Как один мужик двух французских программистов прокормил [Иван Карасёв] (fb2) читать онлайн

Иван Карасёв Как один мужик двух французских программистов прокормил

Для чего люди едут во Францию? Разные бывают причины, но чаще всего одна – увидеть Париж (Лион, Каркассон, замки Луары) и умереть, или забраться на Эйфелеву башню и зарядиться её, как некоторые говорят, энергетикой, или посетить Лувр и стоять, не дыша, перед Моной Лизой. У меня же был совсем иной резон.

Во-первых, в Париж меня вот уже сколько-то лет не тянет совершенно; Эрмитаж – музей не хуже, и башню Газпрома вот-вот закончат, а выглядит она значительно интереснее Эйфелевой, всё-таки технологии шагнули далеко вперёд. Но не только поэтому – по личному опыту знаю, что в столице Франции остаётся всё меньше и меньше французского, иногда даже чувствуешь себя очень одиноко в обычной уличной толпе, так и тянет спросить: «А тут кто-нибудь говорит по-французски, ну или хотя бы по-английски?» Наиболее слабонервные записываются на курсы арабского, но я к таковым не принадлежу, просто дезертирую, это не трусость, а пример трезвого анализа ситуации.

Нет, я не расист, цвет кожи человека не критерий отбора. Я, скорее, консерватор, не приемлю картину превращения центра европейской цивилизации последних веков в крупнейший африканский культурный центр в Европе формата постбрэксит (вроде бы в Лондоне в этом отношении ещё «лучше»). Грустно становится от того, что населяющие Большой Париж люди абсолютно равнодушны к его истории и культуре. У них другие ценности, пардон за модное слово. Но мне почему-то не хочется молиться Аллаху, расстелив под коленями коврик, по какой-то непонятной причине больше испытываю желание посмотреть коллекции импрессионистов в музее Орсе.

Во-вторых, значительную часть территории Франции я уже объездил, в иных местах бывал по нескольку раз, а когда «Такую разную Францию», наконец, после долгих мук выбора среди стоящих в очереди издательств напечатают в титульной стране очерка, боюсь, путь автору этих строк в некоторые города вроде Парижа, будет заказан. Зато, к примеру, про Италию я ещё ничего не написал, а там для меня пока очень много белых пятен.

Поэтому причина очередной поездки оказалась совершенно банальной – давно хотел накормить чем-нибудь оригинальным двух своих старших сыновей-французов. Хоть и живут взрослые уже мальчики во Франции, а готовить сами не очень любят и не шибко умеют, сварят себе макароны, купят ветчины, багет да круассаны, а в остальное время мучаются в общепите, а там одна ерунда – эскалопы, говядина по-бургундски, телятина в сливочном соусе, утиные ножки в собственном соку, устрицы, киши по-лотарингски, паштеты, риеты свиные и рыбные, фуагра гусиная и утиная, улитки жареные в ракушках, профитроли – скука сплошная. Надо всё-таки иногда еду разнообразить. Но как? Сала во Франции не найдёшь, селёдку дети мои не признают, рассольник я сам не люблю, выход один – приготовить им борщ. Кого только я им не кормил в последнее время, а вот дети мои старшие оказались обделёнными.

К поездке подготовился основательно, даже заправку для борща купил, она хорошо дополняет остальные ингредиенты блюда, которые я надеялся приобрести на месте. Одно беспокоило: в аэропорту на безопасности отберут, она же жидкая в общем-то, а в инструкциях авиационных написано, что жидкости нельзя пропускать, они, дескать, имеют обыкновение взрываться в самолёте. Представляете себе такой взрыв свекольной заправки, это же просто кошмар какой-то: всё багрово-красное вокруг вплоть до белоснежной рубашки командира корабля! Но пронесло, возможно зоркий глаз сотрудника безопасности принял содержимое 250-ти граммового пакета за консервированных червяков. Мало ли что везут люди за границу, вон, оказывается, на экспорт уже наша косметика пошла, так чему после этого удивляться? Может посоветовать гениям косметического дела в России создать специально для Европы парфюмы классических российских запахов: для женщин – аромат трёхдневных носков грузчика, например, или потного женского тела для мужчин (с тёплым пивом, говорят, хорошо гармонирует)?

