Феникс Лазурный [Влад Сэд] (fb2) читать онлайн

Влад Сэд Феникс Лазурный

Пролог

Говорят, человеческая память похожа на море. Случается так, что она, словно в сильный шторм, окатывает тебя с ног до головы волнами воспоминаний, а бывает, наоборот становится спокойной и неподвижной настолько, что ты часами не можешь вспомнить ни единого нужного момента. В последнее время со мной происходит нечто среднее между двумя этими состояниями: задумавшись о чем-то, я могу надолго уйти от реальности, и выглядит все это так, словно я пытаюсь утонуть в своем прошлом, мысленно погрузившись куда-то очень глубоко в омут своих воспоминаний.

Каждый день, с наступлением вечера, когда солнце уже начинает скрываться за горизонтом, а тени от близлежащих домов и деревьев становятся все длиннее, я снова и снова мысленно возвращаюсь туда, на несколько лет назад, в тот октябрь, когда все мое счастье было на расстоянии вытянутой руки. В своих поисках, я тогда каким-то чудом оказался в небольшом провинциальном городке. Я был наивен, полагая, что легко найду нужный мне адрес, но реальность того места оказалась иной, в вечернем полумраке, все дома и улицы для меня выглядели пугающе одинаково. Наконец, на одном из указателей, стоящих на обочине дороги, я замечаю надпись – «улица Молодости», значит, где-то неподалеку находится нужный мне адрес. В том доме, что ищу я, живет женщина, ради которой я и проделал весь свой неблизкий путь в этот город. Она – моя цель и смысл жизни, по крайней мере, на этот вечер. Я знаю, что она где-то рядом и скорее всего даже не ожидает моего появления. Неизвестность страшит мои разум и сердце, и, хотя финал мне заранее известен, я все равно иду туда, словно надеясь на то, что в этот раз все изменится и «пазл» сложится иначе. Мне предстоит долгий путь, а это значит, что мои вечер и ночь снова будут бессонными. От таких воспоминаний непросто избавиться. Проще всего конечно же внушить себе, что все это неправда или вообще попытаться все позабыть, но тогда это будет уже не моя история, и я стану таким же как все, потеряв то немногое, что позволяет определять себя как личность. Нет, я не смогу так поступить. Никто не смог бы пройти этот путь так как я. Моя история одиночества захватила окружавших меня людей, изменив их судьбы навсегда. Все они преследовали свои цели, и в конечном счете кому-то это удалось, кому-то нет. Кто-то назовет это судьбой, я же уверен, что в этой жизни каждый получает лишь то чего заслуживает.

Моя история должна была закончится так и не начавшись, но вышло иначе. Цепочка случайностей, когда одно накладывается на другое, словно костяшки в домино, привела к непредсказуемому результату, так что никто не мог даже предположить каким будет финал. Оставалось только лишь надеяться на то, что в какой-то мере он будет благополучным.

Глава 1 Конец

Воскресенье 10 Октября

«Ты еще не жил, а твоя жизнь уже заканчивается»

Сырая, осенняя ночь. Спальный район на окраине большого мегаполиса. Здесь почти нет деревьев и зеленой травы, вместо этого лишь бескрайние асфальтовые поля-парковки для автомобилей и огромные кварталы из хаотично построенных многоэтажек. На широкой и плоской крыше самой высокой из них, виднеется темный, едва заметный силуэт одинокой фигуры человека. И никому до этого нет дела. Всем все равно. Такой картиной здесь уже давно никого особенно не удивить, в округе всегда полно бродяг и просто любителей острых ощущений. Мало ли что может человек делать на крыше. Кому-то нужно переночевать, кому-то сделать красивое селфи, а кто-то, возможно, перебрал с алкоголем или каким-то другими веществами для расширения своего сознания.

Увидев человека, стоящего на крыше многоэтажки, в любой другой день, я бы тоже равнодушно прошел мимо, но в этот раз все совсем иначе. Ведь тот странный человек, стоящий на крыше, это я. Впервые в своей жизни мне довелось очутиться ночью на такой высоте. Здесь, наверху, постоянно дует холодный, пронизывающий насквозь ветер, осколки разбитых бутылок хрустят под ногами, словно остатки былых надежд, а над головой, нависает темное, хмурое небо, плотно затянутое тучами. Я пришел сюда этой ночью, вовсе не для того, чтобы полюбоваться ночными видами города. Моя цель совсем другая – я хочу уйти из жизни. Из всех возможных способов покончить с собой, я выбрал прыжок с большой высоты, для того, чтобы в последние секунды перед смертью испытать чувство абсолютной свободы своей души и невесомости тела. Я хочу взлететь вверх, а затем камнем упасть на землю, где разбиться и сгореть дотла, словно сказочная птица феникс из древней легенды. В детстве у меня была книжка с этой сказкой, и я часто перечитывал ее, мечтая когда-нибудь стать тем, кто может возродиться из пепла ни смотря ни на что. Жаль, что это всего лишь красивый миф, поэтому мне остается только слабая надежда на возможное перерождение своей души в новом обличье. Самое главное при этом только забыть всю свою прошлую жизнь.

Шаг за шагом я медленно приблизился к самому краю крыши и теперь неподвижно стою на месте, смотря на огни ночного города. Где-то там, далеко внизу, на грешной земле, осталась моя прежняя жизнь, мои глупые мечты, надежды, цели и стремления. Все это сейчас не имеет для меня уже никакого смысла и похоже на гору старых, ненужных книг, выброшенных на помойку. Отказаться от всего, что удерживало меня в этой жизни, было непросто. Но, как оказалось, желание увидеть, что же находится там «за горизонтом» стало гораздо сильнее жалких попыток найти причины для того, чтобы жить дальше. Теперь мне остался лишь последний шаг, и он самый трудный. Жалкие остатки самолюбия и «саможаления» все еще свербят, где-то глубоко внутри меня, пытаясь внушить, что надежда на лучшее все-таки есть, нужно просто спуститься вниз и все образуется, а затем постепенно станет лучше. Мне хочется уйти с этой крыши, и снова вернуться в привычный круг событий, чтобы начать свою жизнь с нуля или как многие говорят с чистого листа. Спасибо, только не в этот раз. Сколько же раз я уже пытался начинать свою жизнь заново и точно знаю, что все это не более чем мотивационная чушь для любителей откладывать свои дела на потом. Каждый новый день, неделю, месяц, год они говорят себе одно и тоже: «Завтра все будет по-другому, не так как раньше». А затем наступает то самое завтра и все повторяется вновь, а вечером снова будут бесконечные обещания самому себе, которые никогда не сбудутся.

Оглядываясь назад в свое прошлое, я задаю себе только лишь один вопрос: «Чем же была, по сути моя жизнь?». И если говорить честно, то, скорее всего, не более чем крошечным промежутком времени между работой и снова работой. В череде похожих друг на друга дней, грани времени стираются настолько, что ты уже не можешь отличить один день от другого, неделю от недели, год от года. Все происходящее вокруг тебя превращаются в один большой черно-белый мультик, лишенный какого-либо смысла – ты вроде бы видишь что-то, но не можешь вспомнить, что это было и зачем. В этом замкнутом круге, почти все твое время занимает работа, то место, где от тебя требуется приложить все силы, чтобы получить свою зарплату, а затем вечером прийти домой и забиться в свой угол, укрывшись от всего мира на несколько часов. Такова обычная жизнь, рядового человека, в этом нет ничего особенного. Так будет продолжаться каждый день из года в год, ровно до тех пор, пока ты не выбьешься из сил, став совсем старым и беспомощным, и вот только тогда тебя переведут на подачку от государства, под названием пенсия. Это ни много ни мало, а ровно столько, чтобы не умереть с голоду, почти что пайка узника концлагеря, ради которой нужно работать всю свою жизнь.

«Бессмысленность прожитых дней, безрадостность сделанных дел*» – фраза из одной старой песни уже давно засела в моей голове на бесконечном повторе. К этому добавилось постоянное осознание того, что я никому не нужен, во всех делах всегда один и в лучшем случае, окружающие люди меня просто используют для достижения своих личных целей. Помнится в той песне была еще такая фраза: «Казалось, что я сильней и что далеко предел*». Да, все так, откуда он это знает? Он словно проникает в душу людей, когда пишет свои стихи. Вот только он будет жить, а я умру.

Послушав меня, кто-то может сказать: «Что, ты ноешь? Не хочешь, не работай. Стань бездомным или брось все свои дела и уезжай в теплые края. На кусок хлеба там хватит, а жилье и одежда не особо то и нужны. Выбор ведь только за тобой». Не спорю, выбор есть всегда, дилемма быть или не быть существует почти столько же, сколько существует сам человек. Об этом можно рассуждать бесконечно, но я знаю, что человек даже на новое место, все равно привозит с собой себя и свои проблемы. Думаю, финал для меня везде будет один и тот же – зачем только портить собой красивое место?

Собравшись с силами, я делаю несколько крошечных шажков вперед и вот я уже на краю крыши, стою двумя ногами на бетонном парапете, а носки моих ботинок свисают над темной пустотой. «Что теперь? -спрашиваю я себя, – Просто шаг вперед и все? А может быть лучше повернуться спиной и сделать шаг назад, чтобы, падая вниз, в последний раз увидеть небо? «Да, так определенно будет лучше, только вот какое сейчас небо? Нужно было мне тогда прыгать днем, а сейчас темно и ничего не видно. Хотя можно ведь немного подождать пока луна выйдет из-за туч». Небо над моей головой было действительно сильно затянуто тучами, но свет от луны все же иногда пробивался свозь них, через несколько мгновений он снова осветил ту часть крыши, где стоял я, поэтому чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я спустился с парапета вниз и присел на корточки. Не хочу, чтобы меня приняли за тупого позера, который забирается на высокий мост или выходит на крышу здания, а затем стоит так часами, устраивая спектакль перед толпами зевак, дешевых «журналюг» и полиции. Никто обычно не жалеет таких людей, толпа, стоящая внизу, просто достает свои смартфоны и начинает снимать в ожидании шок-контента. Все ждут, что стоящий наверху человек спрыгнет и разобьется, тем самым внеся хоть какое-то разнообразие в их скучную обывательскую жизнь, но не тут-то было. Вдоволь потрепав всем нервы, неудачливый самоубийца великодушно позволяет себя спасти, затем картинно плачет и радуется, что остался жив, а во всех новостных лентах публикуются радостные статейки о чудесном спасении еще одной заблудшей души. Мне такая популярность не нужна. Я считаю, что, если ты решил уходить – уходи тихо. Сейчас я подожду еще немного, пока станет темно и продолжу.

Ожидание этого момента мне кажется вечностью, вот еще секунда две, три, все, вперед. Я быстро оказываюсь на краю крыши, вокруг меня почти полная темнота. Закрыв свои глаза, я делаю шаг вперед. Мое тело проваливается в невесомость, в ушах бешено свистит ветер, а в душе ощущения свободы и легкости. Через несколько мгновений все это резко заканчивается, мое тело сотрясает сильнейший удар

* Дельфин – «Июнь»

об что-то твердое, я слышу звуки гнущегося металла и звон разбитого стекла, но боль от этого почти не чувствуется из-за избытка адреналина. Остатки сознания очень быстро покидают мое тело, а к темноте снаружи добавляется темнота внутри.

****

Не знаю, сколько времени прошло после моего падения, но внезапно где-то сверху, над моей головой включился яркий свет, и я открыл глаза. В тот момент я лежал на чем-то холодном и твердом, полностью обнаженный, при этом накрытый с головой по-видимому какой-то то ли простыней то ли чем-то другим, похожим на плотную ткань. Сквозь нее мне трудно было хоть что-либо разглядеть, поэтому первым моим желанием было конечно же освободить свое лицо, но к несчастью мое тело меня совсем не слушалось, оно словно задеревенело от холода, так что мне ничего не оставалось как неподвижно лежать, слушая то что происходит вокруг. Откуда-то со стороны до меня доносились громкие звуки бормашины или какого-то другого сверляще-пилящего инструмента. Этот противный, мерзкий звук неприятным эхом звенел в моих ушах.

В таком положении я пролежал еще какое-то время, то впадая в забытье, то возвращаясь в сознание. Контроль над своим телом постепенно возвращался ко мне, а с ним возвращалась и боль, настолько сильная, что от нее мое тело становилось напряженным как струна, а зубы сжались намертво. В таких условиях мне было непросто даже хоть немного пошевелить своей рукой или ногой, поэтому я решил для начала попытаться освободить лицо от закрывавшей его простыни. Превозмогая боль, я начал двигать своей головой вверх, вниз и по сторонам. После нескольких попыток, мне все же удалось немного сдвинуть со своего лица край плотной ткани, и я, наконец, смог увидеть то место, где оказался. Я лежал на старой больничной каталке в огромном подвальном помещении с высоким потолком и стенами покрытыми серой плиткой. Холодный свет электрических светильников, ярко освещал все углы и закоулки этого зала. Чуть поодаль от меня стояла точно такая же больничная каталка, на которой, виднелся силуэт какого-то другого человека, точно также как и я полностью накрытого белой простыней. Увиденное совсем не прибавило мне оптимизма. «Где же я? Может в больничной палате или в операционной?» – испуганно спрашивал я себя.

Через некоторое время я понял, что мой сосед справа лежит уж как-то слишком спокойно и неподвижно. И от неожиданной догадки у меня прошел мороз по коже. «Да это же покойник, я что в морге? Но ведь я же не умер» – в ужасе подумал я. От осознания всей кошмарности ситуации мне захотелось кричать, но я не мог произнести ни звука, казалось, что мои губы будто чем-то склеены. В это время в моей голове одна за другой пролетали тревожные мысли, в которых я ругал себя за неудачливый план собственного самоубийства: «Ты же прыгнул с крыши, идиот, ты должен быть мертв, но ты не умер, ты даже не смог нормально уйти из жизни, поэтому теперь ты будешь парализованным бревном лежать в хосписе до конца своей жизни». Мои губы беззвучно шевелились, но выговорить я ничего не мог, а из моих глаз текли слезы. «Неужели этот кошмар не закончился? Я что вернулся назад? Или это уже ад?» – думал я, – Так я и жил в аду, как в той шутке о жителях одного города, что после смерти вместо ада снова попадают обратно к себе в свой город». В отчаянии, из последних сил, я все же смог поднять свою голову настолько высоко насколько мог и увидел в некотором отдалении от себя еще несколько точно таких же больничных каталок с лежащими на них покойниками, некоторые из них были накрыты белыми простынями, а другие лежали полностью закрытые в черных мешках, словно огромные, страшные гусеницы. «Наверно, я все-таки умер, и это мой первый круг ада» – решил я, после чего обессиленно уронил свою голову обратно на каталку.

Моя смерть прошла совсем не так как я себе ее представлял. Оказавшись в этом жутком, холодном подвале, я словно попал в какой-то промежуточный мир между двумя измерениями.

Это было похоже на своего рода чистилище, где решалась дальнейшая судьба моей души и тела. Как и полагается новоиспеченному покойнику, первым делом, мне предстояло встретиться с опытным и беспристрастным перевозчиком, который должен был доставить меня в царство мертвых или отправить обратно.

Глава 2 Санитар Рыбкин.

Воскресенье 10 Октября

Раннее утро, почти половина пятого. Санитар Рыбкин медленно шел по узкому больничному коридору. До конца его смены оставалось всего несколько часов, но особой радости от этого он не испытывал и в целом его настроение было весьма скверным. Сказывалась накопившаяся за долгое время усталость. Каждый день, с утра до вечера, Рыбкин с остервенением толкал по длинным коридорам больницы тяжелые каталки, часто ударяя их о двери с такой силой, что казалось, так он пытается оживить лежащих на них мертвецов. Вот уже почти две недели санитар Рыбкин трудился в таком жестком графике, дежуря сутки через сутки. От этой напряженной, изматывающей работы настроение у него ухудшалось с каждым днем, и постепенно превратилось в мрачно-депрессивное. Такие резкие перемены в жизни Рыбкину были вовсе не по нраву, поэтому он чувствовал себя словно вулкан, который должен вот-вот взорваться. А все началось с того, что один из сменщиков Рыбкина уволился, а новый, взятый на замену, не выдержав тяжких будней, запил и перестал выходить на работу. Так как в больнице, где работал Рыбкин, постоянно не хватало санитаров, то быстро заменить прогульщика было не кем. А Рыбкину пришлось работать почти на износ. От этого он стал сильно нервничать, чтобы расслабиться ему срочно требовался «алкодопинг» на выходных, но как назло вначале задержали зарплату, а затем подвел сменщик, поэтому ему пришлось нарушить свой четкий, придуманный за долгие годы, график. А распорядок у Рыбкина был плотный, но идеально выверенный: в последний день своего дежурства, перед выходными, он затаривался алкоголем, затем после окончания смены шел домой и начинал пить. А так как работал Рыбкин по графику три через три, то два дня он пил, на третий отлеживался и на следующее утро выходил на свою смену, как ни в чем не бывало. Позволить себе прогулять или не выйти в свою смену Рыбкин не мог, даже не имея медицинского образования, он в какой-то мере считал себя врачом, поэтому относился к своей работе как к призванию.

С новым сменщиком, которого не так давно взяли на работу, Рыбкин сразу же не поладил. Тому на все было «пофигу», не помогали ни разговоры, ни легкие удары кулаками по разным чувствительным частям тела. Вместо того, чтобы встать на путь исправления, сменщик Рыбкина наоборот еще больше озлобился, стал часто ни с того ни с сего заболевать или вообще исчезать куда-то без объяснения причин. В итоге Рыбкину пришлось, как говорят, дежурить и за себя, и за того парня. От этого его график труда и отдыха полностью сбился и пошел шиворот навыворот, а тело, годами приученное к стабильности, стало сбоить. Теперь Рыбкин напивался лишь в редкие дни отгулов, не успевая толком отоспаться, поэтому стал часто приходить на работу в адском похмелье. Его мутило, голова трещала, язык заплетался, а изо рта несло запахом перегара вперемешку с другими не совсем приятными ароматами. В таком состоянии Рыбкин старался не попадаться на глаза кому-либо из врачей, особенно начальству. В прошлый раз заведующий отделением реанимации, почувствовав резкий запах алкоголя, остановил Рыбкина в коридоре, и затем долго тряс своей большой пышной бородой, а-ля Лев Толстой, выговаривая ему что-то про клятву Гиппократа и слежение за своим здоровьем. Будучи еще не совсем в полном сознании после двухдневного марафонского запоя, Рыбкин, стоял перед невысоким зав-отделением, вытянувшись словно солдат, и с большим трудом делал вид что слушает его. Сам Рыбкин был рослый малый – высотой почти под два метра, и чтобы стать еще выше, он поднялся на цыпочки, так ему казалось, чуть меньше слышно противный, брюзжащий голос заведующего. «Срал я на всех, и на Гиппократа, и на тебя тоже» – раздраженно сказал Рыбкин, смотря в спину уходящего зав-отделением, после того как тот исчерпал весь свой набор праведных фраз, и эта моральная экзекуция была закончена. Конечно же, Рыбкин прекрасно понимал, что этот напыщенный индюк-заведующий ему по сути никто и ничего не сможет сделать, поэтому запросто мог послать его на три буквы, но правила есть правила, субординацию начальник – подчиненный нужно соблюдать. Будь Рыбкин обычным санитаром, то за такие выходки, его бы давно уже уволили из этой больницы, но он был особенный, как говорят в спорте «из другой лиги». И вот по какой причине. Много лет назад, когда Рыбкин только пришел работать в эту больницу, он поначалу устроился обычным санитаром и чаще всего «катал» по больнице только живых людей, ну или почти живых. Немного осмотревшись, Рыбкин начал понимать, что такая работа не приносит ничего хорошего кроме головной боли от тупых приказов идиотов-врачей, а также суматошной беготни по разным корпусам больницы. Все больные постоянно жаловались на своих врачей и условия своего содержания, во всем требовали к себе очень нежного отношения, а особой изюминкой в работе санитаров становились дни, когда в больничном корпусе ломался лифт и вот тогда Рыбкин и все остальные вспоминали все виды ругательств, поднимая и спуская по лестницам лежачих пациентов. Через несколько месяцев такой работы Рыбкин настолько «задолбался», что даже начал думать об увольнении, но толком не знал, куда ему податься.

Так продолжалось еще какое-то время, Рыбкин продолжал уныло тянуть свою лямку и уже начал думать, что так будет всегда, как внезапно, ему выпал шанс все изменить. В один из дней, Рыбкин встретил едва знакомого ему санитара, который толкал по коридору каталку с лежащим на ней абсолютно неподвижным телом, накрытым простыней полностью, то есть с головой и по всему было понятно, что ни этот санитар, ни его «пациент» уже никуда не торопятся. Рыбкин, увидев эту картину, неожиданно задумался. Он вспомнил, что и ранее замечал подобные сцены в этой больнице, но почем-то почти не обращал на них внимание, будучи загруженным в свои проблемы. Конечно же Рыбкин знал, что в подвале больницы, есть городской морг и обслуживают его свои, собственные санитары. Они держались от всех остальных особняком, почти ни с кем не общались и всегда одевались в старые, плохо отстиранные робы и халаты. Врачи и больничное начальство старались с ними особо не связываться, общались только по необходимости, да и то короткими фразами, как бы стесняясь того, что их увидят вместе. Рыбкин и сам поначалу вел себя также, ему казалось, что эти мрачные санитары из морга, словно люди из более низшей касты: слуги, уборщики, тролли, жители подземелий, поэтому он сам первым никогда не здоровался и не общался с ними. Тем не менее, встреча с этим, не очень спешащим санитаром из морга, весьма впечатлила Рыбкина: «Вот работа мечты, – подумал он, -Никуда спешить не надо, да никто и не торопит».

В итоге, после некоторых размышлений, Рыбкин твердо решил, что ему нужно попробовать перевестись работать в тот самый подвал больницы, где находился городской морг. «Трупаков» и вывороченных кишок Рыбкин совсем не боялся. Он успел насмотреться этого вдоволь, когда еще во время своей службы в армии по глупости поехал срубить легких денег в операции по «принуждению к миру» одного маленького, но очень гордого горного народа. Обдумав вечером все хорошенько за бутылкой крепкого портвейна, Рыбкин на следующий день прямо с утра пошел в отдел кадров больницы и попросил перевести его в морг или в «Тихий дом», как он сам называл это заведение. Слово морг Рыбкин не любил, да и знакомых ему людей коробило от любого упоминания об этом месте. В кадрах Рыбкина приняли на ура, словно призывника-добровольца в военкомате, так что уже через неделю Рыбкин вышел работать в свой «Тихий дом». На самом деле, тихим это место можно было называть только в кавычках. Покойников сюда везли валом, большей частью не с самой больницы, а с городских улиц. Пожилой врач-патологоанатом часто просто «вешался» от такого большого количества вскрытых животов, и распотрошенных грудных клеток. Ему часто приходилось работать почти без выходных. Иногда ближе к вечеру, когда у врача-патологоанатома уже не оставалось сил что-то делать, он уходил домой, а Рыбкин или другой дежурный санитар оставался «зашивать» покойников, а также убирать, остатки после вскрытий. В своем жаргоне Рыбкин называл этот процесс – «убрать лишние запчасти». Когда по вечерам Рыбкин, наконец, оказывался в морге в полном одиночестве, то чувствовал себя здесь главным, почти что хозяином, и гордо расхаживал мимо холодильников и каталок с лежащими на них неподвижными трупами. Среди всех этих мертвых людей, возможно в этой жизни кто-то был умнее, кто-то моложе, кто-то красивее, кто-то богаче, а кто-то даже сильнее, чем Рыбкин. Но сейчас все изменилось, теперь он был для них всем, он отправлял их туда – в другой мир, и только он решал кто, как, когда и в каком виде отправится в последний путь.

Снаружи, у дверей морга, в больничном коридоре, постоянно стояла очередь из родственников умерших, многие из них выпрашивали, умоляли, и даже совали деньги, чтобы им как можно быстрее выдали тела их родных. Всем хотелось, чтобы именно им, первым отдали то, что осталось от их близких. Но как оказалось, чтобы нормально умереть, нужно тоже отстоять очередь. Такая вот очередная неприятная особенность крупных мегаполисов, где куда бы ты ни бежал, и как бы не спешил, все равно будет кто-то кто уже впереди тебя.

В общении с родственниками покойников Рыбкину больше всего нравилось, когда они просили его сделать что-то побыстрее, или вне очереди, в такие минуты он чувствовал себя очень важным, но при этом делал вид, что не слышит этих просьб. Как-то раз, один обезумевший от горя отец маленькой девочки, что уже неделю лежала в очереди на вскрытие, подбежал в больничном коридоре к Рыбкину, схватил его за грудки и начал кричать. Рыбкин в ответ спокойно посмотрел ему в глаза, а затем приложил свои ладони к его лицу. Почувствовав на себе этот сладкий, несмываемый запах смерти, отец девочки издал дикий вопль и резко отпрянул в сторону. Его начало рвать прямо в коридоре. Рыбкин какое-то время равнодушно смотрел на это, а затем сказал: «Закончил? Теперь уберешь за собой. Тряпка и ведро в туалете в конце коридора». После этих слов Рыбкин не спеша пошел дальше по коридору. Толпа людей, стоявших у дверей морга, в ужасе расступилась в стороны, а Рыбкин шел между ними, словно миссия дарующий то, что может смягчить страдания жаждущих. Он ощущал себя почти что богом в тот момент.

После того случая, Рыбкин сильно изменился и даже на какое-то время совсем перестал пить. Стал равнодушным он и ко многим другим «мирским» вещам: вкусная еда, женщины, деньги, даже в сравнение не шли с тем упоением, что он стал получать на работе. Когда Рыбкину пытались давать взятки, он равнодушно отталкивал от себя руки с протянутыми деньгами, говоря свою любимую фразу «в бане и в морге все равны». Рыбкин даже умудрился прогнать похоронную мафию, которая пыталась наладить забор тел покойников в его смены. А смерть в этом городе в последнее время совсем разгулялась. В какой-то момент покойников стало так много, что место в штатном холодильнике морга закончилось, поэтому Рыбкин начал сваливать мертвые тела прямо на пол у стен. «В тесноте да не в обиде» – поговаривал он.

Так в трудах и заботах почти незаметно проходили долгие суточные смены, и сегодня, Рыбкин, будучи на очередном ночном дежурстве, как обычно шел по своим владениям. Внезапно, он заметил странную больничную каталку с лежащим на ней неподвижным телом, что явно появилось здесь, в морге, без его ведома. Своим опытным взглядом, Рыбкин сразу заприметил, что на левой ноге покойника не было бирки, или каких-либо других опознавательных знаков. По всей видимости, там наверху, в больнице, ночная смена врачей решила схитрить, и оформлять неопознанный труп никто не стал, а всю бумажную волокиту свалили на морг. «Долбаные олени, – начал громко осыпать Рыбкин ругательствами всех больничных докторов и санитаров, – Это походу с реанимации закатили «жмурика», втихушку без меня». «На него, наверное, и документов никаких нет, теперь запаришься оформлять, ну в следующий раз я им устрою. Я прикачу его обратно наверх и поставлю прямо у входа в кабинет главврача», – в сердцах ругался он.

Тем не менее работу санитара никто не отменял, поэтому Рыбкину нужно было проверить, кого же ему привезли больничные санитары, поэтому он подошел поближе к каталке с неизвестным телом, и снова начал ругаться: «Ну, я им в следующий раз устрою, да как так-то бля, еб вашу мать и ни документов, ни бирки, кто ты такой, откуда взялся, ведь ничего же нет». Немного остыв, Рыбкин смягчился. «Ладно, давай хоть посмотрю на тебя, кто ты таков», – пробурчал Рыбкин, склонившись неподвижным над телом, накрытым простынем. Внезапно, он заметил, что грязная серая ткань немного шевелится в районе рта покойника, но Рыбкина таким было не удивить, как говорится всякое в жизни бывало, поэтому вместо того, чтобы отпрыгнуть в ужасе, он со словами: «А сейчас мы проверим, живой ты или нет», – что есть силы ударил кулаком по лежащему на каталке телу, в район солнечного сплетения.

Глава 3 Первое знакомство на том свете.

Понедельник 11 Октября

Шесть часов утра, вокруг меня холодный и пугающий до самых поджилок подвал морга. Я сидел на больничной каталке, завернутый лишь в грязную простыню, от которой пахло так, что меня начинало тошнить и с ужасом смотрел на стоящую передо мной огромную фигуру человека в заляпанном кровью белом халате. Мой новый знакомый поневоле, расположился напротив меня возле соседней каталки, вальяжно опершись своей левой рукой на черный мешок с трупом, и монотонно повторял один и тот же вопрос:

–Тебя привезли сюда на скорой, а где же твои гребаные документы, пацан?

–Я с трудом пытался хоть что-нибудь ему ответить, но ничего не выходило. Меня всего трясло от холода и сильно тошнило. Кроме того, безумно болела моя голова, и левая рука почти не слушалась. Наверное, она была сломана. Единственное, что в тот момент я смог выговорить, бешено стуча своим зубами, так это: «Мннннееее холодддднно, ддддай что-нибудь согреться».

–Человек в больничном халате никак не реагировал на мои мольбы, жалость на него не действовала, наверное, он еще сам до конца не воспринимал меня как живого человека, поэтому он снова продолжил говорить будто бы сам с собой:

–«Тебя походу шестая бригада скорой привезла. Ну да. Кто же кроме них. Что мне теперь с тобой делать? Не регистрировать же как покойника бля» – задумчиво протянул он.

–«Нннее нннннадо, я жжжжжиииииввввой», – испугавшись его слов, кое-как в ответ смог выговорить я.

–А вот суровому незнакомцу в белом халате, наоборот, внезапно понравилась эта идея. Он резко засиял от радости и продолжил размышлять вслух: «А что сейчас запишу тебя в карточку учета, затем откачу в обработку, там тебя быстро вскрою, выпотрошу, зашью, а после одену в черный макинтош, и утром твоим родственникам тебя такого красивого выдам».

–ННННетттту у ммммменнння ррррродственников», вооббббще никаких. Ннннннекому оооотдавааааать, – в ужасе, из последних сил пробормотал я.

–А что не так? – словно не слушая меня, насмешливо продолжал этот странный санитар, – Мы здесь быстро доделаем то, что ты сам не смог сделать. Ежели ты «суицидник», то тебя все равно уже списали. По твоему виду я вижу, что ты хотел разбиться насмерть. Прыгал то хоть откуда? С моста или с крыши? Дурак ты. Надо было еще выше лезть, а так вот сразу не убился, теперь всю жизнь будешь на колесиках кататься и в утку срать»

Я попытался что-то ответить на эти слова, но в этот раз вместо слов из моего рта послышались только невнятные звуки.

Огромному санитару в белом халате, похоже, вконец надоели мои заикания, поэтому он повернулся, и, не говоря ни слова, быстро ушел куда-то в ту часть морга, что была скрыта от меня за рядами больших, серых холодильников для хранения трупов. А у меня пересохло в горле от одной только мысли, что сейчас ему совсем ничего не стоит выполнить свое обещание и взять в свои руки пилу или еще какой-либо более жуткий инструмент для разделки мертвых тел. Что будет со мной после этого даже и представить страшно.

Вскоре санитар вернулся, но вместо пилы, в своих руках он держал небольшую железную кружку белого цвета. «На, пей, пока горячее, сразу станет легче» – приказал он мне, и сунул в лицо кружку, наполненную какой-то прозрачной, странно пахнущей жидкостью. Отказываться было нельзя, поэтому подавив отвращение, я залпом выпил почти все, что в ней было. Через мгновение мне и вправду стало лучше, исчезли дрожь и озноб, но вместе с тем тело охватила какая-то слабость и безвольность. Наверное, он в это пойло, чего-то подмешал, – с ужасом подумал я.

–Ну что готов дальше разговаривать? – насмешливо спросил меня этот странный санитар.

–Да готов, – теперь уже четко и твердо ответил ему я, – Ты был прав, я просто хотел умереть. Спрыгнул вниз с 24 этажа, сам не знаю, как выжил».

– А может ты бессмертный? Я тут недавно видел один такой фильм, там мужик после падения из самолета остался жив, – вдруг заулыбался повеселевший санитар. Видимо он почувствовал, что сейчас имеет полную власть над моей жизнью и всецело наслаждался этим моментом.

–В ответ я промолчал, мне нечего было сказать в свое оправдание, не везло в жизни, теперь не везет в смерти. Затем, после некоторого раздумья, я грустно произнес: «Да похер, оформляй, чтобы два раза не делать, потом доделаю, что начал. Все равно уже назад пути нет».

–Санитар, услышав это, грубо выругался: «Вот ты сука, бля, дебил, не можешь даже умереть нормально, надо было петельку под потолок и все, тихо, чисто, мирно, ни крови, ни беспорядка. А так, ты развел канитель, полез на крышу прыгать. Любите вы молодые сейчас «понты» эти. Вот раньше люди были как люди – все делали качественно, жили и умирали четко, быстро, без лишних проблем. Ну да ладно, проехали. Как звать то тебя? Может Икар? – спросил у меня санитар и засмеялся тихим, прерывистым, словно икающим смехом.

–Нет, Илья – в ответ пробормотал я.

–Ну, похож, в общем-то, а я санитар Рыбкин. Может, слышал?

–Нет, не довелось.

На этом наш разговор застопорился, и, еще какое-то время этот странный человек по фамилии Рыбкин просто молча стоял напротив, меня, буравя насквозь своим тяжелым взглядом. А я в это время мучительно пытался понять, что же он все-таки задумал. Идея с моей смертью авансом, Рыбкину явно чем-то понравилась, хоть он и старался не подавать вида.

–Ладно, давай так, – вдруг деловито начал говорить Рыбкин, – С документами потом решим, а пока сиди здесь тихо как мышь. Я сейчас схожу на склад, найду тебе новую одежду и скоро, ближе к концу моей смены, выведу отсюда».

После этих слов, он снова ушел куда-то в другую часть помещения морга, а я, оставшись один, стал постепенно замерзать от холода. Согреться под одной простыней при почти что минусовой температуре в морге было практически невозможно. Очень скоро я сник, упал назад на каталку и провалился в темное забытье, из которого очнулся только после того как вернувшийся обратно Рыбкин разбудил меня, ударив кулаком вбок.

«Вставай бля», – грозно прикрикнул он, затем швырнул на мою каталку большой черный пакет и пояснил: «Здесь одежда, одевайся быстрее, а то моя смена скоро закончится. Как оденешься, выйди в коридор и стой там тихо, коси под родственника или посетителя, не выделывайся».

Видя, что я все еще плохо соображаю, Рыбкин сам схватил пакет с одеждой, и начал быстро доставать его содержимое. Первым делом он сунул мне в руки синюю олимпийку с белыми полосками, затем брюки, а в конце бросил на пол старые рваные кроссовки. «Быстро одевай все это, затем иди в коридор. Если кто из врачей там что спросит, скажи, что Рыбкина ждешь, они поймут» – строго сказал мне Рыбкин, и опять ушёл куда-то вглубь холодного зала морга.

Одеваться, когда одна из твоих рук почти не работает представляет собой архисложную задачу. Первым делом я кое-как накинул олимпийку на свои плечи, а брюки бросил на пол, и только так смог просунуть ноги в штанины, а затем одеть, подтягивая вверх одной рукой. Откуда у Рыбкина взялась эта одежда, спрашивать было глупо, она вся была грязной, в каких-то странных пятнах и пахла давно не мытым телом. Тем не менее, это было все же лучше, чем выйти из морга совсем голым, или завернутым лишь в одну простыню, поэтому мне ничего не оставалось, как сделать то, что сказал Рыбкин. Когда брюки и куртка были, наконец, надеты на мое тело, я просунул свои ноги в кроссовки, а затем, с большим трудом, качаясь и пошатываясь, дошел до тяжелой железной двери морга, толкнул ее плечом и вышел в длинный, узкий коридор подвала больницы. Здесь пока было пусто, ни души. Пройдя по этому коридору несколько метров, я прислонился к холодной стенке, окрашенной зеленой краской и стал терпеливо ожидать своей судьбы. Я мог бы конечно попробовать сбежать самостоятельно, но на это были нужны силы, которых у меня почти не осталось. Вдобавок ко всему моя голова разламывалась от того пойла, что дал мне выпить Рыбкин. Я не знал, что мне дальше делать и какой план для меня он придумал. Все, чего я хотел, так это побыстрее убраться куда-нибудь подальше из этого места, лучше всего туда, где тепло и можно будет поспать.

Очень скоро в этом узком больничном коридоре, перед входом в морг, где находился я, стали появляться первые ранние посетители. Вели себя все эти люди по-разному. Одни стояли молча и тихо словно тени, другие плакали, слышались их громкие всхлипы, а некоторые наоборот, оживленно метались между стенами узкого коридора, гневно сверкая глазами и все время что-то бормоча себе под нос. Был среди них даже один человек, который держался на некотором отдалении от всех, при этом вел себя он очень спокойно и даже надменно, как бы показывая своим видом, что уже получил по праву то, чего заслуживает, а значит, теперь ему осталось только завершить все формальности. Потерявшись в этой какофонии людских эмоций, я постепенно начал слабеть. Вокруг меня все начало кружиться, в кучу смешались окружающие людские лица, а мои ноги совсем подкосились. Я хотел опереться на стенку, но моя правая рука меня не слушалась, поэтому уткнувшись спиной в стену, я начал медленно оседать на пол. Люди, стоящие рядом, расступились, а те кто находились чуть дальше теперь испуганно смотрели в мою сторону. Внезапно, чья-то сильная рука подхватила меня за одежду и поставила на ноги. Повернув свою голову в сторону, я увидел, что это был Рыбкин. Он знаком приказал мне молчать, затем снова схватил за шкирку и потащил к выходу из больничного коридора, волоча за собой по полу, словно мешок с мусором.

–Куда мы идем?, – жалобно спросил его я.

–Домой» – сухо ответил Рыбкин и ускорил свой шаг.

Вместе, мы быстро преодолели длинный коридор, и вышли на улицу с черного, непарадного выхода из больницы. С той ее стороны, где находился лишь огороженный забором двор и ряды мусорных контейнеров. Огромный санитар Рыбкин изо всей своей недюжинной силы тащил меня за собой. Куда мы идем и зачем, я не знал, в моем сознании сохранились лишь обрывки тех событий.

После недолгой прогулки по улице, я и Рыбкин оказались возле какого-то старого, панельного, пятиэтажного дома, затем зашли в темный, обшарпанный подъезд. Лифта в этом доме не было, поэтому нам предстоял недолгий подъем наверх по узкой лестнице. Рыбкин без устали тащил меня за собой вверх по ступенькам, словно паровоз. Наконец, он резко остановился на лестничной площадке третьего этажа. Пинком своей ноги, Рыбкин открыл дверь одной из квартир, и резко втолкнул меня внутрь какого-то очень странного жилища, откуда шел немного сладковатый запах. Увидев мрачный темный коридор старой «хрущевки», который выглядел словно спуск в преисподнюю, я испугался не на шутку. В моей голове сразу же всплыли все те леденящие душу истории, когда-либо увиденные мной в юности по телевизору, чаще всего это была телепрограмма «Криминальная страна» – полудокументальный сериал о всяких людоедах, серийных убийцах, и прочих маньяках всех мастей. «Бля, наверное, он здесь меня разделает, а потом сожрет, надо бежать пока еще есть силы» – испуганно подумал я. Тем временем Рыбкин следом за мной зашел в квартиру. Он закрыл за собой входную дверь и попытался протолкнуть меня еще дальше внутрь своего жилища, но внезапно в моем тщедушном теле откуда-то появились свежие силы, и я начал сопротивляться. Вцепившись своей здоровой рукой в дверной проем, я уперся как осел и даже начал кричать слабым голосом. Через мгновение Рыбкину это надоело, и он со всей своей недюжинной силы, схватив меня за шкирку, бросил об пол. С размаху ударившись головой об деревянные доски пола, я почти сразу же потерял сознание, и последнее, что я запомнил, перед тем как провалиться в удушливую темноту, так это глухой звук удара моей головы об пол и огромные ноги Рыбкина в черных резиновых галошах прямо напротив моего лица.

Глава 4 Утро в доме мясника

Среда 13 Октября

Ранним утром, я очнулся в незнакомой комнате, лежа на грязном, полосатом матрасе, постеленном прямо на полу вдоль стены. Моя голова спросонья очень плохо воспринимала новую информацию, поэтому мне потребовалось несколько минут, чтобы понять факт того что я нахожусь не у себя дома и не в больнице, а в чьей-то квартире. При этом я совершенно не помнил каким образом, я мог оказаться в этом месте. В моей памяти остались лишь обрывки событий последнего дня своей прошлой жизни: падение с крыши, холодный подвал морга, огромный санитар Рыбкин и его жуткие разговоры о смерти. «Он вроде бы вывел меня из больницы, а затем мы вместе с ним куда-то шли, но куда и зачем?» – на эти вопросы у меня не было ответов, а при попытках хоть что-нибудь вспомнить, моя голова начинала мучительно болеть.

В надежде найти хоть какие-то подсказки, я решил осмотреть окружающую меня обстановку. Кого-то картина увиденного могла бы повергнуть в шок, но для меня это была обычная убитая комната в обычной убитой квартире старой панельной «хрущевки». Ремонт, в этом жилище, наверное, не делали никогда с самого момента постройки дома, поэтому стены комнаты так и остались окрашенными строительной, темно-зеленой краской, которая местами уже облупилась со стен, на старом деревянном полу виднелись горы пыли и мусора, а белый оштукатуренный потолок потемнел от времени и стал серо-желтым. У противоположной стены комнаты, стояла раскладушка, с положенным поверх нее таким же как и меня, полосатым матрасом, схожим с теми, что обычно бывают в больницах. «Наверно, это постель хозяина этой квартиры» – решил я. Рядом с изголовьем этой импровизированной кровати располагалась деревянная тумбочка серого цвета, на которой стояли старые, механические, часы-будильник из белого пластика. Кроме того, в левом дальнем углу комнаты, возле окна, на старой облезлой табуретке возвышался совсем новенький «плоский» телевизор, который на фоне остальной обстановки этой комнаты выглядел словно пришелец из будущего.

«Полосатые матрасы, больничная тумбочка, бля, неужели я у Рыбкина? – с опаской подумал я, и от этого мне сразу же стало не по себе. Оказаться пленником в квартире этого странного, одержимого своей работой человека, совсем не входило в мои планы. Кто знает, что он задумал по поводу меня и к чему это приведет.

Мое самочувствие, несмотря на все странности того места, где я находился, стало намного лучше. Меня больше не трясло и не морозило, но моя левая рука теперь вовсе перестала слушаться и была неестественно тяжелой. Когда я посмотрел на нее, то увидел свежий эластичный бинт, намотанный по всей длине от плеча до запястья, а сама рука оказалась притянута к моему туловищу через самодельную перевязь фиксирующую мои плечо и локоть.«Кто же это сделал? – удивился я, – Неужели Рыбкин? Или возможно это был какой-то другой человек или врач, но тогда получается, что в этом месте, я провел уже несколько дней, не меньше».

Тем временем, за окном начинался новый день. Лучи яркого солнца пробивались внутрь комнаты сквозь пыльные стекла, а через открытую форточку было слышно пение птиц. От этой непривычной для себя картины, я как ребенок, позабыв о своих проблемах, уставился в окно. Видеть и слышать все это мне было невероятно приятно. «Значит, я все-таки жив, а все что находится вокруг меня не очень похоже на ад, но даже если он на самом деле такой, то жить здесь вполне можно» – радостно подумал я. Внезапно, внутри белых часов, стоящих на тумбочке, что-то щелкнуло, и они начали громко звонить, подпрыгивая от вибрации. Словно по сигналу этого будильника, за стеной комнаты, где находился я, что-то загремело, а затем послышались тяжелые шаги. Кто-то большой и сильный шел в мою сторону. В ожидании неведомого хозяина квартиры, я весь сжался от ужаса. Я ожидал увидеть жуткого маньяка с топором или ручной пилой, обрызганного кровью, но не тут-то было, в дверях показался мой недавний знакомый санитар Рыбкин. Только теперь вместо больничного халата на нем был одет обычный клетчатый кухонный фартук, повязанный прямо поверх трусов и заляпанной майки «алкоголички», а на свои ноги он нацепил домашние тапки с носками. Выглядел при этом Рыбкин вполне дружелюбно, словно добродушный семьянин средних лет. Будучи в хорошем расположении духа, он посмотрел на меня, и широко улыбаясь, произнес:

– Ну ты даешь спать. Я уже было подумал, что ты кони задвинул и хотел отнести тебя обратно в морг. Ты же почти сутки спал. Если бы тебя нашли на улице, то могли принять за покойника. Слышал когда-нибудь про летаргический сон?

–Нет,– соврал ему я. Хотя на самом деле конечно же я про это слышал, просто не хотелось тратить свои силы на бессмысленную полемику.

–Хотя да, – ехидно продолжал свою речь Рыбкин, – Я же ведь совсем забыл, что ты умер. Тебе теперь должно быть все равно».

–Умер? – удивленно переспросил его я, -Мне так не кажется. Я чувствую себя намного лучше, чем раньше, как-то не очень все это похоже на смерть.

–Нет, ты умер. Ты теперь покойник, – утвердительно ответил мне Рыбкин. Видимо он пытался убедить меня в своей правоте, хотя по его лицу было непонятно говорит он серьезно или шутит.

А я вообще ничего не понимал. Память о недавних событиях возвращалась ко мне очень медленно, словно просмотр фильм по очень медленному интернету: несколько минут есть картинка и все идет нормально, затем возникает пауза, изображение застывает, и приходится ждать пока загрузится еще немного, затем снова пауза и так до бесконечности.

–Как…….. и……… когда я умер? – неуверенно спросил я у Рыбкина.

– В ответ Рыбкин криво усмехнулся и начал подробно объяснять: «Да как обычно ты умер, как и все. Ты же сам позавчера меня попросил все оформить, и вот на тебе, пожалуйста, теперь уже ничего не помнишь. А я как честный человек, все документы сделал и тебя уже даже похоронили. Ты кстати в курсе, что своей смертью ущерб государству нанес? Хоронили то ведь тебя за бюджетные деньги, то есть бесплатно. Зато тот безымянный бомж, которого закопали вместо тебя, просто счастливчик. Он теперь имеет твое имя и фамилию вместо бирки с номером».

–Понятно – вырвалось у меня, хотя, наверное, это было самое тупое, что можно сказать в такой ситуации. Ко мне, наконец, пришло осознание всей глупости своего решения и серьезности ситуации, в которой я сейчас оказался. Я еще не умер, но уже похоронил себя и свою жизнь. Не зная, что делать дальше, я в нерешительности тупо уставился на Рыбкина и спросил первое, что пришло мне в голову:

–А меня никто не искал?

– В ответ Рыбкин саркастически засмеялся, а затем ответил: «Да кого там, кому ты нужен. И еще это, я тут бинтами замотал тебе руку, там у тебя не перелом, так «фигня», вывих был сильный. Я вправил, как умею, через несколько дней повязку можешь снять. Косяков быть не должно, я ведь одно время в травме на приемке работал, – гордо добавил он.

После этих слов, Рыбкин прошел в комнату и со всего размаху рухнул на свою раскладушку, которая чуть не сложилась от его огромного веса. Достав из-под подушки пульт, Рыбкин включил телевизор и стал смотреть какой-то мрачный сериал про бандитские разборки. Я же просто молча сидел на своем матрасе, в углу у стены, не зная, что мне дальше делать. Через некоторое время Рыбкин, словно вспомнив что-то важное, повернулся ко мне и сказал:

–А ты, кстати, молодец, что умирать отправился с паспортом. Это очень предусмотрительно, а так бы пришлось тебя как неопознанного «жмурика» оформлять. Я кстати твой паспорт случайно нашел, когда на больничной мусорке шарился. Твою одежду туда видимо со скорой помощи выкинули. Они кстати тебя даже в реанимацию не стали завозить, сразу спустили в морг. Думали, наверное, что раз ты упал с такой высоты, значит все труп. А ты оказался ебааааать какой живчик.

–Да я просто забыл выбросить этот долбаный паспорт, – ответил Рыбкину я, – Таскал его в кармане постоянно в последнее время, потом хотел зажигалкой подпалить, но она сломалась.

–Вернуть паспорт тебе уже не смогу, его только родственникам можно выдавать, – как бы извиняясь, проговорил Рыбкин.

Я оперся на свою здоровую руку и попытался встать с матраса, но от долгого лежания, мои ноги онемели и плохо слушались, поэтому я снова присел обратно. Я был подавлен и растерян. Особых планов, что делать дальше у меня не было, а умирать снова почему-то уже не хотелось. Мне нужно было придумать что-то, найти для себя новый смысл жизни, но какой? О чем может мечтать живой покойник? Наверное, мне опять придется плыть по течению и ждать куда вынесет водоворот событий.

Через некоторое время раздумий, меня вдруг осенило. Я вопрошающе посмотрел на Рыбкина и спросил:

–Слушай, а можно я еще пару дней у тебя поживу?

–Да хоть неделю живи, но тогда с тебя пиво и готовка еды, – добродушно рассмеялся он.

Получить кров в этой старой, убитой квартире ебнутого на всю голову мясника оказалось весьма легко, но вот для того чтобы определиться, что мне делать дальше, нужно было узнать, что же изменилось в этом мире после моей смерти. Проще всего и быстрее такую информацию можно получить из сети интернет. Понимая всю «бредовость» своего вопроса, я все же решил поинтересоваться по этому поводу у Рыбкина:

–Слушай, а у тебя есть здесь компьютер или ноутбук с интернетом?

–В ответ Рыбкин поморщился: «Есть ноутбук, только там походу какой-то вирус вылез, на экране все время висит картинка с разными «хуями», и пишет, что надо деньги отправить. Глянешь его?» А то я, если честно, особо в ваших «интернетах» ничего не понимаю и не сижу, а вот в «Самолеты» раньше играл, люблю я такое дело».

– Может в танки? – переспросил я его.

–Не, – сказал Рыбкин, – Танки не мое – Там все всё время кустах прячутся и целят в друг друга. Не люблю я такую шляпу. Мне нравится, чтобы все было в открытую, в чистом небе – один на один, по-честному».

–Ладно, – сказал я, – Посмотрю твой «ноут», что там за картинки.

–Смотри, – ответил Рыбкин, -Он на кухне лежит, на подоконнике. А я спать буду, со смены только утром пришел, можешь шуметь, я все равно ничего не услышу».

–Слушай, а у тебя есть что-нибудь пожрать? -спросил его я.

–Ну ты наглый, – удивился Рыбкин, – Да, что-то было в холодильнике, не помню, глянь сам и там подсуетись на кухне, – лениво добавил он.

–А если не секрет, откуда у тебя ноутбук? – удивленно спросил его я.

Услышав мои слова, Рыбкин от возмущения даже приподнялся с раскладушки и обиженно постучал кулаком по своей голове.

–Бляяяя, как откуда, ты совсем «придурошный» что ли? – Купил в кредит, как и все. Или ты что думаешь, мне кредиты не дают? После этой фразы Рыбкин посмотрел на меня таким тяжелым, пристальным взглядом, что я поспешил как можно быстрее встать со своего матраса и убраться из этой комнаты в кухню.

Квартира, в которой проживал Рыбкин, не обладал огромными размерами или большим количеством комнат. По сути, она состояла из 1 комнаты средних размеров и небольшой кухни, соединенных между собой узким коридором с небольшим ответвлением на совмещенную ванную и туалет. Пройдя по этому коридору, я оказался на крошечной кухне 2 на 3 метра. Здесь господствовали все те же минимализм и спартанская обстановка, что и в комнате. Мебели и техники было немного: в одном углу стояла заляпанная жиром газовая плита и огромный старый холодильник марки ЗИЛ с хромированной ручкой и логотипом как у машины, а в другом виднелась ржавая раковина без мойки. На стене висело несколько кривых шкафов с незакрывающимися дверками. Посредине стоял белый кухонный стол с облупленным пластиком и пара черных табуреток. Стены в этой кухне, как и в комнате, также были окрашены старой строительной краской, только еще более мерзкого, темно-коричневого цвета, поэтому со стороны они выглядели, словно облитыми дерьмом. На подоконнике, возле полуоткрытого окна, действительно лежал ноутбук, немного потертый, но с виду вполне целый. «Ладно, стоп,– решил я, – В начале, мне нужно хоть что-нибудь поесть».

С интересом и опаской я открыл дверцу холодильника ЗИЛ. Внутри него, к моему удивлению, не оказалось разделанных кусков тел или отрезанных голов. Вместо этого на одной из полок лежала вполне обычная булка хлеба, а рядом с ней большой кусок соленого сала и очищенная луковица. Все это выглядело не особо аппетитно, но все же лучше, чем ничего. Кроме того, на другой полке лежала еще и соль. «Интересно, – подумал я, – А зачем Рыбкин морозит соль в холодильнике? Может так вкуснее? Ну да ладно».

Порывшись по кухонным шкафам, я нашел еще и чайник, зачем-то убранный на верхнюю полку, и крикнул Рыбкину через стену:

–А Чайник у тебя рабочий?

–Да. – прокричал он.

–А почему ты им не пользуешься?

–Потому что не пью чай.

Выяснять что-либо дальше у Рыбкина мне было совсем не интересно. Странное место, странный человек, но самое главное в этом, что чайник работает и мне не придется давиться сырой водой из-под крана. Когда все вопросы с моим обедом были наконец решены, я уселся за кухонный стол и включил ноутбук. На его экране, сразу же после окна загрузки, появилось сообщение с предложением отправить определенную сумму на нужный счет, а под этим текстом красовалась подборка интересных картинок рейтинга 18+, которую я бы назвал «для ценителей». «Хорошо, что это не шифровальщик, – радостно подумал я, – А простенький вымогатель в автозапуске». Пара кликов мышкой, перезапуск компьютера, и от этого порно-баннера не осталось и следа.

Теперь наконец мне можно было спокойно приступить к обзору местных новостей. Для этого я запустил на рабочем столе компьютера интернет-браузер и стал внимательно просматривать все местные новостные сайты, а также посты в группах социальных сетей. Я хотел найти хоть какие-то заметки или упоминания о собственной смерти, но к моему удивлению и даже разочарованию, моя трагическая гибель не оставила хоть сколько-нибудь заметного следа в городских хрониках. В местных новостях промелькнула всего лишь одна небольшая заметка, про сорвавшегося с крыши человека, причем в комментариях под этой новостью, все люди в основном жалели не погибшего, а другого человека – местного таксиста, на машину, которого и упал незадачливый самоубийца, то есть я. Такая реакция была вполне ожидаемой. Ничего удивительного. Огромный город-монстр даже не заметил, как проглотил еще одну жертву, и теперь никому до ней нет дела. Очередная смерть стала лишь еще одной каплей в бесконечном водовороте человеческих жизней. Упал с крыши и умер – вот итог жизни человека длинною в три десятка лет. Звучит печально, но это правда, на которую глупо обижаться.

«Какой же сегодня день недели? – подумал я, – Наверное, четверг. Значит уже два дня, как я не появлялся на своей работе. Уж там то точно должны были начать меня искать. Но даже если они мне звонили, то мобильного телефона у меня с собой нет, он либо выпал и разбился при падении с крыши, либо его кто-то забрал».

«Кхм», – вдруг послышался мне громкий кашель. На пороге кухни внезапно появился Рыбкин. Он подошел к столу, за которым сидел я, и со словами: «Совсем ведь забыл про подарки», – положил передо мной разбитый сотовый телефон и какие-то странные листы бумаги с текстом и синими печатями.

–Что это? – удивленно спросил его я.

–Прикинь, вчера еще телефон нашел в мусорке возле больницы, походу тоже со скорой выкинули, им, наверное, слишком «стремный» показался. А я взял, посмотри может это твой?».

Я не верил своим глазам, да, это действительно было мой телефон, только теперь весь его экран еще сильнее покрылся трещинами.

– Вроде мой, – ответил я, – Правда разбит немного, но может еще работает, ладно, спасибо, я чуть попозже попробую включить его.

Отложив свой сотовый телефон в сторону, я начал смотреть те бумаги, что дал мне Рыбкин, но толком ничего в них не понимал. Судя по всему, это были какие-то больничные справки с обилием различных печатей, исписанные корявым, почти неразборчивым почерком, что делало их похожими на египетские скрижали с иероглифами.

– Видя мое замешательство, Рыбкин сам великодушно пояснил: «Это справки из морга, в общем здесь написано, что ты теперь покойник».

Услышав его слова, я опешил. Такого поворота событий я совсем не ожидал, мне трудно было поверить в то, что такое вообще возможно, поэтому я застыл в немом молчании.

–Вот видишь, я не шутил, когда сказал, что ты умер. Чего теперь собираешься делать? – как бы с издёвкой, спросил меня Рыбкин. Он, по-видимому, был вполне доволен своей не то злой шуткой, не то экспериментом, решив уже окончательно упрочиться в роли вершителя человеческих судеб.

Зачем он это сделал для меня так и осталось неясным. Наверное, в тот момент Рыбкин уже дошел до такой степени крайности, когда ты перестаешь бояться, чего бы то ни было, и в какой-то мере это был его протест против существующей системы, когда еще живого человека отправляют в морг, рассчитывая на то, что по пути в это место он умрет.

–Даже не знаю, мне подумать нужно, – ответил я Рыбкину, и, опустив глаза, спрятался за экраном ноутбука.

