Стабильность жизни [А. Перов] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
А. Перов Стабильность жизни
Городской вечер проходил, как всегда, довольно спокойно. Дул лёгкий ветерок; яркое солнце медленно закатывалось за горизонт, прячась за невысокими зданиями. Большая часть общества – уставшие за рабочий день пролетарии – возвращалась домой. Через каких-то пару часов город полностью уснёт. Но есть место, в котором люди всё время бодрствуют. Им подавай выпивку, игры, споры и драки. Салун «У дядюшки Стэна» – вот, что это за место. К слову сказать, это единственный ныне существующий салун. Сам дядюшка Стэн – славный малый, давно перепрыгнувший седьмой десяток, некрупный дедок с седой бородкой, глух на одну сторону, но очень приветлив, – именно за свою приветливость он и полюбился публике своего заведения. Со всеми его обитателями он общается на равных, а с теми, кто младше его хотя бы лет на двадцать, – употребляя ласковое «сынок». Публика же, в свою очередь, не всегда была приветлива друг к другу, ибо место это хоть и находилось под управлением широко душевного дядюшки Стэна, – являлось местом страшным. Каждый день там погибало человек по пять, по десять, – точнее, не погибало, а собственновольно убивало себя ради денег, причем не гарантированных. Конечно, внимательный к жизни читатель заметит, что этим и сегодня занимается большинство людей на Земле (автор – в том числе), но, я подмечу, что люди, посещающие салун дядюшки Стэна, делали это особенно явственно и получая молниеносный результат. – Ай, что это такое?! – стоя в дверном проёме, недовольно спросил трактирщик, придерживая над головой огромную балку. Чуть дальше остановился дядюшка Стэн – они заходили в салун после разговора о поставке нового пива. – А, это, – дядюшка Стэн небрежно махнул рукой, мол, не стоит беспокоиться, – у меня всё руки никак не доходят починить эту балку. Думаю, денёк еще потерпит, а назавтра я возьму инструмент и приделаю как следует. Она отваливается иногда, если дверь слишком резко дёргают. – Тяжеленная, зараза, – отозвался трактирщик, приставил её на место и вошел в салун. Стоит отметить: всё, что связывало салун дядюшки Стэна со всеми предшествующими салунами, – лишь название и выпивка. Поэтому вместо традиционных дверей формы «крыльев летучей мыши» была установлена обычная дверь. А недавно, под действием времени, над нею стала отпадать деревянная балка. Но не будем заострять на этом внимание. Внутри «У дядюшки Стэна» всё было, как всегда: официант разносил выпивку к немногим столикам, радио играло весёлую музыку, в воздухе проносились мухи, а в дальнем углу люди по очереди приставляли к виску револьвер и нажимали спусковой крючок. Русская рулетка пользовалась успехом в салуне дядюшки Стэна, так как это единственное место, где она была, можно сказать, «официально» разрешена. – Думаю, наша работа станет проще, если хотя бы часть сомнительных личностей станет «ловить» себя, так сказать, самостоятельно. – Улыбнувшись, полицейский поправил козырёк фуражки и ушел, а дядюшка Стэн был доволен, что теперь во всей округе лишь в его салуне будет происходить такое действо, столь сильно привлекающее посетителей и, чего больше, – зрителей, которые с удовольствием делают заказы, пока лицезреют «сэппуку». Но не всегда участниками игры в русскую рулетку становились «сомнительные личности». Так случилось и в этот день. Пока дядюшка Стэн натирал старый чайник, а игроки пытались разобраться, кто из них действительно хочет играть, а кому уже расхотелось, в салун вошел молодой человек. Одет он был дешево; на лице читалось смятение. – Когда начинается игра? Я хочу сыграть, – сказал он, подойдя к углу, в котором проводилось «мероприятие». – Ха-ха, я бы на твоем месте не стал лезть в эту игру, парень, – она слишком рискованная. – Грузный человек в деловом костюме, стоящий в месте, отведенном для зрителей, оценил юношу своими сытыми глазками. Пухлые щёки его подёргивались при движениях. – Я, например, никогда не стану в неё играть. – Вы не на моём месте. Мне незачем больше жить. Я хочу сыграть в рулетку. – Но это абсолютно непредсказуемая игра, не стоит и начинать! Я, Райан Камбелл, никогда не полагаюсь на непредсказуемость, – самодовольно ответил грузный. – Так могут делать только глупцы. – Да, прав Кампел, прав… – покачиваясь в кресле-качалке с сигаретой в руке, кряхтя, сказал старик