Путешествие в Силенвиль [Лина Арвен] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Путешествие в Силенвиль

Глава 1

Я стоял напротив рыжего вора и буравил его взглядом, пытаясь воззвать к его совести, но, похоже, она либо давным-давно скончалась в муках, либо он спрятал ее так далеко, что мои посылы до нее просто не доходили. Наглый вандал вальяжно посиживал на покореженном скрипучем стуле, который грозился в любое мгновение под ним развалиться, и без тени страха ехидно на меня щурился.

Реакция организма на мой неудачный эксперимент прошла, и я мог спокойно наслаждаться жизнью. Стену я починил, пол восстановил, создал новые двери, на всякий случай укрепив их с помощью магии; единственные, кто напоминали мне о позавчерашнем инциденте, это незадачливый парень, что пытался меня ограбить, и угрюмая Милена, которая до сих пор была недовольна поведением своего хозяина.

Домовая никак не могла понять, как я смог простудиться и превратить в руины ползамка, и, главное, не позвать ее, чтобы она смогла меня подлечить. Ей не объяснишь, что я беспокоился о своем здоровье — Милена постарается изобразить излишне заботливую мамочку и уморит меня своим вниманием.

А вора я не превратил на месте в тлеющий пепел лишь по одной причине — он не успел добраться до библиотеки и прикоснуться своими вандальскими руками к бесценным книгам. Да и мне в тот момент было так «хорошо» от физического и душевного перенапряжения, что я плюнул на воришку и запер его в первой попавшейся комнате, решив как-нибудь потом разобраться со всеми проблемами. Вот только я не учел одного: этот Риэл оказался тем еще фруктом. Вместо того, чтобы спокойно сидеть и ждать решения своей участи, надо было поиздеваться над моими и так хрупкими нервами. Ладно, я сам виноват, что не подстроил его побег, который позволил бы мне избавиться от проблемы, но этому было вполне рациональное объяснение. У таких людей есть дурная привычка прихватывать с собой в дорогу пару безделушек, из-за которых обычно начинает пошатываться равновесие в мире, происходят природные катаклизмы и мир превращается в полный дурдом, вставая под знамя Его Величества Хаоса. А у меня как раз завалялась пара ненужных вещичек, которые могут причинить множество проблем, и про которые Совету лучше не знать. Поэтому я и поставил на окно и дверь барьер, чтобы у вора не возникало соблазна скрыться не попрощавшись. Но этот вандал на следующий день гордо продемонстрировал мне всю свою фантазию, подтвердив данное ему прозвище. Я закрыл глаза на сломанную мебель комнаты, простил ему разорванные простыни и связанные из них веревки, я даже пару часов удерживал Милену, которая все порывалась его придушить за порчу имущества… Но когда он поднял шум на весь замок в четыре часа утра, долбя ножкой кровати по стенам, мое терпение лопнуло. Вор так страстно просился ко мне на свидание, что я не смог ему отказать. Еще одна дыра в стене мне была не нужна, хватит с меня и тех нововведений, которые произвели «герои» и мои чихи. Я даже узнал, зачем он пытался играть на моих нервах.

Как выяснило следствие, возглавляемое не выспавшейся и от этого очень злой принцессой, которая, держа меня за грудки, вызвалась ненавязчиво намекнуть моему гостю, что долбить в стены рано утром — это некультурно, Риэл просто пытался найти тайный проход. Тоже мне, нашелся гений — думал, я настолько глуп, что буду запирать его в комнате, утыканной лазейками? Хорошо, что хоть на Милену не пытался нападать, когда та приносила ему еду. Видимо, инстинкт самосохранения в нем хорошо развит; даже я иногда опасаюсь перечить домовой. На вид она не внушает серьезных опасений, но характер у нее не сахар, да и кулак тяжелый.

И вот, через пару часов, когда злая принцесса ушла к себе в комнату, а Милена утопала на кухню готовить завтрак, я решил навестить вандала, чтобы раз и навсегда поставить точку в наших отношениях. А то для меня две проблемы уже слишком. Я и так с принцессой еле справляюсь.

Конечно же, комната была в плачевном состоянии: единственной уцелевшей мебелью оказался трехногий стул-инвалид, на котором сидел с набухающим на скуле синяком Риэл. Оказывается, злая Эрика вполне может заменить дракона. Мои соболезнования тем, кто учил эту женщину сдерживать эмоции.

Теперь, увидев комнату, я осознал, почему пленников всегда держат в темнице — там-то нечего ломать.

— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я вслух у самого себя, перебрав в уме множество вариантов, начиная от его отправки вслед за героями и заканчивая превращением в мелкого слизняка.

— Отпустить и принести извинения за причиненные неудобства? — нагло внес предложение Риэл, осторожно дотрагиваясь до саднящей скулы. Поморщился, явно осознав свое ошибочное мнение о том, что все девушки хрупкие, милые и нежные создания. Я внимательно смотрел на этого воришку. Сам виноват, что довел до такого состояния Эрику. Думаю, говорить, что мой вопрос был риторическим, не имеет смысла.

— Ты еще предложи заплатить тебе компенсацию за моральный ущерб.

— Ну, если ты так хочешь, я был бы не против, — ухмыльнулся пленный, совсем не беспокоясь о своем незавидном положении. Похоже, Эрика слишком сильно убеждала его не шуметь — он повредился рассудком.

Я скрестил на груди руки. Какой интересный экземпляр. Его что, совершенно не беспокоит, что его жизнь сейчас полностью зависит от меня, как там меня называют — «злого колдуна»? Его в детстве не учили уважительно обращаться к старшим и, тем более, не хамить тем, кто заведомо сильнее его.

— Отлично. Тогда, чтобы не быть голословным и два часа не сотрясать воздух, пытаясь наставить тебя на путь истинный, я выставлю тебе счет за мое испорченное имущество. Дайте-ка подумать… это проломленная стена, полный погром комнаты и плюс небольшая сумма с несколькими нулями за мое испорченное душевное равновесие. Вот тогда я, возможно, закрою глаза на то, что ты со своими друзьями незаконно вторгся ко мне домой и угрожал арбалетом.

— Эй, — возмутился вор, прямо сев на покореженном стуле. Стул жалобно скрипнул, предупреждая, что дальнейшее ерзанье может закончиться ушибленным задом. — Я не виноват!

— Это называется, друг мой, ограбление с покушением на жизнь. Причем, было совершено групповое нападение, а это, как минимум, вдвое дороже.

— Тогда пускай Гриворд платит! Я на такое не подписывался!

— А твой дорогой подстрекатель сейчас вряд ли сможет мне оплатить счет, — я припомнил, куда отправил незадачливых героев, и на моих губах сама по себе расплылась ехидная полуулыбка.

Да, им сейчас точно весело. Место-то я, по доброте душевной, выбрал кишащее нечистью… Плюс наверняка там есть и нежить — район весьма неспокойный, богатый на причуды природы, порожденной остатками темной энергии. Столько лет прошло с момента сожжения замка Лиры, а до сих пор энергия жертвоприношений осталась. Еще долго в этих землях будет красоваться это бельмо — темная энергия не выпустит из своих рук такой лакомый кусочек. Хорошо, что с ними есть жрец. Если он такой фанатик, каким я его увидел, возможно, у них есть шанс остаться в живых. Даже несмотря на мой скептицизм, связанный с существованием Богини, я должен признать, что ее псалмы при должном умении хорошо действуют против нежити… Может, в логове дракона им было бы спокойнее?

— Почему? Что с ними? — воскликнул Риэл, нервно сжав на коленях руки. Через мгновение, осмыслив сказанное, отвел взгляд, невнятно закончив. — Не то чтобы я за них волнуюсь… просто интересно…

— Да не волнуйся, живы твои друзья, — небрежно махнул я рукой. Таких заноз так легко не убить. Носом чую, что живы эти маленькие вандалы… наверное.

Риэл облегченно, тихонечко вздохнул. Несмотря на свое напускное спокойствие и равнодушие, он за них волнуется. Это хорошо. Если бы он не беспокоился за тех, с кем провел пару недель жизни, с теми, с кем делил свой кров и пищу, я бы стал волноваться.

А так ясно, что у него не мертвая душа, как у большей части преступников. Мне повезло — оказывается, меня решил ограбить благородный вор. Да и это не удивительно, с его-то приятелями.

— Они не мои друзья! — живо огрызнулся рыжий парень, вернув себе наглый, вальяжный тон разговора. Ну, допустим, я поверил. Продолжай вешать мне на уши лапшу — я давно не носил еду.

— Конечно, — я лукаво улыбнулся, прислонившись к стене. — Совсем не волновался? Значит они так, просто прохожие, которые заглянули ко мне на чашку чая? А я-то глупый, сразу набросился, угрожал мечом… Какой же я невоспитанный! А если серьезно, ты и вправду считаешь, что сможешь лгать магу?

— Да легко, — фыркнул парень, но, посмотрев на меня, отвел взгляд, тяжело вздохнул и потер рукой недельную щетину. — Александр хоть и порядочная заноза, но когда не ведет себя как придурок, вполне нормальный парень. Жалко, что это бывает редко, и большую часть времени мне хочется придушить его за упрямство, идиотизм, тупость, излишнее благородство и пафосность! Он ведет себя как великовозрастное дитя, которому дали в руки подержать меч! Да и мальчонку жаль, это ж надо, быть в подчинении у такого придур… Эй, ты что, записался в жрецы? Я на исповеди?

— Конечно, сын мой, — я поднял руку и сложил ее в священном жесте, перекрестив рыжеволосого парня. — И я отпускаю тебе все грехи.

— Слава Богине, теперь меня не будет мучить совесть за испорченные в младенчестве пеленки, — саркастически ухмыльнувшись, проглотил мою колкость вор.

Думаю, если бы у него в руках был арбалет, то у меня из груди торчал бы с десяток болтов. Я умею очаровывать людей. Моя маленькая страсть по доведению до белого каления героев сполна утоляется в общении с представителями данного призвания. А он долго путешествовал с Александром и наверняка научился паре его штучек вроде вещания в самый неподходящий момент пафосных речей и маниакальной страсти к отрубанию голов.

— Я придумал — будешь отрабатывать…

— Чего? — удивился вор, привстав на стуле.

— Да ты не чистишь уши по утрам, — улыбнулся я. Интересно, насколько у него хватит выдержки? Десять, пятнадцать секунд? Что-то у меня сегодня отличное настроение. Так и тянет пошалить. — Я говорю, что отрабатывать будешь ущерб, который причинил, по крайней мере, этой комнате, — я обвел комнату взглядом, с сожалением задержав взгляд на гобелене, на котором раньше красовалась какая-то дева на единороге. От единорога осталась одна нога, от девы — грудь. Какой он ценитель женской красоты. Сразу видно, что его привлекает в девушках. Хорошо, что я заранее отобрал у него колюще-режущие предметы, хотя, судя по гобелену, один нож у него все-таки остался. Вопрос, где он его прятал, я решил пропустить. Я обыскивал его с помощью магии и сейчас чутье мне подсказывает, что для моего душевного здоровья мне лучше не знать такие пугающие подробности личной жизни вора

— Сам виноват, — буркнул Риэл, недовольно проследив за моим взглядом. О, мой бедный гобелен… — Чего стоило поступить, как все нормальные люди, и отправить меня в темницу?

— Чтоб ты сбежал? Извините, но я не горю желанием быть обкраденным повторно.

Праведное негодование, которое отразилось на лице вора, как только я озвучил свои мысли, меня умилило. Риэл всем своим видом показывал, что он никогда не совершил бы такого бесчестного, подлого поступка. Конечно, все домушники порядочные и добрые люди. И как я мог такое забыть? Осталось только придумать, как он сможет поработать во имя магического сообщества, и еще немного поострить, чтобы сполна отвести душу после общения с принцессой. С ней так не поговоришь. Ляпнешь что-то не то или пошутишь неудачно, так все — я злодей, который лелеет планы по захвату мира. Да и с каждым днем, проведенным в моем обществе, она становится менее сдержанной. Мне показалось, или вначале она вела себя более соответствующе статусу принцессы? Похоже, я на нее дурно влияю.

Что же делать с рыжим вандалом? Может, использовать в качестве подопытного кролика? У меня как раз завалялось пару непроверенных вакцин… хотя нет. Эрика начнет пилить меня, к ней подключится Фил, а за ним и весь Совет… Я вздохнул, заставив с подозрением смотреть на меня потенциального подопытного. Нет справедливости в этом мире.

А, может, нарядить его в фартук и выдать табельное оружие — метлу и тряпку, заставив отскабливать от грязи и пыли весь замок? Тогда, боюсь, мало того, что мне придется терпеть его присутствие значительное время, так он еще всенепременно что-нибудь «позаимствует».

А что, если отправить его в помощники Милене? На миг я представил ее выражение лица. Риэл и домовая с первого взгляда полюбили друг друга так сильно, что он ее за глаза называет «рыжий гномик без бороды», а она его величает «нахальное отбивное мясо». Нет, будь ее воля, она бы давно скрутила из него фарш и напекла котлетки и пирожки, только мой прямой приказ сдерживает ее от этого и заставляет нормально готовить ему еду, не подсыпая ничего в тарелку.

А, может, Риэлу заняться ловлей Джека? А то призрак уже третий день как играет со мной в прятки и вообще ведет себя крайне подозрительно. Я же его простил; тогда с чего это такое поведение? Или, может, он что-то от меня скрывает? Выдам вору сачок для ловли бабочек, даже нанесу специальный грим, чтобы было более похоже на охоту, и отправлю караулить Джека в подземелье. Авось любопытный призрак выйдет, чтобы посмотреть на такого идио… визитера. Нет, так издеваться над человеком я не смогу. Джек ведь замучает его, продекламировав свой опус «жизнь после смерти». Мне, например, хватило пяти строчек, чтобы понять, как сильно я не хочу узнавать, что ждет меня за гранью.

А Эрика? Я поморщился, подумав, что может учудить неугомонная девица. Тут даже и думать не надо — сразу большое, жирное и окончательное нет. Она ведь заставит его не только искать «мои жертвы», он примет сан и навсегда станет служителем Богини, а это, на мой взгляд, самая худшая участь.

Так что же мне с ним делать?

Риэлу надоело лицезреть мое задумчивое лицо, и он решил испытать удачу, попытавшись сбежать. Но его коварным планам не дал осуществиться единственный оставшийся в относительной целости стул. Он, как истинный патриот, прощально скрипнув, пожертвовал собой, окончательно сломавшись под Риэлом. Вор, удивленно ухнув, упал на пол, через мгновение, морщась, став потирать ушибленный копчик. Я торжествующе сощурился. Вот оно, возмездие за сломанную мебель! Равновесие в мире восстановлено, так что можно и дальше продолжать спать спокойно.

И тут я почувствовал, как у моих центральных ворот объявился ранний визитер. Налаженная защита сработала великолепно и предупредила меня о госте. Незваный посетитель робко постучался в маленькую калитку, находящуюся на створке ворот, держа под уздцы усталую лошадь. И кто же такой вежливый решил меня навестить? Судя по поведению, это был явно не герой.

Милена спокойно открыла правую створку ворот, без вопросов впуская визитера. Она знает его в лицо, значит, это мой знакомый…

«Миленааа…» — потянулся я к ментальной связи с домовой. Все-таки мне следует узнать, кто пришел. Риэл в этот момент тяжело поднимался, держась за спину, как при радикулите. Может провести ему первичный осмотр?

«Милорд! — радостно закричала в моей голове домовая. — Угадайте, кто приехал!»

«Я тебе не ясновидящий»

«Ваша крестница, малютка Поля! Как дочурка милорда Фила выросла…»

Я хлопнул себя по лбу и, витиевато ругнувшись, жалобно проскулил:

— За что? За что мне такое наказание?

Только через секунду, увидев выражение лица рыжего вора, я с ужасом осознал, что произнес фразу вслух.

— Эй, спокойно, — немного обеспокоенно проговорил парень, оглядываясь на щепки бывшего стула. — Не надо так расстраиваться, я все починю.

— Отлично, — усмехнулся я, выходя из комнаты. — Смотри, чтобы был как новый.

Не говорить же, что эта фраза предназначалась не ему.

Вор скис, явно осознав, что пообещал невозможное. Дверь закрылась, и я установил барьер. Сначала разберусь с племянницей, а потом займусь Риэлом. И какие черти ее принесли? Ох, чует мое сердце, что эта лиса опять принесла на своем хвосте кучу неприятностей.

Наверное, надо будет поподробнее представить Полю. Молодая магичка с ветром в голове, дерзкая, своенравная девчонка, которая при любой возможности влипает во всевозможные неприятности и тянет, как якорь всех за собой. Ей чужды понятия сдержанность, чувство меры, она никогда в жизни не пыталась соблюдать законы и правила, установленные Советом для магов. Ей наплевать, что ее отец член Совета и что она постоянно подставляет его под удар. Ей все равно, что у нее есть младшие брат и сестра которым, по идее, она должна служить примером. Уравновешенный и спокойный Фил и взрывоопасная, бойкая Лира сплелись в Поле явив миру ярую бунтарку.

По характеру она больше напоминала свою мать в молодости, хорошо, что ей претила излишняя жестокость, свойственная Лире, по отношению к другим и было знакомо понятие сострадание и сочувствие. Я знал Полю с детства. Она всегда называла меня дядей Дамиром и мелкой крохой мечтала найти себе мужа похожего на меня. Пару лет серьезно хотела выйти за меня замуж на что Фил, как заботливый отец, составил огромный список всех моих отрицательных качеств, навсегда разрушив для маленькой девочки идеал настоящего мужчины. Даже я не подозревал у себя таких пороков.

Но кроха выросла и превратилась из чудного милого ребенка в настоящую ходячую катастрофу. Первым делом она поругалась со своей матерью и покинула отчий особняк, отправившись в свободное плаванье. Как тогда переживал бегство любимой дочурки Фил — не передать словами. Я с друзьями еле вывел его из депрессии, убедив волшебника в том, что Поля выросла в самостоятельную сильную личность, которая так просто не пропадет.

С отцом и матерью она так до сих пор нормально и не поговорила, лишь изредка посылала родителям весточки, что с ней все в порядке. Филу о своих встречах с Полей я не рассказывал. Во-первых, боялся подорвать доверие девушки, которая настойчиво заявляла мне, что не хочет, чтобы отцу было известно об ее визитах. А во-вторых, я беспокоился за своего названного брата — порой Поля влипала в такие темные дела, что Филу, для его душевного равновесия, было бы лучше не знать таких подробностей. Я мог уладить все без огласки, а Филу, как члену Совета нельзя было марать свою репутацию. Тем более Поля никогда никому не говорила о своем родстве с магистром Гоннери, считая, что человек сам делает себя знаменитым, а не его происхождение. А может она, просто стеснялась Фила и его должности. Все-таки в обществе, в котором она крутилась, не приветствуются такие связи. Сколько я ее не отговаривал покончить с такими делами, все бестолку. Лирино упрямство не пробиваемо.

У Поли были светлые волосы, как у отца и пронзительно зеленые глаза, как у матери. Вполне симпатичная волшебница, если не считать того, что в последнее время мои встречи с ней заканчивались большой головной болью. С ее последнего визита прошло более двух лет, и я уже было понадеялся, что девушка одумалась и наладила свою жизнь, как вдруг, в самый неподходящий момент она вновь решила нанести мне визит. Может на этот раз мне удаться уговорить ее наладить отношения с родителями, все же прошло больше двадцати лет с их ссоры, должна же она, наконец, их простить. Да и Лире с Филом тяжко без Поли, хотя они не показывают этого на людях.

Я, немного отойдя от двери, мгновенно переместился в гостиную, в которую Милена должна была привести девушку. В комнате было пусто, Поля и домовая еще не пришли. Сервант, в котором должны были красоваться расписная фарфоровая посуда и фужеры для выпивки был пуст, а графины и пыльные бутылки с алкоголем Милена спрятала где-то на кухне. Да и сама гостиная выглядела пустынно. Все же она была еще не полностью приведена в порядок. Я вспомнил, какой здесь устроил хаос больше недели назад и неловко почесал затылок. Мда… похоже, надо будет переместить нашу встречу в другую комнату. Хотя ладно. Какая ей разница, где она будет с невинным выражением лица выкладывать на меня свои проблемы. В прошлый раз мне пришлось с ней лезть в какие-то катакомбы, хотя я недолюбливал туннели, пещеры и другие замкнутые пространства, кишащие неупокоенными душами. Слишком четко врезались в память мое, будучи ребенком, первое путешествие во мглу шахты.

В прошлый раз эта лиса состроила глазки и выпросила меня быть ее поддержкой в одном опасном деле. Чего я только не натерпелся: обвалившиеся туннели, летучие мыши — вампиры, бездонные пропасти, подземные озера с небесно-голубой водой кишащей слепыми монстрами с острыми, как бритва клыками. И венчало это великолепие — подземные аборигены, питающие светящимся фосфорным мхом, и их древнее святилище. В нем росли странные грибы, которым поклонялось это странное племя и за которыми мы и пришли. Этот плесневый гриб оказывал бактерицидное воздействие на культуру бактерий. Если говорить простым языком, он убивал инфекции. Вроде панацея от всех болезней, мечта лекаря. Мы пробыли в племени пару дней и с лихвой убедились в чудотворном воздействии гриба. Даже мои навыки целителя оказались не нужны. Тогда я был очарован грибом и взялся за выделение вещества названного Пенициллином в честь того, как его величали эти подземные жители: «Пер-нех-цилл» — Священный Дар Бога жизни. Мы украли пару грибочков и быстренько сбежали, пока Дети Паахце, как называли себя аборигены, не заметили пропажу. Убежать я, Поля и ее друзья успели не далеко — это племя оказывается прекрасные бегуны, а телепортироваться в таком замкнутом пространстве опасно для жизни… Но хорошо, что все прекрасно закончилось. Я выделил из гриба вещество, крестница отвезла его заказчику, жизнь вернулась вновь в привычное русло…

Дверь в гостиную резко открылась, и в комнату впорхнула Поля, оторвав меня от воспоминаний.

— Дядя Дамир! — радостно закричала она, вмиг сжав меня в объятиях. — Как я рада тебя видеть!

Я, слегка улыбнувшись, осторожно обнял девушку. Поля ни капельки не изменилась с нашей последней встречи. Такая же импульсивная, несдержанная, как и два года назад. Но, не смотря на то, что она всегда за собой приносит ворох проблем, я был искренне рад видеть ее живой и здоровой.

— Я тебя тоже, крошка, — произнес я и отошел на шаг назад, внимательно рассмотрев девушку. — Как поживаешь? Хвост еще не отрезали? Нос не укоротили?

— Ты же знаешь меня, — фыркнула Поля, беззаботно крутнувшись вокруг оси, показывая, что она в полном порядке. Небрежно скинула на диван свой зимний, веющий морозом плащ. — Я выхожу невредимой из любой передряги. Удача — моя верная спутница.

— А проблемы — твои лучшие друзья?

— Дядя! — возмутилась юная заноза, вальяжно плюхнувшись на диван. — Не начинай ворчать, как папа. У меня все под контролем.

Я недоверчиво хмыкнул, решив промолчать. Обычно тех, кто так говорят, находят с кинжалом в груди в сточных канавах или гниющих в тюрьмах. Когда же она повзрослеет и бросит заниматься этой чепухой? Когда вернется к родителям или хотя бы наладит с ними отношения? Читать монолог о нравственности, порядочности и смысле жизни я не буду даже и пытаться. Поля очень упряма и обидчива. Порой ведет себя, как капризный ребенок, заставляя собеседника скрежетать зубами от бешенства. Я-то знаю, что это напускное, провоцирующее поведение направлено на то, чтобы поиграть чувствами других, выяснить их реакцию. Но, к сожалению, другие поддаются на провокацию, и она попадает из-за своего любопытства и глупости в серьезные неприятности. Не знаю, как она живет? Стоит признать — у нее феноменальное везение.

А обидчивость… Ладно, она редко обижается, но если обидится, то все — легче умереть, чем вернуть ее расположение. Мать и отца уже второй десяток не может простить. А если я обижу ее своими попытками нравоучений? Все, уйдет и больше не вернется, а ты потом гадай, как она живет и живет ли вообще. Да и Поля уже давно не ребенок и должна понимать, как следует жить.

— Все под контролем… — тихо пробурчал я, легонько облокотившись на спинку дивана. — Если у тебя все так хорошо, тогда почему ты приехала ко мне?

— А вдруг я скучала?

Я саркастически приподнял бровь. Сегодня что, каждый мой собеседник задался целью накормить меня сказками и небылицами? Я лучше поверю, что Гриворд, скучая, лил слезы по моей персоне, чем крестнице. Не вчера родился и хорошо изучил девчонку. Ей палец в рот не клади — откусит и не подавится. Вот тебе и пагубное воспитание Лиры…

— В прошлый раз, когда ты это говорила, я больше месяца не видел солнечного света.

— У дяди Дамира до сих пор клаустрофобия? — хихикнула Поля.

— Я не боюсь замкнутых пространств! Я их просто… недолюбливаю.

Особенно обвалы, темноту, сталагмиты, сталактиты, падающую с потолка воду, низкий свод пещеры, скользкие проходы, бездонные пропасти, ледяную воду озер, и кишащих в них монстров, я вообще недолюбливаю всех животных обитающих в пещерах… и самое противное, что там нормально не воспользуешься магией. Кому охота быть погребенным под обвалом выпустив пару заклинаний, которые случайным образом могли воздействовать на структуру стен? Я считаю, что пещеры — мечта мага-самоубийцы. Так что недолюбливать пещеры, в моем понимании, вполне нормальное явление.

— Теперь это так называется? — хихикнула девчонка, явно вспомнив наше прошлое путешествие. Она тогда не давала мне покоя почти месяц, подкалывая на каждом шагу. Жалко, что времена, когда эта мелочь меня уважала и восхищалась, давно ушли. — Конечно, все так говорят, а потом еле передвигают ногами, каждую минуту стеная на древнеэрейском: «чертовы пещеры». И кстати, это было самое приличное высказывание, которое я узнала от своего дорогого и горячо любимого дяди. Да тебе надо выпустить словарик — ему цены не будет. Кто еще сможет похвастаться такими обширными знаниями ругани на древнем языке?

Я неловко почесал затылок. Как кто еще — твой отец. Мы ведь вместе залезли в одну древнюю библиотеку и раскопали один милейший опус, где через каждое слово идет… Нда. Даже немного неловко вспоминать, как я с Филом потом целую неделю смея… нет, ржал как конь, читая фолиант.

А кстати, как она узнала, что я тогда сквернословил, восхищаясь столь прекрасным путешествием? Фил… а с виду такой приличный человек!

— Ничего я такого не говорил, — попытался я отрицать свою вину. Кто мог подумать, что она мало того разберет мое бормотание, так еще его и поймет! И это называется отец — учил дочь неприличным словам. Надо будет потом как-нибудь использовать эту полезную информацию в разговоре с другом. А то он может надо мной хихикать, а я нет? — Тебе послышалось.

— Конечно, дядя Дамир. Папа тоже все отрицал с похмелья, когда мне, приняв пару фужеров для храбрости, решил передать накопленную мудрость древнеэрийского языка, которой не было в обычной общеобразовательной программе юных магов.

— Да ты издеваешься!

— А это так заметно? — удивилась Поля, расстроено пожав плечами. — Жаль, а я так старалась это скрыть.

Я улыбнулся. Острить по поводу и без повода Поля умела хорошо, оттачивая свое остроумие на моей скромной персоне. Моя школа! Не поймите меня неправильно, мне было приятно слышать, что и я смог внести свою частичку в ее воспитание.

— Так и зачем ты ко мне пожаловала? — задал я главный вопрос дня.

Конечно, я мог еще целый день ходить вокруг да около, погрузившись вместе с девушкой в воспоминания, но мое время было ограничено. Риэл наверняка сейчас выдумывает новую подлянку, чтобы сбежать, Эрика скоро проснется и как она мне заявляла, до того, как лечь спать, проснувшись всенепременно продолжит наставлять на праведный путь вора. Милена скоро вернется с кухни и если эти две дамы встретятся в комнате вандала — все, соскребать со стенки Риэла, думаю, придется мне.

— Ну, понимаешь… я влипла, — немного не уверено начала Поля, вмиг сменив самоуверенный тон голоса. — Точнее не я, а Шон… Хотя у меня тоже крупные неприятности, но у Шона они еще больше…

— Стоп! — остановил я девушку, выставив вперед руку. Попытался собраться с мыслями… Что-то я ничего не понял. Так, начнем по порядку. — Что за проблемы? Что за Шон?

— Проблемы с Шоном, — утвердительно кивнула Поля, смотря на меня как на тугодума. — Но проблемы из-за меня!

— Это я уже понял… точнее ничего не понял. Можешь мне сначала, вкратце, все четко рассказать?

— Какой ты непонятливый, дядя, — вздохнула Поля и уселась поудобней на диване, схватив со столика яблоко. Смачно, с хрустом откусила сочную мякоть и похлопала ладонью по диванной подушке рядом с собой. — Все время одно и то же. Садись, рассказ будет долгим.

Я с неохотой сел на предложенное место. По меркам Поли рассказ должен включать в себя все мельчайшие подробности, вплоть до того, что она ела на завтрак и какая на улице была погода. Порой я диву даюсь ее логике. Главное не заснуть по ходу дела.

Дорогой читатель, так как я хочу сохранить тебе рассудок и не утомлять ненужными описаниями, которые на меня вылила крестница, посчитав либо лучшей подружкой, либо на худой конец жилеткой, я расскажу тебе самую суть, которую мне удалось выловить из ее сбивчивого рассказа.

Моя племянница опять учудила по полной программе. Я ведь уже рассказывал про ее не совсем законные делишки и вытекающие из этого последствия? Так вот, не знаю, какой бес ее надоумил и как можно было на такое согласиться, но она, нет, вы представляете, она залезла в Главный Храм Силенвиля и украла вещицу жрецов! Ладно бы простую безделушку, да нет, ей приспичило прихватить «Слезу Элисень», главную реликвию, которая до пришествия Поли, уже пару столетий хранилась в строжайшей секретности и по поверьям служителей Богини охраняла мир от бед. Я спросил паршивку, еле сдерживаясь, чтобы не отхлестать розгами, зачем она это сделала. На что получил вполне лаконичный и исчерпывающий по меркам Поли ответ: «А почему бы и нет?».

Но кража священного кристалла, в котором и были заключены слезы Богини, было еще полпроблемы. Вторая часть заключалась в таинственном Шоне. Оказалось, что он являлся молодым и, судя по восхищениям Поли, очень симпатичным жрецом, которого послали выследить вора артефакта и вернуть священный кристалл в Обитель храма. Видимо, священнослужители надеялись, что этот скандальчик останется в стенах храма и поэтому никого из властей и Совета магов не привлекли. А зря…

Момент, как Шон и Поля познакомились, подрались, влюбились друг в друга, я пропущу — для меня это было не интересно, да и не очень приятно вспоминать. Кому понравиться выслушивать подробности личной жизни крестницы? Суть заключалась в следующем: заказчики девушки устроили на нее и жреца охоту, как только поняли, что она не горит желанием с ними сотрудничать. В конце концов, или подкупленная заказчиками банда, или просто энтузиасты-разбойники забрали «слезы», а ей самой еле удалось спастись — у крестницы все же феноменальное везение. А Шона бандиты избили и, постучав в ворота обители, аккуратненько посадили около храма, где жреца поймали свои же братья по вере и за то, что он не смог вернуть, да еще и упустил бесценный дар Богини, приговорили к Яме Неверующих. Дабы искупить Великий грех перед Ликом Богини и предотвратить будущие катастрофы планетарного масштаба. Вот фанатики…

И вот тут-то у Поли наконец-то проснулось доселе спящее чувство — совесть. Она решила спасти Шона. Но для нее в одиночку проникнуть в Храм и отыскать в казематах священнослужителей полуживого жреца, без происшествий вытащив его из передряги, было нереально. Мало того, что охрана усилилась, и ее описание служители чуть ли не на зубок выучили, так еще на святой земле, в храмах очень трудно колдовать. А Поля, видите ли, жизни не представляет без Шона. Хотя есть одна хорошая новость — у Шона есть верный друг в храме, который поможет мне осмотреться на месте и придумать план спасения. Жаль только, что ему категорически запрещено появляться на нижних этажах, где держат блудного жреца. А то так бы крестница и сама попыталась его спасти.

Так что ей нужен кто-то со стороны с хорошими способностями целителя и наплевательским отношением к вере в Богиню и к храмам, и чтобы у него на лице было написано, что он не обидит и ребенка. Не знал, что я подхожу под такое описание, учитывая то, какая у меня в народе репутация. Хотя судя по рассказам Эрики, мой придуманный в народе облик был больше похож на какого-то старого пещерного тролля.

Казнь состоится через неделю в Силенвиле под пристальным взором нескольких сотен жрецов, которые специально для этого знаменательного события соберутся чуть ли не со всей страны. Ехать в город на лошади дня два — телепортироваться, как говорит Поля, опасно — могут заметить, а она хочет нарядить меня в жреца. Нет, вы представляете, я по ее наставлению должен буду играть роль священнослужителя из глубинки, который приехал, чтобы поглазеть на «зрелище»! Она даже уже и всю мою роль подготовила — текст должен будет составить Гестон, наш осведомитель из храма, а то она плохо разбирается в обычаях служителей богини.

План хромает на обе ноги и вообще рисковый, но…

— Это все? — перебил я Полю, которая, погрузившись в свои мысли, рассказывала и рассказывала ненужные подробности своего путешествия к моему замку.

