Мечта [Валентина Соломонова – Долгуна] (fb2) читать онлайн

Валентина Соломонова — Долгуна Мечта

Бабушка заболела

Федор, запыхавшись, бренча бутылками в пакетах, поднялся на четвертый этаж. Навстречу ему Юра «Слушай, планы меняются, кафе отпадает, собираемся вечером у нас, хавчик девочки принесут с собой. Я за музыкой» и побежал вниз. Федя поставил пакеты в кухне на стол и огляделся «Вот невезуха, это столько хлопот теперь, убраться в квартире и прочее». Они с Юрой снимают эту квартиру, соответственно обстановка оставляет желать лучшего. Планировали с девушками встретить новый год в кафе, а потом уже догнать праздник здесь в квартире. Зазвонил телефон, голос тети Тони «Федя, тебе надо сегодня срочно приехать домой, бабушка заболела». «Что за спешка, приеду завтра». «У тебя совесть есть? Ты что, не слышишь меня? Я же тебе говорю, бабушка заболела. Она тебя часто одолевает просьбами? Короче, скоро за тобой заедет Степан, жди!» и положила трубку. «Вот тебе и Новый Год, вот тебе и вечеринка с девушками» с досады Федя закинул телефон подальше.

Степан приехал вовремя, у него в машине оказались еще пассажиры. «Хозяйственный мужик» усмехнулся Федор. Пока ехали, задумался «И правда, давно не был у бабушки. Разговаривал тоже очень редко. Что же с ней случилось? Наверно что-то серьезное, она же старенькая совсем». А ведь она растила его практически одна. Отца он не помнил, родители развелись, когда он был совсем маленький, и мама умерла много лет назад. Вот они и жили вдвоем с бабушкой, пока он школу не закончил. Потом институт, работа в городе и Федя как-то отошел от родного села, и к его стыду, от бабушки тоже.

Во дворе красовался новый двухэтажный дом. «Когда вы это успели?» удивился Федя. «Недавно въехали, ты же нынче не приезжал» ответил дядя Степан. Открыв калитку, Федя вздохнул с облегчением: бабушкин дом стоял на месте, из трубы шел дымок. «А бабушка твоя никак не захотела переезжать к нам, хочет дожить в своем доме, даже газ не разрешила провести. Может, ты ее уговоришь?» Отряхнув снег с обуви, Федя перешагнул порог, сразу повеяло родным домом. Бабушка хлопотала возле стола. «Бабушка, ты здорова? А что это тетя Тоня говорила?». «Да Феденька, хожу пока. А как тебя еще дозовешься? Я жду-жду, а ты все не едешь. До другого нового года я и вправду могу не дожить». «Прости бабушка, я рад, что ты не болеешь».

Поев горячего наваристого супа, попив чаю с молоком, Федя совсем разморился. «Некому за тобой присмотреть, толком не высыпаешься и не кушаешь. Как вы там все в городе живете? Иди-ка, поспи до вечера. Скоро моя постоялица придет» слышит Федор сквозь дремоту. Просыпается от вкусного запаха стряпни. «Бабушкины пирожки» с удовольствием вдыхая воздух, потягивается на кровати «Хорошо все-таки дома!». Вдруг слышит, как в кухне кто-то напевает. «А это еще кто?» думает Федя, выходя из комнаты. Спиной к нему стоит молодая девушка и, напевая что-то готовит. Только собрался спросить «Кто ты, откуда?», заходит бабушка с охапкой дров «Проснулся? Вот познакомься, это наша учительница Светлана Ильинична. Пока достраивают дом для молодых специалистов, она живет у меня». Вечером сходили в гости к родне отмечать новоселье. Было все вкусно и очень весело. Пели песни, танцевали, а хохот стоял такой, что посуда звенела на столе. Но Новый Год бабушка пожелала встретить у себя дома, так что поднимали бокалы в двенадцать часов втроем тихо, по-домашнему.

Новогодние каникулы пролетели быстро. Федор с удовольствием каждое утро сгребал снег, рубил дрова, топил печь. Помог Степану привезти стог сена, починить машину, еще что-то поделать по хозяйству. Один раз сходили со Светланой в клуб на танцы. В город приехал отдохнувший, окрепший. Когда открыл дверь в квартиру, в нос ударил тяжелый застоявшийся запах. Отдернул занавеску, сосед Юра даже не проснулся, а на диване Феди спал совсем незнакомый парень. Везде все разбросано, на столе бардак, валяются пустые бутылки. «Вы ребята обалдели, до сих пор пьете что ли?». Никто даже не шелохнулся. Федя, не раздеваясь, прошел на кухню, сел на табурет «Страшно, и я бы сейчас так же лежал? Вовремя бабушка «заболела».

Без пяти минут свекровь

Воскресное утро, хочется еще полежать, но надо вставать. За окном пасмурно, кропит мелкий дождь. «Дождь, по приметам, это к хорошему» Лиза потянулась лежа на кровати и с усилием поднялась. Откуда такая вялость, ведь она ждала этот день, он для нее такой важный. Может погода так действует, или недосып, вчера она долго не могла уснуть. Слышно как в кухне возится муж Степан. Надо срочно выпить кофе.

Уже в кухне, за чашкой кофе, она встряхнулась, ожила. «Что мать, боишься?» пошутил муж. «Не до твоих шуток, ты лучше скажи, с чего начать?» Хорошо, что прибрались в квартире вчера, сегодня на это нудное занятие нет времени. Продукты тоже вроде закуплены, за хлебушком муж быстро сбегает в соседний магазин. Перво-наперво, надо поставить тесто, без пирожков никак. Вообще то, Лиза любит готовить, в отличие от других домашних дел. В приготовлении пищи присутствует нечто творческое, даже колдовское. Отношения с тестом вообще целая история, замешиваешь ее, буквально вкладывая душу, а потом с трепетом ожидаешь, как поднимется тесто. Если тесто поднимется пышной шапкой, хорошее настроение тебе обеспечено. Остальное уже само горит под рукой, как говорится «дело техники», то есть многолетний опыт.

Хозяйка с удовольствием оглядывает стол. На овальной тарелке, в окружении зеленых листьев салата золотится поджаристая фаршированная утка, красиво разложена мясная нарезка, рыбная закуска украшена ломтиками лимона, разнообразные салаты радуют глаз цветами радуги, и конечно же румяные мясные пирожки и ее коронка-рыбный пирог.

Теперь можно чуток передохнуть, привести себя в порядок. Только теперь почувствовала, что порядком устала, шутка ли, с утра на ногах. Только присела, тут же голову охватили беспокойные мысли. Совсем скоро придут они-сын и будущая невестка. Лиза конечно же рада этому, вот у ее двоюродной сестры, которая старше всего на год, внучка пошла в первый класс, а ее сын до сих пор не женат. Сколько они со Степаном говорили об этом, мечтали о внуках. Сама сколько раз «капала на мозги» сыну, что пора жениться. И вот этот день настал, а она в растерянности. Не знает, что нужно говорить, как себя вести. Слишком строго нельзя, слишком радушно может выглядеть неестественно. Муж, проходя мимо, бодренько так «Ничего мать, не мы первые, не мы последние, прорвемся!». Мужчинам все кажется проще, что с них взять. А общаться с невесткой, выстраивать отношения, придется ей, свекрови. Слово то какое-свекровь, звучит прямо по «домостроевски». У Лизы самой свекрови не было, она умерла еще до их свадьбы, и вообще, близко наблюдать за отношениями свекровь-невестка ей не пришлось. Только по рассказам подруг она знает, что это дело не самое приятное, мягко говоря. Абсолютно все ее подруги и приятельницы жаловались на своих свекровей. А теперь она сама-Лиза должна стать этой самой свекровью. Сын говорил ей «Не надо суетиться, не устраивай ничего глобального, как ты любишь устраивать. Придем, попьем чаю, поговорим, и все». Лиза чуть не обиделась «Ну как же, новый человек входит в семью, а я не должна накрывать стол? Ты что!»

Девушку своего Олега она один раз мельком видела на улице. Они с сыном ехали рано утром по своим делам, сын махнул рукой девушке, которая шла по улице со своей подругой. Лиза взглянула на сына, потом на девушку, заметила, как та засмущалась и как-то сразу поняла, что здесь дело серьезно. Собственно, девушка ей понравилась: высокая, красивая. А это ее смущение, которое ей так шло, и которую сейчас не часто встретишь, особенно пришлось ей по сердцу. Говорят, первое впечатление самое верное, дай то бог. С тех пор часто думала, как сложится семейная жизнь сына. Тут она все-таки полагалась на него, на его выбор. Он всегда был очень самостоятельным, с малых лет ко всему подходил обстоятельно. Откуда что бралось, они с мужем специально вопросами воспитания не заморачивались, были заняты работой, собой, как все молодые люди своего времени. Это сейчас стали обращать внимание на семейные вопросы, интересоваться воспитанием детей, появились школы молодых семей и так далее. Время меняется, люди становятся грамотнее и это правильно. Ведь построить семью, не растерять, сохранить чувства на долгие годы совсем не просто. Лиза понимает, что от нее тоже потребуются усилия, ведь у молодой невестки нет опыта, который есть у ней. В этом деле главное, не навредить. Не лезть без нужды со своими советами, помогать, если попросят. Глядишь, все уладится.

«Ну, мать, пора!» слышится из прихожей. Лиза бежит переодеваться, на ходу поправляя прическу и снимая фартук. Успокаивает себя «Не буду забегать вперед, как сложится, так и сложится». «Я иду! Открывай скорей!»

Варя-длинная коса

Одно из давних детских Вариных воспоминаний, это то, как она расчесывает мамину косу. Когда мама лежала на кровати, ее пушистые волосы свешивались до пола. Варя присаживалась рядышком и расчесывала эти, такие мягкие на ощупь и приятно пахнущие волосы. Потом заплетала длинную косу. Маме видимо тоже нравилось, она тихо лежала, а когда вставала, то обнимала ее и целовала в макушку. Но лежать так мама позволяла себе очень редко. Она работала с раннего утра и до позднего вечера. И эти расчесывания волос были одним из их маленьких радостей.

Сейчас у самой Вари такая же красивая длинная коса. С этой косой ей приходится достаточно трудно, ни одна шапка не подходит. А мыть и сушить целая история. Иногда так и хочется обрезать косу, но тогда она думает про маму и не может решиться. Ее часто зовут «Варвара-длинная коса», она привыкла и не обращает внимания.

Вася раньше говорил, что полюбил ее именно за эту роскошную косу. Прожили они почти десять лет, а детей у них нет. Поначалу Вася отговаривал: рано себя обременять, нужно строить карьеру, встать на ноги и прочее. Потом что-то не получалось, а теперь они вообще перестали поднимать эту тему. Муж видимо привык, а Варе больно говорить об этом. Эти мысли привычно проносятся в голове, пока Варя готовит завтрак на кухне «Ой, чуть не переварила, Вася любит яйца только в мешочек» выключила плиту, опустила яйца в холодную воду. Сегодня надо убежать пораньше, положить расчеты проекта на стол директору к началу рабочего дня. «Извини, не могу тебя покормить, завтрак готов, я ухожу» стучит мужу в дверь ванной. «На обед придешь?» не услышав ответ, выбегает за дверь.

Слава богу, успела. Начальник, пробежав глазами расчеты, поднял большой палец. Сегодня они с Васей идут на концерт, не хотелось перед этим испортить себе настроение. Вечером ужин накрыла со скатертью, с салфетками, красиво сервировала. Ей нравится вкусно готовить и смотреть когда муж ест с удовольствием. Варя вообще любит создавать уют. У нее всегда готовы завтраки, обеды и ужины. Каждый день свежие рубашки. В доме идеальная чистота. При этом она не докучает мужа бытовыми мелочами, даже научилась сама прикручивать лампочки. И все это у нее получается легко. На расспросы подруг, как ей удается совместить дом и довольно ответственную работу, отвечает «Ничего сложного, просто я по-другому не умею»

Вася позвонил и сказал, что придет сразу в театр. Варя огорчилась, но вспомнила, что это была ее идея, Вася поначалу вовсе отказывался идти на концерт, а она его уговорила. На самом деле они давно никуда вместе не выходили. Хорошо еще, Варю подруги иногда зовут выйти куда-нибудь. В фойе оказалось много знакомых, муж здоровается на каждом шагу. Потом он подвел жену к высокому солидному мужчине «Познакомься Варя, это мой шеф, Григорий Кириллович» Варя подала руку, начальник мужа посмотрел на нее как то заинтересованно, крепко пожал руку, спросил «Вас зовут Варя? Так звали мою мать» Прощаясь, еще раз посмотрел на нее и неожиданно сказал «Еще кто-то носит косу? Вот не ожидал» Варя заметила, как дернулся Вася, даже покраснел, потом весь концерт сидел мрачный. Едва они переступили порог своей квартиры, он набросился на нее с упреками «Сколько раз просил тебя нормально причесаться. Ты не понимаешь, что выглядишь смешно со своей косой? Ты что, девочка, в конце концов?» и хлопнул дверью ванной. Варя прошла на кухню, села на стул и не заметила, как слезы побежали по лицу. Она не понимала, откуда такая злость, такое раздражение. Раньше ему ее коса вроде не мешала, почему вдруг он заговорил таким недопустимым тоном. Муж подошел к ней, когда она уже лежала в постели «Варя, нам надо поговорить… я ухожу, насчет имущества адвокат тебе все объяснит» Варя чуть не упала с кровати «Какой адвокат? Какое имущество?» но Вася уже выбежал из квартиры. Варя метнулась к окну, увидела как он сел в ожидавшую его машину. Ее будто оглушили, не может сообразить, что же произошло.

Наутро собрала свои вещи и переехала к маме, она не могла ни видеть, ни разговаривать со своим мужем. Как он мог так поступить? Может, виновата сама, не поняла вовремя? Ведь были странные звонки, типа «ошиблись номером», неожиданные отлучки, длительные командировки, намеки подруг, которые она категорически пресекала. Варя никогда не любила разговоры, пересуды про мужей. Ей казалось, это очень личная тема, и нельзя прилюдно обсуждать близкого человека. Теперь понимает, что сама как страус прятала голову в песок. Старенькая мама ничего не спрашивает, только отводит глаза. От этого Варе еще тяжелей «Мама, почему так случается? Мне все говорят, что нельзя слишком сильно любить и целиком отдаваться человеку, надо помнить и о себе. Но если люди вместе, разве можно все взвешивать и рассчитывать?» Мама обнимает ее и целует в голову «Дорогая моя, дело не в том, что ты слишком сильно любила, а в том, что он оказался недостоин такой любви. Я поняла это, когда он не разрешил тебе родить ребенка. Не вини себя, просто помни, ты можешь дать человеку счастье, только если будешь счастлива сама»

Время лечит, они с Васей в разводе. Мама умерла почти тогда же. Теперь Варя учится жить одна. Пятничным днем, после работы завернула к газетному киоску, по привычке в этот день покупает прессу, чтобы просмотреть на выходных. Перелистывая газету, чуть не натолкнулась на человека в очереди. Он оглянулся

«Здравствуйте, Варя, извините, не помню отчества» ей улыбается солидный мужчина, с головой чуть тронутой сединой. Варя прищуривается и смотрит вопросительно

«А мы знакомы?» Мужчина, отходя в сторону «Помните новогодний концерт? Вы были с мужем. Кстати, как он?» Заметив Варино замешательство «Простите за бестактность, я совсем забыл…»

«Ничего, ничего» отвечает Варя, радуясь, что не надо объясняться.

Увидев, что она не рассердилась, мужчина опять улыбнулся «Давайте, пройдемся, если не торопитесь» Они не спеша пошли по теплой весенней улице. Посидели в открытом кафе, уютно расположившемся в маленьком скверике. Григорий Кириллович оказался простым человеком и интересным собеседником, с юмором рассказывал разные истории из своей жизни. Давно Варя не чувствовала себя так легко и непринужденно. Она много смеялась и они расстались, договорившись иногда перезваниваться.

Теперь они — семья. Варино счастье огромно, она ждет ребенка. Вспоминая свое знакомство, они смеются тому, что виной всему оказалась Варина коса. Тогда муж бережно берет на ладонь ее косу и подносит к губам.

Вера

Уже поздно, Степан сидит в кухне, на столе остывший чай. За окном темно, гудит ветер, метет метель. Как в ту ночь…

В ту страшную ночь его жена Вера убежала к подруге еще вечером, обещала вернуться не слишком поздно. Он сидел возле кроватки дочери и вспоминал, как встретил Веру в первый раз. Тогда он не спеша шел по коридору университета и вдруг услышал заливистый девичий смех. Оглянулся и увидел стайку студенток, щебеча и смеясь идущих на занятия. Его ноги сами понесли за этой группой, за этим смехом. Тут кто-то окликнул хохотуньу — «Верочка!». Девушка резко повернулась, взметнулись слегка рассыпанные пушистые волосы и мелькнули распахнутые смеющиеся глаза. Степана будто пронзило — ОНА. Потом были его стояния под окнами общежития, долгие прогулки, нескончаемые разговоры. Гуляя по набережной, иногда он вскакивал на парапет и кричал

— Я достану тебе луну! Я подарю тебе звезды!

Степан смотрит на часы «Что же она так долго не идет?» Вот уже дочурка проснулась, хнычет. Он начинает нервничать, глухо раздражаться. Ребенок плачет все громче. Обещанное время истекло давно. Не выдержав набирает номер, телефон не отвечает. Дочь плачет, уже не переставая. Берет ее на руки и пытается укачать. Когда уставший от плача ребенок, наконец уснул, он не помнил себя от злости.

Скрипнула дверь. Степан вышел в прихожую и не поверил своим глазам: Вера еле стояла на ногах, вся растрепанная, в распахнутом пальто. Увидев его начала слабым голосом

— Там… женщину…

Тут у него помутилось в голове — «Да она же пьяная!» Не дав договорить, подбежал к ней и наотмашь ударил по лицу. Она упала как подкошенная. Он стоял над ней, задыхаясь от ярости, сжимая кулаки. Вера лежа повернула голову, посмотрела сквозь него куда-то в пустоту взглядом, черных как пропасть глаз, и прошептала непонятное

— Я…подарю тебе…звезды.

Его будто стукнули в грудь. Едва устояв на ослабевших ногах, прислонился к стене. Как сквозь пелену увидел, как Вера тенью прошла в комнату и за ней захлопнулась дверь. Утром в комнате никого не было. Даже ни единой вещички — ни ее, ни дочери. Через день то ли прочел в газете, то ли увидел по телевизору, что двое подонков ограбили и избили женщину. Убили бы совсем, если бы проходившая мимо девушка с криками не кинулась спасать ее. Она же оставалась с женщиной до приезда скорой помощи. Фамилию ее никто не запомнил, только имя — Вера.

Потом с ним случился провал: пил, пил, и пил. Если бы не сестра, наверно пропал бы давно. Вот теперь живет в доме сестры, ходит на работу, помогает по хозяйству. Но его как бы нет, нет совсем. Ничего не чувствует, ничего не болит. Только иногда, когда к нему подбегает племянник, 3-х летний Ванятка и заглядывает в лицо своими черными глазенками, он вздрагивает.

Вернись

Выхожу из подъезда. Скоро утро, надо домой. Улицы пусты, сумрак, вокруг какая-то нереальность. Еще не приходилось ехать одному в такую рань по пустынным улицам. В лифте ощупываю карманы: все ли на месте. От рубашки запах незнакомых духов. Впрочем, весьма недурных. Какая девушка! При воспоминании о ночи, тело пробирает дрожь. Вот как бывает, оказывается. А я еще посмеивался над Серегой. Этот Серега — наш главный ловелас.

В дверях вдруг спотыкаюсь — «Что же скажу Кате? Аа-а, мало ли где мог переночевать, ведь был «мальчишник». Юра, наш сотрудник, наконец, решил жениться. Пришлось ему устроить маленький «сабантуй» для мужской половины коллектива. Из ресторана порядком «нагруженные» поехали к Юре на дачу, уже в компании незнакомых девушек. Эту девушку, Юлю, я приметил сразу. Она так зажигала на танцполе, глаз невозможно было оторвать. По дороге на дачу я уже держал ее за руку. Позже чуть не пободались из-за нее с Серегой. Хорошо, ребята разняли. Компания еще колбасилась внизу, а мы Юлей закрылись в мансарде. Потом поехали к ней домой, не могли оторваться друг от друга. Совсем голову снесло. Что же теперь будет? Что сказать Кате? Ладно, как-нибудь выкручусь.

В квартире тихо. Заглядываю в комнату дочери, сопит, ручки раскинула. В кухне на столе ужин прикрыт салфеткой. Ну, зачем? Я же предупреждал, что буду поздно. Наскоро приняв душ, иду в спальню. Может, удастся немного поспать. Катя спит, у изголовья горит ночник. Подхожу выключить свет и вглядываюсь в Катино лицо. Дрогнуло в груди: между бровей пролегла складочка, та самая, которая появляется, когда Катя сильно задумывается. Лицо похудевшее и какое-то усталое. В последнее время мало бываю дома, перестал замечать, как она выглядит. Да и разговариваем мало, разве что о дочери. Как это мы так отдалились, перестали чувствовать друг от друга?

