Москва [Михаил Андреевич Ильин] (fb2) читать онлайн

Михаил Андреевич Ильин
Москва

72 С 2

И-46

МОСКВА… КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ

ДЛЯ СЕРДЦА РУССКОГО СЛИЛОСЬ,

КАК МНОГО В НЕМ ОТОЗВАЛОСЬ!

А. С. Пушкин

ОТ АВТОРА

Стоит произнести одно лишь это слово - Москва, - как перед нашим мысленным взором возникает незабываемая картина Кремля. За ним видятся прославленные московские здания, вплоть до недавно сооруженных. Им-то и посвящена эта книга-спутник.

Москва сохранила многие памятники художественной культуры русского народа. Они - живое воплощение его истории. При схожести типа они всегда разнообразны, а их создание часто поучительно даже и для современного строительства. Весь облик памятников говорит о богатейшей фантазии создавших их мастеров. Поэтому даже самый незначительный из этих произведений хранит народное начало нашего искусства. В подобных памятниках-этюдах формировалось то большое мастерство, которое затем находило свое воплощение в крупных произведениях, прославивших талант русского народа. Лишь невежественные люди, лишенные элементарного художественного чувства, не в состоянии понять всей значимости этих сокровищ. Памятники архитектуры не только способствуют воспитанию чувства прекрасного в советских людях, но и влияют на их патриотическое сознание, вызывают обоснованную гордость. Бережное отношение к памятникам архитектуры и искусства свидетельствует о культуре человека, наделяет наши города той красотой, которая издавна ценилась народом. Недаром во время Великой Отечественной войны фашистские захватчики, желая уничтожить нашу культуру, в первую очередь стремились стереть с лица земли произведения художественного гения нашего народа.

Перечислить и назвать все интересные памятники архитектуры Москвы, рассказать, даже кратко, об их истории, отметить их достоинства и художественные качества в данной книге, конечно, невозможно. Небольшая, карманного типа, она выросла бы до объема увесистого тома-справочника. Поэтому пришлось остановить внимание лишь на основных архитектурных памятниках столицы или на незаслуженно забытых. И все же их оказалось очень много.

Чтобы облегчить читателю ознакомление с архитектурными сокровищами столицы, путешествие по Москве построено по маршрутам с соблюдением в них относительной хронологии, с тем чтобы можно было осмотреть здания, принадлежащие к одной эпохе, отмеченные известным внутренним единством. Но соблюсти полную временную последовательность оказалось невозможным. Читателю придется примириться с этим неудобством.

Предлагаемая книга-спутник касается лишь существующих памятников, которые в совокупности с нашими современными зданиями создают облик советской столицы. Поэтому читатель не найдет тут истории архитектуры и градостроительства Москвы. С этим следует ознакомиться по другим изданиям, ставящим цель рассказать именно о развитии и формировании города и истории его архитектуры.

Посвящая отдельному памятнику то или иное количество строк, представилось необходимым не только сообщить соответствующие исторические данные, но и связать его с эпохой, объяснить его неповторимые или типичные особенности, всегда исторически обусловленные.

Знакомясь с архитектурным произведением, неискушенный человек хочет в первую очередь узнать, в чем заключены его художественные достоинства, в чем национальное своеобразие памятника архитектуры. Как бы ни была интересна планировка здания - система размещения его помещений, внутренняя отделка и убранство, конструктивно-технические особенности, - познать ее можно лишь при тщательном знакомстве с памятником. Поэтому многим пришлось здесь пожертвовать, сосредоточив в основном внимание на внешнем облике зданий, на их архитектурной выразительности и художественной ценности, так как именно это раскрывает идейный замысел их создателей-творцов. Утилитарно-техническая сторона привлекается лишь по мере необходимости, с тем чтобы осветить интересные новинки строительного дела, входившие в обиход в ту или иную эпоху или определявшие появление отдельных архитектурных приемов. Вместе с тем следует иметь в виду, что новые технические материалы и конструкции в архитектуре, как бы важны они ни были сами по себе, всегда служат определенным жизненным потребностям. Утилитарное соединяется здесь воедино с художественно-образным замыслом. Игнорирование одного из этих начал приводит к тяжелым просчетам как в самой архитектуре, так и в ее оценке.

Естественно, что архитектура занимает в облике города ведущее положение. Однако представилось необходимым назвать наиболее значительные произведения скульптуры, в первую очередь памятники выдающимся деятелям русского народа, а также монументальные росписи и наиболее известные изделия декоративно-прикладного искусства. Последние два вида искусства занимают в книге-спутнике скромное место, поскольку большинство этих произведений выставлено в специальных музеях.

Отдельные части разделов главы об архитектуре классической Москвы и последний раздел главы, повященный архитектуре советской Москвы, написаны при участии А. Комеча.

КРЕМЛЬ

Что сравнить с Кремлем, который, окружаясь зубчатыми стенами, красуясь золотыми главами соборов, возлежит на высокой горе, как державный венец на челе грозного владыки… Нет, ни Кремля, ни его зубчатых стен, ни его темных переходов, ни пышных дворцов его описать невозможно… Надо видеть, видеть… надо чувствовать все, что они говорят сердцу и воображению…" - так охарактеризовал молодой Лермонтов незабываемую панораму Московского Кремля. Здесь, в Кремле, сосредоточены древнейшие памятники Москвы, созданные поколениями русских зодчих. Сооружая соборы, палаты, терема и другие здания, они вкладывали весь свой талант, все свои знания, все свое умение. Их произведения не только отвечали практическим нуждам времени, но и выражали в художественных образах высокие патриотические идеи русского народа.

История создания Московского Кремля содержит не одну увлекательную страницу. Однако время сохранило лишь незначительную часть зданий, которые строились здесь на протяжении веков начиная с 1147 года, когда летопись впервые упомянула имя Москвы. С ними-то мы и познакомим нашего читателя.

Ныне существующие стены и башни Московского Кремля были построены в конце XV - начале XVI века из кирпича, сменив более древние оборонительные укрепления времен Дмитрия Донского, выстроенные из белого камня. Им, в свою очередь, предшествовали не раз возобновлявшиеся деревянные крепостные стены, о которых летопись впервые упоминает под 1156 годом. Сооружение белокаменных стен и башен началось в 1485 году и продолжалось с перерывами до 1516 года. Ему сопутствовали сложные гидротехнические работы - устройство водяного рва со стороны Красной площади и т.д. Перед приглашенными из Италии в разное время зодчими Пьетро Антонио Солари, Алоизио да Каркано, архитекторами, известными лишь по имени и прозвищу - Марко и Алевизом Новым, - была поставлена грандиозная задача. Ведь требовалось возвести мощные военные сооружения, огромную, отвечавшую всем правилам тогдашней оборонительной техники крепость, архитектурные формы которой образно воплощали бы все значение Москвы - столицы единого Русского государства

Постройка кремлевских стен, а также перестройка соборов сделалась как бы школой и для работавших здесь русских зодчих, которые переняли от итальянцев многие технические и конструктивные приемы, обогатив тем самым свои знания, свое искусство.

Несмотря на то, что очертание плана Московского Кремля по традиции приближалось к треугольной форме планировки русских городов, расположенных у слияния двух рек, все же здесь достаточно ярко сказалось стремление достигнуть четкого и ясного, геометрического по характеру, расположения стен и башен, что отвечало задачам обороны того времени. Башен было возведено восемнадцать, а общая протяженность стен достигла почти 2,25 км. Высота крепостных стен колебалась от 8 до 18 м, а толщина составила 4,5 м. Наиболее высокие стены были возведены со стороны Красной площади, так как здесь не существовало естественной широкой водной преграды, столь важной при тогдашней обороне города. Двурогие зубцы с бойницами, заканчивавшиеся наподобие ласточкина хвоста, не только служили хорошей защитой, но и вносили определенный декоративный элемент в облик новых высоких и мощных стен. На углах кремлевского треугольника стен поднялись круглые и многогранные башни, отличавшиеся не только большой высотой, но и далеко выступавшие из-за периметра крепостных стен. Последнее было продиктоваьо нуждами обороны. Остальные башни прямоугольные в плане. К некоторым из них, которые служили въездом, были пристроены дополнительные укрепления в виде так называемых „отводных стрельниц" - своего рода небольших башен-бастионов. К началу XVI века Московский Кремль сделался первоклассной европейской крепостью.

Парадным въездом в Кремль считались Фроловские ворота, получившие в XVII веке название Спасских (илл. 3,4). Здесь над аркой проезда, обращенной к кремлевским соборам, вмурована резная в камне горделивая надпись на русском и латинском языках: „Иоанн Васильевич, божией милостью великий князь владимирский, московский, новгородский, тверской, псковский, вятский, угорский, пермский, болгарский и иных и всея России государь, в лето 30 государствования своего сии башни повелел построить, а делал Петр Антоний Соларий, медиоланец, в лето от воплощения господня 1491 КМП".

Законченный постройкой Кремль поражал всякого приезжавшего в Москву. Сигизмунд Герберштейн - посол германского императора - отметил в начале XVI века, что Московский Кремль „своей обширностью… почти как бы напоминает вид города". Именно этим свойством он отличался от городов запада.

Быстрый рост Москвы уже скоро заставил задуматься над задачей усиления архитектурно-художественного значения башен Кремля в панораме города. В XVII веке начинается их надстройка. В 1624 - 1625 годах возводится верх Спасской башни русским зодчим Баже-ном Огурцовым и англичанином Христофором Галловей. Они постарались придать башне торжественный, парадный характер, что выразилось в тщательности, с которой они отнеслись ко всем ее архитектурно-декоративным деталям. Изящная аркада с готическими стрельчатыми арками охватывает по верху центральный объем башни, завершает ее ярусный башнеобразный столп, состоящий из кубовидного основания-четверика (на нем укреплены циферблаты более поздних часов) и двух друг на друга поставленных восьмигранников (восьмериков). Верхний, крытый остроконечным шатром, - сквозной; очертания его арок повторяют стрельчатые формы нижней аркады, что придает башне определенную архитектурную цельность и единство. По своим пропорциям и членениям Спасская башня Московского Кремля принадлежит к лучшим европейским памятникам подобного рода.

1. Красная площадь

В конце XVII века - в 1672 - 1688 годах - надстроили остальные башни Кремля (лишь верх Никольской башни был сооружен в начале XIX века), что выделило центр города среди его многочисленных построек, поражавших разнообразием кровель. Еще в конце XVI века отмечалась эта особенность Москвы. С Воробьевых (ныне Ленинских) гор открывался замечательный вид, откуда особенно хорошо было видно "красоту и величество всего царствующего града, и великие каменно-градные стены, и златом покровенные и пречюдно украшенные божественные церкви, и царские великие досточюдные двоекровные и трикровные палаты".

2. Московский Кремль. План

I - Спасская башня. 2 - Сенатская башня. 3 - Никольская башня. 4 - Собакина башня, о - Арсенальная башня. 6 - Троицкая башня. 7 - Кутафья башня. 8 - Оружейная башня. 9 - Боровицкая башня. 10 - Водовзводная (Свиблова) башня.

II - Петропавловская башня. 12 - Тайницкая башпп. 13 - 15 - Безымянные башни. 16 - Беклемишевская башня. 17 - Константино-Елешинская башня. 18 - Набатная башня. 19 - Царская (Смотрительная) башня. 20 - Успенский собор. 21 - Благовещенский собор. 22 - Церковь Ризположения. 23 - Грановитая палата. 24 - Архангельский собор. 25 - Иван Великий. 26 - Теремной дворец. 27 - Верхоспасский собор. 28 - Собор 12-ти апостолов. 29 - Потешный дворец. 30 - Арсенал. 31 - Здание Сената. 32 - Кремлевский дворец. 33 - Оружейная палата. 34 - Кремлевский театр. 35 - Дворец съездов.

Естественно, что угловые башни - Беклемишевская (у Москворецкого моста), Водовзводная (у Каменного моста), Собакина (илл. 6, у Исторического музея), а также проездные - Боровицкая и Троицкая - получили наиболее выразительные ярусные с шатрами завершения. Остальные башни также приобрели шатровые верхи, крытые цветной черепицей, но их формы проще, а убранство лаконичнее. Так „архитектурные акценты" главных башен формировали основные точки зрения на Кремль. В свое время немалую роль играли в облике Кремля и внутренние аркады крепостных стен, так называемые „печуры", обегавшие кругом холм Кремля. Мерный ритм этих торжественных арок хорошо знали наши предки, ценившие такого рода „стенное видение".

Главнейшим памятником Кремля является Успенский собор (илл. 8, 9), построенный в 1475 - 1479 годах архитектором Аристотелем Фиоравенти, специально вызванным из Италии. Первоначальный Успенский собор, возведенный еще в начале XIV века, не мог более служить выразителем идей сильного и единого Русского государства, сложившегося к этому времени. Он был и мал и ветх. В 1472 году было начато сооружение нового храма по образцу Успенского собора во Владимире. Были приглашены „мастеры каменосечцы", которых послали "в град Володимерь вплети тоя церкви и меру сняти с неа". Однако из-за технического несовершенства кладки стен собор рухнул. Тогда инициативу постройки взял в свои руки московский великий князь Иван III, который пригласил выдающегося болонского архитектора. Приехавший Фиоравенти, прозванный за свою одаренность Аристотелем, предложил построить совершенно новый по плану и внешним формам собор. Он должен был быть продолговатым "палатоооразным", как отметила летопись, то есть светским по своему характеру. Проект был принят, и архитектор приступил к его осуществлению, поразив москвичей рядом усовершенствований, как, например, применением железных связей, кладкой сводов в толщину одного кирпича, особо крепкой известью и тому подобными техническими нововведениями, перенятыми затем московскими зодчими. Однако церковь усмотрела в новых формах собора на рушение церковных правил и канонов. Фиоравенти было предложено руководствоваться архитектурными формами Владимирского Успенского собора, для чего его послали во Владимир. Архитектор был принужден подчиниться.

3. Спасская башня. Конец XV - начало XVII в.

4. Спасская башня. Деталь. Начало XVII ь.

На Соборной площади поднялся памятник, редкий по своим гармоничным и в то же время строгим, даже скупым формам. Выложенный из блоков белого камня, он поражает величием, спокойствием, торжественностью, чему немало способствует могучее золотое пятиглавие, мерное членение стен одинаковыми по высоте лопатками, соединенными плавными полукружиями венчающих закомар. Эти достоинства архитектуры собора великолепно выразила летопись, отметившая, что "та церковь чюдно велми величеством и высотою, и светлостью, и звонностью, и пространством, такова же преже того не бывала на Руси… видеги бо бяше ея мало отступив кому, яко един камень… ". Лаконизм величественных форм собора подчеркнут крыльцом западного входа, поразившего в свое время жителей Москвы своими "висячими" арками с гирьками по середине пролетов.

5. Первая Безымянная бапшя. Конец XV - конец XVII в.

Высокохудожественные свойства архитектуры собора значительны и внутри (илл. 10). Здесь поражает та легкость, с которой высокие круглые столбы-колонны несут крестовые своды и световые главы, та широта и незатесненность пространства, которая позволяетсво-бодно охватить взглядом весь внутренний объем собора. Невзирая на вмешательство церкви, Фиоравенти действительно придал собору внутри вид светлого светского зала, хотя там и сохранены традиционные столбы.

6. Собакина башня. Конец XV - конец XVII в.

Благодаря названным особенностям московский Успенский собор выделяется среди остальных памятников Кремля. Он определил долгую художественную жизнь зданий подобного типа. Ему стремились не раз подражать. Его местоположение среди остальных зданий Соборной площади как бы узаконило определенный планировочный прием, сохранившийся в течение двух последующих столетий как в русских городах, так и в монастырях.

Первоначальный иконостас собора, сооруженный в 1481 - 1482 годах под руководством прославленного художника-иконописца Дионисия, и настенная роспись 1514 года не дошли до нас. Лишь отдельные фрагменты фресок на алтарной преграде и в Похвальском приделе (илл. 11) позволяют судить о первоначальном живописном убранстве собора. Фрески Дионисиевского круга были заменены новыми в 1642 - 1643 годах, однако и они не дошли в своем первоначальном виде, пострадав от позднейших неумелых „поновлений". Лишь тематика и общий торжественно-монументальный строй росписей говорят о стремлении писавших их мастеров воплотить в них те же идеи и чувства, которые столь полно выражены в архитектуре собора.

Процесс сложения единого русского государства во главе с Москвой определил привоз в столицу лучших произведений древней иконописи и прикладного искусства из различных городов, бывших в свое время самостоятельными феодальными центрами. Постепенно московский Успенский собор сделался их местом хранения, как бы музеем. Сюда из Владимира были перевезены в XV веке прославленная икона Владимирской богоматери (ныне в Третьяковской галлерее) и так называемый большой Сион (ныне в Оружейной палате). Во второй половине XVI столетия Иван Грозный вывозил иконы из Новгорода. Среди них известна, например, икона "Устюжское Благовещение" (ныне в Третьяковской галлерее). Среди подобных произведений одно из первых мест в Успенском соборе занимает недавно раскрытая нашими художниками-реставраторами икона Георгия XII века. С иконной доски на нас смотрит лицо юноши с широко раскрытыми глазами. Его голова обрамлена пышной прической из округлых локонов. Георгий изображен в полном воинском вооружении. На нем доспехи, в руках копье и меч. Он представлен как заступник народа от врагов и междоусобиц, терзавших Русь в XI - XII веках. Несмотря на имеющиеся повреждения, икона поражает яркостью красок, лаконизмом форм. Не менее известна икона Спаса "Ярое око", написанная в Москве в середине XIV века. Она сумрачна по колориту, а суровое лицо Христа достаточно точно определило ее название.

7. Кремль. Вид от Москворецкого моста

С именем Дионисия связана икона, изображающая Петра-митрополита. Вокруг величавой фигуры митрополита расположены отдельные изображения - клейма со сценами его жития. Просветленность колорита, изысканные очертания стройных фигур, законченность композиционных построений не только свидетельствуют об одаренности мастера, но и говорят о чертах торжественности и праздничности, являвшихся лейтмотивом всего русского искусства той поры.

Резное царское место (трон) 1551 года служит великолепным образцом декоративного искусства. Его причудливое завершение (шатер на ярусах килевидных кокошников), отмеченное исконной русской любовью к „узорочью", к изукрашенности вещи предвосхищает то, что несколькими годами позднее будет воплощено в соборе Василия Блаженного.

8. Успенский собор. Вид с юга. 1475 - 1479

Южнее Успенского собора, недалеко от кромки кремлевского холма, стоит Благовещенский собор (илл. 12), построенный в 1484 - 1489 годах на месте более древнего здания начала XV века; отдельные части последнего вошли в состав его нижней части - подклета. Мы не должны удивляться его небольшим размерам, так как он являлся, по существу, домовой церковью при дворце великого князя, возведенном в те же годы. Постройка собора была поручена артели псковских зодчих, зарекомендовавших себя как хорошие строители. Они возвели собор, который первоначально был трехглавым и имел одноэтажную открытую галлерею с крыльцами. Подобный тип трехглавого храма был, видимо, заимствован из владимиро-суздальского зодчества, которое, по мысли церковных деятелей конца XV века, должно было служить образцом для новых московских соборов. Однако псковские мастера возвели новое кирпичное здание на высоком подклете - своего рода белокаменном цокольном этаже, - принадлежащем, как выяснил Г. Вздорнов, приделу собора, построенному в начале XV века. Они окружили его обходной галлереей-гульбищем (возможно, первоначально также имевшим наружную крытую аркаду). Применив в убранстве собора мотивы, почерпнутые из архитектуры Успенского собора (например, колончатый с арочками фриз-пояс), псковичи ввели и родные мм мотивы псковского каменного зодчества. Так, апсиды и центральную главу украшает „бегунец" - узорный пояс, выложенный из наклонно поставленного кирпича. Центральная глава расположена на восьмигранном постаменте, украшенном кокошниками. Они говорят уже о ранне-московском архитектурном приеме, а форма постамента вновь напоминает о Пскове. Такое сочетание владимиро-суздальских, ранне-московских и псковских форм, хотя и несколько наивно, но далеко не случайно. Подобно тому, как под главенством Москвы объединялись русские земли - Новгород, Тверь, Рязань и Псков, - чтобы образовать единое русское государство, так и в архитектуре порой сливались различные приемы и формы.

9. Успенский собор. Вид с востока

10. Успенский собор. Внутренний вид

В своем первоначальном виде Благовещенский собор простоял до середины XVI века. В 1564 году по распоряжению Ивана Грозного сооружаются над гульбищем двухэтажные галереи, на которых устраиваются приделы, отмеченные главами. Сам собор, в западной части получив еще дополнительные две главы, становится пятиглавым, что уравновешивает всю композицию. В результате храм, при всем его отличии от собора Василия Блаженного, стал походить на него обилием своих живописно расположенных золотых глав. Белокаменная резьба, примененная в наличниках окон и на столбах галереи, усиливала декоративность его внешнего облика. Северный и западный порталы, переделанные в XVI веке, также покрыты богатейшей резьбой, воспроизводящей итальянские ренессансные мотивы. Южный же портал со сноповидными капителями колонок сохранил первоначальную форму.

Внутри четыре столба несут своды и главы, в западной части храма расположены традиционные хоры, предназначавшиеся для великокняжеской семьи. Пол собора выложен узорной агатовидной яшмой, вывезенной из Ростова по повелению Ивана Грозного.

Летопись сохранила нам рассказ о том, как в 1405 году „начаша подписывати церковь каменую Святое Благовещение на князя великого дворе, не ту, иже ныне стоит, а мастеры бяху Феофан иконик Гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев". Под словом „подписывать" понимали тогда не только росписи стен храма, но и создание его иконостаса. Произведения Феофана, Прохора и А. Рублева ценили высоко, так как после перестройки собора в конце XV века иконы старого собора были перенесены в новое здание (илл. 14). Общий замысел иконостаса и прориси (рисунки) икон даны Феофаном. Ему же принадлежат три центральные иконы Деисусного чина - „Христос", „Богоматерь"и „Иоанн Предтеча" (илл. 15,16), а также икона „Апостола Павла" и др. Феофан, мастер больших монументальных форм, увеличил размеры икон, доведя их до двух метров высоты. Вместе с тем в его иконах намечаются новые черты, видимо, возникшие под влиянием русских мастеров. Заметно возросло его внимание к силуэту, линии рисунка фигур стали мягче, плавнее и не столь резки, как это было в его новгородских фресках. Выражение лиц спокойнее, приветливее, без тени той трагичности, которая так ярко выступает в его ранних произведениях. Почти монохромная красочная гамма сменяется в иконах Благовещенского собора изысканными цветовыми сочетаниями: каждый цвет поддержан или оттенен другим.

Можно долго любоваться живописным совершенством произведений Феофана и его сотоварищей, открывая все новые художественные качества их произведений. У каждого из них свой собственный характер и художественный почерк (илл. 12).

11. Поклонение волхвов. Роспись Похвальского придела Успенского собора. Деталь. Конец XV - начало XVI в.

Икона архангела Михаила написана, видимо, Андреем Рублевым. Ее отмечает необыкновенная лиричность и человеческая теплота образа. Вместе с тем наличие ярко-красного, киноварного плаща предвосхищает последующее пристрастие великого русского художника к чистым и сильным цветам.

Иконы праздничного чина, пострадавшие от пожара 1547 года и последующих „поновлений", написаны, как считают, Прохором из Городца и Андреем Рублевым. Их отмечает не только новая иконография, привнесенная Феофаном, но и высокое художественное качество композиции, тонкий линейный ритм, изысканность колористического решения. Рублеву приписывают „Благовещение", „Рождество Христово", „Сретение", „Преображение", „Вход в Иерусалим", „Крещение" и „Воскрешение Лазаря".

Фрески собора были выполнены в 1508 году под руководством Феодосия, сына известного художника Дионисия. Исследователи видят в них влияние иконописи, что сказывается как в относительно небольшом масштабе фигур, так и в колорите росписей.

12. Благовещенский собор. 1484 - 1489

С западной стороны Успенского собора, почти вплотную примыкая к его крыльцу, стоит церковь Ризположения (илл. 17), сооруженная теми же псковскими мастерами в 1484 - 1485 годах. Храм невелик, но примечателен рядом оригинальных форм и приемов. Так, угловые его части значительно ниже центральных. Помимо того, в южном центральном прясле стен помещена своего рода декоративная вставка из полуколонок (балясник), соединенных арочками, занимающая поле закомары. Пояс-фриз из декоративных балясинок, выполненных из обожженной глины (терракоты), обегает храм по середине его высоты, напоминая вместе с характерным оформлением окон приемы московского зодчества начала XV века. Однако и здесь псковичи не упустили случая применить родные им мотивы: карниз главы украшен „бегунцом" и „рубчиком", а в основании главы сделан восьмигранный постамент.

13. Апостол Петр. Икона Благовещенского собора. Деталь. 1405

Но храм Ризположения не простая сумма московских и псковских приемов; его мастера, исходя из знакомых им образов, создали вполне оригинальное здание, архитектура которого предвосхищает многие черты, развившиеся затем в XVI столетии. Такова общая форма храма, поднятого на высокий подклет с лестницей и гульбищем-террасой, возможно имевшей первоначально крытую аркадную галлерею, и декоративная обработка апсиды вертикальными тягами.

Не менее оригинальна церковь внутри: ее световая глава прорезывает коробовый свод, опирающийся на арки и столбы, а угловые окна объединены общим проемом с широкими откосами. Все это свидетельствует о конструктивных исканиях псковских мастеров, известных своими техническими познаниями.

14. Благовещенский собор. Внутренний вид

15. Богоматерь. Икона Благовещенского собора. 1405

Стенопись храма была выполнена в 1644 году С. Осиповым и И. Борисовым, незадолго до того участвовавшими в росписи Успенского собора. Ее отличает известная дробность и затеснен-ность фигур, что так ярко скажется в позднейших русских фресках. Высокими художественными качествами отличается иконостас, выполненный еще в 1627 году артелью живописцев во главе с известным мастером Назаром Истоминым. Серебряная, богато орнаментированная басма окладов подчеркивает изысканную цветовую гамму хорошо сохранившихся икон.

В 1487 году слева от южного входа в Успенский собор началось сооружение наиболее значительного по размеру светского здания - Грановитой палаты (илл. 18), названной так по наружной обработке стен квадрами белого камня, ограненного так называемым „бриллиантовым" рустом. Ее строили Пьетро Антонио Солари и зодчий Марко, зарекомендовавшие себя на постройке кремлевских стен. Здание было завершено в 1491 году. Грановитая палата служила приемным залом и местом для пиров. Внутри ее крестовые своды опираются на единственный столп, расположенный в центре (илл. 19). Вспарушность сводов создает впечатление особой легкости, свободы, пространственности, родственной пространственности Успенского собора. Грановитая палата была своего рода образцом для монастырских трапезных. Эту особенность отметил сириец Павел Алеппский, посетивший Московскую Русь в середине XVII века. "Столовые в этой стране, - отмечает он, - которые называют палатами, бывают четырехугольные с одним только столбом посредине, будет ли строение из камня или из строганого дерева". Снаружи здание выглядит массивным блоком, завершенным сложным карнизом. Окна с пышными наличниками, заменившие парные окна со стрельчатым завершением, относятся к концу XVII века. Некогда с левой стороны к палате примыкало Красное крыльцо - парадный вход, откуда попадали в так называемые Святые сени. Здесь расположены пышные позолоченные порталы входов (боковые заложены), ведущие в основное помещение Грановитой палаты. Они поражают богатством растительной орнаментации, геральдическими изображениями и другими несколько тяжеловатыми по форме деталями. Их следует отнести к более позднему времени, когда появилась склонность к перегруженному различными элементами "узорочью". Современная роспись Грановитой палаты, повторяющая сюжеты росписи XVII века, выполнена в 1882 году. В художественном отношении она мало интересна.

16. Иоанн Предтеча. Икона Благовещенского собора. 1405

17. Церковь Ризположения. 1484 - 1485

На противоположной от Успенского собора стороне Соборной площади высится Архангельский собор (илл. 20) - княжеская усыпальница, - начатый постройкой в 1505 году. Архангел Михаил почитался покровителем русских князей. Поэтому в его честь сооружались в княжеских городах-резиденциях храмы. Постройка Архангельского собора была поручена приехавшему на Русь итальянцу, известному под именем Алевиза Нового. Он, видимо, происходил из круга венецианских зодчих, так как собор наделен чертами архитектурных произведений „жемчужины Адриатики". Алевиз, как и Фиоравенти, был принужден считаться с желаниями церковных властей. Он построил собор, который по своему облику отвечал существовавшим тогда требованиям. Шестистолпный и пятиглавый, он по своему типу был близок Успенскому собору. Однако Алевиз, формально подчиняясь предначертаниям церкви, все же внес в его архитектуру много нового. Так, традиционные лопатки на стенах превратились в ордерные пилястры, завершенные красивыми коринфскими капителями. Русские пояса в руках Алевиза преображены в сложные карнизы с мелким профилем. Архитектор явно отрицательно относился к плоскости ничем не украшенных стен. Поэтому поверхности отрезанных карнизами закомар, превратившихся в декоративные кокошники, он заполняет великолепно выполненными раковинами, часто применявшимися в те годы в Венеции. По их бокам и в их завершении он поставил декоративные детали, покрытые растительным орнаментом (акротерии). Красиво профилированные продолговатые углубления - филенки - украшают стены. Тем же целям служат и ложные арки с тонкой профилировкой их архивольтов. На западном, главном, фасаде Алевиз устраивает парадную лоджию, украшенную фреской. Первоначально собор был окружен красивой открытой аркадой.

Оконченный в 1509 году Архангельский собор оказался одним из самых нарядных кремлевских зданий. Он настолько пришелся по душе москвичам, что в течение почти целого столетия служил образцом. Даже в конце XVII века раковины его закомар были применены мастерами, обстраивавшими Ново-Девичий монастырь и сооружавшими ряд храмов Москвы.

Алевиз тяготел к повышенной декоративности архитектурных форм, что особенно сильно сказалось в порталах храма, обильно украшенных растительным резным орнаментом. С его легкой руки такого рода порталы заменили старые в Благовещенском соборе. Сходные орнаменты нашли себе место на отдельных оконных наличниках Грановитой палаты, не говоря о новой волне увлечения орнаментальностью в начале XVII века, когда сооружался Теремной дворец. Однако основным достоинством собора Алевиза следует считать соизмеримость членений и форм собора с фигурой человека - введение, если так можно сказать, в архитектуру монументальных зданий человеческого масштаба, что сказалось в поэтажном - ярусно-горизонтальном членении стен собора, в применении ордерных форм. Тем самым в архитектуру церковного здания незримо проникали светские черты, столь основательно изменившие русское зодчество столетием позднее.

18. Грановитая палата. 1487 - 1491

Архангельский собор был, видимо, расписан сразу же после его окончания. Однако в 1652 году фрески почти все были сбиты и заменены новыми. Хотя в их создании участвовали видные „жалованные изографы" Оружейной палаты - Я. Казанец и С. Рязанец, - все же их росписи уступают сохранившимся фрескам XVII века. Но они интересны попыткой создать своего рода портретную галлерею московских великих князей и царей.

19. Грановитая палата. Внутренний вид

Иконостас собора был заменен новым в 1680 - 1681 годах. Художник А. Золотарев написал иконы с применением светотени, перспективы и объемного изображения фигур. Однако живопись икон Золотарева не отличается высоким качеством; их красочная гамма однообразна и скучна. Но золоченая резьба и новые в русском искусстве того времени ордерные декоративные формы иконостаса создают ощущение определенной торжественности и величественности. Эти декоративные формы получили широкое распространение и известность под условным наименованием „московского барокко", серьезно повлияв на внешнее архитектурное убранство многих зданий.

В иконостасе замечательна икона „Архангел Михаил" начала XV века. Фигура архангела с широко распростертыми крыльями производит сильное впечатление своим изяществом и энергичной, утверждающей позой (илл. 21). Архангел поднял сверкающий меч, как бы предостерегающий врагов Москвы. Настороженный взгляд говорит о стойкости, силе и мужестве сурового закаленного воина. Превосходна цветовая гамма иконы. Алый плащ архангела и узкая алая же лента, перевивающая ножны меча, оттенены холодным голубоватым цветом панциря; золото фона гармонирует с изысканной красочностью этого замечательного памятника живописи эпохи Андрея Рублева. Эти качества присущи и восемнадцати сценам-клеймам на полях этой превосходной иконы.

После завершения постройки Архангельского собора центр Кремля стал необычайно торжественным. Вокруг Соборной площади теснились многоглавые храмы. Их надо было объединить в одну целостную группу. Надо думать, что в связи с этим в 1505 - 1508 годах последовала перестройка древней церкви Иоанна Лествичника XIV века итальянцем Боном Фрязиным в грандиозный столп колокольни Ивана Великого (илл. 22). Он служил не только дозорной башней, но и как бы объединял многоглавые соборы Кремля, подчеркивая одновременно массив Успенского собора. По своей архитектуре Иван Великий необычайно прост. Плоские пилястры на ребрах граней, скромные пояса-карнизы, кое-где усложненные плоским же аркатурным фризом, усиливают выразительность его форм. Система их расположения - пропорциональное построение - обличает руку опытного мастера, придает башне-столпу определенную стройность.

Первоначально Иван Великий был на два яруса ниже. Его надстроили в 1600 году по приказу Бориса Годунова.„К первозданной высоте много прибавление сотвори и верх позлати", - говорят источники. Под главой поместили горделивую, золоченую же надпись и ряд декоративных деталей в виде островерхих кокошников. Надстройка была, видимо, связана с огромным неосуществленным замыслом начала XVII века - постройкой в Кремле на месте Успенского собора грандиозного храма Воскресения. Благодаря надстройке значение Ивана Великого в панораме города сильно возросло, что отметил Павел Алеппский. Он указал, что Иван Великий был виден за много верст от границ столицы.

В 30-х годах XVI века к колокольне-башне пристроили с севера огромную звонницу. Затем в 1625 году последовала новая пристройка, известная ныне под названием Филаретовской. Обе пристройки пострадали при взрыве, произведенном по приказу Наполеона с целью разрушения Кремля. Нынешний их вид - результат восстановительных работ XIX века. Но основная часть звонницы сохранила свои первоначальные формы, поражая монументальностью своего облика, великолепно найденным ритмом проемов для колоколов.

Одновременно с общей перестройкой Кремля началось строительство каменного великокняжеского дворца. Однако из-за последующих пожаров и переделок сохранились лишь отдельные фрагменты древнего здания. Часть дворцового здания, построенная заново в 1635 - 1636 годах каменных дел мастерами Антипом Константиновым и Ларионом Ушаковым и известная под наименованием Теремного дворца (илл. 23), дошла до нашего времени. Они возвели большое по размерам сооружение, рассчитанное на важное место в архитектурной панораме Кремля. У Теремного дворца была золоченая кровля с золотыми же репьями, выполненными И. Осиповым в 1637 году.

20. Архангельский собор. 1505 - 1509

21. Архангел Михаил. Икона Архангельского собора. Начало XV в.

В те времена не была известна практика постройки большого многоэтажного здания в виде единого блока. Поэтому этажи как бы ставились друг на друга, отделенные карнизами-поясами, и отличались все уменьшающимися кверху размерами: в этом, видимо, сказалось влияние деревянного зодчества, наиболее распространенного в стране.

Теремной дворец был возведен именно по этому принципу, напоминая ступенчато-ярусную пирамиду. План дворца, как и размер его палат, свидетельствует, что и тут сказались привычные формы деревянных зданий: покои, хотя и предназначены для личного обихода царя, как бы приставлены друг к другу, словно срубы клетей. Все они небольшие по размерам, что говорит о неразвитости основ архитектуры светских общественных сооружений, которые заняли ведущее место в русском зодчестве в конце XVII столетия.

Особое внимание мастеров, строивших Теремной дворец, было сосредоточено на покрытых орнаментом оконных наличниках - детали, лишь недавно вошедшей в моду. Пышные резные по камню растительные мотивы, некогда ярко раскрашенные, покрыли наличники и порталы. Такая же орнаментация была применена и внутри, украшая гурты сводов, столбы, архивольты (илл. 25). Можно думать, что именно с Теремного дворца началось использование богатых декоративных орнаментальных форм на фасадах зданий. Мастера стремились всеми средствами усилить декоративность архитектуры. Среди „травного" узора встречаются геральдические птицы, звери, личины (маски). В наружных верхних поясах находят себе место многоцветные изразцы. Им отвечают внутри изразцовые же печи. За поздней росписью внутренних сводов стен (1837) открыты фрагменты ярких орнаментальных фресок. Особое внимание уделено порталам входов: у них затейливо вырезанные с внутренней стороны проема архивольты, что видно на примере входных дверей верхнего „теремка" - последнего яруса дворца. Так же декоративно некогда открытое Золотое крыльцо - главный вход во дворец. Его столбы перехвачены поясками, в пролетах арок висят декоративные гирьки, а один из проходов крыльца украшает знаменитая Золотая решетка - редкое по совершенству произведение русских кузнецов (илл. 24). В ее сильно закрученных спиралях размещены золоченые же фантастические птицы. В целом Теремной дворец как снаружи, так и внутри может быть сопоставлен с изукрашенным многоцветным драгоценным ювелирным произведением, где блещет золото и серебро, играют и переливаются самоцветы.

В составе Теремного дворца сохранилась часть наиболее древнего здания Кремля - церкви Рождества Богоматери (церковь Воскрешения Лазаря), относящаяся к 1393 году. Внутри массивные круглые столбы, сложенные из белокаменных блоков, и несомые ими арки и своды производят сильное впечатление. Карнизы в пятах арок, валики с подсечкой вокруг ниш еще более оттеняют весомость квадровой кладки. Вместе с тем они свидетельствуют, что в зодчестве Москвы XIV века были выработаны свои собственные архитектурные приемы, отличавшиеся от приемов владимиро-суздальских памятников. Западный портал с килевидным архивольтом и простым рисунком капителей полуколонок говорит о том же. Возможно, круглые столбы церкви подсказали Фиоравенти круглые же столбы-колонны Успенского собора.

22. Колокольня Ивана Великого. 1505 - 1600

В течение всего XVII века Теремной дворец дополнялся все новыми и новыми пристройками, особенно в 70 - 80-х годах, что было вызвано сильно разросшейся царской семьей. В 1679 - 1681 годах дворец дополняется Верхоспасским собором, объединенным с церковью Воскресения Славущего и Распятской. Их зодчим был Осип Старцев, соединивший всю группу зданий в единый комплекс. Вместо необходимых по правилам церкви для трех храмов пятнадцати глав он ставит лишь одиннадцать, разместив их, словно кегли, вдоль прямоугольного вытянутого объема. При небольшой величине главки привлекают внимание своей позолотой и великолепными ажурными золочеными крестами, а храмы - обилием многоцветных изразцов, украшающих барабаны куполов и карнизы стен. Преобладание голубого цвета, сочетающегося с использованием кирпично-красной кладки, говорит о желании избежать крикливой пестроты. Мастером изразцов был старец Ипполит, который работал ранее в Новоиерусалимском монастыре, ставшем как бы школой для мастеровмонументального архитектурного убранства. С наружной, восточной, стороны Верхо-спасского собора расположен крытый переход на большой арке, соединяющий дворцовые помещения, что было распространенным приемом в архитектуре того времени.

Во внутреннем убранстве Верхоспасского собора выделяется резной золоченый иконостас церкви Воскресения Славущего конца XVII века, поражающий пышностью архитектурных и декоративных форм. Здесь и „флемованные дорожники", то есть профилированные тяги-карнизы с декоративными порезками, и ажурные колонки из вьющихся виноградных лоз, и всевозможные картуши, и пышные изгибающиеся листья аканта. В лучах света все это дрожит и зыблется. Одновременные иконостасу иконы написаны царскими изографами с применением светотени и тех западных новшеств, которые предвещали рождение новой русской реалистической живописи XVIII века.

С северной стороны Успенского собора расположен Патриарший двор с собором Двенадцати апостолов. Собор лишь часть обширного комплекса палат и храмов, входивших в состав патриаршего дворца.

23. Теремной дворец. 1635 - 1636

24. Теремной дворец. Золотая решетка. 1670

Патриарший дом связывался системой переходов как с царским дворцом, так и с Чудовым монастырем, располагавшимся в восточной части Кремля. Таким образом патриарх мог пройти к наиболее важным зданиям Кремля не сходя на землю. Летопись упоминает о возведении каменных построек на митрополичьем дворе (с введением патриаршества в XVI веке он был соответственно переименован) еще во второй половине XV века. По-видимому, кое-что строилось и в XVI веке. Новая перестройка дворца началась в 1645 году под руководством зодчего Д. Охлебинина и была закончена в 1655 году, возможно, при участии А. Мокеева. Патриарший дворец подвергся вновь значительной перестройке в 1680-х годах. В новую постройку, как показало недавнее исследование А. А. Тица, вошли части здания более раннего периода. В итоге был создан комплекс разнообразных по назначению палат, отвечавших нуждам патриаршего дома. Они представляли собой достаточно компактную группу, имевшую на наружных стенах скромные наличники окон и колончато-аркатурный пояс, сходный с поясом Успенского собора. Однако эта сравнительно незначительная деталь архитектурного убранства обладает определенным принципиальным значением. Она как бы знаменует начало развития в древнерусском каменном зодчестве стремления создать общее архитектурное единство ансамбля посредством применения однородных деталей в разновременных зданиях.

25. Теремной дворец. Внутренний вид

26. Здание Совета Министров СССР (б. Сенат, 1776 - 1787)

Главнейшей частью патриаршего дома является ныне частично восстановленная Крестовая палата. Она поражала современников своей величиной (13х19 м) и отсутствием обычного столба в центре. Сомкнутый высокий свод перекрыл обширное пространство, создав внутри впечатление свободы, простора и величия, что так ценилось патриархом Никоном и что затем нашло себе место в монастырских трапезных конца XVII века. Павел Алеппский, приглашенный на торжество открытия новых патриарших палат, пишет: Крестовая палата „поражает своей необыкновенной величиной, длиной и шириной; особенно удивителен обширный свод без подпор посредине. По окружности палаты сделаны ступеньки, и пол в ней вышел наподобие бассейна, которому не хватает только воды. Она выстлана чудесными разноцветными изразцами. Огромные окна ее выходят на собор; в них вставлены оконницы из чюдесной слюды, убранной разными цветами, как будто настоящими… В ней, подле двери, сделана огромная печь из превосходных изразцов".

27. Здание Совета Министров СССР (б. Сенат). Свердловский зал

Примыкавший с востока к палатам Патриаршего двора собор Двенадцати апостолов, по своему типу четырехстолпный храм, повторяет старозаветные образцы, о чем так заботился властолюбивый Никон. Собор стоит над арками проезда, некогда ведшего во внутренний двор. На его северной стороне имеется своего рода балкон, откуда начинался переход в Чудов монастырь. Иконостас собора относится к концу XVII столетия.

У западной кремлевской стены (со стороны Александровского сада) стоит здание Потешного дворца, построенного в XVII веке для бояр Милославских; сильно переделанное в XIX веке, оно ждет еще своего исследования.

С основанием Петербурга в начале XVIII века строительство в Кремле идет на убыль. Но в пору войны со Швецией здесь возводится одно из самых крупных зданий тогдашней России - Арсенал („Цейхгауз", илл. 28), завершенное строительством лишь в 1736 году. Его главными авторами следует считать Дмитрия Иванова и Михаила Чоглокова, незадолго до того построившего Сухареву башню. Арсенал предназначался для хранения и, в известной степени, изготовления всевозможного оружия. Его обширные корпуса, расположенные в виде трапеции, образуют внутренний двор. Стены Арсенала отличаются большой толщиной, что было обусловлено значительными размерами внутренних помещений и тяжестью опиравшихся на стены перекрытий.

Первоначальный облик Арсенала передают старые гравюры, изображающие его с высокой, с переломом, крышей (мансардного типа), расписанными под так называемый цветной „бриллиантовый руст" стенами, украшенными поверх карниза декоративными „гребнями", похожими на современные ему украшения „московского барокко". Это убранство Арсенала несколько умаляло значение его огромных парных окон с наружными орнаментированными откосами, составляющих одну из примечательных особенностей здания. Мерный, торжественно-спокойный ритм окон особенно выразителен на глади желтых стен. Арсенал сохранил и парадные въезды. Со стороны Сенатской площади старый портик как бы спрятался за новым, возведенным, видимо, в середине XVIII века. В каменном „замке" арки старой части можно рассмотреть вензель Петра в виде двух скрещенных букв Р Р (Petrus Primus - Петр Первый), соединенных римской цифрой I. На торце Арсенала, выходящем к Троицкой башне, также имеется портик, отмечающий проем дополнительного въезда. Его формы с применением плоских, двухъярусных пилястр не вяжутся с мощной архитектурой петровского здания.

28. Арсенал. 1736.

Вдоль стен Арсенала расположены трофейные пушки, взятые русскими войсками в Отечественную войну 1812 года. Среди них выделяется известная Царь-пушка, выполненная русским мастером Андреем Чоховым в 1586 году; ныне она стоит недалеко от собора Двенадцати апостолов. Рядом с колокольней Ивана Великого находятся другие произведения русского литейного дела, например Царь-колокол, отлитый И. Моториным в 1733 - 1735 годах.

29. Оружейная палата. 1844 - 1851

После неудавшейся попытки крупнейшего русского архитектора XVIII века В. Баженова построить в Кремле грандиозный дворец, во дворах которого должны были быть размещены основные древние здания Кремля, его помощник, выдающийся зодчий М. Казаков, возводит в 1776 - 1787 годах здание Сената, (ныне здание Правительства СССР, илл.26). Несмотря на трудности размещения здания на треугольном участке, Казаков блестяще справился со своей задачей.

30. Большой Кремлевский дворец, 1838 - 1849

В треугольник внешних корпусов он мастерски вписывает внутренние корпуса, образующие пятигранный двор, что направляет вошедшего в сторону основной части сооружения - к величественному купольному залу, окруженному со стороны двора тосканской колоннадой. Этот зал заседаний Сената представляет собой идейный и композиционный центр сложного сооружения. Удлиненный корпус здания со стороны площади ритмически расчленен вертикальными филенками и тосканскими пилястрами, между которыми расположены удлиненные, высокие окна, что придает зданию строгий, официальный и в то же время торжественный вид. В центре этого фасада расположена ведущая во внутренний двор арка с парными ионическими колоннами по сторонам, что вместе с небольшим овальным куполом смягчает впечатление суровости и строгости от архитектуры здания. Его как бы срезанные углы обработаны ордерными деталями и украшены углубленными в тело здания лоджиями. Благодаря такому приему фасад выглядит не плоской стеной, а органической частью массивного объема, который хочется обойти кругом. Композиционное мастерство Казакова сказалось в органической связи здания с ансамблем Кремля и его площадью. Купол Сената помещен по оси Сенатской башни, находящейся в середине стены, выходящей в сторону Красной площади, что связало здание с городом и его главной площадью. Высокое совершенство архитектуры Сената предопределило применение его форм в так называемых "присутственных местах" (зданиях, где размещались правительственные учреждения), возводившихся в губернских городах России в конце XVIII и начале XIX столетия. С особым тщанием Казаков разработал архитектуру центрального зала Сената (илл. 27). Круглый зал высотой в 27 м украшен вдоль стен величественными коринфскими колоннами; над ними расположена световая галлерея, освещающая зал, над которой, в свою очередь, высится большой кессонированный купол пролетом в 24,7 м. Его величественные, торжественно-спокойные формы позволили современникам назвать зал "русским Пантеоном". Между колоннами размещено восемнадцать скульптурных барельефов, сюжеты которых были разработаны известными поэтами XVIII века Г. Державиным и Н. Львовым. Барельефы, выполненные, как и прочие лепные детали убранства, скульпторами И. Юстом, Арнольди и другими, вносят определенную мягкость и пластичность в строгую архитектуру зала. Сопровождающие скульптуру подписи не только прославляют законность, правосудие и просвещение, но и раскрывают аллегорическое содержание сложных многофигурных сцен. Сенатский зал (ныне Свердловский) представляет собой одну из вершин архитектуры русского классицизма XVIII века. Ему стремились подражать. Даже сам Казаков в ряде своих произведений неоднократно использовал этот же мотив. Теперь в Свердловском зале награжденные получают ордена и грамоты высоких почетных званий. Здесь же происходят торжественные собрания с вручением Ленинских премий.

31 Большой Кремлевский дворец. Георгиевский зал

32. Статуя В. И. Ленина в зале заседаний Верховного Совета СССР. 1939

Дворцовые здания Кремля уже в конце XVII века представляли разновременную группу сооружений. В XVIII и начале XIX столетия последовали новые перестройки и переделки. В конце 30-х годов XIX века было решено взамен этой разнородной группы возвести новый Кремлевский дворец (илл. 30), формы которого отвечали бы представлениям того времени о роли Москвы в образовании русского государства. Составление нового проекта дворца было поручено архитектору К. Тону, главному зодчему Николая I, который бездумно соединил друг с другом древнерусские, византийские и иные мотивы. Он возвел дворец в 1838 - 1849 годах. Новое здание представляет собой большой по размерам блок (117x63 м), нижний этаж которого был отведен под личные комнаты Николая I. В верхнем, - несколько меньшего объема, располагались парадные залы. Посвященные русским орденам, они носили наименования Георгиевского, Екатерининского, Владимирского, Александровского и Андреевского. Отделка залов, как и наружные формы дворца, представляли собой некое соединение классических и древнерусских мотивов, что отвечало официальным воззрениям того времени на национальные особенности русской архитектуры. Так, если общее решение дворца в виде единого объема исходило из классических принципов, то высокая крыша, утвержденная на железных и чугунных стропилах (новинка строительного дела), обработка нижнего этажа аркадой (повторявшей ложные арки Архангельского собора) и наличники окон, близкие наличникам Теремного дворца, воспроизводили древнерусские архитектурные элементы. Внутреннее убранство отличалось теми же свойствами, что особенно ясно видно на примере Георгиевского зала (илл. 37), перегруженного всевозможной лепниной. Она покрывает своды, стены и пустотелые колонны, стоящие перед пилонами, мешая восприятию статуй и рельефа в торце зала, выполненных скульпторами И. Виталии Н.Пименовым. Пышные орнаментальные мотивы применены как в люстрах, так и в наборном паркете, сделанном по рисунку архитектора Ф. Солнцева. Подобный эклектизм форм свойствен и остальным залам и помещениям Кремлевского дворца. Однако их величина и высота производят известное впечатление. В 1932 - 1934 годах два зала - Андреевский и Александровский - были перестроены архитектором И. Ивановым-Шиц в зал заседаний Верховного Совета СССР. Рассчитанный на две тысячи пятьсот мест, он отличается простотой отделки. Его стены расчленены пилястрами коринфского ордера, поверх антаблемента которого расположен легкий кессонированный свод. В торце зала за местом президиума в нише помещена статуя В. И. Ленина - основателя Советского государства, выполненная С. Меркуровым. Нижняя часть стен, как и места президиума, министерские ложи и места для депутатов и гостей выполнены из дерева светлого оттенка с минимальным количеством деталей.

33. Дворец съездов. 19(50 - 1961

Рядом с Кремлевским дворцом у Боровицких ворот в 1844 - 1851 годах было сооружено новое здание Оружейной палаты (илл.29). Здесь хранятся знаменитые коллекции художественных изделий и оружия, начало собирания которых относится к заре образования русского централизованного государства. Внешне Оружейная палата представляет как бы продолжение Кремлевского дворца, однако декоративные колонны, объединяющие два верхних этажа, "придают зданию самостоятельность. При тех же, что и у дворца, принципах архитектурного оформления, сказавшихся в убранстве колонн сочными лепными узорами, общая композиция фасада Оружейной палаты несравненно лучше, нежели во дворце. Здесь исчезла мелочность и дробность форм, подражательность орнаментации ощущается слабее. Внутри в двух этажах расположены музейные экспозиционные залы. Они хорошо освещены и, несмотря на некоторую пышность отделки, справедливо рассматриваются как одни из лучших музейных помещений XIX века.

В 1960 - 1961 годах рядом с Троицкой башней был сооружен Дворец съездов (илл. 33). Его проект был составлен группой архитекторов в составе А. Мидоянца, Е. Стамо, П. Штеллера и Н. Щепетильникова под руководством М. Посохина. Архитектура внешнего объема здания весьма проста. Основной массив членится вертикально беломраморными трехгранными пилонами, на которых покоится ребристый антаблемент. Именно необычные формы пилонов, между которыми подымаются доверху ленты зеркального стекла, усиливают объемность блока здания. Характер внешней архитектуры этого одного из наиболее крупных современных сооружений Москвы говорит о новизне примененных архитектурных форм. Здание безусловно современно, вместе с тем в нем достигнуто определенное своеобразие, так как оно резко отличается от обычной "стандартной" архитектуры современной Западной Европы.

34. Дворец съездов. Внутренний вид

Благодаря ширине вертикальных окон-проемов здание Дворца съездов хорошо связано с окружающим пространством. Особенно это заметно при вечернем освещении, когда свободно видно движение в здании, наполненном многочисленными посетителями. Мозаичный фриз просторного и светлого фойе несет гербы республик Советского Союза, выполненные по рисункам А. Дейнеки.

Естественно, что основной зал (илл. 34) является центральной частью сооружения. Он вмещает до шести тысяч человек. Его стены покрыты багетом тона светлого дерева, который использован как своеобразный орнамент и для отделанного металлическими листами сценического огнестойкого занавеса. Однако здесь применен синий и красный цвет. На фоне последнего, в центре портальной арки, помещено изображение В.И. Ленина, выполненное наподобие барельефа. Новые отделочные материалы в виде всевозможных пластиков, алюминия и т.д. нашли тут широкое применение. На всем облике Дворца съездов, как снаружи, так и внутри, лежит печать современности в лучшем смысле этого слова, без тени какой-либо ретроспекции или склонности к повторению однообразных форм зарубежной архитектуры общественных сооружений.

В ГРАНИЦАХ ДРЕВНЕГО ГОРОДА

Москва росла и развивалась согласно неписаным законам древнерусского градостроительства. Небольшой окраинный городок Владимиро-Суздальской земли XII века, видимо, сравнительно быстро обзавелся торгово-ремесленным населением, разместившимся на берегу Москвы-реки между оборонительными укреплениями города и речкой Яузой. С XIV века с образованием московского великого княжества рост города (торгово-ремесленного посада) заметно усилился. Превращение же Москвы в столицу единого общерусского государства обусловило сооружение в 1534 - 1538 годах нового оборонительного пояса, охватившего разросшийся посад. Укрепления состояли из каменных стен и башен. Так образовалась новая часть города, примыкавшая своим полукольцом к Кремлю. Она получила наименование Китай-город (вероятно, от древнерусского слова „кита", обозначающего земляные укрепления с применением плетней).

В конце того же столетия по линии теперешнего Бульварного кольца возводятся новые каменные стены Белого, или Царева города. Они строились под руководством русского мастера-городельца Федора Коня. Москва приобрела округлое очертание своего общего плана с радиально расходившимися от Кремля улицами. Постройка несколькими годами позднее обширного, на этот раз деревянного, оборонительного пояса „Скородома" (по линии Садовых улиц с охватом Замоскворечья) не только расширила территорию самого города, но и определила его границы на последующие более чем полтора столетия.

Естественно, что слободы и посады, включавшиеся постепенно в организм города, стали получать с XV века каменные здания. Вначале это были, конечно, только храмы. Затем появились жилые дома, а с XVII века и общественно-промышленные сооружения. Это отметил внимательный летописец, упомянувший под 1514 годом о сооружении, по повелению великого князя, на территории „большого посада" Москвы каменных церквей.

