Сокровище Флорении [Ирина Александровна Тимофеенко-Бахтина] (fb2) читать онлайн

Ирина Тимофеенко-Бахтина Сокровище Флорении

Глава 1

Солнце стояло высоко, за окном весело щебетали птицы, в отдалении шумела магистраль. В окно сквозь густые ветви разросшихся деревьев слабо проникали пугливые лучи.

Дом на окраине города люди покинули давно. Брошенная мебель осталась на своих местах. На стенах висели пыльные картины с едва различимыми натюрмортами.

Старинное зеркало в ржавых пятнах-язвах частично отражало запустение и грустило о былых счастливых днях. В зеркале отражалась одинокая женщина, застывшая на краешке дивана, словно кукла, которую усадили и заставили ждать, когда придет хозяйка.

Женщина вздрагивала при малейшем шорохе, время от времени поглаживала иссиня-черные волосы, затянутые в гульку, поправляла очки в роговой оправе, стекла которых не скрывали блеск необычных ярко-зеленых глаз. Время от времени она перебирала пальцами край мешковатого пиджака и смотрела в одну точку: на небольшую фотографию под стеклом, висевшую на противоположной стене.

По стеклу, словно морщинки, разбежались многочисленные трещины.

Сквозь трещины с фотографии улыбались счастливые молодые мужчина и женщина. Они обнимали маленькую светловолосую девочку с пышными бантами.

В гнетущей тишине комнаты послышалось легкое потрескивание, и женщина встрепенулась.

В центре комнаты появилось легкое свечение, которое быстро превратилось в арку пространственного коридора. Оттуда в комнату шагнул высокий молодой мужчина в строгом костюме. Вместо галстука на его шее был повязан черный платок с мудреным узлом.

Тонкие ноздри мужчины затрепетали, и он чихнул в кулак, посмотрел по сторонам. Увидев на стенах покрытые пылью картины и старую мебель, он брезгливо скривился.

Арка портала начала затухать. На указательном пальце мужчины в массивном перстне блеснул белый камень в виде кувшинки.

Женщина поднялась, подалась навстречу мужчине.

Браслет на запястье женщины в виде стебля и цветка водяной лилии вспыхнул, заискрился, и тонкая светящаяся ниточка потянулась к кувшинке. Камень в перстне загорелся слабым свечением, и из цветка навстречу осторожно выполз бледный росток. Воздух задрожал между ними.

Кивнув вместо приветствия, мужчина спросил:

– К чему такая срочность? Хорошие новости? – Он сощурил глаза, с раздражением накрыл свободной ладонью перстень. Украшение потухло.

Женщина опустила голову и тихо произнесла:

– Да. Хорошие. Я нашла ее.

Хищная улыбка расцвела на лице мужчины.

– Прекрасно. И где?

– В городском приюте… она живет в нем последний год.

– Наконец-то. – Он посмотрел в мутное зеркало и поправил шейный платок. Нервно прошел по комнате и остановился у фотографии. Едва скользнул взглядом по ней, отвернулся.

– Да. И что мне делать теперь? – Она заглянула в его черные глаза.

– Не упустить, как в прошлый раз. Обыскать бы девчонку. Не пыталась?

– Как вы себе это представляете? Меня и близко не подпустят к комнатам, где живут дети. – Женщина снова присела на край дивана, сцепила руки в замок. – А моя магия в этом мире не действует.

– Тогда нужно забрать ее из приюта. – Он снова взглянул на фотографию.

– Я так и думала, усыновление… то есть удочерить, – заволновалась она. – Я уже подготовила легенду… и да, уже собрала необходимые документы… А как же Врата? До открытия еще целый месяц!

– Протащим девчонку через портал. Конечно, она еще молода… И риски велики… – Он обратил внимание на взволнованную собеседницу. – Ну хорошо, хорошо. Покатаешь ее. Через месяц. – Поправил снова шейный платок и, щелкнув каблуками туфель, угрожающе шагнул к ней. – И не оплошай в этот раз, иначе…

– Я постараюсь! – Женщина поднялась, сделала шаг навстречу и протянула руку для прощания.

Он сделал вид, что не заметил и отвернулся. Начертил перстнем в воздухе полукруг и, не дождавшись, когда свет разгорится ярче, шагнул в арку перехода. Женщина осталась в комнате одна. Она с грустью посмотрела на фотографию.

– Ну что ж, месяц так месяц.

***

Поздним утром Эвелин прогуливалась по игровой площадке во дворе детского приюта. Приют находился в старинном здании с позеленевшей черепичной крышей, глубокими арочными окнами, толстыми каменными стенами, обвитыми мягким плющом. Площадку отгораживал от внешнего мира высокий металлический штакетник и кованая калитка с врезным замком. Ключ от входа всегда хранился у дежурного воспитателя. Чтобы попасть во двор, посетители нажимали на кнопку входного звонка, и по территории раздавалась требовательная визгливая трель. К зданию вела прямая дорожка выложенная квадратной плиткой, сквозь которую пробивалась трава, а по краям торчали стрелки крокусов.

Слева от дорожки выстроились в ряд лавочки. На одной из них сидели воспитательницы да покрикивали на малышей, норовивших залезть на высокую горку и скатиться вниз. На радужной карусели катались две девчушки лет пяти, а еще два мальчонки трехлетки копошились в открытой песочнице. Справа перекинулся мостик через воображаемую реку к бревенчатой избушке Бабы-Яги.

Ухоженные клумбы с кустами роз радовали взгляд у входа в здание приюта.

Любимое место Эвелин находилось в дальнем углу дворика. За разросшимся шиповником спрятались металлические паровозик и вагончик. Куст загородил проход, и каждый раз Эвелин приходилось продираться сквозь колючие ветки. Они кололи пальцы, царапали руки, цеплялись и рвали одежду, но она все равно пробиралась сквозь них, усаживалась на скамью в вагончике и фантазировала, что путешествует. В мечтах она побывала во многих городах этого и придуманного сказочного мира, но странствия всегда заканчивались неизменным: ее вагончик каждый раз останавливался у ворот родного дома, где ее встречали родители.

Три года назад Эвелин жила с мамой, папой и няней на окраине города в домике посреди огромного, как ей тогда казалось, сада. В нем было разбито много цветочных клумб. Эвелин любила гулять между ними. Она знала каждый цветок “в лицо” и представляла себе, что разговаривает с ними. Именно там ей впервые показалось, что она слышит голоса цветов. Это открытие так поразило, что она тут же побежала и рассказала маме. Мама с тревогой посмотрела на нее, потом на папу и сказала:

– Ах, какая же ты фантазерка, Эвелин! Не придумывай ерунду!

Во время следующей прогулки Эвелин услышала, как две розы спорили, чей аромат сильнее. Но уже никому ничего не сказала.

“Если не верят, то и не надо, а я все равно слышу”, – решила тогда она.

За годы, проведенные в детском приюте, Эвелин изменилась. В неполные двенадцать лет она была высокой и худой, с острыми, как бритва приютского сторожа, коленками. Вместо роскошных белоснежных локонов, украшенных пышными бантами и блестящими заколками, торчали короткие иголки светлых волос.

Из веселой и дружелюбной она превратилась в замкнутую и молчаливую. Лишь глаза по-прежнему сияли непокорным фиалковым блеском.

Последние десять дней ее с головы до пят покрывали зеленые точки. Да. Да. Да. Она заболела ветрянкой и, если верить старой приютской медсестре, настоявшей на своем излюбленном способе лечения ветряной оспы – мазать прыщики зеленкой, то Эвелин уже не заразна, но, на всякий случай, еще парочку дней, поживет в изоляторе. Медсестра требовала, чтобы Эвелин на прогулке держалась подальше от малышей, и Эвелин наслаждалась одиночеством.

Как хорошо, что у сторожа не доходят руки срубить куст! И она может спрятаться за ним, отгородиться от всего мира. Этот куст шиповника привлек ее внимание, тронул душу. Она не могла понять почему. Может потому, что в приюте ее называли “Колючкой”? Она действительно была “колючей”. За последние три года Эвелин успела пожить в двух подобных заведениях и ни в одном не нашла друзей. Не получалось у нее поверить чужим незнакомым людям.

Доверять она перестала после случая в предыдущем детском доме.

Эвелин жила в комнате с двумя девочками ровесниками. Они учились в одном классе, сидели за соседними партами, обедали за одним столом в приютской столовой. А по ночам, после отбоя, когда не хотелось спать, рассказывали друг другу, что помнили из прошлой жизни.

В детском приюте во время откровенных разговоров Эвелин поделилась с девочками, о чем болтали на окне фиалки, но подруги посмеялись. Они назвали ее выдумщицей и лгуньей, а утром разболтали это другим детям. Как же было обидно! Весь приют потешался над ней.

А через пару недель у Эвелин пропала брошь. Это была обычная стеклянная безделушка в виде прозрачной бабочки. Эвелин хранила ее в полотняном мешочке с цветочной вышивкой в прикроватной тумбочке. Она вернулась из школы и увидела мешочек на привычном месте, но он был пустой. Куда делась брошь? Она напоминала Эвелин о семье. Мама вручила ее Эвелин вечером, перед сном, когда они виделись в последний раз. Эвелин хорошо помнила тот вечер.

Кем работали родители Эвелин не знала. Они часто отлучались из дома, и Эвелин оставалась с няней.

В тот вечер мама была взволнована.

– Эвелин! – громко позвала она, когда вошла в комнату через дверь, ведущую в сад. Увидев, что дочь сидит с кошкой на диване, торопливо приблизилась к ней. – Мы с папой должны уехать… Срочно… – она торопилась, и речь ее сбивалась. – Возьми эту брошь. – Протянула мама на ладони прозрачную бабочку… – только никому не позволяй ее брать в руки… – Она вложила брошь в ладони Эвелин и обхватила сверху своими. – В чужих руках она вспыхнет и обожжет. Не потеряй его, Эвелин, сохрани…

Мама обняла Эвелин и прижала к себе. В комнату вошел встревоженный отец.

– Власта, нам пора. – Он приблизился и обнял обеих, обхватил мамины руки и мягко отстранил от Эвелин.

– Малышка, – обратился он к Эвелин, – будь умница, слушайся во всем няню и не закрывай на щеколду окно. Помнишь наш секрет? – Подмигнул он, пока не видела мама.

– Помню, – кивнула она.

Тот секрет спас ей жизнь.

И вот брошь пропала. Эвелин искала ее всюду: в тумбочке, в платяном шкафу, в портфеле и даже в обувной полке. Ей помогала соседка по комнате.

И вдруг Эвелин услышала разговор цветущих фиалок на подоконнике.

– Нет, вы посмотрите на эту нахалку? Ведь это она взяла брошь, – возмутилась розовая фиалка.

– Да, а смотрит как честно, будто она совсем ни при чем, – фыркнула белая.

– Почему люди такие доверчивые? Ума не приложу, – проворчала синяя.

Эвелин обратилась к девочке:

– Верни мне брошь, и я никому не скажу, что это ты украла, и тебя не станут называть воровкой.

– С чего ты взяла? – побледнела девочка. – Очень мне нужна твоя брошь!

– Я же говорила, что слышу голоса цветов, – Эвелин выразительно посмотрела на подоконник с цветами, – они мне все рассказали.

Цветы не обращали внимания на девочек и продолжали обсуждать происходящее.

– А вы видели, как эта негодяйка швырнула брошку на пол? – возмутилась розовая фиалка.

– А слышали, как она закричала? Ей точно было больно! – ответила ей синяя.

– Хорошо, что брошь не разбилась, а всего лишь закатилась под шкаф, – добавила розовая фиалка.

– А это что? – Эвелин наклонилась и вытащила из-под шкафа прозрачную бабочку. – Покажи мне ладони! – потребовала она, глядя в честные глаза соседки по комнате. Не дождавшись, схватила ее руку и, развернув ладошку кверху, увидела след от ожога.

– Эх ты!.. А я тебе доверяла!

– Ведьма! – злобно прошептала теперь уже бывшая подружка и посмотрела на Эвелин с ненавистью.

После этого случая Эвелин старалась мешочек с брошью держать при себе. Возможно, поэтому предпочитала носить джинсы: в них были карманы.

А в приюте, когда Эвелин проходила по коридору, дети тыкали в нее пальцем, но уже не смеялись, а с опаской шептали: “Смотрите! Смотрите! Ведьма пошла! А где же её метла?! Что вы? Какая метла? Она всего лишь слышит голоса цветов!“

Дети красноречиво крутили пальцем у виска. Мальчишки больно дергали за косички, ставили подножки и толкали исподтишка в спину.

Впрочем, злобное шипение соседки по комнате Эвелин слушала недолго. Девочку вскоре удочерили.

Воспитатели пытались защитить Эвелин от травли, но не смогли. Они попросили заведующую перевести Эвелин в другой детский дом.

После этого случая Эвелин уже не делилась тайнами ни с кем.

А еще она не хотела в чужую семью. Она хотела дождаться возвращения родителей, потому что была уверена, что они скоро за ней придут и заберут домой.

От грустных воспоминаний Эвелин отвлек тихий писк за забором. В щель между землей и штакетником просунулась мордочка, а потом и весь котенок. Забавный! Он запрыгнул в вагончик и потерся об ноги Эвелин. Трехцветный, с огромным темным пятнышком на мордочке и необычайно огромными обвисшими ушами, похожими на лопухи, котенок скорее напоминал сказочное существо из сказки, которую еще никто не написал.

– Бедолага, – протянула Эвелин руки к котенку, – как ты здесь оказался?

Котенок доверчиво запрыгнул на колени к Эвелин и замурчал.

– Я бы взяла тебя жить к себе. – Погладила Эвелин котенка по спинке, отчего тот стал ластиться еще сильнее. – Но в приюте нельзя держать домашних животных. Прости!

Эвелин выглянула из вагончика и с опаской посмотрела на воспитательниц. Не заметили ли они котенка? Куст шиповника надежно прикрывал от чужих взглядов. Первые мелкие листочки густо облепили его, не давая видеть то, что делала Эвелин. Да и воспитательницы были заняты. Сидели на лавочке, как обычно, уткнувшись в экраны телефонов.

– Маленький, как же тебя зовут? Не может быть, чтобы у такой милашки не было имени… – Эвелин взяла котенка в ладони и поднесла к лицу. Глядя в умные черные глаза, продолжила рассуждать:

– Нашу кошку звали Феня, вот и назову тебя Фенечка, точно, ты и похожа на нее, только маленькая. Я слышала, что трехцветные кошки приносят счастье. – Эвелин прижала к себе котенка, погладила его по голове. – Счастье не может быть постоянно рядом. Иногда оно уходит. И вообще, к нему, наверное, така-ая очередь. Но ничего, дойдет и до меня, и счастье вернется, и, если нужно, я стану и второй и третий раз за ним.

По двору разлилась визгливая трель входного звонка, и Эвелин с любопытством выглянула из вагончика. Кто это пожаловал в гости? Ребятам из школы возвращаться было еще рано.

Воспитательница недовольно положила телефон в карман и с раздражением пошла открывать калитку неожиданному посетителю.

В калитку вошла женщина. Черные волосы прикрыли лицо. От зеркальных очков отразился солнечный луч. Строгий костюм с мешковатым пиджаком скрывали высокую стройную фигуру женщины, что-то в ней было знакомое. Но что?

– Добрый день! – донеслось до Эвелин, и ей показалось, что она уже слышала этот голос. Но где и когда?

– Проводите меня, пожалуйста, к директору приюта. – Остановилась незнакомка на дорожке, ожидая, пока Рита Анатольевна замкнет за ней калитку. – Я предупреждала о своем визите.

– Да, да, мы знаем. – Воспитательница мазнула взглядом по вагончику, где сидела Эвелин, и поспешила к зданию, показывая дорогу посетительнице.

Эвелин вздохнула. Она узнала эту женщину. Даже не узнала, а скорее почувствовала.

Примерно год назад она приходила в предыдущий приют несколько раз, и воспитатели шепнули Эвелин, что та желает удочерить ее.

Эвелин не понимала детей, которые хотели попасть в семью. В любую. Наверное, потому, что ей нужны были родные мама и папа, которых она еще хорошо помнила, и годы в приютах не стирали из памяти добрые мамины глаза и ласковую улыбку, папины веселые шуточки и заботу. Эвелин не забыла его теплые поддевки и любимую фразу: “А что мои девочки? Что сегодня на ужин?” или “А что мои девочки? В какое путешествие мы отправимся в эти выходные?” Ну как такое можно забыть и променять на что-то другое?

Она видела, как дети старались попасть в семью. Учили стихи и песенки, чтобы блеснуть на “смотринах” и понравиться приходившим женщинам и мужчинам. Надевали красивую одежду, прихорашивались. С Эвелин все было не так.

Ну уж нетушки! Не будет по-вашему!

Эвелин запретила себе быть красивой. В приюте носила либо потертые джинсы с растянутыми футболками, либо серые бесформенные платья. С мамой они были самыми красивыми, так всегда говорил папа, и она не хотела предавать даже память о том времени. На уговоры надеть красивое платье на “собеседование” она лишь насуплено молчала.

Работники приюта недоумевали: “Ну что за глупое дитя, все стараются понравиться и попасть в семью, а эта наоборот…”

Потом Эвелин переехала в этот детский дом и забыла о странной женщине. И вот снова она. Что ей нужно? Зачем она появилась здесь? В груди появился неприятный холод.

Наступало время обеда, и с минуты на минуту должны были вернуться из школы старшеклассники. Эвелин училась в пятом классе в лицее на соседней улице, но из-за болезни пропускала занятия.

Вторая воспитательница позвала малышей:

– Дети, прогулка закончена, заходим, скоро обед.

Малыши нехотя оставляли игры и собирались около няни. Вскоре они ушли, и Эвелин осталась одна.

Зачем эта женщина здесь? Что ей нужно? Неужели она снова пришла, чтобы удочерить ее? И что теперь делать? Я не хочу жить в чужой семье!

От тревожных мыслей отвлек котенок. Он снова стал ластиться и мурчать, и она увлеклась болтовней с ним, жалуясь на жизнь.

– Эвелин? Что это? – По ту сторону куста стояла одна из воспитательниц, Рита Анатольевна, и заглядывала в вагончик. – На территории приюта категорически запрещено держать животных. Выбрось его сейчас же! – Воспитательница нахмурилась, и кончик ее острого носа задрожал. – Ты наберешься от него блох…или подхватишь лишай, – ее голос стал похож на змеиный шепот.

Эвелин вздрогнула от неожиданности и наклонилась, прикрывая котенка собой.

– Он пришел сам, – растерялась Эвелин. – И у него нет лишаев и блох. – Она приподняла котенка, покрутила в воздухе, показывая Рите Анатольевне.

– Вечно залезет в эти колючки. Когда же сторож вырубит эти противные кусты? – возмущалась воспитательница, но лезть в кусты не решилась. – Выползай! Живо! Тебя зовут к директору! – громко скомандовала она.

Эвелин прижала к себе котенка и стала пробираться сквозь колючие ветки. А как только предстала перед Ритой Анатольевной, та выхватила котенка из рук Эвелин, взяла за шкирку двумя пальцами, брезгливо скривилась и направилась к калитке. Свободной рукой достала ключ из кармана, отомкнула замок, открыла калитку и швырнула котенка в образовавшуюся щель на улицу. Котенок даже не мяукнул. Стряхнув с ладоней воображаемую шерсть, воспитательница замкнула калитку и повернулась к Эвелин, семенящей следом. Придирчиво посмотрела на потертые джинсы и растянутый свитер с выцветшим геометрическим узором.

– Вид у тебя ужасный, – она как будто впервые увидела во что одета Эвелин. – Пойдем я тебя наряжу для такого случая. Все-таки не каждый день к нам приходят, чтобы забрать детей в семью.

От этих слов у Эвелин внутри похолодело.

– Но я не хочу, – сжала она кулаки, – скоро меня найдут родители или бабушка и заберут домой.

– Я слышу это уже целый год.

Воспитательница взяла за руку Эвелин и, не обращая внимания на сопротивление, потащила в здание приюта.

– Эвелин, сейчас же надень это платье. – Рита Анатольевна положила перед Эвелин нежное розовое платье в оборках. – Надевай быстрее, и я повяжу тебе банты, нас ждут! – Посмотрела с сомнением воспитательница на ее волосы.

– Зачем?

– Так надо, – решительно заявила Рита Анатольевна и потянула с Эвелин свитер. – Ну, будь лапочкой, прошу тебя, – приговаривала она, натягивая на Эвелин платье. На коротенькие хвостики завязала два пышных банта и больно щелкнула Эвелин по носу. – А если снова что-нибудь учудишь – накажу.

– Я не боюсь.

– Маленькая врушка.

На самом деле Эвелин не боялась наказаний. Они ей просто не нравились.

Пока воспитательница отвернулась, Эвелин достала из-под подушки кусочек угля, взглянула на ладошку, проверила “не запачкалась ли”, чтобы не выдать себя раньше времени. Этот трюк Эвелин еще не проделывала. В прошлый раз ей удалось разворошить волосы на голове и во время встречи с возможными родителями плюнуть на Милану, девочку, кандидатку на удочерение. Кстати, Милану тогда забрали в семью.

Десятью минутами позже Эвелин стояла перед дверью в кабинет директора. Из-за нее доносились негромкие голоса.

– Завтра состоится заседание совета по… – расслышала Эвелин слова директора, когда Рита Анатольевна постучала и приоткрыла дверь.

– Простите, но это всего лишь формальность, – перебила директора незнакомка. – Уже все решено, мне одобрили удочерение Эвелин.

Услышав эти слова, Эвелин сцепила зубы и попятилась назад.

Пока Рита Анатольевна стояла в дверях, ожидая разрешения войти, Эвелин, ожидая за ее спиной, плюнула в ладошку и размазала угольную грязь по лицу и рукам. Она взглянула на платье, но не решилась его испачкать.

– Ах, негодница, когда успела? – всплеснула руками воспитательница, когда повернулась к Эвелин.

– Что случилось? – донеслось из кабинета и в дверях показалась директор. – Что это значит, Эвелин? Зачем ты это сделала? – Она подтолкнула Эвелин в кабинет. – Проходи уже. Вот так и живем, – обратилась она к посетительнице.

Незнакомка сидела у стола лицом к двери и с интересом наблюдала за происходящим.

Эвелин бывала пару раз в этом кабинете. Она уже успела рассмотреть шкафы с разноцветными папками за стеклом и серый сейф в углу. Однажды даже сидела за журнальным столиком и пила чай из изящных чашечек и ела печенье из хрустальной вазочки, молча слушая беседу директора и незнакомых людей. Эвелин прислушалась к двум цветущим кактусам на подоконнике. Но сегодня они молчали.

Жаль! Порой молчаливые могут сказать о многом.

Эвелин прошла в кабинет и остановилась напротив посетительницы.

Женщина пристально смотрела на грязное лицо Эвелин и улыбалась притворно ласковой улыбкой. От этой улыбки веяло холодом и злостью. Волнуясь, Эвелин стала тереть лицо, а потом поправила оборки на платье.

Она почувствовала, как дрожат пальцы у незнакомки, когда та притронулась к ее волосам, а в зеленых глазах мелькнуло удивление, когда она наклонилась.

– Ах… – громкий возглас Риты Анатольевны прервал их молчаливый разговор. Она с огорчением смотрела на грязное платье. Потом перевела взгляд на директрису.

– Простите, но эта девочка всегда такая… – директриса не смогла сразу подобрать нужное слово, растерянно развела руки в стороны.

– Ничего страшного. Я все понимаю. – Глаза женщины напоминали мамины, но в них не было тепла. Их взгляд был холодным и колючим.

Хотелось ли Эвелин быть частью такой семьи? Вряд ли. Едва дождавшись окончания экзекуции, Эвелин вернулась в комнату. После обеда она попросила Риту Анатольевну принести книгу из библиотеки и не выходила из комнаты до самого ужина.

К вечеру небо заволокло мрачными тучами, на улице резко потемнело, сильный ветер поднял из песочницы облако маленькой песчаной бури. Куст шиповника над вагончиками недовольно склонился к земле. Эвелин закрыла окно на защелку, но не отошла, наблюдала сквозь стекло, как воспитательницы заводили малышей в помещение после вечерней прогулки.

Вскоре по черепичной крыше застучали первые капли весеннего дождя. Их надоедливый монотонный стук по крыше мешал спать, потом, когда Эвелин почти привыкла к нему и даже задремала. Ей снова привиделся кошмарный сон. Эвелин снова была в спальне родительского дома. Снова слышала из соседней комнаты низкий злобный голос незнакомца и придушенный крик няни: «Эви! Беги, детка, беги!»

Этот сон преследовал Эвелин последние три года, и она уже устала смотреть его по ночам, словно надоевшую страшилку, где знаешь каждый звук и каждое движение.

Где он! Говори!

Сир! Пощадите! Я не знаю!

Не лги! Я знаю, что где-то здесь!

Потом раздавался крик, нет, почти писк нянечки. Эвелин распахнула окно и прыгала в холодную темноту ночного сада.

И просыпалась.

Сегодня она снова проснулась среди ночи, и ей послышался жалобный писк за окном. Она поднялась с постели. Линолеум обжег холодом босые ноги. Эвелин поежилась, поджала пальцы, но подошла к окну и выглянула.

Дождь прекратился. Под фонарем у входной двери она заметила знакомый комочек.

Ну надо же. Он вернулся. Я так хочу его спасти! Он так же одинок, как и я. Пусть ругают. А я спрячу его. И пусть это будет наш секрет.

– А вот возьму и заберу котенка. Хоть отогрею его и накормлю. – прошептала Эвелин и накинула на пижаму куртку. Она надела кроссовки на босу ногу, приоткрыла двери, выглянула в коридор. Из комнаты дежурных воспитателей в тишине спящего приюта доносилось легкое похрапывание.

Эвелин прошмыгнула к выходу, заглянула в комнату сторожа, никого там не обнаружила. Более того, входная дверь оказалась открыта. Эвелин выскользнула на улицу. Свежий мокрый воздух дохнул и остудил разгоряченное лицо, напитал влагой волосы. Эвелин подняла голову и посмотрела вверх. Далекие звезды мерцали в ночном небе сквозь оставшиеся белесые нити облаков. Мутная луна смотрела на Эвелин с лукавой усмешкой.

Котенка под фонарем не оказалось, и Эвелин сначала растерялась, но тут же услышала жалобное мяуканье в вагончике. Было страшно, но она пошла на писк, пробралась сквозь колючие кусты шиповника, не обращая внимания на цепляющиеся за пижаму шипы. Котенок сидел на лавочке в вагончике, будто пассажир в ожидании отправления поезда. Эвелин вдруг тихо рассмеялась.

– Фенечка, пойдем со мной, – позвала она котенка.

Тот пискнул и потянулся к Эвелин. Оказавшись в руках, котенок доверчиво прильнул к ней и перестал мяукать, замурчал.

Раздались гулкие шаги. Сторож! – поняла Эвелин, – завершил ночной обход территории. Эвелин поспешила войти в здание. Прошмыгнув в комнату, она легла в постель и положила котенка с собой под одеяло. Тепло маленького тельца успокоило Эвелин и она, наконец-то, крепко уснула.

Глава 2

Утреннее солнце посылало добрые лучи. Один, самый озорной, пробрался сквозь занавеску и разбудил Эвелин. От неожиданности она спряталась под одеяло. Повалялась еще немного в постели, вспомнила ночные приключения.

Неужели приснилось? С ней иногда такое случалось, когда что-то снилось, а утром оказывалось, что все происходило на самом деле. Оглядев постель, она обнаружила в ногах спящего котенка. Значит, не приснилось.

Эвелин прислушалась. С улицы доносились голоса детей и воспитательниц. Хлопала входная дверь, брякала калитка, множество ног топали по дорожке. Значит завтрак уже закончился и старшие отправились в школу на занятия. Наконец все стихло.

В приюте остались малыши, Эвелин и пара воспитательниц.

– Эвелин, ты почему еще в постели? Ах, ты ж лежебока! – В комнату вошла Рита Анатольевна.

Эвелин поспешила накрыть котенка одеялом. Воспитательница торопилась, и, кажется, не заметила этого. В руках она держала поднос с завтраком. Эвелин уловила запах творожной запеканки и недовольно скривилась.

Снова эта запеканка! Она любила творог, но в приюте почему-то творожную запеканку всегда готовили с морковью. А вот морковь Эвелин терпеть не могла. Рассказы про витамины и все такое она слышала, но не слушала. Предыдущую запеканку она выкинула в мусорное ведро, и Рита Анатольевна долго ругалась. Хуже был только молочный суп из макарон, а еще каша «дружба» из пшена, риса и гречки.

Эвелин уселась в постели, опустила ноги в тапочки.

– Спасибо, Рита Анатольевна. – Пригладила торчащие после сна волосы и тайком посмотрела на одеяло, под которым спал котенок. – А после завтрака снова на прогулку?

– Да, все по расписанию. – Воспитательница со стуком поставила завтрак на тумбочку. Развернулась и строго посмотрела на Эвелин. – И сегодня съешь все, как положено, а не так, как в прошлый раз, не думай…я все равно узнаю. И вообще, – ее голос смягчился, – тебе нужно есть, а то совсем худенькая стала. Так недалеко и анорексию заработать.

Эвелин молча слушала увещевания Риты Анатольевны. Спорить было бесполезно, только наживешь себе лишних проблем.

– Да, Рита Анатольевна, я все поняла, съем обязательно, – ответила она, мечтая, чтобы воспитательница поскорее покинула комнату.

Оставшись одна, Эвелин прошмыгнула в ванную, находившуюся тут же, в изоляторе: старательно умылась, почистила зубы, грустно улыбнулась отражению в зеркале, сменила пижаму на привычные майку и джинсы.

С усилием проглотила половину запеканки, запивая несладким чаем, откусила край печенья. Остатки еды спрятала в тумбочку.

Мартовские ночи были холодные и дождливые, а дни солнечные и теплые, но воздух не прогревался. Эвелин выглянула в окно и решила надеть теплый свитер.

– Фенечка, спишь? – прошептала Эвелин и поправила одеяло над спящим котенком. – Спи.

На игровой площадке во дворе все было как прежде, только Эвелин чувствовала непонятное беспокойство. Вот бывает такое: вроде бы все как обычно, но ты чувствуешь, что что-то должно произойти.

На лавочке Рита Анатольевна и дежурная воспитательница уткнулись в смартфон и что-то увлеченно обсуждали. Иногда до Эвелин долетали громкие восклицания «звездочки», «звездопад» и «фейерверки». Малыши увлеченно играли в избушке Бабы-Яги.

– Эвелин! Иди к нам, посмотри какое шоу! – позвала Рита Анатольевна.

Эвелин подошла и заглянула в телефон воспитательницы. На экране развернулась картинка ночного неба. На видеозаписи появлялись разноцветные огоньки, резвились, игрались, словно светящиеся рыбки в бассейне, и неожиданно исчезали, будто нырнув на глубину.

– Какая красота! – восхитилась Рита Анатольевна.

– А что это? – не удержалась Эвелин.

– Никто не знает, что это за явление. Многие считают, что так хулиганы шутят: создают эти огоньки с помощью обыкновенных управляемых дронов со светящимися фонариками: рисуют узоры в небе, а потом отключают их, и звездочки исчезают, – пояснила Рита Анатольевна.

– Было бы прикольно увидеть это вживую. – Эвелин пожала плечами.

– Сегодня ночью это должно повториться, это же старая запись. В честь такого действа разрешаю лечь спать позже. Хочешь?

– А можно? Хочу! – Но тут же вспомнив про котенка, Эвелин поправилась: – Нет, спасибо.

– Можно можно, мы же никому не скажем? – подмигнула Рита Анатольевна, а вторая воспитательница заговорщически улыбнулась.

– Очень интересно. – Эвелин заметила, как малыши пробрались в песочницу с мокрым песком и хмыкнула.

– А ну быстро уйдите оттуда! – крикнула воспитательница на малышей, встала с лавочки и направилась к детям.

Те с досадой пошли кататься на карусель.

Эвелин отправилась к вагончикам.

Как там Фенечка? Наверное, уже проснулась. Вдруг кто-нибудь зайдет в комнату, пока я здесь? Вдруг она проголодалась? Нужно скорее вернуться в комнату.

– Рита Анатольевна? – обратилась она к воспитательнице. – Можно я пойду в комнату? Я замерзла. – Эвелин выразительно обхватила себя руками. – Я лучше книжку почитаю.

– Да, конечно, иди.

Котенок уже не спал. Он сидел на подушке и умывался по-кошачьи: вылизывал сначала лапку, а потом водил по мордашке и ушам. Хорошо, что его никто не увидел.

Из головы не шло “шоу огоньков”. Эвелин была любопытна, как все дети.

Что это за представление? Кто его устраивал? Как это происходит? Я обязательно разгадаю эту загадку!

Она не догадывалась, что скоро все и так узнает.

Кошечка съела творожную запеканку и хрустела печеньем. Эвелин читала книгу. С улицы донеслась визгливая трель входного звонка. Окна изолятора выходили во дворик. Эвелин выглянула и увидела с каким недовольством воспитательница пошла открывать калитку, положив телефон в карман.

Еще бы! На самом интересном!

Эвелин мысленно позлорадствовала.

Во двор вошел странный посетитель.

Почтальон уже приходил сегодня рано утром. Его график Эвелин выучила за десять дней заточения. А этот человек был действительно странным. Его яркие, цвета апельсина, усы притягивали взгляд. Но почему-то она решила, что это тоже почтальон, а не скажем “зеленых дел” мастер. Высокий мужчина был одет во все зеленое: начиная с салатовой кепки и ярко-зеленого костюма и заканчивая туфлями болотного цвета. Только синий платок на шее выглядывал из расстегнутого ворота белой рубашки и казался неуместным.

В руках незнакомец держал большой конверт. В таких конвертах обычно получали заказные письма.

“Почтальон изумрудного города”, как мысленно назвала его Эвелин, уверенно шагал за Ритой Анатольевной. Воспитательница скрылась за дверью. Он остановился перед крыльцом, потоптался на ступеньках, замешкался, с любопытством рассматривая приютский уютный дворик и ухоженные клумбы, и не успел войти в дверь – навстречу вышла директриса.

Эвелин охватило странное волнение. Она почувствовала, как сердце забилось чаще и громче, вцепилась в подоконник пальцами и прилипла носом к стеклу.

Незнакомец обернулся и посмотрел на окна приюта. Эвелин вздрогнула, почувствовав пристальный взгляд, слегка отстранилась от окна и заметила, что мужчина отвернулся.

Директор кивнула, взяла предложенный конверт и пригласила войти. Они скрылись за дверью. Эвелин задержала дыхание.

А вдруг он пришел из-за нее? Или нет, не так. Вдруг его прислали родители, чтобы он забрал ее из приюта? Да нет! Глупости!

Она постаралась успокоиться и попыталась забыть о таинственном незнакомце.

Фенечка довольно урчала у стенки, спрятавшись за подушкой.

Эвелин примостилась рядом, взяла в руки книгу и продолжила читать.

Любимая книга о мальчике маге ее увлекла, и она не сразу услышала, как открылась дверь.

– Эвелин! Читаешь? – Заглянула в комнату Рита Анатольевна.

Эвелин вздрогнула от неожиданности и вскочила с постели, на ходу пряча под стопами ног оставшиеся на полу крошки печенья.

– Пойдем, тебя ждут в кабинете директора! – Воспитательница подозрительно посмотрела на пол. – В последнее время ты там бываешь чаще остальных детей. Надеюсь, что это к хорошему.

Странно! В этот раз Рита Анатольевна не стала заставлять надевать платье.

Эвелин остановилась в дверях директорского кабинета.

Незнакомец сидел спиной к входной двери, и Эвелин увидела его широкую спину и затылок. Ее отвлекли голоса на подоконнике. Сегодня цветущие кактусы разболтались не на шутку, и, кажется, предметом их обсуждения были экзотические усы гостя.

– Какая прелесть! – восклицали кактусы. – Мы такого еще не видели, только слышали.

– Я помню, мне матушка рассказывала, а ей ее матушка, что столь экстравагантно выглядел один знакомый им человек, – поведал один из кактусов.

– И кто же этот человек? – перебил его другой.

– Да если бы я помнил, – огорчился первый.

«Почтальон» развернулся и посмотрел на Эвелин. Его апельсиновые усы так смешно топорщились, что Эвелин не удержалась и улыбнулась. Он сощурился и улыбнулся в ответ.

– Добрый день, – проговорил незнакомец, не дождавшись приветствия от Эвелин.

– Здравствуйте, – смутилась она.

Директор, сидевшая за столом, внимательно посмотрела на Эвелин, ободряюще кивнула.

– Эвелин, проходи, присаживайся. – Указала она на стул.

Та неловко примостилась на краешке стула.

– Скажи Эвелин, что ты знаешь о своей семье? – спросил незнакомец. Его низкий грубоватый голос успокаивал, внушал доверие.

Эвелин пожала плечами. Она не могла понять, почему ее об этом спрашивают, ведь знают все и так. И все же ее сердечко забилось. Неужели что-то стало известно о родителях и этот человек принес новости?

– А бабушка?

– Да, бабушка Роза. Но я не знаю, где она живет.

– Ну что ж… – вклинилась в разговор директриса, взяла в руки исписанный ровным почерком лист бумаги. – Спешу тебя обрадовать… Нашлась твоя бабушка…и, – заметив недоверие в глазах Эвелин, добавила: – это правда, ты не зря сопротивлялась удочерению.

Эвелин улыбнулась, в глазах заблестели слезинки, словно сиреневые самоцветы в лучах восходящего солнца. Эта новость обрадовала и ошеломила одновременно. Она верила, что такой день наступит и семья найдет ее. Неужели это случилось?

Директриса обменялась взглядом с незнакомцем, наблюдавшим за происходящим.

– Сегодня вечером ты отправляешься домой, Эвелин. Розалинда Витольдовна, твоя бабушка, уже ждёт тебя. – Директриса кивнула на мужчину. – Кстати, познакомься – это Григорий. Он отвезет тебя к ней.

Григорий кивнул, подтверждая слова директрисы.

За дверью послышался шум. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась воспитательница. В руках она несла котенка. Котенок таращился по сторонам, трехцветная шерсть стояла дыбом, широкие уши трепыхались, словно листья лесного ландыша на ветру.

Рита Анатольевна держала котенка перед собой на вытянутых руках.

– Вот…вот…посмотрите, – запыхалась она, – притащила-таки его, а ведь я запретила!

Котенок громко мяукнул, изогнулся и, поцарапав руку Рите Анатольевне, вырвался. Почувствовав свободу, нырнул под стол.

– Какая хорошенькая! Это кошечка? Напуганная! Ксс-ксс-ксс. – Заглянул под стол Григорий.

– Эвелин, – поднял он голову и посмотрел на нее, – зови ее, она твоя!

От неожиданности Эвелин растерялась и удивленно посмотрела на Григория.

– Ну? Чего ждешь? – Он встал со стула, нагнулся и снова посмотрел под стол. – Ты же уже дала ей имя! – уверенно произнес он.

Эвелин присела. Из темноты на нее смотрел испуганный котенок.

– Хочешь взять его с собой?

– Да, хочу! Я без него никуда не поеду!

– Так я и знал!

– Фенечка! – протянула Эвелин к котенку ладони.

Котенок вылез из-под стола и доверчиво подошел к ее рукам. Она подхватила его и прижала к себе.

– Эвелин! Собирай вещи, а для котенка придется купить переноску, – сказала директриса и вложила письмо в конверт.

– Нет! – вмешался Григорий. – Нужен специальный рюкзак.

Эвелин зашла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Когда она шла по коридору, твердо решила, что не уедет из этого города, не попрощавшись с домом.

– Фенечка, ты только не волнуйся, я скоро вернусь. – Погладила она кошечку.

В комнату вошла Рита Анатольевна, принесла обед.

– Ты бы вещи собрала, может тебе помочь? – Предложила она, поставив поднос на тумбочку.

– Нет, нет, спасибо, я справлюсь сама. Не так уж и много у меня вещей.

– А для котенка рюкзак сторож уже принес, – сообщила Рита Анатольевна.

– Спасибо, а можно я посплю? – Эвелин демонстративно прилегла на кровать, обняла подушку и прикрыла глаза.

– Да, конечно, перед дорогой нужно отдохнуть. Я не буду тебя тревожить.

Наконец-то воспитательница вышла из комнаты.

Выждав некоторое время, Эвелин усадила кошечку на постель и погладила.

– Фенечка, сиди тихо и жди меня. Из комнаты никуда не выходи. Не мяукай. Я скоро вернусь. – втолковывала она ей, словно та могла понять.

Котенок свернулся клубочком и замурчал.

Эвелин посмотрела на постель и задумалась. Стоит ли скручивать из одежды чучело и класть под одеяло вместо себя? Она все равно сегодня покинет приют. Но вдруг она кому-то понадобится, и зайдут в комнату, а ее нет?

За окном раздалась трель звонка входной калитки.

Кто бы это мог быть в такое время? Эвелин подошла к окну. Тихий час, все дети спали. Во дворе было пусто. Хлопнула дверь приюта. Эвелин увидела, как Рита Анатольевна прошла по дорожке ко входу и открыла калитку. Эвелин вздрогнула и вцепилась пальцами в занавеску на окне.

Следом за воспитательницей по дорожке шла уверенной походкой вчерашняя незнакомка.

Что теперь будет? Эвелин решила повременить с прогулкой, а вдруг снова придется идти в кабинет директора? А может, наоборот, сбежать пока не поздно? Заметалась она, но решила пока остаться. Сбежать еще успеет.

Минут через десять незнакомка шагала размашистой походкой обратно. Не обращая внимания на спешащую следом воспитательницу, она развернулась у калитки, окинула приют злобным взглядом так, что Эвелин непроизвольно вздрогнула, почувствовала, как этот взгляд нашел ее, спрятавшуюся за шторкой, и неприятный холод коснулся лица. Рита Анатольевна распахнула перед посетительницей дверь, и незнакомка покинула двор.

Эвелин с облегчением вздохнула. Немного успокоившись, съела остывший обед.

Между обедом и полдником, во время тихого часа, она иногда могла покидать территорию приюта и гуляла по городу. Чаще всего она отправлялась туда, где находился ее дом. Дом, где она когда-то жила с родителями. Он до сих пор стоял пустой на окраине города. Как сказала директор приюта, его не продадут, потому что он принадлежит Эвелин и, когда она станет совершеннолетней, то сможет в нем жить.

Эвелин выскользнула во двор и осмотрелась. Никого. То, что надо. Она пробралась к вагончику, залезла на крышу и перелезла через высокий забор. Спрыгнула на тротуар и сделала вид, что прогуливалась по улице. Впрочем, делать вид было не перед кем. Эвелин успокоилась и осмотрелась. Улица была пуста, но в двухэтажном кирпичном доме напротив дернулась занавеска, и Эвелин прибавила шаг, проскочила мимо прозрачной автобусной остановки, где сидели две старушки в ожидании автобуса. Перекресток и пешеходная дорожка со светофором тоже остались позади. Мимо проехало такси, и в салоне мелькнули знакомые апельсиновые усы.

Не может быть! Григорий следит за ней?

Впереди уже маячил вход в городской рынок, рядом с которым стоял цветочный ларек. Эвелин приблизилась к стеклянному домику, обошла его и спряталась. Она дождалась пока такси удалилось по улице в сторону приюта и вышла из своего укрытия.

На двери красовалась табличка “ЗАКРЫТО”. Эвелин знала, что хозяева собирались уезжать и распродавали цветы. Но надеялась, что успеет с ними попрощаться.

Она присела на ступеньку, задумалась.

Что привлекло тогда ее внимание? Почему она не прошла мимо этих цветочниц?

Эвелин вспомнила первую встречу.

– Мама, т-там девочка, она уже д-долго стоит возле нашего магазина, – заикающийся голос девочки напоминал звон колокольчика.

Эвелин собиралась убежать, но замерла. Из ларька сначала выглянула, а потом вышла на ступеньки рыжеволосая женщина с печальными зелеными глазами, а следом ее уменьшенная копия. Шапка коротких непослушных рыжих волос девочки напоминала календулу. Улыбка на милом лисьем личике светилась любопытством.

– Добрый день, вас интересуют цветы? – спросила женщина.

Цветочницы с интересом смотрели на покрасневшую Эвелин.

В самом-то деле, не говорить же им, что Эвелин случайно проходила мимо и увидела у порога метлу? Это была самая обыкновенная метла. Такой их сторож подметал дорожки во дворе приюта. Но Эвелин помнила, что точно такая же стояла возле порога родительского дома. И ею никогда не мели.

В этом магазинчике не продавались букеты из срезанных цветов. На полках внутри помещения и снаружи стояли горшки с живыми цветами, и Эвелин услышала их шепот.

Ольга Казимировна и Надя жили тут же, в магазине, в дальней комнате. Сбегая во время тихого часа посмотреть на свой дом, чтобы удостовериться, что он по-прежнему стоит и ждет ее, Эвелин по пути заходила вцветочный магазин. Внешне непохожие: низенькая и полноватая Надя, вечно краснеющая и стесняющаяся своего заикания, и высокая худенькая Эвелин, умеющая постоять и за себя и за подругу, легко находили общие темы для общения. А фамилии? Надежда Календула звучало ничуть не хуже Эвелин Клевер. Но от детей в приюте это звучало как оскорбление.

Эвелин рассказала цветочницам, что потеряла родителей и живет в приюте. Они сочувствовали ей, но на просьбу Нади взять Эвелин к себе Ольга Казимировна ответила отказом. «Мы не можем этого сделать. У нас своя жизнь. Возможно, Эвелин еще повезет найти семью».

Эвелин случайно услышала их разговор и сначала обиделась. Но потом успокоилась.

Надя училась в соседней школе, а после уроков помогала маме с цветами. Ах, как много всего она знала о цветах! Именно от Нади Эвелин узнала какие бывают цветы, как ухаживать за ними, что значит каждый цветок, что вообще есть такие науки, как ботаника, флористика, флориографика.

– Цветы не т-только наполняют мир яркими красками и запахами, но и очищают воздух, с-создают хорошее настроение, влияют на здоровье. Вообще, обладают магическими и лечебными с-свойствами. – Надя умела красиво излагать мысли, легкое заикание ей не мешало, – Есть т-такие люди, кто чувствует с-связь с растениями. Вот мы с мамой, например, чувствуем. А ты?

Эвелин тогда скромно промолчала.

Однажды пригодился и дар Эвелин слышать цветы. Стала чахнуть и засыхать традесканция в горшке.

– Этот червяк не дает моим корням пить воду, я умираю… – жаловалась она остальным цветам.

– Ольга Казимировна? Можно я пересажу этот цветок? – попросила Эвелин.

– Мы недавно его пересаживали. – Ольга Казимировна упаковывала горшок с бегонией для покупательницы. – Но если тебе так хочется, делай, – разрешила она.

Эвелин тайком извлекла червяка из горшка, и традесканция, пока ее не купили, благодарила Эвелин за спасение. Правда, слова благодарности слышала только Эвелин и другие цветы.

В компании Ольги Казимировны и Нади Эвелин было уютно. Она чувствовала доброту этих людей и часто убегала к ним. Пару раз ее находили воспитатели приюта и забирали, но после разговора с Ольгой Казимировной уже не были так строги.

Слушать кактусы, растущие на подоконниках в игровой комнате Эвелин надоело. Они постоянно жаловались на несносных невоспитанных детей, особенно после того, как мальчишки, чтобы не колоться, постригли на них иголки. К тому же делать вид, что она улыбается просто так, а не потому, что кактусы обсуждают новую несуразную прическу воспитательницы или сторожа, который приходит в игровую по ночам и собирает лего-конструктор, потому что у него в детстве не было такой игрушки, не хотелось. Эвелин перестала заходить в игровую комнату, чтобы не слушать болтовню двух “толстячков”, несмотря на то, что там было много новых красивых игрушек.

Надя и ее мама никогда не говорили, что Эвелин странная. Они улыбались, замечая, как Эвелин шепчет и качает головой, глядя на цветы.

Слушая цветы, Эвелин развивала дар, и голоса цветов уже не были шепотом. Она даже научилась угадывать голоса цветов. Частенько сидела на скамеечке около ступенек в магазин и слушала их милые перебранки.

Забавно было наблюдать за изысканными орхидеями. За тем, как они надменно смотрят на остальные цветы и даже на горделивую, любимицу покупателей, розу, а сами сплетничают обо всех, думая, что их никто не слышит. Как розы стараются не обращать внимания на орхидеи, делая вид, что не слышат их. Эвелин веселили тонкие голоса незабудок в расписных глиняных горшочках в подарочной упаковке, щебечущих о всякой чепухе, чтобы независимые ирисы, наконец-то, обратили на них внимание.

На прошлой неделе Эвелин подслушала разговор двух лилий. Они жаловались, что хозяйка собралась закрывать магазин и назначила распродажу, и поэтому они сегодня так дешево стоят.

Эвелин не удержалась и спросила:

– Это правда? Вы собираетесь закрывать магазин?

– Мы еще никому об этом не говорили! – растерялась Надя. – Как ты узнала?

Эвелин лишь пожала плечами.

В самом деле, не говорить же, что она подслушала новость у цветов?

– Да, мы уезжаем в родной город. Мне нужно учиться… понимаешь… – Надя замолчала, отвела в сторону взгляд и закончила: – Мне нужно учиться в другой школе.

– Жаль… Мне очень нравилось приходить сюда…к вам…

– Мне тоже жаль, но мама говорит, что так нужно, – вздохнула Надя. – Мама еще не нашла покупателя на наш магазин. Но даже, если мы его не продадим, то все равно уедем.

В дверях показалась Ольга Казимировна.

