Любовь Генри Стриккена (litres) [Елена Короб] (fb2) читать онлайн

Елена Короб Любовь Генри Стриккена

Пролог

« Джек, дружище !

Знаю, я надолго пропал и, вероятно, ты решил, что дружбе конец. Но это не так ! У меня очень много новостей. Я решился на переезд !

Есть еще новость. Но о ней лучше расскажу при встрече. Приезжай ! Нуждаюсь в твоей профессиональной помощи и дружеской поддержке.

Г. Стрикен»

Узкая бледная рука поднесла листок к глазам. Автор слов еще раз прочитал написанное. В дверном проеме появился мальчишка лет десяти, промокший насквозь, но полный решимости выполнить поручение наилучшим образом. Он взял протянутый листок и, чуть кивнув, выбежал из комнаты. Сверкнула молния. Мужской силуэт подошел к окну. Он ждал гостей.

1.

Письмо старого друга застало меня врасплох: я был уверен, что наша дружба давно перешла в формат «только работа».

Наша дружба с Генри началась еще в начальной школе. Я до сих пор помню, как наша учительница (кажется, ее звали миссис Патти) завела в класс бледного мальчика. И она его именно завела : думаю, не держи миссис Патти его за руку, он бы так и остался стоять за дверью. Стесняется ли он или просто нелюдим – тогда трудно было сказать. Новичок смотрел на свои до блеска вычищенные ботинки. Казалось, его интересовали только они. Одет мальчишка был скромно, но во всем его внешнем облике был заметен какой-то маниакальный перфекционизм: идеально выглаженная рубашка, заправленная в брюки; причесанные светлые волосы, которые подчеркивали болезненную бледность его лица.

Миссис Патти предложила новичку представиться и рассказать пару слов о себе, но он лишь буркнул свое имя и,освободив руку, побрел к свободному месту в классе. Все с любопытством провожали его взглядом, но я уже понимал, что друзей у него здесь будет немного. Свободное место оказалось позади меня. Ближе к середине урока я почувствовал легкий толчок в спину, заведенная назад рука нащупала лист бумаги. Я аккуратно развернул листок, когда миссис Патти повернулась к доске. Аккуратный, совсем взрослый почерк вывел слова:

«Я Генри. Рад знакомству. Я не ищу дружбы, но мне нужна поддержка.»

Однако, наша дружба началась в тот же день. После уроков я предложил Генри пойти в местное кафе и скрепить нашу дружбу приличной порцией пломбира. Генри смутился. Тогда я решил, что у моего нового друга нет возможности составить мне компанию и я решил успокоить его , убедив, что кафе недорогое да и я могу его угостить. Генри улыбнулся.

– У меня есть деньги, – сказал он. – Я просто не люблю места, где много людей. Мне не по себе становится.

  Два рожка с парой фисташковых шариков в каждом были съедены на ближайших качелях. Мы много говорили, смеялись. Генри оказался начитан не по годам. Уже тогда он мог цитировать Байрона, Диккенса, Теккерея. Кроме того, Генри увлекался культурой и мог многое рассказать,например,  о Ренессансе. Влияние нового друга я ощутил в этот же день : едва переступив порог дома, я рванулся к книжному шкафу в поисках услышанных фамилий. Мама тогда очень удивилась, но сказала, что рада появлению такого человека в моем окружении.

Класс к новому ученику привык быстро. Над Генри не подшучивали, приглашали в игры. Иногда он неохотно соглашался. Бывало, что Генри мог даже дать списать или предложить помощь в объяснении отстающему ученику. Но не смотря на все это, он оставался каким-то нелюдимым, загадочным. Единственный человек, с кем он вел себя максимально открыто был я. Мы могли часами листать комиксы, а потом резко переключаться на обсуждение классической литературы. Я многому научился именно благодаря своему другу – он мотивировал меня; рассказывал о чем-то новом так, что сразу хотелось это узнать самому.  Два раза в неделю я приглашал Генри к нам на ужин. Он очень понравился моим родителям. Отец с ним любил играть в шахматы. А, если говорить точнее, после первого совместного ужина он пытался отыграться. Их первая партия длилась чуть больше получаса.

