Будь дождем, будь ветром… [Антон Георгиевич Дворченко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Моей маме с благодарностью за все.


Суббота, 13:00, 2.5 месяца до начала отсчета

Отель «Усадьба Орехово»


Они отдыхали в постели бок о бок, едва касаясь друг друга, счастливые и усталые. Лучи солнца пробивались сквозь закрытые жалюзи, создавая приятный полумрак. Номер был оплачен на три часа – пора вставать, принимать душ, убираться восвояси, а так хотелось забыть о времени и бесконечно нежится в мягкой кровати!

Девушка повернулась к лежащему рядом мужчине.

– Увези меня отсюда.

– Куда?

– Неважно. Куда-нибудь подальше. Хочу море, пляжи, бунгало… Надоели постоянные прятки.

– Зая, ты же знаешь, я для тебя – хоть звезду с неба, просто с деньгами сейчас совсем никак.

– У тебя с ними всегда никак.

– Хорошо, что ты своему скажешь? Он тебя так просто отпустит?

– Значит, придумай что-нибудь.

– Придумаю, не переживай. Дождемся подходящего момента.

– А если он не настанет?

– Тогда мы его устроим.


Суббота, 20:00, 46 часов до конца отсчета

Квартира Николая


Ольга опустила ватную палочку в пузырек, склонилась над избитым мужем. С видом художника, создающего шедевр, добавила последний штрих к йодной сетке на свежей ссадине.

Николай подумал, что еще немного, и он не выдержит. С детства не переносил запах лекарств, да и щипало немилосердно, но Ольга как раз решила, что потрудилась достаточно.

Полюбовавшись на дело рук своих, она спросила:

– Кто это тебя так?.. Под машину попал?

– Барс и его люди. – Говорить приходилось коротко, с паузами. Болели разбитые губы, до сих пор не получалось вдохнуть полной грудью. – Можно сказать, повезло. Он просил не калечить меня. Пока что.

– Что за Барс?

– Не знаешь? Счастливая. Я тоже не знал.

– И чего ему от тебя надо?

– Деньги. Много денег. Он думает, я их украл.

– Какие деньги? Ты же уходил куролесить со своими дружками. Вы что, по пьяни чего-то натворили?

– Никто ничего не творил. Ну… то есть, кто-то должен был… Хотя все, вроде, свои. Не знаю, в общем.

– А сколько было денег?

– Много. Очень много. Квартиру можно продать, но не факт, что хватит. Да и не выйдет сразу, мне надо быстро.

– В смысле?

– Барс дал двое суток. Это было пару часов назад.

– А потом где тебя носило?

– Так меня ж увез… Блин! – Николай попытался облизнуть пересохшие губы, тут же пожалев об этом. – Мы с Барсом… беседовали далеко отсюда. Спасибо, обратно меня Генка подбросил. Но он после всего теперь злой, как черт. Напоследок сказал – или по-хорошему возвращаешь бабки, или даже не звони мне.

– А он как там оказался? Тоже из-за денег?

– Ну да. Генка, оказывается, давно у Барса на побегушках был, потихоньку подниматься начал. Поручили ему в этот раз пару-тройку дней подержать у себя взятку для передачи какой-то большой шишке. Но там мутная история и чем меньше про это знать, тем лучше.

– Да уж,.. лучше бы ты попал под машину. – Ольга помолчала, собираясь с мыслями. – Вот что, я сейчас принесу тебе чай. Попей, передохни. Я тоже в себя немного приду, а то ты такого нагородил… Вернусь, расскажешь нормально, с самого начала – кто, зачем и почему.

__________


Чай был бурда бурдой. Цвет какой-то неопределенно-неприятный, вкус – того хуже. Николай предпочитал старый добрый черный с двумя ложками сахара. В идеале с лимоном. Ольга же давно увлекалась всякими экзотическими составами. С первого дня их совместной жизни она частенько приносила попробовать то один, то другой напиток из трав, корешков, вообще не пойми чего, ожидая лишь благодарного восхищения. Под ее требовательным взглядом Николай с трудом влил в себя половину большой чашки, умудрившись не скривиться и даже одобрительно кивнуть. Однако стоило удовлетворенной увиденным Ольге удалиться к себе, тихонько прошел на кухню, чтобы вылить остальное в раковину.

Когда он на цыпочках крался обратно, из-за закрытой двери комнаты жены донесся приглушенный голос. Это было странно. Кому и зачем Ольге понадобилось звонить именно сейчас?

Николай ни разу в жизни не подслушивал, но ноги против воли поднесли его поближе. В наступившей тишине можно было без труда разобрать каждое слово.

– Нет, он пока ничего не понял… Не беспокойся, я такие вкусы намешала, чего хочешь можно подсыпать… Да, минут через пятнадцать должно подействовать. Подходи, я открою.

Николай даже не успел до конца осознать услышанное. Он замер на месте, боясь пошевелиться, только теперь обратив внимание на легкий звон в ушах и слабость в коленях. В этот момент дверь распахнулась. Шагнувшая навстречу Ольга от неожиданности чуть замешкалась.

Брови жены еще поднимались вверх, когда Николай, почти не осознавая, что делает, втолкнул ее обратно в комнату, захлопнув дверь.

Года три назад они попробовали завести щенка. Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Пес был редкого окраса, породистый, но имел привычку грызть и слюнявить все, до чего мог дотянуться. Более чем скромные размеры он компенсировал невероятной для своего телосложения прыгучестью, стоически переносил наказания, игнорируя любые команды. Промучившись с полгода, супруги по обоюдному согласию вернули бестолковую псину заводчику. Однако с тех пор на каждой двери в квартире и снаружи, и внутри осталось по шпингалету.

Так что теперь, против воли помянув несносную шавку добрым словом, Николай закрыл задвижку, привалившись к двери, чтобы жена не смогла ее выломать.

Но Ольга не собиралась проверять, кто сильнее. Вместо этого она снова набрала номер на мобильном и, уже не скрываясь, заорала в трубку:

– Срочно дуй сюда, этот козел меня запер! Задержи его!!!

Николай отпрянул, заметавшись по квартире. Звон в ушах нарастал, мысли начинали путаться. Ясно одно: с двумя сразу, да в теперешнем состоянии ему не справиться. Надо бежать. Собрать самое необходимое и бежать. Так, ключи, мобилка, бумажник на месте. Что еще? Документы? Где они лежат? Одежду? Какую? Ох ты ж…

Окружающий мир поплыл перед глазами… Николай с трудом удержал равновесие. Понятно. Берем то, что есть, и ходу, пока еще не свалился.

Кое-как натянув кроссовки на немеющие ноги, бросив входную дверь открытой, он вывалился на лестничную площадку, с хрустом вдавил кнопку лифта.

Не повезло. Судя по звукам, доносившимся из шахты, кабина прошла его этаж и продолжала движение вниз. Николай колебался. По лестнице спускаться не хотелось – не было уверенности, что получится пройти этот путь до конца. Из глубины квартиры донеслись резкие удары пополам с сухим деревянным треском. Теперь Ольга пыталась освободиться, сколько продержится шпингалет, неизвестно, а еще,.. – Николая бросило в пот, – а еще хороший вопрос, кто именно и на какой этаж поднимется сейчас на лифте? Не сообщник ли жены?


__________


Пролеты бесконечной вереницей тянулись один за другим. Казалось, что этот кошмарный сон никогда не закончится, что Николай обречен до скончания веков спускаться ниже, ниже… Ноги едва подчинялись, носки кроссовок цеплялись за ступеньки. Последние пару этажей он частично перешагивал, частично сползал вниз, хватаясь за перила.

Наконец скрипучая дверь выпустила Николая на кривую улочку позади дома. Запах пыльного бетона с примесью мочи сменился миазмами мусорных контейнеров. Ничего. Это можно пережить. Зато сюда не выходят ни окна, ни балкон его квартиры. Если он успеет унести ноги, через пару домов будет выход на широкую магистраль. На ее противоположной стороне автобусная остановка. Дальше – садись на любой маршрут и поминай, как звали.


__________


У него почти получилось. Шатаясь, как пьяный, спотыкаясь на каждом шагу, Николай добрел до ступенек (опять ступенек!) подземного перехода, когда его накрыло окончательно. Звон в ушах к этому времени прекратился. Звуки доносились глухо, как сквозь толстый слой ваты. Из-под земли, усиленная отражением от узких каменных стен, звучала мелодия. Она была незнакомой, зато исполнителя Николай определил сразу.

Давным-давно, в другой жизни, в их части города родился и вырос довольно одаренный музыкант. Больших успехов ему достичь не удалось, однако репертуар был – хоть скромный, зато свой. На концерты народ, хоть и без аншлагов, приходил исправно. Так что на хлеб с маслом, а когда-никогда на красную икорку, хватало.

Жизнь музыканта круто изменилась в девяностые, когда его заметил и оценил один из разбогатевших бандитов, ставший по совместительству меценатом. Изменилась в худшую сторону. До денег со славой дело дойти не успело. На одном из выступлений в дорогом ресторане покровителя застрелили, а не вовремя подвернувшемся музыканту попали в голову. Отлежав свое в коме, он выжил, но рассудок вернулся не полностью. На выступлениях, как и на нормальной жизни, пришлось поставить крест.

Так в подземном переходе появился попрошайка по кличке Ерш. Кто и когда придумал прозвище, давно забылось, но подходило оно – точнее некуда. Всклокоченные седые волосы. Острые скулы и нос. Опущенный, потерявший подвижность после ранения, уголок рта. Утративший глубину и мелодичность голос.

Играл Ерш на дорогой, сохранившейся еще со старых времен гитаре, но скрюченные пальцы слушались плохо. Пришлось переучиваться, класть инструмент плашмя, как гусли. Обрывочная речь с заметным заиканием (чудом исчезавшим на время исполнения) повлияла и на тексты песен, превратившихся в бессвязный поток фраз, по настроению – то меланхоличный, то агрессивный. В данный момент Ерш наигрывал что-то энергично-бунтарское.


Шквал налетел, разорвал паруса,

Гордая птица взмахнула крылом.

Кровью слезятся от ветра глаза,

Хищные клювы за тонким стеклом.


По ступенькам Николаю пришлось ползти, отталкиваясь руками. Ноги отказали полностью. Контуры предметов темнели, расплывались, меняли очертания, словно он смотрел на них сквозь рябь на мутной воде. Только дуэт голоса и гитары оставался маяком в наступившей среди дня ночи.


Струны банджо рвутся наискосок,

Виснут, намокшие, в каплях дождя.

Боль утекает в зыбучий песок.

Надо восстать, только нету вождя.


Лестница закончилась. Оставшиеся метры растянулись бесконечной чередой каменных плит. Николай попытался позвать на помощь, но язык превратился в чужеродный предмет, случайно оказавшийся во рту. Ерш сосредоточенно глядел в пространство перед собой, не замечая ползущего к нему человека, продолжал терзать струны.


Вот уж лежит на небесных весах

Сколько ты стоил, чего ты достиг.

Боже, как медленно в мертвых глазах

Тает навеки растянутый миг!

Николай с третьей попытки вытащил из кармана бумажник, напряг последние силы, чтобы выговорить: «Помоги, спрячь… возьми…» Изо рта вырвалось лишь бессвязное мычание. Бумажник выпал из пальцев. Мир закружился все быстрее, быстрее, пока не канул во мрак.


Суббота, 22:00, 44 часа до конца отсчета

Квартира Николая


Ольга широкими шагами мерила комнату. В который раз за вечер она раздраженно бросила:

– Ну и что теперь делать? Весь твой гениальный план коту под хвост.

Мужчина словно не заметил вопроса. Лишь убедившись, что новый замок на входной двери работает, как следует, он, не спеша вытер с рук остатки машинного масла и повернулся к девушке.

– С моим планом все в порядке. Конечно, в идеале, если бы ты его не упустила…

– Мы!

– Ладно, если бы мы его не упустили, можно было бы подержать твоего благоверного пару суток на таблетках. Потом отпущенный ему срок заканчивается, в дело вступает этот бандит. Как его, говоришь?..

– Барс.

– Барс, точно. И все. Ты свободна, как ветер. Но ничего непоправимого не произошло. С твоих слов он выскочил, в чем был. В квартиру со старым ключом теперь не попасть…

– А если он вызовет полицию?

– Да пожалуйста. Действуем, как договаривались. Ты их впускаешь, плетешь любые небылицы, наговариваешь на него, стоишь на своем, тянешь время. Пускай проверяют и перепроверяют – результат будет тот же. А если твой муженек сообразит, что сюда соваться не стоит, я все равно посмотрел бы, как он за двое суток успеет хоть что-нибудь разузнать. Так что не переживай, зая. Все будет тип-топ!

С этими словами мужчина стал обуваться.

Ольга опешила.

– А ты разве… Ну, то есть, никто же теперь мешать не будет. Я думала ты останешься.

Мужчина в дверях для вида помедлил. Конечно, можно было покувыркаться напоследок, но тогда весь график полетит к чертям. Не сейчас. Он шутливо щелкнул Ольгу по носу.

– Потерпи немножко. Скоро все закончится и нам уже никто никогда не помешает. А сейчас мне надо кое-что подготовить. Жди.


Суббота, 23:00, 43 часа до конца отсчета

Подземный переход


Николай открыл глаза и долго не мог сообразить, где находится. Он лежал, свернувшись клубочком, на остатках картонной коробки из-под бананов, укрытый старым, видавшим виды ватником. На глаза надвинута ярко-красная в далеком прошлом кепка. Вещи были заношены в хлам, но без характерного кислого запаха. Сидящий рядом Ерш перестал трясти его за плечо, вернувшись к подстройке струн гитары.

– В-вот и хо-орошо. М-мне пора-пора. Еще один раз п-песня.

– Мне некуда идти.

– Ж-жалко.

– Меня искали?

Ерш взял на пробу пару аккордов. Стал наигрывать что-то неторопливое, мелодичное, но с тревожными нотками.

– Ис-скали, ага.

– Кто?

