Музейные ценности [Елена Ивановна Вербий] (fb2) читать онлайн

Елена Вербий Музейные ценности

Поезд остановился. Из девятого вагона на платформу начали выходить пассажиры. Они вытаскивали большие чемоданы, прощались с проводницей и неспешной толпой текли к большим дверям вокзала.

Последним вагон покинул крепкий хорошо сложенный парень лет тридцати. Был он чуть выше среднего роста, сероглаз, с коротко стриженными тёмно-русыми волосами. Впалые щёки слегка вытянутого лица покрывала лёгкая щетина. Н ос, пожалуй, был слегка длинноват, но общего впечатление не портил, как и чётко очерченный крупный рот.

На перроне парень натянул на голову чёрную вязаную шапку, надвинул её на лоб до бровей и застегнул молнию на короткой видавшей виды рыжей дублёнке с когда-то белым, а теперь пожелтевшим воротником. Неторопливо закинул на плечо длинный ремень спортивной сумки с логотипом «Nike», вежливо сказал проводнице «до свидания» и пружинистым шагом устремился вслед за толпой на привокзальную площадь. Прежде чем спуститься с высокого вокзального крыльца, он остановился и огляделся.

Недалеко от него одна из пассажирок – бабушка-божий одуванчик, закутанная поверх куцей меховой шапочки шерстяным платком, тащила огромный чемодан. Она осторожно ступала по обледеневшей мостовой. Но вдруг поскользнулась, охнула, и неловко замахала руками, чтобы удержать равновесие, чемодан выпал из рук. Она споткнулась об него и непременно упала бы, если бы парень в дублёнке не подскочил и не поддержал.

– Не ушиблись? – спросил он заботливо и поднял чемодан. – Куда прикажете доставить?

– Эх, ты, – удивилась старушка, – прикажу… До такси донеси, если не трудно.

–Не трудно. Рад помочь, – парень галантно согнул локоть, предлагая женщине опереться.

Та просунула руку ему под мышку, засеменила рядом и, с интересом поглядывая снизу вверх, поинтересовалась:

– Это откуда ж ты такой взялся?

– Издалека, – ответил он.

–Редкость по нынешним временам, чтоб помогать в радость, – заметила старушка. – Дай тебе, бог, здоровья и удачи в делах.

– Вот за это, спасибо. Удача никогда не лишняя, – улыбнулся парень.

Не стоянке он махнул рукой водителю, чтоб открыл багажник, и погрузил в чемодан в недра автомобиля.

– Ну, прощайте, берегите себя, не падайте больше, – он развернулся уйти, но старушка из машины окликнула:

– За кого молиться-то, помощник? Как звать тебя?

–Тимофей, – откликнулся парень и помахал рукой вслед отъезжающему такси.

Он снова огляделся. В этом городе придётся жить и работать месяца два или три. Больше в его планы не входило. Предстояло определиться с жильём и работой, познакомиться с людьми, оценить обстановку. Как там по телеку: «Интриги, скандалы, расследования»? У него тут будет собственная «Программа «Максимум». Тимофей чуть не засмеялся в голос от этих мыслей. Зря говорят: один в поле не воин. Ошибочка. Это, смотря, кто воюет. А всё ж хорошо на свободе без постоянного надзора, без ежедневных утренних построений, поверок и проверок, без ценных указаний и моральных зуботычин. Сам себе хозяин. Пусть недолго, а всё ж воля!

Место, однако, какое неприветливое. Тим потёр подбородок и, разглядывая площадь, понял, что город ему не нравится. Всё вокруг навевало тоску: хмурая зимняя погода, ковёр из мусора под ногами и шныряющие вокруг бродячие псы. Он поднял воротник, сунул руки в карманы дублёнки и направился к остановке автобуса.

Похоже, городу приезжий не понравился тоже. Всё окружающее транслировало: «Проваливай!» ― неприязненные взгляды горожан, унылый пейзаж с понурыми берёзами вокруг площади, чьи перекрученные искорёженные стволы делали деревья похожими на нелепых танцовщиц.

Проехав пару остановок и сверившись с картой в смартфоне, Тимофей решил пройти пешком остаток пути до общежития, где заранее арендовал комнату.

Даже уличные собаки чувствовали настроение города, равнодушно не замечая местных, они мгновенно опознавали в Тиме чужака и с гавканьем кидались к нему. Тимофей не считал себя знатоком кинологии, но к собакам относился со спокойным превосходством. Обычно животные это чувствовали и Тима не трогали, но не местные псы. Дважды столкновения так обострялись, что иного способа защититься, кроме демонстрации силы, не было. В первый раз три хвостатых бродяги увязались следом, облаивая прохожего, а самый шустрый сунулся было тяпнуть сумку, свисающую с плеча. Тим тут же двинул его кулаком в нос. Пёс заскулил и отстал, его товарищи разбежались.

На пустыре, за которым находилось общежитие, Тимофея окружила стая в десяток голов. Вожак выделялся сразу не столько размерами, хоть и был крупнее остальных, сколько поведением. Чёрный с коричневыми подпалинами на широкой груди, мощный похожий на ротвейлера пёс злобно оскалился. Тимофей сбросил с плеча спортивную сумку, приготовился, не обращая внимания на брехню остальных собак и глядя прямо в умные тёмные глаза вожака. Прямой взгляд ― вызов, это каждый знает. Но пёс не торопился нападать, сканировал врага, надеясь почуять страх. Но человек не боялся, излучал скорее угрозу. Значит не добыча ― враг. И сильный. Может и не нападать? Может лучше отступить?

