Осень грохочет [Наталия Сливина] (fb2) читать онлайн

Наталия Сливина Осень грохочет

«Станция "Щелковская". Конечная. Поезд дальше не идёт. Просьба освободить вагоны».

Привычный голос диктора произнес всем знакомую фразу. Последние ночные пассажиры покинули вагоны. Машинисты сменили друг друга.

Через несколько секунд прогремела серия небольших взрывов…

– А вы помните что-то ещё? – молодая журналистка тихим и спокойным голосом спросила мужчину, сидевшего в пол оборота к ней. На лице его были грусть и скорбь.

– Я… Тогда потерял товарища. Мы… Моя смена закончилась. Он зашёл… И. В общем. Первый взрыв был в первом вагоне возле ближайшего к машинисту входа… – Мужчина тяжело вздохнул. Его сбивчивая речь напрягала, но и торопить его не хотелось.

– Может вам принести воды? – я старалась хотя бы так облегчить боль тех событий.

– Нет… Да. Спасибо. Извините.

Молчание длилось несколько минут. Последние лучи солнца, пробивающиеся из окна сквозь занавески, падали на его темные волосы с небольшой сединой. глаза были такие же темные, как и волосы. Было видно, что события тех дней нанесли сильную травму. Не скатившиеся слезы застыли в глазах. Мужчина тяжело вздохнул, выпил воду одним глотком, плавно повернулся ко мне.

– Простите, это очень тяжело. Я почти и не думал о том дне.

– Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, что тогда произошло, – я небольшим усилием смягчила голос, чтобы не пугать. Это был первый человек, с которым мне удалось договориться о встрече и записать историю.

– Мне кажется, часть событий описана в газетах и по телевизору. Позвольте, я прочту, – на столе возле кровати лежала газета, вышедшая в прошлом месяце, – Вот, смотрите.

В центре первой страницы заголовок гласил:

«Серия микровзрывов на станции Щелковская.

В ночь с воскресенья на понедельник на конечной станции Арбатско-Покровской линии прогремели взрывы…

Как сообщают малочисленные очевидцы, в каждом вагоне был небольшой взрыв. Повреждены двери вагонов и сидения рядом с ними…

Из пострадавших только один человек – машинист Виталий Петренко…».

– Виталий… Парень, по моложе меня, несколько лет уже работает машинистом. Он должен был отвозить в депо поезд. Мы так договорились. Начальство дало добро…

– Вы куда-то спешили в ту ночь?

– Да, мне надо было к супруге. Мы уже давно планировали это событие. Извините, это личное. Не хочу рассказывать. Да это и не важно.

– Ваше право. Лучше скажите, вы застали взрывы?

– В газете написано, что около полуночи это было. А я ушел примерно в 11 часов. То есть уже нет.

– Вы не должны были проверить вагоны перед уходом?

– Я и работник станции должны были это сделать. Но… я думал, он и без меня справится. Поэтому быстро собрался. Честно говоря, мне кажется, что устройства были настолько маленькие, что быстрым взглядом их и не заметить. Я плохо разбираюсь во взрывчатке и бомбах, но думаю, что уже существуют такие маленькие.

– Размеры с пуговицу, думаете?

– Думаю, да.

– Теперь вам могут выписать штраф за халатность к рабочим обязанностям?

– … не только я виноват, – мужчина грозно посмотрел мне в глаза, – послушайте. Я могу себя винить в случившемся. Ведь я чувствую вину за своего товарища. А вы… Вы не можете. Вы всего лишь журналистка.

– Прошу прощения.

– Уходите. Если еще что-то вспомню, сообщу вам…

– Вам оставить визитку? – хоть меня и выгнали, я старалась быть вежливой и милой. Уже на выходе, вспомнив о визитке, я положила ее у зеркала в прихожей.

Что ж. Это уже что-то. Чуть больше информации, чем в газетах. Человеческие эмоции не раскрыть в новостных строках. Их нужно видеть, прочувствовать, запомнить. А лучше записать. Мужчина сорока лет, женат. Его строгий вид внушает и пугает. Но за товарища он в ответе. Этот груз на его плечах… С похорон уже, наверное, не прошло сорока дней.

Погодите. А как Виталий оказался возле взрыва. Если повреждены выходы вагонов… Только если и дверь к машинисту была тоже заминирована. Надо будет созвониться еще раз. Как же его зовут. Ах. Петр Викторович, кажется.