Ерш пожал плечами не переставая щипать струны. Потом, напоминая погруженного в транс дервиша, начал выводить хриплым речитативом:


Я всего лишь Декабрь,

Размазанный маслом

По бескрайней пустыне,

Зовущейся Болью,

Наносящий раненья

Самолюбию древних,

Вечным воинам Духа,

Живущих за гранью.


Во время длинного проигрыша Ерш, не переставая брать аккорд за аккордом, продолжил своим обычным голосом, как ни в чем ни бывало.

– П-парень один. Т-твои года. Одет, как все. П-примет нет. Говорил, д-друг пропал. На-адо най-ти-найти. П-позарез.

– Что ты ему сказал?

– Ты шел-шел. П-потом полз. Ноги п-плохо… Уполз совсем-совсем.

– И он поверил? А как же я? Если вы разговаривали, он до меня мог рукой дотянуться!

Ерш улыбнулся половиной рта.

– Н-не мог. Ты сейчас на вид, ка-ак я, б-бомж. Жди-жди.


Я ведь просто Декабрь,

Я привратник безумья.

Кровью каплет распятье

В визирных отметках.

Крест – лишь точка прицела,

И Христос уж бессилен

Там, где разум

Слепая вражда заслоняет.


Николай сел, прислонился спиной к стене. Отрешенно глядя перед собой, спросил:

– И куда мне теперь идти?

– Н-не знаю. Если ты к-ко мне хочешь ночь-ночь, н-нельзя.

– Почему?

– Н-нельзя! Н-не скажу. Хуже будет. Н-не проси. Ты да-ал деньги, я п-помог. Да-альше сам-сам. Н-нельзя со мной. Хуже-хуже будет.


Я – Последний Декабрь –

Созерцатель похлебки,

Той, где плавятся камни

И слезы, и души.

Я – повестка Зимы,

Что приходит навечно,

В день, когда на Земле

Все о Боге забудут…

Ерш дал отзвенеть последнему аккорду, начал собирать вещи. Николай, не в силах принять происходящее, продолжал жаловаться:

– Да куда уж хуже?! Еще вчера у меня были друзья, дом, жена… А потом р-р-раз – и все рухнуло. Через два дня с меня потребуют огромную сумму, а когда я ее не верну, тогда… тогда… Ты что, не слышишь?!!

– Н-не слышу. Меня тут нет-нет. Меня д-давно нет. Ты говоришь сам-сам. А чем с-сидеть и ныть… Если тебя смывает про-оливной дождь – будь д-дождем. Если тебя-тебя подхватил и ун-но-сит ветер – б-будь ветром.

– Что это значит?

Отвечать на вопрос было некому.


__________


Николай честно попытался подумать. Получалось не очень. По переходу гулял свежий ночной ветерок, пахло сыростью. Скоро станет холоднее. Надо срочно найти какой-то ночлег. Домой возвращаться опасно, мало ли что за сюрпризы там ждут. Где тут была ближайшая гостиница? И почем нынче… Николай машинально хлопнул рукой по карману, где еще недавно лежал бумажник. Ах, да…

Гостиница отпадает. Родители? До них самолетом добираться. Друзья? Те четверо (Алексей в больнице не в счет), к которым можно было ввалиться в любое время хоть днем, хоть ночью, вчера сидели с ним за одним столом. И один из них подвел его, Николая, под монастырь. Если зайти домой именно к нему… Играть в русскую рулетку не хотелось.

Куда же податься без копейки денег?

Разве что… Это, конечно, плохой вариант. Сказать по правде, совершенно отвратительный, но либо так, либо скамейка в парке.

Линда.

То есть, разумеется, никакая не Линда, а Аня Смирнова, но она всегда требовала, чтобы ее называли именно так. Требование было первым и единственным, хотя недовольство собственным именем образовывало лишь верхушку айсберга. Комплексы охватывали практически все – от формы носа и фигуры в целом, до неумения стильно одеваться и наносить макияж. В остальном Линда-Аня была мягким, уступчивым, если не сказать почти бесхребетным созданием. Она училась на два класса младше в той же школе, что и Николай. Невысокая, пухленькая. Не такая красавица, чтобы на улице оглядывались, но довольно милая.

Безоглядно влюбившись, Линда превратила его жизнь в ад. Не обращая внимания на отсутствие взаимности, на насмешки окружающих, на настоятельные просьбы со стороны объекта обожания оставить его в покое, она присылала тонны СМС, рисовала записки с сердечками и ходила по пятам. Николай надеялся, что, когда он закончит учебу, страсти поутихнут, но не тут-то было.

В конечном счете настойчивость Линды была частично вознаграждена. После того, как девушка, получив аттестат, поступила в педагогический институт, Николай сдался.

Они начали встречаться, даже одно время снимали квартиру, но продолжалось это недолго. Линда ежеминутно обсуждала долгосрочные планы на будущее, вплоть до количества детей, их имен и ожидаемых достижений. По-прежнему не отходила ни на шаг, даже если Николай собирался в кино на фильм, который ей явно не нравился. Да что кино, пару раз она всерьез намеревалась пойти с ним в ресторан на деловую встречу! Если доходило до скандала, Линда быстро сдавалась, начиная умолять о прощении настолько униженно, что становилось тошно.

Конец отношений наступил быстро и закономерно. Как только на горизонте замаячила освободившаяся в тот момент Ольга, Николай без малейших угрызений совести причалил к другому берегу.

Впрочем, учитывая обстоятельства, воззвать к былым чувствам брошенной подруги, напросившись на ночлег, было не самым тяжким грехом.

Хорошо, что их город не самый крупный на свете. Если поменьше рассиживаться, можно добраться задолго до наступления утра.

Николай поднялся на ноги, как мог отряхнулся и начал подниматься по лестнице.


Воскресенье, 1:00, 41 час до конца отсчета

Квартира Николая


Ольга проснулась, словно от толчка. Снился какой-то липкий, жуткий нескончаемый кошмар, который никак не хотел уходить. Она дотянулась до мобильника, проверила сообщения. Реклама, бессмысленная болтовня подружек…

Больше ничего.

В который раз Ольга едва подавила желание наплевав на полученные инструкции, позвонить самой, но пока что здравый рассудок одерживал верх над эмоциями. Только вот холодной иглой засело в сердце предчувствие беды, а отмахнуться от него, стараться мыслить позитивно, становилось все труднее.

В пустой квартире было тихо-тихо… Если замереть в кровати и не двигаться, легко могло показаться, что тут давно никто не живет.

Немного пахло пылью, из кухни доносился слабый аромат трав, пряностей, да из коридора еле уловимо тянуло густым запахом машинного масла. Это вносили свою лепту новый замок на двери и отвертка, оставленная в коридоре.

Сперва Ольга не обратила на нее внимания, а теперь рука не поднималась положить испачканный инструмент на место. Словно этот брошенный второпях предмет оставался единственным доказательством того, что самый лучший человек на свете был здесь. Разговаривал, улыбался…

Существовал.

И, если отвертку убрать… Дальше думать не хотелось.

Да что за глупости лезут в голову, в самом деле! Надо сделать себе какой-нибудь успокаивающий чай повкуснее, заснуть. Утром от грустных мыслей не останется и следа.

Вылезать из постели не хотелось. Ничего не хотелось, кроме желания получить на телефон короткое сообщение о том, что все в порядке.

Ольга заставила себя дойти до кухни, взяться за чайник.

В мойке немым укором лежала чашка с остатками снотворного, из которой пил муж. Прикасаться к ней не было сил.

Не сейчас.

Настроение испортилось окончательно. Впервые мелькнула предательская мысль, что может быть, зря она ввязалась во все это.

С грохотом поставив чайник на место, Ольга вернулась под одеяло.

Полная мрачных предчувствий, она пролежала без сна почти до самого утра.


Воскресенье, 10:00, 32 часа до конца отсчета

Квартира Линды


На этот раз пробуждение было не в пример приятнее. Диван мог быть, конечно, помягче, подлиннее, но тут уж не до жиру…

Николай сладко потянулся, на мгновение забыв о нависшей угрозе. Скорее всего в следующий раз отдохнуть получится нескоро, а сил понадобится много.

Судя по звукам, пробивающимся сквозь закрытую дверь, по дразнящему запаху кофе, Линда уже проснулась и хлопочет на кухне.

Вчера все прошло гораздо легче, чем можно было ожидать. Для девушки поздний визит оказался полной неожиданностью, но неожиданностью приятной. Женская интуиция подсказала Линде, что со стервой-разлучницей Николай явно не в ладах и вот он, второй шанс, который нельзя упускать.

Взглянув на едва стоящего на ногах мужчину, девушка здраво рассудила, что с расспросами лучше подождать. Порхая по комнате, она мигом постелила ему на видавшем виды диване. Сказать по правде, у Николая была возможность устроиться в кровати самой Линды, но это было бы уже полным свинством с его стороны. Он не отказался – просто сделал вид, что не понял очевидных намеков.


__________


Отдых пошел на пользу, хотя синяки с ушибами, полученные от громил Барса, болели немилосердно. Николай еле-еле заставил себя подняться на ноги. Теперь умыться, перекусить и составить план действий – пора приниматься за работу.

Когда он зашел на кухню, на столе был не просто королевский завтрак. Николаю показалось, что Линда хотела наверстать все приемы пищи, пропущенные с момента расставания. Слова были бессильны. Он смог только слабо выдавить:

– Спасибо. И за ночлег, и за… это все…

– Не за что.

– Ты что, совсем не обиделась?

– Не очень. Я знала, что ты рано или поздно вернешься. Когда ты ушел тогда, у меня все пошло наперекосяк. Сперва на работе сократили, а через несколько месяцев я осталась сиротой.

На глаза Линды против воли навернулись слезы.

Николай растерялся, попытался неуклюже успокоить:

– Ну, не плачь… Сирота – это маленький ребенок, а ты уже взрослая. Взрослому легче.

– Неправда. Не имеет значения, сколько тебе лет. – Линда всхлипнула, потом долго сдерживаемые слова и чувства хлынули потоком. – Пока живы родители, они до последнего вздоха защищают тебя. Заслоняют от темной ледяной пропасти. Ты видишь родные лица, думаешь: мой черед еще нескоро, где-то далеко-далеко. Потом они уходят, а ты остаешься один на один с надвигающейся смертью. Оказывается, она гораздо ближе, чем ты думаешь и больше некому тебя защитить… Я целыми днями не выходила из дома, все перебирала в памяти то светлое, что у меня было, чтобы вернуть желание жить дальше. И знаешь, что я поняла?

– Что?

– Счастье – оно незаметно. Мы часто не обращаем на него внимания, пропускаем момент, когда были счастливы. Беспокоимся о ежедневной рутине, о мелких проблемах, не успевая осознать, что счастье – рядом. Что оно было в нашей жизни. Было и прошло.

– Что-то я тебя не совсем понимаю.

– Однажды мы с мамой собрались в театр. Нарядились, поехали и только на входе поняли, что забыли билеты дома. Купить другие не получилось. Сильно расстроившись, мы вышли на улицу, свернули в первый попавшийся переулок. Заглянули от нечего делать в крохотный старый музей, а там попали на увлеченного, скучавшего без аудитории экскурсовода. Три часа мы, разинув рты, зачарованные его красноречием, слушали, не замечая времени. Как-то с подружкой поехали в музыкальную школу. Заболтавшись в автобусе, проехали несколько остановок. Обратного рейса ждать было долго, и мы решили срезать дорогу. В результате на занятия в тот день не попали, зато от души нагулялись по осеннему городу, прошли из конца в конец через старый парк, глядели на облака, подбирали красивые опавшие листья, любовались птицами, белками… Ох и влетело нам потом! Или вспомни нас с тобой, когда мы захлопнули дверь съемной квартиры, забыв ключи внутри. Часа три играли с местной детворой на площадке, ожидая прихода слесаря. Он сменил замок, ключи стали бесполезны, но я сохранила свой на память. Такие ситуации всегда очень сильно выбивали меня из колеи. Много дней спустя я продолжала изводить себя, сокрушаясь о нарушенных планах. И лишь недавно осознала, что, когда я разглядывала с мамой пожелтевшие газетные вырезки в пустом музее, когда гуляла с подругой по парку, когда до бровей вымазалась с тобой в песке при строительстве башни для кукольной принцессы, когда я была вырвана из привычной круговерти задач, списков неотложных дел, планов – в те минуты я была счастлива. Понимаешь теперь, о чем я?

– Кажется, да. Немного.

– После этого я пообещала себе, если ты вернешься, не набрасываться со старыми обидами, упреками… Ведь на самом деле, в глубине души я буду рада снова увидеть тебя, говорить с тобой, быть рядом. Я не дам пустым заботам и тревогам снова отвлечь меня от ощущения счастья.

Николай успел подумать, что никогда не видел Линду такой: увлеченной, напористой, с горящими глазами, однако мгновение спустя девушка спохватилась и, смутившись, добавила:

– Ой, да что это я все о себе, да о себе. Расскажешь, что с тобой случилось?

Николай задумался. Пожалуй, ничего страшного не произойдет. Сам же хотел спокойно поразмышлять, разложить все по полочкам.

– Хорошо. Только, извини, я голодный, как волк. Буду говорить с набитым ртом.

– Переживу как-нибудь.

Николай в двух словах изложил события последних часов, объяснив, в какую передрягу попал. Ему не понравились романтически-восторженные взгляды Линды, пробивающиеся сквозь сочувственное выражение лица. Похоже, девушка сделала из его визита поспешные далеко идущие выводы, но придумать, как поделикатнее вернуть ее с небес на землю, пока не получалось.

Тем не менее, слушала Линда внимательно, не перебивала, а, когда Николай закончил, уточнила:

– Я поняла про этого твоего Барса, но ты рассказываешь с середины.

– То есть?

– Со вчерашнего вечера. А днем? А позавчера? С чего все началось?

Николай поскреб в затылке.

– Тут такое дело… Мы с ребятами встретились в пятницу – у Генки был повод отметить. Потом… честно говоря, так хорошо посидели, что я не все помню.

