Logos [Павел Николаевич Белов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Павел Белов Logos

Если ты не можешь сразу ответить – одним словом на вопрос в чём для тебя смысл сегодняшнего утра то, что это значит? Значит ли это, что ты по прежнему продолжаешь спать находясь во сне, думая, что бодрствуешь, действуя как машина выполняя ежедневную программу. Иногда такое приходит на ум и может означать, что ты проснулся на время. Не пугайся таких вопросов так или иначе они приходят в один момент к любому из нас, не спеши отбрасывать их. Остановись, просто сделай паузу и подумай, научись останавливаться и проводить некоторое время в пробуждении. Будь честен с собой и ответь одним словом, для начала, на казалось бы простой вопрос: в чём для тебя смысл сегодняшнего утра?

Север.

Не могу заснуть, тревожное состояние на грани безумия должно уже стать обычным состоянием, но от этого не легче, потому что это не так, оно не может стать легче до тех пор пока не исчезнет причина его появления. Все эти разговоры про привычку, и в той или иной степени привыканию- для меня набор пустых слов. Такое можно разве что сказать, оказавшись на безопасном временном расстоянии, когда частично забыв произошедшее событие философствуешь на злобу дня. Но не сейчас, видит Великий Архитектор, не сейчас. Мне кажется, часто я даже в этом уверен, что если я позволю себе расслабиться хотя бы на секунду, я выпущу из рук невидимую единственную оставшуюся, натянутую и пульсирующую оголённым нервом – нить надежды. Нельзя расслабиться с мыслью, что вселенная этого не простит… Может я сам взвалил на себя этот груз, зная, что не имея возможности что-то изменить я тем самым обманываю себя, заставляя верить в то, чего не существует, но начиная раскладывать всё по новому снова упираюсь, возвращаясь к началу мысли: “мне кажется, часто я даже в этом уверен…”. Всё это – слова брошенные на ветер, но внутри меня теперь лишь вера и я уверен, что она последний спутник странника во тьме нашей, казалось бы беспросветной жизни, она наш огонь к спасению, лишь она ещё спасает меня от окончательного безумия. Я пишу это найденным на полу, сломанным пополам карандашом. Там же рядом с ним валялись скомканные листы тетради, на некоторых из них есть неровные записи, но я не могу их прочитать из-за того, что не знаю языка, на котором они написаны так, что я пишу на обратной стороне тех листов ведь ничего другого у меня нет. Возможно я дублирую написанное предыдущим несчастным до меня, я его никогда не видел, но чувствую, что он – мой брат и мы в одной лодке. Я бы писал на стенах, но они такие черствые и тёмные, что ничего невозможно было бы различить. Страшно и тошно от безысходности, мне было бы легче если бы рядом со мной всегда были близкие мне люди, но разве я имел бы хоть малейшее право просить о таком и подвергать их тем же страданиям находясь рядом со мной. Я расскажу тебе – тому кто найдёт мои рукописи – как это всё произошло, хоть и сам до конца не уверен, что точно понимаю это, я знаешь ли немного фаталист, но я боюсь им оставаться оказавшись на краю прошлого и будущего существования так, что мои мысли тебе могут показаться иногда сбивчивыми, к тому же учитывая моё нынешнее состояние. Начну с некоторых мыслей, недавно рассмотренных мною, а затем расскажу как оказался в этом месте.

Жизнь может не восприниматься чем-то особенным, в повседневной рутине, лишь понимание её бесценности может прийти в момент, когда потребуют расплатиться ею по неведомым до момента предъявления счетам. Всё кажется временным и легко решаемым, но лишь до того самого момента когда ничего решить уже невозможно, и лишь остаётся единственное- это уповать на Великого Архитектора. Лишь теперь я понимаю, что упустил главное- отпущенное мне время на осознанное пребывание и работу над собой. Бесформенное пребывание, попытка ухватиться за любое спустившееся удовольствие, недовольство как у разбалованного ребёнка лишившегося желанной игрушки, и как результат оставшаяся позади жизнь в погоне за исчезающими фантомами. Наш век короток, отмерь его хоть в тысячу лет, мы всегда будем недовольны и главной причиной тому ложные цели. Я не могу верить тем кто боится умереть не насытившись удовольствиями, но я верю, что может быть страх смерти лишь у тех кто выбрал ложный путь. Если в чём-то и есть смысл жизни, то он должен быть в работе над собой весь отмеренный на каждого срок. Каждый из нас должен стать строителем собственной души, отсечь ненужные и пагубные части, что смущают наш ум на пути просветления, и лишь он представляется для меня путём к спасению.