– Я старался подольше тянуть время, – признался мне потом Генри.

Маме мой друг тоже очень нравился. Она сразу оценила его воспитание, интересы. Но ее все время волновал болезненный вид Генри. В какой-то момент она начала активно интересоваться у меня, все ли у мальчика в порядке или его семье нужна помощь. В тот момент я поймал себя на мысли, что друг практически ничего не рассказывал о своей семье. Все, что мне было известно – то, что отец желает в нем видеть экономиста, а его самого привлекает история. Мать Генри поддерживала, но все же предлагала уступить отцу и получить первое образование экономическое, потом – пусть выбирает свой путь сам. На этом рассказы о доме прекратились. Мой друг с большим интересом рассказывал об очередной прочитанной книге.  В классе ребята тоже часто спрашивали Генри о родителях, но он всегда уходил от ответа. В школу и из школы его возил темно-зеленый автомобиль. Генри чуть кивал водителю и забирался на заднее сидение. Тогда все гадали, кто за рулем -отец, дед, личный водитель ?

К зиме часть ребят, в основном девчонки, потеряли к Генри интерес. Кто-то принял его загадочность и не досаждал вопросами. Но одного человека таинственность Генри Стриккена выводила из себя.

 Роберт Буллс или, как мы его называли, Бобби Булл был второгодником. Он был выше всех нас на голову и старше на два года – Бобби был из неблагополучной семьи. Когда ему исполнилось семь, мать, устав от постоянных побоев мужа, подала на развод. Жить им было негде : дом принадлежал мистеру Буллсу, а родственники миссис Буллс слишком боялись нрава ее супруга, поэтому не готовы были дать ей и маленькому Роберту кров. В течение года Бобби с матерью жили в постоянных разъездах, пока не осели в нашем городе. О судьбе мистера Буллса мало что известно. Говорили, что он умер. Доказательств тому не было, но и в нашем городке он замечен не был. Миссис Буллс занималась зарабатыванием денег, поэтому Бобби был предоставлен сам себе.

В классе он быстро «подмял» под себя пару слабых, но очень скверных мальчишек, которые только и желали вредить окружающим, но не готовы были нести за это ответственность. Это был готов делать Бобби. Но доставалось ему не сильно : ребята его побаивались, а учителя давно махнули рукой на его выходки, объясняя поведение Буллса «неблагоприятной обстановкой дома».

Генри не понравился Буллсу с первого же дня – Бобби не любил «хороших мальчиков» – но он в какой-то момент решил «подмять» Генри под себя. Буллс долго держал себя в руках, старался не перебивать Генри во время ответа на уроке. Но к зиме нелюдимость Генри Стриккена стала приводить его в бешенство.

В начале декабря миссис Патти организовала защиту школьных проектов. Необходимо было рассказать о культурном наследии. В день защиты  Генри вышел к доске с макетом старинного, но хорошо отреставрированного здания. Оно всем было знакомо. Это был особняк Трисс – старое здание, принадлежавшее когда-то семейству Трисс. Говорят, что среди Триссов были даже титулованные особы.

Генри очень подробно рассказывал про этот дом. Казалось, он сам был его проектировщиком. Буллс не выдержал.

– Эй, ненормальный ! – закричал он. Надо сказать, что все непонятное для Бобби было ненормальным. – Ты так говоришь, будто живешь там. Признавайся, сколько часов ушло на штудирование «Википедии» ?».

Генри достойно выдержал этот удар. Он ничего не ответил. Лишь сделал глубокий вдох и продолжил свой рассказ. Закончи, он посмотрел на одноклассников и спросил : «Вопросы ?». Из двадцати пяти человек руки подняли девятнадцать. И все спрашивали: «А ты там живешь ?», «А там есть призраки ?», «А ты не призрак ?».

Мой друг не был призраком, хотя с ним это прозвище прошло всю школу. Генри с неохотой рассказал, что действительно там живет, что никаких призраков там нет.

