Семь пятниц для Сони [Виктория Осадчая] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Семь пятниц для Сони

1

— Сука ты, Половцев! — диалог начинался достаточно продуктивно с моей стороны, когда я разъярённая влетела в кабинет с табличкой «Начальник департамента медицинского образования и кадровой политики в здравоохранении».

— Софья, это что за тон? — мужчина за столом даже подскочил на месте. Сзади, пытаясь оправдаться, влетела его секретарша.

— А я имею право разговаривать так с тобой.

— Выйди, Валентина. И дверь закрой, — скомандовал он девушке, которая открывала рот, как выброшенная на берег рыба, не в силах что-то вымолвить. — А теперь будь добра, объяснить, Софья Михайловна.

— А то ты не знаешь, почему я пришла. Даже не догадываешься и не допускаешь ни единой мысли. Половцев, я из-за тебя просрала работу в Питере. Мне предлагали должность, преподавание. «Но что ты, Сонечка? Твой ум нам тут необходим. Откроется центр, будет тебе и оборудование, и кафедра, и если захочешь, даже отделение», — процитировала я его слова, хотя и не дословно. Главное, донесла смысл.

— Соня, я понимаю, ты злишься.

— Я злюсь? Володь, я в бешенстве. Ты отдаешь моё место какой-то моромойке, подобранной на улице. Я понимаю, тебе нужно как-то платить за секс, но это мое место. Я горбачусь над этими научными работами, я выступаю чуть ли не на каждой конференции, я начала заниматься докторской. А ты меня сейчас всего этого лишаешь, — нет, я не кричала и не выпрашивала, я требовала то, что принадлежало мне по праву.

— Сонь, не все в жизни даётся так легко.

— Знаешь что, Половцев, если я не получу обещанное мне место, я буду с тобой разговаривать по-другому. И вообще, не с тобой.

— Вот только не надо мне угрожать. Пуганные, — отмахнулся он, состряпав такое выражение, мол пугают его тут хомячки всякие.

— А твоя жена папе все успела рассказать про нас? — надавила я на больное.

— Вот давай только его сюда не будем впутывать.

— Нет, мой милый, ты сам развязал эту войну. Я вспомню и про дочь твоего лучшего друга, и про нынешнюю твою любовницу. И тогда посмотрим, чьи шапки полетят первыми. Не забывай, что я спала с тобой десять лет, я и не такое рассказать могу и доказать. Не доводи до греха.

— И что ты этим хочешь добиться? Ты ведь понимаешь, что я сам не в праве назначать на такие должности.

— Понимаю. Но за тобой последнее и первое слово.

— М-да, не ожидал я от тебя этого.

— А ты сам меня такую взрастил. Мой номер ты знаешь. Думаю, я дождусь положительного ответа.

Кто такой Владимир Половцев? Мой бывший любовник, моя большая первая больная любовь, которая длилась очень долгое время. Начальниками в министерстве в наше время становятся даже молодые неопытные птенцы, но тут речь шла о матёрой птице, которая была всего на пару лет младше моего отца.

Началось все давно. Ещё в самом начале студенчества, когда молодая и амбициозная Софья Богатырёва постигала основы медицины, ловя с открытым ртом все, что нам давали преподаватели. Половцев появился на нашей кафедре, когда я училась на втором курсе. Параллельно с Половцевым у нас так же преподавал и его друг. И как ни странно, обоим мужчинам приглянулась одна и та же студентка.

Конечно, тогда этого своего «счастья» я совсем не осознавала, отучившись у них целый курс. Кто ж виноват, что родители нас родили красавицами, умницами, да и ещё не серыми мышками. Для меня, что Вова (имею я право их так именовать уже), что Гриша, все одно, были Богами медицины, на которых я молилась каждый день. Ладно, высшие существа науки, так ещё один из них обладал такой внешностью, что иногда сердце исходилось в безудержном танце при виде его. Естественно, это был Половцев. Только проблема была в том, что, во-первых, он был преподавателем, во-вторых, старше меня вдвое, в-третьих, он был женат. При чем не просто на какой-то бедной студентке, а на дочери заместителя министра. Но это ведь было до встречи со мной.

Мои подруги ознаменовали этот период «Софебум». Ухаживания Васьки Курчатова с четвертого курса и нашей парочки ребят, эти двое. Популярность пришла откуда ее не ждали, а вот дела сердечные скромную с виду девицу тогда мало интересовали. Пока…Участие в научной студенческой конференции не выделило меня из массы выскочек и ботаников.

Первым моего внимания стал добиваться холостой на то время Маникян. Я не знаю, было ли это все на самом деле на столько серьёзно, но он буквально брал штурмом «неприступную крепость». Ну, а раз у друга появилось такое серьезное увлечение, почему бы и бабнику Половцеву не обратить на него внимание?

Тут уже не нужны были не штурмы, ни боевые действия. Девица Богатырёва сдалась почти сразу же на милость человека, который впоследствии станет для нее больной любовью.

Почему больной? Ну, если учесть, что мы пробовали жить вместе, расходились четыре раза, столько же раз сходились. Что он уходил дважды от жены и снова возвращался. Во-первых, это родство сулило ему хорошую должность, а я молодая и глупая отпускала его с миром, понимая, что это его жизнь. Самоотверженец во мне жил долго и мучил каждый раз.

С женой его имела неоднократный разговор, родители тоже были не в восторге, но старались не лезть. А вот сестра говорили обо всем напрямую.

В общем, поскитавшись по съёмным квартирам, даже пробыв целых пять месяцев беременной, пережив выкидыш, безразличие Половцева, который считал, что я никуда не денусь, терпение лопнуло. Вроде не скажу, что была слабохарактерной, но слабость в его лице имелась.

Знала я так же о том, что для Гриши я стала такой же слабостью. Спустя год, после того, как мы с Володей сошлись, он женился на одной из своих студенток. Но, как утверждал их общий друг, с которым я тоже по воле случая была знакома, при чем ещё и работала под его началом, Григорий все это время был влюблен в меня, а его жена, хоть и догадывалась, но никогда не устраивала сцен ревности, переживая все молча. Они даже из города уехали, родили двое детишек, но жизнь нас почему-то снова и снова сводила.

Ещё одна причина, по которой я окончательно порвала с Половцевым, была его измена. Жена была как-то чем-то самим собой разумеющимся, но когда я застукала его в постели с дочкой своего начальника, который ему же являлся другом, я полностью разочаровалась в человеке. И теперь никакие силы не заставили бы меня вернуться к нему снова.

Едва я вышла из здания областного управления, как телефон в сумочке заиграл трелью, оповещая о входящем звонке. Я не знаю, можно ли меня отнести к разряду не очень нормальных девушек, но в моей сумочке всегда царил порядок, поэтому отыскать нужную вещь труда мне не составило.

— Здравствуй, Гриша! — улыбнулась я, наблюдая его лицо на дисплее. Не знаю почему, но мне всегда нравилось его слушать, да и вообще, общение с ним доставляло удовольствие. Как мужчина он меня никогда не привлекал, а вот другом он был отличным.

— А что, я видеозвонок включил? Блин, никак не могу разобраться в новом телефоне.

— Ну, мне тебя все равно приятно наблюдать. Что случилось?

— Поругать тебя решил, красавица.

— И за что я была удостоена этой чести?

— Володя только что звонил, жаловался. Ты что там устроила? Попросил поговорить, так как думает, что меня ты слушать станешь.

— Он ошибся. Но я тебя услышала.

— Могла бы позвонить сначала мне. Всё-таки я, как будущий начальник, мог бы найти для тебя решение проблемы, — он улыбнулся уголками губ. На его лице образовались симпатичные ямочки. Сейчас, именно в этом возрасте, Гриша прям расцвел.

— Серьезно? Ты возвращаешься из своей ссылки? — я честно обрадовалась. По крайней мере, если он будет начальником, меня точно никто не ограничит в правах. Ну, и вообще, с ним я была бы рада повидаться.

— Настаивает большое начальство. И при чем, даже не наш общий знакомый. Как-то меня заметили в Москве.

— И когда заказывать оркестр?

— Думаю, через пару дней прибуду. Скоро открытие, а мне нужно принять объект. Да и с персоналом познакомиться. Я так понимаю, друг мой полным ходом набирает туда нужных ему людей.

— Ну, по крайней мере, я оказалась неугодной уже.

— Снова поссорились?

— Гриш, мы расстались. Уже полгода как.

— Вот так новость! А что не поделили? — мне показалось, или Маникян даже немного приободрился.

— Это большой-большой секрет, который может испортить вашу дружбу. Поэтому, лучше пусть останется, как есть. Ладно, Гриш! Увидимся!

Моя почти новенькая Skoda Fabia в ярко-красном цвете, появившаяся на деньги банка, который выдал мне кредит несколько месяцев назад, визгнула сигнализацией, приветствуя хозяйку. Ай, моя прелесть! После таких нервных разговоров надобно подкрепиться. А кто кроме папы сможет и накормить, и выслушать одновременно. Решено!

Свою «малышку» я направила в сторону ресторана. Время обеденное, явно там будет снова забито, а он в работе. Но я знала одно, что для своей девочки он точно найдёт и время и место.

На улицах города тоже было людно, дороги загружены, поэтому двигалась я в среднем ряду со скоростью черепахи.

Наконец, зелёный. Я вторая. Какая прелесть, дождалась. Впереди внушительных размеров Мерседес, который ждёт, как и я сигнала. Направо поворачивает какая-то серебристая иномарка, ударив по газам на последней секунде красного. Буквально три дня назад так же по вине нетерпеливого водителя на моих глазах произошла страшная авария. До сих пор от одного воспоминания мурашки по коже побежали. А ведь проработала целых два года на скорой, и такого навидалась. Хотела быть хирургом. Да нет, не просто хотела, мечтала. Но, во время поняла, что это не мое. И переквалифицировалась уже в интернатуре.

Снова телефонный звонок. Женька. Соскучилась что ли?

— Да, милая, — отвечаю через гарнитуру, двигаясь дальше.

— Ты за рулём что ли?

— Ага! До папы еду. А что?

— Да, думала, может, где телевизор неподалеку есть. Я, оказывается, не одна «звезда» в нашем доме, — усмехнулась сестра.

— Просвети! — попросила я, не осознав до конца, о чем она толкует.

— Сюжет показывают по областному об аварии, где ты героиня, спасшая людей из горящей машины, — пояснила сестрица.

— Господи, только этого мне не хватало.

— Не ищи славы, она сама тебя найдет, — вот кто-то, а эта знала о моей нелюбви к общественному вниманию. Да, я хоть и была иногда буйная, отстаивая свои права и борясь за справедливость, но всё же пристальное внимание меня всегда смущало. Лучше где-то там, в тени. Особенно с такими сомнительными заслугами. Понимаю, если бы я людей могла ставить на ноги по щелчку пальцев, а тут.

— Извини, зайка, у меня вторая линия. Начальство, — я быстро попрощалась с сестрой, отвечая на очередной звонок. Что они сегодня все, как с цепи сорвались?

— Богатырева, ты где?

— На Мальдивах грею кости, — вздохнула я тяжело.

— Не дерзи. Тебе срочно нужно быть на работе, — взволнованный голос на том конце толкал на совсем неприятные мысли.

— Не могу, у меня выходной, и я не в городе.

— Не правда. Ты полчаса назад была у Вовы.

— Господи, — закатила я глаза, — он всем друзьям успел нажаловаться?

— Не знаю о чем ты, но по твою душу едет мэр. Так что быть ты на месте обязана.

— Дим, я никому и ничем не обязана. У меня законный выходной. А если я уже выпила? Мне на мэра перегаром дышать?

— Сонь, я тебя очень прошу. Умоляю.

— Боже, как вы меня все достали, — выдохнула я тяжело. Началось! Им повыпендриваться нужно, а ты просиживай свой выходной на работе. Ненавижу всю правящую власть.

Но делать нечего. Мне пришлось разворачивать свою «малышку» и ехать уже в другом направлении. Прощай, обед! Да, здравствует, гастрит!

Суета в больнице говорила о том, что к нам едет «ревизор». Хотя он собрался ко мне, а все же потемкинские методы пускания пыли в глаза никто не отменял.

— Тебя уже все ищут, — Нина встретила меня у входа и потащила в мой же кабинет, где орудовали медсёстра, приводя бумаги на моем столе в надлежащий вид.

— Не сметь, — рявкнула я. — Вы сейчас всё перепутайте, а мне потом сутками все перебирать.

Обычно, к младшему медицинскому персоналу я относилась более лояльно и никогда не повышала голос, а тут. Ну, нечего трогать то, что у меня приведено в систему.

— Так, это начальство распорядилось — крякнула Нина, выгоняя подчинённых из кабинета. Ах, да! Кто ж такая эта Нина. Нина у нас старшая медсестра и очень хорошая подруга, которая всегда поддерживала, подкармливала и ухаживала. А ещё могла выслушать и «люлей» дать. Ну, в общем, как и все нормальные подруги, которые немного старше возрастом, но намного опытнее в жизни.

— Вот пусть это начальство в своих бумагах и позволяет посторонним рыться.

— У Половцева была? А то хотела набрать тебя, а тут такое.

— Была. Вроде беседа получилась продуктивной. Пойдешь со мной, если для меня место найдут? — я стащила с себя вещи и быстро одела халат.

— Вот давай, как место дадут, так я подумаю. А мне пока своих двоих спиногрызов кормить надо.

— Вредная! Ну, я готова. Где там наши гости. А то я ещё не обедала, — плюхнулась на стул и стала нервно стучать пальчиками по столешнице.

— Да вон, прикатили, — выглянула она в окно. — Не обедала она. А потом снова всей больницей желудок тебе лечить будем.

— Не ворчи, как старая бабка.

— Софья Михайловна, — влетела в кабинет одна из медсестер, — там Вас вниз срочно зовут. Даже не зовут, а требуют.

— Дожились! Ну, идём, Ниночка, нашему руководству, и местному, и городскому попки целовать. А то, видимо, сегодня их ещё никто не приласкал.

— Если бы Вы пошли в мэры, то пришлось бы худо всем, т— усмехнулась девчонка, выходя из кабинета первой.

— Ага, или скурвилась с ними же!

В холле была целая делегация из мэра и его свиты, плюс журналисты. И все это столпотворение мешало нормальной работе больницы. По крайней мере, мне так казалось.

— А вот и наши герои, — Дима расцвел в улыбке, завидя меня.

Много-много лестных слов, которые относились к приветствию и похвалы в мой адрес. Я молчала. Пусть поют хвалебные оды. Это политика, в которой я, как и каждый гражданин нашей страны, что-то, да смыслила.

— Так вот, Софья Михайловна, — он всучил мне огромный букет, — я приехал лично Вас поблагодарить.

— Зачем было так утруждаться? — хмыкнула я. Хотелось, конечно, отчихвостить этот спектакль по полной, но нагоняев от начальства получать не хотелось.

— Ну, народ должен знать героев в лицо, — все рассыпался в любезностях мужчина.

— Тогда нужно найти всех, кто помогал мне.

Авария была жуткой. На моих глазах под колесами КАМАЗа оказалась маленькая машинка. А маршрутка с пассажирами из-за резкого торможения КАМАЗа, втюхалась к нему в кузов. При этом, машина начала гореть. Если я, врач, не отреагировала бы на это, то кем бы я тогда была?

Водитель автомобиля умер на месте. Водитель маршрутки в тяжёлом. Те, пассажиры которые находились на задних сидениях, обошлись синяками, да ссадинами. Те, кто был впереди, там уже пришлось госпитализировать. Я просто взяла командование на себя до приезда скорой. Пострадавших нельзя было просто брать и вытаскивать, там могли быть такие повреждения, которые могли повлечь за собой смерть. И все, кто стоял на светофоре, кинулись помогать. Конечно, в этой суете я не запомнила никого. Но вот руки… Мужские, сильные, с красивыми длинными пальцами, я не могла забыть. Вот так лица не помним, зато другая часть тела засела в памяти занозой. Даже помню небольшой шрам на большом пальце правой руки. Это были самые прекрасные руки, которые я когда-либо встречала.

— Ну, если бы мы знали, кто там был еще, то конечно бы…

— Он, — махнула я головой в сторону мужчины, который стоял поодаль, наблюдая за происходящим. Я не могла ошибиться. Не могла. Он вертел в своих длинных, знакомых мне пальцах, которые не выходили из головы, что-то типа зажигалки. Осознание этого факта пришло внезапно. Словно щелчок, который включил в голове свет.

— Михаил Ильич? — удивился мэр, глядя на того самого мужчину в дорогом костюме.

— Я? Вы верно ошиблись, — он явно не ожидал такого поворота.

— Не думаю. Женщину беременную из автомобиля достали Вы, да и аптечка Ваша до сих пор у меня в багажнике. Могу даже поспорить, — теперь все внимание было приковано к нему.

— Давайте, сегодня героиней пробудете Вы, — он явно был недоволен происходящим. Боже, как хорошо, что я не одна такая.

Ах, какой приятный голос. Аж внутренности все завибрировали. И даже тяжёлый взгляд голубых глаз не смог этому помешать.

— Ай, да, Михаил Ильич! Да-да, господа, наш меценат, который подымает завод, построил новый медицинский научный центр, — перечислял регалии мэр, переключив внимание на знаменитость местного разлива. А он… он смотрел на меня. Тяжело так, не по-доброму. Может, вспомнил, что я его обозвала тогда остолопом?

Ладно! Пусть тут сами разбираются, а мы потихоньку сбежим. Ведь имею право.

2

Пятница #1

Прекрасное августовское утро. В воздухе витает осеняя свежесть, смешанная с нотками лета. Уже не тепло, но ещё не слишком холодно. Ноги, обутые в белые кроссовки касаются остывшего за ночь асфальта, направляясь через городской парк. Утро раннее, на востоке только что встало солнце, которое теперь окрашивает небо в яркие розовые тона. Дыхание тяжёлое, в наушниках ритмичная музыка, которая помогает не сбиться. Жаль, что рядом не было Васьки, которая меня приучила бегать по утрам, а если мое расписания дежурств выпадало на ночь, то тогда по вечерам. Но, как говорила сестрёнка: «Главное, беги! Твое тело будет тебе благодарно». И вот внимала советам мелкой.

Шагомер на смартфоне отсчитывал метры, приводя мой организм в дикий восторг. Притормозила на выходе из парка у газетного киоска, который был ещё закрыт, но знакомое лицо, улыбающееся с главной полосы вчерашней газеты заставило сбавить скорость. И заголовок «Ряземский метит в губернаторы?». Интересно, это предположение или удивление автора статьи? И почему меня это так зацепило. После той нашей встречи прошел добротный месяц, мы так и не познакомились, и я даже не вспоминала о нем все это время. А тут…даже сердечко ёкнуло.