Наше знакомство с сохранившимися зданиями старой Москвы мы начнем с памятников, возведенных в XVI - XVII веках в Китай-городе.

1

В октябре 1552 года Москва стала свидетельницей невиданного до того всенародного торжества. Из-под стен взятой штурмом Казани вернулись русские войска во главе с Иваном Грозным. „И позвонеся великий град Москва" (то есть затрезвонила вся Москва) - сообщает очевидец - „и изыдоша на поле за посад все множество бесчисленное народа московского" встречать свое славное воинство, навсегда уничтожившее опасность нападения со стороны злейшего врага Руси. „Яко забыта в тот час всем людем… вся домовая попечения своя и недостачи" при виде „таковые красоты, и силы, и славы великия". Понятно, что столь знаменательное событие нуждалось в увековечении. Так родилась мысль соорудить памятное здание, способное отразить всеобщее ликование по поводу одержанной победы. Уже в 1553 году на Красной площади столицы был поставлен деревянный храм во имя Покрова „с приделы", то есть в честь того праздника, когда начался решающий штурм вражеской твердыни и в честь тех святых, на дни празднования которых приходились основные события великого Казанского похода. Но уже через два года началось сооружение каменного собора Покрова, „что на рву" (собор был поставлен недалеко от рва, проходившего перед кремлевскими стенами), прозванного позднее „Василием Блаженным" (илл. 36) по имени погребенного у его стен юродивого. Его авторами были два русских мастера - Барма и Постник.

"Источники передают о возникших при возведении собора трудностях, поскольку разместить семь приделов, задуманных церковью, вокруг центрального храма не представлялось возможным, не нарушая законов элементарной симметрии. Но мастера преодолели эти затруднения, так как им „разум даровася… в размерении основания" - они предложили разместить не семь, а восемь приделов, создав храм „преудивлен различными образцы и многими переводы, на одном основании девять престолов'". Эти передаваемые летописью подробности говорят о победе рационалистических, художественных требований над церковно-догматическими.

Мастера с большим знанием дела выбрали место для собора на Красной площади, рядом с главным въездом в Кремль. „Куст" его причудливых глав, объединенных центральным шатром, не только напоминал многоглавую группу кремлевских соборов, но, перекликаясь с ней, царил над широко раскинувшейся территорией посада Китай-города, окруженного каменными стенами всего лишь за двадцать пять лет до начала постройки собора. „Василий Блаженный" сделался как бы новым центральным зданием столицы, поскольку он стоял на ее главнейшей, народной, площади, был всегда на виду у постоянно здесь толпившегося народа, непрестанно напоминая о великой победе.

Каков же замысел и особенности замечательного, невиданного произведения, поражающего оригинальностью своих форм? Вся эта причудливая группа приделов-храмов была выстроена как воображаемое райское здание, увековечивающее подвиг тех, кто сложил свою голову за отчизну, за избавление от постоянно грозившей ей опасности. Поэтому-то архитектура собора должна была отразить самые светлые, самые радостные стороны человеческого сознания.

На широком обрамленном аркадой подклете сложного звездчатого очертания поставлено девять храмов (десятый, над могилой юродивого Василия Блаженного, сооружен несколькими десятилетиями позднее). Центральный из них увенчан шатром, в то время как приделы, расположенные по странам света, имеют ярусно-башнеобразную форму, несколько напоминая колокольню Ивана Великого. Между ними поставлены приделы, несколько похожие на те посадские церковки, которыми стала обстраиваться Москва с начала XVI века. Отличительной особенностью этих приделов является завершающая их пирамида кокошников, расположенных "в перебежку", то есть одни над стыками других.

35. План

Маршрут I: 1-1 - Собор Василия Блаженного. 1-2 - Церковь Зачатия Анны. 1-3 - Церковь Троицы в Никитниках. 1-4 - Собор Богоявленского монастыря. 1-5 - Печатный двор. 1-6 - Стены Китай-города. 1-7 - Монетный двор. Маршрут II: II-1 - Церковь Антипия. II-1а - Надвратная церковь Зачатьевского монастыря. II-2 - Церковь Знамения на Шереметевой дворе. II-3 - Дом боярина Троекурова. II-4 - Церковь Рождества Богородицы в Путинках. II-5 - Высоко-Петровский монастырь. II-6 - Собор Рождественского монастыря. II-7 - Сретенский монастырь. II-8 - Церковь Успения в Печатниках. Маршрут III: III-i - Церковь Всех Святых на Кулишках. III-2 - Церковь Владимира в Старых Садех. III-3 - Церковь Троицы в Хохловском пер. Ш-4 - Храм Введения в Барашах. III-5 - Палаты боярина Волкова. Маршрут IV: IV-1 - Церковь Петра и Павла на Кулишках. IV-2 - Церковь Никиты за Яузой. IV-3 - Церковь Успения в Гончарах. IV-4 - Церковь Николы на Болвановке. IV-5 - Церковь Иоанна Воина. IV-6 - Церковь Николы в Хамовниках. Маршрут V: V-1 - Церковь Николы в Пыжах. V-2 - Церковь Воскресения в Кадашах. V-3 - Храм Григория Неокесарийского. V-4 - Палаты думного дьяка Аверкия Кириллова.

Такая композиция различных по внешнему облику частей памятника создает на редкость разнообразные и живописные виды. Архитектурные формы как бы находят друг друга, пересекаются, подымаются в беге своих линий, ведя глаз к завершающему весь храм шатру. Чувство нескончаемой радости выражено здесь с невиданной для Древней Руси полнотой, словно увековеченное в камне и красках ликующее песнопение.

Присматриваясь к собору, сначала можно подумать, что количество архитектурных форм, примененных в нем, необычайно велико однако скоро становится ясно, что мастера воспользовались, если так можно сказать, лишь двумя архитектурными мотивами - формой восьмерика и полукружия. Если первая определяет граненые формы основных объемов, то вторая представлена значительным количеством вариантов, начиная от широких и спокойных арок подклета и кончая заостренными, динамичными кокошниками. Декоративность форм последних необычайно обострила общий силуэт собора. Дополнительные детали в виде своего рода „стрел" на гранях башнеобразных приделов усиливают эту особенность архитектуры памятника. Повторность форм была первоначально еще больше, так как на звездчатом основании шатра стояли дополнительные восемь декоративных главок, как бы повторявших общую архитектурную композицию собора. По завершении собор был красно-кирпичным с частично белыми деталями, в основном из известняка. Существующая ныне более пестрая раскраска отдельных частей собора относится к XVIII веку.

36. Собор Василия Блаженного. 1555 - 1561, XVII в

Интересной конструктивной новинкой в соборе явился плоский кирпичный свод перед западным входом в центральный храм Покрова. Внутри небольшие приделы были с самого начала выбелены, что выделяло архитектурные элементы обработки внутренних стен и особенно кладку сводов некоторых куполов в виде как бы вращающихся спиралевидных звезд. В центральной же части, в шатре, были применены подражающие кирпичной кладке геометрические узоры и помещена храмо-зданная посвятительная надпись. Замечательны своей красотой и росписью наружные крыльца; сводчатые наружные галереи, опоясывающие приделы, и колокольня сооружены во второй половине XVII века.

Лаконизм внутреннего убранства, как и сам масштаб приделов храма Василия Блаженного говорят, что все внимание должно быть сосредоточено на его сказочном внешнем облике, на его богатейшем и причудливом убранстве. Ведь, действительно, перед нами не столько храм, сколько не знающий себе равных памятник-монумент величайшей победе в истории Древней Руси. Фигурные главы с разноцветной окраской необычных форм еще сильнее выявляют именно эту сторону архитектуры собора. При его обходе перед зрителем возникают все новые и новые виды - то вырастает стройная грандиозная пирамида храмов, увенчанная шатром, по граням которого бегут ввысь золоченые спирали, то отчетливее становятся его растущие вверх башнеобразные объемы. Многообразие архитектурного облика собора не только составляет его отличительные особенности, но и выделяет это уникальное сооружение среди других наиболее оригинальных произведений древнерусского зодчества. Народные представления о великой поэтической красоте архитектуры, о проникновенном архитектурном идеале воплощены в храме Василия Блаженного с огромным чувством и редким вдохновением.

37. Собор Василия Блаженного. Деталь

Почти напротив собора, к юго-западу, стоит ныне непроезжая, глухая Константино-Еленинская кремлевская башня. В свое время она служила повседневным въездом в Кремль, замыкая улицу Великую московского посада, пролегавшую по территории Зарядья параллельно Москве-реке. На восточном конце улицы в углу Китай-города была поставлена в конце XV века первая каменная посадская церковь Зачатия Анны, „что в углу" (илл. 38, Москворецкая набережная). Большой московский пожар 1547 года настолько повредил храм, что его белокаменные своды рухнули. Начавшиеся вскоре восстановительные работы привели к заметным изменениям его облика. Появился крещатый свод, выполненный, как и весь верх, из кирпича. Такое сводчатое перекрытие состоит из двух перекрещивающихся под прямым углом своего рода "траншей", рассекавших обычный крестовый свод. В этих "траншеях" располагались поперечные арочки, подымавшиеся к световой главе, освещавшей храм. Подобный свод создавал возможность обойтись без внутренних опор, а внутреннее пространство решить единым объемом, к чему стремились зодчие. Крещатый свод определил завершение каждого фасада трехлопастной аркой, что внесло заметное оживление в сдержанный характер архитектуры храма. Такого рода завершение имело своим непосредственным прототипом собор Андроникова монастыря (см, стр. 132). Реставрационные работы последних лет не толы о вернули храму, окружающим его галереям и приделу XVII века первоначальный облик, но и позволили показать его оригинальную часть - подклет, долгое время скрытый землей позднейших наслоений.

38. Церковь Зачатия Анны. Конец XVI в.

От церкви Зачатия Анны подымемся отживающими свой век переулками к улице Разина (бывш. Варварка). Здесь в коротком Никитниковском переулке сохранился один из превосходных памятников первой половины XVII века - церковь Троицы в Никитниках (илл. 39), иногда именуемой церковью Грузинской богоматери (по хранившейся здесь иконе). Это замечательное по красоте архитектурное произведение строилось в течение 1635 - 1653 годов на средства купца Г. Никитникова, выходца из Ярославля. В его руках были сосредоточены такие большие средства, что московские цари обращались к его финансовой помощи.

Долгий срок строительства храма объясняется тем, что к нему постепенно добавляли отдельные пристройки то в виде приделов (двух), то в виде колокольни, трапезной-притвора или крыльца. Вся эта разнохарактерная и многообъемная группа, поражающая живописностью декоративных приемов была, в связи с расположением храма на косогоре, поставлена на высокий подклет, что обострило сказочный характер архитектурного „узорочья", столь ценимого в XVII веке на Руси. Несмотря на все особенности церкви Троицы в Никитниках, в ней находят себе место и развиваются те же архитектурные принципы, что и в соборе Василия Блаженного. Композиция храма невольно заставляет вспомнить жилые деревянные хоромы того времени, отличавшиеся сложным построением. Именно в светском зодчестве каменных дел мастера находили новые принципы при возведении каменных храмов. Поэтому-то в архитектуре церквей XVII века не только появляются детали, являющиеся переложением в камне и кирпиче деревянных форм, но и возрастает светское начало, с которым церковь начинает вести безуспешную борьбу.

Мастера наделили завершающие части Троицкой церкви особой декоративностью, что было обусловлено необходимостью выделить ее среди окружающих деревянных строений города. Особенно живописен верх основного храма с его сложно-скомпонованным венчающим антаблементом. Хороши ярусы почти что скульптурных кокошников, украшенных в тимпанах муравлеными - зелеными изразцами.

Заказчика, видимо, привлекало все то новое, что он видел в только что отстроенном кремлевском Теремном дворце. Именно этим можно объяснить наличие изящной белокаменной резьбы, покрывающей наличники окон главного южного фасада здания и его внутренние порталы. Некогда эта резьба была раскрашена, отвечая красочной гамме фресок, украшающих внутренние стены храма. Такая роспись уже редкий пример для рядового московского приходского храма XVII века. Фрески полосами обходят основное помещение храма. Их относительно небольшой масштаб (по сравнению с фресками XV - XVI веков) и пестрота красочной гаммы соответствуют узорности наружных декоративных форм. Иконы сохранившегося иконостаса были выполнены Симоном Ушаковым - основоположником светотеневой живописи в русском искусстве. Особенно хороша икона Благовещения (ныне в Историческом музее), выполненная Я Казанцевым и Г. Кондратьевым при участии С. Ушакова. Она обращает на себя внимание детально выписанным архитектурным пейзажем. По колориту, насыщенному золотом, она несколько напоминает живопись по финифти (эмали).

Церковь Троицы в Никитниках так богата архитектурными деталями, что может считаться как бы энциклопедией - собранием архитектурных приемов и деталей, которые не раз применялись в позднейших памятниках Москвы XVII века. Она оказала заметное влияние на архитектуру ряда храмов, возведенных в Муроме, Устюге, Галиче и других городах.

39. Церковь Троицы в Никитниках. 1635 - 1653

В центре Китай-города (в Куйбышевском проезде) высится одно из примечательных зданий Москвы конца XVII столетия - собор Богоявленского монастыря (илл. 42). Он был возведен в 1693 - 1696 годах. По своей общей композиции и убранству это здание принадлежит к стилю, который обычно называют „московским барокко", хотя собственно барочных черт западноевропейской архитектуры в нем уже не так-то много.

Этот стиль возник в конце XVII века и получил широкое распространение. Его отличает многообъемная композиция. Особенно часто применяются восьмигранные формы, умело сопоставленные друг с другом и хорошо подчеркивающие центральную часть сооружения. Необычайно типичны декоративные оконные наличники и порталы. Обычно они состоят из двух колонок по сторонам проемов, несущих фигурные фронтоны с пальметками или иными узорными деталями. Многочисленные карнизы отличаются мелким профилем своих форм, а над спуском кровель нередко поднимаются фигурные гребни причудливого очертания.

Кубический объем самого храма Богоявленского монастыря поставлен на высокий арочный подклет, почти лишенный архитектурных деталей. К нему примыкает одноэтажная трапезная. Верх храма выполнен в виде огромного светового восьмерика, на котором стояла восьмигранная глава. По установившейся традиции, чем выше была расположена та или иная часть здания, тем богаче, тем затейливее был ее декоративный убор. Особенностью новых форм убранства собора следует считать не столько полюбившиеся в эти годы ордерные формы сколько сильно увеличенные детали прежнего, так называемого „штучного набора" в виде балясин, кронштейнов и других форм. Составленные вместе, они образуют узорные тяги, карнизы и т.п. Из-за их угловатости и известной резкости очертаний убранство в целом носит несколько „графический" характер. Лишь в наличниках окон и порталах применены колонки, почти теряющиеся среди контрастного светотеневого узорочья, столь обильно покрывающего стены храма.

В XVIII веке к собору с запада пристроили почти что гражданское здание с небольшим шпилем - характерной деталью архитектуры петровского времени. У его северо-западного угла в систему арочного подклета было встроено небольшое одноэтажное здание в стиле барокко середины XVIII века. Несмотря на самостоятельность архитектуры этой постройки, неизвестный автор связал ее с основным храмом. Он применил здесь для стен здания и архитектурных деталей ту же расцветку - красного и белого.

Внутри собора сохранились фрагменты скульптурного убранства конца XVII века, отличающиеся хорошим рисунком и тонкой пластикой. В стены вставлены надгробные плиты, среди которых выделяются погребения рода князей Голицыных, считавших храм своей усыпальницей. (Здесь в свое время стояли две надгробные статуи, выполненные Гудоном; ныне в Музее архитектуры в Донском монастыре.)

Напротив выхода Куйбышевского проезда на улицу 25-го Октрября (бывш. Никольская) стоит оригинальное бело-зеленое здание, привлекающее внимание своим необычным фасадом, богато орнаментированным растительными мотивами. Оно было выстроено в 1814 году архитекторами А. Бакаревым и И. Мироновским для

Синодальной типографии, разместившейся на территории древнего Печатного двора, где зародилось в XVI веке русское книгопечатание.

Из старых зданий Печатного двора в настоящее время сохранилась лишь одна палата, вошедшая в корпус, построенный в „древнерусском стиле" в 1879 году. Подражание древним зданиям XVII века здесь настолько умело, что даже опытный глаз может быть введен в заблуждение эффектным крыльцом, занимающим центральное место по отношению к палатам, поставленным по его сторонам. Большие наличники, увенчанные многолопастными кокошниками, украшают небольшие оконца. Лишь некоторая сухость их мелких профилировок выдает время их создания. Общая же композиция здания соответствует тому, что было обычным в XVII веке. В то время еще не выработались характерные черты архитектуры промышленных зданий, и зодчие, возводя такого рода сооружения, исходили из форм жилых построек.

40. Башня Китайгородской стены. 1534 - 1538

Печатный двор непосредственно примыкает к крепостным стенам Китай-города (илл. 40). Они сохранились на протяжении от площади Свердлова и до Третьяковского проезда, где возвышается угловая башня. Стены Китай-города были построены в 1534 - 1538 годах зодчим Петроком Малым. Они уступают кремлевским по высоте, но зато превосходят их своей толщиной. Последнее было вызвано все увеличивающейся силой артиллерийского огня. В свое время Китайгородские укрепления мощным полукольцом примыкали к Кремлю с севера и востока. Стены с их приземистыми башнями сменили зубцы в форме „ласточкиного хвоста" на сплошные каменные парапеты с прорезанными узкими щелями бойниц. Сохранившийся фрагмент древних оборонительных укреплений Китай-города дает возможность судить о фортификационном искусстве зодчих XVI века.

От зданий Печатного двора направимся к Красной площади и завернем направо по Историческому проезду; напротив Исторического музея наше внимание привлечет сравнительно невысокое здание (№ 5/1), фасад которого выполнен в типичных для середины XVIII века барочных формах, - это здание бывшего Губернского правления построено в 1737 - 1740 годах архитектором И. Гейденом. Во дворе этого дома расположено одно из общественно-промышленных сооружений Москвы конца XVII века - Монетный двор. Реставрационные работы последних лет позволили не только открыть целый ряд превосходных деталей, но и многое восстановить в его внешнем облике. Здание построено в 1697 году, что видно из надписи, высеченной на плите, вмурованной в стену. Оно, по существу, состоит из двух этажей. Некогда нижний этаж был лишен окон, так как здесь, в его палатах-каморах, хранились деньги, которые чеканились в верхних помещениях. Справа эту нижнюю, глухую часть здания прорезает торжественная арка. По ее сторонам поставлены большие колонны с превосходными по рисунку капителями, пожалуй, лучшими в зодчестве того времени. Белокаменные резные картуши (в одном из них расположена надпись о закладке здания) над этой аркой отчетливо рисуются на гладком фоне стены.

41. Церковь Знамения на Шереметевой дворе. 1704

Все эти детали, как и характер самой арки, свидетельствуют, что в свое время она служила парадным въездом в Монетный двор.

В противоположность нижнему этажу верхний ярус-этаж почти сплошь прорезан окнами, что придает ему характер общественного сооружения. Окна очень близко поставлены друг к другу. Благодаря этому украшающие их богатейшие декоративные формы - колонки, поставленные по их сторонам, раскрепованный над ними антаблемент, своеобразные фронтоны наличников в виде резных в камне пальметок-„елочек" и изразцовый многоцветный фриз под карнизом - сливаются в своего рода орнаментальный широкий пояс. На примере архитектуры Монетного двора видно, как в конце XVII века постепенно стал складываться тип общественного здания с присущими ему характерными формами. Их мы уже не найдем в архитектуре ни жилого дома, ни храма.

2

Второй маршрут мы начнем с середины улицы Волхонки. В одном из ее переулков - Антипьевском (справа от Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) - на углу улицы Маркса и Энгельса стоит церковь Антипия, „что на Колымажном дворе" (илл. 43). Уже само название памятника указывает на его связь со двором, на котором находились кареты и возки, обслуживающие нужды царского двора. Построенные во второй половине XVIII века придел, небольшая трапезная-притвор и колокольня скрыли основное ядро сооружения, относящееся к первой половине XVI столетия. Церковь Антипия интересна не столько типичными для своего времени формами архитектуры, сколько теми отклонениями, которые выделяют ее среди других одновременных памятников. Так, вместо одной апсиды-алтаря здесь две, причем они асимметричны; вместо карниза они заканчиваются маленькими декоративными кокошниками, словно фестончиками. Собственно храм завершается двумя рядами кокошников и имеет внутри крещатый свод без внутренних опор-столбов. Все эти детали можно рассмотреть, зайдя во двор со стороны алтарной части храма. Позднейшие пристройки, выполненные одаренным архитектором, также по-своему интересны. В особенности это относится к приделу, стоящему на углу двух сходящихся переулков, сохранившему красивые классические детали.

42. Собор Богоявленского монастыря. 1693 - 1696

По соседству, в Зачатьевском переулке на Метростроевской улице, следует посмотреть надвратный храм Зачатьевского монастыря - одно из скромных, но нарядных небольших зданий 90-х годов XVII века.

Дальнейший путь ведет нас к центру. На проспекте Маркса расположена церковь Знамения на Шереметевой дворе (илл. 41). Она стоит в глубине двора среди университетских корпусов(проспект Маркса, № 20), на территории, долгое время принадлежавшей роду бояр Шереметевых. Время ее постройки относится к концу XVII или началу XVIII веков (1702 год?),о чем говорят формы ее наряда в стиле „московского барокко". Общая композиция церкви мало чем отличается от одновременных сооружений. На высокий арочный подклет поставлен собственно храм с почти равновеликими апсидной (антарной) частью и притвором. Его верх в виде резко сужающихся трех друг на друга поставленных восьмериков повторяет распространенный в то время прием. Наличники окон с фигурными завершениями и обрамляющие все основные объемы гребни отличаются причудливостью своих очертаний. Вместе с ажурными золочеными крестами глав они придают храму исключительно нарядный вид, чему немало способствует и красно-белая расцветка стен. Однако кроме этих типичных для „московского барокко" черт в храме можно обнаружить и оригинальные приемы. Так, зодчий подчеркнул нарядность собственно храма сдержанной, даже скупой обработкой подклета. Он расширил открытую террасу-гульбище, окружающую основной объем, благодаря чему усилилась ступенчатость общего построения храма, что выделяло здание среди городской застройки. Над алтарной частью он поставил в ряд три главы, видимо, подражая Верхоспасскому собору (см. стр. 54), что заметно сказалось на общей декоративности храма. Главы покрыты луженым железом, но так, что каждый ромбовидный лист обшивки одним своим краем приподнят наднижерасположенными. В результате купола стали похожи на раскрывающие свои чешуйки кедровые шишки. Этот прием, изобретенный, видимо, в Ярославле, как нельзя более соответствовал узорности общего убранства храма.

Идя далее по проспекту Маркса, свернем налево по улице Горького, а затем направо под арку дома № 6 в Георгиевский переулок. Здесь во дворе дома № 6 находится одно из замечательных жилых зданий XV11 века - палаты боярина Троекурова (илл. 55, 56). Скорее дом, нежели палаты или хоромы, поскольку вместо разновеликой живописной группы каменных палат, обычно порознь крытых разнообразными по форме крышами, мы видим здесь единый каменный блок здания. В архитектуре дома можно увидеть много интересного. Таковы отличающиеся друг от друга декоративные формы нижнего и верхнего этажей. Если нижний имеет наличники и карнизные тяги, типичные для середины XVII века, то верхний - замечательное по красоте и рисунку белокаменное убранство, типичное уже для конца столетия. Подобный „разнобой" форм объясняется тем, что первоначально была выстроена нижняя часть (над зданием XVI века) в виде обычных самостоятельно крытых крышами палат Затем их надстроили в конце 80-х годов XV11 века, объединив все здание одной общей кровлей. Так сложился новый тип дома, цельный по своему объему и единый по декоративным деталям. Однако, внимательно приглядевшись к членениям фасада, мы можем легко установить, что спаренным колонкам отвечает внутренняя система стен его помещений-комнат: в этом приеме членения внешних стен видны еще старые навыки. Варварски стесанные в XIX веке наличники третьего парадного этажа поражают обостренной декоративностью рисунка и пристрастием их авторов к волютообразным формам. С правой стороны дома, обращенной к Проспекту Маркса, некогда находилась наружная открытая галерея и лестница, ведшая во внутренние покои. Система расположения верхних помещений представляет собой простое сопоставление почти равных по плошали комнат, крытых высокими сводами, что свидетельствует о воздействии старых планировочных схем, применявшихся в деревянном зодчестве. Ведущиеся реставрационные работы, нет сомнения, откроют здесь еще не одну замечательную деталь.

43. Церковь Антипия. XVI в.

Вернувшись на улицу Горького, направимся на Пушкинскую площадь. Здесь почти на углу улицы Чехова стоит один из интереснейших памятников первой половины XVII века - церковь Рождества Богородицы, „что в Путинках" (1649 - 1652). За относительно короткий срок ее строительства, словно во время постройки разгорались замыслы прихожан-заказчиков, храм расширялся и дополнялся новыми помещениями. Он обошелся в восемьсот рублей - весьма значительную для того времени сумму. Для окончания строительства храма прихожане принуждены были обращаться несколько раз к финансовой помощи царя Алексея Михайловича.

Несмотря на постепенное „наращивание" отдельных объемов во время строительства, храм отличается слаженностью всех своих необычайно красивых частей (илл. 44). К несколько вытянутому с юга на север центральному объему, увенчанному изящной „тройней" шатров, примыкает придел Неопалимой Купины, завершенный уже знакомой нам пирамидой кокошников. Желая, видимо, зрительно теснее связать придел с основным храмом, неизвестный нам зодчий неожиданно завершил главу придела небольшим шатриком с главкой. Между храмом и приделом с севера была построена небольшая шатровая колокольня, которая играет роль объединяющего звена всей сложной композиции. Именно поэтому зодчий придал ее шатру более тяжелые пропорции и вместе с тем повысил ее так, что она стала во главе всей шатровой группы. Низкая одноэтажная трапезная с шатровым крыльцом подчеркивает устремленность ввысь этого изящнейшего здания, похожего на мастерски выполненную резную игрушку. Интересно, что зодчий стремился так разместить его разнохарактерные объемы, чтобы здание смотрелось преимущественно с одной точки зрения - со стороны теперешней Пушкинской площади. Такое построение „главного фасада"не должно нас удивлять. В XVII веке, когда строился храм, здесь стояли каменные стены Белого города. От проездной башни крепостных укреплений начиналась улица - путь на Дмитров (прежнее название улицы Чехова - Малая Дмитровка). В ее-то начале и строился храм Рождества, „что в Путанках", с таким расчетом, чтобы показать всю затейливость архитектуры именно со стороны выезда из города.

Необычное завершение храма тремя шатрами стоит в зависимости от шатровых „двоень" и „троень", некогда украшавших проездные крепостные башни. Их декоративность достаточно ярко говорит о себе. Вместе с тем именно подобные, любимые народом шатровые завершения, напоминающие своей формой точеные кегли, вносили в архитектуру церковного сооружения светские черты, чему также отвечало убранство стен, выполненное из штучного, специально формованного кирпича (им особенно богат придел Неопалимой Купины (илл. 45).

Церковь не могла примириться с таким существенным изменением облика храма. Борясь с „обмирщением" архитектуры, она в год завершения храма запретила шатры. Однако народная любовь к декоративности и узорности, к обостренности силуэта и затейливости убранства, так ярко сказавшаяся в архитектуре храма, "что в Путинках", продолжала жить, определив характерные особенности русского зодчества XVII века.

44. Церковь Рождества Богородицы в Путанках. 1649 - 1652

45. Церковь Рождества Богородицы в Путниках. Деталь

Пройдя в направлении Трубной площади по Нарышкинскому бульвару, мы увидим у Петровских ворот Высоко-Петровский монастырь (илл. 46). Он основан в XIV веке и, видимо, наряду с другими монастырями составлял как бы внутреннее оборонительное кольцо города. В конце XVII столетия он был заново отстроен при деятельной помощи бояр Нарышкиных, рассматривавших монастырь как свою родовую усыпальницу. Главный монастырский храм (1686), в честь иконы Боголюбской богоматери, стоящий в центре монастыря, пятиглавый, мало чем отличается от рядовых приходских церквей того времени. Лишь несколько увеличенный размер здания и обильный „штучный набор" наличников окон делают его более приметным. В 80-х же годах XVII века вдоль Петровки началась постройка двухэтажного корпуса каменных келий, заменивших прежние, деревянные. Поскольку кельи выходили непосредственно на улицу, ограничивая территорию монастыря, нижний этаж, предназначенный для хозяйственных целей, был сделан почти совершенно глухим. Лишь в центре находился небольшой арочный проезд. Зато в верхнем этаже стену членят парные несколько грузные колонки; между ними почти впритык друг к другу расположены окна с пышными декоративными наличниками в формах „московского барокко", верхи которых врезаются в сложный, несколько дробный карниз. Гладь нижних стен, оштукатуренных и расписанных под кирпичную кладку, оттеняет пышное убранство верхнего этажа. Со стороны двора вид келий особенно эффектен. Вдоль всего корпуса идет наружная открытая галерея-гульбище на арках, опирающихся на мощные столбы. Такая же галерея связывает корпус келий с рядом расположенной трапезной, окруженной в свое время таким же арочным гульбищем. Таким образом, не опускаясь на землю, знатные богомольцы и монахини могли пройти в трапезный, также пятиглавый, храм (1697), весьма близкий по своей форме главному монастырскому собору; его декоративные элементы совпадают с убранством келий. Обилие аркад и галлерей, при всей специфичности их русских форм, неожиданно заставляет вспомнить об аркадах итальянских монастырских двориков. Взаимосвязь корпуса келий и трапезного храма свидетельствует об опытности и таланте работавшего здесь зодчего, сумевшего немногими архитектурными приемами связать все здания друг с другом.

46. Высоко-Петровский монастырь. Конец XVII в.

К концу XVII века следует отнести и надвратную колокольню, высоко поднявшуюся своим башнеобразным восьмигранным объемом, увенчанным небольшой главкой. Такого рода колокольни стали появляться в конце XVII века, заменив обычные шатровые. Постановка колокольни на трехарочный подклет, служивший парадным въездом в монастырь, явно была рассчитана на усиление ее силуэта в панораме этой части города.

В 1690 году в монастыре царицей Натальей Кирилловной, матерью Петра I, был сооружен небольшой храм Петра-митрополита в память победы Петра над Софией. Зодчий выбрал форму центричного с притворами храма, получавшую в те годы распространение. Небольшие размеры храма позволили прибегнуть к дополнительным нишам-конхам, в промежутках между основными полукруглыми выступами. Это создало внутри храма эффектную картину чередующихся по кругу больших и малых ниш и единое сложное по объему пространство. Восьмерик, завершающий храм, не только хорошо освещает его, но и составляет органическое единство с его нижней сложно скомпонованной частью. Наружное убранство было заменено поздней росписью с преобладанием барочных растительных мотивов. Храм Петра-митрополита по своему общему замыслу напоминает древние столпообразные здания XV - XVI веков. Храм Георгия в Коломенском (см. стр. 191) может быть назван его прототипом. Вместе с тем эта небольшая церковь Высоко-Петровского монастыря явилась родоначальницей целой группы близких ей храмов, появившихся в Подмосковье.

Рядом с корпусом келий со стороны Петровского переулка в 1763 году был выстроен надвратный храм Пахомия. Несмотря на скромность его барочных деталей, он принадлежит к кругу зданий, привлекающих внимание своей стройной не лишенной эффекта башнеобразной формой.

За Трубной площадью на взгорье расположен собор Рождественского монастыря (основанного в XIV веке), обычно относимый к 1501 - 1505 годам. В его архитектуре видны черты строительной практики предшествующего столетия. Здесь и четыре внутренних столба, несущих ступенчатые подымающиеся к центральной световой главе арки, и пониженные угловые части собора, перекрытые редкими в русском зодчестве того времени крестовыми сводами, и восьмигранный постамент под барабаном купола, встречающийся в кремлевских постройках псковичей конца XV века. Подобные приемы позволили сохранить пирамидальность общей композиции собора, также восходящей к XV столетию. Вместе с тем здесь появляются весьма важные для последующего развития русского зодчества новые приемы. Таковы карнизы, как бы отсекающие тимпаны закомар от стен, кокошники на восьмигранном постаменте, расположенные „вперебежку", то есть одни над стыками других. В убранстве барабана, как и в карнизах и архивольтах, заметно усилилась дробность профилировок.

47. Сретенский монастырь. Фреска. Начало XVIII в.

В 1835 году в монастыре со стороны улицы (ныне ул. Жданова, старое название - Рождественка) была построена архитектором Н. Козловским колокольня - типичный образец позднего классицизма. Ее членения уже утратили прежнюю ясность и гармонию форм.

Двигаясь по бульварному кольцу, мы подойдем к Сретенским воротам, где некогда радиальная улица, шедшая из центра, подходила к укреплениям Белого города. Здесь (ул. Дзержинского, 19) расположен Сретенский монастырь, основанный как небольшой крепостной форт в XIV веке. От некогда значительного комплекса построек ныне сохранился лишь собор, построенный в 1679 году. По-видимому, его выполнил мастер, чьи вкусы сложились еще в середине XVII века. Так, при сравнении этого здания с церковью Николы в Хамовниках (см. стр. 120) бросаются в глаза уже архаические для этого времени черты. Вместе с тем в общем его облике ощущается стремление создать именно соборный храм, что сказалось в мерном ритме членения стен и в широкой расстановке глав. Эти-то приемы были затем вновь использованы в одновременном соборе Измайлова. Внутри сохранились фрески 1707 года - интересный образец поздних стенописей Москвы.

В начале Сретенки (владение № 3) стоит небольшая церковь Успения „в Печатника х", построенная в 1695 году, вместе с колокольней, завершенной тонким шатриком, скорее похожим на шпиль (трапезная и часовня 1902 г.). Несмотря на применение в убранстве храма декоративных мотивов „московского барокко", она принадлежит в типу кубических рядовых храмов, крытых уже четырехскатной кровлей. Такие крыши заменили к концу века обычное позакомарное покрытие русского каменного храма, сложившееся еще в XII веке.

3

Следующий маршрут начнем с площади Ногина (бывш. Варварская). Здесь стоит церковь Всех Святых „на Кулишках". Предание говорит, что она была выстроена Дмитрием Донским в память победы над татарами в 1380 году на Куликовом поле, но затем в XVI и XVII веках неоднократно перестраивалась. Крупные строительные работы велись около 1687 года. К этому времени относится небольшая ярусная колокольня, несколько напоминающая в миниатюре колокольню Высоко-Петровского монастыря. Эти перестройки не позволяют определить, до соответствующих изысканий и реставрационных работ, то, что уцелело от более древних периодов. Существующая церковь относится к группе храмов, сложившейся в 70 - 80-х годах XVII века. В эту пору вместо сложной „хоромной" композиции с обилием глав и разнообразными по рисунку декоративными деталями стали появляться здания более простые, более уравновешенные, с элементами симметрии и относительным порядком в убранстве. Тонкость профилировки карнизов, тяг и обрамлений филенок, как и применение декоративных раковин, говорят о влиянии „московского барокко".

Осмотрев памятник, подымемся к Старосадскому переулку. На пригорке за легкой решеткой высится на первый взгляд несколько сумбурная группа построек с башенкой, в которой не трудно угадать бывшую небольшую колокольню XVIII века. Это ныне обезглавленный храм Владимира "в Старых Садёх", с пристройками XVII и XVIII веков. Он был построен в 1510 году в числе церквей, сооруженных по приказу Василия III итальянским зодчим Алевизом Новым "на большом посаде" Москвы. Перестроенный во второй половине XVII века, он сохранил лишь часть своих древних стен (примерно до половины их высоты), а также южный торжественный портал с колонками, украшенными фигурными дыньками и сноповидными капителями. Такие порталы были распространены в русском зодчестве на рубеже XV - XVI веков. Сейчас низкие апсиды этого храма заканчиваются наверху небольшими ароч-ками. О первоначальном завершении храма и системе его сводчатых перекрытий сказать что-либо определенное не представляется возможным. Существующий коробовый свод относится к XVII веку.

48. Палаты боярина Волкова. Конец XVII в.

Пройдя по Старосадскому переулку до улицы Богдана Хмельницкого (бывш. Маросейка), свернем налево, к дому № 11. Со стороны улицы он почти не остановит наш взгляд - настолько скромна его классицизирующая архитектура. Однако, войдя во двор через арку, расположенную в центре здания, и обернувшись, мы увидим на его дворовом фасаде огромные, к сожалению стесанные, наличники окон, которые указывают, что этот дом построен в конце XVII века. Их рисунок говорит о талантливом зодчем, умело владевшем декоративными приемами. Последующее восстановление этого здания введет в историю нашей архитектуры крупный по размеру и замечательный по убранству памятник.

Затем направимся к Покровским воротам и свернем направо, в Хохловский переулок. На углу его первого поворота высится скромная, но не лишенная интереса церковь Троицы (1696). По своему типу она принадлежит к распространенной в те годы группе храмов, композиция которых носит название „восьмерик на четверике". Сдержанность в применении карнизов, декоративных гребней, наличников окон и других деталей выделяет ее среди одновременных ей храмов. Однако в ее убранстве применены многоцветные изображающие херувимов изразцы, выполненные известным в те годы художником белорусом Степаном Ивановым Полубесом. Колокольня относится к XVIII веку.

На противоположной стороне улицы расположен двухэтажный дом (№ 7), занятый сейчас нотопечатней. Он образует в плане подобие буквы Г (построен, как говорили в старину, „глаголем"). За его неказистой внешностью скрывается интереснейший комплекс палат дьяка Е. Украинцева - видного государственного деятеля XVII века.

Эти палаты, состоящие из трех больших одностолпных и других менее значительных по размерам помещений, были, видимо, построены в 1665 году. О их убранстве можно лишь догадываться, так как здание внутри и снаружи сильно искажено в XIX веке при переделке его под нотопечатню Юргенсона.

По другую сторону Покровских ворот, в начале Подсосенского переулка (№ 2), находится одноглавый храм Введения в Барашах (1701), напоминающий церковь Всех Святых „на Кулишках" (см. стр. 106). Его убранство достаточно оригинально, пышные с колонками наличники окон украшены столь любимыми в то время замысловатыми гребнями. На углах четверика группы колонок по традиции поставлены ярусами друг на друга, что несколько противоречит мощи четко обрисованного объема храма. Особое внимание было уделено зодчим прорисовке всех мелко-профилированных частей - карнизов, тяг, архивольтов, а также кронштейнов, поддерживающих снизу наличники окон, что придало убранству храма несколько графический характер, хотя мастер помнил о пластике столь тщательно выполненных резчиками декоративных форм. Четырехскатное покрытие, несмотря на венчающие стены кокошники, возможно изначально.

Ярусная колокольня весьма характерна для этого времени.

49. Церковь Успения в Гончарах. 1654

От Покровских ворот пройдем по Большому Харитоньевскому переулку. Здесь заслуживает внимания невысокое, но весьма живописное здание, окрашенное в изумрудно-зеленый цвет с белыми деталями - палаты боярина Волкова, (илл. 48), позднее принадлежавшие (с 1727 года) Юсуповым. Это один из интереснейших памятников древнерусского гражданского зодчества конца XVII века. Их композиция, в противовес распространявшемуся в эти годы решению здания в виде единого блока палат Троекурова (см. стр. 95), еще связана с „хоромным" принципом построения. Зодчий живописно группирует отдельные разновеликие объемы, крытые порознь кровлями различной высоты и формы. Части здания как бы набегают одна на другую, то заслоняя друг друга, то открывая новые не менее живописные картины. Со двора во второй парадный этаж ведет наружная лестница, что было обычным для того времени. Над ней расположена своего рода вышка третьего этажа.

50. Церковь Иоанна Воина. 1709 - 1713

В 1892 году здание было капитально реставрировано. Следуя вкусам того времени, многое было добавлено „под старину", что заметно в росписи, обильно покрывающей стены отдельных помещений. Особенно это относится к Крестовой палате - обязательного для подобных зданий парадного помещения, использовавшегося как для приемов, так и для пиров. Здесь не трудно заметить в решении пространства элементы, восходящие к Грановитой палате Московского Кремля. Вместе с тем развитие строительных знаний и большой опыт русских зодчих в сооружении больших помещений, перекрытых обычно Коробовыми сводами без опор, предопределило тут отсутствие столбов. Высокий, слегка вспарушенный свод подобен гигантскому куполу, будучи хорошо освещен с двух сторон многочисленными окнами. Несколько неправильные в плане помещения, примыкающие к Крестовой палате, заставляют предполагать, что здание было построено не сразу. Однако наличие в наружном убранстве красивых однотипных деталей „московского барокко" свидетельствует о том, что владельцы палат обратились под конец строительных работ к одному из видных мастеров, который наделил здание определенным единством форм, что было характерно для строительства тех лет.

4

Наш очередной маршрут начинается от Яузских ворот. Здесь (Петропавловский пер.) на возвышенности, над крышами окружающих домов, легким силуэтом рисуется церковь Петра и Павла „на Кулишках", построенная по принципу „восьмерик на четверике". Она возведена в первые годы XVIII века, когда увлечение богатством декоративных элементов заметно пошло на убыль. Сказалась также начавшаяся война со Швецией и строительство Петербурга. В эти годы в Москве строятся значительно более скромные здания. Однако художественный опыт "московского барокко" проявился здесь в обостренности силуэта, в пропорциональности форм, в умении плоскостью стен подчеркивать относительно простой наличник окна или красивый по рисунку карниз. Колокольня (XVIII век) хорошо связана с основным объемом храма. Трапезная поздняя, хотя и подражает в убранстве основной части здания. Внутри церкви в иконостасе, несмотря на переделки, сохранились элементы старой золоченой резьбы начала XVIII века.

51. Церковь Николы в Хамовниках. 1676 - 1682

52. Церковь Николы в Пыжах. 1657 - 1670

Перейдя Яузу и поднявшись по Вагину переулку на Таганский холм (Швивая горка), возвышающийся над местом ее слияния с Москвой-рекой (сейчас холм не виден со стороны Котельнической набережной, так как заслонен высотным зданием), мы оказываемся перед необычайно живописной группой разновременных здании - церковью Никиты, „что за Яузой" (ул. Володарского, № 4). Еще под 1476 годом летопись сообщила, что 11 марта произошло интересное небесное явление. Поднявшееся за Андрониковым монастырем солнце было окружено радужным кругом, из которого вырывались два луча: „един видим нами аки за святым Илиею нже под сосною (ныне Подсосенский пер.), другой якоже бы за Никитою святым иже за Яузою". Однако из этой записи нельзя сделать вывод, что храм был уже каменным Летописное известие 1533 года сообщает, что ударом молнии у церкви „прошибе стену и у деисуса попали злато". Поскольку здесь не говорится о пожаре, который неминуемо должен был бы охватить деревянное здание, можно думать, что церковь была уже каменной. Однако существующий храм сохранил вкладную плиту с надписью о постройке храма в 1595 году московским жильцом гостиной сотни торговым человеком Саввой Емельяновым, сыном Вагиным. Наружные формы храма не противоречат этой дате. Спокойно вздымаются полукружия закомар-кокошников, над которыми высится относительно небольшая главка. Тонкие по формам членения стен и профилировка карнизов и архивольтов также говорят о времени Бориса Годунова, когда получили распространение мелкие профили, появившиеся в русской архитектуре еще в начале XVI века. Древнейшая часть храма - одностолпный одклет - сохранила великолепную по техническому исполнению кладку из мелкого „алевизовского" кирпича, введенного в обиход в первые десятилетия этого столетия. Наличие в кладке белого камня, а также лопаток на апсиде заставляет думать, что Савва Вагин лишь перестроил уже ранее существовавший каменный храм. В 1684 - 1685 годах к церкчи с юга был пристроен новый придел, который, по существу, выглядит самостоятельным храмом. В то же время на северо-западе от церкви была построена небольшая, хорошо связанная со всем комплексом колокольня. Особенно красиво открытое западное гульбище-терраса, выходящая в сторону Москвы-реки. Обращает на себя внимание красивый по рисунку керамический портал. Крупные детали убранства придела XVII века, видимо, сделаны с расчетом на их дальнее обозрение. Северный же портал, поражающий тонкостью и узорностью своих белокаменных и керамических деталей, рассчитан на более близкую точку зрения. Реставрация 1958 - 1960 годов вернула зданию утраченные части и детали, что сделало его одним из интереснейших памятников архитектуры старой Москвы.

Двигаясь по улице Володарского по направлению к Таганской площади, мы увидели на углу Гончарного переулка церковь Успения в Гончарах (1654, илл. 49). Этот небольшой пятиглавый храм своим убранством несколько напоминает Путинковскую церковь (см. стр. 97), хотя все здесь масштабно меньше, скромнее. Вместе с тем мастер с большой любовью отнесся к каждой детали, придав им необычную пластичность. Так, архивольты кокошников, широкий карниз под ними с характерными для этой поры ширинками - квадратными углублениями - кажутся не столько выложенными в камне, сколько вылепленными от руки. Синие главы с золотыми звездами и красивыми золочеными крестами просечной работы на редкость декоративны. Живописности здания способствует и его красно-белая расцветка. Трапезная со стороны улицы украшена своего рода фризом из редких по рисунку цветных изразцов. Изразцовые же горельефные фигуры апостолов украшают главку придела Тихона 1702 года, расположенного со стороны двора. Большинство этих многоцветных изразцов сделано "государевым целинных дел мастером" Степаном Ивановым Полубесом. Колокольня построена в середине XVIII века.

53. Церковь Воскресения в Кадашах. 1687 - 1713

Последний в нашем маршруте за Яузой памятник - церковь Николы на Болвановке (1712), на Таганской площади, связываемая с именем видного зодчего второй половины XVII века Осипа Старцева. По общему своему решению она принадлежит к типу каменных „клетских" церквей, подражавших деревянным церквам, построенным в виде более или менее высоких четвериков, возводимых в эти годы по приходам Москвы. Это обстоятельство вызывает здесь удивление, так как Осип Старцев еще в последней четверти XVII века построил ряд весьма интересных зданий, в которых предвосхищались отдельные приемы последующей новой русской архитектуры. Здесь же мы видим и традиционную пирамиду кокошников, и довольно обычное пятиглавие, и традиционную колоколенку, замыкающую храм с запада Это уже отсталые для начала XVIII века черты, возможно, объясняются консервативными настроениями московских зодчих, оставшихся „не у дел" в связи с новым строительством в Петербурге. Мастер стремится рассматривать подклет как самостоятельный нижний этаж, окна имеют наличники стиля „московского барокко" с отчетливым построением всех архитектурных профилей. Все это говорит, что Осип Старцев не мог забыть тех приемов и форм, которые выдвинули его в число первых зодчих Москвы конца XVII века.

Закончив осмотр церкви „на Болвановке", сядем на метро и доедем до Октябрьской площади. Идя от площади по левой стороне улицы Димитрова, мы вскоре увидим один из интереснейших архитектурных памятников старой Москвы - церковь Иоанна Воина (1709 - 1713). Этот примечательный памятник, возникший в период формирования новой русской архитектуры петровской поры, отразил в своем облике как недавние принципы „московского барокко", так и то новое, что шло им на смену (илл. 50). Ярусные формы храма, как и восьмигранная небольшая колокольня, свидетельствуют о пристрастии москвичей к тому, что с таким блеском осуществлялось зодчими всего десять-пятнадцать лет тому назад. Однако новые формы внесли не малые изменения в понимание прежних деталей. Закомары-кокошники превратились в полукруглые фронтоны, причем зодчий поместил их уже по одному на каждом фасаде. Прежние малозаметные слухи превратились в большие люкарны с сильным декоративным обрамлением. В общем архитектурном облике заметно возросла роль ордерных элементов в виде пилястр, заменивших прежние лопатки и классических форм балясин парапета. Правда, пилястры размещаются еще по-прежнему - ярусами друг над другом, что свидетельствует об устойчивости укоренившихся приемов. Новые детали в виде волют и остроконечных пирамидок заняли место декоративных гребней с их прихотливым силуэтом. Церковь настолько нравилась известному русскому архитектору В. Баженову, что он применил ее формы в своих проектах и постройках в так называемом псевдоготическом стиле.

Внутри храма в настоящее время находится иконостас, перенесенный сюда из церкви Воскресения в Кадашах (см. стр. 122). Это произведение русских резчиков принадлежит к лучшим образцам подобного рода. Вызолоченные ажурные растительные формы как бы сплошной завесой отделяют собственно храм от алтаря. Этой виртуозной резьбе найдется мало равных аналогий.

В 1754 году храм был обнесен оградой. Между часто поставленными столбами помещены звенья кованой решетки. По железным стержням бегут растительные побеги, извивающиеся крупными спиралями. Хотя стиль решетки иной - барочный, все же она хорошо сочетается с архитектурой храма благодаря декоративности своих форм.

54. Палаты думного дьяка Аверкия Кириллова XVII - начало XVIII в.

От церкви Иоанна Воина направимся к Крымскому мосту и, перейдя его, свернем на Комсомольский проспект. В его начале с правой стороны мы увидим один из привлекательных памятников древней Москвы - церковь Николы в Хамовниках (1676 - 1682). Ее название обусловлено слободой ткачей, или хамовников, размещавшейся здесь в XVII веке. Церковь построена в те годы, когда уже окончательно сложился тип московского приходского храма с четвериком основного объема и пятиглавием, шатровой колокольней и одноэтажной трапезной, столь похожей на каменные палаты (илл. 51). Храм очень красив узорностью своего убранства. Однако, вглядываясь в украшающие его детали, видишь, что их, по существу, уже не так много, что они даже однотипны (например, наличники и изразцы-вставки). Эта однородность деталей, естественно, породила определенную упорядоченность их расположения, предвещая архитектурные приемы конца столетия. Впечатление богатства и узорности достигнуто здесь главным образом благодаря красно-зеленой окраске декоративных частей, отчетливо выделяющихся на белом фоне стен. Особенностью храма является то, что подковообразные кокошники его нижнего яруса не отделены карнизом от стен, напоминая этим древние закомары. Небольшие главы храма оттеняют массивность его основного куба. Расположенная с запада колокольня отличается не только множеством декоративных элементов, придающих ей сказочный характер, но и изяществом своего силуэта. Внутреннее убранство церкви пбзднее.

5

Последний маршрут охватывает Замоскворечье. Мы начнем его с Большой Ордынки. Во владении № 27а находится один из интереснейших памятников середины XV11 века - церковь Николы, „что в Пыжах" (1657 - 1670), построенная стрельцами приказа Пыжова. На первый взгляд может показаться, что храм мало чем отличается от одновременных ему зданий (илл.52). Нам уже знакома и декоративность его хорошо поставленного пятиглавия с пучинами круглящихся куполов, и пирамида кокошников верха, и типичные для середины XVII века наличники „штучного набора" с острой „стрелкой" архивольтов над окнами, и ширинки вдоль карнизов основного объема храма и низких одноэтажных апсид, и шатровая колокольня, и ее великолепный узорный портал. Однако это впечатление обманчиво. Древние зодчие никогда не повторялись. Зайдя со стороны апсид, мы видим, что в основной объем храма как бы врезаются с юга и севера лишенные глав приделы, с лопатками, членящими их стены. Таким образом, тройная апсида, столь обычная в рядовых храмах того времени, обретает несколько иной характер, поскольку каждая из ее частей соответствует определенному объему храма. Центральная - декорирована сильнее. Особенно хороши наличники ее окон, любопытны крупные балясообразные декоративные детали, помещенные между апсидами. В результате этой усложненной, но симметричной композиции восточный фасад получил подчеркнутую декоративность. Формы как бы набегают друг на друга, громоздятся, усложняются, чему немало способствуют кокошники и другие декоративные элементы. На данном примере можно еще раз убедиться, что даже в рядовом приходском храме зодчий не следовал штампу, что и здесь отчетливо видно биение живой художественной мысли.

Неподалеку от этого памятника - во втором Кадашевском переулке находится красивая церковь Воскресения в Кадашах (илл. 53), сооруженная на средства жителей слободы, работавших на государевом Кадашевском полотняном дворе. Исследования последних лет установили ряд новых интересных данных об архитектуре этого первоклассного памятника. Сооруженный в середине XVII века, он в 1687 году был перестроен, а в 1696 году к нему была пристроена необычайно стройная и нарядная колокольня с наружными лестницами и крыльцами. Последние были уничтожены в XIX столетии и заменены крытыми парапетами в псевдоготическом стиле. В 1860 году исчезли северная и южная галереи, на месте которых были построены более широкие, и перестроены апсиды.

55. Дом боярина Троекурова. Конец XVII в.

Кадашевский храм принадлежит к уже знакомому нам типу слободской церкви с ее традиционным четвериком основного объема. Однако зодчий, не порывая со старыми приемами, внес в свою постройку много нового. Пирамиду кокошников он заменил двумя ярусами декоративных гребней, которым нет равных в русском зодчестве; они как бы подчеркнули изящные граненые барабаны глав. 'Среднюю главу мастер поставил на стройный двухъярусный барабан, что повысило значение обще! о силуэта здания в панораме Замоскворечья. Можно даже сказать, что основным стремлением зодчего было максимально обострить силуэты всех форм, всех деталей. Это сказывается и в белых наличниках окон на красных стенах храма, и в ярусном построении верха колокольни с двумя рядами слухов-оконцев, и во многом другом. Вместе с тем каждая часть храма, каждый его элемент как бы созданы с целью усилить его декоративность. Первоначально, нет сомнения, церковь была еще более яркой по своим декоративным формам. Хотя мы знаем, что некоторые зодчие сами составляли рисунки деталей архитектурной отделки, но вместе с тем известно, что работы по убранству зданий поручались специальным артелям резчиков, которые порой, работая у различных архитекторов, переносили с одного здания на другое полюбившиеся им мотивы. К сожалению, мы до сих пор не знаем имен тех, кто украшал храм Воскресения в Кадашах, но смелость созданных ими декоративных форм, энергичность рисунка и замечательное чувство как материала - белого камня, так и архитектурной природы здания позволяют считать их в числе лучших среди мастеров монументального декоративного искусства того времени. Недаром В. Баженов отметил храм в Кадашах как здание, обладающее "приятством". Особенно привлекала его легкость форм колокольни. Можно думать, что этот памятник сыграл не последнюю роль при постройке уже виденной нами церкви Николы на Болвановке (см. стр. 117) и ныне не существующей церкви Успения на Покровке, где повторялись почти без изменений некоторые архитектурные профили деталей Кадашевской церкви.

56. Дом боярина Троекурова. Деталь

Выйдем переулками на Большую Полянку. Здесь стоит храм Григория Н е о кесари й с кого (1667 - 1669), сооруженный зодчими Иваном Кузнечиком и Карпом Губой, обычно работавшими по выполнению царских заказов. Вновь мы стоим перед зданием, увенчанным „освященным пятнглавием", которое так ревностно насаждалось церковью со времен патриарха Никона (с 1652 года). Однако и здесь нас ждет много любопытного. Необычен и прекрасен опоясывающий верх храма фриз из многоцветных - ценинных - изразцов, созданный уже знакомым нам мастером С. Полубесом. Появление такого фриза на стенах рядового приходского храма стало возможным лишь со времени опалы, постигшей патриарха Никона в 1666 году, когда работавшие в его Ново-Иерусалимском монастыре мастера были переведены в столицу и их произведения стали украшать возводившиеся здесь здания. Изразцы фриза образуют крупный растительный орнамент. Фантастический цветок, напоминающий павлинье перо, определил его народное поэтическое название „Павлинье око". Оконные решетки храма также откованы художником. Кузнец, который стремился внести свой вклад в декоративное богатство храма, вместо обычных кубоватых решеток в виде сочлененных овалов создал простой, но красивый узор из концентрических кругов закрепленных на прямоугольной сетке железных прутьев.

