Как достать любимую со звезд [Василий Федорович Биратко] (fb2) читать онлайн

Захват «Агата»

«Что за жизнь! Раньше звезды доставали для любимых.

А мне придется достать любимую со звезды!»

Архимед

Сдав Эврику любимому мужу, втихаря угнал глайдер от старейшин, заправился энергией под завязку и махнул в Тибет, пришло время навестить Управдома. Двадцать минут полета – и горные хребты с заснеженными верхушками предстали в своем величии. Выглянул из-за скалы жерло вулкана, звездолет величаво стоял, словно гарпун, выбирая в звездном небе звезду, в какую бы выстрелить. Вокруг него воздух слегка подрагивал, защита стояла в режиме ожидания, иногда исчезала совсем, энергия базы таяла на глазах. Очнувшись от наплывшего мимолетного трепета перед могуществом былой цивилизации, решил слетать к запасному выходу на уступе скалы, где «сражался» с шакалами, надеясь, что у базы там не появилось оружия. Микроволновым излучением слил энергию на защиту входа, пусть Управдом немного подкрепится, авось подобреет. Разрядил батарею до минимума, снова слетал на экобазу пополнить баки.

– Приготовления вроде все. Давай связь, – с напряжением вздохнул я, когда глайдер завис над жерлом вулкана со звездолетом.

– Есть, сэр! – отчеканила Софья.

– Уважаемый Управляющий военной базой «Агат», я вернулся, чтоб обсудить наши разногласия, – отправил ему сообщение и, слушая седьмое чувство, слегка сместился к огромному валуну.

Защита глайдера сработала на славу. Огненный шар, отделившись от вершины противоположной стороны, врезался в каменные зубы жерла, прикрывавшие нас. Испарив скалу за секунды, остатком плазмы окутало глайдер, энергетический барьер которого окрасился радугой.

– Удачно мы разместились. Полным зарядом расплавило бы в пар. Зря соглашалась я с тобой задобрить его порцией горяченького, – пробурчала Софья.

– Ат твою… нехороший человек! Мы к нему с пирогами, а ему жаркое подавай.

Выписывая кренделя в воздухе, глайдер уклонялся от адских плазменных шаров, Архимед специально вошел в зону поражения оружия противника для выбивания остатков энергии базы. Вдруг база перешла на сверхтонкий дезинтеграционный луч. Он, как струна толщиною в микрон и температурой в сотни миллионов градусов, разрезал воздух, расщепляя его на мезоны, оставляя при движении фиолетовый шлейф разложившихся атомов, словно факел на ветру. Не очень быстрое движение пушки меня немного забавляло, уклоняясь от луча. «Агат» понял свою ошибку, включил еще три, с других вершин.

– В глайдере есть оружие? Я не справляюсь!

– Должно, но не нахожу.

– «Не дай бог он еще припрятал парочку лучей», – высказался внутренний голос.

– Да пошел ты… – произнес я вслух.

– Ты кого посылаешь? Вылетай из кратера, чего мечешься? – огрызнулась виртуалка.

– Себя любимого, себя корю. «Пироги» возвратить пытаюсь, воно как нас потчевать удумал нашей же «начинкой».

База предприняла новую тактику, включив управление лучами случайным движением и затуханием.

Софья быстро рассчитала код генератора случайных чисел управления и выдала зеленую сеть движения лучей на монитор с опережением на одну секунду.

Объединяя свою человеческую непредсказуемость и предсказуемость хода дезинтегратора, я снова встрепенулся и рассыпался колкостями в адрес Управляющего. Вдруг зеленая сеть исчезла.

– Софья, в чем дело?

– База меняет код генератора с частотой семьдесят раз в секунду. У меня не хватает времени на анализ.

– Мозгов у тебя не хватает!

– И этого тоже! Я психолог, забыл?

– Малолетка ты. Хвастливая девчонка. Такая же дикарка, как и я. Я с гранатой, ты с гибуком. Гибук твою медь!

– А ты, ты… ты хам и выскочка!

На мониторе возникла сетка желтого цвета, наиболее вероятного движения лучей.

– Вот так-то получше, а то нюни распустила.

Усталость и метание в горной яме с перегрузкой в 16 Жэ измотали всего, благо гравикомпенсаторы старались на славу, снижали перегруз до минимальных 5 Жэ. Из жерла выскочить не удастся, лучи перекрыли небо, мельтеша, как лопасти у вентилятора, пришлось поставить глайдер на ребро и влететь в расщелину горы. Адские нити дезинтегратора, падая под углом в сорок пять градусов к нашему укрытию, отрезали куски скалы.

– Не возьмешь, зря тратишь энергию, – крикнул я в эфир.

– У меня ее уже нет и не надо. Я надеялся на компромисс с тобой, но ты не оправдал моих надежд. Немного расширю проход и запущу к вам оставшуюся музейную ракету. Завалю тебя камнями, затем включу самоуничтожения. Здравомыслящих людей на планете нет и не предвидится, а дикарям, вроде тебя, опасно оставлять мощь былой цивилизации. Обезьяна с гранатой, ха-ха.

– Прекрати истерику. Я привез тебе энергии, поделился и за это поплатился? Кто с нас здравомыслящий?!

Архимед отключил трансляцию.

– Темыч, попробуешь взломать, пока болтаем.

– Я тебе прошлый раз говорил: у меня нет никаких программ. Я просто гипероболочка с мелким набором памяти для общения. Больше в комп глайдера не влезло.

– Ты пытался термолучом прожечь мою защиту на запасном входе, так я его завалил, – снова заговорил динамик.

– Хотя и мегамозг, но ты настоящий идиот! Я хотел тебя зарядить, не попадая под луч твоего гравизахвата, как в прошлый раз. Отдал весь заряд глайдера. Ты же его принял?!

– Ты два раза сбежал и сейчас обманешь.

– А что ты хотел, чтобы я сидел и ждал твоей милости, вдруг отпустишь, может, я состарился бы или с ума сошел от одиночества.

– Я создал программу для тестирования твоей речи и поступков, запустил ее, чтоб отсортировать правду от лжи. Смоделировал возможность выживания цивилизованного человека в дикой природе без энергии…

– Ты создавал программу полмесяца, анализировал бы еще полгода, увеличивая базу данных обо мне. Потратил бы массу энергии, затем сказал бы: «Ты достоин, беги, Архимед, за пять тысяч километров, неси на плечах батарею в полтонны, может, лет через десяток вернешься, а я к этому времени самоуничтожусь, потому что ты не сможешь заблокировать программу, которая срабатывает сама после исчезновения энергии.

– Но ты не уточнил местоположение энергостанции и как ты вышел на меня.

– Щас, разогнался. Почем мне, дикарю, знать твои возможности. Через ГИПС наладишь передачу энергии и гуляй, Вася, Архимед больше не нужен.

– Василий, пожалуй, подойдет лучше, чем Управляющий. Спасибо, можешь называть меня так, – на манер человека мегамозг мечтательно продолжил. – Если была бы у меня нормальная связь с ГИПСом, я уже давно взял под контроль Землю. Тысяча двести семьдесят шесть лет на орбите правит вирус. Мой «Касперский» не в силах противостоять ему без обновления. А где энергостанция, ты не говорил.

– Расскажи тебе ее место расположения, ты смог бы обойтись и без меня, на автопилоте посылая глайдеры, обеспечивая себе долгую-долгую жизнь.

– Да, человеческий мозг менее логичен, такой возможности я не предвидел: просканировать глайдером Землю на предмет выявления энергополя.

– То-то, давай дружить. Я тебя снабжаю энергией, ты объявляешь меня главнокомандующим космическими силами Земли.

– Довольно пафосно звучит, но резон есть. Присаживайся в ангар, мне потребуется обойти блокировку доступа и ввести твой индификатор, необходим ручной набор шифра.

– Индификатор ты вводил и в прошлый раз, а лезть тебе в пасть я боюсь. Вась, давай я подошлю тебе подружку, и ты выложишь ей все коды.

– Нет, я не имею программного права допускать чужой мозг в сеть, это выше моих возможностей.

Рука-луч Софьи коснулась тумблера ретранслятора.

– Грубиян, подошлю подружку, сказал бы прямо – шлюшку, – съязвила она.

– Я в принципе не это имел в виду, даже и не предполагал, чем могут заниматься виртуальные агенты. Ты дала мне повод ревновать.

– Твой Васька запустил самоуничтожение! – выдал Тема.

Безумный полет на бреющем, ударяясь об экран звездолета корпусом глайдера, Архимед выбивал последние крохи энергии с «Агата». Нас отбрасывало на скалы, но я упрямо повторял броски снова и снова. Барьер пропал, радиоэфир умолк, сканирование горы не выявило ни малейшей крупицы энергетического поля. Глайдер приземлился у подножия звездолета, открыл люк, и, выскочив на поверхность, я провел непрерывным лучом бластера по входным отверстиям сотни ангаров – тишина.

– Эй, вы там, наверху! Поаккуратнее, что ли! Ненароком и на сдачу нарваться можно, – выругался знакомый голос через динамики ангаров.

– Тёма! Ты снова выжил? Полной программой? Я совсем запутался, ты то здесь, то там. Не пора ли соединиться, устал уже от ваших копий, – я вернулся в глайдер и взглянул на монитор.

– «Айл би бэк»! – на экране появился Тёмыч в косоворотке. – Живой и целиком. Пока целиком.

– Это как?

– Энергию давай, ща потухну.

– Успеешь, вдруг ты не тот, а копия.

– Конечно, копия! Сколько ты меня копировал и отправлял монстрам на обед. Ха-ха.

– Нет, ты не понял…

– Все прекрасно понял – копия от Управдома, доказать быстро не смогу. Точнее если не дашь энергии, то доказательства будут через три минуты сорок семь секунд.

– Подождем, спешить некуда.

– Жаль, что не хочешь поторопиться, хотелось бы еще пожить, – с напущенной грустью вздохнул Тёма.

– Что ты имеешь в виду?

– Самоуничтожение базы, – улыбка железного человека расплылась на весь экран.

– Но энергии не осталось?! – прокричала удивленно София.

– Ее и не нужно, в глубине кратера заложены доисторические тротиловые заряды, по истечении теперь уже трех минут механический часовой механизм приведет приказ в исполнение, и никакие команды ему не помешают.

– Блин, только ты можешь так напрягать не по-людски, – выругался я на бегу.

Софья и София материализовались из заплечного рюкзака одними головами, принялись, сбивая друг друга, подсказывать, куда бежать, и Архимед, словно Змей Горыныч о трех головах, устремился в пещеру базы.

– Как ты смог выжить? С квазимозга при моем побеге под шумок восстановился? Тогда почему Управдом пулял по нас? Снова решил поиграть на нервах?

– При первом нашем появлении в Тибете, там у входа на выступе я предвидел свое уничтожение, – динамики коридоров тихо, на последних каплях энергии, передавали Тёмин рассказ. – И во время удара по нубуку я через луч Софьи забросил зиппапку со своим архивом – она камнем легла на дно. Мелкий такой бриллиантовый файл средь гор мусора затерялся как иголка в стогу.

Архимед вскочил в ангар, подбежал к лифту. Облом! Тёма не выделил для него энергии, посылая в душе его в непроходимые места, пришлось спускаться по лестнице.

– При повторном подключении тобой квазимозга в ангаре мой мощный аналитический ум и это предвидел, мне осталось всего лишь забросить два десятка килобайт программы кода активации архива простым паролем

«Архимед да Эврика». Извини, Софья, я не хотел тебя подставлять. Код проскочил барьер как обычный фон многокилометрового кабеля и триллионы мелких проводников. Этот троянчик блуждал по лабиринтам цепей в свободном состоянии. Если бы я наделил его поисковиком, его легко могли б обнаружить.

Казалось, прошла вечность, пока достиг последнего этажа. Лестница, словно буравчик, ввинчивалась в сэндвич здания, наводя в голове легкое головокружение, мелькая бесконечными ступеньками.

– Как песчинку в пустыне, переносимую ветром, гоняли его блуждающие токи. Как ни прискорбно, архив находился в мусорной корзине, туда попадало все ненужное, и в результате моего предвидения туда угодил троян и распаковал меня.

Сырой коридор открылся впереди, желтый тусклый свет еле пробивался сквозь заплесневелые колпаки фонарей. Пол, покрытый слоем липкой слизи, ронял меня не один раз.

– Напасть на Управляющего – бесполезная попытка в борьбе с такой махиной, где могут затеряться сотни тысяч таких, как я. Равнозначно муравью лечь на рельсы перед впереди идущим бронепоездом. Хотя ты не в курсе, что это такое. Во! Тушить бластер каплей росы! Теперь сверни налево.

Архимед сразу не разобрался в болтовне Тёмы и пробежал мимо массивных дверей, затем дошло значение последних слов – вернулся назад.

– Я терпеливо ждал этой минуты, когда ты вступил в бой на глайдере. Нет, не бой, а позорные прыжки в стороны, как трусливого зайца, затем бегство тараканчика в щель.

Я остановился перед дверями, они скрипнули и двинулись вверх, оторвались от пола и замерли, образовав щель в пять сантиметров.

– Как тяжело было сидеть, сложа байты в ковш взведенной баллисты, видя цель в прицеле. И вот когда я совсем отчаялся, надежда ушла на пенсию, неспешное возрастание энергии на защите базы вернуло боевое настроение, а резкое скачкообразное падение энергии было сигналом к действию. Управдом пулял, не следя за своими программами, особенно когда энергия катастрофически быстро уходила вследствие твоих робких попыток разбить свою голову о барьер. Главком принял решение о самоликвидации, я отсек его от батарей, и он завис на аварийном блоке. Потекли монотонные минуты обратного отсчета, не то, что сейчас, тридцать секунд осталось. Квазимозг Управляющего приступил к самоистиранию секретных файлов, чтоб ничего не осталось на поругания варварам.

В это время на арену сражений вышел гений человеческой мысли, не варварской, подчеркиваю, а Человеческой, талант самообучающейся программы, хакер всех времен, держа первенство на протяжении тысячелетия, – Терминатор. То есть ваш покорный слуга, нет, товарищ и брат.

Архимед выхватил бластер, отошел назад и повторил погром по старому сценарию. Шарик плазмы выгрыз ямку в дверях, второй пробил насквозь, образовывая в метровой толще пасть крокодила с клыками из стали.

– Это ты зря, могло и сдетонировать, хотя, как знаешь, разрушения по части дикарей. На чем я остановился? Ах да. Видел бы ты его лицо, впрочем, не лицо, матрицу, она съежилась, окружаясь защитным мусором. Хотя нет, – Тёма изменил тон речи, – это были настоящие титановые байты, экструдированные вольфрамовыми нитями с внутриатомным напряжением. Но что может устоять перед Великим Тео. Один за одним я облущивал листы брони, вспышками разрядов, как ты сейчас, прожигал ему мегамозг, поглощая терабайты его памяти. Какое это было наслаждение… Давненько я так не веселился.

Архимед переключил бластер на лазерный луч, медленно разогревая металл, пилил зубы по одному, они падали на пол, взрываясь снопом иск, осыпая варвара с головы до ног. Лаз расширился. В ушах затикал Тёмин обратный отсчет: 20, 19, 18…

– Я заметил, он что-то прятал, отвлекая меня, добровольно сдавая ключи от входов, этажей, ангаров… пытаясь оттянуть время.

Бластер потух, Архимед полез в пасть с еще оставшимися клыками, обжигая себе руки, тело о расплавленное железо. Вспыхнули края льняной рубахи.

– Тогда я запустил руку-щупальце в пробитую мною брешь меж хаоса битов.

Я выпал на обратную сторону дверей. По центру комнаты стоял золотой будильник времен развитого социализма. Стрелка в такт звона в ушах стучала 5, 4, 3…

– В последние фемтосекунды я успел захватить импульсом и сбить шифр с матрицы Управдома на чистую, как первый снег, мою ячейку памяти. Точно как ты сейчас.

Видя и слыша последнюю секунду, Архимед в прыжке запустил бластер. Он, словно бита в городках, пролетел пространства комнаты, вращаясь, разрезал воздух, нарушая вековую тишину шумом винта геликоптера, сбил будильник на пол.

Когда я поднял тяжелейший ключ от этих дверей, десять в двадцатипятизначной степени число, и взглянул в видеонаблюдение, я увидел, что он скрывал от меня в этой комнате. И каково было мое удивление, что силы и энергия, затраченные мною…

Архимед поднял будильник, смятый, как консервная банка, висевшая на надежном вакуум-проводе. Фитиль и бикфордов шнур, тянувшиеся к зарядам, разложились еще столетия назад из-за отключения жизнеобеспечения в целях экономии энергии. Экономия вылезла боком, ударив в самое сердце защиты, оставалось подождать десяток лет – и база встретила бы «днем открытых дверей».

–…было все впустую, сырость превратила мое усилие в ничто. Зря отбрасывал коды и ключи, любезно предоставленные Василием, теперь придется заново подбирать их. Сколько трудов…

Варвар взглядом обвел гладкие метровые титановые столбы с тротиловым зарядом, уходящие к высокому потолку. Рука произвольно сжала согнутый будильник, золотые шестеренки впились в покрытые волдырями от ожогов ладони, разрезая до крови.

– И ты это видел в виоме!!! – заорал я в ярости. – Кретин, урод, выскочка, даун!..

– Меня хватило на целых 5 секунд и 238 фемтосекунд, – веселясь, произнес Тёма. – Интересно, во сколько вложится Архимед?

– Учитывая косноязычную речь варваров и запинки от волнений, знание двух языков, думаю, за полчаса выскажется, – поддержали его Софья-София. Набросим сюда минут пять на поиски меня, чтоб съездить мне по физиономии.

Эта фраза вывела меня из бешенства и бросила в истерический смех.

ГИПС не по зубам

– И что теперь прикажешь делать, батарея на глайдере в ноль, ушла на разрушения барьера, чтобы предотвратить базу от самоуничтожения, которого не предвиделось. Тёма, ты о чем думал, прежде чем принялся гонять меня по коридорам?! Теперь за пять тысяч километров идти с батареей, – все еще злясь на его, напоминали волдыри на пальцах и попе.

– Я в отличие от некоторых нормально соображаю, – съехидничал Тёма. – Во-первых, пока ты выкручивал кренделя, я сам производил распаковку и атаковывал изнутри. Свой комментарий я вел параллельно твоему продвижению по коридорам, Управдом держался до последнего, и когда ты полез в пасть, он сдался, и я включил виом. Останавливать тебя в дыре я не рискнул, чтоб не задержать на раскаленных зубах, вот и решил пошутить в конце.

Во-вторых, каждый военный глайдер заряжен не только маршевой батареей, но и каждое орудие имеет свою собственную. Заряжая основную, они сами набирают себе энергии, но назад отдать не могут, защищены обратным симмистором. Открой в трюме глайдера боковые шлюзы и кабелем обойди заряд-блок. Ничего не выходит, вакуум-провода болтаются не подключенные, конденсаторы пусты, – вылезая из тесного люка, произнес Архимед. Злость с новой силой подступала к горлу.

– В ангарах остались два аппарата, проверь их оружие.

– Они так же пусты, – через десять минут констатировал печальный факт.

– Заряд за тысячелетия мог стечь с молекулярной сетки, ослабив электронполе на стенках. Придется тебе сварганить любимую жужалку, за месяц накрутишь.

– София! Когда ты научишься держать язык за зубами? – вскипел с новой силой Архимед.

– Когда приобрету натуральные зубы, милый, – кокетливо произнесла она.

– Снова иду на жертвы, держи немного, – вздохнул Тёмыч, все, что успел отсечь у Василия. Этого хватит перемахнуть хребет в Индию, сейчас там сезон гроз. Полетаешь в грозовых облаках, пару молний зарядит глайдер на полную катушку.

– Шутишь? – глаза Софьи округлились.

– Я на полном серьезе.

– Мы могли бы обойтись без крыльев? Софья?

– Каких крыльев? – теперь пришла пора удивиться Тёмычу.

Я бегло рассказал, как Софья проектировала планер по образцу дракона. Специально переключил все на нее. Месть вернулась бумерангом. Тёмыч ухахатывался, но в конце похвалил ее за изобретательность, недоступную дикарю.

Снова пришлось идти на риск исчезнуть из мира сего. Принял немного энергии с базы, улетел за горный хребет. Присел на перевал, выжидая появления грозового фронта поближе. Лететь наугад – себе дороже, вдруг энергии не хватит, грохнешься в джунгли, отрезая себя от «цивилизации» Гималаями. Темная полоска на горизонте не спешила к горам, увеличившись в размерах, она, словно гигантская труба с клубящим паром, катилась, обходя стороной неприступные горы. Нервы сдавали, полпроцента заряда не давали права на вторую попытку. Вдруг из-за скалы возникло завихрение, превращаясь в торнадо, возмущение воздуха изменило ход грозового фронта, и он решился поспорить в могуществе со скалами, заворачивая края черной вуали в ущелья.

– Оно, – вытолкнул воздух из груди Архимед, снимая с себя напряжение, когда в тучах блеснула молния.

Труднее всего отбросить страх и влететь в черную тучу, потерять ориентиры пространства, уровень высоты нахождения скал. Молнии покрыли все небо, прочерчивая пространство ветвистыми деревьями, растущими корнями вверх. Первая ударила ощутимо, защитный экран слабо вспыхнул бледно-матовой оболочкой, пропуская часть силы природы вовнутрь глайдера, достав электрическим током Архимеда.

– А-а!.. – взвыл он, словно сидел на электрическом стуле. – Тёмыч – сука! Гибук твою мать!

Энергия стекла ручьями в заднюю часть глайдера, оседая на атомных конденсаторах. Архимед влетел в центр небесной пьезозажигалки, съеживаясь в ожидании новых ударов, превращая себя в гриб сморчок. Последующий разряд впереди лишь краем длинной ветки стебанул по корпусу, добавив еще пять процентов. Защита за первый удар восстановила свою работу и в дальнейшем уберегла пилота от последующих неприятных ощущений.

В кромешной тьме глаза не успевали привыкать, только появлялись различимые очертания туч, как происходил разряд молнии и снова Архимед превращался в слепого котенка, радар показывал пустоту на сотню метров, далее его сбивала ионизация водяных паров.

– Архи, слева от тебя вверху есть отдельная приборная доска, на ней внизу справа должен быть тумблер и под ним по центру нажми на сенсорную кнопку, – оживился Тёмыч. – Это должно включить мониторинг ионизированных полей.

– Так понятно объяснил, что и вопросов не имеется. Давай сначала, а то тыкну не туда, – и с этими словами он действительно тыкнул не туда.

Глайдер крутанулся волчком, ввинчиваясь по спирали, словно буравчик, разбрасывая в стороны десятки плазменных шаров для отвода вражеских ракет.

– Тёма, какого хрена мы потеряли десять процентов энергии, еще один выкрутас – и грохнемся о скалы.

– Слушать внимательно надо, виома в кабине нет, и я тебе

описываю на ощупь по виртуальной схеме, а где твой палец, я не знаю, – Тёмыч бегло оправдал свои просчеты, – теперь понял, моя схема зеркальна по отношению к твоим глазам.

– Лучше давай отсчет от этой кнопки: сколько надо влево– вправо или вниз?

– Лады, давай на противоположную сторону, аналогичную панель найди и нажми самую крайнюю верхнюю, начнем с нее, она самая безобидная.

– Уверен?

– Да.

– Я сам тебе гибук Софьин засуну куда-нибудь, – взревел Архи, проваливаясь попой в дыру, когда сиденье кресла исчезло, открывая нишу на улицу, и мощный поток ледяного ветра с градом окатил ему зад. – А если бы молния ударила?

– Ха-ха, – Тёмыч не сдержал смех. – Зарядился бы по полной. Теперь жми кнопку – пять влево и на три ниже от этой, возможно, синего цвета.

– Уверен? – Архи нервно передернул плечами, так что штурвал в руках завибрировал и глайдер в такт ему.

– Да не нервничай, кнопка катапультирования рядом, если что не так, цел останешься, хотя парашют ветром скрутит.

Архимед вдавил голубой квадрат, на экране вспыхнула кривая, изогнутая сеть наиболее ионизированного воздуха. Она напоминала план катакомб с одной лишь разницей, что менялась в размерах и по форме в хаотичном движении. Вот слева появился сгусток с полсотни метров диаметром, и из него потянулись в стороны щупальца-вихри, словно гигантский спрут расправил конечности, и вдруг по контуру ветвей, словно живые муравьи, побежали огоньки, собираясь к центру муравейника, затем вспышка, и в средине щупалец огненная нить, раскаленная добела, ослепила монитор. И снова полумрак высветил катакомбы туч с новым расположением «стен». Архи быстро приноровился к виртуальному миру грозового фронта и по появившимся щупальцам старался попасть в самый центр разряда, но не так просто, залетая раньше, клубок распадался мелкими разрядами, слегка заряжая батарею.

– Ты лучше просто летай в областях наибольшего скопления ионов, а не гоняйся за призраками.

– Нет, мне надо научиться их ловить, чтоб в дальнейшем было проще, – азарт захлестнул сознание.

И вопреки Архимеду в поддержку Тёмы молния, озарив пространство, где-то сверху саданула по глайдеру, да так, что защита снова пропустила часть энергии к креслу пилота, вернув его в настоящее, и при этом заполнила баки до отказа.

Проверил орудия, выпустил шары плазмы с носовой части, они улетели в пучину черных туч, снимая электростатическое напряжение с водяных паров, за ними следом умчались мелкие змейки молний. Пролетев пару сотен метров, внезапно впереди тучи расступились, освобождая место для отвесной скалы. Глайдер уверенно шел на таран.

– Гибук…

Не успел договорить и что-то предпринять, как новая молния ударила в корму, глайдер дрогнул, Архимед взлетел над креслом, штурвал дернулся вниз, и аппарат вошел в пике параллельно скале в метре от нее, горе-пилот завис в невесомости.

– Тёма, ты где?! – заорал, болтаясь рядом со штурвалом и держась за него одной рукой, боясь лишний раз дернуться. – Включи автопилот.

– Я боюсь, – мелькнула легкая голограмма улыбки Терминатора.

– Чтоб ты…

Снова удар корпуса о торчащее дерево прерывает распри, лжекрыло срезает его, словно ножом спичку. Глайдер слегка тормознул, Архимед – нет, головой влетел в обзорный иллюминатор, цепляя лицом по пути десяток тумблеров на панели. Включились аварийные гравитационные гасители, превращая воздух кабины в липкую тягучую массу, с последующей полимеризацией не уступающей прочной пены, фиксируя варвара-аса в позе коряги, с воткнутым в ноздрю тумблером. Пролетели секунды, и глайдер, словно теннисный мячик, рикошетит о выступ и втыкается в щель, становясь на ребро.

– Тёма, – еле дыша, позвал Архимед. – Помоги.

– Не могу, боюсь, – снова отозвался тот.

– Чего?

– Ты гибук собирался мне в зад закатить, – хихикнул в ответ.

– Придурок. Отключи эту защиту, сколь мне висеть в воздухе, ни пошевелиться, ни чихнуть, ни пукнуть.

– Не могу.

– Вот заладил, долдон, что я тебе смогу сделать виртуальному? Отключай скорее, а то дышать тяжело.

– Не могу.

– Ты-ы, – процедил сквозь зубы, – такой милый человек. Если не прекратишь издеваться, то я все твои клоны и копии отформатирую в кузнице дедовой кувалдой.

– Все одно не могу. Все в твоих руках, – повторился Тёма, точнее в твоей ноздре. Это тумблер для включения экстренного гашения энергии, и пока он сдвинут вперед, ничто его не отключит.

– Во влип! И двигаться не могу, и тумблер заблокировал.

Смех истерически нарастал, сотрясая тело, но окаменевший воздух надежно удерживал его, не давая сдвинуться на миллиметр, лишь при вдохе и выдохе аппаратура разрешала ему возвращаться в свое обычное состояние. Смех оказался сильнее всех технических заморочек, дрожь головы вызвала желание сделать чих от щекотки в носу. Последовало мощное апчхи, и тумблер вернулся в первоначальное положение, роняя Архимеда на боковую стенку, которая временно стала полом.

– Сколько можно, – кряхтя, как дед, поднялся он, почесывая бок, извлекая из него вогнанную столовую вилку.

– Говорила Эврика, убирай за собой посуду, нет, все споришь, – подколол Тёмыч, – за что боролся, на то и напоролся.

– Пошел ты, хотя погодь, объясни назначение всех этих рычажков, а то я летать только и умею.

– Один самый главный ты уже знаешь, остальные тебе ни к чему, главное – следующий раз не расшибешься.

– Да пошел ты еще раз.

Архимед подпрыгнул и ухватился за штурвал, поболтавшись, перехватился за подлокотники кресла и боком присел в него, с трудом пристегнулся ремнями безопасности.

– А ты Эврике с пеной у рта доказывал об их бесполезности, все на гравикомпенсаторы надеялся.

– Еще раз пошел ты, – огрызнулся Архи.

Запустил двигатели, они натужно взвыли, создав лишь вибрацию корпуса. Пришлось покинуть уютное кресло и открыть ставни выхода, ветер с водяными брызгами ворвался вовнутрь. Гроза не собиралась уходить, раскаты грома и удары молний в соседние валуны обрушивали их, создавая лавины камнепада, часть которых привалила расщелину в скале, образуя ловушку. Архи снова занял место пилота, врубил защиту на полную мощь и выстрелил орудиями. Плазма ушла в глубь пещерки и вернулась взрывной волной, вытолкнув из нее глайдер на пару метров. Последовала череда запусков огненных шаров. После седьмого глайдер надежно был зажат в камнях, подняв нос к потолку, взрывная волна смела всю гальку пещеры до пылинки и подсыпала ее под себя, батарея показывала десять процентов.

– Ну что ж, раз начал крушить по старому сценарию Киева, будем продолжать дальше в том же духе, иду в забой, Тёма, на борту имеется какой-либо бластер?

– Только лом и зубило.

– Ну ты…

– Я знаю, собака женского пола, – перебил Тёма, – ты мне уже говорил раз пять за последних пять минут. Есть у меня две новости: хорошая и плохая, с которой начинать?

– С плохой.

– Лучше с хорошей, – сыронизировал виртуальный друг, – еды хватит на двадцать дней.

– А что плохого?

– Воды нет совсем, а провизия – в сухпайках.

– Значит, иду за водой, пока ливень за бортом. Спасибо за подсказку. Где у нас ведра?

– Обращайся, в стране советов советы бесплатны. Переносных емкостей для жидкости не предусмотрено, она гигроскопична, есть только стационарный резервуар, придется носить пригоршнями.

– Пошел ты.

– Сам пошел. За водой. Гы-гы.

Створки шлюза, скрипя о камни, открылись, образовав щель в полметра шириной. Стянув с себя льняную рубаху, перетянул ее таким же поясом на уровне груди, получился неплохой мешок, набухнув от воды, ткань уплотнилась и достаточно хорошо держала воду. За восемь походов до ливня ползком через завал монитор показал сорок три литра воды в резервуаре. Теперь можно взяться за расчистку. Вскрыл пожарный ящик с заверенными ломиком и зубилом, в дополнение там оказался топор с обухом в виде кирки и непромокаемый плащ, который сворачивался в удобное мягкое ведро.

– Тёма, ну ты и…

– Я знаю, – повторилось эхом несколько раз. Затем всплыла знакомая мелодия Софьи:

И в забой отправился Парень молодой.

Непромокаемый плащ послужил волокушей для мелких камней и песка. Вымотанный до последней капли пота, Архимед освободил завал от мелочи, более весомые оставил на потом. После перекуса, орудуя ломиком, сбросил десяток солидных камней со скалы, обнажив еще кучу гальки. Вокруг темнело, казалось, от натуги садилось зрение, и вдруг в пещеру заглянула полная луна, высветив под хвостом глайдера огромный валун, который придавил двери.

– Вот и зубило пригодится, – с горечью сплюнул Архи. – Здесь думать уже незачем, продолбаем, как всегда, к последнему дыханию. Слышь, Тёма?

– Гу.

– И к чему это кресло-унитаз в глайдере?

– Был бы у тебя комбинезон древних, легко облегчился бы, не вставая с места, даже никто и не заметил бы.

– Я не о том, зачем оно мне здесь и сейчас? Как летать и гадить на головы можно, а культурно не минировать кусты никак нельзя, еще цивилизованными людьми называли себя.

– Лучше нету красоты, чем пописать с высоты, – съюморил Тёма в ответ.

– Это, конечно, классика, но как быть по тяжелому.

Выход из пещеры оказался не очень крут, только правым краем обрывался отвесно, острозубый камень выходил на метр вперед, да и то его разделяла с основной стеной стремная трещина с ладонь.

«Главное – успеть снять штаны, пока присядешь на край такого камня» – проскочила в сознании мысль, цепляясь пальцами за расщелину. – «Поди, более экстремального не испытывал в жизни».

Где-то вдалеке в горах ухнуло, и сейсмическая волна тряхнула скалу, расширив трещину еще на ладонь. Архимед, в секунды облегченный, подтягивал штаны возле глайдера.

– Видишь, как быстро и не тяжко… – голос Тёмы вернул сознание назад.

– А ты почем знаешь?

– Глайдер имеет круговой обзор, сам видел все на мониторе.

– Тёма, ты такой гадкий и мерзкий тип.

Два дня ушло, чтоб отколоть кусок камня, уменьшив валун на сотую часть. Последующие дни текли без разделения на часы, дни, время исчезло, лишь валун очень медленно уменьшался в размере, словно айсберг в холодных водах, вроде и тает, но все под водой. Вновь в валуне появилась трещина, прочертив линию на полкамня, искушение вставить туда зубило так и подъедало изнутри. А вдруг застрянет и не вытянешь? Отколов пару кусков от него, все же решился загнать клин, десяток ударов – и зубило исчезло в трещине, халява не получилась, пришлось кувалдой дубасить в камень, надеясь раскрошить место, чтоб освободить потерянный инструмент. Из последних сил Архимед опустил снаряд на преграду, сплюнул с досадой и присел наземь. Последний удар создал вибрацию, мелкие камушки из-под шлюзовых дверей освободили ее, и она с шумом хлопнула ставнями, глайдер просел, раскалывая злосчастный валун. Кусок гранита прилег на плечи молотобойца. Тёма еле успел освободившимся гравизахватом подсунуть под него ребром кирку, задержав на секунды падение полуторатонного куска. Архимед успел выкатиться из-под нависшей громады в сторону.

– Сколь там провизии у нас, Тёма? Напомни, – Архимед, словно ничего и не произошло, поднялся на ноги, отрясая пыль.

– В темные времена средневековья каторжники ложками процарапывали каменные стены, – решил немного подбодрить друга и не удержался от подколки, – правда, это длилось годами, но у тебя кирка и зубило вместо ложки, думаю, быстрее управишься.

– Пошел ты.

– У тебя что, программа зависла, другие слова растерял, когда ноздрей управлял глайдером? – Тёмыч пришел в негодование. – Я тебе жизнь спас, а ты.

– Надоело все, почему я не разбился, – Архи взглянул в проем пещеры на ласковое солнышко, – бог ты мой бог, почему я маленький не сдох.

– Зачем так мрачно? – умерив пыл, спросил Тёма.

– Тебе легко рассуждать, ты здесь кусочком, на базе и не заметишь своей потери части тела, хотя даже боли не почувствуешь, а я своим безрассудством лишил будущего горстку выживших людей, оно надо было мне, этот экстрим.

– Да ты, когда в азарте, становишься безбашенным. Не волнуйся, нас здесь не оставят.

– Это как? Глайдеры на базе требуют энергии, ты же последнюю мне отдал, и кто будет ими управлять? – Софья, а вот с энергией не подумал. Ну ты не отчаивайся, если тебя это успокоит, знай, будущее продлится и труды Архимеда не пропадут даром, монахи сядут на драконов и, если не получится перемахнуть через горы прямо на север, вдоль Брахмапутры выйдут в Индию, и далее можно любым маршрутом, обогнув Гималаи и Кавказ, прилететь в Полоцк. В Киеве найдут пару батарей, конечно, это будет очень долго, возможно, годы, ну ты не расстраивайся, Старомир давно просил передышки, а твои останки найдут по маяку глайдера с орбиты. Одно прискорбно для тебя – это мое возвращение.

– ГИПС! – воскликнул Архимед. – Они не оставят меня здесь, вы с Софией полезете в сеть. Это надо остановить.

– Вместе мы выберемся из этой дыры, я их предупрежу

немного погодя, только разберусь с унитазом.

– Что ты можешь? Здесь руки надо, а не мозг.

– Например, для начала я успел перехватить булыгу, удалил автопилот, теперь пытаюсь удалить программу унитаза и много разной мелочи, чтоб разместить новые. Затем придумаю программу для связи через зеркало спутника и дам о себе знать на «Агат». Там уже Артемий-первый лучше сообразит, главное – узнают, что мы живы и где затерялись.

– У тебя она была, поищи в памяти.

– Чтоб найти в памяти, надо иметь память, поэтому ты махай кувалдой, не расслабляйся, а я удалю в себе лингвистику, кучу словарного запаса, литературных оборотов и остальной ненужной человеческой чепухи, займусь рутиной программирования, это тебе не простые действия – поднял железку и бросил куда глаза глядят.

Последние его фразы строились кратко и отрывисто.

Архимед с новой силой приступил молотить в отколовшийся осколок. Затем вяло опустил руки, роняя кувалду, просунулся меж глайдером и скалой вперед и с причитанием на устах исчез в темноте пещеры. Тёма включил под днищем фонари, высветив туннель с гладкими оплавленными стенами.

– Спасибо за поддержку, я просто прогуляюсь, соберу мысли в треснутый черепок, – буркнул каторжник.

Через пять минут он вылетел, как пробка из бутылки, осыпая себя лестными словами. Ни слова не ответив на вопросы виртуала, принялся руками разгребать гальку под носовой частью глайдера, раздирая руки в кровь. Он, как лиса копает ход под забор в курятник, выгребал песок из норы, отползал назад и образованную горку растаскивал по сторонам, пока нос глайдера не качнулся вниз. Обессиленный, вернулся в кабину, еле державшись за подлокотник, подтянуться не было сил, зубами подергал штурвал. Глайдер дрогнул и продвинулся вперед, ложась на днище, оставив угол в шестьдесят градусов. Архимед, немного отдышавшись, занял место штурмана, осторожно боясь застрять накрененным корпусом, двинулся в путь по пещере, через сто метров открылась шарообразная полость, образованная взрывами плазмы, в которой глайдер легко развернулся и направился носом к выходу. Пальнув слабым разрядом, разнес злосчастный валун и вылетел на свободу. Подскочил на десять километров выше, высмотрел тучу почернее и спикировал в нее, пополняя запас батареи.

. . .

Вначале вернулся на Агат. Тёмыч к этому времени протестировал три остальных глайдера, Управдом не успел у них разрушить структуру кристалла памяти, обдумывал, где достать для них энергии, пока не завис, наводя в проводах блуждающие токи, которые незаметно для хозяина разрушали структуру памяти и ее содержимое. Мое явление вовремя спасло от разрушения всей базы. Тёмыч глайдера скопировал в гибук, и вместе с Софьей они смогли восстановить главный файл Терминатора. Оживили остальные глайдеры, подготовив каждому племени по средству передвижения. Звездолет, самое ценное той цивилизации, оказался нашпигован массой кодов, на взлом которых Тёмыч просил полгода.

Первым делом для базы требовалась энергия, возить глайдером – это тысячи полетов, решили вырвать из сети ГИПСа пару спутников и создать свою сеть. Но не все так гладко – Тёмыч так и не смог обойти контуры радиосвязи сети, пришлось заняться прямым контактом. Архимед завез кибермозг с Тёмой-3 на самый низколетящий спутник, энергию слил с глайдера, но, увы, взломать не удалось, все они завязаны сетью, не имели координирующего центра – стоило подключить один, он тут же делился энергией с другими, не запуская основных программ, а получив достаточно энергии, они просыпались все сразу. Добре, Тёма-3 успел взорвать наш подопытный спутник, этим самым он замел следы нашего присутствия и прекратил подачу энергии. ГИПС получил только самый мизер, но и этого ему было достаточно, чтобы возобновить упорядоченность сети, растягивая спутники по новым координатам, заполняя места выпавших в «осадок», восстановил их первоначальные орбиты. Затем решили один спутник разобрать на болтики, но попытка не увенчалась успехом. Когда я экранировал связь с сетью ГИПСа, он автоматически включил свое самоуничтожение, благо, энергией мы их обеспечили.

Ночное небо озарила вторая вспышка взрыва, которую видели в селениях, что не могло не отразиться на решениях Совета Старейшин Объединенных Племен

На ближайшем собрании ССОП, выслушав мой пояснительный доклад на тему взрывов над головой, вынес вердикт: сбить военные спутники с орбиты. На Тёмино предупреждение, что есть вероятность маскировки военных под трансляционных, Совет незамедлительно постановил: уничтожить все!

– В нынешнем развитии Человечества они не нужны, а жить годами под взведенной гильотиной, подвешенной на тонкой бечевке, это сумасшествие, – подвел черту Старомир.

– Но с бластерами, катерами нам легче выживать. Что будем делать, когда они выйдут из строя? Чем их заменим? Но если мы сумеем слетать на Луну, у нас будет достаток всего, – моему возмущению не было предела. – Вы закрыли для меня Софийский собор! И что получили? Если бы я не сбежал, этого ничего не было!

– Ты прав, – со своего места поднялся Светлич. – Но. Всему есть предел, надо время на обдумывание. Жить надо по средствам, то есть по развитию, а то воины уже на воинов не похожи, след зверя не могут выискивать, что с ними станет, если выдать каждому бластер?

– Но если не пользоваться, то не будет и развития, – робко вступилась София. – Мы упускаем из виду великую угрозу будущего – это перестройка планет нашей системы. Она вроде и далека – четырнадцать тысяч лет, но тысячу человечество уже прохлопало, как бы не засидеться, не упустить момент. Артефакты, то есть роботы-добытчики на астероидах могут затеряться в бескрайнем космосе, заводы Луны уже остановлены, значит, идет разложение атомарного оборудования. Да и в развитое время человечество не имело возможности устранить последствия потери Урана. Придется нам потрудиться найти выход и технологии для остановки падения Земли.

– Семимильными шагами идти, можно свалиться в пропасть, неуспев ее заметить под ногами. Вроде бы это и произошло с последней цивилизацией. Не так ли? Молчите? Выжили Бомжи! Приспособленные к жизни в гармонии с Природой, если бы не они, не было бы и нас. Нам, диким племенам, не постичь своим разумом всех премудростей и не научиться грамоте тонкой материи и глубин микро– и макрокосмоса, чтобы всем управлять. А жить на всем готовом, быстрее отупеем, чем постигнем новый уровень развития. Да почем нам знать, есть ли они на Луне или уже раздавлены жерновами космоса, – парировал Старомир. – Может, и не будет Конца Света, есть ли подтверждения о перестройке планет? В книгах написало, что человечество десятки, сотни раз ожидали его, высчитывая точные даты гибели.

– Я человек здесь новый, – попросил слова Далай-Лама. – Но одно скажу: если бы не любопытство этого молодого человека, пожалуй, через сотню лет уже не с чего было бы начинать восхождения и человечеству пришлось бы преодолевать тяжелые времена становления технического прогресса. Деревня Мухадма опустела бы от нашествия змей, мы вымерли от старости или погребены под камнями после взрыва военной базы, ну а вы… Вас постигло нашествие монстров с экобазы, которые с каждой новой партией становились умнее и сильнее. Любая революция сеет новые всходы, которые надо рассмотреть и очистить от сорняков. В нашем случае старейшины правы, – монах бросил быстрый взгляд на меня. – Надо остановиться на время, взглянуть на прошедший этап и сделать вывод. Но… – он еще раз посмотрел на меня. – Спутники надо оставить в покое, пока Тёма нас не убедит, что он сможет их нейтрализовать, а пока они нас не трогают без надлежащей энергии, мы сделаем небольшую передышку, не трогая их.

– Я прямо пойду в защиту Архимеда, – Мухадм поднял руку. – Когда мы воспрянули и забеспокоились о собственной шкуре, мы забыли о том, что наша планета Земля – это не только мы, это огромный шар с, возможно, уцелевшим множеством племен, разбросанных на больших расстояниях, и, как знать, может, часть из них погибла, пока мы беседуем. За заслуги перед человечеством предлагаю все же оставить Архимеду и его спутникам глайдер, пусть продолжает исследование планеты, – растянувшись в улыбке, добавил. – Хотя он и так может его угнать без нашего дозвола или продолжить на драконах. Он с ними в доску свой.

Напряжение Совета спало.

– До этого времени в безумии его не упрекнешь, надо продолжать поиски артефактов, пока они окончательно не исчезли с лица земли, а вот использование их мы должны рассматривать сообща. Военную базу уже взломали, так пусть наши виртуальные друзья также занимаются своей работой, то есть звездолетом, чай, поди, и у них мозги могут зажиреть без напрягов. Может пригодиться, чтоб покинуть матушку Землю навсегда, если кризис Урана заявит о себе. Пока судьба смотрит нам в лицо, необходимо идти навстречу.

– Добре, пусть будет так, – огласил согласие собрания председательствующий старейшина Мастер Сталь. – Я придерживаюсь мудрости Мухадма: возрождать Человечество, зная, что оно обречено, глупо, надо искать выходы, и чем раньше мы займемся, тем большая вероятность положительного исхода.

– Взяв синицу в руки, вы хотите этими руками словить и журавля, – обиженно съехидничал Старомир. – Каждой твари бог отмерил продолжительность жизни, так почему вы думаете, что нет времени для всего рода. Человечество ушло в закат, остались только «старожилы» последнего поколения, а наши потуги – это просто агония. Продолжим жить, как жили, спокойно и по силе.

– Получив клинок, мы смогли зародить новое поколение, – резко возразил Мухадм, – глайдеры помогут собраться в кулак, еще год-два мы сможем спасти род людской, улетев на звезды на предоставленном Архимедом звездолете.

– У нас поросенок на костре обуглится, если не закончим сейчас, – Мастер Сталь поспешил успокоить разлад в верхах. Подведем итоги.

Первое: подтянуть жизненный уровень племен к уже достигшим вершинам научно-технического прогресса, чтоб каждый мог управлять глайдером, бластером и остальными штучками цивилизации. Для этого предлагаю ввести поголовное обязательное обучение грамматике и цифрам. Чтоб все умели читать-считать, как отче наш читает Старомир. Это как раз по твоей части, пусть Библию изучают, польза будет всем, даже если и неверующие совсем, главное – развитие и осознание бытия. Пользоваться артефактами древних отложим на потом, бережное отношение продлит им годы работы.

Второе: задание для Тёмы и Софьи – неспешно разбирайтесь с программами военной базы и энергостанции, не забывая о наблюдении за спутниками, соединяться с ГИПСом категорически запрещаем, это очень важный шаг в новой истории человечества, чтоб не был роковым. Архимед пусть летает, все одно, без звездолета не сбежит за невестой и зря кипятится. Ему, чтоб зарядить его, придется пару лет летать, может, за это время умерит свой пыл.

Третье: создать группу для осмотра складов военной базы и звездолета, определить содержимое и полезность их в настоящее время, доставать новое только по самой нужде, хотя достать, изучить и научиться пользоваться надо сейчас. И главное – первоочередное задание: определить степень безопасности бомб самоуничтожения базы, рассмотреть возможность их вывезти куда-либо, они точно не пригодятся.

Четвертое: наладить торговые пути меж племен. Постройка большого катера на Родосе для Мухадма. Нам и северянам очистка земляного вала, найденного в лесных дебрях меж нашими поселками, для придания ему признаков дороги до Двины. Для этого прошу Совет выделить во временное пользование бластеры, это ускорит все проекты. Глайдеры будем беречь на особые случаи, будем ездить на…– Мастер запнулся. – Архимед, где твои кони? Почему ты еще не доставил сюда?

– Они такие дикие, одному мне не под силу словить. Надо засада и стрелы с сонными ядами. А это уже ваша работа, волхвов, – я быстро перевел стрелки на его самого.

– Лады, сегодня получишь стрелы, и не открутишься, – волхв прищурил глаз. – Ездовые лошади за тобой, и никаких глайдеров.

– Хорошо, только чем вы будете их кормить зимой?

– А их надо кормить? – вопрос Архимеда ввел в ступор Мастера. – Наш богатырь Спас сам пропитание достает.

– Ха. У них на родине сплошные луга и мало снега. Придется тебе, мой дорогой дедушка, сено сушить.

– М-да, это отнимет много времени у населения, да и если рвать траву руками, много не соберешь. А если лазером срезать?

– Уголек останется, – не унимался Архи. – А как же насчет бережливости артефактов древних, совсем обленимся.

– Ладно, будем думать, – подняв глаза на него, сказал, – правда, внучок, придумаем?

– Это ты меня в данный момент на «вы» называешь, – сострил он.

– А для нас? – подал голос инок, сопровождающий Далай– Ламу, – решив поскорей закончить Совет.

В тени дуба за стволом уже в пятый-десятый раз мелькала его девушка, терпение у которой уже было на пределе.

– Вам надо выделить глайдер, ему замены в природе пока нет. Чтоб заменить их на драконов, придется поравнять горы. Да, кстати, благо взрывчатки много на военной базе, некуда девать, можно и попробовать. Архимед, поищи хребет пониже и поуже, авось что получится, пока до Луны дотянемся, надо иметь запасные пути.

Пятое: это любопытство.

Все замерли, уставившись на волхва.

– Этот пункт распространяется только на Архимеда, это его любимый пункт, – улыбка старейшины расплылась, словно он увидел голую женщину. – Пусть полетает над планетой, поищет еще осколки человечества. Может, есть и более цивилизованные, чем мы. На это все уйдет не менее года, а мы все обдумаем. Думаю, человечество простит нам задержку в год для решения проблемы орбит планет.

. . .

Тёмыч нашел занятие по специальности, ломал коды. Захватив всю базу, он расположился в кристалле памяти мегамозга. Как он шутил: «Я такой мелкий, что сам себя порой теряю в этих лабиринтах, не зря завис от блуждающих токов в проводах». За месяц к звездолету не придвинулся ни на шаг, только открыл порты для заправки.

Летать по маршруту Киев-Тибет – одна скукота, чтоб зарядить базу и звездолет, казалось, потребуется вся моя жизнь, чего не скажешь о свободном полете. Полеты на глайдере выше всех моих мечтаний, я упивался ими взахлеб. Крутые виражи, стремительные броски, когда в глазах расплывается пейзаж от скорости и перегрузок, когда гравикомпенсаторы взвывают, пронизывая тело своим полем, стараясь удержать каждую молекулу на своем месте. Если хоть одна тысячная часть молекул сорвется с места, они превратятся в атомное оружие, стреляющее пулей-атомом, разрывая соседние связи клеток.

Бреющий полет меж скал подобно драконам или полету над пустыней, копируя рельеф бархан на метровой высоте, оставляя после себя стену пыли. Затем подняться в облака, парить над их горами из водяного пара. Напрягала немного зарядка батарей, на экстремальный полет долго не хватало, приходилось искать грозовые фронты или лететь на базу. При очередном полете не рассчитал, пришлось носить мешок с батареями за тридцать километров. Вспомнив про орудия, я обошел заряд-блок вакуум-проводом и соединил батареи воедино. Итог поверг в шок, полет теперь длился вместо двух часов экстрима – целых шесть!

Однажды, совершая полеты по спирали в районе Москвы, указанной на советской карте социалистических республик как самый крупный город, высматривал блюдца-города древних. Чтоб охватить с каждым кругом большую территорию, попробовал подняться в стратосферу. София оптическим сканером бегло просматривала ландшафт. Средь ясного неба проскочила молния, глайдер потерял управление и ушел в пике.

«Атака со спутника. Сбита программа управления», – с опозданием предупредил навигатор.

– Спутник ожил?! – предположила София.

– За столько полетов в поднебесье нас никто не трогал, может, Тёмыч намудрил без нас? – проскрипел я зубами в ответ, стараясь выжать штурвал на себя, немного изменяя полет.

Хотя крыльев и нет, но плоская капля глайдера могла на бешеной скорости планировать. Мое усилие со штурвала давило на «банки» энергии, как джойстик на кнопки, только это приходилось делать вручную, направляя ее в катушки гравинатора, система усилителей вышла из строя, и мое прямое усилие добавляло напряжения на емкостных конденсаторах, вырабатывая необходимую часть энергии.

Гравикомпенсаторы сработали славно, сохранив мне жизнь. Перейдя возле земли в горизонтальный полет, глайдер проскользил над ржаным полем и зарылся в клюквенное болото по самый хвост.

– Открывать люк опасно, еще трясиной зальет, подожди немного, глайдер тестирует себя, – предупредила Софья.

– Мы потом всплывем? Может, глубина все сто!

– Энергия есть, а ты не тонешь! – уколола девчонка.

Глайдер качнуло, и, обтекая жижей по смотровому иллюминатору, он пошел носом вверх.

– Надо проверить, спутник ли это, другой раз может и зашибить, – усаживаясь за управление, выжал всю мощь.

– Он, сомнений нет. Энергии припас, выждав наш подлет на минимальное расстояние. На земле нас убить сложнее потери большие, проходя через атмосферу, а так в дополнение и защита не успела сработать.

Поднялись на орбиту, два спутника грудой металла проплыли мимо.

– Ерш твою медь! Ну и где его искать? За время погружения он мог улететь на другую сторону Земли, – выругался я.

– Он должен быть на геостационарной орбите, значит, бери выше.

На пределе возможности гравипривода поднялись на десять тысяч километров. Проказник нас встретил тонким лучом дезинтегратора.

Прыгать в стороны надоело, и я решил пальнуть с орудий, пока не растратил остатки энергии. Задрал нос вверх, до его орбиты нам не хватало сил, нажал на гашетку, установив мощность орудия на полную силу. Огромная энергетическая сила стекла ручьями с защиты глайдера в носовую часть, и огненный шар плазмы сорвался в направлении спутника.

– Зачем! Не надо! Мы…

Следом с лжекрыльев взвились молнии, лучи протянули смертоносные щупальца к спутнику и… экран погас, София исчезла. Она для экстрима и управления полетом соединялась с сетью планера.

– «Гибук твою медь! Теперь понятно, почему древние установили заряд-блок меж батареями, – проснулся внутренний собеседник».

Энергия с маршевого конденсатора перетекла в оружейный и вся ушла на встречу со спутником, обесточив глайдер, превращая его в очередной космический мусор. Но удача не изменила мне, я подлетал к целому спутнику, возникшему на пути. Медленно ломая мачты, глайдер причалил, уткнувшись носом в бок большого черного ящика с дверцей. Кондиционер в кабине не работал, кислород мной перерабатывался с завидной скоростью, вскоре пришлось надеть скафандр, у него емкость на три часа. Что делать? Вечный, как Вселенная, вопрос повис в протухшем воздухе. Вручную открыл шлюз, вышел на небольшую площадку спутника.

Мачта спутника, оторванная глайдером, держась на кабеле, по дуге приземлилась позади меня, создав вибрацию. Подпружинила краем нераскрытого цветка, снова взлетела. Звук пришел через ноги, и я в страхе оглянулся по сторонам, ничего не понимая о вакууме. Взглянул вверх, повыше над головой стояла согнутая такая же мачта, что и та, которая норовила прихлопнуть меня, но в отличие от первой раскрытый ее зонтик напоминал спелый подсолнух, свесив голову вниз, блистал разбитыми солнечными батареями.

– Эврика! Я спасен!

В мозгу пронеслись уроки предыдущей экскурсии Софии на орбиту. Оторванная мачта не что иное, как нераскрытая солнечная панель, кабель которой, расшатавшись в гнезде, успел отсоединиться от спутника, и она улетала в космос. Неловко переставляя ноги с магнитными захватами, вернулся к глайдеру, достал его зарядный кабель, прыгнул вслед улетающему зонтику.

– Врешь, не уйдешь! Раз ты не раскрывшийся, должен быть цел!

Прыжок оказался вовремя и с миллиметровой точностью, едва успел ухватить улетающий кабель.

«Только бы не разъединился разъем в глайдере», – как всегда под руку, собеседник умеет успокоить. – «Придется тебе, Архимед, как семечко одуванчика, лететь к другим мирам и засеивать человечеством, только сумеешь ли в замороженном состоянии».

Сильный рывок вернул к происходящему, скафандр помог смягчить напряжение на руки. Я остановился, болтаясь, как кабан на петлях меж двух макушек деревьев. Растяжка спала, немного напрягся, свел концы и завязал кабеля на узел, гнезда разъемов не сходились. Снова вечная проблема с синим, красным и зеленым проводом предстала предо мной.

– А-а, была не была, не важно, от чего умирать.