Линда благоразумно сдержала рвущийся наружу упрек, хотя, по глазам было видно, далось ей это не без труда. Когда они жили вместе, встречи Николая с друзьями, а особенно последствия этих встреч, были самой частой причиной ссор.

– Давай, что помнишь.

– Давай. Предложил собраться Генка. Он как раз у этого самого Барса в гору пошел. Вот и собрал всех наших – меня, Макса, Рустама, Георгия и Лешку – похвастаться. Мол поручили ему передать кое-кому деньжищи, никто из нас столько в руках не держал. И что Барс ему, как себе, доверяет. И что скоро чуть ли не заместителем своим поставит. И что, если надо будет чего разрулить, чтобы обращались сразу. Мы втихаря между собой посмеивались, подначивали по очереди. Не со злости – просто очень уж наш Аль Капоне местного разлива задавался и важничал. А Генка разошелся не на шутку, пятнами красными пошел. Начал всякие подробности да секреты вываливать.

– Например?

– Например, у Барса – его на самом деле Евгений Барсуков зовут – первая кличка была Барсук. И очень он злился по этому поводу, что зверь несолидный какой-то, мелочь пузатая. Как только в силу вошел, сразу Барсом велел себя называть. Тем, кто с первого раза не понял, тому… второго раза уже не понадобилось.

– А еще что?

– Да много чего по мелочи – такой же фигни. Но под конец, в этом самая закавыка, подколол Генку кто-то из ребят, мол, как же ты денежки охранять взялся? Не боишься, что маманя твоя найдет, да пропьет в момент? А тот возьми и сболтни в запале, что не дурак такие деньги дома хранить. Что они, между прочим, ближе, чем мы думаем – рукой подать. И место всем нам прекрасно известно.

– Что за место?

– Прямо Генка не сказал, но… Понимаешь, неподалеку от ресторана, где мы сидели, есть один дом. Его еще в девяностые строить начали, да на трех этажах забросили. Пока были пацанами – частенько школу там прогуливали. Укромных уголков, закутков всяких, особенно в подвале, навалом, но мы после нескольких лет беготни и пряток могли там с закрытыми глазами ходить. Так что каждый из нас прекрасно понял, о каком таком месте идет речь.

– Ясно. А дальше?

– Дальше надоело нам над Генкой шутить, нарезались все, как… О, точно! Лешка же в больницу попал. У него с алкоголем всегда было не ахти, но в тот раз чего-то совсем не рассчитал. Пил, вроде бы, всякую несерьезную ерунду, а тут вразнос пошел. Хороший пример того, что лонг айленд айс ти – коктейль, который только притворяется твоим другом. Короче, поплохело Лехе прилично. Все забегали, засуетились, скорую вызвали. Она еще, как назло, долго не ехала. Рустам даже на улицу выходил ее встречать.

– Надолго?

– Я не засекал… Минут десять, плюс-минус. Сказал еще потом, что скорой дали не тот адрес, и они там круги нарезали неподалеку.

– Кто вызывал?

– Не помню.

– Интересно. А кто-нибудь еще выходил из-за стола?

Николай почесал затылок.

– Да все, кроме Генки, пожалуй. Он продолжал тамаду изображать. Фонтанировал – не заткнешь. Такое и раньше бывало, мы не рисковали его одного оставлять. Генка пьяный – дурнина дурниной, в одиночку его остановить, если что, не получится. Вот и выходили, кому надо, по очереди, остальные стерегли. Я еще до Рустама отлучался. Меня от выпивки скрутило ненамного лучше Лешки. Долго… с белым другом обнимался, короче. Потом Георгия официантка по делам каким-то зазвала. Потом уже Рустам врачей встречал, а последним Макс вышел помогал Алексея в скорую грузить, даже в больницу с ним поехал. Да. Там уж мы расходиться начали. Чего сидеть?

– А потом что?

– Ничего. Не помню я ни черта, что потом. Так накидался, что остальное – как в тумане. Дошел до остановки автобуса. Но, кажись, не до своей, а в другую сторону. Не соображал ничего. Мне кто-то помогал идти, самому уже было тяжело.

– Кто?

– Да если б знать. Убей не скажу. Помню ощущение, что вроде кто-то из наших. Только я один из ресторана отчалил и не шел никто следом. Очнулся, когда меня водитель на конечной из автобуса выволакивал. Добрел до скверика, нашел скамейку в укромном уголке, уснул. Место удачным оказалось, весь день дрых без задних ног. А ближе к вечеру двое амбалов подошли, меня, как котенка, в охапку сгребли – и к Барсу. Да еще из кармана пиджака вытащили пачку банкнот. Оказалось, перевязаны они были как-то по-особенному – точь-в-точь, как остальные пропавшие деньги. А я спьяну все ворочался, не мог понять, чего ж так неудобно на том боку.

– Послушай, если я правильно поняла, кто угодно мог найти и забрать деньги. После того, как все разошлись. Разве не так?

– Не так. Генка сразу из ресторана, как сообразил, что проболтался, к тайнику своему побежал. А там пусто и… зажигалка моя лежит на земле.

Линда удивленно уставилась на Николая.

– С каких пор ты куришь?

– Я не курю, зажигалка пустая. Помнишь мою привычку постоянно что-нибудь в руках крутить? Мне так думается лучше. Спиннер таскать несолидно, особенно на какие-нибудь совещания, а зажигалка – почти то же самое, плюс крышкой щелкает прикольно. Вещица приметная. На ней инициалы мои были, все об этом знали.

– Значит, в ресторане ты ее тоже вытащил и крутил?

– Ну да.

– Но потом она куда делась?

– Знать бы… Или выпала, или стащил кто-то.

– А, может быть, только не обижайся, пожалуйста… Может быть, ты, все-таки, сам…

– Нет. – голос Николая зазвенел металлом. – Я, конечно, не все помню, но деньги не брал. Точка. Во-первых, это воровство, да еще у друга. Во-вторых, Барс их не на улице нашел. Кто знает, откуда он их взял, какую дрянь продавал? А если на них чья-то кровь? Я брезгую!

– Хорошо, не сердись… Когда каждый из вас выходил, у кого хватило бы времени сбегать к тайнику?

– Да у всех, в общем-то. Только там много денег было, в карман не положишь, а возвращались все с пустыми руками.

– Ладно. И что ты думаешь делать?

– Ну… вариантов немного, времени еще меньше. Попробую с каждым из ребят по очереди потолковать. Не сговорились же они все против меня. Кто-то что-то видел, кто-то что-то вспомнит, кто-то проболтается. Шерлок Холмс из меня – так себе, но не представляю, что еще можно успеть за такой срок.

– А не проще позвонить?

– Нет. Мне надо в глаза им посмотреть. По телефону соврать легче всего.

– Может быть лучше убежать куда или спрятаться?

– На «убежать» деньги нужны. Кошелек я в переходе отдал, банковские карты без документов не восстановишь, а домой сейчас возвращаться – плохая идея.

– Поживи тут.

– Если меня за день разыскали в парке, на скамейке, то найти в твоей квартире для них – пара пустяков. Нет уж, ты и так очень помогла, даже больше, чем я заслуживаю, но сейчас мне пора.

– Подожди!

Линда порылась в сумочке, протянула Николаю ключи.

– Возьми.

– Зачем? Мне осталось чуть больше суток. Потом так или иначе все образуется.

– Сутки – это не так уж мало. И потом… всегда хорошо, когда есть, куда вернуться. Дай мне, на всякий случай, номера твоих ребят.

– Я же тебе объяснял, звонить им…

– Знаю. Просто есть одна мысль.


Воскресенье, 12:00, 30 часов до окончания срока

Неподалеку от ресторана «Пале Рояль»


Осмотр опустевшего тайника Генки ничего не дал. Если были какие-то следы, их затоптали люди Барса, нагрянувшие целым табуном. Судя по размерам оставшихся в пыли отпечатков, среди пришедших была пара настоящих троллей. Николай невольно поежился. Интуиция подсказывала – если его расследование зайдет в тупик, с владельцами громадной обуви придется познакомиться ближе, чем хотелось бы.

Пора наведаться к Георгию. Его ресторан в двух шагах, там все началось. К тому же Линда, как ни крути, права. Увидеться и поговорить с глазу на глаз хорошая идея, но сперва стоило договориться о встрече.

Как на грех, ни по одному из пяти номеров дозвониться не удалось, а в выходной день предсказуемо на рабочем месте только Георгий. К тому же у него можно будет одолжить деньжат. Линда выгребла из кошелька все подчистую, но денег там было – кот наплакал. Оставшись без работы, она едва концы с концами сводила, с хлеба на макароны перебивалась. Вдобавок на утренний пир потратилась почти в ноль. И получается – время дорого, но о такси нечего и мечтать, на автобус-то хватает впритык на пару поездок.


__________


Старый школьный друг не обрадовался встрече. Едва увидев сидящего за столиком Николая, Георгий скривился, словно от лимонной кислоты, схватил его за руку и потащил к выходу – подальше от приятной музыки, полумрака зала, ароматов кофе со свежей выпечкой.

– Ты чего творишь?! Приперся с такими синяками клиентов распугивать! Еще бы на костылях с гармошкой завалил! У меня приличное заведение.

– А позавчера было неприличное?

– Вот с этого самого позавчера из-за вас чуть не стало неприличным. Кто-то из официантов настучал, тесть тут же мне позвонил и орал, не затыкаясь, минут двадцать. Чтобы, говорит, духу их в секунду не было!

– Ты же говорил, это твой ресторан.

– По бумагам мой. И управляющий здесь я – по бумагам. Свадебный подарок с барского плеча от тестя, но на деле он, как всем заправлял, так и заправляет.

– Ты поэтому тогда выходил надолго?

– Конечно. Куда бы я еще делся? – Георгий озадаченно посмотрел на друга. – Вернулся за стол – сижу, думаю, как бы побыстрее и поделикатнее всех вас за дверь выставить. Ты Лешке не рассказывай, но вовремя он чуть копыта не отбросил – само собой все рассосалось, а мне не пришлось с вами отношения портить. Да тебе-то это зачем?

– Деньги, которыми Генка хвастался, исчезли. Пропажу на меня повесили. Если не верну в срок…

Николай замолчал. Не хотелось лишний раз озвучивать плохой вариант. Не дай Бог, материализуется.

– Ох ты ж… Я могу чем-то помочь?

– Мне бы камеры посмотреть. Кто из наших когда выходил, куда шел, все такое.

Георгий помрачнел.

– Камеры не могу. Запись с них не в ресторан идет. Вон, дом через дорогу видишь? Меня туда без тестя на порог не пустят. Он и так на меня злой, как собака, а узнает, что тут такая каша…

– Ну тогда хоть деньжат подбрось до вторника.

– Не вопрос. Сколько надо? Сейчас на карту перекину.

– Карта у меня была да сплыла. Наличка нужна.

На Георгия жалко было смотреть.

– Налички нету. У меня только на карте. Из кассы взять не могу, там все под камерами.

– А банкомат близко?

– Какое там! Был один на всю округу, но банк с полгода, как разорился – больше никому наша глухомань не нужна.

– Ну займи у кого-нибудь!

– Да у кого я займу? Меня персонал и без того в грош не ставит, а тут еще денег стрелять… Может, я еще чем могу?..

– Не надо, спасибо. Ты уже и так помог. Друг. Венок мне купи на похороны. Подороже. Пока!


Воскресенье, 13:00, 29 часов до окончания срока

Дом Николая


Остатки денег Линды ушли на еще одну поездку в автобусе. Можно было проехать зайцем, но контролеры с прошлого месяца активно шерстили весь транспорт. Тратить сейчас время на разборки с ними – смерти подобно. Николай шел домой, так толком и не определившись, правильно ли поступает. Возвращаться, конечно, было рискованно – неизвестно, какую еще пакость могла устроить жена с сообщником. Однако попытаться стоило по нескольким причинам.

Во-первых, его, скорее всего, особо не ждут. Кто в здравом уме, едва вырвавшись из ловушки, полезет в нее снова?

Во-вторых, со средних классов школы Ольга каждое воскресенье ходила на занятия йогой. Николай не мог припомнить случая, чтобы она пропустила хоть одно. Частенько эта привычка доставляла обоим массу неудобств, однако жена оставалась непреклонной. Мир мог рухнуть в тартарары, но с 12 до 14 ее ни для кого не существовало. Сейчас случай, конечно, из ряда вон выходящий, тем не менее Николай поспорил бы на последний рубль, что в ближайшее время Ольги дома не будет.

В-третьих, ни до кого из друзей дозвониться не получалось. Генка еще вчера дал понять, что разговаривать с Николаем не будет. К тому же с самого утра он был «вне зоны действия сети». Максим тоже не брал трубку, хотя, справедливости ради, он так делал всю жизнь. Звонил лишь тогда, когда сам считал нужным, неизменно отвечая на все упреки, что был занят. Алексей находился в больнице. После тысячного гудка Николай, можно сказать, получил ответ. Раздраженный мужской голос заорал, что этого придурка увезли на процедуры, что мобильник остался в палате включенным и что, если будет еще хоть один звонок, телефон полетит в окно. Поговорить получилось только с Рустамом, однако назвать это беседой было нельзя. Не дав Николаю слова сказать, Рустам скороговоркой извинился, что ему сейчас край, как неудобно, пообещал сам перезвонить ближе к вечеру и бросил трубку. В результате отпущенный Барсом срок таял с каждой минутой – пора уже предпринять хоть что-то, чтобы не терять времени понапрасну.

Наконец, в-четвертых – и в-главных. Денег занять ни у кого не получилось. Без них перемещаться по городу можно только пешком, а дома была заначка. Небольшая, но на такси несколько раз хватит. И документы на квартиру. Их надо забрать во чтобы то ни стало. В крайнем случае значительную часть долга можно погасить хотя бы так. От Ольги непонятно, чего ждать. Если она вдруг решит все уничтожить, восстановление каждой бумажки займет кучу времени. Согласится ли Барс ждать?