Первоначально храм имел пеструю раскраску. Сохранившийся документ дает нам возможность не только судить о ее особенностях, но и вносит определенный корректив в наши представления об облике храмов XVII века. Зодчего Ивашку Кузнечика обязывали „прописать колокольню красками разные ростески, а где прямая стена - прописать в кирпич суриком, а у шатра стрелки перевить, а меж стрелок обелить, а слухи и закомары и окна прописать разными красками; да у колокольни которое резное дело каменное разветвить и прописать красками".

Следуя по Большой Полянке к Москве-реке, выйдем на Берсеневскую набережную (слева от Каменного моста), где расположены палаты думного дьяка Аверкия Кириллова (илл. 54). По своей сохранности этот комплекс, состоящий из палат и примыкающей к ним церкви Николы, что на Берсеневке, является, пожалуй, единственным. Он слагался постепенно, однако 1656- - 1657 годы должны считаться временем, когда был построен не только храм, но и основгая часть палат. В одном из ее помещений - крестовой палате, выходящей на юго-восток, - сохранилось в замке свода резное изображение креста, вокруг которого сделана надпись: „Написан сей святой и животворящий крест в лето 7165 году; того же лета и палата поставлена". Несмотря на известную асимметрию в расположении палат, здесь легко угадывается привычная для XVII века планировка жилого дома, когда по обе стороны вытянутых в глубину сеней размешались жилые помещения. Правда, последних тут значительно больше, чем в рядовом доме, что объясняется положением хозяина, заведовавшего царскими садами и убитого в 1682 году во время Стрелецкого бунта (его могила при церкви). Все палаты перекрыты Коробовыми сводами с многочисленными распалубками и хорошо освещены относительно часто расположенными окнами. С восточной стороны палаты сохранили красное крыльцо с типичными кувшино-образными колонками; не менее декоративен венчающий карниз. Именно подобное убранство жилых каменных зданий переходило в те годы на стены храмов „обмирщая" их архитектуру. Церковь Николы, соединявшаяся некогда с палатами переходом на столбах, - ясное тому свидетельство. Ее сооружал незаурядный мастер, что видно по изобретательности, которую он проявил в затейливых профилях кокошников, венчающих двумя ярусами храм, в пластической обработке колонками барабанов глав, в наличниках, обрамляющих окна, и в других деталях убранства, покрывающих обычный для того времени четверик основного объема.

В начале XVIII века с северной стороны к палатам была пристроена парадная лестница и ряд помещений. Для общей симметрии здания справа от центрального выступа был добавлен небольшой выступ-ризалит.

Фасад центральной парадной пристройки издавна привлекал внимание ученых декоративностью венчающей части в виде своего рода мезонина с расположенными по сторонам белокаменными, красиво прорисованными волютами, с растительными декоративными формами в виде цветов и фруктов. Некогда на тумбах здесь стояли статуи, что выделяло парадный вход дома. Не менее тонко выполнены наличники окон верхнего этажа с лучковыми фронтонами и раковинами в их тимпанах. Красива и арка над входом с ее эффектными резными же кронштейнами. Общее декоративное построение фасада этой части палат напоминает триумфальные арки-ворота, которые сооружались в Москве в честь побед молодой петровской России над шведами, в первую очередь в связи с Полтавской „баталией". Поскольку в их сооружении участвовал И. Зарудный, можно предполагать, что он являлся и автором пристроенной в эти годы парадной части палат дьяка Аверкия Кириллова.

ПО ОКРАИНАМ ДРЕВНЕЙ СТОЛИЦЫ

Древняя Москва к XVII веку получила свой последний оборонительный пояс - Земляной вал. Он проходил по линии теперешнего Садового кольца и служил границей города. Помимо этого вокруг Москвы в течение столетий сложилось дополнительное полукольцо крупных оборонительных сооружений - монастырей. Они охватили ее с юга - со стороны, откуда чаще всего следовало ожидать набегов татар. Вокруг этих монастырей в свою очередь располагались села и отдельные усадьбы, вошедшие ныне в границы „Большой Москвы". Многие из них сохранили памятники большого художественного и исторического значения, с которыми нам и предстоит познакомиться.

1

Наш первый маршрут начинается с берегов Яузы - крупнейшего притока Москвы-реки в восточной части города. Отсюда брала начало важнейшая дорога на Владимир, связывавшая в XII веке молодую тогда Москву со стольным городом Северо-Восточной Руси. Дорога не теряла своего значения и позднее, когда Москва возглавила объединение русских земель. Поэтому-то для ее защиты на высоком и крутом берегу Яузы у слияния с ручьем Золотой Рожок в 1359 году учеником Сергия Радонежского Андроником был основан Андроников монастырь (площадь Прямикова, № 10). Он, как и другие московские монастыри, первоначально представлял собой крепость, обнесенную деревянными рублеными стенами, за которыми виднелась главка небольшой деревянной церквушки, окруженной деревянными же кельями. Задачи обороны ставились здесь, как говорится, во главу угла. Лишь позднее каждый из монастырей, обстраиваясь, приобретал собственный, неповторимый облик.

Сравнительно скоро, между 1420 и 1427 годами, в Андрониковой монастыре возводится каменный соборный храм. Об этом живо рассказывает писатель середины XV века Пахомий Лагофет. Он повествует, как игумен Александр, а также - что особенно важно - старец (монах) именем Андрей-иконописец „создаста во обители своей церковь каменну зело красну и подписанием чудным своима рукама украсиша". Этот храм, возведенный при участии великого русского художника Андрея Рублева, вплоть до недавнего времени был почти забыт, поскольку переделки XIX века сильно исказили его облик.

Организация на территории монастыря музея-заповедника древнерусского искусства имени Андрея Рублева и восстановление этого редкого древнего памятника русского каменного зодчества привлекли всеобщее внимание.

Монастырский собор поражает своим оригинальным обликом (илл. 58). Стены каждого из его фасадов украшены строгими лопатками, к лаконичным по форме порталам подымаются ступенчатые пирамиды высоких простых лестниц, верх храма поражает не только незнакомой сложностью своей композиции, но и необычайной декоративностью. Высоко вздымаются его средние широкие части, увенчанные дугами закомар, вторящих очертаниям килевидных завершений стройных кварталов. В тимпанах закомар еще можно увидеть обгоревшие камни - следы пожара, испепелившего монастырь в 1812 году. Боковые значительно более узкие деления фасадов с такимиже килевидными закомарами значительно ниже. Такое различие в высотах отдельных частей храма резко усиливает вертикальную динамику основных архитектурных форм. Еще выше расположен своего рода второй ярус закомар в виде трехлопастных килевидных арок, окружающих постамент главы и образующих как бы корону у ее основания. Во время реставрационных работ удалось найти фрагменты древнего городчатого с поребриком пояса-карниза главы, столь типичного в памятниках города Владимира XII века. Особенно интересны по своему необычному местоположению малозаметные, но важные в общей композиции верха храма небольшие кокошники, помещенные у основания широких сводов центральных закомар. Они расположены под прямым углом к плоскости фасадов, что усиливает игру архитектурных форм, нашедших здесь одно из самых своих блестящих воплощений. Недаром этот храм был уже в древности наделен эпитетом - „зело красен".

Казалось, что примененный при постройке храма белый камень, характер его обработки, как и отдельные мотивы убранства, должны были определить близость архитектурных форм собора к владимирским памятникам, столь ценимым великокняжеской Москвой. Однако мы не знаем ни одного владимирского храма, в котором хотя бы отдаленно можно было усмотреть столь оригинально разработанную композицию верхней части здания. „Загадка" собора Андроникова монастыря связана с ранней каменной архитектурой Москвы начала XIV века, когда зодчие стремились найти собственный архитектурно-художественный путь, что так отвечало московской политике того времени. Недаром позднее, в конце XV и в начале XVI столетий, московские зодчие не раз обращались к архитектурным формам собора как к источнику вдохновения. Вспомним хотя бы уже виденную нами церковь Ризположения в Московском Кремле.

Собор внутри не менее интересен. Здесь сохранились четыре столба, несущие ступенчато подымающиеся к главе своды, озаренные светом ее многочисленных окон. Такая конструкция сводов позволяет воспринимать внутреннее пространство собора как единый и целостный организм, тесно связанный с наружными формами. Некогда стены внутри были расписаны фресками, выполненными Андреем Рублевым, проведшим здесь последние годы жизни. Однако невежественные поновители XIX века уничтожили эти драгоценные произведения великого мастера. Лишь в откосах древних окон сохранились отдельные фрагменты его орнаментальных фресок.

57. План

Маршрут 1: 1-1 - Андроников монастырь. 1-2 - Новоспасский монастырь. 1-3 - Крутицкое подворье. Маршрут II: II-1 - Симонов монастырь. II-2 - Донской монастырь. II-3 - Церковь Ризполошения. II-4 - Андреевский монастырь. Маршрут III: III-1 - Ново-Девичий монастырь. III-2 - Церковь в Троицком-Голенищеве. III-3 - Церковь Покрова в Филях. Маршрут IV: IV-1 - Церковь в Хорошеве. IV-2 - Церковь в Троицком-Лыкове. Маршрут V: V-1 - Церковь Трифона в Напрудном. V-2 - Церковь в Алексеевской. V-3 - Церковь в Медведкове. Маршрут VI: VI-1 - Церковь в Вешняках. VI-2 - Церковь Покрова в Рубцове. VI-3 - Измайлово. Ворота, собор. Маршрут VII: VII-1 - Коломенское. Дьяково. VII-2 - Церковь в Зюзине. Маршрут VIII: VIII-1 - Церковь и обелиск в Конькове. VIU-2 - Церковь в Узком. VIII-3 - Церковь в Тропареве.

В 1504 году в монастыре возводится каменная на подклете (то есть с подвалом) трапезная, крытая „колпаком", то есть высокой четырехскатной кровлей. Это сравнительно незначительное по размерам монументальное сооружение отличается простотой своих архитектурных форм. Небольшие парные окошечки со ступенчато-перспективным обрамлением говорят о мощи стен. Завершает здание пояс-карниз. Между его тяг видна своего рода лента терракотовых, ныне побеленных, плиток с тонким растительным орнаментом - новый вид убранства, получивший распространение в эти годы. Внутри трапезной тяжелые своды поддерживает единственный столп, что напоминает аналогичное решение Грановитой палаты Кремля. Благодаря подобной конструкции свода создавалась возможность перекрыть большую площадь, столь необходимую для вместительного светского помещения. В 1694 году к трапезной с восточной стороны пристраивается трехъярусная церковь, завершенная в 30-х годах XVIII века. В ее архитектуре ясно сказались формы „московского барокко". По-видимому, тогда же с целью теснее связать церковь с трапезной древняя палата получает дополнительный карниз со сложным профилем многоступенчатого кирпичного поребрика.

Ко второй половине XVII века относятся ныне частично восстановленные башни и стены, а также один из жилых корпусов монастыря. Примечателен вход с южной стороны в виде трапециевидной в плане площадки, как бы раздвинувшей монастырские стены. Этот планировочный прием заменил собой прежние крепостные дворики, служившие целям обороны. Верхи отдельных башен были возведены в XVIII веке, убранство которых повторяло декоративные детали трапезной церкви. Их автором отдельные исследователи склонны считать И. Зарудного.

58. Собор Андроникова монастыря. Вид с востока. 1420 - 1427

От Андроникова монастыря направимся к Новоспасскому монастырю (илл. 60), расположенному у Новоспасского моста на крутом берегу Москвы-реки, названном „крутицами". Первоначально Спасский монастырь располагался в Кремле, но в связи с начавшейся в конце XV века перестройкой Кремля он был переведен на новое место, получив название Новоспасского. Выбранная для его постройки территория не была случайной - высокий берег реки отвечал условиям обороны столицы с юго-востока. Московский великий князь отпустил значительные средства для постройки собора, стремясь задобрить церковные власти, недовольные выводом монастыря за границы центральной части города. Собор был построен в 1491 - 1496 годах. Однако в середине XVII века его разобрали „до подошвы", то есть до основания, в связи с задуманной постройкой нового собора. Можно было предположить, что древний памятник не оставил по себе следа. Но в 1947 году в окружающей собор XVII века галлерее были обнаружены части древней галлереи конца XV века в виде двух восьмигранных колонн из маломерного кирпича с белокаменными капителями, сохранившими тонкий рисунок изящных пальметок. Как ни незначительны найденные фрагменты, все же они позволяют реконструировать в общих чертах древний памятник. Собор обладал высоким подклетом с окружавшей его аркадной галлереей. Подобные архитектурные формы, необычные для строительной практики Московского государства тех лет, позволяют предполагать, что подобная архитектурная композиция, явно тяготевшая к древней традиции владимиро-суздальской архитектуры XII века, выражала вкусы русской церкви, выдвинутые ею в противовес предначертаниям великокняжеского двора, стремившегося к созданию новых по облику монументальных памятников. Возможно, что галереи собора Новоспасского монастыря возрождали прием галереи, некогда окружавших владимирские храмы XII века (церковь Покрова на Нерли или Дмитровский собор во Владимире).

59. Иоанн Предтеча. Икона начала XV в. Музей имени А. Рублева

60. Новоспасский монастырь. Общий вид. XVII - XVIII вв.

С возобновлением хозяйственной деятельности Московского государства после бурных событий начала XVII века особое внимание было уделено восстановлению разрушенных крепостей и строительству новых оборонительных укреплений. Именно поэтому Новоспасский монастырь в 40-х годах этого столетия получает каменные стены и башни. Их формы довольно близки к оборонительным сооружениям конца XV века. В 1645 году начинается строительство нового собора, который должен был стать усыпальницей рода Романовых - царствовавшей династии. Это назначение собора предопределило грандиозность и торжественность его могучего пятиглавия, а также и более крупный масштаб декоративных деталей. Здесь, пожалуй, наиболее полно воплотились те архитектурные формы, которые семь лет спустя были объявлены „освященными" бывшим архимандритом Никоном, ставшим затем патриархом. Они должны были служить образцом, которому отныне надлежало неукоснительно следовать. Позднейшие перестройки и переделки собора не смогли исказить его общий замысел, в котором так отчетливо видно желание заказчика прославить московских царей и их покровительницу - церковь. Внутри собора сохранились фрески XVII века, еще ждущие своего исследования.

61. Крутицкий теремок. Галерея. 1694

За постройкой собора последовало возведение трапезной палаты (1673 - 1675). Этот также малоизученный и искаженный позднейшими перестройками памятник представляет интерес. При старых приемах планировки и старых конструкциях сводов здесь впервые можно заметить новые архитектурные черты. Так, заметно увеличился размер здания. Хотя своды главной трапезной палаты все еще опираются на стоящий в центре столп, тем не менее ее размер предвещает зальные трапезные конца XVII века, когда стали обходиться без каких-либо опор, загромождавших внутреннее пространство палат. Годом позднее в северо-западном углу монастыря строится больничная Никольская церковь (переделанная в XIX веке), мало отличающаяся от рядовых городских церквей того времени.

В XVIII веке в монастыре появляется еще ряд построек. Среди них наиболее интересна колокольня, служившая парадным въездом в монастырь. Она была начата в 1759 году по проекту И.Жеребцова и строилась в продолжение тридцати лет. Однако, несмотря на такой долгий срок постройки, она все же осталась незавершенной (пятый ярус так и не был возведен). Зодчий, видимо, был увлечен красотой незадолго до того законченной колокольни Троице-Сергиевой лавры. Однако его произведение отличает обилие тяжеловесных колонн и других деталей, столь характерных для стиля барокко середины XVIII века. Колонны теснятся от яруса к ярусу, то образуя портики с разорванными фронтонами, то фланкируя арки звона. Грузной монументальной башней высится колокольня Новоспасского монастыря, отвечая массивному объему собора.

В 1791 - 1795 годах у северо-западного угла собора, на месте церкви первой половины XVII века, строится новая, Знаменская церковь по проекту Е. Назарова, помощника и родственника известного архитектора Баженова. Она была задумана как усыпальница рода Шереметевых. Среди погребений находится могила крепостной актрисы Параши Ковалевой - жены Н. П. Шереметева. Строгое, почти лишенное деталей здание украшено лишь четырехколонным тосканским портиком. Трехчастные полукружия выступов западной и восточной стен церкви, как и небольшой купол на световом барабане, вносят в архитектуру усыпальницы-храма определенную пластичность и мягкость. Их криволинейные очертания при всем отличии от рядом стоящего старого собора в какой-то степени все же связывают собор и церковь друг с другом.

62. Крутицкий теремок. 1694

Напротив Новоспасского монастыря у некогда небольшой, ныне заключенной в трубу, речки Сары расположено Крутицкое подворье. Здесь в древности находился небольшой монастырек. В XVI столетии при учреждении патриархии он превратился в резиденцию митрополитов „сарских и подонских". Строительство новой митрополичьей резиденции развернулось здесь столетием спустя, когда ее владельцы, подражая примеру ростовского митрополита Ионы Сысоевича, превратили Крутицкое подворье в „некий рай". Эта столь непосредственно высказанная в XVII веке характеристика объяснялась исключительной живописностью зданий, группировавшихся у входа в митрополичью усадьбу. И сейчас, идя по небольшому переулку, подымающемуся к возвышенности, на которой расположены сохранившиеся здания, мы останавливаемся, пораженные их театральной декоративностью. Слева высится на высоком подклете пятиглавый храм Успения с шатровой колокольней. К нему ведет, ныне восстановленная, круто подымающаяся лестница с тяжеловатым по формам шатровым крыльцом. Некогда под прямым углом к ней размещалась вторая лестница, ведущая к западному входу в храм. От церкви к главному въезду на подворье и далее тянется стена-ограда, прорезанная мощными арками (илл. 67). По ее верху идет переход, перекрытый кровлей, лежащей на толстых столбах сквозной аркады. Ширинки с изразцами украшают парапет перехода. Он некогда служил для торжественных шествий крутицких митрополитов, направлявшихся на церковные службы в храм из своего каменного дома, стоявшего у самой кручи москворецкого берега. В настоящее время от этого здания сохранилась лишь нижняя часть.

63. Башня „Дуло" Симонова монастыря. XVI в.

Древнерусские зодчие всегда проявляли большое внимание к архитектуре въездных сооружений больших ансамблей. Порой въезды превращались в значительные постройки своеобразного облика, украшенные декоративными деталями, то резными в дереве, то выполненными из фигурного кирпича или белого камня. Крутицкий митрополит Иона решил поразить современников новым материалом - изразцами. Он поручил постройку въезда виднейшему зодчему того времени каменных дел подмастерью Осипу Старцеву, который выстроил в 1694 году над двумя арками въезда небольшой теремок (ила. 62) - редкое по красоте и изобретательности сооружение, сверкающее многоцветной изразцовой облицовкой. Изразцы с разнообразными растительными узорами сплошь покрывают стены теремка: образуют филенки между окнами, формируют многообломные пояса и карнизы. Из изразцов же выполнены колонки наличников окон: подражая деревянной резьбе, они представляют ажурные плетения виноградных лоз. Стоит вглядеться в каждую деталь, в каждый изразец! Здесь русское искусство монументальной керамики достигло, пожалуй, своего наивысшего совершенства. Сочетание различных по форме, рисунку, цвету изразцов, при обилии архитектурных деталей невольно заставляет сравнить крутицкий теремок с разукрашенными ювелирными изделиями, которые так полюбились в XVII веке. Тут, пожалуй, наиболее ощутима характерная для русского искусства XVII века связь между архитектурой и декоративно-прикладным искусством. Не этот ли сказочный по убранству теремок вызвал восторженное сравнение владений митрополита с "раем", который представлялся русскому человеку того времени реальным, земным благоухающим садом, наполненным несказанными по красоте зданиями?!

64. Трапезная Симонова монастыря. 1683

Со стороны Москвы-реки за древними постройками Крутицкого подворья можно видеть небольшой одноэтажный дом XVIII века, в котором А. И. Герцен провел первые дни после своего ареста в 1837 году.

2

Этот маршрут мы начинаем с Симонова монастыря, основанного также в конце XIV века. Он расположен недалеко от станции метро „Автозаводская". В настоящее время от некогда мощной крепости сохранилась лишь южная стена с башнями, трапезная палата и производственное монастырское здание, известное под названием „солодежни", или „сушила".

Под ныне существующей трапезной сохранились белокаменные подвалы с палатами, где обнаружены части здания 1485 года. Однако основательные перестройки XVII века не дают возможности представить первоначальный вид этих палат. Очередная переделка трапезной была поручена в 1680 году артели каменщиков во главе с зодчим Парфеном Петровым. По-видимому, этот мастер принадлежал к старшему поколению зодчих, поскольку применил здесь в наличниках окон типичные детали архитектуры первой половины XVII столетия. Такого рода архитектура трапезной не удовлетворила монастырские власти, которые начали против зодчего судебное дело. Три года спустя последовала новая перестройка трапезной, в которой участвует уже знакомый нам Осип Старцев. Перестраивая здание, он прибегает к декоративным формам „московского барокко", что сказывается в резных белокаменных порталах, наличниках окон, баляснике парапетов, в построенной своеобразной башне-звоннице над западной частью трапезной. Особенно декоративен торцовый фасад, увенчанный ступенчатым фигурным фронтоном с круглыми окнами. Его архитектурные формы свидетельствуют о знакомстве Осипа Старцева с образцами польского зодчества, в котором были особенно распространены подобные приемы оформления торцов зданий. Замысел пространственного решения трапезной принадлежит Парфену Петрову. Это большой бесстолпный зал, по-видимому, один из первых среди подобных сооружений конца XVII века.

Некогда окружавшая трапезную гульбище-галерея на столбах и арках усиливала ее живописность. Этой же цели служила многоцветная раскраска, имитировавшая каменную ограненную кладку, известную под древнерусским термином росписи „в шахмат". Около середины XIX века к трапезной Симонова монастыря были пристроены малоудачные приделы.

65. „Старый" собор Донского монастыря. 1593

Судя по документам XVIII века, трехэтажное здание „сушила" предназначалось для хранения монастырских продовольственных запасов. Тем не менее при всей скромности его архитектуры и здесь видна рука опытного зодчего, умело использовавшего расстановку оконных проемов для ритмического членения фасада, соорудившего некогда существовавшую эффектную галерею на столбах с широкой лестницей. С востока к торцовой стороне здания, в свое время украшенной так же, как и у трапезной, фигурным фронтоном, поднималась вторая лестница, ведшая на третий этаж, что было обусловлено неписаным правилом иметь наружные, а не внутренние лестницы. Первый этаж „сушила", состоящий из двух палат по сторонам сеней, свидетельствует о знакомстве зодчего с планировкой жилых построек. Зальные помещения второго и третьего этажей (своды второго этажа сейчас выломаны), поражающие обилием света, говорят о влиянии на мастера новых планировочных форм общественных и промышленных зданий того времени.

66. „Новый" собор Донского монастыря. 1684 - 1693

Строительство каменных стен и башен монастыря началось, видимо, в XVI веке. От этого периода сохранилась великолепная угловая башня под названием „Дуло" (илл. 63). Она представляет собой многогранник, ребра которого прикрыты снаружи лопатками, что придает нижнему массивному объему башни более стройный вид. Многочисленные бойницы расположены в три яруса в определенном („шахматном") ритме; верхние имеют небольшие наличники. Все вместе взятое позволяет считать автором башни известного зодчего XVI века Федора Коня - строителя укреплений Москвы („Белого города") и Смоленского Кремля. В конце XVII века, в эпоху, когда так ценилось декоративное богатство архитектуры, башня „Дуло", как и остальные монастырские башни, получила высокий шатер со множеством небольших окошечек-слухов и двухъярусной смотровой вышкой. Внутри шатер производит сильное впечатление как своей высотой, так и ритмом многочисленных окон. По-видимому, его зодчий был увлечен величием незадолго до того оконченного шатра собора Ново-Иерусалимского монастыря, где такую большую роль играли слухи-окна с богато оформленными наличниками. Остальные башни - пятигранная „Кузнечная" и круглая „Солевая", как и соединяющая их крепостная стена, - построены в 40-х годах XV11 века, надо думать, вслед за стенами Новоспасского монастыря.

От Симонова монастыря проедем на городском транспорте до Донского монастыря. Предание говорит о том, что монастырь был основан в 1591 году на месте стана русского войска, вышедшего навстречу татарам крымского хана Казы-Гирея. Однако строительство монастыря, по-видимому, было скорее обусловлено стратегическими соображениями - укрепления нового монастыря намного улучшали оборону южной окраины столицы.

Два года спустя в монастыре был возведен скромный одноглавый собор, известный под названием „Старого" (илл.65). Он мало напоминает обычные величавые монастырские соборы, скорее он похож на храмы, которыми в XVI веке обстраивались слободы и посады Москвы. Небольшой кубический объем собора расчленен по традиции лопатками-пилястрами. Их завершает упрощенный, но хорошо скомпонованный пояс-антаблемент - отзвук нового увлечения ордерными формами в эпоху строительства Бориса Годунова. Над антаблементом высится высокая трехъярусная пирамида кокошников, увенчанная стройным световым барабаном с главкой. При всей своей простоте архитектура собора отличается изяществом и легкостью форм. Внутри собор поражает совершенством сложного крещатого свода, поднимающегося к озаренному светом куполу, что позволило обойтись без стесняющих пространство столбов. Скромные приделы, трапезная и шатровая колокольня, пристроенные в конце XVII века, хорошо согласованы со „Старым" собором. Некогда собор был украшен фресками, среди которых было изображение Бориса Годунова.

67. Надвратная Тихвинская церковь Донского монастыря. 1713

К концу XVII столетия небольшая крепость-монастырь превращается в один из видных столичных монастырей. В 1684 - 1693 годах в центре его территории возводится большой „Новый" собор (илл.66). Желая, видимо, отразить входившие в моду композиционные приемы (в виде округлых равновеликих притворов), зодчий усложняет все фасады основного куба собора своего рода выступами. Они поднимаются вместе с восточными апсидами на всю высоту здания, завершаясь главами. Подобное необычное размещение глав, крестообразно по странам света, придало силуэту собора известную остроту, предвосхитив композицию знаменитой церкви Покрова в Филях (см. стр. 169). Нижнюю часть собора опоясывает крытая галерея. Ее архитектурные детали - толстые столбы, декоративные гирьки, висящие в пролетах арок, - говорят о неизжитых еще приемах и формах середины XVII века. Внутри собора сохранился резной деревянный иконостас в стиле „московского барокко" - прекрасный памятник общего в то время увлечения этим видом декоративного искусства.

68. Церковь Ризположения. 1701

В 1686 - 1711 годах монастырскую территорию окружили каменные стены и башни, образовавшие почти правильный квадрат. В это время подобные укрепления уже стали достоянием истории. Однако здесь зодчий все же повторяет прежние формы, обусловленные военно-техническими правилами. Лишь узорные „короны" на башнях свидетельствуют о новых, уже чисто художественных задачах ограды, сделанной „по городовому устроению".

В 1713 году над северными монастырскими воротами поднялась Тихвинская церковь (илл. 67).

Своей общей композицией она повторяет надвратную церковь Ново-Иерусалимского монастыря, возведенную за двадцать лет до того Папугой и Михайловым по замыслу зодчего Я. Бухвостова. Вместе с тем ее отличает большая стройность и изящество форм, а также детали новой петровской архитектуры. Кованая ажурная решетка середины XVIII века, расположенная с внешней подъездной стороны, усилила светский, „павильонный" характер церкви.

В начале того же XVIII века по проекту петербургского архитектора Д. Трезини в монастыре началось сооружение колокольни. Однако ему удалось возвести лишь нижний ярус, несколько однообразно расчлененный тосканскими пилястрами. Достраивал колокольню в середине столетия А. Евлашев. Ее облик свидетельствует о новом стиле барокко, получившем в Москве несколько тяжеловатые пропорции и формы. Эта массивность здесь особенно заметна, несмотря на хорошо прорисованный силуэт колокольни и вертикали колонн, - ведь не была сделана резьба капителей колонн и картушей в разорванных фронтонах второго яруса.

С 70-х годов XVIII столетия на монастырском кладбище хоронят многих видных московских деятелей. Среди них поэты М. Херасков и А. Сумароков, архитектор О. Бове, философ П. Чаадаев, художник В. Перов, историк В. Ключевский, ученый Н. Жуковский. Многие надгробные памятники были выполнены известными русскими скульпторами. Часть их собрана в Михайловской церкви (1809), ставшей своеобразным музеем русской скульптуры. Здесь находятся прославленное своей тонкой композицией и глубоким содержанием надгробие М. Собакиной, скорбный трагический памятник П. Брюс. Оба они выполнены И. Мартосом.

Привлекает внимание многофигурный памятник строителю больницы на Б. Калужской (ныне Ленинский проспект) Д. Голицыну работы Ф. Гордеева, ангелы из университетской церкви работы И. Витали и ряд других произведений русской пластики XVIII - XIX веков. Среди них два надгробия, выполненные французским скульптором Ж. Гудоном.

Ныне в стенах Донского монастыря размещен крупнейший в нашей стране Музей архитектуры Академии строительства и архитектуры СССР, где собраны десятки тысяч ценнейших чертежей и рисунков русских архитекторов, модели выдающихся зданий и ряд фрагментов ныне не существующих сооружений.

От Донского монастыря направимся на Донскую улицу, чтобы познакомиться с одним из красивейших памятников „московского барокко" - церковью Ризположения (1701, илл. 68). Здесь можно увидеть соединение, казалось, взаимоисключающих частей и деталей и вместе с тем их редкую слаженность между собой. Вместо сложной ярусной композиции вотчинных храмов этого времени с их убывающими ввысь восьмериками нас захватывает стремительно подымающийся в небо высокий и стройный объем простого четверика. В нем легко угадываются те деревянные клетские храмы, которые своим „высоким стоянием" украшали многие древние русские города. Если белокаменные порталы, а также наличники окон, расположенные в два яруса на красных стенах, обычны для „московского барокко", то большие кокошники, в которые вставлены белокаменные раковины, уподобленные широко раскрытым гигантским веерам, неожиданны. Характер их выполнения, как и рисунок венчающего карниза с его мелкими, словно подвешенными зубчиками-сухариками, скорее заставляют вспомнить вытесанные топором в дереве детали, нежели формы из кирпича и камня.

69. Ново-Девичий монастырь.

1 - собор; 2 - колокольня; 3 - палаты у южных ворот; 4 - Покровская церковь; 5 - Амвросиевская церковь и палаты Ирины Годуновой; 6 - трапезная; 7 - „Лопухинский" корпус; 8 - Преображенская церковь

Храм венчает редкое по своей красоте и собранности серебристо-серое пятиглавие. Вытянутые граненые луковицы глав с ажурными золочеными крестами вызывают в памяти оснащенный парусами корабль. Примыкающая к трапезной храма шатровая колокольня была выстроена несколько позже. Ее строил, по меткому выражению С. А. Торопова, простой печник.

70. Ново-Девичий монастырь. Общий вид

Не менее интересно внутреннее убранство церкви относящееся к середине XVIII века. Резной золоченый иконостас в стиле барокко с клиросами по сторонам примечателен красотой устремленных ввысь линий и форм, тонкой проработкой деталей.

Все стены до высоких сводов покрыты лепниной высокого рельефа, что редко встречается в памятниках церковного зодчества. Замысловатые картуши, сочные стебли и листья аканта, среди которых выглядывают головки ангелов-амуров, образуют стройную декоративную систему, вторящую резьбе иконостаса.

От церкви Ризположения направимся к Москве-реке. Здесь слева у моста Окружной железной дороги высится прямоугольный в плане корпус весьма непритязательного вида. Но, как говорится, внешность обманчива. Мы не прогадаем, если зайдем в его двор, так как это сильно перестроенное в XIX веке сооружение - Андреевский монастырь, основанный во второй половине XVII столетия крупным политическим и культурным деятелем боярином А. Ордын-Нащокиным как центр просветительной деятельности. Здесь среди двора высится сильно переделанный монастырский храм, сохранивший, однако, фриз из крупных изразцов, выполненный непревзойденным мастером монументальной керамики конца XVII века С. Полубесом. Колокольня середины XVIII века типична для своего времени.

71. Собор Ново-Девичьего монастыря. 1524 - 1525

3

На запад от Кремля расположен необычайно интересный своими зданиями Ново-Девичий монастырь (илл.69, 70). Он был основан в начале XVI века и как памятник освобождению Смоленска и как крепость, охранявшая с юго-запада подступы к столице. В 1524 - 1525 годах здесь был сооружен грандиозный пятиглавый собор по образцу кремлевского Успенского собора. Однако зодчий внес ряд изменений в архитектуру своего храма (илл. 77). Он изменил пропорциональное соотношение ширины и высоты прясел стен, сделал подклет, теснее поставил главы. Все эти приемы придали собору несвойственную его прототипу динамичность, повысившую его роль в монастырском ансамбле. После окончания постройки собор был украшен внутри фресками, которые ярусами покрывают его стены. В их композиции уже сказывается некоторая ковровость и дробность - предвестие грядущих изменений в этом виде искусства. Лишь на столбах по-прежнему видны монументальные фигуры русских святых в роскошных одеждах, отмеченные незаурядным колористическим достоинством.

72. Чеботарная башня Ново-Девичьего монастыря. XVII в.

Их имена свидетельствуют о желании отразить в росписях идеи государственной политики того времени. Фрески собора Ново-Девичьего монастыря занимают одно из первых мест в этом редком для XVI века искусстве. Украшение собора продолжалось и позднее. В 80-х годах XVII века под руководством К. Михайлова, строителя знаменитого деревянного дворца в селе Коломенском, выполняется многоярусный резной золоченый иконостас - одно из самых замечательных произведений декоративного искусства XVII века. О нем можно сказать словами Павла Алеппского: произведения подобного рода, писал он в своем „Путешествии в Россию", „ничем не отличаются от златокованых, сияют и блещут прекрасной позолотой и ночью сверкают, как молния". Действительно, обилие сквозных переплетающихся растительных мотивов не знает себе границ, поражая виртуозностью своего выполнения. В иконостасе имеются превосходные иконы работы лучших мастеров XVII века. Их красочность вместе с живописными эффектами резьбы иконостаса образует поразительное стилистическое целое. К этому же времени относится кованая ажурная решетка работы Никиты Марева и Алексея Ефимова, помещенная в северной галлерее, а также узорный чугунный пол собора. Сооружение каменного собора в монастыре в течение XVI века было не единственным, о чем свидетельствует скромная Амвросиевская церковь у Ирининских палат в юго-западном углу монастырской территории и отдельные части главного въезда. Однако основные здания, прославившие монастырь, были возведены в 80-х годах XVII века при деятельном участии царевны Софьи, заточенной позднее в отстроенном ею монастыре. Трудившийся здесь зодчий, бесспорно, принадлежал к кругу наиболее талантливых мастеров. Он внимательно продумал общую композицию монастыря и расстановку зданий, что было новостью в тогдашней русской архитектуре. Так, по направлению центральной оси (с запада на восток) была построена трапезная, за которой следовал собор, а на востоке от него была возведена колокольня, завершающая эту многоглавую вытянутую по прямой группу зданий. Помимо этого, с целью подчеркнуть значение собора, с юга и севера от него были поставлены надвратные многоглавые церкви. Рядом с ними разместились дворцовые здания Лопухинских и Марининских палат. Башни монастырских стен были украшены ажурными „коронами".

73. Надвратная Преобрашенская церковь Ново-Девичьего монастыря. 1687 - 1689

Основные постройки монастыря были объединены применением единых приемов нарядного стиля „московского барокко". Великолепные белокаменные декоративные детали хорошо видны на фоне красных стен зданий.

74. Надвратная Преображенская церковь Ново-Девичьего монастыря. Деталь

Известный геометризм общей планировки монастыря родствен некоторому геометризму архитектурных декоративных форм. Однако многообразие и узорность рисунка последних сохранило их живописность - основное свойство русской архитектуры XVII века.

Мастерство зодчего особенно сильно проявилось в исключительно стройной колокольне (1690), где массивные ярусы чередуются с ярусами, облегченными сквозными арочными проемами. Разнообразные детали украшают каждый ярус, то подчеркивая своего рода вырезанными фестонами обрамления арок, то оттеняя тонкими и вытянутыми колонками грани составляющих ее восьмериков. Вместе с тем автор не забывает и о горизонтальных членениях, введя декоративные парапеты с красивым балясником.

Трапезная (1685 - 1687) некогда имела пятиглавие, открытую галлерею, что намного повышало ее декоративность. Окна с крупными наличниками образуют на западном фасаде как бы декоративный пояс, отличающийся замечательной пластичностью форм. Трапезный зал поражает своим пространством. В ребра внутренних откосов его окон вставлены декоративные колонки, что свидетельствует о внимании к внутреннему убранству этого большого светского помещения. Лишь расположенная с восточной стороны трапезной Успенская церковь говорит о принадлежности здания к церковному обиходу. Глядя на трапезную Ново-Девичьего монастыря, нельзя не вспомнить слова того же Павла Алеппского: „…в монастырях Московской земли… более всего тщеславятся благолепием, величиной и обширностью помещений трапезных, кои бывают просторные, высокие, каменные".

Оба монастырских надвратных храма не менее оригинальны. Они расположены на трехпролетном арочном основании - своего рода триумфальных арках. Если северная Преображенская церковь (1687 - 1689, илл. 73, 74) несколько напоминает виденный нами Ризположенский храм на Донской улице (см. стр. 156), то южная Покровская церковь (1683 - 1688) представляет собой оригинальное здание, завершенное тремя башнями, состоящими из поставленных друг на друга восьмериков. Эта композиция близка к архитектуре церкви села Зюзина, вошедшего ныне в границы Москвы (см. стр. 192).

Отмечая высокое мастерство зодчего, обстраивавшего монастырь в конце XVII века, необходимо подчеркнуть, что его вдохновляли приемы деревянного зодчества (применение восьмериков, „токарный" способ изготовления капителей колонн и т.п.). Поэтому-то при всем своеобразии и новом характере монастырских зданий в них продолжают жить традиционные принципы древнерусской архитектуры.

75. Колокольня Ново-Девичьего монастыря. 1690

Вновь перейдя Москву-реку у второго, западного, моста Окружной железкой дороги, дш оказываемся у впадающего здесь в нее притока речки Сетуни. Эта и теперь бурно разливающаяся по веснам речка имеет живописные берега с оврагами и плодородной поплюй. Здесь издревле располагались поселения, о чем свидетельствуют археологические находки. В двух километрах от ее устья, за территорией Готылихи, у „Мосфильма", на высоком обрывистом берегу, разместилось древнее село Троицкое-Голенищево, ныне почти растворившееся среди жилых корпусов и производственных зданий студии «Мосфильм». Красотой местоположения село привлекало внимание владельцев - митрополичьего, а затем и патриаршего дома. Летопись живописует Троицкое-Голенищево как любимую усадьбу крупного политического и церковного деятеля XIV века митрополита Ионы. Однако лишь в 1647 году здесь возводится каменный храм, прославленный красотой и стройностью своего трехшатрового завершения.

В первой половине XVII столетия этот тип храма сильно изменился: заметно возросла высота шатра за счет уменьшения высоты основного объема храма. Шатер приобрел более вытянутые, устремленные ввысь пропорции; своего рода „накладные лопатки" на ребрах его граней усилили динамику подъема. Именно этими свойствами отмечен центральный шатер храма в Троиц-ком-Голенищеве, высоко вознесшийся над долиной Сетуни. Боковые шатры, поставленные над приделами, отмечены большей массивностью и приземистостью, чему отвечают тяжеловатые фронтоны в их основании. Вместе с тем в архитектуре храма со значительной силой еще сказываются приемы XVI века: общая симметричная композиция, строгий рисунок наличников окон с глубокими откосами, вызывающие в памяти крепостные

бойницы. Колокольня и отдельные части низкой одноэтажной трапезной относятся ко второй половине XIX века.

От Троицкого-Голенищева наш путь лежит через Поклонную гору к новому бурно растущему району Фили - Мазилово. Здесь в Филях сохранился храм Покрова (илл. 76) - одно из самых замечательных произведений русского зодчества конца XVII века. Он был возведен в 1693 году на средства видного боярина того времени Л. Нарышкина - дяди молодого Петра. Храм в Филях славится совершенством и законченностью своих форм, здесь как бы собрано вместе все то, что составляет особенности „московского барокко". Поскольку Нарышкины в течение 90-х годов XVII века построили в своих усадьбах ряд превосходных зданий подобного рода, все это направление в русском зодчестве нередко называется также „нарышкинским стилем". Усложненная, многообъемная композиция „крестовидного" в плане храма замечательна цельностью своего симметричного простроения и одновременно своей необычайной живописностью. Широкие, раскидистые открытые лестницы ведут к своеобразной террасе на аркадах - подклету, на котором, собственно, и стоит храм. Его центральная часть - четверик с полукруглыми выступами притворов и алтаря, несущих главы, - увенчана тремя убывающими кверху восьмериками. В пролетах среднего звона висели колокола. Так древний тип храма - „иже под колоколы" - нашел здесь новое воплощение.

Большую роль в декоративном облике памятника играет белокаменное убранство, четко выделяющееся на фоне кирпичных стен. Многочисленные окна обрамлены наличниками с колонками. Большие колонки не только приставлены к столбам аркады подклета, но и размещены на углах четверика, у ребер восьмериков. Над мелко-профилированными белокаменными карнизами и над окнами поднимаются острые по силуэту гребни, замысловатые формы которых, словно кружево, обрамляют все части здания. Золотые граненые главы увенчаны ажурными крестами, им вторят городчатые решетки окон. Даже в пасмурный день церковь выглядит торжественно и радостно - так велика его пленяющая глаз декоративность.

76. Церковь Покрова в Филях. 1693

Войдя в церковь, мы увидим не меньшее „чудо": резной позолоченный многоярусный иконостас поднимается до самых сводов. Ему вторят резные же клиросы и ложа владельца, расположенная вверху над западной аркой. Реставрационные работы последнего времени установили, что фоном этой виртуозной резьбы, в которой сплетаются крученые стебли, замысловато изогнутые листья и плоды, служил черный цвет, что, естественно, усиливало декоративность и блеск позолоты. На одной из икон видят изображение молодого Петра, не раз бывавшего здесь со своими приближенными.

4

Среди памятников окраин „Большой Москвы" большой интерес представляют расположенные в ее западной части бывшие усадьбы видных государственных деятелей XVI - XVII веков. В конце XVI века село Хорошево принадлежало Борису Годунову, который в 1598 году около дворца, описанного иностранным послом голландцем И. Маасой, выстроил дошедший до нас каменный храм (илл. 77). Его композиция исходит из тех приемов, которые утвердились в это время в русском зодчестве, - центральному кубическому объему храма сопутствуют с юга и севера два придела в виде самостоятельных небольших церковок. Некогда невысокая открытая терраса-гульбище охватывала с трех сторон трехчастный храм. Под современной высокой кровлей скрыты ярусы кокошников, вносившие в облик здания определенную декоративность. Особенностью храма является утонченная обработка стен мелко-профилированными карнизами, тягами, ложными арками, изящными пилястрами и филенками, близкими по рисунку деталям кремлевского Архангельского собора. Круглые впадины в кокошниках собора были в свое время украшены цветными блюдами родосского фаянса, что предвосхищало позднейшее многоцветное изразцовое убранство. Изящество архитектурной отделки храма села Хорошева далеко не случайное явление. Оно присуще почти всем памятникам, выстроенным по заказу Годунова, по-видимому, обладавшего незаурядным художественным вкусом и предъявлявшего к мастерам высокие требования. „Муж зело чюден, в рассуждении ума доволен", - так характеризует его современник. Существующие мало интересные трапезная и колокольня относятся к XIX веку.

77. Церковь в Хорошеве. 1598

Недалеко от Хорошева, еще выше по Москве-реке, на таком же крутом берегу разместилось село Троицкое-Лыково, сохранившее памятник, равный по своим художественным достоинствам церкви Покрова в Филях. В конце XVII века село принадлежало роду Нарышкиных, которые между 1698 - 1704 годами возвели здесь каменную церковь (илл 80). Обнаруженная в Синодике храма запись, перечислявшая имена его строителей, позволила сопоставить их с фамилиями зодчих, составлявших в те годы одну из наиболее одаренных строительных артелей. Во главе артели стоял прославленный русский зодчий Яков Бухвостов, чье творчество отмечено пристрастием к сильным декоративным эффектам. Действительно, храм Троицкого-Лыкова известен в литературе как памятник, который можно сравнить с драгоценностью, усыпанной бисером, обтянутой золотыми нитями и сверкающей на солнце, - так велико его декоративное богатство, состоящее из резных орнаментированных и профилированных деталей. Вместе с тем как в общем построении храма, так и в его частях уже отчетливо видно новое: принципы симметрии, порядка, уравновешенности, что говорит о совершенствовании приемов „московского барокко". Центральный кубический объем здания увенчан крупным восьмериком, на котором высятся еще два, образующие вместе высокую башню с куполом. Алтарь и западный притвор также несут главы, поставленные на ярусные подымающиеся восьмерики. Обработка всех объемов храма фигурными филенками и витыми колонками, не говоря о сильно профилированных карнизах, придает им чуть ли не скульптурный характер - так богата здесь их пластика. Колонки порталов, наличников окон и у ребер граней главного восьмерика покрыты белокаменной резьбой. Особенно красивы восьмигранные окна-люнеты на южном и северном фасадах. Их обрамление - редкий образец изысканнейшей резьбы большого художника-мастера. Необыкновенны кронштейны над базами колонок основного восьмерика, выполненные смелой и сильной рукой мастера, не только тяготеющего к острой силуэтности, но и умеющего воспользоватьсядостижениями резьбы по дереву. Эти кронштейны невольно напоминают декоративные детали крестьянских изб. Первоначальный красно-оранжевый цвет стен еще сильнее выделял богатство белокаменного убранства.

78. Церковь Трифона в Напрудном. Конец XV - начало XVI в.

79. Церковь в Алексеевской. 1680

Внутри храма сохранились фрагменты золоченого резного иконостаса, некогда подымавшегося до сводов в золотых бликах и переливах ажурных виноградных лоз, акантовых листьев и иных фантастических растительных мотивов. Декоративной позолоченной резьбой были украшены и ребра несущих арок и ложа владельца храма на западной стене. К ней ведет проход в толще стены, что свидетельствует о незаурядных конструктивных способностях зодчего. Храм Троицкого-Лыкова, один из последних памятников Древней Руси, может быть с полным правом назван ее лебединой песнью.

5

Недалеко от Рижского вокзала на Трифоновской улице, являющейся частью третьего кольца Москвы, стоит один из интереснейших памятников рубежа XV - XVI веков - церковь Трифона „в Напрудном" (илл.78). Некогда тут располагалось „село Напрудное у города с дворы городскими и посадскими" Обычно исследователи относили храм к XVI веку, но обнаруженный во время реставрации на южной стене фрагмент надгробной надписи, как и материал, из которого он выстроен - белый камень, - позволили датировать его концом XV столетия. Это, пожалуй, первый храм так называемого посадского типа, распространившегося на Руси в XVI веке. Белый камень, примененный при его постройке, говорит о том, что кирпич, появившийся в Москве в конце XV века, еще не вошел в широкий обиход: из него выложены лишь наружные карнизы, обрамления арок, барабан главы и внутри верхняя часть храма, а также звонница. В храме нет традиционных столбов; его уютное помещение перекрывает уже знакомый нам крещатый свод. Килевидные с дыньками порталы также относятся к формам XV века, как и трехлопастное арочное завершение каждого фасада, заимствованное из архитектуры собора Андроникова монастыря (см. стр. 131)

Верх церкви Трифона был надложен во время многократных перестроек XVIII - XIX веков, но архитекторам-реставраторам в настоящее время удалось почти полностью восстановить древний памятник. Особенно интересна звонница на северо-западном углу храма. Такие звонницы были позднее заменены колокольнями. На наружной стене алтаря храма в XVI веке была написана фреска (ныне в Третьяковской галерее), изображающая св. Трифона с птицей (соколом) в руках Народная легенда связывает фреску с боярином Патрикеевым, чудесно избавившимся от гнева Ивана Грозного. В соколе можно видеть также намек на соколиную охоту, некогда процветавшую у села Напрудного.

От церкви Трифона направимся по проспекту Мира. Неподалеку от Выставки достижений народного хозяйства с правой стороны, у „Церковной горки", на высоком берегу речки Копытовки, стояло село Алексеевское, ныне совершенно поглощенное новыми домами кварталов, прилегающих к проспекту Мира [1].

[1 О храме XVII века рядом расположенного Останкина см. главу IV, стр. 316].

80. Церковь в Троицком-Лыкове. 1698.

В XVII веке здесь на пути в Троице-Сергиевский монастырь (ныне Загорск) были построены два каменных храма и деревянный дворец, служивший для отдыха во время „походов" в лавру богомольного царя Алексея Михайловича. От этого в свое время большого дворцового комплекса дошла до нас лишь церковь (1680, илл. 79). Может показаться, что своим общим видом она мало чем отличается от рядовых сооружений подобного рода. Действительно, обычное пятиглавие, пирамида декоративных кокошников и сам объем храма нам знаком по виденным уже памятникам. Однако и здесь есть те оригинальные приемы, которые предвосхищают последующие формы „московского барокко": храм поставлен на подклете с открытой галлереей, его стены членят высокие вытянутые окна, наличники которых выложены из специально изготовленного фигурного кирпича и имеют уже одну общую для всех их форму.

81. Церковь в Медведкове. Начало XVII в.

С запада к церкви примыкает двухэтажная трапезная, сохранившая внутри своеобразную галлерею на аркаде, сделанную специально для перехода из трапезной храма во дворец, о чем свидетельствует наружный портал на северной ее стене. В этой галерее можно видеть своего рода попытку возродить хоры древнерусских храмов, что привело десятилетием позднее к устройству декоративных лож в церкви Покрова в Филях и в храме в Троицком-Лыкове (см. стр. 173). От первоначального внутреннего убранства храма уцелела лишь изразцовая печь, замечательная красотой своих орнаментов и многоцветной поливы - ведь внутри здания XV11 века украшались с неменьшим вниманием, чем снаружи.

Проехав на городском транспорте до станции „Лосиноостровская" следует свернуть у универмага на небольшое шоссе, по которому можно попасть в село Медведково, расположенное в северной части столицы. Здесь сохранилась церковь (илл. 81), построенная во второй четверти XVII столетия князем Д. Пожарским. Видный политический и военный деятель, прославившийся освобождением Москвы, Пожарский стремился в возводимых на его средства храмах прославить спасение Руси от грозившей ей потери самостоятельности. Поэтому нет ничего удивительного, что в церкви села Медведково сделана попытка подражать архитектурным формам собора Василия Блаженного (см. стр. 77) - памятника, отмечавшего не только взятие Казани, но и окончательное уничтожение татарской угрозы нападения. На высоком подклете высится кубический объем, увенчанный высоким остроконечным шатром. Главы на углах четверика и алтарях, а также ярусы декоративных килевидных кокошников в основании шатра придают храму определенную нарядность и создают его живописный ступенчатый силуэт, столь эффектно рисующийся на косогоре берега неширокой здесь реки Яузы. Некогда открытая галерея-гульбище, охватывающая храм с трех сторон, еще сильнее подчеркивала декоративность общего архитектурного замысла. Внутри интересны уникальные конические угловые своды-паруса, образующие переход от четверика к восьмерику. Колокольня и внутреннее убранство храма относятся к XIX веку.

6

Наш очередной маршрут мы начнем поездкой по Казанской железной дороге до платформы Вешняки, где рядом стоит шатровая церковь XVII века. Основная ее часть была построена боярами Шереметевыми в 1646 году. На высоком подклете, окруженном с трех сторон первоначально открытой галереей, высится храм, близкий по своему облику к церкви в Медведкове (см. стр. 178). Однако его формы несравненно более скромны. Два года спустя после окончания постройки церкви владельцами Вешняков сделались Одоевские, решившие пристроить к ней симметричные приделы. Они обратились к патриарху с просьбой выдать разрешение на задуманную постройку, которая, по-видимому, предусматривала возведение на приделах двух шатров, что, естественно, повышало выразительность композиции храма. Однако новый патриарх - Никон - выдал им в 1655 году храмозданную грамоту, в которой говорилось: „…главы б на тех приделах были круглые, а не островерхие". Отказ в возведении шатров объясняется тем, что церковь видела в этой архитектурной форме выражение светского, „мирского" начала, которое все сильнее и сильнее давало себя знать в архитектуре строившихся храмов. Церковь в лице патриарха Никона решила начать борьбу с „обмирщением" архитектуры храмов, предписав строить новые церкви „о единой, о трех, о пяти главах, а шатровые церкви отнюдь не строить". С этого времени „освященное пятиглавие" прочно входит в русское церковное зодчество. Однако запретительные меры церкви не смогли уничтожить основного жизнерадостного, мирского характера русской каменной архитектуры, создававшейся руками посадских и крестьян. Любовь к живописному и острому силуэту, любовь к „узорочью" красной чертой проходит через всю русскую архитектуру XVII века.

Осмотрев церковь в Вешняках, вновь воспользуемся железной дорогой и доедем до станции „Электрозаводская". Перейдя здесь Яузу и миновав путепровод Казанской железной дороги, мы увидим направо церковь Покрова в Рубцове. Она была построена в 1619 - 1626 годах, после "смутного времени", когда стала восстанавливаться хозяйственная деятельность страны. Нет ничего удивительного, что этот храм во многом походит на образцы конца предшествставшего столетия. Здесь и высокий подклет, и трехмастная композиция храма с приделами, напоминающая Хорошевскую церковь (см. стр. 171), и ярусы кокошников, и крещатый свод со световой главой, и даже декоративный пояс, отделяющий подклет от основной части, знакомый нам по собору Василия Блаженного (см. стр. 77). Однако все же формы храма тяжелы и приземисты. В них нет той стройности и отточенности, что было так свойственно памятникам Годуновой поры. Но вместе с тем при всей зависимости Рубцовской церкви от архитектуры предшествующего времени в ней уже появляются те декоративные элементы, например наличники окон, которые с таким блеском и совершенством будут применяться двадцатилетием позднее.

82. Коломенское.

1 - церковь Вознесения; 2 - церковь св. Георгия; 3 - Соколиная башня; 4 - передние ворота с прилегающими корпусами; 5 - Казанская церковь; 6 - задние ворота; 7 - дом Петра I из Архангельска; 8 - башня Николо-Карельского монастыря 9 - башня Братского острога; 10 - медоварня из Преображенска; 11 - церковь Иоанна Предтечи в Дьякове

От церкви Покрова в Рубцове нам следует воспользоваться метро, чтобы добраться до Измайлова, расположенного в восточной части города.