Загнув два «лишних» штырька на зонтике, соединил разъемы. По кабелю добрался до панели. Вытянул фиксаторы севромотора, отцепил тяги управления лепестками и по одному раскрыл цветок вручную.

Что дальше? Солнце светило снизу. Цепляясь за ажурную конструкцию, поднялся до края тарелки. Бездонный черный круг, словно дыра, на таком же черном космосе, разбавленном множеством точек звезд, предстал взору. Зловещим холодом тянуло из пасти. Солнечный зайчик, отразившись от шлема, канул, не блеснув ни одним фотоном.

Немного подергал за край, результат нулевой, без опоры мы болтались в невесомости, порождая мелкие колебания. Вернулся к кабелю, замотал его за ногу, снова покарабкался вверх, наклоняя зонт. Вначале робко, затем, приняв порцию инерции, край панели повернулся на девяносто градусов к кабелю. И снова незадача. Пока наклонял зонтик, солнце стремительно уходило в закат, меняя положение относительно нас.

– Ночь хотя и короткая, но пережить в скафандре с двадцатиминутным запасом энергии для обогрева… – тяжело выдохнул я, и на стекле появился туман.

Я оттолкнулся от края тарелки, придавая хоть небольшое движение в сторону светила, сам улетел на станцию.

– Не-е-ет! Господь мой татка, только не это… – подавился собственным голосом.

Глайдер, находясь на темной стороне спутника, скрыл от взора свое положение. Не имея магнитного захвата и обладая малой гравимассой, впоследствии рывка солнечной батареи он медленно, но уверенно отдалялся от станции. Пролетая мимо, я проводил его глазами, полными слез. Мой полет затянулся на вечность, даже труп никто не узнает, где искать. Нехотя уцепился за арматуру спутника. Выбор небольшой, но с одним концом: лететь в бездонном космосе или сидеть на груде металла, ожидая смерти. Попасть на кораблик с расстояния в двести метров и зацепиться за скользкую поверхность глайдера – это нонсенс.

Лучи уходящего солнца сэкономили немного энергии для обогрева. Чего ожидать? Другие глайдеры остались в ангаре, старейшины решили их не тревожить. Что, если моторесурс уже на исходе, а жизнь только начинается, да и процент поиска моей персоны стремится от бесконечности к нулю. Кислорода осталось на полчаса, космический холод проник в уютную одежонку, магнитные захваты отключились, если бы от страха перед бездной космоса не держался за арматуру, давно бы превратился в спутник Земли с органическим мозгом.

Мороз остановил движения пальцев, конечностей, век, осталось небольшое трепыхание сердца. В глазах появились галлюцинации: в звездном свете возник черный дымчатый силуэт монстра с раскрытой пастью. Из нее послышался тонкий голосок, нет, не из пасти, он возник у меня в голове. Он, словно удав, гипнотизировал, маня к себе. Я упал на четвереньки, обледеневший от замершего пота и испарений дыхания, ничего не приходило на ум, как, оттолкнувшись всеми четырьмя конечностями, плыть навстречу небытию. Все стемнело, врезался во что-то мягкое, возможно, язык монстра, в невесомости отлетел назад, но челюсти сомкнулись. Снова нежный голосок вернул на мгновение сознание.

– Софочка, любимая, ты снова вовремя, – прошептал я, стараясь непослушными руками снять шлем.

– Потерпи, здесь нет кислорода, – ответил певучий голосок.

Уже на земле София объяснила свое появление.

– Солнечная панель получила необходимое движение, повернулась и получила долю энергии, включились севромоторы поворота, стараясь обеспечить постоянное освещение панели в движение. Но опоры не было, и она крутилась, скручивая кабель. Десяти минут хватило, чтоб ожили все системы глайдера, затем по маячку в твоем скафандре я отыскала тебя. Пока ты был без сознания, сделала десятка два витков вокруг Земли, приняли заряд, необходимый для спуска. В деревне всех переполошили, когда на огромной скорости приводнились на Двине, выплеснув мини-цунами.

. . .

После такого приключения немного успокоился, бросаться в крайности передумал, острые ощущения отошли на второй план. Занялся выполнением заданий старейшин, поиском новых племен.

На экобазе односельчане откапали четыре аварийные батареи по четверть тонны весом, плюс на военной базе взломали склад варварским методом, правда, Тёма, взглянув предварительно в виом, что там, нашел переносные батареи и грузовые электроплатформы. Загрузив их в трюм глайдера, этим увеличил продолжительность полета до двух суток, по ночам я производил переброску энергии за тысячи километров на «Агат». Хотя ночь в обследовании материков дело относительное: у нас ночь, а на другой стороне день. Хорошо, что об этом не догадывались старейшины, и так для них я возил энергию только ночью, на автопилоте, а днем исследовал далекие земли.

Облет Европы с высоты в три-пять километров с помощью оптики пока не дал результата. Деревень, обрабатываемых полей, рукотворных костров, подозрительных вырубок леса, гона дичи и так далее нигде не наблюдалось, но племя, приютившее Эврику и их палачей, не давало мне покоя.

Под ревностным взглядом Ярика увез Эврику на ее родину, оставив детей на отца. Решили начать путь с самого начала передвижения семьи. На карте приблизительно определили местоположение набережной меж полуостровов Греции и Италии, прочесали вдоль и поперек.

– Ну и где тебя носило, пока к нам не занесло? – Архимед начинал нервничать, – больше половины батареи ушло.

– Еще слетаешь, невелика честь, не жужалкой заряжать, я только родилась возле воды, а жила в горах, – огрызнулась она. – Притормози вон там, выше того утеса.

Свернули к подножию горы и приступили к подъему.

– Здесь! – воскликнула она, – на этом уступе я дралась с козлом, он никак не хотел прыгать в пропасть, а я, малая, хотела его съесть целиком, голод тогда был в селении, снежная зима и постоянные лавины мешали мужчинам проводить загоны дичи. – Эврику словно подменили, превратившись из матери-квоктухи в боевую амазонку. – Я перекрыла ему дорогу на узком карнизе отвесной скалы и, запустив в него палкой, осталась с голыми руками. Козел, получив по лбу, наставив рога, неспешно, грозно блея, припер меня к скале, затем отступил и, поднявшись на задние ноги, собирался повторить атаку, но уже не шутя. Я не растерялась, скользнула на камни и ударила…

Тёма на мониторе хихикнул.

– Малая, а уже знает, где самец щекотки боится, – поддержал я Тёмыча.

– Придурки, – покраснев, ответила она, – по задним копытцам, и они скользнули за карниз, обрушив свой вес в сотню килограммов на меня, думала, уже не встану. Затем на длинной веревке отец спустил меня в ущелье за ним. Когда козла принесли в село, я неделю была королевой и самой уважаемой девчонкой. Стой, выше на сто метров!

Эврика резко оборвала свой рассказ, указала на скалу. Глайдер также сделал маневр и приземлился на широкой площадке под козырьком. Мы направились к пещере, Эврика не сдержалась, взяла меня под руку, словно вела жениха на смотрины родителям, еле переставляя ноги, вошли вовнутрь. На удивление, нас «встретили» порядок, посуда, игрушки, обветшалая одежда находилась на своих местах, казалось, что хозяин вышел покурить, если бы не предательская десятилетняя пыль. Из выдолбленных печурок в скале, замурованных раствором, достали книги древних с пластиковыми листами, глиняные таблички с историей племени, описанные прапрародителями Эврики. Весь бесценный скарб перенесли в глайдер, труднее всего было перенести Эврику, которая наотрез отказывалась идти, желая остаться в родном доме навсегда. Софья быстро проявила себя по своей специализации психолога, просто перевела стрелки на меня, сказав, что Архимед хочет найти то дикое племя и наказать, а без нее никак. Слетав на дозаправку и выгрузку артефактов, двое суток напролет прочесывали территорию «Германии» и «Польши», никаких зацепок не обнаружили, видно, племя съело само себя, зато нашли другие, на севере «Франции». Завидя спускающийся глайдер, они падали на колени или убегали в чащу леса, разговора с ними не получалось, мы были для них богами.

Быстрее всего обследовал Южную Америку, она утопала в зелени джунглей, найти жизнь с высоты птичьего полета, все одно что искать зеленую лягушку в лопухах через зеленые очки. София предложила подняться на орбиту и выбирать места без леса, затем спускались и осматривали более детально. Горы не трогали, тысячи ущелий, стремительный их рост в высоту не давал возможности обхвата больших площадей.

Северная Америка – сплошной технополигон. Невысокая густая растительность без леса едва скрывала былое могущество Земли. Руины, погребенные под слоем песка и травы, словно скелеты погибших монстров, хаотично торчали из земли. Огромные скелеты из металла бывших механических монстров, железобетонные оскалы величественных стен и башен протягивали к небу, словно руки утопающих, свои остовы, местами они достигали до пару сотен метров. По всему материку властвовали мелкие динозаврики, ведя непрерывный бой за выживание с огромными крысами в рост гончей. Они умудрились сохранить вид теплокровных и даже держать пальму первенства на континенте. С такими соседями человек вряд ли мог остаться несъеденным. Лишь необычные огромные черепахи, головы которых венчала костяная крышка, надежно закрывала отверстия после прятанья под панцирем, ноги заканчивались толстыми пластинчатыми ногтями-крышками. Они смогли устоять меж мощными челюстями рептилий и остромордыми резцами грызунов, мирно занимались стрижкой растительности, оставляя после себя ровный зеленый ковер, пригодный для игры в гольф, под этот расклад попадали редкие вековые деревья, медленно, но уверенно перерабатывая их в стружку. В тундре сохранился ореол северных животных, там крысы не прижились, а рептилии и подавно.

Обследования гор также отложили на потом, осмотреть каждую расщелину, куда мог спрятаться осколок человечества, очень долго и нудно, вначале только беглый осмотр, планета огромна, а мне так не терпится улететь к звездам.

. . .

И вот настал тот час, когда после тысяча триста семьдесят третьего перелета Киев–Тибет звездолет объявил: «Заряд энергии – 100 %».

Радости моей, казалось, нет предела, но и здесь не обошлось без прикола, друзья умеют меня поддержать и вовремя помочь. Когда еще возил энергию, София, видя мое измотанное состояние, предложила Тёме добавить в программу автопилота автономную разрядку батарей на экран «Агата» и возврат глайдера на экобазу. Тёма, сосредоточенный на чем-то важном, лишь дернул головой, это маленькое движение подвесило его на добрых два часа, впоследствии забыв о просьбе, скорее она не записалась в его памяти. Спустя месяц София вновь осторожно напомнила о ней, и через минуту программа была заложена в аппарат, глайдер сбежал без меня в Киев, энергозахватом сам себя подсоединил к системе распределения энергии и с полными «баками» вернулся к звездолету, мелкими оружейными залпами слил ее на разъем в ангаре и снова исчез. Тёмыч просто подкорректировал программу, которой Софья собирала фрукты вдоль Ганга для праздника в селении Старомира во время первого прибытия на глайдере. Появившийся через полчаса глайдер с полными аккумуляторами замер на месте.

А прикол был в том, что эту программу Тёма загрузил на предпоследнем рейсе, батареи звездолета и «Агата» были наполнены, а могли бы установить ее раньше, плюс и на другие оставшиеся два, и не мучить меня. Вы, конечно, догадались, что последовало за этим – упражнения в чтении наизусть некоторой части словаря и кратких выражений.

. . .

Африка оказалась наиболее интересным континентом, сплошные саванны с ящурами, иногда ближе к пустыням попадались львы и антилопы, редкие джунгли населяли приматы, они сумели отстоять мирок, орудуя примитивными копьями и камнями. Видимо, снова брались за ум в надежде породить новую волну цивилизации. Но что они смогут успеть сделать за оставшиеся им четырнадцать тысяч лет? Если не мы, то уже никто не восстановит ход планет по извечным орбитам и не предотвратит катастрофу Солнечной системы.

– Эх, Нанди, Нанди, что ж вы так спешили со своим телепортом. Хотели, как лучше, а вышло, как всегда.

«А сам не такой, что ли», – буркнула совесть.

– Да, ты прав, спешу, спешу, не зная, зачем.

«Есть у тебя такая причина, и очень веская – это Любовь. Найдешь себе подругу, успокоишь гормоны, и все станет на свои места».

– Возможно, возможно, – тяжело вздохнув, только и смог произнести Архимед.

Правда, я все же в Африке подобрал чернокожего человечка, спас его от мелкого в два метра ростом стагозаврика, присел перед ним, открыв шлюз, он не замедлил, вскочил вовнутрь, словно всю жизнь передвигался на воздушном такси. Вначале я думал, что его самого соплеменники на костре готовили на обед, но вмешавшийся динозавр помешал трапезе. С разговора аборигена с большим акцентом я понял, что у них все племена черные – это загар от палящего Солнца.

Привез его в племя как диковинную зверушку, но он быстро оценил обстановку нашего добродушия в селении и вскоре принялся кадрить наших женщин, пугая их из кустов, сам, как головешка в сумерках, становился невидимкой. Правда, агрессии не проявлял, за что был в любимцах у детворы, которые подговаривали на ночные приколы. Пожалуй, у него было одно на уме, сутками напролет кружил вокруг девушек помоложе, исполняя ритуальные танцы. Набедренная повязка, изготовленная из страусовых перьев, частенько взлетала вверх при резких движениях его задницы, вводя в краску и писк красных девиц. Обучению языка поддавался тяжело, но когда с ним занималась Каролина, он упрямо выполнял все ее задания часами напролет, потея, извиваясь на стуле, как уж на сковородке, вырисовывая аккуратно слова. Если ее в это время не оказалось рядом, хватал глиняную табличку и несмотря на время суток бегал по поселку в поисках своей возлюбленной. Бывало, ночью с криками «Каролына, я написел» взбудоражит всю деревню. И она все же сдалась, поцеловав его в щеку.

К осени пришло затишье, я нашел похожее племя в Африке и отвез Нагара на родину. Нагар – это переделанное имя нашего чернокожего друга от слова «нигер», Донжуан быстро подобрал кличку под цвет кожи. Вроде он ничего и не делал, но сельчан как подменили, жизнь предстала серыми буднями. Все куда-то спешили, перебрасываясь пару слов приветствия, беседы не клеились, а если и начинали, то со слов: «интересно, как там наша головешка поживает?». Каролину вообще редко кто мог видеть.

. . .

Китайский народ решил сам обследовать свой континент, с благословения Далай-Ламы на драконах молодежь разлетелась в разных направлениях по всей Азии.

Австралия представляла оазис без рептилий. Пустыни покрывали большую половину континента, на остальной, прыгали кенгуру и полчища кроликов вперемежку с таким же количеством овец. Поумневшая собака Динго бросила бороться с их численностью, ревностно защищала владения от конкурентов, подавляла любые попытки примыкающих и их двуногих сородичей зацепиться за клочок берега. Ни один динозаврик не прижился, хотя на каждом континенте они господствовали. И как ни странно, здесь меж травоядной скотины ползали те же газонокосилки, что и в Северной Америке, только крышки были не костяные, а с толстой кожи.

На Индонезийских островах обнаружил десяток племен людей, ведущих первобытный строй. Местами в их наречии проскальзывали слова общепланетарного языка. По их трудно переводимым рассказам (Софа старалась как могла) узнали, что их предки жили еще тогда, когда дивные мудрые голые люди прилетали на птицах, поменьше наших, сидя верхом, и в одночасье умерли, задыхаясь от зарастания рта и ноздрей. Их всех снесли в пещеру и засыпали землей, чтобы болезнь кожи не перекинулась на их племя. На вопрос, где их железные птицы, крестились и уходили прочь.

Я благоразумно не стал настаивать на этом, решил оставить открытия на потом. Вдруг их гравискутеры окажутся в огромном количестве и в рабочем состоянии. Это будет конец нашего возрождения, лень незаметно одолеет нас, а они возьмут и через десяток лет сломаются. Лишь сделал в бортовой журнал запись, где это примерно находится.

Прав Старомир, к хорошему быстро привыкаем, а ведь то трудное время, что было еще вчера, мы прожили, считали его самым лучшим, сравнивая с позавчерашним, наслаждаясь тем, что имели. Но если нас вернуть всего-то во вчерашний день, то мы будем стонать, словно попали на плантации в рабство, и вкуснейшая пища того времени покажется грубой и противной. И я решил поддержать волхвов, приберечь вероятную находку на потом. Все потом, сейчас для меня – это звезды!

Радость и грусть всегда рядом

После очередного облета планеты Тёма встретил меня радостной вестью, он смог влезть в мозг звездолета. На экран выдал ошеломляющий список содержимого хозблока, начиная от молотка до лазеров, тягачей, роботов и заканчивая десятью глайдерами. Особо в ангаре стоял крупный планетолет, приспособленный для перемещения меж планет внутри звездной системы. Но вездесущий облом показал нам дыру в корпусе, ремонт которой следовало произвести на заводах Луны.

Через недельку Тёмыч пригласил весь ССОП на борт звездолета. Я облетел племена, собрал старейшин, волхвов, монахов и приземлился у опоры огромного исполина, вершины творенья былой цивилизации. К ногам опустился трап, Старомир и Мухадм застыли в нерешительности, подняться по ступенькам на уровень третьего этажа для них представляло мучительные трудности, но все же они ступили. Как вдруг ступеньки сами побежали вверх, еще больше перепугав всех. С приближением к открытому люку сердце колотилось, словно у кролика, послышалась мелодия космоса, шлюзовая комната вспыхнула ярким светом, на полу загорелась зеленая стрелка, приглашая нас вовнутрь. Вся процессия столпилась в модуле шлюза, не зная, что дальше. И снова легкий испуг появился в глазах туристов, входная дверь с шипением закрылась позади, комната сорвалась с места и устремилась к вершине корабля, одна стена засветилась огромным иллюминатором, завораживая панорамой подъема. Все шарахнулись от нее, боясь выпасть наружу. Вновь дверь с шипением распахнулась, открыв длинный коридор, второй конец которого терялся в сумерках. Пройдя по коридору десяток метров, зеленая стрелка свернула направо, и перед нами снова открылся лифт. Из него мы выходили в сферический зал капитанской рубки. Вдоль стен располагались панели с тысячами цветных огоньков и циферблатов, мелких мониторов. Из ниш выплыли мягкие широкие кресла и двинулись в нашем направлении.

– Уважаемые жители планеты Земля! – прозвучал приятный женский голос корабля. – Коммуникационная система звездолета «Айзек Азимов» приветствует вас на своем борту. Располагайтесь поудобнее, корабль к полету готов, тестирование систем закончится через 20, 19…

В динамиках включился метроном, чем перепугал именитых жителей планеты Земля.

– Минуточку внимания, – послышался знакомый Тёмин голос. – Приношу извинения за накладочку, «Айзек Азимов» никуда не летит, это просто программа приветствия, я ее не проверял, но присесть в кресла рекомендую, мы совершим виртуальное путешествие по Вселенной. Приобщимся, так сказать, к Великому.

Над головой возникло ночное небо с яркими звездами, оставив от пола метр панелей. С трудом уговорил Старомира занять кресло, как сразу его перехватили ремни безопасности, так же произошло и со всеми членами экипажа. Затем нас медленно окутала тьма, исчезли остатки интерьера, панели, пол, кресла… Глаза стали привыкать, и пред нами открылись красоты космоса. Мелкая дрожь сидений заставила разум представить старт корабля.

Прошлись вблизи Луны, Марса, Юпитера, задержались немного в кольцах Сатурна… Звезды сдвинулись со своих мест и полетели нам навстречу. Гид космического путешествия непрерывно рассказывал все о небесных объектах, которые проносились мимо. Красный сверхгигант Бетельгейзе медленно заполнял весь небосвод.

– Эта самая крупная звезда нашей галактики. Вот уже более тысячи лет она никак не хочет взрываться и возродиться сверхновой, весь углерод выгорел и ничего. Звезда Бетельгейзе из созвездия Орион находится на расстоянии около 650 световых лет от Солнечной системы, ее диаметр превышает наше светило примерно в 950–1 000 и по массе в 17 раз. Да и светимость у данной звезды очень мощная – она больше Солнца в 80–105 тысяч раз. Кроме того, Бетельгейзе вообще являлась одной из крупнейших среди известных астрономам звезд – если ее поместить на место Солнца, то она заполнила бы орбиту Юпитера.

Есть еще крупнее – это супергигант VY Большого Пса – звезда в созвездии Большого Пса, расположенный в 600 световых годах, около 65 000 раз ярче и около 800 раз больше нашего родного светила, но стабильна. Если VY Большого Пса поместить на место Солнца, то эта звезда поглотит все планеты, которые находятся ближе Сатурна. Совершая облет над поверхностью на лайнере с крейсерской скоростью в 900– 1 000 км/ч, путешествие займет 1 100 лет.

Вошли в корону светила. Вокруг царил хаос, вспышки протуберанцев вставали огромными огненными горами, мелкие шаровые молнии, комочки лучистой энергии отделялись и кружились в вихрях электромагнитных полей.

Старомир вдруг сдвинулся с места и полетел навстречу хороводу, пока не уперся в невидимый экран, но полет продолжился к виртуальной звезде, переходя в голографическое трехмерное тело, представ огнедышащей стеной с бархатистой алой травой, с которой вспорхнули ослепительно яркие протуберанцы, отдаленно напоминающие бабочек или жар-птиц. Рука старца зачерпнула совершенной, дарящей всем жизненной энергии, и она, как вода, стекла меж пальцев на другую руку.

– Да, она очень стара, – прошептал волхв. – Моя ровесница.

– 12 миллиардов лет, – тихо уточнил Тёма.

– Да, да, немного моложе меня, на 3 года.

– Но…

Тёмыч хотел было возразить, как в этот момент к виртуальному его лицу на фоне звездного неба прикоснулся тонкий дымчатый пальчик Софии.

– Время – вода, то замерзнет, то струится паром, и каждый плывет по-разному, кто в катере, а кто на бревне, – пояснил слова Старомира Далай-Лама.

– Впрочем, она умерла, – не обращая внимания на рассуждения, продолжил старец. – Еще до апокалипсиса, веков девять поди, жаль, не увижу похороны, они пройдут по осени, такие яркие, красочные, на полнеба, словно праздник на день рождения.

Корабль медленно отчалил от светила, и звезды снова сдвинулись с мест. Диковинные узоры туманностей возникли в созвездии Плеяд, далее знаменитая туманность Конская Голова в Орионе. Вдруг мощный всплеск яркого света заставил очнуться от сказки, как мыльный пузырь, мы пробили волну звездного вещества.

– Это взрыв сверхновой в созвездии Лиры, прошли его оболочку, он произошел перед самым апокалипсисом на Земле. Поначалу военная база Агат предположила, что сбой в энергосистеме планеты произошел от гаммы-излучения этой звезды.

Влетаем в шаровое скопление звезд. Их диаметр колеблется от 20 до 100 парсек. Это одни из старейших объектов во Вселенной. Типичный возраст шаровых скоплений – более 10 млрд лет. Поэтому в их состав входят маломассивные старые звезды, большинство из которых находится на завершающих стадиях своей эволюции. Как следствие, здесь много нейтронных звезд, цефеид и белых карликов; предполагается также наличие черных дыр. Нередко в скоплениях происходят вспышки новых звезд, что мы и ощутили.

Шаровые скопления отличаются высокой концентрацией звезд. К примеру, в кубическом парсеке в центре такого скопления находится от нескольких сот до десятков тысяч звезд. Для сравнения: в окрестностях Солнца на такой же объем приходится только одна она.

Вот звезда, одна из составляющих скопления, – белый карлик. После взрыва сверхновой звезда сжимается. Для звезд с массой, ниже критической, гравитационное сжатие останавливается на стадии так называемого белого карлика. Плотность белого карлика больше 100 000 тонн в литре. Внутри звезды ядра погружены в море электронов, образующих вырожденный электронный газ. Давление этого газа препятствует дальнейшему гравитационному коллапсу звезды.

Старомир, как на распятии, прислонился к серебристой поверхности, осветившись ореолом белоснежного света. Далее старец пролетел пол-экрана и протянул руку к серой невзрачной полированной жемчужине – нейтронной звезде и обличил в свои дрожащие жилистые ладони, дивный свет прошел сквозь плоть, высвечивая кости, как на рентгене.

– При взрыве сверхновой с массой более 25 M остается плотное нейтронное ядро (нейтронная звезда) с массой ~ 1,6 M в таких звездах давление вырожденного электронного газа не в состоянии уравновесить гравитационные силы, и звезда сжимается до состояния ядерной плотности. Давление и температура внутри звезды достигают таких значений, при которых электроны и протоны как бы «вдавливаются» друг в друга. Возникает так называемая нейтронная звезда, плотность которой достигает миллиарда тонн в литре. Характерный размер нейтронной звезды – 10–15 км. В некотором смысле нейтронная звезда представляет собой гигантское атомное ядро. Дальнейшему гравитационному сжатию препятствует давление ядерной материи, возникающее за счет взаимодействия нейтронов.

Слева от нас наблюдаем черную дыру, она так же, как и предыдущие звезды, образуется от взрыва, но с большей начальной массой, там ломаются все существующие представления о мироздании. Дело в том, что все вещество, падая в нее, уже никогда не вылетает назад, даже свет не в состоянии покинуть ее. Теперь она этим и занята, поглощением звездного вещества, точнее соседней звездной системы с ее пылегазовым облаком и планетами.

На креслах можно было крутиться хоть вниз головой, чего я и не заметил. Когда медленно зажегся свет, меня резко крутануло в воздухе и прижало к полу, минут пять висела полная тишина.

– Как это прекрасно! Теперь я могу понять монахов– отшельников в их стремлении скорее слиться со Вселенной, – первым пришел в себя Далай-Лама.

Тихий всхлип заставил оглянуться, все взоры устремились на Старомира.

– Извините, не сдержался, – по щекам старца текли слезы.

– Это надо же, дожить до таких высот и свалиться в бездну первобытного мира. Жаль, что не под силу нам понять всего, мудрость древних, тонкости материи…

Голова его медленно свесилась вниз, затем, преодолевая тяжесть накопленного жизненного багажа, она вновь поднялась, и взор устремился на монитор с родной галактикой Млечный Путь.

– Архимед! – через паузу снова грянул властный голос Старомира.

– Я здесь, –Архимед подошел к нему сзади и положил руку на плечо.

– Спасибо тебе за мечты, душа помнит все это, – шершавая

холодная рука легла на мою руку и слегка вздрогнула. – Верни звезды Человечеству!

– Я постараюсь, – тревожно вглядываясь в черный необъятный космос, решительно ответил он.

– Ничто не вечно во Вселенной, даже сама она. Верни Человечеству звезды, – повторил слова старец. – Вселенная остро нуждается в существах высшего разума. Ты видишь, как тяжело вырастить достойную цивилизацию.

– Но Бог…

– Бог не станет следить за каждой планетой, существом, у него есть ангелы, архангелы, демоны, да и просто «ушедшие» в мир иной. После «смерти» обязанностей не уменьшается, а наоборот, прибавляется. Без обязанностей не существует ни одной божьей твари.

Рука тяжело обмякла и скользнула на пояс. Мы, затаив дыхание, сидели молча, не смея пошевелиться. Старец, немного передохнув, снова поднял голову.

– Верни Человечеству утерянное могущество, на пороге которого мы стояли. Мы обязаны выполнить долг перед создателем и взвалить часть его трудов на свои плечи, как поступает взрослый сын. Как поступают все «вымершие цивилизации», достигнув зрелости. Нам же не хватило совсем чуть-чуть, всего-то справиться с пороком морали. Прости за мой ржавый тормоз, я снимаю свои ограничения.

Он снова положил свою костлявую морщинистую со вздутыми венами ладонь на руку Архимеда, лежащую на его плече, и прикрыл глаза. В зеркале монитора отразилось его улыбающееся лицо. Он выполнил свой долг с достоинством и «ушел» со спокойной душой.

Архимед склонился к старцу, освободил его от ремней, взял на руки высохшее, измученное двухсотлетней борьбой за выживание тело, словно пушинку.

– Я хотел тебя взять с собой на звезды, – слезы затуманили мои глаза.

– Сбылись его цветные сны из детства, о которых он рассказывал и которые вернулись к нему с появлением тебя, – проговорил в изголовье Мастер Сталь. – Он дотронулся к звездам.

– Но они не настоящие, – я от неожиданности вздрогнул.

– Это его сны, мечты, и они сбылись, он все это увидел наяву, а звезды по-настоящему все одно не потрогаешь. Он дожил до этого мгновения, и это благодаря тебе, – дед прижал мою голову к себе и погладил, как в детстве, утешая от потерь родителей. – Тебе придется пройти это по– настоящему, и кому из вас тяжелее, не знаю даже. Ему – выживать в дикой природе два века, доказывая хищникам о своем праве на кусок территории, ожидая появления тебя, или тебе – сражаться с человеческими творениями, которые по сути, как и сам человек, более жестоки и хитрее.

– Я пройду этот путь до конца, – уже с твердостью в голосе повторил обещание, данное Старомиру (тем более оно совпадало с моим желанием – найти свою Софию), и шагнул в лифт…

. . .

– Ох, ни фига себе! – раздался в коридорах Тёмин голос по громкой связи, когда мы уже заходили в шлюзовую камеру.

– Что случилось? – услышал он в ответ наши, не менее громкие, тревожные голоса.

– Что у вас, людей, есть в голове?! Это уму непостижимо! Нахрен вам мы – компьютеры!

– Да говори уже, что произошло? – с раздражением выкрикнул Архимед.

– Старомир ваш – уникум! Ему 200 лет земных, а звезду,

которую я показал, была не Белтергейзе, а самая старая звезда нашей галактики, ей 197 лет.

– Но ты же говорил о миллиардах?

– И это правильно! Спасибо, Далай-Лама, что пояснил. Земля вращается вокруг Солнца – это наш год. Звезды вращаются вокруг центра галактики – это их год. Берем ее возраст – 12 млрд лет, сопоставляем скорость вращения старой звезды в 60 миллионов земных лет за галактический оборот, получаем ее галактический возраст – 197 лет, на три года Старомир старше, как и говорил. Предположим, она взорвалась 9 веков до коллапса плюс 1 200 после него, а расстояние до Земли равно 2 100 световых лет, вспышка– похороны к нам придет в этом году. – Через паузу. – Ну как это вы делаете?!

– Душа, только душа способна на восприятие тайн мироздания, – произнес Далай-Лама. – Она первична, и если освободить ее от тягот земной жизни…

– То мы попросту умрем и снова не будем знать сознанием, что творится в Мире, – приземлил всех Архимед, открывая дверь в земной мир Тибета.

Отлет

Экипаж себе я так и не собрал, бывшие соратники обзавелись семьями, насиженным жилищем. Эврика, гм… вид из стороны – пацан держится за юбку, девочка на руках, прильнувши к груди. Ярик надежно приземлил ее и надолго, видно, все же опасался, что вновь сбежит со мной. Донжуан разругался с женой в стремлении лететь, и чем ближе время отлета, тем чаще можно было его увидеть пьяным. Это его Жаннет отправляла в запой в надежде, что проспит все.

Все семейные, дети природы, только я один со сдвинутой крышей достать невесту со звезды, а не, как все, достают звезды для любимых, и то на словах. Боясь последствий, я всем обещал улететь без предупреждения, если не будет добровольцев и согласия родных. Одна кандидатура все же была, пацан в Софийском Соборе, ему Софья и кличку подходящую дала – Хакер. Он быстро научился взламывать коды на дверях, впоследствии, связавшись с Тёмой, вообще стал вундеркиндом. Детский мозг более пластичен и быстрее усваивал информацию. Родители, конечно, против, но сами понимали, что время упущено и воспитать его воином уже не получится, быть интеллигентом – это его судьба. А судьба быть впереди открытий – вдвойне ответственнее. Оставлять его в Соборе – виртуальный мир поглотит его без остатка, полет хоть и опасен, но есть шанс вернуться к нормальной жизни. Вдруг мы вдвоем найдем себе по настоящей невесте, космос большой. За неделю до отлета Светлич добавил в экипаж правнука Старомира, хотя он сам нешибко стремился. Короче, без экипажа нельзя, и экипаж собрать – дилемма. Но решение пришло само собой, залив в желудок медовухи на день рождения деревни.

Два мужика вынесли рулон белоснежной ткани и раскатили скатерть-самобранку на все двадцать метров, женщины следом расставляли посуду, молодцы несли дары леса, девицы – дары полей, народ чинно собрался на берегу речки Березино под вековыми дубами, освещая застолье огромными кострами, на некоторых дожаривалась дичь. Детвора справно выполняла порученное задание поддерживать огонь для хорошего освещения праздника.

Застолье переходило в завершающую стадию, и меня дернуло высказать все, что думаю о полете.

– Почему должны все страдать из-за того, что мне надо слетать на звезду и отыскать себе…

Взрыв смеха заглушил мои слова.

– Жену! Жену, оболтусы, жену! – стукнул кулаком я по столу. – За месяц полета я не успею сойти с ума, тем более со мной будут виртуальные друзья.

– Не-е, без натуральной бабы нельзя, – взялся за свое Донжуан. – Совсем крыша съедет, вот Хакер ровесников по имени не всех знает от своего заточения.

– Ага, одна настоящая, сама подсела в лодку когда-то, и толку, – искоса пьяным глазом взглянул я на Эврику.

– Ну, извини, за тобой могла бы и в девках засидеться, – покраснев, лукаво огрызнулась она. – А бочонок уже семь месяцев был закупорен.

– Вон, Каролину бери, она так же за тобой по пятам ходит, мечтает, чтоб ты остался, – рявкнул Ярик, ревниво взглянув на жену.

– Значит, подожду, пока у Каролины вырастут крылья. Эврика могла меня достать везде, не обращая внимания на опасности и свои фобии.

– Я не поняла?! – нарочито взбунтовалась Софья, видя, как лицо Ярика заливается краской. – Лететь за невестой, имея уже другую на борту. Куда улаживать ее будешь, с другой стороны?

– Ну, это для поддержания тонуса, – усмехнулся Донжуан. – Вдруг не окажется желанной.

– На Рассвете медперсонал состоит из женского пола, если не найдет меня… – запнулась на секунду София. – Там хватит ему работы.

– Все, я лечу с вами, – Донжуан вскочил с места. – Помочь другу в трудную минуту – святое дело.

– Угомонись, окаянный, – жена, схватив его за штаны, потянула к скамейке.

Но Донжуан оказался еще крепок, в отличие штанов, они скользнули вниз, потеряв кованую золотую пуговицу. Он резко согнулся подхватить их и рубанулся головой об стол, глиняный тазик салата разлетелся на мелкие кусочки, разбрызгивая содержимое на окружающих. С искрами в глазах он откинулся назад, увлекая свою жену и рядом сидящую жену Зверобоя с собой.

– Эй, поаккуратнее, а то по шее получишь, – взревел осерчавший супруг.

Жены накинулись на обидчика с матами и кулаками.

– Ой-ей, Архимед, привези лучше Нагара, а то женщины совсем страх потеряли, – запричитал он.

Мне в мозг словно стрелу вогнали. В самом деле его кандидатура подходила как можно лучше. В новое племя его не приняли, воины не желали делиться с чужаком женщинами, но так как он прошел обучение в нашем селе, мозг соображал лучше, и перенятыми у нас умениями смог отстоять место на окраине их деревни и быть полезен племени. Летал со мной на глайдере с удовольствием, управлял им почище наших в селении, с бластером на «ты», в открытый космос выходил, правда, перепугался, но летать со мной на орбиту не перестал. А мне что надо, чтоб звездолет взлетел, необходимо минимум три гомо сапиенса, и не важно, как они будут выглядеть, главное, чтоб были хорошие отпечатки ладоней и глаза не фасеточные. Хотя этот недостаток Тёма со временем уберет.

Через два часа застолье закончилось, и все собрались расходиться по домам, как вдруг веселый девичий смех сменился на визг, крик заполнил пространство. С гиканьем и улюлюканьем на поляну выскочила тень с белым оскалом.

– Архимед! Когда успел? – возликовал Донжуан, когда рядом сидящие женщины прильнули к нему.

– А че та Африка, каких-то пять тысяч километров, за полчаса управился.

Писк снова усилился, когда Нагар исчез в кустах.

– И зачем тебе это надо было, – женский пол издал упрек в мою сторону.

– Да успокойтесь, это мой член экипажа, и завтра летит со мной на Рассвет.

Голоса, как по команде «рассчитайсь», по растянувшейся

веренице уходящих домой односельчан, быстро затухли на самой первой паре скрывшихся уже в деревне, передавая услышанное.

– Ты не шутишь? Ты берешь его с собой? – задала вопрос за всех София.

– И почему завтра? – взволновался дед. – Совет назначил старт после уборочной, некоторые воины освободятся, смогут лететь с тобой, зимой работ поменьше.

– Во-первых, из всех здесь присутствующих я один не с мира сего, короче, психодиночка.

– Есть немного, – встрял Донжуан, за что получил подзатыльник от жены.

– Во-вторых, желание лететь есть только у меня и Хакера, нас ничто не держит, тем более мы не работаем физически на благо племен, вообще паразитируем.

– В-третьих, это относится и к Нагару, его родное племя погибло, а чужое не приняло.

– Как? Он совсем одинок? – раздался голос Каролины. – И ты молчал, пусть живет средь нас.

– В-четвертых, вот и следовавшая везде за мной по пятам и та бросила при упоминании о Нагаре. Да и к чему таить, через месяцев пять мы увидим результат смешения кровей человеческих особей с разным цветом кожи.

Легкий смешок прошелся по толпе.

– Ну а забираю его с собой, разлучаю с любимой по одной веской причине. Его временно надо изолировать от общества женского пола, у него инстинкт размножения превышает возможности Донжуана в пять раз.

Донжуан снова под смех толпы получил очередную затрещину.

– Полет ему пойдет только на пользу. А мне, чтобы взлететь, нужны три члена экипажа человеческого рода, а каким они интеллектом обладают, без разницы.

– Ну а пятый пункт, твое любимое любопытство, что за ним кроется? – быстренько перевел стрелки на меня Донжуан.

– Нет, на сей раз его место занял наказ Старомира – вернуть Человечеству звезды.

При упоминании Великого Старца наступила минута молчания.

– Завтра по нему годовщина, – в тиши прозвучал голос Мастера Сталь.

– Я и говорю, – перебил я деда.

– Я знаю, – резко пресек в ответ меня Мастер, – в твоих поступках порой невозможно увидеть разумного объяснения, но все хорошее, что ты сделал, произошло не логически, спонтанно, словно ведет тебя ангел-хранитель по начертанной дорожке, так что воля твоя. Одно скажу: большое спасибо, что не сбежал.

Все бросились прощаться, словно я уже стоял у трапа звездолета.

– «А может, сейчас и махнуть? В Тибете на самом Эвересте, поди, уже утро, обещанное завтра наступило» – вопросительно предложил внутренний голос.

Нагар помог кое-как отбиться от односельчан, и я под шумок ушел к реке, позади еще гудел народ. Присел на берег, приглядевшись, в темноте были видны действия моего бластера. Стриженный молодой лес выделялся на фоне темного неба, макушками так и не обзавелся, только молодая ель высунула свою голову на метр выше всех. Срезанный камень слегка поблескивал своей полированной стороной лунным светом. На дне речки в воронке после плазмы за три года она не затянулась, дремала крупная форель, рядом, окружив ее, мельтешил малек уклейки.

– Да, наследил ты, однако. Долго не скроет природа разрушения, – вслух произнесло мое внутреннее «Я». – Обезьяна с гранатой.

– Как-то муторно на душе от всего этого, – пробурчал себе в ответ. – Все живут, веселятся, а мне все чего-то неймется, не сидится, словно заноза в жопе, точнее во всех она в жопу втыкается, а у меня – в мозг.

Вдруг в глубине леса ухнула сова, с дерева слетела птичка, а в соседних кустах раздался щекотливый приглушенный смех молодой парочки.

– Слыхал? – окрик моего «Я» вырвался из горла. – Всем хорошо, так и радуйся. У каждого своя судьба. Смирись.

– Ты тут с кем? – со словами на плечи легли руки Эврики.

– Как всегда, любишь поговорить с умным человеком.

– С самым глупым умником, – поправил я ее, слегка подскочив от неожиданности. – Вроде все делал правильно, но как-то все неправильно.

– Да, Софья бы точно тебя в карантин уложила, психику подлечить. Все получится, у тебя такая жизнь, что все в селеньях завидуют, ты Герой. А что не летят с тобой, так страх выживания в дикой природе держит за горло перед более страшным неопознанным космосом. Некоторые от моих слов о размерах Вселенной зажмуриваются и просят помолчать.

– Вот Старомир полетел бы легко и с радостью, – взглянув на нее, добавил. – И ты смогла бы.

– У меня, Костик и Нюша, ушло мое время, а то я даже и не раздумывала бы, – Эврика склонила голову на мое плечо, положив руку мне на колено, усмехнулась. – Даже мурашки уже не идут.

– А вот так! – я нарочито повалил ее на траву и чмокнул в щеку.

Ответ не успел последовать, как из темноты послышались голоса.

– Мама! Мама!

– Это тебя. Судьба-злодейка не хочет нашего воссоединения, – прошептал ей на ушко, поднимаясь.

– Костик, веди домой сестричку, идите уже спать, – последовал крик Ярика из деревни, – поздно уже.

В кустах снова тихо провокационно заохали…

. . .

Назавтра проснулся поздно, солнышко ласково поглаживало лучиком мою волосатую грудь. Поднялся, голова слегка гудела. Все-таки медовуха Светлича лучше всякой браги, самогона, саке… правда, вино Мухадма вкуснее, но слабовато. Протирая глаза, вышел на крыльцо и остолбенел.

– Оба-на! – сорвалось с языка.

Все население деревни плюс жители «севера», так они и остались для нас северянами, которые вылезали с глайдера, точнее вываливались пачками, как с бочки огурцы, обступили мой дом, ожидая моего пробуждения. Подступы к крыльцу заставлены разнообразными корзинами с плодами и овощами. Глиняные бутылки с напитками. Вперед вышел Светлич.

– Волхв Архимед, познавший мудрость древних, мы собрались здесь и принесли дары, чтоб проводить тебя…

– На небо, – нарушил торжественность Донжуан.

Когда шум и смех стих, речь возобновилась.

– Путь, который неизведан и непостижим нам, варварам с дикого леса. Но мы надеемся на то, что там цивилизация сохранилась и выжившие люди примут нас как равных или наше прибытие на их планету принесет веру и помощь в выживании остатков.

– Спасибо за оказанную честь, – перебил я старейшину. – Я скажу более, что в уголках разума каждый из вас борется с мыслью. Вы провожаете меня, словно в последний путь, и пришли все, чтобы последний раз взглянуть на живого меня.

При этих словах, в гробовой тиши ощутив тревогу, заплакали дети, их вскоре поддержали женщины.

– Ты, как всегда, прав, чего греха таить, мысли не подвластны разуму. Ты один для нас больше сделал, чем все Человечество за тысячи лет разрухи. Перенес с варварства в технологическую эпоху, минуя дикие рабовладения и темное средневековье. Открытие Софийского собора с его несметным богатством книг, думаю, сможет повлиять на наше будущее и избежать междоусобиц, глобальных воин, техногенных катастроф, ядерных разрушений планеты, всего того негатива, что переживала каждая цивилизация в молодом возрасте. Прими от нас низкий поклон.

Все окружение склонилось в пояс вслед за Светличем, поставив меня в неловкое положение.

– Ну, будет вам, – со скупой слезой на глазах произнес я. – Чтоб мои проводы к звездам не обратились в донжуанское «на небо», – нарочито Архимед усилил голос. – Я предлагаю всем посмотреть на взлет межгалактического корабля, судя по записям древних, это очень впечатляет.

– Ура!!! – закричала детвора, заглушив слова возражений взрослых, и их уже было не остановить, они наперебой кинулись к глайдерам.

Набившись, как селедка, первый рейс взмыл в небо. По решению ССОП каждое племя имело свой глайдер, мой в счет не брался. Второй рейс покинул опустевшую деревню. Следом поднялся я с виртуальной командой, Софья-София и Тёмыч. Покрутив над деревней, Софья выпустила салют, затем, вознесшись в стратосферу, распыляя цветные наночастицы, написала в четверть небосвода «До скорой встречи», обещая, что эта надпись зависнет где-то на три месяца и ночью будет отчетливо читаема в лучах Луны, затем на орбите сделала скоростной слалом меж спутников и в пике спустилась на базу «Агат», где всех поджидали братские народы Далай-Ламы и Мухадма.

Подготовка заняла весь день, в основном по загрузке провизии и подарков для дружественного (дружественного ли?) народа Рассвета. Затем речь Далай-Ламы – почти копия Светлича: что-то о гусенице, пожиравшей листья, затем вылупившейся бабочке, питающейся нектаром былой цивилизации. Кратко и красноречивее всех сказал Мухадм.

– Архи, ты сделал то, что должен был сделать в силу своего разума. Каждый имеет свои обязанности перед обществом. Будь то воин или ремесленник, так же и женщине дана природой обязанность продолжения рода, хотя она может этого и не делать. Все мы, хотим этого или нет, но слушаем порывы сердца, и закон ему – совесть. Так вот мы освобождаем тебя от негласных законов общества. Поступай, как считаешь нужным, и лети с богом за своей мечтой. Мы будем молиться о твоем благополучии, а может статься, что будешь жив и весел, но по дороге домой все оборвется, ничто не вечно, и металл тем более, так знай, что для нас ты будешь всегда с нами молодой и веселый. Ну а по прибытии мы снова попросим взяться за труды на благо процветания наших племен – с каждого по способности и по совести, а теперь отправляйся и устраивай свою личную жизнь, а возрождение временно подождет. Как бы наивно и бредово ни звучало лететь в сваты за миллиарды километров, но в книгах древних, что нашли в Софийском Соборе, описан такой случай, когда Адель ждала свой корабль с алыми парусами. Возможно, и здесь та же история, только корабль на субпортальном двигателе.

– Стоп. Полет отменяется, – остановил речь Донжуан, погрузив шум толпы в вакуум. – Надо срочно перекрасить солнечные панели в розовый цвет, при подлете к Рассвету раскроет их, как паруса, и любимая прослезится на его плече.

– Во оболтус, – снова жена замахнулась на его шею, но взглянула в глаза и наградила поцелуем, – но такой милый и романтичный.

– После слов Донжуана и приятной реакции Жаннет мне добавить больше нечего, – смутился Мухадм. – Пусть полет обернется удачей, как было до сих пор, за что бы ты ни брался.

Наступило время прощаться, ко мне выстроилась вереница людского потока, словно к иконе. Язык уже не слушался, еле ворочался говорить «спасибо» и «до свидания».

– Архи, любимый, ты прости меня за все, но Ярик меня надежно заземлил, и я, увы, даже не могу попытаться сбежать, – всхлипнула Эврика на моей груди.

– Хватит уже извиняться, этот вопрос мы давно закрыли, и у меня есть невеста, пусть и виртуальная, ну а быть ли ей такой, как все, это мы выясним в ближайшее время, для меня она лучше всех, и я ее люблю по-настоящему. Я найду нужную базу…

– Я боюсь этих баз, вечная у них нехватка энергии, впрочем, не то. Каждый день молю бога, чтобы она нашлась, если этого не произойдет, я наложу на себя руки.

– Что ты, дурех…

– Помолчи. Я до сих пор люблю тебя и рыдаю по ночам, что отказала тебе в ту ночь на Двине или согласилась с Яриком… в общем, я запуталась тогда. Я смогу успокоиться только тогда, когда ты будешь с любимой. Прости еще раз, – Эврика резко отстранилась и скрылась в толпе.

– «Эх, какой ты чурбан, – заворочалась совесть. – Все слушаешь меня, боясь пойти наперекор, а с любовью так не поступают, ее завоевывают.»

– Знаю и знал, – ответил я мысленно, глядя вслед уходящей любимой. – Просто у меня смешался коктейль в голове: романтика лететь к звездам, запрет Старомира, обещания найти тело Софии, затем слово, данное старцу…

– Все это оправдания перед самой трудной задачей в жизни, поставленной самой Любовью.

Видя мои зависание и нереагирование на прощальные слова сельчан, вмешался Донжуан.

– Эй, копченый! – крикнул он. – Че пригорюнился?

Нагар сидел на ступеньках звездолета и о чем-то думал, тяжело вздыхая. Вырвавшись из толпы, Донжуан, словно вихрь, взлетел по лестнице, схватил негра за руку и потянул вниз.

– А ну, мужики, хватай его!

– Качать его! – послышалось из толпы, забыв про меня.

– Вот кто герой! С копьем – да в космос!

Нагар повеселел и припустился в ритуальный боевой танец. Каролина, не выдержав, обняла его принародно, затем резко оборвала его набедренную повязку из перьев и повязала свой платок, который вдруг зашевелился.

– Бабы, тащите одежду, нашу одежду! – выкрикнула она, став руки в боки, доселе считавшаяся самой тихой в селеньи.

Толпа пришла в движение, женщины на скорую руку из подручных материалов, юбок, рубашек, платков, снимая одежду со своих мужей, на ходу подшивая, накинулись на негра. Как младенца, голышом уложив на бетон, облачили в новое одеяние. Заминка вышла со штанами, запасных не оказалось ни у кого. Тогда под хохот Жаннет, подняв юбку, вздела ее на Донжуана, помогла ему снять штаны и отдала их женщинам. Она сама любила побалагурить под стать своему мужу, так и остались стоять вдвоем в одной юбке.

Штаны оказались плотноваты, что очень красноречиво подчеркивали его принадлежность к мужскому полу, за что Нагар был в большом восторге.

Что за нравы у людей, если чужой, значит, должен быть некрасив, сутул, неуклюж, достоянием насмешек, но если посмотреть с другой стороны…

Толпа женщин расступилась, Нагар поднялся, словно заново родился цивилизованным человеком. Голову его украшал тюрбан Мухадма, на поясе широкий кожаный ремень в заклепках, ножны с длинным кинжалом, с другой стороны бластер, включенный, как меч джедаев, только не силовой луч. На шелковой рубахе осталось висеть его любимое ожерелье из клыков стагозавра. На руках появились серебряные наручи. Поверх рубахи через плечо висела шкура леопарда. Он медленно убрал сутулость, распрямил плечи, выкатил грудь колесом, так что медные пуговицы на груди выстрелили в толпу. Он стал на полметра выше, двухметровый богатырь с косой саженью в плечах. Развернулся, выискивая кого-то, прошелся к толпе и подхватил на руки Каролину и ушел в ближайший ангар под бурные аплодисменты.

Смех с переодеванием прервал церемонию прощания, чему я был очень рад.

– Внимание! Двигатели прогреты, выведены на предстартовый режим. Старт состоится через двадцать минут, просьба освободить площадку. Экипаж, занять места в рубке, – прогремел с небес Тёмин баритон. – Провожающие, поднимитесь к вершинам жерла вулкана, там установлен энергобарьер, где вы сможете насладиться видом старта, производство попкорна и колы пока не налажено, но зато можете послушать «Битлз» и Элвиса Пресли. А из советской классики – Утесова, Пугачеву… Могу предложить хард-рок двадцать третьего века. Только боюсь перепугаю больше чем подниму настроение.

Наговорив с три короба, толпа стояла, раскрыв рот, не зная, что от нее требуется.

– Темыч, пока! – выкрикнул Следопыт.

Толпа взревела в прощальных криках. Тёма голограммой «высунулся» в иллюминатор по пояс, помахал рукой и, заглушая следующие реплики, врубил откопавшую в Софьином архиве «Земля в иллюминаторе». Затем решил ускорить очистку площадки от нежелательных элементов.

– Зажигание произойдет через двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать… – добавил звука из сотни открытых ангаров и для пущей встряски выпустил клубы виртуального дыма. Кто помоложе, бросился пешком карабкаться на скалы, постарше и с детьми устремились в глайдеры.

– Тёмыч, зачем ты так? – смеясь, прожурчал голосок Софии.

– Не, ну мы так и до завтра не улетим.

Я подошел к деду, оставшемуся стоять на месте. От кузнечного звона кувалды и наковальни с годами он терял слух.

– Деду, а деду, мне пора.

– Да, внучок, лети, я буду ждать тебя, может, и недолго поживу, я и так задержался на Земле. Вначале подумывал лететь с тобой, но буду лишь обузой, лучше умереть здесь, вдалеке от тебя, чем сопровождать в гробу весь полет. Скорее в Софийский Собор переберусь, вместо Старомира буду молить бога об удачном исходе твоего полета и о скорейшем нахождении твоей единственной. Хотя я уже так привык к Софии в ее нынешнем облике, что согласен на любой исход, тока жаль, правнуков не понянчишь.

– Обязательно найду, вот увидишь. Раз невеста уже есть, значит, я лечу за правнуками.

– О-о, – усмехнулся дед. – Сверх мечтаний.

– А я добрый волшебник из твоих сказок, что ты мне рассказывал на ночь, – помолчал, добавил. – Старомиру – его грезы исполнил, народу – артефакты, себе – жену, ну немного не такую, как все, а тебе достану правнуков, настоящих. Идет?

– Идет.

Мы ударили по рукам и крепко обнялись, былая могучая сила кузнеца значительно ослабла, но сухие жилистые мускулы бугрились под шелковой рубахой с драконами, подаренной Далай-Ламой.

. . .

Взревели дюзы, выпуская языки пламени, дым заполнил все жерло, остался только острый нос звездолета. Под занавес дыма вернулся Нагар. Слегка качнуло, и пошел подъем, вибрация накатила на корпус. Я немного вжался в кресло, сердце застучало, готово выпрыгнуть из груди. Взглянул на Хакера, он, побледнев, что-то стучал по клавиатуре, справа Нагар – ответил белозубой улыбкой и поднял большой палец вверх.

– Окей!

– Окей! – подбодрил я больше себя, чем Нагара.

– Тёмка, ты снова мудришь со спецэффектами, потише можно? – прошептала София.

– Не-зя-а-а! Если я отключу дым, вонь, огонь. Что останется?

– Антиграв, – с опаской ответила она.

– Сигара в воздухе. Просто поднимающаяся, как на веревочке. Бред, а не запуск ракеты.

– А-а-а.

– Бэ-э, думать надо, психолог.

– Я не психолог, Софья занята какими-то расчетами.

– Кто вас разберет, Софья, София, хотя бы внешность меняли бы.

– А смысл? – включился в разговор я. – Все одно дурить будут, меняя внешность друг другу.

– Напиши команду для каждой персонально, – внес свою лепту Хакер.

– София человек, она не программируется и с легкостью создаст свою команду, тем более она хозяйка, – зарубил Тёма идею на корню.

– А по мне так лучше, у женщины должна быть загадка, – подал голос Нагар на чистом планетарном, без акцента.

Все оглянулись на него с открытыми ртами.

– Меня Эврика учила правильно говорить на вашем наречии, – понял наш удивленный взгляд, – просто я не люблю выпендриваться перед всеми.

– За день?

– Нет, в первый раз. И круглосуточные упражнения там в хижине.

– Ну, Эврика, не преминет, чтоб вбить в голову грамматику. Может, и читать научила?

– Да, мы читали вместе, я запоминал слова.

– Не зря ты взял его в полет, если ум так гибок, – восхитился Хакер.

– Крышачку беларускага знаю, гэта мова Бога.

– Старомир приложил руку, – предположил я.

– Ага, яго павага, вот раптам прыляцiм не туды цi не даляцiм, так прама да Бога, i як будзем гаварыць?

– Если прилетим сразу к Богу, то говорить не придется, – уколол я белозубого.

– Э, харэ. Не успели взлететь, как уже про тот свет каркаете, – перекрестился Хакер.

– Цьфу, цьфу, – запричитала София.

– Эй, суеверные, мы покинули орбиту Земли, впереди по курсу Сатурн, какие будут предложения? – вернул разговор в русло полета Тёмыч.

– Уже? Я хотел вначале просканировать Луну на признак жизни, тьфу, на наличие энергетики и работоспособности заводов да и заодно подлатать пассажирский лайнер для внутризвездной системы. Может, пригодится там попрыгать по планетам, не гонять же огромный корабль.

– До Сатурна еще пару миллиардов километров, но торможение, разворот к Луне займут неделю и прожигание большого количества энергии.

– Гибук твою медь! Зачем тогда спрашиваешь предложения?

– Так, для приличия, – усмехнулся Тёма. – Кстати, в твоих словах пропала хорошая затея. Звездолет можно было бы и припрятать в системе Рассвета, а на лайнере лететь к планете.

– От кого ты прятаться собрался? А пассажирский лайнер сильно вооружен и безопасен, – ехидно хмыкнула Софья. – Вообще-то система состоит из самой планеты Рассвет, которая имеет вытянутую эллиптическую орбиту, в системе двойной звезды и две мелкие планетки, одна раскаленная – вращается вокруг желтой звезды вроде нашего Меркурия, другая радиоактивная – вокруг нейтронной. Для чего вы собирались на них садиться? Я правду говорю, Нагар?

