Легенды звёздных далей [Олег Львович Колмыков] (fb2) читать онлайн

Легенды звёздных далей. Легенда первая. Одна Большая миссия.

Моим друзьям: Александру Баку – самому странствующему из Странников и Александру Кудряшову, самому Королевскому из Космических Разведчиков.

Пролог

Если б вы знали, какая дура эта кукушка!

Выскочит, бывало, посреди ночи, напугает до полусмерти – и шмыг в свой кукушник! Тьфу! И зачем только Пришелец её в дом притащил? Была бы какая порядочная птица…

Нет, поначалу-то я ей даже обрадовался: вот, думаю, родственная душа объявилась!.. Подлетел к ней, идиот, поздоровался… А она мне в ответ только «ку-ку» сказала – и больше ж по-русски ни бельмеса не умеет!.. Я её ещё целый час ждал! Комплименты приготовил, пёрышки почистил: объясниться, дурак, хотел…

Только потом Пришелец показал как она устроена: у ней там внутри одни колёсики да пружинки – и ни капли мозгов, как у меня, например!

Ладно. Не чета она мне! Ни в какое сравнение она со мной не идёт!

Я это Пришельцу однажды доказал, когда в пять утра кукукнул и весёлую песенку еёным голосом ему на ухо пропел… Потом, правда, в комнате полтергейст начался: это Пришелец в меня всякими вещами кидался.

Кстати, вот только что он дверью хлопнул: «Если ты такой умный, – сказал мне, уходя, – пиши роман сам!»

Кукушка с испугу даже кукукнуть не решилась, едва высунулась и сразу обратно… Почему, собственно, и начал я этот роман с кукушки: если б вы знали какая она дура!

Ах, да – теперь вы это знаете.

Но взять бы и самого Пришельца! Опозорил меня на все галактики, перемешал правду с вымыслом – пойди разберись теперь, что было, чего не было? Уж я и сам порой не пойму, кто я есть на самом деле, а какое мнение обо мне составит сторонний Читатель, вглядевшись в мой карикатурный портрет в Пришельцевых романах?! Вот то-то!

И кстати вот это вторая причина, по которой я начал повествование с кукушки: теперь-то у уважаемого Читателя будет с кем меня сравнить! Как уровень современного производства с уровнем 1913 года, так и меня с кукушкой – вы же знаете какая она дура!

Пришельцу, между прочим, мои критические замечания не нравятся, а смотрите – экий я вам психологический анализ одного из героев провёл?!

Герой – это, естественно, я, попугай Ромуальд, а не кукушка – прошу не путать! Да и какой же она, честное слово, герой? Она за всю эту историю и с места-то не слетит, а останется на Земле, пока мы… Ну вот, я уже и вперёд забегаю, и всё из-за этой кукушки! И зачем её только Пришелец в дом притащил? Хоть бы испортилось там в ней что-нибудь, чтоб никаких признаков жизни она…

Вот! Вот с этого-то я и начну, наконец!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Лирическое отступление Глава 1 Признаки жизни

Признаки жизни появились не сразу. Лишь через месяц он научился сжимать и разжимать указательный палец правой руки, как будто бы всё ещё жал им на гашетку бластера. И даже когда он произнёс первое своё слово, не было уверенности, что реанимация прошла успешно, ибо «младенческое» «Ау-ау», скорее, только разрушало надежду специалистов на полное и окончательное восстановление функций мозга. Почти никто уже не верил, что удастся без потерь возвратить к жизни самую личность пациента: это казалось маловероятным.

И всё-таки чудо произошло! Спустя два месяца, когда более-менее наладились двигательные реакции суставов, он отчётливо и вполне осмысленно, как показали нейродатчики, произнёс первую фразу:

– Ау, ау, галактика!

Присутствующий при этом Странник поспешил успокоить кибернетиков, решивших, что Пластероид всё-таки рехнулся:

– Это у него наследственное…От Старика и Пришельца!

Пластероид ещё не мог в полном смысле этого слова двигаться, но, тем не менее, пошевелив головой, взглянул на Странника, явно узнав его, и попытался встать.

– Синтетик Мэн! Готов к работе!

– Лежи, лежи! – остановил его Странник. – Теперь всё будет хорошо, отрегулируем – и ты ещё споёшь…что-нибудь из «Рокетс»!

Вызванные Странником Старик, Принцесса и Пришелец застали Пластероида всё ещё в разборном виде: под светом тысяч ламп огромной лаборатории Киборг-Центра на многочисленных столах, соединённые разноцветными кабелями, лежали руки, ноги, туловище и голова робота, которые двигались, выполняя те или иные задания кибернетиков. Однако, увидев Счастливчиков, Пластероид своевольно прекратил всяческие эксперименты, помахал друзьям манипуляторами и исполнил басом «Наслаждение электричеством».

– Заберите меня отсюда! – добавил он в конце второго куплета, – Я здесь как голый!

Нейрохирурги и кибернетики только руками развели, а Старик, Принцесса, Странник и Пришелец, бросившись к Пластероиду, принялись пожимать его манипуляторы, отвечая на приветствия и едва сдерживая слёзы радости.

Глава 2 «Что выдумал этот Пришелец?»

Нет, ну как Старик работает! Как он работает! Каюсь, наблюдая за его работой, я трепещу и благоговею как никогда! Какая точность движений кистью, какой стиль и манеры! Не узнать в этот миг в Старике настоящего Мастера может только Странник. Ну что с того, что Старик всего лишь – как кажется! – раскрашивал Пластероида?! Разве ж это повод, чтобы врываться в мастерскую и прерывать гениальное творчество, нанося, быть может, невосполнимый ущерб сиюминутности подлинного и, я не побоюсь это сказать, Божественного Откровения, кое владеет Художником?

О, этот Странник! Какие-такие причины позволили ему столь бессовестным образом отрывать Старика от работы? Пусть эти рыженькие пятнышки на броне Пластероида всего лишь крошечные штрихи будущего образа, но не из них ли, из этих и подобных им скромных пятнышек, состоит всё подлинно Истинное Искусство?!

Да, я узнаю Странника: его решительное восшествие в мастерскую, где ещё секунду назад царила Муза, напомнило мне ураган на Дистроере. Тогда нашу Тарелку снесло с ног и перекатило в другое полушарие. Просто уму непостижимо, как мы все остались целы, но было весело!

– Ты представляешь, что выдумал этот Пришелец! – громогласно провозгласил Странник.

Правду сказать, я не сомневаюсь в способности Пришельца выдумывать всякое и разное, а также – эдакое, но также я знаю, что нет ничего такого, что могло бы вывести Старика из состояния созерцания собственного произведения, – в данном случае, художественной раскраски Пластероида. И только Странник мог надеяться растопить Стариковское хладнокровие сообщением о какой-то там наиновейшей выдумке Пришельца. Удивляюсь, как ещё Странник не уяснил себе этого за столь длительное время знакомства со Стариком? Видимо, мне придётся отдать должное собственной проницательности.

Старик, как я и ожидал, не оторвал взгляда от Пластероида, а только откинулся на спинку кресла, тряхнув шевелюрой, и замер с кистью в руке. Муза, как мне представляется, всё ещё стояла где-то рядом с Пластероидом, поправляя причёску и одёргивая платье.

– Ему видите ли необходимо лететь на Скрежет! – возмущённо продолжал Странник, усаживаясь в кресло напротив Старика. Музу он явно не видел, или просто не обращал на неё внимания. Невнимательность ему присуща, как хорошо известно во всех рукавах нашей и в большинстве рукавов иных Галактик. Возмущенный Странник – это тоже надо видеть! Во всём облике сквозит энергия и сила, которых хватило бы на сотню злобных противников. Существуй на свете словесное каратэ, Странник, безусловно, вышел бы абсолютным победителем…Мало того, я также уверен, что известные строки о «грешном языке» и «жале», которое вложили вместо языка, совершенно напрасно приписывают кому-то другому, а не Страннику…Когда он на меня смотрит, подозревая в какой-нибудь самой невинной шутке, я чувствую себя тушканчиком, загипнотизированным в стельку, и ощущаю пронзительное желание упасть с жёрдочки замертво.

– М-да? – спокойно ответил Старик, талантливым и лёгким движением кисти добавляя глазам Человеко-Монстра на Пластероиде толику хитрежа и обоябельности. – Ну и что?! Я тоже собираюсь лететь на Скрежет!

– Та-а-к-к! – сказал Странник, будто шашкой рубанул. – Ну, Пришелец понятно: в тихом омуте черти плещутся и булькают, когда тонут, но ты! Отец семейства! Что ты там забыл?!

– Я между прочим не только отец семейства, но и Королевский Космический Рзведчик! – хмуря правую бровь, ответил Старик, – Вот сразу после отпуска по решению Галактического Совета с Лысым и Длинным и полетим!… Пластероид, стой спокойно, а то уши выйдут зелёными!

Ах, наш славный Пластеродушка, Пластеродик, Пластушка, Пластик! Кто бы мог ещё вчера надеяться, что он снова будет тихонечко гудеть в нашей Тарелке и сиять новой мордочкой, искусно нарисованной Стариком?! По винтикам и шпунтикам пришлось собирать его организм, расплавленный на планете Медуз! Счастье ещё, что почти целёхоньким остался мозг, предусмотрительно упрятанный кибернетиками в бронированный череп! Глаза мои радуются, когда смотрю на обновленного и усовершенствованного Пластероида, в облике которого, являвшем последние чудеса науки и техники, чувствуется безудержная энергия и бесконечная сила!

– Я только хотел спросить: я с вами на Скрежет? – пробасил Пластероид, чуть шевельнув головой и преданно сверкнув лазерными глазами в направлениях Старика и Странника, и снова замирая, словно статуя.

– И этот туда же! – изумился Странник. – Но Пришелец собирается лететь на Скрежет теперь же, во время отпуска! Хорош будет отдых, могу себе представить!

– А кстати, неплохая мысль! – всё так же спокойно заметил Старик, откладывая кисти и с любовью разглядывая боевую раскраску Пластероида. – Есть смысл заранее определиться на месте перед предстоящей операцией: там будет над чем поломать голову и мне и Пришельцу!

Странник почесал бороду и, уже заметно спокойнее, заявил:

– Ломать головы – это вы умеете! А кто вам их там чинить будет? Я лечу с вами – и попробуйте сказать что-нибудь умное против!

Старик обернулся к нему и, закуривая, ответил:

– Никто ничего против умного не имеет! Зачем было волноваться? Сразу было ясно, что мы летим все вместе! Тем более что Академия Медицины Скрежета как раз приглашает специалиста-Землянина на должность Высшего Наблюдателя-Консультанта по вопросам Био и Эко Безопасности Межпланетного туризма…

– А, так вы сговорились? И Королевская Космическая Разведка уже подготовила легенды, или как там это у вас называется? – снова возгораясь, воскликнул Странник.

– Сплошной экспромт! – покачал головой Старик. – Особенно, желание Пришельца…Он может что-нибудь знать о секретном решении Галактического Совета?

– Какие там советы! Пришелец собирается сочинять там свой новый роман!..

Ох уж мне эти романисты! Готовы ринуться на край света в поисках сюжетов, ради свежих впечатлений и яркого словца пронзают Пространство и Время… После случая на Кар-и-Атиде Пришельцу следовало бы облагоразумиться: знает же, к чему привело его желание участвовать в эксперименте тамошних учёных!

Ах да, сам он не соизволил описать именно эти свои со Стариком приключения…И вы ничего не знаете…Заманчивая, доложу вам, тема для начинающего рассказчика, коим я здесь являюсь! Трудно не впасть в искушение и не поведать о тех событиях!.. Решено – пока Старик и Странник обсуждают планы предстоящего путешествия на Скрежет, я рискну и посвящу Глубоко Уважаемых Мною Читателей в тайну Кар-и-Атидского эксперимента!

Глава 3 Кар-и-Атидский эксперимент

Образно говоря, сам чёрт забросил нашу Тарелку в тот уголок Галактики, где вращается вокруг своего светила Большого Зноя планета Кариатида.

Как мы умудрились проглядеть спящего Валенка на пульте управления во время старта в подпространство? Ну, лежал себе Валенок, спал тихо и мирно…Во сне лапами шевелил…Кто виноват? И что было делать? Зря потом Старик вопрошал всех и каждого: «Кто положил Валенка на пульт?!» – никто этого сделать не мог! Особенно я. И песенку со словами «кто ложит Валенка на пульт, тот поступает скверно, со Странником мог быть инсульт, да и со мной, наверно…» – совершенно напрасно приписывают мне. Я её не сочинял! Она как-то сама собой сочинилась, потому что в ту пору каждую ночь, когда все ложились спать, я слышал бормотание Странника: «Это ты положил Валенка на пульт? Вот тебе! Ий-я! Вот тебе! Ий-я-а-а!»

Я попытался привести данное наблюдение в своё оправдание, но Странник заявил, что я болен и мне требуется его срочное кибернетически-хирургическое вмешательство. Само собой, после таких слов я посчитал единственно верным забраться повыше. К самому потолку кают-компании, откуда про себя подумал: «Странник такой же кибернетик, как я – попугай Сильвера!»

Одним словом, вот таким образом и случилось, что мы сели на планету Карриатида для разборок с местными Властями, которые поставили нам в вину внезапное выныривание в территориальном пространстве. За нанесённый жителям планеты испуг нам грозила, по варварским аборигенским законам, пожизненная вентиляция мозгов с просверливанием в черепе дырочек для продевания тесёмочек. К счастью, местным адвокатам удалось убедить судей принять во внимание смягчающее обстоятельство инцидента, а именно – наличие на борту Тарелки неразумного существа кота Валенка, благодаря чему появилась возможность выбора альтернативного Высшей мере – то есть просверливанию – наказания: добровольного участия одного из нас в эксперименте «Антипод».

Прямо скажем, вентиляция мозгов нам не нравилась (хотя Странник и говорил, что, мол, мне в этом случае ничего не грозит), но и перспективы участия в местном сомнительном эксперименте были отнюдь не радужными. Тут-то вдруг Пришелец и вызвался добровольцем, обосновав своё решение тем нехитрым рассуждением, что с вентиляционными явлениями он, де, знаком не понаслышке, благодаря ветру, постоянно блуждающему у него в голове, а вот с Антиподами ещё никогда не встречался…

– В этом есть что-то новенькое! – объяснял Пришелец. – Может выйти преотличнейший сюжетец!

Отговорить его не удалось, хотя Странник и предлагал, опять же, сначала поэкспериментировать и потренироваться на мне, и обещал, если что, сделать из меня отличное чучело…

– Симпатичный из Ромуальда выйдет антипод! – настаивал Странник, грозно глядя в мою сторону. – Будет мило и тихонечко сидеть на веточке в шкафчике местной школы, а если повезёт, то – в кунцкамере!

– Нет, нет! Тут я должен всё сам прочувствовать и осознать! – настаивал на своём Пришелец, будто не слыша Странника.

Зато его услышал местный учёный Лим О Наций, руководитель эксперимента, и немедленно подхватил мысль:

– Оцень-гы карашо-бы! Двай уцастникай – оцень-гы карашо-бы, уес, кут-бах!

Лим О Наций обвил Пришельца щупалами и уже было вцепился в меня…Но совершенно неожиданно для всех вперёд ринулся Старик со словами:

– Сразу было ясно, что вторым буду я!

Лим О Наций не возражал, ему было всё равно. Возражал Странник. Он даже шлёпнул себя по лбу от удивления поступком Старика, но ему очень вежливо скрутили руки и объяснили, что третьего не надо, во всяком случае, пока: «Кабинок ма-а-асенький такой, оцень, твоя-пошёл-вон, оцередь-гы– занимать нада!»

Всё дальнейшее произошло как мы со Странником и предполагали (не сговариваясь, и в тайне друг от друга): едва Старик и Пришелец забрались в кабинку антипозитации, и эксперимент начался, перегорели сразу все трансформазуторы, замкнуло нейтрино-нефтефотонные рэле, и из кабинки повалил густой чёрно-пакостный дым. Все кинулись в рассыпную, опасаясь Большого Взрыва, а когда всё-таки нашли мужество и распахнули дверцу кабинки, обнаружилось, что Старик и Пришелец уже раздвоились. В сумятице и пылу эксперимент посчитали удавшимся, Стариков и Пришельцев не рассортировали, понадеявшись, что всё будет ясно, как белый день. Каково же было удивление учёных, когда выяснилось, что «антиподы» оказались абсолютно идентичными нашим друзьям! Все четверо отлично знали свои биографии, и прямо-таки идеально-одинаково рассказывали и врали обо всех событиях своей жизни! Никто не хотел признаваться, что он антипод! Наоборот, все искренне убеждали учёных в своей подлинности! Стало ясно, что никакие они не антиподы, а самые обычные двойники. Кариатидцы отнесли это на счёт ошибки в расчётах, но в каком положении оказались мы со Странником! Нам предстояло выбрать из них своих настоящих друзей, тех, с кем именно мы были знакомы и, как выразился Странник, кому все эти годы пожимали руки! Перед лицом подобной этической и моральной проблемы кариатидцы оставили нас одних, сославшись на занятость в связи с восстановлением сгоревшей установки атипозитации…

Я расспросил обоих Пришельцев об их впечатлениях от эксперимента, надеясь, что уж наш-то Пришелец наверняка почувствовал и ощутил гораздо больше и интереснее…Но оба – оба! – заявили, что все их впечатления – это удар током во время сдваивания, дым и запах жжёных проводов…

Странник определял Стариков, но те искусно рисовали и любили исключительно Принцессу, «Беломор» и «Rockets»…

Какими только ухищрениями мы не занимались, пытаясь определить кто есть кто! Однажды, Странник поймал одного из Пришельцев на том, что тот не отличает лангустов от мангустов…мы было уж обрадовались, думая что это вот и есть наш Пришелец, но оказалось, что его двойник тоже понятия не имеет о лангустах и мангустах, и при этом ещё путает их с устрицами и куницами…

Когда же я определил нашего Старика – выяснив, что тот не помнит, как вчера обещал мне перекрасить жердочку в жёлтый цвет, – обнаружилось, что второй Старик не помнит даже кто я такой и что мне от него надо. Зато оба посоветовали мне повеситься!

«О, Макрокосм! – подумал я, – как же мы ещё плохо друг друга знаем!»

Опасаясь Странниковой несдержанности и возможного начала с его стороны допросов с пристрастием (Странник уже неоднократно вертел перед глазами Стариков и Пришельцев свои пинцеты, ланцеты, зажимы, пружины и скальпели), я вызвал на Кариатиду Принцессу, надеясь, что уж она-то с чисто женской интуицией найдёт выход из ситуации… И правда, Принцесса не колеблясь выбрала одного из Стариков, назвав именно его своим законным мужем. Не знаю, насколько рискованным был её выбор: в конце-то концов, оба Старика были как на подбор! Но очень хочется верить, что она не ошиблась. Ведь второго Старика пришлось общими усилиями запихивать в кабину и аннигилировать…

Теперь открытым оставался только один вопрос – Пришельцевый! Тут-то на помощь жены рассчитывать не приходилось!

Вчетвером мы так и эдак «кололи» Пришельцев: заставляли философствовать, фантазировать, играть в карты и на гитаре… Какой же из них наш?!

Старик предложил проверить Пришельца на Мозге Тарелки: тот единственный мог выдерживать философствования нашего несчастного друга в течение суток… Но эта затея провалилась как и все предыдущие.

Мозг Тарелки не выдержал двух Пришельцев!

Эти несколько недель стоили нам целого года жизни, если не больше! Все мы стали нервные и издёрганные, сутками напролёт выдумывали новые способы и даже системы проверок, апробировать которые приходилось друг на друге.

Странник, например, долгое время приставал к Старику, заставляя его придумывать рифмы к словам на манер Пришельца… Но если скажем на слово «рай» Старик отвечал «край», то Странник качал головой и уходил думать дальше, при этом говоря: «Нет, это не по-Пришельцовски: он бы срифмовал «рай» с «адом». Вся сложность данной системы заключалась в том, чтобы придумать такое слово, на которое не было бы ни одной рифмы, кроме той, которую мог бы придумать только Пришелец. В поисках этого слова проходили дни и ночи. И, вероятно, могли бы пройти и месяцы, и года.

Принцесса, тренируясь на мне, каждое утро спрашивала: когда я женюсь? Я упорно отмалчивался, как поступал бы и Пришелец, но Принцесса говорила, что я отмалчиваюсь не так многозначительно, как он, и по моему лицу нельзя понять о чём я думаю… Принцесса забывала добавить, что на мне и лица-то нет – один клюв, да и только!

Мы заставляли Пришельцев играть в карты, но, даже играя между собой, они умудрялись проигрывать одновременно, друг другу, и без всякого толка для нашего общего дела!

Что же касается Пришельцевой игры на гитаре, то уже после первых аккордов у них приходилось отбирать инструменты, потому что Странником немедленно овладевала зубная боль, нарушая чистоту эксперимента, а Арго начинал подвывать.

Трагический конец всем мучениям положили сами Пришельцы. Однажды утром мы застали их обоих в кабинке антипозитации, где они решились жертвенно аннигилироваться…Или, как они нам хором кричали, отбиваясь: «…во имя чистоты научного эксперимента покончить счёты с жизнью аннигиляцией…»

Просто чудо, что мы зашли в лабораторию и успели вытащить одного из них! Но какого?!

Оставшийся Пришелец был хмур и молчалив – вполне похож на нашего!

Впрочем, кто знает? Тот ли он на самом деле? Может быть, и его самого гложут на этот счёт сомнения?

Спустя несколько дней, мы стартовали с Кариатиды. Но ещё долго Старик, Странник и Пришелец вопрошали друг друга: «Кто положил Валенка на пульт?». Все чувствовали себя чрезвычайно отвратительно, так что мне, каюсь, пришла в голову крамольная мысль: «А не лучше ли было согласиться на пожизненную ветиляцию мозгов?».

Глава 4 Скрежет

Вот и судите сами, стоит ли Пришельцу после всего этого столь опрометчиво пускаться в разного рода сомнительные предприятия? Право, не знаю!

Тем временем, наша новая история о Счастливчиках продолжала своё течение: Тарелка благополучно вылетела к Скрежету, оставив на Земле недостойную нашего упоминания кукушку, и уже настолько приблизилась к цели путешествия, что весь обзорный экран занял пульсирующий красными и желтыми пятнами бок Звона.

Признаться, такое зрелище сводит меня с ума: гигантская, сродни Юпитеру, планета готова проглотить нашу Тарелочку, как дракон муху. Словно капля, всё более и более наливающаяся тяжестью, дрожит и вибрирует, готовясь упасть и разбиться в дребезги, так и Звон, нависая над нами, грозил обрушиться и раздавить нас в лепёшку!

Живописно, жутко и величественно это зрелище, есть от чего разинуть клюв!

Жаль, что на Счастливчиков это не производит должного впечатления; привыкли, старые космические волки, к безднам звёзд и множеству планет, ни чем-то их не удивишь!

И сижу я один у экрана, настроенный на возвышенный лад.

Планета – гладь океана, а я – мореход Синдбад…

Пришелец слонялся без дела, ибо главное его дело, он надеялся, должно было начаться на Скрежете. Пока же, в творческой томливости он не находил себе места, заходя то к Старику, то к Страннику, то к Принцессе…

– Старик, а Старик, – говорил Пришелец, входя на пост управления, где Старик, коротая время вахты, рисовал очередную картину, – Старик, вот здесь вот ножки того…

– Уйди! – отвечал Старик, – Лучше сядь в кресло, порули…

–Я ему порулю! – тотчас отзывался Мозг, моментально блокируя всё ручное управление, – Мало вам было Валенка?

Пришелец шёл к Страннику, где некоторое время безмолвно наблюдал за его опытами, а затем начинал философствовать и делать умозаключения:

– Теперь я понимаю, почему принято при еде держать нож в правой, а вилку в левой руке!

– Ну и? – недоумевал Странник.

– Строгие нормы поведения за столом были приняты в основном в среде интеллигенции; многие из интеллигентов были врачами, а они привыкли во время операции в правой руке держать скальпель. А в левой – пинцет…

…Выскочив от Странника, Пришелец шёл к Принцессе. Но, постучав и открыв дверь, всякий раз заставал там Старика.

– Иди порули! – говорил ему Старик.

Жаль, жаль кукушка не видит этого Звона! Вот бы кукукнула от удивления! Ещё бы: ведь этот Звон через миллион лет станет звездой!

Во всяком случае, так говорит Пришелец. Хотя он и не такое может сказать. Раз, помню, заявил: «Душа у меня болит!» – и пошёл спать. Я всю ночь сидел у окна и думал: «что же это за душа такая? Если у меня вдруг заболит, то как я это узнаю? Думал, думал, искал, искал… под крылья даже заглядывал! Нет души! Клюв есть, перья, крылья, а души… что ж это такое, что у Пришельца есть, а у меня нет? Под утро только понял… но это к делу не относится.

Так вот, у этого самого Звона есть маленький такой спутничек – чуть-чуть больше Земли – Скрежет. Плоскость его вращения вокруг Звона перпендикулярна эклиптике всей системы, так что как на нём появилась жизнь – одному Макрокосму известно. Судите сами: в течение времени, равного нашим двумстам суткам, Скрежет находится в тени Звона, то есть как бы в солнечном затмении, и температура его поверхности падает настолько, что он насквозь покрывается льдом и снегом. А за тем, в течение следующих двухсот наших суток, выплыват из-за Звона и греется, так сказать, на солнышке, при чём вода на его поверхности начинает кипеть…

Суровость условий, тем не менее, не повлияла на решимость Природы и здесь явить на свет разумных существ. Мало того, не мудрствуя лукаво, Природа воссоздала на Скрежете всё ту же белковую форму жизни, чуть приспособив её под местный климат. Так что скрежециане, хоть внешне и не похожи на Землян или другую гуманоидную расу, принципиально иного типа разумных из себя не представляют. Зимой обрастают шерстью, летом бегают голышом, так как за весну шерсть слипается в иголки и опадает. Зимой дышат исключительно хоботами, чтобы перед тем как попасть в лёгкие воздух успел согреться, а летом хоботы используют в качестве шлангов для обливания водой. Ушами обмахиваются, а зимой воспринимают тепловую энергию, исходящую от горячего соседа Звона…Ну и что, что две головы – двум головам на одном теле даже веселее…

Самое же удивительное на Скрежете то, что помимо собственно скрежецианской цивилизации, здесь существовала ещё одна – гремлянская. Долгое время о ней никто даже не догадывался, а все загадочные явления с ней, как теперь оказалось, связанные, приписывали суеверным страхам или психическим расстройствам. Лишь с развитием скрежецианской науки и вступлением Скрежета в Галактическую Конфедерацию, существование иной, параллельной цивилизации стало подтверждаться.

Мало того, с тех пор участились и загадочные явления, происходящие на Скрежете с его жителями: одни исчезали без следа при невыясненных обстоятельствах, другие теряли рассудок, третьи впадали в панику и требовали визы на выезд в другие Галактики.

Хотя все попытки вступить в контакт с Гремлянами окончились безрезультатно, и не удалось даже хоть сколько-нибудь приблизиться к разгадке тайны их существования, положительно становилось ясно, что они намереваются полностью изгнать или уничтожить своих соседей по планете – скрежециан.

К моменту, когда Галактический Совет принял решение о направлении на Скрежет Королевских Разведчиков, там сложилась критическая ситуация, ибо до сих пор никто толком не мог объяснить суть происходящего, и все ожидали лишь ещё более худшего развития событий…

Худшего ожидали и мы. Просто уму непостижимо, чего именно и сколь худшего, но обязательно много и отличного качества. Да ведь и какое же путешествие Счастливчиков обходилось без этого? Коль скоро само провидение вело нас на Скрежет, вопреки здравому смыслу, то могли ли мы рассчитывать обойтись пустяками? Нет, не могли!

Не случайно Принцесса, едва узнав о нашем желании, немедленно заявила:

«Вы тут все не нормальные!»

«Почему?» – спросил Старик.

«Потому что с вашей способностью попадать в самые безвыходные ситуации нельзя летать дальше Системы!».

Тут Принцесса, конечно, несколько преувеличила: известно же, что и в Системе со Счастливчиками могут происходить весьма невероятные истории.

Однажды, например, случилось так, что во время выхода на орбиту Земли с Тарелки сорвало параболическую антенну, в тот миг принимавшую прямую трансляцию футбольного матча 1\10000 Галактического финала. Старик был в гневе. Так что вылезать в открытый космос и искать антенну пришлось Пришельцу… Он на редкость быстро нашёл и привинтил её корпусу, но Старик, после возобновления трансляции, буквально прирос к экрану галавизора, и забыл открыть ему шлюз…Когда Странник и Принцесса пришли сообщить Старику о загадочных шорохах и скрипах за бортом, тот, по-прежнему не отрываясь от матча, рассеяно заявил им, что это, очевидно, скребутся мыши…Пришельца втащили на Тарелку только через час, когда он, уже бессильно повиснув на фале, стал падать, и вошёл в плотные слои атмосферы…

В другой раз отличился Странник: пока мы дожидались над Землёй разрешения диспетчеров на посадку, он, воспользовавшись условиями невесомости, решил отработать ряд каратистских приёмов. И для этого принялся бить руками и ногами в одну из переборок своей каюты. Само собой, от таких ускорений Тарелка слетела с орбиты и «добро» диспетчера на посадку застало нас уже где-то в районе Меркурия. Представляете себе удивление Старика, когда он, войдя на пост управления, не обнаружил на экранах Земли? Нет, нет, Старик остался хладнокровным, несмотря на то, что у нас практически не было топлива для возвращения. Он предложил Страннику бить теперь в другую переборку, для того, чтобы к утру Тарелка вернулась обратно…

Так что нечего и говорить – Принцесса действительно слегка преувеличила: на месте Счастливчиков я бы вообще никуда не летал.

Кстати о Скрежете: в эту студёную пору нас бы просто не пустили туда в качестве туристов, поэтому Счастливчики придумали элементарно гениальный предлог нашего прилёта: они предложили скрежецианским властям устроить благотворительные экстрапсихотерапевтические сеансы по методу доктора Странника. Всю техническую сторону этой выдающейся миссии брал на себя, разумеется, Странник; остальные были заявлены в качестве почётных ассистентов и помощников.

Воистину, безгранична фантазия Счастливчиков, когда они решаются найти на свои головы приключения!

Глава 5 Правая голова профессора Арчибальт

– Приехали! – сказал Старик и взмахнул рукой, зажигая спичку об экран дисплея.

Как всегда он провёл все манёвры по-филигранному ювелирно, так что мы и испугаться порядком не успели, оказавшись вдруг на Скрежете.

– Старик, ты не ошибся? – с подозрением глядя на Старика, спросил Странник.

И правда, все ожидали увидеть на планете чёрт знает что, а здесь, сколь долго не смотри на экраны, вокруг сплошь ультрасовременные здания космопорта, и в лазуревой дали на самом горизонте целехенькие небоскрёбы столицы…

– Скрежет! – подтвердил Мозг. Причём, сказал это с такой интонацией, будто и в самом провёл железным языком по оконному стеклу. Меня прямо чуть с катушек в мурашки не кинуло!

Представитель власти с переводчиком немедленно подошли к Тарелке и вежливо постучались.

Согласно межпланетному Протоколу Вежливости, официальная встреча происходила в кают-компании Тарелки, куда скрежециан препроводил учтивый и предупредительный, как никогда ранее, Пластероид.

Видели б вы этих аборигенов! Двухметроворостые, двухголовоиглохоботовые и длинноухораздвоенноязыкие с чешуистым хвостом страшилища – вот как я бы их назвал! Но они как раз так и выглядели.

Зрелище, прямо скажу, не для слабонервных!…Мне-то ещё ничего, я как сидел на жёрдочке, так и сидел себе, а вот Принцессе пришлось меня поддерживать…

– Добрый день! Мы рады приветствовать подос-р-ланцев Земли на нашей планшете в столь тяжкокуёлое и всегдатаковое для визитов и жизни здесь время! – сказал перехуводчик…то есть, тьфу! переводчик! с превеликим трудом произнося каждое своё слово, задыхаясь, кашляя и чихая обоими своими носохобоглотками. А когда он окончательно справился со своей, откровенно говоря – не слишком приветливой, речью, второй абориген вдруг ни с того, ни с чего принялся энергично подмигивать Принцессе всеми своими четырьмя с половиною глазками…Ну, конечно Принцессе, не мне же?! Хотя я и сидел рядом.

«Всё! – думаю, – Будет межпланетный скандал: сейчас Старик ка-а-ак даст этому наглецу сразу в оба его пятака!.. Вон Старик уже и бровь нахмурил, прицеливаясь…»

– Прошу прощания, человеки! – снова забормотал переводчик. – Но что это за предмет висит на ниточках в центре помещения?

Тут-то я догадался, что скрежецианин подмигивал вовсе не Принцессе, а мне, но какое сказочное свинство с их стороны называть меня предметом! Не мудрено, что Счастливчики этого не поняли, и Старик, отнеся самоё слово «предмет» к жёрдочке, которая, собственно же, как раз и висела на ниточках, так прямо и ответил аборигенам:

– Это жёрдочка!

– Жёр–д–очка?! – скрежециане будто бы даже вздрогнули и отшатнулись.

Здесь я уже решил всё-таки внести в разговор ясность и взаимопонимание, и достаточно вежливо и популярно, по слогам, сказал:

– Если вы имеете в виду меня, милостивейшие господа хорошие мои, то я не предмет и не жёрдочка, а очень даже ничего себе попугай Ромуальд!

Скрежециане издали некоторые нехорошие звуки, очень похожие на хулиганский свист, и попятились к выходу, мгновенно ощетинившись иглозубьями. Пришелец и Странник решили было заступить им дорогу, как приличиствует всяким радушным хозяевам с целью предотвращения дальнейших эксцессов и для доброго дипломатического объяснения, но, чуть не проколотые насквозь и насмерть, едва смогли отпрянуть в стороны. Скрежециане, не разбирая дороги, поскакали по коридору к шлюзу, плюхая по полу чеширскими хвостами.

Странник посмотрел на меня и очень задумчиво сказал:

– Вот и им ты не понравился с первого же взгляда! Лучше бы я тебя перемонтировал в ручной никомуниматюкатор для экстремальной связи…И отформатировал к тёте Моте… Не мог секундочку помолчать, как дипломат на обеде: назвали жёрдочкой, ешь хрумштекс и молчи в салфеточку!

– Ерунда опять вышла! – сокрушился Пришелец. – Вечно с этими переводчиками морока, одни недоразумения выходят!.. Странник, ты хоть их мысли успел прочитать?

– Какие там мысли?! – воскликнул Странник. – Следовало бы знать, что образ мышления скрежециан сильно отличается от нашего, и их мысли нельзя сколько-нибудь толково перевести на наш язык… Думают о всяких глупостях: что сожрать, где украсть, почему нет денег, с кем пере…словом, о ерунде!

– А чего же они мне подмигивали? – спросил я.

– Это не тебе: это скрежециане друг с другом так разговаривают! – поведал уже Старик. – Их носоглотка крайне плохо приспособлена для воспроизведения звуков. Вот они и перемигиваются – вроде как азбукой Морзе, только сложнее, так сказать в переложении на четыре глаза: миг, полумиг, расширенный зрачок, суженный… Нас в Академии Королевской Разведки научили распознавать кое-какие простые слова и выражения, но разобраться во всём ещё никому из Землян не удавалось… А их переводчики едва-едва говорят на нашем языке: можно сказать, рискуя жизнью, так как могут и задохнуться от непосильной нагрузки звукоизвлечения…

– Ну, а чем им Ромуальд не понравился? – спросила Принцесса.

– Клювом! – сказал Старик. – Я сейчас вспомнил, что в некоторых сообщениях о Гремлянах говорилось о чём-то похожем на клюв… Ромуальда, видимо, за Гремлянина приняли!

– Вон едут! – кивнул на экран Странник. – Перемигивайся теперь с ними, что мы не Гремляны!

Действительно, со всех сторон Тарелку окружали бронетранспортёры с направленными на нас пушками… И вот что я подумал в этот момент: будет ли в истории Счастливчиков хоть один случай, когда б организованная им встреча прошла как подобает, в соответствие с их непреходящими заслугами перед Вселенной? Что за рок тяготеет над сими славными мужами, заставляя их всякий раз отыскивать выход из нелепых ситуаций?

– Сейчас я их! – воинственно сказал Странник, включая наружные громкоговорители. – Спите жители планеты Скрежет! – замогильным голосом принялся нашёптывать он в микрофон. – На Скрежете всё спокойно! Спокойно, спокойно… На Скрежете всё спокойно, спокойно, спо…

Когда мы проснулись, Странник улыбаясь смотрел на наши сонные лица и поглаживал ладонью бороду.

– Феноменально! – сказал он, сверкнув своими гипнотическими глазами, будто сфотографировал всех нас, лежащих вповалку, себе на память. – Такого эффекта я не ожидал!

– Ну ты, феномен! – сказал Старик, вставая и помогая подняться Принцессе. – За такие эффекты знаешь что бывает?

– Зато всё уладилось наипрекраснейшим образом! – нисколько не смущаясь, продолжал Странник. – Вы все, наконец, выспались, и к нам едет реви… то есть уже пришёл профессор Арчибальт!

Уж не знаю, каким боком вошли Странниковские заклинания в головы скрежециан, которые друг друга не понимали, не то что по-русски, но эффект и впрямь получился сногшибательный: заснули все существа в радиусе пяти километров. Сон продолжался без малого полчаса, за которые на космодром успел прилететь, вызванный властями, главный специалист по Гремлянам профессор Арчибальт. Он-то и уладил всё недоразумение, сравнив мой сонный облик с известными ему описаниями Гремлян и, к счастью (хотя я и спал на жёрдочке вверх ногами), абсолютно не совпавшими со мной ни в общем, ни в деталях.

– О, герр Странник, есть настоящий маг! – профессор Арчибальт тряс своей когтистой лапой руку нашего друга и что–то жестикулировал хоботами. – Восхитительно! Я есть потрясённый от хоботов до хвоста! Такой паразит… м-м… поразительный сила талант!

Не знаю, собственно, чем отличался этот скрежецианин от тех первых двух, что начали панику: тот же громадный рост, две хоботовоушастые головы, мелкотрясущиеся на косой сажени плечей, когтистые верхние конечности, скрюченные, и как-то невообразимо согнутые в коленях мощные ноги. Правда, поменьше иголок на шкуре: оно и понятно, раз профессор, значит старенький и лысеющий.

– А это наш Ромуальд! – представил меня Странник Арчибальту. – Герой дня!

– О, да, да! Такой маленький герой… гав, гав? Мяу, мяу? – сказал Арчибальт.

По-моему он меня с кем-то перепутал, но разубеждать его я пока не стал: вдруг и этот тогда почему-либо сбежит?

На Тарелку явились давешний представитель власти с переводчиком – хотя, они ли именно это были, судить не берусь: уж больно одинаковые у них у всех физиономии.

Спустя какое-то время контракт о проведении сеансов доктора Странника был подписан. Причём камнем преткновения вновь стал я: меня решено было вычеркнуть из списков помощников и внести в список «корабельных животных», не имеющих права, во избежание возможных конфузов, участвовать в публичных выступлениях Счастливчиков. Я оскорбился, но про себя, потому что Странник весьма бесцеремонно показал мне кулак и пообещал посадить на цепь. Профессор Арчибальт, видимо пытаясь выразить сочувствие, вновь сказал мне своё «Гав, гав, мяу, мяу», чем разозлил меня ещё пуще.

– Гав-гав, ку-ка-реку, иа-иа, мяу-мяу, кар-кар! – ответил я ему, свесившись с жёрдочки прямо к одному из его ушей… Я думал, что, раз он старенький и лысый, то и слышит плохо…А Пришелец снёс меня в свою каюту и запер до конца переговоров.

Вы напрасно думаете, если думаете, будто Странник начисто забыл об истинной цели путешествия Счастливчиков и потерял бдительность. Даже польщённый вниманием к собственной персоне, он невозмутимо продолжал прослушивать всех скрежециан, попавших в поле зрения, надеясь выяснить, не скрывается ли в их радушном приёме некий подвох? Но, увы, как и предупреждал Старик, прочитать мысли аборигенов оказалось невозможно. Чужая душа, известное дело, потёмки, тем более в данном конкретном случае. Например, мысли представителя власти скрежетали в его голове, будто ржавые шестерёнки курантов; из переводчика доносилось позвякивание, как из свинки с монетками… И было ясно, почему космопроходцы, открывшие Скрежет, назвали его именно так.

Но не будь Странник Странником, если он буквально с первых минут не заподозрил в чём-то Арчибальта! Во-первых, мысли внутри его яростно шипели; во-вторых, он обходился без переводчика и довольно сносно, хотя и с акцентом, говорил по-русски. Причём, объяснялась только левая его голова, а не обе, как у переводчика. Правая голова профессора Арчибальда демонстративно молчала и подмигивала Принцессе – сомневаться теперь в этом не приходилось, ведь на этот раз меня с ней рядом не было.

– Какой забавный Ромуальд! – сказала левая голова профессора Арчибальта, когда Пришелец унёс меня в каюту. – Кто он есть такой?

– Он есть попугай, – объяснил Старик. Поведение правой головы настораживало, но Старик соблюдал приличия и был спокоен. Пил пиво и хладнокровно прихлопывал банки из-под него лёгким движением ладони.

– Попугай? О! Кого пугай? – удивился, или прикинулся удивлённым Арчибальт. – Очень славно.

Его правая голова принялась особенно усердно подмигивать Принцессе. Старик хладнокровно прихлопнул ещё пару банок, причём совершенно целых, с пивом, а Принцесса вдруг вежливо поинтересовалась:

– Профессор, у вас с правой головой всё в порядке или нет?

– Вы есть исключительно очень наблюдательны! – почти воскликнул Арчибальт. – Буквально вчера со мной случилась неприятность: ударило током во время эксперимента… Такой казус! Мой правый голова совершенно онемел и я терять с ним астральный связь!

– Вот как? – заинтересовался Странник с чисто медицинской точки зрения. – Я мог бы осмотреть вашу голову… если не возражаете…

– Это есть превосходно! – согласился Арчибальт. – Это есть большой честь для меня!.. Вообще, я настроен делать маленький предложение и приглашать всех вас на свой вилла… Тут недалеко…

Предложение оказалось как раз кстати, ведь до первого выступления Странника оставались сутки, и у нас было время вплотную приступить к осуществлению истинных задач миссии. При помощи Арчибальта мы могли получить всю интересующую нас информацию о Гремлянах, не прибегая к различного рода ухищрениям и не тратя сил понапрасну.

– Отлично! – сказал Странник. – Прямо сейчас полетим… Ну-с, а что у нас с головой? – Он засучил рукава и приблизился к Арчибальту.

Правая голова напряглась и встряхнула ушами, переводя взгляд с Принцессы на Странника.

«Возможно, здесь пригодился бы опыт ветеринара», – подумал Странник, внимательно осмотрев хобот и пару раз согнув-разогнув его руками.

– Гибкость в норме! – обнадёживающе сообщил он.

– Атайди, барада-облом, а то щас парву, укушу, век в космос не летать! – неожиданно сказала правая голова.

– Упс! Феноменально! Она есть говорить! – воскликнула левая голова профессора. – Доктор, вы есть балвант… или нет – талант!

– Пустяки, – скромно сказал Странник, но на всякий случай отошёл от Арчибальта и задумался.

– Пора лететь мой вилла… Я показывать дорога! – предложила левая голова, пытаясь загладить некоторую неловкость ситуации.

Старик и Принцесса вышли из кают-компании первыми, и правая голова профессора проводила их внимательным взглядом теперь уже немигающих глаз.

Странник и Пришелец переглянулись.

Глава 6 «А ведь ещё две головынацепил!»

Знай я о том, что произошло в кают-компании в моё вынужденное отсутствие, ещё неизвестно, как обернулись бы дальнейшие события! Но, увы, увы, Счастливчики не снизошли до разговора со мной, положившись на собственный опыт и интуицию. Я же остался в неведении и благодушии, вызванном сочинительством в заточении пришельцевой каюты стихотворения на злободневную тему:

«И вот меня выносят вон,

Как будто я вор и шпион!

А Странник кулаком грозится.

Пойти, что ль, ядом отравиться?»

Не то, чтобы я дошёл до последней точки, нет (есть ещё порох в пороховницах!), – про яд это я к рифме и для законченности образа…Но вы, конечно, почувствовали мой эмоциональный настрой?!

Когда Пришелец внёс меня на пост управления, Тарелка уже летела к вилле Арчибальта. Странник пытался выяснить у профессора, что ощущает скрежецианин, обладая сразу двумя головами.

– Видите ли, – пыталась ответить левая голова Арчибальта, – У скрежециан нет полов – вы понимайт о чём я? Поэтому наш две голов – это что– то вроде двух слитых…как сказать?…воедино существ…Поскольку мы есть знакомы с детства, то хорошо знаем друг друга и между нами это…как это по-вашему?…Ну эта… Ну …А!…Любоффъ! Да, ес, ес, то бишь, есть немножко похоже. Между нами взаимопонимание, нет ссор…Скрежециане вообще миролюбивые жители: в наша история нет войн и конфликтов…О! Да, да!…Всё есть замечательно!…Но у меня случился этот маленький катастроффъ…Очень неприятно…Я как будто оставаться совсем один.

– Не бэспакойся, дарагой, тэпэрь я усэгда з табой! – вновь неожиданно сказала правая голова. И вроде бы даже улыбнулась.

– Позвольте! – допытывался неуёмный Странник, – Но кого же из вас зовут Арчибальт? Ведь вас, ясное дело, двое!

– О! это есть условность! – объяснила левая голова, – У скрежециан никогда не быть нарицательных имён: наша планета, города, материки, океаны и реки не иметь названий, пока мы не вступить в контакт с иными цивилизациями…Подумайт, разве можно перемигиванием объяснить другому скрежецианцу, что я есть именно Арчибальт, а не Ромуальд, например?.. Понятие, которым пользоваться наш народ означает по-вашему просто «индивидуум»…Поэтому, при общении с другими цивилизациями, мы пользуемся условными именами, относящимися сразу к двум, если так можно выразиться, головам…Это есть понятно?

Вилла Арчибальта располагалась в живописнейшем районе недалеко от столицы планеты. В будущем, по словам профессора, здесь, на берегу океана, будет устроен курорт, а пока среди жуткого нагромождения скал, круто вздымающихся над узкой полоской пляжа, красовалось всего одно строение, будто выросшее тут само собой – настолько оно вписывалось в пейзаж. Это была вилла и, одновременно, лаборатория Арчибальта.

Ба! Видели бы вы эту виллу!

Не иначе как какой-то сумасшедший архитектор вздумал перемудрить саму природу и создал это чрезвычайно взбалмошное сооружение, презрев законы физики и геометрии. Судите сами: понастроенные без всякой видимой симметрии (я бы даже выразился поточнее – абы как и абы где) башенки острыми шпилями прокалывали синее небо; их в совершеннейшем беспорядке связывали бесчисленные балюстрады, галереи и лестницы, то легко вьющиеся серпантином прямо в воздухе, то неожиданно врезающиеся в землю, поражая на повал всякое воображение необычайностью крутизны и немыслимостью поворотов и виражей. Казалось, что все эти галереи представляют собой одну и туже ленту Мёбиуса, воплощённую в камень и намотанную, вопреки рассудку, на некое подобие тех замков, что дети лепят из мокрого песка.

Дабы случаем не обидеть профессора, Счастливчики поделились впечатлениями мысленно, решив, что перемещение по лестницам и галереям этой виллы будет головокружительней езды на американских горках. Ну, на американских горках я катался. Ничего особенного! После первого же виража мне стало так скучно, что я слетел с плеча Пришельца и отправился в комнату кривых зеркал, где в самом большом зеркале вдоволь полюбовался на своё увеличенное до человеческих размеров отражение. И только там уже упал в обморок от смеха. А вовсе не с испуга, и американских горок, как кое-кто позволил себе тогда предположить…

Старик усадил Тарелку рядышком с одной из лестниц, туда, куда показал профессор Арчибальт.

– К сожалений, я вынужден немедленно идти в лаборатория, – сказала левая его голова. – Я присоединяться к вам через несколько минут, а пока мой помощник Омиами покажет вам ваш комнат…

– Пожэлай сваим друзьямам спакойной ночи, дарагой! – многозначительно добавила правая голова и сверкнула на Принцессу глазами…

Пока Арчибальт подмигивал своему помощнику, соскочившему с лестницы навстречу нам, мы разглядывали окрестности, прячась от лучей палящего солнца – звезды Блисталы – в тени Тарелки. Жара стояла невыносимая, в потоках горячего воздуха окружающий ландшафт дрожал и расплывался, точно кто-то тёр его мокрой тряпкой.

Уходя с Тарелки, Старик велел Пластероиду прихватить с собой побольше пива, и теперь все с удовольствием думали, что Старик был чертовски прав. Сомнения возникли несколько позже, когда Пластероид вместе с пивом притащил и холодильник, в котором оно хранилось.

– Ну кто же так отдаёт распоряжения? – ворчал Странник, – заставил Пластероида тащить такую тяжесть!

– Ничего страшного, мне было даже приятно! – заступился Пластероид.

– Зря ты его защищаешь! – настаивал Странник, – В следующий раз он пошлёт тебя за «Беломорканалом» и тебе придётся нести весь беломоробалтийский канал со шлюзами и кораблями!

Кто бы мог подумать в эту минуту, что это недоразумение спасёт нам жизни? Сам Старик потом заверял, что всё получилось нечаянно, и он не чувствовал в данный момент ничего, кроме жары и лени…

– Ну, ладно! – вдруг успокоился Старик, – Пиво зато холодным будет!

Помощник профессора Омиами, судя по росту оказавшийся молоденьким скрежецианином о двух, как полагается, головах, повёл нас по лестницам и галереям в одну из башен. Омиами был молчалив – точнее говоря, он просто не умел говорить, хотя и понимал русский, о чём свидетельствовали его жесты хоботом в ответ на наши вопросы.

– Омиами, а где лаборатория профессора?

Красноречивый взмах хоботом влево.

– А где он живёт?

Красноречивый взмах хоботом вправо.

– Омиами, а мы ещё не заблудились?

Красноречивое трепыхание хоботом туда-сюда.

– Надо было взять с собой Арго – он бы, в случае чего, вывел нас обратно к Тарелке! – сказал Пришелец.

– Ну да, а до этого искусал бы всех скрежециан в округе! Ты же знаешь, как он реагирует на чужих! – ответил Странник.

– Вы ничего не понимаете! – заметил Старик, – «Чужой» и «Чужие» это любимые фильмы Арго! Вспомните, как он самозабвенно лает, когда их смотрит!

– Ты решил сострить? – спросила Принцесса, – Или у тебя такая же голова, как правая у профессора?

Омиами внезапно остановился и обернулся к нам, нервно пошевелив хоботом и подмигнув глазами.

– Кажется мы всё-таки заблудились! – решил Странник.

Омиами помотал хоботом.

– Так в чём же дело? – Странник почесал бороду, – Старик, ты понимаешь хоть что-нибудь из того, что подмигивает Омиами?

– Одно слово: «Ему», – сказал Старик, – Мы это проходили. Кто – что, кому – чему…

– И почём! – отрезал Странник, – Мы идём или не идём, Омиами?

Через несколько минут Омиами привёл нас на одну из балюстрад, куда выходили двери, отведённых для нас комнат. И очень удивился, когда узнал, что Старик и Принцесса собираются жить вместе в одной комнате.

Пластероид втащил в ту комнату холодильник и мы расселись вокруг него в мягких креслах, разглядывая интерьер, состоящий из мебели в стиле ретро – а-ля конец 20 века.

Мы уже выпили по паре банок «Райс Стар», дожидаясь Арчибальта, когда Старик решил запечатлеть черты нашего проводника Омиами, замершего в дверях и не пожелавшего сесть рядом с нами. Однако, едва только Старик достал походный блокнот и карандаш, Омиами встрепенулся и, молниеносно выхватив их из рук нашего друга, принялся коряво, печатными буквами писать: «У профессор болеть голова. Мне казается ему угрожать опасность!!!»

– Так чего же ты раньше молчал?! – догадливо изумился Странник, – Веди нас к нему!

Счастливчики кинулись вслед за Омиами, приказав оставшемуся Пластероиду сторожить пиво, холодильник и интерьер в стиле ретро.

Как мы бежали!

Искры сыпались с «беломорины» Старика и не успевали гаснуть, падая в бороду Странника. Тому приходилось обливаться пивом из кстати прихваченной баночки, но все брызги оседали уже на Пришельце…

Омиами скакал как кенгуру значительно впереди всех, совершая умопомрачительные прыжки метров в пять.

И всё-таки, мы ни на йоту не приближались к башне-лаборатории, потому что все эти чёртовы лестницы и галереи были закручены в дьявольские спирали. Я некоторое время летел за Счастливчиками, но потом, прикинув на глаз весь предстоящий путь, вспорхнул напрямик к следующему витку. Там, на перилах и дожидался отставших, слыша грохот космосапожек, эхом блуждающий между колоннами и пролётами лестниц. Ясное дело, я и не заметил, как кто-то подкрался сзади и попытался схватить меня за лапку! «Какая наглость, – подумал я, выпархивая и оглядываясь на обидчика, – А ведь ещё две головы нацепил!»

Это был скрежецианин. Хорошо ещё, что его длинные когти помешали ему сжать ладонь в кулак: я-то улетел, а он остался с двумя хоботами, как говорится!

– Ну, зэлёный, я тэбэ пакажу, как на уха крычать! – возопил незнакомец.

Вы мне, может быть, не поверите Уважаемые Читатели и, особенно, Читательницы, но это был профессор Арчибальт, клянусь Туманностью Андромеды и Обоими Магеллановыми Облаками! Я его узнал по облысению шкуры. Если у них тут все профессора любители на дармовщинку ловить попугаев, то я прямо не знаю что и сказать!

Как раз прискакал Омиами, и они с Арчибальтом о чём-то многозначительно перемигнулись. Счастливчики, тяжело дыша, остановились рядом. Пока я нашептывал историю с моей поимкой Пришельцу, профессор куда-то отослал Омиами и заговорил с нами, теперь, правда, уже обеими головами сразу, в унисон:

– Экий дурэнь этот Амиами! Вас только зря побэспакоэл! – профессор всеми четырьмя глазами посмотрел на Принцессу, – М-да!…Ну ладна, эдите спать!…

– А как ваша голова? – спросил Странник, – И, потом, вы обещали показать лабораторию…

– Чэго там дэлать, в этай лабаратории? Нэынтэрэсно! – профессор Арчибальт развернулся и поскакал прочь.

Глава 7 Новая история с пивом и холодильником

– Ну, как? – спросил Старик Пластероида, едва мы вернулись в комнату с холодильником.

– Докладываю: подслушивающих устройств нет; я создаю шумовые помехи на всех частотах, можете говорить спокойно! – отчеканил Пластероид.

– Отлично!

Счастливчики расселись в креслах, Старик взялся за блокнот и карандаш.

– Как это пришло тебе в голову, Старик? – спросил Странник, будто бы продолжая прерванный разговор. Само собой – Счастливчики понимали друг друга с полуслова!

– Никак не приходило! – ответил Старик, рисуя себе что-то в блокноте, – Просто в такую жару лень было тащить бластеры в руках!..

– Будем надеяться, что Арчибальт ни о чём не догадывается, – сказал Пришелец, – хотя я, когда увидел Пластероида с холодильником, чуть не засмеялся: ничего себе кобура!

Что поделать! Счастливчики ужасно любят важничать и секретничать! С одной стороны, это даже очень понятно: работа у них такая… Был вот однажды случай, кажется на Шахмати, когда им приходилось держать всю информацию в тайне даже друг от друга – так сложились обстоятельства, иначе было просто нельзя! Старик доказывал Страннику, что он ему сниться, тоже объяснял Странник Пришельцу, а тот – Старику…И до того это у них качественно получилось, что после завершения путешествия им пришлось ещё некоторое время обоюдно щипаться, чтобы удостовериться в наступлении реальности (хотя Пришелец до сих пор уверен, что Шахмать ему привиделся в кошмаре)…Да, если бы вы знали, как выматывают подобные приключения! Зато, впрочем, есть-таки что вспомнить!

Однако в теперешней ситуации я почувствовал себя как бы слегка обманутым. Вот так история: Счастливчики уже давно приступили к миссии, а я ни ухом, ни клювом об этом? Как могло всё пройти мимо моих наблюдательных глаз? Да и что же за друзья такие – оставили в полном неведении?

– А вот если бы Арчибальт тебя схватил и выведал все секреты? – участливо спросил Странник.

Это потому, что я и не заметил, как в волнении принялся весьма красноречиво выражаться вслух.

Тем более, что в обществе Счастливчиков даже мысль не утаишь: Странник всё насквозь видит, Старик обо всём интуитивно догадывается, Пришелец всё досконально ощущает, а Принцесса сердцем всё чувствует!.. Хорошо ещё Маленькой Принцессы с нами нет – она на Земле осталась в школе учиться: ей я вообще почему-то всё сам рассказываю!

Что тут с ними поделаешь?

– Вот именно Ромуальд, вот именно! – сказал Странник, – Ты бы лучше знаешь, чем занялся? Завтра у нас концерт, а программу готовить, думаю, нам будет некогда…Напиши сценарий благотворительного сеанса и культурно– просветительного вечера!

– А то нам лень, – вставил слово Старик, доставая из морозилки бластер-калашматик и сдувая с него снежинку…

Само собой – это я понимаю! Это уже осуществление миссии по облагораживанию здешней жизни, этим не грех и заняться, право слово!..

…Вот уже и бластеры отогрелись в тепле, и Счастливчики проиграли Пластероиду в шахматы несколько сеансов одновременной игры, – и ничего не происходило! Напряжение наше достигло предела, любой шорох щекотал нервы…Старик принялся петь, а это не предвещало ничего хорошего, и лишь усугубляло ситуацию!…

– Постой, звездолёт; отключите реактор; пилот, не включай автопилот! Сыграл свою роль человеческий фактор: куда я лечу, идиот?!…Эй, ты, навигатор, а может вернёмся? Зачем нам с тобою чужая земля? Вот там, на планете, Нью-Йорк, Улан-Батор, а нас чёрт уносит в чужие края!..

– Тс-с! – сказал Странник. – Слышите?

Мы и не заметили, подпевая Старику, как на улице стемнело. Блистала уже не блистала, а закатилась за горизонт, и ей на смену выплыл гигантский горб Звона: багрово-чёрным куполом он прикрыл полнеба. На вилле Арчибальта не горело ни одного огонька, всё погрузилось в жуткую мёртвую тьму. И из этой тьмы вдруг вырастали какие-то новые башни и шпили…Нет! Это сама вилла профессора непонятным образом трансформировалась в совершенно иное сооружение! Балюстрады, галереи и лестницы преображались в стены, валы и дороги…Изменялись очертания гор…Даже горизонт вдруг сделался выше и круто наклонился вправо, как будто перевернули всю планету…Или вывернули на изнанку?!…В абсолютной тишине происходящего слышался перестук копыт: какое-то конное войско мчалось по пыльной дороге прямо в нашу сторону, к нашей комнате, которая, быть может единственная из всего, что здесь было раньше, оставалась прежней…Лишь чуть-чуть расширилась, словно меха гармошки, и изогнулась, как пролёт моста. Стены ухнули вниз, а мы остались сидеть на вспученном полу, не ощущая никаких изменений силы тяжести. Но баночка из под пива, валявшаяся в углу комнаты, теперь катилась, вопреки законам физики, снизу вверх, к нашим ногам!

– Вот это уже интересно! – сказал Старик, пробуя ходить в новых условиях.

– Чего тут интересного? – удивился Странник, – к нам вон конница едет – это интересно…бить будут…

Пришелец, попытавшийся сообразно бывшим физическим законам спуститься с вышины пола вниз, к проёму двери, тут же растянулся и покатился обратно наверх, зацепившись ногами за холодильник.

– Ну, как впечатления? – поинтересовался Странник.

– Я вот ещё посмотрю, как мы тут из калашмазеров будем палить! – потирая ушибы, заявил Пришелец.

Конница каких-то металлически поблескивающих всадников оказалась уж совсем близко – чуть ли не у самых окон, но необыкновенным образом проскакала мимо, как бы растворившись в воздухе где-то выше потолка нашей комнаты…И в ту же секунду оказалась в полном порядке в дверях: всадники в воронёных латах и шлемах заглядывали к нам за порог откуда-то снизу. Один из них ткнул в нашу сторону копьём, продырявив дверцу холодильника.

– Ты это зачем? – возмутился Старик, схватившись за копьё и вырывая его у всадника, – Отдай, хуже будет!

По-моему, Старик пытался втащить всадника в комнату вместе с его лошадью: впечатление, во всяком случае, было именно такое. Лошадь, видимо, упиралась, потому что прямо из-под пола доносилось её оскорблённое фырканье и ржание, а всадник, будто прилипнув к копью, ритмично и монотонно бился снизу головой. Долго это продолжаться, конечно, не могло: копьё сломалось, послышался впечатляющий лязг железа.

– Вот и собирайте его теперь по частям! – посоветовал Старик, смело выглядывая наружу.

Кто-то принялся ломиться в стену стенобитным орудием. Бревно влетело в стену, переломав диван из ретро– гарнитура.

– Варвары! – прорычал Пришелец, помогая Пластероиду выпихивать бревно обратно вместе с остатками дивана, и теми, кто рвался в образовавшийся проём.

Как я видел, Счастливчики достаточно спокойно воспринимали происходящее вокруг. Их это даже будто бы не касалось. Хотя можно было догадаться, какие чувства обуревают, например, Странника: он собирался кинуться в самую гущу конной дружины и отмахать хотя бы половину, зная наверняка, что другая половина успеет-таки расскакаться в разные стороны. А ещё он мечтал поупражняться в фехтовании на мечах: вчера насмотрелся фильмов про ниндзей и запомнил пару финтов. Правда, он никак не мог остановится на чём-нибудь одном, или выбрать с чего начать.

К тому же, вы и сами знаете, насколько миролюбивы Счастливчики, и как они не любят доводить дело до крайностей!

В окна и дверь полетели стрелы. Но, из-за искривления пространства комнаты, все они какими-то немыслимыми траекториями пролетали над нашими головами и исчезали в противоположной стороне. Впечатление было прямо такое, что нас-то в комнате нет, а лучники перестреливаются друг с другом. Счастливчикам даже пришла в голову мысль, будто они, как в детстве играют в войнушку: воображаемый враг, конечно же, мажет, и стрелы чудесным образом пролетают у виска. Со свистом, как мгновения.

Решив, что дело сделано, всадники вновь принялись лезть в окна, дверь и пролом. Их встречал Пластероид, пугая оскалом нарисованного на нем человеко-монстра. Счастливчики скидывали на головы нападавших останки мебели, побитой бревном и копьями, так что вскоре из ретро-гарнитура остался один холодильник.

Штурм благополучно захлебнулся. Не солоно хлебавши, рыцари отступили, но, как оказалось, намерений схватить нас они не оставили.

На улице начинало светлеть. Чёрные тени крепостных башен и стен дрожали в сумеречном воздухе, словно отражения в озёрной ряби. Казалось, потусторонний мир, наконец-то, тает, как злое видение, хотя сила его чар всё ещё оставалась великой. Бледный призрачный силуэт виллы Арчибальта, проявляясь на фоне мрачной крепости, с ангельской лёгкостью всплывал в небо; сама же крепость, наоборот, словно тяжелела и уходила вниз, туда, где по-прежнему властвовал мрак…Ландшафты, наблюдаемые из наших окон, приняли вид расфокусированного, сдвоенного изображения, в котором было два неба, две земли и две крепости. Пол нашей комнаты ходил ходуном, будто мы должны были взлететь, но не хватало подъёмной тяги. Заскрежетали стены, посыпалась штукатурка…И вот тут-то чёрные рыцари начали новый штурм: несчётное количество верёвок с кошками влетели в окна, дверь и пролом. Всадники пришпорили своих лошадей, стальные крюки яростно вцепились в подоконники и стены, и комната стремительно ухнула вниз, словно поплавок, затянутый в глубину сильным рывком попавшейся на крючок рыбы…Счастливчики и Пластероид попадали с ног, комната принялась раскачиваться, как лодка, оставленная на якоре в шторм. Нас волокли в раскрытый зев ворот одной из чёрных башен, точно воздушный шарик за ниточку!

Счастливчики взялись за руки, чтобы по одиночке не вывалиться в окно или дверь, я порхал меж полом и потолком как заведенный, чудом увёртываясь от холодильника, который бился об стены теннисным мячиком. Но в один поистине прекрасный момент холодильник угодил прямиком в стенной пролом; комната, сбросив лишний груз, рванулась ввысь, так что перегрузка вдавила всех нас в растрескавшийся пол, и, подцепив вражьих лошадей, начала быстро набирать вертикальную скорость, вырываясь из мира тьмы, словно пузырик воздуха со дна океана…

Да, вот уж повезло, так повезло! Не будь с нами холодильника, что пришлось бы выбрасывать в качестве лишнего груза?..

– Пиво! – закричал Старик, расстроено выглядывая в окно комнаты. – Пропало пиво!..

Глава 8 Гремлянин

Пожалуй, это утро явилось одним из самых чудесных утр, когда-либо встречаемых Счастливчиками. Они чувствовали себя слегка побитыми, чуть-чуть укаченными и малость покалеченными, но живыми!

Старик сидел, прислонившись к стенке, и курил, хмуря правую бровь ещё с тех самых пор, как догадался об утрате пива. Принцесса сидела напротив, смотрела на Старика, почему-то думая, что он лишь её отражение в зеркале, и всё не могла понять, почему она такая непричёсанная… Да и с левой бровью что-то не то…

Странник задумчиво подёргивал волоски бороды, точно Хоттабыч, и чисто автоматически прослушивал чьи-то мысли…По рассеянности, он не догадывался, что эти мысли его собственные, но уж слишком рассеянные

Пришелец лежал у окна, сосредоточенно считал до ста, всякий раз сбиваясь уже на пятёрке и вышедшем погулять зайчике, и почему-то с удовольствием вспоминал, как ржали лошади, которых взметнувшаяся ввысь комната потащила за собой.

А Пластероид шёпотом насвистывал песенку «Rockets» «Одна большая миссия» и думал о том, что тем холодильником мог оказаться он… Что-то внутри него усиленно тикало… По-моему сердце…

Что ни говори, а более всего досталось комнате, столь волшебным образом вывезшей нас из ада!

Но как она теперь выглядела! Смотреть было просто не на что: растрескавшиеся паркет и потолок, разбитые стены (сквозь пролом теперь виднелся целехонький гарнитур соседнего номера), вывороченные оконные рамы, с мясом выдранный дверной проём… Всё, что с нами произошло, можно было бы принять и за сон, но в таком случае, нашествие каких орд перенесла комната?…Впрочем, намертво вгрызшиеся в стены кошки с обрывками верёвок неопровержимо свидетельствовали о действительно имевшем место ночном путешествии в потусторонний мир…

Я смотрел на всё это и думал: как хорошо быть попугаем! Ведь у меня, наверное, всё-таки нет того, что Пришелец называет душой, и, стало быть, ей не суждено попасть в ад ещё раз! Хватит и этого!

О! Как жестоко я обманулся! В том числе – по поводу души…

Не знаю, сколько бы ещё Счастливчики находились в блаженной прострации, но неожиданно раздавшиеся с балюстрады ржание и стук копыт лошади мгновенно вернули их в реальность. Все вздрогнули, как по команде, и схватились за калашмазеры…

Угадывая желание некоторых Уважаемых Читателей и, особенно, Уважаемых Читательниц читать дальше только после того, как под рукой окажется валидол, или – лишь перелистнув несколько страниц с самыми опасными приключениями, спешу уведомить и успокоить: зря волнуетесь!