А раньше могли проговорить всю ночь и не наговориться. Она ведь такая начитанная, выдумщица и фантазерка. В нашем классе была самая заводила. Без нее не проходило ни одно мероприятие. А какая была она красивая! Мне казалось, все мальчики старших классов были влюблены в нее. К тому же у нее был чудесный характер: она была всем парням друг, а девчонкам подруга. Причем очень верная и деятельная. Если у кого-то возникали проблемы, то Катя бралась решать дела столь энергично, что могла решить все вопросы. А училась как! К каждому уроку была готова на все сто. Учителя в ней просто души не чаяли. Не удивительно: она была единственной медалисткой в нашем классе. Все прочили ей какое-то необыкновенное будущее. Уехала Катя учиться в Москву. Вот тогда я как с ума сошел: не мог ни есть, ни спать. Писал ей немыслимые глупости, порывался ехать за ней. А она приехала на зимние каникулы и осталась, не вернулась в Москву. С тех пор мы вместе. Родители ей не простили, почти перестали с нами общаться. Только рождение внучки их немного смягчило, но отчуждение осталось. А Катя гордая, не жаловалась и помощи никогда не просила. Как она справлялась с ребенком, с учебой в нашем университете, с работой? Даже не представляю. Мне тоже пришлось работать много, надо было зарабатывать. Но вся эта бытовуха никак не напрягала. Мы были молоды, и все нам было нипочем. Помогали друзья, подруги. Каждый был рад посидеть с ребенком, помочь снять квартиру, ссудить деньгами. Потом все вместе шумно и весело отдыхали с походами, сплавами, кострами.

Все переменилось, как ни странно, когда жизнь наладилась. То есть появился достаток, деньги. Зарабатывание меня увлекло, стало не до друзей, ни до отдыха. Работа, работа и работа. А Катя как-то замолчала, замкнулась, отдалилась. Даже сейчас, во сне, я чувствую, она не здесь, не со мной, а где-то далеко в своем мире.

А что же стало со мной? Что это было сегодня? Пьянка, какая-то посторонняя девка. И всю эту грязь я притащил сюда, домой. От стыда бросило в жар. Возникло желание бежать под душ и забыть про то, что случилось, как страшный сон.

Катя, родная, где ты? Вернись!

Встреча на реке

Теплоход не спеша отошел от берега. Василиса Ивановна села поближе к окну, чтобы поглядеть на провожающих ее невестку и внучку. Девочки из пристани помахали рукой, и пошли к машине. Женщина устроилась поудобнее, и оглянулась вокруг. Народу было немного, сегодня среда-середина недели. Схватилась за мобильник, надо позвонить сестре, предупредить, что отъехала. Задумалась: как давно не была в родных местах. Сестра давно звала, а она никак не решалась, чем обижала родственников. Завтра у сестры юбилей, никак нельзя было отказаться. Вот сегодня собралась и едет, а в душе какая-то смутная тревога.

Пока сидела, думала, рассеянно глядя на реку: на сиденье напротив усаживались люди, распихивали большие тюки, баулы. Чтобы не вступать в ненужные разговоры, достала из сумки книгу. В дороге чтение самое лучшее занятие. Но соседи напротив разговаривали так громко, и голоса были как будто знакомы, что пришлось поднять глаза. У Василисы Ивановны упало сердце, перехватило дыхание: она узнала их, тех, кого меньше всего хотела встретить. Мелькнула мысль вскочить и убежать, но какая-то сила удержала на месте «Почему это я должна убегать, как будто это я совершила что-то постыдное?» Собравшись с силами, подняла голову повыше и прямо посмотрела на людей, сидящих напротив. Да, это были они-бывший любимый и бывшая подруга. Но как они изменились! Если бы не голоса, она наверно не узнала бы их. Иван, так его звали, постарел, поседел, весь какой-то мятый, совсем старик. И Валентина стала такая грузная, громкоголосая тетя. Нет, ни за что не узнала бы. А что теперь делать? И уйти нельзя, и сидеть и смотреть на них невыносимо. Тут бывшая подруга остановила на ней взгляд, стала бледнеть, но тоже взяла себя в руки и фальшивым голосом закричала «Ой, Василиса, это ты что ли? Сколько лет, сколько зим! А мы тут с Иваном отоварились в городе, купили детям к школе обновки» А Иван как-то тупо уставился на нее. «Нет, это невозможно!», думает Василиса Ивановна, но не может подняться с места. Валентина еще какое-то время что-то причитала, но заметив, что Василиса Ивановна никак не реагирует, тоже уставилась на нее, но как-то озлобленно. «Извините, душно» Василиса Ивановна пошла на палубу.

«Как здесь хорошо! как свежо, как легко дышать!» женщина прислонилась к перилам-«Как приятно смотреть на реку, на убегающие волны». А ведь так же было тогда, много лет назад, когда они с Иваном плыли к ее родным. Хотели сообщить, что подали заявление в ЗАГС. Как они были молоды и счастливы! Жизнь казалась прекрасной и люди вокруг такими добрыми и все будто радовались вместе с ними. В доме вся семья была в сборе. Василиса была младшей, и вся родня любила и баловала ее. Были поздравления и подарки. Вечером молодые отправились на танцы в сельский клуб. Василисе хотелось показать подругам своего жениха. Даже где-то погордиться, ведь он был такой видный парень. Подружки поохали, поахали, кинулись поздравлять, целоваться. Пока девушки крутили, вертели Василису, объявили белый танец. Тут Валя, считавшаяся самой красивой девушкой из подруг, лукаво подмигнула «Можно я приглашу жениха, не бойся, не съем его» и они завертелись в танце. Потом всей гурьбой пошли домой. Летняя ночь была так завораживающе хороша, что хотелось гулять и гулять. К концу пути, оказалось, что они остались втроем. «Ваня, проводи Валю, уже слишком поздно» неуверенно предложила Василиса. А Валя, смеясь, уже уводила парня.

Она просидела до утра, Ваня не вернулся. Когда вышла из комнаты, с окаменевшим лицом, в доме наступила мертвая тишина. Василиса молча прошла мимо родных, и также молча уехала. Потом были несколько трудных лет. Сейчас она даже не помнит, как она их прожила. Ожила, встретив Федора. Это он отогрел ее своей деликатностью, любящим понимающим взглядом, сильными теплыми руками. Василиса только теперь подумала с сожалением, что не стоило так бездарно потерять бесценные годы. Ведь жизнь так коротка.

Теплоход уже причаливает к берегу. Возле трапа стоит Федор, он приехал пораньше, помочь в юбилейных хлопотах. Василиса Ивановна заторопилась навстречу, взяла его под руку. Они пошли к такси, ожидавшим пассажиров. Сзади ее окликнул голос с теплохода, Василиса Ивановна не оглянулась, она уже забыла этих людей. Дома ее ждут близкие люди, родные лица.

Далекая звезда

Наш поселок очень изменился: сколько домов понастроили, сколько новых улиц провели. А вот и большая новая школа, про которую писала мама. А наша улица на фоне этих новостроек стала выглядеть старенькой, запустелой. Зато как уютно теперь здесь стало — деревья выросли, палисадники заросли кустами, клумбами. Родители стоят возле калитки, встречают нас. Дети с криками «Ура-а!» бросаются к ним. Сколько же я не приезжала в родной дом? Десять лет, нет, больше.

Вечером, после бесконечных расспросов, разговоров, накрывшись маминым большим платком, выхожу посидеть на крыльцо. Как здесь хорошо! Такие родные запахи, даже голова кружится. Вечер такой тихий и ясный. Невольно подняла голову кверху и прямо перед собой увидела большую яркую звезду. От неожиданности схватилась за екнувшее сердце. Как будто не было этих лет, как будто я оказалась в той далекой юности.

Мы с девочками, с букетиками полевых цветов, припрыжку бежим с речки, с купания. Вдруг я споткнулась, вскрикнула и упала, кажется, вывихнула ножку. С соседнего двора прибежал наш сосед Кира, подхватил меня как перышко на руки, и понес домой. Боже, что сделалось со мной! От гордости и восторга я готова была взлететь. Мне показалось, что сердце Киры тоже стучало очень-очень сильно. Я так расчувствовалась, что обвила его шею руками и положила голову ему на грудь. И тут Кира резко остановился, поставил меня на землю, сердито разомкнул мои руки

— Мала еще! Никогда так не делай!

Уходя, не оглядываясь, буркнул

— Ни с кем!

От стыда я чуть сквозь землю не провалилась, а вечером долго плакала в подушку. Так началась моя неразделенная мучительная любовь. Кира был почти уже взрослый, и он работал. Жили они вдвоем с мамой, она у него болела. Маленькой я бегала за ним хвостиком. Наверно, я тогда тянулась к нему как к старшему брату, которого мне очень хотелось. Родители меня часто оставляли у них, когда уходили по делам. Мама Киры по болезни сидела дома и охотно возилась со мной.

И вот я выросла, и вдруг стала смущаться, когда встречала Киру. Все старшие классы витала в облаках, мечтая о какой-то необыкновенной любви. И конечно же, «героем» этой мечты был Кирилл. А он по-прежнему опекал меня как маленькую, и был со мной ласково — шутлив. И вот когда, размахивая уведомлением о поступлении в университет, я влетела домой, там сидел Кира и разговаривал с моими родителями. А моя мама встала и торжественно заявила, что вот Кира пришел пригласить нас на свою свадьбу.

Студенческая жизнь берет свое: лекции, семинары, дискотеки, кино. Но я, все еще не отошедшая от своего «ужасного» потрясения, избегала тусовок, погрузилась в учебу. Летом на каникулы поехала домой. Там услышала, что у Киры родился мальчик, но с женой Ирой живут неважно. А однажды поздним вечером, когда я развешивала во дворе постиранное белье, с ограды меня окликнул Кира

— Ася, не хочу беспокоить мать, посиди немного с ребенком. Ира ушла давно. Пойду, поищу ее.

Вернулся через час один, и устало сел на кухне

— Нет ее нигде.

— Кира, я ведь так тебя… — начала было я, но он остановил меня

— Не надо, у нас с тобой другие дороги. Мое место здесь, рядом с семьей. Мне надо растить сына, заботиться о жене.

— Но она же…

Кира опять не дал мне договорить

— Она хорошая, просто ей трудно

Тут вошла Ира, прислонилась к двери

— Аа, уже прибежала? Радуешься теперь? Он же меня не любит, все по тебе сохнет.

Кирилл встал

— Не надо Ира, Ася уходит, она завтра уезжает. Я немного провожу ее, и вернусь.

Мы пошли к моему дому. Возле крыльца, Кира поднял руку и показал на красивую звезду

— Ты для меня всегда будешь той далекой звездой. Ты выучишься, увидишь много разных стран, встретишь любимого человека.

Я заплакала, он обернулся

— Не плачь, девочка. Ты обязательно будешь счастлива!

Больше мы не виделись. Я действительно много училась, много ездила, встретила хорошего человека и я счастлива. Спасибо тебе, мой дорогой, за ту далекую звезду!

День рождения

Сегодня у меня день рождения, какая никакая круглая дата-40 лет. Вообще то, я не люблю дни рождения, считаю, что с каждым днем рождения мужчины становятся старше, а женщины становятся старее. В последний раз отмечала эту дату еще при муже Николае. Это он любил устраивать в мой день рождения всякие сюрпризы: то купит билет на какой-то умопомрачительный концерт, то устроит поход с палатками, кострами, шашлыками. Но это было давно.

Вот и сегодня с утра день не заладился. Как всегда, я не собиралась отмечать еще один год, приближающий старость, но днем в приемной столкнулась с женой шефа. Хотела проскочить мимо, но она удержала меня, сказала, что хочет пошептаться. В холле офиса мы взяли по чашечке кофе и уселись в уголке. Женщина она, конечно милая, ухоженная, но какая-то слишком обыденная, без шарма, не эффектная. Знала я ее скорее шапочно, несколько раз перебросились формальными любезностями в корпоративах. Тем более удивило, что она остановила меня. Дама сказала дежурный комплимент и с таинственным видом сообщила, что они в семье ждут прибавления-ребенка. От неожиданности я даже покраснела. Жена шефа сделала вид, что не заметила этого, только чуть-чуть усмехнулась, а я от стыда чуть сквозь землю не провалилась. В отделе сослалась на головную боль и пошла домой. Подходя к дому, в соседнем сквере, увидела мужчину с букетом роз. Мужчина, улыбаясь, пошел мне навстречу. Приглядевшись, я признала в нем Николая. Встреть в другом месте, я бы его не узнала: так он изменился. Прежде такой неуклюжий муж приобрел солидный вид, добротно одет, стильно пострижен. Поздоровавшись, я заметила ему, что видимо, хорошо ухаживает за ним его жена. Николай смутился, начал было «С чего ты решила…», но быстро вручил букет и ушел. Сказал, что опаздывает на важную встречу «Я позвоню позже». Придя домой, я с досады решила занять себя чем-нибудь. Ничего лучше не придумала: решила сделать себе праздник, отметить день рождения. Набрала номер дочери и сообщила ей, что буду отмечать день рождения и надеюсь, что она придет. Таня ответила резко «Что ты вдруг выдумала? И даже если ты решила что-то там отмечать, то вполне можешь обойтись без меня, как до сих пор обходилась. Я давно обещала помочь тете Люсе на даче, и скорее поеду к ней». Опять эта тетя Люся! Ведь, собственно, с нее и началось все. Мы с Люсей жили по соседству и учились в институте в одной группе. Там же, вместе с нами учился Коля. Был он, как я сказала, неуклюжий деревенский парень, даже имя его такое простецкое-Николай. Вот только учился он лучше всех и участвовал во всех спортивных соревнованиях. И почему-то все девушки нашей группы были влюблены в него, а больше всех Люся. Как она терялась в его присутствии, какими преданными глазами глядела на него! Все видели это, только Коля не замечал. С первого дня учебы Коля ходил за мной как оруженосец Санто. Помогал с курсовыми, провожал домой. А я только смеялась, могла назначить встречу и не прийти, могла при всех выставить его дураком. Люся тогда с таким негодованием накидывалась на меня, дескать, я бессердечная, не достойная его и вообще поступаю несправедливо. И так она достала меня своими нравоучениями, что как-то в сердцах сказала «Давай поступлю справедливо-выйду за него замуж». На свадьбе Коля сиял, а я с шафером Люсей сидели как в воду опущенные.

Потом, по молодости лет, все утряслось, зажили по-студенчески весело. Позже родилась дочь-Таня. Вот когда пригодилась преданная Люся, она всегда готова была посидеть с ребенком, а со временем стала просто души в ней не чаять. Даже после института, уже работая, мы не могли обходиться без Люсиной помощи.

Все изменилось, когда к нам в отдел назначили нового начальника. Виктор- человек продвинутый во всех отношениях, очень грамотный, начитанный, остроумный и умеющий себя преподать в лучшем свете. Очень быстро сделал карьеру: через год был уже боссом всей нашей компании. Я c первого взгляда влюбилась в него без памяти, от одного запаха его туалетной воды меня бросало в дрожь. Я видела, что он тоже приглядывается ко мне, но до поры никак это не показывал. Только после назначения шефом, сразу предложил сблизиться. Я бросилась как в омут с головой в эти отношения, все остальное отошло на задний план. Жила словно в тумане: не имело значения, что он женат, а у меня муж и ребенок. Не заметила, как Николай перестал общаться со мной, а дочь не кидалась с радостными криками навстречу, как раньше. Один раз не пришла ночевать домой. Утром меня на площадке ждала Люся, с потемневшим лицом. Стала стыдить, говорить обидные слова. Не удержавшись, я съязвила, что она должна радоваться, дорога то теперь свободна. Люся вспыхнула, и окинула меня таким взглядом, что впервые в жизни я оробела. Мне показалось, что она даже хотела меня ударить.

Коля ушел не объяснившись. Я с дочкой осталась одна, и на первых порах даже вздохнула облегченно. Но постепенно неясность положения стала тяготить. Виктор продолжал бывать у меня в «командировках». На мои вопросы отшучивался, а когда я попыталась расставить точки, ответил с металлом в голосе, что не потерпит шантажа. Я смирилась, но продолжала надеяться, что со временем, все разрешится само собой. И вот сегодня его жена поставила точку в этой истории.

Стол накрыт, назначенное время давно прошло. Никто не пришел. Даже моя старая надоедливая приятельница позвонила и сообщила, что не может прийти, так как у нее заболел внук. Слезы застилают глаза.

Звонок в дверь. Неужели…

Дочь

Светлана подняла отяжелевшую голову с диванной подушки, взглянула на часы. Уже двенадцатый час. Где же Нина? Быстро села и с усилием попыталась вспомнить, что же было. Ах да, она поругалась с дочерью. Боже мой, она ее ударила! Как же такое случилось? Они кричали, наговорили друг другу столько жестоких слов.

Светлана вышла замуж довольно поздно, когда все близкие уже достали своими намеками и попреками, что она слишком разборчива и горда. Игнат был ее коллегой, единственным достоинством которого, как она считала, было его постоянство. С первого дня появления в этом коллективе, Светлана поняла, что он влюбился в нее безоговорочно. Но ничего за этим не следовало, то ли он был так нерешителен, то ли она была так неприступна.

Потом заболела мама, у нее случился инсульт. Светлане пришлось разрываться между работой и домом. Раньше Света то, что мама встречает ее с горячим ужином и доброй улыбкой, воспринимала как само собой разумеющееся. А теперь поняла, что сама ничего не умеет, что совсем беспомощна в домашних делах. Через полгода она находилась уже на грани отчаяния, когда к ней подошел Игнат и предложил выйти за него замуж. Светлана быстро согласилась. Все родственники, коллеги по работе были рады за них, а Игнат просто счастлив. Он как-то очень умело оградил жену от быта: нанял опытную сиделку для мамы, а самые тяжелые моменты ухода за лежачим больным взял на себя. А Светлана сама не понимала, то ли рада, то ли нет.

Когда умерла мама, ее как-бы стало тяготить присутствие мужа. Игнат чувствовал это и мрачнел. Они почти перестали общаться, вечерами каждый сидел в своем углу. Новость о беременности примирило их, как — никак обе были уже немолоды. С рождением дочери заботы, хлопоты о маленьком человечке, не оставили времени для лишних и ненужных раздумий. Игнат оказался отличным отцом: ночные бдения, стирка и глажка пеленок и прочей детской мелочи для него не составляло труда. Папины заботы, гуляния, правильное питание пошли на пользу ребенку, девочка росла здоровенькой.

Так пролетели еще несколько лет. Нина подросла и пошла в школу. С большим букетом цветов, в первый класс ее повел папа. Светлана к этому времени уже вышла на работу, и даже выросла в должности. В ней появились уверенность и решительность. И как-то само собой заботы о ребенке легли на плечи мужа, а он и не возражал. Все свое свободное время отец с дочерью проводили вдвоем, ходили в кино, гуляли в парке, вечерами шептались перед сном. Потихоньку Свету это стало раздражать

— Что ты постоянно возишься с ней как с малым ребенком? Лучше бы взялся за тот проект, за который обещали приличные деньги. Почему все на мне? Ты мужчина или кто?

Такие разговоры стали повторяться все чаще. Как-то, получив нагоняй от начальства, за сорванный срок работы, Светлана набросилась на мужа, не сдерживаясь в выражениях

— Ты тряпка! Не мужчина, а домохозяйка!

Муж с отчаянием в глазах, кивнул в сторону комнаты дочери. Нина, сжавшись, стояла в дверях, а в ее испуганных глазах дрожали слезы. Развелись быстро, и тихо. Не все даже поняли, что это случилось. Игнат ни на что не претендовал, он просто исчез из поля зрения бывшей жены. Дочь поначалу хныкала

— Где папа? Почему не приходит? Он обещал повести в зоопарк!

Мама, чтобы не травмировать ребенка, придумывала разные отговорки

— Заболел. Уехал в командировку.

Потом надоело выкручиваться, и она строго сказала

— Больше о нем не спрашивай, он ушел от нас.

Нина не по-детски внимательно посмотрела на мать, и молча ушла в свою комнату, и больше не приставала к ней с глупыми вопросами. Став постарше, дочь стала сторониться матери, замкнулась в себе, у нее появились секреты. «Ничего, это переходный возраст, перебесится и успокоится» — отмахнулась мама. Но однажды вечером услышала разговор дочери по телефону

— Забери меня отсюда, пожалуйста, я больше не могу. Я хочу к тебе!

Свету будто обухом ударили по голове — «Что это такое? Любовь в ее возрасте?»

Она ворваласьв комнату дочери

— Кто это? Как смеешь ты так говорить с мальчиками? И это после того, что я для тебя делаю? Неблагодарная! — и еще много чего обидного. Дочь вскочила на ноги, и тут только мама заметила, что она стала ростом почти с нее. Нина подошла к ней

— Не кричи на меня! Ты ничего не видишь, ничего не понимаешь! Какие мальчики? Это мой папа! Ты никогда не любила его и не любишь меня! Ты любишь только себя! Я не хочу жить с тобой, я буду жить с папой!

Светлана, не помня себя, ударила дочь по лицу.

И вот уже ночь, в квартире тихо, никого нет. Слова дочери жгут сердце — «А ведь она права, я никого не любила. Все чем занималась — это все пустое. Тогда для чего жила?»

Услышав звонок, Светлана бросается к двери. В проеме бывший муж, а рядом с ним Нина. Мама притягивает дочь к себе, судорожно обнимает, вглядывается в ее лицо

— Доча, доченька, какая ты стала взрослая…

За прилавком

Перед новым годом всегда много работы. В подсобке не провернуться, с базы привезли товар. Надо все это пересчитать, взвесить, проверить на вложение, в общем оприходовать. Тут без опыта не обойдешься, а любой недочет бьет по карману. Материальная ответственность дело нешуточное. Работаю продавцом, то есть по-новому, менеджером, давно. В последнее время стала уставать, целый день на ногах выдержит не каждый. Но надо дотянуть до пенсии, никто меня на другой работе не ждет. Только успела свести товар по накладной, прибежала Таня «Там опять этот ваш старикан Иваныч выступает, видите ли, кефир его не устраивает» «Скажи ему, сейчас подойду» я, отдавая документы экспедитору. В торговом зале народу немного, Иваныч в своем поношенном пальто ждет возле кассы. «Ну что опять случилось?» спрашиваю привычно. «Почему у вас сегодня нет ряженки?» тоже привычно зудит старик. «Приходи после обеда, Иваныч» Я же знаю, что ему эта ряженка не нужна, просто ему надо, чтоб кто-то обратил на него внимание, перекинулся парой слов. Вижу, из-за спин покупателей, человечка чуть выше прилавка «Опять ты? Я же просила твою маму больше не отправлять тебя одну в магазин. Что будешь брать?» спрашиваю Сонечку. Ей всего шесть лет, а мама часто отправляет ее то за хлебом, то за молоком. А потом еще скандалит из-за сдачи, якобы недодали ребенку. А сама не работает, непонятно на что живет.