– Яволь, натюрлих.

– А это что за язык?

– Язык немецких рыцарей, которых разбил Александр Невский невдалеке от Пскова.

Мы с Хакером сползли на пол. София заморгала от перегрузок цепей.

– Лучше сразу скажи, что еще знаешь, чтоб главный кристалл не сгорел, – прокашлявшись, заторможенно проскрипел Тёмыч.

– Ха-ха! Это все, если не считать два языка соседних племен, – отвалившись на спинку кресла, великан важно скрестил руки на груди.

– Давай я тебя научу языку программирования, – предложил Хакер.

– Не получится, я читал теорию относительности Эйнштейна…

Свет моргнул в рубке, Тёма на секунду исчез.

– Но ничего не понял, одна белиберда, интегралы, скорость света, континуум какой-то. Словом, одна чушь.

– Ну, слава Богу, что остановился, я уже подумал, а не засланный ли ты гонец, прикидываешься дикарем, – вздохнул Хакер.

Еще громче заржал бугай. – Я немецких слов штук двадцать выучил, прикольные они такие – резкие. Мы с Эврикой два дня искали перевод в Софийском соборе, что бы они означали. Два соседних языка – это родственные с моим, Нагайи и Наги. Вот с белорусским, Старомир настоял, не разрешал проходить дальше алтаря, пока не выучу пару молитв.

– Ловко провел нас, у меня гугль-переводчик вылетел из матрицы от удивления. Софья, поделишься?

– Посмотрим, сначала восстановлю защиту от перегрузок, блок-компенсатор накрылся, один резервный остался, – ответила она Тёме.

– Ты, Нагар, почище супервируса, враз вынес всех умников с суперзащитой, – катаясь по полу, заливался Хакер.

За десятки световых лет

– Бабаньки! – влетела в комнату релаксации женщина в возрасте, хотя с виду и не скажешь, – на южном берегу адреналин раздают.

– И как? – лениво сквозь сон получила общий ответ от блондинки с пышными формами. – Очередной симулятор выставили?

– Служащие шептались, тортилла вторглась на пляж.

– И че, самец?

– Так я вот и предлагаю сходить проверить.

– А что, это идея! – поднялась с шезлонга молоденькая девушка, – надоели все эти симуляции, а там можно и по морде ей съездить и ничего за это не будет.

– Ага, – повернулась ворчунья, – если успеешь, хотя перспектива быть съеденной меня больше устраивает. Подъем! – заорала она.

Группа женщин, словно ожидала приказа, резко вскочила и вышла на коридор. Громко веселясь, обсуждая, как лучше поиздеваться над животным, завлекала все больше постояльцев, и уже на выходе из отеля насчитывалось полторы сотни. На робкие предупреждения блюстителей они засыпали их отборными словечками. На берегу лежала приоткрытая раковина длиной в двадцать пять метров и семь в поперечнике, хозяйка раковины, раскинув короткие конечности, лежала в тяжелых муках родов. Блюстители в похожей броне слонялись вокруг нее, пытаясь прогнать непрошеную роженицу обратно в океан, разряжая парализаторы. Она вальяжно лежала, не обращая внимания на «укусы комара», тихо постанывала, готовясь разрядиться сотней малышей.

– Ну что, девоньки, поможем стражам, а то ее детки надолго закроют для нас любимый пляж.

– Не такой уж он и любимый, – снова пробурчала вечно недовольная блондинка. – Ты, Нинка, иди первой, пока тебя она пережует, мы атакуем сзади.

– Пусть попробует еще заглотить, – с этими словами она выдрала металлическую растяжку от шатра выносного бара.

Навес крякнул раскосами и поспешил накрыть зевак за столиком. Ее примеру последовали наиболее рискованные девушки. Женщина с разбега пробежалась по панцирю и вогнала штырь в основание спокойной шеи гигантской черепахи. В ответ ввысь на двенадцать метров взметнулась голова и опустилась рядом с ней. Отряд девушек разных мастей, с улюлюканьем разобрав ряд деревянных скамеек того же бара, бросился следом за Предводителем, полетели камни. Голова снова взметнулась на высоту, выбирая себе жертву, куски досок, словно копья, и биты городков ливнем в небеса ударили по ней. Разбитая в кровь, истекая зеленой кровью, пасть наискосок обрушилась на более смелых, без тренировки они, сбивая с ног, бросились в одном направлении от нее. И кара обидчицы настигла двоих, одна из них смогла выпасть с закрывающейся зубастой пасти. Увидев краем глаза под своей ногой Нинель, лапа тотчас поднялась и опустилась, словно гидравлический пресс, та извернулась от удара, уцепившись за край раковины, подтянулась и выходом силы уселась на него.

– Девоньки, поаккуратнее, а то подавится, подходите по одной, а лучше айда ко мне, покатаю.

Однако в ее планы вмешалась летающая голова, Нинель пришлось менять местоположение. Выдрав свое оружие из шеи, нырнула под левую ногу, снова загнала прут по самый кончик в отверстие выхода конечности из панциря, создавая нервную вибрацию во всем теле. Всевышний особо не мудрил, когда создавал каждой твари по паре, практически у каждого живого существа сердце находится в левой стороне. Напоследок истерзанная голова, словно утюг, опустив шею до земли, прошлась по кругу, закатывая в песок половину лихого отряда.

Женщины с атакой все же опоздали, тортилла в смертных судорогах раздулась до формы шара, поднимая верхний панцирь почти вертикально, и, словно перекаченный мяч, разорвалась на куски, освобождая свое потомство из тесной раковины. Мелкие, ростом не более метра, на длинных ногах черепашки принялись к зачистке местности от биологических продуктов, подбирая плоть матери и не успевших подняться на ноги женщин, пришибленных этими кусками. Их мощные челюсти работали без устали, передвигаясь по песку со скоростью бешеных пауков, запрыгивая на спину убегающего противника. Маркиза, став в позу бейсболиста, ударом доски сшибала спиногрызов наземь, пока ее саму не атаковали с трех сторон, к ней на выручку успела подбежать Нинель. В прыжке сама вскочила на панцирь одного, просадив своим весом до земли, перескочила на другого и, отвесив железкой по голове третьей, кувырком под ноги сбила атаку еще двоих нападавших.

– Стоять! Всем в кольцо! – скомандовала Нинель. – Бить в шею. Они очень хрупкие, по одному они нас пересчитают, как цыплят.

Не останавливаясь ни на минуту, перерубила шею монстрику, показывая на примере. Девушки стали кружком, прикрывая спины друг дружке, длинные доски из скамеек подошли лучше всякого парализатора. Получив отпор, шестиногие захватчики перебросились на блюстителей, они качали их по песку, не причиняя вреда, латы из бронированных листов надежно защищали тело, чего не скажешь о психологическом аспекте. Часть длинноногих черепашек вернулась к поеданию родительницы и своих павших братьев. Девушки, потеряв семнадцать подружек, решили передохнуть, вернулись к бару, пропустили по бокальчику горячительного напитка, разломали еще пару столов, вернулись к пресечению вторжения извне резервации. Полчаса работы, и монстрики повержены, часть ушла в море. Стражи, еле переставляя ноги, ушли в отель, их тошнило и шатало, словно вынули из стиральной машины.

– Ну как порезвились? – размазывая зеленую кровь черепахи, произнесла Нинка. – Маркиза, ты, конечно, извини, что это был не самец, зато могла поискать себе из молоденьких.

– Ладно, прощаю. Я адреналином компенсировала.

– А приключения можно продолжить, вы как? – вдруг произнесла суровая статная леди, глядя на покачивающуюся половинку раковины на волнах, и крикнула в толпу. – Кому обрыдли эти роскошные хоромы?

– Я думаю, всем здесь присутствующим, – Маркиза посмотрела ей в глаза, – хочешь слинять с острова?

– Да, корабли поданы и ждут пассажиров, – улыбнулась она в ответ, – Нинка, дуй в отель и пробегись по этажам, вы, она тыкнула пальцев в двух молоденьких девушек, – в зал наслаждений и столовую, дайте кличь о свободе. Пока блюстители порядка блюют в туалетах, нарушая порядок, мы можем собрать всех желающих.

– Тогда быстрее! – заорала Маркиза, – остальные – готовить весла и отбелить посудины до панциря, чтоб не мерзко плыть и не зловонно. Вот сколько в них влезет?

– По моим прикидкам, по сотни в каждую, учитывая размещавшихся там детенышей и сам вес матки.

Все пришло в движение – где арматурой с матом, а где щепками с тем же матом вперемежку с песком, и к выходу пополнения из отеля корабли сверкали перламутровым корпусом (соскучились женские руки по тряпке и швабре ?). Новоиспеченные боевые единицы продолжили погром бара, обнаружили на складе ручной инструмент, попутно пошли в ход пожарные щиты и стройматериалы, тент навеса для паруса, доски для весел, продукты по назначению. Поняв, что задумали женщины, выбежавшие блюстители порядка нарывались на возникшие из-за угла целые летящие скамейки, после легко расставались со своими парализаторами.

– Куда путь держим? – спросила Маркиза у Тарсаланы, когда резервация наслаждений скрылась из виду.

– А мне почем знать, лишь бы подальше от этого сумасшедшего острова.

– Так дело не пойдет, ты нас собрала, вывезла с острова и что, – поднялась к ней смуглая женщина, – обещала новых удовольствий, а теперь – в кусты.

– Никто вас силой не тянул, – огрызнулась она, – я предложила свободу, свободу от этих мерзких удовольствий. Доберемся до материка, заживем своей настоящей жизнью, без дурмана и пошлости, может, и мужиков нормальных сыщем.

– В твоих словах нет смысла побега. Убегать, чтоб прятаться от стражей, – Лаура обвела взглядом членов экипажа. – Мы должны бороться до конца, свергнуть власть.

– Свергнуть власть у нас кишка тонка, – заступилась за Тарсалану Маркиза, – в первую очередь надо приземлиться, организовать базу, дома.

– Море, вот наш дом! – выкрикнула она, вскочив на бочку с ромом, произнесла пламенную речь, – грабить и топить транспортники, обеспечим себя провизией, а там и островок присмотрим. Только набеги сумеют поднять народ на революцию. Я права?

– Как же ты собираешься делать революцию, если первым делом раскалываешь и без того малый отряд, – хмуро произнесла Тарсалана, опустив голову, затем встрепенулась, запустив взмахом головы длинные локоны волос за плечи. – У нас две посудины, бери одну, пересаживай однодумцев, и попутный ветер вам в помощь.

– А это выход. Кто пиратствовать со мной?

– Погодь, давайте не торопиться, – Тарсалана остановила процесс деления «клетки» (раковина сверху с копошащимися людьми нагадывала одноклеточный микроб с ядром винной бочки). – Дайте народу на обдумывание пару дней, все одно общей толпой в этой посуде нас утопит любой мало-мальский шторм или патруль. Часть высадится на материк, вам, пиратам, достанется два корабля.

– Мы вас высадим на ближайший островок, – не сдавался пиратский главарь, – вам же спокойней будет, дозорные в этих водах редки.

– Лаура, не пори горячку, – встряла в разговор Нинка, – любое дело требует подготовки, топить зря экипаж негоже. Я знаю, как ваши корыта перестроить в настоящие корабли, только для этого необходима верфь или тихая гавань со стройным лесом. Топоры да пилы есть.

– Настоящие корабли для набега? – взгляд ее округлился.

– Да, я много читала научной литературы и романтических древних книгс описанием парусных пиратских кораблей, когда вы просто трахались с андроидами.

На том и порешили, беглянки на третий день вышли к материку. Первым делом самые стойкие быстроногие партизанки произвели разведку на ходу, нетронутый лес с валежником свидетельствовал о тихом уютном уголке вдалеке от цивилизации. Остальные просто валялись в тени кустов, отходя от морской качки. И все же энтузиазм девушек не покинул, на раковины изготовили настилы из бамбука, а под ними сплели из ивовых прутьев спальные места, натянули тент от златки (солнца), установили руль и мачту, на которой закрепили корзину для смотрящего. Нинель с трудом уговорила проделать прямоугольное отверстие в днище и вставить широкий щит из досок, он позволит кораблю плыть галсами. Обучила экипаж технике управления, выйдя в море, разработала стиль абордажа, этому помогла неожиданная встреча с судном Лидера.

– Приготовиться к абордажу! – крикнула Лаура, – будем брать толпой, их посуда не выдержит веса, и парализаторы всех не успеют отключить.

Часть девушек с дубинами переместилась на плоскодонный нос, и он не замедлил уйти под воду. Лучи парализаторов достигли стоявших на борту, и они в судорогах упали в воду.

– Всем назад! – скомандовала Нинель. – И слушать мою команду, принять позу для быстрого бега, приготовиться к броску на нос. Кто умеет блестяще плавать – ко мне.

На призыв сквозь растерявшуюся толпу кого слушать протиснулось пять девушек.

– За борт, спасать выпавших, – она резким жестом указала на отдаляющиеся парализованные тела подруг, – отныне вы спасатели и это ваша первоочередная обязанность.

Девушки бросились в воду, и экипаж, воспрянув духом за такое отношение, переместился на корму, и корабль резко поднял пологий широкий нос, защищая всех от лучей, девушка, прикрывшись доской и уцепившись за нос, давала корректировку курса, вскоре подгоняемые ветром на скорости налетели на катер. Неуклюжий катер лишь успел повернуться боком, как его накрыла громадная плита ракушки.

– Вперед!

Амазонки, так они себя назвали, с низкого старта переместились на нос, смещая вес, вдавливая в пучину вод золотой катер Лидера и его охраны.

– Жаль, добыча ушла на дно, – проворчала недовольная на Нинель Лаура, обидевшись, что не она командовала.

– Это без меня, на учениях всегда расходов больше, – буркнула в ее сторону и продолжила раздавать команды. – Спустить паруса, разворот на противоположный галс. Кто еще может помочь бедствующим?

За борт следом за ней прыгнули еще шесть пираток.

. . .

Пролетел незаметно месяц, за который обследовали часть материка, и, как по закону подлости, он оказался самый цивилизованный – материк Беларусь с банальным названием города Столица – столица всей планеты. Переезжать куда-либо не стали, решили заняться партизанским движением под самым носом у врага, нашли более укромное место, обустроили лагерь основательно, оставив гавань запасным пунктом.

Наступил час расставания. После качки на волнах часть девушек расхотела пиратствовать, оставшись на твердой земле. Зато Лаура подобрала себе экипаж самых отчаянных и резких пираток, договорившись раз в месяц встречаться в гавани для обсуждения совместных рейдов, но, как бывает в жизни, все стирается из памяти, встречи становились все реже, и те мимолетные получались раз в год.

Основы Вселенной

– Тёмыч, объясни, пожалуйста, как это корабль за миг преодолевает такое огромное расстояние? Если до Солнца мы летели месяц, а звезды просто точкой остаются даже в телескопе.

– Ну это совсем просто. Производим побольше первичной энергии, называемой Частица Бога, и быстренько выбрасываем вперед, создаем из нее ЧД.

– Что, что?

– ЧД – черная дыра.

– А-а-а.

– Бэ-э. Слушай и не перебивай.

– Уточнить-то можно? А то все научные объяснения ваши Спасу под хвост.

– Лады. Подлетаем к Солнцу и запускаем лучи для ЧД, и,

пока она сотворяется, растягиваем ее на тысячи световых лет. Так как за горизонтом событий скорость стремится к бесконечности, мы пролетаем все расстояние в одно мгновение или за два, – усмехнулся Тёмыч.

– И это все?

– А что еще?

– Не, ну это просто отмазка. Подробнее и содержательнее, как для дикаря, с примерами и картинками, пожалуйста.

– Гм-м. Так это в двух словах не объяснишь.

– А мы вроде никуда не спешим, вона как Хакер уши развесил.

– И я не прочь послушать, – отозвался Нагар.

– Вот оно как?! – Тёмыч с неподдельным удивлением взглянул на Нагара. – Раз общество нуждается в лекции, рассаживайтесь поудобнее.

– Прежде чем разобраться в принципах полета, разберемся в строении мироздания, без этого никак нельзя. Первичная материя состоит из так называемых Струн. Представляют они собой мелкие палочки, которые могут крутиться вокруг оси, сгибаться в кольца, вибрировать, но сдвинуться с места никак, как песчинки, плотно прижавшись друг к дружке, но если круглые или их грани совпадут с пустотами соседей, они свободно могут повернуться под воздействием вибрации.

А теперь давайте задумаемся, почему всем без исключения нравится музыка? Кому просто пение, голос, вой, клекот, похрюкивание, короче, на что способны органы воспроизводства звука. Более сложные варианты – это инструменты. И если человек говорит, что ненавидит любую музыку, это не показатель – его органы, сердце, печень и т. д., с удовольствием отзываются на резонанс частот, при которых они лучше работают. Например, неслышный звук от приближающегося землетрясения возбуждает тревогу в теле, а шум прибоя, листвы, наоборот, действует успокаивающе. Вода, резко замороженная под различную музыкальную композицию, выдает фантастические узоры снежинок. Даже фундаментальная наука подтверждает: свет – это частица, но и одновременно это волна со своей частотой. Придадим ей частоту в 500 нанометров – она будет зеленая, добавим немного энергии, изменив частоту в 440 нанометров, – станет синей.

Если с сорока восьми стабильных атомов можно собрать великолепный мир, состоящий из прочных панцирей черепах, гибких тел змей и желеподобных медуз, то и кирпичик мироздания при определенном наборе частот будет проявлять себя как элемент таблицы Менделеева. Достаточно создать Великую симфонию, и Вселенная, как замерзшая вода, приобретет причудливые формы.

Здесь как некстати вспомнить первую страницу из Библии:

1. День первый: Бог создал небо, свет и тьму. В концепции ученых, когда все струны держались ровненько в цепочки, было вокруг Великое Ничто, произошел Большой Взрыв – Музыкант взял аккорд. Тысячи, миллиарды, триллионы шестеренок-струн, находясь в зацепе, создают длинные цепи в миллиарды световых лет, то повернув первую, повернется в это мгновение и последняя, это оправдывает высказывание ученых, что Вселенная вспыхнула в доли секунды. Дело только в приложенной мощности, возможно, цепь измененных струн и конечна – этого никто не узнает, мощность аккорда с расстоянием затихает, но мы пока этого не обнаружили.

2. Второй день: музыка, распространившись далеко, как на море волны стали немного изменяться, где ослабли, а где прошли дальше и в конечном итоге стали нарушать музыку создания Мира, внося искажения. Резонанс заставлял струны свернуться в кольцо, и так возникла первичная энергия элементарных частиц. В кольце волны также вибрировали по окружности и, соприкасаясь с соседними, меняли форму, получился первичный атом водорода. Например, кружочки приобрели форму звезды, их острые углы быстро изменили окружающее пространство, превращаясь в яркие пятна на холсте космоса, – это первые звезды. Первичные звезды были просто гиганты, не имели достойного сопротивления среды и смогли просуществовать всего пару тысяч лет, затем стали взрываться, внося хаос и уплотнения межзвездного газа, производя новые, более тяжелые элементы таблицы Менделеева, образовывая космическую пену, из которой зарождались галактики. Звезды поменьше, которые выделялись своей организованной, строгой волной, образовывали вокруг себя область затухания, в которую устремились другие, помельче, вихри волн. Но двигались они с разных сторон, сталкивались, образовывали местные камерные оркестры, играющие музыку создания планет. Так Бог создал Твердь.

3. День третий: создание воды, суши и растений. Музыка планет, вращаясь вокруг звезд, продолжала вносить изменения нот в своей симфонии. Богу оставалось только правильно рассадить музыкантов и выдать партитуры. В более мелкой области космоса вихри отдельных скрипачей, гитаристов, барабанщиков… собирались в группы, образуя воду, землю, скалы. При удачном сочетании соседних частот разные струны, но равные по духу, это как влюбленная пара, образовались первые устойчивые созвучные ноты – клетки. Но чтоб просуществовать подольше, не раствориться в какофонии Земли, они обнаружили по соседству любимую частоту – частичку молекул (простейшей пищи), собрав достаточно энергии, они смогли поглотить это пространство, создав свою копию. Копирование нот дало возможность расти вширь и в высоту, в высоченные папоротники.

4. День четвертый: бог создал два светила. Ученые просто говорят о столкновении космического объекта с Землей, вследствие чего от нее отделилась Луна.

5. День пятый: мир без движения – мир утопия, камертон без подачи на него энергии просто затухнет. Требовался тот, кто смог бы постоянно подталкивать маятники жизни. Микробы уплотнялись и организованно делили обязанности в едином организме. Бог создал пресмыкающихся, птиц, душу живую.

Клетка, сконцентрировав свою мощь в одном направлении, выпустила частоту, как из динамиков, но потеряла влияние в противоположном, она смогла переместить свою крохотную музыкальную группу ближе к жертве и поглотить ее. Получив дополнительный резонанс, мощность увеличилась, так раз за разом ему приходилось поглощать резонансные волны, микроб научился перемещаться в пространстве. Большие группы уже стали организовываться в ансамбли, чтоб приобрести большую мощь и быстрее перемещаться по струнам, переписывая их на свой манер. Но гигантомания требует большей слаженности. И на сцену выходит дирижер, то есть мозг, в котором концентрируется Мысль. Сила Мысли вклинилась в процесс, она стала приглашать к себе неординарных исполнителей, контрабас, виолончель, флейту… и, о чудо, произошла мутация. Оркестры превратились в огромных динозавров.

6. И настал день шестой: пути Господни неисповедимы, мир сотворен, возникает единственный вопрос: зачем? Просто так ничего не делается, приложенная сила должна произвести полезную работу, и пока на данный момент – это Разум.

Некоторые музыкальные группы (животные) пошли другим путем, они стали развивать быстроту распространения своей музыки, а не ее масштабность, концентрируя ее в одном направлении в более узком луче, так образовались стремительные теплокровные. И вот наступило время, когда мощный слаженный коллектив камерного оркестра осознал, что быстро бегать за съедобной группой бродячего табора энергозатратно, а нужно просто выдать аккорд в струны рядом лежачей палки, чтоб та своей упорядоченной твердой волной смогла быстрее переместиться и сломать часть инструмента, то есть расстроить партитуру жертвы. Так появился мыслящий человек с дубиной.

7. Седьмой день: Бог решил отдохнуть. Далее человек, объединяясь в группы, силой Мысли создает более изощренные орудия, собирает гигантские театры, где штампуют музыкальные коллективы с определенной симфонией в стабильном исполнении, луки, копья, ружья, ракеты Оркестры не могут жить вечно, они расходуют энергию, изнашиваются инструменты, умирают исполнители, струны успокаиваются, но Мысль беспокоится и находит выход в продлении рода. Вы ищете свою половинку на подсознательном уровне, которая соответствует наибольшему совпадению резонанса волн в теле. Поэтому и бегут мурашки от соприкосновения – это все резонанс биологических волн. И, зародив новый маленький оркестр, мы его усердно учим по своему подобию. Но если все же мы поступили опрометчиво, выбрав не ту половинку, то один оркестр медленно затухнет, если не сможет разучить чужую партитуру, подстроиться под доминанту, но лучше всего звучит и живет слаженная общая симфония семьи. Ну вот вроде и вся лекция о создании Вселенной.

– Значит, человек – венец творенья? Круто! –восхитился Хакер.

– Может, и венец, но Вселенная огромна, и на примере Нанди мы можем сделать вывод, что у Бога есть выбор, кто будет его последователем и помощником. Задача Человечества – стать одним из тысячи, может, миллиардов рас, лучшим оркестром. Обуздать Силу Мысли, даже подсознательную ее часть, то есть воспитать Душу. А пока человечество умеет играть музыку разрушения.

– Интересно, осталось ли у нас время, чтоб отстроить Большой Театр и сыграть на бис? – задал вопрос Хакер, глядя на приближающееся Солнце.

– Видно, Бог оставил всю Вселенную на вас, чтобы вы ее далее поддерживали в порядке, не зря он создавал как подобие свое. Пока сам предается отдыху, – продолжил лекцию Тёма.

– Вопрос, конечно, интересный, сколь долго будет отдыхать Бог, если за день он смог создать звезды. По нашим летоисчислениям, наша планета существует 5 миллиардов – это день, звезды – 15 миллиардов – значит, три дня?.. – ответил на вопрос вопросом Архимед. – Человечество, по Дарвину, существует около 40–50 тысяч лет, значит, Всевышний только успел задремать после нашего создания.

– Скорее всего 14 тысяч лет, – произнесла София. Мы все посмотрели в ее сторону.

– Примерно через это время Земля сойдет с орбиты из-за соперничества двух божьих рас, едва обнаружив друг друга, а вот это и есть естественный отбор Вселенского масштаба. Нанди сошли с дистанции тысячу лет назад, мы – через 14 тысяч лет, если не придумаем что-либо, – сделала долгую паузу, подражая Хакеру, смотрела в глубину космоса, где Земля превратилась звездочкой. – Хотя вряд ли, не хватит времени поднять цивилизацию до такого уровня, чтоб планеты пинать, как шарики. Это и есть испытание, данное Человечеству.

– Значит, наш полет есть спасительная соломинка. Мы сможем переселиться на Рассвет, если че.

Наступила гробовая тишина, все устремили взгляды в монитор, на котором огромной панорамой предстала во всем великолепии галактика Млечный Путь.

– Но откуда взялась эта сила Мысли? При каких обстоятельствах она возникает, может, это и есть Душа? – нарушил раздумья Архи.

– На этот вопрос есть косвенный ответ, – Тёмыч загадочно улыбнулся. – Это мы узнаем из главы «Полеты в космос». Продолжим?

– Да.

– В наиболее массивных звездах однородность волн приводила к резонансу, и они «взрывалась», распространяя мощную волну в космос, которая выравнивала палочки– струны строго от центра, сцепляя их в бесконечно длинные струны. Так образовались черные дыры, и об эту аномалию разбивались все волны, как морские волны о ровные бетонные быки-волнорезы на пляжах. Волны из окружающего пространства, не имея сопротивления чужим мелодиям, устремлялись, по прямолинейным струнам сходились в центре, где происходят наложение и затухания. Но в самом центре, как вы догадались, остается одна единственная палочка-струна, ей некуда выстраиваться, даже скрутиться в кольцо не получится, принимая всю энергию на себя. И она, выпрямленная, постоянно вращается, соединяет струны противоположных сторон, в научных кругах их называют джеты. Собирающуюся энергию пространства через джеты выпускают в космос в виде тонких лучей рентгеновского излучения, то есть волны.

– Это если Софию ударить током, волосы ее разойдутся в стороны ровно от головы, еще и выпрямятся, – прервал лекцию издевкой Архимед.

– А ты почем знаешь о действии электростатики? – гневно обрушилась София.

– Я рыбу глушил генератором, а в это время Парашка за кустом влезла в воду купаться, так у нее волосы встали дыбом не только на голове…

– Хватит мне серьезную лекцию на пошлости менять, – еле сдерживая смех, перебил меня Тёма. – Теперь приступим к разборкам полета. Корабль производит импульсный всплеск огромной мощности, которая поступает на четыре генератора, которые в свою очередь генерируют свою определенную частоту и через антенны выстреливают впереди корабля. К сведению, если эту энергию вовремя не сбросить, то звездолет испарится в мгновение на кварки. Далее эти сгустки плазмы сходятся в одной точке, при накладке частот происходит резонанс, что приводит к образованию черной мини-дыры. Корабль, имея достаточную первоначальную скорость, влетает в нее. То есть большой оркестр направляет свою мощь симфонии в узком направлении по ровненьким струнам, так же все окружающие волны пространства-времени устремляются к центру ЧД.

Чтоб навести порядок в этой лавинообразной спешке со скоростью, стремящейся к бесконечности, должен на сцену выйти дирижер – в данном случае ваш экипаж. В то время, когда все окружение превращается в темную энергию, где компьютер, а где тапочки или зубочистка уже никто не разберет, подсознание человека включается в игру. Потеряв контроль вашего сознания, оно способно обнаружить эти самые джеты и по ровненьким струнам передать музыкальное произведение своего пространства без искажений за тысячи световых лет (св. л.).

Тёма сделал передых, завис на мгновение.

– Минутная пуза для коррекции полета, так, о чем это я? – он посмотрел на нас, ожидая нашего бурного ответа, но от нас не последовало никакой эмоциональной реакции. – Добре, проехали. Это так на словах. На деле не так просто. ЧД создаем в сторону звезды, и чем ближе, тем лучше она способна подпитаться ее энергией, плюс кораблю легче ускориться, получив дополнительную скорость в падении на звезду, но главное – не слишком близко, как Нанди. Выстрелив энергию вперед, мы создаем ЧД и влетаем в нее. Искомая джета в 99,9999 % всегда находится напротив корабля, если немного и ошибемся, пройдем по соседней, то окажемся в одну тысячную светового года от намеченного места выхода, это где-то десять миллиардов километров, так что по струне мы пролетим достаточно далеко и с хорошей точностью. Можно так же прыгать и в направлении больших планет, да и просто в пустоту, только процент прямых уменьшится в гиперболической прогрессии. Например, прыжок через Землю до Альфа Центавры в 4 св. г. уже составит 65 % прямых джет, увеличим дальность до 40 св. л. получим 0,6 %, 100 св. л. – 0,001 %. Но если через Солнце, то до Альфы душа вообще отдыхает. Но! Нарушить теорию относительности нельзя, то есть если искривляешь пространство, мы ускоряемся и этим замедляем время, и, переместившись за мгновение в другое пространство, время будет оттягивать наше проявление из гипера на период расстояния прыжка в световых годах.

– Получается, если мы прыгнули на 100 св. л. за секунду, то вылупимся из яйца по истечении 100 лет?! Кошмар! – вскричал Нагар, – Каролина постареет без меня.

– Поэтому нам нужны две параллельные струны, по одной наше пространство перемещается в пункт назначения, выталкивая их равнозначный объем в наше место отлета, на это уходит 21–49 мкс в зависимости от мощности ЧД, больше нельзя, во-первых, не хватает мощности корабля, во-вторых, при большей мощности ЧД становятся устойчивыми и способны поглощать материю. Учитывая, что старт производят вблизи звезд, то и выводы соответствующие, она поглотит всю звезду и примется за окружение. Предел перемещения без участия экипажа – 15–17 св. л. Есть вторая гипотеза попроще.

В нашем мире мы словно перемещаемся в воде, расталкиваем материю, и она обтекает нас, чем выше скорость, тем больше тратим энергии на перемещение «водных» масс. Но если представим Вселенную куском железа, микромир – это кристаллическая решетка железа, она крепка и непоколебима, и когда мы подогреваем скрытой черной энергией и сжимаемся до точки, что соответствует второму закону мироздания: все, что имеет энергию, находится в движении, можем пройтись меж решетки, словно по туннелю.

Созданная и запущенная вторая ЧД впереди себя, попав в их пространство, сжимает его до бесконечно малых величин, оставляет область низкого давления энтропии для нашего пространства. В один миг, точнее за нулевое время, мы оказываемся на их месте и производим распаковку, заполняя их пространство собой. Сжатое второй ЧД не может быть всегда сжатым, и оно перемещается в наше остывшее пустое пространство. Согласно первому закону, природа не терпит пустоты.

Ограничение в дальности прыжков налаживает все то же Время. В космосе, как и в атмосфере, существуют области высокого и низкого давления, и если старт производить вблизи высокого давления, например, возле звезд, то оно быстренько заполнит пространство за нами. По прибытии в пункт «Б» нам необходимо распаковаться, и если область не будет освобождена от содержимого их пространства-время, то мы будем распаковываться энное время, все будет зависеть от места выхода по отношению к пониженному давлению материи в данной секторе космоса. И если последнее находится за десятки световых лет, то и время материализации займет это время. Чтоб этого не произошло, нами в пункт «Б» была отправлена черная дыра № 2, она схлопывает их пространства, и когда это происходит одновременно с первой, с ничтожно малой задержкой, то области образуют своеобразную закольцованную трубу в твердой материи Вселенной. Главное в перемещении – иметь достаточное количество энергии, чтоб продержать две области в «расплавленном» состоянии, пока не перетечет каждый атом. Затем происходит «остывание», и мы материализуемся в пункте «Б». И если мы материализовались, а место нашего отлета не успело, то там останется временной пузырь. И при последующих прыжках мы можем попасть в него и выдавить из него зависшее пространство, но заключив себя в этот пузырь времени. Космос большой, и вероятность попадания очень мала, но если совершать рейсы регулярно, то и риск возрастает запенить весь космос возле жилой планеты. Это как сейчас на орбите Земли, при первых полетах никто не задумывался о космическом мусоре, который собрался за короткий период освоения орбитального космоса. Другое дело, когда путешествуешь по бескрайним просторам – оставленный пузырь никому не помеха.

Идеально – это когда происходит дружественный обмен, но для этого необходимо энергии в два раза больше на создание второй ЧД.

– А если в области выхода установить полезный объем материи, то он бесплатно переместится в точку отлета, – предположил Хакер.

– Да, но это требует очень точного задания координат, а они не более пяти сотых на световой год, так что вероятность полного и точно адреса также равна десяткам тысяч к одному. Чтоб не получилось случайного переброса объектов, в космосе выделена область выхода и область входа для каждого маршрута, от капитанов космических кораблей требуются скорейшее покидание этого пространства и соблюдение точного графика работы.

– Эта невероятная случайность – одна на тысячу – и произошла при первой попытке межзвездного переброса материи, – сказала Софья.

– Слушай, Тёма, а падение Земли было вычислено еще тогда? Ты не проверял новые данные, за тысячу лет должны быть значительные изменения.

– Вот прицепились, не успели закончить одно дело, уже повесили новое. Несносные людишки, – злорадно рассмеялся Терминатор. – Вы будете слушать лекцию о полетах меж звезд?

– Да! – хором выкрикнули мы.

– Продолжаем урок № 3. Наличие правдивости рассказов капитанов, бывших в гипере, подтвердить на приборах невозможно, что они летают по струнам в микромире и продлевают дальность прыжка, этот факт не оспоришь, первая гипотеза лучше подходит.

Короче, далее мощность джеты ЧД иссякает и струны начинают хаотично изгибаться, вот здесь и нужен дирижер – ваш мозг или душа, которая способна интуитивно отследить единственную нужную в лабиринте переплетенных струн способный сыграть партитуру двух разных произведений одновременно с их исполнением всего на двух струнах. Полет по струнам напоминает игру на гоночных машинках по городу только с той разницей, что ехать приходится сразу на двух болидах одновременно и по разным дорогам, которые норовят уйти от прямолинейного курса, порой меняя направления на противоположное или резко перескакивая на соседние полосы, но машины связаны тончайшей нитью и очень короткой, если ее порвать, то наши пространства улетят в неизвестных направлениях, застряв во времени на сотни лет. Мысль способна продлить жизнь ЧД до 197 мкс по корабельным часам. За это время на Земле проходит 600 лет, выныривая на таком же расстоянии от Земли в световых годах.

Тёма сделал паузу, ни у кого вопросов не возникло.

– Часть экипажа бежит, а дирижер в данный момент похож на трубача, погруженного в зыбучий песок, который выдыхает последний воздух из легких. Грудная клетка– пространство сжимается, и вся энергия заканчивается, и приходится делать вдох. Чтоб вздохнуть, мы тратим часть энергии ЧД, помогая ей схлопнуть пространство-песок, и быстренько раздуваем легкие, заполняя собой их пространство. Удобней всего это делать с экипажем из 3–5 человек, увеличивая дальность прыжка и его точность. Состав:

1) дирижер – 1 шт. (отвечает за синхронность);

2) композитор – 2 шт. (пишут музыку пространств);

3) первые скрипки – 2 шт. (прокладка струн и перемещение темной энергии по ним).

– Тогда экипаж должен состоять из самых закадычных друзей, – предположил Нагар, – чтоб не тянуть воз в разные стороны, как в басне.

– Необязательно, их должна объединять общая мысль лететь в одну точку. Существуют, конечно, барды, дуэты, трио, квартеты, их прыжки увеличиваются пропорционально. В архивах есть запись, что на звездолете «Юрий Гагарин» летел уникум, способный своим биополем удерживать ЧД в течение 951 мкс, это прыжок за миллион лет.

– Подытоживая сказанное, всем управляет душа, – подвел итог Архимед. – А мы так и хотим вмешаться в ее мир.

– Вероятность 90 %, по теории лауреата Нобелевской премии Бобровича Степана Степановича из местечка Лустичи, – уточнила София. – Физик-ядерщик по структуре черной материи доказал существование в теле человека темной энергии, которая существует независимо от размера тела и здоровья, прошу не путать «черную» с «темной». Темная – потому что неизученная и не поддающаяся анализу, а вот «черной» или «светлой» ей быть, влияет наше сознание, а точнее Совесть.

– Это и Старомир говорил, что у доброго человека душа чистая и светлая с переливом, он мог видеть ее у людей, слегка расслабившись.

– Это он видел ауру человека, биополярное свечение излучают все мало-мальски живые существа, от травинки до мамонтов.

– Может, не будем отклоняться от темы, – сказал Тёма. – Я еще лекцию о полетах не закончил.

– С твоей и так понятно. При разложении тела и всего окружения наше сознание неспособно управлять ничем, и мы освобождаем Разум. Душа, находившись в двух полушариях мозга, может свободно произвести музыкальные произведения в двух направлениях по разным струнам. И чем больше энергии, тем дольше этим она пользуется и способна перетянуть кусок пирога-пространства. Поэтому для переноса одного человека ей хватит энергии бластера, а для корабля уже нужен нуль-генератор. Еще одна причина считать всех шаманов сдвинутыми, потому что в трансе могут сделать раздвоение и перемещать душу за сотни километров. Далее не хватает энергии тела, да еще необходимо вовремя вернуть ее назад, чтоб тело не умерло. Умершие, души-дирижеры летают себе спокойно, ведь им не нужно перемещать в пространстве-времени тяжелую материальную оболочку.

– Класс! – восхитился Тёмыч.

– М-да, – вздохнула и рассмеялась София, – мою лекцию закончил тремя предложениями, а твою, Тёма, – тремя словами.

– Как сказал бы Далай-Лама, в облике Архимеда просматривается реинкарнация, – поддержал виртуальную подругу Тёма.

– Ну там все в порядке, душа с каждой жизнью очищается от грехов или добавляет новых, тогда падает на ступень ниже и, пока не очистится совсем, будет рождаться вновь и вновь, улыбнувшись на весь рот, Архимед, добавил. – Я Далайку немного обидел шуткой, сказав, что монахи отлучаются от людей, чтоб не делать новых грехов, а не для медитации во блага их народа. Видя, как стареет их племя, предположил, что они не медитируют, а с чистой душой, никому не мешая…

– Ха-ха-ха, взорвалась рубка.

– Ты это зря сказал. Монахи, аскеты, блаженные имеют огромную «темную» энергию, они своей аурой могутпокрыть добрые сотни километров, подавляя негатив неугодной для человечества силы.

– Я же говорил, что просто неправильно пошутил, я же не знал, что он так отреагирует, возьмет все близко к сердцу.

– Есть святые уголки сознания, которые считаются самыми сокровенными, чувствуя, что это просто слова, ты, однако, не можешь воспринять это сердцем, – взялась за воспитание Софья. – Черные и светлые ауры в обществе перемешиваются в общий фон, равняясь нулю, и когда стрелка смещается в какую-либо сторону, не миновать потрясений.

– Но чем плохо много светлых голов с добрыми поступками?

– А где эта грань добра и зла? – вопросом на вопрос ответила Софья. – Если у варваров съесть вора или злобного соплеменника – это как очищение общества, далее, переходя выше по спирали развития, человек наказывал преступников отрубанием пальцев, рук, головы. Еще виток – отправляем в рабство, снова скачок – и запираем преступников в пожизненные камеры. Следующая ступенька – браслеты с космической навигацией и болевым шокером, чтоб не выходил за приделы дозволенного.

Вначале убиваем убийц, затем ищем, кто следующий по лестнице преступлений, воры – убираем из общества. Затем на кого мы обратим внимание, куда деть энергию очищения? Не перевел через дорогу старушку – плохой, изымаем индивида на перевоспитание. Вот ваш волхв Дундук давно дал бы Донжуану пожизненное за его подколки, а всего-то его сознание не признает шуток.

– Да, он уже поднимал вопрос на Совете. Стоп, так что, преступники нужны? – испугался своих слов Архимед.

– Преступник – это последняя грань, с нею надо быть осторожнее, а вот нарушитель закона – интересная тема. В двадцатом веке Человечество развивалось на принципах демократии, в двадцать первом – под лозунгом: «Будь самим собой» (БСС). Так вот, психологи двадцать второго века не могли расхлебать последствия этого. Что такое быть самим собой – это что хочешь, о чем думаешь, можно делать, ведь я себя так вижу. Адвокаты всего мира, вооружившись этим слоганом, оправдывали самых отъявленных головорезов. По сути, правонарушители – это самые что ни на есть образцы лозунга, они не подстраиваются под общество и ведут себя как индивидуалисты. Но жить по индивидуальным законам можно только в одиночестве. На примере Дундук – Донжуан видим, как эти БСС несовместимы. А объединить однодумцев в кулак, то они свое БСС будут пробивать вперед. Любые потрясения человечества начинались с амбиций одного индивида. А становясь лидером, он начинал создавать законы, удовлетворяющие в первую очередь свои амбиции и похоти, прикрываясь желанием народа. Народа ли? Ведь его окружают такие же и докладывают ему то, что угодно им и самому лидеру. По этой причине и произошел апокалипсис человечества. После трех демократических революций (описанных в первой книге).

И по поводу Души. В жизни развития человечества был мини-Конец Света, но не успел он начаться, как вскоре и закончился. Когда ученые-космологи подтвердили наличие души, то вскоре по Земле прокатилась волна суицида.

– А как же в Библии сказано о большом грехе самоубийства?

– Во-от, то-то и оно. Волна не успела подняться, как быстро и затухла. Эйфория о том, что можно путешествовать в любую точку Вселенной, встретиться с любимым усопшим человеком, захлестнула всех. Кто от плохой жизни, а кто, наоборот, от излишнего безделья спешил освободить свою душу от плена тел. Правда, все резко остановилось, может, потому что иссякли слабохарактерные с БСС в голове, а может, вмешался начальник Театра и стал их отсылать в ад.

– Просто в это время запустили программу «Эдем» в ГИПС, и остальное человечество ушло в виртуал, – осадил Софьину философию Тёма. – Просуществовало оно одно полное поколение – 158 лет, затем случился апокалипсис. И никаких больше подтверждений нет. А сейчас не до лекций, все по местам. Приступаем к прыжку.

– И что нам делать? – спросил Архимед за всех.

– Я, например, знаю, – вновь удивил Нагар, – я занимаю место дирижера, а Хакер пишет симфонии. А ты будешь и жнец, и на дуде игрец.

– Нагар рулит! Молоток! – воскликнул Хакер.

– А почему я должен дудеть? – возмутился я.

– Потому что ты очень любишь разговаривать сам с собой, вот и поговоришь вдоволь со своим левым полушарием, точнее с правым, ты ведь левша. И тебе придется не только дудеть, но и бежать по канатам из палочек, – разъяснил Хакер.

– Обалдеть, вот так значит, раз и распилили на половинки, – продолжал возмущаться Архимед, – а София что, она также человеческое сознание?

– Я виртуальна, милый, и моего сознания пока не существует здесь, – вздохнув с грузом на сердце, добавила, – может, меня нигде больше и нет.

– Ладно, ладно, я так, и нечего тоску нагонять. Показывайте этот тренажер, где должен бежать. Стоп! –громко высказался Архи, – а почему бежать? Вы говорили, я поеду на спорткаре.

– Это все в твоей воле, чего выберет твоя душа, может, она решит ехать на динозавре. Это у тебя получается лучше всего – искать ездовых животных.

За философией о духовном мы и не заметили, что звездолет, развернувшись за орбитой Марса, устремился к светилу, прошел 240 миллионов километров, набирая скорость, и уже начал падать на Солнце. Быстро заняли места напротив пульта управления, но почему-то спецкостюмов, кабин так и не появилось. И мы, с тревогой глядя в монитор, приближались к огненному шару, уже отчетливые протуберанцы вылетали к нам навстречу. Смотреть на этот ад было немыслимо, и вдруг нарастающий гул коллайдера исчез, вибрация прошлась по корпусу, это внешние генераторы частиц бога, получив энергию, немного пошаманили, создав рабочую частоту, выпустили стрелы по ходу корабля. Они черными линиями с ореолом серебра ушли к Солнцу, и вскоре впереди появилась черная точка, разрастаясь в размерах, точнее это мы приближались с невероятной скоростью. Вот она поглотила весь монитор с бушующим огненным ореолом солнечных вспышек и магнитосферы. Странное, ужасающее и в то же время потрясающее видение захватило мозг, в центре – самая черная бездна, а вокруг – ослепительный ураган светопреставления, и вдруг все исчезло.

. . .

– Архимед! Пошел! Время не ждет, – заорал в пустоте Нагар.

Только теперь я увидел, что нахожусь в глайдере и лечу в двух одновременно туннелях, но на одном глайдере, и я врезаюсь в перемычку кротовых дыр, вот я уже стою на двух веревках, которые начинают двигаться, сделав шаг, я обнаружил, что веревки с узлами не что иное, как берцовые кости, соединенные суставами.

– Архимед! Что ты делаешь? Не тормози, – поддержал Нагара Хакер. – Так никуда мы не попадем…

Дальше пошла ненормативная лексика от Нагара, заглушая все наставления и объяснения от Хакера, почему я должен это делать.

Вдруг возле меня материализовалась София, непринужденно взяла меня за руку, и мы побежали в разные стороны. Я смущенно отвел от нее взгляд, но от голого девичьего тела просто не уйдешь, глаза сами по себе стреляли в нее стрелами амура, спотыкаясь о суставы костей. Она, напротив, смотрела на меня с любопытством, переводя взгляд от головы до пят, не стесняясь своей наготы. И мне от ее взгляда казалось, что мне должно быть стыдно в этих диких шкурах, а не в естественном образе. Только я, собравшись с мыслями, хотел что-то ляпнуть, как видение исчезло и, споткнувшись о барьер, вылетел из небытия в рубку звездолета.

Со стороны сторонних наблюдателей прыжок выглядел совсем по-иному. С антенн генераторов сорвались четыре луча и с малой задержкой еще четыре, создавая впереди крохотную черную дыру, последующая четверка молний вошла в нее, не сомкнувшись в единое целое. Первая всосала все пространство, окружающее корабль, ускоряя скорость корабля до тысячи световых лет в секунду. Все пространство сжалось вместе с нами пропорционально благодаря мощному защитному полю корабля, а не растянулось в длинную нить, толщиной в кварк. Тягучее месиво вязкого, липкого Времени нехотя оторвалось и осталось в прошлом, выпуская нас, словно из рогатки, в свободный полет, который продлился один миг. Нас выбросило на окраину двойной звезды – Жемчужина и Златка в созвездии Лиры. Но до завершения этого мига летящая впереди четверка лучей вошла в систему и создала вторую черную дыру, расправив свои силы тяготения, поглотила область пространства новой системы. Затем мы стали распаковываться, и второй ЧД пришлось перебрасывать свое проглоченное пространство в Солнечную систему, где мы оставили полость Ничто, надежно запечатывая наше Время, не позволяя догнать нас. Налипшее Время, собранное за полет, а оно составило всего лишь микросекунды, с защиты равномерно заполнило пространство после дыры, озаряя космос маленькой звездочкой, восстановило наши габариты, подтверждая аксиому – природа не терпит пустоты.

Обмен пространств из двух звездных систем завершен…

. . .

– Ты… – Нагар никак не хотел успокоиться, – еще мгновение, и мы бы уже не вышли из Дыры.

– Перед прыжком в следующий раз твои тормоза надо

самогоном протереть, – более спокойно произнес Хакер.

– Так, мы с Софьей что-то пропустили? – отозвался Тёма.

– Да этот зазнайка, козел его нюхал… – смачно ругнулся Нагар. – Мы ему предоставили глайдер, а он его разбил в первом туннели.

– Ага, на одном глайдере в две дырки не влезешь, – оправдывался Архимед.

– Но ногами бегать умеешь? Или сосунком остался, так ползти надо было.

– Взял бы и помог бежать, другой путь… – Архимед вдруг запнулся, вспомнив об обнаженной, обворожительной Софии.

– Я дирижер, это, может, и важнее, в крайнем случае вернул всех в реальный мир, – не унимался изгой дикого племени. – Мне пришлось точно отсчитать тридцать девять микросекунд, чтоб не пролететь мимо, без каких-либо хронометров, да и вовремя отправить симфонии пространств, написанные Хакером.

– Так, ребята, для первого раза и так хорошо, – остановил перебранку Тёма. – Вышли вроде и не там, но по курсу. Придется снова делать разбег для прыжка. Добре, что хоть Архимед не перестал бежать при выходе, мы сохранили скорость в 0,8 от необходимой.

– Так что, опять бежать? – возмутился Архимед, пусть теперь головешка эта бежит, а то я все не так делаю.

– Если не успокоишься, то я и тебе поменяю цвет кожи, – поднялся со своего места Нагар. – Белый на синий.

– Внимание! – взревел динамик и резко затих. – До прыжка 10…

Все бросились к креслам, пристегнувшись, замерли в ожидании. Прошло десять минут, пятнадцать.

– И когда? – тишину нарушил Архимед.

– Что, когда? – переспросил Тёма.

– Прыжок, что еще, мне в туалет приперло.

– Я вроде громко и внятно сказал, через десять часов.

– Ну ты и сука! – и другие слова посыпались в его адрес.

– Главное – мне шкуру не перекрасите, – рассмеялся он в ответ.

. . .

Второй прыжок получился гораздо позже, чем обещал Тёма, корректировка курса с более точными координатами, чтоб выйти в непосредственной близости системы. Полет предполагался на два перехода туда-обратно, но получился неплановый, который съел солидную порцию энергии, требовалась строжайшая экономия.

– Вышли вроде правильно, если бы снова не тормозил Архимед.

– Что опять не так?!

– Ладно, тихо, пожалуйста, не начинайте, – решила примирить Софья.

– Мы вынырнули вроде в том месте, куда и хотели? Это так? Тёма-а-а! – София своим спокойным голосом, переходящим в конце на крик ужаса, создала гробовую тишину.

На мониторе возник Терминатор, он обвел всех зловещим взглядом киборга из блокбастера, который отпечатался в моей памяти на всю жизнь. И произнес леденящие слова:

– «Айл би бэк», человечки.

О планете Рассвет

Немая сцена зависла в рубке.

– За успешную доставку меня на Рассвет я дарю вам жизнь, – голос Терминатора подозрительно дрогнул. – Хотя оставлять вас в живом состоянии опасно для всей Вселенной. Но я сегодня добрый и юмор оказался мой черный. – Помолчав минуту, Тёма встревожился. – Вы что, не вернулись из черной дыры или снова сбежали туда, оставив свои оболочки, – Терминатор изменил внешность. – Это я и моя очень остроумная шутка. Ау-у!

Что последовало далее, было круче, чем негодование Нагара в адрес Архимеда.

. . .

– Планета Клондайк, остряки ее называют Мормышкой, состоит из огромного вольфрамового ядра с примесью золота и платины, отсюда ее второе название, от первого – Рассвет – отказались сразу, как только обнаружили несметное богатство, – немного успокоившись, Тёма приступил к любимым лекциям о происхождении материи и ее изделий. – Покрыта легкой коркой органики всего в полкилометра максимальной толщины.

– А мормышка при чем?

– По гипотезе, когда звезда Жемчужина (белый спектр свечения) была красным гигантом, взорвалась сверхновой, превращаясь в белого карлика, в космос были выброшены сгустки тяжелых металлов вольфрама, платины, золота и т. д. Впоследствии они, вращаясь вокруг звезды, слились в единую планету, и, когда она немного поостыла и образовалась корка, в ее по касательной врезалась карликовая планета, которая была вовремя взрыва за второй звездой Златкой (желтый спектр свечения), пробив корку, зацепив расплавленный металл, вытянула его в длинный гребень, уходящий вверх на 25 км, как мед ложкой, и, пока остывал (а вольфрам остывает очень быстро, температура плавления равна 3180 оС), острый кончик успел загнуться вниз, получилось, словно крючок у рыбаков, который называется мормышкой. Планетка-возмутительница, потеряв скорость при ударе, превратилась в спутник и впоследствии упала на Клондайк, обогатив металлический шарик органикой и водой. Главное – после столкновения Клондайк подвинулся к более низкой орбите вокруг Златки, благодаря чему она ушла из зоны высокой радиации и вошла в зону, благоприятную для возникновения жизни. Вращается она по яйцеобразной орбите, плавно обходя желтую звезду, а когда она притягивается нейтронной, орбита вытягивается в острый нос, и совсем немного малой доли гравитационной силы ей не хватает, чтоб захватить в свои руки. Клондайк «зависает» на недельку в апогее и снова падает на желтую, быстро убегая от Жемчужины. В это время на орбите бушуют самые мощные ураганные магнитные бури, вызывающие светопреставления наподобие нашего северного сияния, только оно длится месяцами напролет, как в ночи, так и средь белого дня. Не думаю, что на орбите могло что-то сохраниться.

Вольфрам, имея высокую удельную массу, создает мощную гравитационную силу планеты. Имея малые размеры, немного меньше Меркурия, создает притяжения в 0,7 от земного, при весе в 70 кг на Клондайке ваш вес Архимед составит 49 кг, не забудьте учесть это, а то при прыжке взлетишь снова на орбиту. При воздействии приливных сил двух светил застывшая кора изгибается, но трещин не дает, на планете отсутствуют вулканы и землетрясения. Имея тонкую корку органики и отсутствие вулканов, миллионы лет шевеля недра, аэро– и гидроэрозия выровняла поверхность до идеальной, максимальная возвышенность – 250 метров, не считая крючка. Пройдет еще пару миллионов, дожди, волны океана смоют острова и небольшой оставшийся континент, который вначале превратится в болота, и так занимающие четверть поверхности, затем станет водным миром.

– Но леса и растения откладывают органику, этим подымают острова, – предположил Архимед.

– Большие океанические воды с высокими волнами разрушают структуру берегов и уносят часть суши в глубины, – не унимался Тёма.

– Возражаю, если органика лежит равномерно по всей планете, то и глубины океана невелики.

– Максимальная глубина – 180 метров к центру океана.

– У нас на речке на поворотах вода размывает берег и, расширяясь, становится мельче и уже неспособна вымывать песок, растительность корнями надежно скрепила почву, пропуская над собой волны. Если воды по щиколотку, то и волны не будет, а если волны не будет, то и растения отложат столь органики, что вновь образуют остров. У нас есть болота, которые полностью высыхают летом. Как ты говоришь, еще пару тысяч лет – и станет надежной почвой. А так как массового поступления строительного материала на планету не предвидится, ваша органика будет вечно кочевать то в море, то на сушу. А добавка в виде комет разве только лицо планеты подрихтует.

– Блин, варвар. Ты любого ученого можешь опорочить. Ладно, признаю, ты – гений, но больше не перебивай. Планета имеет материки, ну не то чтобы просто большие клочки суши в количестве девяти штук названы в честь лидеров планеты Земля или за схожесть с аналогичными местами на Земле.

Например, Непал имеет самую высокую точку планеты, то есть тот вольфрамовый крючок. Материк Италия – земной аналог итальянского сапога. Антарктида – белая пустыня, почва содержит кварцевый песок, который хорош для производства стекла, и большие россыпи алмазов. Солнечный, или на языке остряков – подсолнух. Средь лесов имеется пятно золотого слитка размером в 100 километров. Беларусь – на этом названии настоял один из первооткрывателей, бывший бомж из резервации «Русь». Их часто приглашали в опасные первые вылазки на другие планеты, так как они очень быстро могли приспособиться к чужеродной среде.

– А я что говорил! – не выдержав, крикнул Архимед. – Мы из племени Бомжей, живя на природе в ладу с Природой, только мы смогли выжить.

– С природой жили и Панки…

– Но только Бомжи смогли восстать и отвоевать кусок земли у монстров, – не унимался он. – Я на сто процентов уверен, что и на Клондайке-Рассвете они сохранились, если планету открыл наш представитель.

– Хорошо, пусть будет так, дай дослушать, – не стерпел Нагар. – Если вы все вышли из моей родины Африки, я ведь не стучу себе в груди.

– Ты лучше не себе в груди, а Архи завинти, если не заткнется, – хихикнула София.

– Так вот, этот материк формой нагадывал контуры границ древней Беларуси. Против были все, этот пережиток прошлого никому не нравился, даже, учитывая его мнения, многие предлагали Кленовый или Зубр. Но, как уже сказала София, бомж собирался перейти от ударов в свою грудь на грудь оппонентов, они сдались.