Но я отвлёкся, к счастью, взрослые детки решили собраться не в Париже, а в красивом городе вблизи Атлантического побережья под названием Нант. Про Нантский эдикт Генриха Четвёртого слыхали? Так это там имело место. В Нанте обосновался Алексей – это младший, он, кстати, учёбу закончил и, как старший, стал программистом. В семье стало целых два программиста, надо, что называется, отметить. Такое важное событие, собственно, и стало толчком для реализации давно вынашиваемого замысла нашего мальчишника – отметить конец учёбы рюмкой борща. Ведь до этой поездки отпрыски мои о папином борще только слышали, так что пора им попробовать, ну чем не повод для организации совместной гулянки на берегах спокойной Луары!

Так и летел я во Францию на комфортабельном лайнере компании «AirFrance», предвкушая предстоящие пирушки со своими взрослыми детьми. В самолёте накормили, даже вина не пожалели, в общем я был доволен жизнью, когда, пересев на поезд, приближался к ожидавшим меня Марку и Алёше. Одно обстоятельство слегка тревожило – в последний момент выяснилось, что дома в наличии имелись лишь две пятисотевровые купюры, а с ними в Европе тяжело, не разбежишься, получить сдачу можно только в хорошей гостинице. А в ней-то как раз я и не нуждался. Зачем придумали деньги, которые нельзя использовать? Чудаки.

Карточка помочь не могла ввиду почти полного отсутствия денег на ней. Ничего, думал я, завтра с утра схожу в банк и разменяю, всё-таки цивилизация, не то, что какая-нибудь российская дыра. Но не тут-то было. С утра, пока дети ещё дружно сопели возмужавшими носиками после затянувшихся до трёх часов ночи посиделок, я понёсся в увлекательный тур по близлежащим банкам. Ответы на мой вопрос разочаровывали своим однообразием:

– Нет, мсье, мы не меняем купюры.

Иногда ещё добавляли с лёгким налётом высокомерия:

– В Европе этого уже никто не делает!

Я, принимая уничижительный вид серой российской деревенщины впервые оказавшейся в центре цивилизации, вежливо благодарил за потраченное на меня драгоценное время банковских клерков. Мол, да, простите, мы газет не читаем, не знаем. Надо было, конечно, спросить:

– А давно Португалия вышла из Евросоюза? В тамошних финансовых учреждениях я регулярно размениваю пятисотки.

А потом позлорадствовать, глядя на продвинутого европейца, которому не остаётся ничего, кроме как извиняющимся тоном промямлить какую-нибудь дежурную ерунду.

Впрочем, проблемы с пятисоткой это бы не сняло. Идти пробовать получить сдачу с большой фиолетовой бумажки в ближайший супермаркет в субботу утром тоже было бесполезно. Тогда я придумал простой выход из ситуации – пусть Алёша положит мои евро на свой счёт в ближайшем банкомате и платит за всё! Но это тоже оказалось не так просто, данная операция не предусматривалась в меню денежных машин, пришлось сыну, как мне когда-то в далёкие девяностые, запечатывать деньги в специальный конверт и опускать его в специальный опять же ящик в офисе французского аналога Сбербанка, который и называется также как у нас в старые времена – сберегательная касса. Я смотрел на это действо с растерянностью и некоторыми опасениями (к техническому прогрессу быстро привыкаешь, а всё устаревшее кажется таким неудобным и допотопным!):

– А ты уверен, что они попадут на твой счёт, а не в чей-то карман?

– Да, папа! – лаконично и немного раздражённо по причине моих глупых страхов ответил сын.

– Вот придёт нечестный сотрудник вынимать всё из ящика и скажет, что твоего конверта не было! – не унимался я.

– Папа, такого не бывает, мы не в России! – закрыл тему сын.

Я промолчал, но именно в Париже и в Риме мне не додавали сдачу, хотя, в качестве туриста, приехавшего на несколько дней, я не так часто там ходил в магазины. Раз пятнадцать-двадцать делал покупки, два раза надули, высокий процент облапошивания! Но тут же забыл о своих страхах, увидев, как за нашими спинами сотрудница банка закрыла двери, двенадцать часов, в субботу банки больше не работают. Успели, обрадовался я, во всём надо видеть положительное, так легче жить. Повезло, что мы веселились не до пяти прошлой ночью, деньги успели положить и на знакомство с достопримечательностями города ещё время осталось. Правда была одна ложка дёгтя в этой огромной бочке с мёдом: в нашей семье платить привык я, даже, когда собираемся все вместе в доме первой жены, всё равно бежит в супермаркет автор этих строк. Теперь я чувствовал определённый дискомфорт – за меня всюду рассчитывается сын, но очень скоро нас с Марком это начало забавлять, и в каждой забегаловке мы официанту, принёсшему счёт, указывали на Алёшу: «Запомните его, теперь он всегда будет платить за нас!» Алёша отвечал нам взаимностью и не давал мне карманных денег, а я просил:

– Сынок, ну дай папе немного бумажек на бухло!