— И вот тот трактирщик, похожий на борова, клялся, что пару дней назад к тебе спешила целая компания и… что? А-а-а… Наверное… — оторвавшись от рассказа, неуверенно прошептала девушка, нахмурив лоб от напряжения. — А я рассказывала, как увидела в лавке потрясающий…

— Да! — невольно вздрагивая, спешно выкрикнул я. Слышать третий раз подряд, как она покупала и примеряла комплект дорого шелкового белья, было для меня слишком. — Поля, я, конечно, не хочу тебя обидеть, но не пора бы тебе завести подругу и рассказывать ей такие подробности. Я все же мужчина и мне не следует знать ваши женски…

— Да подруга вмиг предаст, не успеешь ты с ней познакомиться, — перебив меня, фыркнула крестница. — А ты хоть и корчишь рожи и закатываешь глаза, слушаешь, жаль только советы не можешь дать… И вообще, если ты не знал дядя, ты для меня не мужчина, а…

— Карета скорой помощи?

— Ну, можно и так сказать… Так, ты выручишь свою любимую племянницу из этой непростой ситуации или же бросишь ее на произвол судьбы, чтобы потом всю оставшуюся жизнь терзаться муками совести?

— А куда я денусь, — вздохнул я. Поля… хоть ты уже совсем взрослая, для меня ты навсегда останешься маленькой пятилетней крохой, которой нравилось ездить на моей шее и заплетать дяде Дамиру косички. — Если я тебе не помогу, мне лучше потом на глаза твоему папе не попадаться.

Девушка радостно прыгнула на меня и крепко обняла, заставив жалобно затрещать мои ребра. Порой она очень сильно напоминает мне Лиру — Крестница тоже жаждет меня задушить.

— Жрец и ты, — тихо усмехнулся я не в силах поверить в выбор Поли. Все же придется с ней провести воспитательную беседу по поводу выбора партнера. Мне жаль Фила. Я бы, как отец не смог бы смириться, что моим зятем станет какой-то фанатик веры, причем не лучший и возможно немного сумасшедший, раз он решил связаться с Полей. — Я даже не знаю, кого жалеть больше…

— Дядя! Это мой выбор! И я за Шоном пойду до конца!

Ага, до конца… пока не влюбишься вновь и не оставишь беднягу горевать на обочине. Я придумал — буду жалеть этого парня, похоже, его и казнь не спасет от девушки.

— И что она в нем нашла? — спросил я у себя.

Никогда мне не понять женскую логику. Что же крестница с ним сделала, что он влюбился в ту, которая разрушила его жизнь? Неужели Шон был жрецом аскетом, который провел всю жизнь взаперти и, выйдя на волю, кинулся на первую встречную девушку?

— Ну, он милый, добрый, нежный, смешной… — стала перечислять Поля думая, что вопрос предназначался ей. Она, умудряясь загибать пальцы, продолжала душить меня в своих объятиях.

— Ладно, я все понял, не надо перечислять… слезь… Сейчас мне нужно срочно разобраться с кое-каким делом, — прокряхтел я, пытаясь отцепить от себя крестницу. Я чувствовал, что еще чуть-чуть и крестнице удастся то, что все годы пыталась сделать Лира — задушить меня.

— Каким? — поинтересовалась девушка, мигом сев на диване нормально. Я глубоко вздохнул, пытаясь отдышаться. Еще чуть-чуть… мне уже мерещились райские кущи.

— Да нужно разобраться с одним воришкой, что залез ко мне в замок.

— Я помогу, оторву руки, ноги и голову тому, кто пытался ограбить моего любимого дядю Дамира, — отозвалась Поля и, подмигнув, плотоядно улыбнулась. Я недовольно нахмурил брови. Не надо мне устраивать в замке не пойми что. — Не бойся, это будет быстро. Куда идти?

Я, немного шокированный, послушно показал пальцем на выход из гостиной. Богиня, куда не посмотрю везде видно влияние Лиры. Надеюсь, она не учила дочь искусству пыток, а если учила… пусть земля тебе будет пухом, Риэл. Я искренне сожалею, надо было тебя сразу отправить к Дану, моему знакомому дракону на исправительные работы. Очистил бы его пещеру от костей и останков воришек и незадачливых героев, проникся бы уважением и трепетом к огнедышащим тварям и наконец-то сменил профессию. Да и я бы за временно открытую контору по генеральной уборке пещер хорошенько подзаработал. А сейчас… видимо это судьба.

Глава 2

Как только я снял барьер и открыл дверь комнаты, где был заперт вор, на меня обрушился его недовольный возглас:

— Ты где так долго шлялся? Я тебе не девка чтоб сидеть и ждать, пока ты соизволишь прийти!

Я, как истинный мужчина, пропустил даму вперед. При этом дама ехидно улыбалась и разминала костяшки пальцев готовая в любую минуту навсегда решить мою проблему.

Поля спешила на помощь Шону. Поэтому Поля была в плохом настроении. Она неплохо владела «искусством рукопашного боя трактиров». И поэтому мне немного жаль Риэла. Женщины и так по природе несдержанные особы, а крестница еще и вспыльчива. Надо будет у него потом спросить, если конечно он переживет это свидание, у кого удар сильнее и эффективнее — у принцессы иль у юной волшебницы?

Девушка только вошла в комнату, как замерла на месте, шокировано смотря на Риэла. Тот, скрестив на груди руки, чуть не открыв рот, с неподдельным удивлением тоже взирал на девушку, будто перед ним впервые предстал призрак. Комната погрузилась в безмолвие. В душу прокралось смутное подозрение, что моя крестница и этот вандал раньше встречались и, судя по их выражениям лица, точнее, по отсутствиям вразумительных эмоций, расстались они не в хороших отношениях.

— Ты что здесь делаешь?! — одновременно спросили они друг у друга, отойдя от потрясения.

Я решил не вмешиваться, так сказать, постоять в сторонке, чтобы вдоволь насладится представлением. Чую будет весело, а у меня интуиция в таких щекотливых ситуациях работает безотказно. Чего стоит их первая реплика — не думал, что вне представлений лицемеров встречаются такие казусы.

— Я что здесь делаю? — показав ладонью на себя, опять почти одновременно выкрикнули Поля и Риэл.

Ребята нахмурились, когда два раза подряд сказали одновременно и ненадолго замолкли. Каждый ждал, пока его партнер по странному диалогу заговорит первым. Хотя, ждали они не долго, все же терпения у молодых мало…

— Как ты здесь… — они вновь выкрикнули вместе, не дождавшись друг у друга ответа и, поняв, что эта попытка вновь стала неудачной, мигом замолчали. Поля топнула ножкой от раздражения, Риэл недовольно сжал губы…

Я ехидно улыбался, решив пока не вмешиваться, но все же не удержался от соблазна:

— Как мило, — еле слышно пробормотал я, но, видно, не слишком тихо, ибо меня услышала Поля.

— Дядя! — возмущенно прикрикнула на меня девушка. Будто это был я виноват в ее бедах — Не вмешивайся!

А я как будто хотел. Нет, я люблю смотреть на представление с первых рядов, но не участвовать в нем.

— Дядя? — шокировано замер Риэл, неверяще смотря на меня, как будто это была чья-то неудачная шутка.

— Я молчу и не вмешиваюсь, — я показал рукой, как закрываю рот на замок.

Тихонько пройдя в комнату, я занял свое излюбленное место у стенки.

— А что?! — с вызовом спросила Поля, повернувшись к парню. — Тебе что-то не нравится?

Тот, чуя ссадиной, которую ему любезно подарила Эрика, что от его ответа будет зависеть его телесное здоровье, немного стушевался, вмиг выбрав тактику нападения. Он, показав на меня пальцем, мигом выкрикнул:

— Ты не говорила что твой дядя — злой колдун, угробивший уйму народу!

— Ой, только не надо драматизировать, вандал, — вздохнул я, опершись об стену.

Только не хватало мне от вора, который залез ко мне в замок, слышать беспочвенные обвинения. Нечего отнимать хлеб у Эрики.

— Не называй меня вандалом, колдун! — сразу распетушился Риэл, явно приняв в штыки данное ему прозвище. — Я не вандал!

Я удивленно посмотрел на него. Да неужели? Значит, это не ты пытался разрушить мой замок, который, между прочим, архитектурное произведение с многовековой историей? Чтить надо культурное наследие для будущих потомков, а не разрушать его. Я потом в мороз, ночью, с негнущимися от холода пальцами восстанавливал стену потратив уйму энергии. А временная техника это уже высшая магия и оплачивается, между прочим, по двойному тарифу. Вот посчитаю расходы и предоставлю ему смету ремонта, так сразу осознает, как ошибался… вандал.

— Хорошо, — с легкостью согласился я, легонько пожав плечами. Но как только Риэл посмотрел на крестницу, я, пытаясь сдержать смех, тихонько добавил. — Вандал…

О, как он на меня посмотрел — это надо было видеть. Его взгляд ясно мне давал понять, что если бы не Поля и не его чувство самосохранения, то он давно бы на меня напал. Видимо он привык использовать грубую силу, а не словесные баталии. Мне уже начинается нравиться его злить.

— Колдун! — выплюнул он, сжав зубы.

— Вандал…

— Колдун!

— Не можешь придумать более обидного прозвища, а, вандал?

Риэл возмущенно открыл рот силясь что-то сказать показав на меня пальцем, но не найдя нужных слов, через мгновение буркнул, обратившись к Поле:

— Вот теперь я вижу, что вы родственники!

— Что ты здесь забыл, Риэл? — нахмурив брови и уперев руки в бока, серьезно спросила Поля.

— У него спроси! — прошипел вор, показывая на меня пальцем, будто это я его украл и силком затащил в замок.

— Дядя!

— Опять дядя виноват, — притворно огорчился я. — А дядя всего-навсего просто спокойно спал в своей теплой уютной постели, как вдруг к нему ворвались в замок какие-то маньяки, гордо именующие себя героями, попытались обокрасть и убить. А у дяди, между прочим, хрупкое душевноездоровье, дядя любит тишину и покой… и он не любит когда ему ломают стены и пытаются сбежать, не заплатив за причиненный ущерб!

— Риэл! — возмущенно обратилась Поля теперь к вору. — Как ты мог!

Парень, задыхаясь от возмущения, ткнул в меня пальцем пытаясь уйти от ответа и назревающего скандала. Хорошая тактика только, увы, со мной она не сработает.

— Колдун все врет! Я был, между прочим, не один. И это была не моя идея взрывать дверь! Поля, — он посмотрел на сердитую девушку. — Меня наняли за приличное вознаграждение, чтобы я помог проникнуть в замок и укра…

— Вообще-то вандал прав, — поспешно сказал я, перебив Риэла.

Вор удивленно посмотрел на меня, временно потеряв дар речи. Видимо он не мог поверить, что я за него заступлюсь. Парень, чудеса случаются, особенно когда это мне выгодно. Не хватало мне еще того, чтобы он рассказал крестнице причину его появления в замке. Чем меньше народу знает, что здесь временно обитает блудная принцесса, тем лучше.

— Да? — сумел выдавить из себя озадаченный моим поведением парень. Поняв, что произнес слово как-то не так, под недоверчивым взором Поли поспешно исправился. — Да… Я не виноват, но именно с меня этот колдунишка хочет срубить золотые. Ничего не понимаю — где логика?

— И не мудрено с твоими умственными способностями, — довольно хмыкнул я, как бы невзначай обведя комнату взглядом. Все же придется здесь делать капитальный ремонт. Надо было пригласить в гости семейку орков — ущерба было бы на порядок меньше. — Твоя родня была приверженцами силовых методов решения проблем?

— А ну закрой свою…

— Хватит! — крикнула крестница, переводя взгляд с меня на Риэла. Она явно не была настроена выслушивать многочасовые диспуты, которые могли начаться между мной и вандалом. — Дядя, ты же взрослый человек, хватит издеваться! Риэл, ты, что не видишь, что он тебя провоцирует, добиваясь именно такой реакции!

— Вижу, — процедил вор, нервно сжимая кулаки. — Но больше терпеть я не намерен — он мне встал поперек горла. Уйми своего родственничка, пока это не сделал я!

— Хорошо, — вздохнул я под пристальным взглядом девушки. Если они хотят чтобы я поиграл в молчанку — так тому и быть. А я тогда понаблюдаю со стороны за действами.

— Я обещаю, что больше не скажу ни слова в ближайшие пять- десять минут. Вот только мне интересно. Поля, если ты спешишь на помощь к своему возлюбленному Шону, почему попусту тратишь время на этого вандала?

Я довольно замолчал, нацепив ехидную ухмылку. Лицо Риэла после моего обещания молчать вытянулось, он, не веря своим ушам, шокировано посмотрел на немного озадаченную такому повороту событий девушку. Похоже, я не ошибся в догадках, когда посчитал, что они раньше были не просто знакомыми. Если раньше наш разговор напоминал вступление пьесы, то сейчас она плавно приближалась к кульминации, к своему апогею. К накалу страстей, которые позволит мне получше узнать прошлое крестницы и отправить небольшой отчет Филу о ее похождениях.

— Кто такой, черт побери, Шон! — учтиво осведомился у девушки парень, нервно подергивая скулой.

— Ну… он… — Поля отвела взгляд, неловко улыбнувшись, но через мгновение решительно посмотрела в глаза Риэда. — А какая тебе, кстати, разница с кем я встречаюсь!

— Большая! — съехидничал парень. Он скрестил на груди руки, нетерпеливо ожидая объяснений. А он у нас оказывается ревнивый-самец-душитель-неверных-жен.

Как тот граф Карен де Кильфо, который, подозревая свою жену в порочной связи с садовником, убил ее кинжалом, предварительно проведя процедуру по душению графини.

— Ты лишился права голоса, как только бросил меня! — возмутилась такой наглости Поля.

— А я посмотрю, ты и недолго горевала — сразу прыгнула в постель к первому встречному. Шон… тьфу ты, у него даже имя противное. Ну и кто он? Барон, граф, а может сам теневой король?

Как я понимаю, он сейчас говорит о титулах, которые присваиваются в преступном мире. Теневой король это лидер изнаночной стороны города. Тот, кто контролирует многочисленные кланы воров, наемных убийц определенного города. Также в каждом городе есть своя пурпурная королева, но она контролирует сферы совсем иного порядка… например, оказания немного специфических услуг в Пурпурных кварталах удовлетворяя прихоти и похоть людей. Все же иногда полезно иметь крестницу, которая разбирается в таких делах и может уточнить некоторые моменты из той стороны города которой «не существует» в обществе.

— Он жрец Богини, — шепотом подсказал я последователю учения графа Карен де Кильфо.

Иногда меня Поля очень сильно удивляет. Это ж надо было так резко сменить свои предпочтения. Неужели «плохиши» ей уже приелись? Но выбор как всегда желает оставлять лучшего…

— Святоша? — не поверил своим ушам вор.

— Ну и что! — фыркнула юная волшебница, обведя парня взглядом. — Он верный и не бросает девушек, оставив на столе записку.

— Ты променяла меня на полоумного придурка из храма?! — все еще не мог поверить своим ушам Риэл.

— Кто из вас полоумный придурок еще проверить надо!

— Вот! — торжествующе ухмыльнулся, вор не сводя глаз с девушки. — Вот поэтому я и ушел, не сказав ни слова. Ты никогда не пыталась выслушать мое мнение! Ты слушаешь только себя, — Риэл глубоко вздохнул и уже более спокойно извиняющее продолжил. — Просто… с тобой бесполезно было спорить. Я всегда выходил из ссор проигравшим, и поэтому мне показалось, что оставить записку будет наилуч… Короче, просто прости.

— Но ты меня бросил, — недоверчиво хмыкнула Поля, буравя взглядом своего бывшего возлюбленного.

Они стояли друг к другу близко, на расстоянии вытянутой руки, и кричали на весь замок, заставляя меня заткнуть уши, чтобы не лопнули мои ушные перепонки. И как при таком общении они еще не оглохли?

— Тебе не кажется что это, сейчас самое главное!

Главное то, что он ее бросил или то, что она должна спасти Шона? Я что-то совсем запутался. Который раз убеждаюсь, как переменчиво сердце моей крестницы.

— А ты внимательно читала записку?

— Ты издеваешься? Конечно, читала! Там было четко написано всего одно слово: «Прости…»

— Ты на меня давила! Пыталась контролировать каждую мелочь! А ты знаешь мои принципы!

— Доверие, свобода и не задавать лишних вопросов о работе, — передразнила Риэла Поля. — Как мне помнить! Свобода была для тебя всем!

— Заметь, — подчеркнул вор, — не я это сказал. Я никогда тебе не лгал, а ты заранее мне не верила!

— А как мне было тебе верить, если эта девка Фресса чуть ли тебе на колени не садилась!

— Я тебе не изменял! — возмутился парень как лучший драматический лицедей театра.

— Но ты же ушел! — вторила ему девушка, явно пытаясь отвоевать титул.

Богиня, как они мне надоели. Я не люблю мыльные оперы и бессмысленные выяснения отношений. А скандалы бывших влюбленных самые абсурдные из всех, что я встречал. Им что, нравится просто так сотрясать воздух? Держу пари, что эти двое уже давным-давно забыли причину, по которой случилась эта размолвка. Ох, Шон. Не завидую я тебе. У тебя есть дар — даже когда тебя нет, ты умеешь сближать людей.

— Ты говорила о семье, а какая нафиг семья, если нет уверенности в завтрашнем дне. Ты ограничивала мою свободу — я чувствовал себя как собачка на коротком поводке. Ты мне не верила, скандалила по каждому поводу… продолжать?

— Но я любила тебя! — в отчаянье выкрикнула Поля на все претензии парня.

Браво, крестница. Ты только что достала козырную карту и на корню разбила баррикады Риэла. На эту фразу никто не сможет найти противовес. Железный аргумент всех дам — «я тебя люблю». А потом попытайся оспорить сей факт, сразу обретешь самого беспощадного мстительного врага в лице любимой. Тебя даже белый флаг не спасет — уничтожит и спокойно пройдется каблуками по твоим костям.

— Ну и отлично! — ничего получше в ответ не придумав, выкрикнул вор.

— Отлично!

Богиня… Самая настоящая семейная сцена. Вот поэтому я не спешу жениться. Меня что-то не прельщают ссоры на завтрак, обед и ужин.

В комнате воцарилась тишина. Поля и Риэл молчали, не зная, что еще добавить к их небольшому скандальчику. Я осторожно, опасаясь, что сейчас нагрянет вторая волна, вынул пальцы из ушей. Кажется, гроза прошла… Вдруг вандал повернулся ко мне и как нечто собой разумеющее сказал:

— Я еду с вами.

— Что? — возмутился я. Проверил уши — вдруг в пылу разборок я оглох и мне послышалось. — Ты хочешь поехать с нами? Я тебя, между прочим, не отпускал.

— А мне плевать, — рыкнул на меня Риэл и немного спокойнее закончил. — Я ее одну не отпущу, тем более с тобой. Я помогу вам спасти этого святошу. Лишняя помощь вам не повредит. А я в своем деле один из лучших.

— Ха! Я не просила тебя о помощи! — фыркнула крестница. — Мне от тебя ничего не надо. Катись на все четыре стороны! Сматывайся по-быстрому! Ты ведь это хорошо умеешь!

— А кто сказал, что я тебе помогаю? Мне просто надо чуток потолковать с твоим «женишком».

— Потолковать?! — во все горло крикнула юная волшебница, подойдя почти вплотную к вору и взяв его за грудки. Ткань рубахи опасно затрещала. — Только пальцем тронь Шона, и я тебя убью…

В подтверждении слов ее глаза опасно загорелись желтым светом, она сама будто изнутри стала сиять теплым солнечным светом который с каждым мгновением, с каждой сказанной ею фразой и эмоцией становился сильнее. У меня мурашки пробежали по коже от этой необычной силы. Я быстро подошел к ним и предупреждающе положил свою руку на плечо крестницы. Мою кисть сразу обожгло, будто я окунул ее в бурлящий поток силы.

— Поля… — прошипел я, одернув руку.

Никогда не встречал раньше такой тип энергии. Мне даже сравнить не с чем, но это явно не ее прежняя сила. Это даже не было силой, это было нечто хаотичное, которое плотно переплелось с внутренней энергией крестницы. Ничего не понимаю. Когда она смогла выучить это заклинание, да и заклинание ли это вообще…

После моих слов «пламя» погасло, и девушка немного растерянно выпустив из рук рубаху, отшатнулась от нас на несколько шагов. Она, поняв, что чуть только что не натворила, растерянно запустила руки в свои светло-русые волосы.

— Простите… Я… я не хотела… — тихо произнесла она и вдруг, внимательно посмотрев на меня, ее глаза расширились от ужаса. — Дядя, твоя рука! Прости, прости меня, пожалуйста… я не хотела, я просто вышла из себя и потеряла контроль…

Я посмотрел на свою красную кисть, которая была похожа на сырой кусок говядины. Выглядело намного хуже, чем было на самом деле. Мне даже было почти не больно — всего лишь неприятное покалывание и небольшая ноющая боль. Все же ожоги от силы немного отличаются от обычных — энергия частично парализуют нервы.

— Ничего страшного, Поля, — улыбнулся я крестнице, попутно леча ожог, применив целебную магию. — Но впредь будь сдержанней. Маги должны быть уравновешенными…

— Поля, — оторвав взгляд с моей пострадавшей руки, немного сбивчиво сказал вор. К всеобщему удивлению он и его рубаха были полностью невредимы, что меня немного озадачило. Как это возможно, ведь Поля соприкасалась с ним, и он был фактически в зоне поражения. — Я хотел сказать, что просто хотел поговорить с этим… Шоном, а не размахивать кулаками. Я не буду марать руки…

Девушка немного нахмурилась, но не успела открыть рта, как вдруг в дверь открылась и оттуда выглянула голова принцессы. Я мигом спрятал за спиной руки. Не хватало мне еще, чтобы Эрика увидела мое «боевое ранение». Любопытная принцесса как будто носом учуяла важные новости и вмиг очутилась в гуще событий.

— Здравствуйте, — проговорила девушка, с неподдельным любопытством разглядывая на нашу компанию. Полностью вошла в комнату, закрыв за собой дверь. — А что вы здесь только что так громко обсуждали и, Дамир, кто эта дама?

Я задумчиво замер, пытаясь придумать, как ответить принцессе так, чтобы она, не задавая лишних вопросов, смиренно покинула комнату. На ум приходили только радикальные меры вроде применение заклятья немоты и воздействие на разум.

— А это кто? — с таким же любопытством стала рассматривать Эрику Поля. Внимательно посмотрела на меня, явно задумав какую-то пакость. — Дядь, признавайся, она твоя девушка?

— Еще какая девушка… — с видом всезнающего знатока ехидно щурясь, протянул вор и невольно потер ладонью скулу, на которой уже начинался наливаться синяк. — Стянул сею боевитую драгоценность прямо из-под носа короля, не пожелав платить выкуп.

— Она не моя девушка!

— Да чтобы я и с ним!

— Никогда! — вместе выкрикнули мы, потрясся вора и юную волшебницу.

Бывшие влюбленные переглянулись, не очень-то поверив нашему выпаду. Ну и пусть. Меня никогда не волновало мнение общественности, а мнение этих двоих и тем более.

— Поля, познакомься с Ее Высочеством Эрикой, — решил я представить принцессу, пока ее еще как-нибудь не наречет крестница. Потом ведь всю жизнь будет действовать мне на нервы, вспоминая этот эпизод.

— Ух ты, — смогла выговорить девушка, по-новому взглянув на принцессу, — дядя, а никого попроще не мог выбрать. Ее же все королевство оплакив… ищет.

— Он любит трудности, — хмыкнул всезнающий комментатор. — Я ему тоже это говорил. Чего стоило меня отпустить и избавиться от проблемы?

— Вандал, лучше молчи. А то я точно сейчас избавлюсь от одной болтливой проблемы. Выбирай дракон или дракон?

— А в чем разница?

— А ты оказался смышленей, чем я думал… — притворно восхитился я уму и сообразительности Риэла.

— Поля… Поля… — задумчиво проговорила принцесса, накручивая на палец прядь волос. — Где-то я уже слышала это имя…

— Эрика, не следует так измываться над мозгом. Я помогу вам. Могу предположить, что это имя могла упоминать Лира в вашу прошлую встречу.

— Точно! — просветлела лицом девушка, радостно показав пальцем на крестницу. — Вы дочь Лиры!

Поля недовольно скривилась, как только принцесса упомянула имя ее матери. Видимо она до сих пор с нежностью вспоминала детские годы, когда почти каждую неделю до хрипоты ругалась с матерью пытаясь отстаивать свою точку зрения.

— Ладно, это конечно мило и все такое, но когда мы едем за святошей? — очень вовремя решил осведомиться у меня вандал. Мой глаз стал нервно поддергиваться, я еле сдерживался, чтобы не придушить голыми руками парня. Ну кто его просил говорить о поездке! И вообще, с чего он решил, что поедет с нами? Мне обуза не нужна…

— За кем поедем? — невинно похлопала глазками принцесса, внимательно посмотрев на меня своими синими глазами. Я не сводил взгляда с Риэла. Молись, ибо ты сейчас превратишься в тлеющий уголек…

— Это он так шутит, — усмехнулся я, одним взглядом показывая вору его безрадостное будущее, с нажимом закончив фразу. — Правда, Риэл?

Когда надо мозги парня очень хорошо работают. Он, поняв мое мысленное послание пару раз нехотя кивнул. Вот только я допустил великий промах — забыл предупредить крестницу, как вредно посвящать в планы принцессу.

— Ты ведь не знаешь, — сказала она, приветливо улыбнувшись Эрике. Я мысленно повторял в алфавитном порядке все ругательства на древнеэрейском. — Я сейчас все объясню…

* * *
— Я поеду с вами, и это не обсуждается! — с вызовом произнесла Эрика, смотря прямо мне в глаза.

— Вы забыли, что вас разыскивает целое королевство или и впрямь считаете, что можете свободно разгуливать по улицам? А может вы решили вернуться в отчий дом?

— Дядя Дамир, можно же навести на нее морок, — не вовремя внесла предложение крестница. Я еле сдержался, чтобы не испепелить ее на месте. Ну, кто просил ее вмешиваться! Мало нам одного прицепившегося вандала. Что так уж мелочиться — давайте весь замок позовем! — Я так-то не против ее компании.

— И правда, — просветлела лицом принцесса. — Морок — это же гениальное решение проблемы. Я еду с вами!

— Я не умею делать мороки, — пробурчал я под нос. Меня не очень прельщает путешествие с капризной девицей. — Ваша поездка отменяется.

— Правда?

— Да не слушай ты этого старого ворчуна. Все он умеет, причем прекрасно. Я бы и сама нацепила на себя личину, только это вряд ли поможет нашему делу.

— Поля-я-я… — тихо прошипел я. Эта неугомонная девица портит мне весь спектакль. Что она так привязалась к принцессе?

— Я от вас не отстану, пока вы мне не сделаете морок!

— Дядя, ну что тебе стоит ее взять с собой?

— Отлично, — сдался я под напором двух девушек. Риэл сидел в стороне и тихонько похихикивал в кулак, смотря, как девицы вьют из «великого мага» веревки — Но, чур, не кричать и не возмущаться внешнему виду морока.

— Обещаю, — счастливо улыбнулась Эрика и побежала собирать вещи.

Я, смотря ей в след, ехидно улыбнулся. Ну, смотри. Сама напросилась…

Глава 3

— Что это?!

— Это, Эрика, ваше новое лицо. Наслаждайтесь, так вы будете выглядеть ближайшую неделю.

— Дядя Дамир, а ты не перестарался? У нее обморок…

— Это она от счастья, Поля. Не каждый день над твоим внешним видом работает магистр магии.

— Хм, у меня закралось смутное подозрение, что ты, колдунишка, специально дал ей лицо как у Медузы Горгоны.

— А твоего мнения не спрашивали. Не мешай наслаждаться.

***
Принцесса с тоской смотрела на свое отражение на лезвии меча.

— И никак не исправить? — с грустью обратилась она ко мне.

Всегда мечтал провести вечер на заснеженной опушке лесной чащи в обществе двух прекрасных дам и одного хамоватого вандала. Вокруг тихо как на кладбище и кажется, что в любое мгновение из кустов может выпрыгнуть монстр, который без зазрения совести повиляет перед нами хвостом. И это не ирония — один леший ведает, какая нечисть и даже возможно нежить водится в его захолустье. На несколько километров ни единого поселения, такая глухомань, где человек — всего лишь легкодоступная закуска, а Эрику волнует только ее внешность.

Я пытался приготовить нам ночлег, и мне сейчас как-то было не до ее хныканья и глупых вопросов. Очистив небольшой участок от снега, я «ложил» на пожухлую траву, которая покрывала промерзлую землю, защитный круг от незваных гостей. Здесь нужна была предельная концентрация и сосредоточенность, а как ее добиться, если каждые пять минут тебя отвлекают? Я, недовольно оторвавшись от плетения защитной сетки заклинания, повернулся к ней:

— Я вам в сотый раз повторяю — нет. Через неделю морок развеется, а пока — наслаждайтесь.

Принцесса, недовольно надувшись, задвинула лезвие в ножны. В замке Эрика так расстроилась своему новому внешнему облику, что единственной вещью, которая помогла ее хоть как-то расшевелить, стал серебряный клинок, найденный мной на поле ее битвы с белыми волками. Я скрепя сердцем вернул взбалмошной девице оружие, и она так ему обрадовалась, что на время забыла про морок. Но жаль, что эти счастливые часы без нытья и слез продлились недолго. В первой же деревне, которую нам пришлось проезжать, разрушились ее иллюзии и наше мимолетное счастье.

Кошмар начался, когда мы поили лошадей, и Эрика мельком увидела свое отражение… Тогда еще мимо нас пробегала пара деревенских мальчишек, которые осмеяли девушку, обозвав «юродивой». Уже давно наступил вечер, а Ее Высочество все не унималась.

Риэл, не выдержав «бабского нытья», ушел в лес за хворостом, племянница сначала пытавшаяся утешить расстроенную девушку, сейчас притихла и, закутавшись в одеяло, смотрела на первые, только начавшие показываться звезды, свалив всю работу на меня.

Не понимаю я этих женщин! Ну, какая ей разница, как выглядит морок! Не может, дуреха, понять, что чем неприметнее внешность, тем меньше проблем. Ну и что, что у нее крючковатый нос, маленькие блеклые бусинки-глаза, впалые щеки, смоляные волосы, похожие на воронье гнездо, и немного сросшиеся брови. Чем ей не нравится ее новый острый подбородок и фигура подобная гладкой доске? Тонкие пальцы-тростинки придают ей определенный шарм! Почему она все не может понять, что с такой внешностью ее даже грабители будут сторониться, и никто, заметьте — я постарался, никто не покусится на ее честь. А она не оценив мой титанический труд, падает в обмороки и каждые пять минут ноет, пытаясь свести с ума.

— Ну, почему-у-у, — вновь прохныкала девушка, ежась в теплом плаще. Я обреченно вздохнул, прервавшись в плетении заклинания в тридцать пятый раз. Вот заставлю ее выучить высшую магию, сразу научится ценить неблагодарный труд волшебников!

Четыре скакуна, которые мне еле удалось создать на скорую руку из крови лошади Поли, с подозрением принюхивались к вялой прошлогодней траве, все еще сомневаясь ее пробовать. Три иллюзии, основанные на свежем генетическом материале продержатся недолго, но вполне достаточно для того, чтобы добраться до города. Тратить деньги на настоящих коней, которые мне нужны всего-то на пару дней мне было лень, а долговременные материальные иллюзии у меня получали превосходно. Главное, чтобы в городе никто не заметил, что лошадки фальшивые. Одно спасает — повадки у них как у настоящих жеребцов. И это не считая их главного достоинства — их не надо кормить! Ну, скакун Поли не в счет…

— Поля-я-я, — взмолился я, обращаясь к племяннице. Она вопросительно повернула в мою сторону голову. — Утихомирь свою новую подругу, а то, если меня еще раз прервут на середине заклинания, кто-то из вас точно будет всю ночь отпугивать нечисть!

— А, ну тогда ясно, — спокойно сказала Поля и, заразительно зевнув, поплотнее укрылась меховым одеялом. — Эрика, желаю удачной вахты.

— Что?! — возмутилась принцесса, вмиг вскочив с подстила. — Почему я?

— Ну, дядя Дамир ясно дал понять, что надо будет от-пу-ги-ва-ть нечисть, а не мило беседовать с ней о жизни.

Я, хлопнув себя по лбу, чтобы хоть как-то успокоиться, стал про себя повторять элементы пиктограммы Менхельсона. Я же просил не шуметь, а они разорались на всю округу! Может мне им на лбу написать, чтобы мои слова лучше доходили до мозгов?

— Отпугивать?! Я и отпугивать! — крикнула Эрика и, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить, тыкнула в меня пальцем. — Ты! Ты! … Ты! …

Я невольно вздрогнул. Когда люди тычут в меня пальцем, мне кажется, что сейчас в меня ударит электрический заряд. Знаете ли — издержки профессии. Но лучше бы это была бы молния, а не скандал, который намеревалась устроить девушка. А в чем я виноват? Я всего лишь хочу установить защиту, чтобы спокойно, без происшествий поспать.

— Я уже понял, как вы меня любите и уважаете, можно сразу перейти к делу? А потом ненадолго замолкнуть, пока я устанавливаю защитный круг?

— Замолкнуть? — еще пуще разозлилась девушка и, сжав пальцы в кулаки, резко направилась к лесу. — Замолкнуть. Ладно, я замолчу… я больше и рта не открою!

— Эй, вы куда? — удивился я. Поля высунув из одеяла нос, тоже с интересом наблюдала за вспыльчивой принцессой.

— Я за хворостом! — не обернувшись, крикнула Эрика, и вдруг внезапно провалилась почти до пояса в сугроб. Она, раздраженно буркнув что-то неразборчивое, попыталась из него вылезти. — Мне… уф, мне надоело мерзнуть, дожидаясь этого хама, пойду… я пойду сама наломаю веток!