Вздохните спокойно, поудобней сядьте в кресле или, если вы читаете лёжа, что, говорят, вредно, перевернитесь на другой бок – этот вы уже отлежали! Совершенно ничего страшного: прорвался только один чёрный рыцарь, да и тот на рыжей дохлой лошадёнке, которой, видно, здорово досталось при перелёте на верёвке под нашей комнатой. Вследствие испытанных ею потрясения и ужаса, несчастное животное жестоко мстило своему хозяину, и брыкалась под ним, что было сил, не проявляя особого желания преследовать некоего скрежецианина…в котором мы почти сразу и без большого труда узнали нашего Омиами. Помощник профессора спешил к нам, пробуя свистеть хоботами…

– Живым брать демона! – закричал Старик, бросаясь навстречу лошади.

Чёрный всадник, завидев нас, попытался было поворотить поводья и, как принято красиво выражаться, навострить лыжи…Ха-ха-ха! Не получилось! Лошадь, что называется, и ухом не повела, наоборот, ускорила шаг и со всем комфортом подвезла седока к Счастливчикам. Всё остальное было делом техники: Старик тянул всадника за ногу, Странник тащил за руку, а Пришелец с другой стороны толкал его в бок. Пластероид держал за поводья лошадь, а та восторженно глазела на его раскраску и, кажется, думала: «Ой, а что это?! Ух, ты!»

В пылу короткой, но решительной борьбы, с пленника сорвали шлем…

Ого! это оказалось настоящим ударом для меня! Действительно: клюв! Огромный тёмно-зелёный клюв, один во всю голову Гремлянина, похожую, таким образом, ну, например, на семечко подсолнечника!.. Жутко пустые, без зрачков, крохотные красные глазки, сверкающие, словно лампочки индикации на пульте управления Тарелкой… И ни ноздрей, ни ушей, ни разреза рта! Полноте, да живое ли оно?

– Это мы сейчас выясним! – заявил Странник.

Уж будте уверены, он решил не упускать счастливого случая перым в истории исследовать настоящего Гремлянина и явиться родоначальником новой науки, какой–нибудь там Гремлянологии. Как пить дать, разложит нашего пленника на клеточки и молекулы, определит ему экологическую нишу и классифицирует в лучшем виде. Я даже поспешил предложить Страннику свою классификацию: пускай не думает, что он один у нас такой умный:

– Гремляны – вид Ужасных, тип Отвратительных, класс Низших, семейство Монстрышевых! – но Странник, как и следовало ожидать, сделал вид, будто услышал очередную глупость.

Помнится, точно так же он отреагировал на вопрос Старика во время сложнейшего эксперимента «Соратник». Старик тогда спросил, как бы между прочим, кого именно Странник отправил в капсуле в недра звезды Окобым, если белая лабораторная мышь, выбранная для этого эксперимента, осталась сидеть в клетке на лабораторном же столе? Странник ответил в том же духе, что, мол, не лезьте под руку со своими дурацкими вопросами…Вы ничего не понимаете в медицине… И только когда ему продемонстрировали ту самую клетку с мышью, он – совершенно спокойно! – признал, что, возможно, по рассеянности поставил в капсулу другую клетку. С Ромуальдом.

Смею Вас заверить, Любезные Читатели и Читательницы, я достаточно хорошо воспитан, а посему не склонен видеть в произошедшем злого умысла, имевшего место в отношении меня со стороны Странника. Но признаться, нет-нет, да и подумаю: это до такой же степени нужно быть рассеянным, чтобы спутать меня с белой мышью?! Я же русским языком ругался, когда Странник ставил клетку в капсулу!!!

Впрочем, я несколько увлёкся – хотел рассказать Вам совершенно другую удивительную историю, которая пришлась бы как раз к месту: про кукушку. Ну ладно, это потом, ибо Счастливчики уже привезли нашего пленника на Тарелку, и Вас, конечно же, больше интересует собственно Гремлянин, нежели мои лирические отступления про кукушку.

Немногим простым смертным доводилось бывать в Святая Святых Странника – его Наинаучнейшей Лаборатории. И тем более, ещё ни одному простому смертному не удавалось выйти оттуда полноценно живым.

Даже Пришельца, которого Странник считал почётным больным, киберы-медики обычно не пускали дальше кушетки в переходнике-дезинфиксаторе, а ведь Пришелец, как завсегдатай, мог бы рассчитывать и на льготы… Впрочем, каких льгот дождёшься от Странника, если у него все пилюли горькие?!

Поскольку душевное состояние Омиами после погони за ним Гремлянина в мироощущении вряд ли чем-то отличалось от состояния лошади, влекомой летающей комнатой, их обоих было решено оставить в тени у Тарелки под присмотром Пластероида. Ну, то есть, тащить лошадь на Тарелку и так никто не собирался, а Омиами сам категорически побоялся оказаться внутри вместе с пленённым врагом, и решил пока снаружи подышать воздухом. Надо полагать, ярких впечатлений у него на утро и так было предостаточно.

Когда, миновав Странниковский дезинфиксатор, мы все, наконец, вошли в Лабораторию, мне вдруг представилось, будто я оказался в музее. Был я как-то в музее, у одного Аполлона там на плече сидел, – так вот впечатления аналогичные: всего много, а что к чему – не поймёшь. И пристроиться негде. Только было я сел на какую-то никелированную штуковину, она застрекотала и по тёмным экранам побежали белые линии.

– Вот эти прямые, Ромуальд – твои извилины! – заумно выразился Странник. Он думал, я что-нибудь пойму в его учёной терминологии!

Не без моего, честно признаться, чутчайшего руководства с Гремлянина сняли все доспехи. Монстрыш оказался ракоходячим прямообразным существом, ростом чуть повыше Землян, но пониже Пришельца. Худобой и угловатостью фигуры Гремлянин более всего походил на экзоскелет, обтянутый блестящей тёмно-тёмно-зелёной с переливами и искрами гусиной кожей. Известное сильное впечатление производили, разве что, огромные кривые трёхпалые клешни, но, поскольку пленник нисколько не сопротивлялся, его без всякого труда и последствий удалось уложить на лабораторный стол и пристегнуть ремнями безопасности. Чтоб не рыпался, когда будут резать! – подумал я.

Странник с чрезвычайно сосредоточенным видом принялся лепить к Гремлянину датчики и анализаторы. Впрочем, на счёт сосредоточенного вида – это я для красного словца: на самом-то деле выражение лица Странника было сокрыто бородой. Но, судя по латинянским изречениям, то и дело сыпавшимся с губ нашего учёного друга, серьёзность его намерений представлялась более чем очевидной:

– Этотс хреновинус сюдас…

Пришелец сновал по Лаборатории взад-вперёд, подтаскивая к Страннику необходимые тому приборы. Причём, чем тяжелее был прибор, тем бесспорней виделась Страннику крайность его необходимости. Пришелец, естественно, думал иначе. Поэтому между ними временами случались дискуссии.

– Тащи-ка сюда Электронный Телоскоп! – кричал Странник. – Последняя модель моей конструкции, очень ценная вещь!

– Это вот этот шкаф?! – изумлялся Пришелец. – Ты не можешь обойтись обыкновенным скальпелем?

– Скальпель – это кувалда медицины! – отвечал Странник.

– Поэтому нужно бить Гремлянина телоскопом?

Пока Пришелец и Странник горячо обсуждали целесообразность подтаскивания к лабораторному столу различных тяжёлых приборов, и тянули их в разные стороны, Старик мужественно мешался им под ногами, одержимый идеей непременно увидеть реакцию подопытного Гремлянина на пускаемый тому в лицо дым «беломорины».

– Смотрите, смотрите, он собирается чихнуть! – то и дело возвещал Старик, довольный произведённым эффектом.

Странник бросал сопротивляться Пришельцу, и немедля включал принудительную вентиляцию и дезинфекцию.

– Ещё раз пустишь ему дым в лицо – ляжешь рядом, и я тебя как следует обследую, обтомографирую, обматоскапирую и оскоплю! – отчитывал он Старика.

Никто из присутствующих даже и не заметил, как самозабвенный спор Старика, Странника и Пришельца обратился в общее философствование о смысле жизни. Неуловимое течение мыслей наших друзей захватило всех, и вскоре Лаборатория наполнилась диковинным разноголосьем: Странник кому-то доказывал абсурдность теории Дарвина, причём каждый свой постулат он почему-то начинал словами: «Возьмём к примеру Ромуальда!»; Старик степенно рассказывал о факте биографии, должном иметь безусловно эпохальное значение для всей Вселенной, небрежно стряхивая пепел «беломорины» в стерильный автоклав. Вряд ли кто-нибудь их слышал, потому что Пришелец сам с собой говорил о влиянии поэзии на прозу, а я пытался прокричаться сквозь шум их голосов, рассказывая про кукушку. Должно быть, всё это продолжалось бы ещё долго: поверите ли, на моей памяти уже несколько случаев, когда Счастливчики проводили в дискуссиях целые сутки! Но неожиданно прозвучавшее в общем хоре абракадабры трезвое предложение Принцессы охладило наш пыл.

Собственно, эта гениально элементарная мысль должна была бы прийти в голову мне, но я как-то не успел о ней подумать. А Старик, наоборот, просто поленился её высказать, хотя она и вертелась на языке – впрочем, со многими прочими другими мыслями вместе. Странник же, в силу своей любви к трудностям и сложностям, считал ту мысль крайне примитивной и потому выбрал иной путь для достижения цели, наиболее хитроумный и тяжёлый. Хитроумным путь был для самого Странника, а тяжёлым – для Пришельца.

Принцесса не имела в виду чего-то такого и просто сказала, что есть: перетаскивание приборов нужно поручить киберам! Вот просто так гениально!

Все вздохнули с облегчением, ибо проблема теперь как-то сама собой разрешилась, и можно было приступать непосредственно к исследованиям.

Гремлянин, про которого мы уже успели забыть, лежал себе тихо и спокойно, обмотанный с ног до головы разноцветными проводами. А знай он, о чём тут все столь горячо спорили, – наверняка принял бы нас за сумасшедших и давно сбежал. Во всяком случае, я на его месте поступил бы именно так.

Мой горький опыт участника различнейших экспериментов Странника неопровержимо свидетельствует, что процесс реализации всех его грандиозных идей неизбежно приводит к исключительно отрицательным результатам и чрезвычайно катастрофическим последствиям. Этого смело можно было ожидать и теперь. Великий Учёный есть Великий Учёный: глобальность его замыслов эквивалентна масштабам творимых им катаклизьмов.

– Дай Макрокосм, не последний! – начиная эксперимент, сказал Странник. – Пришелец, поставь бутыль со спиртом обратно на полку!

Вздрогнули, зашумели, зажужжали включённые приборы, наслаждаясь электричеством, оживившим артерии проводов и волоконные нервы. Полыхнули экраны, будто открывая электронные глаза после долгого сна.

Странник присвистнул:

– Параметры деятельности мозга аналогичны Ромуальдовым!

Не знаю, что именно он этим хотел сказать, но Счастливчики, видно, поняли его слова как-то превратно и стали отходить от лежащего на столе Гремлянина подальше. Гул электрических напряжений в Лаборатории подозрительно резко усилился, по экранам побежали помехи.

– И рентген его не берёт! – радостно воскликнул Странник. Казалось, он исследует какую-нибудь завалящуюся амёбу, которая прямо на глазах превращается в инфузорию-туфельку. Поведение друзей Странника ничуть не обеспокоило, наоборот, с ещё большим энтузиазмом он принялся за дело, заинтригованный получаемыми результатами.

– Вы посмотрите, он абсолютно не проницаем для гамма-лучей! – сообщал Странник, азартно изощряясь в применяемых методах.

Осветительные лампы Лаборатории мигнули и потускнели. Счастливчики насторожились. Даже Странник на секунду отвернулся от дисплея и взглянул на Гремлянина:

– Невероятно! Он съедает все энергии!

– Пусть подавится, лишь бы нас не трогал! – сказал я.

Глава 9 О безрассудных экспериментах и их последствиях

В следующую секунду со страшным треском лопнули несколько мониторов, кое-где заискрила проводка, погас свет. Взрывной волной Странника снесло с кресла, Старик и Пришелец подхватили его и побежали к выходу.

Пространство Лаборатории полыхнуло фейерверком шаровых молний. Как будто кто-то включил грандиозную ёлочную гирлянду. Жуткое шипящие и брызгающие вокруг себя ядовитым огнём, молнии кружились одна за одной по хитроумным спиралям и втягивались телом Гремлянина, словно громоотводом. По-прежнему мирно лежащий на столе, Гремлянин принялся светиться изнутри мерцающим голубым светом, точно ультрафиолетовая лампа.

Принцесса пыталась открыть входной люк Лаборатории, но электрический привод, разумеется, не действовал. А для использования запасного гидравлического нужно было знать код, который знал один лишь Странник. Но он забыл его в тот самый момент, когда получил удар током.

– Кажется, это было слово из трёх букв, – пытался вспомнить Странник, нервно потирая ушибленный лоб.

– Есть такое слово! – сказал я. И сделал выдающуюся паузу, как настоящий артист театра перед началом важного монолога или сообщением пренеприятнейшего известия. Как мне представляется, со стороны это должно было выглядеть потрясающе: кульминационный момент опасного Странниковского эксперимента, бушующие шаровые молнии, замершие у закрытого люка герои с надеждой смотрят на обаятельного попугая, верного друга всех Землян, благодаря смекалке и находчивости которого вот-вот будет найден выход из ужаснейшего положения…

Однако любовно взлелеянная мною мизансцена оказалась роковым образом нарушена Стариком. Воспользовавшись моим одухотворённым состоянием, он совершенно неожиданно сжал мне клюв двумя пальцами. Могучая театральная пауза постепенно перешла в зловещую. От возмущения я забыл все слова на три буквы, в том числе – то самое, сокровенное и спасительное!

– Ромуальд, ты не прав! – сказал Старик, почему-то посчитав мои мысли криминальными.

А зря! Уж я-то знаю, что думали сами Счастливчики, глядя на закрытый люк: «Нам бы сейчас калашматики, мы б… эту дверь б…к…б…!

Но бластеры-то они оставили в дезинфиксаторе!

Нестерпимо розовое сияние внезапно заставило всех зажмурить глаза. Упругая волна горячего воздуха обожгла лица, всколыхнула волосы и перья. Включился свет. Молнии исчезли. В серебристом дыму догорал телоскоп, пшикая искрами, точно головешка на пожарище. Гремлянин лежал на столе красный, как рак.

– Сварился! – прошептал Пришелец.

– Свернём его в гравикокон, – сказал Странник. – Когда остынет – разберёмся!

Вид Странник имел совершенно неописуемый: его борода слегка дымилась, полы и рукава белого халата обуглились, свинцовый фартук местами оказался прожжён насквозь. Но всё это не повлияло на решимость нашего друга продолжать опасные исследования в том же духе и дальше. Едва Монстрыш был упрятан в специальный бокс под пресс гравитационных полей, по сути превративших нашего загадочного пленника в жука на булавке, Странник принялся развивать идеи Гремлянологии:

– Это будет нечто новенькое в науке! – смело утверждал он. – Подумать только: усвоение энергии прямо из воздуха! Мы стоим на пороге величайших открытий межпланетного масштаба!

– Пока ещё мы стоим на пороге закрытого люка в собственной Тарелке! – резоннно заметил Старик. – И кое-что в этой истории представляется мне весьма подозрительным! Мы прибыли на Скрежет инкогнито, но сразу же оказались вовлечены в какую-то чертовщину… Сначала профессор подмигивает Принцессе, а потом нас пытаются затащить в Гремляндию!

– Надо бы порасспросить Омиами, – предложила Принцесса. – Он может рассказать много интересного.

– Вот уж мне эти женщины! – воскликнул Странник. – Всегда говорят то, что и так яснее ясного!

Омиами, Пластероид и лошадь Гремлянина терпеливо дожидались нас у наружного люка Тарелки. Причём, лошадь уже начинала злиться и пыталась как следует лягнуть держащего её за поводья Пластероида.

Я предложил Страннику для начала изучить лошадь и назвать её его именем, как сделал в своё время Пржевальский. Но Странник из ложной скромности отказался. И почему-то, всё перепутав, назвал меня именем лошади. Словом, её пришлось отпустить, так как Странник сказал, что присутствия двух лошадей на Тарелке он не допустит. Что он имел в виду – никто так и не понял. Кажется.

Омиами согласился взойти на борт Тарелки только после того, как Странник клятвенно заверил его в том, что собственноручно порезал Гремлянина скальпелем на мелкие кусочки, а Старик и Пришелец подтвердили это словами: «Ага, это он умеет!»

Мы устроились в кают-компании, где посредством обыкновенного карандаша и бумаги скрежецианин поведал нам обо всём, что случилось с профессором Арчибальтом.

– Я думать, что в тело профессор вселиться какой-то наглый Гремлян. Мы не знать такого раньше. Мы проводить невинный опыт по связь с их мир. Но аппарат профессор мало ватт! Когда пропадать контроль за правый голова профессор, мы думать – небольшой шок, какой-то недуг. Вчера профессор хотеть проверить свой новый мысль. Но теперь профессор пропасть. Я быть всю ночь у аппарат, когда гремляны нападать на вас. Почему они не трогать меня? Увидеть этот гремлин утром, я сразу бежать вам!

– Что может аппарат профессора?

– Гремлян приходить оттуда только ночь, неизвестно где ждать. Помощь аппарат быть их мир, но мало минут и всегда один место. Профессор думать – их аппарат сильный, другой.

– Что гремляне делают со скрежецианами?

– Это никто не знать. Одних забирать с собой, туда. Другой – оставаться здесь, сильно болеть головой, терять память, делать плохо.

– Похоже, Гремляне могут переселяться в тела скрежециан? Но ведь это же невозможно! – поделился сомнениями Странник. Вот в этом он весь и есть, наш Странник! Не признать очевидного факта! Да я, едва только увидел этих Гремлян, сразу понял, что они могут всё, что угодно!

– Тем не менее, кое-что становится понятным, – сообщил Старик, – Профессор Арчибальт стал жертвой собственных безрассудных и опасных экспериментов!

Все присутствующие, как один, тут же посмотрели на Странника. Тот нисколько не удивился и не заметил экстраординарности происходящего, легко и невозмутимо решив, будто собравшиеся просто ждут его слов.

– Значит профессор, сам того не ведая, с умыслом заманил нас на виллу! – изящно выразился Странник. Сказал так сказал!

Корабельные склянки как раз пробили семь утра. Мозг пригласил всех завтракать, и Счастливчики решили обдумать дальнейшие действия за столом.

– Интересно, что там у нас сегодня вкусненького? – чисто риторически спросил Странник.

Тут как раз следует отметить, что Странник являлся, я извиняюсь, гурманом. Именно он составлял для Мозга меню на свой собственный вкус, и поэтому прекрасно знал, чего следовало ожидать на столе. Однако проблема состояла в том, что Мозг довольно посредственно справлялся со своими обязанностями повара и, если никто из членов экипажа вовремя не вмешивался в его кулинарную деятельность, преподносил сюрпризы. Чего же следовало ожидать теперь, коли Мозг оказался предоставлен сам себе на целую ночь?

Странник подскочил на стуле мгновенно, едва разглядев явленные нашим взорам блюда. Представьте себе, вместо обожаемых Странником наваги, запечённой со шпинатом под молочным соусом, мнишек в сметане, шурпы, безбаша, ботвиньи с рыбой, отваренной в пергаменте и раков в пиве, Мозг синтезировал палтуса фри, панированного в сухарях, навагу фри, также панированную в сухарях, хамсу свежую фри, панированную уже в муке, зразы из телятины, кольраби тушёную, бекмес и нардек, да ещё какие-то там грибки с чебрецом! Поскольку ничего из вышеперечисленного мы никогда раньше не пробывали, и вполне могли опасаться за качество Мозговой стряпни, Счастливчикам пришлосьдовольствоваться обыкновенными ананасами, шампанским и коньяком «Имперкепшн – 33 звёздочки», который присутствовал в наборе вместо заказанного Странником сухого благородного вина урожая 1001 года «Айдиоматик».

– Ба! – сказал Странник, распробовав коньяка. – Ведь у нас же через час первое выступление с сеансом гипноза! Ромуальд, ты придумал программу?

– Да! – торжественно ответил я. – И не одну!

Глава 10 Первая часть миссии или Сплошная несерьёзность

Омиами решил остаться в Лаборатории Арчибальта, чтобы приготовить всё к нашему возвращению с сеанса и показать, как действует аппарат профессора. Мы же, не мешкая, отправились в столицу планеты Тотэклайномо, где совсем близко от театрального дворца для нашей Тарелки было оставлено почётное парковочное место.

– Текст выучить уже не успеем, – рассуждал Странник. – Придётся Ромуальда сажать в суфлёрскую будку! Из зала его никто не увидит, так что по сути – в выступлении он не участвует, формальности соблюдены… Кто там у тебя первым на сцену выходит, Ромуальд?

– Принцесса! – сказал я.

– Интересно, интересно, – удивилась Принцесса. – И что же я буду делать?

– Петь!

– О! Это по первому сценарию? А по второму?

– По второму – танцевать!

– Больше ты ничего не выдумал?

– Выдумал. Будет ещё дуэт Старика и Пришельца…

Счастливчики обступили меня со всех сторон, и как-то уж очень пристально разглядывали. В этот самый миг я и понял, наконец, что такое душа, потому что именно она, вдруг ёкнув где-то в груди, стремительно и легко вырвалась наружу, захлопав ангельскими крылышками, и с криком «Я ещё молодой, я жить хочу!», умчалась в другой отсек. В то время как сам я, ни жив, ни мёртв, будто бы чучелом остался в окружении Старика и Пришельца.

Кстати, потом оказалось, что душу иметь крайне удобно и даже полезно: когда я очнулся на полу, в коридоре, бездыханный, но всё-таки живой, выяснилось, что душа способна сквозь все преграды на пути уносить с собой и самое тело. Думаю, этим чудесным свойством души можно будет воспользоваться и когда-нибудь ещё, в минуту чрезвычайной опасности!

Так что не знаю, прихлопнули там меня Счастливчики окончательно или нет, но мы с душой чудесным образом спаслись. Я с ней – непобедим!

Ох, сколько же скрежициан набилось в их огромный театральный дворец! Я как выглянул из-за кулис, так и обомлел! Сплошные головы кругом! А если ещё каждую из этих голов принимать за отдельную личность – так зрителей вроде бы вдвое больше получается?

– Ничего страшного, всё пройдёт хорошо! – увещевал Странник остальных Счастливчиков. – Выйдите, споёте, спляшете… Сами ведь на Скрежет рвались!

Старик курил папиросу за папиросой и хладнокровно учился петь голосом, почему-то, Робертино Лоретти: «Рассола, рассола мало… Мне не досталось… Почти совсем… Я соло, я соло спел бы, а вот дуэтом – ни за что!»

Пришелец ходил за кулисами кругами, вперёд-назад, сотрясая шагами весь дворец, и декламировал: «Петь иль не петь! Вот в чём вопрос! Споём немного… Какой с нас спрос?! Мы все учились караоке… И здесь не фестиваль в Вудстоке…»

Принцесса отнеслась к предстоящему намного спокойнее, и всё время до начала сеанса провела в гримёрной у зеркала. Несколько позже я понял, что она была совершенно права: она явно обладала гипнотическими способностями, как наш Странник. Стоило ей выйти на сцену, как зал буквально замер. Я уже сидел под «ракушкой» суфлёрской будки, и не видел, что происходило в зале за моей спиной. Мне показалось, что Принцесса моментально и сразу всех их там усыпила. На самом же деле, это было не совсем так: поражённые зрители затаили дыхание! И некоторые – вполне допускаю! – так затаили, что потом даже, может быть, умерли.

Очаровательно-прекрасная в своём вечернем платье, Принцесса стояла на сцене в ослепительно – ярких лучах софитов и обворожительно смотрела в зал… Но нет! Она смотрела на меня! Только на меня! Я невольно залюбовался ею, и душа моя – вот удивительное создание! – опять-таки едва ли не выпорхнула из меня на крылышках необъяснимого волшебного счастья…

– Ромальд, и долго ты собираешься мне тупо улыбаться? – шёпотом спросила Принцесса. – Что петь будем?

– Русская народная песня «Валенок»! – опомнился я, с сожалением втягивая душу обратно в тело.

– Русская народная песенка… «Валенок»! – объявила Принцесса для зала и добавила тихо, мне. – Ты, Ромуальд, совсем, что ли?!

– Ага, – сказал я. – Слова будут такие: Валенок маленький, Валенок чёрненький, пошёл по Невскому гулять… Его поймали, арестовали, велели пачпорт показать… И припев: эх, Валенок, да ещё Валенок, а как войдешь за порог – всюду Валенки!

– По техническим причинам песню про Валенков вы услышите позже, из уст самого Валенка, а сейчас у нас в программе… – неожиданно объявила Принцесса в микрофон и взглянула на меня. – Что там у тебя дальше?

– Дальше у нас – стриптиз! – сказал я.

– Что?!

– Стриптиз! Скрежецианам будет интересно: они ведь не знают, что это такое… и я тоже… Кроме того, традиции Великого Кольца Цивилизаций… Туманность Андромеды…

– Традиции, говоришь? Туманности? Не знают?

– Ну, да, встреча цивилизаций… в мире прекрасного… Весёлая планета…

– Дальше у нас в программе стриптиз! – решительно объявила Принцесса и грациозно сняла с левой своей ножки туфельку…

Уж я было приготовился смотреть дальше, потому что, как какой-нибудь там скрежецианин, стыдно сказать, стриптиза тоже ни разу в жизни не видел… Но Принцесса вдруг – фьють – свою туфельку прямо в зал! Чуть в меня не попала!.. А потом – фьють – вторую! Я уже еле увернулся! Хорошо, что туфелька была не хрустальная… И у Принцессы не оказалось третьей, обычной…

– Там у нас мышь… То есть птица… наглая! – вновь в микрофон сказала Принцесса.

Зал громыхнул аплодисментами. Некоторые скрежециане принялись восторженно трубить хоботами. Ещё бы! Такого стриптиза они точно никогда не видели – чтоб в зал туфельками кидались… Кроме того, я думаю, что среди экспериментальных театров по части работы с публикой нам бы не было равных!

Воодушевлённые блистательным успехом Принцессы, на сцену вышли Старик и Пришелец.

Старик курил папироску и невозмутимо смотрел в зал. Когда он как бы ненароком нахмурил правую бровь, зал ахнул, я вздрогнул, а Пришелец споткнулся на ровном месте. В глазах Старика сверкнули молнии, блеск которых затмил свет софитов. Во всех манерах нашего друга было нечто воистину сверхъестественное и неописуемое. Ну да, это вышел на сцену настоящий Королевский Разведчик! Каблучки сапожков твёрдо печатали шаг на мраморе сцены, так что звенели хрустальные подвески люстр.

Пришелец являл собою совершенно иной тип. Вальяжно шествуя рядом со Стариком, он всем своим видом недвусмысленно выказывал намерение непременно сказать в микрофон что-нибудь очень поэтически-эпатажное.

Душу мою отяготило неприятное предчувствие.

– Будем петь русскую народную песенку! – зашептал я Счастливчикам, всё ещё надеясь каким-либо образом исправить положение. Но меня даже не слушали!

– Привет, скрежециане! – закричал в микрофон Пришелец. – Следующим номером нашей программы – фольклор! Мы расскажем вам парочку свежих анекдотов! Это именно то, что сейчас актуально! Представьте себе: в ресторане, за столик к космонавту Ржевскому…

«Ну всё, – понял я. – Пропала наша миссия! За что бы ни брались Счастливчики, всё они превращают в балаган и сплошную несерьёзность!»

– В ресторане за столик к космонавту Ржевскому подсаживается очаровательная девчонка, и говорит: «Ржевский, про вас ходят такие ужасные слухи, будто вы за долгие годы, проведённые на космическом корабле, настолько привыкли к надувным женщинам, что настоящими теперь совсем не интересуетесь!» «Конечно же, это сущий вздор, красавица! – отвечает Ржевский. – Я привык к виртуальным женщинам!»

– А вот ещё один! – продолжил уже Старик. – Королевский Космический Разведчик Штирлиц вернулся из дальней космической разведки на Землю и пошёл на прогулку в парк. «Штирлиц, почему вы бежите на четвереньках и в ластах?» – спрашивает его в парке приятель Мюллер. «О, чёрт, опять забыл выйти из инопланетного образа!» – отвечает Штирлиц.

– Космонавт Ржевский танцует с инопланетной девушкой. Та вдруг спрашивает: «Ржевский, вы не боитесь крокодилов?» «Как видите, нет!» – отвечает Ржевский.

– Космонавт Ржевский возвращается домой из долгого космического путешествия, и застаёт свою жену Наташу в ресторане с человеком, фантастически похожим на него самого! «Что это значит, дорогая?» – гневно спрашивает Ржевский. «Милый, ты так долго путешествовал, что уже забыл про парадоксы времени: это наш сын, он вырос, и очень похож на тебя!..» Хм, ну, это слишком тонко для вас, пожалуй, – Старик на секунду задумался. – Ага, вот что: когда Королевский Разведчик Штирлиц работал резидентом на планете Осландия, местные жители говорили ему: «Штирлиц, зачем вы строите из себя осла?» «Сами вы ослы! – думает про себя Максим Максимович. – Я не Штирлиц, я – полковник Исаев!»

– Утром космонавт Ржевский сказал космолётчице Наташе: «Вы были холодны, как андроид!» «В следующий раз не будете забираться ко мне в гибернатор!» – ответила космолётчица Наташа.

– В ресторане за столик к космонавту Ржевскому подсаживается очаровательная девчонка и говорит: «Ржевский, про вас ходят ужасные слухи, будто вы за долгие годы космических путешествий так привыкли к своему скафандру, что не снимаете его, даже ложась в постель!» «Конечно же, это сущий вздор!» – отвечает Ржевский. – «Просто я уже не помню, как он снимается!»

– Космолётчица Наташа говорит космонавту Ржевскому: «Ржевский, нам всего-навсего нужно закрепить параболическую антенну. Мне казалось, что мы с вами детально продумали все наши действия, и я никак не могу понять, чем вы сейчас занимаетесь?» «Пытаюсь сорвать с вас скафандр!» «Ржевский, но мы же в вакууме!» «Да, мадам, просто в уме это получалось быстрее!» – отвечает Ржевский.

– Королевский Космический Разведчик Штирлиц пришёл в кафе «Элефант», чтобы встретиться с радисткой Кэт. Сев за столик, он заказал бутылку шампанского, что на конспиративном языке означало: «С нетерпением жду радистку Кэт!» Внезапно, к нему за столик подсел Мюллер. Штирлиц что-то заподозрил, и заказал шесть кружек пива, что на том же конспиративном языке означало: «Внимание! Кажется, мне сели на хвост!» Штирлиц угостил Мюллера, и некоторое время они молча пили пиво. Когда оно кончилось, Мюллер неожиданно подмигнул Штирлицу правым глазом. Штирлиц понял, что провалился, и заказал две бутылки водки, что на том же языке означало: «Опасность! Я под колпаком у Мюллера! Голыми руками меня не возьмешь! Погибаю, но не сдаюсь!» Когда водка закончилась, Штирлиц заказал бутылку конька, что означало «Сейчас дойду до кондиции, и пора по девочкам!» После чего, смешав коньяк и оставшееся с начала вечера шампанское, Штирлиц подсел к Мюллеру, и прошептал ему в ухо: «А всё-таки я вас узнал, моя дорогая Кэт!»

– Проснувшись после долгого анабиотического сна в капсуле-гибернаторе, космолетчица Наташа спросила космонавта Ржевского. «Ржевский, вы опять спали в моём гибернаторе?» «Да, мадам!» – ответил Ржевский. «Ржевский, но зачем? В моём гибернаторе так же холодно как и в вашем!» «Именно поэтому, мадам! Мне хотелось немного согреться! Но как вы догадались?» «По бычкам и пустым бутылкам!»

– Поручили командиру Звёздно-Десантных Войск Чапаеву и звёздодесантнику Петьке поймать жидкого Терминатора. Петька спрашивает: «Василь Иваныч, а когда мы этого жидкого робота поймаем, что с ним сделаем?» «Мы его выпьем, Петька!» – отвечает Василь Иванович.

– Звёздодесантник-космопилот Петька вбегает в каюту командира ЗДВ Василия Ивановича, и оглашено кричит: «Василий Иваныч, нас в чёрную дыру затягивает!» «Садись, Петька, наливай, выпьем!» – хладнокровно отвечает Василий Иваныч. Петька разливает, они чокаются, выпивают, с аппетитом закусывают. Петька напоминает про чёрную дыру, Василий Иваныч сам разливает, они чокаются, выпивают, с аппетитом закусывают… Наконец, Петька не выдерживает, и говорит: «Василий Иваныч, может я чего-то не понимаю в данный отрезок исторического момента времени, но если мы сейчас не вырулим от чёрной дыры, нас засосёт окончательно!» «Вот, вот, Петька! – степенно отвечает Василий Иваныч. – Чему учат нас секретные материалы Высшей Партийной школы? Во-первых, тому, что человек сам себе кузнец и должен добиваться своего счастья, а во-вторых, что при падении в чёрную дыру время равно нулю… Понимаешь, Петька, время не движется! Вот мы сейчас сидим, культурно отдыхаем, и это теперь будет длиться вечно, и бутылка никогда не закончится! А это оно и есть, Петька, – счастье!»

– Или другой вариант окончания: «Петька, ты поговорку слышал – пьяному море по колено? Так вот, Петька, а пьяному звёздодесантнику-космопилоту – чёрная дыра по джойстику!»

Зал за моей спиной буквально взорвался, будто грохочущее море вдруг ударило в стены театрального дворца. Разумеется, я не мог видеть, как именно скрежециане выражают свои эмоции, может быть, они ломали кресла, чтоб ими побить Счастливчиков?

Кто-то потянул меня снизу за лапку. Это оказался Странник.

– Ромуальд, ты не знаешь, куда пропала Принцесса? Мне это крайне не нравится!

– Наверное, она отправилась на Тарелку за другими туфельками…

– Босяком? Это невероятно!

Услышав наши мысли, Старик кинулся за кулисы. Вслед за ним поспешили и мы, уже понимая, что произошло самое ужасное! Гремляне похитили Принцессу!

Глава 11 Одна Большая Миссия

Ах, если бы я только знал, как в моё вынужденное отсутствие правая голова профессора Арчибальта подмигивала Принцессе! Уж я наверняка усмотрел бы в этом злой умысел и предотвратил чудовищное преступление! О! Теперь–то мне понятно, почему ночью Гремляне напали как раз на ту комнату, которая предназначалась Принцессе! Да и поимка утром чёрного всадника в свете произошедшего приобрела истинный смысл и подлинное значение! Какое неописуемое коварство нечеловеческого замысла: обманом проникнуть на корабль и воспользовавшись, можно сказать, нашим гостеприимством, под шумок выкрасть несчастную Принцессу! Моя душа была полна благородного негодования, она буквально воочию видела и предвосхищала, как я буду расправляться со зловредными похитителями, попадись только они мне в когти! Видит Макрокосм, я миролюбивый попугай, но за Принцессу могу растерзать любого! Вы меня знаете!

На Тарелке со всей очевидностью подтвердились все наши худшие опасения. Пленный Гремлянин бесследно исчез из гравитационного бокса, невероятнейшим образом просочившись сквозь герметично закрытый люк. Анализаторы Мозга сумели зафиксировать лишь кратковременный всплеск неизвестной энергии, а видеозапись следящих камер запечатлела загадочный зеленоватый дымок, вьющийся в Лаборатории. Чертовски изворотливой бестией оказался наш Монстрыш, не правда ли?

– Всё в порядке! – подозрительно хладнокровно сказал Старик, направляясь в главную рубку. – Принцесса уже там…

Его заявление поразило меня буквально наповал. Как можно в такую минуту, когда Принцессе наверняка угрожает смертельная опасность, оставаться столь бессердечным и бесчувственным?! Я отказываюсь понимать! Я требую объяснений-с, милостивейшие государи мои-с!!!

Не помню точно, что ещё такого я кричал Старику. Да и вряд ли это было. Но всё произошло совершенно неожиданно, и как бы даже независимо от меня. Счастливчики остановились и с большим вниманием выслушали до конца мою обличительную тираду.

– Ромуальд, ты стал мыслить, как настоящий человек! – сказал Старик после минутной театральной паузы. – Придётся тебе всё объяснить!

– Дай пожму твою крепкую железную лапку, Ромуальд! – воскликнул Странник. – Ты сильно вырос в моих глазах! Или тут просто что-то со зрением?

– Я всегда в тебя верил, Ромуальд! – заявил Пришелец. – Даже тогда, когда точно знал, что тебя нет на самом деле! Всё дело в том, что…

…Мозг направил Тарелку обратно к вилле Арчибальта, Счастливчики принялись активно готовиться к приключениям в Гремляндии, а я сел на жёрдочку, чтобы хорошенько обдумать услышанное.

Ручаюсь, вы тоже ничего толком не понимаете во всей этой славной истории! Оказывается, Счастливчики сразу же догадались о намерении Гремлян похитить Принцессу. И находчиво решили этим воспользоваться. Собственно говоря, ведь проникновение в Гремляндское измерение как раз и являлось основной задачей нашей миссии. Причём Принцесса даже взяла руководство операцией на себя, справедливо и резонно посчитав, что только женщина способна в эдаких щекотливых и головоломных обстоятельствах с легкостью придумать и осуществить хитросплетённый план. «Судите сами, – веско сказала Принцесса, – Допустим, в Гремляндию проберётся Старик… Да будь он хоть в женском платье – кто ж сразу не узнает в нём Королевского Космического Разведчика?! Стоит ему лишь раз нахмурить правую бровь или закурить «беломор», – и всё, миссия провалена! Или, например, Странник: немедленно примется как-нибудь рьяно учить уму-разуму Гремлян, ввяжется в горячие споры, всех переспорит, а если нет – то накаратирует при первом же удобном случае или скальпелем порежет… Про Пришельца я вообще не говорю! Либо проскочит мимо Гремляндского измерения в какое-нибудь иное – чего никому не удалось бы сделать даже специально и при большом желании, либо попадёт совсем в другую историю, да к тому же – частично… Но даже если вдруг окажется именно Там, Тогда и Полностью, толку-то всё равно не получится… Мне кажется, это совершенно понятно!»

Ничего не оставалось Счастливчикам, как только согласится с чересчур убедительными, серьёзными и основательными доводами Принцессы. Ну, или было лень что-то обратное доказывать Принцессе. Раз уж ей запала эта мысль – значительно проще показалось сделать вид, что всё логично, и спокойно пойти выпить пива… Как-то вот так затейливо выразил общее мнение Счастливчиков Старик, когда они мне об этом рассказывали.

Таким образом и вышло, что во время нашего экстрапсихо-сеанса Принцесса якобы случайно вернулась на Тарелку, переоделась в специальный Королевский Космический скафандр, и будто бы ненароком заглянула в Лабораторию Странника, провоцируя пленённого Монстрыша на решительные действия. А в том, что он на таковые способен, несмотря даже на удерживающий его гравитационный кокон, Счастливчики нисколько не сомневались с самого начала: ещё не родился инопланетянин, который мог бы обмануть их интуицию. Да и эксперимент Странника, хотя и завершился феерично, наглядно продемонстрировал потенциальные возможности врага: потаённой мощи в нём было немеренно.

Впрочем, как известно, на всякое вражье могущество у Счастливчиков найдётся своё преимущество.

Не чуя подвоха, Гремляныш вышел на контакт с Принцессой: гипнофизически гиперпортировался из гравитационного бокса и целостно проявился прямо перед ней из воздуха.

«Я – Монстрыш Гамма-Зет, Злобный Легионер Всего Мыслимого Пространства, повелеваю тебе следовать за мной!» – мысленно сказал Гремлянин, для пущей важности эпатируя Принцессу пульсирующим сиянием безумных красных глаз.

«Ага, уже бегу!» – подумала Принцесса в ответ. Иронию ответа Гремлянин уловить никак не мог, так как Принцесса открыла ему только один, самый поверхностный уровень сознания. Все остальные, сложные и глубоко-эмоциональные уровни были доступны только Старику. А от Старика уже и мы узнавали о происходящем во всех подробностях, с интонациями и красочно, будто сами при всём присутствовали.

Едва Принцесса сделала вид, будто поддалась вражьему гипнозу, вокруг неё и Гремлянина нечувствительно образовалось радужное облако, в котором они, словно в лифте, вдруг заскользили куда-то вниз, прямо сквозь Тарелку и землю… Будто в тар-та-ра-ры!

Но, оказавшись в Гремляндии, Принцесса вдруг заявила Старику, что переходит на периодическую связь – через каждый час и в случае крайней опасности:

– Чувствую себя замечательно! – сообщила она Старику, введя его в некоторое недоумение относительно испытываемых ею в Гремляндии ощущений: телепатическая связь стала фрагментарной и нечёткой.

– Замечательно – это как? – воскликнул Старик.

– Узнаете сами! – весело ответила Принцесса и вообще пропала из телепатического эфира…

Кстати, вот вам как раз и повод для того, чтобы рассказать давно обещанную историю про кукушку. Был у нас с ней однажды такой удивительный случай… Впрочем, ладно, договорились: расскажу эту историю в ещё один следующий раз… Вы ведь понимаете, я надеюсь, что история про кукушку актуальна во всякой ситуации и подходит к любому месту?!

Пока я всё это переосмысливал, сидя на жёрдочке, Старик учил Странника и Пришельца правильному использованию боевого снаряжения Королевских Космических Разведчиков:

– Повторяю ещё раз, для особо понятливых! – терпеливо объяснял Старик. – Королевский Космический сервоскафандр одевается через голову, и, поэтому, незачем лезть в него с зажжённой сигаретой и банкой пива… Оказавшись внутри, следует перевернуться и вдеть руки в рукава, а ноги в штанины… Я вижу, что ты вдел, но ты же забыл перед этим перевернуться! Конечно, можно ходить и так, Пришелец, но при этом будет мешать голова… Впрочем, она тебе всегда сильно мешает… Странник, а ты что делаешь? Я знаю, что это твой любимый двуручный скальпель в кожаном чехольчике, я спрашиваю – зачем он тебе нужен? В комплект скафандра входит боевой калашмазер последней модели!.. Ну, если только для харакири… тогда, конечно!

Едва Странник и Пришелец последовали примеру Старика и устроились подобающим образом внутри скафандров, похожих на легкие спортивные костюмы, сервомышцы принялись вздуваться, будто в них компрессором нагнетался воздух… Вскорости Счастливчики предстали моим глазам этакими чудо-культуристами, совершеннейшими монстрами, коих ещё свет не видывал! Когда Странник лихо продемонстрировал нам возможности своего нового тела, энергично изобразив пару причудливых кунг-фу-штучек, меня едва с жёрдочки не сдуло вдруг образовавшимся в кают-компании сквозняком.

– Предупреждаю, сервомышцы скафандра увеличивают вашу силу в тысячу раз, поэтому не стоит хлопать друг друга по спине: друг может получить сотрясение мозга! – продолжил объяснения Старик. – Шлем скафандра представляет собой автономный электронно-интеллектронный комплекс и состоит из бортового индивидуального компьютера, Королевскими Разведчиками именуемого Внутренним Голосом, а также сервисных систем ориентации в пространстве и времени. Унутренний Голос будет просчитывать варианты складывающихся ситуаций и давать рекомендации к действиям, например, при стрельбе из калашмазера. То есть, стоит вам прицелиться, Голос подскажет, как правильно расположить руку: чуть-чуть ниже, выше, правее, левее и тому подобное. Естественно, что вся необходимая информация в виде сервисных меню будет проецироваться на внутреннюю поверхность забрала шлема, а также, при желании, может дублироваться Внутренним голосом. Эксплуатация шлема возможна в следующих режимах: режиме обыкновенной видимости, круговой видимости, секторного обзора, электронного увеличения, инфрокрасной видимости и полной невидимости. Последний режим является режимом экстремальной ситуации и соответствует обстоятельствам, когда дела, прямо говоря, швах, или, говоря русским языком: «глаза б мои этого не видели!» Все режимы могут быть как угодно комбинированы друг с другом. Всё ясно? Вопросы есть?

Странник подумал и спросил:

– Товарищ супер-пупер-прапорщик, а что мы будем есть?

– Вам бы, рядовой Странный, всё есть да есть! Настоящий Королевский Космический Разведчик еду, питьё и радость жизни добывает в тяжёлом бою и долгом марш-броске по вражьей территории! Ясно? Отставить! Дополнительно в комплект скафандра входит высококалорийная жвачка многоразового использования! Как вы будете оправляться и что вы будете пить – рассказывать? Или догадаетесь с трёх раз?

– А я вот, господин высокозвёздный капралонисимус, никак не пойму, – начал Пришелец, разводя в стороны могучие руки, – Гайдаю и гайдаю, зачем это мы костюмы через головы одевали, а потом внутри переворачивались?

– Это старая, как мир, и незыблемая, как время, традиция Космических Королевских Разведчиков! – торжественно начал Старик. – На себя скафандр ты хоть через голову одевай, главное, чтобы тебе его самому с себя снимать довелось! Вот так-то, звёздоголовастики!

– Бр-р! – возмутился Пришелец, – Грустные тут у вас традиции! И Голос мне этот Внутренний не нравится!

– Ничего, тебе он только на пользу пойдёт! – предположил Странник. – Научит уму-разуму!

Пришелец примерил шлем.

И некоторое время о чём-то мирно беседовал с Внутренним Голосом. По-крайней мере, так нам казалось, судя по ровному тембру едва слышимых из шлема звуков. Старик и Странник даже было решили, что на этот раз с Пришельцем не случится никаких историй. Но… их наивные надежды, конечно же, оказались тщетны! Уже спустя две минуты Пришелец принялся буйно топать ногами, выразительно жестикулировать руками и громко ругаться. Из шлема одна за другой посыпались красноречивые фразы: «А сам?!.. От такого же слышу!.. На себя посмотри!.. А ты кто такой?.. Сам дурак!.. Он первый начал!.. А иди ты!.. А идите вы оба!»

Последнее выражение показалось Старику и Страннику особенно интересным и совершенно удивительным. Получалось, вроде бы, что в шлеме спорили трое?

Пришелец внезапно стукнул себе по забралу кулаком, снял шлем и швырнул его в угол.

– Нет ли у тебя ещё одного, но нормального шлема, Старик? – спросил Пришелец, отдуваясь после тяжёлой словесной перепалки.

– Что случилось?! – в один голос воскликнули Старик и Странник.

– Я их всех послал подальше! – Пришелец гневно смотрел в угол, решая – а не стукнуть ли шлем ещё и ногой? – Я ведь вас предупреждал!

– Ничего не понимаю! – изумился Старик, – Кого «всех»? Там же только один Внутренний Голос!

– Там – один, во мне – другой. Итого – двое, а я – один! – объяснил Пришелец самую суть. – Замучили! Иди туда, иди сюда, сделай то, не делай это… Вот я их всех и послал!

Тут Уважаемому Читателю и, тем более, Уважаемым Читательницам следует кое-что объяснить. Дело, собственно, состоит в следующем: после знаменитого Кариатидского эксперимента за Пришельцем стали замечать некоторое, мягко говоря, раздвоение личности. Случалось это нечасто, но проходило всегда с последствиями. И однажды таки дошло до того, что Пришелец сам с собой поссорился. Раз и навсегда! В пух и в перья! Во всяком случае, так считает доктор Странник. А доктор Странник, понятное дело, известный авторитет в таких вопросах! По теории доктора Странника, болезнь Пришельца есть закономерное следствие его длительных отношений с двойником. Произошедший же вследствие трагической аннигиляции двойника разрыв тонких психологических, эмоциональных и интеллектуальных связей повлёк тяжкое душевное расстройство нашего друга… если, конечно, он действительно наш!

Данное заболевание было тщательно исследовано и описано доктором Странником в его крупнейшей монографии «Болезни Пришельца, как они есть», где названо Синдромом Приобретённой и Потерянной Души, сокращенно СПиПД. В общем, болезнь загадочная. Не буду особенно долго распространяться о ней, тем более что я – как главный ассистент и помощник доктора Странника – вынужден соблюдать Великую Врачебную Тайну Странника-Гиппократа: «Ничего и никому не рассказывай о Пришельце, люди будут смеяться!»

– А ну, дайте-ка я попробую! – решительно сказал Странник, выбирая себе шлем получше.

«Только не этот!» – хотел было предостеречь Старик, видя, который именно шлем приглянулся Страннику, но отчего-то забыл.

Странник надел шлем, разукрашенный красными, зелёными, синими, серебряными и золотыми звёздочками.

– А-а-а-а-а-а! – закричал он почти тотчас, – О-о-о-о-нет!

Оценив произошедшее как точное повторение собственной истории, Пришелец находчиво стукнул шлем Странника кулаком. Странник сел в кресло и быстренько снял шлем.

– И здесь тоже! – осипшим от крика голосом сообщил он. Волосы его стояли дыбом, борода топорщилась. – И здесь то же самое!

– Я же предупреждал! – намекнул Пришелец.

– Да нет, не то, что у тебя! И здесь тоже – «Rockets»! – в сердцах воскликнул Странник, кидая шлем в Старика. – Холодильник откроешь – играет «Rockets». Пластероида спросишь – играет «Rockets»! Шлем оденешь – опять играет «Rockets»!

– Ну, да, – хладнокровно сказал Старик, – Это мой шлем. Вместо Внутреннего Голоса у меня там всегда «Rockets» играет. Весьма помогает в трудную минуту!

– А вот это – хорошая традиция! – похвалил Пришелец. – А звёздочки цветные на шлеме что означают? Количество сбитых вражеских звездолётов?

– Нет. – Старик вдруг заметно смутился, нахмурил правую бровь, но набрался духу и продолжил. – Просто Королевские Разведчики не носят своих наград на парадных мундирах, и Галактический Совет отмечает их заслуги звёздочками на боевых шлемах. В частности, обладатель этого шлема является…

– Кто-кто является?

– Ну, Старик! – пояснил Старик.

– Что это ты о себе в третьем лице? – удивились Странник и Пришелец. – Так кем ты там являешься?

– Пятью супергероем Галактики, четырежды Суперменом Метагалактики и трижды Супер Стариком Вселенной… – скромно ответил Старик, быстренько надевая шлем.

– О! – воскликнули Странник, Пришелец и я в один голос. – И ты об этом столько времени молчал?

– Так вы не спрашивали, да и вообще были уверены, что Королевскую Космическую Разведку я сам выдумал… поскольку она настолько секретная, что нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах официально не упоминается! – объяснил Старик.

– Ага, мы и сейчас уверены, что Разведку ты выдумал! – согласились мы. – Но не награды же и звания!

Тарелка резко притормозила и села возле виллы профессора Арчибальта.

– Нам пора! – заспешил Старик, надевая Королевскую маскировочную бронеформу и портупею с пятиствольным боевым калашмазером. Странник и Пришелец прилежно взялись исполнять те же операции, с грехом пополам, с лязгом и скрежетом.

– Ромуальд, остаёшься за старшего, после Мозга и Пластероида! – обратился ко мне Старик. – Вовремя корми Валенка и Арго, не впускай на Тарелку посторонних…

– Как?! – вскричал, возопил я. – Вы отправляетесь без меня?!

Моему отчаянию и возмущению не было предела! Если хотите знать, мы с моей душой (а кстати, я всё-таки склонен считать, что она у меня есть, несмотря на некоторые сомнения!) и мысли не допускали о том, чтобы остаться теперь на Тарелке! То есть, ну да, разумеется, мысли такие были, не буду скрывать, но мы же их не допускали, и даже гнали без сожаления прочь! И вот вдруг, оказывается, что нас просто не берут в Гремляндию?! Это же удар ниже клюва! Забыть Принцессу, не сделать ничего ради её спасения?! Как вы могли такое только подумать обо мне… то есть, о нас… нет, обо мне и моей душе?!

– Ладно, ладно, ладно! – бессильно отмахиваясь от меня руками, кричал Старик. – Назначаешься Космическим Попугаем Королевских Разведчиков… Или нет, Королевским Попугаем Космических Разведчиков?.. Нет, лучше – Боевым Разведчиком Королевских Попугаев!..

– А кстати! – сказал Мозг Тарелки, – Кормёжка Валенка и Арго не представляется возможной за отсутствием оных на борту Тарелки! И Пластероид временно недоступен!

– Честно говоря, я ожидал чего-то такого, – без тени смущения заявил Странник. – Слишком хорошо всё складывалось…

– Да, одно к другому! – подтвердил Пришелец.

Старик ничего не сказал, только нахмурил правую бровь. В его шлеме что-то щелкнуло, и на полной громкости из наружных динамиков шлема вырвалась мелодия…

Я думаю, нет особой нужды говорить, что это была за мелодия?

Конечно же – «Одна Большая Миссия», «Rockets»!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Эпопея Глава 12 Я говорю глупости

Этого просто не может быть!

Вы когда-нибудь распадались на молекулы?!

Жаль! Тогда вам будет трудно вообразить себе чувства попугая, вдруг обернувшегося сизым облаком. Впрочем, вы и попугаем-то себя вряд ли когда-нибудь воображали?!

Так вот: я распался на молекулы. Натурально растаял в Гремляндском воздухе, как кусок сахара в кипятке. Повис меж небом и землёю лиловой тучкой. И, что самое удивительное, эдакое интересное моё положение не показалось мне особенно противоестественным. Наоборот, восприятие окружающего мира необыкновенно обострилось, ибо у каждой из моих молекул оказались собственные глаза, уши и даже, извините за необходимые подробности, носы. Некоторые глаза смотрели куда-то вдаль, другие – под ноги, третьи и вовсе – внутрь. Уши слушали в совершенно разные стороны, а носы с глубоким удовольствием вдыхали тысячи наиразнообразнейших запахов. Так, например, горьско пахли фиоклетовые камни и инфрозумрудные скалы, ушибисто замухрученные в самое глубокоблоковое небо. Сухие травинкусы, цепенно ластирующиеся под блёстким и оранжевеговым солнцем, источали искренне сладковаторные и шампанмандариёлочные ароматы, взвихревающие электрончики моих мозговых молекул на новые орбиты. Откуда-то издалека доносилась легкая тресь холодкого, ломозыбкого и лимономятого ручейка, вырвавшегося на свободу из-под грыжистых, замшханых и смордашенных валунов. Ещё дальше – я чувствовал! – трепышится, бесстыдясь в прострашном и величабистом ложе глубокостылистый кисельководный океан, сладоёжия пышувчатыми волнами чудливо бархонежистые берега…

– Внутренний Голос подсказывает мне, что мы опять попали в историю! – телепатически сказал Странник.

Недалеко от меня висели в воздухе три призрачно-сиренево-сизых облака. Они необыкновенно кружевлялись спиральками, кручевадисто кучерились струйками и взлохмашисто искривлякались колечечками.

– А мой Внутренний Голос подсказывает выход, – сообщило облако-Старик. – Нужно сконцентрироваться. Представить себе себя и лепить как скульптуру!

– Воображаю, что мы тут сейчас налепим! – рассмехохлилось облако-Пришелец.

– Внимание! – Старик приступил к осуществлению замысла. – Начинаю!

Одно из облаков прямо на наших глазах стало концентрироваться. Оно сбугрилось, сделалось пластигулинчатым, тушистым…и вдруг приняло совершенно удивительный вид: в воздухе висели гигантская дымящаяся «беломорина» и не менее великая банка «Райс Стар»…

– Эх, не на том ты концентрируешься! – блистательно подметил Странник. – Показываю, как надо!

Второе облако напружирилось, сжатилось…и так бабахнуло, что в окрестных горах сошли лавины.

– Опять твои эффектные штучки! – проворчал Старик, затейливым пыхом превращая обуглившуюся «беломорину» и мятую банку обратно в кудряшистое облако. – Сам-то хоть цел остался? Отзовись!

– Да цел я! Только меня на сотню километров разнесло, даже будто б в соседние страны! – сообщил Странник. – И уши заложило!

– Ага, вот с ушей и начнём! – предложил новую мысль Старик. – Пришелец, твоя очередь экспериментировать…Только аккуратней, не надо эксцессов и катаклизмов!

Облако-Пришелец сконцентрировался. И обернулся стайкой маленьких симпатичных розовеньких ушек. Они порхали, словно бабочки, шелестя нежными мочками.

– Замечательно! – обрадовался Старик. – Этот сюрреализм я потом нарисую, а ты прекрати бардак и работай только двумя ушами!

– Изнутри неудобно, – пожаловался Пришелец, – Ты мне подсказывай, куда их крепить…

– Ладно! – Старик принялся комментировать действия Пришельца. – Уши пошли…пошли…правое левее и ниже, левое правее и выше…и не сворачивай в трубочку!.. Пошли уши! Уши пошли…Стоп!

– Ну что, похоже? – с надеждой спросил Пришелец.

– Похоже! – ответил Странник, уже собравшийся в облако и висящий рядом. – На что именно – не скажу, но она точно с ушами!

– М-да, пожалуй так ничего не получится! – Старик сохмурил своё облако так, что оно сделалось грозовитым и тюкнуло землю молнией. – Есть ещё одна идея! Поскольку, как оказалось, самих себя мы не знаем, будем изображать друг друга! Со стороны, как говорится, виднее… Сейчас попробую!

Облако-Старик снова стало самовыражаться, причём в наиболее затейливых формах. Оно сделалось пластереневым, забенгалилось, сверкашисто шыркая и аппетитно поджахивая. И вдруг трансформировалось…в Принцессу!

– Очень, очень даже неплохо получилось! – оценил Пришелец, – Только вот одежды…маловато…то есть, совсем нет!

– Э-э-то я ошибся! – сказал Старик и снова лихо видоизменился. Спустя секунду облако-Старик предстало нашим глазам самым что наесть Пришельцем! Пришелец курил «беломор» и хмурил левую бровь.

– Ого! – искренне удивились Странник и настоящий Пришелец.

– Ну что, порядок? – Старик-Пришелец критически оглядел себя, как мог, и остался доволен результатом. – В количестве пальцев – не промахнулся, руки, ноги и все дела – как полагается!…Следующий!

…Вскорости передо мной уже стояли материализовавшиеся Старик-Пришелец, Странник-Старик и Пришелец-Странник. Я их всех тут же перепутал! Тем более что лица и фигуры этих фантомов то и дело искажали помехи: появлялись и исчезали усы и бороды, менялись причёски и предметы одежды. Кажется, мои друзья решили приукрасить друг друга на собственные вкусы…или подшутить? Так Пришелец, например, вышел с пышными усами, Странник оказался безбородым, а Старик, наоборот, бородатым, лысым и длинным…

– Ромуальд, а ты кого ждёшь? Так и собираешься быть облаком? – спросили меня Счастливчики.

Я вздохнул и сконцентрировался. Лучше б я этого не делал! Хрясть-пф-ф!

– И что это значит?! – Счастливчики склонились надо мной и с любопытством разглядывали.

– По-моему, это часы! – сказал Старик-Пришелец.

– С кукушкой! – добавил Пришелец-Странник.

– Нет, это часы с глупым попугаем! – наконец догадался Странник-Старик. – И нам придётся их тащить на себе!

Я хотел было опровергнуть последний незаслуженный упрёк, но неожиданно обнаружил, что, действительно, ходить не имею совершенно никакой возможности, ибо сижу в тёмном ящике. Какая-то злая пружина, к которой я оказался привинчен, стремительно и бесцеремонно вытолкнула меня в малюсенькую дверцу наружу.

– Ку-ку! – против своей воли вымолвил я. – Время не подскажете?.. По глазам вижу, что – нет!..

Не могу сказать, что испытывали Счастливчики, поменявшиеся друг с другом внешними видами, – я себя ощущал неимоверно нелепо! Привинченные к чудовищной пружинке лапки онемели, шарниры головы вращались со скрипом. В такой ситуации я мог только тикать и говорить глупости! Да, а вы бы на моём месте что сказали? Вот представьте себе лишь на секундочку: выскакиваете это вы из кукушника… А Странник вам ещё заявляет вдруг такое сакраментально-замысловатое: «Кукуй, кукуй! Завод-то кончается!»

Мне он как раз так и сказал: «Я вот посмотрю, что ты петь будешь, когда завод кончится!»

Нашёл, чем удивить!

Зато я всех удивил – обхохочитесь!

«Ребята! – говорю весело, с юмором, – Про калашмазеры-то вы опять забыли?! А нас вон уже встречают!»

И правда ведь, поверьте на слово: всего лишь в нескольких метрах позади моих друзей прямо из воздуха выскакивали одна за другой подозрительно чёрные фигуры. Нет, это не были Гремляне! Вы ошиблись, если в первый момент подумали так же, как я. Нас окружали существа, отдаленно напоминающие скрежециан, можно сказать – скрежециане-карикатуриане: одноголовые, с маленькими атрофированными хоботками и кривыми жёлтыми бивнями на крутых скулах.

Подозрительно знакомые вороненые доспехи, и очевидно не дружественные намерения в отношении нас, настораживали, что, безусловно, делало этих существ не менее опасными, чем Гремляне. Если их много, и в кривых лапах они держат нечто, напоминающее бластеры, – то какая разница, сами понимаете, кто они такие? Тем более что Счастливчики, в пылу адаптации к новым условиям жизни, совсем забыли вообразить друг друга в боевом снаряжении Космических Королевских Разведчиков, и выглядели теперь довольно мило, по-домашнему. Без сервомышц, без шлемов, без калашматеров, зато в удобных и легких комбинезонах и тапочках на босу ногу.

– А я-то всё думаю, почему Внутренний Голос твердит мне, мол, оглянись, да оглянись! – сказал Пришелец. – Вот, оказывается, почему!

Глава 13 Счастливчики перепутались

Не люблю я стрельбу. С тех самых пор, как Странник однажды в моём присутствии взялся заряжать пулемёт для охоты на Трибдоцыбе. В джунглях этой планеты водилось очень много совершенно диких киборгов, чрезвычайно досаждавших туристам, и ежегодно лучшие охотники Вселенной слетались сюда, чтобы положить конец отвратительному роду кровожадных псевдоживотных. Однако все усилия оказывались тщетны. Уцелевшие после массовых отстрелов киборги быстро размножались и вновь ввергали Трибдоцыбианский мир в крайний ужас и бесконечную жуть. Приглашённый местной администрацией в качестве Почётного Стрелка и Маститого Снайпера Всех Народов Странник живо и с интересом взялся за разрешение данной проблемы: специально по такому случаю изобрёл пулемёт со встроенным синтезатором патронов. Крупнокалиберные бронебойно-разрывные патроны синтезировались прямо из воздуха по мере выстреливания. Ну, вы себе уже представляете, насколько эффективным должно было быть это оружие?

Лишь одно Странник упустил из виду! Помните такую старую-добрую поговорку Королевских Космических Разведчиков: «И не заряженный бластер раз в год стреляет со сцены по зрителям?»

Сколько же раз в год должен был стрелять вечно заряженный пулемёт Странника?

Да, много тогда народу в охотничьем домике собралось… Все хотели видеть чудо-оружие. И я там был, в клетке по правую руку от Странника сидел, в качестве Главного Испытателя.

Конечно, теперь-то мне непонятно, как я дал себя уговорить и почему согласился ассистировать Страннику в его, ясное дело, авантюрных испытаниях пулемёта. Помнится, очень он меня просил поучаствовать, говорил: «Будешь Главным Испытателем, Главной Тарелочкой с Золотой Каёмочкой…Всего и нужно – пару раз пролететь на фоне неба…»

Да, жаль, не довелось мне узнать, что это за тарелочка за такая, с каёмочкой…

Под оглушительные аплодисменты Странник торжественно достал пулемёт из сафьянового футлярчика…

Словом, я и пригнуться не успел, как презентация началась. Странника отдачей тут же в коридор вытолкало, кое-кто исхитрился-таки в окна выпрыгнуть, большинство по-пластунски расползлось, кто умел – в воздухе растворился или сквозь стены просочился… И остались мы с пулемётом один на один… Два дня я уж не знаю за чем укрывался. Только когда прутья в клетке пулями перебило, на волю смог улететь.

Но до сих пор в минуту сильного волнения в ушах пулемётный стрёкот слышится, и перышки у виска будто бы от пульшевелятся…

Кончилось дело тем, что пришлось с Трибдоцыба весь воздух на ближайшую луну перекачивать. Однако дальше что-либо делать посчитали опасным: Странник в устройство пулемёта конструктивно заложил, чтоб при любом раскладе там минимум одна обойма всегда оставалась на крайний случай… Крайним случаем никто быть не хотел, включая и самого Странника. Планету с пулемётом засекретили. А киборги – с какой-то своей большой досады или от недостатка кислорода, неизвестно, – сами собой умерли. За это Страннику присвоили звание Почётного Пулемётчика.

…Да, но что же это я вам всё про Странника, да про Странника? Собирался же про кукушку рассказать, при оказии, если помните… Некоторые же, может быть, сейчас волнуются за Счастливчиков, дескать, их там окружают… Какие-такие, мол, кукушки? Эти некоторые, конечно, ошибаются, но я готов удовлетворить их здоровое любопытство. Между прочим, как раз об этом я и собирался продолжить повествование, начиная главу словами «не люблю я стрельбу!»

Не люблю я стрельбы, знаете ли. К счастью, на этот раз её и не было. Старик просто обернулся, взглянул на лже-скрежециан, и те вдруг, как по команде, один за другим, буквально в порядке очереди, с лязгом повалились на камни. Всколыхнувшиеся над ними зеленовастововые облачка в мгновение ока были рассеяны бодрым ветерком по округе.

– Ну, Старик, это ты погорячился! – сказал Пришелец. – Одного бы хоть оставил!

Старик-Пришелец пожал плечами и ответил:

– Сам не знаю как получилось! Только подумал, эх, калашматиком бы их, тра-та-та-та…

Странник-Старик проницательно заметил:

– Всё ясно! Закон природы: ничто никуда не девается! Мы прибыли сюда с калашматерами, они растворились и перемешались в нас с нашими молекулами, и теперь, очевидно, действуют внутри в виде какого-либо нового органа…

– Интересная теория, – сказал Пришелец, – А в виде какого органа теперь действует твой скальпель в бархатном чехольчике?

С лица Странника-Старика в миг пропала вся борода. Он принялся хлопать себя по карманам комбинезона, надеясь обнаружить там скальпель, но потом вдруг сообразил, что Странником сейчас является Пришелец.

– Что ты мне голову морочишь, Пришелец? – возмутился Странник. – Скальпель должен быть у тебя!

Пришелец пыхнул «беломориной» и также стал хлопать себя по карманам… Пока не сообразил, что на самом деле он всегда был Стариком.

– С вами можно с ума сойти! – заверил он друзей.

Возобновлению курьёзных поисков пресловутого скальпеля счастливо помешала Принцесса, которая внезапно вступила в телепатическую связь со Стариком… на поверку оказавшимся Странником.

– Этого следовало ожидать! – после выяснения обстоятельств досадного недоразумения, сообщила Принцесса. – Без меня вы тут все перепутались! Что же будет дальше? Ведь вы ещё не догадываетесь куда попали!

– А куда?

– В Зазеркалье! Гремляндия – это Скрежецианское Зазеркалье, захваченное Злобными Легионерами Пространства в качестве плацдарма для последующей оккупации Скрежета! Ясно?

– Боюсь, что очень! – Странник вновь обрёл бороду и в крайней задумчивости подёргивал волосок за волоском. – Но этого просто не может быть!

– Чего? Того, что мы попали в Зазеркалье? Или…

– Или! Я имею в виду последующую оккупацию! Раз мы здесь…

– Это точно! – сказал Старик. – Принцесса, где тут Гремляне?!