Некогда, во второй половине XVII века, здесь, на острове, образованном запруженными речками, на которых были построены каменные плотины, развернулось широкое строительство большой подмосковной царской усадьбы. Был построен деревянный дворец, о котором можно судить по гравюре А. Зубова начала XVIII века, заложен сад с замысловатой для того времени планировкой, устроен „Зверинец", в котором содержались различные дикие животные, построен ряд как деревянных, так и каменных зданий вплоть до льняного, винного и стекольного заводов. Теперь в Измайлове сохранилось лишь незначительное число памятников, обладающих, однако, большой художественной ценностью. Среди них наиболее крупным является пятиглавый собор Покрова (1679). В порядной записи каменщикам-костромичам было указано строить собор "против образца соборныя церкви, что в Александровой слободе, без подклетов". Однако при сравнении памятников видно, что храм в Александровой слободе служил лишь своего рода схемой - типом для строительства в Измайлове. Измайловский собор отличает несравненно больший размер, тяжелые пропорции, могучее пятиглавие, типичные для XVII века детали (обрамление высоких окон "штучным набором" из кирпичей в виде цепочек) и крыльца (из трех крылец сохранилось лишь западное, так как в середине XIX столетия к собору были пристроены с юга и севера корпуса богаделен). Помимо этого в памятнике интересно сплошное заполнение, наподобие ковра, тимпанов закомар многоцветными изразцами. Изразцовые же фризы украшают барабаны глав церкви. В основном на изразцах применен известный нам по церкви Григория Неокесарийского на Полянке (см. стр. 125) рисунок "павлинье око", автором которого был С. Полубес. Поля тимпанов боковых закомар набраны из более мелких, печных, изразцов. При всей их красочности они все же проигрывают рядом с изразцами С. Полубеса. На значительной высоте их мелкий рисунок и красочные сочетания трудно различимы.

83. Церковь Вознесения в Коломенском. 1532

Рядом с собором стоит Мостовая башня (1671), некогда замыкавшая проезд белокаменного моста, ведшего на Измайловский остров. Ее ступенчато-ярусное построение свидетельствует о начавшихся изменениях в архитектуре тех лет. В это время все большее внимание начинают уделять силуэту здания.

Тяжелые формы башни родственны пропорциям собора. Тонкие колонки на углах, ширинки парапетов, в которые вставлены многоцветные изразцы, и другие детали, восходящие к образцам середины столетия, оживляют несколько мрачноватый облик башни.

К примечательным зданиям Измайлова относятся и двое ворот, когда-то служившие въездами на территорию царской усадьбы. Они были построены в 1682 году зодчим Терентием Макаровым. Тип ворот восходит к незадолго до того построенным Передним воротам в Коломенском (см. стр. 192). Однако ворота Измайлова отличают симметричность балюстрады, охватывающей по верху основной объем. Крупный, массивный ордер, украшающий нижнюю часть, как бы противостоит подчеркнуто легкому верху. Измайловские ворота с их легкими шатрами послужили своего рода „образцом" для строительства торжественно-триумфальных въездов в Ново-Девичий, Донской и Высоко-Петровский монастыри (см. стр. 166). В воротах применены уже и новые декоративные детали, которые несколько лет спустя получат всеобщее распространение в архитектуре „московского барокко".

В одном километре от бывшей царской усадьбы было расположено село Измайлово, где сохранилась пятиглавая церковь Рождества с приделами (1678). В ней применены декоративные и композиционные приемы, знакомые нам по московским церквам этого времени (церковь Николы в Пыжах и др., см. стр. 121).

7

Предпоследний маршрут данной главы мы начинаем с осмотра села Коломенского (илл. 82) - прославленного своими древними памятниками и ныне вошедшего в состав „Большой Москвы".

О Коломенском впервые упомянула в начале XIV века духовная грамота Ивана Калиты. Однако лишь в 1532 году летняя резиденция московских великих князей украсилась каменным сооружением. Здесь был построен знаменитый храм Вознесения, начавший собой строительство каменных шатровых храмов (илл. 83, 84).

84. Церковь Вознесения в Коломенском.

На высоком берегу Москвы-реки, над ее некогда заливными лугами, уходит в небо высокий белый столп Коломенского храма, состоящий из могучего крещатого основания и уникального по своей форме шатра, увенчанного небольшой главкой. Основные архитектурные детали этого памятника подчеркивают его стремительный подъем. Стройные пилястры по углам крещатого объема, острые „стрелы", зажатые в простенках, тройные ярусы килевидных кокошников в основании подымающегося над ними восьмерика призваны оттенить каменный шатер, покрытый ромбовидной сетью ограненных камней. Неторопливый ритм каменных аркад лестниц с площадками-рундуками и обходной галереи-гульбища, построенных несколькими десятилетиями позднее, словно подчеркивают стремительный бег вверх архитектурных линий этого редкого по смелости и цельности сооружения.

И внутри Коломенский храм сохраняет все своеобразие внешнего облика. Те же пилястры украшают здесь углы еще более тесных, еще более вытянутых простенков. Они ведут глаз к полому объему восьмерика, завершенного стремящимся ввысь шатром. Внутри храм побелен. Умелое расположение окон создает своего рода игру света - от ослепительного ярко-белого до сильно затененного. Всматриваясь в эту однородную световую гамму бело] о цвета, невольно обращаешь внимание на окна нижней крещатой части. Они попарно врезаны во внутренние углы стен. Это оригинальное расположение окон неожиданно обнаруживает всю мощь и силу стен.

Своеобразие и красота Коломенского храма Вознесения поражала и людей Древней Руси. „Бе же церковь та велми чудна высотою, красотою и светлостью, яко не бывало прежде сего в Руси", - записал летописец в год окончания ее постройки. Но о происхождении ее покоряющих архитектурных форм мы узнали лишь недавно. На страницах обнаруженной Синодальной летописи безвестный ее автор указал, что завершение храма шатром осуществлено „на древянное дело". Так еще раз была подтверждена тесная взаимосвязь дерева и камня в творчестве зодчих Древней Руси.

На восточной стороне галереи-гульбища расположен трон. Под облицовкой XIX века обнаружены остатки древнего седалища. Его ножки выполнены в виде львиных лап, а у подлокотников расположены сочные декоративные детали растительного орнамента, вытесанные из белого камня. Отсюда некогда московские цари любовались ширью поймы реки, ее лугами и далекими синевшими на горизонте лесами. И сейчас, когда неузнаваемо изменился пейзаж, когда уже отчетливо видны подступающие к Коломенскому кварталы жилых домов столицы и заводы, когда недалеко то и дело мелькает зеленая или голубая змейка подмосковной электрички, невольно остановишься здесь под сенью древних стен, захваченный ширью и величием раскрывающегося родного ландшафта!

Если композиционно художественная основа Коломенского храма, столь образно воплотившая силу и могущество сложившегося к началу XVI века Русского государства, находит себе объяснение в бурном строительстве тех лет оборонительных укреплений русских городов с их деревянными и каменными башнями, крытыми шатрами, то расположенный напротив, за оврагом, храм Дьякова (илл. 88) говорит о другом. Он был построен в середине XVI века Иваном Грозным в память принятия им царского титула, а так же как моление о даровании наследника, о чем свидетельствуют наименования его приделов. Торжественно вздымаются в усложняющемся кверху ритме архитектурных членений его пять восьмигранных столпов. Центральный увенчан барабаном, как бы составленным из мощных полуцилиндров. Мы не знаем точно, какой формы были первоначальные купола Дьяковского храма (существующие, выполненные из железа, явно более позднего происхождения), но его общая композиция не только предвосхитила замысел московского собора Василия Блаженного, определила построение не дошедшего до нас пятишатрового храма города Старицы, но и положила начало живописной нарядности позднейших памятников - в особенности ярославских. Эта живописность храма особенно видна на западном фасаде, где между двумя столпами-приделами разместилась многопролетная звонница для колоколов.

85. Передние ворота в Коломенском. 1672

86. Казанская церковь в Коломенском. 1660

Большой интерес представляют архитектурные детали. Здесь следует отметить и своеобразные „аркады" боковых фасадов, и треугольные кокошники, и декоративные пояса, и карнизы, и другие элементы, сосредоточенные в верхних частях храма. Белая окраска более недавнего времени позволила отчетливее представить себе архитектуру храма Дьякова - одного из оригинальнейших произведений русского зодчества.

Шестнадцатое столетие оставило нам в Коломенском еще один памятник - Георгиевский храм-колокольню, стоящую рядом с Вознесенской церковью. Это небольшое цилиндрическое двухъярусное сооружение, одно из немногих дошедших до нас, по которому мы можем судить о типе храма, известного под древним наименованием „иже под колоколы". Обработка его нижних стен ложными арками с тонкими профилями архивольтов и усложненными по рисунку карнизами свидетельствует, что урок итальянца Алевиза - строителя кремлевского Архангельского собора - не прошел даром для русских зодчих.

В XVII веке Коломенское не раз было свидетелем бурных народных выступлений. Здесь стояли войска Ивана Болотникова, сюда же устремились в 1648 году толпы московского люда, требовавшие от царя Алексея Михайловича удаления ненавистных бояр.

В этом же столетии Коломенское украсилось новыми сооружениями. Среди них главное место занимал огромный, сложный по композиции деревянный дворец, начатый постройкой в 1667 году. Причудливые архитектурные формы его разнообразных частей, богатство декоративных разноцветных и позолоченных деталей свидетельствовало о неистощимой фантазии его строителей - простых русских плотников. О их мастерстве мы можем судить и по башням Николо-Карельского монастыря (илл. 87), Братского острога и домику Петра Великого, перевезенных в Коломенское. Просуществовав до середины XVIII века, дворец остался в памяти всех посетивших Коломенское. Симеон Полоцкий так охарактеризовал его в своих стихах-виршах:

„Множество жилищ градови равнится

Вся же прекрасна, - кто не удивится!"

Мы можем судить о Коломенском дворце по модели и рисункам, выставленным в местном музее, где собраны замечательные образцы древнерусского декоративного искусства - художественные изделия из металла, резного дерева, изразцы.

От дворцовых зданий XVII века в Коломенском сохранилось лишь то, что было выстроено из кирпича и камня. Здесь и так называемая Соколиная башня - простое, лаконичное по своим формам сооружение, служившее по легенде для содержания соколов царской охоты, и Казанская церковь (1660, илл. 86), близкая по своим формам Останкинской церкви, и двое ворот - парадный и служебный въезды в царскую усадьбу. Особенно примечательны Передние ворота (1672, илл. 85). Они остались незаконченными, но тем не менее послужили образцом для ворот в Измайлове (см. стр. 185). Их несколько грузные колонны, несущие антаблемент оригинального построения, свидетельствуют о внимании русских мастеров этого времени к ордерным формам. Таким образом, в архитектуре „Передних ворот" Коломенского при всей ее зависимости от зодчества середины XVII века уже присутствуют приемы и элементы, которые приведут через два десятилетия к архитектуре „московского барокко", столь блестяще воплощенного в церкви Покрова в Филях (см. стр. 169).

Осмотрев Коломенское, вернемся назад, к мосту Окружной дороги, где, пересев на соответствующие линии автобуса, доедем до Зюзина - ныне центра интенсивного строительства новых жилых кварталов, расположенного недалеко от всем известных Черемушек. Здесь стоит храм, начатый постройкой в 1688 году боярином Б. Прозоровским - сподвижником молодого Петра. Общая композиция храма напоминает храм в Троицком-Лыкове (см. стр. 173). Это дает возможность предполагать, что его зодчим мог быть тот же мастер - Яков Бухвостов, работавший обычно „со товарищи". На высоком арочном подклете высится храм с одинаковыми по размеру алтарем и западным притвором. Все три объема увенчаны ярусными восьмериками с мелкопрофилированными карнизами, колонками на ребрах граней и фигурными гребнями. Правда, здесь, в Зюзине, на южной и северной сторонах, перед входами имеются своеобразные тамбуры, к которым ведут широкие лестницы-всходы, но они не нарушают трех-частности общей композиции. Любопытно, что окна храма лишены наличников, которые станут столь обязательными несколько лет спустя.

87. Башня Николо-Карельского монастыря Коломенском. 1690

88. Церковь Иоанна Предтечи в Дьякове. 1554

В целом памятник при относительной скромности своего убранства свидетельствует о неувядаемой прелести и свежести древнерусского искусства. В нем в новом виде живет декоративность, рожденная древним Коломенским, и в то же время выступают черты, предвосхищающие последующие формы русской архитектуры XVIII века, что сказывается в упорядоченности архитектурных элементов, в четкости линий, в ясной симметрии как общей композиции, так и декоративных деталей.

8

Если проехать по старому Калужскому шоссе, проложенному на месте старой Калужской дороги, то в нескольких километрах от теперешнего Юго-Западного района столицы расположено село Коньково. От старинной усадьбы сохранились остатки старого парка и небольшая усадебная церковь (1694). Владельцы села, видимо, не обладали столь большими средствами, чтобы построить храм наподобие уже виденных нами в Филях или Троицком-Лыкове. Они возвели трех-частную церковку, по композиции напоминающую надвратный Покровский храм Ново-Девичьего монастыря, однако без глав на алтаре и притворе.

В свое время И.Э. Грабарь высказал мысль, что на убранстве зданий „московского барокко" сказались декоративные формы богатейшей резьбы иконостасов того времени. Это суждение получает свое подтверждение в наружных деталях, украшающих храм Конькова - в витых колонках восьмерика, восьмигранных окнах нижнего четверика и в общем скульптурно-пластическом характере всех белокаменных деталей. Кажется, что выполнявший их резчик, почувствовав под рукой податливость этого великолепного материала, постарался придать им наиболее выразительные, почти скульптурные формы. Церковь в Конькове - один из привлекательнейших образцов русского каменного зодчества конца XVII века.

Помимо церкви в Конькове сохранился еще один любопытный памятник - довольно значительный по высоте обелиск середины XVIII века, стоящий в непосредственной близости от шоссе. Позднее такие обелиски ставили недалеко от московских застав в виде верстовых столбов с обозначением расстояния до ближайших городов. Однако коньковский обелиск, отличающийся изяществом формы и известной сложностью построения, не принадлежит к такого рода сооружениям. Не отмечает ли он память о предполагавшейся постройке дворца, когда Коньково в 1769 году перешло в Дворцовое ведомство?

За Коньковым, по шоссе, несколько в стороне, расположено село Узкое, где ныне находится санаторий Академии наук СССР. В XVII веке оно принадлежало боярам Стрешневым, которые в 1698 году выстроили здесь храм в стиле „московского барокко". Он состоит из четырех башнеобразных двухъярусных объемов, окружающих центральную часть. Такое построение храма являлось новостью в практике московских зодчих, сближая его с украинскими образцами. Большой колонный ордер, объединяющий ярусы башен, также говорит о влиянии одновременных церкви украинских храмов. Вместе с тем ярусность построения башен, смена округлых объемов нижней части гранеными вверху, формы наличников и порталов свидетельствуют о стойкости московских архитектурных приемов. Помещавшийся в одной из глав звон также говорит за московского мастера, возможно, бывавшего на Украине и позволившего себе внести нечто новое в распространенную на Москве архитектурную схему так называемого вотчинного храма.

Узкое обладает великолепным парком, планировка которого относится, видимо, ко второй половине XVIII века, когда здесь заново отстраивался усадебный дом и его службы. Последние по своей планировке свидетельствуют о том, что им придавалось определенное значение в общей композиции усадьбы. Наиболее интересен конный двор, в особенности его средняя часть с проездной аркой, сохранившая детали архитектуры середины XVIII столетия. Дом был существенно перестроен в 1880 году архитектором С. Родионовым, который внес в его архитектуру сухость и дробность так называемого неоренессанса.

На обратном пути, доехав до Ломоносовского проспекта, следует свернуть налево, чтобы пересесть на автобус, идущий во Внуково. У остановки „Тропарево" следует сойти, чтобы полевой дорогой добраться до села Тропарева. В течение XVII - XVIII веков оно входило во владения Ново-Девичьего монастыря, на средства которого в 1693 году здесь была сооружена пятиглавая церковь с одноэтажной трапезной и шатровой колокольней. По своей общей композиции церковь Тропарева мало чем отличается от рядовых храмов предшествующего времени. Однако ее зодчий, видимо, желая не отстать от своего талантливого собрата, обстраивавшего Ново-Девичий монастырь, решил применить в церкви все то новое, что выглядело столь эффектно в монастырских зданиях. Это стремление сказалось и в формах наличников и в двухъярусных граненых барабанах глав, неумело венчающих храм. Храм Тропарева интересен как попытка применить приемы и формы „московского барокко" в рядовой сельской церкви с целью придать ей более парадный, даже торжественный вид.

МОСКВА КЛАССИЧЕСКАЯ

Уже в конце XVII века в облике московских зданий обозначились новые черты, отличные от всего того, что составляло особенности зодчества Древней Руси. Петровские преобразования и последовавшее затем вступление России на общеевропейский путь развития коренным образом изменили характер архитектуры Москвы. Помимо этого, на архитектуре Москвы сказался не только перенос столицы в новооснованный Петербург с его прямыми проспектами и просторными площадями, но и указ Петра, запрещавший с 1714 года возводить здесь каменные здания. Строительство в Москве возобновляется лишь с середины XVIII века, достигнув значительного размаха во второй половине столетия.

Сложные по композиции хоромы и церкви с обилием разнохарактерных и причудливых кровель и завершений, излюбленные декоративные формы древнерусского узорочья, пестрая раскраска каждой, даже самой незначительной детали, стали заменяться совершенно непривычным и новым. Дома теперь возводятся единым блоком, их залы и комнаты образуют в плане стройную систему, отвечающую новому бытовому укладу и условиям жизни. Членения зданий, как и их убранство, теснейшим образом связываются с ордерами. Именно гладкие, стройные колонны или плоские пилястры, заменившие прежние лопатки, получают теперь наибольшее распространение. Легкая орнаментальная лепнина заполняет треугольные плоскости фронтонов портиков или в виде розеток, масок или иных декоративных деталей размещается в плоских филенках-углублениях. Стены- окрашиваются в светло-желтые, розовые или фисташковые тона. Заметно возросла роль скульптуры. Появились отдельные статуи или рельефы, украшающие наиболее важные части зданий.

Изменение всей архитектуры, обусловленное развитием передовой культуры русского дворянства, не могло не отразиться на местоположении сооружений в системе городских улиц и площадей. Здания как бы выходят из глубины дворов, обнесенных ранее высокими оградами. Они располагаются либо вдоль красных линий улиц, либо отделяются от них легкой решеткой, сквозь красивый рисунок которой виднеется относительно небольшое пространство парадного двора с приветливо выступающим портиком главного здания. Со временем эта связь с улицами и площадями города становится все более отчетливее и заметнее.

Естественно, что столь большие изменения в архитектуре заставили зодчих Москвы задуматься над характером и системой улиц, переулков и площадей города. Первый более или менее точный план Москвы 1739 года, выполненный архитектором И. Мичуриным, отразил попытки московских зодчих упорядочить застройку города. Однако его старая средневековая система с радиальными улицами и кольцами оборонительных укреплений, как и права собственников на землю, не позволяли быстро и решительно изменить и исправить общегородской план, не отвечавший уже потребностям времени. Вплоть до пожара 1812 года прежняя столица сохраняла многие особенности отжившего свой век древнего градостроительства.

Конечно, за первые шестьдесят лет XVIII века в Москве было построено известное число различных по назначению сооружений. В их архитектуре отразились сменявшие друг друга стили. Мы уже знакомы со стилем петровского времени по дому дьяка Аверкия Кириллова (см. стр. 126) или церкви Иоанна Воина на Якиманке (см. стр. 118). Его сменило барокко, с его любовью к сложным планам, обилию колонн, лепным картушам и массивным наличникам окон. С начала 70-х годов XVIII века начинается увлечение классическими архитектурными формами, продолжавшееся вплоть до второй трети XIX века.

89. План

Маршрут I: 1-1 - Собор Заиконоспасского монастыря. 1-2 - Меншикова башня. 1-3 - Дом № 22 на улице Чернышевского (б. дом М. Ф. Апраксина). 1-4 - Церковь Никиты Мученика. 1-5 - б. дом Демидова. 1-6 - Институт физической культуры (б. дом Разумовских). Маршрут III: III-1 - Церковь Петра и Павла. III-2 - б. дом Барышникова (дом № 42 на улице Кирова). Ш-3 - Дом № 43 (б. дом Лобановых-Ростовских). III-4 - Дом № 21 на улице Кирова (б. дом Юшкова). Ш-5 - Дом № 11 на Покровском бульваре (б. дом Дурасовых). III-6 - Санаторий „Высокие горы" (б. усадьба Найденовых). Маршрут IV: IV-1 - Большой театр. IV-2 - Дом Союзов. IV-3 - Университет на проспекте Маркса. IV-4 - Манеж. IV-5 - Александровский сад. IV-6 - Памятник Минину и Пожарскому. IV-7 - б. Гостиный двор на улице Куйбышева. Маршрут V: V-1 - Старое здание библиотеки им. В. И. Ленина (б. дом П. Е. Пашкова). V-2 - Ворота б. усадьбы Голицыных (дом № 14 на Волхонке). V-3 - Музей Л. Н. Толстого (дом № И на улице Кропоткина). V-4 - Музей А. С. Пушкина (б. дом Хрущевых-Селезневых). V-5 - Провиантские склады. Маршрут VI: VI-1 - б. дом Гагарина (больница у Петровских ворот). "VI-2 - б. дом Губина. VI-3 - Музей Революции (б. Английский клуб). VI-4 - б. дом Волконской (больница им. Филатова). VI-5 -,,Вдовий дом" (Институт усовершенствования врачей). VI-6 - Музей А. М. Горького (б. Коннозаводство). VI-7 - Церковь Большое Вознесение. VI-8 - б. дом Луниных (дом № 12 на Суворовском бульваре). VI-9 - б. дом Поливанова (дом № 9 на улице Веснина). VI-10 - дом № 5 на ул. Танеевых (в б. Малом Власьевском переулке). Маршрут VIII: VIII-1 - Церковь Косьмы и Дамиана. VIII-2 - Опекунский совет (дом № 14 на Солянке). VIII-3 - б. Воспитательный дом. VIII-4 - б. дом Баташова (Яузская больница). VIII-5 - Дом № 49 на Ульяновской улице.

Именно классицизм определил облик Москвы этого времени. Этот период в архитектуре справедливо называют „казаковским" по имени замечательного мастера М. Казакова, столь много сделавшего для формирования ее нового облика. Москва быстро растет и к началу XIX века выходит за пределы прежних укреплений Земляного города (по Садовому кольцу). Однако пожар 1812 года испепеляет ее большую часть. Из девяти с лишним тысяч зданий сгорело более шести тысяч. Для восстановления города уже в 1812 году была создана „Комиссия для строения города Москвы", просуществовавшая до 1842 года. Все работы, связанные с возрождением древней столицы, рассматривались как дело национальной чести России. Их размах предопределил типизацию быстро возводимых зданий, в особенности жилых. Уже к 1817 году количество жилых построек превысило допожарное время. Талант и искусство архитекторов во главе с О. Бове не только позволили избежать однообразия, но и позволили достигнуть высокохудожественного качества архитектуры даже второстепенных построек.

90. План

Маршрут II: II-1 - Лефортовский дворец. П-2 - МВТУ. II-3 - б. Екатерининский дворец. И-4 - Госпиталь. Маршрут VII: VII-1 - Церковь Николы в Звонарях. VII-2 - Институт скорой помощи им. Склифосовского (б. Странноприимный дом). VII-3 - Церковь Филиппа Митрополита. VII- 4 - Центральный Дом Советской Армии. VII-5 - Больница им. Ф. М. Достоевского (б. Мариинская). VII-6 - Туберкулезный институт (б. Александровский институт). Маршрут IX: IX-1 - Церковь Климента. IX-2 - Церковь „Всех Скорбящих". IX-3 - Усадьба Демидовой в Б. Толмачевском переулке. IX-4 - 1-я Градская больница. IX-5 - Голицынская больница. IX-6 - б. Дворец в Нескучном (здание Президиума Академии наук СССР). IX-7 - „Дача-голубятня" (дом во 2-м Верхнем Михайловском переулке).

1

Недалеко от Красной площади, на улице 25-го Октября (бывш. Никольская) под № 9 расположен собор Заиконоспасского монастыря (илл. 92). Монастырь был основан в начале XVII века, а с 1682 года стал местом, где разместилось первое русское высшее учебное заведение - Славяно-греко-латинская Академия. В ее стенах обучались великий русский ученый М. Ломоносов, поэт А. Кантемир, математик Л. Магницкий и прославленный архитектор В. Баженов. Среди каменных палат монастыря, составляющих ныне нижний этаж более позднего по времени корпуса, стоит собор. Он был построен в 1661 году, затем подвергся основательной перестройке в 1711 - 1720 годах. В 1742 году архитектор И. Мичурин вновь вел здесь какие-то строительные работы. Однако, зная о глубоком уважении Мичурина к русской архитектуре предшествовавшего времени, мы можем предполагать, что собор вряд ли претерпел какие-либо серьезные изменения. Действительно, в основе его объемной композиции легко прослеживаются формы, характерные для московской архитектуры начала XVIII века. Центральные выступы всех фасадов отмечены своего рода полукруглыми фронтонами, прерывающими горизонталь сложного карниза четверика. Эти полукружия играют определенную композиционную роль, направляя взгляд к венчающим восьмерикам. Широкие окна последних с легкими голландского типа рамами создают впечатление воздушности и нарядности здания, что особенно ярко сказывается в венчающей колонной беседке и парапетах с балясинами красивого рисунка, так хорошо обрамляющих верхние части храма. В обработке стен собора пременены ордерные детали. Немногие декоративные формы очень просты и хорошо связаны со стройным объемом здания, несущего отпечаток уже новой светской культуры XVIII столетия.

91. „Меншикова башня". 1704 - 1707

92. Собор Заиконоспасского монастыря. Начало XVIII в.

Наиболее интересным памятником Москвы петровского времени безусловно следует считать церковь Архангела Гавриила, известную под народным прозвищем „Меншиковой башни" (илл. 91). Она находится около Кировских (бывш. Мясницких) ворот в Телеграфном переулке. Башня была возведена в 1704 - 1707 годах на средства известного сподвижника Петра I А. Меншикова. Некогда она была увенчана высоким шпилем, сгоревшим в 1723 году. Такое невиданное в архитектуре Москвы завершение легенда объясняет желанием своенравного заказчика выстроить новый храм выше колокольни Ивана Великого. В конце XVIII века здание было приведено в порядок и сохранилось в таком виде до сих пор.

Своеобразие архитектуры „Меншиковой башни" выразилось в том, что зодчий Иван Зарудный сочетал здесь старую схему плана с совершенно новой системой башнеобразного построения объема. Поставленные друг на друга восьмигранники уже мало походят на недавние восьмерики. Они плавно соединены друг с другом крышами с мягким волнообразным изгибом. Ордерные формы в виде колонн, лопаток и поясов-антаблементов, составляющие основные элементы убранства здания, привносят в его облик те масштабные соотношения, близкие человеку, которые отныне будут определять все развитие русской архитектуры. При первоначально большой высоте храма-башни, он выглядит легким, что было достигнуто рядом тонких архитектурных приемов. Так, сильно вытянутые колонны его портиков получили каннелюры, придавшие им зрительно большую стройность; пилястры приобрели филенки, украшенные свисающими гирляндами из цветов и фруктов; проемы восьмигранников значительно увеличились в высоту, на гранях последних разместились декоративные вазы (ранее стояли скульптуры); каждая вертикальная деталь была отмечена соответствующим выступом карнизов (креповкой) или декоративным надкарнизным украшением (акротерием).

Высокие художественные качества „Меншиковой башни" во многом объясняются и великолепно выполненной в белом камне рельефной декоративной орнаментацией. Ее автор Зарудный умело украсил свое произведение разнообразными, необычайно красивыми цветочными гирляндами и картушами, наделив их тонкой пластикой, ощутимо подчеркнутой розовым фоном стен. Особенно красив западный фасад храма, с его огромными почти что скульптурными гигантскими волютами, оттеняющими хрупкие на вид колонны портика входа. Сохранившиеся внутри фрагменты не менее замечательного убранства, например статуи-кариатиды на хорах и декоративная лепнина в алтаре, говорят о большой одаренности скульптора Зарудного.

Архитектурное совершенство „Меншиковой башни" оказало заметное влияние при постройке колокольни Петропавловского собора в Петербурге.

Миновав Чистопрудный бульвар и свернув налево у Покровских ворот на улицу Чернышевского (бывш. Покровка), мы увидим здание, которое сразу привлечет наше внимание, - это дом № 22 (илл. 93), некогда принадлежавший Апраксину. Реставрация последних лет вернула этому дворцовому зданию елизаветинской поры его первоначальный вид. На изумрудно-лазоревых стенах хорошо рисуются стройные колонны портиков, наличники окон и скульптурные детали, столь характерные своими причудливыми формами. Дом был выстроен в 1766 году, когда в Москве еще не угасла любовь к стилю барокко. Неизвестный зодчий проявил здесь большую изобретательность: здание наделено таким количеством выступающих вперед портиков, так изогнуты его стены, что трудно представить себе его истинную форму. Помимо этого, он применил ряд приемов, усиливающих декоративность и пластику здания: тут и узкие ниши, врезанные в постаменты под колоннами, и так называемые разорванные фронтоны (особенно хороши они над портиками угловых срезов), и окна различного размера. Не менее эффектно здание со стороны двора, здесь фасад в центре решен в виде выступающей полукруглой части. В третьем этаже помещены большие круглые окна, которых нет на уличном фасаде. Яркая изумрудно-лазоревая раскраска здания была не только типична для середины XVIII века, но и отражала исконно русскую любовь к цвету в архитектуре, так полно сказавшуюся еще в конце XVII столетия. Цвет усиливал ощущение праздничности и пышности, свойственное стилю барокко. С двух сторон к дому примыкают небольшие флигели, а справа еще и службы, составляя с ним единый комплекс построек. Подобными зданиями начала обстраиваться Москва в середине XVIII века. Дом Апраксина, пожалуй, единственный пример в Москве, по которому мы можем судить об архитектуре жилых зданий того времени.

93. Дом № 22 на улице Чернышевского (б. дом М.Ф.Апраксина, 1766).

94. „Золотые комнаты" (б. дом И. И. Демидова, 1779 - 1791)

Если мы пройдем дальше к улице Чкалова (бывш. Земляной вал), пересечем ее и пойдем по улице К. Маркса (бывш. Старая Басманная), то справа уже издали мы увидим большую церковь Никиты -мученика (1751). Ее сопоставление с проектом Инвалидного дома московского архитектора Д. Ухтомского дало возможность считать его автором и этого храма. Храм строился с расчетом сноса ранее существовавшей здесь церкви, возведенной еще в конце XVII века. Однако в процессе постройки части старого здания были приспособлены под трапезную, соединившую порознь задуманные храм и колокольню. Если церковь отличают грузные объемы четверика со сливающимся с ним восьмериком с плоскими пилястрами и типичными барочными наличниками больших окон, то силуэт колокольни гораздо острее и динамичнее. Свободно стоящие колонны, разорванные фронтоны и сильно выступающие карнизы составляют ее характерные черты.

На южной стороне храма помещено не лишенное своеобразной красоты крыльцо, которому отвечало такое же, обращенное к улице. Внутри храма частично уцелела первоначальная обработка стен. В своей общей композиции здание обнаруживает черты преемственности от более ранних памятников,хотя по всему своему строю и виду оно принадлежит к стилю барокко.

Напротив церкви Никиты-мученика, по правую сторону начинающегося здесь Гороховского переулка, расположены два дома (№ 2 и 4). Оба они построены во второй половине XVIII века. Первый сооружен безвестным нам архитектором для рядового городского обывателя. Его архитектура до предела лаконична, лишь вертикальные филенки, в которых помещены окна, членят стены.

95. Институт физической культуры (б. дом Разумовских, 1801 - 1803)

Другой же дом (№ 4) построен в 1779 - 1791 годах прославленным московским зодчим М. Казаковым для И. Демидова. Владелец не поскупился на отделку. Однако снаружи дом относительно прост. Его центр отмечен шестиколонным коринфским портиком, поставленным на выступ цокольного этажа, отчего здание выглядит торжественным и представительным. В плоских круглых углублениях размещены типичные для классицизма лепные розетки. Некогда дом выглядел наряднее благодаря балюстраде, обходившей по верху его венчающий аттик и смягчавшей высокий подъем фронтона. Но за строгой внешней архитектурой дома скрыто необычайное богатство его внутренней отделки (илл. 94). Если нижний вестибюль и круглая в плане столовая верхнего парадного этажа еще сдержанны в применении деталей классической архитектуры, то расположенные за столовой вдоль уличного фасада комнаты - гостиные и спальня - поражают изысканностью разнообразных приемов убранства. Каждой комнате свойственны свои особенности, и вместе с тем все они составляют органическое целое, объединенные расположенными друг против друга дверями. Двери, будучи открыты, составляют ту ценившуюся в то время анфиладу, которая давала возможность свободно переходить из одной комнаты в другую, любуясь красотой и изобретательностью их отделки. Парадные комнаты демидовского дома носят название "Золотых", поскольку они украшены тончайшей золоченой резьбой, искусно исполненной крепостными резчиками по рисункам Казакова. Легкие перистые травы, вазы, наполненные цветами, и резной багет, поражая разнообразием своих декоративных форм, составляют как бы лейтмотив всего внутреннего убранства дома. С резьбой сочетается роспись и не менее утонченная лепнина. Так, венку, искусно написанному на потолке спальни, вторит легкий растительный лепной орнамент, бегущий по краю потолка вдоль стен. Следует внимательно присмотреться к любой архитектурной детали убранства каждой комнаты - и к тонким колонкам зеркальных столиков в простенках, и к карнизам у потолков, и к обрамлениям дверей, и даже к их ручкам. Здесь все - искусство, здесь продумана каждая мелочь. "Золотые комнаты" дома Демидова - высокохудожественное произведение русского классицизма. Им мало равных по красоте и изяществу.

96. Московское высшее техническое училище им. Баумана. 1820-е гг.

На рядом расположенной улице, носящей ныне имя зодчего Казакова (бывш. Гороховская), находится большая городская усадьба, с некогда существовавшим парком, и принадлежавшая в свое время екатерининскому вельможе А. Разумовскому. Дом построен в 1801 - 1803 годах архитектором англичанином А. Менеласом. Когда-то центральный корпус с большими угловыми выступами и полукруглыми галереями заканчивался отдельно стоявшими флигелями, расположенными у границы улицы. Позднейшие переделки и перестройки связали все эти отдельные части в единое здание. Поскольку московский пожар 1812 года не затронул этой части города, этот деревянный с оштукатуренными стенами дом сохранил до нашего времени оригинальную конструкцию стен. Они состоят из вертикально поставленных и тщательно пригнанных друг к другу дубовых брусьев, покрытых затем войлоком и оштукатуренных так, что здание кажется каменным. Наиболее интересная часть дома - центральная (илл. 95). Здесь во втором этаже расположена глубокая большая ниша с парадным входом. К нему ведут сходящиеся по кривой открытые лестницы, умело расположенные между двумя выступающими эффектными портиками ионического ордера. Их поставленные на высокие постаменты то парные, то одиночные колонны создают при движении по лестнице редкую по богатству видов сменяющую друг друга архитектурную картину. Благодаря открытому пространству ниши с ее статуями, как бы вторгающемуся в организм здания, и сильно выступающим портикам нас со всех сторон как бы окружают архитектурные элементы, создающие впечатление не только глубины архитектурного пространства, но и говорящие о законченном классическом совершенстве языка зодчего.

По соседству на той же улице стоит храм Вознесения, построенный М. Казаковым в 1790 - 1793 годах. Его отличает круглая форма самого храма и стройная ярусная колокольня.

2

Дальнейший путь ведет в Лефортово. Этот район юрода, расположенный вдоль реки Яузы, возник лишь во второй половине XVII века, когда сюда, в Немецкую слободу, из Москвы были переселены иностранцы. Во времена Петра здесь стали строиться его сподвижники, поскольку Петр часто бывал в Лефортове. В течение XVIII столетия тут сооружается ряд дворцов и общественных зданий. До сих пор эта часть города сохранила сравнительно большое количество памятников, начиная от самых непритязательных и простых и кончая большими, монументальными сооружениями. Так, в Кирочном переулке (№ 6), например, сохранился так называемый дом Анны Монс, возлюбленной Петра, выстроенный еще в типичном для конца XVII века стиле "московского барокко". К концу XVII века относится петровский Лефортовский дворец (2-я Бауманская улица, № 1, бывш. Коровий брод). Он строился зодчим Д. Аксамитовым в 1697 - 1699 годах и по окончании строительства был подарен Петром генералу Лефорту. Позднейшие переделки сильно исказили это очень интересное здание переходной поры. Его планировка говорит уже о новых принципах русской архитектуры: план симметричен по композиции, на углах и в центре расположены выступы, где помешались залы дворца. В центральном зале находилась огромная изразцовая печь, на стенах висели портреты, называвшиеся тогда "парсунами". Здесь Петр устраивал свои знаменитые пиры-ассамблеи. Исследование здания, проводившееся в последние годы, позволило установить, что наружные его формы были весьма своеобразными. Старые мотивы XVII века сочетались с новыми элементами ордерной архитектуры. Старинные гравюры петровский поры изображают его как одно из интереснейших сооружений того времени.

97. Б. Екатерининский дворец. Вторая половина XVIII в.

В 1706 - 1708 годах новый владелец дворца А.Менши-ков окружает парадный дворцовый двор замкнутым прямоугольником корпусов с торжественным, тяжелым по пропорциям въездом. Со стороны двора эти корпуса имели аркады, столь типичные для итальянских двориков: их декоративная часть была выдержана в канонических формах классической архитектуры. В XIX веке аркады в основном были заложены, отчего здание во многом проиграло. Автором этих корпусов считают итальянца М. Фонтана.

98. „Военная госпиталь". 1798 - 1802

Рядом с Лефортовским дворцом находится Высшее техническое училище им. Баумана (илл. 96). В его состав входит ряд разновременных зданий, среди которых наиболее древними являются центральная часть и боковые, перпендикулярно стоящие к улице крылья. Они относятся к 1749 году и являются частью огромного дворца А. Бестужева-Рюмина, построенного по проекту неизвестного архитектора. На сохранившемся чертеже 1759 года, выполненном Д. Ухтомским, - это огромный ансамбль с фигурными прудами и парком, спускавшимся к Яузе. С 1788 по 1801 год дворец, подаренный А. Безбородко, дважды перестраивался по проектам Д. Кваренги. Работы здесь вел М. Казаков. Законченный отделкой, он был подарен владельцем Павлу I. Современники восторгались „Слободским дворцом" - так назывался он в те годы. Польский король Станислав Понятовский писал, что „во всей Европе не найдется другого подобного ему в пышности и убранстве". От этого времени уцелела очаровательная полуротонда, выходящая в сторону Яузы. В ней отчетливо ощущается твердая рука палладианца Д. Кваренги, ценившего ясность и простоту классической архитектуры. Во время пожара 1812 года здание сильно пострадало. В 1826 году его перестроили для Ремесленного учебного заведения - одного из первых московских технических училищ. Проект перестройки был поручен Д. Жилярди, который, сохранив основные стены старого дворца, приспособил его к новым нуждам. Фасады его здания были выполнены из красного кирпича с белокаменными деталями. Их основным архитектурным мотивом служат двухколонные лоджии, перекрытые белыми арками и далеко вынесенный белокаменный карниз с типичными для того времени плоскими модульонами. Венчающая белая полоса аттика также оттеняла строгие, монументальные, четкие объемы этого большого здания, увенчанного в центре скульптурной группой, выполненной И. Витали. К сожалению, позднейшая штукатурка стен несколько исказила его общий вид. Некоторые помещения сохранили детали внутренней отделки времени Д. Жилярди. Надстройка соединительных корпусов относится к началу XX века. На другой стороне Яузы за парком, разбитым здесь еще в XVIII веке М. Казаковым, виднеется громада дворца, получившего название Екатерининского (или Головинского, илл. 97) по имени первого владельца этой территории. Дворец неоднократно горел и перестраивался, теряя постепенно детали своего некогда знаменитого убранства. В настоящее время он сохранил самую большую в Москве колоннаду из шестнадцати великолепных коринфских колонн, стоящую перед глубокой лоджией (построена Д. Кваренги). Выразительность этой колоннады достигается тем, что колонны сложены из больших мастерски обработанных блоков камня, подчеркивающих мощь этих гигантских опор.

99. Санаторий „Высокие горы" (б. усадьба Найденовых, 1829 - 1831)

На Госпитальной улице расположена „Военная госпиталь" (илл. 98), построенная в 1798 - 1802 годах. Архитектору И. Еготову принадлежит центральная часть здания, умело поставленная между ранее начатыми постройкой двумя корпусами. Спаренные коринфские колонны на монументальном цоколе хотя и расположены перед лоджией, но увенчаны, словно портик, фронтоном. Этот прием применил впервые в архитектуре М. Казаков - учитель Еготова. Помещенные на "углах центрального корпуса столбы-анты с коринфскими капителями еще больше подчеркивали значение этой центральной части здания.

Богатство объемного построения здания госпиталя, как и украшающие его рельефы и статуи, не только вносят элементы определенной торжественности и приподнятости в облик этого старейшего лечебного учреждения России, но и говорят о глубокой содержательности архитектуры русского классицизма. Исследователи справедливо видят здесь воздействие на Еготова другого классического произведения Москвы - дома Пашкова, с которым нам предстоит познакомиться позднее (см. стр. 293). Дворцовый характер „Военной госпитали", могущий показаться неоправдан-1 ным, обусловен здесь всей застройкой Лефортова, рассматривавшегося как своего рода царская резиденция.

100. Санаторий „Высокие горы" (б. усадьба Найденовых). Беседка. 1829 - 1830

3

Этот маршрут мы начинаем с площади Красных ворот. Здесь за Лермонтовским сквером, с левой стороны, в начале Новой Басманной улицы, стоит церковь Петра и Павла (1705 - 1717) - интересный памятник петровского времени. Объем храма был некогда увенчан шпилем, что придавало ему оригинальный облик, знаменовавший формирование новых архитектурных приемов, шедших на смену приемам „московского барокко". Зодчий стремился крупными, четко очерченными формами показать оригинальность композиции цельного по замыслу объема. Декоративные детали играют здесь подчиненную роль. Данью прошлому является лишь широкий обрамленный аркадами подклет. Однако формы его арок свидетельствуют, что они были выполнены согласно правилам новой ордерной архитектуры. В 1740 - 1744 годах к храму пристроили оригинальную колокольню, ярусы которой украшены „пучками" колонн. К сожалению, она утратила ряд деталей. Однако сохранившиеся части позволяют видеть в ней прототип тех колоколен, которыми стала обстраиваться Москва в середине XVIII века.

Осмотрев церковь, направимся на улицу Кирова (бывш. Мясницкая). Здесь, во владении № 42, сохранился дом Барышниковых, построенный М. Казаковым в 1797 - 1802 годах по проекту начала 90-х годов XVIII века. Общий план дома П-образный. Такая планировка „покоем" была распространена в архитектуре классицизма. Пространство парадного двора перед домом было невелико, что при незначительной высоте всех корпусов могло повредить общему впечатлению. Чтобы преодолеть этот недостаток, Казаков выдвигает портик вперед, а колонны ставит на высокий цоколь, что увеличило высоту портика почти в два раза по отношению к боковым корпусам, выходящим торцами на линию улицы. Кроме того, колонны далеко отодвинуты от стены, и это создает портику необычную пространственность. Крайние колонны портика заменены столбами-антами, что, видимо, было вызвано значительным утонением форм колонн.

101. Большой театр. 1821 - 1853

102. Дом Союзов (б. дворянское собрание)

Внутри частично сохранились как общее расположение комнат, так и их отделка. Любопытно, что спальня владельца размещалась в центре дома, непосредственно за портиком. Такой прием планировки редок и, видимо, был вызван прихотью заказчика. Парадные комнаты из-за незначительных размеров центральной части дома располагались также и в боковых корпусах. Интересен танцевальный зал квадратной формы в левом крыле. Перекрытый плоским круглым потолком-плафоном, опирающимся на легкие колонны коринфского ордера с несколько вытянутыми и „распушенными" капителями, он производит впечатление круглого. Облицовка колонн искусственным мрамором повышает его нарядность. Особенно хороша часть, где спаренные колонны фланкируют выступ балкона - хор для оркестра. В целом зал привлекает своей красотой.

Напротив дома Барышникова сохранился другой дом (№43, Л о баново -Ростовских), относящийся к 1790 году. Его отличает большая декоративная арка в центре здания, поддерживаемая парными коринфскими колоннами с пышными капителями. Такие же колонны украшают боковые выступы (ризалиты). В противоположность обычной для классической Москвы постановки колонн на высокий цоколь они здесь подымаются с самой земли. Благодаря этому дом приобретает интимные черты, отражая те композиционные приемы, которые применялись в усадебной загородной архитектуре второй половины XVIII века.

На той же стороне улицы Кирова (№ 21), напротив Почтамта, стоит дом, построенный В. Баженовым в 80-х годах XVIII столетия (дом Юшкова). Он интересен своей красивой угловой колонной полуротондой. Внутри, в вестибюле второго этажа (бельэтажа), сохранилась эффектная колонная „беседка", поддерживающая перекрытия.

После осмотра дома Юшкова направимся по Бульварному кольцу в сторону Покровских ворот. Миновав их, остановимся на Покровском бульваре у дома № 11 (дом Д у расов ых), чтобы полюбоваться его красивым портиком, поднятым на высокий цоколь. На боковых частях дома расположены легкие балконы с коваными решетками, входившими в моду ко времени постройки здания. Они как бы подчеркнуты своего рода панно с орнаментальной лепниной.

Дойдя до улицы Обуха (бывш. Воронцово поле), свернем налево, чтобы выйти на улицу Чкалова.

Идя к мосту реки Яузы, мы увидим слева большой зеленый массив парка, среди деревьев которого расположена усадьба Усачевых (позднее Найденовых, илл. 99,100), построенная Д. Жилярди в 1829 - 1831 годах (ныне санаторий „Высокие горы"). Решая фасад дома, выходящий на улицу, архитектор придерживался тех форм, которые применялись в Москве при постройке относительно больших зданий. Однако Жилярди умело связал центральный дом усадьбы как с хозяйственными постройками, окружающими слева расположенный двор усадьбы, так и особенно с парком. С этой целью справа к дому примыкает пристройка, к которой поднимается пандус, украшенный вазами. Очень хороши расположенные в парке на склоне, ведущем к Яузе, чайный павильон и две беседки (илл. 100), связанные друг с другом аллеями. Несмотря на тяжелый руст стен чайного павильона, имитирующий кладку из квадров камня, Жилярди создал привлекательнейший садовый павильон - пожалуй, последний в русском садово-парковом искусстве, насыщенный светом и воздухом. Этому впечатлению немало способствовала свободная, незатесненная расстановка колонн ионического ордера.

103. Колонный зал Дома Союзов

При всем обаянии зданий, составляющих ансамбль этой городской, так счастливо сохранившейся усадьбы, все же следует отметить, что поздний классицизм конца 20-х - начала 30-х годов постепенно терял то разнообразие форм и приемов, которые еще так недавно были ему свойственны. Так, мы можем проследить известную стандартность, однотипность в построении цоколей, фронтонов, карнизов, в наборе декоративных лепных деталей, которые начинают встречаться в различных по назначению сооружениях. Лишь высокий художественный талант такого зодчего, как Д. Жилярди, позволил избежать здесь мертвящего штампа, уже готового убить дух искусства архитектуры.

4

Очередной наш маршрут начинается с площади Свердлова (бывш. Театральной). Хотя площадь возникла еще в конце XVIII века, современную форму она получила лишь после пожара 1812 года, когда архитектор О. Бове перепланировал весь городской центр. Две площади - Красная и Театральная - заняли главенствующее место в городе. По утвержденному в 1816 году проекту этого района Москвы была создана прямоугольная площадь, которая пересекалась проездом, идущим от Охотного ряда (ныне проспект Маркса к Лубянской площади (ныне площадь им. Дзержинского). В глубине площади было построено новое здание Большого (Петровского) театра (илл. 701), по проекту О. Бове и А. Михайлова (1821 - 1824). Вдоль продольных сторон площади разместились однотипные корпуса с боковыми выступами-ризалитами, украшенными портиками. В настоящее время сохранился лишь один из них, занятый Малым театром. Первоначально крытые аркадные галлереи, примыкавшие к этим корпусам, обходили площадь по периметру, уподобляя ее римскому форуму. Строгие формы классической архитектуры не только связывались с геометрически правильной формой площади, но и подчеркивали великолепие восьмиколонного портика Большого театра, увенчанного квадригой со стоящим в колеснице Аполлоном. Архитектура площади и театра справедливо считалась лучшими в русской архитектуре того времени.

104. Московский Государственный университет им. М. В. Ломоносова 1817 - 1819

В 1853 году здание Большого театра сгорело. Вскоре оно было восстановлено по проекту архитектора А. Кавоса. Он сохранил знаменитый портик с колесницей над ним, но в остальном заметно отступил от того, что составляло высокие достоинства архитектуры здания. В членении стен появились сухие, вялые и неинтересные по рисунку детали. Внутри театр был отделан с невиданной роскошью в барочном стиле. Красный бархат и богатейшая золоченая лепнина составляют отличительные черты убранства театрального зала, славящегося хорошей акустикой (в настоящее время он вмещает 2900 человек). В 1826 году на площади по оси Большого театра был поставлен фонтан. В 1835 году на нем была установлена скульптурная группа работы скульптора И. Витали. Верхнюю его чашу, из которой падают водяные струи, держит бронзовая группа мальчиков. Красивый силуэт фонтана и его строгие по рисунку решетки составляют достойное украшение площади. Перед ним недавно поставлен (1961) памятник Карлу Марксу (см. стр. 422). В непосредственной близости к площади, на углу проспекта Маркса и Большой Дмитровки (ныне Пушкинской), М. Казаков построил в 80-х годах XVIII века знаменитый Колонный зал (ныне Дом Союзов илл. 102,103) для Дворянского собрания (клуба) - одно из замечательнейших произведений русского классицизма. В этом зале давались знаменитые в то время балы и устраивались многолюдные парадные приемы. Назначение зала диктовало архитектуру и создание торжественного и нарядного помещения. Казаков блестяще справился с этой задачей. Он ограничился расстановкой стройных белых коринфских колонн вдоль стен зала. Повешенные между ними хрустальные люстры и настенные зеркала, повторяющие форму окна, составляют основные элементы его убранства и создают впечатление большой праздничности. Некогда плафон зала был расписан, но после московского пожара 1812 года эта роспись не была возобновлена. По центру каждой стены зала были расположены широкие арочные проемы, связывающие его с окружающими помещениями. К сожалению, все они переделаны в начале XX века и не имеют ничего общего с архитектурой Колонного зала. Сравнивая Колонный зал с „Золотыми комнатами" дома Демидова (см. стр. 216), нетрудно увидеть, что Казаков в своем творчестве шел к большей простоте и строгости, одновременно добиваясь общей цельности и единства сравнительно немногими лаконичными приемами.

Осмотрев Колонный зал, дойдем до здания М о с-ковского университета (илл. 104), расположенного на проспекте Маркса (№ 18). Оно тоже построено М. Казаковым примерно в те же годы (1786 - 1793). Однако тот же пожар 1812 года не пощадил и этого выдающегося произведения великого зодчего. Его восстановил в 1817 - 1819 годах уже знакомый нам архитектор Д. Жилярди, значительно изменивший его уличный фасад, но сохранивший общую планировочную схему.

105. Манеж. 1817

Здание построено согласно традиции „покоем" (в виде буквы П). Желая теснее связать его с пространством улицы, от которой центральная часть здания отделена обширным парадным двором, Казаков округлил внешние углы боковых крыльев. Жилярди заменил в центральном портике легкие ионические колонны Казакова более тяжелыми дорическими, нагрузил фронтон ступенчатым аттиком и большим плоским куполом. Такие же дорические двухколонные портики-балконы он разместил на торцовых фасадах боковых крыльев на уровне второго этажа. Здание стало более значимым, даже тяжеловесным не только благодаря названным архитектурным формам и приемам, но и горизонтальному членению стен, что подчеркнуто еще и рустом первого этажа. Размещенный за колоннами центрального портика барельеф, посвященный теме просвещения, Как и львиные маски в замковых камнях над нижними окнами, сделаны скульптором Г. Замараевым. Жилярди создал крупное общественное здание, занявшее видное место в архитектуре центральной части города.

106. Решетка Александровского сада. 1821

Не меньших результатов достиг он и в архитектурном убранстве актового зала, занимающего, как и у Казакова, центр здания. Благодаря высокому коробовому своду, переходящему с противоположной от окон стороны в огромный полукупол, все внимание сосредоточивается на спокойном, могучем пространственном объеме. Это впечатление усилено легкой невысокой колоннадой с хорами, расположенной вдоль полукруглых стен и замечательно выполненной росписью, покрывающей сводчатые перекрытия. Над боковыми проходами помещены парные скульптуры летящих гениев с венками - излюбленный мотив московской архитектуры 10 - 20-х годов XIX века.

107. Памятник Минину и Пожарскому. 1818

Во дворе университета поставлены памятники А. Герцену и П. Огареву работы скульптора Н. Андреева (1922). Через улицу расположено здание бывшей университетской церкви (ныне клуб), заканчивающееся со стороны проспекта Маркса привлекательной полуротондой. Оно построено вместе с красивой оградой с решеткой архитектором Е. Тюриным в 1833 - 1835 годах.

Ныне здание университета выходит на большую Манежную площадь, образовавшуюся благодаря сносу старых, малоценных домов в 30-х годах XX века и получившую свое название от рядом расположенного Манежа (сейчас Центральный выставочный зал, илл. 105). Манеж возведен в 1817 году инженером А. Карбонье по проекту А. Бетанкура - руководителя всех сложных гидротехнических работ того времени. Бетанкур предложил стропильную деревянную конструкцию подвесного потолка, перекрывающего пролет шириной почти в сорок пять метров. Эта техническая новинка строительного дела привлекала внимание долгие годы и свидетельствовала о развитии инженерной мысли.

Архитектурное решение этого большого здания было осуществлено тем же Бетанкуром, лишь разработка декоративных мотивов принадлежит О. Бове, назначенному еще в 1814 году „по отличному его искусству в художестве и по знанию гражданской архитектуры" надзирать за „фасадической частью" всех московских зданий. Именно Бове отстоял идею оставить гладкими могучие торцовые фронтоны Манежа. Архитектура его стен основана на ритмически расположенных пилонах, соединенных друг с другом арками, перекрывающими оконные проемы. К пилонам приставлены дорические полуколонны, несущие красивый по рисунку антаблемент. Немалую роль играют люкарны, размещенные на крыше, освещающие чердачное помещение здания: они ритмически „разбивают" плоскости огромной крыши.

Тому же О. Бове принадлежит устройство в 1821 - 1823 годах обширного Александровского сада вдоль стен Кремля, разбитого на месте заключенной в трубу реки Неглинки.По его же проекту был устроен грот под средней Арсенальной башней. Архитектор Е. Паскаль соорудил торжественные чугунные ворота (илл. 106) и ограду, выходящие в сторону площади Революции. Их отличает выразительный и сильный рисунок. Легкая решетка, отделяющая сад со стороны Манежа, кованая. Она выполнена по проекту архитектора Ф. Шестакова и долгие годы служила своего рода образцом для решеток московских набережных. В свое время даже поставленные здесь уличные чугунные тумбы, ограждавшие тротуар из плит известняка, имели легкий скульптурный орнамент в виде пальметок.

Таким образом, университет, его церковь, стоящее в ее дворе университетское „новое" здание, Манеж и Александровский сад образуют часть города, решенную в одном классическом стиле.