– Эвелин, нам тоже не хочется с тобой расставаться. Ты хорошая подруга для моей дочери, но иногда приходится прощаться с друзьями. Нужно уметь их отпустить. Потом будут другие. – Присела она рядом с девчонками на скамейку. – А, может быть, вы когда-нибудь встретитесь вновь.

Эвелин посидела несколько минут на скамейке у закрытого магазина.

В соседнем магазине тоже продавали цветы, только в букетах. Эвелин часто наблюдала, как продавщица обрезала стебли цветов специальными ножницами. Цветы молчали. Они были мертвы. Их лишили жизни ради минутного удовольствия. Эвелин почувствовала холод в груди, заметила, как дрожат пальцы на руках и подбородок.

Ну уж нет! Грустить и плакать я не буду.

Она поднялась и поспешила к своему дому.

На общественный транспорт или такси у Эвелин не было денег, а пешком она шла долго. Когда Эвелин добралась до дома, солнце уже собиралось упасть за ветки деревьев. Вечерние сумерки опускались на сад с темными стволами, словно застывшими истуканами, на пятачки еле заметных клумб, поросших сорняками. Эвелин медленно прошла по заросшей дорожке к дому. Заплетенной лозой дикого винограда, словно паутиной, окутавшей стены.

Все выглядело совсем не так, как раньше. Эвелин смотрела и не верила, что когда-то она была счастлива в этом доме. Это было так давно. Сколько она простояла таким же истуканом перед домом?

Холодный вечерний ветерок привел в чувство. Эвелин поежилась. Пора возвращаться. В приюте ждет Фенечка, а потом она уедет отсюда далеко-далеко, к бабушке.

Скрипнула входная калитка, и послышались тяжелые шаги. Эвелин оглянулась.

– Как? К-как вы меня нашли? – от удивления Эвелин начала заикаться.

– Это было не трудно. – Григорий стал рядом с Эвелин, осмотрелся.

Эвелин заметила на его лице сожаление.

– Они уже не вернутся? – дрогнул ее голос.

– Почему? – спросил он.

– Если бы хотели… могли… уже бы вернулись, – тихо произнесла Эвелин.

В дальнем углу сада проснулась, ухнула ночная птица, мелькнула тень, и затрещали кусты. Пискнула неразумная мышь.

Эвелин повернулась к Григорию и с сомнением в голосе произнесла:

– Я боюсь, что если уеду, то никогда не узнаю правду, – в голосе сквозила горечь.

– Может так, а может наоборот. – Он протянул руку ладонью кверху. – Возможно там ты поймешь и узнаешь больше, чем находясь здесь.

Дунул легкий ночной ветерок, погнал холодные мурашки по голым рукам.

– Ну… все…нам пора.

Эвелин вложила ладошку в теплую крепкую ладонь.

Глава 3

– Присядем на дорожку? – Григорий опустился на стоящий у двери стул.

Эвелин присела на край кровати. Она чувствовала себя неуютно в новеньких синих джинсах и модных белых кроссовках, подаренных директором приюта. И тут Григорий посоветовал надеть в дорогу теплую куртку и вязаную шапку. Он же попросил переложить вещи из дорожного чемодана на колесиках в небольшой удобный рюкзак, который стоял сейчас у него в ногах. В руках Эвелин держала рюкзак-переноску для кошек с прозрачным круглым окошком, сквозь которое, словно космонавт из иллюминатора выглядывала недовольная Фенечка.

За дверью послышались шаги.

– Пора. – Эвелин встала, надела рюкзак на плечи.

Из рюкзака послышалось царапанье.

– Потерпи. Я не знаю, сколько времени мы проведем с тобой в пути, – успокоила кошечку Эвелин.

В комнату вошла директриса.

– Волнуешься? – стала она посреди комнаты. – Это же здорово, что тебя нашли родные люди. Я рада за тебя.

– Спасибо. – Эвелин кивнула в ответ.

Котенок мяукнул.

– Охраняй, защищай Эвелин, – обратилась директор к котенку, протянула руку к переноске и постучала указательным пальцем по прозрачному пластику.

Котенок мурлыкнул в ответ.

В дверях появилась Рита Анатольевна.

– Кажется, такси приехало. Ума не приложу, как можно отправлять в дорогу ребенка ночью с незнакомым человеком? – Зыркнула она в сторону Григория и развела в недоумении руки.

Григорий в ответ промолчал, усмехнулся, легко поднялся со стула и подхватил рюкзак с пола. Закинул на левое плечо и, кивнув Эвелин на дверь, вышел из комнаты.

– Лететь далеко и билет смогли заказать только на этот рейс, – пожала плечами директор. – Не волнуйся так, Риточка, за ней присмотрят… и встретят. Надеюсь, Эвелин не потеряется.

– Да уж, надеемся. – Воспитательница посмотрела на рюкзак с кошечкой недоверчивым взглядом. – Ну что, пошли провожаться? Ты, как доберешься, уж сообщи как-нибудь, что на месте, – не успокаивалась Рита Анатольевна. – Обязательно напиши, как встретишься с бабушкой.

Эвелин поняла, что будет скучать по этим людям. И за строгой беспокойной Ритой Анатольевной, и за доброй бескорыстной директрисой, и за детьми, с которыми так и не смогла подружиться.

Она вышла во двор, посмотрела на паровозик и вагончики, на куст шиповника еще сильнее выпустивший из почек на волю зеленые листья, а кое-где и нежные бутоны.

“Не зря я фантазировала: все случилось – меня нашла бабушка. А вместе мы обязательно найдем родителей”.

Такси освещалось изнутри бледной лампочкой. Из радио тихо лилась мелодичная песня. Таксист подпевал, успевал следить за дорогой, иногда с интересом посматривал на пассажиров. Григорий сидел рядом с водителем и молчал, временами оглядывался. Эвелин сидела сзади и придерживала рюкзак с котенком. Городские улицы мелькали за окном, сверкали неоновыми вывесками и светили фонарями. Эвелин прощалась с ними, они прощались с Эвелин.

Отчего так сжимается сердце? Почему на душе так тоскливо? Страшно отправляться в новый неизвестный мир? Эвелин в мыслях одолевали вопросы. Как они встретятся с бабушкой? Какая она? Добрая или злая? Полюбит ли Эвелин? Полюбит ли Эвелин ее?

Такси остановилось перед аэропортом. Новый, недавно возведенный аэропорт восхищал внушительными размерами снаружи. Высокие стальные стены из стекла и бетона нависали, словно огромные темные монстры, давили, пугали невероятной мощью. По открытой площади, покрытой квадратами серой плитки, сновали люди. Ни деревца, ни кустика, ни клумбы с цветами. Тишина.

Стеклянные, автоматические раздвижные двери впустили их в современный зал ожидания, где они прошли сквозь рамку металлодетектора.

Суетливые пассажиры. Громкие неразборчивые объявления диспетчера. Мелькающие буквы на табло. Грузчики, работники аэропорта, полицейские. Все мелькало, словно разноцветные стекляшки в калейдоскопе.

У Эвелин, привыкшей к тихой жизни в приюте, все закрутилось, завертелось перед глазами. В носу защекотало от запаха пластика и пищи из кафе. Эвелин не удержалась, чихнула.

Кажется, объявили их рейс, потому что Григорий повел Эвелин к стойке регистрации. Случайно повернувшись, Эвелин увидела в толпе входящих в зал знакомую фигуру в мешковатом пиджаке.

– Эвелин, ставь свой рюкзак рядом, – обратился к ней Григорий и указал на конвейерную ленту, по которой чемоданы и сумки пассажиров плыли в специальный аппарат для проверки.

Эвелин замешкалась, с сомнением посмотрела на рюкзак с котенком.

– Быстрее, не задерживай! – рассердился Григорий. – Так надо и с твоим котенком ничего не случится.

Он выхватил рюкзак и поставил на ленту. Эвелин проводила взглядом уплывающую под ленточки поклажу. Когда она обернулась, то женщину уже не увидела. Выискивать ее в многочисленной толпе не было времени и возможности – Григорий тянул за руку в зону ожидания.

В зале ожидания они пробыли недолго. Через пять минут их пригласили пройти в автобус. Эвелин успела полюбоваться через огромное панорамное окно на белоснежный лайнер, стоявший посреди аэродрома, и уже представляла, как полетит на нем, но автокар с пятью пассажирами, считая Эвелин и Григория, вдруг проехал мимо красавца-самолета и направился на край поля. Остановился в дальнем углу, где в темноте спрятался маленький зеленый самолет.

На верхней ступеньке трапа у раскрытого люка их встретила миловидная бортпроводница в зеленом костюме и пилотке.

– Уважаемые пассажиры, – услышала Эвелин ее приятный голос, – Прошу всех занять места в салоне. Мы уже опаздываем.

– Без нас все равно не улетели бы, – улыбнулся Григорий ей в ответ, проходя мимо и подталкивая Эвелин в салон.

– Вас и ждали, остальные уже на местах, – ответила она и закрыла за ними дверь.

Протискиваясь по узкому проходу между кресел, Эвелин заметила мальчишку своего возраста. Узкое лицо было усыпано конопушками, темные брови едва выглядывали из-под вязаной шапки, зато торчал нос картошкой. Насупленный мальчишка напоминал воробья. Он сидел у иллюминатора. Рядом расположился парень с синим платком на шее.

Эвелин собиралась протиснуться на указанное бортпроводницей место, когда заметила знакомую ярко-рыжую шапку волос в одном из кресел.

Не может быть! Надя летит в самолете? Не может быть!

– Добрый день! – не сдержала Эвелин радость.

– Скорее добрая ночь! – Ольга Казимировна удивленно улыбалась, переводя взгляд с Эвелин на стоявшего рядом, слегка пригнувшегося высокого Григория.

– Эвелин! – радостно выдохнула Надя, сидевшая у иллюминатора. – Т-ты летишь с нами? Ура!

Надя попыталась вскочить, но пристегнутый ремень безопасности удержал ее на месте, и она энергично замахала ладошками.

– А я думаю, кого ты мне все время напоминала? – Ольга Казимировна хлопнула себя по лбу кончиками пальцев. – А ты оказывается внучка самой Розалинды…– но не закончила фразу под предостерегающим взглядом Григория.

– Ура! Мамочка, т-ты понимаешь, что это значит? Эвелин? – Надя радостно захлопала в ладоши. – Мы будем с т-тобой учиться в одной школе и мы, конечно, будем подружками.

Григорий помог Эвелин снять рюкзак с котенком, пропустил к иллюминатору, поднял наверх рюкзак с вещами и умостился рядом, протянув длинные ноги под переднее кресло.

По маленькому, уютному салону сновали две бортпроводницы, словно сестры-близнецы: в одинаковых костюмах, одинаковые прически, губы накрашены красной помадой. Они одинаково открывали рот и говорили похожими голосами. Даже кивали и улыбались в унисон, проговаривая правила безопасности полета.

– Приятного полета! – пожелала первая стюардесса, мило улыбаясь пассажирам.

– И успешной посадки! – подмигнула Эвелин вторая.

Они прошли по салону, проверили ремни и скрылись за занавеской в конце салона.

Наконец-то послышалось легкое гудение, и самолет тронулся с места.

Эвелин прилипла иллюминатору и смотрела, как проплывали мимо белоснежный лайнер и серый аэропорт, мелькали огни над землей на границе аэродрома. Самолет вырулил на взлетную полосу, и в тишине салона было слышно, как шуршат колеса по покрытию, постукивали, считали бетонные плиты. Эвелин впервые находилась в самолете. Пахло резиной, фиалками и металлом. Почти как в аэропорту. А еще было страшно, но она никогда бы не призналась об этом никому, даже себе.

Эвелин стало грустно, но это была светлая грусть. Она ощутила момент, когда самолет встряхнуло, и он оторвался от земли, взмыл в небо. Эвелин вздрогнула и сжала пальцы на рюкзаке с котенком, прижала его к груди. Кровь зашумела в ушах.

Я не верю! Мы летим! Летим! И это мне точно не снится!

Немного успокоившись, Эвелин повернула голову и взглянула на Григория. Он невозмутимо смотрел перед собой, задумавшись. Эвелин передалось его спокойствие.

Когда самолет достиг нужной высоты, им разрешили ослабить ремни.

– Прошу. – Стюардесса везла по салону тележку с закрытыми стаканчиками. – Вам чай, кофе или лимонад? – Остановилась она рядом.

– Ой, а можно мне лимонад? – Эвелин протянула руку за стаканчиком.

– Конечно, – бортпроводница, улыбнувшись, подала напиток.

Григорий взял чай.

Утолив жажду, Эвелин продолжила смотреть в иллюминатор. В темноте она лишь иногда различала огоньки далеко внизу. Они быстро мелькали, то появлялись, то исчезали. Вскоре, уставшая от всего, что на нее свалилось, Эвелин заснула.

Во сне она по-прежнему находилась в самолете. Но самолет остановился. Разве такое возможно, чтобы самолет остановился в воздухе? Но ведь во сне все возможно! Она, конечно, понимала, что это всего лишь сон, но все было так реально.

Стюардесса открыла люк, откинула в сторону шторку, и Эвелин увидела нишу, в которой стояли метлы. Пассажиры встали со своих мест, подошли к выходу, взяли метлы и вылетели в открытый люк.

– Перевозчики? Где перевозчики? – голос стюардессы доносился до Эвелин, словно через наушники, в которых играла музыка.

– Мы здесь!

Парень в спортивном костюме и мальчик встали и пошли к выходу. Им вручили двухместную метлу с детским креслом, перевозчик усадил мальчика впереди себя и пристегнул ремнем безопасности к сиденью. Григорий тоже встал в освободившемся проходе и помог выйти удивленной Эвелин. Рюкзак с вещами закинул за спину, а с котенком надел на плечи Эвелин.

–Только ничего не бойся. – Подмигнул он ей и подтолкнул к выходу. Получив из рук бортпроводницы такую же двухместную метлу с детским креслом, он предложил Эвелин сесть в него. Пристегнул ее страховочными ремнями, уселся сзади сам.

– Счастливой посадки, – пожелала им бортпроводница.

– И вам не хворать, – ответил Григорий и, обхватив одной рукой Эвелин за плечи, он крепко схватился другой за древко метлы. Григорий оттолкнулся от края люка, и они нырнули в темноту.

В первые минуты полета у Эвелин перехватило дыхание, но она никогда не боялась высоты и, успокоившись, даже смогла осмотреться.

Далеко внизу мерцали фонари большого города. Иногда были видны крыши и даже светящиеся окна. Над головой плыла яркая луна, вокруг нее рассыпались в темноте далекие звезды.

Справа и слева мелькали огоньки. Это светились фонари на метлах.

– Йоху-у-у! – Совсем рядом пронеслись на такой же как у них метле Надя с мамой.

У Эвелин захватило дух от восторга. Она вцепилась мертвой хваткой за ствол метлы и лишь смотрела, как резвились вокруг нее возбужденные недавние пассажиры, как сверкали в темноте зеленым перламутром их глаза и развевались волосы. Свежий ветер холодил лицо, выбивал из глаз слезы. Это же сон? Всего лишь сон?! А во сне может происходить любое волшебство. А там внизу сейчас, возможно, воспитательницы восхищались фейерверками, а это вовсе и не фейерверки и не «шоу огоньков», а она… они.

Но вдруг городские огни перестали светиться, и пространство под Эвелин и Григорием затянул густой туман. Он стал плотным, почти твердым, и Эвелин могла поклясться, что ей послышался плеск морских волн, когда туман принял форму круга. Светящаяся полоска разрезала круг пополам, превратила два полукружия в створки. Они распахнулись, образовали вход, похожий на огромную яркую прорубь, и летуны с летуньями по очереди нырнули в образовавшееся окно. Григорий направил метлу в центр круга, и они тоже понеслись вниз.

Яркий свет ослепил Эвелин, и она зажмурила глаза. Какое-то время она летела с закрытыми глазами.

– Открывай уже, – услышала она голос Григория, – пропустишь самое интересное и ничего не увидишь.

Открыв глаза, Эвелин не сразу поняла, где находится. События последних дней сменялись так быстро, и все было таким необычным и непредсказуемым: расставание с привычной жизнью в приюте, с друзьями, родным городом и домом, письмо от бабушки, странный сон, который оказался и не сном вовсе.

Недалеко парили на метлах пассажиры. Ниже Эвелин заметила рыжую шевелюру Нади.

– Надя! – позвала она подругу, но ветер потушил крик.

Оглянувшись, Эвелин увидела, как огромное круглое окно затягивало белым густым туманом. Врата закрывались. Опустив голову, Эвелин рассматривала долину, раскинувшуюся до самого горизонта.

Вдалеке показался город. Мелкие коробки домов на окраине с каждым мгновением увеличивались, и Эвелин уже могла рассмотреть их серебристые крыши, отражавшие яркие лучи. Григорий приземлился на поляну у крайнего дома, и Эвелин коснулась ногами мягкой травы. Над головой пронеслась стая мелких птиц. Их радостный щебет развеселил Эвелин, и она стала с любопытством смотреть по сторонам. Остальные пассажиры рассыпались по всей поляне.

“Посадочная площадка, наверное”, – подумала Эвелин.

– Дальше пройдемся пешком, – объявил Григорий. Он улыбался, снимая рюкзак с кошечкой и выпуская Эвелин из плена ремней.

Фенечка в рюкзаке беспокойно замурлыкала, попросилась на руки.

Эвелин присела, постучала по окошечку на переноске.

– Потерпи. – Провела она ладошкой по прозрачному пластику. – Мы скоро будем на месте.

Григорий стукнул ладошкой по метле:

– Домой! – громко дал он команду.

В голове Эвелин прозвучало тройное эхо “домой…домой…домой” и, наверное, послышалось ворчливое “наконец-то”, когда метла поднялась в воздух и улетела.

Они прошли по узкому проулку и вышли на пустынную площадь. Нигде не было видно машин.

– А где такси? – Взглянула Эвелин на Григория.

Но он с невозмутимым видом поправил рюкзак, шагнул на тротуар и развернулся к ней лицом.

– Юная леди, – улыбнулся он и манерно поклонился. – Рад приветствовать вас в нашем городе. Но поскольку городок наш мал и уютен, то такси здесь не предусмотрено. Мы предпочитаем альтернативные виды транспорта, которые не вредят местной флоре и фауне. Пойдем, здесь недалеко, – добавил Григорий уже без пафоса и зашагал по улице, не оборачиваясь.

Эвелин едва поспевала за Григорием, быстро шагающим по тротуару, выложенному серым камнем. На один его шаг приходилось три ее. На втором перекрестке она остановилась и взмолилась:

– Все. Я не могу так быстро, – запыхавшаяся, она присела на камень, торчавший прямо из земли. – Я не могу так быстро идти… еще и жарко здесь… – Она стащила с головы шапку, вытерла выступившие на лице капельки пота, расстегнула куртку.

Весна шла полным ходом. Нещадно палило уже поднявшееся солнце. Теплый ветер не давал прохладу. В горле пересохло. Хотелось пить.

– Тут недалеко, – заметил Григорий, но остановился и встал рядом.

Передохнув, они пошли медленнее.

Эвелин рассматривала аккуратные деревянные крашеные дома под черепицей, заборчики, увитые диким виноградом вперемешку с диковинными кустарниками. Сквозь щели в заборах пестрели клумбы с первоцветами. От насыщенного цветочного аромата и бесконечной болтовни цветов немного кружилась голова. На главной площади она заметила огромную корзину с тюльпанами. Рядом – курица с цыплятами из желтых одуванчиков, чуть дальше бабочка из подснежников и крокусов. Красота! От восхищения внутри трепетало, щеки горели и Эвелин постоянно махала руками, показывая Григорию то на жар-птицу из разноцветных фиалок, то на лебедей из белоцветников, плавающих по озеру из синих пролесков. И все цветы болтали, а вместе с ними, не обращая внимания на смех Григория, болтала Эвелин. Когда они шагали мимо здания городской пожарной башни, увитой мягким плющом, Эвелин остановилась. Она узнала это место, оно тоже ей снилось. А может это и не сон был, а детские воспоминания?

Они долго шли мимо ажурной кованой ограды, за которой виднелись белые каменные здания, деревья, клумбы и дорожки. Кованые ворота арочного входа были закрыты.

– Это школа, – ответил Григорий на ее немой вопрос, – сегодня выходной, все отдыхают. Учебный год начался неделю назад. Ты ненамного опоздала. В нашем городе учеба начинается весной.

– Почему? – удивилась Эвелин.

– Потому. Узнаешь. – Ускорил он шаг.

Миновав еще две улицы с одинаковыми деревянными домами, они наконец-то остановились перед разноцветным штакетником и крашеной деревянной калиткой. Григорий пропустил Эвелин во двор, и она, сделав по дорожке с десяток шагов, оказалась перед аккуратным деревянным домиком, который украшало резное крыльцо, украшенное висячими кашпо с разноцветными пахучими петуниями.

Высокая стройная женщина в спортивном костюме, завидев гостей, спустилась со ступенек, поспешила навстречу и остановилась перед Эвелин. Ее белые волосы до плеч светились под солнечными лучами, темная, загорелая кожа в легких морщинках выдавала возраст, а в зеленых глазах светилась радость.

– Ну вот ты и дома, – произнесла она и прижалась еще крепче. – Наконец-то ты дома, моя девочка.

Эвелин оказалась в уютных объятиях и почувствовала, как бабушка уткнулась лицом в ее макушку.

– Как добрались? – обратилась бабушка к Григорию, внесшему рюкзак с вещами.

– Все, как договаривались, Розалинда Витольдовна.

– Пройдем в дом? Чаю?

– Благодарю, но в другой раз. – Поставил он рюкзак на верхнюю ступеньку крыльца. – Служба-с. – Покрутил указательным пальцем оранжевый ус, кивнул Эвелин на прощание, развернулся и пошагал к калитке.

– Благодарю вас, Григорий!

– Обращайтесь! – не поворачиваясь, ответил Григорий и покинул двор.

– Идем в дом, Эви? – Бабушка улыбнулась и легко подтолкнула Эвелин.

Эвелин тихо засмеялась.

Для всех она была Эвелин. Эви – так ее называли самые близкие люди. Мама и папа. Она уже и забыла, как оно звучит.

– Надо же, и шишеру свою привезла. Уверена, они подружатся. – Кивнула Розалинда Витольдовна на рюкзак-переноску с кошечкой. – А назвала как?

– Фенечка…

– Хорошее имя. А моя Малуша как всегда где-то гуляет. Идем, Эви. – Открыла бабушка дверь в дом и взяла рюкзак с вещами.

Снаружи домик казался маленьким. Но внутри оказался просторным и уютным.

– Куртку можешь повесить здесь, – Бабушка сдвинула дверь встроенного шкафчика в коридоре. – А обувь поставь сюда. – Махнула вниз, на обувную полку.

Эвелин последовала совету: поставила на пол рюкзак с Фенечкой и разделась. Они прошли в большую квадратную залу с диваном над противоположной стеной и с камином над правой. В углу вместительный книжный шкаф наполненный книгами и глиняными кувшинчиками разного размера и формы. На узорчатом керамическом полу лежал круглый ворсистый ковер, украшенный цветами. Как только Эвелин ступила на него, он обхватил приятной мягкостью ступни.

Над диваном на стене с темно-зелеными обоями висели два старинных портрета. На одном Эвелин узнала бабушку, только молодую. Тот же решительный взгляд, белые, собранные в высокую прическу волосы, добрая улыбка. С другого строгим взглядом смотрел молодой мужчина с орлиным носом, темными глубоко посаженными глазами и пышными черными усами.

– Розалинда Витольдовна, – обратилась Эвелин к бабушке, – а на портрете вы?

Бабушка сердито посмотрела на Эвелин и возмутилась:

– Это еще что за обращение? Какая я тебе Розалинда Витольдовна? Я же бабушка! – и продолжила тоном не терпящим возражений: – Значит так! Никаких Розалинд! Никаких «выков»! – заметив испуганные глаза Эвелин, добавила мягче, – я же твоя родная бабушка, самый близкий человек. Конечно, я старая, но не настолько, чтобы ты мне выкала. Можешь называть меня бабушка или даже ба, мне будет приятно. Договорились? – подмигнула она.

– Договорились, – ответила Эвелин.

Взглянув на портрет, Розалинда Витольдовна, заметила:

– Да, это я в молодости. – И вздохнула.

– Ба? А это кто? Мой дед? – спросила Эвелин.

– Да, мой Радимирчик. – подошла бабушка и коснулась портрета. – Мой Радимир, – повторила она и погладила край рамы.

– Красивые, – вздохнула Эвелин, глядя на портреты, и подошла к камину.

На каминной полке стояло с десяток фотографий в стеклянных рамках. На всех маленькая Эвелин с мамой, с бабушкой, или папой. Или с мамой и папой.

– Ба, откуда у тебя столько? Я многие не видела ни разу, – оглянулась на бабушку Эвелин. – А вот такая висела в нашем доме, – указала она на одну из фотографий.

На письменном столе стояла еще одна фотография в рамке.

– А это кто? – показала она на девушку стоящую на снимке рядом с бабушкой и очень похожую на маму Эвелин.

– Это Лилиен, моя младшая сестра, ты скоро с ней познакомишься.

– Так, я думаю, на сегодня достаточно. Ты устала и голодна. Здесь твоя комната, – заметив, что Эвелин кусает губы, и ее глаза опасно заблестели влагой, бабушка открыла одну из дверей слева. – В этой комнате раньше жила Власта, твоя мама, – пояснила она, пропуская вперед Эвелин, – пока училась в школе…потом поступила в Академию, вышла замуж…Я оставила почти все, как было при ней, только шкаф поменяла, – кивнула она на разрисованный цветами плательный шкаф.

Розалинда Витольдовна зашла в комнату следом, опустила рюкзак и прислонила к дверце шкафа.

– Мне его моя ученица подарила, а ставить некуда. Вот я его сюда и пристроила. Не буду мешать. Ты девочка взрослая. Располагайся, а я пойду обед разогрею. Если хочешь, можем потом посмотреть усадьбу.

– Хочу. – Эвелин поставила рюкзак с котенком на кровать.

Розалинда Витольдовна вышла из комнаты.

Эвелин выпустила на пол Фенечку. Кошечка принюхалась, обошла комнату и подошла к двери, потерлась об нее.

– Ты не сбежишь?

– Мяу. – Толкнула головой дверь Фенечка.

– Ладно. Иди. – Эвелин выпустила ее из комнаты.

Услышав, как бабушка приветствует Фенечку, Эвелин расстегнула рюкзак и раскидала по полкам вещи. Из бокового кармашка достала мешочек с маминой брошью и положила под одежду на верхнюю полку. Освободив рюкзак, Эвелин швырнула его в угол за шкаф, а сама плюхнулась на широкую кровать с мягкой подушкой и пушистым пледом. Засунула руки за голову. Осмотрела комнату. Ей понравились веселенькие обои в лиловых колокольчиках, шторки на окне в тон обоям. Красивый шкаф! Надо же! Разрисован цветами: розы, тюльпаны, георгины, нарциссы, словно живые. Кажется, тронь и почувствуешь гладкие листья и колючие шипы. Запах точно есть. Эвелин не заметила, как задремала.

– Пора обедать, – разбудила ее бабушка.

Будто и не спала, а на настенных часах-колокольчиках стрелка сдвинулась на целый час.

– Ба, руки помыть где? – спросила Эвелин, как только вышла в коридор. Сказывалась многолетняя привычка: в семье и в приюте она всегда мыла руки перед едой.

– Там, – махнула рукой бабушка на дверь с правой стороны от входа.

Черный сверкающий кафель на стенах, белая угловая ванна, керамическая раковина с краном. Ничего необычного. Внимание привлекла светлая коробка в углу в рост человека с узким отверстием.

– Ба, а что это?

– Ветродув. Устройство для быстрого высыхания, если не хочешь пользоваться полотенцем. Просто стань рядом и через пять секунд ты сухая.

Скромненько, но со вкусом! Охарактеризовала Эвелин кухню.

Печь, похожая на электрическую, шкафчики, два стола: обеденный и рабочий. На окне чугунок с деревянной ложкой. В углу неприметная дверь за занавеской. Там, наверное, кладовка. На стене полки с посудой.

– Присаживайся, – кивнула бабушка на стул и села за стол, уставленный тарелками с едой. – Это суп крапивный, с яйцом и сметаной, ты попробуй, – торопливо добавила она, заметив недоумение Эвелин, – я всегда готовлю его весной, в нем много витаминов, но если не хочешь, то можешь есть, что… – сделала она круговое движение кистью руки над столом.

Из уважения к бабушке Эвелин съела и суп с крапивой и мясо, запеченное с овощами. Запила лимонадом с необычным приятным вкусом.

После обеда они продолжили осмотр дома.

– Проходи, не стесняйся. – Открыла перед Эвелин дверь в свою комнату бабушка и пропустила вперед.

Первое, что увидела Эвелин в комнате бабушки, сразу у двери – велотренажер. А рядом лежали гантели и коврик для занятий йогой. На удивленный взгляд Эвелин бабушка пожала плечами и улыбнулась.

Вот это бабушка! Эвелин даже стало немного стыдно за себя, потому что она недолюбливала занятия спортом, хоть и была от природы ловкой.

Они вышли из дома через заднюю дверь в кухне и оказались во внутреннем дворике за домом. Окна комнат бабушки и Эвелин выходили во внутренний дворик. Солнечные лучи освещали небольшую летнюю беседку, обвитую лозой дикого винограда распустившего клейкие листочки. Пышный зеленый куст плетущейся розы прислонился к стене дома, захватил окна, создавая защиту от яркого солнца. За забором оказался небольшой огород, черные грядки которого ждали, когда же на них что-нибудь посадят.

– Здесь я сажаю цветы и овощи, – с гордостью пояснила бабушка. – А там сад с деревьями и кустарниками. – Указала она за низкий забор, где виднелись ровные ряды побеленных стволов и стволиков.

От калитки в сад вела утоптанная дорожка. Черная земля пахла весной. По-весеннему радостно пели птицы. Весь оставшийся день они ходили по усадьбе, болтали обо всем. Эвелин рассказала, как исчезли родители, как она сбежала из дома, как жила в приюте и тайком ходила смотреть на свой дом. Она видела, как внимательно слушала ее бабушка, как сжимала губы и отворачивалась. Эвелин очень хотела спросить, почему бабушка не нашла ее раньше, но заметив, как та расстроилась, не стала.

А еще Эвелин заметила кусты шиповника около забора. На колючих ветках кустарника уже распустились листья. Эвелин подошла к нему и заглянула в соседний двор.

– А что там? – Эвелин остановилась у забора и кивнула на соседний дом.

– Пустой дом.

– Там никто не живет?

– Пока нет, но иногда там живут люди.

От бабушкиных ответов появились новые вопросы, но Эвелин решила пока их не задавать.

Солнце уже скатилось и собиралось спрятаться в ветках деревьев, когда они вернулись в дом.

По дому разносился аромат свежей сдобы.

– Ба, а что так вкусно пахнет? – спросила Эвелин.

– Испекся мой фирменный цветочный пирог, – ответила бабушка. – Мой руки и за стол, будем ужинать и пить чай на травах.

Эвелин и бабушка сидели на кухне и пили ароматный чай. Посреди стола на расписном блюде стоял круглый цветочный пирог. На руках Эвелин недовольно фыркала Фенечка.

– Ба? А почему ты Фенечку шишерой назвала?

– Потому что это шишера, ты на уши посмотри и на окрас…и глаза черные. Истинная шишера. Но многие, кто не знает, думает, что это кошка. – Бабушка отпила из чашки чай. – Она твоя первая помощница и оберег, пока не получишь свой цветок. – Розалинда Витольдовна заметила растерянность Эвелин и, решившись, продолжила: – Эви, я должна сказать тебе одну очень важную вещь. – Бабушка отставила чашку с чаем в сторонку. – Я думаю, ты уже готова это услышать.

Бабушка замолчала. В тишине было слышно, как за окном пел сверчок.

Эвелин растерянно смотрела в добрые бабушкины глаза. Сердце Эвелин, кажется, замерло.

Что сейчас скажет бабушка? Что еще приготовила ей судьба? Какие сюрпризы?

– Эви, мы – ведьмы. Цветочные ведьмы. – Розалинда пристально смотрела в лицо растерявшейся Эвелин. – Только не говори, что ты не догадывалась ни о чем все это время!

– Догадывалась, бабушка, – выдохнула Эвелин, – И мы летели с Григорием на метле.

– Да, через Врата в наш мир можно попасть только на метле. Магия…

– А мир? Это другой мир?

– Да. Наш город называется Город Цветочных Ведьм, а страна – Флорения. Здесь есть и другие города и поселения, и живут разные существа и есть волшебство.

– Так значит…– Эвелин замолчала, вспомнив данное себе слово не рассказывать о своем даре слышать цветы. Бабушка продолжила говорить.

– Завтра мы идем в школу. В ней учатся такие как ты, будущие ведьмы и ведуны.

– Бабушка, а расскажи о школе, – попросила Эвелин и сложила ладони в молитвенном жесте.

– Завтра все увидишь сама. А сейчас спать. Поздно уже. И не забудь перед сном сказать «На новом месте приснись жених невесте», – пошутила бабушка, вставая из-за стола.

Глава 4

Бабушка задумчиво поглядела на наряд Эвелин.

– Конечно, в первый-то раз можно было и платье надеть, – с сомнением произнесла она и поправила на плече ремешок от сумочки, – Все равно пешком идем в школу. Но кто вас молодых сегодня поймет? Тащите в наш мир все подряд и моду на все эти джинсы, растянутые майки, кроссовки.

– Бабушка, – возмутилась Эвелин. – А ты сама почему в брюках, а не в юбке?

– Я все же бывший преподаватель школы, а там все привыкли видеть меня в брючном костюме, да и мне так удобнее.

– Ага. Уверенности добавляет? Тогда ты должна понять, что мне так удобно. И… В брюках уютнее. Ба, пусть тема одежды будет нашим личным пространством? Договорились?

– Хорошо. – Розалинда Витольдовна открыла входную дверь и вышла на крыльцо. – Пусть эта тема будет нашим личным пространством, – задумчиво повторила она слова Эвелин, любуясь на двух шишер, развалившихся на ступеньках крыльца и, обернувшись, уже громче позвала: – Ты идешь?

– Да, я готова. – Выпорхнула следом за бабушкой Эвелин.

– Кажется они подружились, – кивнула бабушка на животных.

Крупная, с сиренево-серой бархатистой шерсткой шишера потянулась гибким телом, прогнула спину, выпустила из лапок перламутровые, будто после маникюра, когти и сверкнула выразительными зелеными с желтой окаемкой глазами на Розалинду Витольдовну.

– Ну, может теперь, Малуша, будешь чаще домушничать, – обратилась к шишере бабушка и шагнула со ступеньки.

– Фенечка. – Послала воздушный поцелуй Эвелин, спускаясь на дорожку.

Питомцы молча проводили хозяек взглядами из-под полузакрытых глаз.

Солнце светило ярко, лаская лицо и плечи теплыми весенними лучами. В ветвях деревьев громко переговаривались болтливые птицы. Все время, пока они шли в школу, Эвелин казалось, что за ней следят. С каждой городской и приусадебной клумбы она слышала осторожный шепот: «Внучка Розалинды нашлась? Какое счастье! Девочка нашлась! Как говорите зовут? Эвелин? Многообещающее имя. Жаль, что родители как сквозь землю провалились. Какое несчастье. Хорошо, что хоть бабушка есть». Эвелин хотелось спрятаться от такого внимания и она касалась, будто случайно, бабушкиной руки.

Даже кошка на очередном заборе, похожая на Фенечку, пронзительно мяукнула и прыгнула во двор. Наверное, поспешила сообщить новость своим хозяевам о появлении в городе Эвелин.

– Что с тобой? – заметила бабушка. – Ты испугалась чужой шишеры?

– Нет, все в порядке. – Эвелин встряхнула головой. Ее короткие белые волосы слегка растрепались. Щеки пылали. Зато голоса в голове смолкли. И дальше она уже шла, не обращая внимания на треп цветов в клумбах.

Впереди показалась кованая ограда школьного двора. Узорная решетка поблескивала серебром, отражая солнечный свет. Заметив с каким интересом Эвелин рассматривает цветочный узор на ограде, Розалинда Витольдовна спросила:

– Нравится?

– Очень.

– Весь школьный городок огорожен. – Розалинда дотронулась рукой до металлического лепестка розы, и он засверкал. – Ограда не простая, с магической защитой… дети наше все.

Каждый следующий пролет был похож на предыдущий. Эвелин узнавала очертания ромашек, тюльпанов, ирисов, роз, гладиолусов, и еще разных чудных цветов, соединенных в единый узор и перевитых стеблями плюща и вьюнка.

– Красиво, – вздохнула Эвелин и спрятала руки в карманы.

– Рисунок на художественном факультете ученики и наставники вместе создавали… – в голосе Розалинды Витольдовны чувствовалась гордость. – А полотно ковали на факультете практической магии.

– Вот бери и делай сам раз такой умный, – послышалось из-за ограды.

Сквозь решетку Эвелин увидела девочку и мальчика с метелками. Кажется, они спорили, кому подметать дорожку. Тоненькие многочисленные белые косички на голове невысокой худенькой девочки смешно тряслись, когда она раздраженно покачивала головой. Смуглое лицо мальчишки покраснело от негодования, черные глаза метали молнии, и он постоянно нырял пятерней в темную беспорядочную шевелюру.

– Эй, я не буду вместо тебя подметать… мне плевать на твои ноготочки, все обязаны работать, – громко возмущался мальчишка.

– Пойди, пожалуйся Засиму!

– Очень надо, я и сам с тобой справлюсь!

Невысокий и худой с виду немощный мальчишка легко обхватил девочку и вцепился в ее руку, заставляя подметать дорожку. Девочка извивалась, словно гибкая змея, пыталась вырваться из его хватки. Ее косички растрепались, светлая кожа пошла красными пятнами, изо рта вырывалось недовольное пыхтение. Но мальчишка крепко держал ее руку и направлял метелку. Наконец-то девочка выскользнула из его цепких рук и взмахнула метелкой, пытаясь его стукнуть, но он проворно отскочил в сторону и при каждом взмахе только громко смеялся и ловко уворачивался от тумаков.

Вдруг она взмахнула рукой и от ее ладони отделился красный шарик и полетел по воздуху к мальчишке.

– Эй, это запрещенный прием. – Он взмахнул своей метелкой и сбил шарик. Тот упал в траву и заискрился.

– В борьбе все методы хороши, особенно запрещенные, – не сдавалась девочка.

– Ты не понимаешь, эй, а если об этом узнают? Нас выгонят из школы, даже не дав возможности сдать вступительный тест.

– Если донесешь, то тогда точно нам каюк!

– Тогда сдавайся, – мальчишка поднял вверх правую руку, сжал кулак, взмахнул рукой, и в девочку полетел белый светящийся шар. – И признайся, Нора, что я сильнее.

Шар не долетел, растаял и плюхнулся большой каплей воды на дорожку, расплылся под ногами девочки. Она закатила глаза и возмущенно всплеснула руками.

– Ты невыносим, Марик!

– Какой есть и другим не стану.

– Ладно. Сегодня твоя взяла, – прекратила нападки девочка. – Но я не сдаюсь и еще покажу свою силу.

– Да всегда, пожалуйста, – присел в реверансе мальчик, замахав метелкой, словно веером, – только учти, я не буду ждать, и посмотрим чья магия сильнее.

– Ах так? – снова взмахнула метелкой девочка. – Ну я тебе сейчас устрою.

Мальчишка не стал ждать и рванул по дорожке вглубь аллеи с криком «Попробуй, догони!» Девочка устремилась следом за ним.

Они были настолько увлечены, что не заметили Эвелин и Розалинду Витольдовну.

– Вот дурнишник бестолковый, кто ж так снежок кидает? – проворчала себе под нос бабушка, но глянув на Эвелин, приняла возмущенный вид, покачала головой и сказала. – Негодники, занимаются запрещенным волшебством. Пойдем, – потянула она Эвелин к входу в школьный двор.

За разговором и созерцанием сцены они не заметили, что уже пришли.

Кованая узорная решетка закончилась аркой. Ворота были распахнуты внутрь двора. Снаружи, около входа, на высоком табурете, привалившись к стене, скучал Григорий. Он лениво покачивал пикой в руке и щурился. Блестящее острие на деревянном древке отбрасывало по улице солнечные зайчики. Те резвились, будто живые, отражались от зеркальных окон домиков напротив, скакали по серебристым листьям и цветам ограды, вскользь прыгали в глаза Григорию, который едва успевал опускать ресницы. По его довольной улыбке было заметно, что эта игра ему нравилась.

Когда над нимнависла тень Розалинды Витольдовны, он открыл глаза. Увидев, кто пришел, Григорий подскочил, свободной рукой одернул зеленый пиджак, наклонил пику, загораживая вход. Он вытянулся по струнке и в шутку козырнул, как будто перед ним стоял как минимум генерал. Солнечные зайчики метнулись и остановились, словно приветствуя вместе с Григорием пришедших.

– Доброе утро уважаемые дамы, – посмотрел он на Розалинду Витольдовну, – милые леди, – улыбнулся Эвелин, щелкнул каблуками, снова обратился к Розалинде Витольдовне и отрапортовал, – за время моего дежурства чудес и происшествий не произошло.

– Доброе, уважаемый Григорий. Смотритель уже в школе? – от смеха на лице бабушки разбежались морщинки и она стала похожа на девочку-шалунью.

– Так точно-с, – продолжал улыбаться стражник.

– Так мы пройдем-с?

– Конечно, проходите-с. – Григорий шагнул в сторону, снова щелкнул каблуками, освобождая дорогу.

Они пошли по главной широкой аллее, обсаженной рябинами с распустившимися листьями, в центр школьного городка. Отовсюду раздавались птичьи переливчатые трели. Пахло свежевскопанной землей, мокрой древесиной и весенними цветами… Эвелин наслаждалась легким цветочным ароматом витающим вокруг и вполуха слушала бабушку.

– Здания для занятий располагаются по периметру школьного городка. Главное разобраться что и где находится. Вот смотри, видишь стрелки с надписями и рисунками? – показала Розалинда Витольдовна на стоящие на перекрестках разбегающихся по городку дорожек указатели. – Это для новичков. Дети для обучения прибывают к нам постоянно… ну и убывают тоже. Так вот. В той стороне, – она указала в сторону от указателя с листом клевера и надписью «Оранжерея», – находятся оранжереи, где проводятся разные эксперименты над растениями, а также выращивают новые сорта цветов. У вас там будут проходить занятия по ботанике.

А по этой дорожке, – она махнула на стрелку в форме теннисной ракетки, – придешь прямиком к манежу, спортивному комплексу. А это Главная клумба.

Они остановились около огромной круглой клумбы, сложенной из гладких булыжников. Вся клумба пестрела весенними цветами: тюльпаны, нарциссы, крокусы, гиацинты, радовали взгляд яркими красками. Дружное жужжание насекомых и тихие голоса цветов уже не удивляли Эвелин, она научилась не обращать на них внимания. От клумбы в разные стороны лучами разбегались облицованные камнем дорожки. На каждом повороте стоял указатель с рисунком и надписью. На другой стороне стоял стражник с длинной пикой в руке. На его шее красовался такой же, как у Григория, синий шейный платок.

С противоположной стороны к клумбе подошли два парня в зеленых шейных платках и стали что-то обсуждать, с серьезным видом поглядывая на клумбу.

– Ба, а зачем здесь охранник? – спросила Эвелин.

– Видишь ли, Эви, цветы на этой клумбе никто не сеет и не сажает, они растут сами. И с нее нельзя рвать цветы, даже, если вырастут сорняки. Здесь любой цветок важен.

– Как интересно. Ба, а зачем они платки носят на шее? – показала она глазами на парней. – Григорий синий, а у этих зеленые?

– Это… ну так отличают их от всех… Вообще есть три отличительных цвета: черный, синий и зеленый. Черные платки носят члены Совета Пяти и главные Смотрители, зеленые платки для ученых, ботаников, врачей, а синие в основном для курьеров, перевозчиков и охраны. Все просто.

– Ба, а что такое Совет Пяти?

– Так сразу не расскажешь. Давай уже вечером? Хорошо? А то Смотритель школы нас не дождется.

– Хорошо. – Кивнула Эвелин, сделала несколько шагов по тротуару около клумбы, остановилась. – Главный корпус! – прочитала она вслух надпись на указателе с изображением двух колонн и крыши-треугольника. – Нам сюда? – Шагнула она на широкую аллею обсаженную кленами, обернулась и посмотрела на бабушку. Увидев одобрение, пошла дальше.

– Быстро учишься, умница, – услышала она слова Розалинды Витольдовны.

Вскоре они подошли к главному корпусу школы: двухэтажному старинному зданию из белого камня с широкими панорамными окнами-арками и с двумя колоннами по бокам от двустворчатых деревянных дверей. Справа и слева от входа на ухоженных прямоугольных клумбах цвели разноцветные гиацинты и тюльпаны.

«Вот откуда такой аромат», – догадалась Эвелин.

Над дверью висела табличка «Школа цветочных ведьм». Потянув за бронзовую, в виде стебля, ручку, Эвелин открыла тяжелую дверь.

Узкий полутемный коридор встретил их прохладой, Эвелин прищурилась, вглядываясь вдаль длинного широкого коридора. Она не переставала удивляться всему, что видела. Здание небольших размеров снаружи, оказалось весьма просторным внутри.

Заметив недоумение Эвелин, бабушка пояснила:

– Эффект расширения пространства – обычная магия для маленького мира.

– И в твоем доме тоже?

Бабушка кивнула.

Натертый узорчатый паркет приветливо поскрипывал под ногами. Они повернули за угол, когда прозвенел мелодичный звонок, похожий на пение неизвестной птицы, и из боковых дверей стали выходить в коридор ученики и преподаватели.

При виде Розалинды Витольдовны преподаватели останавливались, приветственно кивали и спешили дальше по своим делам. Бабушка в ответ вежливо здоровалась со всеми. Эвелин из вежливости пришлось много раз раскланиваться с совершенно незнакомыми людьми.

Наконец они зашли в приемную Смотрителя. В просторной комнате, перед тяжелой дубовой дверью, их встретила милая секретарша, сидевшая за широким столом, засыпанным кипами бумажных папок. Она увлеченно копалась в них с важным видом. При виде Розалинды Витольдовны секретарша подскочила, словно сидела на пружине, вскользь кивнула «здрасьте» и скрылась за дверью с прямоугольной бронзовой табличкой в верхней части с надписью «Смотритель школы». Эвелин чуть не задохнулась от приторно-сладких духов секретаря, шлейфом тянувшихся за ней. Непроизвольно придавила нос большим и указательным пальцами.

– Ничего не меняется, – недовольно посмотрела на дверь бабушка.

– Проходите, – пригласила вернувшаяся из кабинета секретарь Розалинду Витольдовну и Эвелин. – Лилиен Витольдовна вас ждет. – Указала она на открытую дверь.

– Благодарим, – ответила бабушка и подтолкнула заробевшую Эвелин в кабинет.

По ковровой дорожке от огромного старинного письменного стола, заваленного папками, к ним навстречу спешила высокая светловолосая женщина в бежевом брючном костюме с черным платком на шее, очень похожая лицом и фигурой на бабушку, только моложе.

– Сестра, – воскликнула она, – неужели не могла сообщить заранее о вашем визите, сама видишь, у нас сейчас такая запарка, – успевала она быстро говорить и рассматривать Эвелин.

На середине дорожки Смотритель обнялась с Розалиндой. Они соприкоснулись щеками, звонко поцеловав воздух. Из настенных часов, затерявшихся среди картин с флористическими коллажами-натюрмортами, выглянула любопытная птица. «Фьюти-фьюти…» – начала она петь и тут же вернулась внутрь, потому что Смотритель отмахнулась от нее.

Лилиен Витольдовна пристально взглянула на Эвелин.

– Наслышана, наслышана…это и есть наша внучка?

– Как видишь.

– И на какой факультет мы претендуем?

– На общий, как обычно, до инициации. А там видно будет.

– Даже так? – Лилиен прошла и села в высокое кресло за массивным письменным столом. – Наверное, ты права, Розочка, что раньше времени городить, не будем нарушать традиции. Хотя, я чувствую, давления со стороны некоторых особ нам не избежать. Ну, ты понимаешь, о ком я говорю. – Положила она ладони на стопку таких же бумажных папок, как у секретарши. – Имена Власты и Уласа у многих до сих вызывают…

– Есть закон… – не дала договорить ей бабушка. – Лилиен, неужели ребенок заслуживает такое отношение? Ты же понимаешь, что она должна учиться? Она уже потеряла много времени, и теперь нам нужно наверстывать упущенное.

– Да…Столетний договор никто не позволит нарушить, и я возьму нашу девочку в школу. – Лилиен хлопнула по папкам, отчего в воздух поднялось облако пыли.

Эвелин не сдержалась и чихнула.

– Эви, ты не могла бы подождать меня в приемной? Я хотела бы переговорить кое о чем с Лилиен наедине? – спросила бабушка, доставая из сумочки пакет с документами.

– Конечно. – Эвелин вышла в приемную под внимательным взглядом двух ведьм.

Секретарь в приемной подняла голову и с любопытством уставилась на Эвелин. Через время, потеряв интерес, снова наклонилась над столом и продолжила перебирать документы в папках. Эвелин отошла подальше от стола к окну и выглянула в парк. Она смотрела на дорожки и здание, видневшееся за деревьями, на людей, проходивших под окнами школы. Видимо, продолжался большой перерыв, и звонок еще не позвал учеников на занятия.

Эвелин наблюдала, как по дорожке к зданию шла компания девочек и мальчиков. Она выделила темную макушку мальчишки и голову девочки со множеством белых косичек. Узнала ребят, спор которых наблюдала недавно. Будет весело, если придется учиться с ними в одном классе.