Была еще одна проблема. Пока не критичная, но грозившая быстро перерасти в крупную пакость. У телефона почти сел аккумулятор, а остаться без связи… Надо будет обязательно захватить зарядку.


__________


Подойдя к подъезду, Николай обратил внимание на компанию из трех молодчиков самого что ни на есть хулиганского вида. Вопреки ожиданиям парни тихо-мирно расположились на скамейке,лениво посматривая на проходящих мимо. Сидящий посередине держал в руке небольшой бумажный листок.

Набрав код, Николай шагнул в полумрак подъезда, машинально оглянулся, ожидая, когда захлопнется дверь. Он успел заметить, как сидящий слева толкнул локтем среднего. Тот едва заметно кивнул в ответ. На этом магнитный замок со щелчком сработал, и Николай, нажав кнопку лифта, поднялся на свой этаж.

Поначалу он не сообразил, что изменилось в знакомой с детства двери – до тех пор, пока не попробовал вставить ключ в замок…

Ключ совпадал с замочной скважиной, как арбуз с трамваем. Ошеломленный таким поворотом, Николай даже нажал на кнопку звонка, приложив ухо чуть ниже глазка. Тишина. Либо дома действительно никого нет, либо, если кто и есть, открывать не собирается.

Сам не зная, зачем это делает, Николай позвонил соседу напротив – с тем же результатом.

Делать нечего. Надо убираться отсюда поскорее, пока не вернулась Ольга. Хорошо, что лифт так никто и не успел вызвать.

Николая накрыло ослепляющее чувство злости. Оттого, что жена снова оказалась хитрее, от безрезультатно потраченного времени, от несправедливости происходящего…

Спустившись на первый этаж, он вдавил поглубже вечно заедающую кнопку замка и с такой силой распахнул дверь подъезда, что чуть не пришиб едва успевшего отскочить парня.

Это Николая и спасло. Троица, ранее сидевшая на скамейке, стояла в метре от него, явно ожидая любого выходящего, чтобы попасть внутрь. На пару секунд парни застыли от неожиданности. Дверь, ударившись с размаху об ограничитель, с лязгом отскочила, начиная возвращаться обратно. В этот момент Николай разглядел, что за бумажку держал в руке средний дылда.

Это была фотография. Его, Николая, фотография. Трое отморозков не слонялись бесцельно по дворам, гадая, как убить время. Они искали именно его – и вряд ли для того, чтобы пожелать доброго дня или сообщить о выигрыше в лотерею.

Стряхнув оцепенение, Николай изо всех сил дернул ручку двери на себя, чтобы преодолеть сопротивление доводчика и скорее оказаться в безопасности. Тот, что стоял ближе всех, попытался ему помешать, потащил со своей стороны. Если бы он догадался потесниться, дать взяться второму, дела были бы плохи. Но парень лишь сопел и топтался вплотную к проходу, мешая своим подельникам.

Адреналин хлестал через край. Николай покрепче уперся ногами в металлический порожек, потянул на себя. Не привыкшие к таким нагрузкам мышцы трещали, крепление ручки тоже. Как в замедленном кино, дверь плавно, сантиметр за сантиметром, вернулась на место, до спасительного щелчка замка.

От перенапряжения у Николая потемнело в глазах. Он едва не упал, облокотившись о почтовые ящики и хрипел, как загнанная лошадь, но передышка оказалась недолгой.

Сквозь шум в ушах все громче пробивался звон ключей на лестничной площадке.

Из квартиры на первом этаже, опираясь на палку, кряхтя и прихрамывая, выбралась Настасья Ильинична. Она люто ненавидела весь белый свет, а каждого жильца в подъезде считала своим личным врагом. Окружающие платили ей тем же.

Судя по всему, древний монстр собрался посидеть на лавочке перед домом. Если попросить не открывать пока входную дверь, эффект будет прямо противоположный.

Можно было бы уйти через черный ход, но… Неизвестно, не поджидают ли его там. К тому же несколько лет назад из каких-то высших соображений на пяти нижних этажах двери на запасную лестницу заколотили наглухо.

Счет пошел на секунды. Николай сообразил, что нужно делать, но… Ильинична уже закрыла замок, а в квартире напротив уже несколько месяцев никто не жил. Значит, придется уходить через второй этаж. О том, что будет, если и там никто не откроет, лучше не думать.

Николай распрямился, стараясь унять дрожь в коленях. Действовать надо быстро. Пробежав лестничный пролет, он приблизился к пожилой женщине и грубо отпихнул ее со словами:

– Шевели поршнями, карга старая! Не прой… Ай!!!

Расплата настигла мгновенно. Несмотря на преклонные лета, рассыпающаяся на глазах бабуля проворно развернулась и огрела обидчика палкой по спине.

Боль была невыносимой, но по лестнице Ильиничне за ним не угнаться. Скорее всего она какое-то время останется на месте и будет сыпать вслед проклятиями. А, самое главное, ненадолго забудет, что собиралась выйти на улицу.

Теперь надо быстро позвонить в обе двери на втором этаже.

И ждать.

Расчеты не оправдались. Негодующая старушка поспешила поделиться оскорбленными чувствами со всем миром. Пронзительный писк открывающегося замка раздался значительно раньше, чем надеялся Николай. Судя по хлестким звукам и энергичным выражениям, доносящимся снизу, троим преследователям удалось протиснуться мимо разъяренной Ильиничны, получив по пути несколько синяков и шишек.

А ни одна из дверей пока и не думала открываться. Николай затаил дыхание. Сердце колотилось так, что стук должны были услышать в доме через дорогу. Лифт этажом ниже с шумом и лязгом распахнулся. Сейчас до кого-нибудь дойдет, что, раз кабина открылась так быстро, надо проверять лестницу.

В этот момент в глубине одной из квартир послышались шаги. Больше всего на свете Николай боялся, что придется подать голос, отвечая на банальное: «Кто там?» обозначив свое присутствие. Если разговор затянется, все пропало.

Однако, в кои-то веки, обошлось. Сперва тонкий лучик света, пробивающийся из дверного глазка, загородила тень. Затем тот, кто разглядывал Николая, решил, видимо, что соседа по подъезду можно не опасаться.

А дальше события понеслись вскачь табуном взбесившихся мустангов.

Щелкнула задвижка замка. Снизу донесся всплеск грязной ругани, топот ног. Дверь не спеша приоткрылась. Николай рывком распахнул ее полностью, влетел внутрь квартиры, захлопнул обратно с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка. В ту же секунду в дверь начали звонить, колотить, что было мочи, руками и ногами.

Николай попытался поскорее проскочить из коридора в комнату с балконом. На первый взгляд, задача – проще некуда. Планировка квартиры была ему знакома (тремя этажами выше жил пожилой пенсионер, которому Николай время от времени помогал с мелким ремонтом), но женщина, открывшая дверь, оторопев на секунду, вцепилась в спину похлеще бульдога.

Будучи дамой увесистой, она активно пиналась, лягалась, цеплялась ногами за стены и дверные косяки, визжа при этом так, что уши закладывало.

С трудом прокладывая себе путь к спасению, Николай бросил взгляд в сторону кухни и похолодел. Стало понятно, почему хозяйка квартиры спокойно открыла дверь. Из-за стола, заваленного пакетами с сухариками, сушеной рыбой, пластиковыми бутылями с дешевым пивом, поднимался здоровенный гориллообразный амбал.

Не пытаясь даже вообразить, что будет, когда до него доберется этот великолепный образчик альфа-самца, Николай из последних сил дотянул до балконной двери, извернулся и, одним махом оборвав шторы, набросил их на голову разъяренной женщины.

Обхватив ее фигуру поверх толстой материи, ему удалось, наконец, освободиться от цепкого захвата, оттолкнуть в сторону коридора, прямо под ноги подбежавшему амбалу.

Внушительные габариты хозяина квартиры сыграли с ним злую шутку. Пытаясь разминуться с орущим благим матом бесформенным комком ткани, он подарил Николаю несколько бесценных мгновений.

Беглец выскочил на балкон, только сейчас заметив, что тот застеклен. Впрочем, отступать было некуда. Молясь, чтобы задвижки не заело, он распахнул настежь массивный стеклопакет и перевалился через бортик, повиснув на руках.

С этого ракурса до земли оказалось значительно дальше, чем представлял Николай. Прыгать было страшно.

Очень.

Неизвестно, сколько времени он болтался бы между небом и землей, набираясь храбрости, но тут по пальцам полоснули острые, словно бритва ногти. Подняв голову, он увидел перекошенное от ярости лицо женщины и отдернул руки.

Росшему под балконом кусту сирени в этот день не повезло. Впечатавшись всем телом в самую гущу листвы, Николай позволил себе несколько секунд передышки. Он лежал, жадно вдыхая запахи нагретой солнцем зелени и свежевскопанной земли, надеясь от всей души, что сочный хруст, сопровождавший падение, издавали ветки, а не его собственные кости.

Осторожно пошевелив конечностями, убедившись, что к предыдущим травмам не добавилось новых переломов или растяжений, Николай поднялся на ноги и, прихрамывая, поспешил убраться подальше.


Воскресенье, 15:00, 27 часов до окончания срока

Квартира Линды


С самого детства мама вдалбливала ей, что при должном терпении и настойчивости можно горы свернуть. В этот раз задача была не из простых, поэтому Линда, зная о собственной мягкости пополам с неуверенностью, подошла к делу основательно.

Когда ее любимый, позавтракав, ушел разбираться со своей бедой, она убрала еду в холодильник, помыла посуду, подготовила ручку с блокнотом. Заварив чашку чая, уселась за стол. Чтобы не мямлить, говорить напористо, набросала текст разговора.

Перечитала.

Вырвала и выбросила листок. Написала еще раз. Снова выбросила.

После того, как блокнот похудел на треть, сложился более-менее подходящий вариант – и тот факт, что основу составлял фрагмент диалога из популярного детектива, не умалял затраченных усилий.

Положив перед собой листок с номерами телефонов, Линда начала с интервалом в несколько минут звонить раз за разом, по кругу. Рано или поздно кто-нибудь, сдавшись, возьмет трубку.


__________


Следующие полтора часа успеха не принесли. Один из ее собеседников так и не смог взять в толк, о чем идет речь, пока Линда не прервала бесполезный разговор. Еще двое обматерили, бросив трубку. Реакция всех троих не показалась наигранной. Похоже, они действительно ни при чем.

Девушка уже начала опасаться, что из ее затеи, как всегда, ничего не выйдет, когда по одному из двух оставшихся номеров мужской голос после легкой, но ощутимой паузы произнес, что вопрос действительно интересный и надо встретиться. Что раз Линда все видела, то отпираться бесполезно, а в тюрьму садиться очень не хочется. Что ни рубля еще не потрачено и ей с удовольствием вернут рюкзак для передачи Николаю. Что просто бес попутал при виде огромной суммы, а теперь стыдно другу в глаза смотреть.

Время встречи обладатель голоса назначил не особо позднее, но вот место… Само по себе достаточно оживленное, оно находилось на самом краю недоброй памяти Уктусского лесопарка. Года еще не прошло, как очередной маньяк нацепил на голову налобный фонарь, чтобы ослепить камеры наблюдения, и застрелил там двух девушек.

Линда несколько раз попыталась дозвониться своему мужчине, чтобы рассказать, что узнала и спросить совета. Однако каждый раз слышала лишь: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». К такому повороту событий она была не готова.

Что ей теперь делать? Ехать или не ехать?

Ребенку ясно: даже если встреча пройдет гладко, просто проехать через весь город с рюкзаком, набитым деньгами, это огромный риск. Но зато… Если все получится, любимый будет благодарен ей по гроб жизни. Он вернется к ней и…

Благополучный исход рисовал такие радужные перспективы, что девушка заварила еще одну чашку – на этот раз (гулять, так гулять!) кофе с молоком и сахаром, позволив себе немного помечтать о будущем. Потом, для подстраховки, написала Николаю – должен же он когда-нибудь появиться в сети – подробную СМС о том, к кому, куда, зачем едет.

Поставив в конце обязательное сердечко, Линда отправила сообщение и начала собираться в дорогу.


Воскресенье, 21:00, 21 час до окончания срока

Квартира Линды


Не чуя под собой ног от усталости, Николай долго звонил в дверь. Потом, наплевав на опасность испачкаться в известке, без сил привалился к стене в состоянии крайнего раздражения и уныния. Открывать никто не торопился. После разговора с Ершом в подземном переходе он честно пытался отнестись к происходящему с оптимизмом или хотя бы объективно, но с каждым часом становилось все труднее отрицать очевидное: мир ополчился против него.

Мало того, что время на исходе, в кармане ни копейки, а передвигаться по городу приходится исключительно на своих двоих, притом, что расстояния – пусть не московские, не питерские – все же серьезные. Мало того, что падение с балкона, хотя и прошло без серьезных травм, но лишнего здоровья не принесло – полученная хромота за несколько часов ходьбы усилилась до предела. Мало того, что план по спасению изначально был так себе, из серии: «лучше, чем ничего», так и он провалился с треском! За весь день, кроме первого пункта – неудачного разговора с Георгием – не получилось продвинуться ни на шаг.

Оторвавшись от преследователей возле собственного дома, Николай решил, пока есть силы, навестить Макса. Тот снимал квартиру в самом дальнем и глухом районе города, куда днем-то заходить без крайней необходимости не хотелось. Однако старый друг как в воду канул. Сердобольная соседка сообщила, что он уж больше месяца назад съехал неизвестно куда. Потратив впустую добрых два часа, Николай рассудил, что Генке на глаза показываться бесполезно, а Рустам назначил встречу на завтра. Значит, остается успеть доковылять до больницы, поговорить с Алексеем.

Каждый шаг давался все тяжелее. Солнце понемногу опускалось к горизонту, но все еще жарило на полную катушку. От разогретого за день асфальта поднималось зыбкое марево.

