Анамнесис [Л. Скар] (fb2) читать онлайн

Л. Скар Анамнесис

Предисловие

Это произошло не сразу, но в какой-то момент она стала своим собственным палачом. Любовь стала уничтожать саму себя: ей было мало растоптанных сердец, и тогда она решила убрать первопричину. Успех никогда не сопутствует слабым и нерешительным, а любовь им сопутствует. Она загоняет в ловушку, из которой не выбраться, играет на человеческих слабостях, просто потому, что так интереснее: мучить тех, кто даже ответить не сумеет. Ею придуманы более изощрённые пытки, чем те, с которыми люди сталкиваются, борясь за своё место под солнцем. В любви нет места, принадлежащего только тебе. Твоё сердце тебе не принадлежит, потому что ты не знаешь настоящего себя. А если считаешь, что это не так, то сталкиваешься с иллюзией, за которой скрывается дразнящая пустота.

Пролог

Оглянись назад, и ты увидишь, кто на самом деле стоит за всеми твоими желаниями.

Алан Росс «Призрак времени»

Большое серое облако окутывало Лондон и обнимало его своими воздушными настойчивыми руками. Запах, пропитанный мечтами и иллюзиями людей, витал над уставшим городом. Алан Росс покидал телевизионное шоу, на которое был приглашён в качестве гостя. О новой книге он обмолвился парой слов, однако это вызвало ещё больший интерес, и поклонники теперь с нетерпением ждали презентации книги. Узнав о том, что для Алана время этой книги еще не пришло, они были бы разочарованы, поэтому писатель не раскрыл всей правды. Литературное произведение в жанре любовного романа было для него в новинку. Обычно Алан совмещал в своём произведении несколько жанров, чаще всего очень разных, что превращало его творение в своеобразный коктейль из жанров, каждый из которых находил своего почитателя. Врождённая способность Алана чувствовать мир таким, каков он есть на самом деле, мешала мужчине в жизни, но помогла стать одним из самых востребованных писателей в Англии.

Алан начал писать в детском возрасте. Свои переживания и мысли он выражал в стихах. Его жизнь не всегда складывалась гладко, несмотря на то, что он был выходцем из обеспеченной семьи. Отец, авторитетный судья, хотел, чтобы сын пошёл по его стопам, но Алана дорога судебных разбирательств, интриг и лжи никогда не привлекала. Мать Алана, работавшая журналисткой, желала ему найти свой собственный путь в жизни. Так мальчик и поступил. А вскоре и отец смирился с его решением.

Известность пришла к Алану Россу слишком рано, в двадцатилетнем возрасте, когда характер у человека ещё не сформирован и о жизни предстоит многое узнать. Но Алан не относился к жизни слишком серьёзно. Он был скорее посторонним наблюдателем, как писатель, который не вовлечён в события своей книги, ведь даже если книга об авторе и его переживаниях, всегда есть граница, которую писатель не может преодолеть. Такое отношение к миру сказывалось и на личной жизни Алана. О его похождениях с представительницами высшего света вполне уже можно было написать целый роман. Женщин к писателю влекло не только его богатство, талант и известность, но и поразительная красота в сочетании с природным обаянием и уверенностью в себе. У Алана были тёмные волосы, глаза цвета синего стекла, аристократический римский нос с небольшой горбинкой, придающей лицу неповторимый шарм, и чувственные губы. Несмотря на правильность черт, в лице Алане всё же было что-то неправильное, противоречивое, заставляющее возвращаться к нему снова и снова. Одна девушка как-то пошутила, что имя Алан, в переводе с кельтского означающее «красивый», было дано ему не случайно: родителям поведала предсказательница, что у них родится малыш, который будет разбивать сердца даже самым жестоким красавицам.

Алан мог за вечер покорить и влюбить в себя недоступную женщину, о которой мечтала мужская половина Лондона, но для писателя это вовсе ничего не значило. Мужчина никогда не привязывался к своим девушкам и уж тем более не влюблялся в них. Почему же они были в его жизни? Ответ прост: потому что сами этого хотели. А когда они ему надоедали, что случалось с регулярным постоянством, он со спокойной душой покидал их. Алан знал, что мир обманчив, а женщины научились изворотливо владеть мужчинами и завлекать их в сети своей красотой, ведь красота – неизменная ловушка для тщеславных людей; товар, которым можно выторговать себе лучшую, но отнюдь не счастливую жизнь.

Квартира Алана, расположенная в самом престижном районе Лондона, несмотря на её очевидную роскошь, была холодной и отчуждённой, словно отвергала образ жизни знаменитого холостяка. Самого Алана такая жизнь вполне устраивала, однако в последнее время его душу терзало смутное предчувствие, что вот-вот что-то бесповоротно изменится. Это пугало и интриговало одновременно. Интуиция редко подводила Алана, но в этот раз ему хотелось ошибиться. Перед тем как уснуть, он долго смотрел в окно на пытающие огни города, расположенного внизу. Алану нравилось жить на самом верхнем этаже, это давало писателю ощущение превосходства над другими людьми, жизнь которых его не интересовала, если только он не писал о ней. Когда Алан погрузился в сон, непонятные переживания его не оставили. Писателю снилась женская фигура, стоящая к нему спиной. Он протягивал к ней руки, но она всё время ускользала. Когда же ему всё-таки удалось к ней притронуться, фигура исчезла, и сон оборвался.

Утром, как это обычно бывает, все страхи рассеялись. Позвонил Роберт, издатель, проработавший с Аланом много лет, и предложил обсудить новую книгу писателя. Алан отправился в кафе, где они с Робертом не раз встречались в неформальной обстановке, чтобы решить текущие проблемы.

Роберт сидел за столиком у окна и увлечённо читал, но, услышав шум, поднял глаза и увидел двух девушек, которые просили автограф у только что вошедшего Алана и беззастенчиво флиртовали с ним. Роберт поднялся и с нескрываемым восторгом протянул руку писателю.

– Старик, твоя книга – лучшее, что я прочитал за последнее время! Конечно, это не то, к чему мы уже все привыкли, но читатели, думаю, будут в восторге. Жаль, что ты её ещё не закончил. Признаюсь, я был немного польщён тем, что ты дал мне почитать ещё незаконченную рукопись.

– Спасибо за поддержку. У меня были некоторые сомнения насчёт того, оценишь ли ты мой замысел, но сейчас они исчезли. Теперь мне нужно какое-то время, чтобы довести историю до конца.

– Хорошо, мы дадим тебе столько времени, сколько потребуется.

– Отлично.

Помимо прочих организационных вопросов, они обсудили новые проекты этого года и грядущие светские мероприятия. После встречи писатель отправился домой к своему агенту Рейчел Крайтон. Рейчел была для Алана помощницей не только в деловых вопросах, но и в личных делах: предостерегала от общения с одними женщинами и советовала остановить свой выбор на других, и писатель прислушивался к её мнению. Рейчел заботилась об Алане, а он по-своему заботился о ней.

Сегодня их ожидала вечеринка у писателя Джона Берча. Его роман «Падение» завоевал престижную литературную премию. Алану пришлось поехать одному, потому что неожиданно выяснилось, что Джеймс, парень Рейчел, настоял на том, чтобы она осталась дома и помогла ему устроить ужин для клиентов.

Кроме знаменитостей, Джон позвал на вечеринку и прессу. Алан прибыл туда, когда дом уже был полон звёздных гостей. Строгий костюм Алана в классическом английском стиле, пошитый на заказ в ателье на Сэвил Роу, подкупал своей элегантностью – жилет и брюки светло-серого цвета, тёмно-синий пиджак сидели на писателе безукоризненно.

У входа толпилось много людей, поэтому не удивительно, что Алан случайно задел девушку, стоящую к нему спиной. Мужчина, не дождавшись ответной реакции, прошёл вперёд и наткнулся на Джона, флиртующего с миловидной блондинкой. Алан немного оторопел, узнав в ней девушку, преследовавшую его несколько месяцев назад.

– Алан, привет, – оборвал его размышления Джон. – Хочу познакомить тебя со своей новой девушкой.

– Саманта, – представилась девушка, многозначительно подмигнув. – Давно мечтала познакомиться с таким замечательным писателем, как вы.

– Прошу меня извинить.

Алан отошёл от них и стал общаться с другими знакомыми из писательского круга. Весь вечер Алан пытался не попадаться на глаза Саманте и избегал общения с Джоном. Нашлось множество людей, готовых составить Алану компанию, но все они были скучны для него. Алан уже заприметил рыжеволосую красавицу, с которой был бы не прочь провести вечер. Взяв бокал шампанского, он уверенной походкой направился к ней. Преодолев половину зала, мужчина неожиданно наткнулся на препятствие уже второй раз за вечер. Девушка, которую он ненароком толкнул, начала падать, однако стоящий рядом парень успел её подхватить. Алан узнал в ней ту самую девушку, которую он случайно задел на входе и перед которой не потрудился извиниться. Он с удивлением наблюдал, как она поворачивается к нему, окидывает презрительным взглядом и подходит ближе:

– Что вы себе позволяете? – гневно выпалила она. – Или вы из тех знаменитостей, которые не считают журналистов за людей?!

«Ну, началось…», – подумал Алан.

– Успокойся, – нервно прошептал девушке парень, стоящий рядом. – Вы её извините. Она хотела…

– Я прекрасно понимаю, что она хотела сказать, – сердито произнёс Алан, начиная выходить из себя.

– Лили не хотела вас обидеть, но вы, в самом деле, чуть не сбили её с ног.

Писатель уже хотел отчитать этих журналистов и отправить их восвояси, но вдруг что-то его остановило. Он посмотрел в зелёные глаза девушки. Лили. Откуда ему известно это имя? Внезапно Алан вспомнил, где он очень часто его встречал. Нет, не может быть, этого просто не может быть. Это сон, он заснул, но почему тогда всё настолько реалистично? Алан всматривался в растерянную девушку, стоящую перед ним, в попытках разуверить самого себя в том, что происходящее реально, но это нисколько не помогало, потому что теперь он её узнал.

Глава 1

Мечты – не уход от действительности, а средство приблизиться к ней.

Сомерсет Моэм

Было трудно в это поверить, но перед ним стояла она. Лили. Его Лили. Его ожившая героиня, которую он сам создал и полюбил. Идеал, преследовавший его на протяжении всей юности и взрослой жизни. Возможно, именно из-за неё он никогда не влюблялся в других женщин, потому что всегда любил и ждал только её. В своей новой неизданной книге он воплотил в жизнь свои мечты о настоящей любви и о прекрасной девушке, которую он бы полюбил, если бы она на самом деле существовала. И она существовала: стояла сейчас перед ним, рассерженно и удивлённо разглядывая Алана. Именно такая, какой он себе её представлял. Темно-русые волосы обрамляли лицо овальной формы, на котором особенно выделялись глаза. Необычный зелёный цвет глаз оттеняли длинные тёмные ресницы, контрастирующие с глубиной цвета глаз. Пухлые губы имели алый оттенок, но Алан знал, что их цвет менялся в зависимости от настроения девушки. Он это знал так же, как и то, что, когда Лили волновалась, она начинала часто моргать и поправлять волосы. Алан знал эту девушку, потому что она была героиней его последней книги, героиней его снов и фантазий. Уже много лет в его подсознании находился её образ, образ недосягаемого идеала, который исчезал, а потом вновь возникал в памяти… Алан вдруг понял, как он может узнать наверняка, является ли стоящая перед ним девушка его героиней. У его Лили был шрам, скрытый под одеждой.

Недолго думая, Алан сделал шаг в сторону девушки и, незаметно наклонив бокал шампанского, который всё ещё был в его руке, опрокинул его на блузку Лили.

– Какого чёрта вы творите?! – девушка в бессильной злобе перевела взгляд с Алана на свою блузку, на которой расползалось большое пятно.

Пока Лили не успела ничего сообразить, мужчина крепко схватил её за руку и повёл в комнату, которая всегда пустовала во время вечеринок Джона. Пропустив девушку в комнату, Алан захлопнул дверь.

– Я всё исправлю, обещаю, – заверил её мужчина и принялся снимать с себя пиджак, а затем и рубашку.

– Что вы делаете? – Лили в ужасе уставилась на писателя. – Немедленно прекратите!

Алан протянул ей свою рубашку и произнёс:

– Возьмите её, наденьте на себя.

– Что? Нет. Не нужно мне от вас ничего, – запротестовала Лили.

– Надевайте, – приказал он, и что-то в его тоне заставило девушку подчиниться.

– Отвернитесь, – тихо проговорила она и повернулась к Алану спиной. А это было именно то, чего он и добивался.

Лили сняла свою испачканную блузку, и Алан оцепенел: хрупкая спина девушки была покрыта длинным уродливым шрамом, который делил спину на две равные части. Мучительная тоска сжала писателю сердце. «Я так сожалею, что сделал это с тобой». Алан даже подумать не мог, что небольшой шрам на спине его героини, описанный в романе, так чудовищно будет выглядеть на спине реальной девушки.

– А как же вы сами будете без рубашки? – поинтересовалась Лили после того, как надела на себя рубашку Алана.

– Мне хватит и пиджака, – улыбнулся Алан. – С моей репутацией люди другого от меня и не ждут.

Когда Лили и Алан вышли из комнаты, мужчина осторожно взял за руки героиню своего романа – писатель уже был уверен в том, что это она и есть. Теперь Алан не мог её упустить. Он наклонился к ней и произнёс:

– Я перед вами виноват и прошу за это прощения, надеюсь, что смогу загладить свою вину за нашим совместным ужином.

– Не нужно никакого ужина, – Лили резко освободила свои руки.

Она развернулась и быстро пошла к выходу. Не успел Алан ничего ответить, как она исчезла в толпе. Алан кинулся за ней, но догнать её смог только на улице.

– Постойте, мы с вами не познакомились. Меня зовут Алан Росс.

– Я знаю, как вас зовут. Жертвы всегда знают имена своих мучителей, – усмехнувшись, произнесла она.

– Что насчёт вас? Вы не представились.

– Лили Фейбер. И мне пора идти.

“Значит, её фамилия Фейбер”. В книге Алан не указывал фамилии Лили: это был обобщённый образ идеальной девушки, но теперь этот образ приобрёл конкретные очертания.

– Давайте встретимся где-нибудь, узнаем друг друга получше, потом, если захотите, я дам вам интервью. Так что, согласны?

– Мистер Росс, журналистам не интересно брать интервью у того, кто сам на него напрашивается.

– Лили, я прошу вас. Одна встреча, и вы измените своё мнение обо мне.

– Вы прекрасно понимаете, что я не могу вам отказать, – девушка вдруг рассмеялась. – Что со мной сделает мой босс, когда узнает, что я отказалась взять интервью у Алана Росса? – Её смех, словно звон маленьких колокольчиков, вдохнул в Алана новую жизнь. Он неподвижно стоял и смотрел на неё, когда она садилась в такси и уезжала.

Алан долго не мог прийти в себя. «Как такое вообще могло произойти? Откуда она появилась в моей жизни?» Тут же у него возникла мысль, что либо кто-то решил его подставить, либо нашёлся хитроумный шутник. Но кто мог это сделать? Книгу читали немногие: из друзей Алана это были Рейчел и Джон, но они не могли так с ним поступить. Это было глупо хотя бы потому, что никто, кроме самого Алана, не знал, какой смысл вложен в образ Лили, какую идею для писателя он олицетворяет и как бы выглядела девушка, если бы существовала на самом деле. Никто не смог бы привести к нему девушку, похожую на Лили: узнать свою героиню в реальном человеке мог только сам писатель. Никто не смог бы свести Алана с Лили. Но судьба смогла.

Глава 2 (первая глава романа Алана Росса «Призрак времени»)

Каждая жизнь – множество дней, чередой один за другим. Мы бредём сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жён, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя.

Джеймс Джойс «Улисс»

Благотворительный вечер. Атмосфера роскоши и экзотических духов. Мужчины на дорогих машинах со своими женщинами в шикарных платьях. Для того чтобы гости с тугими кошельками наслаждались жизнью, было сделано всё и даже больше. Дэниел Бенсон быстро привык к такому образу жизни: ни в чём себе не отказывать и наслаждаться каждым моментом. Он жил в мире, где всё имеет цену, и нет ничего, что нельзя купить. А те, кто любит говорить, что есть то, чего нельзя приобрести за деньги, всего лишь имеют в виду вещи с очень высоким ценником, ведь называть большую цену, как известно, неприлично.

Дэниел, известный писатель, несмотря на свою молодость – ему было всего двадцать шесть лет, – вот уже долгие шесть лет был тепло принят в мир богатых и знаменитых. Это время было самым прекрасным и плодотворным в его жизни. Слишком много женщин, алкоголя и разбитых сердец ничуть не портили картину его ослепительного времяпрепровождения.

Случись ему когда-нибудь выбирать между карьерой и личной жизнью, он бы, не задумываясь, спросил, о каком новом сюжете идет речь. Но у Дэниела никогда не было такой дилеммы, он безоговорочно выбирал работу. Женщины всегда его разочаровывали. Они требовали много, отдавая при этом лишь малую часть себя. А кому хотелось быть в убытке?

Дэниел знал женщин, поэтому не любил их: одно исключает другое. Однако когда-то давно, когда ещё существовал прежний Дэниел, он однажды испытал настоящие чувства. Это была искренняя девушка, которая любила Дэниела не за деньги и положение в обществе, которых у него тогда не было, а просто потому, что он был в её жизни и дарил ей свою любовь. Всё это было у Дэниела до того, как он понял, что любовь и есть та самая вещь с высоким ценником, который на неё наклеили продавцы не потому, что она действительно имеет такую цену, а потому что любовь пользуется большим спросом. Дэниел не гнался за модой, скорее, она за ним следовала. Сегодня на нем был тёмно-синий костюм от Гуччи, который словно был сшит под цвет глаз Дэниела. Его потрясающая внешность помогала пользоваться популярностью у женщин.

Дэниел стоял и беседовал с организатором благотворительного вечера, когда перед ними возникла официантка и стала настойчиво предлагать экзотическую еду на подносе. Трудно сказать почему, но Дэниела это вывело из себя. Он грубо отказался и попросил девушку больше их не беспокоить. Тот, с кем он разговаривал, осторожно заметил:

– Это её работа, не стоит так волноваться, я скажу ей быть менее назойливой.

– Буду признателен.

Весь вечер Дэниела всё раздражало, он злился, сам не зная на что, и постоянно искал глазами официантку. Он уже успел забыть о её существовании за разговорами с другими женщинами, когда она снова появилась перед ними и собиралась пройти мимо. Дэниел осторожно её позвал. На подносе девушки были бокалы с шампанским и закусками. Когда Дэниел брал бокал с подноса, он задел другой бокал, стоящий рядом. Вслед за ними упали и разбились остальные бокалы, а платье официантки стало мокрым, как и её глаза. Она, не оглянувшись, выбежала через чёрный выход.

Дэниел последовал за ней. Он догнал её только на улице.

– Подождите. Простите меня. Это вышло случайно.

– Вы думаете, я этому поверю? – Её глаза были полны злого отчаяния. – Вы презираете тех, кто хуже вас и ничего не добился в жизни. А это заставляет меня презирать вас.

– Я не хотел вас обидеть. Могу я загладить свою вину перед вами?

– Можете: оставьте меня в покое, я и так из-за вас чуть не лишилась работы.

– Я договорюсь о том, чтобы вас сегодня заменили, а если не получится – найду вам новую работу.

– Не понимаю, почему мои проблемы вас так заботят? Вам же не свойственно переживать за других людей.

– С чего вы так решили? Хоть его и не видно, но сердце у меня есть.

Она улыбнулась, и Дэниел понял, что ситуация не безнадёжная.

– Как вас зовут?

– Лили.

– Очень красивое имя. Я Дэниел.

– Я знаю, – Лили усмехнулась. – Жертвы всегда знают имена своих мучителей.

– Прости меня ещё раз. Тебе нужна сейчас помощь? Я испортил твоё платье.

– Моё лучшее платье. Ничего, я справлюсь, – она собиралась уйти.

– Подожди, – остановил её Дэниел. – Вместе поедем, я довезу тебя.

– Вы не должны этого делать.

– Мы оба знаем, что должен. Пойдём.

Когда они сели в машину Дэниела, шофёр был уже там.

– Куда Вас отвезти? – обратился шофёр к Лили, и она назвала район Лондона, в котором Дэниел не хотел бы оказаться даже в присутствии охраны. Ему стало стыдно за своё поведение, за то, что испортил Лили вечер и соврал, что сделал это неумышленно. Но он не мог по-другому, иначе просто не простил бы себя за то, что упустил эту девушку. Лили с самого начала привлекла его внимание, хоть мужчина и пытался игнорировать привлекательность обычной официантки, но его попытки были тщетны. Девушка обладала той редкой красотой, которая заставляла самых искушённых мужчин оборачиваться ей вслед, и Дэниела тоже пленил взгляд её зелёных глаз.

Когда машина подъехала к дому Лили, Дэниел внутренне содрогнулся и задался вопросом: как такая хрупкая девушка может жить в этом месте одна? Всё в этом районе внушало страх и ужас.

– Я позвоню тебе.

– Спасибо, что подвезли, – произнесла девушка.

– Спокойной ночи, Лили.

Глава 3

Мы не выбираем судьбу, но можем помочь ей выбрать именно нас.

Алан Росс «Призрак времени»

Алан вошёл в кафе под причудливым названием «Сон океана» и огляделся. Кафе имело довольно простой интерьер, и при этом внутри было очень уютно. Солнечные лучи проникали сквозь большие окна и освещали помещение, однако создавалось впечатление, что источник света находится внутри, а не снаружи. На стенах висели картины с морским пейзажем. В каждом углу кафе были аккуратно разложены камушки и перламутровые ракушки. На круглых столах стояли маленькие аквариумы с золотыми рыбками.

Девушку, которая была нужна Алану, он увидел сразу. Она сидела за самым дальним столиком, склонив голову, и что-то писала. Алан присел за её стол, и она подняла голову.

– Кажется, сегодня золотая рыбка пребывает в задумчивости, – осторожно произнёс Алан.

– Зато акула беспокойно кружит вокруг своей жертвы, – откликнулась Лили. – Что ты здесь делаешь?

– Я пришёл сюда пообедать, но, не волнуйся, не тобой.

– О, это, безусловно, радует.

– Самое вкусное я оставил на потом, – Алан послал ей свою соблазнительную улыбку.

– Очень вкусное, – заверила она. – Если только ты любишь острое.

– Мне как раз не хватает острых ощущений. Итак, что мы имеем?

– Мы имеем одного самонадеянного наглеца и девушку, слишком добрую, чтобы этого наглеца поставить на место. Как ты меня нашёл?

– На твоей работе мне подсказали, где ты любишь проводить обеденное время.

Алан пришёл в редакцию, в которой работала девушка, и спросил, в каком кафе она на данный момент находится. Он изначально знал, что своё обеденное время Лили проводит в любимом кафе, а не на работе. Отлично зная все привычки своей героини, писателю осталось только ближе познакомиться с реальной девушкой.

– Мне пришлось придти к тебе на работу, ведь ты так и не связалась со мной.

– А что тебя возмущает? Это я тебе нужна, а не наоборот.

Сердце Алана на секунду замерло. «Что это значит? Неужели их встреча была неслучайной?»

– Что ты имеешь в виду?

– Знаменитости не могут без публики, которая перед ними преклоняется. Вам всегда нужен человек, который превознесёт вас перед лицом толпы. Единственное, чего я не понимаю, почему тебе нужна именно я, когда вокруг столько толковых журналистов, желающих взять у тебя интервью?

– Потому что я хочу, чтобы взяли интервью у моего сердца, а не разума.

– Очень красиво, – мечтательно произнесла она.

– О чём ты?

– Ты очень оригинально завуалировал словами своё желание влюбить в себя незнакомую девушку.

– По-моему, ты себя переоцениваешь, – небрежно отозвался Алан.

– Может, ты и прав, – так же небрежно произнесла Лили. – В любом случае я ухожу.

– Постой, Лили, – Алан осторожно прикоснулся к её руке. – Ты, наверное, неправильно меня поняла. Ты действительно мне нравишься. Но я так привык к постоянному женскому вниманию, что совсем разучился завоёвывать женщин. Помоги мне.

– Мы практически не знакомы. Как я могу тебе нравиться, если ты видишь меня второй раз в жизни? – удивилась девушка.

– А у меня ощущение, что я знаю тебя очень давно.

– А я знаю, что ты виртуозно владеешь словом, так что ничего не выйдет. Удачи, Алан.

Лили сложила свои вещи в сумку, встала и ушла. В этот момент Алан понял, что завоевать сердце девушки будет не так просто, как он думал. Однако, как показывал его опыт, внушить любовь другому человеку – задача нетрудная. Главная трудность заключается в последствиях этого внушения: семена могут либо не прорасти, либо дать слишком большой урожай.

Неделя прошла с их встречи, но ничего не изменилось: Лили всё так же продолжала думать об Алане. Сегодня девушка опоздала в редакцию, поэтому не удивилась, когда начальница позвала её в свой кабинет.

Лили работала редактором в глянцевом журнале для женщин под названием «Сияние», которым владела Нора Одли, являющаяся издателем и главным редактором журнала. В «Сиянии» можно было часто увидеть интервью с известными личностями, истории о знаменитостях и эксклюзивные фотографии. Материалы о моде, красоте, литературе, знаменитостях и развлечениях погружали читателя в идеальный мир глянца, который не хотелось покидать молодым женщинам.

Следуя за Норой, Лили заметила, что та как-то странно себя ведёт и нервно поглядывает на часы. Войдя в кабинет, девушка наконец поняла, в чём дело.

Алан с важным видом сидел за столом Норы, словно находился в своём личном кабинете. Его глаза остановились на лице Лили. Глаза писателя, неожиданно для него самого, выдали его подлинные чувства: Алан упивался происходящим и ощущал свою власть над девушкой.

– Лили, ты, конечно, знаешь Алана Росса, – начала Нора. – Нам несказанно повезло, что он предложил нашему журналу написать о нём статью. И, угадай, кто этим займётся? Алан захотел, чтобы этим человеком стала именно ты. Поздравляю, дорогая.

– Спасибо, Нора, – спокойно сказала девушка. – Благодарю вас, мистер Росс, за доверие.

– Будем надеяться, что вы меня не разочаруете, – слова Алана прозвучали для Лили как вызов.

– Мне нужно идти, – произнесла Нора. – Спасибо, Алан, что выбрали нас. Мы оправдаем ваши ожидания.

– До встречи, Нора. Я тоже вам благодарен.

Нора ушла, и Лили осталась с Аланом один на один. Теперь можно было высказать ему всё, что она о нём думала.

– Я знаю, зачем ты это затеял.

– Ты? Мне не переходили на «ты». Если не хотите лишиться работы, не нарушайте субординацию.

Манера его поведения резко изменилась с их последней встречи в прямо противоположном направлении. Девушку это испугало. Человеческой жестокости она боялась больше всего. Лили было невыносимо, когда кто-то повышал на неё голос или пытался подавить её личность.

Алан будоражил её воображение как писатель, но как мужчина – внушал девушке непонятный страх. Он перестал заискивать и теперь открыто нападал.

– Отнеситесь серьёзно к своей работе, иначе мы заменим вас другим компетентным сотрудником.

– Я постараюсь. Итак, расскажите мне, о чём вы договорились с Норой.

– Вы напишите статью обо мне и о моей жизни.

– Если не ошибаюсь, пару недель назад вы хотели, чтобы я взяла у вас интервью.

– Теперь мне нужна статья.

– Я не понимаю.

– Хорошо, попробую объяснить. По моему мнению, в интервью информация излагается более чётко и конкретно, чем в статье. В статье есть место для ярких образов и характеров, поэтому неделю назад я вам сказал, что хочу, чтобы взяли интервью у моего сердца. Хотя обо мне и написано бесчисленное количество информации, та статья, которую вы напишите, будет особенной и поможет мне стать ближе к моим читателям.

– Думаю, сейчас я вас поняла.

– Прекрасно. Тогда увидимся завтра, в этом же кабинете в два часа дня.

– До завтра, – Лили вышла из кабинета и облегчённо вздохнула.

Алан посмотрел на закрывшуюся дверь и радостно улыбнулся: он искренне поражался тому, что с ним происходило. В один миг всё изменилось, перевернулось с ног на голову. Писатель встретил героиню своей книги. Она была живой и реальной, выглядела и вела себя именно так, как он себе представлял. Алан не мог поверить, что ему действительно повезло встретить свою идеальную девушку. Когда мужчина уже успел разочароваться в женщинах и перестал надеяться, что сможет когда-нибудь полюбить, он неожиданно получил то, о чём всегда мечтал.

Но Алана не переставал мучить вопрос: почему всё так удачно сложилась? Как так вышло, что персонаж был вырван из вымышленного мира и выброшен на жестокий берег реальности? Две параллельные вселенные пересеклись в одной плоскости. Та жизнь, которой Алан жил, и та, которую он хотел бы прожить, слились в одну, образовав причудливый симбиоз. Мужчина не знал, к чему приведёт смешение вымысла и реальности, но был уверен, что встретил девушку, ради которой стоило бы влюбиться. Осталось только помочь Лили полюбить его.

На следующий день Лили, чтобы не опоздать на встречу с Аланом, пришла в кабинет, в котором они должны были встретиться, на пятнадцать минут раньше. Она не знала, что ей придется ждать полчаса, прежде чем писатель, раздражённый, появится на пороге кабинета, словно это его заставили долго ждать. Лили решила не накапливать в себе злость и прямо высказать своё мнение:

– Вы сделали это специально! – сказала она несколько громче, чем хотела. – Специально заставили долго ждать, чтобы проучить меня за вчерашнее опоздание.

– А вы считаете, что заслужили этого?

– Я считаю, что если мы не будем уважительно относиться друг к другу, то ничего хорошего из нашей совместной работы не выйдет…

В этот момент у Лили зазвонил телефон, она потянулась к нему и ответила.

– Привет, Чарли. Рада тебя слышать, – Лили машинально улыбнулась. – Это здорово. Конечно, встретимся. До встречи.

– Вы, кажется, начали говорить об уважении, – фыркнул Алан. – Продолжайте.

– Я всё сказала. Давайте не будем терять времени, вы и так сегодня не в настроении.

– А вам не кажется, мисс Фейбер, что моё настроение зависит от окружающих меня людей?

– Нет, не думаю. Я склонна считать, что вы сами его себе портите, – ответила Лили. – И другим, – дерзко добавила она.

Росс резко поднялся. Он был высокого роста, и Лили почувствовала себя неполноценной рядом с ним. Алан опёрся кулаками на стол и угрожающе прошептал:

– Лили, если ваша работа для вас что-то значит, не допускайте впредь в общении со мной подобных высказываний. Я понятно выразился?

– Разве может быть иначе? Итак, приступим к работе. Расскажите мне о своем детстве…

Час пролетел незаметно. Алан увлечённо рассказывал о своей семье, а Лили смотрела на его горящие глаза, тайно желая ощутить на себе их взгляд. Она постоянно отвлекалась от записей, что случалось с ней нечасто. Детские годы писателя были воссозданы им настолько ярко, что Лили ощутила себя частью этих призрачных воспоминаний. Образы прошлого виртуозно сливались с настоящим и образовывали необычную картину, созданную из лоскутков памяти и воображения. Откуда-то издалека, словно из далёкого прошлого, раздался голос Алана:

– На сегодня всё, мисс Фейбер. Встретимся в четверг.

Выйдя на свежий прохладный воздух, Алан почувствовал себя намного лучше: в кабинете было невыносимо душно, или ему так показалось. Невидимые нити всё крепче связывали его и Лили, а желание быть с ней причиняло физическую боль. Почему он не встретил её раньше, когда его сердце было живым и мягким и он не чувствовал необходимости быть жестоким с женщинами? Ответа на этот вопрос у него не было.

А Лили тем временем бродила по улочкам Лондона в попытках разобраться со своей жизнью. Ей не хотелось возвращаться в свою маленькую квартиру на окраине города. Арендная плата за квартиру резко увеличилась, а дела на работе с каждым днём ухудшались. Журнал в последнее время резко сдал свои позиции, а Нора не уделяла проблемам на работе должного внимания и продолжала позиционировать «Сияние» как успешный и перспективный журнал. Статья об Алане Россе, возможно, смогла бы поправить дела журнала, особенно в преддверии презентации новой книги писателя. Если бы Лили узнала об этой книге нечто сенсационное, то повысила бы рейтинг журнала. Но Лили прекрасно понимала, по каким законам живёт бизнес и что маленькому журналу «Сияние» не удастся заполучить такую сенсацию от Росса. Та игра, которую он сейчас ведёт, предназначается только для Лили. Получив желаемое, Росс исчезнет из её поля зрения так же быстро, как и появился. Перед девушкой стоял важный вопрос: поддаться влиянию Росса и помочь журналу, или держаться за свою гордость, которая может дать трещину в любую секунду. Лили когда-то писала о некоторых интрижках Алана и из первых источников знала, каким беспощадным становится Росс, когда женщина ему надоедает. Его не волнует судьба той, которую он бросил: вопреки мнению большинства, разбитое сердце и растоптанное достоинство редко становятся объектом настоящего сострадания. К тому же, нет никакой гарантии, что Росс поделится подробностями своей личной жизни, даже если Лили сделает то, чего он хочет.

Стало темнеть, и девушка поспешила домой, туда, где её никто не ждал и ждать не мог. Будучи ребенком, она потеряла родителей в результате несчастного случая: загорелся загородный дом, в котором девочка жила летом вместе со своей семьёй, и никто не смог спасти её родителей, находящихся в доме. Так Лили попала в сиротский приют, где приходилось постоянно сражаться за существование. Ей ничего не давалось легко, особенно искренние эмоции и чувства, которые девочка всегда скрывала, хотя и подозревала, что скрывать вовсе нечего. Лили уже давно лишилась способности что-то чувствовать. Некоторые парни считали Лили привлекательной и мечтали о ней. Она же ни о чём не мечтала, кроме настоящего дома и постоянной работы. Журналистом Лили захотела стать в тот момент, когда поняла, что её жизнь не отличается от жизни большинства людей, и решила писать о чужих жизнях и эмоциях. Но такой была Лили до того, как встретила свою первую и единственную любовь.

Глава 4 (из романа Алана Росса «Призрак времени»)

Она любила сидеть у него на коленях,

Вдыхать тёплый воздух, морской аромат.

Любила смотреть, как солнце в багровеющих тенях

Зовёт за собою прилечь поющий закат.

Она любила его синих глаз нежный взгляд.

Алан Росс «Призрак времени»

Луиджи Тровато был одним из спонсоров приюта. Он познакомился с Лили, когда ей было шестнадцать, а ему тридцать лет. Лили сразу влюбилась в красивого, обаятельного итальянца с добрым сердцем, которого на свой лад называла Лиамом. Луиджи был не против этого и быстро привык к своему новому имени, которое из уст английской девочки нравилось ему даже больше своего итальянского имени. Мужчина узнал о тайной любви девочки лишь спустя несколько лет. Несмотря на то, что он очень редко появлялся в приюте, Лили писала ему письма в Лондон от лица всех детей приюта, интересовалась его жизнью и увлечениями. Немногочисленные, но пронизанные трогательной преданностью послания, были единственным лучиком надежды для Лили, они заставляли её жить и надеяться на лучшую жизнь. Лили так и не смогла попасть в чью-либо семью: свою она потеряла безвозвратно, другая ей была не нужна, но в её сердце теплилась надежда на совместную жизнь с Лиамом. Когда Лили в восемнадцать лет покинула приют, она поехала в Лондон к Лиаму, предварительно попросив у него в письме помощи в трудоустройстве. Мужчина согласился помочь.

Жизнь большого красивого города оказалась вовсе не такой, какой Лили себе её представляла. Это был город, который врезается в сердце, но вырезает душу. Он сжигает её дотла, чтобы из пепла создать нового человека, соответствующего требованиям города. Отказ от принципов и правил, по которым ты живёшь – необходимое условие существования.

Лиам работал архитектором, и каждого человека представлял в виде определенного здания: пытался сразу найти вход в здание, узнать, сколько в нём помещений и есть ли лифт и подвал. Мужчина договорился встретиться с Лили в его офисе. Эту девушку он помнил смутно, но не мог отказать ей в помощи: Лиам всегда старался помогать тем людям, которым в этой жизни повезло не так, как ему.

Когда Лили появилась в офисе, Лиам не узнал стоящую перед ним девушку: её красота завораживала, и мужчина невольно подумал, что, если бы встретил её раньше, то никогда бы не забыл. Её глаза светились изумрудной тайной, которую вовсе не хотелось разгадывать, ведь в ней заключалось обаяние девушки. В красоте Лили словно отражался её внутренний свет и душевное тепло, способное растопить любое сердце. Впервые архитектор встретил человека, которого не мог соотнести ни с каким известным ему зданием. Лиам объяснял это себе тем, что Лили выросла в приюте и не имела родного дома.

Её лицо прекрасного ангела Лиам стал видеть каждый день: Лили продолжала приходить к нему в офис, несмотря на то, что Лиам уже устроил её в одну местную газету помощником редактора. Девушка то заходила, чтобы поболтать о работе, то приносила что-то из еды. Можно было подумать, что так она просто пытается показать Лиаму свою признательность. И это было бы правдой. Однако Лиам часто чувствовал на себе её магнетический взгляд, полный непонятной решительности. Что-то тянуло её к нему, чему Лили не хотела противиться. А Лиам не мог противостоять обаянию девушки и её способности превращать плохое в хорошее, тьму в свет. Здесь была не ясна только роль мрака, который наделяет тьму и свет смыслом. Мрак таится в каждом человеке. Несмотря на то, из чего он состоит: добра или зла, мрак осторожно вплетает его судьбу в свою паутину.

С каждым днём Лиам чувствовал, что его связь с Лили крепнет, и ему недостаточно их обычного общения. Он стал звать её в гости, они вместе ужинали, смотрели кино и наслаждались обществом друг друга, и однажды в порыве страсти перестали быть просто друзьями. Лиам не помнил, чтобы он когда-нибудь испытывал подобные чувства и с жадностью упивался девушкой, её красотой, женственностью и нежностью. Для Лили сбылась самая невероятная мечта, наконец, она находилась рядом с мужчиной, ставшим для неё центром Вселенной. Рядом с ним её чувства и инстинкты обострялись, и она понимала, что до этого не жила вовсе. Настоящую жизнь Лили даровала любовь Лиама.

Идеальных отношений не бывает, но отношения Лили и Лиама были близки к этому. Они прекрасно дополняли и понимали друг друга, несмотря на разницу в возрасте. Девушка легко делилась с Лиамом своими мыслями и рассказывала о своих прошлых переживаниях, о которых не знала больше ни одна душа.

– Раньше я была другим человеком. Я блуждала в потёмках своего одиночества, ни кем не была я понята. Почему я так ненавидела саму себя, что одиночество стало невыносимой пыткой? Я была одинока не только среди толпы других людей, но и глубоко внутри себя. Последнее особенно удручало. Я была чужда самой себе – чужая в своём сердце. Оно не признавало меня. И возникал вопрос: где я своя? Где? Если мир и сердце отвергают меня, найдётся ли место, в котором я смогу обрести покой? Может ли одиночество быть вечным? Кто я? Сейчас я знаю ответы на эти вопросы, благодаря тебе. Путь, по которому мы идём, не прерывается, он замкнут. В конце пути мы будем встречать его начало. Но в начале не будет нашего прежнего я, потому что…

– Потому что время его уничтожит, – закончил за неё Лиам. – Время убивает не боль, а тех людей, которыми мы были, когда испытывали эту боль. Знаешь, два года назад я иногда получал письма из приюта. Они переворачивали что-то внутри меня. Там были строки, которые надолго врезались в мою память, – Лиам достал из сумки свернутые в несколько раз письма и начал озвучивать их вслух. – “Иногда мне кажется, что я как стеклянная ваза: разбившись однажды на мелкие кусочки, я больше не смогу себя собрать, сломавшись, я не смогу быть сильной. Боль, которую я испытываю, разрывает меня на части. Я ненавижу этот день, но понимаю, что он снова наступил и я должна мириться с этим. Но не могу. Мне не хватает сил идти дальше. Слёзы не помогают. Они льются потоком, но от них не становится легче. Они изматывают. Заслоняют реальность. Я никогда не смогу смириться с тем, что произошло. Именно тогда я понимаю, как слаба и беспомощна. Никто не в силах мне помочь, кроме меня самой. Я знаю это, но ничего не делаю. У меня нет сил, чтобы подняться с колен, на которые жизнь меня швырнула. И это горько осознавать… Я постоянно чувствую связь с ними. Всем своим существом, каждой частичкой себя. Мне кажется, что сейчас их нет, но они вернутся. Они обязательно будут рядом, но почему их нет сейчас? Я не знаю. Чувство другой реальности не покидает меня. Иногда мне хочется сделать так, чтобы моё сердце больше не воспринимало этой боли. Я хочу кричать. Я хочу всё забыть. Но я здесь и сейчас и должна жить. Кроме меня мне никто не поможет. Боль, созданная для одного, не может быть разделена с другими. Всем плевать на мои слёзы. Я одна. Смогу ли я выбраться из кокона боли и страха, который сама и создала? Этого не знаю даже я”.

“Ты находишься здесь. Ты знаешь, что существуешь. Тебе так сказали. Только это ничего не доказывает. Ты словно тень, которая стоит на грани цветовых оттенков. На грани застывших ощущений. Ты темнее чем свет, но не светлее чем тень. Ты затаилась посередине. Тебе кажется, что всё, окружающее тебя, реально, а ты нет. Ты где-то между сном и явью. Но явь – это один большой сон. Сон, который мучает тебя до последнего и не может отпустить, но в нём для тебя тоже нет места. Подсознание копирует все мельчайшие подробности чьей-то жизни и заставляет тебя верить, что это твоя жизнь. И ты веришь. Ведь никто не знает тебя в реальном мире, даже ты сама. Ты иллюзия, созданная одним человеком. Тем, кто жил твоей жизнью. Но стоит ему проснуться, и ты исчезнешь. Исчезнешь, как и мир, который ты когда-то построила…”

Лиам посмотрел на девушку, сидящую у него на коленях. Глаза Лили были полны непролитых слез.

– Теперь я знаю, что письма писала ты, – тихо прошептал он. – Но ты была неправа: ты вовсе не одна и можешь разделить свою боль с другим человеком, которому ты небезразлична. Я люблю тебя, Лили, – Лиам сжал её в своих объятиях, дав ей возможность выплакать боль, накопившуюся за годы страданий.

В этот момент Лили узнала, что в любви люди счастливы только тогда, когда тот, кого они выбрали, тоже выбрал их.

Девушка жила в квартире Лиама, и каждый их день был наполнен радостью и счастьем. Время пролетало незаметно. Усилия на работе дали результат: Лили стала работать в одном авторитетном издании. Работа приносила ей не только удовольствие, но и доход.

Казалось, что жизнь пошла в гору, однако вершина, на которой оказались влюблённые, стала той отправной точкой, которая дала начало стремительному падению вниз.

– Дорогая, у меня для тебя новости, – сказал Лиам, когда вернулся сработы домой. – Мне предложили работу, о которой я мог только мечтать.

– Это прекрасно, любимый, – Лили видела радостное возбуждение Лиама, однако в его глазах она уловила тревогу и ждала продолжения рассказа.

– Но придётся ехать в Америку, – Лиам сделал паузу и посмотрел Лили в глаза. – Ты поедешь со мной?

– Я поеду, даже если ты будешь против, – Лили крепко обняла его и заставила себя верить в то, что всё будет хорошо.

Время отъезда приближалось, и с каждый днем Лили чувствовала, как в ней зарождается непонятный страх. Она не знала, с чем он связан, но обходить его стороной не получалось. Лили не могла смотреть на Лиама так, как раньше: что-то изменилось в нём и в их отношениях. Между ними возникла дистанция, которой не было даже во время их знакомства. Сомнения стали терзать душу каждого: один не знал, может ли он взять на себя ответственность за жизнь любимого человека в чужой стране, другая сомневалась, может ли она доверить свою судьбу кому-то, кроме себя самой.

Сомнения и страхи имеют свойство разрушать то, что создано или то, что можно создать. Они как чёрная краска, которая уничтожает любой другой цвет, с которым художник имел неосторожность её смешать.

– Лиам, мне нужно с тобой поговорить, – начала Лили, но она могла больше ничего не произносить: Лиам и так уже всё понял. – Мне нелегко принимать это решение, но я не могу поехать с тобой, не могу бросить налаженную здесь жизнь. Я боюсь снова всё потерять.

– И ты заранее от всего отказываешься, не рискнув стать счастливой.

– Неправда, я была счастлива. С тобой. Когда я задыхалась и мне не хватало воздуха, ты всегда мне его давал. Твой поцелуй наполнял мою душу вечностью. Но любовь не всегда символизирует вечность. Иногда это безумие, отчаянное и неконтролируемое, которое люди находят друг в друге.

– Безумие? – растерянно спросил Лиам. – Я был для тебя безумием?

– Ты был для меня всем. Это правда. Никого и никогда я не любила так, как люблю тебя. Ты намерен изменить свою жизнь, и я не могу не думать о том, что когда-нибудь перемены коснутся наших отношений. Жизненные перемены не проявляют благосклонности к любви. После них остается лишь тихий шёпот воспоминаний.

– Прощай, Лили. Будь счастлива, – и печаль, прозвучавшая в его голосе, навсегда осталась на дне души Лили Фейбер.

Она снова осталась одна. Приходилось долго и упорно работать, чтобы забыть о совершённой ошибке и о том, что было бы, сумей она преодолеть свой страх. Когда ей хотелось выговориться и хоть на секунду стать свободной от страданий, Лили писала стихотворения, в которых оставляла свои воспоминания. Написанные слова словно притупляли боль, готовую разорвать душу на части. За два года Лили так и не встретила того, кто снова смог бы сделать её счастливой.

Глава 5

Отпустить ещё труднее,

Чем влюбиться наугад.

Сущность может не раскрыться,

Звёзды – выстроиться в ряд.

Можно выпить тёплый яд.

Алан Росс «Призрак времени»

Наступил четверг. Лили должна была встретиться с Аланом в кофейне. Это было его решение, которое насторожило девушку. Она не знала, чего ожидать от этого человека, и надеялась, что встреча в неформальной обстановке не сыграет ему на руку. Росс что-то задумал, и девушка была намерена выяснить, в чём состоит его умысел. Она не собиралась идти на поводу у Алана Росса.

В кофейне играла тихая музыка, люди были довольны и расслаблены, и писатель не был исключением. Алан добродушно поприветствовал девушку. Внешне невозмутимая, Лили одарила его спокойной улыбкой и села напротив, без стеснения уставившись Алану в глаза. Мужчину это не смутило, он расплылся в широкой мальчишеской улыбке, которой мешала Лили воспринимать Росса как хитрого и расчётливого соблазнителя.

– Я заказал тебе кофе, и забудь о своих предпочтениях: здесь готовят лучший кофе. Тебе понравится.

– Мне больше понравится, если я вовремя сделаю статью, – резко ответила Лили. – А такими темпами я стану безработной кофеманкой.

– Не преувеличивай значение работы в своей жизни. Вот кем ты мечтала стать в детстве?

– Тем же, кем и являюсь. Правда, теперь мне ясно, что моя работа служит не совершенствованию моих способностей, а выявлению пороков других людей.

– Я не совсем тебя понимаю.

– Ладно, я объясню, но помни, что ты сам на это напросился. Представь. Ты хочешь посетить Лувр, и твоя желание сбывается. Оказавшись в музее, ты часами разглядываешь самые прекрасные картины из когда-либо написанных, и ты настолько увлекаешься ими, что забываешь о времени. К тебе подходит охранник. Он говорит, что время посещения закончилось, а для тебя не просто сделают исключение, но и разрешат побывать там, где другие никогда не были, и откроют все секреты этого места. Однако тебе нужно заслужить это право. Ты должен каждый день приходить сюда и фотографировать картины до тех пор, пока не будут готовы снимки всех картин. Это нужно для того, чтобы показать другим людям, какие великие произведения искусства находятся здесь. Ты радостно соглашаешься на это предложение и добросовестно выполняешь свою работу. И вот ты уже идёшь по длинному коридору, ведущему в главную комнату, где раскроются все секреты. Но тебе открывается только одна тайна: всё ложь. Картины – подделки, кругом копии, художники не настоящие, а твои снимки помогли им стать такими в глазах наивных людей. Ты солгал людям, теперь ты часть одной большой лжи, и ты ничем не лучше, ведь ты тоже подделка. “Где же оригиналы картин?” – спросишь ты. А это самая печальная часть моего рассказа. Нет, их не сожгли и не уничтожили, потому что нельзя уничтожить то, чего нет. Оригиналов никогда не существовало в природе. Подделки – по-другому эти работы не назовёшь: в них нет ничего особенного и по-настоящему ценного – создавались лживыми и фальшивыми людьми, которые подделывали правду и настоящие человеческие чувства. Другие же фальшивые люди считали эту ложь правдой, а картины – шедеврами. Ложь всегда в глазах того, кто её ищет. Смысл вовсе не в картинах, а в людях, которые на них смотрят, но не видят своей внутренней пустоты.

– Если я сейчас правильно понял, – откликнулся Алан. – Ты считаешь меня лживым лицемером и причисляешь к числу тех, у кого ты обычно берёшь интервью, то есть у зазнавшихся снобов, отделивших себя от обычных людей.

– Ты уловил мою мысль, но не моё отношение к тебе.

– А, наверное, в твоём понимании я не кто иной, как директор музея.

Лили непринуждённо рассмеялась и про себя удивилась, как легко Алан располагает к себе людей.

– Лили, если тебе интересно, то иногда я тоже подмечаю несовершенство этого мира. Порой даже упоминаю об этом в своих книгах. Можешь почитать на досуге.

– Алан, послушай: люди, с которыми мне приходится работать, обладают безупречной красотой, словно они сошли с обложек журналов. Некоторые и правда с них сошли. Красота становится их вторым именем. Их обожают, им хотят подражать, делают из них кумиров. А я смотрю на их лживую красоту, она будто фасад, скрывающий трещины, и не вижу ничего кроме душевного уродства. Они все внутренне обезображены, гниют и разлагаются внутри себя. Мне противно, что этого никто не видит. Хуже то, что узнай об этом, эти люди не пожелали бы измениться.

– Тёмные желания разлагают душу, – как бы невзначай произнёс писатель.

Лили задумчиво глянула на Алана, и у неё возник вопрос, ответ на который мог дать только человек, сидящий напротив.

– Ты знаешь об этом не понаслышке, так ведь? В прессе постоянно появляются сплетни о слабостях Алана Росса.

– О каких слабостях ты говоришь?

– Женщины, Алан, – твёрдо произнесла Лили. – Все знают, что ты меняешь их как перчатки.

– Это не говорит о том, что именно женщины – моя слабость.

– Нет, твоя слабость проявляется в том, что ты их слишком часто меняешь. Непостоянство и неспособность наслаждаться одной женщиной – об этих твоих особенностях стоит знать той, которая захочет связать себя отношениями с тобой.

– Чего ты хочешь, Лили? Чтобы я признался, что насыщаюсь женщиной прежде, чем она успевает меня разлюбить? Или ты хочешь услышать, что я ещё не встретил ту, ради которой стоит отказаться от остальных? Какая версия звучит романтичнее? Ту и озвучим остальным. Ну же, выбирай.

– Я выбираю версию о том, что ты неуверенный в себе человек, привыкший самоутверждаться за счёт женщин, имеющих несчастье тебя полюбить.

– В твоём представлении несчастье – это полюбить такого, как я? Ты не можешь этого знать. Лили, может, стоит попробовать, в первый раз пойти против своих принципов? Я думаю, что тебе это понравится независимо от того, сделаю я тебя счастливой или нет.

– Ничего глупее в жизни не слышала. Какой девушке может понравиться такое отношение к себе?

– Я говорю не о девушках вообще, а конкретно о тебе. Тебе нравится чувствовать себя несчастной, может, даже больше, чем счастливой. В страданиях для тебя есть своеобразная прелесть…

– Прелесть? Прелестно, Алан, то, что ты не думаешь, как выглядишь со стороны, когда несешь чушь! – вспыхнула она.

– Когда человек испытывает душевную боль постоянно, у него есть два пути: возненавидеть эту боль или полюбить ее. Ты выбрала второй путь. Путь, кажущийся лучшим выходом, но на самом деле самый опасный. С него можно быстро сойти на тропу, где понятие об истинной любви подменяется представлениями о боли. Человек уже не в состоянии отличить одно от другого: настолько тесно переплетаются в его сознании любовь и боль.

– Ты не знаешь о моей жизни ровным счетом ничего. Кто дал тебе право так обо мне говорить?

– Мне его дала ты, когда поселилась в моём сердце, поэтому я знаю тебя лучше, чем ты сама.

– Ты не в своём уме, – прошептала она дрожащим голосом.

– Я узнавал о тебе. Ты сирота, привыкла всего добиваться сама, тяжело сходишься с людьми. Даже сейчас ты не знаешь, как вести себя со мной.

– Как ты смеешь? – Алан видел, как она задрожала. – Ты пожалеешь о своих словах! – Лили вскочила и бросилась прочь.

Алан почувствовал себя так, словно дал пощечину самому себе. Никогда он не говорил настолько отвратительных слов девушке. Стремление доказать свою правоту обернулось против него. Он так безумно хотел заполучить Лили себе, что забыл о её чувствах. Игра выходила из-под контроля.

Алан собрался было уходить, но тут заметил сумку Лили, которую она в спешке забыла. В сумке девушки Алан обнаружил книгу в синей обложке. Он взял её в руки, открыл и понял, что перед ним дневник его героини.

Глава 6

Катализатор нашей жизни не время, а эмоции.

Алан Росс «Призрак времени»

Как он мог забыть об этом? У Алана совсем вылетело из головы, что его героиня любит писать стихи. Настало время познакомиться с внутренним миром Лили Фейбер.

Быстро пролистав весь дневник, Алан поразился количеству стихотворений и заметок, сделанных Лили. Это был дневник не мыслей, а чувств, того, что действительно волновало девушку. Её стихи сразу запали Алану в душу и взволновали его, несмотря на то, что были написаны отнюдь не идеально. Лили писала о том, что не даёт ей покоя, о чувствах и людях, преследовавших её подсознание:

Красивые люди, жестокие души.

Слёз не хватает на всех.

Одиночество города медленно душит:

В нём всех волнует только успех.

Что лучше, что может быть хуже

Решают вовсе не люди.

Тобою простужена.