Первым делом, я решил проверить свой мобильный телефон. Для этого я нажал на кнопку включения, расположенную сбоку на его корпусе. Экран телефона сразу же ярко засветился, он был покрыт трещинами, но кое-что на нем все же можно было разглядеть. Остатка заряда аккумулятора почти не оставалось, возможно его хватило бы всего на несколько минут, поэтому мне нужно было действовать очень быстро. В меню телефона я увидел несколько десятков пропущенных вызовов, большей частью от хозяйки съемной квартиры, но были также звонки и с моей работы. В остальном все чисто, никаких сообщений от «друзей» или «знакомых», ведь я уже давно почти ни с кем не общался, а со всех соцсетей тихо, мирно удалился за несколько недель до своего «полета в лучшую жизнь». «Что же пока все вполне логично, – думал я, – Хозяйке нужны были деньги за съем жилья, это понятно, а с работы звонили, потому что искали, куда же я потерялся, ведь я должен был сделать там что-то важное». При воспоминании об этом, в мою голову полезли странные мысли: «Что-то осталось недоделанным, но я не мог вспомнить, о чем шла речь. Появиться на своем рабочем месте мне было очень важно, только вот зачем?». И тут я внезапно заметил, что Рыбкин не ушел из кухни, а все еще молчаливо стоял напротив меня в ожидании ответа. Я пристально посмотрел на него и пододвинул своей рукой справки с печатями к краю стола. Рыбкин посмотрел на них, затем на меня и задал мне свой главный вопрос, словно давая надежду на возврат к обычной жизни: «Так что ты решил в итоге? Бумаги-то я порву?».

Это был тот момент, когда мне нужно было снова выбрать свой путь – туда или обратно. Вернуться в начальную точку или наоборот, сломав всю систему, стать тем, кто вне общества, неприкасаемым, своего рода сбоем в матрице. Поле недолгих раздумий, я выбрал второе, и, посмотрев на Рыбкина, уже совсем другим взглядом – взглядом свободного человека, произнес: «Нет, не нужно, пусть все остается как есть, все нормально».

Услышав это, теперь уже Рыбкин удивленно покосился на меня и произнес: «Ну, как скажешь». Наверное, он уже и сам не понимал, что я задумал и почему принял эту тупую шутку как сигнал к действию. Но, по-видимому, очень скоро Рыбкину стало на это абсолютно равно, поэтому он пожал плечами и пошел обратно в свою комнату спать. Засыпал он быстро, почти по-военному, поэтому всего лишь через пару минут я уже слышал из-за стены его мощный храп.

А я продолжал сидеть за кухонным столом, думая о тех справках, что мне показал Рыбкин, о своей работе, и о том, что же теперь мне делать дальше. Почему же так случается, что на выбор и размышление всего самого важного что случается в жизни дается всего лишь несколько секунд? Почему все главные решения в жизни мы принимаем мгновенно? На эти вопросы не так-то просто ответить. Мне сложно объяснить это даже самому себе. Нелегко, снова отказаться от жизни в тот момент, когда судьба дала тебе шанс жить вопреки происходящему.

Я мог бы еще очень долго сидеть в мрачной квартире Рыбкина, но мне пора было двигаться дальше. Главное только не забыть о том, чтобы поблагодарить хозяина за гостеприимство. Я встал со стула, закрыл крышку ноутбука и направился к выходу из квартиры. Проходя по коридору мимо дверей комнаты, где спал Рыбкин, я остановился и крикнул ему: «Я ухожу, слышишь, закрой входную дверь». Услышав это, Рыбкин проснулся и недовольно пробурчал мне в ответ: «Да забей, не надо ничего закрывать, все знают, кто тут живет, никто сюда не зайдет.

– Ладно, тогда прощай и спасибо – произнес я, и, закрыв за собой старую, обитую каким-то странным коричневым материалом дверь, вышел из квартиры Рыбкина на лестничную клетку. На обшарпанной стене подъезда, напротив квартиры Рыбкина кто-то красной краской оставил надпись «Helboy» и под ней стрелку с указанием на дверь. «Надо хотя бы запомнить его адрес, – подумал я, – вдруг еще пригодится». Оказавшись на улице, я начал рассматривать пятиэтажку, где жил Рыбкин. С виду в ней не было чего-то особенного, обычное облезшее от времени здание, каких тысячи по всей стране. Таблички с названием улицы на стене дома не оказалось, сохранился только его номер 66, а рядом с ним виднелась нарисованная из баллончика еще одна буква шесть и свастика, а чуть ниже нее реклама мессенджер-канала по продаже спайса. «Что же видимо не судьба» – вздохнул я, и зашагал в направлении ближайшей остановки общественного транспорта.

Глава 5 Поработай сверхурочно.

Среда 13 Октября      

Каждый мой рабочий день на протяжении нескольких последних лет проходил в офисе компании с громким и длинным названием «Нефтегазойлтрэйдинг». В целом, здесь всегда неплохо, никаких дурацких опенспэйсов или прозрачных стен, у каждого отдела и у начальства имеются свои отдельные помещения. Кроме того, для рядового сотрудника есть множество других плюсов: чисто, тепло, летом дует кондиционер, зимой греют обогреватели, а также есть кулер с водой и почти бесплатный кофе. Один только минус, время в этом месте всегда тянется очень медленно, поэтому чтобы хоть как-то сократить свой рабочий день у каждого сотрудника этой компании имеются свои маленькие уловки. Утром почти все они обычно опаздывают, при этом делая вид, что очень спешили, затем медленно варят себе кофе, ведь без него невозможно начать продуктивно и быстро работать, а после кофе-брэйка им нужно обязательно обсудить события прошлого вечера или выходных, так как такое общение укрепляет дружественные связи в коллективе, можно сказать, что это почти «тимбилдинг». Ближе к полудню, когда весь кофе выпит, а новости рассказаны, сотрудники офиса прячутся за своими мониторами, делая вид что усердно трудятся, чтобы дождаться обеда, на который обычно уходят пораньше, а возвращаться с него не торопятся. После плотного обеда всю эту офисную братию ждет еще немного суеты или как я ее называю «ИБД» (имитации бурной деятельности) перед начальством, а затем они снова попрячутся кто-куда, в ожидании завершения рабочего дня. Но даже среди таких, не особо любящих свою работу, «офисников» есть отдельная категория или даже каста сотрудников, отличающаяся особым умением убивать время – это курильщики. Их умение устраивать перекур по поводу и без, значительно сокращает и так не особо длинный рабочий день. Некурящие «офисники», в свою очередь, видя такую несправедливость, конечно же, обижаются, но сделать ничего не могут, поскольку начальство тоже иногда любит подымить, чтобы успокоить свои нервы.

Вновь прибывшие в такой дружный коллектив поначалу еще хоть как-то пытаются сопротивляться такой всеобщей прокрастинации, но вскоре их тоже затягивает в это болото. Всему виной, наверное, хитро вывернутая система мотивации, когда, сделав десять тысяч задач, ты вместо премии получишь еще одну, десять тысяч первую. В какой-то момент при таком режиме работы в человеке что-то ломается, и он понимает, что лучше быть ленивой, но счастливой черепахой, чем загнанной лошадью. Какой конец ждет лошадей известно всем, а вот черепахи живут сотнями лет.

Главное правило успешного выживания в таком офисе это не выделяться, поэтому я точно также, как и все тихо, мирно сижу в своей небольшой комнате на третьем этаже модного бизнес-центра. Желающих работать со мной в одном помещении не нашлось, поэтому напротив меня сиротливо стоит пустой стол. В этой компании я по сути никто, странный и непонятный для многих персонаж. Я айти-специалист, админ, эникейщик, сисадмин, некоторые даже называют меня программистом. Я слежу за тем, чтобы все компьютеры в этом офисе работали, принтеры печатали, а самое главное, чтобы у всех всегда был доступ в интернет. Моя работа вроде бы не особо пыльная, но иногда все же случаются «запары», чаще всего из-за собственной тупости или жадности начальства, поэтому мне приходится зависать в офисе допоздна. В целом главный минус моей работы в том, что никто из остальных коллег-офисников толком не понимает, чем я занимаюсь, поэтому пока всё у всех работает, они считают меня не более чем нахлебником на шее у компании. Среди них также находятся особо наглые личности, которые часто ходят ко мне с просьбами починить их личный чайник, компьютер или телефон, и, будучи посланными мною куда подальше, в ответ таращат на меня свои глаза, строя из себя «обиженок», а некоторые даже пытаются пристыдить меня словами: «Ты что, не можешь это сделать? Ведь это же так легко», на что я обычно отвечаю: «Раз легко, делайте сами». Довольно часто ко мне также обращаются различные офисные лентяи со своими хитрыми вопросами, поэтому приходится отбиваться от этих «халявщиков», пытающихся переложить на тебя свою работу. Это легко сделать, вставив в диалог какой-нибудь вопрос, чтобы заставить человека объяснять, или описывать свою задачу подробно, а лучше письменно, в тексте.

Примерный телефонный диалог меня – «Я» и ленивого офисника – «О», в таком случае выглядит так:

О: Ало, мне нужно сделать отчет, а программа не работает, сделайте так чтобы все считало.

Я: А считало, что и где простите?

О: В программе.

Я: В какой программе?

О: В офисной программе

Я: Они все офисные, ведь дело происходит в офисе.

Обычно, после нескольких фраз в таком духе, недовольный и ленивый «офисник» в сердцах бросает телефонную трубку, либо резко прекращает переписку в рабочем чате, а после долго сотрясает воздух вокруг себя проклятьями о том, как все вокруг мешают ему работать и только он, один, здесь борется за благополучие этой компании. Но иногда бывает, что попадаются и более упорные сотрудники, которых не пугают мои вопросы, поэтому чтобы избавиться от них у меня есть другие способы, например, такой:

О: Подойди и посмотри у меня на экране, я подожду.

Я: Я занят, могу помочь позже.

О: Хорошо, буду ждать.

Затем я обычно делаю вид, что забыл об этом разговоре или притворяюсь что был занят, и так до следующего раза. Бывают конечно же в моей работе и вполне адекватные просьбы или задачи, но чаще всего почему-то случаются именно такие рабочие перепалки, словно мы перекидываем друг другу горячую картофелину. Кроме того, особой изюминкой моей работы служат исчезнувшие буквально накануне ответственных совещаний файлы отчетов, докладов, презентаций и других супер-важных документов. Начинается все это примерно так: сотрудник компании в ужасе звонит мне и просит срочно восстановить отчет, который он так старательно делал целую неделю, но почему-то так и не сподобился сохранить ни одной копии. Я решительно включаюсь в работу, внимательно ищу нужный файл на жестком диске компьютера сотрудника, а затем выношу свой вердикт – ничего нет и не было. После этого начинается театр одного актера. Изумленный моими словами сотрудник таращит на меня свои глаза со словами: «Как? Не может быть этого, всё же было здесь буквально 5 минут назад, а потом на экране появилась ошибка и все сломалось, во всем виновата ваша система. Верните мне мой файл во чтобы то ни стало». Смотря на все это, я обычно жалею, что не являюсь режиссером театра или кино, поэтому не в состоянии оценить актерский талант и мастерство импровизации такого сотрудника, да и вообще за долгие годы работы меня уже трудно чем-то удивить, поэтому в такие словесные перепалки я обычно не влезаю, а лишь пожав плечами, молча возвращаюсь к себе в комнату.

Так в постоянной скуке и мелких ссорах с коллегами обычно проходило большинство моих офисных будней. Примерно также начинался и тот день, о котором к настоящему времени я уже почти забыл. Вроде бы это был обычный понедельник. По офисным меркам он почему-то всегда считается более тяжелым днем недели, чем остальные, поэтому все рабочие процессы обычно плавно ставятся на паузу, чтобы хоть немного отдохнуть от выходных. В то утро в нашем офисе все начиналось как обычно: долгий перерыв на кофе, разговоры о наболевшем, сидение за компьютерами с сонным видом, затем народ потихоньку начал готовиться к обеду, как вдруг, неспешное течение жизни прервало неожиданное событие. Примерно в половине двенадцатого дня, когда в у меня животе уже начинались позывы голода и урчанье, в мою комнату внезапно нагрянул генеральный директор нашего холдинга Валентин Владленович или как его все у нас здесь за глаза называли наш «Мега-Шеф». Он всегда очень быстр, вечно спешит, ведь у него мало времени, поэтому он требует и от своих подчиненных того же самого, быть с ним на одной скорости. «Быстро, настрой мне мой новый телефон» – не здороваясь, выпалил «Мега-Шеф» и сунул мне в руки свою очередную дорогую игрушку, смартфон, на который с моей зарплаты нужно было копить примерно полгода. Безумно дорогой кусочек электроники, в блестящем металлическом корпусе с логотипом надкусанного фрукта. «Мега-Шеф» и сам внешне был чем-то похож на этот телефон, такой же длинный, тонкий, завернутый в яркую обертку из дорогих шмоток. В последнее время он нечасто, но всегда неожиданно приезжал из-за границы, нагружал всех работой, а затем также внезапно исчезал. Генерация идей в его голове явно превышала мою, поэтому увидев, как я задумчиво кручу в руках это «черное зеркало», «Мега-шеф» произнес: «Ладно, делай все, что тебе нужно, а я забегу через полчаса». После этих слов, он быстро вышел из моей комнаты. «Интересно сколько времени по его логике я должен был настраивать этот телефон? – с грустью подумал я, – Возможно, «Мега-шеф» считал, что я смогу настроить его телефон секунды за три, даже не прикасаясь, просто легким взглядом покрасневших глаз».

В итоге у меня ушло около пятнадцати минут на то, чтобы победить это вражеское устройство. Я подключил «Мега-шефу» местный вайфай, настроил доступ в интернет и электронную почту. Бегать, искать его по офису я конечно же не стал, а просто положил его телефон на стол и стал спокойно дожидаться, когда он объявится снова. «Мега-шеф» не заставил себя ждать и вскоре появился в моей комнате. Он молниеносно подскочил к моему столу, схватил свой телефон в руки, а затем, смотря не на меня, а в его экран, проговорил: «Значит так, на следующей неделе приедешь ко мне домой, нужно будет поработать сверхурочно», и, не дожидаясь моего ответа, быстро вышел из комнаты.

С того момента прошло не так много времени, всего одна неделя, а я уже изменился почти до неузнаваемости, теперь моя левая рука замотана в бинты, на мне одежда, снятая с покойника и телефон, выживший после падения с 50 метровой высоты. Но самое главное событие, произошедшее со мной, это то, что официально я умер, а значит ходить на работу мне больше не нужно, и не помешало бы получить свой расчет. Находясь в квартире у санитара Рыбкина, я подумал: «А что, если я соберусь и приду на свою работу, просто так без какого-либо повода? Приду уже в новом статусе, как ходячий покойник. Будет ли кому-то до этого дело? Станут ли меня снимать на мобильные телефоны? Может быть я даже попаду на первые полосы новостей?» С этими мыслями я покинул квартиру Рыбкина и направился к ближайшей остановке городского транспорта, чтобы доехать до своей работы. Моя одежда – спортивный костюм известной китайской марки «Абибас» синего цвета, и стоптанные кеды. Была у меня правда еще и кепка с плохо отстиранными бурыми пятнами, но ее я сразу же выкинул в форточку. О происхождении моей одежды оставалось только догадываться, Рыбкин не говорил, а я и не спрашивал. Хотя он все же надулся на меня, когда я сказал ему что «потерял кепку». Рыбкин поначалу долго не мог понять, куда же она могла исчезнуть из его комнаты в квартире, а затем сказал: «Блин ну ты даешь хорошая же была кепка, можно было еще носить и носить». На что я ответил ему что он «Плюшкин», но так как Рыбкин не знал такого, и что это был за тип, то он очень грозно посмотрел на меня, и моя шутка прошла мимо.

Я, конечно же, хотел сменить эту мерзкую одежду на что-то другое, более нормальное и уже наконец помыться, но к себе домой, на съемную квартиру, мне возвращаться было опасно. Я не платил арендную плату уже несколько месяцев, при этом постоянно кормил «завтраками» хозяйку квартиры и ее наглого толстого сынка. В прошлый раз он приходил ко мне за деньгами с бейсбольной битой, корчил из себя крутого, но в итоге ничего не осмелился сделать, только лишь долго и грязно ругался со мной через закрытую дверь. Если я сейчас поеду в свою квартиру, то, скорее всего на этот раз сынок хозяйки придет не один, а со своими дружками и тогда мне точно несдобровать. «Нет, не дождетесь, – решил я, – пусть лучше думают, что я сбежал навсегда, а в счет долгов за квартиру им достанутся все мои вещи и коллекция избранного порно в старом ноутбуке».

В той съемной квартире я жил один, каких-то близких родственников в этом городе у меня не было, близких друзей и знакомых тоже. С своими родителями мои пути уже давно разошлись. От уже покойного отца-алкоголика в наследство мне достались лишь кривые ноги и напутствие, что учение свет, а не ученье тьма. Моя мать, оставшись одна после его смерти, в последние годы ударилась в религию, и, переписав нашу квартиру на церковь, ушла в монастырь. Так, к 30 годам я остался совсем один, и понял, что, в этом безумной мире наиболее простой и понятный образ жизни лишь тот, когда ты можешь рассчитывать только на самого себя. Ты ни от кого не зависишь, никто не ожидает от тебя чего-либо сверхъестественного, ты никогда никого не разочаруешь, и уж точно никогда не сможешь не оправдать чьих-то надежд.

Детство и юность, проведенные за компьютером, научили меня воспринимать собственную жизнь как игру. Она неизбежно ставит перед тобой выбор: принять ее правила, и постепенно стать тем, кого ты так презирал в молодости – скучная ленивая жизнь в кредит по поводу и без, семья и дети, которым от тебя нужны только деньги, бессмысленный замкнутый круг работа-дом-работа, либо наоборот – отказаться от всего этого, идти своим путем, играть только по своим правилам, и тогда результат будет зависеть только от тебя. Все, что для этого нужно это лишь немного удачи и самоотречения. Выбрать такой путь трудно, ведь никто заранее не знает, каков будет результат. Но ясно одно, всему в этой жизни есть своя цена. И самая дорогая плата за успех, это время, то есть та валюта, в которой чаще всего измеряется человеческая жизнь. Время всегда иллюзорно, для кого-то его много, для кого-то мало, кому-то чтобы сделать что-то важное хватит и минуты, а кому-то не хватает целой жизни. Я всегда тратил свое время, не особо задумываясь над последствиями, несколько лет туда, несколько лет сюда, мне не жалко, у меня же все еще впереди. Расплата за такое наплевательское отношение к своей жизни наступает неизбежно. Но чаще всего это происходит только тогда, когда ничего уже нельзя изменить, поэтому тебе остается лишь наблюдать за происходящим вокруг себя и доживать остаток своих дней. Это похоже на медленную, мучительную пытку. Каждый день тянется бесконечно долго, однообразно и тошнотворно, а ты ждешь только одного – смерти как избавления от своих страданий. Для особо нетерпеливых, не любящих долго ждать, конечно же есть самой простой способ разом все прекратить, но для этого нужно решиться на поступок, и перестать ценить свою жизнь выше всего на свете. Говорят, самоубийство удел слабых. Сильные продолжают жить, во что бы то ни стало. Но почему же тогда все эти «сильные» так цепляются за свою жизнь, что готовы ради нее убивать, мучать, калечить других людей? И все это лишь ради того, чтобы прожить хотя бы на один день дольше, чем остальные. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Человек всегда были и остается животным, поэтому безумное желание выжить побеждает все наносное, все те навязанные приличия и запреты общества, морали, религии. Не зря же в нацистких концлагерях, в так называемые «зондеркоманды» набирали наиболее крепких и сильных узников. Они знали, что им предстоит сжигать в печах тела не только своих сограждан, но даже родственников, и тем не менее все равно шли на подобную работу, чтобы выжить.

****

Выйдя из квартиры, где меня на время великодушно приютил санитар Рыбкин, я совсем незаметно для себя оказался на ближайшей остановке общественного транспорта. Денег на проезд с собой я, конечно же не имел, и раньше этот факт заставил бы меня пойти пешком. Сейчас же, я, на правах живого покойника, смело зашел в троллейбус, и сразу же отмахнулся от насевшей на меня толстой женщины-кондуктора, жестом показав, что у меня нет денег. Она закричала «Быстро выходим» и попыталась высадить меня на следующей остановке, но куда там, я вышел через одну дверь, а затем снова зашел в троллейбус, только теперь уже через другую, со словами: «Ну по одной остановке то можно проехать». Услышав мои слова, толстая кондукторша отвернулась в сторону и сделала вид, словно меня вообще не существует. А я, удобно устроившись в хвосте троллейбуса, облокотился на поручни и стал смотреть на небольшой рекламный видеоэкран, висящий на стенке кабины водителя. Там как раз показывали гороскоп на текущую неделю. Увиденное предсказание меня удивило: «Вам не помешает сменить свой образ жизни» – так звучал мой прогноз. Что же, наверное это какой-то знак, подумал я.

Доехав до нужного места, я покинул троллейбус на одну остановку ранее. Не то чтобы я от кого-то прятался, просто увидел неподалеку киоски с фастфудом и подумал, что мне совсем не помешало бы немного подкрепиться перед работой. «Но на еду тебе тоже нужны деньги, – возразил мне мой разум, – Где же их взять? Легко. Теперь для меня все просто. Если раньше я со своей нормальной внешностью и пугливым мировоззрением стеснялся просить и унижаться, боясь упасть в глазах чужих, незнакомых мне людей, то теперь все эти правила приличия и прочая «лабуда», придуманная обществом для того, чтобы держать человека в узде, стала для меня ничем. Обосновавшись на тротуаре, неподалеку от киосков с едой, я стал просить деньги у проходящих мимо людей, с жалобным видом, тыкая им в лицо своей забинтованной рукой. Примерно через полчаса, набрав достаточную сумму, я купил в одном из близлежащих киосков огромную шаверму и стакан кофе. Неподалеку от меня стояло несколько кривых пластиковых столов и стульев белого цвета, усевшись за одним них, я впервые за несколько дней наконец смог нормально поесть. «А у загробной жизни оказывается тоже есть свои плюсы, – подумал я, – Можно быть вполне довольным жизнью, при этом не работать, да и вообще ничего не делать».

Пора было мне уже появиться в офисе. Скоро 9 часов утра, время начала рабочего дня, негоже опаздывать на работу, даже если ты покойник. Здание бизнес-центра, где я работал, располагалось неподалеку, буквально в пяти минутах ходьбы. С собой у меня не было карточки электронноо пропуска, но сегодня, по-моему, должен был дежурить охранник, которой знал меня в лицо. Мне повезло, когда я оказался на проходной первого этажа здания бизнес-центра, турникет был открыт в обе стороны, а охранник вообще читал газету, отвернувшись к стенке. Я быстро поднялся к себе на нужный этаж по лестнице, стараясь не попадаться на глаза кому-либо из знакомых. «Хм, а здесь особо ничего не изменилось, подумал я, – все по-старому, запах вареного кофе, бумажки, долгие хождения по кабинетам с деловым видом». Мне удалось не заметно проскользнуть по коридору в свою комнату, ее дверь была не заперта, замок на ней сломался еще месяц назад и на мое счастье его еще не починили. «Что же мне теперь делать дальше? – подумал я, – Для начала, можно было бы пойти в бухгалтерию и потребовать расчет, но это опасно и может привлечь лишнее внимание. Как же мне добыть хоть немного денег? Оставалось только воспользоваться кое-какими запасами из моего склада офисного оборудования. Возможно, хоть что-то из этого удастся выгодно продать». Что же сказано, сделано, и я начал спешно рыться по ящикам и полкам шкафов в своей комнате, доставая коробки с тем немногим компьютерным барахлом, что мне удалось накопить за долгие годы работы. Внезапно дверь моей комнаты открылась и передо мной появилась секретарша «Мега-шефа», дама лет 35-40, с довольно интересным именем София, при этом весьма невзрачная на вид. Она не пользовалась макияжем и почти всегда носила строгие костюмы темного цвета в сочетании с длинными юбками. При виде меня, ее маленькие круглые глазки под толстыми стеклами очков резко округлились от неожиданности, но через секунду, когда первое замешательство прошло, они приняли прежний вид и бешено засверкали. Войдя в роль начальника, офис-менеджер София, словно копируя своего шефа, начала говорить со мной очень быстро, с придыханием, как будто задыхаясь: «Привет, куда ты пропал? Тебя наш шеф ищет уже второй день. Мы тоже всем офисом тебя ищем, уже с ног сбились».

Я молча слушал ее, думая о том, как же меня всегда бесила и до сих пор бесит подобная манера общения этой секретарши и некоторых других сотрудников офиса, которые считали себя «приближенными к власти». Такие люди часто отождествляли себя с компанией словом – мы. «Мы решили», «у нас так принято», «у нас вот так», обычно такими формулировками в этой конторе всегда прикрывались для принятия каких-то уж совсем идиотских или просто неудобных для сотрудников решений, чтобы все выглядело так, будто к тебе обращается не наемная офисная крыса, а не дать не взять соучредитель, или сам генеральный директор. Я не стал изобретать что-то в свое оправдание и в ответ секретарше Софии буркнул правду: «Упал с крыши». На что она, по-видимому, не разобрав, что я сказал, пристально посмотрела на меня из-под стекол своих очков, а затем громко произнесла строгим голосом: «И что это причина, по которой можно не приходить на работу?» От ее вопроса мне стало настолько смешно, что не смог удержаться и прыснул, зажав себе лицо руками. Давясь от смеха, я кое-как смог выдавить из себя ответ: «Думаю, что – да». А секретарша, будто не слыша меня, продолжила свою речь, с еще более строгим выражением лица: «Не вижу в этом ничего смешного. Шеф очень недоволен и требовал срочно вызвать тебя к нему. Сегодня край нужно приехать к нему домой». Услышав эти слова, я замер. Поездка в гости к «Мега-шефу» явно входила в мои планы, но зато теперь я, наконец, вспомнил, зачем же мне требовалось появиться в офисе. Как же я мог о таком забыть. Но на всякий случай я все же решил уточнить свою задачу у секретарши:

–А что мне там нужно будет делать?

–Он не сказал.

–Так может позвонить и спросить?

–Злобин, (а это если что моя фамилия) ты что сумасшедший? – Возмутилась София, – Не хватало еще, чтобы за такие вопросы меня уволили вместе с тобой.

Ехать в гости к «Мега-шефу», да еще и в таком виде, мне точно не хотелось, поэтому я попытался отказаться от этого дела, но все мои отговорки звучали не очень убедительно:

–У меня нет денег на проезд, и я не знаю, где живет наш шеф, – начал лепить я первое что пришло в голову.

–Тебя отвезет наш водитель, – парировала секретарша София.

–Ого, а у нас что есть водитель? – я уже почти издеваясь над ней.

–Не шути, это серьезно. Ты же знаешь, что если шефу очень нужно, он всех на уши поставит.

Я конечно же все прекрасно понимал, просто тянул время, потому что пока не мог придумать, как же мне теперь отвертеться от этого дела. Знал я и нашего офисного водителя. Фамилии его толком никто не помнил. Все вокруг обычно звали его по имени и должности – «Саша-водитель». Это был высокий, сухощавый, очень суетной человек, возрастом около сорока лет, при этом виски его головы были уже весьма обильно покрыты сединой, что создавало некий диссонанс его еще не очень старого лица и почти стариковской шевелюры. Будучи «придворным», то есть тем сотрудником, который выполняет все личные поручения генерального директора, формально этот «Саша-водитель» все же числился в штате компании и должен был обслуживать офис. В реале же он делал это очень редко, и вообще кое-как, потому что постоянно находился в полной готовности к выполнению сверхважных поручений «Мега-шефа», например, таких как съездить за коньяком в магазин или отвезти его жену, сестру, брата, друга или еще кого-либо, по своим делам. В последнее время, этот «Саша-водитель» занимался вопросами ремонта бесчисленного автопарка «Мега-шефа» и его жены. Он научился весьма умело использовать все эти поручения «Мега-шефа», чтобы отбиваться от остальных офисных задач, при этом, не забывая выполнять просьбы только нужных ему, значимых в офисе людей. Мое сегодняшнее внезапное появление в офисе и запоздалое спецзадание от «Мега-шефа» спутало все его планы. Выслушав задание от секретарши, «Саша-водитель» состроил кислую мину, затем недовольно посмотрел на меня и произнес: «Ладно, поехали, только быстро». Мне ничего не оставалось, как согласиться и последовать за ним.

Мы спустились на парковку возле здания бизнес-центра, а затем наслужебной машине выехали в направлении жилища «Мега-шефа», пытаясь как можно быстрее прорваться сквозь пробки состоящие из огромных потоков машин. Примерно через час такой напряженной езды, мы, наконец, оказались на самой окраине города, у большой развязки многополосной кольцевой дороги, что шла вокруг всего города. «Саша-Водитель» как обычно куда-то спешил, поэтому настороженно спросил у меня:

–Ты же знаешь, где живет наш шеф, был у него?

–Нет, – соврал в ответ ему я. Хотя, на самом деле, я бывал у «Мега-шефа» несколько раз, но так как это было очень давно, примерно два года назад, то плохо помнил, где находится это место.

Я хотел доехать прямиком до жилища «Мега-Шефа», но у «Саши-Водителя» на все случаи жизни был свой план, поэтому он деловито произнес:

–Слушай, мне нужно срочно ехать по делам, давай я довезу тебя до поворота с этой трассы к поселку, а дальше ты уже сам дорогу найдешь?

–Как хочешь, найду сам, наверное, – равнодушно ответил ему я.

Я так легко согласился с предложением «Саши-Водителя», потому что подумал, что это мой шанс сбежать, и тем самым в очередной раз исчезнуть в никуда.

«Саша-Водитель», наконец, остановил свою машину и высадил меня возле не очень приметного поворота с широкого кольцевого шоссе на узкую лесную аллею. В этом месте не было каких-либо указателей или знаков, так что если не знать о наличии здесь поворота, то можно легко проехать мимо, что, в общем-то, и делал весь остальной поток машин, едущий из города и обратно. Зачем кому-то афишировать, что в этом месте есть дорога, которая ведет к тому месту, где живут не совсем обычные люди? Сразу же появятся журналисты, а также разного рода активисты, сующие свои длинные носы туда, куда не следует. Они будут постоянно находиться рядом, что-то выискивать, вынюхивать, снимать все на свои камеры, тем самым мешая вести нормальную жизнь тем, кому в этой жизни повезло чуть больше остальных.

Смотря в след уезжающей служебной машине, я зачем-то с грустью подумал, что обратно мне придется добираться на чем придется. Вот только куда добираться? Где теперь находится мое обратно, я не знал. Каждый мой следующий шаг в этой истории становился все более странным, чем предыдущий. Вначале крыша здания, потом морг, затем чужая квартира и вот я уже стою посредине какого-то леса без документов, без денег и без каких-либо дальнейших мыслей о том, что мне делать дальше. Первым моим желанием было немедленно бежать отсюда, просто идти прямиком через лес, куда глаза глядят, но вряд ли я со своей городской смекалкой смогу выжить в таких условиях хотя бы несколько дней. Мне оставалось только одно – смириться и проследовать к месту назначения – дому «Мега-Шефа».

Итак, я понуро двинулся по асфальтовой дороге, ведущей куда-то вглубь лесного массива. Через пару километров пути, я наконец уперся в глухие ворота черного цвета, на которых висели какие-то нелепые кованые гербы и вензеля. «Наверное, здесь, – подумал я, – дальше дороги нет, и этот забор мне не обойти». Действительно, в обе стороны от ворот, далеко в лес, уходил огромный, более 4 метров в высоту, серый, забор из серого бетона. Постояв немного в раздумье, я подошел к воротам и нажал кнопку вызова на панели встроенного домофона. Из динамика мне сразу же послышался недовольный голос охранника: «Вы к кому?». С трудом вспомнив фамилию «Мега-шефа», я медленно продиктовал ее по буквам в домофон, а затем стал ждать ответа. Внезапно, рядом с воротами, прямо в стене забора открылась небольшая скрытая дверь, и оттуда, словно из-под земли появился местный охранник. Он был стар, невысок и полноват, одетый в некое подобие мундира гвардейца – зеленый китель с золотыми пуговицами, видимо, жильцы в этом поселке фанатели от имперской символики прошлых веков. Для полноты образа этому охраннику не хватало высокого кивера на голове, да белых лосин, тогда бы он стал точь-в-точь, словно солдат с полей сражений 18 века. Но видимо, фантазии и финансов жильцов поселка, хватило только на китель, поэтому охранник по-своему дополнил этот образ, одев вполне современные военные камуфляжные брюки, а на свою голову он нацепил спортивную кепку черного цвета. Этот пожилой страж ворот был несказанно удивлен и даже слегка напуган появлением в этом месте странного, похожего на бомжа, человека, с левой рукой на перевязи, да к тому же еще и пришедшего сюда в одиночку, на своих двоих, без какой-либо машины или сопровождения. Поначалу, он, как и всякий нормальный охранник, конечно же, попытался меня прогнать, но, видя, что я так просто не ухожу, потребовал мой паспорт, которого у меня по понятным причинам не было. В любом другой случае, следующим этапом должен был стать вызов наряда полиции, но я четко и ясно называл фамилию того человека, к которому пришел, поэтому охранник, видимо побаиваясь быть наказанным, на всякий случай решил проверить так ли это. Он злобно посмотрел на меня, а затем знаками показал пройти следом через дверь в заборе, в будку охраны. Охранник решил вначале записать мое имя и фамилию, а затем позвонить «Мега-Шефу» для разбирательств. Недолго думая, я назвался Ильясом Коневинским, чем вызвал еще большее раздражение «командира шлагбаума». Ему пришлось несколько раз переспрашивать мое имя и фамилию, а также фамилию того, к кому я приехал, и только после этого сказав мне: «Жди тут», охранник ушел звонить «Мега-шефу».

В ожидании ответа, я мысленно представлял себе этот диалог:

–Добрый день. Это с охраны. Тут это к вам Ильяс.

Какой Ильяс?

–Коневинский. Впустить его?

–А кто это? Не знаю такого. Гоните его прочь.

–Но он говорит, что к вам пришел, по делу.

Я рисковал и больше всего в тот момент боялся, что этот бравый охранник все же решится вызвать полицию и тогда моей новой, счастливой, загробной жизни придет конец. На мою удачу эти страхи не оправдались, и все прошло гладко. Охраннику по-видимому приказали меня впустить. Он еще раз подозрительно посмотрел на меня, поморщился, а затем махнув рукой, сказав: «Иди сейчас прямо по средней улице поселка, нужный тебе дом номер 31 будет по левую сторону».

Покинув будку охраны, я, наконец, оказался за забором, вернее с другой его стороны, теперь уже на территории элитного поселка. Это место представляло собой островок идиллии и спокойствия, отгороженный от безумного внешнего мира. Передо мной, вдаль, насколько хватало взгляда, виднелись роскошные жилые дома на любой вкус, размер, цвет. Высота их была разной, от одного до трех и более этажей, а рядом с ними располагались какие-то бесчисленные пристройки, бани, бассейны, летние домики, гаражи, на парковках перед домами стояли дорогие машины. Все это оставляло смешанное впечатление, с одной стороны конечно красиво, а с другой меня слегка коробило от осознания того, что в этом месте миллионы и миллиарды «бабосов» вложены в безумное желание жить как крестьяне. В самой дальней части поселка, на некотором отдалении от всех домов, виднелись остроконечные башни какого-то очень большого дома, похожего на готический замок, но, по-видимому, уже давно никому не нужного, потому как на стене одной из его башен висела облезшая, давно выцветшая растяжка с надписью: «Продается». «Вот уж точно дом людоеда» – подумал я и двинулся вперед по центральной улице поселка в поисках нужного мне дома номер 31.

«Мега-шеф» среди всего этого архитектурного мракобесия был в каком-то роде новатор. Его дом совсем не походил ни на избу крестьянина, ни на дворец наркобарона, ни тем более на замок скупого рыцаря. «Мега-шеф» построил свое жилище, используя самые современные идеи своего времени, подсмотренные им во время своих многочисленных путешествий по миру. На фасаде его домане было ничего лишнего, никакой лепнины, колонн, узоров и прочей ерунды, все строго и лаконично, только строгие прямые формы, чередование черного стекла и серого бетона. Забором вокруг участка его дома служила лишь невысокая живая изгородь, а от нее до самых стен дома простирался сплошной зеленый газон. Даже дорожка через лужайку, ведущая от улицы к дому, у «Мега-Шефа» была сделана по-особенному – в виде парящего над травой стеклянного навеса. Удостоверившись, что это действительно нужный мне адрес, я подошел к входной двери дома «Мега-Шефа», сделанной из какого-то очень толстого темного стекла и нажал кнопку звонка домофона. К моему удивлению, дверь мне открыл не слуга или консьерж-охранник, а «Мега-Шеф», самолично. Одет он был при этом весьма непривычно, в длинный, почти до пола, белый халат из толстой мягкой ткани, расшитый различными узорами из позолоченных ниток. Через полуоткрытую дверь «Мега-Шеф» сразу же уставился на меня своим жестким, пронизывающим насквозь взглядом. Наверное, его все же удивил мой странный внешний вид: рука на перевязи, грязная, старая одежда, но его внезапное замешательство было недолгим. Через мгновение «Мега-Шеф» быстро опомнился, вспомнил кто есть, кто и как обычно в своем стиле начал «бомбардировать» меня вопросами, словно проводя блиц-опрос на время: «А это ты? Почему так долго? Что с рукой? Где ты был?». Поняв, что я не успеваю даже подумать над ответами из-за высокой скорости его вопросов, «Мега-Шеф» осекся, замолчал, а затем пробормотал: «Ладно, входи», и впустил меня внутрь дома. Хоть я и немного помнил, как выглядел интерьер в доме у «Мега-шефа», но оказавшись здесь снова, понял, что с того момента все кардинально изменилось. От прежней цыганщины и дурного вкуса не осталось и следа. Следуя модным течениям в мире, «Мега-Шеф» теперь оформил гостиную своего дома в стиле лофт, поэтому теперь я стоял в огромном, пустом, светлом холле с минимумом каких-либо архитектурных изысков. Гладкие белые стены и потолок ярко контрастировали с темным деревянным полом, а вся стена от пола до потолка по левую сторону от меня представляло собой огромное прозрачное окно, сквозь которое было видно дома соседей, на противоположной стороне улицы. В дальней части этой гостиной по правую сторону от меня виднелся большой камин и стоящий перед ним белый кожаный диван, а также два кресла. В самом центре холла располагалась массивная лестница, из черного дерева, которая, по-видимому вела наверх на другие этажи этого дома.

–Как тебе?» – с довольным видом спросил меня «Мега-шеф», показав своей рукой на стену из стекла.

–Нормально, – безразлично ответил я.

–А ведь снаружи ничего не видно. Ты же ведь не видел? – переспросил он меня. Ты, наверное, даже не понял, что это было окно? А я скажу почему, это такая тонировка, можно ее выключить, включить, регулировать, так что шторы не нужны – похвастался мне «Мега-шеф».

Он дал мне еще немного времени, чтобы оценить интерьер гостиной своего дома, а затем быстро пояснил цель моего нахождения здесь: «Так, смотри, через пару часов приедет моя жена, а у меня сейчас разговор по видеосвязи с ээээ ………..партнером очень важный, но недавно в моем ноутбуке что-то обновилось и теперь ничего не работает. Посмотри его и быстро сделай так, чтобы все работало». После этих слов, «Мега-шеф» резко потерял ко мне всякий интерес. Достав из кармана халата свой сотовый телефон, он начал кому-то звонить, и чтобы я не подслушивал, ушел в правый угол холла в сторону камина. Я сразу же попытался уточнить у «Мега-шефа» подробности «спецзадания», спросив:

–Подождите, а где же мне искать ваш ноутбук?

–«Мега-шеф» остановился и на секунду задумался, словно он и сам не помнил, где в последний раз видел свой ноутбук, а затем ответил, показывая указательным пальцем руки в сторону лестницы, ведущей наверх: «Поищи там, на втором этаже…. в спальне, третья дверь слева, она открыта и давай только быстро».

Я быстро забежал наверх по этой лестнице, и оказался на втором этаже дома. Здесь меня встретил длинный широкий коридор, который тянулся вдоль всего дома. Я быстро прошел по нему, в поисках нужной мне двери, и вскоре оказался в той самой спальне, о которой мне сказал «Мега-Шеф», где увидел лежащий на большой, широкой кровати ноутбук. Я сразу же попробовал его включить, но при нажатии на кнопку питания ничего не происходило, скорее всего, у него батарея разрядилась, а зарядного устройства как назло нигде не было видно. Мне ничего не оставалось, как вернуться обратно и спросить у «Мега-шефа» о местонахождении зарядки для «ноута». Подойдя к перилам лестницы, я вдруг услышал доносящиеся откуда-то снизу громкие звуки льющейся воды, словно кто-то решил наполнить большую ванную или бассейн. Затем до меня донесся приглушенный голос «Мега-шефа»:

–Ну что там? Если все готово, то иди сюда, здесь сразу под лестницей есть дверь в другую комнату.

–У вас села батарея, мне нужно зарядное для ноутбука. Где мне его искать? -крикнул я ему в ответ.

– Ищи лучше, там оно, где-то в моей сумке лежало, и тащи быстрее все сюда. Нет времени. – прокричал мне «Мега-шеф».

Я снова вернулся в спальню, где лежал ноутбук «Мега-Шефа», и после недолгих поисков действительно обнаружил, что на полу возле изголовья кровати лежит большая кожаная сумка коричневого цвета. Положив ее на кровать, я в спешке начал копаться в ее бесчисленных отсеках и карманах. Чтобы хоть как-то ускорить свои поиски, я решил вытрясти из нее все содержимое наружу, для этого я перевернул коричневую сумку вверх ногами и начал трясти. Изнутри посыпались различные мелкие и крупные предметы: ключи от автомобилей, какие-то пульты, брелоки, различные бумаги, визитки, документы, но зарядного, как назло так и не оказалось. В итоге после недолгих поисков оно все-таки было найдено мной под кроватью, а весь хлам из сумки, я в спешке кое-как запихал обратно. С чувством удовлетворения от почти успешно выполненного задания, я спускался вниз по лестнице, держа ноутбук и зарядное в своих руках, но «Мега-шефа» на первом этаже дома нигде не было видно. «Иди сюда, в другую комнату» – послышался мне его глухой голос. Обойдя всю лестницу кругом, я, наконец, заметил полуоткрытую белую дверь, которая издалека была почти неразличима на фоне стены. По-видимому, она вела в другую, потайную часть дома, недоступную для обычных гостей. В свои прошлые визиты к «Мега-шефу» я никогда не бывал в этом помещении, поэтому его назначение для меня было загадкой. «А уж не пригласил ли меня «Мега-шеф» для чего-то другого? Кто его знает, чему он там научился в своих «Европах», – полезли в мою голову различные пошлые мысли, и неприятный холодок прошел по спине. «Хм, вроде бы шеф никогда не был замечен в подобном, да и женат он, хотя кто его знает. Ладно будь что будет, – решился я, – Обратно отступать уже поздно». Я решительно дернул ручку двери, и, переступив через порог, оказался в другом, меньшим по площади, но тоже довольно просторном помещении, стены которого в отличии от основного холла первого этажа дома были красиво стилизованы под старинную кирпичную кладку, при этом одна из них представляла собой широкое стеклянное окно с видом на задний двор. «М-да, что-то здесь обстановка не совсем похожа на бизнес встречу с партнером по видеосвязи» – оглядевшись по сторонам, подумал я, и мои подозрения по поводу ориентации «Мега-шефа» от этого еще более усилились. Неподалеку от меня, у стены стоял большой деревянный резной стол, обильно уставленный различной дорогой посудой, приборами, и бутылками с алкоголем, кроме того на нем виднелось несколько больших подсвечников с зажженными свечами. Выглядело все это так словно «Мега-шеф» приготовился к романтическому вечеру или к свиданию. Интересно какова будет моя роль во всем этом деле? – думал я. Как оказалось, самое интересное меня ожидало чуть дальше, неподалеку от стола, почти что в самом центре комнаты, словно памятник на постаменте, возвышалась огромная ванная, отлитая из какого-то темного металла, возможно бронзы или меди, очень похожая на те, что я когда-то видел на картинах убранств дворянских домов 19 века. В своей жизни я никогда не видел ничего подобного, поэтому на некоторое время даже застыл в восхищении. Действительно, эта ванная являла собой произведение искусства: массивные толстые ножки в виде лап льва или какого-то другого хищника удерживали ее на полу, краны смесителя тускло отсвечивали медью, а сбоку, на ее стенке висел герб в виде головы льва и скрещенных мечей. Дополнялось все это великолепие, фоновым видом из большого панорамного окна, выходившего на задний двор дома, где росло множество деревьев и кустарников.

Пока я находился в легком ступоре от увиденного, «Мега-шеф» не терял времени даром. Он закончил наливать воду в ванную, затем насыпал туда специальной пены, параллельно наблюдая за моей реакцией. Заметив, что я слегка «подвис» от удивления, он великодушно пояснил: «Помнишь был такой старый фильм с Эдди Мерфи? Ну, когда он из Африки в Америку приехал, чтобы невесту себе искать. Нет? Ну да ладно. В общем, в нем была сцена, когда его слуга сделал себе ремонт в их съемной квартире, а посредине комнаты он поставил ванную, и потом лежа в ней телек смотрел. Понимаешь, мы с моим «корешом», когда-то давно, лет 20 назад смотрели эту киношку, и мечтали, что также будем жить. Так вот, я недавно вспомнил про это, и загорелся мыслью сделать себе такое. Ну и как видишь, все готово, поэтому я хочу сейчас позвонить своему «корешу» по видеосвязи и все показать. Ты давай быстрее включай ноутбук, запускай видеосвязь, а затем направь на меня камеру. И главное, поставь все ровно, а сам молчи, пока я буду разговаривать».

–Так аккумулятор же разряжен» – с грустью в голосе возразил ему я.

–Ну, подключай тогда зарядное от розетки, – раздраженно выпалил «Мега-шеф». Она здесь в углу, возле стола и затем держи ноутбук в руках. Хватит тебе провода?

–Не знаю, сейчас проверю – ответил я.

Увидев розетку, расположенную на небольшом выступе-ступеньке неподалеку от стола, я спешно подключил в нее зарядное устройство и включил ноутбук. А «Мега-Шеф» тем временем подошел к столу и налил себе почти полный бокал шампанского. С этим наполненным бокалом в руках, он вернулся к ванной, поставил его на край и приготовился войти в воду. В своем длинном белом халате, расшитом нитями золотого цвета «Мега-шеф» был чем-то похож на боксера перед выходом на ринг, не хватало только перчаток и пафосной музыки. «А погоди, забыл, – вдруг спохватился «Мега-Шеф», – Подержи еще мое кольцо, а то не дай бог оно в воде спадет». Легким небрежным жестом он сдернул со своего худого пальца широкое золотое кольцо с большим прозрачным камнем, и протянул мне. Это кольцо несомненно было безумно дорогим, как и почти все в этом доме, но я не очень разбирался во всяких ювелирных побрякушках, поэтому, быстро, не глядя, сунул его в карман своей куртки и задернул молнию. «Мега-шеф», увидев это, посмотрел на меня удивленными глазами, но ничего не сказал. Видимо он ожидал совсем другой реакции.

Наконец все было готово к началу водных процедур. «Мега-шеф» подошел к ванной и начал развязывать длинный широкий пояс на своем халате. «Отвернись», – приказал он мне, – бесит, когда кто-то пялится». Прикрыв свое лицо ноутбуком, я услышал, как «Мега-шеф» скинул с себя халат и плюхнулся в ванную. «Все, поворачивайся», – сказал он мне. В этот момент из динамиков ноутбука зазвучала мелодия видео-вызова. «Ответь быстро и направь камеру на меня» – шепотом приказал мне Мега-Шеф, а сам принял позу в стиле «жизнь удалась», вальяжно восседая в наполненной водой ванне, с бокалом шампанского в руке. Я нажал кнопку «принять вызов», и сразу же услышал незнакомый мне мужской голос. Видимо это и был тот самый «кореш», для которого все затевалось. «Да-да, Валенок это ты?» – неуверенно спросил у «Мега-Шефа» незнакомец. Поднеси ближе, – сделал мне знак «Мега-шеф», и я почти вплотную приблизился к краю ванной, держа ноутбук в своих руках. «Ну что Андрюха, здорова, видишь меня?» – смеясь спросил у своего собеседника «Мега-шеф». Из динамиков ноутбука тоже послышался смех: «Вижу конечно. Здарова, братан, где это ты? Это что у тебя за джакузи в гостиной?». «Покажи ему все вокруг» – шепотом приказал мне «Мега-шеф», и я немного покрутил камерой ноутбука по сторонам, так чтобы приятель «Мега-шефа» смог лучше рассмотреть окружающую обстановку. «Ну что видишь, как я приспособился? Вместо дивана – теперь ванна. Так-то. Учись студент» – продолжал хвастаться своему другу «Мега-шеф». «Ладно, ладно, уделал, что тут еще сказать» – смеясь, отвечал «Мега-Шефу» сидящий где-то там далеко за своим компьютером, невидимый для меня Андрюха.

Далее между «Мега-шефом» и его приятелем начался долгий, деловой разговор, обильно наполненный рабочими терминами, матерными ругательствами, а также иностранными словечками, изредка прерываемый случайными воспоминаниями своих прошлых похождений и приключений. Я же все это время стоял возле железного края ванной, наполовину согнувшись, пытаясь держать в своих руках ноутбук очень ровно, так, чтобы «Мега-шеф» не выпал из кадра и думал о том, что теперь я уже даже не человек, а всего лишь подставка для ноутбука. Да, это максимум чего я смог добиться за свою жизнь, и в какой-то мере для меня это предел, на большее я не способен. Мне остается лишь смириться с этим и посетовать на свою горькую судьбу. И, наверное, будь я тем прежним собой до моего прыжка с крыши двухдневной давности, все так бы и закончилось. После этой моральной и физической экзекуции под руководством «Мега-Шефа», я бы вернулся к себе домой, выпил кружку дешевого пойла и подумал, что все не так плохо, как кажется, ведь меня могли и вовсе уволить, что стало бы полной катастрофой для моего и без того тощего бюджета. Нет ничего хуже, чем внезапно остаться без работы, не имея хотя бы даже минимальных накоплений. Текущие расходы очень быстро съедят остатки скудного бюджета, и придется в очередной раз обратиться за помощью к кредитным картам, постепенно затягивая себя в трясину банковской кабалы. Так могло произойти раньше, но теперь я уже был совсем другим человеком, ведь для всего мира, официально, я умер, а значит, мне стало абсолютно «пофигу» на все условности и правила этого мира. Внутри меня вдруг стало зарождаться иное, ранее незнакомое мне чувство гордости и собственного достоинства. От этого мне вдруг стало казаться, что я начал расти вверх, в высоту, но не очень быстро, а по чуть-чуть, потихонечку, помаленечку. Каждую секунду, сантиметр за сантиметром, я поднимался все выше и выше. В своих мечтах я поначалу немного завис над ванной с лежащим в ней «Мега-Шефом», затем поднялся еще выше и чуть не задел своей головой большую люстру на потолке. Еще через несколько мгновений мой рост увеличился настолько, что я с большой силой ударился своей головой о потолок, а затем пробил его насквозь. Продолжая двигаться вверх, я прошел через второй этаж дома и снова уперся в еще один потолок. Все происходящее поначалу не очень нравилось мне. Всеми силами я хотел остановить свой безумный рост, и для этого мысленно кричал себе: «Стой, хватит, больше не нужно», но остановить этот процесс было невозможно. Продолжая расти вверх, я снова пробил своей головой потолок и теперь оказался на третьем этаже дома. Здесь были какие-то комнаты, с большими шкафами, набитыми вещами и прочим бесполезным хламом. Дальнейший мой путь был только вверх, поэтому я подрос еще на несколько метров, прошел сквозь крышу дома как нож сквозь масло, и наконец, стряхнув со своей головы осколки стекла и черепицы, смог нормально осмотреться. С такой большой высоты мне стали видны все близлежащие окрестности вокруг дома «Мега-Шефа», особняки его соседей, высокий забор, окружающий поселок, а за ним бескрайние леса, поля, дороги. Смотря на все это, я не верил своим глазам. Как же я мог раньше не замечать такое? Оказывается, что жизнь вокруг меня намного интереснее и ярче, чем все то, что происходит здесь и сейчас в этом поселке за высоким забором. Новая картина мира с высоты птичьего полета, невероятно впечатлила и поразила меня. Внезапно, я понял ради чего мне на самом деле стоит жить, осталось только избавиться от оков своего прошлого, расправить свои плечи и освободить руки, широко раскинув их в стороны. Нет, теперь меня уже никому не остановить. Ведь я совсем другой человек. Я стал выше всех ваших идиотских правил субординации начальник – подчиненный, выше раболепия и пресмыкательств, выше всех этих нелепых домов, заборов, выше любых границ этого мира.

На этом мой внезапный, стремительный рост вверх резко остановился. Сделав глубокий вдох свежего воздуха с большой высоты, я снова вернулся в реальность. «Да какого хрена? А что он вам сказал? Посылайте его подальше» – эти фразы были слышны откуда-то снизу, как плохое радио, которое хотелось поскорее выключить, чтобы насладиться тишиной. И я сделал это. Ноутбук выпал из моих рук в наполненную водой ванную, и разговор «Мега-шефа» со своим приятелем резко прекратился. В этом помещении наконец, воцарилась долгожданная тишина. Я повернулся и быстро пошел к выходу, слыша, как за моей спиной бьется о стенки ванной тело «Мега-Шефа» в предсмертных конвульсиях. Дойдя до выхода из этой комнаты, я остановился в нерешительности. Осознание только что совершенного убийства человека, постепенно приходило ко мне. Я пока еще сам толком не понимал, зачем я это сделал. Не то, чтобы я ненавидел «Мега-Шефа» или мстил ему за что-то. Особых причин для этого у меня не было. Я всегда был сторонником жизни по принципу «кто на что учился, тот там и пригодился». Кто же виноват кроме меня, в том, что я просидел все свое детство и молодость за играми в компьютерных классах, в то время как другие люди – более умные и успешные делили деньги, власть, бизнесы. Прими я в этом участие, возможно тоже смог бы урвать свой кусок пирога. В глубине души я даже немного жалел своего шефа, ведь, это так нелепо – умереть в самом расцвете сил, с кучей возможностей, денег и свободного времени. Мне трудно себе представить, что «Мега-Шеф» почувствовал в ту самую последнюю секунду, когда его тело прошил электрический разряд. Хотя, наверное, он даже толком ничего не успел понять, просто в его голове резко выключился свет и все, темнота. В любом случае «Мега-Шефу» было уже все равно, а мне, если я не хочу провести остаток своих дней за решеткой, предстояло действовать очень быстро. По словам «Мега-шефа» через 30-40 минут, а может быть и раньше, в дом должна была вернуться его жена, а с ней, возможно, будет, кто-то еще из прислуги или охраны. До этого времени мне нужно было успеть избавиться от всех важных улик – стереть свои отпечатки и все записи с камер видеонаблюдения. Как не странно, но в этом доме когда-то давно были установлены скрытые камеры, по причине из-за маниакальной одержимости моего шефа современными технологиями, к тому же ему почему-то просто нравилось иногда посмотреть на себя со стороны. Я знал об этом больше, чем кто-либо другой, потому что примерно два года назад, сам настраивал эти камеры. Все случилось как это часто бывает по воле случая. «Мега-шеф» тогда разругался с фирмой по установке систем видеонаблюдения и кинул их с оплатой. В ответ на это они бросили работу, не закончив на самом важном месте. После этого «Мега-шеф» вдруг резко вспомнил про меня, и, недолго думая, отправил к себе в дом разбираться, что ему там понаделали, и конечно же потребовал в сжатые сроки собрать всю эту систему воедино. Тогда я провел в доме «Мега-Шефа» несколько дней, живя в кладовой или как это сейчас модно говорить – в гардеробной, но суть от этого не меняется. Там было тесно, темно и мрачно, но это оказалось единственным местом в доме, где можно было расположиться, чтобы не дышать строительной пылью и хоть немного заглушить звуки перфораторов, так как в остальной его части рабочие делали ремонт. Вот поэтому я очень хорошо знал, где в доме «Мега-Шефа» находится скрытая серверная с хранилищем для архива видеозаписей. А располагалась она в небольшой кладовой на втором этаже дома, скрытая за одежным шкафом с потайной дверью.

За все то время, что я шел к этой комнате, в моей голове была только одна мысль о том, что, в любом случае, все это зря, даже если я сотру записи с камер наблюдения, мне не удастся незаметно покинуть поселок. Уличные камеры уже засняли меня у ворот и на его территории, а бдительная охрана не выпустит через ворота без устного разрешения от «Мега-Шефа». Впрочем, даже если я не смогу сбежать, то без видеозаписей можно будет хотя бы попробовать объяснить все случившееся в доме как несчастный случай. «Ладно, будь что будет, но эти записи нужно стереть любой ценой» – решил я.

На втором этаже дома «Мега-шефа», я быстро нашел нужную мне комнату, в дальнем углу которой стоял большой одежный шкаф. Я открыл его дверки и среди висящей одежды, нащупал тайную кнопку открытия задней стенки. Затем через эту небольшую потайную дверцу, я протиснулся в крошечную комнатку, спрятанную за шкафом, где и находилась серверная. Здесь, в небольшом прямоугольном металлическом шкафу размещалось несколько больших, безумно дорогих видеорегистраторов. Я быстро обнулил все их настройки, а затем удалил все записи, сделав так, чтобы было практически невозможно восстановить с них хоть какие-то данные. Закончив с этим делом, я тем же путем выбрался обратно и шумно выдохнул, теперь мне можно было спокойно дожидаться жену теперь уже покойного «Мега-шефа».

