Мы уйдём на рассвете [Евгений Константинович Новиков] (fb2) читать онлайн

Евгений Новиков Мы уйдём на рассвете

Мистическая повесть

Глава первая

Краски осени на юге неяркие. Это в средней полосе, перед листопадом, деревья буйствуют огнём, как на пожаре, светясь всеми оттенками пламени увядающей листвы – от жёлтого до багряного. А у нас осень подкрадывается незаметно, словно бы нехотя, долго позволяя ушедшему лету жарким призраком бродить по бульварам, обещая горожанам солнечную погоду сегодня, завтра, быть может до самого Нового года. Деревья и кустарники остаются по-летнему зелёными, а трава на газонах, давно пожухшая в августовский зной, вдруг начинает расти, буйствовать, напитавшись соком сентябрьских скупых дождей. Море дышит тёплым ленивым бризом. И всем становится окончательно ясно, что никакой зимы уже больше не будет, в этом году уж точно… А потом налетает злющий ноябрьский норд-ост и в считаные дни сдувает зелёные кроны до последнего листочка. Осиротевшие листья, стремительно желтея, кружатся на тротуарах, безмерно раздражая дворников, ещё вчера горячее солнце девается чёрт знает куда, и удивлённые прохожие, коих ледяной азовский ветер застал врасплох прямо в летней одежде, начинают понимать, что субтропическая осень их вновь обманула. Как и в прошлом году. Как и всегда…

Вот и в этом году лето вроде бы уходить не собиралось. Октябрь давно вступил в свои права, а город этого и не заметил. Да и как тут заметишь, если даже вечно сонная, невзрачная алыча вдруг зацвела, как в апреле, а белые цветки колючего тёрна ослепительно горели в лучах заходящего солнца среди подёрнутых дымкой матовых синих ягод.

Уже немногочисленные в этот вечерний час посетители парка неторопливо бродили по аллеям, смакуя свежий морской бриз, наслаждаясь самим видом новенькой разноцветной плитки дорожек, и, быть может, втайне завидовали умильным малышам, беззаботно крутившимся на всевозможных качелях-каруселях под рассеянным взором уставших мам.

Парк открыли прошлой зимой после долгого ремонта, и его аллеи, площадки и набережная стали излюбленным местом отдыха жителей всего микрорайона, столь отдаленного от центральной части Азовска. И уж, конечно, молодые парочки не стремились обходить стороной этот некогда заброшенный сквер, подолгу засиживаясь вечерами на скамейках в не самых освещенных светодиодными фонарями местах.

Вот и сейчас молодой человек и девушка, держась за руки, не слишком удобно устроились на крашеном каменном ограждении пятиярусного фонтанчика. Не очень разумно сидеть на камне, даже в столь тёплую погоду. Но молодость, молодость…

Молодой человек был несколько старше своей без умолку тараторящей спутницы. Очень высокий. Светловолосый. Приятная, располагающая к себе улыбка. Такие нравятся девчонкам. А вот холодные глаза, пожалуй, все портили. Словно смотрят куда-то внутрь, в бесконечные глубины души. То ли отчаяние в таком взгляде, то ли сожаление, то ли усталость от бесчисленно долгих прожитых лет, хоть на вид-то от силы двадцать.

Впрочем, когда он смотрел на девчонку, холодная бездна глаз хоть немного теплела. Вот только на спутницу он почти не смотрел…

Девчушка вдруг замолчала. Задумалась. Улыбнулась, словно вспомнив что-то.

– Я принесла тебе шишку, Влад. Кедровую. У нас таких нет.

Девчонка полезла в сумочку и впрямь протянула парню шишку на ладони правой руки. Как-то торжественно и, одновременно, кокетливо. Только девочки так умеют.

Он недоумённо смотрел на странный подарок. Не спешил его брать. Тряхнул головой, как бы пытаясь вырваться из плена собственных мыслей. Катал кроссовкой камушек на плитке.

– Откуда кедровая, Ленка?

Темноволосая красивая Ленка вдруг неожиданно громко рассмеялась. Провела рукой по длинным шелковистым волосам, как-то озорно наклонила голову к плечу.

– Мальчик один подарил летом, – медленно и вкрадчиво сказала она.

Его холодные глаза мигнули, под кроссовкой хрустнул раздавленный камешек.

Влад щелчком указательного пальца быстро сбросил подарок с её руки.

– Воу-воу! – радостно воскликнула Ленка. – На третьем свидании вижу первую реальную эмоцию! И она меня пугает.

– Нет, понимаешь, Лен…я, типа просто…

Влад слетел с каменной ограды, быстро подхватил шишку с плитки. Стал рассматривать странный девчачий подарок. Шишка явно старая, того и гляди рассыплется.

– Что за мальчик? – глухо и как можно более равнодушно спросил он.

Нет, парень, девочку ты не обманешь, хоть какое равнодушие изображай…

Ленка явно развеселилась и была настроена подурачиться.

– Не скажу! Ты можешь его убить! И я буду безутешна!

– Да легко! – Юноша подхватил игру. – Я застрелю его. Потом тебя. Потом себя.

Девчонка вдруг нахмурилась. Какая-то тень мелькнула на её лице.

– Любимая тема, Влад?

Она тоже слезла с ограды. Быстро направилась в сторону моря. С удовлетворением услышала за спиной торопливые шаги Влада. Он догнал её. Осторожно взял левой рукой ладонь девушки. Несмело заглянул в глаза.