Они шли и снова спорили. Мальчишка активно махал в воздухе руками и что-то активно доказывал девочке. Она, кажется, просто дразнила его. Смеялась и кивала, явно не соглашаясь с его словами.

Эвелин проводила их взглядом, пока они не скрылись в глубине аллеи.

Прозвучало пение птицы и все ускорились, устремились в разные стороны. Вскоре дорожки опустели.

Из кабинета вышли Розалинда и Лилиен Витольдовны.

– Я провожу девочку в аудиторию сама, – заверила Лилиен, – надеюсь, дорогу домой она найдет… ну, или встретишь ее.

Розалинда Витольдовна вопросительно взглянула на Эвелин.

Та утвердительно кивнула в ответ.

Выйти из приемной они не успели. Дверь открылась, и в помещение вошла Ольга Казимировна. Из-за ее спины виднелись рыжие кудряшки Нади.

– Добрый день! Скажите, а прием в школу еще не закончился? – спросила Ольга Казимировна.

– Добрый! – ответила Лилиен и, обращаясь к Розалинде, продолжила: – Ну вот, я же говорю – началась вторая неделя занятий, а ученики прибывают и прибывают. Если бы не магия расширения пространства, то места бы всем просто не хватило. – Лилиен Витольдовна удрученно покачала головой. – Вы уже третьи сегодня, проходите. – Указала она на незакрытую дверь в свой кабинет.

– Здравствуйте, Розалинда Витольдовна. – Ольга Казимировна кивнула бабушке. – Очень рада вас видеть.

– Здравствуй Вольга! Взаимно! – Приветливо улыбнулась Розалинда. – Надо же, твоя дочь такая взрослая, тоже идет в школу?

– Да, они ровесницы с Эвелин.

– Вы знакомы?

– Так случилось!

– Надя, здравствуй! – Эвелин кивнула Наде, выглянувшей из-за маминой спины.

– Привет, – смущенно улыбнувшись, ответила Надя.

Все замолчали, рассматривая друг друга. Было слышно, как тикали часы в кабинете Смотрителя.

– Вера, – прервав молчание, обратилась к секретарю Лилиен Витольдовна, – отведите, пожалуйста, Эвелин в лекционный корпус, – сдвинув брови, добавила, – там сейчас начнется проверочная работа по ботанике, пусть девочка попробует свои силы. – А вы, пожалуйста, проходите в кабинет, – указала на открытую дверь Смотритель школы новым посетителям.

На перекрестке у Главной Клумбы Розалинда Витольдовна повернула к выходу, а Эвелин и Вера отправились в лекционный корпус.

– Сегодня ты вторая новенькая в эту группу, наш знаменитый ботаник, Вакула Засимович, будет удивлен, – без остановки болтала Вера.

Кажется, она была рада хоть на несколько минут покинуть секретарский пост. От ее болтовни и назойливых духов у Эвелин кружилась голова, и она не сразу поняла, куда они пришли, когда остановились перед приземистым каменным зданием с квадратными стеклянными окнами и окрашенной зеленой дверью.

Быстро прошагав по длинному коридору, они вошли через полуоткрытую массивную дверь в аудиторию.

Вход располагался за задними рядами помещения, и перед Эвелин амфитеатром раскинулся лекционный зал. Все ряды были заняты детьми. Везде мелькали их черные, белые, красные и даже зеленые макушки. Удивительно, но в зале было тихо.

Внизу, за кафедрой, стоял невысокий старичок, видимо, тот самый Вакула Засимович, преподаватель ботаники. Он наклонился над столом, уткнувшись в записи, придерживая рукой очки, и Эвелин увидела лишь его лысоватую, блестящую макушку. Его белая аккуратная борода вздернулась, когда он, услышав скрипнувшую дверь, поднял голову и посмотрел на вошедших.

– Вакула Засимович, к вам еще ученик, – громко сказала Вера. – Вернее, ученица. Эвелин Клевер! – уточнила секретарь и указала на лавку, предлагая Эвелин сесть рядом с рыжим мальчишкой.

Эвелин узнала мальчика. Кажется, именно с ним позавчера она летела в самолете. Учитель прищурился, вглядываясь в вошедших.

– Да, да, да, здравствуйте, присаживайтесь. Скоро начнем тестирование. – Предупредил он. Заметил, как Эвелин поздоровалась в ответ и, удостоверившись, что ей нашлось место, снова уткнулся в записи.

Эвелин осмотрелась. Перед ней стоял органайзер с ручками и карандашами. Стены в аудитории разрисованы изображениями растений с надписями. Они были нарисованы прямо по штукатурке и выглядели, словно настоящие. Лепестки цветов пестрели яркими красками, а листья зеленью разного оттенка.

Над кафедрой висели портреты с изображением женщин и мужчин.

“Наверное, известные волшебники и маги! А вот этого я, кажется, где-то видела!” – Изображение одного из волшебников на портрете показалось Эвелин знакомым.

Вакула Засимович взмахнул предметом, похожим на волшебную палочку, и над его столом поднялось и повисло целое облако зеленых, красных и желтых листов бумаги.

– Уважаемые будущие ведуны и ведьмы, – скрипуче обратился он к залу. – Сейчас перед каждым из вас ляжет листок с тестом по ботанике. Тесты разного уровня по сложности, за сим и обозначены разным цветом. Тест сам выберет тестируемого. Все тесты сугубо индивидуальны. За сим списывать не получится, потому что… Поэтому отнеситесь серьезно. Покажите свои знания, какие они есть. Это ваша первая проверочная работа. Времени отведено более чем достаточно… И не забывайте, что ботаника самый важный предмет в нашей школе…

За спиной Эвелин скрипнула дверь. Учитель замолчал, глядя за спину Эвелин, и она обернулась. В двери стояла Надя, Вера подталкивала ее в спину.

– Вакула Засимович, – потешаясь над ситуацией, секретарь усадила Надю на самом верхнем ряду, сразу за спиной Эвелин, – на сегодня, кажется, все. Надежда Календула! – громко, так, чтобы услышали в аудитории все, представила новую ученицу секретарь.

– Надеюсь, что вы правы. – Кивнул учитель.

Над столом поднялся еще один желтый лист.

– Вы вовремя. Мы сейчас начнем. За сим, желаю удачи! – обратился он к сидящим в аудитории.

Как только за Верой закрылась дверь, в зале закрутилась разноцветная метель. Листки с тестами то взмывали под самый потолок, то неслись вниз, выбирая себе ученика. То шмыгали по проходу, не даваясь в протянутые со всех сторон руки. То, казалось, уже успокоились, то снова меняли направление и скользили уже по столам, словно ученики и листы устроили состязание, кто ловчее. В зале стоял невообразимый шум, а Вакула Засимович лишь молча наблюдал за происходящим и улыбался, поглаживая свободной рукой бороду. В другой он с силой сжимал непонятный предмет похожий на волшебную палочку, только с цветком на конце.

Наконец, последний листок нашел нужного ученика, и в зале наступила тишина. Перед Эвелин лежал желтый лист. Какой это уровень сложности она не знала. За спиной послышался Надин шепот.

– Желтый цвет это с-средний уровень. Красный – высокий. А зеленый – низкий.

Мальчишка, сидевший справа от Эвелин, недовольно засопел. Перед ним лежал зеленый лист.

– Я Михась, – прошептал он, протягивая под столом испачканную в чернила руку.

Когда успел испачкаться? Грязнуля. Подавать руку Эвелин не стала.

– Эвелин, – так же шепотом все же ответила она.

– Я тебя помню… Мы вместе летели в самолете.

– Я тоже тебя сразу узнала.

Надя толкнула Эвелин в спину.

–Т-тебе дать списать? – прошептала она. – У меня т-тоже желтый.

– Не, я сама! – ответила Эвелин.

– Как хочешь, – в голосе послышалась обида.

Все склонились над столами. По залу прохаживался Вакула Засимович и заглядывал в листки, задумчиво качал головой.

– Вы изучали магическую ботанику? – Остановился он возле Эвелин и заглянул в листок.

– Нет.

– Странно, странно.

– Что странно? – растерялась Эвелин.

– Вы не посещали моих лекций, сразу попали на проверочный тест, и вам выпал желтый уровень и, как я вижу, ваши ответы весьма успешны.

Он шагнул ступенькой выше и заглянул в желтый листок Надежды.

– У нас был цветочный магазин, и Эвелин т-тоже помогала нам, – сказала Надя.

– Эвелин? Та самая потеряшка? – Ботаник с интересом посмотрел на Эвелин. – Внучка Розалинды?

– Да, – произнесли одновременно Надя и Эвелин.

– Тогда все понятно. Не буду мешать. – Мельком глянув в зеленый листок покрасневшего от усилий Михася, Вакула Засимович спустился на кафедру.

Ничего сложного Эвелин в тесте не обнаружила. Она легко обозначила части растения на рисунке, подписала названия цветов под живыми картинками. Труднее оказалось распределить лекарственные травы для лечебных сборов по котелкам. Но она, кажется, справилась. Как только была поставлена точка в последнем задании, листок взлетел и отправился к кафедре.

Еще до звонка листы с тестами начали подниматься из-под рук учеников и скользить по воздуху, складываясь перед преподавателем в три стопки – зеленую, желтую и красную. Зеленая была самая высокая. Красных же было всего листов пять. Эвелин заметила, как два из них выпорхнули со стола уже знакомых девочки и мальчика.

Как только на стол лег последний лист с тестом, из синего колокольчика над дверью полилась мелодия окончания занятия.

К концу учебного дня, который для новеньких заканчивался в два часа дня, Эвелин уже различала, когда он звал на занятия, а когда с урока. Она с интересом слушала начальную лекцию по истории и общей теории магии, прекрасно справилась на практическом занятии по флористике, составив с небольшими погрешностями детский букет, и даже ответила на пару вопросов на занятии по травоведению.

По звонку новенькие лавиной двинулись на выход. Эвелин и Надя остановились у Главной Клумбы, когда увидели, как над школой взлетают старшеклассники на метлах.

– Нам тоже можно будет летать в школу на метле, как получим разрешение после экзамена, – раздалось за спиной, – и после того, как сдадим правила пользования метлой.

Обернувшись, Эвелин увидела Михася.

– А т-ты откуда знаешь? – спросила Надя.

– Мне дедушка сказал.

– Фи, т-тоже мне, полеты на мет-тле, – фыркнула Надя.

– Ну не скажи, здесь хорошая метла стоит, как люксовая тачка. По метле и судят…

– А ты уже умеешь летать? – полюбопытствовала Эвелин.

Михась покраснел, как полевой мак и замолчал.

– Так я и знала, – укоряюще произнесла Надежда.

Эвелин увидела знакомые веселые огоньки в глазах подруги.

– Пойдем? – Кивнул Михась в сторону выхода и пошагал, не оборачиваясь.

У входа рядом с Григорием стояли Розалинда Витольдовна и Ольга Казимировна. Они о чем-то тихо разговаривали, улыбаясь друг другу, как старые знакомые.

«Надо же, наши мамы возможно были одноклассницами, нужно спросить бабушку или Надину маму. Как тесен мир!» – Эвелин не успевала удивляться происходящему, подошла к бабушке.

Они попрощались с Надей и Эвелин смотрела, как обнявшись, уходили по тротуару в другую сторону Надя и Ольга Казимировна.

Оказалось, что Михась жил с родным дедушкой в начале их улицы. И половину пути они с бабушкой слушали его рассуждения о левитации.

– Это же совсем просто, нужно только словить восходящие потоки воздуха и хорошенько оттолкнуться, – рассуждал он, искоса посматривая на Эвелин и Розалинду Витольдовну. – А потом просто удерживать равновесие в воздухе и мысленно лететь. Ну это как все равно во сне.

Они Бабушка и Эвелин в ответ на рассуждения Михася только улыбались. Сидя на лавочке, Михася встречал дедушка. Он привстал, приветствуя Розалинду Витольдовну и Эвелин.

– Ну вот, Рози, история повторяется, и снова наши дети учатся в одном заведении, – потряхивая головой, произнес он.

– Да, Микалай, я уже заметила, – грустно улыбнувшись, заметила Розалинда, – будем надеяться, что их судьба будет счастливее.

– Будем.

Дедушка и Михась скрылись за калиткой своего двора, а Эвелин с бабушкой продолжили путь.

– Ба? А чем это махал Вакула Засимович? Это такая волшебная палочка? А у тебя такая есть? А у меня такая будет? – засыпала она вопросами бабушку, как только они простились с Михасем.

– Да, это амулет. Да, у меня почти такой же, только другой. И у тебя тоже будет свой цветок, но получишь ты его только если пройдешь инициацию.

– А у тебя метла есть? А ты еще летаешь? А когда у меня будет метла? А ты научишь меня?

– Да, да, да, Эви. Давай вернемся домой, и я тебе спокойно все расскажу и даже покажу.

С каждым бабушкиным ответом у Эвелин становилось больше вопросов.

Глава 5

– Кажется, у нас появились соседи, – задумчиво проговорила бабушка, когда они проходили мимо соседнего дома.

– Соседи? – Эвелин остановилась и заглянула через низкий деревянный заборчик.

На крыльце сидела молодая женщина и странное существо, похожее на человека. Женщина поднялась со ступенек и, глядя под ноги, зашла в дом. Странное существо осталось в одиночестве. Его длинные темные волосы свисали грязной паклей, а на заросшем лице светились зеленым огнем глаза. Сквозь кожаный жилет с блестящими заклепками и дырявые штаны виднелась черная кожа. На его тонких коленях лежали кисти рук, оканчивающиеся тремя длинными черными когтями. Поношенные сапоги покрывала пыль.

Он смотрел в одну точку перед собой, как будто видел то, что не видели другие. Заметив чужое внимание, существо лениво пошевелило одним пальцем и посмотрело на Эвелин. Оно ей кивнуло и, улыбаясь, подмигнуло.

– Ой, а кто это? – Эвелин растерялась.

– Эви, прекрати сейчас же, – тихо, так, чтобы слышала только Эвелин, проговорила бабушка, – крайне неприлично заглядывать в чужую жизнь, когда тебя не приглашали, и тем более в нее лезть. Не останавливайся, идем скорее домой. – Она потянула Эвелин за руку.

– Ба, кто это? – Эвелин пристала к бабушке, как только они вошли в дом.

– Как кто? Женщина. Причем весьма невежливая: ушла в дом, не поздоровавшись с нами.

– А второй кто?

– Какой второй? Там была женщина и она ушла в дом. – Бабушка взяла Эвелин за плечи и заглянула в глаза. – Ты не фантазируешь? Там был кто-то еще?

– Да. – Эвелин кивнула.

– Опиши его, кого ты увидела, какой он?

– Ну… черный, с тремя пальцами, – подняла пальцы Эвелин, – глаза горят… зеленые…

– Точно? Эви, ты не фантазируешь? – недоверчиво переспросила бабушка.

Эвелин покачала головой.

– Зеленым горят, говоришь? – задумчиво повторила бабушка.

Эвелин снова кивнула.

– Все ясно, – заключила бабушка, – это сомхус… охранник… телохранитель.

– А кто такой сомхус? И откуда он взялся? А кого он хранит… то есть охраняет?

– Эви, не так быстро. Я не успеваю запоминать твои вопросы. Скажу одно: то, что ты увидела охранника, большое чудо. Обычно телохранителей никто не видит. Я очень прошу тебя никому не рассказывать, что ты видела сомхуса.

Бабушка подошла к кухонному окну и, не трогая занавеску, посмотрела в сторону соседнего дворика.

– Ох, странны дела твои, Флора, – пробормотала она и поправила белый локон на голове. Отошла от окна и поставила кастрюлю на плиту.

Эвелин заметила, как встревожилась бабушка из-за новых соседей, и больше не приставала с расспросами. После обеда поблагодарила бабушку за вкусный сырный суп и, не надеясь на разговор, собралась пойти в свою комнату читать книгу, когда бабушка задумчиво глядя в окно, остановила ее:

– Эви, останься. Давай я отвечу хотя бы на несколько твоих вопросов.

Она встала из-за стола, подошла ко входу в кладовку. Но прежде, чем толкнуть дверь, Розалинда Витольдовна подняла руку и коснулась верхней части двери. На месте, где она дотронулась, засветился небольшой знак: ромб в круге. Дверь открылась, но бабушка развернулась и поставила перед собой раскрытую ладонь.

– Приложи свою ладонь к моей.

– Зачем? – засомневалась Эвелин.

– Так надо. Смелей. – Дождавшись, чтобы Эвелин выполнила просьбу, продолжила: – Теперь ты сможешь снимать родовые замки.

– Это как?

– Ты сможешь открывать закрытые двери. Пойдем, Эви, – сказала бабушка и скрылась в дверном проеме.

Эвелин последовала за бабушкой.

Помещение кладовки оказалось вместительным и опрятным. В комнате без окон свет шел от крупных светлячков, ползающих по выбеленным стенам. С левой стороны располагались полки со всевозможной домашней утварью. На них вперемешку теснились глиняные кувшины, медные ковшики, парочка больших пузатых самоваров, плетеные из лозы корзины и лукошки, расписные круглые блюда. Эвелин насчитала больше десятка котелков и чугунков разного размера. Весь угол занимал большой сундук, а на нем, красовалась свежим деревом новенькая прялка.

По правой стороне прутьями кверху застыли, словно солдаты выполняющие команду «смирно», старые и новые метлы. Их держаки поблескивали гладкой, тщательно отполированной поверхностью.

– Ба? Да у тебя авто… Метлопарк прям… Да ты у меня миллионерша! – ахнула от восхищения Эвелин. – Круто! Я уже хочу полетать! – Дотронулась она до круглой сибирьковой метлы и ощутила приятное живительное тепло дерева.

– Осторожно, Эви. Метла – это серьезное средство передвижения, и она не любит баловства.

– Ага, Миат, Корд, Меррари, Корше, а вот эту я назвала бы Магда, – указала Эвелин на метлу, – а вот эта, словно джип-броневик. Бабушка, посмотри, какое у нее толстое крепкое древко и прутья с шипами, – восклицала Эвелин, с интересом разглядывая бабушкину коллекцию.

– О, Флора! Эви, какая же ты выдумщица и откуда только все это знаешь?

– Сторож принес как-то в приют Колесо и Автомир… М-м-м… газеты такие про автомобили, – пояснила Эвелин, – и забыл, а я их читала.

– А вот эти знаки? Что это? – Коснулась Эвелин спинки очередной метлы.

– Защитные руны. Это метла твоего деда. Он, правда, предпочитал ходить пешком или ездить на лошади, но несколько раз участвовал в серьезных заварушках. Видишь ли, метла в умелых руках может стать грозным оружием.

– Да-а-а?! А эта? – кивнула Эвелин на очередной экземпляр.

– Это раритет.

– Кузьмич.

– Как? – Рассмеялась бабушка. – Тогда «Кузьмич-400». – Подыграла она внучке.

– Почему?

– Потому что тот, кто дарил ее, утверждал, что ей четыреста лет.

– Ба, да ее уже мыши съели бы за столько лет.

– Ты не права. Именно для сохранности метлы стоят хвостами вверх. Ну и магия сохранения, конечно. – Она подмигнула внучке, развеселившись.

Бабушка взяла в руки метлу с бамбуковой рукоятью и с разноцветными ленточками в стеблях.

– А вот эту мне подарил один эксцентричный африканский жрец. Она ритуальная. Видишь? В хвост вплетены травы и веревочки?

Шелест пронесся в голове Эвелин, будто зашептали листья от дуновения ветерка. В носу стало щекотно от неприятного запаха, и она чихнула.

– А это первая метла твоей мамы, Власты. – Розалинда Витольдовна вернула африканский подарок на прежнее место и бережно дотронулась до маленькой метлы. – Я купила ее после того, как Власта поступила в школу… А эту, – кивнула она на рядом стоявшую обыкновенную круглую березовую метлу, – подарил ей твой отец на старшем курсе. В их группе учились предсказатели, и Власта с Уласом уже тогда знали, что будут вместе.

Розалинда Витольдовна сделала два шага вперед и остановилась перед последними тремя метелками.

– Эти три мои, – старая и новые. Все никак не решусь старушку отдать на священный костер, – вздохнула бабушка и направилась в следующую комнату.

– Ба, а когда я буду летать?

– Да хоть сейчас, – обернулась Розалинда Витольдовна.

– Я согласна. Какую метлу мне взять? – встрепенулась Эвелин и взгляд ее забегал по бабушкиной коллекции.

– Хотя нет, сейчас, наверное, не получится. На этих я не советую, – бабушка указала на мамины и свою старую метелки, – они долго простояли в углу, а мои тебе еще великоваты. Потерпи, пожалуйста, как только сдашь экзамен по правилам пользования метлой я, как положено, подарю тебе твою первую метлу.

– Жаль, – огорчилась Эвелин.

– Так и быть, сегодня вечером мы попробуем с тобой полетать во дворе. Хотя… можно и не только во дворе, вечером можно наведаться в долину к моей давней подруге, Цветане. Заодно возьмем молока. Пора угостить тебя бабушкиными оладьями. – Розалинда Витольдовна подмигнула.

– Спасибо. – Захлопала в ладоши Эвелин и кинулась обнимать бабушку.

– Ну все, хватит, пошли дальше. – Разомлевшая от удовольствия бабушка, поцеловала Эвелин в макушку, мягко отстранила от себя и подтолкнула ко входу в другую комнату.

– Ух ты! – Как только они вошли в следующее помещение, море запахов окутали Эвелин. Она различила горьковатый запах полыни, пьянящий мяты и чабреца, угадала сладковатый аромат малины и кисловатый мелиссы. Все они смешались и от пряного амбре снова захотелось чихнуть. Эвелин едва сдержалась.

На веревке, протянутой через комнату, висели пучки засушенных лекарственных трав. На стеллажах около стен стояли прозрачные банки с настойками, в которых плавали неизвестные Эвелин коренья.

– Это прошлогодний сбор. Осталось совсем мало, а скоро ярмарка у Самоцветных гор и не останется ничего, – сказала бабушка. Прошлась по комнате, коснулась и качнула пару пучков с травой. Те закачались, вместе с ними пришли в движение остальные букеты, и аромат стал еще ощутимее. Бабушка добавила: – Надеюсь, что этим летом мы будем собирать травы вместе.

– А это что? – указала Эвелин на маленькие баночки.

– Мази… при ожогах, от старости, радикулита, например.

– А из чего ты их делаешь?

– Перетираю в порошок травы и смешиваю с маслом, прополисом.

– А где ты берешь масло и прополис?

– Мне его приносят местные эльфы…полевики, луговики, бывает и лесники.

– Здесь живут эльфы? Настоящие? Но это же сказки?!

– Это не сказка, Эвелин, и даже не легенда. – Бабушка взяла с полки бутылек и поболтала его в воздухе. Жидкость в нем сначала помутнела, потом засветилась розоватым светом. Бабушка пристально присмотрелась к содержимому и заметила: – Конечно, что тут удивительного, ты же совсем недавно прибыла, откуда тебе знать, как мы тут живем… а давай я тебе еще что-нибудь расскажу о нашем мире? – Поставила бабушка бутыль на полку и обратила внимание на Эвелин: – А то пока вы все это узнаете на истории… Пойдем в комнату? Там нам будет удобно беседовать.

Эвелин согласно кивнула.

– Я сейчас. Присядь. – Махнула на стоявший в зале диван бабушка, а сама скрылась в своей комнате.

В душе Эвелин витало легкое волнение, предчувствие приобщения к чему-то неизвестному, к какой-то тайне.

Неужели это все происходит с ней? А не снится ли ей это? Она ущипнула себя. Больно!

Розалинда Витольдовна вышла с потертым альбомом для фотографий и села рядом.

– Так, ну с чего же начать? – Задумалась бабушка. – Видишь ли Эви, я думаю, что в школе на истории вам расскажут все о том, как мы появились в этом мире. Но, что я могу тебе поведать… лишь то, что мне перед сном наговаривала моя бабушка, как сказку, а ей ее мама.

– Но мне интересно это узнать от тебя, расскажи, пожалуйста. – Эвелин сложила ладошки в молитвенном жесте. – Все с самого начала. Ты так интересно рассказываешь.

– Ну, ладно, уговорила, с начала так с начала. – Отложила бабушка альбом в сторону.

– Когда-то ведьмы жили в мире… Почти в таком, где жила ты…где тебя нашла шишера…

– Фенечка? – удивилась Эвелин. – Так это она меня нашла?

– Да. Но это отдельный разговор. Не перебивай, я хоть и не старая, но могу потерять мысль. Так вот.

На Древе Жизни огромное множество миров, говорят столько, сколько листьев на ветках. Одни погибают, другие нарождаются. По разной причине. Иногда так случается, что по вине существ, живущих в мире. Иногда по воле Создателя. Никто не знает. – Пожала бабушка плечами. – Но в каждом мире есть ведьмы. Да, их называют по-разному: феи, маги, эльфы, экстрасенсы, колдуны. В некоторых мирах им приходится прятаться, в других – они главенствуют. Не всегда их видно, но они все равно есть.

Бабушка замолчала ненадолго, задумалась. Посмотрела на Эвелин и продолжила:

– Давным-давно ведьмы жили в одном мире…другом…не этом. Старшей у них была флора-ведьма, звали ее Флоросцилла. Магическая сила в ней была такая, как у всех нас вместе взятых. Говорят, что сила была в ее короне. Правда ли? Не буду утверждать. Сколько Флоросцилле исполнилось лет никто не знал. Только правила она долго. Как долго? Никто уже не помнит.

В том мире ведьмы жили рядом с простыми людьми, не обладающими магическими способностями. Жили в мире и согласии и у них были определенные договоренности: люди не лезли в их дела, а они помогали им, используя свою магию. Ведуньи лечили болезни травами и заговорами, следили за балансом энергии в их мире, а также усмиряли неподвластные людям стихии Воды, Воздуха и Огня. Ведьмы восстанавливали прерванные связи с природой и призывали богатый урожай, и на земле все процветало.

Часто они соединяли свою жизнь с простыми мужчинами, а ведуны женились на их женщинах. Но однажды прибыли чуждые и людям и ведьмам существа. Они называли себя волколаками. А по-нашему так простые оборотни.

Они могли обернуть все в свою пользу: и жизнь, и смерть людей. Им не понравились порядки, что царили в том мире. Они захотели быть полными хозяевами, втерлись в доверие к людям и притворились, что друзья всем. Многие оборотни сумели захватить власть и навязать свои законы людям.

Ведьмам предложили подчиниться или покинуть тот мир. Флоросцилла и ведьмы не подчинились и вступили в борьбу с оборотнями. Силы поначалу были равны, и в той войне не было победителей и побежденных. Тогда оборотни выдали людям ведьмовские секреты и настроили против них людей, выставили врагами. Силы стали неравны, ведь против ведуний ополчились даже те, кто еще недавно были друзьями.

Оказалось, что среди ведуний существуют только злые ведьмы, те, что ворожили, наводили порчу, и даже забирали жизнь. Их стали преследовать и уничтожать: сжигать на кострах, закапывать живьем в землю, топить в глубоких омутах. На них началась настоящая охота.

Узнав о способности ведуний возрождаться в новом теле, оборотни стали сжигать их на кострах из магического хвороста. После такого костра ведьмы уже не возвращались в мир.

Так погибли твои предки.

Бабушка положила на колени альбом и открыла первую страницу. В нем оказались не фотографии, а рисунки.

– В том мире в то время еще не придумали фотоаппарат, – продолжила она рассказ. – Эти рисунки сделал один известный художник.

На рисунке зеленоглазая девушка улыбалась, словно живая. Так искусно был нарисован ее портрет. Из-под смешной широкополой шляпы с острой макушкой спиральками вились длинные белые волосы, прикрывая открытые плечи и верхнюю часть синего бального платья, из-за подола которого выглядывала черная шишера. На губах ведуньи играла мягкая улыбка, а в протянутой ладони плясал магический голубоватый огонек.

– Любава слыла сильной мольфаркой огня. Запросто усмиряла и лесные и городские пожары. Она многих спасла, потушив огонь, но ее заманили в ловушку, схватили и сожгли на костре из зачарованного хвороста вместе с шишерой.

А его утопили в омуте Мохового болота, – коснулись бабушкины пальцы соседнего рисунка с изображением мужчины с мужественным лицом. Бабушкины пальцы дотронулись до нарисованной пышной белой бороды, спустились к груди с вышитыми на светлой рубахе ведическими знаками. – Он долго прятался в лесной чаще, но его все равно нашли и убили. Его шишера, – ткнула Розалинда Витольдовна в рисунок филина, сидевшего на плече, – отомстил за хозяина – вырвал глаз у оборотня и кинулся вслед за ведуном в омут.

Бабушка, задумавшись, замолчала. Ее неподвижный взгляд остановился на рисунках. Сделав глубокий вдох, Эвелин медленно выдохнула, осторожно прикоснулась к изображению ведьмы. Почувствовав кончиками пальцев мягкие шелковистые волосы, она испуганно отдернула руку и дотронулась до своих.

Бабушка очнулась от раздумий:

– Но и мы не остались в долгу, и люди узнали об оборотнях. Это мы рассказали о серебряных пулях и осиновых кольях. А что делать? Нас загнали в угол.

Противостояние длилось долго. Сменилось несколько человеческих поколений. Очень много погибло в той войне и людей и оборотней, но больше всего погибло ведьм.

Наша королева, Флоросцилла, отправила по мирам разведчиков в поисках нового, пригодного для нашего проживания, мира. Не все вернулись, а кто вернулся – с пустыми руками. Но один из разведчиков нашел эту страну, и Флоросцилла сумела открыть ненадолго Врата между мирами.

Нам пришлось покидать тот мир в спешке. Оборотни каким-то образом узнали о нашем решении сбежать и напали на нас. Сильные ведьмы не могли закрыть быстро Врата, и Флоросцилла пожертвовала собой. Она сорвала в последний момент со своей головы корону и швырнула в проход. Врата захлопнулись, и оборотни не смогли проникнуть сюда. Мы были спасены, но какой ценой? Потом мы узнали, что Флоросцилла и те, кто остался рядом с ней, погибли на костре.

Когда мы прибыли сюда, нас здесь поразило все: огромные луга, наполненные травами и цветами с порхающими насекомыми; лес с разнообразным зверьем. В озере водилось много рыбы, а в небе резвились и пели невиданные птицы. Сначала мы думали, что здесь нет разумных существ, но вскоре узнали, что в лугах и лесах живут эльфы, в озере русалки и русалы, а под землей, в пещерах, спрятались от солнца лемахи. Страна называлась Флорения, а за горами раскинулся большой город, Цветодар, где правил Совет, в который входило по представителю от каждой расы, проживающей в этом мире. Во главе Совета стоял король.

Мы пришли с добром, и нас приняли. Мы договорились о мирном сосуществовании и приняли подданство этой страны. Нас осталось очень мало. Через время нас нашли наши шишеры. Оказалось, что они могут ходить между мирами. Это то, что нам осталось от нашего старого мира.

Эльфы поделились с нами магией цветов. Мы и раньше владели ею, но здесь она раскрылась перед нами еще ярче и сильнее. А магию камня нам подарили лемахи. И теперь каждой из нас даруется цветок, который со временем превращается в амулет. Мы стали цветочными ведьмами. – Розалинда Витольдовна достала из кармана каменный цветок на стебле и положила его на альбом. – Это мой амулет – Роза.

С разрешения местных жителей мы построили этот городок и организовали школу для обучения цветочных ведьм. В школе учатся не только наши дети. Мы находим подобных себе в других мирах и помогаем проникнуть сюда. После обучения многие возвращаются обратно в свои миры.

Оборотни долго еще пытались проникнуть в этот мир, и у них иногда получалось, и тогда нам помогли местные маги справиться с врагами. Но со временем все забылось, и произошло примирение. Многие «сказочные расы» договорились «не выносить сор из избы» и не рассказывать о нашем существовании в мирах, где живут люди, не обладающие магией.

Ведьмы тоже замирились с оборотнями.

Все, что тогда происходило, превратили в сказки и мифы и теперь рассказывают детям перед сном.

То, что было реальностью, стало всего лишь легендой. Так чаще всего и бывает. Взять хотя бы Бабу-Ягу или русалок. Во многих мирах это просто сказочные персонажи, и немногие могут похвастаться, что видели или даже лично знакомы с представителями этих рас.

О нас знают, конечно, но только посвященные.

– Ба, а почему ты так долго меня искала? – Эвелин сощурила глаза и посмотрела на фотографии на каминной полке.

Бабушка вздохнула.

– Потому что я не знала в каком мире тебя оставили Власта и Улас. Мы искали во многих мирах, а нашла тебя шишера. И мы сразу отправили за тобой проводника.

Вдруг раздался звонок от входной двери. Бабушка и Эвелин переглянулись.

– Кто бы это мог быть? – обеспокоенно проговорила бабушка, отложила альбом и пошла открывать дверь

Эвелин отправилась следом.

За дверью переминался с ноги на ногу новый сосед, сомхус. Выглядел он, правда, в этот раз прилично: темные волосы блестели чистотой и были заплетены в аккуратную косичку, новые штаны и начищенные сапоги придавали солидность. В левом ухе торчала серебряная серьга в виде крестика.

– Добрый вечер. Простите за беспокойство, – прошелестел он и склонил голову. На дне его зеленых глаз плескалось любопытство. Он перевел взгляд на Эвелин и улыбнулся.

– Добрый вечер… – ответила Розалинда Витольдовна необычному гостю.

– Мое имя Лазореус Мицериус Маркус Верный! Вы можете называть меня просто Лазарь! – Он неловко топтался на пороге дома, ожидая приглашения. – Я бы хотел переговорить с вами…конфиденциально.

– Ну зачем же… просто Лазарь… Я считаю, как нарекли при рождении, так и должно называть, Лазореус Мицериус Маркус Верный, – не запнувшись, произнесла бабушка. – Конечно, проходите в дом. – Указала она на дверь в кухню. – Мне очень интересно по какой причине я вижу сомхуса.

Лазарь согласно кивнул и проплыл мимо Эвелин мягкой неслышной поступью в кухню.

– Эвелин, поговорим потом? – Обняла бабушка Эвелин. – Иди, пожалуйста, к себе.

Бабушка зашла в кухню и плотно прикрыла дверь. Беспокойство передалось Эвелин, и она сначала хотела подслушать и даже на цыпочках подкралась к двери, но бабушкины шаги за закрытой дверью раздались так близко, что Эвелин, испугавшись, что ее сейчас уличат, на цыпочках отошла и спряталась в своей комнате. Волнение не ушло. Эвелин попыталась читать книгу и не смогла понять, о чем в ней написано. Вопросы не давали покоя.

Зачем к бабушке пришел этот Лазарь? М-м-м! Как его там, Верный? Кто такие сомхусы, и кого они охраняют? Почему у него такой голос? О чем они могут говорить так долго? Не станет ли этот визит вежливости большой неприятностью для них?

Эвелин постоянно прислушивалась и, как только услышала, что хлопнула входная дверь, выскочила навстречу бабушке.

– Ба, что случилось? – Заметила она красные глаза бабушки. – Он тебя расстроил? Он тебя напугал? Зачем он приходил? Это так знакомятся с соседями?

– Нет, нет, Эвелин, все в порядке. Он добрый, вежливый, преданный… настоящий сомхус. Давай, пока есть время, лучше посетим одно красивое место. Заодно полетаем. Полетаем?

– Полетаем!

Солнце стояло еще высоко, посылая лучи-кинжалы, когда в небо на метле взвились две ведьмы. Они не видели, как пристально за ними наблюдало существо с горящими зеленым светом глазами.

Глава 6

Бабушка и Эвелин взлетели на двухместной метле иподнялись высоко над землей. У Эвелин захватило дух и, казалось, замерло сердце, когда метла взмыла под самые облака. Она закрыла глаза и вцепилась в древко метлы, но постепенно успокоилась, чувствуя ровное дыхание за спиной, и даже порывистый встречный ветер уже не казался таким пронизывающим.

Эвелин с интересом рассматривала раскинувшийся, как на ладони, город Цветочных Ведьм: ровные улицы с крошечными коробками домов и черными квадратами огородов и садов лучами разбегались от школьного городка в разные стороны и напоминали солнце, каким она рисовала его в детстве.

Сзади, слева и далеко впереди вместо горизонта виднелась белесая, словно утренняя дымка, стена тумана, которая простиралась буквально везде, уходя за горные вершины расположенные справа.

– Ба? А что там? – Эвелин указала рукой на туман.

– Это Туманная стена, граница нашего мира, – ответила бабушка над ухом Эвелин.

– Но она прозрачная?

– Прозрачная, но неприступная. Пройти можно только через Врата в определенное время.

– А там что?

Указала Эвелин направо, где высоко в небо, подпирая собой облака, возвышались три горные вершины, словно великаны-богатыри в золотых шлемах охраняли долину и город.

– Самоцветные Горы…

– Там живут лемахи?

– Да.

Они повернули направо и приблизились к скалам. Эвелин казалось, что горы, будто разошлись в стороны, уступая им дорогу и образовывая проход. Они опустились ниже и, пролетев сквозь строй застывших скал-истуканов, оказались в долине. Посреди круглого котлована радовали взгляд сочной зеленью широкий луг и небольшая березовая роща. За рощей аккуратные прямоугольники вспаханных парующих огородов ожидали весенней посадки. За ними голубая лента реки притягивала взгляд. Через всю долину серой змеей извивалась проселочная дорога. Дальше, ближе к следующему проходу в скалах, виднелась деревушка в одну улицу.

Бабушка направила метлу к крайнему дому, и Эвелин увидела далеко внизу на лугу серые движущиеся спины животных и маленькие фигурки людей. Пастухи гнали скотину с пастбища домой. Эвелин и бабушка мягко приземлились перед деревянным загоном для животных. Ворота загона были уже закрыты. Мимо них прошло небольшое стадо, поднимая маленькими копытцами пыль. Низкорослые, они напоминали косуль, с маленькими острыми рожками, с черными любопытными глазами и с белым пятнышком вместо хвоста, но с выменем, как у коровы. За ними шел невысокого роста парнишка с большими острыми ушами, торчащими из шапки светлых волос. Его босые ноги по щиколотку утопали в дорожной пыли. Он покрикивал на животных, подгоняя их длинной хворостиной.

Пыль из-под копыт животных еще не улеглась, а следом гнали новое стадо. Бабушка потянула Эвелин к соседнему каменному дому под раскидистым деревом. В стороне от дома виднелся загон для скота с сараем в глубине. Они подошли к калитке.

«Звик-звик-звик-звик». Услышала Эвелин.

– Ба, что это?

– Цветана доит козуль. Пойдем, посмотришь, только не шуми, козули пугливые, не любят чужаков. – Прислонила бабушка метлу к забору и открыла калитку, пропустила Эвелин во двор.

По базе ходили десятка два пятнистых козуль. Они жевали лежавшую на земле траву, пугливо водили по сторонам ушами и, казалось, с любопытством смотрели на бабушку и Эвелин.

Сидя на низкой скамейке, незнакомая девушка доила козулю. Из-под платка, повязанного, как бандана, выбивались русые волосы, синий комбинезон плотно облегал фигуру, руки быстро двигались где-то под животным. Девушка повернула голову и, не прекращая доить, кивнула, приветствуя Розалинду Витольдовну и Эвелин.

“Обычная женщина,” – поначалу решила Эвелин, но мнение ее изменилось, когда та, закончив доить козу, отдала ведерко с молоком неслышно появившемуся мужчине в таком же комбинезоне и бандане, и подошла к ним. Одного роста с Эвелин, миниатюрная. С красивыми миндалевидными глазами в обрамлении черных пушистых ресниц, показалась маленькой девочкой, но Эвелин заметила множество морщинок, выдающих возраст.

– Добрый день, – поздоровалась она и обратилась к Розалинде, – с внучкой решила прилететь? Красавица! – Поправляя волосы, Цветана сняла бандану и повернулась к Эвелин. Из волос торчали настоящие эльфийские ушки. – Как тебе Флорения?

Эвелин молча пожала плечами и улыбнулась.

– Тебе понравится здесь жить, вот увидишь. Такого рая больше нигде не найдешь.

Эльфийка повернулась к ним спиной и крикнула в глубину двора:

– Хорс? Ты где? – Увидев мужчину, попросила: – Отвези, пожалуйста, молоко и сыр лемахам сам, у меня гости, – и снова обратилась к ним: – Чай с медом будем пить или с вареньем?

– Цветана! Спасибо за приглашение, но, наверное, в следующий раз, солнце уже низко. – Подняла голову бабушка и посмотрела на гору, куда уже начало скатываться светило.

– Жаль! – огорчилась Цветана. – В следующий раз прилетайте пораньше.

– Будем стараться, – пообещала бабушка.

– Хорс! – снова позвала она мужа. – Ты еще здесь? – Отправилась она во двор на поиски мужа.

Эвелин с бабушкой вышли на улицу.

– Ба, это настоящие эльфы?

– Да, луговики. Они держат хозяйство. У них я покупаю молоко, сыр, яйца. А на том краю деревни, ближе к огородам, полевики. У них я беру муку, крупы, иногда овощи.

В калитке показалась Цветана.

– Вот ваше молоко. – Отдала она бабушке мешок.

Бабушка привязала его к поясу на талии, там же отстегнула мешочек и достала несколько монет, передала в руки Цветане.

– Благодарю, – произнесли они одновременно и рассмеялись.

– Доброго вечера, – попрощались Эвелин и бабушка и поднялись в воздух.

Они сделали круг, собираясь лететь домой, когда Эвелин указала на расщелину между скал, которая вела дальше, в глубину гор.

– А что там?

– Следующая долина.

– А дальше?

– Другая долина. Их много, такие же, как наша.

– И везде живут люди?

– Не везде, и не только люди.

– Полетим туда? – кивнула Эвелин на проход, куда по земле вела каменистая тропинка.

– Солнце уже низко, – с сомнением посмотрела бабушка на опустившееся низко солнце, – ну да ладно, если что, фонари нам подсветят обратную дорогу, – решилась она. – Давай слетаем на озеро.

– Какое?

– Увидишь.

Они снова взмыли под облака и, миновав узкий проход между скалами, вынырнули в следующей долине. В центре находилось круглое, словно чайное блюдце, озеро. Из ущелий, будто щенки в озеро сбегались горные речушки. Вокруг озера плотными рядами росли деревья и кустарники.

– Лагуна! – услышала Эвелин голос бабушки за спиной.

– Что?

– Озеро называется Лагуна, – повторила бабушка.

– Почему? Оно черное, и совсем не похоже на море. Я ездила летом на море с родителями, там вода прозрачная и соленая, а здесь?

– Пресная. Раньше его называли Русалочьим. Просто в озере живет русал, старый моряк. Забавный тип. Как он сюда попал никто не знает. Это он назвал озеро Лагуной. Ты его обязательно увидишь. Он носит тельняшку, а в ухе серьгу. Он утверждает, что имеет право носить эту серьгу, потому что ходил через какой-то там пролив Дрейка и ему никакие шторма не страшны. Ты его обязательно увидишь.

Опустившись ниже, Эвелин рассмотрела ровную цепочку огромных серых валунов, торчащих из земли у самой воды, и даже заволновалась, что им будет некуда приземлиться. Со стороны они выглядели, словно люди присели отдохнуть на берегу.

Напрасно она волновалась. Бабушка виртуозно приземлилась меж двух самых больших валунов, проворно соскочила на землю и помогла Эвелин.

Солнце стояло над верхушками деревьев выше гор, но собиралось упасть в лесную чащу. Последние лучи игрались, отражались в каплях вечерней росы на листьях лопуха, росшего в большом количестве на берегу озера.

Стоя на безмолвном крутом берегу, Эвелин не могла надышаться чистым прохладным воздухом, словно не могла напиться воды из студеной криницы. Она попыталась облокотиться о ближайший валун и тут же отскочила от него, вскрикнула:

– Ой, ба, какой он горячий!

Розалинда Витольдовна аккуратно положила метлу на землю. Подошла к другому валуну, легко погладила его.

– Эви, это не простые валуны. – Бабушка пошла между валунов, прикасаясь к каждому. – Это ведьмы и колдуны, только окаменевшие. На них было наложено сильное заклятие. Тогда мы еще ничего не знали о древней магии лемахов и не успели вовремя вызволить своих единоземцев из каменного плена.

– А как это случилось, Ба?! Расскажи! – попросила Эвелин.

– Это длинная история. – Розалинда Витольдовна снова подошла к первому валуну.

– Не смотри на меня так. Об этом противостоянии вам расскажут на истории магии.

– Ба, ты интереснее рассказываешь, чем этот занудный Засим.

– Не говори так неуважительно об учителях. Вакула Засимович прекрасный педагог и сильный ведун. Я очень рада, что он согласился преподавать в нашей школе и будет учить тебя.

– Не буду, ба, но все равно расскажи! – заканючила, словно капризный ребенок, Эвелин.

– Ну, ладно, только быстро, а то скоро солнце сядет.

Солнечный шар уже спрятался за ближайшей скалой, посылая вверх лучи-кинжалы. В тенях, отбрасываемых деревьями и кустами чудились спрятавшиеся сказочные существа. Казалось, еще чуть и они выползут из чащи на берег, только ждут, когда голубой сумрак заменит ночная тьма.

– Присядем? – бабушка уселась прямо на траву, прислонилась к теплому камню. Эвелин присела рядом.

– Случилось это в первые годы, как ведьмы прибыли во Флорению. Ведуны не знали местных законов. И иногда от незнания нарушали чужие давно установленные порядки.

Жил среди нас ведун по имени Ахрэм. Он был сильным колдуном и у него были почитатели и друзья. Он влюбился в эльфийку по имени Майя и предложил ей вступить с ним в брачный союз. Но ее сердце было уже занято. Полюбила она Кейа, русала из этого озера.

Розалинда Витольдовна отрешенно смотрела на ровную водную гладь, ее голос был далеко слышен в тишине. Эвелин показалось, что по озеру пошли легкой рябью круги. Бабушка очнулась, огляделась.

– Ахрэм договорился о свадьбе с ее родителями. Они не посмели отказать сильному ведуну и дали согласие на свадьбу.

И тогда, чтобы не выходить замуж за нелюбимого, Майя решила стать русалкой и уйти к любимому в озеро.

Ахрэм, каким-то образом, узнал о решении Майи и решил ее остановить. Он позвал на помощь всех своих друзей, соплеменников. Многие откликнулись на его зов и пришли. Они стали на берегу, сцепили руки, чтобы не пустить Майю к воде.

После ритуала в укромной пещере она должна была коснуться до полуночи воды и только тогда могла стать русалкой.

Не учли только, что Майя стала сильной ведьмой. Она уже знала, что такое настоящая взаимная любовь, и понимала, что поступает правильно. Да и Кейа ждал любимую на мелководье с русалами и готов был за нее сразиться.

То, что произошло той ночью, когда появилась Майя, битвой назвать нельзя. Не готовы были ведуны к той магии, что применили русалы с помощью лемахов. Сильное колдовство превратило всех, кто стоял на берегу, в камень. Майя проскользнула мимо каменных истуканов без помех. Только дотронулась голыми ступнями воды, тотчас превратились ее ноги в русалочий хвост, а тело покрылось перламутровой чешуей.

– Ба, и что? Неужели никто не смог их расколдовать обратно? – спросила Эвелин.

– Нет, не смогли. – Поднялась бабушка с травы. – Утром люди увидели только камни, а заклятие тогда снимать еще не умели, да и друзей среди местных существ еще не приобрели. – Бабушка дотронулась до ближайшего камня. – Стоят они теперь, в землю вросли за много лет, а теплые потому, что были когда-то людьми. – Бабушка задумчиво посмотрела на озеро. – Ты знаешь, Эви, существует предсказание, что когда в нашем мире появится могущественная ведьма, равная по силе Флоросцилле, она сможет вернуть камень в плоть. А пока…

– Жаль… И русалку жаль, и Ахрэма жаль, и всех всех жаль. – Эвелин притронулась к теплому камню. Она не могла понять, почему в груди появился горячий комок, от которого шло непонятное волнение. Вряд ли Эвелин могла стать той самой могущественной ведьмой.

– С тех пор мы с русалками стараемся дружить. Кстати, ты плавать умеешь? – Взяла бабушка в руки метлу.

– Нет. Я воды боюсь. – Эвелин вздохнула.

– Вот дружить с водой вас на занятиях научат. Цветочные ведьмы не должны бояться воды. – Бабушка оседлала метлу и кивнула Эвелин, предлагая сесть впереди. – Ну что? Полетели домой?

– Домой. – Умостилась на метле Эвелин.

Солнце пустило по водной глади последние красные стрелы и провалилось за горы. Синий сумрак окутал низину, и чернильные пятна выплывали из-под скал, собираясь захватить долину и протягивая щупальца вслед двум удаляющимся фигурам.

Они летели низко над землей. От счастья у Эвелин кружилась голова, встречный ветер лохматил волосы и нежно обдувал лицо.

Хотелось обнять весь мир.

Эвелин вдруг запела: «Ничего на свете лучше не-э-ту, чем бродить друзьям по белу све-э-ту, тем, кто дружен не страшны тревоги нам любые дороги доро-о-ги, нам любые дороги доро-о-ги. Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла…». Ее счастливый смех далеко разносился звонким горным эхом в долине.

Глава 7

На следующий день, вернувшись из школы, Эвелин не застала дома бабушку. Записка, косо прилепленная на двери шкафчика сообщала: «Эвелин, я улетела по важным делам. Вернусь не скоро. Обед (крапивный суп) на плите, сметана и вареное яйцо в погребке».

«Ну, уж, нет, суп мы будем есть вместе. Что тут у нас на столе?» – Эвелин заглянула под салфетку. Там спрятался цветочный пирог. От его запаха у Эвелин потекли слюнки. Она принесла молоко. Перекусила и собралась пойти в свою комнату, когда услышала тихий смех за дверью в кладовку.