Я не знал, что мне теперь делать дальше, поэтому решил просто спуститься по лестнице вниз на первый этаж дома. Проходя по коридору второго этажа мимо открытой двери в одну из спален, где чуть ранее этим днем я искал ноутбук, мне внезапно вспомнилось про содержимое сумки «Мега-Шефа». Я вдруг вспомнил, что видел в ней ключи от всех его многочисленных машин. В моей голове почти мгновенно созрел новый дерзкий план. «А почему бы мне не попробовать прорваться из этого поселка на машине?» – взволнованно подумал я. С этой мыслью я решил снова заглянуть в ту самую спальню. Искать ключи мне опять предстояло в коричневой кожаной сумке «Мега-Шефа», только вот теперь все ее содержимое было перепутано и перемешано. Как и в первый раз, когда я искал зарядное от ноутбука, я снова вытряхнул все, что было внутри сумки, на кровать, и начал внимательно рассматривать это в поисках ключей и брелоков с автомобильными логотипами. «Так, посмотрим, посмотрим. Вот какой-то пульт – похоже, что от ворот гаража, а это «презики» – иксиксэль – да кого ты обманываешь? – думал я, – Небольшая пачка наличных, для шефа копейки, я на эту сумму могу жить несколько месяцев, значит нужно забрать». «Ага, вот и они, – увидев ключи от машин, обрадовался я, – Но их как-то даже слишком много, сразу несколько комплектов, чтобы разобраться какие из них от какой машины, мне придется спуститься в гараж и уже там все подбирать на месте». Больше времени на поиски у меня уже не было, поэтому открыв коричневую сумку, я снова быстро закинул туда все, что высыпал, а ключи от машин распихал по своим карманам. Схватив коричневую сумку в руки, я быстро побежал вниз по лестнице на первый этаж дома, а уже откуда по крытому переходу перебрался в гараж, где должен был находится многочисленный автопарк «Мега-шефа». Я решил любой ценой прорываться из поселка на одной из его машин, в надежде на то, что охрана на выезде, не увидит меня из-за сильной тонировки, а значит не решится проверять, кто же там сидит внутри, и откроет мне ворота. Все-таки некоторые вещи в этой жизни иногда хоть кому-то помогают, а не используются только для тупых «понтов».

В тот момент я не узнавал себя. Я действовал почти машинально, словно этот план был продуман заранее и крутился в моей голове долгие годы. Удивительно, на что способен мозг человека в минуту опасности. «Мне нужно еще стереть все свои отпечатки, но где они могли остаться кроме ноутбука? – думал я, – На ручках дверей или в комнате? Нет, уже не успею, на это просто нет времени. Ноутбук исключен, он плавает в ванной. Остальное, скорее всего, затрут другие люди, когда они приедут сюда искать «Мега-шефа».

Гараж, куда я направился, соединялся с домом коротким крытым переходом с прозрачными стенками. Быстро пройдя по нему, я оказался в большом светлом помещении с высоким потолком. Здесь меня ожидал очередной «квест» – несколько совершенно разных по моделям, цветам и типу кузова машин, стоящих в один ряд. Первыми слева стояли два внедорожника, один большой черный и страшный, а второй поменьше – белого цвета, наверное, купленный для жены, далее в этом ряду автомобилей располагались длинный, вытянутый серый седан и желтый кабриолет, а в самом дальнем углу виднелись силуэты нескольких мотоциклов, накрытых чехлами. Я плохо разбирался в марках и моделях машин, будучи всегда к этом равнодушным, поэтому поначалу немного растерялся. Мне ничего оставалось, как только наугад подбирать ключи. Для этого я взял в свои руки первый попавшийся брелок от машины и нажал на кнопку открытия дверей. В ответ ноль реакции, видимо он был сломан или сели батарейки. «Что же не повезло» – подумал я, – ладно продолжим». Второй брелок в моих руках, нажатая кнопка, и сразу же бинго, большой, черный внедорожник, стоящий крайним в левом углу гаража, приветливо заморгал мне своей «аварийкой». «Уважать и бояться» – такие машины с детства внушают простым людям на дорогах страны страх и почтение перед их владельцами. Даже номера этого внедорожника вполне соответствовали имиджу машины – В002ОР. «Дааа, йессссс» – непроизвольно вырвалось у меня. Эта машина как нельзя лучше подходит для моего побега». На раздумье у меня почти не оставалось времени, пора было двигаться в путь. Открыв переднюю дверь машины, я с размаху закинул коричневую сумку «Мега-шефа» назад, на широкое сиденье заднего дивана, а сам уселся на водительское кресло и нажал кнопку старт, мощный V8 под капотом взревел, но в салоне был слышен лишь легкий, приятный рокот. Затем включилась музыка, под стать машине, приятный, таежный шансон. Я почти не умел водить, да и прав у меня никогда не было, но теперь это уже не важно. При наличии такой машины знание правил и соблюдение габаритов мне необязательно. Все остальные автомобилисты сами в ужасе разбегутся с моего пути.

Последние приготовления, я нажал кнопку на пульте и ворота гаража открыты. Педаль газа в пол и через несколько секунд я уже в нескольких еду по центральной улице элитного поселка, находясь на расстоянии в несколько десятков метров перед воротами на выезд из него. Я был настроен таранить эти ворота, если мне не откроют, но местная охрана видимо уже привыкла к странным нравам местных жителей. Увидев, что я на полной скорости лечу по дороге к выезду из поселка, они предусмотрительно открыли мне ворота, и я пролетел сквозь них на скорости почти 200 километров в час.

Мне удалось сбежать и теперь, внутри себя, я ликовал. Мой безумный план удался. Еще утром я попрошайничал на улице, а сейчас еду по лесной дороге за рулем автомобиля стоимостью в несколько квартир в центре города. «Куда теперь?» – думал я. Ворота поселка очень быстро исчезли за деревьями в зеркале заднего вида. Я быстро двигался по дороге через лес к выезду на окружное шоссе. Внезапно эйфория от моего успеха сменилась тревогой и чувством вины, а в моей голове стали проноситься тревожные мысли. «Кто же я теперь такой? – спрашивал я сам себя, – Самоубийца-социопат, невольно ставший убийцей и вором? Я часто видел такое в фильмах, но не думал, что это возможно в реальной жизни. Скорее всего, я просто очередной съехавший с катушек человек, движимый только эмоциями, который обменял годы жизни серой мышью, на часы, а может быть и минуты свободы от всех правил и запретов общества. Все точно так же в той моей самой любимой, пройденной сотни раз, компьютерной игре».

Быстро миновав лесную дорогу, я резко вылетел на окружное шоссе, буквально вклинившись в поток автомобилей. Я решил завершить то свое дело, начатое несколько дней назад на крыше дома, но только теперь уже другим способом. Двигаясь вокруг города по кольцевой дороге, я выбирал себе какую-нибудь интересную цель. Можно было на полной скорости протаранить памятник вождю в центре города или снести какую-нибудь большую мачту электроснабжения, так чтобы света не стало во всем районе, при этом устроив дикий фейерверк. Стану ли я после этого очередной звездой соцсетей? Поймаю ли я «хайп» или другие хайпанут на мне? Запомнят ли меня дольше, чем на несколько дней? А может быть лучше сразу влететь в пост полиции? Тем самым избавить их от лишней работы. Въехать прямо в дежурную часть, чтобы надпись ВОР отпечаталась на одной из стен.

Тем временем стрелка на спидометре моей машины приближалась к 250 км/ч. Неужели на этот раз точно все? – взволнованно думал я, – Больше не будет никаких сомнений и переживаний, закончатся все эти бесконечные поиски собственного предназначения в этом мире. Все же жаль, что единственная цель, к которой я смог прийти за столько лет – это только уйти из жизни. Избавить мир от самого себя оказалось намного полезнее всего, сделанного мною за всю жизнь. Говорят, что в такие моменты почему-то всегда вспоминается, то, чего ты хотел сделать больше всего в своей жизни, но так и не смог сделать или не успел. И я вдруг вспомнил о ней – моей несбыточной мечте из далекого, захолустного городка. Сколько же раз я мечтал о том, как стану кем-то важным и приеду в ее город уже большим человеком, а не подставкой для ноутбука. «Почему бы тогда не сделать это прямо сейчас и тем самым отложить свою смерть хотя бы на несколько дней?» – спросил я сам у себя.

Педаль тормоза вдавлена до упора. От резкого торможения моя машина накренилась вперед так, что я ударился лицом об руль. В салоне запахло паленой резиной и колодками. «Нет, умереть сейчас это слишком просто. Не все еще сделано. Слишком рано», – сказал себе я и развернувшись прямо через поток, двинулся в обратную сторону на выезд из города. Умный навигатор в машине услужливо построил мне новый маршрут. «До вашей цели назначения одна тысяча сто километров» произнес бездушный женский голос. «Всего одна тысяча, – усмехнулся я, – После всего, что со мной произошло за последнее время, это даже не препятствие, а просто формальность».

Глава 6 Тухлое дело

Четверг 14 Октября

Старший следователь Силицын прибыл к себе на службу намного позже обычного, почти к десяти часам утра. Он решил нагло проспать, после того как вчера до самой ночи разбирал служебные документы перед какой-то очередной «внезапной» проверкой сверху. Такой наглости Силицын не ожидал даже сам от себя, в кои то веки он опоздал на службу, тем более, сейчас, когда в его следственном отделе идет проверка. На самом деле, истинной причиной такого поведения Силицына были отнюдь не постоянные задержки и переработки, которые для профессии следователя не являлись чем-то особенным, да и схожие проверки в его отделе случались довольно часто, а в том, что вот уже несколько месяцев он был вынужден делить свой служебный кабинет с новым сотрудником. Этот странный человек весьма неожиданно появился в следственном отделе, где служил Силицын, и первое время все вокруг думали, что это очередной транзитный пассажир в кадровой игре между ведомствами. Зачем и почему он здесь, стало понятно только тогда, когда Силицына неожиданно вызвали «на ковер» к начальству, где объявили, что новый человек теперь будет приставлен к нему как бы «Напарником». Силицын сразу же понял это «как бы», в том смысле что его пытаются подсидеть, но сделать ничего не мог, так как против начальства не пойдешь. Напарника быстро подселили к Силицыну в кабинет и отношения между ними сразу же, мягко говоря, не заладились. Силицын почти сразу же возненавидел его. Этот молодой выскочка, всего за несколько лет после выпуска из полицейской академии смог получить звание майора. В свою очередь, Силицын дослужился до такого звания только после десяти лет упорной работы в органах и понимал, что такими темпами вышестоящих званий, ему, скорее всего уже не светит, а этот «хитросделанный» напарник еще может успеть стать полковником или даже генералом, и при случае будет гонять Силицына по своим поручениям как «молодого». В надежде избежать такого позора, Силицын уже давно мечтал выйти на пенсию как можно скорее, не переслуживая ни одного года сверх нормы, но до этого дня было еще далеко, поэтому ему ничего не оставалось, как продолжать делать свою работу, подстраиваясь под быстро меняющиеся условия.

После долгой и унизительной проверки служебных документов, а также содержимого своей сумки на проходной первого этажа следственного отдела, Силицын поднялся на третий этаж здания, где находился его кабинет. Перед входной дверью он немного остановился и потоптался на месте, а затем, сделав кислую мину, зашел внутрь. Как и ожидалось, напарник Силицына уже находился на своем рабочем месте. Он сидел за своим рабочим столом в большом, дорогом, кожаном кресле, повернувшись лицом к двери, словно ожидая Силицына. Свой стол и кресло напарник купил себе сам, словно таким образом пытаясь обозначить кто в этом кабинете начальник. «С чего бы это он приперся в такую рань» – увидев напарника, сразу же начал подозревать недоброе Силицын. И к несчастью все его опасения оправдались. Не успел Силицын подойти к своему столу, как напарник тут же с деловым видом протянул ему небольшой лист бумаги с какими-то каракулями, а затем насмешливо произнес: «Это сегодня утром принесли из дежурки. Звонила какая-то богатая психопатка. Сказала, что ее муженек вчера принимал ванную держа ноутбук в руках и помер от удара током, кроме того их еще и обокрали». «Бред какой-то, – услышав слова напарника, подумал Силицын, – Но даже если нет, все это похоже на жесткий «висяк», такое дело будет лежать годами, пока не станет «тухлым» и будет закрыто за истечением срока давности. Интересно, а зачем он мне это говорит? Неужели это дело будут вешать на меня? Видимо да, но может быть еще получиться «отмазаться. Главное не говорить ничего лишнего и ни на что не соглашаться» – решил он. Силицын осторожно взял у напарника бумажку с каракулями в свои руки, мельком посмотрел на нее, и сразу же демонстративно вернул обратно, а затем с видимым равнодушием спросил: «Ну, допустим все так и было, а где это произошло?». Напарник усмехнулся, словно ожидая услышать то, как Силицын сейчас будет отказываться от этого дела, а затем ответил: «Элитный поселок Крышево. По фамилии звонившей могу сказать, что она подруга очень крутого чела. Говорят, по поводу этого убийства нашему «Бобру» уже позвонили из управления, сейчас походу всех поднимут на уши, и, кстати, он сам лично приказал мне отдать это дело тебе».

Слушая все то, что говорит напарник, Силицын думал: «А сам-то ты, что не мог предложить генералу взять это дело себе? Нет, ты же у нас умный, ты сразу понял, что это глухарь, поэтому отказался. Ты ведь здесь не для этого, тебе карьеру нужно делать, а везти все тухлые дела в этом отделе будут такие как я, потому что так всегда было принято – везет тот, кто везет, ничего не меняется в этом гнилом месте, впрочем, как и везде».

Перспективавзять себе новое безнадежное дело была так себе, но у Силицына еще оставалась слабая надежда попробовать сослаться на свою загруженность другими расследованиями, поэтому он спросил у напарника:

–А что мне делать с другими делами? У меня ведь сейчас уже есть два, и проверка идет, сроки горят.

– В ответ напарник посмотрел на Силицына, как на умалишенного и усмехнулся:

–Ну как хочешь, но вообще-то Бобер» сказал так: «Пусть бросает все нахер и занимайся этим».

–Так и сказал? – удивился Силицын.

–Ну да, вообще, он сказал: «Бросает все нахуй», но ты же не любишь, когда я матерюсь, – засмеялся напарник.

«Бобер» – так часто упоминаемый напарником Силицына, являлся генералом Бобровым, человеком с жестким и неуступчивым характером, поэтому спорить с ним о чем-то было все равно, что с разбегу удариться головой о стену. Как-то раз, будучи в их следственном отделе с проверкой, этот генерал Бобров услышал какое-то возражение от одного из следователей и в ответ выстроил весь личный состав отдела на парковке перед зданием, где все они очень долго стояли, вытянувшись по струнке, слушая от генерала лекцию о единоначалии, вперемешку с матом и другими ругательствами.

Поняв, что это безнадежное дело в любом случае придется взять себе, Силицын раздраженно плюхнулся в свое кресло и пристально посмотрел на напарника, думая о том, что когда-нибудь он не выдержит и сомкнет свои руки на его длинной, тонкой шее. Своей внешностью напарник чем-то и вправду напоминал Силицыну како-то насекомое, скорее всего гигантского богомола, ведь у него была точно такая же большая голова, вытянутое худое тело и длинные, изогнутые словно клешни, руки. Но больше всего из внешности напарника Силицына раздражала его идиотская прическа а-ля самурай, с выбритыми висками и торчащим пучком волос на голове, перевязанным резинкой. При этом напарник даже как-то умудрялся в таком виде ходить по отделу, оставаясь незамеченным начальством, вопреки всем правилам и уставу. «Мда, нечего сказать, отлично устроился, скинул на меня это дело, и теперь доволен, – зло подумал Силицын. Зачем ему хоть о чем-то заморачиваться. Днем он сидит все время в кабинете, ходит к соседям пить чай, кофе, при этом на обед ездит на своей машине, а в 18.00 как штык домой».

Как бы не было Силицыну обидно на решение генерала Боброва и подлость своего напарника, в текущей ситуации ему ничего не оставалось, как стиснуть свои зубы и приступать к работе. С момента преступления прошло не так много времени, а это значит, что еще можно нарыть хоть какие-то улики, вот только перед этим Силицыну требовалось каким-то образом поставить на паузу все другие уголовные дела, которые он вел, чтобы полноценно начать заниматься новым. «Вот и попробуй потом объясни начальству, почему затягиваются сроки» – грустно думал он.

Так как новое дело было сверхсрочным, то в первую очередь Силицыну предстояло лично выехать на место преступления, чтобы провести все рутинные процедуры: опросы, вопросы, расспросы, поиск любых деталей, зацепок, в надежде найти хоть что-нибудь, пока все что случилось не стерлось из памяти людей. «Пока все выглядит не так плохо, как казалось вначале, – думал Силицын, – Возможно это вообще обычное самоубийство, кроме того, если из дома убитого была совершена кража, то обязательно всплывет что-то из имущества. Будут шансы как-нибудь выкрутиться». После этих мыслей, Силицын немного успокоился и спросил у напарника:

–Послушай, а что пропало ты не в курсе?

–Тот пожал плечами и начал рассуждать. «Нет, пока ничего не сообщили, но это ведь элитный поселок, сам понимаешь. У местных «богатых Буратин» всегда было чем поживиться. Погибший – как ты, наверное, уже понял, был не простой человек, а директор крупного холдинга. Я для интереса «загуглил» его фамилию в интернете, оказывается несколько лет назад он даже попадал в топ 100 самых богатых людей страны. Ты кстати можешь уже собираться, я сказал, чтобы тебе готовили опергруппу на выезд».

«Вот же скотина, – услышав слова напарника, мысленно выругался Силицын, – Да кто ты такой, хрен с горы, почему ты решаешь здесь что-то за меня? Прислали мне напарника, на мою голову. И главное уже распоряжается здесь в отделе как начальник. Привыкает сука».

Каждый раз, от подобных мыслей, в душе у Силицына вскипало чувство революционной справедливости, требующее немедленно сбросить со своей шеи всех этих недоначальников, засланных мальчиков из других отделов, карьеристов, мнимых друзей, появлявшихся только тогда, когда нужно было что-то решить за других, или поделить успехи от раскрытого долгим и упорным трудом дела. Проще всего, Силицыну конечно же было пнуть ногой дверь следственного отдела и уйти из полиции навсегда, но сделать так сейчас, он не мог. Накопившиеся за долгие годы жизни финансовые обязательства просто так не отпускали, а набралось их к настоящему времени у Силицына порядочно: квартира в ипотеку, несколько почти опустошенных кредиток, и бесконечные разборки с бывшей женой из-за алиментов на ребенка. Недавний развод окончательно подкосил и без того не самое лучше материальное положение Силицына. Формально Силицын теперь был один, свободен как ветер, но в реальности для него все стало только хуже, теперь он не мог скрыть от бывшей жены свои доходы или хоть как-то контролировать те деньги, что он ей отдавал, поэтому куда уходит весомая часть его зарплаты он не знал. Но больше всего в этой ситуации Силицына добивало, то, что его сын, после развода, остался с женой, и они почти перестали общаться. Бывшая жена просто не подпускала Силицына к своему сыну. Лишь изредка, им удавалось хоть немного поговорить при встречах в торговых центрах, где потоки людей и яркие витрины магазинов сводили все общение на нет. Конечно же, Силицын понимал, что такие встречи являются всего лишь прикрытием для того, чтобы в очередной раз заставить его открыть свой кошелек и купить что-то для сына, ну и для бывшей жены конечно, раз они в торговом центре, как же иначе. Силицын уже и сам толком не мог вспомнить ни одного момента из этих встреч, когда он мог бы нормально пообщаться с сыном в спокойной обстановке, а не бегать от магазина к магазину слушая крики: «Папа, купи, купи, ну пожалуйста, купи». Что бывшая жена рассказывает о их отношениях сыну, Силицын не знал. Больше всего он боялся того, что она со временем сможет превратить его в глазах сына в монстра, маньяка, алкоголика и предателя, но ничего с этим не мог поделать. Из общей квартиры, которую они с женой несколько лет назад купили в ипотеку, Силицын съехал и теперь жил один в съемной студии площадью 18 квадратов на окраине города, в не самом благополучном районе, где полицию любят точно так же как внезапно выпавший в июне снег. Место получше, он пока себе не мог позволить, не говоря уже о своем собственном жилье. Аренду за эту квартиру ему платила его контора, то есть полиция, поэтому увольнение со службы для Силицына было равноценно тому, чтобы оказаться на улице. Полное отсутствие свободных финансов и личной жизни не оставляли Силицыну другого выбора, кроме как работать с утра до вечера. В свои редкие выходные он либо спал, либо сидел неподвижно в своем кресле перед включенным телевизором, уставившись в одну точку. Со временем для Силицына это стало чем-то вроде медитации. В какой-то момент в его голове даже стали появляться мысли о невозможности продолжения подобного образа жизни, и тогда он взял в руки пистолет, но не хватило духу. После этого Силицын долго презирал себя за трусость, хотя на самом деле тот момент стал для него переломным, ведь он вдруг осознал, что все-таки хочет жить, во-первых, ради сына, а во-вторых ради себя, в конце концов. Ведь 40 лет это еще не приговор. Так, у Силицына появилась крохотная надежда, что однажды должен будет наступить тот момент, когда все изменится, требовалось только лишь подождать, пока его сын станет постарше и сам начнет все понимать. На это требовалось время, много времени, поэтому Силицыну ничего не оставалось, как держаться за свою службу изо всех сил, и ждать какого-либо удачного момента, чтобы разорвать этот круг отчаяния и одиночества. Вот только держаться с каждым днем становилось все труднее, а время на службе шло очень медленно, но Силицын не сдавался и продолжал бороться за свое будущее. «Эх, как же все это достало» – вдруг, оторвавшись от своих раздумий, громко вслух сказал он, чем сразу же вызвал недоумевающий взгляд своего напарника, который в этот момент что-то горячо обсуждал по телефону с кем-то из своих бесчисленных знакомых. «Что с тобой такое?» – недовольно бросил Силицыну напарник, а затем махнул рукой. «Да это здесь в коридоре кричат, – сказал он какому-то своему собеседнику и продолжил, – Да на вечер все в силе, конечно, заедем, возьмем все что нужно, а после к тебе. Да-да». После этой фразы напарник засмеялся громким, фальшивым смехом, а затем повернулся в своем кресле спиной к Силицыну и начал смаковать сальные подробности будущего вечера.

Не в силах больше слушать подробности грязной личной жизни своего напарника, Силицын встал со своего кресла и вышел из кабинета. Ему нужно было как можно быстрее собрать группу оперативных сотрудников полиции на выезд к месту преступления, поэтому он сам начал ходить по другим кабинетам, пытаясь ускорить этот процесс. Примерно через десять минут, все участники следственной группы были готовы, и собрались на перекур на парковке возле здания отдела, ожидая, когда подъедет служебный микроавтобус. Силицын же тем временем все еще стоял на первом этаже, возле окна дежурной комнаты, заполняя требуемые для поездки документы. Внезапно, на его сотовый телефон поступил звонок с незнакомого номера. Силицын ответил коротким – «Да», и сразу же отнес телефон подальше от уха, ведь в ответ он услышал очень громкий голос генерала Боброва:

–А ты что не представляешся, Силицын? – гневно прокричал генерал в трубку.

– Силицын в ответ спешно начал проговаривать: «Здравия желаю. Старший следователь …..».

–Ладно, хватит – нетерпеливо прервал его генерал на полуслове. Тебе уже сказали, в чем дело? – строго спросил он.

– Да, – тихо ответил Силицын.

– Так, бля … вы там не тяните, бля …бегом собирайтесь и выезжайте, бля. Человек этот очень важный, это не шутки, бля. Дело на контроле на самом верху. Бля. Мне сразу доклад как на месте отработаете. Бля. Ясно Силицын?– выпалил генерал.

– Да – сухо ответил Силицын, – Разрешите вопрос?

–Давай.

–Звонить вам на этот номер?»

– Нет не нужно, бля я сам тебе позвоню, все конец связи, – сказал генерал и завершил вызов.

–Бля, – уже сам на автомате напоследок добавил Силицын.

Силицын убрал свой мобильный телефон в карман, посмотрел вокруг себя в разные стороны, затем вверх на потолок и с грустью подумал о том, что теперь ко всем его проблемам, связанным с этим расследованием, добавилось еще и «телефонное» управление от генерала Боброва. Интересно было бы узнать, причину такого «шухера», и кто же те самые контроллеры наверху, не иначе как сам генерал сидит у них на зарплате». Возможно, все это именно так, но о таких вещах Силицыну, как говорят, по должности не положено было думать, а тем более говорить вслух. Через несколько минут, Силицын, наконец, заполнил все нужные формы и через окошко передал их дежурному офицеру, а затем быстро вышел из здания следственного отдела на парковку.

Вскоре Силицын, двое оперативников и двое экспертов-криминалистов, загрузились в полицейский микроавтобус и выдвинулись на место преступления. Даже с включенной мигалкой, они потратили примерно час езды по жестким пробкам, чтобы кое-как добраться до нужного места на окраине города. В спешке они все же пропустили нужный поворот, вернулись обратно, сделав круг, и наконец, оказались у ворот элитного поселка под названием «Крышево». Здесь, у них снова возникла задержка. Силицыну пришлось очень долго ругаться с охраной, те не хотели пропускать их на территорию, требуя наличие какого-то особого разрешения или согласования и только услышав крики и маты генерала Боброва из телефонной трубки, они нехотя впустили полицейский микроавтобус на территорию поселка. За внешне серым, мрачным забором, Силицыну предстала во всей своей красе буквально страна чудес. Ему конечно и до этого приходилось бывать в других элитных поселках, но этот выделялся даже среди них. Очевидно, что здешние обитатели были вовсе не случайными дурачками, поймавшими удачу за хвост, а самыми что ни на есть сливками общества. Общая принадлежность людей к этому месту формировала собой некий клуб, участники которого были связаны между собой практически пожизненно общими деловыми, финансовыми, а иногда и семейными узами. Многие из них даже селились рядом, дом к дому, забор к забору, чтобы не разрывать свой круг общения. «Мда, – смотря по сторонам, думал Силицын, – Это же ведь параллельная вселенная, кажется даже время в этом месте идет по-другому, где-то кризисы и вечные проблемы, а здесь стабильность и процветание».

Полицейский микроавтобус тем временем проехал по центральной улице поселка, и остановились возле большого трехэтажного дома из черного стекла и бетона, внешне похожего на огромный прямоугольный аквариум. Сверив адрес, Силицын понял, что они на месте, затем приказал всем подчиненным оставаться в машине и ждать его сигнала, а сам двинулся в сторону этого особняка.

На пороге дома, у открытой двери, Силицына уже ожидала какая-то странная особа женского пола. По всей видимости, она приходилась или женой или подругой погибшему владельцу этого особняка. Внешность ее была стандартной для обитательниц подобных мест: высокая блондинка, с неестественно большой искусственной грудью, одетая в дорогие, но безвкусно подобранные одежды. Пальцы ее рук были увешаны золотыми кольцами с бриллиантами, а на каждом запястье виднелось по нескольку дорогих браслетов. Лицо этой блондинки выглядело, словно полигон после многочисленных пластических операций, недостатки которых она пыталась скрыть под толстым слоем макияжа, а довершали всю эту картину само улучшений, ее огромные, накачанные гелем, губы. Представившись и подойдя к этой женщине поближе, Силицын сразу же почувствовал исходящие от нее запахи дорогого парфюма и алкоголя, по всей видимости, ожидание полиции и свой стресс, она решила обильно скрасить выпивкой.

–Привееет – медленно протянула блондинка, -А ты здесь главный мент?

–Я не мент, а следователь. Кто вы и как вас зовут? – строго спросил у нее Силицын.

–Я?….Янина – кратко ответила ему она».

–Это что-то польское? – Попытался в ответ подколоть ее Силицын.

– Где? – удивилась блондинка, и начала осматривать на себя.

Наконец до нее дошло, что речь идет об ее имени, и она громко рассмеялась:

–Нет, это я сама себе придумала и в документах поменяла. Раньше меня вообще Маша звали. Но это было слишком кэжуал.

Силицын улыбнулся, а затем вежливо уточнил:

–Тогда разрешите я буду называть вас по-старому, Машей, хорошо? Мне так привычнее. Кем вы приходитесь хозяину этого дома?

–Да, как хотите. А прихожусь я ему женой, ну то есть как бы….., – на этой фразе Маша запнулась и сделала длинную паузу, видимо не зная, как объяснить Силицыну свой статус в этом доме, но затем продолжила. Мы как бы не расписывались официально, если вам это важно. Там понимаете, в общем все сложно, – снова начала мяться она.

– Мария, мне не особо сейчас это важно, я ведь не завещание приехал составлять, оставьте эти подробности для вашего юриста, – мягко остановил ее Силицын, – Пройдемте для начала в дом, там будет проще разговаривать. Входную дверь только не закрывайте, сейчас сюда придут мои люди.

–Хорошо, согласилась она, – тогда пойдемте чуть дальше и сядем на диван».

Оставив входную дверь открытой, они прошли в большой светлый холл первого этажа особняка директора холдинга. Маша шла первой, Силицын следовал за ней. В правой половине этого холла, возле камина стоял большой диван из белой кожи. Маша устало рухнула на него, а Силицын осторожно присел рядом. Он хотел было продолжить разговор, но внезапно поймал себя на мысли, что не может смотреть Маше прямо в лицо, из-за ее ужасных накачанных гелем губ. Они были огромными, похожими на утиный клюв и смотрелись настолько неестественно, что при виде них Силицына охватывало смешанное чувство, ему хотелось и смеяться и одновременно с этим пожалеть эту женщину за ее стойкое желание быть красивой несмотря ни на что.

Стыдливо отведя свои глаза в сторону, Силицын все же начал свой опрос: «Раз уж мы уселись, теперь расскажите мне подробно, что у вас здесь произошло?».

Рядом с диваном, на стеклянном журнальном столике стояла бутылка какого-то дорогого алкоголя и пустой бокал. Маша налила себе половину бокала, и, выпив все залпом, стала вывалить Силицыну просто тонны ненужной информации. Ее манера разговора была схожа с прослушиванием музыки в замедленной скорости. Маша очень сильно растягивала свои слова и фразы, так что долго выдержать такое без подготовки было сложно, но Силицын сегодня был терпелив как никогда.

Свой рассказ Маша начала издалека:

–Вы знаете, я вчера утром встала пораньше, чтобы запостить сторис во всех своих аккаунтах, а потом поехала в пассаж. Приехала туда, думаю ну что там смотреть, там все коллекции уже старые, лучше поеду-ка я в «Лексэ». Вы же знаете «Лексэ»? Там настоящие брэнды, а не эта «паленка» китайская, как везде. У меня там у знакомой работает друг Эдик. Он управляющий и все привозит под своим контролем лично из Италии. В общем, я «пошопилась» немного там, купила себе сумочку Ле Ватон и перчатки Куччи. А потом захотела вернуться домой, но передумала и поехала в «хука», где случайно встретила свою подругу. В общем, мы как-то незаметно с ней засиделись до вечера, потом поехали в клуб, и в итоге я вернулась домой только сегодня утром.

– Мда, начало интересное и что же было дальше?» – спросил Силицын, с трудом пытаясь изобразить интерес к Машиному рассказу.

–Я зашла в комнату, а там, вы представляете, такой ужас, мой муж ……, – на этой фразе Маша резко замолчала и попыталась картинно заплакать, но ее перекроенное хирургами лицо под толстым слоем грима было уже не способно изобразить хоть какие-то эмоции, поэтому она просто прикрыла его руками и стала изображать всхлипы.

Силицын, увидев это, неожиданно для себя, решил проявить заботу. Он придвинулся к Маше поближе, приобнял ее и затем даже слегка похлопал по плечу, ожидая, когда она успокоится. «Вот еще одна особа, думает, что полиции больше заняться нечем, кроме как слушать истории ее несчастной жизни. Что я ей жилетка что ли? Или она так пытается сразу обозначить свое алиби?» – думал он в тот момент. По роду своей деятельности, Силицыну частенько доводилось слышать от своих коллег рассказы об уголовных делах, связанных с внезапной или не очень, смертью кого-либо из супругов. Да и сам он как-то раз вел схожее дело одной семейной пары. В итоге убийцей мужа банально оказался молодой любовник благоверной женушки. В целом, в расследовании таких дел ничего особенного нет. Как правило, круг подозрений редко выходит за пределы ближайших родственников или знакомых, поэтому рассказы сидящей рядом, якобы убитой горем женщины, действовали на Силицына точно так же, как телерепортажи новостей о снижении надоев молока в средней полосе. Конечно же, он сделал небольшую паузу для приличия, но затем резко прервал картинные рыдания Маши фразой:

–Простите, я все понимаю, у вас горе, но мне нужно продолжать расследование. Скажите, как и где вы нашли тело вашего мужа?».

–Услышав эти слова, Маша на время прекратила всхлипывать и произнесла: «Просто пришла домой, а он лежит там», – и показала своей рукой направо, на едва заметную дверь, расположенную под большой лестницей в самом центре холла.

– Я позвоню, можно, с вашего разрешения? – вежливо спросил у Маши Силицын. Она кивнула головой и снова потянулась к бутылке с алкоголем.

Силицын по своему мобильному телефону вызвал в дом убитого директора всех остальных членов следственной группы, все это время сидевших в микроавтобусе. Когда через мгновение они появились на пороге дома, Силицын сразу же отправил двух экспертов-криминалистов осматривать комнату, где произошло возможное убийство хозяина этого особняка, а оперативникам приказал осмотреть сад и лужайку вокруг дома. Сам он не очень любил разглядывать покойников, предпочитая иметь дело только с уже готовыми результатами и фотографиями. К тому же сейчас это было уже не так важно. В первую очередь ему нужно было срочно выяснить список похищенного имущества, чтобы подать запрос на поиски всего этого по городским авторазборкам, ломбардам и скупкам. Силицын решил, как можно быстрее закончить опрос жены убитого директора, а уже только после этого самому приступать к осмотру места преступления. Когда его подчиненные ушли, он снова обратился к Маше с вопросом:

–А вы уже посмотрели все ли из ваших вещей и ценностей в доме на месте? Нам нужно будет составить список, желательно с чеками и документами, чтобы подтвердить стоимость.

–Маша в ответ на это неожиданно задумалась: «Ой, вы знаете у нас было очень много вещей, про некоторые я уже даже забыла, что они у нас есть, а чеки, я их обычно выбрасываю сразу же в магазине вместе с этикетками. Это ведь такой зашквар их хранить.

–Мда, -протянул Силицын, -Так вы сможете хотя бы на словах описать, что у вас пропало?

– Маша вдруг встрепенулась, словно вспомнила что-то, о чем давно забыла: «У нас пропала машина, большой черный джип моего мужа, это точно. Этого джипа нет в гараже и муж никогда никому не разрешал на нем ездить, ни мне, ни своим друзьям».

–Ого, пропал автомобиль, отлично, – обрадовался Силицын, и заметив недоумевающий взгляд Маши, исправился, -То есть, в смысле это очень плохо конечно, что он пропал, но хорошо то, что вы обратили на это внимание, хотя такое, наверное, трудно было не заметить. А теперь скажите мне марку, гос. номер и были ли на этом автомобиле какие-либо внешние повреждения?»

–Большая, черная, а марку я не помню, они для меня все на одной лицо, – ответила Маша.

–Ну может хотя бы номер помните? – пытался ухватиться за детали Силицын.

–Да, номер был 002 ВОР, -медленно, словно хвастаясь, произнесла Маша.

–А где лежат или лежали документы на машину? – допытывался Силицын.

–Я не знаю, все у мужа было. Надо будет поискать. Сейчас я допью свое вино и пойду искать, – уже не очень твердым голосом ответила Маша.

–Нет. Вы пока никуда не ходите. Ждите здесь, – остановил Машу Силицын.

Силицын подумал, что на этом в принципе, допрос жены убитого директора можно было закончить, одной только машины в качестве улики для поиска преступника уже предостаточно, остальное как получится. Чтобы зафиксировать все показания Маши письменно, Силицын достал из своего портфеля несколько пустых листов бумаги. «Так, ладно, – деловито сказал он Маше и протянул ей эти листы, – Вот бумага если что-то еще вспомните, пишите сюда, а также добавьте список пропавшего. А затем, на другом листе напишите подробно, чем вы занимались вчера весь день и как сегодня утром обнаружили тело вашего мужа. А я вас пока оставляю на этом диване и пойду на место преступления. Вы находитесь здесь постоянно. В доме ничего не трогаем, никуда не ходим. Понятно?»

–Понятно, покорно ответила ему Маша. А что даже в туалет нельзя?»

–В туалет можно, – смягчился Силицын.

Он торопился, ведь нужно было срочно звонить в следственный отдел, чтобы передать данные пропавшего автомобиля убитого директора в розыск. Вполне возможно, что машина все еще в городе, спрятана в каком-нибудь отстойнике. Достав свой сотовый телефон из кармана, следующие десять минут своего времени Силицын потратил на звонки в дежурную часть, чтобы передать ориентировки на поиск автомобиля в дорожную полицию.

Силицын почувствовал в своем животе позывы голода и посмотрел на свои часы, уже почти 2 часа дня, а ведь он еще даже не начинал осмотр места преступления и поиск свидетелей. Ему нужно будет вместе с экспертами осмотреть тело убитого, а затем отправить его в морг на вскрытие. Каждое из этих действий требует оформления кучи документов: рукописных и напечатанных бумажек. «Стоп, а почему я один должен работать, ведь часть этой работы можно скинуть на кого-нибудь другого» – подумал Силицын.

–Скажите Мария, а в этом поселке есть участковый? -спросил у нее Силицын, -Вы уже вызывали его?

–Нет, я не знаю его номер, – безразлично ответила Маша.

–Ну так звоните через охрану, – настойчиво сказал Силицын.

–Я не могу говорить в таком состоянии, я уже слишком много выпила, – сказала Маша и протянула Силицыну свой мобильный телефон, – Наберите сами, если хотите.

Силицын набрал пост охраны, где нехотя, но все же ему дали телефонный номер участкового. Позвонив по этому номеру, Силицын в ответ услышал сонный, ленивый голос, который без каких-либо представлений нагло сказал: «Алээээ».

Интересный персонаж, подумал Силицын и начал свой разговор с участковым вежливо, без напряга:

–Добрый день, вас беспокоит старший следователь Силицын. Поселок Крышево ваша территория?

–Нууу допустим» – уже без излишней наглости, настороженно ответил участковый.

– Здесь произошло убийство, вам нужно срочно подъехать на проведение следственных действий и привезли с собой понятых,– невозмутимо продолжил Силицын

– Своей последней фразой, Силицын резко нарушил нежные чувства участкового, и в ответ ему полетели гневные слова: «Значит так следователь, у меня есть свое начальство и ты мне не указ. Я сейчас подъеду, сам все посмотрю, ты ничего там не трогай. Там серьезные люди живут, и мы сами со всем разберемся, что и как нужно делать».

Силицын спокойно, не перебивая, слушал эту хвастливую речь участкового, у него не было желания ссориться с этим напыщенным, обнаглевшим от денег индюком, поэтому он дождался, когда участковый выговориться, а затем сухо спросил:

–У вас все? Через сколько ждать?

–Через пятнадцать минут, ответил участковый.

В ожидании прибытия участкового, Силицын в сопровождении Маши, сходил на осмотр придомового гаража, чтобы лично убедиться в том, что черного джипа с номером В002ОР, о котором она говорит, действительно нет на месте.

Прибывший вскоре участковый оказался молодым, розовощеким, упитанным боровом возрастом около тридцати лет. Он сразу же начал суетиться и лезть во все дела, поэтому для того чтобы от него избавиться, Силицын придумал хитрый план. Он подозвал к себе оперативников и на виду у участкового, приказал им пройти по всем соседним домам, опрашивая их жителей на предмет любой информации, по поводу произошедшего убийства. Как и ожидалось, участковому эта идея сразу же не понравилась, поэтому он настоял, чтобы ни Силицын, ни его помощники, ни в коем случае не ходили по соседним домам. Все опросы будет делать только участковый сам лично, потому что он здесь всех знает и ему доверяют как своему.

Силицын был заранее уверен, что в любом случае никто из соседей ничего не видел и не знает, а даже если и что-то видел, то не скажет правды, поэтому легко согласился на это, лишь бы только участковый больше не маячил перед его глазами и не мешал сбору улик внутри дома. В итоге один из оперативников на всякий случай пошел на обход вместе с участковым, а второго Силицын оставил возле входа в дом, приказав больше никого не впускать и не выпускать.

Теперь, наконец, можно было приниматься за осмотр места преступления. Силицын оставил Машу сидеть на диване в компании бутылки с алкоголем, а сам пошел в ту самую потайную комнату под лестницей, где должно было находится мертвое тело хозяина этого дома.

Силицын не ожидал увидеть здесь чего-либо необычного, но сцена места преступления, тем не менее, весьма впечатлила его: прямо в центре комнаты, стояла огромная медная ванна, из которой высоко вверх торчала уже посиневшая рука покойника. Кисть ее была неестественно вывернута вокруг своей оси, а пальцы торчали в разные стороны, словно сломанные. Один из экспертов, находящихся в этой комнате, увидев Силицына, сразу же подошел к нему с докладом: «Мы все здесь осмотрели, сняли отпечатки, следов борьбы или насилия не найдено, возле ванной на полу лежит халат, по-видимому, он принадлежал убитому, его мы тоже заберем на исследование.

–Время смерти? – уточнил у эксперта Силицын.

–Больше 24 часов. Что дальше делаем? Вызываем «труповозку» и начинаем доставать тело? – поинтересовался эксперт.

–Так, давайте обождем, даю десять минут на перекур, можете пока выйти на улицу», – сказал Силицын.

Когда оба эксперта-криминалиста покинули комнату, Силицын подошел к большой медной ванной, стоящей в самом центре комнаты и заглянул внутрь. Тела убитого директора он не увидел, так как оно было скрыто под густым слоем пены, зато по одной из стенок ванной прямо в воду уходил тонкий белый провод зарядного устройства для ноутбука, который, по-видимому, держал в своих руках перед смертью незадачливый хозяин этого дома.

В целом при осмотре Силицын тоже не заметил на месте преступления ничего криминального, ни беспорядка, ни следов борьбы. «Неужели этот идиот, сам залез в ванную с ноутбуком, подключенным в розетку? – раздраженно подумал он, – Мда, такой вариант был бы идеален для раскрытия этого дела. Самоубийство и никто не виноват, дело закрыто, но для этого все равно нужны какие-либо доказательства, и желательно видеозаписи».

Больше в этой комнате смотреть было нечего, поэтому Силицын вернулся обратно в холл, где на диване все еще сидела Маша, чтобы на всякий случай уточнить у нее про наличие в этом доме камер видеонаблюдения. То, что они должны быть, Силицын не сомневался, хотя он до сих пор так и не увидел ни одной, ни снаружи, ни внутри дома. Силицыну нужно было спешить, так как Маша к тому времени уже допила почти всю бутылку и стала порядком захмелевшей. В полудреме, она сидела на диване, откинув свою голову назад. Силицын тихо подошел к ней сзади и осторожно спросил:

–Мария, скажите, а у вас в доме камеры видеонаблюдения есть?»

–Услышав эти слова, она встрепенулась, испуганно посмотрела на него пьяными, остекленевшими глазами и с трудом произнесла: «Нннеее знаю, вввсссссее муж делал, у него еще был этот, как его, мальчик, не помню, как его звали, позвоните в офис, этот мммммальчик там ррррработал, его муж иногда вызывал к нам что-нибудь нассссстроить».

«А вот это уже интересно, – сказал Силицын, – Мальчик с работы, есть за что зацепиться».

–А телефона случайно у вас не осталось этого мальчика? – деловито спросил он.

–Нет, у мужа все было, наверное, вам проще в офис позвонить – сказала Маша и отключилась, снова уронив голову назад.

«Ладно, – подумал Силицын, – пока поставим это на паузу. В офис сейчас обращаться нет времени, да и на это уйдет еще как минимум день. А видео с камер нужно уже сейчас, чтобы определиться, что делать дальше. Где-то в недрах этого дома должен находиться сервер видеозаписей, но как к нему подобраться и у кого к нему был доступ кроме мертвого хозяина?»

Чтобы это узнать, Силицын снова уселся на диван рядом с Машей и спросил:

–А где телефон вашего мужа? Мы не нашли его на месте преступления. Не у вас ли он случайно? Давайте попробуем его найти.

–Услышав это, Маша словно очнувшись ото сна, открыла глаза и произнесла: Здесь он у меня лежит.

С этими словами Маша достала из-под широкой подушки, лежащей на диване, большой блестящий смартфон.

–Я нашла его в той комнате, где ванна. Пробовала открыть, но здесь блокировка по отпечатку пальца.

Силицын посмотрел на дорогой мобильник убитого директора и его озарила интересная догадка: «Отпечаток говорите? А что если. Позвольте мне попробовать?».

Силицын аккуратно взял у Маши телефон ее убитого мужа в свои руки, и, встав с дивана, снова направился в другую часть дома, на место преступления, к бездыханному телу хозяина, все еще лежащему в ванной.

Увидев это, Маша, резко протрезвела. Она вскочила со своего дивана на ноги, и в ужасе крикнула Силицыну:

–Остановитесь. Что вы хотите делать?

–Ничего страшного. Просто попробую разблокировать телефон и все, – невозмутимо сказал Силицын и ускорил шаг.

Пройдя в секретную комнату под лестницей, Силицын снова подошел к большой ванной, где лежал мертвый хозяину этого дома, скрытый под толстым слоем пены. Из воды все так же торчала его уже порядком посиневшая от времени рука со сморщенной кожей. Силицын склонился над ванной, поднес телефон к руке покойника, затем нажал уже омертвевшим, застывшим пальцем на сканер отпечатка. Это сработало и экран телефона засветился ярким светом. От неожиданного успеха Силицыну захотелось громко вскрикнуть от радости, но он сдержался. Быстро пролистав меню телефона, Силицын нашел приложение для просмотра видеокамер, но архива записей в нем уже не было. При нажатии на иконку любой камеры на экране телефона появлялась ошибка.

«Ну вот, рано обрадовался» – грустно подумал Силицын, – Неужели видеонаблюдение не работало? Или его кто-то специально вывел из строя? Что же, видимо не обойтись мне без того самого мальчика с офиса, хорошо бы его прямо сейчас сюда вызвать».

После того как идея Силицына с поиском видеозаписей провалилась, он решил поискать какие-либо важные контакты в адресной книге мобильного телефона, а также посмотреть последние звонки по журналу вызовов. Поиск по телефонным контактам выдавал Силицыну интересные и необычные варианты, например: мягкий диван, работа верхом, слов нет, пылесос, надувные шары и тд

По этим названиям Силицын понял, что покойный хозяин дома так пытался шифроваться от своей жены, но делал это глупо и по- старомодному, ведь ко многим контактам его адресной книги были привязаны мессенжеры, а профили к ним обычно идут с фото, поэтому разобраться, что за человек скрыт под хитрым названием для хоть немного понимающего во всем этом не составляло особого труда. Номер телефона того самого нужного «мальчика из офиса» Силицын не нашел. Хотя последние несколько звонков в журнале вызовов телефона были как раз на какой-то городской номер, возможно, в тот самый офис, где и работает этот мальчик. «Видимо все-таки придется ехать туда, чтобы отработать эту версию, но вначале нужно посмотреть записи с видеокамер наружного наблюдения в поселке и у ворот на посту охраны» – решил Силицын. Закончив с осмотром места преступления, он вернулся в холл, где оставил вместе с Машей одного из оперативников, а сам на служебном микроавтобусе направился к посту охраны, расположенному на въезде в поселок.

Здесь, в небольшом домике возле ворот дежурило два охранника – один пожилой невысокий и толстый, а второй наоборот высокий, худой и гораздо моложе, по-видимому студент, возможно чей-то сын или родственник. После недолгого общения с ними, Силицын выяснил, что из всех камер видеонаблюдения в этом поселке работали только те, что стоят по внешнему периметру, снаружи забора и у ворот, а внутри, на территории поселка, видеосъёмку отключили по жалобе одного из придурковатых местных жителей, который заявил, что это нарушение его прав на личную жизнь. Таким образом, единственная камера, которая хоть как-то могла запечатлеть странного посетителя или посетителей убитого директора, располагалась на въезде в поселок.

Чтобы ускорить поиски нужных видеокадров, Силицын решил сразу же отсмотреть все нужные ему видеозаписи прямо в домике охраны. Для этого он выгнал одного из охранников с его места, а сам, усевшись перед монитором, начал гонять видеозапись туда и обратно, пытаясь найти наиболее удачный кадр. Запись с камеры была невнятного качества, размытой и нечеткой, словно снятой через мутное стекло, к тому же еще и черно-белой, но это было все же лучше, чем ничего

Пожилой охранник, который несколько часов назад с таким упорством не пускал полицию в поселок, узнав о произошедшем убийстве, теперь стоял за спиной у сидящего на стуле Силицына и с грустным видом смотрел на экран монитора. А Силицын тем временем внимательно рассматривал каждый кадр видео, по ходу дела останавливая просмотр, и задавал короткие вопросы пожилому охраннику:

–Вы дежурили в тот день?

–Да я. Мы обычно по одному дежурим. А сегодня стажер у меня еще.

–Так. Получается этот странный человек пришел сюда пешком, а потом уехал из поселка на машине?

– Да, получается так. Он пришел пешком по дороге и позвонил в звонок домофона. Я поначалу думал, что это бомж, тут таких много по лесам шастает, не зря же забор по периметру под напряжением сделали. В общем, хотел я его прогнать, но он сказал мне, куда и к кому идет. В своем журнале я записал его фамилию, ну то есть с его слов, так как документов при нем никаких не было.

–О, вот это уже лучше, – оживился Силицын, принесите-ка мне сюда журнал.

Пожилой охранник вытащил из ящика своего стола большую, толстую тетрадь, открыл ее на нужной странице и показал Силицыну: «Вот смотрите, только вот странное какое-то у него было имя конечно».

Силицын прочитал написанное и зло уставился на охранника: «Ильяс Коневинский? Вы серьзно?»

«А что я мог, – оправдывался тот, – у него документов же с собой не было. Я потом жильцу позвонил, спросил про посетителя, тот сказал его пустить».

–Так, а когда из поселка выезжала машина хозяина дома, ты проверял, кто находится внутри?

– Нет. Я подумал, что это едет сам хозяин и выпустил его. У него же в машине все стекла наглухо тонированы. Не видно же, кто сидит внутри.

–Ладно, раздраженно сказал Силицын, сейчас я найду момент на видео, где этого Ильяса видно лучше всего, этого мне будет достаточно. Вот только качество картинки не очень. Получше камеру, что не могли поставить у вас?»

В ответ на это пожилой охранник лишь посетовал: «Да это наш директор бабки зажал, вроде как решили, что не нужно менять и так сойдет».

–Ну вот и сэкономили, – укоризненно произнес Силицын.

Промотав видеозапись чуть дальше, он обнаружил нужный момент и стал внимательно рассматривать внешность странного посетителя:

–Что у него с рукой? Гипс что ли?» – спросил Силицын у охранника.

–Похоже на то, у него левая рука вся была замотана, на перевязи, да и сам он был весь потрепанный, поцарапанный какой-то, словно его били или по земле катали – ответил охранник.

– И что он прямо вот так из леса пришел пешком? – Удивленно спросил Силицын.

– Да, вышел из кустов и все, словно призрак.

–Ладно, на этом закончим, дальше разбираться толку нет, – сказал Силицын.

Сейчас ему оставалось только сохранить стоп-кадр в файл и разослать ориентировки по всем отделам и постам, пусть они ищут этого «Ильяса со сломанной рукой». Для этого Силицын достал из кармана свою личную флэшку, чтобы скопировать себе нужный фрагмент видеозаписи. Подключив ее к видеорегистратору, он задал охраннику последний вопрос:

–А что реально у вас забор под током?»

–Да, мы еще просим собак сторожевых, но пока не дают – ответил тот.

– Хм, вам бы еще вышки по периметру и тогда будет полный порядок, – пытаясь сохранять серьезный вид, произнес Силицын, – Все, я закончил, ухожу, вам удачной смены.

Силицын вышел из домика охраны и бодро зашагал в сторону полицейского микроавтобуса, но через несколько метров его догнал толстый, пожилой охранник. Пытаясь заискивающе смотреть Силицыну в лицо, он поинтересовался: «А что же теперь будет дальше, не знаете? Такая ведь незадача, я же в тот день дежурил, мне до конца смены оставалось всего два часа и надо же было такому случиться».

«Не знаю, чем вам помочь, но если бы я потерял такое место работы, то, наверное, бы расстроился» – сочувственно произнес Силицын и ускорил свой шаг.

На пути обратно к дому убитого директора, Силицын все время думал о том, как хорошо было бы и в его следовательской работе вести себя также: не моя смена, не мои проблемы. Тот в чью смену все случилось пусть и разгребает дело. Эдакая рулетка удачи. Зато всегда понятно кто и что должен делать, а самое главное – кто при необходимости виноват.

Полицейский микроавтобус возвратился к дому убитого директора. Силицын зашел в этот дом и снова уселся в холле на белый, кожаный диван, а затем принялся быстро заполнять различные служебные формы и бланки. Когда, наконец, приехала машина-труповозка из морга и тело убитого директора запаковали в черный мешок, Силицын заторопился к себе в отдел. «Но на чем добираться, у экспертов и оперов еще оставалось много работы, поэтому микроавтобус будет дожидаться пока они все не закончат?» – думал он. Тогда Силицыну внезапно пришла в голову идея о том, как выбить у жены, вернее теперь уже у вдовы убитого директора, бесплатное такси для себя. Для этого он подозвал Машу к себе, словно желая сообщить что-то важное и озабоченно проговорил: «Мне нужно срочно доставить ориентировку в отделение, счет идет на минуты. Нужна ваша помощь – сможете меня отвезти?». Посмотрев на то, как не совсем трезвая Маша мучительно пытается понять, о чем идет речь, Силицын взял ее за руку и строго сказал: «Если сами не можете, то вызовите мне такси, срочно. Маша, оторопев, безропотно протянула ему свой телефон. Минут через десять к дому убитого директора подъехала машина бизнес-такси – огромный, черный седан представительского класса. Силицын такие авто обычно видел только издалека, и весьма удивился, когда водитель сам вышел из машины, чтобы открыть ему дверь. В салоне бизнес седана, Силицын с комфортом разместился на мягком заднем диване и подумал, что мог бы здесь даже переночевать. Пока таксист прорывался через городские пробки на пути в следственный отдел, Силицын начал продумывать дальнейший план своих действий. Все в этом деле с одной стороны вроде бы складывалось, а с другой нет. Многие события вообще было трудно увязать друг с другом: неопределенность с истинной причиной смерти погибшего директора, странный гость, появившийся из ниоткуда и затем точно также исчезнувший в никуда, угнанная машина, которую будет тоже весьма непросто найти. От десятков и даже сотен версий произошедшего голова шла кругом, поэтому Силицын решил немного сбавить темп расследования, чтобы в спешке не наделать поспешных выводов. Он решил постараться собрать как можно больше информации, перед докладом генералу, чтобы не выглядеть в его глазах уж совсем глупо. После выбора этого взвешенного и осторожного решения Силицын немного успокоился, затих и всецело погрузился в созерцание городских пейзажей из окна бизнес-такси.

Глава 7 Второй день новой жизни.

15 Октября Пятница

Я очнулся в кромешной темноте и первое время долго не мог понять, где нахожусь. Полное отсутствие света и звуков вокруг создавало ощущение нахождения в вакууме. Казалось будто бы все мои органы чувств разом перестали работать. Но своим телом я все же ощущал, что лежу на чем-то холодном и твердом, полностью обнаженный, без какой-либо простыни или одеяла. Жуткий холод пронизывал моетело до самых костей, казалось, что даже моя кожа заледенела и покрылась коркой. В звенящей тишине даже мои мысли стали какими-то громкими, и звонким эхом отдавали в голове. Это было странное ощущение полного «дежавю», словно я снова оказался в морге, только теперь в гораздо более жестких условиях. Запертый во тьме, при температуре ниже нуля, я лежал неподвижно на спине, вытянувшись в полный рост, чувствуя себя при этом словно замороженный кусок мяса в чьем-то огромном холодильнике. Я хотел встать, но мои ноги уже настолько закоченели от холода, что я их почти не чувствовал. К счастью мои руки все еще меня слушались, поэтому чтобы проверить, где я нахожусь, я вытянул одну из них вверх и внезапно коснулся своей ладонью чего-то холодного и твердого, похожего на железную стенку. Слева и справа мои руки также уперлись во что-то металлическое. «Похоже, что я заперт в каком-то железном ящике или гробу» – с ужасом подумал я и от этой догадки у меня все похолодело внутри. На ум сразу же пришли различные истории о том, как решают свои проблемы бандиты. «Наверно, они меня поймали и закопали живьем, – решил я, – Это конец, отсюда мне уже никогда не выбраться». От этих жутких мыслей, я запаниковал и в отчаянии начал молотить своими руками по железным стенкам ящика, но звука от ударов мне почему-то не было слышно. Кричать я тоже не мог, я открывал рот, но не издавал ни звука, словно мне отрезали язык.

Через некоторое время, в дальнем конце этого ящика, со стороны своих ног, я внезапно все же услышал шум, похожий на звук поворота ключей в замке, а затем в той стороне что-то заскрипело, и открылась небольшая дверь. Яркий, белый, ослепляющий мои глаза свет залил все пространство вокруг меня, и я уже больше ничего не мог видеть. В ожидании своей судьбы я замер, пытаясь даже не дышать. Через мгновение я услышал чей-то громкий голос, а затем какая-то неведомая сила схватила меня за ноги и резко вытащила из этого ящика наружу.

Внезапно все закончилось, и я проснулся. Да, это был всего лишь сон. В реальности я сидел в салоне той самой черной, большой и дорогой машины, угнанной мною несколько часов назад у своего покойного шефа. Уже наступила ночь и в кромешной тьме перед собой я видел только лишь автомобильный руль с логотипом в виде буквы «М». Моя шея и тело затекли от долгого нахождения в одном положении, а голова очень сильно болела, поэтому я плохо помнил подробности прошлого вечера. Но, по-видимому, я весьма хорошо «нажрался» – на полу машины под моими ногами валялись пустые банки и бутылки из-под алкоголя. Смотря на все это круглыми от ужаса глазами, в моей голове одна за другой проносились тревожные мысли: «Сколько же я здесь уже просидел и где я? Куда мне ехать дальше? Скорее всего, меня уже ищут. По этой машине и по номерам они меня легко найдут, но где я?»