– Ну, давай, собачка, ― подзадорил Тим, ― прыгай, мне как раз в ветлечебницу надо, вот ты и поможешь.

Но вожак уже и скалиться перестал, только рычал тихо с угрозой, мол, я ещё не отступил, ещё готов к атаке. И тогда Тим резко вскинул руку: «Ну!»

Пёс рванулся вперёд. Прыгнул. Тимофей двигался, не размышляя, его движения, выверенные, отработанные тысячами тренировок были чёткими и неотвратимыми: отступить в сторону, развернуться, схватить за лапы, резко дёрнуть, скрутить. Визг покалеченного животного разогнал стаю. Никто не бросился на помощь поверженному вожаку. Тяжёлое тело рухнуло на грязный снег.

– Извини, брат, ― покаялся Тим, склоняясь над псом, ― не хотел так сильно. Ты не волнуйся, я тебя тут не брошу.

Глаза кобеля застилали настоящие слёзы. Он силился подняться на переломанные лапы, в горле клокотало рычание, похожее на рыдания.

– Сейчас, друг, потерпи немного, ― негромко сказал Тимофей. Он перекинул через голову длинную ручку спортивной сумки с вещами, опустился на корточки и постарался ловчее подхватить собачье тело, так, чтобы не причинить дополнительных страданий. ― Ну, ты и слон, дружище, ― пропыхтел он, поднимаясь. ― Надо было кого полегче поискать: котёнка там или кутёнка, ― приговаривал Тим, направляясь к дороге. ― Ты понимаешь, ― продолжал он разговор со своей ношей, ― у собак самое слабое и болезненное место ― суставы лап. Знал бы ты, что я это знаю, поостерёгся б так впрямую прыгать.

Кобель, словно понимая, что ему помогают, больше не скалился, только подёргивал лапами и скулил.

Водители трёх остановившихся машин отказались брать собаку в салон, остальные пролетали мимо без остановки. Пришлось транспортировать калеку на автобусе.

Городок был маленький, и государственная ветеринарная клиника существовала в нем в единственном экземпляре. Продолжение этой истории ― знакомство с местным ветеринаром было закономерным, необходимым и вполне приятным.

Тим ввалился в пустой коридор лечебницы с собакой на руках, к счастью посетителей не было, и громко позвал:

– Помогите скорее! Я, блин, на работу опаздываю!

Из кабинета с табличкой «Операционная» выглянула миниатюрной симпатичной шатенкой с правильными чертами лица, миндалевидными карими глазами и плавными движениями. Она распахнула дверь «операционной» и велела положить пса на металлический смотровой стол. Девушка оказалась общительной и любознательной без навязчивости. Тим отметил для себя, что звериный доктор, попутно занимаясь лечением пострадавшего пса, задавала вопросы и выслушивала ответы собеседника с такой искренней заинтересованностью, что прерывать разговор не хотелось. На её бейджике значилось: «Илона Валерьяновна Дмитриева, ветеринар». Она попросила придержать собаку, пока та не уснёт от наркоза. Глядя, как вправляются суставы и гипсуются лапы, Тим завёл беседу.

– Тут.. это..такое дело. Иду, значит, через пустырь, а он лежит, скулит. А вокруг, значит, уже трое других крутятся. Он, понятно, рычит на них, а сделать-то, не может ничего. Вот я и…это.. пожалел. Загрызут же, падлы, своего же и загрызут. Подохнет, бедняга. Жалко.

Девушка улыбалась. Расспрашивала сначала о собаке, потом как-то незаметно разговор перешёл на Тимофея. Парень смущался и от того, слегка заикаясь, повторял ни к селу, ни к городу «значит» и «понятно». Постепенно он выложил очень много: и как его зовут, и что приехал этим утром, и что с работой в своём городе не заладилось, и о том, где и кем предполагает работать здесь.

Илона бросала на Тима заинтересованные взгляды, а прощаясь, протянула визитку: «Звони, когда захочешь».

Возвращаясь в общежитие опять через пустырь, Тимофей больше не встретил ни одной собаки. Видно теперь за версту его обходить будут. Испугались. И правильно.

Тим разложил вещи в комнате, устроил небольшой перекус бутербродом и кофе, и отправился на встречу с кадровиком частного охранного предприятия, чтобы закончить оформление на работу, начатое заранее по переписке.

Казалось бы, что может быть незавиднее должности рядового охранника провинциального ЧОПа, охраняющего краеведческий музей? Разве что аналогичная должность в детском саду. В резюме у Тима было к чему прицепиться, но связи, как известно, решают всё. Пожилой кадровик долго изучал документы Тимофея. Можно подумать сотрудника в Эрмитаж принимал. Директором. С зарплатой как минимум с шестью нулями. Смешно – жалованье рядовому охраннику полагалось как раз в шесть цифр. Только две из них были после запятой.

– Поздравляю, принят, ― хмуро сказал кадровик, протягивая удостоверение,― но с испытательным сроком в три месяца. Малейшее замечание ― пинком вышибу. Ты меня понял? Взяли тебя только из уважения к Константину Мироновичу, учти это. Всё, иди, и чтоб завтра вечером в форме на службу прибыл.

– Так точно, всё понял, ― отрапортовал Тимофей, ― не подведу, не беспокойтесь. Я…это…могу идти?

– Нет, погоди, у меня ещё вопрос: почему именно ночные дежурства?