– Желающие, – скромно пробормотал Генри – Могут приходить к нам в гости. В классе послышался воодушевленный гул, но Бобби был крайне этим недоволен. Результатом его недовольства стала драка за школой. После занятий Бобби подстерегал нас. За Генри еще не приехали и я решил подождать автомобиль вместе с ним. Кроме того, Генри очень хотел, чтобы с этого дня мы ездили вместе. В итоге я не только ехал с ним в машине, но и познакомился с его родителями.

2

Крики за школой услышал кто-то из учителей, результатом чего стало долгое разбирательство в кабинете директора. Мать Бобби долго извинялась за поведение сына. Генри ее успокоил, заверив, что зла на Буллса он не держит и они «просто поговорили по-мужски». За мной родители приехать не смогли – отец был в командировке, а мать не отпустили со смены – но мне было разрешено пару часов провести у Генри, если его родители будут не против. Генри сказал, что они будут только рады.

После длинной беседы с директором мы оба ехали в темно-зеленом автомобиле : с пыльными штанами, ссадинами и парой синяков. Водитель , мистер Шеркс, ворчал всю дорогу. В какой-то момент мне показалось, что он боится получить взбучку больше самого Генри.

Особняк находился за городом. Полчаса в дороге пролетели незаметно : мы много шутили с Генри, я успевал любоваться пейзажем. Наконец, мы свернули. Ровный асфальт сменился крупной каменной брусчаткой, из-за чего машина немного стала дрожать. Через несколько минут снежная крона деревьев расступилась и перед нами показались высокие ворота. По обеим сторонам, на высоких колоннах лежали и смотрели друг на друга два благородных оленя. Тогда я узнал, что семье Генри принадлежит не только дом, но и целое поместье. Его территория была огорожена каменной стеной. Едва шагнув за ворота, я понял, что меня принял совершенно другой мир.

Сразу после ворот дорожка превращалась в щебень и уходила в обе стороны, превращаясь в букву “Т». Справа находилась небольшая постройка – гараж (как позже мне рассказал Генри). По центру была  площадка, на которой красовалась художественно выполненная снежная крепость.  Сразу за площадкой располагалось замерзшее озеро, поначалу казавшееся мне небольшим прудом.

– Родители владеют частью леса, – пояснил Генри, заметив мое удивление. – Собственно говоря, поместье начинается там, где мы свернули и заканчивается далеко за озером. То, что не огорожено стеной отец хочет сделать заповедником.

Часть дороги, уходящая влево, вела к дому.  Трехэтажный особняк напоминал, скорее, средневековый замок из темно-бордового кирпича. Слева  была небольшая пристройка, из трубы которой поднимался дым. Когда мы подошли ближе, меня окутал сладкий запах корица, сдобы и карамели. Генри посмотрел на меня. На его лице расплылась улыбка. Он схватил меня за руку и мы оба побежали в дом. На пороге нас остановил высокий мужчина в сером свитере. Это был отец Генри – мистер Чарльз Стриккен.

Он первый протянул мне руку. В этот момент я почувствовал себя намного старше, солиднее, серьезнее. Думаю, тогда-то я и понял, почему Генри настолько отличался от ровесников. Я пожал руку мистеру Стриккену и сразу поспешил извиниться за внешний вид Генри, но мистер Стриккен поднял руку, чтобы остановить мой поток … Я замолчал.

– Ты заступился за друга, и я благодарен твоим родителям за такое воспитание. Тебе же благодарен, что встал на защиту моего сына. – Он улыбнулся и пригласил в дом.

С матерью, Луизой Стриккен – светловолосой хрупкой женщиной, чей болезненный вид, вероятно, и передался моему другу – у Генри все же состоялся неприятный. Пока они разговаривали в ее комнате, мистер Стриккен показал мне особняк.

На первом этаже располагались : кухня размером с мою комнату, гостиная в три раза больше кухни, кабинет мистера Стриккена и огромная библиотека. В  ее углу был сделан балкон, дверь которого выходила на задний двор.  Среди снежных шапок деревьев я заметил красивое стеклянное здание, напоминавшее сказочный дворец. Это была оранжерея миссис Стриккен. Она очень любила цветы.