С большим трудом мне удалось отрыть дверь своей машины, и выйти наружу, чтобы осмотреться. Начинался рассвет, ночная тьма постепенно уступала, давая дорогу новому дню. Я стоял на обочине широкого шоссе, а вокруг меня всюду виднелись незнакомые места, привычные равнины сменилась высокими холмами предгорий, густо поросшими лесом. Смотря на все это, я не верил своим глазам, получается, что даже несмотря на свой алкогольных демарш, я все-таки смог довольно прилично проехать за эту ночь, и теперь нахожусь уже очень далеко от своего города.

Я продолжал напряженно всматриваться вдаль. Через несколько минут стало еще чуть светлее и в отдалении я увидел дорожный указатель, часть которого была прострелена дробью и пулями, поэтому немного напоминала сито, но надпись на нем прочитать еще оставалось возможно. Она гласила «Город К. 600км». «Не может быть, – от удивления вдруг вырвалось у меня, – Неужели этот город от меня так близко». Чтобы окончательно удостоверится в том, что этот дорожный указатель не мираж и не плод моих галлюцинаций, я подошел к нему совсем близко, почти вплотную, и прочитал надпись на нем снова. Да, действительно мой путь лежит в город К. Я никогда не верил в бога, дьявола, судьбу и прочую чепуху, но каким-то шестым чувством или божьим провидением, мне удалось этой ночью в полубессознательном состоянии найти дорогу к этому городу и теперь до моей цели оставалось всего лишь несколько часов пути. «Что же значит все решено окончательно и бесповоротно, я еду в город К. Из всех путей доступных мне, я выбрал именно этот, значит другого и быть не могло» – подумал я.

Я вернулся обратно к своей машине, открыл водительскую дверь и начал выбрасывать все пустые бутылки и банки наружу. «А ведь так и до второго суицида за эту неделю было недалеко, – подумал я – не многовато ли для меня?». От обилия свежего воздуха меня начало мутить, и следующие несколько минут я простоял, согнувшись, у обочины дороги, выплескивая наружу остатки того, чем пытался «убивать» себя весь прошлый вечер. Наконец мне стало лучше и можно было снова отправляться в путь. Я сел в свою машину и двинулся в направлении города К. Вскоре на моем пути показался какой-то совсем небольшой городок. На подъездах к нему, я проехал через мост, соединяющий берега какой-то безымянной речки, и внезапно увидел чуть впереди себя на правой обочине дороги полицейский патруль. Мои руки чуть ли не машинально повернули руль вправо на повороте перед указателем «Заправка». Так, я оказался на какой-то пустынной дороге с разбитым асфальтом, обочины которой густо заросли кустарником. Я надеялся на то, что это объездная дорога, по которой я смогу проехать мимо этого города, чтобы не попадаться на глаза полиции. Кроме того, у меня оставалось мало бензина, поэтому я решил заправится. Как только я подъехал к той самой заправке, куда вел указатель, погода резко начала портиться, крупные капли дождя начали падать на стекло и крышу моей машины, отдавая глухим звуком внутри. Я сразу же заехал под железный навес возле бензиновой колонки, вышел из машины, и вставил пистолет в бак. Теперь мне нужно было расплатиться за бензин. Вместо привычного для таких мест небольшого киоска на этой заправке находился вполне нормальный по своим размерам магазин. Внутри него все было стандартно, полки с фастфудом и различным ширпотребом, цены на который были завышены в два, а то и в три раза. На кассе сидела полная женщина лет 45, с ярко накрашенными губами, которая видимо заскучав без посетителей, широко улыбалась мне, показывая свои крупные вставные золотые зубы. Поздоровавшись и рассчитавшись за бензин, я неожиданно спросил у нее:

– Скажите, а есть ли здесь плохая дорога на город К., в объезд?»

–Плохая? У нас все такие. А вы сами откуда? – удивилась кассирша.

–Издалека. – уклончиво ответил я.

–Оно и видно. А зачем вам туда надо?

–Сам не знаю, просто еду и все.

–Продавщица покачала головой: «Какой вы странный. Нет, дорога здесь только одна, другой нет».

Дальше разговаривать с кассиршей на этой заправке мне было не о чем. На последние оставшиеся деньги я купил у нее несколько бутылок питьевой воды и немного шоколадных батончиков. Когда бак моего автомобиля, наконец, заполнился бензином, я переехал на парковку недалеко от заправки, решив дождаться там, когда патруль полиции уедет на смену.

«Да, вот такие мы – жители больших городов, для местных провинциалов странные, непонятные люди, не знаем, чего хотим от своей жизни, мотаемся по миру в поисках самих себя, а ведь здесь, для них вся жизнь выглядит гораздо проще. Им нужно выживать, чтобы жить. Когда за твоей спиной постоянно стоит призрак голодной смерти – ты меньше всего думаешь о собственном предназначении в этой жизни. Борьба за выживание отнимает все силы и время, до тех пор, пока не наступает старость, а потом два пути – или отправиться в дом престарелых или жить на содержании у детей. И там, и там ты никому не нужен. Ты не более чем обуза, от которой хотят побыстрее избавиться.

Я просидел в своей машине еще около часа, а дождь все продолжался, становясь только сильнее, в какой-то момент он превратился в ливень, потоки воды начали заливать лобовое стекло моей машины, а по дороге текли огромные реки воды, и лужи вокруг становились все больше. «Наверно, патруль уже уехал – решил я, – Не думаю, что они будут стоять в такой ливень, да и сколько можно прятаться, пора двигаться дальше, а там будь что будет». С этими мыслями я завел двигатель своей машины, изо всех сил надавил на педаль газа и помчался вперед. Все что мне требовалось сделать сейчас, так это обогнать время.

Глава 8 Беседа

15 Октября Суббота

В этот поздний субботний вечер Ханжин в одиночестве сидел за столом в кухне своей квартиры и допивал остатки вчерашнего пива. Внешне он пытался оставаться спокойным, но внутри него бушевали обида и злость. Причиной тому было то, что несколько часов назад Ханжин очень сильно поссорился со своей женой Оксаной, после чего она ушла из дома. Произошедшее стало полной неожиданностью для него. Ханжин даже толком не успел заметить, как его жена тихо оделась и вышла из их общей квартиры. Такого никогда не случалось ранее, поэтому, что теперь делать дальше он не знал и на душе у него было больно и горько как никогда ранее. За годы совместной жизни, Ханжин привык к тому, что во всех семейных ссорах из дома всегда уходил только он, а Оксана оставалась в квартире собирать с пола осколки разбитой посуды и разбросанные повсюду бутылки, кроме того кому-то нужно было сидеть с их маленькой дочкой и каким-то образом объяснять ей, почему папы опять нет дома. Что Оксана в таких случаях говорит дочери, Ханжин не знал, да и не особо интересовался. После семейных ссор он обычно возвращался только под утро, часто со следами похмелья, а иногда вообще приходил только на следующий вечер уже после работы. Ханжин даже как-то поймал себя на мысли, что ему сложно хотя бы примерно подсчитать сколько раз в неделю он ссорится с женой. Это могли быть как мелкие, но частые стычки в течении одного дня, так и затяжные скандалы, длящиеся по нескольку часов. Хуже всего в этом было то, что Ханжин понимал – в какой-то мере все эти ссоры превратилось для него и Оксаны в некий способ выпустить пар, накопившийся за долгие годы совместной жизни. Усталость, боль, гнев, разочарование в семейной жизни, все это они изливали друг на друга, не стесняясь в выражениях, и по-видимому от этого им казалось, что становится чуть легче продолжать жить дальше.

Сегодня, в их очередной ссоре все вроде бы начиналось как обычно: крики, ругань, взаимные претензии, но затем что-то пошло не так, и Оксана внезапно ушла, оставив Ханжина в пустой квартире один на один с маленькой дочерью, в полном неведении как себя с ней вести и что делать. Куда ушла его жена, Ханжин не знал, близких подруг, живущих поблизости, у Оксаны не было, а ее мать, уже неделю как уехала отдыхать на юг. Подумав, что жена может сидеть на лавке где-то рядом с домом, Ханжин открыл окно в кухне, и, уставившись в ночную темноту, несколько раз громко крикнул ее имя: «Оксанааааа, Оксанааааа, Оксанааааа», но никто ему не ответил, лишь откуда-то издали послышался лай бродячих собак. На крики Ханжина из-за полуоткрытой кухонной двери вдруг показалась маленькая, светловолосая головка его дочери. «Папа, а где мама и почему ты так кричишь?» – испуганно спросила она. Ее лицо начало морщиться, еще чуть-чуть и она заплачет. Ханжин терпеть не мог детских слез, поэтому решил побыстрее попытаться хоть как-то успокоить свою дочь, с которой он толком не умел обращаться, если рядом не было жены. Для этого он быстро подхватил дочку к себе на руки и начать качать, говоря:

–Мама вышла в магазин, скоро вернется» – пытался успокоить ее Ханжин.

– А что она купит? – недоверчиво спросила у него дочка.

–Что купит, да хлеба и молока купит. Наверное, -стараясь говорить ровно и спокойно, произнес Ханжин.

– Клеба и Млока? А киндел купит?

– Не знаю доча, да…… скорее всего…… ты спи, засыпай, уже поздно, – неуверенно ответил ей Ханжин.

– Ладно, только я хочу тут спать, у тебя на руках, а не в комнате, – настойчиво попросила его дочка.

–Хорошо – согласился Ханжин.

Ханжин осторожно присел на стул, держа свою дочку на руках, и хотел было рассказать ей что-нибудь интересное, например, какую-нибудь сказку, но в его голову как назло ничего не приходило, поэтому он начал говорить ей о том, как в следующие выходные они все вместе пойдут в торговый центр. Дочка быстро уснула, но Ханжин не решался встать со своего стула и унести ее в комнату, чтобы переложить в кровать, потому что боялся разбудить. Вместо этого он так и продолжал сидеть на стуле, держа ребенка в своих руках, не смея пошевелится. Так прошло несколько часов. Ханжин уже очень устал и почти не ощущал своих рук. Он почти засыпал, его глаза закрывались, как вдруг неожиданно, он почувствовал, как кто-то пытаются забрать у него ребенка. Открыв глаза, Ханжин увидел перед собой свою жену – Оксану. Она вернулась домой так же внезапно, как и ушла.

–Давай я ее уложу – тихо произнесла Оксана и снова протянула свои руки, чтобы забрать ребенка.

– В ответ Ханжин дернулся от нее в сторону и зло прошипел: «Ты где была?»

–Гуляла. Встретила старого знакомого. Не шуми, разбудишь дочку, – невозмутимо ответила Оксана.

– Ладно, держи ее, только тихо, – пробормотал он.

Ханжин сдался и отдал своей жене ребенка. А через несколько минут, когда Оксана уложила дочку спать и вернулась в кухню, их разговор, прерванный ссорой, продолжился. Но ругаться вновь у Ханжина уже не было сил, поэтому, он, словно опытный следователь, начал методичный допрос своей жены о её ночной прогулке, пытаясь поймать на вранье. Накопившаяся за вечер усталость все же давала о себе знать, поэтому свои вопросы Ханжин задавал медленно, словно обдумывая каждое слово. Поначалу Ханжин конечно же решил, что Оксана просто блефует. Он подумал, что она придумала какую-то дурацкую историю для того, чтобы спровоцировать его на какие-либо активные действия. Но к удивлению Ханжина, на все вопросы Оксана отвечала как-то уж слишком спокойно и уверенно, поэтому Ханжин уже и сам не понимал, правда ли то, о чем говорит его жена или нет.

– Что за знакомый такой? Где он живет? Почему я раньше о нем никогда не слышал? – засыпал свою жену расспросами Ханжин.

– Ты его не знаешь. Он недавно приехал, вроде как снимает здесь квартиру где-то, а может остановился в гостинице. Я не знаю толком, где он живет – уклончиво отвечала Оксана.

– Ну и кто он и чем занимается? -все допытывался у нее Ханжин.

Оксана немного помолчала, а затем ответила:

–Как тебе сказать, а ты видел большой, черный джип у нашего дома?

– Нет, не видел, резко ответил Ханжин.

На самом деле Ханжин соврал, пытаясь не подать виду, потому что действительно, чуть ранее, тем же вечером, идя домой из пивного бара, он заметил похожую машину, с номерами другого региона, стоящую неподалеку от их дома. Кому из местных может принадлежать такое дорого авто Ханжин не знал. «Ну вот вернулся еще один богатый «буратина» из большого города» – зло подумал он тогда.

– Ладно проехали. Что же было дальше? Вы были вместе и что вы там делали? Он тебя трахал? – ехидно спросил Ханжин.

– Нет, просто сидели, разговаривали. Я не трахаюсь с первым встречным в отличии от некоторых» -возмутилась Оксана.

Услышав тонкий намек в свою сторону, Ханжин не вытерпел и сорвался. Он вскочил со своего стула на ноги, но вместо крика заговорил громким, злым шепотом:

–Ты врешь, не может такого быть. Скажи кто он такой? Он один из твоих бывших? Сколько их у тебя было до меня? Когда я был в армии, мне кое-что про тебя рассказывали. А я не верил, посылал всех подальше, и вот теперь припоминаю. Сколько их было, скажи? Пять или десять, а может быть пятьдесят?».

–Плечи Оксаны задрожали от обиды, но она пыталась отвечать спокойно: «Не считай, не угадаешь, да и ты все равно, не поверишь. Если тебе так интересно, то у нас с этим знакомым были отношения, до тебя, но это было давно и даже в другом городе. А сейчас он приехал сюда, и я пока не понимаю, чего он хочет».

Оксана, конечно же, не сказала Ханжину даже половины всей правды. Он все равно ничего бы не понял, да и незачем ему это было знать. А вместе с тем ее история на первый взгляд казалось совсем обычной. Когда-то давно она, как и большинство местной молодежи, втайне надеялась навсегда сбежать из своего скучного, унылого городка. В первый раз Оксана попыталась сделать это сразу же после окончания школы. Получив аттестат, она уехала учиться в большой университет в далеком многомиллионном мегаполисе, благо на тот момент ее родители еще могли помогать ей финансово. Оказавшись одна в большом городе, Оксана очень скоро поняла, что здесь хорошо жить лишь тогда, когда у тебя есть деньги. За неимением оных, тебе придется бесконечно выживать в жесткой борьбе с сотнями тысяч таких же, и ты «понаехавших» сюда в поисках лучшей жизни. Взобраться на вершину пирамиды успеха из этой толпы страждущих удается лишь немногим избранным, чаще всего тем, кто не соблюдает правил, идет по головам, думая вперед на несколько шагов, и сочетая все это с крепким здоровьем и стальными нервами. А те немногие, кто все же смог выбраться из бедности благодаря своему упорному, многолетнему труду, в итоге платят за это своим здоровьем и убитыми нервами, часто они уже и не особо рады тем благам цивилизации, что получили взамен за свои безумные усилия и потраченные годы жизни.

Через несколько лет учебы в том большом городе Оксана, наконец, получила вожделенный красный диплом и устроилась на работу в крупную, солидную фирму. Вопреки ярким вывескам и бесконечному вранью эйчаров, зарплата в той компании была скромной. А вот расходы на проживание, наоборот были огромны: нужно было где-то снимать жилье, покупать продукты и одежду, все это стоило очень дорого, цены в магазинах чуть ли не каждый день становились выше. Несмотря на это, количество желающих получить даже такую работу не уменьшалось, что позволяло начальству не задумываясь менять сотрудников как перчатки. Вскоре Оксана поняла, что больше не может, да и не особо хочет продолжать жить в условиях такого быстрого ритма жизни и жесткой, а часто и просто жестокой конкуренции. Она уволилась с работы и вернулась обратно в свой маленький городишко. Здесь все осталось по-прежнему, почти ничего не менялось десятками лет, но зато у Оксаны хотя бы были знакомые, друзья и родственники. Через одного из них она смогла, наконец, устроиться на нормальную работу в местную Теплоэнергосеть. Новое место работы было «не фонтан» – ленивое болото для просиживателей штанов, но зато со стабильной зарплатой и перспективой далекого карьерного роста, поэтому в жизни у Оксаны, наконец, все стало спокойно и благополучно, но как-то уж слишком однообразно – «Работа-дом-работа». В этот замкнутый круг сложно добавить что-то другое, особенно если ты живешь в провинции. Так прошло несколько лет, у Оксаны внезапно умер отец, и они остались жить вдвоем с матерью. Замуж Оксана выходить не собиралась, хотя были, конечно же, у нее отношения и даже предложения руки и сердца, но все как-то не то, чего-то не хватало. Время шло, какой-то момент над Оксаной уже замаячил призрак одинокой старой девы с десятком кошек, как вдруг судьба предоставила ей шанс – в одной из социальных сетей Оксане внезапно написал, взявшийся из ниоткуда, незнакомый мальчик из того самого, далекого, большого города, где она когда-то училась. Оксана долго думала, стоит ли ей начинать переписку с этим незнакомцем, но затем женское любопытство взяло верх, и она ему ответила. Вскоре, они почти каждый день стали общаться по видеосвязи, а затем этот мальчик внезапно предложил ей приехать к нему в гости. Оксана долго сомневалась, а мальчик все звал и звал, поэтому в один из дней она решилась, взяла отпуск на своей работе, купила билет на самолет и прилетела к нему. Так, Оксана, неожиданно для себя, уцепилась за первого случайно встреченного ей человека, как за спасительную соломинку способную снова вытянуть ее из окружающего болота.

Большой город вновь поразил Оксану еще более возросшей скоростью жизни и насыщенностью дорогих развлечений. Но в целом жизнь здесь ненамного изменилась за те несколько лет, что Оксана прожила в провинции. Основной принцип большого мегаполиса остался прежним – разбогатей или умри, кроме того развитие технологий привело людей к необходимости вести двойную жизнь: в одну в реальности, а вторую в социальных сетях, при этом любой ценой быть успешным и привлекательным в сети, не особо заморачиваясь над тем какой ты в реальной жизни. Из сотен виртуальных друзей вживую тебя видит от силы десяток, а в сети тебя видят все, поэтому большая часть жизни проходит там – за экранами смартфонов, планшетов и прочих гаджетов, в то время как в реальности вокруг большинства людей остается только серость, жуть и мрак.

А городской мальчик, к которому приехала в гости Оксана, напротив, вел обычную, скромную, уединенную жизнь без соцсетей, толп друзей и шумных застолий. Перспектив для себя в совместной жизни с ним Оксана не увидела, поэтому пробыв у него неделю, она пространно пообещала ему вернуться к новогодним праздникам, и вскоре уехала обратно в свой городок, где у нее, по крайней мере, была нормальная работа, а также друзья и знакомые. Еще какое-то время после этого, Оксана и тот городской мальчик продолжали общаться словно по инерции, но затем все сошло на нет. Одиночество Оксаны тем не менее продлилось недолго. Очень скоро, на местной дискотеке в клубе, она встретила своего нового парня – Ханжина. Он был моложе ее на несколько лет, только что вернулся с армии и был силен, активен, весел и крайне настойчив. Они начали встречаться, и Оксана поняла, что, наверное, Ханжин – это ее последний шанс устроить хотя бы свою семейную жизнь. В то время в отношениях Ханжин был совсем другим, не то что сейчас. Он был активным и веселым, поэтому с юношеским максимализмом строил свои планы на совместную жизнь, рассказывая Оксане, как они заживут, когда он поднимется и наладит свой бизнес. Оксана слушала хвастливые речи Ханжина, не особо веря ему, но вместе с тем мечтать о предстоящей красивой жизни было так приятно. Вскоре она внезапно узнала, что беременна, а значит теперь в их, вроде бы не очень серьезных отношениях, все стало совсем по-взрослому. Аборт делать было уже нельзя, поэтому Ханжин и Оксана быстро сыграли простенькую свадьбу, без ресторанов и лимузинов. Они расписались в загсе, сфотографировались у стелы на въезде в город, затем у моста через реку и возле храма на центральной площади, других красивых мест в этом городе просто не было, а вечером устроили небольшой семейный ужин. Вот собственно и все торжества.

Так Ханжин и Оксана неожиданно для самих себя стали официально мужем и женой. Это, казалось бы, радостное событие, вместе с тем сразу же принесло им множество проблем. Жилищный вопрос стал самой первой семейной дилеммой, которую им предстояло срочно решать. Ханжин на тот момент жил на квартире у своей тетки-опекунши, и почти нигде не работал, поэтому денег на то чтобы снимать свое жилье у него по понятным причинам не было. Тогда им помогла мама Оксаны, которая согласилась переехать к своей сестре, оставив им свою двухкомнатную квартиру в старой панельной «пятиэтажке-хрущевке». Комнаты здесь были крошечные, потолок низкий, а коридор настолько узкий, что не всегда получалось разойтись вдвоем, к тому же через тонкие стены можно было всегда услышать, что о тебе думают соседи. Тем не менее это было все-таки отдельное жилье, за которое к тому же не нужно платить.

Первая проблема была решена, но очень скоро Оксану постигло следующее разочарование в семейной жизни. Она поняла, что каких-либо планов по поводу серьезной работы и повышения доходов у ее мужа не было, нет и не будет. Вместо поиска работы, Ханжин, словно подросток, целыми днями зависал где-то со своими друзьями, а по вечерам вообще частенько уходил из дома, не объясняя Оксане куда и зачем. Через какое-то время кто-то из многочисленных друзей Ханжина предложил ему заняться легким бизнесом – перепродажей машин. Он, конечно же, сразу согласился. И тогда в квартире Оксаны и Ханжина начался сущий ад: непрерывные звонки от покупателей и продавцов, выезды на просмотры машин и на встречи с клиентами, в любое время дня и ночи. Чтобы скрываться от нежелательных клиентов, Ханжин завел себе несколько мобильных телефонов и часто менял в них сим-карты, так что даже Оксана сама не всегда знала какой номер телефона он использует в данный момент. В их доме, конечно же, стало появляться чуть побольше денег, но все это было слишком непостоянно. Иногда случалось так, что Ханжин ошибался в своем выборе и долго не мог продать машину. Тогда им приходилось вдвоем жить только на зарплату Оксаны. Кроме того, нужно было выплачивать кредит, который Ханжин взял «на раскрутку своего бизнеса», то есть на то, чтобы купить себе первую машину для перепродажи. Кредит тогда оформили на Оксану, потому что у Ханжина не было официальной работы, и когда он пропускал очередной платеж, ей начинали звонить из банка с угрозами и предупреждениями.

Девять месяцев беременности пролетели очень быстро и с рождением дочери, Оксане требовалось постоянно сидеть дома. Так как работать она уже не могла, то чтобы получить хоть какой-то постоянный источник дохода, ей удалось уговорить Ханжина устроиться на «постоянку» хотя бы на какое-то время. Через знакомых, Оксана сама нашла ему работу администратором зала в продуктовом магазине. Зарплата там была небольшой, но руководство иногда разрешало «мутить» с продуктами и забирать себе просрочку. Ханжин стал выходить на смены два через два и большую часть времени просто тупо стоял в углу магазина, смотря на то как кассиры работают или таскал корзинки для покупателей. По вечерам, ближе к закрытию, в этом продуктовом магазине часто вспыхивали драки из-за запрета на ночную продажу алкоголя и тогда Ханжину приходилось несладко, нередко он приходил домой с разбитым носом или с синяками.

Так, Ханжин и Оксана перебивались примерно полтора года пока не получили место в детском саду, куда можно было определить их дочку. Теперь Оксана снова смогла выйти на свою работу и хоть немного поправить шаткое материальное положение семьи. За время декрета, коллектив в компании, где она работала, почти не изменился. Преимущественно женский, разделенный условно на две группы: первая – псевдо-успешные, любящие похвастаться успехами своих мужей, а вторая – неудачницы, постоянно жалующиеся на свою жизнь, вымещая свои комплексы на своих мужьях и других людях из окружения. Оксане не хотела быть ни с тем, ни с другими, поэтому почти ни с кем не общалась, стараясь как можно быстрее сделать свою работу и незаметно уйти домой.

Так, прошло еще несколько лет. Дочка Оксаны и Ханжина быстро росла, еще год-два и ее можно будет отдавать в школу. А жизнь вокруг них, в этом городе, словно остановилась. Ничего не менялось ни на улицах, ни в домах, только люди становились старше и умирали. Оксана уже почти свыклась с той мыслью, что ее жизнь теперь навсегда, до скончания дней будет похожа на бесконечную карусель работа-дом-работа. Но сегодня вечером, все внезапно изменилось. Судьба вновь предоставила Оксане шанс, и она вдруг увидела прямо в своем дворе, того, уже почти забытого ею, мальчика из большого города. Он стоял один, рядом с большой, дорогой машиной. Он почти не изменился внешне. Оксана не сразу же узнала его, вначале лишь его силуэт показался ей знакомым, словно тень откуда-то из далекого прошлого, но стоило ему сделать несколько шагов, слегка прихрамывая на левую ногу, как она сразу же поняла, что это он. Этот странный мальчик не заметил ее, он был слишком погружен в себя и смотрел все время куда-то вверх, в окна соседних домов, а Оксана прошла совсем рядом, в нескольких метрах от него. «Неужели он приехал ко мне?» – подумала Оксана, и от волнения ее сердце забилось сильнее. «Но как он узнал мой адрес?» – спрашивала себя она, не понимая, что не так давно сама выкладывала на своей странице в соцсети гневный пост по проблемам с горячей водой в собственном доме.

Первым делом, Оксана, конечно же хотела подойти к этому «мальчику», хотя она даже толком не помнила его имени, но в последний момент она вдруг испугалась того, что их вместе увидит кто-то из соседей, поэтому прошла мимо. К тому же Оксана шла не одна, рядом с собой она вела свою дочь, а значит лишнее внимание здесь было явно ни чему. Вернувшись к себе в квартиру, расположенную на четвертом этаже пятиэтажки, Оксана усадила свою дочку перед телевизором с мультиками, а сама стала готовить ужин. Через окно в кухне, она видела во дворе дома уже едва различимый в сумерках силуэт большой машины и одинокого человека все еще стоящего рядом с ней. От этой картины Оксана одновременно и обрадовалась, и испугалась, думая: «Значит он все еще там, ждет меня, надеясь на чудо, но зачем? Что он хочет и для чего он здесь?»

Вскоре, домой вернулся муж Оксаны – Ханжин. Он был не в духе, поэтому не говоря ни слова, сразу же зашел в кухню, где налил себе разливного пива из принесенной с собой большой пластиковой бутылки, и стал жадно его пить. По расстроенному виду Ханжина, Оксана сразу же догадалась, что он снова не смог продать ни одной машины, а значит ничего не заработал, но последней каплей для начала их ссоры послужило то, что свои последние деньги он потратил на пиво.

Дальше все происходило очень быстро. После произошедшей между Оксаной и Ханжиным короткой, но бурной словесной перепалки, он вышел из кухни в другую комнату, чтобы покурить на балконе, а она снова выглянула в окно – большая черная машина все еще стояла во дворе, словно ожидая ее. Недолго думая, Оксана, накинула куртку себе на плечи, резко толкнула входную дверь, и выбежала из квартиры навстречу своей неизвестности.

Глава 9 Мысли следователя

Четверг 14 Октября

Вечером того же дня старшему следователю Силицыну позвонил генерал Бобров и потребовал доклад о проделанной работе. В ответ Силицын начал медленно, в деталях, объяснять не слишком удачно складывающуюся в данный момент цепочку событий, но генерал был слишком нетерпелив, поэтому он резко прервал Силицына на середине доклада, задав те вопросы, которые всегда интересуют начальство: «Хватит воду лить, есть ли уже какие-то конкретные результаты? Подозреваемого вы нашли?». Силицын с грустью в голосе ответил, что поиски пока результата не дали, хотя ориентировки разосланы по всем отделам и постам полиции. Генерал Бобров, конечно же, остался весьма недоволен таким ответом, наверное, ему бы хотелось, чтобы Силицын мгновенно раскрыл дело об убийстве директора холдинга, не отходя от места преступления, словно Шерлок Холмс. «У тебя есть еще два дня Силицын, я бы на твоем месте уже определился с подозреваемым иначе пеняй на себя» – грозно сказал генерал и завершил вызов.

Намек генерала Силицын понял, все-таки не первый год он работал в органах. Несмотря на весь ужас и абсурд этой ситуации, своим разумом Силицын понимал, что так устроена эта система. Если совершено серьезное преступление, нужно как можно скорее, любой ценой найти и наказать кого-либо, даже если этот человек невиновен или совершил какой-то другой, совсем не относящийся к этому делу проступок. Правоохранительная система всегда должна давать результат, чтобы у простых обывателей не возникало сомнений в необходимости ее существования. Так было всегда и так будет еще очень долгое время, потому что, несмотря на все усилия науки, человеческий разум до сих пор так и остается черным ящиком с неизвестным содержимым. Люди спустились на дно моря, полетели в космос, узнали, что происходит на далеких звездах и планетах, но так и не смогли найти способ как заглянуть внутрь того что находится буквально у них под носом – в глубины чужого разума. Никто не может предугадать или просчитать, что происходит внутри этого ящика Пандоры, и к чему это может привести в определенный момент. Если бы только существовал какой-либо прибор или препарат, для того чтобы прочитать мысли человека и понять, виновен он или нет. К сожалению, пока ничего подобного даже близко нет, потому каждому следователю приходится строить свое обвинение на уликах, показаниях, экспертизах, доводах, или еще каких-либо других косвенных признаках. Все это никогда не дает, да и не может дать 100% гарантии того, что виновен именно тот человек, который сидит сейчас на скамье подсудимых.

Стрелка часов, висящих на стене кабинета, приближалась к десяти вечера, а Силицын все еще продолжал сидеть за столом, рассматривая карту страны, висящую на противоположной стене. Силицын думал о том месте, где уже мог оказаться предполагаемый убийца директора холдинга за те почти двое суток, что прошли с момента преступления. Не исключалась конечно и возможность того, что он вообще никуда не уезжал, ведь известно, что в большом городе гораздо легче затеряться, чем в маленькой деревне, где чужака почти сразу же вычислят и сдадут. Силицын понимал, что порученное ему дело о странной смерти директора холдинга в своем особняке – по сути жесткий «висяк», раскрыть который по-честному, скорее всего не выйдет. Генералу Боброву же сейчас по сути все равно, вынь да положи ему преступника. Это стандартная позиция всегда у тех, кто находится выше других по служебной лестнице. А вот грех на душу в случае несправедливого наказания придется брать только Силицыну.

«Почему же в последнее время такие дела все чаще стали попадать именно ко мне? – спрашивал себя Силицын, – Даже если я найду преступника, все почести скорее всего достанутся моему напарнику и генералу. Напарника скорее всего повысят, а мне в лучшем случае перепадет несколько отгулов, а затем дадут еще одно схожее по сложности дело, и так будет до того момента пока они не поймают меня на каком-либо проколе, а после чего быстро уволят задним числом под каким-либо идиотским предлогом. «Нет, – с грустью думал Силицын, – Если начали топить, то утопят, и даже если ты выплывешь, то привяжут камень потяжелее, и снова бросят в воду. Что поделать, сам виноват, нужно было в свое время переходить в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, там хоть связи нужные успел бы наладить, глядишь уже бы успел накопить на домик у моря, а выйдя в отставку, перешел бы на работу в охрану какого-нибудь банка».

К сожалению, для большинства людей ошибки в выборе своего жизненного пути становятся видны только с расстояния прожитых лет. Так же случилось и с Силицыным. В самом начале своей карьеры, еще во время учебы на последнем курсе юридического факультета, он для прохождения практики устроился работать в полицию помощником следователя. Месяц гульбы и пьянок в общежитии для курсантов полицейской академии пролетел незаметно, а затем после завершения этой «стажировки», Силицыну потребовалось выбрать по какой линии дальше продолжить свою карьеру. Он тогда, недолго думая, выбрал уголовную специализацию, связанную с расследованиями убийств, так как борьба с экономическими преступлениями в то время казалась ему полным идиотизмом. Силицын терпеть не мог ходить по разным офисам, чтобы копаться в каких-то бумажках и документах, при этом взрывая себе мозг в поисках путей куда же могли пропасть чужие деньги. Работал тогда у них в отделе такой «следак», фамилии которого никто не помнил, звали его все просто по имени – Анатолий. Так вот, ходил этот Анатолий все время с одной папочкой под мышкой, ничего тяжелее карандаша в руки не брал, в то время как Силицын и другие «следаки» словно крутые парни из фильмов вместе с «операми» бегали по городу, выезжали на задержания, носили стволы, а иногда совместно с группами спецназа участвовали в штурмах домов и квартир различных криминальных элементов. Тогда, в молодости, Силицыну все это очень нравилось, ему казалось, будто бы он участвует в сценах из кинофильмов, воплощенных наяву. С возрастом романтика подобного образа жизни постепенно сошла на нет, а вместо нее появилась мучительная боль от накопившихся за долгие годы неразрешенных бытовых и психологических проблем. В последнее время Силицыну стало казаться, что если он в очередной раз увидит на городской свалке или в сточной канаве неопознанный, обезображенный труп, то начнет громко смеяться, а затем станет пинать это полуразложившееся тело своими ногами, крича ему: «Вставай, придурок, чего разлегся». После этого Силицыну будет прямая дорога в палату для буйных пациентов городской психбольницы, и в его жизни уже точно никогда не будет счастливой пенсии на юге у моря.

А увидеть то самое море хотя бы одним глазком, Силицыну уже давно просто безумно хотелось. В последний раз он был там лет семь назад, еще вместе со своей женой. Та поездка стала для них чем-то вроде свадебного путешествия. Они тогда спонтанно решили пожениться, очень быстро расписались в загсе без всяких родственников и отбыли к морю. К несчастью им не повезло с погодой, большую часть дней море штормило, а на побережье были сильные волны и дул холодный ветер. Жена Силицына не любила такую погоду, поэтому чаще всего оставалась одна в номере отеля или сидела в баре на первом этаже. А он приходил на берег бушующего моря, где подолгу сидел на песке, подставлял лицо соленому ветру, думая о вечном, да часто так засиживался, что не хотел возвращаться обратно к себе в гостиницу. Иногда, в те редкие моменты, когда шторм немного ослабевал, Силицын скидывал с себя одежду и прыгал в холодную морскую воду, пытаясь в борьбе с волнами уплыть как можно дальше, но они все равно выносили его обратно на берег. Тогда в изнеможении он выходил из воды, и падал на песок, усталый, но довольный собой. Возвращаясь обратно в свой номер гостиницы, Силицын часто ловил на себе непонимающий, холодный взгляд своей жены. И хотя на словах она ничего ему не говорила, а в постели была все так же вполне податлива, что-то уже тогда изменилось в ее отношении к нему. Силицын тоже что-то почувствовал, но не придал этому большого значения. Ему казалось, что в их совместной жизни все только начинается, а впереди будет еще много других, более удачных, поездок на море, а также в другие страны. В реальности же все обернулось иначе. С каждым годом Силицын все больше и больше погружался в омут неразрешимых проблем. Рождение ребенка, ипотека, долги по кредитным картам, затем к этому добавился еще и развод. Все это почти полностью поглотило его финансы, не оставляя ему никакого выбора кроме как тянуть свою лямку дальше и ждать шанса, чтобы попытаться разорвать этот круг. Теперь Силицыну нужно было любой ценой раскрывать это странное, непонятное дело о не то убийстве, не то самоубийстве директора холдинга, потому что другого пути просто нет. Генерал требует результат любой ценой. Не выполнить этот приказ равносильно тому, чтобы положить свое служебное удостоверение на стол.

Способов успешного раскрытия дела, когда начальству очень нужно, всегда множество. Вот только главное в этом, в случае если что-то пойдет не так, не остаться крайним. Чтобы избежать этого Силицыну требовалось отбросить в сторону все посторонние мысли и думать только о результате. Для этого он откинулся на спинку своего кресла, закрыл свои глаза и начал размышлять о том, что причин произошедшего убийства директора холдинга, могло быть множество, но все они разрозненны. Самая первая и самая простая в том, что богатый дурачок-директор, будучи пьяным выронил ноутбук из своих рук в воду, когда сидел в ванной. Это был бы самый лучший вариант – самоубийство по неосторожности, дело закрыто, всем хорошо. Будет идеально, если для подтверждения этой версии, экспертиза покажет в крови убитого алкоголь или наркоту. «Вот же до чего дошло, – возмущенно думал Силицын, – поставил ванную посреди комнаты, к тому же залез в нее с ноутбуком, подключенным в розетку 220 вольт. Ноутбук случайно выпадает из его рук в воду, «бамс» удар током и богатый придурок сдох. Вот бы его женушке вместе с любовницей втихаря поделить его состояние и забыть обо всем. Но нет же она написала заявление и требует найти негодяев, которые так жестоко расправились с ее благоверным. Кроме этого нажаловалась что кто-то угнал у них машину, так в гараже еще четыре других стоит, неужели мало?». По поводу судьбы этой злополучной машины Силицын сам терялся в догадках. Вполне вероятно, что она вовсе не была украдена, а просто находится где-то на стоянке, или в сервисе, Погибший хозяин особняка вполне мог просто дать ее своему другу, чтобы покататься, или вообще продал втихаря от жены. Так же возможно, что эту машину все-таки действительно угнал тот странный посетитель со сломанной рукой, который приходил в дом убитого директора тем же днем чуть ранее. И это неудивительно, он зашел в дом, увидел покойника, испугался и дал деру, прямо на этой машине. Кем был этот странный посетитель, пока неясно. Но в том, что им мог быть какой-то сотрудник из офиса компании убитого, который смог заранее продумать, а затем совершить такое изощренное убийство, Силицын не верил. Тем не менее, по стандартному протоколу ему требовалось отработать все версии, поэтому на завтра у Силицына был запланирован долгий и нудный визит в тот офис.

Силицын посмотрел на свои часы – стрелка на них приближалась к 10 часам вечера. Пора ему было ехать домой спать. Силицын закрыл дверь своего кабинета на ключ, затем спустился по лестнице на первый этаж здания следственного отдела и через проходную вышел на улицу. Время было позднее, поэтому общественный транспорт уже не ходил. Силицын уже хотел было вызвать такси, как вдруг заметил стоящий на остановке транспорта неподалеку одинокий трамвай. Решив сэкономить немного денег, Силицын быстро перебежал через улицу и с разбегу запрыгнул в открытые двери вагона. В пустом вагоне трамвая находилось два человека – пожилой, усталый кондуктор и еще один пассажир в черной куртке, который спал, прислонившись к окну. «Отлично, успел, – радостно подумал Силицын, – ехать, конечно, придется чуть дольше, но зато будет время чтобы еще немного поразмышлять о дальнейшем развитии событий в этом деле».

Силицын расплатился за билет и уселся у окна, чтобы лучше видеть огни ночного города. Трамвай неспешно двинулся в путь. Старый вагон раскачивался, скрипел и сильно трясся по кривым рельсам. Несмотря на все эти неудобства, такая неспешная поездка по городу почему-то весьма понравились Силицыну, чем-то напоминая о годах его молодости. Смотря на огни ночных вывесок и в окна домов, Силицын вновь представлял себя тем двадцатилетним, полным сил и энергии студентом, только что приехавшим покорять большой город. «Эх если бы только можно было все вернуть и переиграть заново, – сокрушался он, – Тогда бы я столько всего смог бы успеть сделать». Через несколько минут на мобильный телефон Силицына пришло новое сообщение. Это был генерал Бобров, который по мессенджеру прислал ему ссылку на какое-то видео из однойпопулярной соцсети. Свое послание он также снабдил коротким текстом: «Посмотри видео. Пока работаем по всем версиям, без самодеятельности». Силицын не любил социальные сети и почти не пользовался ими, но сейчас ему пришлось зайти в свой профиль, чтобы посмотреть, что же ему прислал генерал. Пересилив себя, Силицын подавил все рвотные позывы, затем открыл ссылку с видео и нажал кнопку «плэй».

Как оказалось, уже знакомая Силицыну жена убитого директора холдинга, возмущенная долгим ходом расследования убийства своего мужа, решила выложить в сеть свое видеообращение. Как и любая светская дама, она очень старательно подготовилась к сьемке, подобрала эффектную одежду, даже новую прическу сделала, нанесла яркий макияж и вообще, в целом была не очень похожа на убитую горем вдову. В своем видеообращении она долго и нудно что-то говорила про убийство ее мужа и бездействие полиции, часто путаясь в датах и деталях, а затем в самой концовке пообещала посетить несколько телевизионных ток-шоу и попросила всех, кто посмотрел этот ролик сделать ему максимальный репост, для того чтобы ускорить работу правоохранительных органов в поимке преступника. Силицын понимал, что по своему смыслу этот видеоролик был не более чем набором бессвязных фраз. Главная же его суть была совсем в другом. На профиль жены убитого директора холдинга было подписано множество людей из «золотой тусовки» местного разлива, а также всяких блогеров и прочих любителей дешевого «хайпа», поэтому «вонь» вокруг этого дела сразу же поднялась приличная. Оно и понятно, ведь случилось неслыханное – убили кого-то из своих. Узнав об этом, люди из схожего круга и уровня достатка, по инерции начинают задумываться о бренности собственного бытия, ведь одно дело, когда убивают кого-то на улицах, вдали от дорогих домов, защищенных высокими заборами с охраной, и совсем другое, когда убийство и ограбление происходит прямо у тебя дома, почти что в твоей кровати. При всей своей тупости и бессмыслице содержания, видео, записанное женой убитого директора холдинга, сразу же получило множество просмотров, набрало тысячи лайков, репостов и комментариев, что позволило ему выйти в топ трендов. Логично, что такая популярность, сразу же вызвала резкое раздражение высшего руководства, которое, по-видимому, хорошенько взгрело голову генералу Боброву. Листая сотни пользовательских комментариев под видео, Силицын понял, что теперь со всей этой шумихой найти случайного человека, чтобы навешать на него нужные статьи, как поначалу ему намекал генерал, уже никак не выйдет. Что же тогда нужно действительно определяться хотя бы с подозреваемым. По приметам и описанию охраны поселка, к убитому незадолго до его смерти, приходил странный посетитель со сломанной рукой. Его зафиксировала камера видеонаблюдения у ворот на въезде в поселок. А вот куда исчезли записи видеонаблюдения из самого дома пока неясно. Также непонятно куда исчезла машина из гаража убитого.

Силицын пытался подытожить результаты своих поисков, и понял, что, к сожалению, все, что ему удалось к этому времени собрать – это всего лишь доводы, домыслы и фантазии своего воспаленного мозга. Нужно в первую очередь искать не человека, а пропавшую машину – она дорогая, большая и приметная, если удастся найти ее, то можно будет легко выйти на тех, кто совершил убийство. Вот только если бы все это было так просто. Искать машину конечно же начали, но уже очень поздно, за те два дня ее могли уже давно разобрать в гараже на запчасти, а затем разослать по местным авторынкам с пометкой как «контрактные», «свежий привоз из Европы» или она уже вовсе пылит по горным дорогам одной из соседних республик. Кроме того, в этом уголовном деле нет как такого орудия убийства, также как и нет повреждений и следов борьбы на теле убитого. Есть конечно вероятность того, что директора перед смертью силой заставили залезть в ванную, а затем бросили туда ноутбук, но тогда предполагается, что у грабителя были еще сообщники. И жена у этого директора тоже хороша, твердит одно и тоже, как попугай: «Не была, не в курсе, не знаю», к тому же протянула столько времени, а потом подняла вой до небес, надо бы ее тоже проверить, мало ли что.

Из всех возможных, в данный момент для Силицына вырисовывался только один единственный мотив для убийства, при этом простой как барабан – ограбление. Из имущества, со слов жены убитого, кроме машины, так же похитили коричневую сумку с неизвестным содержимым. Видео с камер, скорее всего, было затерто умышленно, значит в дом к убитому приходил не случайный человек, который знал, что и где искать. А затем подчистил за собой. Что ж это уже неплохо. По крайней мере, приметы возможного убийцы есть. На основании видеозаписи с поста охраны в поселке, уже удалось сделать более-менее нормальное фото и разослать ориентировки на поиск по всему городу. Данные по машине переданы в дорожную полицию. «Что же делать дальше? Руководство требует найти убийцу и как можно быстрее, а если не получится его найти?», – об этом Силицыну не хотелось даже думать. Два года назад он уже оказывался в схожей ситуации. Тогда он расследовал убийство одной женщины, которую какой-то психопат вывез на своей машине в лес, где изнасиловал и задушил. Из улик на месте преступления были найдены лишь следы от протектора автомобильных шин, каких-либо свидетелей тоже не нашлось, поэтому расследование сразу же зашло в тупик. Казалось бы, ну зашло и зашло – сколько таких дел каждый год остается лежать на самой дальней полке в архиве с пометкой «Нераскрытые». Но в той ситуации все было не так просто. Как оказалось, жертва маньяка приходилась женой одному из бывших заместителей мэра города, поэтому он требовал скорой расправы любой ценой. В итоге после месяца безуспешных поисков, начальство приказало Силицыну повесить все на одного «гастарбайтера», случайно пойманного за какое-то другое изнасилование. Тот мигрант плохо говорил по-русски, а читать и вовсе не умел. Он подписал все бумаги, не глядя, и на суде вообще не понимал, за что ему выкатили такой большой срок, а затем внезапно помер от сердечной недостаточности в тюремной больнице. В общем, то расследование было очень мутным. Силицыну с очень большим трудом удалось выкрутиться из той ситуации, но до сих пор при любом воспоминании о тех событиях у него подкатывало чувство тошноты, и брезгливости, как будто бы он с головой залез в лужу с дерьмом, и теперь этот запах с него никогда не смоется

Трамвай наконец довез Силицын до нужной остановки. Он вышел из вагона, и двинулся в направлении своего дома – одинокой многоэтажке, возвышавшейся над всеми остальными домами в округе. По пути к ней он прошел через узкий двор, заставленный машинами, затем поднялся пешком по лестнице на восьмой этаж в свою квартиру. Когда уже лифт поставят, – чертыхаясь и тяжело дыша думал Силицын, – Я конечно за спорт, но не до такой же степени. Вроде ведь дом уже как год назад сдали».

Силицын открыл входную дверь и зашел в свою небольшую квартиру-студию, площадью 18 квадратов. «Вот я и дома, но здесь теперь всегда только лишь жуткая тишина и пустота, – с грустью подумал Силицын, – А ведь когда-то меня каждый день встречал мой сын. Он всегда радостно выбегал мне навстречу из своей комнаты. Чем же он сейчас занимается? Возможно сидит и смотрит на какого-то нового, незнакомого ему мужика, которого привела к себе в дом моя бывшая женушка».

Чтобы хоть как-то скрасить гнетущую тишину своего одиночества, Силицын с кружкой горячего чая в руках, уселся на диван и включил телевизор. На экране, ведущий вечернего выпуска новостей с неподдельной радостью извещал о скором начале переаттестации в органах полиции и обещал «новую жизнь» всем сотрудникам, кто сможет успешно пройти тестирование, ведь пере аттестуются, а затем продолжат службу только самые лучшие и перспективные полицейские. Все остальные, те кто не соответствует новым высоким требованиям к сотрудникам полиции, будут уволены со службы. Им придется найти себя в суровом мире бизнеса, а также освоить новые профессии. Силицын «краем уха» уже слышал подобные разговоры у себя в ведомстве, но они казались ему не более чем чьей-то больной фантазией. Из-за своей загруженности, он часто не обращал на них внимание, но теперь, услышав слова диктора с экрана, понял, что эту машину перемалывания человеческих судеб кажется запустили всерьез и надолго. «А может это даже к лучшему, будет повод уйти красиво, пойду в кадры, скажу, да ну вас «нахер», снимайте меня, я сам добровольно. Подпишут, наверное, за секунду, не думая» – размышлял Силицын.

На телефон Силицына пришло еще одно новое сообщение, на этот раз от его жены. У нее все было как обычно – кратко и по делу: «Привет, спишь? В субботу сможем встретиться в 13.30? торговый центр «Парнес», не забудь деньги)))))». Прочитав это сообщение Силицын задумался. За время его непростых отношений с бывшей женой, он так и не смог привыкнуть к странным названиям магазинов и торговых центров, которые они обычно посещали вместе. В таких местах, Силицына обычно пугали толпы народу, непонятные вывески на иностранных языках и надменные взгляды продавцов. Когда он приходил туда вместе со своей бывшей женой, то чаще всего просто тянул время, сидя на лавке со стаканом кофе в руках. Его бывшая жена, обычно долго такое не выдерживала, и со словами: «Ладно я пошла, дай мне свою карточку, если что звони», – уходила за покупками. Когда она скрывалась из виду, Силицына сразу же охватывала радость ребенка, которому строгая мамаша разрешила немного поиграть во взрослого, оставив дома за главного. Одно только омрачало Силицына, когда его бывшая жена возвращалась с покупками, с его банковской карты исчезала приличная сумма денег, а это значило, что ему снова придется продолжать свою безумную работу, отнимающую все силы и время. В последнее время даже от мысли об этом его начинало охватывать неприятное чувство, похожее на ожидание похода к зубному.

Иногда Силицын в своих мечтах строил хитроумные планы побега из этого города, но для этого нужно было накопить определенную сумму денег, достаточную для начала новой жизни. Ни о какой загранице, конечно же, не было и речи, а вот о небольшом домике у моря и тихой, скромной жизни на пенсии, Силицын часто думал, оставаясь наедине. Но до этой самой пенсии ему оставалось еще как минимум шесть лет, казалось бы, немного, но в свете последних событий, каждый день для Силицына становился испытанием на прочность.

За долгие годы работы в следствии, Силицын усвоил нехитрую истину – в этой работе обычно выживает не самый сильный или умный, а самый терпеливый и осторожный. Тот, кто умеет думать на несколько шагов вперед, просчитывает все возможные последствия заранее, выдерживает нужную паузу и только затем раскрывает все свои карты. «Что же, посмотрим, что будет дальше, время покажет» – подумал Силицын и решил, что пора спать. Выключив телевизор, он улегся на диван и быстро провалился в темную, удушливую дремоту.

Глава 10 Полицейский инспектор дорожной службы

15 Октября Пятница

Инспектор дорожной службы ожидал свою жертву уже давно, с самого утра. Он выставил переносной радар контроля скорости на обочине дороги, а сам затаился в своей служебной машине, спрятанной в кустах неподалеку, но все было тщетно. Редкие машины местных жителей, что проезжали мимо, знали всю местность в округе как свои пять пальцев, поэтому не нарушали правила, а друг другу при встрече они всегда моргали фарами, сигнализируя о засаде полиции.

После нескольких часов напряженного всматривания в экран камеры переносного радара, инспектор с грустью подумал, что сегодня ему, наверное, вряд ли удастся хоть что-нибудь заработать. И это было неудивительно, ведь его поставили дежурить на самый непроходной участок этого района – старую объездную дорогу. Когда-то давно это место было очень «хлебным», но после того как несколько лет назад в соседнем районе проложили новое скоростное шоссе с отводом до местного райцентра, трафик по этой дороге почти прекратился. В последнее время здесь ездили только лишь местные фермеры, да заблудившиеся туристы, а сама дорога, лишенная внимания и финансов, постепенно превращалась в направление, состоящее из ям, ухабов и луж полных грязи.

В самом начале сегодняшней смены, на утренней летучке, начальник местного райотдела дорожной полиции майор Палканян, которого за глаза все называли «майор поверни прямо», поставил инспектору план на этот день – заработать десять тысяч рублей. Услышав этот приказ, инспектор остолбенел. Для этой старой, ухабистой трассы, даже половина такой суммы считалась едва ли не чудом, поэтому здесь уже давно не дежурили по двое. В этом просто не было смысла. В свое прошлое дежурство на этом участке, инспектору пришлось докладывать до плана нужную сумму из своих средств, иначе можно было поссориться с майором и не получить квартальную премию или 13 зарплату, а это были уже гораздо большие деньги. Вспоминая тот свой поступок сейчас, Инспектор проклинал себя за малодушие – ведь начальство после этого сразу же повысило план, а значит, сегодня, в случае неуспеха в ловле нарушителей, ему придется добавить до плана еще большую сумму, чем в прошлый раз.

Чтобы хоть что-то заработать на этой старой дороге, требовалось изменить тактику, поэтому Инспектор решил действовать наверняка, для этого он сменил место своей дислокации, выставив треногу с радаром в другом месте трассы, на крутом повороте, а сам спрятался в своей машине за стеной полуразрушенной автобусной остановки. Так он прождал еще два часа, но как назло опять никто не попадался. Инспектор не сдавался и снова решил переставить свой радар в другое место, только теперь уже на более длинный, прямой участок дороги. Кустов и деревьев на обочинах здесь практически не было, а единственное место, где можно было спрятать служебную машину – это небольшая рощица из чахлых деревьев возле самого края обрыва глубокого оврага, огражденного лишь ржавыми столбиками. «Место конечно не фонтан, но это мой последний шанс на сегодня», – с грустью подумал Инспектор. Он был в отчаянии ведь уже середина дня, а у него вообще ничего, ни денег, ни протоколов.

Время шло, а на дороге пока так и не появлялось ни одной машины. Инспектор уже начал дремать в своей машине, откинув назад спинку водительского кресла, как вдруг сквозь дремоту он услышал противный писк своего радара. «Неужели кто-то попался?» – радостно подумал он. С этой мыслью, Инспектор резко подскочил со своего места и прильнул к экрану радара, чтобы рассмотреть фотографию нарушения правил. «Ого, да это же огромное превышение скорости, почти в два раза, при разрешенных 90 км/ч, к тому же это какая-то дорогая машина, с номерами другого региона. Да это шанс, мой шанс» – радостно думал Инспектор, рассматривая изображение на экране радара. Нужно было торопиться, поэтому он быстро сохранил фото нарушения в памяти радара, а затем выскочил из своей машины. Размахивая жезлом, инспектор вышел на обочину дороги в ожидании того, как через несколько секунд машина нарушителя приблизиться к нему.

*****

Стрелка на спидометре приборной панели моей машины приближалась к правому краю. На такой высокой скорости сработала адаптивная подвеска, корпус машины прижался к дороге, мелкие ямы и трещины под колесами почти перестали чувствоваться, а пейзажи за окном стали расплываться.

Я разгонялся все быстрей и быстрей, теряя ощущение скорости. Мне казалось, что еще несколько секунд, и я взлечу над землей. Краем глаза, в последнее мгновение, я все же успел заметить на обочине дороги треногу с переносным радаром, значит, где-то неподалеку меня ждет засада дорожной полиции и действительно, через несколько сот метров, на дорогу выбежал какой-то человек в форме инспектора дорожной полиции, размахивающий полосатой палкой. «Бля, вот дурка, сам нарвался, – раздраженно подумал я, – Но нужно тормозить, ведь если не остановишься будет только хуже. А что если это бандиты? Сколько раз я такое слышал. Посмотрим, может еще получиться откупиться». Вдавив педаль тормоза до упора в пол, так что корпус моей машины резко накренилась вперед, я остановился на обочине дороги, в клубах пыли. И не дожидаясь, пока инспектор дорожной службы сам добежит до меня, я резко включил заднюю скорость и поехал обратно ему навстречу, при этом, чуть не зацепив его бампером своей машины во время движения.

Наконец, я остановился, и инспектор смог приблизится к моей машине. Через полуоткрытое стекло водительской двери, я увидел его недовольное лицо и в ответ на это широко улыбнулся. Инспектор недовольно пробурчал мне что-то не разборчивое вроде: «старший инспекторпоавлалетерооев, предъявите ваши водительские права и документы на машину».

«Шах и мат, ну вот и все, походу приехал, конец пути» – от этих мыслей мои руки затряслись и стали влажными. Из документов на машину у меня не было ничего, кроме каких-то старых бумажек по страховке, которые я нашел в отсеке подлокотника автомобиля между сиденьями. Инспектор долго задумчиво вертел в своих руках этот старый, измятый просроченный страховой полис, затем как-то очень странно посмотрел на меня, словно оценивая мои финансовые возможности и спросил:

–А где ваше свидетельство о регистрации на машину и водительские права?

–Должно быть в бардачке, сейчас поищу, – спешно ответил ему я.

–Нет не нужно, давайте отъедем в сторону с дороги ближе к моей машине, она стоит чуть дальше, вон у той рощи слева. Я сейчас вам покажу.

После этих слов, инспектор обошел мою машину кругом, открыл дверь и быстро заскочил на пассажирское сиденье. «Вон туда налево съежайте» – показал он мне рукой направление.

По его приказу я послушно проехал несколько десятков метров и остановился рядом с машиной дорожной полиции, которая стояла в стороне от дороги, скрытая за небольшой рощей.

Инспектор негромко сказал мне: «Глушите двигатель и пройдемте со мной в мою служебную машину». И сам первым вышел наружу.

– Ситуация меняется, – подумал я, -Видимо у этого инспектора на меня есть какие-то особые планы. Он явно волнуется и спешит так, что даже оставил у меня в машине свою фуражку. К чему бы это?

Я проследовал за инспектором дорожной службы к его машине – видавшей виды старой шестерке синего цвета и уселся рядом с ним на переднее сиденье. Он снова как-то странно посмотрел на меня, а затем задал свой главный вопрос, которого я ожидал:

–Ну и что делать будем? Вы грубо нарушили правила, превысили скорость, и документов на машину у вас с собой нет. Это лишение прав на долгий срок, к тому же серьезный штраф, – начал говорить стандартные в таких случаях фразы инспектор.

– Давайте какой-нибудь другой штраф, товарищ инспектор, -жалобно взмолился я.