Моус. Он был гораздо древнее дядюшки Стэна; белая борода его и брови почти полностью скрывали глаза и рот, так что когда он говорил, лишь было видно, как забавно шевелятся усы и колышется борода. Он был завсегдатаем салуна, и все считали его очень мудрым человеком. – Значит, я буду глупцом. Когда игра? – повторил юноша. Было видно, что он сильно волновался, и слова ему давались с трудом. – Как тебя зовут-то хоть? – спросил кто-то. – Джонатан. – Хорошо. Игра начнется с минуты на минуту. Скажи, пожалуйста, у тебя есть деньги? – Денег у меня нет. Моя мать больна раком и умирает, и если бы у меня были деньги, я бы потратил их на её лечение. – А где твой отец? – Ушел. – Так ты пришел сюда в надежде выиграть денег и вылечить свою мать? – Нет, я пришел, потому что мне незачем жить. – Какой-то ты странный, парень. Обычно, сюда приходят, чтобы выиграть денег, а ты пришел, чтобы просто застрелиться! – вокруг посыпались смешки. – Ха-ха! С этаким настроем у него все сто процентов шансов выиграть! – задорно заголосил грузный Райан Камбелл. Толстые щёки его тряслись. – Что ж, без денег тебе поиграть, к сожалению, не удастся. Сегодня это первая игра, и играется по минимальной ставке – сто долларов. Играют шесть человек, пока не останется один. Он забирает банк. – И что же мне делать? В этот момент Райан Камбелл протянул Джонатану засаленные сто долларов. – Спасибо, – улыбнулся парень, никак не ожидая такого подарка. – Я не даю тебе сто долларов, чтобы ты поиграл. Я знаю твои шансы на победу, – это жалкие шестнадцать процентов. Я плачу сотню за то, чтобы посмотреть на твою смерть, – ухмыляясь, ответил Райан, хлопнув парня по плечу своей пухлой рукой. – Тем более спасибо. Я сюда за этим и пришел, – парировал Джонатан. Через 10 минут ставки были сделаны, банк составлял шестьсот долларов, а игроки (коих было шесть человек) подвинулись дальше в угол. Барабан крутили после каждой попытки. Вот револьвер попал в руки к Джонатану. «Ну, прощайте», – мысленно сказал он и нажал на крючок. «Щёлк», – камора оказалась пуста. «Повезло. В следующий раз уж точно проиграю», – решил парень и передал пистолет следующему участнику – какому-то испитому мужику в мятой шляпе. Тот нажал на крючок. Выстрел. Брызги крови и свалившийся на пол труп. Дядюшка Стэн за барной стойкой ничего не слышал, так как повернулся глухим ухом к играющим, а другим слушал радио, по которому передавали, что завтра будет ясно, без осадков, но с небольшим дождичком. Снова выстрел – снова грохот. Выбыл еще один игрок. Кровью забрызгало весь угол, даже потолок. «Разве бывает «без осадков», но «с небольшим дождичком»?.. Ерундистика какая-то», – размышлял дядюшка Стэн, протирая кофейную чашку. Осталось двое. Джонатан и бледный высокий мужчина, который, по всей видимости, до ужаса был напуган. Как, впрочем, и юноша. Револьвер в руках Джонатана. – Ну уж сейчас это точно будет твой последний раз, парень, – злорадствовал Райан Камбелл, бывший зрителем. – Полагаться, как ты, на волю случая, повторяю, – удел дураков. Гении же всегда опираются на стабильность жизни. Что это значит? Это значит, что я всегда знаю, что утром я сытно позавтракаю, в обед хорошо пообедаю, а ночью меня будет ждать мягкая постель, и так каждый день. Если я работаю, – я получаю деньги. Всегда одну и ту же сумму. Жизнь – стабильна, – с видом пророка, он легко взмахнул рукой, как бы обозначая всё вокруг, – да, я получаю ограниченную сумму, но зато без риска для жизни. Поэтому зря те, кто этого не понимает, занимаются подобными рискованными делами, как ты. Все риски всегда можно обходить стороной, ибо жизнь – стабильна. – Прав Кампел, точно прав… – покачиваясь в кресле-качалке и пуская сигаретный дым, кряхтя, сказал старик Моус. Присутствующие рядом смотрели на него и с глубоко задумчивым видом кивали, как бы соглашаясь с ним. Джонатан нажал на спусковой крючок. Ничего. Опять ничего! Их осталось уже двое, они передают револьвер друг другу третий раз, и до сих пор Джонатан жив. Неужели, играя в русскую рулетку, настолько сложно проиграть? Оппонент прокрутил барабан и произвел очередную попытку. Выстрел. Джонатан ощутил резкое ощущение спокойствия, и даже чуть не улыбнулся. На миг ему показалось, что он рад, что остался жив, но тут же он отогнал эту мысль прочь. Он сюда пришел, чтобы покончить жизнь самоубийством. А этот «выигрыш» – лишь немного