– Вы собираетесь воевать с ними в тапочках? – чистосердечно удивилась Принцесса. – Учтите, Зазеркалье устроено слоями, как пирог, и пронизано пространственными дырами, нашпиговано лабиринтами и ловушками… Кроме того, Легионеры – древняя и технически прекрасно развитая цивилизация, уже захватившая всю Чёрную Вселенную!

– Какую Вселенную?

– Чёрную, Ромальд! Удивительно, но до сих пор мы ничего не знали о такой, и существовали строго перпендикулярно. В Чёрной Вселенной нет любви, и поэтому…

Ох уж мне эти женщины! Единственной Силой Вселенной называют они любовь, и верят, будто бы исключительно благодаря ей одной – то есть любви – всё на белом свете существует и куда-то движется. Не будь любви, заявляет, например, Принцесса, никто бы и кулаком по чужому лбу не стучал, как говорится, и пальцы б ластами не гнул в носу… Ну, или что-то в таком вот духе… Не будь любви, утверждает Принцесса, ни один космонавт дальше б собственного дивана с места ни в зуб другому ногой, так бы и умер, присосавшись к головизору или залив шары по самые брови на троих… И тому подобное, как бы смешно не звучало это на самом деле… Мы-то с Вами, я надеюсь, прекрасно всё понимаем правильно, иначе не может же быть удивительно по-другому?! Словом, смешалось, разладилось и обломалось что-то в Чёрной Вселенной в формуле любви, стали все черновселенцы как один униженные и оскорблённые, и поэтому решили своим несчастьем с остальными мирами поделится, чтоб не им одним было так мучительно и больно за бесцельно прожитые в тёмном царстве на дне годы. Мол, такие-сякие они, но не мелкие букашки-блошки, а всякие права по жизни имеют.

– Так что поторопитесь, мои дорогие, иначе я их сама тут поколочу! – с некоторой грустью заявила Принцесса, заканчивая рассказ.

– Не беспокойся, уже идём! – успел я крикнуть, прежде чем связь с ней прервалась.

– Куда ты пойдешь, ходики без колесиков?! – изумился Странник. – Ты теперь только тикать можешь!

– Нет, – обнадежил я Счастливчиков. – Я еще и телепортироваться умею!

Я огляделся, подумывая, куда бы мне стелепортироваться, и ка-ак… Бац!

Старик со Странником успели отпрыгнуть в разные стороны, а Пришелец

остался стоять в клубах дыма со мной на плече. Откуда взялся дым – я не

знаю. Наверное, телепортируясь, я изобразил собою маленькую ракету и слегка прожёг Пришельцу комбинезон. Пришелец засмеялся.

– Что с тобой?! – с сочувствием и тревогой спросили его Старик и Странник.

– Я представил Ромуальда в роли крылатой ракеты… Которую я когда-нибудь запущу в первую попавшуюся стенку!

Я тоже попытался вообразить себя крылатой ракетой, врезающейся в стену,

но смешно мне от этого не стало. Счастливчики, конечно, любят пошутить, но

с чувством юмора у них, по-моему, не все в порядке.

Мы направились к тому месту, где без боя полегли давешние скрежецианцы-

уродцы.

Удивительное дело, от них не осталось ничего, кроме обуглившихся

лат, бластеров и смешных приборчиков, напоминающих браслеты с компьютером. Было похоже, что это вот и есть те самые индикаторы пространства, которые вскользь упоминала Принцесса, делясь с нами информацией о Гремлянах. Однако неплохо было бы узнать у кого-нибудь как с ними управляться.

– Я же говорил, Старик, что ты поторопился! – ворчал Пришелец. – Надо

было вначале узнать у Скрежециан правила пользования, записать с их слов инструкции…

– Они бы не инструкцию, а эпитафию тебе написали, Пришелец! – прояснил

ситуации Странник.

– А что такое «эпитафия»? – спросил я.

– Вот в стенку врежешься – мы тебе напишем! – весело откликнулся неугомонный Странник. – Здесь покоятся колёсики и пружинки смешной кибернетической машинки…

Честно скажу, Странниковская эпитафия чем-то запала мне в душу… Было

в ней нечто… ах, знаете ли, непередаваемое! И я решил при случае непременно

придумать что-нибудь в таком же духе!

Случай немедленно представился. Счастливчики вновь занялись экипировкой, облачились в Королевские скафандры, и принялись упражняться в стрельбе глазами. Особенно удачно это получалось у Старика. Он играючи срезал со скал верхушки и разваливал на аккуратные половинки огромные валуны. Странник предпочитал действовать эффектнее, и напрочь крушил попадавшиеся взгляду скалы, с огнем, пламенем и дымом – прямо фейерверк, право слово! – разносил глыбы, испепелял последовательно, до основания и без разбора всё, что оставалось целого после Старика. У Пришельца же стрельба явно не ладилась: куда бы он не посмотрел, на местности выходило лишь некоторое лёгкое пшикание и слабое искрение. Хотя волосы Пришельца при этом стояли дыбом, как от неимоверного внутреннего напряжения.

– Ты каким местом пытаешься стрелять? – удивлялся Старик.

Тем временем мне как раз и пришла в голову первая эпитафия.

– Внимание! – сказал я. – Эпитафия!

– Что?!

– Эпитафия! Посвящается Страннику: Коль скоро встретится вам Странник на дорожке, он непременно скальпелем отрежет ваши ножки!

– Кх-м! – видимо поразился Странник. А потом вдруг высказал критическое замечание. – Я тебе не только ножки отрежу, я тебе еще и клюв обломаю!

Такая вот, понимаете, у Странника нелицеприятная критика!

Старик, посоветовавшись с Внутренним Голосом, решил нажать на Гремлянд-ском индикаторе пространства первую попавшуюся кнопочку и посмотреть, что из этого выйдет. Кнопочка нажалась! Но ничего не вышло!

Тогда Старик нажал следующую…

Глава 14 Аудиенция

Шедшие со дна бассейна пузырики предрасполагали к высоким размышлениям, и Магистр Ордена Замороченных Меченосцев, Легионерий Высшей Меры Наказания Глумлин Мега-Пуч, распластавшись в своей любимой позолоченной раковине, со всей страстью отдался этому пороку.

«Кромсаю клештями кропотливых кальмарышей и краббарышень, хрустят перекусанные жрапунами кости, гости, гвозди, ноздри и грозди! О, наслаждение видеть безвинно покусанных и затяпнутых врагов своих! – сладко-гадко думал Глумлин. – Грязносмешны мне до блудомуражистости перекошенные и перекушенные голопастики и ракохрюки!»

Собственно говоря, размышления Глумлина были такой же абракадаброй для него самого, как и для всех тех, кто мог бы их случайно услышать. Проконсультировавшись в данном вопросе со Странником, нашим главным специалистом по зателепатии и пупсихологии, я однозначно сделал для себя вывод, что самой сутью Магистровых дум являлось вовсе не логическое их значение, а глубинное чувственное наполнение, всякому понятное без перевода. Иными словами, совершенно неважно, как конкретно выражается некий субъект, желая кому-нибудь плохого, сыпет ли витиеватыми ругательствами, обещает ли всяческих напастей, нагло обманывает, просит мелочь или требует сразу весь кошелёк, хочет кусить или отнять последнее, – в мозгу его всегда кипит жуткая и страшная каша из всех подобных мыслей сразу. Расплетать причудливые и дремучие помыслы Глумлина, отдавать предпочтение одним гадким идеям, опуская иные, для простоты и ясности момента, на мой взгляд, в корне неверно. Наоборот, в стремлении полнее передать всю гамму и спектр испытываемых Магистром чувств и раскрыть его дикий и отвратный внутренний мир, я решил следовать более собственным эмоциям и интуиции, нежели железной налогике или нанопарапсихоанализу. Да и, признаться, не уверен, что можно как-нибудь иначе, кроме как выбранным мною приёмом, донести безмерную бездушность и беспредельную ограниченность данного антигероя моего повествования. Торжествовавшая в его клюворылой голове Блистательная Пустота была испачкана убогими, но страшненькими худомыслями, омерзительными недоживаниями и скабрезными бредоидеями. Кои единственно принуждали Глумлина к поступкам и делам – столь же низменным и грязным. Всё его естество – от клешней до хвоста-жала – непрестанно пребывало в хаотическом инстинктивном движении, сразу и однозначно воспринимавшемся любым сторонним наблюдателем как проявление агрессивных, хищнических и иных бесстыжих намерений.

Не менее красноречивы и неглубокомысленны были помыслы, желания и чаяния толпы придворных, ожидающей аудиенции в предбаннике императорского бассейна, так называемом жреческом зале. Как один, все опричники мысленно желали и Магистру-Императору и друг другу всяческих злых напастей, горестей, бед и личностных трагедий. Никакой существенной разницы между фразами «Зловонно злопыхаю на смордан» и «Мечтаю наступить на ваш отвратный хвост» не имелось. В абсолютно одинаковой степени и совершенно искренне и то и другое передавало оппоненту, собеседнику или просто соседу угрозу убийства или членовредительства при первом удобном случае. Свой своего, как известно, поймёт совсем без языка.

Утомлённые долгим ожиданием, Злостные Рыцари-Легионеры и Скрежеры ссорились друг с другом, желчно гремели сочленениями, трубили хоботами, бодались бивнями. Телепатический шум ругательств в жреческом зале был столь плотен, что здесь завис бы не только топор, но даже булава, секира, алебарда, наконец, просто пуля.

Понятно, что Глумлин вовсе не спешил предстать очам своих приспешников, наоборот, извращенно тянул время и мелкопакостно насмехался над ожидавшими утренней аудиенции вельможами и сановниками. Гнусно и от души радуясь, что в очередной раз удаётся насолить приближённым, Магистр Глумлин даже взбодрился, ощутив необычайный прилив сил. «Кушу! – решил он, догадываясь, что пора бы. – Мой лучший друг недюжинный Аппетит взыграл и тянет на подвиги! Устроим миру взбучку, гульнём на всю получку!»

Телепатический зов Магистра был услышан бассейными жрецами, кои в тот же момент выскочили из своих приближенных раковин и взялись отчаянно греться. Доселе безвинно порхающие в изумрудном безмолвии рыбы обнаружили глубокое беспокойство. Вода нагревалась, пузыриков становилось всё больше…

Сожравши всех осетров и налимов во вскипячённом бассейне (сие действо отнюдь не являлось обыкновенной императорской трапезой, но частью инстинктивно-хищнического Орденского обряда), Глумлин наконец объявился в жреческом зале. Приветствия, которыми он был тут встречен, не означали ничего иного, кроме пожеланий видеть его растерзанным, раздавленным, разрезанным, расплавленным самыми жуткими способами.

При написании этой главы проконсультировавшись кроме Странника ещё и с Пришельцем, я уяснил для себя, что не следует особенно заострять внимание Читателей и, тем более, Читательниц, на сути произносимых в адрес Магистра Глумлина приветствий, ибо суть их была нецензурная, а отношение к нему всех без исключения присутствующих можно легко передать одной-двумя вполне невинными фразами. Например, мол, видели б они его с удовольствием на дне в жёстком наморднике, или – чтоб ему ни откатов не видать, ни бюджет пилить. Однако разве ж подобные сиюмоментные выражения могут явить весь действительный масштаб, ужас и непреходящее значение реально имеющихся межличностных проблемоотношений Глемлянского Ордена? Телепатически лицемерить невозможно, поэтому произносимое и имеемое при этом в виду отличались кардинально. Не уделить внимания данному вопиющему факту совсем – значило бы ввести в заблуждение Уважаемых мною Читателей и Читательниц. Но и передать разницу со всем тщанием и деталями, без обмана…нет, увы, никак невозможно! Остаётся лишь сказать, что ни сам Магистр, ни его окружение ни сколь не стеснялись телепатических выражений, наоборот, проявляли в этом особое рвение и даже буйную и грубую фантазию.

Царственной походкой проследовав мимо шеренг ругающихся придворных, и отвечая им тем же образом, Магистр воссел на сиятельный жрон, жеманно продемонстрировав собравшимся непристойный царственный же жест, обозначающий нечто вроде «чтоб вы подавились собственными хвостами!»

Согласно дворцовому этикету далее должны были воспоследовать доклады знатнейших сановников и вельмож. Первым из толпы, поработав локтями, зубами и кулаками, выскочил Злостный Легионерий Монстрыш Гамма-Бред-Зет.

– Ваше искусное смердяшество! – начал он, лягаясь и отбрыкиваясь от конечностей тех, кто всё ещё пытался сзади подцепить его и затащить обратно в строй. – Мой запах не лучше, и сводит с ума, но стоит ли мытарствовать и скулить, оскопляя рябопупую снедь?! Вышколены и прокупорены завзятые дрябни! К вашим тошнотворным ходобищам накладываю струпьевые кубыли…

Дабы не утруждать в очередной лишний раз Уважаемых Читателей и Читательниц, возьму на себя смелость и заботу художественным образом перевести многотрудную, долговременную и чрезмерно грубо-витиеватую сановничью речь Монстрыша. Хотя дело это, конечно, мягко говоря, не благодарное и тяжкое.

Монстрыш оправдывается перед Глумлином за бездарно проведённую им (недостойным ни легкой, да и ни какой другой смерти военноначальничком) ночную операцию на Скрежете. Операция осуществлялась, де, бесталанно, солдаты действовали бестолочно, как лошади. И те и другие подвергнуты жесточайшему вздыблеванию и обчурачиванию до беспредела. Кое-кто просто сожран полностью, с амуницией, с упряжью и с костьми. Монстрыш обещает умереть последним, даже после самого Магистра Глумлина, чтобы успеть смыть какую-то там вину неизвестно за что кровью ближайших соратников, сподвижников и злопыхателей. А для начала готов склонить голову к немытым стопам Магистра, чего никто не дождётся, вот это уж точно, чтобы кусить за пальцы, что мало не покажется. Но есть (продолжает далее Монстрыш) одно чрезвычайное обстоятельство, умаляющее его пупырчатость и пустоголовие. Он, де, самолично изволил отправиться на Скрежет и беспринципной хитростью завлёк в Гремляндию нескольких удивительных существ. Тех, о которых совсем недавно нагло врал, заливал и бухтел не по делу Агрессор Минус Первого Раунда Садомазик. Если угодно, этих существ можно будет отдать в жертву полубуграм или поступить с ними как-нибудь по иному и более извращённо, что совсем хорошо, и выпытать ценные сведения о Новой Вселенной. Одно же из тех неизвестных существ, как представляется, годится для игрульничьих забав и псевдоутех, что способствует в определённых условиях продолжению рода, а для предстоящих Звёздонабегов это является важным обстоятельством, так как Ордену потребуется много новых Гадких Легионеров… Уповая на бесконечную глупость Магистра, Монстрыш таинственно умолкает, и, мол, со зловонием ждёт, каким тупым будет ответ или иная дурная реакция Главного дурака Ордена на его изумительные россказни.

Магистр Глумлин в ответ Монстрышу предлагает засунуть всех существ, или что там он, мол, ля-ля, придумал, в свою раковину за такие, мол, ля-ля, ночные операции, но, мол, ля-ля, пусть покажет, Монстрыш-глупыш, ежели есть что, мол, ля-ля, предъявить глубого уважаепопому Ордену в его, мол, ля-ля, весьма Глумлиниевом лице.

Иначе говоря, Магистр приказывает предъявить ему существ, чтобы решить их и Монстрыша участи.

Два накалённых добела Гремлянина осторожно внесли в жреческий зал призрачно-радужный шар. Шар пульсировал и полыхал, будто в нём струилась фосфорицирующая газовая субстанция. Монстрыш нажал на своём эксцессоре одну из кнопок, и шар мгновенно рассыпался, лопнул мыльным пузырём, растаял в воздухе зеленоватой дымкой.

Нечто, образовавшееся на месте шара из осовобождённой радужной материи, стремительно сконденсировалось в определённое тело.

Арго – а это оказался именно он! – отряхнулся, ощетинился, зарычал и немедленно вцепился зубами в ближайшего накалённого легионера. Несмотря на то, что Арго слегка обжёгся, он успел вырвать клешню из сустава, и, воодушевлённый первым успехом, цапнул за хвост одного из Скрежеров. Опешившие придворные попятились. Только этого Арго и ждал! Хвост Скрежера оказался черезчур жилистым и горьким на вкус, но вот Легионеры (по традиции находящиеся в жреческом зале без доспехов, в одних парадных мундирах-прикидках) сплошь состояли из одних только косточек. Арго кинулся на них, с упоением и восторгом вгрызаясь в хрупающие под его челюстями суставчики и хрящики…

Глава 15 Большая Военная Хитрость

– Получилось! – Пришелец хлопнул Старика по плечу, едва выяснилось, что все мы необъяснимым образом вдруг очутились в совсем новом месте: на берегу широкой, блестящей, будто ртуть, реки. Рядом обнаруживался и тянулся тяжёлыми пролётами на другой берег массивный каменный мост, жутко готического вида, с горгульями и прочими устрашающими химерами на перилах и в иных местах инопланетно-инженерной конструкции.

Приборчик всё-таки сработал! На той стороне реки, в серебристой, переливчатой дымке ртутных или каких-то других испарений мерещились будто бы стены огромной крепости, высились квадратные каменные башни и ажурные шпили соборов.

Старик собрался было ещё раз напомнить Пришельцу, что хлопанье рукой сервоскафандра может вызвать серьёзные последствия, но в этот миг сзади нас кто-то неожиданно пронзительно воскликнул:

– К моей великой радости и семейному счастью глушу тихую заводь динамитом, икры и карпа будет вдоволь, бабки потекут рекой, моя хата с краю, после нас хоть потоп, спасайся, как можешь, живи, как хочешь, будет праздник и на моей улице!

Мы тотчас обернулись. Причём я, обернувшись сначала на плече Пришельца, а потом уже вместе с ним, вновь оказался повернутым клювом к реке.

Гремлян была тьма! Они выстроились боевыми цепями вдоль всего берега, и последние цепи виднелись на самом горизонте представшей нашим глазам равнины. Кроме того, покачиваясь на гравитационных подушках, тут и там медленно переползали с места на место гигантские боевые машины.

– Неужели нас ждали? – ничуть не удивился Пришелец.

Ближайший Гремлянин, не распознав иронии и смысла, грозно поводив стволом замысловатого оружия перед лицом Пришельца, цинично промыслил:

– Куды грядёте – тут всё найдёте, что непонятно – я проясню!

Не будучи дипломированным специалистом с высшим образованием, или хоть бы студентом каким, но почему-то сразу я подумал и догадался, что наш оппонент-легионер при произнесении своих слов наипротивнейше ухмыльнулся внутри своего шлема-клюва. Ну, типа, мол, попались, очкарики! Вот так вот, пожалуйте, инопланетяне вроде, а что имеют в виду конкретно – понятно без всяких хитрых нанопереводчиков! Никаких проблем при контакте!

Проанализировав ситуацию Внутренние Голоса Счастливчиков единогласно скомандовали:

– Руки вверх!

О том, что это Большая Военная Хитрость, я догадался сразу. Как только свалился с плеча Пришельца, по примеру друзей последовавшему совету Внутреннего Голоса и поднявшему руки. Заинтересовавшись моим падением, гремлянин на мгновение отвлёкся и склонил вниз ствол своего бластера, чего оказалось вполне достаточно для того, чтобы Старик, сверкнув глазами, распылил его и сделал вид, будто так и было. Подобрав меня с грунта, Счастливчики кинулись к мосту, намереваясь перебежать на тот берег в мгновение ока, пока гремляне будут переживать внезапное исчезновение своего собрата. Однако те, прямо скажем, не долго думая, открыли по нам беглый огонь из всех видов инопланетного оружия. С бронежилетов Старика, Странника и Пришельца посыпались горячие алые искры, шипящие трассы лазерных лучей напрочь исчиркали вокруг нас пространство… Внезапно что-то оранжевое, ужасное, как сорвавшаяся с неба звезда, грохнуло прямо перед нами… и я почувствовал, что снова распадаюсь на молекулы…

– Получилось! – Пришелец хлопнул Старика по плечу.

Перед нашими глазами в дымке ртутных испарений мерещилась крепость. Но она опять была на том берегу!

– К моей великой радости и семейному счастью глушу тихую заводь динамитом…

Счастливчики моментально обернулись. А я, от неожиданности забывшись, снова лишний раз обернулся на плече Пришельца, и снова оказался клювом в другую сторону…

Старик без дальнейших нюансов испепелил гремлянина взглядом, я, на всякий случай, упал с плеча Пришельца (хотя в этот раз никто рук поднимать не стал), меня подняли, и мы побежали к мосту.

Где-то уже на середине моста нас настигли беспорядочные бластерные выстрелы, запоздавший оранжевый взрыв прогремел далеко за спинами Счастливчиков… Но содрогнувшийся мост не выдержал и грузно рухнул в ртутную реку…

– Хватит меня хлопать! – прокричал на лету Старик.

Он оказался прав.

Второй чудовищный взрыв разнёс нас на молекулы при подлёте к зеркальной ряби реки, в которой мы даже успели разглядеть собственные довольно отчётливые отражения…

– Получилось! – Пришелец хотел хлопнуть Старика по плечу, но тот увернулся. Пришелец хлопнул по плечу Странника. Предвосхищая события, я сразу же свалился, чтоб потом не вертеться лишний раз на плече Пришельца. Старик, полуобернувшись, аннигилировал ничего ещё не сказавшего, но очень удивлённого аборигена-легионера, меня подхватили, и мы побежали…

– Падать больше не надо! – сказал мне на бегу Пришелец. – Я трачу на твоё поднятие драгоценное время!..

…третий взрыв застал нас уже на том берегу. Мы успели заметить, что с бойницы ближайшей башни, как раз над закрытыми её воротами, кто-то машет нам фиолетовым флагом…

– Получилось! – не сдержавшись, воскликнул Пришелец.

При этих его словах я тут же спрыгнул с его плеча. Наверное, уже просто по привычке, чисто автоматически. Старик забыл испепелить взглядом гремлянина, но мы всё равно побежали к мосту…

– Интересно, сколько ещё у нас осталось попыток? – на бегу прокричал Пришелец. – Мне уже надоело поднимать Ромуальда! Может, просто оставить его там до следующего раза?

– Будем бегать, пока не найдём другого выхода! Или ты предпочитаешь быть аннигилированным раз и навсегда? – поинтересовался Странник.

Гремляне здорово удивились, обнаружив, что никого из них мы не тронули, и с большим опозданием начали стрельбу. В результате нам счастливо удалось добежать до самых ворот крепости, которые оказались чуть приоткрыты. Втиснувшись внутрь, в темноту башни, мы услышали, как сзади, совсем рядом, сильно бабахнуло.

– Вот теперь – точно получилось! – заявил Пришелец.

Старик и Странник наугад хлопнули его по плечам. Правда, на одном из плечей мужественно вцепившись лапами сидел я. Поэтому нельзя сказать, что и на этот раз я упал, скорее, меня уронили.

Пока Счастливчики нашаривали меня в полутьме, приоткрылась дверца во внутренних воротах башни, и в светлом проёме показался двухголовый силуэт скрежецианина.

– Земляне, вы есть?

– Очень! – обрадовался Странник. – С утра ни крошки во рту, только Королевская Космическая Жвачка!

Глава 16 О вреде умных мыслей

Мне кажется, Счастливчики были несколько утомлены и обескуражены суматошной беготнёй по мосту, потому что в ответ на добросердечные слова приветствия профессора Арчибальта, – а это именно он во главе группы скрежециан вышел нам настречу, – Старик и Пришелец лишь снисходительно потрепали его за уши, а Странник рассеянно и фамильярно пожал оба хобота. И надо отдать должное скрежецианам: они без лишних эмоций и формальностей поняли противоречивость наших чувств, не стали устраивать перекрёстный допрос, таможенный досмотр и прочее дорожное сканирование. Ведь буквально минуту назад мы трижды были аннигилированы и падали в реку кипящей ртути! У меня, например, теперь даже что-то позвякивало внутри, будто бы лишние детальки… До церемоний ли и поцелуев?! Тем более, что профессор Арчибальт сам допустил промашку: он не узнал меня! Пришлось, кстати, ненароком его шокировать. Выскочил из своего домика, рявкнул ему своё «ку-ку!» и помахал крылышком… Вы думаете, я просто припомнил тот инцидент, когда незадачливый профессор пытался схватить меня за лапки? Отнюдь, уверяю вас, это чистое совпадение! К тому же, и данный инцидент, и вообще всё, произошедшее с профессором, вскорости благополучно разъяснилось.

В одном из громадных готических залов крепости, в который нас учтиво препроводили, устроившись в удобных глубоких кожаных креслах, мы с большим интересом выслушали историю профессора Арчибальта, которую я позволю здесь себе изложить собственными словами, по вполне понятной причине косноязычия самого профессора.

Определённо, он и не думал никогда водить нас за нос своими разноречивыми головами. Роковую роль сыграл, как мы уже и догадывались, злополучный удар током, полученный Арчибальтом накануне нашего с ним знакомства. Омиами предполагал, что таким образом в тело профессора вселился Гремлянин, и он был достаточно близок к истине. Строго говоря, не сами легионеры – Гремляне, а их ближайшие союзники Агрессоры (чудовищные существа одной из планет Чёрной Вселенной), осуществляли на практике этот способ вторжения. Уже много лет они эктоплазменными сущностями проникали в тела скрежециан и подавляли изнутри и незаметно их сознания. В большинстве случаев, это происходило настолько легко и изящно, что скрежециане практически не замечали перемен. Становились чуточку глупей, наивней, терпимей к произволу властей, душевно прощали выходки наглых олигархов и их детей, чиновников разных мастей и рангов, коррупционеров, просто бандитов, правоохранителей, и головорезов, закрывали глаза на откаты, распилы бюджета, взятки, хитрое враньё, наглые обманы, финансовые пирамиды, лохотроны, загадочное отсутствие денег и прочие мелочи. Но в случае с левой головой профессора Арчибальта вышел некоторый казус, она оказалась менее восприимчивой к чуждым мыслям, чем правая голова, и некоторое время сопротивлялась. Как раз тогда, когда правая голова вдруг заговорила со Странником чуждым голосом, левая голова прояснила суть феномена. К сожалению, провести необходимые исследования и проверить гипотезы на себе профессор Арчибальт уже не успел. Оба его сознания оказались подавленными и вытесненными в иное измерение, захваченное Злобными Легионерами. Здесь уже, обнаруженный патрулями, профессор Арчибальт был целиком репродуцирован, то есть, как он сам объяснил – временно аннигилирован и сжат в гравивременный кокон. В таких коконах содержатся все пленники, попадающие в Чёрную Вселенную. Особенно ценных индивидуумов время от времени материализуют, с тем, чтобы выявить подверженные регрессивным процессам сознания. Даруемые Орденом безграничные возможности в мерзолюбии, подлократии, борзоумии и в другом хитродушии обращают некоторых скрежициан в антиподов. Все низменные стремления, наклонности и пороки, ранее глубоко скрытые, приглушённые устоями и образом жизни, в Гремляндии, в этом аморально-безнравственном Зазеркалии, оказываются столь же яркими и притягательными, как прежде – совсем иные, высокие душевные качества. Чёрная сила увлекает и очаровывает слабые сознания. Да и не только слабые. Многие поддаются искушению, становятся рядовыми воинами Чёрной Вселенной – охренённиками, кинушами, охлёпками, хлюдаками, очмошами, полуглупами, блудожуями, чудодурами, долгобудами и так далее. Увы, редкий даже весьма добропорядочный индивидуум устоит перед великими соблазнами безконцовщины и мракоделия в мире плутобесии, мерзоглупости и скотовластии, не говоря уж о менее стойких. Да и выбор не велик, признаться: либо полное и безоговорочное соучастие в козлодеяниях, либо жалкое и дрожащее осознание твареподобия на самом дне гравитационно-временной ловушки…

Трудности произношения и непривычность звукового способа общения лишь подчёркивали испытываемые профессором Арчибальтом чувства горечи и боли за соотечественников. Его волнение очень быстро передалось и нам. Старик старательно хмурил то правую, то вдруг левую бровь, Странник то и дело пытался вступить в экзорцистический спор, а Пришелец приводил яркие примеры из собственного раздвоения личности. Причём обращаясь по большей части друг к другу, Счастливчики начинали свои рассуждения словами: «А вот ты, например, теперь кто такой?»

Когда же я попробовал рассказать про кукушку, они все вдруг дружно засмеялись.

– Сразу понятно, что Ромуальду никакие Гремляндии не страшны! – воскликнул Пришелец.

– Расскажи мне про кукушку, и я точно скажу, что ты попугай Ромуальд! – заявил Странник.

– О, да, да! Какой есть симпатичный птич! – поддакнул Арчибальт. – Какой есть глупокий натур!

И что они в кукушке такого смешного нашли, ума не приложу!

Профессор меж тем продолжал. Когда ему выпала очередь материализации, и Магистр Глумлин самолично – ввиду важности и значимости личности профессора – взялся определять степень его регрессивности, Арчибальт исхитрился сбежать от сопровождающих с помощью эксцессора.

А было это так.

Демонстрируя могущество Легионеров и рекламируя выгоды сотрудничества с ними, Глумлин показал Арчибальту множество уровней Гремляндии. Масштабы вторжения врагов впечатляли. Везде, куда переносил профессора Глумлин, находились кордоны, засады, посты или заставы неприятелей, виднелись боевые крейсера, стояли готовые к боевым операциям бронегравы и гравипортёры… Вся эта мощь производила определённое впечатление, и Глумлин уже готов был праздновать победу над волей и духом профессора Арчибальта. Но Злобный Магистр жестоко просчитался! Улучив мгновение, Арчибальт сорвал с кляшни Глумлина браслет эксцессора и наугад, на свой страх и риск, нажал несколько кнопок сразу. Нельзя сказать, что профессор уже имел какой-то реальный план действий. Но, будучи естествоиспытателем и исследователем до мозга костей, предпочёл опытным путём, экспериментально, и, так сказать, в живую разобраться в чуждых технологиях, чтобы составить непредвзятое мнение и прояснить для себя реальную суть вещей. (Также поступили и мои друзья, кстати, при знакомстве с тем же самым инопланетным прибором).

Как серьёзный учёный, профессор отнёсся со всей тщательностью к проводимой серии опытов с эксцессором. И уже некоторое время спустя, сбросив со следа, запутав преследователей и ловко обманув в пространстве и времени несколько Легионерских патрулей, изыскал в измерениях некий свободный от сканирования участок континуума.

Нелепо было бы думать, будто только слепое отчаяние и счастливое стечение обстоятельств помогли профессору в его побеге. Отнюдь! И даже наоборот! Исключительно благодаря скрупулёзному и систематическому анализу и мгновенному просчёту вероятностей в опасной и сложной ситуации (что говорит о профессоре как о выдающемся учёном-практике и талантливом экспериментаторе, наконец – просто как о мужественном че…скрежецианине), ему удалось выбраться из хитросплетений и ловушек Злобного Зазеркалья.

Так нам представлялось, когда мы слушали его рассказ.

Сам же профессор Арчибальт видел основным побудительным мотивом своего безрассудного поступка желание сделать вдруг нечто противоречащее логике в момент демонстрации неприятельской мощи, смело шагнуть в неизвестность, пойти вопреки здравому смыслу вообще, злой воле и лютой хватке Глумлина в частности. Профессор даже высказался в ироническом духе, мол, на зло Глумлину! А всё остальное, дескать, стало возможным и осуществилось на практике спонтанно.

Но мы со Счастливчиками тогда (а Вы, надеюсь, уже теперь, Уважаемые Читатели и Читательницы), не могли не воздать должное решительности и находчивости профессора. Что делает ему честь, наряду со строго профессиональными качествами и научной интуицией, в которых нам всем, конечно, и вовсе не приходится сомневаться.

Да, блудить… то есть блуждать в Зазеркалье было не просто! Чуть зазеваешься, кнопки не те нажмёшь, и привет. Кто-нибудь обязательно ткнёт тебя стволом бластера в рёбра, или напугает безумным вопросом, наподобие, «как дела?», «кто виноват?», «что делать?», «скоко стоит?», «курить есть?» или «камо грядеши?» Это же не в компьютерные игры играть, тут всё по-настоящему, лишний раз не кукукнешь и не перезагрузишься! Соображать нужно быстро, крутиться и вертеться, чтобы выжить и не пропасть в чёртесломоногоголовых ловушках!

Но так или иначе, оригинальные и смелые эксперименты с эксцессором в экстремально-боевых условиях, и полученная тем самым ценная информация о Зазеркалии и вторжении Гремлян, уже скоро позволили профессору Арчибальту найти блистательные способы решения стоящих на повестке дня насущных и сложных задач. Квазипространственные партизанские отряды, со временем организованные профессором из скрежециан, менее подверженных вражескому влиянию, действовали лихо и непредсказуемо.

Тактике и стратегии руководимого профессором Арчибальтом сопротивления ещё будут посвящены, несомненно, многие тома военно-исторических хроник. Спланированные профессором и осуществлённые на практике хитроуровневые временно-пространственные операции, молниеносные беспричинно-следствиевые и десантно-фонтаномозгоштурмовые атаки, темпорально-развлекающие прорывы в тылу и на флангах Гремлянского вторжения по праву войдут в анналы воинских наук обеих Вселенных.

Мы же не станем слишком углубляться в батальные деталии, и отметим лишь некоторые моменты и нюансы, необходимые для плавного течения нашего сюжета и определения роли во всех этих Зазеркальных событиях моих друзей и Вашего покорного слуги, то есть меня, в частности.

Например, как раз сейчас будет уместно сказать о следующем: несмотря на то, что с момента исчезновения профессора Арчибальта со Скрежета до нашего появления в Зазеркалии не прошло и суток, его, профессора, реальное существование в иномирии составляло уже порядка месяца. Парадокс состоит, конечно же, в исключительно уникальном многообразии над-, без-, под-, вне-, пере-, и недопространственных потоков, течений, отливов, времявыворотов и темпопотрясений. (По существу Зазеркальных явлений особенно пытливым Читателям и Читательницам, если таковые найдутся, могу порекомендовать десятитомник известнейшего физика-популяризатора Тырквы Мадды «Гремляндия: изнанка, или Шаг влево, два шага вправо и ползком мимо цели». Производит сильное и неизгладимое впечатление, хотя самая суть пространственно-временных теорий типа «душа Шарко», «наступить себе на хвост», «Завтра будет позавчера», «Со стороны виднее», «Глаза за затылке», «Взгляд из-под бутылки», «Среди водорослей на дне» и некоторых других так и осталась туманной. По-моему, физик просто шутил, а я ведь чуть не сломал голову. Впрочем, очень может быть, что именно этого он и добивался?!)

Таким образом, к нашему появлению в Гремляндии профессор Арчибальт не только обрёл верных сторонников и научился отслеживать и отбивать у гремлян вновь прибывающих сюда скрежециан, но уже имел на некоторых временно-пространственных уровнях хорошо законспирированные базы и плацдармы.

Как раз на одну из этих подпольных баз мы со Счастливчиками и прорвались, экспериментируя с эксцессором, и счастливо преодолев одну из хитрых ловушек.

Ловушку называют «бытоворот» – жертву «задувает», «затягивает» в безвременную воронку и мотает из стороны в сторону, пока не засосёт на самое дно, откуда уже не выберешься, хоть кричи. Но нам повезло: Старик благополучно забыл испепелить легионера, и у нас хватило временной энергии для того, чтобы преодолеть очередное соскальзывание, и выскочить наружу.

В то время как Счастливчики в свою очередь принялись рассказывать профессору Арчибальту обстоятельства нашего появления в Гремляндии, мне вдруг пришли в голову чрезвычайно занятные мысли.

Надо заметить, мысли вообще страх какое загадочное и замысловатое явление, что вы, надеюсь, и сами давно заметили: то их совсем нет, то слишком много… Да ещё все перемешаются, пойди разбери, есть среди них умные, или они просто так пришли.

Одним словом, одна из пришедших в тот момент мыслей едва не привела меня в замешательство и трепет: вдруг, подумалось, эти коварные гремляне вот прямо сейчас сюда прорвутся?!

Однако, к величайшей своей радости, сразу же явилась следующая мысль, то есть, я сообразил, что нужно проявить бдительность и слетать на ближайшую башню, быстренько прояснить ситуацию. Заодно и в телепортации попрактикуюсь!..

Кто же знал, любезные мои Расчитатели, что умной из всех этих моих мыслей окажется только третья, пришедшая с большим опозданием, а именно: «Зачем я сделал эту глупость?»

Да, именно так вот я подумал, когда, очутившись на шпиле одной из башен, вдруг почувствовал хорошо уже мне знакомый распад на молекулы… Оранжеватовый аннигилационный всполох почти бесшумно накрыл меня, как бывало цветастый платок, брошенный на мою клетку неугомонным Странником…

Глава 17 В жреческом зале или Полный восторг

Как объяснял мне Пришелец, залогом стабильности и процветания всякой цивилизации является обилие в ней хлеба и зрелищ.

Не хлебом едимым живут цивилизации, говорил Пришелец, им ещё нужны, мол, другие ценности: например, зрелища.

Население Гремляндской цивилизации ни в коей мере не нуждалось ни в хлебе, ни в какой-либо иной пище, что со всей определённостью и убедительностью было доказано доктором Странником в ходе его предварительных исследований Гремлянина Монстрыша, а целиком и полностью получало необходимую для существования энергию прямо из окружающего пространства: из нефти, газа и просто из воздуха.

В такой цивилизации – совершенно закономерно! – несоизмеримо более значимым и решающим являлся фактор наличия всевозможных жрелищ… Я сказал жрелищ? Нет, конечно, зрелищ!

Воинствующее гремляндское население предпочитало зрелища архижестокие, кровавые и смертоубийственные, что естественнейшим образом вытекало из вековечного культа насилия. Природное бессмертие парадоксальным образом способствовало развитию у гремлян непредставимого нами чувства любви к смерти. То есть, равноценного отношения как к желанию убить ближнего своего, слабейшего, так и к желанию быть убитым ближним своим, но уже сильнейшим.

Вообще, рассказывая про это, я нахожусь в двусмысленном и явно затруднительном положении. Возможно ли обычным человеческим языком сказать о нечеловеческих чувствах? Поневоле боишься быть неправильно понятым! Как отнестись, скажите, к переводу абсолютно невозможной с нашей точки зрения фразы: «Я убью тебя с большой любовью, и елейно надеюсь, что это взаимно?!»

Некоторые вполне здравомыслящие Читатели могут попытаться решить проблему чисто филологически, заменят слово «любовь» на слово «ненависть»… Но в том-то и дело, никакой ненависти гремляне испытывать не могут! Любовь это у них такая, представьте! Причём, всегда обоюдная, ответная, и ко всем сразу! Неразделённой «любви» в Гремляндии просто не бывает!

Угораздило же Скрежет стать точкой пересечения двух столь перепендикулярных миров!

Всё теперь смешалось в обеих Вселенных!

И даже Счастливчики сделались тут непохожи сами на себя!

Кстати, начал я весь этот рассказ к тому, чтобы Вы отчётливее и яснее представили себе впечатления Магистра Глумлина, с вышины пъедестала и трона наблюдающего зрелище, виновником которого являлся Арго. Пёс носился среди толпы легионеров и скрежеров, кусая их налево и направо. Глумлин с безудержной радостью отдался своим наблюдениям, от сущего восторга даже подщёлкивая при этом кляшнями. И только некоторая лень спускаться вниз по крутым ступенькам мешала осуществлению его навязчивого намерения стать участником небывалого события. Жгучее желание неприменно быть сегодня укушенным свирепым существом так и подмывало Великого Магистра, заставляя его в нетерпении ёрзать на мягких губчатых подушках трона.

«Сердцеедно алчу сладости укуса! Оттопырен, и жадливо взываю кбеспричинности Свирепыша: приди и куси! Чего тебе стоит-то?!» – думал Глумлин.

В душе – хотя вряд ли она у него была – Магистр уже решил канонизировать нашего Арго как Великолепнейшее Обожество Агрессивности, дав ему многозначительное имя Свирепыш Ти-Рекс. Поэтому, когда Арго наконец утомился и выбежал из жреческого зала в коридор, Глумлин не велел его преследовать, ловить и репродукцировать. Жуткому Обожеству должно было быть на свободе, вольным и диким.

«Когда-нибудь, – мечтал Глумлин, – оно меня всё-таки найдёт и укусит!»

Потрепанные придворные (некоторые без кляшней и ходобишч, другие – с обгрызанными хвостами), дружно хулили и осуждали Свирепыша, благоговейно обещаясь друг другу в следующий раз то ли расхряпить его на рванчики то ли со трезвонием отдаться на окончательное похрумсалище… То есть, это уж как там потом кому повезёт.

Борзовато привстав, Магистр Глумлин обратился к собравшимся с плазменной поучительной речью, в которой велел всем брать со Свирепыша тактический пример и действовать исключительно сообразно. А также, высочайшей Убогой Властию, отягчённой убийством предыдущего Магистра и тем приобретённой, законодательствовал считать вышеуказанное существо Обожеством, к коиму следует трепетно прикасаться только кляшнями, дабы оно могло их как следует цапать.

Надо заметить, что последнее повеление, благодаря естественной в местном климате регенерации конечностей и членов, не могло считаться церемониально– выдающимся. Оно было сделано для красного словца, со злости и ради того, чтобы лишний раз насолить приближённым. Пусть, мол, стараются, дураки, и тянут свои кляшни к пасти. А мы будем тайно и хитро посмеиваться, якобы отмечая отсутствие кляшней или ходобищ в следствие откуса Свирепышем как Знак Высочайшей Злобливости… Впрочем, давал Глумлин на самом деле столь ценные указания или не давал, никому доподлинно неизвестно. Может быть, до этого всего он просто не додумался. Или, наоборот, подумал, но забыл сказать.

Накалённые до бела легионеры внесли в жреческий зал второй феерический кокон.

После материализации глазам придворных предстало новое удивительное существо.

Удивительным оно казалось, конечно же, только для легионеров и скрежеров – я в том существе ничего удивительного не наблюдал. Потому что это был наш обыкновенный Валенок. Валенок себе, и всё тут! Лежал, свернувшись клубком, змея, и даже не проснулся!

Один из накаленных легионеров по знаку Магистра Глумлина прикоснулся к коту ходобишцей…

Произошедшее затем даже я должен буду признать потрясающим! Был легионер накаленным до бела, а теперь вдруг – бац! – покраснел!.. Потом резко позеленел и, наконец, сделался еле-еле фиолетовым в мелко-сиреневую изюминку!

«Ускользаю, испытывая курьёзный параллаксизм, обмарксизм и удовленинизм!» – успел телепатировать легионер, перед тем, как упал на пол замертво…

По жреческому залу пронёсся бестолковый мысленный гул.

Все остолбевше глазастились на Валенка, шерсть которого только чуть-чуть встала дыбом. Валенок, как ни в чём не бывало, огляделся вокруг и изогнулся клубком в другую сторону, витиевато дрыгнув хвостиком. Произошедшее не произвело на него ровно никакого впечатления! Он отнёсся ко всему глубоко по-котовски, решив подождать того момента, когда в жреческий зал явятся Счастливчики и разгонят всех ЭТИХ по их раковинам.

Что ж, мне придётся констатировать, что Валенок и в такой ситуации сохранил свою, как говорится, мордочку, не упав ею в грязь, и с достоинством и с честью, можно сказать – мужественно продолжил свой блаженный сон.

Магистр Глумлин грубым жестом велел следующему накаленному Легионеру коснуться Валенка…

Тихонько дотронувшись до кота и почти мгновенно позеленев, Легионер отдёрнул ходобишцу, и, будто пьяный, с дрожью во всех суставах, щелкая клювородой, отошёл в сторону. В эфир буквально выплеснулись его невразумительные, словно младенческий лепет, мыслишки. Как-нибудь приятно перевести их на взрослый человеческий язык оказалось совершенно невозможно, поэтому привожу лишь художественный смысл и голую суть: «Блямкую… Холосё… Ай-ай!.. Холосё… О! Ух! Ёк-тирлим! Ёк-тирлим-тирлим… Холосё-блям-блям!..»

Потрясённые услышанным легионеры и скрежеры принялись по одному подходить и прикасаться к Валенку. Одни отскакивали, молниеносно зеленея и пьянея на глазах. Другие, чуть замешкавшись, фиолетились, и немедленно падали… Потревоженный этим Валенок стал отстраняться и переходить с места на место, но придворные следовали за ним гуськом, точно крысы за волшебным флейтистом.

Не выдержал-таки и сам Магистр Глумлин. Слезши с трона, он прямиком направился к Валенку и слегка коснулся его правой – меченосной, боевой! – кляшнёй… Двум жрецам пришлось тащить его обратно на трон, позеленевшего и напрочь сведенного судорогой в букву «зю-зю».

Суть происходящего с гремлянами понятна без слов.

Известно же, что коты и всякие там кошки, тьфу, тьфу, тьфу, способны избавлять людей от головной боли, например, или давления… Вот Валенок и избавлял гремлян от их отрицательной энергии. Поскольку же отрицательной была вся энергия гремлян, то, лишаясь её, они падали замертво. Ну, или в обморок – кому повезёт. Хотя, в случае с гремлянами, как раз наоборот… Иначе говоря, многого ума тут не надо, погладь кота по шёрстке – и ты готов…

Надо иметь в виду, что Валенок на гремлян произвёл неизгладимое впечатление!

Такое маленькое существо без всяких видимых усилий способно умертвить Рыцаря Ордена! Гремляне любили смерть и любили тех, кто так легко мог им её даровать! К тому же, позволял изрядно поблаженствовать, побалансировать на тонкой грани между утомительной жизнью и желанной смертью, которая становилась всё более желанной и сладостной по мере истечения энергии. Понятно, Злостные Рыцари Ордена были не прочь испытать напоследок острые ощущения, и, разряжаясь, так сказать, в исступлении впадали в раж и экстаз.

Посидев над раскрытым ларчиком с обогащённым ураном-235 и раскрасневшись, будто рак в кипятке, Магистр Глумлин чуточку пришёл в себя. А именно, он обнаружил смутное эмоциональное беспокойство и принялся резво дёргаться на троне, производя впечатление куклы-марионетки, которую дёргает за нитки невидимый псих-кукловод. Впрочем, чего стоят все наши представления о чувствах, все наши аналогии, если имеешь дело с Гремлянами? Возможно, что именно это состояние Магистра и следовало бы считать нормальным? Он насладился зрелищем побоища со Свирепышем, заглянул в кошачьи глаза собственной смерти… Маленькие житейские радости, доставленные Валенком и Арго, скрасили насыщенную беспросветными терзаниями, ожиданиями и боевыми походами жизнь. Чего ещё оставалось желать для полного счастья?

Магистр Глумлин, впрочем, имел на этот счёт собственное мнение. Конечно же, его жуткое естество, его извращенное нутро требовало продолжения потех. Магистр решил, что самое время для традиционного обряда жертвоудушения!

Магистр угрожающе загремел хвостом-жалом, призывая оставшихся пока ещё живыми подданных к вниманию. Нагло обозвав Валенка Священным Культовым Существом Лютышем, он строго-настрого запретил впредь беспорядочно-кощунственные с ним связи без его, Магистрова, высочайшего соизволения. Валенок дарованное звание и оказанную честь воспринял демонстративно-снисходительно, и в соответствии со статусом неспешно, грациозно, да и просто красиво покинул жреческий зал. Магистру очень бы хотелось, чтобы Валенок всегда был под кляшнёй на губчатой подушечке, но вот задача – как его взять и туда положить?

Из опасения, что и оставшиеся два пойманных Монстрышем существа как-нибудь окажутся священными, Глумлин не стал рисковать обрядом и поспешил выбрать для удушения одного из ближайших своих соратников. Уж тот-то не должен был подвести на этот счёт! Как водится, ритуальная смерть преданного сановника, сподвижника и товарища по Ордену значительно способствует улучшению и очищению общей атмосферы ближайшего окружения.

– Да оглушительно вздрыгнет и осмердяшится всякий, взмудрённый мной! – обратился Магистр к подданным. – Пусть ехидный зуд обчеркашит ваши суставящи, а мозги взмокнут и закиснут! Внемлите, ибо я, наобум топорща жало, неврастенично взываю к бессовестности Рыцарства: не соблаговолит ли кто-нибудь желчный и ядовитый стать моей сегодняшней жертвой?

Подданные тотчас, как один, подняли вверх кляшни и лапы.

– О, сладкозубый Оскрёбыш! Опять единодушно! – Магистр лицемерно сделал вид, что опять удивился.

Глава 18 Злостные намерения Монстрыша

Как не крути, а Легионеры всё-таки были настоящими рыцарями! И обаяние Принцессы не могло не лишить их рассудка!

Старик оказался прав, ещё задолго до Гремляндских событий утверждая, будто Принцессе достаточно одного взгляда для победы над любым противником. Все приёмы такой борьбы она знала в совершенстве, тем более – запрещённые.

Монстрыша Принцесса очаровала сразу и наповал.

Убейте меня, но я лично не понимаю как она это сделала и что ей для этого было нужно. Но безоружная и, казалось бы, беззащитная, почти одна во всей Гремляндии, Принцесса довольно быстро ввела злостного Легионера в состояние крайней прострации и острого, извините, заблуждения. Тот начисто забыл о какой-либо репродукции и, вместо того, чтобы вести её прямиком в жреческий зал, на глаза Магистру Глумлину, почему-то препроводил с почестями в свою собственную командорскую каюту на звёздном крейсере.

Пытаясь выглядеть галантным (о, Макрокосм, ну зачем это ему было нужно?) и произвести на Принцессу приятное впечатление (он знает, что это? Нашёл время, умник!), Монстрыш завёл разговор об отвлечённых вещах. Усадив прекрасную незнакомку на диван, представлявший собой раскрытую раковину, он прохаживался перед Принцессой туда и обратно, позвякивая мечом и шпорами и демонстрируя определённые Легионерские якобы манеры. В частности, конфузливо скрёб кляшнями панцирь, шевелил усобищами, скрипел губаклырами… Будь у него перья, я думаю, он бы хоть нахорохорился и распушил хохолок, как это обычно делаю я в некоторых обстоятельствах, например, при общении с кукушкой… Но за не имением всего такого, Монстрыш ходил с приподнятым гремящим жалом, будто бы это могло хоть кого-то здесь удивить, тем самым напоминая одного глупого гусака, которого я однажды совсем недурно проучил на нашем приусадебном участке…

– Урчу, встревоженный я нашим тет-а-тет… Такого не бывало много лет! Я злобный Воин и не знаю слов вообще… но что-то, несомненно, трепеще… в моей душе.. и где-нибудь еще…– боромотал Монстрыш, красными глазами «стреляя» в направлении Принцессы.

Как всякий воин, рыцарь и тому подобное, в лирической ситуации Монстрыш вдруг заговорил словами в рифму. Ибо другие слова, командные, а также ругательные, конечно, к которым он привык во время службы, здесь ну совершенно никак не годились!

Что же касается Принцессы, то боюсь, что в эти минуты она находилась, говоря языком шпионских романов, на грани провала.

Злостные намерения Монстрыша были более чем очевидны. В любой момент он мог сорваться с рифмованной лирики и ударится в прозаическую физику…

Впрочем, сама Принцесса не испытывала неловкости ситуации и хладнокровно следила за распоясавшимся Легионером, готовая в любой подходящий момент дать сдачи или отвесить тумаков.

Но ничего такого не потребовалось. Монстрыш вдруг с ужасом для себя догадался, что за давностью лет совсем не помнит, чем тут всё должно завершатся!

Не мудрено! Ведь он был рождён ещё до начала первого Звёздного похода! События молодости выветрились из памяти, как будто бы их и не было вовсе! К тому же, в результате произошедшей с тех пор уймы сражений и битв погибло гражданское население множества планет, в том числе все существа противоположного пола.

«Всю жизнь мечтал кого-нибудь кусить… Кусать – кусал… Что в жизни есть ещё – кого спросить? О, думать я устал! Как дальше жить?» – в томлении ломая себе кляшни, соображал Монстрыш.

В конец потерявшись, он решил восполнить пробелы памяти с помощью инфотеки. Ему чудилось, что блестящий выход из ситуации найден, ибо инфотека являлась собранием оцифрованных сознаний тысяч погибших Легионеров. В маленьких кристаллических шариках хранились воспоминания отцов и дедов, соратников по Ордену. Обычно эти шарики использовались в качестве пособий по военному искусству: былые сражения, пытки и казни врагов вдохновляли на новые ратные подвиги и служили занятным зрелищем в редкие часы досуга. Теперь же Монстрыш надеялся заглянуть в прошлое с иными целями. Он сыпанул в криставизор целую пригоршню шариков, и тотчас на весь объём каюты началась гала-трансляция сознаний.

Принцессе поведение Монстрыша показалось странным. И более того – противоестественным. Она не могла догадываться о первопричине перемены настроения Злобного Легионера, и происходящее даже несколько разочаровало её. Просто смотреть кино – и всё?

Монстрыш же с отрешённым видом всматривался в мелькавшие вокруг чужие воспоминания, мысленно управляя криставизором, и пытаясь отыскать подходящие моменту эпизоды.

Но – вот уж как точно сказал бы какой-нибудь классик: «Вся наша жизнь – война!» (Хотя вполне вероятно, что это сказал я в каком-нибудь из романов Пришельца). Увы, ни одно из сознаний не содержало ничего, что приоткрыло бы Монстрышу завесу страшной тайны. Ни в одном из сознаний предков не запечатлелись картины взаимоотношений с представительцами противоположного пола! Перед глазами Монстрыша в стремительном темпе проскользнули величественнейшие зрелища Звёздных сражений, ритуальных зверств, прочая воинственная чепуха, включая вторжение на Скрежет… Но ничего из того, что оказалось бы полезным Монстрышу в данную минуту…

А представляете, как бы он удивился, узнав, что в человеческой памяти, наоборот, содержатся сплошь и исключительно одни любовные воспоминания?! Я сужу об этом по Счастливчикам: уж что бы они не вспоминали, всё так или иначе сводится к одному и тому же. Начнут, бывало, спорить о чём-либо, смотришь – оп, опять какое-нибудь любовное приключение вдруг всплывает к месту и во всех подробностях.

Мало того! Про любовные похождения Старика, например, по всем Галактикам ходят легенды. И про Странника. Про Пришельца легенды тоже есть, только они не ходят. А уж про Принцессу… впрочем, сейчас не об этом.

Рассказывают, например, со Стариком приключилась такая история.

Назначили его на Дюшюрюб Старшим Резидентом Королевской Космической Разведки. Сидит он в кабинете, рисует в альбоме красивых девушек. Вдруг дежурный с КПП ему докладывает, мол, так и так, пришла делегация от местного женского комитета, просят удовлетворить их просьбу… Старик принимается размышлять над ситуацией: какая просьба – допустим, понятно, как удовлетворить – тоже ясно. Но почему сразу делегация? Старик думает дальше, рисует в альбоме красивых девушек из делегации… Одна получилась симпатичная, со стройными ножками, другая очаровательная с высокой грудью, третья и подавно – потрясающая до глубины души… Ну, думает Старик, это уж чересчур! Эта просьба у вас у всех так сразу не пройдёт! И наотрез отказался принимать делегацию… Снова сообщают с КПП: пришла тут одна из местного комитета, говорит дежурный, просит удовлетворить просьбу всей делегации… «Вот это правильно, впустите!» – командует Старик. Впускают. «О – у – у! – у Старика даже карандаш из руки выпал. – Впустите весь комитет!»

А с Пришельцем однажды вышло так: решил он найти себе спутницу жизни с помощью Межгалактической компьютерной системы знакомств. Ввёл, как положено, всякие данные в компьютер, и тут же получил ответ: «В системе перегрузка! Прошу исключить один из параметров!»

Пришелец вычеркнул вес.

Компьютер снова сообщил о перегрузке.

Пришельцу пришлось вычеркнуть рост. Потом цвет глаз, цвет волос, группу крови, размеры зарплаты и обуви, любовь к «Rockets», занятие рисованием, игру на музыкальных инструментах, сочинительство романов и стихов, склонность к философствованию и фантазированию.

В конце концов, из всех данных осталось одно только имя и вредные привычки.

Компьютер удивился, а потом сказал: «Чем жить с такими привычками, лучше поехать на необитаемый остров и там аннигилироваться!»

Долго потом не могли починить Компьютерную систему!

В этой связи будет уместно, как вы понимаете, вспомнить, наконец, и про кукушку!

Вспомнили? Тогда я, с Вашего позволения, всё-таки продолжу дальше историю про Принцессу.

Глава 19 Воинственный пыл

Сначала Принцесса приняла трансляцию гремляндских сознаний за какое-нибудь киноискусство самого авангардистского толка: жизнь героев их глазами, с рождения до смерти… И если уж там чьи-то головы вдруг летели с плеч – а случалось это гораздо чаще, чем можно было себе представить, – то и изображение вертелось, будто окружающий мир в глазах несчастных… Многие сцены демонстрировали дикие религиозные игрища и собранища со охмурями, скандалями, баснеорами, затанцуями и жертвошениями. Одним словом, вселенский кошмар: дикие ужасы существования и натуральные звёздные войны. Гигантские космические крейсера и целые планеты сгорали в ослепительном пламени, казалось, что вихри плазмы бушуют прямо в каюте, обжигая кожу…

Уже скоро Принцессе стало ясно, что она видит.

История гремляндской цивилизации глазами очевидцев и участников представлялась необыкновенно ясно, правдиво и без искажений. Ибо тут невозможно было что-то приукрасить или скрыть.

Да ведь гремляне и не собирались ничего скрывать. Для них война за смерть Вселенных являлась единственным смыслом и всей сутью существования. В стремлении к этой цели гремляндский мир совершенствовался и развивался, находя новые и новые изощрённые способы разрушения. Своеобразие такой эволюции, – казалось бы должной быстро привести к самоуничтожению, – наоборот, удерживало Чёрную Вселенную в состоянии рискованного равновесия. Подобно велосипедисту, которому, чтобы не упасть, нужно крутить педали, гремляндская система находилась в движении: бесчисленность миров предопределяла бесконечность попыток их уничтожить. В общем организме мироздания гремляндская цивилизация выполняла функции той части тела, которая постоянно пытается как следует цапнуть самоё себя за хвост. Являясь цивилизацией-хищником, Гремляндия производила во Вселенных естественный отбор, уничтожая слабые и больные миры, и тем самым активировала способность природы выкручиваться и созидать на местах новые, более стойкие формы жизни.

Мало того, осознавая свою силу и могущество, гремляндское общество отнюдь не было склонно достигать целей всеми имеющимися у неё для этого средствами. Самобытные законы и традиции, определённый даже, если хотите, кодекс чести Злостных Рыцарей Пространства не позволял им, например, использовать против технически слаборазвитых цивилизаций мощное аннигиляционное оружие. В таких случаях гремляне брали оружие противников, словно предоставляя им право сражаться с собою на равных. Так кошка некоторое время играется с мышкой, так всякий хищник цинично и изощрённо откладывает «на сладенькое» расправу с самой невинной и слабой жертвой, оттягивает удовольствие…

Участь жертвы в скором времени ждала скрежецианскую цивилизацию. И всю нашу Вселенную.

В безудержном стремлении к уничтожению Гремляндия достигла теперь уже столь высокой степени могущества, что была в состоянии роковым образом нарушить баланс равновеликих и противостоящих друг другу Сил Природы – Сил Созидания и Разрушения.

Последствия такой катастрофы было просто невозможно представить!

К тому моменту, когда Принцесса составила об увиденном определённое мнение, сам Монстрыш уже впал в совершенное отчаяние и полное замешательство. Так и не найдя в сознании предков актуальных для случая воспоминаний, он выключил криставизор, и, пытаясь сохранить достоинство, то есть – всё ещё с поднятым жалом, – выскочил из каюты. Как раз наступило время утренней аудиенции у Магистра Глумлина, где Монстрыш надеялся получить консультации по интересующим его вопросам и проверить собственные предположения…

«Война! И тысячи побед! А настоящей жизни – нет!» – горько думал про себя Монстрыш.

Увы, увы!

Если говорить обобщённо, чуточку, так сказать, шире: ни одной жизненной истории, подобной тем многочисленным, скрупулезно и слащаво описанным и описываемым различными нашими земными авторами так называемых реалистичных романов про полную глубоких переживаний, возвышенных чувств и прочего такого романтическую жизнь и трогательные отношения, в гремляндской цивилизации на самом деле не обнаружилось.

Не было ни одной, скажем прямо, гремляндской Джультруды, ожидающей сильного и смелого Мавронео в собственной раковине в летнюю ночь. Ни одной вечно спящей принцессы, в интимном забытьи дожидающейся отважного и пригожего гремляна–принца на белом ящере. Ни одна распрекрасная по гремляндским представлениям девица, подобно ужасно распространённым земным ну просто красавицам, не сходила с ума по атлетически–сложному монстру, не проливала по его поводу и без всякого повода, в сладкой истоме, горьких и солёных слёз. Наконец, ни одна Анна Гремлянина не кидалась от безысходности под садящийся звёздный крейсер. Что само по себе, если рассуждать здраво, всё-таки уже хорошо.

Однако заметим, что как раз настоящих и всевозможных рыцарей в Гремляндии пруд пруди. А счастья – нет!

Да, тут явно были на лицо противоречие, загадка или даже шарада, разрешить и разгадать которые предстояло и Принцессе, и самому Монстрышу.

Покинувшему вдруг, как мы уже поняли, каюту и Принцессу в глубокой печали и растерянности.

Но его печаль не была секретом для Принцессы.

«Иди, иди, неудачник!» – думала Принцесса.

Несмотря на то, что Монстрыш ушёл по-английски, деморализовано не попрощавшись с Принцессой, он не забыл поставить у дверей каюты двух легионеров. Принцесса только удивилась такой опрометчивости. Конечно, многочисленные военные победы притупили бдительность Злостных Рыцарей. А им следовало бы с большей серьёзностью отнестись к охране инопланетной пленницы! Ведь ею была Королевская Разведчица Принцесса!

Именно в это время телепатически связавшись с нами, – если вы ещё помните события, описанные во второй главе, – и поделившись информацией о Чёрной Вселенной, Принцесса самостоятельно приступила к осуществлению Миссии. Она знала уже достаточно для того, чтобы начать действовать самым решительным образом.

– Эй, ты, который посильней, иди сюда! – позвала Принцесса одного из охранников.

Психологически расчёт оказался абсолютно точным! Принцесса находчиво воспользовалась слабым местом философии тех, кто привык считать себя самым сильным и самым-самым. Им необходимо постоянно доказывать друг другу и окружающим своё явное превосходство.

Образ жизни гремлян насквозь пронизан духом соперничества, а воинственный пыл, так сказать, бередит кровь и днём и ночью. Любой легионер склонен видеть наиболее исключительным собственное Рыцарское достоинство, а малейшую попытку других проявить то же качество расценивает как несносное оскорбление.

Оба охранника кинулись в каюту, ибо каждый из них, разумеется, отнёс выражение «который посильнее» именно на свой счёт, и поспешил подтвердить правоту выбора Принцессы.

Лязгнув доспехами, легионеры застряли в проёме люка.

– Так я что-то не поняла! – продолжала Принцесса тонкую интригу. – Кто же из вас всё-таки самый сильный?

Лязг и скрежет доспехов ужесточился.

Наконец, охранники оторвались друг от друга и, ввалившись в каюту, взялись за мечи.

– А вот и не подерётесь! – для пущей верности исхода добавила Принцесса.

Легионеры прекратили мысленный обмен оскорблениями, которыми по традиции предупреждали очевидные намерения, и перешли к поединку.

Длинные мечи со звоном скрестились в командорской каюте, яркие искры, будто от электросварки, посыпались на пол. Схватка оказалась нешуточная, гремляне искусно владели своим оружием и с большим удовольствием демонстрировали фехтовальное мастерство. Сам воздух раскалился от мелькавших с огромной скоростью клинков и горячих белых, красных и голубых искр…

– Ты отлично машешь этой штукой! – усугубила ситуацию Принцесса, вновь обратившись неизвестно к кому из охранников. – Очень похоже на вентилятор! Давай, давай! Бей его, не стесняйся!

Напряжённость боя резко возросла, пространство каюты будто бы насыщалось электричеством, как перед чудовищной грозой…

Принцесса не стала дожидаться развязки (уже казалось, что здесь сейчас здорово бабахнет), и под страшно-ритмичный перезвон мечей неприметно выскользнула в коридор.

План дальнейших действий был разработан ею с восхитительной легкостью: что стоило в местных физических условиях принять какой-нибудь подходящий облик? Принцесса освоилась с перевоплощениями сразу же, едва только оказалась в Гремляндии, не испытав таких сложностей, как Старик, Странник, Пришелец и я, потому что чаще смотрелась в зеркало и прекрасно представляла себе самую себя. Теперь она решила преобразиться в Легионера, благо уже имела возможность досконально рассмотреть гремлян в доспехах и без.

Легионер вышел изящным и, как мне кажется, не лишённым некоторой привлекательности. Принцесса создавала Гремлянина на свой собственный изысканный вкус и в соответствие со своими представлениями о настоящих Рыцарях. Особенно устрашающим получилось жало.

Гремляне отлично видят в темноте и не терпят особенно яркого света, им было вполне достаточно того, что облицовка помещений звёздного крейсера слабо фосфорицировала. Принцесса в образе Гремлянина видела так же хорошо, как они, однако постоянный зеленовато-голубоватый сумрак всё-таки действовал на нервы и чуточку даже угнетал. Окружающее казалось жутко загадочным и таящим неисчислимые опасности. Верилось, что за каждым поворотом скрывается какая-нибудь дурная бестия, которая только того и ждёт битый час, чтобы в самый нужный момент выскочить перед носом и напугать до полусмерти. Совсем как в кино или компьютерной игре. Но ничего подобного так и не случилось. Принцесса без особых проблем и быстро шла по коридорам крейсера, поскольку отлично запомнила весь путь, которым Монстрыш вёл её к себе в каюту. Никаких праздно шатающихся гремлян в коридорах не встретилось, очевидно, весь экипаж был при своих делах. Кто на вахте, кто в развлекательных заведениях. Принцессе даже стало немного жаль, что не пришлось с боем пробираться к выходу, то-то бы она показала аборигенам мастер-класс Королевской Разведчицы – боевой выход из коридоров вражеского крейсера, ласково именуемый в среде Королевских Космических Разведчиков «Галопом по головам и попам!» Но, видно, не судьба.

И тут вдруг у самых кабин нуль-перевозки Принцесса ощутила странное беспокойство.

Будто кто-то телепатически внимательно следил за ней и даже уговаривал остановиться.

Мало того, казалось, что её звали на помощь!

«Ага! – подумала Принцесса. – Приключение!»

И решительно направилась дальше по коридору к люку одной из кают.

Створка люка автоматически скользнула в сторону.

Глава 20 Колёсики и пружинки

Рассказывая профессору Арчибальту о всех перипетиях нашей Миссии и о мотивах участия в ней каждого из нас, Счастливчики, конечно же, не удержались и перешли на личности, основательно запутав профессора необычайной образностью русского языка.

– Простите! – воскликнул профессор. – Но кто же всё-таки «свалял валенка, поступив как последний ромуальд?»

– Не обращайте внимания, профессор, это у нас поговорка такая!

Старик, Странник и Пришелец совершенно упивались собственной беседой, выясняя кто кем теперь является. Моё исчезновение ими осталось незамеченным, хотя Внутренние Голоса наперебой твердили им об опасности, и настойчиво советовали обратить, наконец, внимание на происходящее вокруг.

А опасность состояла в том, что я оказался прав, и гремляне действительно в этот момент начали штурм крепости. Я стал их первой, но, увы, далеко не последней жертвой.

