Каприз [Карина Китова] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Карина Китова Каприз
«28 декабря, вторник Эту запись я хочу посвятить Жене. Не уверена, что так я смогу сохранить его в памяти, но другого способа не вижу. Через три дня я забуду, как он выглядел, что говорил и что он вообще был в моей жизни…» Аня услышала голоса родителей – они спорили. Мамины слова тонули в громоподобном басе отца, нарастающем с каждым шагом. Аня знала, папа идёт в её комнату. – Ты рехнулась? – крикнул он, распахнув дверь. – Мама говорит, хочешь бросить университет. Грудную клетку в момент сдавило, дышать стало тяжело. Аня посмотрела на вздыбившиеся чёрные усы, сведённые брови и, наконец, решилась заглянуть в холодные, не терпящие неповиновения, глаза. «Хочу», – коротко ответила она, боясь потерять самообладание. – Дура! Как и твоя мать, – отец попытался ослабить галстук, дёрнул ворот рубашки. Пуговица с бряцаньем ударилась об пол и покатилась. – Чёрт. Пришёл пообедать, называется, – он досадливо махнул рукой, бросил злое «поговорим вечером» и вышел из комнаты. Мама опустилась вниз и принялась шарить рукой по полу. Её пальцы дрожали, Аня хотела помочь, но не могла заставить себя сдвинуться с места. Отыскав пуговицу, мама поспешила к двери. Изобразив ободряющую улыбку, она бесшумно выскользнула в коридор. «Снимай, я пришью», – долетел из-за стены мамин голос. Вслушиваться дальше не имело смысла: до вечера буря миновала. Усилием воли Аня сдержала подкатившие слёзы. Раскрыла захлопнутый второпях блокнот и начала перелистывать страницы. Шелест бумаги успокаивал. Вскоре девушка наткнулась на запись, дважды подчёркнутую чёрным: «22 октября, пятница». Она пробежала по тексту глазами. «Звонила Саша, звала покататься на велосипедах. Назавтра обещают сухую погоду, последний раз в этом году. Не виделись с самого поступления. Я соскучилась! Мама одобрила. По её словам, я мало гуляю. Папа предложил отвезти меня в парк, но потом спросил, всё ли готово к понедельнику. Я ещё не бралась за лабораторную по химии и не доделала практикум по математике. Папа сказал, сначала нужно закончить. Он прав. *** Весь вечер провозилась с химией. Ничего не вышло. Я не успею до завтра, даже если не буду спать всю ночь. Написала Саше, что не смогу. Кажется, она обиделась. Перед сном заходила мама, сказала, так к себе относиться нельзя, себя нужно любить. Кто бы говорил! Сама только и делает, что выполняет папины распоряжения. Я не хочу, как она, быть домохозяйкой и ничего собой не представлять». Аня вздохнула: с тех пор Саша не звонила. Девушка перевернула ещё несколько страниц, на листе красовался нарисованный цветными ручками торт. «31 октября, воскресенье. Мой день рождения!» Читать Аня не стала, и так помнила. В те выходные папа работал дома. Чтобы ему не мешать, гостей не приглашали, праздновали в маленьком семейном кругу. Когда мама произносила речь, зазвонил телефон. Папа поставил бокал на стол и вышел. Аня, конечно, обиделась, но папу не изменишь – дела прежде всего. Девушка медленно провела пальцем по нарисованным огонькам свечей. В тот день, задувая пламя, она загадала желание: «Хочу однажды поехать в Париж». А на следующий день встретила Женю. Аня посмотрела в окно и беззвучно произнесла: «Женя». Он подошёл к их группе перед лекцией по физике. Первокурсники всего потока толпились у дверей большой аудитории. Аня бы не заметила нового студента, если бы он не заявил на весь коридор о своём появлении: – Привет, ребят. Вы «ПИС-120»? Я ваш однокашник. Вернулся из академического отпуска. Услышав название своей группы, Аня обернулась. Она увидела высокого болезненно-худого парня. Его затасканный свитер и растянутые на коленях брюки вызывали недоумение. Волосы всклокочены, одно ухо сильно оттопырено. Второгодник подошёл к стоявшим у окна парням и протянул руку. Многие демонстративно отстранились, кто-то назвал его «фриком». Аня не к месту подумала, знают ли они, что freak также означает «каприз». От неприятной сцены Аню отвлёк щелчок замка: отворили двери аудитории. В числе первых девушка юркнула в лекционный зал, чтобы занять место ближе к преподавателю. Вскоре пожилой профессор поднялся на помост и встал у кафедры. Аня перестала слышать гул аудитории, она торопливо записывала сбивчивую речь преподавателя, стараясь не пропустить ни слова. Во время перерыва на освободившееся рядом с Аней место подсел тот самый «фрик». Он поставил стакан с горячим кофе прямо на её конспект. – Убери! – Аня высвободила тетрадь. – Эй, это тебе, – он пододвинул бумажный стакан поближе. Девушка задела его локтем, и горячая жидкость полилась на ноги. Аня вскочила. Не находя слов, какое-то время она стояла с открытым ртом