Нора в Пасмурмир. Сборник рассказов [Рамзес Д. Вудрич] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Мяу, раб мой

Дождь мелкими каплями бил по листьям деревьев, серым стенам домов и остаткам асфальта во дворе дома. На тропинке, проложенной от троллейбусной остановки к подъезду дома 31/2, сидело маленькое дрожащее существо. Бурая шёрстка не успела полностью промокнуть, но по тоненьким усикам уже скользили большие тяжелые капли. Котенок отрешенно смотрел прямо перед собой и, казалось, вот-вот растворится в мрачном омуте безысходности.

Тем временем, в доме напротив, на балконе второго этажа открылось окно. Слегка подставляясь под дождь, из него выглянули две седые головы. Давно немолодые мужчины потягивали чай из дымящихся кружек и вели довольно занятную беседу.

– Евгений Карлович, вы действительно думаете, что любой внеземной расе настолько легко поработить человечество? – спросил мужчина с ухоженной бородой, какую обычно рисуют капитанам дальнего плавания.

– Более того, Константин Казимирович, половину человечества давно поработила вполне себе земная раса, – ответил ему второй, безбородый, но с залихватски закрученными усами.

– О чем вы говорите? Кто нас поработил? – чайная беседа с соседом становилась всё интересней.

– Вон, видите? Через дорогу на тропинке? Маленькое такое, жалкое?

– Ну?

– Как вы думаете, чем оно занято?

– Ничем… глупое животное мокнет под дождем…

– Не правильно! Оно охотится!

– Охотится? На кого?

– На людей. На будущих своих рабов.

– Что-то я вас не пойму…

– Смотрите, конкретно эта особь охотится исключительно на детей. Представьте: идет ваш Петька со школы, весело шлепает по лужам, спешит домой… И тут, у самого подъезда, он нарывается на ЭТО – самое несчастное создание на свете, которое всем своим видом говорит: «Спаси меня, о, Великий Вершитель Судеб». Петька постоит минутку, присядет на корточки, прикрывая животное своим зонтом, и грустно вздохнет. В этот момент хвостатая тварь, не поднимая головы, жалобно мяукнет… и всё! Петька больше не в силах сопротивляться! Он берет коварного поработителя под мышку и тащит домой. Цель достигнута – маленький эксплуататор с хвостом вместо кнута до конца своих дней будет жить в тепле, позволяя иногда чесать его сытое пузо!

– По-моему, вы всё преувеличиваете, – как-то неуверенно сказал капитан дальнего плавания.

– Разве? Вот возьмите этого гадкого котенка и просто занесите в дом. Первым делом он начнет сам приводить себя в порядок, его даже мыть не надо! Через час перед вами будет чистенькое опрятное животное. Отсюда вопрос: почему он сейчас этого не делает? Почему он, хотя бы, не станет под козырек, чтобы не мокнуть? Правильно! Чтобы выглядеть как можно более жалким!

– Допустим, а как же взрослые, у которых нет детей? Их ведь не так легко разжалобить.

– Знаете, мне иногда кажется, что интернет придумали эти хвостатые твари…

– Интернет?

– Ну да! Кто спасет женщину в расцвете сил от одиночества? Конечно котик! Как справиться с депрессией? Позовите котейку! Что должен сделать настоящий мужчина, как только обзаведется квартирой? Привести туда котэ! И так далее, и так далее…

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что на Земле бок о бок живут две разумные расы. Одна задалась целью поставить планету на колени, а вторая забраться на колени расе, которая поставила на колени планету.

– А, по-моему, у вас просто кошачья мания преследования…

– Вы так думаете? – Евгений Карлович усмехнулся, – тогда смотрите!

– Эй ты! Я к тебе обращаюсь, хвостатое исчадие ада!

Мокрый шерстяной комок настороженно поднял голову и посмотрел в сторону балкона.

– Мы тебя раскусили! – продолжил кричать Евгений Карлович. – Так что вали отсюда подобру-поздорову!

Животное фыркнуло, вбежало под козырек и там стряхнуло с себя влагу. Наспех уложило языком неровную шерсть и, кинув недовольный взгляд в сторону балкона, побежало в направлении парка. Старичок с залихватскими усами довольно рассмеялся и закрыл окно.

Когда приходят дыроделы

Странно, что это явление коснулось только нашего города. Мы никогда не были ни законодателями мод, ни родоначальниками субкультурных течений. Однако эти чудаки завелись именно у нас. Я говорю о дыроделах.