– Ну днём у меня занятия в институте. Учусь я, так сказать, дистанционно. Я в анкете указал, ― ответил Тимофей, тыча пальцем в папку со своими бумагами. ― А у вас…это…график работы того… подходящий: две ночи через две. Выходит, всё дневное время моё. Так я..это.. ещё, так сказать, подрабатывать смогу.

– И на кого ж учишься? ― поинтересовался кадровик.

– Так это..на юриста. У меня колледж, а я хочу того… высшее.

– Юрист, ― словно выплюнул кадровик. ― Двух слов связать не может, а туда же, ― пробормотал он себе под нос. ― Сплошные юристы-экономисты. На производстве работать некому, ― зыркнул на стоящего у двери Тимофея и громче добавил, ― всё иди, ― и помахал рукой, будто муху отгонял.

Тимофей ушёл и мысленно поблагодарил неведомого Константина Мироновича за протекцию.

Форму приобретать нужды не было, оставаться одному в необжитой комнате не хотелось, как и ужинать покупными пельменями. Тим решил, что позвонить Илоне совершенно логично, тем более, что есть повод ― здоровье пса. Кобель, к слову, славный, жаль было калечить собачку, но тут уж, извини, брат, каждый за себя.

Мысли переключились на ветеринара. Симпатичная и неглупая. Интересно, к чему приведёт знакомство? Она не одна в этой лечебнице трудится, как сообщал интернет, есть ещё один доктор и медсёстры имеются, или как там помощники ветеринара называются?

На звонок девушка ответила, на встречу согласилась и предложила поужинать в единственном, по её словам, «нормальном» заведении ― местном кафе-баре с «оригинальным» названием «Белая лошадь». Вечер обещал быть приятным.

В каждом городе, насколько мог судить Тим, имелась своя «Белая лошадь». Почему? Кто знает. Может быть, владельцы баров переводили дословно название популярного виски «White Horse» и таким образом транслировали населению, что у них отменная выпивка, а может, имеется какая-то другая причина, но факт остаётся фактом ― «Белая лошадь» найдётся везде.

Тим пришёл чуть раньше назначенного срока, и удивился тому, насколько уютным оказалось помещение внутри, не смотря на то, что расположился бар в бывшей столовой бывшего завода, и внешне здание оставалось ничем не примечательной коробкой безо всяких украшений. Даже название обозначалось только скромной вывеской. Зато внутри убранство кафе окунало гостя в атмосферу Дикого Запада времён Золотой лихорадки, копируя интерьер, что показывают в фильмах о Техасе того периода, начиная распахивающимися дверьми в форме бабочки и заканчивая костюмами официанток и бармена, наверняка шитыми на заказ в каком-нибудь театральном ателье. Антураж позапрошлого столетия дополняли огромные электрические люстры, стилизованные под колёса от телеги с лампами в форме свечей, и два огромных экрана плазмы, развешенные на стенах: на одном беззвучно демонстрировались отрывки из фильмов про индейцев, а на другом ― какая-то неизвестная Тимофею группа пела песни в стиле кантри. Длинная деревянная стойка бара, за которой расположился стеллаж с блестящими разномастными бутылками, расставленные в зале деревянные одноногие круглые столики без скатертей, окружённые венскими стульями, развешенные по стенам фотографии и картины с видами то ли Мексики, то ли Техаса, приглушённый свет, негромкая музыка ― всё работало на колорит атмосферы. Даже крупный секьюрити в джинсах с бахромой, остроносых коротких сапогах со шпорами, клетчатой рубашке с чёрным шейным платком будто сошёл с экрана кинотеатра. В глубине помещения угадывалась лестница, вероятно, имелся ещё один зал наверху.

Тиму здесь понравилось сразу. Уютно, атмосферно, музыка приятная ― стиль кантри он любил. Народу в зале было немного, вероятно, из-за раннего времени. Не успел Тим устроиться на высоком табурете около стойки бармена, как на соседний вспорхнула темнокожая девушка с пышными мелко вьющимися волосами в очень открытом платье, обтягивающем, как чулок: «Чё грусти-им? Угаща-ай и дава-ай абща-аца, краса-авчик, ― открывая в улыбке сверкающие белые зубы, проворковала она с каким-то странным акцентом, растягивая слова и слегка причмокивая полными губами. ― Ста-ану для тебя-а чёрным а-ангелом», ― темнокожая обольстительница томно потянулась и попыталась положить руку собеседнику на колено.

Проститутками Тим брезговал. Намеренно он не сделал ни единого движения, но его передёрнуло настолько явственно, а взгляд, брошенный на местную экзотическую девочку, отразил такую гамму чувств, что та отшатнулась, буркнула на чистейшем русском: «Да пошёл ты»,― и ретировалась.

Тим заказал джин с тоником и, едва пригубил ароматный напиток, услышал за спиной: «Привет, а вот и я». Обернувшись, увидел улыбающуюся Илону.

–Чем ты так Жанну напугал? ― спросила она.

– Так я ..это.. не пугал, ―искренне ответил Тимофей.

– А что же это она шарахнулась от тебя, как от прокажённого? ― Илона примостилась на табурет, только что оставленный темнокожей Жанной.

– Э-э…Да, блин, не знаю, ― пожал плечами Тим, ― может, посмотрел, ну, как-то…э-э..не так.

– Может и посмотрел, ― девушка поднялась, ― пошли за столик и закажем по отбивной, здесь готовят шикарный бифштекс, ― предложила она. ― Вообще-то, Жанна вовсе не ночная бабочка, если ты вдруг так подумал. Просто время от времени развлекается так: пудрит мозги приезжим, а, за одно, и угощается за их счёт. А ты парень хоть куда, высокий, симпатичный. Лицо у тебя располагающее. Вот она прилетела тебя очаровать.