На рядом расположенной Красной площади, у собора Василия Блаженного, стоит памятник Минину и Пожарскому (илл. 107). Первоначально он был расположен в центре площади. Памятник поставлен в 1818 году и выполнен скульптором И. Мартосом. Средства на его сооружение были собраны по подписке среди населения. Само открытие памятника вылилось во всенародное торжество, поскольку подвиг героев - Минина и Пожарского, освободивших Москву от захвативших ее в начале XVII века поляков, - напоминал близкие события 1812 года. Мартос, создавая свое произведение в распространенных тогда классических формах, в известной мере преодолел их условность. Он воплотил пафос героической борьбы за самостоятельность и свободу России. Группа композиционно великолепно построена.

Тонкий ритм связывает обе фигуры. Вместе с тем памятник, первый в Москве, по-своему декоративен. Он выразителен по силуэту, хорошо виден на расстоянии, - жест призыва Минина сразу же передает идею скульптуры. Не менее хороши два барельефа на постаменте; они посвящены теме „изгнания поляков" и „нижегородские граждане". Во втором барельефе Мартос изобразил себя с сыновьями.

108. Старое здание библиотеки им. В. И. Ленина (б. дом П. Е. Пашкова, 1785 - 1786)

От памятника Минину и Пожарскому направимся по улице Куйбышева (бывш. Ильинка). Один из кварталов справа занят Гостиным двором - огромным торговым зданием, построенным в 1790 - 1805 годах по проекту Д. Кваренги. Этот даровитый архитектор воспользовался как образцом той системой подобных сооружений, которая сложилась еще в XVII веке. Он окружил целый квартал между двумя улицами и переулками зданием с двойной двухэтажной первоначально открытой аркадой: внешняя была украшена крупным коринфским ордером, высотой в два этажа; внутренняя, выходящая во двор, откуда товар поступал в лавки, расположенные под каждой аркой, была скромнее: здесь колонны были заменены пилястрами. Просторная закрытая галлерея обегает во втором этаже все помещения этого большого по размеру сооружения. Архитектурным мотивом обработки его внешних стен, видимо, воспользовался Бетанкур, проектируя Манеж.

109. Старое здание библиотеки им. В. И. Ленина (б. дом П. Е. Пашкова). Дворцовый фасад

На месте перепада частей здания в спускающихся отлого переулках Кваренги применил своего рода архитектурные „вставки" в виде торжественного арочного портала с арочными же проемами. Особенно хороша эта часть здания, расположенная по центру Рыбного переулка.

5

Настоящий маршрут начинается со здания, которое справедливо считается самым красивым в Москве - с Пашкова дома (илл.108,109), расположенного на проспекте Маркса. В настоящее время он известен как старое здание Государственной библиотеки имени В.И. Ленина, новое здание которой находится рядом (см. стр.396). Дом построен в 1785 - 1786 годах, по-видимому, В. Баженовым, поскольку характерные элементы его архитектуры не раз применялись знаменитым зодчим. Обаяние этого действительно замечательного здания заключается не только в умелом его расположении на гребне небольшого холма в начале Моховой улицы, не только в изысканнейшей прорисовке всех архитектурных деталей, начиная от профиля какой-либо малозаметной тяги и кончая сложнейшей капителью композитного ордера (разновидность коринфского), но и в том, что архитектор уделил большое внимание силуэту здания с его двумя флигелями и галереями. С целью подчеркнуть роль флигелей он увенчал их фронтонами, боковые линии скатов которых ведут глаз к венчающей центральный корпус беседке-бельведеру, некогда украшенной статуей. Этот прием объединил все части здания в целостную, законченную композицию. Этой же цели служат одинаковые арочные завершения окон нижнего этажа как дома, так и его галереи и флигелей. Помимо этого, зодчий прибегнул еще к одному редко встречаемому приему. Он рассчитал выдвинутый вперед цоколь под портиком главного дома на шесть колонн, но поставил всего лишь четыре, заменив крайние скульптурами. Благодаря этому создается впечатление необычного богатства, насыщенной нарядности фасада, хотя только четырехколонный портик, лишенный к тому же обычного фронтона, украшает это тонкое по пропорциям здание.

Если же зайдем в переулок, где находится въезд на территорию, занятую домом, то увидим не только торжественные, украшенные ионическими колоннами ворота, но и расходящиеся от них под углом стены своего рода внутренней ограды, обработанные ложными арками. Именно эти учащающиеся в перспективном сокращении арки заставляют невольно проследить их бег в направлении к дворовому фасаду дома, не менее эффектному, чем уличный. Архитектурная разработка фасадов дома Пашкова такова, что невозможно оторвать взгляд от превосходно выполненных деталей убранства. Здесь и замечательные по своим пластическим качествам львиные маски в замках арок, и не менее тонко выполненные лепные гирлянды, и декоративные вазы по обводу аттика. Прекрасна по рисунку и решетка наружной ограды со стороны улицы Фрунзе. Здесь все изящно, все художественно совершенно.

Дом Пашкова не избежал в 1812 году участи большинства московских зданий. После пожара О. Бове восстановил венчающий бельведер, однако изменил рисунок ее лепнины и колонн. Внутри дом, переоборудованный под читальный зал, не сохранил первоначального облика.

С какой бы точки мы ни смотрели на великолепный Пашков дом, всюду как в целом, так и в деталях он поражает нас богатством своих архитектурно-пространственных видов, чарует совершенством своей несравненной архитектуры.

Если мы пройдем далее по Волхонке, минуем Музей изобразительных искусств, то рядом с ним (владение № 14) сможем увидеть остатки значительной по размеру городской усадьбы Голицыных. Единственным сооружением, мало пострадавшим от времени, являются въездные ворота (илл. 110). Их отличают хорошо найденные пропорции и совершенство архитектурных форм.

110. Ворота б. усадьбы Голицыных. Вторая половина XVIII в.

Дальнейший наш путь лежит к Кропоткинским воротам и далее по Кропоткинской улице (бывш. Пречистенка). Здесь стоит наиболее совершенный образец послепожарных зданий дом музея Л. Н. Толстого (владение № 11). Дом построен для Лопухиных в 1822 году архитектором А. Григорьевым, чьи произведения отличались определенной мягкостью, даже лиричностью. Легкий шестиколонный портик с невысоким фронтоном украшает этот небольшой дом. На стене за колоннами помещен многофигурный рельеф, он привлекает внимание изяществом и легкостью линий и тонкой пластической моделировкой фигур. Внутри очень хорошо сохранились парадные комнаты, выходящие на уличный фасад. Однако их расположение уже не отвечает композиции фасада, что свидетельствует о начинающемся кризисе стиля. В доме, со стороны двора, расположены антресоли (своего рода второй этаж), в которых протекала повседневная жизнь владельцев. Такое разделение комнат на парадные и повседневные заключало в себе те элементы, которые несколькими десятилетиями позднее приведут к появлению многоквартирного дома. Отделка парадных комнат - их роспись и легкие лепные украшения - не лишены изящества.

111. Музей Л. Н. Толстого (б. дом Чеснокова). Плафон. Первая половина XIX в.

Почти напротив музея Толстого стоит другой дом, заново отстроенный в 1814 году, на месте более старого. Ныне это музей А. Пушкина, а в прошлом это целая городская усадьба Хрущевых (позднее Селезневых, илл. 112)

В свое время она состояла из церкви и сада с беседками, занимавшими вместе с домом и службами целый квартал. Ее автором считают того же А. Григорьева. Расположенный на углу улицы и переулка главный дом имеет два различных портика. Особенно хорош боковой (выходящий в переулок), со спаренными колоннами. Внутренняя отделка комнат близка к отделке дома Лопухиных, но более красочна (в росписях). Здесь применены типичные легкие растительные орнаменты (арабески). Справа от дома на углу переулка находится домик сторожа - превосходное здание того же стиля. Помимо него на территории усадьбы сохранились более ранняя по времени полукруглая ограда с въездом, украшенная полуколоннами дорического ордера небольшого размера (высота их около 2 м), и небольшое здание XVII века со сводчатыми перекрытиями.

112. Музей А. С. Пушкина (б. дом Хрущевых-Селезневых, 1814)

На той же улице под № 19 находится подлинно дворцовое здание, выстроенное М. Казаковым в 1790 году для кн. Долгорукова. Большая протяженность фасада дома вынудила зодчего своеобразно решить архитектуру крыльев, расположенных по сторонам его центральной части с шестиколонным портиком. Последний поставлен на невысокий цоколь. Крыльям придан вид своего рода двухэтажных галлерей с глубокими лоджиями во втором этаже и пышно декорированных флигелей на концах здания. По обилию лепнины и по большому числу чисто архитектурных декоративных деталей дом Долгорукова скорее принадлежит 80-м годам XVIII века. Вместе с тем в членениях его фасадов угадывается влияние архитектуры дома Пашкова. Дом подвергся переделкам в 1837 году, что привело к появлению измельченных форм в убранстве.

113. Провиантские склады. 1832 - 1835

Свернув по одному из переулков на Метростроевскую улицу (бывш. Остоженка) и пройдя по ней до Крым-скоп площади, мы окажемся перед одним из привлекательных классических зданий Москвы - перед Провиантскими складами (илл. 113). Три их корпуса сооружены в 1832 - 1835 годах по проекту В. Стасова архитектором Ф. Шестаковым. По лаконизму своих могучих форм, по силе архитектурного образа по выразительности каждой детали эти здания не знают себе равных. Может показаться, что автор стремился ограничить себя лишь самыми элементарными и скупыми приемами. Однако, применяя относительно небольшое количество архитектурных средств, он не только придал каждой детали необычайное совершенство, но и сумел, варьируя их местоположение, добиться исключительной монументальности и мудрой полноты архитектурной композиции. Проследите, где и как применен руст, имитирующий кладку в обработке стен, как размещены оригинальные лепные венки, каким образом построены дверные проемы и какова роль больших полукруглых окон над ними! Здесь все обдумано, все учтено. Глядя на эти монументальные сравнительно невысокие корпуса, мы почти не замечаем их изобретательной расстановки на неудобном затесненном участке. Чтобы скрыть косую постановку крайнего правого корпуса, зодчий применил высокую чугунную ограду, прикрывшую узкий и неправильный по форме проезд между корпусами. Показательно, что высокие художественные свойства архитектуры Провиантских складов достигнуты без обычных для того времени колонн; в завершении корпусов применен лишь дорический архитрав с его характерными деталями. Провиантские склады - одно из лучших зданий московского классицизма первой трети XIX века.

6

Очередную прогулку мы начнем у Петровских ворот Бульварного кольца. Здесь, у внешнего проезда Петровского бульвара, мы познакомимся со зданием № 15/29, с домом Гагарина (илл. 115), построенным в 1786 - 1790 годах, где теперь находится больница. После московского пожара 1812 года дом был отстроен заново архитектором О. Бове, что сказалось в замене арочных завершений проемов цокольного этажа на горизонтальные перемычки, с характерной для позднего классицизма имитацией клинчатой каменной замковой кладки. Бове же принадлежит мастерски нарисованный лепной фриз с мужскими масками. Особенностью здания является его торжественно монументальный портик из двенадцати белокаменных ионических колонн, занимающий всю ширину центрального корпуса. В Москве это, пожалуй, единственный образец подобного архитектурного решения. Слева к дому примыкают бывшие службы, окаймляющие по полукругу хозяйственный открытый в сторону бульвара двор. Архитектурная композиция дома, как и необычный портик, свидетельствует о том, что автор здания, проектируя его, учитывая местоположение дома, хорошо представлял себе будущий облик проложенного в конце XVIII века бульвара с его молодыми тогда деревцами, заменившего каменные крепостные стены Белого города.

114. Музей A.M. Горького (б. Коннозаводство, 1820). Внутренний вид

115. Больница на Петровском бульваре (б. дом Гагарина, 1786 - 1790)

Рядом, на Петровке (дом № 25), напротив уже известного нам Высоко-Петровского монастыря (см. стр.100), находится дом Губина, построенный М. Казаковым для московского купца в 90-х годах XVIII века. Общая планировочная схема здания с боковыми флигелями (сохранился лишь правый) напоминает знакомый нам дом Демидова (см. стр. 216). Однако его архитектуру отличает мощный центральный портик, который скорее является лоджией, увенчанной фронтоном. Подобное построение фасада было обусловлено идущей в гору узкой улицей, создававшей резкие, невыгодные для обычных фасадов перспективные сокращения. Казаков преодолел эти трудности и создал одно из привлекательнейших зданий классической Москвы. Мощь портика оттенена нежной пластикой рельефов, размещенных над боковыми тройными итальянскими окнами. Внутри сохранились отдельные фрагменты убранства.

После осмотра зданий у Петровских ворот, пройдем на площадь Пушкина и свернем направо по улице Горького (бывш. Тверская). Здесь слева наше внимание привлечет здание музея Революции. Оно было выстроено в 1780 году для брата писателя Хераскова. Во время московского пожара оно горело и было восстановлено архитектором А. Мене-ласом в формах позднего классицизма. С 1831 года здесь обосновался московский дворянский, так называемый Английский клуб, под именем которого дом часто упоминается в исторической литературе. Несмотря на то, что Менелас применил здесь строгие формы дорики и другие детали, явно заимствованные из архитектуры восстановленного университета (например, меньшие двухколонные портики-кубикулы), получившие распространение в эти годы, дом выглядит приветливым барским особняком, столь характерным для московской архитектуры. Пилоны ворот увенчаны животными, отдаленно напоминающими львов. Их-то и обессмертил Пушкин, описывая пейзаж Москвы того времени.

116. Институт скорой помощи им. Склифосовского (б. Странноприимный дом, 1794 - 1804

Далее направимся к площади Маяковского и свернем налево по Садовому кольцу. Здесь на Садово-Кудрин-ской под № 15 выходит на улицу небольшой домик, находящийся на территории детской больницы имени Филатова. Некогда все владение принадлежало Волконским (сильно перестроенное главное здание сохранилось в глубине участка). Привлекший наше внимание домик - характерный образец архитектуры послепожарной Москвы, когда дворцового типа постройки уступили место небольшим зданиям с неизменным колонным портиком, рустованными стенами и лепными деталями убранства (пальметки, венки, различные маски).

Такие дома стали возводиться по так называемым „апробованным" проектам мелким и средним дворянством, чиновниками и купцами. Планы и фасады этих зданий были достаточно разнообразны при их общем одинаковом объеме. Каждый застройщик мог „избрать для дома своего одну из утвержденных фасад", что позволило не только быстро восстановить Москву (к 1820 году), но и придать достаточно разнообразный облик улицам.

117. Церковь Большого Вознесения. 1820-е гг.

118. Б. дом Луниных. 1818 - 1823

На той же Садово-Кудринской улице, у площади Восстания, расположен „Вдовий дом". Он был построен в 1809 - 1811 годах И. Жилярди-отцом и переделан его сыном после пожара 1812 года под богадельню для вдов и сирот военных и чиновников. Д. Жилярди-сын сохранил общую композицию фасада с его глубокой колонной-лоджией, увенчанной фронтоном, придав лишь архитектурным деталям более лаконичный и простой характер. „Вдовий дом" должен быть отнесен к интересным памятникам Москвы начала XIX века. Д. Жилярди принадлежит и другое здание, ныне музей А.М.Горького, построенное для одного из князей Гагариных в 1820 году на улице Воровского(бывш. Поварская). В литературе оно более известно как дом Коннозаводства. На рустованном цокольном этаже высится этаж с парадными комнатами. Центр дома выделен на этот раз не обычной колоннадой, а тремя одинаковыми арочными нишами с короткими дорическими колоннами по сторонам, в глубине которых расположены окна. Этот мотив Жилярди-сын заимствовал у своего отца из выстроенного последним Александровского института (см. стр. 268). Но естественно, что тут арочные ниши с колоннами и окнами получили большую пластическую разработку, поскольку они заняли главное место в строгой архитектуре фасада этого дома. Фронтон, венчающий центральную часть, весьма невысок, что характерно для творчества Д. Жилярди. Боковые части дома до предела просты. Лишь лепные красивые по рисунку венки размещены над средними окнами. Завершающий здание карниз с плоскими модульонами вынесен далеко вперед в виде своего рода полочки, что было типичным в архитектуре позднего классицизма.

119. Церковь Филиппа-митрополита. 1777 - 1788

Любопытно, что Д. Жилярди использовал тот же мотив арки с двумя колоннами в композиции парадной лестницы, ведущей во второй этаж (илл.114). Прекрасно полированный белый искусственный мрамор, примененный здесь в отделке комнат, сменил прежнюю декоративную золоченую резьбу и полихромию окраски стен. В настоящее время перед зданием поставлен памятник А. М. Горькому работы В. Мухиной.

Выйдя на улицу Герцена, направимся к Никитским воротам. Здесь, почти на стыке Большой и Малой Никитских улиц (ныне улиц Герцена и Качалова), мы увидим большой кубический объем церкви Большого Вознесения (илл.117). Ее построили в 20-х годах XIX века. Автором считают А. Григорьева или Ф. Шестакова. Это здание интересно тем, что, несмотря на наличие портиков, все внимание архитектор сосредоточивает на показе ясных геометрически правильных форм - куба, цилиндра, купола, что в известной степени обедняет архитектурный замысел этого значительного по масштабу сооружения. В этом храме венчался А. Пушкин.

120. Церковь Николы в Звонарях. 1760 - 1762

От Никитских ворот свернем направо по Бульварному кольцу. На Суворовском (ранее Никитском) бульваре находится усадьба Луниных (илл. 118, строение № 12а), выстроенная в 1818 - 1823 iодах по проекту Д. Жилярди. Она отличается от других произведений мастера асимметрией своей общей композиции. Так, главному трехэтажному дому сопутствует лишь один флигель, расположенный справа, а слева находится одноэтажное здание хозяйственного назначения. Кроме этого, фасад флигеля достаточно самостоятелен: его шестиколонный ионический портик со спаренными угловыми колоннами увенчан фронтоном так, как это делалось в XVIII веке. Главный же дом имеет лоджию с мощной колоннадой коринфского ордера и балконом. Его завершает протяженный аттик, подчеркивающий удлиненность корпуса, стоящего вдоль внутреннего проезда бульвара. Руку Жилярди здесь отличает пристрастие к массивным, зрительно тяжелым формам цоколей и гладким стенам, на которых так хорошо видны мастерски выполненные лепные украшения.

Следует обратить внимание на лепной фриз, венки и розетки с масками над окнами, изображения рога изобилия, символа богатства, и музыкальных инструментов, появление которых было связано с музыкальными наклонностями хозяйки дома. Не менее совершенны чугунные кронштейны, несущие балкон центрального здания, и его решетка - прекрасный образец художественной обработки металла.

121. Дом № 5 на ул. Танеевых (б. Малый Власьевский переулок) Первая половина XIX в.

Восстановление Москвы после пожара 1812 года потребовало много труда и усилий от архитекторов, работавших в Комиссии строений. Одной из задач Комиссии, как мы уже говорили выше, являлось создание проектов различных по размерам и облику жилых домов, которые бы удовлетворяли различные социальные слои населения. Дома должны были быстро возводиться на улицах и в переулках, следуя новым, введенным той же Комиссией правилам застройки города. Надо отдать должное талантам зодчих, руководимых О. Бове. Они создали большое количество проектов и возвели по ним многие здания, отличающиеся хорошими пропорциями и выразительными деталями. Большинство из них были деревянными, с деревянными же элементами убранства, другие же были деревянные, но оштукатурены, подражая каменным сооружениям. Среди ряда подобных домов, сохранившихся в переулках Арбата и других прилегающих к нему радиальных улицах, можно встретить здания с небольшими портиками высотой всего лишь в один этаж или вовсе без колонн, но с типичным полукруглым окном светелки-мезонина, приветливо обращенным к улице. Все они, как правило, выходят на ее красную линию. Всем им присущи та человечность, та теплота, тот уют, которые так полно сказались именно в архитектуре Москвы этих первых десятилетий XIX столетия. Примером такого дома может служить дом А. Поливанова на ул. Веснина (дом № 9, бывш. Денежный переулок), куда следует попасть, проехав до конца Арбата. Здесь сохранились также типичные для этого времени пилоны ворот. Над шестиколонным дорическим портиком высится мезонин с небольшим фронтоном; со стороны просторного двора в доме вместо одного этажа размещено уже два. Второй значительно более низкий, антресольный. Внутреннее убранство комнат уцелело лишь в отдельных фрагментах. Не менее интересен небольшой деревянный домик на улице Танеевых № 5 (б. Малый Власьевский переулок, илл. 121). Помимо воспроизведенного в деревянной обшивке каменного руста он сохранил на фасаде декоративное панно-вставку с легким лепным орнаментом. Именно подобные орнаментальные мотивы, достаточно разнообразные, намного повышали художественные качества простой, но столь обаятельной архитектуры того времени.

122. Б. Воспитательный дом. XVIII в.

123. Церковь Коеьмы и Дамиана. 1791 - 1803

7

Настоящий маршрут охватывает крупные общественные здания второй половины XVIII - начала XIX века. Знакомство с ними мы начнем с улицы Жданова (бывшая Рождественка), где сохранился любопытный памятник середины XVIII века - церковь Николы „в 3вонарях" (илл. 120). Она построена архитектором К. Бланком на средства И. Воронцова, имевшего здесь обширную усадьбу, спускавшуюся к реке Неглинке. Покойный И. Грабарь следующим образом говорит о ее постройке. В 1759 году Бланк закончил восстановление собора Ново-Иерусалимского монастыря и тут же „началось невиданное паломничество в Новый Иерусалим. Здесь побывала вся Москва и приезжали издалека, чтобы полюбоваться диковинной изукрашенностью ротонды. Бланк сразу становится первым архитектором Москвы, московские знать и богачи заваливают его заказами, сперва на проектирование и постройку церквей, а затем особняков и усадеб". Церковь Николы была начата в 1760 году и закончена через два года, видимо, как домовая, что объясняет ее небольшой размер (колокольня более позднего времени). Храм отличает высокий стройный восьмерик, умело поставленный на вытянутый с юга на север прямоугольник основного объема. Хорошо прорисованный купол, увенчанный небольшой главкой, придает ее силуэту определенное изящество и остроту.

Пройдя по Сретенке, направимся к Колхозной площади, на которую выходит здание Института скорой помощи им. Склифосовского (бывш. Шереметевский Странноприимный дом). Его начал строить в 1794 году архитектор Е. Назаров, ученик В. Баженова, в виде грандиозного полукруглого сооружения с обширным парадным дворцом. В центре его разместилась увенчанная куполом небольшая церковь, слева - корпуса богаделен, справа - больница. Для подсобных помещений были отведены подвалы и четыре флигеля, сохранившиеся до наших дней. Тут же был устроен сад. Большая часть ансамбля была уже готова, когда произошло событие, изменившее архитектуру здания. В феврале 1803года умерла жена Н. Шереметева Параша Жемчугова-Ковалева, знаменитая актриса его театра. Шереметев, бесконечно ее любивший, задумал придать новой постройке мемориальный характер. Проект перестройки был составлен уже Д. Кваренги, который сумел немногими приемами изменить художественный образ произведения. Портик в центре здания он заменил полукруглой двойной колоннадой, по оригинальности формы не имеющей аналогий в мировой архитектуре (илл. 116). Введением этой колоннады Кваренги акцентирует центральную, увенчанную куполом часть, тем самым сразу усиливая пластику и пространственное построение всего здания. Особенно большое впечатление производит расстановка и мерный ритм двойных колонн, создающих исключительно сильное впечатление. Той же задаче усиления объемных и пространственных элементов служат и боковые портики, построенные на месте простых входных тамбуров. Благодаря дорическим пилястрам, членящим стены, не создается впечатления растянутости фасадов, и портики хорошо связываются с основной частью здания. Не случайно, что и церковь больницы внутри была также переделана Кваренги в соответствии с изменившимся образным строем сооружения.

124. Церковь Климента, 1762 - 1770

Недалеко, на 2-й Мещанской улице, находится церковь Филиппа-митрополита (1777 - 1788, илл.119). Ее автор - М. Казаков. Ему принадлежит двухэтажная ротонда храма, пристроенная к трапезной, существовавшей с 1752 года. С севера и с юга к ротонде примыкают дорические одноэтажные четырехколонные портики. Выступ двухэтажного алтаря равен выносу портиков. Подобное построение обусловлено желанием уравновесить композицию ротонды, которая нарушалась бы из-за примыкающей с противоположной стороны трапезной. Сама ротонда достаточно монументальна: дорический фриз и сильно вынесенный карниз усиливают впечатление монолитности. Более дробные формы ее завершения создают переход к легкой и воздушной венчающей беседке. Таким образом, общее пирамидальное построение церкви, становящееся с каждым ярусом легче и воз-душнее, позволяет Казакову внести и в эту постройку элементы изысканной камерности. Фонарик-беседка храма как бы намекает на его основную архитектурную тему - внутреннюю колонную ротонду.

125. Ворота б. усадьбы Демидовых. Конец XVIII - начало XIX в.

Храм строился при доме московского митрополита Платона, что определило его небольшие размеры. В оформление внутреннего пространства церкви Казаков мастерски ввел колонны большого ордера, сумев при этом избежать впечатления загроможденности. Полукольцо четырех ионических колонн и алтарная стена несут высокий светлый купол, прорезанный ок-нами-люкарнами. Помещенные во втором ярусе между стеной и колоннадой хоры опираются на столбы, стоящие позади колонн, что не стесняет свободы постановки последних.

Малый коринфский ордер алтарной стены вносит лирическую ноту в монументальную композицию, оттеняя по контрасту выразительность большого ордера. Необыкновенно хороши все детали отделки, ювелирная красота которых прекрасно гармонирует с крупными архитектурными формами. Особенно выделяется антаблемент большой колоннады. При общем классическом характере превосходной архитектуры в частностях здесь еще много фантазии и живости стиля предыдущей эпохи - барокко.

126. Дом № 49 на Ульяновской улице. Середина XVIII в.

От церкви Филиппа-митрополита пройдем к площади Коммуны (бывш. Екатерининская), где расположено широко известное здание Екатерининского института (теперь Центральный дом Советской Армии. Здание, возведенное еще в XVIII веке, было перестроено под Екатерининский институт в 1802 году архитектором И. Жилярди. После пожара 1812 года его восстанавливали Д. Жилярди и А. Григорьев. Они увеличили центральный портик и украсили его великолепным лепным фризом, что придало зданию характер общественного сооружения. Внутри частично сохранилась отделка помещений начала XIX века (актовый зал и др.).

Не менее интересны два других сооружения, расположенные почти рядом на улице Достоевского (бывш. Новая Божедомка). Здание для Мариинской больницы (ныне больница им. Ф. М. Достоевского) было построено в 1803 - 1805 годах по проекту А. Михайлова. Это строгое классическое сооружение с великолепным ионическим портиком отмечено незаурядным талантом автора.

Здесь в 1821 году родился писатель Ф. Достоевский, поэтому именно здесь, в сквере перед главным зданием, поставлен ему памятник, выполненный С. Меркуровым в 1918 году в осуществление Ленинского плана монументальной пропаганды. Эта скульптура представляет большой интерес как ранний образец советского искусства.

За зданием больницы расположен дом, занятый теперь Туберкулезным институтом (бывш. Александровский институт). Он построен в 1804 - 1807 годах И. Жилярди. Его торжественный и красивый портик поставлен на высокий цоколь. Благородные пропорции и хорошо прорисованные детали свидетельствуют об одаренности автора. Известный интерес представляет садовый фасад дома, центр которого сохранил три декоративные арки, почти полностью повторенные сыном архитектора - Д. Жилярди в доме Гагарина на улице Воровского (см. стр. 255).

127. Церковь „Всех Скорбящих". Внутренний вид. 1828 - 1833

8

Эту прогулку по классической Москве начнем с Армянского переулка - с места выхода его на улицу Богдана Хмельницкого. Здесь, на противоположном углу, стоит церковь Косьмы и Дамиана (1791 - 1803, илл. 123), построенная М. Казаковым. Зодчий, видимо, задумал органически слить цилиндрический ротондальный объем, считавшийся своего рода идеалом для центрического сооружения, с группой схожих по характеру, но самостоятельных частей в виде алтаря и двух приделов. Небольшая трапезная и колокольня дополняют здание храма с запада. В результате образовалась интересная ступенчато-пирамидальная композиция, отдаленно напоминающая композицию многообъемных храмов с притворами „московского барокко". Такое оригинальное построение храма было также, видимо, подсказано архитектурой церкви начала XVIII века в селе Грабцове под Калугой, где Казаков строил для одного из своих заказчиков. Об этом говорит и ложа внутри московского храма - чуть ли не обязательная деталь архитектуры конца XVII века. Вместе с тем в компоновке плана казаковской церкви можно усмотреть влияние садово-парковых сооружений 70-х годов XVIII века, где увлекались всевозможным сочетанием круглых, овальных и иных по форме помещений. Сам Казаков в молодые годы был свидетелем и, возможно, участником строительства не только подобных зданий, но и других, близких по плану им церквей (треугольный с внутренними цилиндрическими объемами храм подмосковного села Виноградова). Особенностью церкви Косьмы и Дамиана является почти полное отсутствие каких-либо украшающих ее деталей. Лишь два небольших двухколонных дорических портика „обогащают" фасад храма со стороны улицы. Нас привлекает чистота и ясность цилиндрического объема здания, перекрытого полукруглым куполом на ступенчатом основании с теснящимися вокруг „пузырями" алтаря и приделов.

Осмотрев эту оригинальную церковь, пройдем переулками к Солянке. Здесь с правой стороны под № 14 стоит здание бывш. Опекунского совета. Оно построено в 1823 - 1826 годах архитектором Д. Жилярди при участии его постоянного помощника А. Григорьева. Первоначально оно состояло из трех самостоятельных корпусов, из которых центральный выделен красивым восьмиколонным портиком и куполом. С целью подчеркнуть общественный характер здания Д. Жилярди слегка отодвинул его от красной линии улицы и подвел к пяти арочным проемам входов лестницу, замененную позднее отлогими пандусами. Этим приемом он преодолел „неприступность" столь им излюбленных мощных цокольных этажей. Наличие небольшого купола, освещавшего служебный зал, объясняется желанием показать материальность архитектурного объема дома в противоположность „фасадической", распространявшейся в те годы архитектуре, когда все внимание архитектора сосредоточивалось лишь на уличном фасаде. К сожалению, в середине XIX века все три корпуса были объединены и сильно перестроены внутри, утеряв во многом отличавшую их ясность и четкость композиционного построения. Барельефы и скульптуры выполнены скульптором И. Витали, которому принадлежат также фигуры „Воспитание" и „Милосердие", украшавшие пилоны ворот рядом расположенного въезда к бывшему Воспитательному дому (илл. 122) - одному из самых больших зданий второй половины XVIII века.

128. Голицынская больница. 1796 - 1801

Пройдя далее по Солянке, миновав Яузские ворота и реку Яузу, поднимемся по Интернациональной улице (бывш. Яузская), идущей к Таганке. Здесь наше внимание привлечет богатством своих классических форм бывший дом Баташова (ныне больница, дом № 11). Это дворцового типа здание построено в 1798 - 1802 годах, как считают, по проекту Р. Казакова, крепостным архитектором М. Кисельниковым. Сам дом, отодвинутый в глубину участка, поражает своим торжественным и пышным портиком. Парадный двор отделен от улицы красивой кованой решеткой с несколько сложными по композиции пилонами ворот. Они украшены ставшими затем весьма распространенными скульптурами львов и вазами. Боковые флигели, хотя и незначительные по объему, также наделены не менее декоративными классическими деталями. По насыщенности подобными формами дом Баташова выделяется среди одновременных ему зданий. Его скорее можно было бы отнести к началу 80-х годов, когда зодчие классицизма еще не достигли мудрой простоты и лаконизма.

По окрестным улицам сохранился ряд памятников XVIII века, среди которых крупнейшим является храм

Мартина-исповедника, соборного типа, построенны в 1782 - 1793 годах Р. Казаковым близ Таганской площади (на Коммунистической ул.)- Однако, пожалуй, больший интерес представляет дом № 49 по У л ь я-новской улице (илл. 126, бывш. Малая Алексеевская) и расположенная напротив него церковь Алексея-митрополита (дом № 54, 1748 - 1751). Поскольку архитектурные детали того и другого здания близки по форме, можно думать, что дом был сооружен, как дом церковного притча, в те же годы. Оба здания относятся к стилю барокко. Однако здесь нет тех эффектных декоративных форм, которые нам знакомы по церкви Никиты-мученика (см. стр.215) или дворцу Апраксина (см. стр.212). Здесь все проще, своеобразнее. Неизвестный нам мастер применил в композиции церкви приемы обработки стен (плоские пилястры, наличники и др.), распространенные на севере и восходящие к архитектуре XVII века. Древние традиции отчетливо видны и в домике с его асимметричным фасадом, по которому легко угадывается внутреннее расположение комнат. Сложные наличники окон, особенно заметные на церкви, как и мелкопрофилиро-ванные карнизы-антаблементы, являются отличительными деталями обеих построек XVIII века.

129. 1-я Градская больница. 1828 - 1833

9

Замоскворечье не менее богато памятниками, чем центральная часть города. Их осмотр мы начнем с церкви Климента (илл. 124) на Пятницкой улице. Она относится к 1762 - 1770 годам, хотя, видимо, сам замысел ее постройки принадлежит к более раннему времени, поскольку колокольня была выстроена уже в 1758 году. Автор ее неизвестен, о чем приходится сожалеть, потому что этот храм является одним из интереснейших в архитектуре барокко середины XVIII столетия. Его могучее пятиглавие до сих пор хорошо видно со стороны Кремля в панораме Замоскворечья. Благодаря двухэтажному объему самого здания он выглядит не столько церковным сооружением, сколько типичным для барокко дворцом. Его массивность оттеняет примыкающая к нему одноэтажная трапезная, соединяющая храм с колокольней. Присматриваясь к деталям убранства церкви, мы можем отметить, что портики из полуколонн коринфского ордера, украшающие ее верхний этаж по сравнению со всем ее объемом, чрезмерно легки. Правда, несоответствие ордерных форм объему здания смягчено большими наличниками окон. Любопытны гурты на куполах храма. Они зрительно как бы продолжают вертикали колонн и креповку антаблемента световых барабанов. Над ними высятся характерные для этого стиля небольшие главки с перехватом у основания, что сильно обостряет их силуэт. Такое противопоставление тяжелого и массивного легкому и острому характерно для архитектуры барокко, а особенно для его декоративной лепнины с ее причудливыми растительными побегами и картушами, умело размещенными среди геометризованных архитектурных деталей.

По Климентовскому переулку выйдем на Большую Ордынку. Почти напротив, несколько справа, виднеется церковь „Всех скорбящих" (Скорбященская, илл.127). В 80-х годах XVIII века было решено пристроить к древнему храму XVII столетия новую трапезную и колокольню. Заказчиком выступил купец A. Долгов (его перестроенный в 1817 году дом № 21 находится по другую сторону улицы), родственник B. Баженова. Естественно, что составление проекта было поручено последнему. Баженов выстроил обширную, незатесненную, лишь с двумя внутренними столбами трапезную и многоярусную колокольню. Четырех-колонные ионические портики украшают наружные стены трапезной. Лаконизм архитектурных форм сочетается с пластичностью их трактовки. Большие окна трапезной забраны интересными по рисунку решетками. Колокольня при всем таланте зодчего менее удалась ему: ее ярусы производят впечатление почти одинаковых по размеру, что вряд ли можно отнести к ее положительным достоинствам. В 1828 - 1833 годах старая церковь XVII века была заменена ротондой с чрезмерно повышенным куполом. Ее автором был хорошо нам известный О. Бове. Для сооружения этой церкви архитектор воспользовался собственной же более ранней постройкой (церковь в усадьбе О. Бове - Архангельском близ станции Дорохове). Однако храм на Большой Ордынке уступает прототипу. Форма купола не особенно красива, в лепнине чувствуется некоторая сухость и измельченность форм. Внутри нас поразит орнаментированный чугунный пол и великолепный иконостас с колоннами, в котором нетрудно узнать центральную часть дома Гагарина на Новинском бульваре, славившегося как одно из лучших произведений автора (сгорел в 1941 году от немецкой бомбы). Сопоставление частей храма, построенного Баженовым, с тем, что было осуществлено Бове, дает наглядное представление о развитии русского классицизма.

130. „Дача-голубятня". 1820 - 1830-е гг.

От Скорбященской церкви пройдем по Большому Толмачевскому переулку, чтобы осмотреть городскую усадьбу Демидовой рубежа XVIII - XIX столетий (дом № 3). Этот участок со старыми постройками был приобретен владелицей в 1772 году, после чего был заново отстроен дом, малоинтересный, если судить по чертежам того времени. После московского пожара его вновь отделали: пристроили колонный портик и украсили стены барельефами, частично сохранив старую архитектурную обработку. Эти доделки были произведены в стиле зрелого классицизма XVIII века. В настоящее время по своему внешнему облику (внутри почти все переделано) здание похоже на типичный московский барский дом конца XVIII - начала XIX века. Достопримечательностью усадьбы является его чугунная барочная ограда - великолепный образец русского литья середины XVIII века(илл.125). Она выполнена, видимо, на одном из уральских заводов Демидовых, где изготовлялись подобные произведения искусства, широко применявшиеся в их строительных затеях. Ограду отличает сложный узорный рисунок ее звеньев и декоративные чугунные вазы на столбах, украшенных также чугунными пилястрами.

Дальнейший путь ведет нас на Ленинский проспект (бывш. Б. Калужская улица), куда мы можем попасть, используя городской транспорт. В начале XIX века эта улица была еще загородной и малозастроенной, зелень ее парков подходила к ее проезжей части. Зодчие, возводившие здесь свои здания, ставили их свободно, отодвигая от проезжей линии улицы. Все это обусловило большую пространственность композиции, большую выразительность архитектурных форм. Таково здание 1-й Градской больниц ы(илл.129), построенное О. Бове в 1828 - 1833 годах (дом № 8). За широким парадным двором, ныне заросшим деревьями, стоит продолговатый корпус, центр которого отмечен восьмиколонным ионическим портиком. Бове сумел придать этому нежному, даже грациозному ордеру черты подлинной монументальности. Особенно выразителен фасад, когда подходишь к нему несколько сбоку. Линиям перспективно сокращающихся колонн вторят линии ступеней широкой лестницы перед ними. Как всегда, у Бове необычайно тонко прорисована лепнина фриза. По бокам главного корпуса стоят двухэтажные флигели, оттеняющие своей лаконичной обработкой декоративные качества центрального портика.

При всех высоких достоинствах архитектуры этого времени, при ее изысканных пропорциях, при прорисованности ее отдельных элементов нетрудно все же заметить, что постепенно скудеет набор применяемых приемов, некогда столь разнообразных и поражавших своими неожиданными эффектами. Как бы ни старались архитекторы, все же даже в лучших их произведениях, каким, например, является больница, построенная Бове, начинают проступать черты однообразия, повторность стандартизованных элементов, что предвещало грядущий упадок архитектуры, перешедший затем в ее глубокий кризис.

В непосредственной близости от 1-й Градской больницы, на том же проспекте, расположено здание Голицынской больницы (илл.128, ее неверно называют 2-й Градской), построенное М. Казаковым в 1796 - 1801 годах. Она по праву может считаться лучшим среди его произведений. Ее планировочная схема несколько напоминает распространенный в те годы прием постройки городской усадьбы с парадным двором со стороны улицы. Однако боковые корпуса больницы вытянуты вдоль улицы, как бы демонстрируя свою органическую связь с ее протяженным пространством. Тот же принцип мы обнаружим и в расположении белокаменной лестницы, подымающейся к порталу центрального здания. Купол, венчающий круглый зал церкви, придает особую гармоническую законченность всей композиции здания. В то же время два меньших купола, на стройных барабанах, стоящие со стороны портика, заставляют предполагать, что по другую сторону фасада им отвечает пара подобных же небольших куполов. Тем самым здание воспринимается как весомый, массивный объем. Планировка корпусов Голицынской больницы с их сдержанной, даже строгой архитектурой отразила наиболее полным образом идейные основы общественного сооружения.

Центральный круглый купольный зал больницы обходит колоннада ионического ордера, но сам купол покоится на стенах, расположенных за колоннами, что создает впечатление исключительной пространственности зала и мощи купола. Сквозь круглое отверстие купола виднеется второй - подсвеченный наружными окнами-люкарнами. Между колоннами ионического ордера стоят меньшие по масштабу колонны коринфского ордера, что было необычным в тогдашней архитектурной практике с ее определенным порядком последовательного расположения колонных ордеров.

Стены зала расписаны однотонной живописью, воспроизводящей лепные скульптурные украшения. Такого рода живопись получила название „гризайль" благодаря преимущественному применению серого цвета (по-французски серый - гри - gris). Купольный зал Голицынской больницы как бы итог многократному обращению Казакова к форме ротонды.

Позади больницы Казаков устроил спускающийся к Москве-реке парк с дорожками и фигурным прудом. Вдоль берега была сооружена белокаменная высокая набережная с двумя белокаменными беседками, как бы подчеркивающими границы владения. Ныне парк больницы вошел в состав Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького.

Недалеко от Голицынской больницы расположен Нескучный дворец (ныне здание Президиума Академии наук СССР, № 14), въезд на территорию которого отмечен пилонами ворот со скульптурами, выполненными в 1835 году И. Витали. Строительство усадьбы относится еще к середине XVIII столетия, но купленная для дворцового ведомства, она была во многом заново отстроена в 30-х годах XIX века архитектором Е. Тюриным. Он перестроил дворец, создав представительный фасад, где спаренные колонны стоят по бокам больших арочных проемов окон второго этажа. Фактически центральный выступ, который они украшают, является основным архитектурным элементом в целом довольно скромного сооружения. Тюрин отделал внутренние помещения дворца искусственным мрамором с росписью. Обширный парадный двор с фонтаном работы того же И.Витали, перенесенный сюда с площади Дзержинского, хорошо подчеркивает массив дворца, окруженного купами деревьев.

Справа от дворца стоит небольшое одноэтажное здание гауптвахты с неизменным портиком, перекрытым аттиком. Такие аттики, появившиеся в архитектуре послепожарной Москвы, довольно быстро вытеснили обычные фронтоны. Слева, в глубине парка, сохранился манеж с неплохой росписью потолка.

Кроме того, в парке, который составляет теперь часть Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького, сохранились садово-парковые сооружения. Так, Чайный домик поставлен на горе над Москвой-рекой. Его высокие, стройные коринфские колонны, как и весь он в целом, носят отпечаток усадебной архитектуры более раннего времени, когда в здании так ценилась пространственность и „воздушность" композиции. В подобных сооружениях портики отстояли сравнительно далеко от стен, во втором этаже между колоннами часто устраивались широкие балконы, выходившие в сторону реки или затененного деревьями пруда. Правда, в Нескучном сельские дали уступили место виду на золотящиеся главы Ново-Девичьего монастыря, но принцип самого расположения здания остался старым. Слева от Чайного домика в глубоком овраге, где пробивались ключи, была устроена небольшая плотина. У образовавшейся запруды был построен Ванный домик, теперь хорошо вписавшийся в зелень разросшегося парка. Хотя по качеству архитектуры своих зданий Нескучное уступает виденной нами усадьбе Найденовых, все же ему присуще то благородство, которое отличает русскую архитектуру того времени. На Шаболовке, во 2-м Верхнем Михайловском переулке, интересно оригинальное здание эпохи позднего классицизма (20 - 30-е годы XIX века), известное под названием" Дача -голубятня" (илл.130). Оно было в свое время выстроено Орловым, видимо, как летний небольшой усадебный дом. На каменном квадратном в плане цокольном этаже поставлена ротонда. Ее тонкие деревянные колонки обходят по кругу верхний объем, образуя широкую окаймляющую второй этаж крытую террасу. Над домом высится крыша с люкарнами и небольшой купол. По замыслу „голубятня" принадлежит к числу тех памятников, в которых сказывается талант русских зодчих, создавших оригинальную постройку без применения обычных архитектурных приемов.

ПРИГОРОДНЫЕ УСАДЬБЫ ЭПОХИ КЛАССИЦИЗМА

Расширение границ нашей столицы предопределило включение в территорию „Большой Москвы" ряда подмосковных усадеб, возникших в XVIII - первой трети XIX века. Среди них находятся такие памятники, которые прочно вошли в историю русского искусства. Маршруты этой главы охватывают наиболее интересные усадьбы, созданные талантом и трудом как прославленных архитекторов, так и крепостных зодчих.

1

Наш путь следует начать с одной из самых популярных подмосковных усадеб - Кускова (илл. 132), издавна принадлежавшего роду Шереметевых. Обширная усадьба с дворцом, с многими „увеселительными" зданиями, большим парком и прудами, созданная в основном в 50 - 70-х годах XVIII века, тесно связана с именами крепостных архитекторов Федора Аргунова и Алексея Миронова. Многое было сделано здесь и по проектам других известных русских архитекторов XVIII века. Кусково украшают также и произведения видных художников того времени.

Усадьбе посвящено не мало статей и специальных изданий, в которых с большой полнотой изложена ее история. Поэтому мы ограничимся рассказом лишь о художественном замысле Кускова и отдельных особенностях его архитектурных памятников.

Трудно сказать, что побудило Шереметевых остановить свой выбор на территории Кускова для строительства обширной усадьбы. Плоская, сильно заболоченная равнина, заросшая неказистым лесом, не представляла ничего такого, что могло бы вдохновить заказчика и художника-архитектора на создание пышной усадьбы дворцового типа, названной современниками „подмосковным Версалем". Тем не менее именно такая усадьба и была создана, поражая каждого своими высокими художественными свойствами и изобретательностью ее творцов.

131. План

Маршрут I: 1-1 - Кусково. 1-2 - Церковь в Перове. Маршрут II: 11-1 - Кузьминки. Маршрут III: III-1 - Дом в Люблине. III-2 - Царицыно. Маршрут IV: IV-1 - Черемушки. Маршрут V: V-1 - Воронцово. V-2 - Знаменское-Садки. Маршрут VI: VI-1 - Троекурово. Маршрут VII: VII-1 - б. Петровский дворец (Академия им. Жуковского). VII-2 - Михалкове. VI1-3 - Церковь в Свиблове. Маршрут VIII: VIII-1 - Останкино.

Издали сквозь деревья блестит поверхность огромного пруда-озера, составляющего одну из обязательных достопримечательностей русских усадеб XVIII - XIX веков. На его берегу стоит Кусковский дом (1777, илл. 133). Это сравнительно небольшое здание не поражает ни своими размерами, ни столь распространенными в классицизме монументальными формами. Скромный портик в центре фасада с его спаренными ионическими колоннами и боковые ризалиты-выступы, лаконично украшенные классическими деталями, привносят в архитектуру дворца-дома тот масштаб человека, то чувство гармонии, приветливости и внутренней теплоты, которые не покидают нас в течение всего осмотра Кускова. Вы подымаетесь по отлогим пандусам к входу, расположенному за портиком, и невольно оборачиваетесь, чтобы еще раз, с нового места посмотреть на водную гладь пруда. Архитектор предугадал это движение и подготовил вам неожиданную картину. С противоположной стороны пруда, строго по центру дворца, в глубь леса уходит канал. Его начало отмечено двумя колоннами с вазами, когда-то освещавшими своим трепещущим огнем устраивавшиеся на воде ночные празднества. Канал переходил в аллею, в конце которой виднелась шатровая церковь XVII века села Вешнякова, уже знакомая нам (см. стр. 179). Подобный принцип построения перспективно-архитектурного ландшафта характерен для всего ансамбля Кускова. Естественно, что переход от только что виденного, от этой широкой картины с ее простором, водой и небом, к архитектуре внутренних помещений не должен был быть резким. Действительно, архитектура вестибюля с его гладкими стенами, скупо расчлененными пилястрами большого ордера, нишами, в которых размещены большие, покрытые штуком, под мрамор, вазы, в известной степени соответствует сложившемуся впечатлению. Светлая гамма окраски вестибюля служит тем же целям. Однако раскрытые двери, ведущие в анфиладу комнат, вновь напоминают о человеке, об уюте радушного гостеприимства. Гостиные, столовая, кабинет и личные комнаты владельцев невелики. Изящная мебель, стенные шкафы с книгами, штофные обои различных цветов или гобелены, портреты, картины и гравюры на стенах, как и бюсты, выполненные Ф. Шубиным, - все созвучно здесь, все говорит о соразмерности и гармонии, все овеяно красотой человеческого духа.

132. Кусково

1 - дом; 2 - Голландский домик; 3 - Эрмитаж; 4 - оранжерея; 5 - Итальянский домик; 6 - Грот; 7 - кухонный корпус; 8 - церковь

От комнаты к комнате размеры их становятся все меньше, порой даже крохотными (библиотека, голубая гостиная). Однако архитектор приготовил сюрприз. За дверью одной из небольших комнат, похожей на „комнату-табакерку", посетителя ждет неожиданное - он оказывается на пороге большого Белого танцевального зала дворца (илл. 134). Зал захватывает вошедшего с первого же взгляда великолепием белого цвета стен, обведенных золотым тонким багетом. В филенках помещена спокойная по рисунку золоченая же резьба. Зал, хорошо освещенный рядом окон со стороны садового фасада, выглядит еще более светлым благодаря зеркалам в простенках и ложным зеркальным окнам противоположной стены. Блеск люстр и жирандолей с их хрустальными подвесками усиливает праздничную нарядность зала. А как выглядел некогда этот изумительный зал по вечерам при блеске многочисленных дрожащих огней зажженных свечей! Здесь, в этом зале, когда-то звучал оркестр и хор крепостных, исполнявших произведения композиторов XVIII века. Лист и Берлиоз отмечали их высокое мастерство исполнения. Здесь поражает и огромный живописный плафон, выполненный французским художником Л. Лагрене, окруженный как бы „бегущим" орнаментом, и особенно паркет. Переплетающиеся круги его узора уходят, бегут под ногами, невольно приглашая к красивым фигурам старинных танцев с их поклонами и реверансами.

За окнами Белого зала открывается вид на зеленый ковер ровных лужаек „партера" регулярного парка. Его перспективу замыкает оранжерея (1761 - 1762) с любопытной башней в центре. Лестница террасы, расположенная вдоль окон зала, ведет к дорожкам, строгая геометрическая сетка которых обрамлена фигурными клумбами. По сторонам „партера" и по его центральной оси расставлены статуи, белизна которых оттенена зеленью некогда геометрически подстриженных деревьев.

За пределами „партера" дорожки парка, сходясь, образуют в плане многолучевые звезды. Каждая дорожка в своей перспективе замыкается то статуей, то ризалитом дворца, то фасадом садового павильона. Со всех сторон нас обступают законченные архитектурно-пространственные картины. Глубинность их построения, как и показ объемности скульптуры или здания, здесь обязательны.

Некогда в Кусковском парке было много разнообразных павильонов. И сейчас их не мало. Слева от дворца у небольшого прудика стоит Голландский домик (1749). Выложенный из кирпича, он крайне прост по своей архитектуре. Лишь ступенчатый высокий фронтон с простыми волютами вносит известное оживление в его внешний облик. Домик умело поставлен на берегу пруда. Его отражение в воде создает одну из привлекательнейших картин Кусковского парка. Внутри небольшие комнаты „на голландский манир" облицованы белыми с синим рисунком кафелями. В кухне сделана голландская печь-горн.

133. Дом в Кусковое. 1777

Недалеко от Голландского домика расположен Эрмитаж - обязательный павильон почти любого крупного парка середины XVIII века. Круглящийся объем здания с цилиндрическими выступами-башенками, в которых помещались отдельные кабинеты, увенчан куполом. Широкие пилястры коринфского ордера, круглые ниши с бюстами и изящная лепнина украшают стены. Некогда Эрмитаж служил для уединенных, интимных встреч избранных лиц.

134. Дом в Кускове. Белый зал

По другую сторону „партера", справа от дворца, расположен еще один садовый павильон - Итальянский домик (1755). Его архитектура напоминает небольшие итальянские виллы, подражать которым было модно в те годы. Недаром известный гравер М. Махаев, запечатлевший Кусково XVIII века в серии великолепных гравюр, писал, что „ныне походный италианский вкус" встречает одобрение у многих. По своей отделке здание очень скромно. Немногочисленные лепные медальоны с изображениями голов римских воинов являются основным элементом его внешнего убранства. Внутри домика сохранилась отделка стен дубовыми панелями с легкой золоченой резьбой.

Рядом с ним у небольшого фигурного пруда расположен Грот (илл. 135), наиболее декоративное здание Кусковского парка. Он построен в 50-е годы XVIII века в стиле барокко. Грот, как и Эрмитаж, являлся необходимой принадлежностью парков того времени. Его архитектура необычайно причудлива, начиная от внешнего силуэта здания с его своеобразным куполом, муфтированными многочисленными колоннами, фигурной террасой и кончая внутренним убранством, в котором применены и скульптура, и перламутровые ракушки, и цветное стекло, и туф, и мрамор. Вновь зеркало воды играет здесь немалую роль в усилении декоративных свойств архитектуры Грота.

У Большого пруда, рядом с дворцом, высится небольшая кубическая церковь (1737) и кухонный одноэтажный корпус с двухколонными красивыми портиками.

Несмотря на то, что многие здания Кускова безвозвратно ушли в прошлое, до сих пор о нем можно сказать словами поэта XVIII века И. Долгорукова:

„Земли лоскутик драгоценный

Кусково милый уголок,

Эдема сколок сокращенный".

После осмотра Кускова следует пересечь линию Горьковской железной дороги, чтобы ознакомиться с единственным зданием некогда пышной подмосковной А.Разумовского - Перовым. Его усадебный дом, не сохранившийся до нашего времени, был возведен по проекту В. Растрелли. Еще в начале XVIII века, когда Перово принадлежало Голицыным, сторонникам молодого Петра, здесь велись строительные работы по устройству усадьбы. От этого времени до нас дошла небольшая церковь (1705), похожая на своего рода парковый павильон. По плану она принадлежит к так называемому центрическому типу. Ее цилиндрический объем благодаря нишам, расположенным внутри, превратился в ряд примыкающих друг к другу полукружий. Любопытный по формам храм венчает восьмерик с серебристым куполом. Несмотря на применение ордера, несмотря на усиление пластики объема, общее композиционное построение храма восходит к церкви Петра-митрополита в Высоко-Петровском монастыре в Москве (см. стр. 102). Видимо, тип подобного храма „пришелся ко двору", получив распространение и в Подмосковье. Перовский храм отличает красивая белокаменная резьба, украшающая надкарнизные гребни. Они расположены над каждым полукруглым выступом нижней части. Мелкая профилировка карнизов также принадлежит к его особенностям. Внутри храм поражает единством и слитностью своего пространства.

2

Кузьминки расположены в двух километрах от станции Вешняки Казанской железной дороги. Обстройка этой усадьбы началась еще во второй половине XVIII века. От этого времени сохранилась возведенная по проекту В. Баженова, но затем сильно переделанная церковь. В течение первой трети XIX века Кузьминки подверглись коренной перестройке.

Владельцы усадьбы Голицыны привлекают видных архитекторов, которые украшают ее рядом превосходных зданий. Среди них мы встречаем имена архитекторов Жилярди, Росси, Стасова. Основным композиционным центром этой усадьбы становится большой пруд с его то плавно округлыми, то изгибающимися заливами. Вдоль берегов пруда располагались постройки усадьбы, а также пристани,павильоны парка и великолепная декоративная чугунная ограда, выполненная на уральских Пашийских заводах, принадлежавших Голицыным.

135. Грот в Кускове. Середина XVIII в.