– О! – всё-таки обернувшись к окну и заметив прыгающих через стену легионеров и скрежеров, сказал Странник-Старик. Тотчас с его лицом произошли весьма заметные метаморфозы: борода сделалась погуще и почернее, а в зубах сама собой появилась трубочка с горящей «Стрелой».

– Попались, попрыгунчики! – добавил он, вскакивая и подбегая к окну. В его руках так же неожиданно обнаружился калашмазер с огромным скальпелем вместо штыка.

Внутренний Голос, сосчитав попавших в его поле зрения легионеров, посоветовал начать с ближайшего.

«Видишь, во-о-о-н тот!..» – начал было объяснять Голос, но Странник даже не дослушал его. И стал стрелять как бы по всем сразу.

– Ну, где там твой «во-о-о-н то-о-от»? – спустя секунду спросил Странник у Голоса, и подул на раскалённый ствол калашматика.

Пришелец тем временем уже выбежал из зала наружу, на площадь, по пути нечаянно своротив своё кресло, кресло Странника и кресло профессора с самим профессором, а также, заодно уж со всем прочим, вышиб дубовые двери. На бегу он как-то сделался повыше и пошире в плечах. Из появившегося в его руках калашматера, по словам поражённых очевидцев, Пришелец начал палить ещё сидя в кресле, поэтому враги на площади увидели его уже в дыму и ярком пламени.

Самым хладнокровным в ситуации оказался, естественно, Старик. Он спокойно вспрыгнул на стол, с него взобрался на люстру, на которой раскачался, и взлетел на балюстраду второго этажа, где выбил стёкла, витражи и рамы, и взялся испепелять нападавших взглядом. Натренированный Внутренний Голос при этом наигрывал ему что-то из «Rockets».

Однако, несмотря на решительность действий Счастливчиков, легионеров и скрежеров не становилось меньше. Используя индивидуальные левитационные моторчики, они прыгали и прыгали через стены, проявлялись из предпространственных тоннелей, и неудержимо продвигались вперёд, оставляя за собой лишь радужные шарики-пузырики коконизирующихся сущностей. Репродукционные скадэры прорвались сквозь башенные ворота крепости и со всех сторон окружили центральный магистрариум, в котором укрылись оставшиеся защитники крепости во главе со Счастливчиками. Впрочем, нет, Пришелец ещё оставался снаружи и довольно удачно отгонял легионеров от крыльца. Один Внутренний Голос нашёптывал ему, что пора сдаваться, другой уговаривал вступить в последнюю, но отчаянную рукопашную схватку. Пришелец из принципа оставался на месте и искусно отстреливался, героически прячась за колоннами.

Один из скадэров попытался сходу въехать по крутым ступенькам лестницы прямо на крыльцо.

«Ну, всё! – предупредил какой-то из Голосов Пришельца. – Делать нечего, придётся бросаться под танк!»

Пришелец сказал «Ага!» и охотно снял шлем, замахнувшись им на бронированного монстра.

«Я не себя имел ввиду!» – взвизгнул Голос.

Но было поздно.

Шлем пушечным ядром угодил как раз в днище наползающего скадэра. Гравиподушка смягчила внезапный и мощный удар, но срезонировала с силовым полем шлема, и лопнула. Лишившийся равновесия скадэр стремительно покатился вниз по ступенькам, точно коляска в фильме «Броненосец «Потёмкин».

«Как в кегельбане! – удивился и обрадовался Пришелец. Но тут же пожалел, что у него нет с собой ещё одного такого же шлема.

Очень скоро убедившийся в собственной бесполезности Внутренний Голос Странника развлекался тем, что считал подстреленных хозяином противников. «Сто семь, сто двадцать семь, сто пятьдесят семь… Ай, молодец! А вон того? Оп! А вон тех? Оп! Сто шестьдесят семь… Нет, шесть! Который с того края – не считается! Это был Старик!»

И, правда, Старик неожиданно оказался в зоне обстрела Странника, и только чудо интеллектронной техники спасло его от верной гибели: прицелы калашмазеров Королевской Разведки имели системы определения целей «свой – чужой», так что даже в ближнем бою и при полной неразберихе можно было быть уверенным, что подстрелянными окажутся исключительно враги, а свои останутся целыми и невредимыми.

Старик короткими перебежками и ползком преодолел площадь. У крепостной стены легионеры ловили носимые ветром радужные коконы и загружали их в скадэр. Десантный люк машины был открыт, и Старик не преминул этим воспользоваться. Вскользь брошенным взглядом он прервал бурную деятельность экипажа по загрузке, и легко забрался внутрь танка…

Произошедшие вскоре после этого события теперь уже по праву вошли в учебники Королевской Космической Разведки по тактике и стратегии. Там данное сражение названо «Бермудским треугольником имени Старика, Странника и Пришельца», и мне думается, что уже по одному этому названию можно смело судить о том, как всё было красиво. К моему глубочайшему сожалению, сама тактика и стратегия упомянутого «Треугольника…» является строго секретной, а я ведь не был непосредственным участником сражения, и, рассказывая о нём, могу передать только то, что услышал от Счастливчиков в минуты их легкого откровения…

По-счастью, впечатления и воспоминания моих друзей ещё не стали секретными, а о своей собственно тактике и стратегии действий они и до сих пор не имеют ни малейшего понятия.

Пришелец, например, даже не помнит точно, сколько же скадэров он сбил своим шлемом.

Странник совершенно убеждён, что это не он гонял гремлян и скрежеров по крепостным стенам, не он дважды загонял всех в подвалы магистрариума, словно Сусанин врагов в чащобы…

Старик же вообще не может понять, куда все подевались, и почему в конце боя он оказался один на другом берегу подозрительно пузырящейся реки, с баночкой пива в руке…

Зато Пришелец с большим удовольствием любит рассказывать (причём, некоторые ему верят), как Странник скакал на гремляндской лошади, размахивал скальпелем и кричал «За рублём!» Старик вспоминает о том, что Пришелец неоднократно кидал в скадэры не только свой шлем, но и шлем Странника. Странник же самым замечательным и впечатляющим эпизодом сражения считает тот эпизод, когда Старик на крутом вираже не справился с управлением скадэра, и врезался в магистрариум. И магистрариум при этом рухнул.

В общем, из Бермудского треугольника Счастливчиков, извините за каламбур, вырвались лишь Счастливчики.

Собравшись на развалинах магистрариума, Старик, Странник и Пришелец критически оглядели друг друга и выпили пива. Без сомнения, теперь они стали похожи сами на себя, и именно это последнее обстоятельство, а не безусловная победа над противником, наилучшим образом подействовала на их настроение. Они наконец-то вспомнили про меня и Принцессу. Причём, меня Счастливчики почему-то вспоминали особенно долго, целую минуту, и в полном молчании. Потом Странник чуть не со слезами на глазах обернулся к подходящим профессору Арчибальту и его уцелевшим соратникам, и сказал, указывая на руины:

– Здесь покоятся колёсики и пружинки

смешной кибернетической машинки…

пусть блистают мрамор и базальт!

Здесь лежит попугай Ромуальд!

Глава 21 Непобедимая фантазия

Произнесённая Странником в мой адрес эпитафия произвела на Старика, Пришельца, профессора Арчибальта и его сотоварищей неизгладимое впечатление. И кое-кто из них даже от души всплакнул. Во всяком случае, мне очень хочется в это верить.

– Потеряться, да? – участливо спросил профессор Арчибальт, дружески хлопнув хоботами Странника по плечам. – Славный птич! Улететь в долгий путь! Туда ему и чтоб его!

Странное дело, согласитесь! Намерения злобного гремлянина в стычке у моста были ясны и понятны без всякого перевода, а слова дружественного нашему справедливому делу профессора показались весьма двусмысленными не мне одному.

Странник так и ответил профессору в сердцах, мол, хватит мудрых речей, сказано достаточно, чтобы делать выводы. Ромуальда всегда было слишком много, теперь он у каждого в сердце один. Как заноза в глазу.

Странник чрезвычайно резок в своих суждениях, вы же знаете, и оценить его высказывания возможно только интуитивно, как это обычно делаю я. То есть, принимаю близко к сердцу не все слова сразу, а выборочно – в их общем смысле.

Например, я точно знаю, что он всегда думает про меня хорошо, только выражает мысль плохо и непонятно. Приходится кое-что за него про себя домысливать.

Почему все так опрометчиво и легко решили, будто я действительно остался где-то глубоко под развалинами магистрариума, и не предприняли тогда уж никаких шагов для поиска меня, – момент в повествовании не совсем ясный.

Я спрашивал друзей по существу ситуации – но они не сдались. Ссылались на некоторые обстоятельства, неотложные дела, словом, вели себя подозрительно.

Кажется, они даже не искали никаких оправданий своему легкомыслию!

Поэтому я своим умом пришёл к определённым выводам, и понял, что развалины магистрариума представляли собой что-то немыслимое и грандиозное, – Старик же на скадэре постарался на славу и снёс всё здание в чистую, под самый фундамент! Ну, и повторного нападения Гремлян следовало ожидать с минуту на минуту.

Значит, не было у моих друзей ни времени, ни возможности заниматься активным поиском маленького и несчастного кибернетического попугая.

Странник, правда, добавил возле развалин магистрариума ещё одну странную фразу, не совсем ясно слышимую на той видеозаписи, которую я использую для реконструкции событий. Что-то вроде, «ничего–не–свет–клином–найдём–ещё–лучше», но что она означает и с чем её можно соотнести – решительно никто вспомнить не может.

Профессор Арчибальт предложил немедленно сменить дислокацию, воспользовавшись эксцессором, и запутать следы в пространстве и времени, чтобы основательно сбить Гремлян с толку.

Спустя минуту мои друзья и профессор со своей командой очутились в каком-то новом необыкновенном мире, в котором каждый индивидуум ощущает и видит себя как будто со стороны.

Да, обыкновенные слова тут бессильны передать тонкие нюансы невообразимых уму и сердцу чувств.

Мир, где буквально наизнанку вывернуто всё естество и сознание, где даже мысль колышется и вьётся, будто лёгкий дымок, растворяясь в окружающем, но сохраняя при этом нужную глубину и ясность, предстал глазам моих друзей сложным, искромётным, в буквальном смысле, и переменчивым узором в движущемся переливчато-текучем и бархатно-уютном пространстве.

Пытаясь поделиться со мной впечатлениями об этом мире, мои друзья буквально впадали в крайности и несли откровенную чушь.

Пришелец говорил, что собственные мысли со стороны виделись ему забавными и добрыми дельфинчиками, резвящимися в изумрудно-солнечной океанской волне… А также – диковинными и яркими бабочками, порхающими среди душистых цветов.

Сам себя в этой идиллии Пришелец ощущал свежим и вольным ветерком.

Старик представлялся себе знойным, порывстым и могучим ветром в бесконечно таинственном эльфийском мире, населённом сказочными мысле-чудищами, очаровательными мысле-ведьмочками и воинственными мысле-амазонками-принцессами. Временами Старик оборачивался вечерним нежным бризом, беззаботно и бесстыдно резвился с платьями и другими хитрыми нарядами дамочек, а также кружил дамочкам головы и портил модные причёски.

Странник бушевал всесильным вихрем, срывал крылья с ветряных мельниц, вспарывал молниями мысле-тучи, освещал новые горизонты невиданных доселе дальних земель, населённых мысле-тенями и мысле-тайнами. Среди энергетических сущностей грохочущего мира он производил естественный отбор и строил особей по ранжиру, чтоб всё вертелось и летало вокруг согласно строгому эволюционному плану и законам аэродинамики.

Однако самое интересное происходило, когда Старик, Странник и Пришелец обращались друг к другу и их миры сталкивались.

Тут-то всё трансформировалось до неузнаваемости!

Бабочки Пришельца оказывались пришпилены язвительными булавками к дельфинам, на которых, дико хохоча, мчались голые нимфы и горгульи. Мирный океан вскипал пузырями, выплёскивался в небесные выси, сшибая и обрушивая в пучины хрустальные и алмазные звёзды. Обваливались высокие глинистые берега райских островов, с шипением таяли воздушные замки, то тут, то там бились друг с другом полчища мысле-образов, скрежеща оружейной сталью, с цепей срывались и кусали всех подряд рыжие церберы, скрипели и искрили вращающиеся и сталкивающиеся небесные сферы. Наконец, звучала воистину неземная музыка, которую непосвящённые могли бы назвать обычной какофонией. Но ведь её же нужно понимать открытым сердцем и фибрами души, а не трезвой головой в отсутствии чувства юмора!

Словом, происходил фантастический катаклизм.

Если, конечно, верить рассказам моих друзей.

А закончилось всё вполне мирно: церберы устало разбежались по будкам, полчища мыслей, подхватив раненых, отошли к исходным рубежам, океанские водовороты сошли на нет, поглотив горгулий, в небе вспыхнуло новое яркое и благостное солнце.

Старик, Странник и Пришелец ещё немного позабавились, гоняя по водной глади парусный кораблик, наполняя собой его алые паруса, и мча то в одну, то в другую сторону, по кругу, будто бы отфутболивали друг другу мячик.

Профессор Арчибальт со товарищи оказались в этом новом мире парусами, и им не просто оказалось найти с моими друзьями общий язык.

– О, как велик оказаться ваш мир души! – придя в себя и отдышавшись, сказал профессор Арчибальт, когда мои друзья наконец оставили кораблик в покое, перестав трепать паруса. – Мы никогда не знать такого! Мы думать, этот мир – полный изнанка, здесь голо и пусто, как в голове, когда не занят неотложными делами! Большая часть скрежециан валяться здесь на пляжу, жевать кокос и банан! Никаких абстракций мыслей! Даже Гремляне бояться быть здесь. Катастрофа! Уснуть – и пшик! А вы есть очень-очень удивительные Земляне!

– Не будем, профессор, углубляться в наши фантазии, пора поговорить о делах насущных! – сказал Странник, привычно беря быка за рога, или, образно выражаясь, профессора за оба хобота.

Мои друзья и профессор обсудили наши дальнейшие шаги в Гремляндии. Нужно было решить, как найти и выручить Принцессу и предотвратить вторжение основных боевых сил Гремлян на Скрежет.

Но едва-едва успели наметить план действий и сверить часы, как один из помощников профессора с вершины фок-мачты пронзительно вскрикнул: «Караул!»

Наш дрейфующий при полном штиле парусник со всех сторон окружили внезапно всплывшие с глубины… надувные матрасы с Гремлянами.

Да, именно таким причудливым образом проявилась их сущность в этом измерении – Гремляне предстали глазам моих друзей гигантскими красными раками на живописных цветных матрасах – оранжевых в белую крапинку, синих и зелёных в цветочек.

Но побольшому счёту, выглядели наши враги, будто утомлённые солнцем отдыхающие на морском курорте.

Можно было бы понять, трансформируйся Гремляне сразу в боевые подлодки, крейсера или какие-нибудь непотопляемые авианосцы, но увы.

Врагов вывернуло наизнанку, и обычный воинственный дух уже не имел решающего значения. Гремляне, вероятно, сопротивлялись этакой душевной сиесте и естественному упадку сил, но ведь нужно иметь способности и таланты моих друзей, чтобы проявить себя здесь в каком-нибудь достойном виде и управлять ситуацией.

Мои друзья не медлили ни секунды!

Гремляне вяло шевелили кляшнями, пытаясь подгрести к паруснику, но водная гладь помутнела, стала вязкой и превратилась в грязь.

Гремляне изменили тактику: их хитиновые панцири треснули, из конечностей и тел выросли тонкие щупальца с многочисленными кривыми когтями по всей длине.

Резко выбрасываемые в сторону парусника щупальца цеплялись за фальшборта, мачты, тросы… Враги напряглись буквально из последних сил, стараясь взять корабль на абордаж. Но куда им против нашего Летучего Голландца!

Корабль был обыкновенным миражом и фантомом, придуманным и удерживаемым исключительно фантазией моих друзей. Дунул ласковый ветерок – и фьють! Осыпались бесполезные щупальца в грязь, а корабль с гордо вздувшимися парусами оказался в трёх морских милях от места схватки.

Разочарованные, потерявшие надежду на победу и всякую цель существования вообще, Гремляне на своих матрасах стали один за другим проваливаться и исчезать в болотной жиже, сытно и жадно булькающей им вслед.

Но ведь и моим друзьям радоваться было рано.

Видимо, проникновение Землян в Гремляндию сильно заинтриговало и возмутило захватчиков. И они не могли этого просто так оставить.

Что-то странное стало происходить вокруг корабля, но не Старик, Странник или Пришелец были тому виной.

Какая-то новая сила творила злые чудеса в мире, трансформируя его по собственному желанию.

Моим друзьям оставалось держать ухо востро и быть настороже.

Бывший ещё недавно мирным и тихим океан бурлил и кипел, с глубины всплывала бурая муть, вздымались коралловые рифы. То тут, то там толщу воды пробивали фонтаны горячего пара, будто б в океане вдруг стали лопаться какие-нибудь трубы.

Очень было похоже, что кто-то невидимый энергично и мощно помешивает океан гигантской ложкой, без всякого стеснения зачерпывая со дна песок, камни, ил, в явном желании или устроить на дне дырку или расплескать океан.

Собственно, что-то вроде этого и случилось буквально через пять минут.

Вместо изумрудной океанской глади вокруг нашего корабля, куда не кинь взгляд, образовалась дикая и до чрезвычайности тоскливая, жалкая пустыня.

Яростное солнце в мгновение ока раскалило ландшафт, так что не осталось даже воспоминания о том, что буквально только что здесь был океан.

Несколько диковинных существ с разных сторон подкрадывались к нашему кораблю, прочно вставшему на грунт.

Положим, мои друзья не видели ничего удивительного в излишней назойливости врагов и их неутомимом желании захватить нас врасплох. На месте Гремлян Счастливчики поступили точно также, то есть – добились результата и взяли в плен лазутчиков, во что бы то ни стало, хоть кровь из носа!

С другой стороны, нам было пора приступать к решительным действиям, искать Принцессу, и всё остальное, – согласно плану. И для Старика, Странника и Пришельца не составило труда вместе с профессором Арчибальтом и его командой легко уйти теперь на другой уровень мира, в очередной раз оставив преследователей в дураках.

Однако что-то казалось моим друзьям странным в следующих одна за другой атаках. Будто вначале к нашей миссии не отнеслись серьёзно и позволили немного пошалить.

Но теперь – прикладывают всё больше нешуточных усилий!

Чувствуется, что за дело взялись настоящие мастера своего дела.

Это вам не психологическая атака на надувных матрасах, тут уже не забалуешь!

Старик, Странник и Пришелец решили помериться силами с новыми противниками, и посмотреть, насколько они опасны.

Крадущиеся за барханами существа отдалённо напоминали располневших страусов: мощное тело в перьях и в пупырышках, две длинные жилистые лапы с кривыми грязными когтями, болтливая шея с лохматой мордой и жутким фиолетовым клювом. Двигались эти птицы какими-то нервными рывками, мотали головами, присматривались к чему-то, приседали и подпрыгивали, дрыгали лапами, словом, вели себя вызывающе некрасиво. Вдобавок, то ли кудахтали гадким басом, то ли утробно урчали.

Скоро стало ясно, что птицы затеяли какой-то свой дикий хоровод, принялись бегать вокруг корабля друг за другом то по часовой стрелке, то против.

Что за цирковое представление?

И вдруг – пых! Сразу пять птиц с разных сторон пыхнули в нашу сторону огненными факелами, будто сказочные драконы… И началось вообще невообразимое!

С ходу, с лёту, в прыжках, на бегу, не останавливаясь, эти зловредные птицы стали жарить огнём по кораблю, и ни на секунду не прекращали своей огненной феерии!

Некоторых результатов они неожиданностью атаки добились, прожгли пару дырок в бортах и в парусах корабля, то есть, увы, легко ранили двух соратников профессора Арчибальта. Но в то же самое мгновение Старик, Странник и Пришелец отомстили за коварство, взметнулись горячими вихрями, дунули в сторону огнемётных птиц так, что их же собственным пламенем пожгло и обуглило.

Закрутилась жуткая круговерть из песка и ревущей плазмы, будто ядерные смерчи пошли по барханам, оставляя за собой бриллиантово искрящуюся спёкшуюся корку и чёрную труху.

Всего-то чуть длилось сражение, но результат оказался потрясающим: три птицы в дыму и пламени умчались к горизонту с безумно жалобным курлыканием, теряя по пути горящие перья, десять остались лежать изрядно прожаренными, хоть сейчас подавай к столу, ещё две застыли авангардистскими скульптурами и слегка чадили, воткнув головы в песок.

– Нуте-с, проясняется ситуация! – сказал Старик. – Враг не дремлет, ищет в наших мозгах ассоциации, прорывается в уголки сознания! Кто из нас сегодня мечтает о жареной утке в яблоках или имеет в виду иную дичь? Странник, это из твоего меню на ужин?

– Не исключено! – легко согласился Странник. – Но мечтал я не только об этом! И откуда взялись надувные матрасы в горошек и цветочек?

– Мы давно не отдыхали на море! – пояснил Пришелец.

– Старик, я боюсь спрашивать, что у нас будет дальше! Враг не должен увидеть в твоих мыслях ничего чрезмерно пикантного или острого! Думаю, пора усилить защиту… – начал Странник, но прервался на полуслове.

Поверженных страусов засасывало в песок.

Им на смену вырывалось наружу, с мощью спущенной пружины, что-то неукротимое, шумное, вертящееся и змееподобное, ярко-красное, взбрасывая вокруг себя тонны грунта. Выскакивало и упруго качалось над пустыней, высотой метров в пять и толщиной около метра, многоколенчатое, бугристое и шипастое, пульсирующее, будто беспрестанно накачиваемое изнутри воздухом, похожее одновременно и на дерево с подрубленными ветвями, и на кактус с отростками, и на семейку грибов. Впрочем, скорее именно на кактус, ибо иголок на чудных объектах было видимо преизрядно.

Всего таких новообразований вокруг корабля обнаружилось тринадцать, и все зло гудели, будто были под завязку наэлектролизованы. А почему бы и нет?

– Думаю, что сейчас нам потребуются настоящие силовые поля! – предположил Старик. – Очень уж подозрительные эти штуки!

Кактусы единым залпом, как по команде, со всех сторон выстрелили по кораблю массой иголок. Вслед иголкам потянулись со страшным треском и фантастическим скрежетом белые, голубые и фиолетовые молнии.

Вспыхнул гибельным белым пламенем окружавший корабль воздух, во все стороны брызнули яркие искры, будто ящик с фейерверками взорвался.

Предусмотрительно прикрыв наш кораблик силовым полем, Счастливчики легко отразили и первый и второй залпы молниеносных кактусов. Однако не спешили давать сдачи.

Рано раскрывать все секреты и давать врагам лишний повод к размышлениям! Не время выкладывать все карты на стол, кое-что следовало оставить на будущее, чтоб при оказии было чем врага сильно огорчить и огорошить.

– Пожалуй, повеселились – и будет! – сказал Странник. – Что-то мне перестал нравиться окружающий ландшафт! Негостеприимно здесь стало, да? Гром, гроза, ужас какой-то, пора посмотреть другие измерения!

Одновременно с третьим залпом агрессивных кактусов Счастливчики со своими союзниками благополучно переместились на другой уровень Гремляндии, оставив врага в крайней тревоге и замешательстве.

Кактусы мотались из стороны в сторону, вздрагивали, расширялись и опадали, словом, бесились, как умели, осознавая тщетность своих попыток испепелить загадочный призрачный кораблик.

А тот, как ничуть не бывало, легко взлетел с места и плавненько ушёл в высокое ультрамариновое небо. Настоящую же Фантазию не убьёшь!

Глава 22 Третье существо

Всё это время на флагманском крейсере в жреческом зале продолжалась утомительная для собравшихся, но традиционно необходимая аудиенция.

Магистр Глумлин самозабвенно и артистически расправился с одним из соратников, укусив того за пятый нижний энергетический шкурень, и приказал внести в зал кокон с третьим пойманным Монстрышем существом.

Третьим существом оказался Пластероид.

Гремляне ничего не понимали в настоящем искусстве, но талантливо изображённый Стариком на броне Пластероида человеко-монстр выглядел совсем как живой. И его хищническая гримаса, яростный оскал не могли не привести гремлян в благоговейный трепет.

Тем более, что после появления Арго и Валенка гремляне уже были готовы к чему-нибудь такому.

Прикоснуться к Пластероиду никто не решился, придворные пятились, едва только тот обращал в их сторону свои зерцала. Что с ним было делать дальше – также никто не имел представления, хотя Монстрыш и старался уверить собравшихся в том, что существо безобидно и не кусается.

Кусаться Пластероид, и правда, не собирался. Но, изучив обстановку и не услышав команд Счастливчиков, на всякий случай включил боевую программу, выдвинув из корпуса жерла тяжёлых мегабузёрных калашмазеров.

Пластероид вполне справедливо расценил действия Монстрыша, сегодня утром исподтишка репродукцировавшего его, как агрессию, и посему всех находящихся теперь в зале решил арестовать впредь до особых распоряжений Счастливчиков. Включённый Пластероидом телепазистор недвусмысленно передал гремлянам суть его требований: «Стоять! Не двигаться! Подозрительные движения считаю попыткой к бегству и стреляю без предупреждения! Волынки, ножи, кастеты, пистолеты, погремухи, рогатки – бросать на снег без истерик! Довожу до сведения Горбатых, Носатых, Кривых и Поддатых, что они получат дырку от бублика, а не Шарапова! Вредные мысли и намерения глушу напрочь без сожаления!»

Пластероид принял боевую стойку и занял боевую позицию, с грозным жужжанием поводил туда-сюда по толпе замерших придворных стволами своих калашмассеров, запоминая местность и намечая основные ориентиры целей.

Серьёзность угроз была воспринята гремлянами правильно – уж в этом-то они разбирались отлично, как вы понимаете.

И Злостные Рыцари Ордена приняли вызов!

Не то, чтобы просто бросились, безоружные, на Пластероида, но единодушно обругали его неприличными словами и вызвали охрану.

Со времени своего последнего боя (на планете Медуз, в последствие названной его именем), Пластероид обзавёлся конструкционными улучшениями. Теперь он обладал повышенной маневренностью и круговым обзором. Поэтому появление сзади, в дверях зала вооружённых легионеров не осталось им не замеченным. Первый вражеский залп не достиг цели, но нарушил миролюбивое настроение Пластероида. Это было откровенной агрессией, и Пластероид ответил легионерам прицельным огнём своих калашматеров. Легионеры при попадании заряда звонко схлопывались в яркие цветные пузыри, будто впрямь состояли из одних только газов, и не оставляли после себя никаких других материальных останков.

Пластероид весело насвистывал что-то из «Rockets» и палил по нападавшим от всей своей большой интеллектронной души. Позиция у него была превосходная: он отъехал в глубину зала и решительно пресекал все попытки вооружённых врагов сунуться в раскрытый люк жреческого зала. Нападавшие же, наоборот, оказывались дезориентированными по-прежнему толпившимися в зале бестолковыми придворными, которые считали ниже своего рыцарского и воинского достоинства необходимость улечься на пол. Позиционная перестрелка продолжалась довольно продолжительное время, и ни одна из сторон не форсировала события.

Но вот в зал из коридора решительно вползла искрящаяся и переливающаяся всеми цветами радуги призрачная сущность, чуточку напоминающая медузу, чуточку – шаровую молнию, и уж совсем немного, буквально отдельными местами, – таракана. Этот монстр был безоружен, но телепатическая сила ненависти и смерти, исходящая от него, мгновенно зашкалила телепазистор Пластероида. Ему пришлось повысить бдительность и напряжение защитных силовых контуров.

Монстр-Агрессор двигался неуклюже, не очень спешил, беспрестанно и чудовищно беспомощно шевелил длинными хлесткими лучами-усами-щупальцами, ими, соответственно, ощупывая пространство вокруг. Многие придворные на пути чудища оказались заарканены или исполосованы энергетическими разрядами, поскольку монстр полз, нимало не заботясь о соблюдении приличий. Похоже, он плохо соображал, ну, или просто видел окружающее в каком-то ином свете… Да, да, он использовал для ориентации радиолокационные усы, а в живую практически ничего не видел! Говоря человеческим языком, Агрессор был радиолокационно близорук!

Осознав это, Пластероид включил на полную катушку по всем эфирным диапазонам частот композиции «Rockets». Агрессор будто со всего маху в стену въехал, дёрнулся туда-сюда, и обескуражено стал хлестать во все стороны искрящимися усами. Но куда там! Воспользовавшись его замешательством, Пластероид подстрелил нескольких самых наглых легионеров, рвавшихся вслед за Агрессором, а теперь оставшихся без прикрытия, и хитрым маневром вокруг остолбенелого монстра вырвался в коридор, на оперативный простор. В результате осатанелых метаний близорукого монстра по жреческому залу здесь уже почти не осталось невредимых арестованных, и Пластероид решил заняться боевой разведкой в соседних помещениях, а заодно – просто поискать Счастливчиков.

Глава 23 Ловушка-Стихушка

Принцесса остановилась возле одной из кают.

Створка люка автоматически скользнула в сторону.

Как и большинство помещений звёздного крейсера, каюта представляла собой кривую полусферу полупещерного вида, и в её глубине обнаружилось то, что Принцесса предполагала увидеть в последнюю очередь. То есть, совсем не магазин модной одежды или кожгалантереи, не салон красоты или фитнес-клуб, даже не ресторанный зал. В аскетически меблированной каюте находилась только гремляндская лошадь.

Сверкая огромными зелёными глазами, лошадь смотрела на Принцессу, ровно дышала и мягко подрыгивала лапами. Шею лошади не сказать чтобы украшало некое массивное кольцо сложного технологического устройства, с перемигивающимися огоньками, затейливыми штекерами и мудрёными разъёмами.

Какое-то мгновение, или чуть больше, Принцессе казалось, что она просто ошиблась номером. Принцесса уж было собралась извиниться за бесцеремонное вторжение, и пойти дальше по коридору, как вдруг услышала совершенно чёткий телепатический голос:

«Я чувствую, что ты не гремлянин!»

В нашей Вселенной нет мыслящих лошадей.

Во всяком случае, никого из тех, кого мы до сих пор знали и с кем имели возможность общаться, никогда нельзя было с полной уверенностью назвать лошадью.

Но в Чёрной Вселенной, видно, с мыслящими лошадьми всё обстояло чуточку сложнее. Поэтому Принцесса даже не стала особенно удивляться:

– Да! – легко согласилась она. – Я совсем не гремлянин!

– Но ты думаешь совершенно, как я! Мне казалось, что мы одного рода! – немедленно откликнулась лошадь.

«Ну, уж нет! Очень надеюсь, что всё совсем не так!» – про себя подумала Принцесса, а лошади протелепатировала:

– Я женщина… то есть, человек с планеты Земля! Из другой Вселенной!

– Что такое женщина? Что такое человек? Что такое Земля? Что такое Вселенная? – очень заинтересовалась лошадь.

– О, так вы философ? – искренне удивилась Принцесса.

– Что такое философ? – не сдалась лошадь.

– Э, проехали! Не всё сразу… на первом свидании! – Принцесса совсем по Стариковски попыталась нахмурить правую бровь, но в обличии гремлянина сделать это оказалось не просто. Принцесса вернула себе обычный человеческий вид и лишь тогда, что называется со всем старанием, изобразила излюбленную мимическую фигуру Старика. Но, конечно же, у Принцессы всё получилось гораздо симпатичнее и очаровательнее.

Очаровательность не ускользнула от внимания лошади:

– Ты выглядишь совсем не как гремлянин! – мысленно воскликнула она.

– Спасибо! А ещё я крестиком вышиваю! – Принцесса поправила причёску, немного помечтала о том, чтобы в каюте оказалось трюмо, но справилась с собой, и вернулась к реалиям ситуации. – Так что же – все ло… все твои соплеменники, весь ваш род – разумные? Гремляне поработили вас?

– Гремляне – да, они поработили всех. А разумный из моего рода – только я. Отказался возить на себе легионера, и меня наказали. Держат здесь для каких-то опытов. Хотят узнать, почему я могу сопротивляться их воле.

– Ошейник у тебя на шее, вероятно, для того, чтобы ты не сбежал?

– Да! Он – моя боль, если делаю что-то не так. Ты можешь помочь?

Принцесса подошла ближе к лошади и попыталась телекинезом разорвать ошейник. Не тут-то было! Тот оказался на удивление крепким. Гремляне постарались на совесть. Или переусердствовали? Или просто не умели делать плохо? Или сделали так плохо, что хуже некуда?

– Послушай, – сказала Принцесса лошади, – Ты же отличный телепат! Попробуем вместе сломать твой ошейник! Должно получится!

– Я не понимаю, о чём ты?

– Всё просто: мысленно представь, что ломаешь кольцо на своей шее, ведь ты очень хочешь этого! Чем лучше представишь – тем быстрее сломаешь!

– Я мечтал об этом каждый день, но не думал, что это реально.

– Ещё как! Элементарная неофизика, телекинезис, парапсихозис, электрофорезис! Давно доказанный научный факт! Итак – пробуем! Сосредоточься!

Лошадь присела, закрыла глаза-фары ороговевшими веками, будто опустила на них забрала. Словом – сосредоточилась.

Некоторое время ничего не происходило.

Никто не рвался в люк каюты, не требовал немедленно сдаться, заплатить по счетам, вернуть долг, наконец, не считал до трёх.

Принцессе даже показалось, будто лошадь просто заснула.

Немного поразмыслив на досуге, Принцесса неожиданно поняла, что лошадь, строго говоря, правильнее называть конём. Ну, то есть не только эту, гремляндскую лошадь, но и обыкновенную, шахматную.

И тут вдруг мощный телепатический всплеск буквально в мгновение без шума и пыли испарил ошейник.

«Эге, не так прост конь, как его сбруя! – хитро подмигнув коню, про себя подумала Принцесса. – Не зажжёшь огонь, пока не доплывёшь до буя!»

Ошарашенному же свободой и вольным счастьем коню открыто протелепатировала:

– А ты боялся – всего делов! Мозгой пошевелил – и будь здоров!

Почему-то в столь серьёзный и ответственный момент посыпались из телепатического эфира сплошь рифмованные строчки и поговорки-присказки, которые прямо так и липли к обычным словам. Видно, очень сильным был энергетический разряд гремляндского коня – не только разрушил атомную структуру ошейника, но и пробил походя какие-то информационные уровни и потоки… Когда-то теперь это всё рассосётся или уляжется?

– Теперь я сильный, мне всё по плечу! Скажи куда – и я поскачу! Давай поскачем резво к лифтам! Какой-нибудь фокус мы выкинем там! – отчаянно виляя мохнутым хвостом, нетерпеливо дрыгая лапами и мотая мордой… впрочем, пардон, если разумной, то значит – головой, телепатировал конь. – Мы будем бить легионеров в хвост и в гриву, мы им покажем, ё-моё, альтернативу!

– Пожалуйста, не спеши, мой конь дорогой! К успеху пойдём другой дорогой! Давай подумаем головой – как быть нам? Хотя бы немного!

Да, положение казалось практически безвыходным!

Нечего было мечтать быстро объясниться и договориться с конём обо всех нюансах настоящей ситуации посредством прибауток и рифмованных строчек.

Такая вот случилась-образовалась в гремляндском пространстве-времени хитро-мудрая ловушка, что о чём не подумаешь, то обязательно требует рифмованного отклика в твоём сердце, или какого-нибудь явного положительного смысла произносимых слов!

В обыкновенном же мире бывает так, что не выругаешься – не поедешь, не обматеришь – никто и ничто с места не сдвинется, кулаком по столу не грохнешь – ничего не получишь, вообще промолчишь – самому по голове настучат…

То же и в Гремляндии, только наоборот. Не в рифму или как-нибудь просто глупо скажешь– сморозишь, и всё, привет, никуда, никак, ни с места!

А нужно ведь поспешать, рано или поздно гремляне хватятся Принцессы и объявят тревогу!

– Все вопросы потом, когда выйдем из крейсера, окажемся за бортом, найдём всех моих друзей и профессора… нет, не Плейшнера! Впереди проблем просто вал, сделаем ход конём, чтобы нас никто не поймал! Если что – была – не была, напролом рванём! Кстати сказать, мне интересно, – как тебя звать? Меня – Принцесса!

– Долго я осознавал себя, думал – кто я? Где я? В результате сложного душевного процесса, самокопания и стресса, вдруг понял – внезапно, ярко и резко! Тебе признаюсь, принцессе-женщине-человеку, что звать меня отныне и на век… Аубиеку! А моему народу, с которым языка, увы, не удалось найти пока, я имя дам – яффоду, ну, то есть, в рифму чтобы!..

Так и двинулись Принцесса с конём к лифтам по коридору, перебрасываясь чудными фразами.

А что было делать?

Конечно, первый встречный гремляндский патруль, услышав диковинную речь, сразу понял, что происходит, и в какую ловушку попали эти подозрительные личности.

Не исключено, что гремляндский патруль арестовал бы беглецов уже просто из-за различий во взглядах на стихотворчество (причина довольно веская, ибо даже представители мирных цивилизаций подчас готовы прибить на месте любого стихотворца, как бы тот не убеждал их в своей лояльности, искренности и честности). В конце концов, у гремлян в патруле могло быть элементарно плохо с чувством юмора, или никто из них не терпел рифм вообще, и мгновенно приходил от любых стихов в неконтролируемую ярость. Или же наоборот, вдруг кто-нибудь из гремлян сам сочинял стихи, но категорически не терпел чужих…

Кроме того, от внимания патруля не ускользнула бы странность поведения легионера (в которого вновь преобразилась Принцесса, покинув каюту), разговаривающего стихами с лошадью…

Но чудо случилось! И никакой патруль – ни с комплексом отвращения к стихам, ни без него, ни с чувством юмора, ни без него, – навстречу не попался.

Попался только один из тех охранников-легионеров, которых Принцесса спровоцировала на битву в каюте Монстрыша. Надо полагать, тот из них, кто добился победы в схватке, и тогда только сообразил, что пленница-то их обманула и успела сбежать!

Мне почему-то думается, что именно вот этому охраннику было, мягко говоря, всё равно на любые стихи, тем не менее же ловушка-стихушка подействовала и на него!

(Как предположила Принцесса, – и что в последствии подтвердилось, – ловушка оказывала влияние в радиусе пятидесяти метров на всех существ, одиноких или в кампании общим количеством не более трёх персон. Между большим количеством персон немедленно начиналась драка. Биофизическому механизму воздействия данного сложного явления на мозг разумных существ ныне посвящена отдельная многотонная квадрография доктора Странника «Стихушество: кардинально-маниакальное лечение хиругически-принудительным путём или Резать наотмашь!». Чтению данной монографии имеются категорические противопоказания по возрасту и умственному развитию, так что лично я этого и не советую!)

– Буду ржавым напильником, если меч не обнажу, и любого очень строго, даже грубо, накажу! – предупреждая намерение Принцессы и коня занять кабину нуль-лифта и исчезнуть, прорычал легионер. Хотя рядом были другие кабины, попасть именно в эту, к Принцессе и коню, он посчитал делом чести, принципа и своим священным долгом. Ну не умели легионеры обходиться без лишних проблем на свою клюворылую голову!

– А где раки зимуют – хочешь покажу? – вполне в гремляндском стиле ответила охраннику Принцесса. – Отойди, не то порежу! А потом поржу! Видишь – занято, закрыто, красный свет! Осади свои оглобли, и привет!

Несмотря-таки на решительный тон Принцессы и перспективу новой схватки, легионер продолжал свои поползновения, шипел, пихался и размахивал мечом.

Принцесса решила также вооружиться, но вдруг обнаружила, что её меч был обычным, с человеческой рукоятью, и в гремляндском облике взять его трехпалой кляшнёй и использовать по назначению было ну никак несподручно!

Тогда Аубиеку изловчился и неожиданно ловко лягнул легионера правой толчковой лапой. Тот, грохоча доспехами и истошно чертыхаясь, улетел прочь, к противоположной стенке коридора, где обескураженно, оглушённо и расслабленно замер. То есть, почти что умер. Или сделал вид. Словом, окончательно выпал из нашего повествования. Забудем же о нём, наконец! Тем более что, вероятно, именно чего-то подобного он и добивался своим вызывающим поведением?

– Извини, Принцесса, теперь он вряд ли узнает, где зимуют раки! – протелепатировал Аубиеку. – И кажется, что рифмы меньше лезут в голову после этой драки!

Ничего иного не оставалось Принцессе, как только полностью согласиться с последним замечанием коня, то есть – яффоду.

И впрямь оказалось, что хорошая драка изрядно способствует освобождению из ловушки-стихушки.

Как пишет доктор Странник в своей квадрографии не для слабонервных «Стихушество…», в статье «Убей в себе поэта!»:

«Поэт поэту – бей в глаз или в лоб!

Меньше стихов плохих было б чтоб!

Меньше поэтов – меньше проблем,

нам без проблем хорошо будет всем!»

И дальше ещё усугубляет:

«Чтоб лучшего найти среди поэтов,

участвовать попросим иль заставим

в боях без самых честных правил…

Друг друга пусть мутузят, не жалея,

а мы посмотрим, кто кого, за них болея.

И кто живым останется при этом,

в сей страшной драке, то его прославим –

пускай единственным считается «с приветом!»»

Глава 24 Играют все!

После победы над охранником, Принцесса и Аубиеку благополучно нуль-лифтанулись на первый уровень звездолёта.

Створки шлюза были распахнуты настежь.

В проёме обнаруживалась апокалипсическая городская перспектива: без стеснения севшие на площади, втиснувшиеся абы как на узкие улицы гремляндские звездолёты среди частично рухнувших зданий и на фоне невысоко стоящего и эффектно пылающего кровавого диска Блисталы -2.

Звездолёты красовались, точно исполинские ферзи и короли в толпе поверженных пешек. Их отбрасываемые на город сочные багровые тени были дико-причудливы и таинственно-опасны…

Звездолётов этих, похожих на лущённые еловые шишки, только в одном этом направлении, на закат, насчитывалось штук десять. Наверное, и по остальным сторонам света было понатыкано не меньше.

И впрямь грандиозным представлялось гремляндское вторжение!

«Поиграем в шахматы! – подумала Принцесса. – Согласно стратегическому плану, сделаем ход конём!»

Аубиеку успел предупредить Принцессу, что легионеры предпочитают передвигаться верхом, если есть на ком, поэтому она тут же ловко вскочила на спину своему экзотическому спутнику.

Выход из шлюза охраняли три легионера, в полном боевом снаряжении, то есть, при бластерах и в доспехах.

Коротая время дежурства, они играли в популярную национальную игру «накали себя сам!»

Игра состояла в том, чтобы каждый из участников сам себя пытался ввести в состояние крайней агрессивности. Тот, кому удавалось сделать это быстрее всех и раскалиться до красна со злости и дури, автоматически становился победителем, и расстреливал проигравших из бластера.

Игра была азартная. Несколько проигравших уже лежали поодаль, на аппарели, опущенной на плиты городской мостовой.

Трое же оставшихся только начали следующий кон, были пока чуть тёпленькими, и, чтобы не отвлекаться на пустяки, постарались совершенно не заметить Принцессу на яффоду.

К несчастью, в этот момент на аппарель вступила новая дежурная смена во главе с нервным, злым и бдительным, как положено, командиром. Тому происходящее в шлюзе сразу показалось предательски подозрительным.

– Эй, ты, на лошади! – тотчас истошно вскричал командир. – Почему не закодирован? Караульные, почему не запломбированы? Поднять тревогу и аппарель! Всем стоять на месте, слушать мои команды, проверять друг у друга документы, обмениваться паролями и отзывами…Клянусь совершенно левым жалом Магистра, мне тут всё не нравится! Особенно – лошадь без седла, намордника и губильника!

Суматошный командир спутал все карты трём игрокам-легионерам. Иначе говоря, тем уже не пришлось дальше накалять себя самим, и до полной «кондиции» их быстренько довёл, а может быть, и усугубил ситуацию, дикий начальственный ор.

Аубиеку с Принцессой едва успел сигануть в сторону, молниеносно метнуться мимо охранников, и буквально прыснуть с аппарели на мостовую, как в шлюзе уже вовсю жужжало, шипело, гудело и искрило. Раскалённые легионеры ожесточённо палили из бластеров друг в друга и в запальчивого командира. Энергетические заряды жарили во все стороны, перекрещивались и перекручивались. Что делать, горячечный Гремляндский нрав, воинствующие Рыцарские обычаи, суровая бойцовая порода! Некогда отдыхать!

Справедливо посчитав, что ожидать погони в сложившихся обстоятельствах просто глупо, Принцесса и яффоду, не торопясь, обогнули крейсер.

Раскинувшаяся здесь перед ними обширная площадь была полна всевозможной малой и большой захватнической техникой, многочисленными отрядами, патрулями и группами пеших и конных легионеров. Что называется, площадь кишмя кишела жизнью.

И кое-что сразу бросилось в глаза нашим разведчикам.

Происходило на площади, да и на улицах, отходящих от неё, нечто прямо сказать удивительное и невообразимое. Хотя… Только с нашей точки зрения, пожалуй. Потому что происходящее уже следовало бы называть, наоборот, совсем обычным! Очень было похоже, что для гремлян это дело вообще следовало бы признать просто нормой, и больше этому никогда не удивляться.

Судите сами!

Одни легионеры преследовали других и палили друг в друга из бластеров!

Всё верно, всё правильно: от произошедшего в шлюзе, происходящее здесь, на площади отличалось единственно масштабом.

Исходя из всей теперь известной Принцессе информации о гремлянах, можно было бы сделать смелое предположение, что гремляне опять исключительно традиционным образом проводят досуг. Играют в «пятнашки бластером», например, или в «пейнболл не на живот, а на смерть», словом – всё в том же духе. Наконец, это могли быть максимально приближенные к боевым условиям манёвры, почему бы нет?

Впрочем, разгадывать шараду элементарно не было времени. Одиноко и мирно стоящий всадник-гремлянин (то есть Принцесса на Аубиеку), в общей суматохе непременно должен был привлечь внимание. Если тут «играют все», так уж, наверное, без исключений?!

И точно, нарочито показательное и вызывающее поведение Принцессы практически сразу возбудило острое недопонимание и каверзное подозрение со стороны ближайших гремлян-легионеров. Они даже решились прервать свои игры, для того, чтобы как следует разобраться с нарушителем незыблемых традиций.

– Приятель, не хочешь ли пальнуть в меня из бластера? – угрожающе-любезно спросил один из группы подъехавших к Принцессе легионеров.

Их было не слишком много, и при большом желании Принцесса смогла бы разметать их телекинетически. Или просто внушила бы, например, что она едет мимо, по неотложному важному делу, в салон красоты или на финтнес, на худой конец – в библиотеку. Словом, заморочила бы головы. С другой стороны, не исключено, что тогда бы уже вся площадь, глядишь, заинтересовалась инцидентом, и пошло-поехало, началась бы реальная битва!..

Принцесса решилась действовать много хитрее:

– Да, конечно, пальну с моим большим – пребольшим удовольствием! Пристрелю, как последнего оглоедого злобопыта! – ответила она как можно более выразительно. – Но, к великому сожалению, забыла бластер дома, в холодильнике, на полке! И утюг оставила включённым!

Тонкий намёк бдительный и разговорчивый легионер понял как-то совершенно превратно, и тут же выстрелил в одного из своих спутников:

– Зело прикольно и потешно ты глаголешь, ась? Проблемы с произношением? Ну, смысл понятен, возьми-ка бластер моего внезапно убиенного товарища, ему сейчас не нужен. По крайней мере, пока!

«Ну очень всё странно! – подумал Принцесса, подбирая с мостовой бластер убитого. – На провокацию не купились… И как удаётся существовать гремляндской цивилизации, если с такой лёгкостью и простотой истребляют они друг друга?»

Принцессе отчетливо представилось, что ответ на вопрос буквально висит в воздухе, и может дать ключ к разрешению всей проблемы с гремляндским вторжением на Скрежет…

Несмотря на всю историю звёздных войн и внутренних междуусобных братоубийств, давно уже напрочь лишившиеся возможности естественного воспроизводства населения, гремляне всё ещё способны на завоевания чужих миров? Да как же такое возможно?

Смутные идеи метались в голове Принцессы, истина была рядом, но словно бы некая внешняя сила мешала сосредоточиться и определиться.

Впрочем, ведь и ситуация не предрасполагала к основательным размышлениям.

В предвкушении продолжения забавы кампания легионеров азартно топталась рядом, гремела хвостами-жалами, а их яффоду нервно дышали, скребли мостовую когтями и по-змеиному шипели друг на друга и, особенно, на Аубиеку, будто чувствовали в нём чужого.

– Пора бы заняться делом, милок! – поторапливал особенно энергичный легионер.

Аубиеку посчитал своим долгом предупредить Принцессу:

– Это будет опасно!

– Я знаю.

Глава 25 Тени

Принцесса на собственном опыте Королевской Космической Разведчицы убедилась, что основой успеха в любых обстоятельствах могут быть лишь оригинальность и решительность действий. Следует перехватить у противника инициативу, чем-нибудь ошеломить и заставить играть по своим правилам.

– Считаю до пяти, а потом стреляю в упор и без предупреждения! – заявила Принцесса. – Раз, два…

Легионеров как ветром сдуло! Дружно расскакались по площади и закоулкам.

О, они по достоинству оценили предложение Принцессы: «в упор» – это было как раз то, что нужно! Новенькое и интересное! Каждому из легионеров захотелось побыстрее испытать такое на самоём себе, однако же Рыцарская Честь не позволяла просто дожидаться Священной Убиенности прямо не сходя с места. «Если играть, так по честному!» – гласил закон. «Готовиться к смерти нужно бегом!», «Смерть – не старушка с косой, любит побегать за тобой трусцой!» – говорили пословицы.

– Три, четыре, пять! – досчитала Принцесса. – Зайчик ускакал опять! Сразу было понятно, что они испугаются!

Маленькая хитрость Принцессы, согласитесь, произвела эффект разорвавшейся в толпе легионеров бомбы, – в том смысле, что их разметало во все стороны, хоть и обошлось без лишних трупов. В целях конспирации и для отвода глаз Аубиеку с Принцессой побежал было за одним из легионеров, но вскоре ловко потерял того из виду в путанном лабиринте городских улочек.

– Твои друзья, Принцесса, могли бы и поторопиться! – отдышавшись, сказал Аубиеку. – Пока что нам сопутствует удача, но ведь не может же так продолжаться всё время?!

– Удача – та же закономерность, когда за дело берутся Королевские Космические Разведчики! – веско возразила Принцесса. – Запомни, Аубиеку, постулат Старика: удача, как женщина, любит поиграть в прятки, но никуда не денется, отыщется, главное – знать, что она не будет последней!.. Кстати сказать, мне кажется, что Счастливчики уже где-то совсем близко!..

Здесь, в стороне от легионерской суеты, запутавшийся в глубоких багровых тенях город был тих, недвижим и мрачен.

Но среди всех утомлённых вечерним светилом, или попросту мёртвых и ординарных теней три выглядели подозрительно юркими и живописными. Напоминающие силуэты людей, эти три странные тени тихонечко и почти неприметно для взгляда струились по кирпичной стенке ближайшего дома.

Принцесса стала следить за ними с большим интересом, постепенно узнавая в призрачных силуэтах… Старика, Странника и Пришельца!

Было такое впечатление, будто на стену здания проецируется кино с их участием. Сквозь Счастливчиков отчётливо проступали все трещинки и неровности каменной кладки и штукатурки.

Мимо Принцессы и Аубиеку Старик, Странник и Пришелец проструились чуть ли не на цыпочках, переливаясь через колонны и барельефы фасада, искажаясь пропорциями, подобно отражениям кривых зеркал, будто кривлялись или строили из себя средневековых приведений.

– Стойте, дураки! – подумала им Принцесса.

Что они подумали ей в ответ – сказать трудно. Даже просто никак невозможно. Наверное, Счастливчики приняли Принцессу за настоящего легионера, потому что после её слов немедленно пустились наутёк. В самом прямом, кстати говоря, смысле данного выражения: вдруг стекли по стене на булыжную мостовую, быстренько переползли улицу и смешно, по-лягушачьи перебирая руками и ногами взобрались на другое, более высокое здание, чрезвычайно изобилующее множественными архитектурными излишествами. На фоне всяческих арабесок и иной прочей лепнины Счастливчиков удавалось разглядеть с большим трудом.

– Странные у тебя друзья! – сказал Аубиеку. – Они всегда такие?

– Нет, но иногда на них что-то находит… Не знаю, правда, что именно! – ответила Принцесса.

Ах, как она права, честное слово! – мог бы добавить я, окажись в эту пору поблизости!

Какая удивительная, согласитесь, выпала мне судьба, коль скоро оказался я невольным, но – смею заметить, – благодарным свидетелем жизни Счастливчиков! Сколько всего познано и пережито с ними, чего только не увидел я, не узнал и не наслушался, вращаясь в их кругу и учась на их достойном всяческого подражания примере! Не в моих правилах, вы знаете, петь дифирамбы кому бы то ни было, но здесь, ясное дело, совершеннейше исключительный случай: несоизмеримо беднее был бы мой опыт, скучной и невыразительной оказалась бы жизнь, а интеллект мой не блистал с такой потрясающей силой, не будь я вовлечён Счастливчиками в их фантастический и своеобразный мир! Им персонально обязан я полнокровным и счастливым существованием с самого рождения до наших дней и, очень надеюсь, во веки веков своих… Как говорится, каждому бы таких попутчиков в дороге, именуемой жизнью.

Но, хоть и не мне судить, всё-таки мало назвать Счастливчиков просто странными, и заметить, что на них что-то иногда находит… Находит-то оно, конечно, находит, и ещё как, случается! Но в том ли суть и идея?! О, нет! Ибо находит именно то, что нужно – назвать ли это Тайным Откровением или Вселенской Искрой… Влечёт Счастливчиков по их пути, и меня с ними, Царица Цариц – Фантазия, и странствий этих подлинный смысл и значение вряд ли будет кому-нибудь, когда-нибудь открыт… Одно без сомнения ясно, что смысл этот есть, и в осознании этого я нахожу единственное и подлинное счастье, потому что вижу, знаю цену этому, и посильно принимаю участие в событиях, которым нет человеческого названия, но без которых весь мир сделался бы бестолковым и серым.

Ах, повторяю я ещё раз, как права Принцесса!

Старик, Странник и Пришелец, будто нарисованные на стене здания второпях талантливой рукой какого-нибудь насмешника-карикатуриста, тут вдруг вняли мыслям Принцессы, будто наконец её расслышали, оживились и спустились пониже, так, чтобы было удобнее общаться.

Глава 26 Страшная штука

– И какие на этот раз у вас проблемы? – спросила Принцесса.

По всему было видно, что она не ожидала от Счастливчиков ничего другого. Появившись вдруг в абсолютно несуразном для проведения Миссии облике, мои друзья не лишний раз подтвердили репутацию оригиналов и чудаков.

– В общем-то, всё нормально! – сказал Старик. – Просто мы нечаянно вляпались в двухмерное пространство…

– Это я вижу, – прервала Принцесса, – Меня интересует, долго ли вы собираетесь там сидеть?

– М-м-м… – сказал Пришелец.

– К тому же, здесь не так уж и плохо! – добавил Странник.

Его слова необычайным образом подействовали на Аубиеку. Тот вдруг фыркнул.

– Принцесса, я удивлён! Неужели ты собираешься проводить с ними Миссию?!

– Это ещё кто?! – грозно откликнулся Странник, немедленно нацеливая на яффоду двухмерный калашмазер.

– Это яффоду Аубиеку, он согласился помочь нам, чтобы избавить свой народ от порабощения гремлянами. – объяснила Принцесса. – И прекрати целится, Странник. Кто знает, может вы там, в двухмерном мире, стреляете как-нибудь не в ту сторону!

– Ну, это мы ещё посмотрим, у кого тут не та сторона! – проникновенно и значительно заявил Странник.

Сказанное им показалось столь убедительным, что невольно можно было подумать, будто он всю свою сознательную жизнь прожил в двухмерном мире и отлично знает, где лучше.

Душевный разговор Счастливчиков оказался неожиданно прерван.

Над головой Принцессы раздался некоторый подозрительный шорох, и в раскрывшемся окне дома появилось крупнокалиберное дуло какого-то оружия.

– Тс! Тихо! – вслед за этим услышали Счастливчики. – Молчать и не двигаться, пупырчатый, или никто никогда не найдёт здесь твои шарики, понял?!

Судя по выражениям, прозвучавшая фраза явно обозначала угрозу, хотя смысл её от этого не становился понятным. Во всяком случае, ни за какие такие шарики Принцесса беспокоиться не собиралась.

Внутренние Голоса, решив не рисковать понапрасну, посоветовали Принцессе узнать, в чём тут, собственно, дело.

– Что надо, свинпупс? – спросила она, соблюдая особенности гремляндского этикета в обращении с чужими расами.

Из окна чуть выглянула короткохоботая морда скрежера:

– Вижу, ты меня правильно понял! – почему-то самодовольно выразилась морда. – Ступай потихоньку в дверь, мы тебя встретим, и помни – ты на прицеле наших конфузеров!

– Кто-то, кажется, говорил, что мысли скрежециан непереводимы, – заметил Странник. – Здесь, по-моему, очень даже всё ясно! Думаю,пришло время разведки боем!

– Правильно, Принцесса, убей их всех! – вставил слово Аубиеку. – Я тебе помогу!

– Это всегда успеется! Сначала посмотрим, что тут к чему! – сказала Принцесса, изящно спрыгивая с яффоду и отправляясь к ближайшей двери здания. – Может, ситуация прояснится?

– Зря потеряем время! – с излишней, как всем показалось, горячностью воскликнул Аубиеку. Сев на мостовую, он с заметным презрением уставился на окно, следя за дулом неизвестного конфузера.

Счастливчики неприметными тенями проскользнули по подоконнику внутрь здания. Обнаружившееся там помещение более всего напоминало зал-запасник провинциального музея внеземных культур во время обновления или переезда экспозиции. Среди развала роскошной и разнокалиберной резной мебели, всевозможных скульптур, артефактов и всего такого прочего, различного вида и неизвестного назначения в деревянных и иных ящиках и коробках, в стружке и без, обнаружилось некоторое количество вооружённых скрежеров.

В отличие от сподвижников профессора Арчибальта (и его самого, конечно), эти аборигены были одноголовыми.

Профессор Арчибальт в своё время поведал Счастливчикам, в частности, что раздвоение и преломление личностей скрежециан в гремляндии самым пагубным образом сказывается на их умонастроениях. Искусственный разрыв родственных сознаний нарушает целостность обеих личностей, способствует их душевному разладу, и делает восприимчивыми чуждому влиянию. Понятное ж дело: «половинчатость» до добра не доведёт! Именно эти «половинки» склонны к истерикам, панике, агрессивности, и так далее. Именно эти «половинки», «неприкаянные», «мёртвые души», составляют, в конце концов, самую непредсказуемую силу Зазеркалья, которая, с одной стороны, будто бы лояльна захватчикам гремлянам, и оказывает им всяческую помощь, с другой же – преследует свои непредставимые цели. Говоря откровенно, «половинчатые» личности искали лишь собственной выгоды в сложившихся обстоятельствах, ни мало не заботясь о достижении с кем бы то ни было каких бы то ни было общих целей. Лишённые своего личного, «внутреннего» единства, «раздвоенные» изыскивали любые пути и возможности обрести некое иное значение в новом мировом устройстве. Каждый сам оценивал исключительность момента и действовал в собственных интересах.

Как заметил в этой связи Пришелец: «Кому счастье семья, кому – работа, кому забота – воровать до седьмого пота!»

Хотя, может быть, он заметил это совсем в другой связи?

Самого грозного вида инопланетянин восседал на высоком и массивном скрежецианском кресле (с вырезом в спинке для хвоста), ожидая появления Принцессы. Самый грозный вид ему придавали огромные бивни, замысловатой конфигурации рыжие усы, впервые замеченные нами у скрежециан, и непомерно длинные жилистые лапы со страшно наманекюренными когтями. Более чем странным оказалось и его одеяние: пёстрый плащ-балахон с множеством блёсток, бубенчиков, бахромой и мишурой. Ох, удивительные фантазии возникают у существ, попадающих в гремляндию, совершенно невозможно представить, что такого возомнил о себе этот индивидуум, явно командир среди всех остальных, – стоящих вокруг и поодаль, и одетых менее экзотично, – если выбрал для себя вышеописанный прикид! Не иначе, как воспользовался услугами какого-нибудь модного, но чудаковатого местного модельера?! Да, скрежер-командир своим обликом производил впечатление какого-нибудь дикого и дурного разбойника, одного из таких, которых нам со Счастливчиками, уж поверьте, довелось повидать преизрядно. С другой же стороны, на него было невозможно смотреть без улыбки.

Просочившиеся призрачными тенями внутрь помещения Счастливчики только так и отнеслись к этому новому герою нашей истории. Расположившись позади шута-командира на стене, на пустом месте среди множества гобеленов и картин, они весело изобразили собой знаменитую чёрно-белыми тонами картину Старика «Смеющийся монстр». Хорошо ещё, что собравшиеся тут аборигены, видимо, совсем плохо разбирались в художественных искусствах, и не отличали ни картины от гобеленов, ни портреты от пейзажей, ни орнаменты от узоров. Ведь среди остального на стене портрет Старика в ажурной серебряной раме, конечно, выгодно выделялся изящной точностью линий и изысканной выразительностью черт.

Едва Принцесса вошла в помещение, конвоируемая ещё двумя вооружёнными скрежерами, командир с бубенчиками немедленно обозвал её пленницей, то есть – пленником, разумеется, и велел рассказывать всё без утайки про Орден Меченосцев.

– Ты, пупырчатый, обо мне наслышан, и знаешь, что я не бросаю слов на масло, не свищу в ус по утрам, не хлебаю кашу тапком в морось! Рассказывай ясно, прекраснодушно и доступчато! Тогда, быть может, я дарую тебе жизнь… А, да, то есть, наоборот, смерть! – высокопарно, с чувством собственного эфемерного величия телепатировал шутовской командир.

– Ерунда, свинпупс! – резонно возразила Принцесса. – Я тебя впервые вижу, и о тебе ничего не слышал! Кто ты, кудесник?

– Удивительная наивность! – прорычал скрежер в балахоне. – Хочешь меня обманывать, как вешать ослу на уши очки? Или бросать мартышкой жемчуг сизых губ? Меня звать могущественный и высокомерный Хаблестид! Я такой же кукуруазный повелитель-мыслитель планеты, как Ёрштвоюкак! Меня надо заставить уважать, ибо черезпенькоромыслю и супружествую, ядохимикато бэст!

– И мочалок командир? – догадалась Принцесса. – Планетой в мяч играют бесы, то есть Шайка Злостных Меченосцев? Интриги, потуги, под железной пятой пляшем буги-вуги? Не с того угла смотришь на вещи, воруешь, откатываешь, народ со смеху пускаешь под отмыв! Плохой, однако, командир!

Хаблестид зарычал и попытался вскочить, но его напрягшийся в волнении хвост застрял в вырезе кресла, и весь бешеный порыв повелителя-мыслителя превратился в забавную сценку борьбы с обыкновенной мебелью. Причём, победила именно последняя.

Борьба с мебелью, или, как мне объясняли Счастливчики, за кресло, весьма распространённый, оказывается, вид борьбы даже в нашей Вселенной!

Что уж говорить, чудеса! Никогда б не подумал, что такое имеет место быть!

Хаблестид вынужден был сесть снова, чтобы не упасть, и на этом его суровое негодование лопнуло, как любимый воздушный шарик Пятачка.

– Мысль твою я понял гибельную! – вдруг трезво заявил Хаблестид. – Пупырец, как ты сказал – не смог бы сказать ни один из легионеров! Вижу зорким глазом орла, что ты не тот, за кого себя выдаёшь! Открой личико, сними маску! Узнаешь, в какую попал чудесную сказку!

Ба! Повелитель демонстрировал прямо-таки не дюжинные способности в сообразительности.

Но это у него тоже происходило внезапными приступами.

Общее глубокое помутнение сознания изредка сменялось минутными яркими прозрениями.

Так и не дав Принцессе слова, он лихим словесным галопом понёсся развивать собственные идеи.

– Ага, молчишь, шпион! Пальцем в небе меня не обманешь легко! Заткнуть за пояс через колено просто так не надейтесь! Йу-хоу! Редкий камень долетит до середины моего огорода! Чистые ботинки в широком поле ещё не признак ума! Не замочивши галош, не увидишь паутины истины на дне стакана колодца! Орден прознал мои планы и решил… – повелитель намеревался немедленно выдумать что-нибудь совершенно ужасное о том, какую злую шутку решил сыграть с ним Орден, но фантазия его как-то не развилась дальше банального предположения о покушении с головотяпством. Поэтому Хаблестид внезапно закруглился ещё несколькими многозначительными «ага-ага!», что, видимо, должно было свидетельствовать об его исключительной проницательности в данном вопросе. Некоторое время он даже сосредоточено и глубокомысленно молчал, грязно подрыгивая хвостом и позвякивая бубенцами…

О, дипломатия, други мои, известное дело, – страшная штука! Получать необходимую информацию, спрашивая совсем не о том, что действительно нужно, и слышать в отвлечённых ответах среди дикой ерунды, которую вам несут, чтоб окончательно запутать, что-нибудь важное, – это высшая математика! Узнать всё, ни о чём таком открыто не спросив, и ответить на вопрос со всей откровенностью, абсолютно ничего толком не сказав, – наиглавнейшее из искусств!

И Принцесса и Хаблестид владели всеми необходимыми знаниями, навыками и методами ведения дипоматических бесед. Причём настолько хорошо, что просчитывали ситуацию вперёд на сто ходов, подобно гроссмейстерам.

Теперь уже они отчётливо видели друг друга насквозь. И Принцесса и Хаблестид осознавали, что ничего хорошего ни один из них от другого не узнает. Посему, следовало бы даже просто дипломатично молчать.

Но из любви к искусству интересней было всё-таки нести изысканную чушь.

Счастливчикам не составило труда узнать, о чём именно размышлял Хаблестид, – если бы то, чем он занимался, имело смысл так называть. Но честное слово, в его думах не было ничего интересного и полезного, о чём следовало бы рассказать Уважаемому Читателю. Ну, в частности, Хаблестид трогательно мечтал наплевать на дипломатию и хитрым образом и обманным путём всё-таки выведать у Принцессы важную для себя массу информации. Иначе сказать, методом чреватого насилия добыть сведения чистосердечного признания. И тогда будет с ним великая сила счастливого успеха и масштаб планетарного величия единоличного значения.

В лишние мудрости Хаблестид не верил. Так и рассуждал тайно сам с собой: «Фантазии мне не к лицу, подлецу!»

Поэтому-то, что бы он ни делал, всё выходило безыскусно. Будто шашкой с плеча – вжик! При этом, Хаблестид частенько промахивался и попадал впросак.

Вот и теперь, вдруг опомнившись, выйдя из прострации и несознательного затмения ума, Хаблестид не нашёл ничего лучшего как попытаться всё-таки заморочить Принцессе голову, отвлечь внимание, вернувшись к самому началу, якобы по рассеянности упрямо преследуя какую-то свою, ему одному видимую сумасшедшую цель:

– Презренный пленник, скажи без утайки! Зачем в траву кидают с марлей гайки?

Принцесса лишь горестно вздохнула. Переговоры зашли в тупик.

Оставалось пойти ва-банк!

Глава 27 Истинные намерения

Мгновенно преобразившись, она предстала очам изумлённого повелителя-мыслителя в образе прекрасной Королевской Космической Разведчицы.

Хаблестида заметно взбодрило. А его охранники пошевелили плечами, оттопырили уши, раскрыли рты, захлопали хоботами, как один.