– Спасибо, блин.. неловко как-то, ― смутился Тим. ― Симпатичный, высокий, ну, ты сказанула!

– Выше меня, значит, высокий, ― кокетливо улыбнулась Илона.

– А-аа, в этом смысле, значит, ―глубокомысленно протянул Тимофей. ― Однако ..э-э, как сказать?..Блин! Забаву Жанна опасную выбрала. А что если гад какой взаправду приставать станет?

– Для успокоения особо ретивых особей есть Виталик. Ковбоя у дверей видишь? Это Жаннин друг и защитник.

Тим оглянулся, оценил ширину и рост Виталика, уважительно хмыкнул.

Они переместились за столик.

– Не возражаешь, если я ужин закажу? ― предложила девушка. ― Потому что местную кухню отменно знаю.

Тимофей не возражал. Ужин оказался превосходным, беседа ― интересной, девушка, чем дальше, тем более привлекательной. По началу, разговор не клеился. Тимофей, постоянно запинаясь, удивлялся убранству бара, и дешевизне цен. Долго подыскивал слова, чтобы объяснить недоумение, что денег «вломил» хозяин видать немеренно, а вернуть их вряд ли получится. Илона хохотала над его косноязычием, и объяснила, что владелец бара – её брат, что это он подарок горожанам такой сделал себе в убыток, но на благо города. Тимофей уважительно поднял большие пальцы вверх. Слов у него не нашлось. Потом, правда, он осторожно спросил, почему же сама Илона одета так скромно: недорогие джинсы, самосвязанный джемпер, сапоги из кожзама, скромная сумочка, никаких украшений. Не похоже, что она из богатой семьи. Илона не обиделась. Объяснила, что жизнь у них с братом разная, она не хочет ни от кого зависеть, в том числе и от брата.

– Респект и, как говорится, уважуха, – серьёзно сказал Тим. – Ты, блин, молоток. Я тоже сам себе дорогу, так сказать, пробиваю.

Они какое-то время молча ужинали, а потом Тим предложил тост:

– Давай, за тебя! Я, блин, честно скажу, думал, что такая, девушка, ну, у которой брат…вот это, – он выразительно развёл руками, указывая на окружающую обстановку, – со мной встречаться не захочет.

– Глупости какие, – возразила Илона, – ты завидный кавалер, красавчик просто, одни ресницы чего стоят, любая девчонка обзавидуется.

Тимофей засмеялся и рукой махнул: «Да, ла-адно…»

Постепенно контакт наладился. Потекла классическая беседа по прощупыванию почвы, так определял для себя подобные темы разговоров Тим. Девушка спрашивала его о работе, о хобби, о его привычках, привязанностях, немного рассказывала о себе, в основном отвечая на его вопросы. И да! она умела слушать так, что хотелось поведать о сокровенном. Очень скоро выяснилось, что у бывшего спортсмена и ветеринарного врача много общего: оба любят тяжёлый рок и не любят мыть полы, оба предпочитают пить кофе с молоком, но без сахара… И ещё много маленьких точек соприкосновения.

– Ты собачку пожалел, на себе за тридевять земель тащил, другие бы мимо прошли, ― задумчиво проговорила Илона. ― Отзывчивый на чужую боль значит. А я считаю, что человек ― тот же хищник и должен иметь крепкие зубы, чтобы стать во главе пищевой цепи. И жалость ему не нужна.

– Да, ладно, в человеке ж…э-э..не зубы главное, ― возразил Тим.

– Понятно, что я в переносном смысле, ― улыбнулась Илона. ― Вот, например, ты способен на поступок? Как считаешь?

Тимофей откинулся на спинку стула.

– Это кого-нибудь, значит, того…типа, из горящего дома вытащить? Или там …э-э.. из реки? ―поинтересовался он, крутя в руках бокал вина. ― Блин, не знаю… наверно, мог бы.

– Ну, и это тоже, ― рассмеялась девушка. ― Я вот про что: ты всегда поступаешь, по правилам? Или мог бы их нарушить? Поступить вопреки законам, если это надо тебе или твоим близким? Тебя наверняка осудят, будут злословить за спиной, а тебе всё равно. Ты поступил, как хотел, схватил своё и держишь. Смог бы так?

– Вот, блин, спросила,― медленно проговорил Тим. Взгляд его потяжелел, лицо скривилось, будто лимон жевал, ― правила, говоришь? Ну, было однажды. Нарушил. И ответ сам держал, за чужие спины не прятался.

– Расскажешь? ― Илона склонила голову, и в её глазах затеплился так понравившийся Тиму интерес.

– Давно было ещё по малолетке. Может, это…потом как-нибудь расскажу, ― неохотно ответил он и перевёл разговор. – Мне вот интересно, ты же про животных много знаешь? Мне один пацан знакомый …э-э…рассказывал, что однажды куницу из капкана спас. Выходил, значит, зверька. И тот приручился, стал, типа, домашний. Так потом, прикинь, хохма, эта зверюга для него кур с соседней птицефабрики таскала. Врал?

– Ну почему сразу «врал». Представителей куньих действительно легко приручить. Кроме росомах. Те, только если с младенчества с людьми вырастают, тогда ласковые, как кошки. А выдры, норки, куницы легко приручаются. Это сейчас модно, между прочим. У моего брата, например, ручной хорёк живёт. И он действительно ему всякую мелкую живность таскает. Задушит мышь и принесёт. Это проявление любви и заботы. Лёня вообще считает, что в мире животных жизнь честнее. Хищники сильные, в них природой заложена смелость и желание схватить, а удел слабых – быть добычей, – девушка допила вино.