Прошлое теперь воспринимается мною лишь смешавшейся картиной выплеснутых на белый холст красок, они перестали быть насыщенными. В них нет цвета, нет жизни и я больше не могу разглядеть в них смысла. Всё что было – бесцельно прожитые годы, растраченный попусту талант, я бросал вызов миру и плевал на все устои, будь они земные и божественные. Просыпаясь каждое утро, моей молитвой было лишь послать подальше весь этот проклятый мир с его создателем, и показать в небо многозначительный жест, знал бы я тогда, что этот жест был на самом деле обращен к себе и все те ругательства достигали и оставались осадком лишь на моём собственном сердце, и вся та боль и вызов были только борьбой с самим собой. Лишь теперь я осознаю это, и расшибленный об стену лоб не сразу начинает болеть указывая на тщетность усилий, и осознание тщетности преодоления неверного пути приходит так же не сразу, а бывает, что и никогда. И если в голову лезут отвлечённые от повседневности глупые вопросы, это не значит, что они действительно глупы, возможно, что разбитый лоб все таки начал болеть, простреливая мозг головной болью, и эта боль ведёт не к началу страданий, она как первый шаг очнувшегося ото сна.

С тем я решил отправиться в путь. Мне говорили, что прекрасно жить на юге, что насытить тело может только запад, а душу лишь восток, я верю лишь в восток, но в душе мой компас направил меня в поисках на север. Передо мной открылись три дороги, а я стоял в центре, и выбрал самую неведомую из них, я прыгнул в бездну. Собрав рюкзак, я посмотрел в небо и ориентируясь на путеводную звезду, отправился в путь. Мне стало легче, и я понял, что выбрал верный путь. Я шёл через бескрайнее поле проваливаясь в снег, чувствуя тяжесть во всём теле, и при каждом падении я ощущал одну только радость, уставши или после падения я лежал на снегу смотря в небо и смеялся не понимая почему, и не зачем мне было понимать это, ведь то смеялось моё сердце, и с ним моя душа. Пройдя немалый путь, я заметил представшую передо мной вытоптанную в бескрайних снегах, кем-то до меня – дорогу, уходящую на север и я отправился по ней продолжая ориентироваться на сверкающую бриллиантом в небе звезду. Мой путь был труден и долог, в поднимающейся метели я не мог различить дороги, сильный ветер прожигал моё лицо, и только ещё больше распалял огонь в моём сердце, а впереди продолжала сиять удивительная звезда, свет, которой, просачивался даже через самую плотную стену метели. Продвигаясь вперёд я потерял много сил, но не оробел, и продолжал идти и идти вперёд за звездой на север пока совсем не обессилил, и последнее, что я увидел перед падением были: возникший передо мной черный как ночь силуэт, кажется это была собака, а за ней странник с посохом в руке, моя нога снова провалилась глубоко в снег, я упал погрузившись в бездну бесконечного сна.

Сон. Запад.

Мне говорили, что прекрасно жить на юге, что насытить тело может только запад, а душу лишь восток, я верю лишь в восток, но в душе мой компас направил меня в поисках на запад. Это странное чувство когда из бескрайних снегов в одно мгновение я переместился в бескрайнюю степь, словно по щелчку преодолев тысячи километров. Кажется я стал немного старше и хотя мой груз был тяжел, но на сердце было легко, я шагал твердым шагом по мягкой земле раскинувшегося бескрайнего поля. Изредка надо мной пролетали, громко щебеча шаловливые птички, а в воздухе парила благодать, и я дышал полной грудью, и в этом был жаден до предела, наполняя легкие той благодатью так, что они едва не начинали трещать. И не знаю чему я так сильно был рад, прекрасному небу или бескрайнему полю, наверное просто безмерной свободе, улыбка не сходила с лица и хотелось кричать во всю грудь, чтобы заполнить собой всё необъятное пространство. Я не боялся сбиться с пути, ведь меня вёл внутренний компас души, а вдалеке высоко в небе переливалась бриллиантом путеводная звезда. Впереди я заметил сидящего у опушки леса на стволе поваленного дерева- человека. Он сильно занервничал увидев меня и как показалось первой его мыслью было поскорее сбежать, но он остался на месте пристально всматриваясь в меня. Я приветствовал его, а он неохотно отвечал мне. Наш разговор не заладился, он только и смотрел в пустоту своим пустым взглядом, и долго молчал перед тем как ответить. Сквозь его густую бороду и спавшие на лицо длинные волосы мне показалось до боли знакомое лицо, я не мог вспомнить где мог видеть его, но почувствовал в нём своего брата. Он устал от долгого пути и потому был немногословен, под его ногами валялись скомканные листы и сломанный карандаш. Я попросил показать их мне, но не смог прочесть написанного так как не знал языка на котором был написан текст. Он сказал, что они не законченны, ему не хватило лишь одного слова, но оно несёт в себе весь смысл. На прощание мы пожали друг другу руки и я продолжил свой путь, а он свой. Внезапно поднялся сильный ветер, а вместе с ним клубы пыли, я зажмурил глаза и едва различал свет путеводной звезды, ветер встал стеной и я продавливал его из последних сил, до тех пор пока не свалился на землю в бессилии и последнее, что я увидел был чёрный силуэт похожий на собаку, а позади него приближающегося странника с посохом в руке.