Когда долго работаешь в одном продуктовом магазине, поневоле сделаешься поверенным всех дел, живущих в округе. Уже знаешь всех жителей, членов их семей, и даже их семейные секреты. Хотя, сами жители может об этом и не догадываются, а некоторые и вовсе не замечают людей, которые их обслуживают. А мы, стоя за прилавком, день изо дня, видим их лица, замечаем их настроения, слышим их разговоры по телефону, считаем их покупки, знаем их материальный достаток, их пристрастия.Есть и такие, которых хлебом не корми, а дай им выложить всю душу. Такие делятся не только со своими проблемами, но и делами всех знакомых и соседей. Приходишь к выводу, что населению катастрофически не хватает общения. Начинаются разговоры от претензий на растущие цены, продолжаются жалобами на некачественные услуги, на маленькие пенсии, и закачиваются сетованиями на кризис в стране, и на нестабильную политическую ситуацию в мире. Так у нас складываются своеобразные взаимоотношения продавец-покупатель. Некоторых клиентов мы недолюбливаем, некоторых жалеем, к некоторым относимся с симпатией. Но по большому счету, с постоянными покупателями устанавливаются почти родственные отношения. Иногда просят совета, иногда просят в долг, а чаще хотят просто поговорить, как этот Иваныч. Я его жалею, знаю, он живет один, жена умерла несколько лет тому назад. Только не знаю, есть у него дети или нет. Эту тему он никогда не затрагивает, видимо это его больное место. А так он вовсе не вредный, только недовольничает по мелочи, видно больше не о чем и не с кем поговорить. Вот накаркала себе на голову, заходит Ирина Петровна, надо убежать отсюда, только попадешься к ней, без полчаса она не отвяжется. Как бы сказать помягче, главная носительница всех новостей в округе. Из подсобки слышу, как Ирина Петровна пристроилась возле Тани на кассе, и завела пластинку, о том, кто с кем и что с чем. Бедная Таня! Когда много народу, Таня быстро отшила бы ее, но та хитрая, специально выгадала время, когда мало людей, и теперь может вдоволь выговориться. Девочки раскладчицы тихонько посмеиваются. С молодыми работать неплохо, с ними бодрее. Вот только молодежи не хватает терпения, заводятся с пол-оборота. Те, кто приживается на этой работе, постепенно меняются. Иначе никак.

Покупатели снуют туда и обратно. Что-то давно не видно Екатерины Ивановны, не заболела ли? Такая тихая женщина, никогда голоса не повысит. Раньше заходила чаще, покупала больше, да и выглядела повеселей. Иногда приходила с внуками, такие они у нее были воспитанные. Всегда здоровались, и ничего не клянчили. Потом, я слышала, что дочь с семьей уехала куда-то на среднюю полосу России. Может и бабушка уехала к ним? Вот, привезли молочку «Девочки, давайте шустрей, скоро хлеб подвезут» Ближе к обеду народу уже битком. Все торопятся, успевай поворачиваться.

После обеда другой контингент, открывается винно-водочный отдел. Тут такие характерные лица, как говорится «кина не надо». Приходят бабушки, регулярно, каждую неделю покупающие по шкалику водочки, дамочки, стеснительно берущие сухонького или шампанского, модно упакованные молодые люди, небрежно набирающие дорогие заморские пузыри, типа бренди и виски, солидные дядечки, требующие гарантии, на предмет паленки. И, конечно же, родимые «постоянники», которым нужно, что подешевле и посердитей. Случается всякое, то теряют вещи, ключи, то прибегают жены, выяснять, почему напился их благоверный в неурочное время, просят не отпускать им водки. Но что мы можем сделать, если они в семье не могут разобраться. Бывает, что и мы иногда уговариваем не покупать лишнее, даже идем на какие-то уловки, если видим, что человеку совсем плохо. Это народ сложный, нервный и непредсказуемый, но приносящий оборот и основной доход магазину. Так что приходится относиться к ним со всем подходом.

Несколько лет назад был один своеобразный персонаж, прилично одетый, культурный, но заходил часто. Один раз пришел раньше положенного времени и попросил отпустить водки. Я начала было «Не положено…» но заметила, у него даже пальцы дрожат. Поняла, если он сейчас не опохмелится, то ему будет совсем худо. Быстро вынесла ему бутылку «Вы, пожалуйста, больше не пили бы. Такой хороший человек пропадете зря» Долго его не было. И вот в прошлом году, как раз перед новым годом, вдруг заходит тот покупатель. Весь такой нарядный, радостный, вручает огромную коробку конфет и цветы в корзине «Специально завернул в родной город, чтобы поздравить вас» Как я была рада! Девчонки захлопали в ладоши, кинулись на шею обниматься. Иногда у нас бывают праздники.

Закончился день, ноги гудят, все расплывается перед глазами, а надо еще закрыть кассу, пересчитать выручку. До дому ехать далеко, успеть на последний автобус. Завтра опять работа, продукты, люди. Жизнь, к которому привыкаешь, и уже без нее не можешь.

Жена

Настя оглядела стол, поправила салфетки и крикнула в сторону зала

— Лера, у меня все готово, иди к столу, будем пить чай!

Гостья не отвечает. Настя заглянула в зал

— Ты что там, не уснула?

Не застав там никого, снимая фартук, прошла в прихожую. Здесь заметила, что нет пальто и сапожек Леры. Растерянно вернулась на кухню и выглянула во двор, там сосед выгуливал свою маленькую собачку.

Ушла, даже не предупредив. Что это значит? — обида кольнула в грудь. Подумав, решила взять себя в руки. Мало ли что могло случиться, может ей кто-то позвонил и сообщил о чем-то срочном, вот она и убежала. Вывел ее из задумчивости голос мужа

— Чем это у нас так вкусно пахнет?

Настя пошла навстречу мужу

— Скорее мой руки, а то все остынет.

За столом, заметив рассеянный вид жены, Сергей спросил

— Ничего не случилось? Что-то ты невпопад отвечаешь.

— Да тут такое… — начала было Настя, но не стала договаривать и перевела разговор на другую тему.

Позже, когда Сергей заснул, Настя встала с кровати, прошла на кухню и поставила чайник. Из головы не шел странный поступок приятельницы. Встретились они случайно в супермаркете. Радостно расцеловались, не виделись почти десять лет после института. Собирались посидеть, повспоминать и посмеяться. И вот на тебе — убежала, слова не сказала. Подумала — «Странно все это. А ведь я у нее даже телефон не спросила».

На следующий день после работы Настя собиралась заскочить к родителям. В аптеке возле дома купила заказанные мамой лекарства. На выходе увидела Леру, она явно ожидала ее — Настю. Настя не удержалась.

— Это теперь стало модно так уходить от гостей?

— Прости, так случилось. Я тебе объясню.

— Ты уж постарайся, а то я не знаю, что думать.

— Давай, зайдем сюда — Лера указала в сторону кафе. Они заказали по чашке кофе. Настя молча смотрит на подругу. А Лера, мешая ложечкой в чашке, мнется

— Даже не знаю, как начать…Я увидела фотографию у вас на полке, я же не знала что Сергей твой муж.

Настя обомлела

— Сергей?! При чем тут Сергей? Ты его знаешь?

— Подожди, подожди Настя! Я его знала раньше, давно.

— И что?

После некоторого молчания Лера

— У нас были отношения.

Теперь собирается с мыслями Настя

— И что дальше?

— У меня ребенок.

— Что?! Сергея? Почему он мне ничего не сказал?

— Дело в том, что он узнал не сразу. Мы тогда с ним поругались, а я по глупости решила его проучить и ничего не говорить о беременности. Думала он прибежит просить прощения и все такое. А он уехал, даже не сказал куда, в общем, исчез на целых три года. Позже я узнала, что он вернулся и женился. Нашла его и сообщила, что у нас ребенок. Сергей был в ярости, обозвал меня всякими словами, сказал, что жену свою любит, и о возврате речи быть не может.

— Что ты теперь хочешь от меня?

— Не знаю. Но и ты пойми, я ведь не виновата перед тобой, я даже предположить не могла, что его жена — это ты.

— Я тебе не верю! Не знаю, что ты там затеяла, но к моей семье даже близко не подходи! Поняла?! — Настя кинулась к двери.

Сергей пришел поздно, молча сел в кресло и устало закрыл глаза. Настя надеялась, ждала, что он скажет что-нибудь такое, что поставит все на свои места, и выяснится, что Лера соврала, и никакого ребенка нет. Но Сергей молчал. Не выдержав, Настя спросила.

— Это правда?

— Что, правда? — глухо переспросил муж.

— Ребенок.

— По всей видимости, да.

И тут он вскочил и как взорвался

— Что за дуры, вы, бабы! А эта Лера, я ей никогда ничего не обещал, да и был с ней всего ничего. А она, видите ли, решила родить и ничего не сказать. Судить надо таких женщин! Вот как я должен жить теперь? Знать, что где-то растет мой сын и быть ему посторонним человеком?

Мужа в таком состоянии Настя никогда не видела, у него покраснело лицо, желваки ходили под скулами. Срывая галстук, Сергей выбежал из комнаты. «Ну, вот и все!»— обреченно выдохнула Настя.

Отец у Насти умер рано, сильно простудился в экспедиции, он был геодезистом. И как мы все идеализируем рано ушедших от нас близких, так и она, поставила образ отца на постамент. Этому способствовали разговоры матери, которая больше замуж не пошла. Настя за Сергея вышла потому, что он показался ей похожим на отца, даже внешне. Сергей был положительным во всех отношениях, а самое главное — очень надежным. За годы совместной жизни, не было ни одного случая, чтобы она усомнилась в своем муже.

А теперь у Насти такое чувство, будто земля ушла из-под ног. В голове не укладывается — «У ее мужа внебрачный ребенок, какой стыд!». Далеко за полночь, даже не раздеваясь, уснула тяжелым сном на диване. Наутро не смогла подняться, была вся как разбитая. Когда к ней подошел Сергей, отвернулась и укрылась с головой пледом. Не могла смотреть на него, даже звук его голоса отдавался болью.

Очнулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо

— Настька, Настька…

Над ней склонилась жена брата — Ольга

— Фу, как ты напугала. Трясу, трясу, ничего не слышишь.

— Как ты тут? Откуда?

— Оттуда. С утра твой Сергей прискакал. Просто так ведь никогда не позвоните, не придете. Что такое у вас случилось? Что за паника?

— Ничего, могла не утруждаться, я тебя не звала — через силу сказала Настя. У нее с невесткой всегда были натянутые отношения. Она считала Ольгу несерьезной, поверхностной женщиной.

— Это из-за ребенка что ли? Неужели ты серьезно считала, что до тебя у Сергея никого не было? Как молодой человек до тридцати лет не мог кем-то переспать?

— Оставь свои пошлости! — чуть не взвизгнула Настя — Не касайся того, чего не понимаешь!

Ольга только передернула плечами

— Ну конечно, где нам простым смертным, понять твою высокодуховную натуру.

— Прекрати, если пришла позлорадствовать, сейчас же уходи!

Ольга невозмутимо встала и пошла на кухню

— Даже не подумаю. Тебе чаю или кофе?

Настя упала на подушку — «Ну зачем? Мне никто не нужен. Хочу быть одна». Ольга принесла чаю и стакан воды

— Вот тебе таблеточка от головы. И вообще, встань. Давай поговорим, у меня не так много времени.

— Я не хочу ничего обсуждать.

— И не надо. Я тебе скажу, ты послушай, а дальше поступай, как знаешь. Я знаю, ты меня недолюбливаешь, но меня это не колышет. Я замужем за твоим братом, а не за тобой. И живем мы так, как считаем нужным. А насчет Сергея…, то я думаю, что ему труднее, чем тебе. Это его ребенок. И его, если можно так выразиться, подставили. Надеюсь, он найдет правильное решение. А ты, вместо того чтобы истерить, как жена могла бы его поддержать. Честно говоря, я удивляюсь твоему мужу, как он уживается с тобой. Ты же прямая как линейка. Наверно тяжело жить с такими людьми, как ты. Скучно.

— Зато у вас весело, ругаетесь и миритесь через день.

— Я не говорю, что у нас все отлично. Просто считаю, что надо жить, не оглядываясь ни на кого. Иметь право даже на ошибки.

— А ты не видишь, к чему приводят они?

— От всего не убережешься — Ольга слегка улыбнулась — Ну вот, ты бухтишь, а это уже хорошо. Я пойду.

Одеваясь, на пороге, Ольга оглянулась

— Настька, что случилось, то случилось. Не глупи, упрямство свое засунь куда подальше. И не надо никого и ничего идеализировать, легче будет жить — и хлопнула дверью.

Ольгина грубоватость всегда выбивает Настю из колеи. Думает недовольно — «Хорошо тебе рассуждать, посмотрела бы я на тебя, если бы твой муж отколол что-нибудь подобное».

Уже не лежалось, встала и пошла в ванную. В коридоре увидела распахнутую дверь гардеробной, разбросанную одежду. «Боже мой, это же я ночью все раскидала, Как в плохой мелодраме» — вспомнила Настя, краска залила лицо.

Посмотрела на часы, скоро должен прийти муж. Как быть?

Курортное знакомство

Рано утром, возле рецепшена, в санатории толкотня, только что приехавшие отдыхающие торопятся регистрироваться. Разновозрастная, пестрая толпа постепенно расходится по своим комнатам. К обеду подтягиваются уже немного освоившиеся, осмотревшиеся курортники, рассаживаются за закрепленными столами. За крайним столом у окна присаживается пожилая супружеская пара и красивая молодая женщина с маленькой девочкой лет четырех-пяти, очень симпатичной и очень бойкой. За разговором, выясняется, что женщина с ребенком из Москвы, причем не такая уж и молодая, ей около сорока лет, и у нее еще почти взрослый сын, которому девятнадцать лет, он студент, и в данное время находится у бабушки в Саранске. А звали ее Татьяна. Жена заметила на новой знакомой и девочке красивые вещи ручной работы. На похвалу изделиям, Татьяна смущенно ответила, что это ее работы, надо же себя чем-то занять. Соседи по столу разошлись, вполне довольные друг другом, считая, что если бы не нашли общего языка, то отпуск мог бы быть хоть и слегка, но все-таки подпорчен.

Дальше у всех началась суетливая жизнь, с процедурами, всяческими экскурсиями по достопримечательностям, утомительным лежанием на пляже, вечерними нехитрыми развлечениями в виде самодеятельных концертов и танцами на площадке возле санатория. Соседи по столу пересекались только в столовой-ресторане. Татьяна всегда выглядела на все сто, при этом была приветлива и очень открыта для общения. Последнее очень оценили супруги. В то же время они заметили, что Татьяна, хотя находилась на отдыхе, скорее грустна, чем весела. Чтоб как-то отвлечь, развлечь ее, они стали приглашать ее с дочкой на совместные прогулки после ужина по парку на набережной. Татьяна рассказала, что сама она родом из Саранска, замужем вторым браком за москвичом. Он бизнесмен, человек очень правильный, и что это он-муж подобрал им путевку в этот санаторий, и возможно в следующие выходные приедет навестить их на несколько дней. И действительно приехал. Это оказался мужчина довольно крупного телосложения, склонного к полноте и немного высокомерного вида. Ему сразу категорически не понравилась вся обстановка санатория: и пища, и комнаты, и развлечения. Он отказался от общего питания и стал кормиться на стороне, наверно по кафе и ресторанам. Татьяна с дочерью на это время тоже перестали появляться за обедами и ужинами. Супруги даже заскучали без Татьяны, без ее неторопливого, уравновешенного разговора, без бойкой умилительной Алины. После выходных Татьяна с дочерью сидели на привычном месте и тоже обрадовались встрече. «Я боялась, что вы уехали, а то нам без вас было бы совсем скучно» сказала она. А Алина с детской непосредственностью «Вы почему не кушаете с нами?» Вечером, после детского праздника, где маленькая компания дружно болела за Алинину команду, присели на скамеечку, любуясь южной, темной ночью. Татьяна разговорилась, рассказала немного о своей жизни. Все у нее хорошо, материальное благополучие, прекрасные дети, заботливый муж. Но в голосе чувствовалась грусть, неудовлетворенность чем-то. На осторожный вопрос «Почему же это?» Татьяна сказала с трогательной прямотой, что с такой жизнью она совсем потеряла себя. После выхода замуж за Вадима, за теперешнего мужа, она ни дня не работала, занимается воспитанием дочери. Ее попытки устроиться на работу в семье не одобряются, а ведь она когда-то была неплохим специалистом. Свекровь живет вместе с ними, и дом ведет она же. Все в доме подчинено раз и навсегда заведенным правилам. Как сказала, с таким невыразимым сожалением в голосе, Татьяна «Чувствую себя ничем и никем». Супругам стало искренне жалко женщину. Через несколько дней, супруги уехали к себе домой, в далекую Сибирь. Вечерами они иногда вспоминают про летний отпуск, вспоминают и свою курортную знакомую. Им в голову невольно приходит пушкинский образ, милый, тонкий, цельный. Как она там, Татьяна?

Листок на ладони

Весенний день. Сижу в парке на скамеечке. Неподалеку, на детской площадке, играет внук с ребятишками. Гуляем здесь не часто, далековато живем. А как здесь хорошо! Особенно после долгой зимы, так хочется на свежий воздух, на природу. Парк для городского жителя, в этом плане, буквально спасение. Здесь всегда много народу, молодежь, родители с детьми, пенсионеры, спортсмены и еще много кого. Тепло почти по-летнему: все-таки конец мая. Скоро Николин день, начнется настоящее лето, уже все цветет. Подул ветерок, зашумели листья, кроны деревьев. Чувствую, как на ладонь упал маленький зеленый листочек. Поднесла к лицу, и будто в первый раз, с удивлением и радостью разглядываю этот листочек. Он такой нежный, с мелкими прожилками. Кажется, даже пахнет. Подняла ладонь повыше, а он вдруг слетел, закружился в воздухе и исчез в кустах. А в ладони осталось ощущение чего-то очень нежного и воздушного. Защемило в груди, как в далекой молодости.

Слышно, мамочки кличут своих детей. А мой-то Даня где? Вот и доверяй бабушке, загляделась на листок, про внука забыла. Слава богу, вот его яркая шапочка мелькает. Радостно смотреть, как ребенок бегает вместе с детьми. А то ведь теперь детки, в основном, сидят перед компьютерами. Пусть еще поиграет. Обед у нас готов, дедушка придет не скоро, торопиться некуда. Этот Даня мой средний внук, сын нашего младшего сына. Я за ним присматриваю с рождения. Молоденькая невестка тогда еще училась, и мне пришлось выйти на пенсию. Жили мы отдельно, поэтому приходилось ездить к ним домой как на работу. Маленький он был такой забавный: в несколько месяцев делал «самолетик» — лежа на животе, поднимал ручки и ножки как парашютисты на воздухе, качался и громко заливался смехом. А я умилялась его ловкости. Один раз у меня прихватило поясницу, я легла на диван, даже слезы выступили на глаза. Дане тогда было около двух лет, он еще не умел толком говорить, но сообразил, что надо помочь: потопал на кухню пухленькими ножками и притащил бумажные салфетки — вытереть слезы. Еще постоял около меня, подперев щеку кулачком и заглядывая в лицо. Потом пыхтя, приволок уже мою сумку: самоотверженно отпускал меня домой. Как я была ему благодарна! Этому маленькому человечку с чутким сердцем.

Сейчас он подрос, все понимает. Все бы ничего, но мне беспокойно за Даню, у его родителей что-то не ладятся отношения. Раньше он был ребенок как ребенок, активный, смешливый. А смех у него как колокольчик. А сейчас он стал молчаливым, редко смеется, редко бегает и шумит. В его глазах вопрос, на который у меня нет ответа.

Раньше, когда мы с мужем были моложе, тоже больше были заняты собой, работой, а дети росли как придется. Сейчас конечно они взрослые люди. Но чувство вины остается, не уходит: много упущено. Только с возрастом начинаешь понимать: дети — это лучшее, что могло произойти в твоей жизни. Сейчас я внуков никогда не ругаю, даже не воспитываю: для этого у них есть родители. Я просто прислушиваюсь к ним, замечаю перемены настроения, разговариваю. Мне дорога каждая минута, проведенная с ними. Насколько есть моих сил, хочу окружить их любовью и заботой: ведь неизвестно, что их ждет впереди. Жизнь так быстро меняется, в чем-то он становится лучше, а в чем-то сложнее.

Подбегает внук «А дедушка еще не пришел с работы?» Протягиваю ему руку «Наверно уже пришел, пойдем домой» Мой мальчик кладет свою ладошку мне в ладонь, будто на мою руку легко и доверчиво упал листочек.

Мечта

Прекрасный зал с паркетным полом, высокими расписными потолками, зеркала, колонны. Я танцую в легком длинном платье, ноги едва касаются пола, я кружусь и лечу. Физическое ощущение полета и необыкновенного счастья!

Звонят часы. Начинаю понимать, что это — сон. Еще сильнее смеживаю веки, пытаюсь удержать свой сон, но, окончательно просыпаюсь. Лежу не открывая глаз, то ощущение счастья еще во мне, еще чувствую его. «Почему не бывает такого наяву? Как жаль».