Что с нами завтра будет?

Ты украдешь моё сердце лукаво,

Не остановишь криком,

И не заметишь, что оно, ржавое,

Извивается в вопле диком.

Мы обретаем себя, когда дышим

Воздухом своего сердца,

Которое почти не слышим,

Стучим в другого сердца дверцу.

Три часа Алан провел за чтением дневника Лили и был поражён глубиной души девушки, которая неожиданным образом перед ним открылась. Он знал, какая Лили на самом деле, – связь между автором и его персонажем очень прочная, – но ему нужно было узнать, что чувствует реальный человек. Алан считал, что ключ к сердцу девушки лежит через знание её настоящих чувств. Зная их, можно открыть дверцу любого сердца и преодолеть преграды на пути к нему.

Писатель задумался: что даёт автору полную власть над своим героем и что делает героя таким слабым по отношению к своему автору? Наверное, дело в том, что герой не имеет право голоса и автор определяет за него его жизнь и судьбу. Даже в выборе мыслей и чувств герой не свободен. Получается, что Алан заставил Лили почувствовать то, что она чувствует к нему сейчас, и теперь писателю нужно исправить эту ситуацию.

Алан был готов играть в те игры, в которые невольно вовлекаются люди, понравившиеся друг другу. Эти человек старается понять другого, чтобы узнать, чего ему не хватает, и влюбить в себя, дав ему это. Это довольно простая игра, но она требует существенных душевных затрат. И тот, кто затрачивает большую часть своей души на другого человека, проигрывает. В отличие от того, кто руководствуется логикой и расчётом.

В отношениях никогда не может быть равенства. Всегда есть ведущий, который строит отношения, и ведомый, который подчиняется. Алану нужно было, чтобы Лили подчинилась. Он и так её слишком долго ждал. Она была ему жизненно необходима. Он мечтал почувствовать дыхание её любви на себе, не подозревая, что один из них может задохнуться. Алан не понимал, что когда ведущий любит партнёра больше, чем себя, он меняется с ним местами и превращается в ведомого. Писатель находился в опасности, ведь он любил своё идеальное творение больше, чем самого себя.

Однако девушка так не считала. Она пришла к Норе с твёрдым намерением отказаться от работы с Аланом.

– Я не могу больше работать с Россом. Он невыносим. Терпеть его не могу! – на одном дыхании выпалила Лили.

Того, что произошло дальше, она явно не ожидала. Нора с размаху дала ей пощечину. Лили отшатнулась, и её лицо искривилось.

– Ненавидишь, да? А быть безработной ты, я так понимаю, любишь? Мы все лишимся работы, если затеем скандал с Россом. Сотрудничество с ним играет нам на руку, и, если ты вдруг всё испортишь, мой журнал сотрут в порошок.

Только сейчас Лили заметила, что в конце кабинета сидит Мэри, секретарша Норы, и удивлённо наблюдает за происходящим, и Лили охватил стыд.

– Росс не единственный, кто хочет с нами сотрудничать…

– Что-то я не вижу других желающих, – Нора заглянула девушке в глаза. – Лили, найди с ним общий язык. Прошу тебя. По-другому мы не можем.

Лили молча ушла. Теперь ей придётся терпеть унижения от Росса. С каждой их встречей девушка всё больше недоумевала, чего же он на самом деле от неё хочет. В одном она была уверена: он хочет сыграть с ней в игру, которую сам придумал, и из этой игры он намерен выйти победителем, а Лили сделать своей игрушкой. Хорошо, тогда Лили не будет сопротивляться, но её игра начнется раньше, чем игра Алана Росса.

Девушка хотела показать писателю, что он не в силах её сломить. На встречу с ним она надела обтягивающее платье бежевого цвета и туфли от Ив Сен Лоран на два оттенка светлее, чем платье. Лили сделала себе дымчатый макияж глаз и накрасила губы нюдовой помадой персикового цвета. Увидев Алана, Лили широко заулыбалась. От вымученной улыбки она не собиралась отказываться, и пусть Росс говорит, что хочет. Его слова больше её не потревожат.

Сегодня Алан был серьёзен. Он вручил Лили её сумку и сказал:

– Ты оставила её, когда уходила. В этом моя вина. Я опять перед тобой виноват. Прости.

– Давай забудем об этом. Ни к чему держать обиды друг на друга.

– Я постоянно обижаю тебя. Это выходит случайно. Наверное, мои действия можно сравнить с поведением в саду человека, который всегда срывает самый красивый цветок, – Алан заглянул ей в глаза, и внутри девушки от этого взгляда что-то сжалась. – Лили, ты самый прекрасный цветок, который я видел. И я обещаю, что больше не буду пытаться тебя сорвать. Извини за такое сравнение с цветком.

Лили невинно улыбнулась и поправила выбившуюся прядь волос.

– Я тоже была не права и грубила тебе. Не понимаю, что на меня порой находит в твоём присутствии. Я всегда с удовольствием читала твои книги и восхищалась тобой как писателем, но при личном общении веду себя непозволительно грубо. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже простил меня и списал всё это на волнение.

– Значит, сотрём друг другу память, и мы в расчёте, – рассмеялся Алан. – На самом деле, твоё поведение не вызывает у меня ничего, кроме доверия: ты искренняя, в отличие от многих других девушек, говоришь то, что думаешь и показываешь мне, когда я не прав.

Его слова вызвали на лице у Лили улыбку, но она ещё не была готова простить его. Необходимо было мнимое временное перемирие. Оно помогло бы Лили почувствовать себя комфортно рядом с этим человеком, чтобы написать хорошую статью. Лили знала, что создание той статьи, которую хочет Росс, не должно занять много времени, но прекрасно понимала, что ради своих непонятных целей он будет тянуть время и выжидать. Лили оставалось смириться со своим положением и продолжать неторопливо завоёвывать доверие писателя.

– Расскажи мне, с чего всё начиналось. Что помогло тебе выбрать путь писателя?

– Я был очень чувствительным ребенком. Мне нужна была отдушина, чтобы я мог свободно говорить о своих чувствах устами вымышленных персонажей. И я нашел её. А начиналось всё со стихотворений. Безумно нравилось останавливать мгновение и перемещать его в написанные строки.

– Мне знакомо то, о чём ты говоришь, – откликнулась Лили.

– Правда?

– Да, я пишу стихи. Сочиняю их, чтобы меньше болела душа. Оставляю боль там. Она невидима, но таится за каждой буквой. Стихи – это тюрьма для чувств. Они томятся в ней, ожидая и прося каждого помочь им вырваться наружу. Оставлять чувства там – безопаснее для всех.

– А проза? Ты думаешь, она тоже держит чувства людей в заточении?

– Как раз наоборот. Проза освобождает чувства из плена, срывает оковы. Однако если не держать чувства под контролем, они порабощают того, кто их создал.

– Лили, не все чувства можно контролировать.

– Ты прав. Контроль – это иллюзия, которая сама нами управляет.

– Почитаешь мне свои стихи?

– Извини, Алан, но у каждого своя боль, и я не хочу, чтобы ты знакомился с моей, – спокойно заявила она. – Возможно, когда-нибудь моё мнение изменится, но не сейчас.

Алан продолжил рассказывать о себе, а девушка думала о том, как много у них общего. Были моменты, когда писателю хотелось поговорить о самой Лили и он, не стесняясь, делал это. В эти минуты девушке казалось, что Алан понимает её лучше, чем она сама. Он словно из глубин своего подсознания вынимал важную информацию о ней и рассказывал Лили о её внутреннем мире. «Наверное, другие писатели такие же странные, как и он. Считают, что видят человека насквозь», – думала девушка, пристально рассматривая Алана.

Настало время прощаться, и Лили ощутила небольшое разочарование. Сегодня Алан был, на удивление, мил и обходителен, и девушке почему-то не хотелось с ним расставаться.

– Мы прекрасно пообщались, – Лили легко сжала его руку. – Надеюсь, в будущем наши взаимоотношения станут только лучше.

Тёплая завораживающая улыбка Алана послужила Лили прекрасным ответом.

Вечером писатель работал у себя дома над рукописью. Замысел книги воплощался легче обычного. Мысли о Лили не могли этому помешать: они, наоборот, помогали воплотить реальные черты девушки в её художественном образе. Рейчел поторапливала Алана с новой книгой и хотела познакомиться с произведением в законченном виде, и Росс подготовил к её приходу несколько глав.

Когда девушка пришла, Алан обратил внимание на то, что она выглядит очень довольной. На её губах играла таинственная улыбка. Алан знал немногих людей, умеющих по-настоящему обаятельно улыбаться. Рейчел была из их числа. Улыбка делала её прекрасное лицо настолько совершенным, что позволяла забыть об остром уме и цепкой деловой хватке девушки. Алан в тайне восхищался светло-голубыми глазами Рейчел, которые всегда светились тотальным превосходством над всем миром.

– Рейч, что с тобой? Ты выглядишь, словно попала под счастливый дождь.

– А разве такие дожди бывают?

– Ты точно мой агент? Мне почему-то кажется, что ты не открываешь моих книг.

Рейчел рассмеялась и крепко обняла Алана.

– Не хочу быть занудой, но ты тоже не пребываешь в печали.

– Для этого нет поводов.

– Неужели всё настолько хорошо? – опять на её губах сверкнула загадочная улыбка.

– Скажи, ты когда-нибудь влюблялась?

– Конечно. Не у всех же проблемы с эмоциональной сферой жизни.

– Стой. Что? Ты думаешь, у меня они есть? – он сделал вид, что смутился, но тут же махнул рукой. – Даже если у меня когда-то и были проблемы с личной жизнью, больше их не будет.

– С чего такая уверенность?

– Разве любовь не должна внушать человеку уверенность?

– Не всегда. Я бы даже сказала далеко не всегда, потому что в большинстве случаев она выбивает почву из-под ног и вынуждает человека колебаться и сомневаться в самом себе.

Повисла пауза. Они с любопытством посмотрели друг на друга, и Рейчел медленно произнесла:

– Ты ведь не просто так это сказал?

– Возможно, – Алана явно забавлял разговор.

– Возможно? Минуту назад ты был уверен.

– Не хотелось бы прерывать твой допрос, но, если я не ошибаюсь, ты сюда пришла, чтобы решать деловые вопросы, а не мои личные.

– Малыш, ты сам об этом заговорил.

– Ладно, ты меня раскрыла. Я действительно влюбился, но не могу рассказать тебе всего, иначе ты сочтёшь меня сумасшедшим.

– Что за глупости, Алан? Я давно тебя таким считаю.

– Иногда я не понимаю, почему ты до сих пор присутствуешь в моей жизни.

– Прости, дорогой. Не всегда думаю, прежде чем что-то сказать. Пожалуйста, продолжай.

– Она безумно красивая и нежная. Я всегда мечтал только о ней.

– Алан, я всё ещё не вижу подвоха.

– Ты и не увидишь никакого подвоха, потому что его нет.

– Ты чего-то не договариваешь.

Когда Рейчел подозревала собеседника в неискренности, она присаживалась к нему поближе и прикрывала глаза, пытаясь мысленно прокрутить весь разговор и вычислить, где человек лжёт. Сидя с закрытыми глазами, девушка спросила:

– Итак, кто она? Чем занимается?

– Тебе необязательно знать, кто она.

– Ошибаешься, – Рейчел распахнула глаза и окинула Алана недоверчивым взглядом. – Как, по-твоему, я должна тебе помочь, если ты не рассказываешь мне всю правду?

– Во-первых, Рейчел, мы не в суде, и ты не мой адвокат. Во-вторых, с чего ты взяла, что мне нужна помощь, тем более от тебя?

– О, мой дорогой Алан, тебе жизненно необходима моя помощь. В любовных делах ты совсем ещё несмышлёныш.

– Откуда в тебе столько сарказма?

– Он автоматически у меня появляется, когда я смотрю на твоё поведение. Твоя жизнь – топливо для моего сарказма.

– Значит, тебе придется поискать альтернативный источник энергии. Кстати, что насчёт тебя? Весь вечер с твоего лица не сходит странная улыбка. Неужели, наконец избавилась от Джеймса?

– Идиот, я скорее от тебя избавлюсь.

– Значит, с Джеймсом у вас всё хорошо?

– Даже очень. Наши отношения перешли на новый уровень. Мы стали лучше друг друга понимать, – глаза Рейчел победоносно сверкнули. – К тому же, я думаю, что вскоре он сделает мне предложение.

– Интересная мысль, но я не буду спрашивать, где ты её взяла.

– Правильно. Это тебя не касается. А вот о своей девушке ты мне мало рассказал.

Алан, не выдержав пристального взгляда Рейчел, проиграл в схватке характеров:

– Её зовут Лили.

Громкий безудержный смех девушки, словно эхо, раздался по всей комнате. Заметив, что Алан напряжён, Рейчел замолчала и удивлённо посмотрела на него.

– Ты серьёзно? Я знала, что ты безмерно восхищаешься своим творчеством. Но одно дело – писать книгу и погружаться в созданный мир, совсем другое – жить в нём и отвергать реальную действительность. Я уже было подумала, что ты действительно нашел хорошую девушку…

– Прекрати, – оборвал её Алан. – Ты не знаешь, о чём говоришь, а если бы знала, не взялась бы меня судить.

– Кто кого судит, Алан? Ты влюбился в персонажа своей книги. Я ведь читала твою новую книгу и знаю, кто такая Лили. Или ты забыл, что я твой агент?

– О чём я забыл, так это о твоей неспособности спокойно выслушать другого человека.

– Хорошо, я слушаю.

– Я встретил девушку и влюбился в неё. И встретил я её не на страницах своей книги, а в реальной жизни. Странность заключается в том, что Лили Фейбер как две капли воды похожа на мою героиню. Словно кто-то воплотил фантазию в жизнь.

– Ты уверен? Может, тебе просто понравилась эта девушка и ты идеализируешь её, чтобы убедить себя в том, что она достойна быть рядом с тобой? – предположила Рейчел.

– Я никогда никого не идеализировал и сейчас не собираюсь.

– И, тем не менее, месяц назад ты мне заявил, что в героине новой книги воплотил свой идеал женщины.

– Ты всё же меня не понимаешь. К идеалу человек стремится всю жизнь. Для него это нечто непознанное, то, чего он не встречал раньше. И каждый создаёт идеал из своих фантазий, не опираясь на образы реальных людей, когда-либо встреченных им, и не заимствуя у этих людей внешность и характер. Я никогда не встречал девушки, похожей на Лили, и не наделял её идеальными для меня чертами. Я придумал Лили, потому что меня одолевали фантазии о той, которую я хотел бы полюбить.

– Нет, Алан, это ты не понимаешь, – устало вздохнула Рейчел и продолжила: – Идеал не берётся из ниоткуда, фантазии тоже рождаются по определённой причине. И эта причина – люди, которых мы встречаем на своём жизненном пути. Они помогают нам понять, что мы хотим полюбить, а что предпочли бы возненавидеть. Во снах, которые мы видим по ночам, задействованы только те люди, которых мы когда-либо встречали в своей жизни. Даже если нам кажется, что мы не можем знать этих людей, когда-то их лица, пусть на миг, но всё же мелькнули в толпе незнакомцев, проходящих мимо нас. С какой стороны не посмотри, Алан, но созданный тобой идеал всецело основывается на том опыте, который получило когда-то твоё сердце.

– Рейч, что ты можешь знать о моём сердце? – произнёс писатель голосом, в котором сквозило едва сдерживаемое раздражение. – Понимаешь, Лили для меня как дар небес: она думает и чувствует так же, как та, которую я создал. Я словно очутился на страницах своей книги и превратился в её героя. Всё-таки интересно поменяться со своим героем местами и понять, как он себя чувствует в той жизни, которую автор для него создал. Хотя я бы поспорил насчёт того, что жизнь героя заранее предопределена: бывает и такое, что некоторые персонажи, не успев родиться под пером писателя, начинают отчаянно стремиться к свободе, бороться за право самим решать свою судьбу и в результате побеждают наивного автора. Однако мне непонятно, кто теперь автор моей истории и какую судьбу он уготовал нам с Лили. Трудность заключается в том, что девушка постоянно выстраивает между нами стену и ведёт себя так, будто ей внушили, что я представляю для неё опасность, – Алан посмотрел на Рейчел и недоумённо спросил: – Тебя забавляют мои слова? Почему ты улыбаешься?

– Ты, мой друг, всегда получал, чего хотел: и от жизни, и от женщин. Приятно видеть, что всё-таки отыскалась та, которая поменяла ход игры и вынудила тебя следовать другим правилам.

– Чем больше женщина сопротивляется желаниям мужчины, тем сильнее она хочет, чтобы он воплотил их именно с ней, – небрежно отозвался Алан. – А причина её поведения проста: она подсознательно боится, что не сможет устоять перед мужчиной, поэтому она сразу вступает в противоборство с ним, чтобы обеспечить себя алиби.

– О каком алиби ты толкуешь? – рассмеявшись, спросила Рейчел.

– Об алиби, в котором нуждаются все женщины.

– Пожалуйста, продолжай.

– Каждой из вас нужно алиби, чтобы доказать себе и мужчине, которого вы держите рядом с собой, что вы его никогда не любили и не нуждались в его любви.

– А если мне нужно доказать мужчине, что я его не люблю в данный момент времени?

– Главное, докажи, что он любит тебя больше, чем ты его. При этом неважно, будешь ты его на самом деле любить или нет. В сравнении с большой любовью обычная превращается в ничто.

– Я обязательно последую твоему совету, если мне понадобится испортить отношения с любимым человеком.

– Всегда пожалуйста, – высокомерно отозвался Алан.

– Ты же не собираешься рассказывать этой Лили о существовании другой Лили в параллельном пространстве?

– А нужно?

– Конечно, нет. Дух соперничества очень силён у женщин, тем более имеющих что-то общее между собой.

– Ну и что, что она будет соревноваться с воображаемой Лили в моей голове?

– Непременно проиграет. А тебе это не нужно.

– С чего ты взяла, что мне это помешает завоевать любовь Лили? Проигравшие чаще всего непритязательны при заключении сделки после игры.

– Ладно, как знаешь. Уже поздно и мне пора. Не разочаровывай меня и, пожалуйста, не веди себя с этой девушкой, как подонок. Этим ты точно её не привлечёшь.

Рейчел взяла рукопись, которую Алан ей вручил, и покинула его дом.

– Спасибо за совет. А вам с Джеймсом желаю настоящего взаимопонимания. Надеюсь, в скором времени вы оба поймёте, что зря теряете время в обществе друг друга! – прокричал Алан, когда за Рейчел закрылась дверь.

Глава 7

Слёзы высохнут,

Отчаяние останется.

Натянут руки кнут

В ритме танца.

Боль не уходит так просто,

Она становится тише.

Её не видно с нашего моста,

Она склоняется ниже,

Опускается на дно души,

Но не утонет,

Потому что нужна тебе. Дыши

Ровно, тогда волной не смоет.

Алан Росс «Призрак времени»

В течение двух недель у Алана не было возможности видеться с Лили: он уехал из Лондона по делам и встретился с друзьями, которые жили в Австрии. Разглядывая в окне ресторана заснеженные альпийские вершины в Санкт-Антон, Алан продолжал думать о Лили.

– Ты сегодня какой-то задумчивый, погружённый в свои мысли. Что-то случилось?

Писатель не заметил, как сзади подошёл Томас, его давний друг.

– Ничего плохого, – ответил писатель.

– Тогда почему ты не радуешься, находясь здесь? Посмотри, какая роскошная природа вокруг. Это мой любимый горнолыжный курорт, – Томас жил недалеко от этого места, поэтому часто бывал здесь.

Алан взглянул на кристально чистое голубое небо и гордые могучие горы. Раньше от сказочной атмосферы Альп у него всегда захватывало дух, и в крови бурлил адреналин. Однако сегодня у Алана ни разу за весь день не возникло желание взять лыжи и пойти на трассу. Писатель, опустошённый, с тоской смотрел на потрясающую панораму.

– Я с радостью променял бы красоту голубого неба на пару изумрудных глаз, смотрящих на меня с любовью, – тихо промолвил Алан.

– Наконец это произошло! – воскликнул Томас. – А то мы с Камиллой уже было подумали, что никогда не подержим на руках детей Алана Росса.

– Вы всегда в меня верили, – рассмеялся Алан. – На самом деле всё не так просто.

– В чём дело?

– Придётся хорошо постараться, чтобы завоевать девушку, в которую я влюбился.

– Она знаменита?

– Нет, – ответил Алан, и Томас выдохнул с облегчением.

– Не хочу тебя расстраивать, но с трудностями сталкиваются все пары. Это нормально и нисколько не напоминает отношения двух знаменитостей, которые встречаются ради популярности.

– Том, я встречался только с теми девушками, которые привлекали лично меня, а не моих пиар-агентов.

– Это так, но в глазах твоих девушек я не видел любви к тебе.

– Потому что я сам не питал к ним настоящих чувств. Сейчас всё по-другому. Лили неожиданно ворвалась в мою жизнь и в корне изменила её.

– Не отпускай её, если она дорога тебе: равнодушие убивает любовь. И не позволяй окружающим испортить ваши отношения, – когда Камилла присоединилась к разговору мужчин, солнце стало заходить, и небо окрасилось в розоватые тона.

Утром следующего дня Алан сидел в самолёте, улетающем в Лондон. Писатель пытался вжиться в образ своего героя Дэниела, старался проникнуть в мир его чувств и переживаний, чтобы понять логику его действий и то, как бы вёл себя с Лили Дэниел, находясь сейчас на месте Алана. Ведь теперь Алан идёт по тому же пути, по которому некогда шёл Дэниел навстречу своей любви.

По сюжету книги, Дэниел и Лили сначала не находят общего языка, они принадлежат к разным мирам, и это отдаляет их друг от друга. Самоуверенный и эгоистичный Дэниел привык добиваться своих целей во что бы то ни стало. Отношения с Лили ему не нужны, но он хочет обладать ею, как вещью. Неведомая сила тянет Дэниела к этой девушке, и он поддаётся ей. С каждой новой встречей Лили нравится ему всё больше. Девушка же, напротив, просит Дэниела держаться от неё подальше. Со временем Дэниел понимает, что не он один носит маску, скрывающую истинные чувства. Маска Лили не так заметна для окружающих, за годы страданий и одиночества она приросла к коже. Девушка до сих пор не может оправиться от потери родителей, которых была лишена ещё в детстве. Однако когда Лили находится рядом с Дэниелом, она забывает о своей боли. Постепенно сопротивление Лили напору Дэниела слабеет, и их отношения начинают стремительно развиваться. Поворотным моментом для влюблённых становится прогулка вдоль берега моря, когда срываются все маски и зарождается настоящая любовь.

Алан не собирался повторять все перипетии своей ещё не дописанной книги, но определённо видел моменты, которые ему хотелось бы пережить вместе с Лили Фейбер. Сейчас, когда в жизнь писателя вошла эта девушка, у него появилась решимость закончить свой любовный роман и сделать это параллельно с настоящей историей любви. Алан чувствовал на себе большую ответственность, ведь именно от него зависело то, как сложится судьба девушки.

Утром Нора попросила Лили зайти к ней в кабинет. Постучав, Лили открыла дверь и вошла. В кабинете никого не было, а на столе лежало несколько фотографий. Лили взяла их в руки и стала рассматривать. Первые фотографии не отличались чёткостью, но всё же на них можно было отличить худого тёмноволосого мальчишку, слишком красивого для своих лет. Лили он показался смутно знакомым. От его обаятельной улыбки у девушки внутри что-то дрогнуло. Лишь посмотрев фотографии повзрослевшего молодого человека, Лили поняла, кто перед ней. Судя по снимкам, в детстве Алан Росс был очень милым ребёнком. Со временем его лицо стало приобретать выражение замкнутости и грустной отчуждённости, словно он понимал больше, чем остальные люди, и это его пугало. На самых последних фотографиях лицо Алана было равнодушным и ничего не выражало. “Либо внутри у него всё перегорело, либо он научился скрывать свои эмоции под маской”, – подумала Лили. Она больше склонялась ко второму варианту, потому что знала, что писатель обладает пламенным темпераментом, или думала, что знала…

Дверь кабинета отворилась, и появилась Нора.

– Ты уже посмотрела фотографии? – спросила она, и Лили кивнула. – Хорошо, покажи их Россу и попроси прокомментировать каждую. Эти фотографии его детства и юности было не так просто достать. Я даже пообещала Мэри премию за работу, и она прекрасно справилась с ней. Снимки достаточно уникальные и редкие, они нам понадобятся. Теперь дело за тобой. Сегодня звонил Алан и передал, что большую часть времени он занят, поэтому ваша встреча состоится у него дома, – Нора напряжённо посмотрела Лили в глаза, словно ожидая её отказа.

– Мне всё ясно, – Лили уверенно встретила её взгляд. Она больше не собиралась сдаваться и каждому показывать свои слабости.

– Прекрасно. Ты же знаешь, дорогая, как я хорошо к тебе отношусь, однако тебе нужно научиться решать проблемы другими способами.

– Я поняла. Мне нужно идти.

– Да, конечно.

Спустя пять часов, Лили стояла перед дверью квартиры Алана Росса и нервно поправляла сумку. Девушка позабыла, сколько усилий ей потребовалось, чтобы сюда прийти, и уже собиралась незаметно покинуть здание, когда отворилась дверь и Алан пригласил её войти. На нём была белая футболка, резко контрастирующая с загорелым телом, и спортивные штаны. Футболка немного задралась и частично обнажила его живот. Лили остановила свой взгляд на необыкновенно красивых руках Алана и кистях с тонкими длинными пальцами. Когда она перевела взгляд на лицо, то заметила, что мужчина улыбается. Алан предложил Лили осмотреть его дом. Девушка согласилась и последовала за мужчиной в просторную комнату. Лили сразу заметила, что дизайн квартиры выдержан в стиле минимализма, который поражал своей контрастностью и предельной чёткостью линий. Контраст чёрного и белого тонов раскрывал характер хозяина квартиры и говорил о его внутренней противоречивости. Лили даже показалось, что она очутилась не в квартире Росса, а в его голове: цвет вещей и их расположение определялись отношением Алана к ним. Девушке нравилось думать, что сам писатель состоит из чёрного и белого, а между двумя контрастными оттенками Лили видела своё место.

– Останемся здесь или пойдём в мой кабинет? – спросил он.

– Давай останемся здесь.

– Хорошо.

– Посмотри эти фото, – Лили протянула Алану фотографии, которые дала ей Нора. – Было бы здорово, если бы ты вспомнил какие-нибудь интересные истории, связанные с ними.

Алан рассеянно взял фотографии и удивлённо уставился на них. Если Лили ждала, что на Алана нахлынут яркие воспоминания, то она ошиблась: события десятилетней давности, запечатленные на старых снимках, не нашли никакого отклика в душе писателя. Вот Алан во время школьного выпускного обнимает свою девушку и мать, вот он проводит химический опыт с другом – всё это как будто происходило с другим человеком: столько времени прошло с тех пор.

– Где ты достала фотографии? Не думаю, что у меня самого дома они есть.

– Это редкие снимки, и ты не всегда знал, что тебя фотографируют.

– Откуда они у тебя?

– Их нашла моя коллега.

– На этом фото, – Алан с отвращением показал на старую фотографию, где он, смеясь, курил сигарету. – Я впервые попробовал курить, когда был ребёнком, но с тех пор не брал эту дрянь в рот.

– Что ты скажешь о других фотографиях?

Полтора часа Алан погружал Лили в подробности своей прошлой жизни. Они смотрели фото, смеялись и пили чай. Теперь Лили не боялась смотреть Алану в глаза, она чувствовала, что он открывается ей. Вместе с тем она сама открывалась ему всё больше и больше. Беседа проходила спокойно и непринуждённо, словно Лили с Аланом были давними друзьями.

– Мне нравится разговаривать с тобой, – неожиданно сказал Алан. – Вести беседу обо всём и ни о чём, чувствуя при этом, что наше общение наполняет меня какой-то непонятной энергией.

– Это здорово, – только и смогла промолвить Лили. По всему ее виду стало понятно, что она приятно удивлена словами писателя.

– Я не хотел тебя смущать.

– Я знаю. Увидимся завтра?

– Конечно.

– До завтра, Алан.

Лили опять уходила от него с чувством непонятного разочарования. Для неё была важна каждая минута, проведённая с Аланом, словно она очень долго ждала встречи с этим человеком, который обладал какой-то секретной информацией и мог пролить свет на те стороны жизни девушки, о которых не знала ни одна живая душа. Но чем сильнее Лили хотела находиться рядом с Аланом, тем громче рассудок кричал ей о том, что нужно бежать. Бежать от привязанности, лишних чувств и разочарований. Жизнь давно научила её тому, что всякая привязанность причиняет рано или поздно боль. В мире, где ценность человека измеряется тем, что ему принадлежит, нужно помнить о том, что утратить можно абсолютно всё, а боль утраты – самая невыносимая. Привязавшись за столь короткое время к писателю, девушка знала, что когда-нибудь их невидимая, но крепкая связь оборвётся, и разлука причинит Лили боль.

Когда девушка пришла домой, она открыла нижний ящик стола и достала альбом, который хранила там много лет. Альбом был толстый, но фотографиями были заполнены лишь несколько первых страниц, остальные страницы остались пустыми. На последней фотографии Лили было двенадцать лет. Девочка стояла, прижавшись к матери, в коротком синем платьице и щурилась, глядя в камеру. Солнце светило ей в глаза, но девочка не обращала на него внимание. Детство прошло, а Лили до сих пор ощущала себя маленькой девочкой, которая смотрит на свет, ослепляющий её, и ничего не видит.

Лили знала, что её собственное детство не прошло, оно остановилось. Остановилось, как и сердца близких ей людей. Почти пустой альбом служил Лили напоминанием о том, как быстро она перестала бороться за счастье. На самом деле она никогда и не пыталась начать жить по-настоящему после смерти родителей. Из огромного множества возможных страниц жизни она воспользовалась лишь ничтожной их частью, которую написала только тогда, когда рядом были любимые люди. С уходом этих людей не было написано ни строчки, а те буквы, которые Лили неразборчиво выводила, растворялись в смерти, идущей рука об руку с жизнью. Смерть не бывает временной или частичной. Если она приходит, то полностью поглощает того, кто близко с ней столкнулся, и остаётся в сознании этого человека навсегда.

Глава 8

– Знаешь, чем мне нравится Джек? – радостно спросила она.

– Даже не догадываюсь, – насмешливо ответил Алан.

– Он не боится смерти, не боится утонуть. Потому что знает, что делает это во имя своей любви, которая будет жить вечно.

– И почему женщины любят всё драматичное?

– Понятия не имею, а почему мужчины любят всё ироничное?

– Чтобы дать оценку драматичному.

Лили заулыбалась и щёлкнула Алана по носу.

– Если будешь задирать свой нос, я больше не буду смотреть с тобой фильмы.

– Это ты называешь фильмом? Хорошие фильмы заставляют человека задуматься о смысле его бытия. Вряд ли ты думала об этом, когда усердно обливала слезами мою футболку.

– Как ты вообще живёшь без сердца? – возмутилась Лили. – Нет, серьёзно, Алан, где делают таких чёрствых людей, как ты, которых не трогает за душу “Титаник”?!

– Прошу тебя, Лилс, не начинай…

– Не называй меня так! – Лили кинула в Алана подушкой.

– Что это? Ты слышишь? – Лили обернулась и посмотрела назад, а Алан громко расхохотался. – Малыш взбунтовался?

– Ты не знаешь, что такое настоящий бунт. Если будешь и дальше меня раздражать, я тебе покажу, – для убедительности девушка погрозила кулаком. Алан взял её кулачок в руки и весело потряс.

– Ты ведь понимаешь, что этим комочком меня не прошибёшь?

– Я бы не была в этом так уверена.

– Почему?

– Я настроена решительно, в отличие от тебя.

– Откуда тебе знать, как я настроен? Только не говори мне, что разбираешься в людях.

– Да я и не разбираюсь, – ухмыльнулась Лили. – Люди анализируют себя, приходят к каким-то выводам, а я просто считываю с них то, что они сами о себе думают.

– Ух, ты. Научишь?

– Извини, но ты плохо поддаёшься дрессировке. Я четвертый день заставляю тебя сходить к Норе и признаться ей в том,что у нас ничего не готово.

– Ты права. Надо что-то с этим делать.

– Ага, но я не хочу. Ты заразил меня своим ленивым образом жизни.

– Прости. Я специально.

– Ты хотел сказать “неспециально”?

– Нет, специально.

– Ах ты…

– Иначе ты бы просто замучила меня с этой статьёй.

– Неправда! Ты меня мучил.

– Ну ладно, я.

– Печенье закончилось. Принеси ещё.

Алан пошёл на кухню, а Лили принялась размышлять. Алан выглядит весёлым, щедрым, обладает чувством юмора. Он создает впечатление человека, с которым можно очень легко и непринуждённо общаться. Уже третью неделю Лили приходила к нему в гости, и они вместе проводили время: смотрели фильмы, читали книги Алана, обсуждали его друзей. Им вовсе не хотелось работать над созданием статьи, из-за которой они раньше ссорились. Пару раз в неделю Лили удавалось вытащить Алана в свое любимое кафе “Сон океана”. Там он познакомился с друзьями девушки. Они тоже писали стихи и восхищались творчеством Алана Росса. Для них знакомство с писателем стало невероятным сюрпризом, за который они не переставали благодарить Лили.

Алан похлопал Лили по плечу, и она обернулась.

– О чём ты опять задумалась? Неужели всё-таки решилась меня отравить и подсыпала яд в мою еду? – Лили рассмеялась и махнула в сторону Алана рукой.

– Не говори глупости, – ответила она. – Я делала это и раньше.

– Вот как? Тогда почему я жив?

– Твое присутствие обременительно для меня, но на данный момент вполне терпимо, поэтому я подсыпаю тебе яд в маленьких дозах. Он постепенно накапливается в твоём организме, и, когда ты мне надоешь, я быстро расправлюсь с тобой.

– Значит, пока что я тебе не надоел?

– Нет, но до тех пор, пока ты развлекаешь меня. Хотя, кто знает, что будет потом? В конце концов, то, что доставляет людям радость, надоедает им больше всего.

– Источником твоей радости служит доставление страданий другим людям, но тебе такая радость не надоедает. И мне кажется, что никогда не надоест.

– Негодник, ты меня раскусил, – Лили дерзко улыбнулась, и Алану захотелось её обнять. Ему нравилось, когда они подначивали друг друга. В этом присутствовал отголосок их недавней вражды, которую Лили теперь считала бессмысленной и глупой. Она именно так Алану и говорила. Но мужчина понимал, что неприязнь девушки к нему вовсе не была глупой: интуитивно Лили чувствовала, что писатель хочет подчинить её своей воле и использовать, как марионетку, в своих целях. Пусть и главной целью Алана было желание сделать их обоих счастливыми, его это нисколько не оправдывало. Лили не должна была об этом узнать, иначе их дружеским отношениям наступил бы конец.

– Ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? – неожиданно спросила девушка.

– На определённом этапе она возможна и вполне оправдана.

– Оправдана чем?

– Тем, что людям нужно лучше узнать друг друга.

– И как это связано с…

– Психологи считают, что для того, что стать возлюбленными, люди должны сначала стать хорошими друзьями. Дружба послужит фундаментом для их отношений в том случае, если в ходе общения они решат быть вместе. Однако они могут и не прийти к такому решению и остаться хорошими друзьями. Лично мне всё это не нужно, чтобы начать отношения с девушкой.

Лили нахмурилась и тихо сказала:

– Я не говорила ничего про влюбленность.

– Значит, я что-то напутал, – попытался выкрутиться Алан. – Тебе нужно поговорить с Рейчел. Она любит разные философские темы.

– Кто такая Рейчел?

– Мой литературный агент.

– Как давно вы с ней друг друга знаете?

– Поверь, очень давно. Я вас как-нибудь познакомлю. Ты найдёшь с ней общий язык.

– С чего ты взял?

– Рейчел, как и ты, любит поболтать о моих недостатках. Обсуждать меня за спиной – это её самая сильная страсть.

– А, по-моему, твоя роль в жизни других не так уж велика, как ты думаешь, – усмехнулась Лили и пожалела о своих словах: она увидела, как у Алана помрачнело лицо и немного скривился рот. – Извини, если я обидела тебя.

– Не извиняйся, всё в порядке.

Алану не давала покоя мысль о том, что девушка не подозревает, какое влияние он всё это время оказывал на её жизнь и продолжает оказывать до сих пор. Он придумал уловку со статьёй, которая ему была вовсе не нужна, чтобы Лили была вынуждена находиться рядом с ним. Девушка не могла не попасться на его ухищрения, потому что Алан манипулировал её желаниями и заставлял чувствовать то, что, по его мнению, ей нужно было почувствовать.

– Я хочу дать тебе один совет, – начал он. – Не суди о влиянии другого человека на твою жизнь, пока он полностью не сыграет в ней свою роль и не уйдёт со сцены. Отличить ложь от правды можно лишь тогда, когда спектакль окончен. Игра актёров бывает очень интересной, потому что они вовлекают зрителя в водоворот придуманных чувств, а чувства всегда мешают объективно оценивать ситуацию и отвлекают от того, что происходит на самом деле.

– Какая разница, что происходит, если реальное значение имеет лишь то, что ты при этом чувствуешь?

– Не всё, что ты чувствуешь, является следствием принятого тобой решения. Не мы выбираем чувства, а они нас.

Девушка вопросительно посмотрела на Алана, и он продолжил:

– Я думаю, что человеку дано за свою жизнь в полной мере испытать лишь одно чувство, познать его и довести до совершенства в своём сознании. К этому чувству человек стремится постоянно и, познав его, наконец обретает смысл жизни. За каждым человеком судьба закрепляет определённое чувство, которое ждёт своего часа, чтобы однажды либо помочь человеку стать счастливым, либо разрушить его жизнь.

– А что делать с остальными чувствами? Разве они не нужны?

– Остальные служат дополнением тому единственному чувству, которое определяет жизнь человека.

– Какое чувство определяет твою жизнь, Алан? – с интересом спросила Лили.

– Чувство свободы. Быть свободным в выборе цели существования, того, кто ты есть и кем мог бы быть, самому решать, какой будет твоя жизнь и не позволять каким бы то ни было чувствам менять ход событий, – вот что для меня действительно важно, – Алан подмигнул Лили и, увидев её задумчивое лицо, рассмеялся.

– Почему ты всегда пытаешься меня запутать? – обиженно произнесла Лили. – Когда мы о чём-то говорим, ты непременно выстраиваешь стройную систему понятий, касающуюся конкретного предмета. Однако, каждый раз, когда я тебя спрашиваю, какое место занимаешь ты в этой системе, ты усмехаешься и заявляешь, что находишься вне системы.

– Малыш, не обижайся, но я действительно в некотором смысле вне системы. Как писатель, я создаю миры и героев, которые подчиняются созданным мною правилам и законам. Сам я им не следую и управляю своим миром извне, находясь над системой.

– В реальной жизни всё по-другому!

– Не всегда, – произнёс Алан, и если бы Лили в этот момент была более наблюдательной, то увидела бы, как много усилий он прикладывает, чтобы казаться равнодушным и спокойным. – Порой реальный и воображаемый миры пересекаются, и тогда не знаешь, в каком из миров ты оказался и как себя в нём вести.

– Алан, тебе нужно хорошенько выспаться.

– Я знаю, Лилс. Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что слушаешь меня. Если ты не заметила, я немного отличаюсь от других людей.

– Все мы разные, но это не означает, что одни лучше, а другие хуже, – обратилась к нему Лили. – В непохожести людей друг на друга и заключается их исключительность. Никто не имеет право осуждать другого человека. Ведь каждый из нас живёт в своём собственном мире, и выйти за границы этого мира – значит, изменить самому себе.

– Ты права. Мы с тобой живём в разных мирах, и я надеюсь, что когда-нибудь грань между ними исчезнет, – в последних словах Алана было столько отчаяния, что Лили стало не по себе.

– Что ты имеешь в виду? – девушка почувствовала раздражение. – Что твой социальный статус важнее нашей дружбы? Или что обычные люди не имеют право находиться рядом с Аланом Россом?

Писатель воззрился на девушку в задумчивом молчании. Лили не стала ждать другой его реакции и, молча, вышла из комнаты. Уже оказавшись на улице, она поняла, что повела себя как ребёнок, для которого не имеет значения, кто перед ним находится. Для этого ребёнка главное, чтобы с ним играли по его правилам. Но Росс не будет играть с той, которая является никем в его ослепительном мире. Да и чего Лили вообще от него хотела?

Девушка прекрасно понимала, что Алан не может отказаться от тех условностей, которые диктует его образ жизни. Она всё понимала, но не могла это принять, потому что в глубине души надеялась на нечто большее, чем дружба с известным писателем.

Глава 9

Тёмная ночь. Подожжённый причал.

Стрелки отмерили медленно час.

Я перестала скучать, а ты всё кричал:

«Этот мир не для нас, этот мир не для нас».

Алан Росс «Призрак времени»

На следующий день Лили отправилась в «Сон океана», где её ждал старый друг. Встречу с Чарльзом Лили ждала с особым нетерпением. Общение с ним всегда делало девушку счастливой и доставляло массу позитивных эмоций. Чарльз мог рассмешить её своим удивлённым взглядом или случайным взмахом руки. Окружающим Чарльз казался странным. Однако Лили не волновало мнение остальных людей. Она любила Чарльза таким, какой он есть, и считала, что их сблизила непохожесть на других людей, инородность и жажда чего-то безумного. Лили полагала, что отрицательная сущность безумия сильно преувеличена. Быть безумным – это всецело полагаться на чувства, а не на разум. А если безумный, но хороший и безобидный поступок может подарить человеку счастье, то зачем подавлять свои эмоции и следовать выдуманным правилам? Свою чужеродность Лили чувствовала практически со всеми, с кем ей приходилось общаться, но, когда она находилась рядом с Чарльзом, это ощущение оставляло её, и девушка позволяла себе быть настоящей.

Чарльз был художником. Его экстравагантные картины пользовались успехом у публики, поэтому ему ничто не мешало путешествовать по миру и жить в своё удовольствие. Путешествуя по прекрасным странам, Чарльз писал не менее прекрасные картины. Лили часто шутила, что если бы у неё было достаточно денег, то она бы купила все его работы. После этих слов Чарльз обычно привозил ей недавно написанную картину и вручал подарок со словами: «Я отдаю её тебе, потому что знаю, как ты любишь плоды моего вдохновения. Но прошу тебя, Лили, не обольщайся насчёт какого бы то ни было искусства: самые красивые картины пишет наша душа, а наиболее трогательные истории придумывает воображение. Мы никогда не сможем увидеть нечто по-настоящему прекрасное, потому что оно не лежит на поверхности человеческого восприятия и скрыто глубоко внутри нас. Да, проявления прекрасного бывают необычайно восхитительны, но поверь: даже на тысячную долю они не так чудесны, как истинная красота».

Лили познакомилась с Чарльзом, когда ей было двадцать лет. Она пришла на выставку картин молодого, набирающего популярность художника. Картины настолько потрясли девушку, что она стояла, позабыв обо всём, и зачарованно любовалась ими. Лили даже не заметила, как за её спиной появился незнакомец, внимательно наблюдавший за девушкой.

– На этой картине море словно живое, – заговорил Чарльз.

– Его неистовство завораживает и внушает страх, – согласилась Лили и посмотрела на своего собеседника. Необыкновенно красивые тёмные глаза с такими же тёмными бровями и ресницами резко контрастировали с очень светлыми волосами мужчины. Лили мысленно сравнила его точёные черты лица и высокое подтянутое тело со статуей Аполлона, неожиданно возникшей перед её мысленным взором.

– Такая красота может привести невинного наблюдателя к погибели, – произнёс Чарльз, не отрывая взгляда от картины.

– Да, но не всякий путник захочет погружаться в стихию, раздирающую саму себя изнутри, – возразила Лили.

– Наблюдателю необязательно погружаться в море. Достаточно одного взгляда на него, чтобы погибнуть.

– Вот как? С чего вы это взяли? – удивлённо спросила девушка.

– С того, что ваши изумрудные глаза могут свести с ума любого, кто в них заглянет, – Чарльз посмотрел на девушку и коснулся ее руки. – Я говорил не о картине, а о вас.

– Я знаю, – улыбнулась Лили и осторожно освободила свою руку.

– Чарльз Эванс, – представился блондин. – Насколько я понимаю, вам понравились мои картины.

– О Боже, они ваши?! – воскликнула девушка и неосознанно подвинулась ближе к художнику. – Я Лили. Рада нашему знакомству.

Дальше всё происходило как в замедленной съёмке. Девушка изумлённо смотрела на то, как Чарльз обхватывает ладонями её лицо, отводит назад волосы и поцелуем впивается в губы. То ли от неожиданности, то ли от того, что Лили наслаждалась происходящим так же сильно, как и Чарльз, она стояла, не двигаясь, с закрытыми глазами и ничего не могла с собой поделать.

Когда она пришла в себя, то с волнением обнаружила, что Чарльз потирает большим пальцем её губы и с нежностью произносит:

– На вкус они именно такие, как я себе представлял. Невероятно сочные.

– Если бы здесь никого не было, синяк, которым бы я тебя наградила, тоже смотрелся очень сочно на твоём милом лице.

Чарльз добродушно рассмеялся и спросил:

– Когда ты свободна?

– Всегда, потому что все люди рождаются свободными, – с улыбкой ответила она.

На Лили обаяние Чарльза действовало безотказно. Художник знакомил Лили с живописью, а она его с поэзией. Девушка любила читать ему свои стихи:

Ты спишь и видишь,

Как я тебя улыбкою зову.

Ты, может быть, и ненавидишь

Глаз её пустую синеву.

И сердце кричит:

Оно просит счастья.

И небо молчит,

А тебя разрывает на части.

Хоть Лили и восхищалась творчеством своего друга, а Чарльз находил стихотворения Лили трогательными, молодые люди никогда ничего не писали друг для друга. Это стало их твёрдым правилом после того, как Лили однажды спросила у Чарльза:

– А ты бы не хотел запечатлеть на холсте молодость одной своей знакомой девушки?

– Я не пишу людей, только природу. В ней нет фальши и лжи.

– А как же человеческая красота? Главная причина, по которой существует искусство – это красота. Искусство призвано воспевать её и показывать всему миру. Неужели тебе не хочется написать портрет человека, который тебе дорог?

– Пойми, Лили, самое пугающее в красоте то, что порой она скрывает гниющую бездну, которая завлекает человека в свои бескрайние владения. Парадокс в том, что на любой картине всегда запечатлено то, чего нельзя увидеть человеческим глазом, а именно – сущность вещи, её изнанка. Поэтому плохие картины отравляют восприятие мира.

– Но если художник видит в человеке только самые лучшие и прекрасные его черты, разве он не напишет этого человека таким, каким он его видит?

– Нет, это будет самообман. Нельзя быть уверенным в том, что красивый человек, сидящий напротив тебя, не уродлив внутри. У красоты и уродства на самом деле много общего, поэтому они с лёгкостью могут уживаться в одном человеке. Вместе с тем красивые и уродливые люди способны с одинаковой силой воздействовать на окружающих и притягивать к себе внимание.

Чарльзу нравилось быть рядом с Лили, смешить её, обнимать, видеть, как она постепенно раскрывается перед ним, словно цветок после долгой ночи. Лили была красива той внутренней красотой, которую многие принимали за обаяние, приписывая его внешней красоте девушки.

Несмотря на влечение, которое они испытывали, Чарльз и Лили быстро поняли, что не созданы друг для друга. Это случилось в один из тех дождливых вечеров, когда они гуляли по городу и после насыщенной прогулки пришли к Чарльзу домой, чтобы выпить кофе и согреться.

Девушка насквозь промокла и стала снимать с себя часть мокрой одежды. Чарльз начал ей помогать:

– Ты вся дрожишь. Прости, что промокла из-за меня.

– Ничего страшного не случилось. Нам было весело, а веселье оправдывает любую непогоду, – произнесла Лили и стала наблюдать, как руки Чарльза медленными движениями растирают её тело. Неожиданно руки замерли, и мужчина произнёс:

– Чувствую себя эгоистом.

– Почему?

– Потому что знаю, что тебе холодно и я должен согреть тебя, но в данный момент меня волнует совсем другое: хочу почувствовать твои губы на своих.

– В прошлый раз, на выставке, ты не ставил меня перед этим фактом, а просто делал то, что хотел.

– Сейчас я поступлю точно так же.

Чарльз обнимал Лили, целовал её волосы, губы и слепо надеялся, что не ошибся с выбором девушки. Хотя Лили и отвечала на его поцелуи, Чарльз ощущал какую-то фальшь. Но это была не фальшь чувств, а неправдоподобность ситуации, в которой два человека тянулись друг к другу не потому, что они на самом деле этого хотели, а потому что им казалось, что так и должно происходить.

Они отстранились одновременно, мягко показывая друг другу, что зашли слишком далеко и лучше всё оставить так, как было раньше. В глазах Лили Чарльз не увидел ни разочарования, ни удивления, только беспокойство: не причинила ли она ему боль.

– Ты слишком хорошая, а я в таких не влюбляюсь, – тихо произнёс он, нежно поглаживая её лицо кончиками пальцев.

– Слишком хороша для этого мира? – на губах девушки играла улыбка, но взгляд был задумчив.

– Именно. Таких девушек, как ты, обычно помещают в романы.

Только спустя время, Лили поняла, почему Чарльз отказался от неё так быстро. Всё дело было в типе девушек, которых он неизменно выбирал.

– Меня всегда привлекали другие женщины, – любил он повторять, подразумевая под «другими» циничных, жестоких и меркантильных. Хороших девушек рядом с Чарльзом Лили не видела: он их попросту не подпускал к себе.

– Неужели тебе не хочется встречаться с нормальной девушкой, которая не будет использовать тебя в своих целях? – часто спрашивала Лили, на что художник самодовольно отвечал:

– Нормальные девушки скучны и бесцветны. Когда смотришь на них, перед тобой не возникает сложная дилемма: любить или придушить.

– Чарли, если тебе нужна психопатка, мы можем поискать её вместе среди твоих поклонниц.

– Подожди, ты ведь тоже считаешь себя поклонницей моего творчества?

– О да, я поклоняюсь твоему безумию.

– Нет, я на это не попадусь.

– Как знаешь.

Чарльз часто приглашал Лили на выставки своих работ, которые пленяли людей разных возрастов. Как-то раз девушка заметила среди посетителей мужчину зрелого возраста, который её заинтересовал. Он был очарован не картинами, а художником, и непринуждённо обнял Чарльза, посмотрев на него горящим взглядом, который можно было интерпретировать по-разному. После выставки Лили подождала Чарльза, и они вместе поехали домой.

– Мне интересен один твой посетитель, – заговорила девушка.

– И какой же?

– Высокий седоволосый мужчина в коричневом костюме.

– Под описание подходит половина посетителей.

– Этот отличался от остальных: вёл себя по-особенному.

– И? – спросил Чарльз с раздражением, и Лили почувствовала, как внутри у него закипает злость.

– Я подумала, что ты знаешь, кто это.

– Позволь узнать, каким образом данная ситуация касается тебя? – Чарльз никогда раньше не разговаривал с Лили в подобном тоне, и ей стало неприятно.

– Если касается тебя, то касается и меня, – упрямо заявила она.

– А меня касается?!

– Это я и пытаюсь узнать. Чарли, скажи мне, кто это был.

– Ты бы не задавала столько вопросов, если бы не догадалась, что это мой отец.

– Для меня тема семьи очень важна. Что плохого в том, что я хочу познакомиться с твоим отцом? Может быть, для меня это способ снова обрести семью?

– Лили, ты бы не захотела общаться с моим отцом, если бы знала, какой он человек.

– Расскажи мне о нём.

– Он эгоист с каменным сердцем, всегда жил только ради себя. А моя мать была совсем другой: скромной, верной и доброй женщиной. Отец пользовался её мягкостью, не ночевал дома, выпивал. Его часто видели с другими женщинами, но, когда он привёл одну из таких падших женщин к нам домой, мать этого не вынесла и ушла от нас. Понимаешь, Лили? – глаза Чарльза были полны печали. – Она отказалась от меня точно так же, как и от отца. Я до сих пор не знаю, почему она так со мной поступила, почему поставила меня на одну ступень с этим ничтожеством.

– Что с ней потом стало? – спросила она, заламывая руки.

– Понятия не имею.

– А ты её искал?

– Да. Будучи ребенком, вообще отрицал, что она мне нужна, однако с каждым днём становилось труднее переносить её отсутствие. Хотелось вернуться в прошлое, начать всё сначала, без отца. Я начал искать её, но мать не оставила никаких следов, и все поиски были тщетны. Она явно не планировала к нам никогда возвращаться. После принятия этой простой правды я отпустил прошлое.

– Мне очень жаль, Чарли. Трагично, когда катастрофа отнимает жизнь тех, кого мы любим, но не менее печально смотреть на то, как некоторые люди сами разрушают жизнь своих близких.

Лили думала о родителях Чарльза, о том, какими они были разными и что было, если бы мать Чарльза смогла сохранить любовь к своему сыну. В этот момент Лили поняла Чарльза и причины его поступков: художник специально выбирал себе бессердечных спутниц с твёрдым характером, которые в случае оплошности мужчины смогли бы закрыть глаза на его недостатки.

– Твоя мать была слабой беззащитной женщиной, поэтому ты выбираешь себе жестоких, но сильных и стойких девушек, которые в случае чего смогли бы взять себя в руки и справиться с ситуацией. Если ты женишься на одной из них, то хотел бы, чтобы она спокойно принимала все удары судьбы и любыми способами сохраняла вашу семью. Ведь ты боишься, что можешь оказаться таким же, как твой отец, с которым тебя оставила мать. Ты ошибаешься, Чарли. Ты – не он, – голос девушки дрогнул. – И никогда им не будешь, потому что у тебя доброе сердце и ты не сможешь сделать больно тому, кого любишь. Я верю в то, что ты найдёшь своего человека и будешь с ним счастлив.

– Или, может, я просто выбираю тех, кто не был похож на мою мать, – насмешливо произнес Чарльз, пристально посмотрев Лили в глаза.

После того разговора в окружении Чарльза стало меньше расчётливых женщин, однако он по-прежнему избегал милых и добрых девушек.

Что сейчас происходило в жизни художника и кто занимал его сердце, Лили не знала. Чарльз находился в постоянных разъездах, и они с Лили проводили вместе не так много времени, как раньше.