«Кто это может быть?» – насторожилась Эвелин. Она оглянулась на входную дверь. – «Может быть кто-то пришел, и просто послышалось?» Но тут снова за дверью засмеялись. Причем на несколько голосов. Эвелин прислушалась.

– Тоже мне поэтесса выискалась, – ворчливо заметил хрипловатый голос.

– Да ладно тебе, пусть сочиняет, это же здорово, что она в таком возрасте еще в своем уме и здравии, – не согласился старушечий бесцветный.

– Да ей никто и не запрещает, – снова отозвался хрипловатый, – только пусть вслух это не читает, это же совсем не мой любимый Мушкин и ни разу не Цветкова.

– Кроме твоих знакомых Мушкиных и Цветковых в мире есть еще много интересных поэтов и писателей, и многие из них достойны быть услышанными, – вступил в спор раздраженный рокочущий. – Откуда ты знаешь? Может ее стихи станут самыми популярными, и ты еще будешь гордиться, что когда-то стояла с ней в одном углу?

– Ах, ну вы скажете! Хотя благодарю, мне ваши слова бальзам на душу. Не изволите ли послушать… мне недавно тут пришло… – рассыпался мелодичными звуками еще один голос.

– С превеликим удовольствием, – пророкотали ему в ответ.

И в исполнении мелодичного голоса Эвелин услышала:

– Собиралась я веточка к веточке по лесам, возле Лысой горы, чтоб служила я умненькой ведьмочке в виде прочной, надежной метлы. Резво ввысь поднимала хозяюшку. По утрам прочь сметала туман, что летала проведывать бабушку и для зелий искала дурман. Заводила знакомства полезные, среди метел даже щетка была Маргариты, явленье помпезное, что пред балом к реке принесла. Кроме прочего, всякого, разного, я метель превращала в пургу. Нет плохого в делах и проказного, – в волшебстве очень много могу. Стала девочка взрослою ведьмою. Повзрослела сквозь годы и я. Может, в будущем стану легендою, в мемуарах про жизнь говоря.

– Браво, браво, – Эвелин послышалось, будто заскрипели от ветра ветки. – Стихи прекрасны, впрочем, как всегда, – пророкотал басовитый поклонник.

У Эвелин не осталось сомнений. Она слышала болтовню метелок.

Как интересно! Каким даром ее наградили? Слышать цветы, а теперь и метлы?

Она подошла к двери, приложила руку и почувствовала покалывание в ладонь. Знак над дверью засветился, и та открылась.

В кладовке было светло. Голоса сразу стихли, но Эвелин уже знала, что все внимание обращено на нее.

Она прошлась по кладовке, остановилась в углу, где стояли мамины метлы.

Как же ей не терпелось, как же хотелось летать! Эвелин не могла дождаться, когда ей разрешат это сделать. Сомнения терзали, но желание оказалось сильнее запретов, и она решилась. Осмотрела весь “парк” и растерялась. Какую метелку выбрать для запретного полета?

Наконец взяла мамину детскую и вышла во двор.

«Я только попробую и тут же поставлю на место», – успокаивала она себя. На крыльце на коврике спали обе шишеры. Они лениво, не поднимая голов, посмотрели на Эвелин и продолжили дремать дальше.

Эвелин, усевшись на метлу, тихо скомандовала:

– Лети.

Но ничего не случилось. Она потрясла метелку и снова уже громче потребовала:

– Я знаю, что ты слышишь, лети, тебе говорят.

– Лети… Пожалуйста, – добавила волшебное слово Эвелин. И снова ничего не произошло. Уговоры и просьбы не действовали. Эвелин спустилась с крыльца и, оседлав держак, проскакала по дорожке к калитке и обратно, пытаясь поймать встречный ветер.

Что там Михась рассказывал про левитацию? В той книжке про маленького мага, кажется, тоже что-то было про полеты. Как заставить летать метлу? От досады Эвелин начала злиться.

– Ну что ж, раз так, то я уговорю бабушку немного почистить кладовку, давно пора некоторых на костер отправить.

Эвелин показалось, как кто-то рядом фыркнул.

– Фенечка? – позвала она шишерку.

Обаживотных по-прежнему спали, уткнув носы в пушистые хвосты и, прикрыв глаза ушами-лопухами, не обращали внимания на голос Эвелин.

«Интересно, а магическим словам ее совсем не учили? Или хотя бы подумать о полете?» – не показалось, Эвелин точно была уверена, что услышала недовольный шепот.

Она представила себе, что летит на метле, но когда резко взмыла в воздух, чуть не свалилась в цветочную клумбу. Долетев до калитки, метла развернулась и понеслась в обратную сторону, и, чуть не врезавшись в крыльцо, повернула и полетела над забором, по кругу. Метелка будто взбесилась, и Эвелин чувствовала себя, словно тореадор верхом на быке. Она вцепилась мертвой хваткой за держак и мысленно уговаривала метлу остановиться. Но та, словно стараясь доказать превосходство, не слушалась и продолжала кружиться по двору. От такой карусели у Эвелин закружилась голова, и она закрыла глаза. Вдруг почувствовала, что они взмыли вверх. Эвелин открыла глаза в тот момент, когда они со свистом перемахнули калитку и, оказавшись на улице, понеслись над дорожкой. Хорошо, что никого не встретили на пути.

Что же теперь будет? Как усмирить непокорную метлу? И бабушка будет ругаться! Эти мысли пронеслись вихрем в голове.

Долетев до крайнего дома, метла резво развернулась и понеслась в обратную сторону и, не сбавляя скорости, пронеслась мимо их дома.

– Ну все, дорогая, не хочешь подчиняться, попрошу бабушку, чтобы тебя отправили на костер! – посылала мысленные угрозы Эвелин метле. Но куда там, она словно взбесилась, развернувшись, снова понеслась в обратную сторону со свистом.

– Стой! Куда! Остановись! – Эвелин уже кричала во все горло, пытаясь остановить непослушную метлу.

Метелка вдруг завернула в сторону и занесла Эвелин в проулок.

– Стой! Остановись! – увещевала Эвелин, но все было напрасно.

И тут из соседней калитки вылетел мальчишка. Он летел прямо на Эвелин. Столкновения никак нельзя было избежать.

Бух! Трах! Они столкнулись, из глаз Эвелин посыпались искры. Она упала на землю, рядом шлепнулась непокорная метла, мальчишка кулем свалился рядом. Он первым пришел в себя и, поднявшись, подал Эвелин руку.

Эвелин не сразу поняла, о чем спрашивает мальчишка. Подняв голову, она взглянула в незнакомое круглое лицо с прямым носом и раскосыми ярко-зелеными глазами, смотревшими на нее виновато и в то же время участливо.

– Ушиблась? Где-нибудь болит? – доносились, словно сквозь вату слова. – Ты чего?! Эй, ты чего? Прости, я случайно! С тобой все в порядке? Очнись! Ты кто? Откуда? – спрашивал незнакомец и легонько встряхивал Эвелин за плечи.

Эвелин пошевелила руками и ногами. Повернула голову. Джинсы порвались на коленках и сквозь дырки виднелись кровоточащие ссадины, но боли Эвелин еще не чувствовала. Боль придет потом, это она знала.

У мальчишки виднелась дырка на черных спортивных штанах, испачкалась в травяную зелень синяя футболка. Когда он поправил выгоревшие на солнце, заплетенные в косичку, волосы, Эвелин заметила сбитые в кровь локти. Она не удержалась и истерически хохотнула, когда заметила на его ногах розовые шлепанцы и ткнула в них пальцем.

– Это что? Ой, не могу! – рассмеялась она громко, пересиливая боль. Мальчишка прищурился, покрутил пальцем у виска и сказал:

– Ну и что тут такого? Очень удобные тапки для полетов, точно не потеряешь. – Приподнял одну ногу, демонстрируя шлепок, скривился от боли.

Эвелин увидела пряжки, плотно обхватывающие ступню.

Наклонившись ниже , мальчишка тихо проговорил:

– А что цвет такой, так других не было и какая разница – не одежда красит человека…

– А что ж еще?

– Хорошие дела, ответственность, верность, доброта, да многое, – отмахнулся он.

Эвелин стало неловко и она перестала смеяться.

– Вот это да, пойдем, помогу обработать раны, – предложил мальчишка, заметив кровь на ее коленках.

– Спасибо, обойдусь. – Эвелин поднялась с земли, стряхнула мусор со штанов и покачнулась от боли. Кажется, она еще и ногу вывихнула.

– Давай помогу, – не отставал мальчишка.

– Сказала же обойдусь, лети уже, куда собирался, – зло ответила Эвелин. Она не могла понять почему разозлилась.

– Да я как бы уже прилетел. – Он растерянно улыбнулся.

– Ну и поздравляю! – рыкнула Эвелин.

Подхватила мамину метлу и, опираясь на нее, словно на трость, похромала к своей калитке. Мальчишка остался стоять на дороге, недоуменно рассматривая недружелюбную девчонку.

– Я сказал извини! Ты не слышала? – кинул он ей вдогонку.

– Слышала!

– Тогда в чем дело? Этого мало?

– Этого вообще никак!

– Ты странная!

– Сам такой! – Хлопнула она калиткой.

Расстроенная Эвелин заскочила в дом, со злостью швырнула метлу в кладовку.

– Ну все! Капец тебе! Будешь стоять в кладовке, пока не высохнешь! Пока тебя не сожрут мыши! Пока тебя не отправят на костер во время очередного шабаша! Хотя это для тебя слишком почетно… сгореть на том костре… я сама тебя сожгу… в огороде, – бушевала Эвелин со слезами на глазах.

Она вернулась в кухню, потушила магический знак на двери и услышала шепот из кладовки:

– Какая злая…– возмутился тонкий голос.

– Еще какая, – ответил старушечий, – сама виновата, правила полетов не знает, устроила аварию, столкнулась с мальчишкой, а на других кричит…

– Грубиянка, – перебил рокочущий.

«Ах, вы ж…»

Эви разозлилась и хотела вернуться в кладовку…

Но тут пропели часы. Скоро вернется бабушка, и Эвелин не хотела, чтобы та узнала, что она без разрешения брала метлу. До бабушкиного возвращения нужно переодеться и обработать раны.

Она успела. Когда посреди двора на метле приземлилась запыхавшаяся бабушка, Эвелин сидела на крыльце и гладила Фенечку.

Только сейчас Эвелин вспомнила, что не знает, как зовут мальчишку.

***

На следующее утро Эвелин распахнула дверь в лекционный зал. Она взглянула на кафедру. Пусто. Преподаватель еще не пришел, и в помещении стоял многоголосый шум. Михась и Надя уже сидели на своих местах. Михась сдвинулся, уступая место Эвелин, но она села на верхний ряд с Надей.

– Ты что? – удивилась Надя. – Разве можно без разрешения садиться не на свое место?

Эвелин пожала плечами.

– Не знаю, давай попробуем. – Она цыкнула на повернувшегося к ним Михася. – Отвернись, грязнуля.

Михась повернулся спиной и обиженно засопел.

– Зачем ты с ним так?

– А! – отмахнулась Эвелин.

В зал вошел Вакула Засимович. Громко поздоровавшись, он остановился около стола Эвелин.

– Эвелин Клевер, а почему вы не на своем месте? Попрошу сесть вас на то место, куда вас усадили изначально.

– Я не хочу с ним сидеть, – кивнула Эвелин на Михася, – у него… он мне не нравится, – громко сказала она, – я хочу с подругой сидеть, пожалуйста.

– Нет, сейчас же займите свое место, – потребовал учитель. – Или покиньте аудиторию.

Он осуждающе смотрел на нее и ждал, когда Эвелин выполнит требование.

– Ладно, – с досадой произнесла Эвелин, – я сяду с ним.

С недовольным ворчанием она пересела за парту с Михасем. Учителя никак не тронуло ее недовольство. Он дождался, пока Эвелин переместилась и спустился за кафедру. Занятие началось.

– Я уже веду у вас ботанику. Но меня попросили провести еще ознакомительный курс по метловедению. И сегодня мы поговорим о… – замолчал Вакула Засимович и обернулся.

На стене за кафедрой появился плакат с изображением метлы. Он кивнул головой, словно поприветствовал знакомого и повернулся к аудитории, продолжил лекцию:

– Метле. Разные существа, и люди в том числе, всегда мечтали о полетах в воздухе. В разных мирах эту мечту осуществляли по-разному. В одних превращались в птиц и взмывали в небеса. В других использовали разные приспособления, как например: крылья из перьев, зонтики, воздушные шары, дирижабли, летающие корабли, ковры-самолеты или просто самолеты. Но во многих ведьмы предпочитали пользоваться самым простым, дешевым, а главное надежным средством передвижения по воздуху – метлой.

– А ступой? – перебил учителя, выкрикнул Марик.

– И ступой, – недовольно ответил Вакула Засимович и продолжил, – изначально транспортное средство каждый изготавливал себе сам. За сим, шел в лес или на поляну, заготавливал материал, стебли различных растений для хвоста и толстые ветки для держака. Все это высушивал, соединял, но качество, сами понимаете, было невысокое и поэтому случались столкновения и частые падения с высоты. Часто в воздухе рассыпался хвост или даже отваливался, потому что был плохо прикреплен. За сим, в нашей стране Советом Пяти был принят указ об открытии мастерских по изготовлению качественных метел, и в школе Ведунов имеется технический факультет, где готовят мастеров по их изготовлению. Возможно, кто-то из вас пожелает посвятить свою жизнь этому благородному делу. – Он поправил на носу очки и пояснил. – После окончания нашей школы перед вами будет стоять вопрос о выборе будущей стези, так сказать, профессии. Может быть, кто-то захочет создавать альтернативные средства передвижения. Кстати, не только метел.

Итак, давайте рассмотрим, из каких же частей состоит метла. – Он снова повернулся спиной к аудитории. – Держак, хвост, спинка, – водил по учебному плакату указкой-цветком Вакула Засимович.

По залу прокатился тихий смех. Марик встал со своего места и, кривляясь, стал повторять движения учителя, изображая, как тот, придерживая очки, водит указкой. Вакула Засимович несколько раз оборачивался, но Марик успевал сесть за парту, а как только учитель отворачивался, поднимался и снова пародировал. В один из таких моментов открылась дверь в аудиторию.

В помещение вошла Смотритель школы, Лилиен Витольдовна. За ее спиной топтался мальчишка. Ну надо же, это был тот самый мальчишка, с которым Эвелин вчера неудачно столкнулась. На щеке у него виднелся большой синяк. Вчера его еще не было. Эвелин нечаянно коснулась сбитой коленки и скривилась. Больно! Она сузила глаза и посмотрела на мальчишку. Пусть только попробует с ней заговорить, она ему устроит!

– Простите, Вакула Засимович, – прервала учителя на полуслове Лилиен Витольдовна, – судя по всему, в этом году в нашей школе невероятный… неисчислимый приток учеников.

Директор окинула заполненный зал, заметила свободное место рядом с Надей и указала мальчишке на него.

– Присаживайся, – вполголоса скомандовала она ему и, повернувшись к детям, громко сообщила: – Иван Береза, прошу любить и жаловать. Не буду мешать, Вакула Засимович, – снова громко сказала Смотритель школы и вышла из аудитории.

Учитель кивнул и продолжил:

– Я классифицирую метлы по разным критериям: по форме, по назначению, по размеру и материалу, из которого они изготовлены.

По назначению метлы могут быть транспортными, ритуальными, боевыми и для уборки.

По материалу рассматривают самые распространенные дерезовые, синтетические, стебельковые березовые, дубовые, ивовые и так далее.

По размеру большие и малые, одноместные, двухместные и так далее.

По форме выделяют круглые, прямые, изогнутые, щетки и так далее… Запомните, – изрек громким голосом Вакула Засимович и поднял палочку-цветок над головой, – веник – это не метла.

– А что ж тогда? – Снова вклинился Марик. – Я помню был еще маленьким и пытался летать на венике. И скажу вам, у меня неплохо получалось, – не унимался он, – правда, матушка ругалась все время, а отец наказывал. Я все время не мог понять за что… А оказывается все просто. Веник не метла! – Последнюю фразу он почти выкрикнул и засмеялся.

Вслед за ним засмеялись дети.

– Молодой человек, вы не могли бы не мешать вести урок? – рассердился учитель. Его уши покраснели, и очки задрожали на переносице. – Если вы такой умный и все знаете, можете провести лекцию. – Указал он рукой на место рядом с собой.

Не дождавшись ответа от притихшего Марика, Вакула Засимович продолжил урок.

– По форме метлы мы можем определить, что практикует хозяйка транспортного средства. Занимается ли она целительством, гаданием, практикует осознанные сновидения или увлечена искусством. Мы можем также узнать какими стихиями она может повелевать и какие материалы использует в колдовских ритуалах.

– А если у ведьмы несколько метел и все разные по форме? – Выдержки у Марика хватило ненадолго.

– Значит у ведьмы одна практика будет главной, ведущей, а остальные будут присутствовать, как хобби… Увлечение.

– А моя бабка могла одновременно управлять несколькими стихиями, – перебил учителя Марик.

– Это возмутительно! – взорвался учитель. – Вы совершенно не умеете вести себя на уроках! Жаль, что вас этому не научила ваша многорукая бабка! – Махнул он палочкой-цветком в сторону Марика.

У Марика на голове вместо волос появились ромашки, целый букет полевых, с огромными белыми лепестками и с желтенькими серединками, ромашек. Все засмеялись, стали показывать на него пальцами.

– Прекрасная прическа, ты настоящий законодатель моды! – не удержалась, прокомментировала Эвелин.

Марик сначала не понял, что произошло и, повернув голову, посмотрел на отражение в оконном стекле. Выражение изменилось на глазах. От самоуверенности не осталось и следа, появилось сначала удивление, потом недоумение, потом губы скривились в злой улыбке. Он вскочил с места и стал в проходе, схватился руками за голову и попытался сорвать несколько цветков, тут же заверещал от боли, сорвал еще несколько стеблей и бросил под ноги. Из глаз сыпались слезы, но он со злостью рвал и бросал на пол ромашки и топтал их. Все было бесполезно. На месте сорванных вырастали все новые и новые цветы.

– Зачем вы это сделали? – закричал он на учителя. – Так нельзя обращаться с учениками… я… я пожалуюсь на вас Смотрителю, и вас уволят! Я пожалуюсь родителям… Да они… Они от вас!

Он схватил сумку, закинул учебные вещи и ринулся к выходу. В его глазах металась злость и обида. Под смех и улюлюканье учеников Марик пробирался к выходу. Остановившись на миг около хохотавшей Эвелин, посмотрел с такой ненавистью, что она растерялась и перестала смеяться. Невольно отыскала глазами в зале Нору и столкнулась с таким же злобным взглядом. Эвелин вздрогнула, услышав, как хлопнула входная дверь. Марик выскочил из аудитории.

Вакула Засимович стоял за кафедрой и спокойно наблюдал за происходящим.

– Ничего, ничего… через пару часиков он вернется к обычному виду… Итак, мы отвлеклись и потеряли время. Вы забрали время у меня, а я заберу его у вас. К следующему занятию вы подготовите мне проекты… доклады о метлах. А чтобы не было повторений. – Он махнул цветком, и с его стола вспорхнули, словно маленькие птички, белые листки.

«Боевые метлы», – прочитала Эвелин запись на своем листке и прикрыла его ладошкой, заметив любопытный взгляд Михася. Тот фыркнул и отвернулся, надувшись. Положил посередине стола свой лист. Скосив глаза, Эвелин прочитала: «Транспортные метлы» и фыркнула в ответ.

– А сейчас я попрошу вас самостоятельно изучить правила эксплуатации альтернативного средства передвижения в нашем мире… а именно, метлы обыкновенной. – Учитель махнул палкой-цветком на плакат.

Эвелин уже обратила внимание, что практически у всех преподавателей магическим цветковым амулетом служила палочка-цветок. Учитель снова взмахнул каменным цветком, но теперь над своим столом.

Со стола преподавателя в воздух поднялись белые листы бумаги с напечатанным текстом и разлетелись по залу. Перед каждым опустился листок с правилами.

– Особое внимание прошу обратить на пункты один, два и восемь. Впрочем, все пункты важные. За сим, знать нужно все. – Он оглядел аудиторию и сел на стул за кафедрой.

Эвелин покосилась на надувшегося Михася и заглянула в свой листок.

«Правила пользования обыкновенной метлой». Прочитала она название памятки. Дальше в ней говорилось:

“1) Метлой обыкновенной могут управлять ученики, ведуны и ведьмы, начиная с первого курса (в возрасте не младше 12 лет) только после прохождения курсов по управлению транспортным средством (Далее: Метлой) и сдачи проверочного теста, состоящего из теоретического экзамена и испытательного упражнения по управлению Метлой.

2) Лететь на Метле разрешается на определенной Правилами высоте и скорости, по обозначенному маршруту во избежание столкновения с другими пользователями Метел.

3) Метла должна использоваться только для полетов, чтобы избежать быстрого износа, что может привести к поломке во время полета.

4) Хранить метлу необходимо вверх хвостом, чтобы не повредить важные части и не создать аварийную ситуацию во время полета на неисправной Метле.

5) Взлет на Метле осуществляется с учетом правил левитации и использованием мысленной команды. «Воздух!»

6) Спуск осуществляется с учетом левитации и мысленной команды «Земля!»

7) Во время полета Метла удерживается между крепко сжатыми коленями ведуна (ведьмы) и не отпускается до момента посадки.

8) Во избежание падения с Метлы не рекомендуется отвлекаться во время полета: рассматривать пейзажи, болтать с пролетающими мимо ведунами (ведьмами) или находящимися на земле, отпускать руки или ноги.

9) Для перевозки пассажиров необходимо пользоваться транспортной 2-х или 3-х местной Метлой. Если осуществляется перевозка не прошедших курс управления Метлой, необходимо пользоваться спецсредствами – креслом для перевозки и ремнями безопасности.

10) Если ведун (ведьма) будет уличен в передаче вождения метлы лицу, не прошедшему подготовку и не получившему разрешение, то на него налагается штраф.

11) Во время полета необходимо соблюдать дистанцию, совершать обгоны без резких маневров.

Будьте взаимно вежливы к остальным участникам полетов”.

– Тебя как зовут? – услышала Эвелин шепот за спиной.

– Над-дежда.

– А меня Иван.

– Я помню.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Иван! Какой Иван? И имя у тебя какое-то дурацкое! Будешь Ванька. Разозлилась вдруг Эвелин.

После занятий Эвелин не стала дожидаться Надежду, а сразу отправилась в школьную библиотеку. Давно было пора записаться и брать книги, которые им задавали читать на занятиях. У бабушки не всегда находилось то, что волновало Эвелин. На самом деле причина была в другом. Эвелин даже себе не хотела признаваться, что рассердилась на подругу. «Очень приятно… Взаимно…» Она никак не могла решить, кто больше бесил – предательница-подруга или этот вежливый новенький Ванька!

Табличка-указатель с книгой направили по аллее с пышными кустами белой и лиловой сирени. Она только начинала расцветать, но полчища насекомых уже накинулись на первые сладкие цветки, и до спешащей Эвелин доходили восторженные восклицания.

Невысокое каменное здание с двумя колоннами и дверью посередине внутри оказалось с высокими потолками и просторными залами. Магия расширения пространства в действии.

В школьной библиотеке было многолюдно. Все столы в читальном зале были заняты. За некоторыми сидело по два, а где и по три ученика о чем-то увлеченно шепчущихся. У некоторых Эвелин заметила наушники в форме ракушек.

Вглубь помещения уходили ряды с полками книг. Перед ресепшеном выстроилась длинная очередь учеников с белыми листками, такими же, как у Эвелин. «День проектов», судя по всему, не только у Вакулы Засимовича.

Две молоденькие библиотекарши не успевали выполнять заказы, хоть и скользили по залу на роликах.

Дождавшись своей очереди, Эвелин молча подала листок с заданием, и девушка, даже не спросив имени, спрятала лист в ящик, принесла книгу и журнал с картинками. Заметив удивление Эвелин, библиотекарь улыбнулась и спросила:

– Вы впервые у нас?

Эвелин кивнула.

– Не волнуйтесь, все данные уже записаны. – Она достала листок и положила сверху.

Эвелин увидела, что под названием темы проекта написано ее имя и название книги и журнала.

«Боевые метлы. От древности и до наших дней» Евсей Тульский, журнал «Война в воздухе» № 4…

– Успешного доклада, – пожелала библиотекарь и повернулась к следующему ученику.

Вернувшись из школы, Эвелин заскочила в дом, кинула сумку на полочку в коридоре, переобулась в комнатные тапочки и собиралась пройти в свою комнату, когда услышала голоса на кухне. У нас гости? Только теперь она заметила дурацкие розовые тапки у двери. Эвелин поменяла направление и вошла в комнату. Она сжала губы, когда увидела сидевшего за столом нового одноклассника, Ваньку. Он с аппетитом уминал бабушкин цветочный пирог, запивая лимонадом.

“Это еще что? Только этого мне не хватало?!” Мысленно возмутилась она.

Эвелин остановилась в дверях, подбоченилась.

– Здрасьте. – Она прошла в кухню и положила на стол книгу и журнал.

– Ой, Эви вернулась, а у нас гости, я надеюсь, вы уже знакомы? – Розалинда Витольдовна стояла у плиты.

– Знакомы, знакомы. Даже в одном классе теперь учимся, представляешь, бабушка? – Эвелин села напротив наглеца и посмотрела так, что тот чуть не подавился.

– Ой! Я совсем забыла… – всплеснула руками бабушка, – я же не приготовила еще… а хотела передать. – Она спешно вышла из комнаты.

– Рискуешь? – обратилась Эвелин к Ваньке, вперилась в него своим фирменным взглядом, из-за которого в приюте обычно обходили Эвелин стороной.

Но Ванька не обратил внимания на фирменный взгляд, потянулся и взял с блюда, стоявшего посередине стола, еще кусок пирога, засунул его в рот и подмигнул:

– Афто! Кто не фискует, тот не ефт цветочный пивог твоей бабуфки! – ответил он с набитым ртом и продолжил жевать.

– Ну, ну, рисковый! Тут тебе не столовая! Чтобы я тебя здесь первый и последний раз видела!

– Не обещаю! Уж очень вкусный пирог у твоей бабушки! – Он проглотил еду. – У моей мамы такой не получается!

– Ну и что? Это совсем не значит, что мы должны тебя кормить, – не сдавалась Эвелин.

– Не кормить, а угощать! – с вызовом ответил Ванька. – Это во-первых…

– А во-вторых…во-вторых… здесь тебе не столовая и не проходной двор. – Она подскочила, схватила книгу с журналом и собралась уйти из кухни.

– Ну и ладно. – У Ваньки меж бровей пролегла вертикальная взрослая морщинка. – Больше не приду.

Он поднялся со стула, с сожалением посмотрел на остатки пирога, но взять больше не решился. Ванька нахохлился, враждебность от Эвелин передалась и ему. В этот момент зашла бабушка. Взглянув на обоих, сразу все поняла.

– Это вы чего тут удумали? Ругаться что-ли? Эви? – Она строго посмотрела на Эвелин. – Разве с гостями так себя ведут? Где твое гостеприимство? – возмутилась она. – А ты куда собрался? Иван? Пирог не доел. – Бабушка расстроенно посмотрела на стол.

– Спасибо, Розалинда Витольдовна, я наелся.

– Точно? – Она с подозрением посмотрела на хмурого Ваньку.

– Точно. – Он кивнул.

– Я тут вам собрала. – Розалинда Витольдовна попыталась всунуть холщовый мешок в руки Ваньки. – А то знаю я этого Лазореуса, только корми и корми. На первое время хватит, пока обживетесь на новом месте.

– Спасибо, но у нас все есть. – Ванька не взял мешок и, глядя на Эвелин, с вызовом ответил. – Спасибо за пирог Розалинда Витольдовна. Очень вкусно. Я пойду.

Он протиснулся мимо бабушки и вышел из дома. Хлопнула входная дверь, через минуту Эвелин увидела через окно, как Ванька проскользнул в калитку между их дворами. Бабушка поставила мешок на табуретку.

– Ну вот. Обидела парня. – Она вздохнула.

– Ба, я случайно, прости, не думала, что это тебя так огорчит. – Эвелин поднялась и стала в проходе. – Я пойду? – Она переминалась с ноги на ногу.

– Иди. – Бабушка присела на стул и, взяв с тарелки кусок пирога, стала задумчиво жевать, глядя в кухонное окно, из которого просматривался соседний двор.

Эвелин поспешила скрыться в своей комнате.

Эвелин действительно стало стыдно за случившееся.

И чего взъелась на Ваньку? Ну сидел себе, ел бабушкин пирог. Что здесь такого? Нет же, нужно было повредничать. Но она не могла объяснить даже себе, почему так поступила. “Наверное, растерялась”, решила она. Последние дни сплошные подарки судьбы. Теперь вот таинственные соседи… сосед, еще и одноклассник, которого за одну парту с Надей посадили. А Эвелин тоже хотелось с подругой рядом быть. И что с этим делать?

Глава 8

Утром Эвелин металась по комнате, собираясь в школу. Поиски кроссовок, новеньких белых кроссовок, тех самых, что ей подарила директор приюта, не увенчались успехом.

– Ба, у нас сегодня занятие по физической культуре. – Эвелин остановилась и, присев на кровать, торопливо натянула спортивные штаны. – Ты мои кроссы не видела? – Она отшвырнула в сторону туфли.

Схватила холщовый мешочек и ринулась в ванную.

– Гель для душа, мочалка, – проговаривала она вслух. – Ба, а какое полотенце можно взять?

– С вечера надо готовить вещи, а не искать в последний момент, утром, когда нужно идти в школу, – проворчала бабушка. – Уже нужно как-то к порядку привыкать. – Поставила она обувь на табуретку в коридоре. Вошла в ванную и достала из бокового шкафчика чистое полотенце.

– Ба, люблю тебя. – Эвелин засунула полотенце в мешок и выскочила в коридор. Она схватила кроссовки и, усевшись на табуретку, торопливо натянула их на ноги. Стала завязывать шнурки.

Эвелин не любила физкультуру. Всегда возмущалась, когда в приюте ее, еще полусонную, заставляли выходить зимой в фойе, а в теплое время года во внутренний дворик на зарядку. На уроке физкультуры учитель удивлялся, что ловкая и крепкая от природы девочка так ленится тренировать свое тело. «В здоровом теле – здоровый дух», висел плакат в коридоре около входа в школьный спортзал. И эту фразучастенько повторял учитель.

Но сегодня первое занятие, и, желательно, выполнить все требования, обозначенные в памятке.

– Эви, я прошу тебя, не нарушай заведенные в школе правила, чтобы мне не пришлось краснеть перед бывшими коллегами, – наставляла по утрам внучку бабушка, с укоризной глядя на вечно спешащую Эвелин.

– Ба, я буду стараться, – уверяла Эвелин бабушку каждый раз.

Одну вещь она уже нарушила. По инструкции на занятия преподаватель требовал носить обычные кеды. Даже пришлось идти в местную лавку и покупать обувь. Но Эвелин вдруг захотелось на первое занятие идти в кроссовках. И, несмотря на просьбы бабушки, поступила по-своему.

– Ты пойми, раз Боримир Лазаревич требует, значит так нужно, – доказывала Розалинда Витольдовна упрямой Эвелин.

– Но мне удобно в кроссах, они крутые, с гибкой подошвой. Это лучше, чем кеды, ба, – упиралась Эвелин, – ну, давай я на первое занятие пойду в кроссовках, а если получу замечание, то буду носить кеды?

На том и сошлись.

Выскочив из двора, Эвелин остановилась и прищурилась. Около соседней калитки стоял Ванька. Он стоял на тротуаре и посматривал на свой двор. «Ждет кого-то», – догадалась Эвелин. Она прибавила шаг, чтобы проскочить мимо ненавистного соседа побыстрее.

– Привет. – Повернул Ванька голову в ее сторону.

– Пока. – Промчалась Эвелин мимо него и не обернулась, а прибавила шагу, когда услышала знакомый шипящий голос сомхуса.

Как не спешила Эвелин, но на площадке перед манежем они с Ванькой оказались одновременно. Одноклассники толпились под дверью манежа, шумели. У каждого в руках или за плечами висел такой же холщовый мешок, как у Эвелин. Недалеко от ступенек она заметила Надежду и поспешила к ней. Рядом с стоял и нервничал Михась. Он подошел и дернул дверную ручку, но дверь не поддалась, а через мгновение распахнулась и на ступеньки вышел молодой крепкий мужчина с баскетбольным мячом. Свободной рукой пригладил короткий ершик светлых волос, поправил солнцезащитные очки. От этих простых движений под борцовкой заиграли накачанные мышцы. Эвелин заметила на запястьях черные кожаные браслеты с блестящими металлическими застежками, а на шее круглый медальон с изображением цветка, похожего на ромашку. На ногах простые черные кеды. Эвелин напряглась. Возможно, зря не послушала бабушку.

Преподаватель поднял руку вверх, и на площадке стало тихо.

– Всем добрый день, – раздался его спокойный голос. – Вижу все выполнили мои инструкции и готовы к первому занятию. Мое имя Боримир Лазаревич, но можно просто Мир. Сразу предупреждаю, что считаю мой предмет в школе главным, потому что физическое состояние тела прямо пропорционально состоянию вашего магического потенциала. По-простому это звучит так. – Он приставил мяч к груди. – В сильном теле – сильная магия. Все, чему я вас научу на наших занятиях, потом пригодится в дальнейшей жизни. Но, чтобы достичь успеха, познать свои возможности, стать увереннее, найти настоящих друзей… Да, да, вы не ослышались… найти настоящих друзей. – Учитель постучал по мячу ладонью. – Нужно много учиться и тренироваться. А сейчас, – отступил он на шаг в сторону, – прошу всех пройти в помещение, где я продолжу инструктаж, и мы проведем первое занятие.

Он отступил в сторону, освобождая проход в здание, и пропустил детей. Все ринулись в открытые двери.

Эвелин с Надей проскользнули вслед за остальными.

Сразу от двери, под высоким куполом, раскинулась огромная спортивная площадка со специальным покрытием и с беговыми дорожками по периметру. По правой стене между гимнастическими стенками вились то ли канаты, то ли лианы. На другом краю спортивного зала виднелись турники.

От рассматривания Эвелин отвлек голос учителя:

– В одну шеренгу по росту становись! – скомандовал он.

Что тут началось! С криками, доказывая свое превосходство, ученики ринулись в начало шеренги, думая, что они достаточно высоки, чтобы стоять впереди. Те, кто действительно был достаточно высок, возмущались и толкали тех, кто пониже в конец. Марик взял на себя обязанность мирового судьи и заставлял особенно упрямых становиться спинами, ладонью замерял их макушки. Постепенно каждый нашел свое место в строю, все стали по росту в одну линию.

– По порядку рассчитайсь! – последовала команда.

Начался пересчет. С третьего раза получилось без ошибок, но дети продолжали спорить и ссориться.

– Разговорчики в строю! – рявкнул учитель, и все замолчали.

В наступившей тишине Боримир Лазаревич пошел впереди шеренги, хмыкнул, отметив белые кроссовки Эвелин, но промолчал. Он остановился возле Норы, придирчиво посмотрел на оголенные ноги в шортах.

– Вы напрасно не послушали моего совета. Я просил прийти в спортивных штанах, а не шортах, – сделал он замечание.

– Но сегодня же жарко, – возразила Нора.

– Жарко там, – кивнул он на вход в манеж, – а здесь во время тренировки вы можете оказаться в любых условиях. Например, под палящим солнцем, да, или в ледяной воде, и даже по колено в снегу. Вы еще не знаете о возможностях этого помещения, поэтому сегодня мы ограничимся лишь предупреждением.

Эвелин поймала его насмешливый взгляд на себе.

– Наш спортивный зал обладает магическим куполом. – Он поднял голову вверх и посмотрел на высокий потолок.

Эвелин тоже посмотрела вверх. Боримир опустил голову и одарил всех насмешливым взглядом.

– Иногда… А чаще всегда, упражнения максимально приближены к естественным условиям. Например, вам нужно научиться ползти по стволу дерева. Да, вы будете нарабатывать этот навык на канате, – махнул он рукой на висевшие по правой стене толстые веревки, – но вам будет казаться, что вы ползете по стволу настоящего дерева. Ну или бег с препятствиями. Препятствия будут обычные, но вам будут казаться реальными. И даже запахи, звуки и ощущения… боль…страх тоже будут настоящими. – Боримир Лазаревич красноречиво посмотрел на учеников. – Занятие будем начинать с пробежки. Бег полезен для вашего магического развития. Во время бега хорошо работают легкие, сердце, магическая железа, укрепляются мышцы…Не только ног, кстати, а всего организма. Мы испробуем разные виды бега. Например, кроссовый или марафонский, а также с препятствиями и без.

Сегодня я предлагаю вам два вида бега – простой и по пересеченной местности с препятствием, все будет по-настоящему, поэтому попрошу вас не расслабляться.

Попробуем самое легкое. Бег, переходящий в прыжки по болотным кочкам. – Мяч в руках Боримира Лазаревича засверкал. – Хотя нет… по кочкам еще рано, пусть будут пеньки.

Он шлепнул по мячу ладонью и дал команду.

– Напра-во…легкий бег.

Эвелин устремилась по дорожке по краю площадки.

Эвелин ощущала мягкое покрытие, потом оно превратилось в луговую траву. Шеренга растянулась по всему манежу, и Эвелин уже не слышала сопение за спиной. Впереди тоже никого не было. Она оказалась посреди настоящего луга. Запах мокрой травы и звуки жужжащих насекомых делали имитацию реальностью. Легкий туман окутал все вокруг, воздух звенел, и Эвелин слышала топот товарищей вдалеке. Вдруг почувствовала мягкость под кроссовками и хлюпанье воды. Эвелин бежала уже не по луговой траве, а по зыбкому болоту. Из вязкой жижи на расстоянии прыжка поднимались пни старых деревьев, и Эвелин перепрыгивала с одного на другой. Мокрая подошва скользила по трухлявой поверхности, но Эвелин ловко балансировала и легко скакала с пенька на пенек.

Вдруг левая нога соскользнула с пружинистого чурбана и нырнула в болотную жижу. Эвелин покачнулась. Следом соскочила вторая, и Эвелин оказалась по щиколотки в болоте и провалилась, не чувствуя опору. Она ухватилась за пень и попыталась выбраться самостоятельно, но увязла еще сильнее. Эвелин обхватила пень руками, стараясь подтянуться наверх, но это не помогло. Она чувствовала, как ее затягивало все глубже и глубже. На соседний чурбан приземлился Михась.

– Будешь болотной ведьмой, – улыбнулся он мстительно, – будешь долго вонять болотной тиной, и все будут знать, что ты не справилась с простейшим заданием.

– Отстань, – огрызнулась Эвелин. Она продолжала барахтаться и чувствовала, что погружается все глубже.

Вдруг пень опустился под тяжестью, и перед ее глазами появились две ноги в кедах. Эвелин подняла голову и увидела протянутую руку.

– Эв, давай быстрее, не тупи! – Нетерпеливо встряхнул ладонью Ванька. – А то сейчас за волосы потяну, как утопающую. – Пригрозил он с улыбкой.

Эвелин упрямо игнорировала Ванькину руку и пыталась выползти сама на пенек. Но ничего не получалось.

Эх, права была бабушка. Нужно делать зарядку по утрам. Сегодня же попрошу купить гантели.

Не дождавшись, когда Эвелин подаст руку, и, не обращая внимания на ее убийственные взгляды, Ванька сам подхватил ее за локоть и потащил наверх.

– До чего же вредная девчонка, – возмущался Ванька, затаскивая Эвелин на пенек. Где-то глубоко в душе Эвелин стало тепло и радостно. Она даже себе не хотела признаваться, что ей приятна Ванькина забота.

Он вытащил из жижи и поднял руку вверх. Болото исчезло, и они оказались на беговой дорожке.

– Вот тебе и имитация, – присвистнул Михась, – а штаны-то грязные.

Эвелин почувствовала, как мокрые штанины неприятно прилипли к ногам. Рядом остановились ребята. С сочувствием посмотрели на Эвелин.

К ним неспешно подошел Боримир Лазаревич.

– Что? Сдох, Бобик? Это бег на выживание, а не на скорость. Теперь понятно почему кеды? – посмотрел он на Эвелин.

– Да, – вскинулась Эвелин, – А скажите, Боримир Лазаревич, что бы вы сказали моей бабушке, если бы я утонула в болоте по-настоящему? – поджала она губы.

– Мой амулет позволяет… – коснулся Боримир Лазаревич амулета на груди, – я знаю и чувствую все, что с вами происходит в этом помещении, и окажу при необходимости любую помощь. Еще вопросы есть? – сверкнул он зелеными глазами.

– Нет. – Эвелин опустила голову.

– Мокрая резиновая подошва у кед не скользит и дает хорошую сцепку с поверхностью, – пояснил он, – в следующий раз попрошу всех выполнять мои требования беспрекословно, – обратился он к остальным детям, подошедшим к ним. – Но с другой стороны в этом есть плюс… у тебя появился настоящий товарищ. – Он уважительно похлопал по плечу Ваньку.

– Продолжаем выполнять упражнение! Все, кроме Эвелин, – крикнул он, – а ты быстро в душ, – показал он ей на боковую дверь. – Для тебя сегодня занятие закончилось.

– Спасибо, – буркнула Эвелин Ваньке.

– Обращайтесь, – ответил он, развернулся и побежал дальше по беговой дорожке.

Эвелин смотрела, как подрагивала косичка на спине в такт его шагам, и сжимала кулаки.

Товарищ! Настоящий! Надо же! Откуда ты такой взялся только?

Эвелин поплелась в указанном направлении. Приняв душ и застирав грязные штаны, она не захотела воспользоваться полотенцем и стала под ветродув.

Быстро высохнув, Эвелин вышла в другую дверь и попала сразу на улицу.

“В сильном теле – сильная магия, говоришь?” Мысленно обращалась она к Боримиру Лазаревичу.

– Будет тебе сильная магия, – упрямо пробормотала она себе и села на лавочку дожидаться остальных. Она чувствовала запах болота.

Вот тебе и имитация! И долго я буду вонять? Или это мне только кажется? Уйти бы домой, да еще урок по домоводству, и экзамен по правилам пользования метлой через неделю, поэтому лучше не пропускать занятия. Она залюбовалась цветущим деревом, прислушалась. Цветы между собой спорили, у кого больше собрали нектара пчелы. Постепенно Эвелин успокоилась и даже задремала под негромкую болтовню цветов и монотонное жужжание насекомых. Ее разбудило спешное цоканье каблучков за спиной. Эвелин обернулась. На соседней дорожке через кусты сирени мелькнула женская фигура. Что-то знакомое показалось Эвелин в этой уверенной слегка сутуловатой походке. Женщина быстро удалялась. Было заметно, что она спешила. В Эвелин проснулось любопытство и смутное беспокойство. А что если проследить, куда так торопится незнакомка? Эвелин поднялась со скамьи и, прячась за кустами, пошла следом. Женщина свернула возле Главной клумбы на аллею, ведущую к Оранжереям. Эвелин не отставала , шла на расстоянии, но не теряла из вида. Она уже не сомневалась, что встречала эту женщину. Светлые волосы и элегантное платье не обманули Эвелин. И хотя она не видела лица, была уверена – она не ошиблась. Это та самая незнакомка, что чуть не удочерила Эвелин.

Но что она здесь делает? Как оказалась в этом мире? И что ей нужно было от Эвелин там?

Пока Эвелин раздумывала, женщина поднялась по ступенькам и скрылась за дверью центрального павильона.

Их еще не водили в Оранжерею. Эвелин теперь было и страшно и любопытно.

А вдруг они столкнутся в оранжерее? Что будет, когда они встретятся там? Как себя поведет женщина?

Она не помнила даже как зовут незнакомку. А знала ли?

Эвелин медленно пошла в обратную сторону, задумавшись, остановилась у Главной Клумбы.

– Эвелин, вот ты где, – окликнула ее Надя, – пойдем быстрее, скоро начнется занятие по домоводству.

– А? Да, иду, – поспешила Эвелин за одноклассниками.

Эвелин уже привыкла к тому, что все здания снаружи миниатюрные. Но корпус по домоводству выглядел особенным, напоминая уютный частный домик с прилипшей с одного бока беседкой, а с другого каминной трубой. С облицованными белым камнем арочными окнами и входной дверью.

Украшенные мозаикой окна радовали яркими красками. Резная дверь пропустила учеников внутрь здания, не скрипнув.

Сразу у входа учеников встречала милая полноватая женщина. Белые короткие волосы разбежались по голове кругляшками. На смуглом лице за очками спрятались узкие глаза.

В простом платье из синего льна и в бежевом фартучке с оборками она напоминала гувернантку из многодетной семьи. Приветливо улыбаясь, смотрела на вошедших и поглаживала браслет необычной формы на правом запястье.

– Приветствую всех в Чайном Домике, – распахнула учительница ближайшие двустворчатые двери и махнула рукой, приглашая всех войти.

Кабинет больше напоминал кухню и столовую. Справа располагались блестящие стеллажи с бытовой техникой и шкафы, наполненные посудой. В углу обычная плита для приготовления пищи. Эвелин такую видела в приюте. Слева столы и стулья для учащихся.

Все расселись. Учительница дождалась тишины и представилась:

– Я, Азалия Мстиславовна, и буду вести у вас домоводство. На моих занятиях вы научитесь готовить пищу, работать на швейной машине, пользоваться бытовыми приборами из разных миров. Возможно, кто-то заинтересуется и выберет себе профессию, например, станет кондитером. Ну или просто ему пригодится то, что мы будем изучать.

В магических мирах, таких как наш, не работают механические приборы. У нас нет электрической или газовой плиты, нет холодильников, утюгов и компьютеров, и мы прекрасно обходимся без них.

Мобильная связь или интернет тоже не действуют: насыщенный магический энергетический фон не позволяет их эксплуатировать, но знать о них и уметь пользоваться необходимо. Никто не знает куда вас может занести судьба, поэтому нужно быть ко всему готовым. – Азалия Мстиславовна положила руку на ближайший прибор в форме кастрюли, но с кнопками на боку и прозрачной крышкой. – Это мультиварка. Классическая популярная модель во многих мирах. Очень простая в пользовании, но тонкости все же есть. Или вот, – переместила она руку на рядом стоящий белый ящик с дверкой со стеклянным прозрачным окошком и кнопочной панелью сбоку, – микроволновка, приспособление для разогрева пищи. Многие миры сейчас как раз на том уровне развития, когда в ходу именно эти приборы.

– Там, где жила я уже давно этим не пользуются. В моем мире принтер приготовит за пару минут блюдо любой сложности или создаст новое платье. – Нора тряхнула белыми дредами и фыркнула.

– Во-первых попрошу не говорить без разрешения, а во-вторых, зачем тогда ты здесь?

– Так захотели родители. Они старомодны и выбрали для меня классическое магическое образование.

– Многие придерживаются старых законов, и не позволяют проникать в этот мир техническим новинкам. Молодежь не против кое-что пустить к нам, но Совет Пяти приверженец стабильности. – Азалия Мстиславовна пожала плечами. – Я поддерживаю эти взгляды.

– А путешественники сквозь миры? Они же не только собирают инфу, но и разносят ее по мирам! – заметил Марик.

– Вам так интересна эта тема? Хотите об этом поговорить? – удивилась Азалия Мстиславовна.

– Да! Интересна! Хотим! – зашумели ученики.

– Ну, хорошо, только не долго. Как я уже сказала, существуют миры без магии и с магией, – стала рассказывать Азалия Мстиславовна, – Непосвященному человеку или существу трудно поверить в существование магии, и бывали случаи, когда они сходили с ума и попадали в специальные лечебницы.

– Психушки? – уточнил Марик.

Азалия Мстиславовна кивнула.

– Но есть такие люди… или существа…Путешественники сквозь миры. Они легко пересекают границы и спокойно воспринимают даже самые необычайные явления. К примеру, была как-то у нас известная путешественница по сказочным мирам Алиса: любовалась цветами и даже пыталась рвать с Главной клумбы священные цветы. Что из этого вышло можно прочитать в мемуарах, которые написал творец с ее слов.

– А Гермиена? – спросила Томила, – Она в нашем мире не гостила?

– Какая именно?

– Из Хортиса!

– А, эта? Да, она училась в нашей школе по программе обмена учениками и изучала углубленный курс по зельеваренью, – улыбнулась Азалия Мстиславовна, – и очень была удивлена сохранившимся древним рецептам. Мы многому ее научили.

Учительница провела ладошками по фартуку.

– Мы скрываем свое существование, но иногда творцы узнают наши истории и тогда рождается сказка, на самом-то деле не сказка, но пусть лучше все думают, что сказка… чем сходят с ума, – закончила рассказ учительница.

– Поднимите руку, кто прибыл из других территорий? – спросила Азалия Мстиславовна.

Вместе с Эвелин вверх взметнулось с десяток рук. Михась, Ванька, Надя, Нора, еще ребята, с которыми Эвелин не успела познакомиться. Ну или даже не стремилась к этому.

– Остальные, я так понимаю из Флорении? – посмотрела учительница на детей поверх очков.

В ответ прозвучало несколько громких «да».

– Вы все теперь здесь, приветствую вас еще раз. И давайте знакомиться. Вас как звать? – обратилась она к рядом сидящей с Эвелин девочке с каштановыми волнистыми волосами.

– Томила… Томила Лютикова, – проговорила тихо девочка.

Азалия Мстиславовна одобрительно кивнула.

– Из Цветодара? Дочь главного камерария?