– Мир?

Ленка кивнула головой. Хорошее настроение вернулось к ней быстро. Эту маленькую битву она выиграла с разгромным счетом.

Автоматика включила светодиодные яркие фонари. Плохо настроили, наверное. Ещё ведь очень светло.

Влад явно не знал, что нужно делать дальше. Он никогда не гулял с девочками. Лена пришла ему на помощь.

– Ты знаешь, бабушка говорит, что если осенью зацветают деревья, это к несчастью.

Влад вздрогнул.

Ленка подошла к дикой сливе, потянула ветку с цветками, посмотрела на парня.

– Чтобы не было несчастья, нужно обрезать нижнюю веточку и сказать так: чурайся нас, беда, чур, не я и не моя семья. Во имя Отца и Сына и Святого духа. Ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Юноша внимательно посмотрел на нее. Красивая улыбка сменилась ухмылкой.

– Не верь христианам, они лживы и двуличны. Так же, как и их бог. Веруют, да не верят. Что паства, что их попы. Погрязли в роскоши, да в деньгах. Вся их вера – согрешил, свечку поставил, деньги в кружку положил и откупился…

Он готов был продолжить, но девчонка глянула на юношу широко открытыми, совсем детскими глазами, и он замолчал. В её шестнадцать такие речи не понять.

– Господи, Влад!.. – Ленка не сводила с него недоумённого взгляда. – Да я же просто…ну, типа, прикололась!

Он замер и сосредоточенно стал разглядывать плитку дорожки. Потом, не поднимая глаз, осторожно коснулся рукой ее рукава:

– Я тоже! Пошли прогуляемся к морю. Или на Скамье примирения посидим?

– Ну, не знаю. – Ленка недовольно, с шумом втянула соленый воздух. – Скоро мама звонить начнет.

– Ну, мы быстро. – Влад потянул её за руку. – И я провожу тебя домой.

Девочка оттаяла, улыбнулась. Он ей нравился всё-таки. Несмотря ни на что.

Они неторопливо шли по аллее к морю. Светодиодные фонари соревновались в яркости с заходящим солнцем, бриз посвежел, стал прохладнее. Глупые чайки носились над парком с оглушительным криком. И казалось, ничто не предвещало беды…

Глава вторая

Мама звонила Ленке уже дважды. А они всё никак не могли расстаться у её подъезда. Влад подпирал спиной высокий тополь, сквозь густые ветви которого светил на скамейку оранжевый уличный фонарь. Из-за этого листья казались не зелеными, а огненными, рыжими. Скоро они и будут такими.

На скамейке сидела Ленка и, по привычке наклонив голову к левому плечу, разглядывала Влада. То ли от этого взгляда у него горели румянцем щеки, то ли фонарь был виноват?

– А ты Владик или Славик? – вдруг прервала Ленка затянувшуюся паузу. – Как тебя родители зовут?

Влад облегчённо вздохнул – от долгого молчания и пристального девчачьего взгляда ему было не по себе: девочки умеют смотреть так, что хочется провалиться в ближайший телефонный люк и закрыть его изнутри крышкой.

– Теперь я Владислав. Или просто Влад. Ну, или Владик, если хочешь. А Славиком меня звал в детстве отец.

– Он умер? – осторожно спросила Ленка.

Влад ухмыльнулся. Недовольно потёр подошвой кроссовки видавший виды старый, битый асфальт. Такой асфальт в Азовске сплошь и рядом. Дороги сделали хорошо, а до дворов так и не добрались.

– Ну, в некотором смысле, да.

– Не поняла. – Девушка недоуменно захлопала ресницами.

– Забудь. – Он как-то растерянно рассмеялся. – Я дико туплю сегодня.

– Как и вчера. – Она тоже улыбнулась. – Ладно, мне пора. Еще практическую делать. До утра, наверное, с ней сидеть буду.

Ленка неохотно встала со скамейки, хотя и было ей зябко – уже с час, как сорвался с цепи противный северо-восточный ветер, а куртку Влад предложить, конечно, не догадался.

– Завтра одевайся потеплее, на море наверняка будет шторм.

Он раздумывал – поцеловать ее, или нет. Вообще-то очень даже хотелось. Сердце сладко заныло в груди. Если, конечно, оно у него было…

Где-то в подъезде громко хлопнула железная дверь, и лёгкие шаги зачастили по лестнице.

Не иначе у Ленкиной мамы закончилось всякое терпение.

– Сливайся! – быстро шепнула девушка. – Пока!

Влад мгновенно растворился в темноте…

Идти было довольно далеко – километра два. Оршинцево – поселок немаленький, даже по сравнению с Азовском. Хорошо хоть уличное освещение работало исправно, теперь фонари горят до самого рассвета. Еще года два назад всё было иначе: освещение не включали вообще, даже в жилые дома электричество давали в час по чайной ложке. Многие ходили по вечерам с карманными фонариками, а некоторые, особо безбашенные, как Влад, пёрли прямо так, под светом звезд. Удивительно, но уличная преступность нисколько не возросла, напротив – резко снизилась. Улицы и дворы то и дело патрулировала Росгвардия, но, в общем-то, большой нужды в этом не было. Островитяне – народ дружный и добродушный. Пока с материка тянули по дну пролива мощные силовые кабели, народ не унывал, жёг в домах свечи и аккумуляторные лампы, да не без юмора материл известную виновницу «блэкаута».