Из кухни голос мужа

— Мать, что сегодня заспалась?

Кричу

— Да встала я уже, иду! — бегу ставить чайник.

На работе, как всегда, суета. У нас новое начальство, у меня с ним что — то не заладились отношения. В этом учреждении я работаю с самого начала, работу свою знаю, и не могу привыкнуть к тому, что каждое новое начальство «метет по новому». Но что здесь поделаешь, как то надо с этим жить дальше. Ближе к обеду звонит невестка

— Заберите, пожалуйста, Даню со школы.

Пытаюсь сослаться на занятость, а Аня молчит, знает, не могу сказать «нет». Выхожу на обед чуть пораньше. По закону подлости, в дверях натыкаюсь на молодого начальника. Будет ему повод на планерке меня «гнобить». Прибегаю в школу вся в мыле, в холле на скамеечке ребенок сидит один. Тормошу его

— Даня, ты почему еще не одет?

Застегивая куртку, заглядываю ему в глаза, и умолкаю. Вижу молчаливый укор — «Вам всем некогда, а чего хотите от меня?»

Притягиваю его к себе

— Дорогой мой мальчик, прости. Пойдем к нам, дедушка наверно уже дома

После обеда на работе суматоха, прибыла какая-то комиссия. Боже мой, как их много этих комиссий! Опять надо подготовить им массу бумаг, справок.

Аня пришла за ребенком поздно. Муж уже заснул. Я села у окна и смотрю на улицу. Улица вся в огнях, машины мелькают, снуют прохожие, жизнь бьет ключом. А я будто сижу на другой планете, а вся жизнь за окном, это где-то очень далеко. А живу ли я? Каждый день одно и тоже, работа — дом, дом — работа. И так каждый день. А когда-то я мечтала о чем — то, чего-то хотела. Сейчас даже забыла.

Вспоминаю утреннее пробуждение и свой сон. Припоминаю, раньше тоже видела такой же сон. Тогда я была уверена, что он должен обязательно сбыться. А сейчас? Сейчас мне почти шестьдесят, я махнула на себя рукой. Заметила, что в течение дня, даже не смотрюсь в зеркало. Не покупаю себе красивых вещей, крашусь наспех, волосы собираю в узел, одеваюсь во что попало. А ведь когда-то старалась быть красивой. А еще я рисовала, что-то писала. Кстати, где-то все должно быть. Быстро встаю, достаю стремянку и ищу в антресолях, где старые бумаги. Вот альбом, а вот тетради с записями. Сидя на полу, листаю, читаю тетрадку — это писала я? Раскладываю листы старого альбома. Вот мои рисунки: девушка в красном платье сидит у реки. Дорога через еловый лес бежит к заснеженной горе. Пловчиха, прыгает со скалы в море. Я помню, как чувствовала волнительную радость, когда рисовала это. Должен быть еще один рисунок. Листаю, листаю, и вот она, та картина — летящий танец. Значит, это был не просто сон, а была моя мечта? Пусть эфемерная, мечта о прекрасном.

— Ты что тут делаешь? Почему не спишь? — в дверях муж изумленно смотрит на меня, сидящую на полу, среди вороха бумаг.

— Все нормально, иди спать — машу на него рукой, прислоняясь спиной к шкафу. У меня действительно все в порядке, не на что жаловаться. Но почему сжимает грудь непонятная грусть, чувство, будто я упустила что-то очень важное?

Скоро Новый год, самое время что-то предпринять, заняться собой, тем, что нравится. Хочется верить, что жизнь не кончилась, что в ней еще может быть много интересного.

Моя сестричка «неудачница»

Мы лежим рядом в одной кровати как когда-то в далеком детстве, и я не могу уснуть, пытаюсь вспомнить, как это случилось. У нас разница в возрасте- 4 года, но когда мы были маленькие, я на это не обращала внимания, сначала заботилась о ней, а потом дружила. Нас у родителей было двое и мы все детские радости и печали делили на двоих. Потом мы выросли, и в старших классах у меня появились свои подруги и друзья, и мне было интереснее с ними. Я стала и умница и красавица и любимица в семье, а сестра оставалась маленькой серенькой мышкой. Я кончила школу с медалью, поступила в ВУЗ и уехала учиться в другой город и меня закружила новая жизнь. Там же я вышла замуж, как принято сейчас говорить «удачно». Мое общение с родителями и изредка с сестрой ограничилось телефонными звонками. Но я знала, что сестра кончила институт, работает специалистом среднего звена, вышла замуж, у нее двое детей и она продолжала жить с нашими стариками, пока они были живы. Иногда я звала ее к себе в гости, сестра ссылалась на занятость и не приезжала, хотя я подозревала, что дело не в занятости, а в малых средствах.

А я жила наполненно, у меня была интересная работа, соответствующее окружение. Муж занимал ответственную должность. Единственный сын отличник, учился за границей. В доме у нас достаток. В моменты, когда я вспоминала о родных, в сердце подкрадывалась жалость. Родители прожили жизнь без особых радостей, не поднимая головы от работы, от заботы о нас. Теперь сестра живет такой же жизнью, с ничем не примечательным мужем, с небольшой зарплатой тянет двоих детей, толком не отдыхает, в отпуске копошится над огородом на даче. Как она не понимает, что так нельзя, что в жизни есть много интересного, кроме забот о родителях, семье и детях? В глубине души я окрестила ее «неудачницей».

Прошли годы, вот я вышла на пенсию и как то враз ощутила пустоту вокруг. Работающие сослуживцы были заняты, а мои ровесницы погрузились в семью, во внуков. Постепенно мне перестали звонить. Муж задерживался на работе, а в короткие минуты отдыха, оказалось, что нам особо не о чем говорить. Сын жил отдельно, семьей еще не обзавелся, считал, что сперва надо построить карьеру, нас навещал редко и наспех. И тут меня вдруг так потянуло в родной город! Я позвонила сестре и в тот же день вылетела, даже не предупредив мужа. А Вера как будто заранее знала, встретила в аэропорту с цветами и так крепко обняла меня, что к горлу подкатил ком, и слезы навернулись на глаза. Дома нас ждал накрытый стол и вся ее семья в сборе. Муж Веры пожал мне руку и ободряюще посмотрел мне в глаза, а племянники, которых я раньше не видела, поздоровались как со старой знакомой. Я села к столу, оглянулась вокруг и увидела, что в квартире было почти так же как при родителях и от всего веет какой- то домашностью. За столом шел оживленный разговор, а я присматривалась к сестре и видела ее блестящие глаза, как к ней обращались и прислушивались муж и дети. От этой обстановки мне стало так тепло и уютно, как в детстве за столом у родителей. Потом, пошептавшись, и Верин муж, и дети убежали по каким-то своим делам, а я поняла, что они хотят оставить нас вдвоем. Убрав со стола мы сели на диван, и Вера, ни о чем не расспрашивая, стала рассказывать о родителях, о том как они ждали меня, продолжали ставить в пример, как гордились мной. А сама Вера скучала, но не решалась поехать ко мне, потому что боялась быть не ко двору. Потом мы долго разглядывали пожелтевшие фотографии, вспоминали и смеялись.

И вот мы лежим рядом в одной кровати, за окном уже брезжит утро, я оглядываюсь на свою жизнь, а в памяти расплывается множество лиц, ни к чему не обязывающие знакомства, ничего не значащие разговоры, не могу ухватить чего-то главного. И тут понимаю что в моей жизни не было настоящего, того что есть у моей сестрички, цельности, простоты и сердечности отношений, а самое главное, доброты и любви.

Так кто из нас неудачница?

Мужское слово

Мария Николаевна сквозь сон слышит, как ее муж Илья тихо встал и пошел на кухню. Через минуту он с кем-то говорил по телефону. Мария Николаевна тоже встала и пошла за ним. Спросила «Что случилось? Кто это?», протирая глаза. «Это Лида, Витька попал в милицию, просит приехать. Надо как-то вызволять парня» Илья опустил голову. «Ну, что делать, надо ехать» отвечает жена, а про себя поругивает Витьку «Что за парень, вечно с ним проблема. Когда же он образумится?». Илья уже одетый стоит в прихожей. «Может понадобятся, ты деньги взял?» повязывая теплый шарф на шее мужа, спрашивает она. Илья притягивает ее к себе «Ты не волнуйся Маруся, я постараюсь вернуться побыстрее». «Вот этого не надо, не торопись, на дороге гололед», подталкивая мужа к двери, устало говорит Мария Николаевна. Лежа в постели, вспоминает ласковый и извиняющийся взгляд мужа, вздыхает и улыбается. А ведь так было не всегда. Раньше такие отлучки, внезапные уходы мужа сопровождались упреками, слезами и ссорами.

Она переворачивается с бока на бок, сон отлетел. Вспомнила, как она лежала без сна так же много лет назад. Тогда плакала и не спала от горя: она потеряла ребенка. А недавно от нее ушел муж. Он был душа-парень, всегда веселый, общительный, с ним никогда не было скучно. Ухаживаний, как таковых, и не было. Маша была влюблена в него еще девчонкой. Когда он обратил на нее свое внимание, она была вне себя от счастья. Когда привела его домой, мама сказала «Он не тот человек, может не стоит торопиться?» Но Маша не хотела слышать ее. Про то время, если спросить ее сейчас, она не смогла бы ничего рассказать. Как какой-то туман, наваждение. Помнит одно: она его очень любила. От этого тумана ее разбудил ночной звонок. Нетрезвый женский голос сказал «Не жди его». И самое страшное: Маша услышала, как двое со смехом вырывают трубку друг у друга, и далеко голос мужа «Ну что ты разговариваешь с ней? С этой курицей я разберусь сам» Очнулась она в больнице, у нее случился выкидыш. Мама сидела рядом и плакала. Потом была та ночь, самая долгая ночь в ее жизни. Тогда она решила: если переживет эту ночь, она больше никогда и никому не даст себя обмануть.

С Ильей познакомились много лет спустя, в автобазе, где оба работали. Он был механиком, а она вела учет материалов. Был он мужчина серьезный, работящий. Женщины из бухгалтерии пытались его «закадрить», а он ни на кого даже не смотрел. В конце концов, его окрестили «сухарь». Тем не менее, все слышали, как он на вахте разговаривает с какой-то Лидой. И говорит всегда очень мягко, даже любовно. И это стало предметом пересудов женщин за обедом «Что эта за Лида такая?». Тем более удивилась Мария Николаевна, когда, в один прекрасный день, после работы ее встретил Илья с букетом белых роз. Предложил проводить, и стал провожать ее каждый день. Илья оказался никакой не «сухарь», а просто очень тактичный человек. Только рассказывал о себе очень немного, говорил, что вся его жизнь — это одна запись в трудовой книжке. На работе с интересом наблюдали за развитием этого служебного романа. Когда Илья решился сделать предложение, Мария Николаевна просто сказала «Ладно». Они поженились. Мария помолодела, похорошела. Одно смущало жену: его разговоры с Лидой продолжались. На расспросы, Илья поначалу отмалчивался, но потом все-таки сказал, что это его давняя знакомая и он обещал ей, что не бросит ее. Озадаченная женщина навела справки, и узнала: эта Лида первая любовь мужа, еще со школы. Но никаких серьезных отношений у них вроде не было. И эта Лида особа легкомысленная, два раза была замужем и теперь живет с сыном, с которым не может справиться. Заныло сердце: опять повторяется та же история? Вечером она, в первый раз за совместную жизнь, устроила скандал. Муж не стал препираться, просто оделся и ушел. На следующий день, измученная Мария Николаевна попросила мужа вернуться. Только умоляла, чтобы он больше не общался с Лидой. Илья обнял ее «Ты моя жена, и я тебя люблю. Между мной и Лидой ничего не было, и нет, но я не могу ее бросить. Она одинока и несчастна, кроме меня некому ей помочь. Пойми меня». Мария Николаевна кивнула. Но не могла справиться с собой, со своей ревностью. Продолжала плакать и просить не ездить по первому зову к той женщине. Но Илья все равно уходил. Она видела, что ему тяжело, но оступиться от давно данного слова не может. Умом Мария Николаевна понимала, что переделать человека нельзя, а можно только сломать. Но старая рана заслоняла разум. Она уже собирала чемодан, когда послышались знакомые шаги. Быстро запихнув чемодан в шкаф, вышла в коридор и опешила. Илья стоял в дверях с огромной охапкой роз и улыбался во весь рот «Маруся, ты что забыла? У нас же сегодня годовщина! Собирайся, идем в ресторан» Поздно вечером шли домой по ночному городу. Она, держа мужа под руку, прижималась к его плечу. И в первый раз, за много лет, чувствовала, как на душе легко. Ей хотелось одного: просто верить.

Мария не слышит звук открываемой двери, как заходит муж, стараясь не шуметь, и ложится рядом. Она крепко спит.

Музыка

Коридор поликлиники пустоват. Только возле процедурного кабинета людно, пациенты сидят в ожидании своей очереди. Приготовились сидеть долго: кто-то подпер голову, кто-то прикрыл глаза. Тихо, только изредка шуршат проходящие мимо сестрички.

Вдруг кто-то включил динамик своего мобильника, и полилась прекрасная музыка Томазо Альбинони «Адажио». Случилось чудо: как будто трансформировалось, исчезло время, изменилось пространство, отодвинулись стены. Лица сидящих людей ожили, разгладились, глаза наполнились светом. Каждый оказался в только ему одному изведанном мире. Кто- то мечтательно закатил глаза, кому — то на лицо набежала тень грусти, кто — то стал отбивать пальцами в подлокотник стула в такт музыке.

Вдруг громко раздался чей-то грубый недовольный голос

— Выключите это!

Опять тихо, унылые лица, длинный коридор.

Самолет

Запрокинув голову, смотрю на высоко летящий самолет. За ним тянется белый след стрелой по голубому небу. Меня охватывает буквально детский восторг. И это чудо сотворили люди! Кажется, только за эту веру в необыкновенное, устремление в неизведанное Господь еще терпит человечество.

Представляю себе пассажиров на борту самолета — молодая пара шепчется и смеется в предвкушении приятного отдыха. Они летят в новые страны, к теплым морям. Пожилой мужчина читает газету, у него назначена важная деловая встреча. Он переживает о том, как сложатся переговоры. Ребенок устраивается у матери на коленях. Они в нетерпении ждут встречи с папой и мужем после долгой разлуки. Девушка, волнуясь, смотрит в иллюминатор, ей предстоит свидание с молодым человеком. А все вместе они летят навстречу своим надеждам и судьбе. Белый след самолета исчезает за горизонтом.

Счастливого полета!

На перекрестке

Что такое? Руки дрожат, не могу попасть ключом в дверной замок. Открываю дверь, в квартире темно. Ах да, сегодня пятница, жена должно быть уже на даче. Думаю «тем лучше», иду к буфету и наливаю себе коньячку. Не могу успокоиться, вижу перед собой ту девушку на перекрестке. Сегодня по дороге, как всегда, попал в пробку, долго стоял на перекрестке перед светофором. От нечего делать, стал разглядывать прохожих на улице. Тут меня будто ударило током: я увидел девушку в светлом платье, с косой через плечо, неторопливо переходившую дорогу. Первое желание было выскочить из машины, побежать за ней, но загорелся зеленый и сзади уже гудели. Теперь вот сижу на диване и думаю: я ведь, оказывается, не забыл ее. Помню все до мелочи.

Это случилось ранним летом, на улице было так хорошо, уже не весна, но еще и не совсем лето. Для меня это лучшее время года, я вообще плохо переношу и жару и холод. Настроение было отличное, я молод, недурен собой, у меня любимая работа и блестящие перспективы. А самое главное, скоро ко мне должна приехать моя невеста. Она была самой красивой девушкой в мире, и я весь находился в ожидании чего-то необыкновенного. Шел я, не спеша, это было воскресенье, мама ждала к обеду, можно было не торопиться. Решил завернуть в парк, хотя он находился по пути, я почему-то редко заглядывал туда. Наверно, всегда спешил. В парке народу еще не много, издали заметил девушку на скамеечке. Она чем-то зацепила мой взгляд. Наверно, своим несовременным видом — своими толстыми очками в роговой оправе, косой через плечо, светлым платьем с рукавами-фонарик, и книгой на коленях. Прямо «тургеневская девушка». От избытка хорошего настроения, я неожиданно для себя, остановился перед ней

— Девушка, почему скучаем в такой прекрасный день? У меня много свободного времени, давайте выпьем кофе, во-от в том кафе?

Девушка подняла голову, долго приглядывалась, потом сняла очки. У нее оказались удивительные темно-синие глаза. Помолчав, она кивнула. А имя ее тоже было какое-то нездешнее — Лия. Мы просидели в кафе, кажется, очень долго. Я был в ударе, много говорил, шутил, и мы оба смеялись до слез. Потом проводил ее, и взял с нее честное слово, что завтра будет ждать меня на том же самом месте. Мама встретила меня недовольная

— Где ты ходишь? Почему такой взъерошенный?

За столом тоже сделала замечание

— Я же с тобой разговариваю, где ты сейчас находишься? И вообще ты сегодня мне совсем не нравишься

— Мама, все замечательно! — я закружил ее по комнате.

— Вот, сумасшедший — мама шлепнула меня и рассмеялась. Теперь я каждый вечер бежал в парк, к скамеечке. Меня переполняло чувство необыкновенной легкости, как будто выросли крылья за спиной. Коллеги посмеивались — «Теперь мы понимаем, как должны выглядеть влюбленные молодые люди» — все они были в курсе моей предстоящей женитьбы. Я на это не обращал внимания, как не обращал внимания вообще ни-на что вокруг. Заметил за собой, что улыбаюсь без причины, просто шагая по улице. Одна старушка проворчала мне вслед

— Вот молодежь, идут, и не видят куда идут

Мы подолгу гуляли, Лия показывала мне свои любимые места в городе, какие-то скверы, памятники, старинные особняки. Рассказывала про исторические события, связанные с ними. Оказалось, что я мало знал о городе, в котором жил. А я рассказывал Лие обо всем:, о детстве, о друзьях, о работе, только почему-то не говорил о невесте. Незаметно пролетела неделя. Вечером, после работы, я провожал Лию. Возле подъезда она предложила мне зайти, у меня забилось сердце. Утром проснулся от телефонного звонка. Мама чуть не плакала в трубку

— Я тебе звоню со вчерашнего вечера, почему не берешь трубку? Сегодня же прилетает твоя невеста, ты что, забыл? Сейчас же приезжай!

Я, как ошпаренный, выскочил из квартиры, даже не разбудив и не простившись с Лией, она еще спала. Через месяц была свадьба, я настоял, чтобы без лишнего шума и помпезности, чем вызвал неудовольствие всех родственников. Еще через месяц решился поговорить с Лией. Она молча выслушала меня, склонив голову. Потом сняла очки и долго смотрела мне в лицо. Я не узнал ее, на меня смотрели черные глаза. Меня даже передернуло — «Как это может быть, ведь у нее были синие глаза?»

А сегодня, та девушка на перекрестке, вылитая Лия, напомнила мне обо всем. Я думал, что забыл ее, старался сделать это, даже стал обходить стороной дорогу в парк. Но, видно, сердце не обманешь. Простила ли меня Лия? А сам я себя не простил.

Невозможная любовь

Я с утра сама не своя, не нахожу себе места. Хочется сейчас же бежать к Ларисе выяснять отношения. С другой стороны стыдно и боязно, может, все-таки я обозналась. Но чем больше думаю об этом, тем больше понимаю, что я не обозналась, это была она — Лариса. Это была она в сером плаще и с зеленой сумочкой, которую, кстати, подарила ей я. И это она поцеловалась на прощание с мужчиной, который сидел в машине. И эта та Лариса, которую мы всей семьей возносили до небес. Как она могла?! Лариса жена моего старшего брата Андрея. Какая у них была любовь! Такая любовь, которая бывает только в кино: с долгими ухаживаниями, с цветами, с провожаниями от заката до восхода, Когда они гуляли, всегда держась за руки, все любовались глядя на них.

А потом случилось несчастье — Андрей вернулся из армии инвалидом. Вскоре они поженились и зажили, как ни в чем не бывало. Соседки поначалу рядили да судачили, приглядывались к молодой семье, а потом привыкли, у всех своих дел хватало. Как там у них меж собой складывалось, никто не знал. А те, кто забегал к ним домой, только диву давались, будто не было в доме никакого инвалида: все на месте, все добротно и чисто. По всему было видно, что живут тут дружные и рукастые люди. А сами они между собой только «Лара» да «Андрюша», как раньше. Одно плохо: никак не хотел Андрей в коляске выезжать на улицу. Говорил, что вот тогда только чувствует ущербность, а дома он сам себе хозяин. По праздникам, когда он доставал свою гитару, жена присаживалась рядом и так они ладно пели свои любимые песни, что женщины украдкой вытирали глаза платочками.

Лариса работала на почте, всегда на людях, всегда спокойная и улыбчивая. Другим бабам приходилось чуть ли не завидовать ей — значит, хорошо ей живется, раз такая веселая. А наша семья просто души в невестке не чаяла.

И тут на тебе — этот поцелуй с другим мужчиной. Вечером я все-таки собралась с духом, и под предлогом вызвала Ларису на разговор. К моему удивлению Лариса отпираться не стала, только поначалу долго молчала. Потом повернулась ко мне, посмотрела прямо в глаза

— Ты одна знаешь или еще кто?

От такого вопроса я просто опешила, и только сильно помотала головой.