– Да. – Девочка покраснела.

– Знавала я ваших родителей. – Покрутила Азалия Мстиславовна браслет на руке.

– А вас? – Перевела она взгляд на Эвелин.

– Эвелин Клевер.

– Уж не внучка ли Розалинды?

– Да.

– Тогда у тебя должна получиться хорошая выпечка.

Эвелин не успела ответить, учитель продолжила знакомиться с другими детьми.

Эвелин снова задумалась о таинственной женщине. “Я забыла, нужно рассказать о ней бабушке”, решила она.

Из раздумий ее вывел голос учительницы:

– Я считаю мой предмет первостепенным, даже жизненноважным. – утверждала Азалия Мстиславовна. – Правильное питание – основа здоровья, а значит и магии. Не зря говорят: «Мы то, что мы едим».

Мы предпочитаем продукты, выращенные на нашей земле, а не привозимые из других миров или стран. Они для нас и пища и лекарство. Овощи, фрукты и зерно выращивают эльфы-полевики в долине. Молоко, мясо и мед нам поставляют эльфы-луговики. Лесные эльфы делятся излишками грибов, орехов, желудей. Взамен мы можем предложить только услуги и свою дружбу.

– Да, и еще. Я дарю вам блокноты для записи рецептов. Сегодня мы запишем как правильно заваривать чай из разных трав.

Перед каждым учеником появились блокноты разного цвета. Эвелин раскрыла зеленый блокнот с изображением розы и стала записывать за учителем рекомендации.

– Томила! Жимолость пишем с буквой и, – заглянув в блокнот, сделала замечание ученице Азалия Мстиславовна.

Эвелин быстренько проверила записи. Кажется, все правильно. В предыдущей школе ее хвалили на уроках грамматики, и по диктантам всегда были пятерки.

– Марик, чабрец пишется с а, а не с я. Какая безграмотность. Вам необходимо взять несколько занятий у филолога.

Азалия Мстиславовна возмущалась, замечая ошибки в записях рецептов.

– Итак, дорогие мои ведьмочки и ведуны! Предлагаю вам самостоятельно выбрать тему доклада на следующий урок. Любую. Чтобы касалась нашего предмета.

– А можно об истории утюга и его совершенствовании? – спросила Томила.

– Конечно.

– А кухню моего народа? – подмигнул Ванька Эвелин.

– Прекрасная тема.

– А о пылесосах-роботах? – небрежно поинтересовалась Нора.

– Да.

– Но это же из другого мира?

– Ну и что?

Эвелин тоже придумала для себя тему доклада, но не спешила об этом громко кричать. Почему бы не рассказать о кулинарной книге бабушки? Зачем нам кухня всего народа, если у бабушки своя замечательная кухня? Эвелин успела перепробовать уже много вкусностей и полезностей. Почему бы не поделиться некоторыми рецептами с товарищами?

Заливистая трель колокольчика возвестила об окончании занятия. Можно отправляться домой.

Расставшись у ворот с Надей, Эвелин шла по дорожке, слушая за спиной треп Ваньки и Михася. О, Флора! Тоже мне нашли о чем говорить, о метлах! Три раза ха-ха. Видели бы они бабушкину коллекцию, вот тогда бы поняли, что такое круто…

За две недели Эвелин так привыкла к жизни в бабушкином доме, словно он был родным. Фенечка тоже прижилась и частенько где-то пропадала с Малушей, и Розалинда Витольдовна по этому поводу ворчала: «Ну вот, думала хоть теперь дома будет жить, так нет, теперь вдвоем где-то блукают. Ох, узнаю, обязательно узнаю, где их Флора носит, дурнишник им в печень, устрою им головомойку».

Переобувшись в домашнюю обувь, Эвелин отправилась на поиски бабушки. Та в своей комнате усиленно крутила педали на велотренажере. Белая майка темнела мокрыми пятнами на спине и подмышками, волосы свисали мокрыми прядями.

– Как успехи сегодня? Как Боримир Лазаревич? – спросила запыхавшаяся Розалинда Витольдовна, остановившись, и спустившись с тренажера. Она не изменяла заведенным с первого учебного дня правилам и всегда интересовалась всем, что происходило с Эвелин в школе.

– Я свалилась в болото, – пожала плечами Эвелин, – и меня отправили в душ. Потом я не занималась. А на домоводстве нам подарили вот это. – Эвелин достала из школьного рюкзака блокнот и покрутила им в воздухе. – Это подарок Азалии Мстиславовны… для рецептов. Вот. – Она положила блокнот назад в рюкзак. – Ба, купишь мне гантели? И коврик? Очень надо! – Она сложила ладошки в молитвенном жесте. – Ну очень надо.

– Ну, если надо, то можешь мои взять пока… и коврик тоже, – предложила Розалинда Витольдовна, – а можешь приходить сюда и заниматься.

– Спасибо, ба, – кинулась обниматься Эвелин, – мне очень надо.

В тот момент Эвелин была уверена, что будет делать то, что наметила и не свернет с намеченного пути. Бабушка вышла из комнаты, а она тут же схватила гантели и, кряхтя, подняла шесть раз над головой. Почувствовав, что больше не сможет, положила на коврик.

Завтра начну! Встану утром пораньше и сделаю зарядку, и с гантелями тоже позанимаюсь. Решила она и отправилась за бабушкой на кухню.

– Ба, научишь меня печь свой цветочный пирог? Сегодня.

– Эви, какая пчела тебя укусила?

– Никакая не укусила, ба, я просто хочу научиться готовить так же вкусно, как ты. Кстати, и Азалия Мстиславовна сказала, что у меня должна получаться выпечка. Вот.

– Ну ладно, вечером можно попробовать, – согласилась бабушка.

Эвелин помогла бабушке приготовить необходимые продукты, посуду и венчик, похожий на остролистный георгин. От нетерпения все время торопила бабушку, переспрашивала, что и как делать.

– Эви, не торопись, выпечка не терпит спешки, все нужно делать с душой и сердцем. Тогда точно получится вкусно, – терпеливо учила Розалинда Витольдовна. – Вначале берем лепестки альмы и опускаем в кипящий сахарный сироп. – Сопровождала она слова действием. – Пока сироп вбирает в себя аромат цветка, мы в миске соединяем сахар и фазаньи яйца. Бери венчик и слегка взбей их. – Придвинула бабушка миску к Эвелин.

– Теперь добавляем сметану, остуженный сироп, разрыхлитель теста и муку. Ставим в духовку на тридцать минут, а сами можем пока поболтать или попить чаю.

– Не, ба, я лучше запишу рецепт в блокнот. – Эвелин уселась за освободившийся стол. – А ты попей чаю.

По дому разлился божественный аромат бабушкиной выпечки. Пока записывала рецепт, Эвелин вспомнила о сегодняшней встрече с незнакомкой и решении спросить у бабушки, кто это может быть.

– Ба, я не рассказывала тебе одну вещь. Там, в приюте…мне кажется… меня преследовала одна женщина. Она хотела меня удочерить. Если бы не приезд Григория, она бы меня забрала из приюта. Я слышала ее разговор с директором, что уже было одобрено все каким-то советом.

– Что в этом такого? Возможно тебе это только показалось, что она преследовала тебя, а на самом деле ей просто хотелось иметь дочку.

– Если бы… сегодня я видела ее в школьном городке. Она шла по аллее, и я пошла следом. Она скрылась в центральной оранжерее. Я не знаю, что ей от меня нужно, но хочу узнать, – упрямо произнесла Эвелин.

– Как она выглядит? – поинтересовалась бабушка.

– Там или здесь? – уточнила Эвелин.

– И там и здесь.

– Там в мешковатом пиджаке, высокая, слегка сутулая. Волосы темные, вечно в очках, но я глаза зеленые заметила… такие…яркие…здесь у многих такие…

– А здесь?

– А здесь волосы светлые и платье красивое. И высокая, но все равно сутулая.

– Я догадываюсь, кто это может быть. Разберемся. Иди готовься к завтрашнему дню. Кстати, и мне нужно подготовиться, завтра ночная ярмарка.

– Почему ночная?

– Потому что солнечный свет для лемахов губителен, они превращаются в камень, если попадут под солнечные лучи и поэтому из пещер могут выходить только вечером, после захода солнца, или ночью.

Глава 9

Солнечные шаловливые лучи резвились. Отражались от затемненных панорамных окон Главной Оранжереи и слепили глаза Эвелин, пытавшейся разглядеть сквозь тонированное стекло, что находится внутри здания. Эвелин нервничала: она и боялась встретиться с незнакомкой, и в то же время хотела ее увидеть и удостовериться, что это, действительно, она. Возможно, что Эвелин набралась смелости и спросила бы у той… Только что спросила?

– Сколько уже можно ждать, – проворчала Надя, неодобрительно посматривая на ребят, шумно дурачившихся в ожидании учителя.

Все давно мечтали о походе в Оранжерею и постоянно делали предположения, что же там увидят? На их вопросы Вакула Засимович лишь таинственно улыбался и отмахивался от самых назойливых учеников. Наконец, для занятий в оранжерее он разделил их курс на группы по пятнадцать человек и назначил время экскурсии.

Колокольчик давно прозвенел на урок, а Вакула Засимович запаздывал.

Эвелин успела рассмотреть главное здание оранжереи – круглое стеклянное здание с куполообразной крышей и пристройки, прилепившиеся с обеих сторон. На краю крыши сидели птицы похожие на ворон и смешно кашляли. Рядом с Оранжереями не было клумб с цветами, только декоративные кустарники и они еще не цвели. Эвелин нащупала в кармане мешочек с маминой брошью. Она уже и забыла о ней, но сегодня утром нечаянно смахнула с полки вместе с блузкой. Испугалась, что могла разбить стеклянную бабочку и сунула в карман, не успев проверить – цела ли? Ну, а почему бы не приколоть на кофточку? Многие ведьмочки украшали себя. Томила носила монисто из монеток на шее – так положено у ее народа. А Надя – золотые сережки с зелеными камешками, подаренные мамой. Чем Эвелин хуже остальных? Сейчас самое время надеть, пока не пришел учитель. Она уже достала мешочек из кармана, но не успела вытащить брошку – по аллее торопливо семенил Вакула Засимович. Вздохнув, положила вещицу назад в карман.

– Доброе утро, – приветствовал Вакула Засимович учеников. – Для начала я бы хотел провести с вами беседу на тему, как себя вести в подобных местах. Правило номер один: ничего не трогать руками.

– Как в музее? – спросила Нора.

– Почти. В музее все мертвое и если вы прикоснетесь к чему-то, самое страшное, что может случиться – экспонат рассыплется в прах, а это – оранжерея, здесь все живое и неизвестно, как оно отреагирует на ваше прикосновение.

– А что может произойти? – не успокаивалась Нора.

“Что за парочка? Всегда стараются обратить на себя внимание!” – Мысленно возмутилась Эвелин.

– Да что угодно.

– Например? – настаивала Нора.

– Растение может вас укусить, заразить, плюнуть, в конце концов… – все больше раздражаясь, объяснял учитель, – но, возможно, не вас нужно защищать, а их… вы тоже можете негативно влиять на растения дурными поступками и даже мыслями, а когда научитесь, то и магией.

Вокруг послышался шепот, тихий смех.

– Мы теряем время, между прочим, ваше время, чем дольше я буду объяснять правила поведения в оранжерее, тем меньше времени вы там проведете. – Вакула Засимович отвернулся от Норы и обратился к остальным детям: – За сим, повторяю еще раз. Руками ничего не трогать, за красную линию не заходить.

– Какую линию? – переспросила Нора.

– Увидите на месте. – Вакула Засимович отмахнулся и повторил: – Руками ничего не трогать, не мусорить, не разговаривать…

– А дышать? – съязвила Нора.

– Дышать можно. – На лице Вакулы Засимовича появился оскал наподобие улыбки.

– Слава Флоре, а то я уж подумала, зачем туда идти, если там ничего нельзя?

– Отчего же? Там можно наблюдать за работой ботаников, рассматривать образцы растений, наслаждаться прекрасной музыкой, а если останется время, то вам позволят выполнить пикировку рассады. Прошу! – Учитель открыл дверь, шагнул от входа в сторону и, пока ученики входили, считал, шевелил губами, как будто после мог не досчитаться кого-то.

Здание центральной оранжереи с виду казалось небольшим одноэтажным, с затемненной стеклянной дверью. Эвелин уже привыкла, что все здесь только с виду казалось малогабаритным, а на самом деле, магия расширения пространства превращала даже самый миниатюрный домик в просторные апартаменты.

Внутри оранжерея оказалась не просто обширной. Перед Эвелин раскинулся огромный зал по размерам сравнимый со столичным вокзалом и даже больше. Изнутри стекло не скрывало секреты, как снаружи. Сквозь прозрачные стены Эвелин видела аллеи школьного городка, бегущих на очередное занятие учеников, группу ведунов у входа, ожидавших экскурсии в оранжерее, а над головой, в голубом небе кудрявились белоснежные облака.

Контейнеры с растениями, подсвеченные мягким светом сверху и снизу, повсюду покачивались в воздухе, словно люльки с новорожденными. Посчитать сколько их просто не представлялось возможным.

Дорожка, обозначенная справа и слева красными линиями, о которой говорил преподаватель, убегала вдаль. Все раскрыли рты от удивления, рассматривая все вокруг. Преподаватель выждал паузу.

– Обычный эффект расширения пространства. Что тут удивительного? Наш городок единственный в этом мире, где приходится использовать последние разработки, в том числе и магию расширения пространства, – пояснил Вакула Засимович, – но главная цель нашего посещения оранжереи – знакомство с такой магической технологией в мире растений, как музыкальная гидропоника: выращивание цветов под звуки музыки. Совсем недавно о ней было неизвестно. Это была секретная волшебная разработка нашего мира. Сегодня это могут делать во многих мирах не только в промышленных масштабах, но даже в домашних условиях. Да, за сим этим никого не удивишь. Посмотрите, пожалуйста, направо. Здесь мы видим с вами цветы лилейника. Сами по себе они не представляют особой ценности, но выращенные в особых условиях имеют ряд необычных качеств, о которых вы узнаете чуть позже. – Вакула Засимович достал из кармана волшебную палочку-цветок.

Эвелин уже много раз видела, как он ею пользовался. Иногда он тихо бормотал себе под нос, иногда молча взмахивал, и что-нибудь происходило. Учитель объяснил для чего амулет понадобился ему в этот раз:

– Мы находимся за защитной стеной. Сейчас я ее уберу и мы войдем в пространство оранжереи. Прошу соблюдать тишину. Готовы?

Все молча кивнули. Эвелин кивнула вместе со всеми.

Вакула Засимович взмахнул палочкой и она засверкала. Лучи от нее потянулись к окнам, вернулись обратно и рассыпались в воздухе.

Эвелин смотрела, как перед ними сначала проявилась, стала видимой, а потом растаяла прозрачная стена, и почувствовала, как пахнуло свежим влажным воздухом, наполненным цветочным ароматом, и в тот же миг Эвелин услышала музыку.

Неземную музыку. Фантастически глубокие и чистые звуки порхали между колыбелек, словно легкие бабочки, то устремлялись ввысь, то обволакивали тихой гармонией каждую клеточку души, даруя спокойствие и уверенность. Мелодия, будто раздвигала границы пространства, открывала горизонты будущего, манила, дразнила.

Вакула Засимович приложил палец к губам, приказывая молчать. Впрочем его немой приказ был ни к чему. Учитель вытянул руку, указывая, что нужно двигаться по дорожке вглубь зала, и все двинулись вперед.

Эвелин шла по оранжерее, и чувствовала, как от благозвучной мелодии рассеивался нежный зеленый свет и дарил душе спокойствие.

В голове Эвелин раздался голос, она вздрогнула, прислушалась и различила голоса цветов.

«Агу-агу-агу». Разговаривали между собой маленькие неокрепшие росточки.

О, Флора! Это же ясли! Это голоса малюток, которые еще не научились разговаривать и могли только агукать, пытаясь рассказать миру о своем появлении.

Контейнеры-люльки с малышами покачивались в воздухе в такт музыке, а Эвелин покачивала головой и прислушивалась к голосам.

Эвелин заметила, что Вакула Засимович уставился на нее, и сделала вид, что слушала музыку, как остальные дети.

Пройдя через следующую прозрачную преграду, они оказались в следующем секторе.

Под энергичную музыку в желто-красных сполохах Эвелин увидела растения, наполовину распустившие бутоны. Эвелин различила среди шума их голосов отдельные слова.

Вакула Засимович взмахнул цветком и стало тихо.

– В следующем зале попрошу всех вести себя особенно тихо. Это музыкальная оранжерея, где выращивают цветы для будущих музыкантов и для оркестров. – Вакула Засимович заметил вопрошающие взгляды учеников и пояснил. – Цветы обладают музыкальным слухом и естественно издают музыкальные звуки, например, колокольчики звучат, как флейта, а ромашка, как скрипка. Шум нарушает рост и тонкий слух музыкальных цветов. И тогда они будут фальшивить. Поэтому просьба соблюдать тишину. Особенно важны цветы для королевского оркестра. Их выращивают только у нас.

– Зачем тогда туда идти? – спросил Ванька.

– Чтобы показать вас местным жильцам. А вообще, в оранжерее не хватает помощников, вдруг кто-то из вас пожелает стать ботаником и свяжет свою жизнь с Оранжереей? Быть ботаником в нашем мире почетно, но не каждому дано. Тебе будет к лицу зеленый платок, – пошутил Вакула Засимович.

– А я знаю, что с помощью некоторых веществ можно менять цвет любого цветка, и форму… и качество! – похвасталась знаниями Нора. – Совсем недавно это тоже считалось волшебством…

– Это мы узнаем в следующий раз, – перебил ее Вакула Засимович и посмотрел на нее раздраженно.

Нора тут же замолчала и спряталась за Мариком. Все помнили историю с ромашками и старались не раздражать учителя. Не всегда получалось, правда.

– Готовы? – шепотом произнес учитель, хотя еще не снял блокаду помещения.

Ученики согласно кивнули. Он взмахнул цветком.

Эвелин прошла только половину пути, но уже была твердо уверена, что станет ботаником. Такого единения с растениями у нее еще не случалось. Она слушала их милую болтовню, делая вид, что просто удивляется, как одноклассники. Эвелин чувствовала, что именно этим хотела заниматься всю жизнь – выращивать цветы.

Она так увлеклась экскурсией, что забыла о незнакомке, и вспомнила о ней, когда подошла к выходу из оранжереи.

Со скрипом открылась боковая дверь, и в зал вошел высокий худой мужчина в длинном черном плаще, из-под которого выглядывал строгий костюм, а на шее повязан мудреным узлом черный платок. Его взгляд метнулся в сторону детей и остановился на мгновение на Эвелин. Ей показался в его глазах желтый огонь, но мужчина моргнул, и огонь исчез. Мужчина молча кивнул Вакуле Засимовичу и пошел быстрым шагом по дорожке к выходу.

– А что там? – указала на дверь Эвелин.

– Другой зал, – невозмутимо ответил Вакула Засимович.

– А мы туда пойдем?

Кажется, теперь Эвелин начала раздражать вопросами учителя. Ей уже не терпелось встретить незнакомку.

– Обязательно, но в другой раз, а сейчас наше занятие подошло к концу. Прошу всех на выход. – указал Вакула Засимович на другую дверь.

Выйдя в нее, все оказались у входа и тут же услышали мелодию окончания урока.

Ну теперь-то есть время приколоть брошку. Эвелин засунула руку в карман и пришла в ужас. Карман был пуст.

– Эв, что случилось? – Ванька стоял ближе всех и заметил ее растерянность. – На тебе лица нет.

– Эвелин, правда, что произошло? – заволновалась Надежда.

– Я брошь потеряла…приколоть хотела…сюда… – Она приложила ладонь к груди. – И потеряла…

Эвелин развернулась. Она собиралась вернуться в помещение оранжереи на поиски броши, но Ванька ринулся в еще раскрытую дверь первым. Эвелин поспешила следом. Ванька нашел мешочек с брошью над дорожкой в музыкальном зале. Подхватив его, развернулся к Эвелин, протянул руку, возвращая. Но Эвелин смотрела не на Ваньку. Сквозь прозрачную стеклянную стену она заметила незнакомку. Та стояла лицом к ней перед мужчиной в плаще и внимательно его слушала. Ванька повернул голову и тоже их увидел.

– Ты их знаешь? – прошептал он, помня, что в этом зале нельзя шуметь.

– Только ее, – прошептала она в ответ.

– Пойдем. – Ванька взял Эвелин за руку и потащил к выходу. – Потом расскажешь.

Эвелин не сопротивлялась.

***

О первом практическом занятии по полетам на метле объявили после большого перерыва. Это значило, что тесты по теории были сданы. Накануне Вакула Засимович, как обычно, взмахнул своим цветком и устроил бумажную метель в лекционном зале. Сказать, что Эвелин волновалась, когда писала тест по правилам пользования метлой, значит ничего не сказать. Ей очень хотелось поскорее сдать проверочные тесты и экзамены, и на законных основаниях летать по городку самостоятельно и, главное, на собственной метле, которую ей пообещала купить бабушка после экзамена по полетам. А еще больше хотелось приблизиться к Туманной стене и попытаться что-нибудь увидеть сквозь нее.

Боримир Лазаревич попросил собраться всех у Главной клумбы. Эвелин с Надей шагали, взявшись за руки, впереди топали Михась и Ванька. Они захохотали, когда обернулись и посмотрели на ведьмочек.

– Эй, что смешного? – возмутилась Эвелин. – Идите уже…мы вас не трогаем.

Мальчишки ускорили шаг, но смеяться не перестали. Эвелин выдернула свою руку у Нади. Их никто не заставлял строиться в колонну. И браться за руки, как когда-то в детском приюте. Эвелин еще помнила неприятные ощущения от влажной холодной ладошки мальчишки, с которым ее все время заставляли становиться в пару, когда они шли в кино или в театр. Но Надя не была тем мальчишкой, и ладошка у нее приятная: теплая и сухая. Шагавшая рядом Надя молчала.

О, Флора, провалиться под клумбу, кажется, Эвелин обидела подругу.

На посту у клумбы в этот раз стоял Григорий. Он кивнул Боримиру Лазаревичу как старому знакомому и подмигнул проходившей мимо него Эвелин. Михась с Ванькой тарахтели без умолку впереди, и Эвелин невольно прислушалась, о чем они говорили.

– Главное правильно выбрать размер и модификацию, иначе ничего не получится, – доказывал Ваньке Михась с видом знатока.

– Да я не спорю, но уметь правильно командовать в полете тоже важный навык, – отвечал Ванька, – к тому же еще нужно научиться правильно взлетать и опускаться.

– Не, я не спорю, – Михась шлепнул ладонью о ладонь, – но от того, какую метлу ты выберешь, тоже много чего зависит.

– Какой же эт-тот Михась назойливый, – сказала тихо Надя и покосилась на мальчишек.

Тень от деревьев дарила прохладу, птицы веселили щебетанием. Весь воздух был наполнен ароматами и хорошим настроением. Эвелин радовалась, что их будут учить летать по-настоящему.

Наконец они пришли к боковому входу в спортивный корпус. Интересненько! Они вошли в дверь и оказались в просторном темном зале без окон, увешанном учебными плакатами с изображением метел, правил посадки и полета на метле, изображением фигур высшего пилотажа. А еще воздушные знаки для ведьмочек. Многое из всего этого Эвелин уже знала из теоретического курса, а вот умению летать на метле по всем правилам нужно научиться за две недели.

В дальнем углу Эвелин заметила подставку с метлами разной высоты. Подождав, пока все осмотрелись в помещении, Боримир Лазаревич прошел к стойке и взял в руки метлу.

– Подходим по одному, получаем инвентарь, – пригласительно взмахнул рукой с метлой. – Каждый подберет на время учебных полетов метлу. Объясняю один раз. Кто не услышал – я не виноват. По правилам длина держака должна соответствовать вашему росту, хвост у метлы должен быть выше макушки. Это в идеале. Если вы нарушите это золотое правило, то будут проблемы в полете. Были, конечно, мастера-асы, которые могли и на коротких летать, или наоборот – на длинных. Но вам об этом еще мечтать рановато.

Ученики подобрали метлы по росту и построились в колонну у двери в главный зал. Удостоверившись, что ведьмочки и ведуны подобрали правильный инвентарь, Боримир Лазаревич взял метлу, открыл дверь и пригласил учеников пройти в соседнее помещение. Ступая за Надей, Эвелин наклонила метелку, чтобы не зацепить дверную притолоку, подняла голову и зажмурилась от яркого света, бившего по глазам после темной комнаты. Потолка не было. Над залом неспешно проплывали светящиеся белые облака, подгоняемые легким ветерком, отражали солнечные лучи. И зал казался еще больше, чем был на предыдущих уроках.

– В одну шеренгу становись! – последовала команда, сразу, как только за вошедшими закрылась дверь.

Эвелин, стараясь не пропустить ни слова, слушала учителя.

– Чтобы подняться над землей, нужно произнести слово-команду «Воздух!» Произносить вы ее будете каждый по-своему. Как? Это вы уже сами подберете. Каким голосом, тоном, громкость тоже, кстати, влияет. Но это относится уже к тому моменту, когда у вас появится собственная метла. А наши, – повел он рукой по ряду в воздухе своей метлой и встряхнулее, – учебные, – привычны к любому тону, голосу, поэтому можете говорить, как вам хочется. Кричать не рекомендую. Есть тут у нас парочка метелок с характером, могут потом отомстить, поэтому советую найти общий язык. Метла – друг ведьмы и ведуна. – Поднял Боримир Лазаревич сжатый кулак в воздух и продолжил: – А сейчас посмотрите правильную посадку перед взлетом.

Боримир Лазаревич перекинул ногу через метлу и оседлал ее, словно лошадь. Он проделывал все движения, поясняя:

– Спина слегка наклонена вперед, голова вниз, чтобы вас не снесло ветром. Руки цепко держатся за древко: правая впереди, левая чуть сзади. В группе есть левши? Кто левша, поднимите руку! – громко скомандовал учитель и оглядел строй.

Поднялось две руки.

– Значит так, у левшей – наоборот, ведущая рука левая, поэтому левая рука впереди, правая чуть сзади. Крепко сжимаем держак ногами. Одновременно кричим «Воздух!» и отталкиваемся от поверхности.

Все это он проделал с легкостью бывалого летуна, поднялся в воздух и завис в метре от пола. Боримир Лазаревич посмотрел на заинтересованные лица учеников, остался удовлетворен их выражением и продолжил.

– Чтобы не лететь вслепую и случайно не врезаться во что-нибудь. Ну, например в птицу или верхушку дерева… или в другую ведьму… да, бывает и такое. – Потер он кончик носа указательным пальцем, отнял палец, посмотрел на него и сказал: – Вам вот так вот делать не рекомендую… хотя бы на первых порах, пока не овладеете мастерством. – Вернул он руку на древко метлы и продолжил: – Так вот, чтобы избежать столкновения в воздухе, приподнимаем лицо. Кстати, рекомендую надевать очки, чтобы защитить глаза: в весенний период от насекомых, а летом от солнечных лучей.

– Ага, а еще в битвах от вражеских боевых зеркал, – услышала Эвелин шепот Михася.

И откуда он все знает? Наверное, снова дедушка рассказал.

– Да, и от боевых зеркал тоже, ты прав Михась, но этот материал вы будете изучать на других занятиях, – заметил учитель.

Эвелин тайком глянула на Михася. Он стоял красный, как дикий мак, и смущенно шмыгал носом.

– Чтобы осуществить дальнейшее передвижение по воздуху, существует две команды. «Вперед!», если необходимо двигаться вперед и «Назад!», соответственно, если нужно отлететь назад, – объяснял учитель.

Боримир Лазаревич толкнулся всем туловищем, и метла подалась вперед. Он пролетел вдоль шеренги и остановился на другом краю строя.

– Если нужно опуститься ниже или вернуться на землю, то говорим «Земля!» Все просто. Мой совет вам, если хотите стать мастером полетов – станьте одним целым с вашей метлой. Представьте себе, что она продолжение вашей руки или ноги. Пусть она будет продолжением вас…

Инструктаж доносился с другой стороны строя до Эвелин сквозь шум в ушах.

«Ну что, девоньки, похулиганим с новичками, али пожалеем, подождем парочку занятий, пока чуток облетаются?» – раздался вкрадчивый голос в ее голове.

«Можно пошалить немного…вот хоть с этим, с красненьким личиком», – ответил ему писклявый.

«А я бы… с рыженькой поозорничала», – добавил неуверенный девичий.

Эвелин встряхнула головой. Голоса в голове затихли.

О, Флора, ну ладно я понимаю, о чем разговаривают цветы, хотя тоже вопрос, откуда у меня этот дар! Но вот почему я слышу метелки? Зря я ничего не рассказала бабушке. Все же нужно поговорить об этом. Возможно, она знает.

– Расходитесь по залу и попробуйте взлететь, – покомандовал Боримир Лазаревич.

Эвелин отошла в сторону, проделала все манипуляции, как сказал учитель, тихо проговорила слово-команду и, оттолкнувшись от пола, зависла в воздухе. «Вперед…вперед…назад», пыталась она столкнуть с места метлу. Безрезультатно – метелка уперлась и не хотела лететь, или все же Эвелин что-то делала неправильно? Она посмотрела по сторонам: Нора и Марик, и с ними еще несколько учеников легко левитировали в центре зала; Ванька завис недалеко от Эвелин и, кажется, тоже уговаривал метлу сдвинуться с места, но пока без толку. Трое стояли на полу, обнимая метлы: Томила, Надя и Михась. Надя и Томила опустили головы и что-то нашептывали, Михась вцепился в метлу, покрылся бордовыми пятнами. К ним уже спустился учитель и что-то тихо объяснял. Девчонки взмыли сами, а Михася Боримир Лазаревич легонько подтолкнул в плечо. Эвелин заметила радостную улыбку на лице Михася, когда он пролетел мимо нее. Нужно теперь и ей что-то предпринять, чтобы столкнуть вредную метлу с места, но что?

– Значит так, уважаемая метелка… Да, да, я к вам обращаюсь, – тихо проговорила Эвелин, наклонив голову, – я знаю, что вы меня слышите, кстати, так же, как и я вас. Если вы сейчас же не прекратите безобразничать, то я сделаю так, что вас сожгут. – Последние слова прозвучали громко. Эвелин подняла голову и заметила, что Ванька смотрит в ее сторону, а потом стал медленно приближаться.

«Вы это слышали? Она нас подслушивает! – завизжал писклявый голос ее метлы. – Еще и угрожает».

«Да ладно тебе, работай молча, пошалим в следующий раз», – прозвучал вкрадчивый.

«Вперед», – скомандовала Эвелин и пронеслась мимо удивленного Ваньки.

Этот полет был не похож на первую попытку в бабушкином дворе, когда на маминой метле она вылетела на улицу и столкнулась с Ванькой.

Уже на третьем круге Эвелин попробовала управлять скоростью полета: могла замедлять или ускорять, пару раз останавливала метлу, а на пятом круге даже сделала передышку и опустилась на пол. Метлы больше не болтали, или Эвелин их просто не слышала, с увлечением отрабатывая приемы перемещения по воздуху. Рядом все время мелькала светлая Ванькина косичка, но Эвелин не вредничала и даже пару раз перекинулась с ним словечком. Наконец Боримир Лазаревич дал команду опуститься и построиться.

– Молодцы, – похвалил он учеников, – для первого раза вы отлично справились, и если будете работать в том же духе, то я назначу экзамен не через две недели, а раньше. Все в ваших руках, дерзайте. Дома отработать до автоматизма взлет и посадку. Урок закончен.

Мелодичный звон оповестил об окончании занятия.

***

Эвелин вернулась из школы, торопливо вбежала в кухню и чуть не грохнулась на пол, споткнувшись о холщовый мешок, лежавший у порога. После полетов на метле голова гудела, ноги подкашивались, тело ломило, словно каталась не она, а на ней. Громко охнув, Эвелин схватилась за дверь.

– Ба, что это? Я чуть не убилась! – воскликнула она.

– Эви, ты уже вернулась? – Вышла из кладовки Розалинда Витольдовна с коробкой в руках. – Я приготовила травы для лемахов: сегодня же ночная ярмарка, ты забыла?

– Нет, не забыла.

– Нужно обменять чабрец и шалфей…

– Скоро новая трава зацветёт…

– Новая зацветет только через месяц, и собирать мы ее начнем на Агафью, а трава нужна сейчас, мне Искра привет передала.

– А Искра это кто?

– Лемачка, моя знакомая, сегодня познакомишься.

– Ба, а можно я во дворе немного полетаю? – сложила Эвелин ладошки в молитвенном жесте. – Нам сегодня команду «воздух» и «земля» на дом задали отработать.

– Только недолго, мы вылетим раньше. По пути нужно заглянуть к Цветане. Хорсу понадобилась настойка от ревматизма. И, да, нужно хорошо упаковать остальное снадобье.

– Я только метлу мамину возьму, ага? – проскользнула Эвелин в кладовку мимо бабушки в открытую дверь. – Ба, ты посмотреть выйдешь? – позвала она, взлетая с крыльца.

Так хотелось похвастаться бабушке умением управлять метлой, что даже дрожащие от усталости колени не остановили Эвелин.

– Супер! – оттопырила бабушка большой палец вверх, любуясь, как Эвелин летит по двору, – для первого раза, просто супер! – ободряюще улыбнулась бабушка и зашла в дом.

“Если бы для первого. – Эвелин отвернулась, почувствовав, как к лицу прилила кровь, и продолжила летать. – Хорошо, что бабушка не слышит, о чем болтают метелки”.

– Эви! Нам пора! – позвала бабушка через некоторое время.

Когда солнце скатилось к изголовью трех великанов, и последние лучи позолотили их верхушки-шлемы, а отвесные скалы, заблестели, словно кольчуги на воинах, Розалинда Витольдовна вынесла на крыльцо большую метлу. Эвелин заметила ремни безопасности.

– Ба, зачем? Прошлый раз без них летали?

– Это было прошлый раз, а сейчас мы летим на ночную ярмарку, и мне бы не хотелось прослыть нарушительницей. Потерпи, Эви, через пару недель сдашь экзамен и станешь полноправной летуньей, и тогда будешь летать, как захочешь и куда захочешь.

– Потерплю. – Эвелин покорно села впереди бабушки и взяла в руки коробку со снадобьем.

Бабушка привязала мешок к держаку, наклонилась и оттолкнулась от земли.

Еще до захода солнца они приземлились перед домом Цветаны.

– Нет, ты представляешь, Розалинда? С больной спиной полетел на ярмарку? – Из калитки вышла эльфийка. – У него какая-то важная встреча.

– Ну, может, действительно, ему нужно? – успокоила ее бабушка, – вернется, спросишь… и полечишь заодно. – Розалинда незаметно ткнула Эвелин в спину.

– Это вам! – Эвелин протянула коробку Цветане. – То есть для Хорса, – тут же исправилась.

Эльфийка взяла в руки коробку, поблагодарила.

Над их головой промелькнули на метлах ведьмы, спешившие на ярмарку. Габаритные фонари на древках их метелок тускло светили в чернеющем небе.

– Ну, нам пора, – Розалинда и Эвелин продолжили полет.

Далеко позади остались зеленеющие хлеба эльфов-полевиков. Ведуньи быстро минули долину с озером и, свернув направо, пролетели над узкой тропинкой, вившейся по берегу горной речушки по широкому проходу в ущелье.

Солнце спряталось за скалами, и в тени гор уже хозяйничали темно-синие сумерки. Прохладный ветер освежал лицо после жаркого дня. Эвелин увидела далеко впереди широкое плато, на котором в форме веера горели огни. Чем темнее становилось вокруг, тем ярче они горели.

Многоголосый шум разносился по ущелью и, отражаясь от скал, усиливался громоподобным эхом. Опустившись на площадку, Эвелин осмотрелась. Под скалой чернел, словно рот большой хищной рыбы, вход в пещеру. От него во все стороны расходились каменные ряды, будто мифический великан специально уложил гладкие валуны для базарных лавок. На камнях были разложены товары. Аккуратные стопки с пышками соседствовали с вязаными теплыми носками, кожаными туфлями и сапогами, тут же зеленели пучки крапивы, водорослей, неизвестной травы рядом со свежей еще живой рыбой, клетки с живыми кроликами и фазанами, кучками угля, грибов, орехов, лука, моркови, ножами. Искрящиеся кристаллы и украшения из сверкающих самоцветных камней поблескивали, словно звезды на черном небосклоне. В свежем ночном воздухе витали ароматные запахи выпечки и едкий душок животных. Легкие порывы ветерка уносили запахи с площадки в горы, но они тут же появлялись вновь.

Эвелин присмотрелась и с удивлением обнаружила, что огоньки ползают по каменным высоким столбам, стоящим между валунами, словно охранники. «Да это светлячки, – догадалась Эвелин, – но какие крупные», – изумилась она.

За каменными прилавками вперемешку расположились торгаши. Рядом с рослыми ведьмами стояли невысокие эльфы и совсем низкие люди похожие на карликов. Из-за валунов выглядывали только их головы и плечи.

– Ба, это и есть лемахи? – тихо спросила Эвелин.

– Да, – ответила бабушка, высматривая кого-то в толпе низкорослых людей, выкатившихся из черного зева пещеры и живыми ручейками растекавшихся по торговым рядам.

– Ба, глянь, это же Хорс? – указала Эвелин на мужчину, перед которым лежали две тушки похожие на кроликов.

Перед Хорсом остановились две лемачки и стали торговаться. Он поочередно то морщился, то улыбался, но торговался с не меньшим азартом. Эвелин присмотрелась к лемачкам.

– Ба, они больше гномов напоминают. Я их себе другими представляла.

– Какими?

– Ну, с хвостами такими. Длинными, как у змеи.

– Так у них есть хвосты, – засмеялась бабушка, – вернее, хвостики.

– Да? – от удивления глаза Эвелин стали как большие круглые монеты. – Ба, а можно я пройдусь по ярмарке?

– Иди, только не потеряйся, – с сомнением посмотрела бабушка на нетерпеливую Эвелин, – если что, говори, что ты моя внучка. Меня здесь все знают.

Эвелин шла по ряду и крутила по сторонам головой. Все ей было интересно. Вот курносый лемах выменял на два блестящих камешка рыбу и муку и довольный потащил покупку в темный проход, а вот эльф рассматривает длинный блестящий клинок и заматывает его в тряпицу, воровато посматривая по сторонам. Засмотревшись, Эвелин столкнулась в проходе с женщиной.

– Простите, я нечаянно, – извинилась она, но от удивления замолчала.

Рядом с незнакомкой стоял сомхус Лазореус «как там его дальше». В руках он держал наполовину полный холщовый мешок.

– Ничего страшного, эти ночные ярмарки такие шумные и многолюдные, – успокоила дама Эвелин, но заметив, куда смотрит Эвелин, озадаченно свела брови домиком, – ты его видишь?

– Д-да, – растерялась Эвелин.

– Оксана, это же внучка Розалинды, – пояснил Лазореус.

Дама с интересом посмотрела на Эвелин.

– А я сразу и не узнала тебя. Темно. – Посмотрела она на тусклый светлячок над ближайшим валуном. – Меня Оксана зовут, я мама Ивана, – протянула она руку Эвелин для приветствия.

Все это было так неожиданно, что Эвелин растерялась, замешкалась и не сразу протянула руку. Но когда коснулась предложенной ладони, ощутила тепло и мягкость. «Повезло Ваньке», – мысленно вздохнула Эвелин.

Ванькина мама повернулась и обратилась к сомхусу:

– Возвращаемся, Лазореус, время вышло.

– Да, сейчас, – кивнул он в ответ. – Я на минутку отлучусь, меня тут нечеловечек один ждет.

Лазореус проскользнул мимо и исчез в толпе. Эвелин осталась стоять в проходе с Оксаной. Неловкую паузу нарушила Ванькина мама.

– Как здоровье Розалинда Витольдовны? Как успехи в школе?

Эвелин никогда не робела перед незнакомыми людьми и умела поддержать беседу, но тут вдруг застеснялась. В этой женщине было столько грации и благородства, и в то же время она смотрела на нее с теплотой и участием, что Эвелин стало неловко за то, как она относится к Ваньке. Ну не может у такой дамы быть плохой сын.

– Спасибо, все хорошо, – промямлила она.

Они замолчали. Оксана больше не задавала вопросов и не смотрела на Эвелин. Лазореус не заставил себя ждать. Он появился так же неожиданно, как исчез.

Лазореус и Оксана попрощались с Эвелин и прошли по ряду дальше. Эвелин не заметила, как они исчезли в шумной толпе.

Она подошла ко входу в пещеру и заглянула внутрь. Под невысокими сводами дорожкой убегали вниз огоньки, освещая каменные ступеньки. Ее одолело любопытство. Осмотревшись по сторонам и удостоверившись, что на нее никто не обращает внимания, она проскользнула в пещеру и стала спускаться по крутым ступенькам в узком проходе. Она миновала второй поворот, когда заметила два ответвления: правое уходило вверх, а левое вниз. «Не заблудиться бы», – подумала она. – «Эх, жаль, с собой нет ни хлебных крошек, ни клубка с нитками. Вернуться, пока не потерялась?» Но нет, любопытство пересилило. «Пойду по главному и вернусь так же», – решила она.

Эвелин спустилась еще на пару десятков ступенек и попала в тоннель. Здесь ступенек не было, широкий сводчатый коридор шел горизонтально в обе стороны и в стенах чернели проходы без освещения. Впереди виднелся очередной поворот. Она приблизилась, намереваясь заглянуть за него и вернуться, когда услышала голоса в соседней нише, из которой исходил мертвенный свет. Заглянув туда, различила две фигуры под блеклым светом. Низкорослый лемах с торчащим в разные стороны шариком волос, как у одуванчика, прижался спиной к стене, а над ним нависал высокий мужчина в плаще с накинутым на голову капюшоном.

– Сир, я не могу больше брать в кладовой кристаллы. Скоро заметят пропажу и меня изгонят из пещер. Я погибну, – умолял высоким звонким голосом низкорослый.

– Скоро все закончится, Суморок, и тебе не нужно будет мне помогать, – ответил мужчина.

От его голоса Эвелин задержала дыхание. Этот голос она бы узнала из тысячи. Ей хотелось рвануть с места и бежать. Но она застыла, словно ее приковали к этим каменным холодным стенам. Она почувствовала, как взмокли ладони, но боялась пошевелиться, чтобы вытереть их об джинсы. В голове пронеслись воспоминания ночи, когда ей пришлось покинуть родной дом. Но теперь она была не одинокой сироткой – рядом была бабушка и друзья. Она никуда не побежит, она выстоит, найдет родителей. Откуда появилась такая уверенность, Эвелин не могла понять.

Она услышала приближающиеся шаги и спряталась в соседней черной нише, прижалась спиной к влажной холодной стене, даже перестала дышать. Когда мужчина прошел мимо, она медленно сползла по стенке. В нос ударил запах псины. Сколько Эвелин просидела на холодном полу, она не помнила. Придя в себя, выглянула в тоннель и, не заметив там никого, ориентируясь по светлячкам, поспешила к выходу. Сверху кто-то быстро спускался, и она не успела спрятаться. В тоннель вошел молодой лемах. Его волосы напоминали шапку одуванчика, и он был похож на лемаха, которого она уже видела.

– Ты кто? Тебе сюда нельзя! – накинулся он на Эвелин.

– Я внучка Розалинды! – не растерялась она.

– Даже так? – уткнул он руку в бок. – Но тебе действительно сюда нельзя, будь ты хоть сама Розалинда. Без разрешения Азария никто не заходит к нам из верхнего мира.

– Я и не собиралась, – стала оправдываться Эвелин, – я только с краешку посмотреть хотела, как вы тут живете.

– Посмотрела?

– Ага.

– Пойдем провожу наверх, любопытная, – шагнул он на ступеньку.

– А ты на ярмарку пойдешь?

– Зачем? – обернулся лемах.

– Ну может тебе что-то нужно?

– Все, что мне нужно, уже есть, не отставай. – Уверенно стал подниматься по ступенькам «одуванчик».

Эвелин поспешила за ним.

На выходе они столкнулись с двумя лемахами. Молодыми мужчиной и женщиной. Лемачка всунула полный мешок в руки “одуванчика”.

– Суморок, сколько можно ждать? – возмутилась она. – В следующий раз сам пойдешь на ярмарку.

Эвелин вздрогнула. “Суморок? Тот самый? Или их всех “сумороками” зовут? Надо спросить у бабушки. Лемачка собиралась шагнуть в пещеру. Но лемах остановил ее возгласом.

– Это Эвелин, Искра! – произнес Суморок. – Внучка Розалинды.

– Эвелин? – Искра развернулась, передала второй мешок в его руки и посмотрела на Эвелин с любопытством. – Тем более, Суморок, не задерживай девочку, Розалинда уже ищет ее.

– Да я ее как-то не держу, – с сомнением посмотрел на свои руки, отвисшие под тяжестью, Суморок.

– До встречи, Эвелин, тебе туда, – кивнула Искра на второй проход между рядами.

Глава 10

Экзамен по полетам на метле сдали на отлично. Странно, но Эвелин не услышала ворчания учебных метел, и все они вели себя разумно: выполняли команды без мелких козней. Если не считать того, что Марик вышел за рамки программы и показал, как нужно крутить восьмерки в воздухе, за что Боримир Лазаревич и Вакула Засимович его поругали, но поставили высший балл.

Эвелин не могла дождаться, когда вернется домой. Она помнила, что бабушка обещала купить первую личную метлу.

Но сегодня по расписанию еще занятие в бассейне. Обязательная программа по обучению плаванию цветочных ведьм. Эвелин помнила уроки плавания, когда жила в приюте, помнила смех одноклассников, когда не смогла войти в воду.

Их группа толпилась у входа в манеж, когда на ступеньках появился Боримир Лазаревич. Он поправил солнцезащитные очки и предложил:

– Заходите в раздевалку и переодевайтесь в купальные костюмы, потом обязательный душ. На первое занятие прошу надеть нарукавники или жилетки.

– А кто уже умеет плавать, можно без жилетки? – поинтересовался Марик.

– Нет. Правила для всех одинаковы.

– Правила для того, чтобы их нарушать, – пробубнил себе под нос Марик.

Он сказал тихо, но Боримир Лазаревич все равно расслышал.

– Да, правила часто нарушают, но сначала нужно научиться их выполнять, а еще раньше – выучить, – ответил учитель. – Проходим в помещение. – Он отошел от двери, пропуская учеников.

На стенах в раздевалке Эвелин прочитала надписи с правилами: запрещается купаться без взрослого в незнакомом месте, запрещается купаться ночью, запрещается прыгать в воду. И еще много всякого запрещается…

И зачем тогда купаться, если сплошное запрещается? А что разрешается?

Вода в бассейне была прозрачной и на дне виднелась каждая каменная плитка. Вся водная поверхность расчерчена на продольные дорожки, словно голубая простыня в широкую полоску. На середине покачивался красный надувной матрац. Солнечные лучи проникали сквозь прозрачный купол и отскакивали от поверхности воды, слепили бликами.

Эвелин вместе со всеми выполнила упражнения, стоя у бассейна рядом с Надей: дыхательную гимнастику, упражнения для рук и ног, наклоны и прыжки. Выслушала правила поведения на воде.

Последовала команда «спуск», и ученики стали по очереди спускаться по ступенькам в бассейн.

– Скажите, Боримир Лазаревич, а нельзя сделать так, чтобы бассейн стал, например, бескрайним глубоким морем с песчаным берегом? – лукаво произнес Ванька. – Или хотя бы просто речкой?

– А это зачем? – прищурился учитель.

– Просто любопытно.

– Просто любопытно?

Эвелин уже спустилась по ступенькам в воду по колено, когда бассейн стал преображаться: каменное дно постепенно превращалось в песчаное, стенки таяли в пространстве, и вокруг проявилось бескрайнее море. Везде, куда ни глянь, была вода, много воды. Бирюзовые волны перекатывались с тихим шелестом, вдалеке покачивался яркий катамаран. Эвелин стояла по колено в морской воде и увидела, как к ногам подплывает медуза. Эвелин понимала, что это всего лишь иллюзия, но она была так реальна, что Эвелин заверещала от страха и выскочила на берег. Сзади раздался смех, но ей было плевать. Она села на песок, решив, что на сегодня занятие плаванием для нее закончилось. Надя выскочила следом.

– Эвелин, что случилось? – поинтересовалась она. – Ты боишься воды?

Эвелин подтвердила кивком и опустила голову на колени.

– Эв, ты чего? Рванула, как будто за тобой акула гонится, спускайся назад, – позвал Ванька.

Но Эвелин больше не подошла к воде. Она злилась на себя и на Ваньку. Вот кто его просил изменять ландшафт? Но он же не знал, что Эвелин боялась всего, что связано с морем, пыталась она оправдать его и все равно злилась.

К ней подошел Боримир Лазаревич. Легко похлопав по плечу и увидев, как дрожат у Эвелин губы, участливо спросил:

– И давно это у тебя?

– Всегда.

– Ладно, сегодня посиди, посмотри, а на следующем занятии мы подумаем, что с этим делать.

– Ага, в сильном теле – сильная магия, – насмешливо произнес Марик за спиной учителя. – А вода друг ведьмы.

– Марик Кот, быстро в воду, – гаркнул Боримир Лазаревич, разворачиваясь. – Тебя не просят высказывать мнение. Дома будешь умничать.

Марик замолк.

Все спустились в море вместе с учителем и продолжили занятие.

Эвелин осталась на берегу одна.