Общий замысел Кузьминок иной, чем Кускова. Регулярность планировки здесь заменилась живописным принципом расположения зданий, которому немало способствуют свободно стоящие деревья парка. Главный дом сгорел в предреволюционные годы. В настоящее время от центрального ядра усадьбы сохранились небольшой флигель и так называемый „Египетский домик", где сказываются египетские мотивы, например, в лоджии с двумя колоннами с лотосообразными капителями и в трапециевидных окнах.

Этими обращениями к Египту архитекторы стремились усилить монументальность архитектурных форм зданий.

Но при всей живописности расположения усадьбы ее зодчие почти незримо связывали отдельные сооружения друг с другом. Так, по оси портика главного дома у берега пруда располагалась эффектная круглая лестница-пристань, украшенная фигурами лежащих львов. На противоположной стороне пруда из зелени парка выступала колоннада Пропилев - декоративного садового павильона, наделенного строгим дорическим ордером, как бы противостоящим свободным и плавным линиям окружающих деревьев парка.

136. Конный двор в Кузьминках. Начало XIX в.

Справа от центра усадьбы на берегу пруда расположено здание Конного двора (илл.136). Его центр представляет собой монументальную арочную лоджию с дорическими колоннами, оттененную по сторонам плоскостью глухих стен. К лоджии ведет лестница, на каменных выступах которой поставлены конные группы работы известного скульптора-анималиста П. Клодта. Конным группам вторит скульптура, помещенная на архитраве под аркой. Столь декоративно решенная центральная часть Конного двора рассматривалась не только как своего рода парковый павильон, украшающий пейзаж усадьбы, но и как место для оркестра, игравшего здесь в дни празднеств. Выделив центр, архитектор (Жилярди или Стасов) связал с ним остальные части Конного двора: его ограду он украсил арками, в архивольте которых применил руст. Такого же рода рустом - имитацией кладки каменными квадрами - он украсил нижнюю часть стен боковых флигелей и центрального павильона. Немногочисленные барельефы в виде львиных масок над окнами, метопы (декоративные квадратные вставки в антаблементе над колоннами) и т. д., выполненные, по-видимому, скульптором Г. Замараевым, смягчают суровость архитектурных форм Конного двора.

137. Дом в Люблине. 1801

Как уже говорилось, достопримечательностью Кузьминок являются их чугунные ограды. Ажурные решетки сменяются скульптурами львов или светильниками с грифонами, составляющими органическую часть ограды. Рисунок этих декоративных „малых форм" строг и ясен. Вместе с тем благодаря продуманному построению ажурных форм все эти детали приобретают известную мягкость, входя органическими элементами в общий пейзаж парка.

3

У одной из станций Курской железной дороги - в Люблине - мы можем познакомиться с не лишенным своеобразия главным домом (илл. 137) некогда существовавшей здесь усадьбы Дурасовых. Легенда повествует о том, что владелец усадьбы, будучи награжден Анненским крестом, заказал архитектору проект дома, план которого напоминал бы знак ордена. Как бы ни была интересна эта легенда, следует все же сказать, что подобный план имел своим прототипом план садового Эрмитажа. На рубеже XVIII - XIX веков, когда строился дом в Люблине (1801), сложные, даже прихотливые формы садового павильона заменялись относительно правильной планировкой продолговатых комнат, приспособленных лишь для летнего пребывания. Архитектор (И. Еготов?) проявил здесь незаурядное дарование, создав интересное здание с четырьмя одинаковыми фасадами. От центрального круглого зала, освещенного через застекленные двери, расходятся в четыре стороны парадные помещения и личные комнаты. Их объемы умело связаны между собой идущими по кругу легкими ионическими колоннадами. В этом приеме ощущается влияние полукруглого в плане портика Московского института им. Склифосовского (см. стр.264). Желая должным образом завершить свою центрическую композицию, архитектор поднял объем центрального круглого зала до уровня второго этажа, перекрыв его куполом, на котором некогда стояла статуя - своего рода масштабное пластическое завершение сооружения. Над первым этажом „рукавов креста" размещены небольшие помещения антресолей - верхнего полуэтажа. Они завершены с торцов небольшими фронтонами и освещены столь типичными для того времени полукруглыми окнами. Интересная игра объемов, фронтонов и криволинейных форм окон свидетельствует о декоративности замысла, хотя мастер оперирует строгими классическими элементами.

Внутри в круглом зале сохранилась роспись, имитирующая архитектурные формы, выполненная однотонным цветом (гризайль). Художнику-декоратору Скотта приписывают и роспись остальных помещений.

Осмотрев дом в Люблине, сев на подмосковную электричку, через несколько минут доедем до Царицына (ныне Ленино), сохранившего значительное число интересных зданий. В начале XVIII века усадьба принадлежала известному писателю А. Кантемиру. В 1775 году Царицыно, носившее тогда название Черная Грязь, было куплено Екатериной II, решившей построить здесь свою подмосковную резиденцию. Составление проекта было поручено В. Баженову, который уже в следующем году приступил к его осуществлению. Работы по возведению царицынских зданий длились до 1785 года, когда почти законченная усадьба была осмотрена Екатериной. Она осталась весьма недовольна архитектурой главного дворца, поскольку Баженов возвел рядом с ним аналогичный дворец, предназначенный для наследника престола Павла I. Тем самым он как бы уравнивал мать и сына, отношения между которыми были до крайности натянутыми. Екатерина распорядилась сломать непонравившееся ей здание и построить новый дворец, проект которого был составлен М. Казаковым. Но война с Турцией, потребовавшая больших средств, не позволила закончить дворец. Он так и остался незавершенным, как и большинство садовых павильонов, возведенных Баженовым.

Составляя свой проект, Баженов задумал создать группу разнообразных по форме и размеру зданий (так называемые Кавалерские корпуса и Хлебный дом), объединенных живописностью своего расположения и своеобразием архитектурного убранства. Дворец, павильоны и садово-парковые сооружения в виде фигурных ворот (илл. 138), двух мостов и искусственных руин были построены из красного кирпича, на котором, как в древнерусском зодчестве, красиво выделялись декоративные детали из белого камня. Начиная с плана каждого здания и кончая его убранством, Баженов проявил необыкновенную изобретательность. Составляя проект садового павильона, он вдохновлялся и древнерусским зодчеством, и формами средневековой готики, в связи с чем созданное им здесь стилистическое направление в архитектуре получило название псевдоготики. Так, в фигурных воротах мы узнаем в белокаменном кружеве ажурной резьбы, заполняющем пролет готической арки, знакомые нам по XV11 веку формы подвесных гирек, в башнях одного из мостов угадываются элементы башен Кремля и других его зданий. Вместе с тем Баженов вносит в архитектуру определенный порядок и соразмерность с человеком, тем самым видоизменяя весь строй средневековых форм. Кроме того, отличительной особенностью псевдоготики Баженова является пластическая проработка всех разнообразных белокаменных деталей, благодаря чему они необычайно скульптурны. В них нет и тени графичности и некоторой сухости, которые заметны в зданиях, созданных в этом же духе Казаковым и его учениками. Именно этими качествами обладает царицынский дворец Казакова (илл. 139). Здесь появились, хотя и измененные, но все же ордерные формы, которых, по существу, избегал Баженов.

138. Фигурные ворота в Царицыне. Конец XVIII в.

139. Дворец в Царицыне, 1786

На рубеже XVIII и XIX веков в Царицынском парке возводятся новые садовые постройки. В 1803 году архитектор И. Еготов строит классические павильоны - Миловиду, Нерастанкино и беседку Золотой сноп (храм Цереры). Последняя особенно хороша.

Царицынский парк - один из лучших московских парков - создан на основе как бы естественной группировки деревьев, текущих со склонов ручьев и теснин оврагов. Он поражает все новыми и новыми необыкновенно притягательными видами, открывающимися с лужаек и с изгибающихся берегов обширного пруда.

"Здесь листом шевелит свободный ветерок,

Сверкает и гремит по камешкам поток,

Опутан корнями, плющем и повиликой,

Он освежает лес сей дикой.

Вот здесь тропинки разошлись,

Вот перепутались и вот опять слились;

Везде вид резвости, небрежности, свободы:

Искусство здесь в подданстве у Природы".

Скромная церковь Царицына относится к 1722 году. Здесь барочные формы еще не достигли своего полного развития. Тем не менее она принадлежит к кругу тех зданий начала XVIII века, в которых видны начавшиеся поиски новых форм.

4

В южной части современной „Большой Москвы" находится усадьба, название которой носит теперь целый новый район столицы - Черемушки. Туда проехать можно трамваем от Даниловской площади. Эта усадьба существовала в середине XVIII века. От этого времени сохранились регулярный липовый парк с прудами, расположенными террасами, церковь 1747 года и пилоны въездных ворот, украшенные муфтированными колоннами. Во второй половине XVIII века Черемушки подверглись основательной перестройке: появляется новый усадебный дом, конный двор и садовые павильоны.

140. Оперный дом в Царицыне. Конец XVIII в.

141. Въездные башни в Воронцове. Конец XVIII в.

Отдельные переделки осуществляются в течение всей первой трети XIX века, о чем свидетельствует центральный зал дома, стены которого украшены нишами с двухколонными портиками. Красивого рисунка лепной фриз с грифонами и медальонами обегает зал поверху. Все вместе создает впечатление торжественности и известного величия. Снаружи архитектура усадебного дома в достаточной мере скромна. Четырехколонный тосканский портик отмечает его центр. Над домом высится квадратный тамбур с небольшим куполом, заставляющий вспомнить произведения замечательного архитектора Воронихина. Однако общий характер членений продолговатого блока здания напоминает усадебные постройки 60 - 70-х годов XVIII века.

Достопримечательностью Черемушек является их конный двор, выстроенный в классическом стиле. У его въезда стоят башни, увенчанные необычными ярусными крышами. В них угадывается то увлечение „китайщиной", которое господствовало одно время в усадебной архитектуре. Наличие классических ордерных форм, как и других архитектурных элементов того же стиля, придает всему сооружению своеобразный вид.

Сама же идея построить конный двор в виде своего рода крепости была широко распространена среди московских архитекторов, о чем свидетельствуют проекты Казакова и здания, выстроенные Баженовым в Марьине-Бутурлино под Бронницами или Кокориновым в Петровском-Разумовском.

Подчеркнуто малый ордер бокового правого флигеля, стоящего у дома, усиливает по контрасту значение последнего. Купол флигеля слишком велик, что говорит о мастере „второй руки", строившем усадьбу.

5

Сев на один из автобусов, идущих по Краснопахор-скому шоссе (старое Калужское шоссе), доедем до Воронцова. Во второй половине XVIII века эта усадьба принадлежала Репниным, которые построили здесь ряд зданий, отличных друг от друга. Рядом с барочными флигелями располагались классические. В одном из садовых павильонов в 1807 году была устроена церковь. В 70 - 80-х годах XVIII века при въезде в усадьбу были построены две небольшие одноэтажные караульни из красного кирпича со стрельчатыми окнами, обведенными тонкой полоской белокаменных наличников. К ним вплотную были пристроены две псевдоготические башни (илл. 147), как своего рода торжественные пилоны ворот, ведущих к парадному двору усадьбы.

Подобные здания появились в архитектуре усадеб Подмосковья в связи с торжественным празднованием в 1773 году Кучук-Кайнарджийского мира. На Ходын-ском поле в Москве Баженов соорудил ряд оригинальных павильонов, служивших местом всевозможных увеселений. Многие видные участники недавней войны с Турцией поспешили украсить свои усадьбы подобными же зданиями.

Ворота Воронцовской усадьбы принадлежат именно к такого рода постройкам. Их особенностью являются ажурные белокаменные „короны", завершающие башни. Архитектурные детали, выполненные из белого камня, не только просты, но и нарочито грубы, что, видимо, было вызвано желанием привлечь к воротам особое внимание. Вместе с тем им нельзя отказать в мастерстве композиционного построения, что свидетельствует о работе талантливого, если не выдающегося архитектора (Баженов?).

142. Б. Петровский дворец. 1775 - 1782

143. Дом в усадьбе Знаменское-Садки. Вторая половина XVIII в.

Сев снова на автобус, доедем до остановки „Узкое" и, пройдя уже знакомую нам усадьбу (см. стр. 196), дойдем пешком до Знаменского, имеющего и второе название - Садки. Эта усадьба в основном была отстроена во второй половине XVIII века на средства Трубецких.

В это время в архитектуре главных усадебных домов, окруженных парками, еще продолжали сказываться планировочные принципы и методы оформления, характерные для городских зданий. Так, центром дома по-прежнему являлся танцевальный зал, часто служивший и местом парадных обедов. Вокруг него группировались гостиные, рядом с которыми часто располагалась парадная спальня.

В Знаменском хорошо сохранился такой зал, где наряду с архитектурными элементами в виде спаренных коринфских колонн применена живопись, заменившая сложную и дорогую по исполнению лепнину. Неизвестный нам живописец сумел иллюзорным изображением архитектурных деталей (кессоны на паддугах - месте соединения стен с потолком) создать непосредственную связь с живописью плафона, где изображен мчащийся в облаках на колеснице Аполлон. Обращает на себя внимание тонкое исполнение крепостными столярами дверей зала. В зале имеются хоры, с которых некогда звучал оркестр крепостных музыкантов.

С внешней стороны усадебный дом Знаменского весьма скромен (илл.143). Его стены расчленены пилястрами, а окна украшены чередующимися полукруглыми и треугольными фронтончиками. Центр главного фасада отмечен балконом и надстройкой-мезонином. Особенностью дома следует считать техническую сторону его постройки. Штукатурка скрывает деревянные стены верхнего этажа, в то время как нижний выполнен из кирпича. Подобное соединение различных по материалу и технике исполнения частей здания находило распространение на рубеже XVIII - XIX веков и, видимо, было обусловлено надвигавшимся кризисом крепостнического хозяйства.

6

Среди памятников „Большой Москвы" есть малоизвестные или совершенно забытые, но обладающие интересными формами, оригинальной композицией или декоративными деталями. Таково Троекурово, расположенное на речке Сетуни за Кунцевом, у самой границы города. Название усадьбы связано с фамилией ее устроителей-владельцев. Наиболее интересным ее сооружением является церковь (1699 - 1706), оригинальная как по решению плана, так и по построению объема. В квадрат внешних стен с закругленными углами вписана внутренняя ротонда. Она отмечена куполом с люкарнами на световом барабане, в свое время увенчанным еще одним световым же барабаном меньшего размера с небольшим куполком. Помимо этого, здание усложнено еще тем, что имеет два этажа; их разделяет широкий пояс-карниз, охватывающий и колокольню в стиле барокко, возведенную в 1745 году. Последняя построена над широкой некогда открытой лестницей, ведущей во второй этаж этой интересной церкви.

Проектируя столь сложное по форме и замыслу сооружение, зодчий, видимо, не был уверен в его прочности. Поэтому он значительно усилил толщину как внешних, так и внутренних стен. Каждый фасад завершен огромным полукруглым фронтоном-аркой. Бросается в глаза также необычайная мощь всех декоративных деталей, видимо, так и оставшихся неотделанными (каменная резьба лишь кое-где намечена). Обращает на себя внимание и плоский свод, перекрывающий ротонду нижнего этажа.

144. Въездные башни в Михалкове. Конец XVIII в.

Истоки архитектуры церкви в Троекурове не совсем ясны. С одной стороны, в ней сказываются отдельные приемы „московского барокко", а с другой - проступают черты новой петровской архитектуры, однако в такой интерпретации, которая затем не найдет себе места в истории развития русской каменной архитектуры. Ближайшим „родственником" храма следует считать церковь в подмосковной усадьбе Марфино, сооруженную примерно в те же годы. Во всяком случае, храм в Троекурове один из интереснейших и своеобразных памятников Москвы начала XVIII века.

7

Большой интерес представляет маршрут, охватывающий памятники северной стороны столицы. Мы начнем его с Петровского дворца (илл. 142) На Ленинградском проспекте. Его построил М. Казаков (1775 - 1782), подражая формам „увеселительных" павильонов на Ходынском поле, возведенных В. Баженовым по случаю празднования Кучук-Кайнарджийского мира. Своеобразная архитектура этих зданий избегала распространенных в те годы ордерных форм. Ее излюбленными мотивами стали стрельчатые завершения окон, древнерусские архитектурные детали XVII века и иные средневековые декоративные приемы, определившие название этого направления в архитектуре - псевдоготика. Петровский дворец, квадратный в плане, увенчанный интересным по форме куполом с люкарнами, охваченными готическими арками-кокошниками, окружен оградой с башнями, из которых особенно любопытны задние, обращенные в сторону парка. В центре дворца расположено крыльцо с широкой лестницей. Его столбы подражают древнерусским столбам-кубышкам. Великолепно выполненные в белом камне детали убранства хорошо видны на темно-красном фоне кирпичных стен. В этом сооружении Казаков достиг не только высокого композиционного совершенства, но и проявил талант опытного архитектора, что сразу же выдвинуло его в число ведущих зодчих Москвы. Вместе с тем он обнаружил свое собственное понимание форм средневековой архитектуры, отличное от того, что осуществлялось его старшим товарищем и основоположником псевдоготики - Баженовым. Петровский дворец - редкое по цельности произведение, один из блестящих образцов архитектурной мысли Москвы второй половины XVIII века.

145. Троицкая церковь в Останкине. 1687 - 1688

После осмотра дворца сядем на трамвай, идущий в сторону Петровского-Разумовского. Здесь среди неказистых домиков окрестностей станции Окружной железной дороги „Лихоборы" затерялась усадьба Михалкове (илл. 144). Хотя ее возникновение относится, по-видимому, к началу XVIII века, но в конце 70-х годов того' же столетия она была заново отстроена новым ее владельцем - Паниным, видным участником турецкой войны. Проект усадьбы был заказан Баженову, который решил воплотить в камне сказочный образ одной из турецких крепостей, взятых Паниным. Естественно, что псевдоготика как нельзя более отвечала такому замыслу. За основу общего плана усадьбы был взят полукруг (турецкий полумесяц), окруженный оградой, по периметру которой были расставлены три пары башен, отмечающие въезды, и небольшие флигели. В сторону парка выходили еще два флигеля и не сохранившийся до нашего времени усадебный дом. Если флигели и ограда были относительно скромно декорированы полуколонками и надкарнизными декоративными стрелами, то башни, поставленные по сторонам въездов в парадный двор, отличаются острым силуэтом и оригинальными деталями. Так башни главного въезда представляют собой стройные восьмигранники, расчлененные рядом горизонтальных поясов. Их верх завершен двурогими зубцами, что обостряет их выразительный силуэт и делает их похожими на башни фигурного моста Царицына (см. стр. 300). Башни боковых въездов представляют собой массивные прямоугольные в плане пилоны с пучками полуколонн на углах, декоративными стрельчатыми филенками во всю высоту стен и килевидными колошниками в завершении.

146. Дворец в Останкине. 1790 - 1798

Парк Михалкова сохранил не только регулярную планировку дорожек, обсаженных высокими липами, но и систему ступенчатых прудов, спускающихся к расположенному тут же большому пруду-озеру. На его берегу высится оригинальной формы небольшая беседка, увенчанная белокаменной вазой. Вторая беседка, парная первой, стоит в парке с противоположной стороны пруда-озера. Прообразом для этих беседок послужил круглый античный храм Лизикрата в Афинах. Баженов, не раз обращаясь к образцам античности или средневековому зодчеству, каждый раз создавал оригинальные произведения. Усадьба Михалкове не поражает масштабом своих построек, но благодаря их подчеркнутой декоративности она производит сильное впечатление. Ее так же отличает как продуманная планировка, так и своеобразие архитектурных форм. Сравнительно недалеко от Михалкова, около той же Окружной железной дороги, расположено старинное село Свиблово, куда можно дойти пешком. От усадьбы, устроенной здесь в начале XVIII века, в настоящее время осталось немного. Большой интерес представляет лишь церковь 1708 года, построенная родственниками Петра - Нарышкиными. Этот храм, подобно церкви в Троекурове (см. стр. 310), принадлежит к той группе зданий, где формы „московского барокко" сочетались с приемами новой ордерной архитектуры петровской поры. Крестообразный план храма, декоративные детали наличников окон и портиков принадлежат XVII веку, в то время как в его завершающих частях легко прослеживаются новые элементы, часть которых восходит к архитектуре „Меншиковой башни" (трехчастные окна, система пилястров восьмерика и т. д., см. стр.210). Заметную роль в убранстве храма играет парапет с фигурными балясинами, венчающий объем основного четверика, что сближает храм с собором московского Богоявленского монастыря (см. стр. 88) и подмосковными церквами в Степановском под Бронницами и Сенницах под Зарайском, построенными в те же годы по заказу первого губернатора Сибири - М. Гагарина

8

Наше знакомство с подмосковными усадьбами XVIII - XIX веков завершается в одной из самых известных - в Останкине. Ее возникновение относится еще к XVI веку, когда здесь были построены боярский двор и деревянная церковь. В 1620 году усадьба становится собственностью князей Черкасских, которые сооружают здесь каменный храм (илл. 145). Он строился в 1687 - 1688 годах под руководством крепостного зодчего Павла Потехина. Хотя Потехин при создании храма исходил из распространенного тогда типа пятиглавой церкви, он все же создал оригинальнейшее произведение, поражающее не только общей сложностью "хоромной" композиции объемов, но и богатейшим узорным убранством, покрывающим здание снизу доверху. Формы убранства необычайно разнообразны, среди них встречаются даже уникальные, как, например, наличники алтарных окон. Стена почти не видна за ширинками, поясами-карнизами, архивольтами колошников и арок и другими декоративными деталями, среди которых видное место занимают формы "штучного набора". Помимо этого, зодчий использует белый камень. Из него выполнены отдельные элементы убранства, что предвосхищает его широкое применение десятилетием позднее в зданиях "московского барокко". С целью усиления своеобразия здания Потехин увеличил пучину глав, уменьшив вместе с тем ширину их барабанов. Всем этим церковь Останкина выделяется среди родственных ей храмов. В 1877 - 1878 годах архитектор Н. Султанов пристроил к храму колокольню, которая по своим формам мало отличается от древней части. Внутри сохранился деревянный резной иконостас, относящийся к концу XVII века.

147. Дворец в Останкине. Концертный зал

В 1743 году Останкино переходит во владения Шереметевых. Известия конца столетия упоминают, что в Останкине в это время был „великолепный увеселительный дом и регулярный сад с прудами". Однако в 1790 году владелец Останкина Н.П.Шереметев задумывает коренную его перестройку с целью создания такого здания, в котором дворцовые помещения сочетались бы с театральным залом. Проекты были выполнены архитекторами Ф. Кампорези, Д. Кваренги и другими. Однако многое в них не удовлетворило заказчика, и он привлек к проектированию дома своих крепостных зодчих А. Миронова, Г. Дикушина и А. Аргунова. Последний завершил отделку здания в 1798 году. Дворцу и его убранству посвящены многие специальные статьи и издания, поэтому здесь нет необходимости останавливаться на истории его постройки. Следует лишь отметить, что при типичном для русского классицизма плане здания и внешних ордерных формах, Останкинский дворец представляет собой оригинальное произведение, не имеющее аналогий (илл. 146). Его общая композиция исходит из распространенной в то время плановой схемы в виде буквы П („покоем") с парадным двором. Боковые павильоны связаны с центральным зданием одноэтажными галереями, подчеркивающими торжественный портик центрального дома, над которым высится купол. Со стороны же садового фасада, обычно решавшегося более скромно, здание выглядит не менее величественно, чему способствует десятиколонная лоджия-портик, охватывающая весь второй этаж. При общем стилистическом единстве всего комплекса Останкинскому дворцу присуща законченность каждой составной его части. Некоторые из них выглядят даже несколько обособленными друг от друга. Ту же обособленность можно проследить и внутри - в системе сменяющих друг друга парадных помещений. Каждое из них вполне законченное художественное произведение - Египетский зал, Малиновая гостиная, Картинная галерея, Концертный зал (илл. 147), Приемный (Итальянский) зал, не говоря о Театральном, легко превращавшемся в бальный зал. Не об обстановке ли этого дворца говорил Стендаль. Здесь все, писал он, „блистательная и элегантная отделка, свежие краски, самая лучшая английская мебель, украшающая комнаты, изящные зеркала, прелестные кровати, диваны разнообразнейших форм. Нет комнат, в которых нельзя было бы расположиться четырьмя или пятью разнообразными способами, из которых каждый давал обитателю полные удобства и очаровательный уют, соединенные здесь с совершенным изяществом. Только моя счастливая и благословенная Италия давала мне такие впечатления своими старинными дворцами".

Не менее восторженно отозвался об Останкинском дворце англичанин Паже: „В отношении блеска и великолепия он превзошел все, что только может дать самое богатое воображение человека или что только могла нарисовать самая смелая фантазия художника". Действительно, здесь любая, даже мало приметная деталь - законченное художественное произведение, выполненное руками крепостных мастеров, трудившихся над возведением этого замечательного по своим художественным качествам здания. Останкино дает, пожалуй, наиболее полное впечатление о московском классицизме, о его высших достижениях. Нет ничего удивительного, что архитекторы последующего поколения не раз вдохновлялись его дворцом. Особенно это относится к творчеству Росси, прожившему молодые годы в Москве в период, когда Останкино привлекало всеобщее внимание.

МОСКВА КОНЦА XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА

Каждый этап в истории архитектуры Москвы, будь то древний - средневековый - период или XV111 столетие, отмечен стилистическим единством при всем разнообразии его зданий. Но с середины XIX века, когда Россия вступает на путь капиталистического развития, картина резко меняется. Прославленные здания, составляющие гордость и красу Москвы, уничтожаются. Вместо них возводятся сооружения настолько отличные друг от друга, что порой трудно поверить в их одновременную постройку. Перегруженные различными декоративными мало связанными друг с другом деталями, они в большинстве случаев свидетельствуют об отсутствии художественного вкуса как заказчиков, стремившихся к роскоши отделки, так и архитекторов, шедших у них на поводу. Вместе с тем капиталистическая система экономики предопределила появление новых типов построек. Именно в эти годы строятся вокзалы, торговые пассажи, банки, музеи. Меняют внешний облик и всю внутреннюю структуру жилые дома. Иной становится архитектура школ и больниц. Нельзя не заметить, что планировка большинства этих сооружений, как правило, отмечена чертами рационализма: помещения удобны и хорошо размещены. Широко применяются металлические конструкции, железобетон, зеркальное стекло, облицовочные керамические плитки. Все эти материалы пользуются всеобщим признанием, существенно изменяя, казалось, до того незыблемые архитектурные приемы прошлого.

Однако русская буржуазия, выступавшая основным заказчиком всех этих зданий, не имела за собой богатой художественной культуры. Она усматривала в обилии и пышности архитектурных форм выражение своего благосостояния, своего процветания, своего ведущего положения в жизни страны. Именно поэтому за какие-то шестьдесят-семьдесят лет Москва застроилась зданиями, в которых разнообразие архитектурных форм, почерпнутых из прошлого и беззастенчиво смешанных друг с другом (эклектика), чередовалось с удивительной быстротой. Барокко сменяется Ренессансом, чтобы тут же уступить место русско-византийскому стилю. Былое изящество и красота архитектуры, наделенной, как мы видели, глубоким содержанием, сменялись ничем не прикрытым мещанством аляповатых форм.

148. План

Маршрут I: 1-1 - Политехнический музей. 1-2 - Исторический музей. 1-3 - ГУМ (б. Верхние торговые ряды). 1-4 - Музей В. И. Ленина. 1-5 - Третьяковская галерея. 1-6 - Казанский вокзал. Маршрут 11: II-1 - Государственный банк. II-2 - Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. II-3 - Киевский вокзал. Маршрут III: III-1 - Почтамт. III-2 - Универсальный магазин (ЦУМ). III-3 - Дом дружбы с зарубежными странами (б. дом Морозова) Маршрут IV: IV-1 - Гостиница „Метрополь". IV-2 - Сандуновские бани. IV-3 - б. дом Рябушинского. IV-4 - Жилой дом на углу улицы Фрунзе. IV-5 - Памятник А. С. Пушкину. IV-6 - Памятник первопечатнику Ивану Федорову.

Подобное положение было гибелью для развития архитектуры. Новые типы создававшихся зданий не могли обрести должного выражения - вокзал походил на биржу, а кино - на жилой дом. Стремление определенных кругов общества возродить национальные основы русской архитектуры предопределило малооправданное обращение к древнерусским приемам и формам, что еще более усилило эклектическую пестроту архитектуры второй половины XIX - начала XX века. Все применявшиеся архитектурные элементы были, по существу, внешним нарядом сооружений, которые не имели ничего общего ни с Древней Русью, ни с XVIII веком, ни с какой-либо иной эпохой. Подобное состояние архитектуры заставило известного критика В. В. Стасова с горечью воскликнуть: „Архитектура - самое отсталое и неподвижное из наших искусств".

Совершенно очевидно, что при таких условиях то, что было предложено в области более рациональной планировки Москвы после пожара 1812 года, то, что составляло основы большого градостроительного искусства, - создание композиционно и стилистически взаимообъединенных построек - было предано забвению. Архитектура капиталистической Москвы представляла собой конгломерат самых разнохарактерных и мало связанных друг с другом зданий. С ними нам и предстоит ознакомиться, чтобы все же под покровом всевозможных стилей и приемов увидеть то ценное, что было осуществлено архитекторами этого времени.

Для удобства читателя мы сгруппировали здания по внешним „стилистическим" признакам, но, следуя тем или иным маршрутам, надлежит помнить, что все они создавались почти одновременно.

149. Центральный музей В. И. Ленина (б. Городская дума, 1890 - 1892)

1

Уже при знакомстве с Кремлем мы могли убедиться, что здания Кремлевского дворца и Оружейной палаты, построенные архитектором К. Тоном, были созданы „в древнерусском стиле". Это направление в русской архитектуре получило дальнейшее развитие в XIX и начале XX века. Одним из ранних тому примеров служит Политехнический музей (илл. 150), находящийся у Ильинских ворот (Новая площадь). Его начал строить архитектор И. Монигетти (центральная часть 1875 - 1877 годов), продолжил архитектор Н. Шохин (правая часть 1896 года) и завершили П. Воейков и В. Ерамишанцев (левая часть с большой аудиторией 1903 - 1907 годов). Фасад центральной части музея выполнен в формах, в которых легко прослеживается влияние „русско-византийских" мотивов, выработанных в те годы в резьбе деревянных иконостасов. Таким образом, каменные формы получили несвойственный им вид. Обилие и подчеркнуто-декоративный характер тяжелых деталей, значительный размер окон и главного входа, парадная лестница и расположение залов свидетельствуют об общественном характере здания. Но его общий облик все еще тяготеет к архитектуре дворцовых сооружений. Все это говорит о том, что путь создания специфических архитектурных форм музейного здания был далеко еще не найден. Вместе с тем внутри архитектор создал хорошо освещенные залы, большие окна которых располагались высоко над уровнем пола, что создавало возможность хорошо развернуть музейную экспозицию вдоль всех стен. Следовательно, и здесь новое, прогрессивное сочеталось со старыми приемами и формами, не только мешавшими плодотворному развитию архитектуры, но и не выражавшими характер здания.

150. Политехнический музей. 1875 - 1907

От Политехнического музея пройдем к Красной площади. Здесь на месте известного петровского Земского приказа в 1878 - 1883 годах был сооружен Исторический музей (илл. 151) по проекту художника В. Шервуда и инженера А. Семенова. Последнему принадлежит планировка и техническая сторона постройки, а первому - внешнее оформление здания.

Если инженер удобно и рационально расположил музейные залы, умело разместил лестницы, хорошо осветил все помещения большими окнами, то художник увлекся внешним нагромождением разнообразных разнохарактерных объемов, покрытых мелкими, дробными и сухими по рисунку декоративными деталями, которые восходят к превратно истолкованным формам древнерусского узорочья. Неудача, постигшая художника, объясняется его желанием совместить во внешнем облике здания живописный принцип композиции, столь блестяще воплощенный в стоящем напротив соборе Василия Блаженного, с симметрией расположения частей, что противоречило как древнерусскому „хоромному" построению здания, так и его назначению. Ведь строился музей, а не дом боярина. Помимо этого, сам принцип подбора декоративных форм вряд ли мог привести к удаче. Ведь Шервуд в процессе проектирования заимствовал отдельные приглянувшиеся ему детали то из рукописей, то из архитектуры Останкинской церкви, то из Коломенского дворца. Глядя на Исторический музей, мы не можем сказать, какова его этажность, каков характер его помещений. Более того, масштаб внешних деталей не соответствует масштабу его просторных залов, представлявших для своего времени значительное явление в области музейного строительства.

Художник почувствовал, что при всей изощренности убранства здание помимо его воли становилось однообразным и маловыразительным. Поэтому он предложил покрыть фасад многоцветными изразцами, рисунок которых должен был выделяться на белом фоне. Можно лишь радоваться, что эта затея не была осуществлена. Так, некритическое заимствование, вернее непосредственный перенос древнерусских форм на новое по содержанию и характеру здание, сильно повредило прогрессивным элементам внутренней организации здания.

Вслед за Историческим музеем последовала постройка Верхних торговых рядов (ныне ГУМ - Государственный универсальный магазин), расположившихся на издавна отведенном для торговли месте - на продольной стороне Красной площади, напротив Кремля. Здесь в 10-х годах XIX века архитектор О. Бове соорудил после пожара Москвы здание Рядов, которое, хотя и выделялось своими архитектурно-художественными качествами, но пятьдесят лет спустя уже не отвечало развившейся торговле. Московское купечество решило его перестроить. Знаменательно, что объявленный конкурс в 1888 году на постройку новых Рядов содержал в своей программе следующее условие: здание должно было обладать всеми совершенными удобствами, „преследуя при этом выгодность эксплуатации, экономию в постройке и изящество в архитектурных формах… Самое устройство торговых помещений должно удовлетворять современным требованиям и постепенному переходу торговли из розничной в оптовую… По фасадам наружным и внутренним не должно быть лишних украшений, которые вызывают бесполезное увеличение высоты зданий". Архитектор А. Померанцев хорошо справился со сложной задачей постройки нового типа торгового сооружения (илл. 152). Вдоль трех широких проходов (пассажей) он разместил в два этажа магазины, общее число которых достигало тысячи. Проходы были перекрыты стеклянными дугообразными крышами, потребовавшими металлических конструкций весом в 50 тысяч пудов (834 тонны).

Однако во внешней отделке здания архитектор пренебрег условиями конкурса - гранит, мрамор и радомский песчаник были применены для воспроизведения многочисленных древнерусских декоративных форм.

151. Исторический музей. 1878 - 1883

Последние также почти без всяких изменений были заимствованы из старинных построек Ростова Великого и соседнего ему Борисоглебского монастыря. Конечно, ни новые материалы, ни тщательность выполнения деталей, ни принцип их строгого симметричного расположения при неукоснительном следовании правилам прямолинейности не могли внести в архитектуру той живописности, к которой, видимо, так стремился автор, чтобы связать свое здание как с собором Василия Блаженного, так и с Кремлем. Декоративный „убор" Рядов выглядит сухим, безжизненным, несмотря на то, что в центре „поднимаются крыши в русском стиле с гребнями, причем средняя, над главным входом, увенчана двумя башнями". Серый тон облицовки усиливает невыразительность архитектуры.

В том же стилистическом духе выполнено здание (бывш.Дума) на площади Революции, занимаемое ныне Центральным музеем В. И. Ленина. Оно построено в 1890 - 1892 годах Д. Чичаговым (илл.149).

152. ГУМ (б. Верхние торговые ряды, 1888)

О дальнейшем развитии рассматриваемого направления в архитектуре рубежа XIX - XX веков мы можем судить по прославленному своим собранием картин русских мастеров зданию - Третьяковской галерее (Лаврушинский переулок, 10), находящимися в Замоскворечье. Интересен лишь ее главный фасад (илл.754), выходящий в Лаврушинский переулок, поскольку основное здание галереи представляет собой неоднократно перестроенный и достроенный жилой дом П. Третьякова, в котором он разместил свою коллекцию картин. После пожертвования ее городу Москве было решено соорудить новую переднюю часть галереи с парадным входом. Для этой работы был привлечен известный художник В. Васнецов, по рисунку которого и был в 1906 году построен главный фасад. Задача, стоявшая перед Васнецовым, была в достаточной мере трудной, поскольку требовалось создать парадный вход современной картинной галереи русского искусства. Естественное для того времени понимание национального начала в архитектуре привело художника к заимствованию форм древнерусской архитектуры, что сказалось в характере выдвинутого вперед входа, в его порталах, в наличниках окон фасада, в очертании и убранстве его центра в виде декоративного кокошника, в котором помещен барельеф дореволюционного герба Москвы. Но как бы ни были сильны заимствованные из далекого прошлого архитектурные элементы, как бы ни обвиняли автора за живописный принцип оформления главного входа, все же следует отметить, что здесь сквозь наряд русского стиля пробиваются элементы нового рационального понимания архитектурного организма здания. Объем входной части Третьяковской галлереи достаточно ясен.Заметно возросла роль гладких плоскостей стен. Общественный характер здания достаточно отчетлив. Все, вместе взятое, заставляет считать это архитектурное произведение В. Васнецова среди тех, в которых в предреволюционные годы вырабатывались рациональные черты. Пристройка к Третьяковской галлерее в наше время (с правой стороны) нескольких залов была сделана по проекту А. Щусева в формах, близких к васнецовским.

153. Сандуновские бани. 1895

154. Третьяковская галерея. 1906

Стремление поставить на службу архитектуре все разнообразие, все декоративное богатство древнерусского зодчества особенно заметно в крупной постройке тех лет - Казанском вокзале (илл. 155), начатом в 1912 году и законченном в основном в 1926 году (от Третьяковской галереи следует перейти через Б. Каменный мост и на метро доехать до станции „Комсомольская"). Его автор А. Щусев решил воспроизвести в значительном по масштабу здании вокзала принцип древнерусской „хоромной" композиции. Пассажирские и кассовые залы, ресторан и прочие вокзальные помещения представлены не в виде единого сооружения, а как группа разнородных и разномасштабных зданий, объединенных вертикальной ярусной башней, отмечающей главный вход. Поскольку вокзал рассматривался как ворота города, то он и был наделен чертами „московского барокко", а башня более или менее точно воспроизводила Сююмбекину башню Казанского кремля, что должно было, по мысли автора, указывать на конечный пункт этой железной дороги. Каждый из отдельных объемов вокзала получил собственные архитектурные детали, которые тщательно зарисовывались по старым образцам Щусевым и его сотрудниками. Здесь можно встретить и наличники из Ново-Девичьего монастыря и декоративные элементы Рязанского собора. Нет слов, Щусев создал своего рода здание-сказку, необычайно декоративное, необычайноживописное. Даже фабричного типа труба получила декоративные детали, прототипом которых служили тяги на алтаре одной из церквей Троице-Сергиевой лавры. Наибольшей декоративности архитектор добился в оформлении зала ресторана. С этой же целью была применена фигурная кладка свода в угловой башне и „псковские" ступенчатые своды главного пассажирского зала. Последние представляют собой сплошную декорацию. Своды выполнены из металлической сетки с нанесенной на нее штукатуркой и подвешены к железобетонным аркам перекрытия.

155. Казанский вокзал. 1912 - 1926

Конечно, глядя на Казанский вокзал, можно удивляться изобретательности архитектора, но вряд ли стоило предпринимать такую постройку, где воспроизведение декоративных элементов XVII века поглотило огромные средства. В 1939 - 1940 годах отдельные части вокзала как снаружи, так и внутри были облицованы мрамором, что также вряд ли было целесообразно.

2

Параллельно с псевдорусским стилем применялись и классические формы, однако во многом уступавшие тому, что было сделано в XVIII - начале XIX века. Таково здание Государственного банка (Неглинная, 12). Оно было выстроено в 1890-х годах по проекту известного архитектора К. Быковского, придавшего ему характер дворцового сооружения позднего Ренессанса XVI века, когда ценилось обилие всевозможных деталей. Аналогичного вида чугунная ограда, поставленная вдоль улицы, отделяет небольшой дворик. Он играет определенную роль в усилении впечатления торжественности этого представительного сооружения. Второй этаж заметно преобладает над нижним, поскольку здесь располагаются основные помещения банка. По сторонам окон поставлены колонки, несущие пышные сильно профилированные карнизы. Помимо этого, обильная лепнина и скульптура, выполненные по рисункам А. Опекушина, располагаясь над окнами центрального выступа, сильно перегружают и без того чрезмерно украшенный фасад. Следует отметить, что такого рода лепнина была не только данью тогдашней моде, но и индивидуальным „почерком" К. Быковского. Выстроенные им же здания Университетской библиотеки на проспекте Маркса и корпуса Зоологического музея на улице Герцена отличаются теми же свойствами. Здание Банка насыщено подобными деталями и внутри. Они утомляют глаз, являясь во многих случаях просто излишними. Вместе с тем, присматриваясь к этим обильным скульптурно-архитектурным элементам, можно отметить известную „зализанность" и текучесть форм, что предвещает декоративные формы модерна.

В 1927 году по проекту И. Жолтовского началась кардинальная перестройка здания Банка. Боковые его части были перестроены в значительные по размеру корпуса, также подражавшие архитектуре Ренессанса, но более раннего периода.

С Неглинной проедем городским транспортом на Волхонку. Здесь в 1898 - 1912 годах был сооружен Музей изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, илл. 156) для коллекций классического искусства Московского университета. Нет ничего удивительного, что его автор, архитектор Р. И. Клейн, избирает формы классики, которые соответствовали музейному собранию. Широкий фасад, выходящий на улицу, украшен ионической колоннадой, которая образует две глубокие лоджии по сторонам выдвинутого вперед портика с широкой же подводящей к нему лестницей. Если сравнить это музейное здание с Историческим и Политехническим музеями (см. стр.326), то станет очевидным тот большой и значительный путь, который проделала за этот период архитектура. Перед нами бесспорно общественное сооружение, тесно связанное с городом не только посредством своих форм, но и благодаря небольшим, расположенным за низкой оградой лужайкам по сторонам лестницы парадного входа. Боковые и задний фасады весьма строги, и тем не менее, глядя на них, сразу же ощущаешь общественный характер здания. Об этом же говорит и широкая внутренняя парадная лестница, ведущая к верхним залам музея. Ее автора (И. Жолтовского), правда, можно упрекнуть, что он, увлекшись возможностью применить искусственный и настоящий мрамор, придал ей парадный, дворцовый характер. В размещении залов и их оборудовании отразились все тогдашние достижения в области строительства подобных сооружений.

156. Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. 1898 - 1912

157. Киевский вокзал. 1914 - 1917

Классические формы применялись также и для постройки вокзалов. Таков, например, Киевский вокзал (илл. 757), к которому от музея лучше всего проехать, воспользовавшись метро.

Перед вокзалом через Москву-реку начиная с 1909 года строился Бородинский мост по проекту Р. Клейна. Близкий столетний юбилей Отечественной войны, как и местоположение моста (недалеко от Филей, где происходил военный совет Кутузова), определил применение в его архитектуре форм русского классицизма начала XIX века. Обелиски по сторонам моста и полуротондальные колоннады на противоположном берегу придали мосту торжественно-триумфальный характер. Через год после окончания моста, в 1914 году, началось сооружение вокзала (тогда Брянского) по проекту инженера И. Рерберга. Надо воздать должное автору вокзала, который рассматривал свое здание не столько как большое здание города, сколько как его органическую часть. Он задумал перед ним открытую в сторону моста площадь, в связи с чем соответственно изменил пропорциональные соотношения частей фасада, поставил справа башню, которая подчеркивала общественный характер сооружения. Однако площадь, задуманная Рербергом, требовала сноса ряда малоценных зданий. Правление железной дороги не пошло на эти затраты, что было типичным для предреволюционного времени. Лишь в наше время проект Рерберга был полностью осуществлен.

158. Универсальный магазин (ЦУМ). 1909

Классические формы и приемы применены и внутри вокзала, объединив высокие пассажирские залы в единую архитектурно-пространственную систему. Вместе с тем в Киевском вокзале заметную роль играет техническая сторона сооружения. Железнодорожные пути и перроны охвачены единым ангароподобным перекрытием, автором которого является инженер И. Шухов. Здесь мы уже не видим попытки как-то замаскировать железные фермы и переплеты остекления. Они выступают в своем естественном виде, демонстрируя достоинства собственно инженерного сооружения. Так в канун Революции архитектура стала постепенно освобождаться от неоправданных чисто декоративных приемов. Новое и здесь прокладывало себе путь.

3

Наряду с псевдорусским стилем и формами классицизма нередко привлекались и другие, выбор которых зависел исключительно от заказчика. Так, в 1912 году по проекту архитектора О. Мунца и гражданского инженера Д. Новикова началось сооружение Почтамта (ул. Кирова, у Кировских ворот). Первоначально это здание было задумано в формах византийской архитектуры с воспроизведением на фасаде полосатой византийской кладки посредством метлахских керамических плиток, покрытых глазурью. Однако в процессе строительства от этой затеи отказались. Привлеченные к проектированию архитекторы братья Веснины построили фасад Почтамта в духе романской средневековой архитектуры.

Зданию нельзя отказать в известной представительности, спокойствии и гармонии. Однако вряд ли можно объяснить появление форм романского стиля на здании почтового ведомства. Видимо, какие-то чисто субъективные представления обусловили их появление на стенах одного из крупнейших дореволюционных сооружений Москвы.

159. Дом дружбы с зарубежными странами (б. дом Морозова, 1894)

На противоположной стороне улицы примерно в эти же годы был возведен дом (№ 19) Чаеразвесочной торговой фирмы. Поскольку владелец фирмы был связан с закупкой чая в Китае, то он поручил архитектору Р.Клейну применить в отделке фасада мотивы китайской архитектуры. Естественно, что никакой органической связи между обычным для тех лет городским домом и древней китайской орнаментикой не могло получиться. Однако несуразный вкус заказчика был, видимо, вполне удовлетворен такого рода стилизацией.

Доехав до площади Свердлова, мы можем увидеть справа от Большого театра Универсальный магазин (ныне ЦУМ), построенный в формах готической архитектуры (илл. 158). Он был известен в дореволюционной Москве по фамилии его владельцев - Мюра и Мерелиза. Это новое по структуре здание пришло на смену пассажам и было первым среди сооружений подобного типа. Оно выстроено тем же архитектором Р. Клейном в 1909 году. Основными примененными здесь материалами являются железобетон и стекло.

160. Гостиница „Метрополь". 1899 - 1903

Здание состоит из железобетонных столбов-опор, несущих железобетонные перекрытия этажей. Поскольку архитектура железобетона не имела в эти годы выработанных собственных приемов, архитектор обратился к готике, в которой конструктивная структура сооружения была доведена до совершенства. В готических формах и деталях ему виделись приемы, родственные железобетонным конструкциям. Вместе с тем обращение к готическим формам преследовало и рекламные цели. Крупный универсальный магазин не только выделялся среди окружавших его зданий классической архитектуры, но благодаря башне на углу хорошо запечатлевался в памяти покупателей. Легкие металлические переплеты рам обеспечили хорошее освещение магазина. Пожалуй, впервые окно уподобилось сплошной стеклянной ленте, охватившей фасад во втором этаже (со стороны Петровки) от края и до края. Во внутренней планировке здания было также много нового - прилавки располагались свободно. Они имели достаточную протяженность, что позволяло торговать, как говорится, „широким фронтом". Неоправданной данью прошлому являлся своего рода дворик-шахта, объединяющий все шесть этажей магазина, а также деревянные лестницы.

161. Б. дом Рябушинского. 1902 - 1906

Среди особняков наиболее оригинальным, если не вычурным является дом Морозова (илл. 159) на улице Калинина, 16 (бывш. Воздвиженка), построенный в 1894 году. В памяти старых москвичей сохранились воспоминания об истории постройки этого здания. Морозов, путешествуя по Европе, пришел в неописуемый восторг, увидев в Испании один из замков XVI - XVII веков, в архитектуре которого совмещались черты средневековья с мотивами позднего Ренессанса. Вернувшись в Россию, Морозов заказал архитектору В. Мазырину точную копию с увиденного им замка. И вот на Воздвиженке, ко всеобщему удивлению, появилось своеобразнейшее сооружение, тут же иронически окрещенное „испанским подворьем". Естественно, что воспроизвести все детали архитектуры замка-прототипа было невозможно. Архитектор придерживался образца лишь в выходящей на улицу части здания с его двумя башенками с затейливым кружевным завершением и стенами, украшенными высеченными в камне раковинами. В остальном же дом представляет собой обычный большой особняк с окнами с зеркальными стеклами и сравнительно скромными другими фасадами, в которых достаточно отчетливо выступают отдельные элементы модерна. Конечно, внутри мало что говорит о средневековой архитектуре, которой так увлекся Морозов. Парадные помещения и залы дома не представляют собой ничего необычного. Все они так или иначе похожи на перегруженные разнообразными и разностильными архитектурными лепными деталями комнаты одновременных особняков.

4

Последний наш маршрут по архитектуре капиталистической Москвы охватывает группу зданий, выстроенных в стиле модерн (современный).

До последнего времени мы встречаем в литературе лишь отрицательное отношение к этому стилю, что было вызвано прихотливостью, случайностью и неопределенностью некоторых его декоративных мотивов и приемов, нередко уводивших архитекторов в сторону от большого, полноценного искусства. Вместе с тем для модерна характерно использование новых материалов - значительных поверхностей зеркального стекла, железа, железобетона, облицовочных керамических плиток и т.д. - всего того, что получило столь большое распространение в современной архитектуре. Правда, следует отметить, что все эти новые материалы, широко применявшиеся в архитектуре модерна, были часто подчинены желанию создать новые, невиданные декоративные приемы и формы, что весьма вредило архитектуре. Но постепенно архитектура модерна освобождалась от нарочитой декоративности, во многом предвосхищая современные искания в области раскрытия новых свойств, новых материалов.

162. Жилой дом на улице Фрунзе. Начало XX в.

Нашу прогулку мы начнем с гостиницы,,Метрополь" (илл. 160), выходящей своими фасадами на проспект Маркса (главный фасад) и на площадь Свердлова. Это здание сооружено в 1899 - 1903 годах по проекту английского архитектора В. Валькотта, работавшего в те годы в Москве. Во внутреннем оформлении участвовали А. Эрихсон, В. Веснин и другие.

Хотя гостиница „Метрополь" была возведена в те годы, когда модерн только-только обретал свое лицо, когда в нем господствовали малопривлекательные декоративные приемы, все же авторы избежали распространенных в то время пошлых, мещанских по своему характеру деталей то в виде женских головок над окнами, то текучих, вьющихся растительных мотивов, среди которых виднелись обнаженные наяды. Гостиница умело поставлена на площади. Архитектура здания как снаружи, так и внутри относительно строга. Красный гранит цокольного этажа оттеняет штукатурные гладкие стены верхних этажей, завершенных со стороны проспекта Маркса огромным живописным керамическим панно „Принцесса Грёза", выполненным по рисунку М. Врубеля. Лишь вялые фигуры скульптурного фриза являются отголоском типичной для модерна лепнины. Зеркальные стекла окон используются здесь и как декоративный архитектурный элемент.

Однако тут можно встретить и небольшие готического вида башенки-пинакли, которые призваны усилить живописные элементы архитектуры фасада. Частично сохранившаяся внутри обстановка отдельных помещений созвучна внешней архитектуре гостиницы.

Недалеко от „Метрополя" на Неглинной улице находятся Сандуновские бани (илл.153). Они сооружены в 1895 году по проекту архитектора В. Фрейденберга.

163. Памятник А. С. Пушкину. 1880

Это было время, когда в России стали появляться первые образцы стиля модерн. На раннем этапе модерн нередко сочетался с формами и мотивами других стилей, переделывая их на свой лад, причем скульптура и растительный орнамент приобретали натуралистический оттенок. Сандуновские бани представляют собой достаточно яркий пример такой архитектуры. В центре здания помещена большая арка, получившая в те годы распространение преимущественно в зданиях вокзалов. Над нею высится купол необычной формы, украшенный скульптурами. Во всех декоративных деталях, в изобилии покрывающих главный фасад, легко угадываются приемы и формы барокко. Однако большинство из них модернизировано, и поэтому от прежней покоряющей силы барочной орнаментики и скульптуры почти ничего на осталось. Но подобного убранства архитектору показалось недостаточно. Видимо, вспомнив о банях Востока, он помещает в глубине проема легкую мавританскую аркаду, ни мало не заботясь о взаимосвязи столь отличных друг от друга архитектурных стилей. Смешение стилистических приемов не только свидетельствовало о безвкусице и мещанстве, но и преследовало цель служить рекламой предприятию.

164. Памятник первопечатнику Ивану Федорову. 1909

Сев на троллейбус, доедем до Никитских ворот, где на углу улиц Качалова и А. Толстого расположен дом, принадлежавший в свое время заводчику Рябушинскому (илл. 161). Этот особняк был построен в 1902 - 1906 годах по проекту крупного архитектора того времени Ф. Шехтеля. По своим внешним формам, как и по декоративным элементам внешнего и внутреннего убранства, это здание наиболее полно отражает все, что было свойственно стилю модерн на этом этапе. Архитектор создал дом, асимметричные объемы которого расположены в живописном сочетании. По большим окнам, занимающим видное место на гладких облицованных глазированными кирпичами стенах, трудно определить количество этажей - то ли два, то ли больше. Именно эта неясность поэтажного членения вносит в архитектуру дома известное своеобразие. Не менее оригинальны переплеты рам, воспроизводящие переплетающиеся ветви деревьев. Широкий мозаичный фриз, изображающий излюбленные модерном орхидеи, венчает основные объемы дома. Далеко вынесенный карниз-полочка не только оттеняет фриз, но и демонстрирует свойства новых материалов, примененных при его постройке (металл, бетон). Кованая решетка ограды в виде ритмично бегущих спиралей - законченный образец того же стиля модерн. Не менее оригинально были отделаны внутренние помещения. Так, перила лестницы, расположенной в вестибюле и ведущей в верхний этаж, представляют собой некое подобие поднимающейся из морских глубин гигантской медузы. При известном лаконизме общего построения, как и отдельных частей дома, все здесь полно движения. Архитектурные линии не столько очерчивают те или иные формы, сколько бегут, движутся, изгибаются. Оригинальность здесь поставлена во главу угла. Особняк Рябушинского - наиболее яркое и наиболее законченное произведение модерна со всеми его положительными и отрицательными чертами, отражавшими противоречивость культуры буржуазного общества.

Если классический жилой дом дворянства начала XIX века превратился в буржуазный особняк, то еще большие изменения произошли в архитектуре рядовых жилых зданий. Уже с середины XIX столетия начали появляться многоквартирные и многоэтажные жилые дома, что диктовалось в первую очередь возраставшей стоимостью земельных участков. Естественно, что их владельцы стремились заполучить хорошо плативших квартирантов. Нет ничего удивительного, что фасады таких домов перегружались разнообразными деталями, служившими показателями добротности внутренней отделки и состоятельности населявших дом жильцов. Именно о таких домах с сарказмом отзывались современники, говоря, что они „выдержаны почти без изъятия в формах псевдоклассических или всевозможных французских ренессансов". Однако лишь модерн на его последнем этапе в канун первой мировой войны внес в архитектуру доходного дома (так стали называть многоквартирные здания) элементы рациональности и известного порядка. Примером может служить дом на улице Фрунзе (илл. 162), на перекрестке ее с улицей Маркса и Энгельса, построенный по проекту Ф. Шехтеля (куда легко проехать от Никитских ворот через Арбатскую площадь). Его фасады уже достаточно скромны. Если цоколь отделан бетонной крошкой, входившей тогда в употребление (примерно с 1905 - 1906 годов), то стена облицована керамической глазурованной плиткой, имитирующей кирпичную кладку. Это нововведение было весьма экономично, поскольку такая облицовка почти не требовала ремонтов. Единственным декорирующим элементом является скульптурный фриз, воспроизводящий растительные формы, близкие к репейнику. Угол дома увенчан небольшим бельведером-беседкой с яйцевидным куполом, что выделяет его в перспективе улицы.