Второй этаж был отдан под комнаты для прислуги, хотя она состояла всего из трех человек – водителя Шеркса, его жены и горничной, садовника Дика. Стриккены могли себе запросто позволить еще пару поваров, но миссис Стриккен предпочитала готовить сама, изредка прибегая к помощи миссис Шеркс.

На третьем этаже были спальни хозяев дома и личная игровая Генри, которую он тоже превратил в собственную небольшую библиотеку. В доме был еще чердак. Его мистер Стриккен оборудовал под домашний музей: Генри, как и его отец любил старину, особенно то, что казалось мифологии. Мистер Стриккен фанатично скупал тотемы, книги, амулеты. Генри потом подробно мне рассказывал о каждом из них. Он любил о них говорить, а я любил слушать эти рассказы.

Однако, несмотря на некую старомодность, Стриккены не отставали от технического прогресса : у Генри был компьютер последней недели; мистер Стриккен предпочитал работать за ноутбуком; у каждого жильца в доме был мобильный телефон – стационарный в доме тоже был, но всегда был риск обрыва проводов, а мобильная связь в особняке не подводила.

Ближе к ужину за мной приехали родители и были тоже приглашены за стол. Этот ужин положил начало крепкой дружбе двух разных семей.

Ближе к старшей школе наш город попал под удар сильного урагана. Не было ни одной семьи, которая осталась бы им не тронутой. Беда пришла и в наши дома с Генри. Сильный ветер выбил часть окон особняка, пострадала крыша. Но это была ерунда – Луиза Стриккен страдала головными болями, в непогоду боли становились невыносимыми. В тот вечер она приняла слишком много обезболивающего и сердце не выдержало. Мистер Стриккен позвонил моему отцу-он был врачом. Отец, несмотря на уговоры матери, предупреждения по ТВ, сел за руль и поехал в сторону особняка. К сожалению, доехать он не смог : сильный порыв ветра повалил дерево прямо на машину отца…

Близких людей в последний путь мы провожали в один день. У мамы денег было немного, но мистер Стриккен успокоил ее, сказав, что возьмет все хлопоты на себя, потому что я ему давно как сын. Через полгода мы с мамой переехали в особняк. Мы с Генри были уверены, что в скором времени станем братьями, но ни его отец, ни моя мама не хотели больше связывать узами брака.

После школы Генри поступил в Кэмбридж и углубился в изучение истории – мистер Стриккен решил уступить. У меня не было больших амбиций, однако, благодаря отцу Генри, смог поступить на юридический факультет в Стэнфорде.

С Генри мы виделись лишь во время каникул, но часто с ним созванивались по видеосвязи. В какой-то момент он перестал отвечать на звонки, оставив лишь короткие ответы в виде сообщений. Это длилось больше года. На Рождество, по традиции, мы собирались в особняке Стриккенов. Родителей с нами в тот ужин не было. Мистер Стриккен все-таки сделал моей матери предложение. Они сыграли тихую свадьбу два года назад, купили небольшой дом с участком в Англии и перебрались туда. Особняком в отсутствие Генри заведовали супруги Шеркс.Генри встретил меня крепкими объятиями и долгими извинениями за свое молчание.

 За ужином я узнал, что он все это время был влюблен. И не просто влюблен – в тот вечер они должны были сообщить о помолвке. Сказать, что я был удивлен – не сказать ничего. Еще большим удивлением для меня стал выбор его избранницы. Ей оказалась Марила Даменски, которая жила рядом со школой. В старших классах я был в нее влюблен, мы ходили на свидания. Я до сих пор помню приторно-сладкий от леденцов вкус ее губ во время первого поцелуя. Перед моим отъездом в Стэнфорд Марила сообщила мне о расставании.