Нет, надо бежать. Но пальцы уже шарили по экрану смартфона, в поисках сайта газеты, где можно было познакомиться со статьей. Зачем мне это? Не знаю.

Нашла довольно быстро. Это было интервью с Михаилом Ряземским, и по моему, на целый разворот. Останавливаться было нельзя, поэтому оставила затею его прочтения на потом, найдя главный вопрос, который звучал так: «Говорят, что Вы будете в следующем году баллотироваться в мэры города». И на что сам Михаил Ильич ответил: «А что так мелко-то? Пойду сразу в губернаторы». И почему-то мне казалось, что это была шутка, но видимо самого журналиста она зацепила, как впрочем, и простой люд, раз даже я полезла искать информацию, забыв, что нужно двигаться дальше. Если то, что есть на него в интернете правда, то он замечательный руководитель. Была бы я каким-нибудь экономистом, то с удовольствием бы поработала под его началом. А так…

Город уже не спал, а может «еще», но в это время суток он не был суетливым. Ленивый, сонный, словно всё ещё подтягивается, спустив ноги с кровати. Даже движение на мосту, куда я двинулась из парка, было не таким загруженным. А дальше по набережной, откуда до дома рукой подать. И почему-то мои мысли теперь снова и снова возвращались к этому некрасивому лицу на фото, которое было словно вырублено. Голубые смеющиеся глаза, белозубая улыбка, теряющаяся в густой щетине. Но даже там, на странице газеты, чувствовалась вся его мощная мужская энергетика, которая теперь заставляла меня думать о нем.

А верите ли вы, что мысли материальны? Вот я тоже нет. Но…

Бег закончила недалеко от дома, чтобы успеть восстановить дыхание. По пути, с утренним наказом папы, который тоже был, как и я, жаворонком, пришлось зайти в круглосуточный магазин за творогом. У нас на завтрак должны были быть сырники.

Несмотря на ранний час, здесь даже были посетители. Ну, естественно, если это единственный «24» на три квартала. Куда людям было бежать, если вдруг приспичило?

— Софья Михайловна? — раздавшийся за спиной бас, заставил меня подпрыгнуть на месте. Я чуть не свалила полку с шоколадом, который сейчас выбирала. Мне нужен был триптофан с ароматом какао, чтобы получить заряд энергии и хорошего настроения. Кофе завершало обычно процесс включения мозга, а темный шоколад с утра, это святое. Поэтому и задержалась, выбирая из этого изобилия то, чего мне именно сейчас хотелось.

Тот же триптофан содержится, допустим, в мясе. Но ведь, съев котлетки, мы не получаем такого удовольствия, как от плитки шоколада? Да, это вкусно, особенно, если они вышли из папиных рук. Но что может заменить шоколад? Если только хороший секс. А с этим у меня был дефицит в последнее время.

— Михаил… — я запнулась, судорожно вспоминая его отчество. Вот только читала статью, а сейчас словно тормознутая стою и блею, как овца.

— Можно просто Михаил, — он чуть улыбнулся, а затем перевел взгляд мне за спину. — Могу я вас угостить?

Из состояния ступора я вышла слишком поздно, чтобы сообразить над заданным мне вопросом. Это нормально? Нет! Просто это неожиданно.

— Я так понимаю, молчание — знак согласия? — улыбался он уже шире.

— О, нет! Спасибо! Думаю, я сама в состоянии купить себе плитку шоколада, — как-то слишком интенсивно замотала головой. Блин, только сейчас сообразила, что стою перед ним в спортивном костюме, раскрасневшаяся, с растрёпанными волосами. Ладно, тут меня все знают, и за столько времени совсем не удивляются моему внешнему виду. Нас тут даже в бигудях и масках видели. Это же круглосуточный магазин. А вот перед Ряземским в таком виде появляться было стыдно.

Поэтому хватаю первую попавшуюся шоколадку и начинаю побег.

— Софья Михайловна, — окликнул он меня. Я резко развернулась, — поужинаете сегодня со мной?

— Хорошо! — сказано это было автоматически, чтобы отделаться от него побыстрее, а когда сообразила, уже было поздно. Идиотка, больше никак не скажешь. Взрослая женщина, а вела себя, как школьница. И во что я сейчас вляпалась?

Убегала из магазина так же быстро, как и бежала сюда, чтобы ненароком снова не столкнуться с Ряземским. Теперь отмазку придумывать, почему я с ним не могу пойти ужинать. Господи, вот это вляпалась!

Даже Нина заметила, что со мной что-то не так. Да-да, Нину Валерьевну я тоже перетащила с собой. Конечно, когда ты пятнадцать лет на насиженном месте, где ты чувствуешь себя, словно рыба в воде, переселяться в другой аквариум всегда тяжело. Но после первой зарплаты, я поняла, что она успокоилась и вполне всем довольна. Ну, да! Пусть на немного, но она была выше. А для любой женщины — , лишняя копейка в радость.

— Что с тобой сегодня, Сонечка моя? — до самого обеда следила за мной. А когда убедилась, то естественно, решила полюбопытствовать. Признаваться, конечно, не хотелось, но она-то точно обрадуется появлению мужику в моей жизни. Хотя в таком амплуа, вряд ли было можно его рассматривать.

— Я сегодня жёстко затупила, — честно и откровенно.

— А это уже интересно, — пристроилась Ниночка на стульчик, заинтересованно глядя на меня.

— Да не будет супер-интересной истории, — обхватила голову руками и поведала обо всем с подробностями. Подруга моя изначально молчала, дожидаясь концовки, а потом аж взвизгнула от восторга.

— Какая прелесть! Он тебе нравится?

— Я его даже не знаю. Растерялась просто. Он вон какой большой и сильный.

— А ты маленькая и ненормальная, — рассмеялась Нина.

— Вот именно, что нормальная, но а вдруг он какой-то маньяк.

— Деточка, я уже прогуглила.

— Ага, вот прям все интернет-страницы будут тебе кричать о том, что Ряземский извращенец.

— Ну, отведи его до папы в ресторан. Пусть Михаил Андреевич знает, если что, с кого потом спрашивать, — махнула рукой подруга.

— То есть включать обратную вообще не вариант?

— Слушай, ну ты красивая баба. Все при тебе. К тому же и умница. Почему нормальный мужик не может тобой заинтересоваться? Или ты после Половцева себя похоронила? Пообщайся, приглядись. Тебя же никто насильно за него замуж не выдаст.

— Вот все такие умные вокруг, а я одна сижу и не соображаю ни хрена, — и снова за голову, потому что Нина была права. Я это понимала, но всё равно какая-то заноза, сидящая где-то глубоко внутри, не давала расслабиться. Что ж папа с мамой родили меня с таким характером?

И все же… Вечером, выходя с работы, я нетерпеливо оглядывала припаркованные неподалеку автомобили. Конечно, все ещё внутри были сомнения, которые прям поедали. Скорее всего, это из-за моей неуверенности в себе. Не комплексует только сумасшедший. А у меня они были. И если раньше я сомневалась в своих умственных способностях, то к тридцати годам добралась ещё и до внешности. Но не в этом суть. Сейчас меня больше тревожило, что у него нет моего номера, и место работы с нашей последней встречи я поменяла. Конечно, я должна была сейчас успокоиться, ведь ненужное мне свидание не состоится. И все же снова в мозгу всплывали какие-то совсем неуместные «Но».

— Софья Михайловна, — окликнул меня уже знакомый голос. И все же я вздрогнула, хотя и ждала. Боже, что со мной твориться? Это что за нездоровые эмоции?

— Добрый вечер, Михаил Ильич, — отчество, которое не хотело вспоминается с утра вдруг оказалось на языке машинально.

— А я думал мы договорились, что меня Вы именует без отчества — он растянул губы в улыбке. А я… я набрала побольше в лёгкие воздуха, мысленно, за одно небольшое мгновение выругала себя по самое «не хочу» и теперь тоже улыбалась.

— От Вас поступило предложение, а я его ещё не принимала. Да и вообще, на счёт ужина. Это все было машинально… — постаралась оправдаться. А то примет меня невесть за кого.

— На это и был расчет. Иначе, мне кажется, сегодня я бы ел в одиночестве, — вот теперь я рассмеялась. И не от нервов совсем. Он специально застал меня врасплох? Вот зараза! А не так он и прост, этот Ряземский! Нет, всё же это были нервы, потому что в противном случае я бы могла его загрызть морально, конечно.

— Зря Вы в этом признались, — мои коллеги с любопытством наблюдали за нашей милой беседой. — Так, давайте обмениваться любезностями где-нибудь в другом месте.

— Я тоже думаю, что не стоит порочить Вашу честь, — вот так взял и догадался о чем я! Мужчина, Вы не экстрасенс случайно? — Предоставлю выбор места Вам.

Нуу, смельчак, зря ты это сказал, потому что мы поедем знакомиться с твоим тезкой. Да, он был милый, но что-то меня напрягало. Например, то, что он знает во сколько заканчивается мой рабочий день, и где я работаю. Не странно ли это? Поэтому необходимо воспользоваться советом Нины.

— Есть одно хорошее место, — сообщила я. Ехали мы каждый в своей машине, потому что бросить свою малышку я не решилась. Так легче будет расстаться, а не тащить его потом к себе во двор. К такому близкому знакомству я ещё не была готова.

Буквально у входа нас встретил администратор. Вернее, встретилА. Ну, о том, что недолюбливали мы с Анечкой друг друга, можно упустить. Хотя, мне было всё равно, а вот ей хозяйская дочь была словно кость поперек горла, и я даже понять не могла, почему.

— Добрый вечер! Мм! Вы сегодня не одна? — не удержалась администратор Анна от едкого замечания, которое я предпочла проигнорировать.

— Наш столик не занят?

Да, у семьи Богатыревых имелся «свой» столик. А как по-другому?

— Нет! Вас проводить?

— Думаю, мы сами справимся, — натянуто улыбнулась я.

— Михаилу Андреевичу сообщить?

— Как хочешь!

И сразу в голове строчки из стихотворения, на которое наткнулась недавно, блуждая по страницам интернета:

«Конь не вступает в состязанье с клячей!

Коню над ней победа ни к чему…

Конь во всю прыть тогда лишь только скачет,

Когда в байге есть равные ему!».

Все правильно и по делу. А тратить свои драгоценные клеточки на эту курицу. Нет уж! Они мне слишком дороги.

Столик хоть и был рассчитан на четверых, все же сервировали его на две персоны. Вино заказывать не стали, так как оба были за рулём. Хотя, мне не помешало бы немного расслабиться.

— Интересное место, — огляделся Ряземский. Место, действительно, было хорошим. И это я говорю не как дочь владельца. Зал был выполнен в стиле «модерн», которому присуща асимметрия, приглушённый свет и выдержанные спокойные тона.

Именно поэтому кроме традиционных столиков, здесь были мягкие зоны, отделенные от основного пространства кованными невысокими изгородями, по которым полз вьюн. Цвета преимущественно бежевые и коричневые, с добавлением натурального зеленого. Кухня ориентировалась на европейскую, хотя больше половины меню было творением моего гениального папочки. Конечно, дегустировали это все мы в первую очередь, поэтому я легко могла подсказать Ряземскому, что выбрать.

— Мне интересно знать, как Вы сегодня оказались в нашем районе, — выжидающе уставилась на мужчину, который состроил такую невинную гримасу на лице, что мне было показалось, что я несу чушь.

— Случайно, — нет, я не проверила, и показала это всей своей мимикой. — Честное слово! Улица главная была перекрыта. Пришлось объезжать, следуя навигатору. Увидел круглосуточный магазин. Ну, и как было не зайти? Позавтракать в такое время я мог только дома, а холодильник у меня был пуст.

— А откуда узнали место моей работы?

— Вы меня в чем-то подозреваете? — снова улыбнулся он.

— Не хотелось бы.

— Ладно, тоже объясню! Хотел с Вами поговорить после того раза. Но Ваш бывший начальник сказал, что Вы уволились.

— А поговорить о чем хотели? — продолжила я допрос.

— Не знаю. Просто познакомиться. Зацепило, как Вы профессионально меня отчитывали во время той аварии. Давно начальников надо мной не было. Ещё есть вопросы? — не знаю, на сколько он был со мной честен, но мне нравилась эта его открытость и прямота. Ладно, пусть пока живёт! Или?..

— Добрый вечер! — голос папы ворвался в нашу милую беседу. Все таки сдала, коза! Михаил Богатырев оглядывал Михаила Ряземского, Ряземский — Богатырёва. В общем с первого мгновения в этих взглядах проскользнуло какое-то соперничество, что ли. Папа защищал свое чадо, посылая энергетические сигналы, другой Миша пытался показать свое превосходство. Нет, это всё было незаметно. Оба улыбались, оба пожали друг другу руки, когда я их представила, но мне было немного тяжеловато находиться сейчас здесь.

— Сам шеф-повар вышел поприветствовать нас, — хмыкнула я, ещё до того, как познакомить их.

— Почему бы и нет?! Я всегда рад таким гостям.

— Я уже решил, что буду заглядывать к Вам чаще, — процедил Ряземский.

— Так Вы ещё ничего не пробовали.

— Ну, если нам не будут мешать, то обязательно оценю Ваше мастерство, — Миша тонко намекнул на то, чтобы папа ретировался. И если господин Богатырев это поймет, то не сносить ему головы. По-моему, пора заканчивать спектакль, пока он не затянулся и они не начали драку. А то, что это могло случиться, я чувствовала.

— Знакомьтесь, — влезла я, — Михаил Андреевич Богатырев, — указала я на папу. — Ряземский Михаил Ильич, — то, что папа интересуется политикой, я знала. И на вряд ли он мог пропустить статью о том, что Ряземский, хоть и в шутку замахнулся на губернаторское кресло. Они перекинулись фразами, типа приятно познакомиться, а я в это время приступила к трапезе, потому что была жутко голодная. А эти мальчишечьи войны за главенство меня уже мало интересовали. Тем более, что папа решил отступить, оставив Мише шанс. Ну, Мишей он стал немного позже, а пока…

— Теперь, папуль, я могу спокойно поесть? Видишь, никто меня не обижает и все в порядке, — улыбнулась я.

— Ладно, не буду мешать, — папа ещё раз попытался пригвоздить взглядом моего спутника, но это не возымело действия. Потом просто поцеловал меня в макушку и ушел. Ряземский расслабился и уже приступал к заказанному блюду.

— Вы это сделали специально? — поинтересовался он.

— Нет. Меня просто сдали с потрохами.

— Думаю после знакомства с родителем мы с Вами обязаны перейти на «ты», — он сделал большой глоток воды. — Аж в горле пересохло.

— Да, ладно, — не поверила я

— Суровый мужчина! Если путь к твоему сердцу лежит через отца, то я просто обязан ему понравиться, — я лишь пожала плечами, продолжая трапезу. Золотое правило нашей семьи «Когда я ем…я очень голоден». А у нас в семье с аппетитом не было проблем. И если Лизкина слабость был фаст-фуд, которым она наращивала пятую точку, Женька налегала на сладкое, а Саша на красное полусладкое, являясь главным алкоголиком в доме, то мы с Васей предпочитали полноценное питание из папиных рук. Но теперь, когда Василиса уехала познавать науки, перейдя на здоровое питание в виде овощей и диетических продуктов, срываясь по приезду домой, меня кормила своими невероятными запеканками ещё и Нина.

— Михаил Ильич, Вы думаете, тут все так просто?

— Я снова перешёл на фамильярное обращение в одностороннем порядке? — хмыкнул он. — Софья Михайловна, Вы не против, если мы будем обращаться друг к другу на «ты»?

— А нам это нужно?

— Не знаю. Но я планирую продолжить с Вами общение.

— Зачем? — засунула в рот кусочек мяса.

— В городе я человек новый. И если я правильно понял свою задачу, тут я останусь надолго. Я просто пытаюсь завести друзей.

— С таким напором? — продолжала я интервьюирование.

— Я Вам не нравлюсь? — не хорошо отвечать вопросом на вопрос.

— Если бы Вы не пытались ко мне клеиться, то возможно, мы могли бы подружиться — ответ был однозначный. Наверное, меня пугало то, с какой невероятной скоростью он мне начинал нравиться. Вот просто так, не зная ни чего о человеке, не понимая, что вообще происходит. А он уже кажется таким интересным и…невероятным.

— Режете без ножа, — вздохнул он.

— А Вам действительно нужна моя дружба?

— Очень, Софья Михайловна!

— Тогда я посоветую не гнать коней!

— А у меня не так много времени.

— Вы больны смертельной хворью? — уточнила я

— Боже упаси!

— Тогда, не думаю, что промедление Вас убьет! Приятного аппетита!

3

Дофамин с моим организмом творил ужасные вещи. Вроде август а гормоны шалили по-весеннему. И если химическая природа любви была давно доказано, то сейчас в моей крови играл именно гормон дофамина, потому что он дает радость не от самой встречи с интересующим объектом, а от ожидания этой самой встречи. Если твое ожидание удовлетворено, он будет продолжать вырабатываться, сопровождаясь сильным сердцебиением и учащенным дыханием.

А то, что существовала мужская особь, которая творила такое с моим организмом, это было бесспорно. Не знаю, я даже не пыталась думать о нём, но оно получилось как-то само собой разумеющимся. А от воспоминания его голоса, внутри начинало всё вибрировать.

А прошлый раз мы так и расстались там у ресторана. О повторной встрече никто не договаривался. Но я знала, что она будет. Когда? Вот это было за пределами моего сознания.

За ужином Михаил рассказывал о своей жизни. Конечно, многое из того, что он говорил было в Википедии. При чем, там было не просто три несчастных предложения, а целых три раздела: «Биография», «Деятельность», «Личная жизнь».

По первому пункту все было понятно, хотя опять же о своем детстве он добавил сам. Родился 18 октября, в семье шахтера и учителя музыки в Кемеровской области. Старший Ряземский один из первых осваивал Казское месторождение. В семье было трое детей, при чем тридцати шестилетний Миша был сейчас младшеньким.