Ужасно хотелось пить. Перекусить тоже, честно говоря, давно пора. Из-за голода, усталости, пыли, запаха выхлопных газов кружилась голова. По дороге несколько раз звонил мобильный. На каждого из самых близких друзей и знакомых в телефоне была установлена своя отдельная мелодия, так что не обязательно вытаскивать трубку из кармана, чтобы понять, кто решил поговорить. Похоже, Георгия замучила совесть – сейчас он начнет нудно и многословно просить прощения.

Выслушивать, как полубывший друг мямлит, выдавливая из себя извинения, не было ни малейшего желания. Мелодия звонка, звучавшая из динамика, была бодрой, шагать под нее было одно удовольствие, так что Николай и не подумал ответить ни на один из многочисленных вызовов. После продолжительной паузы телефон начал издавать короткие энергичные звуки приходящих сообщений. Видимо, Георгий, пытаясь связаться с ним любой ценой, воспользовался всеми возможными мессенджерами. Потом снова принялся названивать, пока трубка не захлебнулась на очередной ноте и, окончательно разрядившись, не замолкла.

Лишь после этого Николаю пришла запоздалая мысль: знать бы заранее, что никто больше не позвонит, можно было выключить мобильный, чтобы поберечь аккумулятор.

И что, возможно, стоило все же ответить Георгию. Кто знает, может его настойчивость объяснялась не только желанием извиниться, но и сообщить что-то важное? А шанс выяснить это Николай благополучно прохлопал.

На подкашивающихся ногах он добрел до больницы, вскарабкавшись по лестнице главного входа, мешком ввалился внутрь.

У окошка регистрации все пошло наперекосяк. По ту сторону стекла сидела толстая, потная тетка с пухлыми бордовыми щеками. Всем своим видом она говорила: «Я жду не дождусь конца смены, лучше не трогайте меня – пожалеете!»

Брезгливо посмотрев на Николая, который с каждым часом все более напоминал избитого и помятого бомжа, она процедила сквозь зубы, что прием закончен. Между строк явно читалось: «Проспись и приходи завтра, а лучше вообще не приходи».

На часах было самое начало седьмого, но одного взгляда на дородную фигуру в белом халате хватало, чтобы понять: договориться о маленьком исключении не получится.

Опустошенный, Николай вышел на улицу и присел на ступеньки лестницы.

Клонящееся к закату солнце уже не жарило, а отдавало последнее приятное тепло. Здание больницы располагалось внутри небольшого аккуратного скверика. С клумбы неподалеку доносились приятные цветочные ароматы. Повсюду, куда ни посмотри, царили гармония и порядок. Все выглядело таким надежным, таким безопасным, что казалось: на этих теплых, нагретых за день ступенях можно сидеть вечность.

Однако вскоре невеселые думы о завтрашнем дне вернулись. О том, чтобы снова топать пешком к дому Линды через весь город и речи нет. Каждая клеточка измотанного за день тела требовала отдыха – чем продолжительнее, тем лучше. Можно было (благо, погода позволяла) ради разговора с Алексеем перекантоваться до утра на скамейке, но тогда придется пропустить завтрашнюю встречу с Рустамом. Да и ночь на голых досках под открытым небом отдых так себе…

Утром самочувствие будет еще хуже, чем теперь. Прошло больше часа, а подходящего решения не нашлось. Срок, установленный Барсом, истекает завтра вечером, потребуется ясная голова и много сил, но как добраться туда, где можно отдохнуть?..

Понемногу начинало темнеть, когда в вечернюю тишину ворвался рокот мотора. К зданию больницы с визгом шин мчалось такси. Николай едва успел убраться с дороги, как из здания выскочили санитары с носилками. Поднялась суета, общими усилиями из салона автомобиля с трудом извлекли потерявшую сознание женщину с огромным животом, резво перенесли внутрь.

Воспользовавшись суматохой, Николай забрался в машину и, когда водитель вернулся за руль, как ни в чем ни бывало назвал адрес.

Оставался крайне щекотливый вопрос с деньгами, но от севшего мобильника пользы было немного, а на один день можно одолжить трубку у Линды. Главное вытащить сим-карту.

Услышав, что в оплату поездки пойдет телефон, жуликоватого вида таксист, на лице которого без того читались серьезные сомнения, совсем уже было собрался выпроваживать подозрительного пассажира. Однако умоляющий взгляд Николая, соображение, что придется ехать обратно порожняком и дорогая модель мобильного склонили чашу весов в нужную сторону.

Покопавшись в бардачке, водитель нашел подходящее зарядное устройство, воткнул его в прикуриватель. Убедился, что телефон исправен.

С минуту возился, нажимал кнопки, ожидая подвоха. Потом удовлетворенно кивнул, убрав все обратно в бардачок, надавил на газ…

А теперь, смертельно уставший после дня, полного неприятностей, опасностей и разочарований, Николай добрался до квартиры Линды – только для того, чтобы нарваться на очередное препятствие!

У него не было никакого предчувствия, пока, после пятого или шестого звонка кряду, дверь никто так и не открыл. Ситуация до ужаса напоминала ту, что произошла днем перед его собственной квартирой. Осторожно, стараясь не поддаваться подступающей панике, Николай похлопал себя по карманам. Потянул из кармана ключи, которые утром дала ему Линда. На связке болтался брелок в виде забавного плюшевого зверька мультяшной наружности и ядовито-розового цвета. В другое время существо могло вызвать у Николая улыбку, но сейчас ему было не до смеха. Между лопаток стекал холодный липкий пот.

Молясь всем богам на свете, чтобы неизвестный враг и здесь не поменял замок, Николай попытался вставить ключ. Руки предательски дрожали, попасть в замочную скважину никак не получалось. Минуту спустя стало очевидно, что этим ключом замок не открыть. От абсурдности и несправедливости происходящего хотелось бить непослушную дверь ногами, но сил на это уже не осталось.

Николай застыл, разглядывая бесполезную связку ключей в своей руке… Связку ключей… Ключей.

Чертыхнувшись, он выбрал второй ключ и открыл дверь.

Надо будет спросить у Линды про первый. Неужели она действительно до сих пор хранит тот дубликат, от их совместной съемной квартиры?


__________


Поначалу отсутствие девушки не вызвало особого беспокойства. Мало ли куда можно пойти теплым летним вечером? Усталость, голод и жажда, терзавшие несколько последних часов, были более насущной проблемой. Однако, когда в набитом едой холодильнике стало значительно просторнее, а после прохладного душа немного полегчало, Николай обратил внимание на блокнот, в котором Линда написала странный текст.

Неужели она пыталась кого-то шантажировать? Что за бред? Ах да, вот список телефонов, который он оставил ей утром. Три из пяти номеров помечены птичками. Что они означают? Дозвонилась? Поговорила? С каким результатом? Можно ли этих троих вычеркнуть из списка подозреваемых? А если нельзя? А если ее обвели вокруг пальца? А если?..

Ох, Линда, Линда. Зачем ты во все это ввязалась?

Скорее приходи домой! Мало ему собственных переживаний, так еще бойся теперь за глупую девчонку, решившую поиграть в детектив. К тому же, до зарезу хочется узнать, выяснила она что-то стоящее или нет? И вишенкой на торте – если до утра Линда не вернется, на идее разжиться мобильным можно будет поставить крест…

Тем временем сытость с усталостью потихоньку брали свое. Придется признать очевидное: искать девушку сейчас (где? как?) он не в состоянии. Надо отдохнуть хоть немного. Завтра рано утром встреча с Рустамом, а туда еще топать. Не проспать бы.

Веки слипались. Николай почти на ощупь завел будильник и провалился в сон.


Понедельник, 7:00, 11 часов до окончания срока

Площадь Обороны


Утро выдалось – лучше не бывает! На небе ни облачка, летняя жара не успела набрать полную силу, ветерок обдавал приятной прохладой. Сонные прохожие тихо шагали по своим делам, под звонкое пение птиц. Автомобили не успели изгадить все вокруг выхлопными газами, воздух был вкусным и свежим. Если бы можно было забыть о своих печалях, о пропавшей Линде – жить бы да радоваться…

До назначенного времени оставалось минут пять, но в тени памятника – могучей бородатой фигуры с мечом в руке – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу стоял Рустам.

Не дожидаясь, пока Николай преодолеет оставшиеся метры, он сам упругой походкой поспешил навстречу и, не обращая внимания на протянутую для приветствия руку, заговорил первым:

– Тебе чего, совсем башку снесло? Берегов не видишь? Я же сказал, утром увидимся, на кой хрен ты эту девку мне названивать заставил?

Николай вздохнул.

– Не сердись, это была ее собственная идея. Я не знал, что…

– Ври больше, не знал он! Я тут… В общем, недавно мне крупно повезло. Встретил приличную девушку. Богиня, мечта всей жизни! А из какой семьи! Знал бы ты, кто у нее отец! Я ее полгода по театрам водил, цветами заваливал, с родителями познакомил, предложение сделал.

– Поздравляю!

– Засунь свои поздравления знаешь, куда? Я никому ее не показывал, чтобы не спугнуть, даже вам. Особенно вам. А вчера она первый раз приходит в гости ко мне домой и что?

– Что?

– Не прикидывайся идиотом! У меня мобильный чуть не разорвало от твоих звонков, да еще эта шмара шантажировать пыталась! Я кое-как выпутался и, вроде, все объяснил, но, как говорится, осадочек остался. Моя… нет, имя тебе знать необязательно. Короче, она, конечно, ничего не сказала – не то воспитание – но все шло к тому, чтобы провести ночь вместе. А тут говорит, что, раз у меня столько дел, зайдет в другой раз. Попрощалась и ушла. Теперь не знаю, что будет дальше. И будет ли. Учти, если из-за тебя все сорвется, в жизни не прощу!

После такого многообещающего начала Николай понятия не имел, как поаккуратнее перевести разговор на свою собственную проблему, но время поджимало. Придется идти напролом.

– Понял, приму к сведению, извини, что так вышло. Однако я тебе не от хорошей жизни звонил, в моей ситуации…

– Да какой еще ситуации? Генка мне все рассказал. Понимаю, сумма не маленькая, у кого хочешь башню снесет. Так верни и извинись, делов-то! Поляну ему накроешь в каком-нибудь ресторане поприличнее – мигом помиритесь. Или ты меня позвал, потому что самому ссыкотно? Ну, хочешь, я Генке эти деньги отнесу и все ему объясню? Ты же меня за этим звал?

– Не совсем. Я хотел задать тебе два вопроса. Куда ты выходил, когда мы в пятницу сидели в ресторане и не знаешь ли, где найти Макса?

– Нафига тебе это?

– Веришь или нет, я никаких денег не брал. Хочу понять, кто из вас что видел, знает или догадывается, сложить картинку. Мне этим вечером перед хозяином денег, Барсом, ответ держать. Если не докопаюсь, кто меня подставил – капец котенку.

– А при чем тут я и Макс?

– При том. Барс за меньшее людей в порошок стирал, так что Генке эти приключения меньше всего нужны. С Георгием я вчера поговорил. Он под своим тестем пикнуть не смеет, разве что в туалет не отпрашивается. Либо это актер, каких свет не видывал, либо кишка у него тонка такое провернуть. Леха, особенно если сдуру-спьяну, мог, конечно, но… Его же на скорой увезли, теперь он в больнице безвылазно – я проверял. А где там спрячешь? В тумбочку такое не положишь, под матрас не запихнешь.

– А если раньше, до скорой, перепрятать?

– Вряд ли. Времени мало. Разве что где-то рядом, в тех же развалинах. А я там каждый сантиметр обшарил, да и не я один. Так что остается два варианта – либо это был Макс, либо т…

Рустам коротко взмахнул рукой.

Когда навалившаяся темнота отступила, вернув раннее летнее утро с его ярким светом, звуками и запахами, Николай поднялся с земли ощупывая разбитую губу.

– Ты чего творишь?

– Я?! Ничего. А ты? Сам вляпался в дерьмо, а теперь виноватых ищешь? Мало того, что у друга украл, так теперь, когда тебя за задницу взяли, ужом извиваешься, ищешь, кого бы вместо себя подставить? Не мужчина ты, а тряпка вонючая! Как ты мог такое про меня подумать?

– А я?! А на меня, получается, подумать можно? Отвлекись хоть на секунду от своих проблем и попробуй себя на мое место поставить. Что бы ты делал, если бы с тобой такое случилось?

– Со мной не случится.

– Уверен? Пару дней назад я тоже так думал. Знаешь, праведное негодование – это, конечно, здорово, но ни на один из вопросов ответа я что-то не услышал. Если скрывать нечего, кому ты можешь навредить, если мне расскажешь?

Рустам поиграл желваками. Чувствовалось, что ему было непросто держать себя в руках, но он честно пытался.

– Где Макс живет, понятия не имею. Ты же его знаешь – сегодня здесь, завтра там. Несерьезный он, перекати-поле. Вечно какие-то стремные идеи, сомнительные прожекты. А по поводу меня… Позвонила моя девушка, я не хотел, чтобы она слышала наши пьяные базары. Да еще Генка, подражая большим бандюкам, все пытался «ботать по фене». [Разговаривать на воровском жаргоне – Прим. автора] Вышел на улицу, заболтались. Не мог закончить разговор раньше, да и не хотел, если честно, ясно тебе?

– Вполне. Еще один, последний вопрос. Мне жена устроила ловушку. Чудом выкарабкался. Она была в сговоре с похитителем, видимо, хотели меня задержать, чтобы я не успел ничего накопать. Потом Барс открутит мне голову, а они останутся при деньгах. Ты последнее время с Ольгой не пересекался? Она как-то обмолвилась, что раньше, до знакомства со мной, вы недолго встречались и…

Не закончив фразу, Николай понял, что совершил ошибку.

Едва начинающий приходить в себя Рустам одним махом проскочил состояние бешенства, став отстраненно-спокойным, но кажущееся безразличие было обманчивым. Для полноты картины не хватало лишь дергающегося глаза. Подойдя к Николаю вплотную, Рустам медленно, чуть ли не по слогам произнес вполголоса:

– Нет. С тех пор, как мы расстались, я с этой… с твоей женой не пересекался. Но ты за нее не переживай, она как кошка – всегда найдет, с кем покувыркаться на стороне. Георгий тебе разве не сказал?