Оказавшись в кафе, девушка увидела Чарльза, который с улыбкой разглядывал картины, подаренные им этому заведению. Написать морские пейзажи его вдохновила первая встреча с Лили. После написания картин Чарльз отдал их администратору кафе. Когда девушка узнала о поступке Чарльза, она заявила, что гордится им и будет ставить его всем в пример.

Лили быстро подметила перемены, произошедшие с Чарльзом за то время, что они не виделись. Его светлые выгоревшие волосы выгодно подчёркивал бронзовый оттенок кожи, а от самого мужчины исходил приятный экзотический запах.

– Признавайся, где ты был и что делал?

– Испания очень благосклонно меня приняла, поэтому я написал новые пейзажи. Вот, посмотри, – Чарльз протянул Лили телефон и показал на нём фотографии своих картин. – Боб оценил их по достоинству.

– Это необыкновенно красиво. Жаль, что ты не рисуешь людей. Я даже представить себе не могу, какие прекрасные картины тогда бы получились.

– В этой поездке я неожиданно для себя открыл, что цвет неба города так же индивидуален, как цвет глаз человека. Поэтому не думаю, что я что-то упускаю или теряю, отказываясь писать людей, – заметил художник. – Хотя я бы, наверно, смог нарисовать одну девушку.

Чарльз мечтательно улыбнулся и дотронулся до синего браслета на своём запястье.

– Ты влюбился в испанку? Этот браслет она тебе подарила? Неужели ты оставил её там, а сам уехал?

– Лили, успокойся и задавай вопросы по порядку, – с улыбкой произнёс он.

– Итак, где твоя девушка?

– Девушка? Разве я смог бы так быстро обзавестись девушкой?

– Я в этом даже не сомневаюсь. Ты месяц отсутствовал в городе и наверняка уже воплотил все свои фантазии в жизнь.

– А ты, оказывается, очень лестного обо мне мнения.

– Что я не так сказала? Если бы на свидании с девушкой в твоём распоряжении был только час, тебе бы половины этого времени вполне хватило, чтобы уговорить эту девушку встречаться с тобой.

Чарльз удивлённо поднял свои красивые брови, и Лили поспешно исправилась:

– Ой, глупость сказала. Тебе бы не пришлось уговаривать девушку. Она бы наивно думала, что это ты оказываешь ей услугу, а не наоборот.

– Я не хочу лезть в твою личную жизнь, но, дорогая, с тобой явно что-то происходит, – с усмешкой произнёс Чарльз, когда Лили заглянула в его озабоченное лицо и уловила в нём какую-то наигранность. На секунду ей показалось, что Чарльза совсем не волнует то, что с ней происходит.

– Я полностью одобряю твоё желание не совать нос в чужие дела, – резко заметила девушка, но быстро смягчилась, когда Чарльз взял её ладони в свои.

– Расскажи мне, что случилось.

– Ничего такого, что могло бы вызвать твоё беспокойство.

– И всё-таки…

– Проблемы на работе, сдобренные изрядной долей тоски, депрессии и одиночества. Как видишь, ничего интересного.

– Лили, я же хочу помочь! Почему ты сразу не сказала, что тебе плохо?

– Временами очень даже хорошо.

– Прекрати! Отвечай, в чём дело?

– Журнал скоро перестанет существовать, а единственное дело, которое могло бы исправить ситуацию, я провалила.

– О чём ты?

– Мне нужно написать статью о писателе, которая должна подготовить почву для выхода его новой книги, и это притом, что вопросы относительно самой книги и её содержания не должны затрагиваться.

– И в чём проблема?

– Этот писатель – странный тип, и мы с ним долго не могли поладить. Зато когда мы, наконец подружились, я своими глупыми выходками всё испортила.

– Насколько я понял, тебе от него нужен только материал для статьи, который можно получить в течение одной продолжительной встречи. А судя по истории ваших взаимоотношений, вы уже несколько раз встречались, поэтому возникает вопрос: почему статья до сих пор не написана?

– Потому что её написанию каждый раз что-то мешает.

– Для того чтобы написать хорошую статью, тебе нужно качественно выполнять свою работу, а не искать подход к трудному человеку и ублажать его. Кстати, о ком идёт речь?

– Его зовут Алан Росс, довольно популярный английский… – Лили не договорила, потому что Чарльз закрыл лицо руками и стал издавать непонятные звуки. Девушка быстро поняла, что его душит смех, который он пытается изо всех сил сдержать. – Спасибо, Чарли, за поддержку. Теперь я тебя уважаю ещё больше.

– Извини, но как так вышло, что ты не смогла найти общий язык с Россом? О нём мечтает каждая лондонская красавица. Все дамы, с которыми он когда-либо разговаривал, хотят выйти за него замуж.

– К сожалению, не все женщины ищут в мужчине внешность и харизму.

– То есть тебе интересен внутренний мир мужчины? – смех Чарльза стал громче. – А, ну да, Алан Росс духовно мелок, иначе, зачем бы ему писать книги.

– Ты тоже заметил поверхностность его суждений? – саркастично спросила девушка.

– Пожалуйста, не обижайся, но я не понимаю, с чего ты вдруг стала оценивать Росса как мужчину, а не писателя?

– А я не понимаю, почему ты его защищаешь, – тут Лили наконец сообразила. – Или ты знаком с ним лично?

– Допустим, знаком. И что? Запретишь мне с ним разговаривать?

– Нет, что ты, – равнодушно ответила Лили. – Запрещу себе разговаривать с тобой.

– К слову о его обаянии, скажу, что оно вполне может конкурировать с моим.

– Вот это уже печально.

– Когда-то нам приглянулась одна и та же девушка, и мы стали бороться за её внимание. Однако вскоре мы с Россом почему-то подружились, почти сразу же забыв о девушке.

– Надо же! А я-то сомневалась, что ты уважительно относишься к женщинам, которые тебе нравятся.

– Оказывается, что нет.

– Позвони мне, когда повзрослеешь, – Лили уже было поднялась, чтобы уйти, но Чарльз посадил её на место.

– Вот из-за таких твоих капризов вы с Аланом не ладите.

– По-моему, единственный человек, с которым я на данный момент не могу найти общий язык, это ты.

– Послушай, что бы у вас там не произошло, это поправимо. Алан – человек понимающий. Скажи ему, что влюбилась в него и потеряла от любви рассудок, и он сразу же простит тебе все капризы. Он попадётся на уловку и отнесётся к тебе снисходительно, потому что женщины постоянно признаются ему в своих чувствах. Он к этому привык.

– Зато он не привык к равнодушию и прохладному отношению, поэтому у нас и возникло недопонимание.

– Но потом что-то изменилось, не так ли? – осторожно спросил Чарльз.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего такого, – отмахнулся он. – Но мне нравится, что Росс выводит тебя из равновесия. Теперь я буду с интересом наблюдать, как ты пытаешься отыскать гармонию там, где найти её невозможно.

– Чарли, если я захочу поднять себе настроение, то непременно обращусь к тебе. Но не сейчас, хорошо?

– Ты смеёшься над моими словами, но прекрасно знаешь, что я прав. Давно я не видел этого огонька в твоих глазах. Не дай ему угаснуть, – Чарльз мгновенно стал серьёзным. – С Россом всегда нужно быть настороже: немало девушек пострадало из-за него. Ты и без меня всё знаешь, не мне учить тебя осторожности.

– Зная этого человека, ты всё равно отправляешь меня в его логово на растерзание?

– У Алана масса положительных качеств, которые иногда перекрывают отрицательные. Я не думаю, что тебе нужно жертвовать своей работой из-за глупого недопонимания с ним.

– Сейчас я тебя не понимаю. Чего ты от меня хочешь: чтобы я бросилась в объятия Росса и нашла там своё счастье или чтобы с помощью Алана строила карьеру?

– И то, и другое тебе не помешает, – усмехнулся он.

– А тебе не помешает обрести ясность рассудка. Ведёшь себя странно.

– Что странного в том, что человек счастлив? И не смотри на меня так, я действительно счастлив: скоро в Лондон приедет моя девушка, и, если ты будешь себя хорошо вести, я вас познакомлю.

– Это само собой, но ты мне так и не сказал, как быть с Россом. Он прямо говорит о том, что мы из разных миров, которые в теории никогда не пересекаются.

– Отпусти ситуацию. Позволь произойти тому, что должно случиться. Не сопротивляйся счастью, оно этого не любит.

– Хорошо, Чарли. Хоть ты ничем не помог, мне было приятно с тобой поболтать.

– Ты должна быть счастливой. Других установок эта жизнь не даёт.

Глава 10

Нам, женщинам, чтобы влюбиться, нужно очень мало. А вот чтобы разлюбить, мы проходим через долгие страдания, отчаяние и боль разлуки. У мужчин всё с точностью наоборот. Зная это, я так долго, как только могла, оттягивала момент, но всё равно… в него влюбилась.

Алан Росс “Призрак времени”

Ночью лил дождь. Его мерное постукивание по крыше дома, в котором жила Лили, успокаивало девушку и вселяло надежду, что всё образуется. Лили решила не останавливать своё внимание на том, что она не в силах изменить. Унижаться перед Россом ради спасения журнала, который шёл ко дну, она больше не хотела. Внутренне Лили была готова бросить работу, не приносящую морального удовлетворения, и уехать из города, который так и не дал права на счастье. Длинная череда одинаковых и пустых дней утомляла девушку, которая с каждым днём ощущала на себе груз несбывшейся мечты обрести собственную семью. Нельзя было медлить, нужно было быстро решать, что делать дальше со своей жизнью. Чем дольше Лили оставалась в этом городе, тем сильнее он затягивал её в свои сети и лишал свободы выбора. Всегда тяжело расставаться с тем, к чему привязался, даже если привязался к месту, которое ничего не оставляет в душе, кроме разочарования и боли.

“Все проходит, а боль остается, и в этом её своеобразная прелесть”, – записала Лили в дневник и улыбнулась, подумав, что это девиз её жизни. Настроение девушки резко изменилось, когда дождь стал сильнее и звуки непрерывно падающих капель начали сводить с ума.

«Что же у меня дальше по плану? Я должна уехать, взять билеты на первый попавшийся рейс и покинуть город. Как сказал бы Росс: “Нет смысла терпеть боль, которая не делает тебя сильнее”. Побег… Как же это банально…» После мыслей о побеге Лили заснула.

Сквозь сон девушка услышала, как дождь превращается в беспощадного тирана, настаивающего на том, чтобы его впустили в дом. Дождь был настолько безжалостен в своём стремлении проникнуть в сознание Лили, что она открыла глаза и моментально проснулась. Это был не дождь. Кто-то звонил в дверь, и Лили нехотя поплелась открывать её раннему визитёру.

На пороге стояла миловидная девушка. Она была дорого и со вкусом одета: чёрные обтягивающие брюки, каблуки такого же цвета и белая блузка. Ещё до того, как девушка заговорила, Лили знала, кто её прислал. Цветовая гамма её образа напомнила Лили одежду Алана и интерьер его квартиры. Во взгляде девушки читалась решимость добиться справедливости, словно кто-то незаслуженно обидел её ребенка и она пришла разобраться с обидчиком.

– Привет, я Рейчел, – протянула руку незнакомка. – Агент Алана Росса.

– Приятно познакомиться. Мне, я так понимаю, нет смысла представляться.

– Верно.

– Иначе, зачем бы вы заявились к незнакомому человеку в столь ранний час.

– Сейчас девять часов.

– Ох, – спохватилась Лили, посмотрев на часы. – Мне нужно собираться.

– Куда? В другой город? Пытаетесь сбежать? – спокойно спросила Рейчел.

Лили, потрясённая, замерла и непонимающе уставилась на девушку.

– Откуда… Что вы… – невнятно лепетала она.

– Алан сказал мне, что вы захотите так поступить, – было видно, что самообладания Рейчел никогда не теряет.

– Он не мог этого знать, потому что я приняла решение уехать этой ночью.

– Получается, что мог. Поверьте, Лили, друзья знают о нас больше, чем мы думаем.

– Друзья?

– Вы не знали, что Алан ваш друг?

– Я на него работаю.

– Мы все на него работаем.

– Итак, что вы хотели? – резко спросила Лили.

– Я хочу, чтобы вы остались в городе, и, кроме того, мне бы хотелось подружиться с вами.

– Второе вовсе необязательно.

– Недавно Алан обещал, что познакомит вас со мной. Помните?

– Ах да, припоминаю.

– Алан считает вас своим другом и дорожит вашими отношениями, даже если порой кажется, что это не так. Он не хочет, чтобы вы сомневались в его дружбе.

– Такой друг дорогого стоит – с усмешкой произнесла Лили.

– Не стоит обороняться: никто не желает вам зла.

– Это мне ясно, но скажите, пожалуйста, почему я должна остаться? – заносчиво спросила Лили. – Вы же лучше меня разбираетесь в моей жизни, вот и поведайте мне о ней.

– Лили, от себя ведь не убежишь, – мягко сказала Рейчел.

– Спасибо, я вам очень признательна за помощь. Теперь рубрику “мудрые советы” мы можем считать закрытой?

– Лили, я не знаю всех обстоятельств вашей жизни. По правде говоря, я вообще о них ничего не знаю, но вы нравитесь Алану. Он желает вам добра и сделает всё возможное, чтобы решить ваши проблемы, если вы его об этом попросите.

Девушка задумалась.

– Возможно, вы правы, – Лили впервые улыбнулась Рейчел, и та ответила ей тем же. – Хотите чаю?

– Не откажусь.

– Я сразу почувствовала, что Алан вам дорог, вы смело его защищали от моих нападок, – призналась Лили.

– Давай перейдём на “ты”, а то мне трудно обращаться к тебе на “вы”.

– Хорошо. Тогда расскажи мне о том, что такое Алан Росс, – со смехом предложила девушка.

Не прошло и часа, как Лили и Рейчел беседовали так, словно давно друг друга знали. Алан оказался прав: обсуждая его, девушки подружились. Но нельзя было не упомянуть здесь талант Рейчел находить общий язык с любым человеком. Уверенность девушки в себе и доверительный тон беседы помогали ей налаживать связи с нужными людьми.

Теперь Лили понимала, почему Алан нуждался в Рейчел. Она была мудрой и понимающей, несмотря на свою молодость. Рейчел умела абстрагироваться от своих эмоций и здраво оценивать ситуацию, не упустив ни одной детали. Рационалистический тип мышления рано или поздно приводил Рейчел к победе. Ей удавалось поймать удачу там, где другие опускали руки и сдавались на милость судьбе. Для Рейчел не существовало преград и препятствий, только цель, которую нужно достигнуть любой ценой.

– Если бы я не вмешивалась в жизнь Алана, то она превратилась бы в хаос, весёлый такой беспорядок, в котором он бы чувствовал себя как рыба в воде. Но я не могу позволить ему прожигать жизнь в безуспешных попытках найти себя.

– Никогда бы не подумала, что Алан всё ещё находится в поисках себя, – усмехнулась Лили.

– Алан нашёл способ зарабатывать себе на жизнь и стал успешным автором, но его потребность писать на самом деле не что иное, как ещё один способ снять напряжение и погрузиться в мир фантазий и грёз, где всё устроено так, как он хочет.

– А какой у него первый способ снять напряжение?

– Нянчиться с неподходящими женщинами и вбивать себе в голову, что они этого заслуживают, – усмехнувшись, сказала Рейчел, но Лили не заметила её усмешки.

– Чтобы найти подходящую девушку, придётся встретить на своём пути неподходящих.

– Выходит, что так. Я желаю ему добра и хочу, чтобы он встретил как можно меньше неподходящих женщин, – прояснила Рейчел. – Хотела спросить, как обстоят дела со статьёй, которую ты пишешь для вашего журнала?

– Работа идёт очень медленно. Я пока только собираю материал, но в будущем обязательно напишу эту статью, когда пойму, чего Алан от меня хочет.

– А причём здесь желания Алана? – Рейчел непонимающе посмотрела на сидящую напротив неё девушку.

– Алан – заказчик статьи, поэтому я должна учитывать его желания.

– Впервые слышу о том, что статью заказал Алан, а не ваш журнал.

– Да, это так.

– Но зачем?

– Алан сказал, что перед тем, как выйдет его новая книга, он хочет наладить контакт со своими читателями, сблизиться с ними и рассказать о себе.

– Контакт со своими читателями Алан налаживает постоянно. Наверное, ему стало скучно, поэтому он и старается привлечь к себе твоё внимание.

– Разве ты, как его агент, не должна быть в курсе всего, что он предпринимает в отношении своей карьеры?

– Если бы всё было так просто, дорогая Лили, меня бы здесь не было. Никогда не знаешь, что взбредёт Алану в голову. Но я даже рада, что, благодаря выходкам этого мальчугана, мы подружились.

– Я тоже.

– Мне пора. Надеюсь, я тебе сегодня помогла не оступиться. Не вздумай никуда уезжать и звони мне, если возникнут трудности с Аланом.

– Спасибо, я так и сделаю.

Когда за Рейчел закрылась дверь, Лили встала и подошла к окну. Она посмотрела на темнеющее небо и облака, разрываемые сильным ветром на части, и задумалась. Размышления Лили прервал телефонный звонок. Звонил Алан, и девушка заколебалась, стоит ли отвечать ему сейчас. Телефон продолжил звонить, и Лили ответила.

– Привет, это Алан, если ты, конечно, меня ещё помнишь.

– Не подскажете свою фамилию, чтобы я быстрее вас вспомнила?

– Боюсь, я не могу разглашать эту тайну, потому что она принадлежит не мне одному.

– Кому же ещё?

– Нам с тобой, Лили.

– Что же мне теперь делать?

– Попытайся всё вспомнить. Вспомни меня, Лили.

Лили не выдержала и рассмеялась. Она слышала, что Алан смеётся вместе с ней, и от звука его смеха у неё на душе стало теплее. Девушка поняла, что если уедет, этот мягкий низкий голос ещё долго будет её преследовать, в прямом и переносном смысле этого слова.

– Всё в порядке. Я вспомнила тебя.

– Потрясающая память, детка.

– Зачем ты звонишь?

– Хочу узнать, как ты без меня?

– Рыдаю каждый день.

– И почему мне тебя жаль, хоть я и знаю, что это неправда?

– Может, потому что это могло бы быть правдой?

– Этого ты мне точно не скажешь. Меня больше волнует другой вопрос: когда мы увидимся?

– Сегодня я свободна.

– Ты не против, если я к тебе приеду?

– Да чего уж там. Зови сразу всех.

– Зачем всех?

– Чтобы общими усилиями разобраться в ситуации.

– Объяснишь ситуацию, когда я приеду. Захватить с собой фотографии, которые ты мне оставляла?

– Зачем? Мне же не нужна моя работа.

– Понятно. До скорого.

Бессонная ночь дала о себе знать, и Лили заснула. Разбудил её, как и утром, звонок в дверь.

– Почему мне все сегодня не дают выспаться? – спросила девушка у Алана, когда тот заходил в квартиру.

– А зачем ты спишь днём?

– Чтобы не спать ночью. Разве это не очевидно?

– Очевидно, дорогая. Я принёс торт, хотел попить с тобой чай и поговорить.

– Хорошо, поговорим. Сейчас заварю чай.

Когда Лили ушла на кухню, Алан стал рассматривать её однокомнатную квартиру. Несмотря на простоту обстановки, мужчина чувствовал себя здесь комфортно.

– Очень приятная квартирка, но ощущается нехватка мужчины в доме, – заговорил Алан, когда Лили вернулась из кухни.

– Возможно, ты прав.

– Мы с тобой об этом раньше не говорили, но твоё сердце принадлежит кому-то?

– Странно, что ты спрашиваешь только сейчас.

– Не вижу ничего странного. Друзья всегда интересуются жизнью друг друга.

– Раньше ты не интересовался.

– Раньше я не был твоим другом.

– Хорошо, я отвечу, но, пожалуйста, не проговорись никому.

– Обещаю.

Лили сделала серьёзное лицо и прошептала:

– Мое сердце никому не принадлежит, потому что у меня его нет.

– В следующий раз закрою уши, чтобы не слышать твоих секретов, – Алан сделал вид, что обижен, но девушка заметила, что он разочарован её скрытностью.

– Пожалуйста, не злись. Я же не злюсь, что ты прислал ко мне Рейчел.

– Что? Рейчел была здесь? – писатель не мог поверить, что после разговора с ним Рейчел отправилась домой к Лили. Алан ей сказал, что боится потерять девушку. Он знал, как может повести себя его героиня в той ситуации, в которой оказалась Лили. Собственно говоря, его героиня так и поступила, и если бы Дэниел не вмешался, он бы больше никогда её не увидел. Алан намеревался помешать Лили совершить ошибку, но он не думал, что Рейчел опередит его.

– Да, она приходила утром. Сначала беседа не задалась, но потом мы мило поболтали.

– О чём вы разговаривали?

– О тебе, обо мне, о жизни.

– Надо же. Всё обсудили?

– Рейчел не сказала, сколько раз в день ты чистишь зубы и сколько у тебя было девушек. А так да, обсудили всё.

– Я рад, что вы провели время вместе. Надеюсь, это помогло тебе понять, что ты чуть не совершила ошибку. Лили, неужели ты и вправду хотела уехать, не попрощавшись и не сказав мне ни слова? – Алан выглядел обиженным.

– Какое это имеет значение? – Лили задумчиво посмотрела на Алана. – Я вообще не понимаю, как ты узнал, что я захочу уехать, если Рейчел тебе этого не рассказывала?

– Предположил. У вашего журнала были проблемы, а ты вела себя странно, словно тебя это не волнует и тебе нечего терять. Вот я и подумал, что ты хочешь уехать, – поспешно произнёс он, отводя взгляд.

– У меня какое-то непонятное чувство, что ты узнал о моёмрешении до того, как я сама его приняла.

– Это можно объяснить тем, что ты слишком эмоционально на всё реагируешь и не понимаешь, что люди видят твои чувства и читают тебя, как открытую книгу. Что случилось в нашу последнюю встречу? Ты ушла от меня, расстроенная, ничего не объяснив. Я тебя чем-то обидел?

– Мне показалось, что ты хочешь меня обидеть, указать мне на моё место. Однако сейчас я понимаю, что ты вовсе не хотел сказать мне ничего обидного. Извини, что повела себя так глупо и заставила тебя теряться в догадках.

– Не извиняйся. Ты говорила и делала в тот момент то, что считала нужным.

– Благодаря тебе, я познакомилась с Рейчел. Она необыкновенная девушка. Ты должен гордиться, что у тебя такой агент.

– Поверь, я так и делаю. А когда забываю, она непременно напоминает об этом.

– Она заботится о тебе, как мать о своём ребенке.

– Рейчел всех пытается научить жизни, не обольщайся.

– Алан, где твоя серьёзность?

– Я потерял её в песочнице, – писатель состроил недовольную гримасу.

– Какой же ты, в сущности, ещё ребенок, – улыбнулась девушка, потрепав Алана по волосам.

– А ты разве нет?

– Извини, что задела твою тонко чувствующую инфантильную натуру.

– Ой, да ладно, купи мне шоколадку, и мы в расчёте.

– Приятно иметь с тобой дело. Кстати, ты принёс фотографии?

– Давай не будем сегодня говорить о работе.

– Мы о ней вообще не говорим.

– Не говорим, потому что я знаю: как только ты напишешь статью, ты исчезнешь из моего поля зрения.

– Во-первых, Алан, это моя работа, и, если я не буду её выполнять, меня уволят. Во-вторых, ты не сможешь всегда держать меня возле себя. И в-третьих, кем ты вообще себя возомнил?

– Слушай, может, тебе стоит сменить работу? Например, поработаешь помощником следователя? Это, конечно, нелегко, но зато будешь заниматься тем, что приносит тебе удовольствие: раскрывать чужие секреты и наказывать виновных, проповедуя добро и моральные ценности. Никогда об этом не думала?

– Алан, что ты несёшь? И вообще, с чего ты взял, что общение с эгоцентричными знаменитостями не приносит мне удовольствия?

– Не понимаю, как ты можешь терпеть капризы знаменитостей и общаться с кем-то вроде меня, не потеряв рассудка.

– Может быть, мне нравится в своей работе именно то, что я вращаюсь в мире красивых и знаменитых, но не являюсь его частью, а наблюдаю за ним со стороны.

– Ты могла бы добиться намного большего, если бы верила в себя и настойчиво шла к своей цели.

– Моя судьба никогда не писалась под мою диктовку, – тихо сказала она.

– Я тебя понимаю.

– Не думаю, Алан, что человек, который рос в полноценной семье и которому всё в жизни давалось легко, сможет понять и сотую долю участи сироты, вынужденной каждый день себе доказывать, что она живёт не зря, и искать то, чего больше никогда не сможет обрести.

– Мне не знакомы страдания, через которые ты проходишь каждый день, и, если бы я знал, как избавить тебя от них, я бы это сделал. Но неужели ты не веришь в то, что сможешь создать собственную семью и обрести счастье?

– Я не верю, что от прошлого можно отказаться и забыть день, который навсегда превратил тебя в несчастного человека. Я не верю в то, что раны зарубцовываются, когда на них не смотришь. Никогда не станет целым то, что разрубили на части. Люди, выросшие без семьи, на всю жизнь остаются неполноценными калеками. Мы напоминаем сожжённых бабочек: крылья остались, но на них не взлетишь.

Девушка выглядела разбитой и уставшей. Ей приходилось сдерживать себя, чтобы не расплакаться, и Алану захотелось обнять её и защитить от нападок этого жестокого мира.

– Я не говорю, что ты когда-нибудь сможешь забыть произошедшее: такая боль не проходит. Однако неправильно проживать этот день снова и снова. Ты должна чувствовать вкус жизни, пусть он часто бывает горьким, но ведь трудно приготовить вкусную еду без соли. Кто знает, когда ты найдешь своё счастье: через год, через месяц, завтра, – их взгляды встретились, и Лили почувствовала себя так, словно по её телу прошёл электрический ток. – Или, может, сегодня? – Алан взял девушку за плечи и медленно притянул к себе. Его губы настойчиво нашли её рот, и волна нежности захлестнула обоих. Девушка запустила руку в волосы Алана и прижалась к нему своим телом. Её тёплые влажные губы прильнули к шее мужчины, покрывая её ароматными поцелуями, словно лепестками роз. От поцелуя девушки тьма в душе Алана смешалась со светом и размыла все существующие в его сознании границы. Преграды между реальным и идеальным миром рухнули. Миры столкнулись, и у этого столкновения было два пути: создать нечто прекрасное из неземного слияния двух душ или уничтожить всё то, что составляло условия существования в чужом мире.

Глава 11

– Я хочу, чтобы ты чувствовал меня. Полностью. До конца.

– Меня всегда волновал один вопрос: если любовь – это состояние души, почему люди влюбляются не в души, а в тела и лица? Ведь только полюбивший душу обретает вечность.

Алан Росс “Призрак времени”

Мужчина внезапно отстранился от девушки и увидел, как задрожали её руки и помутнел взгляд. Алан не мог совершить ошибку, о которой потом пришлось бы жалеть. Ему не хотелось пользоваться слабостью Лили и внезапным приступом страсти, который он у неё спровоцировал своей настойчивостью. Он надеялся, что когда-нибудь девушка полюбит его так же сильно, как он её. Тогда Лили будет принадлежать только ему, и ничто не помешает их воссоединению.

–Я не хочу торопить тебя. Пусть всё идет своим чередом, – произнёс он, взяв её руки в свои и поцеловав их.

– Как скажешь, – ответила Лили, положив голову ему на грудь.

– О чём ты думаешь?

– Мне кажется, что я очень долго ждала твоего поцелуя, словно я мечтала о нём ещё до нашей встречи.

– Ты не представляешь, как долго я мечтал о тебе, – мужчина сказал это тихим и проникновенным голосом, и Лили захотелось снова его поцеловать.

– Значит, ты признаёшь, что внушал мне неприязнь с целью привлечь к себе?

– Я готов признать всё, что скажешь, лишь бы доставить тебе радость.

– А ты признаёшь, что наша встреча была предначертана свыше? – смеясь, спросила Лили.

– Да, милая, она предначертана, – ответил писатель, и его взгляд стал серьёзным.

– Если расскажу Рейчел, что сегодня произошло, она будет долго смеяться. Она велела ей звонить, если что-то пойдёт не так. Весело было бы посмотреть на её реакцию.

– У нас что-то пошло не так?

– Обычно мы так себя не ведём.

– Ну да, не каждый день ты признаёшься мне в любви, – усмехнулся Алан.

– Знаешь, что плохо?

– Что?

– Что ты живёшь в мире фантазий, – нараспев произнесла девушка и чмокнула Алана в щёку.

– Не пытайся меня обмануть. Твои губы мне всё сказали.

– Они могли тебе только сказать, что ты хорошо целуешься. Ничего больше.

– А я не прошу больше, – подмигнул он.

– Хочешь сказать, что больше ты ни на что не претендуешь? Вот ни за что не поверю.

– Болтать с тобой – одно удовольствие, но завтра мне придётся рано вставать на важную встречу, поэтому я тебя покину.

– О, – разочарованно произнесла девушка. – Что за встреча?

– С директором одного достаточно известного канала.

– И что понадобилось этому директору?

– Хочет снять обо мне фильм. Должно интересно получиться.

– Ой, надо же! – хлопнула Лили себя по лбу. – Совсем забыла, что ты знаменит и должен ходить на важные встречи.

– Тебе придётся мириться с обратной стороной моей известности. К сожалению, с ней я сталкиваюсь каждый день. Не считая тех дней, которые провожу с тобой, – усмехнулся Алан. – Ты всячески игнорируешь тот факт, что я чего-то добился в жизни, и обращаешься со мной как с избалованным подростком. Может быть, так ты просто избавляешь себя от ненужных страданий? Или это делает за тебя твоё подсознание?

– Подсознание редко даёт нам подсказки, их нужно всего лишь понять. В остальное время оно тщательно скрывает от нас всю правду, словно боится, что, узнав её, мы больше его не послушаем. Я предпочитаю игнорировать подсказки подсознания: мне достаточно моего сознания. Мне и так понятно, что я в подмётки тебе не гожусь. Зачем лишний раз уязвлять своё самолюбие, правильно?

– Напрашиваешься на комплимент? Хочешь, чтобы я разубедил тебя? – весело спросил он.

– Возможно.

– Значит, слушай. Ты замечательная, необыкновенно красивая девушка с отличным чувством юмора, светлой душой и добрым сердцем. Тебе двадцать два года, а ты уже познала горечь утраты, но не сломалась и не потеряла способности чувствовать. Ты сильная, хотя порой тебе очень хочется быть слабой, и это нормально. Для своих лет ты многого добилась, и я горжусь тобой, правда.

– Спасибо, Алан, за прекрасные слова, – Лили потянулась к нему и обняла за шею. – Я этого не ожидала. Буду завтра скучать по тебе. У тебя всё получится, я уверена.

– Ценю твою поддержку, милая, и уже по тебе скучаю.

– Прощай.

Алан шёл по улице и улыбался. От радости у него сильно билось сердце. Впервые они с Лили так близки друг к другу. Лили делала его лучше, и именно с ней он снова становился самим собой, тем, кем и должен быть. Сзади кто-то дотронулся до руки Алана, и он обернулся. Перед ним стояли две девушки, и одна из них обратилась к нему:

– Простите, вы мистер Росс?

– Да.

– Можно с вами сфотографироваться? – смущённо спросила девушка.

– Да, конечно.

Когда девушки ушли, Алан про себя улыбнулся, вспомнив свою первую встречу с Лили. Её уверенное и дерзкое поведение не шло ни в какое сравнение с тем, как к нему обычно относились женщины. Тут он вспомнил и Рейчел, она тоже вела себя с ним не так, как остальные, и решил ей позвонить.

– Рейч, привет. Чем занимаешься?

– Готовлю для Джеймса ужин.

– Джеймс по-прежнему присутствует в твоей жизни?

– Представь себе.

– Я думал, что вы уже разбежались.

– Алан, дорогой, давай я сама буду решать, каких мужчин оставлять в своей жизни, а с какими прощаться. Иначе следующим, с кем я попрощаюсь, будешь ты.

– Ладно, забудь. Я не поэтому звоню.

– Как там Лили? – догадалась Рейчел о причине звонка Алана.

– Превосходно. Ты знаешь, как я ненавижу, когда ты вмешиваешься в мою личную жизнь, но в этот раз ты ничего не испортила и даже помогла мне. Спасибо, что уговорила Лили остаться. К тому времени, когда бы я пришёл, её могло там уже не быть.

–Знаешь, мне показалось, что Лили вовсе не хотела уезжать. Она как будто ждала кого-то, кто пришёл бы к ней и отговорил от этого решения.

– Всё очень просто: Лили ждала меня, а я ждал её. Всю свою жизнь.

– Алан, ты ли это? Мне показалось, что телефон взял другой человек.

– Так и есть – другой, – подтвердил Алан. – Когда люди влюбляются друг в друга, они запускают химическую реакцию, которая в результате меняет их обоих.

– Значит, я разговариваю с улучшенной версией Алана Росса?

– Да. Теперь мы с Лили вместе.

– Здорово. Я вас поздравляю.

– Что бы я без тебя делал?

– Несложно догадаться.

– Удачного вечера, Рейч.

– Ого, ты нас с Джеймсом благословляешь?

– Выходит, что так.

Впервые за долгое время Алан ложился спать со спокойной душой, которая не болела и не терзала своего обладателя мыслями о несбыточных мечтах. Раньше писатель думал, что нельзя влюбляться в своего персонажа, потому что иначе автор начнет его идеализировать, перестанет видеть пороки героя, и история повернётся в другую сторону, сторону иллюзий.

Алан Росс понял, что писатель и героиня этой истории вовсе не были обречены на вечную разлуку. Все преграды между ними существовали лишь в сознании Алана, который боялся нарушить законы вымышленной реальности. Но, как оказалось, у них с Лили общая реальность, одна на двоих, и они имеют все шансы на совместное будущее.

Ночью писателю приснился странный сон. Алан бродил по белому лабиринту и всякий раз натыкался на тупик. Казалось, что из лабиринта нет выхода. Когда Алан отчаялся и захотел присесть на белый песок, лежавший у него под ногами, его кто-то сильно толкнул, писатель упал лицом вниз и потерял сознание. Очнувшись, он увидел черную дверь и зашёл внутрь. Комната разительно отличалась от лабиринта: она была тёмной, и тусклый свет горел лишь в конце комнаты, где сидела девушка. В ней нетрудно было узнать Лили. Она сидела спиной к Алану и смотрелась в зеркало, весело напевая своему отражению. Слов нельзя было разобрать, но прекрасный тонкий голос раздавался по всему лабиринту и манил к себе. Алан не мог противиться соблазну подойти ближе к девушке и сделал к ней несколько шагов. Когда отражение Алана появилось в зеркале и Лили его увидела, её лицо исказилось от боли, и она выбежала из комнаты. Мужчина бросился вслед за ней, но свет в лабиринте погас. Алан не мог найти выхода и постоянно звал Лили. Непроницаемая тьма и осознание того, что он никогда отсюда не выберется без посторонней помощи и, что ещё хуже, больше не увидит свою Лили, не услышит её чудесного голоса, вселяло страх в душу Алана.

Алан проснулся от того, что у него сильно колотилось сердце. “Я никогда не причиню Лили вреда и не отпущу её. Не заставлю нас существовать в разных мирах” – проносилось в голове у писателя. – “Лили создана для любви ко мне, а я был создан, чтобы создать её”.

Утро выдалось тёплым, и Лили не спеша пошла на работу. Каждой частицей своего тела она ощущала солнце, которое снова вернулось в её жизнь. В редакции всё оставалось по-прежнему. Нора раздавала приказы и отчитывала неопытных корреспондентов, но, увидев Лили, непринуждённо улыбнулась:

– Как ты, дорогая?

– Замечательно. Рада тебя видеть.

– Я тоже. Что со статьёй Росса?

– Боюсь, ты разозлишься, но мы никак не можем сдвинуться с мёртвой точки. Зато теперь хорошо относимся друг к другу, – девушка мечтательно улыбнулась.

– Зачем мне на тебя злиться, если ты наладила отношения с человеком, который спасёт мой журнал?

– Я думала…

– С этого ведь всё и начинается: сначала клиент становится твоим другом, а потом вы принимаетесь за работу, которая с большей долей вероятности получится, если вы понимаете друг друга.

– Так ты не сердишься? – обрадовалась Лили.

– Конечно, нет. Я дам вам столько времени, сколько потребуется.

– Спасибо за понимание, Нора.

– Особый клиент, особые правила.

– Алан действительно исключительный…

– Само собой, – перебила её Нора. – Но не всё же время тебе заниматься статьёй Росса. В редакции полно другой работы. Некоторые обязанности я могу поручить только тебе.

– А что у нас запланировано на ближайшее время?

– Я хочу, чтобы ты посетила одно мероприятие, организованное для лондонских предпринимателей.

– Хорошо. Что за мероприятие?

– Детали ты узнаешь потом: сейчас они не важны.

– Ладно, я поняла, – Лили опустилась в кресло. – Сейчас журнал ведёт борьбу за своё существование, и мы будем делать всё, что в наших силах, чтобы выжить. Я уверена, что мы победим.

– Я тоже верю в нас.

– Я знаю, но тебе нужно больше отдыхать. Не могу смотреть, как ты с ног валишься от усталости.

– Работа – лучшее лекарство от тяжёлых мыслей. Я на собственном опыте в этом убедилась.

– Расскажи мне, что тебя волнует, кроме работы? – обеспокоенно спросила Лили. – Мы давно уже не разговаривали по душам. Пора восполнить этот пробел в нашей дружбе. Ты так не считаешь?

– Конечно, я думаю точно так же, – устало вздохнула Нора. – Но не хочу взваливать на тебя свои проблемы.

– Я твоя подруга. Помогать тебе – это мой долг.

– Вовсе нет, Лили. Ты не обязана выслушивать мои проблемы.

– Но я хочу их выслушать, – упрямо повторила она.

– Ладно, хорошо.

Нора уединилась с Лили в своем кабинете.

– Несколько недель назад я увидела человека, которого очень сильно когда-то любила и до сих пор люблю. Он был вместе со своей женой и дочками. Мне было больно на это смотреть: моя мечта сбылась у другой женщины. А ведь это могли бы быть мои дети. Мы были так близки к этому, но в один момент всё рухнуло. Маленький ничтожный случай разрушил всё, к чему я шла долгие годы, – руки Норы сжались в кулаки. – Иногда утешаю себя тем, что я просто оказалась не по зубам этому мужчине, который не смог преодолеть невзгоды вместе со мной. Однако главная вина лежит не на мне: я доверилась не тому человеку. Не проходит и дня, чтобы я не жалела о своей доверчивости и о глупой, но самой важной в моей жизни любви.

– Счастливая любовь. Несчастная любовь. Просто любовь. Всё это дано нам не случайно, а для того, чтобы познать величайшую тайну жизни. И тот, кто отказывается от несчастливой и невзаимной любви, тот отказывает самому себе в возможности отгадать эту тайну, – Лили перевела взгляд на Нору, сидевшую с опущенными плечами и вытиравшую платком глаза, и подошла к ней, чтобы обнять. – Нора, ты до сих пор разгадываешь тайну. Это заслуживает уважения: не каждый человек на такое способен. Уверена, что рано или поздно ты найдёшь разгадку в сердце мужчины, которого ты полюбишь и который будет любить тебя.

– Спасибо, Лили, но я не заслужила твой доброты. Зачем я только навязывала тебе общение с Россом, с которым ты не могла поладить?! – сокрушённо сказала она.

– Глупости, – успокоила её Лили. – Я сама должна была понять, что с тобой происходит.

– Мне стало легче, когда я тебе всё рассказала.

– Я вижу улыбку на твоем лице, а, значит, прежняя Нора вернулась.

– В этом твоя заслуга.

– Я просто выполняю свою работу, – улыбнулась девушка. – Кстати, какие задания у меня на сегодня?

В кабинет вошла Мэри, секретарша Норы.

– Проследи за работой наших внештатных редакторов: в их материалах часто не бывает изюминки. И могу я попросить тебя присмотреть за журналом, пока меня не будет?

– Не вопрос, а как долго ты будешь отсутствовать?

– Пару дней, наверное. Хочу воспользоваться твоим советом и немного отдохнуть, забыть всё, что меня беспокоило.

– Отличная идея! А за нас не волнуйся, мы справимся.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать, – Нора радостно вышла из кабинета.

Лили взяла в руки прошлый выпуск журнала и быстро его пролистала. Несмотря на тревоги Норы, Лили не могла не заметить, что журнал медленно, но верно возвращался в прежнюю колею и вновь становился интересен читателям. Лили часто брала интервью у малоизвестных, но талантливых артистов, которые сразу привлекали внимание публики и становились популярными. С популярностью этих артистов росла и популярность самого журнала.

Девушка положила выпуск на место и отправилась к остальным. Лили обвела взглядом всех присутствующих: редакторов, журналистов, корректоров, верстальщиков, менеджеров, начальника отдела рекламы и дизайнера. Каждый из них был увлечённо занят работой, и Лили внутренне обрадовалась тому, что здесь работают люди, небезразличные к своей профессии и преданные любимому делу. Даже те, кто недавно сюда пришёл, работали с самоотдачей и страстно хотели помочь журналу “Сияние” занять своё место среди конкурентов.

– Хочу попросить у вас минутку внимания, – окликнула девушка работающих. – Норы несколько дней не будет. Я вместо неё. Если будут возникать какие-то вопросы, смело обращайтесь ко мне.

– Хорошо, детка, – отозвался новенький журналист. – У меня возник вопрос: ты свободна сегодня вечером?

– Не думаю, что эта информация имеет значение для парня, у которого уже есть девушка. Не так ли? Я знаю про вас с Мэри, так что не отвлекай других своими вопросами не по теме. Лучше бы спросил у меня, какие цветы любит твоя девушка.

Все дружно рассмеялись, а парень сделал вид, что обижен. Лили заметила, как он подмигнул Мэри, которая густо покраснела под его взглядом.

– Я и без вашей помощи знаю, какие цветы любит Мэри, – обиженно проговорил парень. – Розы, да, дорогая?

Мэри подошла к нему и что-то прошептала ему на ухо. Парень рассеянно улыбнулся и быстро вышел из помещения.

– Мэри, что ты ему сказала?

– Сказала, что пора познакомиться с моими родителями, раз он так много обо мне знает.

Новый взрыв смеха сотряс коллектив.

– Хорошо, ребята, теперь принимайтесь за работу, – твёрдо произнесла Лили.

Работа в редакции снова закипела. Во время обеда позвонил Алан.

– Привет, малышка. Как твои дела?

– Немного устала, но, услышав твой голос, сразу взбодрилась.

– Устала, говоришь?

– Да. Нора уехала и поручила мне выполнять её обязанности.

– Ничего, ты справишься.

– А ты как проводишь время? Как встреча?

– Встречу перенесли, поэтому я сейчас завтракаю.

– Везунчик, я хочу иметь такой же распорядок дня, как у тебя.

–Придётся немало потрудиться, чтобы заслужить право на неограниченный отдых.

– Опять Алан Росс мудрости изрекает? – возмутилась девушка.

– Опять Лили Фейбер жалуется на мудрости Алана Росса?

– Не наговаривай на меня.

– Не могу вспомнить, зачем я тебе звонил? – задумчиво прошептал Алан. – Ты не знаешь?

– Хотел узнать рецепт торта, которым я тебя как-то угощала?

– Нет. Мне рецепт не нужен, потому что я знаю, в каком магазине ты покупала этот торт.

– Ах, вот так! – обиделась девушка. – Значит, скидочной карты этого прекрасного магазина ты от меня не получишь.

– Лили, ну зачем же так сразу? Такие крайние меры ещё никого не вразумляли.

– Тебя вразумят.

– Не думаю. Кстати, куда мы завтра пойдём? Выбирай место.

– Ты меня приглашаешь? – наигранно спросила Лили. – На свидание?

– У тебя есть сомнения?

– А у тебя их нет? Только представь: мы будем сидеть друг напротив друга, нам нужно будет о чём-то разговаривать…

– Меня даже передёрнуло от твоих слов, – рассмеялся Алан. – Но не вижу в этом ничего плохого.

– Тебе придётся постоянно подавлять в себе желание заставить меня замолчать, а я буду сопротивляться искушению ударить тебя.

– Ты уверена, что будешь сопротивляться только этому искушению?

– Конечно, нет. Ещё мне, наверняка, захочется тебя оскорбить, но твоя тонко чувствующая натура не справится с моральным давлением и угнетающей обстановкой, и ты убежишь от меня в слезах. А твоё унижение мне не хочется видеть, – грустно закончила девушка, и повисло молчание. Лили была вынуждена сдаться. – Ну ладно, может, немного и хочется. Да, точно, хочется. Больше, чем следовало. Меня это пугает, а тебя?

– Милашка, я привык идти на риск.

– Общаться с обычными неидеальными людьми – что может быть хуже для тебя?

– Лили, поверь, ты идеальная. Я точно это знаю.

– Ладно, так уж и быть, уговорил. Пойду с тобой, куда скажешь, – быстро сдалась она.

– Сразу бы так.

– Что ж, не буду тебя отвлекать от завтрака. Позвони вечером, чтобы я знала, что ты в порядке.

– Конечно. Жди моего звонка.

Она положила телефон в сумку и вышла на свежий воздух. Весна открывала в девушке новые грани нежности и любви. Лили не помнила, когда в последний раз испытывала подобные чувства. Раньше ей было чуждо делить с другим человеком свою радость, страхи и волнения. Лили привыкла всегда надеяться только на себя. Но сейчас в её жизни появился тот, на кого можно было всецело положиться.

Вернувшись на работу, девушка взяла статью внештатного работника о питании и диетах и стала её редактировать, но в голове продолжали вертеться мысли об Алане.

Писатель позвонил только вечером. У него был радостный и возбуждённый голос.

– Хочешь услышать хорошую новость?

– Конечно.

– Обо мне снимут фильм, – торжественно объявил Алан.

– Это потрясающе! Я очень рада за тебя.

– Спасибо, дорогая.

– Ты это заслужил.

– Не смущай меня, пожалуйста.

– Хорошо, не буду.

– Наши планы на завтра ещё в силе?

– Ты хотел сказать: твои планы на завтра? – пошутила Лили

– Да, мои и наши.

– В силе.

– Вот и отлично. Тогда до завтра?

– До завтра, Алан. Спокойной ночи.

Лили с нетерпением ждала следующего дня, который положит начало веренице новых событий.

Утром в редакции творился хаос. Сотрудники кричали друг на друга, рвали бумагу и раскидывали её по всему помещению. Некоторые из женщин сидели за столом и плакали. Лили стояла неподвижно, не веря своим глазам: те самые люди, которые вчера шутили и смеялись, сегодня неистовствовали и творили безумные вещи.

Девушка встрепенулась, когда кто-то взял её за руку и потянул за собой. Это оказалась Мэри. Она осторожно закрыла дверь кабинета.

– Что происходит? Я ничего не понимаю, – обеспокоенно сказала Лили.

– Послушай, – было заметно, что Мэри трудно говорить. На её глаза наворачивались слезы. – Норы больше нет. Она мертва.

– Что ты такое говоришь? Ты в порядке…

– Нора мертва, хочешь ты это признавать или нет, – перебила её Мэри. – Тело нашли в её квартире. Она скончалась от выстрела в голову.

Лили пошатнулась и упала, погрузившись в глубокий и очень страшный сон.

Глава 12

Стоит оглянуться, как они всегда где-то рядом и, смеясь, идут рука об руку. Издалека они ласково смотрят на человека, обречённого на их любовь. Жизнь и смерть, пронизанные дыханием друг друга.

Алан Росс «Призрак времени»

Лили очнулась и увидела себя лежащей на диване в кабинете Норы. Норы, которой больше не было в живых. Осознание этого факта пронзило сердце девушки острой болью.

– Этого не может быть. Так не бывает. Мне просто приснился кошмарный сон… – словно в лихорадке шептала Лили, обхватив себя за колени и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Выпей воды, может, тебе станет легче.

Лили увидела, как Мэри протянула ей стакан воды.

– Мне не нужна вода. Я хочу, чтобы Нора сейчас села рядом со мной и сказала, что это была глупая шутка.

– Ты же понимаешь, что это невозможно.

– Кто… кто обнаружил её тело?

– Соседка. Она забеспокоилась, что Нора давно не выходила из квартиры, и позвонила её родственникам. Они взломали дверь и обнаружили труп.

– А как вы узнали о смерти Норы?

– Нам позвонили её родственники: Нора совершила самоубийство.

Лили закрыла лицо руками и расплакалась.

– Все мои страхи за её эмоциональное состояние стали реальностью. Нора не смогла вынести того, что мужчина, которого она любит, принадлежит другой. К тридцати двум годам Нора не успела обзавестись семьёй и детьми, и у неё не было сильной моральной поддержки, которую можно получить только от своей семьи. В конечном счёте, Нору убило одиночество и тоска по прошлому, которое неотступно её преследовало.

– Кстати, – Мэри прервала девушку. – Звонил ещё один человек.

– Кто?

– Нотариус Норы.

– Чего он хотел? – испуганно спросила девушка.

– Незадолго до смерти Нора составила завещание.

– И?

Мэри выдержала паузу, медленно повернулась и выразительно посмотрела Лили в глаза:

– Свой журнал Нора завещала тебе. Теперь ты новый владелец журнала “Сияние ”.

Лили лишилась дара речи.

– Что… но почему?

– Потому что Нора доверяла тебе.

– Но… но как я справлюсь с этой должностью? Я не уверена…

– Сейчас никто ни в чём не уверен. Никто.

– О чём ты?

– Произошло очень странное происшествие.

– Что случилось?

– Когда мы сегодня пришли в редакцию, то с ужасом обнаружили, что вся информация, хранящаяся на наших компьютерах, удалена. Мы всё потеряли. Весь материал, который мы хотели напечатать в этом месяце и в двух последующих – мы ведь работали с опережением на четыре месяца – уничтожен неизвестным человеком. Непонятно, как, когда и по какой причине это произошло. В итоге, у нас ничего нет, за исключением той информации, которая осталась дома на компьютерах у некоторых сотрудников, а выход нового номера журнала должен состояться…

– Через неделю, – закончила за неё Лили.

– Мы не представляем, что теперь с нами будет. Все паникуют и не могут взять себя в руки.

– Когда состоятся похороны? – рассеянно спросила Лили.

– Понятия не имею. Всё равно на них будут присутствовать только родственники Норы, остальным вход запрещён.

– Как это понимать? – встрепенулась Лили.

– Её родственники считают, что Нору погубила работа и среда, в которой она постоянно вращалась. Поэтому они не потерпят на похоронах никого, кто не член их семьи.

– Значит, мы не имеем права даже попрощаться с ней в последний раз, – горько вздохнула девушка. – Ладно, пойдём к остальным.

В помещении по-прежнему стоял шум, и велись громкие споры. Лили стоило огромного труда перекричать всех.

– Я прошу вас сохранять спокойствие. Я очень надеюсь, что в скором времени ситуация прояснится, и всё встанет на свои места.

– А на место Норы встанешь ты? – раздражённо спросил Чак.

– Такова была её воля.

– Мы не можем знать, чего она на самом деле хотела.

– Чтобы ты уважал других людей – вот, чего она хотела, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Пожалуйста, перестаньте, – взмолилась Лили. – Сегодня вы все можете быть свободны, а завтра почтим память Норы. Вчера я разговаривала с Норой и думала, что поддержала её в трудную минуту, но, как оказалось, самый трудный момент для неё был ещё впереди. Нора ушла в иной мир, и мы теперь должны мириться с этим.

Сотрудники стали расходиться, а Лили закрылась в кабинете Норы. Солнце освещало весь кабинет и окутывало девушку своим теплом и светом. Эта атмосфера покоя и гармонии полностью отличалась от того, что происходило с самой девушкой.

Алан застал Лили заснувшей за столом Норы. Он осторожно коснулся её плеча, и девушка сразу же проснулась и подняла на Алана опухшие от слёз глаза.

– Вставай, милая. Я отвезу тебя домой.

– Не могу. Мне нужно остаться здесь, тогда она вернётся. Обязательно вернётся. В моей душе словно выключилась ещё одна лампочка. С потерей близких мне людей там каждый раз становилось темнее: исчезал один из источников света и жизни для меня. Я боюсь, что когда-нибудь свет в моей душе полностью погаснет и наступит темнота, которая неизбежно повлечёт за собой слепоту.

– Лили…

– Я верю в то, что… Подожди, а откуда ты знаешь про Нору?

– Мэри рассказала. Мне очень жаль.

– Никакая жалость не вернёт её к жизни, – печально произнесла она.

– Знаю, но это не повод отказываться от своей жизни. Пойдём, – ласково повторил он.

– Ладно.

Они вышли на улицу и сели в машину Алана. По дороге домой Лили не проронила ни одного слова.

– Хочешь, чтобы я побыл с тобой? – спросил Алан, когда девушка выходила из машины.

– Да. Одна я не справлюсь.

В квартире Лили мужчина быстро освоился. Он укрыл девушку пледом, когда у неё начался озноб, и сделал ей тёплый чай.

– Как ты? Выглядишь очень уставшей.

– Не важно. Я хоть как-то выгляжу. Кто-то не имеет и этого.

– Извини, что спрашиваю, но из-за чего Нора так поступила?

– Безответная любовь, Алан, – Лили многозначительно посмотрела ему в глаза, – убивает и уничтожает в нас самое лучшее. Я ошибалась, когда думала иначе.

– Ты не знаешь…

– Это я отправила её на отдых, «отдых от жизни», как потом выяснилось. Я должна была понять, что с ней происходит, мы же были подругами.

– Чужая душа потёмки.

– Я должна была её остановить, не дать ей убить себя! – в отчаянии воскликнула девушка. – И никакая я ей не подруга. Я хуже врага. Равнодушный пустой человек.

– Лили, ты ни в чём не виновата, – Алан обнял расстроенную девушку, положил её голову себе на плечо и успокаивающе стал поглаживать её спину и волосы. – Перед каждым человеком стоит выбор: преодолевать жизнь с её трудностями или прервать её, когда боль станет особенно невыносимой. Нора сделала свой выбор, и ты не в ответе за её решение. Если она не хотела жить, то рано или поздно всё равно пошла бы на это, и ты не смогла бы её остановить.

– Если бы я помогла ей изменить образ мыслей…

– Девочка моя, мы не в твоих силах изменить другого человека. Любые попытки это сделать только усугубляют ситуацию и приводят к взаимному разочарованию.

– Как ты думаешь, – неожиданно спросила Лили. – На свете есть люди, которые живут не для жизни, а для смерти, потому что изначально обречены на погибель и вся их жизнь есть лишь подступ к этой смерти?