– Блин, с ума сойти, а я думал, брешет. А брат у тебя, типа, философ. Умный. Хотел бы я..это.. как-то познакомиться с ним, – Тимофей наполнил бокалы вином.

– Будешь хорошим мальчиком, познакомлю, – игриво улыбнулась Илона.

– Я постараюсь, – Тим подхватил свой фужер и стал рассказывать о друзьях, которые из винограда гнали вкуснейшую чачу.

Посиделки в кафе плавно перешли в прогулку. Илона предложила маршрут, и они с удовольствием любовались вечерней иллюминацией города с балкона самой высокой многоэтажки. Тимофей не скрывал восхищения. Илона тоже проявляла заинтересованность. В завершении вечера, как и полагается кавалеру, он проводил её до подъезда. На прощанье договорились созвониться. Тим наклонился было поцеловать румяную щёчку, но девушка отстранилась.

– Не торопись, давай отложим на следующий раз.

– Ладно, тогда пока.

Что ж, подумал Тим, для начала неплохо. Интересное знакомство. Многообещающее.

Город больше не казался враждебным. Напротив, теперь он дружелюбно подмигивал фонарями, гостеприимно распахивал двери магазинов и вежливо раскланивался продавцами. До общежития добрался без приключений.

За следующие полтора месяца с Илоной встречались только в клинике, куда Тимофей дважды в неделю приезжал проведать пса. Он появлялся всегда с цветами и коробкой «Рафаэлло», потому что однажды Илона обмолвилась, что обожает эти конфеты. Они пили чай в пустом кабинете, если в коридоре не толпились посетители, а если Илона была занята, то Тим сразу шёл к вольеру с пострадавшим псом. Обе лапы у того были загипсованы, ходить ему не позволяли, и держали в полусонном состоянии. На Тимофея кобель поначалу реагировал отрицательно: скалился и рычал, видно, помнил обиду. Но парень не обращал на это внимания, садился рядом с клеткой, обязательно привозил мозговую кость, вёл задушевные беседы, самое собачье имя для страдальца придумал ― Рекс. Постепенно пёс привык и даже начал дружески подёргивать обрубком хвоста.

Илона сначала неодобрительно отнеслась к стремлению Тимофея приручить собаку, но Тим объяснил, что решил забрать его после выздоровления себе, и девушка, как говорится, сменила гнев на милость. На работе она держалась более сдержано, возможно, из-за того, что рядом всегда кто-то крутился и заглядывал к ним во время чаепитий: то второй доктора, то помощники, то посетители, которых хватало. А вот со свиданиями вне клиники не получалось: днём Илона работала, а у Тима были лекции в интернете, вечерами он спал перед ночной сменой, если дежурил, или, если это был выходной, разгружал вагоны на железнодорожной станции. Да и как идти на свидание с девушкой, если в кармане шаром покати. Мизерной зарплаты Тиму хватало только на еду и оплату аренды комнаты. Но уж в телефонных разговорах недостатка не было. А задушевные разговоры, как известно, сближают.

На работе дела шли неплохо. Сколько-нибудь дружеские связи ни с кем не сложились, да, Тим к тому и не стремился. Но и враждебных не случилось тоже. Ровные служебные отношения.

Приближались новогодние праздники, Тимофею, как новичку и стажёру, выпало дежурство в новогоднюю ночь. Поскольку зарекомендовал он себя как серьёзный сотрудник, а ночь предстояла праздничная, то напарник попросил Тима «прикрыть» его отсутствие, обещая отдать деньги за пропущенное дежурство. Тим отказался было, но напарник сказал, что в таком случае возьмёт больничный, и тогда Тимофей всё равно дежурить будет один, но уже бесплатно. Пришлось согласиться, тем более, что работа заключалась только в ежечасном обходе охраняемых помещений и доклада на пункт полиции. Справится и один. А последовавшее за этим приятное известие и вовсе примирило его с работой в новогоднюю ночь. Илона намекнула, что не прочь встретить новый год вместе, только вот камеры в музее вряд ли это позволят. Предложение настолько воодушевило Тимофея, что он обещал что-нибудь придумать.

К встрече парень готовился серьёзно: разорился и купил в «Белой лошади» бутылку настоящего французского шампанского «Вдова Клико», отвалив почти половину своей месячной зарплаты. Там же взял дорогущий швейцарский шоколад. Фрукты ― традиционные мандарины, бананы, яблоки ― обошлись много дешевле. Подумав, прикупил ещё немного сыра с голубой плесенью. Такой сыр, для себя он не взял бы ни за какие коврижки, какая бы ни была целебная, а плесень, считал Тим, есть показатель испорченности продукта, который, к тому же, и вонял грязными носками. Но Googl сообщил, что именно «Рокфор» идеально сочетается с «Вдовой», вот и взял, чтоб девушке приятное сделать.

Дежурство начиналось с восьми вечера. Коллеги спешили по домам, торопливо поздравляли друг друга с наступающим праздником, жали руки и подшучивали над его одиноким дежурством. Но вот, наконец, Тим остался один.

Перебои в работе камер видеонаблюдения иногда случались и устранялись нескоро. Тим решил, что вполне могла такая неполадка приключиться и в праздничную ночь, так ведь? Никакого криминала в том нет, простая случайность.