Впрочем, на случай нежелательной встречи в потёмках, у Влада в рюкзачке кое-что есть…

Из ночного сумрака, как всегда неслышно, появился Славик. Он всегда так: когда хочет – приходит, когда хочет – уходит. Не дозовёшься, когда нужен, не прогонишь, когда не нужен. Влад привык к Славику ещё на старой квартире, был ему рад и нисколько не боялся. В детстве его визиты были редки и непродолжительны, он приходил на подмогу лишь тогда, когда буйный пьяный отец начинал крушить мебель и избивал мать. В такие минуты помощь Славика была неоценима, и, едва завидев его, маленький Владик смело кидался на отца. И всегда побеждал. А потом верный друг Владьки стал появляться всё чаще и чаще, и в политехнический колледж после школы пришёл не прежний, испуганный стеснительный щенок, а кто-то совсем другой – высокий, если не сильный, то и не слабый, готовый дать отпор любому, быть может, даже готовый убить…

Не без влияния Славика личность Влада постепенно менялась. Он замыкался в себе всё больше и больше. Особенности характера меланхолика, крайне заниженная самооценка причудливым образом накладывались на бытовые неурядицы, стесненные жилищные условия, вечное отсутствие денег… Да ещё насмешки одноклассников, третировавших Влада за дешёвую, "нефирменную" одежду… Сколько таких неполных семей влачат жалкое существование в Азовске, в стране, в мире? Но так ли им плохо, как ему? Или он особенный? Конечно, особенный! Вот только как доказать это всем окружающим? Да, было о чем поговорить Владу и Славику долгими летними каникулами и тоскливыми зимними вечерами…И постепенно, в таких словесных баталиях оформилась жизненная концепция Влада: « Я безразличен миру – мир безразличен мне!» Много ли ушло времени на то, чтобы под влиянием такой формулы крепнущее с каждым днём давнее желание депрессивного подростка уйти из этого мира превратилось в цель – уйти так, чтобы мир запомнил его навсегда? Совсем немного! Гораздо больше времени ушло на подготовку к достижению этой цели. Другой бы десять раз плюнул, отступил. Но маниакальное упорство Влада было надёжным союзником. А ещё у него были очень умелые руки. Да еще и верный друг помогал.

Но вот именно сейчас своего лучшего и единственного друга Влад видеть не хотел. Что-то изменилось в его жизни. Он всегда считал настоящей только одну единственную эмоцию – страх и собирался насладиться ею сполна. Но уже пошла вторая неделя, как в его черно-белом мире появились пока ещё робкие и ненасыщенные краски. Вдруг оказалось, что нет у Влада никого ближе озорной маленькой красивой Ленки, которую он сам по собственной воле пустил в свой странный, искаженный мир, и пошли по нему первые серьёзные трещины. Влад чувствовал, что готов бросить всё, лишь бы вдыхать вечерами непередаваемый аромат её тёмных волос, лишь бы держать в своих сильных холодных руках её маленькую теплую девичью ладошку.

Славик всё это прекрасно понимал. Он зашагал рядом с Владом, старательно обходя яркие пятна светодиодных уличных фонарей. Света он не любил. Да и не должен никто видеть их вместе.

– Слышь, Рослеков, эта девчонка не для тебя, – сердито начал Славик. – Вчера – качельки, сегодня пирожные с кофе. А завтра ресторан? Откуда деньги брать будешь?

– Славик, иди лесом! – мрачно отозвался Влад.

А ведь точно, сегодня в кондитерской «Оксана» большая часть шестисотрублёвой стипендии растаяла вместе с мороженым.

– На что её выгуливать будешь? – жестко продолжил Славик. – Скоро она поймет, что у тебя вечно пустые карманы, дырявые носки и нет денег на нормальный одеколон и дезодорант!

Влад насупился. Славка прав. Он вообще всегда прав. Хорошее настроение испарилось в один миг. У него почти никогда не бывало хорошего настроения. Разве что вот в тот день, когда тащил из магазина в картонной коробке ружье «Хатсан», разрешение на которое он получал так долго, а уж деньги как собирал, вспоминать не хочется. Когда Влад впервые зарядил ружье патроном с мелкой дробью и бабахнул из него на «Металлурге», он почувствовал себя так, словно бы крылья за спиной выросли.

– «Пушку» продам! – Влад мстительно ухмыльнулся собеседнику.

– А вот этого я не допущу! – спокойно и твёрдо сказал Славик. – Селитру купил?

Глава третья

Славик чувствовал, что Влад готов «соскочить». Мало того, что вечерние прогулки с Ленкой стали ежедневными, так еще и по утрам, с понедельника по пятницу, Влад бежал через весь посёлок к автобусной остановке, где его уже ждала зеленоглазая подружка. А потом незаметно пробегал день, наступал тёплый осенний вечер, и на смену долгим прогулкам в Молодёжном парке пришли первые робкие поцелуи у подъезда.

– Вчера в «Оксане» Ленке пришлось платить, – насмешливо сказал Славик, – потому что у кого-то, не будем показывать пальцем, в карманах только дырки остались.