– Нет, таких людей не существует, – уверенно ответил он.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что каждый человек, который приходит в этот мир, наделяется правом строить себя и свою жизнь. Как бы печально эта жизнь не складывалась, только сам человек решает, как она закончится. Ты согласна со мной?

– Я разделяю твою точку зрения, но ведь есть вещи, которые заранее в нашей жизни предопределены, и события, от которых не уйдёшь.

– Лили, ты устала. Постарайся заснуть.

– Я тебе говорила, что Нора оставила свой журнал мне?

– Нет.

– Ты думаешь, я этого заслуживаю?

– Даже не сомневайся в себе. Я не знаю человека, который заслуживал бы этого больше, чем ты.

– Не говори так. Я всё равно откажусь от журнала.

– Ты серьёзно?

– Да. Происходят странные вещи, и мне не хочется находиться в эпицентре скандала, тем более, что виновник скандала это кто-то из своих. Я не переношу таких разборок.

– Какие разборки? О чём ты говоришь?

– Кто-то уничтожил всю информацию, которая хранилась на наших компьютерах. Всё бесследно пропало. Вычислить злоумышленника не удалось.

– Это ещё не повод отказываться от журнала. Может быть, только ты можешь навести в нём порядок.

– Не вижу смысла цепляться за то, что в скором времени перестанет существовать.

– Ваш журнал не так безнадежён, как вы думаете.

– Новый номер журнала должен выйти через неделю, а у нас нет ровным счетом ничего. Я думаю, что многие работники опустят руки и уйдут.

– Нет безвыходных ситуаций. Пожалуйста, запомни это.

– Хорошо, буду одна возрождать журнал. Надолго ли меня хватит?

– Ты не будешь в одиночестве. Я буду с тобой. Вместе мы справимся.

– Спасибо, Алан, за предложенную помощь, но чем ты можешь мне помочь?

– Я знаю каждого пятого успешного человека в этом городе и думаю, что не возникнет проблем, если я попрошу об одолжении.

– О каком таком одолжении? Хотя… можешь не отвечать. Не важно, что ты задумал. Тебя трудно в чём-то разубедить, по себе знаю.

– Ну вот, ты впервые улыбнулась за этот день. Для меня это маленькая победа.

– Только ты меня и заставляешь улыбаться.

– Это моя обязанность.

– Спасибо за то, что чувствуешь себя обязанным делать меня счастливой.

– Думаю, тебе пора спать. День выдался не из лёгких.

– Ты уже уходишь?

– Да. Лили, запомни: жизнь дана нам не для того, чтобы мы думали о смерти.

– О чём же нам тогда думать?

– О бессмертии.

– По-твоему, бессмертие возможно?

– Конечно. Каждому человеку нужно думать о том, какую ему следует вести жизнь, чтобы жить вечно в памяти людей, которых он любит.

– Ты понял, как тебе строить свою жизнь?

– Нет, но я знаю, как сделать бессмертными других: люди, которых я помещаю в свои книги и превращаю в персонажей, остаются там навсегда. И они будут жить в сознании других людей до тех пор, пока существуют те, кто читает эти книги.

– И многим людям Алан Росс подарил бессмертие? – поинтересовалась девушка.

– Всем, кого люблю, – ответил он, нежно посмотрев Лили в глаза.

– Себя не забыл?

– Не забыл, – медленно ответил Алан. – Иначе, как я смогу воссоединиться с теми, кого люблю, после смерти?

– Не волнуйся, этих людей ты точно не потеряешь.

– Тогда мне больше не о чем переживать, – Алан легко сжал руку Лили и оставил девушку наедине со своими мыслями.

Спустя два дня, в восемь часов утра Алан стоял на кухне Лили, словно никуда не уходил, и как ни в чем ни бывало готовил завтрак. Девушка вышла из комнаты и в растерянности посмотрела на дымящийся кофе. Алан поймал её взгляд и пояснил:

– Без кофе утро добрым не бывает.

– Без тебя тоже, – девушка ласково ущипнула Алана за руку.

– Ты чего щипаешь меня?

– А кто мне запретит?

– Судя по всему, никто. Пей кофе, пока не остыл.

– Знаешь, о чём я сейчас думаю?

– Я не за этим сегодня за тобой заехал. У нас дело, если ты не забыла.

– Ты похож на мужчину, который умеет готовить, но умело притворяется, что не умеет.

– Зачем мне это нужно? – пожал он плечами.

– Наверное, чтобы о тебе заботились.

– Возьму на заметку твой совет и воспользуюсь им при любом удобном случае.

– Только не переусердствуй.

– Буду иметь в виду. Ты готова сегодня подписывать документы на владение журналом?

– Да.

– То есть ты примешь мою помощь в создании нового номера?

– А у меня есть выбор?

– Ты права. Его у тебя нет с того момента, как я предложил свою помощь.

– Если ты опять будешь задирать нос, я откажусь от дальнейшего нашего сотрудничества.

– Вот и делай после этого добрые дела людям, непременно обвинят в эгоизме и высокомерии, – усмехнулся Алан.

– По-моему, строить из себя оскорблённую невинность – это твоё любимое занятие.

– Моё самое любимое занятие – ставить выскочек на место.

– Поставить на место самого себя несколько трудно, не находишь?

– Совсем чуть-чуть, но с этим разберёмся позже. Сейчас у тебя другая задача. Нам уже нужно собираться, чтобы вовремя придти на встречу с нотариусом и руководством журнала. Ты же не хочешь, чтобы о тебе сложилось мнение как о легкомысленном человеке?

– Я думаю, что моему образу светской бунтарки эта деталь не помешает.

– Смотри сама, Лилиан.

– Зачем ты коверкаешь моё имя?

– А почему бы и нет? Любые варианты твои имени прекрасны.

– А все варианты твоего имени очень красивы.

– И почему меня назвали Аланом?! – воскликнул мужчина.

– Потому что ты красив как летний день.

– Опять ты меня отвлекаешь от цели моего прихода!

– Всё, не нервничай, мы уже выходим…

Когда все бумаги были подписаны, Лили вспомнила взгляд Норы в тот момент, когда она говорила о спасении журнала. В глазах женщины всякий раз загоралась решимость защитить самое дорогое сердцу, когда речь заходила о деле всей её жизни.

Теперь это дело досталось Лили, и девушка не знала, получится у неё сделать то, на что не хватило сил у Норы, или она станет следующей побеждённой и падёт вслед за Норой.

– Мне неприятно осознавать, что я получила журнал по причине самоубийства его бывшей владелицы, а не благодаря собственному труду, – делилась своими эмоциями с Аланом Лили. – Совсем недавно я и подумать не могла, что события будут развиваться таким образом. Я обрела то, о чём мечтала с начала своей карьеры, но из-за этого потеряла намного больше. Пора бы уже запомнить: судьба не делает подарки просто так, рано или поздно она всё равно списывает нужную сумму с кредитной карточки, и человек превращается в банкрота.

Несмотря на трудности, с которыми столкнулась Лили за эти несколько дней, она не планировала сдаваться, а собиралась двигаться вперёд и реализовывать свои мечты.

– Но как бы там ни было, – пришла в себя девушка. – Глупо тосковать по человеку, который не захотел остаться в живых, хотя бы ради тех, кто его любил.

– Ты готова? – спросил у Лили Алан, когда они вышли на улицу.

– Конечно. А к чему?

– К новой жизни.

– Обновления мне точно не помешают.

– Это хорошо, – улыбнулся он, взяв девушку за руку.

В бутике, в который Алан её привел, Лили было некомфортно, наверное, из-за того, что такую дорогую одежду она никогда не могла себе позволить.

– Зачем ты меня сюда привёл? Захотел похвастаться, что ты можешь себе всё это позволить, а я нет? – раздражённо спросила она.

– Почему ты всегда думаешь обо мне только самое худшее?

– Извини, привычка…

– Алан! – Лили не сразу заметила симпатичную брюнетку с короткой стрижкой, которая очень быстро оказалась рядом с Аланом и обняла его. – Рада тебя видеть. Что ты здесь делаешь?

– Привет, Харпер. Здорово, что мы встретились. Твоя помощь была бы очень кстати.

– Чем могу помочь? – оживлённо спросила брюнетка.

– Моей подруге нужно подобрать несколько эффектных платьев, – Алан обернулся и показал в сторону Лили. – Справишься?

– Спрашиваешь?!

– Познакомься, это Лили, – сказал Алан.

Харпер медленно осмотрела девушку с головы до пят.

– Шикарная фигура, Лили. Мне бы такую. Ладно, приступим к делу, – не без сожаления произнесла Харпер.

Она вернулась с двумя невероятно красивыми платьями, на которых Лили боялась смотреть, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ним. Через два часа Алан увидел, как Лили, высунув голову из примерочной, молитвенно сложила руки и в отчаянии посмотрела на него через весь зал. Алан решил больше не мучить девушку и попросил Харпер заканчивать примерку. Девушки выбрали коктейльные платья самых разных фасонов и оттенков, как нежных, так и дерзких, и Алан оплатил все платья вместе с аксессуарами. Харпер сразу ему заявила, что, если этого не сделает он, то она купит сама платья для Лили, а Алану потом будет стыдно. Она просто не догадывалась, что если бы Лили попросила, то Алан купил бы для неё весь этот бутик.

– В следующий раз купим тебе больше вещей, – сказал он, когда они попрощались с Харпер.

– Ты смеёшься надо мной? Мне этих платьев до старости хватит. К тому же, я заработаю чуть больше денег и возмещу тебе всю их стоимость.

– Как скажешь, – небрежно отозвался Алан.

– Эй, всё неправильно, – ощетинилась Лили.

– Что неправильно?

– Ты должен был сказать, что это был твой подарок, я тебе ничего не должна и вообще тебе для меня ничего не жалко.

– Подарок? Разве у тебя сегодня день рождения?

– Знаешь, что? Я сейчас же вернусь в магазин и отдам всё обратно.

– А вот этого делать не надо. Ах, да, поздравляю с днём рождения! – развеселился Алан.

– Так-то лучше. В первый раз я тебя прощаю.

– Мне показалось, или ты стала самоуверенней?

– Вечно тебе что-то мерещится, – пробормотала девушка. – Может, ты, наконец, скажешь, куда мы едем?

– К тебе домой.

– Интересно, что ты там опять забыл?

– Не я, а ты. Переоденешься в новое платье, превратишься в роковую красотку, и мы поедем в казино. Надеюсь, ты умеешь играть. Хотя, тебе это не нужно: ты будешь моей приманкой этим вечером.

– Приманкой? Алан, что ты задумал? – ужаснулась девушка.

– Ты думала, я просто так тебе подарки делаю, для развлечения?

– Не знаю, что ты там придумал, но я не желаю быть ничьей приманкой. Найди другого червяка для своего крючка.

– Почему это так забавно звучит? – расхохотался Алан. – Малыш, не обижайся. Я пошутил.

– Вот так всегда. Не щадишь ты мои чувства.

– Обещаю впредь трепетно относиться к твоим чувствам.

Машина подъехала к дому Лили, и девушка побежала переодеваться, а Алан остался сидеть в машине. У него рот открылся от изумления, когда Лили вернулась. Писатель быстро пришёл в себя и подбежал к ней, чтобы открыть ей дверцу машины. На девушке было коктейльное платье-мини изумрудного цвета, которое подчеркивало необычный оттенок её глаз. Туфли на высоком каблуке делали стройные соблазнительные ноги Лили ещё длиннее, а браслеты с маленькими зелёными камнями украшали изящные запястья. Идеальный образ завершала алая матовая помада, которая доводила чувственные губы девушки до совершенства.

– Я не верю своим глазам: передо мной словно другая девушка.

– Другая, Алан? – Лили презрительно вздёрнула носик. – Как ты можешь в моём присутствии думать о других?

– Я уже говорил, что в восторге от тебя и твоего чувства юмора?

– Что-то неприпомню.

– Нет, серьёзно, Лили, ты прекрасна. В этом новом образе ты выглядишь девушкой, о которой мечтают все мужчины, в том числе и я.

– А раньше я так не выглядела?

– Ты обладаешь удивительной природной красотой, а в этом соблазнительном наряде, который сейчас на тебе, твоя красота сразу бросается в глаза. Поэтому я и боюсь, что тебя теперь будут преследовать толпы мужчин.

– Безосновательный страх.

– Ладно, сосредоточимся на главном.

– То есть на тебе? – иронично спросила она.

– Сейчас ты окажешься на закрытой вечеринке, и, надеюсь, знаешь, как себя там вести.

– Может, лучше скажешь, на какой вечеринке я окажусь?

– Вечеринку устраивает Скарлетт Макензи. Если ты её не знаешь…

– Ты серьезно? Скарлетт? Самая скандальная певица Лондона?

– Это не все её способности.

– На что ещё она способна?

– У неё талант крутить романы с неподходящими мужчинами. Не смотри на меня так, пожалуйста, – умоляюще прошептал Алан. – Со мной у неё ничего не было, хотя, да, знаю, ты относишь меня к неподходящим мужчинам.

– Не всегда.

– Значит так, слушай меня внимательно. Ты должна сделать так, чтобы Скарлетт с первого взгляда тебя невзлюбила и возненавидела. Стань её врагом. Пусть она боится тебя.

– Алан, ты точно уверен, что светское общество тебя принимает? Потому что, если ты сам следуешь своим советам, окружающие люди не только тебя презирают, но и обманывают.

– О, Лили, как же ты наивна.

– Да, пожалуй, но всё потому, что я не желаю быть отравленной или задушенной людьми, которых называю своими “друзьями”.

– Хорошо, тогда скажи мне, для чего мы едем к Скарлетт?

– Чтобы получить от неё информацию для моего журнала и вовремя выпустить новый номер.

– И ты думаешь, что к разным людям может быть применим одинаковый подход?

– Я думаю, что стать для человека врагом – не лучший способ заставить его говорить о себе.

– А вот тут ты ошибаешься. Своим врагам Скарлетт разбалтывает очень много личной информации, потому что считает, что враги знают и понимают её намного лучше, чем друзья.

– Не вижу в этом смысла.

– Враги видят её насквозь, поэтому ей нет необходимости что-то от них скрывать. Рассказывая им о своих слабостях, Скарлетт запускает беспроигрышный механизм: враги начинают бить по её уязвимым местам, а она тем временем закрывает все свои слабые места и становится неуязвимой. И тогда наступает очередь врагов открывать свои секреты, конечно, не на добровольной основе. Однако это уже не составляет Скарлетт труда, потому как короткая дорога ведёт нас от наших слабостей к уязвимым местам другого человека. Недаром говорят, что нужно раскрыть человеку тайну, чтобы тот выдал свою собственную.

– Это кто же так говорит? Вообще-то теория интересная, но маловероятная, – высказалась Лили. – Люди непредсказуемы и ведут себя не так, как мы предполагаем.

– Поэтому Скарлетт и стала королевой скандала, – усмехнулся Алан.

– Хотя, должна признать, что доля правды в её теории присутствует.

– Что же ты считаешь в ней правдивым?

– Друзья и близкие не воспринимают нас такими, какие мы есть. В их глазах мы люди либо с исключительными способностями, либо с непоправимыми недостатками. А благодаря нашим врагам, у нас появляется реальный шанс измениться в лучшую или худшую сторону, потому что враги открывают нам нашу истинную сущность, которую мы стараемся либо скрыть, либо открыть миру.

– Недоброжелатели, желая причинить зло, порой даруют нам редкую возможность узнать самих себя и наших близких, – согласился Алан.

– Ладно, я возьмусь играть ради общего дела столь непривычную для меня роль.

– Вот и замечательно.

Роскошь и богатство, сразу бросающиеся в глаза тому, кто впервые попал на вечеринку, где число знаменитостей превышает допустимую для обычного человека норму, обескураживали. Для Лили подобные мероприятия не были в новинку, и она успела приобрести иммунитет к обаянию сильных мира сего. Однако события сегодняшнего вечера определённо волновали девушку и возбуждали её любопытное сознание. Атмосфера закрытой вечеринки способствовала раскрытию каждой неординарной личности в полной мере.

Предугадать стратегии поведения людей в отношениях знаменитость – незнаменитость ни для кого не составило бы труда. Совсем иная ситуация складывается, когда сталкиваются лбами те, кто сумел взобраться в этой жизни на вершину успеха. Исход таких взаимоотношений может быть абсолютно непредсказуем.

Глава 13

Любовь – это вдох без выдоха.

Алан Росс «Призрак времени»

Лили было интересно посмотреть, как ведут себя знаменитости, когда камеры перестают работать. Алан предупредил девушку, что Скарлетт не любит незваных гостей на своих вечеринках.

– Нужно вести себя осторожно и в то же время уверенно и дерзко, чтобы все видели, что ты имеешь право здесь находиться, – пояснил он.

Дружелюбные улыбки и объятия, которыми обменивались гости при встрече, не могли скрыть презрения, затаившегося в их глазах. Женщины вели непринуждённые светские беседы и с завистью поглядывали друг на друга. Каждая думала о том, что ей повезло больше, чем остальным, но в душе по-прежнему ощущалась нехватка чего-то важного, и возникал страх, что соперницы уже могли это приобрести. Как женщины выставляли напоказ свою красоту, так и мужчины хвастались друг перед другом своей властью и достоинствами. Разница была только в том, что в роли достоинств мужчин выступали их женщины, по отношению к которым они и демонстрировали свою власть. Такой образ жизни накапливал в душах людей бессильную злобу на самих себя за то, что теперь они не в силах вырваться из замкнутого круга условностей, в который добровольно себя заключили, и накопленный за долгое время яд должен был куда-то выплёскиваться. За отсутствием другой альтернативы любители сладкой жизни могли выливать этот яд только друг на друга. Лили с нетерпением ждала, кто же первый решится проявить себя, и не подозревала, что сегодня весь яд достанется именно ей.

В вызывающе одетой блондинке с громким звучным голосом нетрудно было узнать Скарлетт Макензи. Её привычка аккумулировать на себе всё внимание окружающих больше всего проявлялась в моменты непрерывной тоски. Сегодня Скарлетт чувствовала себя превосходно, но отказываться от внимания к своей персоне не собиралась.

Алан проводил Лили до соседнего столика и направился к Скарлетт. Лили даже с дальнего расстояния увидела, как загорелись глаза эффектной блондинки и выгнулась её грудь. Как показалось девушке, объятия, в которые Скарлетт заключила Алана, были неприлично долгими, а след от её помады на щеке писателя нёс на себе отпечаток вульгарности. Алан близко наклонился в девушке и стал ей что-то проникновенно нашёптывать. Он не сводил с неё долгого пристального взгляда и задумчиво улыбался, отчего Скарлетт стала непроизвольно краснеть и нервно поправлять волосы. Эти признаки сказали Лили о том, что Алан не солгал, когда сказал, что между ним и Скарлетт ничего не было, иначе королева скандала вела бы себя по-другому. Находиться рядом с предметом своей страсти и не владеть им, было для неё невыносимо тяжело, однако Скарлетт нашла способ казаться настолько равнодушной и пресыщенной жизнью, что никто, в том числе и Алан, не мог догадаться, как сильно она на самом деле нуждается в любви и крепком мужском плече.

Лили увлеклась своими догадками и не заметила взгляда, которым её окинула Скарлетт. Певица и писатель приближались к Лили, и девушка стала лихорадочно думать, как ей отсюда сбежать. Шансы на побег быстро испарились, когда певица оказалась рядом.

– Познакомься, это Лили, – представил Алан свою подругу. – Лили, это Скар.

– Дорогой, так меня можешь звать только ты, – ощетинилась певица. – Для остальных я мисс Макензи.

– Приятно познакомиться, мисс Макензи.

– Как я уже сказал, Лили бы хотела написать о тебе в своём глянцевом журнале, – пояснил Алан. – И она надеется на твою помощь.

– Алан, принеси нам что-нибудь выпить.

– Хорошо, сейчас.

Лили осталась один на один с женщиной, которую уже начинала ненавидеть и которая определенно ненавидела её. “Отлично, значит, всё идет по плану”, – весело подумала Лили. – “Только я очень сомневаюсь, что этот план сработает”.

– Итак, ты журналистка? – вежливо спросила Скарлетт.

– Да.

– Терпеть не могу журналистов. Сами вы ничего в жизни не добились, но очень любите комментировать со своей извращённой точки зрения тех, кто преуспел.

– Извини, Скар, но ты нас путаешь со своими пиар-агентами.

– Послушай, девочка, я тебе не Скар, – убийственно тихим голосом произнесла Макензи.

– Как скажешь.

– Знаешь, что я думаю?

– Пожалуйста, скажи. Мне очень интересно, – ледяным тоном сказала Лили.

– Это нам впору брать у тебя интервью, а не тебе у нас.

– Как ты пришла к такому умозаключению?

– Я уже полчаса задаюсь вопросом: как тебе удалось поймать в свои сети Алана? Вот и решила, что нужно спросить об этом напрямую. Может, стоит всё-таки взять у тебя интервью и поделиться информацией с другими девушками?

– В чувстве юмора тебе не откажешь, – рассмеялась Лили.

– А тебе – в наглости.

– То, что Алан достался не тебе, вовсе не делает меня мишенью для твоего острого языка. Я пришла сюда не для этого.

– Мне всё равно, для чего ты пришла, потому что уйдёшь ты ни с чем.

– То есть ты не согласна сотрудничать?

– Только что догадалась?

– Несмотря на то, что Алан очень хорошего о тебе мнения, помогать его подруге ты не собираешься и будешь стоять на своих принципах? – переспросила Лили.

– Именно.

– Тогда ты, наверное, понимаешь, что мне ничего не стоит изменить мнение Алана о тебе?

– Валяй.

– Не сомневайся во мне: я это сделаю. Вопрос в том, сможешь ли ты пережить разрыв отношений с тем, в кого тайно и давно влюблена?

Глаза Скарлетт сузились, и в их голубой мгле загорелся холодный огонь. Лили инстинктивно сделала шаг назад и спиной почувствовала чьё-то присутствие. Повернувшись, она увидела Алана, который держал в руках напитки и недоумённо смотрел на девушек.

– Дамы, разбирайте напитки. Ну что, договорились вы, о чём Лили будет писать?

– Да, дорогой, не волнуйся, – поспешно ответила Скарлетт. – Пойду, поздороваюсь с остальными.

– Что ты с ней сделала? – спросил у Лили Алан, когда Скарлетт ушла.

– А что такого? Я всего лишь следую твоим советам.

– Я говорил тебе разозлить и подзадорить Скарлетт, а не обижать её, – с досадой в голосе сказал Алан.

– С чего ты взял, что я её обидела?

– С того, что знаю, как выглядит человек, которому причинили боль.

– Теперь я у тебя плохая, да? Зачем же мне тогда помогаешь, если ты на стороне добра? – Лили развернулась и пошла в другой зал.

Большую часть вечера Лили и Алан провели раздельно. Алан увлечённо беседовал с друзьями, а Лили бесцельно слонялась среди знаменитостей, которые ей вдруг стали безразличны. Случалось, что какой-нибудь молодой симпатичный актёр обращал на девушку внимание и вовлекал в беседу о современном искусстве. Лили без интереса отвечала, на всякий случай запоминая всё, что говорит собеседник, и быстро удалялась.

Все мысли девушки занимала самодовольная певица, взгляды которой Лили часто ловила на себе. Тот факт, что Алан не поверил своей девушке и безоговорочно принял сторону Скарлетт, не разобравшись, что произошло, приводил Лили в отчаяние. Решив разобраться с ситуацией, девушка отправилась к писателю, мирно беседовавшему с двумя симпатичными блондинками.

– Алан, я хочу с тобой поговорить, – обратилась к нему Лили, коснувшись его плеча.

– О чём таком важном ты хотела поговорить, что нагло прервала нашу беседу?

– Я всего лишь… – осеклась девушка. Тон голоса и пренебрежительный взгляд, которым Алан её окинул, сбили Лили с толку. – Если я обидела тебя…

– Дело не в обиде, дорогая, но с элементарными правилами этикета тебе следует ознакомиться как можно скорее, – девушки, стоявшие рядом с Аланом, одобрительно рассмеялись.

– Почему ты со мной разговариваешь в подобном тоне? – пролепетала Лили.

– Потому что ты ведёшь себя не так, как подобает настоящей леди.

– А зачем мне вести себя как леди? Я не вижу здесь джентльмена, который бы этого заслуживал, – воскликнула девушка и почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Снова Макензи изучала лицо Лили и задумчиво улыбалась. “Больше я не спущу ей этих выходок”, – подумала девушка и стремительно направилась к сопернице. Скарлетт не была удивлена её приходу и внимательно рассматривала Лили.

– Что такое? Грозила мне опалой и сама в ней оказалась? Как предсказуемо! Это случается со всеми, кто стремится перейти мне дорогу. А ведь заметь: я и пальцем не пошевелила, чтобы разрушить ваши отношения. Ты всё сделала за меня, – нараспев произнесла она, отчеканивая каждое слово.

– Не принимай мечты за действительность.

– Постараюсь, но прежде подумай о том, что девочка, которая больше всех сейчас мечтает о несбыточном, это ты сама.

– В данный момент я мечтаю о том, чтобы ты упала с пьедестала, на который сама себя поставила.

– Когда ты уже осознаешь, что все присутствующие, в том числе и Алан, стоят на этом пьедестале, кроме тебя? Тебе здесь не место, и очень скоро Алан это поймёт, если уже не понял, и избавится от тебя, – последние слова особенно задели Лили, потому что объясняли поведение Алана этим вечером.

– Интриганка! – в сердцах воскликнула Лили. В этот самый момент музыка неожиданно стихла, и изобличающее слово разнеслось по всему залу. Сотни глаз обернулись в сторону девушек.

– Это ты говоришь мне?! – наигранно спросила Макензи невинным голосом.

– Тебе, подлая, лицемерная…

Рука, в которой Лили держала бокал с шампанским, непослушно взвилась в воздух и выплеснула содержимое бокала на платье Скарлетт. Раздались изумлённые возгласы, и Лили почувствовала, как кто-то схватил её и оттащил от певицы. Девушка удивилась, обнаружив, что это был не Алан, а Майкл, музыкальный продюсер Скарлетт. Алан же стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Майкл тем временем кинулся к Скарлетт и заботливо попытался исправить ситуацию с её мокрым платьем. Сейчас Лили почему-то думала не о том, что все присутствующие её ненавидят и ей нужно немедленно отсюда уходить, а о том, с какой нежностью Майкл смотрит на Скарлетт и как трогательно пытается ей помочь. Это был не коммерческий ход, а подлинная влюблённость, которую трудно скрыть, однако Скарлетт по непонятной причине её не замечала. Майкл сделал знак охранникам, чтобы Лили выпроводили из здания, но Скарлетт наклонилась к нему и что-то сказала, что он и передал охране. Перед тем, как охранники вывели Лили из зала, она посмотрела на Макензи. На длинных ресницах певицы блестели слезы, но в её глазах затаилось странное удовлетворение от происходящего, и на миг Лили показалось, что в них мелькнуло восхищение.

Почти час девушка просидела в одиночестве в маленькой комнате, в которую её отвели. Охранники сказали ей сидеть здесь и ждать. Чего ждать, Лили не понимала. Она находилась в глубоком отчаянии. Девушку мучили вопросы, на которые она не могла дать разумный ответ: “Где Алан? Почему его нет рядом, когда мне так плохо? Он оставил меня одну выбираться из ситуации, в которую сам же и втянул”, – с грустью думала Лили.

За время ожидания она успела десять раз пожалеть о своей импульсивности и неразумном поступке. Не нужно быть провидцем, чтобы понять: из-за своего поведения Лили лишится работы, журнала и отношений. Впредь никто больше не захочет с ней сотрудничать, а дело, над которым работала Норы в последние годы своей жизни, развалится.

Когда Лили уже стало казаться, что её решили оставить здесь на ночь в качестве наказания, открылась дверь и вошла Скарлетт в новом платье. Тень высокомерия по-прежнему лежала на её лице, но появилось и что-то мягкое в его правильных тонких чертах. Макензи села в кресло и непринуждённо стала разглядывать Лили, которая не понимала, что происходит и чего Скарлетт от неё хочет. Лили показалось странным, что певица не выглядела той, которую несправедливо оскорбили у всех на глазах.

– Если ты ждёшь Алана, то знай, что он не придёт, – наконец произнесла Макензи.

– Почему?

– Потому что он уже уехал.

– Я спрашиваю, почему он уехал?

– Спроси у него сама.

– Ты знаешь ответ на этот вопрос. Почему бы тебе самой не ответить на него?

– Хорошо, попробую ответить, но помни, что это только мои догадки.

– До чего же ты догадалась? – спросила Лили, теряя терпение.

– Алан разозлился на тебя, потому что ты серьёзно обидела его подругу.

– Он обижал тебя чаще, чем я? Разве нет? Равнодушием, холодностью и бесчувствием ранил он твоё любящее сердце, и всё равно вы в хороших дружеских отношениях. Почему же тогда подобное моё отношение к тебе могло его так огорчить?

– Повторяю: это мои догадки.

– Должно быть что-то ещё…

– Ты не являешься частью того общества, в котором Алан проводит большую часть своей жизни, – резко оборвала её Скарлетт. – И сегодня он это чётко осознал.

– Значит, общественное мнение будет моделировать наши с ним взаимоотношения?

– Нет, общественное мнение будет беспощадно ломать ваши отношения.

Лили больше не могла находиться в обстановке удушающего психоанализа и встала, чтобы уйти.

– Ты никогда не станешь частью его жизни, – тихо произнесла Скарлетт. Её слова прозвучали как приговор, и Лили обернулась. – Если не станешь частью нашего закрытого общества.

– Почему тебя это так волнует? Неужели пытаешься мне помочь? – спросила Лили после паузы.

– Как бы странно ни звучало, но я действительно хочу тебе помочь.

– Зачем?

– Если бы я сама это знала, мои намерения относительно тебя были бы предельно ясными, а разрозненные мысли в голове не пытались бы сейчас друг друга съесть.

– Значит, ты ещё не знаешь, что хочешь сделать со мной и моей жизнью?

– Нет. Однако кое-что я уже сделала.

– Что же?

– Всё, что происходило сегодня на моей закрытой вечеринке, не выйдет за её пределы и не станет достоянием широкой публики, а, следовательно, о твоём поведении никто не узнает, если только ты не вынудишь меня принять другое решение.

– Какое благородство! Вы только посмотрите.

– Я всего лишь поступаю по совести, потому что понимаю, что произошедший скандал спровоцировала именно я.

– Ты бы удивилась, узнав, кто на самом деле его спровоцировал, – осторожно сказала Лили.

– Алан? – рассмеялась Скарлетт. – Да, он умеет вести себя неприлично с девушками.

– На мой взгляд, он крайне редко ведёт себя прилично.

Скарлетт снова рассмеялась, и на лице Лили появилась улыбка.

– Но порой он бывает таким нежным и трогательным, что у меня захватывает дух от его чувствительности, – прошептала певица, и Лили впервые ощутила к ней симпатию.

– В такие моменты думаешь только о том, как бы его ничем случайно не задеть, – согласилась девушка.

– И если его задевают, он становится неестественно жестоким к людям, которые для него что-то значат.

Лили молчала. Ей было неловко обсуждать личную жизнь с человеком, которого она час назад считала лицемерным и лживым.

– Он не такой, как все, и я не знаю, что сделало его таким, – начала Скарлетт. – Да это и не важно: людей тянет к нему, как магнитом. Когда-то давно мне казалось, что, если он исчезнет из моей жизни, я этого не вынесу. Каждый день мне хотелось быть рядом с ним. Я смотрела на его лицо с обложек журналов и мечтала о нём так, как многие мужчины сейчас мечтают обо мне. Ради любви к нему я бы смогла отказаться от карьеры, от работы, да от всего, только бы знать, что я нужна ему. Сейчас я бы, конечно, не пошла на такие жертвы. Многое переменилось во мне и в нём.

– Твоя любовь погасла, но не исчезла. Так ведь? – задумчиво спросила Лили.

– Отчасти ты права. Не могу сказать, что меня к нему не влечёт, как раньше. Скорее наоборот. Вот парадокс: когда я стала любить его меньше, все чувственные желания, которые я когда-либо к нему испытывала, ещё больше обострились, – Скарлетт нервно рассмеялась. В её смехе скрывалась ненависть к самой себе. – У нормальных людей всё наоборот.

– Извини, что спрашиваю, но почему вы не смогли быть вместе? Ведь социальное положение не являлось для вас преградой, как в нашем с ним случае.

– Алан всегда искал своего человека, который был бы особенным только для него одного. Ему необходимо было нечто необычное и оригинальное, чего не встретишь среди обыкновенных людей. Как ни странно, я для него самая обычная. Он постоянно разрушал то, что я пыталась с ним построить.

– Ты отдавала себя не тому мужчине.

– Да, сейчас я это понимаю. Когда у меня появился Майкл, я на жизнь посмотрела с другой стороны.

– Майкл – это твой музыкальный продюсер?

– Да, мы помолвлены, но никто об этом ещё не знает.

Лили вдруг вспомнила, что когда-то Майкл встречался с сестрой Скарлетт, и почувствовала сенсацию.

– Поздравляю вас.

– Алану я не стала ничего говорить. В его жизни появилась ты, и я тебе позавидовала: он считает тебя необычной и смотрит на тебя не так, как на всех остальных девушек. Что бы я ни делала, он никогда не смотрел на меня с такой страстью.

– Почему же он оставил меня здесь одну? – удивлённо спросила Лили.

– Этого мужчину мне никогда не понять, – обречённо произнесла Скарлетт. – Я не должна тебе это говорить, но то, что сегодня с тобой произошло, было частью плана Алана. Вы с ним тоже договорились об определённой стратегии поведения этим вечером, и мне она была известна. Я не понимаю, зачем Алан так с тобой поступает, ведь он на самом деле хочет, чтобы я помогла тебе с новым номером журнала, но та ситуация, в которую ты сегодня попала, нужна была ему лишь для того, чтобы избавиться от тебя.

Лили, потрясённая, уставилась на Скарлетт в глубоком молчании.

– Может быть, это я неправильно поняла… – начала певица.

– Неважно. Спасибо, что рассказала.

Лили думала, что получит этим вечером сенсацию от Макензи, но она не предполагала, что эта сенсация коснётся её собственной личной жизни. Чтобы не продолжать эту шокирующую для неё тему, Лили переключилась на Скарлетт.

– Ты пыталась сказать ему о своих чувствах?

– Если тело и взгляд женщины не могут донести до мужчины её любовь к нему, никакие слова не помогут. Больнее всего не то, что меня отвергли, а то, что не разделили со мной ту необъятную любовь, которая была в моём сердце. Её даже не растоптали, а просто… – слеза скатилась по щеке, но Скарлетт быстро её смахнула. – Просто проигнорировали.

Лили было больно смотреть на то, как певица страдает, вспоминая былую любовь. О собственных растоптанных чувствах Лили старалась не думать.

– Мне жаль, что так получилось. Я не думаю, что Алан хотел тебя обидеть.

– Он не хотел ущемлять своё самолюбие, на остальное ему плевать, – печально вздохнула Скарлетт. Кажется, теперь Лили стала понимать, что собой представляет Алан Росс. – Что ж, это всё в прошлом. После того, что сегодня произошло, я бы хотела тебе помочь.

– Ты бы оказала мне этим большую услугу, – без воодушевления сказала Лили. Больше всего ей сейчас хотелось отсюда уйти.

– Я так понимаю, нужно что-то сенсационное… – Скарлетт задумалась. – Как тебе такая сенсация: твой журнал самым первым напишет о нашей с Майклом помолвке и о предстоящей свадьбе?

– Ты готова ради меня раскрыть тайну вашей помолвки?

– Рано или поздно люди о нас узнают, – сказала Скарлетт и со вздохом добавила. – И сестра тоже.

– Спасибо за доверие, – поблагодарила её Лили.

– Если нужно будет больше материала, я поговорю ещё с парочкой людей, которые не откажутся дать интересное интервью.

– Даже не представляешь, как выручаешь меня, – сказала на прощание Лили.

Девушка уходила от певицы со смешанными чувствами. Она была рада, что сумет спасти свой журнал от краха, но в то же время её сердце разрывалось от отчаяния.

Наступил новый день. Девушка надеялась, что Алан хотя бы позвонит ей и объяснит своё поведение. Но он не позвонил ни утром, ни вечером, ни на следующий день. Чем больше девушка узнавала писателя, тем больше она понимала, как мало о нём, в сущности, знает. Сейчас ожидание было самым глупым занятием, которое Лили только могла себе представить. Было понятно, что Алан порвал с ней. Но почему он это сделал? Лили не была уверена, что ей понравится ответ на этот вопрос, ей не хотелось идти к Алану для того, чтобы её второй раз отвергли.

Рабочая неделя выдалась тяжёлой для всех. Работники журнала страдали от неопределённости и отсутствия строгого контроля в их деятельности. Лили постоянно пропадала, потому что уезжала к Скарлетт и Майклу, которые рассказывали ей подробности своей будущей свадьбы.

После того, как работа с Макензи была закончена, девушка воспользовалась рекомендациями певицы и направилась по адресам других знаменитостей. Лили принимали очень радушно и доброжелательно отвечали на её вопросы, когда слышали, кто её прислал. Они заинтересованно разглядывали журналистку, за которую лично поручилась Скарлетт Макензи, а ведь певица не просто ни за кого не поручалась – она терпеть не могла прессу.

– Что скажешь? – довольно спросила у Лили Мэри, листая новый выпуск журнала, вышедший в срок, благодаря удачному стечению обстоятельств и работоспособности сотрудников.

– Думаю, что мы молодцы.

– Согласна. Продажи выросли, и все нам теперь завидуют, что мы первые узнали про свадьбу Макензи, – усмехнулась Мэри. – Нора бы нами гордилась.

– Да, раскрывать чужие тайны мы умеем.

– Если бы знаменитости не скрывали свою личную жизнь и не делали из неё тайну, у нас бы не было работы.

– Им не стоит об этом знать, иначе они быстро раскроют всю свою подноготную, лишь бы избавиться от нас, самых ненавистных для них людей.

– Хотя я не понимаю их ненависти к нам. Не каждой знаменитости дано так ярко себя преподнести, как это делают за неё журналисты. Мы прокладываем им дорогу к успеху, привлекаем к ним внимание людей, а они поливают наш труд грязью.

– Любой известный человек скажет тебе, что всё наоборот, – усмехнулась Лили.

– А разве легко обратить внимание народа на какую-нибудь тихую и скромную знаменитость? Вот мы и прибегаем к разным методам, не всегда приятным и честным, но действенным.

– Знаешь, Мэри, я думаю, что эту твою лекцию следует читать каждому человеку, который в скором времени станет известным, чтобы избежать дальнейших недомолвок, – Лили рассмеялась, когда представила, как Мэри стоит в очках и сером кардигане перед группой молодых талантливых людей и пытается втолковать им основы уважения к журналисту. Её предмет именно так бы и назывался.

– Смейся сколько угодно, дорогая, а я считаю, что мы заслуживаем уважения за то, что делаем жизнь многих людей интереснее, чем она есть на самом деле.

Мэри ушла, а Лили открыла нижнюю полку стола, который раньше принадлежал Норе, и стала искать её старые заметки. Девушка перебирала документы и наткнулась на странный листок, валявшийся между ними, в котором содержалась информация о предстоящем мероприятии, на котором будут присутствовать лондонские предприниматели. Девушка вспомнила, что Нора как-то вскользь об этом упоминала. Перевернув лист, Лили увидела на обратной стороне слова, написанные неровным почерком: “Не забывай, что ты должна быть счастлива. С любовью, твоя Нора”.

Тоска по безвозвратно утерянному с новой силой впилась острыми зубами в сердце измученной девушки. Последние слова, написанные Норой для Лили, оказали на девушку сильнейшее воздействие. Даже в неразборчивых буквах Норы можно было увидеть её нежелание делать то, что она совершила. Прощальные записки тем и отличаются, что прощающийся на самом деле не хочет уходить, но другого выхода он не видит.

«Мероприятие состоится уже завтра, – подумала девушка, – и я должна на него пойти ради Норы».

«Мужчины в дорогих костюмах под руку с дорогими женщинами, – усмехнулась про себя Лили, когда оказалась в назначенном месте. – Как же это невыносимо скучно. Здесь всё пропитано дурным вкусом».

Лили взяла с собой диктофон на случай, если попадётся особенно интересный экземпляр, которого она захочет выслушать. В том, что будет множество неинтересных экземпляров, девушка не сомневалась и, тем не менее, их тоже собиралась разговорить.

Прошёл час, и она осознала, что ведёт себя очень странно, бесцельно слоняясь от одной группы людей к другой с равнодушным выражением лица и пробуя из еды всё, что попадется под руку. Лили вдруг охватило презрение к своей работе и к тому, что происходит вокруг. Она толком ни с кем нормально не поговорила и успела произвести, как ей показалось, впечатление грустной чудачки. Однако девушку больше всего заботил другой вопрос: что значили последние слова Норы? Ведь интерпретировать их можно было по-разному. Нора была настолько обеспокоена каким-то вопросом, что не могла уйти, не решив его, и Лили не понимала, как ей разгадать эту загадку, если она не понимает даже оставленных для неё подсказок.

Девушка решила подышать свежим воздухом, чтобы по-новому взглянуть на ситуацию, и вышла на улицу. Холодный ветер резко ударил ей в лицо, но Лили упрямо пошла вперёд, словно преследовала какую-то одной ей известную цель. Остановившись, она громко выдохнула и уже сделала новый вдох, как услышала низкий мелодичный голос, ещё в детстве вцепившийся в её хрупкое сознание:

– Сегодня холодно, и твоё нежное горячее сердце рискует простудиться.

Глава 14

Когда женщина влюбляется впервые, она любит своего любовника; в дальнейшем она любит уже только любовь.

Франсуа Ларошфуко

– Что… что ты тут делаешь? – растерянно спросила Лили, начиная заикаться. – Разве ты не…

Мужчина не удостоил её вопрос вниманием и заботливо накинул на голые плечи девушки свой пиджак.

– Ты должна беречь себя.

– Откуда ты здесь?

– Нора написала мне, как тебе плохо.

– Нора? Когда? – в глазах девушки застыл немой вопрос, и её лицо исказила боль.

– Это произошло несколько недель назад. У меня было время подумать и осознать, что я не просто желаю тебе помочь. Я хочу быть рядом с тобой.

– Лиам, Нора умерла, её больше нет, – Лили посмотрела на него своими большими печальными глазами. Голова девушки бессильно упала на грудь Лиама, и Лили громко разрыдалась. Большие сильные руки обняли её, а губы стали шептать утешающие слова.

– Всё позади, милая. Всё позади. Я рядом.

Именно в тот момент Лили поняла, что всё действительно позади. Впервые за долгое время девушка смогла выплакать всю свою боль близкому человеку. Лили была под надёжной защитой и знала, что есть твёрдое плечо, на которое она может положиться. Все страхи и сомнения отступили, когда она почувствовала его тёплое дыхание.

«Теперь понятно, почему Нора хотела, чтобы я здесь оказалась. Она велела мне быть счастливой, и я не могу её ослушаться. Нора помнила, как сильно я когда-то любила Лиама, и захотела нас воссоединить. В Лиаме она всегда видела мужчину, который может сделать меня абсолютно счастливой. Думаю, что она не ошиблась».

Наслаждаться присутствием Лиама девушке мешали мысли о писателе, образ которого за несколько минут вытеснил Лиам. «Не может быть близким тот, кто способен в силу каких бы то ни было обстоятельств отказаться от тебя, словно тебя для него никогда не существовало», – Алан сам написал это в одной из своих книг, и Лили вдруг решила, что придерживается такого же мнения.

– Как же я скучал по этим губам, мягким волосам… – шептал Лиам, целуя девушку и наполняя её ощущением сладкого блаженства. – Пойдём отсюда.

– А как же…

– Для меня имеешь значение только ты, всё остальное неважно.

Ночью, когда девушка лежала в объятиях Лиама, она долго не могла уснуть. Не от возбуждения, а от состояния душевного покоя. Ей не хотелось погружаться в сон: казалось, что, если она уснет, всё прекрасное, что случилось за этот день, исчезнет без следа, как и воспоминания о человеке, который помог ей обрести счастье и любовь. Нора была необыкновенным человеком, тонко чувствующим других и мир вокруг себя. Нора была старше Лили, но это нисколько не мешало их дружбе. Девушка, скорее, смотрела на Нору, как на опытную наставницу в житейских вопросах. Напоминание о вечеринке послужило для Лили благословением на счастье с Лиамом, которого Нора хорошо знала. Перед тем, как уснуть, Лили послала свою улыбку куда-то в темноту.

Солнечный свет заливал комнату своим тёплым пламенем. Когда он коснулся глаз девушки, мирно спавшей рядом с русоволосым мужчиной, который, приподнявшись на локоть, не мог оторвать от неё глаз, Лили проснулась и лениво потянулась.

– Доброе утро, – произнесла она, боясь потерять чувство душевного равновесия, в котором пребывала. Девушка испытывала полное блаженство и полностью ему отдавалась.

– Доброе утро. Ты так сладко спала, что я получал физически ощутимое удовольствие, наблюдая за тобой.

– Физически ощутимое? – смеясь, спросила Лили. – Это как?

– Моё сердце билось чаще обычного, и я чувствовал прилив энергии.

– Почему твоё сердце билось часто? – взгляд девушки вдруг стал серьёзным, словно она ожидала услышать что-то конкретное.

– Любовь измеряется в биениях сердца, отданных другому человеку. От кого я мог слышать эту фразу? – Лиам сделал вид, что задумался. – Ах да, от тебя.

– Знаешь, что мне в тебе нравится? – нараспев произнесла Лили, убедившись в том, что Лиам её не забыл.

– Я почему-то думал, что всё, – обиженно протянул он. – А сейчас не знаю, что и думать. Как это понимать, Лилс?

– Ты умеешь замечать и запоминать все те мелочи, которые делают нас, женщин, счастливыми. Довольно-таки ценное качество для мужчины.

– Это я тоже запомню.

– Расскажи мне, что происходило в твоей жизни, пока мы не виделись.

– В моей жизни произошло много событий: важных и не очень. Но все они не оставили в душе глубокого отпечатка, потому что рядом не было тебя.

– А что такого особенного с тобой было бы, если бы я была рядом?

– Зачем ты меня спрашиваешь, если знаешь ответ? – Лиам улыбнулся, а после некоторой паузы добавил:

– Ты всегда раскрашивала мою жизнь в яркие цвета.

– Да, но ведь краски мне дарил ты.

– Малыш, как же ты любишь всякие метафоры!

– Как их не любить?! Вся наша жизнь пронизана метафорами.

– Не замечал.

– Любовь как метафора. Этого ты тоже не замечал? – смеясь, спросила она.

– Я предпочитаю любить, а не думать, что представляет собой любовь.

– В этом весь ты, дорогой. Упрощаешь жизнь настолько, насколько можешь.

– Ладно, скажи мне, какие умные мысли приходят в твою прекрасную головку, заполненную метафорами.

– Ты давишь на меня, и головка всё забывает.

– Давай, Лилс, говори уже. Я знаю, как сильно ты этого хочешь. Ты живёшь ради таких моментов.

– Каких ещё моментов?

– Моментов, когда ты рассказываешь мне о том, на что я раньше не обращал внимание.

– Боюсь, теперь ты станешь ещё более невнимательным.

– Лилс…

–Ладно, так уж и быть, поделюсь мыслями, – медленно начала Лили. – Если бы любовь можно было определить как троп, то это однозначно была бы метафора. Любовь всегда метафорична. Поддавшись на глупое сходство с идеалом, мы, глядя на предмет нашей фантазии, считаем его любовью всей жизни, тогда как эти чувства и это понятие любви нужно воспринимать в переносном значении.

– Только не говори, что я предмет твоей фантазии: не хочу, чтобы ты воспринимала меня в переносном значении.

– Если воспринимать жизнь в прямом значении, с ума можно сойти, – невзначай бросила девушка. – Что-то ты отвлёк меня от темы.

– Темы?

– Я по-прежнему ничего не знаю о твоей работе и жизни в Америке.

– Ах да, я приобрёл небольшую строительную фирму.

– Лиам, это здорово! – жизнерадостно воскликнула Лили. – Я рада за тебя.

– Знаю, милая.

– А твой отъезд из страны не повредит работе фирмы?

– Нет, я как раз собирался открывать ещё один филиал в Лондоне.

– Значит, я могу не бояться, что ты уедешь обратно?

– Не беспокойся, я окончательно перебрался в Англию, но, конечно, иногда буду вынужден улетать в Америку, и тебе придётся мириться с этой ситуацией.

– Хорошо.

Лили смотрела на то, как Лиам собирается на работу, и удивлялась тому, как хорошо и молодо он выглядит. Лиам был намного старше Лили, но вместе они всегда выглядели как сверстники, и сейчас вряд ли что-то изменилось. Время не только дало Лиаму опыт и закалило характер, но и наделило его небезыскусной мужественностью, которая сразу бросалась в глаза.

Лили не могла сейчас точно вспомнить, за что она когда-то так сильно полюбила этого мужчину, но то, что она прониклась к нему глубоким чувством, девушка поняла ещё в приюте. Эту трогательную любовь Лили к зрелому мужчине некоторые её знакомые считали странной и говорили ей о том, что она должна встречаться со сверстниками. Однако девушка была уверена, что возраст не имеет значения и, если бы они с Лиамом встретились при других обстоятельствах, она бы всё равно в него без памяти влюбилась.

– Сегодня я приглашаю тебя на ужин к себе домой, – произнёс он.

– Обожаю твои сюрпризы.

– Разве это сюрприз, если ты о нём знаешь?

– И что? Ты ведь умеешь удивлять даже самыми простыми и обыденными вещами.

– Пожалуйста, не ставь слишком высокую для меня планку, а то я не дотянусь до неё.

– Не умаляй свои достоинства.

– До вечера, дорогая, – мужчина поцеловал её и вышел из комнаты.

Весь день Лили пребывала в радостном возбуждении и не замечала ничего вокруг.

– Ты вся светишься. Произошло что-то хорошее? – спросила Мэри.

– Нет, отличное.

– Даже так?

– Вернулся мужчина, которого я уже давно уже люблю.

– А я думала, что вы с Аланом не так давно знакомы.

– Я говорю не про Алана Росса.

– Почему тогда я считала, что вы с Аланом вместе? Разве вы не симпатизировали друг другу?

– Мэри, забудь ты про эту симпатию. Алану не справиться с моим непростым характером.

– Кого-кого, а тебя я бы точно не назвала человеком со сложным характером.

– Однако не все мужчины могут вынести мой характер. Из этого делаю вывод, что характер у меня сложный.

– Ладно, и кто же тот терпеливый красавчик, ради которого ты отказалась от Росса?

– Может быть, ты помнишь, около двух лет назад я встречалась с Лиамом…

– Как я могу забыть такую идеальную пару? Вам все завидовали, и вы сами прекрасно понимали, как вам друг с другом повезло, а потом Лиам уехал, оставив тебя одну.

– Не говори так. Никто никого не оставлял. Мы вместе приняли это решение, и каждый пошёл своим путём.

– Неправильное было решение.

– Спасибо, что просветила.

– Если нужен будет совет, обращайся.

– Обязательно.

Лили вошла в свой кабинет, и первое, что она почувствовала, был густой и бальзамический запах цветов. На столе лежал букет белых Королевских лилий. Девушка глубоко вдохнула насыщенный аромат и взяла вазу, чтобы поставить цветы в воду. «Безнадёжный романтик», – подумала Лили и вернулась к работе.

Журнал «Сияние» набрал популярность среди молодых девушек и женщин зрелого возраста, и требования к нему возросли. Перед работниками больше не стояло задачи удержать журнал на плаву, теперь они ориентировались на то, чтобы увлечь и удержать читателя. Лили захотелось превзойти другие журналы-конкуренты.

Занятая мыслями о новых лицах в мире моды, девушка не сразу почувствовала лёгкое головокружение. Потом появилась головная боль, которую Лили списала на усталость и проигнорировала. Но боль усиливалась, и перед тем, как голова девушки бессильно опустилась ей на руки, Лили в полуобморочном состоянии привиделось, что её голова раскалывается на две части и на двух противоположных полюсах стоят Алан и Лиам, которые удивлённо разглядывают друг друга…

Глава 15

Люди не знают, что значит «нам надо

Расстаться» и не летать.

Твоя любовь оставила привкус яда.

Теперь я боюсь глотать.

Алан Росс «Призрак времени»

– Лили! – испуганно прокричала Мэри, застав начальницу в бессознательном состоянии у себя в кабинете. В нос бросился навязчивый запах лилий. Мэри быстро открыла окна, принесла нашатырный спирт и, промокнув им платок, прижала его к носу девушки. Лили открыла глаза и закашлялась.

– Что происходит? – спросила она, слабо улыбнувшись. Оглядев испуганное лицо Мэри и платок в её руке, жутко пахнущий нашатырным спиртом, девушка разочарованно произнесла:

– Опять я упала в обморок. Мэри, прости за то, что ты каждый раз становишься свидетельницей моих обмороков.

– Состояние у тебя и, правда, неважное, но в этот раз во всём виноваты цветы.

– Ах да, лилии. Надо попросить Лиама не быть таким романтичным. Как думаешь, он обидится на меня?

– Причём здесь Лиам? Цветы ведь принёс Алан.

– Алан? – Мэри увидела, как помрачнело лицо девушки.

– Я бы сказала об этом раньше, но не знала, что ты уже вернулась.

– Что он от меня хотел?

– Хотел увидеться с тобой и подарить цветы. Я подумала, что будет нечестно давать ему ложную надежду: ты же уже встречаешься с другим.

– И что ты ему сказала?

– Я ему тактично намекнула, что у тебя другой мужчина, с которым ты счастлива.

– Как Алан отреагировал?

– Извинился, оставил цветы и ушёл. Прости, если я что-то не так сказала.

– Всё в порядке, не волнуйся.

– Как ты себя чувствуешь? Может, тебе лучше пойти домой?

– Да, пожалуй, я так и сделаю.