оттягивает конец. Грузный Райан Камбелл смотрел на Джонатана во все глаза. – Шестнадцать процентов, – сказал он, – это тоже шанс. Притом, довольно высокий, так что не уповай на свою везучесть или еще что-то. Если ты решишь сыграть вторую партию, – тысяча процентов, что ты застрелишься. – А сколько стоит вторая партия? – обратился к судье Джонатан, держа в руках шесть зелёных банкнот. – Шестьсот долларов, дружок. Но ты ведь не станешь играть, верно? Забери эту огромную сумму и вы с матерью сможете кушать сытнее всех целый месяц. Райан Камбелл не спускал с парня глаз. Могло показаться, что Джонатан раздумывал над словами судьи, но это было не так. Решение юноша принял сразу, не колеблясь, а медлил лишь для того, чтобы всем показалось, что он в сомнениях. – Я играю, – сказал Джонатан, и отдал судье свои деньги. Таким образом, в банке второй партии оказалось три тысячи шестьсот долларов. Камбелл довольно улыбнулся, как будто смотрел не на человека, а на наивного ягненка, который пытается подружиться с волком. Время шло. Игра велась. Наступила ночь, и радио умолкло. В салуне остались лишь голоса посетителей (большинство – пьяных), звуки посуды и хлопки выстрелов. Вновь произошло что-то странное, вы бы сказали «необъяснимое», – Джонатан опять остался последним в этой игре, которая велась уже не между пьяницами и бездельниками, а между довольно зажиточными людьми (скорее всего, ворами и преступниками). И вот все они, впятером, лежали в углу окровавленной кучей. В голове у Джонатана что-то щелкнуло. – Поздравляю, дружище, вот твои деньги, – сказал судья, вручая юноше уже не парочку банкнот, а приличную стопочку. – На что думаешь потратить их? Хватит на лекарства матери? – участливо поинтересовался он. Райан Камбелл опять говорил что-то про «рискованность», которую ставил всегда в одних предложениях с Джонатаном, и «стабильность», которая регулярно находилась возле его собственного имени. – Кампел прав, прав… – покачиваясь в кресле-качалке и распечатав следующую пачку сигарет, кряхтя, сказал старик Моус. – Когда следующая игра? – спросил Джонатан. – Э-эм, через десять минут… ты точно уверен, что хочешь играть?.. – замялся судья. – Какие будут ставки? Три шестьсот? – Да, верно, три тысячи шестьсот долларов с каждого. Итого банк будет… – Двадцать одна тысяча шестьсот долларов, – докончил за него Джонатан. Весь салун за всё это время уже был наслышан о «странном парне», который хочет застрелиться с помощью игры в рулетку и при этом только и делает, что выигрывает. Перед самым началом третьей партии один из зрителей спросил Джонатана: – Парень, а ты всё ещё хочешь умереть?.. – они долго смотрели друг другу в глаза, но Джонатан так и не ответил. И вновь игра началась. Для странного, изможденного, голодного юноши – в третий раз. Даже сам дядюшка Стэн, закончив все свои дела за барной стойкой, часто подходил к зрительскому ряду, в основном тогда, когда револьвер находился в руках Джонатана. Его оппонентами теперь были не пьяницы и не воры, а крупные игроки, которые, наигравшись в казино в «рулетку» и в «Блэкджек», не наигрались и решили увеличить ставки. Одеты все были крайне солидно, и Джонатан, смотря на свои старые, затасканные вещи, чувствовал себя неуютно. «Вот сейчас сделаю этих, и получу столько денег, что смогу купить себе не только такой костюм, но и даже… А как же мама? Вроде бы, на лекарство как раз и нужно двадцать тысяч… или нет?.. Да, двадцать тысяч должно хватить. Уж лучше я вылечу маму, чем потрачу всё на себя. В любом случае, в могилу всё с собой не утащишь. На костюм всегда можно накопить, его всегда можно поменять, а вот маму, если её не станет, не вернешь больше никогда и ни за какие деньги. Да. Я выиграю. Если я выигрывал даже при желании умереть, то сейчас-то я точно выиграю! Я обязательно выиграю эти двадцать тысяч, – и бегом домой. К маме. Всё ей расскажу, и мы купим ей необходимое лекарство. Она поправится. Она будет мной гордиться…». – Эй, малец, ты чего задумался? – спросил один из игроков в дорогом черном костюме, протягивая ему запачканный кровью револьвер. – Игру на середине не прервешь, держи. Время летело быстро. В живых осталось всего лишь три человека, включая Джонатана. Зато зрителей было – тьма. Все побросали выпивку на столиках и не верили своим глазам: сейчас парень, вошедший в салун с пустым карманом и желанием умереть, может