Около десяти часов он немного поколдовал с проводкой, и свет во всём здании музея погас, а вместе с ним прекратили работать видеокамеры. Отрапортовав дежурному в отделении полиции о происшествии, Тимофей, как и положено, по инструкции вызвал аварийную службу, которая, разумеется, обещала приехать, но ближе к утру. Видно заняты были ребята чрезвычайно. Оно и понятно, в новогоднюю-то ночь. На что и был расчёт. Провести вечер с девушкой под наблюдением видеокамер никак не входило в планы Тимофея.

Удостоверившись, что никто не потревожит, по крайней мере, до утра, Тим взялся подготавливать комнату и сервировать стол к приходу Илоны: принёс из зала музея канделябры, вставил в них и зажёг толстые стеариновые свечи, предварительно обернув гнёзда подсвечника полиэтиленом. Комната озарилась мягким мерцанием. Помыл чашки и расставил на столе одноразовые тарелки с фруктами и нарезанным сыром. Осталось дождаться гостьи.

Ровно в одиннадцать часов вечера Тимофей вышел на улицу с чёрного служебного хода. Недолго погулял, вдыхая холодный колючий воздух. Илона, слегка нарушив договорённость, как и положено девушке, задержалась, но всего на 8 минут. Она пришла с довольно объёмной дамской сумкой, где в судочке своего часа ждал обязательный оливье и даже обнаружился армянский коньяк. Застолье, так застолье!

Илона оценила уютную обстановку, таинственно-интимное освещение, отдала должное шампанскому и сыру «Рокфор», а когда куранты на экране её айфона пробили полночь, предложила выпить на брудершафт. Тимофей на брудершафт с поцелуем согласился, но от алкоголя отказался наотрез. Поцелуй из невинного очень быстро стал страстным. Но до особых безумств молодые люди не дошли. Тимофей держал ситуацию и себя в руках. Чтобы охладить закипевшую кровь, и, за одно, проверить всё ли в порядке на объекте, Тим предложил Илоне составить ему компанию и пройтись при свечах по музею.

– Какая же девушка устоит перед таким экскурсоводом, ― мило улыбнулась она, набрасывая на плечо ремешок своей сумки. Тим спросил, зачем. «Просто привыкла», ― ответила Илона. «Ладно», – покладисто ответил он, прихватил трёхрогий подсвечник, и парочка отправилась бродить по музейным залам.

Неверный, мерцающий свет от трёх свечей придавал их путешествию удивительную интимность. Пройдя несколько комнат, Илона вдруг спросила:

– А ты в здешнем запаснике был?

– Конечно, ― ответил Тимофей, ― как же иначе. Это же тоже типа музей, и мы с тобой сейчас..того.. туда спустимся.

– Здорово, ― захлопала в ладоши девушка, ― как же здорово!

Тимофей хмыкнул и церемонно поклонился:

– Тогда погнали в подвал.

Тёмное нутро запасника было заставлено стеллажами, где на полках теснились коробки. Тимофей хотел только заглянуть для порядка, но Илона попросила разрешения осмотреться.

– Можно в коробки заглянуть? Интересно же.

Тим разрешил, какая может быть беда от простого любопытства.

– А ты знаешь, что в запаснике нашего музея хранятся табакерки работы Карла Гедменгера из коллекции графа Юсупова? Сами маленькие, а, между прочим, цены невероятной.

– Нет.

– Теперь знаешь, ― отозвалась девушка, ― она переходила от полки к полке и внимательно осматривала коробки, подсвечивая себе фонариком айфона. Наконец, остановилась, сняла одну из коробок, поставила на пол и начала деловито в ней копаться.

– Ты чё сдурела? Чё творишь? ― удивился Тимофей.

– Ничего особенного, ― ответила Илона, вытащила завёрнутый в бумагу продолговатый предмет и спрятала себе в сумку, откуда извлекла похожий свёрток, который сунула в коробку.

–Верни, будь добр, этот ящик на место, ― распорядилась она Тимофею, поднимаясь.

Тим поставил подсвечник на пол, и озадаченно посмотрел на Илону:

– Я чего-то, блин, не понял: это что ты сейчас спёрла? Так ты сюда за этим свёртком пришла?

– Нет, конечно, я пришла к тебе, ― девушка обняла его, прижалась, прошептала в самое ухо, ― просто так удачно совпало, и ты, и возможность заработать. Эти табакерки кучу денег стоят, ты сроду таких не видел. Ти-им, – протянула она нежно, – сейчас самое время немного нарушить правила. И ты ведь уже их чуть-чуть нарушил, когда согласился встретиться. А теперь сделай ещё шажок для себя. И для меня. В сумке осталось три табакерки, их тоже надо поменять. Ты не волнуйся, всё будет хорошо, ― легкий поцелуй коснулся губ Тимофея.

– А если я откажусь? ― Тим слегка отстранил от себя воровку. ― Задержу тебя и сдам полиции?

– Не сдашь, ― усмехнулась девушка, ― ты же юрист, хоть и недоделанный. Понимаешь, что уже соучастник: проводку повредил, условия для хищения создал, ― Илона отошла на пару шагов, ― меня постороннего человека на охраняемый объект привёл, коньяк со мной пил. Пил-пил, ― прервала она готовое сорваться с губ Тима возражение. ― И ты мне поможешь! ― с нажимом добавила она. ― Ты что же думаешь, тебя не проверили за эти два месяца? Не наблюдали за тобой? Скажу тебе по секрету, что даже твой психологический портрет составили. Вот так. И мне доподлинно известно, на что ты способен, а на что нет. ― Илона презрительно скривилась. ― Ну, и наконец, не в первый раз это для тебя. Ты же сидевший.