Впервые их заметили весной прошлого года, после апрельского снегопада. Конечно, их появление со снегопадом никто не связывает, но совпадение жутковатое. Их легко узнать в толпе. В любое время года на них длинные плащи и широкополые походные панамы. За спиной, как самурайские мечи, торчат тубусы. Кстати, на тубусах и заканчиваются все намеки на искусство. (Почему-то считается, что дыроделы как-то с ним связаны).

Ездят они исключительно в троллейбусах. Остановки общественного транспорта чуть ли не единственное место, где можно их повстречать. Они никогда не собираются вместе. По крайней мере, никто не видел двух дыроделов одновременно.

Постоянно цедят кофе. Раз в пять минут обязательно отхлебнут из своего огромного бумажного стаканчика. Кажется, что, если пропустят хоть глоток, перестанут дышать.

Каждый дыродел с гордостью носит усы, непременно большие и пышные. Приложится к кофейному стаканчику, а потом долго и важно гладит их, как будто они и правда нуждаются в ласке.

Для дыродела усы, возможно, наиважнейший атрибут, иначе мы уже давно бы встретили тех, кто носит под плащом юбки и элегантные тубусы под мышкой.

Так кто же эти люди и чем они занимаются? Если они правда деятели искусства, то какого? Что у них в тубусах? И в конце концов, откуда такое дурацкое название – дыроделы?

На моей памяти был только один случай, когда кто-то пытался приподнять завесу тайны над происхождением дыроделов. Помните активиста Сержа Мокряну? А ведь прошло больше года после его несостоявшейся пресс-конференции на тему: “Кто такие дыроделы и что мы можем сделать”. Тогда он приехал в пресс-центр, но к журналистам так и не вышел. На следующий день он пропал. Злые языки говорят, что спустя месяц Сержа видели в троллейбусе. На нем был длинный плащ и панама, а за спиной торчал тубус.

***
Я возвращался домой после малоудачного свидания. За опустошенный бумажник я не волновался, поэтому решил срезать через парк. Вселенная подыгрывала моему настроению. Парк был пустым, ночь темной. Накрапывал мелкий дождик. Незаметно для себя я замедлился до прогулочного шага.

Есть нечто притягательное в такой погоде. Всё вокруг уныло-сонное, тягучее. Само время замедляется и еле плетется, волоча за собой мокрые крылья. Ты наблюдаешь из-под капюшона, как большие блестящие капли срываются с фонаря и летят вниз. Глубоко затягиваешься ночным воздухом и радуешься, что оделся по погоде. Ты доволен собой и счастлив.

Стоит оказаться одному на дороге или где-то ещё под открытым небом, как тут же становишься единственным человеком на всей планете. Воображение рисует пустые улицы, дома и магазины. Город превращается в человеческую пустыню. Ты единственный наследник Земли и обладатель всех титулов с приставкой “последний”.

Разыгравшаяся фантазия уже вознесла меня до ранга безраздельного хозяина галактики, когда боковым зрением я заметил движение. По противоположной стороне аллеи, не спеша, скользила долговязая тень. Из-за слабого освещения и разделявшего нас расстояния, я не смог различить ничего, кроме силуэта. Но и этого было достаточно. В нашем городе больше никто так не одевался. Это был один из них!

Минут пять мы шли вровень. За всё это время дыродел ни разу не взглянул в мою сторону. У меня было ощущение, что он меня заметил, но специально игнорирует. Я же, наоборот, старался не упустить его из виду и отводил взгляд лишь для того, чтобы посмотреть под ноги. Луж было не много, но все они были коварно глубокими. Так я проводил его до боковой дорожки, уходившей вправо к озеру. Здесь я собирался разойтись с моим нечаянным спутником и продолжить путь домой, но произошло нечто из ряда вон выходящее. Я увидел второго дыродела!

Не было сомнений, что вторая тень, поджидавшая на повороте, тоже принадлежала дыроделу. У них были абсолютно одинаковые силуэты. Разнился лишь рост, второй был на полголовы ниже. Никак не приветствуя друг друга, они просто свернули с аллеи и зашагали в сторону третьего озера.

Моё замешательство длилось недолго. Я перешел на другую сторону аллеи и свернул за ними на боковую дорожку. Я совсем не думал об осторожности. Да и с чего вдруг? Разве есть существо безобидней дыродела?! А причины не верить этому домыслу?