Вытащив правую ногу из плена, она попыталась залезть на сугроб сверху и тут же целиком провалилась вместе с макушкой, распластавшись в сугробе и тяжело пыхтя, убирая с лица снег. Девушка, еле поднявшись, попыталась вновь выйти из снежной ловушки но, не сдержав равновесия, удивленно пискнув, вновь упала в снежную обитель, превратив себя в снежную деву. Я, с интересом наблюдая за ее попытками, поинтересовался:

— Эрика, в лесу полно диких зверей. Может, вернетесь и возьмете меч? Хотя я, конечно, сильно сомневаюсь, что вы самостоятельно дойдете до лагеря. Может дать полезный совет? Попробуйте ползком.

Принцесса, запыхавшись, раздраженно посмотрела на меня, как бы показывая, что она и без моих советов с легкостью выберется из снега. Я пожал плечами. Ну как знаете. Я всего-навсего хотел помочь. Я задумался. Если сейчас вытащить из сугроба Эрику и отправить в лес, я смогу без лишней нервотрепки спокойно установить защитный круг, но, с другой стороны, было бы забавно наблюдать за мучениями неприспособленной к коварности безобидных сугробов девушки. Что же выбрать?

Пару минут понаблюдав за акробатическими этюдами Эрики, я решил сжалиться. Рассудив, что чем раньше я установлю круг, тем будет лучше, я высвободил девушку из плена, легонько подтолкнув ее с помощью телекинеза. Ее Высочество, раскрасневшись на морозе, с белой от снега одеждой и шапкой, не сказав мне и слова благодарности, быстро вернулась в лагерь и, дрожащими красными пальцами схватив и пристегнув к поясу меч, поспешила, пойдя теперь уже по следам Риэла, в лес. Додуматься взять варежки у нее ума не хватило, да и я тактично не напомнил. Лагерь погрузился в блаженную тишину.

— ААА! — раздался со стороны леса чей-то пронзительный крик.

«Эрика» — мелькнула в голове устрашающая мысль.

Я и Поля мигом вскочили с мест и опрометью кинулись в сторону леса. Но не успели мы пробежать и половину пути, как из-за деревьев спокойно вышел Риэл, держа в одной руке хворост, а в другой свой небольшой арбалет. Он был бледен, рука, обнимавшая большую охапку сухих веток, дрожала, и с каждым его шагом из охапки падало на снег по ветке. Я и Поля остановились, непонимающе посмотрев на «бледное видение». Что случилось? Кто кричал? Парень не сказав ни слова, прошел мимо нас, оставив после себя шлейф из веток.

— Эй, — окликнул я вора, который отправился в лагерь. — Что это было?

От его мрачного, угрюмого вида становилось не по себе, а сознание сразу рисовало картины одну мрачнее другой. Только не говорите мне, что принцессу утащила нежить или еще хуже, она провалилась в глубокую яму или поскользнувшись, съехала на животе в овраг, превратившись в ходячий снеговик. Так и знал, что эту девицу ни за что на свете нельзя оставлять одну. Я удивляюсь, и как она раньше жила? Как обучилась владеть мечом, если каждое ее действие приводит к большим проблемам? Не принцесса, а ходячая катастрофа, которая умудрилась сесть на мою шею. Риэл, кинув на траву хворост, и небрежно бросив на свой подстил арбалет, пробормотал:

— Чтобы я еще раз… Да никогда в жизни… больше в лес ни ногой.

Я глубоко вздохнул, уже предчувствуя, что мне придется идти ночью в лес кишащий нечистью. Эх, как было хорошо в былые времена, когда на мне не лежало никакой ответственности. Когда никто не будил тебя, спозаранку долбя в дверь спальни и требуя немедленно впустить и выложить на блюдечке свои коварные планы на день. Когда ты в любой момент мог спокойно перекусить печенюшкой, а не давиться едой, когда тебя силком заставляют съесть целую тарелку и причем три раза в день. Когда никто не зудит тебе в ухо о нравственности и морали, когда ты просто хочешь спокойно почитать фолиант по некромантии у камина в библиотеке. Как все это удручающе звучит…

Вдруг в такт моим мыслям из леса, неуклюже передвигаясь, вышла Эрика. Она, очень внимательно смотря себе под ноги, собирала потерянный Риэлом хворост. В ее руках уже собралась приличная охапка, но она, не разгибая спины, продолжала собирать толстые ветки. Девушка очень странно себя вела, и я никак не мог понять причину такого поведения.

«Ну, хоть не надо будет идти в лес, — с облегчением подумал я. — И потом извиняться за обглоданные косточки Эрики перед Советом»

Но все равно, даже когда минула опасность, в моей душе зашевелилось любопытство присущее всем магам. Мне не терпелось узнать во всех подробностях, что произошло в лесу?

— Эрика, что вы делаете? — обратился я к усердно трудящейся девушке, которая потихоньку подходила ко мне и Поле.

Принцесса остановилась и непонимающе посмотрела на меня, как будто только сейчас заметила. Она вздернула свой покрасневший на морозе нос и с чувством выполненного долга, провозгласила:

— А вы не видите? Я собираю хворост!

— Какая глупость, — вздохнула племянница и, зевая, пошла обратно на нашу стоянку. — Разбудили по такому пустяку. А я-то уже считала, что нечисть обгладывала твои косточки.

— Что? — изумилась Эрика, вмиг встав прямо и перестав собирать ветки. Она непонимающе переводила взгляд с меня на Полю. — Ты что такое говоришь?!

Юная волшебница спокойно дошла до своей постели и, завернувшись в теплые одеяла, сквозь зевок недовольно пробубнила:

— А кто кричал? Я?

— И правда, — вздохнул я, выпустив изо рта струйку пара и взлохматив рукой волосы.

С каждой минутой становилось все темнее и мне уже с трудом удавалось разглядеть эмоции на лице девушки. Сейчас надо быстрее вернуться в периметр защитного круга и развести костер. Меня не прельщает роль закуски для нечисти или ледяной статуи.

— Кто из вас двоих кричал? Что случилось?

— Это все она, — недовольно зыркнул на Эрику вор, небрежно ломая ветки и кидая их на траву, чтобы разжечь костер.

Принцесса, раздраженно сжав губы, чуть ли не бегом перебравшись через сугробы, вошла в круг и с силой кинула на землю собранный хворост. Она встала около Риэла и, тыкнув в него покрасневший от холода палец, возмущенно прокричала:

— Какая гнусная ложь! Это же ты кричал!

Я и Поля удивленно посмотрели на угрюмого рыжеволосого парня. Тот, не обращая на нас внимания, продолжал ломать ветки. Я бы ни за что на свете не поверил, что смелый и безрассудный вор будет визжать как девица. И в какую пропасть катится мир?

После минуты молчания Риэл, усмехнувшись, встал с корточек и, небрежно отряхнув штаны, посмотрел на принцессу. Эрика торжествующе взирала на парня, уже предвкушая явную победу. Я с интересом стал наблюдать за этой сценой. В моей руке начинало загораться пламя, и я никак не мог решить: сейчас разжечь костер или немного подождать, чтобы не пропустить все самое интересное.

— В следующий раз, если не хочешь, чтобы тебя перепутали с нечистью, не подкрадывайся со спины, — хмыкнул парень и, повернувшись ко мне крикнул. — Колдун, хватит греть уши! Разжигай этот чертов костер!

Я, пожав плечами, небрежно метнул в неаккуратную кучку наломанных веток сгусток синеватого пламени. Хворост мгновенно вспыхнул, озарив округу продолговатыми тенями.

— С нечистью? — изумилась девушка и, уперев руки в бока торжественно провозгласила. — Ты, невежа, должен благодарить меня за то, что я не отрублю тебе голову за покушение на королевскую особу!

— Да ну… Я уже начинаю жалеть, что в последний момент успел отдернуть арбалет в сторону.

— Как можно перепутать человека с нечистью? — спросила у вора сонная племянница, пододвигая свою постель поближе к жарко пылающему костру.

— Посмотри на нее, Поля! Вылитая Кикимора! — возмутился парень и с дрожью в голосе прошептал. — У меня сердце чуть не остановилось, когда эта девица положила на мое плечо свою руку, а когда я увидел кто… Я уж думал, что мне конец…

— Кикимора? — произнес я и внимательно рассмотрел Эрику. Блики от костра рисовали страшную картинку. Мда… Похоже, я немного перестарался с выбором внешности девушки. А представить, что увидел Риэл в темном лесу — уже страшно. — Точно, похожа на мавку или кикимору. …

В следующее мгновение я понял всю мудрость поговорки: «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь» и осознал, что надо отучаться произносить мысли вслух. И что я так беспокоился, что Эрику может утащить нечисть?

Они же не самоубийцы…

Глава 4

— Город Селенвиль — неофициальный оплот всех святош страны. В нем находятся больше десятка храмов, во главе с Главным кафедральным храмом Силенвиля. Никогда не понимал, зачем нужно столько места тратить на челобитье? Ах, да, чуть не забыл. Город славится своим гостеприимством и низкими ценами в Пурпурных кварталах. Знаете, мне всегда казалось, что эти факты как-то взаимосвязаны…

С такой познавательной фразы наглого вандала мы ступили на мощенную каменными плитами главную улицу города, которая начиналась прямо за городскими воротами. Город сразу мне не понравился. Если раньше для меня пара жрецов Пресветлой Богини в городе было много, то сейчас я нехотя поднял свою планку понятия «много» высоко вверх.

Улица кишела жрецами разных рангов, и все непременно оглядывались на чужаков, которые небольшой группой въехали через ворота. Я всерьез стал опасаться, что во мне разовьется жрецофобия — мне все казалось, что эти фанатики подбегут толпой к моей лошади и будут тыкать в меня заповедями Богини. Как кошмарный сон наяву.

Сразу было видно, что на городе сказывалось большое влияние священнослужителей, раз городские власти решили очистить дорогу от снега и льда. Я вертел головой из стороны в сторону, пытаясь отыскать в людной толпе, что заполонила улицу, хоть какие-то признаки сугробов. Но все было тщетно. Власти не поленились вывезти снег… Не понимаю, зачем им усложнять себе жизнь таким геморроем? В это время года снег идет чуть ли не каждый день, и даже для меня перемещать тонны прибранного к обочине снега за черту города было пустой тратой сил. Похоже в Силенвиле дворники и маги-погодники вполне высокооплачиваемая работа.

— Храмы Богини и гостеприимство? — невинно предположила Эрика.

Я переглянулся с вором. Эта мадам всю дорогу молчала, разговаривала только с Полей, найдя в ней родственную душу, а Риэла и меня игнорировала. Надо запомнить на будущее — девушки не любят когда им говорят, что они похожи на лесную нечисть, даже если это чистая правда. Поправочка — особенно если это правда.

Нда, «наивность» принцессы не лечится никакими известными способами. Но все равно, не объяснять же ей такие вещи… Интересное наблюдение. Мне тоже, если честно, всегда казалось, что чем больше в городе храмов, тем дешевле услуги путан в Пурпурных кварталах.

— Конечно, — ухмыльнулся Риэл девушке, подумав о совсем других фактах, и повернулся ко мне. — А что думает наш колдунишка по поводу «гостеприимства»? Не хочет ли на себе ощутить всю прелесть Силенвиля?

— А с чего такая забота? — удивился я и чуть не наехал на какую-то женщину, которая выскочила прямо перед моим конем. Мало того, что она бросилась под копыта, так еще обругала меня похлеще портового рабочего. Выслушав благодарности за то, что я вовремя остановил ее попытку самоубийства, я немного ошарашено добавил к сказанному. — Знаешь, я уже ощутил на себе гостеприимство жителей. Повторять что-то не тянет.

— Риэл, какое гостеприимство? — рыкнула на парня крестница. Чем ближе мы приближались к городу, тем хуже у нее становилось настроение. Она побледнела, появились круги под глазами, а на мои предложения услуг целителя огрызалась. — Мы приехали в город не для того чтобы устроить тебе выходные в Пурпурном квартале! Если у тебя так чешется, можешь ехать туда один, тебя никто не держит! А Дядя останется с нами, ему нельзя!

Я немного ошарашено посмотрел на Полю. Мой конь, почувствовав шокированное состояние хозяина, чуть не споткнулся об какой-то камень. Я вообще-то и так никуда не собирался, но после слов крестницы мне стало немного не по себе. Это еще почему мне нельзя идти куда я хочу? Но вспомнив, какую я должен был играть роль, по задумке Поли, я согласно взлохматил волосы. Думаю, что у путан жрецы постоянные клиенты, но не стоит начинать свое знакомство с городом с таких сомнительных мест. Меня сама по себе эта мысль страшит — что-то не тянет посещать заведения кишащее разнообразными инфекциями и вирусами. Я бы заглянул туда только в качестве целителя — чутье мне подсказывает, что за один визит я обеспечу себе безбедную жизнь на пару лет вперед.

— Я только предложил, — усмехнулся вор, обращаясь к сердитой Поле. Эрика нахмурив свой милый лобик, о чем-то задумалась, подозрительно смотря на нас троих. Только не говорите мне, что принцесса настолько не осведомлена об устройстве городов, что не знает такие простые вещи. — Я всего лишь хотел устроить личную жизнь твоего родственничка.

— С чего это тебя стала интересовать моя личная жизнь?

— А вдруг ты бы там нашел любовь всей своей жизни! — гадко усмехнувшись, притворно воскликнул вандал, как плохой лицедей погорелого театра. Он, размечтавшись, стал вовсю расписывать мою будущую счастливую жизнь. — Ты бы забросил колдовство, поселился в Пурпурном квартале. Открыл бы с женушкой свое заведение и, наняв девочек, огребал бы прибыль лопатой.

— Я бы там нам много чего нашел, но это вряд ли была бы любовь. Скорее всего, целый букет болезней на любой вкус.

— Из тебя хреновый романтик.

— А из тебя сват.

Обменявшись важными наблюдениями, мы довольно замолчали. За эти два дня я лучше узнал вора и понял одну важную вещь: несмотря на сомнительную профессию и круг друзей, Риэл являлся достойным примером человека чести. Данное мне и Поле слово он держал и даже не делал попыток его нарушить, чем заработал мое уважение.

— Я хочу в Пурпурный квартал! — решительно заявила Эрика на всю улицу.

Наша троица, вытаращив глаза на «приличную» девушку замерла, прохожие люди стали смотреть на принцессу, как на умалишенную опустившуюся женщину. Вкупе с ее внешним обликом эмоции жителей города выглядели очень забавно. В их взглядах так и читалось, что Эрику вряд ли пустят даже на порог борделя.

— Э-э-Эрика!!! — заикаясь произнес я, близко подъехав к коню девушки. — Вы с-совсем с ума сошли!

— Кричать такое днем посреди улицы, — покачал головой рыжий парень. — А ты смелая.

— А что такого? — непонимающе похлопала глазками принцесса, переводя взгляд с меня на Риэла. — Вам можно пойти в квартал за покупками, а мне нет?

Городские жители повторно убедились, что в Силенвиль приехала четверка сумасшедших. А как им было еще понять хохот в два голоса обрушившийся на мирные улицы добропорядочного «священного» городка. Я и Риэл хохотали больше минуты, чудом не падая с лошадей и умудряясь лавировать между прохожими и другими транспортными средствами. Только Эрика обиженно насупилась, отчаянно пытаясь понять, что сказала не так, да и хмурая Поля, которой сейчас похоже была чужда мирская жизнь. Крестница, глубоко задумавшись, направляла коня вперед, временно превратившись в бледную тень.

— А что я такого сказала? — в голосе Эрики стояли слезы. Она никак не могла понять нашего поведения. — Вы… вы невоспитанные мужланы, как можно смеяться над дамой!

— Я только что прозрел — оказывается невос…питанные мужланы намного приличнее дам, — сквозь смех произнес вор и, хохоча, уткнулся носом в гриву коня.

— А что я такого сказала? Я вообще-то хотела пойти с вами, но если вы не желаете… — девушка оглянулась. — Поля, пойдем в Пурпурный квартал!

Крестница, нахмурив лоб, непонимающе посмотрела на Эрику. Похоже, она прослушала весь разговор, о чем-то глубоко задумавшись. Вернувшись в реальный мир Поля, подстегнув коня, догнала скакуна принцессы.

— Что? — спросила она у спутницы. — Повтори, о чем ты говорила?

— Поля, — вздохнул я, с каждой минутой все больше беспокоясь за свою племянницу. Никогда раньше не видел ее в таком удручающем состоянии. Жизнерадостная волшебница за несколько дней превратилась в бледное подобие себя прежней. Может нарушить свое обещание и без согласия девушки просканировать ее ауру? — Что случилось?

— Ничего, — недовольно буркнула она и, наиграно улыбнувшись, обратилась к принцессе, проигнорировав брошенные обеспокоенные взгляды. — Так о чем ты говорила?

— О покупках… — растерянно прошептала Эрика.

— Какая замечательная мысль! — воскликнула волшебница, довольно растянув улыбку до ушей. Она всем своим видом показывала как ей хорошо и весело, хотя это было совсем не так. Вот только Поля переиграла и наткнулась на недоверчивые взгляды своих спутников.

— Желаю вам приобрести послушные «покупки», — ехидно благословил девушек на поход в Пурпурный квартал Риэл.

— Ты о чем?

— Спроси свою подругу, на что она только что тебя подбила, милая.

Поля и Эрика обменялись непонимающими взглядами. А я вновь попытался добиться от племянницы внятного ответа:

— Ты же знаешь, что я от тебя так просто не отстану. Что случилось?

Поля раздраженно направив коня в мою сторону, нахмурила брови:

— Ну что не так? Дядюшка, ты такой непонятливый. Тебе не приходило в голову, что я просто волнуюсь?

Я задумчиво нахмурил лоб и коротко покачал головой. Сколько я знаю свою крестницу, она никогда, даже когда ее жизнь была на волоске от смерти, себя так не вела. Что-то мне плохо верится, что она резко поменяла характер.

— Я беспокоюсь за Шона, — проворковала она, с некой грустью теребя узду коня. — Прошло больше недели с его заточения… Я даже представить не могу, как ему сейчас плохо…

— Да не волнуйся ты, спасем мы твоего «женишка», — усмехнулся Риэл и, помрачнев, недовольно пробурчал. — А когда мне проткнули брюхо, она даже и слезинки не проронила.

Я развел руками, поверив Поле на слово. Вполне логично предположить, что ее изменения в самочувствии и поведении повлияло чувство тревоги и волнения за близкого человека. Но небольшое сомнение все равно терзало мою душу. Интуиция говорила, что девушка что-то недоговаривает, и это что-то может сильно мне не понравиться. Ладно, этим вопросом можно заняться позже, когда мы хоть немного обоснуемся в Силенвиле и продумаем наши дальнейшие действия.

— Не обращай внимания на этих бесчувственных мужланов, — фыркнула Эрика втискивая коня между мной и Полей. Три скакуна чуть ли не образовали ровную шеренгу и не застопорили движение на улице. Мне пришлось попридержать коня, пропуская вперед груженную похрюкивающим товаром повозку. — Так, а когда мы отправимся за покупками?

Меня ждал рыжий вор, и, хихикая, показывал в сторону удаляющихся вперед девушек какие-то знаки. Я попытался скопировать символы и объяснить все на свой лад, но мы так друг друга и не поняли — вот она разница в мышлении, социальном положении и возрасте.

Так что пришлось действовать по старинке.

— Эрика, — крикнул я принцессе, заставив ее обернуться и попридержать коня. Поля также остановилась, вопросительно смотря на меня и Риэла. — У меня к вам есть один вопрос.

— Какой?

— А на какие деньги вы решились совершать покупки?

— Деньги? — неподдельно удивилась принцесса и с досадой хлопнула себя по лбу. — Точно. Ну… у меня был десяток золотых.

— Где? — теперь пришло время удивляться мне. Что-то я не припомню, чтобы она бренчала своими золотыми в моем присутствии. Неужто Милена снарядила девушку в поход, достав золотые из моих запасов?

— Как «где»?! — возмутилась Ее Высочество. — Когда вы притащили меня в замок, в моейсумке был тяжелый кошель!

— Когда я притащил вас в замок на вас был лишь разодранный полушубок.

— А вдруг вы позже вернулись в лес и не только прихватили мой меч, — она с потаенной нежностью дотронулась до ножен, — но еще и мой кошель? Так что за мои покупки заплатите вы.

Я вздохнул и, сдаваясь, развел руками. Прожив с Эрикой больше месяца в одном замке, я понял одну простую истину — принцесса упряма и очень своенравна. Легче с ней согласиться, чем безрезультатно добиваться своей правоты. Она может и выслушает ваши неоспоримые аргументы, но мнение не изменит. А в этом случае у меня не было и шансов. Я и вправду возвратился на поляну и тщательно ее обыскав нашел в снегу и в разодранной поклаже золотые монеты. Рассудив, что это плата за мои услуги целителя я спокойно забрал деньги себе, но кто мог подумать, что у принцессы окажется такая хорошая память, и она так вовремя вспомнит про свои сбережения. Конечно, афишировать, что догадки Эрики были правдивы я не стану, просто поверну эту ситуацию в свою пользу, сыграв, что я добровольно решил сделать как бы акт щедрости.

— Вот и отлично, — довольно улыбнулась девушка, — Я намерена насладиться поездкой по полной!

Риэл не выдержав, прыснул в кулак.

— И какая поза тебе больше нравится? Наездница?

Я шикнул на вора приказав попридержать язык. Это уже не смешно. Нельзя при дамах обсуждать такие вещи, а его уже понесло не ту сторону. Если сейчас не остановить этот экипаж, то потом и меня могут приписать к извращенцам, и мой статус в глазах Эрики упадет еще на пару пунктов вниз.

Рыжий парень, немного виновато посмотрев на меня, пытаясь сдержать ухмылку, проговорил:

— Прости, колдун, не сдержался. Просто она сказала с таким чувством, что у меня сам язык повернулся…

— Из меня не слишком хорошая наездница, — немного смущенно улыбнулась Эрика. Я облегченно вздохнул. Видимо, принцесса не поняла скрытый смысл послания нашего вандала. — Ты бы видел наших наездниц из Королевской школы гвардии. Вот это да — а я простая любительница прошедшая небольшой курс конной подготовки. А как понять позы? Правильная поза всего одна… Может, ты имеешь в виду аллюры? Мне больше нравиться иноходь. Движение быстрее, чем рысью и в седле удобнее.

Своими познаниями принцесса вогнала в ступор Риэла. Он даже потерял нить разговора, пытаясь переварить новые знания. Он не учился в специальной школе, не проходил курсов по конной подготовке, его не пичкали терминами, объясняя поведения лошади. Видимо, он, или сам учился держаться в лошади, или его учили другие, не вдаваясь в такие подробности как иноходь, рысь, шаг или галоп.

— Как это? — проговорил вор, поняв, что сам не может разобраться в таких терминах.

— Что как? — непонимающе захлопала глазками Эрика и, нахмурив лоб, добавила. — Что такое аллюр или иноходь?

— Обе. В смысле этот аллюр и второе. Я знаю как галоп, как рысь, а ино… иноводь, что ли?

— Это просто! — посветлела лицом девушка и быстро затараторила, как будто отчитываясь у доски. — Аллюры — виды походки лошади. Их четыре: шаг, рысь, галоп и иноходь. А иноходь — это быстрый аллюр в два темпа, но одновременное перемещение передних и задних ног происходит не по диагонали, как при рыси, а следующим образом: одновременно выносятся вперед и ступают на землю две левые или две правые конечности.

Я удивился познаниями Эрики. Похоже, она не так глупа, как мне казалось ранее. Возможно, королевское образование все-таки дало свои плоды. Переварив новые знания, Риэл с неким уважением посмотрел на смущенную девушку.

— А ты умная! — вынес он свой вердикт, заслужив одобрительно-смущенный взгляд принцессы. — Но жутко наивная…

Девушка сразу возмутилась и, обиженно дернув подбородком, отвернулась от довольного парня. Дразнить принцессу доставляло ему истинное удовольствие. И где учтивые нотки, где покорность в разговоре с королевской особой? Видимо Эрике не везет в выборе подданных. Никто не хочет обращаться с ней как подобает с Ее Высочеством.

— Ладно, — сказал я, и решил обратиться к племяннице, внимательно посмотрев по сторонам. — Что у нас дальше по плану?

Мы так заговорились, что впереди стали видны золотые башни и мраморные изваяния Главного храма. Все дороги города, как я знаю, вели к обители жрецов, а уж Главная улица, по которой неспешно ступали наши лошади, начиналась прямиком за рельефными серебряными створками ворот Храма.

По мне, лучше держаться от Кафедральной площади подальше, пока благословение Элисень, не развеяло под нами иллюзии. Да и меня, если честно, очень нервировало увеличение числа священнослужителей на один квадратный метр. Все-таки не люблю я жрецов, особенно если они перед тобой шмыгают, и каждый так и норовит окрестить меня символом Богини, будто надеются, что я в момент исчезну, превратившись в горстку пепла. Не могу я так… Меня от них бросает в дрожь, правильно я опасался, скоро у меня разовьется целая фобия, а мне, между прочим, нужно еще играть одного из этих фанатиков. Какая пытка…

— А как же покупки? — расстроилась принцесса.

— Потом сходите в бордель, — раздраженно шикнул я на Эрику. Та расширила глаза от ужаса, и прежде, чем она успела что-то сказать, я учтиво добавил, пряча ехидную усмешку. — А вы не знали? Пурпурный квартал — обитель борделей.

— Хороших и высококлассных борделей, — подчеркнул Риэл.

— Как… — шокировано, выдавила девушка, потихоньку заливаясь краской. Она посмотрела на Полю ожидая, что та развеет наши «глупые шуточки», но та утвердительно хмыкнула. Алые уши Эрики стали четко выделятся на бледной коже.

— Стыдно, ой как стыдно не знать таких простых вещей! — довольно промурлыкал вор. — Я же говорю, что ты маленькая наивная девочка.

— Не может быть… — прохныкала принцесса, уткнувшись в гриву коня, сгорая от стыда. — И я сама такое предлагала!

— Хочешь, умненький дядя Риэл посвятит тебя во все тонкости и хитросплетения устройства городов? Расскажет кто такой Теневой король, и почему ты никогда не станешь Пурпурной королевой…

Девушка недоверчиво, все еще краснея, посмотрела на довольного вандала. Ее немного наивный взгляд на фоне алых щек заставил меня глупо улыбаться. Мне так и хотелось отпустить какую-нибудь колкость или шуточку в адрес девушки, но я сдержался — незачем вести себя как мальчишка.

— Правда?

— Но услуга за услугу, — он так многозначительно обвел принцессу взглядом, что та, закрыв грудь руками, возмущенно замотала головой. Риэл довольно улыбнувшись, провозгласил. — Ты расскажешь мне все, чему тебя научили на курсах конной подготовки!

Эрика до конца не поверив в такое простое условие, подозрительно сощурила глаза. Глаза вора блестели от предвкушения лекции о конях. Кажется, я раскрыл тайное увлечение нашего рыжего парня. Теперь не удивительно, что он был так недоволен моим конем и все порывался на привалах поухаживать за единственным настоящим скакуном Поли.

— Да?

— И еще… между нами никогда ничего не будет, — усмехнулся вор и, вздрогнув, видимо, припомнив свой последний поход за хворостом, добавил. — Милочка, ты меня пугаешь.

Возмущению принцессы не было предела. Она, взяв в руки плетку, попыталась ею достать наглого вандала. Тот, нисколько не уступая уму и сообразительности молодой девушки, достал свое грозное оружие, и между плетками завязалось эпическое сражение. Бедный, бедный Силенвиль, ты нас еще не скоро забудешь, потому что эти двое, похоже, нашли друг друга. Драться на ходу, посреди главной улицы заполненной людьми, которые проповедуют мир и любовь, это надо постараться.

Как я сейчас жалею, что выдал «детям» эту часть экипировки всадника. Сокрушенно закатив глаза, наблюдая за этими великими гладиаторами, я направил коня к скачущей впереди крестнице. Та с потаенной грустью слушала перезвон церковных колоколов, означающий начало вечерней трапезы у его святейшества. Еще одна традиция жрецов, которую мне не было сил понять. Зачем озвучивать на весь Силенвиль, когда их глава, их божественный пророк, как пели служители Богини, ест, спит, молится и ходит в туалет? Они и впрямь считают, что простым людям такие подробности личной жизни какого-то старика очень интересны?

— Так куда мы отправимся?

Поля, не поворачиваясь ко мне, мимолетно улыбнувшись искрящимся на солнце золотым куполам, прошептала:

— На почту.

Я удивился решению крестницы. Где-то позади нас был слышен хлест плетки, возмущенные крики вора и попытки какого-то третьего лица утихомирить дуэль на конях. А я-то надеялся прибыть в город, не привлекая лишнего внимания…

Глава 5

Оказывается, план Поли был не так плох, как мне казалось ранее. Она поступила умно, да и этот жрец, который вызвался помочь крестнице, не сглупил, что само по себе являлось аномальным явлением.

Чтобы не привлекать лишнего внимания и не ставить под сомнение непогрешимость преданного слуги Богини, жрец Валерий, близкий друг опального Шона, поместил в специальный магический ящик для хранения, где обычные люди оставляют свои вещи, отправляясь, например, в путешествие, сверток с одеждой и огромную пачку инструкций. Инструкции были так подробно расписаны, что даже у меня, а я уже привык к большому объему усвоения информации, вылезли глаза на лоб.

Пробежав глазами по первым строчкам, я с приятным удивлением осознал, что Валерий умный и образованный человек, который довел свою часть плана почти до совершенства. Он проделал такой объем работы за столь короткое время, что навеки вошел в мой список самых достойных священнослужителей столетия, став первым и пока единственным членом этого списка.

Я должен был играть жреца третьей священной длани (в переводе на нормальный язык — один из самых низких рангов в иерархии священнослужителей, мелкая сошка) Карсефиана Ралия из провинции Поморье. Эта провинция находилась так далеко и была так ничтожно мала, что никто из приехавших на казнь жрецов никогда не видел Карсефиана в лицо. Настоящий жрец вежливо прислал Валерию, как одному из доверенных лиц Главного кафедрального храма Силенвиля, свой отказ и глубочайшие извинения по поводу отсутствия на «празднике». Чем наш «тихоня» и воспользовался. Этот новоявленный мыслитель даже расписал психологический портрет Карсефиана, чтобы я полностью влился в образ.

Ладно, я смирился с ролью священнослужителя. Хорошо, я согласился добровольно прийти в храм и послушно следовать «гениальному» плану крестницы и жреца с замашками графа Лакрустье, у которого любимое развлечение было плетение интриг. Но я не горю желанием играть роль тихого белокурого ангелочка, который постоянно улыбается, будто пребывая под сильнодействующими галлюциногенами! Я уже заранее знаю, что из меня плохой лицедей. Я не смогу каждую минуту улыбаться окружающим людям и благословлять их на разные рода глупости — моя натура не примет поведение умственно отсталого человека.

И еще один момент с чего я невзлюбил свою роль: все жрецы дают один дурацкий обет — не стричь волосы до получения нового сана или как они говорят, длани. Поэтому мне пришлось, а точнее пришлось Поле, с помощью заклинания сделать мне длинные, немного ниже лопаток, волосы. А так же по давней традиции, священнослужители подводят глаза, дабы подчеркнуть свой ясный, незамутненный житейской суетой взор, огражденный от злых сил черной подводкой. Вкупе с моим новым одеянием (неплотно прилегающая к телу серебристо-серая роба до лодыжек со свободным капюшоном), ниспадающие волной на плечи белоснежные локоны и густо подведенные глаза, я приобрел вид, как с восхищением выдохнула племянница, «молодого парня с ликом ангела».

«Вот если бы ты не кривился каждую секунду, разглядывая себя в зеркале, был бы идеальный жрец», — добила мои остатки самолюбия узурпаторша Поля. А что я мог с собой поделать, если мне откровенно не нравилось свое отражение, а Эрика и крестница, как назло, смотрели на меня с фанатичным блеском как восторженные девицы. Риэл вообще нарек меня существом неопределенной ориентации и попытался изгнать матом, за что сразу получил предложение поменяться местами.

От этой роли так и несло чем-то приторно-сладким, а мне сладкое, из-за одной настойчивой магнессы, было нежелательно употреблять в больших количествах. Но что не сделаешь ради своей любимой крестницы, хоть та и являлась порядочной заразой-мучительницей-доброго-дяди-Дамира. Вот поэтому я сейчас и стоял напротив таверны «Глас Элисень» горько размышляя о своей жизни. Как показала практика, а точнее мое небольшое дефиле по улице, всем дамам без исключения нравятся таинственные длинноволосые жрецы.

Столько восхищенных взглядов я никогда не ловил — и это меня раздражало. Я чувствовал себя наряженной девицей на выданье — теперь я с горечью осознал, кого берут в служение Богине. Мне провели краткий инструктаж и, приставив в качестве конвоира Эрику, надеясь, что принцесса помешает мне сбежать, отправили заселяться в таверну.

По идее я должен был предстать перед всеми молодым жрецом, который только что приехал в Силенвиль со своей младшей сестрой. Никто не должен был знать про мою связь с Полей, Риэлом и главное с Валерием, поэтому крестница и вор ждали моего заселения, спрятавшись за углом.

Таверна, в которую меня почти силком затащила Поля под глупое хихиканье Риэла, вызвала у меня недоумение. Издалека она выглядела довольно мило, но вот если внимательно присмотреться… Штукатурка отваливается кусками, в табличке с названием одна буква стала висеть вниз головой, образовав новое наименование отдаленно напоминающее: «Глаз Элисень». Так и хотелось язвительно прокомментировать название, но я, помня про свою роль, сдержался. Большего унижения чем то, которое я сейчас испытывал, я никогда еще не ощущал. С каждой проведенной в образе жреца минутой я убеждался, что в служители Элисень берут ненормальных.