В школе был отъявленным хулиганом, любимцем девчонок, что не помешало закончить ему школу с серебряной медалью. Но после выпуска проработал год на металлургическом заводе в Югре. При чем башковитого мальчишку заметили как-то сразу. Выделялся он из толпы. И руководство решило, что нельзя пропадать талантам, отправило его учиться в Москву. Сначала это был РГГУ имени Серго Орджоникидзе по специальности технология геологической разведки. Со второго курса, поступил ещё на второе высшее заочное на управлении и менеджмент. И, по его словам, сам не заметил, как стал кризис-мененджером. Сначала помог одному знакомому, компания которого была на грани банкротства. Тот дал рекомендацию другому знакомому. И пошла цепная реакция. В двадцать восемь лет стал во главе огромного комбината по поручению губернатора области. Через два года, комбинат стал лидером по производству. Поехал в Москву, где сама репутация строила за него карьеру и зарабатывала огромные деньги. Конечно, гонорар такого рода специалиста зависит от успеха его работы. Но Ряземский был лучшим в своём деле, как утверждает интернет.

Поговаривали, что к нам он попал по просьбе Президента. Было ли это правдой, или вымыслом, спрашивать я не стала. И при чем многие кричали о его благотворительности, меценатстве.

Но больше всего меня интересовал раздел «Личная жизнь». А там, темный лес. При чем, практически все имена, а их было шесть, были выделены синим, имея активную ссылку на страничку. Две модели, певички и одна достаточно известная актриса, с которой по времени он встречался около года. А красивая, зараза, что я со своей в общем-то не мышиной внешностью легко бы потерялась на ее фоне. И я ещё ему говорила про то, что он ко мне клеиться. Дура! Ну, вот! Снова комплексую. Спасибо, Вам, Михаил Ильич!

Долго отходила от полученной информации, пребывая в некой прострации. Хорошо, что хоть не орудую скальпелем. Моя работа — заниматься с людьми, которые когда-то побывали в аварии, для восстановления функций тела. Я была в отделении не единственная. У нас были специалисты, занимающиеся с детьми, болеющими ДЦП, врождёнными какими-то заболеваниями у взрослых и детей. И это все проходило через меня. И порой, моя жизнь мне казалась ничтожной, когда я смотрела на этих людей. Они боролись, они пытались, они надеялись. А ты тут про какого-то Ряземского. И быстро все мирское отходило на задний план.

И ещё главной особенностью моей должности было то, что у меня теперь имелось целых два выходных. Центр продолжал работать, поэтому на субботу и воскресенье назначались облегченные процедуры, которые проводили медсестры.

— Не занята? — после плотного обеда в нашей столовой, когда я разомлевшая и не такая злая, как обычно, ждала очередного пациента, в кабинет заглянул Гриша.

— Пока нет. Заходи! Что-то случилось?

С Маникяном мы старались меньше пересекаться. Помню, когда месяц назад он мне показывал поле моей стратегической деятельности, я радостная налетела на него с объятьями. Это был обыкновенный порыв, без задних мыслей.

— Сонечка, — он убрал от себя мои руки, словно я была больна чем-то заразным, с таким мучительным видом, — если ты не хочешь, чтобы я докучал тебе своими ухаживаниями, то постарайся больше так не делать.

Вообще на эту тему мы никогда не говорили, хотя знали, что каждый из нас знает. Во такая тавтология. Я потом, наверное, его неделю избегала. Вот просто сбегала наглым образом. Ну, не могла я его воспринимать по-другому. Даже если бы и смогла, мужчина он видный, то мне мешал один факт — наличие детей и жены. Конечно, ведь в случае с Половцевым меня это не остановило. Но здесь…здесь все было совершенно по-другому. И передо мной стоял не заядлый бабник, перетрахавший половину института в свое время, а рассудительный, по-своему добрый, замечательный человек, которому не хотелось в случае чего, разбивать сердце.

— Слушай, у тебя есть красивое вечернее платье? — поинтересовался Гриша.

— Имеется. А зачем?

— Затем, что вечером оно тебе понадобится. Мы с тобой, как представители от нашего центра, идем на приём в честь открытия нового выставочного павильона в нашем краеведческом музее. Прием устраивает как бы исторический клуб, только сомневаюсь, что им денег на это хватило бы. И возражения не принимаются.

— Ты издеваешься?

— Я абсолютно серьёзен.

— А как к этому отнесётся твоя жена?

— Она мне доверяет! И при этом знает, что ты работаешь под моим началом.

В голове промелькнул сразу кадр из фильма «Адмирал», который мы с сестрами смотрели из-за снимающегося там Хабенского.

«— Саш, у нас все хорошо?

— Не совсем.

— Ты влюбился?» — и засобиралась Софья Федоровна с сыном и мамой в Петербург.

Мне жена Маникяна представлялась именно такой. Хотя я думала, что таких женщин больше не осталось. Оказывается нет. Существует в мире ещё всепоглощающая любовь, которая способна прощать и жертвовать. И мне не хотелось быть сейчас той самой Анной Васильевной, разбившей семью. Один раз эту роль я на себя примерила, что еле выпуталась из этой паутины.

— А я бы на ее месте уже была здесь и следила за каждым твоим шагом.

— Ты от этого места сама отказалась. Кстати, можешь уйти пораньше. К семи я тебя буду ждать там.

— Есть, шеф!

Планов на предвыходной вечер не было. По мне, так я лучше бы отсиделась дома, но развеяться можно.

— И ещё, — остановился он у двери, — забыл сказать. Мне тут из Союза реабилитологов звонили. Через две недели у них конференция. Флах (надеюсь, помнишь своего руководителя?), лично просил выступить тебя с твоей работой, которую ты написала по своей сестре. Попросил, чтобы ты подумала, а в понедельник он с тобой свяжется.

Я любила подобные мероприятия. Но быть в центре внимания…Меня сразу накрывала паника и комплекс, что я занимаю чье-то место среди этих умных людей. И до этого, если я и выступала на научных конференциях, то только с подтверждением эффективности той или иной методики. А тут нужно представить свою. И ведь в зале обязательно найдется самый мерзкий отвратительный человечек, который скажет, что подобный метод применялся в каком-нибудь сороковом году каким-нибудь Петэрсоном. И это пугало больше всего.

Ну, ладно, об этом завтра. А сегодня мне надо привести в порядок свою внешность.

Прическа от Нины, макияж от меня, платье от Саши, советы от Жени и комплименты от папы. В, общем, провожали меня всем скопом. Когда я в последний раз выбиралась на подобное общественное мероприятие? Блин, даже не помню. Ладно, семейные праздники. Там все свои. А вот так, чтобы ещё и с элитой…да никогда в жизни. За что отдельное спасибо Маникяну. Медвежья услуга, больше никак не назовешь.

Если была бы Лизка сейчас дома, то укладка моя стала бомбической. Но сестра где-то сейчас лечит нервишки после своего Ванечки. Хотя, я уже и не уверена, что виноват именно он. Ладно, там все сложно. И я тысячу раз пожалела, что просто предприняла попытку влезть. Характер у меня такой. Ну, и чувство ответственности за моих девочек. Я же старшая сестра всё-таки.

И выглядела я для себя сейчас почти незнакомкой. Нет, внешний вид у меня всегда был приличный. Никаких джинсов иликроссовок на работу. Хоть там и переодевалась в робу, а с утра всегда выглядела, как взрослая леди. Только без вызывающего макияжа или высокой укладки. А сегодня эта хрупкая женщина была прелесть, как хороша. Да, может она и не имела выдающихся форм, может и была невысокого роста, но мы с ней были в ладу и полной гармонии. Ссорились редко. В основном, она меня слушала и подчинялась сильной воле. Вот так мы и уживались.

До самого музея добиралась на такси. Ясно же, что там будут предлагать шампанское, а я сегодня с удовольствием бы осушила бокал-другой. Что-то должно же было остаться во вредных привычках, если курить пришлось бросить почти три года назад после аварии.

Помимо того, что я поднимала с инвалидного кресла Лизу, приходилось тоже лечиться. Повредила спину, даже немного ходила горбатая. Но обошлось без хирургического вмешательства. Учитывая обстоятельства, конечно, не знаю, как это было связано именно с моей травмой, но врач напрочь запретил мне сигареты.

И так, по какому вообще поводу было сегодняшнее сборище? В честь юбилея нашего города, который праздновался в эти выходные, в прошлом году были выделены средства для реконструкции. Здание было старым, построенное ещё в двадцатые годы в качестве дома культуры. Долго функционировало. В военные годы здесь располагался госпиталь, после даже использовалось в качестве поликлиники, но из-за аварийности закрыли. В семидесятые годы, когда у нас впервые был открыт исторический клуб, его члены выбили здание под музей. Ремонтировали на свои средства. Даже макулатуру собирали, чтобы деньги заработать на ремонт. Правда, отремонтировать удалось лишь половину здания, где, собственно, до недавнего времени располагались выставочные залы, которые могли нас вернуть своим обликом в советскую эпоху. И большой архив.

Василиса в свое время, помниться, как раз состояла в клубе и активно перебирала бумажки там. А вечером пришла с сыпью, которая проявилась в качестве аллергической реакции на пыль. На лицо пошел отек и смотрелась она тогда, как борец сумо. После сестрёнка перестала копаться в сырых закрытых помещениях. Но история была с детства ее страстью. Хотя сейчас вдруг переквалифицировалась в океанолога.

Меня эта участь обошла стороной. Я в семье получилась великим биологом и химиком. Ни разу не взорвала школу, выполняя сложные лабораторные. И с особым удовольствием препарировала бедных лягушек, которых не терпела с детства. О кровожадности моей даже ходили легенды. В классе десятом я даже имела кличку «Джек-Потрошитель». Представляю, если бы я стала хирургом, как мечтала, с таким прозвищем. Интересно, много бы тогда у меня было пациентов?

Теперь же в здании был сделан абсолютный ремонт, открылись все помещения, и естественно, это был повод для радости фанатиков истории.

— Ваня? Неожиданная встреча, — первым, кого я заметила в зале, был как раз Князев. Он беседовал с какими-то мужчинами в дорогих костюмах, хотя от них он ничем не отличался.

— Согласен, — улыбнулся он. — Хорошо выглядишь!

— Спасибо! — не знаю почему, но я его была рада видеть. Хоть какое-то знакомое лицо. — Как поживаешь?

Он тяжело вздохнул, натянуто улыбнулся.

— Честно? Или можно соврать?

— Она ещё на Шри-Ланке, — догадалась я о чем он. Немой его вопрос застыл во взгляде побитого щенка.

— Как она?

— Вроде довольна жизнью. Смеётся. Блин, я бы на твоём месте давно бы поехала туда и забрала ее.

— Ага, чтобы она ещё дальше сбежала? Я лучше подожду!

— Вообще-то я намекаю на то, чтобы ты мне сестру вернул!

— Думаешь, я этого не хочу?

— Иван! Софья Михайловна, — из-за спины моей выросла высокая статная фигура Ряземского. От неожиданности, я даже замерла.

— Вы знакомы? — удивился Князев.

— Пришлось, — вздохнула я обречённо.

— Я бы, конечно, с радостью послушал эту замечательную душераздирающую историю, — обратился Князев именно ко мне, — но пойду я вылавливать мэра.

А напыщенный такой, словно мы только что минуту назад не говорили о Лизе. Вот, гад!

— Я только что от него, — хмыкнул Михаил, — так, что он уже подогретый.

— Опять что-то строить собрались? — уточнила так, на всякий случай. Все же одно совместное детище у них уже имелось.

— Мне же нужно Лизу дождаться, — пожал плечами Ваня. — Слушай, — это уже было обращение к Ряземскому, — разговор есть. Во сколько я могу завтра заскочить до тебя?

— Давай, к десяти.

— Хорошо!

— Так, мальчики, Вы тут воркуйте, — заметила я оживление на импровизированной сцене, — а я пойду послушаю главу этой секты, — я осушила бокал с шампанским и направилась через толпу.

— Софья, — двинулся за мной Ряземский, но я сделала вид, что не услышала.

По залу началось вещание стариковского голоса, который благодарил кого-то там за поддержку, выражал восхищение спонсорам. Но…я этого уже не слышала.

В ушах бахала кровь от нахлынувших эмоций. ОН стоял сзади. Я чувствовала его ни с чем не сравнимый аромат, жар его тела. От чего сделала вывод, что он стоит слишком близко ко мне. А когда кончиками пальцев Ряземский заправил прядь, выбившуюся из моей прически, за ухо, при этом не упустил момента коснуться кожи, я по-моему, забыла как дышать. Вся кровь прилипла к щекам и дыхание стало тяжёлым.

— Идем, — услышала я его голос.

— Куда?

— На экскурсию, — прошептал он. Маникян, рядом с которым я сейчас стояла, казалось, даже не обратил на это внимание. Или так, действительно, только казалось?

Меня бесцеремонно схватили за руку и потащили куда-то. Это самое «куда-то» оказалось одним из выставочных залов, где в полумраке, освещённом только подсветкой экспозиций. По моей коже забегали мурашки.

— Вы меня бесцеремонно похитили, — возмутилась я.

— Вас это пугает?

— Если только возмущает до глубины души. Я пришла не одна.

— С начальником, я знаю, — замолчал. Просто смотрел. Так пристально. Глаза блестели. А я нервно теребила подол платья. В воздухе повисло электрическое напряжение, которое с каждой секундой становилось все сильнее и сильнее. Он гипнотизировал меня. Давил своим мужским авторитетом. Может, права была Нина, и мне, действительно, стоит присмотреться? Ведь не зря моё тело реагировало так остро на его присутствие рядом. И все же глупый нрав, который выработался с годами, как некий защитный барьер между мной и окружающим миром, не подпускал его ближе и всё ещё сопротивлялся. И бесило больше всего то, что Ряземский получал удовольствие от моих попыток съязвить или сбежать от него.

Но сейчас, он как тот удав Каа, гипнотически смотрел и приближался. А я не могла даже пошевелиться. Разумом все понимала, но не могла.

Вот он совсем близко. Через тонкую ткань платья чувствую пуговицы на его пиджаке. Он наклоняется. Я непроизвольно разжимаю губы, делая волнительный вдох. Ещё ближе…ещё…

— А! Вот вы где, — нарушает такой момент Князев, который появляется в зале вместе с мэром. Конечно, они не одни. За главой города следуют два мужчины, которые вроде как должны сливаться с толпой, но очень выделяются среди общей массы своими мордами (лицом назвать это у меня не поворачивается язык). Охрана она и в Африке охрана.

Боже, я впервые за все это время была так рада Ване. Даже в зятья его готова принять только из-за его внезапного появления и того, что он не дал совершить необдуманный поступок.

— Извините, — улыбнулась я сквозь силу. Нужно быть любезной, — я, пожалуй, оставлю вас.

— Не убегайте, я Вас все равно найду, — заявил он тихо, пока те двое ждали его у входа.

— Еще раз приблизитесь, и я за себя не ручаюсь, — я даже попыталась сделать устрашающий вид, но Ряземского это только позабавило. Слишком самонадеянно, Михаил Ильич. Слишком.

По-моему, за две-три минуты моего отсутствия, в главном зале стало многолюднее. Мелькали незнакомые лица, кого-то я знала, как, например, собеседников Гриши в лице Половцева и его жены. Принесла нелёгкая. Ладно, не будем испытывать судьбу, а пойдем другим путем. Мне скучно, мне не интересно, шампанское дерьмовое, поэтому мне ничего не оставалось, как написать сообщение Маникяну, что мне не здоровится, и смотаться домой. А на деле… на деле это был самый настоящий побег от Ряземского. Или нет?

* * *
Кофемашина издала неприятный звук, говоря о том, что кофе готов. Да, он вреден, но начинал свой день Михаил именно так. Наряду с шайтан-машиной затрещал ещё и дверной звонок. Глянул на настенные часы. Десять. Пунктуален Князев, впрочем, как всегда.

— Иду! — крикнул мужчина в пустоту. Знал ведь, что за дверью все равно не услышат его, а процесс наполнения чашки ароматным напитком он прерывать не собирался. Так и пошел к гостю, делая небольшой глоток.

— Привет! — Иван был немного переполошенный, снова с собой тубус. Опять что-то проектирует, и снова хочет его, Ряземского, втянуть, — МММ! Кофе! Можно же? — не дожидаясь ответа, парень проследовал на кухню, достал чистую чашку из шкафа и нажал на кнопочку кофемашины.

— И тебе не хворать, — хмыкнул Ряземский. Знакомы они были уже больше года, и как-то сразу нашли общий язык, и несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет, даже подружились.

— Слушай, Миш, я вчера его почти дожал, — начал Князев с горящим взглядом. И затрындел, как фанатик, рассказывая о всех прелестях нового проекта. И даже рассчитал всю выгоду, если вдруг Ряземский вложится. Обсуждали минут сорок. Михаил подошёл скептически, но за это время, этот гаденыш Князев его переубедил абсолютно.

— Так, а теперь у меня есть один вопрос личного характера. Откуда ты знаешь Соню?

— Уже прям Соню? — вздернул молодой человек бровью.

— Вот именно, что пока нет.

— История длинная. Но скажу, что она ко всем так холодна и неприступна. Ну, что ты на меня так смотришь? — закатил Князев глаза. — У нас сложные отношения с одной из ее младших сестёр.

— А их много?

— Вместе с Соней пятеро, — Михаил даже присвистнул. — И все, как на подбор красавицы. На помощь не рассчитывай, мы с ней в контрах.

— Вань, вроде серьезный парень, умный, а иногда такое можешь отчебучить. Я всегда полагаюсь только на себя.

— И даже не хочешь знать, где она сейчас находится? — уточнил Князев, на что Михаил сдался. Времени было у него не много. К обеду он должен быть в двадцати километрах от города, работать, но соблазн увидеть Сонечку был очень велик.

Она вчера сбежала, а он хотел продолжить то, что начал. Бывало с ним такое, что девушка вот так с одного взгляда просто западала в душу. А он, как человек серьезный и целеустремлённый легко или не очень легко ее добивался. Случай же с Соней был особый. Она была крепким орешком, и Ряземский понимал, что ему придётся попотеть. От этого первобытные инстинкты охотника брали верх над разумом. Только он не учел одного, что те другие не являлись к нему во сне по ночам, и не думал он о них с глупой улыбкой на лице. И уж точно, не расспрашивал о них своих друзей. А то, что Князев входил в этот круг, Михаил уже не сомневался.

— Тогда понятно, почему отец у неё такой суровый. Пять дочерей, — почесал затылок Миша.

— А ты и с папой успел познакомиться? — веселился Князев. — Не пристрелил? Ножи не метал?

— А что и такое могло быть?

— Я не испытывал на себе, став любимчиком. Но девчонки утверждают в один голос, что подобное имеет место быть.

— Любимчиком? Ты же сам сказал, что отношениях тебя сложные.