Сон. Юг.

Мне говорили, что прекрасно жить на юге, что насытить тело может только запад, а душу лишь восток, я верю лишь в восток, но в душе мой компас направил меня в поисках на юг. Передо мной открылись три дороги, а я стоял в центре, и выбрал самую неведомую из них, я прыгнул в бездну и снова в мгновение ока переместился на тысячи километров, и на этот раз я стал совсем стар и слаб. Теперь передо мной возникла бескрайняя и безжалостная, обожжённая солнцем пустыня – разлившаяся песчаным океаном. Обманчиво безжизненная, она жила и двигалась: вздымалась волнами дюн, стелилась равниной и меняя формы снова устремлялась вверх. Взбираясь на одну из таких многочисленных дюн, в который раз, я с трудом переставлял уставшие ноги. Всё моё тело было истерзано пустыней, а одежда, как разорванная простыня, свисала сохранившимися лохмотьями, всё, что было у меня с собой – только тощая сумка из грубой материи висящая на плече. Растрёпанные седые волосы касались плеч, лицо покрывала густая и длинная борода. Казалось я уже и не помнил как давно начал путь, не знал как долго он будет продолжаться. Пекло словно желе окутывало меня в своих объятьях и сдавливало так сильно, что каждый шаг мог стать последним, единственным ориентиром была сияющая и переливающаяся бриллиантом яркая звезда.

“Сколько раз я поднимался и сколько спускался, сколько прошёл и сколько падал, сколько страдал в этой пустыне – знает только песок, по которому я шёл и лишь тот чей огонь горит в моём сердце. Когда я сделаю последнее усилие и упаду замертво, он засыпет меня и тянущийся за мной след навсегда, как-будто не было ничего – я тоже стану песком.” – моя мысль прервалась внезапным падением. Нога погрузилась в песок и ослабленное тело тут же завалилось на бок. Приподнявшись и облокотившись на руку, отплевывая попавшие в засохший рот песчинки – я посмотрел вдаль и всё, что мог видеть был только песок и яркая звезда в небе. Дальше идти было невозможно. Я подумал, что именно здесь на вершине одной из дюн, стало быть, суждено мне закончить свой путь… Я достал из сумки несколько листов, прочитал последние строки, и исписанным карандашом вывел несколько предложений, но так и не смог дописать последнего слова, дрожащей рукой я смял листы и отбросил их в сторону. Непонятно откуда появившийся ветер, начал вздымать ввысь песочную крошку, и сквозь поднявшуюся пелену, последнее что я увидел перед тем как погрузиться в бесконечный сон был чёрный как ночь силуэт собаки, а позади приближающегося странника с посохом в руке.

Сон. Восток.

Я очнулся, кажется, позавчера в этой серой лачуге. Первый день я пролежал в сильной слабости, но теперь ощущаю быстрый прилив сил, только по прежнему не могу вспомнить ни дня ни даты, и даже было ли то, что я видел правдой или вымыслом. Комната, где я нахожусь, совсем небольшая, в ней помещается только: небольшой квадратный стол с наполовину сгоревшей свечой, короткая и жесткая кровать с которой свисают ноги если их не поджать, а в противоположном углу рядом с дверью стоит небольшая печурка и лежит небольшое количество дров. Окно в ней всего лишь одно, но оно настолько маленькое, что в него едва пролезла бы голова, сквозь его плотное стекло покрытое инеем, днем в помещение попадает немного рассеянных лучей света, освещающие небольшой участок на стене. Я попытался открыть дверь, но не смог, вероятно кто-то запер её снаружи, а выломать не хватило бы сил. Осматривая мрачную комнату, я наткнулся как писал выше на сломанный карандаш и несколько смятых листов, поднеся их к окну, я смог увидеть, что некоторые их них исписаны неизвестным мне языком. Возможно они принадлежали такому же путнику как и я сам, только, что с ним впоследствии произошло, и где он теперь мог бы находиться, было конечно же загадкой для меня. Чтобы отвлечься и утомить нахлынувший внезапно приступ сильной тревоги, я решил продолжить написанное, но уже рассказывая свою историю.