– Я полноценный представитель Королевской Космической Разведки с далёкой-далёкой планеты Земля! – сказала Принцесса. – Мы прибыли на Скрежет с особой Миссией, и намерены остановить вторжение Ордена Злостных Меченосцев в нашу Вселенную! Вам, Хаблестид, предлагается нам в этом помочь!

Тут снова объяла Хаблестида умственная тяжесть. Бубенцы выдали печаль волнения. Повелитель-мыслитель посмотрел в собственное «я» и не встретил там ответного единства понимания. Хотелось безутешно бить окружающих от состояния безысходности момента.

– Две головы на плечах – непосильный жизненный труд. Убрать лишнее – счастье самопознания, ибо что есть лучшего, чем не смотреть на вещи в четыре глаза с двух сторон, одинаково не видя перед собой сути вещей и будущего наслаждения. Не признавать поражений сильнее собственной жизни. Рождённый говорить «раз-два!» не будет сморкаться в одну тряпочку. Яркий восход – не приносит радости катящему за светилом бочку по пустыне. Проснувшись в полдень и встав не с той ноги с постели, не пройдёшь на цыпочках мимо тапочек собственной тени! Трудно обмануть самого себя, глядя себе в глаза. Дважды реку времени не перейти назад, тем более, если она не журчит в темноте…

Витиеватой оказалась речь повелителя-мыслителя Хаблестида, и будто бы даже хотелось верить, что на этот раз он говорил действительно важное! Искренне делился с Принцессой своими мыслями по теме. Но! Не тут-то было! Едва уловимыми движениями Хаблестид выуживал из-под своего плаща-балахона спрятанный за пазухой короткоствольный конфузер… А это, согласитесь, говорило вовсе не о чистоте замыслов. Счастливчикам приходилось верить своим глазам больше, чем ушам, ибо истинные намерения предводителя скрежеров проявлялись столь же отчётливо, как румянец на щёчках смущённой комплиментами честной красавицы. (Пусть не удивляет Вас это сравнение: нечто подобное слышал я однажды от Старика, и с тех пор искал лишь подходящего случая ввернуть этакое в свой текст. По-моему, ввернуть у меня получилось!)

– Нашла коса в сене камень, пусть будет вокруг дым и пламень! – с весёлой воинственной удалью воскликнул усатый Хаблестид, уже не таясь, рассчитывая на быструю и лёгкую победу. – Отыму последнее колесо переднее!..

И с этими страшными словами в зале начались приключения.

Буквально на чуть-чуть опередив Хаблестида, Старик, Странник и Пришелец соскользнули со стены и своротили кресло повелителя, так что на курок своего оружия тот нажал уже в падении. Рокочущее лезвие плазмы взбороздило мраморный пол в двух шагах от Принцессы.

– Не поранился, повелитель? Жив, чертяка? – спокойно сказала она, носком сапожка отбивая в сторону выскочивший из лапы Хаблестида конфузер.

Опешившие до поры охранники тут только со всех ног кинулись к Принцессе, пытаясь её схватить, но, как Вы может быть уже догадываетесь, сделать им этого совсем не удалось. Молниеносно уклоняясь от неприятных вражеских объятий и попутно нанося весьма ощутимые болевые удары, Принцесса очень скоро уложила всех своих обидчиков на пол. Некоторые из скрежеров пытались поймать Счастливчиков, но это оказалось им тем более не по зубам. Как не пытались охранники соскоблить кого-нибудь из наших с пола или со стены, скребя когтями, как не пытались пристукнуть кулаком, ногой или прикладом – всё было тщетно! Всё равно, что ловить кувалдой солнечных зайчиков.

Словом, приструнив охранников, лишив всех оружия и построив вдоль стены, с Хаблестидом в центре, Принцесса продолжила прерванную беседу, но теперь уже с позиции силы. Старик, Странник и Пришелец совершенно спокойно вползли обратно на стену, изобразив собой в натуре живописную композицию-аллегорию Старика «Пикник на тротуаре» (холст с маслом, герои с пивом, полдень ХХV век).

– Профессор Арчибальт предупредил, что диалог с вами будет сложным! – сказала Принцесса. – Так и получилось, к сожалению. Однако, нам, чтобы остановить вторжение на Скрежет, необходима информация. Если вы по своей собственной воле не соблаговолите поделиться ею с нами, мы найдём иной способ её от вас получить!

В точном соответствии с инструкцией Королевской Космической Разведки «ХАМ 1500» о применении в условиях боевых операций психологических методов воздействия, Принцесса направила на Хаблестида его же собственное оружие. При этом она не смогла удержаться и весело подмигнула рыжеусому повелителю:

– Соберитесь с мыслями! Хватит Ваньку валять! Пора закругляться, и, если что, за нами не заржавеет!

Многозначительность слов Принцессы не могла не быть замеченной пленниками.

Конечно, Принцесса шутила.

Инструкция давала на этот счёт самые ценные указания, в том духе, что, мол, «…ни при каких экстремальных ситуациях Королевский Космический Разведчик не должен терять чувства юмора. Удачно подшутить над противником – значит выиграть ещё не начатое сражение. Блистательно поданная острота, типа «у вас вся спина белая», «мы вас не больно зарежем – чик, и вы уже на небесах», «надо, Федя, надо», «вжик, вжик, вжик – и вы покойничек», «как известно, мы народ горячий и не выносим нежностей телячьих», «чтоб ты жил на одну зарплату», «самое больное – бум!», и тому подобных, основательно и окончательно деморализует противника, и подавляет его волю к сопротивлению…»

Вообще, от прочих других подобных организаций Королевская Космическая Разведка выгодно отличается как раз тем, что каждый параграф и любая буква её инструкций были насквозь пронизаны неистощимым юмором.

Пришелец, например, на сон грядущий почитывая эти самые инструкции, хохочет так, что даже наутро просыпается в хорошем настроении, а это уже, согласитесь, весомый показатель. Странник по прочтении инструкций буквально валится с ног от смеха, что тем более удивительно. Про Старика и Принцессу я даже не говорю: они с Королевской Космической Разведкой как родные, свыклись, и многие пункты инструкции сами же придумали, так что, если только это представишь, – уже радостно и весело на душе.

Вот чего стоят, к слову сказать, следующие перлы параграфа Е-Жи инструкции Пи=3,14:

«Имейте ввиду, случайные связи могут оказаться вам полезны, поэтому не упускайте случая, и чаще употребляйте красивые слова и бойкие выражения. Они развязывают язык и облегчают взаимопонимание. Но не переусердствуйте и не сболтните лишнего! Не доводите дело до серьёзного!.. В доверие втирайтесь осторожно, но основательно и надолго! Помните, вы в ответе за информацию, которую получили!.. Если же интересующее вас по ходу операции лицо чисто человечески внушает опасение, или у вас просто чешутся руки, почешите их каким-нибудь другим образом, но не бейте по интересующему вас лицу сразу. Информация превыше всего! Тешьте себя мыслью, что разбить физиономию интересующего вас лица вы всегда можете попробовать успеть в конце операции… Неожиданно столкнувшись со знакомым, который может вас разоблачить, не подавайте вида! Ибо ваш знакомый – наш человек, и тоже сотрудник ККР. В крайнем случае, дружески подмигните ему три раза правым и один раз левым глазом. В ответ он подмигнёт три раза левым и один раз правым. Смотрите, не перепутайте! Иначе человек решит, что явка провалена. При заранее спланированной конспиративной встрече не пользуйтесь прошлогодними газетами и увядшими цветами! Это как раз очень подозрительно, но не смешно. В крайнем случае, сделайте вид, будто несёте макулатуру на пункт приёма вторсырья, а цветы подобрали исключительно и единственно для того, чтобы выбросить в ближайшую урну… Никогда не отвлекайтесь от выполнения основной задачи операции. А тех, кто вас будет всё-таки отвлекать – посылайте!.. Начинайте разговор с потенциальным клиентом со слов: «Здравствуйте вам… очень приятно… меня зовут… вам сейчас удобно говорить, не отвлекаю?.. Замечательно!» Преданно и искренне смотрите ему в глаза, обещайте ценные подарки и большие скидки… врите, не стесняясь… представьте, будто говорите с другом, а лучше – с подругой… убеждайте быть дома в нужное время, иначе, мол, вас оштрафуют на всю катушку… клиент должен влюбиться не только в ваш голос, и захотеть услышать его вновь, но и в вас целиком, со всеми отсюда вытекающими последствиями! Чаще говорите – извините, удачного дня, хорошего настроения… идиотски улыбайтесь всё время! Пусть клиент наивно думает, будто гораздо умнее вас… или – что он такой же идиот, как вы… пусть ему кажется, что он сможет убежать, если вдруг… Обещайте, что ему с вами будет интересно, чего и каким бы образом вы от клиента, в конце концов, не добивались… постоянно выражайте безумную радость от общения с интересующим вас лицом… при любой возможности убеждайте его, что тоже любите собак, кошек, прочую живность, включая тараканов в его голове и мутноглазых забладавов… Радостно и позитивно вдалбливайте клиенту в голову мысль, что ему от вас никуда живым не уйти!.. »

Каково, я вас спрашиваю?

Просто искренне жаль, что ККР не выпускает свои инструкции большими тиражами для массового читателя!

Одним словом, повторюсь, сразу было понятно, что Принцесса шутит, направляя на Хаблестида конфузер. Разве можно было предполагать, что повелитель этого не увидит?

Но не увидел, принял всё всерьёз и за чистую монету! Видимо, просто потому, что сам не имел привычки так шутить.

Да и нервы у него были не железные, конечно…

– Стойте, подождите, сдаюсь! – поскуливая, протелепатировал Хаблестид. – Сам ничего такого особенного не знаю, поэтому время от времени беру в плен легионеров… Казну крал, откаты брал… Партийную кассу в карты проиграл, запасы золота-брильянтов перепрятал, а куда – забыл. Верите?

– Не верю! – веско сказала Принцесса. – Про легионерские шарики, которыми они дорожат, рассказывай!

– Это пожалуйста! В легионерских мозгах есть какие-то шарики, хотя понятия не имею – что это, никогда не видел. Легионеры своих убитых всегда забирают, и шарики извлекают. Крейсера периодически эти шарики на орбиту вывозят… А возвращаются с новым легионом…

– Кажется, дело проясняется! – решила Принцесса. – А кто такие Агрессоры?

– Страшные существа! Жуткие бестии! – воскликнул усатый Хаблестид. – В своём собственном обличии они редко кому на глаза показываются. Скрываются в чужих телах, так что никогда не поймёшь, кто перед тобой… Рядом с таким стоишь, и только чувствуешь, будто кто-то в мозгах у тебя копается… по извилинам ползает и щекочет!

– По-моему, уже всё ясно! – заявил Странник. – Один такой тоже ползал, ползал, ползун, а как поймали его, жесть на борту, и защекотали самого, так больше уже не ползает… И вообще, сдаётся мне, что пора нам взять на абордаж какой-нибудь крейсер, и поговорить там с кем-нибудь с глазу на глаз и с большим пристрастием!

– А если ничего интересного не скажут? – засомневался Пришелец.

– Дадим в глаз! – отрезал Странник. – Один такой тоже, жесть на борту, молчал, молчал, молчун, а как дали в глаз, так сразу заговорил. Слушать потом устали!

Наверное, я не ошибусь, если скажу, что нам с Вами, Уважаемые Читатели и Читательницы, остаётся только удивляться тому отменному самообладанию, с которым Счастливчики и Странник, в частности, переносили своё пребывание в двухмерном мире. Их дух оставался тем же твёрдым и деятельным, и я не позавидовал бы тому, кто попытался бы в тот момент усомнится в решимости Странника дать кому-нибудь в глаз!

Наглядным примером в данном случае, кстати сказать, может являться уже одно то, что Счастливчикам удалось свалить кресло с Хаблестидом. Как они мне сами потом объясняли, сделать это оказалось совсем не сложно. Гораздо сложнее оказалось мне понять, как они это сделали. Вроде бы, мол, в двухмерном мире передвигаются не только тела во времени относительно плоскости, но и плоскости относительно времени тел.

Иными словами, это можно себе представить так, будто из-под ножек кресла вдруг резко в прошлое ушёл пол, кресло сместилось в будущее, а тело Хаблестида упало, потому что ему просто не на чем стало сидеть в настоящем…

Таким вот парадоксальным образом можно было не иметь никаких оснований не верить уникальным способностям Счастливчиков изобретать разнообразные ухищрения в любой ситуации.

Глава 28 Пространство на троих

Решив обстоятельно обдумать план предстоящего хитрого захвата одного из Гремляндских крейсеров, Счастливчики закурили. Но дым от сигарет, вопреки трёхмерному обыкновению, пошёл не вверх, как ему и положено в нашем мире, а сразу во все стороны плоскости. Уже секунду спустя на месте Счастливчиков, на стене, оказалось лишь одно серебристо–сизое пятно.

Принцесса как раз было обернулась к друзьям с тем, чтобы сделать очередное дельное замечание касательно их несерьёзного поведения, как вдруг обнаружила, что к Счастливчикам со всех сторон кинулись тени двухмерных же легионеров, явно поджидавших в тёмных углах помещения самого подходящего момента…

«Берегитесь!» – успела крикнуть Принцесса…

…Теперь Счастливчики склонны объяснять свою дымовую завесу феноменальным предвидением ситуации, мол, здорово они тогда замаскировались, однако, что бы там ни было, произошедшая в двухмерном мире схватка оказалась жёсткой…

Из серебристого пятна на стене раздались ругательства, звонкие шлепки и грохот железа. То и дело из пятна вылетали чьи-то искажённые до неузнаваемости гремляндские тела и исчезали в перспективах изображений картин и гобеленов. Которые стали местами обугливаться и искрить, будто бы в стене под ними пробило электропроводку. На самом деле в двухмерном мире происходила дикая лазерная перестрелка…

В то же самое время повелитель-мыслитель Хаблестид задумал предательски напасть на Принцессу. Угадав по одному лишь моргновению его глаз невысказанный приказ, верные вассалы-охранники бросились на Принцессу, отвратительными когтистыми лапами вцепились мёртвой хваткой, повисли на плечах, пытаясь лишить её свободы действий… Однако, и тут им не повезло. Принцесса легко и изящно разметала вражье войско по залу. Только мебель и тара трещали под тяжестью отброшенных тел.

Азартно увлекшись поединком и погнавшись за одним из самых неугомонных скрежеров, в надежде наподдать ему как следует, чтоб навсегда запомнил и больше ни о чём таком уже не думал, Принцесса не обратила внимания, увы, на коварные происки самого усатого Хаблестида, тихонько подобравшего оброненный ею в борьбе конфузер…

Тут бы, наверное, и случился полный конфуз нашей истории, однако в помещение неожиданно ворвался яффоду Аубиеку.

Его зелёные глаза бешено вращались в глазницах, причём, совершенно независимо один от другого, посылая меткие и мощные лазерные импульсы по всем подозрительным целям. В одно мгновение всё было кончено. Вокруг целой и невредимой Принцессы только какая-то мелкая копоть кружила в воздухе. От скрежеров и их предводителя, а заодно от большей части мебели и экспонатов зала, практически не осталось следов. К подобному результату, казалось, мог бы привести разве что прямой залп «катюши»…

– Я предупреждал тебя, Принцесса! – совершенно спокойно заявил Аубиеку, будто бы вот только что ничего особенного не случилось. – Зря потеряли время!

Глаза яффоду снова были обыкновенными, холодными и бездонными.

– А мои друзья? – напомнила Принцесса.

– Им уже ничем не поможешь! – решительно сказал Аубиеку.

Принцесса не успела возразить. За неё это сделал кто-то другой:

– Ошибаешься, Аубиеку!

В помещении вдруг обнаружилось нечто необычайное.

Было «оно» чем-то средним между всеми Счастливчиками сразу, и вообще трудно сказать, чем именно и как конкретно выглядело, потому что постоянно и неуловимо менялось, струилось, перетекало и изворачивалось, будто флаг на ветру, проявляя вдруг те или совсем иные превалирующие черты Старика, Странника или Пришельца. Чаще всего, пожалуй, усматривались борода и «беломорина». Реже – взгляд «его» делался мечтательным, но зато – как правило! – на долго.

– И куда вы на этот раз вляпались? – заинтересовалась Принцесса.

«Оно» хотело ответить голосом Старика, но почему-то ответило голосом Странника:

– Подождите, дайте же мне сказать, я всё объясню!..

Казалось, внутри «этого» происходила какая-то борьба за голосовые связки.

«Оно» внезапно поперхнулось, закашлялось, дрожа и смазываясь всем видом, и чей-то там, совсем непонятно, голос заявил:

– Уберите же ноги, подвиньтесь или слезьте, наконец, с шеи совсем!.. Мы… к-х! – дальше опять голосом Странника, – вляпались… – дальше голосом Старика, – в одномерное пространство! – дальше голосом Пришельца. – В том смысле, что одно пространство на троих!

Тут уже и с Аубиеку стали происходить весьма примечательные метаморфозы: сначала он ощетинился, и его глаза вновь засверкали, словно паровозные топки. Потом Аубиеку нашёл в себе силы просто удивиться, и наотмашь раскрыл зубастую пасть. Да так и замер. Не веря собственным глазам.

С какой стороны на Счастливчиков не посмотришь – всё едино, легкой пыльцой, призрачным вихрем, лентой Мёбиуса вились они… то есть – «оно», меж потолком и полом.

Сами же Счастливчики, как ни в чём не бывало, предложили поскорее продолжить Миссию:

– Мы находимся в отличной форме и ощущаем необыкновенный прилив сногсшибательных сил! – снова разными голосами заверили они Принцессу. – Слитые воедино, мы представляем из себя организм с небывалыми и уникальными способностями! Быстрей преображайся обратно в легионера и веди под видом пленника прямо на флагманский крейсер! Будет потеха!..

Из всех возможных вариантов действий Счастливчики предпочли наиболее простой, а, следовательно, и наиболее гениальный: импровизацию на месте! Прямо в логове врагов!

Да и что бы другое лучше подошло к изменчивым гремляндским условиям?

Глава 29 Посвящается мне

По пути к крейсеру «оно» было необычайно возбуждено и на все лады предвосхищало будущее развитие событий. Видимо, там, в одномерном пространстве, у них, у Счастливчиков, для их мыслей и мыслей Внутренних Голосов просто не хватало места, и эти мысли «выплёскивались» наружу.

Кто-то там мечтал перетряхнуть крейсер вверх тормашками, кто-то испытывал желание переговорить с глазу на глаз с самим Магистром, предварительно переломав тому обе кляшни и повыдергав ходобишцы. Кому-то не давала покоя идея поучить всех легионеров уму-разуму радикальными литературно-художественными методами… Периодически из «него» прорывались композиции «Rockets»…

По правде сказать, когда Счастливчики поведали мне об этом эпизоде Миссии, я невольно решил, что все они тогда чуточку сбрендили! Конечно, когда вас кидает то в двухмерный, то в одномерный мир, совсем нетрудно малость того… что даже понятно и простительно! Но всему же должен быть предел!

У Счастливчиков такого предела не было!

Вы в состоянии, например, представить себе, что они достаточно долго и всерьёз обсуждали план окружения всех гремлян сразу? Я, например, такого плана представить просто не в состоянии, хотя точно знаю, что как-нибудь реально окружить всех гремлян у Счастливчиков действительно получилось бы!

В общем, диалоги моих друзей в тот момент не предвещали ничего хорошего… гремлянам.

Так же ничего хорошего, впрочем, не предвещали и внезапно появившиеся на улицах города, по которым мы шли к флагманскому крейсеру, чудные зелёные тени.

Среди всех обычных теней, лежащих мирно и в полном согласии со светилом, их, так сказать, рождающим, путём интимных игр с окружающими предметами и различными телами, зелёные тени проявляли большую самостоятельность в выборе как масштабов, так и ориентации своего положения в пространстве. Не говоря уже, понятное дело, о собственно цвете…

Да, что-то подобное уже происходило.

Да, действительно, и всё остальное было очень подозрительно вокруг.

Местное светило Блистало-2 всё так же низко висело над горизонтом, небо фосфорицировало и переливалось всеми цветами радуги, нигде вокруг не обнаруживалось ни деревца, ни кустика, ни цветочки-травинки, но слышался шелест листьев, и чуть-чуть ощущался аромат цветущих тополей… Капал невидимый дождь, но городские улицы оставались сухими…

Возле аппарели флагманского крейсера уже не было проигравшихся легионеров, а новые, не успев, как следует, увлечься всё той же азартной игрой, оказались до изумления бдительными, и уже издалека окликнули Принцессу:

– Эй, ю, откуда волокёшь копилищу свою? Будь я последний из живых, если моё нутро не чует здесь подвоха! Дрын на траве! Свистать наверх! Готовься, я в ужале! И береги трапезницу в бою! – промысли самый бдительный из часовых, теребя кляшнёй кривой меч и поигрывая косым бластером.

Нелицеприятная реплика не обескуражила Принцессу. Наоборот, как ничто другое в данных обстоятельствах такое начало воодушевило её, – да и Счастливчиков, кстати сказать, – на дальнейшие подвиги.

– Бай-сцикл! – грозно откликнулась Принцесса. – Ты разве здесь зачем твою? Где твой ымэйл? В узде твой дул! Чтоб ни был стык длинней чем пых иди кувырх, я покурю!

– Ты что ему говоришь? – удивились Счастливчики.

Да и легионеры здорово остолбенели. Ответ Принцессы показался им более чем эффектным. Что и говорить, такого витиеватого ответа они вряд ли от кого-нибудь ожидали.

– Ау, слыж тынет и нежеет хрып! – вновь промыслил один из охранников, выходя на аппарель и простирая в направлении Принцессы свой длинный меч. – Для ёк ли ынче врэ мя! Дак бысть хмон бысть! Или не бысть?.. Ты крыт, но я крытчее!

– Мии шесть, агдю! Пуч вас пугает хнып какой-нибудь! – смело ответила на это Принцесса. – Меня не удивит злопатая хвалба! Предрано драть столплизые кочулы, но я и пусть! Мы били козободую набитню скалыгой по дурнявине… И как не бить? Рука леща чи ща лись!

Дальнейшую пикировку легионеры посчитали уже излишней.

То ли Принцессе удалось хорошенько задеть их за живое, то ли сами её выражения пришлись им по душе, не знаю. Но все пятеро легионеров решительно бросились в бой. Причём, трое накинулись почему-то на Счастливчиков, ну, то есть, на «то», что они сейчас собой представляли, хотя ни Старик, ни Странник, ни Пришелец в вышеизложенном диалоге никакого участия не принимали. В чём состояла их вина – трудно сказать. Наверное, они, то есть «оно», выглядело как-нибудь уж очень подозрительно, за что и поплатилось.

Но ещё более неожиданным оказалось то, что Аубиеку демонстративно проигнорировал нападение легионеров, предоставив моим друзьям самим выпутываться из положения. Как бывалая боевая лошадь под шрапнелью, стоял он, не дрогнув ни единым мускулом, помахивал мохнутым хвостом и соблюдал конспирацию.

Недвижимым узором застыли возле аппарели загадочные зелёные тени.

Похоже, отступать нам было просто некуда!

За неимением меча, Старик, Странник и Пришелец пытались отстреливаться из калашмахиша (а он у них внутри, как выяснилось, был всего один: видимо, из всех трёх слипся в единственный, подобно тому, как слиплись и сами Счастливчики).

Но до такой степени всё перемешалось – мои друзья друг с другом и с Внутренними Голосами, – что прицельной стрельбы калашмазером не выходило, хоть плачь!

«Оно» совершенно мазало с двух шагов, калашматик бился в руках как живой, направляемый в цели одновременно всеми сразу и абсолютно никем конкретно. В точном соответствии с поговоркой о семи няньках.

Пришелец потом рассказывал мне, что в тот момент вместо одного «зайчика» лазерного прицела он явственно видел трёх, причём феноменально косых. Вдобавок, чья-то рука то и дело упрямо заслоняла всю видимость и нахально строила прямо перед глазами аккуратный кукиш.

Ещё более удивительными являются воспоминания Странника. Он утверждает, будто компьютер шлема демонстрировал ему исключительно вид сзади, поэтому Странник отстреливался героически и вслепую. При этом кто-то усердно рвал калашматик из его рук и не давал как следует нажать на гашетку. Тем не менее, со свойственным ему неукротимым оптимизмом, Странник считает, что именно его умелые действия в экстремальных условиях положили конец ожесточённой схватке. Зная Странника, можно смело думать, что он действительно куда-нибудь да попал!

В сравнении со Странником и Пришельцем положение Старика во время перестрелки было значительно лучшим. Как он сам об этом говорит, ничто ему не мешало, и ничего особенного он не видел. Судя по всему, Старик просто слушал «Rockets», а под него, как известно, хорошо не только думать, но и стрелять не думая. Или думать, не стреляя?

Философски сопоставив противоречивые факты, я даже склонен считать, что именно Старик и никто другой, слушая «Rockets», между делом успевал показывать кукиш Пришельцу и вырывать калашмастер из рук Странника…

Сам Старик мои догадки, правда, отвергает как недовразумительные. Среди Счастливчиков вообще принято ставить всю мою проницабельность под очень большой знак вопроса…

Но есть в данной истории обстоятельство, оправдывающее их кабалистический скептицизм: Счастливчики в один голос утверждают, будто бы в те драматические минуты, безжалостно паля в легионеров (каждый – в меру сил и возможностей), не сговариваясь, они вспоминали меня, и приговаривали: «Это вам за Ромуальда!»

Таким образом, сами понимаете, исход боя был предопределён!

Что же касается Принцессы, то она опять с завидной легкостью расправилась с доставшимися ей противниками, буквально искрошив их вдоль и поперёк. С доспехов легионеров сыпалась стружка, будто бы они попали под фрезу.

Наконец, окинув поле брани бдительным взором, Счастливчики увидели, что путь на крейсер свободен.

Глава 30 Легионеры в разрезе

«Вперёд!» – нетерпеливо подумал Странник и поспешил в раскрытый настежь створ шлюза.

Старику и Страннику выбирать не приходилось, собственно говоря потому, что им всем было по пути… И таким вот образом, и волею обстоятельств, я уверен – понятных Уважаемому Читателю и, очень надеюсь, Читательницам (вспомним же, куда имел возможность смотреть Странник!), – «оно» взошло на борт крейсера спиной вперёд. Или, образно говоря, несколько задом.

Хотя никто этого не заметил, потому что ведь снаружи «оно» со всех сторон выглядело абсолютно одинаково.

Странник в своём героическом порыве был неумолим и решительно вёл за собой весь отряд, будто бы точно знал куда.

Не удивительно, что, несмотря на просьбу Принцессы облагоразумиться и сменить курс, он уверенно ринулся не к кабинам нуль-пространственных лифтов, а к люку совсем другого помещения.

В деятельном стремлении вывести легионеров на чистую воду и мигом разобраться кто тут что из себя, Странник был склонен начать издалека, с самого низа, и так, планомерно, уровень за уровнем, каюта за каютой, очистить от чужеродного элемента весь крейсер. Масштаб его планов был грандиозен!

Едва люк перед моими героями раскрылся, Странник бросился внутрь с громогласным телепатическим криком: «Всем лежать!»

Его никто не послушался, хотя всякого народа в гибернаторе (а помещение оказалось именно гремляндским гибернатором) находилось видимо-невидимо.

Разнообразные монстры стояли рядами и ярусами в глубинах помещения, каждый в своём собственном отдельном саркофаге с прозрачной крышкой.

Покрытые легкой искрящейся пыльцой инея, подобные упакованным в тонкий пластик или целлофан куклам или манекенам, в отсветах перемигивающихся цветных огоньков индикации, чужеземцы составляли будто бы диковинную портретную галерею для всякого, вошедшего в помещение.

Среди прочих, замерзших в различных позах, явно застигнутых врасплох в неподходящий момент, были тут и лохатый с ластами и рогами, сосредоточенно почёсывающий затылок, и пятнистый бугай, с обвислыми губами и полипами на драных ушах, и клыкастый в складочку, с головою-дудочкой, и глазастый в клеточку, завязанный узлом и одетый в кепочку, и угрюмый в шипастой коже, и такой, на которого без слёз не взглянешь, да и без смеха тоже… Одним словом, чужерожие на разный фасон и масть, которых в живую увидишь, так вряд ли сможешь не упасть…

Ну и не всех ещё удалось Счастливчикам рассмотреть подробно, потому что произошло вдруг то, что заставило моих друзей забыть обо всем на свете.

Странник со всеми чудиками поздоровался.

– Здрасте, приехали! – сказал он, и это показалось остальным Счастливчикам, да и самому Страннику, весьма забавным.

Однако почему-то особенно сильно развеселился Аубиеку.

Его тело буквально билось в конвульсиях, голова вихляла, лапы дёргались, хвост остервенело мотался из стороны в сторону, причём с стоматологически-мучительным жужжанием…

– Эта аказалась прощче, чэм мой думаль, Зэмланэ! – промыслил Аубиеку.

Его глаза вновь вспыхнули сатанинским безумно-слепящим светом.

Какая-то нечистая…то есть, тьфу, тьфу, тьфу, телекинетическая сила вдруг вырвала из рук Счастливчиков калашмазер и отбросила его далеко в сторону…

– Пабудтэ пака здэс! – продолжил Аубиеку. – Я займус Прынцэсцой!

«Это Агрессор!» – промелькнула в общей голове Счастливчиков шальная мысль.

«Иа, иа!» – промелькнула ещё одна шальная мысль, но уже в голове Аубиеку.

Прежде, чем Старик, Странник и тем более Пришелец успели что-нибудь придумать или даже сделать, чудовищно неописуемая тяжесть сжала и буквально пригвоздила их к месту. Сверху и снизу на Счастливчиков пыхнули плотные струи едкого жёлтого газа…

«Заморозят!» – поняли Счастливчики.

«Ышчо как!» – немедленно подтвердил Аубиеку.

Он и Принцесса медленно растворялись в пространстве зала.

Спустя минуту они совершенно пропали с глаз Счастливчиков, которые остались стоять, буквально по уши, да что там, по самую макушку испачканные вязкой субстанцией, очевидно должной как-нибудь превратить их в новый экспонат гремляндского музея чужерожих.

Но Счастливчики не замёрзли!

Во-первых, просто потому, что их было трое в одном теле, а так, разумеется, теплее.

Во-вторых, немедленно после исчезновения из гибернатора (я надеюсь, кто-нибудь всё ещё помнит, что это такое) Агрессора с Принцессой, между Счастливчиками мгновенно разгорелся воистину горячий спор относительно того, кто из них первым догадался о том, что Аубиеку это Агрессор.

Старик говорил, что, дескать, тут сразу было ясно – кто, и не нужно разводить антимоний.

Странник утверждал как бы совершенно обратное тому, что думал Пришелец, в то время как сам Пришелец ещё не знал, что думать.

Их словесная перепалка здорово накалила атмосферу в гибернаторе, и стало казаться, будто некоторые из чужеродцев в своих саркофагах уже начали недоумённо помаргивать глазками и оглядываться на нарушителей головокружительной тишины и олимпийского спокойствия.

– Принцесса сразу заметила и передала мне, что Аубиеку не обмахивается хвостом от мух и слепней, не стучит копытами по мостовой, и не любит сено. И ежу было понятно, что он – не лошадь! – утверждал Старик.

– Какому ежу? Где вы нашли ежа, я вам удивляюсь! Это ежу в тумане было понятно, что он не лошадь?! Нет, а вот я моментально обратил внимание на его ошейник! – доказывал Странник. – Где вы видели, я вас спрашиваю, лошадь с ошейником? Кто-нибудь когда-нибудь видел лошадь в ошейнике? Лошади носят сбрую, уздечку и стремена! Это я вам говорю абсолютно точно! Поезжайте на Землю, спросите первого встречного землянина в Одессе, и он вам скажет, что лошади к лицу!..

– Хватит нести чушь! – встряли в спор Внутренние Голоса. – Подумайте же, наконец, о том, как мы будем выбираться!

– А я, если уж быть честным, ещё во время нападения гремлян, на Скрежете, в первой части этой славной повести, уже знал, что одна из лошадей окажется Агрессором! – заявил Пришелец. – Так и напиши, Ромуальд: Пришелец всё знал заранее, но никому ничего не сказал, иначе было бы неинтересно!..

Поскольку Странник с воодушевлением принялся опровергать слова Пришельца, и буквально на секунду отвлёкся, у Старика появилась возможность захватить управление Единой Сущностью и сделать что-нибудь действительно важное.

С боевым кличем «Миссия продолжается, ребята!», он выбил в полу решётку газопровода. Образовавшееся отверстие оказалось невелико, но вполне достаточно для того, что бы Счастливчики в него просочились.

Несмотря на то, что голова у Счастливчиков сейчас была одна на троих, фигурально выражаясь, мыслила она необыкновенно трезво.

Подобрав с пола брошенный агрессором калашмазер, «оно» нацелилось на трубный лаз.

– Я не полезу! – вдруг сообщил Пришелец. – Вы-то протиснитесь, а ягде-нибудь обязательно застряну!

– Не говори глупостей! – возмутился Странник. – Мы сейчас – это ты, и наоборот!

– А я – это кто? – Пришелец собирался было ещё немного поупражняться в философии, но неожиданно согнулся пополам и полез в трубу. То есть, конечно, это согнулись Старик и Странник, однако коренным образом последнее замечание сути неожиданно случившегося не меняет. «Оно» втиснулось-таки в трубу и поползло, зачем-то громыхая сапогами Королевского Космического сервоскафандра на весь крейсер.

Кстати сказать, наличие этого самого скафандра в экипировке Счастливчиков было третьей причиной, по которой они не заморозились.

Долго ли, коротко ли продолжалось это весьма утомительное газопроводное путешествие – не знаю! Потому что не знают этого и сами Счастливчики. Они только вспоминают, что кто-то из них здорово запыхался и стёр коленки с локтями. Но, зато, наличествовала масса времени для того, чтобы просто поболтать, поэтому мои друзья не скучали. И в целом всё прошло непристойно-благополучно, если не считать того, что в трубе всё же было беспросветно и склизко.

– Кто-нибудь имеет представление, куда мы ползём? – однажды побеспокоился Странник.

– Ползём себе и ползём! – как обычно о чём-то большем мечтая, ответил Пришелец.

– А мой Внутренний Голос считает, что мы ползём туда, куда надо! Во всяком случае, лично я… – сказал Старик. Его собственный голос был едва слышим сквозь одну из бесконечно мощно и величественно звучащих композиций «Rockets», на полную громкость транслируемую Внутренним Голосом. Что можно было узнать из этой композиции про правильность выбранного газопроводного пути Счастливчиков мог что-нибудь сказать только сам Старик. И чуть-чуть Пришелец. Но они оба только молчали и слушали.

Странник и два других Внутренних Голоса, проанализировав ситуацию, единодушно сочли, что им ничего другого не остаётся, как только ползти вперёд, вместе со Стариком и Пришельцем под композиции «Rockets», а там уж видно будет.

Но видно всё не было.

Наоборот.

Трубный лабиринт казался бесконечным! Миновав многочисленные коленца, замысловатые развязки, сменив одну трубу на другую, выглядевшую предпочтительней и значительно чище, мои друзья неожиданно мужественно упёрлись головой в непреодолимую воображением преграду.

– Тупик! – трагическим голосом сообщил Пришелец.

– Сам ты тупик! – комически возразил Странник и стал методично и эксцентрично биться общей головой в преграду, пытаясь таким оригинальным образом убедиться в её действительной непреодолимости.

Биться-то, конечно, он бился, но все шишки при этом почему-то достались Старику и Пришельцу.

И прочность преграды оказалась не столь велика, какой её кто-нибудь из недоброжелателей Старика, Странника и Пришельца хотел бы видеть.

Да и то сказать, найдётся ли сколько-нибудь серьёзное количество явных недоброжелателей, способных видеть эту самую великую прочность, среди знающих Старика, Странника и Пришельца звездожителей?

Словом, тут Счастливчики совершенно вывалились куда-то наружу.

В густо-аквамаринованном полумраке обнаружилось просторное помещение, чрезвычайно загроможденное рядами, шеренгами и редутами разнообразнейших серьёзных приборов, хитрого оборудования и прочей технологической машинерии. «Серьёзными» приборы имело смысл называть, поскольку всё, что тут было, гудело и жужжало, как сто тысяч ульев с сердитыми пчёлами. А просторным помещение являлось только с той точки зрения, что исключительно в просторном помещении можно было бы разместить эти самые сто тысяч ульев.

В действительности же пробираться среди всего этого высоко-научного оборудования (и ульев) было просто немыслимо тяжело.

В непосредственной близости от Счастливчиками пузатилась и гофрировано-серебристилась какого-нибудь противоестественного назначения цистерна со множеством исходящих или входящих многоколенчатых и замысловато-витиеватых труб, кабелей и змеевиков.

Ощущая почти неодолимое желание вырвать парочку змеевиков или кабелей из разъёмов и гнёзд, и просто так, чтоб посмотреть, как тут всё сразу испортится и сломается, и с диверсионным значением, Старик, Странник и Пришелец пробирались к выходу. Ну, или, строго говоря, блуждали в его поисках, в полном неведении относительно того, куда точно следует идти.

Дружно шикая на самих себя и призывая к соблюдению тишины (совершенно непонятно, кто из них шаркал ногами, кто шмыгал носом, а кто фальшиво подпевал вокалисту «Rockets» в очередной композиции, как обычно звучащей громко и патетически), и надеясь-таки при этом взять верный курс на выход по направлению снижения уровня гудения приборов, Счастливчики буквально налетели на автоматизированную конвейерную линию.

Зрелище было фантасмагорическое. Радужные энергетические пузыри погибших легионеров сначала репродуцировались, синтезировались и объёминизировались в мёртвые тела, которые в свою очередь тщательно разбирались на части и детали. Дальше всё это распределялось и уходило либо в аннигиляционные печи, либо на склад. Головы легионеров раскраивались, из них извлекались кристаллические многогранники, всевозможных размеров и цветов, всё это сортировалось и ссыпалось в контейнеры, и также складировалось…

– Биомеханизмы! – резюмировал увиденное Странник. – Именно это я и подозревал! Надо предупредить Принцессу! Что она по этому поводу думает?

– Телепатический эфир заблокирован! – сообщил Старик. – Но что она думает по этому поводу – я знаю!

– Есть дополнительный канал связи?

– Есть. На крайний случай. Ассоциативно-интуитивная коммуникация.

– Впервые слышу!

– Секретная разработка Королевской Разведки! Такая связь возможна между совершенно близко, давно и прекрасно знакомыми людьми на сверхэмоционально-космическом уровне… Иначе говоря, когда при общении не только слова не нужны, но и мысли…

– Очень правильно! – замети Пришелец. – Кажется, с мыслями сейчас у нас будет действительно туго!..

Перед Счастливчиками вдруг будто бы из воздуха (да что там – будто бы! И впрямь ведь из воздуха, если уж заливать, так заливать!) материализовалось и выросло огромное, извергающееся гадко-фиолетовым огнём, чудовище – полу-шаровая молния, полу-медуза, полу-таракан.

Гигантские высоковольтные усы с басовитым электро-напряжённым гулом рассекали пространство буквально в двух шагах от хладнокровного лица Счастливчиков.

Казалось, что Старику, Страннику и Пришельцу не было никакой возможности спрятаться или убежать…

Мощные хитро-устроенные челюсти агрессора скрежетали и хрустели, будто б пережёвывали вольфрамо-никелевую жвачку…

Глава 31 Сны и явь

Мои сны – это сущее бедствие. Не потому только, что снится мне что-нибудь этакое, но и потому, что я постоянно путаю сны с явью, и никак не могу научиться вовремя отличать одно от другого.

В этот раз мне приснилось, что я разучился летать.

Бессильно хлопал крыльями и бежал вприпрыжку по гаревой дорожке, безуспешно пытаясь догнать Счастливчиков, ушедших далеко-далеко вперёд…

Представляете, что я ощутил, когда вдруг обнаружил себя вновь сидящим внутри моего кукушника?

Я подумал, что не только разучился летать, но ещё и стал настоящей кукушкой!

Это был ужас, и я сильно расстроился!

Впрочем, несколько позже я расстроился ещё больше.

Начавшийся с нехорошего сна день может нести одни только неприятности!

Именно поэтому я часто не вижу никакой разницы между снами и явью…

Удивительно мерное покачивание кукушника, сопровождавшее всё моё, с позволения сказать, пробуждение, вдруг прекратилось. Это был повод для того, чтобы выяснить, наконец, где я и что вообще происходит?

Сквозь стенки кукушника, сделавшиеся вдруг прозрачными (в гремляндии можно же было позволить себе и такой лихой фокус!) я осмотрелся вокруг.

Меня держала в мохнавчатых лапищах некая огромная бестия. Прямо перед собой я видел её безглазую, безумную, бездушную личину с разевающимися острогубыми челюстями.

Я стал сильно надеяться, что изображаемые мной часы с кукушкой не имеют уж очень съедобного вида. Я даже решился выскочить в дверцу и лишний раз кукукнуть, пусть не вовремя, чтобы показаться чрезвычайно неудобоваримым и абсолютно не питабельным… Пусть знает, чудовище, я – с сюрпризом! И в любом, даже лужёном желудке буду вести себя бескрайне беспокойно!

– Ку-ку! – закричал я что есть силы. И тут же вдруг услышал спокойный голос Принцессы:

– Это просто часы с кукушкой!.. Вот пожалуйста – полдень! Двадцать пятый век!

Принцесса сидела на диване-раковине и, по всей видимости, объяснялась с моим чудовищем: больше никого вокруг не было, а её объяснения не могли же относится ко мне. Я-то сам лучше знаю, часы с кукушкой я или право имею?!

Чудовище бесцеремонно покрутило меня в лапищах и внезапно отпустило… Да просто бросило! На пол! Я, – как мог, аккуратненько и неприметно, – спланировал, сел, и затаился.

– Вы сылна адсталы лд наз, Прынцсцеза! Вашы часы – проста смышны!

Теперь, с пола, я разглядел бестию получше, и увидел, что она напоминает мне сильно опухшего таракана. До смешного отвратительнейшая рожа!

Погремев и поскрежетав ещё немного надо мной своими скрежалиями, бестия развернулась и вышла из помещения, где мы с Принцессой теперь остались один на один. Когда люк за бестией надёжно закрылся, я тихонечко намекнул Принцессе:

– Это я, – попугай Ромуальд!

– Принёс заметку… то есть, тьфу, записку?! – обрадовалась мне Принцесса.

– Какую записку? Про вашего мальчика? – удивился я.

– У нас девочка, Ромуальд! Хотя… будет и мальчик! Ты откуда знаешь?! Впрочем, об этом потом… Я спрашиваю, ты принёс от Счастливчиков какое-нибудь сообщение?

– Нет, – признался я, – Не принёс! Это меня самого принесли!..

Мне пришлось поведать Принцессе мою печальную историю. Когда же я дошёл до сна, и рассказал, какой ужас мне приснился, Принцесса согласилась:

– Да, неприятностей ещё будет много!

Она вкратце обрисовала сложившуюся ситуацию, добавив, что Счастливчики, вероятно, спаслись и убежали из гибернатора… Но где они теперь, и как их найти?

– Этот жук-агрессор Аубиеку готовит им какую-то ловушку, а я не могу предупредить! Телепатический эфир блокирован… Ассоциативно-интуитивно Старик знает о том, что опасность существует, и чувствует моё беспокойство, но не осознаёт, насколько это всё серьёзно!.. Он уверен, что мы тут в бирюльки играем!

– А почему бы нам не улетучиться отсюда на поиски Счастливчиков, преобразившись в сизые облачка? – спросил я.

– Потому что агрессоры генерируют здесь поле концентрации пространства, материи и времени! Здесь невозможно видоизменяться!..

К слову сказать, не следует думать, будто мы с Принцессой наивно забыли про конспирацию, и не сообразили, что агрессоры нас подслушивают.

Они, несомненно, теперь уже догадались о том, кто я такой на самом деле. Однако сведения, почерпнутые агрессорами из памяти Принцессы и касающиеся часов с кукушками и меня лично, не давали им повода к особенным подозрениям. Они свято верили, что мы с Принцессой надёжно упрятаны в этой каюте, и находимся в отчаянно безвыходном положении. Да ещё, вероятно, можем быть использованы в качестве приманки для Старика, Странника и Пришельца.

Я полагаю, только Принцесса могла кое о чём догадываться, ведь моя врождённая находчивость среди Счастливчиков давно и по праву вошла в поговорку: «Там, где Королевский Космический Разведчик не пройдёт, там пролетит Стальная Птица!»

Обратите внимание, сказано именно про меня, и очень правильно!

Уж я-то знал, как мне ускользнуть из-под назойливой опеки агрессоров!

Едва Принцесса поделилась со мной своими догадками о гремляндском мире, я немедленно и осторожно намекнул ей на душу…

– Причём здесь душа? – удивилась Принцесса.

– Как причём? Она же сквозь все преграды на пути может уносить и самое тело! – доходчиво объяснил я, намекнув про историю со сценарием нашего выступления.

После неудавшейся попытки коварного агрессора Аубиеку-Айдиоматиша проникнуть в сознание Принцессы (во-первых, она кого угодно в свой мозг просто так не пускала, во-вторых, и сама могла кому угодно мозги наизнанку вывернуть, в-третьих же, у человеческого мозга вообще оказался совершеннейший иммунитет к вторжению чуждого разума, сложившийся исторически: кто только не пытался заморочить человеческие головы всякими теориями и идеями! Всё зря! Нет там, в человеческих мозгах, никаких лишних идей! Не укладываются они там! Во всяком случае, надолго!), так вот, после безуспешной попытки агрессора, Принцесса оказалась в каюте в своём нормальном, обыкновенном, земном состоянии, естественно, не обладающем специфическими и уникальными, зазеркальными способностями к материальным преобразованиям и трансформациям.

Совсем другое дело – я!

Я сюда попал в облике оригинальнейших часов с кукушкой, и поле консервации материи, создаваемое агрессорами, лишь зафиксировало данное моё фантастическое состояние, но не умолило его возможностей и способностей!

Я сердечно простился с Принцессой, пообещав непременно в скором времени вернуться с подмогой, и ответственно нацелился на ближайшую стенку.

Правда, богатого опыта телепортации сквозь предметы у меня пока ещё не было… Однако в этом смысле я смело полагался на своё исключительно талантливое воображение. Да что нам какая-то стенка!

Бац!

Ох, как же я мог забыть про слова Пришельца?! Про крылатую ракету, запущенную в стенку… Это же он меня тогда имел ввиду? И вот, извольте видеть, засели те слова в моём подсознании, и сыграли-таки свою подлую роль злого пророчества!

Я так сильно грохнулся об эту проклятую стенку, что даже почти забыл, куда собирался лететь! Выскочил из кукушника вперёд лапками!

Ну, уж нет! Произошедший казус теперь никак не мог повлиять на мою решимость продемонстрировать агрессорам всё, на что я был способен! Наших просто так с умной мысли не собьёшь! Меня – особенно!

Я разогнался как следует ещё раз. И закричал, чтобы собственным криком напугать своенравную гремляндскую стенку! Точно также кричал Странник, когда отрабатывал свои каратистские приёмчики на Тарелке…

Но стенка мне попалась какая-то прямо деревянная. В том смысле, что мой крик на неё не действовал… В плане же материальном и пробивном стенка была более чем железо-бетонная!

Каюту заволокло розовым дымом. Диван-раковина с испугу захлопнулась, едва не защемив Принцессу… Сама Принцесса кашляла и просила прекратить самоубийственный эксперимент…

Но с пятого раза у меня всё получилось, как надо! И даже лучше: агрессоры уже спешили в каюту, чтоб пресечь мою бурную деятельность, я полагаю, и очень удачно и вовремя открыли люк…

В образовавшийся-то проём я попал снайперски точно! Угодил там прямо в лоб первому попавшемуся на пути агрессору. С него аж искры посыпались… Хотя он и так постоянно искрил и чадил… Но ведь… для красного словца, вы меня понимаете… И у меня настроение сразу повысилось. Хотелось мчаться пулей, да хоть бы и той же ракетой… Знай наших, захватчики!

Я был уже свободен и изрядно окрылён победами. Мой верный кукушник действовал, как часы. То есть послушно маневрировал среди агрессоров.

Точно муху мухобойкой, меня, конечно, пытались сбивать разными там силовыми и гравитационными полями, но я же им не какое-нибудь там насекомое, или дятел, например!

Я даже воспользовался показательным примером Странника, и однажды так душевно бабахнул в коридоре, полном агрессоров и легионеров, что многие из них, фигурально и морально подкошенные, повалились в беспамятстве на пол…

После этого, разумеется, только меня и видели! Я сконденсировался обратно в кукушник достаточно далеко от места честно выигранного мною сражения, и вновь, но уже спокойнее, хладнокровнее и рассудительнее попробовал телепортироваться сквозь стенку.

То ли она здесь была поподатливее, то ли я, наконец, в совершенстве освоился с процессом (что лично мне кажется более близким к истине), но проскочил я сквозь стенку так, что даже и не заметил – как! А в обшивке крейсера аккуратная дырка образовалась. И это меня очень даже обрадовало!

Оказавшись в небе, где-то на высоте птичьего полёта, надо полагать, я попытался сориентироваться. Обернувшись невинным сизым перистым облачком и прислушавшись со всем тщанием к новым, ярким и множественным ощущениям, открывшимся мне в этом естестве, я осмотрелся окрест.

Город с покинутым мною гремляндским крейсером располагался в дельте реки как раз у океана, того самого, чьи берега были чудливо гладостны, а волны – солоноядными…

И какое-то тысяча сто двадцать восьмое чувство подсказывало мне, что Счастливчиков следовало искать именно на другом берегу этого… б-р-р!.. бесстыдного океана.

Туда-то я и решил отправиться, точно почтовый голубь с донесением или весточкой, но с гораздо большей скоростью.

Достаточно быстро выяснилось, что в гремляндии легче пробить собственной головой ёкооновую броню крейсера, чем преодолеть открытое воздушное пространство. Большое пространство не терпело пустоты – поэтому оно было спрессовано, сжато до предела, перекручено, завязано узлом, и только лишь казалось открытым… Едва оставленный мной позади город скрывался за горизонтом, он тут же проявлялся прямо по курсу. Я несколько раз вновь возвращался к нему, прежде чем окончательно и бесповоротно не убедился, что таким образом – напрямки – далеко не улетишь.

Это была очередная гремляндская ловушка! И очередная досадная неприятность за сегодняшний день. Я даже не удивился!

Однако легионеры-то имели возможность перелетать с места на место, чему я был невольным свидетелем, несколько раз замечая вдали их летательные аппараты!

До сих пор я избегал непосредственной с ними близости, но теперь не видел иного выхода, и решил выведать все секреты, маршруты и цели полётов гремлян…

Последнее соображение показалось мне весьма здравым, и пробудило едва не угасший интерес к жизни.

Один из патрульных фьютеров как раз летел в нужном мне направлении, и попасться ему на пути белым и пушистым облачком труда не составило.

Едва фьютер буквально оказался в моих нежных и трепетных объятиях, я ловко просочился в его кабину… Конечно, это было очень опасно! Но стоило рискнуть! Ну, не сидеть же, право слово, снаружи, нарушая аэродинамические свойства аппарата?

Эх, только не рассчитал я своих сил, чуточку перестарался, и сходу проскочил весь фьютер насквозь, в образе часов с кукушкой угодив прямо на колени одному из находящихся в кабине легионеров…

Тот с долгим непониманием изучал испуганным взглядом мою хитрую конструкцию, не решаясь отнести к той или иной категории неопознанных объектов, падающих буквально с неба прямо в руки.

Я делал вид, что всё идёт хорошо, и усиленно тикал.

– Бомба?! – наконец-то сообразил легионер, и ему вроде бы даже полегчало.

Ну, или просто он обрадовался тому, что всё сложилось без особого труда…

Поскольку же в его словах мне послышался вопрос, неизвестно кому адресованный из присутствующих в кабине, и тяжело повисший в воздухе, я посчитал долгом быстро покончить с недомолвками и неопределённостями.

– Да! – подтвердил я, не желая никого вводить в заблуждения, зря морочить голову, или обманывать в ожиданиях… С гремлянами так не просто изъясниться по существу столь тонких нюансов и материй, как жизнь и смерть! – Я очень злая и мощная бомба!

Я очень надеялся, что они без лишних вопросов просто возьмут меня себе в качестве сувенира. Забудут про меня, отнесут на склад… Или, наоборот, постараются выбросить за ненадобностью, как бомбу неизвестной им конструкции. Словом, сделают вид, что ничего не случилось, и просто оставят в покое…

Честно сказать, я не представлял, что лучше сделать в такой ситуации: как можно сильней напугать их, если это вообще возможно, или?!

К моей великой печали, Легионерам мои откровения показались забавными.

Мыслящих бомб они никогда не встречали, и посему отнеслись ко мне с большим интересом, чем мне бы того хотелось…

Под дулами бластеров (а эти гремляндские бластеры вообще уже были двуствольными: один ствол лазерный, другой – аннигиляционный), я невольно поёжился… И неожиданно для себя вдруг выскочил из дверцы кукушника со словами «пиф-паф!»

Ни о чём таком я не помышлял, но как-то само собой получилось, что одним единственным скачком на пружинке мне удалось сильно дать в лоб сразу двум легионерам… Ничего особенного с ними не случилось, они просто повалились с мест в лёгком нокауте, выронив при этом из лап меня, и уже минуту спустя вскочили обратно… Но этого времени как раз вполне хватило для новой трансформации… Пока никто не видел меня в тени под креслами, я преобразился, и стал теперь случайно завалявшимся гремляндским двуствольным бластером… Правда, метаморфируясь впопыхах, я допустил некоторые досадные неточности в конструкции. В результате чего, легионер, нашедший меня, несказанно удивился:

– Ухогорбыш, это твой кончестер с гнутыми стволами?!

– Не-е, это не мой! Это, видать, Губоглазыш потерял…

– Носопырыш, выкинь его в бомосброс, чтоб не мешал под ходобишцами… Будет знать, как кончестером люки открывать!

Командир-легионер тщательно шарил лапами под креслами, но напрасными были, конечно, его усилия!

– Где ж эта бомба?! – ворчал он себе под нос.

Пока остальные легионеры помогали ему в трудных поисках, а Носопырыш, взявшись исполнять приказ, решительно повернулся к пульту управления, с тем, чтобы открыть бомбосброс, я хладнокровно выпрямил свои стволы и ловко поменялся местами с одним из настоящих кончестеров, оказавшемся поблизости. Носопырыш без всяких сомнений выкинул его за борт, не заметив подлога, и взялся трехпалой кляшнёй за меня…

Ощущения не показались мне приятными! Очень было похоже, что в изображаемом мною кончестере роль рукоятки выполняла как раз моя шея…

– Идём на посадку! – меж тем сообщил Носопырыш.

Вся эта история с бомбой и бластерами совершенно отвлекла меня от наблюдений, и я пропустил волнующий момент прорыва пространственной блокады над океаном.

Теперь уже наш аэровоз стремительно подлетал к береговой линии нового материка… Казалось, мы вот-вот лихо вмажемся в невысокие холмы, тропически обильно поросшие кустарниками, пальмами и прочими диковинными баобабами…

Пронзительно сверкавшее сквозь кроны деревьев багровое светило красило джунгли и океанские глади в зловещие оттенки.

Глава 32 Из ряда вон выходящее

Густой и терпкий воздух джунглей действовал мне на нервы…

То есть, он мог бы так действовать, будь у меня эти самые нервы на самом деле. Странник утверждал, что нервов у меня нет, а есть всякая ерунда в голове, короткая память и блок питания в… Ну, не будем о грустном, ведь я ужасно скучал о моих друзьях Счастливчиках, но никак не мог понять, как же мне их отыскать в этих терпких джунглях?!

Вот почему, на самом деле, они на меня действовали и не давали покоя.

Какое-то тысяча сто двадцать девятое чувство подсказывало, что всё идёт, как надо, следует ещё только немного чего-то подождать…

Мои легионеры, едва выскочив из всё-таки благополучно севшего на берег аэровоза, бегом отправились в лесную глушь и там вдруг рассредоточились в кустах вокруг живописной маленькой полянки.

Всё ещё мужественно соблюдая конспирацию и будучи кончестером в кляшнях Носопырыша, я был вынужден не шевелясь (ужас!) лежать на полусгнившем и замшелом стволе пальмы, тихонечко отдуваясь от упрямо лезущих во все щели гнусных насекомых, и смотреть обоими глазами-дулами на ту самую ничем не примечательную поляну…

Точнее говоря, смотреть бы я мог куда угодно и даже в разные стороны одновременно, но свой легионер уже был мной рассмотрел более чем досконально (век бы его и не видеть теперь совсем!), в сумеречных джунглях ничего интересного не осталось (напуганные легионерами, с окрестных деревьев сбежали все местные обезьяны, и улетели все тутошние птицы), а вот на поляне, по всему, ожидалось чьё-то появление, и очень не хотелось прозевать именно этот момент!

Уж совсем я утомился лежать, вытянутым в струнку! Мои стволы сами собой, от неимоверного напряжения, подгибались мушками к земле, как вдруг на полянке в золотистом свете пяти местных лун отчётливо проявились три силуэта…

О, Великая Вселенная и Макрокосм! Несомненно, это были Старик, Странник и Пришелец!

Я как раз собрался предупредить их о засаде, но обнаружил, что мой Носопырыш ещё более жёстко сжал мою шею… Он что, членистоногое животное, надеялся, что я ещё и прицеливаться и стрелять по своим буду?!

Вот бы узнать, насколько сильно он удивился, неожиданно обнаружив в своих кляшнях вместо кончестера трепещущуюся птицу?! Я вырвался, выпорхнул из его объятий, словно та самая Синяя Птица из рук, про которую очень любят петь Старик и Пришелец, когда мы отмечаем какой-нибудь праздник…

– Засада!!! – во всё своё горло закричал я.

Шесть горящих глаз одновременно взглянули в мою сторону…

Пальмовая крона, в которой я только-только укрылся, заметно поредела. Вспыхнувшие листья и раскалённые кокосы посыпались вниз, на головы Носопырышу и Ухогорбышу…

Вслед за тем некогда тихая и радостная полянка озарилась пламенем аннигиляционных взрывов… Казалось, тут проснулся настоящий вулкан, выплеснув в джунгли фонтаны кипящей лавы.

Чащу залил нестерпимо яркий свет. Ураган раскалённого воздуха со свистом пронёсся по округе, сшибая деревья и сминая кусты…

Чудом мы с моей пальмой уцелели в этом катаклизме! Ума не приложу, как не улетел со ствола, прилипнув к нему всем телом, будто ириска к зубам…

Из всех возможных сегодня неприятностей эта представилась мне наихудшей.

Мне показалось, что как раз пришло время досочинить Счастливчикам эпитафию… Только не мог решить: одну на всех или всё-таки каждому в отдельности?

В общем-то, они были неплохими парнями и явно заслужили право быть упомянутыми персонально по именам. Тем более что в их характерах присутствовало что-нибудь особенное, индивидуальное…

Ах, судьба! Зачем же ты сделала меня случайным свидетелем их героической гибели?! Лучше было бы этого не видеть своими глазами и сохранять в душе пламенную надежду на чудо!.. Я даже несколько взгрустнул, пытаясь вообразить Счастливчиков теперь: обаятельного Старика, непередаваемо ухмыляющегося, будто он знал о вас то, от чего у любого на его месте волосы бы дыбом… Но Старик и не такое, мол, видал, бросьте, ребятишки, всё кругом сущий вздор!.. Загадочно сосредоточенного Странника, который мало того, что просто точно знал кто вы и что вы на самом деле, но ещё и про себя думал так же, отчего тем паче у любого волосы дыбом… Наконец, и Пришельца, который не только про вас ничего не знал, но и про себя словно впервые от вас же услышал…

– Эй, эй! Ты сам-то хоть что-нибудь слышишь?! – вдруг раздалось снизу.

Я взглянул вниз, обмер и обомлел. Прислонившись спинами и плечами к стволу моей любимой пальмы, снявши шлемы Королевских Космических Скафандров, живые и невредимые, лишь слегка запорошенные гарью, стояли Счастливчики!

Старик точь-в-точь, как мною было выше описано, ухмылялся, Странник сосредоточено готовился швырнуть в кого-то кокос и прицеливался, почему-то глядя в мою сторону, а Пришелец уговаривал меня спуститься с небес…

– Битый час тебя зовём так и эдак! О чём ты там мечтаешь?

– Я сочинял эпитафии!

– Опять про нас? Ты здорово торопишь события!

– Я согласен ждать ещё целую вечность! Даже несмотря на то, что вы меня едва не спалили своими лазерными глазами!

– Зачем же было так истошно кричать о засаде?! Ты испугал не только нас, но и саму засаду… Легионеры вот теперь от этого все даже почему-то умерли! – сказал Странник.

«Ага! – скромно подумал я. – Теперь я догадываюсь, почему!.. Почему тут всё так произошло! А вы ещё сомневаетесь в моих телекинетических способностях!»

Жаль, что в словах Странника не обнаруживалось какой-нибудь особенной гордости за мои такие выдающиеся голосовые данные… Наверное, он был несколько огорчён тем, что ему самому не пришлось сразиться с легионерами?

Я рассказал Счастливчикам о свидании с Принцессой и о том, что агрессоры готовят всем нам какую-то ловушку.

– Это мы ещё посмотрим! – веско заявил Странник. – Одни такие умные, помнится, уже готовили нам ловушку!..

Счастливчики рассмеялись, потому что вспомнили некогда произошедшую с нами историю на планете Дью.

Мы там были с этнографической экспедицией, легенды, басни, байки, тосты записывали, ага, нефть искали, изучали первобытное племя мутангеров. Те никак не хотели вступать в контакт и постоянно устраивали нам на тропинках в джунглях всяческие ловушки: ямы с кольями, прикрытые ветками, петли, арканы, самострелы и тому подобное, рассчитанное разве только на наивных космотуристов. Словом, охотились там на нас, будто на мамонтов… Счастливчики же соблюдали осторожность и были бдительны… Однако, мутангеры доставляли нам массу разных других мелких неприятностей, и однажды терпение Счастливчиков лопнуло. Под их руководством Пластероид соорудил такую яму-ловушку, что в неё попалось сразу всё племя!.. Вот тогда-то и состоялся настоящий контакт!

Кстати, о джунглях!

Конечно, я сразу поинтересовался у моих друзей – как они вообще здесь оказались?.. Дело оказалось простым, как всё гениальное!

Просто повезло! Ну, и эксцессор сработал, как надо, будучи связан с моими друзьями в одномерное целое.

Застигнутые врасплох в «разборочном цехе» агрессорами, Старик, Странник и Пришелец, не сговариваясь, буквально как один, подумали: «А ведь неплохо было бы сейчас оказаться где-нибудь на бережку ласкового чупыжистого океана, чтоб были там дивный пляж и пальмы с кокосами!»

Вполне понятное желание в ситуации, когда вы окружены толпой беснующихся электрических монстров, согласитесь! Тем более, если принять во внимание ещё то соображение, что воевать одним калашмазером на троих, как показала практика, дело отнюдь не простое…

Словом, оп, эксцессор сгенерировал необходимый код, и моих друзей с одномерного мира шустро покатило по межпространственным горкам, петлям и тоннелям, так что дух захватывало и не отпускало…

Виртуальное путешествие не было легким и быстрым. Поскольку большинство направлений конролировалось гремлянами, моим друзьям пришлось искать обходные пути и лазейки, в которых их плющило и утюжило по всем цифровым параметрам. Тем не менее, всё получилось, как задумывалось… С одним только маленьким нюансом: хотя перехватить Счастливчиков в межпространстве гремлянам не удалось, они просчитали точку выхода беглецов в реальность, и загодя смогли подготовить засаду уже там…

Ну, то есть – здесь, на берегу океана.

Где, вместе с гремлянами, оказался и я.

Благодаря своей врождённой интуиции, а также возмущениям виртуальных полей, я оказался в нужном месте и в нужное время!

И кто, кроме Странника, конечно, после этого может сказать, что я совершенно бестолковая птица?

Разве ж та кукушка, будь она действительно на моём месте, смогла бы действовать столь сообразительно и дальновидно? Вот то-то и оно, что нет!

И зачем её только в дом притащили…

Но, впрочем, сейчас опять не время вспоминать про кукушку…

Вернёмся к нашей реальности!

– Быстрее летим к Принцессе, здесь неподалёку вражеский фьютер стоит. Но не забывайте про мой сон! – предупредил я. – После него со мной происходят только недоразумения!

– Так ведь с тобой, а не с нами! – возразил Пришелец.

Лучше бы он этого не говорил! Причём, лучше для него самого!

Хотя, с другой стороны, может быть именно после этих его слов я окончательно успокоился и смирился с мыслью о неизбежности неприятностей, и внутренне ко всему приготовился.

Всё дальнейшее уже не было для меня чем-то из ряда вон выходящим.

Аэровоз обнаружился рядом, на берегу, как я и надеялся. Легионеры даже не потрудились его замаскировать на всякий случай. А случай как раз представился.

Оказавшись в кабине, Счастливчики немедленно поспорили кому из них управлять инопланетным аппаратом.

Приводимые ими в доказательство своих прав на это аргументы всем непосвящённым в их личные отношения могли бы показаться по меньшей мере диковинными.

Старик, например, утверждал, будто управлять аэровозом должен именно он просто потому, что управлять аэровозом должен именно он. Странник зачем-то пытался засучить рукава сервоскафандра и приговаривал: «Я вам покажу как надо и как не надо водить!»

А Пришелец оправдывал свои претензии на управление тем, что у него «это тоже может получится!»

Некоторое время Счастливчики очень удачно спихивали друг друга с кресел у пульта управления и нажимали первые попавшиеся под пальцы кнопки со словами: «А я вам говорю, что нужно нажать сюда!»

В тот момент, когда, отчаявшись сесть в кресло, Пришелец вдруг просто отломал его от пола, и все Счастливчики разом упали, фьютер наконец завёлся и полетел.

Старик, Странник и Пришелец стремительно скатились к некстати раскрытому настежь донному люку… Кто успел открыть его в пылу борьбы за кнопки я сказать не могу, хотя очень хочется, но искренне надеюсь, что это было сделано непредумышленно.

И, конечно же, именно Пришелец вывалился в люк и повис, зацепившись ногой за подлокотник выломанного кресла. Странник и Старик взялись втаскивать Пришельца обратно, но то же самое кресло, крепко застряв в люке, сильно этому мешало. Чтобы Пришелец мог протиснуться в салон, следовало сначала вытолкнуть наружу кресло, и, соответственно, чтобы вытолкнуть кресло наружу, не уронив вместе с ним Пришельца, следовало сначала втащить внутрь самого Пришельца… Ситуация была опасная, положение – безвыходным!..

В общем, только после небольшого перекура Страннику и Старику пришла в головы идея втащить в салон и кресло и Пришельца одновременно. То есть – кресло точно, Пришельца – как получится. Потому что он уже устал висеть за бортом и в любую секунду мог окончательно вывалиться.

Устав же окончательно, Пришелец обернулся чёрной грозовой тучкой и с громом и молниями влетел в салон…

От грома и молний Пришельца Странника и Старика спасли только Королевские Космические Скафандры. Креслу повезло меньше, и общими усилиями его таки весело и с прибаутками вытолкнули за борт…

Увлечённый наблюдениями за Счастливчиками, я вновь пропустил момент прорыва пространственной блокады над океаном. Взглянув теперь на экраны, я обнаружил, что мы уже подлетаем к городу, где оставалась Принцесса.

Площадь с гремляндскими крейсерами как раз была в поле зрения, и на ней происходили какие-то события.