— Ага! Если в двух словах, то сначала не понял своего счастья, когда понял, расстроил её свадьбу с другим, а она сбежала от меня в Индию, потом в Китай и сейчас находится на Шри-Ланке.

— Нихрена себе. Я бы на месте её папы тебя бы прибил.

— Он и собирался, но что-то пошло не так.

— Ай, да, Князев! Ай, да, сукин сын!

Вот так и двинулся по указанному адресу. Соня вместе с сестрами была на площади, где сегодня отмечался день города. Утром был забег, где Сонечка принимала участие. И как раз такой шанс поглазеть на нее в спортивном костюме, он не мог упустить. Ну, да! Чувствовал он себя даже немного извращенцем. Конечно, в вечернем платье она была безумно привлекательна, он не мог оторвать взгляда, как и в белом халате, как и в узких джинсах, но спортивная обтягивающая одежда на него произвела тогда особое впечатление.

В этой толпе, которая приветствовала марафонцев было тяжело найти кого либо, но Ванька, как опытный следопыт, притащил его именно туда, где сейчас две симпатичные девицы восторгались результатом своей старшей сестры.

— О, Ваня! — обрадовалась та, что была посветлее. — Ты нас нашел! Поздравь нас, у нас супер-быстрая сестра!

— Это ведь не победа, — буркнула Сонечка, а потом подняла удивленный взгляд на Ряземского. — И Вы здесь? — вместо приветствия и еще таким тоном.

Теперь сестрички тоже обратили на него внимание.

— А ты не говорила о таких интересных знакомых, — женщина, на которую он и не обратил внимания, заинтересованно его оглядела. Да, выглядела она чуть старше, но почему-то Михаил сразу сравнил ее с Соней. Похожи. Даже очень. Мама? Или какая-то родственница?

— Миша, знакомься, — влез Ваня, — Татьяна Юрьевна, мама этих красавиц, которые все в нее, — зарабатывал себе баллы Князев. — Саша, Женя, Варя — представил он девушек и девочку лет пяти, которая тоже рассматривала незнакомого дядьку. — Дамы, это Михаил.

— Вань, я тебя прибью, — заявила Соня.

— Могу я вас чем-нибудь угостить? — обратился он к женщинам, отделяя костяк от Сони.

— И зачем Вы здесь? Ещё и Князева приплели.

— Я не специально! Он сам напросился. Хотел попрощаться.

— Вы уезжаете?

— Да! Я в городе бываю только раз в неделю. В пятницу утром приезжаю, в субботу вечером уже еду назад.

— Какая прелесть, теперь я знаю, когда мне стоит сидеть дома.

— Я Вам, действительно, на столько не нравлюсь?

— Почему? Человек Вы вроде неплохой, но меня настораживает Ваша самоуверенность, — честно призналась Соня.

— Вам не нравятся сильные мужчины? Неужели самоуверенность является отрицательным свойством человека? Софья Михайловна, чем больше Вы сопротивляетесь, тем больше распаляете мой интерес к Вам.

— То есть про дружбу Вы все же соврали?

— Нет! Просто я передумал. Как бы там ни было, мне пора уезжать. Но на следующей неделе я Вас все равно найду, и мы обязательно договорим, — пообещал Ряземский, сам не понимая зачем ему это нужно. Но то, что нужно, он нисколько не сомневался.

4

Пятница #3

В это утро пробежка мне далась тяжелее. Чувствовалось приближение выходных.

Неделя была насыщенной, даже очень, учитывая тот факт, что я готовила доклад для конференции. Да-да, мне сейчас необходимо отстаивать свое звание и репутацию научного сотрудника, руководителя кафедры. Ну, и нос, конечно, Половцеву утереть, что не зря я скандалила по поводу своего места.

А ещё голова забивалась все чаще ненужными мыслями, которые иногда мучили до бессонницы. Я находилась в подвешенном состоянии, ожидая, что на этот раз выкинет Ряземский.

В себе разобраться время было. И я поняла одно — я боюсь. Боюсь его жутко. И не потому что он какой-то страшный или непонятный. Мне просто нужен был мужчина менее сильный, наверное. Из-за наших характеров, упертости эти отношения обречены. Если вообще они возможны. Но так же я знала, что нас тянет друг к другу. Не просто так же он затеял эту игру. Он уже начинает манипулировать моими эмоциями, а я ведусь, как та марионетка. Мои прирожденные лидерские качества этого не выдерживали.

Да, было много минусов, которые не могли перекрыть все имеющиеся плюсы, но противостоять ему я всё ещё могла, поэтому держалась за эту малую крупицу разума.

Рабочий день тоже дался тяжело, хотя я фанатела от своей работы. Не знаю, наверное давила наступившая осень, превращая меня в сонную муху. И единственным моим желанием, было добраться домой, залезть под одеяло, и чтобы меня никто-никто не трогал, хотя это практически невозможно в большой семье. И это желание было вызвано ещё одним обстоятельством, Ряземский уже в городе. Поэтому мне просто нужно спасаться.

— Пойдем куда-нибудь после работы, — предложение от Ниночки последовало именно в тот момент, когда я решила все планы на вечер.

— А тебе разве не нужно нестись домой, кормить своих мужиков? — поинтересовалась я.

— Сегодня не нужно. Я с утра их так отчихвостила, даже мелкого, что они у меня ещё неделю по стеночке ходить будут. Поэтому мать сегодня просто обязана уйти в загул.

— Не хочу, — надула я губки.

— Ответ не правильный. Подумай ещё разок, кто выслушивал твои гневно-слезные тирады по поводу Половцева и пил вместе с тобой?

— Режешь без ножа, — вздохнула я тяжело. Дружба на то она и дружба, чтобы выслушать подругу, даже если этого совсем не хочется. Надо, Федя, надо!

— Только давай, какое-нибудь глухое место, чтобы Ряземский если что меня не нашел.

— Даже так! О, подруга, ты просто обязана объяснить, что это значит.

Объясняла я ей все по дороге. Рассказывала все в подробностях, правда, не в мельчайших.

— Ты представляешь, что было дома? Я, конечно, девочка взрослая, но сестра мои вниманием Ряземского не обошли.

— Доставали?

— Не хуже, чем ты. Даже, наверное похлеще. С мамой знаком, с папой тоже, теперь замуж осталось собраться и сменить фамилию, — я вошла первая в уютное нутро бара, которое нас приняло, как своих давних гостей. Главное, здесь было немноголюдно, достаточно тихо и можно было выпить. Этих трёх составляющих для меня было вполне достаточно.

— Ну, судя по твоим рассказам, все так и будет. А, может, он и правда маньяк какой-нибудь?

— Знаешь, всё же приятнее думать, что я ему нравлюсь, — усмехнулась я.

Радость от предстоящих выходных переполняла с головы до ног. Поэтому без зазрения совести, я опустошила первую стопку текилы. А она зашла, словно старый друг в гости. И так хорошо стало, мы же так давно не виделись. И нам было о чем поговорить, и что обсудить.

И уже, в принципе, стало не важно, что через час в баре стало больше народу, что шум превысил допустимую для меня норму. Даже рассказы Нины о семейной жизни стали намного жалобнее. И у меня был весёлая партия в бильярд с незнакомым мужчиной. Конечно, специалистом в этом деле я себя не считала, но вот Сашкин бывший муж уж очень хорошо играл.

А ещё…ещё я даже не напряглась, отвечая на незнакомый номер.

— Софья Михайловна, не помешал? — от звука голоса ощущение было, словно меня ударили под дых. Ноооо… Текилушка во мне вдруг вспомнила, что может дать чуточку смелости. Именно в той дозе, которая была во мне сейчас, всего лишь чуточку.

— Помешали! Я ожидала Вас на стоянке, но свой шанс, Мишенька, ты упустил! Все! Я недоступна, — кнопка отбоя и я победно улыбаюсь. А он снова начинает звонить. Сбрасываю. Ещё раз. Ставлю на беззвучный режим. Телефон от вибрации двигается по барной стойке, пока мы с Ниночкой пьем очередную порцию.

Подруга моя балуется русской водочкой. В принципе, из алкогольных напитков она признавала ее и свои настоечки, которые закатывала в бутылки по осени.

О! Этот период я особенно любила. Дома мы закрутки давно уже не делали, так как папа считал, что это бесполезная трата времени. Можно купить свежие хорошие овощи даже зимой.

А вот у Нины был особый ритуал, к которому иногда даже я допускалась. Мы с ней выбирали выходные, ехали на дачу. Вокруг буйными красками расползалась осень. А мы в небольшом домике на веранде днём делали салатики зимние, ещё что-нибудь мариновали. А вечером устраивали посиделки с домашним вином, какой-нибудь вкуснятинкой. Часто к нам присоединялся кто-нибудь из моих сестёр, но этот ритуал для меня проходил ежегодно. А холодной ночью мы кутались в теплые одеяла и спали в носках и теплых вещах.

Но об этом позже.

— Сонь, либо выключи его, либо ответь, задолбал, — стрельнула она недовольным взглядом в сторону смартфона.

— Какие мы нервные, — ладно, нужно узнать, что он хотел. Не успокоиться же. — У аппарата.

— Еще в состоянии говорить?

— До «несостояния» мне понадобится ещё такая же дозировка, — прикинула я в уме. — Что случилось, Михаил Ильич.

— Ты где?

— В очень хорошем месте и здесь очень вкусная текила! А что, хотите присоединиться?

— Очень!

— Не, — для правдоподобности я даже головой замотала, забыв, что он этого не увидит.

— Софья Михайловна, я все равно тебя найду! Если ты мне не скажешь, то я приеду и отшлепаю тебя, — кровь прилипла к щекам. Почему-то это заявление мне показалось особенно интимным. Вот о чем я думаю, идиотка?

Надо было бросить трубку, но почему-то мне казалось, свои угрозы он обязательно превратит в реальность. Мы были мало знакомы, но я не сомневалась на счёт его слов.

— Вы этого не сделаете, — заявила я.

— Хотите проверить? — уточнил он смеющимся голосом. Я даже представила, как блестят его голубые глаза… И вообще, как он может меня найти? Блин, да о том, что мы сюда идём, знала половина персонала. Некоторые вон даже за нами припёрлись. Номер же он достал. Ладно, рисковать не нужно ни в коем случае. Решим все тихо и мирно. Я продиктовала ему адрес и тяжело вздохнула. Ну, что ж? Сегодняшней встречи мне тоже не удастся избежать. А кто сказал, что я ее должна помнить?

— Еще текилы, — заказала я.

Накачаться алкоголем была, конечно не лучшая идея, но лучшей в голове на тот момент не оказалось. Плюс ко всему, так я надеялась отпугнуть слишком настойчивого поклонника. Увидит, что я алкоголичка и сам отстанет.

Не успела…не успела довести себя до той кондиции, к которой стремилась. Он появился раньше. Как раз в тот момент, когда мы с девочками(здесь была парочка наших медсестер ещё) отплясывали под какую-то очень веселенькую песенку. Ещё и подпевали. Только вот из головы ее название совсем вылетело, как и слова. Видимо, подруга-текила ее знала, а не я. И сейчас из строгой и противной Софьи Михайловны я превратилась в Сонечку, как все называли меня «за глаза».

И вот…В зале появляется высокая мужская фигура в джинсах и футболке, которые на ней сидели потрясающе. Взгляд скользит по головам, не замечая, что многие, особенно женская половина, заинтересованно смотрят на него. Наконец, голубые омуты останавливаются на мне. А я несмотря на веселье, жду как раз этого момента. Нет, в этот момент я его не видела, но инстинктивно почувствовала. Аж мурашки побежали по позвоночнику.

Не подошёл. Двинулся к барной стойке, как раз к тому месту, где мы с Ниночкой несколько минут назад бальзамировали душу. Да-да, даже этому нематериальному органу нужно лечение. Даже чаще, чем могло показаться на первый взгляд.

— Вау! Вот это трофей! — воскликнула одна из девчонок, впялив взгляд в «моего» мужика. Ну, а как? Он же по мою душу сюда припёрся. А эта курица с сиськами стремящимися к шестому, которые, как утверждали очевидцы, были настоящими, двинулась к нему. Схватить за волосы? Так не имею право. Мы с ним ещё никто. Ай, ладно! Раз не боится быть отшитой, пусть предпримет попытку. Краем глаза наблюдала, как…ЧТО? Они мило беседуют, она смеётся, он улыбается. Вот чёрт! Я что за нафиг такой? Не честный ход, Михаил Ильич! Нельзя так дам обнадеживать, а потом резко флиртовать с другой.

Нет, драться за мужика, тем более не за моего, это низко. По мне, так это мужчина должен добиваться женщины, а если все наоборот, то это и не мужчина вовсе. Конечно, в век эмансипации это нормальное явление. Но я не просила ту же самую Цеткин выходить на улицу и требовать равноправия. Сидела бы сейчас преспокойненько дома, отшивала поклонников, читала глупые романчики. Услышала бы мои мысли Лиза или Женя, давно бы надавали мне хороших «люлей».

Ну, что ж? До размера, который сейчас маячил перед глазами Ряземского, моим «крохам» было очень далеко. Но пуговку ещё одну на рубашке расстегнуть стоит.

Подхожу, протискиваюсь между ними, так, чтобы задеть его.

— Сенечка, солнышко, — обращаюсь к бармену, который стал таковым после третьей стопки, — налей-ка мне ещё!

Чувствую его взгляд, который устремлён на мою пятую точку, обтянутую юбкой-карандашом. А я ее демонстрирую, оперевшись локтями о стойку.

Чувствую на сколько он близок, как от его тела исходит тепло. Оно почти ко мне прижато.

— Не мешаю, нет? — обращаюсь к девчонке, которая смотрит на меня с какой-то плохо скрываемой яростью. Эх, Сонечка, нарушила интимность момента. Интимность…щеки снова зардели, когда я вспомнила про то, что Ряземский обещал меня отшлепать. Так, нужно успокоиться. Как раз в этот момент в руках оказывается «лошадка», коими именуются вытянутые стопки.

Если честно, то напитком данным начала баловаться ещё в студенчестве. Но тогда денег на дорогую качественную текилу не было денег, поэтому пили ее с солью и лимоном. По мере взросления за такое удовольствие я готова была платить все больше и больше, пока не дошла до стадии «не нужно перебивать вкус пойла лимоном». Конечно пила ее разбавленной до тридцати пяти градусов, так как в бутылках она почти на пятнадцать градусов больше, нежели русский традиционный напиток.

Встала ровно, посмотрела в глаза Михаилу, залпом выпила содержимое «лошадки», пока он заинтересованно наблюдал за процессом. На его красивых губах блуждала загадочная улыбка, и как раз в этот момент мне захотелось попробовать их на вкус… поднялась на цыпочки, обвив его шею руками, притянула ближе и просто сделала то, чего хотелось, наверное, за все это время. Просто обычный такой поцелуй, без языка, но настоящий. Он заставил кровь быстрее пульсировать по венам.

Да, он именно такой, каким я его хотела. Именно такой, который необходим после порции алкоголя и трудной недели. И в случае чего у меня есть простое объяснение: «Я была пьяна». Пока медсестричка пыталась что-то сказать, я уже улизнула танцевать. Голова плыла. Только я уже не знала от чего. Хотелось верить, что от поцелуя. Короткого, но безумно сладкого. Как раз на фоне заиграла знакомая мелодия. Я знала только первые несколько строчек.

«Back in black

I hit the sack

I've been too long I'm glad to be back. Yes, I'm». Когда-то группа AC/DC была одной из самых любимых. Дикая-дикая молодость. Тело само как-то начало двигаться. И, в этот момент я поняла, что вот она та самая «кондиция». Припозднилась она, сволочь! Она не должна была мне дать поцеловать его. Черт!

— О, милая, что-то ты совсем поплыла, — еле лепетала языком Нина. — Надо звонить Владику, — потыкала она пальчиком в смартфон, в поисках номера муженька. Да, по-моему, это хорошая идея.

— А давай, ещё по одной, пока ждем? — предложила я, на что получила одобрительную улыбку. Говоря русским языком, мы «нахерачились» уже, но остановить меня мог теперь разве что крепкий сон.

— Зря Вы, Михаил Ильич приехали, — язык заплетался, но голов ещё соображала. — Мы домой.

— Не зря. Вас подвезти?

— Не-е! Я с Вами в одну машину не сяду.

— А я сяду, — заявила Нина, — у меня баланс на нуле, оказывается.

Несмотря на то, что пили мы одинаково и у нее был напиток покрепче, держалась она «молодцом».

— Поехали, девчонки, — Миша положил на стойку пару достаточно крупных купюр. — Этого хватит за них заплатить? — уточнил у бармена.

— Вполне, — хмыкнул тот.

— Не поеду, — сопротивлялась всё ещё я. Но меня просто подхватили на руки и вынесли насильно из бара. Сопротивляться сил не было, да и желания уже, собственно, тоже.

Ниночка семенила следом, таща в руках верхнюю одежду.

Едва моя попа коснулась мягкого сидения, мозг отключился и уснул. Единственное, чего я боялась, что меня тут вырвет. Но того, что случилось дальше я, к своей великой радости, не помнила.

Открылись глаза с большим трудом. Вернее, они совсем не хотели открываться и тем более видеть над собой совсем незнакомый потолок. Доходило слабо, что со мной могло стрястись. Последние несколько часов были напрочь стёрты из памяти. И единственное желание сейчас было «умереть». Голова безумно болела, глаза всё ещё хотели спать. Никогда ещё похмелье не было таким тяжёлым. «Это потому что кто-то много пил», — заметил проснувшийся внутренний голос. Потом зевнул и дальше на боковую.

Так. Теперь бы осмелиться, чтобы посмотреть, с кем и где я сегодня спала. Справа…ничего! Лишь смятая подушка и одеяло. Зато хмурое небо, которое видно из окна, сейчас не так бьёт по глазам.

Слева, стена и снова ничего. Комната кажется пустой и не очень обжитой. Интерьер выполнен в стиле минимализма. Шкаф, кровать, прикроватные тумбочки, на стене телевизор и все! Мужчина. Здесь явно живёт мужчина.

Ладно, нужно подыматься, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Мои вещи аккуратно сложены стопочкой на моей тумбочке. Заглядываю под одеяло. Вроде в белье.

Подняться быстро не удается, так как чувствую я себя паршивенько. И только сейчас ко мне доходит…Бар, Ряземский, поцелуй, машина… события, которые предшествовали моему появлению в этой самой кровати вполне ясно пришли в моё проснувшееся сознание. Вот тебе и сюрприз! Ненавижу такие ситуации. До смерти ненавижу. Ладно, нужно первым делом найти ванную комнату. Стягиваю с кровати одеяло, укутавшись в него чуть ли не до подбородка. Прячу под него свои вещи и решаюсь выйти из комнаты.