– О чем?

– Он их видел недавно вместе. И не за чашкой чая. А ты… Помимо подозрения в краже, ты допустил, что я тебе наставляю рога? Даже после того, как узнал, что я собираюсь жениться на другой?

– Послушай…

– Ни слова. Видеть тебя больше не-хо-чу! Не вздумай еще хоть раз позвонить, мразь! Все, баста! Ты для меня умер, понятно?!

С этими словами Рустам развернулся и зашагал прочь.

Николай добрел до лавочки, решив немного передохнуть. В голове царил сумбур. Отпущенный срок истекал через несколько часов. Шансы успеть сделать хоть что-то толковое таяли с каждой секундой. Того гляди, Рустам своей последней фразой напророчит.

Надо быстро успокоиться, чтобы решить, как действовать дальше.

Опыт подсказывал, что при столкновении с реальностью любой стройный и логичный план разлетается на кусочки. С другой стороны, лучше уж вносить поправки по ходу дела, чем действовать совсем без плана, наобум.

Итак…

Еще минус один друг. Причем, говорил ли Рустам правду, проверить сложно. Возможно, он просто изображал оскорбленную невинность, чтобы избежать дальнейших расспросов. Попросить воспользоваться мобильным не получилось.

Ситуация безвыходная – ни связи, ни денег, ни средств передвижения, ни хоть каких-нибудь знакомых, которые могут помочь. Хотя…

Сегодня понедельник. На свою теперешнюю работу Николай устроился недавно, не успев сойтись поближе ни с кем из сослуживцев, но… Во всяком случае, он же не безликий человек с улицы. Вдруг кто-нибудь да поможет?

Решено. Зайти на работу, под любым предлогом отпроситься на денек-другой, стрельнуть (если повезет, взять аванс) деньжат и мобильный. В крайнем случае позвонить прямо из офиса Максу, Георгию – кому получится. Навестить в больнице Алексея. Если никаких зацепок не обнаружится, готовиться к продаже квартиры, чтобы появился хоть какой-то шанс договориться с Барсом.

Да, пожалуй, так будет лучше всего. По сравнению со вчерашней «Большой прогулкой» до работы рукой подать. Наверняка несколько ранних пташек-трудоголиков уже трудятся вовсю.

Теперь пора! Поднявшись со скамейки, Николай, не теряя времени, покинул площадь.


__________


Полчаса спустя он был почти на месте. Офис, выгодно располагавшийся недалеко от центра города, находился в глубине глухого двора. Попасть к единственному входу можно было, свернув с площади в узкий извилистый переулок, заканчивающийся тупиком. Форма самой площади была довольно сложносочиненной. Сильно вытянутая в длину, она являлась расширенным участком многополосного шоссе, с которым под всеми мыслимыми и немыслимыми углами пересекалось несколько улиц. В результате по периметру получалось огромное количество закоулков, выступов и укромных уголков.

Обогнув один из них, Николай в нескольких метрах впереди увидел двух стоящих к нему спиной парней, негромко переговаривающихся между собой. Осторожно высовываясь из-за угла дома, они явно кого-то высматривали среди редких прохожих, стараясь оставаться незамеченными.

Николай, подойдя поближе, застыл на месте. Не без труда справившись с оцепенением, ступая как можно тише, он вернулся обратно в переулок, из которого вышел и только там смог, наконец, вздохнуть.

Если эти двое здесь, значит, где-то неподалеку должен быть третий – из той самой милой компании, с которой Николай едва разминулся в собственном доме. И надеялся никогда больше не встречаться.

Последние сомнения отпали. Подставил кто-то из своих, из людей, знающих его, как облупленного, точно рассчитавший, что сейчас ему просто некуда больше деваться. Засада поджидала Николая с той стороны, с которой он обязательно пришел бы на работу, пройдя своим обычным маршрутом – даже если бы вышел на площадь прямиком от квартиры Линды. И до самой последней секунды не заметил бы, что идет прямо в ловушку. Чудо, что сегодня пришлось изменить своим привычкам – благодаря встрече с Рустамом. Значит ли это, что его можно исключить из списка подозреваемых?

А, самое главное, что делать дальше? Стоило, конечно, немедленно исчезнуть отсюда по-тихому, но куда идти потом? Офис – единственное место, где был слабый шанс получить хоть какую-то помощь.

Погрузившись в размышления, Николай не сразу обратил внимания на человека с другой стороны площади. Когда обратил, понял, что времени что-либо придумывать не осталось. Вот куда девался третий. Шайка разделилась. Они знали направление, но решили подстраховаться, чтобы перехватить Николая или по левому, или по правому краю площади.

Теперь самый опасный из троицы, тот, кто в прошлый раз держал фотографию, со всех ног мчался к пешеходному переходу, на ходу вытаскивая из кармана мобильник. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: заметив Николая, он спешит как можно скорее предупредить своих подельников.

Убежать не получится. Старый трюк, когда якобы можно увлечь преследователей, провести погоню за собой по кругу, а затем вернуться снова в стартовую точку, прорвавшись, таким образом, в нужный переулок, хорош только для кино. Чего проще оставить одного человека охранять вход, а двое остальных – молодые крепкие парни – измотают Николая, как гончие зайца. К тому же как потом выйти из офиса обратно? Вызывать полицейских? Что он им скажет? Проводите меня мимо больших злых ребят? Да и когда еще доблестные стражи порядка приедут?

Утекали последние секунды. Человек на той стороне площади нажал кнопку вызова, поднес телефон к уху. На пешеходном переходе загорелся зеленый. В этот момент в голове у Николая возникла идея…

Она была в сто раз хуже самого неудачного из планов, ибо приходилось делать ставку на удачное стечение обстоятельств, но выбирать было не из чего.

Главное – быстро найти подходящий объект.

Да вот же он – лучше не придумаешь! В нескольких метрах от Николая стояла девица неопределенного возраста с накачанными силиконом губами и кричащим макияжем. В одной руке она держала сумочку с мелкой шавкой внутри, в другой – айфон предпоследней модели, по которому строчила сообщение за сообщением. Одежда претендовала на принадлежность известным брендам, но фальшивку было видно за несколько шагов.

Николай метнулся к девице за спину. Отвлекая внимание, хлопнул по плечу с сумочкой, быстро выдернул телефон из другой руки и стрелой помчался мимо поджидавших его парней в переулок.

Мгновение спустя стало понятно, что выбор жертвы был идеален. Пронзительным визгом накрыло полквартала. Такой даме захочется помочь, не откладывая, хотя бы из желания, чтобы она как можно скорее замолчала. Попутно выяснилось, что Николай правильно сделал, не рассчитывая выиграть состязание по бегу. Последние дни, полные приключений, привели к тому, что натруженные ноги на первых же метрах невыносимо заныли. Несмотря на небольшую фору, замешкавшиеся от неожиданности преследователи догнали его задолго до заветной двери офиса.

Ловко поставленная подножка – и Николай кубарем покатился по земле. Он постарался поскорее подняться, но было поздно. Парни разделились. Один остался прикрывать выход, второй забежал чуть вперед – теперь путь в обе стороны был отрезан. В этот момент вопли со стороны площади стихли – оставалось надеяться, что все идет, как задумано. Вот только вопрос – получится ли продержаться еще немного времени?

После короткой, но интенсивной пробежки все трое – и убегавший, и догоняющие, не сговариваясь, устроили передышку.

За время небольшой паузы Николай с удовлетворением разглядел на лицах парней свежие синяки с царапинами. Скорее всего «боевые» отметины появились в результате вчерашнего столкновения с амбалом со второго этажа, который, упустив одного нежданного визитера, как следует отыгрался на незадачливой троице.

Однако бледная тень улыбки, едва появившись, застыла на губах, когда тот, что стоял поближе ко входу в офис, достав нож, молча пошел на Николая. От двух первых, на пробу, выпадов, получилось увернуться. Лезвие со скрежетом чиркнуло по бетонной стене. Адреналин и отчаяние толкали к решительным действиям. Николай одной рукой отвел в сторону нож, а другой так врезал первому из противников, что рассек ему бровь. В этот момент второй зашел со спины, с силой приложив Николая головой о стену. Тот охнул, начал сползать на землю. В глазах потемнело. Под очередной удар лезвия получилось подставить руку. Кисть обожгло огнем, дыхание перехватило, лишая возможности закричать. Со следующим взмахом нож пропорол рубашку, рассек бок. Вошедшие в раж подонки начали от души пинать упавшего ногами, и только теперь со стороны площади послышался долгожданный топот.

Расчет оказался точным. Визгливая девица не только обратила на себя внимание патрульных полицейских – ей удалось отправить их в погоню. Бандиты до последнего мгновения не обращали внимание на шум. Может, посчитали, что это приближается их третий подельник, может увлеклись расправой.

Так что перед тем, как потерять сознание, распластанный на асфальте Николай успел посмотреть начало познавательного документального фильма о том, почему ни в коем случае нельзя оказывать сопротивление при задержании.


Понедельник, 17:00, 1 час до окончания срока

Центральная Городская Больница #2


Острые приступы паники вместе с позывами вскочить, бежать, куда глаза глядят, перемежались с периодами полного безразличия и апатии. Адреналин давно схлынул, раны с ушибами болели немилосердно. Тело отчаянно сопротивлялось любой попытке сменить положение. Перевернуться на другой бок было подвигом, а о том, чтобы подняться на ноги, даже думать не хотелось. Довершал картину ненавистный вездесущий запах медикаментов – запах боли, страха и безнадежности.

Николай с трудом сел на кровати, пережидая приступ головокружения. Настроение было отвратительным. До этого момента получалось, пусть не без труда, держать себя в руках, успокаивая тем, что время еще есть, можно успеть хоть что-то предпринять. Теперь аргументов не осталось.

После того, как медики привели его в чувство, зашили и перевязали рану на боку, в палату зашли двое в штатском. Несколько часов подряд они задавали Николаю вопросы, на которые у него не было ответов. Время неумолимо утекало, а поделать ничего было нельзя. Ирония заключалась в том, что именно здесь, в этой самой больнице лежал Рохля – Алексей Рохлин – тот, к кому Николай безуспешно пытался пробиться в палату вчера. Это обстоятельство выводило из себя, заставляло нервничать еще сильнее, а тем, кто проводил допрос, казалось, что осталось немного «дожать», подозреваемый «поплывет» и все расскажет.

Однако полицейские не могли знать, что дело вовсе не в краже телефона, не в стычке с гопниками. Игра шла по гораздо более высоким ставкам, поэтому Николай до последнего сопротивлялся давлению, придерживаясь в своих объяснениях только событий сегодняшнего утра.

Когда силы были уже на исходе, его спас главврач. Заглянув в палату, он категорично заявил следователям, что здесь больница, а не кутузка, что пациент пойдет на поправку тем скорее, чем скорее ему дадут отдохнуть, а уж после выписки поступит в их полное распоряжение. Полицейские для виду поупирались, но, к счастью, речь шла не о преступлении века, так что оставлять у дверей охрану было чересчур. Задав напоследок пару вопросов и взяв подписку о невыезде, они, наконец, ушли.

Теперь, впервые за несколько часов, выжатый, как лимон Николай предоставлен самому себе, но что толку? Успеть что-то выяснить за горстку оставшихся минут нереально.

Завтра его «случайно» собьет автомобиль. И никто, кроме родителей (ну, может быть, еще Линды), не вспомнит о хорошем парне Николае – ни бывшие друзья, ни Ольга…

Нет, авария, пожалуй, слишком сложно. Скорее всего, приедут громилы Барса, и он просто тихо исчезнет. Нет тела – нет дела, так, кажется, говорят?

Стоп… Он что, всерьез сидит, размышляя, как лучше обставить собственное убийство?

Может быть… Ни о каком очередном плане, поисках правды, последнем (в который раз?) усилии воли речи не шло – вся эта суета потеряла смысл. Однако сидеть, накручивая себя в ожидании неизбежного, было тошно.

Почему бы, в самом деле, не поболтать напоследок еще с одним другом?

Поморщившись от боли, Николай поднялся на ноги и осторожно, чтобы не разошлись швы, побрел в регистратуру узнавать, в какой палате лежит Рохля.


__________


С момента злосчастных посиделок в ресторане Алексей оказался первым, кто обрадовался при виде Николая. Осторожно похлопав его по плечу, Рохля радостно зачастил:

– Наконец-то у меня гости, а то к остальным приходят, а я лежу дурак дураком, хоть волком вой.

– Извини, я к тебе, можно сказать, по делу. Тут у меня такое приключилось…

Николай не собирался особо откровенничать при остальных пациентах, но потом сообразил, что на скромность со скрытностью времени не осталось, поэтому вывалил все, как есть. Напоследок он задал Алексею ставший традиционным вопрос: не удалось ли заметить что-нибудь необычное, несуразное? Что-то, что врезалось в память?

– Да ничего особенного, вроде, не было.

– Совсем?

– Совсем. Я же тогда… ну, ты знаешь, нарезался вдрызг – вон, до сих пор лежу, расхлебываю. Было как-то не до деталей… Толком не помню ничего.

– А как Генка хвастался деньгами, как Рустам скорую встречал, как Макс выходил, помогал тебя грузить, в больницу с тобой поехал?..

– Не-а, не знаю. Скорую… ее немного помню. Да только… – Рохля, извиняясь, развел руками.

Николай даже не сумел как следует огорчиться. И так было понятно, что все его метания, старания, терзания – коту под хвост. Мелькнула предательская мыслишка, может, правда, не ждать? Пойти самому под какой-нибудь поезд сигануть?

Он не успел додумать свою идею до конца, когда Алексей закончил фразу:

– Да только это… того… Не было его там.

– Кого?

– Ну ты чего, тупой?

Николай пошевелил мозгами.

– А. Понял. Где его найти знаешь?

– Не-а. Мы давно уже не владах, так что не было необходимости.