Глава 33 Турнир

Из всех многочисленных гремляндских увлечений особое предпочтение легионерами отдавалось, конечно же, Рыцарскому Турниру.

Эта традиция в неизменном виде сохранилась со стародавних пор и являла собой наиболее занятное, красочное и смертоубийственное зрелище, чрезвычайно ценимое Орденом Злостных Меченосцев. Именно на турнире, проводимом раз в гремляндский год, происходил естественный отбор на командирские должности в легионах. Кульминацией же всего священнодействия был бой за звание Магистра.

В этот раз победитель мог не только стать Магистром, но и получить в качестве почётного трофея инопланетное существо, захваченное в ходе одной из победоносных операций на Скрежете. Существо было доселе невиданным, но явно прекрасным и очаровательным, потому что при ближайшем рассмотрении вызывало какие-то давно забытые, но волнующие чувства…

Приблизительно об этом, но своими нехитрыми площадными словами, и в простых предложениях, поведали собравшимся легионерам перед началом Турнира потешные и скабрезные глашатаи Ордена.

Принцесса находилась на одной из специально устроенных по случаю зрительных площадок, выдвинутых из корпуса флагманского крейсера, конструктивно, по штатному расписанию, предназначенных для взлёта и посадки командно-штабных аэро – или космомодулей.

Принцесса сидела на роскошном кресле-раковине, и наблюдала с высоты за происходящим на площади.

Там уже вовсю безумствовал гремляндский люд. Легионеры бились за лучшие места, ломали трибунные кресла, взрывали шутихи и петарды.

Между претендентами на командирские должности, самыми грозными легионерами, всадниками, согласно помпезности момента разодетыми в безумно цветные плащи-балахоны и страшные маски, вспыхивали некрасивые словесные перепалки. Яффоду под всадниками кусали и лягали друг друга, цапали чужих седоков за полы одежд и иные выступающие части.

Всё это могло очень плохо закончится, поэтому распорядители поспешили начать.

Не было ни барабанного боя, ни трубных гудений – гремляне от природы были глухи, зачем же зря время тратить на звуковые эффекты? Магистр Глумлин с соседнего Принцессе балкона просто махнул кляшнёй, и толпа на площади с радостью и безбашенной удалью сшиблась стенка на стенку.

«Тут хорошо лишь то, что нет пустых речей! Ишь как пошли мутузиться – мочиться! Такое не закончится ничьей, о, сколь печально всё, как говориться!» – подумала Принцесса.

Спешу успокоить Читателей и, тем более Читательниц, нет, нет, Принцесса не попала снова в ужасную ловушку-стихушку. Просто вспомнила к месту что-то из классики. Я так уверенно думаю.

Между тем турнир шёл своим чередом. Более того, наверное, он был уже в самом разгаре. Гремело железо, хрустели переломленные кляшни и ходобища. Телепатический эфир был полон изощрённой ненормативной лексики. Рядовые легионеры нещадно били претендентов на командирские должности, тем приходилось обороняться истово и сообща.

Разумеется, Принцесса наблюдать за турниром была вынуждена просто потому, что притаившиеся позади неё агрессоры контролировали пространство, и не давали ей возможности транформироваться и уйти.

Присутствующий среди других агрессоров Айдиоматиш, бывший Аубиеку, на этот раз воплотился в миниатюрного, уродливого и горбатого ящера с морщинистой мордой и мохнатыми ушами. Облачённый в замысловатые и блистательные доспехи с фиолетовыми и золотыми детальками, мохнатую роскошную чёрную бурку с золотыми же цепями, злобный инопланетян находился ближе других к Принцессе, и внимательно следил за ней сильно выпученными голубыми глазами.

«Принцесса, ты чувствуешь их? Я знаю, твои друзья где-то рядом! Близко-близко!.. Мы с нетерпением ждём их!» – телепатически шептал он, будто бы прямо в ухо Принцессе.

Остальные его соплеменники, также выбравшие, согласно торжеству момента, изысканные тела из гремляндского гибернатора и вычурные театральные костюмы, согласно кивали. Они пристально следили за окружающим пространством, чтобы не упустить внезапной атаки Счастливчиков.

Турнир достиг кульминации. Оставшиеся в живых легионеры потихоньку расползались в стороны, устав от безудержного веселья, всеобщая битва расслаивалась на локальные очаги квёлых стычек…

Самые стойкие из участников дрались в центре площади. Именно тут решалась судьба командирских должностей легионов. Именно отсюда слышались ещё мощные звон и лязг металла, а также – гулкий треск кляшней и ходобищ.

С какого-то момента сеча в центре площади вдруг стала интересовать Принцессу, хотя никоим образом она не показала этого своим бдительным охранникам-агрессорам.

Беспорядочный, суматошный и надрывный металлический скрежет массового побоища неожиданно остро сменился размеренным и практически мелодичным перезвоном. Было весьма похоже, будто кто-то на площади под шумок деловито и сосредоточено вскрывает исполинским ножом гигантскую консервную банку.

Два крепко-пупырчатых гремлянина на горячих яффоду отчаянно и воодушевлённо рубились в центре площади, демонстрируя диковинные приёмчики владения мечами, ловко и без устали скакали один вокруг другого.

…Внезапно проснувшееся эхо рассыпало в пространстве над площадью горсть золотых дукатов… В ледяном перезвоне мечей Принцессе вдруг почудились барабанные дроби и завораживающие трели средневековых труб…

…Так бывает на Земле осенью, когда в необыкновенно солнечный и тихий день легкое падение жёлтого листа в безлюдном парке отдаётся в воздухе ярко и звонко, нарушая спокойствие и умиротворённость окружающего…

«Принцесса, я не понимаю, о чём ты думаешь? Это опасно! Я плохо чувствую твоих друзей… Они затеяли какую-то хитрость. Но это вам не поможет!» – нервно мыслил Айдиоматиш.

Принцесса уже давно догадывалась о присутствии Счастливчиков, но не подавала вида.

Блокируя на всякий случай три первых телепатических уровня, она пробовала на четвёртом, подсознательном, осторожно связаться со Стариком.

Судя по тому, что агрессорам не удалось вторгнуться в мозг Принцессы, можно было смело надеяться, что не все её секреты и способности оказались им доступны.

Четвёртый, подсознательный и сугубо индивидуальный уровень телепатической связи – ассоциативно-интуитивный, уже сам по себе являлся кодированным, и только Принцесса со Стариком могли расшифровать передаваемые друг другу в виде отвлечённых образов сообщения.

Передаваемые Стариком ностальгические воспоминания о Земле подсказывали Принцессе манеру поведения и вселяли уверенность.

Она уже знала, что надо будет делать, хотя сама не смогла бы объяснить, откуда, как и почему ей всё становилось понятно.

Старик в облике легионера приблизился к шлюзу флагманского крейсера.

Лишённые возможности участвовать в турнире или хотя бы наблюдать за ним (происходящем как раз с другой стороны крейсера), охранники шлюза, конечно же, развлекались, играя в «накали себя сам».

Уже преизрядно раскрасневшиеся в безудержных потугах дойти до нужной кондиции, охранники усмотрели в лице Старика свою потенциальную жертву, и немедленно вскочили ему навстречу:

– Стоять, ни с места! – почти хором вскричали часовые. Они горячо надеялись затеять крупную ссору и разудалую драку, вшестером против одного.

Но у Старика были совсем иные планы, и мало времени, чтобы отвлекаться на всякие пустяки. Он нахмурил правую бровь, и сверкнул на легионеров глазами. Двое из них с мягким хлопком растаяли в воздухе. Остальные недоумённо вскинули на Старика свои кончестеры… Я мощно, но почти беззвучно бабахнул между ними воздушной бомбочкой, оглушив, ошарашив и свалив с ходобищ… Больше не отвлекаясь на происходящее, Старик прошествовал внутрь крейсера, к кабинам нуль-лифтов.

Я елепортировался… то есть, легко телепортировался к балкону с Принцессой, зависнув чуть в стороне от неё призрачным, для конспирации, облачком, и стал наблюдать за турниром.

К этому времени из всех претендентов остались только те двое, дерущиеся мастерски, вдохновенно и от души. Они то наскакивали друг на друга, то расходились в стороны, выписывали на площади кренделя, меняя позиции и манеру боя. Клинки их мечей почтиневидимо рассекали пространство, с лёгким жужжанием, будто самые молекулы воздуха, попадая на острые лезвия, нещадно распадались на атомы.

Один из этих достойных рыцарей совсем уже, казалось, замучил другого. Если первый всё ещё бойко и ладно скакал туда-сюда и так и этак, заходил то справа, то слева, совершал множество обманных и ложных выпадов, хитрых телодвижений, то его противник лишь просто, грозно, и без всякого лишнего изящества отмахивался. Ничем иным не выдавал он своего общего затруднительного положения. Возможно даже, что он действовал дьявольски хитро, и попусту не тратил сил на внешние эффекты?

Этот показательный бой мог бы продолжаться ещё долго, мне представляется.

Яффоду под Рыцарями совсем обезумели, покрылись пеной, ужасно шипели друг на друга и на седоков, воочию и ярко выражая, думаю, не только своё состояние, но и настроение самих всадников…

Но удивительное дело! В телепатическом эфире, вопреки ожиданиям, от Рыцарей не слышалось ни звука! Точно у них уже никаких сил ругаться не осталось!

Впрочем, это можно было бы понять! Энергии, которую они уже потратили на поединок, хватило бы, наверное, на то, чтобы кулаком забить порядочную сваю…

Только я подумал об этом, сопереживая рыцарям, как с их стороны человеческий голос вдруг отчётливо, зычно, на всю площадь, и совершенно без прикрас произнёс:

– Сударь, а не соблаговолите-ли прекратить вокруг меня своё головокружительное скаканье? Не то я буду вынужден всё-таки проткнуть вас насквозь!..

В тот же миг Принцесса вскочила с дивана-раковины и кинулась к краю смотровой площадки, будто Джульетта к перилам своего балкона… Ну, в том случае, если б Джульетте было бы для чего-нибудь нужно так кидаться к перилам…

В этот момент я снова бабахнулся, теперь – перед самым носом агрессоров, чтоб отвлечь их от Принцессы.

Ящер Айдиоматиш, правда, всё-таки попытался схватить её за ногу своими омерзительно острозубыми челюстями, но ловко получил в выпуклый глаз острым каблучком и с душераздирающим визгом отлетел в глубь крейсера… Принцесса же изящно и артистично прыгнула с балкона вниз…

Два доблестных рыцаря на площади уже отбросили в стороны мечи.

Мигом развернув один из своих цветных, в золотых позументах плащей под балконом, они поймали в него Принцессу.

Поле концентрации пространства, материи и времени агрессоров здесь уже не действовало. Оба Рыцаря и Принцесса стремительными вихрями умчались за крейсер, к шлюзу.

На балконе тем временем агрессоры пришли в себя.

Тело ящера Айдиоматиша треснуло, будто арбуз, из трещин вырвались подобные молниям, мечущиеся, слепящие и опасные щупальца. Истинная сущность агрессора разорвала тело ящера, со злым гулом ринулась на площадь, и там яростным плазмоидом грохнуло в то место, где буквально секунду назад находились Рыцари и Принцесса. Не достигнув цели и потеряв след беглецов, с выдающимся рёвом, будто ракета на старте, Айдиоматиш стремительно облетел всю площадь по периметру, сжигая всех попадающихся на пути легионеров и яффоду.

Произошедшее произвело на меня неизгладимое впечатление и потрясло до глубины души. Так, что я едва не выпал на землю в виде осадков.

К счастью, мне удалось вовремя спохватиться и взять себя в руки, то есть, попросту говоря, сконденсироваться на обшивке крейсера влажным пятном.

Я поспешил сообщить об увиденном Счастливчикам и просочился сквозь броню крейсера внутрь. На этот раз, правда, я старался не оставлять за собой никаких пробоин.

Некоторое время проблуждав в полумраке этажей, уровней и коридоров крейсера, я наконец обнаружил Старика.

Он стоял посредине командного зала и отчего-то хмурил то правую, то левую бровь. Не успел я подумать, что это он мне таким образом подаёт какие-то знаки, образно говоря – подмигивает, мол, внимание, опасность, как прямо над моей головой, чуть выше клюва, со злым шкворчанием проскочило нечто яркое, горячее и очень похожее на бластерный заряд… Я рухнул на пол и затаил дыхание.

Наверное, у меня получилось сделать это вполне правдоподобно и естественно. Станиславский и Немирович-Данченко, определенно, поаплодировали бы мне за достоверность и искренность. Потому что легионер, держащий Старика на мушке, даже не удосужился подойти, проверить моё самочувствие, или на всякий случай, для верности, выстрелить ещё раз и добить окончательно, посчитав дело сделанным… Снайпер, тоже мне, нашёлся!

Я лежал и прикидывал, что делать дальше. Бабахнуть, как прежде, не было никакой реальной возможности: совсем рядом со мной стоял Старик. Он бы, в несчастном случае, меня бы простил, я уверен, но в том же самом случае пришлось бы иметь дело ещё и с Принцессой!..

Тогда я решил попытаться телепортироваться сквозь пол и зайти легионеру в тыл… Но шевелиться, пытаться и пробовать осуществить телепортацию прямо с места, было просто смертельно опасно! Увы, кажется, я слишком привык проходить препятствия с ходу и с лёту…

Старик стоял к легионеру спиной, – иначе бы, конечно, давно и просто аннигилировал того взглядом, – и не мог видеть, что происходило в дверях командного зала. А там вдруг появился Валенок.

С диким и воинственным мяуканием (а мяукал он не от радости встречи со Стариком, конечно, а от того, что был голодным и требовал решить проблему!), Валенок сиганул к Старику, по пути проскочив между ходобищ легионера… Тот практически мгновенно позеленел, выронил кончестер, и, немного сомнамбулически покачавшись из стороны в сторону, обвалился. Вот именно так – обвалился. Совсем как снеговик под весенним солнышком: подтаивает, подтаивает, а потом – хлоп! И мокрое место!

– Легионер вызвал подмогу, так что, Ромуальд, не расслабляйся! У нас мало времени! – сказал Старик.

Он сел в кресло-раковину перед пультом управления крейсером, и принялся нажимать все кнопки подряд… Внутренний Голос, видимо, подсказывал ему, что именно вот так и нужно поступать на инопланетном крейсере, если срочно требуется взлететь в воздух… Ну, а какой там у Старика Внутренний Голос, мне кажется, объяснять уже никому не нужно.

В конце-то концов, может быть Старик просто руководствовался своей интуицией непревзойдённого пилота экстра-класса? Ведь, правда же, профессионалу своего дела не так уж сложно сообразить, что для старта с планеты на пульте управления кораблём нужно всего лишь включить всё то, что выключено, и выключить кое-что из того, что включено…

С большой радостью и воодушевлением мы, то есть – Старик и я, наконец, увидели, как по многочисленным дисплеям пульта управления побежали замысловатые символы-знаки-цифирки, стали помаргивать или менять цвет всевозможные иконки-картинки…Обзорные экраны показали, как закрываются большие и малые шлюзы и задвигаются-убираются взлётно-посадочные аппарели…

Легкая вибрации корпуса крейсера подтверждала полную готовность к старту…

– Молодец, Пластероид! – сказал тут Старик. – Командный Компьютер теперь полностью наш! Но где же застряли остальные?

Он безрезультатно пытался связаться с Принцессой, Странником и Пришельцем, когда корпус крейсера весьма ощутимо дрогнул и чуть качнулся. С обзорных экранов командного зала пропали сначала площадь, затем город с другими гремляндскими крейсерами, затем – весь материк… Кажется, мы выскочили в космос!

– Что за глупые шутки?! – ворвался в телепатически эфир голос Странника. – Кто-нибудь, вызовите лифтёра!

– Шутки кончились! – ответил Старик. – Мы уже в космосе!

– Это вы в космосе, – поправила Принцесса, – А мы пока ещё в лифте, и не можем из него выбраться, потому что агрессоры рыщут где-то поблизости и генерируют своё поле концентрации!

Пока шлемы Королевских Космических Скафандров работали в режиме экранирования телепатических волн и создавали помехи телепеленгации, агрессоры были лишены возможности определить точное местоположение Странника, Принцессы и Пришельца на крейсере.

Однако не могла же вражья сила оставить всё, как есть, и простить Счастливчикам все их милые шалости? Агрессоры не стали тратить время напрасно, им хватило ума устроить массу некоторых других неприятностей.

В частности, они заварили пожарные лестницы, в большинстве коридоров затеяли капитальный ремонт, обходные пути сделали платными, понавешали такие непонятные навигационные знаки, что мои друзья попросту заблудились, и, наконец, большинство кабин нуль-лифтов закрыли на профилактику.

Придраться оказалось не к чему, всё шло своим чередом, поэтому моим друзьям не оставалось ничего другого, как только прорываться с боем на последнем лифте, пока и его тоже не отключили, самым вопиющим образом средь бела дня свинтив с него нуль-преобразователи.

Само собой, умолчим уже про то, что крейсер был полон всевозможных патрулей и работников коммунальных служб. Последние создавали дополнительные сложности, суетливо носились туда-сюда, требовали оплаты счетов, толкались, ругались и дрались по всякому поводу и без. Поскольку же гремляндские часовые на каждом уровне крейсера спрашивали у всех проходящих мимо документы, пароли и отзывы, на крейсере быстро образовались пробки и очереди.

Наконец, Агрессоры генерировали по всем направлениям своё поле концентрации, чем донельзя усугубляли ситуацию.

Когда Счастливчикам пришлось раскрыться и вступить в переговоры со Стариком, обстановка стала совсем безнадёжной…

К кабине с запертыми Счастливчиками ринулись сразу несколько агрессоров и легионеров.

Странник и Пришелец едва успели вскрыть кабину нуль-лифта и выйти в коридор, как тут же оказались прижаты к стене силовыми полями агрессоров.

Подоспевшие легионеры нацелили на Счастливчиков кончестеры.

Глава 34 Напролом

Распростёртые в замысловатых позах, Странник и Пришелец не могли пошевелить и пальцем.

Им оставалось лишь мысленно обмениваться мнениями относительно своего незавидного положения, потому что мысли были единственным, что могло шевелиться в этих экстремальных условиях. Хотя, тоже с большим трудом.

«Ну, как впечатления? – спросил Странник Пришельца. – Только этого эпизода и не хватало для твоей будущеё книжки?»

«Я напишу, что мы были похожи на цыплят табака! Надеюсь, сравнение как раз в твоём литературно-гастрономическом вкусе?»

«Вряд ли я покажусь сам себе аппетитным!.. А вот закурить в такой ситуации было б не дурственно!.. Будем надеяться, что Принцессе удастся избежать нашей незавидной участи! Кстати говоря, эпизод для книжки с цыплятами табака уже есть, так чего же мы ждём? Пора заканчивать ломать комедию?»

«Давай подождём ещё пару минут, чтобы полнее прочувствовать опасность ситуации и надолго запомнить ощущения. Мне же это потом ещё надо будет изобразить!»

«Эй, эй, не надо увлекаться! Если ты напишешь, что нам в данную минуту было страсть как неудобно, и Читатель поверит, и испугается, и пролистнёт несколько страниц твоих теперешних ощущений, чтобы счастливо убедиться в конце, что мы таки остались в живых, он не простит тебе того, что ты в красивых выражениях и тонких строчках слишком долго морочил ему голову! Вполне достаточно наивного упоминания о цыплятах, мол, Читатель, представь себя на месте героев в таком виде, он же всё поймёт правильно, и вперёд, машина из кармана, или что там у нас дальше? Ведь это уже почти финал, и все всё понимают, пора сводить концы с концами!»

«Странник, ты лесоруб… то есть, грубо прав! Опять нет… Странник, ты просто груб! Я напишу, что из нас двоих на цыплёнка табака ты был похож больше! Особенно – на цыплёнка! И на тапака!»

«Хватит говорить ерунду, или вас сейчас действительно сплющат и репродуцируют! – встряли в разговор Внутренние Голоса Королевских Космических Скафандров. – Вместо того чтобы просто сказать «спасибо» инновационным Королевским Космическим Скафандрам, ограждающим вас от всех напастей во время Миссии, вы опять выдумываете каких-то Читателей! Вот сейчас отключим режим защиты от перегрузок, и будет вам сразу счастливый финал!»

«Спасибо!» – в один голос вскрикнули Странник и Пришелец.

Легионеры тщательно готовились к репродукцированию Странника и Пришельца, накручивая мощности излучателей своих кончестеров. Разумеется, их кляшни даже не дрогнули б, нажимая на гашетки, но тут из глубин коридора изверглось пламя мегабузёрных калашмазеров.

Легионеров как раскалённым ветром сдуло. У стены коридора остались шипеть могучей кучкой расплавленные доспехи.

Агрессорам пришлось сбросить со Странника и Пришельца силовые поля, чтоб защитить себя во внезапно сменившейся обстановке. Неведомый противник не жалел ни энергии, ни времени, и колошматил по ним со всем своим удовольствием. Агрессоры проворно пятились.

Но неудержимым метеором выскочивший из полыхающего вовсю пространства коридора Пластероид (на радостях Страннику и Пришельцу даже показалось – по-родному и по-домашнему пахнущий свежей краской и новой смазкой), бесстрашно протаранил удирающих врагов, разметал, раздавил, пришиб. Самого ближнего агрессора Пластероид ловко подцепил стальной рукой за край силового поля и вспомогательным манипулятором с кабелем подзарядки схватился за его левую, отчаянно дрыгающую энергетическую лапу… Заряжаясь даровой энергией злобной инопланетной сущности, Пластероид одновременно не забывал палить из калашматиков в прочих монстров. Те удирали в панике и без оглядки, впопыхах и сослепу натыкаясь на стены и сталкиваясь друг с другом.

Спустя несколько мгновений всё было кончено. Пластероид удовлетворённо отпустил обезжизненного им агрессора и прекратил стрельбу. На корпусе робота весело перемигивались индикаторы полного энергозапаса.

– Пластероид, это ты или это сон? – спросил Пришелец.

– Это я, это не сон! – кибернетически чётко ответил Пластероид на поставленные ребром вопросы. – Веду массовый отстрел и отлов инопланетных бестий в связи с их повышенной агрессивностью, представляющей серьёзную опасность для нормальных людей!

Странник заглянул в кабину лифта:

– Принцесса, мы Пластероида нашли!

Однако вместо кабины с Принцессой обнаружился неприглядно зияющий пролом в перспективу уже знакомого нашим героям «конвейерно-разборочного» цеха…

– Вот ведь накаркал Ромуальд! – сказал Пришелец. Вспомнил, наконец, что я его предупреждал о неприятностях! – Так всё хорошо шло!

Пластероид въехал в пролом, ощетинившийся бахромой оборванных кабелей и труб. За ним поспешили Странник и Пришелец.

– Очень хочется верить, что агрессоры всё ещё мечтают взять нас именно живыми! Им так хочется смотреть на мир нашими добрыми глазами!

– Это невозможно!

– В смысле – взять нас?

– В смысле – живыми! И добрыми!

С обеда путешествующий по крейсеру с разведовательно-боевыми целями Пластероид не слишком церемонился с вражеским имуществом вообще и с приборным оборудованием в частности. Не останавливали его и запертые люки. Следующие теперь вслед за ним Странник и Пришелец не испытывали никаких трудностей в движении по территориям врага. Пластероид шёл, как танк, напролом. Похоже, он принадлежал к тому редкому ныне типу роботов, которые не замечают препятствий и движутся исключительно кратчайшими путями к своей цели.

(Несколько позже Счастливчикам попалась на глаза одна из переборок крейсера, с прозжёнными в ней насквозь ажурными буквами «Rockets». Видимо, Пластероид был не чужд романтики, и время от времени весело развлекался, стараясь, впрочем, и на досуге не давать спуску врагам и портить им жизнь всеми способами.

Возможно, правда, что это Старик или Пришелец добавили его программе небольшую изюминку – желание выжигать калашмазером буквы «Rockets» где ни попадя. Как знать?!)

Пройдя сквозь разборочный цех и склад кристалло-сознаний, мои друзья оказались на развилке сразу пяти коридоров. Ни в одном из них не виделось ничего, заслуживающего внимания, ничего, что могло бы натолкнуть на след пропавшей Принцессы. Коридоры были пусты, как желудок ёкукуедуя с планеты Плэсэнчтюбэ во время сезонной миграции через полярную шапку. Похитителей Принцессы и её самой, к сожалению, след простыл… Где теперь искать счастья, куда идти?

И тут в конце одного из коридоров, за поворотом, послышались загадочные звуки, будто б агрессор-таракан там быстро-быстро семенит своими лапками… Пластероид, Странник и Пришелец кинулись навстречу… Робот оказался у поворота раньше, но неожиданно замер, как вкопанный. Счастливчики едва не врезались в него.

– Что там? – Странник осторожно попытался выглянуть из-за корпуса Пластероида, и тут же буквально отпрянул назад, краем глаза успев заметить метнувшуюся на него тень… Что это было? И почему молчит Пластероид?

Не в силах героически побороть любопытство, Странник вновь поспешил сунуться вперёд Пластероида, но не успел даже на всякий случай выстрелить в направлении тени, как оказался напрочь сбитым с ног и опрокинутым на спину.

Потрепыхавшись под свалившимся на него тяжёлым телом, Странник увидел над собой… Арго! Пёс наступил ему на грудь лапами и пытался лизнуть шлем. Шлем был против и отворачивался.

Хорошо, что калашмазеры моих друзей, конечно, настроены отличать от врагов и Арго и Валенка, не говоря уж про меня, между прочим, поэтому даже случайно попасть в Арго у Странника бы не получилось.

– Я так и думал, что это ты! – радуясь вышеозначенному обстоятельству и душевно трепля пса за уши, сообщил Арго Странник. – Ты очень кстати, дружище! Самое время искать Принцессу!

Не долго думая, Арго вильнул хвостом и побежал. От разборочного цеха пёс ловко взял след и уже вскоре привёл моих друзей к широкой лестнице, по которой с воодушевлённым лаем бросился наверх…

– Ну, думаю, дело будет серьёзным! – предположил Странник, устремляясь вдогонку.

Как бы не так! Он снова не угадал.

Глава 35 Одна Большая Шутка

Что-то жужжало возле правого уха, но не Карлсон.

А вот слева слышалось очень знакомое и родное, наполнившее радостью её сердце… Кажется, это была какая-то мелодия… Конечно же «Одна Большая Миссия!»

Принцесса обнаружила себя сидящей в кресле в командном зале флагманского крейсера гремляндской эскадры.

Справа от неё, в медно-никелевом парадном мундире со множеством золотых и серебряных орденов в виде крестиков и нуликов, украшенных обломазами, обрубинами, простопазами и шлакорундами, а также обильно обсыпанными пострельянтами, стояло нечто, подобное кошмарному зверопупышу с планеты Удавицу, и нечленораздельно жужжало. Судя по беспричинно бегающим зрачкам грушевидных глаз на двояковыпуклой морде с прокисшей челюстью, и полному отсутствию всякого понятного выражения этой морды, следовало думать, что недосущество, возможно, своим странным жужжанием говорило важные вещи. Но понять его было совершенно немыслимо! Во всяком случае, сразу.

Для того чтобы его понять, нужно было очень серьёзно сосредоточиться и подумать о чём-нибудь другом, хорошем.

Увы, Странник ошибался, когда надеялся, что Принцессе повезёт больше чем ему с Пришельцем, и ей не придётся испытать на себе силового давления агрессоров.

Сделав возле лифта попытку отвлечь внимание агрессоров и легионеров от Принцессы, и героически бросившись навстречу врагам, Странник и Пришелец, конечно, понимали, что не всё пройдёт так, как задумывалось.

Агрессоры, во главе с Айдиоматишом, понимали то же. И второй оперативной группой вышли к кабине с оставшейся там Принцессой с тыла.

Однако никто не понимал в этой разведывательной операции больше Принцессы.

Она предусмотрела всё, и, когда Айдиоматиш со своими товарищами захватили её силовыми полями, спокойно и очень реалистично сделала вид, что потеряла сознание. Её Внутренний Голос на некоторое время включил программу релаксации, пилинга и лифтинга.

Принцесса спешила попасть в командный зал крейсера, где должен был находиться и управляться с корабельными системами Старик. Туда же поторапливался Айдиоматиш с прочими агрессорами и легионерами, желая понять, наконец, что вообще происходит на вверенном ему флагмане оккупационного флота…

Принцессе и агрессорам на данном этапе событий оказалось просто по пути.

Иначе говоря, всё складывалось так, и шло к тому, чтобы именно в командном зале разыгралась кульминационная сцена всей Миссии…

И каково же было удивление Принцессы, когда теперь вдруг выяснилось, что какого-то злобного вида заморыш о чём-то жужжит ей в ухо, а Старика в командной рубке просто нет?!

Впрочем… не случайно же Принцесса другим ухом отчётливо слышала композицию «Rockets»?

Нет, нет, не всё так просто, как кажется, и мы ещё увидим небо в алмазах, обратную сторону Луны, услышим Музыку Небесных Сфер!

Слышишь, Принцесса, будто что-то тихонечко тикает на пульте управления, как раз слева от тебя? Всё в порядке, Принцесса, просто мы со Стариком ещё кое-что придумали, чтобы никто не заскучал раньше времени…

– Вы все попались в мою хитрую ловушку! – настырной мухой жужжал Айдиоматиш. – На нашем многоватто-лохотронном цеппелимусе «Вольтанутый Напряжутор» мы наконец-то изучим и распотрошим ваш мозг! До сих пор он был труден для нашего проникновения, в нём оказалось слишком много извилин, и мы в них путались… Но на «Напряжуторе» отличные лаборатории! Взгляни на экран, Принцесса, ведь ты догадывалась об этом!

В дико холодном, супермрачном, без единой знакомой звезды иновселенном пространстве висел, сильно напоминая очертаниями и формами пузатый примус, колосальных размеров многоватто-лохотронный цеппелимус. В его бессчётных стартовых шахтах-доках виднелись грозные шишки гремляндских крейсеров…

Айдиоматиш благодушно и ритмично покачивал зверопупышным хвостом, надменно показывая своё безграничное удовлетворение результатами и обстоятельствами проводимой им операции по поимке Землян. Он наивно думал, что Странник и Пришелец уже репродуцированы, что неожиданное исчезновение Старика из рубки – куда ж он денется с крейсера-то, в конце концов, – всего лишь досадное недоразумение, и что поймать Старика вскорости не составит большого труда…

Злобный агрессор Минус Первого Раунда Айдиоматиш Садомазик не догадывался, что именно в эти минуты я готовился сильно испортить ему настроение и репутацию.

– Ваша попытка разведки, – или, как вам нравится считать, Миссии, – с самого начала была обречена на провал! – самовлюблённо продолжал Айдиоматиш. – Слишком поздно! Все цивилизации, с которыми нам приходилось иметь дело, допускали ту же ошибку: поначалу принимали нас за какой-нибудь параллельный мир, пробовали понемногу изучать или же, наоборот, официально объявляли нас фантомами, бесами, призраками, сами себе морочили головы, ловко сочиняли про нас всевозможные легенды, чтоб кое-как оправдать собственное бессилие и нежелание противостоять нам более решительным образом, предпринять действенные шаги по предотвращению нашего вторжения. Мы же не тратили времени зря, исследовали цивилизацию, проникая в неё всеми возможными способами, проводили психологические атаки, деморализуя противников, и, когда у нас всё уже было готово, – широко распахивали в новый мир все известные нам двери… Вместо всадников с копьями и злых духов с перьями появляются боевые крадилакки и бумеры с аннигиляционными пушками! Наши легионеры готовы к выполнению любых приказов, ибо они лишены инстинкта самосохранения! Кто может противостоять им, бездушным и практически бессмертным машинам?.. Да, нам приходится восстанавливать легионы после вторжения, но это пустяки, по сравнению с тем, с чем сталкивается цивилизация, застигнутая нами врасплох!.. Кстати сказать, когда-то легионеры были точно такой же бестолковой цивилизацией. Они были безмозглыми существами, способными лишь жалить окружающих и друг друга. Теперь мы вкладываем в их родовые раковины эрзац-мозги, и они появляются на свет сразу универсальными солдатами, наследующими опыт всех былых сражений. Какие цели мы преследуем? Те же, что и вы – стремимся к познанию сущего! Мы – в вашем понимании, – огонь, пожирающий всё на своём пути во имя собственной жизни! Мы – движущая энергия мира! Мы используем чужие тела, знания, чтобы насладится новыми чувствами, обрести исключительное и целостное видение окружающего… Можно даже сказать, что мы и есть этот окружающий мир, который познаёт самоё себя, изнутри, всё новыми и новыми чужими глазами! Мы смотрим на действительность с разных точек зрения! Это создаёт непредставимый и беспрецедентный эффект объективности нашего взгляда на мироздание! И кто посмеет упрекнуть нас в том, что мы живём единственно возможным для нас образом?! Согласись же, Принцесса, мы с вами не можем существовать одновременно, как не могут существовать одновременно огонь и вода! Вопрос только в том, кто кого быстрее уничтожит! Наш мировой пожар не так-то легко задуть! Ещё сложнее пытаться сделать так, чтобы мы сами погасли! Мне кажется, Принцесса, что у вас ничего не получилось!

– Самое интересное ещё впереди! – прозрачно намекнула Принцесса.

Она не отрываясь смотрела на обзорные экраны командного зала.

Флагманский крейсер не собирался каким-либо образом стыковаться с базовым носителем многоватто-лохотронным цеппелимусом, это было совершенно очевидно, судя по траектории и скорости сближения. Скорее, флагманский крейсер следовало бы рассматривать, как стрелу, метким Робин Гудом пущенную прямо в яблочко – то есть, в самое сердце агрессорской Базы…

Вражеские компьютеры выдали мне все свои секреты…

Не скажу, чтобы лихие манёвры дались мне совсем без труда. Очень хотелось помочь себе крыльями! Но такого органа управления у крейсера, к сожалению, не было, и я мучился с всякими бестолковыми интелектронно-электрическими цепями, пытаясь заставить работать двигательные системы так, как мне было нужно. Немало сил и душевной энергии пришлось потратить на то, чтобы уболтать и запутать «Напряжутор» относительно истинных намерений нашего «мирного бронепоезда» и хитро вынудить его отключить силовую защиту… Постоянно приходилось ругаться с вспомогательными компьютерными системами, которые не желали видеть во мне Главный Компьютер крейсера и пробовали отказываться от выполнения моих указаний. Ну, ничего, я нашёл с ними общий язык!.. Конечно, не бейсик-фортран какой-нибудь, но они меня сразу отлично поняли! Это было по-нашему, по Земному!

– Может быть, всё ещё только начинается, Аубиеку! – сказала Принцесса. – Во всяком случае, мы сделали один маленький шаг в нужном направлении! Мы не окажемся на вашей Базе, мы уничтожим её этим самым крейсером!

Айдиоматиш вздрогнул, и обернулся к экрану.

Я думаю, смысл происходящего пока не был понятен ему до конца. Он надеялся, что опасная траектория движения крейсера является всего лишь результатом каких-нибудь сложных, но необходимых манёвров Главного Компьютера, и поспешил удостовериться в этом, коснувшись сенсорной панели компьютерного терминала и дёрнув нужный рычажок ручного управления…

Очень я не люблю, когда отвлекают!

Айдиоматиш хоть и разумная плазма, но в теле зверепупыша обладал какой-никакой нервной системой. Когда я его, в свою очередь, дёрнул – током, – он прикусил свой длинный мелкочешуйчатый язык.

– Вы же, агрессоры, не бессмертны? И инстинкт самосохранения у вас имеется! – продолжала Принцесса. – И жить вам нравится, и умирать раньше времени не хочется, верно?!

В подтверждение её слов агрессоры дружно кинулись вон из командного зала.

Ещё бы им не струхнуть!

Повелевая чужими телами и душами, к своей собственной сущности они относились более чем трепетно. Слишком много было в их жизни радостей, чтобы вдруг взять и легко потерять такое невосполнимое богатство!

Мы со Стариком предвидели нечто подобное! Пускай бегут! Всё уже приготовлено к их встрече!

– Это безумие, Принцесса! – уже издали промыслил Айдиоматиш. – Вы все погибнете! Из нашей Вселенной придут новые полчища! Всё повторится!

– А мы успеем подготовиться!

В командном зале остались только Принцесса, я, и легионеры.

Трое из них стояли у входного люка, трое других – совсем близко к нам. И, кажется, они получили последний приказ Айдиоматиша…

Легионеры вскинули и направили на Принцессу свои двуствольные кончестеры…

Вот это вот «направили» – мне показалось – длилось целую вечность!

О чём только я не успел подумать, пока они едва-едва заметно «на-а-а-пра-а-а-вл-я-я–я-ли-и-и…» своё оружие!

«Счастливчики не успеют! – с ужасом думал я. – Что-то нужно делать!»

Бабахнуться, как обычно, рядом с Принцессой нечего было и мечтать… ну, то есть, я не мечтал бабахнуться рядом с Принцессой, а мечтал спасти её, и бабахнуться совсем в другом смысле… или месте?

Почему молчит сама Принцесса? О чём она думает? О причёске? О том, что она не накрашена?

Странные мысли лихорадочно проносились в её голове! Или я думал, что они проносятся в её голове, между тем как на самом деле они проносились в моей голове?

Что-то же нужно было делать! Что-то же ещё можно было сделать?

Я совершенно забыл об управлении крейсером, неудержимо падающем на зловредную Базу…

…Выжженный калашмазерами Пластероида, будто бумажный, вспыхнул, скособочился и рухнул входной люк… В проёме люка в чаду и дыму показались фигуры Старика, Странника и Пришельца… Легионеры у входа замерли, затаились, готовые выстрелить им навстречу… Легионеры рядом с Принцессой наконец направили-таки на неё свои кончестеры, и трехпалые кляшни на спусковых гашетках уже чуть дрогнули… чуть дрогнули в тот самый короткий миг, когда входной люк ещё только начал плавиться от выстрелов Пластероида! Всё перемешалось в этом одном мгновении!

Может быть, именно такой затянутой и должна представляться жизнь в генерируемом агрессорами поле концентрации пространства, материи и времени?

Бесконечно длящееся мгновение, в котором сконцентрировано всё твоё существование с рождения до смерти!

Так же всё выглядит, когда затягивает в чёрную дыру?

О, нет! Только не это!

И тут-то я вспомнил, что делать!

И закричал так громко, как только мог. Даже сам испугался…

– За-а-а-са-а-а-да-а-а!

Вокруг меня всё вспыхнуло, жахнуло и взыскрилось… Приборные панели и экраны рубки разлетелись в пыль… Грохот, жар и яркий свет на короткое время лишили меня сознания…

Позже выяснилось, что не только его!

Буквально секунду спустя я увидел в окружившем меня сизом тумане Старика.

Он бежал к Принцессе и кричал:

– Старик!!!

А живая и невредимая Принцесса, сидящая рядом со мной, бросилась ему навстречу, с криком:

– Принцесса!!!

«Так! – понял я. – Дело плохо! Вместе с сознанием я потерял ещё и рассудок!»

Вы понимаете, я решил, что мой разум действительно слегка, но бесповоротно помутился от переживаний, и я слышу совсем не то, что вижу!

К моей великой радости, раздавшийся поблизости голос Странника некоторым образом скрасил мои чрезвычайные опасения:

– Что здесь такое происходит? – вскричал Странник. И я искренне обрадовался, потому что сообразил, что рехнулся не один, а в компании с ним. Ясное дело, вместе нам будет значительно веселее!

– Крейсер падает! – между тем сообщил не новость Старик, не замечая нашего со Странником уникального состояния. – У нас есть всего пара минут, чтобы благополучно добежать до спасательного модуля и счастливо отчалить!

Чьи-то находчивые руки подхватили меня, – иначе бы я, вероятно, сообразно новому мироощущению, выкинул какой-нибудь неожиданный фортель, чего мне, признаться кстати, уже очень хотелось, – и бережно понесли сквозь туман неведения…

А думаете, легко ничегошеньки не понимать в происходящем, и сохранять ангельское спокойствие?

– Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит, наконец?! – продолжал буйствовать Странник, уже на бегу, по пути к спасательному модулю. Умственное расстройство Странника представлялось мне даже более тяжёлым, чем моё собственное!

– Всё очень просто! – пояснила Принцесса. – Я – Старик! А Старик на самом деле – Принцесса!

– Это ещё почему? – удивился Пришелец. Оказывается, это он меня нёс в руках. И, кажется, тоже ничего не понимал!

– Потому что это также одна из незыблемых традиций Королевской Космической Разведки! – объяснила Принцесса.

– Лучше запутайся сам и запутай других, но никому не позволяй запутать тебя! – процитировал Старик. Тот, который ещё минуту назад был Принцессой! – Не мог же я и в самом деле отправить Принцессу одну в Гремляндию?!

– Но мы-то почему ничего не знали? – с благородным негодованием допытывался Странник.

– И на то была веская причина! Профессора Арчибальта стукнуло током, – и в него вселился агрессор… Тебя, Странник, тоже стукнуло током во время эксперимента с гремлянином… Как знать, может с аналогичными последствиями?!

– Кажется, я сейчас тоже кого-то стукну! – заверил Странник. – И за последствия не поручусь!

В происходящем на бегу диалоге я уже совершенно ничего не понимал, и с величайшей горечью думал о том, что моё безумие заходит всё дальше и дальше.

После последних слов Странника между Счастливчиками разгорелась очередная откровенно филологическая дискуссия. Старик привёл в своё оправдание ещё одну незыблемую традицию Королевских Космических Разведчиков: «В бой идут одни Старики!» После чего Странник, в порыве запальчивости и вдохновения, едко поинтересовался: «А куда же должны теперь идти все Странники и Пришельцы?» Принцесса героически попросила всех молчать, но Пришелец вдруг заявил, что он теперь не удивится, если по-настоящему окажется не Пришельцем, а почему-нибудь попугаем Ромуальдом. Странник пообещал ему это выяснить в ближайшем будущем и абсолютно определённо с помощью скальпеля…

Пробежавшись буквально чуть по палубам и коридорам крейсера, и скользнув в какой-то люк, мы оказались в салоне спасательного модуля. В командном отсеке модуля нас уже поджидали Валенок и Арго.

– Все по местам! – энергично скомандовал Старик. Он хмурил правую бровь, и это означало, что он полностью и твёрдо готов вывезти нас с погибающего корабля, и отчалит так, что мы ещё долго будем вспоминать его очередной весёлый старт.

Согласно бодрой команде Старика, Валенок привычно вспрыгнул на пульт управления. Странник и Пришелец схватились за головы. Я упал на пол, потому что меня опять уронили. Старик споткнулся об Арго и сел в кресло. Принцесса поправляла причёску, случайно нажала какую-то кнопочку, и мы, наконец, полетели.

Под торжественно наигрываемую невозмутимым Пластероидом «Одну Большую Миссию» «Rockets».

Экраны модуля полыхнули ярким белым светом. Это где-то позади нас превратились в ничто Зловредные корабли…

Произошедшее решено было считать победным салютом!

– Я думаю, нашу Миссию следует считать вполне удачно завершённой! – пользуясь моментом сказал Старик. – Иначе Лысый, Длинный и вся Королевская Космическая Разведка останутся совсем без работы!

– Жаль только не удалось нам хотя б одного агрессора взять живьём! – опечалился Странник. Монстрыша ему было мало!

– Ну, почему же? – удивилась Принцесса. – Я взяла в плен сразу троих!..

– Хм! – Странник скептически огляделся по сторонам. – И где же они тут поместились?

Принцесса взглядом показала на один из вспомогательных мониторов. В рамке экрана из угла в угол, словно тигры в клетке, метались ужасные монстры. Один из них был с подбитым глазом и напоминал зверопупыша.

– Агрессоры спешили удрать с крейсера, а я им тут предварительно устроила электромагнито-эктоплазменную ловушку из эксцессора и кабелей. В цифровом виде они совершенно безопасны, как джины в запечатанных кувшинах!

Пришелец постучал по экрану с агрессорами пальцем. Айдиоматиш злобно щёлкнул сдвоенными челюстями, слегка забрызгав изображение ядовитой слюной. Со своей стороны, конечно.

– Кстати! – вдруг что-то вспомнил Странник. – А кто знает, почему в командном зале произошёл взрыв, когда мы туда ворвались, и куда подевались все легионеры, которые там засели вокруг Принцессы? По-моему, никто из нас не успел в них даже прицелиться?.. И что опять означал, Ромуальд, твой истошный крик о засаде?

– Как это что?! – поразился я. – То же самое, что и в джунглях! Легионеры срезонировали на мой крик, и распались на молекулы!.. Больше ни на кого это не подействовало, Принцесса цела, все мы остальные живы и здоровы… Ты же сам тогда намекал мне на это, в джунглях!

– Я намекал?! – удивился Странник. – Ромуальд, я же пошутил!

– Ну и шуточки у тебя, Странник! – воскликнули все остальные хором.

Удивительная догадка вдруг озарила меня, и я немедленно поспешил поделиться ею с друзьями:

– Всё правильно! Я понял! Гремляндия – это и есть одна сплошная большая шутка! И способности каждого в этом мире определяются силой его фантазии! Только не нужно ничего плохого выдумывать… Плохое – существует и без нас! Придумать хорошее, и так, чтобы оно победило всё плохое, значительно важнее и гораздо труднее… Гремляндия – это только зеркало, в которое можно посмотреться, улыбнуться и спокойно идти дальше. Но став чуточку добрее… Немного выше и сильнее всего того плохого, что останется в том Зазеркалье, в том числе, может быть, и от тебя самого…

Я в волнении замолчал. Молчали и мои друзья. Очевидно, сильно поражённые моим глубокомыслием.

Я же подлетел к экрану с агрессорами, некоторое время пристально и испытующе наблюдал за Айдиоматишем, а потом напугал его громким «ку-ку!» Пусть знает наших! Я уже давно мечтал это сделать!

Правда, больше агрессора напугались Счастливчики, так как уже углубились в философские споры.

Обернувшись ко мне, Пришелец сказал:

– Теперь я знаю, как будет начинаться мой новый роман: если б вы знали, какая дура эта кукушка!..

Эпилог

Как не спешили мы, но на наше вечернее выступление в театр всё-таки чуточку опоздали. Уже на подлёте к столице Тотеклайномо у Тарелки вдруг что-то забарахлило или вообще сломалось, и мы вошли в такое крутое пике, из которого не могли потом выбраться до самого утра!

(Именно этими словами на следующий день Странник метко и образно охарактеризовал все последующие события, а что конкретно он имел в виду, об этом речь как раз впереди).

Старик с огромным гаечным ключом бегал по Тарелке за Пластероидом и шибко ругался с Мозгом, обещая отформатировать их обоих в грубой форме… Мол, на нашей посуде мы не долетим до Чёрной Вселенной, а сгинем в первой попавшейся чёрной дыре… Странник рвал на себе бороду, переживая за подорванный псхотерапевтический престиж и гипнотическую репутацию. Пришелец жаловался, что из-за подобной встряски из него запросто могут выскочить все с таким трудом благоприобретенные впечатления. И только Принцесса ничего вокруг не замечала, так как играла с агрессорами в новую популярную компьютерную игру «Одна Большая Миссия».

Словом, в театре мы оказались на десять минут позже начала, и тут же услышали доносящийся из зала подозрительный шум.

– Интересно, произрастают ли на Скрежете помидоры? – мрачно озаботился Странник.

– Не знаю! – Старик легкомысленно пыхнул «беломориной» и нахмурил правую бровь. – Но зато скрежецианцы откладывают яйца, и тебе следует приготовиться к этому…

Мы выглянули на сцену.

Там стояли двое в форме Королевских Космических Разведчиков – один Лысый, а другой Длинный, – и наперебой рассказывали анекдоты.

Публика стонала и плакала…

– Королевский Космический Разведчик Штирлиц прибыл с разведывательной миссией на планету Окшт-тыдын, и сразу отправился на конспиративную встречу в зоопарк! – говорил Лысый.

Длинный продолжал:

– Ходит он весь день, повторяет в уме пароль и отзыв, ждёт встречи с агентом Мюллером, заглядывает в лица посетителям, а те на него с большим подозрением смотрят. Никого не встретив, решился было Штирлиц уже уходить, вдруг видит – Мюллер ему из клетки с надписью «Земляне» рукой машет и кричит: «Штирлиц, а вас я попрошу остаться!»

– Напали тёмной звёздной ночью на Королевский Космический Разведывательный звездолёт Чапаева «Семидесятилетний Красный Сокол» подлые и злобные плохиши – имперские штурмовики, подбили его термоядами и плутобомбами. Делать нечего! Чапаев, Петька и Анка решили покинуть подбитый корабль. Смотрят – из спасательных средств только два скафандра остались. Космополит Фурманов все спасательные модули в последнем космопорте Одноглазому Мозгу Планеты в карты проиграл, стало быть…«Ладно, – говорит Василий Иванович, – Берите, Петька и Анка, себе тот скафандр, на котором цифра «два» нарисована, раз вас двое! А я уж – ничего не попишешь! – как-нибудь обойдусь тем, который только на одного рассчитан, с «единицей»! Одел Василь Иванович оставшийся ему скафандр, и за борт быстренько сиганул. А Петька с Анкой пытаются вдвоём в свой скафандр и так и этак влезть… Но ничего не выходит! Будто что-то мешает! Смотрят – а в скафандре космополит Фурманов уже сидит! «Фурманов, ты что здесь делаешь?» – говорят ему Петька и Анка. «Так ведь стреляли!» – отвечает космополит Фурманов.

– Космопилот Петька спрашивает у командира звездолёта Василия Ивановича: «Василий Иванович, можно уже снять эту штуку?» «Терпи, Петька, нам ещё лететь и лететь!» «Ну, Василий Иванович, можно я сниму эту штуку, сил нет, как хочется!» «Ну, ладно, Петька, снимай, раз приспичило!» Снял Петька комету Галлея на фотик, и дальше летят они параллельными курсами с кометой, неизвестно куда!

Пока Лысый рассказывал анекдот про курсанта Астрошколы Вовочку, Длинный вдруг сбежал за кулисы. Он слегка покачивался, будто старый морской волк на берегу, и на нас не обратил никакого внимания!

Подсев к подозрительно нам знакомому помятому и продырявленному холодильнику, находящемуся тут же, прямо за кулисами, Длинный стал уговаривать дверцу открыться, ласково называя её «Зим-Зим». Потом не выдержал, и попытался открыть дверцу уже силой, причём, вовнутрь, и не с той стороны, где болталась на одном винте блестящая ручка… Когда, наконец, ему удалось открыть холодильник, и выпить пива, он повернулся к нам и глубокомысленно сообщил:

– Непреодолимая традиция Королевской Космической Разведки: ни минуты без выпивки!

Задумчиво приглядевшись к Старику, Длинный подмигнул ему и сказал:

– А я тебя знаю?.. Или ты меня?!

Только после того, как Старик подсел к Длинному и выпил с ним за компанию, и за всю Королевскую Космическую Разведку, тот вспомнил всех нас и окончательно разговорился.

Выяснилось, что сегодня утром власти Скрежета срочно запросили у Галактического Совета гуманитарной помощи…

– Кто-то рассказал вчера аборигенам парочку анекдотов, и это произвело на них благотворное впечатление! – рассказал Длинный. – Даже эмигранты вдруг изъявили желание вернуться обратно на Скрежет, стремясь самолично послушать весёлые истории из Земной жизни… Галактический Совет направил сюда дивизию Королевской Космической Разведки «Ракеты в Кармане», и теперь по всей планете вимпровизированных и стационарных театрах шли анекдотические представления.

– У меня уже в глотке всё пересохло! – жаловался Длинный. – Хорошо ещё, по пути нашли холодильник с пивом! Вот так удача!.. А тем, кто это всё тут замутил, с анекдотами, не знаю прямо чего сделал бы!..

Лысый, устав работать на сцене в одиночку, объявил антракт, и тоже сбежал со сцены.

Возле холодильника образовался тесный кружок.

Мои друзья признались в содеянном, и это послужило прекрасным поводом к основательному застолью.

Вот тогда-то и продолжилось пике, начатое поломкой Тарелки… В том смысле, что, когда антракт закончился, и кому-нибудь нужно было идти на сцену, никто этого сделать уже не мог…

«Ну вот и пришло моё время! – понял я. – Теперь ничто не помешает мне рассказать про кукушку!»

Я сосредоточился и легко телепортировался на сцену…

Легенда вторая. Шапка – Набекрень. Чуть-чуть сказка.

1. Домик из брёвен

Всё было замечательно в зимнем лесу! Мохнатые ели величаво кутались в богатые белые одежды. На полянках искусно искрились чудесные сугробы, заботливо ухоженные весёлым ветром. И только одно было странным и нарушало волшебный покой: два лыжника в шубах и с рюкзаками чуть не с утра беззастенчиво терзали сказочные пространства леса. Уж не одну лыжню проложили они сквозь чащи, побывали, кажется, во всяком укромном уголке, но никак не хотели угомониться и бросить свою какую-то странную затею.

С беспокойством поглядывающие на лыжников из лазуревой глубины крон елей белки нечаянно думали: «Когда же это безобразие кончится? Новый Год не за горами!»

А лыжники упорно и вдохновенно сновали по лесу, утюжа пушистый и искристый снег. На рюкзаке одного из этих чудаков сидела пёстрая зелёно-оранжевая птица и про себя тихонечко ругалась: «И что же это за традиция такая? В ночь под Новый Год обязательно ехать куда-то в лес, в дебри, в глушь, искать какую-то избушку и стучать от холода зубами? Как было бы славно остаться дома, на Тарелке, в тепле и уюте, сидеть на жёрдочке и смотреть по визору «Галакты –5»! Так нет, понесла их нелегкая, куда глаза глядят! Да ещё на лыжах! Лыжники мне тут нашлись! Вон у Странника борода обледенела, так смотреть жалко! И Пришелец насквозь инеем покрылся, даже пар не испускает, будто уже и не дышит!… А вокруг всё лес, да лес. Стоят себе ели, дремлют в тиши, какое им дело до двух ненормальных и одного попугая, четвёртый час бороздящих непролазные сугробы?»

– Давай ещё раз проверим координаты! – сказал Пришелец, неожиданно останавливаясь, и в полном изнеможении зависая на воткнутых в сугроб лыжных палках. Его терпение медленно, но верно истощалось. – Может быть, мы что-то напутали?

Странник ткнулся в спину Пришельца, обессилено сполз на снег, и, лишь отдышавшись и успокоившись, начал искать в карманах шубы телеграмму Старика и Принцессы. Причём, было совершенно ясно, что делал он это не то, чтобы в полной прострации, но без энтузиазма уж точно.

– «Наш-наш-наш-шли-и и-и-из-бу-бу-шку то-то-чка! – в который уж раз за день принялся Странник простуженным, осипшим и чуточку даже деревянным голосом читать текст, всё-таки обнаружившейся в потайных карманах телеграммы. – «Вы-вы-вы-ез-жайте! Ждём!»…Всё как будто бы правильно, Пр-р-ришелец!

– Они нашли, а мы нет! – наверное в сотый раз, но опять искренне, удивился Пришелец. – Это невероятно! Ты уверен, что это тот самый лес?

– Лес, как лес! – опешил Странник, тем не менее, подозрительно осматриваясь. – Почему бы здесь не оказаться избушке?

– Я тоже об этом думаю! В каждом лесу должна быть какая-нибудь избушка! – легко согласился Пришелец. – Поехали дальше?

– На всяких Счастливчиков – своя избушка! – заявил попугай Ромуальд.

– Ты на что намекаешь?

– На избушку!

Странник и Пришелец задумались. Это длилось так долго, что можно было решить, будто они окончательно замерзли. К тому же, исподтишка напавшие на чащобы синее сумерки наполнили воздух легкой жутью. Таинственно запахло мандаринами.

Странник сказал:

– Ромуальд в чём-то прав! Избушку надо перехитрить. Сделаем вид, что мы ищем совсем не её!

– Действительно, зачем нам эта избушка? Вместе со Стариком! – решительно и очень смело провозгласил Пришелец, – Но когда я всё-таки найду эту самую избушку, а в ней Старика с его координатами…

– Тс-с! – сказал Странник, – Будем искать Ромуальда!

– Как, теперь ещё и Ромуальд потерялся? – буквально вскипел Пришелец.

– Нет, пока ещё он сидит на твоём рюкзаке, но сейчас будет делать вид, что потерялся, – легко объяснил Странник, – Ромуальд, ты умеешь делать вид?

– Вид я вам сделаю, – мигом откликнулся Ромуальд, – Но как вы узнаете, что я потерялся? А если я потеряюсь, то как вы поймёте, что я сделал вид?

– М-да! – сокрушился Странник, – Это очень логично! Придётся искать кого-нибудь другого!

– Нет, нет, вы слишком превратно меня поняли, – необычайно взволнованно затараторил Ромуальд, – Я запросто могу потеряться, какие проблемы, пожалуйста, это просто: полечу себе на Тарелку и…

– Так чего же мы тебя будем в лесу искать, если ты на Тарелке окажешься? Ты нас за каких принимаешь? – хором воскликнули Странник и Пришелец.

– Ладно, ладно, понял, что живыми вы меня не отпустите! Давайте тогда искать Магмитума!

– А это ещё кто такой?

– Это я его сейчас выдумал.

– Совсем ерунда получается! – покачал бородой Странник, – Зачем же нам искать того, кого нет? А если вдруг найдём, то что с ним делать?.. Вот что: раз такое безысходное дело, пусть сама избушка нас ищет!

– Правильно! – горячо поддержал Пришелец, разворачивая лыжи в обратную сторону, – И чем быстрее мы от неё будем убегать, тем скорее она нас догонит! А ты, Ромуальд, слетай до верхушки ели, глянь: может избушка нас не там ищет?

«Будет она вас ТАМ искать, как же!» – подумал Ромуальд, вспархивая, тем не менее, на ближайшее высокое дерево. Небо отсюда сделалось ближе, звёзды вспыхнули ярче, и под их светом лес оказался как на клюве. Каждую веточку видать, каждую иголочку! И домик из брёвен, который подглядывал за Счастливчиками из чащи, вильнув трубой, юркнул за сугробы, испугавшись слишком отчётливой собственной тени. А Ромуальд подумал: «С чего бы это домики из брёвен нынче сугробами прикидываются? Неужто погода обещается быть нелётной?»

– Ну, как там? – закричали снизу Странник и Пришелец.

– Спасибо, хорошо! И ветра нет! – весело откликнулся Ромуальд. Но Счастливчики, наверное, плохо его расслышали, потому что стали ругаться.

– Избушка есть, тебя спрашивают, птица клёпанная?

– А откуда здесь избушка возьмётся? – искренне удивился Ромуальд, – Тут только шишки!

Разумеется, он и представить себе не мог, в какое душевное волнение введут Счастливчиков его невинные слова. Откуда было знать, что они далеко не безразлично относятся к шишкам? Не успел Ромуальд и фразы закончить, как Странник и Пришелец принялись весьма дружно трясти ель, на которой он сидел…Видимо, надеялись стряхнуть с дерева парочку свеженьких шишечек. Словом, их засыпало снегом по уши. А шишки вниз так и не упали.

– Да где ж эта избушка? Долго ещё её ждать? – выкапываясь из сугроба, посетовал Пришелец. В снегу совершенно потерялись его любимые лыжи «лунаходики», а на одних лишь Странниковских – фирменных Финикийских, с турбонаддувом, для настоящих медвежутников, производства Энциклопедической Корпорации имени Себастьяна Негорро, – вдвоём далеко не уедешь. Ситуация всё более и более становилась проблематичной.

– Тут недалеко домик прячется, – сообщил Ромуальд, слетая с ели, и пытаясь сгладить свою тяжкую вину за случившееся, – Может там найдутся запасные лыжи?

– Какой домик? – насторожились Странник и Пришелец.

– Да бревенчатый такой, с трубой…

– Это же избушка!

– Ах, вот в чём дело! Я-то думаю, почему сегодня целый день домики по лесу за нами бегают?! – Ромуальд развёл крылышки в сторону. – Оказывается, это и есть избушки! Я ведь такую уже шестую…

Странник осторожно, медленно, чтоб не спугнуть, полез в свой рюкзак и достал оттуда складную снайперскую двустволку с прицельным биноклем…Ромуальд будто бы о чём-то задумался, замер, что твоё чучело, на плече Пришельца, широко раскрыв клюв и глаза…

– Только не промахнись, пожалуйста, Странник! – предостерёг Пришелец.

– Э-эх! – вздохнул Странник, – Пистонов мне на него жалко! Одна лента на Новый Год осталась!

В это время избушка, окончательно озябнув в сугробе и устав дожидаться наших героев, сама вышла навстречу, грациозно покачивая на ходу распахнутой дверью. Дверь скрипела и хлопалась.

– Где тебя носит? – деловито осведомился у избушки Странник, – Ждёшь, ждёшь её, окаянную!…Совесть-то есть внутри?

Избушка понуро, можно сказать, с виноватым видом, переступала с куриной лапки на куриную лапку, и зело чадила трубой. Очевидно, крепко думала над справедливостью Странниковских упрёков.

– Ну всё, становись ко мне…этим…как его? – без церемоний продолжал Странник, – Ну, ясно чем, а к лесу того…наоборот, как полагается!

Но избушка – точно! – попалась Счастливчикам как есть извращенная! Предупреждал же о чём-то таком Ромуальд! Брёвна почернели от времени и растрескались, соломенная крыша прохудилась, лапки выгнулись колесом… На одной из стен красовались вырезанные ножиками надписи: «Здесь были Маша и Витя», «Иван Царевич + Царевна-Лягушка = Невиданная Зверюшка», и некоторые другие, типа «Кощей, налей щей! Бармалей», «Баба-Яга, ты класс! Фантомас». Уж чего хорошего нашли в избушке Старик и Принцесса? И, кстати, где тут они сами?

– Старик, эй Старик! – закричал Пришелец, подходя к двери, порог которой был как раз вровень с его макушкой, – Старик, скинь лесенку, не стыдись!

– А то мы ноги у избушки повыдёргиваем! – пригрозил Странник. Ему очень хотелось поскорее оказаться в виду празднично накрытого стола, и избушечьи лапки, – при всей своей внешней не аппетитности, – каким-то сверх естественным путём и околейным образом смущали душу мыслями о долгожданном ужине с обязательно полагающейся к нему индейкой…

Но Старик с Принцессой подозрительно долго не откликались! Верёвочная лесенка вывалилась на голову Пришельца как-то уж очень сама собой, будто живая.

– Не нравится мне всё это! – неожиданно засомневался Странник, предупреждая намерение Пришельца немедленно взобраться в избушку. – Может, гранату кинуть? На всякий случай…

– Опять ты на ночь страшилок насмотрелся? – изумился Пришелец. – С тех пор, как ты пустил под откос экскурсионный планетолёт, – только потому, что у тебя было воинственное настроение, – я почти ни чему не удивляюсь… Но ведь в домике могут быть Старик и Принцесса, если только, зная твои повадки, они заранее в лес не убежали!…И потом, никакой гранаты у тебя ведь нет!

– Нету, – подтвердил Странник, – Просто к слову пришлось, больно уж момент подходящий! Так и хочется что-нибудь бросить.

– Брось снежок!…Да не в меня!

– Я не в тебя, я в Ромуальда!

– Но он же у меня на рюкзаке сидит!

– Это его проблемы! Сидел бы на моём рюкзаке – я б в него не попал!

– Так ты и сейчас попадаешь только в меня!

– Это потому, что Ромуальд уже улетел!

Пришелец поспешил скрыться в избушке. Странник ещё чуть-чуть помечтал о гранате, кинул пару снежков в подслеповатые избушечьи окна, но промахнулся, топнул с досады ногой и также полез наверх. Лыжи ему почти не мешали.

2. Почти чудеса

Внутри не было видно ни зги, ни Пришельца. Повсюду лежала такая потрясающая тишина, что сквозь неё отчётливо слышалось, как Пришелец наступает на вёдра. Потеряв всякую ориентацию в пространстве и времени, Странник принялся отмахиваться от всех возможных неожиданностей особыми каратистскими приёмами, но зацепился лыжей за невидимую лавку, и сел на пол. Ромуальд с испугу принялся кукарекать. В начале шестого «кукареку» наружная дверь со всей оглушительностью захлопнулась, крепко прищемив верёвочную лестницу и лыжную палку. Пришелец долго искал в карманах своей шубы спички, пока не понял, что эта шуба Странника. В ней нашлась зажигалка, но прежде, чем Пришелец догадался использовать её вместо спичек, в избушке зажёгся мутно-зелёный свет. Вследствие предновогоднего настроения Счастливчики попытались вообразить себя как бы в бутылке шампанского… Правда, для полного впечатления здорово не хватало градусов и пузыриков. Зато Странник, решив, наконец, расстаться с лыжами, так усердно занялся фристайлом, что с глаз Пришельца, в конце концов, посыпались искры. Их почти единодушно (возражал только сам Пришелец) решено было считать бенгальскими. Вдобавок, некий пульт управления, оказавшийся прямо перед друзьями, подмигивал разноцветными лампами индикаторов и полыхал экранами дисплеев, – общая иллюминация здорово напоминала ёлочную!

Странник отделался-таки от лыж, и немедленно подскочил к пульту, где на одном из экранов красовалась сердитая надпись на интерязе: «Убыдытильна просым ни дергат за ручечыкы!»

Не успев подумать о том, что делать, Странник сделал то, о чём с сожалением потом думал всю свою бессознательную жизнь. Он дёрнул за ручки, причём – за все, какие только обнаружились! И ничего не произошло! Это было очень и очень обидно… Хорошо только, что хоть надпись на экране поменялась. Теперь там значилось: «Ва-втарых убыдытэльна просым нэ дергат за ручечыкы, а то дергныт токам!»

– Тьфу! – обрадовано сказал Странник. – Так бы сразу и сказали! Ведь было непонятно – убьёт, не убьёт?

Истины ради он был готов на любые самопожертвования!

Избушка тем временем вдруг принялась сильно покачиваться. На дисплей выскочила новая просьба: «Ва-трэтьых, Кавчэг управляеца чыста аутоматикчески, так што прыстягныты рымны, еслы которыя есть, и закройтэ роты, пока вы ыщо сылна удывлыны!»

До сих пор Счастливчики ничему не удивлялись, ведь, по их мнению, к этому не было ровно никакого повода. Но теперь ситуация кардинально изменилась, и друзья решили удивиться из принципа. Причём, Ромуальд удивился особенно широко. О ремнях безопасности они, разумеется, даже и не подумали вспомнить. Поэтому тут же попадали, естественным образом прикусив языки.

Избушка уже начала подпрыгивать.

– Идём на взлёт! – догадался Пришелец.

– Беж-жим-жим! – поправил Странник.

– Слу-лу-лу-шай, так-так-так это Ноев Ковчег? – поинтересовался Пришелец.

– Не знаю!.. Но получат оба!.. И Ной, и Ковчег, и Старик!

Тряска внезапно кончилась. Абсолютно вся. Сравнительно легкая тяжесть вдавила Счастливчиков в пол, так что у лыж выпрямились носики, а у Ромуальда – клюв. Разговаривать при таких перегрузках было никак невозможно, поэтому Странник и Пришелец просто ругались. А Ромуальд целомудренно молчал. Впрочем, совсем не потому, что ему было нечего сказать, а потому, что он внимательно слушал и запоминал все новые интересные выражения. Наверное, ему очень хотелось при следующем подобном случае выдать всё это одним залпом, так сказать, щегольнуть, чтобы наповал сразить Счастливчиков своим полным и безоговорочным свободомыслием.

Как раз в тот момент, когда Странник и Пришелец почти исчерпали собственные познания в данной области разговорного русского языка, ускорение кончилось, и наступила блаженная невесомость.