Услышав это, он сразу же согласился. Достав таблицу со штрафами, инспектор показал ее мне и ткнул своим пальцем в строчку с нужной суммой.

–Понял, – ответил ему я, – Сейчас только дойду до своей машины, возьму все что нужно и вернусь.

–Давай, только быстро, а потом положи все это на пол моей машины под коврик, – уточнил инспектор и великодушно отпустил меня за деньгами.

Я вернулся к своей машине, а инспектор остался сидеть на своем месте, чтобы побыстрее заполнить протокол нарушения. Он решил таким образом убить двух зайцев, выполнить планы и по штрафам и по левому заработку, поэтому легко отпустил меня, будучи абсолютно уверенным в том, что я никуда не денусь. Все шло по стандартному сценарию, отработанному годами: я должен был принести инспектору деньги и как дрессированный бобик на задних лапах, долго вилять хвостом, чтобы он позволил мне уйти безнаказанным. Так это здесь работает, так принято, и так было всегда. А я, пока шел к своей машине, все время думал о том, что же будет, если инспектор доложит своему начальству обо мне, ведь тогда начнется облава, и я уже точно никогда не доеду до нужного мне города. Требовалось срочно что-то решать, просто так уйти у меня не получится, а на то чтобы откупиться нет денег.

Я остановился около своей машины и посмотрел по сторонам, на трассе в обе стороны было совсем пустынно, это направление явно не пользовалось популярностью. Машина дорожной полиции, в которой сидел инспектор, стояла на небольшой полянке возле чахлой рощи, а прямо за ней виднелся чуть скрытый редкими кустиками край обрыва, огороженный какими-то ржавыми столбиками. Я не знал насколько глубокий там овраг, но при виде него безумные мысли захлестнули мою голову. Мое сердце начало биться с бешеной скоростью, а руки покрылись холодным потом, но теперь уже не от страха, а от воодушевления. Я уселся в свою машину, положил руки на руль, и некоторое время сидел неподвижно, смотря в зеркало заднего вида, как бы настраиваясь на то, что может произойти в следующую минуту.

А дальше все было как в замедленной сьемке – ключ в замке зажигания, передача, разворот, резкое ускорение назад, глухой звук удара со стороны заднего бампера моей машины. В зеркале заднего вида я увидел перекошенное от ужаса лицо инспектора, который пытался открыть дверь своей машины, но ее заклинило, и тогда он в спешке попытался вылезти через ее окно. К несчастью для него, все это было напрасно, через несколько секунд, подталкиваемая огромной силой моего внедорожника, машина дорожной полиции вместе с инспектором внутри, исчезла за краем обрыва.

Я сам чуть не слетел вниз, вслед за ним, остановившись всего в полуметре от края, а затем что есть силы надавил на газ. Двигатель моей машины издал глухой рев. В клубах пыли она рванулась вперед как бешеный бык. Так, был сожжен еще один мост, отделяющий нормального человека от психопата – убийство совершенно невиновного человека. Невиновного ли? Оставим этот вопрос на рассуждение юристам и моралистам. Как говорят был бы человек, а вина найдется. Фуражка, забытая инспектором в салоне моей машины, полетела в открытое окно, а вместе с ней в моей душе исчезли и последние остатки сожаления о своем поступке. Если так разобраться, то я вообще умер, а мертвому не полагаются эмоции.

Оставшуюся часть своего пути в тот день, я проделал словно в тумане. Я гнал без устали до темноты, а когда силы начали покидать меня, то на первом же указателе с названием какого-то города, я свернул с трассы и поехал в том направлении. Времени на поиск места ночлега у меня уже не было, поэтому съехав с дороги в ближайший переулок, я откинул спинку водительского сидения и моментально уснул.

Глава 11 Город К.

16 Октября Суббота

Очередное утро моей новой, странной жизни в качестве живого покойника началось с лучей яркого солнечного света, что проникали в салон моего автомобиля сквозь лобовое стекло. Ставшее совсем не по осеннему жарким солнце, мгновенно нагрело черные кожаные сиденья и пластик приборной панели, от чего внутри моей машины очень быстро стало нестерпимо жарко и душно. Выдерживать такое испытание долго было почти невозможно, поэтому отбросив последние остатки сна, я спешно открыл стекло водительской двери, затем почти по пояс высунулся наружу из окна автомобиля и стал с жадностью вдыхать свежий уличный воздух. Немного отдышавшись, я стал смотреть по сторонам, пытаясь понять где же оказался на этот раз. Судя по всему, это был какой-то город, ведь моя машина стояла на обочине дороги возле старой, облезлой от времени пятиэтажки. Все это с одной стороны казалось мне знакомым, словно я никуда и не уезжал из своего города, с другой стороны что-то в этом месте было совсем иначе, чувствовалось какое-то небольшое, казалось бы, совсем незначительное отличие, которое я пока не мог понять. Начинался новый день, но здесь, на той улице, где находился я, стояла непривычная для любого города тишина. Не было видно ни потоков машин, ни толп вечно спешащих куда-то людей. Все что я сейчас слышал, так это шелест листвы стоящих неподалеку деревьев и пение птиц.

Пора было мне уже немного размять свое тело, застывшее после долгого нахождения в одном положении. Для этого я отрыл дверь своей машины и вышел наружу. Как напоминание о событиях прошлого дня, мне на глаза сразу же бросился разбитый пластик заднего бампера, покрытый глубокими царапинами со следами белой краски. При виде этого зрелища в моей голове снова пронеслось искаженное ужасом лицо инспектора дорожной службы, безуспешно пытающегося открыть водительскую дверь своей служебной машины, чтобы выбраться наружу. Да, как бы мне не хотелось в это верить, но все произошедшее со мной за день до этого было реальностью, от которой невозможно просто так убежать или забыть, как плохой сон. Наверное, мне следовало бы попытаться стереть следы белой краски, или вообще оторвать этот бампер со своей машины и выкинуть его в придорожную канаву, а затем снова сесть за руль и гнать отсюда куда подальше, пока еще оставались силы и время. Но, немного поразмыслив, я решил, что побуду в этом городе еще немного, хотя бы для того чтобы узнать его название.

Неподалеку от того места, где находился я, росло несколько высоких, старых деревьев с густыми кронами из увядающей, осенней листвы, под одним из них я спрятался от яркого солнца, и стал наблюдать за происходящим вокруг. Первое время здесь ничего особенного не происходило, обычная улица, обычный двор старого дома каких тысячи по всей стране. Люди в таких местах не живут, а отбывают срок, чаще всего пожизненный. Ты никогда не угадаешь, где находишься, пока не спросишь название города.

На мою удачу, из-за угла соседнего дома вдруг показался какой-то человек, по виду местный старожил – пожилой мужчина, невысокий мужчина, одетый в черное трико и старую потрепанную кожаную куртку. Он слегка прихрамывал на правую ногу, поэтому шел медленно, опираясь на свою трость. Когда этот человек приблизился ко мне, я неожиданно обратился к нему: «Добрый день, скажите, а какой это город?». Пожилой прохожий обернулся и зло посмотрел на меня, но ругаться не стал, а только сердито пробурчал: «Совсем все запились уже, город К. это». После этих слов, он тяжело вздохнул и пошел куда-то дальше по своим делам, опять недовольно бурча что-то себе под нос. «Мда, вот тебе и добро пожаловать, – услышав такой, не очень дружелюбный ответ, подумал я, – А ведь этот пенсионер, наверное, самый что ни на есть коренной, местный житель, и наверняка он не очень доволен местной «романтикой», поэтому ему незнакомы чувства обитателей больших городов, которым редко удается вырваться из своих каменных мешков хотя бы на несколько дней. Для него реальность этого места скучна и уныла, а для меня это рай наяву, хоть я и нахожусь здесь всего несколько часов. Мне в этом городе пока что все очень нравится, ведь здесь нет столь привычного для больших мегаполисов шума и гама». «Постойте-ка, – вдруг задумался я, – он что сказал город К.? Так ведь это же тот самый город, который был нужен мне, именно здесь живет ОНА». Неужели я все-таки смог сделать это. Я добрался сюда, несмотря на все преграды, что были передо мной». От этих мыслей сердце в моей груди бешено заколотилось, а голова даже начала немного кружиться, поэтому чтобы не упасть, я оперся рукой на ствол стоящего рядом дерева. Да, в это трудно поверить, но в этом невзрачном, захолустном городе К. живет та женщина, ради которой я и проделал весь свой долгий и опасный путь. Мне до сих пор сложно объяснить даже самому себе, кем она мне приходится. Наверное, проще всего сказать, что это моя бывшая знакомая или как обычно говорят – «бывшая». Она – это моя цель и смысл жизни, по крайней мере, на ближайшие несколько дней. Что со мной будет дальше, я пока не знаю. Я уже давно не планирую свою жизнь дольше, чем на один или два дня. На более долгие сроки загадывать что-то просто нет смысла, к тому же я давно заметил, что если не строить грандиозных планов, то не за ними не последует и оглушительных провалов.

Немного успокоившись после радости от такого легкого достижения своей цели, я решил еще раз трезво все обдумать и решить, что же мне теперь делать дальше. Несмотря на общую радость от успеха своей авантюры, у меня тем не менее, появилось еще больше опасений и сомнений в верности своего пути. «Да я смог доехать до этого места, но что мне теперь делать дальше? Сразу ехать к ней? Или лучше немного осмотреться, проверить что к чему? Конечно, я могу поехать к ней хоть сейчас, ведь я помню ее адрес наизусть, но что меня там ждет?» – все эти вопросы не давали мне покоя. Чем ближе становилась моя встреча с «бывшей подругой», тем сильнее внутри меня боролись различные чувства – страх перед полной неизвестностью и радость от ощущения сбывшейся мечты. Я мысленно рисовал себе картины нашей встречи, пытаясь представить какой будет ее реакция на мое появление. Я конечно же не ожидаю увидеть на ее лице особой радости, но думаю, что в принципе меня устроят любые ее эмоции, кроме равнодушия. Понятно, что я приехал к ней внезапно, не успел даже предупредить, а ведь мог хотя бы написать сообщение в соцсетях или отправить письмо. К сожалению, на это у меня попросту не было времени, ведь мое решение приехать в этот город было спонтанным импульсом, возникшим после цепочки странных и почти необъяснимых событий. У меня мало времени, счет идет на часы, а то и минуты, а это значит, что сегодня я обязательно должен увидеть ее, потому что следующего раза, у меня, скорее всего, уже не будет. Мое время в этом городе ограничено, так как за мной уже идут по следу, и рано или поздно найдут».

Несмотря на то, что у меня было не так много времени, я не решился появиться перед своей «бывшей знакомой» просто так из неоткуда, словно снег на голову. Возможно, она меня даже не вспомнит или, что еще хуже, увидев снова, сделает вид, что не знает. Просто отмахнется от меня, как от почти забытого призрака из далекого прошлого. И это, наверное, вполне нормально, ведь, с момента нашей последней встречи прошло несколько лет. За это долгое время очертания тех событий начали постепенно стираться из моей головы, превратившись в обрывки недосказанных фраз, задумчивые взгляды и прощальный поцелуй в аэропорту перед посадкой на рейс. Первое время после расставания с «бывшей» я часто следил за ней через социальные сети. Особенно по вечерам, когда, возвращаясь домой после работы, я выпивал банку какого-нибудь дешевого пойла, а затем садился за компьютер, заходил к «бывшей» на страницу, и часами тоскливо смотрел на несколько ее фотографий. У нее в ленте редко появлялось что-то новое, но даже из той скудной информации я все равно смог узнать, что после нашего расставания она очень быстро вышла замуж, а затем родила ребенка. Признаюсь, что тогда внутри меня часто свербело подленькое чувство желания того, чтобы она поскорее развелась со своим мужем, и осталась одна. Быть может, все уже давно так и случилось, а я просто предсказал неизбежное, ведь по статистике из ста браков почти половина заканчивается разводом. Возможно, что все это случилось само по себе, просто она не афиширует свою личную жизнь.

Чем больше я об этом думал, тем больше злился на себя. Я говорил себе: «Какое это сейчас для меня имеет значение? Жениться ведь на ней я не собираюсь. Покойники никогда не женятся на живых и наоборот. Это два параллельных мира, которые никогда не пересекаются».

Я вернулся обратно в свою машину и на всякий случай перепроверил название города по навигатору. Да, действительно, местный старожил меня не обманул, и я на самом деле нахожусь в городе К., вот только подробной карты улиц и дорог этого захолустья в памяти навигатора не было. Так что первым делом мне предстояло проехаться по всем окрестностям, чтобы хоть немного изучить этот город, что на ближайшие несколько дней должен стать моим домом.

Как оказалось, город К. был весьма небольшим по количеству населения, всего около 50 тысяч жителей, но при этом весьма растянутым по площади. Его окрестности представляли собой лабиринты из частных домов и садовых товариществ, с соответствующим контингентом в виде маргиналов и прочих низших слоев общества. На своей дорогой машине соваться мне туда точно не следовало, поэтому я сосредоточился на исследовании небольшого по площади центрального района города, где преобладали в основном пяти и девяти этажные серые, угрюмые, панельные дома. Смотреть здесь было особо не на что, а тем более исследовать: одна центральная улица, главная площадь, на которой из зданий выделялась церковь и несколько торговых центров, которые по-видимому, служили для этого городишки центром притяжения местной тусовки и культурной жизни. Кроме того, неподалеку от главной площади располагалась, по-видимому единственная на весь город, частная гостиница с гордым названием «Ибес».

«Гостиница, магазины, еда… постойте-ка, – вдруг вспохватился я, – У меня же ведь закончились почти все деньги». Той суммы, что я смог найти в доме у покойного «Мега-шефа», мне кое-как хватило лишь на бензин и еду, чтобы добраться сюда. Аппетит у моей машины был поистине монструозный, и я сам неустанно разжигал его, без устали устанавливая рекорды скорости на загородных трассах. «Если я не смогу раздобыть еще денег, то весь мой план потерпит фиаско. Такой подставы я не ожидал. Когда я начинал свой путь в этот город, я почему-то совсем не думал о деньгах. Наверное, я и сам не верил, что смогу добраться до этого места.

Что же теперь делать? – озабоченно думал я. Быть может в машине покойного шефа еще что-то осталось? Какие-либо скрытые тайники, или что-нибудь под коврик закатилось? Вдруг покойный шеф по старой привычке держал в своей машине заначку на черный день?». Чтобы узнать так ли это, я спешно остановился прямо на обочине дороги и начал поиски чего-либо ценного в салоне своей машины. Под сиденьями второго ряда кресел, я нашел ту самую коричневую кожаную сумку, что я напоследок прихватил из дома своего покойного шефа, а после благополучно про нее позабыл. По-видимому, на одном из крутых поворотов, она упала на пол и залетела под сиденье. Мне нужно было хорошенько поискать что-либо ценное внутри этой сумки, поэтому теперь, я уже не вытряхивал из нее все содержимое, а внимательно и аккуратно выкладывал все это наружу и осматривал. В итоге из более-менее полезных мне ценностей, в сумке оказались:

– Карточка с приклеенным к ней пинкодом, что было очень странно, хотя покойный шеф имел различные причуды, поэтому мог и не такое сделать.

–Пара дорогих зажигалок – возможно, это получится кому-то продать.

Все остальное содержимое не представляло для меня какого-либо интереса, но затем, почти на самом дне этой сумки, я вдруг обнаружил небольшой, но очень подозрительный сверток, с виду похожий на скомканный кусок газеты из мусорной корзины. Возможно именно поэтому еще тогда, в самый первый раз, в доме «Мега-Шефа» я не обратил на него внимание. Развернув его, я увидел внутри, скрученную в очень плотную трубку, пачку денежных купюр, похожую на те свертки, что обычно бывают у наркодельцов из криминальных фильмов. От неожиданной находки у меня затряслись руки. Похоже, что госпожа удача снова повернулась ко мне лицом. В этом свертке находилась весьма скромная сумма для большого города, но здесь, в этом захолустье, этого мне должно хватить почти на пол-года жизни. «Интересно было бы узнать назначение этого свертка, – с интересом подумал я, – Похоже на взятку. Вот только кому покойный шеф хотел ее преподнести? Или это дали ему? Нет, для него ,наверное, это слишком мало, такая сумма больше тянет на «дорожную котлету», для того чтобы откупиться от полиции если остановят за мелкое нарушение».

«Ну вот деньги теперь у меня есть, что же теперь делать дальше?» – в очередной раз спросил я себя. На ум мне почему-то сразу же пришло недавно увиденное страннное название местной гостиницы «Ибес». «А почему бы мне не отправиться прямиком туда, чтобы первым делом привести себя в порядок» – подумал я. Вот только ехать в гостиницу в таком виде мне точно не хотелось, кто знает, как ее персонал на это отреагирует, ведь после нескольких дней жизни в машине вид и запах у меня скажем так отвратный. Если сотрудники этой гостиницы вызовут полицию, то вся моя затея закончится, толком так и не начавшись. Вот поэтому первым делом я решил сменить свою одежду, так как на мне были надеты те обноски, что несколько дней назад в городском морге из своих запасов мне выдал заботливый санитар Рыбкин. В этой одежде было совсем несложно сойти за своего в городских трущобах или в какой-нибудь пивнушке с регулярной поножовщиной на окраине города, но сейчас моя цель была совсем другой. Я хотел соответствовать своей статусной машине, а значит мне нужно было поражать и ослеплять окружающих своим ярким внешним видом, как красивая обертка, внутри которой пусто. Калиф на час, принц без королевства, пустышка, фэйк, называй меня, как хочешь, суть от этого не изменится.

Для обновления своего гардероба мне требовалось посетить те магазины одежды, в которых я прежде никогда не бывал – дорогие бутики для людей с доходом намного выше среднего. Этому критерию на мой взгляд с большой натяжкой, но всё же соответствовали несколько магазинов в самом центре этого захолустного городишки. Все они находились рядом друг с другом, можно сказать почти что через стенку, поэтому мне не придется далеко ходить по улицам, и тем самым ривлекать к себе лишнего внимания. Продавцы в таких местах обычно отличаются особой надменностью и даже наглостью, так как видимо считают себя принадлежащими чуть к более высокой касте прислужников и прихлебателей, чем все остальные. Можно только представить, как они будут шокированы, когда я в своем текущем виде появлюсь на пороге их магазинов.

Вот только для начала мне нужно избавиться от постоянно мешавших бинтов на левой руке. Я помнил слова санитара Рыбкина о том, что через два, три дня их можно будет снять, да и моя рука уже почти перестала болеть. Сам процесс снятия бинтов не занял у меня много времени, и после было безумно приятно снова начать полноценно пользоваться обеими руками. Теперь можно было отправляться на свой первый шоппинг в этом городе. Доехав до нужного мне адреса на центральной улице города К., я оставил свою машину чуть поодаль, чтобы не привлекать лишнего внимания, а сам пошел пешком. Первой своей жертвой я выбрал небольшой одежный магазин под названием «Бутик Валентина». Мой расчет был прост, сейчас раннее утро, магазин только открылся, поэтому внутри кроме продавцов и полусонного охранника больше никого не должно быть, а это значит, что все внимание персонала будет только для меня.

Что же сказано сделано. Я решительно толкнул своей рукой стеклянную дверь первого магазина на моем пути и оказался внутри. Реакция персонала магазина на мое появление, была скажем так весьма неожиданной и можно сказать даже шоковой. В тот момент, я, в своем старом, грязном спортивном костюме, наверное, для них выглядел как нечто среднее между бомжом и алкашом, то есть теми самыми персонажами, которые в лучшем случае всегда только сидят на ступеньках у дверей магазина, но сами никогда не решаются переступить через его порог. А здесь случилось неслыханное, неписанные законы общества были попраны, грязный оборванец пересек невидимую линию, отделяющую мир достатка и успеха, от мира нужды и отчаяния.

Первым меня конечно же заметил охранник магазина – молодой парень, сидевший за черной тумбой у входа. Он сразу же напряженно подскочил со своего кресла, чтобы успеть вывести меня наружу до того, как я начну здесь что-либо трогать своими грязными, немытыми руками. Молодой охранник, по-видимому, в тот момент что-то ел, поэтому стоял, смотря на меня злыми глазам, а его челюсть жила своей жизнью, напряженно дожевывая дежурный утренний бутерброд. Я же в свою очередь остановился чуть поодаль от этого охранника и стал осматривать все помещение магазина изнутри. «Что же, на вид ничего особенного, обычный «колхозный закос», под «дорого богато», – подумал я. Да, на потолке приклеена имитация лепнины из пенопласта, а на стенах висит несколько больших зеркал в позолоченном обрамлении, но все это никак не сочетается с дешевой мебелью и рядами стеллажей с одеждой, хаотично расставленными без какой-либо системы.

Вскоре навстречу мне, откуда-то из глубины зала, вышла очень аккуратная девушка в белой блузке и черной мини юбке, по-видимому, она намеревалась преградить мне путь к стойкам с одеждой, и тем самым подстраховать охранника, который уже встал со своего места и медленно, но верно, шажок за шажком приближался ко мне с другой стороны. Заметив этот его маневр, я сделал несколько небольших шагов вперед, а затем, резко ускорившись, прошмыгнул мимо девушки в белой блузке и заскочил в узкий проход между двух крайних, ближайших ко мне, стеллажей с одеждой. Охранник магазина, потеряв всякую выдержку, заорал девушке-продавцу: «Лови его», и кинулся бежать ко мне. Когда он уже схватил меня за руку, чтобы тащить к выходу, то часть денежных купюр выпало из кармана моей куртки и рассыпалось по полу. «Думаешь у меня денег нет? Вот деньги лежат, на бери, или что мало?» – обиженно крикнул я ему. Охранник магазина, явно не ожидавший такого поворота событий, остановился и посмотрел на деньги, упавшие на пол, затем на меня, и вопрошающе уставился на девушку-продавца – та сделала ему знак, и он, отпустив мою руку, вернулся обратно на свое место у входа. «И снова здравствуйте» – сказал я девушке-продавцу и широко улыбнулся. Я, конечно же видел, как ее коробит от моего вида и запаха, но видимо желание заработать было сильнее, поэтому она заставила себя произнести мне в ответ: «Извините нас, что вы хотите купить?». «А все что понравится», – важно ответил ей я и следующие полчаса эта девушка-продавец бегала от стеллажей до примерочной, где находился я, в поисках нужных мне размеров одежды. В довершении, когда все нужное мне было куплено, я заставил ее сложить мой старый спортивный костюм в пакет, и она, брезгливо зажав двумя пальцами нос, упаковала все то во что еще не так давно был облачен я.

Наконец я был одет и вполне доволен собой. Задача приодеться была успешно выполнена и теперь уже больше ради спортивного интереса, я решил зайти в соседние магазины. Эти визиты уже не потребовали столько адреналина и смелости как в самый первый раз. Я просто лениво проходил мимо стеллажей и полок с одеждой, спрашивая продавцов, о тех товарах, которые мне нравились, а если находил свой размер, то покупал, не обращая внимания на цену. Глядя на этих продавцов и на то, как они быстро бегают по магазину в поисках нужных мне размеров одежды, я думал: «Неужели эти люди не нашли для себя более нужного применения чем это? Впрочем, если их все устраивает, то почему бы нет? Так гораздо проще, чем каждый день взрывать себе мозг пытаясь сделать то, чего нет у других. Постоянная гонка быстрее, выше, сильнее, выжимает из человека все силы, не оставляя времени на личную жизнь или увлечения, а часто дажепревращает в безумного робота, который живет от работы до работы».

Наконец мой шоппинг с привкусом высокомерия был окончен. Я вышел из крайнего магазина и вернулся к своей машине. Теперь мне можно было направиться в ту гостиницу со странным названием «Ибес», чтобы снять себе номер, где первым делом принять душ, чтобы смыть с себя запахи всех тех мест, что я посетил за последние несколько дней.

Один из плюсов небольших городов заключается в том, что все нужное тебе находится рядом, поэтому проехав на своей машине буквально десять минут, я оказался возле здания гостиницы «Ибес». Парковка здесь была отгорожена шлагбаумом, который по сигналу открывал охранник, сидевший в будке неподалеку. Остановившись перед этой будкой, я погудел охраннику. Тот высунул свою голову из окна, недовольно посмотрел на меня, и начал что-то кричать, но я сделал вид, что не слышу, о чем он говорит, просто кивал ему в ответ, показывая рукой в сторону шлагбаума. В конце концов, охранник сдался и открыл мне шлагбаум. Поставив свою машину на парковку, я молча прошел мимо будки со злобно смотрящим на меня охранником к дверям гостиницы.

На первом этаже этого здания, располагалось кафе под названием «Мираж», которое почему-то было закрыто и стойка администрации отеля. Перед ней была обустроена своего рода зона ожидания для клиентов, где стоял большой черный кожаный диван, стеклянный журнальный стол и два кресла. В одном из них сидела статная женщина, возрастом слегка за 40, по всей видимости администратор этой гостиницы. Она сразу же оценивающе оглядела меня с головы до ног, а затем поздоровалась и попыталась изобразить некое подобие улыбки. Внешность этой женщины чем-то напомнила мне старую картину в музее, которая издалека выглядит вполне сносно, но стоит подойти поближе, как ты сразу же видишь все ее трещинки, потертости и прочие следы воздействия беспощадного времени. Да, эта дама пока еще пытается с ним бороться: красит свои волосы в яркий белый цвет, наносит на лицо побольше косметики, свое тело облачает в тесную одежду, чтобы разгладить складки лишнего веса, а пышную грудь выставляет на показ, расстегнув несколько пуговиц красной блузки, но время уже берет свое, еще немного и она сдастся – острижет волосы, перестанет краситься, начнет донашивать свою старую одежду, станет вечно недовольной жизнью, как многие пожилые люди.

Я поздоровался и первым делом поинтересовался у этой блондинки-администратора, есть ли у них в наличии свободный номер. Она ответила, что есть, при этом назвав цену, явно большую, чем такой номер стоит.

–Без проблем, – легко согласился я.

–Давайте тогда пройдем к стойке администрации, -предложила мне она.

Блондинка-администратор встала со своего кресла и повиливая бедрами, двинулась к стойке. Я проследовал за ней. Здесь меня ждал неприятный сюрприз. Блондинка-администратор, вдруг словно вспомнив правила заселения в гостиницу, сразу же озадачила меня своим вопросом: «А ваш паспорт можно?». В тот момент я вдруг осознал свою оплошность, которая могла стоить мне очень дорого. Конечно же для заселения в гостиницу нужен паспорт. Как же я мог про это забыть. Наверное, виной всему то, что я уже давно никуда не выезжал из своего города, поэтому все правила оформления в гостиницах вылетели у меня из головы. Никакого паспорта у меня конечно же не было, ведь его забрал санитар Рыбкин, когда оформил меня как покойника, после падения с крыши.

–А что если сейчас эта блондинка-администратор сообщит обо мне в полицию? Что мне тогжа делать? – испуганно думал я, – Вот ведь дурак, выпендрился называется, номер в гостинице решил снять, а ведь мог бы просто найти себе квартиру у какого-нибудь частника».

Пока я в ступоре молчал, думая, что же такое ей ответить, блондинка-администратор сама нашла выход, видимо она очень не хотела терять такого состоятельного клиента как я, поэтому заметив мое замешательство она произнесла: «Если у вас сейчас с собой нет паспорта, то вы можете принести его потом, просто оплатите сразу полную сумму и внесите залог за имущество номера».

«Вот это поворот,– подумал я, – Вроде бы ее даже устраивает то, что у меня нет паспорта. Ей не кажется это странным, ну и правда, а что в этом такого? Я же богатый приезжий из большого города, значит, странности мне должны быть к лицу». «Паспорт будет потом» – в ответ пробормотал ей я, а пока запишите мои данные. После чего я продиктовал блондинке-администратору взятые «с потолка» серию, номер паспорта, а также выдуманные имя и фамилию.

Через минуту, расплатившись за номер люкс на последнем, четвертом этаже этой гостиницы, я получил ключи и уже собирался было идти к себе наверх, как вдруг от блондинки-администратора последовало еще одно экстра-предложение.

–А вы не желаете отдохнуть? – спросила у меня она, при этом придав своему лицу загадочное выражение.

–Я, конечно же, сразу понял, что она имеет в виду, но решил прикинулся «валенком» и ответил ей: «Так я уже отдыхаю».

–Ничуть не смутившись, блондинка-администратор снова, но уже более настойчиво, повторила свое предложение: «Вы не поняли, я вам предлагаю отдохнуть не одному, а в компании, у нас все очень удобно и недорого. Хотите?»

–Нет спасибо, я люблю быть один» – категорично ответил ей я и повернувшись, зашагал в сторону лифта.

Несмотря на такое заманчивое предложение, пользоваться сомнительными эскорт услугами в мои планы точно не входило. «Ничего себе у них сервис, – думал я. Прямо с доставкой в номер. А может это развод для богатых лохов? Проснусь потом утром с больной головой и пустым кошельком».

Лифт очень долго поднимался на четвертый, последний этаж этой гостиницы. За это время я успел прослушать несколько рекламных роликов, которые звучали из динамиков, встроенных в потолок лифтовой кабины. Противный женский голос отдавал гулким эхом от пластиковых стен, извещая о многочисленных скидках в каком-то местном торговом центре. Фантазии у местных рекламщиков явно недоставало, поэтому для своих роликов они переделывали старые песни, по-видимому считая, что так информация будет лучше доходить до клиентов. Я слышал мотив, запоминал слова, но толком не мог понять, что они рекламируют и куда я должен отправиться, чтобы это купить. Когда двери лифта наконец открылись, я быстро вышел из него, прошелся по узкому коридору, застеленному красной дорожкой и, открыв дверь, оказался в своем номере-люкс. Несмотря на довольно высокую даже для большого города цену, этот номер не отличался какими бы то ни было изысками интерьера. По сути это была одна, средних размеров, комната, где большая двуспальная кровать занимала почти все свободное место, а на стене напротив нее висел телевизор. Цвет стен этой комнаты был однотонный – бордовый, а окна завешаны плотными темными шторами, видимо для создания более интимной обстановки. В целом все убранство этой комнаты больше походило на номер в борделе, чем на гостиницу. Впрочем, меня сейчас это не особо интересовало, гораздо важнее было узнать текущую обстановку в городе, поэтому первым делом я решил посмотреть выпуск местных новостей. Для этого мне нужно было включить телевизор, но как назло пульта от него я нигде не видел. Я стал быстро искать его по всей комнате, но не нашел, зато обнаружил пачку презервативов и бутылку какой-то очень странной смазки, заботливо оставленные в верхнем ящике тумбочки, стоящей у изголовья кровати. Вскоре, мне все же удалось включить телевизор без пульта. Каналов местного телевидения в этом городе было всего три, поэтому включив первый из них, я решил подождать начало выпуска новостей, и прямо в своей одежде рухнул на кровать. Через несколько минут в моем номере зазвонил телефон для внутренней связи. Вначале я не хотел отвечать, но звук вызова казался настолько неприятным и раздражающим, что нехотя я все же снял трубку и ответил: «Да, слушаю». На другом конце линии послышался уже знакомый мне голос блондинки-администратора со стойки ресепшена, которая видимо, все еще не теряла надежду, впарить мне интим услуги, только на этот раз она говорила очень медленно, стараясь придать своему голосу томные нотки:

–Как вам номер? Все нравится? А вам не одиноко? Может, все-таки желаете скрасить свой вечер с женщиной?

– Вы знаете, я как-то по женщинам не очень, – медленно произнес я и быстро положил трубку, с надеждой, что после этого мне больше звонить никто не будет.

Стрелки часов, висящих на стене моего номера, приближались к полудню и вскоре из динамиков телевизора послышались звуки начала выпуска местных городских новостей. Я с интересом прильнул к экрану, внимательно слушая каждое слово, но о недавнем происшествии с инспектором дорожной службы, виновником которого был я, так ничего и не узнал, что выглядело очень странно, но тем не менее весьма удачно для меня. Почему так получилось я пока не знал, возможно местная полиция все произошедшее списала на несчастный случай или они как-то по-другому замяли это дело. Для меня это обстоятельство давало возможность выиграть для себя хотя бы еще несколько дней, которых мне хватит, чтобы побыть в этом городе, а потом уехать как можно дальше. Когда выпуск новостей закончился, я пошел в душ, где очень долго и упорно смывал с себя все, что пристало к моему телу за те долгие дни, что я провел в дороге.

Пора было двигаться дальше навстречу к своей цели. Первым делом для этого мне требовалось выбрать одежду для своего нового образа. Я решил, что сегодня побуду эдаким «директором на отдыхе», поэтому мне как нельзя лучше подойдет серый пиджак в сочетании с белой рубашкой без галстука и синие джинсы, а также дорогое коричневое пальто. Одев все это на себя, я спустился вниз, на первый этаж, в холл гостиницы. Блондинка-администратор, все еще находилась здесь, при виде меня, она демонстративно отвернулась. Что же, – усмехнувшись подумал я, – Видимо в наших с ней отношениях наступила зима, я для нее теперь «унтерменш», недостойный даже взгляда. Тем лучше для меня, думаю теперь от ее услуг я избавлен навсегда».

Наконец я вышел из здания гостиницы, исполненный решимости прямо сейчас ехать на встречу к своей «бывшей» подруге, адрес которой я помнил наизусть. Но вдруг, в самый последний момент, когда моя цель была уже совсем близко, меня охватили нерешительность и сомнение в правильности своего пути. «Да, я готов встретиться с ней, но стоит ли мне это делать?» – спрашивал я у себя. Возможно, мне вообще не стоит лезть к ней и рушить чужую жизнь? Имею ли я на это право? Ведь я как красивая картинка, за которой ничего нет. Если вдуматься, то я всего лишь хочу привлечь к себе внимание, внезапно появиться, а затем точно так же исчезнуть, оставив «бывшую» подругу в полном непонимании и смятении от происходящего. Возможно, я смогу вызвать у нее зависть или даже злость. Лучше всего, наверное, будет, если она отреагирует на все это равнодушно или вообще прогонит меня прочь. Больше всего я боюсь того, что она может попросить меня забрать ее с собой, а я никак не могу этого сделать, потому что позади меня пустота. Все мосты, ведущие обратно к нормальной жизни сожжены. Теперь я не более чем беглый преступник, и если меня поймают, то на суде дадут не меньше 20 лет, что в моем случае – пожизненный срок.

Я сел в свою машину и, вставив ключ в замок зажигания, стал нервно щелкать им туда и обратно. Приборная панель то загоралась, то снова потухала вслед за поворотами ключа. Мне нужно было решаться, сделать свой последний выбор в этой затянувшейся истории, переступить еще одну точку невозврата. Да или нет, третьего не дано. Так я сидел долгое время. Наконец, я принял решение. Да, я все-таки хочу увидеть «бывшую», хотя бы издалека, чего бы мне это не стоило. Я ждал этой встречи много лет и пусть это будет моим последним желанием перед смертью.

Глава 12 Сотрудник, которого нет.

15 Октября Пятница

Свой новый день на службе закону, старший следователь Силицын начал с посещения офиса компании c громким названием «Холдинг Нефтегазойлтрэйдинг». Эта крупная организация целиком и полностью принадлежала ныне уже покойному директору, который не так давно, решил принять в своем особняке ванную, держа в руках включенный в розетку ноутбук, что и явилось причиной его смерти. Теперь этому директору было уже все равно, он никуда не спешил, а вот Силицыну требовалось поторопиться, ведь времени, отведенного на расследование, становилось все меньше и меньше, а генерал Бобров постоянно требовал результат. Сегодня за короткое время Силицыну нужно было, как минимум провести опрос всех сотрудников офиса, попытаться найти возможных свидетелей, подозреваемых или соучастников, а также узнать про любые конфликтные ситуации, в которых в недавнее время мог участвовать покойный директор. По нормальному на все это требовалось как минимум два или три дня, но в данных обстоятельствах, максимум, что мог себе позволить Силицын – это несколько часов.

Свои расспросы, Силицын решил начать с первого, как он считал, по важности после директора сотрудника в любой компании – местного офис-менеджера. Расчет Силицына был прост, по роду своей деятельности такой сотрудник всегда в курсе всех графиков, планов, различных офисных сплетен, секретов, а также возможно и кое-каких тайн своего начальника. Кроме того, такие должности чаще всего занимают женщины с их природной потребностью в активном общении и живым интересом к чужим тайнам и подробностям личной жизни. Все это позволяет, как говорят «не отходя от кассы», получить максимально полную информацию обо всем происходящем в офисе.

В последнее время, Силицын, перед разными важными встречами с незнакомыми людьми, стал мысленно рисовать себе их внешние и психологические портреты. Он пытался представить внешность, моральный облик, поведение, характер и привычки вновь встреченных им людей, а уже затем, увидев вживую, сопоставить все это с реальными фактами. В этот раз, увидев девушку офис-менеджера этой компании, Силицын понял, что все его предположения не оправдались. Вместо высокой, стройной блондинки, за стойкой рецепции сидела невысокая, полная брюнетка, возрастом около 40 лет, одетая в строгий черный пиджак и брюки. На груди у нее висел прямоугольный «бэйдж» с необычным для слуха Силицына именем София. Первым делом Силицын сразу же представился ей и показал свое удостоверение. Его сразу же удивило, что при разговоре с ним офис-менеджер София часто опускала голову вниз, а свои маленькие глазки прятала за толстыми линзами очков. «Да уж, здесь налицо явное отсутствие какой-либо личной жизни, – подумал Силицын, – наверное она компенсирует это, уходя с головой в свою работу и неустанной заботой о своем начальнике». Когда с определением кто есть, кто было покончено, Силицын любезно согласился подождать пока София разберется с текущими делами, а затем сделает им обоим по чашке кофе. В ожидании предстоящего разговора, Силицын присел на большой, серый диван, стоящий у одной из стен приемной теперь уже покойного директора этой компании. Его фотография с нелепой подхалимской надписью – «Самому лучшему директору в мире», повязанная черной, траурной лентой, словно в насмешку стояла на журнальном столике.

Через несколько минут, София, закончив свои дела, принесла на белом подносе две небольшие чашки кофе. Поставив их на журнальный столик, она осторожно присела на край дивана, и, прикрывшись своей планшеткой как щитом, уставилась на Силицына словно преданная собачонка на хозяина. Силицына, в свою очередь, немного удивил такой радушный прием, поэтому он решил начать свою речь с комплимента, спросив у нее: «А вас действительно зовут София? Это такое редкое, необычное имя».

В ответ София немного замялась, но после ответила:

–Вы знаете, это имя просто Альберту Викторовичу понравилось, если вам нужно знать мое настоящее имя то по паспорту оно совсем другое. Вам показать мой паспорт?»

– Нет, не нужно, кстати вы знаете, я уже недавно слышал похожую историю, про смену имен. Это вполне нормально для этого места. Давайте лучше начнем беседу. Вы хорошо помните день, когда эмммм, – тут Силицын немного замялся, подбирая слова, ………погиб ваш руководитель? Можете описать подробно с самого начала?»

– Да, – утвердительно кивнула София, – вы знаете, я почти всегда все записываю. У меня есть различные ежедневники, календари, таблицы, графики, потому что все должно быть точно в срок, чтобы не дай бог ничего не забыть. Так вот, Альберт Викторович часто просил меня помочь ему в его домашних делах. Так вот, на этой неделе он позвонил мне в понедельник, и сказал, что ему требуется срочно сделать что-то с его домашним компьютером, поэтому попросил меня отправить к нему в дом нашего офисного программиста. После этого я сразу же пошла его искать, но он пропал. Я затем несколько раз позвонила на сотовый этого программиста – номер был недоступен.

–Ну, вот уже теплее» – радостно подумал Силицын, – Может быть здесь мне хоть что-то удастся накопать? А затем вслух уточнил: То есть вы стали разыскивать этого программиста, а он исчез и больше не появлялся?

– Нет, почему же, через два дня он внезапно объявился в нашем офисе. В очень странном виде, в старой, грязной одежде, весь побитый, помятый, с забинтованной левой рукой. Я тогда утром случайно увидела его в офисе и сразу же отправила на дом к директору.

–Вот это уже интересно. Как кстати зовут этого вашего программиста? – деловито спросил Силицын.

–Злобин Илья, отчество я не помню, можно по личному делу посмотреть, – четко и громок, словно отличница в классе ответила София.

–Давайте тогда сразу по нему пройдемся, можете принести его личное дело? – попросил Силицын

–Да, я сейчас позвоню в кадры, – сказала София и быстро побежала за стойку рецепции звонить по телефону. «Скоро принесут», -громок пообещала она и вернувшись обратно, снова уселась на диван рядом с Силицыным.

–Отлично, а пока мы ждем. Давайте проверим, сможете ли вы опознать вашего программиста на этой фотографии? -спросил Силицын.

– Да смогу, наверное, хотя я и не так часто его видела. Он обычно почти все время сидел у себя в комнате, почти ни с кем не общался, – задумчиво произнесла офис-менеджер София.

– Посмотрите вот это фото, похож или нет? – с этими словами Силицын протянул Софии свой смартфон, на экране которого был запечатлен кадр, взятый из видеозаписи с поста охраны в поселке, где произошло убийство директора.

София очень долго и весьма внимательно разглядывала на экране смартфона размытый силуэт человека в старом спортивном костюме с левой рукой на перевязи, затем даже сходила к своему столу, где взяла другие очки с более толстыми линзами, но в итоге стушевалась и неуверенно произнесла: «Вы знаете, здесь все очень плохо видно, не знаю, если честно, наверное похож. Да и левая рука у него тоже замотанная»

– Так это был все-таки гипс или повязка как от ранения, не помните? – уточнил у Софии Силицын.

– Ой вы знаете, я в этом не особо разбираюсь, на гипс вроде было не совсем похоже, или быть может, я не знаю, – совсем запуталась София.

–А в вашем офисе работают камеры наблюдения? Записи сможем посмотреть?» – поинтересовался Силицын.

– Да вроде были. Только мы не знаем, как их посмотреть, все доступы были у того самого программиста. Мы сейчас ищем нового, но пока никто не соглашается.

– Ладно, – разочарованно сказал Силицын, – Давайте пока продолжим без них. А теперь вспомните пожалуйста, как этот программист Злобин оказался в доме у вашего директора? Он сам ездил один или с кем-то?

– Нет не один. В тот день наш водитель его подвозил до дома Альберта Викторовича.

– То есть они поехали вдвоем? А водитель был свой или вы заказываете такси?

– Водитель был наш, Сашей зовут. Он как раз программиста возил.

Услышав слова Софии, Силицын внутри себя уже почти ликовал. Неужели оно, – думал он, -Если показания водителя подтвердят версию с программистом, то можно будет смело объявлять этого хилого «офисника» в розыск.

– А где ваш водитель сейчас? Мне нужно срочно его опросить, – настойчиво сказал Силицын

– Водитель утром был в офисе, скоро приедет. Мне позвонить ему и поторопить его?

– Да если можно.

– А как он вообще сам по себе этот программист? Вы с ним общались? Ничего странного в его поведении не замечали, может какие-то слова или мысли? – уточнил Силицын.

До офис-менеджера Софии кажется только сейчас начало доходить, что пытается выяснить у нее Силицын. От этого ее глаза за толстыми стеклами очков резко расширились от ужаса, а лицо пошло красными пятнами. Она наклонилась ближе к Силицыну и взволнованно прошептала:

–Неужели вы думаете, что это программист убил нашего директора?

–Силицын уже давно сообразил, какой переносчик сплетен и небылиц сидит перед ним, поэтому решил ответить Софии обтекаемо, не вдаваясь подробности: «Он или нет, я не знаю, вы мне лучше скажите вообще обо всех, кто из вашего офиса ездил домой к вашему директору в последние дни, а мы после разберемся. И кстати, не помните случайно конфликтов с кем-нибудь у этого Злобина не было в вашем офисе? Может быть даже с самим директором?»

–София снова наклонилась поближе к Силицыну, делая вид, что хочет сказать ему что-то секретное и стала говорить громким шепотом: «Ой, вы знаете, этот программист был очень странный. Он вообще почти ни с кем не разговаривал, сидел все время там у себя в своем кабинете один и кажется постоянно играл в игры. Я, если честно, вообще никогда не понимала, что он там делает, и за что ему такие деньги платят.

Силицын взял свою кружку со стола, слегка отхлебнул уже остывший кофе, а затем задал вопрос Софии точно таким же шепотом, пытаясь подражать ей: «То есть, этот программист Злобин получал большую зарплату?»

–Да, – очень тихо сказала София, – но у нас тут не принято об этом говорить, Альберт Викторович за такое мог уволить. Я вам по секрету как следователю скажу, у меня есть знакомая в кадрах, которая мне говорила, что этот программист получал целых тридцать тысяч в месяц.

–Тридцать тысяч, – повторил за ней Силицын, пытаясь сохранить серьезное выражение своего лица, – Да, это действительно серьезные деньги. А друзей у этого программиста в офисе не было? Может он курить с кем-то ходил или на обеды? – поспешил уточнить он.

–Нет, вы знаете, он всегда один, сам по себе. Не курил точно. Я бы знала, так как сама покуриваю иногда.

–Так значит получается после того дня, когда вы узнали, что ваш директор умер, этот программист больше не появлялся в офисе?

–Нет, снова исчез. Я звонила ему, но его телефон так же был недоступен.

–Очень странно. Давайте тогда дождемся вашего водителя, -решил Силицын.

Примерно через десять минут в помещении приемной появился офисный водитель по имени Саша. Но особой ясности для раскрытия дела его показания так и не дали. Выяснилось, что в день убийства директора холдинга, этот Саша, высадив программиста Злобина на повороте перед поселком, сам слинял по своим делам в город. Внешне этот офисный водитель был совсем не похож на человека с видеозаписи, полученной с камеры расположенной на воротах поселка, кроме того он имел железное алиби, так как в его служебной машине в тот день работала система отслеживания местоположения по спутниковой навигации. Поняв, что тему с офисным водителем раскрутить не получится, Силицын решил побыстрее закончить свои подвижки в этом направлении и заняться поисками угнанной из дома убитого директора машины.

Продолжать какое-либо дальнейшее расследование в этом офисе было бессмысленно, но на всякий случай Силицын все же сделал копии всех личных дел сотрудников компании на хорошем многопоточном копире. У себя в отделе на копирование такой кипы бумаг по одному листику у него ушло бы почти полдня. «Пока все ищут машину, мне нужно будет плотно позаниматься с этим программистом, – думал Силицын, -Это какой-то очень странный товарищ, по-видимому возомнивший себя современным Робин Гудом или каким-то другим народным мстителем. Возможно, у этого так называемого программиста произошел какой-то личный конфликт с директором, и, если это действительно было так, тогда мотив для убийства очень легко доказать».

К середине дня Силицын наконец закончил все свои дела в офисе компании и на общественном транспорте направился обратно к себе в следственный отдел. По прибытию, зайдя в свой кабинет, Силицын увидел туже самую картину, что и всегда: его напарник сидел за своим рабочим столом и как обычно болтал с кем-то по сотовому телефону в полный голос, абсолютно никого не стесняясь. Он щедро отсыпал по-видимому какой-то своей собеседнице сальные предложения на предстоящий пятничный вечер, но в ответ, похоже, что получал отказы, поэтому ему очень часто приходилось повторять одни и те же вопросительные предложения. Время на часах близилось к концу рабочего дня, поэтому Силицын, сам не ожидая от себя такой наглости, вдруг резко сказал заболтавшемуся напарнику:

–А не пошел бы ты, – и затем, сделав длинную паузу, он добавил, – Домой.

–Напарник прервал свой разговор, удивленно посмотрел на Силицына, а затем сказал кому-то в телефоне: «Зай, я перезвоню». Посмотрев на свои часы, напарник быстро вскочил из-за стола, и деловито бросил Силицыну: «Ого уже пора домой, ладно уйду сегодня пораньше, а ты что? Как обычно остаешься?»

– Да, поработаю над делом» с грустью в голосе ответил Силицын.

– Напарник насмешливо посмотрел на него и уточнил: «Это ты про то дело директора-утопленника в своей ванной?»

– Да, про него.

– Ну, если будут подвижки, говори мне.

Сделав многозначительный вид, напарник по-отечески хлопнул Силицына по плечу и двинулся к выходу. Да, совсем забыл, – уже стоя на пороге, вдруг спохватился он, – Я тут отпросился у генерала, так что теперь до вторника, не теряй меня.

После этих слов напарнику снова кто-то позвонил, и он быстро покинул кабинет.

–Вот же гандон. Как же ты меня достал, – вырвалось у Силицына, когда он наконец остался один.

Напарник в последнее время стал очень сильно выводить Силицына из себя, а ведь ему совсем некогда было отвлекаться на подобные мелочи. Все мысли в голове у Силицына должны были быть только о расследовании и об этом странном офисном программисте мстителе. «Каковая была его роль в этом деле, что двигало им, каков был его мотив? Он мог быть как просто приманкой, так и соучастником. Вполне возможно, что его уже вообще нет в живых. С другой стороны, если целью убийства было ограбление – почему взяли так мало? Почему не перерыли весь дом вверх дном и не забрали все остальное? Такое впечатление, что убийца особо не пытался что-то украсть, а взял первое, что подвернулось ему под руки» – думал Силицын. А может быть, это была месть директору за что-то, которую потом решили выставить как ограбление.

Силицын терялся в огромном количестве версий. Представлялись ему даже совсем фантастические теории о том, что хилый, офисный планктон – айтишник-программист смог сам, в одиночку, придумать план и обставить убийство своего шефа как несчастный случай, но потом все же испугался и сбежал на украденной машине. Да не, бред какой-то отмахнулся от этой мысли Силицын и первым делом решил собрать по этому программисту как можно больше предварительных сведений, чтобы наконец определиться что с ним делать дальше. Первым делом Силицын отправил запросы во все морги и больницы города. Теперь осталось лишь доложить генералу Боброву о результатах этого дня и только после этого, можно будет пойти домой. Силицын несколько раз набирал телефонный номер генерала, но каждый раз его вызов сбрасывался. Через пару минут Силицыну на телефон пришло короткое сообщение от генерала: «На совещании, жди». Прочитав этот текст, Силицын поморщился и понял, что попал в самое неудачное для доклада время. «Совещания» у генерала по пятничным вечерам обычно проходили в бане на его даче, поэтому часто затягивались далеко за полуночь. В ожидании ответа от генерала, Силицын решил немного поспать в своем рабочем кабинете. Для этого он вытянулся в полный рост в своем кресле, и почти моментально провалился в липкую сонную дремоту.

Глава 13 Месть

15 Октября Суббота

Встреча в машине – не самое лучшее место для разговора двух людей, даже если они когда-то были очень близки друг к другу. Обоим сторонам нужно очень быстро преодолеть первую неловкость, смущение и найти хоть какие-то общие темы для общения. А это не так-то просто, поэтому в диалоге возникают частые паузы, во время которых твой мозг судорожно перебирает в голове прошлые воспоминания, пытаясь найти именно те, что будут интересны и приятны собеседнику. Замкнутость и ограниченность пространства не позволяет перевести внимание на что-то другое. Тишина давит на уши, а если включить музыку или радио, то начинает казаться, будто бы ты игнорируешь своего собеседника.

Вся эта обстановка непроизвольно заставила меня задуматься о своем прошлом, мысленно вернуться на несколько лет назад, и заново пережить те события, что, казалось бы, уже давно забыты и почти стерты из собственной памяти. Тогда у меня тоже была машина, правда не такая «понтовая» как сейчас, а намного проще. Я уже толком не помню, как она мне досталась, вроде бы я взял ее напрокат или одолжил у кого-то из знакомых. Получив заветные ключи, я немного опьянел от ощущения полной свободы передвижения, поэтому первое время просто катался по всему городу без какой-либо цели. Так, я по-новому открывал для себя свой город, знакомился со всеми его дворами, улицами и перекрестками. В тот момент, для меня многое изменилось, ранее почти недоступные удаленные городские районы и окрестности стали казаться такими близкими, а сам многомилионный мегаполис выглядел уже каким-то совсем маленьким, сжатым, словно небольшой поселок из нескольких улиц. Машину я тогда взял в аккурат перед моей первой встречей с Оксаной. Я подумал, что так нам будет удобнее передвигаться по городу, тем более что стояла поздняя осень и постоянно шли дожди.

Возможно, именно поэтому наша сегодняшняя встреча с Оксаной так похожа на ту, что была тогда, несколько лет назад. Снова осень, на улице дождь, я за рулем машины, а Оксана сидит рядом на пассажирском сиденье. Вроде бы все по-старому, как тогда в прошлом, только теперь она чужая жена и живет в другом городе. А я по сути остался все тот же, живу одним днем, не загадывая на будущее. Оксана выбрала не меня, а другого мужчину и я никогда не смогу смириться с этим. Отчасти, я понимаю, зачем и почему она так сделала, но в моей душе все равно тлеет обида. Мне хочется задать Оксане множество вопросов, но все они по сути сведутся к высказыванию своих претензий, не больше. «Так стоит ли лишний раз поднимать эту тему? А если нет, то чем нам еще с ней разговаривать?» – на эти вопросы у меня не было ответов.

Время шло, я и Оксана продолжали сидеть в машине, а я так и не знал с чего начать наш разговор. Оксана тоже молчала, по-видимому, ожидая что все-таки я, как мужчина, должен сделать первый шаг. Мне нужно было срочно что-то придумать, иначе наша встреча сорвется, а Оксана просто уйдет, поэтому я спросил у нее первое, что пришло мне в голову:

–А как ты меня узнала? – произнес я и сразу же смутился, понимая, что сказал глупость, но затем сразу же попытался отшутиться: «Ты извини, я туплю, как обычно. Конечно же, ты меня узнала, раз пришла».

–В ответ Оксана добродушно улыбнулась и ответила: Не парься, все нормально, конечно же я тебя сразу узнала. Как ты сейчас живешь, что делаешь?

– Да так, работаю. Средненько живу, если честно, – не без лишней скромности ответил я.

– Оксану по-видимому удивил мой ответ. Она окинула своим взглядом салон автомобиля, в котором мы сидели, и взмахнула руками: «Даааа, если для тебя это средне, то, что тогда выше. Хотя, что здесь про нас говорить, в этом городе куда ни глянь жуткая дыра».

Я не знал, что на это ответить Оксане. Констатировать факт ее проживания в ужасном захолустье было бы жестоко, а изображать показушное сочувствие и лицемерить, говоря, что все это не так, тоже ненамного лучше. Я все же немного знаю характер Оксаны. Она сразу же почувствует в моих словах фальш и потеряет ко мне всякое уважение. Любой вариант моего ответа на ее слова о своем городе выглядел бы одинаково странно и нелепо, поэтому я решил резко сменить тему беседы, сказав:

– Ты пришла так неожиданно. Я даже и не думал, что ты меня узнаешь, а сам бы наверное никогда не решился к тебе подойти.

– А я сразу тебя узнала, даже со спины. Такую походку как у тебя я больше ни у кого видела. Ты с ноги на ногу переваливаешься, как медвежонок – весело пошутила Оксана, а затем осторожно задала тот вопрос, который, по-видимому, был ей очень важен: «А ты здесь проездом или по работе?».

–Да уж, – подумал я, – видимо в этом разговоре любая тема рано или поздно приведет к неловким вопросам и ответам, но что же мне ей сказать? Правду, о том, как я прыгнул с крыши высотки, но не разбился, затем убил своего шефа, угнал его машину и на ней приехал сюда? Нет, это слишком жестко, тогда сказка для Оксаны внезапно закончится, а следом наступит суровая реальность. Впрочем, если она сама заявилась сюда ко мне и до сих пор не ушла, значит тоже преследует какую-то цель. Наверное, хочет втянуть меня в свои семейные разборки, или быть может ищет какие-то другие варианты неизвестные мне.

Мое сегодняшнее появление возле того дома, где жила Оксана, стало в какой-то мере неожиданным не только для нее, но и для меня. В вечернем полумраке я долго плутал по окрестным улицам. В конечном итоге все же нашел нужный мне адрес – Улица Молодости, дом 15. Свернув с главной дороги, я въехал на своей машине во двор старого пятиэтажного дома и остановился возле одного из подъездов. Здесь меня в очередной раз охватили нерешительность и смятение, поэтому я очень долго просидел в своей машине, не решаясь выйти наружу. Затем я все-таки сделал попытку выйти, но сделав круг возле своей машины сразу же вернулся обратно. Когда наконец совсем стемнело, меня вдруг ослепил яркий свет фар от проезжающей мимо встречной машины, и я, словно очнувшись от небытия, осознал, что упустил свой шанс. Время ушло, уже слишком поздно. В стоящем неподалеку от меня доме-пятиэтажке люди готовились ко сну, поэтому в нем светилось всего несколько окон.