Когда Эвелин была маленькой, она с папой и мамой поехала на море. Они ели шоколадное мороженое, пили вкусные напитки, загорали, купались. Эвелин хорошо запомнила, как к ней подплыло существо необычайной красоты, полупрозрачное с нежными голубоватыми крыльями, словно перетекающими из одного состояния в другое. Любопытная Эвелин протянула к нему ладошки, чтобы потрогать. Внезапно папа выхватил Эвелин из воды и прижал к себе. Она помнила, как закричал папа, когда существо обхватило его ногу. Как выскочил из воды и стряхнул существо, но кожа вмиг покрылась волдырями, и мама долго лечила ожог. Воспоминание того времени отозвалось болью.

«Сегодня я обязательно поговорю с бабушкой о родителях», – решила Эвелин.

До конца занятия Эвелин сидела и пересыпала песок из ладони в ладонь, смотрела, как просыпается он сквозь пальцы, поглядывала, как одноклассники резвятся в воде с учителем, плавают наперегонки. Ей с трудом удавалось сохранять полное равнодушие, наблюдая за Надей и остальными, и в то же время в ней зрели злость и упрямство.

“Не здесь и не сейчас я все равно своего добьюсь. И я перестану бояться воды”. – Уговаривала она себя.

Как только проиграла мелодия окончания занятия, Эвелин, не дожидаясь друзей, поспешила домой.

“Подумаешь?! Плевать! Я сама полечу и сама научусь плавать. И не нужны они мне. Никто не нужен. Ни эти дуры. Ни Ванька. И разговаривать с ними я не буду. Обойдутся. Я. Больше. Ни. С кем. Не. Дружу”. – Чеканя шаг, мысленно приговаривала Эвелин.

Жалобно скрипнула калитка, встревоженно мяукнули вечно спящие шишеры, когда Эвелин заскочила во двор.

На верхней ступеньке стояла бабушка и растерянно смотрела на Эвелин. В руках Розалинда Витольдовна держала новенькую маленькую метлу.

– Что случилось?

– А ничего не случилось! – рявкнула Эвелин и, едва сдерживая слезы, хотела уже проскользнуть мимо бабушки, когда заметила метлу.

– Ба, это мне? – смутилась она.

– Да, как и обещала. – Протянула бабушка метлу.

Эвелин взяла подарок, покрутила его, рассматривая со всех сторон.

– Малышка. – Она прижала метлу к груди. – Ба, спасибо тебе, она мне нравится. – Эвелин обняла бабушку. – Можно я прямо сейчас… Попробую?

– Конечно.

Эвелин уселась на древко и тихо произнесла:

– Воздух.

И тут же легко поднялась над землей, покружилась в воздухе, сделала круг над домом, чуть не зацепив ногой трубу, опустилась на крыльцо. Прислушалась к метле, но та молчала. Стесняется!

– Как здорово, ба, спасибо тебе! Это лучший подарок в моей жизни! – воскликнула Эвелин.

– Пожалуйста, – покачала бабушка головой и ушла в дом.

Успокоившись, Эвелин прошла в свою комнату и рухнула на кровать. То, что произошло в бассейне не давало покоя.

Ну почему они так со мной? Что я им сделала? И Ванька. Друг называется. Вот возьму и полечу на озеро. И плевать на запрет. Поду-у-у-маешь! Русалки. Я их не боюсь. Ну зачем Ванька выпросил эту иллюзию? Может я смогла бы заниматься в бассейне, а он своей просьбой все испо-о-о-ртил!

Эвелин уткнулась носом в подушку и заревела, как пожарный плющ на городской башне.

Кровать, милая кровать. И подушка-подружка. Только вы меня понимаете. Сколько моих мыслей ты слышала, подушечка моя, милая подружечка моя, мягонькая, тепленькая. Как трудно мне было сегодня сидеть на берегу и делать вид, что мне все равно. С каким удовольствием я бы, как все, плескалась в воде, брызгалась, кричала и смеялась.

Наревевшись от души и успокоившись, Эвелин начала рассуждать.

Что же делать? Она не могла так просто сдаться. Она обязана, просто обязана перестать бояться воды и научиться плавать. Полететь на озеро, что ли? На то, где они однажды с бабушкой были? Наверное, нельзя. Эвелин помнила предупреждающие надписи на стенах в раздевалке бассейна о поведении на водоемах.

Меня могут утащить в озеро русалки. Это раз. Можно просто утонуть, потому что рядом не будет взрослых. Это два. И даже если не утащат русалки, и я не утону, но об этом узнает бабушка или учителя в школе, то меня накажут. Это три. Но как же хочется! Рискнуть?! «Хочется» перевесило все разумные доводы.

В коридоре послышались шаги, и Эвелин подскочила.

– Эви, обедать будешь? – В комнату заглянула бабушка. – Я приготовила твой любимый суп с фрикадельками, идешь? – Она ждала ответ, наблюдая за внучкой.

– Да, сейчас приду. – Красные глаза выдавали, что Эвелин плакала, но делиться с бабушкой переживаниями не хотелось, да и бабушка никогда не приставала с расспросами. Соблюдала личное пространство внучки.

Обедали молча. Эвелин боялась поднять голову, чтобы бабушка не догадалась, что она задумала.

“Бабушка, моя милая бабушка. Ни о чем не догадываешься – сидишь напротив. Какая ты красивая! Твои волосы белые, такие же, как у меня, но седые. Как же я тебя люблю. А твои добрые глаза в морщинках…” – Суетились мысли в голове.

Бабушка сощурилась, заботливо поинтересовалась:

– Ну, чего невеселая? Может расскажешь , что случилось?

– Ба, все в порядке, спасибо, ты самая лучшая! – Эвелин поднялась, обняла бабушку, прижалась на мгновение, с трудом оторвалась от нее, поспешила в свою комнату. Как же стыдно, тяжело обманывать родных людей.

Прочь все сомнения: если лететь, то прямо сейчас, а то скоро наступит вечер и бабушка точно не отпустит.

Эвелин юркнула к платяному шкафу, подаренному бабушке бывшей ученицей, цветочной ведьмой. Надо же. Закончила школу с отличием, стала известной актрисой в одном из миров, снялась в фильмах, играла роли в театре, а потом увлеклась росписью старой антикварной мебели. Оказывается, с детства мечтала стать художницей. Да, свое призвание важно найти в любом мире.

Что это? Неужели померещилось? Искусно нарисованные цветы шевелились, словно от дуновения ветерка, и Эвелин даже показалось, что в комнате разлился сладкий аромат. Какая красота! Эвелин полюбовалась ими и открыла шкаф. Достала купальник, переоделась. Надела майку, джинсы. Подошла к зеркалу на стене.

– Свет, мой зеркальце, скажи, а бретельки от купальника видно? – Эвелин покрутилась, довольно заключила. – Не видно, вот и отлично!

Пулей выскочила во двор, прихватив по дороге свою метлу. Ускользнуть незаметно не получилось, бабушка вышла следом на крыльцо. Торопливо, боясь, что остановят, Эвелин, поднявшись в воздух, громко прокричала:

– Ба! Я полетаю! Недолго!

– Одна? Может Ивана позовешь, ему сегодня тоже метлу подарили! – донеслось до Эвелин, но она сделала вид, что не услышала.

Эвелин сделала круг над домом и направилась на озеро!

Ровные аккуратные тротуары, обсаженные цветами расплывались и превращались в неразборчивые кляксы. От разноцветных черепичных крыш рябило в глазах. А может это слезы в глазах мешали видеть все вокруг?

Как же здорово смотреть на город сверху!

Какое-то тоскливое веселье! Что будет… что будет… и что мне за это будет? Обман тревожил, заставлял сомневаться в правильности принятого решения, не давал покоя, словно невидимый вихрь луговым цветам. Далеко внизу осталась долина полевых эльфов, темные пятна козуль на зеленом полотнище луговой травы. Впереди показалась черная гладь Лагуны с каменными охранниками на берегу.

***

– Добрый вечер, Розалинда Витольдовна, – в калитку вошел Иван, – а Эвелин можно позвать?

– А вы разве не вместе?

– Нет.

– Странно, недавно попросилась полетать, я еще спросила о тебе, но она не ответила, я думала вы, как обычно, вместе, решили посоревноваться, – заволновалась бабушка.

– Простите, я забыл, мы договорились встретиться. – Ванька начал отступать за калитку. – Не волнуйтесь, я знаю, где она.

– Ну уж, пожалуйста, найди эту егозу. Вот непослушная девчонка, вернется, получит свое, – проворчала бабушка, недовольно качая головой.

Ванька во весь дух понесся по улице.

Он заскочил в дом, схватил метлу, выскочил во двор, уже уселся, чтобы взлететь, но замешкался на секунду. Махнул от досады рукой, посмотрел по сторонам, взглядом стрельнул по окнам своего дома и, убедившись, что никто за ним не следит, слез с метлы и, пригнувшись, словно шпион, скрылся за сараем. За углом, где он исчез, тут же заискрилось, словно произошло электрическое замыкание на проводах во время грозы. Послышалось шипение и хлопок, будто лопнул воздушный шарик.

***

На озере стояла тишина. На берегу в ряд, как солдаты на параде, отблескивали гладкой поверхностью камни-валуны, над цветами порхали яркие бабочки, от деревьев уже упала предвечерняя тень, но что-то изменилось. Глянув на водную гладь, Эвелин заметила, что все затянуто цветущей ряской. Когда они были здесь с бабушкой, поверхность озера была чистой от растительности, а сейчас посреди зеленого ковра, яркими пятнами расплывались белые кувшинки и желтые кубышки. Противно пахло болотом.

«Надо же, как быстро заросло».

В душе появились сомнения, кому она и что докажет? Да, рассердилась на всех. А больше всего на себя. Обида нахлынула с новой силой, и Эвелин решилась. Прислонила метлу к камню, к тому самому, с которым здоровалась бабушка. Эвелин хорошо запомнила историю про эти валуны. Попробовала ладошкой камень, он был горячим, словно чайник со свежезаваренным чаем. Эвелин отдернула руку. Сняла и положила на камень одежду, спустилась к воде.

Эвелин вошла в теплую, прогретую жарким солнцем воду озера по колено и начала разгребать в стороны ряску и водоросли. Получалось плохо. Промучившись, расчистила дорожку и зашла в воду по плечи, попробовала плыть, двигая ногами и руками. При первых же движениях зацепилась за подводные стебли и почувствовала, как водоросли, словно скользкие мерзкие черви, цепко обхватили ноги и руки, стараясь утянуть ее вглубь озера. Эвелин хлебнула воды, закашлялась, попыталась нащупать ногами дно, но не обнаружила его. Паника захватила , и она лихорадочно задвигала руками, одновременно пытаясь нащупать грунт. Голова то погружалась, то появлялась над водой.

Дно! Где дно?! Мамочки! Я тону… мамочка… помогите…тону…кто это?

Барахтаясь, Эвелин почувствовала, что рядом кто-то есть. Сквозь мутные брызги она заметила, что приблизились русалки.

Русалки?! Откуда они взялись? Здесь же не было никого! Это конец?! Что под ногами?! Скользкое! Фу! Какие у них глаза страшные!

Русалки шипели, таращились рыбьими глазами. Одна прикоснулась к спине Эвелин. Эвелин почувствовала холодные скользкие пальцы и задрожала, горло сжалось, и вместо крика вырвалось сдавленное бульканье.

– Шшхранительшш… – шипела первая русалка, удивленно вращая незакрывающимися глазами.

– ШШхранительшш? Шшхранительшш…

Русалки протянули к Эвелин руки с черными пальцами. От страха Эвелин сдавленно закричала из последних сил:

– Спасите!

Русалки метнулись в разные стороны.

– Эв, держись, я здесь! – рядом появился Иван. – Хватайся! Скорее! – протянул он ей руку.

Эвелин вцепилась в нее мертвой хваткой.

– Ты как тут оказался? – спросила Эвелин на берегу, откашлявшись и отдышавшись.

– Догадался, – Иван с тревогой смотрел в лицо Эвелин.

– А-а-а, ты к нам заходил?

Иван утвердительно кивнул, встал и подошел к воде. Помахал рукой русалкам, по-прежнему с любопытством наблюдавшим за ними из воды.

– Понятно. – Эвелин закрыла глаза, поправила мокрые волосы.

– Что понятно? Эв? – увидев, что Эвелин пришла в себя, начал выговаривать Иван. – Ты зачем сюда прилетела одна? Зачем полезла в воду? Ты же знаешь, что это опасно?

– Знаю.

– Тогда зачем?

– Просто захотела, – заупрямилась Эвелин.

– А ты о нас подумала? О бабушке? Обо мне?

– О ком? Тебе-то что до меня?! Какое дело?

– Как какое дело? Мы же друзья!

– Мы друзья? Прости, не знала.

– Да! Мы друзья! – Иван подошел и навис над сидящей на траве Эвелин.

– А что же ты, настоящий друг, смеялся надо мной? Ты не знал, что я боюсь воды? – задергался подбородок у Эвелин и она закрыла глаза, не пуская на волю слезы.

– С чего ты взяла, что я смеялся? – Плюхнулся он рядом. – И совсем я не смеялся, а, наоборот, подбадривал тебя. – Он виновато посмотрел на Эвелин.

И тут Эвелин прорвало. Наверное, все это копилось, копилось, а когда она поняла, что только что чуть не утонула, и лишь чудесное появление Ивана спасло от гибели, из нее и вылилось. Они долго сидели на остывающих камнях и Эвелин рассказывала другу истории из своей жизни о том, как счастливо жила с родителями, об их странном исчезновении, о побеге из дома и как попала в приют, где все смеялись над ней, потому что она мечтала быть ведьмой, а на деле оказалось, что и мечтать-то не надо, все так и есть. Как она решила больше ни с кем и никогда не дружить и как сегодня утром было обидно, что все над ней смеялись.

– И даже ты смеялся, – закончила Эвелин.

Иван молчал, а Эвелин ждала слов.

В вечерней тишине раздался первый лягушачий «квак», потом второй, третий, наконец начался настоящий спор лягушек, словно все лягушки мира собрались на состязание, кто громче квакнет. Русалки уплыли, солнце приблизилось к горизонту, собираясь отправиться на ночлег.

– Я не знал, и хотел тебя подбодрить… А получилось наоборот… Если бы я знал, я бы не стал… Ты мне веришь? – Иван протянул руку.

Эвелин посмотрела на руку, подняла глаза и взглянула в необыкновенные зеленые глаза под желтыми соломенными ресницами. Они не врали. Эвелин поняла, что она может доверять человеку, стоявшему сейчас напротив и ожидавшему ответного жеста и вложила свою ладошку в ладонь Ивана. Ванька с облегчением вздохнул.

– Ну что? Полетели домой? Скоро совсем стемнеет, моя мама и твоя бабушка будут волноваться.

Солнце последними лучами осветило затягивающиеся ряской оконца на воде, мазнуло по валунам, кинулось догонять две маленькие фигурки, быстро удаляющиеся от озера на метлах.

***

Кроме дисциплин с магическим уклоном, Эвелин посещала занятия по рисованию, математике, филологии, мировой географии.

«Математика – царица наук», часто повторяла на уроках учительница, «она ум в порядок приводит». И всегда добавляла: – «Ибо нет печальнее картины, когда ведьма не сумеет рассчитать элементарное соотношение компонентов в колдовском или лечебном зелье и пациент погибнет”.

На этих словах все смеялись, а учительница поправляла очки и продолжала рассуждать.

– Еще страшнее, если ведьма не сумеет прикинуть силу ветра и скорость полета, вот тогда может случиться настоящая беда… – Качала она головой и грозила указательным пальцем.

До конца урока математики еще было время, и к доске вызвали Марика. Он стоял перед классом и кривлялся, пока учительница колдовала, взмахивала своим цветком, и на доске появлялись числа и знаки.

– Итак, придумайте условие задачи к этому выражению.

Эвелин шепотом прочитала: двадцать шесть плюс четыре и минус семь, задумалась на мгновение и уже подняла руку, чтобы ответить, но Марик ее опередил.

– Можно я? – Поддерживал он руку под локтем в воздухе.

– Да, конечно, – кивнул ему учитель.

– Учительница поругалась на учеников сначала двадцать шесть раз, потом еще четыре раза… – замолк он на мгновение, ухмыльнувшись, – а потом подобрела и …семь раз похвалила, сколько нареканий осталось без ответа? – Марик с вызовом посмотрел на учительницу.

В классе рассмеялись. Учительница поправила очки, приподняла их и посмотрела на Марика.

– А ваша задача не лишена смысла, отнюдь, весьма интересный подход, я бы сказала. Если мы будет таким образом заниматься самообразованием и самовоспитанием, ну, будем подходить к этому вопросу с математической точки зрения, то я думаю, из вас будет толк. Ребята, кто уже посчитал, – скажите, сколько осталось неотработанных нареканий?

– Двадцать три! – хором ответили ученики.

– Много, – покачала головой учительница, – значит нужно постараться снизить это число до минимума. Садитесь, Марик, так и быть, я засчитаю ваш ответ.

Прозвучала мелодия окончания урока.

Урок по истории магии начался, а учитель запаздывал. Михась развернулся назад и громко спросил у Ивана:

– А ты кем хочешь стать после школы?

– Не знаю, – пожал плечами Ванька. – А ты?

– Ну, это пока не точно, но пока что я решил поступить в мастерскую по изготовлению метел.

– Неплохой выбор, – спокойно ответил Ванька, – всегда будешь сытый.

– Я буду лучшим мастером всех времен, – заявил Михась, – я уже приготовил доклад о транспортных метлах и вычитал одну очень интересную особенность. Представляешь? Стебли для хвоста нужно срезать, когда они цветут. Иначе, такой метлой можно только двор мести.

– Ну этого явно мало знать, чтобы стать лучшим мастером, – подошел к ним Марик и вклинился в разговор. – В любой профессии наверняка много своих тонкостей.

– А я стану великим путешественником… Буду путешествовать по разным мирам, изучать их, описывать… напишу толстую… большую энциклопедию и карту составлю. Вот. – Положил он ладони на стол рядом с Эвелин.

– А я хотела бы с-стать лекарем…ну или в-врачом в том мире, где мы с мамой жили, но это невозможно,– выдавила из себя Надя и покраснела.

– Почему невозможно? – вскинулась Эвелин.

– Мне придется помогать маме. – Надя посмотрела на Эвелин с укоризной, «как будто ты не знаешь?» – Помогать в цветочном бизнесе, – тяжко вздохнула она.

– Мне кажется, важно то, чего хочешь ты, а не то, что хотят от тебя окружающие… – присоединилась к разговору Нора. – Да, мама это важно, и ей нужно помогать, наверное, но как же твои мечты, твои желания? – Она закатила глаза.

– Почему ты мне этого раньше не говорила? – тихо спросила Эвелин.

Надя опустила голову и не ответила.

– Я согласна с Норой, – заявила Эвелин. – Посмотришь, какой цветок ты получишь на инициации. А букеты… это может остаться твоим хобби.

– А ты? Кем ты хотела бы быть? – закусила губу Надя.

– А я? – помедлила Эвелин, раздумывая, говорить ли при всех о своем выборе, но все же решилась. – Я бы хотела стать ботаником и работать в нашей оранжерее.

– Ух, ты, а ты не промах! – воскликнул Марик.

– А я еще не решила кем хочу стать, – заявила Нора.

– Тебе и не обязательно решать, – поддел Марик Нору.

– Это почему?

– Я уже знаю, чего ты хочешь.

– И чего? – нервно поджала губы Нора.

– Ты на руки свои посмотри – они же ничего не умеют делать. Я ни разу не видел, чтобы ты в оранжерее в земле копалась. Ручки твои явно не для работы. – Марик оттопырил нижнюю губу, скорчил рожицу.

– Какое твое дело до моих рук? – посмотрела на свои ногти Нора.

– Ты замуж хочешь выйти… За будущего короля… А-ха-хах! – захохотал Марик.

– С чего ты взял? – покраснела Нора.

– Я же сказал – руки к труду не приучены, – настаивал Марик.

– Ах, какая жалость, всего лишь выйти замуж за принца, – притворно заохала Эвелин и закатила глаза, – такая вся красивая, стройная, и маникюр у тебя отпадный, Марик прав, я тоже тебя в оранжерее ни разу не видела, чтобы ты в земле ручками возилась.

– А зачем мне в земле копаться? Для этого у меня будет личный садовник, а в кухне личный повар, а во дворце куча слуг, и даже гувернантка для одевания платья и причесывания волос. Вот. Завидуй молча, – фыркнула Нора.

– А ты не подумала, что принц может быть тебе не пара? Ты его хоть раз видела? А может он противный, с бородавками во всех местах? А вдруг ты его не полюбишь? Как ты будешь жить без любви?

– А тебя вообще не спрашивали. Причем здесь любовь? Чтобы выйти замуж за короля, любовь не обязательна.

– Ну и глупая же ты, – разозлилась Эвелин.

– От глупой слышу. Уж тебе-то точно королевой никогда не быть!

– Это почему?

– Потому. Кто на тебя такую посмотрит? – пренебрежительно окинула Нора сверху вниз Эвелин.

– Ну и ладно… Подумаешь… Если что, ты меня тоже бесишь… – Не осталась в долгу Эвелин. – А ты представь себе, вдруг принц окажется маленьким, толстеньким, плаксивым, сопливым… Или обыкновенным, ничем непривлекательным, например, таким, как… – Эвелин посмотрела на Ивана, – как Ванька…

Эвелин заметила, как побледнел Иван, и ей стало стыдно за свои слова, но сказанного не вернешь. Ихспор прервал появившийся в классе учитель. После урока, как только прозвучала мелодия окончания занятия, Иван быстро покинул класс.

Домой Эвелин возвращалась одна: Михась убежал в библиотеку и просил не ждать, Надя поспешила навстречу маме, и они куда-то улетели по своим делам. Иван тоже куда-то исчез. Дома, у калитки, ее встретила бабушка.

– Ты почему одна? А где Иван?

– Не знаю. – Эвелин пожала плечами и прошмыгнула в дом мимо нее.

В кухне подошла к окну и сквозь занавеску посмотрела в соседский двор. На крыльце сидел Лазореус и спокойно курил трубку. Эвелин отправилась в свою комнату и плюхнулась на кровать. Неприятный осадок от сегодняшнего разговора в классе не давал покоя.

Она поняла, что поступила бестактно. Но упрямство не позволило извиниться перед другом сразу. Теперь жалела, что сказала эти слова. Даже вкусный бабушкин обед не улучшил настроение Эвелин.

Чего-то ей не хватало, но чего?

И тут Эвелин поняла, чего! Вернее не чего, а кого. Друга, настоящего друга, которого она недавно нашла и, кажется, сегодня потеряла. Кто просил говорить обидные слова об Иване? Она вспомнила, как он насупился, гневно сдвинул брови. Как поспешно закинул учебные вещи в сумку и вышел из класса. А ведь в последнее время они вместе летали в школу и из школы. Болтали обо всем, шутили, дурачились. Иногда он отбирал у нее сумку с книгами и тащил сам. Эвелин не сопротивлялась, позволяла проявлять Ивану мужские качества.

Иногда они сидели за одной партой, когда разрешали учителя. Эвелин замечала обиженные взгляды Надежды, но не придавала им значения.

На душе стало тоскливо, Эвелин почувствовала, как червь досады грызет изнутри, захотелось плакать. Она всегда сильная, острая на язык, и вдруг ей стало стыдно?

Надежда как-то сказала: «Ты можешь необдуманной фразой обидеть человека, походя, не думавши, и даже не заметишь этого. Ах, Эвелин, следи за тем, что и кому ты говоришь».

Кажется, Эвелин совсем забыла об этих словах подруги.

Промаявшись весь день, вечером Эвелин вышла во двор. Легкий ветерок разворошил ее отросшие белые волосы. Из сада доносилось вечернее пение птиц. С соседнего двора потянуло табачным дымом, Лазореус снова закурил вредную трубку.

– Ба? – позвала Эвелин.

Бабушка выглянула из открытого кухонного окна.

– Я полетаю? Чуть-чуть!

В позднее время бабушка не разрешала летать Эвелин.

– Недолго. Скоро совсем будет темно.

– Спасибо, ба. Я быстро!

Она промчалась над улицей, вернулась обратно. Пролетая над домом, где жил Иван, увидела, как дернулась занавеска на окне, и сердце ее встрепенулось. В этот миг поняла, что сделает – обязательно помирится с Иваном. Только сейчас Эвелин обратила внимание, что перестала называть Ивана Ванькой даже в мыслях. И больше никогда не станет говорить о друге дурно. Не будет высмеивать недостатки.

Как хорошо, что Эвелин поняла свою ошибку.

Глава 11

Утром Эвелин поднялась раньше обычного, чем удивила бабушку. Наскоро поела, схватила метлу и притаилась за забором, ожидая Ивана. Иван вышел в обычное время и, не спеша уселся на новую метлу, собрался уже взлетать, когда Эвелин вышла из укрытия и появилась перед ним.

– Привет, – как ни в чем не бывало обратилась она к нему, – а я вот решила сегодня тебя обогнать. – Эвелин пыталась заглянуть ему в глаза, он же, наоборот, отворачивался, отводил взгляд в сторону. Эвелин заметила на его лице неуверенную улыбку.

– А зачем? Это необязательно, – выдавил он из себя, – можешь лететь, я не собираюсь с тобой соревноваться.

– Я так захотела… и еще, – подошла она к нему вплотную и все-таки поймала взгляд, – я была не права вчера… те слова… я совсем так не думаю… прости, пожалуйста, – Эвелин замолчала. Комок в горле не давал ей говорить, но она с усилием проглотила его и повторила: – Я так не думаю, честно, я не хотела этого говорить… обидеть тебя не хотела… как-то само вылетело.

– Ладно, посмотрим, – поморщился Иван.

Эвелин заметила, как на его губах мелькнула довольная улыбка. Эвелин стало легко, будто она закончила упражнение с бабушкиными гантелями.

– Да ладно тебе, – расплылся в ответной улыбке ее рот, – говори уже – я прощена! – Уселась она на метлу, собираясь взлететь.

– Ну… посмотрим на твое поведение, – съехидничал Иван и оседлал свою метлу. – Наперегонки? Кто вперед? – Со свистом взвился он вверх.

Эвелин рванула следом. Не в ее правилах было проигрывать, пусть даже и стоило проиграть в этот раз ради дружбы.

Сегодня был важный день для Эвелин. На занятиях по домоводству она должна была представить свой проект. «Кулинарная книга моей бабушки». Сколько же пришлось потрудиться, чтобы сначала собрать материал, потом под руководством бабушки научиться готовить все блюда, представленные в приложении. Несколько вечеров пришлось просидеть над написанием работы. Но Эвелин гордилась собой и была уверена, что ее работу оценят. К тому же в рюкзаке она принесла коробку с цветочным пирогом, который испекла самостоятельно по бабушкиному рецепту.

В Чайном домике разносились приятные запахи еды. Оказывается, не только Эвелин решила подготовить доклад о семейных рецептах.

Томила приготовила мясо на углях по рецепту своего деда. Принесла его с соусами и какой-то пахучей травой. Нора напекла блинчиков с мясом и красиво украсила их сметаной с козульим сыром. А Надежда провела мастер-класс по приготовлению эльфийского винегрета. Притащила овощи и заправку, и на учебной кухне девчонки по очереди пробовали все способы измельчения овощей: от простого ножа до магического принтер-резака. Даже привередливый Марик, подготовивший доклад об иномирных мясорубках, сидел и глотал слюнки, поторапливая докладчиков. А почему поторапливал? Потому что Азалия Мстиславовна в начале занятия предупредила, что съесть вкусности можно будет только после того, как они прослушают все проекты.

– Молодцы, вы справились с заданием на высший балл, – похвалила участниц Азалия Мстиславовна. – Осенью между школами Флорении будет проходить конкурс на лучшую исследовательскую работу. Я думаю, что несколько ведьм уже могут попробовать свои силы и защитить честь нашей школы, – довольно посмотрела она на детей, – предлагаю кандидатуру Надежды и Эвелин, кто за? – Подняла она руку.

– А я предлагаю и Томилу, – предложил Марик, – мясо – это всегда актуально и сытно. – Поднял он вверх указательный палец. – Так всегда говорит мой папа… И блины тоже… актуальны, потому что они с мясом, – тут же добавил, заметив сердитый взгляд Норы.

– Ну, если вы не против, то можно будет на кулинарную секцию отправить всех девочек, а на этнографию наших мальчишек с утюгами и мясорубками. Согласны?

– Согласны, согласны, давайте уже есть… – Марик нетерпеливо ерзал на стуле и поглядывал голодными глазами на уставленный тарелками стол.

– Давайте. – разрешила Азалия Мстиславовна.

И все ринулись занимать места.

Эвелин отрезала для Ивана большой кусок цветочного пирога, вспомнив, как он недавно уплетал на кухне бабушкину выпечку.

– На, лопай. – Она поставила перед ним тарелку. – И только попробуй сказать, что у бабушки вкуснее, больше не получишь. – Эвелин села рядом с тарелкой винегрета.

– Я врать не умею, – предупредил Иван и стал есть пирог. – Могу только промолчать. Молчать не врать.

– Ешь уже, молчун.

После занятий домой они летели вместе. Поздняя весна вступала в свои права. Многие растения уже отцвели, другие, наоборот, зацветали. Городские тротуары были усыпаны облетевшими лепестками абрикос и вишен. Эвелин столкнулась с бабушкой на выходе. В руках Розалинда держала метлу.

– Эвелин мне нужно срочно к Лилиен, обед на столе. – Розалинда Витольдовна торопливо спустилась со ступенек.

Легкий ветерок дунул и на голову бабушке просыпался белый дождь из лепестков. Она смахнула их на землю.

– Ох, дурнишник мне в печень, совсем забыла собрать цветков бузины. – Покачала она головой. – А лемахи такие сладкоежки. Искра просила в эту весну побольше сварить меда.

– Ба, а можно я слетаю и соберу? – спросила Эвелин.

– Можно, конечно. На лугу, где Цветана и Хорс пасут козуль, растет много кустов бузины.

Розалинда Витольдовна улетела. Эвелин была не голодна, сегодня получился сытный урок. Она захватила в кладовке мешок для цветков, привязала его к метле. Ей показалось скучным лететь в одиночестве. А не позвать ли с собой за компанию Ивана?

Эвелин зашла во внутренний двор и подошла к калитке между их усадьбами. Лазореус обкапывал сливу посреди двора. Заметив Эвелин, разогнулся и оперся на лопату.

– А я к Ивану, позовешь? – обратилась Эвелин к сомхусу.

– Сейчас, – прошелестел телохранитель и пошел к дому.

Через минуту к Эвелин вышел Иван.

– Полетишь со мной в долину Эльфов? – спросила Эвелин. – Мне цветки бузины для меда нарвать нужно, а одной страшно лететь, – схитрила она.

– Конечно, я сейчас.

Через минуту они уже летели в долину.

Пышные душистые соцветия облепили кусты, пчелы жужжали веселую песенку, цветы болтали всякую чепуху. Вдвоем Эвелин и Иван быстро управились. Эвелин привязала мешок с цветами к метле. Иван первым поднялся в воздух. Эвелин кинулась следом. В воздухе они заигрались в догонялки и так увлеклись, что не заметили, как проскочили в следующее ущелье Самоцветных гор и подлетели к ярмарочной площади под скалой. Опустились посреди торговых рядов. В свете солнечного дня каменные валуны и столбы уже не были такими мрачными и таинственными, как ночью.

– Слушай, а почему ты на ярмарку не приходил? – поинтересовалась Эвелин. – Я маму твою встретила. Случайно. Она красивая.

– Я уже не помню, – смутился Иван.

– Ага, я помню: молчать не врать.

– Правда, не помню. Я вообще не люблю шумные сборища и вообще… Что мне здесь делать? Все необходимое и без меня обменяют.

– А я в пещеры спускалась, – вспомнила Эвелин приключение и вздрогнула.

– Врешь! В пещеры никого не пускают.

– Не вру! Я спустилась, и кое-кого там увидела.

– И тебе ничего не было?

– Не-а!

Они спорили и незаметно для себя продвигались между каменными валунами к черному входу под скалой. Вдруг они услышали слабый стон. Остановились.

– Что это? – шепотом спросила Эвелин.

Иван молча пожал плечами и пошел вперед. Эвелин отправилась следом.

За ближайшим ко входу валуном лежал лемах. Его белые пушистые волосы слиплись от крови и прикрыли серое лицо. Пальцы были исцарапаны в кровь. Он лежал пока в тени валуна, но солнце поворачивалось на небосклоне, и заходящие лучи уже коснулись правой руки лемаха, и пальцы стали серыми. Он еще был жив, с трудом шевелился, но дышал. Сколько он пролежал?

– Я его знаю, это Суморок, – прошептала Эвелин.

Солнечный луч проскочил по кисти руки выше и лемах снова застонал.

– Его нужно затащить в пещеру, иначе он весь окаменеет, – заволновалась она.

Иван снял с себя куртку и накинул на руки лемаха, своей кофтой Эвелин прикрыла голову несчастного. Иван взял лемаха за плечи, загородил его собой от солнца.

Эти три метра дались им нелегко.

– Ох и тяжелый! – Присел рядом с лемахом Иван.

Двери в глубь пещер были закрыты. Эвелин подбежала к центральному входу и затарабанила по створке кулаками.

– Кто-нибудь, откройте! Помогите!

– Эв! Успокойся, здесь он уже в безопасности, – произнес Иван.

Эвелин присела рядом на каменный пол.

Открылась боковая дверца, и оттуда высунулась голова лемачки.

– Искра? – сомневаясь, что узнала, спросила Эвелин.

– О, Лем. – Вышла в пещеру Искра, не обращая внимания на Эвелин, подбежала к лемаху.

Следом показался Третьяк и тоже поспешил к собрату.

– Суморок! – заругался он, увидев его каменную ладонь. – Сколько раз я его предупреждал…

– Потом будешь возмущаться, Третьяк, – остановила его Искра, – сейчас лучше помоги унести в пещеры брата.

Они подхватили Суморока и потащили к спуску в подземелье.

Эвелин и Иван отправились следом. Их никто не приглашал, но и не останавливал.

Они прошли в просторную пещеру, заставленную мебелью.

Искра и Третьяк уложили Суморока на постель. В темноте и холоде подземелья Суморок очнулся.

– Только Азарию… деду ничего не говорите, – еле слышно попросил он.

– Что не говорите?

В пещеру вошел старик. Длинная седая борода спрятала его лицо. Глаза горели гневным огнем. Не обращая внимания на присутствующих, он приблизился к постели и наклонился над лемахом. Суморок открыл глаза, и в них промелькнул страх.

– Дед… я виноват… прости… но спаси мою руку, – сдавленно прошептал он и протянул окаменевшую кисть.

– Нет! – властно ответил старик, – Пусть останется напоминанием о твоем коварстве. – Отступил он от постели. – Я пощадил тебя только потому, что ты мой внук. Это твое наказание. – В его глазах появилось страдание, но он тут же закрыл глаза.

– Сколько оборотных камней ты отдал?

– Я сказал ему, что это последний кристалл и больше нет.

– Сколько?

– Три.

– Давно так повелось, еще предки наши дали слово не вмешиваться в дела тех, кто под солнцем. Ты нарушил закон.

– Прости, дед. – Закрыл глаза Суморок.

– Лем простит.

Азарий повернулся к детям.

– Спасибо вам, я ваш должник. Вы спасли моего неразумного внука. Просите, что хотите. Золото или серебро, камни самоцветные, кристаллы магические. Все, что хотите, мне ничего не жалко!

– Спасибо, Азарий, но нам ничего не нужно. Мы не за сокровища ваши помогали Сумороку, – ответил Иван.

– Тогда в гости прошу вас ко мне зайти, – протянул руку старик и указал на выход из пещеры.

Они прошли по длинному сухому переходу в другую пещеру. Она была в разы больше той, где оставили Суморока. Посреди стоял широкий круглый каменный стол, над которым висела массивная люстра со светлячками. Вокруг застыли каменные стулья с высокими спинками. Азарий расположился во главе стола.

– Прошу вас, – указал он на соседние стулья Эвелин и Ивану. – Если я не угощу вас чаем, то не смогу потом смотреть в глаза Розалинде и… – закашлялся старик.

Из бокового хода появилась полная низкорослая лемачка. В коротких толстых руках она несла поднос с тремя чашками дымящегося чая. Эвелин почувствовала мятный запах.

– Такой чай вам не приготовят там, – поднял Азарий указательный палец вверх, – там вода не такая.

Эвелин отпила глоток и утвердительно кивнула.

– Вкусно.

Азарий с довольным видом отпил чай из своей чашки.

– Как давно вы поселились во Флорении?

– С весны, – ответил Иван.

– А что вы знаете о нашем мире? – испытующе посмотрел старик на Эвелин и Ивана.

Они пожали плечами.

– Ну тогда послушайте легенду о том, как в этом дивном мире появились эльфы, братья наши, и мы, лемахи. – Сделал глоток Азарий.

– Много веков назад у великого мага Яро родилось два сына-близнеца. Дал он имена им Алаф и Лем. Не ладили сыновья промеж собою с самого рождения. Спорили за молоко материнское в младенчестве, дрались за кусок мяса в отрочестве. Никак не могли поделить меж собой, кто старше, хотя родились почти одновременно.

Сколько не увещевала их мать, как только не наказывал отец, ничто не могло примирить их вражду. И решил Яро помирить их одним только способом, какой придумать смог. Собрал он все туманы и хмари до каких дотянулся и создал Туманную стену, да такую, чтобы и мышь не прошмыгнула сквозь нее. Создал он за той стеной для жизни дивный мир: поля и луга, леса и реки, озера, и отправил братьев с семьями.

Но и здесь не могли они жить мирно и спорили кому какую землю занять, кому какое ремесло вести. Уже и сами устали они от вражды братской и решили кинуть жребий, кому где жить.

Положили в кувшин глубокий два кристалла: черный и белый. И договорились – кто какой кристалл вытянет, там и жить будет.

Долго спорили кому первому кристалл доставать. Наконец, не выдержал Лем и первым опустил руку в кувшин. Вытащил брат черный кристалл и спустился в пещеры подземные.

Алаф же белый кристалл получил.

Вскорости решил отец проведать сыновей и прибыл к ним в гости. Но не увидел он Лема, догадался, что снова нет между ними согласия.

Разгневался Яро. Содрогнулась твердь земная, пронесся вихрь разрушительный магический, потекли вспять реки земные и подземные. Три дня и три ночи грохотало все вокруг на земле и под землей. Ураган деревья к земле склонил, непроглядная темень с солнечным светом смешалась. На четвертый увидел Алаф вдалеке горы высокие, словно стража стала посреди мира дивного.

«Раз не поняли вы ценность любви братской, то вот вам наказ мой. Ты Лем никогда больше солнечного света не увидишь, а коли увидишь, то погибнешь сразу, камнем обернешься, а ты Алаф в подземелье не сможешь спуститься, туманом станешь и каплями влаги на сводах каменных. Никуда друг от друга не денетесь, кровью родной вы повязаны. Только встречаться будете, как первая звезда на небе зажжется. Не вы, так потомки ваши в мире жить будут».

Давно забыты старые дрязги, и мир дивный населили другие существа. Назвали они потомков Алафа – эльфами, Лема – лемахами. Только по-прежнему потомки Алафа и Лема встречаются в сумерках после света первой звезды. Так и повелось в нашем мире…

На последней фразе старик опустил голову на грудь и засопел.

– Он уснул. – шепотом произнесла Искра. – Стар стал наш Азарий.

Эвелин и Иван поставили пустые чашки на каменный стол. Они так заслушались, что не заметили. как выпили весь чай. Третьяк вывел их наверх. Обе метлы стояли снаружи, прислоненные к скале. Прохладный вечерний ветер подхватил волосы Эвелин, освежил лицо. На темнеющем небе загоралась первая звезда.

Глава 12

Солнце еще не собиралось подниматься из-за гор, и в комнате было сумрачно, когда Эвелин вскочила с постели и заметалась по дому, на ходу закидывая вещи в рюкзак.

– Да не торопись ты так, опять что-нибудь забудешь. – Вошла в комнату бабушка.

– Так время уже, ба, приказано быть около школы в семь часов. – Остановилась Эвелин посередине комнаты. – Кто не успел, тот опоздал, – процитировала она приговорку Боримира Лазаревича.

Эвелин, конечно, уже приучила себя собирать вещи с вечера, но все равно что-то забывала и приходилось собираться по утрам в спешке.

– Подождет тебя твой Иван. – Выглянула бабушка в окно.

– Он не мой. – Закинула Эвелин бутерброды в боковой карман рюкзака. Схватила очки для полетов и выскочила на ступеньки.

– Фенечка с Малушей явились, ба! – обернулась и прокричала Эвелин, погладив шишеру за ухом.

– Слава Флоре! – Вышла на крыльцо бабушка. – Эви, может все же провожу тебя?

– Спасибо, ба, но не нужно.

Эвелин схватила метлу, стоявшую наготове, и понеслась к калитке, не обращая внимания, что ремни безопасности волочатся по дорожке.

Сегодня они летели на экскурсию в музейный комплекс «Лысая гора».

Азалия Мстиславовна часто рассказывала об этом месте и неустанно повторяла, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать и, что каждая уважающая себя ведьма обязательно должна побывать в этом музее.

“Лысая гора” музейный комплекс, где собрано культурное наследие волшебства всех миров. Эвелин давно мечтала попасть туда, они даже с бабушкой собирались как-то полететь, но не получалось.

Один Марик только возмущался и не хотел лететь.

– Что я там забыл, в вашем музее? – заявил он Азалии Мстиславовне, – Там же скукота, вселенская скукота! Смотреть на вещи давно умерших ведьм. Скучнее только в театре.

– Марий, ты хоть бы молчал, не показывал свой низкий культурный уровень, – возмутилась учительница. – Лететь обязаны все! И не вздумай заболеть, я обязательно свяжусь с родителями и узнаю – болел ты или отлынивал.

– Не связывайтесь, я полечу, – сдался Марик.

– Вот и отлично. Всем советую хорошенько выспаться перед дорогой. Перелет дальний, займет целый день, конечно, с остановками, но сил понадобится много. Одежда свободная, но теплые вещи возьмите, высоко над землей воздух холоднее.

По дороге домой Михась сообщил им, что туда лету восемь часов в оба конца. Оказывается, он уже бывал в музее с дедушкой.

– Конечно, если подняться выше и лететь по прямой, через Самоцветные горы, то можно сэкономить час, но ограничение высоты полета не позволяло это сделать. А тащиться через все долины, ущелья и равнину дольше. И еще. Там по пути будут технические остановки, чтобы перекусить и все такое, – покраснел Михась…

– На стоянках бабки пирожки будут предлагать, ну и всякое такое, но в дороге лучше есть свое, оно надежнее будет… ну и экономнее, конечно.

Эвелин схватила свою метлу и выскочила за калитку.

Там ее уже ждал Иван.

По привычке выхватил у нее рюкзак и закинул на плечо. С некоторых пор Эвелин позволяла ему проявлять мужскую заботу. Иван оттолкнулся ногой от земли, чтобы взлететь, но вдруг под тяжестью двух рюкзаков наклонился назад и чуть не свалился с метлы.

“Перегруз! Я с такой тяжестью не взлечу, я вам не лошадь!” – заверещала метла под Иваном.

Эвелин засмеялась. Она-то слышала визги метелки в отличие от Ивана.

– Давай сюда, джентльмен. – Сняла с его плеча свой рюкзак Эвелин.

Они взмыли вверх и отправились к школе.

Возле входа было многолюдно. Рядом со многими учениками стояли родители, провожали в поездку своих детей. Они тихо переговаривались. Но в утренней тишине их голоса звучали звонко. С ними стояла Азалия Мстиславовна, нетерпеливо посматривавшая на небо. Рядом с Надей стояла Ольга Казимировна.

«Зря я бабушку остановила, сейчас бы не завидовала», – подумала Эвелин. Она покосилась на Ивана. – «И Лазореуса как назло нет. Обычно рядом крутится, а сейчас как сквозь землю провалился».

На табуретке у входа сидел Григорий. Увидев погрустневшую Эвелин, он улыбнулся, смешно пошевелил апельсиновыми усами и подмигнул.

Солнечные лучи только показались. Запели первые птицы. Тишину прервал, опустившийся на метле Боримир Лазаревич.

– Всем привет! Готовы? – Поднял он на лоб защитные очки.

– Да! – откликнулись ученики.

– Мальчики налево, девочки направо, – скомандовал Боримир Лазаревич.

Послышался недовольный вздох. За время учебы многие ребята сдружились и хотели лететь на экскурсию рядом, чтобы иметь возможность общаться. Слова учителя многих расстроили.

– Что? Что не так? – спросил Боримир Лазаревич. – Все равно во время полета болтать нельзя. Правила полета соблюдать неукоснительно. Высоко не подниматься, у каждого на метле будет мой узелок. – Обвел он всех уверенным взглядом.

– Кто забыл защитные очки и ремни безопасности?

– Я забыл. – Из строя вышел Марик

– Ах ты ж! Все-таки решил не лететь? – возмутилась Азалия Мстиславовна.

– Я не специально, – спокойно возразил Марик. – Очки сломались, а про ремни я, правда, забыл.

– Ничего страшного, я сейчас запасные принесу. – Поднялся с табурета Григорий и скрылся в боковой неприметной калитке.

Вернулся он в компании Смотрителя школы. Пока Лилиен Витольдовна желала всем счастливого полета, Григорий помог Марику присоединить ремни к метле.

– Не благодари, – подмигнул он Марику.

Дети выстроились рядами за учителями. Боримир Лазаревич и Азалия Мстиславовна достали палочки-цветки и взмахнули ими. В воздухе к детским метлам протянулись белые полупрозрачные веревочки. Движением руки учителя закрепили на каждом древке узелок и уже собирались дать команду на взлет, когда во двор влетела запыхавшаяся Нора.

Азалия Мстиславовна не стала слушать оправдания Норы, молча перекинула ей воздушную веревочку с узелком на метлу. Нора оказалась рядом с Эвелин.

«Этого только не хватало», – разозлилась Эвелин.

– Ну что, милые леди и юные джентльмены, по коням? То есть по метлам? – исправился учитель.

По команде они дружно поднялись в воздух.

Сверху просыпающийся город казался особенно красивым. Эвелин любовалась ровными улицами, разноцветными крышами домов с яркими клумбами в каждом дворике. Позади осталась долина Эльфов с темными точками пасущихся козуль на зеленом лугу, черное блюдце Лагуны с каменными истуканами и ярмарочная площадка под скалой.

– Так и знал, придется теперь тащиться, – ворчал Михась.

А Эвелин радовалась. Ей было интересно узнавать Флорению. Они долго летели через горы и долины. Ветер развевал ее отросшие волосы, очки защищали глаза от мошек. Иногда до нее долетал грохот горных речушек, перекатывающихся по каменистым руслам. Птицы, заметив их большую компанию, облетали стороной. Горы и ущелья сменились оврагами и холмами, наконец, внизу появилась безбрежная болотистая равнина, состоявшая из островков и озер, словно пятнистая шкура лесной кошки. Боримир Лазаревич махнул рукой на один из крупных островов и начал снижение. Все последовали за ним. В середине острова, среди мохнатых елей, Эвелин заметила прогалину. Они опустились на широкую поляну с костровищем из камня и треногой для котелка. По краям расположились рубленые из бревен столы с лавками-бревнами. Чуть в стороне под раскидистой елью спряталась бревенчатая избушка с резным крыльцом и маленьким квадратным окошком сбоку.

«Интересно, а курьи ножки у нее есть?» – подумала Эвелин, вдыхая терпкий запах луговой травы.

Боримир Лазаревич, будто услышал ее мысли, тихо проворчал:

– В каждой избушке свои погремушки, – и уже громче скомандовал:

– Отдых двадцать минут, располагайтесь, и можете перекусить. – Обвел он рукой поляну.

Веревочка с узелками растаяла. Дети разбрелись по лугу. Эвелин с Иваном сели рядом с Боримиром Лазаревичем. Тут же примостились Надежда и Томила. Михась ушел за другой стол. Ученики стали доставать продукты. Вдруг над избушкой раздалось громкое «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!»

– Проснулась, наконец-то, – усмехнулся Боримир Лазаревич. – Ну, сейчас начнется.

И началось.

Скрипнула дверь, и на крыльцо выскочила сухонькая старушка в темно синем платье и в белом фартучке. Из-под белой косынки виднелись седые волосы. В руках она держала огромный пузатый самовар. Старушка подняла голову, кого-то разыскивая глазами среди еловых веток, белая косынка соскользнула с головы, нос с горбинкой дернулся. Бабка опустила голову, плюнула вбок, пробурчала что-то себе под нос, спустилась с крыльца, засеменила к Боримиру Лазаревичу и поставила перед ним самовар.

– Здравствуйте, гости дорогие! – нараспев проговорила старушка. – Приветствую вас в наших краях, на моем Меркурии. Угощайтесь, чем Флора богата.

– И вам не хворать, Фиона Яговна, – привстал с лавки Боримир Лазаревич, – от угощения не откажемся. – Многозначительно посмотрел он на самовар.

– А чего ж вас не угостить? – Щелкнула она пальцем по хищнице- росянке, высунувшейся из-под стола и раскрывшей пасть. – Вы люди культурные, траву не мнете, цветов не рвете, мусор не разбрасываете, где попало.

Старушка кивнула, и на столе появилось большое деревянное блюдо с пирожками. По поляне распространился соблазнительный запах выпечки. Из самовара поплыл пар, рядом появился расписной заварник, а перед каждым гостем чашка с блюдцем. Боримир Лазаревич кивнул всем, разрешил есть бабкино угощение. Старушка присела рядом с учителем.

– На суматошное место детей везешь? – спросила она Боримира.

– Да, Фиона Яговна, на Лысую гору. – Боримир Лазаревич сделал глоток из чашки.