Лили вышла из редакции с букетом белых лилий. Девушка крепко сжимала цветы в своих руках и поглядывала на них. Она знала, что выкинет лилии перед тем, как зайдёт к Лиаму домой, однако сейчас не могла с ними расстаться. Дул сильный ветер, и удушливого запаха цветов Лили не чувствовала. Какая-то неведомая сила заставляла её держать эти лилии – символ странной любви Алана. Любви, которая, разгораясь, может затуманить рассудок, отравить сознание своей жертвы и заставить её задыхаться, как в клетке, среди этих чувств. Девушка увидела в сложившейся ситуации особый смысл: Алан чувствовал огромную потребность в любви, но он попросту не знал, из чего состоит любовь. А Лили не знала, как к ней на самом деле относится Алан: в их отношениях всегда было нечто непонятное, чего она не могла постичь, как ни старалась.

Лиам открыл девушке дверь своей новой квартиры. Лили зашла и огляделась: просторная квартира с яркой мебелью и светлыми стенами произвела на неё расслабляющий и успокаивающий эффект. Во всей обстановке было что-то наивное, и девушка улыбнулась.

– Твою квартиру можно использовать для проведения мастер-классов по цветотерапии.

– Цветотерапии?

– Это использование цвета для устранения недуга и исцеления организма человека. Цветотерапию также применяют для снятия стресса у детей.

– Ясно, – произнёс Лиам без особого энтузиазма.

– Не знала, что ты обожаешь все цвета радуги до такой степени, – хихикнула Лили.

– О вкусах не спорят. Как прошёл твой день?

– Лучшетебе не знать.

– Почему?

– В конце рабочего дня я потеряла сознание.

– Боже, Лили, что случилось? – встрепенулся Алан.

– Мой кабинет не проветривался, и я чуть не задохнулась от запаха цветов.

– Каких ещё цветов?

– Королевских лилий.

– Откуда у тебя эти цветы?

– Мне их принесли, пока я была на обеденном перерыве. Я почему-то подумала, что они от тебя.

– Да не посылал я тебе никаких цветов.

– Знаю.

– Тогда от кого они?

Девушка отвела глаза в сторону и тихо сказала:

– От мужчины, с которым я встречалась до того, как ты приехал.

Лиам сделал глубокий вдох, и Лили увидела, что он, скорее, раздражён, чем раздосадован.

– Я могу быть уверен в том, что этот человек больше не придёт к тебе и не будет дарить ядовитых лилий?

– Что значит «ядовитых»? Это прекрасные цветы. Я сама виновата в том, что забыла открыть окна.

– Если ты не знаешь, дорогая, то во Франции даже существовал такой метод пытки, как пытка запахом лилии. Не удивительно, что у тебя был обморок: у королевских лилий очень насыщенный аромат, а вечером их запах усиливается и ощущается за десятки метров.

– Как бы там ни было, человек, который прислал эти цветы, не желал мне зла.

– Вопрос в том, почему он вообще их тебе посылал, если вы расстались. Вы ведь расстались?

– Можно и так сказать…

– Господи, Лили, неужели ты не можешь отвадить влюблённого мальчишку?

– Почему ты так говоришь?! А себя ты не считаешь «влюблённым мальчишкой»?

– Ты удивишься, но я считаю себя влюблённым мужчиной, – после этих слов Лили смягчилась и тепло посмотрела на влюблённого мужчину.

– Надо же, сколько открытий за один день…

Послышался звук открывающейся двери, и Лили обернулась. На пороге стояла немолодая женщина и помогала снять верхнюю одежду девочке лет двенадцати. Лиам подошёл к девочке и поцеловал её в макушку.

– Как ты, малышка? Хорошо погуляла? – обратился он к ней, присев на корточки.

– Да, папуля, – девочка обняла Лиама за шею свою маленькими ручонками, и Лили показалось, что этими руками девочка только что её задушила, задушила то прекрасное, что начинало зарождаться в её жизни. – Но Марта запретила мне кушать мороженое. А ты купишь мне мороженое?

– Конечно. Когда ты поправишься, обязательно куплю.

– Класс, – завизжала девочка.

– Дорогая, познакомься, это Ханна, моя дочь, – Лиам посмотрел Лили в глаза, и она не увидела на его лице ни тени сожаления или смущения.

– Пап, а это кто? – Ханна нетерпеливо дёргала отца за рукав, показывая на Лили.

– Милая, это моя подруга Лили.

– Привет, Лили.

– Привет, малышка.

– Марта, идите с Ханной на кухню и хорошенько поужинайте.

– Конечно, сейчас, – Марта взяла за руку девочку, которая с интересом разглядывала Лили, и повела на кухню.

– Пойдём в комнату, – теперь Лиам взял Лили за руку и отвёл в свою комнату.

– Только, пожалуйста, не думай, что я тебя обманывал, – сказал он, закрыя за собой дверь.

– Если честно, в голове больше не осталось никаких мыслей.

– Что это значит?

– Только то, что я тебя внимательно слушаю. Что бы ты сейчас ни сказал, в моей голове останутся лишь твои слова.

– Иногда меня пугает степень твоего доверия ко мне.

– Меня тоже.

– Итак, с чего начать?

– Начни с самого начала.

– Хорошо. Когда я был приблизительно твоего возраста, я по уши влюбился в одну девушку. Она вскружила мне голову, и я даже не смог понять, что она из себя представляет. Так вот, я сделал ей предложение. Она согласилась, и мы поженились. Спустя год, у нас родилась Ханна, в которой мы души не чаяли. Однако вскоре мы поняли, что любовь к Ханне – единственная любовь, которая нас объединяет. Жена больше интересовалась карьерой, чем мной, и мы приняли решение развестись. Карьера жены пошла в гору, и ей предложили работу в Америке, – Лиам увидел, как расширились глаза сидящей напротив девушки, но всё равно продолжил. – Решение отпустить жену с ребёнком в чужую страну далось мне очень трудно, но я его принял, прекрасно понимая, что нас будет разделять океан. Я летал к Ханне раз в несколько месяцев и постоянно созванивался с ними. Всё шло нормально, пока два года назад я не узнал о том, что моя бывшая жена потеряла работу – единственное, что имело для неё ценность, – опустилась на дно жизни, а потом и вовсе пропала, оставив малышку одну. Ханну, мою бедную девочку, отдали в сиротский приют, – в глазах Лиама появились слёзы, чего никогда раньше не случалась, и Лили стало его жаль, хотя она и не могла оправдать его отцовского поведения. – Я сразу же приехал туда, чтобы забрать Ханну, но прошло ещё несколько недель, которые для меня стали годами, прежде чем она вернулась ко мне. Никогда себе не прощу этого.

– Бедняжка, ей действительно пришлось через многое пройти. Это ужасно. Мне жаль, Лиам.

– Ты знаешь, о чём говоришь, потому что была на месте Ханны. А я… может быть, именно поэтому я помогал раньше сиротскому приюту. Может, предчувствовал, что мой ребёнок окажется в подобной ситуации.

– А когда ты звал меня с собой в Америку, ты знал о том, что произошло с Ханной?

– Да, это был как раз тот момент, когда решался вопрос с родительскими правами. Я сказал тебе, что в Америке меня ждёт новая работа, но меня там ждала дочь. Я знал, что ты всё равно не покинешь Англию, поэтому был спокоен, когда лгал тебе про работу. Ты сердишься на меня?

– Уже нет, хотя мне непонятно, почему ты рассказал правду только сейчас. Неужели ты не доверял мне? Почему ты молчал?

– Боялся, что ты от меня отвернёшься, не сможешь принять правду моей жизни и вычеркнешь меня из своей.

– Понятно.

– Лили, тебе было всего двадцать лет.

– Абсолютно незрелая, – согласилась девушка.

– Прости, если тебя обидел, но поверь: я хотел сделать так, чтобы все были счастливы. И вот, что из этого вышло.

– В сложившихся обстоятельствах у тебя не было другого выбора.

– Спасибо, что понимаешь меня.

– Как может быть по-другому?

Лиам протянул к ней руки, и Лили обняла его. Только сейчас девушка почувствовала, что Лиам пахнет совсем не так, как раньше. Конечно, люди часто пользуются духами, и в каждый момент своей жизни они пахнут по-разному. Однако тело человека всё же имеет свой специфический запах, характерный только для него одного. И запах, обычно исходящий от Лиама, приобрёл другие нотки. Это был обволакивающий летний запах. Так пахнет воздух после продолжительного дождя. Свежесть в душе – к этому Лиам стремился. Он пытался начать жизнь с начала, исправить свои ошибки и стать хорошим отцом. После услышанного и увиденного Лили стало понятно, почему квартира Лиама похожа на детский сад. Ребёнок для этого мужчины значил больше, чем кто-либо ещё.

– Почему вы раньше не вернулись с Ханной в Англию? Неужели ты не скучал по всему, что тебя когда-то окружало?

– Скучал, но не хотел, чтобы ребёнок снова переезжал в другую страну.

– Мне кажется, что в тот момент было бы лучше вырвать Ханну из привычной среды, которая доставила ей столько страданий.

– Сейчас мы не можем знать, что было бы лучше.

– Да, не можем, – Девушка посмотрела на Лиама, и в её глазах мелькнул вопрос. – Почему же ты вернулся сейчас, Лиам? Что заставило тебя изменить своё решение?

– Я уже говорил: письмо Норы вызвало во мне тоску по тебе, по своей стране. Захотелось увидеть старых друзей. Не могу поверить, что Норы больше нет.

– Она есть. Осталась наших сердцах.

– И всегда там была.

– Мы должны принять её выбор, потому что другого выбора она нам не оставила.

– Как бы парадоксально это ни звучало.

– Именно. Если ты не против, я пойду. Уже поздно.

– Даже чаю с нами не выпьешь?

– В другой раз.

– Давай я тебя отвезу.

– Не стоит, дорогой. Где Ханна? Хочу с ней попрощаться.

– Пойдём.

Марта рассказывала девочке какую-то историю, когда та, смеясь, засовывала в рот кусочек шоколада. Услышав голоса, Ханна подняла голову и, схватив со стола конфету, подбежала к Лили.

– Возьмите, это вам от меня, чтобы жизнь была сладкой, как эта конфетка.

– Спасибо, милая. В следующий раз я тебе тоже принесу конфет, а сейчас хотела бы пожелать спокойной ночи.

– И вам спокойной ночи. Жалко, что вы уже уходите.

– Поздно уже. Тебе пора ложиться спать, как и мне.

– Надо, так надо, – сказала девочка и, обречённо вздыхая, зашагала в спальню.

– Она у тебя очень смешная, – прошептала девушка Лиаму, когда Ханна скрылась из виду.

– Есть в кого.

– В тебя что ли?

– А почему бы и нет?

– Именно поэтому чаще всего у тебя лицо как у игрока в покер?

– Ты, кажется, собиралась уходить?

– Тебе не кажется, дорогой.

– Вот и отлично, а то я уже испугался.

– Не скучай, – Лили сжала руку мужчины и вышла.

Девушка не торопясь шла по ночному парку. Засунув руку в карман, она вытащила конфету, которую дала ей Ханна, и положила её в рот. Вкус оказался не таким, как она ожидала: начинка из тёмного шоколада придавала горький привкус всей конфете.

Дойдя до своего дома, Лили увидела мужчину, который нетерпеливо шал вперёд-назад, засунув руки в карманы. Девушка хотела уже пройти мимо, но в незнакомце узнала Чарльза.

– Следишь за мной? – спросила Лили, улыбаясь.

– Привет, детка. Мне срочно нужно с кем-нибудь поговорить.

– А я для этой роли подхожу больше других.

– Ты умеешь давать хорошие советы.

– Ладно, пойдём.

– Я не знаю, как поступить.

– Что случилось? – спросила она, когда они оказались в квартире.

– Моя испаночка уезжает.

– Твоя кто? – растерялась девушка. Она уже успела забыть о новом увлечении Чарльза.

– Моя девушка Дебора. Лили, тебя вообще интересует моя жизнь? – возмутился Чарльз.

– Конечно, интересует. Что за вопросы?

– Ты поняла, о ком я говорю?

– Разумеется. За кого ты меня принимаешь?

– Дорогая, мне не до смеха. Завтра Дебора уедет, и если я не поеду с ней, то больше никогда не увижу.

Взгляд Лили стал печальным, и Чарльза пожалел, что заговорил об этом. Он знал о том, что в прошлом Лили был мужчина, которого она отпустила.

– Прости, я совсем забыл про Лиама.

– Ничего страшного. Кстати, он вернулся.

Чарльз удивлённо посмотрел на Лили и спросил:

– Ты не шутишь?

– Нет. Он вернулся вместе со своей дочерью.

– У него есть дочь? – удивился Чарли.

– Как оказалось, есть.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– Да, это долгая история, потом как-нибудь расскажу. Давай сначала решим твои проблемы, ты же для этого пришёл.

– Как знаешь.

– Скажи мне, ты любишь эту девушку?

– Если бы я знал наверняка, меня бы здесь не было.

Лили соскользнула с дивана на пол, когда безудержно смеялась, глядя на недоумевающего Чарльза.

– Что смешного, милая? Каждый второй мужчина не уверен в чувствах к девушке, с которой встречается.

– И почему Чарли всегда оказывается этим вторым мужчиной?! Для разнообразия хоть бы раз оказался первым.

– Может, когда-нибудь и окажусь, но не сегодня.

– Тогда подождём до завтра?

– Лили, ты что, пытаешься меня удержать?

– Какие глупые мысли порой приходят в твою голову!

– Не такие уж и глупые, – Чарльз улыбнулся ей лишь одним уголком рта. – Я ведь знаю, как моя малышка будет без меня скучать.

– Ничего подобного.

– Ты только подумай, кого ты будешь дразнить и доставать, когда я уеду?

– Значит, ты уже принял решение? Зачем тогда пришёл? А я скажу тебе зачем: так же, как мне нравится тебя дразнить, тебе нравится, когда я тебя дразню, – Лили подняла голову вверх, будто задумалась. – А, может, даже и больше.

– Что больше, малыш?

– Тебе мои подначивания нравятся больше, чем мне.

– Ты это говоришь, потому что знаешь, что когда я уеду, ты впредь не сможешь бесплатно посещать выставки ведущих художников Великобритании.

– Да? А я думала, что главному редактору глянцевого журнала все дороги открыты.

– Ох, я же толком не поздравил тебя с этим важным событием, – Чарльз притянул Лили к себе и стиснул в своих объятиях. – Поздравляю, малыш.

– Так, всё, убери от меня свои руки. Ты, случайно, не голоден?

– В каком смысле?

– Чарльз!

– Да молчу я.

– Если ты не знаешь, что испытываешь к Деборе, я не смогу тебе помочь.

– Но ты всегда мне помогаешь, помоги и сейчас.

– Ладно, есть способ, о котором рассказывал один писатель.

– Наконец-то. Что за способ?

– Закрой глаза, Чарли. Закрой и представь: Деборы нет. Нигде. Никогда не было и не будет, – Лили замолчала и посмотрела на Чарльза, сидящего с закрытыми глазами. В нём было что-то трогательное, то, что он никогда не показывал другим людям сам. Лишь проницательные зрители могли увидеть это в его картинах. – Что ты чувствуешь, Чарли? Боль, тоску или, может, безразличие? Каким бы ты сейчас был, если бы этой девушки никогда не было в твоей жизни? Ты бы остался прежним или её присутствие что-то поменяло в тебе? Ответь: что ты чувствуешь? Ты понял, какое место в твоей жизни занимает Дебора?

После небольшой паузы Чарльз открыл глаза и осторожно произнёс:

– Дебора занимает в моей жизни отнюдь не первое место. Это не та девушка, которая способна изменить мою жизнь, и я не буду долго страдать, если она уйдёт от меня. Однако в данный период моей жизни я хочу быть именно с ней. Я понятия не имею, что из этого выйдет, но мне хочется попробовать.

– Не знаю, правильно ты поступаешь или нет, да никто этого знать не может. Помни только о том, что я поддержу любое твоё решение. Не попробовав, ты никогда не узнаешь, как всё могло бы сложиться. К какому бы результату ты не пришёл, точно не будешь жалеть о том, что не проявил решимость. Если и есть какой-то способ узнать о своём будущем, то только сделать шаг навстречу неизвестному и последовать за своей мечтой.

– Знаешь, Лили, наверное, я пришёл сюда не для того, чтобы ты помогла мне принять решение, а чтобы ты уверила меня в правильности уже подсознательно принятого решения.

– Рада, что смогла помочь, – улыбнулась девушка.

– Без тебя легкомысленный Чарли совсем пропадёт.

Лили положила свою голову Чарльзу на плечо.

– Мне бы хотелось задать тебе ещё один вопрос, раз уж завтра ты уезжаешь.

– Не много ли вопросов на сегодня? Ладно, конечно, задавай.

– Ты сказал, что Дебора кардинально не изменила твою жизнь, и я думаю, что самым важным человеком в своей жизни ты её не назовёшь. Тогда у меня возникает вопрос: есть ли человек, без которого ты не представляешь себя, без которого весь бы твой мир рухнул, тот, кто открыл самое важное в тебе?

Если бы Лили могла видеть лицо Чарльза в этот момент, то она удивилась бы тому, какое нежное выражение оно приняло.

– Да, я точно знаю, что такой человек существует.

– В таком случае я полностью за тебя спокойна.

– Если тебе будет нужна помощь, не забудь меня об этом оповестить. Расстояние – не проблема. Проблема – это молчание тел, души которых рвутся друг к другу.

– Я запомню.

На прощание Чарльз одел на запястье девушки браслет, который когда-то привёз из Испании и сказал:

– Пусть он принесёт счастье. Если ты не будешь счастлива, я не смогу спокойно находиться вдали от тебя.

Девушка смотрела, как Чарльз уходит на поиски своего счастья, и отсчитывала секунды до их следующей встречи.

Глава 16

В каждом из нас скрыты миллионы разных миров, но мы, в лучшем случае, живём лишь в десяти из них.

Алан Росс «Призрак времени»

Лили встала очень рано, когда не было ещё пяти часов утра. Спать не хотелось, и неожиданно в девушке проснулось желание испечь для Ханны торт. Лили нашла рецепт самого вкусного торта из тех, которые она когда-либо готовила, и принялась создавать то, что, в её представлении, могло принести мгновенную радость и восторг. Закончив, она достала из холодильника замороженную клубнику и украсила ею торт.

Желание позвать Ханну и Лиама на ужин возникло у Лили, когда она собиралась на работу. Оповестить Лиама об ужине нужно было заранее, до того, как у него появились бы другие планы. Лили уже успела понять, что Лиам стал чётко планировать свою жизнь. Это был уже не тот человек, который когда-то совершал безумные поступки, не размышляя о том, какое влияние они окажут на его жизнь. Девушка признавалась самой себе в том, что скучает по тому Лиаму, спонтанному и невероятно романтичному.

Когда Лили ему позвонила, он сидел в своём офисе, покачиваясь в кресле и обзванивая старых друзей, с которыми давно не виделся.

– Доброе утро, дорогая.

– Хотела спросить: что ты делаешь сегодня вечером?

– Хочешь пригласить меня на ужин?

– Как ты догадался? Но не тебя одного: малышку тоже с собой прихвати.

– Ух, ты. Куда же ты нас поведёшь?

– Приходите ко мне домой. Это будет семейный ужин, если так можно выразиться.

– Конечно, можно. Мы обязательно придём.

– Буду ждать.

– Целую.

Лиам отложил телефон в сторону и задумался. Отношения с Лили выстраивались не так, как раньше. Может быть, это было связано с тем, что Лиам взял на себя ответственную роль отца. Раньше Лиам оберегал свою маленькую Лили, защищал от всех, в том числе и от самого себя. Сейчас же всё было по-другому, и любовь к Ханне наполняла жизнь Лиама смыслом, самым совершенным из всех возможных. Мужчина знал, что ту радость, которую он ощущал, заботясь о Ханне, ему ничто не заменит, да и он сам не позволит чему или кому-либо занять место своей дочери.

Лили осталась дома, чтобы приготовить ужин для Лиама и Ханны, предупредив Мэри, что на работе она сегодня не появится. Девушка считала необходимым смещать приоритеты, когда дело касалось близких людей или тех, кто мог бы ими стать. А семья Лиама явно подходила под последнее описание.

Провозившись несколько часов с готовкой, девушка отправилась в магазин, чтобы купить Ханне книги. Лили не знала, что именно девочка любит читать, поэтому купила ей несколько книг на самый разный вкус. В общем, если Ханна увлекалась фантастикой или детективами, Лили была к этому подготовлена. Девушка также не могла удержаться от того, чтобы не выбрать Ханне нежного цвета платьице, примерно прикинув размер одежды девочки, и милые аксессуары к нему.

Лиам и Ханна пришли к Лили в назначенное время и мирно уселись за стол. Сначала ощущалась небольшая неловкость: сидящие за столом не знали, как относиться друг к другу и о чём говорить. Однако вскоре Ханна, привыкнув к новой обстановке, начала без умолку болтать, перебивая взрослых и навязывая свою тему разговора, и все расслабились. Лили весь вечер волновал вопрос: как же Лиам её представил Ханне и понял ли ребенок, что на самом деле связывает её отца и Лили.

Чуть позже девушка узнала, что у Лиама не было необходимости объяснять Ханне, кто такая для него Лили Фейбер. Девочка прекрасно понимала если не всё происходящее вокруг, то большую его часть, и была достаточно тактичной для того, чтобы не говорить об этом вслух.

Беспрестанная болтовня и разговоры ни о чём служили для Ханны способом сбросить напряжение. Приподнятое настроение, в котором постоянно находилась девочка, являлось признаком не врождённого оптимизма, а талантливого умения прятать за улыбкой свою боль.

“Она может выглядеть легкомысленной и беззаботной, но при этом хранить в своей душе боль, снова и снова возвращаясь к печальным воспоминаниям. Ханна – не обычный ребенок. Я сразу это понял”, – сказал как-то Лиам.

“Так вот мы какие: судьба коверкает наши жизни, помещая нас в мир теней, но мы не отчаиваемся, выбираемся из него и смело ходим рубцами наружу, показывая всему миру свои раны, словно татуировки, и гордимся их странным, понятным только нам смыслом, который они в себе несут. Иногда мы раскрываем этот смысл другим людям, но это не имеет особого значения, потому что понять его может лишь тот, кто пережил нечто подобное. Наша боль делает нас исключительными, и мы смело гордимся собой, ведь мы находим в себе силы черпать из этой боли безрассудное вдохновение”, – думала Лили, поглядывая на девочку.

Поужинав, Ханна попросила Лили почитать ей одну из новых книг, и девушка охотно согласилась. Лили понравилось читать девочке. Ханна была благодарным слушателем и увлечённо старалась понять услышанное. Она не перебивала и лишь поглядывала куда-то вдаль, поверх книги и пространства, смущённо улыбаясь пришедшим ей в голову мыслям.

Когда девочка устала слушать, они все вместе отправились на прогулку в парк. Лиам разрешил Ханне познакомиться с другими детьми и поиграть с ними. Девочка весело проводила время, выкрикивая непонятные слова из детской игры.

Девушка смотрела на Ханну и поражалась той энергией жизни, которая в ней бурлила. Лили помнила себя в её возрасте и помнила то беспредельное отчаяние, которое повсюду её преследовало. Да, у Ханны был отец, заботившийся о ней, а у Лили ничего этого не было, но девочке, казалось, для счастья было достаточно лишь своего собственного присутствия. Лили восхищал её склад ума, образ мыслей и недетский взгляд на мир. Ханна не позволяла боли проникать слишком глубоко в своё сердце, но и на поверхности её не держала.

Когда Лили гуляла с Лиамом и его дочерью по длинной аллеи парка, она словно окунулась в семейную идиллию. Ей казалось, что вместе они неделимое целое и им суждено пройти долгий и счастливый путь. Лили стала частью чего-то большего и получала от этого наслаждение.

– Мне с вами так хорошо, – произнесла она, когда прогулка подошла к концу.

– Нам тоже очень нравится быть с тобой, тетя Лили. Правда, папа?

– Конечно, дорогая.

– Давайте прощаться.

– Прощаться?! – возмутилась Ханна. – Но почему мы должны сейчас прощаться?

– Потому что кому-то уже пора спать, – назидательно ответил Лиам. – Чтобы завтра пойти в свою новую школу.

– Да что вообще делать в этой школе? Мне интереснее проводить время с Мартой.

– Да? А разве ты не хочешь познакомиться с умными людьми и найти новых друзей?

– Конечно, хочу. Очень хочу! – воскликнула девочка. – Не так уж с Мартой и интересно.

– Тогда пойдём домой, – улыбнулся Лиам.

– Пойдём. Тетя Лили, мы вынуждены попрощаться. Завтра я пойду в школу и не хочу проспать, а то мои новые друзья будут думать, что я несерьёзно к ним отношусь.

– Я тебя понимаю. Что ж, пока.

Лили обняла Ханну и её отца и, помахав им вслед, пошла домой.

Девушка ещё улыбалась, когда заходила в квартиру. Но, оказавшись там, она снова ощутила своё одиночество, которое никуда не делось. Тоска с прежней силой сжимала её сердце. Лили вдруг вспомнила, что Лиам ни разу не говорил ей о своей любви с того момента, как вернулся в Лондон. Он словно отгораживался от неё своим спокойствием и молчанием и ставил невидимую преграду между ними.

Лили не знала, каким он видит их совместное будущее, которое теперь ей казалось несколько туманным. Молчание Лиама пугало и сбивало с толку. Но разве влюблённый человек, которого переполняют чувства, может молчать? Может, Лили обманывает себя, и чувств больше нет, или они погасли, как тлеющие угли, на которые попал дождь?

На работе дела шли как нельзя лучше. Знаменитости охотно соглашались сотрудничать с журналом «Сияние», несмотря на то, что он раскрыл секрет Скарлетт Макензи. С певицей Лили созванивалась несколько раз. Девушку удивляло то, что Скарлетт ничего не спрашивала про Алана, словно знала, что между ними произошло. Скарлетт предупредила девушку, что скоро состоится её свадьба, на которую Лили приглашена, и у журнала «Сияние» появится шанс осветить это мероприятие. Девушка не могла упустить такую возможность и заверила Скарлетт, что придёт на её свадьбу.

О прерванном сотрудничестве с Аланом Лили старалась вообще не думать. Девушка, как новая владелица журнала, теперь сама решала, что нужно журналу и как это получить, и не собиралась дальше работать с Россом и налаживать с ним отношения. К тому же, писатель никак не пытался связаться с журналом, чтобы узнать насчёт своей статьи, и Лили поняла, что не так уж она ему была нужна.

Было семь часов утра, когда Мэри пришла на работу и удивилась, увидев Лили на рабочем месте в такое время: обычно девушка приходила намного позже.

– Доброе утро, – поздоровалась Мэри. – Что-то ты рано сегодня.

– Да, мне не спалось, и я подумала: чего я буду бездельничать, когда остальные работают?

– Тоже верно.

– Ты предупредила наших ребят, что они сегодня едут к Элизабет, чтобы сделать снимки её младенца?

– Да, они уже туда отправляются.

– Замечательно. Я, как всегда, не в курсе происходящего. Зачем я вообще тут нужна? Вы и без меня прекрасно справляетесь.

– Да ладно тебе, Лили. Мы же знаем, что у тебя своих забот хватает.

– Моя личная жизнь не должна отражаться на работе. Это непрофессионально.

– Если бы ты была непрофессионалом, Нора бы не сделала тебя своей преемницей.

– Что тут сказать? Все ошибаются, и Нора ошиблась с моей кандидатурой, – вздохнула Лили.

– Почему ты считаешь себя недостойной этой должности?!

– Из меня плохой руководитель, поэтому мне стыдно перед вами.

– Заканчивай ты с этими комплексами, дорогая. Ты впервые занимаешь такую должность, и это нормально, что у тебя не до конца получается освоиться в новой роли.

– Хватит меня оправдывать.

– Тогда перестань критиковать себя, – Мэри немного повысила голос.

– Хорошо, я попробую.

– Вот и умница. Кстати, как твой Лиам?

– Работает, занимается воспитанием дочери.

– И?

– На меня ему времени не хватает.

– Ты должна его понять.

– Мэри, я всё прекрасно понимаю. Да более понимающей девушки ему не найти!

– Тогда в чём дело?

– Неужели я заслужила такое отношение к себе?! Лиам вежлив, добр со мною, но не более того. Словно я сама ему навязалась, а не он свалился как снег на голову. Нет той искры, которая была раньше, понимаешь? Выбирая меня в качестве своей женщины, Лиам как будто повинуется какому-то чувству долга, а не страсти… – Лили замолчала: её посетила неожиданная мысль. Лицо девушки помрачнело и на нём отразилось разочарование.

– Что такое? – обеспокоенно спросила Мэри.

– Ничего, – произнесла девушка, улыбнувшись через силу. – Что-то я заболталась. Пойду работать.

Вечером позвонила Ханна, и звонок девочки отсрочил то решение, которое Лили собиралась принять. Ханна звонила, потому что её обидели новые одноклассники. Девочка не знала, как на это реагировать, а Лили была тем человеком, который, как казалось девочке, был способен помочь ей найти выход из этой ситуации. Лили льстило доверие Ханны, и она просто не могла оставить проблему девочки без внимания.

– Послушай, дорогая. Сейчас ложись спать и ни о чём не думай. Завтра утром я зайду за тобой, и мы вместе пойдём в твою школу.

– Но…

– Не волнуйся, я не собираюсь устраивать разборки с твоими одноклассниками. Я просто поговорю с тобой, пока мы будем идти в школу.

– Тогда ладно. Пока.

– До завтра, Ханна. И помни, что нет ничего неразрешимого. Из любой безвыходной ситуации можно найти выход, а если не получается это сделать, значит, придется искать то место, где был вход.

Лили ещё издалека заметила Лиама с Ханной. Они шли, как обычно, взявшись за руки, но сегодня настроение у обоих было подавленное.

– Привет, дорогая. Ты точно знаешь, где находится школа Ханны, про которую я тебе говорил? – спросил Лиам у девушки.

– Да, не волнуйся, мы не потеряемся.

– Звоните мне, если что.

– Конечно, обязательно будем звонить: мы же не можем прожить без тебя и часа, – произнесла Лили, а Ханна негромко захихикала.

– Ты знаешь, что я имел в виду.

– Да знаю я, знаю, – раздражённо сказала Лили, а потом добавила. – Зануда.

Ханна стала смеяться громче, а Лиам сделал вид, что не услышал слов Лили, и демонстративно ушёл.

Девушка повернулась в сторону Ханны, которая с интересом за ней наблюдала, и ласково дернула её за волосы, туго заплетенные в две косички.

– Милая, у тебя голова уменьшилась в два раза.

– Не может быть! – воскликнула Ханна, испуганно схватившись за голову. – Как я теперь буду ею думать?!

– Да я шучу, – рассмеялась Лили. – Кто тебе заплёл такие тугие косички? Они же сжимают твою голову.

– Марта заплела, а что? Хочешь такие же?

– Ох, наивный ты мой ребенок. Ты уверена, что не понравилась своим новым одноклассникам, или ты опять что-то неправильно поняла?

– Думаешь, я не отличила бы неприязнь от восхищения? – скептически заметила девочка.

– Поверь мне: за неприязнью очень часто скрывается восхищение и зависть.

– Если бы жизнь была настолько проста, люди бы не переживали из-за плохого отношения к ним, но этого не происходит.

– А почему бы людям не сменить точку зрения на вещи, которые выводят их из равновесия?

– Разве поможет?

– Конечно. С разных точек зрения мир выглядит по-разному. Смени точку зрения на ситуацию, которая тебя волнует, и изменятся твои действия по отношению к ней. Изменятся твои действия – поменяется отношение к ситуации у окружающих тебя людей и, как следствие, их действия. Видишь, как всё просто? Ты меняешь мир с помощью своего собственного взгляда на него.

– У тебя всё получается слишком просто. Ты сказала, что мир выглядит по-разному, в зависимости от того, с какой стороны на него смотришь. Получается, в глазах каждого человека свой мир, отличающийся от мира других людей. Значит, я меняю не весь мир, а только мой личный, находящийся внутри меня.

– В тебе и заключён весь мир.

– А как же миры других людей?

– Пойми, дорогая, мир, который находится внутри человека – это единственный мир, который он может себе подчинить. Такая возможность есть у каждого, но далеко не все находят время ею воспользоваться, поэтому те, кто этого не делает, пытаются изменить миры других людей. Так и возникают конфликты.

– Но я ведь могу поделиться кусочком своего мира с человеком, который в нём нуждается? – обеспокоенно спросила девочка.

– Можешь, если захочешь. Это называется любовью.

– А разве человек, когда любит, не хочет подарить другому весь свой мир, а не его маленький кусочек?

– Ханна, дорогая, я тебе поражаюсь! Ты хоть и ребёнок, но порой я вижу в тебе взрослого человека.

– Видишь взрослого? Это как? Одежда что ли просвечивает?

– Опять ты включила свою наивность! – воскликнула Лили, и Ханна громко рассмеялась, а девушка задумалась над тем, хорошо ли знает дочь Лиама. Не исключено, что наивность и простодушие Ханны, которые Лили так часто принимала за чистую монету, являлись хитрым приёмом для привлечения собеседника на свою сторону. – Только не говори, что твоя детская наивность напускная, – с мольбой в голосе прошептала Лили.

– Я вынуждена тебя разочаровать, – девочка устало развела руками. – Но я рада, что ты меня раскусила: теперь ты меня понимаешь лучше других. Ни один человек не продвинулся дальше тебя в разгадке моей личности, даже психотерапевт, которого мне нанял папа, не смог меня разгадать.

– Я всего лишь разгадала одну из сторон твоего характера…

– Ты поняла, где я ношу маску, а где настоящая, такая, какая есть. А что может быть важнее в понимании меня?

– Девочка моя, ты носишь маску почти всегда. Твои одноклассники сразу это заметили, поэтому и набросились на тебя: захотели снять эту маску. Не бойся вести себя естественно. Будь собой, – Лили увидела, как девочка нахмурила брови.

– «Будь собой», – самый банальный и пустой совет из всех, которые мне давали. Другое дело: быть тем, кем ты хочешь быть.

– Для того, чтобы кем-то стать, надо сначала понять, кто ты есть, чтобы знать, откуда и в каком направлении двигаться на пути к своей цели. Ханна, почему ты не хочешь быть собой? Чего ты боишься?

– Ничего я не боюсь! – выкрикнула девочка.

– Ладно. Пусть так.

Они молча шли, изредка поглядывая друг на друга, пока Ханна вновь не заговорила:

– Когда люди знают, кто ты есть на самом деле и что из себя представляешь, они понимают, как сделать тебе больно. А люди всегда причиняют боль, даже тем, кого любят, даже ты мне сейчас делаешь больно, когда смотришь на меня с жалостью и недоверием, – Ханна с упрёком взглянула на Лили, но поняла, что отвлеклась, и продолжила:

– Однако когда прикрываешься маской, боли нет: все удары принимает на себя маска.

– Но не можешь же ты всю жизнь носить маску.

– А терпеть боль я смогу всю жизнь?

Лили не знала, как на это возразить, и осторожно сказала:

– Тогда как ты почувствуешь радость и счастье, если всё время будешь закрываться от других людей и прятать свои настоящие чувства?

– Знаешь, я была очень открытой перед своей мамой, она знала меня лучше всех, знала, какую боль способна причинить мне, а потом ушла, оставив меня одну. Поэтому не нужна мне никакая радость, главное, не причиняйте боль! – девочка расплакалась, и Лили пожалела о своих словах. Она обняла Ханну и постаралась её успокоить.

– Твоя мама не хотела сделать тебе больно. Ей самой было очень плохо, поэтому она так и поступила.

Ханна подняла на Лили свои грустные глаза и с отчаянием в голосе произнесла:

– Просто… просто сложно открываться тому, кто однажды с силой тебя захлопнул.

– Но твоей матери здесь нет. Почему бы не начать жизнь с чистого листа?

– Матери нет, зато отец здесь.

Последние слова взволновали Лили. Она даже не подозревала, что Ханна до сих пор не простила Лиаму его отсутствие в столь тяжёлый для неё период и держала на него обиду. Неожиданная догадка осенила девушку.

– Ханна, останови меня, если я ошибаюсь. На мать и отца ты злишься в разной степени. Во всём, что с тобой произошло, ты винишь не мать, а отца, потому что, если бы он не бросил вас с матерью, ничего бы плохого с вами не случилось, и все были бы счастливы. Тебя предала не мать, её жестокий поступок был совершён уже после того, как случилось самое главное в твоей жизни предательство. Ты очень плохо знала своего отца, практически с ним не общалась, но тебе точно было известно, что он предатель. И до сих пор ты не можешь отделаться от чувства, что предаёшь свою мать, сближаясь с человеком, который вас оставил.

Ханна молчала, опустив глаза: Лили оказалась права. Девушке не хотелось делать ей больно, но Лили должна была объяснить девочке, что события, связанные с трагедией в семье, влияют на отношения Ханны с другими людьми.

– Ты перестала доверять людям, боишься обнажить душу, потому что тебе кажется, что тогда тебя предадут. Но нет никакой зависимости между тем, чтобы открыто выражать свои чувства, и предательством со стороны близкого человека. Просто есть те, кто ценит и понимает тебя, однако есть и другие люди. Они любят только себя, а с теми, кто им доказывает, что может любить их больше, чем они сами себя любят, они расправляются очень жестоко.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Нужно знать, кому открываться. Даже если ты уверена в человеке, которого любишь, ты не можешь знать наверняка, дорожит ли он тобой так же, как ты им, поэтому обнажать душу надо по частям и всегда, запомни, Ханна, всегда оставлять в тайне островок души, недоступный никому, кроме тебя. Это должен быть именно островок, никак не связанный со всем, что влечёт твою душу к другому человеку.

– Зачем мне нужно дробить свою душу на части? – недоверчиво спросила девочка.

– Если человек, которого ты любила, уничтожит в тебе всё, чем ты когда-либо дорожила, у тебя не останется ничего больше, кроме этой потаённой частички души. Лишь ей под силу спасти тебя в самый тяжёлый момент. Ты не будешь разрушена до основания, понимаешь? Ты сможешь создать себя заново.

Ханна долго обдумывала услышанное и вдруг спросила:

– А тебе удавалось уцелеть после кораблекрушения? – Лили не поняла, о чём идёт речь, поэтому Ханна пояснила:

– Когда всё в твоей жизни рушилось, тебе удавалось создать себя заново?

– Да, удавалось, – Лили улыбнулась, увидев здание школы. – Я думаю, этот разговор слишком сложен для нас обоих, поэтому оставим его на потом. Кажется, мы немного опоздали. Лиам будет ругать меня за безответственность, если узнает.

– Мы ему ничего не скажем.

– Ты чудо, а не ребёнок, – Лили склонилась к Ханне и спросила её:

– Тебе нравятся твои косички?

– Не очень.

– Тогда расплетём их, – Лили быстро освободила волосы Ханны от тугих резинок. – Ты должна чувствовать себя свободнее и естественнее.

– Спасибо.

– Не за что.

– Тогда я пойду?

– Да, иди. И напоследок: не ставь преграды между собой и другими людьми, но и не подпускай их слишком близко. Ты должна показывать окружающим, что ты открытый и доброжелательный человек, однако право находиться рядом с тобой им ещё надо заслужить.

– Хорошо, тётя Лили, я поняла.

– Удачи, дорогая.

Лили находилась в редакции и размышляла о Ханне и о том, как та сейчас справляется с незнакомой для неё ситуацией: обычно дочь Лиама все любили и хорошо с ней ладили, и она не привыкла получать сопротивление со стороны окружающих. Лили надеялась, что их с Ханной разговор поможет девочке забыть прошлые обиды и она не будет их больше воскрешать в памяти всякий раз, когда видит отца.

Вечером девочка сама позвонила. Она находилась в состоянии радостного возбуждения. Без умолку рассказывая про новых друзей, которые до этого момента приходились ей врагами, Ханна поблагодарила Лили за дельные советы и за понимание, проявленное к ней.

Чуть позже позвонил и Лиам. В его голосе Лили услышала нотки восхищения:

– Даже не знаю, как тебя благодарить.

– За что? – удивлённо спросила она.

– Трудно описать… Да ты и сама знаешь.

– Знаю что?

– Знаешь какие-то секреты человеческой психики, поэтому с лёгкостью возвращаешь людей к жизни.

– Не понимаю тебя, – Лили упорно продолжала делать вид, что не знает, о чём толкует Лиам, потому что не могла предать доверие Ханны и рассказать её отцу тайны девочки.

– Лили, ну перестань. Ты знаешь, о чём мы говорим. После встречи с тобой мой ребёнок изменился.

– Да? Вы переехали жить в другую страну, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы оба изменились.

– Оба? Я имел в виду только Ханну.

– Я сказала «оба»?

– Да. Что ты хотела этим сказать?

– Мы не можем отрицать, что время нас меняет.

– В таком случае ты тоже изменилась.

– Не спорю.

– Тогда в чём проблема?

– В том, что мне нужно привыкнуть к новому Лиаму.

– Новое – это хорошо забытое старое. Кажется, так говорят.

– Только я тебя не забывала.

– Рад это слышать. Если ты не против, мне всё же хотелось бы поговорить с тобой о Ханне.

– Конечно. Поэтому ты и звонишь.

– Так вот, гладя на нас с дочерью, очень трудно догадаться, что мы некоторое время были чужими. В наших отношениях часто присутствовало какое-то напряжение. Признаться, иногда я видел в её глазах недоверие ко мне, которое огорчало. Но после встречи с тобой моя дочь на глазах преобразилась. И это благодаря тебе.

– Возможно, Ханне просто нужен был кто-то, кто бы её выслушал и понял. Я попыталась стать для неё таким человеком.

– У тебя получилось.

– Рада это слышать.

– Ты, правда, очень нам помогаешь, особенно Ханне.

– Всегда к вашим услугам.

– Я счастлив, что ты у нас есть.

– А вы есть у меня. Это не меньшая радость.

После разговора с Лиамом Лили испытала смешанные чувства: она была рада, что с Ханной всё в порядке и её отношения с отцом налаживаются, но в то же время ей претила мысль о том, что Лиам воспринимает её исключительно как друга семьи, который всегда готов прийти на помощь его дочери. Девушка столько раз представляла себе их с Лиамом идеальное совместное будущее, такое, каким бы оно было, если бы она улетела с ним в Америку, что сейчас была разочарована их отношениями. Лили признавала, что они оба изменились, но это не означало, что они не смогут построить новые отношения. Девушка была готова к этому, отказалась от всех своих планов ради Лиама, а вот он, судя по всему, не готов на такие жертвы.

На следующее утро Лили, как обычно, сидела в кабинете и просматривала утреннюю почту, когда услышала настойчивый стук в дверь. Девушка удивилась стуку: все, кто работал в редакции, не стучали перед тем, как войти в её кабинет. Поэтому Лили рассеянно подняла голову и напряглась, когда её взгляд встретился со спокойным взглядом человека, которого она сейчас меньше всего хотела видеть в своей жизни.

Глава 17

Любовь, которую мы придумали,

Украла солнечный сверкающий алмаз.

Мы слишком много друг о друге думали,

А в это время любовь придумывала нас.

Алан Росс “Призрак времени”

Уверенный взгляд, несколько волнистых прядей тёмных волос, которые были длиннее, чем волосы на затылке, и небрежно лежали на правой стороне лба, высокое подтянутое тело, облачённое в тёмно-синий костюм от Армани. Лили была уверена в том, что этот костюм стоит больше, чем журнал, которым она на данный момент владеет. Мужчина бесцеремонно присел на стоящее рядом кресло и сцепил длинные пальцы.

– Ну что, мисс Фейбер, давайте поговорим.

– Давайте поговорим, поговорим о том, почему бы вам не уйти?.

– Хотя бы потому, что ваш журнал не выполнил обязанности, которые самонадеянно на себя возложил, и должен понести за это ответственность. По крайней мере, вам должно быть сейчас стыдно.

– Как видите, мне ничуть не стыдно, – нагло возразила она.

– А перед вашими работниками вам не будет стыдно, когда вы их всех выгоните на улицу?

– Я, скорее, вас выгоню. А зачем мне выгонять своих работников?

– А зачем, по-вашему, им приходить на работу, которой они – как и вы, кстати, – в скором времени лишатся? – в спокойном голосе мужчины послышалась угроза.

– Кто сказал, что мы лишимся работы? Покажите мне этого человека.

– Он сидит перед вами.

– С трудом верится, что вы так поступите.

– А вы поверьте в это, так же как и в то, что я лично прослежу за тем, чтобы ваш журнал стал неконкурентоспособен на рынке.

– Охотно верю, – спохватилась Лили и добавила: – Я верю в то, что вашего самомнения хватило бы ещё на сотню людей.

– О, вы настолько высоко цените мои способности?

– Это был не комплимент. Ваша самоуверенность и наглость опускают вас в моих глазах всё ниже и ниже.

– Ума не приложу: к чему эта неприкрытая лесть?

– Хорошо, что вы именно так интерпретируете мою неприязнь. Тогда мне вас даже не жаль.

– Можно подумать, вы когда-нибудь проявляли к окружающим сострадание.

– Что хотите, то и думайте.

– Я пришёл сюда не для того, чтобы вести бессмысленную перепалку.

– А я думала для этого…

– Я ставлю вас перед выбором, – грубо оборвал он девушку, теряя терпение.

– Как будто я не догадалась, – презрительно фыркнула она.

– Либо вы выполняете свои обязанности, и я оставляю вас в покое, либо нам придётся ступить на тропу войны.

– Когда ты стал таким придурком, Алан?! – взорвалась Лили.

– В тот момент, когда ты пренебрегла всеми существующими приличиями и…

– О, тебя это вообще не касается! – воскликнула она, не обращая внимания на его угрожающе прищуренные глаза

– Какой же я идиот! Думал, что, если ты моя девушка, значит, меня касается твоя личная жизнь. Как же я мог так жестоко ошибаться?! – Алан повысил голос, и в его интонациях Лили уловила тихое отчаяние.

– Девушка? Разве со своей девушкой так обращаются? Словно я твоя игрушка, с которой ты играешь только тогда, когда у тебяхорошее настроение, в остальное время я тебе не нужна…

– Это неправда! – воскликнул он. – Это было неправдой! Но уже неважно, что происходило когда-то. Сейчас мы имеем то, что имеем, и я намерен разрешить наш конфликт.

– И в чём же он заключается?

– По нашему договору, заключенному до смерти Норы, ты должна была написать статью, которая мне нужна для презентации новой книги. Ты этого не сделала, поэтому я размышляю о последствиях твоего поступка.

– Не думай, не надо. Всё, что было до смерти Норы, осталось в прошлом. Теперь я сама решаю, с кем мой журнал будет сотрудничать, а ты в наши планы не входишь.

– Ты вообще слышишь себя?

– Да, а у тебя что, проблемы со слухом?

– Ты наивный ребенок, если полагаешь, что на твой журнал никто, кроме тебя повлиять не сможет.

– Конечно, я знаю, что ты можешь опуститься до такого подлого поступка и даже захочешь втоптать меня в грязь, но надеюсь, что ты прибережёшь это желание для кого-то ещё.

– Что ж, не зря ты надеешься на мою доброту. Я действительно протяну тебе руку помощи, но только после того, как втоптаю в грязь.

Он резко встал, затем спокойно засунул руки в карманы и посмотрел на Лили взглядом, полным искреннего сочувствия с примесью презрения.

– Никто не захочет, да и не сможет тебе помочь, если ты превратишься в моего врага. Даже мои заклятые враги этой милости тебе не окажут. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем начинать войну, которую ты не в силах выиграть, – медленно произнёс он и направился к двери.

– Я не боюсь встать у тебя на пути: ты мне не соперник. Разве забыл, что уже начинал со мной войну за любовь, хоть и знал, что проиграешь! – окликнула его Лили.

– Иногда можно сымитировать войну, чтобы подтолкнуть неприятеля к крайним мерам, – весело сказал он, с любопытством заглянув Лили в глаза. – Вспомни, дорогая, тебе даже смотреть на меня было неприятно, не то, чтобы меня целовать, – Алан бесшумно выскользнул за дверь.

– Больше этого не повторится! – бессильно прокричала девушка, когда за Россом захлопнулась дверь.

Алан оставил Лили опустошённой и совершенно разбитой. У девушки больше не было желания сегодня работать, и она пошла домой. “Никто не захочет, да и не сможет тебе помочь, если ты превратишься в моего врага. Даже мои заклятые враги этой милости тебе не окажут”, – его слова по-прежнему звучали у неё в голове. По дороге домой Лили вспомнила про свою знакомую, работающую в жёлтой прессе, и решила нанести ей визит, предварительно созвонившись с ней.

– Натали, здравствуй. Это Лили Фейбер.

– Лили, привет. Рада тебя слышать.

– Ты сейчас не занята? Мы могли бы встретиться?

– Когда дело касается сенсации, я всегда свободна.

– Ты неправильно поняла: нет никакой сенсации.

– Тогда в чём дело?

– Мне нужен твой совет.

– Ладно, не вопрос, помогу, чем смогу.

– Помнишь кафе на углу улицы, рядом с нашей редакцией?

– Да, помню.

– Тогда через час встречаемся там.

– Хорошо.

Лили сидела в кафе и помешивала ложечкой кофе. Натали пока не пришла, а у Лили уже возникли сомнения насчёт своей идеи обратиться за советом к журналистке жёлтой прессы. Девушка понимала, что этим поступком могла ещё больше навредить себе и своей репутации. О журналистах жёлтой прессы тоже ходили свои слухи. Многие друзья Лили любили посмеяться над тем, что эти люди раньше самих знаменитостей узнавали об их похождениях и тайнах, но очень часто уходили от ответственности. У Лили не было желания открываться Натали, но девушке должна была это сделать. К тому же ей очень хотелось знать о перспективах, которые её ждут, если она не захочет сотрудничать с Аланом Россом.

Натали стремительно подошла к столику, за которым сидела Лили, и плюхнулась рядом. От неё исходил специфический запах: это был запах скандалов и слёз знаменитостей, заслуженно или незаслуженно обиженных Натали.

– Тебя можно поздравить. Это невероятное достижение – получить во владение журнал “Сияние ”.

– В этом нет моей заслуги, – уверила девушка сидящую перед ней Натали.

– Ну, конечно, все вы так говорите! Знаешь, я ведь недолюбливала твою Нору: два раза приходила к ней, чтобы устроиться на работу в ваш журнал, но оба раза она мне отказала, хотя ты, наверное, помнишь. Я рада, что теперь журнал принадлежит тебе.

– Натали, что ты несёшь! – воскликнула Лили. – Работа совсем деформировала твою личность: ты никому не доверяешь, даже, мне кажется, самой себе.

– Ты за этим меня сюда позвала? Чтобы читать мне мораль?

– Нет, извини. Я хотела рассказать тебе, в какой ситуации я оказалась…

Девушка кратко изложила Натали события последних недель, не включив в рассказ подробности личной жизни. Натали удивлённо поглядывала на Лили и кивала.

– … и Алан мне говорит, что, если я не продолжу с ним сотрудничать, он объявит мне войну, – Лили закончила свой рассказ и спросила у Натали: – Что думаешь по этому поводу?

– Думаю, что ты играешь с огнём, – ответила она, покачав головой.

– Что это значит?

– Росс сотрёт тебя в порошок. Не понимаю, зачем ты роешь себе могилу?! Подумаешь, напишешь ты ему статью, которую он просит, много времени не уйдёт на это. Зачем сопротивляться?

– У нас очень сложные взаимоотношения.

– Что же в них сложного?

– Я ушла от Алана к другому мужчине, и теперь он хочет расквитаться со мной, – Лили видела, как глаза Натали расширились от удивления.

– Вот тебе и тихоня Лили Фейбер! За пару месяцев стала владелицей глянцевого журнала, закрутила роман с самым завидным холостяком Лондона, затем бросила его ради другого мужчины и стала его врагом! – воскликнула Натали. – Не перестаю удивляться тому, что происходит вокруг. Вот, почему я так сильно люблю свою работу!

– Послушай, Натали, всё, что я тебе сказала, должно остаться между нами.

– Само собой, детка. Ты просила дать тебе совет. Так вот, отступи от своих принципов, пока не поздно.

– Но ты ведь понимаешь, что, даже если я продолжу работать с Россом и приму его условия, он всё равно уничтожит журнал, если захочет.

– Знаешь, когда-то давно у нас ходили слухи, что Алан Росс случайно дал журналистам неверную информацию и запросто уничтожил целый журнал.

– Что за журнал?

– Никто не знает, кому он принадлежал. Не исключено, конечно, что это выдумки злоумышленников: информацию об этом событии нельзя найти, но я бы не стала на твоём месте ругаться с человеком, про которого ходят такие слухи.

– Я поняла твою позицию.

– Это твой единственный шанс сохранить журнал.

– Не буду тебя больше задерживать.

– Да ладно тебе.

– Спасибо за всё, – Лили поднялась, с расстроенным выражением лица протянула Натали руку и ушла.

– Удачи, дорогая, – сочувственно произнесла журналистка. Когда Лили исчезла, Натали охватила радость.

Прошла неделя. От Алана не было вестей, зато о своём существовании напомнил другой человек. Когда Лили находилась на работе, зазвонил её телефон.

– Привет, дорогая. Мы с тобой, можно сказать, сдружились, поэтому я хочу тебя предупредить.

– Привет, Натали. О чём предупредить? Появились какие-то новости про Алана?

– Не совсем, но близко: новости о тебе, Алане Россе и вашем неудавшемся, но очень перспективном романе через несколько дней узнают все. Я уже начала делать наброски своей статейки и подумала, что ты тоже должна подготовиться к такому событию.

– Как ты можешь так со мной поступать?! – воскликнула девушка.

– Надо же мне как-то выживать в своей среде.

– Так, – Лили попробовала успокоиться. – Твоё начальство знает, о чём ты собираешься писать?

– Пока ещё нет, но в скором времени все узнают.

Лили замолчала, и Натали поняла, что она принимает какое-то решение.

– Я предлагаю тебе работу в моём журнале, – произнесла Лили. – Будешь работать на меня с условием, что выкинешь из головы любые мысли о шантаже.

– С чего ты взяла, что я соглашусь?

– А ты можешь не согласиться?

– Ты права: предложение заманчивое. Дай подумать. Ой, ладно, я согласна…

Девушка бросила трубку, не дослушав того, что ещё собиралась сказать Натали. Это было неважно. Торжествующая улыбка озарила лицо Лили: рыбка попалась на крючок.

На следующий день Алан Росс наконец-то появился в редакции. Писатель по-прежнему находился в состоянии непоколебимого спокойствия и решимости, но в его движениях можно было уловить едва заметную нетерпеливость. Алан словно ждал чего-то и готовился к этому.

– Добро пожаловать, – презрительно поприветствовала его Лили. – Вы наш самый желанный гость, потому что приносите только радостные вести. Почему так редко к нам заходите? Мы уже совсем без вас истосковались.