Планировка квартир подобных доходных домов представляла следующее: в сторону улицы выходили парадные комнаты - столовая, гостиная и кабинеты, в то время как спальни и прочие бытовые помещения были обращены в сторону небольшого двора. Последний из-за своей ограниченной площади, доведенный до минимума, походил на плохо освещающуюся шахту-колодец. Подобные дворы были подлинным бичом жилой архитектуры дореволюционного времени. Естественно, что стены, обращенные внутрь дворов, оставались либо вовсе не обработанными, либо были покрыты простой штукатуркой. Так образовывался определенный разрыв между парадными фасадами и фасадами дворов, что порождало так называемую „фасадническую архитектуру". Архитектор создавал лишь внешнюю красивую форму фасада дома, часто мало связанную со всем остальным.

Отделка квартир подобных жилых домов была чрезвычайно проста, поскольку каждый квартиронаниматель обставлял свое жилище сообразно своему вкусу.

Если архитектура капиталистической Москвы поражает своим безвкусием и разностильем, то монументальная скульптура несравненно качественно выше и художественно цельнее. Среди памятников дореволюционной Москвы следует в первую очередь назвать памятник А. С. Пушкину (илл.163), стоящий на площади его имени. Он создан скульптором А. Опекушиным и построен на собранные общественностью средства. Архитектурная часть памятника вместе с чугунными канделябрами была выполнена по проекту архитектора Богомолова. В торжественной обстановке памятник был открыт в 1880 году. Фигура Пушкина проста и лаконична. Пластика ее форм выявлена плащом, спускающимся вниз широкими складками. Ритм их неторопливых, спокойных линий отвечает задумчивой позе поэта.

На проспекте Маркса, спускающемся к площади Свердлова, мы увидим на пригорке слева в небольшом сквере памятник первопечатнику Ивану Федорову (илл.164). Он создан скульптором С. Волнухиным в 1909 году и бесспорно представляет собой одно из лучших скульптурных произведений дореволюционной России. Простота и лаконизм основания памятника из черного с голубоватыми искрами Лабрадора (архитектор И. Машков) хорошо оттеняют бронзовую фигуру. При всей ее сдержанности она по-своему декоративна, что достигается хорошо прорисованным, выразительным силуэтом. Первоначально памятник производил несравненно большее впечатление, так как существовавшая тогда за ним белая Китайгородская крепостная стена с двурогими зубцами оттеняла фигуру. В свою очередь энергичные криволинейные очертания зубцов как бы вторили близким им линиям скульптуры. Настоящее местоположение памятника мало удачно.

НОВАЯ МОСКВА

Развитие архитектуры советской Москвы прошло ряд этапов. Так, возведенные в 20-х и начале 30-х годов здания образуют достаточно единую и целостную группу. Они могут считаться предшественниками современного строительства Москвы. Период же, начавшийся в 30-х годах и длившийся до середины 50-х годов, известен как время обращения к формам прошлого, порой весьма некритического. Совершенно необходимо осветить хотя бы в общих чертах архитектуру зданий, более того - целых районов, строительство которых развернулось за последнее пятилетие, тем более что существенным образом изменился архитектурно-художественный облик как общественных, так и жилых сооружений. Очевидно также, что прежний принцип отбора и оценки зданий, примененный нами в предыдущих главах, здесь должен быть изменен.

В нашей книге мы рассматривали архитектурные памятники, исходя из их исторической или художественной ценности. Было бы неправильным, руководствуясь этим принципом, ограничиться выбором нескольких десятков лучших советских архитектурных произведений, сознательно обойдя другие, возможно, менее совершенные, однако весьма характерные не только для нашей столицы, но и для всей советской архитектуры, тем более что многие из них наделены интересными чертами и занимают заметное место в городе.

Знакомя читателя с архитектурой советской Москвы, мы стремимся объяснить те или иные явления на конкретных примерах, останавливаемся на архитектурных достоинствах того или иного сооружения, отделяя хорошее от плохого или посредственного с тем, чтобы читатель мог правильно судить об архитектурных качествах многочисленных строящихся зданий новой Москвы. Чем ближе мы подходим к сегодняшним дням, тем все больший акцент делаем на характеристике целых комплексов ансамблей, а не отдельных зданий. Ведь в основном строительство и реконструкция Москвы идут по пути создания больших новых районов, градостроительные свойства которых отчетливо сказались за последние годы.

165. План

Маршрут I: 1-1 - Мавзолей В. И. Ленина. 1-2 - Дом Совета Министров СССР. 1-3 - Центральный телеграф. 1-4 - Институт марксизма-ленинизма. 1-5 - Здание редакций и типографии газеты „Известия". 1-6 - Клуб им. Зуева. 1-7 - Комбинат газеты „Правда". Маршрут II: II-1 - Планетарий. П-2 - Центральный Дом киноактера. II-3 - „Дом Наркомфина". II-4 - Клуб завода „Каучук". 11-5 - Усачевский поселок. II-6 - Здание Наркомзема (Министерство сельского хозяйства СССР). II-7 - Здание Госторга (Министерство торговли СССР). 11-8 - „Дом Центросоюза". II-9 - Дворец культуры автозавода им. Лихачева. Маршрут 111: lll-l - „Дом на Моховой". III-2 - Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина. III-3 - Академия имени М. В. Фрунзе. III-4 - Крымский мост. III-5 - Большой Каменный мост. III-6 - Москворецкий мост. Ш-7 - Моссовет. III-8 - Памятник Владимиру Маяковскому. I1I-9 - Памятник А. М. Горькому. III-10 - Дом № 27 на Ленинградском проспекте. Маршрут IV: IV-1 - Станция метро „Кропоткинская". IV-2 - Станция метро „Лермонтовская". IV-3 - Станция метро „Маяковская". IV-4 - Станция метро „Площадь Свердлова". IV-5 - Станция метро „Курская-радиальная". IV-6 - Станция метро „Курская-кольцевая". IV-7 - Станция метро „Ботанический сад" (радиальная). Маршрут V: V-1 - Памятник Карлу Марксу. V-2 - Кинотеатр „Россия". V-3 - Дом пионеров на Миусской площади (см. продолжение на стр. 359).

Уже в начале формирования советской архитектуры в 20-е годы рациональность построения общего плана здания, удобное расположение его помещений, широкое использование новых материалов и конструкций позволили московским архитекторам создать ряд интересных зданий, далеких от эклектики предреволюционного времени. Однако часто архитектурные искания тех лет намного опережали реальные возможности строительства. По образному выражению В. А. Веснина, одного из виднейших советских архитекторов, язык новой архитектуры выковывался "в то время, когда нам приходилось снижать стоимость каждого кубометра стройки, экономить каждую бочку цемента, каждый фунт гвоздей". Нет ничего удивительного, что в годы режима экономии менее одаренные архитекторы перешли к той „коробочной" архитектуре, которая не могла не вызвать решительного протеста общественности. Этот протест против безликих, унылых, безрадостных зданий возник в то время, когда уже стало изменяться к лучшему хозяйственно-экономическое положение страны, когда стало возможным не только развить строительство, но и обратить внимание на качество отделки зданий. Это время совпало с началом формирования культа личности Сталина, потребовавшего от советских архитекторов такой архитектуры, которая своими необычайно торжественными, величественными и пышно украшенными формами была бы способна прославить его деятельность, его будущую роль в развитии страны. Этим требованиям мало отвечали лаконичные, порой даже несколько суровые формы советской архитектуры 20-х годов. Нет ничего удивительного, что архитекторы в этих новых условиях принуждены были принести в жертву все то, что было ими достигнуто в предшествующие годы. Они обратились к образцам Ренессанса, русского классицизма и других национальных стилей, стремясь найти в прошлом ответ на задачи настоящего. Применение дорогостоящих материалов - мрамора, гранита, ценных пород дерева и т.д. - усиливало эти тенденции украшательства и излишества в архитектуре. Это направление было справедливо осуждено как на Всесоюзном совещании строителей в 1954 году, так и в специальном постановлении правительства 1955 года. Последнее отмечало всю несостоятельность, всю преступность траты огромных государственных средств для постройки величественных фасадов-украшений, что особенно развилось в послевоенные годы. Правительственное постановление отмечало, что "ничем не оправданные башенные надстройки, многочисленные декоративные колоннады и портики и другие излишества, заимствованные из прошлого, стали массовым явлением при строительстве жилья и общественных зданий, в результате чего за последние годы на жилищное строительство перерасходовано много государственных средств, на которые можно было бы построить не один миллион квадратных метров жилой площади для трудящихся".

166. План

V-4 - Хорошево-Мневники. Маршрут VI: VI-1 - Центральный стадион имени В. И. Ленина. VI-2 - Новый мост. VI-3 - Гостиница „Юность". VI-4 - Московский государственный университет на Ленинских горах. VI-5 - Дом № 45 на Ленинском проспекте. VI-6 - Универсальный магазин. VI-7 - Кинотеатр „Прогресс". VI-8 - Дворец пионеров. VI-9 - Новые Черемушки.

167. Мавзолей В. И. Ленина. 1929 - 1930

Стремление сделать каждый дом „памятником эпохи", памятником победы и триумфа привело к тому, что архитектура здания распадалась на его конструктивный объем и внешнее парадное „оформление". Возведение каждого здания из уникальных элементов тормозило развитие не только строительной индустрии, но и всего строительства. Такое положение особенно остро сказывалось в области постройки жилых зданий. Архитектура теряла связь с жизненными потребностями советского народа.

Вместе с тем архитектура, где утилитарные требования сочетаются с эстетическими, - сложное искусство. Именно отсутствие действенных, живых связей между жизнью и архитектурой является причиной появления как всевозможного украшательства, так и казарменного вида построек, авторы которых не считают архитектуру искусством. Архитектура же не просто строительство по наиболее дешевому и рациональному способу, а большое и сложное искусство, „искусство потому, что характер мышления архитектора, характер творческого процесса архитектора отличается образностью архитектурного мышления" (В. Веснин). Ни новая техника, ни новые конструкции, ни новые материалы не могут создать сами по себе большого художественного направления или стиля. Они лишь помогают его созданию, а творцом является архитектор-художник, воспитывающий свой вкус, именно вкус, на лучших достижениях прошлого и настоящего, полный стремлений и желаний удовлетворить как утилитарные, так и эстетические потребности своего современника. Критикуя "стиль излишества и украшательства", правительственное постановление вместе с тем выдвигало новые требования, предъявляемые к архитектуре: "Советской архитектуре должны быть свойственны простота, строгость форм и экономичность решений. Привлекательный вид зданий и сооружений должен создаваться не путем применения надуманных, дорогостоящих декоративных украшений, а за счет органической связи архитектурных форм с назначением зданий и сооружений хороших их пропорций, а также правильного использования материалов, конструкций и деталей и высокого качества работ".

168. Дом Совета Министров СССР. 1932 - 1935

169. Здание Центрального телеграфа. 1925 - 1927

Настоящая глава состоит из шести маршрутов. Первые два знакомят с архитектурой Москвы до начала 30-х годов, третий и четвертый охватывают 30 - 50-е годы, а пятый и шестой посвящены архитектуре последних лет, где основное внимание уделено произведениям, созданным после 1956 года, когда наша архитектура вступила на путь, который может и должен привести ее к подлинному совершенству.

1

Знакомство с советской архитектурой, с архитектурой 20-х годов, мы начнем с одного из самых известных и лучших ее произведений - с Мавзолея В.И.Ленина (илл. 167), призванного воплотить память о вожде революции и основателе первого в мире социалистического государства.

Мавзолей построен на Красной площади по проекту А. Щусева. Сразу после смерти В. И. Ленина в январские дни 1924 года Щусеву поручили проектирование этого памятника. Задание было трудным, поскольку требовалось не только передать скорбные чувства народа, но и мысль о том, что дело Ленина живет, вдохновляет всех советских людей в их труде и свершениях. Поэтому-то возникла идея соединить Мавзолей с правительственной трибуной. Ведь чуть ли не с первых дней Октябрьской революции стало традицией проводить здесь, на Красной площади, демонстрации, здесь неоднократно выступал В. И. Ленин, здесь встречался он с народом.

170. Здание редакции и типографии газеты "Известия". 1926

Для воплощения своего замысла архитектор избрал простую, но в то же время выразительную, запоминающуюся форму. Прямоугольная основная часть Мавзолея невысока - она едва достигает трех метров. Над ней высится своего рода уступчатая пирамида, завершение которой состоит из тесно поставленных столбиков, несущих небольшой ступенчатый же верх. Две выступающие вперед лестницы ведут к трибуне, расположенной в центре, над нижней частью сооружения. Вместе с тем они выделяют вход, над которым помещен массивный каменный блок с посвятительной надписью, состоящей всего из одного слова - ЛЕНИН.

Крупные плиты темно-красного гранита с траурным поясом из черного Лабрадора облицовывают Мавзолей. Масштаб плит, тщательная их подгонка друг к другу и не менее великолепная полировка создают впечатление, словно Мавзолей вытесан из одной каменной глыбы. Лаконизм форм, их четкость, их ясный спокойный силуэт создают ту монументальность, ту подлинную архитектурную силу, благодаря которой сравнительно небольшой Мавзолей выглядит одним из значительнейших зданий Красной площади.

171. Здание Института марксизма-ленинизма. 1927

Первоначально Мавзолей был выполнен из дерева, как временное сооружение. Удачно найденные формы, простота и величественность его образа определили его повторение в камне в 1929 - 1930 годах. Однако при переводе деревянных форм в каченные архитектор обобщил их, добившись еще большей выразительности и совершенства.

172. Здание комбината газеты „Правда". 1929 - 1935

Мавзолей поставлен по центру площади - у кремлевской стены, - по оси Сенатской башни и видного за ней купола здания Правительства СССР (бывшего здания Сената), сооруженного, как мы знаем, еще в XVIII веке. Строгость и лаконизм башни и кремлевской стены, нет сомнения, сказались на характере лаконичных форм Мавзолея. Тем самым был сохранен и исторически сложившийся облик Красной площади, которая одновременно стала торжественным форумом столицы СССР, получив новые архитектурно-пространственные свойства. Расположенные по сторонам Мавзолея трибуны, построенные в 1930 году, облицованы светло-серым гранитом. Они подымаются невысокими ступеньками, вторя завершению Мавзолея. Замощение площади брусчаткой, как и ее подсыпка - приподнятость уровня со стороны подводящих к ней улиц, - вот те элементы, которые играют важную роль, оттеняют архитектуру и местоположение Мавзолея.

Мавзолей В. И. Ленина на Красной площади стал первой страницей в истории советской архитектуры. Он вернул архитектуре ее глубокое идейно-образное содержание, в значительной степени утерянное на предшествующем дореволюционном этапе, он показал способность советских зодчих к созданию подлинно высоких архитектурных произведений.

Осмотрев Мавзолей, направимся к улице Горького, начинающейся от Манежной площади, у пересечения ее с проспектом Маркса.

173. Клуб имени Зуева. 1929

Здесь на углу высится большое здание Дома Совета Министров СССР (ранее Дом Совета Труда и Обороны - СТО, илл. 168), занимающее целый квартал. Его устремленные ввысь формы, спокойное, даже несколько торжественное членение стен лопатками, большие широкие окна, как и завершение центральной части, где расположен государственный герб СССР, - все говорит, что перед нами крупное общественное, государственное здание. Оно построено в 1932 - 19с5 годах по проекту архитектора А. Лангмана. Сооружением Дома Совета Министров СССР было положено начало реконструкции не только площади старого Охотного ряда (ныне проспект Маркса) с его многочисленными продовольственными лавками и магазинами, но и центра столицы. Облицовка стен здания светлым известняком, а цоколя гранитом усиливает впечатление монументальности. Отметим, что крупное скульптурное изображение государственного герба СССР - единственная пластическая деталь хорошо оттеняет лаконичную, даже несколько суровую архитектуру. Также строго и сдержанно выглядят внутренние помещения. Лишь в вестибюле зала применены скромные ордерные формы.

Дом Совета Министров СССР проектировался в те годы, когда на смену архитектурным приемам и формам 20-х годов появились формы классики, что должно было придать советской архитектуре черты большей, монументальности и выразительности. Хотя Лангман и использовал отдельные классические элементы, как каннелированные лопатки и аттик на фасаде, но он не пошел по пути непосредственного переноса в архитектуру форм прошлого. Дом Совета Министров - строгое, сдержанное по архитектуре здание. Расположенное в центре Москвы, оно отвечает той торжественности, которой проникнута архитектура этой части города.

174. „Дом Центросоюза". 1929 - 1936

Уже в начале улицы Горького (бывш. Тверской) слева после улицы Белинского мы увидим большое здание - Центральный телеграф (илл. 169), также занимающий целый квартал. Оно построено в 1925 - 1927 годах по проекту уже знакового нам. инженера И. Рерберга. В годы, когда формировалась советская архитектура, в годы, когда шли жаркие споры о ее направленности и формах, Рерберг стоял от всего этого в стороне. Поэтому в архитектуре созданного им сооружения мы не встретим чего-либо принципиально нового, принципиально отличного от тех сооружений, которые строились им в предреволюционные годы. Периметральная застройка участка, на котором расположен Центральный телеграф, членение стен с их большими окнами, рисунок примененных деталей - решетки венчающей башни-входа, торшеров-обелисков по бокам ее лестницы - все это, по существу, связано с архитектурой начала столетия, напоминая конторские здания того времени. Однако, несмотря на связь с прошлым, в облике сооружения ощущаются и новые черты - это сказывается в масштабе здания. В своих архитектурных устремлениях И. Рерберг был не одинок. Так, в эти же годы архитектор И. Жолтовский строит здание Госбанка на Неглинной, где им были применены формы архитектуры Ренессанса, столь распространенные в предреволюционное время. И здесь мы встречаем те же свойства, тот же характер архитектурных форм. Перед нами несомненно крупное государственное сооружение, хотя и облеченное в одежды XV века.

175. Центральный Дом киноактера. 1931 - 1934

176. Планетарий. 1928

Продолжая наш путь по улице Горького, мы вскоре окажемся на Советской площади (до 1918 года - Тверская). Ее возникновение как площади относится еще к XVIII веку. В то время она служила своего рода „парадным двором" здания, занятого ныне Моссоветом (см. стр.386). Направо в глубине площади стоит строгое здание Института марксизма-ленинизма (илл. 171). Оно построено в 1927 году по проекту архитектора С. Чернышева. Спроектировать и соорудить в те годы здание, предназначенное для такого важного в идеологическом отношении учреждения, представляло несомненную трудность. Ведь ни один из стилей, столь охотно применявшийся в архитектуре предреволюционных лет, не был способен воплотить необходимый здесь совершенно новый образ. Помимо этого, старое классическое здание, занятое Моссоветом, как и обелиск свободы, сооруженный в первые годы Советской власти (на его месте ныне стоит памятник Юрию Долгорукому), диктовало здесь симметричную композицию, наделенную определенной выразительностью и силой. Надо отдать должное автору. В годы, когда в жарких спорах формировалась советская архитектура, он нашел простое, но выразительное решение. Лаконизм кубической формы здания подчеркнут „просветами" окружающего пространства. Все основные архитектурные элементы необычайно просты, не теряя, однако, своей выразительности. Здесь все продумано. Вглядитесь в возвышающуюся с противоположной стороны здания сейфовую башню, прорезанную узкими вертикальными окнами, в четкие лопатки основного фасада, в ритм и размеры больших окон главного фасада со сплошными зеркальными стеклами, и вы поймете, какую большую роль они играют в облике здания. Своей простотой, своим лаконизмом они связаны с архитектурой тех лет, хотя здесь мы не найдем распространенных в те годы приемов. Правда, автора до сих пор упрекают в чрезмерной сдержанности, даже сухости его „архитектурного языка". Это впечатление усугублялось темно-серым цветом бетонной крошки - штукатурки, ранее покрывавшей фасады. Окраска здания в светло-палевый цвет в 1960 году, возможно, не совсем удачна, но благодаря ей отчетливее стали видны основные достоинства сооружения. Перед ним поставлен гранитный памятник В. И. Ленину скульптора С.Меркурова, своей пластикой оттеняющий некоторую суровость архитектурных форм.

177. Здание Наркомзема (Министерство сельского хозяйства СССР). 1928 - 1933

178. „Дом Наркомфина". 1928 - 1929

На Пушкинской площади находится здание редакции газеты „Известия" (илл. 770), которое сразу же привлекает к себе внимание необычностью своего внешнего облика. Оно было спроектировано и построено архитектором Г. Бархиным в 1926 году. Это было время когда советские зодчие на базе архитектуры промышленных зданий стремились создать новые по облику сооружения. Положительными чертами этого направления в архитектуре была продуманность планов зданий, отвечающих жизненным потребностям советского человека. Их функциональность в свою очередь определяла ясность и цельность пространственного построения и композицию объемов. При известной ограниченности, даже бедности, „обнаженности" внешних архитектурных форм и приемов произведениям этого направления, получившего название конструктивизма, был свойствен определенный пафос, утверждение новой по своему облику архитектуры. Вдохновляющим началом в этих поисках, как уже указывалось выше, часто была промышленная архитектура, лишенная каких-либо украшений и основанная на рационалистических принципах. Многие советские зодчие считали, что создать советскую архитектуру лучше всего „азбукой согласных из железа и гласных из стекла", как образно говорил об этом поэт В. Хлебников.

Здание„Известий" принадлежит к группе подобных, сооружений. Первоначально проект предусматривал постройку здания, завершавшегося своего рода башней (что было вызвано необходимостью разместить все отделы редакции в одном здании, занимавшем небольшой участок), однако действовавшие в те годы строительные правила, касавшиеся высоты городских домов, заставили автора отказаться от эффектной башенной части. Расположенные в нижних этажах типографские машины предопределили характер окон, превративших фасад почти в сплошь застекленную плоскость. Лишь вертикальные лопатки и междуэтажные перекрытия создают четкую, членящую фасад „сетку", которая ясно говорит о железобетонной конструкции. Однако автор не мог ограничиться лишь подобными однообразными архитектурными элементами. Поэтому с целью „оживить" фасад он прибег к бетонным поясам парапетов балконов, которые создают достаточно выразительное светотеневое „убранство" здания. Круглые окна редакторских кабинетов, расположенных в верхнем этаже здания, служат тем же целям. Они больше, чем все остальные детали, оттеняют оригинальность сооружения. Светорекламная установка, как и надпись на гладком поле стены, играет определенную роль в общей композиции этого запоминающегося здания - одного из первых творений советских зодчих.

179. Академия имени М. В. Фрунзе. 1936

Если пройти до конца улицы Горького и свернуть у площади Белорусского вокзала направо по Лесной, то вскоре мы окажемся перед не менее оригинальным зданием - клубом им. Зуева (илл. 173). Он завершен строительством в 1929 году и принадлежит к той группе клубов, начало постройки которых было приурочено к десятилетию Октябрьской революции. Сам тип подобного сооружения был совершенно новым - до революции русская архитектура не знала таких зданий, где бы проводилась и политическая агитация, и культурно-массовая работа, и физкультурное воспитание широких слоев рабочего класса. Однако уже к этому времени, то есть ко времени постройки клубов, сложились определенные требования к составу помещений рабочего клуба. Он должен был иметь зрительный зал, помещения для занятий кружков, физкультурный зал и детские комнаты. Из-за разнообразия клубной работы архитектору приходилось объединять в одном здании весьма различные по назначению помещения.

180. Дворец культуры автозавода им. И. Л. Лихачева. 1930 - 1937

Наиболее сложной задачей было решение внешнего облика клуба. Естественно, что он не мог походить ни на одно из дореволюционных зданий. Поэтому при проектировании клубов архитекторы часто обращались к формам промышленной архитектуры, считая, что последняя наиболее близка к рабочему клубу. Так поступил и И. Голосов - автор клуба им. Зуева. Лестничной клетке, расположенной на углу здания, архитектор придал цилиндрическую форму, встречаемую в архитектуре элеваторов. Вверху ее пересекает своего рода бетонный „пояс", прорезанный прямоугольными проемами окон, что напоминает заводские переходы-галереи. Остальные части здания также находят себе параллели в фабрично-заводской архитектуре, что сказывается и внутри - в подчеркнутых конструкциях перекрытий и даже в рисунке перил лестницы. Серая бетонная штукатурка усиливает сходство с промышленным сооружением. Зрительный зал на 950 мест является одним из наиболее крупных в клубном строительстве тех лет.

181. „Дом на Моховой". 1934

Архитектура, подобная клубу им. Зуева, находила себе место и в более значительных по масштабу зданиях, как, например, в Комбинате газеты „Правда" (1929 - 1935). Он расположен на улице „Правды", выходящей на Ленинградский проспект (в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от клуба). Его автором является архитектор П. Голосов. Огромный семиэтажный корпус редакции горизонтально расчленен окнами-лентами (илл.172). В центр е фасада помещена сплошная стеклянная стена, освещающая главный вестибюль и главную лестницу. На торцах во всю высоту здания поднимаются стеклянные же эркеры-выступы. Вся выразительность сооружения строится на чередовании гладких стен со значительными остекленными поверхностями. Глухие парапеты балконов, расположенная вверху в центре лоджия и надстройки на плоской крыше служат дополнительными „украшающими" архитектурными элементами.

182. Памятник В. В. Маяковскому. 1958

2

В начале Садово-Кудринской улицы стоит Планетарий (1928, илл. 176). Он построен по проекту архитекторов М. Барща и М. Синявского, соорудивших его почти сплошь из железобетона. Поскольку здание Планетария являлось совершенно новым типом общественного сооружения, авторы отказались от сильных в те годы элементов „индустриальности" в облике зданий и постарались достигнуть определенной остроты новой архитектурной формы, исходя из железобетонных конструкций и назначения сооружения. Планетарий поставлен в глубине участка. Его вход был первоначально акцентирован сильно вынесенным железобетонным зонтом, окрашенным в ярко-желтый цвет, что вносило элементы контраста в сочетание этой формы с гладью круглящихся белых стен. Высокий купол серебристого цвета (алюминий), перекрывающий демонстрационный зал, привлекает издали внимание необычностью своей яйцевидной формы. Интересно отметить, что его толщина вверху едва достигает 4 см. Именно эти необычные архитектурные формы, рожденные функциональными требованиями и новыми конструкциями, делают Планетарий запоминающимся зданием, острым по силуэту, оригинальным по композиции.

В годы, когда строился Планетарий, у архитекторов считалось чуть ли не преступлением применять симметрию в построении объемов зданий или их фасадов. Поэтому в Планетарии мы найдем нарочито, порой даже функционально неоправданные выступающие стенки или вынесенные в бок пристройки. Так, на заднем фасаде привлекала внимание железобетонная винтовая лестница, заключенная в застекленный цилиндр. Подобного рода приемы были эффектны, но вряд ли целесообразны, напоминая все же архитектуру промышленно-технических сооружений.

Внутри Планетарий отличается продуманностью своего плана, пространственностью светлых, свободных помещений первого этажа, кажущихся благодаря широким окнам как бы естественным продолжением окружающего здание сада.

От Планетария, миновав площадь Восстания, свернем на улицу Воровского. Здесь расположен Центральный Дом киноактера (илл. 175), построенный в 1931 - 1934 годах по проекту архитекторов братьев Л., В. и А. Весниных. Первоначально он предназначался для клуба Общества политкаторжан. По построению плана и в известной степени объема он представляет собой пример дальнейшего развития специфических черт архитектуры клубного здания тех лет. Если наружные асимметрично сдвинутые разнообразные по форме и размеру объемы отличаются известной сухостью, то внутри авторы постарались создать достаточно единую группу общественных помещений. Особенно удалось центральное фойе с большими окнами и прилегающими залами, а также зрительный зал, стены которого отделаны панелью из палисандрового дерева.

183. Здание Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. 1927 - 1929

Недалеко от Дома киноактера находится другое не менее интересное сооружение - жилой дом на улице Чайковского (бывш. Новинский бульвар) - это,,Дом Наркомфина" (1928 - 1929), как он был назван в довоенные годы (илл. 178). Здание расположено на обширном участке с парком. Его авторами являются архитекторы М. Гинзбург и И. Милинис. Они поставили себе целью создать новые типы квартир, расположенные в двух уровнях (в двух этажах), что повело к появлению остекленных коридоров, проходящих вдоль одного из фасадов этого весьма вытянутого с юга на север здания. На первый взгляд может показаться, что перед нами неожиданно оказавшийся здесь пароход. Ленточные окна, горизонтально членящие длинный фасад и балкон с глухим парапетом, вызывают ассоциации с океанским лайнером. Надстройки на плоской крыше усиливают это сходство. Первоначально дом стоял на открытых со всех сторон столбах-опорах, что было в те годы одним из модных приемов конструктивизма (ныне застроено). Не менее оригинален дом и по внутренней организации. Расположенные в нем квартиры - двухэтажные. В одном случае открыв дверь из коридора, идущего вдоль всего фасада, из передней нужно спуститься вниз по внутренней лестнице в жилые комнаты, в другом случае приходится подняться наверх. Такая планировка привела к тому, что коридоры, откуда ведут двери в квартиры, расположены через этаж, что, естественно, сократило площадь общих мест пользования. Оригинальные предложения авторов, много работавших в области создания новых типов жилых зданий, к сожалению, не получили тогда развития. Архитекторы ориентировались на железобетон как основной строительный материал, в то время как цемент и железная арматура являлись дефицитными материалами. Поэтому многие интересные предложения тех лет часто оставались, к сожалению, нереализованными.

184. Здание Моссовета. 1945

185. Улица Горького. 1930-е гг.

Создавая дом, Гинзбург и Милинис не рассматривали его как изолированное здание, стоящее в глубине небольшого парка. Слева от него построено застекленное здание - детский сад, к которому от дома идет крытый переход на столбах. Ближе к улице они соорудили здание для обслуживающего дом персонала с гаражом в нижней части. По участку с имевшимися деревьями были проложены дорожки, устроены клумбы, посажены кусты, что придало всему комплексу законченный вид. К сожалению, последующие достройки и перестройки, как и сохранение старых домиков вдоль улицы, во многом исказили первоначальный интересный замысел архитекторов.

От улицы Чайковского направимся далее, к Зубовской площади, где свернем направо к парку-скверу, расположенному на территории бывшего Девичьего поля. Здесь когда-то происходили известные народные гулянья „под Девичьем". На Клинической улице, идущей вдоль сквера Ново-Девичьего поля, недалеко от Академии имени М. В. Фрунзе, находится Клуб завода „Каучук" Он построен в 1927 году по проекту архитектора К. Мельникова, весьма оригинального зодчего, часто использовавшего в своих произведениях индустриальные или технические формы. Клуб „Каучук" относительно скромен. Расположенный на углу неширокой улицы, клуб решен в виде полуцилиндра, обращенного к перекрестку и прорезанного узкими вертикальными окнами. Далеко выдвинутый вперед вход охватывает наружная лестница, ведущая во второй этаж. Благодаря этим приемам сравнительно небольшое здание обретает характер общественного сооружения. По замыслу Мельникова, во внешнем объемном построении здания были применены технические заводские формы, связанные с производством каучука. Правда, этот „техницизм" в архитектуре не сказался здесь с той яркостью, которая порой давала себя знать в творчестве архитектора (клуб им. Русакова в Сокольниках). Вместе с тем при всем лаконизме архитектурного языка клуб привлекает к себе известным эффектом композиции, отличающей его от однообразия приемов конструктивизма. Расположенный справа спортивный зал выглядит своего рода пристройкой, плохо связанной с основным объемом. Клуб внутри в архитектурном отношении мало примечателен.

186. Памятник А. М. Горькому. 1951

Известный интерес представляет Усачевский поселок (Усачевка), расположенный по другую сторону Ново-Девичьего поля, за заводом „Каучук". Архитекторы (А. Мешков и другие), работавшие здесь в течение 1924 - 1930 годов, стремились в первую очередь избежать недостатков архитектуры дореволюционного времени. Основное внимание было уделено удобной планировке небольших квартир, с тем чтобы каждая комната была бы освещена солнцем. Поэтому корпуса в большинстве случаев поставлены по оси север - юг. Широкие проезды и озелененные дворы составляют органическую часть общего планировочного замысла. Тут же среди зелени расставлены здания бытового назначения - детские сады, школы, баня, магазин и т. д. Такого рода поселки, возникшие в те годы и на других окраинах Москвы (на Красной Пресне, Хавско-Шаболовской ул., на Дубовке, на Мытной ул. и т. д.), являлись новым словом в жилищном строительстве, хотя по внешнему виду они были весьма скромны и непритязательны.

187. Дом № 27 на Ленинградском проспекте. 1940

После осмотра Усачевки выйдем к станции метро „Спортивная" и доедем до Красных ворот. Здесь можно познакомиться с тремя крупными общественно-административными зданиями, выстроенными примерно в одни и те же годы. Первым на нашем пути будет здание Наркомзема (Министерство сельского хозяйства СССР, илл. 177). Оно выстроено в 1928 - 1933 годах по проекту архитектора А. Щусева. Поскольку здание занимает всю ширину квартала по Садово-Спасской улице, ограниченного с одной стороны Орликовым переулком, с другой - проектируемым Новомясницким проспектом, постольку автор стремился наиболее эффектно решить углы дома. Помимо этого, для Щусева было характерным пристрастие к ярко выраженным объемам, хорошо видным формам. В этом отношении здание Наркомзема, с его обычными для конструктивизма плоскими стенами, достаточно интересно. Наиболее эффектной является угловая его часть со стороны Орликова переулка, выступающая вперед в виде большого полукруглого эркера с лентами окон зеркального стекла. Оконные проемы различного размера, балконы и тонкие горизонтальные тяги на полукруглом эркере служат основными элементами, оживляющими фасады этого здания. Внутри оно малоинтересно.

От здания Министерства сельского хозяйства повернем к центру города по улице Кирова. Здесь справа высится здание Госторга (Министерство торговли СССР). Оно построено в 1927 году архитектором Б. Великовским и привлекает внимание „обнаженностью" своих железобетонных конструкций и обилием стекла. Фактически окон как таковых здесь почти не видно. Это сплошь застекленные этажи, разделенные узкими бетонными поясами междуэтажных перекрытий. Здание было задумано высотным, со своего рода стеклянной башней в центре, но действовавшие тогда строительные правила не позволили ее построить, что отрицательно сказалось на внешнем виде здания. Его объем выглядит тяжелым, инертным, что искажает идею автора, стремившегося показать достоинства новых конструкций и материалов, наделенных стройностью и легкостью. В вестибюле расположены непрерывно движущиеся кабины лифта (патерностеры), что было новинкой в те годы.

Далее по улице Кирова (№ 39) расположено одно из наиболее интересных общественно-административных зданий Москвы конца 20-х годов. Оно спроектировано как дом Центросоюза (илл.174) французским архитектором Лё Корбюзье и построено в 1929 - 1936 годах при участии архитектора Н. Колли. И здесь здание занимает целый квартал. Его основной фасад обращен в сторону будущего проспекта, в то время как на улицу Кирова выходит „задний" фасад дома. Композиция прямоугольных корпусов усложнена введением объема зала собрания параболической формы (в плане), что придало сооружению оригинальный облик. Сплошное застекление фасадов, облицовка отдельных стен красновато-лиловым туфом, железобетонные столбы конструкций, внутренние пандусы, заменившие лестницы, и другие элементы - все это в свое время не только возбуждало живейшее любопытство, но и вызывало подражание. К сожалению, позднее первый этаж, предназначавшийся для стоянки машин, был застроен. Примененные здесь окна никак не связаны с архитектурой всего здания.

188. Рабочий и колхозница. 1937

Наше знакомство с архитектурой советской Москвы 20-х - начала 30-х годов завершается Дворцом культуры автозавода им. Лихачева (илл. 180).

189. Жилые дома на Фрунзенской набережной. 1940-е гг.

Для его осмотра следует воспользоваться метро (от станции "Лермонтовская" до станции "Автозаводская"). Дворец культуры расположен на территории Симонова монастыря, остатки которого мы осматривали в одной из предыдущих прогулок по Москве (см. стр. 147). Он построен за 1930 - 1937 годы по проекту архитекторов братьев Л., В. и А. Весниных, представляя собой одно из интереснейших зданий подобного типа. Корпуса дворца образуют в плане подобие буквы Г. Здесь и театральный зал на 1200 мест, и библиотека, и детские комнаты, и специальные клубные помещения. Удобство их расположения, обилие света, простор и воздух позволяют считать это здание одним из лучших в советской архитектуре того времени. Снаружи нас привлечет рисунок „витража" фойе театрального зала, полуротонда, обращенная в сторону Москвы-реки, и другие, не лишенные интереса части здания. Внутри не менее, если не более эффектны фойе и особенно зимний полукруглый в плане сад с фонтанами. Архитекторы обратили внимание и на марши лестниц, сделав площадки оригинальной формы, благодаря чему их глухие парапеты-перила создают любопытную игру объемов. В целом этот Дворец культуры - хороший образец крупного советского клуба. Первоначальная сухость и аскетизм конструктивизма уступили здесь место полноценной архитектуре, богатой разнообразными приемами при общем стилистическом единстве форм.

3

Знакомство с архитектурой 1930-х - 1950-х годов лучше всего начать с „Дома на Моховой" (ныне проспект Маркса). „Дом на Моховой" стал почти на целое двадцатилетие как бы знаменем определенного направления советской архитектуры (илл. 181). Он был построен в 1934 году архитектором И. Жолтовским, художественные принципы которого сложились еще до революции. Убежденный сторонник искусства Возрождения, он возводит в центре Москвы здание, формы которого повторяют архитектуру итальянских палаццо, созданных любимым им зодчим - великим итальянцем XVI века Андреа Палладио.

Жолтовский украшает фасад многоэтажного жилого здания огромными полуколоннами, за которыми как бы исчезают стены. Мастерство общей композиции, тонкость пропорциональных соотношений, великолепно прорисованные детали, вплоть до поражающих своей лепкой капителей колонн, произвели в свое время огромное впечатление. Именно эти колоссальные колонны, эти классические с большим выносом карнизы и пышные балюстрады балконов были созданы лишь с целью показать величественную фасадность здания. Даже планировка здания была подчинена этим чисто декоративным формам. Естественно, что дом стал похож на музей. Он отодвинут от красной линии улицы. Благодаря этому образовалась пространственная зона, позволившая зданию существовать в непосредственной близости от нового окружения, не завися от него и никак его не определяя. Подражавшие Жолтовскому архитекторы, не обладавшие его знаниями, не могли достичь подобного подчинения современной архитектуры старым формам, и их бездумное воспроизведение старого не могло привести к созданию полноценного архитектурного стиля.

На том же проспекте Маркса следует ознакомиться с Государственной библиотекой СССР имени В. И. Ленина (илл. 183). Со старым ее зданием - Пашковым домом - мы уже знакомы (см. стр. 243). Строительство нового обширного комплекса Библиотеки началось после трехкратного конкурса 1927 - 1929 годов, когда среди представленных проектов был выбран проект архитекторов В. Щуко и В. Гель-фрейха. Авторы разместили разнообразные по назначению помещения библиотеки в ряде корпусов. Так, главный вход, расположенный на углу проспекта Маркса и улицы Калинина, ведет в общий читальный зал с подсобными помещениями. Со стороны улицы Калинина расположены научные и читальные залы, а также административные помещения. За ними вдоль улицы Маркса и Энгельса высится высокий параллелепипед книгохранилища. Все эти корпуса зрительно объединены со стороны проспекта Маркса широкой охватывающей их террасой с лестницами. Система вертикальных членений то в виде столбов (портик главного входа и галерея перед внутренним световым двориком), то лопаток-пилястров служит основным лейтмотивом архитектуры здания. В результате создается многообъемная, сложная по своему силуэту и композиции группа, похожая на здания большого городского квартала. В процессе постройки на фасаде здания, выходящего на проспект, появились аллегорические статуи, изображающие рабочего, студента, ученого, солдата и т. д. В филенках межэтажных перекрытий-поясов были помещены скульптурные изображения великих писателей и ученых. На аттике портика сделан двухъярусный скульптурный, многофигурный фриз. По обилию скульптур здание Библиотеки имени В. И. Ленина занимает одно из первых мест в столице, уступая лишь новому зданию Московского университета (см. стр. 441). Несмотря на то, что все эти скульптурные произведения были выполнены видными советскими художниками - С. Евсеевым (бюсты писателей и ученых), Н. Крандиевской, М.Мани-зером, Е. Янсон-Манизер, В. Мухиной и В. Лишевым, они не связались органически с несколько сухой и монотонной архитектурой здания.

190. Жилые дома на Ленинском проспекте. 1940-е гг.

191. Станция метро „Площадь Свердлова". 1938

Внутренние помещения библиотеки заканчивались отделкой позднее (вплоть до 50-х годов). Поэтому тут появились различные классицистические детали в отделке, которые были столь распространены в эти годы.

Строительство здания Библиотеки имени В. И. Ленина относится к тому периоду, когда в советской архитектуре стали применяться классические формы, что не могло не сказаться на ее облике. Новые и старые приемы и формы не в состоянии слиться друг с другом. Поэтому архитектура здания во многом противоречива, а порой и малоудачна.

192. Станция метро „Маяковская". 1938

После осмотра здания Библиотеки можно сесть на троллейбус и доехать до Ново-Девичьего поля, где мы познакомимся со зданием Военной акаде ми и имени М. В. Фрунзе (илл. 179). Оно построено в 1936 году по проекту архитекторов Л. Руднева и В. Мунца. Авторы стремились достигнуть во внешнем облике здания определенной торжественности, величественности, более того - силы. С этой целью основная часть здания спроектирована в виде единого монументального блока, поставленного на мощный стилобат-цоколь и увенчанного сильным карнизом. Многочисленные квадратной формы окна, расположенные в своего рода филенках, ритмически членят стену. Это обрамление окон рамой-филенкой зрительно усиливает мощь стены и тем самым всего объема. В выдвинутую вперед стену стилобата вставлены высеченные в камне советские эмблемы серпа и молота. Справа, на углу, стилобат завершается мощным кубом: на нем первоначально был поставлен бронзовый монумент - танк (снятый в дни прошлой войны).

193. Станция метро „Лермонтовская" (б. „Красные ворота"). 1935

В здании академии нетрудно заметить отдельные приемы и формы классической архитектуры (карниз, обрамление окон и др.). Однако следует сказать, что эти элементы далеки от прямого воспроизведения прошлого. Они достаточно переработаны, чтобы создать оригинальное и самостоятельное сооружение, образная сторона которого говорит о современности. Внутренняя отделка здания строга и сдержанна, соответствуя внешним архитектурным формам (главная лестница, зал памяти М. Фрунзе).

194. Станция метро „Кропоткинская". 1935

После осмотра академии доедем до Крымской площади и выйдем на набережную Москвы-реки, чтобы осмотреть новые мосты, построенные за 1936 - 1938 годы в связи с постройкой канала Москва-Волга, подъемом уровня воды в реке и общей реконструкцией генерального плана столицы.

Рядом с площадью мы увидим ажурные очертания высоко поднятого над водой Крымского моста (илл. 195). Он сооружен по проекту архитектора А. Власова и инженера В. Константинова, которые применили здесь тип висячего моста. Его красивый, даже изящный силуэт гармонирует с павильонами и зеленью расположенного на другом берегу Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького. Перекрывая одним пролетом реку, мост имеет дополнительные пролеты над проезжими частями набережных, что создает удобство для движения транспорта. По своей протяженности (около 100 м) Крымский мост принадлежит к числу самых больших висячих мостов Европы.

Ниже по Москве-реке, у стен Кремля, расположен Большой Каменный мост, названный так по традиции, так как именно тут в конце XVII века был построен первый каменный мост. Авторами нового моста являются архитекторы В. Щуко, В. Гельфрейх, М. Минкус и инженер И. Калмыков. Береговые устои облицованы плитами грубо обработанного серого гранита, что придало мосту черты монументальности. Достопримечательностью моста являются красивые и оригинальные по рисунку решетки перил береговых эстакад (пролетов над проезжими частями) в виде наклоненных снопов и воткнутых в них серпов. В рисунок звеньев решеток самого моста введены элементы геральдики - здесь помещены изображения обелиска „Свободы", некоторое время бывшего гербом советской Москвы.

У Беклемишевской башни Кремля находится Москворецкий мост, сооруженный по проекту архитекторов А. Щусева, П. Сардарьяна и инженера В. Кириллова. Этот железобетонный мост, облицованный розовым гранитом, перекрывает реку одной пологой, слегка вытянутой аркой. Его детали связаны ритмом и рисунком с архитектурой каменных кремлевских стен. В целом Москворецкому мосту присущи определенное единство и цельность. В соответствии с замыслом на мосту должны были стоять аллегорические фигуры скульптора В. Мухиной. Эта часть осталась, к сожалению, невыполненной.

Осматривая мост, нельзя не обратить внимания на причудливое высотное здание на Котельнической набережной, поражающее обилием всевозможных украшающих его деталей и огромными статуями. Отсюда же виднеется над Кремлем силуэт высотного дома на Смоленской площади, а также новое здание Московского университета на Ленинских горах, с которым мы познакомимся позднее при осмотре Юго-Запада (см. стр. 441). Все высотные здания были сооружены между 1949 - 1953 годами. Как их положение, так и их архитектура преследовали цель создать вокруг Кремля "кольцо" зданий, вторивших своими формами древним памятникам Москвы. Вместе с тем в их облике отчетливо сказалась тенденция создать "памятники эпохи", что находило себе соответствие в культе личности Сталина. Последнее опорочило, по существу, верный замысел градостроительного характера (постройку "опорных" зданий, играющих определенную роль в силуэте города, в облике его главных площадей). В угоду етой идее высотные здания украшались дорогостоящими деталями, которые затем стали применяться в архитектуре и других построек. В их планировке и внутренней отделке в не меньшей степени сказалось гибельное для архитектуры пренебрежение к практическим нуждам. Естественно, что подобное направление в нашей архитектуре не могло не вызвать осуждения, что нашло место на Всесоюзном совещании строителей 1954 года и в правительственном постановлении 1955 года, явившихся переломным этапом в дальнейшем развитии советского зодчества.

195. Крымский мост. 1936 - 1938

После осмотра мостов, пройдя Красную площадь, познакомимся с реконструированной в 1937 - 1940 годах улицей Горького (одновременно реконструировались Можайское шоссе, Б. Калужская ул., ныне проспект Ленина, и др.). Она была несколько выпрямлена и значительно расширена (у Охотного ряда, ныне проспект Маркса, более чем в 2,5 раза).

В 30-х годах улица Горького не раз служила местом торжественных встреч с героями событий тех лет, например с челюскинцами, летчиками и т. д. У архитекторов, проектировавших ее застройку, появилась мысль создать своего рода улицу триумфальных встреч. Новые жилые здания получили черты парадной декорации, усилившиеся благодаря подражанию мотивам и формам, почерпнутым из архитектуры прошлого. Так зарождалось то течение, которое было названо позднее "стилем украшательства и излишества". Образцами такой архитектуры могут служить дома № 4 и № 6, сооруженные в 1937 - 1939 годах по проекту А. Мордвинова. Они похожи друг на друга. Плоскость их фасадной стены получила различного рода декоративные украшения то в виде рустованной поверхности нижнего этажа, подражающей тяжелой каменной кладке, то в виде филенок, заполненных керамикой с изображением фруктов и цветов, то в виде небольших двухколонных портиков или галереи, расположенной под завершающим карнизом. Усиление этих украшательских тенденций особенно ярко сказывается в доме № 9, построенном в 1949 году по проекту архитектора A. Жукова. Здание изобилует тяжелыми классическими формами, нагроможденными без всякого чувства меры Именно о нем в правительственном постановлении 1955 года было сказано, что "в угоду показному украшательству применены многочисленные колонны, портики, сложные карнизы и другие дорогостоящие детали…". Стоящее рядом административное здание (дом № 11), сооруженное в 1949 году по проекту архитектора B. Андреева, отличается большей сдержанностью и логикой форм классической архитектуры, хотя и ему свойственна чрезмерная монументальность.

196. Памятник Карлу Марксу. 1961

197. Памятник А. Н. Островскому. 1928

Как ни мала Советская площадь, но она играет определенную роль в облике улицы Горького. Ее пространство дает взгляду возможность остановиться на здании Моссовета (илл. 184), надстроенном в 1945 году по проекту архитектора Д. Чечулина. Его проект был выбран из множества других, поступивших на специальный конкурс. Нетрудно заметить, что над старым сооружением XVIII века появилась надстройка, в известной степени повторяющая его формы. Восьмиколонный портик, оказавшийся на значительной высоте, утяжеляет и без того громоздкую, инертную массу здания. Жилые дома, окружающие площадь, построены по проектам А. Мордвинова и близки к его упомянутым выше домам № 4 и № 6. В центре площади поставлен памятник основателю Москвы Юрию Долгорукому (1953, скульпторы С. Орлов, А. Антропов, Н. Штамм, архитектор В. Андреев).

Площадь Пушкина приобрела свой современный вид в 1950 году, когда на ней по проекту архитекторов А. Заславского и М. Минкуса вокруг перенесенного сюда памятника А. С. Пушкину был устроен сквер с фонтаном. Благодаря скверу площадь как таковая потеряла свое значение. Осталась лишь своего рода пространственная „пауза" сквера.

198. Кинотеатр „Россия". 1960 - 1961

Между площадью Пушкина и площадью Маяковского на левой стороне улицы привлекает внимание дом № 25, сооруженный по проекту архитектора А.Бурова в 1933 - 1936 годах (левая часть его была пристроена в 1949 году). Ясность объемной композиции, четкость ярусного, горизонтального членения, большой выносной на консолях карниз, легкие пилястры, наложенные на стены, как и прочие детали, - все это вызывает в памяти итальянские дворцы XV века. Нижняя часть здания украшена выполненными в технике сграффито живописными вставками художника В. Фаворского, а также скульптурной орнаментацией из белого бетона. Но, несмотря на известную художественность облика этого по-своему строгого здания, оно очень далеко от современного жилого дома и напоминает дореволюционные доходные дома. Архитектор обнаружил тонкость в понимании старого искусства, но на архитектурном языке XV столетия невозможно высказать мысли и чувства современного общества.

Площадь Маяковского сильно изменилась за последнее время. Здесь не только поставлен памятник поэту, но и устроен транспортный тоннель (1960) по направлению Садового кольца. Большое движение транспорта на перекрестке двух очень оживленных улиц города стало менее напряженным, а площадь между памятником В. Маяковскому и концертным залом имени П. Чайковского превратилась как бы в видовую площадку, откуда открывается перспектива Садового кольца, завершаемая силуэтом высотного здания на площади Восстания. Строгая классицизирующая архитектура административного сооружения, стоящего с правой стороны площади, напротив зала имени Чайковского, несравненно лучше, чем архитектура последнего. Она служит как бы фоном стоящему на площади памятнику В. Маяковскому (илл.182), выполненному А. Кибальниковым в 1958 году. Художник передал глубокую убежденность поэта, силу и пафос его обращения к советскому народу. Скульптура, умело развернутая в пространстве, сразу же привлекает к себе внимание. Поворот фигуры настолько динамичен, что она хорошо „держит" все пространство площади. Вместе с тем фигура передает характерную позу известного советского поэта.

Участок улицы Горького между площадью Маяковского и Белорусским вокзалом в период реконструкции почти не подвергся расширению, поскольку проезжая часть улицы была здесь достаточно широка. Построенные тут отдельные жилые дома мало чем отличаются от уже виденных нами.

Реконструкция площади Белорусского вокзала была закончена в 1946 году, когда на ней был устроен сквер. В 1951 году здесь был установлен памятник А. М. Горькому (илл.186), выполненный по модели И.Шадра группой скульпторов во главе с В. Мухиной. Подстриженные и естественно растущие кусты и деревья сквера образуют вокруг памятника необходимое пространство, что при относительно небольшом размере памятника (высота 10 м) выделяет его среди большой и несколько бесформенной площади, планировочным недостатком которой является отлогий уклон к зданию вокзала. Выполнение скульптурного монумента всегда представляет большую трудность. Ведь сама фигура должна обладать необходимой пластичностью и декоративностью. Горький изображен как бы внезапно остановившимся, вскинувшим свою характерную голову, всматривающимся в дали родной земли. Тем самым спокойная поза фигуры обрела внутреннюю силу. Складки легкого пальто, ниспадающего ниже колен, моделируют фигуру. Все здесь говорит о художественном мастерстве его автора и исполнителей.

199. Дом пионеров на Миусской площади. 1960

От Белорусского вокзала можно доехать по Ленинградскому проспекту до дома № 27 (илл. 187), построенного в 1940 году по проекту архитекторов А. Бурова и Б.Блохина. Это одно из первых зданий, сооруженных из крупных бетонных блоков заводского изготовления. Но архитекторы, применив новый строительный материал и новую технологию постройки, придали наружным блокам старое архитектурное обличье. Так, вертикально поставленные блоки в простенках выполнены в виде своего рода пилястров-лопаток, а междуэтажные стенные плиты получили профили карнизов и тяг. Лоджии кухонных блоков забраны бетонными решетками с рисунком растительного характера, несколько напоминающим владимиро-суздальские рельефы (художник В. Фаворский). Мотивы классической ордерной архитектуры, как и имитация облицовки пилястров под серый мрамор, противоречат тому новому и прогрессивному, что было применено в строительстве этого своеобразного здания.

В довоенные годы были построены целые комплексы зданий с применением классических и других декоративных деталей, как, например, дома на Фрунзенской набережной, здания на Б. Калужской (ныне Ленинский проспект) за Академией наук СССР, ВДНХ и др. У въезда на Выставку достижений народного хозяйства установлена скульптура В. И. Мухиной „Рабочий и колхозница", одно из лучших произведений советской монументальной пластики. Первоначально эта скульптура была выполнена для советского павильона на выставке в Париже в 1937 году (илл. 188).

200. Хорошево-Мневники. Магазин. 1961

4

За этот же период, то есть за 1930 - 1950-е годы в Москве было сооружено несколько очереден метро. Сейчас количество станций уже превышает пятьдесят. Первые станции, как и их надземные павильоны, были скромны и сдержанны. Станции второй очереди приобрели большую законченность, однако склонность к различного рода украшениям здесь заметно возросла (например, станция „Площадь Революции", сплошь заставленная скульптурами). Среди станций кольцевой магистрали, сооруженной в послевоенное время, в 1949 - 1954 годах, появились такие станции, где декоративность как бы становится основной целью архитекторов (например, станции „Комсомольская-кольцевая", „Таганская" и др.). Среди всех этих многочисленных станций мы выберем лишь те, которые, по нашему мнению, представляют наибольший интерес благодаря своим архитектурным и конструктивным свойствам.