Боясь спугнуть удачу, Николай как можно более равнодушным тоном спросил:

– Можешь на пару минут мобильный одолжить? На моем батарея сдохла, Георгий звонил, а я снять не успел. Надо спросить кое-что.

– Да без проблем.


__________


На негнущихся ногах, сжимая в руке телефон, Николай вышел в коридор, набрал номер. Георгий снял трубку моментально, как будто ждал звонка.

Опасаясь очередных многословных хождений вокруг да около, Николай начал говорить первым, не давая собеседнику рта раскрыть:

– Это я. Добрался до Рохли и взял его мобилку, моя села. Времени мало, поэтому отвечай коротко, идет?

– Д… да.

– С кем ты видел мою жену?

Николай уже знал, что услышит, но догадка требовала подтверждения.

– С Максом.

– Давно?

– Пару недель назад.

– Что они делали?

– Ольга… изображала Афродиту с каким-то кувшином в руке.

– В смысле?

– Ну, кроме венка на голове и мыльной пены на ней ничего не было.

– А Макс?

– Он фоткал. Сперва. А дальше…

– Ясно. Дальше не надо. Ты поэтому мне трезвонил?

– Да.

– А чего сразу не сказал?

– Думал, тебе сейчас не до того. Потом понял, ну…

– Что они в этой истории замешаны. Ладно. Где он сейчас живет, знаешь?

– Конечно. Частный дом снимает на окраине. Я к Максу на днях заехал, думал сюрприз сделаю, поболтаем, пивка попьем. Там и калитка была не закрыта. Подхожу ближе, в окно заглядываю, а он там вместе с твоей…

– Давай адрес. И, на всякий случай, пришли СМС-кой. Только не мне, а Рохле!

– Сейчас…

После небольшой паузы Георгий назвал улицу с номером дома. Действительно не близко. Да и сам район… Пригород. Россыпь домишек с разбитыми в хлам узкими – двум автомобилям не разъехаться – дорогами и заборами разной степени дырявости. Захочешь спрятаться – лучше места не найти. Захочешь убежать – на машине за тобой проедут далеко не везде. Только если с вертолета ловить. Надо будет стрельнуть у Алексея денег, вызвать такси, а потом…

Георгий заискивающим тоном продолжал говорить что-то еще, но Николай уже не слушал. Бросив случайный взгляд в окно, выходившее к центральному входу больницы, он на несколько секунд перестал воспринимать происходящее.

Перед парадной лестницей стояла машина, забыть которую получится нескоро. На ней ничего не соображающего, полумертвого от похмелья Николая везли позавчера на разговор к Барсу. Выходит, его люди уже здесь. В любую секунду они могут показаться из-за угла коридора.

Так… Времени на Рохлю нет. Ни на что уже нет. Обидно до чертиков – только-только удалось нащупать ниточку – и вот…

Разве что… А чего он, собственно, теряет?

Сбросив без лишних церемоний разговор с Георгием, Николай набрал номер службы такси. После чего максимально быстро, но осторожно, чтобы не разошлись свежие швы, поковылял в сторону черного хода.


Понедельник, 19:00, 1 час после окончания срока

Съемный дом Макса


На этот раз таксист оказался принципиальным. Требовал нормальной оплаты, а к телефону Рохли (может, он у тебя ворованный!) отказался даже притрагиваться. К тому же, чтобы объяснить, почему надо срочно уехать из больницы прямо в халате, Николай наплел с три короба, что у него дома чуть ли не пожар, эпидемия, взрыв газа и похороны одновременно. Теперь же, когда обман раскрылся, водитель едва сдерживался от рукоприкладства. Очередного избиения удалось избежать лишь благодаря изможденному виду да свежей перевязке. С большим трудом таксист поддался на уговоры подержать у себя телефон несколько дней в качестве залога, бросил напоследок недоверчивый взгляд, хлопнул дверью и уехал.


__________


Полдела сделано. Николай позволил себе несколько секунд передышки. Солнце клонилось к горизонту. В воздухе витали запахи трав. После того, как шум машины затих вдали, слышнее стало беззаботное щебетание птиц. Все вокруг дышало спокойствием и умиротворением – к сожалению, кажущимся. Оторваться от преследователей удалось, но вряд ли надолго. Хорошо, если минут на тридцать-сорок. Надо поторапливаться.

Николай вздохнул и пошагал к дому…


__________


Дверь оказалась не заперта.

В груди шевельнулось нехорошее предчувствие. Дом был пуст.

То ли Макс куда-то вышел по делам, то ли в очередной раз сменил жилье – теперь уже не имеет значения. Последняя возможность поговорить с ним, заставить признаться растаяла, как дым.

Вот и все.

От обиды, бессилия, подкатившего отчаяния, захотелось, как в детстве, рухнув на пол, зареветь в голос. К горлу, мешая дышать, подкатил комок, глаза предательски защипало.

Нет! Не дождетесь!!

Николай, скрежетнув зубами, непечатно выругался. Пока он жив, пока осталось хоть несколько минут времени, нужно двигаться дальше.

Макс куда-то делся. Пусть так. Но иногда вещи говорят о человеке больше, чем он сам. Осмотрим дом.


__________


Обыск ничего не дал. Кухня, как кухня, спальня, как спальня. Все на своих местах. В меньшей из двух комнат старый рассохшийся шкаф. Судя по количеству болтающейся на вешалках одежды, Макс поместил сюда весь свой гардероб.

Больше ничего. Ни следа рюкзака или денег. Конечно, деньги можно перепрятать, а рюкзак сжечь, закопать или, набив камнями, утопить, однако здесь, в доме, не осталось никаких зацепок. Разве что две странности.

В углу валялся перевернутый на бок большой чемодан на колесиках, на дне которого виднелось немного одежды. Вроде бы ничего особенного, но выглядел он настолько небрежно брошенным, что даже для Макса с его хронической неаккуратностью это было слишком. Верхняя, не застегнутая на молнию половина съехала набок, вызывая неприятные ассоциации с огромной перекошенной пастью. Похоже, чемодан лежал ближе к середине комнаты, а затем его отпихнули ногой, чтобы не мешал пройти. Что это было? Раздражение? Спешка?

И еще одно. В полупустом ящике тумбочки обнаружился билет на самолет. Разумеется, на имя Макса, но вот дата…

Николай не успел толком осознать, что бы это могло значить, когда за окном послышался рокот мотора подъезжающей на большой скорости машины.

Ясно. Здесь он больше ничего не успеет сделать. Оставалось положить билет в карман (кто знает, может, будет возможность подумать над этой задачкой позже) и поскорее топать на выход.

Желательно с поднятыми руками.


Понедельник, 21:00, 3 часа после окончания срока

В глубине лесопарка Санаторный


Надо отдать должное мордоворотам Барса. Увидев, что Николай не оказывает сопротивления, они без тычков, издевок и лишних разговоров запихнули его в машину, после чего рванули с места – только пыль столбом. В пути начался жар. Лихорадило так, что один из бугаев, ехавший рядом на заднем сиденье, предложил воды.

Николай, мотнув головой, отказался. Сил на разговоры не было. Куда больше плохого самочувствия беспокойство вызывал маршрут.

Вместо того, чтобы ехать, как в прошлый раз, к загородному дому Барса, машина неслась все дальше и дальше среди густых лесных зарослей. Полчаса спустя водитель свернул на узкую, в ухабах, грунтовку. За окном быстро темнело. Нависающие ветки царапали стекла. Окружающая обстановка навевала массу предположений о цели путешествия – одно мрачнее другого, но, когда они прибыли на место, никакая фантазия не помогла Николаю подготовиться к увиденному.

На небольшой поляне стояли три джипа, освещая фарами с разных сторон какую-то странную искореженную груду и нервно расхаживающего перед ней человека.

Человеком оказался Барс в крайней степени раздражения, а почти потерявшая форму груда…

Одного короткого взгляда в ее сторону хватило, чтобы понять: чем меньше подробностей увидишь, тем крепче будешь спать по ночам. Если, конечно, доведется уехать отсюда живым.

Барс шагнул к нему, без лишних предисловий (словно последний раз они беседовали полчаса назад и Николай полностью в курсе случившегося), ткнул рукой в сторону сгоревшей машины с двумя телами в ней. Спросил злым, резким тоном:

– Ну и?! Может, ты мне скажешь, что это за херня?!

Николай облизал пересохшие губы.

– Я тут ни при чем.

Барс лишь досадливо отмахнулся:

– Да знаю! Но это же ты всех расспрашивал, разнюхивал, выяснял… Вот результат – на ровном месте такое не происходит. Так что выкладывай, что накопал, самое время.

Голова кружилась все сильнее. Даже простые короткие предложения давались с трудом. Но разговор без преувеличения шел о жизни и смерти. Если ошибиться, выбрать неправильный тон, замешкаться… Бр-р-р!

– У меня пока не все концы с концами сошлись.

Барс, тщательно выговаривая слова, уточнил:

– То есть, ты не нашел мои деньги, не уложился в срок и стал мне полностью бесполезен, так?

Вряд ли получится найти какую-то подсказку на этой поляне, но надо выиграть хоть немного времени. Николай, осторожно потерев пальцами виски, ответил вопросом на вопрос:

– А можно посмотреть на… это поближе?

– Смотри, смотри, смотритель хренов! Только учти, никакие отговорки тебе не помогут. Начнешь изворачиваться, лапшу мне вешать – живо туда третьим присядешь.

Перед глазами все плыло. Николай сделал шаг к искореженной машине, пошатнулся, упал на одно колено. С трудом поднявшись, он обернулся к Барсу и (была не была, терять уже нечего!) спросил?

– Немного кофе не найдется? Я… неважно себя чувствую.

– А ты не оборзел?!

– Считайте это последней просьбой перед…

Заканчивать фразу не хотелось. На мгновение, показавшемся Николаю очень длинным, Барс задумался, потом кивнул.

– Будь по-твоему.

Затем обернулся к стоящим у джипов и спросил:

– Кофе у кого есть?

– Только коньяк.

– Тащи.

Николай не особо хотел брать протянутую фляжку. Не зря между алкоголем и выражением «размышлять трезво» бездонная пропасть. Однако голова у него сейчас без того соображала – хуже некуда, а поначалу, в эйфории, некоторый полет фантазии не помешает. К тому же другого способа встряхнуться, избавиться хоть ненадолго от липкого леденящего чувства страха не предвидится. Последний раз взвесив все «за» и «против», Николай, сделав хороший глоток, направился к машине.

Что мы имеем?..

Номер разобрать можно, машина совершенно точно Генкина. В багажнике уцелели только инструменты. Если было еще что-то интересное – в этой куче пепла не разберешь. Николай, на всякий случай дважды обошел всю машину, но любые следы уничтожил огонь. Честно говоря, он не особо надеялся что-то обнаружить, просто не хотелось приступать к самому неприятному.

Тело за рулем. Рост и комплекция подходящие. Печатка на пальце – Генка ей в пятницу весь вечер хвастался. Снимал, в руки совал подержать – смотрите, какая тяжелая! Знал бы друг детства, как все повернется из-за его выпендрежа! Руки-ноги без наручников. Хотя, может быть, связывали скотчем, а тот сгорел. Лицо обезображено. Пожалуй, все. Ну и запашок! Если повезет выжить, шашлыка больше в рот не возьму.

Подавив рвотный спазм, Николай сделал еще один глоток из фляжки.

Тело на пассажирском сиденье. Женщина. Возраст? Фиг его знает, но фигура стройная. Рост небольшой. Скорее всего девушка. Побрякушек на пальцах, шее, в ушах нет. Средства не позволяли купить или все поснимали, когда убили? А почему тогда оставили печатку? Конечности тоже расположены свободно, ни следов веревки или проволоки, так же обезображено лицо. Прямо точь-в-точь. Без эксперта видно: дело рук одного человека. И вот еще: люди обычно отбиваются, уворачиваются… А тут как под копирку: один сильный удар чем-то тупым и тяжелым точно поперек переносицы.

Значит, скорее всего, сперва убили (например, задушили), потом положили рядышком, по очереди разнесли лица вдребезги, посадили в легковушку, сожгли, чтобы замести следы.

Дешево и эффективно – особенно, если машина не своя и ее не жалко.

Однако все равно нескладушки. Допустим, Генка нашел похитителя. Слово за слово, драка, труп. А девушка? Кто она? Каким ветром ее сюда занесло? Случайный свидетель? Сообщница?..

Еще раз осмотрев неизвестную, Николай заметил внизу, в ногах сидящей небольшой округлый предмет. Стараясь не дотрагиваться до трупа, вытащил, оттер рукавом, поднес поближе к глазам.

Пряжка от туфли. Обувь сгорела, пряжка осталась. Негусто… Что сказать Барсу? Он явно не в лучшем расположении духа, договориться сейчас точно не получится.

Господи, ну хоть бы какую-нибудь маленькую подсказку!!

Николай в отчаянии бросил еще один взгляд на лицо пассажирки и похолодел. Между обугленными, застывшими в посмертном оскале губами виднелись ровные ухоженные зубы. Идеальный прикус портила щербинка посередине верхней челюсти. В свое время эта самая щербинка не на шутку раздражала свою хозяйку. Николай же успокаивал, объясняя, что без такой изюминки была бы безликая голливудская улыбка, а с ней все выглядит очень мило.

Теперь он вспомнил туфли с пряжками – дешевые, страшные, оставшиеся с незапамятных времен от мамы и по-советски прочные.

Ох, дуреха, дуреха, что же ты натворила? Зачем полезла расхлебывать эту кашу? Неужели из-за меня?! Почти машинально Николай скрутил горлышко фляжки, влив в себя одним махом остатки коньяка.

Впоследствии он не смог объяснить даже самому себе, что именно подтолкнуло его к дальнейшим действиям. Головокружение пополам с алкоголем? Аналогия с зубами погибшей девушки? Интуиция?