– Мы или ты? – спросил он, наклонив голову.

– И я тоже, конечно. Хочу узнать, как ваши дела?

– Как обычно. Ничего нового.

– Да? А по вам не скажешь. Уж очень загорелое и довольное у вас лицо.

– Ты заметила?

– И не только я: весь Лондон судачит о твоём уик-энде на Гавайях с длинноногими моделями.

– Надо же, на ноги то я не обратил внимания. Хорошо, что у меня есть ты. Твоё внимание к мелочам всегда приходит мне на помощь, – на его губах заиграла улыбка опытного плейбоя, и от этой улыбки Лили стало противно.

– Это моя работа.

– Не очень справедливо, что чья-то работа состоит в том, чтобы сортировать чужую личную жизнь по полочкам, завидовать успехам этих людей и жить в их тени, не находишь?

– А ты не выставляй свою личную жизнь на показ, тогда и сортировать нам будет нечего, – вспыхнула она.

– Знаешь, Лили, порой мне становится жалко тебя.

– Интересно, почему? – Лили с трудом сдерживала раздражение.

– Твоя жизнь скучна и однообразна, ты получаешь удовольствие от каких-то непонятных вещей, если, вообще, получаешь. Ты скупа не только на чувства, но и на желания.

– Зря ты так думаешь: сейчас я испытываю сильнейшее желание, – в её глазах загорелся огонь.

– Надеюсь, это желание не имеет ко мне отношения, потому что я больше не вынесу твоего жалкого лепета о своих чувствах.

– Моё желание придушить тебя вряд ли заденет твои высокие чувства.

– Я смотрю, в тебе по-прежнему ни капли человеконенавистничества, – добродушно рассмеялся Алан.

– Бедный, ты настолько привык к всеобщему обожанию, что разучился воспринимать критику. Женщины уже замучили тебя своим вниманием. Не знаешь, куда податься и кому себя предложить.

– Дорогая, в моей жизни только женщины мне себя предлагают, я до такого не опускаюсь.

– В тебе говорит вовсе не страх унижения, – усмехнулась она. – Ты просто не встретил ту, ради которой терпел бы все превратности судьбы. Никто не вызывает у тебя сильного интереса и желания, поэтому ты слоняешься, как неприкаянный, от одной юбки к другой и думаешь, что обрёл смысл жизни.

– Если бы я плохо тебя знал, то подумал, что ты ревнуешь.

– А если бы я тебя плохо знала, мне бы пришла в голову мысль, что тебе не всё равно: ревную я тебя или нет.

– Значит, ты считаешь себя женщиной, достойной моего внимания?

– Думаю, твоё самолюбие – вот, что действительно достойно внимания.

– Когда уже мой характер и образ жизни перестанут тебя волновать?

– Тогда, когда ты перестанешь сюда таскаться! – Лили почувствовала, как в ней закипает гнев. – Что ты вообще здесь забыл? Если у тебя такая захватывающая яркая жизнь, зачем приходить сюда, к человеку, не имеющему для тебя значения, и портить ему его никчёмную жизнь. Какой во всём этом смысл? Что ты хочешь мне доказать? Что я слабее тебя и ты запросто меня уничтожишь, если захочешь? – девушка сорвалась на крик. Она встала из-за стола. Ей хотелось убежать из кабинета, скрыться от пытливых глаз этого невыносимого мужчины. Лили преодолела половину кабинета, но Алан остановил девушку, дотронувшись до её руки.

– Я не говорил, что у тебя никчёмная жизнь, – последние слова он произнёс так тихо, что Лили едва их различила. – Всё, что я наговорил… я вовсе так не считаю. Я не хотел сделать тебе больно… Наверное, я боюсь, что, если не буду к тебе приходить, ты совсем меня забудешь…

– Знаешь что? Я не хочу, чтобы мы друг друга забывали, – после этих слов Лили в глазах мужчины мелькнула искра надежды, но девушка была слишком раздосадована, чтобы её заметить. – Я согласна вступить в войну, которую ты мне объявил. Больше я не пойду на попятную, не буду никого ни о чём умолять и не позволю другим людям втаптывать мои интересы в грязь.

На лице Алана снова появилось выражение решимости, и он спокойно произнёс:

– Как хочешь. Это твой выбор. Дай мне знать, если передумаешь.

– Не передумаю, – упрямо ответила она. – Будь уверен.

– Тогда счастливо оставаться, – произнёс он с оттенком легкой грусти и быстро вышел, не оглянувшись.

Девушка, бессильная, опустилась на стул. В который раз после ухода Алана она почувствовала какую-то пустоту внутри. Немного поразмыслив, она позвала к себе в кабинет Натали. Настал тот момент, ради которого Лили привлекла скандальную журналистку на свою сторону.

Натали вошла в кабинет. В её взгляде застыл вопрос, а руки нервно теребили блузку. Было странно видеть самоуверенную Натали не в своей тарелке.

– Ты меня вызывала?

– Да, хотела спросить: ты здесь освоилась?

– Почти.

– Хорошо.

– Знаешь, сейчас у вас здесь стало даже лучше, чем было при Норе.

– Это твоё субъективное мнение.

– Но правдивое. Не одна я так считаю.

– Сейчас не об этом речь. У меня к тебе есть задание.

– Я слушаю.

– Мало того, чтобы ты слушала, – Лили в упор посмотрела на журналистку.

– Нужно что-то ещё?

– Мне нужна твоя преданность.

– Я смогу…

– Выслушай меня до конца. Твоё легкомысленное поведение и глупые фокусы остались в прошлом. Теперь ты работаешь на меня, разве не этого ты добивалась? Поэтому ты будешь следовать моим правилам, а если этого не произойдёт, я найду способ отплатить тебе.

– Хорошо.

– Я хочу тебе доверять. Я должна быть уверена в тебе больше, чем в себе. Но на данный момент ты ничем не заслужила моё доверие, даже то, что мы играем в одной команде, не успокаивает меня. Ты понимаешь, о чём я?

– Если ты думаешь, что я на самом деле хотела слить всем правду о тебе и Россе, то ты заблуждаешься. Я бы с тобой так не поступила.

– Этого мы уже не узнаем. Теперь я требую беспрекословного подчинения. Если хоть на секунду у меня закрадутся сомнения насчёт тебя, тебя здесь не будет. Это понятно?

– Да.

– Твоё первое задание будет касаться Алана Росса. Он должен заплатить за то, что угрожал нам. Я не знаю, что ты сделаешь и как, но мнение о нём в обществе должно пошатнуться, при этом наши руки должны остаться чистыми. Я не прошу тебя уничтожать всё здание, но фундамент, на котором, оно стоит, должен по кирпичику разрушаться. Задача ясна?

– Да. Я тебя не подведу.

– Посмотрим.

Лили договорилась встретиться с Лиамом в итальянском ресторанчике и вместе поужинать. На Лиаме был деловой костюм. Лили уже привыкла воспринимать своего мужчину как часть его работы, которая занимала едва ли не самое видное место в его жизни.

– Привет, дорогая. Я ужасно проголодался. Хорошо, что ты предложила поужинать, – сказал он, усаживаясь за столик.

– Вообще-то это должен был сделать ты, – устало произнесла она.

– Что, прости?

– Ничего. Ты не хочешь меня поцеловать?

– Какая в этом сейчас необходимость?

– А разве нельзя сделать это просто так? Или для тебя такие действия невыносимо сложны?

– Ты сегодня какая-то раздражённая. Если тебе что-то не нравится, скажи прямо.

– Я и говорю прямо. Мы так редко проводим время вместе, а когда видимся, создаётся впечатление, что мы друг другу не интересны.

Лиам перегнулся через стол и запечатлел на губах Лили скупой поцелуй.

– Теперь ты довольна?

– А я могу быть довольна тем, что вынудила тебя поцеловать меня?

– Прошу тебя, не начинай.

– Ладно.

– Если честно, ты предъявляешь ко мне претензии, словно ты моя жена.

– Самое грустное, что мы не в браке, а я уже успела тебе надоесть. Я устала выпрашивать у тебя любовь.

Лили, повинуясь внезапному порыву, встала и спокойным шагом направилась к выходу. Она знала, что никто не станет её догонять. Если бы Лили обернулась, она бы смогла удостовериться в этом: Лиам сидел на прежнем месте и раздражённо смотрел вслед уходящей девушке.

Еще одни мечты рухнули. От этого становилось обидно вдвойне. Лили знала, что только она виновата в том, что предавалась беспочвенным мечтам. И, тем не менее, однажды она уже пережила утрату Лиама, переживёт и во второй раз. Однако, как на это отреагирует Ханна, к которой Лили успела привязаться и которая привязалась к ней? Этого девушка не знала, но собиралась решить данный вопрос в ближайшем будущем.

Глава 18

Писатель придумывает героя, который начинает вести собственную жизнь, скрытую от глаз писателя. Порой бывает так, что герой становится реальнее самого автора, оттесняет человека, создавшего его, на задний план. И тогда автор растворяется в своём герое. Или в любви к нему.

Алан Росс «Призрак времени»

Проведя всю ночь в тяжёлых раздумьях, Лили утром, как обычно, отправилась на работу, которая не приносила ей ничего, кроме разочарования. Бесконечная череда повторяющихся изо дня в день событий начинала действовать девушке на нервы. Ей нужно было или отдохнуть от всего, или обрести относительное спокойствие на работе и в личной жизни, но тот путь, который она для себя выбрала, не предполагал ни того, ни другого.

Не успела Лили снять верхнюю одежду, как Натали уже возбуждённо протягивала ей черновик будущей статьи. Лили рассеянно прочитала заголовок: «Взлёт или падение: Алан Росс встречается с несколькими девушками одновременно». Она посмотрела на фотографию Алана на яхте в окружении загорелых девушек, сделанную в минувший уик-энд, и тут же оживилась. Прочитав статью два раза, Лили про себя усмехнулась, еще раз пробежав глазами начало статьи: «В минувшие выходные Алан Росс развлекался на Гавайях с несколькими девушками одновременно. В числе длинноногих красавиц была замечена молодая жена мэра Лондона…»

– Что думаешь? – спросила Натали.

– То, что нужно. Пусть завтра же эта статья будет размещена на нашем официальном сайте, а потом, разумеется, выйдет и в печать.

– Класс. Не думала, что тебе так понравится.

– А почему мне должно не понравиться? Ты словно прочитала мои мысли.

– Извини, но я случайно вчера подслушала ваш с Россом разговор, поэтому тему статьи не пришлось долго выбирать. Пришлось задействовать кое-какие связи.

– Любознательность – хорошее качество, но старайся находить во всём меру, хорошо?

– Да, я поняла.

Натали ушла, а Лили стала гадать, как Алан воспримет проделки её журнала. Девушка не хотела доставлять писателю неприятности, но если он пригласил её в игру, то нужно играть по-крупному.

Весь следующий день Лили представляла лицо Росса, когда он узнает о статье, и пыталась предугадать его ответный ход. Под конец рабочего дня журналистку охватило разочарование, и ей начало казаться, что её выходка была настолько ничтожной, что Алан даже не потрудился на неё отреагировать.

После работы Лили решила прогуляться с Ханной. Они вместе сидели на детской площадке, смеялись и ели клубничное мороженое. Лили долго собиралась с мыслями, прежде чем сообщить девочке о том, что отношениям Лили с её отцом наступил конец. Девушка не хотела, чтобы Ханна узнала об этом от Лиама, и искала в себе силы для тяжёлого разговора с девочкой. Однако Лили никак не могла начать трудный разговор, она боялась, что Ханна сравнит данную ситуацию с предательством своей матери, хотя и понимала, что нельзя сравнивать мать с каким-то посторонним человеком, и путалась в словах, пока не заметила мужчину, стоявшего к ним спиной. Его фигура показалась девушке знакомой. Незнакомец вдруг резко повернулся и направился в их сторону, устремив на Лили свои голубые глаза. Их яркий небесный оттенок девушка разглядела даже на расстоянии.

– Алан, что ты здесь делаешь? – изумилась она.

– Извини, не хотел вас преследовать.

– Тогда, может, объяснишь причину своего внезапного появления?

– Я приехал в редакцию, но застал тебя уже уходящей из неё. Я тебя окликнул, но ты не повернулась…

– Я не услышала тебя.

– Мне показалось, что ты не хочешь меня видеть. Однако я должен был поговорить с тобой, поэтому пошёл следом.

– Мы уже двадцать минут сидим на этой скамейке, а ты только сейчас выдал своё присутствие.

– Я, знаешь ли, немного стеснительный.

Ханна негромко рассмеялась, и Алан с удивлением посмотрел на неё.

– Что смешного, малышка? Кстати, я Алан, а тебя как зовут?

– Я Ханна, и мне смешно, потому что ты вовсе не кажешься стеснительным.

Теперь настала очередь Лили улыбнуться.

– Видишь, как тебя быстро раскусили, – обратилась она к Алану.

– Почему мир так несправедлив ко мне?! – сокрушенно произнёс писатель. – Все принимают мою природную стеснительность и замкнутость за высокомерие и снобизм.

– А что такое снобизм? – спросила у Алана Ханна.

– Спроси у Лили: она лучше нас знает.

– И после этого ты удивляешься, почему мир к тебе несправедлив? – спросила девушка.

– Меня больше раздражает твоё предвзятое отношение.

– Может быть, мне кто-нибудь наконец скажет, кто такой сноб! – расстроено воскликнула девочка.

– Это человек, который считает себя самым умным и лучшим во всём… – начал Алан.

– И презирает тех, кто таковым, по его мнению, не является, – перебила его Лили.

– Он подражает манерам высшего общества и думает, что подражание делает его частью этого общества, – закончил Алан. – Что не соответствует действительности.

– Улыбка твоя не соответствует действительности, – сморщила нос Лили.

– Это зависит от того, что понимать под действительностью.

– Кажется, вы не ладите друг с другом, – осторожно заметила Ханна.

– Не совсем, милая, – поправила её Лили. – Алан сам с собой не ладит, отсюда его проблемы с окружающими.

– Только с тобой, – огрызнулся Алан.

– Мне кажется, я вас где-то видела, – стала вспоминать Ханна.

– Можешь вспомнить, где видела?

– А сами вы не хотите подсказать?

– Хочу узнать, что ты помнишь.

– Значит, ваш ответ будет зависеть от того, что я сумею вспомнить.

– Оказывается, ты очень умная девочка.

– Можно и так… Вспомнила! Я видела вашу фотографию на обложке книги моего отца. Вы писатель!

– В точку.

– Как вам это удаётся?

– Что именно?

– Существовать в двух мирах одновременно.

– Каждому миру я отдаю частицу себя, поэтому я незримо присутствую во всём, к чему прикасаюсь.

– Расскажи, как ты проникаешь в вымышленные миры? – Ханна уже спокойно разговаривала с Аланом, как с другом.

– Это связано с подсознанием человека. В нём не существует никаких преград, поэтому, когда границы стираются, два мира сливаются в один.

– Неужели эти миры никогда не путались в твоей голове? – допытывалась Ханна.

Алан сделал вид, что задумался:

– Я могу вспомнить только один случай. В тот момент я, действительно, не знал, чему верить. Не знал, могу ли я доверять самому себе.

– Значит, тебя тянуло в мир, который ты сам и создал?

– Да. Тянуло настолько, что казалось, будто придуманное стало реальностью, прекрасной реальностью.

– И что было потом?

– Потом я поверил в то, что мечты сбываются.

– Почему же ты погрустнел сейчас? – обеспокоенно спросила девочка, заметив, как с лица писателя исчезла улыбка.

– Потому что я также узнал и кое-что другое: мечты сбываются, но они не всегда воплощаются в реальность именно у тех людей, которые эти мечты придумали.

– Ты прав. Жизнь не такая, какой мы хотим её видеть, потому что мы сами не такие, какими хотим видеть себя.

– Мы создаём свою собственную реальность, – произнёс Алан.

– Реально даже то, что создано мыслью человека? – заинтересовалась Лили.

– Особенно то, что создано мыслью человека, навсегда поселяется жить в его сознании. Поэтому мне иногда тяжело отпустить тех, к кому я привязался во время написания книги.

– Ты просишь своих персонажей вернуться? – спросила девочка.

– Нет, они сами возвращаются, порой слишком неожиданно для меня, – произнёс Алан, посмотрев на Лили.

– Что даёт тебе написание книг в эмоциональном плане? – задала вопрос Лили.

– Оно помогает мне выйти из состояния эмоционального равновесия и приостанавливает омертвление души. Для того мы, писатели, и придумываем в книгах любовь, ненависть, страсть, чтобы самим хоть что-то почувствовать.

Наступил вечер. Голубые переливы неба причудливо смешивались с сиреневыми, золотистыми и фиолетовыми разводами, словно неизвестный художник не смог определиться с цветом и добавил в небесную палитру все свои любимые оттенки, тем самым показав, как чудесно они сочетаются друг с другом. Стало холодать. В одежду людей, которые сидели на скамейке и вели странные разговоры, проникал холод, но он не мог дотронуться до их души. Лили дала Ханне свою куртку, чтобы девочка не простудилась, а Алан снял с себя пуловер и отдал его Лили, хотя та сопротивлялась.

– Лучше бы сам оделся: у тебя вон уже губы начали синеть. А ты специально дал мне свой пуловер? Папарацци позвал сюда?

– Лили, уймись уже.

– Я же знаю твой хитрый план: нас вместе сфотографируют, и меня смешают с грязью, как одну из твоих подружек, про которую написал мой журнал. Кстати, журнал тоже выставят на посмешище.

– Если бы я хотел опозорить тебя, давно бы уже это сделал.

– Выжидаешь момент.

– Выжидаю момент для того, чтобы объявить перемирие. Думаю, он настал. Меня достала глупая игра, которую я затеял. Извини, если заставил думать, что могу причинить тебе вред. Я всего лишь хотел в последний раз поиграть с тобой, – Алан многозначительно посмотрел девушке в глаза и сразу же отвёл свой взгляд. – Не думал, что ты воспримешь всё серьезно и сумеешь меня поцарапать. Сегодня я пришёл к тебе в последний раз. Это конец, конец вражды и дружбы…

– Разве так бывает? Я имею в виду: разве дружба и вражда сливаются воедино, когда речь заходит об отношениях двух людей? – спросила Лили, не понимая, что задаёт опасный вопрос. Даже Ханна, которая молча сидела между двумя взрослыми людьми и упорно делала вид, что их разговор её не касается, и то, по мнению Лили, понимала больше.

– Так бывает, когда для любви не оставляют места в своём сердце, – произнёс Алан. В его голосе послышалась обречённость, и Лили прониклась состраданием к мужчине, хотя она понятия не имела, что сейчас происходит в голове у писателя.

– А всё потому, что люди привыкли заходить в сердце другого человека через чёрный вход. Они из осторожности не включают свет и не видят, есть ли там для них место. Всё, что нужно было сделать, Алан, – это включить свет.

– Ты думаешь, что люди стали бы искать чёрный вход, если бы главный не был замурован?

Алан заметил, что Лили стала дышать урывками, – у неё всегда это случалось, когда она нервничала, – но нашла в себе силы улыбнуться и весело произнести:

– Цепочку риторических вопросов можно продолжать до бесконечности, но я устала, и нам с Ханной уже пора. Удачи тебе, Алан.

– Если бы жизнь определялась удачей, надобность в каких-либо усилиях исчезла.

– Приятно было с тобой поболтать, – попрощалась с Аланом Ханна, протягивая ему свою ручонку.

– И мне с тобой, малышка. Я уверен, что ты вырастешь настоящей женщиной.

– Буду стараться.

– Я тоже постараюсь ею стать, – промолвила Лили, после чего Алан улыбнулся и ушёл.

Лили привела Ханну домой. На пороге их встретил Лиам, который выглядел раздражённым. Лили вспомнила, что забыла вернуть Алану пуловер после того, как заметила на себе удивлённый взгляд Лиама. Однако мужчина ничего не сказал. Он помог Ханне снять верхнюю одежду и отвел её ужинать на кухню.

Лили осторожно подошла к Лиаму и дотронулась до его плеча, прошептав на ухо:

– Можно с тобой поговорить наедине?

– Пойдём.

Они вышли в соседнюю комнату, и девушка закрыла дверь.

– О чём ты хотела поговорить?

– О нас с тобой.

– Не понимаю. У нас какие-то проблемы?

– В том и дело, что для тебя нет никаких проблем, и я не знаю: их на самом деле нет, или ты пытаешься игнорировать то, что между нами происходит.

– Ладно, допустим, что всё идёт не так гладко, как мы хотели.

– Зачем я вообще тебе нужна? – неожиданно спросила девушка.

– Послушай, что за вопрос? Ты же знаешь на него ответ.

– Да, к сожалению, знаю. Вопрос бессмысленный, потому что я тебе не нужна.

– Не говори так, – Лиам подошел к девушке ближе, дотронулся до её руки и нежно поцеловал Лили в губы. Мужчина отстранился, когда понял, что губы девушки плотно сжаты.

– Лиам, ты коснулся меня, но не моей души, – с грустью промолвила Лили.

– Да? А, может, дело вовсе не во мне, а в мужчине, который дал тебе свою одежду?

– А если бы дело было в мужчине, разве ты огорчился бы? Я так не думаю.

Повисло напряжённое молчание. Лиам подошел к окну и посмотрел на улицу. Лили окончательно уверилась в том, что она лишняя в его жизни, и уже хотела уйти, как услышала его голос:

– Наверное, было глупо возвращаться, спустя годы, и рассчитывать на то, что всё будет по-старому. Я постоянно сравниваю «тогда» и «сейчас». Мне не нужно такое «сейчас», если оно не похоже на «тогда». Извини, если туманно выражаюсь, но надеюсь, что ты меня поняла. Знаешь, что я подумал, когда первый раз тебя поцеловал после своего приезда? Я подумал, что ты мне больше не принадлежишь, как будто я целую чужую девушку.

– Ты прав: мы больше друг другу не принадлежим. Со временем мы поймём, что, расставшись, приняли правильное решение. Но как объяснить это Ханне? Что мне делать с твоей малышкой?

– Не беспокойся о ней. Я всё ей объясню.

Когда Лиам напоследок обнимал Лили, появилась погрустневшая Ханна.

– Ты бросаешь нас? – расстроенно спросила девочка, и Лили поняла, что Ханна подслушала их с Лиамом разговор.

– Послушай, дорогая, на наших с тобой отношениях это никак не отразится. Мы будем видеться, если ты захочешь. Хорошо?

– Да, мне ясно.

– Пожалуйста, не грусти. Помни, что я всегда буду рядом, если понадоблюсь тебе.

– Ты тоже обращайся к нам за помощью.

– Конечно. Слушайся папу, милая. До встречи.

Лили добралась до своего дома поздно вечером. Она чувствовала непонятное волнение. Конечно, на неё повлиял разрыв отношений с Лиамом и прощание с Ханной, но Лили мысленно возвращалась к разговору с Аланом. Какая-то фраза, сказанная им, вертелась у неё в голове и не давала покоя.

Лили легла в постель и, не успев заснуть, вскочила с кровати и стала собираться. Ей нужно было увидеть Алана. Лили поняла, что не давало ей покоя, и должна была получить ответ на волнующий её вопрос. Девушка вызвала такси и спустилась вниз. Она, не задумываясь, села в машину и поехала навстречу неизвестному будущему.

Был час ночи, когда Лили ворвалась в квартиру писателя. Алан открыл дверь почти сразу. Его волосы были взлохмачены, но было видно, что спать он ещё не ложился. На лице писателя читалось раздражение и лишь небольшая доля удивления.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спросил он, загородив вход.

– Пришла тебя проведать. А что, нельзя? Или боишься, что я увижу, с кем ты коротаешь летние ночи?

– К сожалению, Сюзанна не одета, поэтому я попрошу тебя уйти.

– Брось, Алан, дай мне пройти, – Лили бесцеремонно подвинула Алана своим телом и проскользнула в квартиру.

В глаза ей сразу бросился открытый чемодан, лежавший на полу, и сложенная в нём одежда.

– Что это такое? – недоумённо спросила девушка.

– Мы, кажется, договорились больше не лезть в жизни друг друга.

– Я не лезу, а интересуюсь. Так, что ты задумал?

– Послушай, я хочу спать. Давай поговорим в другой раз.

– В другой раз не получится. Не уверена, что завтра тебя увижу.

– В этом и весь смысл, дорогая. Зачем ты всё портишь?

– Просто ответь, что ты задумал?

– Я устал от всего и от тебя в том числе. Хочу уехать на какое-то время, разобраться в себе.

– О, ясно, – девушка запнулась и замолчала.

– Зачем ты вообще пришла?

– Хотела вернуть тебе одежду, – Лили протянула Алану его пуловер. Писатель недоверчиво уставился на девушку, и Лили поспешно добавила: – Не волнуйся, он по-прежнему пахнет разбитыми женскими сердцами. Я не заглушила твой запах своим.

– Ты пришла ко мне ночью для этого?

– Конечно, а ты что подумал? Не вижу ничего странного в том, чтобы вернуть тебе одежду, которую ты мне временно одолжил.

– Ладно, спасибо. Теперь ты уйдёшь?

– И не подумаю.

– Что ещё?

– Мне неловко это спрашивать…

– Не продолжай, а то я сейчас расплачусь от твоего смущения, – перебил её Алан, но Лили сделала вид, что не услышала его.

– Как ты думаешь: на какое животное похожа любовь?

– Лили, что ты несёшь? – Алан театральным жестом приложил руку ко лбу девушки. Его рука была горячей и влажной, а в движениях сквозила нервозность.

– Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. «Любовь – изменница; она царапает вас до крови, как кошка, даже если вы хотели всего лишь с ней поиграть». Ты сам сказал мне эту довольно известную фразу на одной из наших встреч.

– Какое отношение имеет чья-то фраза, которую я когда-то неосторожно упомянул, к тому, что ты стоишь посреди ночи в моём доме и что-то от меня требуешь?

– О, нет, фраза была произнесена не так давно. Ты сказал мне её сегодня. Другими словами, но смысл был тот же.

– Что-то не припомню.

– Ты сказал, что хотел последний раз поиграть со мной, но не ожидал, что я тебя поцарапаю. В тот момент я подумала, что ты имеешь в виду последнюю статью нашего журнала, но ошиблась.

– Правда?

– Да. Ты до сих пор веришь в нашу любовь.

На секунду в глазах Алана мелькнул интерес, но он тут же сменился насмешкой.

– Браво, Лили. Я даже не ожидал, что ты проявишь такие чудеса дедукции. Знал бы заранее о твоих способностях, приготовил бы сложную загадку. А теперь уходи.

– Никуда я не пойду! – воскликнула девушка. – Мы с тобой должны во всём разобраться.

– Серьёзно? А с мужчиной, с которым ты встречаешься, мы тоже разберёмся?

– В этом нет необходимости. Мы расстались сегодня, если тебе интересно.

Алан поднял глаза, но в них Лили прочитала лишь вопрос и недоумение.

– Если я правильно понимаю, теперь у тебя на очереди я? – спросил он. – Ведь это ты обвиняла меня в том, что я меняю женщин как перчатки, а у самой ветер в голове: не успела расстаться с одним, сразу бежишь к другому.

– Алан, я всего лишь хочу…

– Неужели ты не понимаешь, что нельзя использовать человека как свою личную игрушку? Надоест один, возьму другого. Так что ли?

– Пожалуйста, не говори так! – Лили начала терять самообладание.

– Я совсем тебя не понимаю: то я для тебя никто, то вдруг становлюсь нужным, – Алан повысил голос, но вдруг, словно что-то осознав, успокоился и устало опустился на диван.

Лили подошла к нему сзади, обвила его шею своими тонкими руками и тихо прошептала:

– Мы оба знаем, что это ещё не конец. Так почему бы нам не попробовать снова быть вместе?

– Думаешь, это легко?

– Скажи мне, куда ты уезжаешь? – проигнорировав его вопрос, Лили задала свой.

Алан не сдвинулся с места и не проронил ни слова. Тогда Лили повторила вопрос:

– Алан, ответь мне. Куда ты уезжаешь?

– В Истборн.

– Хорошо, тогда я поеду с тобой, – после недолгой паузы произнесла девушка.

– Что? – удивлённо спросил Алан. – Лили, ты не в себе. Я могу находиться в Истборне месяц, два, да сколько захочу. До тех пор пока не почувствую себя отдохнувшим и счастливым, я оттуда не уеду. А что там будешь делать ты?

– Буду отдыхать рядом с тобой.

– Ты не можешь так просто уехать: у тебя есть работа. У меня же другой стиль жизни: я писатель и могу писать, где угодно.

– А я журналист, и могу писать, где и что угодно. Хватит придумывать отговорки, Алан. Мы поедем вместе, хочешь ты этого или нет. Если у тебя нет желания быть со мной, то мы закроем этот вопрос раз и навсегда, но сделаем это не сейчас, а тогда, когда приедем в Истборн и поймём, что не подходим друг другу. Знаешь, как давно я не отдыхала на море? А моя работа может и подождать.

– Я не буду с тобой спорить. Делай, что хочешь. Но предупреждаю, что ты больше не будешь для меня в центре внимания, и, если мы не сможем найти общий язык, придётся разойтись в разные стороны.

– Как скажешь, – согласилась Лили. – Где я буду спать?

– Ты собралась у меня ночевать?

– Ты ведь не прогонишь меня на ночь глядя? – Лили сделала большие грустные глаза и надула губы. – К тому же, вдруг ты меня завтра кинешь и утром уедешь один. Если я останусь здесь, этого не произойдёт.

– Если бы на твоём месте был кто-нибудь другой, я бы послал его куда подальше.

– Ура, – Лили поспешила занять комнату, которую ей предоставил Алан.

– Надеюсь, ты понимаешь, на что идёшь? – почти равнодушно спросил он.

– Нет, но в этом и вся прелесть неизвестности.

– То, что я так быстро согласился взять тебя с собой, вовсе не означает, что на своём отдыхе я позволю тебе помыкать мной. Меня будут волновать только мои собственные желания.

– А твои желания будут нормальными?

– Такими же нормальными, как ты, – ухмыльнулся Алан. – Спокойной ночи, странный цветок.

– Спокойной ночи, нарцисс, – ответила на шутку Лили, но Алан уже закрыл дверь комнаты, поэтому девушка не была уверена, что он её услышал.

Утро Лили началось с ощущения, что кто-то кусает её руку. Девушка открыла глаза и увидела, как Алан, не без удовольствия, щипает её за руку.

– Ты точно хочешь куда-то ехать? – спросил он. – Я могу тебя и здесь оставить.

– А сколько времени? – Лили посмотрела на часы. – Ты в своём уме? Я могла ещё спать и спать.

– Поднимайся. Нам нужно многое успеть сделать: позавтракать, съездить за твоими вещами и заглянуть к тебе на работу.

– Какой же ты зануда. Может, я не хочу никого оповещать о своём отъезде.

– Решай сама.

Быстро позавтракав, Лили и Алан поехали к девушке домой. Лили сложила в чемодан все необходимые вещи и летние платья. На работу Лили всё-таки решила заехать. Она дала Мэри указания и подозвала к себе Натали, которая была очень раздосадована тем, что охота на секреты Алана Росса отменяется и нужно искать скелеты в шкафу у других знаменитостей. Лили покидала редакцию со спокойным сердцем. Она надеялась, что журнал справится без её помощи.

После того, как в Лондоне все дела были закончены, Лили и Алан приехали на вокзал «Виктория» и купили билеты на поезд в один конец, в чём Лили рассмотрела некоторую символичность, хоть и не сказала о ней Алану. Полтора часа девушка сидела рядом с писателем, погружённым в свои мысли и молчаливо рассматривающим пейзаж за окном.

– Ты всегда такой? – Лили ненадолго вывела Алана из состояния фрустрации.

– Какой?

– Скучный и молчаливый. Или только я становлюсь свидетельницей твоего подавленного состояния?

– Ну вот, мы ещё не приехали, а ты меня уже раздражаешь, – обречённо произнёс Алан и отвернулся к окну.

– Ты ворчишь, как старый дед. И что в тебе женщины вообще находят?

– Понятия не имею. Может, ты знаешь?

– Не понимаю твоих тонких намеков. Говори прямо, если есть, что сказать.

– Напросилась в поездку, которая, между прочим, является очень личной для меня, ночевала в моем доме, ела мою еду… Список продолжать? – с весёлой издёвкой спросил Алан. – А потом она спрашивает, что во мне женщины находят.

– Лучше бы они в тебе это не находили, а прятали от глаз человечества куда подальше.

– А ведь поездка обещает быть интересной, – вдохновлено прошептал Алан, – Пойду куплю нам обоим по капсуле с цианидом.

Писатель оставил Лили одну, а сам пошёл в другой конец вагона. Стоя у окна, Алан мог спокойно наслаждаться природой, открывающейся его взору. К тому же, здесь его никто не выводил из состояния равновесия и не вызывал такого сильного желания, что хотелось любой ценой заключить в свои объятия своенравную девушку и попробовать на вкус меткие оскорбления, слетающие с её губ.

Алан и раньше признавался себе в том, что утратил власть над своей героиней, воплотившейся в реального человека. Но теперь он готов был признать и то, что даже до появления в его жизни Лили Фейбер, он не имел никакой власти над героиней своего романа. Сейчас он был в полной растерянности относительно того, чего от него на самом деле хочет Лили. Он перестал читать её мысли ровно с того момента, когда впервые её встретил, как бы парадоксально это ни звучало. Однако между Аланом и Лили до сих пор ощущалось прочная чувственная связь. Какие-то чувства, пережитые или ещё не воплощённые в жизнь, завершённые или неоконченные, стояли между ними и в то же время скрепляли их невидимый союз, ставя на нём своё непонятное клеймо.

Благодаря этой неразрывной связи между писателем и его героиней, Алан мог предугадывать всплески чувств Лили и находить им объяснение. Он знал, что она почувствует в тот или иной момент своей жизни, связанный с каким бы то ни было мужчиной, ведь всё-таки он написал об этой девушке любовный роман, однако не мог читать мысли Лили, не знал её скрытых мотивов. Алану было известно о существовании первого мужчины Лили, Лиама, и об их отношениях, потому что в своей книге писатель описал точно такую же перипетию в развитии сюжета. За этот свой необдуманный шаг он не раз проклинал себя во время повторного, но непродолжительного романа Лили и Лиама. Он заранее был уверен в том, что Лили рано или поздно бросит его ради Лиама: такова уж была натура девушки – несмотря на настоящее, возвращаться в прошлое; и не стал препятствовать их воссоединению, а отошёл в сторону, воспользовавшись скандалом со Скарлетт Макензи. Алан терпеливо ждал, когда Лили разберётся со своими остывшими чувствами и вернётся к нему.

Это напоминало игру в шахматы, исход которой, как тебе кажется, ты уже знаешь. Никто не может превзойти тебя в этой игре, и ты продолжаешь играть исключительно ради удовольствия. Алан знал сценарий развития их с Лили отношений, но это знание не распространялось за пределы написанной им книги: если вдруг они с Лили хоть немного отклонятся от намеченного Аланом плана, то развитие сюжета пойдёт уже по другой параллельной линии, той линии, маршрута которой не знал даже сам писатель.

Невзирая на свой опыт и знание психологических особенностей девушки, ставшей воплощением его самой смелой мечты, Алан, находясь в поезде, чувствовал себя ещё более неуверенным, чем в их первую с Лили встречу. Он словно попал в ловушку, которую сам когда-то поставил и о которой по рассеянности забыл.

Так кто же на самом деле обладает правом сильнейшего в любовных делах и крепким эмоциональным иммунитетом: тот, кто имеет реальную власть над чужим миром, или всё же та, от которой не может оторваться тот, кто постоянно применяет к ней свою незримую власть?

Глава 19

Всю правду о любви знает лишь тот, кто никогда не любил. Он знает, что такое идеальная любовь. Другие давно в ней разочаровались. Но разгадка находится как раз в том, что о любви этот человек ничего не знает. Может, ничего знать не нужно и знать нечего, простопотому, что любви не существует? А может она сама не хочет, чтобы о ней узнали, поэтому прячется там, где её никто никогда не найдёт? В нас самих. Мы же искали всегда в других. Иногда случается, что любовь находят. И тогда она жестоко за это наказывает.

Алан Росс “Призрак времени”

Истборн – элегантный морской город-курорт, расположенный на южном побережье Англии, в графстве Восточный Суссекс. Этот курорт всегда отличался от других очень уютной и теплой атмосферой. В Истборне сразу бросаются в глаза красивые викторианские здания, являющиеся визитной карточкой города.

Климатические условия в Истборне считаются одними из лучших на всём побережье. Сто лет назад исследователи выяснили, что курорт является самой солнечной территорией Великобритании. Его не раз называли “берегом солнечного света”. Именно на этом месте остановил свой выбор Алан, когда решал, где ему отдохнуть от Лондона и его жителей.

От железнодорожной станции Алан и Лили отправились через центральную аллею Истборна с множеством магазинов на его набережную, где были расположены отели викторианской эпохи. В один из них молодые люди успешно заселились. Они выбрали себе просторные и комфортабельные комнаты, находящиеся рядом друг с другом. Из окон открывался завораживающий вид на море, и детская мечта Лили жить у моря плавно воплощалась в жизнь.

Управляющий отеля подсказал Алану, где можно вкусно пообедать, и писатель пошёл с девушкой на поиски ресторана, расположенного неподалёку от отеля.

– Сегодня очень жарко, ты не заметила? – спросил Алан, щурясь от солнца.

– Вполне терпимо, – рассеянно ответила Лили, засмотревшись на море, когда они шли по набережной.

– А мне нет.

– Только не говори, что мы сейчас поедем обратно в Лондон.

– Скорее, ты туда поедешь.

– С чего бы это?

– Терпения у тебя не хватит.

Не успела девушка ничего на это ответить, как Алан быстро присел на корточки, перебросил девушку через плечо и побежал к морю.

– Отпусти меня немедленно! Что ты делаешь?! – истерично кричала Лили.

– Успокойся, тебе нужно остыть.

– Нужно, но не таким же способом! Я не готова сейчас купаться. На мне дорогое платье.

– Я куплю тебе новое.

– Алан, – взмолилась Лили. – Ты же хороший человек и не испортишь моё белое шёлковое платье. Ну, что мне для тебя сделать, чтобы ты прекратил этот абсурд?

– Перестань жаловаться, Лилс. Наслаждайся жизнью.

– Хочешь, я попрошу прощение за всё, что тебе наговорила, – сдалась девушка.

Алан уже вошел в воду и сделал несколько шагов, но после этих слов замер.

– Интересно, а за какой период времени ты собралась просить прощение?

– Что значит “за какой”? За наш утренний разговор. Если ты помнишь, он не очень удачно сложился.

– Нет, так не пойдёт. Ты постоянно говоришь мне плохие вещи, поэтому извиняйся сразу за всё, что имела наглость когда-либо сказать.

– Это нечестно!

– Может быть, – Алан сделал ещё один шаг в море, и его шорты погрузились в воду.

– Стой, ладно, я скажу!

– Вперёд.

– Прости меня, если я когда-то тебя чем-то обидела. Ты, конечно же, не заслужил такого отношения. Хочу тебя заверить, что не хотела тебя оскорбить и ты вовсе не плохой человек. Доволен?

– Я вполне доволен, а вот море нет…

Алан взял Лили за талию и легко подкинул девушку на воду. Лили скрылась под водой, обрызгав писателя каплями прохладной воды. Алан смеялся, глядя на то, как голова Лили показывается из воды, и готовился к заслуженным упрёкам. Но Лили удивила его своей выдержкой и самообладанием. На лице девушки сияла улыбка, а глаза искрились от безудержного веселья.

– Как же мне хорошо! Ты не представляешь. Так свежо и легко стало. Спасибо, Алан.

– Не за что, Лилс, – удивлённо ответил он.

– Теперь твоя очередь. Я научу тебя наслаждаться жизнью! – отчаянно прокричала Лили. – Вернее, тем, что от неё осталось.

Её руки потянулись к Алану. Лили обхватила мужчину за плечи и потянула его ко дну. Девушка пошла под воду вместе с ним, но была безумно рада, что ей удалось поквитаться. Однако под водой Лили обнаружила, что противник ей улыбается. Более того, она бессильно наблюдала, как он обхватывает её тело руками и сжимает в своих объятиях. Тогда девушка и вспомнила о шёлковом платье, но было уже поздно: Алан понял, почему Лили так упорно не хотела окунаться в воду.

Девушка с силой оттолкнула мужчину от себя и выплыла на поверхность. Через секунду из воды показался и Алан. Казалось, происходящее его забавляло.

– Какой же ты противный! – в сердцах воскликнула Лили. – Низкий, подлый человек.

– Пять минут назад ты вроде раскаивалась в своих словах.

– Это было пять минут назад, и ты обещал, что не бросишь меня в воду!

– Извини, Лилс. Кто же знал, что ты не носишь нижнее белье?

– Я ношу его! – возмутилась девушка. – Но ты же видел верх моего платья: надеть под него какое-либо бельё было бы полной безвкусицей!

Алан принялся безразлично разглядывать платье под водой, и Лили про себя взмолилась, чтобы вода оказалась мутной.

– Не знаю, как тебе, но мне надоело обсуждать одежду, находясь в холодной воде, – вдруг сказал он и направился в сторону берега.

– Стой! Ты не можешь так со мной поступить!

– А почему бы и нет? Подлые люди даже на такое способны, – у Алана было серьёзное выражение лица, но Лили увидела смех в его лучистых голубых глазах.

– Ты меня втянул в эту глупую ситуацию, ты и вытаскивай, – упрямо произнесла девушка.

– Ну ладно, помогу тебе по старой дружбе, – сказал он, стянув с себя футболку и протянув её Лили.

– Что бы я без тебя делала? – сухо произнесла она, натягивая футболку Алана поверх своего платья.

– Не знаю, наверное, щеголяла бы в полуобнажённом виде перед любопытными туристами. Кстати, ты не думала о карьере модели? Думаю, из тебя бы получилась…

– Я задала тебе риторический вопрос, Алан, – перебила его девушка, выходя из воды. – На него не нужно было отвечать.

– Вот и делай после этого людям добро, – вздохнул он. – А ты куда направилась?

– Не твоё дело, – резко ответила Лили и ускорила шаг.

Алан догнал её и намеренно продемонстрировал свою самодовольную улыбку, чем вызвал раздражение девушки.

– Я с тобой. Не могу же я бросить друга в сложной ситуации.

– Конечно, нет, дорогой друг. Зато ты можешь создать эту сложную ситуацию, не оставив человеку никакого выбора, насмехаться и радоваться своему подлому поступку. Но бросить друга ты, разумеется, не можешь.

– Я рад, что мы наконец всё выяснили, – облегчённо вздохнул Алан.

– Ты просто невыносим, – сказала девушка, заходя в отель.

Спустя час, Лили, переодевшись в сухую, чистую одежду, сидела в ресторане и раздражённо наблюдала, как Алан делает заказ. За соседним столиком мило ворковали парень с девушкой. Они, казалось, были счастливы друг с другом и хотели поделиться этим счастьем с остальными. Парень встал из-за стола, подошёл к Лили и протянул ей фотоаппарат.

– Извините, вы не могли бы сфотографировать меня с женой?

– Да, конечно.

Лили выполнила просьбу мужчины и мило улыбнулась влюблённым.

– Я Лили, а вас как зовут?

– Меня зовут Джереми, а мою жену Мелисса.

– Приятно познакомиться.

– А вашего мужа как зовут? – поинтересовалась Мелисса.

– Ох, вы про него? – рассмеялась Лили, указав на Алана.

– Слава Богу, я не её муж, – сказал писатель и представился: – Я Алан. – Давно вы здесь отдыхаете?

– Неделю, – ответила Мелисса. – Места здесь безумно романтичные. – Они пойдут на пользу вашим отношениям.

– О, нет, мы не состоим в отношениях, – разуверила её Лили.

– Тогда почему вы вместе сюда приехали? – изумилась женщина.

– Лучше спросите Лили, зачем она сюда приехала, – улыбнулся Алан.

– Что это значит?

– Я хотел ехать один, а она увязалась за мной.

Лили заметила осуждающий взгляд Джереми и поспешила оправдаться:

– Его бы тоска съела, если бы он не взял с собой меня.

– Откуда тебе, дорогая, известно, что для меня лучше? – возмутился Алан.

– Вообще-то неприлично преследовать известных людей, – встал на защиту Алана Джереми.

– Так, значит, вы его узнали? – изумилась Лили. – Оттчего же вы молчали?

– Потому что неприлично преследовать известных людей, – вторила Джереми Мелисса. – Если бы мы сразу показали своим видом, что узнали Алана Росса, то он не стал бы продолжать разговор.

– Не стал бы, – безразлично подтвердил Алан, лениво зевая.

– А так как мы с вами познакомились, то, вроде, уже не чужие друг другу, и нас теперь не так-то просто отправить восвояси.

– Умно, – оживилась Лили и повернулась к Алану, который сидел с равнодушным выражением лица и делал вид, что его здесь нет.

– Дорогой, можно я буду показывать тебя людям, которых ты игнорируешь в своей обычной жизни? Или даже посажу тебя на поводок…

– Если этот поводок приведет к удушью, то, конечно, я согласен, – Алан заметно повеселел.

– Когда уже твои шутки перестанут вызывать у меня чувство неловкости? – огрызнулась Лили.

– Когда ты уже оставишь меня в покое? – вторил ей писатель.

– В этом ресторане очень вкусные свиные отбивные, – Джереми решил разрядить обстановку и показал на еду. – Почему вы не кушаете? Остынет ведь.

– Да, ты прав, мы сегодня нагуляли хороший аппетит, – сказал Алан.

– Я, действительно, много энергии израсходовала, – согласилась Лили. – Особенно, когда тонула, а Алан хохотал.

– Я, смотрю, вы весело время проводите, – улыбнулась Мелисса.

– С Лили не соскучишься, – подтвердил Алан и скорчил растерянную гримасу. – Ненавижу, люблю, не люблю – уйди прочь, снова люблю – иди сюда…

– Не припомню, чтобы говорила тебе “люблю”, – скептически заметила Лили.

– Тренируй память, детка.

– Я для тебя не детка!

Прошла неделя. Алан и Лили по-прежнему ссорились по пустякам, а Джереми с Мелиссой не оставляли безуспешных попыток их помирить. На девятый день молодые люди решили заняться сёрфингом.

Для Алана, которому удалось пару раз поймать волну, два часа пролетели незаметно, чего нельзя было сказать о Лили: у неё за это время так и не получилось встать на доску, над чем Алан не переставал потешаться. Глядя на то, как девушка пытается залезть на доску и почти сразу же падает в воду, Алан предлагал свою помощь, но Лили упорно от неё отказывалась. Когда Алану надоело её упрямство, и он уже собрался выходить из воды, Лили окликнула его и попросила о помощи. С третьей попытки девушка встала на доску, но, не успев прокатиться на ней и метра, с криком плюхнулась в воду. Алан увидел искривлённое болью лицо Лили и поспешил на помощь. Он вытащил девушку из воды и аккуратно усадил её к себе на колени.

– Что болит?

– Нога. Кажется, я её подвернула.

Писатель принялся заботливо массировать покрасневшее место, на которое ему указала девушка, и ни на что больше не обращал внимания, пока его не отвлёк голос Лили.

– Посмотри на них. Какие же они милые, – прошептала Лили.

Алан посмотрел туда, куда показывала девушка, и увидел неподалёку от них двух подростков, которые стояли друг напротив друга. Мальчик ласково убирал волосы с раскрасневшегося лица девочки и покрывал его поцелуями. Алан не мог оторвать глаз от влюблённых подростков: что-то давно захороненное и позабытое шевельнулось в его душе, и чувства, которых он не испытывал на протяжении многих лет, с бурной силой нахлынули на него.

Мужчина почувствовал, что Лили, не отрываясь, смотрит на него. Он перевёл взгляд на девушку и был поражён. Алан знал точно: с такой неподдельной и глубокой нежностью на него никто и никогда не смотрел. Он взял в ладони её лицо, которое в лучах закатного солнца приобрело обаяние неземной красоты, и, как стоящий поблизости подросток, начал медленно осыпать лицо девушки поцелуями. Рука Лили так же медленно заскользила по его волосам и вскоре дотронулась до шеи мужчины. Алана захлестнула волна желания, когда полуоткрытые губы девушки прикоснулись к его губам, и он позволил им окончательно и бесповоротно обрести над собой абсолютную власть.

Писатель на руках донёс смеющуюся девушку до отеля и поставил её на ноги только тогда, когда они оказались в его номере. Лили перестала смеяться и внимательно посмотрела на Алана. Мужчина провёл рукой по её обнажённой спине, аккуратно развязав верхнюю часть купальника, которую Лили сразу сбросила на пол. Алан склонился ниже и не спеша провёл своим языком по груди девушки. Спина Лили выгнулась, как у кошки, и Алан, взяв девушку за талию, посадил её на кровать. С минуту они изучали тела друг друга и то новое состояние, в котором оказались. Внезапно Алан одним рывком привлёк к себе девушку, властно прижавшись к тёплому стройному телу. Лили закрыла глаза и всецело отдалась неподвластной времени страсти. С губ девушки сорвался стон, и ритм любви увлёк их обоих.

Перед тем, как мир Алана разлетелся на миллионы осколков, в каждом из которых отразилась девушка, ставшая его навязчивой идеей, он осознал, что никогда ещё не был так близок к разгадке своих вымышленных миров. Но разгадка незаметно ускользнула, как только сознание перестало бороться за реальность происходящего. Реальный мир дал трещину, потому что хотел ворваться в мир ирреальный, обитель смелых фантазий и грёз. Ничто так не выбивает почву из-под ног, как запоздало пришедшая мысль: вымышленный мир ничем не отличается от отрезвляющей действительности, он представляет собой лишь разновидность реальности, другую реальность.

Лили наконец стала для Алана реальной, самой реальной женщиной из всех существующих. Вечность рассыпалась на мгновения, и в каждое мгновение этой вечности писатель любил свою Лили.

Глава 20

На внешность красивы –

Внутри порочны

Ярко-синие мотивы

В море полуночном.

Алан Росс «Призрак времени»

Встречая рассвет у моря, Лили не могла сдвинуться с места. Смотреть, как солнце загорается и дает яркую жизнь небу, жизнь, которую волшебным образом вберёт в себя податливое море, и не иметь возможности передать, хотя бы на холсте, нежнейшую палитру природного блаженства – вот, что называется эстетической пыткой. В Истборне Лили испытала на себе трудность, с которой Чарльз сталкивался на каждом шагу.

Девушка вспомнила о Чарльзе, о его мечте найти идеальную любовь, и отчего-то ей стало грустно. Несмотря на то, что Чарльз писал ей о том, как славно он проводит время в Испании, Лили не могла быть в этом уверена, пока сама не увидела бы выражение счастья на его лице. Чарльз стремился скрыть от всех свою истинную сущность: сущность мечтательного романтика, который, невзирая на разочарования, продолжает верить в то, что мир прогнил не насквозь, что в нём найдётся место для настоящей любви, дружбы и совершенства. И, когда бы он нашёл, что искал, то сбросил бы с себя маску невозмутимого циника и стал самим собой. А пока этого не произошло, Чарльз упорно делал вид, что использует женщин для удовольствия, а свои художественные способности – лишь для личного обогащения и обретения видного места в привилегированном обществе. И только Лили знала, что Чарльз и дня не может прожить без написания картин. Девушка надеялась, что когда-нибудь он обретёт гармонию в своей душе.

Что-то сбоку привлекло её внимание. Она повернулась и увидела мужчину, ставящего мольберт и открывающего баночки с красками. Лили, не раздумывая, подошла к художнику.

– Что же сегодня за день?! – возмущённо произнесла она. – Только мне захотелось сделать что-то замечательное, например, написать море, как кто-то решил меня в этом опередить.

– Прошу прощение за моё возмутительное поведение, – весело сказал художник. – Однако ничто не мешает вам поставить рядом со мной мольберт и приняться за работу, по окончании которой мы сравним то, что получится у меня и у вас.

– Я бы с радостью приняла ваше пари, но, к сожалению, рисую я не очень хорошо. Мой друг, художник, пытался меня научить своему мастерству, но, по-моему, его старания прошли даром.

– Давайте это проверим! – воодушевлённо воскликнул мужчина. – Если вы подождёте меня пять минут, я принесу для вас всё необходимое. Кстати, меня зовут Майкл.

– А я Лили. Отлично, я принимаю ваше пари.

Лили стала ждать убежавшего художника, пока кто-то не закрыл ей глаза руками и не прошептал:

– Угадай, кто.

– Кто? – протяжно произнесла Лили. – Понятия не имею, кто… Да и где?

– Хитрая девчонка, не прикидывайся простушкой, – сказал грозный голос. – Угадай, кто я такой.

– Кто же ты? Дай подумать, – Лили замолчала. – А, может, это ветер со мной говорит?

– Вполне возможно, особенно, если ты принимаешь психотропные вещества.

– Ах, нет! Я знаю, кто ты. Ты призрак, который меня преследует. Точно! Ты призрак времени, – Лили не выдержала и рассмеялась.

– Лили, ты ненормальная, – смеясь, произнёс Алан, отняв руки от лица девушки и поцеловав её в щеку. – Призрак времени? Что это вообще значит?

– Представь, что время мертво.

– Довольно сложно. Давай, мы поговорим с тобой чуть позже, когда ты отойдёшь от времени и его призраков.

– Алан, ты невыносим. Дай мне договорить. Так вот, время умирает, и тогда появляется его призрак, двойник времени. Он бродит среди людей, никем не замеченный, и продолжает влиять на их судьбы, как и время раньше влияло, но призрак живёт по другим законам: он закрывает человеку глаза на настоящее и поворачивает время вспять, когда человеку это нужно, или бросает его в недалёкое будущее, чтобы показать, что его ждёт.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Когда-то я придумала этого призрака, чтобы облегчить себе жизнь. Мне нелегко тогда пришлось. Родителей не было рядом, а призрак помогал мне вернуться в прошлое и почувствовать, что они всё ещё живы. Сейчас же, когда ты закрыл мне глаза, это как будто сделал тот призрак, которого я давно считала умершим. С закрытыми глазами я словно перенеслась в будущее, в котором рядом со мной был ты.

Алан был растроган.

– Лилс, прости меня за грубость. Постоянно забываю, какая ты у меня чувствительная. Ты странное создание, моё создание, – сказал он и крепко её обнял.

Алан заметил в глазах девушки искорку удивления, но Лили не стала спрашивать, что значат его слова, и переключилась на другую тему.