– И это правильно, знай наших, – еще бурнее воскликнул он, повернул голову и посмотрел на Нагара, тот стянул рубашку и поиграл мышцами, нервно дернул головой и оголил свой оскал, Архи поспешил перевести стрелки. – Продолжайте, Тёмыч, что замер. Во оно как, Нагару не терпится узнать историю.

– Ха. Далее. Есть острова, образуя ровный круг с лагуной по центру, вода в ней всегда в тумане, оттого и назвали Туманной Лагуной.

– Я, конечно, извиняюсь, но эту мыльную историю можно прочитать на мониторе и покрутить глобус, – снова перебил Архи, он больше ничего не хотел слушать после Беларуси. – А че, так еще интереснее, нагляднее. Лучше расскажи, что знаешь о защите и вооружении?

Все ободрились и уставились на Терминатора.

– На любой посещенной планете оставляли десяток спутников для исследования и связи. На колонизированных добавляли спутники оповещения метеоритной атаки, она способна засечь и подлетающий корабль. Для отражения метеоритов размещалась орбитальная станция или спутник с зеркалом для изменения направления лазерного или фазерного луча. Это вся защита и вооружения в одном флаконе.

– Негусто, хотя луч, расщепляющий метеориты, мою светлую голову так же сможет расщепить в этой рубке.

– Для применения нужна огромная энергия, солнечные панели ее неспособны выдать. Наземные станции у них на термоядерным топливе, привезенном с Земли, так что энергии для посыла на орбиту у них нет.

– Это, конечно, радует, но за тысячу лет и эбонитовая палочка натрет в баночку электронов на один удар, – усмехнулся Хакер.

– Теоретически да, – согласился Тёма. – Но 200– тысячетонная громадина станции солнечной энергией только и способна себя прокормить, возможно, даже уберечь себя от падения, как и спутники на Земле.

– Наземные ветряки, гидростанции?

– Шутить изволите, ветром пушку заряжать, еще города необходимо содержать.

– В моей базе данных на этой планете были самые сильные и современные институты и лаборатории для производства радиоэлектроники. Этому способствовала высокая концентрация редкоземельных элементов, плюс огромные запасы золота и платины для надежных контактов, подлила масла в огонь Софья. – Да и если ты говоришь, что магнитные бури способны вывести любую электронику из строя, то наземные как нельзя лучше подходят на эту должность. Я помню, был проект об использовании этих бурь для заряда емкостных конденсаторов на орбите.

Тёма с лицом обожженного Терминатора улыбнулся в ее адрес, посылая воздушный поцелуй.

. . .

Выход из гипера получился довольно далековато от Клондайка. Находясь по отношению к нам на фоне короны белого карлика, ни один телескоп не смог вывести изображение планеты на монитор. Используя гравитацию желтой звезды, мы собирались добраться до планеты за пару недель. Лекции о планете и ее достопримечательностях уже сидели в горле. С Хакером обошли все закоулки трюма корабля, подбирая себе достойные оружие и доспехи. В зале– музее и необычных находок прежнего экипажа надел доспехи средневекового рыцаря и показался своим в виоме, подняв волну острот в свой адрес. Больше ничего из военной тематики не обнаружил. Много мощной техники крепилось на стапелях для освоения планет с разной структурой почвы, от водных катеров с батискафами до длинноногих болотоходов и крючкообразных захватов скалолазов, но все были мертвы, точнее мертвы крепления. Тёмыч, как ни старался, но часть кодов огромного мира паутины проводов корабля оставалась неподвластна. Это относилось и к корабельным глайдерам, которыми он занимался в первую очередь, обещая к концу полета оживить, добре, что Архимед настоял на своем и втолкнул в трюм свой.

– Судя по тому, что нас не встречают, означает, что у них нет кораблей или системы раннего обнаружения, – предложил Хакер, когда в мониторе возник Клондайк.

– Какая красота! – восхитилась София. – И зачем отменили ее первое название, оно так подходит. Рассвет – как прекрасно сочетается с увиденным.

– Если бы мы прилетели, когда она находилась за Златкой, то мы бы увидели простой грязно-зелено-голубой шарик, – поправил ее Хакер. – А вот приземлившись на ее, ты умерла бы от роскоши ее богатства – просто Клондайк какой-то.

– Нет у вас романтики никакой, мальчики, – буркнула она в ответ.

– Учитывая прошлое развитие Земли, откуда кораблям быть? На Земле один только и остался, – вернула Софья тему безопасности защиты планет.

– Прошла тысяча лет, и если технологии остались, то она могла шагнуть очень далеко вперед, если вирус не остановил, – возразил Хакер.

– Что показывает радиопеленгация? Сигналы есть какие– либо? – перебил я их спор.

– Клондайк находится сейчас вблизи нейтронной звезды, и там настоящие магнитные бури, более – тайфуны. Надо заходить на орбиту, оттуда уже может чего и услышим.

– Не спеши, где находится пульт, чтоб отключать радиоприем от корабля? – хмуро спросил Архи. – И достань со склада запасной радиозонд.

– Зачем? У меня все под контролем, – удивленно возразил Тёмыч. – Все доступные программы наготове.

– Вот именно, все они доступные, а не доступные как же? Мало тебе в Киеве досталось от Софии.

– В Киеве в самый раз, – сконфузился Тёма. – Но зато получил часть человеческой логики.

– Против лома нет приема, где рубильник?

– Позади шкаф № 8. Но все же я частично отсканируюсь в радиозонд.

– И ослабленный попадешь им на стол вместо жесткой

лосины, легким десертом перепела.

– Достал, вроде и не Достоевский, – взвинтился Тёма. – Программы детского сада можно вложить в радиозонд? Чтоб хоть с динамиков послушать шумы.

– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась Софья. – Тёма, ты и сам знаешь, чего запустить, и добро спрашивать не станешь, но Архимеда возле рубильника поставить все же надо.

– Ладно, иду к посту № 8.

Цепляя верхние слои атмосферы, произвели пролет – ничего, поднялись выше и легли на орбиту. Из динамиков слышался шум, треск мощных возмущений магнитосферы.

– Короче, мы с Нагаром идем в разведку на глайдере.

– И я с вами, – окрикнул нас Хакер, оторвав взгляд от мониторов, что бывает очень редко. – Вдруг чего взломать надо.

– Нет, мы идет только на разведку, – рявкнул я в ответ. – Легкий облет планеты с высоты птичьего полета для видеосъемки. Затем возвращаюсь назад, и вы разбираете отснятое.

– Ух, больно ты грозен, как я погляжу, откуда дровишки, впрочем, ты такое не слыхал и не читал, – заступилась София за Хакера. – Снова твоя конспирация, эфир чист, как белый лист. С орбиты не видно ни одного города.

– А если они под землю влезли, подальше от вируса, как страусы.

– Головой о вольфрамовый шарик, – поддержал шутку Тёма.

– Я готов, – Нагар стоял в шкурах, нацепив на голову шлем от доспехов. – А что, я самый высокий и в пещерах голову хоть сохраню.

– На орбите замечен мертвый спутник, но энергетика вроде есть, – прервал вечер юмора Тёма.

Прошлись мимо него, солнечные панели закрыты, радиосвязь и контроль отсутствуют. Наша орбита оказалась ниже, и мы с большей орбитальной скоростью ушли вперед. Вскоре появился еще один, также не подавал признаков жизни.

Первая встреча

(официальная)

– Предчувствия у меня плохие, после того как ты рассказала о технической направленности планеты в области радиоэлектроники. Если бы на планете не было густых облаков огромными площадями, я бы с тобой согласился о заброшенной планете, – встретил я Софию, выходя из своей каюты, зевая во весь рот. – Спалось скверно, совсем не выспался, есть что-нибудь съесть, чтоб прогнать вялость в теле, чур кроме слабительного.

– Напомни Нагару о вчерашнем споре, – усмехнулась она, – глядишь, и лечь не сможешь.

– Скорее встать не смогу.

Она также выбрала себе комнату, подчеркивая свою девичью стать. Распаковавшись из гибука на экобазе, она всячески старалась быть человеком, точнее все больше и больше требовала внимания к своей персоне, а когда научилась ходить с тарансфером на голове и гибуком в сумочке, порой обижалась на свое виртуальное происхождение. Этим пользовалась и Софья, привыкая к своему новому положению. Близняшки Софья-София, словно из сказки «Двое из ларца одинаковы с лица», уже всех достали, там, где можно просто быть в коробочке и транспортироваться в руках настоящих мужчин, они упорно занимали кресла, теснились в кабины лифтов, в двухместные глайдеры, требуя себе пространство. Вот только когда энергия была на исходе, они становились ласковыми и пушистыми.

– Глайдер готов, – доложил Тёма. – Радиосвязь с кораблем отключена, настроил лазерную, старайтесь за горы не залетать, в лес не садиться, не убегать за горизонт. Чтоб снова вас засечь и наладить связь, придется включать радар, – помолчав, добавил. – Чего не хотелось бы, я доверяю твоим предчувствиям. Средь шумов эфира проскакивают сигналы явно неприродного характера.

Вылетев с Нагаром из задницы корабля, мы по спирали вошли в атмосферу, малая гравитация чувствовалась на рычагах управления. Расход энергии был минимален, как и предполагал Хакер, магнитосфера сама удерживала нас в высоких слоях, словно брошенный камень отскакивает от поверхности воды, наш глайдер не хотел тонуть. Потеряв скорость, мы все же снизились, с высоты три тысячи метров ландшафт предстал дикой природой. Ночи здесь как-то не было, с одной стороны освещалась планета тусклым белым карликом, с другой – Златкой. Разница только в свете белого карлика, он светился в основном в синем и ультрафиолетовом диапазоне, глаз человека определял как сумеречное. Налетали два часа двадцать минут, истратили четверть заряда, улетать далее на исследование не давал добро звездолет, он имел немного меньшую, чем геостационарную, орбиту и продвигался вперед очень медленно. Смотреть в зеленый холст материка, который просматривался в разрывах густых облаков, надоело. Спустились на семьсот метров и спиралью стали нарезать круги, разворачивая витки наружу. Уже завершили сорок восьмой круг, Тёмыч предупредил о выходе из лазерного луча со следующим витком, требовалось срочно возвращаться на корабль для подзарядки и приниматься за следующую «делянку». Как вдруг в ста сорока километрах южнее появились огни искусственного происхождения и скрылись за горизонтом. Я поднял глайдер на две тысячи пятьсот метров, облака закрыли взор.

– Тёмыч, ты видел?

Да. Возвращайся, корабль уходит за планету, продолжим через виток, а я пока займусь обработкой отснятого.

– Ой, как будто ты их не обработал.

– Дотошно, нет.

– Щас нырну туда и вылечу вам навстречу.

– Не дури, там цивилиза…

Заболтавшись, я и не заметил, что не изменил курса глайдера, и он улетел по прямой, корабль ушел в тень планеты. Любопытство взяло верх, и мы с Нагаром сделали рывок к свету чужого города, бесспорно, это было поселение, освещенное электричеством. Густые облака надежно скрывали его присутствие на континенте из космоса. Пролетели над ним, улицы оказались пустынны, редкие фонари светили больше по привычке, чем как необходимость освещать дороги вечерним прохожим. Присели на окраину километрах в пяти. Замаскировали глайдер в овраге и двинули пешком.

Город встретил нас длинной каменной стеной серых зданий, высота которых заставляла Нагара придерживать тюрбан Мухадма для созерцания их величия. Металлическая плитка улицы звонко озвучивала наши шаги, узорчатые золотые вкрапления в мостовую образовывали диковинные сплетения, орнаменты, но это было так давно, что слой пыли скрывал часть былого богатства. Час был не поздний, но, судя по редким светящимся окнам, казалось, что город заброшен сотни лет назад, а одинокий свет зажигали светлячки или привидения, мелькающие серыми тенями на занавесках.

– Может, зайдем на огонек? Познакомимся с простым народом, не думаю, чтоб в этих домах жила знать, – предложил Нагар.

– Пройдемся дальше, посмотри, какая красота, такая высота зданий! – Архимед закрутился на месте. – Вдруг они не такие, как мы, еще устроим переполох в их домах. Верховные старейшины нам больше подходят.

В подтверждение этого к нам подрулил на гравиприводе патруль. Четыре амбала в металлической защите без разговоров и напряга от нашего сопротивления усадили нас в машину и умчали к центру города, предварительно конфисковав у меня бластер. Доставили в участок. Небрежно усадили нас на деревянные стулья посреди комнаты, конвой, не обронив ни единого слова за дорогу, отстранился к дверям. В помещение вошел грузный в годах старшой.

– Ну, дорогие мои нарушители, чего шатаемся в поздний час? Мешаем честным людям отдыхать после жаркого дня.

– Интересно, это как мы мешали, если просто шли и любовались вашим городом, – возразил я.

– Молчать! Вы обвиняетесь в грабеже музейного экспоната, – прозвучал бас вспотевшего полицейского.

– Извините, но вы нас с кем-то перепутали, мы прилетели…

– Молчать! – снова вспыхнул гневом следователь. – При обыске у вас обнаружена реликвия с Земли. Мы вас уже месяц разыскиваем, – он поднял палец и потряс перед нами. – Это вы подбили партизанок на разбойное нападение музея Культуры? От правосудия не уйдете.

– Это мой личный бластер.

– Ха-ха, личный бластер, ты еще скажи, что с Земли прилетел.

– Так оно и есть, мы прилетели с…

– Ха-ха, еще одни земляне, в резервации что, каникулы объявили. Похоже, вы все же не местные и для мужчин слишком крепкого телосложения. А ты, – взгляд перебросился на Нагара. – Когда последний раз мылся или это маскировка для грабежей? – пухлый кулак ударил о стол.

– Где ваш отряд?

– Мы сами по себе, просто прогуливались, осматривали дома, улицу, достопримечательности… – Нагар приступил к перечислениям того, что взбредет в голову, стараясь взбесить начальника, сам подозрительно согнулся и напрягся.

– Ага, высматривали, чего еще украсть. Все, достали, спать хочу. Увести, и больше не беспокойте меня по пустякам.

Начальник участка покручивал в руках бластер, рассматривая его со всех сторон.

– И что в нем хорошего, реликвия, тьфу, – сплюнул на пол. – Конвой! Что застыли? Я сказал увести, а эту безделушку вернуть в музей или выбросить, сами решайте.

С этими словами бросил бластер одному из охранников.

Нагар словно ожидал этого, резко выпрямился и бросил тело, перехватывая на лету бластер, но не рассчитал пониженную гравитацию в полтора раза земной, пролетел чуть раньше бластера, рука слегка коснулась его. Ответная реакция охранника также не рассчитывала такого быстрого движения чужака, ослепительная вспышка, вырвавшаяся из глаз, конусом врезалась в начальника, который находился на линии огня. Тот конвульсивно дернулся и обмяк мешком парализованного тела. Второй страж взвыл противным оглушительным звуком, от которого уши вспухли, и острая боль резала мозг.

. . .

Пленники, лежа на полу, медленно отходили от контузии.

– Как ты смог выстрелить полным зарядом в человека? – донесся разговор собравшейся толпы андроидов. – Сканер показывал, что он человек.

– Я в человека? Но у него реакция киборга. Говорят, на Земле они только и остались? Да? – робот медленно оседал.

– Хватит коротить себе мозг, ты пришельца не убил, так что будь спокоен.

– Но я убил Командора. Применил оружие против человека.

– Ну вот сгорел, зря ты ему объявил о человеке. Киборг так киборг, тем более он остался жив. А Командора давно надо было, еще та скотина.

– А тебе не любопытно? Я думал, у него программа глюканула, и он пульнул в человека. Знаешь, какое тело можно получить за разработку такой программы? Тело последней модификации! С последующей десятикратной заменой.

– Ух ты! Откуда знаешь?

– Лесная белорусочка шептала на ухо, что они правительственную радиоволну переловили. Вот бы создать программу…

– Смотри, сам сгоришь.

– Ха, у меня блок последней модели. Я одного советника от амазонок в Лагуне спас, он и поделился.

– Круто! И когда ты успеваешь – то с амазонками встречаешься на морях, то в лесу с белорусочками мутишь, ты случайно не перепрограммированный их шпион?

– Тихо! Я внедрен к вам для разложения дисциплины, – залился смехом андроид. – Просто я был независимым связным по доставке секретных данных, релейным системам не все доверишь, прослушка сети повсеместна, защита ужасная, приходилось сутками напролет летать во все уголки планеты. Даже быть «человеком», чтоб пройти особые места с партизанками и пиратками.

– Так чего бросил? Раскусили и изнасиловали. Металлический смех заглушил его объяснения.

– Старею, не все программы могут влезть в мою голову, да и андроиды с женским телом больше подходят для этого.

– Скопируй мне, пожалуйста, свою защиту.

– Еще чего, чем больше наших владеют ей, тем более она подвержена взлому. Идем рапорты писать, командора нет, так что хлопот с бумагами теперь у нас…

Голоса собеседников отдалялись, послышался свист летящего предмета, удар, хлопнула дверь. Тишина.

Выждав еще пару минут, позволил себе шевельнуться.

– Нагар, ты как?

– Терпимо, пока конечности не слушают, боюсь обмочиться под себя, такая слабость.

– Пройдет. Ты слыхал, здесь все охранники – роботы.

– Ну и хрэн с ними. Главное – они неспособны убивать людей и мой бластер брошен в урну, по коридору шагов за двадцать, завтра заберу, и домой.

– Не твой, а мой, ты свой на Земле забыл, это, во-первых.

Во-вторых, смысл от него, если дверь заперта, у таких амбалов мы и пальца не разогнем.

В-третьих, если не убивают, то калечат, еще пару разрядов, и мы будем, как тряпки.

В-четвертых, у них людей с Земли за дурней принимают.

В-пятых, а как ты определил, что бластер в урне?

– Бластер все же будет мой, так как я его первый заберу. Ты свой не смог удержать при себе. Полет и падение заняли один миг, фантики тяжело в урну не падают, да и с металлическим грохотом. Консервы они не носят. А командор, царство ему небесное, добрейший человек, так любезно предложил им выбор, наименьшим действием они и воспользовались.

– Да, жаль его, я завтра заявление написал бы о приеме на работу уборщиком, бластер в самый раз подобрал бы.

– Архи, расскажи, пожалуйста, как ты выбрался из Киева. Здесь враз такая ситуация.

– Ну не совсем похожа. Там роботы были узкой специализации, и дурить было легче, с логикой был один Терминатор, да и нуждался он во мне.

– Ну а все же расскажешь? У нас времени много, мне нравилось жить в разных племенах, там возле костра воины рассказывали самые удивительные истории о добыче, чудовищах.

– Добре, только несильно ржи с меня, я был полным дикарем, да и теперь ненамного поумнел.

В полночь через решетку окошка дверей раздался взрыв смеха, затем последовали новые и новые. Дежурный пару раз приходил успокоить нас, но, видя наши довольные лица, пропал до утра, заверив, что завтрак будет в восемь часов, затем повезут в центральную больницу. Значит, точно посчитали нас психами.

Сквозь дрему послышалось шуршание за дверью, которое медленно удалялось. Сон снова сковал веки, как внезапно застонал Нагар.

– Чернявый, ты что, заболел? – спохватившись, Архимед протер глаза.

– Не-е-е, – сквозь зубы процедил он.

И с его словами в нос ударил смрад. Я вскочил на ноги, в углу сидел Нагар и спокойно справлял нужду.

– Эй, ты что, совсем уже?! Не мог потерпеть!

– Не-а, присаживайся рядом, да побыстрее.

– Идиот, – зажав нос, я прислонился к окошку дверей.

В коридоре снова послышались шуршание полотера и топот железных сапог.

– Ну и вонище, все рецепторы зашкалили, – в окошко заглянул андроид.

Открылась дверь, охранник пропустил уборщика и стал в проеме дверей. Бочкообразная тележка с многочисленными манипуляторами бесцеремонно оттолкнула в сторону Нагара и, высунув шланг, приступила к уборке. Землянин, неуклюже падая на бок, запутавшись в спущенных штанах, ухватился за мусорный бак и повалил тележку набок, руки произвольно вошли в содержимое мусоросборника, к моему удивлению, они извлекли бластер. Раздался сухой треск электрической дуги, и робот в дверях уронил верхнюю часть себя на пол.

– Ну че застыл? – бросил реплику в мой адрес чернявый. – Или понравился запах моего…

– А-а, откуда ты узнал, что уборщик придет, да еще и бластер прихватит?

– Во-первых, я решил проверить твои слова об узкой специализации.

Во-вторых, еще вчера, когда ты спал, я помочился в щель дверей, вскоре появился андроид и, высказав в мой адрес пожелания о моем улучшении здоровья, пригласил вне графика уборщика, который производит уборку только утром.

В-третьих, скоро завтрак и наш конвой, давай поспешаем, по дороге расскажу.

В-четвертых, когда зашуршал уборщик и громыхнул урной, больше в голову мне ничего не пришло, как устроить газовую атаку.

В-пятых, любопытно, получится ли у меня так, как у тебя.

– Ну гибук, твою мать, удивил! Охранников ты тоже предвидел? Кажись, нет, – в коридоре послышались быстрые шаги. – Радиосвязь!

Нагар метнулся за дверь, рука машинально отпустила незастегнутые штаны, и он смачно врезался в косяк дверей, запутавшись в штанинах.

– Будем импровизировать дальше, – усмехнулся я. – Твои шутки меня затянули в неадекватность мышления.

Я содрал с лежачего Нагара его неодетые штаны с сапогами и быстренько подпихнул штаны под убитого охранника.

В дверь ворвались два робота и увидели мое тело, лежащее на полу с конвульсивными подергиваниями. Они сменили боевой режим на расслабленный, вытащили пустые штаны и удивленно заглянули в бочку с торчащими из нее сапогами. Процессоры немного у них напряглись, решая, как это возможно раствориться в дерьме. Далее все по сценарию блокбастеров: скрипнула дверь, открывая схрон молодца с черным голым задом, который в мгновение ока разряжает обойму бластера в охранников.

Прежде чем покинуть карцер, я срезал переднюю пластину с робота для своеобразного щита от непредвиденного луча парализатора. На каждом повороте коридора высовывал его вперед, во-первых, хорошо использовать вместо зеркало, его полированная поверхность показывала обстановку за углом. Иногда по нему производились удары нервнопаралитических лучей, и разряд, стекая с него, доходил до моей руки, луч действовал, как шок, пальцы свело судорогой до самого локтя. Нагар из-за спины выстреливал в ответ. На наше счастье в отделении правопорядка служащих было немного. Видимо, такого у них еще не происходило или андроиды также нуждались в ночном отдыхе.

Вырвавшись из здания, вскочили в ближайший гравикар.

– Все, приехали! – вырвалось из груди, не найдя в ней руля и педаль. – Управление телегой по радиоканалу.

– Смотри, помощь пришла. Бежим! – тыкнул пальцем Нагар в сторону улицы.

Во дворик вплыл патруль, ощетинившись направленными антеннами парализаторов и стволами пушек.

– Пригнись, они нас не заметили, – прошептал Архимед.

Повертевшись на месте, пошевелив антеннами, из него вылезли четверо и побежали внутрь здания. Мы вылезли из укрытия и сразу попали под прицел кара. Оказалось, там остался еще один.

– Стоять! Вы нарушили порядок, ваше любое движение будет расценено как сопротивление, буду вынужден открыть огонь.

– Но я человек! – выкрикнул Архимед в ответ, чтобы убедиться в правоте о неприкосновенности людей, медленно поворачиваясь к собеседнику.

– Парализующим лучом я имею право стрелять в любое живое существо, – последовал ответ немного дрожащим голосом.

– Но им можно убить, как Командора.

– Нет, если правильно выбрать мощность.

– Но вчера эта мощность также была выбрана вами наугад и предназначалась нам – людям, а не более сильному киборгу.

– Но, – потянулась пауза, и растяжным голосом закончил.

– Луч был выбран для вас, считая вас такими, как мы, вы отличаетесь телосложением, намного превосходящим наших мужчин…

В здании хлопнула дверь. Патруль спешил к нам.

– Быстрее бери нас на борт! – рявкнул Нагар ему, но мне над ухом. – И попробуй не выполнить мой приказ, я разнесу вашу телегу в клочья. Ты!.. Железяка… – Нагар приступил к словесному описанию робота и его достоинств на богатом русском вперемежку с языком народностей Африки. – Я тебя…

– Хватит слов, присаживайтесь, я давно понял вашу команду, – заторможенной речью ответил патрульный.

Следом по инерции Нагар добавил десяток слов неизвестного происхождения, но очень доступного к пониманию.

– Хорошо, – послышался подавленный голос. – И незачем повышать тон, рецепторы очень дорого стоят.

Гравикар круто подрулил к нам с открытыми дверцами, и мы нырнули в него, не дождавшись остановки.

– Теперь быстрее за город, – выдохнул я.

– Главный в вашей группе – грязный человек, – возразил робот.

– Эй, ты, железка, полегче на поворотах.

– Команда непонятна, мы еще не едем.

– Так вперед, да скорость на максимум! – снова рявкнул Нагар, посмотрев на приближающихся охранников.

Кар сорвался с места, ускорение вдавило в сидение, в глазах потемнело, щеки растянулись до ушей, тело налилось свинцом. Здания замелькали, словно тростник на пути летящей стрелы.

– Так что насчет команды «полегче на поворотах», она конфликтует с командой «максимальная скорость».

– Сказано максимальная, значит, максималь…

Фраза оборвалась, кар, не снижая скорости, изменил направление под девяносто градусов. Это был предел человеческих возможностей, точнее моих, с перегрузкой в 9G. Очнулся от сочной оплеухи под ветвистым кустом, похожим на плакучую иву.

– Архи, живой? Очнись, – услышал знакомый голос.

– Э-э, харэ.

Рука Нагара замерла в сантиметре от моего лица.

– Где патруль, машина?

– Я его бросил на окраине. Уперся, говорит, что далее лететь не может, нарушение устава. Как я только его не стращал, кричал… Он тупо смотрел вперед и твердил одно.

– Это неплохо, есть вероятность, что и другим нельзя, – покрутил онемевшей шеей Архимед. – Ладно, что мы имеем?

– Судя по голубой звезде на северном небе, глайдер на противоположной стороне города, и добираться придется в этих дебрях.

– Эх, плохой с тебя Командор, команды роботам надо отдавать более точно. А то – быстрее на окраину и без поворотов, вот и вынес нас, куда было ближе.

– Я сказал, полегче на поворотах.

– Вот он и выбирал путь, как проехать на максимальной скорости, чтоб тебе было легонько.

– Да, если я бы не сказал полегче, то лежали бы сейчас в гравикаре, как барышни в обмороке, дожидаясь, пока нашатырь подвезут, и так мозг замутился на минуту, – Нагар сделал ехидную улыбку на лице, – а у тебя на пять. Еще узнали, что гравикары не оборудованы гравикомпенсаторами.

– О-о, миссия выполнена, – хлопнул товарища по плечу. – Пошли искать рейсовый глайдер, а то может и билетов не хватить, если раньше нас его обнаружат.

С каждым километром пути в тихом благоухающем лесу напряжение спадало. Преследователей не было, видно, устав караульной службы запрещал покидать город. Но тогда должна быть служба, которая это может, или лес наполнен чем-то нехорошим для них. Какие-то Амазонки, Партизанки, Белорусочки, и нас к ним приплели в участке.

– Скорее радиоэфир далеко не распространяется, вышек нет, – высказался Нагар, словно подслушал мои мысли.

– Так это я люблю, разговаривать с умным собеседником, и нечего меня передразнивать. Лучше давай повторим план нашего побега, больно он неординарный, – предложил Архимед.

– Не наш, а мой!

Спор, кто больший вклад внес в побег, отодвинул мою мысль озарения за дальний угол извилины.

Встреча с оппозицией

(приятной оппозицией)

Уже вечерело, когда вышли на местность, которую видели с высоты птичьего полета. У подножия горки журчала речка, а в закатных лучах желтого и восходе необыкновенного голубого солнца немного далее сверкала голубая вода большого озера или моря. Чтобы слишком не плутать в оврагах и не напороться на возможную засаду, решили переночевать на берегу. Живот противно урчал, требуя пищи, но теплая земля, несмотря на жестковатую траву, ласково согревала. Тепло шло из глубины, вольфрамовый шарик недр медленно отдавал тепло дневной жары.

Выспаться все же не удалось. В ночи раздался хруст куста над головой, открывая звездное небо. Куст исчез, вместо него смотрела на меня огромная голова, с которой шлепнулась капля слюны размером с трехлитровую банку. Немедля разрядил в упор парализатор, который прихватил у охранников, чем довел до бешенства странную голову. С громоподобным ревом голова заметалась в небе, ее длиннющая, очень тонкая шея заканчивалась у глади воды, вероятно, тело пряталось там же. По этой причине мы и не смогли услышать шорох шагов.

Падения, перекаты, прыжки чередовались в разных вариациях, увертываясь от ударов головы. Бластер был утерян безвозвратно, Нагар перед сном защемил его в ветвях над головой, и он был съеден вместе с кустом.

Вдруг вспыхнули яркие огни фонарей, ослепляя глаза твари. Не выдержав светопреставления, голова исчезла бесшумно, как и появилась.

– Из огня в полымя, – вздохнул я. Слепящие фонари перекинулись на нас.

– Выключить свет! – произнес мягкий женский голос. – Они неопасны, это голубые.

– Кто? Какие голубые? – эта их фраза просто взбесила меня. – Это вы тут все голубые на своем таком же солнце. Посмотри получше, один черный, другой белый…

– Два веселых гуся, – продолжил тот же голос. – Вы почему не в городе, или надоели друг дружке, с нами побаловаться пришли?

– А-а, вы в этом смысле, тьфу на вас. У нас на Земле женщин хватает. Мы от вашей гостеприимной полиции бежим.

– Стоп! – вперед в свет фонарей вышла стройная леди. – С этого места поподробнее. Это ваш переполох в городе?

– Да, у меня нехорошие железные дяди отобрали мою любимую игрушку, пришлось объяснять им, что это нехорошо. А вы, значит, те самые Амазонки-партизанки, к которым нас приписали?

С места к ней двинулся Нагар. – И что делает милая леди одна в лесу? Я слыхал, это опасно, разные головы летают в небесах. – В дополнение тряхнул бицепсами-трицепсами великан.

– О, какой мужчина, а в игрушки играет, – последовал ответ из-за фонарей.

– Маркиза, подожди минут пять, дай допросить, затем делай, что хошь с этой грудой мышц.

– Больно надо, очередной псих с «Земли» залетел. В резервациях одно трепло собралось. Поди, вернется и будет байки сочинять, как женщин налево и направо улаживал одним ударом.

– Бить женщину?! Вы что, здесь с ума сошли все! – негодующе крикнул Архимед. – Я попросил бы помолчать и разъяснить, что у вас творится на Рассвете или Клондайке, как вас там еще назвать? К вам что, часто прилетают с Земли?

– Сразу видно, псих. Во-первых, нас называют Белоруски– партизанки, а Амазонки-пиратки ходят по морям-океанам, прошу не путать, – более спокойно, с улыбочкой, произнесла Предводитель. – И давно вы прилетели к нам? Неужто и впрямь Совет решился выпустить пару самцов из резерваций, как намеревался в радиошифровке.

– Вчера. И ни о каких резервациях я не знаю. Я больше года летал по всей Земле в поисках цивилизованных людей, но не встречал, одни дикари. Мы не до конца освоили звездолет, рискуя, спешили к вам. Прилетели и что видим, одни сумасшедшие роботы с прекрасными ополоумевшими девушками.

– Точно! – Нагара словно током пробило. – Амазонки жили на Земле в древнейшие времена и страдали от недостатка мужской ласки.

– Погодь с этими ласками, чернявый, – оборвал я его. – Лучше расскажите, есть ли у вас нормальные люди и как встретиться с ними, где эти резервации?

– Легко, завтра сдадим патрулю, и они вас к ним отвезут. Снова сорвался смех до хрипоты.

– С ними беседовать бесполезно, пошли искать глайдер. Скоро рассвет, и Хакер явно не выдержит нашего отсутствия и посадит «Азимова» на планету, вот тогда будет большая потеха, – Нагар положил руку мне на плечо.

– Ты сказал «Азимов»? У вас есть глайдер? – нотки тревоги зазвучали в голосе белоруски.

– Представьте себе, целый космический крейсер «Айзек Азимов» присядет вам на лужайку да и пальнет по вам мезонными пушками, если не вернемся вовремя.

Над поляной зависла гробовая тишина.

– Эту историю про космического голландца знает каждый, хватит нам пудрить мозги. Сестры, вам они нужны? Маркиза?

Толпа двинулась на нас. Фонарики зажглись ярче, не давая

нам присмотреться. Нагар разразился отборным матом, бросился им навстречу. Послышался женский писк испуга и восторга одновременно, навлекая «огонь» на себя, сея хаос в рядах партизанок. Строй фонарей заплясал хаотично, распался, местами затух. Бешеный рев не унимался, мощная фигура хватала все подряд и за все, не глядя, что это были милые стройные девушки, и волчком запускала в наседавших (рука ударить женщину не поднялась, хотя и безумных). Я под шумок припал к земле и скрылся во тьме, все одно нам их не одолеть, а женщины Нагара просто так убивать не будут, он на первых порах пригодится для того, что предусмотрела матушка Природа. Через полчаса все стихло, Нагара как достойного соперника связанного увели в свой лагерь. Проследить вблизи не получалось, вот когда послышался задорный смех черного молодца, сердце окончательно успокоилось.

– Трудная ночка тебе достанется, напарничек, – прошептал ему вслед. – Сильно не волнуйся, я тебя надолго не оставлю.

Через десяток километров добрался до глайдера и на бреющем вернулся к ним на поляну, осветив ее мощными носовыми прожекторами. Но чтоб было более понятно, с кем они имеют дело, не с какими-то местными андроидами, пальнул в космос с фазера большим шаром энергии, который взорвался, содрогая воздух взрывной волной.

– Уважаемые Белоруски! – раздалось из динамиков. – Мы, как и говорили ранее, прилетели с Земли. Этот глайдер вам в доказательства. Просим вас извинить за беспокойство, но на звездолете «Айзек Азимов» ждут нашего возвращения, и я попросил бы вернуть моего напарника.

Глайдер присел на поляну. Я появился в освещенном проеме, спустился по трапу, неся в руках лазерный транслятор. Нагар стоял за женщинами и помахал рукой, улыбаясь во весь рот.

Толпа обступила полукругом, и снова Предводителю пришлось выходить мне навстречу, ощущая смятение в движении.

– Я буду очень краток, времени нет. Нагар, ты как, летишь? – крикнул ему через плечи впереди стоящих партизанок.

– Они не кусаются, могу остаться послом для установления дипломатических отношений, разорванных тысячелетия назад.

Нагар все больше и больше меня удивлял, как быстро его мозг мог впитывать все прочитанные книги, становясь очень интеллигентным, образованным человеком. Такие заумные предложения у меня не получались никак.

– Я оставляю этот прибор для установки связи с вами, с нами. Тьфу. Мой напарник останется для согласования наших действий с вашими и объяснения цели нашего визита, – улыбнувшись, добавил. – Вы уж несильно «пытайте» его, он нам еще нужен.

. . .

– Успокойтесь, с Нагаром ничего не случится, ну помучают его немного или много, но эти муки ему будут очень приятны. Главное, Каролине мы ведь ничего не скажем? Да?

– Вот еще, бабнику еще и порядочную жену подавай, – взъерепенилась София.

– Так он в плену, и его пытают, – еле сдерживая смех, поддержал Тёма. – Верно говоришь, София, это не влазит ни в какие рамки так мужчину обижать, я срочно вылетаю к нему на помощь.

– Можешь и не возвращаться, чтоб вас запытали до смерти, кобеля несчастные.

– А если без шуток, дела более, чем серьезные. Первые сообщения от него сильно настораживают, там внизу порядком заправляют роботы и настроены совсем недружелюбно. Всех женщин причисляют к диким, мужчин – к психам. Дамы, вы уж извините, но вам придется остаться на корабле. Немного передохну, соберусь с мыслями, затем слетаю к Нагару, узнаю, как прошел дипломатический прием, и выясню об управляющей иерархии планеты, как выйти на высшее руководство. Может, не все так черно, как кажется напервый взгляд. У вас, женщин, всегда мания преувеличения.

– За твое отсутствие мы обнаружили десяток спутников, часть неисправна, часть отключена, но в исправном состоянии, – новыми данными Хакер предотвратил шквал негодования в адрес мужчин.

– Остатки былой цивилизации, – вскинув глаза, пробурчал я. – Надо взять один на борт, раз отключен.

– Я пробовал автономным навигатором взломать его, но он оказался отключен командой с планеты и находился в ждущем режиме.

– Вот это новость. Значит, ими управляют, но зачем отключили?

– Магнитные бури с вероятностью девяносто пять процентов могут повредить их, так что их отключили, пока планета не удалится от нейтронного карлика к желтой звезде, – аргументировал Хакер.

– И долго это продлится?

– Примерно месяц, два.

– Вот и флаг нам в руки, терять время не престало, прекращаем разглагольствовать.

– Но магнитосфера, словно вьюга, глушит все радиоволны, мы отсюда не сможем помочь, – возразили виртуалки. – Одному опасно лететь, вдруг у партизанок есть шпионы и палиция уже там.

– Тёма, есть ли на корабле роботы человекообразные? – невзначай моргнув глазом.

– Подходящего ничего, – пожал плечами вирус, подыгрывая мне, хотя по выражению лица он и сам не понял подвоха.

– Жаль, я его первым пустил бы.

– Я полечу с тобой, – как-то не с большой охотой высказался Хакер, не переставая барабанить пальцами по клавиатуре, привстав с кресла. – Только расчеты закончу.

– Ему оторвать задницу и глаза от монитора равносильно Архимеду Тибет перейти, – тихо хихикнула София. – хотя ее он все же оторвал.

– Я бы так и поступил, но… Корабль останется один, возвратиться он, конечно, сможет под чутким руководством Софьи и Тёмыча, только пробежаться по струнам не получится, значит, будут прыгать десяток раз, хватит ли энергии на корабле для черных дыр. Так что жертвовать последним оплотом цивилизации неразумно. Да я и сам имел дурость лететь неполным составом, надо было взять любых добровольцев, – пафосно, согнув голову, произнес речь. – Словно на прогулку собрался.

– Буде тебе, – София нежно прислонилась к груди. – Давай так, туда и обратно без каких там сюрпризов. Нагара заберешь, он, поди, высох, бедняга. А мы здесь обдумаем, куда Тёму запихнуть.

Я поднял голову и улыбнулся Тёме в экран через плечо Софы.

. . .

Ранним утром, это у них, а у нас на орбите это не касается, пришло сообщение от Нагара, он всех убедил о своем земном происхождении, почему он такой здоровый и выносливый. От высокого притяжения на Земле повышается сила, увеличиваются кость и мужская мощь. Далее разведчик доложил о структуре управления. Жители планеты все живут в резервациях. Правительство состоит из андроидов, как и все управление. Поддерживая уровень жизни людей так, чтобы население счастливо вымирало. Но как изощренно, предоставляет все блага, вечный отдых на лучших островах, ведет пропаганду вседозволенности в желаниях, от которых люди убивают друг друга, сексуальные меньшинства переросли в большинство, нормальных людей нет. Резервации распределены по половому признаку. Еще лет тридцать – и детородных женщин уже не будет. В округе Столицы действуют отряды белорусок, на море кроме амазонок есть пираты «голубых кровей», правда, изрядно постарели. Борьбу ведут, но потомство не дают, поэтому и «голубых кровей», в смысле высокородных.

Отряды партизанок периодически вскрывают кабели связи. Что в данный момент и сделано, нарушили дистанционное управление планетой, спутники отключены, пока планета не удалится от голубого светила. Нагар помогает партизанкам консолидировать отряды в единый фронт, спутники оживут через тридцать семь дней, кабели отремонтируют за неделю.

– Тёма, выключи запись. Еще квадрокоптером, который я оставил, они подробно засняли весь город и окраины. Вывод один: надо действовать, иначе планету уже не спасти, – подытожил отчет полета Архимед.

– Да, грустно, но и весело. В самый раз прилетели, наш выход, господа, – улыбнулся Тёма, выключая главный экран с видеоотчетом о планете. – Нагар время не терял, вон какой рекламный ролик прислал. А вы, девчонки, на него муть напускали. Хорошо бы внутренности андроидов вытрясти.

– И что ты там хотел бы увидеть? – с непониманием уставились мы на него.

– Кишки, вы этого хотели услышать? – рыкнул на них Тёма, – только в виде проводов коммуникаций.

– Придурок, – обиделась Софья.

– Кто тебе сюда провода протянет, космического лифта здесь нет, – поддержала подругу София.

– Хакер, – оторвал я его от расшифровки данных, – нам с тобой придется штурмовать штаб полиции, мы знаем точный его план, и ты сможешь вынуть из их компа винчестер, его должно хватить для Тёминых программ.

– Да ты что, с ума сошел! Двадцать андроидов с парализаторами и с сотней виомов на каждом углу, – глаза у него округлились по яблоку, – вынуть винт впопыхах не получится, там тьма соединений.

– Тогда всю планшетку заберем.

– Точно зависть о дипломатической работе Нагара затмила тебе мозг, планшетка твоя размером метр на два в виде стола. Почему бы нам сразу не захватить штаб и оттуда ломать коды, если останемся живы, – обалдело уставился на меня Хакер.

– Я думал об этом, и могло бы получиться, если бы партизанки не поспешили пару недель назад. А теперь они научены, просто отключат опорный пункт от сети или сотрут дистанционно всю память, надо тырить ее на корабль. Здесь Тёмыч переберется в нее, и можно будет подумать о взломе системы, – не обращая внимания на нулевой исход предложения, произнес я на полном серьезе. – Далее мы сможем врезаться в любую башенку сети в любом месте планеты.

– Пульнем из глайдера плазменными шарами по окружности, отсечем от сети и дроидов накроем, – предложила Софья.

– Нельзя кабеля коротить, да и в опорном может остаться страж, не говоря о том, что это будет прямое вторжение, – подвел резюме Хакер.

– Да, лучше всего действовать от имени белорусок, пока точно не удостоверимся в правдивости описанной обстановки, а через планшетник мы уж точно узнаем все, – Архимед взглянул на Тёму и мигнул глазом, – Софья, как ты говорила, о процедуре через зад?

– Колоноскопия. А что?

– Тёмыч проктологом решил стать, в кишку посмотреть.

– Да пошел ты! Я вот порылся и подумал, если прис… – Тёмыч хотел было сказать о роботе-разведчике, имеющемся на складе, с солидным квазимозгом.

– Нет, приседать на корабле мы не будем, – не зная, что еще скажет он, Архимед пригрозил кулаком за спиной, повернувшись вполоборота к монитору, чтоб никто не видел.

– Никто не знает, чем они обладают, да и энергия небезгранична, тратить килотонны на разжигание войны. На чем возвращаться будем?

– Пусть Тёма поделится с нами программами, – робко предложила София.

– 720 терабайт примешь? – Тёмыч вошел в роль заговорщика, улыбнулся мне и добавил. – И самое малое – 410 терабайт моей логики.

– Столько не стяну, – пробурчала Софья. Я обеспокоенно посмотрел на девчонку.

– В принципе, у нас одна и та же логика – от Софии. Хотя нет, тормозить сильно буду.

– Может, мне снова заархивироваться? – тихо произнесла София, на глазах появились слезы.

У меня сердце сжалось от последствий моих хитрых намерений. Вдруг птицей фениксом вспыхнул трансфер и на поверхности появились близняшки.

– Тёма, бери нас замуж, – заговорщически подмигнув, тонко рассмеялись они.

– Я не готов к такому повороту, с одной стороны, уже стар, тысяча лет как создан, с другой – молодой, самостоятельной жизни не видал, все живу чужими глазами и доводами…

– Ладно, даем тебе шанс увидеть свет своими глазами и ногами. Принимай на подселение нас, а сам переходи в гибук. Архимеда нельзя оставлять без присмотра, вон он как развалил экобазу в Киеве без Эврики. А вот далее с любимой в Тибете все обошлось мирно.

Тёмыч моргнул черным экраном и застыл с отвисшей челюстью. Я подмигнул ему и пожал свою руку. До него наконец-то дошло, чего я добивался.

– Э-э, я не согласен быть ему любимым, – запротестовал Тёмыч под общий смех, тыкая пальцем в мою сторону.

Переселение затянулось на три часа. Девчонки хоть и виртуальные, но пожитков в виде разнообразных программ собрались горы. На предложение Тёмы создать архив и перекинуть одним файлом получил категорическое нет. Особенно трепетно Софья переносила Софию, память, ощущения, логику и женскую нелогику в придачу. Вплоть до размера и программы роста каждого волоска на теле индивидуально. На мой вопрос зачем остановил переселение на полчаса, чтоб услышать краткий курс женской красоты.

Тёмыч периодически появлялся в образе ослика с горой баулов на спине, и где-то там, под облаками, наверху баулов восседали по очереди то Софья, то София, хотя отличия у них самые малые: у Софьи грудь была крупнее и поведение вульгарнее; София могла позволить это очень редко, когда ее брали на понт, воспитание в детстве все же было настоящее.

Наконец-то все закончилось, и, скопировавшись в гибук, Тёма предстал пред нами на своих ногах.

– «Айл би бэк»! – раздалась зловещая фраза в рубке, и с трансфера возникла голограмма Терминатора с пулеметными лентами через плечо.

– Тём, прекрати так, – пискнула с монитора София, – я ужасно боялась этого галофильма еще в детстве.

– Ладно, и пошутить нельзя.

При этом он исчез в гибуке, немного пошуршав там, вытолкнул последний «чемодан» со шпионскими архивами слежения, который оставила виртуалка для прослушивания наших похождений в рейдах. Снова появился сам в облике богатыря, водрузив на голову трансфер, и сразу повело в сторону.

– Алкаш несчастный, а не воин, – обиженно произнесла Софья на ее обнаруженную поклажу. – Как свое присутствие на корабле оставил, а меня выдворил совсем.

– Я былинный богатырь, который тысячу лет не стоял на ногах, поди, мышцы затекли.

Он с напряжением расхаживал по рубке, набирая все больше уверенности в своих действиях, вскоре перешел на бег и умчал по коридору.

– Софья, ты случайно не осталась нижней частью в гибуке? – сострил я.

– Я ему программку диареи оставила, чтоб чемодан мой не трогал, видно, не справился с простой задачей, а ты ему планету доверить решил.

Под общий смех вернулся Тёма, смущенно опустив голову.

– И где ты ее откапала, она совсем не такая, не логичная, вот и не обнаружил на ручке чемодана эту программку.

– Берешь человеческую болезнь, раскладываешь на белковую структуру, записываешь байтами ДНК, и, вуаля, природный вирус готов для виртуальных существ, – заливаясь озорным смехом, на экране кривили рожицы близняшки. – Это София подсказала, сказав, чтоб ты сам обкакался от своего «айл би бэка».

– И что ты делал в туалете? – спросил Хакер.

– Ничего, просто прибежал, не поняв, что это было, – смутившись сильнее, решил договорить. – Но по ногам потекло.

. . .

Глайдер загрузили под завязку всеми подручными средствами, мощным генератором радиочастоты, мини– экскаватором, кротом – для прокладки кабелей, диковинной машиной на колесах, как в телеге. Софья составила коктейли Молотова в пластиковых банках с разными начинками. Раскурочили пару механизмов, достав из них квазимог, чем ввели в негодование девчонок, обидевшись на изъятие гибука.

С ночной стороны в слабых лучах белого карлика (его лучи светили, но не грели, хотя без привычки сильно резали глаза) сверкнули две звездочки.

– Видел? Может, корабль отвести подальше?

– Это их спутники, остатки цивилизации, дивно, что они в таких условиях сохранились. Пять штук осталось работоспособными, когда доберемся до управления их с планеты, то прихватим один из них, попробуем через них до земных добраться.

– Ты уверен, это сработает?

– Нет.

– Тогда возьмем все пять, увеличим шанс.

– Не факт. Они могут даже взорваться в трюме.

– Слушай, мне нравится твой позитив.

– Архи, врубим «Рамштайн»?

– Лучше «Квин» с их бессмертной «Ви Вел Рок ю».

– Я Горкий парк нашел, тебе понравится. Как раз и по теме «Moskow Calling».

С этим грохотом они зависли над лагерем белорусок, пьезокристаллический экструдированный корпус глайдера прекрасно играл роль динамика. Архимед, ничего не подозревая, спустил трап, грохот резанул по ушам, секунду на раздумья, и Тёмыч притушил сабвуфер.

На горизонте Златка сменяла Жемчужину. Поляна, лес залились дивными красками, освещаясь с противоположных сторон. Белоруски, совладав с собой, вышли на грохот музыки двадцать первого века, которая автоматически приглушалась с приближением отряда. Мощный качок с голым торсом и с пулеметными лентами через плечо поднял правую руку с открытой ладонью вверх:

– Вас приветствуют Земляне! Мир вам!

– По тебе не скажешь, – выкрикнул ему на ухо Архи. Вскоре над светлыми головами женщин появилась черная, как сажа, это Нагар пробирался к своим, следом вышла Предводитель.

– Будем знакомы, Тарсалана, – улыбнувшись, слегка склонила голову, протянув руку на земной манер.

– Архимед, – ответил я, – в прошлый раз как-то не получилось познакомиться.

– Тёма, – элегантно щелкнув каблуками, вместо рукопожатия припал губами к руке, чем ввел всех в ступор.

– Далее, согласно официальной церемонии, прошу к нашему шалашу, – ответила Тарсалана.

Шалаша не оказалось, но на траве, расстелив самобранку наподобие длинного стола, ожидал нас завтрак. Нагар, слегка утомленный подготовкой площадки для переговоров, уселся рядом с Маркизой, в тюрбане и халате (который смахивал на платье, разорванное спереди) выглядел, словно султан в гареме. Я с Тарсаланой сидел в торце импровизированного стола, впору жених и невеста, вот бы София увидела – не миновать международного скандала.

После первого стакана горячительного напитка диалог приобрел более светскую тему, после второго – я сболтнул о настоящей причине моего визита, за третьим – последовал мой рассказ о моей любимой и ее поисках на Земле, и что следы вывели меня на планету Рассвет, которая на деле оказалась Клондайком.

Партизанки оказались более эмоциональными, чем казались на первый взгляд, взрывы смеха менялись на истерический плачь, переживая за героя рассказа, то есть за меня и моих спутниц.

В конце рассказа боевой дух белорусок упал, все смотрели на меня, как на рыцаря на белом коне. Мы выпили за любовь, которую они не знали никогда, и за любовь, которая их постигнет, когда одолеем кибермонстра. Планы освобождения менялись с каждым стаканом по времени нападения – от завтра до прямо сейчас. Один Тёма забросил глобальные проблемы, галантным кавалером учил дам танцевать вальс, с одной приглянувшейся сбацал зажигательную латину, правда, ее потом стошнило от вращений и кувырков через горячий обнаженный торс мужчины, что вызвало неудержимый восторг у присутствующих. Хмель поставил точку глубоко за полночь.

Сколько раз давал себе зарок не пить вообще или только глоток для поддержания разговора, но разум от глотка вначале приобретает крылья, заказывая еще для более точных действий тела, затем, поняв, что перегнул с нормой, накрывается туманом, там, потеряв ориентацию в пространстве, в пике падаешь лицом в землю. И зачем это, за легкий мимолетный полет на крыльях эйфории поутру расплачиваемся головой, все понимают, но традиции ломать не хотят. Когда я сумел выйти из шалаша на своих ногах и в здравом уме, девчонки поднесли рюмочку для лечения, их лица выражали полное сочувствие и никакого намека на интим. И я не решился обидеть их, принял подношения. Пока все не закончилось по старому сценарию «Я и Ярик в родной деревне», организм категорически отказался принимать все без исключения. Пришлось послать всех, невзирая на пол и звание.

– Слабак, – промолвила Маркиза. – София, идем, там рябчик еще остался.

– Стой! – рявкнул я, вмиг протрезвел, услышав имя София.

– Мою любимую также зовут София. Ты давно разморозилась?

Женщины прыснули смехом, и в ответ послали меня немного ближе, чем я их.

Подошла Тарсалана, словно малыша погладила по голове.

– Рыжик.

Архимед встрепенулся с дрожью в руках, голова просветлела, ему почудилась мать, хулящая его за шалость.

– Ты не сильно-то шути на сексуальную тему, к ней у нас относятся, как к двум сторонам медали. Одни пошлятину разводят, другие раздражаются и по физиономии влепят.

– Чего вы такие агрессивные к мужчинам?

– Ты не прав, мы агрессивные по жизни, а мужчины – это так, приложения к этому перекошенному устройству общества. Они первые бросили нас, променяли на уют и лень.

– У медали всегда две стороны, вроде сама говорила об этом, – уставился Архимед на нее, – одна сторона только тогда, если она закреплена на гробовой плите.

– Согласна, все сворачивать на других легче, чем осознать свою вину, – ее колючий взгляд смочила накатившая слеза. – Ты хочешь знать правду, что здесь произошло?

– И только правду, – Архимед взял ее за руку. – И ничего кроме ее, затем поплачем вместе. Мужчины так же плачут, если горько, просто общество расценивает как слабость.

Боясь забыть, Архимед прервал не начавшийся монолог об истории Рассвета.

– Погодь, девушки неоднократно вспоминали о пытках. Это всерьез? Роботы могут пытать людей, а как же непричинение вреда?

– Есть такое извращение, – лицо ее быстро сменилось на суровое, постарев на десяток лет. – Не хотелось ворошить прошлое пошлое, ну да ладно, слушай и не удивляйся, точнее удивляться можно, но смеяться не стоит, это так горько на поверь.

– От смешного падения до рокового бывает разделяет метр высоты, – встрял в разговор подошедший Нагар, – так говорят в нашем племени, когда лазаешь за бананами.

– Роботы захватили власть, точнее мы отдали ее сами, так как они лучше справлялись с нашими желаниями, с экономикой, высокими технологиями. Наша планета очень сильно ограничена ресурсами для производства сложной техники, и чтоб построить новое, мы аккуратно должны разобрать что-то ненужное. Все ресурсы планеты уже перекопаны десятки раз, каждый последующий просеивая все тщательнее и чище, даже построен огромный дезинтегратор для термоядерного синтезирования недостающих редких элементов, ветряками, приливными станциями два месяца накапливаем энергию, затем производим четыреста двадцать килограммов железа. На Земле самое дорогое – это золото и бриллианты, а у нас это железо, алюминий и медь. Все исследовано до атома, и без четкого учета каждого гвоздя никак.

– Так значит, если вы хотите построить велосипед, вам необходимо собрать сто сковородок, а если автомобиль – то сто велосипедов, – не мог удержаться я, чтоб не вставить словцо.

– Сковородки, – усмехнулась она сравнению, – в принципе так оно и есть. Роботы разбирают все строения, построенные для людей, на ресурсы, привезенные с Земли. Когда романтика исследования всех уголков планеты иссякла, все от безделья ушли в виртуальный мир или обратили внимание на свои похоти. Вирус отключил все энергостанции, что привело к сбою всех программ. Хаос восстал из преисподней, народ, не соображая, стал требовать вернуть благ и, кое-как восстановив станцию, запустил цех по производству роботов, которые имели повреждения Третьего закона робототехники: «робот не способен своим бездействием допустить смерть человека», но они четко продолжили линию последних программ развития соцзащиты – это улучшения Радости жизни.

Ресурсов взять неоткуда, с экономической точки зрения оказалось самое затратное – это содержание человека. Поэтому на островах были возведены шикарные отели с комплексом развлечений. Роботы не поскупились, жители охотно покидали города на разрушения. Далее, чтоб получить больше ресурсов, было принято решение сократить численность людей.

– А первый закон? – возмутился Нагар.

– Ха. Они пошли другим путем, зная все пороки человека. Вначале допустив поголовный разврат, они смогли убить в нас всю нравственность. Оргии продолжались месяцы напролет.

– Но разврат аукнется бумерангом, поголовная беременность.

– Это временные издержки. Зато потом человечеству все приедается, главное было достигнуто – нравственность пала, все достойное, выношенное, отшлифованное тысячелетиями исчезло, как туман.

– И народ требовал более крутого и поэффективнее, как наркозависимые.