Мне нужно было ехать обратно в гостиницу, чтобы там переночевать и дождаться следующего дня и нового шанса для встречи с «бывшей». Я все же решил напоследок выйти из своей машины, чтобы хоть немного подышать свежим воздухом на улице. Неподалеку от меня виднелась старая, раздолбанная детская площадка, посредине которой стояла несколько деревянных лавок, часть из них была сломана, но одна все же каким-то чудом осталась целой. Выйдя из своей машины, я медленно дошел до середины площадки и уселся на этой лавке. Время шло, но я никуда не спешил, поэтому просто сидел, медленно вдыхая свежий ночной воздух. Внезапно, в ночной тишине я услышал приглушенные звуки ссоры между кем-то из жильцов рядом стоящего пятиэтажного дома. Шум и крики доносились до меня откуда-то из окон его самых верхних этажей. Мне было трудно разобрать хоть какие-то слова, но женский голос мне внезапно показался очень знакомым. «Странно, как же этот голос похож, неужели это Оксана?» – взволнованно подумал я и решил еще хоть немного подождать, чтобы узнать, чем все закончится. «Надеюсь, из окна не полетят чьи-нибудь вещи» – грустно усмехнулся я. Через пару минут крики стихли, видимо ссорящиеся жильцы закрыли окна своей квартиры, и снова наступила вечерняя тишина, лишь изредка прерываемая шумом от проезжающих машин и лаем собак. «Что же, видимо бесплатный концерт на сегодня окончен, – решил я, – Дальше находиться в этом дворе бессмысленно, да и в моем дорогом итальянском пальто здесь можно легко стать жертвой местных гопников». Я встал с лавки и решил еще немного прогуляться вокруг детской площадки, под окнами того самого дома откуда я слышал крики жильцов. Мне уже хотелось спать, да и ноги устали, а я все бродил по этому двору, вглядываясь в чужие окна, ведь торопиться теперь мне было некуда. Меня никто не ждал, у меня не было работы, дома, семьи, каких-то важных дел, жизненных целей и прочей обывательской мишуры. Я пробовал считать свои шаги, но вскоре сбился со счету. «Что же наверно мне пора» – решил я и уже собрался уходить. Сделав глубокий вдох прохладного вечернего воздуха, я обернулся, чтобы направиться к своей машине, и, как это часто бывает в сюжетах дешевых фильмов – неожиданно увидел женщину в светло-серой куртке, стоящую прямо передо мной. Я конечно же сразу узнал ее, а она меня. От неожиданности мы оба застыли, смотря друг другу в глаза, но не решаясь произнести ни слова. Со стороны, мы, наверное, были очень похожи на двух рыб, выброшенных на берег сильной волной: те же широко открытые глаза, ртами судорожно пытаемся вдохнуть воздух, не произнося ни звука в немом молчании. Она очнулась первой и тихо сказала: «Здравствуй, да это точно я, тебе не показалось, только ты не говори сейчас ничего. На выезде из двора будет небольшая парковка, приезжай туда. Там поговорим». После этих слов она повернулась и быстро пошла по узкой асфальтовой дорожке, ведущей куда-то в сторону соседних домов. А я сел в свою машину и последовал за ней. Так случилась наша первая за эти долгие годы встреча, вот только все как обычно пошло не совсем так как планировалось и теперь не очень понятно, что же делать дальше и к чему все это может привести.

Теперь наш разговор в машине близился к развязке. Дежурные фразы закончились, значит, настал тот момент, когда и мне и Оксане пришло время раскрывать карты. Нам нужно было просто перестать играть друг у друга на нервах и попробовать объясниться. Думаю, всем будет легче, если первым это сделаю я, как именно тот, кто первым заварил эту кашу. Тем более, что какой-либо определенной цели в этой встрече у меня не было, а значит любая сказанная мной фраза все равно будет звучать как полный бред».

Собравшись с мыслями, я произнес:

– А помнишь ты мне тогда пообещала, что приедешь, на новый год? Ну вот я ждал, ждал и решил приехать сам.

–Услышав мои слова, Оксана резко изменилась в лице, мне даже на секунду показалось, что она хочет меня ударить. Она пристально посмотрела мне в глаза, а затем ответила: «Ты сейчас серьезно? Это же была шутка, вот только не делай вид, что ты ничего не понял. Я вообще-то давно замужем и у меня есть ребенок, ты в курсе?».

–Нет, я не знал, – попытался соврать ей я, но выглядело это настолько неестественно, что через секунду я сам исправился. Ну то есть, да, я конечно в курсе, в соцсетях все тайное всегда становится явным».

После этой моей фразы в нашем с Оксаной разговоре неизбежно наступил тот момент, когда я уже не знал, о чем говорить дальше, и она, по-видимому, тоже. Конечно же, я предполагал такой вариант развития событий, но не думал, что он наступит так быстро. Я мучительно пытался придумать какую-либо другую тему для продолжения нашей беседы, но в мою голову лезло только ненавязчивое предложение Оксане провести вместе остаток этого вечера. Оставалось только подобрать именно те слова, чтобы все это звучало не пошло и в тоже время заманчиво. И пока я пытался хоть что-то из себя выдавить, Оксана опомнилась первой. Она окинула прощальным взглядом салон моей машины, а затем сказала: «Ладно, мне нужно идти, меня дома ждут. А ты поезжай лучше обратно к себе или на отдых, у тебя очень усталый вид». В ответ на это я лишь промолчал, смотря куда-то в ночную темноту. Оксана уже держала свою руку на блестящей дверной ручке, еще несколько секунд и она уйдет, снова исчезнув от меня, теперь уже навсегда. И тогда, я, неожиданно для себя, сделал, то чего больше всего хотел и боялся. Я взял руку Оксаны в свою и крепко сжал. Она посмотрела прямо мне в глаза, и я увидел, что внутри нее в данный момент боролись два прямо противоположных чувства – желание уйти и желание остаться.

*****

Оксану вдруг охватило любопытство и странное желание мести. Столько же месяцев после измены своего мужа Ханжина, она ходила по городу, стыдливо пряча глаза. Поэтому сейчас, когда этот странный парень по имени Илья, сидящий рядом с ней в машине, неожиданно взял ее руку в свою, она сразу же подумала о том, что, наверное, он – это ее единственный шанс достойно отомстить, а возможно, даже совсем избавиться от надоевшего партнера, тянущего за собой на дно. Кто бы мог подумать, что до этого дойдут их отношения? А ведь какие у ее мужа Ханжина были обещания, когда они только начинали жить вместе: свой бизнес, ты никогда не будешь работать, все будет у нас по полочкам. Сейчас эти фразы, даже случайно произнесенные им вслух, приводят ее в бешенство. К этому добавилась еще и та его нелепая измена, которую он так тщательно скрывал, хотя о ней стало уже давно известно почти всем из их общих знакомых.

*****

Оксана долго молчала, смотря мне в глаза, а затем спросила:

–Ты правда ехал сюда, чтобы встретиться со мной после стольких лет?

–Да, сказал я, – понимая, что скорее всего совершаю ошибку, но для меня это было уже не слишком важно. Все происходящее в этом городе, мне представлялось словно жизнь на другой планете или в параллельном мире, которого вообще не существует. Все что происходит сейчас и в дальнейшем произойдет со мной в этом месте, будет просто незначительным по сравнению с той кипой проблем, что я оставил позади себя.

– Ты хочешь встретиться снова? – решительно спросила меня Оксана.

– Да хочу, – ответил я. Сегодня через пару часов ближе к ночи ты сможешь?

– Давай, сегодня вечером после десяти. А телефон у тебя есть, как тебе позвонить? – уточнила Оксана.

–Нет у меня телефона, – ответил ей я, -Свой я потерял, а новый покупать не хочется»

Мне удалось договориться с Оксаной о том, что я буду ждать ее на этом же самом месте, сегодня, поздним вечером, ближе к 11 часам ночи. После этого она быстро попрощалась со мной, вышла из машины, и начала смотреть по сторонам, словно боясь слежки, а затем медленно пошла в сторону своего дома. Я не знал, придет ли она на это место снова или нет и чего мне ожидать от нашей новой встречи. Моя рациональная часть разума говорила о том, что Оксана скорее всего пытается меня использовать, для того, чтобы выпустить пар. Как я понял в ее отношениях с мужем не все гладко, поэтому ей требовался кто-то для разрядки, при этом со стороны, так сказать не из своего круга. Тот с кем можно встретиться один-два раза, а затем забыть навсегда. «Что ж пусть будет так, – решил я, – Хоть в этом вопросе мы с ней похожи – я тоже хочу встретиться с ней всего один раз, а затем исчезнуть навсегда».

Глава 14 На перепутье

14 Октября Пятница

Наступил поздний вечер, а Силицын все еще продолжал сидеть за своим рабочим столом в кабинете следственного отдела и заниматься расследованием того странного не то убийства, не то самоубийства директора холдинга в своем особняке.Несколько минут назад Силицын получил оперативный запрос на личность пока что единственного подозреваемого в этом деле и теперь напряженно вчитывался в эти строки. Документ, который он держал в своих руках, представлял собой своего рода анкету, только с тем отличием, что повод для ее заполнения чаще всего был совсем не радостный. Такого рода оперативные запросы обычно делались только в том случае, если человеком всерьез заинтересовалась правоохранительная система. При этом несмотря на огромное количество пунктов, данных в нем было немного, всего несколько заполненных строк.

Имя: Илья; Фамилия: Злобин; Возраст: 31 год; Семейное положение: холост.

Адрес регистрации: Улица Ленина, дом 32, квартира 12.

Все остальные пункты в этом запросе были пусты, не было у этого Злобина ни семьи, ни детей, ни имущества. Человек невидимка, человек призрак. Это был тот самый офисный программист, который так внезапно исчез, а затем снова появился на своем рабочем месте при этом в довольно странном виде, со сломанной рукой. Предположительно, именно он последним видел директора холдинга живым, а значит, мог быть как убийцей, так и свидетелем в этом расследовании.

По месту регистрации этого программиста Злобина сразу же отправился наряд полиции, но они никого там не обнаружили, кроме одинокой, дряхлой, подслеповатой бабки. После недолгих разбирательств выяснилось, что это была очередная «резиновая» квартира, куда ушлые риелторы прописывали «понаехавших» за вознаграждение.

Несмотря на эту первую неудачу, Силицыну нужно было не сдаваться и продолжать поиски, ведь на данный момент этот программист Злобин являлся единственным подозреваемым в убийстве директора холдинга. «Что же это за человек такой, ничего после себя не оставил, никаких следов. Попробуй поймай такого. Видимо с его розыском меня ждет полный тупик» – грустно подумал Силицын и взял в свои руки сотовый телефон, для того, чтобы позвонить генералу Боброву. Силицын решил попросить у генерала разрешение, чтобы подать запрос о передаче программиста Злобина в федеральный розыск по всей стране и уже почти набрал его номер, но в последнюю секунду остановился, положил телефон на стол, а затем еще раз внимательно посмотрел на распечатанный текст запроса.

В самом низу этого листа почему-то оказались заполненными еще две строки, на которые Силицын в спешке не обратил внимания:

«Дата смерти: 11 октября текущего года»

«Причина смерти: Самоубийство».

После прочтения этих строк, Силицына прошиб холодный пот, и у него затряслись руки. «Так что выходит тот, кого я сейчас ищу уже умер? Как умер? Самоубийство? Не может быть. Вот это поворот», – поразился Силицын, – Дата смерти указана, но какой это был день?». В последнее время Силицын почти не обращал внимания на даты, все дни для него сливались в унылое однообразие. В своем, личном календаре теперь он выделял только лишь какие-то особенные дни, вроде получения зарплаты или встречи с сыном. Неожиданный поворот событий в расследовании этого уголовного дела дал Силицыну надежду на то, что если программист Злобин покончил свою жизнь самоубийством уже после даты смерти директора, то наилучшего исхода для раскрытия этого уголовного дела и придумать нельзя. Подозреваемый мертв – дело закрыто, все довольны. Силицын посмотрел на календарь, висящий на стене своего кабинета, затем внимательно сверил дату смерти подозреваемого с датой убийства директора, и раздраженно бросил листок запроса на стол. Судя по датам, смерть подозреваемого Злобина наступила за два дня до момента убийства директора холдинга. «Выходит, что этот Злобин в тот день появился на своей работе, а затем поехал в дом к своему начальнику, но «де-юре» он уже как два дня считался покойником. Такого поворота событий Силицын точно не ожидал, и не мог предположить даже в мыслях. Вся его версия, подготовленная для доклада генералу, развалилась в одну секунду. Не зная, что теперь делать дальше, Силицын взволнованно вскочил со своего кресла и стал ходить по кабинету взад вперед. Ничего опять не сходилось в этом деле, требовалось срочно что-то придумывать, а у него болела голова и дико хотелось спать. Время как обычно работало против Силицына, поэтому ключевое решение ему требовалось принимать немедленно. «Так ладно, – решил он,– попробуем успокоиться и подытожить все заново. По описанию охранника поселка и видео с камеры, в дом к убитому приходил похожий на Злобина человек, значит, скорее всего, он еще жив, а справка о смерти, предположительно является ошибкой врачей. Возможно, это какой-то однофамилец или сбой в картотеке. Но если сейчас начать все это проверять, уйдет очень много времени, и, если этот мнимый покойник Злобин все еще жив, то он успеет уехать куда-то очень далеко, ищи его потом по всей стране годами, а начальству нужен результат еще вчера. Справки о смерти обычно выдает больница или морг, и если делать все по-честному, то нужно прямо сейчас срочно ехать туда и разбираться в чем дело, возможно, даже потребуется эксгумация тела». «Нет, – думал Силицын, – на все это уйдет не меньше недели. Такой вариант точно не годится. Но что же мне тогда делать? Где можно искать покойника?» – спрашивал он себя снова и снова.

Силицын понимал, что это важнейший момент не только в этом расследовании, но и возможно для всей его дальнейшей жизни. Один неверный шаг, и он окажется в самом низу человеческой пирамиды, буквально на улице, в 40 лет, без какого-либо опыта нормальной человеческой работы, без денег, без жилья, став полным посмешищем среди своих бывших коллег, друзей и знакомых.

«Думай, придурок, думай» – выругался Силицын, сдавил свою голову руками и уперся ей в стену. Он снова решил перетряхнуть своей памяти все возможные варианты раскрытия этого дела:

«Левого» человека теперь будет очень сложно найти, к тому же его могут не опознать, и будет несовпадение с видеозаписью. Хотя на ней лицо подозреваемого почти не видно. Можно конечно построить версию на том, что кроме убийцы в доме был еще какой-либо другой человек, например, подельник, который и угнал машину из дома директора. Как ни крути, а машина – это ключ к разгадке, нужно искать ее, тем более что машина приметная, но это непросто, слишком много времени прошло».

Взвесив все за и против, Силицын, все-таки решился позвонить генералу Боброву и честно признаться в том, что раскрыть уголовное дело об убийстве директора холдинга может не получиться совсем, так как по всем признакам это был типичный «глухарь». Как раскрываются такие дела, в случае если руководству очень нужно, Силицын хорошо знал, но твердо решил, что в этот раз брать такое решение на себя он точно не будет. Силицын хорошо помнил прописную истину, которую он усвоил еще от старых «следаков» в самом начале своей работы в органах: «Не знаешь, как поступить – поступай по закону».

Поразмыслив еще пару минут, Силицын взял в руки свой сотовый телефон и набрал номер генерала Боброва.

– Да, – услышал в трубке Силицын недовольный голос генерала.

– Это старший следователь Силицын. Разрешите доложить?

– Валяй, что там у тебя? – лениво протянул генерал.

Силицын монотонно проговорил генералу Боброву обо всех подробностях расследования, и о том что ему удалось выяснить к этому моменту, а также свои соображения по поводу поисков предполагаемого преступника или преступников. К его удивлению, генерал при этом спокойно слушал все его доводы, не перебивая и не ругаясь. Когда Силицын закончил свой доклад, генерал тяжело вздохнул и произнес: «Ладно, черт с тобой, подавайте в розыск, ищите усиленно машину, подключайте людей с регионов. У нас задача найти убийцу как можно быстрее. В общем, давай так, если где-то будет хоть одна зацепка, ты туда сразу же выезжаешь, не важно, день, ночь, выходной, праздник, свадьба, похороны. В любой город, в любое время. Понятно.

–Да, сказал Силицын, но затем быстро исправился, – То есть, так точно!

– Тогда свободен, конец связи, – сказал генерал и положил трубку.

Разговор с генералом неожиданно для Силицына завершился на более-менее позитивной, по крайней мере, пока. Правда, про то, что подозреваемый в убийстве программист Злобин «де-юре» числится в покойниках, Силицын умолчал. Зачем лишний раз волновать генерала из-за пустой бюрократии.

Все дела на сегодня были закончены, поэтому Силицын наконец мог поехать к себе домой. Дорога пролегала через не самый благополучный район и Силицын вдруг представил, что если он пойдет пешком и по пути его вдруг кто-то решит ограбить или убить, то всем от этого станет даже лучше, в местной газете продажные журналисты напишут о нем героические, трогательные некрологи, а начальство и сослуживцы на его похоронах будут лицемерно говорить о том, что потеряли своего лучшего друга и сотрудника. А самое главное – его сын хоть что-то узнает о своем отце-герое, и, возможно будет помнить его всю свою жизнь.

Представляя себе эти картины, Силицын думал о том, что героически погибнуть на службе в полиции это почти тоже самое, что стать канонизированным в церкви». Твое имя становится сакральным, никто не имеет права говорить о тебе плохо. В головы всех твоих сослуживцев внедряется только одна, псевдо истинная, причина твоей гибели, обязательно героическая, не иначе. А как было на самом деле, мало кого волнует. Стране нужны герои, любой ценой.

Умирать в планы Силицына пока не входило, поэтому он вызвал себе такси и отправился домой спать.

Глава 15 Поздний разговор

15 Октября Суббота

Поздним субботним вечером, Оксана и Ханжин вновь решили продолжить свой жесткий, напряженный разговор. Этот затяжной спор, на тему поиска вариантов того как же им жить дальше, часто прерываемый другими семейными ссорами и неурядицам, уже давно стал для них чем-то вроде бесконечного соревнования, в котором ни одна из сторон не желала ставить точку. Единственным местом, где они могли спокойно поговорить в такое позднее время, при этом, не разбудив свою дочку, была крошечная кухня их квартиры, где, не вставая из-за стола можно легко дотянуться до мойки и налить себе воды из-под крана. Оксана сразу же заняла в этой кухне место на подоконнике у окна, так, чтобы стоять, спиной опираясь на него, при этом как бы быть выше своего собеседника, а Ханжину ничего не оставалось, как присесть на старую, шатающуюся табуретку, стоящую возле кухонного стола.

Итак, каждый из них занял свою позицию. Раунд, файт. Поначалу они осторожничали, словно прощупывая слабые стороны друг друга, никто из них не хотел рваться с места в карьер. Некоторое время они молчали. Наконец, свой первый ход сделала Оксана:

–Ты же обещал мне, что завяжешь с этим. Сколько еще так может продолжаться, скажи? – спросила она у Ханжина

–Услышав ее вопрос, Ханжин промолчал. Он уже устал оправдываться, да и сам прекрасно понимал необходимость перемен в своей жизни, но пока ничего лучше, чем зарабатывание денег на перепродаже машин, не мог придумать. Из тех работ, что Ханжину предлагали в последнее время, были либо совсем копейки, либо какие-то очень темные, мутноватые делишки, по сравнению с которыми впарить гнилое корыто под видом «небито, не крашено, ездил дедушка» выглядело вполне невинным занятием. Если бы только он мог стабильно продавать хотя бы две-три машины в месяц, тогда бы все резко изменилось, в их доме бы появились деньги, а вместе с этим притупились и затихли бы все претензии и конфликты между ним и его женой.

–В прошлый раз ты одному человеку продал сваренную из двух частей машину, а затем оказалось, что это мой коллега по работе. Ты хоть понимаешь, как мне тогда было стыдно? И вообще я очень боюсь за тебя, боюсь за нас всех, боюсь, что когда-нибудь тебя покалечат или вообще убьют, – продолжала Оксана.

Она была недалека от истины. Не так давно, Ханжин сломал себе левую руку, неудачно подставившись под удар во время разборок из-за места для парковки на городском авторынке. В той драке, один из противников Ханжина, вооруженный бейсбольной битой, попытался вырубить его и целил прямиком в голову. В последний момент Ханжин успел увернуться, подставив свою левую руку, поэтому удар пришелся вскользь. Поначалу он даже не почувствовал боли, но затем, когда его рука опухла и начала болеть, ему пришлось обратиться в больницу. Там Ханжину кое-как наложили гипс, с которым требовалось ходить как минимум несколько месяцев. Но хуже всего было то, что по итогам той разборки, Ханжин и его «кореш» потеряли то самое «козырное» место на рынке, за которое дрались, а значит, все их усилия были напрасны. Теперь продавать свои машины они могли только в самом дальнем ряду на территории авторынка, куда очень редко заходили покупатели. Ханжин тогда так и не признался Оксане о своем участии в драке, а перелом руки объяснил тем, что упал. Ему было стыдно признаться жене в своей неудаче. Но Оксане все стало итак известно без его объяснений, ведь в маленьком городе очень трудно что-то утаить.

Оксана еще что-то продолжала говорить, а Ханжин все так же молчал, уже не слушая ее, словно закрывшись в панцире, полностью уйдя в себя.

–Молчишь ну и молчи, а мне скоро нужно будет уйти из дома, и когда вернусь, я не знаю, – угрожающе сказала Оксана.

– Услышав эти слова, Ханжин не сдержался и в ответ громко вскрикнул: «Куда это ты собралась на ночь глядя, а?»

– В ответ Оксана приложила свой палец к губам и прошипела: «Тссс, тише. Разбудишь дочку. Я думаю тебе лучше не знать, куда я иду».

– Ханжин в ответ тоже перешел на громкий шепот и произнес: «Ааааа, я кажется понял, ты идешь к нему да? К твоему бывшему дружку? Ну, понятно, что тут думать, приехал с баблом, не то, что мы здесь, местные «лохи» с дырой в кармане».

– Хватит ругаться. Давай так. Если ты не хочешь, чтобы я уходила, расскажи мне тогда, что у тебя было с ней? – перешла в свой решительный штурм Оксана.

– Когда и с кем? – Ханжин попытался сделать удивленный вид, но вышло у него неважно.

–Ты сам знаешь, о чем я. Скажи мне правду, и я останусь дома, – пыталась докопаться до истины Оксана.

В ответ Ханжин промолчал. Признаться жене в своей измене значило бы для него вечное чувство вины и постоянные муки. За несколько лет совместной жизни, он уже достаточно хорошо изучил характер жены, и знал, что Оксана никогда не успокоится, она все время будет упрекать его за измену, даже не произнося ни слова, просто одним своим взглядом. С другой стороны, если сейчас Оксана уйдет к тому другому, незнакомому мужику, то он непременно воспользуется этой ситуацией и переспит с ней. Все в этой ситуации складывалось так, что какой бы выбор Ханжин не сделал, так или иначе для него бы означало позор. Вот поэтому Ханжин продолжал молчать, оставаясь внешне спокойным, а внутри его терзали нестерпимые муки. Он разрывался между желанием сохранить свое лицо в глазах жены и нежеланием отдавать ее тому другому мужчине. Наконец, обдумав все за и против, Ханжин решил из двух зол выбрать меньшее, поэтому просто ничего не ответил своей жене. Он молча встал с своей табуретки, повернулся к Оксане спиной, и, делая вид что ничего не происходит, стал искать что-то в кухонном холодильнике.

«Ясно, я так и думала. Все, я ухожу, закрой за мной дверь» – гордо, с видом победительницы произнесла Оксана и вышла из кухни. Ханжин не пошел за ней, он заткнул свои уши пальцами, чтобы не слышать, как она уходит из квартиры. Когда за его спиной громко хлопнула дверь, Ханжин, словно обессилев, упал на колени, прислонил свою голову к гудящему холодильнику и закрыл глаза.

Глава 16 Рабочие сны

15 Октября Cуббота

В ночь с пятницы на субботу Силицыну приснился очень страшный сон. Это был один из тех ужасных кошмаров, что стали часто беспокоить его в последнее время. Ночь собирала и выводила все потаенные страхи Силицына на новый уровень. Все то, чего он боялся наяву, в дневное время, настигало его во сне. Чаще всего, в таких случаях Силицын оказывался на своей работе, где поначалу все шло нормально, но только до определенного момента. Так, в одном из своих недавних кошмаров, Силицын открывал сейф с важными документами, а внутри находил только пепел. В другом, он в гневе стрелял из служебного пистолета по своим сослуживцам, ему слышались громкие звуки выстрелов, пустые гильзы отлетали в разные стороны, но его коллеги не падали замертво, продолжая стоять, посмеиваясь над его недоумевающим видом. Избавиться от этих страшных ночных видений было практически невозможно, поэтому Силицын уже давно мечтал спать вообще без снов. Ему хотелось закрывать свои глаза по вечерам, проваливаться в темноту, словно под действием наркоза, а затем просыпаться только утром, со звонком будильника. Чтобы достичь такого эффекта, Силицын пытался экспериментировать и перед сном использовать снотворное или алкоголь, но очень скоро отказался от них. Все эти вещества при частом применении превращали мозг любого человека в некое подобие желе, а в работе следователя нужно было постоянно иметь ясную голову, действовать спокойно без суеты, при этом часто принимать быстрые, но правильные решения.

Сегодняшней ночью Силицыну приснилось нечто новое, ранее им никогда до этого невиданное. В этом кошмаре он как всегда находился на своей службе и ему будто бы зачем-то потребовалось допросить какую-то незнакомую женщину в тюремной камере. С виду это было вполне обычное для работы любого следователя место. Небольшая квадратная камера, примерно напополам разделялась решеткой с толстыми прутьями, по одну ее сторону стоял стол, за которым сидел сам Силицын, а по другую, на стуле, прибитом к полу, сидела та самая странная женщина. Тусклый свет лампочки, висящей на потолке, более-менее нормально освещал лишь ту часть тюремной камеры, где находился Силицын. А за решеткой был лишь полумрак, поэтому лица женщины, сидящей напротив, он не видел. Она сидела очень близко к решетке на своем стуле и со стороны выглядела словно статуя, накрытая темной тканью.

«Здравствуйте, давайте начнем наш разговор. Скажите мне ваше полное фамилию, имя, отчество?» – начал свой допрос Силицын. В ответ ему послышались какие-то странные звуки, больше похожие на мычание или хрипы, словно у женщины, сидящей напротив него, был чем-то заклеен рот. Не расслышав сказанное ей, Силицын решил придвинуться к ней чуть ближе. Со словами: «Что вы сказали?», – он привстал со своего стула и, опираясь одной рукой на стол, приблизился к краю решетки. Внезапно темная, неподвижная фигура женщины ожила. Она резко просунула свою руку сквозь прутья решетки и схватила Силицына за запястье. В ужасе тот хотел отпрянуть в сторону, но рука женщины его не отпускала, а ее длинные пальцы с огромными черными ногтями глубоко вонзились в его кожу. Каждый раз, когда Силицын дергал свою руку обратно, пытаясь освободиться, ногти этой женщины впивались все глубже, при этом сдирая кожу с его руки, словно кожуру с яблока. Темная фигура женщины вновь издала длинный, протяжный мычащий звук и стала с еще большей силой тянуть руку Силицына ближе к себе. Превозмогая сильную боль, Силицын изо всех сил рванул свою руку обратно, и тогда фигура женщины немного наклонилась вперед, чуть ближе к свету. В этот момент Силицын, наконец, увидел, причину издаваемых ей весьма странных звуков. На голове у этой женщины был одет старый, военный противогаз серого цвета, с длинным, словно хобот слона, шлангом для дыхания. На дальнем конце такого шланга обычно находится фильтр, но сейчас там ничего не было, вместо этого шланг прямо посередине оказался перетянут веревкой, так чтобы максимально ограничить доступ воздуха внутрь противогаза. Сквозь запотевшие стекла окуляров противогаза Силицын видел налитые кровью, выпученные от ужаса и недостатка кислорода глаза этой женщины. Не в силах больше смотреть на это зрелище, Силицын отвернулся, все еще продолжая тянуть свою руку обратно. Вдруг, откуда-то из темноты прозвучал громкий телефонный звонок, затем еще один. Женщина в противогазе резко отпустила руку Силицына и он проснулся.

Да, это был всего лишь сон. Силицын в холодном поту лежал у себя дома в своей кровати, слушая звуки вызова сотового телефона. Скорее всего, это звонили по работе, поэтому Силицын быстро достал телефон из-под подушки и ответил на вызов. В трубке он услышал голос дежурного офицера из следственного отдела. Тот говорил не спеша, медленным, усталым голосом, делая длинные паузы между словами:

–Здравия желаю. Только что, прислали рапорт из города Б.. Там инспектор местной дорожной полиции упал в овраг вместе со своей машиной».

–Силицын, услышав это, неожиданно для себя, разозлился: «Ну и что? Причем здесь я? Упал и упал», – раздраженно спросил он у офицера.

–Дежурный офицер, не теряя своего спокойного тона, продолжил: «Инспектор выжил, по его показаниям перед этим он остановил машину, схожую по описанию, с той, что находится в розыске, а затем водитель этой машины столкнул его в овраг.

Силицын слушал речь дежурного и все еще не верил его словам. А ведь это была зацепка, причем огромная. От волнения он даже зачем-то спросил у дежурного:

–Думаешь, мы нашли того кого ищем?»

–Дежурный немного помолчал, затем дипломатично ответил: «Не знаю, я только передал вам то, что должен».

–А когда это случилось? Давно? – нетерпеливо спросил Силицын.

– Нет, – здесь дежурный немного замялся, – Это случилось вчера.

–Да уж, – вырвалось у Силицына, за это время тот, кого мы ищем, уже мог пол страны проехать. А в каком месте нашли того инспектора?

–На трассе по пути в город Г. , 223 километр. Ко мне у вас есть еще какие-то вопросы?

– Никак нет, – четко сказал Силицын.

Тогда, до связи, жду доклада с места преступления, – произнес генерал и завершил вызов на телефоне.

Теперь Силицыну, следуя приказу генерала Боброва, требовалось срочно собираться в дорогу, поэтому он резко вскочил со своей кровати и подошел к письменному столу, где стоял его ноутбук. Он включил его и стал на интернет-картах искать город Г. Как оказалось это место находится почти в двух тысячах километров отсюда. Теперь Силицыну требовалось срочно прибыть в это место и самое главное не забыть доложить обо всём генералу Боброву.

Силицын быстро собрал все свои немногочисленные нужные вещи в дорожную сумку. Он уже закрывал дверь своей квартиры, как вдруг вспомнил, где ему в реальности могли послышаться те странные, мычащие звуки, что издавала та женщина, из его ночного кошмара. В последний раз это было в одном из следственных изоляторов, вернее из той его части, куда Силицыну настоятельно не рекомендовали заходить.

Глава 17 Измена

15 Октября Суббота

Ближе к полуночи Злобин и Оксана наконец-то вновь оказались вместе. Вся обстановка их новой встречи напоминала ту другую, что случилась в их жизни когда-то давно, пять лет назад. Съемная однокомнатная квартира, а в ней телевизор с большим экраном, широкий диван и небольшой журнальный стол, на котором стояли красное вино и суши, заказанные из местного ресторана японской кухни. Злобин снял эту квартиру в самый последний момент, поэтому ремонт в ней был так себе, да и с посудой не очень, не хватало винных бокалов. Чтобы хоть как-то выкрутиться, вино ему пришлось наливать в обычные чайные кружки. Все эти неудобства не особо расстраивали ни Злобина ни Оксану. Ведь в целом, обстановка этого места по сути для них не имела никакого значения. Цель у этой встречи для каждой стороны была своей, и она точно заключалась не в том, чтобы поесть суши и выпить вина. Все участвующие в ней были взрослыми и все всё понимали, поэтому старались не задавать друг другу лишних вопросов. Да и вообще со стороны эта встреча выглядела так, словно Злобин и Оксана давно и очень хорошо знают друг друга. Вот только с темами для разговоров теперь у них все стало гораздо сложнее. Чтобы не тянуть время Злобин пригласил Оксану к столу, со словами:

–Добро пожаловать на «винопитие», а затем сразу же начал говорить какую-то длинную, заумную речь.

– А откуда у тебя такая машина? Вдруг перебила его Оксана. Ей побыстрее хотелось выяснить все, что нужное для себя, не теряя времени.

– Злобин не особо заморачивался с ответом, поэтому ответил первое, что пришло ему в голову: «Выиграл в лотерею».

– Я всегда думала, что лотереи – это развод для лохов, – в ответ удивилась Оксана. Вот видишь тебе повезло. Ведь повезло, правда?» – настойчиво спрашивала она, словно пытаясь заставить себя поверить в это.

Злобин не знал, что ответить Оксане на эти слова, но решил, что лучше всего будет сказать ей неправду. Люди любят красивую ложь, ведь это позволяет им хотя бы ненадолго отвлечься от реальности. Построив вокруг себя иллюзорную картинку, так легко не замечать извечных недостатков этого мира.

–Он смотрел ей прямо в глаза, стараясь сохранить беспечное выражение лица и сказал: «Да повезло, если ты так хочешь. Пусть будет так».

–Пытаясь вызвать его на откровенность, Оксана спросила: «Скажи мне, только правду, а ты счастлив? Когда я смотрю в твои глаза, мне кажется, что у тебя есть что-то тяжелое на душе. Хотя внешне все иначе. Думаю, у тебя не все так хорошо, как кажется».

–Злобин долго размышлял, что ей ответить, а затем сказал: «Не знаю, мне кажется у каждого человека свои представления о счастье, но думаю сейчас я, наверное, счастлив больше, чем когда-либо».

Они выпили еще немного вина, после чего напряжение и неловкость между ними стали понемногу спадать. Оксана даже начала смеяться над тем, как Злобин неуклюже пытается обмакнуть свой рол в соевый соус. А он оправдывал это тем, что очень давно их не ел.

Когда с ужином было покончено, они решили посмотреть фильм, и уселись поближе друг к другу на диване перед телевизором. Фильм был скучный, поэтому Оксана, решив, что пора действовать, сама придвинулась поближе к Злобину и тесно прижалась к нему всем своим телом. Он все понял без слов и сам потянулся к ней губами, но в последний момент остановился.

–У тебя ведь есть муж, – медленно, словно по слогам выговорил он.

–И что? Муж объелся груш, – резко выпалила Оксана, – И вообще, если ты меня сюда позвал, то, наверное, сам все понимаешь.

Оксане не пришлось ничего объяснять второй раз. Злобин быстро все понял, и стал раздевать ее, а затем раздеваться сам. Во время, их недолгой близости, Оксана лежала в одной позе – стандартно, на спине и думала о том, что в этом процессе Злобин все же стал более изобретательным, значит, у него были еще какие-то другие женщины кроме нее. Вскоре он резко остановился и кончил ей на живот, а затем почти без сил свалился рядом. Оксана сама вытерла все салфеткой и удовлетворенно повернулась на бок. Несмотря на этот не очень приятный и короткий секс, в какой-то мере Оксана осталась довольна тем, что случилось. Дело было сделано, ее план удался полностью. Она вернула должок своему мужу Ханжину за его подлую измену. Теперь осталось только невзначай обмолвиться о своем приключении с какой-либо из подруг, и новость очень быстро дойдет до Ханжина. Кроме того, в том, что сейчас произошло в этой комнате, был и другой смысл. Оксане уже давно хотелось хотя бы на время сменить обстановку, партнера, почувствовать в своей жизни нечто иное – прямую противоположность тому, что у нее было до этого, побыть объектом заботы и внимания, а не домохозяйкой и средством для исполнения чужих потребностей. В этом плане Злобин был полной противоположностью ее мужу Ханжину. Оксана знала, что стоит только попросить его о чем-нибудь, как он сразу же все сделает, не говоря ни слова, даже если для этого потребуется объехать полгорода. С мужчинами такого склада характера, Оксане всегда было приятно и удобно встречаться, но были в этом и свои минусы, в таких отношениях она не чувствовала борьбы противоположностей, всё в них было слишком просто, легко и доступно. Ей же хотелось постоянно бороться, а затем побеждать или быть побежденной, но только не стать как большинство других пар – спокойными и равнодушными друг к другу. К тому же внешне Злобин совсем не нравился Оксане. Он был не похож на большинство мужчин, с которыми она встречалась. Они все были крепкие и сильные, а Злобин наоборот, невысокого роста, худой, с печальным глазами. В них была какая-то пустота и отрешенность от жизни, которую он пытался скрывать за своим веселым, беззаботным поведением. «Неужели он вот так просто приехал сюда в такую даль ради меня? – удивленно думала Оксана. Хотя, судя по машине, дела у него идут неплохо, наверное, может легко себе такое позволить».

Всех его планов Оксана так и не смогла выяснить, так что ей ничего не оставалось, как уснуть или притвориться спящей, в ожидании дальнейшего развития событий. Внезапно, Злобин словно очнувшись, начал говорить: «Ты знаешь, я поначалу ждал тебя очень сильно, день за днем. Я приходил по вечерам с работы домой, включал свой компьютер, а после часами смотрел на твои фото. Мне хотелось писать тебе сообщения, видеть тебя каждый день, слышать твой голос хотя бы в телефонной трубке. Я всеми силами хотел тебя вернуть, но где-то в глубине души понимал, что не смогу это сделать, потому что итак было понятно, что нашим отношениям конец. Тебя я не виню, тебе просто не хотелось начинать свою жизнь с нуля. Ведь это не так легко, переехать в другой город и включиться в эту безумную гонку за лучшей жизнью. К тому же я трезво оценивал свои силы и понимал, что не смогу быстро наладить нашу с тобой совместную жизнь – карьерист и бизнесмен из меня так себе.

–Оксана попыталась возразить ему: «Но ведь сейчас у тебя получилось»

–Злобин ничего не ответил ей на это. Он снова продолжил говорить, словно пытаясь освободиться от груза накопившихся за долгие годы мучительных мыслей: «А помнишь, потом был новый год и то мое дурацкое поздравительно видео, которое я сам записал для тебя. Сейчас я понимаю насколько равнодушными и глупыми тогда были мои слова, ведь я сам сказал тебе прощай, толком не осознавая это. Ты можешь мне не верить, но я считаю, так даже лучше, что ты тогда не приехала ко мне. Я про тот новый год. Ты же обещала, что приедешь. Не помнишь? Думаю, это был сигнал для меня – добиться чего-то, стать лучше, но вместо этого я лишь впал в ступор, бухал и бесцельно пялился в экран на твои фото. Так прошло примерно полгода, затем из «соцсетей» я узнал, что ты вышла замуж. Серого цвета вокруг меня стало больше. Что же, это был твой выбор, и я его уважаю. У меня тоже через некоторое время все изменилось, появилось много новых людей вокруг, они все были молодые, энергичные и я как-то постепенно стал отвлекаться. У меня даже появились другие женщины, но с ними все было не так как с тобой, как-то слишком просто, даже примитивно, что ли. Я не мог с ними встречаться дольше нескольких месяцев, потому что мне нужна была та, кто могла бы быть со мной на равных. В общем, после нескольких лет бесцельных встреч, я так никого и не нашел даже для постоянных отношений, хотя конечно пытался. Хорошо, что сейчас это уже не особо важно. Главное это то, что я смог добраться сюда, лишь для того, чтобы ты увидела меня и твое мнение обо мне изменилось, хотя бы как о друге или просто как о человеке, наконец. И вот сейчас я здесь с тобой, но пока не совсем понимаю, что это было и очень странно сейчас чувствую.

–Оксана терпеливо ждала, когда Злобин выговорится, а затем решила подбодрить его: «Не переживай, ты же завтра уедешь и все забудется. Тебе вообще будет казаться, будто все это просто сон».

–Хотелось бы верить, – грустно сказал Злобин, и в их разговоре наступила долгая пауза.

Оксана молчала, хотя втайне надеялась и боялась одновременно, что сейчас Злобин начнет уговаривать ее уехать вместе с ним. Если говорить честно, то ей самой до смерти надоела рутина серых будней своего захолустного города и окружение, состоящее из одних и тех же людей. С рождением дочки Оксана вообще почти перестала куда-то ходить, а круг ее общения замкнулся на нескольких точно таких же замужних подругах с детьми. Ей безумно хотелось вырваться из всего этого, но ненадолго – хотя бы на неделю или две. Большие перемены в жизни пугали ее, все-таки возраст давал о себе знать. Смотря на себя в зеркало, Оксана видела, что стареет, как теряет былые формы ее тело, еще 5-10 лет такой жизни и все, она превратится в старуху. А ее муж Ханжин, в свою очередь, никуда из этого города уезжать не хотел, слишком плотно он был привязан к теме местных друзей-братанов, хотя своих родственников здесь у него не было.

Время шло, а Злобин все молчал. «Нет, наверное, ничего он уже не предложит», – с разочарованием подумала Оксана, – А все же, как было бы приятно, если бы он предложил. Хотя бы просто намекнул». Еще некоторое время она лежала неподвижно, делая вид что спит, но сама продолжала все внимательно слушать. Злобин все также молчал. Ничего не происходило. Когда он, наконец, уснул, Оксана тихо встала с дивана, быстро оделась и покинула съемную квартиру.

Глава18 По следу

16 Октября Воскресенье

Ранним утром старший следователь Силицын первым же рейсом прилетел в город Г. В пустынном аэропорту он очень долго отбивался от наседавших на него таксистов, пытавшихся взять его в свое кольцо и не выпускать пока он не выберет кого-то одного из них. Силицын не хотел никому переплачивать, поэтому растолкал их всех, а затем немного подождав, на обычном автобусе добрался до центра города. Здесь Силицын очень быстро нашел нужный ему адрес центральной больницы и теперь шел по коридору одного из ее корпусов в поисках отделения травматологии. Что внутри, что снаружи вся эта больница выглядела, словно капсула времени из 80-х годов прошлого века, которую законсервировали без каких-либо изменений до лучших времен. Обшарпанные стены, запыленный потолок, ржавые койки со старыми, грязными матрасами, переполненные пациентами палаты. Тем не менее лечение даже в таких вроде бы не самых комфортных условиях еще нужно было заслужить, а для этого требовалось выждать свою очередь, поэтому часть пациентов в ожидании появления в палатах свободных мест, лежали прямо в больничном коридоре на старых, ободранных диванах или раскладушках, стоящих вдоль стен.

В такую рань в отделении травматологии находился только полусонный дежурный врач, который оказался несказанно напуган появлением грозного следователя из другого города, поэтому сразу же сообщил Силицыну, что чудом выживший инспектор дорожной службы размещен в палате номер 13, а затем предложил ему дождаться утреннего обхода, чтобы провести допрос под присмотром заведующего отделением. Силицыну ответил отказом, так как ему конечно же совершенно некогда было тратить свое время на подобную бюрократию. «Еще не хватало мне ждать пока проснется твой начальник» – подумал он, и, несмотря на слабые протесты дежурного врача, сразу же направился в указанную палату. Оказавшись на месте, Силицын резко, без стука открыл дверь, вошел внутрь палаты и остановился посредине. В этом совсем небольшом по площади помещении размещалось сразу несколько пациентов с разной степенью тяжести травм и увечий. Все они лежали неподвижно, словно без сознания, по-видимому, еще не отойдя от ночного сна под действием большого количества обезболивающих. Тем не менее один из них вдруг очнулся и при виде странного, очень серьезного посетителя в строгом сером костюме, испуганно съежился под простыней в своей койке. «Нет, нет, это еще не глюки. Я не ангел смерти», – улыбаясь, тихо сказал этому пациенту Силицын, – Я здесь совсем не по вашу душу. Скажите, а где у вас в этой палате лежит самый, самый переломанный больной?».

Испуганный пациент, не произнося ни слова, своей трясущейся рукой показал Силицыну на расположенную в самом дальнем углу палаты белую ширму, за которой, по-видимому должны были находиться места для самых тяжелых больных. Силицын без промедления направился туда. Он зашел за белую ширму и плотно задернул ее за собой, чтобы таким образом, как бы отгородиться от всей остальной палаты. Наконец Силицын увидел лежащего в специальной койке инспектора дорожной службы. Его кровать была огромной, похожей на гору, состоящую из различных подставок, полок, железных тросов, подвесов, гирек и прочих приспособлений, названий которых Силицын не знал. Да и собственно, какое ему было до этого дело, главное это провести допрос, а как лечить или не лечить – уже прерогатива врачей.

Первый делом Силицын подошел поближе и равнодушно, с плохо скрываемым презрением, посмотрел на неподвижно лежащего в своей больничной койке инспектора дорожной службы. «Мда, видок то у него не очень, попробуй-ка, теперь вытяни с этого куска мяса хоть слово», – раздраженно подумал он. Внешний вид инспектора на самом деле представлял собой жалкое зрелище. После падения с высокого обрыва в служебной машине, на его теле почти не осталось живого места. Обе руки инспектора от плеч до ладоней теперь оказались закованы в гипсе, в пятке правой ноги, через сделанное отверстие, был продет трос с подвешенной гирькой для вытяжки, а левая нога чуть ниже колена словно ящик фокусника была вся насквозь пронизана спицами специального аппарата. Даже голова многострадального инспектора дорожной службы не избежала травм. Гладко выбритая кожа на ней зияла свежими нитками швов, наспех замазанными зеленкой, а его лицо сплошь покрывали мелкие царапины. Тем не менее, этот инспектор чудом выжил и был в сознании, а значит, мог дать ценные показания, что для Силицына являлось большой удачей, оставалось только лишь вытащить из него нужную информацию, а затем восстановить, как все произошло на самом деле. Времени на допрос у Силицына как всегда было немного, поэтому он, резко без лишних любезностей, уселся на стул, стоящий рядом с койкой инспектора и с ходу начал задавать свои вопросы:

– Значит так. Начнем. Я следователь. Веду это дело. Ты меня слышишь? В состоянии говорить? – громко прокричал он инспектору. Тот слегка кивнул головой и что-то очень тихо пробормотал. Любое движение причиняло инспектору сильную боль, поэтому даже говорить он толком не мог, лишь хрипел что-то еле слышно, по-видимому ему мешали сломанные ребра.

–Понятно, – произнес Силицын, еще раз оценивающе посмотрел на инспектора, а затем продолжил, – Давай сейчас поступим так. Раз тебе трудно говорить, то я расскажу тебе свою версию событий. Скажем так, то как я все это себе представляю, а ты подтвердишь, так все это было или нет. Затем подпишешь бумагу с показаниями, что с моих слов все записано верно, согласен?»

– В ответ Инспектор что-то промычал и отрицательно мотнул головой.

– Нет? – удивился Силицын. – Да все нормально, я уже поговорил с твоим начальником майором Палканяном. Он дал добро, так что подписывай, ничего не бойся. Или хочешь я сюда его вызову?

Увидев, как при упоминании начальства округлились от ужаса глаза инспектора, Силицын понял, что нащупал его слабое место, за которое при случае всегда можно будет ухватиться.

–Раз с формальностями покончено, может тогда начнем? – решительно спросил Силицын у инспектора.

–Тот в ответ утвердительно качнул головой.

–Итак, вчера ты дежурил один на трассе. Сколько был твой план на день? Я это не буду писать, просто интересно, так что просто говори, как есть, – начал допрос Силицын

– Инспектор вначале сделал вид что ничего не понимает, но при повторном упоминании начальства все же нехотя показал Силицыну в ответ растопыренную пятерню своей правой руки два раза.

–Ясно, сказал Силицын, – Тот, кого ты остановил что-то нарушил? Или ты его просто так остановил? Подумал, что с него можно будет заработать. У него были какие-то документы с собой?

Инспектор отрицательно качнул головой. Тогда Силицын достал из своей папки распечатанный снимок подозреваемого в убийстве программиста Злобина и показал его инспектору дорожной службы, со словами: «Посмотри, похож твой обидчик на вот этого или нет?»

–Взглянув на этот снимок, инспектор утвердительно качнул головой.

–Так, ясно, сказал Силицын. – А с рукой ты не помнишь, что у него было? На левой руке не было бинтов или гипса?

–Были, с трудом, прохрипел инспектор

–Отлично, сказал Силицын, – Тогда продолжим дальше. Затем он предложил тебе деньги, ты не отказался, и отпустил его к себе в машину?

Инспектор снова утвердительно качнул головой и весь затрясся, словно переживая заново события того дня, о котором ему напомнил Силицын.

– Ясно. Я тогда это не буду указывать, лучше тогда напишу, что он пошел искать в машине свои документы,– Снисходительно произнес Силицын.

– Что было дальше? Ты остался сидеть в своей машине, а затем тебя неожиданно столкнули с обрыва? Все верно? Если да, то подпиши, что записано с моих слов верно, в самом низу. С этими словами, Силицын протянул инспектору ручку и лист бумаги с записанными показаниями. Недоверчиво покосившись на Силицына, инспектор дорожной службы большим и указательным пальцами правой руки, торчащими из гипса, кое-как зажал ручку и нацарапал на листе с показаниями свою подпись.

Дальнейшая судьба инспектора дорожной службы не особо интересовала Силицына, поэтому он быстро покинул палату, и, двигаясь к выходу по больничным коридорам, снова погрузился в свои размышления. Итак, думал он: «Приметы водителя машины схожи, даже рука в гипсе. Неужели это тот самой программист-покойничек Злобин из офиса? Неужели его рук дело? Значит, машину он не продал, а уехал из города, сменив на ней номера. Куда же он едет и зачем? Пока неясно. Нужно срочно обзвонить все ближайшие заправки, ведь этот «покойничек» должен был останавливаться где-то. Значит, его могли записать камеры видеонаблюдения. Сколько же еще времени может уйти на его поиски? Возможно дни, а может и недели. Это неприемлемо для руководства. Нужно искать быстрее. Остается вариант, что его или его машину все-таки оперативно найдут в каком-то из близлежащих городов».

Силицын теперь постоянно думал об этом «покойнике-программисте», пытаясь определить его маршрут и цель назначения, чтобы попытаться найти хоть какое-то логическое объяснение этим действиям. А самое главное понять, что же этот странный, далекий от провинции, сугубо городской человек ищет здесь, в этом забытом богом и государством месте? Из явных причин Силицыным пока рассматривались только две: либо этот программист Злобин совсем глуп и думает, что здесь его не найдут, поэтому едет к кому-то из своих знакомых или друзей, чтобы спрятаться в глуши, либо он совсем поехавший психопат и действует по какому-то своему плану, предугадать и просчитать который почти невозможно. После того как Силицын увидел, что случилось с инспектором дорожной службы, то стал больше склоняться ко второй версии. Это пугало его. Ранее, в своей служебной деятельности Силицыну еще не приходилось с таким сталкиваться. Во всех его прошлых расследованиях, мотивы преступников были всегда самыми простыми и примитивными: деньги, женщины, тупые обиды, месть. Но в этом деле, все было иначе, перед Силицыным былнестандартный тип преступника – не маргинал, не бандит, не белый воротничок, а нечто среднее между маньяком и идейным бунтарем. А самая главная нестыковка в этом расследовании была в том, что по всем документам, официально, человек, которого искал Силицын, уже давно умер, но при этом в реальности он продолжал ходить по земле и совершать преступления, словно зомби или живой покойник. Если Силицыну удастся поймать его, то все равно его ждем множество длительных разборок с больницей и моргом по поводу того как так получилось, и кто в этом виноват или не виноват. Хотя, скорее всего, – думал он, – Это дело замнут, и получится как обычно, что никто не виноват.

Силицын вышел из здания центральной больницы города Г., и, пройдя несколько десятков метров по улице, остановился у железной будки-киоска, где продавали шаурму. Эта дешевая и сытная еда была весьма популярна у местных жителей. В народе даже часто шутили о том, что ради экономии средств, владельцы подобных заведений используют в качестве одного из основных ингредиентов для такой еды – мясо бродячих собак, кошек и прочей бесплатной городской живности. Силицын не ел со вчерашнего дня, поэтому даже несмотря на мерзкий запах, шедший из трубы над крышей киоска, идея поесть в этом месте показалась ему не такой уж безумной. К тому же и бродячих собак поблизости не было видно. Сквозь пыльное оконное стекло киоска Силицын видел внутри полусонного продавца, стоящего за прилавком, который голыми руками перемешивал вчерашние остатки нарезанных овощей и снова выставлял их на витрину, а также сидящего на стуле одинокого клиента, с банкой пива в руках. «Нет, не стоит сюда заходить, – решил Силицын, – Не хватало мне еще отравиться и слечь. Потом вообще отсюда не выберешься. И как только местные это едят? Ума не приложу? Лучше дойду до отделения полиции, а там посмотрим».

Силицын находился в городе Г. всего один день, но ему уже казалось, что он живет здесь всю свою жизнь. Даже местная депрессия какая-то стала накатывать. Приехав сюда рано утром, он успел обойти почти все, что могло представлять в этом городе хоть какой-то интерес. Как и во многих населенных пунктах схожего размера, через местный центр пролегала одна более-менее ухоженная, парадная улица, упирающаяся в прямоугольную, закатанную в асфальт центральную площадь со статуей вождя, который своей рукой указывал куда-то вдаль. На этой площади размещалось здание администрации, а напротив нее стояла церковь. На этом цивилизация в таких местах обычно заканчивалась, и начиналось какое-то безумное нагромождение хаотично настроенных домов, кривых улиц и бесконечной грязи. Были у этого городка, конечно же, и свои плюсы, все нужное для жизни находилось рядом, поэтому дорога от больницы до отделения полиции заняла у Силицына от силы десять минут неспешным шагом. Он еще не знал, где сегодня будет ночевать, но это было для него не так важно. Расследование сдвинулось с мертвой точки и теперь, несмотря на все эти бытовые неудобства, Силицыну требовалось пробыть в городе Г. еще некоторое время, как минимум несколько дней, пока не обнаружатся какие-либо другие следы угнанной машины и ее водителя. То, что его найдут Силицын уже не сомневался, слишком заметным человек становится в том месте, где очень мало людей.

У Силицына почти закончились личные деньги, а обещанный генералом Бобровым перевод командировочных средств он так и не получил. Силицын уже даже начал подумывать о том, что при таком раскладе, сегодня ему придется переночевать в комнате дежурного в местном отделе полиции, поэтому остаток этого дня он провел у телефона, названивая в бухгалтерию своего следственного отдела, для того чтобы выбить себе хоть какие-то деньги. Ближе к 8 часам вечера на телефон Силицына наконец пришла заветная смс о переводе денежных средств. Он уже собирался уходить из отдела, чтобы пойти ночевать в гостиницу, когда на выходе его остановил дежурный офицер. «Нашли вашу машину» – гордо сообщил он, словно сам лично принимал участие в поисках и протянул Силицыну лист бумаги с каким-то текстом. Схватив эту бумагу из рук дежурного, Силицын с жадностью принялся изучать полученный текст. Как оказалось, это была телеграмма из соседнего города К.

«Сегодня в 19.20 сотрудником дорожной полиции И. был остановлен и доставлен на штрафстоянку автомобиль марки ……с г/н №, схожий по описанию с разыскиваемым. Водитель также задержан. Документов на автомобиль и удостоверяющих личность при себе не имеет, ведется установление личности водителя».

«Бинго – радостно подумал Силицын. Бля. Неужели он вот так тупо спалился? Просто ездил по городу в открытую? Странный финал для человека, который умудрился проделать столь долгий путь и при этом оставался непойманным. Что же тем интереснее будет пообщаться с данным персонажем».

Теперь вместо сна в гостинице и полноценного отдыха Силицыну предстояло как можно быстрее проделать путь до соседнего города К., чтобы, наконец, встретиться с тем самым, неуловимым до сих пор, преступником.

Глава 18 Ревность

15 Октября Суббота

Вот уже второй раз за этот, кажущийся бесконечным вечер, Ханжин остался один в пустой квартире. Его жена Оксана снова ушла из дома, только теперь не в неизвестном направлении, а на встречу со своим старым знакомым, который внезапно объявился в городе. Со слов Оксаны, ее и этого знакомого когда-то давно связывали отношения, что непроизвольно переводило их встречу в разряд свидания. Ханжин до последнего мгновения надеялся, что Оксана не решится на это. Он думал, что жена просто пугает его и в самый последний момент она резко передумает и останется. Но все вышло иначе, Оксана ушла так легко и свободно, словно ее вообще никогда не связывали какие-либо семейные отношения. Так что теперь, Ханжин сидел за кухонным столом и мысленно ругал себя за собственное малодушие, говоря себе: «Бляяя, какой же ты дебил. Надо было ей «леща» дать. Не сильно, а так «слегонца», и затем не выпускать никуда, просто запереть в комнате на ключ и все». К сожалению, теперь уже ничего нельзя было изменить. В отчаянии Ханжин положил свою голову на стол и так сидел еще некоторое время, затем, словно спохватившись, поднялся на ноги, достал из-за холодильника, спрятанную там от жены чекушку водки, и, открыв ее, сделал несколько больших глотков прямо из горла. Он надеялся на то, что алкоголь хоть немного поможет ему успокоиться и обдумать происходящее. А задуматься нужно было о многом, ведь, Ханжин еще сам до конца не понимал, как так получилось, что он вот так трусливо позволил своей жене пойти на встречу к ее знакомому. Ханжину даже не хотелось об этом думать, но своим умом он прекрасно понимал, что Оксана, скорее всего, переспит с этим богатым выскочкой из большого города. Поначалу Ханжина трясло только от одной этой мысли, но затем, после некоторых размышлений, такой вариант развития событий показался ему намного лучше, чем тот, другой, при котором его жена выбрала бы себе в любовники кого-то из местных жителей города – соседей, сослуживцев с работы или общих знакомых. Это была неизбежная месть Ханжину за все его проступки и прегрешения в прошлом. То, что, рано или поздно этот день придет, он знал, но не думал, что это будет так унизительно.

Думал Ханжин также и о том, почему же в последнее время все стало так сложно в их с Оксаной отношениях. Причиной тому была довольно распространенная проблема, которая часто разрушает немало семей. В последнее время Ханжин почти перестал спать со своей женой. Этот процесс в их семейной жизни теперь случался лишь изредка, когда Ханжин чуть ли не набрасывался на свою жену и брал ее силой, при этом занимались сексом они всегда в одной позе, не произнося ни слова, и стараясь особо не смотреть друг другу в глаза. За несколько лет брака, особенно в период после рождения дочери, их отношения в этом плане очень сильно угасли и если поначалу они могли целыми днями не вылезать из постели, то теперь лишь изредка занимались тем самым, что раньше так влекло их друг к другу. Ханжин даже стал ловить себя на мысли, что ему проще просто «подрочить», чем тратить целый час на то, чтобы пытаться хоть как-то разнообразить этот унылый процесс старания одного и нежелания другой. Больше всего Ханжина раздражало в этом то, что все его попытки хоть как-то сменить обстановку или что-либо разнообразить в процессе исполнения супружеского долга, его женой категорически отвергались. Казалось, что сам процесс ей опротивел настолько, что теперь она воспринимает все происходящее в постели как мучительную каторгу. Почему так произошло, он не знал и не мог получить от своей жены хоть какой-то внятный ответ, поэтому часто винил во всех этих бедах рождение их ребенка.