По дому разносится запах кофе, от чего мой желудок сводит болезненным спазмом. Попадаю в просторную гостиную, где работает телевизор, вещая свежие новости. Не будет же Ряземский смотреть старье.

В одеяле я, конечно, запутываюсь и с грохотом падаю на паркет, создавая шум в этом тихом царстве минимализма. Пока пытаюсь встать, в гостиной появляется сам Хозяин, который в отличие от меня выглядит свеженько и бодренько.

— Ванная там, — указывает он на дверь без лишних вопросов. Я махнув головой в знак благодарности, прусь в указанном направлении.

Вот! Вот теперь можно повнимательнее себя разглядеть. Эх, Сонечка! До чего ж ты докатилась, голубушка?

Так, быстро встаю под струи воды, смывая с тела все остатки выходящих из организма токсинов. Вот так гораздо лучше. С головой разберусь дома.

Смываю остатки косметики, которые совсем немного размещались под глазами, создавая эффект панды. На палец выдавливаю немного зубной пасты. Так ещё легче! Прическа вроде приличная. Небольшой беспорядок разделил волосы на локоны, которые сейчас образовали приличную укладку. И нужно всего-то пятерня, чтобы их привести в надлежащий вид. Теперь бы только одеться и избавиться от головной боли.

И так, чулки…Господи, он снимал с меня чулки? Алкоголичка хренова. И как ему после всего этого в глаза смотреть? А смотреть надо. Сбежать будет вообще верх невоспитанности. Тем более телефон, сумочка и куртка мои где-то у него.

Так, в зеркале вроде я, но немного помятая, поэтому нужно выходить из своего укрытия.

Одеяло оттащила на место, заправив постель. Так я с детства была обучена, что кроватку обязательно после сна нужно заправлять.

— Отлично выглядите, Софья Михайловна, — Ряземский, едва я появилась на кухне, пробежал по мне оценивающим взглядом.

— Если бы ещё чувствовала себя так же.

— Кофе? — предложил он. Но я недовольно поморщилась. — Чего покрепче?

— Михаил Ильич, — закатила я глаза. — Пару таблеток аспирина и холодной воды. А ещё можно активированного угля, если есть.

— Помогает?

— По крайней мере, можно немного снять интоксикацию. Ну и добавьте к этому что-нибудь из витамина B6. Полегчает точно.

— А витамины откуда взять? — уточнил он.

— Бананы, клубника, яичный желток, курица, лосось, картофель, — стала перечислять я.

— И часто такое с Вами? — ещё один дурацкий вопрос.

— Если скажу часто, Вы отстанет от меня?

— Нет, — улыбнулся он. — Теперь ни за что.

— Спасибо Вам, — поблагодарила ещё до того, как передо мной появились медикаменты.

— Не за что!

— Есть! Приютили, ещё и лечите…

— Мне это нравится. Теперь я имею право просить свидание? — уточнил он, ложа передо мной два банана.

— И даже называть на «ты», — хмыкнула я. Как хорошо, что он не напоминает про поцелуй.

— А это уже что-то хорошее.

— Только на следующей неделе не могу, я уезжаю на конференцию в Москву.

— Я найду способ встретиться, не переживай, — заявил Ряземский. И я снова ему поверила.

5

Пятница #4

Вот так всегда. Живёшь себе спокойно, почти никого не трогаетшь, а тут бац, и мужик нежданно негадано на твою голову.

То, что меня начинало затягивать, я понимала отлично. Ладно, когда ты просто думаешь о нем. А тут у тебя в телефоне появляется номер, подписанный, как «Ряземский», чтобы пока не палить контору перед собой же. До «Миша» или тем более «Любимый» было очень далеко, если вообще, это было возможным.

И пальчики так и тянулись, чтобы написать ответное сообщение.

Ну, да, мы люди занятые, поэтому нужно уличить минутку, чтобы что-то написать, тыкая в клавиши на смартфоне.

«Узнала у подруги, как она добралась до дома?» — это было первое смс от Михаила. Пришло оно ровно после того, как мы распрощались у его подъезда и разошлись по разным сторонам. Нет, он, конечно, порывался меня подвезти после завтрака, но я-то девочка вроде сильная и самостоятельна, поэтому заверила, что доберусь на такси. И так было немного стыдно.

Все эти двадцать минут, что мы провели на просторной кухне, я пытала Михаила, что было после клуба. Он загадочно улыбался и усмехался. А мне в сердцах хотелось даже его стукнуть чем-нибудь тяжёлым. Правда, кроме банана и стакана под рукой ничего не было.

Едва попала домой, мои с кучей вопросов «Где была?», «С кем была?», «Почему так плохо выглядишь?». Это, конечно, естественно, но за меня уже давно перестали так рьяно переживать. По-моему, родители даже были рады, если я вдруг осталась ночевать у мужчины. Всё-таки тридцать, это не молодость, где за такие проступки можно было такого наслушаться. В моем случае подобные события чуть ли не становились поводом для семейного празднества.

— Если это Половцев, я с тобой вообще перестану разговаривать, — заявила Сашка. Должна заметить, что без двух младших в нашем доме стало значительно тише. Даже как-то не по себе становилось.

— Успокойся, говорить со мной ты будешь, — я плюхнулась на кровать.

— Тот высокий, красивый? — мама вошла в комнату следом за Сашей.

— Он просто пьяную меня забрал из бара. Ещё Нинке нужно мозги промыть, почему отпускает меня с незнакомыми мужиками, — я обречённо закрыла глаза, пока малая женская часть нашей семьи меня пытала.

— Ой, ничего бы с тобой не случилось. Я бы сама с таким, — прям заохала сестра на последнем слове, — поехала.

— Ой, а одного раза тебе не хватило? — хмыкнула мама, обращаясь к ней.

— Там было всё совсем по-другому. Так, с вами хорошо, но мне пора заняться делами феи-крестной.

— Тебе чем-нибудь по дому помочь? — уточнила я у мамы.

— Отдыхай! Я немного приберу, потом Варю нужно на тренировку отвезти.

— Я ее потом заберу, — заверила я.

Нина, кстати, тоже мало, что помнила, но не уставала мне напоминать, что я поцеловала Ряземского, и смотрелись мы при этом очень эффектно.

В четверг я укатила в Москву, помахав на прощание ручкой родным. Заселение, встреча с именитыми людьми нашей профессии, открытие конференции. Повезло, что ко мне не подселили, какую-нибудь зануду, которая день и ночь бы клепала мозг и набивалась в подруги. Проходили мы это не единожды. А так, номер хоть и не самый роскошный, зато одноместный и я могу спокойно подготовиться к пятничному докладу.

Волновалась до ужаса, нервно сжимая в окаменевших пальцах бумагу с черными буковками, рассказывающими о моих открытиях.

Но едва заговорила, увидев заинтересованные взгляды в зале, меня понесло. На вопросы, которые возникли уже после самого выступления, я тоже ответила. И уже позже на фуршете слышала в свой адрес восторженные отзывы, много комплиментов, касающихся моей работы.

— Я всегда знал, что ты талантливая, — даже от Половцева, который припёрся сюда вместе со светилами науки. Статус, конечно, ему позволял совершать такие путешествия, но зачем он приехал конкретно сюда, я не понимала.

— Только тебе иногда приходится об этом напоминать. Тебя тоже пригласили?

— А меня разве можно не пригласить?

— Я, конечно, всегда знала, что ты самоуверенный, но наглость я за тобой редко замечала.

— Зря зубоскалишь, Сонечка! Я между прочим, даже соскучился, — я глаза закатила для того, чтобы высказать свое отношение к нему.

— Я не сомневаюсь, Володя, — он ненавидел, когда я его так называла, а я это прекрасно знала.

В свой номер я сбежала пораньше, стараясь не сталкиваться больше с Половцевым. Но почему-то желаемого облегчения так и не получила. Что-то внутри все ещё сжималось после встречи с ним. Так томительно и даже немножечко болезненно. Десять лет давали о себе знать. Ведь нельзя так просто взять и вырвать такой отрезок времени из жизни. А человека, которого любила, тем более. Это в кино все так просто, «раз» и забыл. В жизни все совсем не так. Но я радовалась тому, что у меня хватило сил противостоять, переболеть и хоть немного, но успокоиться.

А перед тобой ночная Москва. Горит разноцветными огнями окон и вывесок, ползет змейкой по дорогам, освещённая фарами, уходит вдаль уличными фонарями, которые стынут под ночной осенней прохладой. Воздух наполнен особым шармом, вроде бы и морозным, но в то же время, лето ещё пытается бороться. Зябко. В открытое окно врываются звуки и еле уловимый ветерок. Мысли блуждают где-то в этих проспектах и улицах, пока в них не врывается нетерпеливый стук.

— Иду! Кто там? — уточняю у закрытой двери. Но не дожидаясь ответа все же открываю.

На пороге стоит Ряземский, в деловом костюме, немного помятый, но тем не менее довольный собой. Это чувствуется по выражению его лица.

— Миша? — удивляюсь я, позволяя себе вольность сократить его имя.

— Я же говорил, — он растягивает губы в довольной улыбке.

— Позвонить нельзя было? — я даже смутилась. Нет, врасплох он меня не застал. После фуршета я все ещё выглядела неплохо в черном платье-рубашке, с укладкой и лёгким макияжем. Просто расслабилась, не ждала его.

— Я решил сделать сюрприз.

— И тебе он удался.

— Сходим куда-нибудь. Ты в Москве была?

— Я здесь жила семь лет, — он, кажется, был удивлен. — Веди, расскажу по дороге.

Я закинула на плечо сумочку, взяла с вешалки тренч, чтобы не замёрзнуть на улице, и, что казалось бы странным, с большим удовольствием покинула номер.

От ужина я отказалась, так как время уже было позднее. Я вообще не понимала, как это с такой лёгкостью согласилась на побег.

— Так, если накормить тебя не получится, значит, нужно что-то думать, — заявил Ряземский.

— На самолёт и на недельку полежать на каком-нибудь пляжике, — мечтательно подняла я глаза к небу.

— Работа точно меня не отпустит просто так. Если только свадебное путешествие организовать, — похоже он был настроен серьёзно.

— Я вообще-то шучу! — сначала рассмеялась, а потом застыла. — Какое путешествие?

— Свадебное. А ты не знала что ли, что мы собрались пожениться?

— Взрослый мужчина, статусный, а шуточки, как у студента, — он лишь загадочно улыбнулся, не ответив ничего на мою реплику. — Хорошо, пока ты меня до ЗАГСа не повел, согласна, если ты угостить меня кофе.

— Как, оказывается, тобой легко манипулировать. Поехали, знаю хорошее местечко.

— Так что там на счёт истории с Москвой? — уточнил он уже в кафе. Рассказывать, конечно, мне про это не хотелось. Не то, чтобы мне не нравилась эта история, просто тут без Половцева нельзя было обойтись. А рассказывать Михаилу о бывшем я не горела желанием.

— Перевелась на третьем курсе сюда, интернатуру тоже заканчивала здесь. Даже работать начинала.

— И что сподвигло на побег?

— Человек. Я приехала за ним. И уехала тоже за ним, — призналась я честно.

— То есть, когда ты в меня влюбишься, ты будешь готова уехать за мной?

— Когда? — уточнила я. — А не слишком ли самонадеянно?

— Я слышал, что всем женщинам нравятся самоуверенные мужчины. Разве это не так?

— А разве я похожа на остальных женщин? — продолжила я «вопросный» диалог.

— То есть тебе можно, а мне нельзя? — хм, а он мне начинал нравиться ещё больше. Обычно в таких ситуациях мужчины сыпались. А этот нет, держаться. Ну, продолжим дуэль!

— Женщинам ведь можно иметь маленькую слабость?

— А мужчинам, значит, она не позволительна?

— А ты вообще, сдаешься когда-нибудь? — меня уже это начало забавлять.

— А ты этого хочешь?

— О чем мы вообще сейчас говорим?

— А мы разве говорим?

— Так, стоп! — сдалась первой я, давясь от смеха. Ничего, конечно, в этом смешного не было, но мне понравилось. Он был неповторим сейчас. — С этим надо завязывать.

— И продолжить историю про московскую жизнь.

— А что продолжать? Влюбилась. Сильно. Казалось, что вот оно моё счастье. Встречались тайно, так как он был моим преподавателем. Через полгода он переехал в Москву, ну и меня за собой потащил. Не согласиться я просто не могла. Вещи в чемодан и переступая через родителей в столицу. При этом ещё не знала о существовании жены. Вернее знала, но только информацию, что они давно не живут вместе. В Москве квартира, совместное проживание. И даже не напрягало, что он мотается туда-сюда, живя как бы на два фронта. Узнала, естественно, простила. Ну, а что? Уже два года под одной крышей, вроде как и деваться некуда. Прощала, слушала обещания и снова прощала. И за ним снова назад. А там уже и встреча с женой, которая все рассказала. И даже беременность, которая прервалась на нервной почве, когда он заявил, что хочет пожить дома, чтобы не слышать моё мозгоклюйство. И так десять долгих лет. А он в это время успевал и с санитарками, и с лаборантками, и со студентками. Четыре раза расходились. В последний раз, когда он снова приполз на коленях, в первый раз в жизни влез папа, который никуда меня не пустил. И это было правильным решением. Растеряла за это время подруг, построив вселенную вокруг него, растеряла друзей, так как все они были не интересны. Потеряла по его настоянию работу в Питере. Мне оставалось только бросить его.

— Получилось.

— Не скажу, что это было просто, но вроде удалось.

— Ты не подумай, я не мазохист какой. Просто мне надо знать на сколько ты сейчас свободна.

— Все ещё не оставляешь попыток подкатить?

— И не оставлю.

— Мне тебя уже жалко. Так, теперь твоя очередь. Тридцать шесть и ты ни разу не был женат. Почему?

— Не встретил ту единственную.

— Банальщина, — заверила я.

— А ты хочешь красивой истории? Но ее нет. Просто как-то не довелось. Сразу ведь чувствуется, когда женщину интересует твой кошелек.

— Ну, я например, на отдых намекала.

— Ты прямо говорила! Поэтому, попытка не засчитана. К тому же, ты постоянно меня избегаешь.

— А может, у меня тактика такая? Сыграет инстинкт охотника, ты начнёшь добиваться,влюбишься. Чем не план?

— Ты другая.

— Ой, не смеши! Я на это давно не ведусь, — даже рассмеялась для правдоподобия. — Так что там с актрисулькой?

— Двоих она «доила». С меня деньги сосала, с «великого» режиссера роли.

— Точнее, наверное, сказать «У меня», — теперь настала очередь смеяться ему.

— Софья Михайловна, откуда такие пошлые мысли в Вашей умной светлой голове?

— Я воспитывалась в женском коллективе.

Звук входящих сообщений на его телефон меня немного отвлекал. Но все равно, в этом был какой-то шарм, ведь с ним я не боялась быть собой, не боялась быть смешной, не боялась показаться глупой. Он поглощал моё внимание, владел моими мыслями, заставлял смеяться.

— Ответь ты, наконец! — указала я на его гаджет.

— Я и так знаю, кто там. Друзья. Я вроде как приехал с ними повидаться, а сам сбежал.

— Ну, так езжай!

— Если только ты со мной поехать согласишься.

— О, нет! Увольте меня! Столько знакомств за один день я не вынесу.

— Значит, тебе придется меня терпеть, — он легонько коснулся кончиками пальцев моей руки, от которых меня прошибло током. Резко одернула ладонь.

— Ладно, поехали к друзьям, — согласилась. Ну, а что я теряю?

Хотя уже по дороге, когда мы ехали в такси, в голове все же промелькнула мысль: «А вдруг он и правда маньяк? И везёт он меня куда-нибудь в свое логово».

Этим местом оказался ночной клуб, где Ряземского пропустили без проблем, а вместе с ним и меня. В своём наряде здесь я выглядела немного нелепо. Или это какой-то комплекс.

Место явно дорогое, народу не слишком много, что меня и удивило. А те самые друзья нашлись за одним из столиков, попивающими янтарную жидкость из бокалов. Видимо, виски или ещё что-то. Двое мужчин и две девушки, одной из которых, по моим наблюдениям, было не больше двадцати. Имена я запомнила только мужские Костя и Кирилл. Костя тот, что повыше и постройнее, Кирилл лысоватый с виднеющиеся пузиком и очень открытой улыбкой.

— Так вот куда ты пропал, — Костя оглядел меня с ног до головы.

— Вытаскивал из лап науки.

Остаток времени прошел за разговорами и танцами. Девушки явно были недовольны, что все внимание мужское достается мне, несмотря на то, что по внешнему виду я явно им уступала. Но тот же Кирилл с большим интересом слушал о специфике моей работы. А Костя не уставал упоминать, что его другу Мишке очень повезло. Возможно. Миша, по-моему, даже гордился, пристроившись рядом и все время пытаясь меня приобнять. Я старалась не обламывать ему право показать, что та, которой так восхищаются его друзья, принадлежит ему. На деле, конечно, это было не так, но почему бы и не подыграть?

В гостиницу под утро. Когда на горизонте небо уже окрашивалось в светлые тона. Я ужасно хотела спать, а ещё ужасно не хотела отпускать Ряземского. Это я понимала, когда он держал меня за руку, подставив свое плечо, чтобы я могла немного подремать, а второй просто обнимал меня. Было так уютно и так спокойно.

— Ты когда домой? — поинтересовался он, когда такси притормозило у нужного здания.

— Завтра утром. У нас через, — я посмотрела на часики, — пять часов продолжение конференции. Главное не уснуть у всех на виду.

— Я не хотел, чтобы так получилось.

— Нет, спасибо, что дал мне немного развеяться, — я чмокнула его в губы. — Пока!

Выбралась быстро из такси, миновала холл, прежде забрав ключи, уже в номере пожалела о том, что сбежала. Не хватало его рядом. Ох не хватало.

Словно вторя моим мыслям, раздался стук в дверь. Сердце гулко бабахнуло в грудной клетке… Распахиваю, пропуская ЕГО вовнутрь. Сразу оказываюсь прижата к стене горячим мужским телом. Голова тут же отключается. Сама тянусь к его губам… Поцелуй получается нетерпеливый, требовательный. Он с лёгкостью подхватывает меня, я инстинктивно обвиваю ногами его талию. Дыхание сбивается, возбуждение накатывает волной, пока позволяю ему исследовать свое тело… Я хочу его, хочу прямо здесь и сейчас. Пока губы обжигает неконтролируемый поцелуй, владеющий нами, я инстинктивно шарю у него под пиджаком, ощущая некое удовлетворение от того, что могу наслаждаться им. Постанываю от того, как он умело пользуется своими руками, заставляя толпы мурашек проходить организованным парадом по телу. Грохот торшера, который мы сбиваем по пути к кровати, не контролируя свое поведение, немного приводит в себя.