Особенно блаженной она была для Ромуальда. Он ещё на Тарелке привык пользоваться невесомостью для того, чтобы не сидеть с риском для жизни на всяких там жёрдочках и плечах, судорожно цепляясь лапками… Да и порхать на Тарелке, – в её– то невеликих пространствах! – было сущим мучением. Ромуальда можно понять, ведь он начисто лишён человеческой способности просто, скажем, сидеть, или лежать: ног нету, одни лапки какие-то, хвост при сидении-лежании мнётся и комкается до неузнаваемости… То ли дело невесомость! Полный покой! Лапки могут отдыхать, крыльями опять же трепыхать не надо… Бывало, Ромуальд плавает и плавает так себе по Тарелке, будто какой-нибудь неодушевлённый предмет, волей сквозняков носимый то сюда, то туда…Правда, в конце концов, – все дороги ведут в Рим! – воздушные течения задували Ромуальда в лабораторию Странника, а тот немедленно принимался махаться банным веником… Это зрелище доставляло истинное удовольствие остальным членам экипажа Тарелки.

Вот и теперь Ромуальд по привычке расслабился, разнежился, всплыл с пола – и конечно оказался перед носом Странника.

– Опять мельтешением занимаешься? – насторожился Странник, шаря рукой в поисках подходящего веника. Веник, однако, никак не нашаривался, зато нашарилась некая подозрительная метла…

– Осторожней! – крикнул Пришелец, но оказалось – поздно. Странник уже метался меж стен избушки с развивающимися бородой и полами шубы.

– Пять секунд, полёт нормальный! – увидев, что всё в порядке, прокомментировал Пришелец. Странник, неловко держась за метлу, в эти секунды сильно напоминал Мюнхгаузена на ядре. И Луна как раз кстати появилась на одном из экранов пульта управления.

– Сейчас ты долетаешься! – предупредил Пришелец.

И точно!

Где-то в глубине избушки противно скрипнула некая дверь, ранее совсем незаметная, и Странник пулей просвистел в образовавшийся проём.

Ненароком произведённый им там трамтарарам был потрясающим!

Избушка кувыркнулась кверху лапками, Ромуальд, словно дротик, клювом воткнулся в стенку. И только с Пришельцем ничего не случилось. От неожиданности, он буквально прирос к полу.

Но удивительные происшествия на этом закончиться не смогли.

Странник вдруг выскочил обратно. Вообще-то, можно было бы сказать, что он просто вышел. Но на нём оказались какие-то стоптанные кирзачи-скороходы, натурально делающие семимильные шаги. Так что, согласно теории относительности, относительно Пришельца Странник вышел со сверхзвуковой скоростью. Как говорится, только его и видели!

А видеть его теперь можно было везде. Ведь при этом, судя по призрачному инверсионному силуэту, Странник находился во всех уголках избушки сразу, подобно взаправдашнему Фигаро.

Пришелец стал мечтать о том, как бы его остановить. Первым делом в голову пришла мысль остановить Странника хорошей подножкой. Но делать это было чрезвычайно опасно: вдруг тот промахнётся, и попросту наступит на ногу? Тогда не успеешь и оглянуться, как он её отдавит насовсем!…Можно попробовать сделать подножку лыжей… но и тут Странник мог как-нибудь промахнуться, состыковаться с лыжей, и уже на полном серьёзе вылететь в трубу… Ищи его потом!

Пока Пришелец гадал, где потом будет искать Странника, тот действовал самым решительным образом. И уже истоптал всю избушку вдоль и поперёк. Пробовал тормозить руками, не помогло. Наконец, он скомандовал сапогам: «Сапоги, стой! Ать, два!» и те беспрекословно повиновались. Сапоги хоть и были без тормозов, но дисциплинированные.

– Здорово ты с сапогами управляешься! – похвалил Странника Пришелец.

– А, ерунда! – скромно ответил Странник. – Знал бы ты, как они со мной!

Выдернув Ромуальда из стенки, Счастливчики отправились в кладовку посмотреть, что там ещё есть такого же интересного: Странник пока бегал взад-вперёд, успел заметить много всякой всячины.

Особенно бросался в глаза гроб. Плавал в невесомости, сосновый и резной, а крышка с него так и норовила упасть. Правда, в невесомости падать ей было особенно некуда, поэтому, когда Странник и Пришелец вошли, крышка упала на них.

В гробу на боку, укрывшись пёстрым лоскутным одеялом, лежала аккуратненькая маленькая и сухонькая старушка. Нечего себе сохранилась: морщинистое личико, повязанное оренбургским пуховым платочком, казалось даже розовеньким, а крючковатый носик, уткнутый в сложенные под щёчкой ладошки, будто бы вроде посапывал.

– Смотри-ка, Баба-Яга! Настоящая! – воскликнул Пришелец.

– Не– а, – засомневался Странник, – Раз здесь был Старик, она уже не Яга!

– Ты что? Старик же с Принцессой сюда заходил!

– Тем хуже. Значит, и Старик уже не Старик!

Логика у Странника была, что называется, алюминиевая.

Счастливчики потихоньку, будто лодочку по течению, вытолкали гроб в дверь, – чтоб не летал тут над головами.

Вещи в кладовке, разумеется, не лежали на местах, а в совершенном беспорядке летали вокруг и около. Странник поймал дудочку, Пришелец – кепку.

– Дудка – самокрутка! – как бы догадался Странник.

– Кепка в клетку! – тоже что-то сказал Пришелец.

– Я всё бегал, было дело, ты – пойди-ка попляши! – сказал Странник, прилаживаясь дунуть в дудку.

Пришелец поспешил надеть на себя кепку, надеясь, что она невидимка.

– Ты меня ещё видишь? – на всякий случай спросил он Странника.

Тот забыл о дудке и задумался. Некоторые сомнения долго одолевали его, но, к чести сказать, так и не одолели. Пришелец был налицо. Это следовало признать со всей ответственностью!

– Вижу! – наконец чистосердечно признался Странник. А мог бы ведь и не признаться!

– И я тебя! Пока что, – обрадовался Пришелец. – А ещё, я твои мысли читаю!

– Да ну?

– Ну да! Ты думаешь, что, если мне дать в ухо, я буду видеть тебя ещё лучше! Хотя это не факт.

– Хорошая у тебя кепка! И мысли у неё подходящие… Но на дудочке я все равно сыграю! – сообщил принципиальный Странник. Он взялся старательно, как по нотам, исполнять марш «Хирургическое Вмешательство», но на ноте «гы» из дудочки выскочила свёрнутая трубочкой бумажка.

– Срочная телеграмма от Старика и Принцессы! – объявил Странник, ловко поймав записку прямо на лету. Это оказалась выпотрошенная «беломорина», на которой очень торопливым Стариковским почерком было написано:

«Беломорканал. Срочно! Секретно! Всем! Попали в западню! Летим на Марс! Ну и чёрт с ним! Старик и Принцесса. Пи.Си. Опасайтесь старушки. Она с приветом. Но отлично танцует!»

Странник почесал бороду. Пришелец пожал плечами.

Последнее предложение показалось им более чем загадочным. Истинный смысл намёка Старика никак не хотел становиться общедоступным.

– Апчхи! – вдруг раздалось за спинами наших героев. В кладовку вплыла давешняя старушка. Она сидела в гробу, свесив ножки, точно и впрямь с борта лодки в воду. Её одеяние, кроме описанного выше платка, составляли валенки на босу ногу и космический бронежилет на чёрное домотканое платье. В руках бабулька неумело держала крупнокалиберный бластер.

3. Почти ужасы

– От напасть на мою голову! – с изрядной хрипотцой сказала старушка, перестав чихать. – Опять касатенькие приблудились!.. Руки-то падымитя, что ля… А ну, покаж подмышки!

Тут Странник и Пришелец воочию убедились, что старушка и впрямь с приветом: подмышки-то ей зачем?

– Как зачем? – удивилась бабулька, бесцеремонно подслушав мысли друзей. – Правило у меня такое: перво-наперво проверяю подмышки на предмет обнаружения убойных предметов. Знаем мы вас-то, молондёжь нонешнюю, племя молодатое незаконное! Все вы, одно слово, Рассольниковы! Чуть бочком повернёшься, и опять же – тюк! Топориком по макушке… Ужо вы мне!

Старушка долго щурилась, надеясь разглядеть хоть что-нибудь в подмышках Странника и Пришельца, но так ничего и не разглядела.

– Пришелец, иди, пригласи бабушку на танцульку! – прошептал меж тем Странник, вспомнив-таки в нужное время и нужный момент прозрачный намёк Старика. – А я вам на дудочке подыграю!

– Ты, бородатенький, дудку эту брось! – пригрозила старушка, силясь метко нацелить ствол бластера в живот Странника. Но ствол ёрзал и откровенно мазал. – Тут до вас некоторые ужо попользовались… До самого Марса духу не могла перевесть! А ведь года мои незнамо какие, вместо пламенного сердца сплошной инфаркт… Утомилась я с ними, окаянными. Только вот и прилегла отдохнуть… Ну, вы-то чего по лесу под Новый Год шастали? Партизаны, небось, какие-нибудь?

– Не, бабуля, мы телекинопутешественники! – ловко обхитрил старушку Странник. Но она этого даже не заметила!

– Стало быть, туда вам и дорога! – предрекла бабушка. – А пока расскажите-ка мне сказочку. Очень я люблю всякие ужасы!.. Вот ты, который под кепкой, начинай, что-то в лице мне твоём знакомо! Особенно кепка…

Пришелец поспешил отвлечь старушку от крамольных подозрений, и начал:

– У самого синего моря на краю Галактики жил некий Старик со Старухой…

– С кем? – фыркнул Странник. – В нормальной сказке должна быть Принцесса!

– Пущай продолжает! – рыкнула бабушка, предостерегающе клацнув затвором бластера. – Тута про меня ж…

– Жил-поживал, всякую житейную мудрость на длинный ус наматывал некий Старик со своею Старухой. В ближайших галактических окрестностях ловил в гравитационные сети звёздные корабли всяких шпионов-разбойничков, про– и контрабандистов, и прочих инобандитян. Раз попалась ему в сеть неопознанная летающая утварь…

– Динамитом глушить надо было! – снова прервал Странник. Бабушка прицелилась ему в живот, и доброжелательно улыбнулась:

– Цыц, окаянный!

– Спокойно! – стараясь разрядить обстановку, засуетился Пришелец. – Наши всех в конце концов победили! Жёлтый подпространственный шлюп попался Старику в сеть, с дюже секретными данными агентурной разведки. Королевский Космический Разведчик Штирлиц сообщал о вражеской спецоперации.

– Ого! – обрадовалась старушка. – А потом?

– А потом на берег тридцать три вневедомственных богатыря вышли, чтоб пива снотворного выпить…

– Ой! – ойкнула бабушка. – А Старик?

– А Старик послал их всех на три… то есть, за три моря, за раками… Золотая рыбка-то у него только одна была: он её после исполнения всех интеллектуальных желаний завялил… Тут-то Дарт Абдулла с сорока имперскими разбойниками прилетел на звездолёте, чтобы похитить с таможни поющего павлина. Честные и отважные таможенники товарищ Сухов, Верещагин и Петруха отбивались до последнего патрона, а потом на помощь подоспели мы со Стариком – Королевские Космические Мушкетёры. И быстро всех врагов лазерными шпагами разогнали по пустыне Караул. Тут уже всем стало ясно, что Старик – наш человек среди чужих. Глядь – и Старуха на самом деле – Принцесса-радистка под прикрытием!

– Хватит, хватит! – бабушка разомлела и растроганно всхлипнула. – Хватит заливать! Умилил меня, соколик! Поскольку ничего про себя не помню, буду теперь с интересом думать, что это со мной было! Не выпить ли нам оттого, что Новый Год скоро и вообще на радостях?

Бабушка проворно выудила из потайного кармана бронежилета плоскую металлическую фляжку с этикеткой, на которой почти грамотной кириллицей было написано: «Зелье выворотное. 40 раз»

– Для дорогих гостей держу! – гордо сообщила старушка и подмигнула как-то обоими недобрыми глазами сразу.

– Жаль, что мы не дорогие гости, а просто так на огонёк пришли, – сделал вид, что огорчился, Странник. – Может шампанского выпьем, для начала?

– Сразу подействует или мучиться придётся? – заинтересовалась бабулька.

– Подействует, как Раскольников – на голову! – обнадёжил Странник и достал из рюкзака бутылку «Советского полусладкого»…

4. Дочери Марса

Выстрел пробкой оказался жестоким. Бабушка навзничь опрокинулась обратно в гроб. Странник с бутылкой некоторое время долго носился по избушке, точно Карлсон с водомётным движителем. Он вообще сегодня был в ударе, и, не переставая, творил чудеса. Производимые им в невесомости брызги совершенным образом довершили праздничное впечатление: избушка, наконец, наполнилась желанными пузыриками и клубистой пеной.

Пришелец сноровисто обезоружил обескураженную старушку, и также изъял у неё пёстрое одеяло, чтобы ловить им Странника. Когда тот со всего маху угодил в одеяло, оно принялось вычурно и матерно браниться, потому что на самом деле оказалось скатертью-самобранкой. Во вспыхнувшем за этим горячем споре Счастливчики без особого труда и аргументировано, то есть, на деле, убедили скатерть в том, что в действительности она – потенциальная половая тряпка…

К этому моменту избушка уже как раз подлетала к Марсу. Легко балансируя лапками, она проскочила между Фобосом и Деймосом и нацелилась сесть на марсову полярную шапку. Но вследствие того, что шапка была набекрень, лапки у избушки роковым образом поскользнулись, и избушка крепко марсонулась фасадом об торосы.

Сконденсировавшееся шампанское хлынуло в дверь. Его бурным потоком на Марсианские льды вынесло тела Странника и Пришельца. Ромуальд из избушки выскочил сам. («Надоело сидеть в засаде!» – будто бы между прочим сообщил он в ответ на вопросительные и укоризненные взгляды Счастливчиков.)

– Ну, вот и приплыли! – сказал Пришелец, когда его прибило течением к одному из ледяных утёсов. Этот утёс от остальных безликих отличался наличием покосившегося красочного указателя с готической надписью «Ремонт избушек там!»

– Там – это где? – заинтересовался Странник, когда и его в свою очередь прибило рядом с Пришельцем. – Но, однако, это весьма любезно и предусмотрительно со стороны марсиан – поставить здесь указатель, и заодно известить нас о поломке избушки!

В происходящих сегодня событиях без труда обнаруживались явные закономерности и очевидные обусловленности. Ни на секунду Счастливчики не усомнились в том, что серьёзная поломка избушки действительно имеет место быть.

Пришелец встал и направился в сторону, противоположную той, какую показывал указатель.

– Ты ошибся! – радостно закричал Странник, – У тебя что-то с головой!

– Нет, я иду правильно! – невозмутимо ответствовал Пришелец. – Пора бы усвоить кое-какие простые вещи, Странник: Марс вращается как раз туда, куда показывает указатель, и, следовательно, идя в том направлении по льду, мы никогда не догоним ремонтную мастерскую: она будет постоянно ускользать от нас! И совсем наоборот, если пойти в обратную сторону, мастерская сама собой будет неминуемо приближаться нам навстречу! Как давеча произошло с избушкой. Логично ведь?!

– Ничего себе выдал! – восхитился Странник. – Логично, но непонятно!

Ещё что-нибудь к вышесказанному Пришельцем хотел было добавить и Ромуальд, но не успел.

С окрестных ледяных скал вдруг раздалось зловещее улюлюканье и душераздирающее гиканье. Три симпатичные марсианки стремительно и неотвратимо набросились на Счастливчиков и в мгновение ока связали их по рукам и ногам. Не то, чтобы Странник и Пришелец совсем растерялись, вовсе нет! Просто не в их правилах было оказывать серьёзное сопротивление красивым девчонкам. Ибо, как учил друзей великий и мудрый в этом отношении Старик, не стоит сопротивляться, когда хорошенькая женщина пытается вас окрутить, глядишь – она и сама запутается!

А Марсианки оказались и впрямь хоть куда: длинноногонькие, полногруденькие, стройненькие, одетые по последней кричащей марсианской моде – в высокие замшелые сапожки и мехостальные мини-шкуры со множеством всевозможных диких разрезов, игриво подчёркивающих абсолютно все достоинства и томно скрывающие абсолютно все недостатки фигурок. Тонкие и изящные черты лиц девочек, этих сучих, то есть, пардон, щучьих, нет – сущих! – Дочерей Марса, выражали некоторую холодность и надменность, однако в блеске красивых стальных глаз и чувственности ярких губ угадывались неистощимая страстность и прелестное кокетство. Марсианки были грациозны, как пантеры, и опасны, как пираньи, и бряцающие на их крутых бёдрах мечи, ножи, томагавки, мачете, бумеранги, монтировки и секаторы, прикреплённые к широким кожаным поясам, лишь усугубляли впечатление: девочки были чересчур воинственными и изощрённо-извращёнными. Будь здесь Старик, он бы без колебания обозвал марсианок амазонками. Правда, кожа марсианок не имела того золотисто-медного загара, который требовался, оно и понятно – Марс далеко не курорт. Но Старик всё равно назвал бы девочек амазонками – только «блуднолицыми»

– Руки вверх! – простуженным, но командным голосом просипела одна из них, которую подруги за купоросовые глаза называли Вакханалика.

– Подмышки показывать? – догадался Пришелец. – Но у нас руки связаны!

– Отставить молчать! Ты мне ещё и не такое покажешь, туды-сюды, ать-два! Заговорщики есть? – воинственно и сердито продолжила Вакханалика.

– Нет, нет! – вдруг поспешил вмешаться в разговор Ромуальд, сидящий на плече Пришельца. Он не без оснований полагал, что так или иначе главным заговорщиком в ситуации посчитают именно его. – Мы мирные люди, а наша избушка лежит и дымится на льду!

– Разговорчики на месте стой! – прервала блуднолицая воительница. – Разберёмся, я тебе покажу, туда-сюда, три-четыре! И не таких в расход пускали, пять-шесть!

По её знаку две другие амазонки – обе совершенно крашенные блондинки – взялись бесцеремонно подталкивать пленников.

Оказалось, что тот самый утёс, на котором высился известный указатель, на самом деле – сильно замаскированный марсианский бункер.

Счастливчиков провели по бесконечно длинным коридорам и ввели в огромный ярко освещённый зал.

5. Чуть-чуть эротики…то есть, экзотики!

Ещё не успев как следует осмотреться и обогреться, Странник и Пришелец услышали распеваемую удивительно знакомым голосом песенку «Настоящих Королевских Разведчиков»:

Звёздный свет! Должны все люди с кем-то спать!

Звёздный свет! И завтра будет ночь опять!

Мы без устали гоняли

злых чужих по звёздной дали,

их теперь с огнём не сыскать!

Остывает калашмазер, бьёт разряд!

Одеяла и подружки ждут ребят!

К нам приходят подружиться

и богемы звёздной львица,

и блондинка в шоколаде, ласки ради!

Звёздный свет тревожит душу, кожу жжёт!

и быстрее света мчится звездолёт!

Звёздной ночью нам не спится,

Не до сна, как говорится!

Видит всякая девица,

как отважны наши лица!

Конечно же, петь такое мог только Старик!

Огромный зал оказался разделён решёткой на две неравные части: во второй, меньшей, и, как раз за решёткой, Странник и Пришелец увидели Старика и Принцессу. Старик пел, сидя на табурете с завязанными глазами и связанными руками, а Принцесса пыталась стирать со стен его наскальные изображения амазонок. Ну, справедливости ради, стоит сказать, что там было, на что посмотреть. Впрочем, только тем, кому уже далеко не шестнадцать.

– Старик, Принцесса, а вот и мы! – радостно закричали Странник, Пришелец и Ромуальд, когда блуднолицые и их затолкали за решётку. – У вас тут прямо музей живописи…

– Живой, или не живой, не знаю, но мне это уже надоело! – сказала Принцесса. – Разрисовал все стены и пол, места не осталось, так он стал рисовать вприпрыжку!..

– Чем выше – тем интересней! – сообщил Старик.

– Вы-то как попались? Старик – понятно: только увидел натуральных амазонок, и всё! Говорит, пойдём, познакомимся поближе, и так далее, мол, искусство требует от него жертв. Эротики ему захотелось! Пришлось связать!

– Экзотики! – поправил Старик, ёрзая на табурете. – Мне сладок этот плен! А вообще – тише! У меня есть план как отсюда выбраться! Я ведь только прикидывался…

– Ты всю жизнь прикидываешься?

– Нет, я только прикидывался, что без ума от амазонок, а на самом деле – усыплял бдительность и…

– Понятно, зачем!

– …усыплял бдительность и создавал ложные впечатления!..

Тут Счастливчикам пришлось прервать актуальную беседу, потому что Вакханалика вновь обратилась к пленникам со своим загадочным вопросом:

– В десятый раз я вас всех внимательно спрашиваю – заговорщики есть? А то стреляю без извинения!

Только теперь Странник и Пришелец обратили внимание, что блуднолицые амазонки время от времени хватаются за щеки. Их очаровательные личики то и дело искажались гримасками досадливой боли и непереносимого страдания. Конечно же, теперь стало ясно: они искали того, кто мог бы заговорить им больные зубы!

Не дождавшись вразумительного ответа, Вакханалика вдруг взвизгнула, подпрыгнула на месте, закрутилась, заюлила, и ну давай бегать по залу из угла в угол, кругами, зигзагами и прочими интересными фигурами. Не долго думая, подруги главной воительницы последовали её примеру, чуть-чуть поскуливая, подвывая и причитая…

– Вот я и говорю! – продолжил Старик. – Старушка из избушки! Она наверняка заговорщица!

– Да ну?

– Помню, в избушке на пульте странный текст на дисплей выскочил: «Как набрёл на избушку, играй на дудке, весели старушку! Выйдешь коль живым на опушку, бери с собой скатерть, да пушку, да прочую какую петрушку! В плен к снегуркам попадёшь – живым и целым не уйдёшь! Но есть простое средство, старушка в этом мастер, и лечит от болезни тех, кто слишком любит сласти!» Понятно?!

– Понятно. Только старушка того…

– Что?! Как?!

– Избушку сторожить осталась!

– Плохо!.. Заговорщик нам необходим.

– Давайте выберем Ромуальда! Ромуальд, ты заговорщиком бывал?

– Нет, нет, никогда! – с горячностью воскликнул Ромуальд.

– Будешь! – решили Счастливчики. – Эй, блуднолицые! Мы тут посовещались и нашли между собой одного подходящего заговорщика. Возьмите на здоровье!

Амазонки немедленно завладели Ромуальдом, но Счастливчиков так и не выпустили.

– А мы что – так и будем сидеть?

– Вот сейчас он нас вылечит, и мы – ать-два – займемся вами по настоящему! – холодно и зловеще сказала Вакханалика.

После ее слов Ромуальд мстительно воодушевился.

Вторая половина зала была буквально загромождена всевозможными пыточными механизмами и ложементами, при виде которых реальность угрозы амазонок-марсианок становилась очевидной и приобретала зловещее значение.

– Эй, Ромуальд, ты там не особенно-то старайся! – посоветовали Счастливчики, и вчетвером многообещающе показали попугаю кулаки.

– Это уж как получится! – заверил Ромуальд.

– Не отвлекайся, зверёк! – прервала его Вакханалика. – Начинай, туды-сюды!

Ромуальд сел на один из пыточных станков, расправил крылышки и прочистил горлышко:

– Значит так! – тихим таинственный голосом начал он. – Всем честно смотреть мне прямо в глаза!

Бдуднолицые и Счастливчики – как завороженные – стали смотреть Ромуальду в глаза. И те и другие – честно и с огромной надеждой.

– Не дышать и не двигаться!.. Ноги вместе с руками шире плеч – ать-два! Начинаем приседания до упада!.. Снимите мечи, чтоб не мешали… Три-четыре! Туда-сюда! Вдох-выдох отставить! Сесть на пол, лечь прямо, пять-шесть! Откройте рты, закройте рты… Зубы на месте, уже легче… Уже легче, я сказал! Почему тут некоторые отлынивают? Почему прячутся за решеткой? Привести их сюда, раз-два, тик – так! Я с ними займусь отдельно, по особоусложненной программе!.. Лечь, встать, семь-восемь… Всем смирно! Смотреть на меня! Сейчас зубы сами собой выпадут навсегда! Всем махать крыльями и щёлкать клювом как я! Махать чаще, чем я, щёлкать громче, чем я! Щёлкай – раз! Щёлкай – два! А теперь – все впадаем в транс! Все немедленно впадаем в транс!..

Амазонки до этого не были знакомы с Ромуальдом и его шуточками, а посему отнеслись к происходящему со всей серьезностью момента и четко выполняли указания. В том числе и то, которое касалось Счастливчиков: их под шумок вывели из камеры и поставили рядом. Старику это очень даже понравилось: команды Ромуальда, конечно, были ему до лампочки, но он внимательно наблюдал за движениями амазонок, следил за каждым взмахом их рук и, особенно, ног. В многочисленных разрезах мини-шкурок отчетливо угадывались некоторые любопытственные детали их чудесных фигур…

– Отставить стриптиз! – заметил поведение Старика Ромуальд. – Это вам культурно-медицинское мероприятие, а не образцово-показательное!..

– Я ему дома покажу образцы! – многозначительно предупредила Принцесса и потянула Старика на выход.

Счастливчики незаметно покинули ряды амазонок и вышли в коридор, но здесь вдруг выяснилось, что после всех впечатлений и упражнений они напрочь забыли в какую сторону следует убегать! Коридор однообразно тянулся и вправо и влево, но с какой стороны привели сюда Счастливчиков – никто не помнил!

– Ромуальд нам зубы заговаривал или память? – ворчал Пришелец.

– Надо сосредоточиться! – уговаривал Странник. – Что подсказывает нам шестое чувство?

– Что мне хочется вернуться к амазонкам! – заявил Старик.

– Я имел в виду именно шестое чувство, а не первые пять!

– Думайте быстрее, нас могут хватиться!

– Вот когда за нами побегут – мы сразу вспомним дорогу! – сообразил Пришелец.

– Это мысль! – сказал Странник. – Сегодня такое точно может сработать!

Но больше всего эта мысль понравилась Старику. Он немедленно распахнул дверь в зал и крикнул амазонкам:

– Девчонки-снегурки, а как нам отсюда выйти – не подскажете?

Ромуальд даже поперхнулся от столь бесцеремонного вмешательства в его курс заговора.

– Тс! – сказал он.

Но амазонки уже вышли из транса.

– Держи их?! – полусонно спросила Вакханалика. – Ать-два?!

Блуднолицие схватили мечи и, слабо помахивая ими, бросились в погоню.

6. Почти трагически

Довольные произведенном переполохом, Счастливчики на самом деле сразу вспомнили куда бежать. Правда, Старик и Принцесса повернули направо, а Странник и Пришелец – налево. Им потом пришлось даже бежать вслед за амазонками, которые, к слову сказать, после Ромуадьдова заговора еле-еле поспевали за своими бывшими пленниками. Тем более что зубы у них, конечно, всё-равно болели.

Коридор оказался длиннее, чем вроде бы был, когда Странника и Пришельца вели в камеру. Выход навстречу никак не попадался, и Счастливчики порядком запыхались. Потом неожиданно стало ясно, что убегали они от амазонок совсем не туда, куда надо. Коридор привел их на подземный автодром. Несколько маленьких, «марсо-парковых» одноместных атоммобилей стояли у входов в тоннели. Не долго думая, Счастливчики рассредоточились по машинам. Под рулевым колесом на пульте имелось лишь две кнопки: красная и зеленая. Все догадались нажать зеленую, даже Пришелец. К этому времени они со Странником сумели ловко догнать и чудом перегнать амазонок. Машинки легко, но – фьють! – с некоторым приятным жужжанием воздуха скользнули в глубины тоннелей.

Весь трагизм ситуации заключался в том, что в дальнейшем многочисленные тоннели стали то пересекаться, то расходиться, словно пути на железнодорожном разъезде. Марсомобили вдруг выныривали, едва не сталкиваясь в полутьме, или проносились друг над другом по многочисленным неожиданным мостикам. И не было никакой возможности угадать, что ждёт тебя за следующим поворотом. Аттракцион – так это можно было бы назвать – представлял собой по сути жуткую путаницу трасс нескольких подземных американских горок. Или пещеру смертельных неожиданностей – тут уж на выбор, кому как нравится.

Вероятно, гонки завершились бы непоправимой катастрофой. Всё ужасно перепуталось: кто кого догонял? Кроме того, амазонки при езде ещё и весьма опасно размахивали мечами, пытаясь со всем удовольствием рубануть первого попавшегося под руку. Но Счастливчики привыкли рисковать! Быстро научившись управлять атоммобильчиками, они редко вспоминали про тормоза и, в конце концов,совершенно обогнали всех воинственных марсианок. Старик, Принцесса, Странник и Пришелец с Ромуальдом на плече выстроились в цепочку и таким образом вполне благополучно выехали из тоннелей на поверхность Марса, оставив блуднолицых преследовательниц далеко позади. Лишь улюлюкание, гикание и скрежет мечей гулко раздавались за спинами наших героев.

А перед ними под глубоко-фиолетовым небом на изрытой каналами равнине, среди багровых песков высилась неприступная космическая крепость. Башни и стены её, склепанные из железно-вольфрамовых плит, местами проржавели и выглядели ветхими – только тронь. Особенно тронуть крепость хотелось Страннику.

Поблизости оказавшийся блеклый жестяной щит сообщал о крепости следующее: «Крепость «Одиннадцать обормотов». Ремонт избушек там же. Попадешь туда – не воротишься! Пропадешь или обормотишъся!»

– Пропадать, так с музыкой! – весело решил Странник, доставая из шубы дудочку и направляя свой атоммобильчик по петлистой бетонной дорожке к крепости. Почему-то он считал, что «обормотиться» ему уже не грозит.

Положившись на Странника, то есть думая, что он знает, что делает, Счастливчики отправились вослед.

Бодрый и весёлый марсианский ветерок задорно сдувал насвистываемую Странником на дудке мелодию куда-то в сторону. Что это была за мелодия и стоило ли её кому-нибудь слышать – осталось неизвестным.

7. Легенда крепости 11 обормотов

По всем приметам крепость «Одиннадцати обормотов» стояла здесь давно и испытала на своем веку не одну бомбардировку: в некогда грозном фортификационном сооружении зияли многочисленные дыры, а одна из башен оплыла, как свечка, будто бы от ядерного взрыва. Печальное, что и говорить, зрелище предстало глазам Счастливчиков. В обитаемость крепости верилось с трудом.

– Естъ тут кто живой? – дружным хором закричали Счастливчики, оказавшись у ворот ближайшей, опасно покосившейся башни. Потревоженные криком, с бойниц и окон крепости слетели летучие марсианские коты. С негодующим и унылым мяуканьем они косяком умчались в неизвестном направлении. Наверное, на юг, на сезонную встречу с летучими кошками…

Ржавые ворота скрипнули и чуть приоткрылись. Изнутри вырвался тяжёлый производственно-подземельный воздух и вспылил песчаные барханы. Счастливчики, протерев слегка запорошенные глаза, разглядели в проеме ворот фигуру. Шаркая ногами и шурша метлой навстречу нашим героям вышел какой-то дедушка. По виду – совершеннейший долгожитель, с лицом сердитым и красным. Этим последним сильно напоминающий Байконурского сторожа-андроида дядю Осавиахима. Впрочем, возможно, все сторожи-андроиды похожи друг на друга, и различаются только незначительными модификациями микросхем и заводским номером? Довершали впечатление о местном стороже обвислые гренадёрские бакенбарды и овчинный тулуп до пят.

– И чего расшумелись? – удивился дедушка, впуская, тем не менее, непрошенных гостей в ворота. Огромный холл космической крепости был загроможден покорёженной техникой: остовами вездеходов, тягачей, скадэров, ударных планетарных трайсеров. На бортах и колесах машин отчетливо виднелись следы чьих-то крепких зубов.

«И впрямь они здесь все обормотилисъ что ли?!» – мелькнула ужасная мысль у Счастливчиков.

– Вам кого, извольте отвечать по-супществу, надобно-ть? – продолжал дедушка.

– Нам бы избушку починить! – чистосердечно признался Пришелец.

– Морока одна! – веско заявил дедушка. – И не стыдно на избушках-то летать по нонешнему-то веку?! Немолодые, небось, избушки для таковых делов! Это кто? – дедушка махнул метлой на Пришельца с Ромуальдом, – Птиц какое-либо али иной планеты ручной зверь?

– Оно?! – опешил Пришелец, – Оно – да… То есть – птиц!

– Опять же мусор от нея и всё такое остальное прочае, как полагается! – напирал на что-то свое дедушка. – Вы думаете, я вам кто? Сторож? Дворник? Я самую суть ищу! И уже нашел!

– Где? – спросил Странник, почему-то пристально всматриваясь в метлу.

– Самая суть – суета сует! – процитировал сам себя дедушка.

– А-а-а, ну вы не один такой философ! – уверенно высказался Странник.

– Вы думаете, лешим быть легше? – почему-то обиделся дедушка. – Леший – он тот же сумасшедший. Сам сошёл с ума – помоги другому… А иначе и зачем мы? – дедушка внезапно вспомнил о бдительности и погрозил метлой. – Ваши документы?!

– Я командарм всех документов! – грозно ответил Странник и вроде бы даже зачем-то полез в карманы шубы. – Ещё вопросы будут?

– Не, всё ясно… давно ждём! Разрешите прендставиться: леший Апофеоз. По совместительству – швейцарец… А Легенда наша, стало быть, такая: «И придут трое смелых и одна прекрасная Принцесса, и…»

– Один обаятельный попугай! – подсказал Ромуальд.

– Ась? Про попутая – впервые слышу! – засомневался Апофеоз. – В лодке, не считая собаки – было, даже в танке с собакой…

– Не попутай, а попугай! Лучше поздно, чем никогда! – обнадежил Ромуальд.

– Принцесса – это я, а что случилось? – сказала Принцесса.

– Как что?! Нашенствие! Ужасное нашенствие! Кажную ночь, сталобть, ровно в полночь приходят, машинистые! От того и печаль великая по всем подземельям…

– Кто приходит?

– Так ведь – мышины же, сиречь – стальные крысы!

– Я извиняюсь, сейчас случайно не полночь? – насторожился Ромуальд.

– На Марсе полночь сильно бьют. Каналы не роют: роботы спят, а рабочие пьют! – по-философски витиевато сообщил Апофеоз.

– Полночь! – удивился Странник. – Самое время пить шампанское!

– Опять шампанское? – Апофеоз с подозрением прищурился…

«Откуда он знает про шампанское?» – подумали Счастливчики.

– Тс! Тише! – сказала Принцесса, – Слышите? Что это?

В глубине холла крепости явственно раздавался легкий лязг и размеренный скрежет.

– Это мыши! – по очень давней привычке заявил Старик.

– Правильно, это крысы! – поправил Апофеоз. – Об чём я вам и толкую! – кажется, он даже обрадовался чему-то. – А идите-ка вы к чёрту! Он лучше скажет.

– Где тут у вас чёрт? – спросил Странник, решительно дергая лешего за полу тулупа. – Веди к нему!

– К нему нельзя привести! К черту каждый приходит сам! Когда посылают! – огорошил леший. Он вдруг ловко вскочил на свою метлу и натурально улетучился.

Вдали уже отчетливо виднелась серебристая масса, стремительно перекатывающаяся через покореженные остовы машин и механизмов. В прохладном воздухе крепости обнаружился сильный запах мышинного масла, электричества и горелой резины.

Пришелец совершенно мышинально стал палить по крысам из бабушкиного бластера, который вдруг и неожиданно оказался у него подмышкой. Странник находчиво швырнул в сторону крыс противомышиновую гранату.

– Ты же говорил, что у тебя нет гранат! – удивился Пришелец.

– Я тоже был в этом уверен! – согласился Странник. При большом желании в глубоких карманах его шубы можно было найти не только гранаты, но и скальпели, нунчаки, кастеты, пистолеты, томагавки, рогатки и пузырьки с цианистым калием – на всякий случай, а так же многие другие, и тоже чрезвычайно необходимее в его обиходе вещи. Большое желание у Странника сейчас имелось.

– В левом кармане посмотри! Быстрее, быстрее, ну?! – торопил Странника Ромуальд.

– Есть! – Странник, как фокусник из цилиндра – зайцев, вытаскивал из шубы гранату за гранатой. Но всему разумному, как принято говорить, есть предел, за которым лежит уже нечто иное. Беспредел.

– Кончились! – сам себе не веря, сообщил Странник. На всякий случай он поискал гранаты в шубе у Пришельца, Старика и Принцессы, причем, у Принцессы он искал особенно долго и тщательно. К сожалению, Принцесса, оказалась абсолютно безоружной. Или кто-то там уже искал до Странника.

– Так не хочется умирать молодым! – потеряв надежду на Странника, воскликнул Ромуальд.

– Зачем же ерунду говорить? – возмутился Странник, снисходительно возвращая надежду обратно. – По человеческим меркам ты давно прадедушка…

– Знаю я эти крепости! – между тем вслух рассуждал Старик. – Сплошные лабиринты, на случай штурма противника! И оглянуться не успеешь, как заблудишься и выхода не найдешь!

– Чего тут решать? – высказался Странник. – Или мы не найдем выхода, или утром не найдут нас! Вряд ли даже будут искать!

Крохотные красные глазки, точно миллионы ядовитых фосфорицирующих мушек, уже чуть не со всех сторон окружили Счастливчиков. Скрежет стальных лап наполнил холл чудовищным гулом. А еще казалось, будто Счастливчики уже ощущают на себе горячее дыхание стальных глоток…

8. Почти комически…то есть космически

Доподлинно неизвестно как, но наши герои вдруг оказались в каком-то жутком и мрачном коридоре, перед дверью с загадочной надписью: «Я вам свистну!»

– Ну, – едва отдышавшись, сказал любознательный Странник. – А что у нас здесь?

И решительно распахнул дверь, отломав витиеватую чугунную ручку.

Тут же кто-то действительно тихонечко свистнул. Но это оказался отнюдь не рак, а какое-то м-а-а-ленькое человекообразное существо, густо поросшее бурой шерстью. Оно висело на раскидистой ветке роскошного дуба – достойного кисти Шишкина, – который (дуб, а не Шишкин), мощно рос откуда-то снизу куда-то вверх, а перед Счастливчиками в помещении зримо присутствовал лишь частью роскошной и пышной кроны. Едва существо свистнуло, лица наших героев обдало морозным сквозняком, так что со Странника сорвало его любимую, по новой моде приклеенную бороду, а с одной из веток дуба упала плохо приколоченная ржавым гвоздиком картинка «Три богатыря».

– Богатыря – не вы! – сказало существо, стыдливо прячущееся в кроне. – А помню было время… не то что нынешнее племя… Скрутять одной левой, и о земь с размаху трахнут! Стареем, весьма… Вот и я. Хочешь, случается, свистнуть, как раньше – ан уже задор не тот, да и настроение не как прежде… Так, видимость одна, и в душе чёрт знает что. То есть вроде и нет ее, души, вовсе… А спросить у кого? У чёрта, опять же, только лысого!

– Ты кто – соловей-разбойник? – поинтересовались Счастливчики.

– Какой уж из меня разбойник! – в сердцах воскликнуло существо, явно напрашиваясь на комплимент.

– На соловья ты тоже не тянешь! – оценил Странник, пытаясь вернуть бороду на полагающееся ей место. – Где тут избушки чинят – не подскажешь?

– Будет вам опосля и избушка и ватрушка с чебукашкой… Песенку вот только спойте мне… А то пути вам прямого не будет!.. Али голоса со слухом нёту?

– Ромуальд, у тебя есть голос со слухом?

– Каким олухом? – на всякий случай переспросил Ромуальд.

– Правильно, я спою! – заявил Старик. И прямо сразу начал. – Я в Королевской Разведке служу, с бластером ночью и днём я хожу, гоняю чужих по планетам, я – Королевский Разведчик, с приветом…

– Но-но! – предостерег соловей-разбойник. – Про это – ни-ни!.. Политкорректнее надо, а то вылетишь из Галактики к чёртовой бабушке!

– Тогда другую, но тоже очень любимую, – находчиво согласился Старик. – А как известно, бластер наш горячий, и мы его за пазухой не держим, да и за плечи мы его не прячем, всё потому, что он у нас стрелячий…

Удача любит эксперимент!

За счастьем – в Галактику сей же момент!

Мозгой шевели – ищи самую суть:

Удачу за вымя пора ущипнуть!

Народ! Зри в корень, идёт процесс -

Люди сметливые ловят Принцесс!

Народ! В галактике зря не зевай!

Принцессами быстренько овладевай!

Товарищи! Смело, за счастье – в бой!

Пребудет Сила с тобой и со мной!

Поскольку Принцессы в Галактике есть –

Должён же кто-то блюсти их честь?

Ничего на свете лучше нету

Чем летать с планеты на планету!

И в сраженьях с монстрами за дам

Делаться мудрей не по годам!

– Тьфу! – сказал соловей, став совсем седым. – От ваших глупых шуток – болеть буду больше суток! Эх, где же вы, богатыри! Лихое было дело силушкой сказочной мериться! Трое в лодке, без оружия, и собаку можно не считать… А теперь всё одно: бластеры – калашматеры… Я вот духом соберусь-таки, щёки вспучу, да щас свистну высокохудожественно – ужо вы у меня волочками завертитесь, листьями осенними вдаль по коридору прошуршите, дырявыми мячиками-колобками поскачите к воротам своим…

– В футбол играют настоящие Разведчики, а если встрянут вдруг клыкастые советчики, мы их накажем за слова, один удар – и все дела, но так, чтоб долго их болела голова! Пора нам в космические дали! Пилот, поддай газку, сильнее жми педали! – словно бы так и надо, пел Старик.

Впрочем, может быть Уважаемый Читатель не знает, как Старик поёт комическ… то есть, космические куплеты? О! Это уже совсем другая история! Пока же уместно будет сказать, что, когда Старик поёт космические куплеты, гостей не нужно уговаривать выйти в сад. Они сами бегут, не разбирая дороги и ломая по пути мебель.

И только настоящие друзья стоически выносят вокальные номера Старика! По-крайней мере, какое-то разумное время.

Мы галакто-космонавто,

Нас придумать некий автор, ОК!

Мы летато на Тарелко,

Где есть закусь и похмелко, О, да!

Мы налаживать контакто

С «алиен» неоднократно, ОК!

И за энто нас Принцессо

Поцелует интересно, о, да!

Мы галакто-супермено,

Чёрно дыро по колено, ОК!

Монстро кушать нас боиццо,

Ибо может отравиццо, о, да!

И пускай Принцесса злиццо,

Ей не спрятаццо, не скрыццо, ОК!

Как поймаем, в киноленто

Снимем факто сей моменто, о, да!

Так что соловей-разбойник не стал счастливым исключением из слушателей Старика.

– Уф, знать велика печаль моя от ваших песен! – безуспешно понадував щёки, но так и не собравшись духом, сказал соловей-разбойник. После чего навсегда скрылся в листве. Тотчас сверху на Счастливчиков посыпались всяческие жучки, паучки, тараканчики и жёлуди. Суетливые насекомые трудолюбиво и настырно окрутили наших героев с ног до головы отвратительно-липкой паутинкой, а жёлуди в момент наделали на головах порядочные шишки. Сладу с паучками и, особенно, с тараканчиками не было никакого, они лезли и лезли за шиворот и в другие потайные места, то и дело пребольно кусаясь крохотными зубками. Странник отмахивался направо и налево кстати обнаружившейся у него саблей, причем рубил шибко и с плеча, сшибая заодно дубовые ветки. Пришелец фыркал и отплевывался, к чести его сказать – довольно метко, а Принцесса так хлопала ладошками, что за раз пришибала по десятку насекомых… Старик же во всей этой суматохе не принял никакого участия и старательно допел свою лебединую песню до конца. Только тогда его смогли оттащить от дуба, который он любовно обнимал. Точнее говоря, уже не от самого дуба, а от того пенька, который остался от дуба, после того как Странник изрубил его шашкой в щепки.

– Глупостями всякими такими нас по жизни не возьмёшь! – констатировали факт победы друзья.

Переведя дух и отыскав в окружающем хворосте ненароком упавшего в обморок Ромуальда, Счастливчики отправились дальше. А куда же еще им было отправляться? Но вот беда: в коридорчике становилось все темнее и темнее, вскоре лишь слабый муторный свет какого-то огарка, еле видимого в перспективе, указывал им дорогу. Смутно различимая, на стене обнаружилась устрашающая до глубины души надпись: «Орвенелая Гныздя шусть-шусть!»

– Это мы еще посмотрим, кто тут орвенелая гныздя! – на всякий случай воинственно сказал Странник. Может быть, впервые на своем веку он не совсем понял надпись на иностранном языке, хотя выражение «шусть-шустъ» ему очень понравилось. Особенно в сочетании с «орвенелой гныздей».

– Кто тут будет гныздя? – спросил Странник темноту. – Выходи, шустъ-шустъ, на откровенный, серьёзный и мужской разговор!

Странник любил перво-наперво обескуражить собеседника пикантной фразой или конкретным выражением, и не мог отказать себе в удовольствии повыражаться даже перед лицом неизвестности. Впрочем, лицо неизвестности вскоре оказалось в поле зрения, причем ничего хорошего в выражениях лица не обнаруживалось. Некий субъект с изможденной и страшненькой физиономией, сам весь к тому же тощенький и в чёрном блестящем плаще, вышел из-за острого угла коридорчика навстречу Счастливчикам, в одной руке держа фыркающий огнём из глазниц череп, а в другой – ржавый и изрядно погнутый меч.

– Арлыб кумизмас набыштя зю – зю! – сказал тощенький, будто бы делая словесный выпад в адрес Странника.

– Бум – перебум твою зю – зю! – парировал Странник. – Бах – и – ба – бах по всем швам!

– Как – так – и – ба – бах? Зю – зю? – неожиданно жалобно воскликнул тощенький, ошеломлённый ложным выпадом и лихой атакой Странника. В свете чадящего черепа физиономия субъекта вдруг показалась несчастной и жалкой до слез. Мол, не на тех нарвался!

Странник немедленно пошёл на обострение ситуации:

– И не только по воем швам, но и взашей! – сказал он. – Шлеп – перешлёп, андестенд, ферштейн?

По всем статьям и на голову побежденный тощенький жалобно всхлипнул, уронив меч себе на шлепанцы. Откровенно сдавшись героическому натиску достойного противника, он первым перешел на доступный русский:

– Вот – и вы меня не понимаете! Дак ведь и я вас!.. Впрочем, я сам себя тоже редко понимаю! Все мы только думаем, что понимаем хоть что-нибудь и друг друга, а как бы не так? Но – и это не всё!.. Вы думаете – латынь? Нет, не латынь! Далеко мне до ихнего финнес витэ сед нон аморис! Эраре гуманум эст… Ту би ан нот туби! Но ведь какой-то свой язык души мне нужен! Чтобы понимали меня, когда я говорю глупости. Чтобы понимали, даже когда я молчу! Ведь я не ёлки – палки, а себе на уме – Кощей!

Тут уж пришлось Страннику всерьез почесать бороду: из сказанного по-русски открытым текстом он также, на свое удивление, ничего не понял.

– Не плачьте, дедушка! – вступился за Кощея Ромуальд. – Жива твоя зю – зю! – и почему-то добавил: – Кабысь!

– Эх! – расстроено махнул рукой Кощей. – Не в зю–зю дело, я же вас предупреждал!

– А в чем? – хотел было спросить Пришелец, но эти слова буквально прилипли к его губам, потому что из-за черного плаща Кощея вдруг повалили один за другим, злые как бешеные псы, брызжущие электрическими искрами робото-скелеты.

Тут были смешные: на трех лапах и на колёсиках, с пятью руками и клепанные из консервных банок; и страшные: семиголовые и гнутые из ржавых водопроводных труб, с грудной клеткой – батареей и педальные на лыжах, клацающие челюстями и бряцающие разболтанными шарнирами… От чада и гари их искрящих контактов и проводов у Счастливчиков мгновенно заслезились глаза. В такой обстановке трудно было оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление, и Счастливчикам пришлось обороняться практически наобум. То есть, наугад отмахиваться от всевозможных клешней, простирающихся к горлу, и челюстей, старающихся укусить за пальцы. Прикосновение горячих конечностей у Счастливчиков вызывало весьма заметные мурашки.

– Отдайте нам свои души! – шипели и визжали скелеты.

– А по башке не хотите?! – решительно и вполне резонно отвечали Счастливчики.

Хрясть – хрясть! – гулко раздавалось в коридоре. Это об острое колено Пришельца ломались чьи-нибудь суставы. Хрум-хрум! – доносилось со стороны распоясавшегося Ромуальда. Хлабысть-хлабысть! – слышалось от Странника. Брыньк-брыньк! – считали ребра скелетам Старик и Принцесса… В упоении борьбы они и не заметили, как им под руки вдруг попал Странник. К счастью, у него хорошая реакция… Впрочем, в темноте и не такое случалось! Пришелец, вон, Старику по ошибке чуть ногу не сломал.

– Следующий! – временами кричал Странник, словно бы вел приём больных. Ну, а какие у Странника приёмы – не трудно себе представить!

– Не надо! – предупредил его Пришелец, случайно оказавшийся в очереди. – Это я!

– Жаль! – сказал Странник. – Жаль, что не надо! Тут намечался преотличнейший приёмчик!

Сколько времени продолжалось сражение – неизвестно. Счастливчики времени не наблюдали. Но, увы – «все кинороманы заканчиваются кинолажами!» – как справедливо заметил Странник, расправившись с последним скелетом. Наступила относительная тишина. Причём, наступила кому-то на ногу. Нога оказалась Кощеевой.

– О-о-о ! – взвизгнул он.

– Что ж ты, Бармалей доморощенный, по-русски предупредить не мог? – спрашивал его Странник, носком сапога-скорохода давя на носки шлепанцев. Роль наступившей тишины давалась Страннику на славу. – Баранку тебе от бублика, Кощей, а не наши души! Где тут ремонт избушек?! Говори или показывай!

– Не знаю я! То есть, запамятовал! – хныкал Кощей.

– А где у тебя эта… как её?.. Ну, которая там… память?

– Так ведь в том-то и дело – не помню!

– Бить иль не бить, тебя Кощей? Быстрее выбирай из двух вещей! – упорствовал Странник. – Мне спор с тобою философский вести, как видишь, недосуг! Коль ты не дружишь с головою, повешен будешь мной на сук! Я жду ответа, торопись! Есть много способов расправы! Я врач, и мне не привыкать – о, наши времена и нравы! к страданьям пациентов!.. Хладость рук моих гарантия того, что жутких мук тебе не избежать! Молись же или как, Кощей! Сейчас получишь быстренько «лещей»! Стоять, сидеть, лежать! Я на тебя как сквозь рентген смотрю – живым не встретишь, ты, Кощей, зарю!

– О, умоляю, лыцарь, пощади! Не смею лгать! Я всё, что нужно – буду щас же вспоминать! – после долгого измора сдался Кощей. – Мне кажется… Тойсть – нет! Уверен я! Что Змей Горыныч выиграл память в карты у меня… И вам он тоже враг! Но честно победить его – никак! Сё есть цейтнот, ничья, форшмак! Не подступиться! Он взяток не берёт! Смертельным будет каждый шаг! Я есть всегда на вашей сторона! За вам переживать! Но – нихт! Нельзя!.. Вам с ним не повезёт! О, где найти высокие слова! Поскольку круглый Марс, и вертится Земля, ступайте, лыцарь, мимо, вкругаля!

– А ты не врёшь?

– Чего же мне врать, милый?! Видишь, какой я немощный и хилый!

– Ну иди. Никто тебя не держит… Сапоги вот, хочешь, подарю? А то обувка у тебя дюже срамная!.. И чтоб мы тебя здесь больше не видели! – добавил Странник вслед убегающему вдаль Кощею.

– Зря ты его сапогами одарил! – заметил Старик. – Запыхается нелюдь, не ровен час!

– «Вкругаля» – это как? – между тем настороженно спросил Ромуальд.

– Это когда – напролом, не разбирая дороги и не вдаваясь в лишние подробности! – решительно объяснил Странник. – Это мы ещё посмотрим, с чем едят Змеев Горынычей!

9. Здрасти…то есть, страсти-мордасти

По коридору налево уже скоро и как раз кстати нашлась дверца в небольшую пещерку. Небольшой она казалась потому, что большую её часть занимало гигантское туловище Змея Горыныча. Лежал он на полу, трехголовенький, и сам с собою в карты играл. А так как лап у Змея имелось только четыре, то две головы, стало быть, играли (каждой из голов как раз по паре лап выходило), а третья голова той и другой в карты заглядывала и подсказывала. Интереса от такого процесса никакого не получалось, одни только споры-раздоры. Так что Счастливчики застали Змея в затяжном самобичевании и обругательстве.

– Ты, средняя, пошто правой голове карты мои докладывашь? Не совестно, однако?

– А чего сразу средняя, средняя? Чуть что – сразу за ухо… Я и тебе всю правду, как на духу! Чтоб по справедливости!

– Так мы с тобой ближе к сердцу, и должны за одно быть, супротив правой, вместе да воедино! Ты всю таку тактику и стратегию мне портишь, шею понапрасну воротишь на сторону…

– Ты, левая, говори, да не заговаривайся! Знаем мы, как ты по ночам среднюю за уши кусаешь! Вот тебе и поделом!

– Да кто кусает-то? Кто? Покусываю, любя!

– От твоей любви только лапы дрыгаются, и у хвоста судороги… Неча среднюю к себе сманивать! У ней у самой, может быть, мозги есть!

– У хвоста судорога оттого, что средняя весь дань с ним в догонялки играет, точно кутёнок недоеденный… Он, бедолага, не знает уже куда деваться!

– Кутёнок?

– Хвост!

– А с кем же ему еще в догонялки играть? С тобой-то не шибко: ты, чуть что не по тебе, целиком заглатывашь… Пламенем совсем обварила и обжарила! Гляди, вон кожа вся послезала… Как кожура с банана!

– Нашла с чем сравнить! Ты хоть раз в жизни живой банан видела?

– Вот мне еще смотреть срамоту заокеанскую!

– Конечно, тебе бы только иглой Кощеевой уколоться, да дрыхнутъ сутками! Никакого интереса к жизни!

– С какими такими утками?! У тебя интерес большой: ужастики смотреть по блюдцу с голубой каёмочкой про всяких каракатиц с иных планет!

– А хоть бы и каракатиц! Зато кругозор шире!

– Прямо там, кругозор! Держи пасть шире: под носом у себя не видишь! Вона, какие-то уже с полчаса стоят, пришедши… А кстати, кто они такие и с чем их едят?

Затейливая немая сценка, в продолжение которой три головы Змея Горыныча с откровенным интересом и жгучим любопытством разглядывали наших героев, а те, прямо скажем, с весьма смешанными чувствами рассматривали Змея, – достойна быть описанной лишь пером несомненного гения. В отсутствие какового вашему покорному слуге, автору, придётся самому справляться с ситуацией, покусясь на величавое звание и рискуя хоть кое-какой, но своей репутацией.

Змей смотрел на Счастливчиков дружелюбно. Кто же будет смотреть на собственный обед, скажем, с отвращением или с антипатией? Обед – а равно с ним и завтрак, полдник, ужин и прочий ленч, – всегда в радость обретшему! Тем более долгожданный, многообещающий и обильный. Как заядлый гурман в предвкушении блистательных гастрономических блюд, Змей Горыныч смаковал видимое, облизываясь и чмокая в три глотки. В его грандиозно выдающемся животе зычно урчало: там готовилось место для лакомых лапок, сочных мозгов и отменной грудинки, для крылышек, филейных частей и потрошков…

Несколько иными, надо полагать, были впечатления наших героев.

Странник, например, примерялся: какую голову срубить, какую – свернуть и оставить мучиться, а которой одной из всех потом в лоб задавать каверзные вопросы на засыпку.

Принцесса представляла себе восторг и зависть подружек при ее появлении на улице в сопровождении маленького домашнего дракончика… Дракончика звать Микки, и он очень – очень милый, почти не кусается.

Пришелец размышлял куда девать такое чучело: поставить в холле у камина, чтоб гости нет-нет, да и вздрагивали после очередного стаканчика, или сразу на улицу, чтоб вздрагивали не только гости, но и прохожие… Чтоб и прохожие тоже – выходило смешнее.

А Старик вдохновенно мечтал подкрасить Змею крылышки и мазнуть-таки пару раз кисточкой по мордочкам: явно не хватает выражения жути, пары мерзких бородавок и спеси в глазах. Кто же так смотрит? Как собачонка на одинокого путника после первого укуса – с любовью, когда хочет от души кусануть его теперь ещё и за пятку.

Однако – легко ли дело делается?

И Счастливчикам и Змею Горынычу показалось в тягость начинать драку первыми… Одни считали зазорным без повода бить морды доисторическому животному. Змей же Горыныч с нынешним людом старался всё же быть осторожнее. Иные из них тепереча не то, чтоб какой хилый меч с собой таскают, но и всякие там пушки – бластеры. Соловушка – разбойничек рассказывал что-то такое, чего и сам опасался.

Таким вот образом, и тем и другим требовалась разведка словом.

– В карты сыграем? – вдруг предложил Странник.

– Сожрать, да и всех делов! – захлебываясь слюной, прорычала правая голова.

– Всё б тебе спешить, торопыга! – укорила левая. – Успеем! Для меня вот важно настроение. Так хочется праздника! Да и аппетит, как известно, приходит во время игры!

– Праздника, праздника! – заклацала зубами средняя голова, точно в ладоши захлопала. По глупости она решила, будто «праздник» – это когда вкуснее.

– Сдавай, коли не шутишь! – решила левая.

– На что играем?

– Само собой: проиграете – съедим! Выиграете – съедим тем более!.. Но – не разжёвывая…

«Хрен редьки не слаще!» – подумали Счастливчики. Ввиду отсутствия приемлемой альтернативы, они решили уповать на ничью: «Выиграет – подавится! Проиграет – подавится тем более, но – насмерть! Поглядим ещё, что да как!»

Спрашивать у Змея Горыныча дорогу к мастерской избушек показалось неудобным. Жизнь на кону, не до глупостей! Дальше – как повезёт! Вдруг, найдутся козыри или всё-таки карты выпадут на удачу?

Странник начал было сдавать карты на двоих, то есть – Змею целиком и себе, но левая голова возмутилась:

– Всем своим сдавай, а то нечестно!

Почему так было нечестно, Счастливчики не поняли. Но расспрашивать посчитали неудобным. А главное – небезопасным. Терпение Змея – а хоть бы и одной из голов! – могло само собой лопнуть в любой момент. И Странник, сдавая на шестерых, уже считал дело прогоревшим: за игру Пришельца он ручаться не мог; и таким образом вся его затея заранее обрекалась на неудачу. Участие Пришельца сводило шансы на победу Счастливчиков к отрицательному значению. Впрочем, сам Пришелец на этот счёт почему-то не чувствовал никаких угрызений совести. Только нахлобучил кепку себе поглубже на уши и занялся тщательным рассматриванием цветных картинок на сданных ему картах.

Колода, надо заметить, попалась Счастливчикам не совсем обыкновенная. Тузами в ней был исключительно сам Змей Горыныч, причем везде зелёного цвета и непонятных мастей. Королей представлял собой – как кажется, по совершеннейшему недоразумению! – один и тот же Кощей: карта с его унылой в фас или в профиль физиономией моментально портила настроение всякому, кто ее получал. Дам замещали три блуднолицые амазонки во главе с Бабой-Ягой: эти то и дело подмигивали, будто живые, и норовили сами собой выскользнуть из рук. Вальтами являлся сплошь «Иванушка-Дурачок»: что «Иванушка» – было понятно по букве «в», то есть – «Ванька», а то, что он «дурачок» – без труда угадывалось по удручающим выражениям его лица. Из остальных карт в колоде нашлись только тройка, семерка и «джокер» – чёрт с ветвистыми рожками и кривыми ножками.

Уяснив себе таковое положение вещей, Странник буквально схватился за бороду. Но самое страшное еще ждало его впереди.

10. Почти… или просто глупости

Оказалось, что Змей Горыныч намерен играть не в преферанс или в покер, а в «верю – не верю», ибо никакой другой игры он просто не знал и знать не хотел. Для Странника же «верю, не верю» – хуже шок-музыки. Наверное потому, что он не верил ни во что, кроме как в самоё себя, но зато – без всяких сомнений. Каково же ему при этом играть? Он так и эдак, просчитывал комбинации, брал зачем-то двадцать девять на ум, вычитал пять, умножал на тринадцать, но в результате получал пятизначные цифры с какой-то перечеркнутой латинской буковкой «эс» на конце.

Змей же играл блистательно, то есть врал напропалую, беззастенчиво и виртуозно.

– Сидит коза на берёзе, мычит на полном серьёзе! – еще и приговаривала его бесстыдная левая голова. – Стонет кречет: чёт или нечет? Кто-то пытает, а кто-то калечит!.. Горит лампада, играет ламбада, я б за такое – убил бы гада!

Некоторое время Счастливчиков неожиданно выручал Ромуальд.

– Не верю! – страшным голосом Станиславского-и-Немировича-Данченко кричал он Горынычу, пока не охрип. Тут уж как раз пришла очередь Пришельца загадывать загадки:

– Не боюсь я робота – терминатора, стукну по лбу ковшом экскаватора!.. Воздух полнится муторной жутью – жидкий робот писает ртутью!.. Слава пройденным милям и парсекам, я «чужих» гоняю по отсекам и кричу им вослед «улюлю!» Что-то будет, когда догоню?

Змей с каждой секундой обнаруживал все большее беспокойство. Энергично подрыгивал лапами, дёргал хвостом, надувал щеки и почему-то бормотал проклятия, типа: «Будь я проклят, если ещё хоть раз окажусь в этой сказочке!»

Читая в этот момент его мысли, Пришелец обнаруживал там лишь одну фразу, насквозь пронизывающую мозги трех голов туда и обратно: «Уткнувшись локтем в брутарею брамс!»

Карты в этой игре вроде бы и не участвовали, за что Страннику, например, было весьма обидно. Он усердно раскладывал перед Горынычем замысловатые пасьянсы, надеясь всё-таки привлечь его внимание, но усилия эти оказывались донельзя тщетны.

Игра достигла своего апогея. Змей в горячке порол чушь, призывал на помощь бабушку Секисьнакись и дедушку Отбалды, и вот-вот мог выскочить из кожи вон.

– Одной головой нужно думать, а не тремя! – уже воодушевленный неожиданным успехом, снисходительно наставлял 3мея Странник. Змею слова Странника показались обидными и переполнили чашу терпения – ту самую, с медицинской эмблемы. Лязгнув челюстями, словно железнодорожный состав – буферами, три головы Змея Горыныча простерлись в направлении наших героев. Странник молниеносно отпарировал нападение ловким взмахом меча – леденца, коий как раз вовремя обнаружился в кармане его шубы…

Впрочем, что такое этот меч – леденец супротив огнедышащего Змея? Так, одна голая фантазия! И кто знает, как всё обернулось, если б не находчивость Старика.

А произошло совершенно удивительное! Старик вдруг протянул руку к одной из карт с Иванушкой-Дурачком и та, то есть рука, словно бы в какой-нибудь дикий омут, до локтя ушла в никуда. Принцесса, наверное, даже может быть вскрикнула б от такой неожиданности, если бы не знала за Стариком склонности к подобного рода штукам. Он частенько уходил в никуда и приходил ниоткуда, и при этом становился еще лучше и симпатичнее. Видно в том-то и состояло его загадочное обаяние?!

Словом, не успел Змей как следует выпучить глаза и разразиться грубой бранью, как Счастливчиков и след простыл: последовав примеру Старика, они один за другим скрылись в колоде, будто бы сквозь землю провалились.

Со злости великой и от бессилья немощного Змей Горыныч так перетасовал карты, что наших друзей в них протрясло, протёрло и вывернуло наизнанку.

Испытываемые ими в этот момент чувства можно было бы сравнить с ощущениями барона Мюнхгаузена, вытаскивающего себя за волосы из болота вместе с лошадью. Причем, сравнение будет не в пользу барона. Ибо Счастливчики чувствовали себя значительно лучше.

Старик осуществил давнишнюю мечту и дал сдачи тому неповоротливому и грубому медведю, который имел неосторожность оттоптать ему в детстве сразу оба уха.

Странник кардинально разрешил более чем тысячелетнюю проблему с внезапно приходящими и уходящими Музами: благодаря его краткому курсу заумно– пространной методологии «Рассеянного недопсихохотоза», любой творец теперь будет иметь возможность вызывать Музу к нужному и конкретному времени, а не ждать этого явления, как чуда. Достаточно щёлкнуть пальцами – и упс! Муза готова, уже рядом, нашёптывает, или как-нибудь иначе затейливо руководит вашими творческими процессами. Правда, пока ещё курс обучения методу занимает большую и лучшую первую часть жизни. Да и Музы случаются всякие, иногда приходят совсем не по тому делу. Но Странник полагает вполне возможным в дальнейшем, лет через пятьдесят – сто, сократить и интенсифицировать процесс обучения как творца, так и его Музы. Главное, чтобы Пришелец (до сих пор единственный испытуемый и обучаемый Странником) хоть чуточку, наконец, освоил метод именно в части вызова Музы. В плане же того, как сделать, чтобы Муза ушла или даже убежала, а также – пришла не за тем или не вовремя, Пришелец уже и теперь выдающийся спец, равного которому не сыскать в обеих Вселенных. Тут метод Странника работает как часы и даёт крайне блестящие в интересном смысле результаты.

Принцесса стала наконец Царевной.

Пришелец встретил братьев по разуму. И всех победил.

Ромуальд в клочья разорвал картину Гогена «Натюрморт с попугаями», где, как известно, попугаи изображены совершенно дохлыми.

Но в какой-то момент все это неожиданно кончилось. Полет воображения прервался в какой-то чисто прибранной келье пред бессмысленным зеленоглазым взором Иванушки-Дурачка. Он стоял и хлопал длинными ресницами, облаченный в небесных тонов кафтан с серебряными позументами, спортивные шаровары а ля Тарас Бульба алого цвета с белыми лампасами и кеды со шпорами.

– Ну, спасибо тебе, Иванушка! – сказал Старик, пожимая молодцу руку.

– А за что ж? Я никак не пойму, – ответствовал нежнейшим, воздушным голоском Иванушка. Судя по интонациям сказанного – он явно не врал.

– Не понимаешь – и не надо! – ласковым докторским словом успокоил Странник. Он уже подобрался к Иванушке поближе и водил перед глазами того блестящим металлическим молоточком. – Наша встреча – счастливая случайность!

Чёрт его знает, что это был за молоточек, только имелась у Странника такая диковинная привычка: во время какой-нибудь дружеской беседы он вдруг вынимал из карманчика этот самый молоточек и начинал делать им различные пассы. Ладно, если лишь перед глазами напуганного собеседника, так ведь мог иной раз еще и стукнуть – по коленке, например.

– Ой! – сводя глазки к переносице и с заметным испугом взирая на блестящий молоточек, воскликнул Иванушка. – Зачем это?

– Для профилактики, милый дружочек, – продолжал пытку Странник. – Ясно, что ты – в психологическом плане того-этого, но вдруг еще и буйный?

– Нет, нет! – заверил Иванушка. – Я буйный только когда вижу перед собой мою ненаглядную красавицу Принцессу-Царевну…

– Кого?! – в один голос воскликнули Счастливчики. Ромуальд даже попытался немедленно скрыть Принцессу от глаз Иванушки широким размахом крыльев, но таким хитрым образом не удержался в воздухе и, подобный тяжёлому созревшему кокосовому ореху, рухнул вниз.