Сын был неумолим:

– Папа, пить вредно! Ночью пили! – Алёша часто бывает правильным, особенно после ночных «бесед», щедро орошённых, как говорят французы (arrosés) разными спиртосодержащими жидкостями.

Так продолжалось весь день, я вживался в роль попрошайки, а Алёша – в роль строго родителя. Услышав очередную нижайшую просьбу дать немного деньжат, он принимал грозный вид и говорил: «Не дам, алкоголик!» Так мы веселились, осматривали историко-архитектурные памятники. А посмотреть было что, но всё это время я ощущал непривычную пустоту в кошельке, где одиноко лежало только несколько тысячерублёвок. Мне было «позволено» лишь вино в ливанском ресторанчике, где мы на скорую руку перекусили, потом попили кофе в кофейне. Лишь ближе к вечеру, сын расщедрился и выделил папе целых шестьдесят евро. Я был на седьмом небе от счастья!

Правда, между тем произошло одно неприятное происшествие – видимо, окончательно вжившись в роль безмозглого иждивенца, думающего только о халявной выпивке, я потерялся, потерялся как маленький ребёнок в большом городе. Это звучит смешно, но так и было. Увлёкшись фотофиксацией достопримечательностей, пошёл не в ту сторону и внезапно осознал, что я один-одинёшенек в беззаботной Нантской толпе. Марк и Алёша рядом не наблюдались, наверное, увлечённые беседой, они ничего не заметили. На лбу выступил холодный пот. В кармане ни сантима, адрес я, конечно, тоже не запомнил, как идти туда тем более, меня ведь вели. Стал шарить по карманам в поисках телефона. Где он? Только что держал в руках! Неужели потерял? А вот, в самом неожиданном месте. Спасён! Спасён ли? В верхней части экрана тревожным сигналом индикатора заряда горела красная чёрточка. Расплата за безудержное фотографирование. «Ничего, успею», – мелькнуло в голове, надо только скорей. Дрожащими пальцами набираю номер старшего. Долгое ожидание среди мучительно-протяжных гудков. Наконец голос сына:

– Пап, ты где? Мы тебя потеряли.

– Я, я, сейчас, найду табличку. А вот – рю де ла Пэ. Вы подойдёте, а?

Сын почему-то молчал.

– Марк, ты меня слышишь?

Тишина, на том конце линии никто ничего не говорил. Я оторвал телефон от уха, посмотрел на дисплей – он не светился. «Ах ты подонок, не мог на 30 секунд больше прожить!»

Резюмирую. Один, посреди чужого города, без денег, дОжил. Присел на каменную ступеньку какого-то административного здания, задумался, ситуация не из весёлых – ещё немного и милостыню просить придётся. Голова стала лихорадочно искать варианты – попросить у кого-нибудь на смартфоне найти имя и фамилию младшего, сеть выдаст адрес, а дальше – язык, как говорится, до Киева, в данном случае до Алёши, доведёт. Благо единственное, что оставалось у незадачливого путешественника – это способность говорить по-французски, а французы – люди отзывчивые, помогут. И когда я встал и двинулся наперерез уже слегка недоумевавшему дядечке средних лет, на ближайшем перекрёстке увидел высокого Марка, махавшего мне рукой – спасение, ура! Беззаботная жизнь продолжается, карьера бомжа не грозит!

Однако время шло, после пережитого потрясения я вспомнил о главном – нужно приготовить борщ, а для этого требовалось купить не только мясо, картошку, свёклу и так далее, но и некоторые кухонные принадлежности. Накануне я сделал ревизию Алёшиного хозяйства и установил отсутствие кастрюли нужного размера, тёрки и даже черпака. Мы не очень хотели ехать из центра к чёрту на кулички, поэтому решили прибарахлиться в сетевом хозяйственно-мебельном магазине с говорящим названием «НЕМА». Это, видимо, на местном новоязе означает «Всё для дома». Пусть дороже, зато время сэкономим. Но проблема оказалась сложнее, нежели мы её себе представляли. Ведь я не умею готовить борщ на три порции, мне подавай хотя бы трёхлитровую ёмкость. Однако приличной большой кастрюли в магазине «НЕМА» было нема. Взяли поменьше, я решил, что сварю в двух кастрюлях, бульон в которой побольше, а потом разберусь. Тёрки в магазине тоже отсутствовали как класс. «Да, – подумал я, – ничего тут нема, недаром так называется, а то, что есть, наверняка могли бы купить раза в полтора-два дешевле в каком-нибудь гипермаркете».