Влад насупился, но промолчал. Его финансовое положение, иначе, как банкротством, не назовёшь. Это Славик во всём виноват. Под его руководством Влад давно купил в магазинах нужные ингредиенты и уже дважды испытал за окраиной поселка самодельные взрывные устройства. СВУ сработали исправно. Чего-чего, а собрать простейший электронный взрыватель для его умелых рук не составило большого труда. Найти бы другое применение этим рукам и упрямой умной голове. А то снесёт скоро эту голову картечью, да так, что ужаснётся большая страна и заплачет горько маленькая обманутая Ленка. На страну-то ему было плевать, как и вообще на всех окружающих его людей – добрых ли, злых, правых ли, виноватых. Славка годы потратил на то, чтобы в душе у Влада смешались в кучу добро и зло, чтобы выгорели любые чувства и осталась лишь чёрная, абсолютная пустота. Года два он методично, шаг за шагом, продумывая каждую деталь, готовился к своему дню «Х». Бесчисленное множество раз представлял, как разнесут его имя по всей планете средства массовой информации, как станет он кумиром для многих озлобленных подростков с искалеченной душой и психикой. Так же, как для него самого, стали адскими кумирами американские ребята из «Колумбайна» …

Но вот наплевать на Ленку было выше его сил. Обыкновенная 16-летняя девчонка смогла сотворить чудо. Ну, почти смогла. Ещё бы немного времени и шел бы Славик лесом из Владькиной души. Открыться что ли Ленке? Рассказать всё, как есть?

– Ну да, расскажи, расскажи, – издевательски заржал Славик. – Она сделает всё для того, чтобы ты остался живым. Ни перед чем не остановится. Даже в ФСБ позвонит. Присядешь, Рослеков. Вот только имени твоего мир не узнает.

– Пусть позвонит, – прошептал Влад.

Он бросил на стол только что допаянный электронный модуль и с разбегу плюхнулся на кровать. Жалобно скрипнули старые пружины.

Он вытянулся. Подошвы длинных тонких ног упёрлись в стену.

– Наверное, я всё-таки предпочту прожить долгую, незаметную жизнь. Незаметную для окружающих.

Взбешённый Славик подпрыгнул, как ужаленный, и бросился на Влада.

– Я тебе проживу! Мы всё давно решили! Соскакиваешь?!

Мальчишки с грохотом свалились с кровати. Сцепились, покатившись по полу. Борьба была недолгой. Сильный Славик, как всегда, победил безвольного Влада.

Из кухни послышались быстрые женские шаги. Мать вошла в комнату, удивлённо таращась на сына.

– Что происходит, Владик?

Он торопливо поднялся на ноги, отряхивая брюки.

– Ничего не происходит, мама. Закемарил и случайно с кровати упал.

Все эти годы она не замечала того, что происходило с сыном…

…Ленка чувствовала себя как-то неуютно. Влад был странный. Нервничал. Не смотрел в глаза. Думал и думал о чём-то своём. Отвечал невпопад.

Они медленно прогуливались по улице мимо политехнического колледжа. Пары закончились почти час назад, и площадка перед зданием бывшего техникума быстро опустела. Пора бы и им ехать домой. Путь до Оршинцево неблизкий.

– Почему у нас так любят называть улицы именами террористов? – пробормотал Влад себе под нос. – Он ведь расстрелял царскую семью. История любит гримасничать.

Девушка нахмурилась:

– Я иногда не понимаю, о чём ты говоришь.

Влад нервно рассмеялся:

– Не обращай внимания. Просто мысли вслух.

Она легонько взяла юношу за подбородок, развернула его лицо к себе. Он обмяк и не сопротивлялся. Холодный взгляд потеплел, и улыбка, которая так нравилась Ленке, вдруг просияла на его хмуром лице. Ленка убрала руку, внимательно и пристально уставилась юноше прямо в глаза:

– Что происходит, Влад? Ты весь день нервничаешь, переживаешь…

Он опять упёрся взглядом в асфальт.

– Лен, я тут это, хотел тебе сказать…

– Давай, давай, расскажи ей всё, – прямо в ухо заорал Славик. – Тебе в дурку захотелось? Или в полицию?

– Иди лесом, Славик! – так же громко заорал Рослеков.

Ленка подпрыгнула, отшатнулась.

– Теперь она будет думать, что ты псих! – радостно сообщил Славик. – Хотя ты и есть псих!

Влад испуганно и потерянно уставился на Ленку.

– Извини, извини, извини! – раскаиваясь, прошептал он. – Не думай, что я припорошенный. Я часто мысленно говорю сам с собой. И вот вырвалось вслух…

Ленка облегченно вздохнула, нервно рассмеялась, поправляя капюшон.

– Да уж, с тобой не соскучишься! Что ты хотел мне сказать?

– Смотри, какая теплая погода. Давай завтра встретимся на большой перемене? Только не возле столовки, а рядом с твоим корпусом. Погуляем во дворе.

– Ну не знаю, – Ленка удивленно захлопала длинными ресницами. – Это мне минут пять туда идти. А почему именно там?

Влад опять упёрся взглядом в асфальт.

– Я собираюсь пропустить завтра две пары. Хочу отоспаться.

– Я, кажется, замучила тебя вечерними прогулками! – улыбнулась девушка. – Смотри, лишат тебя стипендии! И знаешь что? Нам уже пора домой.

Он не отрывал взгляд от земли. Шумно вздохнул. Полез в куртку за телефоном. Посмотрел на часы.

– Лен, езжай сегодня одна. У меня в городе ещё дела есть. Надо побазарить с одним типулей.

Девчушка нахмурилась, насупилась. Явно обиделась. Резко развернулась и быстрыми шагами пошла со двора.

– Я люблю тебя, Ленка! – неожиданно громко выкрикнул Влад. – Тебя я всегда буду любить!