— Слушай, Надя — уже мягче сказала Лара — Я Андрюшу никогда не оставлю, но я же тоже женщина, живой человек. Ты молода, может, еще не поймешь, но коли так вышло, я тебе скажу — между мужчиной и женщиной всегда есть очень личные моменты, о которых ты пока не имеешь понятия. Объяснять я тебе не буду — это трудно. Но если очень сильно любишь, можно справиться и с этим. Но иногда силы покидают меня, и становится так плохо, что нет никакой мочи. Мне нужна отдушина, нужны простые радости, чтобы жить дальше. Иначе я могу не выдержать. А вам бы хотелось видеть меня измотанной, несчастной, покорно несущей свой крест? Кому от этого будет легче?

— А как же Андрей, разве он ни о чем не догадывается? — осторожно спросила я. Лариса посмотрела с мукой в глазах

— Не спрашивай! Боюсь даже думать об этом. Но он точно знает, что я с ним буду до конца.

Тут она резко повернулась ко мне

— Только если ты, или еще какой-то «доброжелатель» все не испортит. Она почти трясла меня за плечи

— Но я же не виновата, что так случилось!

И я впервые, после возвращения Андрея, увидела, как плачет Лариса.

Незнакомка

Не забыть бы гостинцы, которые приготовила вчера жена. Еду к отцу, сегодня день рождения мамы. Когда она была жива, почему-то не любила справлять свои дни рождения, а сейчас это, едва ли не единственный день, когда я навещаю своего отца. Как-то так повелось. Отец накануне звонил, напоминал. Но я и так помнил, ближе к этому дню начинаю испытывать некое беспокойство. Стараюсь понять, почему это происходит, но ничего в голову не приходит. То ли чувство вины, что мало уделял ей внимания, когда она была еще жива. То ли, наоборот, какие-то обиды на них обоих. Ну, ладно, не буду заморачиваться, надо ехать.

На улице еще темно, метет поземка, видимость почти нулевая. Ничего, за городом будет лучше. Надо дозаправиться, путь не близкий. Наконец, выезд из города, можно прибавить скорость. За поворотом голосует одинокая фигура, откуда взялась непонятно. Уже проехав мимо, все-таки торможу и даюзадний ход. Пассажир оказалась женщиной. Вот, черт, не к добру это. Не знаю почему, не люблю попутчиков женщин. Не зря их не любят и на корабле. От их трескотни больше устаешь. Слава богу, эта попалась молчаливая, не произнесла ни одного слова, даже элементарного «спасибо». Проехав какое-то расстояние, меня все-таки разбирает любопытство, искоса разглядываю попутчицу. Четкий профиль, неопределенный возраст и стойкое молчание. И что-же, она будет молчать всю дорогу? Я не выдерживаю «Как Вы оказались на дороге? Там же вроде нет населенных пунктов?» Женщина медленно поворачивается, смотрит отсутствующим взглядом. Наконец, как бы просыпается и разглядывает мое лицо. Вдруг в ее взгляде мелькает испуг, она даже слегка отпрянула. Я сам испугался «Что такое? Что случилось?». Женщина поправляет пуховой шарф на голове и глухо «Нет, ничего, я обозналась» и опять умолкает. Думаю «Вот начинается, с женщинами всегда так, не знаешь, что от них ожидать». Начинаю крутить ручку радио, надо же как-то разрядить обстановку. Слышу «Пожалуйста, не надо». Все это начинает раздражать «Вам собственно куда?» спрашиваю запоздало. «Не сердитесь, я просто очень устала» удивляет мягкий тон голоса, поворачиваюсь уже спокойно «Ничего, бывает» Выражение ее лица совершенно другое, излучающее некий внутренний свет. «Да она же красавица!» я просто ошарашен, такое преображение за одну минуту. Кажется, разглядываю ее пристально до неприличия. Она повернулась, и слегка улыбнулась понимающе. Наверно, не я первый кто так ее разглядывал. От этой улыбки сразу улетучились раздражение и напряженность. Еду дальше уже спокойно и в раздумье. Вдруг мне приходит в голову мысль, а ведь я эту женщину раньше где-то видел. Опять, но уже потихоньку посматриваю на нее. Да нет, не встречался с ней. Но засевшая в голову мысль не отпускает. Я точно ее видел! «А Вы там живете?» решаю навести разведку. «Нет, но раньше жила». Стукает в грудь «Она там жила, вот откуда я мог знать ее». Продолжаю расспрашивать «А сейчас к кому едете?». «У меня там дела. И не надо больше меня допытывать, хорошо?» женщина смотрит вопросительно-примирительно. Я слегка теряюсь «Извините».

Возле придорожного кафе стоит рейсовый автобус. Тормозя на парковке «Зайдем, попьем чаю?». «Хорошо» она легко соглашается. В дверях поворачиваюсь «Ну что, идем?» Пассажирка разглядывает расписание автобусов и рассеянно отвечает «Витя, я сейчас…» Я столбенею «Витя? Почему Витя?». Вижу побледневшее и растерянное лицо, женщина почти бегом бросается к автобусу. Захожу в кафе и смотрю в окно на отъезжающий автобус.

Да, это была она. Теплым летним вечером мы с ребятами гурьбой возвращались с прогулки. Назавтра я должен был уехать, поступать на учебу. Потихоньку все разошлись по домам, а мне идти домой не хотелось. В последнее время дома была какая-то гнетущая обстановка. Родители не разговаривали, кажется поругались. Ноги сами вывели на окраину поселка, здесь было наше любимое место под большим деревом. Вот и сегодня под этим деревом стояла парочка. Из озорства или еще чего, я громко засвистел. Парочка отпрянула друг от друга, а я громко рассмеялся. Потом мужская фигура резко повернулась и быстрым шагом исчезла между деревьев. А девушка, не глядя на меня, пошла в сторону поселка. Глаза ее показались мне заплаканными, «какая красивая» подумал я машинально.

Добрел до дома под утро. Но не мог еще долго заснуть, где-то в глубине живота засел неприятный холодок. Наутро отца дома уже не было, а мама не хотела выйти из своей комнаты. Я молча собрал свой небольшой чемоданчик и уехал.

Это была она, та девушка под деревом, это она вслед уходящему мужчине закричала с таким отчаянием в голосе «Витя-я-я!». И мужчину я узнал, не мог не узнать эти широкие плечи, эту статную фигуру. Это был мой отец.

Подъезжаю к дому ближе к полудню. На пороге встречает тетя Оля «Молодец, угадал к обеду. Вот придет отец, он как всегда в гараже, и будем обедать». Я моюсь, раскладываю сумку, сейчас придет отец, что ему говорить? а стоит ли вообще что-то говорить? Он тогда свой выбор сделал. Одному богу известно, как ему дался тот выбор. Чувствую, внутри меня, наконец, отпускает и тает тот давний холодок «Я отцу не судья…». Открывается дверь, заходит отец, я обнимаю его «Здравствуй, папа…».

Неожиданное письмо

— Урок окончен! Домашнее задание все записали?

— Да-да, записали! До свидания, Людмила Иваннаа! — класс мгновенно пустеет. Укладываю тетрадки в портфель, просматриваю между партами, не забыл ли кто чего. По улице иду не спеша, надо передохнуть от шума — гама, от школьных проблем. В голове все равно вертится

— Что-то сегодня Горохов Ваня был очень рассеян на уроке, на выходных надо будет зайти к ним домой.

В почтовом ящике лежит письмо. Кто бы мог мне написать? Со своими родными переговариваюсь по телефону, писать письма им нет никакой необходимости. Прочитав имя отправителя, не поверила своим глазам. Оно поразило и озадачило одновременно. Уж от кого, но именно от нее, я никак не ожидала письма. Да и содержание оказалось странным. Ведь я знала ее давным-давно, и человека, так ловко умеющего устраиваться в жизни, не встречала. А теперь она пишет, что очень больна, и просит приехать проведать ее.

Перечитываю Нинкино письмо — «Дорогая Люда, помнишь ли ты меня еще? Мы ведь жили с тобой по соседству много лет, и мне казалось, что даже дружили. Сейчас то время видится таким далеким, но и самым легким и безмятежным. Прости, что беспокою, но мне очень надо увидеть тебя. О себе рассказывать особенно нечего, жила как умела. Через некоторое время после твоего отъезда, переехала из нашей деревяшки в двухкомнатную квартиру в новом районе, открыла свое дело, в общем, стала ИП. Дела шли неплохо, ты меня знаешь, я своего не упущу. Но потом то дефолт, то кризис, то поставщики кинули, и все разладилось, я задолжала банку, пришлось все продать и идти работать в магазин. А за всем за этим, не завела себе ни семью, ни даже близких подруг. Сейчас я больна. Конечно, понимаю, что все грехи за раз не отмолишь, а их у меня было немало. Но почему — то из всех не могу забыть свою вину перед тобой. Я виновата, знаю, прости меня. Боюсь, не переживу я эту операцию, если можешь, приезжай пожалуйста. Нина».

Да, конечно помню, как сейчас, нашу окраину деревянную, где все одинаково бедны. Но тогда мы об этом не догадывались, думали, что так и должно быть. Поэтому жили даже весело: то ссорились, то мирились. С Нинкой жили дверь в дверь, забегали друг к другу то соли перехватить, то табуретки одолжить, когда гости приходили. Но особо не водились, я еще школьницей сопливой была, а Нинка, хотя старше всего на два года, уже работала буфетчицей при санатории. У нее там тетка числилась завхозом. Ее привозили и увозили на служебной машине. Она перед нами задирала нос. Где нам до нее — до Нинки! Она и одета была получше наших учительниц. А мы, соседские девчонки, бегали кто в чем придется.

После школы я поступила в педучилище. Студенческая жизнь затянула с головой. Где-то на последнем курсе однокурсник Паша стал каждый день провожать меня до нашей окраины. Я сперва просто посмеивалась над ним, но он был такой настойчивый, что я его восприняла всерьез. Вот так и завелась наша любовь. Он сделался почти своим человеком в нашем околотке. С ним стали здороваться даже наши парни, особо не жаловавшие посторонних. На практику меня отправили в соседний район на целый месяц. Паша обещал перевестись на свою практику в тот же район, но сломал ногу и не приехал. По окончании месяца я летела домой как на крыльях, думала, вот мы встретимся, и я больше никогда и никуда без Паши уезжать не буду. Дома меня встретили как-то странно, отводили глаза, избегали разговоров, как будто были не рады мне. Я решила, что обиделись на меня за то, что не писала. А что писать — то? Что за месяц может случиться? С утра пораньше, пока домашние еще спали, натянула свое лучшее платье и решила потихоньку смыться в город к Паше. Открыла дверь и натолкнулась на …Пашу. Он выходил из двери напротив. Обернувшись, он увидел меня, попятился обратно в дверь, но она была уже закрыта. Боже! Какое ужасное лицо я увидала, в нем отразились сразу испуг, стыд и что-то еще такое скользкое, не передать словами. Он промычал невнятное и бросился на улицу. А я как стояла, так и села на пол в своем лучшем платье. После экзаменов сразу уехала туда, куда распределили и больше никогда в нашу окраину не возвращалась.

Письмо летит на пол, я иду собирать сумку, надо успеть на последний теплоход.

Ночной звонок

Не спится, ноет спина. С трудом поднявшись с кровати, усаживаюсь на любимое кресло у окна. За окном огни ночного города. Люблю смотреть на эти огни, за ними творится жизнь. За тем окном молодые любят друг друга, за тем мама качает малыша, за следующим, может, ругаются муж с женой. Телефон молчит, давно не звонила Варюша. Ее звонок я могу отличить от всех звонков. Конечно, по ночам мне звонят редко, но иногда случается. Или запоздавший родственник, или кто-то из знакомых, который боится беспокоить домашних. Знают, что я не сплю и всегда открою. Вот уже два года, я не выхожу из дома, то есть, не могу выйти. А ведь активнее меня не было ни в школе, ни в институте. Ни одно мероприятие, ни одно спортивное соревнование я не могла пропустить. Участвовала во всем что надо и не надо. На увещевание родителей, притормозить, посидеть дома, отвечала буквально следующее «Как я могу сидеть в четырех стенах, жизнь же пройдет мимо!». И вот теперь приходится сидеть, в этих самых четырех стенах.

Поначалу чувствовала только небольшое недомогание, и надеялась, что все пройдет. Когда поняла, что это серьезно и надолго, моему горю не было предела. Тут еще набежали родственники, подруги, знакомые со своим сочувствием. Стало совсем невыносимо, когда смотря на меня жалкими глазами, кто-то из них уверял, что так понимает меня. А что они могли понять? Они же не болели. Были и такие, которые смотрели с сомнением, недоверчиво: как это может быть, ведь она такая молодая. Не выдержав, я стала огрызаться и постепенно сочувствующие лица куда-то рассосались. Мне стало легче: не надо было вежливо улыбаться, когда хотелось закричать, не надо было о чем-то говорить, когда хотелось отправить всех куда подальше. Я привыкла к одиночеству, научилась жить сама с собой. Но, когда услышала окончательный диагноз, впала в глухое отчаяние, хотелось что-то сделать с собой. И вот в такой момент, такой же поздней ночью, услышала в прямом эфире на радио, как девушка просила кого-нибудь позвонить: ей очень плохо. Я сразу набрала номер. Этой девушке — это была Варя, реально было плохо. Я даже забыла о своей боли, так мне захотелось ей помочь. Не помню, какие слова я ей тогда говорила, но мы проговорили полночи. Наутро я проснулась, впервые за последнее время, с чувством какой-то легкости. Мне показалось, что я могу быть кому-то нужна, что жизнь не кончилась, и впереди может быть много хорошего и нужно еще побороться. После Варя стала мне звонить, и именно ночью. Мы не расспрашивали друг друга, а говорили только о том, что каждый считал нужным говорить. Мы нашли друг в друге людей, с которыми можно быть предельно откровенным, делиться всем. Она рассказывает мне о поездках, о людях с которыми встречается, о своей жизни, о событиях, происходящих вокруг. Я делюсь сведениями, впечатлениями которые черпаю из интернета, из книг, о своих сомнениях и раздумьях.

Тот ночной звонок перевернул мою жизнь. На далекую перспективу строить планы я пока не могу. Но точно знаю, чем буду заниматься в ближайшее время. В институте я все-таки восстановилась, обучаюсь дистанционно. Хочу работать с детьми, учительницей начальных классов. А Варя стала для меня мосточком с той жизнью, которая происходит за стенами моей квартиры.

Вот, звонит телефон, я знаю — это Варюша.

Одинокая фигура

Как всегда, на скамеечке возле подъезда, сидит она-Мария Егоровна. Проходя мимо здороваюсь, она молча провожает меня угрюмым взглядом, мне становится неловко. Я почему-то чувствую себя виноватой. После ужина, убирая посуду, выглядываю в окно: одинокая фигурка так же сидит на привычном месте, жильцы, проходя мимо, ускоряют шаг. Присев у окна не могу оторвать взгляд от этой одинокой фигуры.

А ведь я помню ее совсем другой, моложавой и приветливой женщиной. Она работала учительницей, у нее была семья-муж и двое детей, сын и дочь. И все у них было в порядке, все как у всех. Помню, по праздникам Мария Егоровна приходила домой с охапками цветов, потом собирались гости, шумно гуляли и нам соседским детям доставались конфеты из красивых коробок. Ее дети всегда были опрятно и нарядно одеты, в отличие от многих из нас. Потом куда-то исчез ее муж. Слышала, как шептались в коридоре соседки, что ушел к молодой. Мария Егоровна стала сразу какой-то незаметной, отяжелела походка, потускнел голос. Уже не было цветов, гостей, конфет. Со временем она стала совсем неуживчивой, не было соседей, с кем она не ругалась. Дети ее перестали играть во дворе. Слышно было, как она их постоянно пилила, попрекала отцом, даже выгоняла на улицу. Едва кончив школу, они разъехались кто куда.

Выйдя на пенсию, Мария Егоровна прочно заняла свою боевую позицию на скамеечке возле подъезда. Теперь никто не мог проскочить мимо нее незамеченной. Она всегда была в курсе всех семейных ссор, скандалов и вслух комментировала все эти новости всем проходящим. Пытаться воздействовать на нее, было делом бесполезным, в ответ можно было услышать только ожесточенную ругань. Все жильцы подъезда, такие разные при других обстоятельствах, тут сплотились единым фронтом против этой «старой карги», иначе ее никто не называл. А она продолжала сидеть на своем месте, и была у всех как бельмо на глазу.

Выглядываю в окно еще раз и решительно накидываю на голову шаль. Мария Егоровна видимо задремала, спина еще более согнулась, а голова упала на грудь. Тихонько трогаю ее за рукав «Мария Егоровна, вставайте, уже холодно». Она сперва тупо, потом удивленно смотрит на меня, растерянно оглядывается вокруг. «Мария Егоровна, я к вам обращаюсь, вставайте, пойдемте, вы замерзли, я вам чаю налью» протягиваю к ней руку. Мария Егоровна долго смотрит на мою руку, потом молча встает. Мы тихонько идем к двери. Я чувствую как ее пальцы судорожно сцепились на моей руке.

Я иду и шепчу «Все будет хорошо, все будет хорошо» ей и себе.

Остановка

На остановке сидит женщина. Ноги поджаты под себя, руки в карманах пальто, сама смотрит прямо перед собой и ничего вокруг не видит. Автобусы подъезжают и уезжают, а женщина не собирается в них садиться. Сидит она, как видно давно, уже люди на нее косятся. На вид ей где-то за сорок, хорошо причесана, одета прилично и со вкусом. «Может ей плохо? Может, нужна помощь?» думает мужчина, наблюдавший за ней, в ожидании своего пригородного автобуса. Когда, отъехал очередной автобус, все-таки подошел к ней «Может вам помочь?» Женщина вдруг встрепенулась «Да-да, я сейчас…» растерянно оглянулась, хотела встать, опять села «Где я? Сколько времени?». «Это остановка «Кинотеатр», а вам куда надо?» спросил пассажир. «Наверно, домой» неуверенно ответила она. Мужчине почему-то стало жалко ее, он видел, что с ней что-то не так «А куда домой-то? Давайте, я вас провожу до дома» предложил он. «Да-да, конечно» женщина закивала. Он подал руку, помог ей подняться, и повел, вопросительно поглядывая на нее. Так они молча прошли два квартала. «А вот мой дом» сказала она, возле большого дома со старинными эркерами, и почему-то еще сильнее схватилась за его руку. «Можно, я еще посижу тут?» кивнула в сторону скамеечки. «Хорошо, я тоже посижу» мужчина чувствовал, что уже не может ее оставить на полдороге. Женщина зябко поежилась, видно, все-таки замерзла. «А давайте выпьем кофе, вот и заведение рядом» предложил он. «Да-да» радостно согласилась она. В кафе сели в уголочке. Мужчина разглядел ее поближе, сейчас она уже не выглядела какой-то больной женщиной неопределенного возраста, а оказалась вполне нормальной женщиной средних лет. Выпив чашечку крепкого кофе, она наконец-то подняла на него глаза и тихо сказала «Вы не думайте, я не сумасшедшая, просто случилось…» и не договорила. «Ничего, все в порядке» он попытался успокоить ее. «Видите ли, до сегодняшнего дня, я думала, что у меня все в порядке, а оказалось…» она опять замолчала. Вздохнула и продолжила «Я расскажу вам, мне надо выговориться, а то у меня едет голова»

«Я замужем давно, вышла очень молодой, по большой любви. И была все эти годы вполне счастлива, любила мужа, детей, семью. Но на первом месте в нашей семье были всегда интересы мужа. Я дожидалась его дома с детьми, когда он заканчивал учебу, ездил на длительные командировки, всевозможные курсы повышения квалификации. Сама я училась заочно, совмещала работу с учебой. Потом его стали назначать на работу в разные районы. Мы сразу срывались с насиженного места, даже научились собираться по военному, очень быстро. На новом месте приходилось обустраиваться заново, устраиваться на новую работу, вливаться в новый коллектив. И детям приходилось акклиматизироваться в новых условиях. Но мы по этому поводу вовсе не переживали, наоборот, все было интересно, а главное, мы были вместе. Но с этими переездами, я карьеры не сделала, да и профессионально не росла, все-таки на каждом новом месте приходилось начинать все с начала. А муж рос, для него работа всегда была важнее всего. Я понимала это, и поддерживала его. Бытовыми проблемами его не напрягала, считала, что это не мужское дело. А когда мы переехали сюда, и получили собственную квартиру, а не служебную, моей радости не было предела. Здесь же родилась наша младшенькая, дочь. Наконец жизнь обрела устойчивость и стабильность. Одно было плохо, маленькая часто болела, и мне пришлось оставить работу. Однако, скучать было некогда, каждый день был заполнен хлопотами о муже, о старших детях, о дочери. Конечно, иногда посещали мысли, что живу не своей жизнью, что упускаю что-то важное. Но всегда верх брали семейные заботы и дела. До сегодняшнего дня. Неделю назад приехала по делам наша общая знакомая и вроде моя подруга, мы были коллегами по прошлому месту жительства. Она привезла приветы от бывших друзей, мы предложили ей остановиться у нас. Все было замечательно, я иногда водила ее куда-нибудь, в культурные места или просто по магазинам. Сегодня тоже по плану должны были сходить за билетами на премьеру нового кино. Я прождала ее целый час и решила сходить сама. По дороге в кинотеатр, решила укоротить дорогу и свернула к гостинице, что рядом с домом. Лучше бы я этого не делала, на крыльце гостиницы стояли мой муж и эта «подруга». Они стояли в обнимку и целовались. У меня потемнело в глазах, и я как будто отключилась. Значит, там меня вы и застали. Что мне теперь делать? Я не хочу, не могу идти домой: они же наверно там, и встретят меня, как ни в чем не бывало. Что мне им говорить? Неужели я прожила никому не нужную, никчемную жизнь?» слезы побежали по ее щекам. «А ваши дети?» осторожно спросил мужчина. «Да, вы конечно, правы. Дети у меня хорошие» она вытерла слезы платочком «Мне надо срочно идти домой. Вы меня извините, ради бога, задержала вас, еще нагрузила своими проблемами. Спасибо, что выслушали, мне как будто стало легче. Я разберусь, приму решение. Наверно, мне надо сойти на этой остановке, и ехать в другом направлении» Женщина заторопилась и быстрыми шагами пошла в сторону большого дома. Мужчина остался, задумчиво сидеть на своем месте, глядя ей вслед и думал «А у меня у самого все ли в порядке? Может мне тоже нужно остановиться от суеты и оглянуться вокруг? Подумать, так ли я живу?»