– Мы не сможем выдержать расстояние. Я не смогу. Понимаешь ? – она была тогда весьма убедительна. Через пару месяцев я получил от нее письмо. В нем она просила дать нам еще шанс. Я был не против. Марила редко мне звонила, мы общались через письма. Мы находили в этом свою романтику – эпистолярный роман, как в книгах. Но однажды я перестал от нее получать ответ. Тогда я решил, что наша любовь слабее расстояния.

Как оказалось, дело было не в расстоянии, а в Генри. Его аристократические манеры, начитанность очень импонировали родителям Марилы. По сравнению с Генри, я был легкомысленным, незрелым мальчишкой, совсем не подходившим для «хорошо воспитанной девушки».

Обстановка в тот вечер была напряженной. С Генри мы практически не говорили. Я рано ушел спать. Марила приехала утром, но я ее не застал. После этого я считал, что дружбе пришел конец.

Иногда я помогал Генри или мистеру Стриккену решить те или иные юридические вопросы, но даже это старался делать в своем офисе, за несколько миль от некогда родного дома.

Мы встретились с ним лишь раз – на похоронах моей матери. Мы с Генри стояли рядом, но промолвили лишь слова соболезнования. Он понимал мою боль – мачеха стала ему как родная.

Я уехал и полностью погрузился в работу. Каждый день напоминал предыдущий, многие свои занятия я довел до автоматизма. Знакомый почерк выбил меня из колеи обыденности. Быстро собрав вещи, я отправился на вокзал. От былых обид не осталось и следа.

3

На вокзале меня встретил Шеркс. Он прибавил немного в весе, а вот волосы на голове поредели. Шеркс хромал, но старался идти ровно. Он предпринял попытку взять мой чемодан, но я его заверил, что в этом нет необходимости.

– Он легкий, вещей там немного. – сказал я.

Шеркс улыбнулся, сел за руль и нажал на газ.

Время не пощадило дом Стриккенов. Дорожка, ведущая от шоссе заросла травой, местами мхом покрылась кирпичная стена и статуи благородных животных. Особняк местами тоже обветшал, но было видно, что хозяева все же старались поддерживать его жизнь. Генри ждал меня на пороге, как когда-то мистер Стриккен после драки с Бобби Буллсом.

Я был уверен, что держу эмоции под контролем, но потерял его, едва увидев улыбку Генри и протянутую для приветствия руку.

– А, к черту! – крикнул я и крепко обнял друга.

В тот вечер за ужином я был рад дважды. Во-первых, потому что Генри все же смог познать тепло первой любви, несмотря на свою замкнутость. Во-вторых, я был рад, что потенциальной преграды нашей дружбы больше не существует – у Генри и Марилы отношения не сложились. Судя по всему, Генри тоже был рад такому ходу событий.

– Мне в какой-то момент стало казаться, что блеск монет ее привлекает больше, чем блеск моих глаз. – он чуть улыбнулся. Невероятно трогательная, сентиментальная улыбка на бледном лице заставила меня почувствовать себя неловко. Неужели, я позволил себе мысль, что какая-то девчонка сможет встать между нами ?!

После сытного ужина Генри предложил посмотреть пополнений коллекции его домашнего музея и заодно обсудить несколько вопросов. Я с детской ненасытностью рассматривал новые экспонаты. Наконец, на полке я заметил небольшую деревянную фигурку. Она изображала девушку в странном головном уборе, напоминающем шлем. В руках девушка держала молнию. Генри заметил мою заинтересованность

– Дива-Додола, -сказал он. – Она же Перуница. Славянское божество. Марила чем-то мне ее напоминала…Но не смогла до нее вырасти. Хотя бы в моих глазах.

– Новое увлечение после урагана ? – спросил я, заметив несколько книг, статуэток, изображающих разных существ (видимо, божеств).

Генри взял в руки фигурку. Мне показалось, что он на нее смотрит влюбленными глазами.