– Тебе не интересно, что я здесь делаю так рано?

– Мне очень интересно, потому что девушки обычно не оставляет меня утром одного, а точнее, никогда, – ухмыльнулся Алан.

– Ладно, с израненным самолюбием ты сам как-нибудь справишься, а мне нужно твоя поддержка. Я сейчас буду писать картину.

– Ясно, без проблем, окажу тебе поддержку, но после того, как слетаю в космос.

– Что за глупости, дорогой?

– Это ещё не верх глупости. Как ты собралась писать картину, если кисточку в руках держать не умеешь?

– Давай это проверим! – возбуждённо воскликнула девушка, как пятнадцать минут назад непунктуальный художник, из-за опоздания которого Лили была теперь вынуждена терпеть издевательства Алана.

– Тише, милая, не кипятись. Я поддержу любые твои начинания…

– Так, и кто это тут у нас? – спросил неожиданно появившийся Майкл. – Новый участник пари? Игра становится интереснее.

– Пари? Игра? Лили, ты об этом не упомянула.

– Я не обязана обо всем тебе докладывать.

– Вы не так меня поняли. Я Алан, парень Лили, пришел её поддержать, – обратился к художнику писатель.

– Вот оно что, так и быть. Вы будете судьёй.

– Что же я буду судить?

– Мой пейзаж и пейзаж Лили.

– Зря вы в это ввязались. Лили не даст вам выиграть.

– Спасибо, что веришь в меня, дорогой.

– Не за что, милая, – произнес Алан и чуть тише добавил в сторону Майкла: – Она проиграет в два счета.

– Не знаю, не знаю, она полна энтузиазма.

– Эй, что вы там шушукаетесь за моей спиной? – свирепо окликнула их девушка.

– Лили, мы стоим лицом к тебе, – поправил её Алан.

– Ой, мне всё равно. Итак, начнём? Готовы проиграть?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сочувственным тоном произнёс Алан.

– Хватит болтать.

Майкл повернулся к мольберту и карандашом начал делать набросок. Лили тоже приняла серьёзный вид, открыла краски и стала на палитре смешивать цвета. Алан видел, как девушка без предварительного наброска очертила синюю линию горизонта и раздражённо повернулась к Майклу.

– Он так и будет тут стоять? – указала она на Алана.

– Наверное, а в чём проблема?

– Мешает творческому процессу.

– Чему мешаю? – возмутился Алан. – Ты всего лишь провела дрожащей рукой кривую линию. Творчеством здесь даже и не пахнет.

– Потому что ты стоишь над душой. А ну, брысь, – скомандовала она.

– Алан, тебе лучше сходить погулять, иначе мы никогда не узнаем, обладает ли твоя девушка художественными способностями, – вмешался Майкл.

– Ладно, пока вы рисуете, я искупаюсь.

– Удачи, дорогой, – довольно прошептала девушка.

За полчаса писатель успел искупаться, поболтать с другими отдыхающими и бесцельно побродить вдоль берега. Когда скучное времяпрепровождение надоело ему, он решительно направился к состоявшемуся художнику и почти состоявшемуся острослову.

Алана ожидала забавное зрелище: в то время как Майкл уже заканчивал рисовать небо, Лили боролась со своими непослушными волосами, которые развевал ветер. Кончики волос девушки были испачканы голубой и оранжевой краской, а жёлтая футболка была в тёмно-синих разводах. Картина, которую Лили пыталась написать, не отличалась аккуратностью и была больше похожа на детскую фантазию.

– Что ты тут забыл? – спросила она, смахивая с лица окрашенную в голубой цвет прядь волос.

– Давай я тебе помогу, – сказал Алан и заботливо завязал волосы девушки в хвост.

– Спасибо, но я в порядке.

– Я вижу. Еще немного и ты достигнешь в живописи невиданного совершенства. Может, стоит остановиться, пока ты не обогнала всех выдающихся художников нашего времени?

– Ой, не знаю, Алан. Вот-вот из моих рук выйдет шедевр, но так уж и быть, остановлюсь на достигнутом. Не буду лишать Майкла его куска хлеба.

– Ты очень великодушна, – с усмешкой промолвил Майкл и вернулся к своей работе. Он уже смирился с тем, что у девушки нет способностей, хотя почему-то ожидал от неё большего.

Лили обречённо закрывала баночки с краской, как вдруг, посмотрев на Алана, поразилась почти мистической красоте его лица, которое ласково освещали солнечные лучи. Девушка, неожиданно для себя самой поняла, что солнце, как лакмусовая бумажка, служит идентификатором настоящей красоты, словно высвечивая её на плёнку опытному фотографу. Не зря Чарльз никогда не мог начать работу над картиной, пока не находил нужный ему свет.

– Дорогой, стой, где стоишь. Я хочу немного поэкспериментировать.

– Вот неугомонная. Тебе мало твоих прошлых экспериментов?

– Я буду тебя рисовать, и это не обсуждается.

– А девушка, оказывается, держит тебя на коротком поводке, – высказался Майкл.

– Если Лили чего-то хочет, её не остановить.

– Алан, если бы ты поменьше разговаривал, мне было бы намного проще.

– Я понял. Буду молчать.

Почти час девушка провозилась над портретом Алана, запрещала ему двигаться, поворачивать голову и говорить. Лили сделала писателю одну-единственную поблажку: разрешила пятнадцать минут посидеть в тени.

Когда её работа была закончена, Майкл перестал рисовать и подошёл к девушке, чтобы посмотреть, что у неё получилось. Сначала он молчал и неотрывно смотрел на портрет, потом взглянул на Алана, словно сверяясь с оригиналом, и неразборчиво произнёс:

– Как тебе это удалось? – растерянно спросил он.

– Уход за собой, увлажняющие маски для лица, к тому же, мне повезло с генетикой… – начал Алан.

– Я спросил у Лили, – Майкл обратился к девушке. – Как у тебя получилось с помощью несмелых и непрофессиональных штрихов не только передать характер человека, но и что-то ещё, чему я не могу подобрать названия, однако это что-то явно присутствует в самом Алане, в его сущности. Если просто посмотреть на него, то этого даже не заметишь, однако, глядя на твой портрет, сразу понимаешь, что Алан на самом деле такой, как на твоём портрете.

– Я написала Алана таким, каким он предстаёт в моём сознании, – смущённо произнесла Лили. – Значит, тебе понравилось?

– Не то слово. Я знаю много прекрасных художников, настоящих мастеров своего дела, но далеко не каждый из них способен так точно передать сущность другого человека, как это сделала ты.

– О чём вообще идёт речь? – спросил Алан, подходя к мольберту. – А знаешь, Лили, в нём и вправду что-то есть от меня. Хотя насчёт своих скул я бы поспорил: они не такие острые, зато мой характер ты уловила хорошо. Я, конечно, в тебя верил, однако таких результатов не ожидал. Хвалю свою девочку, – он подошёл к Лили и, подняв её над собой, поцеловал девушку в оголённый живот.

– Вы сговорились между собой?

– Лилс, я был бы рад признать твоё поражение, ты же знаешь, но в этот раз твоя взяла. Ты превзошла все наши ожидания. Да, Майкл?

– Поддерживаю твоего друга. Ты должна развиваться в этой области. Если хочешь, я могу тебе в этом помочь.

– Не верится, что ты это говоришь. Ещё утром ты считал меня бездарной, – сказала девушка, сняв с мольберта написанный портрет и вручив его Алану.

– Да, но не в написании портретов.

– Так, Лили, тебе уже пора заканчивать играть в художника и идти со мной обедать, – произнёс Алан, взяв девушку за руку, а затем обратился к художнику: – Спасибо, Майкл, за всё, а мы, пожалуй, пойдём.

– Если я завтра утром приду в то же время, что и сегодня, я застану тебя здесь? – спросила у Майкла Лили.

– Да, я буду заканчивать свою картину.

– Тогда до встречи, Майкл.

– Ещё увидимся.

– Значит, ты сделала мне подарок? – спросил Алан у Лили, когда они сидели в кафе.

– И ты, по-моему, не очень рад.

– Не говори глупостей. Мне безумно приятно получить от тебя подарок, просто обычно подобные знаки внимания мне оказывают мои фанатки, и я к этому уже привык, поэтому не отреагировал так бурно, как ты хотела.

– Всё с тобой ясно, кумир пятнадцатилетних подростков, – улыбнулась Лили.

– Возрастная аудитория моих читателей шире, чем ты думаешь.

– Кто бы сомневался!

– Кстати, ты помнишь, что мы сегодня идём на прощальный ужин с Мелиссой и Джереми? Они завтра уезжают.

– Грустно с ними расставаться. Надо бы подарить им что-нибудь на память.

– Напиши их совместный портрет, – предложил Алан.

– Тебе не надоело смеяться надо мной?

– Я серьёзно говорю. Сделаешь людям подарок своими руками.

– Ладно, я попробую.

Мелисса и Джереми быстро согласились позировать Лили для написания совместного портрета. Пока Алан развлекал супругов забавными историями, Лили всматривалась в их внешность и кропотливо вырисовывала контуры двух лиц, которые приобретали значение чего-то единого, неделимого и чудесного в своей целостности.

Когда семейный портрет был окончен и представлен на суд супругов, Лили ожидала подвоха и разочарования, потому что была уверена, что утром ей, как и всем новичкам, просто повезло. Однако страхи девушки не оправдались, и супруги с восторгом отнеслись к её работе, от души поблагодарив за проделанный труд. Мелисса же подарила Алану и Лили две одинаковые футболки: спереди красовалась надпись: ”Ненавижу тебя”, а сзади: ”Забудь всё, что я сказала”. На этой весёлой ноте общение влюблённых парочек закончилось, они снарядили друг друга десятком мудрых советов и душевно расстались.

Лили и Алан вернулись в отель. Они теперь занимали один номер и постоянно проводили время вместе. Перед тем, как лечь спать, Алан подошёл сзади к девушке, которая стола у окна и тоскливо смотрела на море, с каждой минутой становившееся всё чернее. Он обвил Лили своими крепкими руками и тихо произнес:

– О чём задумалась, малышка?

– Ни о чём. Придумываю рифму для последней строчки своего стихотворения.

– Надо же, – Алан помедлил, а потом сказал: – Ты как-то забыла свою сумку в кафе, и я заглянул в неё из любопытства.

– Алан!

– Признаю, что был плохим мальчиком, но ведь мы с тобой тогда конфликтовали.

– Ладно, это в прошлом. Любопытства к моим делам у тебя не отнять, но вот что-то я давно не видела, чтобы сам что-нибудь писал.

– А ты думаешь, зачем я здесь? Ищу вдохновение.

– Значит, собираешь материал.

– Лили, ты мой материал, – нежно рассмеялся Алан, поцеловав девушку в шею.

– Оказывается, это приятно быть чьим-то материалом, – улыбнулась она.

– Хочу напомнить про нашу поездку завтра утром. Всё в силе? Ты готова к приключениям?

– К приключениям то я готова, но вряд ли блуждание по зелёному лугу в окружении сонных овечек можно назвать настоящим приключением.

– Но ради меня ты готова стерпеть скучающих овечек? – уточнил Алан.

– О да!

– Отлично. Теперь спать, – Алан снял с себя футболку и посмотрел на Лили.

– Готово! Последняя рифма придумалась сама собой, когда я посмотрела на твоё невзрачное тело, – развеселилась она.

– Иди ко мне, – он протянул руки к девушке, и Лили упала в его объятия.

Алан купил дневные билеты и поехал вместе с Лили на автобусе знакомиться с меловыми утёсами Истборна. Дорога заняла всего двадцать минут. За это время Лили и Алан вдоволь насмеялись, наблюдая из окна живописные деревеньки и смешных овечек, сонно щипающих траву. Девушка рассказывала Алану, как Майкл учил её утром писать картины углём, на что писатель лишь улыбнулся.

Автобус остановился вдоль побережья Ла-Манша между городами Сифорд и Истборн, в паре километров северо-западнее Бичи Хед, где была расположена группа меловых скал, получившая название “Семи сестёр”, хотя пиков в группе скал не семь, а восемь. Туристы вышли из автобуса, чтобы самим изведать живописные места. Со стороны моря были видны мерцающие белые скалы. Их ослепляющая белоснежная красота, которую люди наблюдали, затаив дыхание, оказывала сильное магнетическое воздействие. Туристы принялись подниматься на склон, а Алан и Лили, опьянённые холодным свежим бризом, отделились от толпы и пошли в другом направлении, беззаботно взявшись за руки. Они шли на юго-восток и незаметно для самих себя оказались на известном утёсе Бичи Хед, считающимся самым высоким меловым утёсом Великобритании и достигающим высоты сто шестьдесят два метра.

Влюблённые стояли на самом краю утёса, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели в бескрайнее море. Ощущение было такое, словно они прикоснулись к чему-то непостижимо прекрасному. Алан и Лили будто находились на границе вечного моря и бескрайнего неба, не касаясь ни того, ни другого. Посмотрев вниз с обрыва, Лили указала Алану на маленький красный маяк. Словно вспомнив что-то, писатель произнёс:

– Сюда часто любят приходить влюблённые романтики, но также Бичи Хед является самым популярным местом самоубийц в Англии. Около двадцати человек в год сводят здесь счёты со своей жизнью.

Лили, посмотрев вдаль, задумалась.

– Может, эти два типа людей, завсегдатаи этого места, не такие уж и разные. Может, это даже одни и те же люди. Это как две стороны одной медали, которая зовётся любовью. Одна любовь возносит тебя над землёй и морем и дарит крылья, другая ломает эти крылья и обрекает на падение в бездну. Взаимная любовь спасает, когда нет никаких надежд на счастье, безответная – губит даже тогда, когда в жизни человек получил всё, чего только хотел.

– Интересно, ты во всём видишь скрытый смысл?

– Только там, где он действительно есть.

– И всё равно я не понимаю таких людей. Они не имеют права так запросто распоряжаться жизнью, которая принадлежит не им одним.

– Допустим, они не имеют на это право, – согласилась девушка. – А люди, которых они любят, разве имеют право разбивать им сердце?

– Нельзя прожить жизнь и остаться с неповреждённым сердцем. Всегда найдётся кто-нибудь, кто захочет испытать его на прочность.

– Прочность, Алан, у каждого своя, – с грустью произнесла Лили, вспомнив о Норе. – Есть категория людей, очень несчастных людей, которые в любви утрачивают самих себя. И тогда у них в жизни ничего не остаётся, кроме человека, которого они любят больше всего на свете. С потерей этого человека весь мир перестаёт иметь для них значение.

– Самоубийцы, о которых мы говорим, убивают самих себя, или, если выразиться твоими словами, утрачивают себя в любви, – задумчиво произнёс Алан. – По твоей логике, эти люди, потерявшие себя в другом человеке, уже мертвы. И, получается, что в их смерти виноваты не они, а кто-то другой, из-за кого они лишились своего “я”. Но какой тогда смысл в физической смерти, если эти люди уже мертвы?

– Физическая смерть подводит черту, за пределами которой больше не существует боли.

– И ты в это веришь? В то, что за чертой отсутствует боль?

Лили проигнорировала вопрос. Она недоумённо уставилась вдаль, продолжая гладить Алана по руке.

– Даже если всё потеряно, никогда не поздно начать жизнь с чистого листа. Перестань быть собой, и ты увидишь, какие личности составляют твою сущность. Выбери ту сущность, которая тебе ближе всего, и строй на ней своё будущее, не омрачённое прошлыми невзгодами, – тихо произнесла она.

– Думаю, ты права. Человек всегда должен давать самому себе ещё один шанс на счастье, и так до тех пор, пока он его не обретёт.

Алан прильнул к девушке и вдохнул аромат её волос.

– Давай не будем о грустном, – предложил он.

– Ладно. Расскажи мне что-нибудь хорошее. Например, о странах, в которых ты был, или об их столицах, которые тебя впечатлили.

– Я побывал во многих странах, некоторые из них действительно зацепили меня, – начал Алан. Лили не знала, о чём он хочет ей сказать, но во взгляде писателя, который он устремил на девушку, появилась обезоруживающая нежность. – Они вдохновляли и дарили наслаждение, но только сейчас я понял, что не столицы этих стран были самыми главными в моей жизни, ведь столица моего сердца – любовь к тебе. Я люблю тебя, Лили Фейбер. Люблю больше, чем, наверное, хотелось бы мне и, пожалуй, тебе.

Девушка улыбнулась и взяла в ладони мужественное лицо писателя, на которое не могла насмотреться. Это лицо само по себе вызывало желание, то желание, которое зарождается сначала в подсознании, а потом неожиданно застаёт человека врасплох. Лицо мужчины словно состояло из чётких резких линий, и в то же время в этих линиях таилась пленительная плавность и порочная сверхчувственность. Оно было и нежным, и страстным одновременно. Лили показалось это странным, но только сейчас, когда Алан признался ей в любви, она по-настоящему обратила внимание на бьющее через край природное обаяние писателя. На загорелом лице выделялись голубые глаза нежнейшего акрилового оттенка, которые приковывали к себе внимание собеседника и внушали доверие. Длинные тёмные брови и пушистые ресницы оттеняли бездонность глаз и добавляли им выражение загадочности.

– А я только сейчас поняла, сколько в тебе тонн красоты, – пробормотала девушка, но тут же опомнилась. – Прости, не понимаю, что я несу.

– Подлинную красоту другого человека мы видим лишь тогда, когда по-настоящему его любим, – мягко произнёс Алан, дотронувшись кончиками пальцев до её губ.

– Ммм… – сорвалось с нежных губ.

– Всегда хотел сказать, что взгляд твоих нефритовых глаз пронзает меня насквозь. Неважно, что ты при этом говоришь, я не могу оторваться от них. А твои губы, – Алан улыбнулся Лили своей мальчишеской улыбкой. – Словно созданы для того, чтобы с них срывались стоны страстного и неконтролируемого желания.

Девушка ощутила, как кровь прихлынула к голове, и поспешила признаться наконец Алану в своих чувствах, пока он не продолжил испытывать её на стойкость:

– Алан, возможно, я не всегда была добра к тебе…

– Думаешь? – насмешливо, но мягко спросил он.

– Так вот, я не всегда относилась к тебе так, как ты этого заслуживаешь, и не говорила о том, что чувствую на самом деле. Хотя, признаться, для меня самой это до последнего момента оставалось загадкой, которую, как мне кажется, я теперь разгадала. Я тоже тебя люблю, – на одном выдохе произнесла она.

– Я знаю, – тихо прошептал он и запечатлел на ее губах поцелуй. – Становится прохладно. Пойдём?

– Да, – сказала она и напоследок глянула вниз на неистовые грозные волны, бьющиеся о скалы.

Молодые люди вернулись обратно в отель. Там они поужинали, переоделись и отправились на вечернюю прогулку по Истборну. Минуя рестораны и винные бары, проходя по набережной, увешанной светящимися лампочками, они подошли к прогулочному пирсу и поднялись на него.

По одну руку от них было бескрайнее море, по другую – лежал прекрасный ночной город. Лили повернулась к Алану и заметила, что он напряжён и нервничает, словно чего-то выжидает. Таким Алан выглядел очень редко, и Лили захотелось его успокоить. Девушка положила руку ему на плечо и ободряюще улыбнулась.

– Подними голову и посмотри на звёзды, – произнесла она.

– Звезды – это слёзы Луны, – сказал он, посмотрев на небо.

– Хотела бы я так красиво плакать, – мечтательно улыбнулась Лили.

– Лилс, я должен тебе кое-что сказать, – начал Алан.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила девушка.

– Я не могу больше молчать об этом. Может быть, я не должен тебе это говорить, но если не скажу, то буду жалеть.

– Я тебя слушаю.

– Мне трудно это говорить, – Алан набрал в лёгкие воздуха и продолжил. – Несколько месяцев назад я начал писать новую книгу. Это любовный роман, в котором я создал идеальную девушку. Её образ всегда жил во мне. Он преследовал меня. Казалось, я всегда любил только её одну. Любовь к ней была как наваждение. Сладкое наваждение… В моём романе девушку звали Лили, – Алан повернулся и пристально посмотрел на девушку. – Меня преследовала любовь к тебе. И вот сейчас мы наконец встретились, Лили. Я и ты, героиня моей книги.

Повисло молчание. Взгляд девушки стал пустым.

– Спасибо, что дал мне возможность заглянуть в мир, где меня нет и никогда не было. Я тень, скользящая между двумя мирами, – задумчиво произнесла она. – Теперь я понимаю, почему мне долгое время казалось, что меня не существует. Теперь я понимаю…

Глава 21

Глупо считать, что герой зависит от автора. На самом деле это автор зависит от страхов, желаний и прихотей своего героя.

Алан Росс «Призрак времени»

– Лили, постой. Выслушай меня, – молил Алан, когда бежал за расстроенной девушкой. Догнав, он схватил её за руку и развернул к себе. – Я не знаю, в какой момент это началось и почему моя жизнь пошла по сценарию, который я сам выдумал. У меня нет ответа на этот вопрос, но одно могу сказать точно: я не хотел, чтобы так получилось. Меньше всего я желал встретить девушку своей мечты при подобных обстоятельствах. Признаюсь, что жаждал твоей любви, нашей любви и делал всё для этого возможное. Очень часто у меня получалось угадывать твой следующий шаг, и я пользовался своим преимуществом. Воображал, что понимаю тебя…

– Ни черта ты меня не понимаешь! – Алан даже в темноте увидел, как неистово сверкнули глаза девушки. – С чего ты решил, что вообще меня знаешь?! И кто тебе сказал, что я положительная героиня? Может, в твоей книге я и такая, но в реальной жизни всё по-другому…

– Послушай, Лили, – нетерпеливо перебил девушку Алан. – Я знаю, какая ты, потому что я писатель! Мы, писатели, умеем чувствовать своих героев. Они никогда нас не покидают. Герои остаются с нами навсегда. Мы можем менять их облик по своему усмотрению, мы способны делать с ними всё, что захотим. Эта власть над другим человеком, пусть и не существующим, пьянит нас. Мы владеем телом, жизнью и даже душой своих героев и не всегда понимаем, что власть героев над нашей собственной душой простирается куда дальше. Мы не можем без них, и они это прекрасно знают. И да, это они определяют нашу жизнь, а не наоборот. В них мы воплощаем самих себя.

Автор должен всегда держать дистанцию между собой и своим героем, потому что вторжение автора в мир героя способно полностью разрушить его. Эти два полюса никогда не должны пересекаться, но мы с тобой пересеклись. Я сделал то, что писателю делать нельзя: вторгся в твою жизнь, потому что больше не мог находиться по ту сторону книги. И я раскаиваюсь в этом. Однако между нами всегда существовала необъяснимая связь, как бы ты её не отрицала.

Ты лишила меня многого – чувств к реальным женщинам, – но взамен подарила мне то, что никто никогда не отнимет и ничем не заменит. Это делает меня особенным. Любой человек, который сейчас присутствует в моей жизни, может меня предать. А ты не сможешь, никогда не сможешь. Ты останешься со мной навечно. Вечность крепкими веревками привязала нас друг к другу. Нам никогда не потерять друг друга. Эта судьба, и она принадлежит нам. Мы нуждаемся друг в друге. Признай это.

– Писатель нужен, чтобы создать героя. Этого никто не отрицает, но кто сказал, что герой в нём нуждается для того, чтобы выжить? Мы выживаем любой ценой, Алан. Хочет автор этого или нет, но мы влюбляемся, ненавидим, плачем и смеёмся только тогда, когда нам самим этого хочется. Ты даёшь нам жизнь, но мы сами создаем внутри себя вселенную. Мнения писателя и героя на эту вселенную могут не совпадать, но игнорировать сущность героя, на которую он сам тебе указал, было бы большой ошибкой, – Лили тяжело вздохнула и продолжила. – Теперь я уже ни в чём не уверена. Такую неуверенность можно сравнить с состоянием спящего человека, сомневающегося в реальности сновидения. Он не может вспомнить, с чего начался его сон, как бы ни пытался. Так и я не могу вспомнить, с чего началась история моей жизни, поэтому сейчас я сомневаюсь в каждом прожитом дне.

– Знаешь, наверное, я просто сошёл с ума, и ты всего лишь моя галлюцинация. Я уже не знаю, где заканчивается правда и начинается вымысел.

Алан, терзаемый внутренними противоречиями, отвернулся от девушки. Он был раздавлен сложившейся ситуацией. Казалось, мысли и сомнения поедают его. И тогда Лили не выдержала.

– Да очнись же ты, Алан! Я не игрушка, не вымышленный персонаж! Я живой реальный человек, – ей хотелось взять его за плечи и трясти до тех пор, пока он не придёт в себя, что она вскоре и сделала. – Приложи руку к моему сердцу, и ты услышишь, как оно бьётся. Бьётся не потому, что ты так захотел.

Алан замер. Спустя минуту, его рука уже покоилась на груди Лили и старалась уловить биение её сердца. Писатель отстранился и недоумённо уставился на девушку, которая, как оказалось, подыграла ему.

– Значит, ты не поверила моим словам? – спросил он.

– Ни единому слову, – подтвердила она.

– Зачем тогда говорила от лица моей героини?

– Чтобы ты понял, как глупо выглядишь со стороны. Откуда тебе знать, что я идеально подхожу под описание той девушки? Я не знаю, какая она в твоей книге, но наверняка та внешность, которую ты там описал, встречается у многих женщин нашего города. Пойми, Алан, тебе, как писателю, свойственно создавать вымышленные идеальные миры, поэтому порой ты идеализируешь действительность.

– Как автор, я чётко уяснил такую вещь: всё, что существует, есть результат вымысла. Все мы придуманы.Мы являемся плодом воображения человека, имя которого будет сокрыто от нас до самого конца пути. Мы вымышленные персонажи в сказке под названием «Жизнь», а героиня этой сказки – судьба.

– Значит, наши чувства тоже кем-то придуманы?

– Да, нами.

Лили недоверчиво уставилась на Алана. Она хотела возразить ему, но у неё не осталось на это сил.

– Я устала и хочу спать, поэтому вернусь в отель, – поспешно сказала девушка, чтобы не спорить с писателем.

– Хорошо. Я присоединюсь к тебе чуть позже.

Лёжа на кровати в своём номере, Лили лихорадочно размышляла над услышанным. Она сумела убедить писателя в том, что он ошибается насчёт неё. Сердце бешено колотилось. Непонятный, а оттого сильный, страх проникал под кожу. Впервые девушка серьёзно задумалась о том, что произойдёт в финальной главе её жизни.

Размышления девушки прервало появление Алана. Писатель лёг рядом с Лили и осторожно обнял её.

– Я подумал над твоими словами, – промолвил он.

– И?

– Может, ты и права: я ищу смысл там, где его нет.

– Тогда не ищи смысл в моих обидах, – рассмеялась она. – Если хорошо подумать, то в отношениях с писателем можно найти и светлую сторону.

– Интересно, какую?

– Если ты меня и вправду полюбил, значит, я никогда не умру и буду жить, по крайней мере, в одной твоей книге, – мечтательно произнесла Лили.

– Что тут скажешь?! – воскликнул возбуждённый Алан. – Давай забудем то, что я тебе сегодня наговорил, и сделаем вид, что нашего странного разговора не было? – предложил он.

– Договорились, – согласилась девушка. Она так и сделала, моментально отрёкшись от своих страхов, а, может, просто поместив их в самый дальний ящик своего сознания.

Влюбленные больше не вспоминали неприятный инцидент, продолжая жить вдали от всех и отдыхать от светского лоска. Они вместе засыпали и просыпались, лёжа в объятиях друг друга, купались в море, совершали прогулки по городу и его окрестностям, посещали парк аттракционов и огромный национальный парк Саут-Даунс. По вечерам Лили обычно созванивалась с редакцией своего журнала и обсуждала с Мэри текущие вопросы, а Алан в это время уединялся на балконе и увлечённо печатал что-то на ноутбуке.

Месяц пребывания на курорте подошёл к концу, и Алан принял решение вернуться в Лондон. Лили переехала жить к нему, оставив позади одинокую жизнь в своей маленькой квартирке на окраине Лондона. Влиться в быстрый ритм жизни города Лили «помогли» журналисты, которые узнали, как зовут новую девушку Алана Росса, и с тех пор неустанно её повсюду преследовали. Девушке было непривычно находиться в роли жертвы нездорового интереса со стороны журналистов, тогда как раньше всё было наоборот. Посещение Аланом Россом светских мероприятий, вечеринок, благотворительных вечеров под руку с Лили Фейбер только подогревало интерес неосведомлённой публики к очаровательной девушке.

Если после знакомства Лили со Скарлетт Макензи дела журнала пошли в гору, то после известия о том, что этот журнал принадлежит девушке известного писателя, популярность издания резко возросла. Контакты со знаменитостями стали устанавливаться намного проще, что было на руку журналу, особенно этому радовалась Натали. За то время, что отсутствовала Лили, Натали ни разу её не подвела, чем заслужила доверие девушки.

Спустя три месяца после возвращения Лили и Алана в Лондон, девушка была уже благосклонно принята теми, с кем обычно общался писатель, и обрела популярность у простых людей, которые следили за жизнью знаменитостей. Случалось, что люди подходили к Лили на улице и просили сфотографироваться с ней, а мужчины, с которыми девушке приходилось иметь дело по работе, недвусмысленно предлагали встретиться. Однако Лили не смущали подобные глупости, она попросту не обращала на них внимания, потому что была сосредоточена только на одном мужчине.

В воскресение Алан устраивал вечеринку в своём загородном доме (о существовании которого Лили впервые узнала только в пятницу), куда были приглашены его друзья, а также некоторые журналисты, работающие в редакции журнала Лили. Атмосфера вечеринки была, на удивление, тёплой и домашней, чем разительно отличалась от тех вечеринок, на которые Алан обычно звал с собой Лили. Почти все гости знали друг друга и дружелюбно общались между собой.

Алан не переставал шептать Лили на ухо, что она выглядит лучше всех. На девушке было вечернее коктейльное платье бюстье с серебристым верхом, который был усыпан кристаллами Сваровски, и голубым кружевным низом. Серебристые туфли-лодочки подчёркивали ровный загар длинных ног. Наряд, который по неизвестной причине вызвалась выбрать для Лили Рейчел, подчёркивал чувственность и элегантность девушки и притягивал внимание окружающих. В то время как Лили развлекала гостей, Алан где-то пропадал, изредка появляясь и снова исчезая.

Вечеринка была в самом разгаре, когда неожиданно стихла музыка, и взгляды присутствующих устремились на Алана Росса, спускающегося по лестнице со второго этажа особняка. Алан подошёл к Лили и взял её за руки. Писатель посмотрел в распахнутые от удивления глаза девушки и произнёс:

– Я полюбил тебя с самой первой секунды нашего знакомства, хотя мне иногда кажется, что я всегда носил в себе эту любовь. Ты открыла мне меня. Я как будто заново родился. Стал другим человеком. Когда ты впервые посмотрела на меня, я словно ощутил на себе красоту всего мира… Надо же, в книгах такие сцены мне легче давались, – Алан перевёл дух и усмехнулся. – Теперь люди знают, как надо жить, но не знают, зачем так жить. А я знаю, ради чего мне жить: ради тебя. Лили, ты дашь мне возможность сделать это, прожить жизнь ради тебя? Ты согласна выйти за меня замуж?

– Нет… – Лили посмотрела ему в глаза, и воцарилось молчание. – …Нет слов, чтобы выразить мою безграничную любовь к тебе, поэтому я просто отвечу: да, я согласна!

Они провели всю ночь, обсуждая свои планы на будущее. Все самые сокровенные мечты и желания были высказаны в эти минуты. Лили догадывалась, что внутри Алана дремлет романтик, но не знала, как этот романтик нежен и уязвим. Засыпая, девушка улыбнулась: она сделала правильный выбор.

Утром Лили проснулась от звонка в дверь. Еще не успев окончательно проснуться, она открыла дверь, рассеянно посмотрела на стоящего перед ней человека и тут же, опомнившись, воскликнула:

– Чарльз! Как ты сюда попал? – она поспешно обняла Чарльза и удивлённо на него уставилась.

– У меня свои методы, – его светлые волосы были взъерошены, но он улыбался. – Детка, как ты без меня? Хотя к чему этот вопрос, если и так всё понятно. Ты же выходишь замуж.

– Да! Откуда ты узнал?

– Об этом уже все знают.

– Кстати, когда ты вернулся? – спросила девушка. – Когда мы с Аланом приехали в Лондон, я пыталась тебя найти: думала, что ты уже вернулся, но мои поиски не увенчались успехом.

– Мы все уже давно находимся в постоянном розыске, потому что безвозвратно потерялись в себе самих и хотим оставаться в неизвестности, но в то же время тайно надеемся, что кто-то захочет нас найти и когда-нибудь всё-таки отыщет, – задумчиво произнёс он трагичным театральным голосом.

– Лилс, что за шум? – появился полусонный Алан и насмешливо оглядел гостя. – Кажется, мы где-то виделись.

– Меня зовут Чарльз Эванс. Я художник…

– Это мой друг, – поспешно пояснила Лили.

– Ах, да, припоминаю вас.

– Если вы не против, я бы хотел вручить вам подарок на помолвку, – Чарльз протянул Лили блестящий свёрток. Девушка развернула его и взяла в руки песочные часы, сделанные из золота.

– Спасибо, Чарли. Это очень мило с твоей стороны, – поблагодарила девушка.

– Цените время, проведённое вместе, – улыбнувшись, произнёс Чарльз.

– Хорошо. А как же ты? Ты должен быть в Испании со своей девушкой, разве нет?

– Это она должна там быть, а моё место здесь, в Англии, – безразлично произнёс Чарльз.

– Мне жаль, Чарли, что у вас ничего не вышло.

– Не стоит, Лили. К этому всё и шло, но спасибо, что подсказала мне испытать судьбу. По крайней мере, я понял, что это не мой человек.

– Дай я тебя обниму, – жалостливо прошептала она и протянула руки к Чарльзу.

– Не буду вам мешать, – осторожно промолвил Алан и удалился.

– Ты добилась своего, не так ли? – спросил у девушки Чарльз, когда они остались одни.

– О чём ты? – устало спросила Лили.

– Ты принята в высшем обществе, выходишь замуж за известного писателя, карьера пошла в гору, теперь можно и семью заводить, детей воспитывать, – с издёвкой произнёс Чарльз.

– Кстати, о детях, тебе уже пора уходить, если ты, конечно, не против. Мы с Аланом хотим побыть наедине, ведь находиться каждый день на глазах у общественности – задача не из лёгких.

– О, понимаю, до скорой встречи, Лили Фейбер, – в его голосе послышалось раздражение.

Когда Чарльз ушёл, Лили вернулась к Алану. Всё утро они горячо спорили о том, где будет проходить свадьба, но к единому мнению так и не пришли. Лили отправилась на работу, а Алан собрался ехать в издательство, чтобы обсудить с редактором рукопись, которая была ещё не завершена. Мужчина начал заводить свою машину, но у него ничего не вышло. Тогда он позвонил знакомому автомеханику и договорился встретиться с ним на следующий день. Алан пошел в сторону станции метро, когда полил сильный дождь. Плюнув на всё, писатель вернулся домой, позвонил редактору и сообщил ему, что в издательство он приедет завтра.

Дома Алан сел за компьютер и стал по привычке проверять почту, он делал это каждый день. Обычно там было много писем от незнакомых людей, поэтому писатель не насторожился, увидев письмо от неизвестного отправителя, полученное час назад. И, от скуки открыв его, Алан принялся читать письмо, которое полностью перевернуло его представление об идеальной любви:

«Думаю, тебя всегда мучил вопрос: откуда взялась твоя любимая Лили? И я, как твой тайный друг, готов поделиться разгадкой неожиданного появления этой очаровательной девушки в твоей размеренной жизни.

Для начала давай разберёмся, почему она выбрала себе именно такое имя? Думаю, каждому человеку нравится идти по краю пропасти, боясь упасть, но всё равно продолжая рисковать. Так и она: не могла не рискнуть, ей безумно хотелось добавить остроты в свою авантюру. У неё это в крови. Что ж, ты вряд ли понял намёк, поэтому объясню.

Начнём с того, что существует имя Лилия, которое имеет множество вариантов и несколько версий происхождения. По самой распространённой версии, имя произошло от названия цветка «лилия».

Если говорить об имени твоей возлюбленной, то Lili – это французское имя, но в Англии Lily – это вариант имени Лиллиан. Однако эта версия нам не даёт абсолютно никаких сведений для понимания сущности твоей подруги, поэтому копнём глубже и рассмотрим другие интересующие нас версии происхождения имени, которое выбрала для себя (а точнее, для тебя: ведь это ты её придумал, по крайней мере, ты так думаешь) твоя девушка, Алан.

Итак, Лила с санскрита переводится как «игра», «иллюзия». Не зря у тебя было ощущение, что эта девушка – всего лишь твоя галлюцинация.

Бытует также мнение, что имя Лилит происходит от шумерского «лиль», означающего «дух», «призрак»…

Сейчас ты возразишь, скажешь, что сам придумал такое имя для своей героини, что, даже если эта девушка неслучайно появилась в твоей жизни, у неё не было выбора относительно своего имени. Однако я так не думаю: выбор есть всегда. Эта девушка, кем бы она ни была, могла представиться как угодно, но она взяла имя героини твоей книги, зная, в отличие от тебя (кстати, большой промах с твоей стороны), смысл этого имени.

Как ты уже понял, мой недалёкий друг, твоя будущая жена – не та, за кого себя выдаёт. На твоём пути она встретилась отнюдь не случайно. Притворившись Лили Фейбер, она получила то, о чём всю жизнь мечтала: известность, карьеру, деньги, привлекательного, к тому же талантливого, мужчину… Список можно продолжать. Как она это провернула? Оказалась в нужное время в нужном месте. Не нужно было, мистер Росс, так громко заявлять о своих навязчивых идеях и желаниях в романе (и тут ты мне возразишь! «Роман ещё не вышел в печать, его никто не видел!» – будешь бойко доказывать ты самому себе. Опять, ошибка, Росс. Для человека, одержимого одной идеей, нет ничего невозможного… Ты же сам хотел встретить девушку своей мечты. Так получай же! Правда, идеал, который ты придумал, в реальности оказался сильно подпорченным. Если заинтересуешься деталями этой забавной истории, то спроси их у мисс Фейбер сам.

Тебе, наверное, кажется, что я лгу, обвиняю невинного человека в том, чего он не совершал, ведь это ты, Алан, преследовал Лили, добивался её фальшивой любви, однако на деле всё было с точностью наоборот. Вспомни хотя бы тот случай, когда Лилс, почувствовав, что перестаёт влиять на твои решения, увязалась следом за тобой в Истборн, чтобы установить тотальный контроль над сердцем и разумом Алана Росса; или когда она «случайно» забыла свой дневник, наполненный личными мыслями и чувствами, с помощью которых ты влиял на такую уязвимую и ранимую Лили. Тебе, идиоту, казалось, что ты имеешь над этой девушкой особую власть, но на самом деле это Лили тебя имела тебя и умело вертела тобой по своему усмотрению.

Я заканчиваю писать, но есть один вопрос, который тебе нужно обдумать на досуге. Этот вопрос ты вряд ли когда-нибудь себе задавал: действительно ли смерть Норы Одли, бывшей владелицы журнала, который сейчас находится в руках мисс Фейбер, была самоубийством? Есть ли вероятность того, что её убили? Вдруг это сделал какой-нибудь амбициозный журналист, или честолюбивая журналистка, мечтающая занять её место? А, может, во всём виноват призрак?… Да ну, мистика какая-то! Предлагаю вернуться к реальным людям: подозревал ли ты, Алан, свою обожаемую Лилс в смерти Норы? Если нет, то стоило бы начать.

Кажется, письмо получилось длиннее, чем я планировал. Думаю, это того стоило. Кто будет меня в этом обвинять? Ты что ли? За что? Я ведь открыл тебе глаза. Теперь ты знаешь, что призраки существуют на самом деле.

Алан в отчаянии схватил компьютер и швырнул его в стену. Визжащий треск раздался над головой, но мужчина никак на это не отреагировал. У него и так голова шла кругом. Мир перевернулся с ног на голову. Писателя охватил бессильный гнев. Ему захотелось задушить лгунью собственными руками, тем самым закончив последний акт второсортной пьесы.

Но очень скоро Алан понял, какая месть будет для него самой лучшей: равнодушие. Пусть интриганка захлебнётся в сомнениях и мучительной неопределённости, пусть поймёт, как далеко она зашла в своих попытках обрести что-то похожее на счастье. Как можно было убить невинного человека, чтобы занять его место? У Алана не укладывалось в голове, но это было правдой. Как же она тогда сказала? «Игнорировать сущность героя, на которую он сам тебе указал, было бы большой ошибкой». И Алан совершил большую ошибку. А все эти её душещипательные истории были пропитаны ложью, взять хотя бы «призрака времени».

Алан часто задумывался над тем, как могло получиться, что он встретил девушку, как две капли воды похожую на героиню его книги, и подсознательно он никогда не верил, что это судьба преподнесла ему такой подарок. То, что их встреча была заранее спланирована и подстроена, уже приходило ему в голову. Худшие подозрения оправдались. Кто бы ни был этот анонимный отправитель, он очень хорошо знал ту, которая называла себя Лили Фейбер, и по неизвестной причине решил раскрыть её.

Чего Алан не мог предугадать, так это того, что их с Лили история оборвётся раньше, чем это произошло в книге. Писатель не знал, правда ли Лили убила Нору или нет, но в остальном он не сомневался. Разбираться в её хитроумном и жестоком обмане у Алана не было желания. Всё, что имело отношение к этой предательнице, его теперь не касалось.

Собрав в сумку свои вещи, Алан вырвал из ежедневника лист и написал на нём саркастическое послание на прощание:

Дорогая Лили, (если тебя, конечно, кто-то, кроме меня, так называет)

Мне было очень весело проводить с тобой время. Спасибо, что не поленилась и материализовалась из моего романа и пришла ко мне, хоть и ненадолго. Ты была моей самой любимой героиней, но настало время тебе уйти, а мне создавать новых героинь, более изощрённых обольстительниц, потому что, к сожалению, интерес к тебе у меня уже пропал.

Я всё о тебе знаю. Знаю, что ты не просто так встретилась на моём пути и попыталась спланировать то, что в принципе нельзя спланировать – любовь. Тебе повезло, что я оказался более наивным, чем ты думала. Ирония в том, что я сам уверял тебя, что нас окружает вымысел и мы тоже придуманы. Как же я был близок к истине!

Пора мне закрыть надоевшую книгу и забыть её сюжет вместе с героями, что я и собираюсь сделать. Я прошу тебя, Лилс, не сопротивляйся моему решению оставить тебя и отказаться от необдуманного обещания жениться. Пожалуйста, сделай так, чтобы в скором времени тебя не было в моей квартире, и не пытайся связаться со мной: я не хочу снова слышать ложь. И последнее: в твоём образе всегда была какая-то незавершённость. Я осознал, что в этом моя вина и исправил ошибку. Теперь для меня твой образ навсегда завершён (а для героя это означает то, что с этого момента он для автора мёртв).

Твой автор, А.Р.

Девушка поздно вернулась домой. Когда она вошла в пустую квартиру, её охватило тяжёлое предчувствие. Она присела на диван и увидела на столе записку. Взяв её в руки, она принялась читать. На лбу пролегли глубокие морщины, когда она два раза перечитала прощальное письмо. «Вот и всё», – промелькнуло у неё в голове. Она медленно поднялась с дивана и тихо вышла из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.

Глава 22

Жизнь – это не шахматы. Наша игра намного сложнее. Никто не знает, на какой стороне он находится и за кого играет. В любой момент может оказаться, что все мы играем за чёрных и эта игра больше не имеет никакого смысла.

Алан Росс «Призрак времени»

Алан, уставившись в пустоту, сидел на полу в своем загородном особняке. Внезапно все мысли, которые его преследовали уже несколько дней, куда-то исчезли. Тяжесть на душе сменилась лёгкостью, и на писателя снизошло тихое умиротворение.

Зазвонил телефон.

– Я подъезжаю. Открой для меня ворота, – раздался в телефоне женский голос.

Мужчина нехотя вышел из дома и направился к воротам. Не успел он их открыть, как появилась девушка.

– Привет. Ты просил меня приехать…

– Малышка, только ты у меня осталась, – Алан протянул руки к Рейчел и увидел, как та поморщилась.

– Алан, да ты пьян! – воскликнула Рейчел.

– Представь себе, бывает и такое. Ты же не отвернёшься от меня? – Почему ты пьёшь здесь в одиночестве?

– Я, конечно, мог бы пойти в любое другое место, и вытворять то, что пожелаю, но я понимаю, что потом мне придётся за это расплачиваться. Лучше уж я тут посижу, где меня никто не видит.

– Что вообще происходит? Где ты пропадал? Я не могу дозвониться до Лили…

– Лили не существует, – резко оборвал её Алан. – Её нет и никогда не было.

– Что ты такое говоришь?

– Она обманула меня. Лгала мне с самого начала, притворялась скромной и наивной. С момента нашей первой встречи я словно попал в лабиринт, не имеющий выхода. И сейчас мне пришлось найти вход, чтобы наконец выбраться из лабиринта, который эта лгунья построила, играя на моих чувствах.

– Что всё это значит?

– Мне неизвестно, кто эта девушка, но она знала, что представляет собой героиня моей новой книги, и просто… – Алан истерично засмеялся. – И просто стала ею.

– Но зачем?

– Чтобы ввести меня в заблуждение и получить всё, о чём она мечтала. Моя романтичная натура сыграла со мной злую шутку, и я поверил, что вымысел может стать реальностью.

– Надо же, – Рейчел была сбита с толку. – Она даже меня обвела вокруг пальца, хотя я хорошо разбираюсь в людях.

– Ты бы слышала наши с ней задушевные разговоры о жизни и её стихи. Интересно, кто их написал… Она знала, она всегда знала, какое влияние на меня оказывает. Её лицо, эти изумрудные глаза чего стоят, потрясающее тело, обволакивающий голос, лучистая улыбка… – словно в трансе повторял Алан.

– Где она теперь? – спросила девушка.

– Понятия не имею. Я ушёл от неё и больше о ней не думаю, – Алан натужно рассмеялся. – Кого я обманываю? Я только о ней и думаю. Не могу выбросить её из головы. Она застряла там, понимаешь, Рейч?

– Какой бы привлекательной она ни была, ты должен забыть её. Тебе не нужна лживая и непорядочная женщина.

– Противоречие между видимостью и сущностью всегда меня преследовало, – разочарованно произнёс он.

– От этого ни один человек не застрахован.

– Красота – это же выражение какой-то идеи? – неожиданно спросил он.

– Да, – рассеянно подтвердила Рейчел.

– Получается, что одна идея порождает другую. Красота рождает уродство, любовь – ненависть, а страсть порождает равнодушие.

– Алан, забудь о её красоте, – умоляюще прошептала Рейчел, но Алан её не услышал. Он, словно в бреду, продолжал шептать:

– Красота – самая распространенная форма душевного уродства, – с горечью произнёс он, отчеканивая каждое слово, пытаясь убедить в этом больше себя, чем Рейчел. – Внешняя красота и исключительность чаще всего являются признаками духовного уродства и посредственности личности.

– Алан, посмотри на меня, – приказала ему Рейчел. – Двигайся дальше, не цепляйся за то, что было.

– Не могу, Рейч. Я прожил всего неделю без неё, и если так будет продолжаться и дальше, я этого не вынесу. Я хочу вернуть Лили.

– Что ты такое говоришь?! Очнись! Никакая она не Лили. Ты даже не знаешь её настоящего имени.

– Мне всё равно, как её зовут. Помоги мне вернуть эту девушку.

– Лучше я помогу тебе вернуть себя, – Рейчел наклонилась к Алану и, плотно прижавшись к внезапно напрягшемуся телу, с силой впилась поцелуем в губы мужчины…

С тех пор, как Алан вернулся в свою квартиру, прошёл месяц. Это как будто был вовсе не месяц, а долгий год тоски по Лили. После разрыва с ней круг общения писателя сузился, главным образом потому, что Алан вычеркнул из своей жизни Рейчел. Оказалось, что она давно испытывала к писателю романтические чувства и надеялась, что он ответит ей тем же. Рейчел сказала, что была счастлива просто находиться рядом с Аланом все эти годы. “Стать частицей этой пленительной красоты, разве не этого мы хотим, общаясь с людьми, обладающими талантом и природным обаянием?” – спросила она.

Алан не смог ответить ей взаимностью. Прикосновение чужого женского тела и незнакомых губ было Алану неприятно. Почему-то ему казалось, что этим он предаст Лили, ту самую Лили, которая предавала его с самого первого момента их встречи.

Писатель продолжал работать над книгой, несмотря на то, что считал это бесполезным занятием. Вычёркивая особенно романтические моменты романа, он заменял их сценами тоски и одиночества персонажей, получая от этого удовольствие. Он знал, что в издательстве все уже устали от его выходок, но, памятуя об успехе его предыдущих книг, а, может, из сочувствия к расторгнутой помолвке, они продолжали закрывать глаза на несоблюдение Россом сроков сдачи романа. Однако Алану было всё равно. Он сообщил им, что внесёт значительные поправки в свою книгу, и, когда она будет готова, пришлёт окончательный вариант.

В один из тоскливых осенних вечеров Алан сидел за компьютером и делал правки в романе, когда послышался звук открывающейся двери. Писатель замер. “Неужели она вернулась?” Алан спиной почувствовал лёгкий женский шаг и повернулся посмотреть на пришедшую девушку. Было темно, поэтому он с трудом отличал очертания знакомых предметов и контуры женского тела. Минуту женская тень играла с освещением комнаты, свободно по ней перемещаясь и ступая только на те участки помещения, на которые не падал лунный свет. Внезапно девушке надоела её собственная игра, и она вышла из тени. Её искаженное злобной гримасой лицо осветил лунный свет. Писатель в испуге отпрянул, на мгновение потеряв дар речи: перед ним стояла живая Нора Одли.

– Это невозможно… – он не верил своим глазам. – Нора? Ты жива?

– Физически я живее всех живых, но вот внутри уже давно мертва, – в её голосе звучала наигранно-издевательская интонация. Она поднесла руку к сердцу и произнесла:

– С тех пор, как в моей утробе поселилась смерть, здесь пустота.

Алан не понимал, о чем идёт речь и что вообще происходит, и изумлённо взирал на ночную гостью.

– Как ты сюда попала?

– Прямиком из мира мёртвых, – она громко рассмеялась. – А что, есть другой путь?

– Есть, – до Алана начало доходить. – Есть множество способов оказаться здесь, если ты никогда не попадала в мир мёртвых.

– Разве?

– Не было никакого самоубийства или убийства. Ты была жива всё это время и морочила всем голову, но зачем ты так с нами поступила? К чему эта игра в смерть?

– Ты действительно хочешь знать?

– Ты тайком пробралась в мою квартиру, ведёшь себя очень странно… конечно, я хочу знать, что происходит и почему ты сымитировала своё самоубийство. Представь, сколько страданий ты причинила окружающим тебя людям своей “смертью”.

– Ладно, ты захотел узнать правду, а ведь мог отказаться, и жил бы тогда спокойно всю оставшуюся жизнь. У тебя был выбор, Алан, и ты выбрал путь правды. Постарайся не жалеть потом о выбранном пути. Он очень тернист, ведь правда об одном человеке вытаскивает на поверхность правду об остальных людях. Надеюсь, ты готов услышать несколько историй о том, как необдуманное действие одного человека ломает жизнь другим.

Алан кивнул, и Нора продолжила:

– Первая история, которую я расскажу, напрямую связана со мной. Вряд ли таких, как ты, когда-нибудь волновала жизнь кого-то вроде меня, но ты всё равно послушай. До того, как я создала журнал “Сияние”, я владела другим журналом. Он назывался “Жизнь за гранью”. Тогда мне, действительно, нравилось узнавать подробности из жизни талантливых и известных людей, и я часто брала у них интервью. В то время, о котором я сейчас говорю, многих интересовал разрыв между двумя популярными личностями – актрисой Джиной Картер и писателем Аланом Россом. Мне казалось, что я близко подобралась к причине их разрыва и раскопала правду, которую мне, кстати, спокойно и легко предоставил сам мистер Росс. Я и не подозревала, что Алан Росс сможет оболгать женщину ради того, чтобы спасти свою репутацию. Надо заметить, что, если бы этот случай и очернил его репутацию, женщины всё равно вешались бы на него стаями безвольных птиц, которые могут лететь куда угодно, но летят только к нему, а его романы раскупались бы всё так же огромными тиражами. Однако, здесь, надо полагать, было задето самолюбие своенравного мужчины. Хотя, может, ему вообще было наплевать на общественное мнение, и лгал он из скуки, – Алан начал припоминать, как выглядела Джина Картер, но, кроме того, как она смотрелась на экране, он о ней, об их романе, и уж тем более разрыве, ничего не помнил. Возможно, Нора была права, и ему тогда было наплевать на ту женщину и на общественное мнение. – Так вот, Росс солгал, а Джина Картер предъявила моему журналу невероятно большой иск. И что ты думаешь? Выиграла дело, а мой журнал был уничтожен.

– Почему я об этом не знал?

– Потому что тебя не интересовала жизнь ничтожных людей. Но на этом первая история не обрывается. Есть и захватывающее продолжение. Я была беременна, а мой любимый мужчина не знал об этом, потому что мне хотелось сделать ему сюрприз. Вскоре после того, как я потеряла работу, он бросил меня, униженную и опозоренную. Кому же захочется жить с неудачницей? А мой сюрприз, кстати говоря, вышел очень удачным: из-за нервного срыва матери ребёнок умер, не родившись. Его отец так никогда и не узнал, что у него мог бы быть ребёнок от меня.

– Нора, мне очень жаль…

– С тех пор внутри меня живёт смерть, – спокойно перебила она, поглаживая живот. – Я почувствовала внутри себя разрушительную силу, захотела отомстить, и мне помог неожиданный случай.

– Отомстить? – рассмеялся Алан. – Твоя мнимая смерть была местью?

– Нет, это был один из пунктов плана. Началом моей мести было внедрение Лили Фейбер в твою жизнь.

Алан замер.

– Значит, это ты прислала мне то разоблачительное письмо?