Перебирая фотографии

В повседневных хлопотах как то запустила дом. Надо навести порядок, сделать генеральную уборку. И вот, в конце дня, уставшая, сажусь перебирать книги, старые журналы, альбомы. Останавливаюсь на студенческом альбоме. Как много воспоминаний связано с ним! Вот групповая фотография, наше студенческое землячество отмечает Новый год. Какие мы здесь молодые! Такие знакомые, дорогие лица…

А ведь я буквально вчера встретила Сашу с Тоней, едва признала. Внешне они здорово изменились, стали какие-то гладкие что-ли, покруглели. Разговорившись, увидела, что они остались такими же, как в молодости. Тогда, людей настолько разных, настолько неподходящих друг к другу, трудно было отыскать. Саша был лидером землячества, поэтому все его знали. По характеру отличался чрезвычайной серьезностью, всегда собранный, ответственный. Если за что-то берется, всегда доведет до конца, за что и являлся авторитетом среди товарищей. Потом он и по возрасту был постарше, уже отслужил в армии. А Тоня была сплошным недоразумением, все-то у нее не ладится, постоянно пересдает «хвосты», клянчит конспекты, списывает курсовые. А девочки по комнате просто стонут от нее. Она ничего не умеет, ни убираться, ни готовить, про дежурства забывает. Доведенные до белого каления девчонки, бросали ей вслед «Смотри Тонька, никто тебя замуж не возьмет!». «А я туда и не стремлюсь» легкомысленно отвечала Тоня и бежала дальше списать у кого-нибудь, что-нибудь. Какое же изумление вызвало у всех новость о том, что Саша и Тоня поженились. Все выпали что называется «в осадок». И вот, вчера после многих лет, я их встретила в кинотеатре. Посидели немного в кафе перед сеансом. Я с интересом наблюдала за ними. Смотрятся очень даже гармонично, чувствуется, что у них вполне устоявшиеся близкие отношения. Оба спокойны, приветливы. Улучив момент, когда Саша отходил покурить, спросила у Антонины «Как вы смогли найти общий язык, ведь вы же были такие разные?» Тоня вздохнула и задумчиво стала рассказывать о своем браке, который все заранее обозвали «мезальянс». «Я ведь очень сильно влюбилась, этого вы просто не замечали. И поделиться ни с кем не могла, я же знала, что все меня воспринимали не всерьез. А Саша догадался, он же вдумчивый, внимательный. Мы стали встречаться, сидели в библиотеках, он помогал мне с учебой, любили ходить в кино. Видишь, эта привычка осталась у нас до сих пор. А после окончания института, мы жили первое время с его родителями. Сама понимаешь, тут у меня возникли трудности. Родители Саши такие же очень серьезные и аккуратные люди. А я с домашней работой никогда не дружила, да ты знаешь. Я очень старалась, но у меня ничего не получалось. Сашина мама ничего не говорила, но все переделывала за мной. А я плакала по ночам. Тогда Саша, в отсутствие родителей, стал помогать мне. К их приходу мы сидели в чисто прибранной квартире, и с готовым ужином. Родители делали вид, что ничего не поняли, даже похваливали меня. Ты не представляешь, как я им была благодарна! Как я еще больше любила своего Сашку! Потом мы получили квартиру, переехали от родителей. И я развернулась, обложилась книгами по домоводству и кулинарии. Через год сделалась образцовой хозяйкой, теперь все соседки бегают ко мне за советами, за рецептами. А Саша стал очень много работать, уезжал на длительные командировки, и мне пришлось справляться со всем одной. Трудно пришлось, когда пошли дети, один за другим, у нас их трое. Мы даже стали ссориться с Сашей, я стала упрекать его, что он устранился от воспитания детей, что отдаляется от семьи. А он обвинял меня, что я погрязла в домашних делах, что у меня стали узкие интересы. Если бы не Сашина мама, даже не знаю, справилась бы мы или нет. Она взяла на себя часть домашних забот. Я смогла учиться дальше, закончила аспирантуру, сейчас пишу кандидатскую. Дети у нас выросли, кто работает, кто учится. Ты знаешь, когда старший сын привел в первый раз свою девушку, я так расстроилась. Взявшись помогать мне, она тут же разбила мою любимую чашку. Только хотела я возмутиться, как Саша положил мне на плечо руку и шутливо спросил «У кого-то здесь короткая память?» И мы с ним так громко рассмеялись, что дети недоуменно переглянулись. Вот так и живем. Конечно, бывает, ссоримся и сейчас, я ведь стала шибко грамотная, теперь меня голыми руками не возьмешь. Как начнем спорить, так дым столбом стоит. Ой, уже третий звонок, надо бежать занимать места, ты давай звони хоть иногда». Тоня убежала, я сижу и диву даюсь, как же непредсказуема жизнь, как может измениться человек.

Перед посадкой

Она возвращалась с командировки, усталая, но с чувством облегчения. Проект, над которым работала целый год, был утвержден. Дома давно ждали муж и дети. Как она соскучилась по ним! Хотелось скорее прилететь домой, обнять их. Первым делом нужно приготовить детям что-то вкусненькое. Наконец, отдохнуть, и пойти с мужем куда-нибудь в театр или хотя бы в кино. И так некстати объявили нелетную погоду, и в связи с этим, задержку рейса на неопределенное время. Любовь Васильевна, вздохнула с досадой и пошла искать свободное место. Хорошо еще, что нет багажа. Народу в аэропорту битком, негде присесть. Походив по залу, Любовь Васильевна зашла в кафе. Тут оказалось свободнее, столик нашелся у окна. Женщина устало опустилась на стул, неизвестно, сколько еще придется сидеть здесь. Заказ пришлось ждать долго, официанты не торопились обслужить, тоже устали наверно. Кто-то завел музыкальный аппарат, полилась тихая очень знакомая мелодия. Любовь Васильевна силится вспомнить, где и когда слышала эту музыку, но не может. А ведь она точно слышала эту красивую мелодию, и с этим связано что-то очень приятное. Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

Очнулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд. Слегка поежилась, не решаясь оглянуться. Но взгляд был настойчив и неотрывен. «Это уже неприлично, надо прекратить», Любовь Васильевна повернулась. За соседним столиком сидел мужчина. Не может быть! Эти глаза, это лицо: ее словно обожгло. Они встали и пошли друг к другу, и сразу вокруг все исчезло: аэропорт, кафе, посетители. Она остановилась в полушаге от него глядя в эти глаза навстречу. Они вернулись в прошлое, в теплую летнюю ночь, на берег моря. Оба молоды, красивы и свободны. Это был курортный роман, если можно было это так назвать.

Столкнулись в лифте, народ набился до отказа, и их прижали друг к другу. Вышли на одном этаже, и долго извинялись в коридоре. Вечером встретились на набережной, кивнули уже как знакомые. Молодой человек представился, его звали Дмитрием. Его вытолкнул на отдых его шеф. Сказал, что ему нужен здоровый и трудоспособный сотрудник. А Люба, по случаю, купила горящую путевку. А здесь пожалела об этом уже через два дня. Здесь ей было скучно. Показалось, что это бесполезная трата времени. Молодые люди стали встречаться, гулять вместе. И им было так легко и интересно, они понимали друг друга с полуслова, как будто родные или давно знакомые люди. Стали самыми активными участниками всех экскурсий, посещали все заявленные концерты. Потом бурно обсуждали свои впечатления, и удивительно сходились во мнениях. Любу переполняло чувство нереальности происходящего, казалось, то, что с нею происходит, это сон. Она ли это, всегда такая уравновешенная, спокойная Люба? Но ничего такого, чего можно было бояться, не происходило. Дима ни разу не попытался даже поцеловать ее. Она радовалась этому, ей вовсе не хотелось, чтобы с ними случилась банальная история. И так они были увлечены, что даже не заметили, как быстро пролетели две недели. Наступил последний день отдыха. Вечером сидели на берегу моря, глядя на закат. Какой это был чудесный вечер, теплый и тихий, с моря дул легкий бриз. Как им не хотелось расставаться. Оба знали, это будет трудно. Дмитрий взял ее за руку «Позволь пригласить тебя в ресторан». Переодеваясь, Люба очень волновалась, сегодня должно было случиться что-то необыкновенное. Дима ждал ее за красиво накрытым столом со цветами, с свечами. Они долго сидели и молча смотрели друг на друга, как будто хотели наглядеться на всю оставшуюся жизнь. Заиграла прекрасная музыка, та, которая звучала сегодня в этом кафе. Он пригласил ее на танец. Рядом все исчезло, только он и она, и музыка, которая несла их куда-то далеко. Дмитрий бережно притягивал девушку к себе, а она прижималась к нему. Люба слышала биение его сердца и свое в унисон. Слышала слегка терпкий очень мужской запах и дрожь пробегал по телу. Ее переполняло чувство огромного счастья, такого, которое может быть только раз. Когда они очнулись, вокруг стояла гулкая тишина и пустой ресторан. Дмитрий проводил до двери ее номера «Я сегодня уезжаю, так надо», судорожно обнял и поспешно ушел. Утром улетела и Люба. Сказка закончилась.

А жизнь продолжалась. Работа, замужество, дети. Только про то лето, по тот роман, она никогда никому не рассказывала. Берегла в себе то чувство бесконечного счастья, которого больше не было, и не могло быть. И вот, сегодня: будет эта странная встреча.

Громко заработал динамик, и объявил посадку. Они не сказали ничего, каждый пошел к своему выходу, только глаза неотрывно смотрели вслед друг другу.

Письмо Деду Морозу

Утром Зоя слышит, как Ванька шуршит по комнате, собирается в школу. Он хоть и маленький, но очень самостоятельный, сам уходит, сам приходит, сам делает уроки, иногда убирается в комнате. Зоя не встает, ждет, когда сын уйдет. Вчера она накричала на него и сейчас не готова разговаривать с ним. Вечером, уже лежа на своем диванчике, Ваня вдруг спросил

— Мама, ты больше не работаешь?

Зоя аж подскочила

— С чего ты взял? Я на больничном, вот поправлюсь и пойду на работу. И вообще, чего я должна перед тобой отчитываться? Давай спи, нечего тут!

Ваня отвернулся и закрылся одеялом. На самом деле Зою уволили уже месяц тому назад. Сперва она ходила по организациям, как-то пыталась устроиться, но получив везде отказ, захандрила и прекратила поиски. Боялась признаться в этом сыну, видела, как он смотрит на нее, застав дома в рабочее время. Потом заявила что заболела.

Приоткрыв глаза, Зоя увидела, как Ванька сидит за столом и что-то пишет. Написав, свернул листок и спрятал у себя в тумбочке. Когда хлопнула дверь, Зоя подбежала к тумбочке, вывалила нехитрый скарб сына на стол и стала пролистывать тетрадки. Из одной выпал только что написанный листок. Было написано корявым детским почерком «Деду Морозу» и ниже всего несколько строк — «Очень прошу тебя, Дедушка Мороз, чтобы мама выздоровела и пошла на работу, а то она все время лежит и сердится. Она мне обещала купить на новый год большую машинку с моторчиком, которую видели мы с ней в магазине. А если она не пойдет на работу, то наверно не купит мне машинку»

У Зои задрожали руки, выронили листок. Закрыв лицо села на табуретку, слезы полились сквозь пальцы. Когда подняла голову и огляделась, то увидела свою комнату как будто в первый раз. Неприбранная постель, грязная посуда, выцветшие занавески на окнах. Стало больно и стыдно

— И это я, когда-то такая способная, как говорили все? Я, так мечтавшая о большом счастье? В кого я превратилась?

Вскочила, достала ведро, тряпки

— Нет, я сделаю праздник своему ребенку!

Через пару часов смахнула пот со лба и удовлетворенно оглядела комнату еще раз, она блистала чистотой. Зоя даже нашла кое-какие елочные игрушки, мишуру, гирлянду в коробке в антресолях и комната теперь выглядела вполне празднично. Переодевшись, прибрав волосы, постучалась к соседу, дяде Коле. Старик он был очень строгий, Зоя его побаивалась, поэтому обращалась к нему в самых крайних случаях, он об этом знал и никогда еще не отказывал. И в этот раз спросил приветливо

— Ну, как дела, соседка?

Зоя неожиданно для себя, рассказала старику все как есть, и то, что работу потеряла, и про Ванино письмо. Дядя Коля вздохнул

— Девонька, все зависит от тебя самой, а парень у тебя — золото. Вот, возьми, у меня есть небольшое сбережение. Отдашь, когда сможешь.

Зоя посмотрела на часы, быстро собралась, еще есть время купить подарок и что-то приготовить. В магазине прямо на дверях увидела объявление «Срочно требуется продавщица». Робко заглянула в подсобку

— Я насчет работы, тут висит объявление…

Крупная женщина с усталым лицом недоверчиво оглядела ее

— Раньше в магазине работала?

— Нет.

— Ну ладно, потом разберемся, сейчас у нас запарка, девочки не успевают. Прямо сейчас можешь приступить?

— Конечно

— Ну, тогда иди в тот отдел, помоги разобрать товар

Вечером Зоя летела домой усталая, но счастливая. Коллектив оказался дружелюбный, после работы заведующая поздравила с наступающим праздником, вручила всем небольшие подарки. Зою тоже не обделили, подарили красивую чашку. Потом сели за чаепитие с тортиком, но Зоя поспешила домой, сославшись на то, что ее ждет ребенок. Подходя к дому, увидела в своем окне мерцающие огни гирлянды и прибавила шаг.

Открыла дверь с большой коробкой и покупками, а навстречу Ванюша радостно кричит

— Мама, а к нам Дедушка Мороз пришел!

Посреди комнаты и правда стоял Дед Мороз в красной шубе, с бородой и с мешком. «Что-то он похож на дядю Колю» — подумала про себя Зоя и засмеялась.

Под дождем

С утра за окном, то усиливаясь, то затихая, зарядил дождь. Это надолго. По улицам, пенясь и журча, бегут ручьи. Лена приуныла, короткий отпуск, который она выбила с таким трудом, накрылся медным тазиком. Последний год выдался очень напряженным. В связи с кризисом, численность сотрудников в их управлении существенно сократили, и Лене, как ведущему специалисту отдела, пришлось взять на себя большой объем работы. Лена стала задерживаться по вечерам, а иногда брать работу на выходные домой. Это обстоятельство не добавило оптимизма домашним. Все пошло наперекосяк: дети без контроля, муж ходит хмурый. Не стало времени на вечерние посиделки, совместные походы в кино или еще куда. Да что говорить, элементарная уборка квартиры и готовка превратились в проблему. И почему-то выходило так, что во всем виновата она, Лена. «Ну, делайте что-нибудь сами!» оставалось воплем вопиющего в пустыне. Весной стали названивать учителя, жаловаться на снижение успеваемости у дочери, на плохое поведение сына. Если раньше Лена усердно посещала все родительские собрания, всегда была в курсе всех школьных дел, то теперь забывала просто позвонить классному руководителю. Муж, на просьбу сходить в школу, язвительно огрызнулся «Можно подумать, работа у тебя у одной. У меня к твоему сведению тоже дела».

Последней каплей стал вроде как пустяк. В понедельник Лена проснулась позже обыкновенного, сказалось ночное бдение накануне, срывался срок сдачи проекта. Встала разбитая, поплелась в кухню, а там стол не прибран, раковина завалена грязной посудой. Внутри как будто оборвалась струнка, без сил опустилась на стул, слезы хлынули из глаз. На работе сразу села писать заявление об отпуске за свой счет. Начальница хотела было возмутиться такой наглостью, но Ленин вид был неожиданно решителен, а голос дрожал сдерживаемой слезой, что невольно подмахнула визу «В приказ». И в тот же вечер она сидела у сестры в их родительском доме. Дарья удивилась ее внезапному приезду, но лишних вопросов задавать не стала.

И вот, как назло, с утра этот дождь. Хлопнула дверь, Даша в мокром плаще «Ух, как льет! А ты что нахохлилась? Вам, городским, никакая погода не угодит, то вам жарко, то мокро, то холодно. А дождь ведь — это такая благодать: теперь все рассветет, будут и грибы, и ягоды и урожай. Сейчас затоплю печку, напеку оладушек, чаю попьем, глядишь и повеселеешь. А помнишь, маленькой любила бегать под дождем? Невозможно было загнать домой». Лена вышла на крыльцо, вытянула руку «А дождь-то теплый, и правда, чего я боюсь?» и как есть в легком платье, босиком шагнула прямо под дождь, на мокрую траву. Теплая вода вмиг окатила с головы до ног, Лену охватило чувство давно забытого восторга «Хорошо-то как!». Смеясь, закрутилась на месте, как фонтан, разбрызгивая капли во все стороны. С крыльца сестра «Ленка, ты с ума сошла! Простудишься, иди скорей в дом». Потом Лена сидела с полотенцем на голове в теплом байковом халате, и пила чай с оладушками. «Вот это другое дело, глазки блестят, щеки румяные. А то приехала вся бледная, сама не своя» сестра, подливая молоко в чай. «Даша, а давай я останусь здесь? Заживем славно с тобой». «Не выдумывай, у тебя там семья, работа. Что ты здесь будешь делать?». «Что-нибудь придумаем, хозяйство заведем» не сдается Лена. «Хозяйство?» рассмеялась сестра «Да ты, небось, забыла с какой стороны к корове подходить, иди-ка лучше спать, утро вечера мудренее».

Ночью разбудил звонок «Лена, прости! Хочешь, я встану на колени?». «Ты что, пьян?» «Почему сразу пьян? Я просто соскучился. Если ты завтра не приедешь, то я сам приеду за тобой». «Хорошо, хорошо, только не звони больше, а то Дашу разбудишь». Муж «А дети твои в поте лица устроили генеральную уборку».

Наутро солнышко в окно, в небе ни облачка. Даша «Как спалось?». «Отлично!» Лена подскакивает с кровати, подбегает к сестре, обнимает и тормошит ее. Даша отбивается смеясь «Вот дуреха!» заглядывает ей в глаза «Все хорошо?».

После завтрака Лена засобиралась домой. «Вот и правильно, работа — это временно, а семья навсегда, ею разбрасываться не следует. А я тебе гостинцев соберу» захлопотала сестра. «Присядем, спасибо тебе, Даша. Мы будем приезжать чаще. А на зиму ты переезжай к нам, дети будут рады» Посидели рядышком, вытерли глаза, обнялись, и Даша вышла провожать за калитку. В машине Лена смотрит на мелькающий пейзаж, улыбается, вспоминая, как кружилась под дождем. Действительно: дождь — это очищение и спасение.

Последнее слово

— Детей отвези сама, я опаздываю — и, не дав возразить жене, Иван Степанович выбежал из квартиры. Он действительно опаздывал, вчера не успел подготовиться к утренней планерке. Выходя из подъезда, краем глаза заметил незнакомого пожилого мужчину. Он был явно приезжим, возле ног притулился старенький чемоданчик, а сам он как-то неуверенно оглядывался вокруг. «Ходят тут всякие» недовольно мелькнула мысль и тут же забылась, он быстро пошел к гаражу.

К обеду подъехал чуть пораньше, хотел после немного прилечь. На скамеечке возле подъезда сидел тот же старик и беседовал с соседкой. Иван уже проходил мимо, как его окликнула соседка Вера Петровна

— Иван Степанович, это к вам приехал ваш дядя, с утра дожидается.

— Какой еще дядя? — повернулся к старику

— Вы к нам?

Старик грузно поднялся — Ваня, это ты?

— Да, я — Иван Степанович

— Ну, здравствуй, племяш! Насилу тебя нашел.

И тут только дошло, что это дядя Леня- мамин брат.

Закрывая дверь, оглянулся — Спасибо, Вера Петровна!

Раздеваясь в прихожей, подумал — «Хорошо, что жена обедает на работе» — представив ее лицо при виде такого незваного гостя. Разогревая обед спросил

— Дядя Леня, сколько не виделись?

— Да много, это я бабу Галю свою схоронил уже два года

— А что случилось и надолго к нам?

— Да думаю, уже навсегда — обыденным голосом ответил старик. Иван Степанович от неожиданности чуть не выронил тарелку

— Вот те раз!

За обедом выяснилось, что дядя приехал по направлению в больницу.

— Чего ты пугаешь сразу, вылечишься и поедешь к себе домой — облегченно вздохнул Иван. Дядя молча махнул рукой. Договорились, что с утра племянник отвезет его в больницу и определит куда надо.

Вечером жена заворчала

— А что это он к нам без предупреждения? Сто лет его не знали и на тебе, как снег на голову.

Муж вспылил

— А то, что твоя мать приезжает, когда ей вздумается и живет тут месяцами это ничего?

— То мать, а это кто?

— Это — мой единственный близкий родственник. В общем так, он не прохлаждаться приехал, и будет здесь столько, сколько надо и точка!