Эрика нетерпеливо потянула меня за рукав робы, призывая наконец-то войти в сомнительное заведение. Ну что ж, начнем официальное представление. Глубоко вздохнув и нацепив на лицо лучезарную улыбку, думая о том, как хорошо будет потом сжечь эту дурацкую робу и сходить к парикмахеру, я, поудобнее перекинув через плечо сумку, ступил на первые ступени таверны.

Только я протянул руку для того чтобы открыть дверь, как вдруг она с силой распахнулась, и оттуда кубарем вылетел человек. Посчитав головой несколько ступенек, он распластался в пыли на мостовой, что-то невнятно пробурчав. За ним из выхода вышла, уперев руки в бока, физически сильная, высокая женщина, невольно напомнившая мне Милену, и гаркнула на весь квартал:

— И шоб духу здесь больше твоего не было, пьянь!

— Да ты знаа-аешь кто я! — пролепетал человек, еле поднимаясь на ноги. Он покачнулся, вновь упав на потеху нескольким зевакам. Его мантия была вся в пыли, лицо напоминало маскарадную маску из парада чудовищ. — Я ЕЕ служитель!

— Из тебя такой же жрец, как из меня великосветская дама. Иди проспись, пьянь! — пробасив напоследок выставленному вон человеку, она, заметив меня и Эрику, грозно сдвинула брови. — А вы кто такие?!

Я, подобрав свою челюсть с крыльца, легонько улыбнулся женщине. Пора начинать играть роль «идеального жреца».

— Ну, зачем вы так, сударыня, — спокойно проговорил я и, спустившись вниз, помог пьяному жрецу подняться на ноги. — Богиня учит нас смирению и терпению к людским порокам.

— Отвали! — дыхнул в меня перегаром мой коллега по сану и, оттолкнув меня, качаясь, побрел вниз по улице.,

— Доброго пути, да защитит вас Ее милость, — улыбнулся я спине пьяного человека, осенив его жестом Богини, про себя негодуя, что дотрагивался до этого алкоголика.

Если я был бы не в образе, ни за что на свете эта пьянь не дождалась бы от меня помощи. Я презираю людей, которые не в состоянии остановиться и отодвинуть кружку, прежде чем их с позором выкинут на улицу. А сейчас пришлось перешагнуть через себя и играть роль всепрощающего наивного юноши.

Повернувшись к крыльцу, я встретился с двумя изумленными взглядами. Значит, я все-таки правильно решил, что служитель должен будет помочь пьяному и униженному человеку. Эрика взирала на меня так, как будто я был воплощением ангела — похоже она полностью поверила этому спектаклю, да и эта женщина уже не была враждебно настроена. Она, вытерев руки об передник, дружелюбно поинтересовалась:

— Так ты значит жрец. А это тогда кто?

— Достопочтимая госпожа, — улыбнулся я нахальной даме, еле сдерживая свою ехидную натуру. — Позволите ли вы нам пройти внутрь этого уютного заведения, дабы уже в тепле и после сытного ужина поведать вам все, что пожелает ваша душа. Милостью Богини, я и моя младшая сестра только что прибыли с дальней дороги…

— А кони тогда где? — перебила меня грозная женщина.

С ее любопытством, ей бы работать дознавателем, а не стоять на пороге этого дешевого заведения.

— Богиня заповедовала своим слугам принимать дары ее детей, но не злоупотреблять ими, дабы не помутился ясный взор слуг Ее, что несут Ее волю.

— Мой благочестивый брат хочет вам сказать, — вздохнула Эрика, видя, как вытягивается лицо моей собеседницы с каждым сказанным мной словом. Видимо, она не привыкла к витиеватым высказываниям служителей. — Что нас подвозили те, кого милостью Богини мы встречали на своем пути.

— А деньги то у вас есть?

Еще чуть-чуть и эту любопытную даму уже ничто не спасет. Мои бедные нервы и так сегодня многого натерпелись. Пускай она даст мне спокойно закрыться в комнате и хорошенько обдумать свалившиеся проблемы, а не выпытывает у меня на пороге все подробности моей жизни. Может ее еще интересует, какого цвета мое нижнее белье и что я обычно ем на завтрак?

— Давайте уже зайдем в таверну, — немного раздраженно произнесла принцесса, почти силком впихивая внутрь женщину, которая была намного выше и крупнее хрупкой фигурки девушки.

Видимо Эрике уже надоело разыгрывать представление перед несколькими зеваками. Облегченно вздохнув по поводу разрешившейся ситуации и мысленно поблагодарив Эрику за такую своевременную поддержку, я, прежде чем зайти внутрь таверны, оглянулся. Лучше бы я не совершал такой роковой ошибки — на меня, пожирая взглядом, упорно смотрели несколько жительниц Силенвиля, явно собираясь сейчас совершить марш-бросок в мою сторону и напроситься на исповедь. Мгновенно помрачнев, холодея от ужаса такой перспективы, я чуть ли не бегом вошел в таверну.

Ну, я потом выскажу крестнице все что я думаю по поводу моего нового имиджа! Еще пара таких улыбок со стороны незнакомых дам, и я стану либо дерганым женоненавистником, либо опустившимся ловеласом. А ни то и ни другое меня что-то не прельщает. Популярность это хорошо, но не такая же сильная! Мне даже не надо владеть телепатией, чтобы прочитать их мысли. И как мужчины спокойно живут в этом городе, не боясь, что за каждым поворотом их может поджидать банда девиц?

Внутри таверна не блистала изысканностью. Барная стойка в углу зала, пара десятков дубовых столиков и крепких скамеек, лестница, ведущая на второй этаж — все было так скудно, уныло и банально до невозможности, что это навевало скуку. Единственное, что вызвало интерес, был большой фикус, который стоял в зале, но, то ли от амбре питейного заведения, то ли от стараний посетителей потрогать единственную красивую деталь интерьера, фикус выглядел чахлым и, казалось, что он уже доживает свои последние дни. За барной стойкой, лениво протирая кружки сальной тряпкой, стоял мужчина, главное достоинство которого было в его роскошных светло-коричневых усах.

В зале сидело больше десятка посетителей, неохотно брякала на лютне какая-то девушка, заунывно мямкая в такт. Было видно, что никто даже и не пытается ее слушать, и поэтому начинающий менестрель особо и не старалась надрывать свой голос, спрятавшись где-то в дальнем уголке и поставив себе на небольшой помост, заменяющий сцену, стул. Между столиков, ловко уворачиваясь от шальных ручек захмелевших мужчин, бегали молодые, бойкие подавальщицы, радуя посетителей своим щебетом и откровенными вырезами декольте.

Видимо хозяин решил вложить всю свою прибыль не в поддержание нормального состояния здания, а на наем пышногрудых девушек, считая, что таким способом его заведение станет одним из самых популярных таверн. Похоже, он серьезно ошибся в выборе места при открытии своего дела — с таким отношением ему надо было идти прямиком в Пурпурный квартал.

Эрика, крепко взяв меня за рукав робы, потащила вглубь этого ада, мешая полностью оценить масштабы бедствия, на которое я должен был подписаться. Она привела меня к барной стойке и, посадив меня на свободный скрипучий стул, присела на соседний. Боевитая женщина, которую я мысленно стал называть «Истребитель жрецов», спокойно зашла за стойку, отодвинув усатого мужчину.

— Итак, кто вы такие? — буравя взглядом Эрику, дама начала свой допрос с пристрастием.

— Слуга Богини третьей священной длани Карсефиан Ралий, достопочтимая женщина, — спокойно произнес я, и чуть не поклонился, таким образом выдав бы себя с головой. Жрецы хоть и должны говорить с обычными людьми почтительно, не обязаны перед ними преклоняться, потому что единственная, перед кем священнослужитель должен склонить голову это Элисень. — А это моя младшая сестра Эрика, которая прибыла в Силенвиль дабы, как и я, получить благословление Его Преосвященства и поступить на службу к Богине.

— Да… да… — мужчина, поглаживая ус, разглядывал принцессу. — С ее-то внешн… душой, только в храм.

Будущая прислужница храма сделала вид, что не заметила намека со стороны бармена, с усиленным интересом став разглядывать присутствующих в таверне. Риэл все наше путешествие до города постоянно намекал девушке насчет ее внешности, постоянно сравнивая с ее настоящим обликом. Принцесса сначала сильно возмущалась, а потом привыкла, по крайней мере, она уже не пыталась придушить вора, слушая издевательства, а всего лишь его игнорировала. Сам вандал объяснял свое поведение очень просто: «Пускай привыкает. В городе люди не такие добрые, как я. Лучше я сейчас вытерплю бабские слезы, чем буду позориться потом» Чем было вызвано его желание научить девушку не обращать внимания на общественное мнение, я так до сих пор и не понял.

— Знаете, у вас такое замечательное заведение, — на губах Эрики заиграла милая полуулыбка, от которой у меня пошли мурашки по спине. Неужели я услышал сарказм от принцессы? Женщина и бармен удивлено приподняли брови. — Я навсегда запомню эту таверну и Вас, уважаемый. Вы такой вежливый и учтивый мужчина. Это ваше уютное заведение? А как вас зовут?

Может в устах обычной горожанки эта безобидную фразу можно было счесть за комплимент, но эта же фраза, прозвучавшая в устах принцессы после того как ее прилюдно оскорбил посторонний человек… Как я уже убедился, у Эрики очень хорошая память, особенно на всякие гадости.

— Меня? — зарделся бармен, не поняв, что ему только что угрожали.

Странно, а я только сейчас понял, что мне принцесса никогда не угрожала. А может и угрожала… я никогда не принимаю всерьез сведения вроде «я тебя вздерну на дыбе, ирод», «ты у меня еще попляшешь в раскаленных башмаках». Зачем слушать глупости людей, которые приходят к тебе в замок, чтобы «победить злодея»?

— Если вы не против, — я лучезарно улыбнулся персоналу таверны. Надо быстрее увести отсюда девушку пока она не испортила весь спектакль. — Мне и моей сестре хотелось бы отдохнуть после дороги, проведя пару часов в молитве к нашей Пресветлой. Не могли бы вы предоставить нам две комнаты, можно смежные или соседние…

Облегченно закрыв дверь своей комнаты, я без сил плюхнулся на кровать. Чтоб я еще раз играл роль священнослужителя? Да никогда! Эта «Истребительница жрецов» не отпускала меня до тех пор, пока не вымучила из меня молитву и не исповедовалась во всех своих грехах. После таких откровений я потом даже не смог нормально смотреть на еду, которую нам предоставили за счет заведения.

Даже не уговаривайте, я не буду раскрывать биографию этой женщины и не потому, что эта священная тайна исповеди, а потому что я просто физически не смогу воспроизвести то количество информации, которое она вылила на меня. Моя голова гудела, а в мыслях все крутились фразы Гренет, так оказывается звали «истребительницу», о испорченном вине, о подвале полным крыс, который наверняка наслала на нее «паршивка Дала» из соседней таверны… Кошмар…

И это только начало моей карьеры подставного служителя Богини. Гренет в прошлом была знаменитой наемницей и, получив одну серьезную рану, решила осесть в Силенвиле, надеясь хоть на старости лет пожить спокойной жизнью и выпросить прощения у Богини. Нанялась в таверну простой вышибалой и через двадцать три года получила заведение почти в подарок от почившего к этому времени хозяина. Сейчас «Гласом Элисень» официально владеет двоюродный брат бывшего хозяина, но правит в этой обители сия боевитая женщина.

Полю не должны были видеть со мной, но… никто же не запрещал ей и наглому вандалу тайком жить в моем номере, тем более что Гренет, пребывая после исповеди в хорошем расположении духа, отпущения всех грехов и получения моего благословения, которое я тайком подкрепил небольшими целительскими чарами, отдала нам в пользование за умеренную плату номер с двумя отдельными комнатами, дабы никто не помешал моему общению с Великой. Поэтому, когда я послал магического вестника крестнице, сообщив, что операция прошла успешно, пробравшись через окно в моем 37 номере, в комнате появились Риэл и Поля. Своего дорогого скакуна крестница без сожаления продала чуть ли не первому встречному, а мои иллюзии развеялись сами, тем самым решив проблему с размещением коней. Небольшая прелюдия окончилась — завтра начнется настоящее представление.

Если бы я знал, чем все это в итоге обернется, ни за чтобы на свете не согласился бы на такую авантюру!

Глава 6

На следующий день после приезда в Силенвиль я решил наконец-то посетить Главный кафедральный храм, где через три дня должна состояться казнь, и где на нижних уровнях томится собственно тот, ради кого я над собой так издеваюсь.

Поля и принцесса остались в своей комнате, Риэл буркнув что-то вроде «мне нужно осмотреться в городе» на рассвете исчез в неизвестном направлении, а я, как главное звено операции по спасению Шона, отправился на встречу с «тайным агентом» Валерием. Он должен был мне показать место казни и провести небольшую экскурсию по храму, чтобы потом у меня не возникало сложностей, если например, что-то пойдет не так, и нашей компании придется в срочном порядке удирать из города.

Сама по себе возможность посещения обители Богини не прельщала меня. Я за всю свою жизнь еще никогда не был в храме и легко пережил бы, если бы это знакомство так и не состоялось.

Меня пугало это место, пугало до дрожи в коленях. Даже когда я проходил мимо храма, то с замиранием сердца чувствовал, как силы оставляют мое тело, как жгучая, неистовая энергия, бившая бурным потоком, потихоньку исчезает из моих жил. Это страшно, это по-настоящему приводит в ужас любого волшебника, который имеет сильные способности к магии. Чувство беспомощности, страха, сродни с ужасом, от высшего наказания Совета магов — запечатывания силы.

Причем на каждого волшебника обитель Богини действует по-разному. Легче всего находиться в храме целителям, труднее — демонологам, потому что они большую часть времени общаются с тварями из Преисподней и, сами того нехотя, накладывают на себя их отпечаток энергии.

Я неспешно пошел в храм пешком ближе к полудню. Раньше никак не получилось. После того как меня на рассвете, спихнув с кровати, разбудил вандал, заявив, что он мол устал слушать мой мелодичный храп и сейчас собрался навестить своих старых друзей, я спустился в пустой зал таверны. Там меня сразу же поймали три подавальщицы и, прижав к стене, потребовали, чтобы я принял у них исповедь и обязательно в небольшой темной кладовке около кухни.

С каждым днем меня все больше пугают жительницы Силенвиля. Теперь понятно, почему Шон влюбился в мою взбалмошную крестницу — по сравнению с горожанками, она милая скромница. А я хорошо знаю Полю, она с легкостью сможет станцевать на столе приватный танец ораве мужиков, только чтобы выиграть пари. Но этот инцидент, когда я пытался ее снять со стола под возмущенное улюлюканье целого бара, был почти четыре года назад. Теперь-то я надеюсь, что она хоть немного повзрослела и больше так не напивается, что заключает со всеми пари.

Отделавшись от назойливых девиц фразой, что мне срочно нужно помолиться, я, под огорченные вздохи дам, спрятался на пару часов в номере. Думал сбежать через окно, но меня за этим занятием поймала крестница и, покрутив пальцем у виска, стала показывать, как правильно нужно выбираться на улицу. Этот практический урок для начинающего домушника закончился с появлением проснувшейся принцессы. Она, схватив меня за руку и повела меня вниз завтракать. В конце концов мне с трудом удалось сбежать из того кошмара, чему я был несказанно рад. Лучше посетить так ненавистную обитель, чем мучиться в том сумасшедшем доме.

Полуденная столица жрецов радовала глаз своим великолепием сверкающих на солнце крыш многочисленных храмов, щебетом прохожих и чудными запахами разномастной еды из лавок. Мой нос учуял кондитерскую и манящий запах шоколада, но я, глотая слюнки, неимоверным усилием воли заставил себя пройти мимо.

Чем ближе я приближался к Кафедральной площади, тем четче стал слышать разносящиеся на всю округу арии послушниц и послушников, готовящихся пойти на службу к Элисень. Своеобразный ритуал посвящения у служителей — в течение трех месяцев независимо от погоды заставлять каждый день с рассвета и до обеда петь тех, кто еще не получил священную длань, хвалебные песни Богине, стоя около колоны Святого Иродея. Я уже говорил, что у жрецов богатая фантазия? Да? Повторюсь еще раз — у служителей очень богатая фантазия, особенно придумывая издевательства для своих же товарищей.

Пройдя через огромные пятиметровые створки ворот храма, я оказался в удивительном месте, от которого у меня сразу захватило дух. Несмотря на все свои недостатки, можно сказать точно, что жрецы умеют жить красиво. Величественные белокаменные колонны, мраморный отражающий, словно зеркало, пол, роскошь золота, серебра и чароита — камня Элисень, легкие запахи жасмина и лотоса, комнаты, заполненные неземными, возвышенными голосами сопрано, убранством зелени и мраморными бассейнами, где в чистейшей воде плавают лотосы — меня заворожила эта картина. В статуях так и чувствовалась жизненная энергия, казалось, что они живые, и в любой момент с тобой может заговорить Богиня…

Но с приходом просветления пришла некая усталость и опустошенность. Я начал чувствовать, что мне будет трудновато в этих сводах использовать заклинания, казалось, что стены вытягивают энергию, и это раздражало.

Пройдя вглубь храма и немного постояв в молитвенной позе перед статуей Элисень, я подумывал, что же мне делать дальше. Для начала мне нужно найти Валерия и по ходу дела постараться поменьше общаться с другими жрецами, чтобы нечаянно себя не выдать. Надеюсь этого не случится, а то придется в срочном порядке действовать по плану Б — громить храм и собственными силами вытаскивать Шона, а это — как минимум идиотский план, но к сожалению пока что-то ничего другого мне в голову не приходит.

В зале было много прихожан и жрецов, которые пришли помолиться и попросить помощи у Великой, некоторые прямиком отправлялись в левую часть зала, где за колоннами находятся небольшие уютные кабинки для исповеди. Все, кто проходил мимо меня, вежливо наклоняли голову и осеняли знаком Богини — для всех я был Ее слуга, никому даже в голову не могло прийти, что это всего лишь умелый маскарад.

Заметив одиноко стоящего в стороне от толпы жреца, я, нацепив на себя лучезарную улыбку, прямиком направился к нему. Мужчина средних лет внимательно осматривал входящих в храм людей, будто кого-то очень долго ждал…

— Приветствую тебя, брат, меня зовут Карсефиан Ралий, я прибыл издалека, чтобы присутствовать на Великом событии, дабы почтить Его Светлость и Пресветлую. Не откажите ли вы мне в милости и не укажите ли путь, который проведет меня к брату Валерию. Он писал, что сможет показать мне Ее Величественный храм.

— Вот так сюрприз, — усмехнулся мужчина. Я непонимающе нахмурил брови. Какая необычная реакция на мои слова. Неужели я что-то перепутал и произнес заученную реплику неправильно? — Все-таки неисповедимы пути Богини…

— Жрец Валерий? — наугад спросил я. Не могло же мне так сразу и повезти?

— Я ждал тебя, сын мой, — он улыбнулся и пригласил меня пройтись. Оказывается это не везение, а просто хорошо запланированная встреча. Интересно, а он долго меня ждал? — Зал прихожан полон лишних ушей.

Я, коротко кивнув и осмотревшись, поймав на себе несколько любопытных взглядов горожан, пошел с Валерием к выходу из зала. Мы двинулись в ту часть храма, в которую можно было заходить лишь священнослужителям.

Мы молчали всю дорогу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания проходящих мимо жрецов. Наша операция была очень опасным предприятием, тем более, я находился на вражеской территории и сейчас старался запомнить в многочисленных коридорах, что мы проходили, хоть какие-нибудь отличительные черты, чтобы иметь возможность в случае чего сбежать. Хорошо, что у меня была отличная память, и я сегодня всю ночь провел за изучением посланных мне Валерием инструкций. Риэл ночью так на меня шипел, сопя на полу, критикуя «этот чертов свет», что мне пришлось применить заклинание ночного зрения, нарушив обещание, данное Поле, не использовать магию.

Мы пришли в укромный, скрытый от посторонних глаз пустой дворик, где примостилось засохшее изогнутое дерево, пара рассыпающихся каменных скамеек и исщербленное трещинами печальное изваяние Богини, покрытое снизу мхом. Было так необычно найти в роскошном, величественном комплексе зданий храма такой уголок старины, что я в удивлении замер, рассматривая маленькую травку, пробивающуюся через потускневшие со временем плитки мрамора, засохший плющ, окутывающий стены небольшого садика… Мое раздумье прервал Валерий, он, глубоко вздохнув, проговорил, ласково обведя сад взглядом:

— Это мое любимое место. Тихое, укромное, не оскверненное ненужной роскошью и богатством храма… все такое настоящее, что этот пейзаж каждый раз радует мой глаз.

— Да? — я не мог поверить, что нашелся жрец, который был против того ненужного богатства, которым себя каждый день окружали высокопоставленные жрецы. Кажется, я еще больше начинаю уважать этого священнослужителя.

— Тоже самое я могу сказать и Вам, магистр, — легонько улыбнулся Валерий, правильно растолковав мое удивление. — Я был крайне озадачен, когда узнал, что простому священнослужителю решает помочь маг… и не просто маг, а сам Дамир Лерро. — я пораженно замер, а жрец, предугадывая мой вопрос, продолжил, спокойно садясь на скамейку. — Да. Я знаю кто ты… У храма есть связи в Совете магов, с моим положением я смог с легкостью достать интересующую меня информацию.

— Вот как… — Что-то меня не радует тот факт, что какому-то жрецу подозрительно много известно обо мне.

— Я должен был убедиться, что моему верному другу поможет достойный человек.

— И как, я достоин? — усмехнулся я, осторожно присаживаясь вслед за жрецом.

— Если бы это было бы не так — мы бы не разговаривали. Я все же Ее слуга и согласился на эту авантюру лишь по одной причине — я не могу позволить, чтобы в Священной яме Неверующих погиб невиновный. Это будет богомерзкое жертвоприношение, а не божий суд.

— Вот, значит как. А что тогда Поля?

— Сие молодое дитя не ведает что творит, — вздохнул Валерий. — У нее доброе сердце и, несмотря на то, что в ее жилах течет демони… простите, я забылся… несмотря на то, что она маг, ее душа чиста и невинна. Эта девушка искреннее, милое дитя, которому еще многое предстоит познать в жизни. Я бы не смог приговорить ее к такому жестокому наказанию, обречь ее душу на уничтожение в Яме Неверующих… Всем свойственно ошибаться, главное нужно осознать и искупить свой грех…

— Вы необычный жрец. — Я еще никогда не встречал слуг Богини с такой же философией как у Валерия. Обычно все люто ненавидели магов, а этот, похоже, относился к нашей братии вполне терпимо. С каждым мгновением мужчина удивляет меня еще больше.

— Дамир, у вас Божественный дар Ее Милости — Вы Полный целитель, один из немногих у кого есть такие ценные способности. И все же вы не используете свой дар, не спасаете жизни невинных… Может, пора забыть свои прошлые обиды?

Я был в недоумении. Он будет учить меня как жить? Это было необычно — я что, на исповеди? А как же его бесценный друг? Ну ладно, давай поиграем в твою игру, только чур, потом не обижаться.

— Я ни на кого не сержусь, это они, — я махнул в сторону рукой, — меня ненавидят! Каждый раз, когда я пытаюсь помочь, на меня с презрением плюют все кому не лень! Знаете, — я глубоко вздохнул, находясь под пристальным взором жреца, — когда на тебя устраивают настоящую травлю — желание помогать как-то само пропадает…

— Но все же вы здесь… — улыбнулся Валерий, даря мне благословление, озарив жестом Богини. — Вы решили помочь, и я вам за это искренне благодарен.

— Это просто старая вредная привычка, — усмехнулся я, — от которой уже поздно избавляться.

Жрец на мгновение улыбнулся, внимательно посмотрев мне в глаза. Я немного занервничал. Что он постоянно на меня так смотрит? Неужели у меня подводка смазалась? О, Богиня, что я несу?!

— Вы изумительный человек, — спокойно улыбнулся Валерий, излучая тонны божественной ауры. — Не желаете сменить свое призвание мага на служение Великой?

Я чуть не рассмеялся в полный голос. Я и жрец? В храме что, все поголовно мазохисты? На мгновение мне представился пылающий храм, визжащие, бегающие в панике жрецы, рвущие на себе волосы и я, одиноко стоящий на фоне огненного зарева с потушенным факелом в руках.

— Боюсь, тогда я нечаянно устрою здесь анархию, вакханалию и поедание пирожен нагишом в несметных количествах… Что вы так на меня странно смотрите? Я люблю пирожные, особенно шоколадные кексики покрытые ванильной глазурью… Кстати, заманчивая идея… Похоже, я с вашей помощью нашел свое призвание!

— Отличная шутка…

— Где? Я не шутил, — пару секунд понаблюдав за изумлением Валерия, я не выдержав, хихикнул в кулак. Похоже, все же моя сущность захватила бразды правления, свергнув «сладкий образ» пай-мальчика. Какой позор, я не смог продержаться в образе и суток. — Да не буду я делать из вашего святилища филиал Преисподней, у меня просто квалификации не хватит на такую масштабную реконструкцию. А так — отличная была идея. Только, чутье мне подсказывает, что вот эти мои мысли не следует озвучивать в присутствии жреца. Боюсь, после он прилюдно сожжет на костре… Ой, я забыл, у них же тут есть яма — быстрая и сама дешевая доставка душ в Преисподнюю.

— А я уж было подумал… — нервно сглотнул жрец.

Похоже, что он считал меня здравомыслящим, адекватным человеком. Жаль, теперь Валерий знает, что у магов своеобразное чувство юмора. Кстати, распознать шутку волшебника очень легко — он сначала превратит тебя в лягушку или спалит дом, а уж потом, радостно улыбаясь, сообщит, что просто пошутил.

— Но служение Великой, самая благородная миссия в мире! Почему вы не хотите стать на праведный путь? Может, есть какая-то особая причина?

Дайте-ка подумать… Я на дух не переношу жрецов, не верю в Богиню и, по ночам перечитывая в библиотеке Ее Проповеди, смеюсь до колик в животе над каждым абзацем. В храме мне некомфортно, я уже начинаю опасаться силенвильских горожанок, и меня выводит из себя даже упоминание слов «исповедь», «индульгенция» и «посвящение» в случайном разговоре. Нет, что вы — я идеальная кандидатура на роль нового Преосвященства.

— Ладно, я могу смириться с мыслью, что мне придется носить дурацкую робу и проводить никому ненужные исповеди, но каждый день красить глаза? Я вам что, девушка?

Валерий неловко отвел взгляд, мгновенно смутившись своему внешнему виду. В отличие от меня его лицо пострадало от никому не нужных традиций еще больше. Надеюсь, теперь он понял, почему я считаю священнослужителей, как бы помягче сказать… шизоидными фанатичными неврастениками?

— Это… это дань Великой, — не очень уверено проговорил жрец, надеясь своим уверенным и фанатично-преданным Богине голосом убедить меня, что красить глаза — верх мужественности. Притворимся, что я проникся уважением и полностью поверил этому набору слов, по ошибке зовущемуся понятным объяснением. — Но дело не в этом. Мы должны поговорить с вами, Дамир, о нашей проблеме, — ловко свернул разговор Валерий, так и не раскрыв мне «великую» тайну священнослужителей.

Ну, наконец-то он перестал меня искушать как демон и избавил от необходимости его изгнать. Эти проповеди и исповеди мало того что навевают смертную скуку, они еще меня нервируют.

— Я не могу должным образом помочь другу… Нижние уровни хорошо охраняются, а мне запрещено даже близко туда спускаться…

— Значит, я со своим рангом смогу туда с легкостью попасть?

— Нет… — усмехнулся Валерий, — на уровни разрешено спускаться только Святейшествам и то после получения разрешения Преосвященства. У нас отличная охрана.

Ну да. Какая же у жрецов хорошая охрана, если можно почти в открытую плести заговоры в маленьком дворике храма. Священнослужитель первой длани, заметив мой скептицизм, попытался оправдаться:

— В эту часть храма почти никто не заходит, и скоро настанет время двухчасовой молитвы…

— Плохо, что я не смогу попасть на нижние этажи… А может: подкоп, тайные коридоры, телепортация… — на каждое мое предложение мужчина печально качал головой. — А подкупить охрану?

— Апостолы непогрешимы! — патетично воскликнул жрец, через мгновение тихо пробурчав себе под нос. — Я пытался… золото, власть, чревоугодие… их даже абонемент на полгода в «Игривую крошку» не заинтересовал… А там такие красотки…

Я решил пропустить мимо ушей такую осведомленность Валерия насчет публичных домов. Мне даже не хочется знать, какими стараниями ему достался фактически пропуск в закрытый клуб для избранных. Откуда я об этом ведаю? Это все наш неугомонный вандал. Сегодня ночью, после того как я нечаянно его разбудил, он, чтобы заснуть, сталпроговаривать в слух его любимые заведения Пурпурного квартала, их достоинства и недостатки. Главное достоинство этого «клуба» он считал в том, что там высококлассные путаны и высокие доходы владельца, которого он в последнее свое посещение заведения обокрал на кругленькую сумму.

— Я так понял, что не существует возможности освободить Шона до начала казни?

— Увы, мое дитя… — искренне огорчился Валерий и, печально вздохнув, посмотрел на засохшее дерево. — Я так долго ломал голову пытаясь найти решение, но… Элисень отвернулась от своего слуги Шона.

Мне искренне стало жаль Валерия, он так волновался за своего друга, что я стал ощущать его беспокойство. Ему сейчас приходится тяжелее всех — он разрывается между долгом слуги Богини и лучшим другом. Даже самым самоуверенным и эгоистичным людям нужно, чтобы их хоть раз пожалели, бескорыстно протянули руку помощи и ободрили в безвыходной ситуации.

Я должен был хоть немного успокоить Валерия, найти решение — ведь этого он так сильно от меня и ждал. А я пока что-то выход не вижу… Тот план с поджогом и превращением в руины святилища Богини я пока отложу в сторону. Я уже перед собой вижу рассерженного Фила и весь Совет… Нет, лучше лишний раз не дразнить Председателя. У него напрочь отсутствует чувство юмора.

— Безвыходных ситуаций не существует, — я ободряюще хлопнул жреца по плечу. Перед глазами все еще стояло недовольное лицо друга, который грозил мне пальцем. — Мы что-нибудь придумаем. Но сначала я должен хорошенько осмотреться в храме.

Чутье мне подсказывает, что это может мне пригодится.

— А эти Апостолы… это вроде что-то вашей охраны?

— Это, дитя мое, священнослужители, выбравшие особый путь — охранять тайны Великой. Не просто стража… говорят, что они владеют тайными знаниями и могут победить в бою даже мага… Шон был из Апостолов.

Я обреченно вздохнул. Да… мне везет как утопленнику. Оказывается, Шон не просто сумасшедший жрец, влюбившийся в мою племянницу, он элитный воин армии Богини! Все-таки как глупо это звучит со стороны. Я уже не удивлюсь, если узнаю, что Преосвященство плетет заговор с целью захвата мира и собирает армию из паломников для штурма столицы. Что на самом деле это просто секта, проповедующая оргии и жертвоприношения, а заповеди Элисень — манифест, в котором призывают к анархии и промывают доверчивым людям мозги.

Интересно, сколько скелетов прячут на нижних уровнях священнослужители, и смогу ли я раскрыть пару грязных тайн этих «святых»?

Глава 7

В который раз я убедился, что Валерий — неглупый человек, хоть и жрец. Его фраза: «Скоро будет двухчасовая молитва» означала, что все жрецы к этому времени собирались в Главном молитвенной зале храма и вместе с Его Преосвященством молились Великой, стараясь как можно сильнее биться головой об мраморный пол. Конечно, высшим чинам, или как их называли дланям, можно было «примоститься» перед любой другой статуей Богини, чтобы лишний раз не мозолить глаза главному жрецу по какой-то давней традиции, но я не буду забивать вам голову чепухой жрецов.

По легенде, Валерий, как доверенное лицо храма, должен был провести экскурсию по обители Богини только что прибывшему из самого Поморья молодому жрецу Карсефиану Ралию. Пока все жрецы бормотали молитвы, апостолы тихо дремали на своих постах, я и друг Шона спокойно прогулялись по храму, составили небольшой план на случай побега с использованием лазеек и со стороны посмотрели на место казни. Приближаться к яме, похожей на колодец, я не рискнул, Валерий очень точно подметил, что это может вызвать подозрения у охраны. Раньше времени выдавать себя я не собирался (хоть Валерий был и доверенным лицом храма, и я как бы являлся новоприбывшим жрецом, который из чистого любопытства мог посмотреть на святыню, но по негласному закону к Яме Неверующих за несколько дней до казни нельзя было никому приближаться.)

Я покинул обитель Богини ближе к вечеру, полностью погруженный в составление нашей спасательной операции с только что полученными полезными сведениями. Я пообещал Валерию заглянуть в храм еще раз, чтобы уточнить некоторые детали и предоставить надеющемуся на чудо жрецу свой хорошо продуманный план.