и растерянно смотрела на непрошенного соседа. Нога горела. Аня увидела большое потемневшее пятно на джинсах. Топнув от досады, она схватила свои вещи в охапку и выбежала из аудитории. Внутри бурлила ярость. Размашистым шагом Аня шла к остановке, прокручивая в голове слова, которые должна была сказать ещё там, за партой. Горе-ухажёр бежал следом. Как привязчивый бездомный пёс он юлил, расшаркивался, сыпал извинениями. Аня не слушала: она стискивала ремешок сумки, стараясь не раскричаться на людях. – Да не будь ты такой серьёзной! Вся жизнь пройдёт, а ты не заметишь, – крикнул новый знакомый, когда девушка залезала в автобус. – Зато теперь у тебя есть время немного отдохнуть. Аня нашла нужную страницу дневника: «… Я ехала в автобусе и ненавидела его. Джинсы мокрые, ногу щиплет, учебный день сорван. Зачем он вообще со мной заговорил? Но потом я немного успокоилась, стала смотреть в окно. Дома, деревья, светофоры сменяли друг друга. И вдруг я дёрнулась – оказывается, задремала. А ведь, правда, неплохо бы немного поспать…» Придя домой раньше времени, девушка застала маму за рисованием: непривычно радостная, пальцы в краске. Оказывается, каждое утро, когда никого нет дома, мама загружала бесплатные уроки на YouTube и занималась. Открытие поразило Аню. На время она забыла о случае в университете. Но уже на следующий день Женя напомнил о себе. Он садился рядом при любой возможности, рассказывал истории, бесконечно о чём-то спрашивал, не к месту шутил. Аня не слышала преподавателей за его трескотнёй. И так повторялось изо дня в день. На одном из практических занятий Аня не выдержала. Она уже получила несколько замечаний от лекторов в это утро. И когда Женя опять завёл неуместные разговоры, девушка потеряла самообладание: она шлёпнула Женю тетрадкой по голове. Из кабинета выгнали обоих. Иногда Ане казалось, что она ненавидит Женю всей душой. Но каждый раз, встречая его по-детски восторженный взгляд, девушка успокаивалась. Учиться становилось сложнее. Преподаватели безжалостно выдавали длинные списки заданий и короткие сроки на выполнение. Как назло, снег выпал рано, и предчувствие Нового года сбивало с рабочего настроя. Но Аня не сдавалась: превозмогала себя и глубже закапывалась в методички. Жуткое напряжение временами выливалось слезами. Зато каждый раз, когда папа рассказывал друзьям, какая у него упорная девочка, она с восторгом задерживала дыхание. С Женей приходилось общаться. Аня нашла способ, как заставить его молчать: в начале каждой лекции она обещала ответить на его вопрос. Тогда Женя терпеливо ждал до конца занятия. Когда он узнал, что Аня любит французское кино и мечтает поехать в Париж, купил в ближайшем магазине круассаны, а весь следующий день проходил в берете – хуже, кажется, быть не могло. На них показывали пальцем и хохотали в голос. Девушка делала вид, что к ней это не относится и с непроницаемым лицом вглядывалась в доску, чувствуя, как горят уши. Женя словно не замечал, что над ним смеялись: он беззаботно болтал, комично взмахивая руками. Его не беспокоило нависшее отчисление. Кажется, его даже не волновало, что Аня не испытывала к нему ничего кроме жалости и лёгкого любопытства. Аня перелистнула ещё несколько страниц дневника: «10 декабря, пятница Я завалила коллоквиум. Вчера Женя притащил тайские фрукты и уговорил меня попробовать. Что-то вроде красных ёжиков. Вечером у меня высыпала аллергия. Всю ночь я спасалась от зуда прохладным душем и заснула только под утро. Днём голова совершенно не работала. Придётся пересдавать перед Новым годом. Папа очень разозлился». Последовали жуткие две недели. Мама развернула подготовку к празднику и постоянно дёргала Аню с беготнёй по магазинам и помощью по дому. Папа каждый день спрашивал, как дела, и всё чаще недовольно сопел, услышав ответ. Одиночество накрыло Аню с головой: из-за странного знакомого её сторонились. В университете девчонки шушукались о своих любовных делах, а ей обсуждать было нечего. Женя не отставал, иногда ей казалось, что он маньяк. «24 декабря, пятница Сегодня пересдавала коллоквиум. Забыла выключить телефон. Он зазвонил, когда нам объясняли задание. Я рылась в сумке, а он всё звенел. Меня выгнали, математик сказал, что давно заметил моё несерьёзное отношение к учёбе. Я перезвонила, ответил Женя. Почему опять он? Я так кричала! А ему, кажется, всё равно. Он попросил встретиться во вторник в сквере возле дома. Я отказалась. Он сказал, что это последний шанс увидится, потом его не станет. Чушь, не пойду. Папа рвал и метал, когда узнал, что у меня остался единственный шанс закрыть хвосты к сессии. Назвал меня “финтифлюшкой” с красивыми глазами и кашей вместо мозгов». Аня содрогнулась от