Девчушка остановилась. Медленно-медленно повернулась и широко раскрытыми зелёными глазами уставилась на парня. У неё почему-то перехватило горло, и острое предчувствие беды, как в тисках, сжало сердце.

– Завтра на большой перемене приходи к своему корпусу, – чётким чужим голосом выкрикнул Влад. В его словах зазвенел металл. – Приходи как можно быстрее!

Больше они не встретятся. Завтра она увидит его по телевизору. На фотографиях Следственного комитета. Потеряет сознание и сляжет в горячке. Он мог принести ей столько счастья! А принесёт сколько горя. Десяткам семей. Всему городу. Всей стране…

…Славик Рослеков уверенной походкой направился в здание политехнического колледжа. Резким движением выбросил руку, протягивая вахтерше студенческий билет.

Звякнула рамка металлоискателя. Она всегда звенит. Сколько всевозможного металла найдется в одежде, карманах и заплечных рюкзачках? Всех обыскивать невозможно – до утра обыскивать будешь. Вот никто и не обращает внимания на эти дурацкие рамки.

– Да запомнила я тебя, Столб Верстович, – устало махнула рукой вахтерша. – Чего вернулся-то?

– Сумку забыл в классе, старая ворона, – буркнул Славик себе под нос.

Он уверенно повернул направо. Прошел мимо столовой. Одинокие твёрдые шаги гулко отдавались эхом в пустом коридоре.

– Может пора остановиться? – робко спросил Влад Славика. – Я больше не хочу… в ад не хочу…

– Вали из моей башки, Влад! – заорал Славик. – Вали к своей девчонке, вали в рай, в который ты не веришь! Ты боишься ада? Ты уже в нём! Оглянись вокруг! Это мир зла! Это мой мир! А теперь заткнись или вали! Мне нужно сосредоточиться и пройти маршрут. Ещё раз. Типа генеральная репетиция у меня!

Влад замолчал.

Кто из них двоих завтра, уверенной наглой походкой войдет в заднюю дверь колледжа с тяжелой сумкой и рюкзаком? Влад? Славик? Оба? Какого демона пустил в душу Влад, когда в детстве, испуганный и зарёванный, прячась от пьяного отца, завёл себе своего невидимого друга? Или это он сам? Или этот второй, сильный и злой, победил его, первого – мягкого и домашнего? .На этот вопрос Влад уже не ответит…

Глава четвёртая

В 10 часов 5 минут на первой перемене он подошёл к открытой двери перехода между главным и третьим корпусом. Она всегда была открыта, чтобы студенты могли свободно гулять во время переменок по внутреннему двору. Двор был обнесен высоким забором, и администрация колледжа считала это вполне достаточным. Постороннему не зайти. Вот только дыры в заборах ещё никто не отменял. У нас всегда так: есть забор – найдётся и дыра. Впрочем, он мог совершенно спокойно зайти и через центральный вход – обыскивать сумки никто бы не стал, да и права такого у вахтёрши нет. Зачем вообще тогда все эти турникеты? Не метро же, вход бесплатный! Только очень задерживают по утрам огромную толпу учеников. Это единственное, с чем турникеты справляются идеально. А от рамки какой толк? Звенит и звенит на каждого проходящего. У нас всегда так – головой не подумают, огромные деньги потратят, а толку – чуть. Родина держит марку…

Всё это Влад учёл, продумал до мелочей. Прошёлся по второму этажу главного корпуса. Тянул время. Ждал звонка на вторую пару. Вот и звонок. Коридор стремительно опустел. Влад неспешно вернулся по переходу второго этажа в третий корпус. Вокруг ни души. Как и предполагалось. Он направился к туалету, который давно не работал. Там уж который год шёл ремонт. Типа шёл. Но дверь была открыта. В этом туалете он и проведёт ближайшие полтора часа. Будет готовиться к кровавой развязке трагедии…

Гвозди из заколоченной кабинки он вытащил заранее, ещё в минувшую пятницу. Даже прикрутил шпингалет к двери туалета, чтобы можно было запереться изнутри. И приделал маленькие петли к дверце кабинки, которые купил вместе с маленьким навесным замочком. Он всегда и всё делал педантично и тщательно.

Вытащил из сумки подсумок с пятью десятками оружейных патронов. Если сработает основной план – патронов хватит с избытком. Если придётся перейти к резервному – тогда понадобятся сто остальных.

Он переложил из рюкзака в карман куртки одноразовый шприц с раствором рицина. Сильнейший яд, излюбленный террористами всего мира, который так легко приготовить сведущему человеку в домашних условиях. Этот адский коктейль Влад сделал для себя – чтобы быстро и безболезненно уйти от всех земных судей на финальном этапе трагедии…

Отодвинул в сторону десяток самодельных гранат и пластиковую бутыль с бензином. Это всё тоже на случай неудачи с первым планом. Вытащил телефон. Посмотрел на часы. До большой перемены ровно час. Задумался.

Ещё не поздно всё бросить к чертям и уйти. Продать ружьё. Вернуть украденные деньги. Гулять с Ленкой по вечерам, а днём учиться. Он ведь отличник, перспективный выпускник с хорошей специальностью. Наверняка найдет работу с приличным заработком. Жить бы да жить! И оставить живыми всех тех, кого решил сегодня утащить за собой в абсолютное ничто. После смерти жизни нет, он ведь точно знает…А вдруг есть? Тогда это страшно…Легко спастись от мести живых, а вот как защититься от мёртвых?..