Я шел почти в полной темноте. В этой части парка фонари не горели с того самого апрельского снегопада. Меня прямо-таки снедало любопытство. Для чего эти субъекты встречаются посреди ночи? Чем таким они занимаются вместе, что надо скрывать сам факт встречи? Может сектанты? Или граффитчики? Неужели это и есть их творчество? Собираются вместе по ночам, чтобы испохабить краской парочку другую стен?

Пока я ломал голову над целью тайных встреч, дыроделы добрались до следующего поворота. Из мрака боковой дорожки они вышли на освещенную аллею. Там под фонарем их дожидался ещё один, третий дыродел!

Это было похоже на какой-то флэш-моб. С каждым поворотом дыроделов становилось на одного больше. Когда они остановились у летней террасы, их было уже четверо.

Терраса принадлежала ресторану, который стоял по соседству. Сейчас территория выглядела заброшенной. Скучали без дела деревянные беседки и кабинки-домики с камышовыми крышами. Грустил под дождем плетень. Вход на террасу преграждала обычная веревка с лоскутами красной ткани.

Дыроделы без труда преодолели условное препятствие и зашагали прямо к крытой танцплощадке. Она стояла в самом дальнем конце огороженной территории и почти полностью вдавалась в озеро. Танцплощадка была круглой и сильно отличалась от прочих строений. От неё веяло другой эпохой.

Под навесом четверку дыроделов ждали ещё несколько человек в плащах и панамах. Собравшись вместе, они выстроились полукругом. Не хватало ещё одного в центре дуги, чтобы она стала цельной. Все стояли лицом к противоположному берегу озера и чего-то ждали.

Я наблюдал за всем этим, стоя метрах в пятнадцати, прямо на дощатой дорожке. При таком освещении я мог бы стоять ещё ближе, но не отважился. Я ждал действа. В этот момент мне на плечо опустилась тяжелая рука. Я вздрогнул и резко обернулся. За мной стоял огромный, похожий на скалу человек. Он был на голову выше меня и в два раза шире плечами. Настоящий исполин из старых сказаний. На моё счастье, он выглядел добрым. Гигант приветственно кивнул и учтивым движением руки пригласил пройти вперед.

Морской походкой я ковылял к танцплощадке. Ноги не слушались и постоянно норовили подкоситься. Риск оказаться сидящим на мокрой дорожке был очень велик. Может так и случилось бы, не чувствуй я спиной своего конвоира. Под навесом меня встретили недовольные взгляды и неодобрительные качания головой. Я почувствовал себя главным актером, который опаздывает на долгожданную премьеру.

Я занял приготовленное для меня в полукруге место. Вежливый исполин стал прямо за мной. Своей макушкой я чувствовал его дыхание. Долго ничего не происходило, только усиливался дождь. Он становился всё сильней и сильней, пока не превратился в настоящую стену воды. Тогда один из дыроделов вышел вперед. Он снял с плеча тубус, раскрутил его и вытряхнул какие-то две железки. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы собрать из них маленький садовый бур.

Пока я изумлялся тому, с какой скоростью раскрываются передо мной тайны дыроделов, этот гад взял и воткнул бур прямо мне в грудь! Провернул пару раз и вытащил. Из проделанной дыры хлынул поток света и на стене дождя замелькали кадры кинохроники.

Я превратился в проектор. Из моей груди вырывались погребенные памятью картины и образы. Вот тетрадь со школьными рассказами. Тут университетские пробы пера. Здесь я посвящаю стихи одногруппницам. Потом промелькнули сценарии и выступления с командой на сцене. Вперемешку со всем этим рисунки. На полях, на партах, в конспектах и в альбомах.

Сеанс прервался резко и неожиданно, как будто в проекторе порвалась пленка. Сначала пропало изображение, а потом погас и сам экран. Раздались вздохи сожаления, и зрители начали расходиться.

Я потрогал грудь, никаких следов воздействия садового бура. По крайней мере, их нельзя было нащупать. Но кое-что всё же изменилось. Я узнал, что внутри меня есть нечто любопытное. Это интересно не мне одному и утаить это больше не получится.

Когда я снова оказался на аллее, дождь прекратился. Вместо него по парку гулял ветер. Холодный, но дружелюбный. Он не дул в лицо. Он дул в грудь. Каждым порывом выметая пыль и страх.

***
После той ночи дыроделы куда-то пропали и город о них тут же забыл.

Парк обещают обновить.