В размышлениях о прошедшем разговоре я отправилась домой. Завтра ехать в Реутов.

******

– Наступило утро. Холодное утро после дождливой ночи. Пришлось встать пораньше и, закутавшись в осеннее пальто и большой шарф, выйти с толпой трудолюбивого народа. Дорога до Курского вокзала была через метро. Удивительно, центр ни капельки не затронула эта история со взрывами. Все бегут по делам день ото дня. Пострадали конечные станции…

Из собственных мыслей я перешла к новостям. Надо подготовиться и освежить в памяти, что произошло в Реутове. А вот и нужная публикация:

«Родившиеся в рубашке: девочки-близнецы выжили после взрыва на <Востоке> Москвы.

… Вчера, в 8 утра, на станции Новокосино произошел очередной взрыв. За прошедшие дни это уже <пятый инцидент>. Полиция предполагает, что все они связаны. Вероятно, это террористический акт…

… Девочки-близняшки были доставлены в больницу в шоковом состоянии. По словам очевидцев, ближе них к взрывному устройству находился молодой человек. На месте происшествия – это подтвердить не удалось…»

Странная новость. Неужели в 8 утра в вагоне было человек 10?

Мысль за мыслью, а дорога привела в нужный двор. Сегодня предстоит общаться с девочками-близняшками. Родители разрешили встретиться на детской площадке.

Обычный двор в спальном районе, обычная обновленная площадка. Необычайно тихие девочки 12 лет с грустью в глазах.

– Привет. Это вы Марта и Мария?

Девочки сидели на качелях. Только одна из них подняла голову и повернула в сторону ожидаемой гостьи.

– Да. Но Маша плохо слышит. Или не хочет говорить. Извините. Я буду говорить. Она не хочет, – голос был будто роботизирован, – Вы не первая пришли к нам. Вчера приходил дядя. Сказал, что мы очень милые. Но я не верю.

– Очень жаль. Вы и правда очень милые, – я попыталась сгладить ситуацию, – Нам повезло, что сегодня тепло, ночью был дождь, а пару часов назад еще и утренний ветер разгулялся.

Марта выжидающе смотрела, нахмурив брови.

– Вы наши имена знаете. А мы ваши нет, девочка сжала руку сестры и потянула за собой, – Мы хотим сесть на скамейку.

– Хорошо, пойдёмте. Меня зовут Саша. Саша Лесина.

– Приятно познакомиться, – на лице девочки появилась ненадолго улыбка.

– Итак, – я села вполоборота, проложив руки на колени, – вы школьницы?

– Тогда мы ехали не в школу, а на экскурсию. Школа у нас вон там, – Марта показала пальцем в сторону дома за спиной, – за домом.

– Интересная должна была быть экскурсия?

– Уже не важно.

– Что ж. Очень жаль. В новостях говорили про ещё одного человека. Он правда там был?

На этот раз голову подняла Маша. По ее щеке покатилась слеза, глаза были красные. Девочка едва кивнула головой и сказала очень тихо: «Да».

– Глупая, не было там никого. От него хоть что-то, да осталось бы. Полиция ничего не нашла.

– Нет. Был. Я… Я видела, – девочка заплакала. Сестра тяжело вздохнула.

– И вот так всегда. Только она и ещё «какой-то очевидец» видели этого человека, – помолчав она добавила, – А вы? как думаете?

– Я? Я не знаю. Меня же там не было. Но очень хочу разобраться в этом. А вы можете мне помочь. Расскажите все, что видели, запомнили. Пожалуйста.

Марта немного помолчал. Потом ткнула локтем в бок сестру и шепотом произнесла: «Маш, если хочешь, не бойся, расскажи. Она хорошая». Маша, шмыгая носом, подняла голову.

– Мы сидели напротив выхода на станцию. Поезд уже подъехал. Открылись двери. И «БАБАХ». Только звон в ушах. И чёрное сиденье в другом конце вагона.

– А люди ещё были?

– Людей мало было. Это же конец ветки. Там всегда мало людей.

– А родители не боятся вас отпускать?

– Мама нас ждала в центре станции. Она говорит, что мы взрослые и можем сами ездить в метро и в автобусе. А папа отвёл до Шоссе Энтузиастов.

– Отвёз. На машине отвёз, – Перебила сестра, – Мы живём возле этой станции. Взрослому пешком минут 10. Вы и сами заметили, если шли от метро. А папа сказал, что на машине быстрее.

– Нет, я решила на электричке к вам приехать, посмотреть городок. А как мама попала на Новокосино? – с любопытством спросила я.