– Ничего там нет! – сердито зашипел Славик. – Не отвлекайся от дела! Не давай себе задумываться! Соберись! Давай заново повторим наш план.

Влад послушно кивнул головой…

За пять минут до большой перемены он положил сумку с оружием в кабинку и повесил на дверцу замочек. На тот маловероятный случай, если за время его недолгого отсутствия чей-нибудь любопытный мальчишеский нос полезет туда, куда не надо. Быстрыми уверенными шагами прошел через переход и вновь вывернул на второй этаж главного корпуса. Дошел до лестницы, ведущей вниз, в холл. Застыл на мгновение. Решительным жестом открыл рюкзак и запустил таймер обратного отсчёта. Всё. Назад пути нет.

Он легко сбежал по лестнице в холл. Прошел мимо пустого поста охраны с тревожной кнопкой и монитором камер наблюдения. Конечно, не может же вахтёр и возле турникетов стоять, и в монитор глядеть. От камер наблюдения лишь один толк – задним числом увидеть на записи то, что уже случилось. На эти камеры Влад крепко рассчитывал. Они помогут миру увидеть то, что он натворит…

Он сидел на стуле возле входа в столовую. Ждал звонка на большую перемену. Сейчас проголодавшийся за две пары народ валом попрёт поднимать упавший уровень глюкозы.

11.40.Звонок. Холл быстро наполнился людьми. Влад смешался с толпой, свободно пронёс рюкзак в столовку и пристроил его на полу. Он твёрдо знал, что делал: гвозди дьявольской начинки бомбы максимально изувечат детям нижнюю часть тела, прикуют к постелям, сделают инвалидами на всю жизнь. Ни понять, ни простить такое невозможно.

А у него на всё про всё считанные минуты. Нахально двигая плечами, Влад спешно возвратился в третий корпус по переходу первого этажа. Он уже шёл этим маршрутом в 10 часов утра. Только теперь он снял куртку, чтобы все увидели на его белой футболке надпись «Ненависть». Вот только никто ничего не увидел. Люди почти не смотрят друг на друга…

Он заперся в туалете, извлёк из сумки ружьё и стал ждать взрыва. Если СВУ сработает, он выскочит из туалета с ружьём и… А если не сработает, тогда сначала в ход пойдут самодельные гранаты и коктейль Молотова. Ему нужно превзойти «Колумбайн». Нагнать ужас. Получить максимальное количество жертв…

11.46. Приглушенный гул взрыва дошёл до его ушей. Зазвенело оконное стекло. Маниакальная радость овладела Владом. У него получилось! Он не думал и не желал думать о том, что сейчас происходит в главном корпусе. Там, в столовой, разверзлись врата ада, там кричали и стонали раненые дети, и смерть плясала свою дьявольскую пляску на телах убитых. Паника, боль, смятение и полное непонимание ситуации царили в разрушенном холле. А ему было всё равно. В эти минуты он даже не вспомнил про зеленоглазую Ленку, которая послушно пришла с началом большой перемены к своему корпусу, избежав тем самым страшной участи. Сейчас он ничего не хотел помнить и ничего не хотел знать. Все демоны ада заполнили его душу, и теперь он хотел только убивать. Всё равно как. Всё равно кого. Лишь бы было как можно больше жертв…

Он повесил с левой стороны подсумок. Выбил прикладом окно. Стёкла со звоном посыпались вниз. Какие-то ребята удивлённо уставились со двора на Влада. Они еще ничего не понимали. Он не задумываясь, выстрелил. Бах! Бах! Бах! Бах! Четыре раза подряд. Только цевьё успевал передёргивать. Крупная картечь с визгом врезалась в деревья и чьи-то тела…

Влад ударом ноги открыл дверь туалета и буквально выпрыгнул в пустой коридор. С ружьём навскидку побежал к лестнице. Пробегая мимо открытых дверей аудиторий, дважды выстрелил в воздух. Эхо разнесло грохот выстрелов потрясающе мощно. Совсем не то, что на открытой местности. Он даже язык прикусил от испуга.

Сейчас его задача проста – вызвать панику грохотом выстрелов и заставить людей бежать по первой лестнице к вроде бы спасительному выходу. Они и побегут. А он займёт позицию в рекреации второго этажа и будет хладнокровно расстреливать перепуганных, ошалевших детей и их преподавателей. Группа девчонок спасется здесь чудом – преподаватель закроет их от выстрелов и станет жертвой убийцы, а девочки успеют вернуться на третий этаж, пробегут в конец коридора ко второй лестнице, спустятся на первый этаж и вылезут в окно на улицу. Не будем в подробностях описывать происходивший на лестнице ужас…

Когда бойня в третьем корпусе закончилась, Влад по переходу перебежал на второй этаж главного корпуса. Озверевший от запаха человеческой крови пацан шёл по длинному коридору, попадая в объективы камер наблюдения. Сатанинская радость и безумие сияли на его лице. Здесь много чего произойдёт. Здесь погибнут завуч и два учителя. Оставим за кадром эти трагические сцены…

Через второй этаж главного корпуса Влад дошел до перехода в старый корпус № 2. На первый этаж спускаться не стал – в разрушенном холле большая скученность людей, задымление. Ружьё могут и отобрать. Он, почти не целясь, шмальнул в разбитое взрывом окно по разбегающейся толпе и направился в старый корпус.