– Я тебе не рассказывал. Никому не рассказывал. Боялся, что мне не поверят. Честно говоря, я сам до сих пор не верю в то, что видел. В тот день, когда мамы не стало, я видел возле дома шар. Сначала я решил, что это кто-то с фонарем. Но меня смутил странный запах. И шар…Он странно двигался. Тогда мне в голову пришла догадка, от которой стало не по себе..Отец мне рассказывал о молнии церкви Уидеком-ин-те-Мур в городе Девон…Я старался не шевелиться и молча смотрел. И вдруг мне показалось, что шар приобрел черты женского силуэта. Точно сказать не могу. Я услышал гром и потерял сознание. Два дня назад здесь бушевала гроза. И я вновь увидел знакомый силуэт…Впрочем, об этом позже.

Генри взглянул на меня. В его глазах была скорбь.

– Отец умер. Дом, вроде бы оставил на меня, но там что-то надо оформить, а я совсем не силен в этом.

Я разделял чувства Генри. Мистер Стриккен всегда был добр ко мне. Можно сказать, именно он открыл передо мной двери в мое будущее. За два следующих дня я изучил все необходимые документы. К счастью, все было в порядке. Все поместье мистер Стриккен оставил сыну, приличную денежную сумму он завещал Шерксам. Еще одна сумма была предназначена для меня, но я так и не решился взять из нее и цента. Я уговорил Генри на эти деньги привести в порядок поместье. Он долго противился, но в итоге сдался, при условии, что после его смерти все вместе с домом перейдет мне.

– Тебе рано еще о таком думать ! – сказал я и чуть толкнул друга плечом. Генри ничего не ответил.

Через неделю погода резко испортилась. По словам Шеркса, грозы в этих краях стали довольно частым явлением в последнее время. Такого никогда не было. Мне всегда казалось, что они словно обходят наш город стороной.

– Ну, мы-то сейчас не в городе. – проворчал Шеркс.

Ближе к ночи гроза уже бушевала. Мне не спалось и я решил еще раз взглянуть на пополнение коллекции Генри. На чердаке мы с ним и встретились. Он стоял в пижамных штанах и мечтательно смотрел в окно. В свете молний я заметил, что друг сжимает в руке деревянную фигурку.

– Она здесь. – прошептал Генри и сделал глубокий вдох.

Из открытого окна повеяло озоном. Вспышка…Я подошел к окну и увидел небольшой шар. Он сначала неподвижно висел, затем начал медленно двигаться. Генри его тоже увидел.

– Это она ! – закричал он и рванулся вниз по лестнице.

Я впервые видел столько радости на его лице. Генри всегда был спокоен во всем : в поведении, в эмоциях. Мне показалось, что он не в себе, и я побежал за ним.

Дождь хлестал по стенам особняка, словно кнутом. Я подскользнулся на ступеньках, но смог поймать равновесие.

– Генри ! Стой! – кричал я своему другу. -Стой ! Она убьет тебя!

Он меня не слышал. В нескольких шагах от шара Генри остановился и протянул руку. Я быстро вскочил на ноги и сделал рывок вперед, но увиденное заставило меня остановиться. Из шара показалась белая хрупкая рука. Медленно очертания шара превращались в женский силуэт. Генри ей что-то сказал, но я не слышал что именно. И тут незнакомка его обняла.

– НЕТ! – закричал я, но удар грома заглушил мой крик.

Генри рухнул на землю. Незнакомка посмотрела на меня.. Я услышал неприятное шипение и погрузился в темноту.

Меня нашел Шеркс. Он помог мне подняться. Генри лежал неподвижно. Мы подошли к нему. Тело практически полностью было поглощено ожогами, но на его лице застыла сентиментальная, мягкая улыбка.

На похоронах Генри были только три человека – я и супруги Шеркс.

В скором времени особняк,действительно, перешел в мои владения. Но этот факт был лишь на бумагах. Фактически я отдал его Шерксам. Прилегающую территорию решено было поделить. То, что было в пределах стены тоже принадлежало новым хозяевам дома, другая часть теперь уже официально принадлежала заповеднику. Единственная вещь, которую я себе оставил – маленькая деревянная фигурка. Вернувшись домой, я часто ее рассматриваю. Но особенно сильно она манит меня во время грозы.

Вот и сейчас я держу ее в руках. За окном слышны первые капли дождя и чувствуется легкий запах озона.