Девочки переглянулись. Маша удивлённо смотрела перед собой. Марта задумалась.

– Мы не знаем, – ответили девочки вместе.

– Знаете вы все. Я там работаю и снимаю однушку, чтобы недалеко было ходить. Иногда сдаю ее, иногда сама живу, – из окна на втором этаже высунулась женщина с сигаретой во рту, – врушки, вы, мои хорошие, – голос женщины был громкий и низкий. По внешнему виду и не скажешь, что у нее есть дети 12 лет.

– То есть вы должны были ехать к маме на работу на экскурсию?

– Уже не важно. На ту станцию мы больше не поедем, – Марта обидчиво скрестила руки на груди и немного наигранно надула нижнюю губу.

– А вы видели, что взорвалось?

– Я видела, – тихо сказала Маша, – похоже на картошку с антенками и проводками.

– А полиции ты рассказывала?

– Они не верят мне. Думают, что также вру, как и про дядю.

– Понятно. Не хотите что-то ещё рассказать?

Никто больше не отвечал. Маша помотала головой, подтверждая мысли журналистки.

– Ладно. Спасибо вам. И вам спасибо, – Крикнула я напоследок маме девочек, помахала ей рукой и ушла. Ушла в мысли и к следующему герою ее работы.

Быстро прошел разговор. Даже слишком. Жаль, что девочки так мало рассказали. Посмотреть бы самой, как выглядит станция сейчас. Вроде бы на ремонт закрыли. Странно, что ничего нет об этом.

Решив все-таки посмотреть, что происходит сейчас на месте страшных событий, я пошла в сторону метро Новокосино. Не дойдя пары метров до станции, в кармане зазвонил смартфон.

– Алло?

– Александра Лесина? Это вы? Меня зовут Артур. Я бы хотел поделиться своей историей.

– Хорошо. Когда и где вам удобно встретиться?

– Сможете подъехать в Люберцы?

– Не поверите. Через полтора часа буду в районе вокзала Люберец.

– Ох, это было бы замечательно. Я скоро заканчиваю работать. Через пару часов как раз. Давайте в парке встретимся.

– Да, давайте.

Нежданно-негаданно появилась еще одна история. В моем инстаграм-аккаунте есть ссылка. Перейдя по ней можно попасть на мой сайт, найти контактный телефон или электронный адрес. Даже рекламу купила, чтобы больше людей откликнулись. И вот. Сработало еще один раз.

– Усевшись на станции в маршрутное такси загородного следования, я решила поискать новости по этой теме. Мало информации, к сожалению. Новостей полным-полно, но всё везде одинаковое.

«Может получится найти что-то про Люберцы?»– с такими мыслями я пустилась вплавь потока медиа. Через 10 минут пришло сообщение с последнего звонившего номера.

«Простите, встреча отменяется. Извините за беспокойство. Надо срочно в больницу».

Через несколько минут пришло еще одно: «Я очень давно хотел поделиться этим с кем-то. Но он все узнал. Он может меня убить».

«…Машинист с синей ветки. У которого напарник погиб. В новостях об этом было. Он к этому причастен».

«…Будьте осторожны…».

Странные сообщения, ничего не понятно. Мужчина с синей ветки? Я с ним уже общалась. И кое-какие подозрения он у меня вызвал. Но у меня ничего на него нет…

*****

Оставшись ни с чем вчера, сегодня я выложила историю в Инстаграм с вопросом, знает ли кто-нибудь про машиниста с синей ветки и о его погибшем напарнике хоть что-то. напрямую спрашивать побоялась. Очень надеюсь, что он уже слишком стар для социальных сетей.

Пока люди собираются с мыслями, я пойду на еще одну встречу. Немного позже. А пока надо снова освежить в памяти события.

«Кино-бомба этого сезона: в сцене из фильма Гоши Казина взорвалась реальная бомба.

В начале этой осени завершились съёмки фильма «На развилках подземелий» начинающего режиссера Гоши Казина. Но какой ценой? Нам не удалось поговорить с самим Гошей: он попал в больницу и на данный момент находится в реанимации. По словам полиции и местного управления, на станции Рассказовка Солнцевской линии в тот злополучный день съёмочная команда Гоши Казина заканчивала работу над одной из последних сцен фильма. По сюжету, главные герои находят бомбу и обезвреживают ее. Изначально планировалось сделать муляж. Гоша решил проверить, всё ли готово к съемкам. Он и ещё несколько человек подошли к муляжу. Вероятно, кто-то задел проводки. Произошел взрыв…».