— Мне пора. Я просто зашел попрощаться, — слышу приглушённый голос, который тоже пытается справиться со сбившимся дыханием.

— Черт! — выдыхаю и прячусь на его плече, продолжая обвивать шею.

— У меня самолёт через четыре часа.

— Понимаю.

— Я тебя встречу в аэропорту?

— Наверное, — я не знала, что говорить. Мыслям серьезным в голове сейчас места не было. Инстинкты сами сейчас принимали за нас решения в поведении.

Он запечатлел на моих губах ещё один поцелуй и ушел.

День тянулся бесконечно долго. Да, и тема была интересная, и, как я уже говорила, работу свою я любила. Но мысли все время возвращались к утреннему происшествию в моем номере. От этого я снова впадала в какую-то прострацию.

И если раньше меня бы волновало внимание со стороны Половцева, то сейчас оно раздражало.

В субботний вечер, когда я решила выспаться после ночных гуляний, он припёрся ко мне с бутылкой шампанского в номер.

— Я соскучился.

— Верю, но ответных чувств не испытываю.

— Сонь, разве мы не можем все заново начать?

— С женой и кучей любовниц? Конечно, нет! Я только освободилась от этой кабалы, а ты заново меня туда тянешь?

— Ну, да! Куда мне до владельцев заводов-пароходов, — не знаю, хотел ли он этим меня задеть, но эффекта ожидаемого это не произвело.

— Вот именно! Шампанское мне? — я выдрала бутылку у него из рук. — Спасибо! — и захлопнула перед носом дверь. Я ещё в прошлом году блела перед ним, как овца. А тут.

Времяпрепровождение с шампанским и лицом Миши по видеосвязи, чем не хороший вечер?

Вот только, обещанной встречи утром не случилось. На мои сообщения и звонки он не отвечал почему-то. Красивая сказка как-то очень быстро обрела серые тона. Так разве бывает?

6

Пятница #6

«ХОРОШО, ЧТО НЕ УСПЕЛА ПРИВЫКНУТЬ» — успокаивала я себя, глядя на входящие вызовы и сообщения. А ведь ждала. Как та идиотка ждала. В воскресенье и понедельник попробовала с ним связаться, но дальше навязывать себя у меня не хватило гордости. И сердце было не на месте. Почему-то я чётко ощущала, что что-то случилось. Возможно и не с ним. Или это я себя так успокаивала? И злилась ещё, что не могу с собой ничего поделать. И с ним тоже.

Вот почему женщины все такие дуры? Ещё пыталась показать, что я не как все. А на самом деле все гораздо проще! Куда бы не ткнул, везде есть какие-то отклонения. И нет бы переживать по поводу того, как там сейчас твои пациенты, которые такого в жизни навидались, что холодок по спине невольно пробегает, а ты тут убиваешь свои светлые мозги на какого-то напыщенного индюка с завышенной самооценкой. Все! Я зла! Я в ярости. И плевать, что сегодня снова эта злополучная пятница.

В обед в мой кабинет врывается Сашка с горящим взглядом. Ещё одна помешанная на работе особа. Вот за что уважаю безмерно своих родителей, они не пытались никогда навязать нам свою точку зрения. Мы сами выбирали то, чем хотим заниматься в жизни. Может, поэтому теперь работа была не каторгой, а чем-то сродни отдушины?

— Сонечка, ты должна меня спасти, — взмолилась сестра. После этого следовали сразу тысячи комплиментов по поводу моей неповторимости, моей доброты и великодушии. И этот раз не стал исключением.

— Ой, все! — отмахнулась я от этой зануды, наслушавшись вдоволь, как она меня любит и какая я самая лучшая. — Яви уже то, зачем явилась.

— Сходи сегодня со мной вечером на показ, — попросила она.

— Что за показ?

— Верона Рейн, а в простонародии Вероника Дедюшкина явит сегодня миру свою первую коллекцию вечернего платья.

— Ты же с ней в контрах.

— Ну, да! Она же восходящая звезда моды, а я черношвейка, которая делает всё, чтобы угодить клиенту, а не себе. Я хочу посмотреть, чем она лучше меня.

— А двойняш твой? — вспомнила я про Женьку.

— Кидала, каких поискать. Готовится к съемкам новой программы. Ты в курсе, что ей дали сорок минут эфирного времени?

— В курсе, конечно? Ты меня на столько темной считаешь?

— Просто ты после своей конференции, какая-то не совсем нормальная. Так что? Пойдем? Развеешься малость.

Развеяться, действительно, не мешало бы. Хватит думать о женской проблеме номер один и подумать о второй насыщенной — шмотье. Давно не была ни на каких модных показах.

Даже забыла насколько эпатажная публика собирается на подобных мероприятиях.

Клуб, где должно было пройти сие действо, был новым, ну и для пиара заведения та самая Верона выбрала именно его. Двухэтажное здание, где второй этаж занимают кафе и караоке-бар, на втором этаже находился ресторан азиатской кухни. Ну, сам клуб располагался на цокольном этаже. Я с детства не люблю подвалы, пусть даже такие шикарные. Атмосфера мрачноватая, все в темных тонах, плюс розовая вульгарная подсветка. Нет, определенно в это место я больше не сунусь, так как вызывало оно у меня какой-то дискомфорт. К выходу вела узкая лестница с железными перилами. В случае чего, там начнется давка. Блин, откуда у меня такие дурные мысли? Что за мания думать всегда о плохом?

— Слишком напыщенно, — огляделась Саша, делая собственный вывод, который, в принципе, был схож с моим.

— Слушай, а почему бы тебе не организовать собственный показ?

— Это деньги, это модели, это нужна коллекция.

— А чем тебе не угодили твои клиентки? Если переговорить, думаю, добрая половина из-за скидки на покупку согласиться продефилировать в собственном платье, — пришла неожиданная идея мне в голову.

— А что? Мне нравится! При чем концепция не в том, что хорошо платье может сидеть только на худенькие, но и размер «плюс» тоже может быть красив. Гениально, Сонь! Нам нужно чаще куда-нибудь выбираться.

Я сегодня тоже была одета нашей феечкой-крестной. Иногда она шила одежду и для себя, если хватало времени. Вот и принарядила меня в бархатный черный топ с рукавами три четверти и пышную гипюровую юбку черного цвета, где большую ее часть занимала вышивка, создавая эффект металлик. Если честно, чувствовала я себя сейчас богиней. Единственное, что я разучилась так долго находиться в туфлях на каблуке.

Публика здесь была разношёрстная: от мужчин в дорогих костюмах, до обычных хихикающих студенток в джинсах. Кто-то из них пришел «поохотиться», кто-то показать себя. Успокаивало, что Ряземского здесь не было. А то привычка у нас сталкиваться с ним в неподходящий момент, когда его совсем не ждёшь.

Мы заняли места у импровизированного подиума, чтобы «лучше выделит это убожество» — цитирую слова сестры. И как всегда не во время в сумочке завибрировал мобильный. Вот только вспомнила же!

Вопрос стал ребром: отвечать-не отвечать. Прям гамлетовская сцена. Я же вроде как обижена, и он меня игнорил все это время. Только я уже знала, что он не отстанет. Если этот человек втемяшил себе что-нибудь в голову, то точно не откажется просто так. Поэтому выход был только один. Мне нужно поскорее от него отделаться.

— Слушаю, Михаил Ильич, — тон постаралась сделать как можно более безразличным.

— Сонь, мы можем встретиться? — без приветствия поинтересовался он.

— Не сегодня. Я занята.

— Я только въезжаю в город. Сонь я все могу объяснить. Пожалуйста, — попросил он.

На сцене появилась высокая худенькая девушка, одетая во что-то очень экстравагантное, которой аплодировал весь зал.

— Уважаемы гости, я очень благодарна, что вы все сегодня здесь, на празднике, который будет моим восхождением, — совсем не скромно для такой неказистый внешности.

— Я же от тебя не отделаюсь, если откажусь? — уточнила я.

— Ну, да, — кажется, голос Ряземского немного повеселел. Хотелось бы верить, что причиной тому была именно я. После того, как я назвала адрес, Михаил отрапортовал, — через минут сорок буду на месте.

Разговор предстоит сложный. И если быть до конца откровенной, я должна была его послать на все четыре стороны. Но шанс есть у каждого. И если его объяснения меня устроят, то он его получит.

Пока не начался показ, нашла туалет, чтобы охладить под раковиной пылающие щеки. Вот так оно все бывает запутанно. Лучше бы сидела в детском саду и не пыталась взрослеть.

На подиуме появилась первая модель, являя миру произведение современной моды, которое в повседневной жизни точно не оденешь. И полетела вереница нарядов. Одни из них были неплохими, другие ….ну, просто я мало что понимаю в большой моде. Парочка платьев мне даже понравилась. Если бы не Саша, сидящая рядом, автора бы я точно похвалила.

Неожиданно со стороны служебных помещений потянуло дымом. Грёбаная проницательность. Можно было бы это принять за эффект, который должен сопровождать показ, если бы дым не начинал заполнять так быстро помещение и резать глаза.

По толпе, что присутствовала в зале, пробежали испуганные возгласы. И все начали покидать свои насиженные места, кидаясь к выходу. Чёрт! Из двери, за которой начался пожар, выскочил какой то паренёк, а за ним языки пламени, пожиравшие дерево, перекидывались на обшивку, а она в свою очередь плавилась, а не горела. Всего за пару минут, когда мы пытались протиснуться сквозь паникующую толпу, которая кинулась через узкий выход по высокой лестнице, огонь перебрался на потолок, который мог в любой момент рухнуть. Пожарная сигнализация не успела сработать, так как бессовестно все провода были съедены огнём.

Вы наблюдали когда-нибудь за обезумевшей толпой? Это страшное зрелище, когда люди становятся хуже животных. На моих глазах девочку модель, которая уже добралась до выхода, столкнул с лестницы мужик всё в том же дорогом костюме. Она как тряпичная кукла упала с двухметровой высоты на пол, попав под ноги других безумцев.

Сашка держала мою руку, с ужасом наблюдая за происходящим. Глаза слезились легкие задыхались. Я кинулась к девочке, которая сейчас находилась без сознания. Через две-три минуты она просто-напросто сгорит заживо. Я не могла себе этого позволить.

Как назло, окон, естественно, не было здесь. Туалет… По-моему, Там было что-то подобное. Моделька в моих руках застонала и открыла глаза.

— Идём! — потащила я Сашку и новую находку, которая начала истошно кашлять, еле передвигая ногами. Дверь в туалете закрывалась плотно. Дыма тут всё ещё не было и гореть здесь было почти ничему. Все стены и пол были отделанная кафелем, единственное, что кабинки были сделаны из пластика, и потолок затянут пленкой. А через несколько минут мы тут, конечно, можем изжарится, но есть шанс спастись через узкое окно под потолком.

До него было тяжело добраться, но на помощь пришла раковина, которая была установлена прямо у стены. Я забралась на неё, открыла форточку, пуская в помещение свежий воздух. Чёрт! Трижды чёрт! На окнах решетки с обратной стороны. На хрена, спрашивается? Ее я не выбью точно.

— Открывайте кран, обливайтесь. Если огонь дойдёт до двери, здесь точно будет жарко скомандовала я. Девчонки послушно начали мочить волосы, пока я пыталась словить связь. Внизу она и так была плохая, а тут ещё хуже. Окна выходили, видимо, на задний двор заведения, поэтому помощи ждать было неоткуда.

— И ткань мочите. Желательно придумайте что-то типа повязки продолжала я командовать — девочки смотрели на меня с такой надеждой — Тебя как зовут? — уточнила я у незнакомки.

— Надя, — представилась она.

— Ты как, Надюш? — по девчонке было видно, что ей больно. Голова разбита, а на лице и руках появлялись синяки. Но держалась она молодцом.

— Не сдамся, — улыбнулась на слабо.

— Это хорошо!

Так… Теперь думаем дальше. Кажется, Ряземский собирался к нам. Больше никто из знакомых не успеет. И судя по всему через минут десять он должен подъехать. А мы должны за это время попытаться не умереть.

— Саш, дай телефон, — попросила я. Сестра сует мне новенький iPhone, который купила себе совсем недавно. Чтобы не потерять с ним связь, набираю сообщение: «Миша, мы с другой стороны здания. На окнах решётки. Здесь пожар. Помоги. Соня».

Швыряю его подальше на асфальт.

— Блин — возмущается Саша.

— Если ты умрёшь, он тебе не понадобится.

Свой держу у решетки, чтобы если поймаю связь, попытаться позвонить.

В помещение начинает пробираться дым. Становится жарче, это единственное окно, не спасает. Видимо, огонь добрался до двери.

— Надо дверь облить — задумываюсь, пытаясь понять, как это сделать.

— Туалетные урна — выдает девочка, погружаясь потихоньку в себя.

А это и правда идея. Бумагу на пол в кабинках, набираем воды в кран. Дверь от воды начинает шипеть, подавая новую порцию едкого дыма. Ещё раз. Это по крайней мере спасает на некоторое время.

Сидим на полу все втроём, дожидаясь помощь. Где-то вдалеке слышны сирены скорой и пожарных. Должно было дойти сообщение. Должно!

Снаружи слышится какой-то грохот, который врывается в вой сирен и голоса. Визг тормозов. Снова начинает гореть, вернее уже тлеть дверь. Через решётки появляется лицо Миши. Господи, я ещё никогда не было ему так рада.

— Живы?

— Пока да!

— Я сейчас, — он исчезает, возвращается уже с тросом, который перекидывает через прутья. — Отойдите немного, — предупреждает.

Снова слышится скрежет колес, и решётка под напором вылетает, как пробка из бутылки.

— Поднимайтесь, — говорю своим спутницам. С трудом, преодолевая боль, девочка-Надя встает, опираясь на нас с Сашей. И небольшое помещение полностью наполняется темным дымом. Голова кружится и я понимаю, что начинаю отключаться.

— Дыши, — доносится до моего сознания Сашкин голос. Хватаю ртом воздух, который заполняет лёгкие и с облегчением понимаю, что нахожусь на улице. Я лежу на асфальте, надомной заплаканное лицо Саши. Оно измазано косметикой и сажей.

— Где Надя, — интересуюсь.

— Миша отнёс ее к скорым. Тебе тоже надо, — но я отрицательно качаю головой. — Ты меня напугала, — снова заливается слезами.

— Дура! Хватит плакать, — я попыталась поднять голову, но она гудит. Во рту все ещё чувствуется привкус гари. И всё же я счастлива, что мы не остались там.

Из окна, где мы только что были, валил горячий дым, смешиваясь с ярким пламенем. Всё же там было чему гореть.

-Холодно — поежилась я. Ну, да, мы мокрые на асфальте, на календаре осень, уже ночь и температура явно не самая высокая. Сестра попыталась меня согреть своих объятиях, хотя саму всю колотило. То ли от холода, то ли от стресса.

-Я родителям позвонила, сказала что мы сразу выбрались. И не смей меня выдавать. Я удивляюсь, как твой Миша не раздавил мой телефон.

— А мой остался внутри, и сумочка твоя с ключами от машины.

— Ну ничего, возьму запасные, приеду завтра заберу её.

— Как ты? Надо мной появился Ряземский.

— Всё хорошо! Спасибо тебе, Миш! — он помог мне подняться. — Отвезёшь нас домой?

— Конечно!

Ехали в полном молчании, оставляя за спиной страшную картину мини-катастрофы. Я размышляла о том, что могла бы сейчас просто-напросто задохнуться в том туалете, если бы не ответила на Мишин звонок. Как порой бывает непредсказуема жизнь. Простое стечение обстоятельств. Пропустил поворот, опоздал на минуту, забыл дома ключи. И всегда эти моменты становятся роковыми. Возможно, мы даже и не знаем об этом, что тот же телефонный звонок может просто спасти тебе жизнь.

— Поверни здесь, — указала Саша на ближайший перекресток.

— Домой не едешь? — поинтересовалась я.

— Нет. Навещу квартиру бывшего мужа. Приведу себя в порядок. А то папа прибьёт меня за то, что я соврала. Ты со мной?

— Я привезу ее попозже, — заявил Ряземский. Ах да! Мы же договорились с ним поговорить. Но я совсем сейчас не была на это настроена.

Автомобиль двигался по ночному городу снова в полной тишине. Я пристроилась на сидении, свернувшись калачиком. Несмотря на то, что в салоне было тепло, меня морозило. Видимо, лежание на холодном асфальте давало свои плоды.

— Тебе нужна теплая ванна, — заявил Ряземский.

— И, если честно, вещи сменить тоже не помешало бы.

— Я хотел все объяснить — начал вдруг он.

— Миш, может не надо? Знаешь, до того момента, как ты позвонил, я очень хотела услышать объяснения, а сейчас понимаю, что они совсем ни к чему. Я не думаю, что из-за пустяка ты стал бы пропадать. Или ты испугался?

— Нет. Я скучал. Но мне было вообще ни до чего. Второй пожар за неделю.

— И все же ты решил объяснить, — усмехнулась я. — Рассказывай! Женщина должна знать, что происходит с мужчиной, который ей нравится.

— Давай сейчас сядем за ужином и поговорим, — предложил он.

— Но прежде мне нужно вымыть себя, — напомнила я.

— Ну, а я в это время еды закажу.

В этом дворе я уже была, и подъезд был знаком, и лифт, и даже квартира.

Только в ярком освещении я заметила, что на руке у Ряземского небольшой, но глубокий ожог.

— Ты когда это успел?

— Когда за тобой спускался. Твоя сестра не могла тебя сама вытащить. А там пришлось тебя от падающей двери защищать, которая сгорела со стороны навесов.

— Прости — выдохнула я, обнимая его за талию. Когда его теплые руки обвили меня и прижали теснее к сильному мужскому телу, я поняла, что начинаю плакать. Глаза на этот раз щипало не из-за дыма. Наверное, так и поступают женщины, когда рядом с ним сильные мужчины, когда чувствуют, что защищены, когда весь пережитый стресс должен вылиться наружу.

— Ты чего, Сонечка? — поцеловал он меня в макушку. Я просто пожала плечами, не в силах ничего ответить. — Эх женщины! — вздохнул Миша, задирая моё лицо, обхватив пальцами подбородок.