– Жар-птичка! – сказал Иванушка, опуская глаза с молоточка на Ромуальда, а потом поднимая их на Принцессу. Что тут с ним сделалось! Куда девались апатия и тщедушие? Просиял лицом добрый молодец, расправил плечи, растолкал заступивших было ему дорогу Счастливчиков и кинулся к Принцессе, чтоб заключить её в свои могучие объятия… да только Принцесса осадила его изящным взмахом руки, будто крестьянка дикого мустанга.

– Стой! – гневно воскликнула Принцесса. – Ты ли разве спасал меня от Бабы-Яги, Кощея, Горыныча и прочей мышинерии? Ты ли искал меня по всем закоулкам Галактики? Твоя Царевна-Лягушка, небось, сейчас по болотам скачет, вспоминая тебя, горько плачет, а ты на чужих жён кидаешься? Где же глаза твои? Пропил? До белой горячки довел себя? Ан и не мудрено обознаться!

– И то верно! – опуская плечи, согласился Иванушка. Взор его в миг погас, будто огонёк в ночи. – Извела меня морока-жизнь, веру потерял, себя и других измучил… Счастья искал за океанами, многие вёрсты прошёл по пересечённой местности, в чащах блуждал, в болоте тонул… Нет ничего! Все говорят – вот, мол, дурачок этот Иванушка! А почему? Кто-нибудь интересовался? Которые с ветряными мельницами и терминаторами бьются, они, значит, сразу умные – заумные… А я вот, например, с экскаваторами, эскалаторами и с вентиляторами сражался, когда показалось вдруг, что колдовские оне, опасные. И Карлсона с Фридрихсоном случайно чуть не сшиб… Превратности судьбы! Печаль потерь и грусть нечаянных ошибок! Но ведь какой-нибудь смысл жизни в этом должен был быть? Или нет? Где ж правду искать, если крылья коротки и в голове межгалактический мороз?

Понурив голову, вышел Иванушка из кельи нетвердым шагом и тихонько закрыл за собою дверь.

Счастливчики стояли, чуть-чуть поражённые произошедшим. Особенно чуть-чуть поражённым был Ромуальд. Он еле поднялся с пола, еле расправил помятые крылышки и еле взлетел на плечо Пришельца.

– М-да! – с редкостной для него задумчивостью произнес он оттуда. – Вот же верь теперь, что чары женской ласки бывают только в сказке!

Странник на всякий случай пошёл за Иванушкой, поглядеть, не делает ли тот по дурости какой-нибудь глупости? Однако, открыв дверь, замер на пороге. За дверью простиралась звёздная бездна, с гулом вращались галактики, со свистом проносились кометы, и в этой бездне пылал дюзами исчезающий вдали корабль, унося на борту Иванушку-дурачка. Ромуальд даже помахал ему на прощание крылышками, но только вряд ли тот разглядел эти крылышки с такого расстояния.

11. Почти крутой поворот сюжета

– Однако ж зачем трепыхаться? Чай-кофе, не скафандер на солнечном ветру проветривашь! – раздалось вдруг в тишине. Голос был незнакомый, шамкающий и шуршащий, словно бы с граммофонной пластинки. – Туда ему и дорога, он третьим быть не желал!

– А вот это правильно! – беря, образно говоря, быка за рога и копыта, а проще выражаясь – натурально поддерживая разговор, ответствовал невидимому пока незнакомцу общительный донельзя Странник. – Третьим быть зазорно. Всегда лучше – первым! И сразу в лоб!

– А смотря с какого краю! Ежели с одного – лучше, а с другого – наоборот! Я верно говорю, кикимора?

– Понять тя мудрено. Какие-то всё у тебя крайности, а какие? – вступил в спор новый голос, явно кикиморошный, сварливый и недобрый. Каким обычно просят добавить немножко денежек на билет в соседнюю Галактику.

В келье материализовались двое: кривоватый, замшелый мужичонка в ватнике и в будёновке с тремя рубиновыми звездочками, а также пухленькая бабулька с тяжелым посохом – корягой. Обои были в паутине.

– Метеоритный дождь мне в макушку, чего же тут непонятливого? – в чистую изумился мужичонка, зачем-то схватив себя за уши. – Крайности бывают разные: об одни, стало быть, опасно режутся, а с других, ясно дело, больно падають! Вдрызг, в лепёшку!

Странник покачал бородой, сделав при этом губами нечто похожее на «бр-р». Ромуальд хотел клювом почесать затылок, но не смог. И почесал затылок Пришельца.

– Вы тут, уважаемые, где-нибудь поблизости мастерскую по починке избушек не видели, хотя бы в бинокль? – стремясь перевести разговор на доступную всеобщему пониманию и чувству тему, встрял в разговор Старик. – Нам бы на Землю, Новый Год встренуть… Я понятно изгаляюсь?

– Понятней некуда, сердешный! – бойко замахала рученьками кикимора. Помещение заволокло едкой марсианской пылью с рукавов ее ветхой кофточки. А один из рукавов вообще оторвался и шмякнулся в угол, чудом пролетев мимо Старика. В углу рукав трансформировался в металлическую гадюку, и уполз, скрежеща, под плинтус. – И не думайте об этом! Вы как с Деймоса или с Фобоса свалились! Уж семнадцать мановений весны, как…

– Умолкни, Кассиопея! – вдруг сердито прервал кикиморов монолог мужичонок в будёновке. – Хватит разводить абракадабру и мракобесию! Ещё рассыплешься от важности раньше времени… Есть у меня подозрения. Не те ли это Земляне, коих ждём?

– Ждёте вы нас или нет, а мы пришли – и будьте любезны! – с достоинством сообщил Странник.

– Это он! Командур! – восторженно прошептала кикимора. – Наша последняя надежда!

– Точно! Апофеоз предупреждал! Мол, если еще не погибли – придут обязательно! – мужичонок с сердечностью пожал Страннику руку. – Вот я, представьте, по гороскопу – кто?

– Баран? – не угадал Странник.

– Нет, я – водяной!

– Водолей?

– Нет, я воду не лью, я в ней живу, в полном одиночестве. Профессия такая и призвание. Меня Эхтыандром зовут. Когда совсем плохо… Однако нашлись на Марсе такие, кто всю воду погубил!

– А шапки?

– Вот, вот, все дело в шапке! – Эхтыандр снялбуденовку и энергично потряс её над столом. В буденовке звенело, как в фарфоровой свинке с последними сбережениями – не густо, но и не пусто. То есть, бряцало кое-что на крайний случай и чёрный день.

– Может быть об пол шандарахнутъ? – любезно предложил Странник.

– Нет, нет, всё будет хорошо! – водяной так усердствовал, что его вставная челюсть дребезжала, того и гляди – выскочит. Все ждали. Первой не выдержала будёновка. И из неё посыпались патроны для «маузера», солдатские пуговицы, листок с планом подкопа под Перекопом и, наконец, послание потомкам, составленное инженером Лосем и красноармейцем Гусевым. Последней на стол всё-таки свалилась стальная челюсть.

– У вас запчасти, как у Терминатора! – прозрачно намекнул Пришелец. – Не кусаетесь?

– Автор склонен думать, что – нет, – еще прозрачнее ответил Эхтыандр. – Но он может и ошибаться!

Каков нахал! Вместо того чтобы вводить в заблуждение Уважаемых Читателей относительно собственной роли и значимости в последующих событиях, таинственно намекая на сомнительную возможность каких-либо самостоятельных действий против воли автора, лучше бы посмотрел, чем заняты настоящие, подлинные и единственные герои данного повествования. А они уже сноровисто и деловито разобрали со стола всё содержимое будёновки по карманам шуб. Умыкнув, помимо прочего, – и совершенно случайно, как инопланетный артефакт, – даже и самую челюсть. Ума не приложу, кому конкретно это понадобилось, однако, главным героям можно простить маленькие слабости… В конце концов, по ходу действия им может пригодиться всё или кое-что. Особенно патроны и пуговицы. А план подкопа под Перекопом Странник вознамерился подарить какому-нибудь музею по прибытию на Землю.

Нет, нет, Эхтыандр, теперь бессмысленно искать челюсть под столом, я же сказал! Никаких «кусаний» не будет! Незачем травмировать психику Читателей жуткими сценами! Вообще, Эхтыандр, ты мне больше не нужен – хоть с челюстью, хоть без неё! Ты сделал всё, что должно, и, пожалуй, даже больше. Это ерунда, что Счастливчикам прядется дальше самим разбираться с Марсианскими проблемами – они как-нибудь разберутся, да ты и вряд ли смог им помочь в этом. Ну, развёл бы на полстраницы нудные объяснения, – каким был Марс, и что случилось, – кому это интересно? Читателя Бог дал мне цепкого и вдумчивого; раз он дочитал до сих – остальное прочтет просто из принципа. И чем меньше ты, Эхтыандр, будешь тут расшаркиваться и путаться в строчках – тем быстрее этот Читатель отмучается. Остальные же, кто обманулся в надеждах, и с негодованием отшвырнул в сторону этот рассказ, кому не хватило старания или любопытства, или того и другого, и вовсе не заметят твоего внезапного исчезновения! Слишком много здесь было второстепенных персонажей, одним больше другим меньше… Нет, нет, и не уговаривай! Просто прощай, прощай, водяной!

Счастливчики меж тем приступили к чтению послания. Выцветшие чернильные строчки на иссохшем листке читались как атеистом молитва – через пятое на десятое.

«…товарищи! Верим… взойдет… грядет… коммунизм неизбежен, как крах… маятник истории… знаем… придут… увидят… победят… трое смелых, как… командарм Чапаев, Фурманов, Петька и Анка… растопят льды… чтобы здесь цвели яблоневые и вишневые сады… а также следы… Улетаем, но не поступаемся… Инженер Лось, красноармеец Гусев…»

– Так я и думал! – воскликнул проницательный донельзя Странник. Он прекрасно понял всё и без объяснений Эхтыандра, а ты, Уважаемый Читатель? – Пока мы не растопим льды – нам не починят избушку! Вот только какая между этим связь?

– Разберемся! – хладнокровно сказал Старик. – В нашем деле главное, как говорили древние полководцы, ввязаться в сражение…

– И получить обморожение? – предположил Ромуальд.

– Избежать поражения! – добавил Пришелец, как обычно попав в рифму, но промахнувшись по действительной цели.

Старик в предвкушении героических свершений покусывал ус:

– Амазонок я беру на себя!

– Старик, это слишком опасно. Мы не можем позволить тебе сражаться с ними в полную одиночку. Берем на троих!

– По триста тридцать – каждому! Водяной, две бутылки шампанского!

Тут только наши герои заметили отсутствие как Эхтыандра, так и кикиморы Кассиопеи. Да, она тоже исчезла: а вдруг бы и правда начала просить денежек на билет? Как знать, такие сложные, противоречивые и самостоятельные персонажи!

– Но кто же тогда возьмёт на себя крыс? – задался нешуточным вопросом Старик, сразу забывший про шампанское, водяного и кикимору. Уважаемый Читатель, последуй его примеру!

Старик, Странник, Пришелец и Принцесса пристально смотрели на Ромуальда.

– Не-е-ет! – в панике закричал Ромуальд. Но вовсе не потому, что подумал, будто его, как водится, назначат крайним, и отправят в одиночку сражаться с крысами. Он вдруг заметил, что Старик в тяжёлых размышлениях откусил себе пол уса. Не пугайся, Ромуальд, у нас ведь не кино, и откусанный ус не сможет нанести серьезного ущерба имиджу Старика. Кроме того, по жизни это не смертельно.

– Тогда – ладно! – успокоился Ромуальд.

– Решено, – обрадовался Старик. – Крысам не поздоровится! В путь!

Но куда? – спросит проницательный Читатель. Ведь за дверью кельи оказалась пустота…

Ну уж, если Вы действительно думаете, будто Счастливчики не найдут другого выхода?.. Нет, не в окно прыгнуть. Это было бы слишком просто.

Я понимаю, сейчас Вы с нетерпением ждёте, что автор с легкостью разрешит за героев данную проблему каким-нибудь неожиданным поворотом сюжета? Например, окажется, что в келье была потайная дверь за холстом с нарисованным очагом. Или Странник всё-таки разрушит крепость Одиннадцати обормотов лихим ударом кунг-фу? Благородный Читатель, искренне переживающий за героев, простит автору даже ловкий трюк с плавным переходом героев в следующую главу без всяких антимоний: а там уже выяснится, что герои три часа в поте лица работали ломом и кувалдой.

Но нет, не надо штампов, дорогой Читатель! И пузырек с цианистым калием останется в шубе Странника не откупоренным до поры до времени и потаённое ружье Пришельца случайно не выстрелит, омрачив финал! Знаем мы эти дела: душимый благородным негодованием, с печалью невосполнимой утраты в сердце и слезами горечи на глазах, бросится Читатель к автору, требуя незамедлительного воскрешения невинно убиенных героев. Придется вытаскивать их из водопадов, консультироваться с врачами о возможности реанимации после глубоких горловых порезов бритвой и тому подобное.

Пусть уж герои сами выпутываются из ситуации, пусть сами поломают голову и поволнуют чересчур трепетного Читателя! Им, то есть этим самым главным героям, многое можно позволить. Не пропадут! До конца рассказа, по крайней мере.

12. Настоящие чудеса

Размышляя над ситуацией, Старик ерошил шевелюру и рвал волоски из усов и бровей.

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять… Меркурий на втором пароме… Луна слева… год на поролоне… Юпитер в созвездии Гончих Псов… вектор левитатор…

Счастливчики внимательно следили за Стариком.

Ромуальд искрометно хихикал. Странник крутил возле виска указательным пальцем. Пришелец таинственно и заразительно ухмылялся. И только Принцесса ласково гладила Старика по макушке.

– Эх, коровка! Рога, копытца! Хватит в навозе копаться – рыться! – шептал Старик какие-то бредовые заклинания. Вокруг Счастливчиков что-то пшикалось и сверкалось, колдовские ароматы новогодних ёлок, хлопушек и бенгальских огней едва не сбивали с ног. – Не то! Не то!

– Попробуй так, – предложил Пришелец, зажимая пальцами нос и выдергивая рыжий волосок из бороды Странника, – Розовый кошмарик спрыгнул с пальца в краску, не читайте на ночь детям эту сказку!

Где-то за дверью ухнуло, бабахнуло, взвизгнула милицейская сирена; раздались пулеметные очереди.

– Это мой был волосок, мой! – порадовался Странник. – Только слова не те!..

– Эх, деревня, избы, баньки, да завалинки, сидит мудрость на заборе, всем желает баиньки! – предложил Ромуальд, выщипнув перышко из-под мышки. Мышка пискнула, но больше ничего не случилось!

– Нету больше деревни?! – догадался Странник.

– Серьезнее, серьезнее!

– Жизнь надо прожить Там, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы Здесь! – заявил тогда Странник, одним махом сдернув с себя всю бороду целиком.

– Слишком прагматично, – сказала Принцесса. – И очень конкретно: остался без бороды! Чьи волоски теперь будем дёргать?

– Ромуальдовы перышки! – нашёлся Странник. – Какая прелесть – нести народу каждый день сплошную ересь!

Не успел Ромуадьд клювом стукнуть Странника по темечку, как еще одно его перышко оказалось выщипанным…

Полыхнуло перышко алым и фиолетовым пламенем и заволокло келью пороховым дымом…

Если вы думаете, что Счастливчики тут от неожиданности закашлялись, то вы глубоко ошибаетесь. Во-первых, они успели надеть противогазы, а во-вторых, этого оказалось вполне достаточно. Обширное подземелье, в которое чудесным образом перенеслись наши герои, здорово продувалось сквозняком. Так здорово, что сталактиты раскачивались здесь, будто подвески гигантской театральной люстры, и, сталкиваясь друг с другом, производили нежное «динь-динь-дон», напоминающее романтичный перезвон фужеров. Счастливчики сглотнули слюнки. В который раз за сегодняшнюю ночь они ощутили жажду шампанского? (Пытливый Читатель, конечно же, перелистает рассказ с тем, чтобы удовлетворить свое любопытство; так истинный ценитель детективов перелистывает для памяти даже толстые романы, под конец окончательно запутавшись в фактах и именах жертв, свидетелей, подозреваемых и детективов. При этом немалое значение играет также желание непременно уличить автора в каком-нибудь заведомом обмане или сюжетном просчёте).

В подземелье было довольно мрачно, но не настолько, чтобы хоть чуточку больше заострять на этом внимание. Кроме того, свод пещеры покрывали фосфорицирующие мхи, пытающиеся выдать себя за разумных, путем интенсивного мерцания по азбуке Морзе и в виде информационных надписей, типа: «Осторожно, вредные ископаемые!», «Мы совершенно несъедобны!», «Просим выйти вон!», «Мы не знаем, как пройти в библиотеку в три часа ночи…» и тому подобных. Зная азбуку Морзе так же превосходно, как язык фараонов, Старик с большим изумлением перевел одну из серий весенне-зеленых и летне-пурпурных световых вспышек: «Чего уставился, симпатичных девчонок не видел?»

Следующая серия гласила: «Привет Солярису!»

Всё это было очень очаровательно и загадочно! Постоянно хотелось наконец снять противогазы и куда-то бежать, делать что-нибудь безрассудное, влюбляться, сочинять стихи, петь песни возле костра, лепить снежных баб…

Под ногами Счастливчиков что-то весело хлюпало и почмокивало. Тонким слоем стелющаяся по дну пещеры желеобразная радужная консистенция источала тонкие розовые ароматы и игриво липла к сапогам. Пройдя несколько шагов и обернувшись, Счастливчики вдруг обнаружили вместо своих следов в желе нежно колышущиеся в потоках бодрящего сквозняка призрачные, ажурные эфирные образования, условно-отдаленно напоминающие небольшие воздушные замки. Один за другим отрываясь от желе, воздушные замки, будто мыльные пузырики, взмывали к своду пещеры, и там висели некоторое время, прилепившись к фосфорицирующим мхам, пока не лопались с уменьшительно-ласкательным и нежно-колокольным «блям»… Мхи от соприкосновения с воздушными замками, похоже, были в восторге, светились при этом особенно интенсивно и суматошно…

Нечто странное стало происходить и с самими Счастливчиками, и вокруг них. То вдруг выскочил откуда-то футбольный мячик, и поскакал рядом, так что стало никак невозможно не поиграть им немного в футбол, что Старик, Странник и Пришелец не преминули сделать, наконец-таки сняв противогазы. Потом случилась небольшая «войнушка» с деревянными ружьями-автоматами и мечами-луками… В зависимости от происходящего, мхи пещеры демонстрировали собой то настоящие футбольные трибуны, то джунгли – прерии – поля сражений со взрывами и настоящей боевой техникой…

– Это что-то с памятью… Мхи материализуют наши самые лучшие воспоминания! – решили Счастливчики. – Не атомарные, и не нейтринные, а скорее – рок-н-ролльные структуры!

Они уже будто бы скакали на резвых скакунах, и рядом бежал верный пёс Странника Арго. Вцепившись в плечо Старика и распушив хвост, летел учёный кот Валенок. Струилась в бездонном синем небе призрачным видением Ника Шом, королева Медуз. Вдохновенно левитировал поблизости робот Пластероид…

Происходило ещё много самых разных метаморфоз и материализаций. Наши герои весело играли в снежки, сочиняли стишки, гоняли мячи, стреляли из рогаток, плели байки, мчались на коньках с клюшками, щелкая по шайбе, смотрели в звёздное небо, бегали по необитаемому острову, терялись, катали снежных баб, встречались вновь, исследовали морские глубины на подводных лодках, писали друг другу письма печатными буквами, подрисовывали химическим карандашом усики и рожки, строили и рушили снежные замки, если были слова – пели, если было что – пили.

Вы, может быть, наконец, спросите – в какую сторону они шли?

Я Вам отвечу. Шли они правильно. То навстречу сквозняку, то против ветра. Подземелье выходило к самой кромке Марсианской ледовой шапки. Холодный ветер с нее нес снежную пыль в сторону более теплых широт, к крепости.

Вдосталь наигравшись в снежки, и изрядно запорошив друг друга, наши герои вдруг замерли перед открывшимся им в конце пещеры фантастически прекрасным видом Марсианской ледовой шапки. Шапка и впрямь была чуточку набекрень, и это показалось забавным, даже смешным и весёлым. Разгорячённые пещерным приключением, наши герои весело и счастливо рассмеялись. Боюсь даже, что чересчур впечатлительные Уважаемые Читатели прямо в данный момент не смогут устоять, и, следуя явленному заразительному примеру, также рассмеются. В конце-то концов, самое страшное уже вроде бы позади, да и повесть близится к финалу. Представляю себе этот неожиданный Читательский смех «за кадром»!

И, кстати, противогазы уже точно никому не понадобятся.

– Вижу! Вижу! – будто бы как раз закричал дальнозоркий Ромуальд, протирая крылышками стеклышки очков… То есть, позвольте, каких ещё очков? На носу Ромальда вдруг обнаружился настоящий морской бинокль старушки из избушки!

– Что ты там уви… – хотели было спросить Счастливчики, но…

Упс! А ведь нельзя было так опрометчиво, неосторожно и близко подходить к выходу из пещеры! За весельем, совершенно забыв о бдительности, наши герои поспешили вперёд и, поскользнувшись на ледовом краю, покатились куда-то вниз, как с хорошей горки. Чудесным образом обогнув на приличной скорости пару крепких торосов, Счастливчики уткнулись носами в бронированную дверь марсианского бункера.

13. Вот и вся история

– Живьём будем брать или спящими? – с большой неохотой возвращаясь к реальности, спросил друзей Странник. Решите сами, легко ли после столь утомительного, долгого и интересного пути вести серьезные разговоры?

– Брать будем руками! – сказал Старик, силясь хоть чуточку приподнять себя и добраться до ручки. Вследствие того, что ручка была высоковато, дверь пришлось толкать плечами. Хорошо, еще, что она открывалась внутрь.

Затхлый воздух бункера мигом вышиб из голов Счастливчиков похмелье безудержного веселья.

– Я чувствую марсианок! – заявил Старик, торопясь по коридору вдаль.

Принцесса ткнула Старика стволом бластера под ребра:

– Смотри, получишь ты у меня 220 ниже пояса! – всё ещё шутливым тоном пообещала она.

– Откуда у тебя бластер? – возмутился Странник, надеясь, что это вот и есть ошибка автора. Ему было несказанно жаль расставаться с ипостасью героя, у которого единственного всегда под рукой целый арсенал. – Я же проверял – ничего не было!

– Не там искал! – легкая ирония Принцессы была тяжелее обуха. Чтобы не ронять авторитета и достоинства, Страннику пришлось срочно искать у себя уж такую невиданную штуку, одно техническое описание которой занимало листов 50. Листы Странник нашел, потряс ими и выбросил, а устройство – супербластер «Катюша – 1999», последней модели! – нет.

– Неужели забыл положить? – испугался Странник. До сих пор о таких вещах он помнил всё: какую, куда и, иногда даже, как пользоваться. – Или это название главного произведения Пришельца? Караул! Это склероз, провалы в памяти или парадоксы пространства и времени?

– Пришли! – сообщил Старик, последние километры буквально бежавший и буквально с закрытыми глазами. Его чутью на приключения могли бы позавидовать многие.

Из-за двери раздавались жуткий визг, отчаянные вопли и труднопереносимые ругательства бледнолицых амазонок.

– Ромуальд, твой курс заговора – просто фантастика! – прошептал Пришелец. – У них теперь, наверное, не только зубы – болят, но и…

С этими словами Пришелец повернул голову налево, чтобы глаза в глаза засвидетельствовать своё почтение Ромуальду, сидящему па плече. Но сам едва удержался от умопомрачительного крика, ибо абсолютно не узнал Ромуальда.

Это было что-то дикое, взъерошенное и… Да, да, да! Теперь я точно знаю, кто увёл стальную челюсть из-под носа Эхтыандра… Попугай-вурдалак – вот что такое представлял собою Ромуальд. Или даже «попугай Баскервилей»!

Со стальной челюстью и с биноклем, он трепыхал крылышками и шипел клювом. Ну, или чем там еще шипят кибернетические птицы?

Одним словом, нашим героям не пришлось врываться к снегуркам-амазонкам с бластерами наперевес, палить по потолку и швыряться гранатами. «Попугай Баскервилей» сделал дело изящнее, тоньше и без лишнего шума. Увидев его, марсианки в миг потеряли дар крика, улюлюканья, гиканья и размахивания мечами. Даже зубы, похоже, на этот раз действительно перестали болеть.

– Ага! – входя в мирно завоеванное и уже знакомое нам помещение – камеру пыток – многозначительно сказал Старик. – Будем льды размораживать? Или аэробикой займёмся по-хорошему?

– Ать! – сказала Вакханалика, едва не поперхнувшись. – Ать… Раз… Два!

– Не понял?! – Старик для вида слегка нахмурился.

– Раз… Ать… – пыталась что-то выговорить предводительница блуднолицых. – Раз… моражив… Ать! Два!

Вот что значит обаяние! Кто же из женщин устоит перед Стариком, и не сдастся его смелому натиску? То, что в первый раз марсианки схватили Старика и посадили за решетку – чистое недоразумение, уверяю Вас. Они его просто не узнали, ей-ей! Да и зубы у них тогда еще болели, право слово!

– Жаль! – Старик обворожительно улыбнулся. – А я надеялся аэробикой заняться по-хорошему!

– Где кнопка?! В какую сторону нажимать? – энергично и по-деловому вступил в допрос Странник, догадываясь, что Старику действительно хочется заняться с хорошенькими девчонками аэробикой, а не расспрашивать их о каких-то пустяках. К тому же, явно напрашивающаяся рифма к «кнопке» могла напрочь сбить Старика спонталыку. И уже надолго. Тогда пришлось бы, по правилам хорошего тона, продолжать разговор в том же духе, углублять тему, а там, глядишь, дошло бы и до какого-нибудь дела. Или тела, как говорил Остапу Мопассан.

Принцесса и Пришелец в допросе не участвовали. Принцесса – потому, что вид кровожадных марсианок, прижатых к стенке, вызывал у неё понятную антипатию. А Пришелец задумался над чисто философской проблемой: как поступил бы автор, будь кнопка и на самом деле… с секретом? Думай, Пришелец, думай. Автор же ещё не совсем сошёл с ума и пойдёт совсем иным путем!

И вообще, во всём виноват Странник. Зачем он сказал про кнопку? Почему именно кнопка? Может быть, три кнопки?..

– Где рубильник? – очень вовремя выручил автора Ромуальд. Он заменил Странника. Тот огорчился, что его сделали виноватым с кнопками, достал скальпель и демонстративно срезал им несколько стальных прутьев решетки.

Однако больше меня эксперимента Странника испугались снегурки-амазонки. Они моментально показали своими изящными наманикюренными пальчиками («Вот Марсианская культура! – подумал Странник. – Показывать пальчиками не эстетично!») на одиноко торчащий в стене грозного вида мощный рубильник.

– Могли б и сами догадаться! – храбро высказалась Вакханалика, решив, что худшее уже позади. Остальные блуднолицые злорадно захихикали.

– Это потому, что по первоначальному авторскому замыслу мы искали кнопку! – как бы между прочим заметил Старик, тем самым швырнув в авторский огород камень. Но у автора нет огорода, и камень угодил в стальную крысу, только что заглянувшую в распахнутую дверь. Звяк! – камень чиркнул об крысу и высек искру, крыса исчезла, но вместо неё появились сразу несколько других.

Блуднолицые перестали злорадно хихикать и принялись жутко визжать.

– Опять зубы? – посочувствовал добросердечный Странник.

– Кры-ы-сы! – присоединяясь к воплям девчонок, но беря на тон ниже, закричал Ромуальд.

Крысы долго шли по следу. Почти полрассказа. Принюхивались, поводили вольфрамовыми усиками, злобно пищали – когда неуловимый Кощей им на хвосты и лапы сапогами-скороходами наступал. Крысы метались в лабиринтах крепости, снедаемые программным инстинктом, грызли никелированные стены, в нетерпении скреблись коготками. Они чувствовали, что беглецы совсем близко, на соседней странице, но каждый раз их ждала полынная горечь разочарования. Счастливчики подолгу нигде не задерживались и часто вообще исчезали, не оставив следа. Именно это их до сих пор и спасало.

Но вот настал момент истины. Полчища свирепых крыс, скрежеща острыми металлическими зубками, похрустывая плохо смазанными шарнирами, заполонили коридоры марсианского бункера. Даже гигантская метафорическая черепаха невольно покрылась бы мурашками, размером с футбольный мяч, и в панике стала бы подпрыгивать, услышь она столь зловещее бряцание миллионов стальных тел. Беспощадные злобные твари настырно лезли в камеру пыток неиссякаемым бурлящим потоком, грозной блестящей лавиной, не знающей преград.

А Счастливчики…

Счастливчики почём зря палили по крысам из бластеров. Крысы искрили, плавились, растекались раскалёнными лужицами.

Но ведь их – миллионы, до утра будет продолжаться это грандиозное сражение, что ли? Так нельзя, это же чуть-чуть сказка, друзья мои! А вовсе не боевик!

Ромуальд вопил что есть мочи. Он один замещал весь тот хор, который вынужден был бы в финале «а капелла» исполнять реквием по всё-таки невинно убиенным героям. К счастью, Ромуальд нещадно фальшивил, и Странник не смог этого вынести даже в атмосфере жуткого грохота сражения. Несмотря на крайнюю занятость, он выкроил мгновение и заткнул клюв Ромуальда дудочкой из избушкиной кладовки. Беспорядочные вопли плавно перешли в одну приемлемую слуху Странника ноту «э»: дудочка сама играла, что надо, лишь бы в нее дули.

И она сделала свое доброе сказочное дело. Крысы от ноты «э» разомлели и встали на цыпочки. Благоговение и нега охватили всё велико-множественное стадо стальных монстров.

– Ромуальд, продолжай играть и лети на поверхность! Крысы пойдут за тобой, как миленькие! – наконец-то сообразили Счастливчики.

Ромуальд поначалу упирался лапками, когда его пихали, трепыхал закрылками и элеронами, нервно моргал глазками, но (давай, давай, не задерживай спокойное течение авторского замысла!) всё-таки полетел над грудой мертвых и живых ещё, но очарованных и замлевших крысиных тел к выходу из бункера. Крысы дружно, словно железные опилки за магнитом, а также – бегом и вприпрыжку понеслись вослед.

– Лети, лети, Ромуальд! В наших сердцах ты навсегда останешься героем данного произведения! – с облегчением вздохнули Счастливчики.

Растроганные сценой прощания, марсианки-амазонки даже пустили слезу. Старик ласково обнял и утонченно приласкал всех троих, впав в искушение и воспользовавшись благоприятным моментом.

Принцесса правильно расценила мой намёк и стукнула Старика рукоятью бластера по лбу.

– Впредь – до конца рассказа! – никаких больше попок, ножек и ляжек! – строго сказала она. Не знаю точно кому. Старику-то без толку, у него секретный и невидимый шлем Королевского Космического Разведчика на голове, а вот у автора его нет.

Странник с Пришельцем навалились на рычаг. Тот скрипнул – но ни с места! Ах, ну да, кульминационный момент, а не хватает Старика и Принцессы! Вчетвером они его благополучно сдвинули.

Всё! Выключился реактор, охлаждающий воздух Марса, точно обыкновенный холодильник – продукты, мигом подтаяла ледяная шапочка-набекрень, поползли в долины ледники, потекли ручейки, реченьки, речки по иссохшим каналам и ветхим подвалам.

В один из каналов завёл Ромуальд всю безумно дикую шайку кибернетических крыс – и потопил безвозвратно! Ибо Ромуальд был находчивым и сметливым, а крысы – электрическими и с самопальными запчастями из быстро ржавеющей стали.

Вернулся Ромуальд с блистательно проведённой операции живым и здоровым.

На радостях откупорили шампанского, подлечили старушку из избушки и прочли ей «Женитьбу Фигаро», станцевали «еньку-еньку» со снегурками-марсианками, пробежались весёлым хороводом по крепостным лабиринтам вслед за Кощеем, устроили фейерверк и стрельбу хлопушками по Фобосу и Деймосу, вскрыли в бункере 12 стульев в поисках сокровищ и запустили бездушного Змея Горыныча в космос. Омрачало радость лишь то, что Ромуальд теперь и без дудочки время от времени говорил «э», заикался, нервно дергал правой щекой и асинхронно махал крыльями.

Странник клятвенно пообещал устроить Ромуальда в свою психиатрическую клинику в качестве подопытного кролика.

Радужное настроение наших героев, празднующих полную и безусловную победу, не смогло испортить даже внезапное появление в бункере нового персонажа.

– Есть жизнь на Марсе! – обнадежил незнакомца Странник, ввиду чудесного расположения духа почему-то решивший, будто персонаж явился занять очередь на мытьё банкетной посуды или к нему на официальный психотерапевтический приём. – Смело смотрите в прекрасное будущее, гребите космическими веслами по галактическим рекам и не забывайте на ночь проверять прошлогодние билеты Мутьлото. Я уверен, вы выиграете надувную подводную лодку или Золотую Королевскую Печать всмятку!

Незнакомец был невелик ростом, или, вернее, таковым казался – из-за необычайно кривых ножек. Аккуратненькие кондиционные (сортовые) рожки (как раз по профилю Черноморского отделения Арбатовской заготовительной конторы!), мохнатые копытца (туда же!), а также сильно щетинистая физиономия с бурым пяточком, острые ослиные ушки, красненькие пьяные глазки и длинный коровий хвост с испачканной гуашью кисточкой что-то смутно напоминали Счастливчикам. Хотя никак нельзя было сказать, чтобы они когда-нибудь действительно встречалась. Это наверняка запомнилось бы надолго, как улюлюканье и гиканье блуднолицых снегурок-марсианок.

– Вас посылали, а вы не пришли! – хмурым взглядом обводя собравшихся, промолвил нежданный гость. – Билетики на аттракцион покупать будем? Самое время платить по счетам!

– Какой аттракцион? Полёты во сне и наяву? Русские самогонки на самокатках по пересечённой дураками местности? – бородой вперёд выступил Странник.

– Такой-сякой аттракцион! – ехидно сказал билетёр. – «Страна Чудес Старика!» Облапошили старого Чёрта! Проникли на территорию! Извольте расплатиться!

– Спокойно, ребята! – Старик предупредительно встал ближе к двери. – Всё это было шуткой. Новогоднее приключение! Весёлый кавардак… то есть карнавал и маскарад! Проба пера! И за билеты платить не надо… В следующий раз как-нибудь…

– Какая проба пера? Какие билетики? – наступали на Старика Странник и Пришелец. – Мы же Новый Год собирались встретить! В лесу, в избушке!

– Всё нормально, время на Марсе идёт в другую сторону, будут вам забавные парадоксы! И на Землю успеем как раз к полуночи… Если не будем отвлекаться на мелочи и поспешим!

– Как же на счёт билетиков? – старый Чёрт загораживал Старика и мешал Страннику и Пришельцу как следует разобраться со всем этим делом.

– И послать-то тебя некуда! – посетовал Странник, отмахиваясь от назойливого билетёра. – Может, к чёртовой бабушке или за черевичками в звёздную червоточину?

– Это в соседнюю-то галактику? С визгами и шагренями сложности! – прямо издевался Чёрт, и это под самый занавес!

– Тогда мы с тобой вот что сделаем! – грозно сказал Пришелец, неожиданно вспомнив про избушечью кепку и надевая её Чёрту на ослиные уши козырьком назад.

Чёрт растворился в воздухе, исчез, будто его и не было. Даже запах одеколона «Гримпенская трясина» развеялся в одно мгновение!

– Вроде б теперь все! Баба-Яга – раз, Апофеоз – два, Соловей, Кощей, три головы Змея, Иванушка, Эхтыандр, Кассиопея и Чёрт – одиннадцать более или менее обормотов! – убедились Счастливчики. – Теперь-то уже можно на Землю, нормальный Новый Год встречать?

– Конечно, давно пора! – сказал Странник. – Спасибо Старику – аппетит нагуляли, как у Змея!

– Вот только причём здесь Лосев и Гусь? – поинтересовался Пришелец.

– Долгая история! Марсианский реактор, стальные крысы, его охраняющие, вольфрамовый лабиринт ужасов – это всё для туристов. Пусть забавляются, радуются и переживают. Кроме того – новый полигон для тренировки штурмовых отрядов Королевской Космической Разведки, и мы – первые испытатели… А послание Лося и Гусева, трансформировавшееся в Легенду… Должен же был хоть кто-нибудь назвать нас «Трое смелых и одна прекрасная Принцесса»? Автор романа этого бы не сделал!

Вот тут ты ошибаешься, Старик!

Но это уже совсем другая история.

Апофеоз сунул кисточку обратно в вёдрышко с красной красочкой. Якобы подышал на якобы замерзшие руки.

Рядом сиял свеженькими буковками жестяной щит: «Крепость 16 обормотов».

Легенда третья. Затмение.

Эта история произошла совсем недавно. Так недавно, что, кажется, стоит чуть-чуть поспешить, и мы как раз успеем к ее завершению. Да, да! Чему же здесь удивляться? Настолько всё перепуталось в нашем мире, что уже невозможно угадать, когда начинаются и где заканчиваются в нем те фантастические события, свидетелями которых мы частенько оказываемся. Как котенок играет с собственным хвостиком и кружится, кружится, не в силах остановиться, так и мы, однажды ступив в круг волшебных событий, перестаем ощущать обычное течение Времени и начинаем жить будто бы в ином измерении, где совсем нет «Настоящего», а «Завтра» и «Вчера», странным образом сменяя друг друга, искажают все наши представления о порядке вещей и причинно-следственных связях. И вот уже, вопреки всему, мы видим самих себя в комнатах, где нас нет. И мечтаем о том, чему больше не быть. И вспоминаем то, чего не можем знать.

Впрочем, иногда нам все-таки бывает крайне любопытно: в тех событиях, которые еще не произошли, мы ищем пищу для ума. Уже хотя бы потому, что знаем, чем все завершилось.

Вот слышите? Знакомый голос!

–А надымил-то, надымил! – ворчал кибер-попугай Ромуальд, косясь на Пришельца, – Что – опять творческий кризис? Слетал бы куда-нибудь за тридевять парсек, как другие делают, разошелся, развеялся.

За окном властвовал дождь. В его звенящих цепях испуганно билась ветвями распластанная и поникшая сирень. Тяжелые злые капли серебряными пулями впивались в подоконник. В сердце Пришельца грусть-тоска грызла желудочки и причмокивала от удовольствия. Пришелец сосредоточенно давил окурок сигареты в пепельнице, воображая, что так бы он расправился и с грустью – тоской.

– Ну давай хоть йогой займемся! – увещевал Ромуальд.

– Не смеши, – печально отозвался Пришелец, для разнообразия включая визор. – Не ты ли в прошлый раз перепутал медитацию с прострацией и чакру с чаркой?

Ромуальд смущенно повис на жердочке вниз головой, будто убитый метким выстрелом.

Последние Вселенские Известия передавали прогноз погоды на ближайшие световые года. Специально для Старика, Странника и Пришельца обещали попутный солнечный ветер, магнитную бурю положительных эмоций и климат безоблачной радости над местами проживания и отдыха.

– Вот видишь: нас еще помнят! – растроганно произнес Ромуальд.

– М-да, – Пришелец вздохнул, – Пока. Но прошлые заслуги, увы, слишком быстро забываются!

Нервное ночное небо страстно лизнуло черную землю горячим ало-голубым языком. Ошпаренный дождь заспешил в грохочущую даль, зацокал, будто испугавшийся хлыста конь. Сорвавшийся с колючих елей сонный ветер метнулся к раскрытым окнам дома, ища убежища, влетел, закружился, пахнущий смолой и влагой, наполнил легкие сладким воздухом. Грусть-тоска в сердце Пришельца поежилась от прохлады и сочла за благо на время притаиться.

В такую вот погоду приходят к нам воспоминания. Грядут нежданно – негаданно, помимо воли и желания, сваливаются на человека бесполезным грузом и давят. Пришелец с этим был хорошо знаком, поэтому теперь успел подготовиться: взял в руку ручку и положил перед собой листы чистой белой бумаги.

«…Вы знаете, как пахли розы в садах Семирамиды? Нет? Не беда! Летите на планету Муз: местные жители так поднаторели в садоводческих делах, что, пожалуй, и сам Навуходоносор не преминул воспользоваться их услугами, если бы, разумеется, дожил до наших дней. О! Планета Муз! Вот где райские кущи! Сладостный аромат гиацинтов и благоухание роз, нежная зелень вечно цветущих деревьев и кустарников со всех известных планет, изящные коттеджи под покровом пышнокронных акаций и черемух, домики в дюнах и на атоллах, великолепный сервис туристических компаний. Вселенский курорт! Место, лучше которого не найдешь больше нигде! А чего стоят уже хотя бы сами гостеприимные хозяева – жители планеты Музырики! Талантливейшие поэты, музыканты, художники, театралы! Планета Муз – рай Искусств! Вот где сбудутся все ваши неосуществленные мечты! Под сенью парков и аллей чудесно пишется, поверь! Примерно так описывал Ромуальд планету, побывать на которой мечтал еще с тех самых пор, как впервые прочел "Справочник космотуриста».

– А какие там соловушки! – говорил Ромуальд, умиленно закрыв глазки.

– Ну, ну, – Странник беззастенчиво прервал полуторачасовую витиеватую речь Ромуальда, – Слетаем – увидим! Старик, ты как?

– Конечно! – Старик затейливо и героически нахмурил правую бровь.

– Да, но на планете запрещено пользоваться мысленной связью! – сообщил Пришелец. – Музырики боятся нечаянно выведывать друг у друга и у приезжих творческие планы! Нам придется брать гида-переводчика: ведь на Музе сразу несколько официальных языков, ни одного из которых мы не знаем!

– Пришелец прав! – согласился Странник. – Хотелось бы отдохнуть спокойно, а с гидом надо будет таскаться туда-сюда, выслушивать россказни о местных достопримечательностях…

– А кроме того, гид, будь он не дурак, мигом узнает нас, обратит внимание властей, телевидения, прессы, начнутся церемонии, банкеты… Черт знает что получится, а не отдых! – поддакнул Старик. – Нет, так не пойдет! Ну её, эту планету! Заберемся куда-нибудь на окраину метагалактики, в дебри, в глушь, в джунгли, поживем спокойно дикарями!..

– Да, пожалуй, планета Муз отпадает!

С тревогой выслушав сомнения своих друзей, знаменитых Галактических Счастливчиков, отважных покорителей Космических пустот, Миссионеров и Спасителей Мирной Галактической Жизни, Ромуальд поспешил вмешаться:

– Как отпадает?! Как отпадает? Да и не нужен нам этот переводчик, будь он неладен! Что – мы дорогу к морю не найдем? Тарелка есть, джунгли – будут; что еще надо? Там столько народу, что вас никто не узнает, все пройдет чудесно, это я вам говорю!

– Как так «не узнают»? – возмутился было Пришелец.

– М-м, я хотел сказать, что и сам могу быть вам переводчиком, если конечно понадобится!.. – Ромуальд трепыхнулся на жердочке, испугавшись собственных ненароком сказанных слов. Но дело было сделано, последний аргумент возымел необычайное действие, и Счастливчики согласились лететь на планету Муз.

– А сколько музякских языков ты знаешь? – из чистого любопытства поинтересовался Странник.

Ромуальд помедлил с ответом, будто пересчитывая, и ляпнул на свой страх и риск:

– Пятнадцать!

– Странно! – удивился Странник. – Муз двенадцать, а языков на Музе пятнадцать?

– А я такие знаю, которые кроме меня никто не знает! – идя ва-банк, заявил Ромуальд. Про себя он подумал: «Хорошо, что у меня щеки не краснеют!»

Ну, разве мог предполагать наш Ромуаша, что отдых на Музе окажется совсем не таким, как представлялось, и его маленькая хитрость приведет к большим последствиям?

Впрочем, мы ведь тоже пока ничего не знаем, а посему – поспешим за нашими героями на планету Муз! Тем более что путь к ней совсем недолог и почти не опасен: главное – не прозевать в районе Бетельгейзе правый поворот на Альдебаран, вовремя проскочить между черными дырами у квазара 30191 и не превышать световой скорости на участке от звезды Барнарда до Лакайля 935, где Галактическая Астро Инспекция особенно строго следит за соблюдением релятивистских законов.

Словом, при желании можно успеть туда и вернуться обратно к ужину. Если, конечно, у вас есть такая Тарелка, как у Счастливчиков, и такой пилот, как Старик.

Едва не трепеща на жердочке от радости предстоящей встречи с милой его сердцу планетой, Ромуальд всю дорогу просидел у обзорного экрана, вглядываясь в мелькающие звезды и, все зная в лицо, непременно приговаривал: «Правильно летим!»

Надо полагать, Ромуальд мог бы долететь до Музы с закрытыми глазами, но наших героев больше устроило, если бы он летел с закрытым клювом.

Однако его можно понять! Ах, какие надежды возлагал наш пернатый друг на планету Муз! Откроем маленький секрет: Ромуальд надеялся, что на Музе его посетит вдохновение и он, наконец-то, напишет некое художественное произведение. Правду сказать, ведь находясь в обществе Старика, Странника и Пришельца просто невозможно не думать о творчестве! Совершенно понятно, что и Ромуальд, славный малый, как он сам себя называл, не мог оставаться в тени и в безвестности и всей душой возжелал окунуться в Музякский мир, дабы вынести из него на волне наиприятнейших впечатлений, событий и тревог небольшой, но обязательно талантливый опус. О! Ромуальд был полон жгучего волнения и жаркого нетерпения, которое знакомо всем, кто когда-либо отваживался пускаться в путь за призрачным счастьем Творчества! И, разумеется, что за всем этим он уже и думать забыл о перспективе оказаться на Музе переводчиком. Чувствуя в себе поднятие духа, он даже подсочинил начало для будущей поэмы: «О, Муза, Муза! Кто тебя…?» Наклевывалось и продолжение, но тут Ромуальда отвлекли Малыш и Маленькая Принцесса, попросившие его рассказать вечернюю сказку. Торопясь вернуться к творчеству, он напугал детей экспромтом о Злобном Агрессоре Айдиоматише Садомазике, за что был посажен Феей и Принцессой на жердочку в угол кают-компании.

Тем временем Тарелка уже вышла на орбиту Музы. Старик проделал необходимые расчеты, довольно несложные благодаря отсутствию у планеты лун, и ввел корабль в плотные слои атмосферы. Линии гравитационных напряжений располагались здесь настолько удачно, что корабли скатывались вниз, будто с пологой горки, не доставляя за все время посадки ни малейшего неудобства пассажирам.

Едва Тарелка зависла над поверхностью туристского космодрома вблизи города Бэфины, было решено тот час отправляться к морю. Малышу и Маленькой Принцессе не терпелось познакомиться с детьми, игравшими на пляже в какую-то невиданную игру, а Принцесса и Фея хотели сегодня же узнать о моде на купальные костюмы.

По узкой тропинке, вьющейся между густотравных холмов, укутанных зноем, Счастливчики вышли прямо к пляжу. Тысячекилометровой золотой полоской тянулся пляж, окаймляя все двадцать восемь материков Музы. Места на нем всегда хватало всем. Даже тогда, когда, случалось, представители вновь обнаруженной цивилизации, будто дикари, с безумным ликованием заполоняли курорты Старого мира – словно именно в них, в курортах, и заключалось главное преимущество осуществленного контакта.

Впрочем, до всего этого Счастливчикам теперь не было никакого дела. Огромное Светило, вися в зените, жарило так, что из голов испарялись все мысли. Лишь океанские волны – божественная услада! – дарили телу и уму радость и блаженство.

Пока Счастливчики наслаждались купанием, Ромуальд вспомнил, с большим огорчением для себя, о данном им слове быть переводчиком и облетел окрестности, пытаясь одновременно любоваться экзотическими ландшафтами и обучаться языкам. Получалось, правда, плохо. Прежде всего потому, что Ромуальд отчаянно боялся пропустить миг вдохновения и всё время прислушивался к своему внутреннему голосу. Вот-вот голос должен был сказать Ромуальду: «Пора творить!» и тогда, считал Ромуальд, «…как говорится, бог с ней, с головой, но что-нибудь я сочиню!»

И кроме того, языки аборигенов, сколько не прислушивайся к их звучанию, понятней не становились. Посудите сами, что может означать, например, такое:

– Ми фадиез соль фадиез ми, си, си, ля, фадиез! Ми фадиез соль фадиез ми, ми фадиез соль фадиез ми, ре, фадиез соль фадиез ре, ре, фадиез соль фа диез ре, редиез ми редиез си!

– Редоми? Редо, редо! Лялями фа досольми досольфа! Фафа доре мими досольси!

Именно такую фразу услышал и запомнил Ромуальд. Не видя в упор двух Музыриков, ведущих этот диалог, его – диалог – можно было бы принять за пьесу для фортепиано и скрипки… Озадаченный услышанным, Ромуальд вернулся к Счастливчикам, уже выплывшим на берег и блаженно растянувшимся на бархатном белом песочке.

Принцесса и Фея обсуждали купальные наряды представительниц иных планет, которых было тут в большом избытке. Старик, Странник и Пришелец предпочитали смотреть в небо, потому что вид зеленых мохнатых или желтых пернатых представительниц противоположных иноземных полов приводил их в уныние и меланхолию.

– О! – трогательно и почти страдающе произнес Старик. – Хоть бы пиво здесь оказалось обыкновенным, земным!

– Да, самое время поискатъ пива! – согласились Странник и Пришелец, – Ромуальд, как по ихнему «пиво»?

Будь у Ромуалъда живое сердце, оно бы тут же и ёкнулось. Или провалилось в пятки, если бы были пятки. Или просто остановилось…

Но Ромуальд только глазками моргнул и, не поперхнувшись, сказал:

– Ляля…

– Нецензурное что-то? – удивились Счастливчики.

– Ляляфи! – добавил Ромуальд. – То есть фа!

Счастливчики покивали головами и поднялись, чтобы искать какой-нибудь ларек. Вдоль всего пляжа выстроились в несколько рядов разнообразные будки и кабинки, но, поскольку очередей возле них не было, определить пивной ларек по внешнему признаку не удалось.

– Придется искать!

Один за другим Земляне обошли несколько буфетов, кафе и закусочных. Пива небыло.

– Ромуальд, ну спроси же, наконец, кого-нибудь: где продают пиво? – обратились Счастливчики к Ромуальду, – Не видишь: мы уже умираем от жажды?

Ромуальда тоже мучила жара и жажда. Духовная, разумеется. Если бы его еще периодически не бросало в холод – давно б перегорели предохранители…

Но вот Счастливчики подошли к лавке, полной товаров, где наверняка должно было быть и пиво. Оранжевый Музырик дружелюбно хрустнул челюстями и суставами и прыгнул навстречу Землянам:

– Фа? – вежливо сказал он.

– Ну, м-м, – Ромуальд набирался духу, сидя на плече Пришельца. – Ре, ре, до… мажор?

– Фафа? Додо? – удивился Музырик.

– Э-э… До ре ми фа соль ля си? – невозмутимо продолжил Ромуальд.

– Си?! – возведя клешни к небу, воскликнул Музырик. – Си? Си! Фа си! До си! Ля си.

– Ага! – обрадовались Счастливчики. – Си, си! Да, да!

– Соль?! – внезапно изменился в лице Музырик и пристально взглянул в глаза Землянам. – Соль?!

– Спички! – Ромуальд трепыхнулся на плече Пришельца и заявил:

– Нет у него пива! – И развел в стороны крылышки.

Огорченные Счастливчики поспешили к выходу, потому что произошедшая сцена произвела на них неприятное впечатление и фигура Музырика, вибрирующего на тоненьких членистых ножках, уже не вызывала доверия. Вдруг прыгнет?

Так наши герои блуждали по пляжу, переходя от одного ларька к другому. Впереди маячили пригородные коттеджи, погруженные в нежную тень платанов и каштанов, Светило, сделав скачок в небе, вновь всплыло в зенит – а пива не было, хоть убейся!

Вдруг на аллее баобабов, ведущей в сторону от моря, Счастливчики увидели Музырика, на ходу сочиняющего стихи. Он что-то мурлыкал себе под нос, тут же записывая и зачеркивая гусиным пером пришедшие на ум строки.

– Все поэты любят пиво! – решили наши герои. – Ромуальд, ты знаешь язык местных поэтов?

– О! Это мой любимый здешний язык! – сообщил Ромуальд. – Зимой, весной и осенью и летом: любимый мой – язык поэтов!

Счастливчики вежливо, как умели, остановили Музырика. Ромуальд вступил в переговоры:

– Ямб – хорей? – спросил он.

– Ямб, ямб! – чему-то обрадовался Музырик и протянул Счастливчикам клешни. Ромуальда он, не долго думая, дернул за лапу, едва не перекусив, как кусачками проволоку.

– Ямб Нимб! – продолжал Музырик. – Куш муж уж глушь тушь тишь чушь чиж иж…

– Что он говорит? – нетерпеливо спросили Ромуальда Счастливчики.

– Он помнит чудное мгновенье, он нюхал яркие цветы, к нему приходит вдохновение в час наступленья темноты! – перевел Ромуальд.

– А про пиво? – напомнил Старик. Положение вещей ему переставало нравиться. Он нахмурил правую бровь, и Музырик слегка опешил.

– Шиш быш? – нахохлившись в подражание Старику, спросил Ромуальд.

– Пить ныть спать пять вставать стрелять! – сказал Музырик.

– А, он не пьет пива! – воскликнул Ромуальд. – Он говорит, что когда пьет – начинает ныть, засыпает только в пять, а утром хочется стреляться!

– Передай ему: пусть вешается! – в сердцах воскликнул Старик.

Из благородных побуждений, Ромуальд несколько смягчил перевод: «Кыш мышь!» – заявил он Музырику.

Счастливчики зашагали прочь, оставив аборигена в недоумении и растерянности.

Делать было нечего: побродив еще немного, наши герои повернули обратно, намереваясь чуть позже заняться поиском пива более основательно и всерьёз.

– Может тут и пиво запрещено пить под страхом разбалтывания творческих планов? – ворчали Счастливчики.

Ромуальд помалкивал, настраиваясь на лирический лад и прислушиваясь к внутреннему голосу. Что-то в его душе уже пело и играло, на ум шли приятные мысли. «Начну-ка я вот так, – думал Ромуальд. – Я гордо рею над волною и черной молнии подобный, седому морю – окияну крылом расчесываю гребни… А глупый пингвин робко плачет над телом мертвого ужа, в холодных скалах Антарктиды от ветра злобного дрожа… Нет, пожалуй, здесь необходимо вступление… Друг, отложь все дела и послухай – жили-были старик со старухой, и у самого синего моря вечера коротали без горя…»

Недалеко от того места, где загорали Принцесса и Фея, Счастливчикам встретился Музырик – художник. Несмотря на жару, он сидел прямо на песке и рисовал пейзаж, изображавший в стиле Дали пляж, море и фигуры очаровательны девушек-Землянок, в которых наши герои без труда узнали Принцессу и Фею. Заинтересовавшись, Старик остановился и понаблюдал за работой художника, отметив про себя особенно оригинальное цветовое решение: солнце на картине как бы растворилось в красках, не оставив теней, призрачный свет исходил на зрителя откуда-то из глубины, придавая пейзажу фантастическую ощутимость.

Заметив внимательный взгляд Старика, Музырик добродушно пошевелил огромными тараканьими усами и сказал:

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан!

Ромуальд, мигом слетев с небес на землю, беспокойно повертел головой:

– А где сидит фазан?

Он не знал кто такие фазаны, потому что никогда их не видел. Но на всякий случай опасался. Точно также, как раньше, еще будучи молодым и неопытным, вздрагивал при слове «бифштекс», путая его с «вальдшнепом». Что поделать: у каждой личности свои слабости… Но дело в данном случае не в этом, а в том, что Счастливчики только теперь вдруг догадались, что Ромуальд не знает языка художника. Ибо с чего же это он буквально принял слово «фазан»?

– Ну, Ромуальд, что ты скажешь? – угрожающе спросил Странник.

– Фазан, Нарзан, Тарзан, Партизан! – выпалил Ромуальд, с тревогой всматриваясь в лица Старика, Странника и Пришельца, и размышляя о трагических судьбах всех гениальных поэтов. «Не спел свою песню, стою на краю, всей жизни осталось на миг… Ведь в самом расцвете ее оборвут Странник, Пришелец, Старик… Эх, поэма бы получилась! Пропадет теперь задаром!»

– Ну, признавайся, знаешь языки? – допытывались Счастливчики.

– Каждый художник желает знать где пиво пить! Ить-ить! – всё более теряясь под натиском обстоятельств, ответствовал Ромуальд.

– Сейчас мы тебе покажем, где охотник сидит и желает знать, где сидит его друг фазан!..

Не избежал бы Ромуальд хорошей трёпки, да выручил его Музырик – художник. При последних Словах Счастливчиков он внезапно вскочил с песка и кинулся к нашим героям со словами:

– Где охотник сидит, желает знать каждый фазан? О! Где охотник сидит, желает знать каждый фазан? О!!! – и поскакал по пляжу куда-то вдаль, прищелкивая клешнями и потрескивая сочленениями.

– Вот и! – вздохнул Пришелец. – Началось!

– Мне кажется, мы попали в историю! – высказался Странник.

Счастливчики взглянули на жён и детей, которые ничего не подозревали и вовсю отдыхали.

– А может, обойдется? – невинным тоном спросил Ромуальд.

– Душегубец, ты еще спрашиваешь? Межпланетный скандал будет, минимум!

Не успели наши герои и перекурить, как со всех сторон сбежались Музырики – художники, поэты, музыканты и еще бог весть каких профессий аборигены.

Одни из них повторяли фразу про фазана, другие кричали что-то в рифму «тень-плетень», третьи сыпали гаммами.

– Хоть бы знать за что бить будут! – возмутился Странник. Пока суть да дело он потихоньку разминался, выкрикивая страшным голосом каратистское «Я-а-а!»

Заметив толпу и суету вокруг пап и дяди Пришельца, подбежали Малыш и Маленькая Принцесса.

– Что случилось? – с тревогой спросили они.

– Да мы пошутили тут как-то не удачно, – оправдывались Счастливчики.

– А что вы сказали?

– Мы и сами не знаем – вот в чем дело!

– Где охотник сидит, желает знать каждый фазан! – кричала толпа. – О!!!

– Они говорят, что вы знаете, когда начнется затмение! – вдруг перевел слова аборигенов Малыш.

– Для них это очень важно! – добавила Маленькая Принцесса.

– А вы как догадались? – удивились Счастливчики.

– Мы пока с ребятами здесь играли в волей – гол, кое-чему научились! Очень простые языки!

– Да? Но какое же затмение тут может быть, если у планеты нет ни одной луны? – спросил Старик,

– Ага! Вот поэтому-то они и обрадовались, что смогут, наконец, увидеть настоящее затмение. Они его ждут, как вы обещали! – переводили Малыш и Маленькая Принцесса слова аборигенов. – Они говорят, что это положительно скажется на их творчестве… Здесь всегда хорошая погода, солнце, свет, тишь да гладь. Ни одного примечательного явления, которое могло бы вдохновить на художественные изыскания. Они говорят, что могут управлять погодой, солнечными ветрами, магнитными бурями, а вот затмения еще ни разу не видели!

– Хорошенькое дело! Но у нас нет с собой переносной луны! Как же мы сделаем им затмение?

– Есть идея! – вдруг сказал Пришелец.

Счастливчики подумали над идеей и Старик, прикинув что-то на глаз, побежал к Тарелке.

Толпа Музыриков ликовала и буйствовала. Приехали пресса и телевидение. Представители властей почли за честь пожать Землянам руки. Ромуальд, воспользовавшись случаем, прочел собравшимся свои последние стихи.

Спустя несколько минут из-за холмов выплыла Тарелка, стремительно пронеслась над пляжем и, встав на ребро, зависла в небе серебристым диском. Пришелец со Странником принялись бегать по берегу и махать руками, показывая Старику, находящемуся в Тарелке, как прикрыть шарик Светила так чтобы с определенного расстояния Тарелка выглядела луной, прикрывающей местное солнце.

Конечно, затмение получилось достаточно условным, и видно его было только с одной точки на пляже. Но всё равно – это было затмение! Сидя на песке у самой кромки воды можно было вдоволь насладиться невиданным доселе на Музе зрелищем. На право наблюдать необыкновенное явление выстроилась целая очередь Музыриков и гостей планеты. Поэты, художники, музыканты и все желающие, полюбовавшись минуту, тут же сочиняли поэмы или музыку, рисовали картины и чрезвычайно радовались предоставленной возможности увидеть такое чудо. Впал в искушение и Ромуальд. Еще бы! Разве мог он упустить эту возможность вдохновиться! Попорхав по пляжу, поглазев на великолепную солнечную корону вокруг Тарелки, он сел на ближайшую ветку и, пройдя туда-сюда с видом гоголя – моголя, изрек во всеуслышание:

– И я там был! Кружил орлом, на ум шли мысли о былом, и в сердце билась злая грусть… Но я туда еще вернусь!

Странник и Пришелец не без удивления посмотрели на попугая.

– Что это сегодня с ним? Выглядит, как Наполеон на Аскольдовом мосту!

Должно быть, это был первый комплимент в адрес Ромуальда, воспринятый им как несомненное признание окружающими его ярко воспылавшего таланта.

Старик, составив программу для Мозга по передвижению Тарелки вслед за перемещением Светила, вылетел на прогулочном флаере и сел на пляже рядом с друзьями.

– А всё-таки хорошее мы дело сделали! – решили Счастливчики, видя радостные лица Музыриков. – Жаль, пива нет! Малыш, Принцесса, как будет по ихнему «пиво»?

– Пиво – оно и на Музе пиво! – сказали дети.

– Вот так история! Ромуальд, ты слышишь?

– Конечно! А если бы не я, вы целый день провалялись бы на пляже без всяких приключений и еще жаловались бы потом на отсутствие тем и идей… А теперь – смотрите! Какое вокруг ликование, сколько творческих сил появилось у Музыриков! А пиво – вон, кажется, продают… Ваше любимое «Райз Стар»!

И действительно, совсем рядом продавали пиво. Счастливчики, взяв в качестве переводчиков Маленькую Принцессу и Малыша, тут же отправились к ларьку, но там вдруг выяснилось, что для покупки нужна валюта!

– Сольдо? Сольдо? – спросил Музырик – продавец.

– Нет уж! Лучше покупать пиво у художников! – сказал Странник. – Их-то я знаю. Все, как у нас: пара зелененьких, пара красненьких…

– Зачем? – удивились Малыш и Маленькая Принцесса. – Здесь требуется другая валюта! Сольдо – это ноты "соль" и "до": Музырики проверяют слух и голос, ищут таланты!.. У художников в ходу Мане-моне, равный пяти эскизам, у поэтов – рифм… Очень просто!

Счастливчики решили купить пива на эскизы: Старик нарисовал несколько штук, не отходя от кассы.

Минуту спустя Странник и Пришелец лежали на песочке рядом с Принцессе и Феей, попивая пиво, а Старика потащили в местную Академию Художеств: принимать в почетные Академики. Правда, по дороге ему удалось откупиться еще одним десятком эскизов, так что вскоре он прибежал к друзьям и спрятался в тени солнечного зонтика.

Принцесса и Фея, загорая, уснули и поэтому не знали, что случилось на пляже.

– Да это мы Музыриков вдохновляли! – скромно ответили Счастливчики на расспросы о произошедшем шуме.

– Вот всё у вас в общепланетном масштабе! Лучше бы нашего Ромуальда на что-нибудь вдохновили!

Ромуальд распушил хохолок и прочистил горлышко;

– К-х! Стихи! Исполняет автор!.. О, Муза, Муза! Я в тебя влюблен! Как истинный Музырик – я талантлив! Тобою, Муза, я воодушевлён, я напишу стих элегантно!

Пусть его стихи были не совсем хороши. Не для того мы живем в этом мире, чтобы каждый день сочинять что-нибудь талантливое, а для того, чтобы каждый день быть хоть чуть-чуть счастливыми! Вот хотя бы как Ромуальд сегодня!

Но мы-то с Вами знаем, что в душе он всегда был поэтом!

«…всегда был поэтом!» – Пришелец дописал последнюю строчку в восемь часов двадцать две минуты утра и отложил в сторону ручку.

Дождь за окном давно закончился. В сизом утреннем тумане шумел ветвями сонный лес. Сирень благоухала и кружила голову.

Грусть – тоска, где ты? Нету! Испарилась, как ночь.

Ромуальд прохаживался по письменному столу, переживая заново описанные в рассказе события.

– Да, так, именно так всё и было! Вы знаете, как пахли розы в садах Семирамиды?.. Как точно и тонко сказано!

Пришелец выглянул в окошко, вдохнул свежий воздух. Сегодня будет отличная погода! Музырики обещали климат безоблачной радости… Конечно, в это трудно поверить, но мгновение радости иногда возможно. Как сейчас, например…

Вот такая история случилась почти на наших глазах. Витала, кружилась над нами в воздухе и, едва мы пригляделись и прислушались попристальней к событиям и явлениям нас окружающим, материализовалась в единое целое. Ведь мы, вырвавшись из круга привычного бытия, заглянули в мир нашего сознания, Время и Пространство раскрылись нам в иных измерениях. Фантастический сон, который мог бы нам только присниться, воплотился в явь.

А сколько еще таких историй вокруг? Что ж – Летающая Тарелка Счастливчиков всегда к Вашим услугам.

Оформление обложки, все использованные в оформлении обложки иллюстрации – авторские. Автор – Олег Львович Колмыков.

Оглавление

Легенды звёздных далей. Легенда первая. Одна Большая миссия.

  Пролог

  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Лирическое отступление Глава 1 Признаки жизни

  Глава 2 «Что выдумал этот Пришелец?»

  Глава 3 Кар-и-Атидский эксперимент

  Глава 4 Скрежет

  Глава 5 Правая голова профессора Арчибальт

  Глава 6 «А ведь ещё две головы нацепил!»

  Глава 7 Новая история с пивом и холодильником

  Глава 8 Гремлянин

  Глава 9 О безрассудных экспериментах и их последствиях

  Глава 10 Первая часть миссии или Сплошная несерьёзность

  Глава 11 Одна Большая Миссия

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ Эпопея Глава 12 Я говорю глупости

  Глава 13 Счастливчики перепутались

  Глава 14 Аудиенция

  Глава 15 Большая Военная Хитрость

  Глава 16 О вреде умных мыслей

  Глава 17 В жреческом зале или Полный восторг

  Глава 18 Злостные намерения Монстрыша

  Глава 19 Воинственный пыл

  Глава 20 Колёсики и пружинки

  Глава 21 Непобедимая фантазия

  Глава 22 Третье существо

  Глава 23 Ловушка-Стихушка

  Глава 24 Играют все!

  Глава 25 Тени

  Глава 26 Страшная штука

  Глава 27 Истинные намерения

  Глава 28 Пространство на троих

  Глава 29 Посвящается мне

  Глава 30 Легионеры в разрезе

  Глава 31 Сны и явь

  Глава 32 Из ряда вон выходящее

  Глава 33 Турнир

  Глава 34 Напролом

  Глава 35 Одна Большая Шутка

Легенда вторая. Шапка – Набекрень. Чуть-чуть сказка.

  1. Домик из брёвен

  2. Почти чудеса

  3. Почти ужасы

  4. Дочери Марса

  5. Чуть-чуть эротики…то есть, экзотики!

  6. Почти трагически

  7. Легенда крепости 11 обормотов

  8. Почти комически…то есть космически

  9. Здрасти…то есть, страсти-мордасти

  10. Почти… или просто глупости

  11. Почти крутой поворот сюжета

  12. Настоящие чудеса

  13. Вот и вся история

Легенда третья. Затмение.