Теперь я лежу на кровати во мраке ночи, и не могу заснуть. Тревожное состояние так и не покинуло меня, мне кажется я на пороге нечто значимого выходящего за рамки понимания, я не могу сказать, что жалею о сделанном выборе, впервые в жизни я сделал шаг и ответом мне была радость, меня вела путеводная звезда, и путь освещал огонь в моём сердце, об одном я только жалею, что так и не смог дописать последнего слова. Я смотрю в окно пытаясь разглядеть утреннюю зарю и первую звезду на небе.

Сон мой был легок, но казался недолгим. В комнате резко потеплело, что на лбу появилась лёгкая испарина, мой взгляд привлекла на этот раз открытая дверь и снаружи не осталось ничего от зимы и снегов. Я быстро вскочил на ноги из-за чего на секунду потемнело в глазах, слабость до конца не отступала. Я вышел на улицу и увидел в небе светящее яркое солнце, а под ним переливающуюся бриллиантом звезду. Впереди я заметил приближающийся силуэт собаки, а за ним странника с посохом в руке. Остановившись он пристально смотрел на меня одним глазом, а второй сильно прищурил как будто спасаясь от яркого света. Он поманил меня рукой показывая идти за ним, а рядом с ним шёл его постоянный спутник – чёрный силуэт собаки. Мы медленно двигались ни говоря ни слова, и не хотелось больше ничего говорить, как будто уже всё было сказано и, что можно было сделать было сделано. И почему-то легко было на душе, и тень тревоги рассеялась где-то позади. Вдали я увидел силуэт куба, он медленно возвышался всё выше и выше по мере приближения. Подойдя к нему, мы остановились к ведущей ко входу лестнице, странник указал жестом, что я должен подняться и войти внутрь. Мне захотелось оглянуться назад, но я сдержал себя, в этом не было никакого смысла и всё, что было – нужно оставить там где оно осталось лежать, и если на душе легко значит, всё было сделано правильно и незачем к тому возвращаться. Я сделал смелый твердый шаг, за ним другой и стал подниматься ничего больше не боясь, ни по чему и ни по кому не страдая. В кубе не было дверей и я прошёл сквозь стену, чтобы оставить все тяготы тленной жизни прежнему миру, я больше не принадлежал ему.

Мрак- бескрайнее пространство без света. Безграничное. Непознаваемое для желающего познать его и необъятное для желающего его объять. Кажущееся спящим, но находящееся в постоянном движении. Подобно облакам в небе- непрерывно изменяющееся, трансформирующееся в различные формы. Подобно вечернему осеннему туману – расплывающееся и поглощающее. Проваливающееся в глубины и из глубин воспаряя. Оно дышит, но у него нет лёгких, и нечем их заполнить, когда нет воздуха. Но оно живо, оно дышит. Живой невидимый организм. В нём нет счёта времени – только бесконечность. Такая пугающая, такая непостижимая, такая манящая. Теперь я понимал язык которым были исписаны листы, что мне попадались, я не только понимал, но свободно мог бы и говорить на нём и писать. Оставалось только одно.

Внезапно раздался голос, голос слышимый не ушами но сердцем, он сказал, что из трёх дорог я – прыгнув в бездну – выбрал самую неведомую, но единственно верную. Я закончил круг и оставалось лишь одно. После паузы голос произнёс только одно: “СЛОВО”, и я отвечал ему: “СЛОВО”. Появившаяся точка света вдали, внезапным взрывом осветила всё пространство так, что даже с закрытыми глазами я не смог нисколько отгородиться от яркого и прожигающего меня насквозь света. От сильной боли я схватился за голову, что то жгучее непрерывно проникало и наполняло мозг, и казалось этому не было конца. Я кричал, но крика не было слышно, а жгучее вещество продолжало непрерывно наполнять каждую клеточку мозга, и когда я полностью обессилев увидел вдали тёмный силуэт, я ощутил внутри резкий удар, а за ним пришло неописуемое состояние радости и покоя. Повсюду непрерывно лился один свет, и он был внутри меня и снаружи, и нельзя было сказать где проходила граница ведь я сам стал всем, его частью, как кирпич становится частью стены. И я повторял только слово и Слово было Бог.