– Понятно. Хорошее дело просвещение.

Пока ребята ели и пили, Фиона пристально рассматривала детей.

– А ты из Лютиковых? – спросила она Томилу. – Столичная штучка.

Та кивнула, прожевывая пирожок.

– А ты из Клеверов? – посмотрела старушка на Эвелин. – Уж больно похожа на подруг моих, дочек Витольда.

– А ты, наверное, дочка Вольги Календулы? – обратилась она к Надежде. – Такой огонь в волосах только в ее роду.

Надежда покраснела.

– А ты чьих кровей будешь? – Повела Фиона Яговна аккуратным носом с горбинкой в сторону Ивана. – Что-то знакомое слышу, но и чужого намешано.

Иван подавился пирожком, закашлялся. Эвелин легко стукнула его по спине.

– Расскажи, как ты тут поживаешь? Что новенького слышно? – отвлек Боримир Лазаревич старушку от разглядывания детей.

– Как поживаю, говоришь? Что новенького слышно? – оживилась старушка. – Вот ведь как бывает, Боримир, один недослышит, другой додумает. Были у меня личные гуси-лебеди, кормильцы мои. Оболгали нас. Наговорили, что детей малых они крадут по моим наущениям. Вот. А было-то все наоборот! Бизнес я хотела наладить, гусиное такси. Путешественник меня тут один научил. Только кто меня старую услышит? В результате получился пшик. Ни гусей, ни дохода. Сбежали они от меня, улетели. Вот. – Она снова щелкнула по росянке пальцем. – Вот же настырная какая.

Росянка спряталась под стол.

– Не переживай Фиона Яговна, вернутся к тебе твои гуси-лебеди, – успокоила старушку Азалия Мстиславовна, – куда они без хозяйки настоящей? Поблукают и вернутся.

– Ну, спасибо, милая, умеешь успокоить старую, – заулыбалась Фиона.

Эвелин заметила, как у нее заблестели белоснежные зубы. «Вот это бабуля! – удивилась она. – Хоть и моя бабушка ничем не хуже, и выглядит хорошо, и йогой занимается!»

Блюдо опустело. Дети поблагодарили старушку за угощение. Боримир встал из-за стола и кинул на блюдо три монеты.

– Вот умеешь бабку порадовать, – улыбка у Фионы Яговны стала еще шире. Она смахнула монеты в карман фартука. Вмиг со столов исчезла посуда.

Ученики построились за учителями, сели на метлы. Боримир Лазаревич и Азалия Мстиславовна снова прокинули воздушную веревочку к древкам. Дети пристегнулись и надели очки.

Эвелин уже собиралась оттолкнуться от земли, но старушка схватила ее за руку. Глаза у нее побелели, и она торопливо прошептала в лицо Эвелин: «Волк шкуру меняет, а повадки те же». Тут же отпустила руку, развернулась и пошла к избушке, не оборачиваясь.

Эвелин растерялась.

– Быстрее взлетай, – окликнула ее Азалия Мстиславовна, – веревочка уже натянулась, сейчас порвется.

Эвелин оттолкнулась и взлетела в воздух.

Они долго летели над равниной. Эвелин заметила пару раз вдалеке летящие фигурки на метлах, стаю гусей. Уж не бабкины ли?

Вдалеке показалась высокая лесистая гора. Она стояла посередине равнины, словно старый кряжистый дуб, уходя корнями в болото. А макушкой подпирая небо. Чем ближе подлетала их группа к горе, тем величественнее она казалась.

Зависнув над скалой, Эвелин увидела широкое плато с темно-зелеными елями и соснами. Между ними виднелись небольшие здания из красного кирпича с коричневыми черепичными крышами. В центре широкая площадь с ярким пятном посередине. Их группа опустилась сбоку, ярусом ниже, на пустой посадочной площадке.

– Как хорошо, что мы сегодня первые, – заметила Азалия Мстиславовна.

Ученики вслед за учителями быстро поднялись по вырезанным в скале каменным ступенькам наверх и остановились около приземистого здания с табличкой «Касса» над полукруглым окошком. Чуть в стороне пустовала деревянная беседка с лавочками внутри. Рядом с кассой стоял старичок. Его лысая голова блестела, словно смазанная репейным маслом, а глаза спрятались под густыми седыми бровями. На черной форме красовался шеврон с надписью «Охрана».

– Добрый день, мистер Руф, – поздоровалась с ним Азалия Мстиславовна.

Охранник кивнул в ответ и окинул учеников подозрительным взором. Эвелин вздрогнула, почувствовав на себе его колючий недоверчивый взгляд.

– Можете присесть в беседке, отдохнуть, пока я возьму билеты в музей, – предложила Азалия Мстиславовна и подошла к окошку.

Эвелин с Ванькой уселись рядом на лавочку в ожидании экскурсии. Они с любопытством рассматривали музейный комплекс. Эвелин насчитала шесть зданий с арочными окнами и двустворчатыми дверьми по краям широкой площади. От каждого здания в центр площади, к фонтану, вели мощеные серым камнем дорожки. Всюду росли невысокие густые сосны и ели. Сквозь ветки проникал слабый рассеянный солнечный свет, создавая мрачную таинственную атмосферу. «Да уж, веселенькое место». – Эвелин присмотрелась к яркому фонтану.

В нем, постоянно меняя направление, струились разноцветные потоки воды. Между потоков резвились светящиеся рыбки.

– Отдохнули? – вошла в беседку Азалия Мстиславовна. – Нам сегодня два музея нужно посетить, набирайтесь терпения. Все за мной! – скомандовала учительница.

– Дальше без меня! – шутливо поднял руки вверх Боримир Лазаревич. – Пока вы по музеям будете просвещаться, я свои дела пойду делать. – Он подмигнул Азалии и выскользнул из беседки.

***

– Какие дела? – Пожала плечами учительница и отмахнулась. – Флора с тобой, пошли ребята.

Они приблизились к бассейну, и Эвелин ахнула: вместо бассейна проявилась разноцветная клумба с порхающими бабочками и стрекозами. Эвелин прислушалась, но цветы молчали.

– Инсталляция, – кивнула Азалия Мстиславовна на клумбу. – Верховные маги сказали, что тектонические изменения в других мирах привели к сдвигу оси магической силы в нашем мире, и это место потеряло свое предназначение. В память о шабашах…ну, и, чтобы сохранить знания о волшебстве, решили открыть здесь музейный комплекс. Идем дальше? – Азалия Мстиславовна повела группу к дальнему музею.

«Музей мадам Крюссо. Коллекция фигур ведьм разных миров». Прочитала Эвелин надпись на бронзовой табличке. Они прошли в маленькую комнату с узкими мягкими банкетками, где навстречу вышла стройная милая девушка с крючковатым носом. Пышная каштановая шевелюра была собрана в хвост синей лентой. Строгий синий костюм с синим платком на шее очень ей шел. В руках она держала указку-цветок.

– Добрый день, – приветствовала она учеников, – я ваш экскурсовод, меня зовут Злата, присаживайтесь, – предложила она ученикам.

– Для начала повторим правила поведения во время экскурсий, – продолжила она, – итак, правило первое, внимательно меня слушать, правило второе, внимательно рассматривать экспонаты, правило третье: вести себя тихо, четвертое – двигаться аккуратно друг за другом.

– Вы ни разу не сказали слово нельзя, – перебил экскурсовода Марик.

Он восхищенно смотрел на нее с открытым ртом.

– А? Что? – растерялась Злата.

– Вы не сказали, что нельзя делать в музее, – пояснил он.

– Если будем делать то, что можно, то на нельзя не останется времени, – ответила Злата, – и, кстати, давайте договоримся, если нужно задать вопрос, то поднимаем руку так. – Она подняла вверх развернутую ладонь. – Если хотим ответить, то делаем так же. Договорились? – Услышав дружное «да», она продолжила: – Сейчас вы наденете тапочки… Поверх своей обуви. – Перед каждым появились большие шитые тапочки с длинными завязками.

Эвелин надела шлепанцы сверху кроссовок и обмотала щиколотки дважды длинными завязками, затянула узел бантиком. Удостоверившись, что все готовы, Злата прошла в первый зал.

Из-за плотных портьер в зале царил полумрак, но, как только они вошли, засветились на потолке яркие огни, и засверкал зеркальный паркет под ногами.

– Ноги от пола можете не поднимать, скользите по паркету, – посоветовала экскурсовод и заскользила первая к ближайшей витрине.

Эвелин огляделась и ахнула. По всему залу под стеклянными колпаками застыли фигуры людей. Над стенами за прозрачными витринами замерли высокие и низкие, большие и маленькие, толстые и худые, старые и молодые ведьмы.

Эвелин заскользила к экскурсоводу. Под стеклянным колпаком стояла милая старушка с торчащими седыми космами из-под красной косынки в горошек и с крючковатыми пальцами на льняном белом фартуке. Рядом стояла ступа с метлой.

– Итак, наше знакомство мы начнем с ведьмы, что значит «ведает», с представительницы вида баба-яга. Как правило, это была самая старая женщина в роду, которая обладала магическими способностями и оберегала семейный очаг от тайных козней или коварных происков возможных зложелателей. Свои магические знания она передавала своим дочерям и внучкам.

– На Фиону похожа, – шепнул Михась.

В тишине зала его услышали все, в том числе и Злата.

– Вы Фиону Яговну имеете ввиду? С Меркурия? – поинтересовалась она.

– Да, – ответил Михась.

– Жива старушка, – улыбнулась Злата, – да, как раз это яркий пример, у нее и отчество подходящее. Кстати, по атрибутам можно было судить о социальном и материальном статусе бабы-яги. Здесь мы видим представительницу семьи со средним достатком. Метла с хвостом из луговой дерезы, ступа из мягких пород дерева. Пройдем дальше. – Заскользила экскурсовод по залу.

Под следующим прозрачным колпаком Эвелин увидела невероятно красивую девушку с водопадом длинных смоляных волос с красной лентой на голове и в цветастом сарафане.

– Здесь мы видим чаровницу. Они необычайно красивы, обладали отменным здоровьем, ведали сердечными делами, возвращали семейное счастье или потерянную любовь. Они владели искусством повелевать полуденным полевым зноем и болотным туманом. На добро они отвечали добром, на зло – злом.

Приблизившись к следующей фигуре, Эвелин громко ахнула. Из-за стекла на нее смотрела прапрабабка Любава. Ее белоснежные локоны рассыпались по плечам, а на коленях спала черная шишера.

– Элементальщицу увидела? – спросила ее Злата, заметив интерес Эвелин к экспонату.

– Это моя прапрабабка, – ответила Эвелин.

– Супер, заодно и с родственницей повидалась, – пошутила экскурсовод и продолжила: – Перед вами представительница элементальных ведьм, в данном случае – огненная ведьма. Стихийницы ведают, используют природную магию земли, воды, воздуха, огня.

Как правило, в связке с ними животные-хранители. Обычно, это представители семейства кошачьих: коты, манулы, шишеры, леопарды. Но бывали и птицы: совы, филины, вороны, и даже страусы, которые помогали ведьме повелевать стихиями.

За добро добром. Помним, да? Идем дальше.

Они подошли к следующему экспонату.

– А это представительница флора-ведьм.

За стеклом на островке цветочного луга сидела молодая девушка с распущенными рыжими волосами. На голове у нее был венок из цветов, длинный льняной сарафан прикрывал ноги. В руках – букет из луговых васильков.

– Обратите внимание, здесь вы видите ведьму цветочную, – Злата посмотрела на Надежду и заметила, – кажется, про вас, – продолжила рассказывать, – самый распространенный вид ведьмы, который по численности может поспорить лишь с ведьмой травяной. Живут они в местах произрастания цветковых растений, то есть – везде. Сила магии располагается частично в подъязычной железе, частично в цветке-амулете, который каждая цветочная ведьма получает в день своего совершеннолетия. Как правило, это возраст двенадцати лет, иногда тринадцати.

Это все, кстати, относится и к особям мужского пола. Но о них мы узнаем в следующем зале.

Злата знала свое дело, увлекательно рассказывала и показывала ученикам музейные экспонаты. Дети целых два часа ходили за ней по залам, рассматривали экспонаты и слушали истории о чародеях, знахарях, колдунах, магах, шептунах, ведьмаках, волхвах и упырях.

Закончив экскурсию, Злата провела их в другую дверь, и ученики оказались в похожей на первую комнатке с банкетками. Поблагодарив Злату, сняли тапки. Тапки тут же испарились. Дети вышли на улицу, вдохнули свежий хвойный воздух.

– Устали? – участливо спросила Азалия Мстиславовна.

– Нет, – уныло ответил Марик и с сожалением посмотрел на закрывшуюся дверь.

– Ты бы за Златой весь день ходил, как цепной пес, – съязвила Эвелин и раскрыла широко глаза, передразнивая Марика.

– Не твое дело, – буркнул Марик и насупился.

– Наше, наше, – поддержала Эвелин Нора, – мы же переживаем за тебя, вдруг влюбишься – лечи тебя потом, зелье рассчитывай, – захихикала она и подмигнула Эвелин.

«Этого мне только не хватало», – подумала Эвелин, улыбнулась Норе и передвинулась поближе к Ивану и Наде.

– Технический перерыв двадцать минут, – сообщила Азалия Мстиславовна и указала на еще одну беседку рядом со зданием.

Ребята двинулись по дорожке, но дойти не успели, прямо перед ними заискрился воздух, и проявилась кривая линия в виде арки. Послышался треск, и открылся пространственный коридор. Из него вышел немолодой мужчина с длинной белой косой и суровым обветренным лицом. На плечах темного кожаного костюма поблескивали металлические шипы, на поясе потертая перевязь с клинками. На черных высоких ботинках желтела пыль. Он пристально оглядел площадь и отступил в сторону. На площадь из портала выходили и строились в шеренгу крепкие парни в светло-коричневых форменных костюмах. Они поворачивались спиной к ведуньям, и перед Эвелиной мелькал знак – крупный дубовый листок. Длинные черные косы поблескивали вплетенными металлическими нитями, на высоких черных ботинках виднелась желтая пыль. Последними вышли две девчонки, с виду хрупкие, но во взгляде была заметна колдовская сила. В воздухе разлился горько-кислый запах прелой листвы.

– Да это же веды-алафы,– восторженно прошептала Нора, – маги из Алафийского замка, закрытое братство.

Старший что-то сказал ученикам и двинулся к кассе. Эвелин заметила, как расслабились веды, когда он ушел. Самый смелый вед с выбритыми висками обратил внимание на них.

– О, привет, цветочницы! – насмешливо проговорил он. – Почем ромашки?

– Не для тебя ромашки расцвели, – вызывающе ответила Нора и прищелкнула языком.

Вед прищурился, посмотрел на Нору сверху вниз, ткнул двумя пальцами, указательным и средним, себе в глаза, потом в ее сторону:

– Я запомнил тебя, цветочница, встретимся на выпускном балу, и тогда посмотрим для кого цветут ромашки, – угрожающе ответил он.

– Сила, не цепляйся, опять получишь нагоняй, – одернул веда другой, с родинкой в виде трилистника на лице. – Тебе прошлого раза мало?

– Все нормально, Зима, – дружески ответил вед и отвернулся от ведьм.

– Ты, что, совсем? – дернул за рукав Нору Марик. – У них же память… – Подвел глаза под лоб.

– Плевать, – повела плечом Нора.

– Пойдемте уже в беседку. – Азалия Мстиславовна молча наблюдала за словесной перепалкой.

Из беседки Эвелин видела, как вернулся старший вед, и вся группа за ним отправилась к музею. Следом направился охранник Руф. «Боевое оружие ведьм», прочитала Эвелин надпись на здании.

«Вот бы куда попасть на экскурсию. Наверняка, там поинтереснее будет, чем в музее ведьмовского быта», – сокрушалась она мысленно.

– Азалия Мстиславовна, у меня голова болит, можно я тут посижу? – схитрила Эвелин.

– Сильно болит? – участливо спросила учительница.

– Ну, так, терпимо, – пожала плечами Эвелин.

– На, возьми, съешь, – протянула Азалия ей конфету, – все пройдет.

– Спасибо. – Развернула Эвелин конфету и сделала вид, что кладет конфету в рот, но как только Азалия отвернулась, незаметно спрятала ее в карман.

Иван молча наблюдал за происходящим. Придвинулся ближе и шепотом спросил Эвелин:

– Знаю я тебя, колись, чего уже задумала?

– Я хочу туда, – показала она глазами на дверь, где скрылись алафы.

– Ты чего? Нам туда нельзя.

– А мы незаметно, с краю. Никто и не заметит, – умоляюще посмотрела на негоЭвелин.

– Ладно, придумаем что-нибудь.

– Отдых закончился, пройдем на следующую экспозицию, – позвала детей учительница.

***

В следующем музее их встретил немолодой полноватый мужчина.

Рассказывая об экспонатах, он все время хватался за нос похожий на картошку и плямкал мокрыми губами-варениками. Из-за этого его речь была невнятной и невыразительной.

«О, Флора, когда же закончится эта экскурсия. – взмолилась Эвелин, – Какая скукота! Как Марик говорил? Вселенская скукотища?! Точно!» – злилась Эвелин.

В первой комнате в витринах и на полках теснились сапоги и туфли всех времен и народов.

– В этом зале у нас собрана прекрасная коллекция волшебной обуви. Сапоги-скороходы семимильные для дальних расстояний, пяти и трехмильные лапти на более короткие, – монотонно рассказывал экскурсовод.

Эвелин заметила, как погрустнел Марик и Нора, скучающе смотрела по сторонам Надя.

– Здесь вы видите хрустальные туфельки, пятнадцать пар, на все случаи жизни, – пафосно вещал экскурсовод.

– Знал бы ты сколько нужно на самом деле пар туфель на все случаи жизни, эксперт, – насмешливо прошептала Нора.

– В этой витрине летающая обувь, – продолжал рассказывать экскурсовод, – сандалии, так называемые таларии, предположительно, изначально принадлежавшие Гермесу, потом Персею. С их помощью герои побеждали своих врагов.

Под стеклом Эвелин рассмотрела потрепанные сандалии из кожаных ремешков с блеклыми крыльями. Рядом стояли серебряные детские туфельки. «Волшебные башмачки Элли», – прочитала она надпись.

– Ну, тут башмаки-домики, башмаки-деревья, башмаки-кареты и всякое такое. – Махнул на висящие в воздухе ботинки экскурсовод, предлагая детям самостоятельно все рассмотреть. – Это уменьшенные копии, конечно, – пояснил он.

– А здесь у нас гордость коллекции, – повернулся экскурсовод к противоположной стене, и все увидели висящие на крючках ноги. Это запасные ноги бабы-яги: золотая, серебряная, медная, железная, деревянная и даже парочка настоящих, костяных, – указал он на экспонаты.

– Какая прелесть, – вырвалось у Азалии Мстиславовны.

Заметив внимание учительницы, экскурсовод обращался уже лично к ней, не пытаясь привлечь внимание детей.

– Представляете? Скажу по секрету только вам… киношники из другого мира иногда просят магические реквизиты, и по особому разрешению им их выдают. Зритель думает, что это компьютерные спецэффекты, а это настоящее, – он восторженно затряс руками в воздухе, – оно совершенно иначе смотрится в кадре. Но это только для настоящих профессионалов, в основном, конечно, пользуются компьютером…

– Скучно, – тихо сказала Эвелин Ивану, – не хочу смотреть на их тапки, котелки и прялки. В кладовой моей бабушки и то интереснее.

– А сейчас я предлагаю пройти в следующий зал, где у нас представлена коллекция салфеток, рушников и скатертей. И представьте себе, все – самобранки.

Пока дети толпились на входе в следующий зал, Эвелин и Иван выскользнули из зала незамеченными. Экскурсовод не отставал от Азалии Мстиславовны, что-то объясняя той вполголоса, видимо, нашел родственную душу.

На площади было многолюдно, по дорожкам расхаживали пары и группы вновь прибывших посетителей. Вдруг прозвучала громкая сирена. Все заволновались. У Эвелин заложило уши. Из дверей музея «Боевого оружия» выскочил сначала Руф, а следом алафы. Около бассейна-клумбы клубилось черное пыльное облако, которое стало рассеиваться, и на площади появился человек. Он был в черной одежде: ботинках, джинсах с дырками на коленках, кожаной косухе с блестящими заклепками. Черные крашеные волосы спадали грязной паклей на плечи, беззвучно шевелились черные накрашенные губы, и недоуменно моргали испуганные глаза.

Веды столпились вокруг него.

– Быстрее! – Иван схватил Эвелин за руку и потащил в открытую дверь запретного музея.

Солнечный свет едва проникал сквозь плотные портьеры на окнах, но и этого было достаточно, чтобы увидеть блестящие кольчуги и шлемы ведунов, массивные мечи и острые клинки, ножи с ритуальными надписями. В углу стояла каменная глыба, в которой торчал ржавый рыцарский меч.

– Ух ты, – воскликнули Эвелин и Иван одновременно.

– Идем дальше, – Иван тащил Эвелин в следующий зал. – Боевые зеркала, – прокомментировал Иван.

Повсюду располагались зеркала разного размера и формы. Эвелин дотронулась до зеркального круглого щита и почувствовала холод.

– Не тронь, – предупредил Иван, – вдруг сработает магическая сигнализация, тогда нас точно поймают, идем дальше.

Они проскочили через залу с посудой: котелками, кубками, чашками, тарелками с изображением пентакля и оказались в зале с метлами.

Эвелин подошла к метле с хвостом и держаком из березы.

– У моей мамы была такая же, но я ни разу не видела, чтобы ею мели двор. Я однажды хотела смести со ступенек листву, но мама отобрала метлу. Я тогда просто недоумевала, теперь понимаю почему.

– Да, понятно. – Задумчиво смотрел на другую метлу Иван. Рядом на табличке было написано «Боевая метла короля Эмилиана Третьего».

Эвелин не обращала внимания на Ивана. Она слушала болтовню метелок и улыбалась, пока не услышала фразу:

– Они нашли друг друга.

– Пока только встретились.

– Но история повторяется.

– Да.

– Мальчик страдает.

– Ян не знает, что отец еще жив.

– Я бы не назвала это жизнью.

– Ах, как бы ему рассказать.

– Он узнает…

В соседнем зале послышались голоса и приближающиеся шаги.

Эвелин и Иван заметались по залу в поисках укрытия. Наконец, они спрятались за плотными портьерами. В зал вошел Руф. Эвелин увидела в щелку, как он приблизился к их укрытию. Эвелин обмерла, перестала дышать. Руф протянул руку к шторе, но снова громко сработала сирена. От противной трели у Эвелин заложило уши, как и первый раз.

– О, Флора, второе проникновение за полчаса. Что у них там, сатанинское сборище что-ли? Неужели кто-то разболтал настоящее заклинание? Опять же, здесь нет силы, гора давно никого не интересует, а эти придурки все лезут и лезут, – ворчал Руф, шаркая по залу к выходу.

– Бежим, скорее, – потащил Эвелин Иван, как только шаги охранника затихли.

Они проскочили через комнаты и выглянули в приоткрытую дверь. Посетители столпились около бассейна-клумбы. Охранник читал вслух заклинание над человеком в черном, и тот таял, как туман от солнечных лучей. Сначала исчезли ноги в черных блестящих ботинках, начищенных, как церковная утварь, следом туловище и руки, последними растаяли плечи и, наконец, голова с испуганными черными накрашенными глазами. Как только он исчез, посетители стали расходиться.

Эвелин и Иван заметили Азалию Мстиславовну на другой стороне площадки и, не обращая внимания на пристальный взгляд охранника, пошли к ней.

– Посмотри, – удивленно прошептал Иван и показал рукой на клумбу.

Теперь в центре инсталляции полыхал огромный ведьмовской костер. Эвелин споткнулась, заглядевшись на яркие, почти настоящие языки пламени, но упасть не успела. Чьи-то сильные руки подхватили ее.

Эвелин подняла голову. Над ней возвышался вед.

Как его? Кажется, Сила? Какой сильный!

– Спасибо, – пискнула она, глядя в черные глаза.

– Эй, цветочница, смотри под ноги, так недолго ближнего затоптать, – пошутил Сила, – или наоборот…

– Прости я не хотела.

– А туда, вам все равно еще рановато ходить, – тихо сказал он, наклонившись к Эвелин, и показал глазами на дверь в оружейный музей, – строгий Руф уже стар, но мимо него и мышь не проскочит, повезло вам сегодня.

Он подмигнул Эвелин и поставил на землю. Кивнул Ивану, развернулся и поспешил к своим собратьям, уже входившим в портал по другую сторону “костра”.

– Спасибо, – повторила Эвелин в спину парню, растерявшись и не найдя слов. Вед успел войти в арку перехода перед наставником.

Иван стоял рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– А кто такой Ян? – спросила Эвелин Ивана.

Тот побледнел и пожал плечами.

– Не знаю. А что?

– Так. Ничего. Его отец, оказывается, еще жив.

Иван закашлялся.

– Откуда ты знаешь?

– Так. На ум пришло, – прищурилась Эвелин и подозрительно посмотрела на Ивана.

Она посмотрела под ноги и заметила блестящую монету. Наклонилась и подняла.

– Вань? Посмотри? – Она протянула ему кругляшок. – Это что?

– Обычный ведовский жетон, – указал Иван на отверстие в жетоне, – нужно будет как-то вернуть, у хозяина могут быть неприятности. Обычно в них вкладывается какая-то магия, свойственная веду.

Эвелин показалось, что жетон сверкнул, и на нем на мгновение проявился узор.

Показалось? А если, правда, жетон с волшебством? Впрочем, тут все с волшебством! А если у веда будут проблемы? Нужно будет спросить у бабушки!

– А, вот вы где? А мы вас ищем, – рядом появился Боримир Лазаревич. – Домой, – скомандовал он и, не оглядываясь, пошел к выходу.

Эвелин и Иван спустились по ступенькам на посадочную площадку, служившую и взлетной. Ученики в том же порядке построились и уселись на метлы. Взмыли в небо.

Путь домой показался короче.

Глава 13

У каждого человека есть такое место, куда ему хотелось бы время от времени возвращаться. Хотя бы мысленно. Туда, где с ним произошло что-то чудесное, доброе, трогательное. То, что перевернуло душу, подарило надежду на лучшее, от чего так тепло на сердце. То, что дает силы жить дальше.

Эвелин нашла эту поляну случайно. Однажды она отрабатывала полеты на метле и решила отдохнуть. Вдалеке виднелась Туманная стена. Она закрывала горизонт и до самого верха уходила вверх под облака. Иногда сильные порывы ветра отрывали от нее белые лоскуты тумана. Лоскуты превращались в диковинных существ и плыли высоко в небе перекидываясь, принимая новый вид. Эвелин любила смотреть на них и угадывать. Иногда фантазировать. Недалеко паслись эльфийские козули. Они были пугливыми созданиями и никогда не приближались к Эвелин. Кстати, пастух тоже. Наверное, спал под кустом.

Эвелин присела на мягкую траву среди ярких цветов и прислушалась.

– Нет, это невыносимо, снова этот порывистый ветер спугнул всех бабочек и пчел! Когда же, наконец, на него будет управа? – ворчала луговая ромашка.

– Завтра будет хорошая погода, – отвечал ей василек. – Не ворчи! Лучше посмотри какой красивый закат!

Эвелин тоже посмотрела на закат и ахнула.

Сильный ветер рассеял туман у стены, и солнечные лучи проникли сквозь нее. Эвелин увидела сквозь Туманную стену свой город: до неба громоздились сигары многоэтажных домов, на дорогах мелькали автомобили, стеклянные витрины магазинов искрились, отражая закатные лучи, огромное кольцо колеса обозрения возвышалось над макушками деревьев в городском парке. Она помнила, как с родителями ходила на карусели, помнила прекрасный вид на город. Уже тогда Эвелин не боялась высоты. Знакомый пейзаж делал, кажется, чуточку счастливее.

Она и здесь счастлива под крылом у бабушки, но там было особое счастье. Когда Эвелин научилась летать, то села на метлу и устремилась к оконцу. Ей казалось, что она сможет проникнуть сквозь него и оказаться в родном городе. Но сколько не двигалась, оставалась на месте.

Теперь Эвелин частенько прилетала сюда под любым предлогом. Собирала лекарственные травы для бабушки. Или сидела на полянке и слушала болтовню цветов. И смотрела на мир в открывающиеся для нее просветы.

В этот раз она взяла с собой книжку и читала в ожидании заката, чтобы еще раз глянуть за стену. Прочитав несколько страниц, отложила книгу и легла на мягкую луговую траву. В дальней роще распевал сладкоголосый соловей. В траве стрекотали кузнечики. Работящие шмели жужжали, собирая последнюю на сегодня пыльцу. Розоватые закатные облака медленно проплывали в вышине, уговаривали, успокаивали, убаюкивали. Эвелин не заметила, как уснула.

На поляне появилась молодая женщина. Она торопливо шла через луг к границе и вдруг остановилась.

– О, Флора! Девчонка ведет себя так, будто ничего не знает! – тихо проворчала она себе под нос. – Но с другой стороны, откуда она может знать об угрозе?

Незнакомка наклонилась над Эвелин.

– Интересная брошка.

Эвелин последнее время носила мамину брошь постоянно, не обращая внимания на едкие насмешки Норы и Марика.

Цветы тревожно замолчали. Они уже привыкли к Эвелин, а женщина была для них незнакома. К тому же растения почувствовали угрозу для Эвелин и забили тревогу.

Колокольчик зазвенел «динь— дилинь, динь— дилинь». Одуванчик скинул свою пушистую шапку прямо на лицо Эвелин, пытаясь разбудить. Вьюнок подполз, как змейка к ногам незнакомки и, заплетаясь вокруг них, прошипел: Эвишш! Эвишш!!! Опасшно!!!

Но Эвелин продолжала спать. Незнакомка протянула руку к брошке, но дотронуться не успела. Вьюнки крепко обвили тонкими стеблями ее ноги и зашипели:

– Не трошшш, не трошшш…

Цветы на поляне недовольно закивали головками и тоже стали путаться под ногами женщины.

– Ах, ты, тварь ползучая! – Попыталась вырваться из крепких пут незнакомка.

На ее руке блеснул браслет, и вьюнок отполз в сторону.

– То-то же, – довольно прошептала незнакомка.

В небе появилась точка. Она быстро приближалась, превращаясь в

мальчишку на метле.

– И этот тут, – злобно прошипела женщина, развернулась и пошла прочь.

Иван опустился на траву, осмотрелся. «Показалось, что-ли?», – подумал он. Когда подлетал, здесь была женщина, но рядом с Эвелин никого не было.

Эвелин крепко спала. Солнце уже садилось, летний дневной зной сменился вечерней прохладой. До инициации оставалось совсем мало времени, а он так и не смог ничего рассказать Эвелин.

– Просыпайся, соня! – потрепал он ее по плечу.

Эвелин разлепила глаза, удивленно посмотрела по сторонам. Вспомнила где она находилась и только тогда обратила внимание на Ивана.

– А ты здесь как очутился?

– Случайно пролетал мимо, смотрю какая-то девчонка в траве лежит. А вдруг с метлы упала, разбилась насмерть, и никто не знает. – Сделал он серьезное лицо. – А это ты, оказывается, книжку так читаешь. – Наклонился и поднял книгу, прочитал название, – «Тайны Алафийского замка», ух ты, как интересно.

Он присел рядышком с Эвелин и стал листать книгу.

– Боевое искусство древних алафов… Выбор имени… Легенда о Спартаке… – бормотал он, перелистывая страницы. Захлопнул, положил ладонь на обложку и спросил: – Где ты взяла эту книгу? Она не библиотечная… – повернулся он к Эвелин, – Дашь почитать?

– Как дочитаю, дам. – Протянула Эвелин руку за книгой. – Это бабушкина, у нее шика-а-рная библиотека. Полжизни уйдет, чтобы прочитать все. Смотри… – Она взяла книгу из рук Ивана, открыла титульный лист и ткнула пальцем. Внизу красовалась печать в форме листика клевера.

– Точно, вы ж Клевера. А я и не заметил. – Иван шлепнул себя по коленке. – Полетели домой?

– Нет. Погоди, я сейчас покажу тебе такое… – Эвелин посмотрела в сторону Туманной стены, потом на зацепившееся за макушки Самоцветных гор вечернее солнце.

– Ну, дуй уже, когда надо, так тебя не дождешься… – проворчала она.

Ветер, будто услышал, подул, и на белом полотне Туманной стены появилось оконце. В него потоком хлынули солнечные лучи.

– Смотри. – Эвелин протянула вперед руку. – Это мой город! Там я жила.

Окно тут же затянулось белой пеленой, но упрямый ветер снова дунул, и открылось новое окошко. Беспрестанно окна то распахивались, то закрывались, показывая родные для Эвелин пейзажи. Иван с интересом слушал Эвелин.

– А это городской пруд, мы катались на лодке и кормили уток… а в этом магазинчике мне купили на день рождения красивую куклу… но теперь я не играю в куклы… а в зоопарке живет огромный слон и слониха… и у них слоненок…

– Классный у тебя был мир, – произнес Иван, когда ветер успокоился, и солнце спряталось за горой. – Я много думал о том нашем разговоре у озера. Знаешь, я подумал… Ну… Твои родители… Они не могли просто так исчезнуть и оставить тебя. Они ведь наверняка знали и про Розалинду и про Флорению. – Посмотрел он испытующе на Эвелин.

Та согласно кивнула в ответ. Иван продолжил:

– Родители не могли не оставить для тебя какое-нибудь послание, подсказку, да хоть намек, кто ты и откуда. Понимаешь?

– Понимаю. – Эвелин кивнула. – Но как я теперь об этом узнаю? Мой дом там, а я здесь. Через Туманную стену просто так не пройдешь, я пробовала. Можно идти и лететь долго, очень долго, и все равно остаешься на месте.

– Есть другие способы, наверняка есть, – заверил Иван Эвелин. – Мы найдем эти способы.

Глава 14

Вокруг шумно и весело. Праздник Цветов – всегда всеобщее оживление и грандиозное зрелище. Но Эвелин всего пять лет и она устала наблюдать за необычным парадом, где мимо тебя проезжают огромные фигуры, украшенные яркими цветами. Она хочет есть, пить и писать. У нее болят ножки. Даже то, что половину представления она наблюдает, сидя на шее у отца, не спасает девочку от усталости.

– Мама, зайдем в это кафе? – Эвелин тянет за руку маму к попавшейся на их пути двери.

Мама подчиняется, идет следом, но останавливается перед входом:

– Не спеши, Эви. – Оглядывается она по сторонам. – Давай дадим возможность папе нас найти.

Пока мама высматривает в толпе отставшего отца, Эвелин видит вывеску на здании – “Russische sprookjes”.

– Мама, что значат эти слова? – Тыкает малышка пальчиком в табличку над дверью, украшенную необычным вензелем.

Мама не отвечает, она не слышит – уличный шум, шагающий в толпе громкий оркестр заглушают голос Эвелин.

Через оконное стекло Эвелин видит за столиком семью: папу, маму и мальчика. Ей тоже хочется есть, смеяться, болтать ногами на высоком стуле, как это делает мальчик.

Из толпы выныривает отец. Хохочет, подхватывает на руки Эвелин:

– Моя принцесса. – Кружится отец, крепко прижимая дочку. – Думали скрыться от меня? Не получится!

Эвелин громко верещит, сопротивляется для вида:

– Я хочу есть, – кричит она громко, наконец, вырывается из отцовских рук и тянет того в кафе.

– Русская сказка! – восклицает папа, стараясь перекричать праздничный шум. – Неплохой выбор, девчонки!

Они заходят в помещение. Семья, которую заметила Эвелин, освобождает столик. Ребенок и родители уступают им столик в просторном обеденном зале.

– Отдохнули? Пора вернуться к уличному веселью.

Слышит Эвелин обращение незнакомого мужчины к семье.

Мама, папа и Эвелин усаживаются на свободное место.

Рядом на полке Эвелин замечает цветок и, обращаясь к нему, начинает фантазировать:

– Когда я вырасту, стану цветочной ведьмой, – кивает она головой цветку, как старому знакомому, – и все цветы будут моими подружками.

– Эви, ты – фантазерка. – Берет папа в руки меню. – Но я понимаю тебя, мы в русской сказке. – Он обводит рукой комнату. – Итак, что мы будем есть? – Смешно сдвигает брови и начинает перечислять, дурачась: – “Борш”, “окрёшка”, “блины с икрой”, “квас”?

Эвелин хохочет. Как смешно папа называет блюда русской кухни! Мама напряженно улыбается, тревожно вглядывается в глаза дочери.

К ним подходит официант в смешной одежде. Красная рубаха с вышивкой жар-птицы подпоясана кушаком. Высокие сапоги на каблуках. Пшеничные волосы подвязаны алой лентой.

Дружелюбно улыбаясь, он принимает заказ.

Пока ждут еду, Эвелин рассматривает комнату. Маленький зал пахнет уютом, добром и вкусной пищей. Здесь тихо, шум с улицы сюда не долетает.

В углу стоит русская печь, в ней булькает котел, но пара нет.

– Это инсталляция, – объясняет папа, заметив удивленный взгляд Эвелин. – А это ухват, – указывает на палку с “кривыми рогами”.

Рядом метла с кривым держаком стоит хвостом вниз.

Мама ловит заинтересованный взгляд Эвелин и грозит пальчиком. Та упрямо машет головой в ответ и пищит:

– Я вырасту и буду летать на метле.

К печке подходит женщина в странном наряде. Из-под красного платка с узелком на макушке выглядывают темные волосы. Под длинным накладным носом с бородавкой спрятались губы. Платье из мешковины с яркими заплатками скрывает фигуру женщины. Она подходит к печке и берет в руки метлу. Поворачивается к Эвелин и подмигивает, жестами приглашая полетать. Потом переводит взгляд на маму Эвелин, глаза ее щурятся и становятся злыми. Ведьма взмахивает метлой и начинает дико хохотать. И все вокруг начинает расплываться, удаляться, превращаясь в зыбкий туман. Под дикий хохот исчезает ведьма, русская печь, сказочное кафе.

– Мама! – кричит Эвелин и протягивает руку к родителям… Но они развеиваются, будто печной дым от порыва ветра.

***

– Эви, солнышко, проснись, – бабушкин голос с трудом вытащил Эвелин из сна, словно слабого мотылька из липкой паутины.

Как же не хочется просыпаться! Как же хочется провести время рядом с родными любимыми людьми! Хотя бы во сне! Хоть недолго побыть счастливой!

Эвелин часто возвращалась в снах в это кафе. Что она упустила, что забыла, что потеряла там?

– Снова приснилась мама? – заволновалась бабушка.

Эвелин кивнула.

– Это естественно, ведь сегодня очень важный для тебя день, – сказала Розалинда Витольдовна. – Не задерживайся, я жду тебя. – Вышла она из комнаты.

Эвелин поднялась с постели, Фенечка проскользнула в открытую дверь, запрыгнула на колени и замурчала.

– Поблуда. – Эвелин почесала за ушком шишеру. – Я не заметила, как ты выросла, стала тяжелая. – Пойдешь со мной на обряд? Я сегодня обзаведусь собственным цветком, представляешь? Не желаешь поприсутствовать на церемонии?

– Фр-р-р-р! – фыркнула шишера, спрыгнула на коврик и покинула спальню.

Эвелин надела длинный льняной сарафан, расшитый узорами. Приколола на груди мамину бабочку-брошь.

Причесала отросшие за полгода белые волосы, повязала на волосы ленту, покрутилась перед зеркалом. В джинсах, конечно, удобнее, но чего не сделаешь ради магического ритуала? Да и ба последнюю неделю постоянно повторяла: «Эви, отнесись серьезно к традиции, это очень важно не только для тебя, но и для всего нашего мира. Не подведи нас!»

И Эвелин старалась не подвести. Исправно ходила на репетиции и тщательно запоминала, как нужно вести себя во время обряда.

Эвелин и Розалинда Витольдовна быстро добрались до школы, опустились на площадку рядом с Главной Клумбой. На ветках рябины краснели листья и кисти с ягодами, желтым окрасились акации. Лишь клумба притягивала взгляд пустующей чернотой. Около нее толпились участники ритуала и их родственники. Вокруг царила атмосфера напряженности и торжественности. На девочках такие же длинные сарафаны, как у Эвелин, мальчишки в расшитых рубахах с поясом.

Эвелин увидела Ивана. Модник! Заплел в косу зеленые ленты под цвет вышивки на рубахе, глаза сияли зеленым перламутром. Рядом с Иваном стояла мама в строгом костюме. Она задумчиво смотрела на безжизненную клумбу.

Все кидали любопытные взгляды на пустой цветник. Каждому было важно, какой цветок вырастет и распустит бутон. С каким цветком уйдет сегодня испытуемый? Были случаи, когда ученик уходил ни с чем. Упорные приходили снова через год.

– Эви, Флора с тобой! – Розалинда Витольдовна прижалась щекой к волосам внучки. – Мне нужно идти.

Эвелин кивнула. Она знала, что бабушка участвует в священном ритуале. Она ведар, ведает о магии может не все, но многое.

На площадке появился Григорий. В новом зеленым костюме и неизменном синем платке на шее, он выглядел солидно. Прокашлявшись в яркие пышные усы, он громко объявил:

– Уважаемые родственники, попрошу вас отойти от ведающих. – Он указал на соседнюю аллею. – Скоро начнем.

Григорий кивнул ученикам, и они стали вокруг клумбы.

По центральной аллее в расшитых рунами накидках поверх длинных белых балахонов и разноцветными лентами в волосах церемонно шли ведары. Их губы беззвучно шевелились, в руках они держали глиняные горшки, наполненные землей. Наставники встали за спинами у ведающих. Обряд начался.

Эвелин боялась пошевелиться. Она так долго ждала этот день! Наконец-то он наступил! Сегодня Эвелин получит Цветок и станет настоящей ведьмой. В ней проснется магия.

Эвелин услышала тихие ритуальные фразы ведаров:

– Агапантус, амарантус, амариллис, флабелата, анемоне, антиринум …

Как же любопытно – какой цветок получит каждый из нас? Она заметила, как на клумбе пробился первый слабый росток. Эвелин узнала голос Вакулы Засимовича за своей спиной.

– Аспидистра, лизиантус, гипсофила…

Эвелин покосилась на стоящего рядом Ивана. Он сосредоточенно смотрел на клумбу. Сейчас все решится, если Цветок распустит для них лепестки. Ростки медленно поднимались над темной землей, один, самый первый, уже выбросил бутон, но не раскрылся. Как же долго длится ритуал! Кажется, уже нет сил терпеть. Солнце поднимается все выше и выше. Вот оно уже почти толкнулось в зенит.

– Кампанула, хамомилла, дельфиниум… – зазвучали голоса ведунов громче.

От одного из них у Эвелин задрожал подбородок. Знакомые нотки не просто настораживали, даже пугали. Она посчитала ростки и растерялась – их было на один меньше, чем учеников. Это значило, что кто-то уйдет сегодня ни с чем. Но кто? Эвелин подняла глаза.

Напротив стояла Нора. После вчерашней ссоры она бросала презрительные взгляды. Рядом с ней скромно потупила взор Надежда.

Эвелин знала самый главный ее секрет: какой именно цветок она мечтает получить больше всего на свете. Рядом с Надеждой – Михась. Никто не сомневается какой цветок ему достанется. Будущий мастер.

– Сетаксус, астранция, плюмозус, латирус, нелумбо, антикуа…

Ритуальная речь перешла в монотонное песнопение. Оно унесло Эвелин в тревожное незабываемое воспоминание. «Эвелин! – зазвучал в голове мамин голос. – Возьми эту брошь… Не потеряй его, Эвелин, сохрани…

– Антуриум, аралия, астибле, вероника, манагуа, диантус…

Сентябрьское солнце остановилось в зените. Еще громче запели наставники.

Вдруг Эвелин почувствовала жар от броши. Она прикоснулась к бабочке и холодный огонь полыхнул по пальцам. Крылья бабочки зашевелились, ожили, затрепетали от долгого сна и раскрылись. Бабочка взмахнула крыльями и вспорхнула, явив цветок дикой розы.

Белая шапка из нежных прозрачных лепестков с сиреневой сердцевиной засветилась и качнулась, соскользнула с булавки и поднялась в воздух. Сделав круг над клумбой, цветок опустился рядом с остальными цветами. Только Эвелин слышала голос Цветка. “Ты мой хранитель, я твой покровитель”, – шептал цветок.

Повинуясь внутреннему зову, Эвелин подошла к нему, протянула руку и притронулась. И в тот же миг в голове раздалась дивная мелодия, будто запели ангелы. В теле появилась необычайная легкость. Эвелин показалось, что она парила над площадью, над клумбой, и в нее тонкими нитями просачивалась магия.

Сквозь мелодию прорывались слова заклинаний наставников. Они становились все громче и громче.

– Эвелин! Твой цветок Желаний! – изрек ведар Вакула, и Эвелин очнулась от наваждения, услышав свое имя.

В руках она держала цветок дикой розы. На белых, необычайной формы лепестках, сверкали бриллиантами капли росы. Сердцевина мерцала лиловым бархатом.

Она посмотрела по сторонам. У Норы в пальцах красовался тюльпан, а Томила с удивлением смотрела на кувшинку в руках. Эвелин не помнила, чтобы Томила собиралась в русалки. Надежда прижимала к груди календулу, а счастливый Михась стоял с одуванчиком. Хоть у кого-то мечты сбываются! Нахохленный, как воробей, Иван, пытался удержать в руках цветущий пурпурный кактус. Лицо Ивана полыхало под его цвет.

Эвелин услышала недоуменный шепот зрителей церемонии, заметила напряженный взгляд Григория, недоуменный – ведарей. Увидела, как полыхнул желтой искрой колючий взгляд Смотрителя оранжерей. Почувствовала, как тревожно забилось сердце в груди. Неужели это видит только она?

В полной тишине ученики повернулись к наставникам и каждый посадил свой Цветок в глиняный горшок.

– Да здравствует новый Хранитель! – вдруг произнес Смотритель Оранжерей и подошел к ней.

Жители города, находившиеся на площади, повторили слова вслед за ним.

Эвелин чуть не уронила горшок с цветком, но взяла себя в руки: вздох Розалинды Витольдовны успокоил Эвелин.

Бабушка рядом! Она не даст меня в обиду!

По окончании ритуала наставники торжественно удалились. Ученики с близкими потянулись к выходу из школьного двора.

Эвелин вернулась домой счастливая. Поставила на стол в большой комнате горшок с Цветком. Села на диване в ожидании бабушки. Усталость взяла свое, и Эвелин уснула. Впереди была целая неделя отдыха после инициации.

***

Эвелин проснулась от настойчивого звона колокольчика. Взглянула на часы. Семь. Кто бы сомневался? Каждое утро цветок-будильник назойливо пищал, не давал нежиться в постели.

Обычно Эвелин любила его тонкий приятный звон, но когда тебя будят в такую рань, да еще в выходной день, любая ведьмочка на ее месте возмутилась бы обязательно и превратила колокольчик в… ну, например в вазочку. Пусть стояла бы себе на столе и молчала.

– Да не сплю я, не сплю! – потянулась Эвелин и поднялась. – Вот же вредина, не даешь мне поспать.

Эвелин опустила ноги в мягкие тапочки.

– Между прочим сегодня первый день каникул. – Она шутливо погрозила пальчиком исполнительному цветку.

Эвелин поправила пижаму и пошла искать бабушку. На кухонном столе стояла старая медная ступка, из нее выглядывал пестик.

Интересненько, что бабуля собралась толочь?

На плите стоял котелок с водой. Со дна поднимались мелкие пузырьки, вода начинала закипать.

– Бабушка, – негромко позвала Эвелин и прислушалась.

Через открытое кухонное окно она услышала тихое пение. Пела бабушка.

«Мир похож на цветной луг…Если рядом с тобой друг…»

Эвелин накинула на пижаму легкую шаль, поменяла домашние тапочки на уличные шлепанцы, выскочила на крыльцо и пошла на бабушкин голос. Нашла ее за домом в дальнем углу двора, у забора. Бабушка наклонилась над колючим кустом шиповника и, напевая, рвала яркие красные плоды. На соседних кустах примостились две синицы. Они громко чирикали, возмущенно крутили головами по сторонам, изредка посматривая в сторону бабушки, будто жаловались друг другу, что у них отбирали еду.

– Не волнуйтесь милые, – пропела бабушка, – и вам останется.

– Доброе утро. – Эвелин обняла бабушку.

– Ты чего так рано? Каникулы же?

– А, еще высплюсь…а что это будет? – Эвелин кивнула на ковшик с сорванными плодами.

– Волшебный чай. – Сощурилась бабушка, и от глаз по лицу потянулись хитрые морщинки.

– Как у тебя ловко получается. – Эвелин с опаской посмотрела на колючий куст.

– Так и ты попробуй, это он с виду колючий, а научишься с ним ладить, он иголки-то свои и спрячет.

Эвелин недоверчиво протянула руку к кусту. Не уколоться бы!

– Эви… – Бабушка ловко сорвала три красные горошины. – Мы добавим шиповник в чай, и наша магия станет сильнее.

Эвелин несмело протянула руку к плодам. Ей показалось, что колючки спрятались, чтобы не уколоть ее. Осторожно сорвала две красные холодные бусины, подержала в ладошке, согревая.

Розалинда заметила страх внучки.

– Видишь ли, Эви, это не просто куст шиповника. Это сейчас он куст одичавшей розы, а когда-то он служил амулетом твоей прапрабабке… В свое время она была могущественной ведьмой. Видишь ли, когда-то это была прелестная роза теплого желтого цвета. – Бабушка вздохнула с сожалением. – Век цветочной ведьмы недолог. Это только в сказках ведьмы живут и триста, и тысячу лет.