Надежда — какое интересное слово. Заставляет всех верить в чудо, даже когда шансов на спасение практически нет… Даже скептику, который никогда не верил в удачу, всегда рассчитывал на себя и не ждал подачек Богини, свойственно надеяться… Я хотел найти идеальное решение, что-то такое, чтобы, не привлекая лишнего внимания, с минимальными усилиями спасти из власти жрецов бедолагу Шона, но в голове почему-то крутились несуразные, немного сумасшедшие идеи. Магию в храмах применять нельзя, и я прекрасно знал, что такое воздействие на окружающую энергию не только сожрет у меня больше сил, так еще и оставит жирный отпечаток, который учуют жрецы. Но в теории, в месте, которое находится не в здании храма, небольшое воздействие на предметы при должном умении и осторожности можно скрыть, особенно если имеешь под рукой жреца с высоким рангом, который вмиг сможет рассеять энергию, оставшуюся от заклинания, с удовольствием помолившись…

Только я вышел с площади на городские улицы, и у меня стали появляться кое-какие мысли на счет плана, как неожиданно кто-то схватил меня за шкирку и потащил за ближайший дом. Я даже не сразу сообразил, что меня кто-то нагло решил похитить — так сильно я ушел в себя. Но как только чья-то ладонь попыталась перекрыть мне дыхательные пути, я рассердился. Почти идеальный план, который я кропотливо составлял всю дорогу, бесследно растворился, на прощанье показав мне язык. Дав себя отволочить за дом, я с упоением дожидался, когда меня и незадачливого самоубийцу не станет видно с улицы. Мне не терпелось показать ему урок хороших манер, пару раз ударив молнией и превратив в какое-нибудь мелкое млекопитающее — пускай знает, как вредно отвлекать мага от мыслей.

— Не дергайся, красавица, — гадко захихикал подозрительно знакомый голос, медленно отлепив свою грязную ладонь от моего рта. — Свои денюшки и честь оставь при себе.

— Риэл… назови мне хоть одну причину, почему я не должен убить тебя на месте, — тихо прошипел я, отплевываясь. Этому шутнику крупно повезло, что я сразу не шибанул его током — он что, не знает, что маги плохо понимают такие шутки?

— Я красавчик, — довольно промурлыкал вандал.

— Риэл…

— Ну ладно, если так настаиваешь — я непревзойденный вор, покоритель дамский сердец и душа компании.

— Душа компании, мне хочется превратить тебя в жаркое…

— Ты не первый, — усмехнулся рыжий парень, хлопнув меня по плечу. Что-то меня не удивляет факт, что вора хотят видеть мертвым.

— Что за глупые шутки, Риэл, — недовольно пробурчал я, поворачиваясь к улыбающемуся вору. Смотря на его довольное лицо, мне так и хотелось его чем-нибудь ударить. Я не привык, когда со мной так шутят. — Мы же вроде договаривались, что ты не должен ко мне приближаться. Если тебя кто-нибудь увидит со мной, и не дай Богиня узнает, наша операция полетит к чертям. Ты так сильно ненавидишь Полю, что готов ей испортить жизнь?

— Как мне было еще привлечь твое внимание? На свист ты не реагировал, когда кричал твое имя — игнорировал, — я попытался припомнить такие события, но память отказывалась со мной сотрудничать. Вор, увидев как я, нахмурив лоб, ушел в себя, возмущенно воскликнул. — Ну вот опять! Я перед ним распинаюсь как последняя баба, а он уснул!

— Я не сплю, а думаю. Тебе конечно не известен столь трудоемкий процесс или ты привык спать с открытыми глазами?

— Я даже не буду спорить с человеком, который одевается в женские платья. Признавайся, то, что намазано у тебя вокруг глаз, ты у Поли спер…ла.

Опять его подколы на счет внешности. И как ему не надоедает? Как только я и Риэл стали соседями по комнате, он стал всячески надо мной подшучивать, начиная с одежды и заканчивая полом. Сколько раз он называл меня «девчонкой» не пересчитать. Мне было на его мнение наплевать, я даже научился, мысленно душа Риэла, мило улыбаться окружающим людям, а вот моя реакция, а точнее отсутствие какой-либо реакции на его слова, вора выводило из себя. Он обычно недовольно замолкал, что-то начиная бурчать о «злобных колдунах» и о «родственничке Поли»

— Что тебе нужно, раз ты не смог потерпеть до таверны?

— Да так, ничего особенного. Я просто с помощью старых связей нашел логово тех ублюдков, что подставили Полю.

Я пораженно замер. Риэл смог меня удивить, причем очень серьезно удивить, я даже забыл все свои придуманные остроумные выражения, которые хотел сейчас опробовать на воре.

— Так быстро? — сумел выдавить из себя я, отойдя от потрясения. Не думал, что Риэл окажется в нашем деле настолько полезный. Я признаться, даже и не надеялся найти тех упырей — это потребовало много времени, да и будь я на их месте, то давным-давно покинул город, заполучив реликвию храма.

— Медленно, — недовольно скривился парень и на мгновение оглянулся. — Слушай, может не будем зря лясы точить, а сразу двинемся в нужном направлении? Знаешь, когда теребишь старые знакомства, обычно взамен получаешь огромный геморрой и стрелу в спину.

— Какие хорошие у тебя друзья, — саркастично подметил я.

Постойте-ка, мне не послышалось? Он что, ради моей племянницы подставил себя под удар? Я сплю и вижу сон? Богиня, молю, пусть это сумасшествие, по ошибке называющееся путешествием, окажется просто дурным сном.

— Это естественно. Людям, почему-то не нравится, когда их держат под прицелом арбалета. Ну… всем кроме тебя.

— Мне не послышалось? Ты мне только что сделал комплимент? — вандал недовольно фыркнул, постоянно оглядываясь и прислушиваясь к посторонним звукам. Смотря на его странный танец, я понял степень любви людей к Риэлу. — А ты пробовал начинать свои знакомства немного иначе? Например, завязать дружескую беседу…

— И сразу получить удар мечом в живот? — перебил меня вор и, искренне удивляясь, пожал плечами. — Знакомые, при виде меня, сразу достают оружие.

— Что-то это меня ничуть не удивляет, — вздохнул я. Точно, сейчас я вспомнил, что и в нашу первую встречу вместо приветствия он навел на меня прицел арбалета. Вор что, со всеми так нежно здоровается?

— Пошли скорее учить хорошим манерам тех недомерков, — нетерпеливо произнес Риэл, чуть ли силком не таща меня к улице. — Я хочу побыстрее показать им как вредно для здоровья обижать мою девушку… то есть не мою… вообщем Полю.

Как мило. Он до сих пор называет крестницу своей девушкой. Мне одному кажется или у Риэла точно с головой не все в порядке. Если мне не изменяет память, он сам от нее сбежал, сейчас идет спасать любовь всей ее жизни, и он до сих пор ставит себя в позицию ее парня? Это очень странно.

— Ладно, ладно, — сдаваясь вздохнул я. Все равно надо вернуть тот камушек. — Только переоденусь…

— Ты что! Нет времени на такие глупости!

— Очень смешно. Ты и вправду надеешься, что те парни оценят твою шутку, когда к ним заявится жрец и благословит их ударом по голове?

Риэл думал всего секунду, а потом радостно кивнул:

— Это будет весело.

Глава 8

Когда идешь по одному из самых криминальных районов города в одеянии служителя Богини, все почему-то на тебя косо смотрят. Ты мило улыбаешься прохожим, мысленно проклиная Риэла за то, что затащил тебя в эту богиней забытую дыру. А твой подстрекатель, помня, что с «близкими» друзьями лучше дружить на расстоянии в пару тысяч миль, закутавшись в плащ, изображал прокаженного, который плелся вслед за жрецом.

На улице становилось темно, все же, несмотря на то, что, по сравнению с окрестностями моего замка, в Силенвиле было теплее и городские службы хоть как-то прибрали на этой улице снег, сейчас была зима. Небо заволокло тяжелыми снежными тучами, и это навевало неприятные мысли о будущем снегопаде, в темных закоулках стали шевелиться личности, с которыми лучше никогда не сталкиваться, если вы, конечно, не самоубийца, я же приближался к невзрачному трехэтажному дому, который нормальные люди обычно обходят стороной.

Я мечтал о теплом камине, томике теории магистра Шаунгера и бутылочке чего-нибудь крепкого из серванта. О тихом полумраке гостиной, звучании потрескивающих поленьев, о запахах пергамента с чернилами и слабом аромате карамели из стакана…

Как только мы приблизились к искомому дому, вор сразу спрятался за дверью, доставая из плаща заведенный арбалет. План вандала был прост — я стучусь в дверь, пару минут несу какую-нибудь чушь, что обычно жрецы используют в своих проповедях, а потом в игру вступает Риэл и показывает бандитам «какой он ас». Мне его «гениальный план» не нравился. Я считал, что надо просто найти главаря и устроить небольшой допрос, но парень возмутился и сказал, что я «нифига не мыслю в настоящих разборках». Мне еле удалось уговорить его дать первое слово мне — вор просто порывался устроить там бойню. О реликвии жрецов он, похоже, совсем не волновался.

Я, хорошенько размяв руки, немного закоченевшие на морозе, глубоко вздохнул и растянул глупую улыбку на пол лица — ну что ж, начнем? Давненько я не наставлял на путь истинный всякий сброд. Рыцари не в счет — они слишком предсказуемые, и с ними всегда скучно.

Я три раза постучался в дубовую дверь. За дверью послышались звуки отодвигаемых стульев, топот множества ног. Задвижка со скрипом отодвинулась, и на улицу через маленькую щелочку выглянула рожа бандита. По-другому у меня язык не повернулся назвать небритую, сальную мордаху, что дыхнула на меня перегаром из проема. Я вновь натянул на лицо уже немного поблекшую улыбку, стараясь не кривиться от амбре, хлынувшее из небольшого проема. Казалось, что в этом доме жили рудокопы, пренебрегавшие гигиеной.

— Здравия желаю, дитя, — я осенил небритое дите знаком Богини. Оно пораженно замерло, с трудом переваривая явление жреца к нему на порог дома. — Можно войти к вам в дом?

Не слушая пораженного мычания мужчины, я, легонько отпихнув его в сторону, вошел в комнату. На меня сразу же уставилась, выставив вперед клинки, орава дурно пахнущих бандитов. Не знал, что служителей Богини так добродушно встречают в каждом доме. И почему, когда я хочу с кем-то нормально поговорить, все показывает свое оружие? Я им что, кузнец?

Изобразив добродушную улыбку этим милым господам, я поступил так, как на моем месте сделал бы любой ненормальный жрец. Молниеносно достав из складок одежды многострадальные Проповеди Богини, подаренные мне Эрикой, я выставил их вперед, как бы показывая грешникам «Великую истину».

— Узрите, грешники, — набрав в легкие побольше воздуха, взревел я на едином дыхании. Полукруг бандитов дрогнул. — Эта истина снизошла к вам, дабы пролить свет на ваши заблудшие души!

— Че? — прогнусавил самый наглый из них. Видя его небритую физиономию, я предположил, что со мной соизволил пообщаться глава этого сброда.

— Я говорю, что пришел как бы спасать ваши души, — вздохнул я, опуская книгу. Для кого я стараюсь? Для кого толкаю свои речи, которым могло бы позавидовать даже Преосвященство? Похоже, в общении с этими субъектами нужно сразу переходить на лексикон Риэла. — По идее вы сейчас должны впечатлиться и просить прощения у Богини целуя мне персты… то есть по вашему руки… грабли.

— Че?! — еще громче хрюкнул сторонник антисанитарии. — Смотрите-ка, а девка что-то вякает!

Комната наполнилась одобрительным гоготом бандитов. Я обреченно закатил глаза, стоя в нескольких сантиметрах от почти дюжины колющихся предметов. Похоже, я ошибался насчет Риэла. По сравнению с этими молодыми людьми, он просто кладезь хороших манер, маэстро высокого слога и непризнанный гений.

— Повторяю еще раз. Уверуйте в Богиню или…

— Или че? — перебил меня главарь и растянул улыбку, обнажая свои желтые зубы. Он, похоже, считал, что полностью контролирует ситуацию. Какой наивный… — Топнешь ножкой и надуешь губки, куколка?

Да у них еще и со зрением большие проблемы.

— Да так, — улыбнулся я, внутри уже предвкушая реакцию мужиков. Если они считают меня дамой, так почему бы и не покапризничать немного? — Сейчас придет мой рыцарь и научит вас хорошим манерам.

— Ка…

Но не успел главарь вставить свою реплику, как дверь распахнулась от сильного пинка, и в проеме появился Риэл. Он, в мгновение ока, всадив два болта в ближайших противников, как герой дешевого дамского романа, патетично крикнул:

— Рыцарь прибыл, дамы и господа!

Секунду в комнате стояла гробовая тишина, мужчины, с трудом переваривая факт появления «рыцаря», пораженно замерли. Даже я не ожидал такого развития событий. Выйдя из оцепенения, орава бандитов, грозно взревев и подняв свое оружие выше головы, поперла на вора. Я скромненько отошел в сторонку, став наблюдать за эпической сценой: «Дюжина молодцов и один хитрый вор». Выдавать в себе мага мне что-то не сильно хотелось, думаю, крестница не одобрила бы, если бы узнала, что неожиданно в Силенвиле вспыхнул и полностью сгорел целый квартал. Я считаю, что при возможности всегда надо следовать плану, а по плану я тихий ангелок-священнослужитель. А самое ужасное, что «ангелок» мог бы сделать — это треснуть Проповедями богини бандита по голове, чем я собственно и воспользовался.

Пока вандал бегал по дому, круша все подряд, чтобы замедлить движение идущей на него массы и нацелиться на мишени, я, спокойненько достав подарок Эрики, от всей души замахнувшись, треснул целящегося из арбалета в Риэла главаря по голове. Тот, удивленно мыкнув, повернулся, мигом вспомнив про забытого всеми жреца, и плавно стал оседать на пол. Чтобы закрепить результат и наконец-то вдолбить мужчине веру в возмездие Богини, я повторил прием два раза, добавив от себя чары утяжеления предметов. И кто теперь скажет, что Вера в Богиню совершенно бесполезна в битве?

Пользуясь тем, что все отвлеклись на вора, который, ловко уворачиваясь от клинков бандитов, успевал не только с поразительной скоростью заряжать арбалет, но еще и отстреливать ближайших «счастливчиков», я спокойно прикрывал его с тыла. Ставил вокруг парня отражающие удары щиты и зачаровывал врагов, чтобы он с легкостью мог попадать в обездвиженную мишень. Хорошая практика, чтобы освежить свои познания в защитных чарах. Но вот только я немного увлекся… Ну как увлекся — Риэл наравне с оставшимися бандитами поразился, когда его любимый арбалет загорелся синим пламенем, став стрелять огненными болтами. Поражая цель, они взрывались, обволакивая мишень синим пламенем, в мгновение ока сжигая ее до горстки пепла.

Я так увлекся, что даже не блещущие умом и сообразительностью враги заметили какой-то подвох во внезапном воспламенении оружия противника и повернулись ко мне, одиноко стоящему в темном уголке и махающего в воздухе руками.

— Это я молюсь Великой, — почему-то решил оправдаться я, смотря, как двое бандитов к явному облегчению Риэла, тяжелой поступью направились ко мне. — А за нападение на священнослужителя Богиня жестоко карает.

Ой, как жестоко карает — избивает грешников тяжелыми Проповедями…

Но, как и следовало ожидать, тихому лепету слабого на вид жреца никто не прислушался. А зря…

… Устало усевшись на немного опаленный огнем стул, я умиротворенным взглядом осмотрел «поле битвы». Противно пахло паленым, перебивая застоявшееся амбре, царившее в доме. Рыжий вор, устало облокотившись на стену, с облегчением опустил руку, держащую арбалет. Заклинание, окутывающее оружие, мерцая синим пламенем, плавно исчезло, оставив за собой еле уловимый запах озона. Левая скула парня стала набухать, правая рука, в которой он держал свое оружие, дрожала. Из-за раны на плече из-под рукава кожаной куртки слабо сочилась кровь, заливая пальцы и арбалет. Я поразился мастерству Риэла. Несмотря на то, что он в пылу драки получил травму руки, это никак не отразилось на его меткости. Он что, все это время терпел адскую боль или у него просто шок? Ведь его пальцы должны были онеметь… Ладно, сейчас главное — как можно скорее исцелить рану, пока шоковое состояние не прошло. А вот куртку, наверное, ждет печальный конец. Как и его арбалет. Хлипкое все же у Риэла оружие, не может выдержать даже простенького заклинания «пламя Каскаллы». Вот у моей книжки даже страницы не опалились… Наверное, все же я перестарался, когда наложил такое же заклинание на Проповеди Богини. Все же со стороны это выглядело дико — объятая синим пламенем книга крушит врагов одним ударом…

— Все-таки это было полным безумием, идти вдвоем в дом кишащими бандитами… — заключил я, осматривая погром, учиненный мной и Риэлом. Бедный дом — капитальным ремонтом тут не отделаешься.

— И о чем я думал, когда звал его с собой? — обращаясь в пустоту, вздохнул вор. Повернулся ко мне, смерив самым грозным взглядом. — Какого демона я вдруг стал приманкой? По плану было, что мы в-дво-ем крушим сволочей!

А я удивленно смерил вора взглядом. Да?

— Ты же сам назвал себя «моим рыцарем», — в шутку брякнул я. — И к тому же, ты ведь не считаешь, что у тебя чудесным образом воспламенился арбалет, а от ударов уберегла Пресветлая?

— Ну да. Уберегла, — парень скептически вздернул бровь, и слегка поморщившись, прикрывая левой рукой свою рану, отошел от стены. Внимательно разглядел свой разваливающийся, опаленный пламенем арбалет. — Старушка Моли явно не ожидала такого подвоха…

Он что, назвал оружие женским именем? У него точно с головой не все в порядке. Может он случайно ударился и сейчас бредит?

Когда я, под ворчание Риэла насчет загубленного оружия, исцелил его руку, с горечью констатировав, что он будет жить, в углу кто-то замычал. Мы удивленно повернулись на звук. А главарь этих недомерков оказался крепким — несмотря на мои удары, он все еще живой. Вот только сотрясение мозга — это не легкая царапина, после которой можно легко подняться и связно мыслить. Боюсь, что без моей помощи он не сможет подняться.

— Может, пересмотрим план? — спросил я у насторожившегося напарника. Он нацелился на мычащее тело многострадальным арбалетом, но оружие жалобно скрипнуло, и порвалась тетива. — Я, конечно, могу и сам отыскать кристалл, но легче, если он нам покажет, где тайник.

Риэл жалобно, с надрывом в голосе хныкнул, рассматривая причиненный его Моли ущерб и вздохнул:

— А смысл? Мне эта побрякушка не нужна. Что-то неохота собственноручно лезть в петлю. Святоши, как ревнивые бабы — не отстанут, пока не сведут со света.

А вот мне очень любопытна эта реликвия. Кто еще из магистров сможет похвастаться, что изучал бесценный артефакт жрецов? Риэл очень точно подметил, что порой священнослужители ведут себя как ревнивые жены, ни за что на свете они не дадут свое сокровище в чужие руки. А если ты случайно его взял, то все — подыскивай себе местечко на погосте.

Не став слушать вялых возражений моего напарника, которого больше интересовал испорченный арбалет, чем полуживой бандит и бесценная реликвия духовного мира, я направился к углу, стараясь обходить тела бандитов. Я думаю, что жрец с заляпанной кровью мантией будет смотреться на улицах священного города как минимум дико.

Немного понежившись под целебными чарами, главарь шайки разлепил веки, неосмысленным взглядом посмотрев на меня. Подошел Риэл и, рывком подняв тушу мужчины, усадил ее на один единственный целый стул. Похоже, вор справился со своим горем и решил принять участие в допросе. Зная его, я могу предположить, что он просто сомневается в моих способностях выбить правдивые ответы.

— К-кто… что… мне, — промычал главарь, постепенно приходя в себя. Риэл, особо не церемонясь, влепил ему оплеуху. Я возвел очи к потолку. Я старался, потратил силы, приводя мужчину в работоспособное состояние… Парень что, не понимает, что человеку, перенесшему сильное сотрясение мозга, противопоказаны оплеухи?

— Риэл… — вздохнул я. — Можно понежней…

— Нежнее я только с дамами. Колд… Дамир, просто постой в сторонке и посмотри, как работают профи.

Я развел руками. Ну как знаешь. Я мог бы запросто вытащить все знания прямо из его головы, воздействовав на разум, но если Риэлу так хочется пойти сложным путем…

— Че… че происходит? — внятно заговорил главарь, полностью придя в себя. Повертел головой, с ужасом округлив глаза. — Как! Я…

— А ну живо сказал, куда припрятал кристалл! — рыкнул на него рыжеволосый парень, достав кинжал.

— Че…

— Кристалл! Где чертов кристалл!

Бандит недоуменно округлил глаза, с опаской косясь на направленный на него кинжал. Он, сглотнув застрявший в горле ком, внимательно посмотрел на Риэла и испуганно сжался на стуле.

— Т-ты-ы, — с дрожью в голосе пролепетал мужчина, похоже, совсем забыв про заданный ему вопрос. — Я тебя з-знаю…

— Да? — подал голос я. А вот этот факт очень интересен.

— Рыжая шевелюра… шрам на бров-ви… и на скуле… К-король?

Я от удивления потерял дар речи. Король? Он? Да не… Но самое странное было в том, что главарь шайки не врал, я чувствовал, что он говорит правду. Может бандит имел в виду того короля, который имеет для него вес? Неужели Риэл — Теневой король?

— Обознался, — прошипел вор, приставляя к горлу допрашиваемого кинжал. — А ну живо говори где…

— Я был на сборе в столице, — скороговоркой испуганно пропищал мужчина, зажмурив глаза. — Я запомнил, запомнил портрет… живая легенда… К-король Риэл, самый молодой из всех…

— А ну заткнул пасть!

— Почему же, — хмыкнул я, скрестив на груди руки. — Мне очень интересно.

— Это не относится к делу, — Риэл повернулся ко мне, недовольно нахмурив брови. Похоже, ему не очень нравилось, куда зашел разговор. — Я потом все объясню.

— Я…я умер? — спросил главарь, смотря на вора со смесью ужаса и восхищения. Нда, я не ожидал, что Риэл у нас местная знаменитость.

— А?

— Вас же убили…

— Да, ты уже покойник, — спокойно подтвердил опасения тронутого головой бандита вор. — А сейчас ты на суде Богини, — он показал рукой на меня. — Этот жрец будет решать куда тебе — наверх иль вниз. Если не хочешь вечные муки, живо отвечай на все мои вопросы. И без фокусов, понял?

Совсем зашуганный мужчина утвердительно кивнул. От прежнего гонора и власти, которой он обладал, когда я только вступил в эти стены, не осталось и следа. И что с людьми делает страх?

— Где кристалл?

— К-какой кристалл?

— Вещичка святош. Где?

Главарь резко побледнел и чуть не заплакал, испуганно взирая на грозного Риэла.

Мужчина, набрав побольше воздуха, пересилив себя, выдохнул:

— Нету. Девка-блондинка забрала.

Меня стали обуревать подозрительные сомнения. Нет, мужик не врал, но может Поля… Много ли еще в городе блондинок, у которых хватит наглости забрать у шайки бандитов реликвию?

— Что за девка? — спросил я. Надо уж точно удостоверится. А то, когда разговаривал с крестницей, я не почувствовал лжи, но это еще могло означать одно — она что-то могла не договорить или повернуть информацию в свою пользу. Магов с раннего детства учат манипулировать словами, чтобы общаться с себе подобными.

— Кэп еле словил девчонку со святошей. Много ребят погибло… долго ловили. Ее парня, эту златовласку сразу в храм сдали — Кэп сказал, мол, лишние проблемы не нужны. Жалко было… сдавать. Хоть и мужик, но выглядел как баба — кожа мягкая, гладкая, глаза светлые… то ли зеленые, то ли голубые, худющий. Запал в душу. Если бы не приказ, оприходовали бы на месте. А так, нагрудный доспех сняли, тюкнули по голове, чтоб не сопротивлялся, и в этой… длинной рубахе, что святоши носят, сдали… Девчонка — бестия. Всем мужикам ногой двинула… Свихнувшаяся баба. Кэп ее тоже приказал не трогать. Да не больно и хотелось. Попинали чуток, полапали, да и заперли в кладовке. На следующее утро приходим, а ее нет, да и этот кристалл забрала. Пробралась в комнату к Кэпу ночью и достала камень. А Кэп его берег… говорил, мол, ценная вещь, хороший куш отвалят — все разбогатеем. Счас… Девка как сквозь землю провалилась. Думали, что к своему дружку пойдет, а ее нет…

— А где этот Кэп? — поинтересовался вор.

— А я почем знаю? Когда понял, что блондинки нет в городе, смотался. Многие из наших смотались. Че делать, если дельце обломилось.

— А ты? Почему не смотался?

— А куды? У нас тут дельце новое обрисовалось, думали к Королю тутошнему пойти…

Я вздохнул, выслушав рассказ до конца. Чувствую, что сегодня будет серьезный разговор с Полей. Тоже мне удумала — не договаривать своему дяде, тому, кто согласился спасти ее Шона, такую важную деталь. Думаю, что мы узнали все что нужно…

— Ладно, — устало проговорил Риэл, обращаясь к своему пленнику. — Слушай приговор. Правду хоть бормотал?

Главарь шайки утвердительно закачал головой.

— Правду, правду, — подтвердил я.

— Ну тогда… — Риэл с силой ударил бандита рукояткой кинжала по голове. Мужчина, удивлено ухнув, вновь погрузился в небытие, упав со стула на грязный пол. — Тогда… живи.

Закутавшись в плащи, я и Риэл медленно шли по снежной мостовой. Мой прогноз сбылся — пошел снег, окутав белой пеленой весь город. Уставшие, полные сомнения, мы направлялись к таверне. Я улицы Селенвиля знал еще не слишком хорошо, так что меня вел вор. Несмотря на то, что наш поход принес плоды, у меня было паршивое настроение. Поля, моя крестница, впервые в жизни утаила от меня такие подробности. Скрыла, что реликвия, из-за которой и пошла вся эта заварушка, осталась у нее в руках… Я ради нее готов был пойти на любые жертвы, ведь она для меня не чужой человек, часть семьи, а она… Горечь. Разочарование в человеке. Я надеялся, что у Поли была на это особая причина…

— Когда меня нет, Поля тут же влезает в неприятности, — вздохнул Риэл, нарушив затяжное молчание. Он ссутулился, нахмурив брови. — Непутевая девчонка…

— Вот тут я совершенно с тобой согласен.

Парень слабо улыбнулся. Он был бледный. Ему нужно хорошенько поужинать — несмотря на то, что я исцелил его раны, он потерял много крови, и организму требуется время, чтобы восстановить потраченные силы.

Чтобы поддержать некое подобие милой беседы и скоротать время, я спросил:

— Так что там насчет Теневого короля? Ты обещал все рассказать.

— Да так, — отмахнулся вор. — Ничего особенного. Был я Теневым королем пару лет. Скукота и проблем по самое горло.

— А кое-кто считал иначе…

— Ну прославился я будучи мальчишкой. Взлетел вверх после пары дельц… Прозвали легендой, в семнадцать лет стал главой… Наивный был. Когда появились крупные проблемы, решил по-быстрому смотаться. Знакомый интрижку против меня организовал, — усмехнулся парень. — Хорошую интрижку — не отмазаться. Когда я сбежал, с новым Теневым королем, этим интриганом, кое-что не поделил.

— Интересно знать что?

— Жизнь. Видишь ли, у нас, по законам братства, следующим Теневым королем, можно стать только после смерти предыдущего. А мне что-то не очень хотелось оказаться в канаве раньше срока. Он-то думал, что сможет меня этим заговором убить. Да только я раньше смекнул в чем дело и выбрал единственный выход. Власть это хорошо, но жизнь дороже. Я порвал все связи и, инсценировав свою смерть, залег на дно.

— А с Полей после познакомился?

— Да не, — поморщился вор, погрузившись в неприятные воспоминания. Видимо, ему тяжело досталась свобода. — Я же говорю, что пришлось порвать все связи… Я не хотел, чтобы ее коснулись мои проблемы. Она и так подвергала свою жизнь опасности, находясь рядом со мной…

— И ты решил, что для нее будет лучше, если вы расстанетесь, — констатировал я. Риэл утвердительно кивнул.

— Эта жизнь в прошлом. Колдун, — обратился ко мне вор. Он, хмурясь, серьезно на меня смотрел. — Не говори Поле про этот разговор. Я помогу ей обрести счастье со святошей и сразу уйду. Я не буду больше ни тебе, ни ей докучать.

— Ладно. Я сохраню все в секрете.

— Спасибо, — улыбнулся парень. Он остановился и, закрыв глаза, поднял голову. Снежинки плавно опускались на его лицо, превращаясь в маленькие холодные капельки. — Знаешь, я люблю снег. Всегда стараюсь хоть немного постоять под снегопадом. Ведь он может стать для меня последним…

Я удивился таким пессимистичным ноткам. Похоже, что у парня крупные проблемы. Я даже догадываюсь почему…

— Это из-за того что ты сегодня навещал своих старых друзей?

— Да… За мной снова будут охотиться… Теневой король Гестел очень удивился, когда к нему пожаловал покойник, которого он собственноручно пытался убить… Я уже говорил, что меня все любят?

Глава 9

Эрика

Мне было скучно. Я считала, что отправившись в путешествие, с головой погружусь в приключения, буду драться против толпы бандитов и разгадывать тайны Великой Элисень, но вся моя роль свелась к простому безделью. Меня просто оставили с Полей сидеть в таверне, строго настрого запретив выходить на улицу. После того как Дамир и Риэл ушли, я попыталась наладить отношения с крестницей колдуна. Узнать ее получше, поболтать о пустяках, королевском дворе и Совете магов, но или я задавала неправильные темы, или просто девушке претило мое общество, и наш разговор не заладился.

В последние дни Поля стала вялой, угрюмой и несговорчивой. Казалось, что она серьезно больна или ее что-то сильно глодало, изнутри пожирая ее душу, — от прежней улыбающейся и веселой волшебницы не осталось и следа. В присутствии Дамира и Риэла она еще пыталась изобразить жизнь, надевая жизнерадостную маску, но как только мы оставались наедине… Я пыталась с ней поговорить, спросить, что случилось, но легче провести дипломатические переговоры с гномами, отвоевав у них пару златоносных рудников, чем выдавить из старшей дочери Лиры хотя бы одно предложение.

Спрятавшись ото всех в нашей комнате, она сидела на стуле возле окна и, не мигая, смотрела на золотые башни Главного кафедрального храма Силенвиля. Завтрак, который я принесла ей с кухни, Поля с презрением отодвинула, только с жадностью выпив целый кувшин воды, будто она мучилась нестерпимой жаждой.

Беспокоясь за свою новую подругу, но не в силах помочь, я решила спуститься в зал. Целый день я наблюдала за ней, пыталась выяснить причину ее поведения, но, уставшая, я пошла вниз. Там ко мне сразу пристали молодые подавальщицы, наперебой став расспрашивать вкусы и предпочтения колдуна. Я ничего не понимала. Если им так не терпится очистить душу на исповеди, зачем им знать такие подробности личной жизни Дамира? Даже если предположить, что он им понравился не как духовный служитель Пресветлой, а как мужчина, во что я совершенно не верю, как им может нравиться Дамир?

Конечно он симпатичный, но его характер напрочь убивает в нем все его положительные качества. Он циничный, эгоистичный хам и извращенец, убивший за свою жизнь уйму таких же наивных и невинных девушек, как эти дамы. Конечно, доказательства его вины еще не найдены, но я их найду… возможно… займусь поиском, когда потеплеет… или летом, но я найду! Даже если судить по легенде, которую придумал Дамир, влюбиться в него совершенно невозможно — он же жрец храма, а священнослужители дают священные обеты, и их строго настрого запрещено нарушать. Но девушки были настойчивы, и я с удовольствием, придумывая на ходу причуды и привычки «моего брата», стала рассказывать подавальщицам небылицы.

Я так увлеклась, придумывая истории про то, как моего брата цапнул за нос рак, которого он хотел приобщить к вере в Великую, или как его загнали на дерево волки, когда он пытался им доказать, что они не правы, нападая на людей, что не заметила как на улице потемнело. Появились посетители, ворчавшие насчет внезапного снегопада, Гренет зажгла свечи и растопила камин, прогнав остатки холода из таверны, на работу пришла веселая девушка-менестрель, став играть свою новую задорную песню, а к моему столику подтянулись и другие слушатели, став ловить каждое мое слово о приключениях непутевого и наивного жреца.

Одно меня печалило и не давало покоя — я своими руками создала образ романтичного героя, который перенесет через реку даму на руках, стращает бандитов так, что те со слезами на глазах сразу принимают веру в Богиню и сдаются властям… Я так увлеклась, что не сразу заметила, что все женщины таверны томно вздыхая, куда-то смотрят вдаль влюбленными глазами…

Вдруг дверь распахнулась, и в зале появился Дамир. Я его узнала сразу — несмотря на то, что он надел на голову капюшон, его самоуверенная, стремительная походка совсем не изменилась. Я, вмиг вскочив со стула под недоуменные взгляды слушательниц, подбежала к магу. Мне не терпелось узнать о подробностях его путешествия в храм. Я бы сама пошла с ним, чтобы своими глазами хоть раз в жизни посетить эту святыню, но Дамир мне запретил, сказав, что энергия храма может разрушить чары.

От его плаща веяло морозом и еле уловимым запахом гари. Он, сняв мокрый из-за таявшего снега капюшон, крепко меня обнял, тихо прошептав на ушко:

— Где Поля… — не дав мне опомниться от такого странного вопроса, он громко, как будто стараясь на публику, заявил — Сестренка! Надеюсь, ты хорошо себя вела в мое отсутствие и чтила Великую?

Я, отстранившись и спрятав свое возмущение по поводу такой вольности с его стороны, коротко кивнула и, как бы заправляя за ухо прядь волос, пальцем показала в сторону лестницы ведущей на второй этаж. Думаю, если бы я применила изысканные дворцовые намеки, он, в связи с полным отсутствием приличного воспитания ничего бы не понял. Да и веера под рукой не было — пришлось придумывать все на ходу.

— Господин жрец!