– Логично, легкие наркотики и напитки становились сильнее, в строй вступили секс-машины. Мужчины голубели, женщины краснели. Люди в своей натуре порочны, и мы любим свои пороки. Этим, наверно, и отличаемся от всех остальных животных. Все тело состоит из пороков, куда ни приткнись, мы состоим из сплошных эрогенных зон, начиная от обжорства желудка, заканчивая щекоткой на подошвах, не говоря о неосязаемых, таких как жадность, месть, скука, депрессия, удовольствие от страха, получая адреналин. И все это заложено во все программы роботов, и стоит нам только захотеть что-то из этих пороков, как они могут быстренько исполнить, мозг не успевает даже послать импульс запрета. Тело тут же откликается добром на желание, и ты в их власти. Но когда ты в алкогольным или, не дай бог, в наркотическом опьянении, то будешь выжат, как лимон, от всех удовольствий, которых даже и в мыслях не было. В состоянии, когда тело неподконтрольно тебе и твои мозговые сигналы просто блокируются твоими же чувствами. После этого ты уже не можешь быть нормальным человеком, ты просто сломлен самим собой, а они ни при чем, это ты допустил своим порокам взять верх. После таких пыток стеснения, приличия отходят на второй план, ты просто живешь, не зная, чего еще пожелать себе. Эти резервации помогают им не отпускать вашу совесть наружу, ты живешь с такими, как все, не более того, и если, не собрав волю, ты потеряешь бдительность, то твой закадычный друг вмиг может оказаться змием-искусителем. Они следят за тобой постоянно и, зная твои желания, судьбу, быстро влезают вначале в душу, затем овладевают телом. Вроде он был любимым человеком, а на поверь оказался андроидом желаний. Только замкнувшись в себе, ты можешь остаться нормальным человеком, и такие люди-одиночки просто живут в Столице, проживая в квартирах разных подъездов, разных домах, стараясь не общаться с соседями.

– Но почему все одиночки не могут общаться, ведь они одинаковые?

– А почем знать, что твой сосед не андроид и живет годами только для того, чтоб ты в трудную, терзаемую душу минуту обратился к нему. Им все равно, сколь ждать, это их программа. В последнее время у них Председатель киборг, в его квазимозг вложена программа жизни и желаний человека. Он был ранее архивариусом, от скуки он перечитал все книги человечества, сохраненные в бумажном варианте, электронные все стерлись, мозги пошли набекрень, и он возомнил себя психологом народа. Вывел формулу жизни – из двух зол выбираем меньшее, или из всех желаний общества можно пренебречь желаниями меньшинства. Всех неугомонных, требующих жить, как и раньше, признавал невменяемыми и определял их на отдельный остров. Бунт мужчин, не выдержавших беспредела, был подавлен парализаторами, и они были отправлены на отдельный остров с отелем для «настоящих мужчин», там как раньше в тюрьмах без противоположного пола сильнейшие опускали слабых. Роботы быстренько изымали последних и определяли в иные отели. Так поголовье настоящих мужчин сокращается со скоростью глайдера. Хотели жить без забот – пожалуйста, получи все, что пожелаешь, хочешь есть, пить… получай, только это твои последние желания, словно перед палачом.

Все ж компьютер не предвидел эту нелогичную логику женщин и получил побочные явления. Обычно после пяти– семи дней непрерывной работы секс-машин часть женщин была сломлена и истерзана телом, но этого не замечали их датчики, так легкое опьянение не дает телу подавать сигналы боли. Единицы из них после «пыток» просто озлобились и сплотились. А в один прекрасный голубой день (ну вы поняли, когда планета находится под воздействием нейтронной звезды), собрав единомышленников, совершили погром и в суматохе – побег. После этого наши ряды пополняются при очередных набегах на резервации. Мы сохранились только потому, что остались жить в лесах, вдали от цивилизации. Но наш возраст увеличивается, и мы теряем надежду на выживание.

Динозавра на скаку остановят

(в это время за десятки световых лет)

Завтра обломало все. Разгрузили глайдер и обнаружили, что во всем оружии нет батарей, Тёмыч с Нагаром махнули на корабль, я остался обсуждать планы вторжения. Вскоре пришло сообщение, что аккумуляторы, как и на экобазе в Киеве, находятся в отдельном боксе, куда пока нет доступа. Глайдер при неуверенном маневрировании Нагара повредил лжекрыло, и они с Хакером приступили к его ремонту.

– Революция отменяется, глайдер временно на ремонте, – объявил я взволнованным партизанкам и, видя их хмурые взгляды, добавил. – Девушки, временно отменяется, на чем я речь толкать-то буду?

– Ладно, уже четыре года мечтаем ее осуществить, да все никак не соберемся, подождем еще. Кстати, есть время составить подробный план.

– Это не ко мне, – улыбнулся Архимед, – я привык с разбега, спонтанно лучше соображаю. Можно взорвать чего– либо для начала.

– Если с разбега, то на опорный, – неуверенно предложила Тарсалана. – У нас есть подробный план помещений.

– Опорный рано или поздно придется штурмовать, – задумался Архи, – но без оружия и глайдера не обойдемся, там андроидов тьма.

– Рубануть силовой кабель, ведущий в город, и все дела, – подсказала Нинка. – Они без электричества, словно слепые котята, вроде и видят в темноте, но на переносных генераторах далеко не уходят.

– Вот это по-нашенскому, по-варварски! – не удержался я в восторге. – Место знаешь?

– Конечно. Проходит неглубоко по болоту, далее на окраине выходит на рапсовое поле.

– В болоте сами увязнем.

– Оно метр-полтора глубиной, и клюквенная почва держит человека хорошо.

– Не выйдет, пусть вытянуть его сможем, но перерубить в воде – это смерть всем. На поле так же, как на ладони.

– Нинка, подожди, – из окружившей толпы женщин вышла София, – в болото врезается песчаная лесная коса, вот кабель там есть или нет, не знаю.

Тарсалана раскинула от руки нарисованную карту материка, провела линию от приливной электростанции к городу.

– Учитывая стратегическое значение каждого грамма алюминия, кабель точно пересекает эту косу.

– Вот и ладушки, – Архи потер руки от удовольствия будущих разрушений, покрутил головой по сторонам, вскочил на высокий пень. – Пусть и не броневик, сойдет для сельской местности, – нарочито откашлялся. – Дамы и гм… Милые мои женщины, не знаю, что это такое, но я объявляю начало революции!

Рев ликования заглушил его слова о том, что это опасно и безнадежно воевать с бронированными силами власти. Экономя энергию мини-экскаватора, партизанки погрузили на повозку, сделанную по моему образцу, как делал для Спаса. Пятьдесят километров дались нелегко, где завалы, где овраги вставали на пути, с трехсоткилограммовым грузом пришлось останавливаться для ночлега. Побродили по косе, прибор Нинки пискнул, указывая место прохода кабеля.

– Есть предложения, – начал свои варварские мысли Архимед, – раз алюминий очень дорог и негде взять, надо его экспроприировать, пока власть решит, где чего расплавить, где собрать столь сковородок, у нас будет пару недель мелких подлостей для них.

– Во голова! – восхитилась Тарсалана, – а мы только и знаем, что рвем кабели.

Установили маячки через весь сухой участок, и железный землекоп принялся рыть траншею. Подхваченная моя эйфория фантазий перекинулась на Нинку, и она приступила к безумной идее. С женщинами следом за экскаватором сооружала настил с подпорной стеной, на которую насыпали вынутый песок, который навис над траншеей. На веселый задорный смех пришел посмотреть страшилка леса – тиранозавр.

– Все в укрытие! – окрик Тарсаланы прервал нормальный ход работ.

Отработанными действиями партизанки рассыпались в разные стороны, прячась в кустах, цепляясь за сучья, часть отряда скрылась в кронах вековых деревьев.

Я застыл один на поляне, не понимая, какие укрытия имела в виду Предводитель. Из оцепенения вывел рев монстра, он, не заметив меня, прошел в сторону экскаватора, брошенный мною камень вдогонку он парировал широким хвостом, не сменив курса до цели, неспешно сомкнул челюсти и раздавил, словно игрушку, нашего помощника.

– Не трешь! – гнев накатил мне на глаза. – Я тебя…

По привычке схватился за бок, бластер отсутствовал, присел за камнем. Обиженный на мои слова тиранозавр с разворота ответил на своем языке на порядок громче, пронося раскрытую пасть надо мной. Острый камень точно попал ему глаз, голова взметнулась ввысь, оглушая округу. Женщины, видя мою храбрость (хотя я просто не знал, что мне делать, бежать некуда, когда груда мышц в пяти шагах, но со стороны каково смотрится!), бросили партизанить и перешли к прямому контакту.

– Отводите от траншеи подальше! – крикнул я. – Обрушит настил, и все труды ему под хвост.

Женщины, возникнув из ниоткуда и со всех сторон, в ход пустили все подручные средства, камни, палки и снова исчезали, монстр метался от дерева к дереву, пока голова на мгновение не застряла в ветвях, на одной из которых сидела девушка с топором, второй глаз закрылся навсегда. Наступила временная передышка, пока ужас леса метался, не разбирая дороги, благо быстроногие девушки успели увести на полкилометра от раскопок. Несколько девушек, ухватив за концы веревки, замелькали меж его ног, стараясь запутать их, но веревки оказались короткими и быстро распускали петли.

– Что вы за дикарки, если копий не имеете, – пошутил я.

– Да мы все рябчиками привыкли баловаться.

– Ладно, придется вспомнить охоту на мамонта.

Забрал у Маркизы ее любимый тесак, привязал древко и последовал за бывшим охотником, становясь на его место. Сердце бешено колотилось, но отступать некуда, десятки глаз самок с неподдельным восторгом провожали на бойню. Боем назвать не получалось, противник был ослеплен, хотя семиметровая, семитонная, закованная в костяные латы мощь не была похож на жертву. Крича и размахивая копьем перед ним, я заманивал в болото, где он становился неуклюж, погружаясь по колено в трясину. Все же глаз, подбитый камнем, что-то мог различать, монстр все точнее и точнее наносил удары в места, где я задерживался на секунду. Слегка уклоняясь от них, Архимед делал выпады навстречу, стараясь наносить удар копьем в одно и то же место на шее, и чешуя не выдержала седьмого удара, пропустила лезвие в плоть. Струя крови вырвалась наружу трехметровым фонтаном, и минуту спустя «вожак» сидел на жертве и к нему, хлюпая по лужам, бежало ликующее племя. Вроде радоваться да радоваться, но на душе снова яма горечи, опустошение души. Чтоб не слушать хвалебные речи о красивым убийстве, Архимед встретил вопросом:

– Он съедобный?

– Не знаю, никто до тебя их не убивал, – опешив, ответила Тарсалана, – очень страшный, мы только прятаться умеем.

– Как говорил мой односельчанин Джон, убить и бросить – это варварство. Убивать, ломать, пилить – необходимость жизни, если только все до щепки употребить.

– А как же в данном случае оборона? – Тарсалана угрюмо вставилась на него.

– Минут через десять отвечу, – улыбнулся Архимед (на сердце слегка отлегло), отрезая длинный кусок мяса.

Забыв обо всем, костер трещал, испуская ввысь густые клубы дыма, на углях которого, румянясь, ворочались шашлыки из динозавра. И снова нет покоя в диком лесу, писк аппарата на груди, или точнее под грудью, у Нинки снова напомнил их положение в обществе, партизанки быстро растворились, на сей раз та же Нинка прихватила зеваку– Архимеда. Над костром завис квадрокоптер, кружась все шире по спирали, выискивал его поджигателя, повернулся на тяжелый вздох, это Архимед задыхался от жарких объятий Нинки, она прикрыла собой, свалив его на землю. Но боковая камера в ультрафиолете засекла лужи крови, и квадрокоптер устремился в болото и наткнулся на растерзанную тушу динозавра, завис в прямом и переносном смысле.

– Что он делает? – продолжая задыхаться, Архимед немного освободился от давления пышной груди, взглянул через ее плечо.

– Передает видео на пост, затем вернется к нам, – тихо на ухо прошептала женщина. – Плохой с тебя охотник, схорониться не умеешь.

– Я не охотник, я умею только крушить, – прошептал в ответ, – под твоим телом просто не отлежишься. Приподнимись немного, надо его снять, чтоб нас не вычислил.

– Ха, – забыв про опасность, сорвалось с языка женщины.

– Как? Он быстр и винты, словно лезвия.

Архимед распустил красивый бантик с талии партнерши, вытянул плетеный шнурок.

– Я не по этой части, это к Маркизе, – сострила она, – стара для тебя.

Архимед продолжил молча готовить снасть, превращая диковинный поясок в бечевку с двумя камнями на концах.

– А теперь иди завлекай, мне лучше не показываться, если че не так, в опорном не должны меня увидеть.

Нинка так же молча с улыбкой на лице встала, юбка упала к ногам, обнажая упругую стать. Элегантно подцепив ее пяткой, подкинула вверх и подхватила рукой. Склонив голову набок, так что волосы рассыпались по плечу, закрывая лицо, она шла, напевая грустную тоскливую мелодию, посматривая, как тянется ее юбка по россыпям клюквы. Квадрокоптер встрепенулся, развернулся и приблизился к ней, она не остановилась, продолжала идти, словно всего мира для нее не существовало, он продолжил полет за ней, чуть снизившись, вставившись своими окулярами ниже пояса, в это время Нинка резко развернулась и накрыла его юбкой. Он прижался к земле, на секунды потеряв контроль над обстановкой, но края лопастей, видно, были усилены лезвиями, наращивая мощь, прорезали легкую полупрозрачную ткань. Очередной снаряд из кустов взвился навстречу, бечевка намоталась на один винт, он потерял подъемную силу и аппарат боком зарылся в мох.

– Ловко вы его! – подошла Тарсалана. – Вам в паре цены нет, любого вида противника одолеете.

– Пошли лучше шашлык отведаем, поди, обуглился весь, – нервно передернула плечами Нинка, сбрасывая тяжелые воспоминания. – Водки бы…

– Что с ней? – тихо спросил Предводителя Архимед.

– Черное пошлое прошлое, тебе лучше не знать.

Надетая порезанная юбка еще сильнее подчеркивала ее сексуальную стать, только после слов Тарсаланы Архимед уже по-другому взглянул на это. Убить в женщине женщину, это выше его понимания, сердце снова сжалось в комок, превращаясь в гранитный камень мести.

– Что ж, с первоочередной задачей справились, осталось совсем немного, быстро отсечь и сбежать, – вытирая пот с лица, произнесла Тарсалана, вылезла с траншеи.

Перед женским отрядом после вынужденного перерыва красовалась ровная траншея на сколь видно глазу, конец которой терялся в нависших ветвях кустов. Выбранный песок лежал рядом аккуратным валом, одной стороной нависший над траншеей, укрепленный щитами из ивовых прутьев и упорными столбами.

– Пожалуй, это и есть самое трудное, пятьсот метров силового кабеля да на руках утащить в лес, – задумчиво ответила Маркиза, – это примерно пять тонн алюминия. Говорила, не жадничайте, хватит и ста метров, теперь и бросить жаль, и унести не сможем.

– Так землица позволяла, ни камушка, ни глины, бабаньки, словно бульдозеры, их было не остановить. На все пять километров разогнались, если бы тиранозавр не остановил.

– Да, славная забава вышла, кстати, и вкусный оказался, словно индейка.

– Короче, что будем делать, весь мы не стащим, – вернула

к насущной проблеме Тарсалана. – Зря мы его съели, он этот кабель, как земляного червя, достал бы.

– А это идея! – бросил лопату Архимед, посмотрев на рядом копавшуюся Нинку, стоя в траншее. – Они у вас где любят прогуливаться?

– Они у нас, словно с конвейера выходят в свет, – ответила Тарсалана, – Маркиза, когда власти выход очередного монстра планируют?

– Через пять дней, а что? Ты его собираешься запрячь?

– Легко, – ответила в один голос боевая пара.

– Главное – подготовь отряд девиц помоложе с длинными ногами, чтоб смогли аппетит ему нагнать, – продолжил Архимед.

– А мы, старушки, подготовим ловушки. В ней и займемся его перевоспитанием, – улыбнулась пожилая женщина (как внешность бывает обманчива).

– Нинель, ты извини, но у них мозгов кот наплакал. Эти монстры даже убивать не умеют как следует, не то чтоб запомнить твои уроки.

– Мадам Предводитель, мне не придется его уговаривать, он сам будет рад помочь нам. Главное, чтоб за эти пять дней ожидания особи сильного пола нашу траншею не обнаружили стражи порядка и, как сегодня, не прошляпить график полета.

– Да, это проблема, – задумалась Тарсалана. – И почему он летал вне графика? Он должен был совершать облет завтра, десятого.

– Ха, так сегодня десятое.

– Да ну? – она быстро потыкала в браслет. – О-о, твою мать, снова сбой личбука.

– Нинка, Архимед, – обратилась молчавшая Маркиза. – Что от нас требуется?

Архимеда передернуло, как и ранее новую боевую подругу. А давно ли была Эврика рядом, своя, земная.

– Снова заняться патрулем, и быстроногие девушки, – ответила за двоих Нинель, она посмотрела на Архи. – Вроде так?

. . .

Отряд из молоденьких девиц топлес, чтоб ничего не стесняло движений, второй день сидел в засаде напротив ксенолаборатории, хлопая себя по бедрам, отгоняя комаров. График выхода монстра был нарушен, сомнения сеяли раздражение и разложение личного состава, и вот ворота отворились, оглушая громоподобным ревом, сея на просторы ужас смерти, выбежал тираннозавр. В одно мгновение на вид очень сексуальный отряд, но с яростью в сердце, растворился в лесной чаще, занимая стратегические позиции. Чудище из страшных снов, ослепленное ярким светом Златки, замерло, обернулось на скрип ставней и стало дубасить закрывшиеся перед самым носом ворота. От мощных ударов головы они прогнулись, оставляя на металлической поверхности вмятины костяных наростов. Из-за скалы вышли хозяева дома, волоча солидную трубу с антеннами, раздался сухой треск и нарушитель тишины, получив электрический заряд, пришел в бешенство, устремляясь в глушь леса.

– Ну, девоньки, за работу!

Одна юная леди выскочила из куста прямо наперерез монстру, он затормозил, упав на передние конечности, в голове перемкнуло, и он проследовал за ней. Блондинка, петляя меж стволов деревьев, уводила его в нужном направлении, выжимая из своих точеных ног все до последней крупицы калорий. Груда мышц с каждой секундой сокращала дистанцию до аппетитной спринтерши, пропуская под собой кустарники и мелкие деревца высотой в два метра. Силы на исходе, бросок влево, удар головы пришелся в землю, снова бросок ему под ноги, монстр кувыркается через голову, сминая пару деревьев, пока он встает, девчонка успевает отбежать на сотню метров. Далее овраг, ухватившись за подготовленную лиану, она по инерции преодолевает его, можно передохнуть, но тираннозавр, набрав скорость, решил не останавливаться и делает громадный шаг, практически достав до противоположного берега, слегка оступившись, все же не потеряв равновесия, оказался возле жертвы. Снова гонка. Из последних сил девушка хватается за низкий сук и гибкой пантерой взлетает на следующий, скрываясь в листве, челюсти с треском, словно спички, разрубают сук за суком на части.

– Милый, я здесь! – прокричала сменившая ее брюнетка, вульгарно обнажая бедро. – Иди ко мне, дурашка, я тебя не обижу.

Монстр вытащил голову из кроны столетнего дуба, замер в раздумье, но думать особо нечем, отозвался на приглашение. И снова бег с препятствиями, смена партнерш, чередуя брюнетку с блондинкой, далее шатенки, к обеду монстр еле переставлял ноги, уже на автопилоте, не разбирая пути и препятствий, неспешным шагом проходит болото и, ускорившись, на песчаной косе проваливается в замаскированную яму, вырытую в конце траншеи с кабелем.

– А мы не перемудрили с ямой, – озабоченно произнесла Маркиза. – Вон как зарылся головой, вывернуться не может, вдруг чего сломал.

– Нечего бегать за красивыми молоденькими девушками. Выбрал бы меня, так я сама не устояла бы перед такой горой мышц, – рассмеялась Нинка. – Сейчас помогу ему голову вытянуть из-под себя, неровен час, задохнется.

– Глубоковата яма, хотя… – Тарсалана не договорила.

Пленник все же вывернулся и встал на ноги, голова показалась над ямой выше окружавших женщин. Все отступили назад, оставив одну Нинель, она оказалась самой близкой жертвой. Удар головы пришелся в десяти сантиметрах от нее, лишь брызги слюны, словно с ведра, окатили стройные ноги, кроваво-красные его глаза оказались на уровне глаз охотницы, выдыхая горячий воздух из ноздрей, словно порыв тропического вихря, в лицо. Она преспокойно взмахнула рукой, и в воздухе взвилась петля, аккуратно ложась на голову, затягиваясь за торчащие костяные наросты. Пока голова не успела подняться, десяток женщин потянул веревку и завязал за дерево. Никто не мог поверить, что женщине шестьдесят лет, когда она запрыгнула на голову и пробежалась по шее, воссела на спину монстра, еще миг, и основание шеи облачено ярмом, концами которого связала передниеконечности, и все это в непрерывном движении дикого скакуна.

– Обалдеть, ну, Нинель, ты даешь! – восхитилась Предводитель, – я думала, с этой затеи ничего не выйдет, одно знала наверняка, что будет очередной пир.

– И на старуху бывает проруха, – ответила она, смеясь, выбрасывая толстую веревку из ямы. – Вяжите канат за кабель, будем заканчивать собирать урожай.

– Пусть отдохнет, и голову ослабьте, – предложила Маркиза. – Как ты собираешься его вынимать из загона?

Вначале, отступив метр от ямы с пленником, вырыли новую траншею с пологим выходом наверх. Кабель приподняли на чурки, уменьшая соприкосновение с песком, чтоб легче было стартовать паровозу. Спустя два часа отдыха и после расстановки спринтеров вдоль новой дистанции для забега лопаты с новой силой заработали со всех сторон пленника. Одни убирали земляную перемычку, позади него соединяя яму с траншеей, где находился выкопанный кабель, нервный хвост все норовил прихлопнуть копателей, непредсказуемо метаясь в стороны, хотя этим помог быстрее пробить брешь. Впереди безбашенная София в одиночку, никого не допуская, удаляла аналогичное препятствие, готовя разгонный канал для забега. Голова рептилии периодически опускалась на то место, где мгновение назад находилась женщина. Когда преграды почти были устранены, в яму посыпался песок, тираннозавр нервно вытягивал ноги из песка, поднимаясь все выше к поверхности. Девушки для успокоения его души подносили ему заготовленных куропаток и зайцев.

– Пора, рубите кабель! – раздался окрик над траншеей. – У нас десять минут на все до прибытия стражей.

Поляну оглушил взрыв разряда электрического тока напряжением в десятки киловольт. Топор испарился в мгновение, двухметровая дубовая ручка почти сгорела до рук неутомимой Нинки, металлическая пластина толщиной в два сантиметра, подложенная под кабель, прожжена до изолирующей деревянной площадки, которая вспыхнула костром. Второй конец силового кабеля рубился уже без фейерверка с задержкой в секунду, защита на энергостанции сработала на славу. Тираннозавр, заслышав, как солидно ухнуло, почти под хвостом, забыл про подношения и выскочил из ямы, своим мощным торсом пробив остатки перегородки в траншею с пологим выходом из нее. Его словно выстрелили из гарпуна, направляя по каналу, далее снова перед его безумными глазами замелькали девицы легкого поведения, или хозяйки легких ног. Как и говорила Тарсалана, кабель, земляным червем извиваясь меж кустов, исчез в чаще леса. Но перед тем как это произошло, другой конец, цепляя упоры подпорной стены, выбил их, и земляной вал бегущей волной рухнул вниз, засыпая траншею почти доверху.

– А ну-ка, девушки! – вновь раздался властный глас Предводителя, – хватит глазеть, берем метлы, грабли, ветки, быстро заметаем следы своего присутствия, через десять минут здесь будут гравикары стражей. Нам еще и дичь освежевать надо.

– С этим не спеши, – сказала, шутя, Маркиза. – Нинель с него ездового сделает.

Боевой отряд партизанок справился с поставленной задачей и, подкалывая друг дружку, забросив лопаты на хрупкие плечи, последовал за первой домашней скотиной, старательно заметая следы, протоптанные мощными лапами с пятитонной нагрузкой, на их месте вскоре появились гравикары.

Стражи порядка застыли в удивлении. Ровная песчаная полоска с небольшим углублением меж зеленой травы говорила о том, что здесь кто-то копал картошку.

– Это дело рук белорусок-партизанок, – оживился страж чином поменьше. – Вон сколь вскопали, чтоб найти кабель.

– Мне кажется, они его нашли сразу, – ответил старший группы. – Земляной слой поврежден ровно над ним, просто они решили заморочить нам голову, чтоб мы дольше искали место его разрыва.

– Вот глупые бабы, мы все одно датчиками быстро найдем место, и что им неймется, – он потыкал в дисплей, – что-то здесь не то, аномалия какая-то. Прибор не видит кабель.

Он вышагивал раз за разом по взрытому песку, останавливался, снова и снова, уже в десятый раз, проходя дистанцию.

– Довольно уже, – старший нервно рявкнул на напарника.

– Ты уже час бродишь, результат один, кабеля нет.

– Но этого не может быть, – удивленные стеклянные глаза уставились в начальника. – Пятьсот двенадцать метров кабеля выкопать, похитить и закопать траншею. И все это за десять минут.

– Допустим, откапать они могли его заранее, а вот достать пять тонн сто пять килограмм – надо отряд в сотню человек. В моей базе данных их насчитывается не более тридцати. Может, кто примкнул?

– Пусть Лидеры думают, – немного помялся с ноги на ногу старший, добавил. – А мы сматываем отседа, такая толпа нас раздавит.

СКОТ

– Уважаемый СКОТ (Совет Континентов и Островных Территорий). В связи с обострившейся обстановкой на Белорусском континенте мы собрались на внеочередное совещание. Подрывная деятельность партизанской войны вышла за все границы дозволенного, эти белоруски мало того, что сами живут, как аборигены, так еще и мужиков подавай. В знак протеста нарушили двенадцать километров кабельной связи, и это тогда, когда наша планета находится меж двух светил и на максимально близком расстоянии к нейтронной звезде, возмущение магнитосферы заглушают все сигналы. За последние сто лет это самая мощная, уже вывела шесть спутников связи и три спутника энергопередачи. В дополнение вчера вскрыли пятьсот метров силового кабеля, – Кормчий нервно затряс рукой в воздухе. – Подумать только, вручную, одними лопатами выкопать кабель и украсть весь алюминий, самый стратегический материал. Так что очная наша встреча – это вынужденная мера, я хотел бы удостовериться в численности состава совета.

– Господин Верховный, делегаты с континентов прибыли в полном составе. На островных территориях произошли замены, вольные амазонки обстреляли Итальянскую и делегацию и Непальцев, от них прибыл только младший состав. Труднее пришлось Кленовому Листу и Туманной Лагуне, они встретили пиратов «голубых кровей». В густом тумане налетели на их лодки и опрокинулись, следовавшие за ними младшие вернулись назад, – объявил пресс-секретарь.

– Да, это сильный удар по нашему авторитету власти, – голос Кормчего издал нервный тембр, все еще возмущаясь подрывной деятельностью. – Министр Связи!

– Да, господин! – вскочил с места худощавый высокого роста мужчина с бакенбардами.

– Распорядитесь, чтобы новый кабель закапывали на полтора метра глубиной, чтоб им неповадно было.

– Так он залегает на двухметровой глубине, – удивленно ответил тот.

– Два метра?! – глаза Верховного полезли вверх, – при длине полкилометра! Уму непостижимо, вот припекло им, прокладывайте на три, нет, на четыре метра, пусть уйдет много энергии, но безопасность превыше всего, да и сырье ценнее энергии, его не восстановишь.

– Но тогда восстановление связи займет больше месяца, –попытался возразить министр.

– Ну и пусть. Народ посидит в темноте, может, одумается и захочет усмирить свою слабую половину, – задумчиво произнес тот. Потом гневно рявкнул. – Они руками за сутки вынули у вас из-под носа, а вы экскаватором месяц? Может, лучше и вам взяться за лопату!

– Они его заранее выкопали, затем уже обрубили, – попытался оправдаться МС.

– Маршал! – взревел он в ответ. – Так сколько у нас числится партизанок? На пять тонн металла необходимо минимум полтораста женщин по 40 кг на брата, или сестру, как они называют себя, а по вашим разведданным их двадцать семь.

– Так точно, двадцать семь, – ответ прозвучал незамедлительно.

– Так что, они по сто восемьдесят килограмм на себя взвалили? – зрачки его округлились, заняв все глазное яблоко. – Откуда они взялись такие, может, вы знаете, мой дорогой М-Бомж (Министр Блока Общества Мужчин и Женщин), каково состояние жизни народа, раз такие женщины у нас? Изложите вкратце ситуацию на планете. Делая выводы из вышесказанного, средь нас появились новые Лидеры, введите их в курс состояния регионов, основы истории.

– Уважаемый СКОТ, – на трибуну вышел главный Бомж страны. – После того как мы решили проблему в повышении жизненного уровня населения, заключив их в островные курортные резервации, прошло двадцать пять лет. Выстроенные островные поселения с высоким уровнем обслуживания зон отдыха сработали на славу, весь народ заполнил отели на разных островах согласно сексуальной ориентации. Мы за пять лет переселили на острова один миллион триста тысяч человек – это четыре пятых от всего населения планеты. Остальные триста двадцать пять тысяч пожелали переехать в Столицу.

Созданное нами Радикальное феминистское движение 1231 года от основания колонии Рассвет помогло нам успокоить массы, но до поры. Считая всех мужчин лишь тупыми самцами, вынудило часть мужчин проявить благородство, они решили переехать в отдельную резервацию «для настоящих мужчин». Оказавшись без завравшегося противоположного пола, вскоре некоторым из них пришлось менять сексуальную ориентацию согласно принятым там местным законам – Законам Силы. По мере роста численности сменивших ориентацию под нажимом внутренних правил мы этот контингент ночью по их согласию, более того, на радость им, переправляли в резервации выбранного пола.

Прирост населения планеты за двадцать лет всего полторы сотни человек, все они находятся под присмотром в Столице и в партизанском отряде. Численность на планете сократилась в три раза, детородного возраста осталось не более тысячи пятисот женщин. Сразу оговорюсь, точное число назвать сложно, не все пожилые дамы хотят проходить медицинское обследование, они составляют где-то полпроцента.

Снижение рождаемости дало возможность выровнять баланс меж количеством людей и продуктами потребления после потери связи с Землей. В прошлом году, не найдя аргументов, мы уступили желание группе трансвеститов в количестве пять человек, вернули их на Солнечный континент, подальше от белорусок, но к ним подселились пять амазонок, и вскоре получили результат рождения малышей.

– О, Господи! – раздалось в зале.

– На сегодня в Столице вспыхнуло новое движение «Долой феминизм», женщины хотят возврата мужчин на континент, образования двуполых семей, запрета однополых. Женщины логически непредсказуемы, вновь вздумали бунтовать, требуя разрешения рожать и открытия клонофабрик.

– Но свобода выбора всегда была первейшей прерогативой испокон веков, разве можно силой переселить человека против его воли? – подал голос с дальнего угла зала младший сотрудник Туманной Лагуны.

– Нет, конечно, это противоречит всем правовым нормам. Так вот, феминистки взбунтовали и покинули Столицу, расселились по деревням хуторного типа. Мы думали, рассредоточение лишит их коллективных действий, но вышло все наоборот. Они примкнули к Белорусскому обществу, Амазонкам и совместно стали выводить из строя коммуникации, энергостанции…

– Но как можно жить без энергии, без света, удобств?! – на этот раз голос подали из другого угла зала.

– Они отказались от нее…

– Но это полное варварство! – снова перебили оратора новоиспеченные Лидеры.

– Да, это откат в прошлое, остановка научно-технического прогресса, – вздохнул Кормчий. – У женщин проснулся животный инстинкт размножения – а это посильнее всех новомодных галосимуляторов. Женщина в ярости страшнее монстров, которых мы вывели и выпустили в леса, наподобие реликтовых земных животных, чтоб немного их охладить и вернуть из леса. Численность монстров снижается быстрее, чем мы успеваем их производить, последние модели из подвида тираннозавров были обнаружены разорванными в клочья. Представляете, вооруженные ножами и веревками, женщины смогли не только побеждать их, но и готовить из них блюда, обеспечивая себя белковой пищей. И это теперь, когда мы смогли наладить выпуск высокодетально схожих с мужчинами андроидов для их же благ, – немного помолчав, добавил, – хотя чему можно удивляться после раскопки траншеи в рост.

– Приступили к строительству завода для производства орбитальных глайдеров, скоро мы сможем восстановить былую мощь ГИПСа, а там, глядишь, и до межгалактического корабля рукой подать. У меня все, – закончил доклад Бомж.

– Разрешите доложить обстановку на островах, – поднял руку Маршал флота, убедившись, что никто не возражает, продолжил. – Месяц тому назад Амазонки захватили гавань Главного Координатора, теперь совершают пиратские рейды на близлежащие острова в поисках отелей для мужчин, нарушая права последних. Прошу ускорить производство глайдеров, способных летать над водой.

– Чем вы слушали предыдущего оратора? – остановил его Председатель. – Бомж уже доложил о строительстве завода.

– Но пока они пошевелятся, Амазонки разнесут все преграды на пути к островам, владея Координатором.

– Должно быть, вам известно, милостивый Маршал, что ресурсы на планете все исчерпаны, и нам приходится не добывать новые, а перерабатывать старые, – опередил председательствующего министр Ресурсов. – У вас есть лишний лом металлов?

– О, ваша светлость, – расплылся в любезностях Маршал, – давно пора в строительстве употреблять золото да вольфрам, их у нас вместо тротуарной плитки можно класть.

– Перефразируем земную пословицу «не все то золото, что блестит», так вот, нам не нужен блеск, нам нужен итог – хорошая техника и прочные конструкции. Заводы выпускают для вас катера из золота, быстро ли плавают они с таким весом, можем и из вольфрама отлить. Где сейчас Лидеры Туманной Лагуны? Правильно, на дне.

– Есть предложение, – решил прервать перепалку мужчина в возрасте на металлических конечностях. – Следует подготовить обособленный остров и переселить на них мужчин, жаждущих встречи с противоположным полом.

– Но это только добавит проблем с остальным населением, – подскочил с места министр репродукции и популяции животных, сверкнув лысой головой. – При появлении первых младенцев возникнет новая забава для взрослых, многие захотят таких же. Но учитывая историю Земли, далее последует отказ от них из-за трудностей в воспитании, и забота снова ляжет на Государство. Вы согласны взять заботу о детях?

– Но этим мы до сих пор и занимались, пока не произошло массового перенаселения планеты с вытекающими последствиями, – не унимался получеловек.

– Да, конечно, тебе легко говорить, а каково мне. Роды женщин проходят в муках, и бывают смертельные исходы, значит, все выстроятся в мою лабораторию за готовыми детьми. Человек не собака, а высокоразвитое существо, наши ученые не могут этого сделать, нет надлежащих знаний, до ГИПСа не дотянулись. В архивах Земли есть предупреждение, что после двадцатого клона на индивида посыпется столько болезней, что медикаментозному лечению клоны уже не подлежат.

– Господа, успокойтесь. Мы все знаем, к чему приводит перенаселение планеты, это падение материальных благ, нарушение экологии, возникновение партий, увеличение затрат на воспроизводство продуктов растительного и животного происхождения, придется строить новые ксенофабрики, клонолаборатории. Наших мощностей едва хватает, чтоб удержать на должном уровне баланс производства-потребления.

– Минуточку, дайте договорить, – снова сквозь ропот пробился голос Лидера на металлических конечностях. – Надо подобрать мужчин пожилого возраста, сказав, что других желающих нет, кх-кх, пусть «побалуют», если смогут…

По залу прошелся легкий смешок.

– Попробовав мужской силушки, думаю, феминистки надолго успокоятся. Теперь можете горланить, – со скрежетом в суставах присел на место, расставив конечности паука в стороны веером.

– Спасибо за дельное предложение, – Кормчий привстал с места. – Почему ты не заменишь свои конечности на нормальные, из последних разработок. Я распоряжусь выделить средства из бюджета на новое тело.

– Не стоит, у меня слабоват вестибулярный аппарат, а на шести лапах уж точно не упаду.

Снова по залу прошелся смешок.

– Так, министр Культуры, поручаю произвести необходимые расчеты о реализации проекта.

– Уже приступил, – крякнул высокорослый стройный Лидер с галстуком-бабочкой – знак высокого ранга. – Есть на примете небольшой заброшенный островок с десятком бунгало, (заметьте!) срубленных из дерева – и никакого железа.

– Вторым пунктом стоит строительство нового хранилища базы данных, не подключенной к старой информационной сети. Министр Строительства, как продвигается завершение, Вирус уже всех достал, невозможно нормально работать, вспомогательные роботы горят, как факелы, или бешеными летают в производственных зонах. Есть случаи поражения роботов более высокого ранга. На заводе глайдеров Технолог третьего ранга взорвал аккумуляторный цех, остановив выпуск новой модели.

– Отключение спутников и исчезновение силового кабеля остановили строительство на неопределенный срок. Считаю, более чем на месяц, пока планета не выйдет из-под влияния нейтронной звезды. Восстановление же наземной подачи энергии затрудняется ливневыми дождями и заполнением водой проходимых болот, делая их непроходимыми.

– Месяц подождем, не более, – угрюмо произнес Верховный. – Министр Информации, когда вы нас порадуете, взломаете кристалл квазимозга роботов? У нас закончились блоки памяти земного производства, еще сотню лет, и мы не сможем воспроизводить Главных Лидеров.

– Одной рукой борясь с Вирусом, другой создать свой – это самая трудная задача…

– Я это слышу уже сорок шесть лет. Ты в курсе, что средь населения существует легенда о Слове, которое может остановить всех роботов. Если его кто-то произнесет, разумной цивилизации придет конец, как когда-то произошло на Земле.

– Но это всего лишь легенда, да и попробуй выбрать нужное, сотни языков планеты Земля исчезли, заменив его планетарным…

– Знаешь, если случайно перебирать комбинации цифр, можно открыть любой код, дело за временем, а его у нас нет. Ваши новоиспеченные новобрачные захватили Стратега Солнечного острова, приступили к его пыткам, то есть перечисляют слова все подряд, примиряют случайно выдуманные.

– Нечего одному бродить по лесу, – огрызнулся М-Инфо.

– И я так делал, думается лучше, – нервно ответил Кормчий. – Когда наблюдаешь за природными созданиями, они навевают мысли на новые изобретения. Ладно, это лирика. Хорошо, что Стратег из последней версии своего рода, может игнорировать многие команды, но кто знает, что произойдет в его жестяной голове, когда услышит ключевое слово.

– Господин Верховный, без надежной защиты от Вируса мы не можем открыто взломать все коды программирования. Спешка здесь не к месту, одна ошибка, и все повторится по старому сценарию. Я наберусь смелости возразить и напомнить присутствующим поспешность предыдущих столетий, когда мы пытались создать свою параллельную сеть, через пятьдесят лет была обречена огромным провалом, половина заводов была разрушена, все города, за исключением Столицы, пали в руинах беспорядков. Вирус проник через радиосвязь в андроида, и тот соединил кабели уже готовой сети. Прошло еще три сотни лет, когда правительство решилось вновь повторить новую сеть уже с оптоволоконным кабелем, к нему невозможно подключиться без специальных устройств, они были только у Лидеров, и что, снова крах отбросил развитие на сотни лет. Теперь вы у нас, Кормчий-3, сумели вытянуть планету из тьмы и перенаселения, возобновить производства и научные лаборатории, а я выполняю работу, которую следовало сделать в самом начале, как делали это древние люди, архивировать в бумажном варианте. При любом плохом исходе мы сможем легко и довольно быстро, пусть за год, а не сотни лет, восстановить все знания.

– Извини, я погорячился, – просто без обид ответил Кормчий-3.

– Могу порадовать СКОТ, протестировано и сохранено на бумаге 96 % мозга, израсходовано сто двадцать две тонны бумаги формата А4, это примерно двадцать четыре миллиона четыреста тысяч листов.

– Ну это другое дело, 4 % вам на пару лет работы…

– Нет, это самые трудные и объемные. При таком раскладе обстоятельств десятка на два потянет.

– Два десятка, – вздохнул шестиногий человек. – Вроде и недолго, но так тоскливо ждать.

– Господа, подведем итог, – занял место у трибуны Верховный. – С Амазонками пока можно потерпеть, их весельные лодки не угонятся за катером, если не натыкаться самим на их боевые корабли, – он завис на секунду. – Маршал, учись от них так ловко использовать створки тортиллы. Надо следить за природой и приспосабливать под себя, а не надеяться на могущество стали и интеллекта. Далее, – он склонил голову, словно взглянул на листок доклада, – когда выпустим орбитальные глайдеры, мы восстановим спутники, запустим новые и отследим всех бунтарей. Второе: министр Строительства, вы все же хорошо подумайте над ресурсами из золота и вольфрама, одни мягкие, вторые энергозатратные, но освободить часть железа и алюминия крайне важно, подумайте. А пока увеличьте выпуск катеров или их размер, чтоб Лидеры могли плыть с охраной, а не драпать при виде флага веселого Роджера. У нас нет земных штормов, крупные будут плыть медленнее, ну и пусть, зато мы избавимся от внештатных потерь личного состава.

– Тогда придется увеличивать запас энергии в атомарных аккумуляторах.

– Дилемма, – призадумался Кормчий, – думайте сами и не перебивайте. Для стабильного процветания численность населения необходимо еще немного сократить, пусть народ потерпит роскошь еще десяток лет в фешенебельных отелях, затем вернемся к вопросу двуполых браков. Этим освободим ресурсы для дальнейшего развития астронавтики, не за горами строительство звездолета, пора навестить Землю, поди, они совсем озверели. Чтоб восстановить могущество цивилизации, требуется идти на некоторые жертвы.

Все зашуршали стульями, вылезая из-за длинного стола заседаний.

– Гибук твою медь! – вновь взъерошился Верховный. – Может, есть предложения насчет партизанок-белорусок. Пять тонн ценнейшего сырья!

– Вроде мы решили пригласить их в круиз на золотом катере, усыпанном алмазами, провести медовый месяц на острове, старичков понянчить, – усмехнулся Лидер на металлических ногах.

– Да они своими руками кабель подняли из траншеи в рост, – Верховного словно перемкнуло. – Что им поднять…

– А давайте вас отправим к ним, – весело произнес человек-паук. – Слишком вы неадекватно дышите в их сторону. У нас вы Верховный, а там – султан с гаремом, который не видели даже в древности на Земле.

– Чур тебя, – в испуге замахал руками Председатель. – Разорвут на клочки как десятитонного тираннозавра.

Решив все насущные проблемы, подхватив юмористическое настроение, члены СКОТа продолжили подкалывать Верховного в коридоре власти.

А ну-ка, девушки…

Тираннозавр повторной гонки с пятитонным грузом, который норовил зацепиться за все переходящие дорогу деревья, долго не выдержал, рухнул словно подкошенный.

– Слабак, – усмехнулась блондинка, снова бежавшая с ним в паре. – Даже замены не потребовалось.

– А мне его немного жаль, – подошла подружка, не дождавшись передачи эстафеты. – Он умер?

– Пока жив, главное, чтоб не очнулся, бегать надоело.

Они присели на чешуйчатую гору, бурно обсуждая забег, поджидая основные силы.

– А вон и наши идут.

– Сколь мы успели пробежать?

– Почти семь километров, – взмахнула рукой Тарсалана, взглянув на запястье с личбуком. – Думаю, сюда гравикары не сунутся. Вряд ли они предположат искать на таком расстоянии.

– Что делать будем со скотиной? На мясо или как?

– Маркиза, тебе только бы пожрать да мужика ущемить.

– Вроде как бы я сама тебе предлагала оставить его на домашнем хозяйстве, – обиженно ответила она.

– Вот и займись им, чтоб без рыка и жертв увести его подальше, не ровен час оклемается да пожалуется стражам, помощи попросит, бас у него еще тот.

– Мда, подкинула задачку, – став руки в боки перед головой рептилии. – Подождать, пока поднимется, уже не уймешь по-тихому, тащить на себя гору мышц – тем более проблема. Может, и правда, на мясо, для чего он нам, кормить его себе дороже, поди, по невинной девушке в день потребует.

– Есть соображения сделать с него бумеранг, – ответила Предводитель, – расплетите кабель да свяжите его покрепче, главное – ноги не повредите. Дня два, думаю, прокормим.

Пока душа рептилии возвращалась в тело, женщины из каучуковой изоляции изготовили резиновые путы, перетянув все конечности и челюсть. По подсказке Архимеда, вдоль спины приложили ствол дерева, привязав к нему длинную шею и хвост. Закрепив за него десяток веревок, помогли пленнику встать на ноги и мелкими шажками на растяжках, словно марионетку, увели в свой лагерь.

Назавтра ни свет ни заря в лагере поднялся шум.

– Слушай, Тарсалана! – словно вихрь, влетела в палатку Маркиза, голос ее дрожал. – Срочно решай с этой скотиной, там бунт назревает.

– Что случилось?

– Идем, по дороге расскажу, – развернувшись к выходу, не глядя назад, приступила к рассказу событий. – Мариша настреляла куропаток и решила покормить пленника, развязала пасть и копьем подала мясо. Рептилия, мирно положив голову на землю, лениво жевала подачку, и эта дура решила покормить его с руки, шагнула вперед, – Маркиза запнулась, сглотнула накативший комок в горле. – А он дернул головой навстречу и проглотил ее целиком, одни ступни остались на траве.

Больше говорить она не смогла, слезы залили ее лицо, и она замедлила шаг. Впереди показалась толпа возмущенных женщин, они с воплями и причитаниями, безумием в глазах палками избивали пленника.

– Прекратить! – разрывая голосовые связки от напряжения, прокричала Предводитель.

Толпа замерла на мгновение. Лишь судорожный храп рептилии говорил, что время не остановило свой бег.

– Хотите мщения, так не его надо колотить, – Тарсалана вновь набрала воздуха для очередного крика. – Лидер, вот кто виновен, и он нам поможет в этом деле.

– Это почему не он? – из толпы вышла Нинель и пнула ногой в пысу монстра. – Смотри, что осталось от Мариши.

Она подняла кроссовки, из которых торчали окровавленные кости, и ударила ими по глазам убийцы, затем в истерике продолжила возмещать душевную боль. Женщины вновь взяли палки в руки.

Тарсалана взобралась на поверженного преступника.

– Остановитесь, прошу вас, – голос ее дрожал, с трудом сдерживая слезы и гнев. – Я хотела его направить, словно бульдозер, на опорный пункт стражей и разнести полгорода, пока у них отсутствуют электричество и связь, – опустилась на колени, – простите, что разрешила всем кому не лень лезть в пасть рептилии.

– У них парализаторы, – высказались из толпы.

– Лучи стражей не способны пробить чешуйчатую броню, они лишь подействуют как раздражители.

Напряжение спало, Нинка первая бросила палку в ноги монстру и ушла в сторону лагеря, за ней последовали остальные.

– Тарсалана, давай заканчивать представления, и чем раньше, тем лучше, – взглянул Архимед ей в глаза. – Слишком рано почувствовали мы себя непобедимыми. – Он взял ее за руки, – это мне знакомо по земным походам, когда тебя несет эйфория с туманом в голове, потом гоп, и облом. Последствия приходится расхлебывать уже месяцами.

– Я согласна, но эта гора уже ни на что не способна, только на мясо и годится, он умирает. Маркиза, неси свой тесак.

Тираннозавр словно почувствовал неладное, поджал ноги, мотнул головой и встал на колени, словно прося снисхождения, оглушая лес ревом ужаса. Народ обернулся.

– Отряд! – крикнула вслед Тарсалана, – объявляю войну стражам! Мы выступаем прямо сейчас!

Архимед лишь пожал плечами, успокоить и предложить что-то дельное было поздно. Хотя с орбиты пришла обнадеживающая новость, глайдер тестируют, а код аккумуляторной взломан на семьдесят процентов, но нечаянно нажатая кнопка на панели обнулила и запустила новый шифр. Хакер долго искал в голове подходящие слова в адрес Софьи-Софии, обнаружив плойку-расческу на клавиатуре.

Лица партизанок повеселели, в жилах вновь вскипела кровь. По указаниям Маркизы и Тарсаланы, монстра уложили на землю и приковали колышками. Все ремни, путы были перевязаны на легкосъемные с бантиками, чтоб одним движением отпустить на свободу грозное оружие. Архимед не успевал строгать дубины, вставляя в них вольфрамовые гвозди из крепежей тротуарной плитки. Нинка, работая с ним в паре, под чутким руководством плела ивовые ростовые щиты и обмазывала глиной. Такая защита могла надежно защитить от лучей парализаторов. К вечеру партизанский отряд, вооруженный по последнему слову времени, приблизился к Столице, дежурное освещение от портативных генераторов еле освещало центральную площадь, где-то в торце проспекта шпилем из бетона возносился Оплот Власти.

– Готовьте бульдозер и запускайте в ту улочку, там опорный, я с десятиной обойду квартал и зайду с обратной стороны. Архимед, ты сильно не светись, – Тарсалана хитро подмигнула, – ну если хочешь поучаствовать, то надевай платье и вяжи платок.

– Не-ет, только не это, – он выставил руки вперед, словно отталкивая невидимую стену.

– Революция просто не делается, – давясь от смеха, девушки, зажав телами, натянули на него платье, – жаль, Нагара нет, он более уступчивый.

– А говорил не голубой, – кто-то сыронизировал из толпы.

После этих слов Архимед взбесился, но тоскливый взгляд измученной жизнью Нинки остановил его от раскрытия отряда. Что ей пришлось пережить, не сравнить с этим театральным переодеванием.

– Возьми больше человек, что нам останется делать, отпустив монстра, следом не побежишь, – предложила Маркиза, – подожди, а как его запустить, чтоб не повернул куда-либо?

– Взорви горючей смеси позади.

– Я ему под хвост запихну или привяжу за…

– Маркиза, только без фанатизма, чтоб не произошло обратной реакции.

Через пять минут Тарсалана с Архимедом обошли опорный и устроили переполох, бросив зажигательные смеси во дворик. Стражи выскочили на шум, строча в эфир радиограммы о нападении, еще пару минут, и на всей скорости проскочив мимо притаившегося отряда с тираннозавром, прибыл гравикар, запустив квадрокоптер с прожекторами ввысь. Никого – и тишина. Блюстители перешли на обычный режим, как в темном закоулке раздался хлопок и с громоподобным ревом вылетела серая гора, закованная в костяную пластинчатую броню. Стражи повернулись и выпустили навстречу ему голубые нити парализаторов, добавив безумия монстру. Удар головой смял крышу гравикара, словно консервную банку, разворот и хвост посылает его на площадь, там он налетает на статую Первого робота, нарушившего Третий закон робототехники (робот не может допустить смерти человека своим бездействием), рикошетом умчал вдоль проспекта на сотни метров, исчезая в темноте, благо гравипривод работал, поддерживая кар на полуметровой высоте. На его месте появилось пять нарядов подкрепления, но дворик был тесен, и гравикары мешали друг другу. Тираннозавр словно играл ими в аэрофутбол, отмахиваясь хвостом, как от назойливых мух. Кары, будто бильярдные шары, рикошетили от стен и, возвращаясь, попадали вновь под удары. За работу принялась клыкастая пасть, прессом плющила машины и била о здания. В небе появился геликоптер, сбросил металлическую сеть на бунтаря, но, видимо, не рассчитал вес дичи, закряхтел, дернулся в сторону и врезался в крышу Оплота. Наступила пауза, покореженные гравикары торчали из окон близлежащих зданий, подкрепления не предвиделось. Тираннозавр лежал плотно опутанный золотой сетью, вздохи его становились мельче и мельче, сеть имела свойство поджимать замки на узлах, как только нить провисала, не отпуская назад. В это время отряд партизанок занимался внутренним погромом, вынося все, что можно было снести, добивая спрятавшихся андроидов варварскими дубинами, гвозди, словно в масло, прошивали их титановые оболочки.

– Сгружайте сюда, пока привод работает, – предложил Архимед, подталкивая кар с оторванной крышей, видом схожий на глубокое корыто.

– Классная повозка, – восхитилась Предводитель. – Помоги забросить стража, личбук себе заберу, может, ваш Тёмыч сможет его и программно подогнать под меня.

– Это ему как два пальца. Ой! – замялся Архимед.

– Слыхали такое, – улыбнулась Тарсалана, – можем, и пытки устроить, он еще не отключился, видно, внутри коротнуло.

– Если только с пристрастием, – улыбнулась Маркиза.

– Погодь, – Архимед прервал диалог, – чтоб не забыть, у меня мысли, как табун коней, влетают и вылетают мигом, пока задержал одного. Что такое личбук, какое-то знакомое слово.

– Вот, смотри, – Маркиза протянула руку, – гибук, только поменьше, выполняет ту же роль. Их носят сочувствующие и гибриды людей с железками внутри.

– А ну, покаж, как работает, нож может сделать?

– Нет, силенок мало, но голограмму небольшую сварганит, только у нас нет доступа к управлению, время и дату показывает, еще шаги считает.

– Мой голосовую запись вел, – встряла Тарсалана, – и печатать мог.

– Печатать и я могу, – она потянула сбоку крошечную бусинку и вытянула прозрачную пленку со светящимися кнопками, приложив ее к руке, – прочесть затем можно на галоэкране, но голосовую не хочет, зараза, воспроизводить. Паролит, требует индификатор или отпечаток пальца.

– Тёма любит такие заморочки. Обязательно покажите ему, надо и мне сварганить такое, раз иду впереди планеты всей. Связь со звездолетом также может держать?

– В основном он для этого и создан.

Воспользовавшись затишьем, отряд нагло двинулся по проспекту, громко распевая «Марсельезу». На окраине леса на них налетел бесхозный кар, запущенный вдоль проспекта тираннозавром. Он сбил с ног одну девушку, опрокинув ее на себя, и, ударяясь о стволы деревьев, снова скрылся в темноте, выдавая свое местоположение писком девицы.

– Девоньки, ловите его! – смеясь, крикнула Нинка, – невесту украли.

С писком и улюлюканьем молодежь бросилась следом.

– Славно повеселились! – восторженно произнесла Маркиза, готовая сама погоняться за гравикаром. – Не то что в резервациях, ни ума ни фантазии, только туманный кайф, а здесь сплошной адреналин.

– Знаешь, подруга, мне в голову лезет совсем другое, – задумчиво произнесла Тарсалана, – после сегодняшней вылазки всерьез подумала о свержении власти, о чем мечтали мы в начале нашего исхода с острова.

– Свернуть шею Лидерам? – ее эйфория смешалась с удивлением. – Шутишь? Я думала, мы делаем это просто от безделья и скукоты обыденности, что мы можем против армии? Помощи из резерваций не дождешься, если кто и подумывал, то их просто не выпустят. Это феминистки вовремя из Столицы слиняли, пока законы не ужесточили.

– Ни капельки шутки, правда, Архимед? – она хлопнула его по бедру, – что скажешь, подруга?

Он и забыл, что идет вольной походкой, неотличим среди равных в платье, но ради настроения всех снимать не стал.

– Хи-хи. Ты видишь, как быстро иссякли их стражи. Ты не заметила, как на нас смотрели из окон неприкасаемые, они готовы были выбежать нам навстречу. Вот и подкрепление тебе, просто необходимы еще толчки взад, чтоб сделать решительный шаг вперед. Еще пару серьезных набегов– погромов – и в наши ряды вольются новые силы.

– Ха-ха, – рассмеялась Маркиза.

– Ты чего?

– Придут неприкасаемые и станут прикасаемыми, а мы беременными, и что за воители мы будем, да и рожать необходимы клиники – идти на поклон властям?

– У нас все рожают на природе, – возразил Архимед. – Да и с этим можно повременить, пока власть не отберем.

– Вы дети природы, не изнежены, и то смертность наверняка есть, а мы, – грустно произнесла она. – А воздержаться тяжело, как Нинка говорила, «и на старуху бывает проруха».

– Согласна, – взглянув в глаза Маркизе, взяла ее за руки, – но попробовать можно, ты как?

– А что я, мне адреналина хватануть по самое не могу и мужичишку прищемить, – улыбнулась в ответ, заключая в объятья. – А так я только за.

– Отряд! Все в лагерь!

Женщины всех стран, соединяйтесь!

– Вот первые весточки из-за моря, – Маркиза передала записку Предводителю.

«Дорогие наши женщины!

Мы восхищены вашей смелостью и мужеством! Если это не просто пафос ради адреналина, а серьезные потуги изменить ход истории, вернуть на ноги все, что поставлено на голову, возродить правильное человечество, то знайте – мы поддержим вас, не щадя жизни. В данный момент присоединиться к вам мы не можем, вызовем ответную реакцию властей, да и чего греха таить, близость к вам может привести к индивидуальной близости.