Ужасные новости. В тот же день, что на станции Новокосино. Да уж. Мурашки по коже от истории девочек. От истории машиниста.

– Алло, это Саша Лесина? Мне передали, что вы хотели взять интервью по… Той сцене для фильма.

– Да, это я. А вы, простите…

– Ой, извините, я гримёр из команды Гоши Казина. Из команды не многие готовы о таком говорить. А мне. Мне надо выговориться… – голос девушки по ту сторону телефонной сети дрогнул.

– Да, конечно. Вам удобно в ближайшее время встретиться?

– Да. Приходите в городскую больницу номер N.

– Жаль, что с режиссером не получится поговорить. Мы договаривались с ним на сегодня как раз. А может и не лично с ним. Может быть с кем-то из помощников.

Немного непонятно с этой девушкой вышло. Будто бы они все не коммуницируют в полной мере. Ладно, пора собираться.

По дороге к больнице меня одолело сомнение. Почему именно больница? Неужели она тоже жертва, тоже пострадала тогда?

Я была готова увидеть обезображенное тело, отсутствие половины лица. Но. Вместо этого в зале ожидания и переговоров с пациентами меня ждала темноволосая девушка, без видимых изменений.

– Здравствуйте. Я Саша Лесина. Это вы звонили?

Девушка посмотрела на меня заплаканными глазами и с лёгкой улыбкой на лице.

– Да. Извините, что пригласила вас сюда. Сюда отвезли Гошу. Он мой близкий друг. Мы, можно сказать, из одного гнезда. Но я ушла из универа, пошла на курсы гримёров. А он доучился. Он так горел этим. А теперь… Кто знает, что теперь будет, – девушка опустила голову. Руки ее мяли платок.

– В новостях сообщили, что фильм уже вышел. Это действительно так?

– Да. Но он не закончен. Гоша хотел ещё несколько сцен доснять. А мы не смогли без него это сделать.

– Простите, я не смотрела этот фильм. Вы смонтировали в память о Гоше?

– Говорите так, будто его уже нет. Мы смонтировали то, что было. И чтобы по срокам не отставать, решили выпустить так. Помощник режиссера и сценаристы внесли поправки. Подсняли в студии несколько логически важных моментов. И вот. Фильм готов.

– Из любой ситуации есть выход, – я слегка улыбнулась. Девушка приподняла уголок рта, недовольно ухмыляясь, слегка кивнула.

– Вы же пришли не про фильм спрашивать. А про то, что тогда произошло.

– Да. Вы хотели выговориться.

– …

– Что-то не так? – девушка очень долго молчала и мне приходилось изредка задавать вопросы.

– У меня лишь испуг и осколок в боку. Уже вытащили, зашили. Шрам страшный, – монотонный и быстрый голос раздался слишком неожиданно, – Те, кто был вблизи, пострадали намного сильнее.  И только Гоша без сознания. Точнее, единственный, кто слишком долго не приходил в себя. Остальные… Не знаю, что с ними. Кто в больнице, кто уехал в другие города и страны на отдых.

– Не так много времени прошло, чтобы организм смог полностью восстановиться.

– И не так много времени, чтобы все это переварить. Я сама до сих пор впадаю в странное состояние. Будто бы раздвоение внутри какое-то. Будто это не я была там. А кто-то другой.

– Вы знаете, кто подменил бомбу?

– … Нет. Пожалуй, нет… Хотя… – Девушка задумалась. Она смотрела на стол, ее брови нахмурились, а рука гладила подбородок, – Там был человек в черном. Вышел из тоннеля. Я не обратила внимания. А он, словно испугался. И убежал обратно. Не знаю, может это мое воображение всё додумало.

– Маргарита, пойдёмте. Необходимо обработать швы, – в комнату зашла медсестра. Моя собеседница все еще над чем-то думала. Я проводила ее взглядом до самой двери. И лишь тогда она взглянула и легонько кивнула в знак прощания.

Пожалуй, на сегодня это все.

*****

Сборник завершен. Наконец-то. За несколько дней я познакомилась с множеством людей. И с большинством встретиться не удалось. Боятся об этом говорить. Я и сама боюсь. Изначально я работала всего лишь помощником редактора. Журналист проснулся во мне совсем недавно.

В тот день тоже был теракт. На станции Пятницкое шоссе. Было страшно. И больно. Был свет. И резко темнота.