В старом корпусе стены толстые, глухие. Он самый дальний от места основных событий. Здесь ещё нет паники. Влад выскочил из перехода и быстро пошел по гулкому зелёному коридору, покрытому видавшему виды линолеумом. На беду, навстречу убийце выскочил мальчишка-первокурсник. Он ни о чем не подозревал, даже не смотрел на Влада. Спокойно направился к двери класса. Рослеков выстрелил. Промахнулся. Мальчишка подпрыгнул, развернулся и бросился убегать. Конечно, не успел. Влад равнодушно выстрелил второй раз. Картечь шансов не оставляет. Зачем понадобился третий выстрел в лежавшее вниз лицом бездыханное тело?..

Ствол ружья сильно раскалился, и Влад держал его рукой через чёрную перчатку. Он и это предусмотрел…

Минуты шли. Его земное время истекало. Он бегал в старом здании с этажа на этаж в поисках новых жертв. Но все уже разбежались. Патронов было ещё много, и Влад безумствовал. Стрелял в пустых классах по столам и мониторам. Выстрелил в огнетушитель, осколок которого ранил Влада в руку. Он этого даже не заметил. Пальнул в замок закрытой двери библиотеки. Вошел в её пустое помещение… И вот здесь он вспомнил, что куртка с рицином осталась в туалете…

Влад, как ужаленный завертелся на месте – сдаваться в его планы не входило. Быстро принял решение и в последний раз перезарядил раскалённое оружие. Присел на корточки. Глаза Влада широко раскрылись. Он начинал приходить в себя. Безумие и радость на его лице сменились отчаянием и страхом. И ужасом перед близкой смертью. Он спустил курок.

– Бах! – громко сказал Славик. Рассмеялся и исчез.

Тело Влада повалилось на бок. Руки нежно обнимали ружьё…

В коридоре раздались тяжелые шаги подоспевших полицейских.

Глава пятая

Влад очнулся. Сильно болела голова. Было почти темно. В тусклом свете растущей луны слабо проглядывали книжные полки. Он осторожно облокотился левой рукой о дощатый пол. Присел. Тупо уставился на зажатое в правой руке холодное ружьё. Левой пощупал голову. Голова была целая. Странно. Ему что, всё это приснилось? Или ружьё не выстрелило?

– Славик?.. – тихо позвал Влад.

Славик не отзывался. Тишина.

Неожиданно легко он поднялся на ноги. Не выпуская ружья, осторожно, на цыпочках приблизился к полуоткрытой двери. Выглянул в коридор. Темно. Пусто.

Он нащупал на стене выключатель. Свет не зажигался. Вырубили электричество?

Влад в раздумье застыл в дверях. Что происходит? Куда идти? Надо же куда-то идти…

Он быстро передёрнул цевьё. Сюрприз. Патрона в ружье не было. Значит, выстрелило? Ничего непонятно.

Влад привычным движением полез в подсумок. Быстро загнал в дробовик последние четыре патрона. Левше не очень удобно заряжать ружьё. Но он привык. Вновь передёрнул цёвье. Оружие к бою готово.

Головная боль исчезла. Словно и не было её.

Он вдруг понял, что отчётливо видит зелёные стены коридора и разноцветные пятна напольной плитки. Что-то раньше он не замечал за собой такой способности – видеть в темноте…

Влад двинулся по коридору к лестнице. Легко взбежал по ступенькам на второй этаж. Тяжёлые берцы бесшумно и плавно скользили по линолеуму. Бесшумно?!

Силуэт мальчишки с рюкзачком за спиной показался в конце коридора. Влад замер в испуге. Вскинул дробовик. Прицелился. Мальчишка медленно приблизился.

– Зачем ты меня убил? – тихо спросил он. – Я даже не знал, как тебя зовут.

Короткие волосы на затылке Влада стали дыбом. Он нажал на курок. Тишина. Ещё раз. Тишина. Влад в ужасе задергал цевьё. Проклятый дробовик и не думал стрелять.

– Как тебя зовут, придурок ? – требовательно повторил мальчишка.

– Влад, – прошептал стрелок.

– Вот и познакомились! – иронично сказал парень. – Пойдём со мной.

Он схватил стрелка за левую руку и потянул за собой по коридору.

Дикий животный страх охватил Владислава. Он пытался сопротивляться, упёр ствол ружья в мальчишеский бок, вновь и вновь нажимал на курок. Всё было тщетно.

– Да брось ты свою «пушку»! – крикнул пацан. – Она уже никогда не выстрелит!

Он легко протащил Влада по лестнице в холл.

Здесь тоже царил призрачный полумрак. И вроде бы всё было цело. Никаких разрушений.

Мальчишка отпустил крепко вцепившегося в ружьё Влада. Подтолкнул в спину.

– Иди в столовку!

Сопротивляться не было никакой возможности. Влад послушно прошёл мимо турникетов. Повернул направо в открытые двери столовой. И застыл на пороге.

В помещении было много людей. Подростки, молодёжь, взрослые… Все они в сумраке сидели за столами. Сидели молча. Лиц было не различить. Но Влад почувствовал, что десятки невидимых глаз пристально уставились на него, сверлили взглядом, обжигали, ненавидели. Звенящая тишина стала невыносимой…

Наконец, какой-то рослый мальчуган резко поднялся, бесшумно отодвинул стул, пригладил зачёсанные набок волосы и направился к Владу.

– У меня к тебе только один вопрос, – негромким баритоном сказал парень. – В чём я перед тобой виноват?