Так или иначе, Николай решительным шагом обошел машину, склонился над первым трупом…

В голове всплыла картинка из детства. Самое начало осени, уроков пока задают мало. Вся дружная компания – шестеро оболтусов – маются от безделья после уроков. Сперва носились, играли в догонялки на школьном дворе, потом стали на спор перепрыгивать через скамейки, кусты… Каждый, стараясь перещеголять остальных, выполнял все более опасные трюки, пока для одного из закадычных приятелей это не закончилось переломом руки и потерей двух коренных зубов.

Николай собрался с духом, открыл мертвецу рот, засунул руку поглубже, ощупывая челюсти с правой стороны.

Есть!

Покойный до обмороков боялся всего, что связано с пломбами, клещами и бормашинами. За несколько лет со дня травмы, он не набрался смелости обратиться к врачу, чтобы поставить протезы вместо утраченных зубов.

Теперь незапертая хозяином дверь, отброшенный во время борьбы двух бывших друзей чемодан, билет с просроченной датой наконец-то обрели смысл.

Николай отряхнул, насколько это было возможно, руки, пошатнулся, обернулся к Барсу:

– Кажется, я…

– Прежде чем ты скажешь еще хоть слово, предупреждаю, у тебя только одна возможность уйти отсюда живым – если я услышу: «Барс, братан, я знаю, кто украл твои деньги и как их вернуть!»

Лихорадка брала верх. Крепкая дородная фигура собеседника расплывалась, двоилась, меняла очертания. Даже держаться на ногах более-менее ровно было непростой задачей. Однако игра подошла к концу, надо любой ценой сделать последний рывок. Николай с трудом поднял голову, выпрямился и, как мог, твердо произнес:

– Барс, я знаю, кто украл деньги. Знаю, у кого они сейчас. Но, если ты хочешь их вернуть, действовать надо быстро.


Четверг, 11:00, 65 часов после окончания срока

Квартира Николая


Стоило только дотронуться до кнопки звонка, как замок щелкнул и из квартиры выскочила заплаканная Ольга, выпалив на одном дыхании:

– Где тебя носит?!! Я уже все глаза… Ты?!! Почему?..

Она попыталась захлопнуть дверь, но Николай успел поставить ногу в проем. После недолгой борьбы Ольга отступила в коридор, медленно, как сомнамбула, добрела до дивана, рухнула на него и зарыдала в голос, повторяя:

– Почему ты?! Почему ты, а не он?

Николай не торопился с ответом, дав ей возможность прийти в себя, заодно не спеша осматривая квартиру. Его предположения подтвердились. Жена, собрав свои лучшие вещи, последние несколько дней жила, что называется, «на чемоданах» с тем, чтобы в любой момент сорваться с места по сигналу сообщника.

Что ж, это многое упрощает.

Опустившись в кресло напротив, он подождал, пока всхлипывания стихнут.

– Спрашиваешь, почему я, а не он? Макс мертв. Я вижу, ты не удивлена.

– Я догадывалась… Чувствовала…

– Хочешь знать, что случилось?

– Конечно.

– Минутку, налью себе воды. Врач рекомендовал больше пить.

– Там есть чай…

Еще не закончив машинально брошенную фразу, Ольга пожалела о сказанном.

Вернувшись с кружкой, Николай холодно бросил:

– Нет уж, спасибо. Мне хватило прошлого раза. Давай ближе к делу, я постараюсь покороче…

– Давай.

– Когда Генка в ресторане проболтался о больших деньгах, Макс сразу сообразил, как наложить на них лапу, подставив меня. Сделав вид, что пьет наравне со всеми, он быстро накачал нас с Алексеем. Сами, конечно, виноваты, не пацаны зеленые, но кто же ждал подвоха от друга? Когда Рохле стало плохо, Макс, под предлогом помощи, улизнул к тайнику. Он убедился, что Генка не врал, нашел рюкзак с деньгами и перепрятал его неподалеку, вытащив одну пачку банкнот. Затем дождался, пока остальные начнут расходиться из ресторана, якобы случайно столкнулся со мной, предложил проводить до остановки. По пути уговорил выпить еще, украл зажигалку, подложил вместо нее пачку денег, а меня, чтобы выиграть побольше времени, посадил на автобус в противоположную от дома сторону. После этого вернулся, подбросил на место опустевшего тайника Генки мою зажигалку, забрал рюкзак и отчалил домой. На следующее утро Макс первым делом, не полагаясь на бронирование по интернету, поехал в аэропорт.

– Ты откуда об этом узнал?

– Вчера ко мне пришел некий человек – последний раз напомнить, чтобы я держал язык за зубами – и рассказал кое-что из того, что удалось разузнать. Своеобразные извинения от Барса за причиненные неудобства. Так вот, Макс терся возле стойки для возврата билетов, чтобы успеть перехватить место на любой рейс, желательно в районе раннего утра следующего дня.

– Почему так сложно?

– Точно не знаю. Думаю, что раз шанс разбогатеть подвернулся неожиданно, Макс не был готов сразу сорваться с места, хотел максимально запутать следы. Ему наверняка не улыбалось убегать и прятаться до конца своих дней. Для этого нужно было случайное направление для вылета – усложнить задачу потенциальным преследователям. По этой же причине жизненно важно было любой ценой помешать мне докопаться до правды, тогда Барс расправится со мной – и концы в воду. И Макс позвонил тебе, так?

– Да.

– Вот. Он подготовил ловушку в виде твоего особенного чая, а сам весь день разъезжал по разным банкам, открывал кучу счетов, переводил деньги, сколько мог, пытаясь сделать груду наличных как можно более компактной. Так можно было поскорее избавиться от огромного, весьма приметного рюкзака. Когда я вернулся домой, ты ведь сразу подала Максу сигнал?

– Кинула СМС.

– И он подъехал к дому, чтобы, когда я усну?.. – Николай сделал паузу, ожидая ответа Ольги.

– Помочь тебя связать, подержать взаперти два-три дня. Я бы за тобой приглядывала, а он… сказал, что за это время закончит свои дела, заедет за мной – и мы улетим вместе.

– Понятно. Когда я сбежал, нарушив ваши планы, Макс придумал гениальный ход, как еще можно осложнить мне жизнь, сменив замок на входной двери. Большего он сделать не успевал. Пора было ехать домой собирать вещи…

– А потом?

– А потом Макс допустил одну ошибку. И погиб. Точнее, ошибся он в самом начале. Видишь ли, не ему одному вскружили голову шальные деньги. Макс, как и все мы, подумал, что Генка проболтался просто так, из-за пьяной бравады. Однако у него тоже был свой план. Генка заранее поставил в одном из закоулков, неподалеку от прохода к тайнику, камеру ночного видения и меньше, чем через час после пропажи точно знал, кто украл деньги.

Он пришел к Максу следующей ночью, когда тот собирал вещи в дорогу. Видимо у твоего сообщника, уверенного, что он смог всех обвести вокруг пальца, не возникло никаких подозрений. Он спокойно дал Генке войти в дом и, в какой-то момент повернулся к нему спиной. Я был там. Кроме чемодана с одеждой, который отпихнули в сторону, следов борьбы практически нет. Либо их было так немного, что Генка успел прибраться на скорую руку. Это произошло примерно в…

– Не надо. Я знаю, когда это случилось.

– ?..

– Почувствовала… Продолжай.

– Ладно. После убийства Генка обнаружил, что заветный рюкзак прилично опустел. Он не раз пожалел, что убил Макса сразу.

– Почему ты думаешь, что он… – Ольга не могла заставить себя закончить фразу. Слезы ручьями текли у нее по щекам.

– Из самого надежного источника. Когда Барс поймал Генку, тот сам ему рассказал, как было дело. То, что тайника в доме нет, убийца понял довольно быстро. Остаток ночи и весь следующий день он провел частично в раздумьях, частично в судорожных поисках тайника. Потом догадался посмотреть документы, увидел номера счетов, переводы – и все понял. Он надеялся впоследствии за счет оставшейся налички сделать себе поддельные документы и снять деньги под видом Макса. Ему осталось разыграть собственную смерть, чтобы Барс его не искал. Генка переодел труп в свою одежду, надел на палец золотую печатку, которой хвастался нам в ресторане, посадил Макса в свою машину и сжег в лесу. После чего на попутках, чтобы было труднее отследить маршрут, подался в бега. Расчет был на то, что либо Барс убьет меня и успокоится, либо будет искать Макса до второго пришествия.

– А как у тебя получилось… Как ты спасся?

– Мило, что ты спросила. Сперва меня приютила Линда.

– Какая Линда? Та малолетняя шлюшка, которая вешалась на тебя в школе?!!

– Придержи язык! – Николай едва сдержал эмоции. Ему хотелось как можно скорее закончить разговор с Ольгой, а скандал только затянет процесс. Немного успокоившись, он продолжил:

– Я переночевал у нее, потом встретился и поговорил с ребятами – кроме Макса с Генкой, разумеется. Я думал – Макс не отвечает мне, потому что боится себя выдать, а Генка – потому что обиделся на меня из-за кражи. Оказалось, я дважды ошибся. Генка изображал свою смерть, Макс действительно был мертв. Впрочем, будь он жив, не думаю, что снял бы трубку. Пока я метался по городу, пытаясь хоть что-то выяснить, пришлось вырвать телефон из рук одной крикливой особы, так что скоро надо будет явиться на суд по обвинению в грабеже. Однако по сравнению с тем, что я пережил, это мелочи. Адвокат говорит, если не получится заключить мировую, отделаюсь штрафом. Еще получил несколько ушибов, пару ножевых ранений.

Ольга демонстративно закатила глаза к потолку.

– Я серьезно. Меня только выписали из больницы.

– Это уже напоминает дешевый боевик. Да кому ты нужен?

– Я тоже так думал. Однако Генка со своей стороны тоже постарался меня задержать. Он нанял трех гопников, дал мою фотографию и заплатил, чтобы они меня убить не убили, но покалечили посильнее. Пока я приходил бы в себя, срок, назначенный Барсом, сто раз бы прошел. И у них почти получилось – я чудом спасся. Но важных органов не задето, переживу. Главное – у Барса ко мне теперь никаких претензий. Он… не знаю, как сказать. Не ожидал от меня такой прыти и был по-своему впечатлен. Можно сказать мы расстались почти по-дружески, насколько позволяли обстоятельства. Когда отпущенный мне срок закончился, его люди нашли меня, привезли к сгоревшей машине Генки и Барс потребовал объяснений. К счастью, у меня хватило ума догадаться о подмене. Барс отправил за беглецом всю свою кавалерию, а меня прямо из леса вернули в больницу, предупредив, чтобы я носа на улицу не показывал. Потом, следующим вечером в палату зашла крайне озадаченная медсестра, сказав, мол, вам просили передать, что все в порядке и что вы знаете, о чем речь.

– Как же теперь Генка?

– Ты действительно хочешь это узнать? Во всех подробностях?

– Пожалуй, нет. – Ольга набралась храбрости и взглянула мужу в глаза. – А я? Что ты…

– Раз уж ты все равно собрала чемоданы, не буду тебя задерживать.

Только что льющая слезы девушка вспыхнула, как порох:

– Ты… не посмеешь! Ты ничего не докажешь! Я… я имею полное право! У тебя нет…

– Думаешь, я пойду в полицию? Я просто скажу Барсу, что ты помогала в краже – даже врать не придется. Полагаешь, он будет проводить экспертизы, очные ставки? Ставить следственные эксперименты?

Николай блефовал. Он не был уверен, есть ли Барсу дело до подобных мелочей, раз все уже закончилось. Однако Ольга, похоже, поверила и это сломило ее.

– Что от меня требуется?

– Уйди из моей жизни. Исчезни. Тебя никогда не было.

Глаза девушки злобно сверкнули:

– Освобождаешь место для своей серой мыши? Эта дешевая подстилка будет тебе в самый раз!

Впервые с начала разговора Николай испытал желание наорать на жену. Или того хуже. Но сейчас не время показывать, что у него остались слабые места. С трудом сдержавшись, он постарался продолжить спокойным тоном:

– Линда погибла, пытаясь помочь мне выбраться из ямы, в которую ты меня спихнула. Она смогла вычислить Генку. Дозвонилась до него с тысячной попытки в тот момент, когда он отчаянно пытался найти следы недостающих денег. Генка в панике от рухнувших планов не стал разбираться, действительно ли наивная девчонка видела что-нибудь лишнее. Он выманил Линду на встречу и убил, а потом сжег вместе с Максом. Еще раз попытаешься ее оскорбить и можешь забыть про любые джентльменские соглашения. Кстати, у меня для тебя сувенир. Не хотел его показывать, но долг платежом красен. Держи!

Николай швырнул на диван авиабилет.

– Что это?

– Твой любовник собирался улететь без тебя. Я наводил справки об этом рейсе. Твоего имени нет в списке пассажиров. Свободные места были, но он купил билет только себе. Не веришь – можешь убедиться сама. А теперь забирай отсюда, что хочешь, и выметайся!

Потрясенная Ольга, как сомнамбула, взяв первый попавшийся чемодан, пошла в коридор. Николай чертыхнулся, собрал оставшиеся, потащил следом.

В кабине лифта никто не проронил ни слова.

На улице они сложили вещи около скамейки, после чего Николай протянул руку ладонью вверх.

Ольга испуганно отшатнулась.

– Что?

– Ключ. От моего нового замка. Верни его.

Девушка вытащила из сумочки связку, отдала ее, посмотрела вокруг себя невидящим взглядом.

Ее, теперь уже бывший, муж молча направился к своему подъезду.

С трудом сфокусировавшись сквозь слезы на фигуре уходящего мужчины, она прошептала:

– Что же мне теперь делать?

Николай оглянулся.

Сейчас, когда они поменялись ролями, можно было бы выплеснуть всю накопившуюся злость, обиду, злорадное торжество, но в душе царили лишь усталость и пустота. К той, с кем еще на прошлой неделе (как давно это было!) хотелось прожить бок о бок, тихо-мирно состарившись, всю жизнь, он испытывал лишь легкую жалость с оттенком брезгливости.

– Знаешь, недавно один человек сказал мне: «Если тебя смывает проливной дождь, будь дождем…»


Май 2018 – Май 2020