Было прекрасное утро. Я рано вышла из дома и не спеша шла на работу. Ехать с Кунцевской. Почти с конечной на конечную и не через всю Москву, – девушка слегка посмеялась.

После выпуска сборника рассказов прошло не так много времени, но работа успела набрать популярность. Меня пригласили на интервью в прямом эфире.

– Александра, прошу продолжайте.

– Да, конечно. Это была единственная хорошая новость в тот день. На удивление, в вагоне было мало людей, хотя обычно сесть некуда. Рядом со мной сели люди. Они были в одноразовых масках и перчатках, на одном был капюшон. Сначала я не придала виду. А очень зря. Мужчины говорили не на русском и достаточно экспрессивно. Один активно жестикулировал. В какой-то момент я посмотрела, зачем он так машет и что показывает. Это было похоже на объяснения на пальцах, как будто карту рисовал, пальцем тыкал в разные стороны. В знак согласия они кивали, что “я понял тебя, давай дальше”. Через минуту один обернулся на меня. А после они отсели. Мне стало не по себе, и я перешла в другой вагон.

– Александра, вы так хорошо помните такие мелочи. Неужели ничего особенного не произошло? – ведущий изредка перебивал девушку, возвращая блуждающие мысли обратно в реальность.

– Я… Нет, было. Просто мне до сих пор не по себе с того, что произошло. Я каждый раз вспоминаю не только свою историю, но и то, что произошло с теми люди, чьи жизни отражены в моем сборнике.

– Так вот. Я перешла в другой вагон. На предпоследней станции началась небольшая суматоха, в моем вагоне уже никого не было. Кроме тех двоих мужчин. На подъезде к Пятницкому шоссе они что-то скинули под сиденья. Я хотела встать и уйти в другой конец, но что-то не давало это сделать. Меня одолел страх. Только поезд остановился, мужчины ушли. Я же заехала в депо. Это, кстати, большой штраф. Разборки с полицией я описывать не буду. Потому что их и не было. Как только поезд остановился, я услышала нарастающее тиканье и искры из того упавшего предмета. А дальше… – я не сдержала слез. Стараясь как можно быстрее успокоиться, я высморкалась и вытерла слезы. Тушь слегка размазалась.

– Вам принести воды? – заботливо спросил ведущий.

– Нет, не нужно. Извините. В общем, резко стало очень светло. Оглушительный писк. И темнота. Мне казалось, что ничего не вспомню. А дальше все как обычно: больница, врачи, полиция приходила. Как потом оказалось, это был один из первых взрывов.

– Вы помните еще что-нибудь?

– Нет, – говорить об этом более не хотелось. О других – спокойно, о себе – нет.

– Хорошо. Тогда расскажите нам, пожалуйста, о том машинисте. И помогли ли вам с этим, расследованием, подписчики? – “расследование” было выделено будто бы специально.

– В общем, дело передали в полицию. Я не могу раскрывать всех подробностей.

– То есть помогли?

– То есть помогли, – я слегка улыбнулась, чтобы не сочли мою наглость излишней, – Мне было страшно становиться инициатором этого расследования. И я боялась, что он свяжется со мной. Ведь номер телефона он знал.

– А вы смогли связаться с человеком из Люберец?

– К сожалению, нет. Но я знаю, что он дал свои показания в полиции по этому делу.

– А почему у вас так мало имен в рассказах?

– Все просто. Люди были против публикации своих имен. На станциях и так было мало людей. При большом желании можно найти этих людей, ориентируясь на имена и внешность. По камерам, например.

– Что ж. Спасибо, что пришли к нам. Пожалуйста, возвращайтесь в зал. На этом мы прервемся на рекламу. А вы, наши зрители, пока обязательно найдите на просторах интернета рассказы и найдите на сайте нашего канала отсылки и зашифрованные слова. Через неделю в прямом эфире мы разыграем призы среди участников нашего мини-детектива. А среди первых десяти человек будет разыгран суперприз. Всем удачи!

Эпилог.

Сборник рассказов Александры Лесиной не стал мировым шедевром. Но очень помог в поисках виновных. В электронном формате работа распространялась бесплатно. Все желающие поддержать автора могли сделать это через Патрион.

Машиниста признали виновным и соучастником в организации масштабного теракта. Организация заняла примерно полгода, реализация же заняла неделю.

Весь ущерб устранить полностью не удалось. Ведь судьбы людей не изменить.