Влад молчал. Язык словно прилип к нёбу. Дрожал подбородок. В нервном тике дёргались веки. Правая рука намертво вцепилась в ледяной ствол ружья.

Мальчишка с рюкзачком пихнул Влада в спину:

– Отвечай!

Пожилая белокурая женщина встала из-за стола и приблизилась к ребятам. Мягко обняла рослого мальчугана:

– Мы виноваты перед ним только в том, что очень хотели жить! А он очень хотел умереть. Вот и всё… Она отвернулась, вытирая слёзы.

Звенящая тишина вновь овладела залом столовой. Проникавший сквозь узкие окна тусклый серебряный свет луны медленно наполнялся багрянцем, усиливаясь с каждой минутой. Приближался рассвет. Силуэты призраков постепенно тускнели, растворяясь в сыром, пахнущем морем воздухе. Войти в утро нового дня они не могли.

– Мы уйдём на рассвете, – спокойно сказал Владу рослый мальчуган с чёлкой набок. – Мы уйдём, а ты останешься. Ты будешь вечно бродить со своим ружьём в лабиринтах нашей шараги. Это не наказание. Ты сам хотел попасть в Никуда. Теперь ты знаешь, как оно выглядит.

– Простите меня! – дрожащим голосом прошептал Влад.

– Ой, мальчик, мальчик, – вздохнула белокурая женщина. – Мёртвые не прощают и не наказывают. А живые тебя, наверное, не простят никогда…

Первый солнечный лучик алым проблеском зари загорелся на потолке. Призраки исчезли.

Влад остался. Отбросил ружьё. Закрыл дрожащими руками лицо. Повалился на пол.

– Я так не хотел! – истерически заорал он. – Я не знал! Куда мне идти? Славик, забери меня!

Никто не ответил ему. Влад вскочил на ноги, вцепился руками в волосы и бросился бежать. Куда? Он и сам не знал…

Берцы бесшумно и легко скользили по лестнице. Сквозняк из разбитого окна утренним холодом налетел на Владислава. Охладил. Отрезвил. Призрак остановился. Подошел к окну. Лучи восходящего Солнца обожгли лицо. Нестерпимая боль разрывала его изнутри. Последним усилием он перекинулся через подоконник и полетел головой вниз.

– Слави-ик! – в последний раз выкрикнул он и ударился головой об асфальт…

… – Ай! Ну, с тобой никогда не соскучишься! – удивлённо сказала Ленка, хлопая длинными ресницами. – Чего ты на ровном месте спотыкаешься-то?

Влад ухватился рукой за каменное ограждение ажурного пятиярусного фонтанчика. Поднялся на ноги. Сконфуженно потёр гудящий лоб.

– Не знаю, как такое получилось. Зацепился за что-то, наверное.

Он присел на камень. Маленькая Ленка тут же уютно пристроилась рядом. Озабоченно посмотрела на юношу.

– Наверняка шишка будет! Как ты завтра на открытии будешь выступать? Кстати, я принесла тебе шишку, Влад. Кедровую. У нас таких нет.

Девчонка полезла в сумочку и впрямь протянула парню шишку на ладони правой руки. Как-то торжественно и одновременно кокетливо. Только девочки так умеют.

Он недоумённо посмотрел на странный подарок. Неохотно взял его левой рукой. Тряхнул головой, как бы пытаясь вырваться из плена собственных мыслей. Катал кроссовкой камушек на плитке.

– Одна шишка у меня уже есть! – сердито пробурчал Влад. – Лучше бы ты мне взносы принесла. Который месяц не платишь.

Темноволосая красивая Ленка вдруг неожиданно громко рассмеялась. Провела рукой по длинным шелковистым волосам, как-то озорно наклонила голову к плечу.

– Ну, ты и зануда! На свидании говорить девушке о взносах…

Он спохватился. Виновато глянул на Ленку:

– Извини, извини, извини! Ты же знаешь, какой у меня завтра ответственный день. Приедет сам Севастьянов. Даже трудно поверить, что каких-нибудь 10 лет назад он закончил наш техникум!

Автоматика включила светодиодные яркие фонари. Плохо настроили, наверное. Ещё ведь очень светло.

– Давай прогуляемся к морю! – вдруг предложил Влад. – Или на Скамье поцелуев посидим?

– Ну, не знаю. – Ленка с шумом втянула соленый воздух. – Скоро мама звонить начнет.

– Ну, мы быстро. – Влад потянул её за руку. – И я провожу тебя домой.

Девочка оттаяла, улыбнулась. Он ей нравился всё-таки. Несмотря ни на что.

Они неторопливо шли по аллее к морю. Светодиодные фонари соревновались в яркости с заходящим солнцем, бриз посвежел, стал прохладнее. Глупые чайки носились над парком с оглушительным криком. Бронзовый Ильич, прищурившись, улыбался с постамента. И ничего не предвещало беды…

Её и не будет. Завтра в Керченский политехнический техникум приедет летчик-космонавт Георгий Севастьянов, первым среди жителей Земли ступивший на поверхность Марса. Они вместе с секретарем комсомольской организации техникума Владиславом Рослековым снимут алую ленточку с Доски почёта. Владислав выступит с докладом. Всё это покажут в прямом эфире Центрального телевидения Советского Союза. А потом Влад подхватит зеленоглазую Ленку, и они пойдут в Комсомольский парк есть настоящий пломбир и стрелять в тире по мишеням. А в городе Керчи Крымской АССР 17 октября 2018 года ничего страшного не случится…

—

?