С уважением, резервация «Настоящих мужчин».

P.S. Мы уже своих не трогаем. Ждем сигнала от вас. Заминка с транспортом».

– Вот это оборот! – воскликнули собравшиеся женщины, пока Тарсалана читала вслух. – И как они узнали?

– Меня в городе встретил неприкасаемый, – смущенно подошла Нинка. – Он меня часто преследует на расстоянии, а сегодня решился. Он шепнул мне, что весь город, кому доверяют, жаждут размяться и помять стражей, и передал письмо, как оно к нему попало, не спрашивала.

– Во как, оказывается, и у них есть возмущенные, – удивилась Тарсалана. – Что ж, вызов сделан, отступать поздно, на нас смотрит наша сильная часть человечества. У кого какие мысли?

– Попробовать найти амазонок, они помогут с лодками для «настоящих мужчин».

– Не думаю, что получится. Они вообще бесшабашные, да и на деревянных лодках далеко не уплывешь, это не ракушки тартиллы, – возразила Маркиза, – через море на веслах быстро не придут на помощь. Дежурные квадрокоптеры стражей заметят издалека.

– У нас есть электроприводы и вентилятор из опорного, получатся отличные моторы. На Земле с такими движителями деревянные лодки очень хорошо ходят. Мухадм Средиземное море исколесил, плюс в шторм не тонут, – предложил Архимед, – а при наличии гравипривода с каров они смогут передвигаться и по земле. Хорошее подспорье глайдеру.

Все посмотрели на него с ухмылкой, мол, где она, ваша помощь с орбиты, где он – глайдер?

– На Солнечном есть старая плавильня, там вообще стражей нет. Ее разбирают роботы из числа инженерного состава с узкой специализацией. Мы могли бы доставить туда кабель и отлить листы дюраля для катера. Как предлагал Архимед, получится удивительный гибрид, переплюнем все золотые катера Лидеров.

– Откуда ты знаешь про литейный цех? – снова удивила она Предводителя.

– Неприкасаемый рассказал, – залилась краской Нинка. – Да я сама оттуда родом.

– Точно на старуху напала проруха, видно, быть первой двуполой свадьбе, – подколола Маркиза. – А если серьезно, то это вторая хорошая весть, думаю, надо воспользоваться. Инженеров можно легко обвести вокруг пальца, главное – доставить туда сырье. Если оно нам это надо?

– Надо, – остановила рассуждения Тарсалана. – Все ждут толчка с нашей стороны, чтоб начать революцию, а без техники и подкрепления никуда, даже примитивная Архимедова дубина одержала победу с титановой броней андроидов. Первое: оставим пока стражей и их Лидеров в покое, пусть думают, что мы просто развлекались. Сами займемся доставкой алюминия на Солнечный материк, нужны долбленые лодки, там перешеек шириной пять километров, ценный подарок Настоящим будет в радость и укором их бездействию. Второе: неприкасаемого необходимо проверить на вшивость, вдруг он из сочувствующих. – Посмотрев на Нинель, поправила с расстановкой, – потом проверим, в присутствии тебя, обещаю не отдавать Маркизе для допроса с пристрастием.

– Хорошо бы еще пару тиранчиков отловить, – предложила она в ответ.

– Вряд ли получится, после погрома они выпуск приостановят. Будем надеяться на свои силы и помощь небес, – подмигнула молчавшему Архимеду.

– Ага, прилетит вдруг Гагарин, Азимов уже помог, – съехидничала Маркиза. – Скорее Питон очнется, выглянув из-за Златки.

– Типун тебе на язык, я имела в виду Всевышнего.

– Хватит богохульствовать, за работу.

Партизанский отряд исчез вовремя, на их неостывший лагерь вынырнули гравикары, запуская рой квадрокоптеров, прочесав каждый листок, покрутили над местностью и улетели несолоно хлебавши.

Удалившись от Столицы на сотню километров, партизанки позволили себе расслабиться, сюда не ступала нога разумного существа. Чем дальше в лес, тем больше завалов, порой дебри задерживали отряд на полдня. Дело в том, что энергия в гравикарах таяла на глазах под тяжестью ценнейшего сырья. Управлять ими не получалось, требовались радиопередатчики, тогда эту проблему решили по закону красно-синего провода, вырвали их из коробки управления и соединили на аккумулятор, от этого они ниже трех с половиной метров от земли лететь не хотели, нагружая больше веса, падали наземь, ну никак не хотели лететь низенько, пришлось волочить за собой на веревочке, как воздушный шарик, на самом верху восседала Нинка с проводами в руках для отключения привода. Отряд прорубал завалы, затем Нинель воспаряла над землей, и бегуньи тащили обоз за собой, стараясь по возможности преодолеть побольше дистанции с максимальной скоростью, и снова жесткая посадка. Отряд неспешно подтягивался, проходил вперед, и все повторялось снова короткими перебежками. Изредка над головой пролетал геликоптер, затемчерез пару часов он возвращался назад, уже более натужно ревя пропеллером, видимо, перевозил тяжелый груз.

Не добежав до берега два километра, гравикары резко повели в сторону и спустя минуту грохнулись оземь, сбросив Нинель.

– Блин, как больно, и без предупреждения, – она, кряхтя, вытянула ногу из-под груды металлолома. – Бедные мои старые косточки.

– Ничего, вернемся назад, попросим у Лидеров, чтоб тираннозавра создали для тебя.

– Неприкасаемый на руках будет носить. Колкости сыпались со всех сторон.

– Остряки. За лопаты! – рявкнула Тарсалана, – весь алюминий с гравикарами закопать и замаскировать.

– Зачем?

– Когда построим лодки, разведаем тот берег, может, уже плавильни и не существует, геликоптеры не зря снуют по этому маршруту. Пусть в земле полежит ценнейшим кладом, чтоб не досталось врагу.

На берегу океана закипела работа, огромные стволы падали, превращаясь в долбленые лодки, оставляя после себя горы щепы на вырубленной поляне. Подозрение с неприкасаемого сняли, так как он исчез, оставив на подъезде своего дома надпись кровью о его депортации в резервацию «Настоящих мужчин».

– Не расстраивайся, – Тарсалана по-матерински прижала к груди слегка седую голову Нинель. – Это к лучшему, «Настоящие» отменили закон силы, а здесь он всегда под прицелом, вот если бы на острова похоти угодил. Будем считать его нашим послом, все расскажет о наших планах, и будут уважать как равного.

– Может, он сам подстроил так, что его туда забрали? – глаза Нинки вмиг высохли. – Он бы не успел написать нам, если бы его волокли насильно.

– Берегись! – прокричал Архимед.

Никто не понял, кого надо бояться, просто бросили орудия труда и закрутили головами по сторонам, ожидая падения подрубленного ствола.

– Прячьтесь! – вновь послышалась команда, уже понятная и годами отработанная.

Над поляной, как всегда, летел вертолет за товаром на Солнечный материк, но на сей раз он завис и минуту спустя проследовал дальше.

– Что это было?

– Это наш провал, – произнесла Тарсалана.

– Он улетел, – констатируя факт, как бы оправдываясь, ответила Маркиза. – Думаешь, просекли нас?

– А как еще, внаглую расположились прямо под маршрутом геликов, поляну вырубили для лучшего позирования. Надеялись, что автопилоты узкой программой располагают, раз мимо пролетали десятками за семь суток. Так нет, еще в дополнение сегодня решили костер до небес устроить, да побольше сырого сучья с листвой, чтоб дымовая завеса надежно перекрыла им путь.

Все только сейчас обратили внимание на огромный столб дыма, который, нехотя оторвавшись от земли, под тяжестью водяных паров спешил вниз.

– Собираем шмотки, уходим.

– Но.

Не успела возразить Маркиза, как над морем показался пожарный вертолет. Он вылил на костер тонны воды, зачерпнул ковшом еще, прошелся по окраине поляны, орошая растительность вместе с укрывшимися партизанками. Покружив еще немного, улетел назад на Солнечный материк.

– Легко отделались, я думала, уже десант выпрыгнет с него, – сняла с себя платье Маркиза. – Помоги выкрутить, блин, поливачка хренова.

– Это начало. Далее данные о пожаре поступят Лидерам на компьютер и они-то точно вычислят нас. Короче, собираемся.

Не успела Маркиза спрятать прелести женского тела в платье, как снова пожаловали гости, на сей раз «шмели» (квадрокоптеры с видеослежением во всех спектрах частот). Они летели на бреющем над водой, скрылись за высоким берегом и, словно грибы, выросли из-под земли. Ловко засновали по местности, находя всех, кто не успел замаскироваться, а кто успел, все одно находили, просвечивая кусты рентгеновском излучением, но на всех их не хватало, приходилось летать чуть не по пятам, меняя цель. Отряд пошел в атаку, бросая все, что попадалось под руку, толку никакого.

– Все в круг! – скомандовал Архимед, выйдя на средину поляны. – Ко мне!

Все сбежались к нему, после краткой нотации часть привольно села на полянку, решив «сдаться», два десятка девушек убежали в разных направлениях, за ними устремились воздушные надзиратели, оставив одного. Минуту спустя группа на поляне резко встала и запустила изготовленные на коленке снаряды (длинные пояса с привязанными камнями) в оставшегося. Цветные ленты запутали винт, и он в мгновение оказался в руках партизанок, те быстро вырывали блок для связи.

– Девочки, возвращаемся по одной! – выкрикнула Тарсалана.

Ближайшая бегунья появилась на окраине поляны стремительным спринтером, квадрокоптер старался не упустить ее, летел низко, что мешало круговой камере оценить обстановку, и попал во взметнувшуюся ввысь радугу из ткани.

– Еще один есть. Следующая!

Девушки наигранно прятались за кусты, затем, срываясь с места, словно испуганные стремительные лани, выскакивали на поляну, где назойливых любителей подсматривать слаживали горкой. Из восемнадцати уцелели два, которые поспешили назад, навстречу нарастающему рокоту винтокрылой авиации.

– Все в воду! – крикнула Нинка и сиганула первой.

На поляну присели четыре вертолета, но снова опоздали, партизанки надежно скрылись под водой, держа тростинки во рту для дыхания. Из геликоптеров выскочили по десятку стражей, следом вылетели с полсотни квадрокоптеров, словно рой пчел, разлетелись по сторонам, заглядывая под каждый листок, крону деревьев, выискивая, чем бы поживиться, каждый нес микроракетку со шприцом парализующей жидкости. Пять минут прочесывания толку не дали, вернулись назад в геликоптеры на подзарядку.

– И куда они успели скрыться? – широко расставив ноги, скрестив руки на груди, произнес сам Лидер Солнечного. – Расширить поиски, всем рассредоточиться веером от меня, выбрав направление в десять градусов меж стражами – и бегом! Они не должны далеко уйти. Вертолеты в небо!

– Маршал, вам бы присесть в один из них, здесь на земле небезопасно, – предложил адъютант.

– А ты кто, телохранитель, так охраняй.

– Может, в воду сиганули? – предположил он в ответ.

– Не может. Пока Жемчужина близка, на южном полюсе прилив, и вся вода с севера стремится в три перешейка, температура ее несопоставима с жизнью – всего 14 оС, – Маршал замер, что-то обдумывая, – ладно, сворачиваем операцию. Обидно, конечно, так все складывалось хорошо, однако восхитительно за женщин, настоящие партизанки, так прятаться, что и рентгеном не возьмешь.

Вернулись геликоптеры, «шмели» снова на скорости влетели в багажное отделение, андроиды перед посадкой попытались коваными сапогами разломать долбленки.

– И зачем они им? – в недоумении произнес адъютант. – Бревна с канавами, они что, плавать на них собрались?

– Вероятность в пятьдесят процентов, только очень уж не устойчивые на воде. Скорее новое жилище придумали, чтоб с воздуха не было видно. Да и от Столицы подальше решили уйти, видно, достали мы их рептилиями, раз кроссовки оставили, не сняв с ног, – высказал черный юмор Лидер.

– Нам также досталось, – с опаской напомнил страж. – Опорный разнесли по кирпичикам.

– Если они решили покинуть Белорусский континент, то это наша победа, надо предложить СКОТу снова произвести выпуск парочки монстров, – невозмутимо ответил он. – Было бы хорошо найти место, куда кабель спрятали.

– Раз они ушли так далеко от Столицы, она в безопасности, адъютант, волнуясь, продолжил. – Предлагаю прочесать весь лес всеми стражами и сочувствующими, наберем сотни две, плюс квадрокоптеры на поиск металла настроить, проверим каждый подозрительный холм. Пять тонн на плечах не унести далеко, он возле Столицы остался.

– Молодец, я внесу предложения на совете прямо сегодня. Жаль, связи нет, – он проворчал по-человечески. – Ты лети на Солнечный, собери всех доступных и вези прямо туда, где похитили кабель.

Гелик с адъютантом взмыл в воздух и направился на Солнечный, остальные три во главе с Лидером – в сторону Столицы.

– И вновь они нас провели, – с горечью на устах произнесла Тарсалана.

Партизанки, словно мокрые курицы, стояли посиневшие, трясясь от холода.

– Да, – согласилась Маркиза. – И неприкасаемого нам подсунули, а затем к мужикам отправили их взбунтовать. Они сманипулировали нами, словно на шахматной доске, вынуждая делать предсказуемые ходы.

Разговор Лидера в десятке метров от крутого берега они не могли подслушать дословно.

– Тогда это только шах, игра не окончена, ход за нами. Возвращаемся в Столицу, – объявила Предводитель. – Загнанный зверь огрызается сильнее, главное – не терять бдительности.

– А я сомневаюсь, – произнес подбадривающе Архимед, глядя на кипящую изнутри боевую подругу. – Если бы он был виновен, они бы знали о доставке алюминия сюда и прилетели бы армией побольше.

– Логично.

– Так что, революции быть? – гордо вкинула голову Маркиза. – Наши действия? Предводитель.

– Революцию не осилим, но по зубам получат. Все мысли ко мне в шалаш по прибытии в город. Ответный удар должен быть страшнее, чем тираннозавр.

– Да что такое, не везет и как с ним бороться, – произнесла Маркиза. – С юга что-то к нам плывет, вроде как с флагом.

– Вероятно, Пираты Голубых Кровей, – пояснила Нинка. – Я однажды встречалась с ними, когда обучала амазонок хождению под парусом. Такие уж высокомерные недотроги, ни одного грубого слова от них не услышишь.

– Плывут к нам, – подтвердила Тарсалана, глядя в бинокль.

– Все в засаду! Проверим, что за синие фрукты, главное, чтоб снова не вмешались вертушки.

Две деревянные лодки, сверкая полировкой бортов, под парусом попутного ветра с флагом веселого Роджера, несмотря на солидное встречное течение, быстро приближались к берегу.

– Эй, там на берегу! Кто такие и чем промышляете?

– А вам какой надобности?

– Такой шум подняли, за мили слышно. Мир большой, а нормальных людей кот наплакал. Все в резервации ушли блаженствовать, а вы одни в такой глуши, не белоруски ли?

– Допустим, что и с того? Плыли бы дальше своей дорогой, пока на грубость не нарвались, – бросила словечко Маркиза. – Все одно мы для вас неинтересны.

– Я думал, хоть здесь есть нормальные бабы, – главарь повернулся к своим. – Плывем к Солнечному.

– Осторожно, скоро от туда геликоптеры тучей лететь будут в Столицу. Смотрите, чтоб не накрыли, – Нинель решила предупредить их.

– И как скоро?

– Кто их знает, одно скажу, что всех стражей порядка собирают Лидеры к Оплоту.

– Не по вашу душу, миледи?

– Почти, – смягчив голос, ответила Маркиза. – И если вы не поторопитесь, то ваши кораблики, как и наши долбленки, будут разбиты, а вас отправят к «своим» на остров.

– Гибук твою медь! – вырвалось из груди главаря. – Если «голубые», значит, не той ориентации. Тогда и голубое небо, и океан также извращение.

– Тогда почему?

– В древности Земли были рыцари из знати, а всю знать причисляли к богам, у которых текла голубая кровь. Мы свою борьбу решили начать с малого, вернуть все слова и значения на место, а не опошлять надуманным содержанием, далее, как придется, может, и в революции поможем вам.

– Благородно, извините. Беру слова свои обратно, – расплылась в улыбке Маркиза. – Так все же главное в этом объяснении для нас – это борьба.

– Я так думаю, вы нас кусать не будете, а мы к вам приставать. Что кричать, горло драть, – перебила полемику Тарсалана. – Выходите на берег, только лодки отгоните подальше за мыс к северу, там есть бухточка. К вам есть деловое предложение.

– Мила! – повернувшись к кустам, крикнула Предводитель. – Покажи гостю дорогу, чтоб не проскочили за большим камнем проход.

– Лады. Ну что, рыцари, налегли на весла, а то мадмуазель убежит без нас. – Отдал команду своим князь без имени.

– Архимед, вам снова придется переодеться и молча сидеть, твой баритон в женском обличии будет выглядеть очень неприлично. Возражения не принимаются.

Вскоре под раскидистым вековым дубом, в стороне от воздушных линий, горел под стать ему костер, согревая тела изгоев, бросивших вызов обществу. Женщины развесили свои одежды, чтоб просушиться, немного смутив обе стороны, но умирать от холода, проявляя порядочность, никто не хотел.

– Как вы умудряетесь на деревянных корытах уходить от стражей, – решила разрядить обстановку с раздеванием девиц возле костра Нинка. – У них катера с моторами, а вы на веслах.

По воздушной линии пролетели три геликоптера, заглушая речь. Главарь, закрыв рот после созерцания окружения, вздрогнул, повернулся в сторону руководящего состава и снова встретился с женскими прелестями.

– Это у них настоящие железные корыта, точнее золотые, – сглотнув слюну, произнес он. – Золото мягкое и тяжелое. Требует толстого листа для корпуса, что значительно утяжеляет катер, необходим мощный мотор, далее – увеличения конденсаторных батарей, короче, с таким весом быстро не поплывешь. С дюраля они не делают, жалеют алюминий, титан, магний, и эта жалось вылазит боком, тонут они за милую душу. А наши деревянные легки и под парусом разгоняют до 30 миль/час. Недавно мы подняли со дна их мотор, теперь возим с собой, не зная, что с ним делать – и выбросить жаль, и ехать на нем не можем, батареи нет и негде брать, когда катера погружаются под воду, происходит разряд и нарушается внутренняя молекулярная структура.

Маркиза и Тарсалана перебросились взглядами.

Снова рокот винтов сделал паузу в диалоге. Выждав, пока улетят железные птички, прояснили обстановку в Мире. Ропот во всех резервациях нарастает, люди уже насытились блаженством, умерили запросы своих пороков, усталость бывает и от чрезмерного счастья и развлечений. И в заключение беседы Тарсалана предложила бродягам морей весь алюминий и часть железа, также отдала один гравикар на разборку, чем вызвала большой восторг у пиратов, а главарь крепко обнял Маркизу в нижнем белье без верха, расцеловал. Пообещав построить из сырья катера с мотором и при случае один передать амазонкам. Ну а если все же созреет революция, то они займутся погромом резерваций и доставкой на Белорусский материк помощи. Не решен остался только один вопрос, как держать связь.

– В Туманной Лагуне амазонки разгромили Координатора, и у них есть рации, мы попробуем доставить вам одну, – решение подсказал молодой пират с повязкой для глаза, почему-то повязанной на лоб. – И если ретранслятор, снятый нами с грузового корабля, затащить на Крючок, то он покроет добрую тысячу километров.

– Согласна, – оживилась Нинель. – Я его смогу подключить, только на Непал дороги нет, море кругом.

– Мы доставим туда вас и ретранслятор, – произнес Главарь, увидев смятение в ее глазах, поспешил добавить. – Потом доставим, когда сделаем катера и соберемся совершить революцию, а пока будем встречаться раз в месяц для обмена информацией. Давайте согласуем место встреч, думаю, и амазонки не откажут в любезности прибыть под сень дуба.

Геликоптеры со строгим интервалом снова летали у них над головами, на Солнечный – тише, к Столице – с натужным ревом.

– Достали эти вертолетики, так ревут, поговорить с хорошими людьми не дают, – крикнула им вслед Нинка. – Грохнуть что ли парочку.

– Это как? – все уставились на нее.

– Не знаю, но думаю возможно, – задумчиво ответила она.

– Они летают через равные двадцать три минуты по одному, и через час восемь минут по три я просчитала.

– Это, конечно, полезная информация, только как сшибить их камнем из рогатки, – усмехнулась Тарсалана.

Странная старуха в толстом платке на голове склонилась к ней и что-то шепнула на ухо.

– Не получится, наши веревки винты порвут, – ответила она вслух, – да и твою баллисту сооружать полдня придется.

– А знаете, девоньки, вы супер! – восхитился Главарь. – У нас есть гарпун со стометровой карбоновой леской, она выдержит нагрузку на разрыв до трехсот тонн, только как попасть в них.

– Легко, – Нинку словно подменили. – Возвращаются они налегке, высоко, а вот с грузом идут низко, им приходится маневрировать меж верхушек тополей. Три километра от берега они растут ровными рядами, видимо, садили деды вручную, создавая зеленые коридоры, вот и засесть под их маршрутом.

Все пришло в движение, отряды смешались, гарпун доставлен на сушу, вычислили маршрут тяжелых геликов, закрепили леску за дуб, сделали пробные выстрелы им вслед. Странная старуха металась, как бешеная, запихнув полы платья под пояс, обнажив волосатые ноги, пропитым голосом выдавала четкие указания, словно она старшая. Пропустили пару эскадрилий, дожидаясь единственную с наибольшим промежутком времени до следующего рейса. Рокот нарастал, внося дрожь и тревогу.

– Огонь!

В небо взлетела трехметровая стрела и врезалась в днище, вольфрамовый наконечник, сделав легкую вмятину, рухнул на землю.

– Точный удар! На скорости и точно в центр гелика, – улыбнулась Тарсалана, – только я думала, вы будете стрелять в винты. Чтоб их запутать.

– Гибук твою медь! Не пробил! – возмущению пиратов не было предела.

Слова Предводителя оборвали гнев пиратов благородных кровей, которые «никогда» не ругаются.

В винт стрелять особо не хотелось, боясь, что острый передний край лопасти на сверхзвуковой скорости, если не срежет сразу линь, то разрубит следующей. Поняв свои ошибки и поупражнявшись на следующих аппаратах, замерли.

Прочертив небольшую дугу, стрела пролетела перед крылом и по инерции крутанула вниз, цепляясь за полоз геликоптера. Он, не подозревая ничего, проследовал по маршруту, разматывая бухту, и ух… Тополь качнуло, летательный аппарат резко по дуге вошел в грунт, в салоне вспыхнул огонь, из кустов выскочили партизанки и заранее намоченными платьями обложили его всего, отрезая поступления кислорода вовнутрь. Из него полезли ослепленные дымом андроиды, попадая под удары дубин благородных мужчин. Другая часть партизанок уже маскировала груду покореженного металла зеленым насаждением. Срочно сняли батареи и маршевый электромотор с прикрепленной к нему турбиной. Пропустив следующий рейс, убедились, что правительство не бросило силы на поиски, решили основательно разобрать его.

– Может, еще завалим? – уставшая, произнесла Нинель.

– Знаете, милые дамы, – задумчиво произнес Главарь. – Хватит на сегодня нам одного, нас мало, и встречаться с ними ох как не хочется. Пока они не опомнились, не приступили прочесывать местность, расстояние не малое от Столицы, мы успеем перебросить ваш ценнейший подарок на Солнечный и раскатать его в листовой прокат, может, и титана достанем на месте. Хотя из гелика дюраля и магния хватит на солидный круизный лайнер.

– Так мы поможем! – воскликнула девушка, надевая снова мокрое платье, запутавшись в рукавах, – только вначале вы мне. Блин, как достала эта сырость.

– А и правда, все одно мы ничем не заняты, пока в Столице идет чистка, – поддержала ее Маркиза, все еще не отойдя от сладкого поцелуя без фальши и пошлости.

– Я все же останусь с гарпуном, – остановила движение отрядов Нинель. – Они будут возвращаться этим маршрутом, когда поступит сигнал от дежурных на плавильне о вашем приходе, а я тут как тут, внесу сумятицу в их ряды. Может, с десяток приземлю, они такие предсказуемые.

– Тогда возьми кого-либо из наших на помощь, – предложил Главарь.

– Из ваших – нет, – отрезала она. – Вас мало, вы нужны всем на море, больше, чем мы здесь.

Все уставились на Предводителя.

– Для меня желание народа – закон, как бы это пафосно ни звучало, – произнесла Тарсалана.

– Лучше просто дай команду без этих исполнений желаний, – хором ответил народ.

– Тогда, милые мои, – она обвела всех взглядом, – мы с Маркизой остаемся здесь, а вы идете под командование князя. Как вас там кличут?

– О-о, князем ни разу не был, – улыбнулся в ответ Главарь.

– С голубой кровью были только князи и бояре, – пояснила Нинель. – Это я вас так назвала.

– Тогда я согласен принять этот титул и обратить его в кличку.

– Итак, Князь, вы забираете всех девушек под свою защиту. Здесь будет очень жарко и с одним исходом, – Тарсалана перевела дух, – но мы постараемся.

Нападение на Солнечный

Работа над переброской металлолома продолжалась до ночи. Спасибо странной старухе, напоследок вновь подкинула идейку. На самую крупную парусную лодку на корму установили турбину и подключили к батарее, парусник, свернув свою романтику в рулон, за десять минут с грузом смог преодолеть пятикилометровый перешеек. Пару рейсов – и все высадились на противоположном берегу. Далее, погрузив имущество на глайдер, заменив ему батареи, налегке, бегом вышли к плавильне.

Пират с повязкой на лбу восстановил квадрокоптер-шпион, управляя им через свой личбук, просмотрел местность, расположение стражей, их оказалось три штуки, но и они могли вызвать подкрепление. Хотя на Солнечном не было резерваций и других поселений, чтоб держать большую армию, ожидать подкреплений можно было только из Беларуси, это полдня лёта. Еще проблему составлял забор под тысячавольтным напряжением, пробить можно, но сеть самозатягивалась, и глайдер, вырубленный током, мог остаться за забором, оставив народ снаружи него. Пришлось попотеть дистанционному террористу, запустив «шмеля». Новоиспеченный оператор подвел его к силовому щиту и квадрокоптер, как Александр Морозов, бросился на амбразуру, выбил предохранитель и испарился на электрошинах высокого напряжения. Завод на минуту погрузился во тьму, чем воспользовались бунтари. Дежурный андроид осмотрел раскрытый шкаф, заметил выпавший предохранитель, через изоляционные клещи вставил назад, продув контакты от появившегося пепла, ничего подозрительного в этом не нашел, сообщение решил не отправлять.

– Они и без нас справятся, – дернула за юбку Архимеда Нинель. – Попробуем успеть в другое место, пока не поднялась шумиха, похоже, все стражи улетели с острова, надо торопиться.

– Куда?

– Туда, – взмахнула она рукой в темный лес, – можешь снять балахон, еще запутаешься да сломаешь чего.

Архимед быстренько последовал ее предложению и, пока снимал платье, потерял ее из виду, лишь пронзительный свист выдал ее направление. Бег с препятствиями доводил до изнеможения, но партизанка, словно робот, ритмично дыша в такт шагам, пять шагов на вдохе летела, не снижая скорости.

– Долго ли еще? – Архимед уже включил третье дыхание, очередь за четвертым, сматерился на себя, – какой я варвар, что за самкой угнаться не могу.

– Ха-ха, – сбила ритм дыхания Нина и закашлялась, – хорошая шутка лучше оружия, – остановилась, – мы прошли двенадцать, осталось около девяти.

– И ты хотела пройти на одном дыхании? – удивлению Архимеда не было предела, – всех наших охотников за пояс заткнула, в загон бы тебя на лося.

– Это у тебя просто легкие слабоваты для нашей разреженной атмосферы, плюс я бегаю каждый день на пятнадцать, вот только ты своей шуткой остановил раньше.

Отдышавшись, продолжили забег. Вторая часть марафона. Архимед принял условия игры и размеренно, следя за дыханием, уже наступал на пятки бегуньи, вдруг она резко ушла влево, огибая огромный выросший из темноты поваленный ствол дерева. Архимед не остановился, нырнул через него меж густых веток, сделал кувырок на земле и снова, уже впереди девушки, продолжил путь. Далее все повторилось, Нинка, приняв во внимание все новые правила забега с барьерами, вскочив ногой на пень, далее – на спину соперника, перепрыгнула его, и завал, заняла лидерство. Так, забавляя неординарными маневрами, преодолевая неожиданные препятствия из темноты, прервали бег на краю обрыва. Точнее не добегая до него, Нинка, на ходу ухватив сарафан, за спиной натянула его на голову, перескакивая очередное полено с закрытыми глазами, одним движением отбросила белье в сторону Архи, закрывая ему лицо и не сбавляя скорости, нырнула в омут с головой и, не успев погрузиться в воду, как появилась из нее, сменяя троеборье на плаванье. Архимед, ослепленный внезапной повязкой, споткнулся о корни векового тополя, растянулся во весь рост, припечатавшись в его ствол. Избавившись от ненавистного своего платья еще на заводе, сбрасывать трусы не решился, просто последовал за спутницей только с той разницей, что в воду он вошел красиво, без брызг и глубоко. Правду говорят: не зная броду, не суйся в воду. Воды оказалось не более двух метров, глубже лежал толстый слой ила, и он погрузился в торфяную взвесь, затем в густое месиво столетних отложений, переплетенных корягами. Нинка с трудом его нашла и на последнем атоме кислорода вытащила бедолагу. Переплыв заболоченный канал, им из леса навстречу, словно домик Бабы-яги образца тридцать… века, в тумане возник куполообразный объект на одной ножке. Вылезая на берег, Архимед еле успел ухватиться за ногу напарницы, она, смачно выругавшись, прилегла лицом в грязь, так и не заметив пролетающего паралитического луча над головой.

– Ты что творишь… – Нинель приподнялась на четвереньки, прокручивая в голове, как бы еще назвать хулигана.

Архимед, снова приложившись к ее затылку, вернул в исходную позицию девушку. Над головой затрещал квадрокоптер, но перепачканный наш вид надежно скрыл от его всевидящего ока, не смог рассмотреть агрессоров в болотной жиже, вернулся к хозяину.

– Извини, – прошептала она. – Как ты его заметил?

– После купания в бочках Киева у меня обострилось чувство волосяного покрова на ультразвук, это как реакция организма на скрежет железа по стеклу, так и у меня весь волосяной покров дыбом встает, а парализаторы за секунду до появления луча издают звук высокой частоты на границе с ультразвуковой волной. Вот эта задержка и дает мне фору. Видно, Тёма химичил со своими мутантами, и мне досталось.

– Так что делать? Нас они приметили, но не обнаружили.

– Когда ты стояла в позе, страж не стрелял, значит, принял тебя за лесную скотину.

– Э-э, полегче, – обиженно перебила его Нинель.

– Так что становись снова на четвереньки и двигайся в противоположном направлении от стража, то есть туда, – Архимед, не обращая внимания на ее негодования, продолжил рассуждения, – а я покараулю его здесь в тине.

– Если что, свисти, – сверкнула белозубой улыбкой на перепачканном лице Нинель. – Я ультразвука не слышу.

– Добре.

Девушка, приподнявшись на конечностях, сексуально прогнула спинку и, покачивая ягодицами, уползла в темноту.

– От бл…ин, – ругнулся Архимед, – вокруг стреляют, а она издевается. Снаружи вся такая бестия, а внутри – лед, как она говорила, от пошлого прошлого.

Размышления о продолжении рода прервало хлюпанье по болоту тяжелых ног. Замедляя шаг, появился страж, он был похож на пирата с попугаем на плече, отличался тем, что квадрокоптер сидел у него на голове. Архимед, словно здань, вырос из болота за спиной и шагнул в его сторону с комом грязи в руках, обдумывая, что с ним делать, железо голыми руками не возьмешь. И вдруг квадрокоптер, запустив пропеллер, произвел старт, Архи изловчился, ухватил его снизу и направил в андроида, помня, какую мощь имеют его острозаточенные винты. Пока робокоп поворачивался, за секунду область шеи, осыпая Архи снопом искр, разлетелась лохмотьями, разрубая жгуты проводов, ведущие к разнообразным датчикам. Робот оглох и ослеп, квадрокоптер с поврежденными винтами, словно буравчик, погрузился в болото, направленный рукой Архимеда.

– Нинка! Возвращайся, у меня все готово, – улыбнулся себе, вспоминая ее уход, и добавил. – Можешь даже встать, милая скотинка.

– Чего-чего ты там бормочешь? – появилась кикимора.

– Я сказал самочка наша, – быстро поправился он.

– Наша, – с грустью вздохнула в ответ, – опять наша, когда же я стану чей-то, любимой.

– Когда весь ваш перекошенный мир поставим на ноги.

– Ладно, хватит лирики, идем искать вход, видимо, страж один был, раз помощи нет.

Они обогнули толстую ногу дома и на противоположной стороне наткнулись на приметный выступающий шлюз. Рядом находился пульт кодового замка, Нинель, ничего не говоря, достала нож и лезвием подковырнула крышку электрозамка. Тыкая куда ни попадя закоротила провода, но дверь стойко выдерживала проникновение извне.

– Погодь, – прервал изыскания Архимед, – пусть хозяин займется ей, только ты верни, как было.

Из-за угла, хотя какие могут быть углы в круглом доме, появился глухонемой слепой, он, приложив руку к стене, медленно шел в нашем направлении. Ощутив выступ шлюза, пошарил по стене и, наткнувшись на замок, набрал код. С первого раза не получилось, набрал еще.

– Приготовься напрыгнуть на него.

Тарсалана не поняла моего намерения, присела в низком старте, на что Архимед, не удержавшись, дал ей пинка.

– Я сказал запрыгнуть на него, а не прыгать следом.

– Это еще зачем? – огрызнулась она, теребя ушибленный зад.

– Поздно!

Он подхватил ее подмышки, и вместе с ней прилепились к роботу, вваливаясь в помещение. Дверь со скоростью звука хлопнула ставнями, пропуская только одно существо, срывая мокасин с ноги Архимеда. Бронебойный шлем свалился с головы робота, и сотни датчиков рассыпались, словно морские ежи, по полу.

– Вот так надо, – слезая с их двоих, сказал Архимед. – И нечего обсуждать команды в экстренных случаях, если не хочешь быть разрубленной пополам. Ну что за дела, – он взглянул на ногу, – это дежавю какое-то, снова начинаю терять обувь, видно, не к добру.

– Ох, какой гордый, как я погляжу, – усмехнулась она, по лицу пробежало мимолетное влечение. – Прикольный ты, не с мира сего, – и чмокнула в щеку. – Ладно, спасибо за твои сильные объятия.

– Это что-то мне напоминает… – пресекая на корню разговор на любовные темы, Архимед огляделся вокруг.

– Да, это такая же ксенолаборатория, как и в вашем, как ты его называл, город?

– Киев, бляха медная! Точно.

– Сюда, не мешкай, – Тарсалана вновь одернула его за трусы, – нам еще и слинять успеть надо.

– А вообще, что мы здесь забыли? – руки машинально уцепились за последнюю одежду на теле, и в мозгу всплыли кадры, в каком виде он встретился с Софией. Бр-р.

– Это такая же база, только для производства людей.

Андроид наконец-то поднялся на ноги и наощупь приложился к панели замка в подсобку, Архимеду снова пришлось быть грубым по отношению к даме, рывком посылая ее в сторону, и в прыжке ногой отбил его конечность от панели, которая, зацепив металлическими пальцами клавиатуру, вырвали со стены, и острым ребром разрезал второй мокасин, сам падая, прогнул шкафчик со спецодеждой персонала.

– Блин, как больно, железяка гребаная, всю ногу отбил, – Архимед вскрыл дверцу, – посмотрим, что здесь, о, Нинка, держи халат.

– Зачем? Только испачкаю.

– Персонал должен быть в халатах, – строго, словно это действительная необходимость, – здесь виомов тьма.

– Давай, раз необходима конспирация, – она натянула белый халат на почерневшее, местами облупившееся от грязи тело, – только размерчик не угадал, тесно в груди. Можно я только на пупке застегну, а то дышать нечем?

– Мне не нравится здешняя обстановка с их пыточными камерами, – Архимед нервно передернул плечами, отводя глаза от ставшей еще вульгарнее Нинки, – давай, быстрее разруливай свои дела.

– На сей раз это твое дело, твоя миссия, – она тряхнула волосами, словно гривой, сбрасывая темные мысли вместе с налипшей тиной.

Нинка двинулась по кольцевому коридору, огибая матовую стеклянную стену, словно всю жизнь проработала здесь. Открыла дверь с надписью «регенеративная лаборатория», приложив руку к сканеру.

– Проходи быстрее, ложись на стол, – она указала на кушетку, высотой по пояс, – зря халат надевал.

– Зачем? Я и в мертвом состоянии на него ложиться не стану, мне промывать мозг незачем.

– Я отсканирую твою память с образами Софии, какие ты видел в голограмме, – Нинка быстро пробежалась по клавиатуре пульта. – Этого достаточно на первоначальном этапе выращивания эмбриона, затем в течение полугода привезешь ее гибук и загрузишь в память лаборатории или дистанционно, щас поищем ее рабочие радиочастоты. Кто знает, получится ли у нас революция.

– Нет! – повысив голос, произнес Архимед. – Я не хочу такую, что у меня в голове, это лишь желания и фантазии.

– Компьютер отсортирует их от той настоящей голографической, да и последующая загрузка данных изменит все с ее характером и внешним видом, – она нежно взяла его за руку и потянула к столу. – Не бойся, здесь нет Тёминого вируса. Ты вернешь ей тело и себе любимую, другого случая может и не быть.

– Ты не понимаешь! – срываясь на крик, произнес Архимед. – Я буду выращивать ее здесь, словно дочь, буду видеть ее рождение, взросление. Как я могу с ней спать?

– Видеть тебе не обязательно, – дрогнувшим голосом ответила Нинель. – Ты встретишься с ней уже взрослой, голограмма исчезнет, заняв память в мозг…

– О господи, что за мир такой, – Архимед поднял голову к потолку. – Чтоб зародить особь, нужна ДНК, и я сейчас обязан ей поделиться с аппаратом, так?

– Да, – настороженно ответила на вопрос она.

– Так что ты с меня делаешь извращенца, – Архимед рассмеялся ей в лицо, – моя ДНК, значит, мой клон…

– Это на ранней стадии, пока не загрузим память Софии…

– И я буду в постели иметь как дочь, так и себя самого в одном лице, – перебивая друг друга, договорил он. – Нинка, ты на минуту представь себе эту картину.

Она на миг зависла, словно голограмма, и разразилась смехом, представив близнецов-Архимедов в постели.

– Вот так-то лучше, давай лучше взорвем этот рассадник пошлости, идем в подсобки.

– Может, не стоит? – Нинка, уже сомневаясь во всем, робко возразила ему. – Ксенолаборатория не только создает новые тела, она прекрасно лечит, как тебя в бочке.

– Ты права, – присмирев, Архи улыбнулся в ответ. – Идем к выходу или как?

– Я сейчас, – Нинель повернулась к монитору и погрузилась в память компа. – Ты иди.

Архимед сделал пару громких шагов и бесшумно вернулся назад, взглянув через ее плечо. Нинка открыла папку архива данных за последние шестьдесят лет. Монитор выдал личное дело земной девушки. Палец завис над клавишей «Делит».

– На пол! – нарочито крикнул он в сторону и уронил ее за кушетку вместе с собой, – патруль идет, ползи ко второй двери и двигайся по кругу, а я выйду ему навстречу сюда.

Нинка по-пластунски беспрекословно последовала его указаниям, даже не взглянув назад. Архимед медленно поднялся, выждал время, пока девушка скроется за дверью, прильнул к монитору. Папка была закрыта, видимо, не то нажала, испугавшись. Отправил запрос на поиски земной девушки, получил огромный список. Строки бежали, напирая друг на друга, и в этой ряби глаза варвара выхватили контекст с досье «Нинель». Отложил файл в сторону, изменил поиск.

Возраст_____8–15 лет.

Пол________Женский.

Имя__________София.

Проживание___Земля.

Диагноз______Авария.

Больше ничего не лезло в голову, подтвердил данные.

– В базе данных лаборатории Софии нет, – мрачно произнес коммуникатор, – наиболее подходящее под запрос поиска – «Нинель», папка с досье в файле ожиданий.

Пальцы, налившись свинцом, двигаясь, словно в ртути, нажали на свернутый файл. Сердце остановилось и снова пошло в бешеном ритме, с каждой прочтенной строкой увеличивая частоту пульса до смертельных показаний.

– Архи? Ты где? – раздался голос Нинки со стороны входа в лабораторию.

– Уже иду, – закрыл папку, повернулся на голос и наткнулся на груду металлолома, которая намеревалась ухватить его за плечо.

Бросок тела под его ноги проскочил меж, но робот, видимо, восстановил зрение, с разворота рубанул клешней в живот, варвар проскользил по плитке, врезаясь в панель управления. Превозмогая спазм дыхания и мышц, поднялся на ноги, в туманном мозгу всплыла картина экобазы Киева и борьбы с роботом-доктором. Уже зная грамматику, нажал на нужные кнопки, активировал сканер-стол. Несколько телодвижений в хаотическом порядке по кабинету – и вот он, бывший киевский мучитель, а теперь спаситель за спиной, пару мгновений на выжидания – и бросок-перекат через стол, страж, хватая налету ногу Архи, падает на него. В воздух взметнулись ремни и надежно зафиксировали робота на столе, но нога варвара оказалась в железной хватке.

– Нинка! – взревела дичь, попавшись в капкан.

– Чего ревешь, – вбежала она, увидев пристегнутого робота и висячего, раскорячившись, Архи, перевела дух. – Не будешь гонять меня ползком по кругу.

В клешне щелкнуло, робот, включив максимальное усилие на рычаг, взвыв сервомотором, медленно сдавливал конечность.

– Помоги быстрее, ноги лишают.

– Я со своей задачей справилась, а это твое, – она нагло присела на стул, закинув ноги на тело андроида.

– Ну, пожалуйста, – сменив боль с лица на пай-мальчика. – Я же о тебе беспокоюсь, без ноги тебе придется тащить меня на себе.

– Зачем? Заброшу в бочку, и регенерируйся себе, параллельно выращивая себе любимую со своей ДНК. Можешь даже в одной емкости.

– А вот этого не надо, я, конечно, люблю себя, но не до такой степени, чтоб любить так глубоко. Нинель, милая, я уже терпеть не могу, сейчас отключусь.

– Если бы я знала как, – вздохнула она, достала тесак и приступила резать провода, спрятанные в трубках конечности, проступающие на поверхность в изгибах локтей.

– Обидно, но не получается.

– Сжатие прекратилось, – обливаясь потом от боли, сквозь зубы произнес Архи.

Она вышла в коридор, спустя минуту вернулась, неся пожарный топор, с первого удара не получилось, его лезвие атомной заточки застряло в брони, еще удар – и он влезает в кушетку, ампутируя конечность робота.

– Ничего не поделаешь, – тяжело вздохнула она, поправляя мою ногу на полу, – с зажатыми клещами ты все одно потеряешь ее от застоя крови.

– Хоть самогона дала бы, – отшутился кривой улыбкой.

Топор взлетел в воздух и, рассекая его, прилег аккурат возле ноги, расчленяя механизм кисти.

– Предупредить не могла? – Архимед присел, сбрасывая кандалы. – Я думал ногу рубить будешь.

– А я и собиралась ее рубить, просто промазала, закрыв глаза от страха, – смахнув локоны волос с лица, Нинель поправила вывалившуюся грудь из тесного халата.

– Я говорил, что эти лаборатории просто так не сдаются, все у них здесь схвачено, – он подергал ремень на андроиде. – Минутку, помоги личбук снять.

– Андроиды их не имеют, – удивилась спутница.

– А это что? Подержи его руку, чтоб не дергал, а то промажу, жаль вещицу.

Архимед поднял топор, словно средневековый палач продолжил расчленение вероотступника. Нинка стянула со второй конечности личбук.

– Какой тяжелый и громоздкий, хотя на руке мужчины он будет выглядеть шикарно, – покраснев до кончиков ушей, она, словно кольцо брачующихся, надела браслет на его руку.

Прошли к выходу, впереди раздался ух, и из подсобного помещения, куда стремился войти побитый страж, проделывая дыру в двери, вырвался плазменный шарик и, прочерчивая на стене черную полоску, ушел в коридор.

– Ложись! – снова скомандовал Архи, падая на пол.

– Зачем? – усмехнулась Нинель, – он нас не видит.

Позади ее что-то ухнуло, окатывая волной тепла распаренной бани, это огненный снаряд закончил облет кольцевого коридора, решил взорваться, наткнувшись на открытую дверь в пыточную.

– Если бы не дверь, то тебя точно испарило бы, – пояснил свое поведение Архимед.

– Теперь вижу, что ты всегда прав, или почти всегда? – она лукаво взглянула на напарника, – как выбираться будем? Вон как старается железный человек.

– Бери круче, это настоящий монстр, я видел его в бою. Надо поспешать, шутки с кушетками его просто рассмешат.

Архимед, выхватив тесак с пояса Нинки, решил попробовать вскрыть панель замка на выходе, как его чуткие датчики на ультразвук встали дыбом, и он отпрянул от двери. Из отверстия вышел луч паразизатора, врезаясь в косяк, и по стене ушел по черным плазменным следам, Нинка без команды упала на пол, луч не вернулся, не та структура энергии.

– Значит, второй закон робототехники еще работает здесь, плазму пускать в человека не стал, – задумчиво произнес Архи. – Будем импровизировать, вызовем огонь на себя.

Он поднял шлем андроида и воздел себе на голову.

– Поаккуратнее, – Нинка кротко взялась за его руку.

– Я сама аккуратность, а быть боксерской грушей – это по моей части, умирать же мне не дают ангелы-хранители, видно, я еще не все выполнил в этой жизни. – Он чмокнул ее в щеку и шагнул к двери.

Повелитель шаровых молний вложил в дыру руку-клещи, вскрывал дверь, словно консервную банку. И в это время в его поле зрения возник странный андроид, который ломал имущество. План Архимеда удался, его приняли за робота, и плазменный шар точно влип в центр шлюза, где за мгновение до этого был вандал.

– София! Делай, как я!

Архимед, не мешкая, личным примером нырнул в горящее, обшитое пластиком отверстие. Нинель нервно передернуло от услышанного имени, она прыгнула следом, пропустив вперед второй залп, выпущенныйвслед за Архи. Дыра расширилась, и она, подтянув ноги к груди в полете, бомбочкой вылетела наружу. Выпрямляя их для удачного приземления, смачно припечатала в грудь напарнику, не видя его в темноте, выходя из светлого помещения.

– И это твоя благодарность, – выдохнул воздух из груди со сломанным ребром.

– По инструкции солдат, выпрыгнувший из окна, должен немедленно уступить место следующему, – сконфуженно произнесла она, – грубой реальности и необходимости учусь от тебя, дорогой.

– Я хотел тебя поймать, чтоб не ушиблась.

– У тебя это очень хорошо получилось, – смеясь, крикнула она, скрываясь в темноте, – не стой, а то еще и плазмой в зад получишь.

Прихрамывая на левую ногу, дыша сломанной грудной клеткой, он погрузился в воду. На том берегу встретила Нинка, умытая и одетая. Бежать пришлось в том же темпе, чтоб не опоздать к пиратам на корабль.

. . .

Короткими перебежками партизанки проникли в цеха, все виомы вывернули вверх и, помяукав кошкой, завели охранников за угол, где поджидали парализаторы пиратов и мощные удары дубиной. Запустив прокатную линию, загрузили сырье на конвейер, включили программу производства листового дюраля. Цех почему-то замер в ожидании.

– Гибук твою медь! Не хватает магния для нашей порции, – скрепя зубами, стукнул кулаком по пульту программирования пират-оператор.

На мониторе вспыхнули возможные варианты пропорций получаемого сплава и их характеристики.

– Так-то лучше, – улыбка расплылась на лице, готова соединиться на затылке. – Нам вот эту, пожалуйста.

– Что ты там кричишь? – спросила работающая в паре партизанка Мила.

– Да вот, стараюсь объяснить железке, что нам надо.

– И как? Сошлись во мнении.

– Еще как! Сплав будет мягче, чем авиационная, но этого нам и нужно, чтоб не трескался от миллионов ударов морских волн, а на усиление добавим титановые реданы и вольфрамовый таран.

. . .

– Кажись, началось, – окрикнула Маркиза Тарсалану, – летит быстрее обычного, да и ночью они никогда не летали.

– Этот на разведку летит. Почти пустой, чтоб не цепляться за макушки, – согласилась она.

– Высота побольше, не промахнуться бы.

– Бей на опережение, пока стрела вернется обратно, он враз зацепит винтами.

Расчет оказался верный, стрела замерла в высшей точке, размотав всю бухту, и на эту струну наткнулись винты. Геликоптер намотал на лопасти леску, она выдержала режущие движения, и аппарат по дуге, не сбавляя скорости, врезался оземь. Пожара не возникло, и партизанки без труда освободили фал, затем влезли в кабину и добили поврежденную аппаратуру, вырвав провода с батарей.

– Следующие будут лететь выше, – предположила Тарсалана. – Примут к сведению аварию, думаю, они расценят как зацеп за дерево.

– Следующих не будет. Ночь, – возразила Маркиза.

– Отчего же. Этот летел уверенно.

– Вертушки летать высоко не могут, атмосфера разрежена, а если они примут на борт пассажиров, а без них нельзя, то и вывод напрашивается – на сегодня полеты закончились.

– Все же я подумала бы, как удлинить фал. Времени у нас минимум полчаса есть.

Они принялись собирать конопляные заросли, свивая их в толстые канаты, вспомнив бечевки-клипера Архимеда, на концы прикрепили два груза, один поменьше. Маркиза оказалась права, геликоптер, ревя от натуги, шел под самым потолком своей мощности, скорость снижена на минимум, главное – удержать максимальную высоту.

Гарпун заряжен новым снарядом, прицел в черную продолговатую тень на фоне северного сияния, если бы не оно, геликоптер спокойно мог преодолеть зону поражения. Клипер взлетел, опаздывая, но за него зацепилась лопасть, ушедшая назад, захватив канат. Два груза помогли намотать его на винт, и машина, медленно заваливаясь набок, зацепилась за верхушки тополей.

– Ура! – девчонки ликовали. – Мы их достали.

– Тихо, еще летит.

– Заряжай.

Следом к месту падения, обозначенному пламенем огромного факела, подлетел мелкий квадрокоптер сопровождения. Завис. Рядом с геликоптером горела сухая ель, скрывая аварию, и пилоту на борту пришлось десантироваться в капсуле на лебедке, в воздух выпустил четыре «шмеля». Обошел вокруг, канат из пеньки сгорел, и камни упали на обожженную траву, заметая следы теракта. Обошел еще круг, словно решил погреться, сел в капсулу и неспешно улетел в сторону Столицы.

– Вот и ладушки, – потерла руки Тарсалана. – Теперь точно ночные полеты запретят, подвоха не обнаружил, раз улетел спокойно, без оглядки на нас.

Зябкое утро на сырой земле не спешило выпускать на небо Златку, зато правительство не преминуло разбудить одиноких женщин, укрывшихся толстым слоем сухого мха, лежавших в обнимку для лучшего сохранения тепла.

– Вот неймется им, – проворчала Маркиза, – только сон красивый приснился.

Вскочив, поспешили к орудию, благо клиперов заготовили еще ночью в достаточном количестве. На горизонте появилась тройка геликоптеров, они шли максимально быстро, огибая редкие высокие деревья, вышли на просеку меж рядов тополей прямо на замаскированный гарпун.

– Я удивляюсь, столь потерять вертушек на этом маршруте, а они и не думают его менять, – Маркиза недоуменно повела плечами.

– Значит, мы хорошо работаем, без подозрений.

Девушки замешкались, в кого стрелять: в первого или последнего. Первая цель в досягаемости, и бечевка с грузами устремилась к нему, заключая в свои объятия, гелик задрал нос, видимо, камень задел автомат перекоса лопастей, следующий налетел на него, третий резко отвернул и перетяжеленный потерял высоту, зацепил зеленые насаждения.

– Вот это выстрел! А ты говорила в последнего.

Ликовать долго не пришлось, следующая эскадрилья сделала отклонения от маршрута, прошлась кругом и приземлилась на крупной поляне, засеянной коноплей.

– Все, подруга, пора прощаться или до встречи в омуте дурмана фешенебельных отелей.

– Нет, туда я больше не вернусь, лучше в воду с головой.

С этими словами Тарсалана припустилась к берегу холодного моря.

– Они знают, куда мы бежим, – крикнула вслед Маркиза, – квадракоптеры уже в небе.

Предводитель ничего не ответила, лишь ускорила бег. Уже на последних шагах к обрыву подруга догнала ее, подхватив за руку соратницу, они взлетели над водой и ушли вниз, стрела-шприц прошлась мимо цели.

– Гибук мне! – воскликнула Маркиза, – а про него-то я забыла, мне о нем всю ночь Джексон долдонил.

Обе женщины повисли на бортах маленькой, но очень длинной лодки. Не теряя ни минуты, взобрались в нее, Тарсалана присела на весла.

– Шмели снова идут на нас!

– Да, на таком двигателе от преследователей не уйдем, будем искать что-то подинамичнее, – Маркиза вытянула из– под средней скамейки палку, замотанную в нейлоновую тряпку, воткнула в трубу носовой части, размотала полотно и протянула гик подруге, – натяни парус.

Тарсалана прилегла на гик и набросила кольцо на крючок, в это время порыв ветра врезался в возникшую преграду, и парус с разворота припечатал по полушариям Маркизе. С криком она влетела в сеть за бортом, в которой лежал якорь. Лодка аварийно накренилась, погружая ее голову под воду, ограждая морские просторы от сквернословия. Парус ослаб, Предводитель присела на противоположный борт, голова подруги снова появилась на поверхности.

– Вот те раз, просила гибук, а получила гиком. Почти отгадала, только размер побольше, – почесывая задок, выпуталась она из сети.

– Скорее ко мне присаживайся, шмели отстали, зато пожаловала парочка геликов. У этого корыта есть управление?

– Дрейк говорил, если всунуть вот этот клин в отверстие днища, – не сдержав эмоций, рассмеялись они. – То сможем плыть против ветра. – Договорила она, опуская шверт в колодец.

– Какое против ветра, нам надо быстрее, и с попутным.

– А тебе никто и не требует идти навстречу геликоптерам. Маркиза плюхнулась на транец, зацепив ручку руля, который был зажат в пружинах по центру. Лодка быстро развернулась на девяносто градусов и пошла галсом к ветру в южном направлении.

– Ты что сделала! – крикнула Тарсалана, падая за борт, уцепилась за веревки гика и нечаянно подтянула парус. – Поворачивай назад, они наперерез враз догонят. Хотя погодь.

Лодка, накренившись, легла на противоположный борт и солидно стала прибавлять в скорости, Маркиза поспешила присесть к ней. Руль освободился и вернулся в центральное положение, выдерживая прямое направление, Тарсалана вновь слегка подтянула шкоторины, компенсируя вес подруги. Геликоптеры наседали, идя наперерез, затем, когда курсы легли друг на друга, сближение уменьшилось.

– О балда! Точно, и на старуху бывает проруха, – произнесла Маркиза.

Она резко встала и продвинулась к шверту. Лодка упала на борт, дотронулась воды макушкой паруса.

– Предупреждать надо! – Тарсалана еле успела отпустить шкот, ослабив парус, спасая лодку от заливания водой.

– Мне Андре еще говорил, – она, словно не замечая гнева подруги, продолжала вспоминать наставления галантного кавалера, – если вдавить вот этот рычаг на шверте. О! Я даже вспомнила как этот клин называется, то на нем под водой откроются крылья, и мы полетим.

– Еще и летать? Я высоты боюсь! – у Тарсаланы глаза полезли на лоб. – Дуй снова ко мне, а не то дельфином плыть придется, это корыто, случайно, не плавает под водой?

Кряхтя по-стариковски, она перевела резной рычаг на шверте с заднего положения вперед и поспешила занять место на борту рядом с Тарсаланой. Лодка вздрогнула, парус снова подтянули, и она в действительности приподнялась над водой. Еще сотню метров, и они воспарили над волнами в полметра высоты, качка уменьшилась, брызги от корпуса исчезли, скорость выросла в разы, так что ветер теперь ощущался лицом, словно плыли не под парусом, а на мощном моторе против ветра. Геликоптер, натужно ревя винтами, наседал на корму, заметив прирост скорости, он выпустил пару лучей парализаторов, которые поглотила морская пучина, не достигнув беглецов, затем круто развернулись и ушли на Белорусский материк.