Едва его губы коснулись моих, я почувствовала некое облегчение. Несмелый вроде поцелуй вызвал во мне столько эмоций, что голова закружилась. Я инстинктивно полезла под его рубашку, ощущая твердое тело, которое сейчас может принадлежать мне. Пальцы уже прокладывали дорожку вверх, когда в животе бабочки начали пляски, заставляя моё тело стремиться вперёд, вдавиться сильнее, насладиться этим моментом.

Я не заметила, как на мне не оказалось топа, а пропитанная дымом юбка улетела куда-то в сторону, пока мы добирались до единственного близкого места, где можно принять вертикальное положение.

Ряземский почти рычал, покусывая мои губы и блуждая по кружеву нижнего белья, которое ему сейчас мешало. Всё происходило стремительно, словно кто-то из нас мог передумать в этот момент. Но если честно, останови меня сейчас, я бы все равно не смогла бросить это занятие, которое мне доставляло неимоверное удовольствие.

Его губы спустились ниже, густая борода приятно щекотала кожу, заставляя меня кричать от удовольствия. В этот момент почему-то я чувствовала все острее, я плавилась под его нетерпеливым поцелуями и немного грубоватыми ласками. И едва мы поймали один ритм, двигаясь в первобытном танце мужского женского, моё тело вдруг ощутило неповторимый дар. При этом мозг отключился и дальше… дальше были ощущения, которые тяжело описать словами. Тело наполнилось томительной дрожью, хотелось кричать, что, собственно я и делала. Я доктор, я знаю, что в этот момент происходит с организмом, но так же я знаю, что это никогда не передать словами. Я даже не поняла, приходя в себя, в какой момент это же самое произошло и с Мишей.

Мы оба тяжело дышали, расположившись на диване в гостиной. Я с удовольствием поглаживала его спину, выдыхала его запах. Даже вонючая гарь не могла его перебить.

— Если это твой способ успокоить меня, я готова плакать по нескольку раз на день, — произнесла, улыбаясь сама не понимая чему.

— Не обязательно плакать, просто скажи, — он поцеловал меня, уже более смело и как-то даже по-собственически.

— О, нет, — оттолкнула я его. — Я сначала в душ, а уж потом чистую и красивую позволю тебе себя целовать.

— Сколько захочу?

— Пока не настанет время тебе уезжать, — пообещала я.

7

Следующий день никак не хотел меня впускать в себя. Я проспала почти до обеда, пока Ряземский ждал моего пробуждения, слоняюсь по квартире. Вчера мы долго сидели на кухне, ведя неспешный разговор. Он делился накопившимся, пытался извиниться и объяснить, почему не смог связаться со мной.

— У нас произошла авария. Взорвалось оборудование от перенапряжения. Двое человек погибло в пожаре, который тут же начался, трое оказались в больнице в тяжёлом состоянии. Это за собой повлекло последствия. Прокурорская проверка, проверка техники безопасности, санитарная. В общем, на меня спустили всех собак. Понимаешь в чем дело? Есть люди, которым не нравится, что я стал на руководящий пост.

— Ну, это не удивительно. Я даже смутно не могу представить, какие там деньги крутятся.

— Ты права, большие. Долго отбивался, отписывался, организовывал похороны. А в четверг, когда стало понятно, что мне предъявлять нечего, оставили в покое. А я просто проспал целые сутки. Да, я мужчина, я должен был найти способ с тобой связаться, должен был найти время. Но извини, меня это просто выбило из колеи. И ты не представляешь, какой ужас я испытал, когда ты написала про пожар.

— Сейчас все позади. Мы живы. Я тебя не обвиняю. Давай, я твою рану обработаю, — я не знала, что сказать в ответ, и как реагировать или поступать. Ведь по сути мы всего семь раз сталкивались. Мы не знали друг от друга ровным счётом ничего, кроме поверхностных фактов. И всё же, к нему меня тянуло. Иногда было такое ощущение, что мы знакомы уже добрую сотню лет. Он как-то так легко вплетался в мою жизнь, как-то просто вписывался в неё, словно гонщик в крутой поворот.

-Мне даже стыдно, что я на тебя злилась, — заявила я. — Обещай, если вдруг что-то случится у тебя серьёзное, ты мне дашь знать.

— Хорошо, — он притягивает меня к себе, заключается в крепкие медвежьи объятия. — Где ты раньше была такая понимающая, интересующаяся моими делами, заботливая?..

Домой я попала только в воскресенье рано утром всё в той же Сашкиной юбке, которую смогла привести в порядок, и заправленной в неё мужской футболке. Палево, как сказала бы Васька.

— Михаил? — поинтересовалась Женька, которая в это время единственная застала меня врасплох, пока весь дом еще спал.

— Да, — скрывать не стала. Даже глупая улыбка появилась на лице.

— Я рада за тебя, — она сделала глоток чая из большой кружки. — А у меня жопа.

— Если ты о фигуре, то поверь, у тебя ее почти нет, а если о делах, то с этого момента поподробнее.

— Варькин папашка объявился. Теперь он будет играть здесь.

— Да, засада! Давай, переоденусь и поболтаем, — предложила я, ныряя в комнату. Женька последовала за мной, изливать душу. А там, как оказалось, засада полная. И проблема была в том, что Женька у нас была однолюбом.

В четверг поздно вечером, когда я уже выходила с работы Миша (что немаловажно, уже совсем не Ряземский) сделал мне сюрприз своим появлением. Иду я вся такая уставшая, еле волоча ноги, а у меня перед глазами появляется большой красивый букет. Не скажу, что являюсь любительницей цветов, но всё равно было очень приятно.

Он уже по-хозяйски обнимает и целует, и неважно, что пойдут на работе сплетни и домыслы, а я стою и плавлюсь, как свечка на тортике.

— Поужинаем?

— А может, закажем пиццу, а сами домой? — предлагаю свой вариант.

— Сонечка, ты в курсе, что ты идеальная женщина?

— Конечно! Ты мне только что в этом признался.

А дома фильм в объятиях друг друга, неспешный разговор и бонусное дополнение, сносящее крышу в виде секса. Хотя секс это или занятие любовью, мы пока это не обсуждали.

И не важно, что завтра вставать на рассвете. Мне нужно успеть домой, сделать пробежку, переодеться. А он на пороге со словами: «Тебе нужно хоть что-то сюда перевезти».

— Давай, пока обойдёмся зубной щеткой.

— Ну это уже начало.

Не знаю, не хотелось мне торопиться, мне нравились эти отношения, мне нравилось то, что происходит сейчас. И даже это не позволило сработать сигнальной лампочке в голове. А ведь он явно что-то задумал.

Пятница #6

Конечно, персонал нашел новую тему для промывания мне костей. Изначально, подливала масло в огонь действующая любовница Половцева, о том что я совсем не на своём месте. Проигнорировала, конечно. И даже не пыталась выяснить с ней отношения. Всё утихло, всем надоело. Ну, теперь Ряземский дал повод. А особо услужливые не забудут намекнуть на то, что попала я на свое место через постель или по блату. Но мне было не до этого. С самого утра по просьбе Миши мне предстояло идти на поклон к Маникяну, чтобы отпроситься со второй половины дня.

— Личную жизнь строишь, Софья Михайловна? — вздохнул он.

— Ну, не в девках же мне сидеть всю жизнь. Я ребеночка хочу. Я хочу любить, хочу чтобы меня любили. И дом полная чаша. И чтобы жены бывшие и дети от первых браков не мешали.

— Какая ты, однако, злая.

— Нет у меня пока причины быть доброй.

— Ладно, иди куда там собралась, — махнул Гриша рукой. — Но на свадьбу приглашения жду в первую очередь.

Ох знала бы я насколько эти слова были пророческими.

Мне было велено собрать с собой тёплые и удобные вещи на два дня.

— И куда мы?

— Туда, где не ловит связь и нет людей.

— Я всегда подозревала, что в тебе есть задатки маньяка.

— Не просто маньяка, а сексуального… Я же секси?

— Ты невыносим, — закатываю глаза. — И этот человек руководит четырьмя тысячами людей. Кому рассказать не поверят.

— Не успеешь. Отвезу тебя в глушь и буду там любить до конца дней своих. Как вариант?

— Совсем не вариант! — сморщила я носик. — Я без современных технологий пропаду.

— Со временем привыкнешь. Напишешь какую-нибудь философскую книгу, поймёшь, что я самый лучший мужчина на Земле.

— Ну, да, когда выбора совсем нет, невольно поверишь в это, — захихикала я.

— Я к ней со всей душой…Злая ты, Сонечка!

— Ну, так задобри меня, Мишенька.

— Вот всем вам женщинам только одно от нас бедных мужчин нужно, — сделал он обиженную моську.

— Вот, если честно, Ряземский, ты мне изначально показался более вменяемым человеком, — не могла я налюбоваться на этого великовозрастного ребенка. — И на кой черт я с тобой связалась? Вроде крещенная.

— Зато со мной весело, — заявил он, притягивая меня к себе. — А ещё тебе нравится, когда я тебя целую, — и ведь прав, гад. И даже на деле это доказал, соблазняющие покусывая мои губы. А я уже плыла, цепляясь за реальность.

— Ладно, — оторвался Миша от процесса. — Нам пора. Путь не близкий.

Собралась ещё ранним утром, только потом пошла к начальнику. Я не фанат сбегает с работы, Но тут обстоятельства, которые сейчас живут в моей голове. Мне никогда не сносило крышу от любви. Да и кому было охото связываться с Джеком Потрошителем?! Ну и возраст уже был не тот. Но сейчас было как-то по-другому. Всё было по-другому. Вплоть до того, что я готова была сбежать с любимой работы, и ехать почти пять часов в неизвестном направлении, полусонная, свернувшись на сидении большого внедорожника. А он непонятно откуда взялся, потому что до этого Ряземский, а нет, Миша, ездил на другом автомобиле. Проснулась, когда мы уже въехали в какой-то городок, минуя главную улицу.

Что он небольшой, поняла по движению в нём: дорога хоть и однополосная, и не сильно загружена, тротуары не забиты бегущими непонятно куда людьми. Благодать!

— Приехали? — открыла глаза, сонно потерла их пальцами.

— Почти! Ещё минут пятнадцать. Потерпишь, сурок?

— Мне должно быть стыдно, конечно, но пофиг! Я впервые за долгое время выспалась, хоть в неудобной позе. Я хоть не храплю?

— О, у меня даже уши немного заложило.

— Дурак! Что-то Я проголодалась, — из сумки достала соленый крекер, который брала с собой в дорогу.

— Не перебивай аппетит. Мы скоро будем ужинать.

— Я и ужин съем, — заснула я в рот бедную печенюшку.

Из города мы свернули на асфальтированную дорогу, которая вела к небольшому пригородному поселку. Причём, кажется, не самому бедному, учитывая размеры и размах домов.

Ну, Миша свернул более скромному особнячку в два этажа, который был срублен из дерева. Он был, может, и небольшой, но как-то сразу выделялся на общем фоне своей добротностью. Окружён он был кованым забором, причём никакой охраны здесь не было.

Миша спокойно открыл ворота и въехал на территорию ухоженного дворика. На крыльцо тут же вышел мужчина, который выглядел чуть старше него, и даже издалека они немного походили друг на друга. А за ним сразу выскочили двое детишек, которым было не больше семи-восьми лет. С кличем: «Дядя Мишаааа!» они бросились к машине.

— Вот теперь приехали, — заявил Ряземский, выходя из железного укрытия. Я последовала его примеру.

Девочка тут же повисла на дядиной шее, за ней последовал и белобрысый мальчик. А уж потом он поприветствовал мужчину.

— Знакомитесь. Софья, Алексей. Лёша мой старший брат. Софья… со статусом мы ещё не определились, но мне приятно думать, что моя девушка, — я пожала руку Лёше, бросив дежурные фразы. Вблизи он уже не был так похож, но всё же что-то общее в них было. И он мне уже нравился своим внутренним спокойствием и миролюбием. Конечно, я была немножко в шоке, потому что не ожидала того, что мы поедем знакомится с родственниками. Если честно, сейчас даже была готова накинуться на младшего брата с кулаками. Но я же девочка воспитанная, оставила это всё на потом, чтобы не шокировать, возможно, будущую родню.

— А где Алина? — мы вошли в дом, который внутри оказался таким же крепким и добротным, как и снаружи.

— Мелкого кормит. Проходите, чувствуйте себя как дома. Где комната ты знаешь, а то у меня мясо сгорит. Попозже поболтаем. Ужин через полчаса.

С улицы доносились аппетитные запахи, которые заставляли мой желудок недовольно урчать. Мол, тут мясо, а ты травила меня крекерами.

— Ты почему не сказал?

— А это что-то бы изменило?

— Я не готова знакомиться с твоими родными, — злилась я.

— А то, что со своими родственниками ты меня познакомила чуть ли не в первый день, это ничего? Шах и мат, детка!

Шах — сначала он целует меня в лоб — и мат — поцелуй пришелся в нос.

— Я знаю почему ты до сих пор не женат, — если честно я совсем немного после этого остыла, но отстаивать свою правоту не перестала. — Ты ребёнок. Причём самый настоящий ребёнок.

— Вверяю тебе полные бразды правления для воспитания меня, — хохотал он. Вот как тут можно серьёзно поговорить?

Когда мы спустились к ужину, внизу нас ждала ещё большая компания.

Кроме главы семьи и двух белобрысых малых, за столом была статная женщина которую мне представили, как хозяйку дома Алину. Их дочь двенадцать лет от роду. А вот младшенькому, лежащему неподалеку в люльке было всего два месяца. Маленький карапуз всё время кряхтел, размахивая пухленькими ручками и ножками, пытаясь что-то словить. Какой же он был милый! Мне даже после ужина, который готовил хозяин дома, было позволено взять его на руки. Не хозяина, конечно, а малыша.

Не знаю, даже несмотря на то, что находилось в доме чужих людей, чувствовала я себя очень уютно и комфортно. И когда Илейку держала на руках, тоже что-то сжалось внутри. Хотелось, до жути хотелось, чтобы было у меня также. Может, не современная я совсем?

— На пятый заход не собираетесь? — поинтересовался Миша.

— О, нет! И так, кажется, перебор, — конечно, Алина шутила, но я даже не могла себе представить, как это тяжело, когда у тебя четверо.

— Я не вижу ничего плохого в большой семье. У меня с младшей сестрой разница в двенадцать лет тоже, — поделилась я.

— Вас двое? — уточнила Алина.

— Пятеро! Пятеро сестер. Только не жалейте моего папу, — расплылась я в улыбке, ожидая дальнейших восклицаний.

— Ох, даже не собирались. Мне кажется, он счастливчик, — заявил Лёша.

— Это точно! — я качала на руках Илью, который, кажется, уже засыпал

— И все же тут с тремя женщинами в доме бывает хочется застрелиться.

— А у него их семь, — ответила я.

— Вот, тебе, Лёш, точно нужно познакомиться с Сониным папой, — хмыкнула Алина, — возьмёшь пару уроков самоконтроля.

— Не устала? — указал Миша на племянника, посапываюшего на моих руках

— Нет, — покачала я отрицательно головой, продолжая убаюкивать малыша. Кажется ему у меня нравилось. А вот Мишин взгляд приводил меня в недоумении. Он как-то странно смотрел, с каким-то завораживающе-умиротворенным выражением лица. И глаза такие сверкающие.

— Будешь вина? — предложила Алина, когда дети все разбрелись по комнатам, а мужчины возились во дворе со своими мальчиковскими игрушками в виде рыбацких снастей. Не подумала бы, что Миша любит рыбалку.

— А тебе можно? — уточнила я. Не одной же пить.

— Немного можно!

Мы расположились на кухне, наблюдая в огромное окно за Ряземскими, которые, кажется, нас даже не замечали. А нет, Миша иногда посматривал в нашу сторону, сверкая белозубой улыбкой.

— Знаешь, — начала Алина, — когда-то в молодости, когда я ещё была молоденькой глупой студенткой, за мной начали ухаживать два парня. Я была в замешательстве. Первый красив, опасен, дерзок. По нему с ума сходила половина девчонок нашего общежития. Второй какой-то несуразный, спокойная, как слон. Кровь закипала, молодость естественно отдавала предпочтение первому варианту. А этот второй мне заявил как-то: «Всё равно ты в нем разочаруешься», и ждал. Месяц, два, три. И однажды в студеную зимнюю пору, когда у нас на трассе сломался автобус, который вез меня из дома, я набрала первый вариант. Он сонным голосом ответил, что машина у него не заводится. А вот второй переполошился не на шутку. А вместе с этим поднял и половину города, буквально выгнал к нам техничку, нашёл где-то машину, так как свою ещё не имел, которая согласилась ехать в минус двадцать семь непонятно куда. Только не спрашивай, что я в такую погоду делала в дороге. Притащил меня к себе в комнату в общежитии, договорившись с вахтёршей. Заставил выпить водки, что я вообще никогда не делала, а он объяснил, что это для того чтобы согреться. Попарил мне ноги, укутал во все имеющиеся одеяла. А сам ушел спать к другу. Ещё бегал всю ночь проверять, нет ли у меня температуры, так как я очень сильно замерла.

— Я даже знаю кто это был, — улыбнулась, допивая бокал.

— Они все такие. Воспитанные так. Не знаю, даже порой обижает, когда он на себя берёт много, где-то командует. А потом думаю, радуйся дура, мужик сам проявляет инициативу, его не надо подгонять. Пусть себе хозяиничает, а ты посиди попей чаю.

— Ты это сейчас типа рекламой занимаешься?

— Конечно! Миша ещё ни одну девушку не знакомил с родными.

— А как же первая любовь? Разбитое сердце?

— Ну, в семье я уже пятнадцать лет, и такого не замечала. Не скажу, что он к женщинам относится потребительски. Но если она не против, то почему бы и нет? Он просто хороший психолог, и в людях хорошо разбирается. Вот от этого и не женился ещё.

— Тебе осталось ещё плакатом размахивать в поддержку младшенького Ряземского, — рассмеялась я.

— Через годик, по-моему, так и придётся, — хихикнула Алина.

Мы ещё немного поболтали, переходя к теме детей и разошлись по комнатам, когда удовлетворенные братья вошли в дом.

Едва мы оказались за закрытой дверью, я не удержалась, схватив его за полы толстовки, притянув к себе. Весь вечер хотела это сделать, так как днём у него получилось меня немного раздразнить. Поцелуй получился дерзкий, сладкий, заставляющий стаскивать друг с друга одежду. Заставляющий разум включаться на полувдохе. Заставляющий сдерживать рвущиеся из груди крики, чтобы не напугать родственников. Заставляющий впиваться в кожу пальцами, оставляя на ней отметины. Заставляющий требовать новую порцию удовольствия. Заставляющий просто отключится после всего случившегося в сильных руках, вдыхать уже знакомый родной запах и чувствовать себя счастливой.