Жена обиженно отвернулась. С утра Иван Степанович увез дядю в больницу, поговорил с врачом и понял, что дело действительно серьезно. Домой пришел хмурый, за столом не сказал ни слова и жена ничего не спросила, поняла, сейчас лучше промолчать. Только ночью, уже лежа Иван обнял жену

— Это я виноват, сам забыл о родных людях и тебе никогда о них не рассказывал. А ведь дядя Леня мне был за отца. Я к ним ездил каждое лето, все мое детство прошло там. Всему что я умею, научил меня он. У них с тетей Галей своих детей не было, вот они меня баловали, как могли. А какое сельское баловство: работу давали по детским силам, не перетруждали, оставляли лучший кусок. Потом каждую зиму снабжали деревенской снедью. А я после матери перестал ездить к ним и постепенно забыл. Сегодня даже не сразу узнал дядю. Завтра сходим к нему в больницу вместе, хорошо?

Дядя Леня лежал в палате один, и на белых простынях выглядел сразу осунувшимся и маленьким. Иван Степанович от лечащего врача узнал: болезнь запущена и дни сочтены. Увидев их вдвоем, старик обрадовался

— Сядьте поближе, хочу сказать последнее слово.

У Ивана Степановича заныло сердце, а жена потихоньку достала платочек и, отвернувшись, прижала к глазам.

— Ваня, мы дом переписали на тебя — увидев протестующий жест

— Ты не думай, все, что надо я подменил, полы перестелил, он еще сто лет простоит. И все наши сбережения тоже в шкатулке сохранил, он тут в чемодане.

Иван Степанович схватил старика за руку

— Пожалуйста, не надо!

— Ваня, не возражай! Это мое последнее слово. Говорю для того, чтобы ты родное гнездо не бросал, хотя бы на лето приезжайте туда с детьми. Фамилии нашей не осталось, а там все похоронены и твоя мать — моя сестра лежит. Все! Это хотел сказать — и без сил опрокинулся, закрыл глаза. Тут зашла сестричка и поторопила их покинуть палату.

Ночью Ивану Степановичу то-ли вспоминается, то-ли снится: бежит он босоногим мальчиком за телегой груженой сеном и кричит

— Дядя Леня! Возьмите меня с собой! — его подхватывают сильные руки и опускают в невероятно пахнущее сено, потом он лежит в мягко покачивающейся телеге и щурясь от яркого солнца смотрит на бездонное голубое небо, на пушистые облака и мир такой прекрасный и кажется, что так будет всегда.

Потерянная сказка

Мы с внуком лбами и носами прилипли к оконному стеклу. Через дорогу от остановки отъехал последний автобус из города, редкие последние пассажиры разбрелись, а Тоси не было.

— Опять не приехала — Даня отошел от окна, сел на диван, насупился.

Тося — его мама, она работает медсестрой в городе и приезжает изредка. То круглосуточные дежурства, то отсыпается на выходной, то берется за приработки. На мое замечание устало огрызается

— Мам, ну что ты говоришь? Если я не буду на подхвате, на что же я буду кормить и одевать ребенка? Все детское стоит очень дорого, дороже, чем взрослое.

Услышав, как зашмыгал у внука нос, подхожу к книжной полке

— Даня, совсем забыла старая. Я же давно обещала прочесть ту новую книжку, которую мама привезла в тот раз. Давай, родной, пойдем, я тебе почитаю.

Тихонько на цыпочках выхожу и прикрываю дверь. Толькосделала шаг в сторону своей комнаты, как за дверью

— Бабушка!

— Ну что такое, Даня? Спи ты, наконец.

— А ты мне сказку не рассказала.

— Как не рассказала? Я только что прочла тебе две сказки.

— А я хочу, чтобы ты мне рассказала свою сказку, а те, которые в книжке, я их все знаю.

— Боже мой, где я тебе возьму мою сказку?

— А ты придумай!

Я села, задумалась. Давным-давно, когда я была примерно такого возраста как мой внук, может чуть постарше, летом у бабушки нас собиралось куча детей. Мы целыми днями носились по окрестностям, купались в речке до синевы на губах. Я даже заработала отит, который, кстати, иногда беспокоит и теперь. И эти детские забавы, вроде рыбалки, лапты и казаков разбойников, были все наши. Иногда проказили: таскали огурцы с огорода, тайком перебрасывались в карты, однажды чуть не спалили бабушкин сарай. А вечерами в самых укромных местах вроде амбара, крыши сарая, один раз даже в подполе, рассказывали друг другу «страшные» истории. Конечно же, рассказчиками были ребята постарше, а мы мелюзга, прижавшись друг к дружке, дрожа от ужаса, слушали, открыв рот. Помнится, это были истории про мертвецов и всякую нечистую силу. Не знаю, откуда брались эти истории, скорее всего, пересказывались взрослые байки.

А когда одна из старших девочек, главная рассказчица, уехала в город, вечерние посиделки прекратились. Нас стали гонять спать пораньше. Так однажды мы сидели на лавочке за амбаром, от скуки болтая ногами, вдруг кто-то предложил нам самим рассказывать всякие истории. Желающих не нашлось, тогда стали теребить меня

— Давай ты, ты вечно что-нибудь выдумываешь.

Я покопалась в голове, ничего такого «страшненького» на ум не приходило, и тогда я решила рассказать им свою заветную тайну.

Когда я оставалась одна, то «дружила» с маленьким мальчиком, который жил за печкой в бабушкином доме. Он появлялся оттуда по ночам, весь такой рыженький и очень веселый. И мы с ним играли в прятки и в какие-то игры, где происходили разные чудеса, и нам было очень весело вместе. Утром он пропадал. Конечно, это происходило, когда дома посторонних не было, а мы с бабушкой оставались одни. И мне казалось, что бабушка знала об его существовании, потому что, когда она утром спрашивала

— Ну, как тебе спалось? — у нее очень хитро улыбались глаза. Вот я и решила по вечерам рассказывать детям про моего друга. Все слушали, удивлялись и требовали продолжения. Но в один прекрасный день одна девочка поссорилась со мной и нажаловалась своим родителям, что я врунья, что я рассказываю детям всякие истории про маленьких людей. Взрослые, мои дяди и тети, восприняли это почему-то всерьез, вечером устроили целое собрание и учинили надо мной суд. Я стояла перед ними, опустив голову, размазывая по лицу слезы, и чувствовала себя очень виноватой. Заодно досталось и бабушке за то, что избаловала меня и потакала всяким плохим привычкам. А меня и ругали и стыдили, называли вруньей, и взяли с меня слово никогда ничего не выдумывать. Вот так я потеряла свою сказку.

— Даня, внучек, у меня есть моя сказка, я его тебе обязательно расскажу, и еще много других сказок. А ты теперь спи, и пусть тебе приснятся самые удивительные сны.

Смотрю — а он уже уснул и улыбается во сне.

Привет из детства

Тороплюсь домой, надо много успеть. Сегодня у нас небольшое торжество: годовщина совместной жизни. Будут самые близкие. Особенно жду моих друзей детства, Егора с Таней. Они приезжают издалека, специально к этому событию.

Мы друзья, можно сказать с рождения. Во-первых, погодки, а во-вторых, выросли в соседних дворах. Соответственно, все время проводили вместе. Когда были совсем маленькие, за нами присматривала моя бабушка. Чуть позже, когда мы не могли поделить игрушку, бабушка смеялась «У вас же даже горшок был один на троих, и вы стояли в очередь за нуждой, чего же теперь не можете поделить?» Потом ходили в садик в одну группу, учились в одной школе, в одном классе. Конечно же, роднее и дружнее нас никого не было. Мы стояли друг за друга горой. Но если мы проказничали втроем, доставалось больше Гоше. Поначалу в школе, да и в деревне, вроде недоумевали по поводу нашей неразлучной троицы, а потом привыкли и уже не обращали внимания. Даже шутили над нами «Куда навострили лыжи, троица?» А нас, то, что Егор мальчик, а мы с Таней девочки, вовсе не смущало. В старших классах, когда мальчики стали нам с Таней писать записочки, первым делом мы делились секретами с Егором. Он только бухтел, а следом, записочки подозрительным образом прекращались. Мы с Таней чуть не в слезах, пытали друга, не он ли «поговорил» с нашими воздыхателями? Егор отмахивался, что его не больно-то интересуют наши мальчики. Так и ходили вместе в школу и со школы, потом в клуб на танцы. Никогда не ссорились, кроме случая с записками. После школы пути наши разошлись. Егор с Таней всегда тяготели к точным наукам, а у меня были гуманитарные наклонности. Тем более, у меня была мечта учиться в Санкт-Петербурге, этот город манил историей, красотой и казался центром всемирной культуры. И моя великая мечта осуществилась, я поступила на факультет иностранных языков Санкт-Петербургского университета. Таня с Егором остались учиться в разных учебных заведениях Якутска.

Незаметно пролетели студенческие годы. Вместе с дипломом, после учебы, я привезла домой жениха, светлого голубоглазого литовца с русским именем Игорь. Встреча прошла, говоря на дипломатическом языке, на высоком уровне. А вечером я повела жениха знакомиться с моими лучшими друзьями. Я Игорю еще раньше все уши прожужжала рассказами о том, какие это замечательные ребята. Егор с Таней ждали нас в лучшем ресторане нашего города. Они были такие нарядные, можно сказать, что выглядели прямо-таки торжественно. Конечно охи-ахи, поцелуи, обнималки. Парни сразу нашли общий язык, и погрузились в свои мужские разговоры. А мы с Таней не могли наговориться, столько всего накопилось. Поздним вечером друзья пошли проводить нас до дома пешком. Уже прощаясь, оба как-то смущенно замялись и сказали, что у них для меня важная новость. «Мы решили пожениться» услышала я. Не знаю, что случилось со мной, но как-то больно кольнуло в сердце. Не увидев ожидаемого восторга на моем лице, ребята простились. Ночью не спалось, у меня было чувство, будто меня предали «Как они могли так поступить со мной? получается, что меня всегда обманывали? а может просто использовали, прикрывались мной, и никакой дружбы вовсе не было?» От обиды я даже заплакала. Проснулся Игорь «Что случилось? Почему плачешь, тебя расстроили друзья?» «Они меня обманули-ли-и» по-детски зарыдала я. На следующий день Игорь, сказал, что у нас будут гости, и надо накрыть стол. Я удивилась, какие у него в Якутске могут быть знакомые? Звонок, Игорь открывает дверь, а там Егор с Таней с огромной охапкой цветов. Не дав опомниться, Таня потащила меня на кухню, поговорить о нашем, о девичьем. «Ты что подруга выдумала, кто тебя обманул?» заметив, как опять дрогнуло мое лицо, Таня обняла меня. «Мы же никогда ничего такого и не думали. Это случилось неожиданно для нас самих, вот в этот новый год. Но если совсем по честному, может и раньше было какое-то чувство между нами, но мы прятали это даже от себя. И если бы что-то такое случилось, ты первая узнала бы об этом. Ну что, мир?» Всю оставшуюся неделю мы провели вместе.

С Игорем мы остались жить и работать в Санкт-Петербурге. С нами мои родители. Понемножку привыкают к новым условиям, к другому городу. А сегодня у меня праздник, прилетят мои друзья, и вернется ко мне наше детство и наша троица.

Такая простая история

Мы иногда с подружками любим устраивать посиделки, почаевничать и отвести душу, делясь о разных проблемах на работе, о проделках детей, посетовать на мужей. Разговор заходит и о женских секретах, о любовных приключениях и историях. Я с удивлением, затаив дыхание слушаю подруг, их рассказы захватывающе интересны, можно сказать «драматичны». В них полно слез, переживаний, страданий. Кто-то из них до сих пор тоскует о парне, с которым рассталась двадцать лет назад, одна не может выйти из треугольника длительных отношений с женатым мужчиной, другая после двух разводов находится в активном поиске. В таких случаях я обычно отмалчиваюсь, да меня никто и не спрашивает, все знают, что моя история такая простая и никому неинтересная.

Но я почему-то не испытываю огорчения по этому поводу. Да, у меня не было страстного романа, разрывающих душу встреч и расставаний. Но мне нравится, то как сложилась моя жизнь. Мы «дружили» еще со школы, он был классом старше. Как потом говорил, что помнит меня еще первоклассницей, как я в фартучке и с чернильницей «неразливайкой» в руке бежала в школу мимо окон его класса. Потом в классе девятом на школьном новогоднем вечере позвал меня на танец. И вот мы начали дружить, он провожал меня домой, иногда приглашал в кино. После школы разьехались по разным городам, но часто переписывались. И письма эти стали очень важной частью меня. Через какое-то время поженились и началась обычная жизнь со всеми трудностями и радостями. Конечно же были и ссоры и обиды, но они легко забывались. Мы не говорили слов о любви, но умели прощать, когда надо. Поддержать, когда требовалось, жалеть и заботиться друг о друге. Я не была избалована родительским вниманием, а у него рано умерла мама, поэтому мы стали друг для друга всем. И теперь, после многих лет прожитых вместе, мы уже почти пожилая пара, с двумя взрослыми детьми. О чем тут говорить, ничего необычного. Но почему у меня щемит сердце, и душу переполняет нежность, когда я смотрю на его седеющую голову, склонившуюся над книгой? Почему жду его с таким нетерпением, даже после короткой разлуки. И почему мне так покойно, когда он даже молчит, и просто находится рядом. Я знаю, это потому — что я его очень люблю. И благодарю господа, судьбу и конечно же его- моего мужа за это счастье.

Потом, наедине, пытаюсь разобраться почему жизнь у одних складывается так, а у других по другому. И думаю, нельзя тратить свои чувства попусту, переживая о давно прошедшей и несостоявшейся любви, ты же не знаешь каким он стал теперь, может он уже обрюзгший, скучный, несостоявшийся человек. Зачем растрачивать себя, вступая в связь с женатым эгоистом, который использует людей, а сам не берет на себя никакой ответственности. Зачем по незначительной причине разрушать брак, тем более, если у тебя есть ребенок. Зачем надеяться, что за углом ждет прекрасный принц на белом коне. Может лучше обернуться к человеку, который рядом, к своему мужу, Постараться увидеть не только его недостатки, но увидеть то, на что не обращаешь внимания. Увидеть, что он очень много работает и устает, что он по первому зову бежит помогать твоим родным, что сын советуется чаще с ним, а не с тобой, а дочь любит вечерами сидеть перед телевизором, прижавшись к отцу и наконец, что он молча терпит твое хныканье, твою вечно недовольную физиономию. Приглянись к нему, ответь на его вопросительный взгляд улыбкой, и ты увидишь, каким светом озарится его лицо. Ты поймешь, что любовь не сваливается с неба, его надо строить кирпичик за кирпичиком, взрастить как растение и только тогда случится, то, о чем ты мечтаешь бессонными ночами, это чудо которое называется любовью.

Дорогие мои подружки, в следующую нашу встречу, я наверно все-таки расскажу вам свою такую простую историю.

Разговор в такси

На стоянке автовокзала запоздалые пассажиры рассаживаются в маршрутное такси. Сахая подбежала когда, машина в ее направлении, уже отъезжала. Ей досталось неудобное место за спиной водителя, лицом к остальным пассажирам. Девушка пошарила в сумке в поисках наушников, но не нашла. Пришлось разглядывать попутчиков. Лиц сидящих на задних местах не видно, все уткнулись в шарфы. А напротив сидели молодой человек и пожилой мужчина. У мужчины суровый, уж слишком строгий вид. А лицо парня показалось ей знакомым.

У Сахаи приподнятое настроение — она сдала зачеты и едет к родителям встречать новый год. Это ее первый студенческий год. В общежитии конечно неплохо, но она немного устала от суеты и шума. В предвкушении встречи с родными, с подружками, Сахая улыбнулась. Молодой человек весело подмигнул ей, она залилась краской, и отвернулась. Про себя подумала; «Где же я его встречала? Кажется на районных соревнованиях. Точно там, их команда тогда еще победила, а ему вручали кубок. Но это было четыре года тому назад, я еще была маленькая. Кажется, он тогда пользовался большим успехом у старшеклассниц»

— Ты же во 2-й школе училась? — услышала Сахая.

Опять залилась краской

— Да.

— Откуда едешь, чем занимаешься?

— Учусь в универе.

— А я вот бизнес открываю — сказал парень с возбуждением, придвинулся поближе к ней и стал пространно рассказывать, как они с приятелем открыли какой-то «крутой бизнес», и очень скоро должны «приподняться». Ничего толком не понимая, Сахая слушала его вполуха. И тут послышался голос пожилого мужчины:

— Вы затеяли слишком рискованное дело, даже противозаконное. Зачем вам портить свою жизнь в самом начале?

— А как еще заработать?

— А просто работать не пробовали?

— Пахать за копейку? Дураков нет!

— Ну, заработаешь много денег. А что дальше будешь делать?

— Как что? Буду жить! Девушки любят богатых. Так ведь? — обращаясь к Сахае.

— Не знаю — девушка смущенно.

— Так, так! Проверено на опыте.

Мужчина строго

— Ты тут всех девушек не обижай!

Парень упрямо пробурчал

— Ну не все, так большинство.

— А что-нибудь про любовь ты слышал?

— Да сказки все это! Какая сейчас любовь? Сейчас все решают деньги.

— Мне жаль тебя — мужчина отвернулся.

Парень разгорячился

— Скажете, в ваше время любовь была?

— Конечно!

— И как это было?

— Как было… — мужчина задумался, лицо его разгладилось и даже помолодело

— Моя Аня жила в другом селе, за несколько километров от нас. И я проходил пешком после работы эти километры, чтобы только оставить цветы или какую нибудь приятную безделушку у нее на крыльце.

— И где же она теперь, ваша девушка? — ухмыльнулся парень.

— Внуков наверно нянчит — пожал плечами мужчина.

— Аа, вот видите, любовь ваша и кончилась.

Тут машина остановилась, и водитель крикнул со своего места

— Приехали, рассчитываемся за проезд!

Пассажиры стали высаживаться. К мужчине подбежала женщина

— Коленька, что ты заранее не предупреждаешь? Я же чуть не опоздала.

— Анюта, зачем ты прибежала? С кем остались внуки?

— Ничего, посидят немного, соседку попросила приглядеть.

К Сахае подошел парень

— Тебе в какую сторону? Проводить?

— Нет, спасибо. Не надо.

Девушка смотрела вслед пожилой паре. Они шли по дороге, взявшись за руки, и их силуэт, в лучах заходящего зимнего солнца, был щемяще трогателен.

Ребенок в окне

Уходи! — закричала Нина, выкидывая чемодан в коридор. Из соседней квартиры выглянула соседка в халате, осуждающе покачала головой и юркнула обратно. «Вот, теперь вся лестничная клетка в курсе» — подумал с досадой Петр Максимович, он меньше всего хотел огласки своих семейных разборок. Усаживаясь в машину, поднял глаза к своим окнам и увидел Егорку, он смотрел на него. «Даже не дала попрощаться с сыном» — отец помахал рукой, но сын в окне уже исчез. Выруливая со двора, произнес с раздражением

— Ну и ладно, так продолжаться больше не могло.

Проехав квартал, притормозил

— А собственно, куда же мне ехать? К Ирине? Но одно дело встречаться по вечерам, по выходным, и совсем другое дело — заявиться к ней с чемоданом — давай будем жить вместе.

Об этом он раньше даже не задумывался. Конечно, Ирина иногда намекала насчет развода, но он всегда переводил разговор в шутку. А сейчас Петр Максимович отчетливо понял, что совсем не хочет ехать в чужую квартиру. Зачем? Жениться он ни на ком больше не собирался.

Развернулся и поехал к сестре

— Поживу пока у Лины, потом разберемся.

Лина всегда его понимала, даже в спорах с родителями, была на его стороне. Зять обрадовался, протянул руку

— Привет, Петр! давненько у нас не был.

— Петя, здравствуй! — сестра, обнимая его за шею — Мы как раз садимся обедать, раздевайся. Катя, дядя Петя приехал, иди, поздоровайся!

Подбежала племянница Катюша и тоже повисла на шее.

Вот бы меня так встречали — проворчал зять. После обеда сестра села рядом

— Что-то случилось?

— От тебя ничего не скроешь. Да, случилось, я ушел из дома, точнее, выгнали.

— Ой! — охнула сестра — Как это?

Петр Максимович

— Наверно, сам виноват.

Лина, как маленького, погладила его по голове

— Может все наладится? У вас же Егорка.

— Ты знаешь, я даже забыл, когда толком общался с ним. В последнее время совсем закрутился.

— Что же все-таки случилось? Неприятности на работе?

— Нет, другая женщина.

— Всего-то? Посмотри в окно, сколько женщин кругом! А сын у тебя один, ты забыл? Такого я от тебя не ожидала — убрала руку с его плеча.

Петр Максимович прилег на диван. Слова сестры задели его. Он все помнит, помнит, как бежал с цветами встречать жену с роддома, как бережно взял сына на руки, с изумлением разглядывал смешное сморщенное лицо, такие похожие на его глаза. Помнит, как был счастлив, когда сын в первый раз сказал «Папа». А когда Егорка чуть подрос, то ему стало интересно проводить с ним свободное время, общаться. И сын отвечал ему тем же, отец для него был самым главным человеком, мама даже ревновала иногда. Только в последнее время он отдалился от семьи. Они с женой стали ругаться, перестали вместе проводить время. А он сам стал все чаще «задерживаться на работе». Оказывается, действительно не помнит того момента, когда сын перестал его ждать. На его рассеянный вопрос

— Как дела в школе? — отвечал что-то невразумительное или вовсе отмалчивался. В последний раз вообще нагрубил, сказал что-то вроде

— Не твое дело, занимайся своими делами.

Петр Максимович вспылил, хотел накричать, но наткнулся на такой непримиримый взгляд, что запнулся на полуслове. С тех пор делал вид, что ничего необычного не происходит, и просто старался меньше бывать дома.

Очнулся уже в сумерках «Я что, вздремнул?». Полежал в раздумье, тяжело вздохнул, перед глазами картинка — сын одиноко стоит в окне. Где-то долго звонил телефон. Пошарив рукой, не глядя на абонента, поднял трубку

— Да, я слушаю.