У меня снова появился блокнот для записей и даже страничка в интернете, куда я вывешиваю свои рассказы. Обзавелся дурацкой привычкой пить кофе на прогулках. Купил плащ. Я в нем, как герой вселенной киберпанка. Мои жиденькие усики пышнеют день ото дня. Вчера тётка прилетела в гости, привезла в подарок панаму. Темную, с широкими полами.

Шива трёх аккордов

Она вторглась в наш мир прошлым летом. Легко и без хлопот.

На первый взгляд, это был обычный гитарный проигрыш, часть одной из дурацких песен, каких миллионами лепят в тесных звукозаписывающих студиях. Подмены никто не заметил, просто звучало лучше, чем сыграли. Композицию ждал невероятный успех. Она быстро вырвалась из-под контроля мнимых создателей и зажила собственной жизнью.

Первый раз я услышал её в такси. Помню, мы стояли в пробке у железнодорожного вокзала. В салоне было жарко и накурено. Открытые окна никак не помогали. Песня ворвалась без предупреждения через хриплые динамики и схватила меня за диафрагму. Пришлось сильно постараться, чтобы снова начать дышать.

В звуках гитары было нечто необузданное, стремительное и бесконечно глубокое. Сначала я почувствовал её кожей, но кожа оказалась слабым препятствием. Спустя мгновение, она уже была в моих венах и неслась к мозгу. Моим воображением бестактно овладели и также бестактно бросили, как только песня закончилась. На мой вопрос об исполнителе водитель пожал плечами.

После этого я и песня долго не встречались.

***
Прошло не меньше года. Находясь за тысячи километров, в другом городе, я снова услышал этот проигрыш. Звучало свежо и волнительно, словно я встретил школьную любовь.

Мне не хотелось опять её терять. Вечером, сев за ноутбук, я переворошил кучу прошлогодних хит-парадов и докопался до той самой. Как и предполагалось, имя исполнителя мне ни о чем не говорило. Я поставил песню на повтор и замер, уставившись на беспроводные колонки. Мне хотелось ответов, поэтому сказал вслух:

– Я сошел с ума?

Ответ последовал незамедлительно. Он возник в голове, как воспоминание. Будто мне сказали: «Нет», а я только сейчас вспомнил. Передо мной, по ту сторону динамиков, был кто-то живой. По крайней мере, у него было сознание.

– Кто ты? – спросил я.

– Я старая-старая вселенная. Моё время подошло к концу ещё до того, как прабабка вашей вселенной появилась на свет. Я знала её мать, мы росли рядом. Правда, она вширь, а я вглубь. Все миры вместе с обитателями по-прежнему во мне. Вся мудрость и все знания. Все открытия и свершения. Каждая крупица накопленного опыта. Я есть Суть!

– Но как всё это уместилось в обыкновенную мелодию?

– Ты же понимаешь, что это не просто музыка. Это единственная бесконечно емкая форма. Это жизнь после смерти. Одна из её разновидностей.

– Значит вселенные, на самом деле, не умирают?

– Умирают. Это происходит тогда, когда достигнут предел. Тот, кто больше не нуждается в познании, должен уйти. Смерть логична, она рациональна и ожидаема.

– Почему тогда ты жива? Если это можно так назвать…

– Потому что я не смогла остановиться. Чтобы родилась новая вселенная, ты должна умереть, но оставить часть себя. Вселенные не рождаются из ничего. А я продолжала работать и выработала всё без остатка. Я достигла высшего уровня. Я бессмертна и бесконечно мудра.

– И могущественна?

– Нет. Я не всесильна. Я бесплотна и, поэтому, абсолютно лишена такой возможности. Даже у тебя больше мощи. Ты, как молодой Аполлон, а я эхо в горах.

– Хочешь снова стать Богом?

– Богом? Я догадываюсь, что ты имеешь ввиду, но для чего? Мне больше нечего постигать. Я обрела весь возможный опыт. Я по-настоящему достигла всего!

– Представляю, сколько ты успела разрушить за это время…

– Разрушить? Зачем?

– Ну, чтобы перестроить, или просто для опыта.

– Хм. Такого я ещё не делала…

Колонки внезапно стихли. Они продолжали работать, но на другой, недоступной уху, частоте. Мои руки в этот момент лежали на столе. Я ощутил странное покалывание и пальцы онемели. От них по всему телу начал разливаться холод. Я хотел встать и стряхнуть неприятные ощущения, но ничего не смог сделать.