Не хотелось терять время и ехать далеко от центра, посему попробовали ещё один магазин, но с тем же результатом. Пришлось садиться на автобус (за все два дня в Нанте я, кажется, не заметил ни одного такси). Большой двухсекционный «Рено» через добрый десяток остановок довёз нас до ближайшего «Ашана», где уж заодно затарились и всем необходимым для борща. Но и там, после долгих поисков, я смог найти только одну маленькую кастрированную полутёрку-полурезку. «Морковь на ней придётся тереть минут пятнадцать», – мелькнуло в голове, но отступать было поздно, так же как и искать другую, в субботу во Франции всё закрывается раньше обычного.

Вернулись на базу, я было уже приготовился одевать виртуальный фартук, потому что настоящего у Алёши не имелось, как взрослые мои парни с мольбой в глазах попросили перенести ритуальное поедание борща на завтра, ибо они были наслышаны о том, что на готовку потребуется часа два с половиной.

– Как дети, вы не хотите папиного борща! – возмутился я.

– Хотим, хотим, но давай завтра, прямо с утра!

Пришлось уступить, изобразив на лице страшное разочарование, хотя и сам предпочёл бы сесть за стол пораньше.

Тридцатиминутная пешая прогулка вдоль живописной речки Эрдр ещё больше раззадорила наши аппетиты. Но вот мы, наконец, и в центре города с его многочисленными кормушками разного вида. Правда, натолкнулись на одно вполне ожидаемое препятствие. Дело в том, что в городе Нант, как это ни странно, все хотят есть, поэтому мест в заведениях общепита в выходные дни не найти. Особенно если твоё желание подкрепиться совпадает по времени с внутренними позывами и распорядком дня большинства обитателей города, в чём пришлось убедиться ещё во время обеденного перекуса. Ведь я со старшими сыновьями не отношусь к большим поклонникам ливанской кухни, просто все остальные заведения были, можно сказать, битком набиты, кое-где стояли очереди из желающих присесть. Казалось, французы неделю не ели, и вот только сейчас, в субботу им разрешили покормиться в ресторанах и кафе, и они бросились на штурм крепостей гастрономии, брали приступом, измором и ещё другими, только им известными способами.

Мои сыновья вообще-то в тот день мечтали пообедать классическими бретонскими блинами, а пришлось им довольствоваться неведомыми ливанскими закусками. После получасовых хождений по центру в поисках мест в какой-нибудь блинной (а их великое множество во Франции) мы сдались на милость первого встречного, согласившегося нас принять заведения, о чём, к слову сказать, не пожалели.

Но с ужином в субботний вечер оказалось ещё сложнее. Мы шли по узким уличкам центральной части Нанта мимо заполненных людьми террас, на которых дымились, источая божественный аромат, самые разнообразные мясные, рыбные, овощные блюда в соусах тартар или бешамель, майонезном или грибном. Их сопровождали аппетитные гарниры из жареной с краями шоколадного цвета картошки, длинных ростков спаржи, подрумяненных кружков томатов и баклажанов, круглого горошка и обезображенной до неузнаваемости моркови. Народ безжалостно уплетал за обе щёки, а мы могли только слюнки глотать. Имея евро восемьсот в кармане (то бишь на Лёшиной карточке) на утеху желудка! Вот так жизнь смеётся над тобой.