– Подожди, всё по порядку. Начинается вторая история. Впервые в жизни я почувствовала, что удача полностью на моей стороне, когда проснулась в постели с твоим другом, издателем Робертом и увидела на его столе твою неоконченную рукопись. Роберт ушёл на работу, а я стала читать твою писанину. Как же я удивилась, когда в героине твоей книги узнала журналистку, которая пришла ко мне работать! Лили Фейбер была так похожа на ту, которую ты сделал своей героиней, что мне в голову закралась идея сыграть на этом потрясающей сходстве и внушить тебе мысль, что героиня книги ожила и вошла в твою жизнь, чтобы сделать тебя счастливым. Я дала Лили поручение пойти на ту вечеринку, и всё завертелось, закрутилось. Самое главное, что ты поверил: я видела это по твоему беспомощному лицу. Придумал, как повод, чтобы чаще видеться с Лили, какую-то абсолютно бесполезную статью.

Алан был вне себя от ярости, но он взял эмоции под контроль и добродушно произнёс:

– Я ещё не сказал тебе “спасибо” за то, что ты свела меня с девушкой моей мечты. Если бы не ты, мы бы никогда не встретились. Кстати, спасибо, что пришла сюда: теперь я знаю, что Лили не виновата в тех ужасных вещах, в которых ты её обвинила, и мы снова можем быть вместе.

– Думаешь, Лили захочет тебя видеть? Как ты вообще можешь себя теперь уважать? Ты поверил какому-то непонятному письму, оклеветавшему девушку, которая должна была стать твоей женой. Ты даже не выслушал её, не задумываясь, отверг её любовь. Кстати, тебе уже пора начать видеть параллели между моей испорченной жизнью и твоим нынешним состоянием. Со мной произошло то же самое: человек, которого я любила, не задумываясь, бросил меня.

– Мы с Лили так просто не откажемся друг от друга, – твёрдо сказал писатель.

– Не будь так уверен насчёт неё. Я ещё не рассказала тебе третью историю. Ты, наверное, знаешь, что у журналистов очень хорошо развита интуиция. Так вот, что-то в вашей с Лили истории не давало мне покоя. Я не могла выбросить из головы странное сходство реального человека с вымышленным персонажем и стала искать информацию о вас двоих. Почти отчаявшись отыскать связывающую вас нить, я поехала в пригород Лондона, в то место, где ты провёл своё детство вместе с родителями, и тут я нашла то, что искала. Перед этим мне пришлось провести собственное расследование, немного поиграть в детектива и поспрашивать местных жителей, но это того стоило. То, что я узнала, повергло меня в настоящий шок. Господи, Алан, как ты с этим живёшь?! Или мне лучше называть тебя твоим настоящим именем, Дэниел?

Это имя, произнесённое Норой, словно взорвалось у него в голове. Он сильно зажмурился и с трудом открыл глаза.

– Дэниел Бенсон – твоё настоящее имя. Как умно использовать своё реальное имя в якобы вымышленной истории. Браво! А Алан Росс – творческий псевдоним, который ты взял ещё в детстве, – это лишь ширма, за которой прячется твоё настоящее “я”. Ты написал роман о себе самом и о девушке, воспоминания о которой преследовали тебя с самого детства. Воспоминания вросли в кожу, в душу, в твою сущность. Они глубоко пустили в тебя свои корни, поэтому от них практически невозможно избавиться. Самый действенный способ в этом случае – сменить личность, создать нового себя, потеряв и оставив позади все свои отравленные "я". Но есть и ещё один – переписать воспоминания, которые мешают жить в настоящем. Но не стоит забывать об опасности, которая здесь таится: когда переписываешь прошлое, меняется будущее. И неизвестно, каким теперь будет твой путь и каким будешь ты.

Ты использовал два способа: сменил личность и переписал воспоминания, выкинув Лили Фейбер из своей жизни. Но ты забыл уничтожить черновик, и прошлое вторглось в настоящее. В тебе что-то сломалось, и ты больше не смог мириться с тяжёлой утратой. Ты воссоздал Лили заново, с чистого листа, будучи уверенным в том, что это незнакомая тебе девушка.

– Дэниел… – медленно повторил мужчина. – Так вот, какое у меня настоящее имя. Теперь я припоминаю, что в детстве меня именно так и звали.

– Какая ирония: ты подозревал, что Лили Фейбер – это ненастоящее имя девушки, а, оказалось, что вымышленное имя было только у тебя, – довольно рассмеялась Нора.

– Но почему… – растерянно спросил он. – Почему я забыл все детские воспоминания, связанные с Лили? Почему я вообще ничего не помню об этой девушке?

– У тебя диссоциативная избирательная амнезия, при которой человек забывает некоторые события, произошедшие в течение какого-то ограниченного периода времени, но сохраняет память на универсальные знания. Мозг просто избавляется от нежелательных воспоминаний. Он всегда так поступает, когда хочет быстрее забыть то, что его ранит. Причиной твоей амнезии стала детская психическая травма. У тебя исчезли из памяти некоторые факты биографии, которые были связаны с тем периодом твоей жизни, когда ты был Дэниелом.

Алан словно стал героем одного из своих романов, которые он когда-то писал. Героем, который блуждает в лабиринте воспоминаний, пытаясь размотать клубок своей повреждённой памяти и боясь узнать правду о себе самом.

– Какое событие так на меня повлияло? Что случилось со мной? – тихо спросил он.

– Не с тобой, а с родителями Лили. Милая девочка Лили Фейбер, в которую ты влюбился, жила с родителями по соседству. Вы с ней проводили вместе много времени, целыми днями гуляли вдали от всех. Люди часто видели, как Лили сидела у тебя на коленях и вы читали друг другу свои стихи…

Словно чьи-то железные руки со всей силы сжали его голову. Писатель вспомнил, что за десять месяцев до того, как у него возникла идея написать любовный роман, родители попросили его заехать в их старый загородный дом, который они выставили на продажу, и забрать личные вещи, которые имеют для Алана какую-то ценность. Алану тогда показалось странным то, что он не помнит никаких событий, связанных со своим детством и этим местом. Мужчина как будто приехал сюда впервые, однако он не мог избавиться от ощущения, что когда-то здесь произошло что-то важное. В своём письменном столе он увидел стихи, написанные на обрывках потускневшей бумаги. Алан узнал свой почерк, но так и не понял, кому предназначались эти стихи. Когда он выходил из дома и направлялся к своей машине, то услышал за спиной нежный девичий смех. Мужчина обернулся, но рядом никого не оказалось. Алан не спеша сел в машину и вернулся в город, а странно-знакомый смех, который ему вдруг почудился, стал отправной точкой для будущего романа.

– Все были счастливы, пока в доме семьи Фейбер не случился пожар. На момент пожара Лили было двенадцать лет, а тебе шестнадцать. В доме находились только родители девочки, которые спали и ничего не слышали. Они задохнулись, и больше им не суждено было проснуться. Причиной пожара оказался подожженный дневник, принадлежащий Лили, – привычный мир Алана рухнул, когда он начал вспоминать жестокую правду, которую тщательно прятал от самого себя все эти годы. – В день пожара рядом с Лили видели её закадычного друга Дэниела, который в последнее время часто ссорился с Лили из-за ее нового друга Лиама, в которого девочка влюбилась и которому посвящался этот дневник. Во время пожара Лили находилась рядом с Лиамом. Когда она вернулась домой, он уже был охвачен пламенем. Девочка бросилась в дом, чтобы спасти родителей, но свалившийся со второго этажа обломок стекла прорезал ей спину. Спасатели нашли Лили на полу, истекающую кровью и обездвиженную. Им удалось вовремя унести её из дома и доставить в больницу. Врачи сделали всё возможное, чтобы спасти девочку, но огромный шрам, напоминающий об этом ужасном событии, так и остался по сей день на её спине. До сих пор не понимаю, был ли это твой злой умысел или ты случайно в гневе сжег ее дневник, увидев, что все свои стихи Лили посвящала Лиаму, – Нора замолчала и в упор посмотрела на писателя. – Я тебе рассказала третью историю о том, как легкомысленный поступок одного человека ломает жизнь других людей. Виновник рассказанных мною событий не кто иной, как Дэниел Бенсон. Из-за тебя, Дэниел, я потеряла работу, любимого человека и ребёнка. Именно ты виноват в смерти родителей Лили. Ты, твоя гордыня и неспособность смириться с чужим выбором сделали из этой девушки сироту. И после этого ты надеешься на воссоединение с Лили?

Алан в отчаянии закрыл лицо руками. Его сердце обливалось кровью, в голове всё спуталось. Как он мог причинить столько боли девушке, которую любил? Перед глазами возник пылающий синим пламенем дом Лили, а потом он вспомнил её лицо и прощальный взгляд перед тем, как девочку забрали в сиротский приют. Лили так и не узнала, из-за чего произошёл несчастный случай. Она продолжала ждать своего друга, надеясь, что когда-нибудь он приедет в приют навестить её. Но Дэниел ни разу не пришёл туда, оставив Лили одну в самый тяжёлый период жизни.

– Почему же Лили меня не помнит? – печально спросил он.

– Как она может помнить Алана, если была знакома только с Дэниелом? Лили была тогда ещё совсем малышкой… Сколько девушек ты погубил, Дэниел? – с вызовом спросила Нора и сама ответила:

– Много. Но их гибель не идёт ни в какое сравнение с тем, что ты сделал с бедной Лили. Ты уничтожил её однажды – она выжила. Тебе этого показалось мало, и ты вонзил нож в её сердце второй раз, последний раз. Теперь, когда ты знаешь, что Лили ни в чём не виновата, ты захочешь её вернуть, но я в очередной раз лишу тебя надежды на счастье и разрушу твою жизнь, как ты разрушил мою.

– Замолчи!

– Поздно сокрушаться, Дэни…

– Не смей называть меня этим именем! – его охватил гнев.

– Я понимаю, ты сейчас очень страдаешь. Ну, конечно, кому ещё здесь нужно страдать? Не мне, не Лили, а человеку, который разрушил наши жизни. Но одним чувством вины ты не отделаешься. Тебе придётся заплатить за всё.

– Интересно, что ты предлагаешь? Как я буду искупать вину? Ответь мне, ты же уже придумала план мести, иначе тебя бы здесь не было.

– Ты прав. О тебе, кажется, хотели снять фильм, но сейчас не об этом. Тебе, наверное, интересно, зачем я удалила всю информацию, хранящуюся на компьютерах, находящихся в нашей редакции. Ты так же спросил меня, зачем мне понадобилось выставлять свою мнимую смерть самоубийством? Я отвечу тебе: для того, чтобы при необходимости доказать, что за самоубийством прячется расчётливое убийство. А до момента моей мести всё должно было выглядеть как самоубийство. Как ты понял, время моей мести уже наступило. Как тебе такая версия: Алан Росс безжалостно убил журналистку, которая раскопала правду о его тёмном прошлом…

– Ты сумасшедшая! – вспылил Алан. – Тебе никто не поверит.

– Я бы не была в этом так уверена. Когда жёлтая пресса печатает нелепые слухи, многие этому не верят, но знаешь, что я тебе скажу? Всё равно находятся люди, которые верят. Благодаря таким людям, всё что угодно можно завернуть в обёртку правды. Не будем ходить далеко за примером. Все, и ты в том числе, поверили, что я мертва, хотя даже мёртвого тела не видели. Все проглотили эту «утку», а завтра проглотят ещё одну…

– Что ты задумала?

– Проверь почту, Дэниел. Статья, которую ты так хотел, теперь написана, а завтра она будет отправлена в полицию. И, конечно же, о тебе снимут фильм, где ты будешь главным, правда, немного криминальным, героем.

– Статья?

– В ней я рассказываю о тебе и твоих секретах. Я говорю о том, что это моё прощальное письмо, потому что я предчувствую свою смерть от твоей руки, ведь ты узнал, что мне известна правда о твоём тёмном прошлом. «Я всего лишь надеюсь, что когда-нибудь справедливость восторжествует». Разве не трогательно?

– Ты больная…

– Если бы Лили узнала правду, она бы тоже захотела тебе отмстить, и её месть была бы кровожадней моей. Но эта девчонка так же слаба и ничтожна, как ты, – Нора на секунду задумалась. – Я бы могла воскреснуть, чтобы доказать, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, что ты безжалостный убийца, но я смогу этого добиться, даже находясь в тени. Если же ты сумеешь избежать тюремного заключения, так будет ещё лучше. В этом случае я тоже буду торжествовать. Тогда ты будешь гнить на свободе, в обществе, которое тебя когда-то полюбило, а теперь будет презирать. Я хочу, чтобы тебя разлагала ненависть тех, кого ты любишь. Я хочу, чтобы ты оказался на моём месте.

– Я уже на твоём месте, – спокойно произнёс он.

– Пока что нет, но осталось немного потерпеть. Кстати, я отдала Лили свой журнал, чтобы, благодаря тебе, он стал популярным, и не прогадала. Так, один из двух моих журналов стал широко известен. «Какой же второй журнал?» – спросишь ты. Не поверишь, но мне удалось сохранить журнал, который ты чуть не уничтожил. "Жизнь за гранью" – помнишь такой? «Почему “Жизнь за гранью”», – спросишь ты. Да потому что я живу за гранью реальности, за гранью жизни, если хочешь. Журнал всё ещё принадлежит мне. Там остались только самые преданные люди, их немного, но они тоже принадлежат мне и готовы на всё ради меня. Именно этот журнал пустил слух о моём мнимом самоубийстве. Какая потрясающая ирония судьбы: то, что ты чуть не уничтожил, теперь уничтожит тебя. Разве это не справедливо? Справедливо и очень весело. Я бы ещё с тобой поболтала, но тебе нужно готовиться к завтрашнему дню, так что я тебя оставлю…

Алан было кинулся к ней, но Нора уже исчезла в темноте. Мужчина опустился на кровать. Все силы разом оставили его. Хотелось умереть, перестать существовать, вырвав из своей памяти все воспоминания и уничтожив их. Алан закрыл глаза и продолжил неподвижно лежать. В определённый момент ему показалось, что он на самом деле умер. Но даже в смерти не присутствует столько боли, сколько испытывают её люди, проживая свою жизнь.

Алан вскочил, очнувшись от сна. «Всё ещё можно изменить. Нужно лишь бороться за жизнь и за самого себя. Может, мы сами – это единственное, что у нас есть и вообще может быть, единственное, что мы можем приобрести в этом сложном и непонятном мире, и смысл в том, что сохранить себя до самого конца».

После недолгих раздумий на тему того, к кому обратиться за помощью, Алан принял решение. Через час в его доме уже находился Чарльз Эванс, который недоумённо рассматривал писателя. Алан не видел другого выхода, кроме как рассказать Чарльзу, близкому другу Лили, всю правду…

– Это был я, Чарльз. Всё это время именно я её преследовал. Мы с Лили полюбили друг друга, когда были ещё детьми, поэтому я долго не мог отпустить эти чувства. Но после того, что я натворил, мне не осталось ничего другого, кроме как уйти в другой мир, вымышленный. В реальном я не смог бы жить со своим чувством вины, поэтому появился Алан Росс, циничный, жестокий, глухой кморали и состраданию.

Я думал, что Лили – героиня моей книги, но не учёл того, что я тоже являюсь героем собственного произведения. В Дэниеле Бенсоне я изобразил самого себя. Я написал любовный роман для того, чтобы Лили и Дэниел наконец воссоединились, но я требовал от своих героев невозможного. Им не суждено быть вместе. Ни в книге, ни в жизни.

Алан ожидал, что после услышанного Чарльз ударит его или хотя бы накричит, но Чарльз не сделал ни того, ни другого.

– Любовь – слишком сильное слово для таких слабых людей, как мы, – сказал он, погружённый в свои мысли. – Ты очень слаб, поэтому я тебе помогу.

На следующий день Алана арестовали.

Глава 23

Прекрасно то, что временно,

Что не таит в себе надежды.

И время не кричит: «Убей меня,

Убей того, кем был я прежде».

Мы раньше мучились от жажды,

От вкуса губ немного влажных,

И засыпали не однажды

В тоске, хранимой нежно каждым.

Алан Росс «Призрак времени»

– Анамнесис (от греч. Anamnesis – «воспоминание») – идея, взятая из платоновской философии и обозначающая припоминание человеческой душой вечных идей, которые она созерцала до своего рождения в смертном теле, – Алан читал вслух самому себе учебник по философии. – Аристотель, сначала разделявший платоновскую теорию и рассматривавший анамнесис как доказательство бессмертия души, впоследствии, создал собственную психологическую теорию и отказался от прежней точки зрения. Анамнесис стал трактоваться им как психосоматическое состояние, находясь в котором человек возвращает себе частично исчезнувшее у него из памяти тайное знание или ощущение. Анамнесис может совершаться под воздействием какого-то случайно увиденного или услышанного явления, либо в результате целенаправленно вызываемого в воображении явления или предмета…¹

Скрытым врагом идеи является образ. Образ – это только тень идеи, её призрак. Потому и Алан Росс – призрак, которого никогда не существовало. Он не придумывал Лили Фейбер: она существовала и раньше. Его ошибка в том, что он придумал самого себя, когда отказался быть Дэниелом, который разрушил Лили жизнь.

Находясь под арестом, писатель впервые вспомнил все события, предшествовавшие появлению на свет Алана Росса, и по крупицам начал восстанавливать свои воспоминания, связанные с Лили. Алан – мужчина был уверен, что теперь это его единственное и настоящее имя, потому что Дэниел исчез навсегда, – вызывал в своём сознании образ маленькой беззащитной девочки, нуждавшейся в защите и поддержке, но не получившей их. Алан никогда ни о чём не жалел, но сейчас он глубоко раскаивался в том, что стёр Лили из своей памяти и после причинённых страданий даже не смог её утешить.

В сложившейся ситуации оставалось только ждать, когда всё прояснится, но Алан понимал, что именно здесь его место, и ему не хотелось его покидать. Он наконец-то получил то, что заслужил.

Алану сообщили, что к нему пришёл посетитель. Чарльз посмотрел на осунувшееся лицо писателя и скептически произнёс:

– Мы тебя обязательно вытащим, а пока рассматривай время, проведённое здесь как материал для книги.

– Ты сказал «мы»?

– Я и Лили.

– Прошу тебя, не вмешивай сюда Лили: я сам буду отвечать за свои поступки. Бедняжка и так настрадалась из-за меня.

– За какие поступки ты собираешься отвечать? Ты ведь не убивал Нору! – возмутился Чарльз. – Она жива и жаждет отмщения, а тебя скоро посадят за убийство, которого ты не совершал.

– Из-за меня умер её ребёнок. Чем тебе не убийство? – печально промолвил Алан.

– Ты не знаешь, как сложилась бы судьба Норы, если бы не тот случай…

– Знаю. Она бы обрела семью и была бы счастлива. На моей совести столько смертей… Мне кажется, если бы я сидел в тюрьме до конца жизни, это было бы самым справедливым решением для всех.

– А тебе не достаточно той тюрьмы, в которую ты сам себя посадил? Я говорю про тюрьму, которая находится внутри тебя. Если не хочешь думать о себе, то подумай хотя бы о Лили: ты нужен ей.

– Когда она узнает правду обо мне, всё изменится. Я думаю, уже изменилось.

– Давай поговорим об этом позже. У нас возникла другая проблема: родственники Норы, которым якобы было отдано её тело после смерти, заявили, что кремировали тело и пепел развеяли над морем, поэтому насчёт отсутствия тела у полиции не возникло никаких вопросов.

– Интересно она придумала, – рассеянно ухмыльнулся Алан.

– Сейчас успокаивает то, что только у полиции есть доступ к обличительной статье Норы. Общественности об этом неизвестно.

– Повезло, так повезло.

– Соберись, Алан. Я всё придумал. Единственный способ спасти тебя – доказать всем, что Нора жива.

– Как же мы это сделаем?

– С помощью Лили.

Лили сидела в своей квартире и увлечённо наносила на белый ватман разноцветные разводы. Когда появился Чарльз, она на него даже не взглянула. Её голубые шорты и зелёная майка были испачканы краской.

– Странно видеть, что мы поменялись местами, – улыбнулся Чарльз.

– Зачем ты пришёл? У меня нет желания перекидываться с тобой шутками.

– Подожди, мне кажется, или ты расстроена сейчас не только потому, что Алана обвинили в убийстве твоей бывшей начальницы?

– Ты прав.

– Ты злишься на меня из-за того, что я наговорил тебе глупостей в нашу последнюю встречу в доме Алана?

– Может быть. Я не думала. Я вообще редко задумываюсь о других людях. Они меня интересуют только как средство для достижения своих целей.

– Лили, извини! Я ничего не мог с собой поделать. Чувствовал себя паршиво, потому что все вокруг счастливы, строят семьи, а я один, как идиот, скитаюсь бесцельно по миру. Поехал в Испанию за любовью, и ничего не вышло. Я чувствую себя потерянным и постоянно вспоминаю наши старые добрые времена. Мы вместе переносили любовные страдания, из-за чего нам обоим становилось легче, а сейчас я один, и даже ты не хочешь меня поддержать.

– Чарли, если ты хочешь, мы можем возродить традицию дружеских посиделок. Особенно сейчас, когда мы с тобой оба остались ни с чем.

– Обязательно возродим традицию, когда поможем Алану.

– Алану? – Лили непонимающе уставилась на Чарльза. – Чем мы можем помочь человеку, убившему Нору?

– Откуда тебе это известно? – удивленно спросил он, и тут же его осенило:

– Ах да, журналистом известно всё. Но, Лилс, никто не убивал Нору. Она жива.

– Что?!

– С твоей помощью мы сможем доказать, что не было никакого убийства.

– Нора жива? Как такое может быть? Значит, Алан не убивал её? Но почему все думают, что она мертва?

– На твои вопросы я отвечу после того, как с Алана снимут все обвинения.

– Если нужна моя помощь, я сделаю всё возможное, чтобы освободить Алана, но отношения между нами уже не изменятся.

– Что ты имеешь в виду?

– Алан – писатель до мозга костей. В определенный момент его профессия сыграла с ним злую шутку. Он придумал идеальный мир и идеальных вымышленных персонажей, настолько проникся этим миром, что поселился там жить. А теперь Алан считает, что я одна из этих персонажей, – грустно поведала Лили. – Он сошёл с ума, пытаясь подогнать идеал под действительность. Я боялась, что рано или поздно это случится. И случилось: Алан бросил меня, когда решил, что я забрала себе жизнь его героини.

– Давай сосредоточимся на том, чтобы вытащить Алана из тюрьмы, а потом будем разбираться с его психическими проблемами?

– Ладно, как скажешь. Что от меня требуется?

– Я понимаю, что не имею права у тебя этого просить, но ты не могла бы отдать свой журнал во владение другому человеку?

– Сказать тебе честно?

– Конечно.

– Не знаю, как ты об этом догадался, но журнал мне больше не нужен и не интересен. После произошедших событий я не появлялась в редакции и нормально себя чувствую. Понятия не имею, что сейчас там происходит, и часто задаюсь вопросом: зачем я столько времени цеплялась за эту работу? Кажется, я наконец нашла занятие по душе, ведь теперь я могу писать, – Лили, рассмеялась и подмигнула Чарльзу.

– Я рад, малышка, что ты наконец занимаешься тем, что тебе действительно нравится.

– Итак, кому я должна подарить журнал?

– Натали.

Глаза девушки удивлённо расширились.

– Даже не буду спрашивать, почему именно ей. Я тебе доверяю, – после недолгого молчания девушка добавила:

– Мне больше ничего не нужно из моей прошлой жизни.

– А с тобой приятно вести переговоры, – улыбнулся Чарльз.

– Передай Алану, что он может на меня рассчитывать.

Когда Нора Одли тайком пробралась в редакцию журнала «Сияние», Натали сидела за её старым столом и подписывала бумаги. Нора злобно прищурилась и хлопнула дверью, чтобы женщина её заметила. Натали подскочила и беспокойно стала озираться по сторонам. Заметив Нору, она замерла, открыв рот от удивления.

– Нора? – воскликнула Натали. – Ты же мертва!

– Ага, делать мне больше нечего, – злобно прошипела женщина.

– Ничего не понимаю! Как такое возможно?!

– Это я не понимаю, как тебе удалось прибрать к рукам мой журнал, который я завещала Лили.

Натали рассмеялась.

– Лили он больше не нужен, а я не могла отказаться от такого сокровища. Мне особенно лестно владеть твоим журналом, потому что ты меня терпеть не могла и не брала на работу, хотя я не раз тебя об этом просила…

– Вот дрянь! – Нора подскочила к Натали и схватила её за руку, устремив на девушку полный презрения взгляд. – Ты немедленно вернёшь Лили журнал, а иначе…

– Иначе что? Сделаешь со мной то же, что и с Аланом Россом?

– Росс получил по заслугам, но не волнуйся: о тебе я тоже позабочусь.

– Ты хоть понимаешь, что его обвиняют в твоем убийстве, а ты жива!

– Так и должно быть, дорогая! – Нора громко расхохоталась.

– Думаю, нашего разговора достаточно…

– Достаточно для чего? – удивлённо спросила Одли.

– Для того чтобы констатировать тот факт, что ты находишься в полном телесном здравии, но отнюдь не в душевном, – Натали весело показала Норе брошку на своей блузке, которая на самом деле оказалась скрытой камерой. – Запись, доказывающая непричастность Росса к твоей «смерти», сделана и сейчас же будет отправлена в полицию, а, может, даже и на новостной канал.

Лицо Норы побагровело от гнева. Не сказав ни слова, она пулей вылетела за дверь.

Натали набрала номер Чарльза:

– Ну как, всё получилось? – спросила она.

– Да, ты умница. Спасибо за проделанную работу.

– Рада была помочь.

Через семь часов Алан Росс был освобождён. С него были сняты все обвинения, но писатель чувствовал себя опустошённым. Чарльз ждал Алана около тюрьмы в своей машине.

– С освобождением, – радостно произнёс он, когда Алан сел в машину.

– Спасибо, Чарльз. Если бы не ты, неизвестно, что бы со мной было. Я теперь твой должник.

– Да не стоит меня благодарить, старик. Я сделал то, что должен был. Помнишь то время, когда мы с тобой боролись за внимание лучших женщин Лондона? Ты тогда проявлял ко мне милосердие, когда отказывался от девушек, которые нравились мне, но были влюблены в тебя. Считай, что сейчас я вернул тебе долг.

– Давай не будем об этом вспоминать, – произнёс Алан, улыбнувшись.

– Как скажешь.

Вечером, когда Алан был уже у себя в квартире, ему снова позвонил Чарльз:

– Ты не поверишь! – воскликнул он. – Нора сбежала из страны.

– Неужели? – удивился Алан.

– Мне нужно было подумать об этом раньше и нанять людей, которые следили бы за ней и не упускали её из виду. Если бы Нора не сбежала, её бы признали сумасшедшей и поместили в психиатрическую больницу.

– Чарльз, не забивай себе голову всякой ерундой. Сейчас ты уже ничего не изменишь. Нора всё равно бы нашла способ доказать свою психическую вменяемость: ты же знаешь, с какой лёгкостью она может внушить людям любую мысль.

Алан выключил телефон и грустно улыбнулся, вспомнив о его встрече с Мэри:

– Вы точно в этом уверены? – обеспокоенно спросила девушка.

– Да. Нора попросила у тебя помощи, поэтому ты переведёшь эти деньги на её счет.

– Но вы же понимаете, что она уйдёт от ответственности?

– Она уедет в другую страну, где её никто не знает, и начнёт жизнь с чистого листа. Поверь, она заслуживает этого больше, чем ты думаешь.

– Если вы считаете, что так будет лучше…

– Но она не должна знать, что это я ей помог. Помочь с деньгами – самое малое, что я могу для неё сделать. Свою вину мне всё равно перед ней никогда не искупить…

Когда Лили встретила Чарльза на пороге своего дома, она казалась обеспокоенной и возбуждённой.

– Поверить не могу, что Нора всё это время была жива и пряталась от всех. Кто бы мог подумать, что она захочет подставить Алана таким чудовищным способом. Хорошо, что Алана больше ни в чём не обвиняют.

– Так и есть, но после того, что я тебе расскажу, нельзя быть уверенным в том, что ты не захочешь обвинять его в других поступках.

– О чём ты говоришь?

– Алан хочет, чтобы я поведал тебе всю правду о нём и о твоих родителях. Это печальная история, но ты должна её знать, хоть она и причинит тебе боль…

Время повернулось вспять и отбросило девушку на десять лет назад. Прошлое обрело ясные очертания. Перед глазами возник первый поцелуй, дрожащие тонкие пальцы и мальчишеское лицо с выразительными голубыми глазами. Лили почувствовала, что воздух, которым она дышала, разорвался в клочья от нахлынувших воспоминаний. Больше нечем было дышать. Воздуха никогда больше не будет. Никогда она не сможет вдохнуть полной грудью. Будет ходить, озираться по сторонам и ждать, какие ещё тёмные секреты прошлого вылезут наружу, чтобы её задушить. Каждый вздох, каждая минута счастья, каждая произнесённая фраза приобретали другое значение – противоположное, трагическое в своей сущности.

– Дэниел, – это имя непроизвольно соровалось с её языка, когда она увидела появившегося в комнате писателя. – Так вот, каким ты стал… Дэниел всегда находился рядом со мной, но я видела только Алана, – девушку сотрясали рыдания. – Пожалуйста, не заставляй меня вспоминать. Прошу тебя, оставь прошлое в покое, – Лили опустилась на пол.

Алан протянул к ней руки, но Лили с силой отодвинула их от себя. Найдя в себе силы, она встала и оглянулась, чтобы обратиться за поддержкой к Чарльзу, но тот уже ушёл.

– У тебя получилось это сделать. Ты доказал мне, что меня не существует так же, как и нашей любви, – резко произнесла она. – Меня не существует, потому что ты разрушил меня до основания. Дэниел стал для меня тьмой, которая никогда не превратится в свет.

– Ты права, но после того, как я причинил вред твоей семье, я хотел только одного: чтобы ты была счастлива. Со мной бы ты такой не была. Пусть я недостойный человек, внутренне изуродованный, но ты всегда много для меня значила. Цель моей жизни – сделать так, чтобы ты жила вечно в моём творчестве. И я хочу добиться этой цели.

– Что же за этим последует? Моё имя будет переходить от поколения к поколению, обретая бессмертие и теряясь во времени, но никто не задумается над тем, чего же хотела от жизни реальная девушка по имени Лили Фейбер. – девушка бросила рассерженный взгляд на Алана. – Она хотела счастья, но быть счастливой очень трудно, когда ты не проживаешь эту жизнь вместе с любимыми тебе людьми. Зачем мне вечность, если в ней не будет тебя? Я же хочу быть счастлива сейчас, в этой жизни, но, к сожалению, в моей жизни для тебя больше не найдётся места.

– Ты имеешь полное право так говорить. Я понимаю, что ты чувствуешь…

– Нет, Дэниел, ты не можешь понять меня. Я думала, что ты единственный свет в моей жизни, а оказалось, что тьма, в которой я жила долгие годы, ставшие для меня бесконечностью, – это полностью твоя заслуга. Ад, через который я прошла в жизни, я прошла по твоей вине. И не подозревала, что любила и целовала того, кто разрушил мой мир и бесцеремонно в него вторгся, чтобы сжечь моё сердце дотла. Твоя душа всегда была отравленной, а я, наивная, принимала это за часть твоего личного обаяния. Ты чудовище, обречённое на вечные поиски идеала, которого не существует. Но ты считаешь иначе и ищешь жертв, которые соответствуют твоим стандартам, а затем ломаешь их и уродуешь. Ты никогда не изменишься, – она замолчала, а потом чуть тише добавила:

– И я тоже.

– Прости меня, если сможешь. Когда-нибудь ты обязательно будешь счастлива и обретёшь ту любовь…

– Не думаю, что ты меня когда-нибудь любил, – перебила Лили, словно не слыша то, что Алан хотел до неё донести. – Тебе нравился лишь идеальный образ, созданный тобой. Как будто и не было никакой любви, только боль была реальной. Может быть, боль – это единственное настоящее, что между нами было.

Не выдержав, Лили опять расплакалась, обхватив себя руками.

– Прошу тебя, не плачь: я этого не заслуживаю. Улыбнись, меня больше не будет в твоей жизни, – писатель уткнулся губами в её волосы и прошептал:

– Я никогда не забуду твой прекрасный смех, ведь именно я разучил тебя смеяться. Прощай, Лили Фейбер.

Как Алан и ожидал, Лили исчезла. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. В Лондоне её никто не видел, да и за пределами столицы она никому не попадалась на глаза. Очертания неповторимого лица Лили стали блекнуть в памяти писателя, а образ девушки, ещё теплившийся в сознании Алана, стал размываться, словно Лили никогда не существовало. Когда Алану стало казаться, что девушка была всего лишь плодом его воображения, он решил оживить воспоминания и дописать свою книгу, показав в ней любовь как вторую реальность. “Не придумывай идеал, который не сможешь разлюбить”, – Алан так и видел этот слоган на обложке своего романа. Название произведения сразу же возникло у него в голове. Пришло время создать книгу расколотых воспоминаний.

Глава 24 (Заключительная глава романа Алана Росса «Призрак времени»)

Я тону в одиночестве, и впервые в жизни мне кажется, что не смогу выплыть.

Марк Леви «Где ты?»

В какой момент это происходит? Один щелчок, и любовь сменяется на ненависть. Прекрасное чувство, охватившее твою душу, вдруг начинает безжалостно тебя разрушать. Ты сгораешь, не подозревая о том, во что потом превратится пепел этих чувств. Кто первый нанесёт удар и какой будет расплата, решать не тебе. Единственное, что ты можешь выбрать: пылать или сгорать. Что бы ты ни выбрал, помни об одном: огонь находится ближе, чем ты думаешь. Отвергнутые не любят, их поглощает ненависть:

Она мечтала быть его ярким светом,

Боялась стать неистовой тьмою.

Просыпалась с тёплым рассветом,

Засыпала с дурманящей мглою.

Все нити сплелись воедино

И сойдутся в одной точке.

Все чувства, прошедшие мимо,

Его не разбудят ночью.

Он никогда не влюблялся,

И её не любил без остатка,

На синих венах души не клялся,

Знал, как она всегда падка.

Теперь она знала, что делать,

И знала, кто проигравший.

Только пепел осталось развеять

И сказать ему, кто сейчас падший.

Поломаны руки рассветом,

Мосты влюблённых исписаны кровью.

Она забыла, что значит быть светом,

И стала безжалостной тьмою.

В любви к нему она бы никогда не познала его души и сущности этого мира. Но ненависть была более благосклонна. Ненависть дала ей намного больше. Она шла вдоль берега, спотыкаясь и падая. Она опять ошиблась. Ноги начинали болеть в тесных золотистых сандалиях, которые он ей когда-то подарил, поэтому она просто сняла их и швырнула вдаль. Она шагала по холодной гальке, в которую не могла не проваливаться так же, как и в воспоминания, хранимые в этом море. Здесь они когда-то купались, весёлые и счастливые, наполненные счастьем и не утруждавшие себя раздумьями о будущем, которому не суждено было связать их судьбы. Она любила, только её никто не любил. Она на коленях просила счастья и любви, но её преданность швырнули ей в лицо. Ей надоело ждать. Больше она не будет. Никогда. Осталось только одно – море, единственный свидетель лжи. Здесь она испытала счастье. Здесь всё и закончится. Всё уже закончилось, рухнуло на её глазах.

Увидев утёс Бичи Хед, Лили направилась прямо к нему. Она подошла к самому краю обрыва и посмотрела вниз, на переливающееся в лучах закатного солнца смеющееся море. Она поняла, что море символизирует вовсе не свободу, как она думала раньше. Море – это бесконечное одиночество. Чем дальше в него заходишь, тем труднее вернуться. И есть глубина, с которой никогда не возвращаются. В ней остаются навсегда. Эта глубина манит и притягивает любопытных, но, когда они на ней оказываются, она беспощадно их поглощает, и люди бесследно исчезают.

Лили подняла взгляд выше. Она стала вглядываться в непроницаемую зелёную мглу, скрытую под голубой пеленой. Девушка пыталась увидеть во мгле то, на что она тщетно искала ответ. Но она ничего не видела. Лили больше ни в чём не видела смысла. В какой-то момент она осознала, что прекрасные воспоминания ещё сильнее мешают ей дышать, чем воспоминания печальные. Ей никогда не выбраться из отравленного моря воспоминаний. Всё зашло слишком далеко. Уже было поздно что-то менять. И если бы хоть кто-нибудь это знал…

Тело ей больше не принадлежало: оно навсегда затерялось в осколках застывшей памяти. Раскинув руки перед собой, девушка медленно наклонилась вперёд и, качнувшись, сорвалась с обрыва. Её безвольное тело стремительно упало в морскую бездну.

Волна сомкнулась над головой, а тело стало порывисто тащить на дно. Бесполезно. Она уже давно находилась на дне своего разбитого сердца и ненужных чувств, ползая по нему и пытаясь найти выход из этого безумства. Когда яростный поток бегущих вод настиг её, она улыбнулась самой себе горькой улыбкой, полной презрения к своей судьбе. И всё уплыло, исчезло в океане тьмы.

Эпилог

Любовь – единственная страсть, не признающая ни прошлого, ни будущего.

Оноре де Бальзак

Полгода прошло с тех пор, как Алан признал своё прошлое и тотчас его отверг. В душе наконец стало спокойнее. Ночные кошмары почти перестали мучить мужчину. Лишь иногда он просыпался в холодном поту среди ночи, озираясь по сторонам, один в большой квартире, и прокручивал в голове навязчивый сон. Снилось ему всегда одно и то же: он лежит, связанный, на мокром от бензина полу в доме Лили, и плача смотрит на девочку с зажжённой спичкой в руке. Маленькая Лили решительно подносит спичку к его носу и успокаивающе шепчет: “Не волнуйся, мы развеем твой прах над Ла-Маншем. Ты будешь жить вечно”. Спичка падает на пол, и девочка, смеясь, быстро убегает. Языки пламени охватывают Алана. Задыхаясь, он кричит: “Лили, вернись! – крик переходит на шёпот. – Ты перепутала меня с Дэниелом! Вернись, это же я, Алан”. Но уже поздно, огонь достигает сердца мальчика и разрывает его изнутри. В этот момент сон заканчивается. Он никогда не обрывается раньше…

В дверь настойчиво позвонили. Писатель открыл дверь, и его сбила с ног миниатюрная девушка, которая припечатала Алана к стене, отвесив ему громкую пощёчину.

– Как ты мог так со мной поступить?! – взвизгнула она. – Выставил меня на смех, превратив в ненормальную девицу, помешанную на тебе.

Алан даже не сразу узнал рассерженную гостью. Её волосы стали заметно короче. Лицо и кожа приобрели оливковый оттенок. Девушка надела алую короткую юбку, открывающую стройные загорелые ноги. Под тёмной кожаной курткой виднелся открытый топ. Во всем её образе чувствовался смелый вызов обществу. За то время, что они не виделись, она словно превратилась в дерзкого бунтующего подростка.

– Кто тебе давал право меня убивать? – окликнула она его, гневно сверкнув изумрудными глазами. – Из-за твоего паршивого романа меня преследуют журналисты: все хотят убедиться в том, что я жива.

– Чего же ты теперь от меня хочешь? – равнодушно спросил Алан.

– Как чего?! – возмутилась Лили. – Того, чтобы ты написал опровержение!

– Думаешь, такое возможно?

– Мне плевать, возможно или нет. Сделай так, как я говорю.

– А если я не хочу?

– У тебя нет выбора. Думать нужно было раньше, когда ты скрупулёзно описывал мою смерть.

– Расценивай мою книгу как способ примириться с тобой. Своим романом я заставил тебя самой прийти ко мне. Я знал, что ты именно так и поступишь.

– Примириться?! Не дождёшься! Ты хоть знаешь значение слова “примирение”? Нет, ты точно ненормальный!

– Может быть, но это твоя заслуга.

– Моя? – девушка задохнулась от возмущения.

– Кстати, где ты пропадала?

– Не твоё дело.

– Можешь не отвечать, я и так знаю, что ты, вообразив себя великим художником, писала портреты в Истборне.

– Я оторву Чарльзу его болтливый язык!

– Причём тут Эванс? Забыла, что писатель всё знает о своих героях? – ухмыльнулся Алан.

– Прекращай нести этот бред, а то меня стошнит. У меня на тебя даже ругательных слов не хватает!

– А ты их употребляешь? Надо же, как изменчив мир!

– Этого ты своим писательским чутьём не предусмотрел?!

– Кто бы мог подумать, что ты так изменишься и превратишься в грубую, отвязную девчонку!

– Это лучше, чем быть скучной занудой вроде тебя, – парировала она. – Если бы знал, как ты мне противен, не разговаривал бы сейчас со мной. – У меня просто в голове не укладывается, что ты отвёл мне такую судьбу в своём романе! Как ты мог? Наша жизнь – это подарок. Дар, который мы не можем вернуть, продать или обменять, это было бы полной неблагодарностью и пренебрежением к дарителю. Уничтожить этот дар было бы вообще жестоко.

Повисло молчание. Алан осторожно взял Лили за руку и близко наклонился к её лицу.

– Я изобразил там не тебя. На краю обрыва была не ты, Лилс, – произнёс он. – Это был я. Без тебя я человек, который стоит на краю пропасти и хочет упасть. Падение в пропасть – это то, что происходит внутри меня, когда тебя нет рядом. Но, если ты будешь держать меня за руку, я не захочу шагнуть в бездну. По крайней мере, без тебя. Ты пришла сюда для того, чтобы получить освобождение, и я готов тебе его дать. Но на самом деле ты его уже получила. В романе «Призрак времени» на краю утёса мы стали свободны друг от друга. Ты стала свободной от книги, автора и от его любви. Теперь ты свободна. Я тебя больше не держу. Алан Росс отпускает Лили Фейбер.

Лили смутилась: таких слов от Алана она не ожидала. Девушка неуверенно освободила свою руку, и Алан продолжил:

– Если автор полностью воплощает свой замысел в герое, он становится для автора завершённым, и на герое всё явственнее ощущается дыхание смерти. Эта смерть освобождает героя от всех оков. Поэтому, когда автор убивает своего героя, он на самом деле дарует ему свободу, он делает себя и его свободными друг от друга. Я написал книгу «Призрак времени», чтобы искупить свои грехи. Другим нас не понять, самих себя мы понять не в силах, но мы с тобой понимаем друг друга, разве не в этом заключается любовь? Ты не знаешь себя, но знаешь человека, которого любишь. Лили, любовь сильнее воспоминаний.

– А если любовь – это и есть одни лишь воспоминания? – грустно спросила она.

– Любовь не может быть воспоминанием. Если ты потеряла любовь, то это была не она. Любовь не уходит. У неё билет только в один конец – в бесконечность. Может быть достаточно одной секунды, чтобы влюбиться, и недостаточно несколько десятков лет, чтобы разлюбить.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я всегда буду любить тебя… – тихо промолвила Лили, и в глазах Алана блеснул огонёк надежды. – И ненавидеть одновременно. Я хочу провести границу между прошлым и настоящим. Я ненавижу Дэниела, но люблю Алана. Я разрываюсь. Вот парадокс: ты сделал меня глубоко несчастной, но в то же время только ты можешь дать мне счастье и вдохнуть в меня новую жизнь. Всё-таки ты моя первая и единственная любовь. Никого, кроме тебя, я не любила.

– Наверное, ты мне не поверишь, если я скажу то же самое, – произнёс он, улыбнувшись и нежно взяв её за тонкую талию.

– Хватит шутить, Алан. Если ты вдруг захочешь меня обидеть, знай, что я первая нанесу тебе удар. Больше никто не посмеет причинить мне боль.

– Я знаю, – спокойно ответил Алан, не сдержав улыбки.

– Что же будет с нами дальше? – растерянно спросила она, на секунду превратившись в ту прежнюю Лили, которую Алан хорошо знал.

– Решать тебе, – сказал он, внимательно посмотрев девушке в глаза. – Я предоставляю тебе право самой решить нашу судьбу. До этого ты обижалась на меня за то, что только я обладаю этим исключительным правом.

– Хорошо, – послушно согласилась она. Сосредоточившись, Лили начала озвучивать своё решение:

– И вот наступает момент, когда сознание героя оказывается не менее реальным, чем сознание самого автора, а значит, герой становится на один уровень с писателем. К чему же это приведёт? – удивлённо спросила она саму себя и тотчас ответила: – К тому, что герой, в конце концов, превращается в автора и сам начинает творить свою историю, – девушка улыбнулась писателю и мечтательно произнесла: – Алан, мы вместе напишем нашу историю.

– Самое прекрасное, что только может услышать писатель: "Я хочу написать свою историю вместе с тобой".

– Нашу историю, – ласково поправила она.

– Выбирал ли я тебя? – задумчиво спросил Алан, улыбаясь и глядя в ее лучистые глаза. – Или это ты меня выбрала?

– Мы выбрали друг друга, – мягко ответила Лили. – Снова.

– Я рад, что автор потерял власть над героем, ведь теперь герой может сам определять свою жизнь, – Алан усадил Лили на стол и притянул к себе. Его тяжёлое дыхание овевало её раскрасневшееся лицо. – Я вручаю тебе своё сердце. Можешь делать со мной всё, что захочешь…

Всё сгорело: прошлое и будущее, страхи, гнев, отчаяние и боль превратились в пепел. В этой страстной борьбе писатель и его героиня разрушили друг друга, чтобы создать заново. Они не смогли бы быть вместе, оставшись такими, какими были в прошлом: будущее исключает прошлое. И иллюзорное настоящее приобрело над ними власть. Чтобы снова полюбить друг друга, они создали себя не из вечности, а из мгновения – пылающего, чувственного и щедрого на любовь.

Мы снова выберем друг друга,

Из прошлого пройдя свой путь.

И будет длинною дорога –

Неисчерпаемая суть.

Преодолев тоски конечность,

Где призрак времени погас,

Мы уйдём в тихую вечность,

А вечность уйдёт в нас.

(Эпилог взят из романа Алана Росса «Призрак времени»)

Послесловие

Лили лежала в постели рядом со спящим писателем. Она с нежностью смотрела на беззаботное лицо Алана и поправляла его непослушные волосы. Теперь, когда он полностью в её власти, Лили не составит никакого труда его уничтожить…

Как только писатель подарил ей свободу, они поменялись ролями, и Лили стала единственным автором их истории. Героиня завладела сознанием и сердцем Алана и обрела безграничную власть над ним. Лили добилась того, чего всегда хотела. Вопреки мнению о том, что ей от Алана нужны были деньги, власть, популярность, Лили больше всего жаждала заполучить сердце своего автора.

В сущности же автор и его героиня – не друзья, не любовники, а заклятые враги. Между ними всегда существует негласное соперничество за внимание читателя, и самое трудное для писателя – это понять, чего же на самом деле хочет его герой.

Глядя на безмятежное лицо Алана, Лили рассмеялась. «Разве можно быть таким безнадёжным романтиком и верить в то, что любовь способна преодолеть любые трудности в этом безжалостном мире? Неужели он всерьёз думает, что я простила его и мы будем счастливы? Как я могу быть счастлива с человеком, из-за которого я чуть не покончила жизнь самоубийством, из-за которого я лишилась семьи и детства?» – со злостью подумала она.

– Призрак времени – это я, Лили Фейбер, – тихо призналась она, ласково поглаживая кончиками пальцев его загорелую грудь. – Нет ничего увлекательней, чем опережать на десять шагов того, кто считает, что на шаг опережает тебя. Ты был таким самонадеянным, что не увидел очевидного. Ты боялся, как бы я не догадалась, что ты тайно управляешь моей жизнью, мыслями и желаниями. Но тебе нужно было задуматься лишь о том, не управляет ли кто-нибудь тобой. После того, как я вышла из-под твоего пера, я получила право на вторую жизнь, на второе «я». В конечном счёте, я получила право на твоё уничтожение. «Та, которую ты создал, в конце концов, уничтожит тебя», – возможно, этот слоган больше подошёл бы к твоему роману. К последнему роману Алана Росса. Больше ты писать не будешь, милый. Впредь тебе никогда не захочется создавать вымышленные миры, которые способны преодолеть любые границы реальности.

Ты думал, что худшее позади, что ад пройден, но ты не понимал, что настоящая игра только начинается. Главная цель этой игры – сделать так, чтобы вымысел стал правдой, – она шептала так тихо, что даже если бы Алан проснулся, то он бы ничего не услышал. – Никто не в силах закончить эту игру. Да и нельзя останавливаться на полпути. Нора была права: месть – это единственный выход, месть может стать последним утешением для сожжённой бабочки. И одна месть влечёт за собой другую, наиболее безжалостную. Как Нора могла удовлетвориться твоей подачкой? Как она могла так быстро отказаться от своей мести? Этого мне никогда не понять. Но я не такая, любимый. Я доведу дело до конца. Чего бы мне это ни стоило. И пусть нас рассудит читатель, – усмехнулась она.

Как часто ложь оказывается правдой, – задумчиво продолжила она. – Я сделала так, чтобы ты не доверял самому себе. Я насмехалась над твоей романтичностью и неспособностью видеть мир без прикрас. Благодаря тебе, я научилась лгать, но у моей лжи была и обратная сторона: я много лгала не только другим, но и самой себе. Мой дневник, который ты держал в своих руках, представляет собой смесь правды и лжи. Было нелегко писать в нём так, как будто мне до сих пор доступны простые человеческие чувства, но я это сделала. Я подсунула дневник тебе, чтобы ты думал, что знаешь и понимаешь меня. И, признаться, порой я верила тем мыслям, которые себе внушала, и отдавалась чувствам, которые ты пытался у меня спровоцировать.

В этом противоборстве двух сознаний, в схватке двух сильных характеров мне с лёгкостью удавалось скрывать от других свою подлинную сущность. Настоящую Лили никто не увидел. Лили, которую ты создал и которая намеревается отомстить за этот процесс создания. Как ты мог использовать моё прошлое для своей книги?! – девушку охватила ярость. – Ты украл мою жизнь, душу и личность Лили Фейбер. Ты украл меня, чтобы поместить в свой роман и оставить там навечно. Тебе нужно было убедиться в том, что я от тебя никуда не денусь. Но ведь это ты бросил меня, когда мне было двенадцать! – она внезапно замолчала и после паузы продолжила:

– Как видишь, у меня не было другого выхода, кроме как стать кем-то другим. Если я – порождение твоего прошлого, то о каком будущем может идти речь?!

Ты хотел остаться в вечности? Но если вечность будет разъедать тебя по кусочкам, и от самодовольного Алана Росса ничего не останется? Вряд ли тебе это понравится, однако тебе раньше надо было подумать о том, что вечность – это не что иное, как удлинённое мгновение. И это мгновение станет для тебя кошмаром, – она почувствовала непередаваемую радость.

Воспоминания вернулись ко мне намного раньше, чем к тебе, а, значит, у меня было больше преимуществ. Скрытая сила героя заключается в том, что он может существовать в двух мирах одновременно, что я и делала. Для того чтобы для всех остаться неузнанной, я создала ещё один вымышленный мир, создав собственную реальность и написав эту книгу. Я сама покрывала свои тайные замыслы, чтобы создать свою собственную историю. Когда-нибудь, Алан, ты прочитаешь эту историю. Именно тогда ты всё поймёшь.

Когда ты выпустил свою героиню на свободу, я окончательно вернулась в реальность, в которой мы с тобой сразимся на равных. Готовься к тому, что я стану безжалостной, ведь милая и очаровательная Лили из «Призрака времени» ушла навсегда. Всё это время ты жил в иллюзиях. Пора мне наконец сбросить все маски, а тебе – понять, кого же ты на самом деле полюбил.

Я с лёгкостью подружилась с помощью Чарли с твоим издателем Робертом и невзначай узнавать у него про тебя и твоё творчество.… Ох, мой милый Боб! Я пришла работать к Норе, узнав о том, что Алан Росс разрушил ей жизнь, и свела её с Робертом. А когда Нора сблизилась с ним, она «сама» поняла, как может отомстить тебе.

Как ты знаешь, месть Норы не удалась. Чарльз оказался моим невольным союзником, но я всё равно нашла бы способ вызволить своего любимого Алана из тюрьмы. Да, мы с Чарльзом спасли тебя от тюрьмы, в которую ты угодил по вине Норы. Тебе не место в тюрьме, и я вытащила тебя оттуда. Ты нужен мне здесь, на свободе. Может, Нора приняла твою помощь, потому что поняла, что теперь не ты её главный враг, а я, и решила уйти с тропы мести. Мы с Норой из сообщников превратились в противников: никак не могли решить, кому из нас выпадет честь отомстить тебе. Но я победила. Я спасла Алана Росса, чтобы самой его уничтожить, но на этот раз бесследно.

Что может быть хуже, чем любить человека, который в глубине души тебя ненавидит? За полгода моя ненависть не прошла, а разгорелась с новой силой.

Стоит ли говорить, чем всё закончится? Думаю, что нет. Завершить историю, рассказанную автором, и сделать её настоящей под силу одному лишь читателю. Да и конец не так интересен, как начало. Он интересен только тогда, когда оправдан реальностью…

Ты спросишь, в чём будет заключаться моя месть? А месть – это моя любовь, – девушка с неосознанной страстью коснулась его губ. – Ты ещё не знаешь, что любовь может оказаться страшнее мести. Я тебе это докажу, но не сейчас. Можешь, пока есть время, радоваться, что заполучил девушку, жизнь которой ты так непрофессионально и глупо сломал и нанёс ей глубокие незаживающие раны, от которых на теле и на душе остались шрамы. Наслаждайся, Алан, мгновением, которое разрушит твою жизнь.

Кажется, я ещё что-то забыла… Ах да, именно благодаря мне ты стал писателем: моё творчество побудило тебя начать своё. Именно моя поэзия поспособствовала возникновению у тебя заветного дара слова. Я помогала тебе с написанием первых рассказов, потому что знала, что все они – обо мне. С тех пор ничего не изменилось.

Как ты мог уже заметить: это не ты, дорогой, создал меня, а я – тебя. Я автор этой истории, и только я. И единственный способ избавиться от героя – представить его суду читателей. Именно это я и намерена с тобой сделать, Алан. С этого момента можешь называть меня Лили Скар².

Примечания

1

Античная философия: Энциклопедический словарь / Редакционная коллегия: П.П. Гайденко, М.А. Солопова, С.В. Месяц, А.В. Серегин, А.А. Столяров, Ю.А. Шичалин. Москва: Прогресс-Традиция, 2008. – 896 с.

(обратно)

2

Scar (с англ. «шрам»).

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Пролог

Глава 1

Глава 2 (первая глава романа Алана Росса «Призрак времени»)

Глава 3

Глава 4 (из романа Алана Росса «Призрак времени»)

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24 (Заключительная глава романа Алана Росса «Призрак времени»)

Эпилог

Послесловие

*** Примечания ***