Я и Дамир удивленно повернулись в сторону столика, около которого кучкой стояли мои бывшие слушательницы. Я немного занервничала — у них был нездоровый блеск в глазах, и женщины не отрывали своего взгляда от колдуна. Такое странное внимание к своей персоне не могло утаиться от Дамира. Он, изогнув бровь, в немом вопросе уставился на меня. Как он смог так быстро вычислить источник проблемы, навсегда останется для меня загадкой. Я попыталась невинно похлопать глазками и мило улыбнуться магу, но, фортуна сегодня явно была не на моей стороне. В глаз внезапно что-то попало, и я усиленно его тереть, скривила губы в подобие улыбки, отпугнув своей «красотой» проходящих мимо мужиков.

Нда, а я уже стала забывать о том, что какой колдун наградил меня внешностью…

— Господин жрец! — вновь хором прокричали дамы.

Дамир, обреченно вздохнув и нацепив на лицо обворожительную улыбку, повернулся к столику.

— Слушаю вас, дети мои.

— А вы возьмете меня с собой в путешествие? — крикнула женщина лет тридцати пяти. Ей наперебой вторили еще пять дам.

— Ч-что? — у Дамира вмиг померкла улыбка, он, побледнев, ухватился за мою руку, чтобы не упасть. Я немного скривилась от внезапной боли и тяжести.

— Вы будете носить меня на руках? — с потаенной надеждой в голосе стрельнула глазками женщина с телосложением нашего главного королевского повара.

— А защищать мою честь? — восхищенно улыбнулась ее соседка, показав всем свои гнилые зубы. Мне было неловко это признавать, но на свете существуют люди страшнее этого морока.

— Сначала наша исповедь! — отпихнув соперниц вставили свое слово три подавальщицы, на мгновение отвлекшись от своей работы.

— Д-дамы, — заикаясь, нервно растянув губы в улыбке, сказал маг. — Я б-благодарен в-вам за оказанную мне честь, но мое сердце уже давно и безвозвратно отдано Богине.

Со всех сторон послышались огорченные вздохи. Дамир содрогнулся, узнав количество своих поклонниц. Я наверное сейчас сплю и мне снится кошмар. А как еще это объяснить? Что с ними? Почему дамы так странно себя ведут? Дамир что, их околдовал, подыскивая себе новых жертв? Почему… Ну почему они смотрят на мага, будто он посланник Великой?

— Совсем-совсем отдано?

— И никак не исправить?

— Даже немного?

— Никак нет, — еще печальнее дам вздохнул колдун и, осенив пространство знаком Богини, дополнил. — Но я всегда готов принять у вас исповедь…

— Правда? — перебив «жреца», почти одновременно выкрикнули женщины.

— Но только завтра, — поспешно выкрикнул Дамир и, быстро схватив меня за руку, чуть ли не бегом пошел к лестнице.

Я оглянулась назад. Если дамы провожали «жреца» влюбленными взглядами, то из посетителей таверны так и сочилась ненависть. Ведь их жены тоже попали под чары мага. Даже Гринет, грозная хозяйка таверны, мечтательно улыбаясь, смотрела нам вслед…

Не волнуйтесь, гражданки моего королевства! Я не дам вас в обиду! Я защищу вас от злых чар, и вы не станете новыми жертвами злодея!

Дверь в нашу с Полей комнату была приоткрыта, и оттуда доносился чей-то осиплый обеспокоенный голос:

— Поля… Милая… Что с тобой?

Маг нахмурился и решительно вошел в комнату. Я пошла следом, закрыв входную дверь номера на замок. Дамир, войдя в мою комнату, создал белый огонек, который, ослепительно сверкнув, озарил царивший здесь полумрак. Дочь Лиры сидела на том же месте, как и пару часов назад, когда я покинула комнату. Риэл стоял около двери, не отрывая взгляда от хрупкой фигурки девушки, сидящей около окна. Как он так быстро оказался в нашем номере? Неужто залез через окно в комнате Дамира?

В комнате царило сильное напряжение, которое как будто давило на тебя, заставляя строить ужасные предположения. Я испугалась — по моей коже пробежали мурашки, я замерла на месте не в силах даже сделать шаг, чтобы помочь подруге.

— Полина Гоннери! — властно произнес маг, нарушив тягостное молчание. Он как будто по мановению руки снял с меня оцепенение, заставив мое сердце биться чаще от испуга. Девушка, будто только что очнувшись ото сна, удивленно приподняв брови, повернулась к нам. Тени от светового огонька рисовали на ее лице страшную картинку — казалось, что перед нами сидит только что воскресший мертвец.

— Девочка моя, — еле слышно прошептал рыжий вор, сделав неуверенный шаг вперед. — Что… как ты…

— Что-то произошло? — искренне удивилась Поля, смотря на нас как на умалишенных.

От ее прежней маски страдалицы не осталось и следа. Может, я просто брежу, и все это мне привиделось? Может на самом деле Поля не сидела на стуле как истукан, пугая окружающих своим поведением?

— Не притворяйся, — фыркнул Дамир, и лениво махнув рукой, зажег все свечи в комнате. Ослепительный огонек погас, комната наполнилась ровным, теплым светом. — Мы всё знаем.

— Что всё? — улыбнулась Поля, непонимающе хлопая глазками. Я если честно сейчас тоже ничего не понимала. Что этот спектакль все значит? Что творится с колдуном и вором? Я, конечно, понимаю, что Поля ведет себя в последнеевремя странно, но нельзя же ее за это винить.

Бесчувственные мужланы! Девушка просто волнуется за своего любимого! Только я открыла рот, чтобы возмутится поведению мужчин, как Дамир, будто предчувствуя мои слова, коротко отрезал:

— Эрика, не лезь.

Я возмущенно фыркнула, но послушалась. Больно надо лезть в их разборки. Мне просто не нравится, как они разговаривают с Полей, будто она заговорщица, задумавшая свергнуть короля.

— Мы все знаем про реликвию, Поля. Про эту гребанную вещицу святош, — Риэл, саданув кулаком о стену, стремительно приблизился к сидящей волшебнице. — Где она?

— Ты о чем? Что со всеми вами?! Это шутка? Если да, то ни капельки не смешно.

— Господи, Поля, харэ притворяться! — не выдержав, крикнул вор. — Я и твой родственничек были у тех придурков, и знаешь, что они нам про тебя наваяли?

— А ты не кричи на меня! — девушка встала и грозно сощурила глаза. — Тоже мне разорался! Ты что, дурмана обкурился, а?

— Полина, — вздохнул Дамир, спокойно подойдя к своей крестнице и вору. — Куда ты дела кристалл?

Я открыла от удивления рот. Ничего себе поворот событий… Только, что это за кристалл? Что здесь происходит?

— Что с вами? — не выдержав, крикнула я, смотря на эту троицу. Не люблю, когда от меня что-то скрывают. — А ну быстро объяснились!

— Ну вот, у нашей куколки проснулась привычка командовать, — усмехнулся Риэл, посмотрев на меня, и показал рукой на свою бывшую девушку. Та, скрестив на груди руки, недовольно переводила взгляд со своего дяди на вора. — Ты у своей подруги спроси, почему она сочинила миленькую историю про похищение реликвии.

— Я не сочинила! У меня и Шона правда отобрали…

На девушке скрестились недоверчивые взгляды мужчин. За стеной пьяные посетители заголосили какую-то песню, громко бренча бутылками и топая ногами, на улице заунывно завыла собака…

— Поля… что ты не договорила?

Девушка обреченно вздохнула и плавно опустилась на стул. Я осторожно подошла к ней и положила на ее плечо свою ладонь — если что, я не дам ее в обиду. Поля благодарно улыбнулась.

— Ладно, я все расскажу, но только пообещайте, что не будите кричать. Особенно это касается дяди.

— Что, все настолько плохо? — усмехнулся маг, убрав с лица мешавшие волосы. Я на миг представила себе истерику Дамира, взяв за основу нервный срыв советника Розари, когда тот увидел бюджет страны. И вправду, ужасное зрелище…

— Может быть, — Поля пожала плечами. — Смотря, как ты к этому отнесешься.

— Не тяни кота за хвост, а рассказывай, — нетерпеливо нахмурился вор, опершись рукой на подоконник. Все замерли в ожидании. Мое сердце забилось сильнее готовое в любое мгновение выпрыгнуть из груди. Наконец-то в этой поездке случилось хоть что-то интересное.

— Я не врала, когда говорила что меня и Шона поймали в ловушку и отобрали «слезы Элисень». Просто я… я решила, что спасение Шона важнее, чем… времени с каждым мигом остается все меньше. А я ведь тебя знаю дядя, ты никогда бы не согласился спасать моего жреца, пока не убедился бы, что со мной все в порядке… Даже сейчас остальное не важно, пока он не окажется в безопасном месте!

— Что случилось, Поля. Хоть это ты мне можешь рассказать? Я уже в Силенвиле и не убегу, нарушив свое обещание.

— Точно? Просто… просто обещай, дядя, что независимо от того, что узнаешь, спасешь…

— Поля, — перебив девушку, раздраженно буркнул вор. — Не нагнетай. Если я обещал что помогу, так что ты зря волнуешься? Да и твой родственничек вряд ли тебя бросит в последнюю минуту.

— И я… — я решительно посмотрела в глаза племянницы колдуна. — Род Келиодор никогда не нарушит данного слова! Обещаю, даже если ты вызвала из глубин Преисподней демона и вырезала целое поселение невинных людей, ты навсегда останешься моей подругой!

— Ого, — удивился Дамир. — Какое смелое обещание…

— Молчал бы, душегуб невинных девиц, — недовольно прошипела я, пряча руки за спиной, удерживая себя от желания оттаскать Дамира за его длинные волосы. Как он порой меня раздражает! Я хочу приободрить подругу, а он изволит шутить! Я этому колдунишке еще не простила того, что он очаровал своей магией невинных девиц таверны.

— Нет, ничего такого, — слабо улыбнулась Поля, пряча в пол глаза. — Просто… просто я разбила кристалл.

Мы пораженно замерли, не в силах вымолвить и слова. У Дамира в тот момент было такое выражение лица, что я серьезно стала опасаться, что у него может случиться сердечный приступ, или он без чувств упадет в обморок. Риэл, приоткрыв от удивления рот, плавно осел на пол, явно позабыв слова. Единственной, кто не так сильно впечатлился сказанному, оказалась я. Я просто не совсем понимала происходящее вокруг действие. Мне слабо верилось, что так называемую реликвию духовного мира можно было легко разбить — наверняка это была дешевая подделка. У меня не было такого же, как и у колдуна скептического отношения к священнослужителям. Я считала, что жрецы давным-давно спрятали свою бесценную реликвию, выставив на ее место подделку.

Также поступал и мой отец — в нашей казне не было настоящих фамильных украшений и артефактов, все ценное король спрятал в потайную комнату, доступ к которой могли иметь только те, в чьих жилах течет кровь рода Келиодор.

— Я с самого начала догадывалась, что это лишь жалкая подделка, — нарушив затянувшееся молчание, сказала я. Наконец-то я могу доказать свое превосходство над этими наивными неучами, а то не все же им одним надо мной смеяться. — Служители Великой не глупы, чтобы так легко дать украсть их святыню.

— Ты не права… — вздохнула Поля. Я возмутилась. Это почему это я не права? Я всегда права! — Реликвия оказалась настоящей.

— Какая-то хрупкая реликвия. — Риэл уселся на полу поудобнее, скрестив под себя ноги. — У всех жрецов руки растут из одного места? Не могли сделать ее на совесть?

— Может она была слишком древняя, — пожал плечами Дамир.

— Да говорю же — это просто подделка!

Поля отрицательно покачала головой. Она, посмотрев в окно, на разыгравшуюся на улице настоящую метель, медленно провела пальцем по стеклу. Когда она заговорила, ее голос был тихий, она еле сдерживалась чтобы не заплакать:

— Я сбежала из плена, прихватив с собой реликвию. Дура, все надеялась, что это сможет спасти Шона. Но опоздала… я… я упала, как глупо это звучит… я упала и почувствовала, как кристалл треснул и разбился у меня в нагрудном кармане… Я не могу объяснить, что произошло, но помню только то, что мне было нестерпимо жарко, как я задыхалась, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли… Если бы не Валерий, мы бы сейчас не разговаривали. Я очнулась через несколько дней и узнала про ситуацию в храме… что Шона приговорили к казни, что только мне под силу его спасти… Нет, я бы и так ринулась за ним даже в жерло вулкана, но так глупо утратив главную ценность Силенвиля… А Валерий даже меня не винил. Такой добрый человек — я подставила его самого близкого человека, а он… — она вздохнула, сжав лежавшую на колене руку в кулак. — Но на следующий день произошло это…

— Что случилось?

— Мне больно, я больше не могу терпеть этот жар… с каждым днем все хуже, я чувствую, я ощущаю то, что прежде никогда не чувствовала. Я вижу то, о чем не смела и мечтать… я постепенно схожу с ума, мои мысли путаются, а в голове постоянно звонят колокола кафедрального храма… Люди ходят, молятся… я вижу их мысли, чувства, судьбы… — из глаз девушки помимо ее воли полились слезы. Риэл, привстав, сострадающе смотря на Полю, протянул вперед руки, наверное, хотел ее обнять, чтобы утешить, но опомнившись, резко сел на место. Дамир был хмур, он внимательно смотрел на племянницу, ничего не предпринимая. — Порой я теряю связь с реальностью… и это происходит все чаще.

Поля быстро вытерла тыльной стороной ладони слезы и с надеждой посмотрела на Дамира. Когда отец приговорил меня к замужеству, я сразу, без промедления поняла, что сбегу. Когда я попала в замок колдуна, я чувствовала, что без помощи не дойду невредимой до города, я знала, что должна остаться и переждать зиму и ажиотаж по поводу моего исчезновения. А сейчас, я впервые в жизни не знала, что мне делать. Сейчас уверенная в себе волшебница выглядела такой ранимой и беззащитной, а я стояла как истукан и отстранено наблюдала за происходящим. Как я могла проворонить такие переживания? Почему Поля так глубоко спрятала свои чувства? Боялась, что если мы все узнаем, то не захотим ей помогать спасать Шона? Это не похоже на дворец. Никто не пытается играть своими эмоциями, чувства здесь такие искренние, настоящие, что становится нестерпимо больно в груди. Похоже, я начинаю забывать, что значит жить при королевском дворе…

— Не важно, что со мной будет, не важно… даже если я умру, — Поля схватила Дамира за край рукава робы, решительно посмотрев ему в глаза. — Спаси, обещай, что спасешь Шона!

Мне невольно вспомнилась история, которую рассказала Лира. Как она похожа на свою мать в молодости — такая же решительная, жертвует своей жизнью ради любимого. Мне даже стало немного стыдно. Я понимала, что никогда не смогу стать такой же. Я себя чувствовала жалко, ничтожно — я такая эгоистка, забочусь только о себе.

— Что ты такое говоришь, Поля! — возмутился Риэл, в мгновение ока вскочив на ноги. — Ты подумала обо мне, Дамире и своих родных? Богиня, ты думаешь, что твоему святоше будет приятно узнать, как дорого досталась его свобода?!

— Так я и знал. Ее аура…

— Что с ней? — нетерпеливо обратился к задумчивому Дамиру вор.

— Она пылает тем золотым огнем. Это чувство, — светло-серые глаза волшебника расширились от удивления. Он видел то, что было скрыто от наших глаз. — Эта энергия пожирает ауру Поли! Она, сжигая прежние плетения, изменяет конфигурацию ауры на нечто новое…

Я и Риэл неверяще посмотрели на бледную девушку. Я, конечно, мало что поняла из сказанной Дамиром фразы, но ясно было одно — дело плохо. Поля сидела на стуле, сжимая на коленях руки в кулаки. Ее яркие, зеленые глаза смотрели на Риэла, в них читалось сожаление, некая боль от совершенных поступков.

— И никак не исправить? — осипшим голосом спросил у колдуна рыжий парень. Дамир, сжав губы, напряженно посмотрел на меня и Риэла. Похоже, он и сам плохо понимал, как можно было все исправить. Я еле сдерживалась, чтобы не заплакать от страха за подругу, от сострадания к волшебнице. Почему они так смотрят? Почему не могут помочь?

— Это еще не все… — тихо произнесла волшебница. Все удивленно повернулись к ней. — У меня кое-что появилось на теле, на месте где разбился кристалл, может даже немного выше… Мне кажется, что эти слезы слились со мной… или они попали мне на кожу и…

Вдруг, к всеобщему удивлению, Поля непослушными пальцами стала расстегивать пуговицы шерстяной кофты.

Видя, к какому позору стремится себя подвергнуть волшебница, я, возмущенно крикнув, пихнула мужчин:

— А ну быстро отвернулись от дамы, извращенцы!

Мужчины, посмотрев на меня как на умалишенную, показно закатив глаза, повернулись к Поле спиной, пробурчав себе под нос:

— Я вообще-то целитель.

— Что я там не видел…

Поля сняла кофту, оставшись в простой белой майке на завязках, которые находились у нее спереди. Даже через ткань я видела, как что-то светилось ниже левого плеча, примерно на уровне декольте. Она неспешно стала растягивать завязки, обнажая плечи… Я закрыла ладонью рот, чтобы не закричать от ужаса. Дамир и Риэл, увидев мою реакцию, мигом повернулись к волшебнице.

Казалось, что золотой свет был единым целым с бледной кожей волшебницы, что он, плавно переливаясь и становясь ярче, двигался спиралью к ослепительно яркой области кожи. Это было похоже на какую-то невообразимо красивую мерцающую татуировку ракушки, которая рассеялась на коже золотыми капельками… Она была небольшого размера, но кожа вокруг «знака» немного почернела, словно была чем-то больна… Я засмотрелась на «спираль», мне казалось, что она непрерывно движется, что в ее мерцающих капельках скрыт тайный смысл, тайное послание Богини…

— Все ясно, — спокойно сказал колдун, вернув меня к реальности. — Похоже на эффект Риатондерии. Хотя, честно признаться, это первый случай, когда в слиянии участвовал человек. Наверное, на это повлияло то, что ваши энергии совместимы или, наоборот, совершенно несовместимы, и поэтому «слезы Элисень», соприкоснувшись с кожей, создали такой эффект…

— Это лечится?

— Не волнуйся, вандал. Я конечно не специалист в этой области, но и не зеленый новичок.

— Значит, я перестану слышать голоса? — с надеждой в голосе спросила Поля. — Больше не буду видеть те ужасные события? Тот пожар, разрушения, крики…

Дамир согласно кивнул.

— Еще минута и я начну верить в Богиню, — нервно усмехнулся вор и устало сел на кровать. Его руки дрожали, но сам он улыбался, будто колдун только что облегчил его душу, выслушав исповедь.

— Ты что, не веришь в Великую? — возмутилась я. Не может быть! Он атеист!

— А зачем в нее верить? Она же не существует.

— А это тогда что? Это ее кара, которая опустилась на похитителей реликвии!

— Похитителей реликвии убил мой арбалет, а Поля просто неудачно упала и вляпалась в очередную гадость.

Дамир обреченно вздохнул, слушая нашу перепалку, и собрал на затылке волосы в хвост, связав их лентой. Он снял плащ, закатал рукава робы, готовясь к какому-то ритуалу.

Поля вновь с надеждой посмотрела на своего дядю:

— Дядя, независимо от того выдержу ли я процедуру или умру, обещай, что не оставишь Шона. Обещай, что спасешь его…

— Не говори глупости, — фыркнул маг и, повернувшись к нам, грозно сдвинул брови. — А вы, а ну бегом вышли из комнаты!

Глава 10

Дверь, громко хлопнув, закрылась. Моему возмущению не было предела! Меня выгнали из комнаты, как какую-то оборванку вместе с этим хамоватым вором! Нет, я бы и сама выставила вон Риэла, негоже даме оголятся перед мужчиной, который ей не брат и не муж, но меня-то за что? Подругу Поли! Кто ее поддержит, когда на нее опустилось проклятие Богини за совершенные грехи? Да и кто выгнал! Этот нахальный колдун силком выставил за порог, заявив, что мол, я ему видите ли буду мешать.

Я, возмущенно фыркнув, последовала минутному порыву — вместе с вором приложила ухо к стене. К демонам воспитание — меня гложет любопытство! Мне казалось, что наглый колдун обязательно будет шептаться о всяких неприличностях с племянницей, промывать косточки мне и Риэлу. Я и рыжий парень стали по одну сторону баррикад — не только мне было интересно узнать, о чем разговаривает волшебник с Полей.

Вор, немного постояв и попытавшись подслушать разговоры, нахмурился. И я его понимала — ничего не было слышно. Неужели в тавернах настолько толстые стены? Но рыжий парень не растерялся, он быстро пробежался глазами по прихожей. Вдруг его взгляд задержался на кувшине, который я забыла отнести сегодня утром вниз. Лицо вора просветлело, он, в мгновение ока оказавшись около тумбочки, где стоял поднос, схватил глиняный кувшин и, выплеснув на пол остатки воды, вернувшись к стене, приложил горлышко к стене.

Я скисла. Теперь у этого невоспитанного нахала есть ценное устройство по подслушиванию разговоров. И даже не конфискуешь данный агрегат — он, к сожалению, не знает слово «галантность». Я, оглядевшись в поисках чудо-устройства, увидела простую кружку. Конечно, это не совсем то, что я хотела, но на большее, увы, в таком захолустном месте можно не рассчитывать. Не теряя минуты, я подбежала к ней, но только я взяла кружку в руки, как вдруг дверь спальни с грохотом распахнулась, и в проеме появился рассерженный Дамир. Он, грозно сощурившись, посмотрел на замершую картину, став похожим на моего отца, когда тот застукал заговорщиков за составлением планов по его свержению.

— И что это все значит? — учтиво поинтересовался он. Я попыталась спрятать кружку за спину. Вор, взяв кувшин нормально, в мгновение ока оказался рядом со мной.

— Эрика решила попить водички, а я ей помогаю, — нагло соврал Риэл, делая вид, будто хочет налить воды в мою кружку. Я ему по мере своих сил и возможностей старалась подыграть, подставив под воображаемую струю воды так и не состоявшееся приспособление по подслушиванию.

— Да, да. Конечно. Риэл предложил свою помощь.

— Там же пусто, — заметил Дамир, скрестив на груди руки.

— Да? — Риэл, изобразив самое настоящее удивление, посмотрел внутрь кувшина. — И вправду. А я и не заметил.

— Какое горе… — вторив вору, как можно печальнее вздохнула я.

Дамир ухмыльнулся, сделав вид, что полностью нам поверил и как бы невзначай молвил:

— Тогда вы не против, если я поставлю на комнату «полог тишины»?

Я нахмурилась. Это заклинание всегда ставит наш королевский маг на комнату, в котором проходит совещание отца. Сколько я ни старалась, куда бы ни залезала, я никогда ничего не могла подслушать. «Полная звукоизоляция», как любит довольно мурлыкать мой отец, смотря на свою чумазую дочурку.

Вор показно фыркнул и махнул рукой.

— Конечно нет!

А я вот не была так счастлива. Теперь мы точно ничего не узнаем. И как Риэл может это спокойно говорить? Бесчувственный хам! Он что, ни капельки не волнуется за Полю?

Колдун, вдребезги разрушив мои мечты и надежды, довольно щурясь, закрыл дверь, оставив меня и Риэла с горечью думать о сложившейся ситуации.

Вдруг вор, просветлев лицом, быстро поставил на поднос кувшин и ринулся в комнату, где он и Дамир спали. Я, бросив рядом с кувшином кружку, поспешила за ним. Что он задумал? Риэл, не тратя время на разговоры, распахнул окно, впустив в комнату холод и случайно залетевшие снежинки.

— Что ты делаешь? — удивилась я, наблюдая за тем, как вор ставит правую ногу на карниз. В комнате было темно, но я смогла разглядеть довольную ухмылку рыжего парня. Похоже, ему нравилось то, что он задумал. А мне что-то не по себе от его идеи.

— Как что? Я хочу узнать, что творится в комнате. Меня что-то не прельщает оставлять тех двоих наедине.

— Но там звукоизоляция!

— Для того чтобы смотреть, не нужны уши, — фыркнул наглый вор и, полностью выйдя на улицу, прикрыл за собой окно.

Я осталась одна. Повторять подвиг парня меня что-то не тянуло, и я решила, чтобы хоть как-то себя развлечь, зажечь свечи в прихожей. Я не хотела случайно сломать в впотьмах ногу, споткнувшись о половицу. В комнате было прохладно, я, кое-как заставив гореть первую свечку, осторожно, моля Богиню, чтобы та не погасла, открыла дверь в прихожую, как вдруг…

Вдруг дверь комнаты Поли с грохотом раскрывается, и за порог кубарем вылетает Риэл.

— Я сказал не мешать мне! Что непонятного! — слышу я недовольный голос Дамира.

— А я и не мешал… — вор тяжело поднялся, небрежно отряхиваясь от пыли. — Кому я нафиг мешал? Ты сделал из мухи слона!

— Подглядывание не делает тебе чести…

— А раздевать Полю делает?

— И ревность, кстати, тоже… — усмехнулся колдун и закрыл дверь в комнату, оставшись с нами в прихожей. — Ты считаешь, что я смогу вылечить ее сквозь одежду?

Я стояла на пороге, осторожно прикрыв ладонью свечку, чтобы та не погасла, пока я наблюдаю за небольшой сценкой. Так я и знала, что план Риэла провалится. Никогда ему не быть шпионом

— Отлично! Хорошо, ты своего добился! Я ухожу!

— Риэл, ты куда? — я посторонилась, пропуская вора к заветному окну.

— К оружейнику, — мрачно буркнул вор, войдя в комнату. — Этот колдунишка зверски изуродовал мою Молли!

— Он издевался над твоей девушкой?! — поразилась я.

— Если бы… — вор, сняв с пояса, с потаенной нежностью погладил опаленный, не разваливающийся на одном добром слове арбалет. — Пойдем к лекарю Молли… Тебя вылечат, и ты будешь как новенькая…

— Ты ее еще на погост отнеси и заупокойную прочитай, — фыркнул Дамир, не страдающий муками совести. Он открыл дверь в комнату к Поле и насмешливо выкрикнул прямо с порога. — Это развалюху никто больше не спасет за такой короткий срок… И сейчас поздно. Думаешь, что специально для тебя откроют лавку и обслужат по первому разряду?

— Какой ты догадливый, — подозрительно усмехнувшись, Риэл исчез в окне.

Подул сильный порыв ветра, и моя многострадальная свечка вмиг погасла. Я вздохнула. И что мне теперь прикажете одной делать?

Плотно закрыв ставни, я снова зажгла ее и поставила на подоконник, немного понаблюдав за ровным пламенем…

Ладно, спущусь в зал. Мне в голову пришли еще пара интересных историй про наивного и доверчивого «брата».


Дамир

Поставив «Полог тишины» на комнату, я повернулся к племяннице. Поля полуголая сидела на кровати, смущенно прикрываясь руками. Ее щеки предательски алели, а сама она прятала взгляд, ни в какую не желая посмотреть на меня.

— Я знаю, что ты скажешь, — прошептала она, внимательно разглядывая белую простыню. Я неспешно подошел к ней и сел рядом. — Почему я раньше не сказала, почему до последнего терпела боль? Я просто не смогла признаться. Я всегда старалась сама решать возникшие трудности, без чьей либо помощи, а тут… Мне просто было стыдно. Да еще я очень хорошо знаю тебя, дядя. Если бы я сразу на духу выложила все, ты бы ни за что на свете не стал бы спасать Шона, прежде чем не убедился бы, что моему здоровью больше ничего не угрожает. Мы могли бы неделями сидеть в замке, прежде чем ты соизволил бы меня отпустить… А времени мало… очень мало.

Я вздохнул. Переубеждать девушку не имеет смысла — ведь она сказала чистую правду. Да, для меня важнее безопасность Поли, чем какой-то сомнительный юнец. Видимо, она и вправду слишком хорошо меня изучила. Вот бы и Эрика хоть каплю ума и соображалки крестницы — а то навязчивая принцесса уже надоела со своим упрямством и закрыванием глаз на очевидные вещи. Но своей выходкой Поля меня изрядно напугала. Я уже очень жалел о том, что раньше не просканировал ауру девушки, держа свое обещание не вмешиваться, пока меня не попросят. В этот раз пресловутая этика целителей сыграла со мной злую шутку — я чуть собственным бездействием не отправил в могилу первенца Фила. Лучший друг точно никогда не простил бы мне ее смерть.

В эффекте Риатондерии я разбираюсь хорошо, понимаю, как соединить два свойства вместе, как разъединить — все-таки это основы любого опыта. До узкого специалиста, конечно, не дотягиваю, но сейчас под рукой у нас не было хотя бы одного риатондеринца. Так что буду действовать по старинке, опираясь на собственные чувства и знания.

Я внимательно посмотрел на неподвижно сидящую, сутулившуюся девушку, у которой на предплечье, мерцающей золотой спиралью тянулась метка. Мои руки впервые за много лет задрожали. Мое сердце замирало в страхе при мысли, что своими действиями я могу причинить вред близкому человеку. Нет, если бы на месте Поли оказался любой другой человек, я бы без промедления провел разъединение, но здесь я начал сомневаться в собственных силах. Я для начала решил досконально просканировать внутренним взором предплечье, чтобы хоть как-то себя успокоить, но это только усугубило положение. Теперь ноющее чувство беспокойства переросло в сильный страх — этот артефакт крепко сплелся с нитями жизни крестницы, если у меня дрогнет рука, я запросто могу убить ее.

Да что это со мной? Мои руки тряслись, а разум уже просчитывал последствия неумелой операции. Даже когда я проводил сложнейшие операции, где пациент был уже на грани смерти, нет, когда его душа уже была в чертогах Богини, мои руки с легкостью спасали жизнь. А тут…

Вдруг затянувшее молчание прервала крестница. Она, немного ежась от холода и неловко прикрывая руками грудь, слегка улыбнувшись, посмотрела на меня:

— Дядя…

— Что?

— А ты знаешь, почему реликвию называют «Слезы Элисень»?

— А есть разница? — я пожал плечами, собирая волю в кулак. Надо успокоиться и подумать о чем-нибудь приятном. Шоколад, горящий рыцарь, мурчащий Ларсик, устроившийся на коленях. Нет, что-то не очень помогает. — У этих фанатиков все названия с причудами, не говоря об их обрядах. Настоящие мазохисты… А их устав? Это самая страшная книга прочитанная мной за всю жизнь. А я, между прочим, для расширения кругозора читал книги из серии «Чернокнижник. Любовь к трупам, кровавым ритуалам, и геноциду. Полный курс для чайников». А у чернокнижников, что не страница, то извращенная пытка и намеки на некрофилию.

Поля усмехнулась, слабо поверив моей рецензии на прочитанный устав. Это книга и вправду привела меня в ужас, легче перечислить, что можно делать жрецу, чем попытаться объяснить, что ему не разрешается. Кстати, как я понял, думать священнослужителю тоже не желательно. Какой из меня получается плохой жрец — не прошло и два дня, как я уже нарушил с полсотни правил.

— Шон рассказывал мне об одном древнем предании.

… Однажды, Богиня Элисень заскучала на небесах и решила посетить наш мир смертных. Но как только ее нога ступила на землю, она узрела страдания, смерть и переживания народа. Ее взору открылись кровопролитные войны, наводнения, пожары, оползни, губившие на своем пути все живое… Слезы упали из глаз Прекрасной Богини. Она так сильно переживала несчастья народа, что проходящий мимо босоногий мальчуган спросил, почему она плачет. «Почему вы не боитесь жить в таком ужасном мире? — со слезами на глазах спросила Пресветлая, — Не легче сразу умереть, чтобы не видеть войны, смерть и страдания?» Мальчик задумавшись, пожал плечами: «Вот если бы люди умели видеть будущее, то не совершали бы ошибок» Прониклась словами мальчика Богиня и, улыбнувшись, решила даровать ему свою милость. Она собрала свои упавшие слезы в красивейший кристалл и дала его в руки ребенку со словами: «Теперь все в твоих руках».

Стоит сказать, что после этот мальчуган вернул в страны мир, создал веру в Великую Богиню Элисень и стал первым Хранителем реликвии. Богиня даровала свои слезы, наполненные ее состраданием и любовью, чтобы человечество могло само вершить свою судьбу, дала решимость и уверенность в своих силах, чтобы совершать подвиги, предвидя, к чему это может привести. Говорят, что те, кто владеет кристаллом, видят будущее и чувствуют боль и страдания людей, как свои собственные. Жрецы считали, что реликвия может предотвращать ужасные события и дарить людям счастливый мир. Раньше я наивно предполагала, что это предание — глупость, но сейчас…

Я погладил Полю по голове и поцеловал ее в макушку.

— Теперь все будет хорошо, — заверил девушку я.

Мои руки перестали дрожать, я успокоился и решительно посмотрел на девушку. Теперь я был полностью готов.

Крестница легла спиной на белую простыню и, глубоко вздохнув, видимо успокаивая себя, закрыла глаза. Я, закатав рукава робы и размяв пальцы, внимательно посмотрел на ее «метку». Настраиваясь на кропотливую и точную работу, я думал, с чего лучше начать. Кончики моих пальцев защекотало от выпускаемых нитей энергии. Это были даже не нити, а невидимые человеческому взору сотканные из магической энергии тонкие крючки, которые должны были, осторожно разъединить нити энергии реликвии и Поли. Сложная работа, в которой нет места даже случайной оплошности. Если я нечаянно порву «нить» — то ее аура как полотно разойдется, а потом, если срочно не предпринять определенные процедуры, угаснет, забрав с собой жизнь юной волшебницы.