Станции метро первой очереди были открыты 14 мая 1935 года. Среди них наиболее интересной можно считать „Кропоткинскую" (илл. 194). Эта станция мелкого залегания, что обусловило сравнительно легкие столбы-опоры, несущие ее плоское железобетонное перекрытие. Ее авторы-архитекторы А. Душкин и Я. Лихтенберг основное внимание уделили архитектуре столбов-опор. Многогранные несколько расширяющиеся кверху столбы на высоте свыше трех метров плавно переходят в своего рода капители с несколько отогнутыми краями. Из этих капителей как бы стремительно вырастают пятилепестковые белые „цветы" сводов, умело маскирующие стержни опор и переходящие в плоскость потолка. Будучи подсвечены лампами, невидными за краями капителей, они выглядят скорее источниками света, мягко заливающего широкий и просторный перрон станции (его ширина больше обычной, что было обусловлено предполагавшимся сооружением здесь Дворца Советов, почему станция долгое время носила это название). Благодаря такой трактовке опор они похожи на строгие и изящные по форме большие факелы, из которых поднимается к потолку белый свет. Тонкие графические линии членений потолка, как и светотеневые полосы на его поверхности, оттеняют рисунок столбов-опор. Серовато-белый мрамор столбов и приглушенные серо-красные тона пола перрона образуют сдержанную красочную гамму, хорошо гармонирующую со строгим обликом станции.

201. Хорошево-Мневнжки. Жилой квартал. 1959 - 1961

Совершенно по иному выглядит станция „Лермонтовская" („Красные ворота", илл. 193). Она находится глубоко под землей, что заставило применить здесь мощные пилоны-опоры, которые автор станции - архитектор И. Фомин - зрительно усилил, облицевав их темно-красным мрамором, а цоколь - черным Лабрадором. Но такой прием мог создать впечатление давящего подземелья. Чтобы избежать этого, архитектор расчленил каждый пилон на три части, придав средней нейтральный характер как бы заложенного проема (желтоватый крымский мрамор). Помимо этого, в каждой угловой части он поместил небольшие ниши, отвечающие масштабу человека и зрительно облегчающие массив пилона. Белый свод перекрытия получил небольшие ступенчатые углубления-кессоны.

Насыщенная цветовая гамма органически связалась со строгой, но сильной архитектурой, в которой доминируют классические мотивы. Но последние достаточно современны - об этом всегда заботился И. Фомин. Благодаря этим качествам станция "Лермонтовская" занимает одно из первых мест среди не только одновременных ей станций метро, но и последующих сооружений подобного рода.

202. Станция метро „Ленинские горы". 1960

Станция "Маяковская" (илл. 192) была построена в 1938 году, как станция второй очереди, архитектором А. Душкиным и инженером Р. Шейнфаном, осуществившими в своем проекте оригинальную и смелую конструкцию станции. Массивные опоры-пилоны здесь заменены сравнительно тонкими металлическими столбами, покрытыми рифленой нержавеющей сталью. Авторы создали пространственный свободный зал, поскольку боковые перроны сливаются с центральным. Именно поэтому здесь так легко и просторно. Помимо чисто эстетических достоинств такая замена мощных пилонов столбами удобна в эксплуатации. Здесь никогда не бывает тесно: вы уже с эскалатора видите, к какой платформе подходит поезд.

В куполах сводов-плафонов зала размещены мозаики, выполненные по эскизам художника А. Дейнеки и посвященные теме „Сутки советского неба". В этих же куполах помещены источники освещения, что придает воздушность станции и хорошо освещает мозаики.

Говоря об архитектуре метро, мы должны объяснить, почему классические формы оказались здесь гораздо органичнее, чем в наземных постройках. Понятия старой тектоники, массы, объема, монументальности в силу расположения станций глубоко под землей оказались здесь в известной степени обоснованными и даже необходимыми. Поэтому формы классической архитектуры соответствовали смыслу опор и их конструкции. Арка, свод, опоры, столь логично и последовательно выраженные в классике, были здесь оправданы. Интересно, что от этого архитектура метро не стала старомодной. Конечно, неумеренное привлечение форм классики приводило к неоправданному украшательству. Но в лучших примерах, как, например, в уже знакомой нам станции „Лермонтовская" (см. стр. 415), нет ничего ретроспективного, музейного. К подобному направлению принадлежит и станция „Площадь Свердлова" (илл. 191), открытая также в 1938 году. Она строилась по проекту архитектора И. Фомина. Автор так определил ее замысел: станция „должна служить как бы аванзалом Театральной площади и выражать великую радость освобожденного искусства всех народов нашей страны". Желание связать архитектуру с Большим театром определило появление на углах пилонов круглых мраморных столбов с крупными вертикальными бороздками-каннелюрами. Благодаря им создалась своего рода колоннада, придавшая центральному залу оттенок торжественности. Его свод построен с применением сетки ромбовидных кессонов, в глубине которых размещены барельефы из глазурованного фарфора (скульптор Н. Данько). У нижнего края свода размещены, чередуясь с венками, фигуры танцоров различных национальных республик. Фигуры отличаются грациозностью поз и движения, хорошо ритмически и масштабно согласованы с формой кессонов. Не менее удачна цветовая гамма. Мраморные колонны и простенки облицованы мрамором теплого тона слоновой кости; свод и карниз - белые. Фарфоровые скульптуры с легкой позолотой оживляют общий вид этого праздничного зала, созданного Фоминым с большим благородством и тонким вкусом.

203 Центральный стадион пи. В И. Ленина. Большая спортивная арена. 1956.

К этой же группе станции следует отнести „Курскую радиальную",открытую также в 1938 году. Ее построил архитектор Л. Поляков - последователь своего учителя Фомина. Центральный и перронный залы разделены здесь мощными пилонами, лишь слегка моделированными выступами и своего рода лопатками. Круглые вентиляционные отверстия с красивыми золочеными решетками вносят в строгую архитектуру пилонов необходимые декоративные „пятна". Им отвечает карниз-полочка из той же золоченой бронзы. Плоские арки с филенками, переброшенные с одного пилона на другой, создают определенный ритм членения кессонированного свода, отвечающий ритму пилонов. Пол выложен квадратными мраморными плитами расположенными по цвету в шахматном порядке под углом 45° к оси зала. Все эти простые и монументальные формы создают впечатление спокойствия и силы. Лишь выбор серого мрамора для облицовки пилонов неудачен. Из-за него станция выглядит темной, сумрачной.

204. Центральный стадион им. В. И. Ленина Большая спортивная арена. 1956

Кольцевая линия Московского метро была построена в 1949 - 1954 годах. Из ее многочисленных станций следует остановиться на „Курской-кольцевой", сооруженной по проекту архитекторов Г. Захарова и 3. Чернышевой в 1950 году. Здесь применена та же конструкция, что и на станции „Маяковская". Однако столбы превращены в мраморные полуколонны, приставленные к столбам, на которые опирается оригинальный архитрав (он имеет наклонную форму, что маскирует переход к своду). Необходимость сделать в центре зала переход на „Курскую-радиальную" заставила соорудить здесь более мощные пилоны, образующие своего рода монументальную „беседку", что отрицательно сказалось на общем облике этой станции. Также вряд ли удачен бронзовый пояс с натуралистически воспроизведенным растительным орнаментом.

За последние годы были открыты радиусы метро - Рижский, Арбатско-Филевский, Университетский и Калужский. В 1958 году вместе с другими станциями Рижского радиуса была сооружена радиальная станция „Ботанический сад" по проекту архитекторов В. Лебедева и П. Штеллера. Здесь уже нет украшений в виде лепнины и резного мрамора. Вдоль перрона станции стоят простые, но мощные пилоны, несколько расширяющиеся кверху. За верхней частью этих „раструбов" расположены невидимые источники света, что создает мягкий переход от мраморных пилонов к кривизне освещенных сводов. Путевые стены облицованы желтоватой керамической плиткой и тонко расчленены черными полосками. В целом эта станция глубокого залегания представляет собой положительный пример новых архитектурных исканий.

205. Центральный стадион им. В. И. Ленина. Плавательный бассейн. 1956

5

Ознакомление с архитектурой последних лет мы начнем с площади Свердлова (бывшая Театральная), где в конце октября 1961 года был открыт памятник Карлу Марксу (илл. 196). Он выполнен скульптором Л. Кербелем (при участии архитекторов Р. Бегунца, А. Ковальчука, В. Макаревича и В. Маргулис) из светло-серой гранитной монолитной глыбы. По своему облику, по характеру выполнения фигуры, как бы вырастающей из монументального каменного блока, это скульптурное произведение перекликается с творчеством советских скульпторов 20-х годов, когда создавались такие интересные монументы, как памятник Тимирязеву у Никитских ворот (скульптор С. Меркуров, архитектор Д. Осипов). Две стелы по бокам памятника К. Марксу, отодвинутые несколько вглубь, подчеркивают объемно-пространственный характер всей композиции.

Осмотрев памятник, направимся на Пушкинскую площадь, где в 1960 - 1961 годах сооружен кинотеатр „Россия" по проекту архитектора Ю. Шевердяева (илл. 198). Глядя на его своеобразный фасад, по существу состоящий из одной сплошной стеклянной стены, на устремленную вперед и нависающую над этой прозрачной стеной венчающую часть, на не лишенные эффекта лестницы и мостики-переходы, словно обнимающие со всех сторон это сооружение, приходишь к выводу, что архитектура этого здания проникнута известными чертами рекламного характера. Действительно, в облике здания есть элементы, которые невольно привлекают внимание, "бросаются" в глаза. В этом нет ничего плохого, поскольку в данном случае подобная трактовка архитектурных форм вполне оправдана назначением здания. Широкие светлые фойе, внутренние лестницы сочетаются с наружными формами, находя себе соответствие и внутри в архитектурной обработке самого кинозала. Все, вместе взятое, не только демонстрирует свойства нынешней советской архитектуры, но и кладет начало специфическим архитектурным чертам новых советских общественных сооружений.

206. Центральный стадион им. В. И. Ленина. Дворец спорта. 1956

После осмотра кинотеатра направимся по улице Горького до пересечения ее с Большой Грузинской улицей. Здесь нам следует свернуть направо, чтобы ознакомиться с законченным в 1960 году на Миусской площади районным Домом пионеров (илл. 199), построенным по проекту архитекторов Ю. Шевердяева и К. Шехояна. Дом поставлен в середине обширной площади, что сразу же выделяет его среди окружающей застройки. Общая гармония объемной композиции и лаконизм архитектурных средств выгодно отличают Дом пионеров как от пышной „фасадической" эклектики 40-х годов (вспомним дома на ул. Горького), так и от однообразных зданий переходного периода 50-х годов, сооруженных, например, на Юго-Западе столицы на Ленинском проспекте после площади у заставы.

207. Гостиница „Юность". 1961

Три большие стеклянные двери парадного входа, обрамленные цветным мозаичным орнаментом, отмечают центр дома. Им вторят большие окна расположенного вверху строгого, но благородного по формам актового зала. Застекленные двухэтажные угловые выступы, похожие на помещения художественных студий (библиотека и зимний сад), усиливают преобладание стекла, играющего столь большую роль в архитектуре фасада. После осмотра Дома пионеров на Миусской площади следует вернуться на улицу Горького и сесть на троллейбус, идущий в новый жилой район Москвы - Xорошево-Мневники (илл. 200,201), получивший свое название от двух деревень, находившихся здесь ранее Строительство этого района началось в 1957 году. Попав в эту столь быстро застраивающуюся часть города, мы увидим нечто совершенно новое в его планировке. Простор, зелень, гармоничность пропорций четырех-пяти-этажных зданий противостоят здесь прежним принципам периметральной застройки улиц. Вместо тяжелых и отягощенных различными деталями домов здесь видные четкие объемы зданий. Плоскости их фасадов графически расчленены цветными плоскостями линиями стыков панелей и блоков, из которых они сложены.

На смену старому оформлению улиц, когда дома тянулись сплошной лентой вдоль магистралей, здесь нашло себе место так называемое внутриквартальное строительство. Жилые дома выходят к улице своими торцовыми фасадами. Уличный шум гораздо меньше, чем прежде, доносится в квартиры, ибо окна последних обращены теперь во внутренние дворы, полные зелени.

208. Павильон электроники на ВДНХ. 1960

Застройка всей этой территории ведется по микрорайонам - участкам площадью до 40 га, включающим в себя все торгового, коммунального и культурного обслуживания населения. Благодаря ясности объемного построения каждого здания здесь действительно удается решить проблему ансамбля, что в свою очередь приводит к четкой композиции всего района в целом. Три магистрали определили его планировку - Новохорошевское и Звенигородское шоссе и проектируемая пятая кольцевая магистраль. На месте сближения обоих шоссе расположен широкий зеленый партер. Создается впечатление непосредственности и свободы, ибо застроенной оказывается лишь одна сторона каждого шоссе.

Дома не отделяют пространство улицы от пространства дворов. Взгляд свободно проникает в глубину кварталов. Ощущение простора усиливается еще более. Тем самым шоссе действительно оказываются стержнем большого нового по облику архитектурного массива.

Следует подробно рассмотреть выстроенные здесь здания. У пересечения Звенигородского шоссе и пятой кольцевой магистрали находится большой квартал крупнопанельных зданий. Он состоит из тридцати семи жилых домов, двух детских яслей, двух детских садов, двух трехэтажных школ, пяти магазинов, двух хозяйственных блоков и кинотеатра. Все сооружения располагаются по двум осям. Одна из них параллельна Звенигородскому шоссе, другая, перпендикулярная к нему, находится на восточной стороне квартала. Жилые дома располагаются группами по три корпуса, между которыми помещаются двухэтажные здания магазинов, яслей, хозяйственных блоков. Все жилые дома построены по типовому проекту. За образец взят несколько измененный корпус № 14 из 9-го квартала Новых Черемушек (инженер В. Логутенко, архитекторы И. Ловейко, К. Метель-ский, Б. Браиловский и другие). Квадраты панелей стен расчленяют горизонтально и вертикально фасады; панели стен входов и лестничных клеток идут в несколько ином ритме, что вносит необходимый элемент разнообразия в облик зданий.

209. Московский Государственный университет им. М.В. Ломоносова 1949 - 1953.

Удачно решена сама ячейка-панель на главных фасадах. В нее хорошо вписаны двух-и трехстворчатые окна с белой полочкой. Панели покрыты светлой керамической плиткой, на фоне которой красиво выделяются то зеленые, то коричневые, то желтые, то голубые рамы окон. Все вместе производит яркое, приятное впечатление. Боковые фасады сложены из прямоугольных панелей, облицованных то коричневой, то серой, то красной плиткой. По их краям расположены полосы из светлых плиточек. Эти полосы являются зрительным костяком фасадов и как бы группируют цветные плитки облицовки в более крупные квадраты. При сильном различии в оттенках цвета они создают ощущение живописности объемов зданий.

В отдельных домах сделана попытка более широко ввести цвет в композицию основных фасадов. Часть окон здесь обведена широкими красными и серыми полосами, что вряд ли удачно. Украшенные таким образом панели выглядят тяжелее остальных и нарушают целостность замысла. Необходимое разнообразие надо, очевидно, искать в иных приемах.

Интересны по своей архитектуре здания магазинов, выходящие на Звенигородское шоссе. Два боковых из них одинаковы по форме и часто встречаются в этом районе. Простое двухэтажное здание с огромными стеклянными витринами отличается простотой и строгостью облика. Зато более интересен центральный магазин, с его более острыми формами.

По другую сторону кольцевой магистрали, на Звенигородском шоссе, расположен квартал, архитектура зданий которого близка предыдущему. Не вдаваясь в его детальный анализ, надо отметить интересную особенность его планировки. Дома, хотя и удалены от красной линии улицы, все же расположены параллельно ей. Это подчеркивает и определяет пространство шоссе, в перспективе которого видно высотное здание на площади Восстания. Здесь как бы совершается переход от пространственной свободы предыдущих кварталов к четкой ориентированности одного из лучей общегородской планировки.

Хорошевское шоссе застраивается крупноблочными домами (правая сторона, считая от центра города). Они принадлежат к одному типу; внешне они одинаковы. Лишь удачная раскраска зелеными, красными и желтыми полосами, чередующимися с белыми, придает и этой части города определенную живость и известное разнообразие.

210. Высотное здание на Котельнической набережной. 1949 - 1953

Все это говорит, что в планировочном отношении Хорошево-Мневники могут служить одним из интересных образцов архитектуры второй половины 50-х годов. Район решен крупным планом; у каждой его части свое оригинальное лицо, вместе с тем они объединены друг с другом.

При всех отмеченных качествах архитектура жилых зданий, их расстановка все же страдает некоторым однообразием. Как бы не был хорош сам по себе типовой проект, но при многократном повторении необходима вдумчивая работа планировщика, с тем чтобы разнообразить композиционные приемы. Он должен предусмотреть место для выразительных общественных зданий, зеленых насаждений, фонтанов, бассейнов и скульптуры, иначе неизбежно появится монотонность и скука. Одной лишь окраской в различные цвета невозможно преодолеть названные выше недостатки.

6

Не менее интересен и другой район столицы - Юго-Западный, по масштабу застройки он самый большой (районное строительство ведется сейчас в ряде мест Москвы). К нему лучше всего проехать на метро, выйдя на станции „Ленинские горы" (илл.202), расположенной на нижнем ярусе моста через Москву-реку. Она привлекает внимание своей легкостью и прозрачностью. Красота открывающихся сквозь стеклянные стены видов придает ей живость, создает совершенно новые ощущения. Формы моста, как и другие конструктивные элементы, воспринимаются как органические детали архитектуры станции.

211. Дом № 45 на Ленинском проспекте. 1960

212. Кинотеатр „Ракета". 1960

Волнообразное железобетонное перекрытие средней части зала помогает избежать впечатления придавленности, зрительно повышая высоту помещения. Также хорошо задумано оформление подводящих коридоров. Их открывающиеся в зал части напоминают головные вагоны современных скоростных экспрессов.

Поднявшись по наземному застекленному эскалатору и выйдя на Воробьевское шоссе, дойдем до видовой площадки Ленинских гор, откуда открывается широкая панорама всей Москвы.

Город, раскинувшийся перед нами, сильно преобразился за последние годы. Еще в 1917 году граница Москвы почти совпадала с линией Окружной железной дороги. Теперь мы чуть ли не в центре большого города. Слева, за насыпью Окружной железной дороги, стоит страж древней Москвы - Ново-Девичий монастырь (см. стр. 160). На правом берегу реки виден Андреевский монастырь, ажурный силуэт телецентра на Шаболовке, а подальше можно заметить здания „градских" больниц. Вдали же сверкают главы кремлевских соборов и Ивана Великого. Вся панорама объединяется силуэтами высотных зданий. Как ни совершенна архитектура каждого из них в отдельности, нельзя все же отрицать их градостроительной роли. Они как бы кольцом окружают центр столицы, выделяя его среди общей застройки.

Внизу на противоположном берегу виден окруженный зеленью молодого парка Центральный стадион имени В. И. Ленина в Лужниках. Десять лет назад Лужники были самым заброшенным районом юго-западной части Москвы. Кривые улочки покосившиеся домики, склады и сараи производили удручающее впечатление. Вопрос реконструкции Лужников встал со всей остротой.

213. Кинотеатр „Прогресс". 1958

Мысль об устройстве здесь спортивного комплекса оказалась очень удачной. Амфитеатр Ленинских гор, защищающий это место от сильных ветров, свежий воздух, близость воды и зелени создавали благоприятнейшие условия для занятий спортом. Решение Совета Министров СССР о строительстве Центрального стадиона было принято 23 декабря 1954 года. Проект был составлен архитекторами А. Власовым (руководитель группы), В. Поликарповым и Н. Резниковым и другими. В переломный для нашего зодчества момент авторы спортивного комплекса сумели создать значительное произведение, сыгравшее известную роль в развитии советской архитектуры.

Общая планировка ансамбля стадиона удачна. Основные ее принципы были обусловлены местоположением стадиона, взаимосвязью отдельных сооружений и требованиями общегородской планировки. Высокая насыпь Окружной железной дороги отделяет Лужники от города, придавая всей территории некоторую обособленность, необходимую здесь для создания целостного спортивного городка. Но поскольку этот "городок" расположен в современном городе - в Москве, постольку необходимо было связать его с окружающей застройкой. Поэтому центральное сооружение - Главная спортивная арена - помещается на продолжении оси ансамбля университета, а два других здания - Малая спортивная арена и Бассейн - симметрично этой оси по сторонам Большой арены. Городские магистрали - продолжения Комсомольского проспекта и Большой Пироговской улицы - и мост, соединяющий их с правым берегом, помогают избавиться от впечатления известной замкнутости. К северо-западу несколько отдельно от основных сооружений находится Дворец спорта (илл.206). Он предназначен не только для состязаний спортсменов, но и для митингов, собраний, концертов.

214. Дворец пионеров на Ленинских горах. 1961 - 1962

Центральным сооружением стадиона является Большая спортивная арена (илл.204), вмещающая более ста тысяч зрителей. Для создания ее единого архитектурного облика за основу оформления был принят много раз повторенный мотив внешних опор-конструкций, имеющих вид своеобразной колоннады. Все здание было смонтировано из прямоугольных и трапециевидных конструктивных элементов, чем и объясняется некоторая угловатость фасадов арены. Завершающая часть - верхний ярус стадиона - почти весь застеклен и украшен цветными майоликовыми плитами (илл.203)

Малая арена и Бассейн расположены по сторонам Большой спортивной арены. Они как бы подчеркивают своим тождеством центральную часть общей архитектурной композиции. В обоих сооружениях амфитеатр трибун опирается на колоннаду, поставленную на цокольный этаж, в котором размещены подсобные помещения. „Воздушность" композиции обусловила легкость и стройность зданий и связала их с окружающим пространством. Бассейн является самой удачной частью ансамбля (илл. 205). Пространство амфитеатра его трибун словно сливается с природой. Здесь соединяются три лучших друга спортсмена - солнце, воздух и вода. Это своего рода храм для состязаний в быстроте и ловкости.

215. Дворец пионеров на Ленинских горах. Главный вход

Здание Дворца спорта оформлено наиболее строго. Спокойное, хорошо уравновешенное в деталях сооружение заставляет предполагать и цельность его внутреннего пространства. Архитекторы достигли здесь выразительной плоскости стен, показали их легкость. Лишь некоторая монотонность и сухость общей композиции снижает архитектурные достоинства здания.

С набережной стадиона имени В.И.Ленина хорошо виден Новый мост, связавший Комсомольский проспект с проспектом Вернадского. Он сделан двухъярусным. На нижнем ярусе, как мы уже знаем, размещена станция метро „Ленинские горы", а верхний отведен для движения наземного транспорта. Красота легкой ажурной конструкции подчеркивается простыми и строгими арками. Авторами моста являются инженеры В. Андреев, Н. Рудометкин и архитекторы К. Яковлев и А. Сусоров.

После осмотра спортивного комплекса Лужников следует пожертвовать хотя бы несколько десятков минут, чтобы осмотреть снаружи и зайти внутрь гостиницы „Юность" (илл. 207), расположенной за Окружной железной дорогой и выстроенной специально для спортсменов. Она сооружена в 1961 году по проекту архитектораЮ. Арндта на основе сборного железобетона. Если ее внешние формы скромны и лаконичны, не вносят чего-либо нового в наши представления о современной архитектуре, то внутри нас поразит и оригинальная красочная гамма отделки стен и рациональность обстановки, не лишенной своеобразной декоративности. Особенно интересны кинозал и внутренний дворик.

216. Жилой дом в Новых Черемушках

Перейдя по новому мосту Москву-реку, направимся к району интенсивного строительства. Здесь за последние десять-двенадцать лет выросла новая огромная часть Москвы - Юго-Запад. Нередко его называют вторым центром города. И это действительно так. В недалеком будущем здесь сосредоточится общественная жизнь Москвы. Поэтому тут будут строиться также и общественные здания. Потому-то и жилые массивы решаются большими едиными ансамблями.

Центром этого района является новый комплекс Московского государственного университета, созданный в 1949 - 1953 годах по проекту архитекторов Л. Руднева, С. Чернышева, П. Абросимова, А. Хрякова и В. Насонова. На территории в триста двадцать гектаров расположены двадцать семь основных и десять обслуживающих корпусов, спортивные сооружения, ботанический сад, лесопарк. Центральный корпус МГУ - одно из лучших высотных зданий Москвы (илл. 209). Красота очертаний огромного сооружения достигнута благодаря гармоничности пропорций. Стремясь избежать утомительного однообразия бесчисленных окон, архитекторы группируют их по два и объединяют вертикальными филенками во всю высоту корпусов. В центральной башне, где требовалось особенно подчеркнуть движение ввысь архитектурных линий, окна соединяются уже по четыре. Угловые простенки сделаны широкими. Тем самым они способствуют четкости и законченности отдельных объемов и здания в целом. Особенно хорош его силуэт, в котором можно проследить гармоничное нарастание объемов к центральной башне.

217. 13-й квартал в Юго-Западном районе. 1950-е гг.

Университет расположен на основной оси планировки всего района, ориентированной на Кремль. На ней же будут стоять памятник Ленину и другие сооружения. На центр города ориентированы и два других луча - Восточный (Комсомольский проспект - проспект Вернадского) и Западный (Большая Пироговская улица - Мичуринский проспект). Последний будет также иметь в будущем мост через Москву-реку. Радиальная схема плана дополняется кольцевыми магистралями - Университетским и Ломоносовским проспектами. Последний войдет в состав пятой городской кольцевой магистрали.

К югу от университета за последние десять лет возник огромный жилой массив, через который проходит Ленинский проспект, объединяющий весь район. Крупные корпуса новых домов окружили площадь Калужской заставы, бывшей некогда границей Москвы. Они стоят свободно, отдельными объемами, что позволяет хорошо обозревать далекие перспективы Юго-Запада, передающие размах и характер современной застройки. Наличие здесь просторной площади позволило сделать менее заметной протяженность огромного и широкого проспекта.

От площади Калужской заставы лучами расходятся три главные магистрали - Воробьевское шоссе, перспектива которого завершается силуэтом университета, Ленинский проспект с громадами его домов и Профсоюзная улица, ведущая к району Черемушек. Знакомство с этим районом следует начать с Ленинского проспекта. Недалеко от площади у заставы мы обратим внимание на дом № 45 (илл. 211), где размещено в нижнем этаже Центральное транспортно-экспедиционное агентство. Он построен в 1959 году на основе типового проекта архитектора Е. Стамо. Здание выделяется силой своего простого, но выразительного облика. Массив дома четок и ясен, даже по-своему монументален. Здание членится вертикально выступающими треугольными эркерами, в обработке которых удачно применены чередующиеся полосы красной и желтоватой облицовочной керамической плитки. Цоколь сплошь остеклен, что вызвано расположенным здесь громадным залом. Перед его входом расположена терраса, вдоль которой сделана вынесенная вперед стеклянная витрина. Этими лаконичными приемами архитектор уничтожает обычно плоскостный характер построения фасадов современных жилых зданий, заставляет воспринимать дом хорошо скомпонованным объемом. Контрастное сопоставление различных по своему виду и свойству материалов, а также цвета вносит определенную живость в архитектуру, что безусловно следует считать положительными качествами современной архитектуры.

218. Жилой дом в Новых Черемушках

Скромно, но со вкусом оформлен зал агентства. К сожалению, подобных домов на Ленинском проспекте, в его новой части, немного. На правой стороне проспекта (№ 57), среди квартала, высится большое здание Универсального магазина (1958 - 1962), обращающего на себя внимание сплошным остеклением главного фасада и эффектными зонтами над большими витринами.

У Ломоносовского проспекта нам следует свернуть направо, чтобы познакомиться не только" со зданием кинотеатра „Прогресс" (илл. 213), но и с застройкой ряда кварталов, расположенных по соседству. Кинотеатр находится в центре большого квартала, прилегающего к проспекту. Он построен в 1958 году по проекту архитекторов Е. Гельмана, Ф. Новикова, И. Покровского и М. Кривицкого. Несмотря на относительно небольшой размер, он по-своему монументален. Его стены, лишенные окон, орнаментированы косой желтой клеткой, выложенной из плиток по красно-кирпичному фону. Нижняя часть здания вся остеклена - здесь и витрины для рекламы, и окна, освещающие фойе, и остекленные двери, в обвязке которых применен серебристо-серый алюминий. В целом кинотеатр привлекает своим радующим глаз обликом. Вместе с тем он служит центром композиции „фасада" квартала. Его значение подчеркнуто двумя жилыми корпусами, стоящими немного отступя по его сторонам. Они спроектированы архитектором Е. Стамо и несколько похожи на виденный нами дом на Ленинском проспекте (см. стр. 444). Хотя архитектура обоих зданий отличается от архитектуры кинотеатра, но благодаря общности принципа архитектурного решения - контрастного сопоставления сплошь остекленных нижних этажей с массивом кирпичной кладки верхних этажей - здесь отчетливо ощущается композиционное единство градостроительного приема. Детали, как, например, эркеры и далеко вынесенные венчающие карнизы жилых домов, призваны оживлять архитектуру зданий.

Рассмотренные сооружения хорошо видны на фоне так называемых „красных домов", стоящих в глубине квартала. Свое название они получили из-за приятной для глаза красной окраски, на которой хорошо видны белые детали, выполненные не без влияния украшательских тенденций начала 50-х годов. Действительно, большинство зданий построено здесь в 1952 году, что сказывается и в их расположении по периметру кварталов. Хотя большие внутренние дворы хорошо озеленены и благоустроены, тем не менее архитектура зданий лишена ясности объемного построения и довольно-таки тяжеловесна.

„Красные дома" своими противоположными фасадами выходят на Трудовую улицу, проложенную по бывшей здесь ранее ложбине, что вынудило использовать ее склон для устройства большого гаража легковых машин. Над ним по центру верхней террасы поставлена беседка. С этой террасы открывается живописный вид на квартал (илл.217), расположенный по ту сторону Трудовой улицы. Дома там возведены в 1956 - 1958 годах. Большинство из них расположено во внутренней территории квартала, вдали от уличного шума и пыли. Вдоль по центральной оси - перспективе квартала, - как и в других направлениях, вправо и влево от основной оси, возникают эффектные точки зрения. Строгие одноцветные восьмиэтажные корпуса сменяются пятиэтажными домами блочного типа, окрашенными в яркие радостные тона - красный, желтый, белый. Они оживляют этот городской пейзаж, чему также немало способствуют косо поставленные на горке (по отношению остальных зданий) две школы. Центр квартала займут в будущем невысокие спортивные сооружения.

У проспекта Вернадского, недалеко от пересечения его с Университетским проспектом, наше внимание привлечет расположенный на пригорке комплекс Дворца пионеров (1960 - 1962), созданный по проекту архитекторов В. Егерева, В. Кубасова, Ф. Новикова, Б. Палуя, И. Покровского и М.Хажакяна. Его отдельные корпуса, объединенные галереями-переходами, хорошо вписаны в зелень разрастающегося парка (илл. 214, 215). У подножия холма блестит зеркало большого пруда. Благодаря относительно небольшой высоте здание Дворца пионеров хорошо „вписано" в живописный рельеф местности, хотя его основные объемы отличаются строгой стереометричностью и плоскостностью стен. Вместе с тем здесь нельзя не отметить эффектный объем зала лектория, конструктивно держащийся лишь на одной опоре. Глухие торцы корпусов украшены декоративными геометризованными панно из разноцветных кирпичей, производящих издали впечатление оригинальной монументальной росписи. Прямолинейный геомет-ризм основных архитектурных объемов умело смягчен криволинейными элементами как самих зданий, так и их деталей (купола и др.), что повышает общий архитектурно-художественный облик дворца, воспитывая вкус молодого поколения.

По другую сторону Ленинского проспекта находится район Новых Черемушек. Строительство здесь началось сразу же после войны. Квартал между 1-й, 2-й и 3-й Черемушкинскими улицами может служить примером малоэтажного строительства тех лет. В первой половине 50-х годов Профсоюзная улица застраивается многоэтажными домами и неизбежными декоративными деталями, столь типичными для того времени. После 1954 года Черемушки становятся местом наиболее прогрессивного строительства, частично носящего характер экспериментального, что оправдало себя в развернувшейся затем постройке больших жилых массивов в различных районах Москвы.

Самой интересной частью района является квартал, носивший в свое время название 9-го (илл. 216, 218). Проект его разработала группа специалистов под руководством архитектора Н. Остермана; строительство же осуществлялось здесь в 1956 - 1959 годах. Своим „фасадом" квартал выходит на 1-ю Черемушкинскую улицу, являющуюся главной магистралью района. Три одинаковых восьмиэтажных дома башенного типа являются как бы основными сооружениями, привлекая сразу же к себе внимание. За ними располагается большой озелененный двор с бассейном, детскими и спортивными площадками. Расстановка других корпусов квартала сообразуется с направлением улицы и проспекта. Центральные части квартала, удаленные от улиц, были использованы для постройки ясель, детского сада и школьного спортивного комплекса.

Большинство жилых домов здесь блочной или панельной конструкции. Все они по внешнему виду очень просты, отличаются друг от друга ритмом и расстановкой окон и балконов. Однако эта отнотипность архитектуры зданий меньше бросается здесь в глаза, нежели в Хорошево-Мневниках. Одной из причин является разнообразие в планировке квартала и в объемном решении составляющих его корпусов. Восьмиэтажные жилые дома чередуются с пятиэтажными. Между ними стоят двухэтажные здания хозяйственного назначения, яслей и детского сада. Все они сгруппированы с большим чувством и пониманием законов пространственной композиции. Многочисленные дворы привлекают разнообразием своего размера и форм, что при движении создает все время меняющиеся привлекательные и вместе с тем неожиданные виды городского пейзажа, казалось, менее всего присущие столь геометризированной архитектуре. Следует отметить, что здесь отсутствует какая-либо парадность, что было столь свойственно архитектуре послевоенного десятилетия. Все здесь человечно, уютно, создает среду для нормальной жизни и отдыха человека. Эти-то драгоценные черты не только составили удачи настоящего архитектурного замысла, но имеют право быть распространенными в нашей жилой архитектуре. Именно здесь был впервые осуществлен проект панельного жилого дома (№ 14), выполненный инженерами В. Лагутенко, А. Борташевичем, архитекторами С. Ханиным, В. Браиловским и М. Артемьевым, получивший такое широкое применение и признание в застройке виденного нами района Хорошева-Мневников. Из отдельных зданий следует обратить внимание на два магазина и кинотеатр „Ракета" (на 2-й Черемушкинской улице, илл. 212), отличающихся простотой форм и привлекательностью облика. Большие плоскости зеркального стекла играют далеко не последнюю роль в их архитектуре.

В целом этот квартал Новых Черемушек является ярким образцом широко развернувшегося жилого строительства Москвы.

Мы закончили наше знакомство как с древними памятниками Москвы, так и увидели размах строительства ее новых районов. Старое соседствует с новым. Их не следует противопоставлять друг другу, принимать одно и отвергать другое, а необходимо понять закономерность развития нашей культуры, чтя в прошлом то, чем гордится любой народ земного шара. Мы менее всего „Иваны, не помнящие родства", а потому, знакомясь с прошлым нашего города, с архитектурой его прославленных произведений, мы познаем то, что составляло национальные основы искусства нашего народа и что должно найти себя и в нашей советской современной архитектуре, без тени какого-либо заимствования. Недаром В. И. Ленин говорил, что „хранить наследство - вовсе не означает ограничиваться им". Запомним эти слова и сохраним для грядущих поколений наши архитектурно-художественные ценности.

БИБЛИОГРАФИЯ

ОБЩИЕ ТРУДЫ

И. М. Снегирев, Москва, подробное историческое и археологическое описание города, т. I - II. М., 1865-1873.

И. Е. Забелин, Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы, ч. I - 11, M., 1884-1891.

И. Е. Забелин, История города Москвы, М., 1902. Н. Скворцов, Археология и топография Москвы, М., 1913.

„Путеводитель по Москве". Под редакцией И. Машкова, М., 1913.

„По Москве". Под редакцией Н. Гейнике и др., М., 1917.

Литература по истории архитектуры Москвы и ее памятникам очень велика. Здесь приведены лишь наиболее важные и значительные работы как общего характера, так и посвященные отдельным памятникам. Путеводители по отдельным ансамблям (монастыри и усадьбы) не приводятся.

М. И. Александровский, Указатель московских церквей, М., 1925.

„Музеи и достопримечательности Москвы". Путеводитель. М., 1926.

A. Некрасов, Художественные памятники Москвы и городов Московской губернии, М., 1928.

М. Н. Тихомиров, Древняя Москва, М., 1947.

М. Н.Тихомиров, Средневековая Москва в XIV-XV веках, М., 1947.

П. И. Гольденберг, Старая Москва, М., 1947.

П. В. Сытин, История планировки и застройка Москвы, т. I - II, М., 1950-1954. „Москва". Архитектурный путеводитель, М., 1960.

МОСКОВСКОЕ ЗОДЧЕСТВО XV ВЕКА

С. П. Бартенев, Московский Кремль в старину и теперь, т. I - II, М., 1912-1916.

B. Л. Снегирев, Аристотель Фмораванти и перестройка Московского Кремля, М., 1935.

Н. И. Врунов, Московский Кремль, М., 1944. Архитектурные памятники Москвы XV-XVII веков, М., 1947. Художественные памятники Московского Кремля М., 1956.

Б. А. Огнев, Вариант реконструкции Спасского собора Андроникова монастыря. - В сб. „Памятники культуры", вып. I, M., 1959, стр. 72-82.

Б. А. Огнев, Некоторые проблемы раннемосковского зодчества. - В сб. „Архитектурное наследство", вып. 12, М., 1960, стр. 45-62.

МОСКОВСКОЕ ЗОДЧЕСТВО XVI ВЕКА

B. В. Суслов, Храм Василия Блаженного, М., 1912.

C. В. Шервинский, Венецианизмы Московского Архангельского собора. Сб. Московского Меркурия по истории литературы и искусства, вып. I, M., 1917, стр. 191-204.

Н.Коробков, Стены Китай-города. В кн. „По трассе первой очереди Московского метрополитена", Л., 1936, стр. 106-131.

Н. Е. Роговиь. Церковь Вознесения в Коломенском, М., 1941.

В. Н. Подключников, Коломенское, М., 1944.

М. И. Рзянин, Иван Великий, М., 1946.

A. Власюк, Новые исследования архитектуры Архангельского собора в Московском Кремле.- В сб. „Архитектурное наследство", вып. 2, М., 1952, стр. 105-132.

М.А.Ильин, Собор Василия Блаженного и градостроительство XVI века. - Ежегодник Института истории искусств АН СССР, М., 1952, стр. 217-256.

Л.С. Редковская, Смоленский собор Новодевичьего монастыря, М., 1954.

МОСКОВСКОЕ ЗОДЧЕСТВО XVII ВЕКА

B. Румянцев, Древние здания Московского Печатного двора, М., 1869.

И.Э. Грабарь, Древние дома Голицына и Троекурова в Охотном ряду. - „Строительство Москвы". 1925, № 10, стр. 11-15.

В.Н.Подключников, Три памятника архитектуры XVII столетия, М., 1945.

Д. В.Разов, Ансамбль палат Аверкия Кириллова. - В сб. „Архитектурные памятники Москвы XV-XVII веков", М., 1947. стр. 76-100.

Р. Кацнельсон, Ансамбль Симонова монастыря. - „Сообщения Института истории и теории архитектуры", вып. 9, М., 1948, стр. 1-44.

А.А.Кипарисов а, Лефортовский дворец в Москве. - „Сообщения Института истории и теории архитектуры", вып. 9, М., 1948, стр. 45-54.

И.П.Машков, Архитектура Новодевичьего монастыря в Москве, М., 1949.

А.Чиняков, Архитектурные памятники Измайлова. - В сб. „Архитектурное наследство", вып. 2, М., 1952, стр. 193-220.

М. А. Ильин, Архитектура (Москва в конце XVII и первой четверти XVIII в.). - В кн. „История Москвы", т. II, М., 1953, стр. 195-218.

Оружейная палата Московского Кремля, М., 1954.

М.А.Ильин, и В.П.Выголов, Московские триумфальные ворота py6eжа XVII-XVIIlBB.-B сб. „Материалы по теории и истории искусств", М., 1956, стр. 106-117.

МОСКОВСКАЯ АРХИТЕКТУРА XVIII и ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА

И. Фомин, Московский классицизм. - „Мир искусства", 1904, № 7, стр. 149-198.

Ю. Шамурин, Очерки классической Москвы, М. (6г.).

В. В. 3гура, Монументальные памятники Москвы, М., 1926.

В. Л. Снегирев, Московское зодчество XIV-XIX веков, М., 1948, стр. 198-244.

М. А. Ильин, Архитектура Москвы в XVIIl вeке, M., 1953.

А. А. Федоров-Давыдов, Архитектура Москвы после Отечественной войны 1812 года, М., 1953.

А. М. Xaрламова, Колонный зал Дома Союзов, М., 1954.

Н.Л.Крашенинникова, Ансамбль Голицынской больницы, М., 1955.

А.М.Харламова, Золотые комнаты дома Демидовых в Москве, М., 1955.

Е.А.Белецкая, Архитектурные альбомы М. Ф. Казакова. Альбомы партикулярных строений, М., 1956.

А. Власюк, А. Каплун, А. Кипарисов а, Казаков, М., 1957.

МОСКОВСКАЯ АРХИТЕКТУРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА

М. А. Ильин, Архитектура. - В кн. „История Москвы", т. V, М., 1955. стр. 645-660.

МОСКОВСКАЯ АРХИТЕКТУРА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА

Конкурсы Московского архитектурного общества. 1923-1926, М., 1926.

Десять рабочих клубов Москвы, М., 1931. „Архитектура СССР", 1935, № 10-11.

Д. Е. Аркин, Архитектура Москвы. - В кн „История Москвы", Т. VI, кн. II, М., 1959, стр. 87-116.

„Москва". Архитектурный путеводитель, М., 1960.

Ю. А. Егоров, Ансамбль в градостроительстве СССР, М., 1960. стр. 177-203.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

КРЕМЛЬ

1. Красная площадь

2. Московский Кремль. План

3. Спасская башня. Конец XV - начало XVII в.

4. Спасская башня. Деталь. Начало XVII в.

5. Первая Безымянная башня. Конец XV - конец XVII в.

6. Собакина башня. Конец XV - конец XVI 1 в.

7. Кремль. Вид от Москворецкого моста.

8. Успенский собор. Виде юга. 1475-1479

9. Успенский собор. Вид с востока

10. Успенский собор. Внутренний вид

11. Поклонение волхвов. Роспись Похвальского придела Успенского собора. Деталь. Конец XV - начало XVI в.

12. Благовещенский собор. 1484-1489

13. Апостол Петр. Икона Благовещенского собора Деталь. 1405

14. Благовещенский собор. Внутренний вид

15. Богоматерь. Икона Благовещенского собора. 1405

16. Иоанн Предтеча. Икона Благовещенского собора. 1405

17. Церковь Ризположения. 1484-1485

18. Грановитая палата. 1487-1491

19. Грановитая палата. Внутренний вид

20. Архангельский собор. 1505-1509

21. Архангел Михаил. Икона Архангельского собора. Начало XV в.

22. Колокольня Ивана Великого. 1505-1600

23. Теремной дворец. 1635-1636

24. Теремной дворец. Золотая решетка. 1670

25. Теремной дворец. Внутренний вид

26. Здание Совета Министров СССР (б. Сенат, 1776-1787)

27. Здание Совета Министров СССР (б. Сенат). Свердловский зал

28. Арсенал. 1736

29. Оружейная палата. 1844-1851

30. Большой Кремлевский дворец. 1838-1849

31. Большой Кремлевский дворец. Георгиевский зал

32. Статуя В.И. Ленина в зале заседаний Верховного Совета СССР. 1939

33. Дворец Съездов. 1960-1961

34. Дворец Съездов. Внутренний вид

В ГРАНИЦАХ ДРЕВНЕГО ГОРОДА

35. План

36. Собор Василия Блаженного. 1555-1561, XVII в.

37. Собор Василия Блаженного. Деталь

38. Церковь Зачатия Анны. Конец XVI в.

39. Церковь Троицы в Никитниках. 1635-1653

40. Башня Китайгородской стены. 1534-1538

41. Церковь Знамения на Шереметевой дворе. 1704

42. Собор Богоявленского монастыря.1693-1696.

43. Церковь Антипия. XVI в.

44. Церковь Рождества Богородицы в Путанках. 1649-1652

45. Церковь Рождества Богородицы в Путниках. Деталь

46. Высоко-Петровский монастырь. Конец XVII в.

47. Сретенский монастырь. Фреска. Начало XVIII в.

48. Палаты боярика Волкова. KoHenXVII в.

49. Церковь Успения в Гончарах. 1654

50. Церковь Иоанна Воина. 1709-1713

51. Церковь Николы в Хамовниках. 1676-1682.

52. Церковь Николы в Пыжах. 1657-1670

53. Церковь Воскресения в Кадашах. 1687 - 1713

54. Палаты думного дьяка Аверкия Кириллова. XVII-начало XVIII в.

55 Дом боярина Троекурова. Конец XVII в.

56. Дом боярина Троекурова. Деталь

ПО ОКРАИНАМ ДРЕВНЕЙ СТОЛИЦЫ

57. План

58. Собор Андроникова монастыря. Вид с востока. 1420-1427

59. Иоанн Предтеча. Икона начала XV в. Музей имени Андрея Рублева

60. Новоспасский монастырь. Общий вид. XVII-XVIII вв.

61. Крутицкий теремок. Галерея. 1694

62. Крутицкий теремок. 1694

63. Башня „Дуло" Симонова монастыря. XVI в 145

64. Трапезная Симонова монастыря. 1683

65. „Старый" собор Донского монастыря-1593

66. „Новый" собор Донского монастыря. 1684-1693

67. Надвратная Тихвинская церковь Донского монастыря. 1713

68. Церковь Ризположения. 1701

69. Ново-Девичий монастырь

70. Ново-Девичий монастырь. Общий вид

71. Собор Ново-Девичьего монастыря. 1524-1525

72. Чеботарная башня Ново-Девичьего монастыря. XVII в.

73. Надвратная Преображенская церковь Ново-Девичьего монастыря. 1687-1689

74. Надвратная Преображенская церковь Ново-Девичьего монастыря. Деталь

75. Колокольня Ново-Девичьего монастыря. 1690

76. Церковь Покрова в Филях. 1693

77. Церковь в Хорошеве. 1598

78. Церковь Трифона в Напрудном. Конец XV-начало XVI в.

79. Церковь в Алексеевской. 1680

80. Церковь в Троицком-Лыкове. 1698

81. Церковь в Медведкове. Начало XVII в.

82. Коломенское

83. Церковь Вознесения в Коломенском

84. Церковь Вознесения в Коломенском

85. Передние ворота в Коломенском. 1672

86. Казанская церковь в Коломенском. 1660

87. Башня Николо-Карельского монастыря в Коломенском. 1690

88. Церковь Иоанна Предтечи в Дьякове. 1554

МОСКВА КЛАССИЧЕСКАЯ

89 План

90. План

91. Меншикова башня. 1704-1707

92. Собор Заиконоспасского монастыря. Начало XVIII в.

93. Дом № 22 на улице Чернышевского (б. дом М.Ф. Апраксина, 1766)

94. „Золотые комнаты" (б. дом И.И. Демидова, 1779-1791)

95. Институт физической культуры (б. дом Разумовских, 1801-1803)

96. Московское высшее техническое училище им. Баумана. 1820-е гг.

97. Б. Екатерининский дворец. Вторая половина XVIII в.

98. „Военная госпиталь". 1798-1802

99. Санаторий „Высокие горы" (б. усадьба Найденовых, 1829-1831)

100. Санаторий „Высокие горы" (б. усадьба Найденовых). Беседка. 1829-1831

101. Большой театр. 1821-1853

102. Дом Союзов (б. дворянское собрание)

103. Колонный зал Дома Союзов

104. Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова. 1817-1819

105. Манеж. 1817

106. Решетка Александровского сада. 1821

107. Памятник Минину и Пожарскому. 1818

108. Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина. Старое здание (б. дом П. Е. Пашкова, 1785-1786)

109. Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина. Старое здание (б. дом П.Е. Пашкова). Дворовый фасад

ПО.Ворота б. усадьбы Голицыных. Вторая половина XVIII в.

111. Музей Л.Н. Толстого (б. дом Чеснокова). Плафон. Первая половина XIX в.

112. Музей А.С. Пушкина (б. дом Хрущевых-Селезневых, 1814)

113. Провиантские склады. 1832-1835

114. Музей A.M. Горького (б. Коннозаводство, 1820). Внутренний вид

115. Больница на Петровском бульваре (б. дом Гагарина, 1786-1790)

116. Институт скорой помощи им. Склифосовского (б. Странноприимный дом, 1794-1804).

117. Церковь Большого Вознесения. 1820-е гг.

118. Б. дом Луниных. 1818-1843

119. Церковь Филиппа-митрополита. 1777-1788

120. Церковь Николы в Звонарях. 1760-1762

121. Дом № 5 на улице Танеевых (б. Малый Власьевский переулок). Первая половина XIX в.

122. Б. Воспитательный дом. XVIII в.

123. Церковь Косьмы и Дамиана. 1791-1803

124. Церковь Климента. 1762-1770

125. Ворота б. усадьбы Демидовых. Конец XVIII - начало XIX в.

126. Дом № 49 на Ульяновской улице. Середина XVIII в.

127. Церковь „Всех Скорбящих". Внутренний вид. 1828-1833

128. Голицынская больница. 1796-1801

129. 1-я Градская больница. 1828-1833

130. „Дача-голубятня". 1820-1830-е гг.

ПРИГОРОДНЫЕ УСАДЬБЫ ЭПОХИ КЛАССИЦИЗМА

131. План

132. Кусково

133. Дом в Кускове. 1777

134. Дом в Кускове. Белый зал

135. Грот в Кускове. Середина XVIII в.

136. Конный двор в Кузьминках. Начало XIX в.

137. Дом в Люблине. 1801

138. Фигурные ворота в Царицыне. Конец XVIII в.

139. Дворец в Царицыне. 1786

140. Оперный дом в Царицыне. Конец. XVIII в.

141. Въездные башни в Воронцове. Конец XVIII в.

142. Б. Петровский дворец. 1775-1782

143. Дом в усадьбе Знаменское-Садки. Вторая половина XVIII в.

144. Въездные башни в Михалкове. Конец XVIII в.

145. Троицкая церковь в Останкине. 1687-1688

146. Дворец в Останкине. 1790-1798

147. Дворец в Останкине. Концертный зал

МОСКВА КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА

148. План

149. Центральный музей В.И. Ленина (б. Городская дума, 1890-1892)

150. Политехнический музей. 1875-1907

151. Исторический музей. 1878-1883

152. ГУМ (б. Верхние торговые ряды, 1888)

153. Сандуновские бани. 1895

154. Третьяковская галерея. 1906

155. Казанский вокзал. 1912-1926

156. Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. 1898-1912

157. Киевский вокзал. 1914-1917

158. Универсальный магазин (ЦУМ). 1909

159. Дом дружбы с зарубежными странами (б. дом Морозова, 1894)

160. Гостиница „Метрополь". 1899-1903

161. Б. дом Рябушинского. 1902-1906

162. Жилой дом на улице Фрунзе. Начало XX в.

163. Памятник А. С. Пушкину. 1880

164. Памятник первопечатнику Ивану Федорову. 1909

НОВАЯ МОСКВА

165-166. План

167. Мавзолей В.И. Ленина. 1929-1930

168. Дом Совета Министров СССР. 1932-1935

169. Здание Центрального телеграфа.1925-1927

170. Здание редакции и типографии газеты „Известия". 1926

171. Здание Института марксизма-ленинизма. 1927

172. Здание комбината газеты „Правда". 1929-1935

173. Клуб имени Зуева. 1929

174. „Дом Центросоюза". 1929-1936

175. Центральный Дом киноактера. 1931-1934

176. Планетарий. 1928

177. Здание Наркомзема (ныне Министерство сельского хозяйства СССР). 1928-1933

178. „Дом Наркомфина". 1928-1929

179. Академия имени М.В. Фрунзе. 1936

180. Дворец культуры автозавода им. И.А. Лихачева. 1930-1937

181. „Дом на Моховой" (ныне на проспекте Маркса). 1934

182. Памятник В.В. Маяковскому. 1958

163. Здание Государственной библиотеки СССР имени В.И Ленина. 1927-1929

184. Здание Московского Совета. 1945

185. Улица Горького. 1930-е гг.

186. Памятник A.M. Горькому. 1951

187. Дом № 27 на Ленинградском проспекте. 1940

188. Скульптурная группа „Рабочий и колхозница". 1937

189. Жилые дома на Фрунзенской набережной. 1940-е гг

190. Жилые дома на Ленинском проспекте. 1940-е гг.

191. Станция метро „Площадь Свердлова". 1938

192. Станция метро „Маяковская". 1938

193. Станция метро „Лермонтовская" (б. „Красные ворота"). 1935

194. Станция метро „Кропоткинская". 1935

195. Крымский мост. 1936-1938

196. Памятник Карлу Марксу. 1961

197. Памятник А.Н. Островскому. 1928

198. Кинотеатр „Россия". 1960-1961

199. Дом пионеров на Миусской площади. 1960

200. Хорошево-Мневники. Магазин 1961

201. Хорошево-Мневники. Жилой квартал. 1959-1961

202. Станция метро „Ленинские горы". 1960

203. Центральный стадиой им. В.И. Ленина. Большая спортивная арена. 1956

204. Центральный стадион им В.И. Ленина. Большая спортивная арена. 1956

205. Центральный стадион им. В.И. Ленина. Плавательный бассейн. 1956

206. Центральный стадион им. В.И. Ленина. Дворец спорта. 1956

207. Гостиница „Юность". 1961

208. Павильон электроники на ВДНХ. 1960

209. Московский Государственный университет им. М.В. Ломоносова. 1949-1953

210. Высотное здание на Котельнической набережной. 1949-1953

211. Дом№ 45 на Ленинском проспекте. 1960

212. Кинотеатр „Ракета". 1960

213. Кинотеатр „Прогресс". 1958

214. Дворец пионеров и школьников на Ленинских горах. 1961-1962

215. Дворец пионеров и школьников на Ленинских горах. Главный вход

216. Жилой дом в Новых Черемушках

217. 13-й квартал в Юго-Западном районе 1950-е гг

218. Жилой дом в Новых Черемушках

СОДЕРЖАНИЕ

От автора

Кремль

В границах древнего города

По окраинам древней столицы

Москва классическая

Пригородные усадьбы эпохи классицизма

Москва конца XIX - начала XX века

Новая Москва

Библиография

Список иллюстраций

Михаил Андреевич Ильин

МОСКВА

Редактор Е. Н. Галкина

Оформление художника И. И. Фоминой

Художественный редактор Н. И. Калинин

Техническая редакция и макет книги

А. А. Сидоровой

Корректор 3. Д. Гинзбург

Сдано в набор 24/11 1962 г. Подписано в печать 17/XI 1962 г. Форм. бум. 70 х 108 1/32. Печ. л. 16,13 (условных 22,09). Уч.-изд. л. 21,54 Тираж 100000 экз. А09691. „Искусство", Москва И-51, Цветной бульвар, 25. Изд. № 20094. Заказ тип. 62/28258

Типография Франклин, Будапешт Цена: 1 р. 90 к.

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

26.10.2022

Оглавление

ОТ АВТОРА

КРЕМЛЬ

В ГРАНИЦАХ ДРЕВНЕГО ГОРОДА

ПО ОКРАИНАМ ДРЕВНЕЙ СТОЛИЦЫ

МОСКВА КЛАССИЧЕСКАЯ

ПРИГОРОДНЫЕ УСАДЬБЫ ЭПОХИ КЛАССИЦИЗМА

МОСКВА КОНЦА XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА

НОВАЯ МОСКВА

БИБЛИОГРАФИЯ

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

СОДЕРЖАНИЕ