– Ба, а сколько лет тебе?

– Ну, вообще-то, у женщин не принято спрашивать о возрасте, но тебе, так и быть, по секрету скажу. – Потянулась за очередной красной бусиной Розалинда Витольдовна. – Я еще молода по нашим меркам. – Подмигнула она.

Эвелин засмеялась. Её рассмешила бабушкина уловка. Розалинда Витольдовна обошла куст и стала рвать шиповник с другой стороны.

– Когда умирает цветочная ведьма, она превращается в облачко семян, а ветер разносит их по земле, и из них появляются новые цветы. А амулет снова становится цветком, и мы ухаживаем за ним в память о своих предках, – проговорила бабушка.

Эвелин посмотрела по сторонам. Вокруг росло много самых разных цветов. Она угадала люпин, ромашки, георгин, около забора еще кусты шиповника. Были и незнакомые цветы.

– А где амулеты моих родителей? – выдавила из себя Эвелин.

– Их здесь нет. – поджала губы Розалинда и замолчала, нахмурившись.

– Почему?

– А, ладно… – решилась бабушка. – Ты уже посвященная ведьма и должна знать. Странно, что тебе этого никто до сих пор не рассказал. С другой стороны, об этом знают только приближенные к королю. Давай присядем. – Предложила она, указав на низкие деревянные скамейки.

Они присели, и Эвелин приготовилась слушать бабушку. Ей очень нравились бабушкины истории, и сейчас ее ждала встреча с еще одной.

– Так вот, – начала Розалинда, поставив ковшик на колени, – твои родители были хранителями цветов-амулетов королевской власти. Отец хранил цветок Силы, а твоя мать цветок Желаний. В королевском букете было много цветов: Везения, Богатства, Любви, Бессмертия, Чести, Верности, Справедливости, Возрождения.

Но стали доходить слухи, что пропадают сначала хранители, а потом цветы. Или наоборот. Стражники молодого короля, Эмилиана ничего не могли с этим поделать. Исчезли и твои родители. Я не помню, кто сказал, что они предали короля и сбежали за Туманную стену с королевскими амулетами. Я не верю, конечно. Но… вскоре исчез и Эмилиан.

Сейчас страной управляет Совет Пяти во главе с Чеславой. Так решил Совет. Мы называем ее Красной Королевой.

– Почему? Она красная? – удивилась Эвелин.

– Нет, она красивая, молодая, черноволосая. Любит красные наряды. Она должна была выйти замуж за Эмилиана, но он отказался от династического брака. Чеславу подозревали в организации заговора против короля, но не нашли доказательств.

– А мои родители?

– А о твоих родителях ничего неизвестно. – Розалинда задумчиво перебирала плоды в ковшике. – Но вчера в наш мир вернулся цветок Желаний.

– Мне мама доверила его перед исчезновением. Ба, мне вчера показалось… Во время церемонии, что я узнала тот голос… Человека, который приходил на следующий вечер… Когда я из дома убежала… Я слышала этот голос в пещерах, когда мы на ярмарку летали. Это Смотритель оранжерей.

– Анфилий?

Эвелин кивнула, соглашаясь.

– Ты уверена?

– Думаю, да. Правда, прошло много времени.

– Интересное дело. Видишь ли, Эвелин, он подкидыш. Его нашли лемахи еще младенцем у входа в пещеру… Ночью. Они воспитывали его, пока он не стал цепляться головой за своды пещер. Когда лемахи поняли, что Анфилий не один из них, то привели его в наш город. Он рос на моих глазах. Он сильный маг. Были, конечно, у него странности: ему кувшинка досталась, но он отказался становиться русалом. Нелюдимый ботаник ни с кем не дружил. Все время пропадал в оранжерее, выводил новые сорта цветов. Его назначили Смотрителем оранжерей, а совсем недавно выбрали в Совет Пяти.

– А вдруг я ошиблась?

– Посмотрим, – поднялась бабушка со скамейки, – Кстати, а ты Ивана после церемонии видела?

– Нет. Каникулы же?

– Пойдем чай заварим, пока мы разговаривали, вода, наверное, уже испарилась.

Эвелин сорвала еще пару плодов шиповника и пошла следом за бабушкой.

Она не заметила, что из-за забора выглядывала светлая макушка.

Глава 15

Рано утром Эвелину разбудил тихий стук в окно. Даже не стук, скорее царапанье. Так мог делать только один человек. Она вскочила с кровати, подбежала к окну, отодвинула штору. Через стекло ей улыбался Иван. Эвелин осторожно открыла створку и, высунувшись наружу, прошептала:

– Ты чего так рано? – Подала руку и тот, забравшись, уселся на подоконник.

– Прости, что разбудил, но дело не терпит отлагательств, – тихо ответил Иван. – Я хочу показать тебе один фокус, одевайся, я жду тебя в саду.

Он соскочил с подоконника и, не оборачиваясь, зашагал по дорожке.

Эвелин сорвала с себя пижаму, натянула футболку и шорты.

Через окно было бы привычнее, но обувь осталась в коридоре. Босиком по мокрой холодной траве идти не хотелось.

Дверь даже не скрипнула. Эвелин осторожно выглянула в коридор. Никого. Надела балетки и выскользнула из дома.

В серых утренних красках сад казался таинственным. Деревья, словно сказочные существа протягивали мокрые ветки-лапы, стараясь ухватить Эвелин за волосы. Ледяная роса неприятно обожгла голые ноги, по телу побежали колкие мурашки. Иван стоял под яблоней с метлой в руках. Эвелин поежилась от холода.

– Рассказывай, что придумал?

– Как знал, – Иван накинул ей на плечи легкую курточку. – Ну что, полетели?

– Куда?

– Куда, куда? На кудыкину гору. Сейчас сама увидишь, – ответил он, расправив плечи и перекинул ногу через метлу. – Эв, давай быстрее? А то не успеем!

– Не мог предупредить? Я бы свою метлу прихватила, – проворчала Эвелин, но села к Ивану на метлу.

Ребята взмыли в небо. Летели они недолго, но от холодного ветра у Эвелин покраснели щеки и нос, замерзли пальцы.

Иван опустился на той самой поляне, откуда Эвелин показала свой город. Уже было светло, но царило безмолвие. Вдалеке белела Туманная стена. Косые солнечные лучи только начинали проникать сквозь прорехи в кронах деревьев. Пьянящий свежий воздух, наполненный озоном, наполнял легкие. На траве серебряными каплями повисла роса. Цветы спали, смежив лепестки, бабочки и стрекозы спрятались от утренней прохлады в ожидании тепла, света и пищи.

– Ах, Флора, какая красота, – залюбовалась Эвелин, – А я сюда только на закате прилетала, не знала, что здесь утром так красиво! – восхитилась она.

– Знаешь, а ведь я кактус вчера не случайно получил, – решительно развернулся Иван и посмотрел в глаза Эвелин, – пообещай, что никому не расскажешь!

– Если это так важно для тебя – обещаю, – уверила она.

– Это не простой кактус. В этом мире его называют Кактус – Янис. Я вчера узнал, что это мое настоящее имя, кстати. Я не из вашего мира. Мы не из вашего мира, – дрогнул голос Ивана. – Ты знаешь, я всегда думал, что мой отец секретный агент. Он редко появлялся в нашем доме, и мы всегда были рады, когда он возвращался.

Но однажды вместо него на пороге появился Лазореус. Мама долго с ним о чем-то разговаривала за закрытой дверью, а потом долго плакала.

Мы быстро собрали вещи, и Лазореус перенес нас в другой мир, не в этот… другой, – рассказывал Иван и смотрел, как солнечные лучи все выше поднимаются над дальними деревьями. – Мне только вчера Лазореус рассказал, кто мой отец. Вот.

– Погоди… – заволновалась Эвелин. – Так значит тогда, в музее, эти метелки… – замолчала она, поняв, что сболтнула лишнего.

– Да, Эмилиан Третий – мой отец, а я – Ян. – Иван ткнул себя пальцем в грудь. – Понимаешь? Этот кактус, он необычный… – сделав над собой усилие, Иван продолжил, – он королевский… я выдал нас…

– Но тогда получается, что твой отец жив? – Кровь прилила к лицу Эвелин, и ей стало жарко. Она сняла куртку и положила рядом на траву.

– Почему ты так решила?

– Ну… – Эвелин вдруг поняла, что пришло время раскрыть секрет и рассказать о своем даре. Она не могла понять, почему до сих пор не поделилась тайной с бабушкой, а сейчас ей захотелось открыться Ивану.

– У меня тоже есть свои секреты. – Присела она на куртку. – Боюсь, что ты мне не поверишь. Присядь. – Кивнула она ему.

Иван опустился на траву.

– Я иногда слышу о чем болтают цветы…и метлы. Не знаю, почему я слышу цветы, но про метлы догадалась. Помнишь, Михась как-то сказал: стебли для хвоста режут во время цветения? Тогда, в музее, я подслушала разговор метел… и одна сказала, что Ян не знает, что его отец жив и, что это не жизнь… вот. – Умоляюще посмотрела Эвелин на Ивана.

Заметив, как он нахмурился, а затем отступил, Эвелин вскочила и заявила:

– Ты мне не веришь, так я и знала, никто мне не верит. И в приюте считали фантазеркой, и ты… Я ведь даже бабушке об этом не рассказывала. Вдруг она тоже подумает, что я сочиняю!

Эвелин так громко возмущалась, что разбудила раньше положенного жителей поляны. Роса еще не высохла, а цветы уже распахнули свои лепестки. Вспорхнула недовольная бабочка, прозвенел не успевший спрятаться утренний комар.

– Нет, Эв, я тебе верю, – попытался успокоить разбушевавшуюся Эвелин Иван. – Просто это как-то… необычно, что-ли… – поднялся он следом за Эвелин.

Он замолчал и Эвелин услышала, как проснувшийся мак начал рассказывать свой сон васильку, закапризничал душистый горошек, стряхивая с себя остатки утренней росы, зазвенели крылья проснувшейся стрекозы.

– Ты знаешь, а я рад, что мы открылись друг другу, – повернулся Иван к Эвелин и протянул ей ладонь. На его пальце сверкнул массивный перстень с красным камнем.

– Красивый, – пожала руку Эвелин.

– Это перстень моего отца.

– Красивый, – повторила Эвелин.

– Он не только красивый, но и полезный. – Иван поправил перстень на пальце. – Но иногда его нужно подзаряжать. Подождешь?

Эвелин кивнула.

Иван повернулся лицом к солнцу. Развел руки в стороны, ладонями вниз. Медленно побрел по лугу. Он будто плыл над травой и цветами. Ни одно растение не прогнулось под ногами. Смелая бабочка, взмахнув яркими крыльями, уселась ему на макушку.

Эвелин тоже так умела ходить. Их учил этому Боримир Лазаревич, но сейчас все происходило не так. Она чувствовала это.

Эвелин замерла. Иван, проговаривая заклинание на непонятном языке, остановился посредине поляны и поднял руки вверх, и потоки магии нитями яркого света устремились к его ладоням.

Это длилось несколько секунд. Он опустил руки, свечение исчезло. Эвелин испуганно смотрела на лучшего друга и понимала, что совсем его не знала.

“Мой друг – принц. С ума сойти! Кто бы мог подумать?” – крутилась в голове мысль.

Иван подошел, стал перед ней:

– Эв, скажи? – спросил он. – Чего бы тебе хотелось сейчас больше всего?

Дунул легкий ветерок, и хлопья белого тумана сорвались со стены. Сквозь прореху Эвелин увидела, как крупная белая птица пролетела за стеной, потом еще одна, и еще. Там тоже наступала осень, и птицы летели на юг.

– Туда, – тихо ответила Эвелин, указав рукой на просвет.

Иван развел руки в стороны, повернув ладони на Эвелин, и прошептал заклинание. Неожиданно на нее посыпалась золотым дождем цветочная пыльца. На волосы, лицо, одежду. От волнения Эвелин не могла пошевелиться. Через мгновение пыльца истаяла, впиталась в тело и одежду Эвелин.

– Что это… – еле выговорила Эви.

– Моя защита… Если вдруг… будет угроза… магия защитит тебя.

***

На третий день каникул поздним утром Эвелин проводила бабушку в гости к Лилиен. Как только Розалинда взмыла с крыльца в небо, Эвелин прошла в кухню, отрезала большой ломоть от цветочного пирога. Хоть Иван и дразнил ее, что у ба пирог вкуснее, но уплетал – не отберешь. Положила в заплечный рюкзак бутылку воды, в бумажном пакете пирог. Зашла за дом и подошла к соседскому забору.

– Меня ищешь? – Вошел Иван в калитку.

– Ага, тебя, – вздрогнула Эвелин.

– Готова?

Эвелинуверенно кивнула. Иван посмотрел на массивный перстень на своей руке.

– Только недолго, пока мама с Лазореусом ушли за продуктами.

Она снова молча кивнула.

– Кстати, а ты записку бабушке оставила? – Остановился Иван в проходе.

– Какую еще записку?

– Обычную, где ты и с кем? Вдруг она раньше вернется, а тебя дома нет, будет волноваться.

– А ты написал?

– Я всегда так делаю, чтобы мама не переживала или, чтобы знала, где меня искать.

– Ладно, я сейчас. – Эвелин вернулась в дом, написала записку и прилепила на шкафчик. Плотно прикрыла входную дверь и поспешила за Иваном. Нашла его уже за сараем.

– Лазореус научил меня строить порталы, но я не умею еще высчитывать, сколько силы уйдет на перемещение, – предупредил он Эвелин. – Надеюсь, что мы быстро вернемся назад.

Иван взял Эвелин за руку.

– Закрой глаза и представь свой дом или хотя бы двор, – попросил он.

Эвелин повиновалась, крепко зажмурилась, вцепилась так, что побелели пальцы, а Ванька скривился от боли.

Иван поднял руку с перстнем вверх и нарисовал в воздухе полукруг. Послышался легкий треск. Воздух заискрился, и перед детьми появилась светящаяся арка.

Они одновременно шагнули в портал.

– Это наш дворик? – посмотрела Эвелин по сторонам.

То, что она увидела меньше всего напоминало тот уютный, утопающий в зелени и цветах двор. Голые потемневшие деревья, блеклая трава на заросших дорожках. На клумбах бурые палки сорняков вперемешку с засохшими ветками одичавших роз наводили уныние. Эта жуткая картина вызывала у Эвелин неподдельный страх.

– Хорош гербарий, – присвистнул Иван.

– Что здесь произошло? – удивленно смотрела по сторонам Эвелин.

– Апокалипсис, – Ванька шагал по дорожке к дому, – или погода такая, может это осень или зима. – Зачем мы здесь, Эв?

Они остановились перед дверью, заколоченной крест накрест досками.

– Ты сам говорил, что родители не могли не оставить для меня послание.

– И как мы попадем в дом? – с сомнением посмотрел Иван на дверь и закрытые окна.

– Попадем, не волнуйся.

Эвелин пошла над стенкой, свернула за угол. Иван отправился следом. Эвелин подошла к подоконнику, просунула под него руку и достала нож.

– Это окно в мою комнату. Смотри фокус. – Она поддела острием ножа замок между створок, внутри щелкнуло, и окно распахнулось.

Иван полез в комнату первым, потом подал руку Эвелин.

В пустом доме гулко отдавались звуки их шагов. Затхлость неприятно щекотала ноздри. Эвелин огляделась: все на своих местах, как в тот день, когда она сбежала из этого дома. Она сняла рюкзак и положила на стол.

– Что будем искать? – Иван с сомнением обвел взглядом комнату.

– Не знаю… наверное, то, что нам подскажет, что случилось с родителями. Понимаешь? Что подсказало бы мне, кто я.

Они разошлись по комнатам. Побродив, вернулись в самую большую. На стенах выгоревшие от солнца обои с едва видными огромными маками. В углу горка с тусклой посудой, пыльный диван. На противоположной стене в стеклянной рамке семейная фотография. Маленькая Эвелин на плечах у отца, рядом улыбается мама. Эвелин помнила тот день на празднике Цветов. Кто-то разбил стекло на фотографии, из середины шли мелкие трещины. Эвелин сняла рамку со стены. Стекло зазвенело, посыпалось на пол.

– Осторожно, порежешься. – Подскочил Иван, взял рамку из рук Эвелин, положил на стол.

Но Эвелин не обратила внимания на заботу, она смотрела на то место, где только что висела фотография. На ярком цветке мака виднелся контур ладошки. Он, будто звал прикоснуться. Эвелин протянула руку к цветку, приложила ладонь и почувствовала, как цветок зашевелился. Контур засветился. Эвелин резко отдернула руку, испуганно вскрикнула.

– Что? – оказался рядом Иван.

– Он живой! – Эвелин снова потянулась ладошкой к цветку и, когда тот снова зашевелился, уже не убрала руку, а держала, пока цветок ожил, надавил и оттолкнул ладошку, свалившись под ноги. На его месте обнаружилось углубление в стене.

– Это тайник! – Ванька заглянул внутрь. – Там ящик, доставай, – скомандовал он оробевшей Эвелин.

– Это не ящик, – заявила Эвелин, доставая из тайника обнаруженную вещь.

Старая, деревянная, в резных узорах, шкатулка привела в священный трепет Эвелин.

Что может быть в шкатулке? Неужели я узнаю что-то важное о родителях? Может и о моем даре станет хоть что-то известно?

Они уселись на диване, расположив между собой находку. Щелкнув замочком, Эвелин откинула крышку. Внутри лежали пожелтевшие от времени документы со странными вензелями и печатями, листы бумаги, исписанные аккуратным маминым почерком.

– Что это? – Эвелин достала из шкатулки бумаги и разложила их на диване. – Кажется, это мама писала письма… для кого… неужели для меня? – повторяла она.

Эвелин схватила листки, но не смогла разобрать написанное. Иван взял документы с вензелями и прочитал вслух:

– Договор о службе королю.

– О службе королю? – переспросила Эвелин.

Иван внимательно прочитал документ, поднял голову, глянул на Эвелин.

– Твои родители не простые ведуны, они были хранителями. – Он сложил документ и положил рядом.

– Я уже знаю об этом. Бабушка рассказала. А что это вообще?

– Мне Лазореус рассказал, что это особая каста ведаров с серьезными полномочиями. Я узнал об их существовании только вчера…

– Это значит, что я тоже хранитель?

– Лазореус сказал, что ты пока не хранитель, тебе просто были переданы эти полномочия на время в момент инициации.

– Купчая крепость на дом, – протянул он синий лист с печатями Эвелин, – держи, собственница.

Он взял следующий документ.

– Контракт, – прочитал он. – А вот это уже интересно.

Он углубился в чтение.

– Что там? – поинтересовалась Эвелин.

– Это контракт на услуги волколакам… с Анфилием.

– Смотрителем оранжерей? Серьезно?

– Да, серьезней некуда. Нам нужно как можно быстрее попасть домой и все это показать Совету Пяти… вернее, теперь четырех… – Иван начал мельком просматривать остальные бумаги.

– А что пишет мама?

– Все, что я уже и так знаю… я цветочная ведьма, что придут и найдут меня… про бабушку… городок… это как записка, инструкция, как себя вести, если я останусь в этом мире одна.

– Ты не одна… ни в этом ни в другом мире… в любом мире ты теперь не одна… – Иван взял из шкатулки следующий документ, но тут же положил его назад, схватил всю стопку и спешно захлопнул крышку.

В соседней комнате они услышали треск. Потом шаги и голоса. Иван показал глазами на открытое окно. Они на цыпочках подошли к нему. Сначала вылезла Эвелин, Иван передал ей находку и спустился следом.

Они спрятались за заросшей клумбой и стали наблюдать за открытым окном. В проеме вдруг показался Анфилий, потом выглянула молодая женщина. Эвелин прикрыла ладошкой рот.

– Кто это? – тихо спросила она Ивана.

– Пелагея, ботаничка, ты разве ее не знаешь? – прошептал в ответ Иван.

– Видела.

– Неожиданные гости, Эв, – прошептал Иван.

– С ума сойти, никогда бы не подумала.

– Любопытно, они тут случайно или вычислили наш портал? Анфилий сильный маг.

– Зачем ему это?

– Затем, Эв, теперь мы знаем его тайну. Нам нужно делать ноги, пока нас не обнаружили.

– Ой, я рюкзак забыла, – тихо охнула Эвелин и остановилась посреди дорожки. – Теперь они догадаются, что это были мы.

– Они и так догадаются: тайник пуст. Нужно спешить, пока они не нашли нас.

– А может откроем портал и вернемся домой?

– Камень на перстне потемнел, я пока не могу построить портал в обратную сторону.

– И что делать? – кивнула она на перстень. – Когда мы вернемся домой?

– Вернемся, не боись. – Иван схватил Эвелин за руку и потащил к выходу. – Главное, продержаться первое время, потом что-нибудь придумаем.

Они бежали по парковой аллее. Под ногами пружинила мягкая сырая подушка из прелых листьев. Солнце спряталось за мрачными тучами. Сеял мелкий противный дождь. Вдалеке маячили одинокие прохожие под черными зонтами.

– Вань, как там твой перстень? Еще не светится? Сколько ждать? – запыхалась Эвелин и присела на ближайшую скамейку.

Иван плюхнулся рядом.

– Не знаю. Противный дождь!

Эвелин услышала, как у Ивана заурчало в животе. Следом заурчало у нее.

– Сейчас бы пригодился рюкзачок с бабушкиным пирогом. Интересно, Анфилий обнаружил рюкзак? Конечно, да! Он же остался лежать на самом видном месте! – Сокрушалась Эвелин.

– Да, прошляпить пирог твоей бабушки потеря потерь. Если бы этот пирог испекла ты, было бы не так обидно. – Пытался шутить Иван, вытирая противную влагу с лица.

– Эй! – Эвелин стукнула его по плечу. – В следующий раз не получишь вкусняху, я обиделась.

– Да, ладно! Я шучу! – вздохнул Иван, поднимаясь со скамейки. – Идем? – протянул он руку.

Они пошли дальше по пустой аллее.

За поворотом показался рынок. На воротах висел замок, сверху чернела мокрая арка с облупленной надписью. Эвелин и Иван подошли к цветочному магазину у входа. На двери по-прежнему висела картонка с надписью «Закрыто». На полках за стеклом стояли пустые цветочные горшки. Эвелин подергала ручку.

– Написано ж – закрыто. – Иван присел на мокрую от дождя ступеньку.

– Это Надин магазин.

– Я догадался. – Он поставил рядом шкатулку. – Здорово мы с тобой попали! Супер! Ни еды, ни денег, в чужом незнакомом мире.

– Ага, еще и под дождем.

Эвелин подсела к Ивану. Он поднял руку с перстнем.

– Солнца нет, мы бы уже давно домой вернулись. – Хмуро посмотрел он на кольцо.

– Вставай. – Поднялась Эвелин со ступенек и направилась по улице. – Иди за мной.

– Куда?

– Есть тут одно место.

Они подошли к приюту. Остановились под абрикосой у забора.

– Лезь, – приказала Эвелин, указывая на ветку, через штакетник опустившуюся к тротуару.

– Зачем?

– Так надо, – полезла она первая. Протянула руку за шкатулкой. – Быстрее.

Иван передал шкатулку и легко перескочил по ветке.

Они забрались в вагончик. Крыша над головой спрятала их от дождя, а старый куст шиповника от любопытных глаз. Дети прижались друг к другу, согреваясь. Эвелин уже собиралась выйти из укрытия, когда стукнула входная калитка. Иван и Эвелин притаились.

Во двор вошли Анфилий и Пелагея. Они прошли по дорожке до крыльца и остановились. Браслет на запястье Пелагеи засветился синим мертвенным светом и от него по двору пошли радужные волны. Зеленые листья шиповника взъерошились, колючие шипы ощетинились. Эвелин показалось, что она слышит необычный звон, словно тронули струну.

Открылась дверь приюта и на ступеньки вышла Рита Анатольевна.

– Вам кого? – смотрела она удивленно на посетителей. – Граждане, как вы сюда прошли?

Анфилий мельком взглянул на воспитательницу.

– Ну? – обратился он к Пелагее.

– Их здесь нет, – ответила Пелагея и положила другую руку на браслет. Свечение прекратилось.

– Идем, – направился к открытой калитке Анфилий.

– Дамочка, я вас узнала, – указала на Пелагею Рита Анатольевна, – вы к нам приходили.

Пелагея кивнула Рите Анатольевне, развернулась и пошла следом за Анфилием. У калитки она обернулась и мельком глянула на куст шиповника, споткнулась. Выпрямилась и поспешила дальше, покинула двор.

Рита Анатольевна замкнула на замок калитку и повернулась к вагончику.

Эвелин и Иван вышли из укрытия.

– Эвелин? – всплеснула она рукам., – А это кто?

– Здравствуйте Рита Анатольевна, это мой друг, Иван, – ответила Эвелин.

– Заходите скорее в здание… мерзкий дождь, вы промокли, – подтолкнула Рита Анатольевна их к крыльцу.

В приюте стояла тишина. Наступил тихий час, и дети спали. Рита Анатольевна переодела Эвелин и Ивана в сухую одежду и завела на кухню. Эвелин почувствовала запах творожной запеканки.

– Ешьте. – Воспитательница поставила перед ними тарелки с едой.

Странно. Эвелин терпеть не могла это блюдо из-за моркови. Сейчас же оно показалось ей самым вкусным лакомством. После цветочного пирога, конечно.

– А я ждала от тебя весточку, хотя бы смску, – заметила Рита Анатольевна. – А ты так и не позвонила.

– Простите, я не могла, – ответила Эвелин.

Ну не рассказывать же воспитательнице, что оказалась в магическом мире?

– Со мной все хорошо, правда, – успокоила она Риту Анатольевну. – Спасибо за еду. Было вкусно

Ребята встали из-за стола.

– Помнится ты терпеть не могла творожную запеканку и даже выбрасывала тайком в мусорку, – прищурилась воспитательница.

Эвелин пожала плечами.

За окном посветлело. Эвелин выглянула в окно.

– Радуга! – воскликнула она.

На глазах удивленной Риты Анатольевны они выскочили на крыльцо. Солнечные лучи рассыпались по двору, капельки воды на листьях засверкали, заигрались, отражая яркий свет.

Через все небо раскинулась высокая разноцветная арка, а под ней еще одна поменьше. Иван протянул руку перед собой над головой, и Эвелин увидела, как к его перстню устремились солнечные лучи. Они искрились, переливались и вспыхивали в красном камне. Рита Анатольевна вышла на крыльцо и зажмурилась. Иван опустил руку.

– О, Флора! Теперь мы сможем вернуться домой! – воскликнула Эвелин.

Вдруг возле домика бабы-яги засветилась арка перехода и из нее вышел Лазореус.

– Скорее! – поторопил он их.

Иван сбежал со ступенек, Эвелен вслед за ним, прижимая к груди заветную шкатулку. На глазах изумленной воспитательницы они вложили свои ладони в трехпалые руки сомхуса и исчезли.

– О, Боже! – перекрестилась Рита Анатольевна. – Мне это показалось!

Она ущипнула себя за руку, скривилась.

– Больно! – развернулась и вошла в дверь, бормоча под нос про необходимые таблетки.

Глава 16

– Это ж нужно какой безответственной быть, чтобы без разрешения идти за Туманную стену? – возмущалась Розалинда Витольдовна. – Спасибо, хоть записку оставила, а то ищи тебя неизвестно где!

– Ба, победителей не судят! – положила Эвелин руку на стоявшую на столе шкатулку.

– Молчи лучше, Эви, молчи! – шлепнула бабушка по спинке стула полотенцем. – Я долго терпела твои выкрутасы, но это предел! Что ты натворишь в следующий раз? Я даже представить себе не могу. Ты мало того свою жизнь подвергла угрозе, ты же еще и принца за собой потащила! Без охраны. И Иван… тоже мне… обычно, вполне разумный мальчик… повелся на твои уговоры, не иначе!

Эвелин сидела на стуле насупленная, смотрела в пол. Полчаса назад она вошла в дом. Иван с Лазореусом вернулись к себе.

Бабушка встречала во дворе. Это она отправила сомхуса на поиски пропавших детей. Хорошо, что у охранника была привязка к отцовскому перстню Ивана.

– Сколько осталось до конца каникул? Три дня?! Домашний арест! Никаких тебе прогулок, катаний на метле! Ни шагу из дома. – Бабушка выскочила из кухни. Эвелин услышала подозрительные хлопки из большой комнаты, но осталась сидеть. В кухню вернулась бабушка, на стол, рядом со шкатулкой плюхнулась высокая стопка книг.

– Пока не прочитаешь это – из дома ни шагу. Ясно?

– Ясно. Я могу идти? – загребла Эвелин книги, но покинуть комнату не успела. На пороге появился растерянный Иван, а из-за его спины выглядывал сомхус.

– А мама не у вас? – с надеждой в голосе спросил Иван.

– Нет, – ответила бабушка и с тревогой глянула на Лазореуса. – Ты ушел за детьми, а она домой вернулась, сказала – там будет вас ждать.

– Мы вернулись, а Оксаны нет, – прошелестел сомхус, – сначала думали, что она у вас. Но долго… мы же уже дома…

– Та-ак. – Двинулась бабушка к двери. – И что теперь делать?

– Эв, может ты послушаешь, что говорят сентябрины на нашей клумбе? – обратился Иван к Эвелин. – Вдруг проговорятся?

– Та-ак. Я чего-то не знаю? – прищурилась Розалинда.

– Ба, я потом тебе все-все расскажу… – Эвелин вернула на стол книги. – И книги прочитаю… обязательно… потом. Но сейчас я пойду…

Они все вместе вышли из дома и отправились к дому Ивана. Возле крыльца расцвели несколько кустиков низкорослых розовых сентябрин. Над ними жужжали пчелы, собирая последний в этом сезоне нектар.

– Ой, щекотно, щекотно, щекотно, – восклицали цветки каждый раз, как только очередная пчела опускала свой хоботок в сердцевину.

– Как жаль, скоро нам придется спать до следующей весны, – услышала Эвелин нежный голос.

– Ну уж лучше спать, чем на тебя наступят и не заметят… – недовольно проворчал другой.

– Обидно, что это люди в зеленых платках, призванные нас не просто оберегать, но защищать и ухаживать.

– Но этот-то был в черном платке, я точно видела, – заметил нежный голос.

Эвелин догадалась, кто это мог быть, но, как говорила бабушка: «Не пойман – не вор».

– Они говорят, что был кто-то в зеленом и черном платке.

– Это они, Эв, больше некому. – Иван заволновался. – Нужно идти в оранжерею, он там, где еще ему быть?

– Что случилось? Кому? Где быть? – не поняла бабушка о чем говорят дети.

– Анфилий… и Пелагея! – разъяснил Иван. – Они были за Туманной стеной, искали нас. А мы документы нашли… и контракт… Анфилий с волколаками водится.

Розалинда Витольдовна вопросительно посмотрела на Эвелин.

– Да, ба, Иван читал, я тот язык не знаю.

– Нужно срочно передать эти документы в Совет… но где теперь искать маму, я не знаю…

Лазореус склонил виновато голову.

– Я знаю, что делать, – решительно ответила бабушка. – Лазореус, мы отправимся в Цветодар к Чеславе. Пусть созывает Совет Пяти. Заодно и отвезем доказательства измены, – обратилась она к сомхусу. – А вы останетесь дома под защитой шишер. И не вздумайте уйти, – строго приказала она.

Иван и Эвелин молча кивнули.

Полная луна озаряла мягким светом спальню Эвелин. Обе шишеры спали на постели в ногах. Происшествия сегодняшнего дня не давали уснуть Эвелин. За окном мелькнула мимолетная тень, потом вторая. Эвелин сжалась, хотела залезть под одеяло, но услышала легкий стук. Шишеры проснулись, и их уши поднялись вверх.

– Эвелин, не бойся, это я, Иван, – услышала Эвелин знакомый голос за окном.

Она подошла к окну, отодвинув занавеску, выглянула. Там действительно стоял Иван, а рядом, судя по росту, лемах.

Эвелин приоткрыла окно. Белая шапка в лунном свете еще больше походила на одуванчик.

– Что случилось? Суморок? – кивнула она лемаху.

– Одевайся, Эв! Нам придется нарушить наказы, – попросил Иван.

– Зайдете в дом? – кивнула Эвелин.

– Нет, нас шишеры не пустят, лучше ты к нам, и возьми с собой цветок, – поднял вверх Иван горшок с кактусом.

Вскоре все трое стояли под яблоней и слушали Суморока.

– Я знаю его давно, с самого детства. Мы росли вместе с Анфилием. Моя семья многодетная, как у всех лемахов, но, когда нашли младенца у входа в нашу пещеру, мать ни секунды не сомневалась и усыновила его. С ним все было нормально, пока у нас не появился чужеземец. После разговора с ним Анфилий изменился, а еще мы узнали, что он принял оборотничество и стал волколаком. Он скрывал этот факт ото всех, мы его покрывали и давали оборотный кристалл.

Давным-давно наши предки дали слово не вмешиваться в дела тех, кто живет под солнцем. Анфилий вошел в Совет Пяти.

Когда Азарий заподозрил, что Анфилий готовит заговор против истинного короля, то запретил давать ему оборотные кристаллы. Но я тайком таскал ему камни. В тот раз мы повздорили, он ударил меня и бросил под дневным светом. Мне повезло, что я оказался в тени валуна, а потом вы спасли меня. – Поднял он руку в перчатке. – Я благодарен вам. Зная его, я не успокоился и стал следить за ним. Он часто спускался в Священную пещеру, куда запрещено ходить уже много веков. А сегодня Анфилий отправился туда с целой компанией ботаников. Мне показалось это странным, и я пошел за ними. Вы должны это увидеть.

Иван поднял руку с перстнем.

– Священная пещера глубоко в Самоцветных горах. Я попробую построить портал и добраться поближе. Эвелин, Суморок, – протянул он руку с перстнем к ним.

Эвелин взяла за руку Ивана, зажмурила глаза. Она открыла глаза в полной темноте, услышала учащенное дыхание Ивана.

– Сейчас, – различила она возню Суморока. – Где эти светлячки, вечно спят, – постучал он по стене.

В верхней части стены стали зажигаться огоньки. В бледном свете появились очертания подземного тоннеля.

– Нам, кажется, туда, – указал Суморок направление. – Пещера дальше, в подземелье.

Его голос отразился от стен и унесся ввысь, туда, где бугрились своды тоннеля.

Подземный коридор уходил вниз. Идти вглубь было страшновато. От стен веяло холодом. На них виднелись грязные подтеки, местами из темноты выглядывали рисунки диковинных существ и смотрели на Эвелин. На очередном повороте она присела, пропустив стаю летучих мышей. Шелест их крыльев долго эхом гулял по тоннелю. Чем глубже они спускались, тем светлее становилось вокруг.

Светлячки встречались всё чаще. Сквозь страх Эвелин шла дальше, лишь крепче сжимая зубы. Воздух становился более влажным и спёртым. Дышать становилось все труднее.

Вдруг за поворотом показалась узкая щель. Протиснувшись сквозь нее вслед за Иваном, Эвелин увидела залитое голубым светом подземное озеро и четыре темных силуэта. Каменные своды пещеры дышали сыростью и холодом. Эвелин пошла в глубь расселины. Она почувствовала взгляд за спиной, кто-то явно наблюдал за ними.

– Жуть какая, – проговорила Эвелин. – И холодно. – Она поежилась, а слова разнеслись по гроту.

Она замолкла, разглядывая каменные изваяния, торчащие прямо из пола почти в центре пещеры. Они такие же, как те, что на берегу Лагуны. Страх охватил тело Эвелин невидимыми нитями. Она почувствовала капельки влаги на лице. Эвелин и Иван подошли к изваяниям и коснулись. Горячий камень пульсировал под ладонью, не сдавался холоду и сырости подземелья. Тот, кого замуровали в камне, хотел жить.

– О, Флора, кто же это с вами сделал? – задрожала Эвелин и вдруг услышала слабый стон в темноте под каменной стеной. Приглядевшись, увидела слабые ростки погибающих без солнечного света растений. Эвелин подошла к цветам и заметила, как потянулись к ее цветку.

– Королевский букет? – посмотрел на Суморока Иван.

– Да, – содрогнулся Суморок. – Мой дед говорит, что Королевский букет без цветка Желаний, что человек без цели. Любой человек должен к чему-то стремиться, иначе его жизнь будет пустой и никчемной. Так и Цветок Желаний дает букету не просто существовать, а жить и служить всем существам этого мира.

Эвелин поставила горшок с цветком в середину Королевского букета и услышала легкий вздох. У нее еще не было связи с цветком, или он просто молчал? Она подошла к Ивану, оставшемуся рядом с изваяниями. Суморок подошел к озеру, зачерпнул воды в ладони.

– Они должны быть еще живы, – неуверенно произнес он, глянув на изваяния. – Тот, кто наложил на них заклятие должно быть очень сильный ведун. – Он подошел к цветам и плеснул на них водой.

– Ты думаешь, что это наши родители? – спросила Эвелин у Ивана.

– Надеюсь, – ответил он.

От расщелины послышались шаги и в пещеру вошли трое в накидках с капюшонами. Их тени заиграли по стенам. Белые балахоны светились синевой.

– Ну вот мы и встретились, – откинул с головы одеяние Анфилий.

За ним сняли накидки Пелагея и Вера, школьный секретарь. Запах назойливых духов перебил всю затхлость пещерного воздуха. Эвелин чихнула и посмотрела на Суморока. Он сидел на корточках рядом с Королевским букетом. На его губах играла виноватая улыбка.

– Заговорщики в полном составе, – засмеялся довольный Анфилий. – Весь Королевский букет в сборе, и даже королевский кактус в наших руках, – хохотнул он зловеще и закашлялся.

– Анфилий, ты обещал мне вернуть руку, – подал голос Суморок.

– Верну обязательно, раз обещал. Я всегда выполняю обещания.

– А мне силу возвратить, – присоединилась к Сумороку Пелагея.

– Я помню, – разозлился Анфилий. – А ты Вера чего молчишь? Не волнуйся, завтра же станешь Смотрителем чего захочешь. Выберешь любую школу или Оранжерею. А можешь пойти ко мне в личные секретари.

Анфилий сделал незаметный знак заговорщикам, и они стали по углам пещеры. Он простер руку, и его перстень на пальце засверкал. К нему потянулись слабые магические нити от клумбы с Королевским букетом. Эвелин послышался жалобный стон, почти писк еще слабых растений. От перстня поплыла во все стороны серая дымка. Пол начал вздрагивать, послышался пугающий звук. На стенах заплясали черные тени.

Эвелин хотела сдвинуться с места и не смогла. Хотела повернуть голову и посмотреть на Ивана, но мышцы, словно окаменели. Попыталась пошевелить руками и не смогла даже пошевелить пальцем. На каменистом полу подземелья стали образовываться маленькие светящиеся смерчи. Они крутились, поднимали пыль, приближались к Эвелин и Ивану. Серое сверкающее облако окутало Эвелин. Смердящая пыль назойливо лезла в нос, глаза, рот Эвелин. Воздуха не хватало, и Эвелин почувствовала, что задыхается.

Вдруг по замшелым стенам пещеры, словно прошелся заряд шрапнели. Сквозь мелкие отверстия в камне спустились нити солнечных лучей и разогнали серебристые облака пыли. По поверхности озера заиграли яркие разноцветные пятна, брызгами разбежались по подземелью, поглотив остатки пыли.

В пещеру проскользнули фигуры в таких же белых балахонах и стали между Анфилием и Королевским букетом. Магические нити оборвались. Цветы в Королевском букете подняли свои бутоны.

Забурлила вода на середине озера, под своды ударил мощный фонтан. В центре потока показался крупный русал.

В полосатой рубашке и белой фуражке с якорем, с желтой каменной трубкой в форме кубышки он приблизился к берегу. Повис на каменном валуне.

Эвелин узнала Азария, Григория и Лазореуса, когда они сняли накидки. Розалинда Витольдовна и Лилиен Витольдовна стояли рядом. Высокая женщина и молодой эльф были незнакомы Эвелин.

– Как же ты мог, Суморок? – обратился к внуку Азарий. – Ты опозорил наш род. Мы изгоняем тебя… – сдавленно выговорил старый лемах и закашлялся. – Завтра на исходе дня ты уйдешь из нашего мира.

– Почему? – обратилась Лилиен Витольдовна к Вере. – Ты же была мне дочерью!

Вера молчала, опустив голову.

– Анфилий, мы взрастили тебя, не отказывали ни в чем, виноваты, да, скрыли твое настоящее происхождение, – снова заговорил Азарий. – Ты достиг всего, чего только можно желать: Смотритель оранжерей, советник королевы. Ты пожертвовал личным счастьем ради призрачной власти, – взглянул он на Пелагею. – Ты скрывал свое естество, но многие знали, что ты волколак! Но для нас это было совсем неважным – кто ты, гораздо важнее – какой! В благодарность за все ты развратил моего родного внука, сделал его вором и предателем. Возжелал захватить власть в этом мире. Сделать нас рабами, – тех, кто делал тебе только добро. Мы изгоняем тебя из нашего мира, тебя и твою… челядь. Завтра на восходе солнца мы откроем Врата. А сейчас уведите их. – Властно взмахнул Азарий рукой.

Лазореус и Григорий шагнули к заговорщикам.

Григорий протянул руку к Вере, и она вложила ему цветок-палочку. Лазореус стоял возле Пелагеи, но она вдруг сорвала с запястья каменный браслет и швырнула его в озеро.

Вдруг по пещере пролетел дикий вихрь, он подхватил Эвелин и Ивана, отшвырнул к стене. Образовался круговорот, в центре которого стоял Анфилий с поднятой рукой. Тонкие нити тьмы, словно чернильные черви, расползлись по подземелью из его перстня. Глаза загорелись желтым огнем. Анфилий встряхнул головой, и вместо лица показалось его звериное обличье, послышалось глухое рычание. С безобразных клыков хлопьями падала пена. Тьма окутала Анфилия, и он скрылся в чернильном облаке. Пыль рассеялась, Анфилий исчез.

– Древняя оборотная магия, – с ужасом прошептал Суморок.

Григорий и Лазореус вывели из пещеры Пелагею и Веру.

– Эви, Иван, вы в порядке? – обратилась к детям Розалинда Витольдовна, подошла и обняла обоих.

Эвелин хотела ответить, но только чихнула.

– Успели наглотаться гадости, еще немного и мы бы не успели, – с осуждением посмотрела она на незнакомого эльфа.

Эльф был молод, но черные глаза, словно у старика. Он зыркнул на Розалинду недовольно, поправил темную косу, подошел к каменным фигурам и прикоснулся. Тут же отдернул руку.

– Начнем ритуал возвращения, брат, – повернулся он к Азарию.

– Начнем, Урс!

Совет стал вокруг изваяний. Русал соскочил с валуна и, упираясь в хвост, стал в круг.

– Эвелин и Иван, займите сегодня место Анфилия, – попросил Азарий.

– Но я не знаю, что делать? – возразила Эвелин.

– Тебе и не нужно ничего делать, просто желай возвращения родителей. – успокоил ее Урс.

Эвелин закрыла глаза. Подумала, как сильно она желает, чтобы родители вернулись. Она представляла, как каменные футляры рассыпаются в пыль, и из них выходят живые родители – ее и Ивана. Вспоминала смеющиеся лица отца и мамы.

Азарий взмахнул руками, и в пещере снова поднялась серебристая пыль. От взмаха Урса по подземелью промчался вихрь и принес лепестки цветов из Королевского букета. Все смешалось в круговороте, ускорилось. Королева поставила ладони перед собой, и вихрь утихомирился. Лепестки посыпались сверху на изваяния, и каменный пол вокруг превратился в пестрый ковер.

Русал закурил каменную трубку. Густой голубой туман поднялся от озера и укрыл всех в пещере.

Завеса рассеялась, и все увидели лежащих на каменном полу родителей Ивана и Эвелин. Они были так слабы после долгого сна, что не смогли подняться на ноги. К ним подбежали родные: Иван Эвелин, Розалинда и Лилиен.

Совет выполнил свой долг.

Глава 17

После событий в Священной пещере все вернулись к обычной жизни.

Улас и Власта, родители Эвелин, приступили к своим обязанностям хранителей Королевской клумбы и отправились в Цветодар в королевский дворец. Эвелин оставалась жить у бабушки. Ей еще учиться в школе цветочных ведьм.

Розалинда Витольдовна уговорила русала отдать ей браслет Пелагеи. Браслет превратился в росток водяной лилии и Уласу пришлось мастерить в саду пруд, чтобы поместить в него цветок.

– Ба, зачем он нам? – спросила Эвелин.

– Видишь ли, Эви, – вздохнула бабушка, – Пелагея приходится нам дальней родственницей по твоему дедушке. У нее никого не осталось, кто бы мог ухаживать за ее амулетом. Тут ведь как. Что умереть, что покинуть мир, это ж одно и тоже. Вот. Последней по их линии тетка была, двоюродная сестра моего мужа. В школе гардеробщицей работала, ох и вредная была… и скупая. От злости и жадности Пелагее жизнь-то испортила. Пелагея была тихая очень и стеснительная. Дети в школе дразнили ее за то, что бедно одевала ее тетка. Вот она Анфилию и доверилась, а он силу ее себе прибрал, а сам пообещал, что, если ей цветок Силы достанется, то она сильной ведьмой станет. А она от природы сильной была. Сколько новых цветов в оранжерее вывела, интересных сортов и видов, только мало кто знал об этом. И добрая она, только жизнь тяжелая ей досталась. Ты только не думай плохо о ней.

Очередная предзимняя ярмарка для лемахов прошла, как обычно, ночью. Третьяк и Искра обменяли у Розалинды Витольдовны несколько банок бузинного меда. Они и словом не обмолвились о Сумороке, да и бабушка не стала ничего спрашивать, чтобы их лишний раз не расстраивать.

Все три месяца зимних каникул – декабрь, январь и февраль, – Эвелин посматривала через забор в соседний двор.

Там так никто и не появился. Что поделаешь? У королей и заботы королевские.

Эмилиан Третий занял законный трон и объявил свою жену королевой, а сына наследником. Чеслава вошла в Совет Пяти, заменив исчезнувшего Анфилия. Поговаривали, что без нее тут не обошлось: уж очень она к власти рвалась, да доказательств ее причастности к заговору не нашли.

Закончились каникулы, и Эвелин полетела в школу. Еще не прозвучала мелодия начала занятия. После разлуки все болтали, делились впечатлениями об отдыхе, посматривали на молчаливых Эвелин и Надю. Михась сидел впереди и пытался их развеселить.

– Моя мама совсем не ругалась, когда я рассказала, что хочу стать лекарем, – тихо поделилась Надежда и улыбнулась Эвелин.

– Ну вот видишь? А ты переживала, – радовалась за подругу Эвелин.

– Вакула Засимович снова задерживается! – В дверях появилась Нора, – Я его только что обогнала у Чайного домика. Он любезничал с Азалией, представляете?

Нора собиралась сказать еще какую-то колкость об учителе, но в глазах ее отразился ужас и она пригнулась. Над ее головой пролетел большой белый комок. Он не долетел до стены, пролился водой на пол. В классе послышался смех Марика.

Нора привстала и погрозила ему кулаком.

– Когда ты уже научишься лепить нормальные снежки? Вот попадешь в мою страну, где вечная зима!

– Чего я там забыл, в твоей стране?

– Ну, может чего и забыл. – Скорчила смешную рожицу Нора, прошла по проходу и села рядом с Мариком.

В аудиторию влетел Иван и плюхнулся рядом с Михасем.

– Всем привет!

Как ни в чем не бывало он развернулся и улыбнулся Надежде и Эвелин. – Кажется, я вовремя? Не опоздал? Учитель еще не пришел? – Он покрутил головой по сторонам. Удостоверившись, что не опоздал, успокоился и развалился на лавке.

– Ну ты… Ян… – растерялась Эвелин.

– Ты ж это… принц? – поддержал ее Михась.

– Можете называть меня, кстати, как раньше, Иван. Это одно и тоже. – Повернулся он к девочкам. – Да, я принц! Ну и что? Принц принцем, а учиться нужно всем. Знаете, как мой отец говорит? Ученье – свет, а знания – сила! – подмигнул он Эвелин.

Прозвучала мелодия. Урок начался.

Конец первой части

Глоссарий.

Совет Пяти – орган управления страной Флоренией. Состоит из пяти существ, населяющих страну. Люди, русалки, эльфы, лемахи, веды.

Значение цвета шейных платков. Принадлежность касте.

Черный – Члены Совета Пяти, чиновники из Совета Пяти, главные Смотрители государственных заведений.

Зеленый – ученые, научные сотрудники, зоологи и ботаники.

Синий – обслуживающий персонал, перевозчики, охранники, библиотекари, экскурсоводы и т.д.

Географические объекты (локации).

Алафийский замок. Находится в горах, недоступен. Проникнуть туда можно либо по воздуху, либо по подземным тоннелям, либо через пространственный портал.

Цветодар – город-столица Флорении. Находится на другой стороне Самоцветных гор.

Город Цветочных Ведьм. Небольшой студенческий городок. В нем находится школа трех ступеней обучения ведьмовскому ремеслу.

Озеро Лагуна. В нем живут русалки и русалы.

«Лысая Гора». Музейный комплекс.

Долина Эльфов. Живут луговые, полевые, лесные эльфы. Занимаются растениеводством и животноводством. Охотой, сбором меда, нектара и т.д. Подарили часть своей магии цветочным ведьмам.

Коренные жители мира: лемахи и эльфы.

Туманная Стена – граница мира.

Самоцветные горы. В пещерах живут лемахи. Занимаются добычей полезных ископаемых, изготовлением магических кристаллов и т.д. Все это меняют у эльфов на продукты питания.

Оглавление

Глава 1

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глоссарий.