Но только я слегка дотронулся до кожи волшебницы, как вдруг случилось непредвиденное. Поля пронзительно закричала и, резко закатив глаза, как в эпилептическом припадке стала изгибаться на кровати дугой. Мое сердце пропустило несколько ударов, я, в мгновение ока спрятав «крюки», пытался удержать голову девушки на подушке. Ее «метка» засияла ярче, пройдя золотой волной по коже как при вспышке электрического заряда во время опыта. Мои уши разрывались от душераздирающего крика, мысли метались в голове в ужасных предположениях, сердце бешено стучало, стало жарко как при тридцатиградусной жаре. Но не успел я понять, в чем дело, как вдруг Поля резко изогнувшись, обмякла, распластавшись на смятой простыне. Первое что я сделал — это проверил пульс. Облегченно вздохнув, обнаружив бешено бьющуюся жилку, я вытер со лба дрожащей рукой выступивший пот. Вот поэтому целители, никогда не проводят сложные операции своим родным и близким — вероятность ненужного волнения и из-за этого врачебной ошибки вырастает многократно. Целители ведь тоже люди…

Вдруг девушка резко открыла глаза став хватать ртом воздух. Она, глубоко дыша, посмотрела осмысленным взглядом на меня и, в мгновение ока сев на кровати, уткнулась мне в грудь, сжав в объятиях. Она, всхлипывая, сквозь слезы жалобно прокричала:

— Не умирай! Пожалуйста, не умирай, прошу тебя!

Я шокировано замер, чувствуя, как девушка дрожит от сильных рыданий. Она, душа меня в своих объятиях, взахлеб шептала одно единственное слово: «Не умирай!».

— Поля… — прошептал я, чувствуя, что еще чуть-чуть и мои ребра дадут трещину. — Ты меня больше так не пугай. Я уже подумал, что задел жизненные нити… Видишь, руки до сих пор трясутся…

— Обещай, обещай, что не умрешь! Пожалуйста, обещай… — повторяла она, все крепче сжимая руки. Я, осторожно взяв крестницу за плечи, заставил ее посмотреть себе в глаза. Ее взгляд был затуманен под пеленой слез, она так на меня смотрела, жалобно всхлипывая, что у меня сжалось сердце…

— Я не собираюсь умирать.

— Это все из-за нее! — еще пуще разревелась Поля, пытаясь вытереть слезы. — Это из-за Эрики…

— Эрики? — перебил ее я, усмехнулся и попытался пошутить, чтобы разрядить ситуацию. — Я так и знал, что однажды она меня сведет в могилу.

— Я видела! Я все видела, как только ты дотронулся до меня! Видение было таким ярким, четким! Пожалуйста, обещай, обещай…

— Ну ладно, я клянусь, что не умру. Ты только не плачь… Поля, я же магистр, меня сложно убить… Тем более принцессе это явно не под силу.

Девушка резко замотала головой и нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями:

— Нет… это не она. Огонь… много огня, трудно дышать… Ты кому-то что-то кричишь… Свистят стрелы, чьи-то крики, топот… Я…я не помню, мне больно вспоминать… Но я знаю точно, что это из-за нее!!!

Я ее обнял, легонько погладив по спине. Она, еще немного поплакав, успокоилась, слушая, как бьется мое сердце. Нет, если и дальше будет продолжаться в том же русле — у меня будет сердечный приступ. Не привык я к таким истерикам.

Немного отойдя от срыва, Поля шмыгнув носом, вдруг ни с того ни сего констатировала:

— Эрика милая.

— Милая? — искренне удивился я словам крестницы, усмехнулся, вспомнив, как принцесса постоянно обвиняет меня во всех несчастьях в мире. — Я знаю, что в глубине души она ангел во плоти, но знаешь, когда тебе постоянно твердят, что ты «злодей погубивший кучу невинных девиц» это начинает раздражать.

— А ты просто не давай ей повода.

— Поля, ты ведь понимаешь, что это невозможно? Эрика упрямее осла — даже если я буду тих и мил, она высосет его из пальца, что я злодей. У королевских особ одна философия: «Все неправы, одна я права». И попробуй переубедить! Она ж птица высокого полета, это мы ползающие твари.

— Значит, ты все оставишь как есть?

— Ты опять волнуешься зря? Я же говорил, что меня не так легко убить. Милая, я же тебе обещал, что не погибну, — я успокаивающе улыбнулся, крепче обняв племянницу. — А зачем мне стараться и переубеждать принцессу? Со временем она сама прозреет. Сейчас Эрика как раньше не кидается на меня с бешенными глазами, крича на всю округу, что я «злодей». Так, просто побурчит на тему какой я плохой. Как ребенок — привлекает к себе внимание. Кстати, Поля, ты тоже ребенок.

— Это еще почему? — искренне возмутилась девушка и, освободившись из моих объятий, скрестила на груди руки.

— Потому что ты ведешь себя как неразумно. Тоже мне удумала, скрывать такое… — я показал рукой на «метку», которая несколько минут назад пылала золотым пламенем. — Ты думаешь, что петь по тебе панихиду будет намного лучше? Или хотела на день рождения отцу предоставить гроб? У моего друга нервы не железные, а хоронить его я не намерен, пока досконально не изучу некромантию. Просто не рискуй жизнью зря. Если своя жизнь не в милость, подумай хоть немного о своей семье. Они тебя очень любят, особенно Фил. Ты ж его папина дочка… А сейчас ложись обратно. Я намерен скорее избавиться от «паразита».

Следующая попытка разъединения прошла без существенных затруднений. Помня свой предшествующий горький опыт, я, чтобы случайно не вызвать у девушки новый приступ, погрузил ее в сон. За несколько часов спокойно и не торопясь распутал сложные хитросплетения артефакта жрецов, освободив ауру крестницы от чужого влияния. Хотя стоит признаться, что пару раз я чуть не оборвал «нити Поли».

Смотря на сладко сопящую девушку, укрыв ее одеялом, я тихо, с горечью прошептал:

— Дети наше будущее… Да, Фил? Вот только кто убережет их от ошибок…

Я сжал в руках небольшой кристалл, похожий на застывшую янтарную каплю. Если долго смотреть на нее, то можно увидеть, как золотые пузырьки вертятся в бешеном круговороте.

Я усмехнулся, небрежно положив реликвию на прикроватную тумбочку. И из-за этой безобидной вещички началась вся эта история… Стоп, что это я говорю? Надо срочно ее изучить!

* * *
Глубокой ночью, когда я и Эрика сидели в моей комнате, и я рассказывал о храме, в окно ловко пролез Риэл.

— Знакомьтесь! — радостный вор показал всем новенький арбалет. — Это Катрин!

— А как же Моли? — удивилась принцесса, вмиг отвлекшись от моей истории.

— Какая Моли? У меня не было никакой Моли, — он улыбнулся, будто не понимая, что от него хотят и, спрятав новенькое лакированное оружие за спину, тихо прошептал — Не говорите больше о Моли. Катрин ревнивая.

Эрика пораженно замерев, похлопала глазками, смотря на Риэла как на сумасшедшего.

Я обреченно вздохнул. Этот парень неисправим… Но хоть у нас теперь спрятан в рукаве существенный козырь. Только вряд ли жрецы больше увидят свою драгоценную реликвию. Что-что, а древние могущественные артефакты — моя вторая тайная страсть после неудержимой тяги к шоколаду. Интересно, а существуют ли шоколадные могущественные реликвии?

Глава 11

Небо заволокло тяжелыми снежными тучами. Холодный, пронизывающий до костей ветер играл во внутреннем дворе храма, колыхая разноцветные одеяния жрецов. Огромный двор заполонили толпы священнослужителей, они с нетерпением смотрели на каменный помост, находящийся посередине импровизированной площади. На помосте возвышался, по-другому у меня язык не повернулся сказать, Его Преосвященство. Он оценивал присутствующих слуг долгим пронзительным взглядом, его седые волосы были такой длины, что казалось, они подметали пол, а на его лбу три алых круга сияли на солнце. На самом помосте находилась так называемая Яма Неверующих — это огромный колодец, диаметром примерно семь метров, огороженный ажурным чугунным забором. В паре шагов от Его Преосвященства, прямо к яме, вытянулся «каменный язык Неверующего», как называют его священнослужители. По нему делает свои последние шаги осужденный, прежде чем упасть в бездну.

Я и Валерий стояли неподалеку от помоста, изображая равнодушное спокойствие, Поля, Риэл и Эрика заняли места за нами, надев зеленые плащи с капюшонами. Мы воспользовались разрешением Его Преосвященства присутствовать на данном мероприятии послушникам. Хотя, по его же наставлению, им обязательно нужно было скрыться от глаз жрецов под зелеными плащами, дабы не марать священное место своим присутствием.

Стоит заметить, что это нововведение значительно облегчило мою головную боль по скрыванию морока Эрики и личности Поли — священнослужители на миг расслабились, посчитав, что ничто не сможет угрожать срыву их священной казни, чем я сразу решил воспользоваться. Ведь раньше послушников даже близко не подпускали к внутренним залам храма, пока они не дадут все клятвы, а тут такая щедрость. Вчера, углубившись в изучение священного писания и внутренних правил жрецов, я обнаружил одну дырку в законах, которую можно было ловко обыграть на казни. Конечно, дырка в правилах была рисковая, но выбора не оставалось, да и придумать что-то стоящее за такой короткий срок я был не в силах.

Тем же днем, ближе к вечерней трапезе Его Преосвященства, я появился в обители Богини, чтобы обговорить с Валерием мои планы. Жрец с неохотой, горестно повздыхав и назвав меня «демоном-искусителем», одобрил сценарий нашего поведения на следующий день, так же как и рискованный запасной вариант. К сожалению, мое предложение «сжечь все дотла и, быстренько прихватив с собой Шона, скрыться в потайном проходе» он без промедления отверг. Жаль, а я хотел пойти по самому простому пути…

Для меня вообще была великая трагедия, когда Валерий не разрешил мне посетить библиотеку храма, мотивируя свои действия тем, что он не может мне позволить осквернить священные писания. Как будто я собирался их рвать и рисовать каракули, как малое дитя, на каждой странице. Может я просто хотел почерпнуть для себя мудрость Богини? Может в тот момент я был готов принять свою судьбу служителя Великой? Конечно, на самом деле я жаждал поискать записи об этой проблемной реликвии, но нашему священнослужителю не следует знать такие подробности. Я вовсе не собирался дарить ему и этому цирку, по ошибке зовущемуся «братство храма», такой ценный артефакт. Может потом, через несколько лет, вдоволь наигравшись с реликвией, под сильным давлением совести, я и подброшу под дверь колыбель со свертком, в которой будут находиться «Слезы Элисень», но до этого момента…

Огромные створки храма медленно раскрылись, явив собравшимся жрецам подсудимого и его конвоиров. Я, как и все присутствующие на площади, с интересом стал разглядывать осужденного. Шон, похрамывая и качаясь из стороны в сторону, медленно ступал босиком на промерзлые плиты двора. Его красная рубаха в нескольких местах была порвана, а сам несчастный придерживал одной рукой расползающиеся края грязного одеяния, не давая оголиться торсу. Он был хрупкого телосложения, его раньше золотые, а теперь непонятного, желтоватого оттенка волосы были неаккуратно обрезаны почти под корень, оголив шею. На скуле Шона был виден огромный почерневший синяк, а нос был сломан. Единственное, что было примечательно в его детском округлом лице — это яркие голубые глаза, которые сейчас безразлично смотрели вперед. На нем не было цепей, которые могли бы удержать от побега, да и вряд ли парень смог бы самостоятельно убежать — он с трудом ходил, сутулясь, и прижимая левую руку к животу.

Эта маска безысходности и смирения, которую на себя нацепил бывший жрец, тронула меня до глубины души. Я с горечью вспомнил свои страдания, которые пережил, находясь в плену у Лиры. Все то время меня поддерживала мысль, что я должен оберегать своего названного брата, помогать ему даже в самых безрассудных начинаниях. А здесь было сразу видно, что парень сдался, что он даже не надеется на спасение. Я едва заметно усмехнулся. Ну, нет, пускай даже не думает ступать прямо в ручки к смерти. Через пару десятков лет он скажет мне спасибо.

Когда Шон проходил мимо нас, Валерий, с трудом сдерживаясь от нахлынувших эмоций, сжал руки в кулаки. Он, не отрывая взгляда от сломленной фигурки своего друга, удерживал себя от необдуманных действий. Несмотря на то, что на лице Валерия почти не было эмоций, я явно осознавал, что ему сейчас очень тяжко.

Осужденный, с помощью конвоиров поднявшись по ступенькам на помост, предстал перед Его Преосвященством. Старик с плохо скрываемой надменностью, молвил:

— Бывший апостол Шон, за совершенные в сторону нашей Богини Элисень злодеяния, вы приговорены к высшей мере наказания, дабы своими вечными муками в геенне искупить тяжкие грехи. Вам дарована милость завершить свой жизненный путь в Яме Неверующих, — он, презрительно бросив в сторону Шона взгляд, нехотя проговорил. — Наша милостивая Богиня даровала вам право последнего желания.

Бывший апостол осторожно обернулся, посмотрев на разноцветную толпу, заполонившую внутренний двор храма. Его взгляд быстро заскользил по рядам, на секунду замерев на нас. На мгновение глаза Шона вновь вспыхнули, в них искрой загорелась жизнь, когда он увидел Валерия. Парень, с трудом улыбнувшись и проводив жреца прощальным взглядом, вновь повернулся к Преосвященству.

— В-с-е-е… — еле слышно проговорил осужденный, обреченно посмотрев на колодец.

— Значит, вы отказываетесь от милости Великой? — старик безразлично махнул рукой, призывая конвоиров. Те, схватив под локотки полуживого парня, подтащили его к выступу. К так называемому «языку Неверующего» — Как опрометчиво…

— Я-а… у-же с-сдела-а… хо-оте… — пересиливая боль, пробормотал Шон, еле шевеля губами. Я нахмурился — у него явно ушиб челюсти. — Я-а… не-е… ша-а-ле-е-ею…

Апостолы выставили вперед свои пики, побуждая своего бывшего собрата сделать неуверенные шаги по «языку» в сторону бездны. Площадь затаив дыхание замерла… Сильный порыв ветра прошелся по площади, подняв рваные полы рубахи Шона. Парень, судорожно вздохнув и задрожав от холода, закрыл глаза. Он, даже не обернувшись, не дожидаясь пока пики, подталкивая к пропасти, вновь коснутся его спины, смело пошел вперед. Когда до края «языка» оставалось совсем немного, Валерий зажмурил глаза не в силах смотреть на последние мгновения жизни его лучшего друга. Шон, умиротворенно улыбнувшись, без сожалений шагнул в бездну…

Но, не успела макушка Шона скрыться в колодце, а жрецы в едином порыве осенить «Яму Неверующих» знаком Богини, как случилось непредвиденное. Какой же для них был шок, когда через пару мгновений из бездны выскочил, как пробка, только что отмоленный осужденный и с высоты нескольких метров, словно тряпичная кукла, упал на скользкие камни площади. Все присутствующие служители пораженно замерли, некоторые впечатлительные объекты даже осели без чувств на землю, не выдержав явления «чуда». Шон пошевелился и с трудом сел на мостовой, отхаркнув кровь, также с неким удивлением осматривая шокированных жрецов. Похоже, он был озадачен, увидев вместо Преисподней невыразительные лица своих бывших собратьев.

Только наша компания оставалась по сравнению с другими во вменяемом состоянии. Как я уже говорил ранее, в законах священнослужителей я нашел интересную погрешность. Если к осужденному применили смертную казнь, но он по милости Великой все еще жив, то второй раз приводить в исполнение приговор строго запрещается. Ладно, если бы смертный приговор был через повешение (можно было подпилить веревку и списать все на то, что Богиня нежелает смерти данному человеку), но что можно придумать, если казнь проводится с помощью ямы?

Вчера посетовав на несправедливую судьбу, Полю, и храм, я, взяв под локотки Валерия, двинулся в сторону «Ямы Неверующих». Когда все священнослужители аппетитно хрустели салатом на вечерней трапезе, а апостолы, глотая слюнки, думали о своих счастливых сытых товарищах, я и жрец подошли на несколько метров к яме, чтобы помолиться. На самом деле в течение пары часов молился только Валерий, бормоча под нос псалмы, мне же досталась куда более сложная роль. Осторожно, чтобы никто не заметил колебания энергетического фона, я прикрепил в колодце нечто похожее на упругую сеть, которая смогла бы вытолкнуть осужденного на поверхность. Во дворе храма колдовать было легче, чем в самой обители, но, несмотря на это, мне приходилось трудно. Я потратил в два раза больше энергии, чем это требовалось при таком простом заклинании. Да и была еще одна проблема: сеть не могла продержаться долго — из-за разрушающей энергии храма ее хватит лишь на один или два «прыжка». И сейчас я довольно лицезрел действие своего творения… Конечно, посадка была жестче, чем я планировал, но Шона я все равно буду основательно лечить. По сравнению со спасением его жизни, ушибы и раны не в счет. Первым, кто произнес хоть какие-то связные слова, было Его Преосвященство. Он, пораженно сойдя с пьедестала по лестнице, ткнул в полуживого Шона своим пальцем.

— Ты-ы-ы… Ка-а-ак… Великая, — он на мгновение возвел очи к пасмурному небу, — Почему именно он?

Небо загадочно молчало, только нагнетая обстановку. Я смиренно ждал… Только бы получилось, только бы план сработал… Шон рассеянно оглядывался по сторонам, не зная, что делать дальше. Я его понимал — он уже морально приготовился к смерти, и тут фортуна выкинула такой фортель. Бывший жрец плотнее запахнув свою порванную рубаху, дрожа от холода и боли, с еле уловимой надеждой посмотрел на Его Преосвященство. Апостолы, которые мгновение назад стояли чуть ли не с раскрытыми ртами, быстро подбежали к осужденному, выставив вперед свои пики. Валерий было подался вперед, но я его остановил, выставив руку вперед и покачал головой. Еще было не время… Нужно дождаться… По законам Его Преосвященство должно было помиловать блудного жреца и отпустить восвояси, даже восстановить сан… Дважды судить за одно и тоже преступление нельзя, даже в мирских делах. Это я прекрасно знал. Но, похоже, свои собственные правила, священнослужители знали еще хуже, чем подставной жрец. Не дождавшись знаков Великой, старик, скривившись, как при зубной боли, гневно приказал:

— К яме… Неверующих… нет, убить на месте. Преступление карается смертью.

Апостолы, растеряно переглянулись, но последовали приказу посланника Великой. Четыре пики были плавно отведены назад, готовясь к решающему удару. Шон, судорожно вздохнув и стерев дрожащей, грязной рукой сочившуюся из опухшей губы кровь, зажмурил глаза.

— Стойте! — в отчаянье выкрикнул Валерий, выбегая вперед. Пики резко становились, едва не коснувшись осужденного кончиками лезвий. Священнослужитель первой длани выбежал на дорожку и встал между своим другом и его палачами. Я, внутри негодуя по поводу несдержанности одного священнослужителя, выбежал за ним следом из толпы.

— Что случилось, жрец Валерий? — с расстановкой произнес старик, искренне удивленный этим поступком.

— Нельзя карать невиновного! — воскликнул темноволосый мужчина, закрыв Шона спиной от пик апостолов. — Богиня даровала ему второй шанс, и по зако…

— Здесь я закон! — перебив Валерия, провозгласил глава храма.

Я стоял совсем рядом к Его Преосвященству, изо всех сил стараясь не снять маску наивного простачка. Нда, как я и думал, таких жрецов как Валерий жуткий дефицит в религиозном мире. Власть развращает людей. Только сильные духом могут не поддаться соблазнам и не начать гнить изнутри.

— Но…

— Жрец Валерий, быстро отойдите от грешника! Или я начну подозревать, что вы его соучастник.

Жрец, как будто пребывая в дурном сне, с круглыми от шока глазами, отошел от своего друга. Казалось, что наконец-то прозрел, увидев в своем наставнике не великого человека, а настоящее чудовище. Шон облегчено опустил голову, убедившись, что его товарищу больше не грозит опасность. Видимо осужденному апостолу трудно и больно было смотреть вверх. Я быстро подошел к Валерию, потянув его за робу. Нужно придерживаться плана, а сейчас он занялся какой-то никому не нужной импровизацией.

Священнослужитель, не веря своим глазам, нехотя передвигая ногами, еле слышно пробормотал: «Я всегда придерживался законов, всегда следовал правилам… но Шон был прав…» Отодвинув к краю дорожки одеревеневшего жреца, я незаметно сильно ущипнул его за руку, призывая быть благоразумным. От сильной боли Валерий пришел в себя, но вот только благоразумия не набрался. Он, очнувшись, и возмущенно сдвинув брови, попытался сказать что-то нелестное своему главе, как вдруг…

Я ощутил что-то острое около моей шеи и почувствовал на своем затылке чье-то дыхание. Нисколько не удивившись происходящему, я немного скосил глаза вправо, убедившись, что к горлу Валерия также был представлен острый кинжал. Наконец-то Поля и Риэл решили задействовать запасной план, и сделали это как раз вовремя — еще чуть-чуть и, благодаря нашему святому другу, запасной вариант не имел бы хорошего воздействия на жрецов. Племянница и вор приставили к нашим горлам кинжалы, сняв уже ненужные капюшоны, служившие маскировкой под послушников. Жрецы ахнули и в ужасе попятились от сумасшедшей парочки, тем самым образовав вокруг нас большой круг. Апостолы, сразу забыв про Шона, направили свое оружие на нарушителей. Глава храма замер, не в силах поверить, что кто-то решился на такой серьезный грех, как прерывание священной казни. Мне даже было немного жаль старика — не повезло ему наткнуться на нашу сумасшедшую компанию. Пускай радуется, что я выбрал не легкий план, а то пылала бы его обитель синим пламенем… а библиотека нашла бы свое пристанище у меня в замке.

— А ну быстро отошли от Шона, сволочи! — закричал прямо мне в ухо Риэл, держа свой кинжал на опасном расстоянии от моей кожи.

В тот момент я думал только об одном — почему? Почему именно наглый вандал стал моим «похитителем»? За что мне такое наказание? У него ведь сдержанности, как у разъяренного быка, увидевшего виляющий зад деревенского дурака. Риэл, только приступив к роли, уже старался меня оглушить — у меня звенело в ушах от его никому не нужных воплей.

— Или мы их убьем! — вторила своему бывшему возлюбленному Поля.

В ее глазах так и читалась жажда убийства. Мне стало даже немного не по себе. Стоит признать, что из племянницы получилась бы великолепная лицедейка. В тот момент, на долю секунды я поверил, что она с легкостью убьет своего заложника лишь бы спасти Шона.

— Живо бросили оружие!

Девушка оказалась столь убедительной, что апостолы, поверив в то, что она без сожаления устроит резню в священном месте, бросили свое оружие на пол. Пики, расстроено звякнув, оказались на холодных камнях. Наблюдавшие за этим спектаклем жрецы стали возмущенно шептаться и показывать на нас пальцем, но никто из них не проявил ни желания, ни смелости выйти вперед и обезвредить нападавших.

Как я и предполагал, в священнослужители идут обычно слабохарактерные трусы, которые заботятся только о себе и своем кошельке. А те, кто имеют хоть частичку воли и желания помогать другим, сразу идут в расход — никому не нравятся выскочки и наивные идеалисты. Шон, подняв голову, между спинами апостолов увидел Полю. Его лицо просветлело, он даже невзирая на боль попытался улыбнуться своей любимой. Когда я увидел его ясные глаза, с надеждой смотрящие на Валерия, мне сразу стало легче на сердце. Жрец улыбался одним лишь взглядом, как будто увидел свет в непроглядной тьме отчаянья. Меня так обрадовало то, что я увидел у парня, который смирился со смертью, желание жить, что я захотел с помощью магии быстро освободить Шона и скрыться в неизвестном направлении.

Но, к сожалению, это были лишь невыполнимые мечты. Я прекрасно понимал, что если я использую свою энергию, жрецы сразу же нажалуются Совету магов, а Совет выйдет прямиком на меня. Нет, в некоторых случаях приходится притворяться и хитрить, чтобы потом тебе не аукнулись твои необдуманные действия. Его Преосвященство, расширив глаза от возмущения по поводу такого святотатства, стал медленно подходить к похитителям и их заложникам.

— Как вы посмели! — его голос осип от еле сдерживаемой ярости, а руки начали дрожать. — Вы на священной зе…

— А ну заткнись, мразь! — пуще прежнего рыкнул вор, без угрызений совести перебив главу храма.

Старик попунцевел от такого хамства и стал возмущенно хватать воздух ртом. Апостолы обеспокоенно повернулись к Его Преосвященству, боясь, что Богиня решит забрать мужчину раньше срока на заслуженный отдых на небе. Я чуть не плача закрыл глаза — мои бедные уши…

— Дитя мое, не следует грубить посланнику Великой, — попытался вставить свое слово Валерий, ничуть не беспокоясь о том, что он находится на волоске от смерти. — Богиня Эли…

— Да я посмотрю, ты прям жаждешь оказаться в ее чертогах первым! — усмехнулся Риэл, но почему то пододвинул кинжал к моему кадыку. Я четко стал ощущать холодное лезвие. Мне стало казаться, что вандал все-таки жаждет меня убить. Я боялся лишний раз сглотнуть, про себя костеря на эврейском умного парня.

— За нападение на священнослужителей Пресветлая строго карает, — угрожающе прошипел я, еле шевеля губами, стараясь мило улыбаться.

Надеюсь, Риэл поймет мои намеки и перестанет переигрывать, отодвинув хотя бы на несколько миллиметров лезвие, а то я ранимый. Могу нечаянно его поджарить, прежде чем он перережет мне сонную артерию. К сожалению, природа не наградила рыжего парня чувством меры и зачатками совести. Я уверен, он даже не будет страдать, если случайно дернет кинжалом, и я захлебнусь в собственной крови.

— Если будете выполнять то, что мы скажем, никто не пострадает, — спокойно сказала Поля пытаясь сгладить оскорбительные выкрики своего напарника.

Она что, боялась, что ее тоже подвергнут каре? Ну, с Риэлом все понятно — за то, что он только что прилюдно оскорбил и унизил главу храма, его будут как минимум пару тысячелетий считать врагом народа. Жрецы народ обидчивый. Я не удивлюсь, если увижу, что глава Преисподней в священных писаниях будет с ликом вора. Или же они решили поиграть со жрецами в плохого и хорошего дознавателя? Вот только я сомневаюсь, что такая схема будет действовать в данной ситуации.

— Вы, девочки в доспехах, — обратился к апостолам Риэл. — А ну быстро отошли к той хреновине, и чтоб я видел ваши накрашенные ноготки.

«Хреновиной» оказалась Священная яма Неверующих. Я с каждый мгновением все больше поражаюсь религиозности своего нового друга. Он с таким трепетом и уважением относится к священным местам и регалиям жрецов! И это не говоря о том, что он только что поставил под сомнение половую принадлежность элитного отряда храма, в котором по правилам жрецов не может быть женщин. А вор умеет заводить новые знакомства — не удивительно, что все хотят его убить. Апостолы попятились к арке, держа руки на уровне груди. Похоже, они впервые столкнулись со столь неадекватным человеком.

— Ч-что вы делаете, неверные! — взревел глава храма, перейдя на фальцет. У него начался нервный тик. Молодец Риэл, ты своего добился — теперь тебя хочет убить и самый святой, милостивый, всепрощающий человек в мире.

— Как что? Ты что, совсем ослеп, дедуля? Мы спасаем вот этого бедолагу.

Рыжий парень кивнул на сидящего на каменный плитах Шона. Шон, с трудом удерживая себя в сознании, дрожал, еле понимая, что сейчас происходит вокруг. Я немного взволновался — вот это плохо. Похоже, парню становится с каждым мигом все хуже — его организм держится из последних сил. Если бывший апостол потеряет сознание, то придется для себя решить, что мне дороже, жизнь и свобода или счастье любимой племянницы. Его Преосвященство, задыхаясь от возмущения, ткнул пальцем в вора. Точнее в меня, так как у меня оказалась роль щита хамоватого рыжего вора. Зрители нашей сценки пораженно ахнули, надеясь, что сейчас похитителей поразит гром с неба, что они превратятся в пыль, что падут наземь став дергаться в предсмертных конвульсиях, ну или еще что-нибудь такое в религиозном духе.

Но вот только сколько не тыкал в Риэла священнослужитель, сколько не орал на него — вору было все нипочем. Точно, я всегда подозревал, что парень на самом деле земное воплощение Люцифера. На долю секунды я представил Риэла в роли Главы Преисподней, и мне стало очень смешно. Вот он высотой почти семь метров, с огромными черными, как обсидиан кривыми рогами, кровожадно ухмыляясь, топчет своими копытами клумбу с любимыми цветочками Его Преосвященства… Вдруг меня оторвал из грез противный пискливый голос старика:

— Я не позволю! Ап-ап… постолы!

Словно в такт моим мыслям прокричал глава церкви. Я чуть не рассмеялся. Перед глазами все еще стояла вытоптанная клумба и рвущий в отчаянье на себе волосы старик. Только после слов вора я понял, что к цветам эта фраза совершенно не имела отношения.

— Стоять на месте или ваши голубки, — он хищно посмотрел на меня, будто примеряясь как лучше разделать мою тушку, — будут с перерезанными глотками.

— Думаю, Великая не одобрила бы смерть священнослужителей, — вставила свое слово Поля. — Так что вам лучше не дергаться.

Его Преосвященство попятился к своим апостолам, став как-то странно мотать головой. Его руки дрожали, мне казалось, что еще чуть-чуть, и он будет скалиться и изрыгать слюну как бешенная дворняга.

— Убить, убить, убить, — сначала тихо, но потом все громче прокричал старик. Его бешенные глаза, трясущаяся в гневе губа — похоже гнев пересилил весь здравый смысл, что теплился в теле этого маразматика. — Убить их всех!

— Но Преосвященство, они же слуги Вел… — решился сказать кто-то из апостолов.

— Убить их всех! — истерично топнул ножкой старик и тихо прошептал себе под нос. — Никто, никто не должен узнать эту постыдную тайну… Да, да жрецы должны благодарить меня за оказанную им честь умереть ради блага Великой. Они погибнут за правое дело. Да, да за правое дело.

Площадь замерла в ожидании, некоторые из священнослужителей и послушников стали молиться за души двух несчастных жрецов. Апостолы, не в силах перечить прямому приказу посланника Богини, решительно направились к нам. Преосвященство торжествующе улыбнулось, уже смакуя еще не существующую победу. Риэл и Поля растерянно переглянулись, но импровизировать не решились, дожидаясь, начала моих действий.

Мне все это начало напоминать какую-то третьесортную театральную постановку. Не хватало лишь внезапно выпрыгивающего из кустов героя и тревожной мелодии скрипки для нагнетания обстановки.

Я судорожно обдумывал новые варианты. Стоит признать, что я совершил большой прокол. Не думал, что глава храма окажется таким… гм… неадекватным человеком. Убить своих же людей, на священной земле и все ради какого-то хлипкого, измученного апостола? Похоже, я совсем разучился разбираться в людях. Неужели я умру из-за одного фанатика, который так уверовал в свою святость и непогрешимость, что возвел вокруг себя культ? Как бы ни так. Хоть и оба плана с треском провалились, сдаваться я не собирался. Простите Валерий, Фил, но мне все-таки придется сделать это. Интересно, а как жрецы отнесутся к ярким обжигающим фениксам из пламени? Иллюзия прекрасно сможет отвлечь несколько сотен жрецов, апостолов и Его Преосвященство. Пока они будут пытаться разобраться в чем дело и молиться Пресветлой, мы тем временем под шумок заберем Шона и скроемся в ближайшем потайном проходе… Вот только из-за разрушительного воздействия энергии храма, иллюзии продержатся недолго. Надеюсь, мы успеем сбежать, прежде чем священнослужители придут в себя.

Но как только я мысленно стал концентрировать энергию для масштабной иллюзии, в дело вступила всеми позабытая принцесса. Не знаю, как она сумела незамеченной пробраться на помост, но известно одно — не успели апостолы подойти к своим брошенным пикам, как Эрика, стоя около языка Неверующего, засвистела, притянув к себе все взгляды. А я и не догадывался, что у этой девушки есть такие ораторские способности. Не думал, что в королевское образование входят уроки по свисту. Хотя стоит признать, чтобы одним звуком заставить себя слушать целую толпу — для этого надо иметь талант.

Через пару томительных секунд пронзительного свиста, девушка, с поистине королевским достоинством, сняла зеленый капюшон, разрушив остатки моих чар. Надо сказать, что перед тем как зайти в храм, я наложил на плащ чары, которые удерживали в стабильности морок. Но как только принцесса сняла капюшон, чары вместе с личиной развеялись. А я ведь ее предупреждал, что если она будет действовать опрометчиво, то все узнают, что она разыскиваемая принцесса. Неужели она решилась на такой легкомысленный поступок ради Поли?

— А ну стоять! — тяжело дыша, изо всех сил прокричала Эрика. Достала из кармана платья небольшой золотистый кристалл, подняв его выше головы. — А то ваша реликвия вдребезги разобьется!

Я устало закатил глаза, все еще изображая заложника у Риэла. Так и знал, что не стоило брать с собой принцессу, ну или на крайний случай не доверять ей столь важную вещь. Хотя, если честно признаться, вещь была не такая уж и важная… Вчера Эрика целый день зудела, пытаясь воззвать к моей совести, порядочности и религиозности. Она очень настойчиво требовала, чтобы опасный артефакт жрецов, который «не в тех руках может принести в мир хаос», оказался в ее надежных руках. Я, конечно же, всеми силами отнекивался от такого безумия, но потом, когда девушка стала моим персональным привидением, став ходить за мной чуть ли не в уборную, я кардинально поменял свое решение. На скорую руку создав хлипкую копию артефакта, положив в ее основу небольшую частицу энергии реликвии, я со спокойной душой вручил подделку Эрике, искренне надеясь, что теперь от меня отстанут. Но, похоже, я промахнулся по полной программе…

Наша компания стояла ни жива ни мертва, соревнуясь по удивленному выпучиванию глаз со слугами Богини. Эрика, нахмурив свой прекрасный лобик и грозно сдвинув брови, решительно сверлила глазами Его Преосвященство. Религиозная девушка пошла наперекор своим принципам, чтобы защитить друзей. И это меня больше всего удивило. Надо сказать, я в тот момент начал даже уважать девушку, хоть в мыслях и костерил ее за необдуманные действия на всех известных мне языках.