И даже после такого с утра смогла подняться для пробежки, чувствуя себя абсолютно отдохнувшей. К вечеру обещали дождь, а пока в лучах восходящего солнца, я летела навстречу новому дню. Конечно, тёплую постельку, где спал Миша, покидать не хотела, но уж лучше полчасика поскучать.

А когда его так много стало в моей жизни? В какой момент? Хитро, маленькими шажочками он проникал моё сознание. И также заставлял меня верить себе. Так иногда бывает, наверное. Может это и есть то, что называется правильно?

— Где ты была? — прохрипел Ряземский, открыв один глаз.

-Бегала!

— Странно, но футболка сухая и совсем не пахнет, — процитировал он известную старую рекламу.

— Потому что по ночам из меня соки выжимает какой-то непонятный мужик, — хихикнула, скрываясь за дверьми ванной. Только после душа смогла вернуться под теплый бочок.

Здесь дышалось по-другому вроде у нас город не такой уж и большой, а разница чувствовалась колоссальная. Даже рыбачить меня за полдня научили. А я потом скакала радостной ланью вокруг барбекюшницы, когда Лёша готовил мой улов. Ещё что-то про Мишу говорила с его детскими замашками.

А ещё мне нравилось наблюдать за его возней с племянниками. Ещё три наши встречи назад я бы ему боялась доверять невинное дитя, а оказывается, что даже с двухмесячным карапузом он управлялся с большой лёгкостью. Ну, скажите мне, где выпускают таких идеальных? Или они эксклюзивны и вручаются только поштучно одной из счастливиц, что выбрал какой-то пухленький мужичок, доставший ее имя из лотерейного барабана? И даже не верится, что на этот раз там было написано моё.

Возвращались домой ранним воскресным утром, чтобы Миша успел на свою работу. Как-то тяжело было покидать этот теплый дом.

Мне ещё предстояло немного отоспаться. Была, конечно, такая возможность и по дороге, но я старалась не упускать случая поговорить с ним, ещё немного побыть в его компании.

— Слушай, Сонь, — он даже замялся, начиная говорить. Мы уже подъехали к моему дому. Лучше бы он этого не делал… я чувствовала, что он что-то обдумывал все это время, но тщательно старалась отогнать от себя эти мысли. Нет, он не посмеет все испортить. Это же Миша. МОЙ Миша…

— Что такое? — уставилась я на него.

— Я тут подумал…В общем. Выйдешь за меня?

— Ты сейчас говоришь о свадьбе?

— Именно. Ты только не делай поспешных решений.

— Миш, мы с тобой знакомы всего полтора месяца. Какая свадьба?

— Иногда и этого времени достаточно, чтобы понять, что это именно тот человек, который тебе нужен. Давай сделаем так, ты в шоке, я понимаю. Сам тоже нахожусь в какой-то прострации, одолеваемый желаем затащить тебя в ЗАГС, нарожать с тобой детишек. Ты просто возьмёшь время подумать.

— Это не честно, Ряземский. Я не хочу тебя обидеть, но и потерять не хочу.

— Сонечка, ПОДУМАТЬ! Для себя я все решил, теперь выбор за тобой.

И укатил, оставив меня с кучей вопросов в голове и с колотящимся от волнения сердцем. Чертов Ряземский!

8

Почему я злилась? Не знаю. Так все запутанно в моей голове. С одной стороны мне казалось, что Ряземский все испортил. Для предложения было ещё слишком рано. Все не так, как хотелось бы мне. Да и вообще…любая нормальная девушка на моем месте визжала бы от восторга, когда ТАКОЙ мужчина сделал бы ей предложение и незамедлительно бы дала положительный ответ. Дело было в том, что я была не очень нормальной. Это все не укладывалось в моей голове.

С другой — я сходила с ума от одной мысли, что все закончилось. Я скучала. Сама же не отвечала на звонки, придумывая глупые отправления и скучала, пуская скупую слезу по ночам. Идиотка!

Вот таких два страшных зверя таились во мне, не давая контролировать свои действия.

— Дура! Я бы на твоём месте даже не думала, — заявила Нина на мой рассказ о случившемся. Не могла я не поделиться этим.

— А кто мне на прошлой неделе заявлял, что он возможно маньяк. Запрет меня в подвале и будет держать. Или тиран какой-нибудь.

— И ты меня так взяла и послушала. А сейчас вдруг одумалась, — махнула она на меня рукой.

— Не начинай! — зарычала я, устало взирая в потолок. — И так мозг разрывается. Слушай, а давай завтра после работы сразу махнем к тебе на дачу. Ты, кажется, собиралась салатик крутить. А погода, сама видишь, портиться, — указала я на забрызганное каплями дождя, окно.

— Сбежать хочешь? Ну-ну! От себя все равно не сбежишь.

— А я попробую.

— Хорошо! Едем на дачу!

Пока вечером в четверг собирала снова вещи, Ряземский предпринял несколько попыток связаться со мной. Но я снова соврала, что занята.

«Хорошо! Я завтра приеду, и тогда ты не сможешь сбежать от разговора», — это заявление меня снова испугало. Все эти дни я чувствовала себя не в своей тарелке.

Блин, почему все проблемы из-за мужиков? Сначала Половцев, потом Ряземский. Было ли вообще такое время, когда мужской пол давал мне нормально жить? В садике был противный Ярик, который все время обижал. Я даже из-за него не хотела туда ходить, пока папа не показал один действенный прием. После родителей вызывали на разговор.

В школе был ещё один козел из параллельного класса. Все одиннадцать лет он пытался издеваться надо мной и, кажется, ему нравилось, что я даю отпор. А на выпускном мы чуть не переспали. Вот оказывается, как бывает. Это он после стольких моих нервотрепок должен был на мне жениться, а не этот противный Ряземский. Аааааа! Снова он!

— Как там Миша? — я как раз писала ему сообщение, что завтра мы увидеться не сможем, когда на кухне появилась мама.

— И ты туда же? Не знаю. Надеюсь, что хорошо!

— Вы поругались?

— Нет, — вздохнула я тяжело. — Все гораздо хуже. Он мне сделал предложение и дал время, чтобы я подумала.

— Впечатляет! Но судя по твоему голосу, к свадьбе готовиться нам рано.

— Мам, какая свадьба? Мы знакомы всего полтора месяца.

— Чаю? Или чего покрепче? — это означало, что у нас будет долгий разговор. — О! У нас есть коньяк! — залезла она в шкаф, опередив мой ответ.

— Мы с твоим папой познакомились совершенно случайно. Он просто подвёз меня домой, а выяснилось, что у нас много общих знакомых.

— Мам, эта история нам известна. Просто не пойму, к чему ты ведёшь.

— Есть ещё одна. Более подробная и развернутая. Мы просто с папой договорились, что забудем об этом, — мама разлила по бокалам жидкость чайного цвета. — А прежде обещай мне, что не будешь рассказывать об этом кому-либо.

— Боже, какие тайны мадридского двора.

— Я серьёзно, Софья!

— Хорошо! Обещаю! — алкоголь уже разливался по венам, заставляя голову немного кружиться.

— Я была первокурсницей, когда познакомилась с Игорем. Он был старше меня, четыре года, как окончил ВУЗ. У нас закрутился роман. Он красиво ухаживал, а я дура развесила уши и чуть ли в рот ему не заглядывала. Наши отношения длились год. Вплоть до того, пока я не узнала, что беременна.

— Но ты меня ведь в двадцать один родила.

— Да! Сейчас все расскажу. Он мне всунул деньги и отправил на аборт. Я тогда была на все согласна, лишь бы не стать позором семьи. Папа военный, мама учитель. Они бы меня просто прибили. А в больнице заявляют, что у меня есть выбор, ибо риск остаться бесплодной очень высок. Что бы ты сделала на моем месте?

— Оставила ребенка.

— Вот и я то же самое сделала. Миша начал за мной ухаживать как раз. Я знала, что нравлюсь ему. Ну, я во всём и призналась, чтобы не тешил себя ложными надеждами. А он дурень полетел к Игорю, мол, сделал ребенка, женись. А тот бы, может, и рад, но уже штамп в паспорте имеется и супруга законная и ребенок двухгодичный. И папа твой пришел ко мне с предложением пожениться. Он хотел меня спасти.

— М-да, это в папином духе, — вставляла я свои реплики.

— Я, конечно, согласилась. Дедушка принял его очень воодушевленно. Тем более, парень серьезный, а главное, служивший. Но незадолго до свадьбы, припёрся Игорь. Потрепал мне нервы тем, что безумно меня любит и хочет участвовать в жизни ребенка, но жена знать не должна. Договорились до того, что я с выкидышем попала в больницу, он в травму, а Мишу загребли за нанесение тяжких телесных. Но, я уже говорила, что дедушке он нравился, поэтому сослали Богатырёва подальше, сменив арест на принудительные работы на Кавказе. Он работал в ресторане, при этом поступил там в кулинарный техникум. Сначала мы писали друг другу письма, затем они стали приходить все реже и реже. Как сейчас помню слова своей мамы. Помнишь ее коронную стойку? Руки в бока, взгляд, как у коршуна. «Дура ты! Ты понимаешь, что упускаешь мужчину, который для тебя горы свернёт, если ты об этом попросишь? Носом воротишь. Прост для тебя. Пока ты тут сидишь, он другую, порасторопнее найдет, а ты так и останешься дожидаться принца». По сути, мы с ним были знакомы всего два месяца, стеснялись друг друга. Просидела, подумала, постаралась разобраться а себе, понимая, что скучаю. Собрала вещи и поехала через полстраны к нему. А там и правда уже появилась девушка, которую ему активно сватали, и друзей целый ворох. Приехала Танюша, чемодан на пол, друзей по домам разогнала, а ему заявила: «Либо ты со мной добровольно, либо я тебя заставлю себя полюбить». Женились спустя три дня, как говориться «по блату». И знаешь, ни разу не пожалела о своем решении. Да, с ним сложно, он не простой человек, свои тараканы, но они уже родные.

— Сюжет типичной мелодрамы для РТР.

— В жизни такое бывает. И «долго и счастливо» тоже, как оказалось бывает. Поэтому подумай, сможешь ли ты найти лучше?

— Нет.

— А семью с ним себе представляешь?

— Я даже образец ее увидела на выходных. Просто мне страшно. А вдруг не получится.

— А ты пробовала?

И выплюнули меня снова в раздумья. И до конца следующего дня, решение мной было принято, но я все равно решила сбежать.

* * *
Она снова не брала трубку. Михаил тяжело вздохнул, направляя внедорожник по просёлочной дороге, ведущей к дачному поселку. Уже смеркалось. Дождь вроде успокоился, но оставил за собой грязь, которая летела из под колес.

Он уже десять раз пожалел, что решил сделать ей предложение. Соня всю неделю избегала разговоров с ним, хотя он не собирался давить.

Как так получилось, что эта сумасшедшая стала на столько дорога? И ведь ни одна до этого не вызывала желание пойти в ЗАГС.

А Соня спряталась. Он этого ожидал, хотел словить ее раньше, но снова дела, которые теперь заставили его переться чёрт знает куда за ней. Ещё и в город мчался, сломя голову.

Да, он мог бы жить в уютной квартире, а не ютиться в комнате в доме у своего помощника. Живя в Москве, он больше тратил времени на дорогу до работы, но предпочитал сейчас стать его повелителем. За этот час, он успевал сделать ещё кучу дел, да и вечером не нужно было ехать далеко. В вопросе времени Ряземский был ужасно экономичен.

— Тут поверни! Вон домик светиться, — оповестила девушка, сидящая рядом.

Гид у него попался хороший, который сам вызвался, сдавая сестру с потрохами.

Естественно, после встречи с мэром, где он и пропадал вечером, Ряземский помчался к Соне, подозревая, что с работы она уже сбежала. Так и есть! Только она ещё и из города успела уехала.

В квартире Богатыревых его встретили достаточно тепло со стороны представительниц женского пола.

— Еще утром собралась, — сообщила потенциальная теща. — Она на дачу с подругой поехала.

— Я как раз к ним собиралась, — заявила полублонлинка, выскакивая из-за угла. Кажется, Саша. Он ее в ночь пожара вызволял, а потом подвозил. А взгляд такой хитрый-хитрый! Явно девочка что-то задумала.

— И что я тебе должен? — поинтересовался он, едва они оказались в салоне автомобиля.

— Вот сразу видно, деловой человек. Если она меня не прикончит сегодня, то обязательно сочтемся. Всегда нужно иметь в должниках представительных людей.

— Да ты прирожденная бизнес-вумэн. АА сестру сдавать не стыдно?

— Пф! Конечно, нет! Это ж моя сестра!

Ряземский довольно улыбнулся. Кажется, он выбрал правильную семью.

Притормозил у теремка, расположенного на большом участке. Домик был крохотный, как, в принципе, и другие встречающиеся здесь. Толстосумы сюда не добрались ещё. Она хлопотала на освещенной веранде, утыканной большими окнами. Такая домашняя, хоть и растрёпанная, в большом вязанном свитере. В этот момент Ряземский испытал необъяснимый прилив желания стащить с нее всё это безобразие. Если там ещё и носки шерстяные окажутся, то он вообще с ума сойдёт.

Увидела в окно машину, заволновалась. «Теперь, милая, ты не сбежишь. Не позволю», — подумал он, решительно направляясь к теремку, как он окрестил домишко.

— И почему я не удивлена, — Соня появилась на крыльце, скрестив руки на груди. Зыркнула на сестру. — Зайди, холодно. Позже с тобой поговорю.

А тон-то какой командирский.

— А тебе меня не жалко? — поинтересовался Ряземский.

— А я тебя и не приглашала.

— Вообше-то я безоружен, — поднял он руки, прокрутившись вокруг себя, — пришел с миром.

— А вот мне почему-то кажется, что от тебя исходит угроза моей частной жизни. И вообще, хочется в тебя чем-нибудь тяжёлым запустить.

— Нет, я, конечно, понимаю, что не все девушки хотят замуж. Но мне казалось, что реакция обычно не такая агрессивная должна быть.

— Борщ будешь? — выбила она его из колеи своим вопросом. Это как так? Они же сейчас совсем другое обсуждали. Ну, женщины!

— Буду! — нашелся он.

— Нин, у нас ещё один гость, — оповестила она подругу, заходя в дом. Михаил последовал за ней.

Борщ оказался вкусным, несмотря на то, что он начинал злиться на ее беззаботную улыбку и болтовню с подругой и сестрой. И чай ещё пить заставили, с вареньем. Тут он вообще уже не чувствовал вкуса. Тем более Соня касалась под столом его ноги своим шерстяным носком. Безобразие какое-то. Ещё и настойкой напоили. После нее он точно бы не доехал до дома.

— Так, ребятки, мы с Сашей спать, время позднее. Вторая комната в вашем распоряжении. И не шумите, — предупредила Нина.

Легко сказать, когда желание придушить нерадивую невесту у Ряземского было наравне с физическим. Не о том он сейчас думает, не о том.

— Тебе ещё время нужно?

— Нет, — замотала она головой, — я уже все решила.

— И?

— Сначала, — она расстегнула джинсы и стянула их вниз, — я хочу тебя.

— Боже, Сонь, — почти зарычал Ряземский, но Богатырёва ловко уселась перед ним на стол.

— Что такое, Миш? — глазки невинно хлопают, а проворные пальчики уже тянутся к пуговкам на его рубашке.

— Пока не ответишь, — перехватывает он ее руку, — ничего не будет.

— Это шантаж? — Соня ловко соскользнула вниз, оказавшись сверху. Губы ее начали блуждать по мужской шее, обдавая горячим прерывистым дыханием. Мужчина сжал челюсть. Ну, что она вытворяет?

— Я не привык сдаваться, — объявил он, пока вторая ее рука полезла к ремню.

— Я тоже, Миша, — она играла с ним, дразня короткими поцелуями, которые делали свое дело. Понимала ведь, чертовка, насколько сильны ее чары, что она может его завести с пол-оборота.

— Тебе придется, Сонечка, — и теперь уже две ее руки были в жёстких тисках его пальцев. Они смотрели друг другу в глаза, пытаясь утихомирить сбившееся дыхание. Да, это борьба характеров и кто-то должен уступить, чтобы взять лидерство в отношениях.

— Я хочу заняться любовью, — произнесла Соня, едва касаясь его губ, — со своим будущим мужем.

Второй раз повторять не пришлось, он все услышал, все понял…

* * *
Оказывается, как все просто. Просто чувствовать себя счастливой, просто решиться на такой серьезный шаг, просто любить и чувствовать, что рядом настоящий мужчина.

— Говорила с сестрой, она прилетит? — поинтересовался Ряземский утром, когда мы собирались на работу.

— Куда она денется? А Ваня?

— Он не сможет быть у нас на свадьбе. Улетает в Москву по работе.

— Мне уже спокойнее.

— Да брось ты, он вроде неплохой малый.

— Я и не говорю, что он плохой. Просто боюсь, что она снова сбежит. Слушай, Миш, ты ведь не просто меня возил к своему брату? Ты же уже тогда что-то решил? — я прищурила глаза, уставившись на своего жениха, который боролся с галстуком.

— Какая мне проницательная жена достается. Да, я хотел тебе показать, какие мы Ряземские надежные. Ты же сама сказала, что мы мало знакомы.

— И заодно проверил, насколько хорошо я вписываюсь в концепцию Вашей семьи.

— Даже если бы не вписывалась, — я перехватила концы галстука, помогая ему, — я бы уже все равно не изменил своего решения

— Почему?

— Хочешь услышать о том, что влюбился в тебя ещё тогда на дороге, когда ты отчаянно помогала пострадавшим?

— А ты влюбился?

— Конечно! Представляешь, это было как в фильмах, когда видишь девушку своей мечты в замедленной съёмке, — издевался он.

— Дурак, — рассмеялась я.

— Я серьёзно. Вспомнил, аж взбудоражился весь. У нас ведь есть ещё двадцать минут, а? — вздернул он хитро бровь.

— А ты точно женишься на мене не из-за секса? — я должна была задать этот вопрос.

— Все по любви, Сонечка. Надеюсь, обоюдной? — поинтересовался он.

— А разве может быть как-то иначе? Люблю тебя!

И уже на парковке, прощаясь со своим мужчиной до вечера, я понимала, что я самая счастливая женщина на свете!


Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8