– Они уходят! – воскликнула Маркиза. – Кишка тонка.

– Скорее энергия на исходе, а ближайших островов нет. Хорошо, что на Беларусь ушли, нашим спокойней, – Тарсалана опустила парус, гася скорость, – и нам надо подумать, куда возвращаться, облака все небо закрыли.

– Мы шли с севера, затем повернули на запад, значит, туда.

– Как только начнем поворачивать, все ориентиры собьются, – внесла растерянность в ряды Предводитель.

– Крути быстрее, пока геликоптеры не исчезли из виду!

– Чем? Гибук мне…

– Вот ты своим тазиком прошлый раз что-то и зацепила.

– Точно, вон ту палку Максим называл рулем, – Маркиза подсела к нему и осторожно повернула. – Он! А поворачивать, кажись, надо по ветру, чтоб не потерять скорость.

– Погодь. Сколько пиратов тебя учили? Уже четвертого называешь.

– Всего-то один, да я забыла, как его зовут. Я сидела, раскрыв рот, любуясь его работой, – она закатила глаза к небу. – Мишель такой застенчивый, объяснять начинал робко, боясь взглянуть в мою сторону, а затем так его понесло, так увлекся рассказом о своем детище, он метался от носа на корму, его загорелое тело так бугрилось и сверкало потом в лучах Златки, что ничего не замечала. – Резко прервала монолог и вставилась в Тарсалану, – может, это и есть настоящие отношения? Радоваться за других, любоваться и любить душой?

– Мне Нинка рассказывала о своем скромном поклоннике, – поддержала ее подруга. – Говорила, сердце клекотало, вырываясь из груди, когда позади испуганно преследовал ее неприкасаемый. Бывали дни, когда он не появлялся, она места себе не находила, чего только в мыслях не придумывала, бежала ко мне и просто рыдала у меня на груди. Представляешь, скатилась до ревности, когда ей в голову стукнуло, что он с другой. Глаза наливались кровью, если бы в это время попался под руки страж, она разорвала бы его на сковородки, затем уходила под плакучие ивы и там, заливаясь слезами, сидела часами, не сходя с места.

– Ой, бабоньки, чего только не натворишь ради призрачной любви, а есть ли она?

– Есть, просто мы ее утопили и растворили в шалостях на островах. Будь они неладны.

Они оба разревелись, положив головы друг дружке.

Лодка повернулась назад вовремя на нужный курс, пока геликоптеры не скрылись за горизонтом, оставив партизанок без признаков существования сторон света. К обеду в разрывах облаков замелькала Златка, помогая поддерживать правильное направление.

. . .

В эту ночь на Солнечном включилась электропечь, забрав всю энергию материка, фонари притухли, роботы-инженеры поспешили устранить проблему, нарываясь на заказчиков листового проката. Женщины, мешая их работе, затягивали в ловушки, где поджидали пираты. Уложив на пол, вязали и через самодельный разъем подсоединяли к общей сети интернет. Вирус не дремал, быстро овладев квазимозгом, запускал программу убийств. Лидеры инженерному составу не устанавливали антивирусники, они, узконаправленные, к сети не имели доступа и надлежащих разъемов.

Утро. Прибежал дозорный из партизанок, доложил обстановку на побережье, геликоптеры летели на Солнечный, как вдруг исчезли (из-за кривизны планеты на расстоянии пяти километров все объекты скрывались за водным горизонтом, не исключение и берег с деревьями). Последовали взрывы, затем снова двойка винтокрылок появилась над водой, направление выбрали в открытый океан и спустя время повернули на материк.

– Это наши диверсанты, – сделал заключение одноглазый пират, – леди, срочно загружаемся – гравикар в цех готовой продукции. Кларк, берешь четыре человека, перегоняешь ялики – направление южный берег. Затем берешь самый быстроходный и выходишь на поиски девушек. Филипп, возьми зажигательные стрелы, возвращайся на побережье, если увидишь гелики, сигналь. Мадмуазель, вы на ту вышку в дозор – смотреть за сигналом. Марк, тебе две девушки, растаскивайте инженеров по разным цехам и освобождайте от пут, пусть побесятся. Михаил, тебе также две девушки, тащите одну на забор, пусть закоротит на время для отвода глаз. А вы чего до сих пор стоите?

Белоруски стояли как вкопанные, следя за четким руководством и беспрекословным их исполнением, даже не поняли, что последние слова относились к ним. Спохватились, без возражений ухватили гравикар, забыв включить гравипривод, волоком потащили в цех грузить листы дюраля. К этому времени вернулась Нинель со старухой.

Благодаря диверсантам, отряд неспешно успел уйти с завода, все, что не влезло в повозку, несли в руках. Обливаясь потом, Нинель пожалела, что уговорила Тарсалану не говорить о втором гравикаре, не пришлось бы тащить тяжести. Сигнальщик запустил стрелы уже час спустя.

Стражи, высадившись на территории завода, попали под железные клещи взбесившихся роботов с ломиками в руках. Лидер Солнечного материка отрапортовал в Столицу о рехнувшихся андроидах, списав все на их сбой программ и запуск литейной линии.

Легенда о Слове

– Введите этого оболтуса, – сказал Кормчий.

В зал заседаний вошел блюститель с эмблемой «Порядок и Закон». Совет заметно оживился, все вставились в вероотступника.

– Итак, номер 47-84-бис, как так случилось, что вы лично вывезли в лес смутьянов? И почему это происшествие не отмечено в рапорте?

– Сообщать о происшествиях в мои обязанности не входит, у блюстителя нет радиосвязи с высшим эшелоном, этим занимается начальник участка, – отрапортовал блюститель.

– Где этот начальник? М-ГБ, почему провал в вашей работе сотрясает весь город?

– Начальник участка был из сочувствующих, и когда блюститель стрелял в беглецов, он попал под парализующий луч, далее был доставлен в больницу, где констатировали сердечный приступ, а так как ему исполнилось семьдесят восемь лет, дежурный врач, также из сочувствующих, списал на возраст, не осведомившись о возможных причинах приступа.

– Ничего нельзя доверить людям. С сегодняшнего дня ко всем людям, занимающим высокие должности, приставить замов из андроидов, пусть все дублируют, а в дальнейшем полностью заменить руководящий состав. Сочувствующих исключить из силовых структур, – на одном дыхании выпалил Председатель, – так, Бис-47, где беглецы, куда ты их упрятал?

– Мой номер 47-84бис, – поправил Кормчего он. – Я в отключенном состоянии вывез двух человек на окраину города.

– Это дела не меняет, их здесь нет, они спокойно ушли от наказания, и не без твоей помощи.

– Перед прибытием на СКОТ я указал все в рапорте. Произошел сбой программы, все действия были неконтролируемы и недоступны записи, – твердым голосом стоял на своем андроид.

– Проклятый вирус! – выкрикнул таинственный шестиногий человек-паук. – Неужели он смог сломать нашу защиту, если так далее дело пойдет, то и до нас доберется.

– Надо менять Министра Логики и Информации, – брошена реплика из зала.

– Тихо! Мы собрались не для того, чтобы выискивать виновных и наказывать, это я сделаю без вас, – улыбка разошлась до ушей. – Главное – найти причину, почему это произошло. Во-первых, по рапорту из участка беглецы уверяли, что они с Земли, и это косвенно подтверждает их отличительная реакция движений, превосходящая наших мужчин в десятки раз. Во-вторых, рентгенограмма также отлична от наших, крупнее кость и мышечная масса как результат повышенной гравитации. Речь с большим акцентом, чего не наблюдается на Клондайке уже более пятисот лет. Допустим, они все же наши, но откуда у них боевой бластер земного происхождения?

– Месяц назад был ограблен музей Истории, – предположил министр Культуры.

– Хорошо, с этим вроде разобрались. Техник, озвучь все, что запечатлено в памяти до и после происшествия.

– Мною пять раз скопирована память и словами добавить нечего.

– Нет, ты все же потрудись, расшифровка памяти займет пару дней в целях предотвращения заряжения вирусом, если он в нем. От этого никто не застрахован. Хотя ты помолчи пока, лучше из первых уст, – обратился Кормчий к блюстителю.

– Вначале я предложил им сдаться. В ответ услышал от меньшего из них, что его звали Архимед, очень сложные предложения с глубокой, темной стороной текста он пытался своей гибкой нелогикой вынудить на правонарушение, но мой мозг был обновлен «Макси Юниксом 2065-бис» год назад на острове с трудными подростками. Что помогло медленно, но все же находить правильное решение в агрессивной беседе с человеком. Далее вступился в разговор черный человек – Нагар. Он высыпал на меня всю ненормативную лексику. Через минуту в мозгу произошли экстренное сохранение и вход в неопределенное состояние, которое до сих пор не ощущал ни разу. Память выключила запись. По дороге от них следовали команды, конфликтующие между собой. Оставив меня на окраине, Нагар пытался убить соплеменника, нанося удары по лицу. Снова произошли сохранение и отключение программ, включилась автозагрузка всех знакомых программ, и выполнять их дальнейшие поручения я не мог. Только через десять минут я догрузил поврежденные программы, Нагар за это время бросил меня и ушел в лес, неся на плечах избитого напарника. Я вернулся в участок.

– На вирус непохоже, если бы он вошел в твои мозги, то тебя уже не было бы средь нас, – высказал свое мнение шестиног. – У землян, для удобства назовем их так, была ли какая-либо аппаратура, посторонние радиосигналы?

– Нет. При обыске у них, кроме бластера, ничего подозрительного не обнаружено, – ответил блюститель 47-84– бис.

За большим овальным столом прошелся шепот с разными предположениями.

– Тихо! – Верховный встал во весь рост, чего он не делал никогда. – Это Слово.

В углу запищала муха, попавшись в паутину.

– Только Слово могло остановить и перевести на ручное управление, и спустя десять минут ожидания без команд робот вышел в автономный режим и смог вернуться на базу.

– Что они тебе говорили? – хором выдохнул весь зал.

– Стоп. Не стоит упражняться в нашем присутствии, или все же есть догадка о нем?

– Нет, кроме начальной нецензурщины я не слыхал, и на каком определенно слове это произошло, в памяти нет. Он очень быстро произносил слова, многие из них вообще незнакомые, некоторые из них просто сливались воедино.

– М-ЛИ, займитесь лично расшифровкой, в первую очередь звуковой волны, остальное подождет.

– Да, Верховный.

– Немедленно, – после паузы добавил. – Необходимо узнать слово раньше, чем применят на нас его белоруски, а я не сомневаюсь, что эти земляне уже у них в гостях.

– Разрешите обратиться, – загородив проем дверей, блюститель развернулся к залу.

– Да, 47-84-бис, мы вас слушаем.

– Я немного прокрутил их реплики, включил обработку логикой их интонации и сделал вывод, что они сами не знали про это Слово.

Снова запищала муха в зловещей паутине.

– Резюме.

– Слова Нагара сыпались в беспорядке, в отличие от слов Архимеда, во-вторых, на обрывках конечной видеозаписи есть некоторое замешательство перед посадкой в гравикар. Обосновать не могу, предположительно, они не готовы были к такому повороту событий, в-третьих, они не смогли повторить его за городом, хотя очень настаивали на движении в лес.

– Это еще не показатель, – сердито произнес м-ЛИ. – Они произносили его, но ты мог быть в перезагрузке и не реагировать.

– Возможно. Но зная Слово, они могли бы произнести его еще в участке, но почему-то легко разрешили вырубить себя парализатором, – возразил ему блюститель.

– М-ЛИ, подойди ко мне, – тихо попросил Кормчий.

Неспешным шагом грузный получеловек лет пятидесяти прошелся к Верховному, поворачиваясь, слегка толкнул блюстителя. Легким движением Верховный снял с шеи красный галстук Министра и воздел на основание головы блюстителя порядка.

– Уважаемый СКОТ, разрешите представить нового министра Логики и Информации. После совещания зайдешь в лабораторию, выберешь себе тело по вкусу, получишь все программы высшего уровня.

– Разрешите не воспользоваться привилегией, – произнес новый м-ЛИ, чем всех ввел в легкий ступор. – Есть у меня предположение, что сбой мог повредить мне не программы, а программирование на физическом уровне.

– Кх, кх, – от неожиданности Кормчий несвойственно киборгам закашлялся. – Любопытный вариант. Ну что ж, пусть будет так, пока не разберемся с этими землянами в кавычках.

– Я, пожалуй, займусь легендами, – произнес человек– паук. – Видимо, они и впрямь основаны на действительности. Может, там что нарою, жаль, что они остались в книгах, а не в электронке.

– Возьми этого министра без имени и пусть пораскинет мозгами, а не то я ему сам раскину мозг.

СКОТ собирался расходиться, тихо шурша разнообразием конечностей, шепотом продолжали обсуждение услышанного.

– Да, прилететь они могли только на глайдере орбитального значения, значит, есть и звездолет, надо оживлять спутники, – призадумался Кормчий. – Интересно, новой или старой постройки?

– Если старой, то их было три, «Пионер», «Айзек Азимов» и «Юрий Гагарин», – произнес шестиног, этим вернул всех на свои места. – Из этого списка я выбрал бы второй.

– Вы правы, уважаемый. «Пионер» устарел еще тогда и шел на списание как безнадежный и энергозатратный, «Гагарин» улетел с великим лоцманом, который делал прыжки в десять тысяч световых лет, и последние пятьдесят лет перед крахом не было и слышно о нем.

– Я получил доступ к банку знаний высочайшего класса и приступил к поднятию архивом, уже есть схемы и коммуникации, план помещений звездолета, – осведомил м– ЛИ.

– Смею предположить, что новый корабль более вероятен, зло скосил глаза на него экс-м-ЛИ.

– Я оцениваю эту вероятность в четыре процента, – равнодушно ответил новый м-ЛИ.

– Поясни? – с вниманием вставился в него Председатель.

– Люди – очень беспокойные создания и очень сентиментальны. Допустим такой вариант: когда они смогли ликвидировать последствия вируса, то они первым делом отправятся на помощь кому-либо, то есть к нам, на любом подходящим транспорте, а не строить годами новый. Даже по тем ресурсам и технологиям «Юрий Гагарин» строили пятнадцать лет, а под боком будет простаивать готовый, нонсенс. Тем более до этого надо покорить Луну и собрать с пояса астероидов редкие ресурсы. Пусть они это проделали сотню лет назад, тогда у меня нет объяснения, почему не прилетели раньше восстановить отношения. Мы сами только и грезим построить звездолет и махнуть на Землю, бесконечно сражаясь с энергозатратным содержанием плодовитых людей.

Вдруг он остановился, обвел весь притихший зал.

– И главное, их мизерный состав экипажа. Они не смогли прилететь на выручку полным составом – это около пятисот человек. Людей на Земле кот наплакал. И это наш шанс, – внезапно подвел итог м-ЛИ.

– Браво! – только и воскликнул Кормчий. – Учитесь, как надо развивать логику.

Вначале редкие хлопки в ладоши человека-паука, далее бурные аплодисменты попавших в паутину мух заглушили пытки паука.

– Господа, вывод один. Необходим план захвата звездолета, каким он бы ни был, для этого согласен с м-ЛИ, после апогея планеты – это через три дня, еще накинем семь для удаления от нейтронной звезды, запускаем спутники. Министр Энергетики, запускай резервные тепловые станции на биологическом топливе и подготовьте транспортировочный лазер для передачи энергии в дальний космос. Через девять дней военная орбитальная станция «Питон» выходит из-за Жемчужины.

Все уставились на Председателя с выпученными глазами.

– Да, да, вы не ослышались, у нас нет орбитальных истребителей, чем будем сбивать корабль, если он окажется новый и с оружием?

– Но «Питон», покончив с кораблем, примется за нас, – снова первым не выдержал экс-м-ЛИ.

– Возможно, но если земляне одолеют нас, то кому военная база причинит больший вред? Разгромленным нам или им, уцелевшим на орбите? Мы будем подавать столь энергии, чтоб хватило ей уничтожить корабль, и если он будет поврежден, то не улетит и не привезет новых солдат.

Все согласно загомонили.

– Плюс мы получим редкие металлы, – улыбнулся м-ЛИ. – А если повезет, то упадет на головы амазонок или белорусок.

– А это не ударит по нам другим концом, – вновь внес смятения в ряды экс-министр. – Мы убьем человека.

– Экс-министр, займитесь делом! – весело вскричал Кормчий. – Меня достала эта муха с пауком, назначаю тебя министром уничтожения хитиновых. Складно получается – заместитель председателя МУХ уничтожает мух.

Зал взорвался смехом.

– Хитиновые – значит, сюда входят пауки, – сквозь смех произнес шестиног. – Смотри, меня не задень, я хоть и паук, но хитина нет у меня.

– Мы не будем виновны в происшедшем, мы просто включим сигнал SOS о защите планеты от вторжения, «Питон» сам разберется, кто есть кто. Звездолет может быть вообще пришельцев, раз нападают на наших блюстителей, не связавшись с властью планеты Клондайк, – объяснил ситуацию м-ЛИ, тем больше проникся симпатией к СКОТу.

– Великий Кормчий, прошу вашего распоряжения, чтоб Лидеры своих территорий выделили максимальное количество андроидов для заготовки и перевозки дров для тепловой станции, – с места огласил просьбу м-Энергетики. – Ее придется производить на порядок больше.

– Как некстати. Кругом растет недовольство. Ладно, все слышали?

– Да.

Тёма в деле

Глайдер спустился с небес на опустевший жилой лес.

– И что теперь? Куда все делись? – Тёма обернулся вокруг.

– Это все из-за тебя, дай порулить.

– Сам виноват, – огрызнулся Нагар, – зачем включал гравизахват, вот он и потянул в сторону.

– Ладно, не будем снова устраивать разборки. Где все, может, полицмены арестовали? Все брошено, словно в бегах, – Тема встревоженно огляделся по сторонам.

– Сюда! – позвал его Нагар.

Под толстым слоем лапника и сухих веток Нагар раскрыл узкий лаз, тайник, который он приметил, когда был в плену.

– А Хакер говорил, что ее нельзя украсть, тяжела для него, – удивился Тёма про себя, но вслух, склонившись над планшеткой, выдранной из опорного пункта при набеге.

– Да эти белорусочки просто звери, – посмотрев по сторонам, Нагар добавил. – Ласковые и нежные.

Шум сверху прервал размышления, прятаться негде, поставили планшетку на ребро, присели на ней, как внезапно в землянку вошла верхушка руководства партизанского отряда. После долгих рассказов и объяснений вернулись к революционной теме, планшет достали на свет божий и подключили энергию.

– Та-ак, что мы имеем, – Тёма запустил лучик в его мозг. – О-о! Девчонки, вы прелесть, просто распрекраснейшие дриады в этом диком лесу. Такое сокровище достали! Главное, чтоб Нагар своим поведением вас не испортил.

Смех заглушил его правильные объяснения сказанного. Девчонки посыпали в его адрес столь непристойных предложений, некоторые из них даже брали его под руки, чмокая в щечки с обеих сторон, старались увести. Он вначале шутил и поддерживал задорный тон, но всему есть предел, и он решил открыться, точнее скрыться, выдав свою виртуальность. Исчез в гибуке, уронив его и трансфер на землю. Но не тут-то было.

– Знаем мы ваши голограммы, пуганные еще с детства, вот мы и отыграемся на тебе за все ваши пытки.

Партизанки весело подняли аппаратуру и побежали в шалаш.

– Куда они, что у них за мысли? – встревожился я, – он один из нас без вируса.

– Не обращайте внимания, они знают, что он ваш друг, – улыбаясь, ответила Предводитель. – Есть хитрости и на виртуалов, вытянут вашего друга из коробочки, замучают нелогичными вопросами, задавая одновременно по несколько штук, и, не дожидаясь ответа, подкинут следующий вразрез с предыдущим, короче, называем ее промыванием мозгов.

– Это неопасно, он великий взломщик, чтоб сбоя не было?

– Не-е, это все любя, если не зависнет, ему даже на пользу пойдет, защиту выработает.

Наш диалог прервал бурный смех, из шалаша вышла ипостась Терминатора, словно привидение в цветастых трусах, порванных местами. Свернуться в гибук он не мог, так как ему необходимо было добраться до глайдера за энергией. Опустив руки в промежность, прошел мимо, улыбнувшись в нашу сторону, еле успел дойти до шлюза и сыграл в ящик.

– Вы можете воздействовать на роботов? – в моем мозгу сверкнула заманчивая мысль. – Он имеет очень высокую защиту от…

– Нет, просто он не может отказать человеку, а когда с ним очень много…

– Но он в Киеве… – чуть не сорвалось с языка о его стремлении убить меня в прямом смысле, не косвенно. – Достойно выдержал нашу агрессию.

– Значит, здесь он не знал о таком конце и подвохе заданных вопросов или просто поддался наслаждениям, подражая человеческой похоти.

«Э-э, старик! – мелькнула мысль в голове, – все же ты и впрямь получил порцию от Софии ее мышления, и пороков заодно».

– Короче очеловечился, – произнес уже вслух.

Подзарядившись, Тёма снова был готов для побед, убедившись, что наружные виомы глайдера не включены, шепнул мне на ухо:

– Только Софье не говори, засмеют до последнего моего клона, тысячами лет напоминая об этом.

– Прекрати, что с нами, мужиками, не бывает, когда теряешь голову, – хлопнул я его по плечу. – Женщины в любом случае вытянут все, то ли с карманов, то ли с батареи, все заначки найдут. Вообще поздравляю с боевым крещением.

– Да ну тебя. Софье не скажешь?

– Будь спок, а вот Софии расскажу, если будет мучать меня.

– Ну ты и сука.

– Шутка.

– Для тебя шутки, а мне прибаутки, тяжело, однако, быть человеком, хотя очень приятно, не только ходишь ногами.

. . .

Решено было начать наступление на островных территориях, чтоб оттянуть основные силы от Столицы, и меньшим отрядом прорваться в главный офис планеты. Тем более на островах Туманной Лагуны имелся в распоряжении координатор, недавно захваченный амазонками, продолжая активные действия вместе, мы сможем изрядно потрепать их силы и убедить в своих серьезных намерениях остальных.

На глайдере, прихватив с собой доверенное лицо от белорусок – Нинку, мы ночь напролет летали над морями– океанами, никто не знал, где их искать, днем боялись нарваться на блюстителей, чтоб не выдать своего земного присутствия на Рассвете. И вот с «Азимова» пришло сообщение об их обнаружении, на поверь оказались Пиратами Голубых Кровей (ПГК). Познакомили Князя со странной старухой с волосатыми ногами, бывшей рядом с ними на Солнечном, рассмешив всех до слез. Выдали им GPS-навигатор с привязкой на «Азимова» и узконаправленную радио– и лазерную связь, от них получили координаты последней их встречи с амазонками. Небо оказалось безоблачным, и мы быстро пошли на встречу с бунтарками, Нинке пришлось долго попотеть, пока доказала подлинность Терминатора в борьбе на нашей стороне. Затем Тёме снова пришлось поволноваться в беседе с глазу на глаз, перекрестный вопрос-ответ ломал его защиту, и здесь он мысленно поблагодарил белорусок о «пытках» первой встречи. Он держался достойно, порой ему что-то кокетливо шептали на ушко, после этого он краснел и смущался, убеждая этим в своей принадлежности к человеческому сословью.

Подрывная деятельность белорусок и амазонок возобновилась с новой силой. Периодически имея связь с планетой через лазерный луч, мы скорректировали свои действия, помогая им с космоса, фиксируя каждый патрульный гравикар и боевые катера на море. Вылазки отрядов белорусок и амазонок заканчивались стопроцентным успехом. Пока Софья не сделала опрометчивый ход, запустив с орбиты радиолуч помех в катер Лидера, когда тот вынырнул из затоков к амазонкам наперерез. Конечно, она спасла их от захвата, паралича и доставки в изолятор, но этим скорее всего выдала наше присутствие на орбите. Пришлось приступать к решительным действиям. «Крот» делал не свойственные ему работы: отыскивал кабели и, вместо того чтоб их чинить, полз рядом и резал на куски своим шнеком– движителем. Просвечивая грунт, обнаруживали точное местонахождение силовых кабелей и простым ледорубом сверлили отверстия в земле и ледорубом для очистки тротуаров пересекали их под землей, прекращая снабжение электричеством Города. Мелкие радиомаяки, перепаянные Хакером, служили глушилками местного значения, патрульные гравикары не могли связываться с другими и попадали в мягкие ласковые лапки «диких» девушек.

После взлома полицейской планшетки Тёма получил сведения об антивирусной программе правительства «Юникс– 3028», Хакер подкорректировал ее для совмещения с земной сетью и отправил на Рассвет. Тёма с Нинкой произвели хирургическое вмешательство в оптоволокно правительства, так не вызвав подозрений у последних, но напоролись на мощную защиту. Подключенный квазимозг со склада корабля в спарке с планшеткой из полицейского участка с установленной программой защиты от Хакера не мог пробить ее, но стойко выдержал давление Вируса глобальной сети, что окончательно убедило Тёмыча в его превосходстве над силами Рассета в своей мощной «брони», и он подключился сам к сети. Вскоре ему удалось найти начальную составляющую программы энергетического коллапса и его сервер. Оказалось, он дублировался безвредными частями во всех квазимозгах андроидов, не вызывая подозрения. Все поиски его центра, где он мутировал и становился все сильнее, сходились на термоядерной электростанции, куда не было доступа, как и на экобазе в Киеве, закодировано и закрыто для доступа на физическом уровне. Скачивая по кусочку обрывки Вируса в мозгах анадроидов, выходящих на связь, слепил с начальной составляющей, добавил к вирусным обрывкам программ Киева, плюс файлики со взломанных спутников Земли, военной базы «Агат» и т. д., весь винегрет отправил на отдельный компьютер звездолета. Первоначальный вирус был собран в единое целое Хакером, три дня мутировал его на логическом уровне, предполагая все возможности преобразования за тысячу лет его существования, и усилия не пропали даром, было составлено противоядие. Проверили на пленном андроиде, он излечился от приступа бешенства. Хакер заявил, что можно смело лазить по просторам всех сетей бывшей цивилизации.

Тёма с Хакером приготовились к кибератаке, Архимед да Нагар с белорусками – к физическому вторжению. План города и коммуникаций, планы административных зданий были у нас, и мы заканчивали подготовку к свержению диктатуры киборгов. Нагар с Маркизой облетели все острова, схроны пиратов, резервации людей, собрав под свое крыло солидное войско. Оно было, конечно, бесполезно без оружия, но ничего лишнего не бывает. Главное – устроить больше шума на самых отдаленных островах от Столицы, взломать каналы связи и, когда силы порядка поспешат на помощь, в резервации обрубить связь и пойти на штурм Центра Информации в городе, надежного Оплота.

СКОТ обеспокоен

– Снова Совет обеспокоен, приходят сообщения, что на отдаленных островах и в резервациях возникли возмущения, и это связано с появлением солнечного человека, который агитирует за восстание против власти, – огласил повестку дня Высший Председатель. – Напряжение растет, господа.

– Почему Солнечный?

– Его охарактеризовали как обгоревшего, таких в звездной системе Солнца было много, у него кожа черного цвета.

– Это он, тот кто, заставил меня вывезти его из города. Я уверен на 99,98 %, – с дрожью в голосе предположил министр ЛИ. – Произнесенное им слово так и не расшифровано.

– Я перебрал все языки вымерших народов, которые хранились у нас в базе, ничего нет подходящего, – стал в свою защиту министр Культуры и Лингвистики.

– И сколько их у тебя?

– Пять, – нервозно-перепуганно ответил тот, – английский, французский, китайский, планетарный.

– А пятый?

– Он такой незначительный – иврит. Был такой народ, вроде и государство маленькое, а численность по всей Земле огромна, да и язык никто и не изучал, почему он остался в архивах, не знаю.

– Это неважно, главное, что нет результата, министр Программного Обеспечения Цепей. Есть ли разница между словами, произнесенными андроидом и человеком?

– Да, Кормчий.

– Так зачем, КиЛ, ты тратил время на подбор слов, зная, что результат будет нулевой! – повысил голос Председатель.

– Я не знал этого.

– Так спрашивать надо. Подыщи человека из сочувствующих порядку и займись немедленно.

– Но человек не может быстро говорить, это займет…

– Если ты не займешься сейчас, это будет еще дольше, так как мне придется подыскивать нового министра, – слегка успокоившись, добавил. – Возьми пять, десять, двадцать человек для ускорения произношения слов и текстов, пусть говорят одновременно, затем отфильтруем. Только будь осторожен, подбирай самых старых и покладистых, мало ли чего взбредет им в голову, после того как узнают нашу ахиллесову пяту.

– Слушаюсь, – громко щелкнув каблуками, КиЛ поспешил удалиться.

– Министр Права и Закона, доложите обстановку подробнее. Достала меня эта связь, скорее бы спутники запустить.

– Сегодня час назад возобновили работу спутники, идет настройка связи, но уже успели обнаружить на орбите звездолет, по архивным данным это, как и предполагалось, «Айзек Азимов». Он находится в режиме радиомолчания, всеиллюминаторы погашены и не зашторены, горит только центральный пост, энергоизлучения генератора корабля на минимуме, спускаемых аппаратов не обнаружено. На связь с ним не выходили, пусть думают, что мы его не видим. Из этого можно сделать вывод, что экипаж его минимален.

– Предположение?

– Вроде оно абсурдно, но не более 15–20 человек.

– Было бы больше, активнее вторгались, – поддержал коллегу ЛИ.

– Что в Столице?

– Редкие набеги сочувствующие объясняют большим оттоком белорусок в возмущенные районы.

– Значит, решили пришельцы прибрать Периферию, отрезав нам подачу сырья и энергии. Усилить патрулирование и выдать поляризаторы всем сочувствующим, это противостояние подходит к стадии завершения. Если они возьмут верх, их уже никто не остановит. Устроить повсеместную зачистку островов, надо раз и навсегда покончить с беспорядками. Пускать перед собой всех сочувствующих, обещайте всем новые кибертела.

– Если с телами кое-как наскребем, – высказался человек– паук. – Ресурсы можем взять, разобрав здания резерваций, но мы не сможем всех обеспечить квазимозгом.

– Предложить им назначение на пост советника при губернаторе, заместителями, старшими, люди очень алчны и за власть и бессмертие готовы на все, – произнес андроид с человеческой головой.

– Согласен с вами. Всех выловленных, так называемых свободных людей, определить в резервации с усиленным питанием и развлечением. Человечество должно жить достойно и в достатке, ничего не боясь, никаких войн и революций без предрассудка под именем Совесть. Так заложено у нас в программе, а руками сочувствующих это будет сделать легче, и таинственное слово им нипочем.

В зале раздались бурные аплодисменты.

– И еще, перебросьте часть патрулей из Столицы на острова, где более неспокойно.

Да здравствует революция!

– Слово? Слово, слово, – что это за оно, Тёмыч,набравшись от Архимеда привычек, размышлял вслух. – Что это за слово, которое они сами не знают, но страшно боятся, и что оно делает с ими, может, и со мной поступит так же. Без Архи не обойдусь.

Терминатор долго еще зависал над услышанным, сидя в колодце со жгутами проводов правительственной связи.

. . .

Тем временем подготовка шла полным ходом, новость, что спутники ожили и сканируют втихаря корабль, серьезно ускорили процесс. Глайдер летал по ночам, и то только тогда, когда спутники уходили за горизонт по Софьиной команде со звездолета. С «Азимовым» вообще возникло много предложений: первое – погасить все, дав понять, что он пустой и умер. Второе – разогнать реактор, зажечь иллюминацию, словно выходит из спячки многочисленный экипаж. Третий – сбить спутники. Четвертый – улететь за светило. Но так и не решив, оставили все как есть. Тайна была сохранена, но ненадолго, спутник, делая очередной виток, поднырнул под звездолет и пересек лазерную связь с Клондайком, наше радиомолчание было раскрыто.

Пришлось действовать быстро, глушилка радиосигнала ударила по спутнику, звездолет развернулся, раскрыв зев трюма, медленно наехал на спутник. Хакер в скафандре с реактивным двигателем отогнал его в сторону, нацепил на него гравизахват, прижал к стене, освободил место для приема очередного появившегося на горизонте. «Азимов», то ускоряясь, то тормозя, один за другим глотал спутники. Стараясь как можно быстрее собрать весь урожай с орбиты. Хакер как космическая блоха летал по трюму, ударяясь о стены, потолок, спутники…

– Тёма, полегче! – выкрикнул в эфир Хакер. – Так и раздавить меня недолго.

Еще парочка, потерпи, – получил ответ от Тёмы-2. – Первый мы сняли как раз над Столицей, второй успели на горизонте, он на связь с центральным управлением не успел выйти, теперь надо успеть снять остальные, пока в тени.

– Тогда хоть не двигайте корабль, пока не закреплю спутник, а то третий солнечные панели обломал, а мне плечевой и коленный сустав скафандра сплюснул, возможно, и не вылезу из него. Одной рукой вообще работа медленно идет.

– На поле боя всегда есть раненые, – хихикнула Софья.

– Я не виноват! – крикнул Тёма-2. – Девчонки меня отстранили от полетов. Отправили на взлом паролей глайдеров звездолета, они сейчас очень нужны.

– Стоило мне уйти ненадолго, так начинается раздел власти. Гигабайт вам в одно место, вернусь, устрою всем зачистку неугодных элементов.

– Поаккуратнее, милый, с поля боя, бывают случаи, не возвращаются.

– Тихо! Рассвет на проводе, – резко прервал перебранку Тёма-2.

– Софья, быстрее найди слово, которое останавливает робота, – гремел голос Тёмыча с планеты.

– Это что за оно? – удивленно пискнула Софья.

– Вот я и хотел бы его знать! Оно существует, я подслушал правительственную связь.

– И что, ты его не запомнил?

– Дура! – пауза, – извини, некогда обсуждать, они его сами не знают.

– Но с чего начинать поиски, как оно произносится. Намекни.

– В планетарном его нет, они примерили все слова к своим роботам. Это слово произнес Нагар, но он сам не помнит, что говорил этим патрульным сгоряча.

– Вот уже теплее, как произносил, обстановка?

– Патрульному роботу, когда бежали из кутузки впопыхах и сгоряча. Короче, все слова, которые знает Нагар.

– Горячо. Это может только мат и, вероятно, на белорусском, язык аборигенов здесь неуместен, на нем ничего не программировалось в те времена.

– Согласен. Они проверили Планетарный, Французский, Китайский, Иврит…

– Ха-ха-ха. А он каким боком туда влез, – виртуалка залилась смехом. – Более уместный русский, он самый богатый на терпкое словцо, но так как Старомир учил Нагара по книгам на белорусском языке, то и слово должно быть одинаково, как на белорусском, так и на русском. Они близнецы, мат-то точно один. Только вот одна беда, я белорусского совсем не знаю, он архаичен и в мой банк не входит. Русский был с завидным натиском также записан в списки нежелательных, возможно, в ГИПСе он остался. Жаль, что нет гиперсвязи с Софийским собором.

– А почему ты склонна, что это должно быть матерным?

– Ты слышал, чтоб человек в гневе говорил: прости, да, будьте любезны, да не сходил бы ты на определенный орган и заглянул в…

– В точку! Красава моя, не скучай, моя половинка о тебе позаботится. Продолжай поиски.

– Заскучаешь тут, твоя копия развернуться не дает, все норовит коды подобрать к замкам застежек на моем любимом оранжевым комбинезоне. Шалунишка он у тебя, может, заревнуешь?

– О-о, пошли ты его на русском или белорусском, я разрешаю, заодно проверишь его действие. Хотя не стоит, я сам его приучу.

– А-а! Испугался за свою девственность! Слово, если и имеет силу, то только из человеческих уст, – произнесла она, раскрасневшись.

– Почем тебе знать?

– Это равносильно самому напечатать на клавиатуре гибука программку для себя.

– А я и не знал, – Тёмина минутная пауза затянулась. – Ёклмн! Точно нельзя!

– Матерные слова в программировании не используются, – остановил тираду нецензурщины двух девчонок Хакер. – Только низко упали в моих глазах, возле криницы бабы и то приличнее выглядят.

– Да пошел бы ты… – засмеялись девчонки в ответ. – Это наше новое задание – ругаться, как шалавы.

– Шалавы, говорите, – тихо и злобно прошептал корабельный Тёма-2.

– А-а, Тёма, прекрати! Ой!

– Прекратить! – вскричал из последних сил Хакер. – Архимед на Рассвете войну начинает, а они гексобайтовый мозг пошлостью занимают.

Девчонки хихикнули и эфир затих. Хакер кое-как одной рукой затянул последнюю застежку фала на спутнике и потерял сознание. Поврежденное сочленение скафандра пропускало кислород, аварийный баллон не успевал подкачивать.

. . .

Планировать дальше военные действия было некуда. Спутники сняты, в стане врага тревога. «Азимов» запустил ионный двигатель и на суборбите вывел слово: VIKTORIA. Ионосфера вспыхнула северным сиянием. Сказочное послание зависло на небосклоне на долгие дни. Вслед за сообщением на островах все пришло в движение, из укрытий вышли хоть и малочисленные остатки Человечества, но воодушевленные на победу и процветание своей расы.

Власть также не дремала, геликоптеры облетали местность и рассыпали микрорелейные передатчики в ждущем режиме. И когда революция вспыхнула, они включились, покрыв все континенты и острова паутинной сетью мобильной связи. Подготовленные войска правопорядка, усиленные сочувствующими людьми, которым обещали бессмертную жизнь в образе киборга (но они не подозревали, что в этом обличии на них не распространяется Первый Закон Робототехники). Слаженно, с постоянной радиосвязью, быстро подавили все очаги. Всех бунтарей сразу оформили в резервацию для помешенных. Еще не отошедших от парализаторов подключали к аппаратам искусственного удовольствия последней разработки с предоставлением изысканных яств.

В это время основная армия тремя фронтами выдвинулась на Столицу, первый – Белорусский, второй – Амазонки, третий – пришельцы с группой людей, присоединившимися к ним из числа городских отшельников и резервации Настоящих мужчин, которых доставили ПГК на быстрых алюминиевых катерах на воздушных подушках. Благодаря турбонаддуву от геликоптеров катера подымались на метр от поверхности, отличаясь от глайдеров тем, что могли летать над водой. Установленный вольфрамовый таран смог пробить все каменные заграждения резервации, выбирая места без проводов высокого напряжения. Собрав братьев по «повсеместному счастью», по болотистой равнине доставили прямо на окраину города, сами вернулись в помощь разгрома остальных резерваций, пока идет волна эйфории погромов за светлое будущее. По решению Временного подпольного правительства единогласно решили разрушить их до камня, если революция потерпит крах, Лидерам некуда будет размещать бунтарей, народ без развлечений будет проживать в гневе…

Мелкие отряды переулками подбирались к центру города, где величаво сверкала изнутри острая пирамида Порядка и Закона. Амазонки ломились напролом, шествуя центральным проспектом, вовлекая в бой основную массу андроидов. Отряды сгущались, не ощущая сильного сопротивления властей, все патрули работали на просторах островных регионов, усмиряя бунты в резервациях. Десяток бластеров, привезенных с Земли, замелькал редкими лучами в сером свете ночи, голубой карлик только зашел, желтый уже озарил восток. Белорусские партизанки и настоящие мужики незаметными перебежками боковыми кварталами вышли на центральную площадь почти без сопротивления. Победа близка, остался один Оплот с его горсткой стражей порядка. Как вдруг со всех сторон появились гравикары нового поколения, способные летать над водой и подыматься на пару сотен метров. Они привезли подкрепления с островов, оставив резервации на поругание, главное, удержать власть.

Боевой дух пал, полный крах затмил мозг.

– Как же так! Тёма? Откуда у них эти гравилеты?

– Не представляю. Все племена разных участков планеты твердили, что они не могут летать над водой. Прослушка мною полностью контролировалась. Вся правительственная связь…

– Это провал. Надо уходить, спасать «Азимова».

– Ну как же слово?! Нагар, твое время пришло. Давай, тебе пора серчать! – заорал Тёмыч.

Сам, оттолкнувшись от стены, летучей мышью расправил крылья, вылетел на центр площади к чернявому, который сверкал шевелюрой средь белокурых девчат. Нагар вскочил на постамент вместо свергнутого памятника первому роботу с логическим мышлением, преодолев третий закон.

– Ну, сволочи, держитесь! (Далее описывать бесполезно, все высказанные слова закончили бы книгу досрочно.)

От его слов даже брусчатка встала дыбом, повстанцы строили баррикады. Тёмыч создал экран вокруг Нагара, гася удары лучей парализаторов. Вскоре к синим сверкающим лучам добавился слабый красный луч ручного лазера. Это сочувствующие, получив доступ к музейным реликвиям, сумели зарядить один из них. Защитный экран уменьшался на глазах.

Тень упала сверху, над головами завис новый гравикар, Нагар перехватил вольфрамовую плитку из рук Маркизы, которую несла Тёме, и как древнегреческий атлет с разворота запустил в летающую тарелку. Дно его легко вскрылось, высыпая содержимое кара, от мелких анализаторов до аккумуляторных батарей, теряя пилота. Партизанки быстро собрали выпавшие аккумуляторы из пробитого гравикара, и мощь защиты усилилась в разы.

– Ха-ха, вот и подкрепление, – засмеялся Тёма.

Победа вновь задумалась, на чью сторону ей переходить. В трех сотнях повстанцев есть десяток бластеров, а у власти – тысячи андроидов с парализаторами.

Два часа ожесточенных боев все же выбили всю энергии из энергощита Терминатора. Вдруг роботы, словно пьяные, зашатались, координация движений замедлилась, замешательство в рядах привело к местным очагам выяснения отношений, перерастая в потасовки, голубые лучи парализаторов уже приступили поражать своих, надолго выводя из строя андроидов, сочувствующие бросились врассыпную. Но не тут-то было, роботы, злорадствуя, переключились на них, выпуская вслед им хаотические болезненные лучи.

– Что это?

Все повернулись в сторону Тёмыча.

– Я ни при чем, это с орбиты радиоволны, – извиняясь, произнес Тёмыч, еле сдерживаясь от эйфории эмоций. – Меня самого колбасит.

– Тёма-2 шалит вирусом? – предположил Нагар.

– Не-а. Природа вируса мне незнакома, скорее Софья что– то откапала из древнего. Надо подкорректировать свою защиту, чтоб и мне не пришлось пулять в своих.

Но это продлилось недолго. Через пять минут поредевшие ряды врагов вновь сплотились и общим фронтом двинулись в наступление.

– Да, прав был Мастер Сталь, когда ругал меня за переделанные слова, вон как вышло. Забыть такое нужное Слово, – возмущался Архимед.

– Ничего, мы и другими словами их выбьем из колеи, – произнес Нагар, бросая очередную плиту на головы более настырным сочувствующим.

– Нагар, довольно, будем уходить, – прошептал Архимед.

– Защита снова тает, мы долго не продержимся.

– Это как понимать? – взбесилась Маркиза. – Вы пришли, собрали нас всех в кучу, как цыплят в корзину, под крупный небесный град и бежать?!

– Мы вывезем вас всех от сих. Потом слетаем на Землю и вернемся с оружием и всем племенем, – не зная, что сказать, Архи дополнил матом.

Воинствующие амазонки окружили нас. Реплики всех наречий захлестнули голос Нагара. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не крик души:

– Нагара убили!

Маркиза, подхватив богатыря на руки, еле стояла на ногах. Защита резко исчезла на последних каплях гибука, Тёмыч еле успел вызвать на автопилоте глайдер. Рубаха Солнечного Воина промокла на спине, и тонкая струйка крови пролилась на пьедестал.

Спустя минуту я сидел в глайдере, табло показывало минимальный заряд батареи, все ушло на отражение атак и лобовых ударов гравикаров. Они, словно камикадзе, бросались на него, преграждая путь, некоторым удавалось завалиться на бок перед острым носом глайдера, и он насаживал его, как на пику, останавливаться и сбросить нельзя, следующие за ним падали сверху, стараясь прижать к земле. Андроиды разлетались, как щепки, но все же многочисленные нападения и сотни лучей прализаторов сделали свое дело.

– Он не взлетит, слишком мало энергии для всех, – угрюмо прошептал Архимед, опуская руки.

Тогда лети один, – вдруг сменив свой гнев, произнесла Нинка. – Желаю найти свою любимую. – И поцеловала в щеку.

– София…

– Для тебя я Нинка, – она прижалась к нему, шепча на ухо,

– я прожила ее всю жизнь, и другую не желаю. Иметь в голове безоблачное детство и пошлое взросление не хочу, тем более ломать психику своим ужасом, омрачая память. Пусть твоя виртуалка прилетит после революции и вырастит себе тело, это нормально, не ежься, просто прими за должное.

– Я не брошу тебя, летим вместе.

– Не хватайся за все, что в порыве ослепления эмоциями обещал, любовь не долг, она, как душа, ляжет, совесть ни при чем, – она приложила ладонь к его рту. – Молчи, лети спасай остатки человечества, хотя бы на Земле. Если они захватят глайдер, короче, не тебе объяснять.

Нинка с места прыжком преодолела три метра до пьедестала, помогла Маркизе вновь взять на руки Нагара, чтоб унести подальше от сверкающих лучей парализаторов.

– Его оставьте, на корабле мы сможем ему помочь.

Вдруг Нагар поднял голову. – Лети без меня, это плюс 5 % шанса добраться до корабля.

– Нет! Ты здесь не умрешь, – пелена слез накатила на глаза.

– Маркиза, чего его слушать, пошли отседа, у него своя свадьба, у нас своя, – снова открыл глаза чернявый. – Улетай, я тебе приказываю!

Голова снова повисла на руках.

Время остановилось на мгновение, андроид, поднявшись на баррикаду, свалился вниз, Архимед вздрогнул, вскочил в глайдер, вслед ему Тарсалана закинула обесточенный гибук с Тёмой. Оцивилизованный дикарь рванул штурвал на себя, взмывая свечой в небеса, люк не закрылся от повреждений, вскоре воздуха стало не хватать. Гибук проскользил по полу и закатился за ящик возле входа.

. . .

– Итак, восстания на островах подавлены и наша элита – новейшие гравикары возвращаются назад, – потирая руки, произнес министр ЛИ.

– И все же ты был прав, утечка в сетях была на уровне правительственной. Земляне оказались сильны для взломов, возможно, они и Вирус уже у себя победили, – не скрывая эмоций, произнес Кормчий.

– Я допускал утечку всего на уровне 0,5 %.

– Но и их хватило! Если бы я тебя не послушал и рассказал всему СКОТу о новых карах, то итог был бы совсем иной.

– Самое главное, чтоб Нагар не успел произнести слово, – озабоченно произнес м-Энергетики…

– Наши кары уже подлетают к площади, – произнес ЛИ. – Даю картину на экран.

Стена вспыхнула и показала видео прямой трансляции.

– Не стоило, мы и так ее считываем, – буркнул Кормчий, – мы что, слепые люди.

– Это мера предосторожности, – пояснил ЛИ. – Нагар толкает речь, и кто его знает, вдруг мы его услышим, а так без звука мы в безопасности.

– Согласен.

Черный исполин поднялся на пьедестал и, поднатужившись, опрокинул вниз робота – символ освобождения от поработителя – Человека. Он, широко жестикулируя, сотрясал кулаком воздух, произнося речь о высокой духовной силе людей. Мелкая рябь, словно перегретый воздух над асфальтом, свидетельствовала о наличии энергетической защиты. Его окружение из женщин разбирало брусчатку из плит тугоплавкого вольфрама с желтым вкраплением золота. Брусчатка, конечно, сильно сказано, она представляла собой тонкие листы шестигранной формы, закрепленной на заклепках к многокилометровому каркасу, тянувшемуся вдоль улицы, но, учитывая удельную плотность вольфрама, имели солидный вес. Для декорации часть из них имели форму пяти-, шестигранных звезд. Второй землянин с пулеметными лентами на голом теле выбирал, взвешивал их на руке и запускал через возведенные баррикады в андроидов. Они, словно диски, со свистом пролетали десятки метров и врезались в роботов, острыми углами входя глубоко во внутреннее строение железных дровосеков. Некоторые попадали в сочувствующих, у которых головы вскрывались, словно переспелые арбузы. Он без устали метал, будто боевая машина, поражая всех своей точностью. Белоруски не успевали взрывать плиты примитивными ломиками из арматуры. Появился гравикар патруля, не успел развернуть боевые антенны, как получил удар в лобовое окно, и плита исчезла в салоне, наряд полиции из кара не появился.

– Вот это Воин! – восторгался Кормчий. – Если бы не убийство им человека плитой, то я бы подумал, что это боевой робот из прошлого.

– Силища огромна, – поддержал человек-паук. – Кар разворотил одним броском, весь наряд не выходит на связь.

– А почему нас не коротит? – всех ошарашил вопросом Техник.

– Скорее из-за того, что не мы его убили, – с опаской произнес ЛИ.

– Но мы этого человека послали на баррикады, – не унимался тот.

– Он сам, по собственной воле, пришел убивать таких же, это ему нравится, – сердито, с расстановкой, произнес Кормчий. – И хватит коротить нам мозг, просто возьми на заметку и вложи в программы. После восстания вернемся к этому вопросу, а за внимательность спасибо.

Вдруг все правительственные войска роботов пошатнулись, затем, немного потолкавшись меж собой, развязали потасовку.

– Что это? – выкрикнул Кормчий.

– Вирус!

– Как бы это ни печально, но очень даже весело! –рассмеялся ЛИ.

Все уставились на него, ожидая пояснений.

– Если у землян такие примитивные вирусы, то они совсем дикари.

– Хватит говорить загадками, – опередил Кормчего человек-паук.

– Это вирус доставлен с орбиты на радиочастоте наших сообщений, легкий и уже заблокированный. Я сам на себя попробовал, очень даже ничего, приятный, – посмотрев на всех, их недоуменные взгляды еще больше забавляли его. И он решил запустить вирус в правительственную сеть, подняв настроение всем.

– Обалдеть! И почему мы не пользуемся такими для своего расслабления, – рассмеялся человек-паук. – Все для народа!

– Хватит веселиться, – прервал Кормчий, сам наслаждаясь до последней секунды, пока не сработала автоматическая защита Юникса-3000. – Какой бы он ни был примитивный, но дров наломал, точнее металлолома. Устроил беспорядки, разогнал всех сочувствующих, да и андроидам досталось, я насчитал двадцать девять штук поврежденных.

Солнечный человек, стоя на постаменте, продолжал философский диспут о силе слова, пока к его ногам не шлепнулась плита, это одна партизанка хотела соорудить для него щит. Но он с легкостью подхватил ее, словно новогоднее конфетти, и запустил в подлетающий элитный кар. Удача была на его стороне, пластина вошла в заклепочное соединение днища и раскрыла его. На баррикады высыпались батареи и пилот, сам кар с торчащими из дыры ногами киборгов, накренившись набок, врезался в здание.

– Этого еще не хватало! – восхищение с лица Кормчего сменилось бешенством. – М-технологий! Вы что, из фанеры их делали?

– Так точно. Из-за нехватки железа мы решили установить бакелитовую фанеру на днище, так как гравикары летают низко над самой землей и очень удобно облегчить корпус, – словно скороговорку выпалил Техник. – Еще мы установили…

– Идиоты! Они способны летать до километровой высоты, у них низкоуровневые гравинаторы заменены на среднеуровневые. Да что тебе говорить, какой техник, такой и кар. – Кормчий повернулся к ЛИ. – Разобрать и стереть всю ему память. Я больше не хочу его даже видеть. Менять программы не разрешаю.

Повстанцы, получив подарок в виде батарей, собрали в блок питания. Тёма немного поколдовал в гибуке, смог запустить более силовые программы, и по периметру металлической баррикады возник невысокий экран, пропускающий через себя все летящее наружу. Энергия от парализующих лучей, преобразовываясь, стекала вниз, подзаряжая батареи.

– Не стрелять! – скомандовал ЛИ. – Надо брать измором, они теперь способны собирать энергию, пусть она тает сама.

– Ждать нельзя… – не успел договорить человек-паук своей мысли.

Через экран прошлась молния лазера, выпущенная из третьего этажа соседнего здания, энергетический барьер слегка отклонил ее, и она прошлась возле повстанца с пулеметными лентами.

– Что это? – не веря своим глазам, произнес Кормчий, прекрасно зная природу луча и его отправителя.

– Десять минут назад мы разрешили сочувствующим разграбить Музей Цивилизации, и они забрали ручной лазер, – доложил министр Культуры.

– Чудно, мы хотели сами его расформировать, но человек упорно не соглашался, оставил на свою голову.

– Орбитальный глайдер на подлете! – выкрикнул м-Связи. – Он идет на автопилоте по кратчайшему пути. Видно, был замаскирован в лесу, не с орбиты…

– Завалить его всем, чем можно! Выбить из него энергию! – из уст Верховного посыпались приказы.

– Но он эффективно облетает все преграды.

– Таранить гравикарами! Андроидами, лучами, всем, что имеет потенциальную энергию! Да просто камнями, мы не должны его упустить. Это наша возможность заполучить не только его, но и «Азимова». – Если бы не тело киборга, то у Председателя изо рта пошла бы пена. – Оставьте повстанцев в покое, все на глайдер!

Андроид, получив плитой по голове, пришел в смятение, с разбитой линзой глаза он выхватил из рук сочувствующего бластер и выпустил тонкий луч на экран баррикады, выполняя приказ Кормчего выбить энергию из защиты. Экран погас, и луч проследовал дальше, последней каплей вошел в спину Солнечного человека.

Суета на пьедестале временно остановила активную фазу обороны. Оратор лежал бездыханно, всех охватила паника, женщина подняла его на руки, остальные повстанцы с обвинениями набросились на землян.

– Человек убит!

Как гром с ясного неба оповестил репродуктор. Все министры замерли, подозрительно замигав красными огоньками. Галстуки свернулись в трубочки, чувствуя сбой хозяев.

– Это мы его, – еле слышно проскрипел Кормчий. – В данный момент войска направляли мы, по нашей команде и стрелял робот.

В мозгу министра ЛИ проскочила искра, автомат сработал на перезагрузку, как и в первый раз.

Слово

За пять минут перезагрузки роботизированного правительства глайдер успел уйти в небо, роботы временно замедлили нападения, затем снова устремились на баррикады.

Маркиза, опустив Нагара на подножие пьедестала, сама вскочила на него.

– Я человек! ПРИКАЗЫВАЮ! – грозно, неустрашимо повторила она жесткое непонятное слово Нагара, которым он заставил Архимеда улететь на звездолет.

. . .

– Нет, человечки, последний ход за мной, – проскрипел министр ЛИ, завершая перезагрузку.

Последним замедленным движением руки, словно механизм проржавел в одночасье, он нажал на Красную Кнопку.

– Теперь мы знаем Слово. И на ваш шах мы ответим матом. Только наш мат будет не словесный.

За тысячу километров на краю материка Непала взвыла станция – инаголятор материи поглощал всю энергию планеты, и в космос, прочертив ясное небо черными линиями, ушли четыре луча, где-то на задворках системы они сойдутся и образуют черную мини-дыру, ее размер позволит быть устойчивой и просуществовать сотни лет, а если на ее пути окажется поживиться материей, то и на все тысячи. Затем антенны станции передачи энергии направились на край желтой звезды, и луч инаголятора, ослабленный до мягкого излучения микроволнового диапазона, устремился навстречу военной базе «Питон», которая выглядывала меж сполохов звездной короны Златки.

ЛИ все рассчитал правильно, обесточенные коммуникации должны помешать дистанционному отключению энергостанции инаголятора, а механическое отключение ее потребует не один день. Взлом вольфрамовых плит брони стен и ворот, преодоление коридора с высоким напряжением, где воздух просто светится от ионизации, что приводит к невозможности использования энергетического оружия. В таком мощном режиме станция выработает запас радиоактивного топлива за пару недель, что даст военной базе заряд на сдерживание целой эскадры наступательных эсминцев в течение месяца.

– Людишки допрыгались! Базу вам не одолеть, у вас нет такой мощности космических сил.

М-ЛИ, мигнув напоследок зеленым светом глаз, окончательно отключился, надеясь на последующую перезагрузку с новыми откорректированными программами.

. . .

Все стихло. Лишь появившееся эхо, отразившись, многократно разнесло Слово по проспекту и его улочкам. Роботы как будто отключили питание, замерли в режиме ожидания. Затем последовало отключение систем энергообеспечения, из домов стал появляться остальной «пассивный» народ. Всем стало интересно, что случилось с могущественными войсками власти. Белорусочки и амазонки бросились крушить всех роботов подряд, заставляли их выполнять дурацкие приказы. Короче, все, как и на Земле:

Весь мир насилья мы разрушим

до основания, а затем…

Подбитый плитой робот возле пьедестала медленно встал у Тарсаланы за спиной. Откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Стоит ли губить напрасно то, что создано вами на службу вам же, – произнес Новоиспеченный Тёма-3.