Тимофей вскинулся:

– Откуда…

– Оттуда, Тимушка, ― девушка снисходительно посмотрела на парня, ― я же сказала, что всё про тебя знаю. Ну, а на непредвиденный случай, учти, ― она взяла в руки подсвечник, ― я ведь могу сейчас свечки эти для поджога использовать ― и привет! Пока ты тушить будешь, я убегу, а ты оправдывайся потом. Ну, может, по-хорошему решим?

Илона, сощурившись, пронзительно смотрела на Тима.

Он тяжело вздохнул, водрузил коробку на место. Недоверчиво спросил:

– Чё, правда? Кто-то того…в моей личности копался?

–Конечно, ― подтвердила девушка, ― ещё в клинике, когда ты покалеченного кабысдоха притащил и проболтался, что охранником именно в музей идёшь, я твой профиль просчитывать начала. Потом психолог подключился. Так что?

Тим набычился, мрачно процедил:

– Я в тюрьму не хочу. А за это точно посадят.

– Не посадят, ― погладила его по плечу девушка, ― потому что не узнают. Давай быстренько дело сделаем, ― продолжила она. ― Я свечи подержу, а ты табакерки поменяй.

Тимофей подчинился. Закончил подмену свёртков и поставил коробки на место.

– Вот и умничка, ― похвалила его Илона. ― Пошли наверх, закончим ужин, допьём вино, и я уйду. А ты останешься следы заметать, ― добавила она страшным шёпотом.

– Не торопись, ― отозвался Тимофей, забирая из рук девушки подсвечник одной рукой и жёстко сжав её предплечье другой, ― сперва ты мне расскажешь, на кого работаешь, сколько я получу и когда. Не сама же ты эти табакерки сбывать будешь, это ж не мелочёвка. Поджечь ничего не позволю, не надейся.

– О! таким ты мне очень даже нравишься, ― Илона улыбалась, хотя на душе у неё стало неспокойно. Она ещё не поняла что именно, но что-то изменилось. ― Хорошо, будь по-твоему, расскажу немного, но чего нельзя, не обессудь, не узнаешь.

– Ладно, ― Тимофей задул свечи. Густая темень, как тяжесть, навалилась на плечи.

– Ты что делаешь, ― вскликнула Илона.

– Ничего страшного, ― подражая её интонациям, прошептал Тим, ― ты фонарик-то на телефоне зажги, и будет нам счастье.

Девушка подчинилась.

– Ну, вот, а ты испугалась, ― усмехнулся Тимофей, когда свет фонарика рассеял подвальную тьму. ― Пошли наверх, свечки теперь ты понесёшь.

Тимофей запер дверь подвала, и они вернулись в комнату охраны. Всю дорогу Тим крепко сжимал Илонин локоть. В комнате он забрал у неё подсвечник, поставил его на стол, и только после этого выпустил, наконец, руку девушки, уселся на стул, загородив собой дверь и велел: «Рассказывай».

– Что тебе рассказывать? ― Илона раздражённо потёрла предплечье, ей было не по себе. Недалёкий косноязычный влюблённый дурачок, каким представлялся до этого Тимофей, куда-то исчез. Вместо него выход из комнаты перекрывал сосредоточенный серьёзный вдруг повзрослевший мужчина с цепким холодным взглядом и сурово сжатыми губами. От нового незнакомого Тима веяло опасностью, от взгляда потемневших серых глаз живот сводило от страха. Девушка постаралась взять себя в руки. Нет, не может такого быть! Сейчас ножки продемонстрируем и мальчик поплывёт. Илона села на диванчик, закинула ногу на ногу так, чтобы юбка приоткрыла резинку от чулок. Тимофей смотрел равнодушно. Девушка нарочито медленно, чтобы собраться с мыслями, налила в фужер шампанского, отпила и только тогда продолжила.

– Ладно, слушай. Эти табакерки я решила прихватить для себя на память о необычной встрече нового года.

– Ага, не свисти, так я и поверил. В подвале ты говорила что-то про их невероятную ценность и возможность заработать.

– Ну, их же несколько. Парочку продадим, денежки поделим.

– Хватит крутить. Я тебе, чё баклан безмозглый? Ты их на продажу спёрла, ясно как день. Колись, давай, кто покупатель.

Илона только плечиком повела.

–Щас! Тебе-то какая разница, ты свою долю получишь, и хватит. Ну, ещё моё хорошее отношение, – она призывно улыбнулась.

Тим улыбнулся в ответ:

– Надысь в музей новые экспонаты привезли, сам видел, тоже чё-то мелкое, типа ювелирки. Эти безделушки ещё не приходовали, как я слышал, а лежат они в том же подвале. Если из этого рыжья часть тиснуть, их может не сразу хватятся. А эти твои коробочки наперечёт, даром, что в запаснике. Я может и сам хотел кое-то дёрнуть, только, сама понимаешь, музейное добро записано-переписано и сфоткано. Такое барахло, как ветошное, не загонишь – вмиг засыплешься. Куда потом с ним, вот вопрос? А у тебя, я так понимаю, канал есть.

– Врёшь, не привозили новых экспонатов, Лёня бы знал.

–Ага, я так и думал, что ты для братана стараешься. Вот и позвони ему, спроси. Моё предложение не хуже твоих коробочек.