Как это часто бывает в таких случаях, любой нормальный мужчина, пытаясь куда-то излить свой избыток плотского желания, начинает активно искать варианты на стороне. Ханжин часто подумывал об этом, но специально никого не искал, в его случае все случилось как-то само собой, без особых усилий. Вот поэтому «грех прелюбодеяния», который в небольшом городе нельзя просто так скрыть или забыть, уже давно висел на Ханжине и теперь с этим ничего нельзя было поделать. В первый раз это случилось почти год назад, на дне рождении одного из знакомых Ханжина, куда он пришел после очередной ссоры со своей женой. Причиной конфликта тогда стали их взаимные материальные претензии друг к другу по поводу трещавшего по швам семейного бюджета. В тот момент в их отношениях все действительно было очень сложно: дочка часто болела, ей постоянно требовались лекарства, процедуры, консультации врачей, а денег на все это не хватало. Когда претензии жены из просто слов превратились в истерики, в один из вечеров Ханжин не выдержал. Он схватил свою куртку, ключи от машины, и быстро покинул их общую квартиру, громко хлопнув дверью. Оказавшись на улице, Ханжин немного остыл и захотел вернуться обратно, но не знал, как помириться со своей женой, кроме того ему было стыдно возвращаться так быстро, словно побитая собака с поджатым хвостом. Мужская гордость говорила Ханжину, что ему нужно выдержать паузу как минимум несколько часов, но для этого требовалось найти место, где можно было бы перекантоваться. Не зная, куда ему податься, Ханжин долго сидел в своей машине. Идти ему было некуда, а ночевать в холодном салоне автомобиля не очень хотелось. Затем Ханжин вдруг вспомнил, что в тот день вроде бы должна быласостояться вечеринка в честь дня рожденья одного из его знакомых. Для того чтобы выяснить так ли это на самом деле, Ханжин позвонил своему «корешу», который тоже собирался идти на эту встречу, тот подтвердил, что все в силе и сообщил ему адрес куда нужно было приехать, но в итоге сам так и не пришел.

Итак, Ханжин, неожиданно для себя, оказался в гостях среди мало знакомых ему людей. Более-менее, из всех присутствующих, он знал только именинника – молодого парня лет 25, который с размахом праздновал свой день рождения в огромном трехэтажном, загородном коттедже, щедро оставленном ему в пользование от родителей, уехавших погреть свои старые кости на южных морях. Своему сыну перед отъездом они предложили, казалось бы, выгодный вариант, продать этот коттедж и на вырученные деньги купить несколько квартир для сдачи в аренду. Схема вроде бы отличная, вот только, к сожалению, в городе К. покупателей с такими деньгами уже давно не осталось, а продавать такой дорогой дом за бесценок никто не собирался. В итоге огромный коттедж из хорошего подарка превратился в тяжелое бремя, которое нужно было кому-то нести. Содержание такого жилья, особенно зимой, вставало в копеечку. Молодой хозяин коттеджа при этом толком нигде не работал и жил в основном тем, что сдавал его в аренду на различные вечеринки для больших компаний, а сам ютился в маленькой комнате на первом этаже, чтобы поменьше тратиться на отопление.

Чтобы не приходить на чужой праздник с пустыми руками, Ханжин по пути заехал в «алкомаркет», где купил самый дешевый коньяк, рассчитывая немного выпить на вечеринке, а затем быстро уйти спать, но на его беду среди гостей оказалось немало молодых, интересных женщин. Волей случая, Ханжин почти сразу же оказался рядом с одной из них – стройной, худощавой девушкой с белоснежной кожей и черными волосами. Он предложил ей виски, она не отказалась, и они, словно поймав общую волну, сразу же разговорились. Девушка представилась ему как Ника и как бы невзначай сообщила о том, что буквально накануне рассталась со своим парнем, поэтому сейчас ей очень грустно, а затем стала активно налегать на спиртное. Ханжин понял намек и не на шаг не отставал от нее. Примерно через час, после нескольких «медляков», а также чередований дешевого вина и виски с колой, новая знакомая по имени Ника, уже почти без сознания, висела у Ханжина на шее. Она была очень сильно пьяна и плохо контролировала свои действия, поэтому Ханжин, решив, что это его шанс на легкий секс, начал действовать. Недолго думая, он потащил свою нетрезвую спутницу наверх, в специальную комнату для уединений на втором этаже коттеджа. В отличие от своей новой знакомой, сам Ханжин выпил совсем немного, только для храбрости, поэтому в тот момент алкоголь едва начал действовать, давая ему неистовую энергию и желание. Когда Ханжин и его новая знакомая по имени Ника оказались одни в комнате, он сразу же повалил ее на кровать, срывая с нее одежду, и брал жестко, без прелюдии, вкладывая в свои движения всю силу, словно это был последний раз в его жизни. Такой подход немного протрезвил и Нику. Она стала просить Ханжина менять позы, кричать и извиваться под ним, что еще сильнее распаляло его. Наконец, отдав все, что можно Ханжин без сил рухнул на кровать рядом с Никой. А через некоторое время, немного отдохнув, они снова продолжили свои утехи, и так продолжалось до самого утра.

Почти целую неделю после той случайной встречи, Ханжин получал от Ники, двусмысленные сообщения о том, что она была бы совсем не против, еще раз встретиться, чтобы «позаниматься» вечером. Догадаться чем она хотела бы позаниматься, было совсем нетрудно. Поняв, что теперь эта девушка без комплексов от него так просто не отстанет, Ханжин согласился на встречу с ней, намереваясь просто поговорить, но сам не успел заметить, как снова оказался без трусов в ее постели. И опять все повторилось: ночь феерий, чередований грубости и нежности, безумный марафон плотского желания до полного изнеможения собственного тела. После этой встречи, Ханжин сдался и перестал сопротивляться своим желаниям. Он и теперь уже его любовница Ника стали встречаться регулярно, по нескольку раз в неделю, и никто из них не хотел, да и не особо пытался это остановить. Вечера и ночи, проводимые с Никой, стали отдушиной Ханжина от скучной семейной жизни. Она удовлетворяла его и себя, ничего не прося за это взамен, видимо большего ей и не нужно было, а в сексе позволяла Ханжину невиданную до этого свободу – любую позу, c любым окончанием. Все это конечно же очень нравилось Ханжину, но он знал, что независимо от того будет ли их роман продолжаться дальше или нет, рано или поздно все непременно раскроется. Такова неизбежность жизни в маленьком городе. В условиях ограниченности информации и постоянного нахождения в кругу одних и тех же людей, мозг человека испытывает острую потребность в новых впечатлениях. Это меняет поведение людей и чаще всего не в самую лучшую сторону. Они непроизвольно начинают следить друг за другом, замечать ранее невидимые детали, лезть в чужие отношения, с удовольствием смакуя подробности различных ссор и семейных дрязг, а некоторые доходят даже до того, что начинают распускать и вовсе несуществующие слухи и небылицы.

Вскоре, произошло то самое, чего так боялся Ханжин, кто-то через кого-то все же сообщил о его измене Оксане. Вы спросите: «Как Ханжин понял, что его жена обо всем узнала?». Да просто в один из дней пришел домой и почувствовал это. Несмотря на то, что внешне в поведении Оксаны все осталось по-прежнему, что-то изменилось в ее взгляде и в выражении лица. Изменилось настолько, что теперь, Ханжин стал бояться смотреть ей прямо в глаза. Он понял, что Оксана все узнала и для того, чтобы попробовать хоть как-то оправдаться, той же ночь в супружеской постели попытался взять ее силой, но ничего не вышло. Оксана сжала свои ноги и отвернулась, а Ханжин сделал вид, что ничего не случилось и в ту ночь больше ничего не пытался предпринять. После этого дня в отношениях Ханжина и его жены Оксаны начался кромешный ад. Зная характер жены и ее острый ум, Ханжин каждый день стал ожидать от нее мести – какого-либо сообщения, намека или слуха по городу, о том, с кем же она переспала в ответ. Дикое смешение азиатской и европейской крови в характере Оксаны располагало к тому, что месть будет по-настоящему изощренной и хитрой. То, что это будет так, Ханжин даже не сомневался. Вопрос был лишь в том, где и когда это случится. Хуже всего, конечно, если это произойдет с кем-то из круга общих знакомых. Для своих подозрений Ханжин даже выбрал себе несколько кандидатов. Особенно его доставал рослый, плечистый сосед, живущий соседнем подъезде их пятиэтажки, который каждый раз здоровался с Ханжиным со странной ухмылкой на лице, как бы насмехаясь над ним, мысленно говоря: «Да, я уже «трахал» твою жену и не один раз». Но теперь, как оказалось, все это были всего лишь домыслы, в реальности же случилось другое – Ханжин можно сказать, что сам разрешил своей жене изменить ему. Станет ли после этого в их отношениях лучше, он не знал, да и не хотел загадывать. Он устал от своих мрачных мыслей, и решил отправиться спать.

Ханжин перешел из кухни в комнату, где лег не раздеваясь на кровать и долго пытался уснуть, но у него ничего не получалось. Так всю ночь он и пролежал с открытыми глазами, ожидая услышать звуки открытия входной двери и шаги своей жены. Как себя вести при ее появлении Ханжин не знал. В душе он страстно желал убить и свою жену и того другого, незнакомого человека, который появился из ниоткуда и влез в их семейную жизнь, окончательно превратив ее в полный кошмар. «Что же теперь с нами будет дальше? – тревожно думал Ханжин, – Вдруг Оксана захочет забрать нашу дочь и уехать вместе с ним? А я останусь здесь и буду всю жизнь платить алименты непонятно кому. Нет, нельзя допустить этого. Нужно сделать так, чтобы этот богатый уебок навсегда исчез из нашей жизни».

Ранним утром, когда Оксана, наконец, вернулась домой, Ханжин тихо встал с кровати, и начал собираться, делая вид, что спешит на работу. Оксана тихо вошла в комнату, где находился Ханжин, и, проходя мимо него, как бы невзначай упомянула адрес: «Проспект жизни, 18, квартира 47», а затем зашла в соседнюю детскую комнату, где спала их дочка, и закрыла за собой дверь.

«Зачем она сказала мне этот адрес? – услышав ее слова, удивленно подумал Ханжин, – Неужели она хочет, чтобы я отомстил за нее и тем самым реабилитировался в ее глазах? Что же пусть будет так, – решился он, – Видимо другого варианта здесь быть не может. Нужно спешить, пока богатый упырь еще не уехал из города».

Ханжин покинул квартиру почти бегом. Выйдя во двор дома, он быстро сел в свою машину и сразу же принялся звонить одному своему старому «корешу», имевшему определенный опыт и «положение на районе». Когда-то давно, еще по малолетке, этот «кореш» убил таксиста, и, отсидев свое, перешел на менее тяжелые статьи по уголовке. В последнее время он занимался выбиванием долгов из торговцев на рынки и местных алкашей. Не то чтобы этот знакомый был прямо гангстер, но никого другого с опытом в подобных делах Ханжин не знал. Когда в трубке телефона прозвучал грубый, хриплый голос этого «кореша» с вопросом: «Аллэ бля, это кто?». Ханжин, не зная, как представиться, начал быстро, вспомнить все те случаи, когда он с этим «корешом» пересекался вместе, чтобы его собеседник, понял, кто ему звонит. Как назло, Ханжину в этот момент ничего не приходило на ум, поэтому он просто сказал:

–Здаров, это я, Леха перекуп, мне срочно помощь твоя нужна. Деньги у меня если что есть.

–Какой еще нахуй Леха? А я понял, с авторынка что ли? Ладно, давай приезжай, только быстро» – сказал Ханжину голос в трубке, и, тот завершив вызов, помчался на встречу.

Глава 19 Моя смерть номер №2

16 Октября Воскресенье

Поутру я проснулся, лежа на широком диване, стоящем в центре комнаты съемной квартиры. Это было приятное и в тоже время необычное ощущение. Впервые за последнюю неделю я спал в обычной человеческой постели, а не в салоне машины или в каком-либо другом, странном месте. Но все же что-то было не так, поэтому, первым делом, даже толком не успев открыть глаза, я с опаской протянул свою руку на ту часть дивана, где должна была лежать Оксана. Как я и подозревал, ее уже там не было, поэтому отбросив остатки сна, я полностью открыл свои глаза, увидел пустую постель, а затем с большим трудом повернулся на бок. От всего съеденного и выпитого в прошлый вечер, на утро у меня очень сильно болела голова и ломило печень. «Что ж мне так херово, вроде бы вчера я выпил-то всего ничего, – С удивлением думал я, – Наверное, именно так и начинается старость. Но где же Оксана? Быть может, она уже оделась и сейчас пьет кофе, сидя на кухне или пошла в душ?» – спрашивал я у себя, а затем несколько раз негромко позвал ее по имени, но в ответ была лишь тишина. «Что же, значит все случилось вполне ожидаемо, она ушла и больше никогда не вернется, – разочарованно подумал я. Сказка закончилась, наступило суровое утро, когда мне нужно снова решить, зачем жить дальше. Конечно, мне немного обидно, что Оксана ушла вот так, не попрощавшись, но в любом случае я безумно благодарен ей за прошлую ночь, которая возможно будет моей последней встречей с женщиной в своей жизни.

Время шло, истекали оплаченные мной сутки проживания, а значит, скоро должен был прийти хозяин квартиры, чтобы забрать у меня ключи. Я не хотел встречаться с ним, поэтому мне нужно было как можно скорее вставать и собираться в дорогу. Как назло, мое самочувствие становилось все хуже, от любого движения кружилась и жутко болела моя голова. С трудом поднявшись с дивана, я дошел до ванной, где кое-как умылся. Затем я решил зайти на кухню, чтобы выпить немного воды. Здесь, на узком стеклянном столе, я увидел остатки вчерашнего «романтического» ужина: грязная посуда, деревянные палочки, недоеденные роллы, соевый соус, разлитый по небольшим чашечкам. От одного только вида этой странной еды, меня начинало тошнить. Я вроде бы должен все убрать за собой, но зачем? – думал я. Дальнейшее мое нахождение в этом месте не имеет никакого смысла. Остается только одно – снова бежать, только теперь просто в никуда, без какой-либо цели и направления, настолько далеко, насколько хватит сил. Я ничего не буду забирать с собой, пусть все эти вещи, все моя дорогая одежда, что я купил, остается здесь. Надеюсь, что хозяин этой квартиры будет доволен такой компенсацией. Я не хотел привлекать к себе лишнего внимания, поэтому решил одеть то, что в свое время дал мне поносить санитар Рыбкин – старый спортивный костюм, который я по какой-то причине так и не решился выбросить.

Одевшись в это рубище, я вышел из квартиры, закрыл входную дверь и сбросил ключ от нее в почтовый ящик. Затем спустился во двор дома, где на парковке стояла моя машина. Как оказалось, ночью прошел сильный дождь, поэтому на просевшем во многих местах асфальте образовались огромные лужи. Чтобы добраться до своей машины, я попытался обойти одну из них по узкому бордюру. Я был уже почти рядом, когда у меня снова начала очень сильно кружиться голова. Одна из моих ног соскользнула с бордюрного камня и я упал на колени, при этом случайно выронив из своих рук ключи от машины.

«Дружище, помощь нужна?» – внезапно услышал я из-за своей спины чей-то низкий, мужской голос. В моей голове сразу же промелькнуло: «Гопник или полицейский, гопник или полицейский, наверное, все-таки, первое». Интуиция меня не подвела. Обернувшись, я увидел перед собой молодого парня лет 25-30, среднего роста, коренастого, одетого в спортивную куртку серого цвета и черные трико с тремя белыми полосками. Этот его образ дворового спортсмена довершали белые кроссовки на ногах, и темная вязаная шапочка на голове. В общем, во внешнем виде этого незнакомца не было чего-то особенного, так одевается большинство местных жителей мужского пола в этом городе. Выделялось разве что одно – левый рукав куртки этого незнакомца, в районе предплечья был как-то странно утолщен, словно он спрятал туда что-либо, обмотав вокруг своей руки.

–Уважаемый, давай сядем в машину, поговорим? – не представляясь, сходу предложил мне этот незнакомец.

–Я почувствовал некую опасность, исходящую от этого человека, но мне было настолько хреново, что сопротивляться ему я бы уже не смог даже при всем желании, поэтому, открыв дверь своей машины, я пригласил его внутрь со словами: «Садись, поговорим».

– В ответ незнакомец повел себе странно. Перед тем как сесть в машину, он подошел чуть ближе ко мне и спросил:

–А куда это ты сейчас собираешься ехать?

–На что я ответил ему первое, что пришло мне в голову: «Поесть».

–В ответ, незнакомец участливо посмотрел на меня и предложил свой вариант решения моей проблемы: «Да, я смотрю, ты на лицо совсем зеленый, херово тебе, бухал походу вчера? Слушай, я тут как раз знаю неподалеку хорошую столовку. Там как раз наливают, полечишься и все стоит недорого. Давай дорогу покажу? И еще, раз тебе так херово, может пустишь меня за руль, а то еще менты остановят, прав лишат?»

– Мне было уже все равно, что будет дальше, лишь бы только перестала болеть моя голова, поэтому я легко протянул этому странному незнакомцу ключи от своей машины, и сказал: «Ну вези, раз ты трезвый».

Мой новый знакомый явно не ожидал того, что я так легко отдам ему ключи. У него сразу же странно загорелись глаза и мелкой дрожью затряслись руки. Словно ребенок, он схватил ключи от моей машины обеими руками, а затем, усевшись в кресле водителя, сразу же начал беспорядочно тыкать пальцами все многочисленные кнопки на руле и приборной панели. «Может уже поедем», – строго сказал я ему и он, будто бы вспомнив о чем-то важном, спешно завел машину, после чего мы двинулись в путь.

Во время нашей поездки по городу, я задремал на пассажирском сиденье, поэтому толком не запомнил, куда мы едем. А странный незнакомец, тем временем, привез меня в какую-то почти незаметную с улицы, чебуречную, расположенную в подвале одного из старых пятиэтажных домов, где-то на окраине города. Внутри этого заведения все выглядело очень старым: темный потолок, деревянные столы и лавки, а из динамика магнитофона, стоящего на кассовом прилавке, играли ретро-песни. Толстая кассирша, сидевшая за этим прилавком, почти все время с кем-то переписывалась по своему смартфону, совершенно не обращая внимания на посетителей, а за ее спиной были видны полки с рядами дешевого алкоголя, и торчащими из стены кранами для разливного пива. В дальнем углу этого заведения, за длинным прямоугольным столом сидели еще посетители, какие-то мутноватого вида ребята в спортивных костюмах и пили водку, почти не закусывая, при этом они часто говорили тосты, громко признаваясь друг другу во взаимном уважении. Если бы не смартфон в руках у кассирши, то глядя на все происходящее в этом месте, можно было реально подумать, что ты оказался в где-то прошлом, лет на 20 назад. В меню этого заведения кроме алкоголя были только суп-борщ и манты. Я заказал и то и другое. Толстая кассирша, услышав это, нехотя встала со своего стула и крикнула кому-то: «Заказ», через небольшое окно в стене позади нее, видимо там у них была кухня.

Мой новый знакомый заказывать себе из еды ничего не стал. Он лишь уселся за стол рядом со мной, и стал смотреть, как я неуклюже пытаюсь есть манты вилкой. Через некоторое время он предложил мне опохмелиться. Я, конечно же, не отказался, и незнакомец услужливо налил мне какой-то прозрачной жидкости, похожей на водку, в пластиковый стаканчик, взятый им у кассирши. Откуда незнакомец взял этот алкоголь я не успел заметить, но после выпитого, мне стало легче – по телу пошло приятное тепло, а все вокруг стало казаться милым и приветливым.

Дальнейшие события в этом мрачном подвале разворачивались уже только при моем пассивном участии. Первым звоночком того, что со мной происходит что-то не так, стали пальцы моей правой руки, которые резко разжались, став словно ватными, и ложка, уже поднесенная к моему рту, выпала из них в тарелку с супом. Через несколько минут, мои руки и ноги резко перестали меня слушаться, но я оставался в полном сознании, все прекрасно видел и слышал, при этом ничего не мог произнести. Я продолжал сидеть за столом, постепенно превращаясь в неподвижного каменного истукана. С ужасом я, наконец, осознал тот факт, что в питье, предложенное мне незнакомцем, скорее всего было добавлено что-то, что парализовало мое тело и разум. Вскоре, к тому столу, за которым сидел я и незнакомец, подсел еще один человек, одетый в черную кожаную куртку и джинсы. Он был заметно старше по возрасту, но очевидно очень хорошо знал моего недавнего знакомого, поэтому сразу же начал разговаривать с ним так, словно меня рядом вообще не было. По-видимому, они просто ждали, когда меня полностью парализует, чтобы затем тихо вытащить из этого подвала на улицу. При этом с их стороны все это выглядело словно помощь своему нетрезвому другу.

Просидев так еще какое-то время, мой новый знакомый и его приятель решили, что я дошел до кондиции, затем подняли меня из-за стола, быстро вынесли на улицу и словно мешок картошки погрузили в багажник моего же внедорожника. Я был все так же недвижим, словно парализованный, но кое-что все-таки мог слышать. Через второй ряд кресел до меня доносились отзвуки разговора двух этих незнакомцев из салона машины. Они снова разговаривали, но теперь уже на более повышенных тонах, один явно хотел меня добить, а второй пока еще сомневался. У того, кто постарше был грубый, хриплый голос и говорил он нагло, явно со знанием дела, второй отвечал ему немного испуганно, явно боясь наказания за то, что они сейчас задумали.

Грубый:

А документы на машину есть?

Испуганный:

Нет нихера, не нашел, только бумажка какая-то. Его я тоже обыскал, все пусто.

Грубый:

Плохо, но все это можно сделать, вопрос лишь в цене.

А на квартире, где он живет, не смотрел?

Испуганный:

Нет, сейчас туда ехать уже палево. Будут лишние свидетели.

Грубый:

Ладно, пизда ему, давай захерачим по-быстрому и закопаем в лесу. Бля, да не ссы ты, ничего нам не будет, хера два кто его искать будет, а тачку разберем или так продадим, у меня «кореш» может ее перегнать на рынок в другой город, там выставим по «объяве», влет заберут чуть дешевле.

Испуганный:

–Я не знаю, а если найдут? Стремно как-то. А чем мы будем его убивать?

Грубый, ответил после некоторого раздумья:

–Ну, задушить можно или по башке ударить.

Испуганный:

–Я не смогу, наверное.

Грубый:

–Да хер с ним, не надо будет даже мараться, давай просто «киданем» его с обрыва. Все будет как типа он пьяный шел, а потом сам туда упал, вот и все. Ты посмотри на него, он же в хлам вообще. Щас ночью уже холодно, до утра он не дотянет. А тачку продадим.

Судя по воцарившемуся в ответ молчанию «Испуганный» согласился с «Грубым» и моя участь была решена. После этого мои новые знакомые, куда –то очень долго везли меня на машине. За это время вся та гадость, что они мне подлили в алкоголь уже начала понемногу терять свое воздействие, поэтому я уже мог немного шевелить своими руками и ногами. Машина резко остановилась и как только открылась дверь багажника, я притворился спящим. «Испуганный» и «грубый» вытащили меня из машины наружу, и сбросили в грязь у обочины дороги. Краем глаза, я увидел, что мы находимся на каком-то пустынном шоссе, далеко за городом.

«Грубый» решил проверить в сознании я или нет. Для этого он несколько раз пнул меня своей ногой по спине и в живот. На мое счастье, в тот момент я не особо чувствовал боль, поэтому промолчал. Меня спасла моя неподвижность и нечувствительность моего тела, вызванная тем странным веществом, что мне до этого подлили в алкоголь. «Походу готов», кончай его,– сказал «Грубый», затем громко выругался и отошел в сторону. Настала очередь сводить счеты для «Испуганного», тот резко схватил меня за грудки, и смотря прямо в мои остекленевшие глаза начал кричать: «Ну что теперь ты понял кто я такой, да? Понял? Это была моя женщина, моя. Откуда ты вообще взялся, гад?» Так и не получив от меня ответа, он сам продолжил: «А, я кажется, понял, из ниоткуда – ну так и иди туда, откуда пришел». Крикнув это, «Испуганный» бросил меня на землю, а затем, словно пытаясь подражать своему подельнику, также несколько раз пнул ногой по телу.

Решив, что со мной пора заканчивать, мои новые знакомые вдвоем взяли меня за руки и ноги, подтащили к краю обрыва, и, хорошо раскачав, скинули вниз как мешок с мусором. Я кубарем полетел по склону оврага, пытаясь цепляться руками за растущие здесь кусты, но все мои попытки были тщетны. Я летел вниз, как камень, пока не достиг дна оврага, и от неминуемой смерти меня спасло только то, что все пространство на его дне заросло густым кустарником, который и смягчил мое падение. Почувствовав острую боль от тысяч колючек, разом впившихся мне в тело, я мгновенно потерял сознание.

Очнулся я уже лишь в ночной темноте, на самом дне оврага среди грязи и мусора. Где-то неподалеку от меня было слышно, как течет вода, наверное, там находилась речка или ручей. Из-за кромешной темноты мне почти ничего не было видно, поэтому я решил хотя бы выползти из кустов туда на звук воды, чтобы хоть немного попить. Я попытался подняться на ноги, но мое тело меня плохо слушалось. Цепляясь за кусты, мне удалось немного подняться, встать на колени и осмотреться. «Что же, – думал я, – все повторилось, теперь я снова один, у меня нет ничего, ни машины, ни денег и я даже одет в ту же самую одежду, что три дня назад, мне дал Рыбкин, когда я был в самом начале моего пути к успеху».

Мой недавний знакомый, которому я дал кличку «Испуганный», вместе со своим подельником «Грубым», скинули меня в этот овраг. «Испуганный» оказался мужем той самой женщины, ради которой я проделал весь свой нелегкий путь в этот город. Он мог бы просто ворваться в мою съемную квартиру и надавать мне по лицу или даже убить в пылу праведного гнева, но он решил поступить иначе, обдумал все хладнокровно, трезво, расчётливо, а затем подстроил мне несчастный случай, чтобы не просто убить, а при этом забрать себе все, что у меня было. «Но как он меня нашел?» – спрашивал я себя. Быть может, он следил за мной или ему о моем местонахождении рассказал кто-то из знакомых, городок то ведь маленький, все друг друга знают. Нет, это вряд ли. Эту квартиру я нашел вечером, почти перед самой нашей встречей с Оксаной. Неужели она сама сказала ему мой адрес? Что же тогда получается она с ним в доле?». От осознания произошедшего предательства у меня сильно сдавило сердце и появился металлический привкус во рту. Тяжело в очередной раз признать тот факт, что еще один человек в твоей жизни оказался не совсем таким, как ты думал. С другой стороны, кто я такой, чтобы ее осуждать? У нее была своя цель, у меня своя. В конечном итоге каждый из нас получил то, что заслуживает. Я приехал в нищий, умирающий город, где тебя могут убить за пачку сигарет или за то, что ты просто кому-то не понравился. Мне повезло, что я вообще смог сюда добраться сюда и после всего произошедшего остаться в живых, но самое главное, для всего остального мира, официально, я снова умер. Последние улики, хоть как-то связывающие меня с убийством «Мега-шефа» в своем особняке, теперь достались другому человека, а с ними, наверное, достанется и вина за это преступление. Что же, значит теперь теоретически, я почти свободен от преследования полиции.

Луна вышла из-за облаков, осветив склоны оврага, на дне которого я находился. В кустах неподалеку от меня вдруг послышался треск, и я увидел молодую косулю, которая шла к ручью на водопой. Это был хороший знак, значит, где-то рядом есть звериная тропа, по которой мне можно будет выбраться из этого места. Мне оставалось только поспешить, пока вокруг хоть что-то было видно, чтобы успеть найти этот спасительный путь. Цепляясь руками за ветки кустов, я с трудом поднялся на ноги. Прихрамывая и превозмогая боль при ходьбе, я все же нашел эту едва заметную звериную тропу, а затем выставив свои руки перед собой, медленно, как слепой двинулся по ней, чтобы наконец выйти на нормальную человеческую дорогу.

Глава 20 Особенности следствия в городе К.

16 Октября Воскресенье

Ближе к полуночи, старший следователь Силицын по железной дороге прибыл в город К. Этот небольшой, захолустный городишко должен был стать финальной точкой в его гонке за неуловимым преступником, который, каким-то немыслимым способом, нарушив все законы и правила человеческой жизни, все же смог добраться до этого места. Стоянка поезда на местной железнодорожной станции длилась всего несколько минут, поэтому Силицыну пришлось изрядно поработать своими локтями, проталкиваясь к выходу из вагона сквозь толпу штурмующих его пассажиров. Темный, мрачный перрон вокзала встретил Силицына запахами нечистот и почти полным отсутствием освещения. Редкие фонари тускло подсвечивали лишь небольшую табличку с названием станции и входную дверь в здание городского вокзала. Когда поезд покинул станцию, встречающие и провожающие его люди, начали расходиться по домам. Перрон вокзала быстро опустел, один лишь Силицын остался стоять на месте, в недоумении озираясь по сторонам. Своим странным поведением, он сразу же вызвал беспокойство местного охранника, который вскоре вышел на край перрона, таким образом, как бы подавая сигнал незнакомцу о том, что отсюда пора валить. Силицын понял намек охранника, но все равно продолжал стоять как столб, так как буквально несколько часов назад, в телефонном разговоре, начальник местной полиции заверил его, в том, что пришлет служебный автомобиль чуть ли не прямо к выходу из вагона. «На улице прохладно и встречают прохладно. Где же мне теперь ночевать и как этот балабол будет утром оправдываться? – раздраженно думал Силицын, – Наверное, включит режим дурака, и скажет мне, что ожидал моего приезда только утром».

За свою многолетнюю работу следователем Силицын повидал всякого, поэтому уже давно ничему не удивлялся. Но это расследование для него перестало быть просто работой, оно превратилось в урок жизни, который нужно было либо пройти с честью, либо провалить с позором. Вот поэтому Силицыну в очередной раз требовалось срочно менять план своих действий. Звонить на сотовый телефон начальнику местного полиции, скорее всего, не имеет смысла, вряд ли в такое позднее время он ответит. Остается только прямиком поехать в местный отдел полиции и там на месте все решать, но такого рода разборки потребуют очень много времен и нервов, а Силицыну к утру позарез нужна была свежая голова и нормальное, а не полусонное состояние. Взвесив все за и против, он решил попытаться самостоятельно найти себе ночлег в этом захолустном городишке, причем за небольшие деньги, так как из-за недавно введенного начальством лимита на командировочные расходы, количество доступных вариантов для поиска жилья стало стремиться к нулю. «Хорошо еще, что цены в таких захолустьях как этот город позволяют хоть какой-то выбор, а иначе вообще пришлось бы на лавке спать» – озабоченно думал он.

Силицыну нужно было срочно искать себе ночлег, поэтому пройдя по узкому, старому перрону к зданию городского вокзала, он дернул тяжелую деревянную входную дверь и оказался внутри. В здании вокзала, Силицын сразу же заметил небольшой киоск с табличкой – «Квартиры по часам и суткам», но он как назло уже был закрыт. Местный охранник, тот, который еще недавно пытался выгнать Силицына с перрона, по-видимому, следил за ним и в здании вокзала. Увидев, что Силицын в замешательстве стоит перед киоском по аренде квартир, этот охранник как бы невзначай, подошел к нему поближе и подсказал, как пройти до ближайшей ночлежки, с немного странным названием «отдых-отель Фиалка». «Что значит отдых-отель? Надеюсь это не какой-то бордель или хостел?» – услышав это, подумал Силицын. На часах к тому моменту было уже далеко за полночь, а значит, особого выбора у Силицына не оставалось, либо идти в то место, что ему предложил охранник, либо ночевать на вокзале, поэтому он поспешил добраться до этой ночлежки. Несколько минут пешей ходьбы вдоль центральной улицы города и вот Силицын уже находился по указанному адресу, возле каких-то причудливых, похожих на колодцы, пятиэтажных, панельных домов, разделенных между собой узкими проездами. Обещанного охранником здания отдых-отеля Силицын здесь не увидел. «Неужели я ошибся, – подумал он, Но ведь адрес то верный». Силицын уже было собрался идти обратно на вокзал, как вдруг заметил, прибитую к стене ближайшего дома, небольшую табличку с надписью «Фиалка» и стрелкой указателем под ней. Как оказалось, здание гостиницы было надежно скрыто с улицы от посторонних глаз, и чтобы найти его, Силицыну потребовалось свернуть направо и пройти в проулок между двумя соседними домами. Он направился в ту сторону и через несколько десятков метров, наконец, увидел небольшое двухэтажное здание, с горящей ярким розовым светом неоновой вывеской – «Фиалка». Приближаясь этому месту, Силицын с каждый шагом все больше понимал, что, скорее всего сейчас окажется в каком-то местном борделе, а охранник на вокзале как минимум состоит с ними в сговоре, и подкидывает им новых клиентов.

К несчастью, все подозрения Силицына подтвердились, в тот самый момент, как только он перешагнул порог этого заведения. Почти весь первый этаж этого отдых-отеля занимала большая сауна и бассейн, где, по-видимому, только что закончилось какое-то большое мероприятие. Усталые проститутки, закончив свою смену, приготовились идти домой. Они уже оделись и стояли в один ряд, почти, что строем, у стены напротив стойки администратора отеля. Когда в дверях гостиницы показался Силицын, все они как по команде с весьма недовольным видом повернули свои головы в его сторону, смотря словно на запоздалого клиента. Силицын от такого внимания немного стушевался, и не решился при всех представиться администратору отеля, поэтому просто молча встал возле входной двери, ожидая, что же будет дальше. «Вот попал я, так попал. Хорошо, что хоть не в форме приехал» – подумал он. Администратор отеля – высокая, полная, женщина, возрастом слегка за 50, подозрительно покосилась на Силицына, а затем, узнав, что он всего лишь хочет переночевать, попросила обождать. Когда все «жрицы любви», наконец покинули помещение, дама- администратор взяла ключи и отвела Силицына на второй этаж этого отеля, втемный и холодный, угловой номер. При виде того места, где ему придется провести ночь, Силицын поморщился словно от боли и уже хотел было отказаться, но искать что-либо другое у него не было ни времени ни сил, поэтому скрепя зубами он согласился. Заперев за собой дверь, Силицын кое-как умылся едва теплой водой из-под крана, затем с разбегу запрыгнул на кровать и попытался уснуть. Одеяло было совсем тонкое, поэтому Силицын, всю ночь дрожал от холода, кроме того сквозь тонкие, словно картонные стены этого отеля из соседних комнат до него постоянно доносились звуки скрипящих кроватей и сдавленные, наигранные стоны проституток.

С наступлением рассвета, Силицын быстро собрался, сдал ключи от номера даме-администратору и сразу же поспешил в местный отдел полиции. В такую рань в отделе находился только дежурный офицер. Сонный капитан полиции, отодвинув свой недоеденный завтрак, посмотрел на удостоверение Силицына и нехотя доложил:

–Вчера задержали вашего подозреваемого вместе с машиной. Приметы совпадают и по машине, и по внешности. Машина на стоянке, задержанный в камере».

–А где его поймали? – поинтересовался Силицын.

–На трассе, он пытался перегнать машину в край.

–А что за край? – переспросил Силицын.

– В райцентр, соседний большой город.

–Вот же идиот, – резко, вслух, вдруг произнес Силицын, и быстро осекся, заметив удивленный взгляд капитана.

–А где ваш следователь? – спросил Силицын.

–Минуту, уточню, – сказал дежурный и стал звонить куда-то. После чего ответил: Скоро приедет, но вообще у нас с 10 утра рабочий день.

Силицын, услышав такое, остался в изумлении от местных порядков. После безумного ритма жизни в крупном мегаполисе, подобные условия работы показались ему райской жизнью. «То есть, – думал он, – этот местный «следак» приходит в 10, а уходит домой, наверное, в пять, да еще и, обеденный перерыв ему никто не отменял. Интересно, сколько за такую работу здесь платят?». Как не зол был Силицын, ему ничего не оставалось, как терпеливо ожидать, когда следователь местного отдела полиции, наконец, появится на службе. В комнате, где сидел дежурный офицер, было душно и накурено. Силицын не курил и не переносил запах табака, поэтому он вышел в коридор первого этажа следственного отдела и уселся на одном из стульев, стоящих в ряд у стены. Он решил еще немного поспать, раз выпал такой шанс. Примерно через полчаса следователь районного отдела полиции города К., наконец, предстал перед Силицыным. Этот «Следак» был примерно одного возраста с Силицыным, но мятый костюм, излишняя полнота и низкий рост не добавляли ему ни капли солидности. Кроме того, по его лицу было заметно, что он довольно часто прикладывается к бутылке. В общем, в его внешности не было ничего особенного, обычный рядовой следователь-неудачник средних лет. Он навытяжку стоял перед Силицыным и тяжело дышал, пытаясь побороть отдышку, попутно вытирая со своего лба платком крупные капли пота. Видимо он действительно очень спешил на встречу с важным гостем из большого города, поэтому слегка запыхался. Окинув «следака» холодным взглядом, Силицын сразу же понял, как нужно с ним себя вести и первым делом, строго поздоровался, сразу давая понять, кто здесь начальник.

–Здравствуйте. Где находится ваш кабинет? – сухо спросил Силицын у «следака».

–Вы знаете, – замялся тот, – У нас сейчас идет ремонт, поэтому мой кабинет пока закрыт.

–Что же вы тогда мне предлагаете делать? Где я должен работать с документами? – возмущенно спросил «Следака» Силицын.

–Можем попробовать пойти в архив, там тихо и никто не будет мешать, – робко предложил «следак».

–Нет, это уже совсем идиотизм какой-то, – Раздраженно вскрикнул Силицын, – Так не пойдет, открывайте свой кабинет, будем работать там в любых условиях».

После этих слов, «Следак» тяжело вздохнул, но все же подчинился приказу. Он покорно взял у дежурного офицера ключи от своего кабинета, и повел Силицына на второй этаж здания отдела полиции. В рабочем кабинете «Следака», перед глазами Силицына предстали все признаки очень затянутого и плохо делаемого ремонта: пол всюду был залит засохшими потеками краски и шпатлевки, одна из стен наспех оштукатурена, а остальные все еще отсвечивали голой кирпичной кладкой, в оконных проемах виднелись небрежно установленные пластиковые окна без ручек, с кусками торчащей изо всех щелей монтажной пены. Кроме «Следака» в этом кабинете, по-видимому, раньше сидело еще несколько человек. Все их рабочие столы, теперь были сдвинуты в центр комнаты, а поверх них, среди нагромождения строительных банок, бутылок и инструментов, лежали стулья. А под столами виднелись сваленные в кучу какие-то бесчисленные папки с документами, личные дела, коробки из-под бумаги и прочая макулатура, покрытые толстым слоем строительной пыли. Силицын подошел к одному из столов, выбрал себе стул, который в отличии от других, показался ему менее запыленным, затем поставил его на пол и в изнеможении рухнул на него. А «Следак» в это время в спешке пытался расчистить край своего стола от строительного хлама и пыли. Когда с этим было покончено, он достал из своего из своего портфеля папку с теми наработками, что уже были сделаны им за время, прошедшее с момента задержания предполагаемого преступника и осторожно положил ее перед Силицыным. Взять себе стул и сесть рядом «Следак» не решился, поэтому просто молча стоял рядом, в ожидании новых указаний. А Силицын не спеша начал листать папку с этими наработками, попутно придумывая в своей голове план и схему первого допроса. Через несколько минут, в дверях кабинета показалась смуглая, лохматая голова рабочего, который, по-видимому, пришел делать здесь ремонт. Он недовольно посмотрел на сидящего за столом Силицына, и произнес фразу на ломаном языке:

–Ээээй, чё тута делаешь?

–Ну-ка вышел вон отсюда, – грозно прикрикнул на него Силицын, и голова рабочего скрылась в дверном проеме.

–Они у вас здесь вообще дикие что ли? – недовольно спросил Силицын у «Следака».

–Да мы то что, – оправдывался тот, – Это шефа фирма, его люди. Они уже с весны здесь ковыряются, делают по капле каждый день.

Быстро посмотрев все текущие документы, Силицын решил больше не тратить время попусту и решил сразу же приступить к допросу задержанного преступника, но на всякий случай, для собственной подстраховки, настоял, чтобы первым подозреваемого допросил именно местный «Следак». «Кто их знает, – думал Силицын, – Кого они мне здесь подсунули, вдруг нашли какого-нибудь лоха с улицы. Потом на меня же все и свалят, мол, вот он здесь «понаехал» и беспредел устроил, арестовал невиновного человека».

Силицын знал, что подстраховка всегда нужна, ведь в этой сволочной работе доверять нельзя почти никому. Работа следователя с годами нередко превращается в особую форму паранойи, поэтому Силицын уже заранее решил, что в этом деле он будет работать только с готовыми показаниями и документами, лишь уточняя некоторые нужные ему детали. Схема надежная, крайнего при случае, всегда найдут, но это будет не он. «Ну, вот я и сам постепенно становлюсь таким же, как мое начальство, – с грустью думал Силицын, – Система везде одинаковая. Просто в этом захолустном городе я стою чуть выше, чем другие в этой цепочке».

Когда все было готово для первого допроса, Силицын, вместе со «Следаком», наконец отправились в специальную комнату, в центре которой стояли прибитые к полу стол и два стула. «Следак» уселся за этим столом и стал ждать, пока приведут подозреваемого, а Силицын должен был наблюдать за происходящим через небольшое затемненное окно из соседнего помещения. Он зашел туда, уселся на стул и очень близко придвинулся к этому окну. Через несколько минут, он увидел, как в комнату для допросов конвоиры ввели подозреваемого и усадили его на стул, при этом приковав одну из его рук наручниками к кольцу, торчащему из столешницы. «Так вот ты какой «Робин гуд из трущоб», удивленно произнес Силицын и стал пристально рассматривать сидящего на стуле человека. Подозреваемый, тем не менее, не выглядел особо расстроенным, он все еще пытался держаться достойно, словно бравируя своим положением и на его лице еще не было заметно той тюремной мрачности, что обычно бывает у опытных сидельцев. Возможно для этого человека, все происходящее здесь и сейчас является первым «залетом» в тюремную систему, поэтому его еще до конца не покинуло ощущение того, что все это ошибка или просто случайность и скоро его отпустят. В целом, на матерого уголовника этот человек точно не походил, скорее он был похож на обычную, дворовую гопоту с легким налетом блатных понтов. По приметам и внешности задержанный был похож на того человека, которого изначально искал Силицын, хотя видеозапись, полученная им с поста охраны поселка, где произошло убийство директора, была настолько плохого качества, что почти любой мог бы быть похожим на человека, запечатленного на ней. А самая главная примета – на левой руке подозреваемого был гипс, что совпадало с описанием человека, приходившего в особняк к директору незадолго до его смерти.

В офисе компании, которой руководил убитый директор, Силицын смог получить фотографию и личного дело основного подозреваемого в убийстве на тот момент – человека по фамилии Злобин, работавшего в том офисе программистом, но его биография и «лоховской» внешний вид совсем не походили на роль жестокого и расчетливого убийцы. Кроме того, этот программист по всем документам официально к моменту убийства был мертв, что вносило полнейший хаос в это и без того сложное дело. Тогда Силицын скрыл этот факт от своего руководства, надеясь, что так или иначе ему удастся найти если не исполнителей, то хотя бы сообщников этого преступления. К том же из гаража убитого директора пропала очень дорогая и приметная машина, поэтому Силицын просто не верил, что столь «понтовая тачка», может бесследно исчезнуть, превратившись в кучу болтов и запчастей. Силицын знал, что такие машины просто так не пропадают, а постоянно переходят из рук в руки, пока в один прекрасный момент не превращаются в груду железа, лежащую в придорожном кювете. И чутье его не обмануло, поэтому этот молодой дурачок, сидящий сейчас на допросе в соседней камере, попался на эту приманку, и теперь ему уже не выкрутиться.

Тем временем, «Следак» начал свой допрос. Он говорил типовые, стандартные фразы из учебников по криминологии, не особо применяя свою фантазию. А Силицын смотрел на все происходящее очень внимательно, стараясь не спускать глаз с подозреваемого в убийстве, чтобы заметить хоть малейшее изменение в его поведении, любую реакцию на те слова и факты, что приводил следователь.

Когда допрос был закончен и подозреваемого увели к себе в камеру, Силицын, снова остался один на один со «Следаком» и продолжил изучение всех документов по этому делу. Рассматривая бумаги, он изображал на своем лице недовольство и раздражение, давая понять стоящему рядом «Следаку», что все сделанное ранее, никуда не годится, так как требуется гораздо больше доказательств. Силицын с нескрываемым равнодушием читал показания подозреваемого о том, как его подставили с машиной, которую он купил у незнакомого ему человека, фамилии которого он не помнит, телефон не знает, а договор купли-продажи потерял, так что, скорее всего, эту машину как раз и украл тот другой человек, а сам подозреваемый ни в чем не виноват. Все было ожидаемо, таких показаний Силицын перечитал за свою карьеру сотни, если не тысячи.

–Есть ли у задержанного алиби в день убийства? – спросил у «Следака» Силицын.

–Пока неизвестно, но с его слов в тот день он был в другом городе, покупал там машину.

То есть он сам сказал вам об этом? – удивленно спросил Силицын

–Да, но подтверждения этому пока нет.

Силицын понимал, что нужно любой ценой ускорить это расследование, ведь результат нужен как обычно «вчера». Поэтому он решил перевести свой разговор со «Следаком» на другую тему, которая на первый взгляд, казалось бы, совсем не относилась к этому делу, но была столь актуальной для любого человека долго служащего в органах.

–А какое у вас текущее звание? – вдруг спросил у «Следака» Силицын.

–Тот явно не ожидал услышать такой вопрос, поэтому поначалу уставился на Силицына, не зная, что говорить, но затем произнес, немного заикаясь: «К-к-капитан».

– Капитан – это конечно хорошо, но вам же нужно выше, вы же не моряк, в конце концов, -ободряюще произнес Силицын. А как у вас ситуация с зарплатой? – продолжил расспрашивать он.

–Да как вам сказать, хватает впритык. В нашем городе с работой не очень. Так что выбирать особо не из чего, – начал жаловаться Силицыну «Следак».

–Семья, дети?

–Да, есть сын, ответил «Следак», а с женой мы в разводе уже три года.

– В ответ, Силицын сочувственно покачал головой и, поняв, что нашел точку соприкосновения, начал говорить: «А мы с вами оказывается очень похожи, я вот тоже недавно развелся и у меня есть сын. Не повезло в семейной жизни, да, такое бывает, но нужно двигаться дальше. Тем более, сейчас, когда появилась возможность раскрыть перспективное дело. Вы же сами понимаете, раз меня сюда отправили сюда к вам, значит произошло убийство не простого смертного, а очень важного человека. Так что у вас есть возможность проявить себя в раскрытии тяжкого и громкого преступления».

– «Следак», услышав эти слова, вдруг отошел от своей обычной формально-уставной речи и начал говорить с Силицыным, на своем привычном языке: «Да этот, как его, что сейчас сидит в камере – мудак с машиной, он же перекуп местный, за ним ничего до этого не было кроме пары драк на рынке с другими перекупами, и клиентами, которых он кидал. Один даже на него «заяву» накатал, но потом забрал. Вроде все. Он местный, живет здесь, нигде официально не работает, женат, есть дочка. Он как дурачок лопочет одно да потому: «Подставил его с машиной, дескать богатый «мажорик», из другого города, кто такой не говорит, куда он делся тоже, приметы не помнит, документов на машину у него тоже нет никаких. Он явно гонит, и эту херню придумал чтобы отмазаться. Его отпечатки мы по всему салону в той машине уже сняли».

– Ну вот опять вылез этот призрак недосамубийцы-айтишника из офиса, – подумал Силицын, – нет, все хватит, больше я за ним гоняться не буду. Пора это дело заканчивать».

– Собравшись с силами Силицын решительно произнес: В эту версию верится с трудом, но понять вашего подозреваемого не сложно: депрессивный город, нет постоянной работы, семья, ребенок, а тут такая возможность. Мотив у него был простой – корыстные побуждения.

–Кстати, а как фамилия у задержанного, что-то я запамятовал? – уточнил у «следака» Силицын.

–Ханжин, вроде так, выпалил «следак».

–В общем, если даже представить, что этот, как вы сказали Ханжин, купил машину у какого-то другого человека, то откуда у него такие деньги? Он же, как я понял, в основном старые машины перепродавал, стоимостью не дороже полмиллиона? А здесь даже по столичным меркам очень дорогое авто. Кредит на такую сумму этому Ханжину никто бы не дал. Вот поэтому я уверен, что убийство совершил именно он, или возможно, у него были подельники, осталось только все это раскрутить. Лучше бы сразу получить от него чистосердечное признание, чтобы человек так сказать раскаялся и облегчил тем самым себе душу. Это конечно вопрос времени, а его у нас мало, ведь дело сложное, и как вы понимаете, у руководства есть сильное желание, чтобы оно было раскрыто максимально быстро.

–Да с признанием нам работать было бы намного проще, – согласился со словами Силицына «Следак».

–Считаю, что вина задержанного очевидна. Осталось только получить признание, – решительно подытожил свою речь Силицын.

–Будем делать все возможное, – в ответ заверил его «Следак», а затем уточнил, – Необходимо конечно понимать – в каких рамках мы можем действовать, и подумать, как ускорить решение вопроса?

–Так вот вы и подумайте, – сразу же ухватился Силицын за эту удачную мысль, – У вас же есть возможности, и у нас тоже есть возможности. Когда дело будет завершено, все кто оказал помощь в раскрытии дела, будут отмечены особо, а вы как непосредственный руководитель этой операции явно не останетесь без внимания, да я и сам в управлении скажу за вас свое слово. А дальше кто знает, возможно, вас заметят, появится больше возможностей для продвижения вверх по службе, а там уже как себя поставите, так и будет.

«Следак» воодушевленно смотрел на Силицына во время этой его мотивационной речи, видимо в своих мечтах он уже представлял себя начальником с большими звездами на погонах.

Чтобы закрепить посыл своих слов Силицын решил резко сменить тактику и для ускорения процесса включил «Большого начальника». Для этого он резко вскочил со своего стула и начал громко выговаривать указания «Следаку», сохраняя строгое выражение лица: «В общем, на этом все, начинайте работать, результат нужен сегодня, край завтра, и побыстрее, для этого задействуйте надежных «оперов». Вы же хотите раскрыть дело или нет? Еще раз напоминаю вам, что раз я сам лично сюда приехал, значит за расследованием следят с самого верха. Выполняйте, жду доклада завтра утром.

«Следак» молча дослушал то, что говорил Силицын, и уже дернулся было идти выполнять, но затем, словно вспомнив важную для дела деталь уточнил:

–Мною еще была выявлена сообщница. Она приходится задержанному Ханжину женой, будем ли ее тоже привлекать к допросам?

–А зачем она здесь? Пока не нужно, – отмахнулся от этой идеи Силицын, – Но если понадобится, вызовем. От нее сейчас все равно толку ноль. Тем более, по закону она имеет право не свидетельствовать против своего мужа. Не трогайте пока ее, а вот от вас я срочно жду доклада, поэтому не теряйте времени.

Когда «Следак» наконец ушел, Силицын обессиленно рухнул обратно на свой стул. Его тело все еще было напряжено, а руки тряслись мелкой дрожью. Силицыну было мучительно стыдно от своего вранья и лицемерия. Такого поведения он не ожидал даже сам от себя. Конечно же, никакого повышения местному «следаку» никогда не светит, и никто бы даже не упомянул его имени перед вышестоящим начальством. Он не более чем просто солдат, пехотинец, загнанный, отчаявшийся человек, который словно ребенок верит в чудо. Силицын обманул его, и да это было мерзко и неприятно, но затянувшееся расследование требовалось заканчивать любой ценой, а для этого все способы хороши. Своим чутьем Силицын конечно же понимал, что задержанный полицией человек по фамилии Ханжин, сидящий сейчас в камере предварительного заключения, просто мелкий перекупщик, позарившийся на халяву в виде дорогой машины. Но разбираться в этом как всегда было некому и некогда. «Наказание без вины не бывает» – так когда-то давно говорил в одном из фильмов любимый киногерой Силицына, и сейчас эта фраза была как нельзя кстати. Сколько еще таких мутных тачек этот перекупщик продал? В каких делах он был замешан? Кто знает, чем он вообще занимался и не является ли он сообщником убийцы директора? На все эти вопросы как всегда очень трудно найти ответы. Таковы издержки профессии следователя – ты никогда, ни в чем не можешь быть уверен на 100%. Слова, признания, клятвы, любовь, родственные узы – все это мгновенно обесценивается, перестает иметь смысл, и меркнет, когда над тобой занесен меч правосудия и светит многолетний срок. Но бывало и так, что Силицыну все же среди обвиняемых встречались честные люди, своего рода правдорубы, вершители своего собственного правосудия. Такие личности являли собой исключение из правил и были чем-то на манер городских сумасшедших. Они думали, что поступают правильно, обменяв свою жизнь на чью-то другую, но в целом, во всем мире, все остается неизменно – плохие парни побеждают, всегда. А правда и справедливость существует только лишь в глупых книжках и кинофильмах, в этих идеализированных, оторванных от реальности мирах.

Отправлять очередного человека за решетку на долгие годы не самое приятное занятие. У Силицына в таких случаях обычно начинала непроизвольно трястись голова, а также появлялся неприятный металлический привкус во рту, но самое ужасное в этом были не физические страдания, а давящее, всепоглощающее чувство вины. Для того, чтобы справляться этим состоянием, любому человеку нужна какая-либо защита, своего рода блокировка мозга от приступов угрызений совести. Иначе все, конец, или петля или пуля, поэтому Силицын для собственного успокоения придумывал различные умные фразы, которые он часто любил повторять, сидя в одиночестве в своем кабинете или дома перед телевизором. Так, например, он говорил себе: «Никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца. Правосудие слепо, но часто попадает в точку». Такое самовнушение иногда помогало, но чаще всего становилось только хуже, и тогда на выручку приходила работа. Силицын брал себе новое уголовное дело или несколько дел. Так, растворяясь в своей работе, он на время забывал о прошлых проблемах. Такой вот казалось бы на первый взгляд странный метод замещения негатива негативом, все же давал Силицыну передышку. У него просто не оставалось времени на то чтобы страдать и переживать, осознавая весь ужас и последствия своих действий.

*****

Утром следующего дня, Силицын, сидя за столом в кабинете следственного отдела, уже читал, подписанную подозреваемым в убийстве по фамилии Ханжин, явку с повинной. А рядом, чуть ли не навытяжку стоял с довольным видом «Следак», в ожидании дальнейших указаний. Когда Силицын наконец все дочитал, то решил похвалить его:

–Отлично, вот видите, можете работать, когда захотите.

– Рады стараться, – громко ответил «Следак», а затем обратился к Силицыну, пристально смотря ему в глаза: Так, а что же делать с его сообщницей, то есть женой?» Не начнет ли она возмущаться? Может припугнуть ее?

–Экий ретивый болван, – услышав эти слова, раздраженно подумал Силицын, – такому только дай волю, сразу же наломает дров. Нет, с ним нужно действовать аккуратно».

–Нет, не нужно пока ее трогать, если что пойдет как свидетель, пусть сидит дома, если потребуется, вызовете повесткой, – сказал Силицын.

–Следак» умоляюще посмотрел на него и снова спросил: «Так может ее хотя бы под подписку оставить? А то вдруг сбежит».

–Силицын строго посмотрел на «Следака», и хотел было отругать, но затем смягчился: «Да, подписку определенно нужно сделать, займитесь этим».

*****

Силицын провел в городе К. еще два дня. Следствие по делу об убийстве директора шло в особом, так называемом ускоренном порядке, по личной просьбе обвиняемого Ханжина. Бумажной работой в основном занимался «Следак», а Силицын чаще всего просто сидел рядом с ним, изредка комментируя происходящее и делая нужные замечания. Мелкие подробности дела Силицына уже не особо интересовали, главное, что проблема решена – преступник пойман. Все это значило, что Силицын снова смог выкрутится и раскрыть почти безнадежное дело. Куда теперь ему было спешить? Теперь он спокойно доведет уголовное дело до суда, который на все сто процентов станет просто формальностью.

После того как все документы по предварительному следствию будут готовы, подсудимого Ханжина этапируют в тот город, где непосредственно произошло убийство директора, на так называемое доследствие, а уже только затем будет суд. На все это уйдет не меньше месяца, а обвиняемый, в итоге получит срок около 10 лет или больше. В том, что все будет точно так, Силицын не сомневался, слишком долго он работал в органах и знал, что если есть цель кого-то посадить, то препятствий на пути к ней уж точно никто не заметит.

Пора было Силицыну уезжать из этого захолустного города. Первым делом он по мобильному телефону доложил генералу Боброву об успешной поимке преступника, затем пешком прогулялся до городского вокзала, где купил себе обратный билет на поезд. Конечно, Силицын понимал, что на этом виде транспорта придется ехать дольше чем нужно – почти два дня, но он жутко боялся летать на самолете, к тому же с города К. можно было улететь только на старом, ржавом, винтовом корыте, а потом делать пересадку на нормальный самолет, но в другом городе. А вот за то время, пока будет ехать поезд, можно будет хоть немного побыть одному наедине со своими мыслями, помолчать, да и просто отоспаться, все то чего Силицыну не удавалось уже долгое времени. Вот поэтому он специально взял себе билет в купе на верхнюю полку, там спокойнее и можно будет до бесконечности смотреть в окно. Конечно же, по приезду обратно будет много претензий от начальства. Силицын уже представлял, как генерал Бобров вызовет его в кабинет, где будет долго и грубо отчитывать за то, что тот не понимает всей ответственности и важности положения, в то время пока начальство здесь всех прикрывает. Но это будут всего лишь слова, реального вреда от них немного. Важно лишь то, что преступление раскрыто, злодей пойман, а значит Силицын будет продолжать работать в полиции и вести борьбу за свое светлое будущее.