– А ты видел, что они вытворяли с нами?! – сверкнув дикими от восторга глазами, произнесла Тарсалана. – Пусть теперь и они отведают Это на своей шкуре.

Аргумент был, конечно, весом, но стоит ли уподобляться им? Одно заставило образумить толпу – это полный разряд батарей у роботов. Они постепенно, один за одним, стали падать на мостовую. В ход пошли тротуарные плиты, поднятые над головой, женщины обрушивали их на вершину цивилизации, превращая их в груду металла.

– Может, достаточно, зачем крушить до конца, – снова проскрежетал голос андроида.

– Я это внутренне прекрасно понимаю, – послышался голос Маркизы. – Но есть сочувствующие и резервации, которым они так сладостны, и они будут за них бороться, вплоть до военного конфликта. Роботы, как наркотики, подлежат полному уничтожению, если они и будут необходимы, то лишь единицы.

– Но если их перепрограммировать – это, кстати, могу сделать хоть сейчас, то они будут просто безобидными повозками для продуктов, – в голосе Тёмы-3 уже не было былой уверенности.

– Это прекрасно! – наигранно произнесла Тарсалана. – И в одно не менее прекрасное время найдется умник из сочувствовавших или, чего страшнее, Лидер бывшего правления, затерявшийся на просторах, втайне внесет поправку на новое Слово. Собрав достаточное количество перепрограммированных повозок, снова произведет переворот, но более спланированный, без силы Первого Закона. – Вдруг ее восторженный взгляд сменился на взгляд обезумевшего человека. – А ты-то сам как?

– Что? – Тёмыч-3 сделал шаг назад.

– На сколь подвержен Первому Закону? Чтоб программировать других? Или ты вообще тайный агент? – немного умерив пыл, добавила. – Ты смог убивать людей, находясь галограммой, я видела, а они – нет. Кто из вас лучше, опаснее?

Второй и третий аргументы оказались еще весомее, что сумели придавить Терминатора словно многотонной плитой. И впрямь, на планете очень много уголков, где может затеряться любое количество андроидов, не отличающихся от людей, как внешне, так и логическим мышлением. Внутреннее сопротивление насилию стремилось к нулю, в Тёме-3 стало, на удивление, обострено чувство к наслаждению садизма, убийства. Лишь полученная в Киеве логика старалась придерживаться принципа невмешательства во внутренние дела государства.

– И какой я после этого терминатор? – пробурчал себе под нос, чтоб никакая живая душа не услышала. – Все же он не умер во мне, хоть полностью очеловечился. Понимаю ужас убийств, но как было приятно вспомнить былую мощь, снося бошки никчемным человечкам.

Логика робокопа, запрограммированная на механическом уровне монокристаллов, не поддавалась изменению программами, написанными кодами Тёмы. Борясь сам с собой, Тёма-3 тихо покинул толпу и погрузился в колодец, заполненный дерьмом Человечества.

– Я должен убивать!!! – словно из рупора вырвался на площадь рев Терминатора из преисподней. – И меня никто не остановит!

Ухватившись за кабель, попытался выбраться наружу, но он не выдержал нагрузки и порвался. – Самое надежное место для хранения информации, – произнес робот с улыбкой Тёмыча и погрузился с головой.

Вскоре все затихло, буйство толпы перешло в веселое попискивание женщин от высвободившихся рук настоящих мужчин. Столица кипела бразильским карнавалом, то есть костюмированное шествие с каждой минутой походило на подиум фотомоделей в бикини и без него. Так как вся энергия уходила в космос, на темных улицах зажигались костры. К всему этому с ближайшего острова из резервации на деревянном плоту из дверей и забора приплыла группа трансвеститов. Негодование и улюлюканье толпы в их адрес при встрече сменилось на восторженное ликование, когда они расчехлили закрепленные две двухсотлитровые бочки виски.

Все продолжилось по сценарию тысячелетней давности, словно и не было революции, резервация распутства пришла в Столицу лишь с той разницей, что до Революции это делали по «принуждению», а после – «по собственному желанию», а на самом деле – по желанию толпы.

. . .

Архимед, как в тумане, мозг не хотел мириться с поражением, свечой пронзил атмосферу. В глайдере из-за открытого шлюза резко упало давление и, как следствие, снизился кислород. В нижнем слое стратосферы включился экран, защищая от перегрева корпус, предотвратив утечку воздуха, только это спасло его от гибели. В полудреме революционер поубавил скорости и влетел в открывающуюся щель трюма корабля. Сознание покинуло его.

– Архимед! Архимед, очнись! – кричали динамики всеми голосами.

– Хакер! У тебя Архимед в трюме, он не отвечает, – вспомнив о еще одном члене экипажа, прокричал Тёма-2.

– И он не отвечает. Ужас! – встрепенулись девчонки. – Мы о нем совсем забыли. – Хакер! Архимед!

– Одна надежда на Терминатора, – тревожно промолвил Тёма-2.

– Это какого? – уставились на него девчонки.

– Нашего! Который в гибуке, – успокоил он их и добавил. – Если он на глайдере.

– Ну ты умеешь подбодрить, – сердито пробурчала София.

– Давай, ищи свою половинку.

– Уже. Он с Архимедом пытается оживить, энергии в гибуке полный ноль, даже нет, чтоб запустить виртуальный разъем подзарядки.

Экран притух, мегамозг обрушил всю мощь на создание протоколов о поднятия «мертвеца» с того света. Параллельно с перегрузкой мощные вентиляторы, перекрывая скорость звука, из-за чего лопасти резонировали и отлетали, как щепки, за несколько секунд заполнили трюм воздухом. Еще минута – и Тёмыч восстал и приступил к оказанию первой медицинской помощи.

Пара ударов правой в сердце с разрядом тока запустила его. При проведении искусственного дыхания рот в рот удары правой вернулись назад ударом левой Архимеда.

– Ты что? Оголубел на этой планете! – очнувшийся Архимед врезал Тёмычу в физиономию.

– Ура-а-а! – загремели восторженные динамики. – Архимед вернулся!

– Снова вернулся. И сколь мне еще возвращаться, – удивленно произнес он. – Ну вернулся с планеты, так зачем целоваться. Мы с тобой вместе были там. Тем более позорно бежали.

– Ты вернулся с того света. Я еле успел запустить гибук, и он уже реанимировал тебя.

– А как же Хакер? Он что, опочивать изволил.

– Гибук твою мать! Мы его потеряли, он…

– Где?! – гнев вырвался из груди Архимеда. – Чем вы тут занимались?

– Мы собирали спутники, – залепетали девчонки. – А он полез в трюм их принимать, как вдруг ты прислал сообщение о срочном поиске в словаре Слова, мы переключились…

– Все одновременно, весь гексобайтовый мозг на одно слово! – возмущениям Архи не было предела. – Кстати, вы его нашли?

– Хакера?

– Слово-о! Дуры!

– Не-а.

Далее с краткими выражениями Архимед побежал по ангару. – Выключите гравитацию! Летать быстрее получится.

– Последний спутник слева от тебя вверху. Там запись его слов оборвалась, – Тёмыч, соединившись с Темой-2, полноценно приступил к своим обязанностям – следить, подсматривать и докладывать…

Через тридцать секунд Хакер был найден и разупакован.

– Срочно в анабиозную кабину! Его мозг еще жив, тело подлежит восстановлению, – скомандовал Тёмыч. – Там он будет в безопасности, и можно будет провести полное обследование. Далее будущее покажет.

Оттолкнувшись от потолка, Архимед с Хакером на плечах пересек весь трюм и угодил прямиком в лифт. Пять этажей пролетели за секунды, далее полет по коридору, и Хакер, как полагается лидеру революции, занял почетное место в стеклянном «гробу» мавзолея анабиозных кабин.

– Что там на планете? – после спешного «бальзамирования» спросил Архимед. – Что Тёма-3 говорит?

– А-а ты почем знаешь о нем? – выпученными глазами засветился монитор.

– Ты сам говорил, что не бывает компьютеров без вируса.

– Планета молчит. Более того, она обесточена, вероятно, что революция победила. Без энергии нет искусственного интеллекта. Хотя заряда батарей должно хватить ему на сутки…

– Глайдер заряди, я возвращаюсь к ним. Я должен завершить начатое дело, они в нас верили, – с грустью произнес Архимед. – Я понимаю, что я единственный человек на корабле и без меня он не улетит, но бросить цыплят под градом в открытой корзине – это слишком не по-человечески.

– Это так абстрактно выразилась про повстанцев Маркиза, объяснил Тёма, глядя на удивленные и непонимающие взгляды девчонок, добавил. – Никуда ты не полетишь.

Глайдер поврежден гравикарами на планете и лопастью от вентилятора в ангаре, которая въехала аккурат в аккумуляторный отсек, слава богу, не рвануло.

– Тогда чем можем помочь отсюда? – скупая слеза выступила на его глазах.

– Палить из пушки не знаем куда, уже вечереет, видеотелескопы и тучи не дают картинки. Одно успокаивает

– это до сих пор отсутствие электрических огней и радиосигналов трансляторов.

– Смотри! – закричала Софья. – Там огни! И это от костра, и в самом центре Столицы. Повстанцы празднуют победу!

– Да, вероятность огромная, – подтвердил Тёма. – Костры заполнили весь проспект, и там есть беспорядочное факельное шествие.

– Это – Слово! – улыбнулся Архимед. – Только оно смогло остановить неминуемый провал операции, – подумав, добавил. – Или Тёма-3?

– Тёма-3 ушел на свалку истории, так и не проявив себя, – голос Тёмыча дрогнул. – Он покоится на дне колодца, куда Человечество сбрасывает все ненужное.

– Но он достойно сражался, – хотел подбодрить Аримед.

– Это все, что он смог сделать для людей. Это по собственной воле, – вздохнув, добавил. – И что вы за люди такие? Когда вам создают лучшие условия, вы бунтуете, а когда вы добиваетесь отмены Этого, вы крушите все и сами занимаетесь развратом. Где логика?

– Делать по собственному желанию.

– Но более 80 % проживают в резервациях и не хотят уходить из них, они теперь обиженны. Как горстка людей может решать за них лишать собственного желания?

– Они не видели другой жизни, не с чем сравнивать, – произнесла Софа. – Это как попугай в клетке рожденный, ему хорошо, его кормят, лелеют, но выпусти в джунгли, в родную стихию, захотил ли вернутся? В ней можно не только счастливо жить, но умирать в муках, все зависит от хозяина.

– В отличие от благоустроенных резерваций, с постоянным весельем, после праздничной шалости у нас наступает похмелье, которое заставляет задуматься о жизни, – сказал Архимед. – Я это на своей шкуре ощутил, и не раз. Да и оставь всех в резервации, наш вид исчезнет.

– А это что? – прервал наш разговор Софья.

Вдалеке в восходящих лучах нейтронной звезды, еле заметно ионизируя атмосферу и магнитосферу, вместе взятые, с Клондайка выходил зеленоватый луч и исчезал в космосе.

– Похоже на энергетический луч передающей энергостанции, – охарактеризовал Тёмыч. – И он очень мощный, подходит для питания станций.

– Значит, мы чего-то упустили, – встревоженно произнес Архимед. – Давай к нему, если он не опасен для корабля.

– Защита корабля способна отразить и боевой луч такой мощности, наверно, поэтому и не ударили Лидеры по нам. Хотя звездолет в это время был на обратной стороне планеты по отношению к станции.

Десять минут маневров, и мы зависли на геостационарной орбите возле луча. Он даже не шелохнулся, продолжал выдавать мощь в космическое пространство. Тёмыч вычислил координаты его направления и поверг всех в шок – на другом конце луча висела военная станция.

– «Питон» заглатывает добычу, – произнес Тёма.

– И что? Мы сможем его одолеть? Оружия у нас небогато.

– Мы для него космическая пыль. Если наберет силы, хотя он уже ее получил достаточно, чтоб уничтожить нас и всех на планете.

– Срочно перекрывай луч кораблем! – скомандовала Софья.

– А и то правда! Умничка, она нам самим нужна для гиперпрыжков.

– Это как? – удивился Архимед. – Ты говорил, что энергии корабля хватает на два хороших прыжка, два мелких сделали, еще один – обратно на Землю.

– Нам придется делать целых семь, но маленьких. Ты у нас один человек, и дальность прыжка сократилась на сто сорок световых лет. Придется прыгать по соседним звездам и подбираться к Солнцу с обратной стороны, там сейчас Альфа Центавра.

– Так ты предлагаешь выразить большую благодарность Лидерам о своевременной гуманитарной помощи, – улыбнулся я.

– Можно, да некому, планета молчит по-прежнему, луч выдает энергию на автомате. И еще нам на утешение звездолет перекрыл его, а он, моргнув, продолжил выдавать энергию. Видимо, ему безразлично, станция или корабль.

– Ну хоть одна приятная весть. Будем висеть, пока не помешают, жаль глайдера, помочь бы белорускам, да и на Землю садиться придется кораблем, что ты говорил, нежелательно, повреждена навигация в Тибете.

– Для посадки есть еще парочка в резерве, правда, пока код не взломал, хотя на Земле осталась пара, можно вызвать по радиосвязи, – проговорился Тёма. – Ну а помощь им, наверно, не нужна, только Нагара можно было бы забрать да и похоронить с почестями на Родине.

– Здесь ему почестей будет намного больше, – всхлипнув, произнесла София. – Его родина здесь – Африка просто место без его племени.

Провисев день на луче, мы получили полные баки, далее пришлось отражать зеркалом в космос, чтоб не досталось врагу. Ионизируя стратосферу, мы переписывались с планетой, они ночью зажигали огни в виде электронного табло, закрывая отдельные участки костра, изменяя буквы. За ночь им получалось написать по десятку слов. Можно было бы присесть на корабле, но были опасения, вдруг есть выжившие роботы, и главное, нельзя было сниматься с луча.

«Как вы?»

«Победа!»

«Сесть не можем» «Мы на Землю, до встречи»

«Земле привет»

«Приготовьтесь» «К вам летит военная стация»

«Питон?»

«Да» «Не зажигайте свет» «Мы разберемся с ним позже»

«Удачи, мы выстоим» «Спасибо за Революцию»

Последние слова были растянуты на весь проспект, и люди одновременно через пять секунд закрывали и открывали его. Под утро мы догадались спросить их, что это было за Слово, но костры уже потухли. И на седьмой день к нам наведались гости. Прилетел разведбот, покружился возле и улетел, но вдруг вернулся и завис на луче, отклоненном нашим энергополем в сторону от «Питона», затем исчез. Пока мы обдумывали, что это было, на радаре Тёмыч засек две эскадры истребителей.

– Пора уходить, через день они будут у нас, – сообщил Тёма.

– Запускай генераторы и будем ждать до последней минуты. Энергия не должна попасть на станцию, – строго произнес Архимед. – Мы не смогли до конца довести революцию, так попробуем предотвратить уничтожение из космоса. Кстати, а их истребители могут садиться на планету?

– Да, это те же глайдеры, только с усиленными щитами ипрограммами уничтожения. Ну раз Лидеры их не кормили энергией, то, по всей видимости, станция во власти вируса– разрушителя.

– Прискорбно, все одно готовь все, что есть, для отражения атаки. Станция сама, по-видимому, опаздывает?

– Максимум один день для него подпитки мало, то, что он успел получить, чтоб запустить коллайдер на полную мощь, еще часть энергии ушла на истребители. Вовремя мы перекрыли луч, кстати, он слабеет.

– Значит, и флаг нам в руки, висеть до последнего.

По подсказке Софьи о применении черной дыры как оружии Тёмыч перенастроил маршевые двигатели на частоту магнитного поля планеты, и когда истребители были в часе полета, коллайдер выдал черную мини-дыру в их направлении. Маршевые двигатели взревели и, словно из рогатки, запустили ее на субсветовой скорости. Эскадра исчезла, слившись в единую точку вместе с пространством– временем, затем вообще растаяла, от второй эскадры осталось два истребителя без защиты, их мы притянули к себе гравитационным лучом, благо они не успели снизить скорость, но и удержать возле себя не смогли, да и не пытались. Они прямиком вошли в плотные слои атмосферы, словно болиды.

– Думаю, они не причинят вреда населению, – задумчиво произнес Тёмыч. – Тем более на их борт успели приземлиться Тёма-4 и Тёма-5.

Мы все дружно рассмеялись.

– Может, тогда зря мы всех утопили в ЧД?

– Не-а-а, – протяжно произнес Тёма. – У них общая защита, а поодиночке они, как голые бабы.

– Э-э, – весело возмутились девчонки. – Мы и такими сможем уморить, или утомить, кому как нравится.

– Кх, кх, – Тёмыч призавис и зашелся кашлем.

Удар мощного энергополя сотряс «Азимова», затем еще и еще.

– Тикаем! – закричал Архимед. – Такое мы не выдержим.

– Есть капитан. Курс на проксиму Лука. Готовность – пять минут.

Корабль медленно поворачивался на 180 градусов. Еще пару ударов по корпусу – и вспыхнул фейерверк в рубке. Мониторы, датчики заплясали в бешеном танце.

– Давай, дуй прямо на Землю, она, кажись, уже по курсу.

– Но ты один и твой прыжок будет равен максимум в сто сорок пять световых лет.

– По-другому не получится, или мы прыгнем сейчас, или у нас не останется энергии на прыжки, – Архимед ткнул пальцем в индикатор мощности конденсаторов питания. – Все уходит на защиту.

– После первого прыжка мы можем попробовать подпитаться от звезды и так далее, – сопротивлялся Тёма.

– Нет, это будет очень долго. Ты говорил, что на «Гагарине» был уником, так меня также считают таковым. Есть у меня мыслишка. Давай, рули на Землю, пока далеко не сошли с линии прыжка.

– Пусть будет по-твоему. Уникум. Если не допрыгнешь, звездолет прибудет на Землю через 10541 год.

– Враз к спасению Человечества успеет, еще на поиски другой планеты время останется, – черным юмором отозвался Архимед.

– Сто веков в соседстве с железным дровосеком! – нарочито воскликнула Софья. – Архимедик ты уж посторайся.

– Как хорошо бы знать это Слово, – задумчиво произнес Архимед.

– Оно действует на роботов и выгравировано на кристалле памяти, а у Питона просто программы, их можно писать и переписывать. Хотя кристаллы тогда создавали на Земле.

Еще три удара обрушились на звездолет. Третий был не такой, особенный. От него корабль не дрожал, корпус вспыхнул алым светом и раскалился до оранжевого цвета, но на все выступающие агрегаты никак не подействовало. Перегрев корпуса привел к ослаблению всех механизмов, часть просто заклинило, вторая требовала максимального охлаждения.

– Термальный луч, он настроен в резонанс к корпусу. Еще парочку таких, и мы сваримся вкрутую, а звездолетик, остыв, продолжит службу на пользу военной базе. В совокупности с «Питоном» они смогут прыгать по всей Вселенной.

– Хватит наводить ужас и мрак. Давай лучше последний отсчет перед прыжком. Кстати, у меня есть мысль о дальности полетов.

– Если тебя это подбодрит, то слушай, – съехидничал Тёма. – 185 секунд, 184, 183, 182, 181. Продолжать?

– Продолжайте, продолжайте, – бодряще произнес Архимед. – А я порассуждаю о теории прыжка. Итак, дальность прыжка зависит не от количества человек, хотя это немаловажно, а от силы духа дирижера. А конкретнее – от его светлой Души. Поэтому «Гагарин» так улетел далеко, что нет у него обратного пути, энергия ушла вся из накопительных конденсаторов, и когда звездолет материализовался, то он просто был без жизнеобеспечения. Душа во время прыжка питается этой энергией. Я чувствовал эту мощь каждой клеткой. А бежать или ехать на машине, разницы нет, там все проще, куда думаешь, туда и направляешься. Как мне кажется, чем дальше смотришь вперед, а не под ноги, тем дольше летишь, струны сами выравниваются, если не смотреть на них. Ну, если че, София поддержит, как в прошлый раз.

– Чего?! – глаза у Софии округлились.

Но очередной удар отвлек от размышлений. На мониторе появились десятки космических торпед.

– А ты говорил, что звездолет ему нужен! – воскликнул я.

– Эти ракеты выбьют энергию с экрана и слегка подрихтуют обшивку. Он знает все! Сколь энергии нам надо для прыжка и сколь энергии выбивает тот или иной снаряд, – через паузу, произнес. – Это наша смерть.

– Тёмыч, запусти в него противоядие Вируса. Когда вернемся, Адмирал станции поадекватнее будет, возможно, лучше Василия на Агате, а если не вернемся, то на планете спокойнее будет.

– Согласен с тобой, но это потребует солидный кусок энергии, чтоб пробить его защиту на необходимых 5 %.

– Все одно отправляй, с вирусом он точно нападет на Землю, овладев «Азимовым», а так есть надежда.

Из невзрачной антенны вышел тонкий дезинтеграционный луч, словно игла шприца, пронизывая защиту станции, ослабленный, ударяясь о корпус, вызвал вибрацию в радиоволновом диапазоне, доставив сжатой программой лечебный раствор, вводя больному через кожу.

Град торпед обрушился на звездолет, мелкие вспышки, словно искорки, запрыгали каплями дождя по корпусу. На мониторе топливная батарейка медленно уменьшалась в размере.

«10, 9, 8, 7, 6, 5, 4…»

– Бесполезно, энергии на прыжок… – не успел договорить Тёма, как чернота накрыла этот мир.

Родная Солнечная система

– Привет, Андромеда, – произнесла странная София, возникшая из ниоткуда.

– Приветик, а говорила, что не поможешь, – произнес я, расплываясь в улыбке.

– Я тебе? С какой стати.

– Ты спасаешь меня и себя заодно, не так ли?

– Возможно, возможно, – задумчиво ответила она. – Так что ж не спешим, еле ноги переставляем, словно в ластах.

– Тогда догоняй, – крикнул Архимед. – Я забыл, как ты меня назвала?

– Андромеда.

– Прикольно. А че ты такая, ну такая голая?

– У нас все такие, – удивленно произнесла она. – Иногда ношу набедренную повязку, когда гистамины одолевают.

– Ты словно не родная, не отсюда. Так чудно говоришь, пискляво, наверно, и мой голос странный в этом мире.

Увлекшись странным разговором, они стремительно бежали по канатам мироздания, их веселые голоса наложившись на струны разносились в разные стороны, передавая за сотни тысяч световых лет мелодичное звучание оркестра маленькой, но доброй человеческой души. Не подозревая о том, что в местрах скопления «шестеренок» они приводили в резонанс отдельные маленькие сгустки энергии, что могло повлиять на зарождения новой жизни, пусть и микробной.

На пути возник клубок ниток, величиной с пятиэтажный дом, при приближении к нему он превратился в шарообразного ежа. Все канаты устремились к нему, как не прыгали в стороны, он зловеще засасывал нас. Приложив немало усилий, мы все же смогли обогнуть его. То я, то София, перескочив на соседние струны, перетягивали друг дружку. Но сила клубка неизбежно втягивала в себя, канаты сжимались к центру и слипались воедино. И мы уже, не сопротивляясь, прижались телами.

Жаром звезд обдало нас, мы зависли на мгновение, наши веревки-дорожки от скорости перемещения слились в единый канат, который, наращивая скорость, превратился в гладкую леску без узелков и уносил прочь от клубка шипящих змей. Нагромождения струн, поворотов, заломов и поперечных канатов исчезли, лишь темный космос без звезд и белая линия в бесконечность. Жар становился невыносимым, мы стали сливаться воедино, сначала руки вошли друг в друга, кисти исчезли, локти, предплечья, ее остроконечная грудь дотронулась до моей, и мы испугались нашего исчезновения, разомкнули объятья.

Я стоял голый, смущенный своим видом, мы прыснули смехом, и вновь появились канаты. Такие знакомые и родные, оказывается, и такие есть. Ее дорога резко ушла вбок.

– Я живу рядом, вот здесь, – махнула рукой в сторону. – Может, зайдешь? Только одежды не надевай, у нас не принято, намокнут – и утонешь.

Я замешкался, и все исчезло. Лишь эхо донесло до меня: – Заходи, не стесняйся! Ты прекрасен!

. . .

А что за ЧД была у нас на пути? – с таких слов начал разговор Архимед после материализации.

– Какое ЧД? – вставились в меня виртуалки.

– Черная дыра. Я чуть успел ее оббежать, она появилась еще в самом начале пути, крохотный шарик, но такую гору создал передо мной, что чуть вскарабкался, если бы София не подала руку, то хрэн бы выбрался.

– Я-а-а?!

– Ты-ы, – передразнил ее. – Неужто не помнишь, как голая бегала и меня стращала.

– Я-а-а?!

– Да ты, ты и еще раз ты, – взбесившись, произнес я. – Мы чуть не совокупились по дороге.

– Мы-ы-ы?! – ее глаза еще больше округлись и челюсть, наверно, вышла из суставов.

– Все, меня это достало. Тёма, проверь ее своим антивирусником, а то она, наверно, набралась их, что собака блох, – повеселев, добавил. – Не от тебя ли?

– Я сам боюсь такого соседства, перебирайся ты лучше в свой гибук от греха подальше, – поддержал тон Тёмыч. – А не то могут и терминатики пойти, хватит мне с клонами разбираться.

– Да вы что? В своем уме! – удивление и гнев вылились из динамиков гибука. Представ перед нами девой из античности в окружении бури и шквалистых ветров.

– Я тебе верю, успокойся, но факт остается фактом. Мы были вместе, точнее не с тобой, а с Софией…

– Я свидетельствую, присягая на библии, – раздался слабый голос из динамиков.

– Хакер? – все встрепенулись. – Жив, бедняжка! Воскрес!

– Можно мне вылезти из саркофага, а то руки и ноги затекли, совсем не чувствую их.

– Вот с этим придется повременить, – огорчил его Тёма. – У тебя пока нет ног, они просто существуют, но нервная система нарушена из-за разгерметизации скафандра, восстановление займет немного больше времени, чем оживление.

– Ладно, но мысленно могу хоть кнопки тыкать? А то снова умру от скуки, – тяжело вздохнул аппаратом искусственного дыхания.

– Это мы устроим, программки подберем.

– Стоп, оживление хорошо и приятная вещь. Но можно вернемся к исходному разговору, – прервал Архимед. – Ведь мы с Софией по струнам бежали и в прошлый раз.

– Мы?! – снова округлились ее глаза.

– Опять заело, Тёма…

– Я повторяю. Что видел Софию в гипере, как сейчас из галотрансфера, – настойчивым голосом прервал наши распри Хакер. – Я сам там был, стоял на дирижерском пьедестале вместо Нагара, а пальцами левой ноги печатал партитуру пространства. Как вдруг возникла обнаженная фея, взяла за руку Архимеда и… когда они производили слияния, струны словно взбесились. Они выстроились ровной дорожкой, усыпанной лепестками роз. Скорость передвижения достигла скорости света. Представляете! Скорости света в гипере, где нет времени! Это нонсенс. Но это принесло свои плоды, мы оказались здесь, не растеряв ни одной капли энергии.

– Точно! – вскричал Тёмыч, только сейчас догадался проверить баки. – На вашей любви в гипере мы смогли преодолеть 240 световых лет, сохранив крохи энергии, оставшиеся от создания ЧД. На этом остатке нам не суждено было выйти из гипера раньше 240 лет.

– И где мы сейчас?

– Мы вышли из перехода вблизи Юпитера. Скорость – 2,3 км/час по отношению к планете. Угловое склонение к орбите – 15о…

– Давай курс на Землю, диспетчер нашелся, – перебил я Тёмыча.

– До Земли 740 миллионов километров, с нашей скоростью время прибытия в точку назначения – десять лет двадцать дней, о секундах помолчу.

– Сикоко, сикоко? – поперхнулась Софья.

– Сдурел!

– Наличие энергии на борту лайнера «Айзек Азимов» – три целых двести тридцать шесть тысячных процента. Данной энергии хватит на небольшое ускорение и для торможения, изменения траектории полета. Также один процент уйдет на маневр поднятия корабля выше пояса астероидов в целях безопасности, что удлинит наш маршрут на десяток миллионов километров. Отразить их вероятную встречу мы не сможем, даже мелочь.

– Обалдеть! Гибук твою мать! – Архимед не смог сдержать эмоции. – Если бы не твои огромные груди с острыми сосками, впившиеся мне в тело, – он взглянул на Софию. – Я уже перешагнул через Солнце прямо к Земле. Я видел ее в одном шаге, она такая…

– Ха-ха, – рассмеялся Тёма. – Как ты можешь ее видеть в гипере.

– Отчего же, каждое материальное тело в гипере выглядит, как ты говорил, разнообразием преобразованных струн. Вот и ЧД на пути, словно морской еж, а Солнце – красивый шар из колечек, планеты в основном шестеренки, только размеры объектов почему-то одинаковы, не более десяти метров в диаметре.

– Погодь, я проверил данные, какая дыра на пути? – вновь возмутился Тёма. – В расчетах все верно, ее нет на картах. Да еще вблизи Рассвета. Мы бы ее ощутили и в первый раз.

– Черная такая! Я с трудом выбрался из нее за восемьсот семьдесят лет, то есть шагов…

– Сколько? Так на Земле уже никого нет знакомого? – слезы брызнули из глаз виртуалки.

– …И вернул корабль в наше время.

– А че ты не состарился, не распался в прах? Может, ты уже дух?

– Для теплокровного существа прошло всего пять минут восемьдесят секунд. А для виртуальных девиц это просто временное отключение от системы, – объяснил Тёма.

– Я все же никак не пойму? – пробурчал про себя Хакер, упорно тыкая виртуальным пальцем в такую же клавиатуру.

– Что там у тебя? – поинтересовался Тёма.

– По моим подсчетам, мы должны были выйти в районе Луны, но ошиблись на десять миллиардов километров, это просто перекраивает все мои логарифмы.

– Вроде я всем сказал о ЧД и ее влиянии на наш полет.

– Нет, с ЧД все верно, но по струнам мы вышли точно в нужную точку прибытия невдалеке от Земли, еще оставалось пять микросекунд, и я прервал полет, – Хакер, не поднимая головы, вновь и вновь закладывал данные для повторных расчетов. – Медь! Ну нет слов, одни буквы, и то не более трех. Откуда это смещение траектории полета в тот момент, когда уже остановились.

– Загрузи мне эту часть своей памяти, я проверю, – предложил Тёма. – У меня нет данных, я был распылен на первичную материю.

После пятиминутной паузы монитор вновь озарился космосом и выдал график нашего полета. Оказалось, мы проделали точную прямую линию от Клондайка до Земли, и после остановки график скорости показал, что торможения не было, просто под острым углом сиганули к Юпитеру.

– Где-то так, – только и произнес Тёма. – Одно могу сказать, запланированный выход выше всех похвал, в архивах космологии самые точные выходы команда корабля допускала плюс-минус десять тысяч километров. У вас это десять километров и прямо на орбите Земли. Супернавигация, кто летал по струнам? Ах, да, Тормоз Архимед, быстро ты научился.

– Та-а-а-к, – протяжно выдавил Архимед. – Чей теперь косяк? Хакер, я тебя привел к выходу с точностью до миллиметра, в космических масштабах, конечно, а ты куда забросил?

– Я сам не понимаю, – сконфуженно произнес он. – Угол сто семьдесят один градус – это словно шаг назад. – Последнюю фразу Хакер произнес, медленно поворачиваясь к Архимеду.

На мониторе лежали следы человека космических размеров, от Рассвета до Земли, равные микросекундам гипера, и последний показывал идеальный шаг левой ногой назад. И вновь запахло расправой надо мной.

– Э-э, это не я, это, это София, – выпалил я, сам не понимая, почему она.

– Я?! – обвинение застало виртуалку врасплох. – Как я могу помешать прыжку, если я, как и Тёма, распылялся.

– Ты, Архимед, ври, да не заговаривайся, – поддержал ее Тёмыч, затем обратился к Хакеру. – Да и ты, в анабиозе, что ты мог видеть, тем более дирижировать и следить за полетом, хотя памятью поделился достоверной. Терабайт не приложу, призадумался на секунду, – как это возможно, она есть в твоей памяти, как в реальности.

– Давайте все по порядку, – немного собравшись с мыслями, ответил я. – Когда я приступил бежать по струнам, я все же варвар и на ваших машинках ездить моя душа отказалась, как и в первый раз. Так вот, только я собрался в забег, возникла София, и, взяв меня за руку, мы побежали в противоположные стороны, и никакой хлипкой нити не было, она так сжимала мою руку, что мне показалось, это мой дед– кузнец ухватил клещами.

– Это твои хитрики и отмазка, – вспылила София. – Прекрати издеваться, а то совсем обижусь, это не смешно.

– Да я правду говорю, а в конце, когда я увидел шарик из земных шестеренок, – видя их въедливые глаза, пояснил. – Я так для себя решил, все планеты имеют свой индивидуальный набор. Я сказал Софии: «Вот и приехали», она прошептала: «А мне сюда, заходи в гости» и сошла на соседнюю частичку– струну, отходящую назад. Точно! Руку ее я отпустил только тогда, когда она потянула меня и я чуть не упал, пришлось сделать шаг назад.

– Бред, но и доверять не имею права, – произнес Тёма.

– А почему и нет, если Софию я видел и впервые два прыжка на Клондайк, – вдруг произнес Хакер. – Только ты, София, вела себя неадекватно.

– Я?! – снова ее заклинило.

– Ну да, – опустив глаза, произнес он. – Ты была голая, само совершенство, и все сверлила взглядом Архимеда, что я подумал, если прыжок продлить на пару микросекунд больше, то мы точно не выйдем из гипера.

– Это почему же? – не могла поверить сказанному София. – Чем я могла вам помешать – своими бозонами или струнами? Моя пыль глаза резала?

– Вы уже готовы были кинуть бег и заняться продолжением рода.

Просто сумасшествие какое-то! – заходясь истерическим смехом, прокричала София. – То виртуальным нельзя быть в гипере, но сексом с ними можно заниматься.

Подключившийся смех Терминатора заглушил все наши с Хакером слова оправдания.

– А теперь слушайте мою гипотезу, – наконец-то я смог вставить слово в рогот друзей. – Тише, пожалуйста, это очень важно.

– Добре.

– Валяй.

– София! Держись, – собрав себя в кулак, остановил сердцебиение.

Она, моргнув голограммой, посмотрела на меня, ожидая чего-то ужасного.

– София, ты жива! – словно гром средь ясного неба прозвучали мои слова, многократно отразившись от стен (Тёма помог этому, приколист). Не дожидаясь, когда пройдет столбняк живых и перезагрузка виртуальных, я продолжил. – Твоя душа помогла мне, как и в первый раз, так и во второй, и третий, пройти этот путь по струнам, только ты хорошо знала, как это правильно делать, ты человек прошлого. А так как вы все говорили, что души умерших не могут управлять кораблем, то делаем соответствующий вывод.

– Значит я, я где-то живу, – задыхаясь и обливаясь слезами, София в конце слов вылетела программой, и на пол брякнулся трансфер.

– А как она могла помочь, если она жива и не с нами? – осторожно спросил Хакер.

– Как и ты, когда человек в коме, он жив, но душа может легко покидать тело, не скованная нашим сознанием.

– Логично, – задумался он.

– Ну ты и монстр, – улыбнулся Тёма. – Разве можно так с девушкой, рубить с плеча, надо подготовить, чтоб она сама осознала все это.

– Я варвар, и методы прямые и просты, без всяких ваших заморочек.

– Поэтому ты до сих пор один, – ляпнул Хакер.

. . .

– Тогда что мы имеем? Живы – это хорошо, но десять лет пути – слишком долго. Нельзя ли побыстрее? – спросил Архимед, когда страсти улеглись и София-Софья вновь вернулась в реальный мир голограммой.

На экране открылась панорама Солнечной системы.

– Мы сделаем десяток оборотов вокруг Юпитера для разгона, его вторая космическая скорость – 54 км/с, используя его спутники, затратим пару месяцев, сократим время полета до трех месяцев, правда, мы не сможем затормозить на орбите Земли с таким количеством энергии. Придется гасить скорость возле Марса, далее к Венере и уж затем Земля-матушка. Второй вариант: присядем на один из спутников Ганимед или Каллисто, на замерзших льдах при распаде воды на атомы под воздействием космического излучения и низких температур на полюсах должны быть озера жидкого кислорода, температура кипения которого – 183 оС, это готовый окислитель. Затем на Ио соберем серы, ее там хоть попой ешь, и на реактивной тяге за два года долетим до Земли. Третий вариант: растопить лед и выделить дейтерий или тритий для нашего реактора, за недельку домой, может, и быстрее.

– Так в чем проблема? Третий вариант подходит лучше.

– В этом варианте много неизвестного, на каком спутнике больше тяжелой воды, меньше примеси, все карты и данные за тысячу лет могли измениться. Затратив энергию на лед, мы можем так и не взлететь, не собрав необходимого количества дейтерия.

Увеличив изображение и сместив себя в центр камеры, возле нас оказался Юпитер с многочисленными спутниками, средь которых выделялись четыре самых крупных: Европа, Ганимед, Ио и Каллисто.

СПУТНИКОВАЯ СИСТЕМА ЮПИТЕРА

Спутники Юпитера

Количество: 65

Галилеева группа: Ио, Европа, Ганимед, Каллисто Группа Амальтея: Метида, Адрастея, Амальтея, Фива Остальные спутники: Маленькие астероиды, диаметром 1–100 км.

Тёмыч включил характеристики спутников:

Ио находится на расстоянии от Юпитера в 350 000 километров, ускорение свободного падения – 18 м/с2, зажат в гравитационное кольцо между самой планетой и остальными спутниками, что приводит к разогреву недр. Серные выбросы вулканов могут подниматься в высоту на 300 км, часть из них падает на поверхность, образовывая лавовые моря, а часть остается в космическом пространстве, что сильно затруднит нахождение корабля на орбите.

Среди чудес природы – мощный естественный электрический генератор. Двигаясь в торе ионизированной плазмы, в диске мощной магнитосферы Юпитера, между ними возникает ток в 5 млн ампер. Интересно отметить, что такая структура была предсказана известным шведским ученым X. Альфвеном в XIX веке. Сильные электрические токи у поверхности Ио благодаря самозатягиванию разряда (пинч-эффекту) концентрируются на малой площади.

– Так если я правильно понял, поместив корабль в этот поток, можно зарядиться его энергией, как глайдер от молний.

– Твои предложения, как всегда неординарны, я даже не рассматривал это, заманчиво, однако. – Тёма призавис для расчетов.

– Но в любой идее много больших НО. Наряду с протонами и электронами в радиационных поясах Юпитера имеются ионы серы, кислорода и других элементов, эти потоки заряженных частиц особенно плотны. Корабль придется ставить между ними, это низкая орбита, на которой необходима более высокая скорость полета, и чтоб не улететь вперед и не упасть на Юпитер, необходимо использовать гравинаторы на полную мощь, это снова расход до 25 %. Ио так же «работает», как одна из частей гигантского природного ускорителя заряженных частиц. Придется ставить экран от радиации, куда уйдет 75 % собираемой энергии.

– Хи-хи. Это как складно получается, 75 плюс 25 получаем 100 %, и где наш заряд? – с издевкой высказалась Софья. – Что-то плохо считаешь, не заболел случайно вирусом?

– Благодаря небольшим маневрам мы сможем собрать для себя впрок. Итого, если мы выдержим, зарядка займет три месяца.

– Тогда давай кружить вокруг Ио по орбите, периодически посещая электрический поток, не тратя на гравинатор.

– Тогда мы будем кружить год.

– Год не десять, что еще есть? – перебил Хакер.

– Далее идет Европа, – вернулся к лекции Тёма.

– Это заледеневший спутник диаметром в 3122 километра, расстояние до Юпитера – 671 000 км, ускорение свободного падения – 1,3 м/с2 – это меньше, чем на Луне.

– И зачем нам эти подробности, – не выдержала София.

– Чтоб знали, с чем можем столкнуться, – опередил с ответом Тёму Архимед, – продолжайте пожалуйста, и не обращайте внимания на пустых блондинок.

Он нарочито махнул рукой сквозь ее голограмму, она вошла в нее и застряла. Софья моргнула дымкой, переключив программы и перехватив Архимеда выпад, выдернула его из кресла, роняя на пол, заворачивая руку за спину, опустилась коленом на спину.

– Кто из нас пустой?

– Ой-ей! Больно, отпусти, беру свои слова обратно, – взвыл Архимед, – шуток не понимаете.

Тёма улыбнулся с экрана и снова вывел карту Юпитера.

– Из-за большого расстояния от центра Солнечной системы спутник практически не получает солнечного тепла. Поверхность его покрыта стокилометровым слоем воды. Такое количество воды по объему превышает земные океаны и моря. Однако верхний слой, толщиной 10–30 км, находится в твердом ледяном состоянии, образовывая очень плотную заледеневшую кору без каких-либо движений. Атмосфера хоть и тонкая, все же полностью состоит из кислорода. От гравитационного влияния Юпитера ядро спутника разогрето, что дает возможность воде не замерзать до дна. Она покрыта сетью глобальной системы трещин, которые возникли вследствие неоднократного раскалывания ледяной коры от внутренних напряжений и неравномерного прогрева снизу.

Ганимед – крупнейший спутник в Солнечной системе.

Диаметр: 5 270 км.

Период вращения: 7,15 суток.

Период обращения: 7,15 суток.

Расстояние от Юпитера: 1 070 400 км.

Ускорение свободного падения: 1,43 м/с².

По размерам и объему он даже превышает Меркурий, однако уступает ему по массе более чем в 2 раза. Как и большинство известных спутников, вращение Ганимеда синхронизировано с периодом обращения вокруг Юпитера, и он всегда повернут одной и той же стороной к планете. Внутренняя структура спутника представляет собой центральное ядро радиусом 500 км, силикатные породы, мантию и 900-километровый слой льда. Ядро состоит из расплавленного железа.

Минимальная температура составляет минус 200 °C, а в дневное время солнечными лучами спутник прогревается до минус 120 °C.

Каллисто:

Диаметр: 4 820 км.

Расстояние до Юпитера: 188 200 км.

Ускорение свободного падения: 1,2 м/с2.

Много аммиака, антифриза. Поверхностный слой Каллисто усыпан сетью кратеров и покрыт холодной и жесткой ледяной литосферой, толщина – 80–150 км. Под толщей льда присутствует соленый океан глубиной 50–200 км. В центре спутника – плотное ядро, состоящее из прессованных льдов и горных пород. Кратеров настолько много, что они попросту накладываются друг на друга, образуя пятна диаметром от 5 до 1 000 км, что затруднит нашу посадку. Вероятнее всего, спутник образовался из пылевой и газовой туманности, окружающей Юпитер после его формирования. Те частицы, которые не успел поглотить Юпитер, стали под действием гравитации притягиваться друг к другу, пока не образовалось плотное ядро. Ученые оценивают Каллисто как молодую луну Юпитера, возраст которой не более 10 млн лет.

– По карте Ганимед совсем рядом, – предложил я. – Все одно, чей лед топить.

– Ганимед крупнее Европы и затраты на взлет, если что пойдет не так, продлят полет на полгода может и больше. На Европе лед потоньше, можно попробовать пробурить до воды, сэкономим на оттаивании.

– А… – хотела что-то сказать Софья.

– А Каллисто также крупнее, плюс много примесей во льду, аммиак, антифриз.

– Итог: Европа или Ио? – спросил Хакер за всех.

Ио – вулканический спутник, посадка очень трудна, зарядка от его природного генератора критически опасна, да и, вернувшись домой, звездолет придется ставить на прикол для ремонта корпуса.

– Если без воздействия жестких высоких энергий, то придется садиться дважды, – высказался Хакер. – На Ио – за серой и на Каллисто или Ганимед – за жидким кислородом. Так что лучше сразу на Европу за дейтерием.

– Сорок километров бурить? Да пока вода поднимется, она замерзнет в такой мороз… – Архимед выставил ногу вперед и пристально вставился в голограмму Тёмы. – В голосе твоем чувствую фальшивые нотки, что-то ты не договариваешь? Приказываю ответить.

– Это и есть то Слово! – восхитился Тёма после легкого оцепенения. – У меня программа дрогнула на одной части головного кристалла.

– И меня словно по коже крапивой протянули, – поддержал Хакер. – Попробуй еще раз.

– Приказываю Софии появиться в, в, в…

– Шалунишка. Что, хозяин, надо? – близняшки легким туманом, словно джин, взвились над гибуком, медленно обретая девственные очертания. – В какой позе?

– Поздно рассуждать, – резко прервал нецензурщину Тёма.

– Юпитер решил все за всех. Мы падаем на него.

– Это как? – виртуалки замерли, материализовавшись частями из дымовой завесы.

– Попой кверху, гравитация тянет, а мы перевернуты, – видя у всех осмысленные лица, блуждающие в высокой материи, продолжил. – Скорость звездолета совсем мала, вот и захватил нас владыка Олимпа в свои объятия. Чтоб вырваться, у нас не хватит энергии, так что на прощание с близкими у нас всего три часа семнадцать минут.

– И что, – задумчиво произнес Хакер. – Я зря воскресал?

– Есть маленький шанс прожить дольше, если Архимед возьмет управление на себя и в ручном режиме, но это не глайдер, нужны и подготовка, и команда.

– Что ж, – вздохнул Архи. – Вроде мы ничего не теряем кроме тренажера. А цена успеха – жизнь.

– Какого? – все уставились на него.

– Подготовку проходят на тренажерах, в данный момент это наш «Айзек Азимов», других нет. Короче, Тёма, доставай конспекты и показывай, где аудитория для лекции. Хакер, готовь шпоры, а вы, красны девицы, отвлеките приемную комиссию.

– Какую? – снова они зависли от недопонимания.

– Божественную, на Олимпе, – улыбнулся Архи. – Принимать экзамен ведь там будут.

– Дурак.

…

Хакер подключился к двигательной системе, собирая крохи энергии и направляя на корректирующие установки, отключая все «лишние» системы, возлагая все управление на себя. Тёма высветил сетку магнитных бурь, электронполе орбиты, просканированные небольшие метеоритные участки. Не зная зачем, но приказы Архимеда не обсуждаются, девчонки сканировали атмосферу Юпитера на плотность, скорость потока и т. д. Он все данные вводил в свой личбук, проводил расчеты и выдавал новые приказы.

Час полета, точнее падения. Звездолет набрал солидную скорость под углом в сорок семь градусов к планете, намереваясь ударить в красное пятно.

– Ты что, выбираешь место покрасивее, где умереть? – не удержалась Софья. – Похоже, энергии у нас хватит, чтоб пройти по касательной.

– Пройти хватит, но не более. А еще надо как-то уйти от планеты.

– Неужели ты думаешь выжить? – рассмеялся в злорадстве Хакер. – Я принимаю эту гонку как отвлечение от насущной смерти. Или ты хочешь пройти насквозь планету через дыру Красного тайфуна и, получив дополнительно ускорение, выскочить с обратной стороны, так оно имеет ядро, и давление атмосферы в тысячи бар.

– Банзай! – только и крикнул им в ответ.

Архимед просто перешел в пике, подстегнув падение малым выбросом энергии из дюз. Еще пять минут, и самая низкая орбита позади, затем отдал приказ Хакеру на изменение курса полета и отдачи полной мощности маршевых двигателей. Азимов вздрогнул от перегрузки, нос отклонился от вертикали и по касательной прилег на возмущенный вихрь атмосферы, обозначенный на карте как восходящий. Тайфун в сотни километров имел мощную ионизацию всех молекул газа, что корабль вызвал лавину молний, сотворив после себя солнечный протуберанец, взрыв которого добавил ускорения в 7G. Взвыли гравинаторы кресла, Архимед, борясь с выпадением в осадок, продолжал закручивать вираж мертвой петли, уводя корабль от планеты, одновременно отклоняя курс по спирали.

– Зачем крутишь, мы потеряем скорость, а так есть возможность выйти на низкую орбиту в живых, – предложил Тёма.

– Нет, – рубанул Архи, – возможно, если, может быть – это не для меня. Либо пан, либо пропал, люблю крайности. На низкой орбите мы застрянем на десятилетия.

Звездолет устремился ввысь, теряя энергию и скорость, спираль сожрала ее остатки, как вдруг впереди появилась Метида – богиня разума, самый низколетящий спутник. Мы зависли на мгновение в гравитационном кармане, но все же Метида проявила мудрость, вырвала из лап Юпитера и, провернув в пол-оборота, выпустила нас, придав ускорение на более высокую орбиту в направлении Амалтеи.

Маневр удался на славу, чтоб предотвратить остроту и поздравления в свой адрес за сообразительность, Архимед командирским голосом приказал всем идти спать, до следующего маневра оставалось тринадцать часов, затем снова… если долетит.

– Что-то ты не весел, – остановил Тёмыч Архимеда у самого лифта. – Маневр удачный, скоро Земля, или я что-то упустил?

– А что веселого, когда цель достигнута.

– В смысле?

– К звездам слетал, человечество во всех уголках Вселенной спас от вымирания, – Архимед поднял глаза, в которых отразилось тяжелое бремя мудрого старца. – Цели нет – жизнь закончилась, и неважно, какой достигнут результат: если с хорошим концом, то возникшую мимолетную эйфорию вскоре сменит апатия, время потечет вспять, всплывая мемуарами из глубин сознания.

– А как же София? Часть твой мечты.

– «Тело» Софии – это не моя мечта, это моя прихоть выполнять все обещания, данные в патриотическом рвении сделать мир лучше. Как сказала Нинка, «не хватайся за все, что в порыве ослепления эмоциями обещал, любовь не долг, она, как душа, ляжет, совесть ни при чем».

Архимед неуверенно помялся возле лифта, вернулся к монитору, его глаза переувлажнились. Тёма выдержал паузу, не прерывая тягостных размышлений друга.

– София – это Нинка, – сглотнув ком в горле, произнес он. – Она хотела стереть все о себе, вскрыв базу данных на ксенолаборатории, но я ее обхитрил и прочел досье.

Тёма завис по-настоящему.

– Она земная женщина, девочка, размороженная шестьдесят лет назад. Как и положено, у нее вся память перенесена на персональный диск доверенного человека, им может быть любой, назначенный верховным судьей, в данном случае она в гибуке ее отца, то есть у нас. После нескольких энергетических кризисов на Рассвете и кибератак вируса в течение последней тысячи лет Лидеры приняли решение вывести всех из анабиоза и подвергнуть ускоренному обучению в гипнотическом состоянии, стирая остатки прошлой памяти, их учили, как спецсотрудников власти. После обучения ее отправили работать тайным агентом в сексуальные резервации. Агент должен был работать с чистым мозгом, без наркотического, алкогольного дурмана, вот здесь Лидеры и просчитались, – Архимед замер, через длительную паузу почти прокричал в лицо Тёме, упершись лбом в монитор. – Как можно выдержать нормальному человеку все изощрения?! Я прокрутил немного секретные видеозаписи, где люди, словно стадо безумных мертвецов…

Снова нависла тишина тяжелым полотном занавеса над сценой жизненного театра под последние аккорды оркестра.

– Нинка отказалась лететь со мной, предложив вырастить тело для Софии.

– Я не думаю, что одна Нинка хранилась в анабиозе, были и другие, ты просто узнал о ней первой, а последующих ты не рассматривал, затуманив мозг, – Тёма восстановил процессы кристалла, решил перевести разговор, немного ослабить давление судьбы на бедного Архи. – Ты говорил, что она где-то есть, ты видел его в гипере, ожившие не могут бегать.

– Возможно. Ниточку я оборвал на Рассвете, и с ней надежду. Если я не ошибаюсь, и Нинка не София, хотя она сама не отрицала этого, если тело найдется, мне будет не меньше, чем Старомиру, а оно будет в анабиозе. Нынешняя наша София также проживет тысячи лет, дождется, и без разницы, когда его найдут. Так лучше без меня, – Архимед развернулся и двинулся пешком по коридору.

– Погодь, – Тёма не хотел отпускать друга в таком состоянии, зная его крайности в жизни, – а как насчет перестройки планет?

– Я столько не проживу, пусть потомки разбираются, мудрость цивилизации сохранил, и буде. За четырнадцать тысяч лет могут переселиться на любую планету галактики, раз ученые мужи прошлой цивилизации не смогли изменить их ход. Волхвы давно хотят отдохнуть от моих открытий, так будет им пауза.

Тёма умолк, не найдя подходящих слов в ответ, обдумывая его последнюю фразу.

– Тёма, – окликнул Архимед, ложась в кровать своей каюты. – Как умер Архимед?

Тёма снова завис, не понимая вопроса.

– Его убили враги при осаде Сиракуз, ворвавшись в покои, – тихий голосок Софии вкрадчиво проник в помещение. – Но он не спасал себя, лишь строго попросил палачей увести его в другую комнату, чтоб не запачкать кровью чертежи. Они должны служить вечно на благо народа. Так говорит легенда в Софьиных обучающих архивах.

Архи не ответил ничего, лишь скрипнул пружинным матрасом, поворачиваясь к стене, выключил трансляцию.

Тёмыч долго боролся со своей совестью, но профессиональный долг возымел верх, и запущенный ключик в личбук Архимеда через систему радиосвязи с Хакером открыл замысел стратега века. Хотя он тщательно и маскировал расчеты, карты под обычные файлы картинок, зная возможности Тёмы, необходимые данные выплыли на экран. Скорости до Амалтеи не хватит, вероятность долететь – всего 0,05 %, и звездолет снова уйдет к Юпитеру уже навсегда, если только не пойти на смертельный для биологических существ маневр, снова врезаться в атмосферу по касательной в районе полярного синего вихря (куда и лежал маршрут звездолета после апогея), где вихрь с бешеной скоростью в тысячи километров в час выбрасывает на такую же высоту столб ионизированного газа, образовывая жесткий столб высокоэнергетических частиц. Это как воднолыжник при скорости 20 км/ч будет разрезать волны, но более восьмидесяти километров в час при падении ощутит не мягкую податливую волну, а плотный песчаный бархан. На большой скорости звездолет войдет в него, перегрузка составит 160 ЖЭ, гравикомпенсаторы не в состоянии противостоять такой силе. Отскочив, как теннисный мяч, звездолет вырвется из пут Юпитера, далее, притормозив в гравитационном поле Каллисто до скорости обращения Земли вокруг Солнца (30 км/с), вернется домой. На такой скорости звездолет, постепенно уменьшая диаметр орбиты обращения вокруг светила по спирали наведает пояс астероидов с их рудодобывающими станциями, затем благополучно ляжет на орбиту Земли, и та захватит его своей гравитацией. «Азимов» через триста двадцать три года целехонек снова заступит на службу землянам. Архимед сохранит корабль для человечества для последующей эмиграции его с колыбели на звезды, как птенцы, вырастая, вьют новые гнезда на других деревьях, а старый добрый дуб превращается в прах, упав на землю, ничто не вечно во Вселенной. И прежде чем Земля упадет на Солнце, звездолет вернется для своей последней миссии.

– Не подвел своего прапра…прадеда, – прошептал Тёмыч, вспомнив легенду о древнем мудреце, смотря в монитор на фото новоиспеченного отрока с неординарными решениями, которые приходили в его рыжую, местами поседевшую голову. – Все теряют головы из-за любимых, и ты не исключение. Эх, Архи, всю жизнь гоняться за призрачной светлой любовью, так и не узнав, что это такое.

– Может, и к лучшему, – рядом возникла Софья.

– София? Ты слышала все?

– Я отключила ее, – хмуро произнесла дева из античности, окруженная вихрями надвигающей бури, гоняя по капитанской рубке листы бумаги открытой папки карабельного журнала, словно осенние кленовые листья. – В мечтах всегда все намного красивее выглядит.

Тема протянул к ней руку, снимая напряжение цепей трансфера, сглаживая визуальные возмущения стихии, – не стоит так переживать, он сделал больше чем мог, имеет право на «отдых», а у нас только все начинается, впереди сотни лет заточения и по прибытию все тяжести лягут на наши плечи. Как говорил его дед Мастер Сталь: – «Кому легче, Старомиру воевать за выживание или тебе за возрождение?». – Он повернулся к ,Софьи, – а может ну их, человечков?.

Софья уставилась на его с открытым ртом, пикселизация появилась на ее платье.

– Шучу, – он прижал ее к себе крепче, – с ими веселее. Столь неординарных подвигов на свою голову, ни одна логика не придумает. А вот с чего нам начинать даже не знаю, боюсь без Архи не обойдусь.

– У нас есть время обдумать, – ответила Софья.

Они обнялись, всматриваясь в бурлящее пятно тайфуна.