воспоминаний. Тогда она прорыдала всю ночь. Несколько раз хваталась за телефон, чтобы написать лучшей подруге, но вспоминала, сколько они с Сашей уже не разговаривают, и снова выключала экран. Ей некуда было выплеснуть накопившуюся злость, и этим утром она решила пойти на встречу. Выговориться. А потом пусть Женя делает, что хочет. Хоть вешается. Ей всё равно. Из воспоминаний Аню вывел хлопок двери – папа ушёл на работу. Девушка направилась к маме, чтобы помочь по дому. Мама и так взяла разговор с отцом на себя, вряд ли её сейчас волнуют бытовые вопросы. Когда Аня вернулась в комнату, уже стемнело. Дневник лежал на столе. Она перевернула последнюю исписанную страницу, взяла ручку и продолжила: «Дорожки в сквере покрылись новым слоем снега. Ни следа. Вокруг так тихо и красиво. Женя стоял в середине аллеи, откуда тропинки расходятся в форме звезды. – Привет,– сказал он серьёзно, – я верил, что ты придёшь. Я хотела сказать всё, что о нём думаю: что он превратил последние два месяца моей жизни в ад, что если он ещё раз заговорит со мной, я напишу заявление в полицию. Но он приложил палец к губам и сказал: – Я не тот, кем ты меня считаешь. “Ты – маньяк”, – мелькнуло в голове. – Я не человек. Я твоё желание. Большего бреда я не могла вообразить, поэтому развернулась и пошла обратно. Он схватил меня за локоть, притянул к себе и прошептал в самое ухо моим голосом: «Хочу однажды поехать в Париж». И изобразил, как задувает свечи. Я окаменела. – Ты загадала – я исполняю. Я твоё желание. Но времени мало, я боюсь не успеть. Присядем. Женя довёл меня до ближайшей скамьи и продолжил: – Ты замечала, как иногда удивительно сбываются некоторые мечты? Как будто сами собой. Все обстоятельства вдруг складываются как надо: появляются нужные люди, деньги, возможности. Когда вы загадываете желания, мы материализуемся. Чаще под Новый год или в дни рождений – тогда вы загадываете больше и от души. Первого января мы исчезаем, и вы забываете о нас, считая, что всё случилось само собой. И так из года в год. Я всё ещё думала, как бы убежать или позвать на помощь. Но в дневное время сквер безлюден, вокруг только укутанные снегом деревья. – Ты хочешь в Париж, но, кажется, в планах твоего папы такого пункта нет, – продолжал Женя. – И не будет. А ты не спрашивала себя, кем ты хочешь быть на самом деле, что любишь сама и почему именно Париж? Он широко по-доброму улыбнулся, но мне стало страшно. Я выдернула руку и опрометью побежала по своим же следам. – Прощай, Аня. Большего я сделать не могу. Прости. Женин голос звучал так искренне и тепло, что я остановилась. Так что я люблю? Ответ пришёл сам». Аня не успела дописать, она услышала папин голос. Девушка сидела в комнате и ждала. На улице кто-то запустил фейерверк. Громкие хлопки чередовались с восторженным визгом детей. Аня вспомнила, как год назад они с Сашей шли по улице и строили планы. В кинотеатре завершилась неделя французского кино, они посетили все сеансы, смотрели фильмы в оригинале. А потом выходили на улицу и говорили по-французски, шокируя прохожих. Они обещали друг другу, что через несколько лет обязательно встретят Новый год в Париже и обязательно вместе. А, может быть, вовсе останутся там жить. Но когда пришло время принимать решение, Аня испугалась папиного неодобрения и, кажется, свернула не туда. – Я заберу документы, – начала она, как только отец вошёл в комнату. – На следующий год пойду учиться на переводчика, пройду стажировку во Франции. А пока поработаю фрилансером. Ты же знаешь, у меня хорошо с языками. – Что, так быстро сдалась? – буркнул отец. – Нет. Просто я это было твоё, а не моё желание. Отец долго думал, покашливая и постукивая по косяку пальцами. – Я буду тобой гордиться? – наконец, спросил он. – Не знаю. Я буду собой гордиться. Отец с силой потёр лоб, на нём остались красные полосы. – Пусть так, – сказал он и вышел. Золотое кольцо блеснуло на его руке, когда он прикрывал дверь. – Пап, ты любишь маму? – Глупый вопрос. – Ты спрашивал, что ей подарить. Купи ей курс по живописи на Новый год, она боится у тебя попросить. – Подумаю, – ответил он и ушёл. Аня вернулась к дневнику. «Я обернулась: – Так ты специально? – Мешал тебе? Да. Женя раскинул руки, готовый заключить меня в объятья. Я шла к нему медленно, сомневаясь в собственных чувствах. Приблизившись, я ткнулась лицом в его заснеженный воротник. И Жени не стало. Только пушистые снежинки витали в воздухе плотным белым роем. Спасибо тебе, мой “Каприз”».Использовано фото для иллюстрации: https://www.freepik.com/photos/christmas'>Christmas photo created by Racool_studio
Последние комментарии
1 день 8 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 18 часов назад