–Много ты понимаешь, на табакерки заказ есть, – Илона прикусила губу, не надо было про заказ говорить. Ладно, отвлечём собеседника, авось, внимания не обратит. Илона отпила из фужера и медленно облизала губы. Никакой реакции. Да, что ж такое, почему на него перестали действовать заигрывания? А если так? Она отправила в рот кусочек сыра, томно вздохнула, немного выгнула спину, чтобы аппетитнее выглядела грудь.

Тимофей покачал головой:

– Не кривляйся. Лучше брательнику звони, советуйся. Заказ заказом, а моё предложение верное. Впереди новогодние праздники, про новые вещички может ещё несколько дней не вспомнят.

Тимофей налил себе воды из чайника и неторопливо прихлёбывал, давая Илоне время подумать.

Илона раздражённо дожевала сыр. А что, позвонить Леониду – это вариант. Но для начала, надо чтобы мальчик опять ручным стал, а то раскомандовался. И она решила сбить с Тимофея равнодушие, как говорил Лёня – тяжёлой артиллерией. Девушка грациозно потянулась вперёд, наклонилась так, чтобы глубокий вырез открыл больший обзор, взяла банан, отколупнула край кожуры, игриво посмотрела на Тима, заметила его заинтересованный взгляд, улыбнулась и слегка постучала мягкой сердцевиной фрукта по губам. Глаза Тимофея расширились. О, действует! Поплыл… Девушка слегка лизнула банан, подула на него…И тут Тим захохотал. Илона опешила. Этот смех был хуже пощёчины. Парень смеялся так искренне, так заливисто, и это было настолько оскорбительно, что у Илоны навернулись слёзы.

У Тимофея тоже от смеха текли слёзы, он вытирал их тыльной стороной ладони и продолжал смеяться.

– Ох, Илона, – наконец, выговорил Тим, – прости, но тебе ещё учиться и учиться, – и снова засмеялся.

Обиженная девушка запустила в него бананом. Тимофей увернулся, но веселиться перестал.

– Не надо кидаться едой, – без тени улыбки сказал он, – лучше звони своему любителю животного мира прямо сейчас. И громкую связь включи.

– Не буду я никуда звонить, – строптиво сказала девушка.

– Будешь, – спокойно парировал Тим, – я же извинился. Звони, а то табакерки отберу.

Илона беспокойно поёрзала, она уже слегка успокоилась, наверно мальчик хочет поторговаться. Это нормально. С ним, конечно, никто делиться не собирался, зачем платить «мясу» для полиции, если по плану его должны обвинить в краже. Но требование звонка Леонид предусмотрел, поэтому Илона взяла айфон и вызвала нужного абонента.

– Лёньчик, ― проворковала Илона, когда в трубке ответил мужской голос, ― это я. С наступившим. У нас всё в ажуре. Подарки готовы. Тут у моего нового мальчика идея про другие подарки возникла, он с тобой посоветоваться хочет, ты как?

– Никаких других! Делай всё строго по плану. В девять утра жду, ― послышались гудки прерванной связи.

– Вот видишь? ― улыбнулась Илона. ― Договорилась. Я подъеду за тобой к восьми часам, сменишься, и мы отправимся.

– Вот что, птичка, ― сказал Тимофей, ― ты не надейся улететь. Не будем ждать утра. Поедем прямо сейчас.

Илона подумала, что это скорее всего блеф, куда он денется с дежурства, но мало ли, всё пошло наперекосяк. Парень больше не похож на того Тимофея, который пускал слюни от одного её взгляда. Поставить бы наглеца на место. На улице её ждали люди Леонида. Надо только предупредить, чтобы готовились к встрече, и всё будет в порядке. Девушка хотела снова нажать кнопку вызова, но комнатка была слишком маленькой, Тимофею достаточно было привстать, чтобы ловко выхватить айфон из её рук. Илона натянуто улыбнулась:

– Фу, как грубо. Ладно, хочешь, поехали сейчас, но как же твоё дежурство? Ты что, музей бросишь?

– Ни в коем случае, ― улыбнулся Тим, ― музей поохраняют вот эти парни. Ребята, входите, ― громко крикнул он, не сводя глаз с бледнеющей Илоны. ― И давайте ещё раз познакомимся. Меня зовут Беркут Тимофей Александрович, старший оперуполномоченный, временно прикомандирован к вашему областному управлению. Поэтому, Илона Валерьяновна, вы будете действовать по моему хотению и велению.

Пока он говорил, и без того тесная комната охраны совсем съёжилась от вошедших в неё массивных военных в форме Росгвардии. Тим с хрустом потянулся. Трудно было два месяца изображать безмозглого бычка. Нет, лицедейство – это не его. Работы предстояло ещё много, но теперь можно быть собой и разговаривать нормально. Наконец-то. Воровка взята с поличным, разговор с Лёнечкой зафиксирован, как и все беседы Илоны, наблюдение за которой было установлено почти сразу. Скоро и с «хозяином» знакомство состоится. Свою главную задачу Тимофей выполнил.

***

Снова шёл по перрону крепкий парень лет тридцати, чуть выше среднего роста в вязаной шапке, надвинутой на лоб, в короткой меховой дублёнке и потёртых джинсах со спортивной сумкой на плече, рядом прихрамывал большой черный пёс, похожий на ротвейлера. Тимофей выкупил целое купе, чтобы Рекс был рядом. Город дружески махал ветками деревьев и доброжелательно хлопал по плечу несильным ветром. Тим уезжал с отличным настроением и лёгким сердцем. Командировка завершилась успешно.