Срывающийся голос жены

— Я звоню тебе битый час, почему не берешь трубку? Егор закрылся в комнате и не открывает дверь!

.— Еду!

Заплаканная жена встретила на пороге, что то хотела сказать, но только махнула рукой в сторону комнаты сына. Петр Максимович толкнул дверь, она была заперта

— Сынок, открой!

Погодя, щелкнул замок. Сын сидел в темной комнате, забравшись с ногами на кровать, уткнув лицо в колени.

— Егорка, я здесь.

— Ты зачем пришел? — у мальчика затряслись плечи. Отец хотел притянуть его к себе, но сын стал вырываться

— Уходи!

— Сынок, я никуда не уйду!

— Правда? — ребенок поднял заплаканные глаза, и столько в этом взгляде было неподдельного детского горя, что у отца сжалось сердце. Петр Максимович обнял сына

— Прости меня, нет у меня никого на свете ближе и дороже тебя. Я буду тебе отцом, буду другом, буду рядом с тобой всегда.

Самолет

Запрокинув голову, смотрю на высоко летящий самолет. За ним тянется белый след стрелой по голубому небу. Меня охватывает буквально детский восторг. И это чудо сотворили люди! Кажется, только за эту веру в необыкновенное, устремление в неизведанное Господь еще терпит человечество.

Представляю себе пассажиров на борту самолета — молодая пара шепчется и смеется в предвкушении приятного отдыха. Они летят в новые страны, к теплым морям. Пожилой мужчина читает газету, у него назначена важная деловая встреча. Он переживает о том, как сложатся переговоры. Ребенок устраивается у матери на коленях. Они в нетерпении ждут встречи с папой и мужем после долгой разлуки. Девушка, волнуясь, смотрит в иллюминатор, ей предстоит свидание с молодым человеком. А все вместе они летят навстречу своим надеждам и судьбе.

Белый след самолета исчезает за горизонтом. Счастливого полета!

Снег кружится

Зима. Улицы, дома, все окутано снегом. И сегодня весь день идет снег, в свете фонарей снежинки кружатся, будто в медленном танце. Как это красиво! Еще в детстве, думала «Как люди могут жить там, где нет снега? Они даже не знают, что такое зима. Мне бы точно не хотелось там жить» Вот и сейчас иду, и любуюсь этим чарующим снегопадом.

Недавно мне исполнилось пятьдесят лет. Некоторые отмечают эту дату, стараются обставить очень широко. Меня подруги тоже уговаривали. Но мне совсем не нравятся такие мероприятия. Наверно скучно сидеть и слушать дежурные дифирамбы. А подвести какие-то итоги хочется, хотя считается, что прошлое надо оставить в покое, и в нем лучше не копаться. Но, как ни старайся, совсем забыть не получится. Удивительно, когда у тебя хорошее настроение, то помнится только хорошее, а если тебе грустно, то думается больше об ошибках. Большая часть жизни прожита, и сейчас мне скорее грустно.

Странно, почему то вспомнился совсем давний, незначительный случай. В нашем дворе жила семья. Их отца я не видела, говорили, что он инвалид, и у себя дома чинит обувь. Мать работала дворником. Была у них дочка, моего возраста, десяти-одиннадцати лет. Иногда она помогала матери. Когда я пробегала с портфелем в школу и обратно, девочка подметала двор или собирала мусор. Жили они очень уединенно, мне кажется, что их во дворе никто даже не замечал. Приближался новый год, и весь город пришел в какое-то волнительное ожидание праздника. Все шли с подарками, с елками, нарядные. Я с мамой тоже шла с покупками и знала, что в новогоднюю ночь получу подарок, о котором мечтала давно, — коньки с ботинками. Соседская девочка убиралась во дворе одна. Мама остановилась, и участливо спросила «А где твоя мама?» «Она заболела» тихо ответила девочка и осторожно, но с интересом посмотрела в мою сторону. Я заметила, что она разглядывает мое раскрасневшееся лицо, мое пальто и сумку с подарками, и мне стало почему-то неловко, как будто я сделала что-то нехорошее. Перед сном я долго смотрела в окно их квартиры, где тускло горел свет, и думала, что эта девочка, наверно, очень несчастна. В последующие дни при встрече девочка неуверенно улыбалась мне, и казалось, что-то хотела сказать. А я почему-то смотрела себе под ноги, и старалась пробежать мимо.

Подошло тридцать первое декабря, на улице шел густой снег. От этого снега, от этой белизны все вокруг сделалось еще праздничнее. В самом радостном возбуждении я бежала домой. Во дворе чуть не столкнулась с этой девочкой, она как будто обрадовалась мне, посмотрела с каким-то ожиданием, с каким-то вопросом. Вечером, после ужина, накинув пальто, я выскочила на улицу, перебежала двор, и постучалась в их квартиру. Девочка открыла дверь. Как засияло ее лицо! Она сделала движение, как будто хотела пригласить домой. Но я молча сунула ей в руки горсть конфет и хотела убежать обратно. Краем глаза увидела, как она побледнела, какое разочарование отразилось в ее лице. Я опрометью бросилась прочь, «Какая я глупая! Ей, наверно, просто хотелось доброго слова, может быть, дружбы, а не эту жалкую горсть конфет» Закрывшись в комнате, я разрыдалась от стыда, от бессилия. Это был мой первый урок взросления.

Сегодня этот снегопад напомнил мне тот горький урок. Потом по жизни было еще много ошибок, но та, первая, будет помниться всю жизнь. А снег кружит и заметает ошибки и успехи, все прошлое.

Старинный наперсток

Маайыс, одна понуро идет домой с речки. Соседские дети не захотели с ней играть, купаться, стали дразниться

— Посмотрите, на ней мальчиковые трусы ха-ха-ха! Ты что, дедушкины стащила? ха-ха-ха!

Маайыс сирота, поэтому донашивает чужие вещи, и ей от этого стыдно. Раньше, когда родители были живы, а они были оба молодые красивые и работящие, никакие дети над ней не смеялись, наоборот, все зазывали ее к себе в гости. Но три года назад торопясь домой с рыбалки ее родители утонули. Так считалось, но не нашли ни тел, ни пожитков, а только одну перевернутую лодку. А у людей все непонятное и неизвестное вызывает опасение и страх. С тех пор все в их жизни сразу переменилось. Не только дети перестали играть с ней, но даже взрослые перестали заходить к дедушке с бабушкой. Дед понемногу кажется, тронулся умом: целыми днями сидит на завалинке, уставившись в одну сторону. Бедная бабушка одна бьется с маленьким хозяйством.

Маайыс придя домой, молча легла на свою лавку и укрылась с головой одеялом. Плакать она не стала, она давно уже не плакала. Просто закрыла глаза и стала представлять себе разные картинки покрасивее. У нее была книжка с красивыми картинками, она их все запомнила наизусть, и когда ей было плохо, то она, закрыв глаза, представляла себя внутри этих картинок, и как ей там хорошо. На самом интересном месте послышался бабушкин голос

— Что это ты улеглась среди бела дня? Поди на улицу, хоть телят посторожи, чтобы не выбежали за ворота.

Маайыс хворостинкой согнала телят в сарай в тенек, а сама села возле амбара и, стала прутиком рисовать на земле что-то не понятное даже ей самой: какие — то облака, глаза. Однажды бабушка увидела эти ее картинки и рассердилась

— Ты что это малюешь? Не надо тревожить умершие души, не рисуй такого больше! Рисуй дома, цветочки как все дети».

Послышались шаги, и Маайыс быстро зачеркнула прутиком нарисованное, даже прошлась тапком по земле, и вдруг под ногой заметила что-то блестящее. «Сокровище!» радостно мелькнуло в голове, но это оказался обыкновенный наперсток. Она принесла его домой, тряпочкой хорошенько протерла, и стала вертеть разглядывать. За этим занятием ее застала бабушка, зашедшая с вечерней дойки

— Чем это ты так занята?

— Посмотри бабушка, что я нашла! Может это сокровище?

— Дай-ка посмотрю

подслеповато стала приглядываться бабка

— Нет, это просто наперсток

потом увидев расстроившееся лицо внучки, сказала

— Однако оно не совсем простое, а старинное, серебряное. Видишь, какие красивые на нем узоры? Только зачем он тебе? Это вещь для взрослой девушки. Раньше такие вещи выдавали вместе с другой утварью на приданое невестам. А ты иди лучше попей парного молока.

Маайыс задумчиво выпила свою чашку молока, но наперсток из ладошки не выпускала. Бабушкины слова запали в душу, и она снова прилегла на лавочку еще подумать.

Вдруг во дворе послышался шум, топот, говор, лошадиное ржание. Маайыс выскочила во двор и от удивления открыла рот. Во дворе толпилось много людей, они высаживались из лошадей. Затем несколько празднично одетых людей подвели под уздцы белую лошадь, укрытую богатой попоной, на которой сидела нарядно одетая красивая молодая девушка. Ей помогли сойти с лошади и под руки повели к дому. Маайыс посторонилась, пропуская ее и заметила, что у девушки глаза опущены и лицо будто печальное. «Может она не хочет идти замуж?» пожалела ее Маайыс. Проходя мимо девочки, невеста подняла глаза на нее, протянула руку, будто хотела погладить по голове, но вытерла свои слезы и улыбнулась уголками губ. Переступая порог, девушка наклонила голову, слегка покачнулась и ухватилась рукой за косяк двери. Зазвенели ее красивые серебряные украшения, и что-то со звоном стукнулось о порог, отскочило и покатилось по двору.

В испуге и вся поту Маайыс присела на лавочке, растерянно оглянулась вокруг и вздохнула с облегчением: оказывается, это был всего лишь сон. Успокоившись, разжала ладонь, а наперстка на ней не было. Девочка со слезами побежала к бабушке

— Бабушка, бабушка, я потеряла наперсток!

— Ну, что ты всполошилась? Я положила ее в твою шкатулку, может действительно пригодится, когда подрастешь. Кто знает…

Маайыс открыла шкатулку, а там лежит себе наперсток и поблескивает, как будто всегда здесь лежал. Маайыс склонив головку набок долго смотрит на него, любуется и все сердцем чувствует что этот наперсток принесет ей счастье. Потом закрыла шкатулку, защелкнула замочек, бережно положила на верхнюю полку шкафчика и, вприпрыжку побежала во двор.

Старшая сестра

Сестра Дина уехала. Надо будет позвонить, узнать, как доехала, путь не близкий. Вот она всегда так, слишком беспокойная. Узнала, что я приболела, бросила дом, своего не совсем здорового мужа и приехала. И прямо с порога «Как ты тут? Что сделать, что тебе приготовить?» А ведь она старше меня на шесть лет. Учитывая, что я сама уже бабушка, можно понять, что все это дается ей совсем нелегко. Когда-то я спросила ее «Ты почему так беспокоишься? Переживаешь по каждому поводу?» У нее дрогнул голос «А я иначе не могу. Наша бабушка мне строго наказала заботиться о тебе. Когда встречусь с ней, она же с меня спросит»

Сестра обнимает меня, притягивает к себе. Хотя я крупнее ее на два размера, прижимаюсь к ее худенькому плечу, и мне становится тепло и покойно.

Она молча сидит, потом задумчиво «А помнишь, как мы маленькие сидели перед печкой и ждали когда бабушка зайдет с дойки и нальет нам по кружке парного молока?»

«Конечно, а я до сих пор слышу стук ее серебряного колечка о мутовку, когда она по утрам взбивала керчях (взбитые сливки). А какие она пекла вкусные лепешки! Ничего вкуснее в жизни не ела».

Дина «Не понимаю, как она одна справлялась с нами, я хоть пыталась ей помогать, а ты с Ваней были такая мелкотня, какой из вас толк».

«Да-да, при этом я не помню, чтоб она нас ругала».

«Жалела она нас, что растем без родителей».

Сестра вскочила, «Что это мы расселись? Давай будем тебя лечить, и я поеду, старик мой бухтит, он тоже хворает».

На самом деле, мы действительно воспитывались у бабушки. У сестры и ее брата, мы двоюродные, умерла мама, а мои родители уехали на «севера». Бабушке тогда было столько же лет, как у сестры сейчас. Когда умерла бабушка, сестра была еще подростком. И она как-то сразу нагрузила на себя обязанность воспитывать нас, меня и своих, тогда уже трех младших братьев. Мы ее старания, мягко говоря, вовсе не оценили, сопротивлялись, как могли, но все-таки побаивались. А она была упорной, доставала нас везде нотациями и контролем. Тогда нам казалось, через это у нее даже характер испортился, стала жесткой и нудной. Где-то наверно, так и было, вышла она замуж поздно, сейчас ее сын ровесник моему младшему сыну.

Когда родился мой первенец, мои родители были вовсе не рады этому обстоятельству. Как же, дочка, хотя и замужем, решила родить не закончив учебу. Из роддома меня забрала сестра, специально приурочив отпуск к этому событию. Это было начало лета. Потом приехал на каникулы мой муж-студент. Какое это было чудесное лето! Мы с мужем до сих пор вспоминаем про то лето, как один из самых счастливых моментов своей жизни. И всегда так, если мне нужна поддержка, сестра всегда рядом.

Сейчас дома у нее постоянно кто-нибудь живет, родственники, племянники. Каждый день обедает куча народа. Они привыкли, если никто не заходит, начинают скучать. А как хорошо у них на даче! Когда летом приезжаешь на денек другой, сестра не устает хлопотать, у нее целая программа: грибы-ягоды, просто поездка на природу посмотреть на разнотравье, на всякую живность. Серьезнейшая подготовка на рыбалку и конечно, банька. За несколько дней набираешься энергии на целый год.

Сказать, что я ей благодарна, ничего не сказать. Родных сестер, братьев у меня нет, она мне заменила их. Если бы не Дина, даже не представляю, как сложилась бы моя жизнь. Помню, давно еще, говорила своему мужу «Если во мне есть что-то хорошее, этим я обязана бабушке и старшей сестре» И это абсолютная правда.

Звонит телефон «Дина, это ты? Да, у меня все хорошо…»

Счастливый человек

Автобус не спеша едет по привычному маршруту. Народ заходит и выходит. Оглядываюсь вокруг, смотрю на пассажиров. Не первый раз замечаю, какие нерадостные лица у наших людей, скучные, без эмоций. Молодые не торопятся уступать место пожилым, а пожилые не говорят «Спасибо», когда им уступают, молча плюхаются на сиденья. Понятно, у всех проблемы, но только в этом ли дело?

Помню, давно я ехала на учебную сессию через Иркутск. Прилетела поздно вечером, а поезд должен был отправляться утром следующего дня. Переночевать осталась в аэропорту. Пересидела ночь в зале ожидания, порядком устала и замерзла. Утром на такси добралась до железнодорожного вокзала и села на свой поезд. В купе сидел мужчина. Устроившись, представилась. Услышав мое имя, он так обрадовался, просто весь засиял — «Вас зовут Валя? Так зовут мою маму» Было трогательно видеть, как взрослый мужчина так рад просто слышать имя матери. Разговорились, кто куда, и зачем едет. Ему, предприятие, где он работал, выделил то ли лимит, то ли талон на покупку мотоцикла. Напомню, это было время глухого социализма. Вот он приобрел этот мотоцикл и этим же поездом вез его домой. Вижу, он счастлив осуществлению своей давней, такой простой мечты. Такого ясного взгляда и открытой, искренней улыбки встретишь редко. От того что не спала всю ночь, устала, замерзла, лицо у меня стало буквально гореть, глаза открывались с трудом. Думаю, видик у меня был еще тот. Когда проводница зашла проверять билеты, она на нас по очереди посмотрела очень подозрительно. Меня вконец разморило, и я прилегла на верхнюю полку поспать. Слышу, бдительная проводница зашла еще раз и подошла к моей полке посмотреть. Попутчик строго сказал — «Что Вы смотрите? Человек спит, не надо мешать». Оставшийся путь до вечера он рассказывал о себе, о работе, о семье. И за все это время в его голосе, интонации не мелькнуло даже тени какого-то недовольства, раздражения тем или иным обстоятельством. От усталости и плохого самочувствия не осталось и следа: я с удовольствием смотрела на него и радостно поддерживала бесхитростный разговор. Видела: дело не в мотоцикле, а в нем самом. Человек имел способность быть счастливым даже от малого, и проецировать его на других.

Моя станция была поближе, я приготовилась к высадке. А попутчик, когда ложился спать, очень просил его разбудить — попрощаться. Но он так крепко спал, что я не стала будить, потом жалела об этом: он наверно расстроился, а мне меньше всего хотелось огорчить его.

Прошло много лет, изредка я вспоминаю об этой встрече, и у меня невольно губы расплываются в улыбке — я видела счастливого человека.

Цветы на тумбочке

Почему в больницах стены красят в такой унылый серый цвет? Дарья Михайловна разглядывает потолок, стены палаты. Сколько она здесь лежит, два-три дня или уже неделю? Ее взгляд останавливается на букетике цветов в литровой баночке на тумбочке возле кровати. Такой симпатичный бело-синий букетик. Кто же его принес?

Дарья Михайловна привыкла к одиночеству. Замуж она не выходила и своего единственного сына вырастила одна. Растили Ваню с бабушкой, мамой Дарьи Михайловны. Вопреки всему ребенка не избаловали. Получился парень хоть куда, симпатичный, отличник учебы, спортсмен. И этот «замечательный сынок», в один прекрасный день привел девушку, и заявил, что это его невеста и будет она жить вместе с ними. Мама чуть не упала в обморок. Конечно, она понимала, что это когда-то должно было случиться, но все равно растерялась. Этот момент для всех мам, кажется, всегда будет неожиданным. Немного успокоившись, стала расспрашивать, кто она, да откуда. Узнала, что та закончила торговый колледж и работает в магазине мужской одежды. «Вот где она подцепила моего Ваню» — решила женщина про себя. Девушка держалась неловко, отвечала нехотя и односложно, ничего толкового сказать не могла. Это тоже не осталось незамеченным — «Двух слов связать не может». Окончательно убило женщину посещение отца Нади — мужика с большим рюкзаком. Не ответив на его приветствие, Дарья Михайловна так на него зыркнула, что тот бросил рюкзак на пол, открыл дверь затылком и был таков. В рюкзаке оказались неощипанные утки. Дарья Михайловна снесла это «добро» соседке. «Какая красота!» — обрадовалась соседка — «Что, не любишь ощипывать? Это же дело пяти минут». Вечером мама встретила сына чуть не криком «Как ты мог привести домой какую-то девку с улицы, без роду, без племени? Знаю я таких, навидалась на работе! Ты хоть знаком с ее родней? Сегодня заходил один проходимец!»

Она на самом деле проработала всю сознательную жизнь на швейной фабрике, дослужилась до должности начальника цеха. Работа не из легких, на которых задерживались самые стойкие. Там действительно было много сельских девчонок, не поступивших на учебу и оставшихся искать счастья в городе. Это был самый текучий контингент. Большинство не умело работать в том ритме, который требовал конвейер. И как считала Дарья Михайловна, даже не хотело научиться. «Она из тех же ленивых девиц ни на что не способных»— продолжала мама. Сын, видимо, был готов к такому разговору — «Мама, я привык к тому, что ты одна во всем права, но в свою личную жизнь, я не дам тебе вмешиваться! Мы поживем отдельно. Когда успокоишься, позвони».

В тот же день они съехали на съемную квартиру, Дарья Михайловна осталась одна. Ваня иногда звонил, справлялся о здоровье. Прошел почти год, Дарья Михайловна вышла на пенсию. На работе устроили пышные проводы, наговорили кучу благодарностей. Все, началась новая жизнь, которая вовсе не радовала ее. Всегда такая деятельная, теперь она не знала, куда себя деть. И как же Дарья Михайловна была рада звонку сына, когда он сообщил ей, что у них родилась девочка. Хотела было сразу броситься к ним, но привычка стоять на своем до конца, взяла верх. Однако, на родины все-таки пришла. К концу вечера совсем растрогалась — «Что же вы деньги на ветер бросаете? Могли бы и со мной пожить» Надя слегка покраснела, но мягко возразила — «Что вы, мама, все-таки мы семья и должны устроить свою жизнь сами». «Мама?» — у Дарьи Михайловны дрогнуло сердце. Теперь уже присмотревшись спокойно, увидела, что дом у детей вполне уютный, чистый, на столе есть все, что полагается. Сын выглядит совсем по-другому, более уверенным и возмужавшим. «Ничего, если я буду приходить к вам, помогу с ребенком?» — спросила она прощаясь. «Конечно, мама!» — сын обнял ее.

Как оказалась в больнице Дарья Михайловна не помнит, помнит только, что звонила сыну, когда теряла сознание. В палате началось движение, засновали сестрички. Женщина подозвала одну к себе и спросила — «Это кто мне принес цветы?». Сестра рассмеялась — «Вы не помните? Вчера ваша дочь приходила, Надя».

Дарья Михайловна смотрит на скромный букетик, глаза наполняются слезой.

Оглавление

Бабушка заболела

Без пяти минут свекровь

Варя-длинная коса

Вера

Вернись

Встреча на реке

Далекая звезда

День рождения

Дочь

За прилавком

Жена

Курортное знакомство

Листок на ладони

Мечта

Моя сестричка «неудачница»

Мужское слово

Музыка

Самолет

На перекрестке

Невозможная любовь

Незнакомка

Неожиданное письмо

Ночной звонок

Одинокая фигура

Остановка

Перебирая фотографии

Перед посадкой

Письмо Деду Морозу

Под дождем

Последнее слово

Потерянная сказка

Привет из детства

Такая простая история

Разговор в такси

Ребенок в окне

Самолет

Старинный наперсток

Старшая сестра

Счастливый человек

Цветы на тумбочке