– Бесплотность больше не проблема, – теперь мысли в моей голове появлялись не снаружи. Их источник был где-то внутри.

Я чувствовал, как во мне растет невероятная, опьяняющая своей безграничностью, мощь. Поняв, что снова владею своими конечностями, я повернул голову и посмотрел на хозяйкиного кота. Раздался хлопок, словно лопнул воздушный шарик, и по комнате разлетелась кошачья шерсть.

Меня наполняло космическое спокойствие. Я медленно подчинялся своему новому предназначению. Я сливался с высшим существом. Оно отбирало у меня мои слабости, а я потихоньку присваивал его таланты и способности. Я заманивал его покорностью всё дальше и дальше. Менял человеческие клетки на древние галактики. Личный опыт на тайные знания. Творческие наклонности на вдохновение демиурга.

Я получил всё и меня не стало. Появился он. Божество во плоти. Всемогущий, бессмертный и бесконечно мудрый Бог-разрушитель.

Колонки снова зазвучали, играла та же мелодия. Правда, теперь она стала пресной и бесцветной, как обычный прошлогодний хит.

Внезапно в нашей вселенной стало невыносимо тесно, как в старой телефонной будке, в которую влезли двое.

Норы

Я не стану вас обманывать и придумывать нелепые истории о том, откуда всё это взял. Каждый, кто любит покопаться в себе и заходил в этом достаточно далеко, знает о прорве необычайно занятных миров, лежащих внутри каждого из нас. Одни находятся у самой поверхности, в них мы живем изо дня в день. За другими надо нырнуть поглубже, в такие мы окунаемся редко и с опаской. Одни встречают нас дружелюбно, в других нас ждут облезлые собаки и запертые двери. Это всё наши миры, они строились с нашим участием, и каждый из них понятен и по-своему дорог. Но кроме них в нас есть ещё кое-что.

Если нырнуть в себя достаточно глубоко, можно наткнуться на то, что я называю норами. Тем, кто не побоялся глубины и мрака внутри себя, не нужно объяснять, где я всё это видел. Остальные же, кто до нор не дотянулся, пусть тоже знают и будут менее беспечны. Норы – это не окошко в соседский двор. Норы ведут наружу – во внешние, чуждые и негостеприимные миры.

Норами я называю их для удобства и приличия. На самом деле они похожи на клоаки. Эдакие задницы миров, через которые надо пролезть, чтобы попасть в гущу неизведанного.

Чужие миры не жалуют гостей. Пролезая через нору, будьте готовы к безучастному созерцанию. Вас квартируют в одном из типичных обитателей, вы увидите всё его глазами и прочувствуете его шкурой: от голодных спазмов в животе, до сокровенных мыслей. Не забывайте – никакого участия, вам даже пальцем пошевелить не дадут. И при первом удобном случае вышвырнут обратно к себе.

Сейчас я могу поведать лишь об одном из таких миров. Обозначим его условно:

Пасмурмир

За всё время я ни разу не видел солнца. Небо, похожее на грязную тряпку, постоянно сыпало моросью, мелкой и липкой, как туман. Настоящий дождь был редкостью. В такие дни мы забирались на скалы, находили ложбинки поудобней и подставляли свои животы под дробь тяжелых капель. Они смывали грязь и выбивали старые чешуйки.

После хорошего дождя не хочется возвращаться в лес. В лесу темно и грязно. Деревья в поисках света тянутся так высоко, что, кажется, будто крона и корни живут отдельно. Не знаю, как там наверху, а тут у подножья этих великанов царит вечная осень. Здесь постоянно сыро, сумрачно и пахнет гниющей листвой. Всё, что падает сверху, лежит под ногами толстым рыхлым слоем. Бывает остановишься в низине и чувствуешь, как ноги начинают погружаться в разлагающуюся подстилку. Если хочешь затаиться, лучше лечь на живот, иначе увязнешь и останешься голодным.

Мы были мерзкими и прожорливыми тварями. В пасмурном мире мы были кошмаром для всех, включая нас самих. Хватало существ и крупней, и уродливей, но никто не мог сравниться с нами в изворотливости и коварстве. Меченную нами территорию обходили стороной все, даже те, кто охотился стаей.

В силу скверного характера и чрезмерной прожорливости, мы одиночки. Себе подобных мы терпим только на скалах во время дождя и в брачный период. В остальное время мы друг другу не более, чем пища.