Но я же должен был накормить своих детей, пусть теперь при помощи Алёшиного пластикового платёжного средства, но должен! Поэтому призвав на помощь всю свою природную изобретательность (хочется верить, что она у меня есть), я стал опрашивать всех встречных гарсонов, а не предвидится ли у них свободных мест? Дело в том, что при бронировании столиков, естественно, назначается время, и опоздать можно только на 15 минут (вполне гуманная отсрочка, учитывая огромное количество голодных людей в городе Нанте). И вот, наконец, повезло, один официант ресторана традиционной французской кухни (ура, всё же поедим как положено в стране вкусной еды) сообщил мне по большому секрету, что через пару минут истекает оговоренное время, а гостей всё нет. А потому спустя две минуты и тридцать секунд, взятых на случай несовпадения стрелок наших часов с индикаторами времени на телефонах соперников по столу, я подскочил к благодетелю и получил заветный уголок с тремя стульями. Дети быстренько, но стараясь соблюдать приличествующий заведению темп ходьбы, последовали за мной, нельзя упускать такую возможность! Пустые желудки урчали как машины «Формулы один» перед стартом, но теперь мы были спокойны, особенно я, никто не уйдёт голодным, главное, чтобы обладатель «общака» Алёша не счёл цены слишком высокими. Но реализм возобладал, и мы хорошо оттопырились в ресторане «Chez maman», что в переводе означает у мамы. Грамотное название, ведь почти каждый мужчина считает, что лучше мамы никто не готовит. Не каждый решается это произнести вслух в присутствии жены, но тут мы готовы были с этим открыто поспорить – утиные ножки и колбаски в остром соусе были бесподобны. Не знаю, как поужинали те, кто бронировал наш столик и, возможно, просто опоздал, но мы были довольны и после сытного ужина, погуляв ещё немного по симпатичным улицам старинного города, весёлые и гастрономически удовлетворённые вернулись домой.

Наше веселье не остановилось и там, благо я, как человек предусмотрительный, запасся в гипермаркете не только тёркой, но ещё и несколькими бутылками вина. Французское вино, кстати, совершенно неожиданно повлияло на «etat d'esprit» (состояние души, наверное, так лучше перевести) моих повзрослевших сыновей. В них вдруг проснулась русская кровь, и Алёша включил на ютюбе отрывок из фильма «Александр Невский» – атака крестоносцев на льду Чудского озера под музыку Сергея Прокофьева. Очень впечатляющая вещь, вам скажу, пока мне дети не показали, я не замечал. Ну а окончились ночные посиделки просмотром другого шедевра социалистической киноиндустрии – «Иван Васильевич меняет профессию». Тут я ощутил внутреннюю гордость, не зря я их в детстве мучил советскими фильмами от «Белого солнца пустыни» до «Кин-дза-дза»! Они тогда высиживали перед экраном обязанность просмотреть всю историю солдата Сухова и Абдуллы, а теперь, оказывается, сами не прочь напомнить папе лучшие страницы советского кино. Радость мою омрачало только то, что параллельно с вином абсолютно неголодные дети мои уничтожали все запасы Алёшиного холодильника – перспектива утреннего борща становилась всё более и более туманной. Ну а как же миссия по кормлению бедных французских программистов? Неужели придётся перенести её на вечер? Ведь светлое время суток надо посвятить продолжению осмотра достопримечательностей славного (он мне нравился всё больше и больше, несмотря на очевидный дефицит посадочных мест в общепите) города Нанта?

Так оно и случилось, дети проснулись с явным отвращением к еде, но я их поставил перед фактом, пока они спали, я приготовил всё для борща – сварил бульон, пропассировал на мясных шкварках капусту и морковь с луком. Теперь главной задачей было удержать детей от обжорства во время запланированных прогулок по Нанту. С трудом, но это мне удалось.

Итак, на вечер оставалась сущая ерунда – протереть варёную свёклу да сварить в бульоне резаную картошку, добавив в нужное время остальные ингредиенты. В общем, дел оставалось на полчаса максимум. Правда жизнь внесла некоторые коррективы в этот стройный план. Кастрированная, с таким трудом купленная, тёрка отказалась измельчать твёрдую морковь, и утром пришлось её порезать на мелкие дольки, которые варились значительно дольше (как они там живут без нормальных тёрок?). Под стать моркови оказалась французская картошка, видать, мы взяли не глядя какой-то особо устойчивый к варке сорт. Поэтому вечером, с опозданием от графика минут на двадцать блюдо было подано, и детки уплели по две порции каждый, несмотря на поздний час. Старший даже взял с собой в предусмотрительно купленную герметично закрывающуюся банку почти литр (маму угостить, её он навещал на следующий день), а младший попросил почти слёзно оставить ему добрую порцию на завтрашний ужин. Вспомнив детство, они чуть не подрались за остатки борща. Я с неожиданным удовлетворением наблюдал их небольшую ссору. Миссия была выполнена, и отец взрослых детей мог со спокойным сердцем возвращаться в Питер. Двоих программистов накормил! Французских!

На одной из внутренних галерей замка Нантских герцогов

Все фото сделаны мной лично и взяты из моего личного архива