выйти отсюда с толстенными пачками денег. Палец на спусковом крючке. Десятки потных лиц уставились на одного. Он делает небольшое усилие и… Выстрел. В голове дыра. Человек мертв. Труп падает на пол. В углу нет места, которое не было бы запачкано кровью. Джонатан смотрит на тело и у него начинает кружиться голова. Руки обмякли, тело бьет озноб. Ему подают револьвер. Пузатый Райан Камбелл не сводит глаз с лица усталого, измазанного кровью парня, которого уже взяла дрожь. «Нет, нет, нет, я не хочу, я не хочу, я не буду пытаться, мне уже хватило…» – какой-то бред, перемешанный со страхом, крутился у Джонатана в голове. В руках револьвер, а напротив сидит последний оппонент – человек, на лице которого не было никаких эмоций, – по всей видимости, профессиональный игрок. Совру, если скажу, что даже его не атаковал сейчас страх. Атаковал, и не слабее, чем Джонатана. Но у юноши не осталось никаких сил, чтобы контролировать себя. Ему очень захотелось получить поддержки, хотя бы от кого-то, но кругом лишь стояла озверевшая толпа, чьим разумом владел безучастный к человеческим жизням азарт. Они здесь только ради игры. Джонатан почувствовал, что находится не в городе, и даже не на Земле, – а где-то в Аду, среди чертей, бесов, на каком-то мероприятии Дьявола. Случайно взгляд парня зацепился за Стэна, – того самого дядюшку Стэна, владельца салуна. Джорджу пришла в голову одна мысль. – Стэн, пожалуйста, если сейчас со мной что-то случится, передайте моей матери, что я хотел лишь заработать денег и вылечить её, – нагнувшись к уху старика, попросил парень. – Не дай бог она узнает, что я хотел убить себя. Нет. Я хотел заработать денег и вылечить её, понятно? Передадите?.. То есть, если что, передадите? Хорошо. – Ну-у, чего ты жде-ешь, игра-ай! – требовала толпа. Джонатан сел на грязный табурет в углу и приставил к голове револьвер. Наступила тишина. «Сегодня я обыграл четырнадцать человек. Четырнадцать трупов, и один живой я. Жизнь, если ты и вправду сегодня так ко мне благосклонна, – дай мне обыграть еще одного, последнего. Я выиграю, заберу деньги и куплю маме лекарство… Она поправится. Она будет мной гордиться…». Джонатан прокрутил барабан револьвера и нажал на спусковой крючок. За окном уже светало, когда послышался очередной выстрел. Юношу бросило на пол, словно тряпичную куклу. – Ну, что я вам говорил, а?! – победно злорадствуя, заголосил Райан Камбелл. – Я же говорил, что полагаться на волю случая – глупость дураков! Он решил испытать удачу – вот он её и испытал. Лично я никогда в своей жизни не рисковал, – и что? Где я теперь? – теперь я всегда знаю, что утром меня ждет завтрак, в обед меня ждет обед, а ночью я улягусь на мягкую постель и буду спать до утра. А потом пойду на работу, на которой, между прочим, я работаю уже два года, и в конце месяца получу фиксированную сумму денег в точно оговоренные дни, – и чуть тише продолжает: – с двадцатого и где-то по двадцать пятое… или по двадцать восьмое… – затем снова повышает голос: – Стабильность, вот, что это! И жизнь – полна стабильности! Она ею буквально исполнена. Всю свою жизнь я полагаюсь на стабильность, и я знаю, что будет со мной завтра, послезавтра, и даже чем я буду заниматься на следующей неделе. Поэтому, друзья, никогда не полагайтесь на риск и не рискуйте. Полагайтесь на стабильность жизни, и тогда вы будете целы и невредимы! – закончив, Райан Камбелл направился к выходу. – Прав Кампел, точно прав… ох, как прав… – покачиваясь в кресле-качалке, кряхтел старик Моус. Камбелл уверенно распахнул дверь. Грохот. Тяжелая деревянная балка, ненадежно закрепленная над дверным проёмом, пришлась ему точно по голове. Беднягу пришибло на месте. – А сейчас мне, почему-то, кажется, что Кампел, всё-таки, был не прав, – прокряхтел старик Моус, ударившись о пол. У кресла-качалки подломилась ножка. – Стэн, у тебя там опять балка над входом отвалилась, – сказал кто-то из присутствующих. – А? Да? Ох, ребята, вы хоть не пострадали? Все нормально? В ответ отозвались размягченные «заботой» дядюшки Стэна голоса: – Ну, да, нормально. – Да, всё в порядке. – Я не пострадал. – Ну вот и славно, ребята. Завтра я уж точно возьму инструмент и починю её. Не переживайте!@aperov21
Последние комментарии
5 часов 15 минут назад
5 часов 35 минут назад
6 часов 23 секунд назад
6 часов 4 минут назад
15 часов 34 минут назад
15 часов 38 минут назад