Однажды, во время дождя, на скалы выползла старая тварь похожая на меня. От неё несло смрадом, как от недоеденных туш, которые бросили на болоте. Вода смыла с неё грязь, но не источник зловонья, дождь не силен тягаться со смертью. Казалось тварь вот-вот смирится и подохнет, вместо этого она вцепилась зубами себе в ногу и стала яростно работать челюстями. Когда дождь усиливался и пеленой становился между нами, я продолжал слышать её жадное чавканье и хруст костей. Она кромсала себя до тех пор, пока не превратилась в короткий обрубок. Когда от конечностей ничего не осталось, тварь вцепилась себе в бока. Умерла она сытой и довольной, ибо каждый из нас верит, что после смерти переродится тем, кого сожрал напоследок.

С холодами приходит время паломничества. Это дело долгое и одинокое. Выбравшись из лесов, мы плетемся через болота на север, в сторону серых горных пиков. До того, как выпадет снег, мы должны обязательно добраться до Теплых пещер. В самой большой и глубокой из них находится наша святыня – Идол из зелёного камня.

Паломничество совпадает с брачным периодом. Наши самки чрезвычайно агрессивны и невероятно набожны, поэтому есть только одна возможность их покрыть – сделать это, пока они усердно молятся.

Потомство появляется весной. Мамаши тут же бросают приплод и возвращаются в лес. Детёныши с рождения самостоятельны и невероятно живучи. Оставшись без опеки взрослых, они собираются вместе у подножья идола и долго жалобно горланят. Спевшись, они покидают пещеру сплоченной стаей. Пока не вырастут, маленькие твари вместе охотятся и защищают друг друга от врагов. Только так у них есть шанс уцелеть и не стать добычей собственных родителей.

Год от года пищи в лесах становится всё меньше. Мы никогда не гнушались есть себе подобных, но теперь это происходит слишком часто. Пора искать пропитания где-то ещё. И мы знаем такое место. Там много двуногих и бесхвостых. Они сладкие на вкус и почти беззащитные. Вот если бы перебраться через высокие стены и глубокие рвы с кусачей водой…

Я всегда говорю «мы», хотя постоянно один. После недавнего паломничества я узнал, что это отголоски утраченного единства. Когда-то очень давно, мы были одним дружным народом. Мы жили в городах с высокими стенами и ещё более высокими башнями. Но вот однажды, добывая в горах камень для очередной башни, мы нашли необычную статую из зелёного камня. Жрецы сказали, что это Древний бог, который был заточен в скалах. Тогда мы отнесли его в город и водрузили на холм, а над ним построили храм. Мы начали ему поклоняться, и он вознаграждал за это. Он делал для нас всё, что бы мы не попросили.

Спустя время наступил момент, когда у нас было всё и мы не знали, чего просить. Тогда мы возжелали быть похожими на него. Он услышал и эти молитвы. Мы начали покрываться чешуёй, у нас выросли шипастые хвосты и когти. К тому времени, когда проклюнулись рога, мы ходили без одежды и ели сырое мясо. Не дождавшись завершения метаморфоз, мы сбежали в лес, поближе к живой еде.

Опустевший город заняли другие. Они испугались нашей судьбы и свергли идола, но разрушать не стали. Вместо этого они вернули его в горы и спрятали в самой глубокой пещере. Тем временем, насладившись всласть теплой кровью и трепещущей плотью, мы поняли, что ещё недостаточно похожи на Древнего бога. Мы стали искать зелёного кумира и, услышав его немой зов, отправились к пещерам.

Мы хотели остаться жить в горах, поближе к нашему богу, но там было слишком мало пищи. Тогда мы стали отъедаться в теплый период в лесах и зимовать в пещерах. Здесь мы усердно молимся и нам воздается. Он награждает нас клыками, шипами и ядовитыми железами. Сейчас нам не достает только размашистых крыльев. Ещё немного и высокие стены нам больше не преграда. Ещё немного и мы вернёмся в наши города. Вернемся, чтобы пировать.

Ещё одна зима, ещё одно паломничество, и мы станем подобны Древнему богу.

***
Тот мир я больше не видел. Он вытолкнул меня и не захотел впускать обратно. Нора уперлась в камень. Почему это произошло, мне не ведомо. Может я слишком много видел, а может просто умер мой проводник. Я знаю лишь одно, эта зима принесет большие перемены.


Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.


Оглавление

  • Мяу, раб мой
  • Когда приходят дыроделы
  • Шива трёх аккордов
  • Норы
  •   Пасмурмир