Совершенная Одержимость Не Источает Яд [Владимир Евгеньевич Псарев] (fb2) читать постранично

Владимир Псарев Совершенная Одержимость Не Источает Яд

У людей – как у людей. Ровные ряды идеальных биологических организмов, чью индивидуальность размыло цифровое пространство, а копнешь поглубже, пообщаешься неформально на даче за городом и видишь, что все несколько сложнее. А насколько сложнее? Уже проявляются типажи. Но их тоже немного. Получается, что каждый, кто считает себя индивидуальным и значимым, тоже лишь типаж, с которым все понятно? Человеку свойственно себя выделять – это основа выживания.

А на чем базируются эти типажи? На привязанностях, на отношении к ним и на способности принимать непопулярные решения. Лишь великие способны самостоятельно выбирать себе ошейники. Хотя психиатры считают, что ничего особенного тут нет – все это лишь наборы психотравм. Но идентичные их наборы тоже составляют типажи? Так, стоп. О чем это я?

***

Частный сектор маленького городка вдали от прелестей развитой цивилизации. В городке есть улицы и покрупнее, застроенные панельными пятиэтажными домами, и домами двухэтажными, но кирпичными. А есть такие, где по вечерам в пустоту лают собаки, куда привозят большими машинами дрова, и где после полуночи невозможно обнаружить свет в окнах. Признаться, такие улочки есть и на окраинах мегаполисов, и те, кто там жили, знают, о чем идет речь.

Заходишь в соседский двор, где люди собрались по случаю увеличения или уменьшения количества своей родни, и всех тут знаешь:

– Да помню тебя я, Саня. Большой уже совсем!

И тебя тут помнят. Во дворе новый навес для машины, и крыльцо наконец достроили. А груша как выросла!

– Я сажал ее, Саня, ты и не помнишь. Спроси у родителей фотографии.

Наливают штрафную, наливают вторую по расписанию, а от третьей лучше отказаться, а то демоны прошлого проснутся. Крыльцо достроили, а гараж просел:

– Говорил же вам, чтоб не лили прямо в землю, – сетует кто-то.

Странные ощущения, словно сидишь на похоронах собственной юности. Неожиданно появляется девушка, которая когда-то сидела у тебя на коленях. Когда-то в прошлой жизни. Светлые волосы, зеленые глаза, унаследованные по материнской линии. Отец у нее татарин, твердый и уверенный, хозяин дома, так тебя уважающий, а ей твоя душевная тяга оказалась не нужна. Не нужна ей твоя полная мощность. Ни в кредит не нужна, ни до востребования. Помочь уже сложно. Она твоя зависимость, и ты, довольный, что отказался от третьей, встаешь и вышагиваешь за двор, чтобы не терпеть на себе ее взгляд, которого теперь боишься. А помнишь, как не хотел, чтобы она отводила его? Так и гараж когда-то стоял прямо. Просто не надо было лить прямо в землю.

Шагаешь по обочине наспех отремонтированной дороги. Под ногами пыль – точно та же, что и стопку лет назад, и вот уже жалеешь, что от третьей отказался. От зависимости до зависимости один взягляд. А пыль вьется и вьется, словно напоминая, что кроссовки за эту эпоху стали дороже, но мыть их все равно придется. Заборы выцвели, или они всегда такими были, просто юность – самое яркое? Кто теперь разберет? Теперь уже не заглянуть. Тебе семь лет, и ты мечтаешь стать космонавтом, чтобы покинуть Землю. Но улететь не получается, и вот ты уже пьяный обсуждаешь с друзьями, как тут не спиться.

Частный сектор. Тут отцы, бросившие своих детей, пьют на кухнях, и сетуют, что патриарх на троне, наслаждающийся своей осенью, тоже их бросил. Но это другое – вам не дано понять. Надо взять и кого-то покарать. А кого? Уже неважно.

Лишь самые великие способны выбирать себе ошейники. Но и сегодняшний день – не предел. Пройдет еще столько же, и станет совсем смешно или абсолютно грустно уже от воспоминаний, которые пишутся прямо сейчас. И ты снова будешь твердить себе, что нельзя было лить прямо в землю. Помочь невозможно.

***

И вот ведь чертова жизнь – действительно стало весело. Теперь ты заведующий никому ненужным отделом очень нужной всем корпорации. Сидишь на этаже с номером откуда-то с самого конца простой таблицы умножения. За стеклом затухающий Петербург – город мечты. Он очень легко дался, даже слишком. Последний сотрудник отдела собирается домой, а ты сидишь, как прикованный к своему стулу, перебираешь что-то белое с черным.

С тобой прощаются. Ты чуть ли не моложе всех здесь, но всеми руководишь – повезло. Тебе помогли, а им нет. Но хоть где-то повезло. У подчиненных тоже миллион проблем, но они лишь подчиненные. Зависимые и одержимые своей зарплатой, а тебе на все хватает и тебе начхать. Менеджер среднего звена. Что-то тебе тогда давно подсказало, что нужно двигаться дальше и браться за дело. Теперь ты можешь желать чего угодно, но есть вещи, которые находятся в ведении людей, которым на тебя плевать. Но ты об этом не думаешь и редко вспоминаешь прошлое – настоящее и без того достаточно комфортно, да и все триггеры далеко, не так ли?

Гасишь верхний свет, оставляя только свою настольную лампу, и любуешься Финским заливом Балтийского моря. Лист ложится на лист, подпись копирует подпись. Ручка жадно выискивает на бумаге ошибки, но