На мобильный телефон Силицына пришла как всегда короткая и по делу смс от жены: «Сможешь встретиться в выходные? ТЦ Крона. Нужно 20 тысяч». Прочитав это сообщение, Силицын усмехнулся и выключил свой телефон насовсем. «Пусть немного побеспокоится, – подумал он, если что скажу, что связи не было».

Вечером того же дня Силицын, в ожидании своего поезда, стоял на перроне вокзала. Остановка поезда на этой станции как всегда была недолгой, всего 2 минуты, поэтому Силицын поспешил в свой вагон. Он попросил у проводника белье, затем нашел свое купе, внутри него уже было темно, а на нижних полках спали какие-то люди, накрытые одеялами с головой. Стараясь не шуметь, Силицын аккуратно застелил себе постель на левой верхней полке, затем залез наверх и почти моментально уснул. А поезд тем временем быстро набрал скорость, вагон начало качать из стороны в сторону и громко стучали колеса. Но Силицын, несмотря на этот шум, спал и впервые за долгое время, ему снилась не его безумная работа следователя, а нормальная, человеческая жизнь. В своих мечтах он шел по песчаному берегу синего моря, держа за руку своего маленького сына, а вокруг них не было никого, ни единой души, только лишь кричащие чайки, песок и холодная синева воды, уходящая до самого горизонта.

Глава 21 Прощальный взгляд

18 Октября Вторник

В этот серый, пасмурный, осенний день Оксана пришла в следственный изолятор города К. на свидание со своим мужем Ханжиным. Известие о том, что он находится под стражей не стало для нее особой неожиданностью. Оксана восприняла это как неизбежность, которая рано или поздно должна была случиться. К стенам этого мрачного здания, расположенного на окраине города, нужно было приходить как можно раньше, чтобы успеть занять свое место в очереди на досмотр. В отличии от других посетителей, что тащили с собой полные пакеты продуктов и свертки с теплой одеждой, Оксана не принесла с собой ничего. В этом месте она была впервые в своей жизни, поэтому толком не знала, как себя вести и что делать.

Для встреч родственников с заключенными, тюремное начальство этого изолятора выделило целую отдельную камеру, которая представляла собой узкую прямоугольную комнату без окон, разделенную примерно напополам массивной решеткой, по обеим сторонам которой, друг напротив друга, стояли прибитые к полу стулья.

После прохождения предварительного досмотра, Оксане пришлось очень долго стоять в узком тюремном коридоре, ожидая, когда закончится время, отведенное для предыдущего свидания. Наконец часы, висящие на стене, пробили время смены, и тюремная охрана открыла двери, чтобы вывести одних, а следом за ними ввести новых заключенных. Этот процесс здесь был доведен почти до автоматизма, словно некий конвейер, лишенный какого-либо человеческого сострадания. Заключенные должны привыкать к тому, что время на счастье, как и на другие радости свободной жизни, теперь у них строго ограничено и подчинено тюремному распорядку.

Когда подошла очередь Оксаны, она вошла в камеру для свиданий и уселась на стул. Ханжина конвоиры привели через несколько мгновений. Они усадили его на стул, а затем приковали его левую руку наручниками к решетке.

Время их свидания началось.

*****

Оксана сидела на своем стуле неподвижно как камень и молча смотрела на Ханжина сквозь прутья тюремной решетки. В ее взгляде, было какое-то странное, ранее незнакомое Ханжину выражение, от которого ему становилось не по себе. Весь прошлый день и ночь, перед этой встречей он очень волновался, ожидая услышать от своей жены все что угодно, любые обвинения или проклятья, но, как оказалось в реальности простое молчание гораздо страшнее. Ханжину даже стало казаться, будто бы жена вызывает его на некий поединок или состязание в том, кто первый не выдержит и покажет свои эмоции. Такие резкие перемены в ее поведении пугали его. Ханжин находился в тюрьме всего несколько дней, и еще толком не осознавал всей серьезности своего положения, поэтому все происходящее здесь, в этой камере, казалось ему диким и непривычным. Еще недавно Ханжин и Оксана были вместе: мужем и женой, одним целым, одной пусть и не очень дружной семьей. Оксана была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и Ханжину казалось, что так будет всегда. Сейчас все вроде бы точно также, она сидит неподалеку, но теперь между ними, как граница двух миров, находится тюремная решетка. Оксана на той ее стороне, где свобода и всегда есть хоть и слабая, но надежда на светлое будущее, а Ханжин на другой – здесь в тюрьме, где все заранее предопределено и расписано на ближайшие несколько лет. Теперь он заключенный и по сути он никто, у него нет ничего личного, а всей его жизнью теперь безраздельно распоряжается бездушная государственная машина. Тем не менее, Ханжин и Оксана формально все еще являлись мужем и женой, поэтому во многом, эта встреча должна была стать решающей для их дальнейших отношений.

Ханжину с трудом удалось договориться со следователем, который вел его дело, о свидании со своей женой. Ради этой встречи Ханжин подписал все бумаги, что ему дали, и согласился на упрощенный порядок рассмотрения своего уголовного дела. Он, конечно же, понимал, что таким образом упрятал себя как минимум на несколько лет за решетку, но другого варианта, чтобы хоть как-то улучшить свое положение, не смог придумать. Предложенный государством, бесплатный адвокат сразу же предложил Ханжину признать свою вину. Толку от него было мало, а на платного у Ханжина не было денег. На первых допросах, Ханжин, конечно же, пробовал отпираться от предъявленных ему обвинений – мол, я не я и машина не моя, ничего не знаю, но получив несколько ударов по почкам бутылкой, замотанной в мокрое полотенце, он сразу же понял, что его дело серьезное и долго церемониться с ним никто не будет. Ханжин испугался того, что, если его и дальше начнут «раскручивать» такими методами, то полицейские узнают, какой «страшный груз» он со своим «корешом» совсем недавно сбросил с обрыва в овраг. Взвесив все за и против, Ханжин предпочел взять на себя, лишь тот проступок, за который его будет ожидать минимальное наказание – угон машины. На суде он рассчитывал получить совсем небольшой срок и очень скоро выйти по амнистии.

Обидно было и то, как Ханжин попался в руки полиции. Когда с залетным хозяином большой черной машины, а по совместительству любовником Оксаны, было покончено, Ханжин и его «кореш» на том самом большом, черном автомобиле вернулись обратно в город К.. Здесь этот «кореш» моментально испарился, чтобы обеспечить себе алиби, а Ханжин, недолго думая, решил сразу же уехать из города. Но на свою беду, перед долгой поездкой он решил сразу же заправиться, чтобы по пути не нарваться на паленый бензин. Для этого он заехал на проверенную заправку, расположенную на выезде из города, где и попался наряду полиции, стоящему здесь в засаде.

Теперь Ханжин больше всего жалел о том, что сразу не согласился с предложением своего «кореша», чтобы разобрать машину на запчасти в одном из гаражей у них на районе. Это было быстро и просто, но финансово не очень выгодно, так как пришлось бы очень долго искать покупателей и ждать деньги за проданные запчасти. Вместо этого Ханжин решил, что будет быстрее и лучше перегнать машину в соседний, более крупный город, где у него были знакомые в определенных кругах, которые могли бы сделать новые документы и даже помочь в постановке машины на учет.

Ханжин сильно рисковал, но в тот момент ему казалось, что он уже очень близок к своей цели – «подняться» в этой жизни, чтобы больше никогда не слышать упреков ни от жены, ни тем более от тещи, и перестать, наконец, быть в их глазах неудачником. Поначалу план Ханжина сработал, но затем все пошло наперекосяк, а в итоге обернулось полным кошмаром, поэтому теперь он толком не знал какой реакции ожидать от своей жены.

Ханжин и Оксана так и продолжали сидеть друг напротив друга, а время их свидания утекало как песок сквозь пальцы. Оксана все так же молчала, не спуская с Ханжина взгляда своих глаз, и через какое-то время ему стало казаться, что она как бы всем своим видом говорит: «Ты все тот же, ничего у тебя не вышло. Ты неудачник. Ты лошара».

В камере для посетителей, по правую сторону от Ханжина сидел еще один заключенный, который пришел на свидание с какой-то женщиной, возможно, своей сестрой или женой. Он все время что-то громко говорил своей собеседнице и пытался просунуть к ней свои руки через решетку. Его громкий голос гулким эхом отдавал от стен узкой комнаты. Все это мешало Ханжину сосредоточиться, чтобы найти хоть какие-то важные слова для своей жены. Он так и не мог решить с чего же начать этот сложный и тяжелый разговор, а времени оставалось все меньше, большие круглые часы на стене показывали, что на все про все у них осталось всего 15 минут. Не в силах больше смотреть жене в глаза, Ханжин наклонил свою голову вниз, обеими руками схватившись за волосы. «Наверно, все это было зря, зачем только я решился на это свидание» – с горечью подумал он.

Времени от свидания Ханжина с Оксаной почти не осталось. С минуты на минуту в камеру должны были зайти конвоиры, чтобы увести заключенных обратно в камеры. В этот последний момент Ханжин вдруг вспомнил о своей маленькой дочке. Осознание того, что в ближайшие несколько лет он ее не увидит, щемящей болью отдало в его сердце.

–А что ты сказала дочке обо мне? – не поднимая головы, вдруг резко спросил у своей жены Ханжин.

В ответ ему снова было лишь молчание.

–Неужели ты не понимаешь, что я сделал это ради нее, ради тебя, ради нас всех, в конце концов? Ну ответь мне хоть что-нибудь, – в отчаянии воскликнул Ханжин.

Оксана все так же молчала, словно, не слыша его слов

Последним усилием воли Хажин поднял свою голову и посмотрел своей жене Оксане прямо в глаза. В этот момент он, наконец, понял, что все происходящее сейчас с ним и было ее желанием. Оксане уже давно не нужны были от него не только какие-либо материальные блага, но и вообще ничего. Все, что она хотела, это остаться одной, и жить своей собственной жизнью, без надоевшего ей мужа, поэтому все ее претензии, истерики и скандалы были всего лишь отражением этого желания – быть самой по себе и делать только то, что ей захочется.

–Тыыыыы……. Я все понял, я …………… я ненавижу тебя» – в сердцах крикнул своей жене Ханжин и несколько раз изо всех сил ударил обеими руками по решетке.

В ответ на это, Оксана, резко вскочила со своего стула и отошла в сторону, продолжая все так же пристально смотреть на Ханжина. А он, совсем потеряв самообладание, резко вскочил со своего стула на ноги, крепко прижался своим телом к решетке, и начал бить по ней из всех сил, крича: «Это все она – я не виноват, отпустите меня. Это все она устроила». Затем он начал рыдать, а из его глаз потекли слезы. Через несколько секунд, прибежавшая на шум охрана, схватила Ханжина за руки, и, сковав в наручники, потащила обратно в камеру. В последнее мгновение, Ханжину все же удалось ненадолго вырваться из рук одного из конвоиров и снова посмотреть в глаза своей жене. Тогда он увидел ее прощальный взгляд, такой спокойный и умиротворенный, как никогда ранее.

Вечером того же дня Ханжина вызвали на новый допрос, на котором рядом с уже знакомым ему следователем, появился какой-то новый человек, внешне такой же невзрачный и усталый, но в более дорогом костюме. Этот человек все время очень пристально смотрел на Ханжина, словно записывая его ответы на видео своим взглядом. Новый человек задал Ханжину всего один вопрос о том чем он занимался 4 дня назад и есть ли у него в тот день алиби. На что Ханжин, решив, что ему будет лучше, ответил правду, сказав о том, что в тот день его не было в городе К., так как он ездил в соседний город за новой машиной для перепродажи. Ханжину эта деталь показалась малозначительной. Но в итоге все оказалось совсем наоборот. По окончании допроса, новый человек представился как следователь и сразу же зачитал Ханжину постановление о переводе его в другую тюрьму, в рамках расследования уголовного дела об убийстве директора крупного холдинга в своем особняке. Ханжин выслушал эти слова безразлично, ему было уже все равно, что теперь будет дальше и хотелось только одного – умереть. Той же ночью он попытался повеситься, для этого сделал себе веревку из обрывков рубашки, привязал ее к верхнему ярусу кровати, а затем, одев петлю себе на шею, всем телом резко дернулся вниз. Самодельная веревка не выдержала, ткань лопнула по шву, и Ханжин со всей силы рухнул на грязный, заплеванный пол тюремной камеры. При падении он с размаху ударился своим лицом о бетон, с его разбитого носа и губ потекли струйки горячей крови. От неизбежности своей судьбы и собственного бессилия Ханжин заплакал, размазывая руками по своему лицу крупные капли слез, смешанных с кровью. Через некоторое время он успокоился, перевернулся на спину и затих. В таком положении Ханжин встретил рассвет и своих конвоиров, которые должны были перевезти его в новую тюрьму для продолжения следствия.

Глава 22 Последний шанс?

20 Ноября Среда

В этот день дорога сама привела меня в очередной незнакомый город. Я не знал ни его названия, ни того чем я буду здесь заниматься. Как и любого человека, оказавшегося неизвестно где, меня в первую очередь беспокоил только один вопрос: «Что я делаю в этом месте?». Ответить на него непросто, ведь изначально я всего лишь хотел добраться до берегов теплого, южного моря, но на пути к своей цели, заблудился и почти выбился из сил, так что теперь, даже сам не знаю, насколько еще километров пути меня хватит. Мои душа и тело измотаны после долгих недель скитаний, мысли в голове спутаны, даже взгляд стал какой-то замутненный и блуждающий. Налицо все явные признаки начинающегося безумия. За время своих странствий я растерял почти все остатки своего былого оптимизма, поэтому мне ничего не остается как признать, что мое путешествие зашло в тупик. Я вроде бы должен что-то делать, куда-то идти, но куда? Этого я и сам пока не знаю. Наверное, для начала, чтобы хотя бы не привлекать лишнего внимания, мне нужно попытаться слиться с толпой местных жителей, сделав вид, что у меня тоже есть цель, и я куда-то спешу.

В этом небольшом городишке, я оказался совершенно случайно. Вчера вечером, голосуя на трассе, я остановил огромную фуру, водитель которой великодушно согласился довезти меня до нужного места. В кабине грузовика было тепло и мягко покачивало, поэтому я почти мгновенно уснул и пропустил нужный мне населенный пункт. Водитель фуры, в свою очередь, видимо тоже не совсем понял, куда мне нужно было добраться, поэтому за то время что я спал, он увез меня куда-то очень-очень далеко от нужного места. Когда же я, наконец, проснулся утром следующего дня, то увидел, что нахожусь где-то в неизвестной мне местности, у самых подножий невысоких гор, вершины которых были покрыты густым лесом. В тот момент мне стало ясно, что я окончательно сбился с пути, но ругаться и злиться почему-то совсем не хотелось. Да и кого мне было винить в этом кроме как самого себя? Наоборот, я почему-то подумал, что возможно именно здесь, будет то место, где мне удастся хоть немного восстановить свои порядком подрастерянные душевные и физические силы. К тому же водитель фуры оказался весьма щедрым человеком и напоследок, решив мне хоть чем-то помочь, сунул в мои руки несколько мятых денежных купюр. Эта сумма была небольшой, но с учетом моих скромных потребностей ее мне вполне хватит на пропитание, а вот ночевать я буду, скорее всего под открытым небом. Такой перспективы я уже давно не боялся, привык за долгое время своих странствий, да и ночи в этих местах должны быть еще теплые, самое главное, только чтобы с неба не лил дождь.

Собравшись с силами, я наконец смог преодолеть свою нерешительность и отправиться на изучение того места, где оказался по воле случая. Передо мной открылся небольшой городок, растянувшийся на несколько километров вдоль берега большого, горного озера с очень холодной и чистой водой. Здесь, как и во многих других местах, расположенных вблизи крупных туристических маршрутов, имелась одна главная, а в простонародье – «хлебная» улица, по обеим сторонам которой стояли многочисленные магазины, торговые палатки, кафе и закусочные. Все это привлекало в город множество движущихся на отдых куда-то высоко в горы туристов. Чаще всего они приезжали сюда, чтобы перекусить и немного отдохнуть от дороги, а некоторые из них даже ненадолго оставались в этом городишке, пытаясь прочувствовать романтику провинциальной жизни. Протискиваться сквозь толпы туристов не самое приятное занятие, но для меня в этом был большой плюс, ведь благодаря им, я буду избавлен от чрезмерного людского внимания, что нередко преследует чужака в маленьком городе. Таких странных личностей как я, в этом месте сейчас предостаточно, а у некоторых из них внешний вид даже гораздо хуже моего. Основную массу приезжих в этом городе, конечно же составляли автомобилисты, но были среди них также и мотоциклисты, велосипедисты, да и просто пешие туристы с огромными рюкзаками за спиной. Я немного похож на последних из этого списка. Я такой же усталый, загорелый и запыленный, только из вещей у меня с собой всего лишь небольшой пакет из супермаркета, а в нем лишь бутылка воды, старое полотенце, ножик и одеяло.

Мне удалось весьма быстро смешаться с толпой местных туристов, после чего я немного успокоился и теперь неспешно шел по главной улице этого города мимо разнообразных торговых палаток, лотков с домашней едой и киосков «шашлычников» с их огромными мангалами. Доносящиеся отовсюду запахи различных вкусностей и ароматы жареного мяса сводили меня с ума. Я ничего не ел уже почти сутки, поэтому, со стороны, наверное, выглядел словно бродячий пес в поисках остатков еды. К счастью на этот раз, для того чтобы поесть, мне не потребуется ничего воровать, ведь уменя есть деньги, поэтому все, что мне нужно – так это найти на этой улице какое-нибудь тихое, спокойное место, где можно будет позавтракать, а заодно и пообедать. Мне вполне достаточно питаться всего один раз в день. А вот найти себе спокойное место для того чтобы пообедать в этом городе оказалось не так-то просто. Это совсем не сложное для обычного человека дело, но у меня за последнее время накопилось слишком много фобий и страхов, которые весьма сложно побороть. Вот поэтому я ищу на этой улице заведение, где будет не слишком пафосно, недорого, и самое главное мало людей. Большие скопления незнакомцев меня пугают, кроме того я боюсь машин полиции, звуков любых мигалок, а также громких криков людей. От всего этого у меня сразу же начинают трястись руки, подкашиваются ноги и холодеет спина. За несколько недель своих странствий я часто менял города и запутывал следы, но так и не смог отделаться от постоянного чувства страха того, что за мной все еще идут по следу, хотя я уже точно знаю, что это не так. Совсем недавно из выпуска новостей, я узнал, что за мои преступления арестован совсем другой человек. В той, случайно увиденной мною, телевизионной передаче даже показали его фото, и я конечно же сразу узнал это лицо. Пойманным преступником оказался тот странный незнакомец, что предложил мне отобедать в одной из мрачных столовых города К., и как в последствии выяснилось по совместительству он являлся мужем Оксаны. Его искаженное злобой лицо должно было стать моим последним воспоминанием об этом мире, но все вышло иначе, я остался жив, а он, позарившись на чужое имущество, теперь будет вынужден искупить вину сполна за нас обоих. Если честно, я даже не представляю, какой срок ему светит. Но думаю, что в уголовных процессах такого рода, наказание всегда бывает максимально суровым в назидание тем, кто вновь захочет нарушить установленный в этом мире порядок вещей. Убийство очень богатого человека и покушение на убийство сотрудника полиции, разве это не нарушения одних из главных заповедей современного общества?

Я неспешно дошел почти до самого конца главной улицы этого небольшого городка, но так и не присмотрел для себя подходящего места, где можно было бы расположиться и поесть. Почти во всех местных кафешках и забегаловках, которые я видел, либо находилось очень много одиночных посетителей, либо сидели большие, шумные компании. Отчаявшись хоть что-нибудь найти, я уже собирался было повернуть обратно, как вдруг заметил один старый, одноэтажный, деревянный дом с высокой двускатной крышей, стоящий немного в стороне от других, прямо на самом берегу озера. На первый взгляд этот дом показался мне заброшенным, но присмотревшись повнимательнее, я увидел, что в его окнах все же горит свет. Кроме того, на одной из его стен виднелся небольшой лист фанеры, на котором кто-то неуверенным, словно детским почерком, синей краской написал слово «Кафе» и часы работы. Со стороны все это конечно выглядело очень странно. По всей видимости, хозяева этого заведения не особо заморачивались с вывеской, рекламой и каким-либо привлечением посетителей. Возможно поэтому большинство туристов, проходя мимо этого дома, не обращало на него никакого внимания. «Похоже это то место, что мне нужно», – подумал я и первым делом подошел поближе, чтобы получше рассмотреть этот странный дом-кафе. Судя по всему, когда-то давно, много лет назад, в этом месте проживал очень состоятельный по тем временам человек. Сруб этого дома был сложен из массивных бревен, а с правой его стороны располагалось большое, крытое крыльцо с резными перилами, на котором стояли деревянные столы и лавки. С этого крыльца открывался отличный вид на озеро, а значит в теплую погоду оно использовалось посетителями как летнее кафе. Все окна этого дома были украшены резными наличниками и ставнями, а наверху под самой крышей торчали остатки деревяшек от сгнившего балкона. Такой вот блеск и нищета в одном флаконе. Этому жилищу уже давно требовался капитальный ремонт, время постепенно уничтожало остатки его былой роскоши, но хозяева, по-видимому считали, что построить новое намного проще и дешевле, поэтому ничего не делали, выжимая и этого места все что можно, до последнего.

Я подошел к этому странному дому-кафе вплотную и сквозь пыльные оконные стекла увидел, что внутри все же находилось несколько посетителей, но на большом крыльце перед входом все деревянные столы и лавки были пусты. «Ладно, была, не была, попробую расположиться здесь», – решился я и направился ко входу в этот дом. Внутри меня ждало очередное разочарование и уныние. Обстановка в этом кафе выглядела ненамного лучше, чем фасад снаружи. Все помещение представляло собой одну большую прямоугольную комнату, пол которой был застелен старым, клетчатым линолеумом. Местами он уже порвался, поэтому его куски торчали высоко вверх, так что если не смотреть себе под ноги, то можно было ненароком запнуться за них и упасть. На простых, беленых известью стенах всюду висели дешевые, пластиковые цветы, из-за чего это место больше походило не на кафе, а на похоронный магазин «В последний путь». В левом углу комнаты на тумбочке стоял старый музыкальный центр, с динамиков которого доносились звуки какой-то песни. Гнусавый голос солиста ныл что-то про юность, которая от него куда-то ушла. Несколько одиноких посетителей, сидели за столами, стоящими возле окон по левую сторону этого помещения, а прямо у входа, справа от меня располагалась деревянная стойка приема заказов, обитая дерматином коричневого цвета. Позади этой стойки виднелась полуоткрытая дверь, из-за которой, видимо увидев меня, сразу же появилась молодая девушка. Она быстро произнесла дежурное «Здрассьте», затем внимательно посмотрев мне в глаза, приготовилась принять мой заказ, но я стоял как вкопанный смотря на нее при этом, не произнося ни слова. Наверное, я не ожидал увидеть в этом кафе столь юное создание, ведь в моем представлении такими местами обычно заведовали пожилые тетки с вставными золотыми зубами. На вид этой девушке за стойкой было от силы лет 15-16. Ее лицо казалось еще совсем юным, почти что детским, но с уже каким-то совсем взрослым выражением бесконечной усталости, которое появляется у людей после долгих периодов работы. Свои короткие каштановые волосы она стянула в хвостик на затылке. Тонкое, белое платье с цветочками облегало худое тело этой девушки, при этом ее кожа, несмотря на стоящую в округе теплую погоду и яркое солнце, была удивительно белой и чистой.

– Здравствуйте еще раз, так вы будете делать заказ? Вам накрыть здесь или на улице? – озабоченно переспросила меня девушка.

–На улице – очнувшись от своего молчания, медленно ответил я.

– А что вы будете есть? У нас есть комплексный обед, недорого,– предложила она мне.

– А что в нем? – спросил ее я.

– Уха из рыбы и картофельные зразы.

– Пойдет, сказал я, – только если это на самом деле будет недорого.

–Хорошо, ответила девушка и скрылась за дверью позади стойки приема заказов.

В ожидании своего заказа, я вышел из помещения дома-кафе на крыльцо, и уселся за одним из стоящих здесь больших, деревянных столов. Отсюда мне открылся поистине великолепный вид на горное озеро. В тихой, спокойной глади воды, как в зеркале, отражалось синее небо. Но иногда, проплывающие мимо, небольшие лодки и катера, поднимали небольшую волну, делая воду на озере похожей на терку. После этого набегающая на берег вода окатывала прибрежные камни, издавая при этом почти, что морские звуки. «Удивительно, как здесь хорошо, – подумал я, – мне уже давно не было так спокойно как в этом месте. Может быть, действительно существует какое-то провидение или высшие силы, что привели меня сюда?»

Через некоторое время из дома-кафе, вышла та самая юная девушка-официант, у которой чуть ранее я делал заказ. Она принесла мне мой комплексный обед, и, поставив тарелки на стол, неожиданно спросила:

–Скажите, а вы издалека?

–Да, проездом, – туманно ответил я.

–А у кого вы здесь будете жить? – допытывалась до меня она.

Любопытство этой девушки-официанта поначалу немного испугало меня, но затем я подумал, что она просто хочет предложить мне услуги ночлега у кого-то из местных жителей, поэтому решил сразу же ответить ей правду, которая больше звучала как дурацкая шутка.

–Пока не знаю, а вообще я присмотрел себе отличное место на берегу озера под большим деревом. Там, где из озера вытекает небольшая речка, а рядом есть лесок. Знаешь где это?

–Да знаю, там летом часто останавливаются приезжие на машинах, но сейчас почти никого нет, сезон заканчивается, да и холодно уже ночевать на улице.

–А мне вроде нормально. Я привычный, – сказал я, хвастаясь перед этой девушкой, словно парень ее возраста.

– Вы точно сегодня вечером будете там? – зачем-то спросила она меня с очень серьезным выражением лица.

– Да, ответил я, даже не задумываясь над тем, зачем ей это нужно. В тот момент я не воспринимал эту девушку всерьез, отмахнувшись от нее как от ребенка, что постоянно спрашивает глупости.

Юная девушка-официант больше ничего не стала у меня выспрашивать и быстро ушла обратно в помещение кафе.

Оставшись один, я наконец смог спокойно приступить в своей трапезе и все это время почему-то думал о необычной внешности этой девушки. Я размышлял о том, что издалека она казалась мне человеком с вполне европейской внешностью, но если взглянуть на нее поближе, то в чертах ее лица начинали проявляются корни того народа, что исконно жил на этих землях. Да, им пришлось приспособиться, чтобы выжить, для этого они растворились в волне переселенцев, но не исчезли. Их кровь оказалась сильнее обстоятельств. Она прошла сквозь века и до сих пор живет в людях, населяющих эти земли.

После того как весь мой обед был окончен, я еще немного посидел на крыльце возле дома, чтобы полюбоваться красотами озера. В какой-то момент я даже почувствовал, что вообще не хочу уходить отсюда. Да, оказывается в этом мире есть места, где можно вполне комфортно жить, при этом не напрягая каждый мускул лишь для того, чтобы дотянуть до следующего дня. Жаль, что я не понимал этого еще в самом начале своего пути, когда стоял на крыше той многоэтажки. Теперь уже ничего нельзя изменить, поэтому мне ничего не остается как отправиться в дальнейший путь.

Я снова вышел на центральную улицу этого городка, и направился в обратную сторону, чтобы успеть до темноты подготовить себе место для ночлега, которое присмотрел еще утром, когда слонялся по его окрестностям. Островок соснового леса на берегу небольшой речки, вытекающей из горного озера, что может быть лучше для отдыха человека с измотанной душой и телом?

По пути к этому месту я прошелся по каменистому берегу озера, затем зашел в небольшой местный магазин типа «чипок», где купил себе немного еды на ужин. Мне нужно было спешить, ведь стояла поздняя осень, поэтому темнеть уже начинало рано, а значит буквально через несколько часов солнце должно было скрыться за горизонтом и наступить ночь.

Я прошел через сосновый лес и вышел к самому берегу небольшой речки. Как оказалось, здесь был организован импровизированный пляж для местных жителей. Каменистый берег реки они засыпали желтым песком, на котором кое-где лежали стволы поваленных деревьев. Здесь было чисто и безлюдно, поэтому это место для меня подходило идеально. К тому же погода в этих краях стояла на редкость отличная, поэтому недолго думая, я решил искупаться в этой небольшой речушке. Я надеялся на то, что мне здесь никто не помешает, ведь местные в такое время уже должны сидеть по домам, да и вода слишком холодная, чтобы купаться. Никто не потревожит мой покой здесь.

Я быстро снял с себя одежду, и, сложив ее на ствол поваленного дерева, зашел в речную воду. Она была очень холодной, даже холодней чем в озере из-за сильного течения, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к ней. Мой способ купания назывался «забег». Я быстро заходил в воду, окунался в нее по пояс или по грудь, а затем пулей вылетал обратно на берег. Когда в очередной раз я отогревался, на берегу, в мои ноги уткнулось что-то мокрое. Обернувшись, я увидел щенка местной дворняги, белого окраса с ушами рыжего цвета. Я погладил его и дал ему кусок колбасы из своих припасов. Щенок с жадностью съел все, а затем еще немного побегал вокруг меня, и поняв, что больше ничего не получит, убежал дальше. «Как же мы с ним похожи, ведь я такой же одинокий и никому не нужный, как этот пес», – с грустью подумал я.

Я решил искупаться еще один, последний раз, и, немного согревшись, снова зашел вводу, но теперь уже чуть подальше, почти по грудь. В этом месте гораздо сильнее чувствовалось быстрое течение реки, а мои ноги замерзали еще быстрее. Внезапно на берегу, среди деревьев, в зарослях кустов послышался какой-то шорох.

–Кто здесь? – негромко крикнул я.

Из-за широкого ствола дерева вдруг показалась худая девичья фигура в уже знакомом мне белом платье с цветочками.

–Это я. Эля из кафе, помните меня? – с этими словами девушка в белом платье полностью вышла из-за дерева и смущенно посмотрела на меня.

Откуда она здесь взялась? – удивленно подумал я. На радостях от купания, я даже совсем позабыл про то, как сам небрежно сболтнул этой юной девушке-официантке из кафе о том что буду ночевать здесь.

–А, узнал, да, привет, привет, очень приятно,– помахал я ей рукой, делая вид, что меня совсем не интересует ее появление. Мое имя она не знала и не спрашивала, да и собственно, зачем оно ей?

– А можно мне искупаться вместе с тобой? – внезапно спросила она.

– Да, пожалуйста, только вода очень холодная, ты не замерзнешь? – удивленно спросил ее я.

–Нет, я привычная.

Сказав это, Эля быстро стянула с себя платье и осталась в темно синем купальнике, который так ярко контрастировал с ее белоснежной кожей, а затем смело зашла в воду.

Я пошел ей навстречу и когда Эля подошла ближе ко мне, я увидел, что она вся трясется от холода, а ее кожа покрылась пупырышками. Мне тоже было очень холодно, а мои ноги уже почти сводило судорогой от ледяной воды, но я продолжал стоять, не совсем понимая, как себя вести в такой ситуации и что делать дальше. А затем случилось то, чего я совсем не ожидал. Эля подошла вплотную ко мне, и, запрыгнув, крепко прижалась, обхватив руками и ногами за спину. Я почувствовал ее обжигающее дыхание, когда она уткнулась своим лицом в мою грудь. Несколько мгновений мы стояли в таком положении неподвижно. Я не знал, куда деть свои руки, и единственная мысль, что была в моей голове в тот момент о том как бы нас в таком виде кто-нибудь не увидел. Эля держалась за меня очень крепко. Я не смог бы уже ни оттолкнуть, ни скинуть ее с себя, поэтому просто стоял на месте, а мои ноги замерзали все сильнее и сильнее в ледяной воде. Я шепнул ей на ухо: «Держись, я вынесу тебя из воды», и медленно двинулся к берегу. Здесь, я усадил Элю на ствол поваленного дерева, а сам достал из своего пакета с вещами серое, старое полотенце.

–Вот, держи, вытирайся быстрее, – строго сказал я Эле и протянул полотенце.

Она все еще тряслась от холода, поэтому фразы с ее губ звучали отрывисто и быстро.

–Почему ты так заботишься обо мне? Почему не прогонишь прочь?

–Обычно забочусь, как все. Согревайся и иди домой, – все так же строго ответил я.

– Она замотала головой. Нет, я не хочу домой. У меня нет дома. То место, где я живу и работаю – это кафе маминой подруги, а моей мамы давно уже нет, она умерла, и я осталась одна. Теперь я все время там бесплатно работаю, но иногда мне удается брать себе чаевые. У маминой подруги растут свои дети, скоро они будут там всем заправлять, а меня сделают своей служанкой. Вчера ее старший сынок отобрал у меня все деньги и ударил. Я дальше так не могу. Мне вообще иногда кажется, что всем станет лучше, если я умру.

История жизни, рассказанная мне Элей, была, конечно же, весьма грустной, но на меня она не особо подействовала. Наверное, моя душа за последнее время настолько привыкла к чужим и собственным страданиям, что стала воспринимать все это как должное. «Судьба – страдание, страна – страдание. Ничего не меняется. Так было и так будет всегда. Да и чем собственно, я могу помочь этой странной девочке? – подумал я. – Ведь я сам не знаю ради чего живу и что со мной будет завтра. Пусть лучше она найдет себе кого-то другого, более нормального и адекватного для обучения урокам жизни».

Вот поэтому, взвесив все за и против, я не нашел ничего лучше, как равнодушно прогнать Элю прочь, со словами: «Знаешь, что, хочу, не хочу, здесь не ресторан, иди-ка ты лучше домой. Да и нельзя мне, чтобы нас вместе видели». После этих слов, я резко вырвал свое полотенце из рук у Эли, затем сам наспех вытерся им и стал быстро одеваться. Она тоже одела свое платье, но никуда не ушла, а лишь уселась чуть подальше от меня на поваленное дерево и стала расспрашивать:

–А ты к нам приехал по той широкой дороге через мост, да? Откуда? скажи если не секрет?

–Из большого города, но откуда точно не скажу, – уклончиво ответил ей я.

– Ну и ладно, не хочешь не говори, – обиженно произнесла Эля, – По вечерам, когда у меня есть свободное время, я часто поднимаюсь на высокую гору, возле вон той дороги, – с этими словами она показала своей рукой куда-то в сторону большой горы на другом берегу озера, – Там, на самом верху, есть полянка, где стоит лавочка, и оттуда хороший вид на окрестности. Я все время смотрю вниз на дорогу, и на проезжающие по ней машины. Я мечтаю о том, что когда-нибудь, одна из этих машин вдруг остановится, откроется дверь, и оттуда мне кто-нибудь помашет рукой, зовя с собой. А я спущусь вниз с горы и уеду на этой машине куда-то очень далеко. Мне так безумно хочется сбежать отсюда, не важно куда, лишь бы там было интересно и много новых людей.

– Думаешь где-то там, лучше, чем здесь? – задумчиво спросил у нее Эли.

– Я не знаю точно, но мне кажется, что да. Конечно я понимаю, что может быть еще глупая, но просто здесь…. – на этом моменте Эля немного запнулась, а потом добавила, – Здесь такое болото».

После этих слов, я задумался, не зная, что ответить Эле, лишь только молча стоял и смотрел на высокую гору на другом берегу реки. Заходящее вечернее солнце ярко освещало кроны деревьев на ее крутых склонах, делая их похожими на позолоченные шапки.

–Здесь красиво, – продолжила свою речь Эля, – Осенью даже красивее, чем летом. Но я всегда хотела увидеть, что находится там, за этой горой. Я хочу увидеть каков он, мир снаружи.

–Ты никогда не была за пределами этого города? – удивленно спросил ее я.

–Нет, ни разу. Моя тетка иногда ездит в соседний город, но меня с собой не берет, оставляет кафе сторожить.

Я долго подбирал слова, думая о том, к каким последствиям они могут привести, ведь сейчас Эля, скорее всего, внутри себя, в душе, очень сильно мучается. Она решает уехать ей или остаться, поэтому одно мое неверное слово может навсегда или изменить ее жизнь к лучшему или разрушить до основания.

–Собравшись с мыслями, я, наконец, произнес: «Знаешь, это конечно, тебе решать, но, если честно там «за горой», куда ты так хочешь попасть, все точно так же, как и здесь, только нужно больше денег. А в этом городке, в общем-то на мой взгляд, все не так плохо: чистый воздух, красивая природа, мало злых и жадных людей».

–Услышав мои слова, Эля вдруг разозлилась и в ответ стала громко кричать: «Это тебе так кажется, ты просто их не знаешь, на самом деле они здесь все друг за другом следят, постоянно крадут друг у друга всё, что плохо лежит, а те, кто работают в кафе или шашлычных вообще жлобы, удавятся за три копейки. Они просроченные продукты скупают на рынке, привозят сюда и из них готовят туристам еду»

–Я не хотел, чтобы нас кто-то услышал, поэтому попытался немного успокоить Элю: «Ладно, ладно, тише ты, хватит кричать, если хочешь, посиди еще здесь немного, могу тебе даже бутерброд сделать, хочешь?»

– Нет, не буду, обиженно сказала Эля, а затем пересела другой, лежащий неподалеку, ствол поваленного дерева, повернувшись ко мне спиной.

–Ну вот уже начались капризы, – подумал я, хотя мы знакомы-то всего один час. Почему я должен решать ее проблемы, я что ей отец или брат? Если на все что она говорит посмотреть со стороны, то это всего лишь подростковый максимализм, помноженный на провинциально ошизение и скуку. Ничего страшного в этом нет, через пару лет она подрастет, наберется ума, научится терпеть, привыкать и приспосабливаться, а затем выйдет замуж, родит ребенка, погрязнет в бытовухе, успокоится и станет такой же, как все. Что вот мне с ней делать сейчас ума не приложу? Уходить она вроде как совсем не собирается. Не хватало еще, чтобы меня здесь вместе с ней застукали местные жители и публично линчевали в праведном гневе».

Мне не пришлось долго ждать развития событий. У Эли, как и у многих подростков ее возраста очень быстро менялось настроение, поэтому посидев немного в стороне, она остыла, а затем, повернувшись ко мне, заговорила уже более доброжелательно:

–Знаешь, что, а у меня есть зажигалка, давай разведем костер? Я согреюсь, а после пойду домой.

–Услышав ее предложение, я подумал, что это не самая плохая идея, ведь день уже шел на спад, и здесь на берегу этой горной реки, с каждой минутой становилось все прохладнее. Согреться мне бы тоже не помешало, тем более что тепла от тлеющих углей должно будет хватить примерно на полночи. Да и не так уныло сидеть одному в темноте, когда есть огонь.

–Ладно давай. Согласился я. Но ты точно потом уйдешь? -недоверчиво спросил я у Эли.

–В ответ она рассмеялась: Да. Точно уйду.

–Хорошо, сиди тогда здесь, никуда не уходи, – строго приказал ей я, и отправился искать дрова в ближайшем сосновом леске неподалеку от берега.

Я быстро насобирал упавших веток, но, вернувшись обратно увидел, что любопытная Эля уже умудрилась залезть в мой пакет с едой, где обнаружила «чекушку» дешевого коньяку, которую я незадолго до этого купил в местном продуктовом магазине.

–Ты будешь это пить? – удивленно спросила меня она, – Тогда и мне налей тоже чуть-чуть.

–Поняв, что Эля не отстанет, я согласился: Ладно, налью две капли в крышечку, раз так хочется. Только убери пока все это обратно.

Мне пришлось немного повозиться с сырыми дровами, огонь долго не хотел разгораться, помогла лишь старая газета, выброшенная в этом месте кем-то из прошлых туристов. Когда пламя огня стало достаточно сильным, а дым от сырых деревяшек перестал щипать глаза, Эля и я подсели поближе к костру. Она уселась на обломке ствола сухого дерева, а затем, достав из кармана своего платья сигарету, попыталась закурить, но у нее ничего не получалось, было видно, что она только пробует, пытаясь подражать взрослым. Смотря на ее неуклюжие попытки затянуться, я смеялся, а сам, стоя на корточках, при этом пытался разогреть на костре ту скромную пищу, что купил себе сегодня на ужин. Я сделал импровизированные шампуры из длинных, тонких прутьев кустарника, затем нанизал на них нарезанные кубиками черный хлеб и колбасу, после чего стал держать этот самодельный «шашлык» над костром, следя за тем, чтобы ни то, ни другое не сгорело и не упало в огонь.

Когда ломтики колбасы и хлеба стали потрескивать, потемнев от огня, я отдал один из этих самодельных шашлыков Эле, а затем как и обещал, налил ей немного коньяку в крышечку от бутылки.

«Пей и сразу закусывай, при этом не дыши только» – ободряюще сказал я Эле.

Она смело выпили все залпом и сразу же начала кашлять, смешно махая руками перед лицом словно веером.

«Ну вот, а ты хотела, чтобы я налил больше, тебе и этого хватит, – смеялся я, – Предупреждал ведь тебя, что вдыхать не нужно было.

Я уселся рядом с Элей на ствол поваленного дерева, сам выпил коньяку прямо из горла бутылки, а затем принялся поедать свой импровизированный шашлык.

– Ты уезжаешь завтра? – спросила меня она.

– Да, утром выйду голосовать на трассу, а дальше как повезет, – признался ей я.

– А куда ты хочешь ехать?

– К морю, хочу увидеть его, в последний раз. Поняв, что сболтнул лишнего, я резко замолчал.

– В последний? Ты что? Ты хочешь умереть? – Испуганно спросила меня Эля.

– Да нееее, это я так пошутил, просто не знаю, когда в следующий раз его увижу, – попытался отшутиться я.

– Не говори больше так, ты должен жить. У меня тоже так было, как-то раз я очень сильно поругалась со своей теткой и побежала на высокую гору. Это на другом конце озера, там есть очень крутой обрыв. Я долго стояла у его края, думала, что все, конец, но бог отвел. И тебе тоже не нужно ни о чем таком думать. Жизнь дается богом всего один раз. Нельзя ее самому у себя забирать. На все его воля.

–Ты веришь в бога? – удивился я.

–А кто в него не верит? – удивленно спросила Эля, – Многие не верят, просто они не замечают, что он есть.

– Ладно, не буду. Я вообще собираюсь жить долго и счастливо, все как ты хочешь, – попытался успокоить я Элю.

– Ну, вот так гораздо лучше, – удовлетворенно сказала она.

На какое-то время мы замолчали, занятые своими мыслями. Я думал о том, что сказала Эля и в чем-то она действительно оказалась права. Я не смог забрать свою собственную жизнь, затем ее пытались забрать у меня другие люди и у них тоже ничего не вышло. Конечно, это могла быть всего лишь простая цепочка счастливых случайностей, но разве не божественным чудом было то, как я умудрялся выживать во всех этих, казалось бы безвыходных ситуациях»

Мы молча доедали свой ужин. За это время вокруг почти незаметно стемнело, и подул прохладный ветер.

– Иди уже домой, – сказал я Эле.

– Ладно, пойду, но только пообещай, что ты снова приедешь сюда на обратном пути, – строго сказала она.

Мне ничего не оставалось, как пообещать ей это.

Эля уже почти собиралась идти, как вдруг я вспомнил, что у меня в кармане своей куртки осталось еще немного денег, и я подумал, почему бы не отдать их ей? Похлопав себя по всем карманам, я к своему удивлению ничего не обнаружил. «Неужели я потерял последние деньги? – испуганно подумал я, – Нет, не может быть я же точно помню, что они были во внутреннем кармане куртки, когда я выходил из магазина».

–Погоди, не уходи – сказал я Эле, -сейчас, один момент.

Сняв с себя куртку, я продолжил поиски денежных купюр уже более тщательно. Для этого я просунул свою руку чуть глубже во внутренний карман, и внезапно нащупал там дыру в подкладке. «Значит все, что лежало внутри, провалилось туда. Интересно как же так получилось» – подумал я и начал проверять всю подкладку куртки руками, но к своему удивлению вместо денег обнаружил в ней что-то твердое и круглое. «Что же там может быть? – удивился я, – Странно, до этого я ничего такого не замечал. На ощупь и по форме это было что-то похожее на кольцо. Но откуда у меня оно? неужели от бывшего хозяина этой куртки?».

Мне, конечно же бы очень хотелось, чтобы это завалившееся за подкладку кольцо было случайно найденной мною вещью, сродни оброненной кем-то денежной купюре или лотерейному билету. Реальность же была гораздо страшнее и ужаснее. Я хорошо помнил, откуда взялось это кольцо, просто иногда защитная реакция человеческого мозга переводит все самое плохое, что случается в его жизни куда-то в подсознание, превращая негативные воспоминания в нечто похожее на плохие сновидения. Вот поэтому часто бывает так, что по прошествии времени многие события из прошлого выглядят так буд-то бы они вообще никогда не происходили или случились во сне.

Конечно же, за подкладкой моей куртки лежало то самое безумно дорогое кольцо уже ныне покойного «Мега-шефа», отданное им мне на сохранение. Он очень боялся потерять его в последние минуты своей жизни. А я вообще забыл про это кольцо, не придав ему никакого значения. Что же, в конечном итоге оно уже никогда не понадобится ни «Мега-шефу», ни мне. «Видимо пришло время с ним расстаться» – усмехнувшись, подумал я.

Через дыру в подкладке своей куртки, я, наконец, смог извлечь кольцо «Мега-Шефа» наружу. Оно и впрямь было превосходным – отлитое из темного, тяжелого золота высочайшей пробы, сверкающее узорами, увенчанное большим, прозрачным бриллиантом в несколько карат. Свет пламени костра отражался в его гранях, а золотое обрамление, выглядело так, словно только что отлитое и тускло отсвечивало. В руке от этого кольца ощущалась приятная тяжесть.

Эля тоже смотрела на кольцо «Мега-шефа», лежащее в моей руке, и была зачарована им не меньше чем я, что-то подобное ранее она видела только на картинках модных журналов или в кино. Я и сам с трудом оторвал взгляд от него, и начал говорить ей: «Эля послушай меня только внимательно, это очень дорогая вещь………». Поняв, что она меня не слышит. Я спрятал руку с кольцом в карман своих брюк.

–А теперь давай все заново, только серьезно, – продолжил я, – Эля, пойми, твое детство уже кончилось, началась взрослая жизнь. Ты правда хочешь ее изменить? Ответь, только честно».

–Да хочу. А как? – неуверенно спросила меня она.

– Я отдам тебе это кольцо, но ты должна быть осторожной. Спрячь его и никому не показывай. Сейчас оно может тебе навредить. Закончи школу, получи документы и потом делай с этим кольцом все что хочешь. Лучше всего будет если ты продашь его в разных городах по частям. На всю жизнь тебе конечно не хватит, но много чего можно будет себе позволить для старта, например образование. Сколько тебе сейчас лет?

–Шестнадцать, зимой будет 17.

–Значит недолго осталось. Только запомни, до 18 никому – слышишь. Все, держи и спрячь его сейчас же в надежном месте.

Эля выставила вперед свои руки, сдвинув ладони лодочкой, будто бы боясь, что кольцо выскользнет между ее пальцев, и, упав на землю, исчезнет навсегда. Я торжественно положил кольцо ей в руки, и первым делом Эля, конечно же решила попробовать одеть его себе на палец. Поняв, что это кольцо ей не по размеру, и по виду больше мужское, чем женское, она тяжело вздохнула.

«Все убирай, и спрячь» – скомандовал я Эле. После чего она послушно сняла со своей шеи цепочку, и, одев на нее кольцо, повесила обратно, спрятав под платье.

Наступило время прощаться. Мы обнялись, и я сказал Эле:

–«До встречи Эля, утром меня здесь уже не будет. Живи так как тебе захочется и никогда не думай о том, что о тебе скажут другие».

–После моих слов на глазах у Эли выступили слезы.

–Скажи честно, ты правда решил это сделать?» – спросила она.

–Что сделать? – сделав вид что не понимаю ее, ответил я.

–Умереть, – еле слышно прошептала она.

–Нет, что ты, я же тебе сказал до встречи, значит обязательно приеду сюда снова, – бодро ответил я.

Эля снова обняла меня, крепко сжав своим тонкими руками мою спину. Она все еще продолжала плакать, словно ребенок, который навсегда прощается со своим детством.

«Все иди, тебе пора», – произнес я и резко оттолкнул ее от себя.

Вытирая слезы и всхлипывая, она сделала несколько шагов назад, а затем резко повернувшись, исчезла среди деревьев в ночной темноте.

Мой костер уже почти прогорел, я подкинул в него несколько оставшихся сухих веток, а затем присел неподалеку на ствол поваленного дерева. Я все еще думал о произошедшем, и не мог поверить, что все это происходит со мной. «Ну, вот опять, зачем я это сделал? – спрашивал я себя. Ведь я даже не знаю, поможет ли Эле кольцо или нет. Возможно, оно наоборот превратит ее и без того невеселую жизнь в полный кошмар. Ведь, скорее всего, она не удержится от соблазна, чтобы не показать это кольцо еще кому-нибудь. А самое главное в том, что я мог бы сам продать это кольцо и начать путешествовать или жить в свое удовольствие. Да, это было бы идеальным вариантом, будь я тем прежним собой, но сейчас я уже так поступить не могу. Все к чему я прикасался в своей жизни– шло наперекос. Я не более чем беглый преступник, который отдал глупой юной девочке украденное мной кольцо и это очередное преступление, но оставить ее здесь в этой глуши, среди чужих людей, без всякой надежды на лучше, чтобы она работала с утра до вечера, не видя в жизни ничего хорошего, в какой-то мере тоже преступление, но против ее личности. У этой девочки уже украли ее детство, а сейчас пытаются украсть молодость. Конечно же, я не могу предсказать, как сложится у нее жизнь. Мне остается только надеяться, что быть может таким образом мне удастся спасти хотя бы ее судьбу, раз из своей ничего не вышло.

Внезапно Эля появилась из темноты леса. Она медленно шла прямиком к берегу реки, не смотря на меня. От неожиданности я вскочил на ноги, но не знал, чего ожидать, поэтому просто стоял как вкопанный, ожидая развязки.

«Алтын нимелер тирен кёл аларга!!!!!» – резко и громко крикнула Эля, а затем бросила золотое кольцо «Мега-Шефа» далеко в воду.

Небольшой желтый кружок вылетел из ее руки, и, словно падающая звезда, сверкнув в отблесках пламени костра, исчез в темной глади воды. А я продолжал неподвижно стоять на своем месте, все еще не веря в то что произошло. Да, Эля сама сделала то, что я должен был сделать. Она отдала кольцо этой реке. И наверное, она сделала единственно верный поступок во всей этой ситуации.

Эля наконец повернулась ко мне, но на ее лице уже не было слез. Наоборот, оно было очень спокойным и рассудительным.

«Это кольцо было злое, – гордо произнесла она, – Поэтому такие вещи нужно очищать в реке. А она потом сама отдает их тому, кто этого заслуживает».

«Прощай и удачи» – каким-то другим, уже совсем взрослым голосом, произнесла она и снова исчезла в темноте среди деревьев.

Больше она не приходила. Мой костер совсем догорел и теперь лишь светился в темноте красными глазами углей. Я не успел сделать себе походную кровать из веток и листьев деревьев, поэтому так и уснул, сидя на поваленном дереве, уткнувшись своей головой в колени.

Наутро, проснувшись с первыми лучами солнца, я умылся ледяной водой из речки, а затем, собрав свои скудные пожитки, вышел на трассу «голосовать». Мне повезло и почти сразу меня подобрал, едущий куда-то на своем грузовике, одинокий водитель-дальнобойщик. Он не взял с меня денег и даже согласился сделать небольшой крюк, чтобы довезти до нужного места. Я не знаю зачем он это сделал, возможно от своей доброты или ему просто стало скучно в дороге и захотелось общения, или, быть может, он боялся уснуть после долгой ночи за рулем. Я сразу же соврал ему о том, кто я и откуда, придумав очередную душещипательную историю о своей разбитой семье, несчастной любви и неудачах на работе. Вы спросите меня, зачем я сказал ему неправду? Все просто. Люди любят такие истории и я даю их им. Ведь это всегда так приятно знать, что на этом свете хоть кому-то еще хуже, чем тебе. Тогда своя собственную жизнь кажется тебе чуть менее унылой. Она начинает хоть что-нибудь значить.

Когда большой грузовик отъехал чуть дальше от города, водитель резко прибавил скорость. Глядя на то, как в зеркале заднего вида горы, покрытые лесом, постепенно становятся все меньше и меньше, я прошептал: «Прощай Эля, прощай навсегда, и пусть все твои мечты исполнятся».

Глава 23 Море.

1 Декабря Воскресенье

Я стоял на песчаном берегу моря, и смотрел вдаль, думая о том, что было бы неплохо закончить свой жизненный путь именно здесь, на этом самом месте. Прохладная, соленая вода постепенно утянет меня на дно, а сливающаяся до самого горизонта бесконечная синева воды и неба останется последним приятным воспоминанием об этом мире.

На море сегодня почти штиль, видны лишь редкие волны, поэтому мне вполне хватит сил, чтобы уплыть подальше от берега, так далеко, чтобы не осталось никаких, даже самых крошечных шансов на спасение. И тогда там, где-то посредине этой бескрайней водной стихии, рано или поздно наступит тот момент, когда силы покинут меня, а мое тело перестанет сопротивляться и пойдет ко дну.

Я готов умереть, но в глубине своей души боюсь этого, потому что все еще не знаю смогу ли я, способен ли. Ведь это совсем другой вид смерти – не мгновенная и легкая, а долгая и мучительная. Хуже всего будет, если в последний момент мне безумно захочется жить, и я решусь повернуть обратно к берегу. Это будет похоже на то, словно подняться в воздух для прыжка с парашютом и не прыгнуть.

Возможно это звучит сейчас очень странно. Но мне было бы интересно увидеть, что станет с моим телом после того как я перестану дышать. Пойду ли я камнем ко дну или буду дрейфовать на поверхности воды? Как скоро я стану кормом для рыб и прочих существ, что населяют морские глубины? Или меня вынесет на берег и тогда местные жители сами предадут меня земле?

В своих книгах, писатели часто пишут о некоем последнем желании каждого человека перед своей смертью. Я тоже думал об этом и мне, наверное, хочется только одного, чтобы в последний момент вместо судорожных попыток спастись, в моей голове, наконец, прокрутилась вся моя пусть не очень долгая жизнь, а затем наступил момент раскаяния, переосмысления своих поступков, и, наконец, финального успокоения своей души.

Жаль, что я так и не смог усвоить главные уроки этой жизни. В целом она ненамного изменилось за сотни тысяч лет существования людей. Все было есть и будет вращаться вокруг выживания. Найти лучший кусок пищи, лучший кусок суши, занять и охранять его, а после накопить достаточно средств и имущества, чтобы оставить после себя успешное потомство. Вот цель большинства людей. Я тоже пытался следовать этому пути, но где-то мне не хватило сил, где-то удачи, а где-то смелости. Все до чего я смог додуматься в итоге – это то нелепое самоубийство, которое разделило мою жизнь на до и после. Довольно странно было бы сейчас начать копаться в прошлом, в поисках причин, что где и когда, пошло не так, почему из меня не вышел «среднестатистический законопослушный гражданин». Сложно понять, что же из произошедшего в моей жизни было случайностью, а что закономерностью.

Я избежал наказания за свои преступления, но не смог убежать от себя. Поэтому все должно закончиться так же, как и начиналось тогда в самом начале. Я пытался проверить, испытать на себе, есть ли предел, когда бежишь бесконечно, пытаясь уйти от своей судьбы. Можно ли избежать той участи, что уготована тебе судьбой и обществом? И понял лишь одно, миру, в котором я жил, не было до меня абсолютно никакого дела. Мой мир – это всего лишь я и мои проблемы. Такое иногда случается, ведь мы часто переоцениваем собственную значимость в этом мире, будучи в большинстве своем попросту пустыми сосудами потребления без души.

За все приходится платить, если не сразу, то с отсрочкой, вот почему так важно принять и исполнить наказание самому себе. Поэтому я стою здесь на этом берегу и обратно уже никогда не вернусь.

Эпилог

Никто никогда больше не видел этого человека. Его следы терялись на окраине маленькой рыбацкой деревни, стоящей на морском берегу, где местные жители нашли брошенную им одежду и вещи. Говорят, что кто-то все же видел его плывущим куда-то в открытое море. И если это действительно так, то, возможно, он утонул, а значит, в очередной раз для всех умер, и наверное, на этот раз в последний. Но кто знает, быть может, его подобрал какой-нибудь проходящий мимо корабль или спасли рыбаки, поэтому возможно сейчас он где-то там, далеко, снова скитается по миру в поисках себя и своего пути в этой жизни. Непрестанный и неприкаянный, словно птица, в поисках дороги домой.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Конец

Глава 2 Санитар Рыбкин.

Глава 3 Первое знакомство на том свете.

Глава 4 Утро в доме мясника

Глава 5 Поработай сверхурочно.

Глава 6 Тухлое дело

Глава 7 Второй день новой жизни.

Глава 8 Беседа

Глава 9 Мысли следователя

Глава 10 Полицейский инспектор дорожной службы

Глава 11 Город К.

Глава 12 Сотрудник, которого нет.

Глава 13 Месть

Глава 14 На перепутье

Глава 15 Поздний разговор

Глава 16 Рабочие сны

Глава 17 Измена

Глава18 По следу

Глава 18 Ревность

Глава 19 Моя смерть номер №2

Глава 20 Особенности следствия в городе К.

Глава 21 Прощальный взгляд

Глава 22 Последний шанс?

Глава 23 Море.

Эпилог