— Слезы Богини Элисень? — с благоговением молвил старик, нарушив затянувшееся молчание. Он повернулся к завороженной толпе и громогласно воскликнул. — Узрите, братья и сестры! Святыня вернулась в обитель! Богиня благоволит нам!

Со всех сторон послышался радостный гул. Жрецы плакали от счастья и бились лбами о холодный каменный пол, приветствуя возвращение блудной реликвии. Даже апостолы прослезились от счастья, с трепетом взирая на кристалл, который держала в руках Эрики. Солнце на мгновение вышло из-за туч, ласково осветив внутренний двор храма. Реликвия заискрилась в руках девушки, ее локоны заиграли на солнце, подрисовав девушке световой ореол. Поднялся сильный ветер, заколыхал зеленый плащ принцессы, и слуги Богини восхищенно вздохнули, взирая почти влюбленными глазами на синеглазую девушку… На мгновение моему взору открылась потрясающая иллюстрация к священному писанию. Но вот только яркое светило выглянуло ненадолго, да и я не являлся сугубо верующим человеком.

— Дитя, ты посланница Великой! Ты только что спасла мир от уничтожения! Верни же в лоно храма святыню, дабы…

— Нет! — перебив Его Преосвященство, возмутилась принцесса. — Да я никогда в жизни Вас не послушаю! Вы, лицемерный… б-болван!

Выкрикнув, как ей казалось самое страшное оскорбление, она залилась, как и старик, краской. Но вот только если принцесса сгорала от стыда, то глава храма покраснел от еле сдерживаемого гнева. Его Преосвященство, мгновенно помрачнев, сузил глаза, став всматриваться как во врага народа. Ну все Эрика. И ты допрыгалась. Теперь тебе сулит роль женушки Люцифера… нет, его грешной любовницы. Если мне не изменяет память, у главы Преисподней нет супруги.

— А ну-ка живо отдала кристалл, дрянная девчонка! — в бешенстве взревел глава храма, став подниматься по ступеням.

— Дрянная? — прошипела принцесса.

Сзади меня Риэл тихо присвистнул, еле слышно прошептав: «Ну все. Дедуля — труп» И как не странно, я был с ним полностью согласен. Принцесса сильнее сжала в ладони кристалл, удерживая себя от того, чтобы не убить священнослужителя за оскорбление Ее Высочества на месте.

— Я вам покажу, какая я дрянная девчонка…

Эрика подошла к главе храма и вместо того, чтобы отдать кристалл, извинившись за свои еретические действия, она, размахнувшись, влепила старику смачную пощечину. Звонкий хлопок был подобен грому среди ясного неба — толпа ахнула от удивления, апостолы пораженно замерли на месте, не в силах вынести такого кощунства, Риэл выпал в осадок, став хихикать, называя принцессу своей Богиней. Даже я невольно вздрогнул, с горечью осознав свое пагубное влияние на девушку. Старик пораженно осел на ступени, дотрагиваясь рукой до алого отпечатка ладони. Эрика невозмутимо продолжила свое шествие вниз, слегка разминая видимо чуток садящую от удара ладонь.

— Повторяю еще раз, — с расстановкой произнесла она, грозно сверля присутствующих взглядом. — Я без сожаления разобью ваши драгоценные «Слезы Элисень», если вы не будете выполнять мои требования. Хотите это проверить?

Она замахнулась рукой для удара, в которой был наполненный золотистым сиянием кристалл. Апостолы, вздрогнув, и подняв руки на уровне груди, попятились от этой безумной девицы подальше, в их лицах так и читалось, что они больше всего на свете боятся, что Эрика приведет свою угрозу в исполнение. Из толпы я услышал всхлипывания особых впечатлительных слуг Богини. Когда Эрика хочет, она умеет быть убедительной.

— Ты и ты! — она показала рукой на меня и Валерия. — Быстро подошли сюда и взяли Шона. И без глупостей! Риэ… Рыжик и… Зеленоглазка следите за этими двумя!

Я, еле сдерживаясь от смеха, состроив самую печальную мину на которую был способен, пошел выполнять требования «похитителей». Эрика чудит по полной программе: назвала Риэла, бывшего Теневого Короля, кличкой собаки, заставляет священнослужителей похищать с казни осужденного, избивает бедного старика и вовсю командует.

Валерий и я подошли к полулежащему Шону и, взяв его под локотки, попытались поставить на ноги. Осужденный с неохотой разлепил веки и, всматриваясь в друга, из последних сил прошептал, прежде чем погрузится в беспамятство:

— Ты-ы… при-ишел…

Жрец первой священной длани, слегка улыбнувшись, перекинул правую руку друга на свое плечо и тихо сказал:

— Теперь все будет хорошо.

Под изумленное и испуганное перешептывание жрецов мы спокойно двинулись к выходу с площади. Апостолы провожали нас взглядами, обещавшими муки и страдания в случае того, если им отдадут приказ на захват беглецов, Его Преосвященство, сидя на ступенях все еще невидящим взглядом смотрел на пол, дотрагиваясь до своей щеки. Риэл что-то бурча на тему несуразных прозвищ, выставил вперед свой кинжал, как бы заставлял меня нести осужденного. Поля, все время всматриваясь и оглядываясь по сторонам, подгоняла нашу компанию вперед. Замыкала шествие Эрика, держа на уровне груди кристалл. Она очень внимательно смотрела назад на Его Преосвященство и жрецов, одним взглядом обещая, что если они дернутся — то кристалл окажется на каменных плитах площади.

Это было похоже на поединок взглядов. Апостолы ждали, пока Эрика ослабит внимание, чтобы обезвредить похитителей и освободить заложников. А принцесса старалась выиграть нам время, чтобы мы успели убежать. Но вот только судьба опять решила вставлять нам палки в колеса… Вы должно быть будете смеяться над нелепостью случившихся далее событий. А вот мне и моим спутникам тогда было вовсе не до смеха. Дело в том, что, когда до тяжелых створок входа в храм оставалось несколько метров, Эрика, удивленно пискнув, упала. О, эти коварные покрытые гололедом ступени — бич каблуков и копчиков милых дам. И ладно бы она упала как все нормальные люди вперед, сумев выставить перед собой руки. Но нет, наша милая принцесса решила сымпровизировать. Эрика поднимаясь по ступеням задом наперед, не отрывая своего грозного взгляда от напряженных апостолов — видимо, она сильно хотела прожечь в них дырку, на третьей ступеньке нечаянно поскользнулась и, размахивая руками во все стороны, в попытке удержать равновесие, плюхнулась на спину. Но это было еще полбеды. Главная проблема заключалась в следующем. Но для начала один вопрос: скажите, у всех дам руки решето? Когда она махала руками, из ее пальцев выскользнул кристалл и под ошеломленные вздохи ближайших жрецов, совершив пару кульбитов в воздухе, упал на каменные плиты.

Реликвия сначала нехотя треснула, а потом, быстро покрывшись маленькими трещинками, разбилась, выпустив золотое сияние наружу. Подул сильный, шквальный ветер, начав в том месте, где разбился кристалл, завихряться в смерч. Сильный поток воздуха потянулся к небесам, бешено закручиваясь в спираль. Изнутри аномалии наружу стал пробиваться золотой свет. Он, полностью окутав смерч, соединившись с хмурыми небесами, стал расширяться, захватывая все больше пространства. Священнослужители, вереща и испуганно крича мольбы о спасении и молитвы, стали бежать на другой конец площади, спасаясь от золотого смерча. На площади образовалась давка. Священное место погрузилось в хаос. Стало темно. Небо над храмом почернело, выпуская из туч небольшие молнии, которые притягивал к себе смертоносный поток воздуха, засасывал внутрь бешеного водоворота.

Сквозь свист смерча, испуганный гул жрецов, гром с небес я услышал, как Риэл что-то пытался мне прокричать. Повернувшись к воротам, я увидел, как Поля, Валерий с Шоном и Риэл заходят внутрь храма, пригибаясь под сильными порывами ветра. Длинные волосы все время лезли в глаза, ветер подталкивал меня вперед к золотому смерчу, в котором уже можно было увидеть ослепительные вспышки молний. Я не сразу смог увидеть Эрику, неподвижно сидящую ниже на ступеньках. Она, не отрывая взгляда от бушующей аномалии, мелко дрожала, не в силах вымолвить и слова. Я ее даже немного понимал. Мне бы тоже было не по себе, если бы я знал, что из-за меня начался весь этот хаос.

Но, в отличие от принцессы, я понимал, что это явление продержится недолго, максимум оно будет пугать это скопище священнослужителей еще пару минут. Ведь в «подделке» была лишь малая частичка разрушающей энергии, подкрепленная моей стабилизирующей силой. Но стоит признать — даже я не ожидал такого развития событий. Кто бы мог подумать, что энергия, вырвавшись наружу и не найдя около себя достойного носителя, или, как я считаю, симбионта, станет так резонировать с окружающим пространством.

На мгновение я представил, что случилось бы, если бы в тот момент в руках неуклюжей Эрики оказалась настоящая реликвия. Вот тогда бы точно можно было с чистой совестью начинать паниковать и быстро писать завещание, чтобы Совет магов не прибрал к рукам мое богатство. Хорошо, что у Эрики получился отличный бросок, плохо, что смерч бушевал в паре метров от ступеней. Хотя теперь в этом наше преимущество — теперь никто из священнослужителей, пока неистовствует аномалия, не сможет покинуть двор. Я не видел из-за свистящего, окутанного изнутри слепящим золотистым светом смерча нашего дорогого главу храма и апостолов, но я надеюсь, что они, так же как и я, наслаждаются кульминацией маленького представления. Я, например, был в восторге от такой удобной возможности оторваться от погони и бесследно исчезнуть.

Растормошив шокированную девушку, я помог ей подняться на ноги, и мы, еле держась на ногах от сильных порывов ветра, пошли к немного раскрытым створкам, где нас дожидались товарищи. Мои уши закладывало от гула, я тянул за руку принцессу, боясь, что ее может затянуть в смертоносный вихрь, волосы хлестали мне по лицу, порываясь залезть в рот, а плащ поднимался чуть ли не до плеч…

Зайдя последним в пустующий храм и окинув прощальным взглядом площадь, где царил настоящий хаос, я закрыл тяжелые створки. Стало непривычно тихо…

Глава 12

По просторным, начищенным до блеска коридорам храма бежали пять человек. Первым бежал Риэл, он, держа в наготове свой новый арбалет, настороженно осматривался по сторонам. Второй был Валерий, который нес на руках хрупкого Шона, направляя нашего бравого вора к потайному проходу. Следом за ними бежала Поля… Я и Эрика плелись последними.

— Как он? — догнала Валерия Поля, обеспокоенно всматриваясь в потерявшего сознание Шона.

— Плохо… — буркнул светлоглазый жрец, сильнее сжимая в руках своего друга. И крикнул впереди бегущему вандалу. — Сейчас налево!

Наша компания побежала по левому коридору. Мелькали кельи, просторные залы, поражавшие своей роскошью, галереи в которых висели чьи-то портреты…

Я, встревожено смотря вслед Валерию, думал о спасенном жреце. Времени мало, а я чувствую, что работы предстоит много. Не думал, что апостолы такие изверги. Издеваться над своим же собратом, когда тот дожидался казни — благодаря таким индивидам религия превращается в секту.

— Какой кошмар, ужас! — вдруг залепетала принцесса, которая плелась самая последняя. Она была бледна, испуганно оглядываясь по сторонам. — Я разбила реликвию! Я своими собственными руками обрекла мир на страдания! Нет, на уничтожение! Не видать мне спасения! Теперь гнев Богини обрушится на меня!

Я, обреченно вздохнув, остановился, дожидаясь впечатлительную девушку. Только самобичевания Эрики мне не хватало для полного счастья.

— Не мелите чушь, — я взял принцессу за руку и почти силком потянул ее вперед, заставив ускорить шаг. — А работайте ногами.

— Нет! — вдруг принцесса резко остановилась, выдернув из моей ладони свою руку. Она встала посередине коридора, как вкопанная. — Я больше никуда не двинусь с этого места! Возможно, если я приму наказание, то Великая смилостивится и…

Не дослушав бред принцессы, я с чувством выругался, повергнув воспитанную девушку в культурный шок. Ну, почему в самое неподходящее время Эрика выкидывает такие безумные номера? Не могла бы заняться сеансом самобичевания в другое время? А не тогда, когда по нашим пятам следуют апостолы, которые так и жаждут насадить нас на пики!

меня не было сейчас времени выслушивать слезливый религиозный бред про наказания и вступать с девушкой в дискуссию. Поля уже убежала — мы отстали, надо срочно догонять компанию. Я прислушался к посторонним звукам, надеясь, что апостолы еще не пустились по нашему следу в погоню. Пока все было тихо…

— Отлично, — с расстановкой произнес я.

У меня не оставалось выбора. Если она так жаждет испортить себе жизнь, то я отговаривать ее не буду, но сейчас… Не слушая возмущенных воплей Эрики, я, закинув ее на плечо, побежал догонять племянницу и компанию.

— Да как вы посмели! — возмущенно пыхтела Эрика, вися вниз головой и пытаясь колотить мою спину. Мммм, какой хороший массажик. — А ну живо поставили меня на место!

Конечно поставлю, но только тогда, когда мы окажемся около потайного прохода, а лучше за чертой храма. Мне как-то не доставляет удовольствия таскать на своих плечах девиц, которые не ценят того, что я спасаю их даже от самих себя. Похоже, безумие заразно.

— Да? — усмехнулся я. — А я погляжу, вы, Эрика, самоубийца.

— Это еще почему?

— Не вы ли только что говорили, что хотите добровольно сдаться жрецам?

— Но я же разбила реликвию! — чуть не плача воскликнула наивная принцесса.

Может ей все-таки признаться, что это была подделка? А то она так и с моста прыгнет, чтобы искупить свой «великий грех».

— Вы же сами видели, какой ужас начался по моей вине! Я не хочу быть навеки проклятой!

Видела бы она консилиум магистров. Вот это — ужас и армагеддон локального масштаба. Обмен новыми заклинаниями у волшебников превращается в настоящий хаос еще на пятой минуте собрания. А через два часа ничего не остается в живых в радиусе километра… А этот смерч — так, легкое дуновение ветра по сравнению с баталиями двух магистров, которые не сошлись во мнениях.

— Ага, значит казненной в «Яме Неверующих» вы быть хотите?

— Это еще почему? — удивилась девушка, перестав проводить сеанс массажа. Она надменно хмыкнула, наверное, закатив глазки. — Я принцесса, меня нельзя казнить.

— Скажите это тому психопату, — хихикнул я, на миг представив лицо Его Преосвященства.

За ту великолепную пощечину тщеславный старик самолично толкнет Ее Высочество в бездну. И ему будет глубоко плевать, что он только что лишил короля его любимой дочурки. Видимо я и Эрика подумали об одном и том же. По крайней мере принцессе вдруг резко перехотелось совершать такой опрометчивый поступок.

— Стойте, — обдумав неприглядную перспективу быть осужденной безумным маразматиком, забрыкалась Эрика. — Я передумала. Я пойду сама.

Я облегченно поставил принцессу на мраморный пол. Не думал, что мои слова так быстро подействуют на ее наивное сознание. Неужели случилось невозможное, и она поумнела?

Принцесса красная как рак, для проформы посверлив меня своим грозным взглядом голубых глаз, пригладила растрепанную прическу. Я терпеливо дожидался копушу. Если нас поймают апостолы, то я буду знать, кого винить. Женщины… И почему у них всегда внешность на первом месте? Вдруг ни с того ни сего Эрика засмеялась в кулак.

— Что? — удивился я, разведя по сторонам руками.

— Ваша прическа… — принцесса улыбалась, смотря на мои растрепанные волосы. Я показно пригладил рукой свою безумную прическу, которой наградил меня шквальный ветер. Мне сейчас не было дела до своей внешности. Мои мысли занимало будущее лечение покалеченного жреца. — Все? — раздраженно спросил я.

— Не-е-ет… — Эрика улыбаясь, пересилив рвущийся наружу смех, учтиво поинтересовалась. — Дамир, я и не знала, что вы следите за модой.

— Это еще почему? Что за глупые предположения…

— Когда я висела вниз голов… когда вы решили прокатить меня на себе, то я почувствовала, что от ваших волос пахнет «Цветочной феей». Это, кстати, очень популярные при королевском дворе духи… у престарелых дам.

Я нахмурился не совсем понимая, что только что сказала девушка. Причем здесь духи? В душу прокралось смутное подозрение, что что-то здесь не чисто. Девушка, не дожидаясь меня, вовсю улыбаясь, побежала догонять нашу компанию, оставив меня одного разбираться со своими проблемами. Осторожно взяв пару локонов своих волос, я их понюхал. Противный приторно-сладкий запах… Риэл… Он умудрился незаметно облить мои волосы духами, когда я был его заложником на площади! Все, решено — я убью этого вандала!

Глава 13

Прошло больше суток после нашего побега. Потайной проход привел нашу уставшую компанию в какой-то неблагополучный район Силенвиля, который находился неподалеку от квартала складов. Риэл отвел нас к складу своего знакомого торговца, заверив, что тот великодушно согласился приютить беглецов на пару дней, пока сам доставляет товар в соседний городок. Мы туда еще вчера перетащили наш скудный багаж, поверив вору о надежности его приятеля.

Надо отметить, что склад оказался хоть не просторный, рассчитанный на малую партию товара, зато в нем было целых три небольших подсобки. Повсюду валялись пустые коробки, обрезки ткани, и другие бракованные товары которые не представляли для торговца ценности. Удобства были минимальные, даже ниже минимальных, но нам не привлекающее внимание помещение нужно было вовсе не для комфорта.

Я воздвиг в одной из подсобок импровизированный походный госпиталь, соорудив с помощью магии из пустых ящиков, сена и чистых простыней которые купила Поля на рынке, постель, стул, тумбочку. Крестница позаботилась о приемлемой температуре в помещение, и других удобствах — таких, как свечи, тазики с чистой водой, еда, лежанки и одежда. Хорошо, что Поля намного лучше меня владеет бытовой магией и ориентируется на рынке, как я в своей библиотеке.

Больше двенадцати часов я не отходил от постели Шона, исцеляя его раны. Описывать весь процесс я не буду. Не думаю, что кому-то будет интересно выслушивать отчет какого-то целителя о проделанной работе. У бывшего апостола было сотрясение мозга, множественные ушибы и гематомы по всему телу, отбита почка и некоторые другие органы, как я говорил ранее, ушиб челюсти, трещины в паре ребер и сломана пара пальцев на руках… и это был лишь краткий список увечий. Я не мог поверить, что с такими травмами Шон мог самостоятельно ходить и даже хоть как-то, но говорить и осмысливать происходящие вокруг события. А если посмотреть на то, что его держали в подземелье храма не один день, и избивали регулярно, то это вообще чудо, что он не умер еще до начала казни.

Может его насильно поили целебными отварами, чтобы он случайно не отправился в загробный мир раньше срока? В одном я убедился точно — все люди одинаковы, будь то апостолы или обычная городская стража… Если они знают, что заключенный обречен на смерть, то выпускают на нем весь накопившийся пар. Такое отношение к другим меня всегда выводило из себя. Человеколюбие, сострадание, альтруизм — почему эти понятия обесценились в нашем обществе? И честность. Теперь люди врут даже самым близким, которые искренне желают им только добра.

Я так устал от лжи Поли и от чокнутых священнослужителей, что когда стал раздевать Шона, чтобы подготовить его к операции, уже ничему не удивился. Даже тому, что возлюбленный племянницы оказался девушкой. Для целителя пол, вероисповедание не имеет существенной разницы. Если лекарь будет заморачиваться по поводу того, девушка на его операционном столе лежит иль парень, то упустит драгоценное время, которое может стоить пациенту жизни.

Для себя решив, что после того как я спасу жизнь этой девицы, устрою допрос с пристрастием Поле на счет ее нетрадиционных вкусов, я полностью погрузился в процесс исцеления. Томительные часы ожидания для других, для меня пролетели в одно мгновение. Но как только жизнь моей пациентки была спасена, я, накрыв ее простыней и сверху своим теплым шерстяным плащом, обессилев, рухнул как подкошенный на дощатый пол.

В подсобке благодаря племяннице было тепло, некогда толстые длинные свечи догорали, грозясь в любое мгновение погаснуть, а стоявшая в тазе мутная вода, которой я избавлял тело бывшей жрицы от грязи и засохшей крови, ловила блики пламени, нервно дергаясь от сквозняка. Мои глаза слипались после многочасовой операции, внутри царила опустошенность, но не такая, какая бывает после оков, а другая — сладкая истома, тесно переплетенная с чувством выполненного долга, согревающая душу, заставляя наливаться тело свинцом. Оно отправляло мое сознание путешествовать по миру грез, отодвигая все проблемы и вопросы на второй план. Я и не заметил, как уснул у постели больной, устроив свою голову на свежей, пахнущей душистым сеном простыне…

Мне снилось, что я с упоением душил Его Преосвященство, а после сеанса душения хорошим пенделем отправил старика в незабываемое путешествие в бездну Ямы Неверующих. Вдруг внезапно у меня в руках оказалась огромная шоколадка, но не успел я даже развернуть лакомство, как с небес спустилась Великая. Она пожурила меня за то, что я с ней не поделился шоколадом, и попыталась отнять плитку. Я возмутился такой наглости и стал с ней о чем-то рьяно спорить. Не выдержав давления со стороны этой страшной женщины, которая прямо тянула свои загребущие ручки в сторону моего шоколада, я, не мудрствуя лукаво, сбросил и ее в колодец. Пускай лучше попытается отнять у Люцифера его любимую кружку чая, чем мой шоколад. Издав победный клич и для профилактики обругав на эрейском шокированных апостолов, я нетерпеливо развернул золотистую обертку и с наслаждением надкусил плитку, как вдруг…

Проснулся я от того, что кто-то легонько прикоснулся к моему плечу. Я сразу подскочил на месте, не совсем понимая, где я нахожусь. Мое сознание все еще пробовало на вкус отвоеванное лакомство. И почему, когда я кого-нибудь исцеляю, мне всегда снятся бредовые сны про шоколад? От резкого пробуждения что-то тяжелое и теплое упало с моих плеч. Я, убрав с глаз мешавшие волосы, сонным взглядом посмотрел на пол — это было серое шерстяное одеяло. Неужели Поля накрыла меня, пока я спал?

В комнате было светло, через маленькое застекленное окошко возле потолка пробивались солнечные лучи. Тело после отдыха в неудобной позе затекло, и теперь у меня ныла спина, а ноги неприятно покалывало, возвещая о том, что кровь наконец-то пробралась к отлежанным конечностям. Я зевнул подтянувшись. Нет, пора прекращать практику сна вне удобной постели. Мне надоело постоянно гадать, где я сейчас, и разминать затекшие конечности.

Похоже, я спал, используя вместо подушки свои руки — правая щека и рука были непривычно горячими. Протерев кулаком свои сонные глаза и еще раз заразительно зевнув, я посмотрел на импровизированную кровать, сделанную из ящиков. На меня внимательно смотрели ярко-голубые глаза моей пациентки. Я поперхнулся на середине зевка, смущенно улыбнувшись девушке. Нда, а мне везет. Теперь она запомнит на всю жизнь сонную неопрятную мордаху своего целителя. И когда кто-нибудь будет упоминать о Дамире Лерро, перед ее глазами будет всплывать нечто беловолосое, зевающее во весь рот. Девушка внимательно смотрела на меня, укрытая по шею теплым плащом. Она, открыв свои обветренные, потрескавшиеся губы, сухим голосом спросила:

— Я все не могу понять, сон ли это?

— Что? — нахмурился я, еле встал на ноги и отряхнулся от пыли. Голова от недосыпа и переутомления нещадно болела, ломило спину — я стал чувствовать себя как какой-то дряхлый старик. Сейчас бы выпить бодрящее зелье или завалится спать в свою уютную постель. — Почему ты так решила?

— Ничего не болит… я… я не хочу просыпаться, — чуть не плача проговорила девушка, умоляюще смотря на меня, будто я был каким-то маньяком.

Я вздохнул. Сколько раз я уже сталкивался с таким взглядом и не перечесть. Физическое тело можно исцелить быстро, а вот душу… с покалеченной душой все намного сложнее. Душевные раны, которые ейпричинили в подземелье жрецов, будут затягиваться очень долго, да и затянутся ли они вообще?

Странная штука память. Наш мозг лучше всего запоминает моменты из жизни, которые были насыщены яркими эмоциями, такими как любовь, радость, гнев, боль… страх. И не поверишь, что крошечный гиппокамп, часть головного мозга, похожая на морского конька, может навсегда разрушить твое представление о мире…

— А ты не спишь, — спокойно улыбнулся я растерянной бывшей жрице и подошел к ящику, на котором лежала фляга с водой. Поля унесла тазик с водой, положив вместо него флягу и накрытую тряпкой тарелку с едой. Взяв флягу, я присел на корточки перед своей пациенткой. Придержал ей голову, позволив маленькими глотками отпить воду. Бывшая жрица жадно глотала жидкость, будто не пила много дней. — Теперь все будет хорошо.

— И правда — не сон, — впервые искренне улыбнулась девушка. — Вкус воды настоящий.

— Точно ничего не болит? — учтиво осведомился я, отложив флягу в сторону. Я захотел было дотронуться до девушки, чтобы проверить ее физическое состояние, но она вдруг резко перехватила мою ладонь, сжав кисть в тиски. Ее лицо на мгновение исказилось от гнева и злости, обещая мне медленную смерть, если я до нее дотронусь хоть пальцем. Но через пару томительных секунд пациентка отпустила руку так же резко, как и схватила.

— Простите, — извиняюще попыталась улыбнуться она. Подняла свою тонкую руку, по-новому смотря на ладонь. — Я… не знаю, что на меня вдруг нашло. Мне… я просто не хочу, чтобы вы до меня дотрагивались.

— Все ясно, — вздохнул я и, встав с корточек, сел на ящик.

Я был знаком с таким поведением. Мой наставник по целительству, магистр Гарриус, объяснял это как посттравматический синдром. Когда я только учился, проходя практику в госпитале, сталкивался с такими пациентами. Она просто боится, что я причиню ей боль, что буду избивать ее, как те палачи, до потери сознания. Сейчас самым лучшим выходом из ситуации будет не упоминать при ней события прошлых дней.

— Хорошо, тогда давай просто поговорим. Без осмотра. Тебя ведь устраивают простые разговоры?

Девушка коротко кивнула, внимательно смотря на меня.

— Для начала познакомимся. Меня зовут Дамир. Как ты уже, наверное, догадалась я целитель и по совместительству дядя твоей… гм… подруги Петрыоли. А тебя как зовут?

— Поли? — на мгновение удивилась она, но через секунду фыркнув, лукаво улыбнулась. — Не знала, что у нее есть такой симпатичный молодой дядя. Меня зовут Шион, у моего папы была на удивление богатая фантазия. Я люблю прогулки под луной и свежую выпечку… красть из кухни храма.

Я усмехнулся. Точно, она с племянницей два сапога пара. Неудивительно, что они за такое короткий промежуток времени сблизились. Ну, хотя бы она пытается шутить, а не впадает в апатию. Это факт меня радует, значит, у нее крепкие нервы, и организм избрал верную тактику исцеления покалеченной души.

— А теперь расскажи мне о том, как ты сейчас себя чувствуешь.

— Главное, что мне больше не больно, — искренне улыбнулась она. — Не очень удобно лежать, хочется повернуться, я чувствую, как мое тело затекло… Когда я пытаюсь пошевелиться, по телу проходят мурашки, как вспышка тока… Непривычно… О, еще чуть не забыла, у тебя… давай сразу перейдем на «ты», у тебя Дамир, очень колючее одеяло. Все жутко чешется.

— Это… км… не одеяло, а мой плащ, — смущенно пробормотал я, отвернувшись, когда девушка особо не церемонясь, стала чесаться под одеялом, в блаженстве растянув улыбку на пол лица.

— Да? Но это сути не меняет… у-у-у-у… какой он все-таки колючий.

Исходя из слов девушки, можно сделать вывод, что организм у нее крепкий, смог быстро усвоить мою энергию. Я, конечно, не слишком ей верю, что у нее ничего не болит — таких чудес медицина еще не знала, но выглядит она лучше. Болезненные оттеки спали, цвет кожи поменялся с серого на нежно-розовый, нет кругов под глазами, синяков. Говорит она бойко, постоянно улыбается, руки двигаются, пальцы функционируют нормально — физическое состояние больной можно считать удовлетворительным. Только вот взгляд у нее, несмотря на показное веселье и радость, затравленный.

Вдруг входная дверь открылась и в комнату вошла моя племянница. Шион вздрогнув от резкого звука, с любопытством стала осматривать первую посетительницу. Поля тихонько прикрыв за собой дверь, удивленно посмотрела на нас. Увидев мою пациентку, лицо племянницы просветлело, она чуть не плача от радости кинулась к кровати.

— Шион! Я так рада, так рада, — сказала волшебница дрожащим от волнения голосом, после повернулась ко мне, в ее глазах стояли слезы. — Дядя, я всегда знала, что ты самый лучший!

Она крепко меня обняла, пытаясь одной рукой унять льющиеся против воли слезы. Девушка, всхлипывая и одновременно смеясь, говорила мне какие-то слава благодарности, клялась в вечной любви и повторяла другие несуразные фразы, какими благодарят за помощь целителя люди. Я, немного послушав ее счастливый бред, отпрянув от удушающих объятий, строго посмотрел в глаза этой маленькой лгунишки.

— Ты мне солгала, — сухо произнес я. Улыбка племянницы вмиг померкла. Я был на нее зол. Сколько можно мне врать? Сколько можно меня использовать? — А я тебе верил, Поля. Ты меня сильно разочаровала.

Я встал с ящика, и направился к двери. Сил моих больше не было слушать это лгунью и слушать ее увертки. Моя душа ныла от боли, которую мне причинила Поля. Она ведь моя крестница, дочь моего лучшего друга — самого близкого и дорогого для меня человека. Я всегда, даже если против нее будет целый мир, буду ее поддерживать, помогать, если она обратится ко мне за помощью. Но больше всего на свете я не люблю, когда мне лгут, я предпочитаю слышать горькую правду, чем сладкую ложь. Я верил ей, я слепо верил моей маленькой племяннице, и она меня так жестоко обманула. И от этого на моей душе сейчас было погано, мне казалось, что будто мне всадили кинжал в спину. Я свою работу сделал, я сполна выполнил свое обещание

— Шион спасена, ей больше ничего не грозит. Меня теперь ничего не удерживало в этом прогнившем изнутри «святом» городке.

— Постой! — крикнула Поля, схватив меня за рукав робы. — Да, я лгала. Признаю. Но у меня на это были причины…

— Какие причины?! — перебил я девушку, сверля ее грозным взглядом. Ну вот, началось. Теперь она будет снова лгать… Как мне все это надоело. — Какие причины? Хотя бы сейчас не лги! Прошу, не надо разочаровывать меня сильнее.

— Ты бы не спас Шион, если бы знал, что она девушка! — крепче сжимая рукав, упрямо посмотрела на меня дочка Фила.

— Поля, я, конечно, не одобряю твой выбор, и вообще отношусь негативно к таким нетрадиционным отношениям, но…

— Какие такие нетрадиционные отношения? — возмутилась бывшая жрица. Я удивленно посмотрел на свою пациентку. Только не говорите мне, что крестница и в этом мне навесила лапшу на уши. — Я и Поля просто подруги. Красавчик, я, конечно, притворялась мужчиной, но не настолько же!

У меня как будто камень с души упал — моему другу не придется сообщать, что его дочь предпочитает девушек. А я уже было поверил в то, что Риэл оказался настолько плох, что Поля навсегда разочаровалась в мужском роде. А что, было бы забавно посмотреть на его выражение лица, если бы я сообщил ему эту «потрясающую» новость.

— Если бы я сказала тебе, что хочу спасти подругу, причем жрицу, ты бы никогда не согласился, — вздохнула Поля, отпустив мой рукав. Умоляюще посмотрела на меня, надеясь, что такое оправдание сможет удержать меня в этом городе еще на пару часов. — Тем более нельзя было чтобы хоть кто-то узнал раньше срока, что Шион девушка. Это поставило бы ее жизнь в еще более серьезную опасность.

Я, немного поразмыслив, решил повременить со скорой отправкой домой. Любопытство пересилило обиду на племянницу. Да и по своей натуре я человек отходчивый… бываю иногда.

— Почему?

— В апостолы берут только мужчин, — вздохнула Шион. Я и Поля повернулись к кровати. — Считается что женщина — это греховный сосуд, притягивающий к себе демонов. И если жриц еще как-то, но терпели, то священные воины Великой должны быть непогрешимы душой и телом. Я с детства мечтала стать апостолом. Мечтала служить Богине, беречь мир от демонов и зла, что скрывается в сердцах людей. Я с легкостью прошла все испытания чтобы стать воином Великой — до изнеможения тренировалась, часами медитировала, неустанно молилась прося Богиню дать мне сан… но вот только была одна проблема — я по воле Пресветлой родилась не того пола.

— И ты притворилась мужчиной? — вздохнул я.

Глупая девчонка. И что ей так нетерпелось положить свою жизнь на алтарь религии? Не понимаю я этих фанатиков. Какой резон служить Богине и губить зря свою молодость? Она же простой человек, ее жизнь так скоротечна, не лучше ли ее потратить на хорошую цель, а не на религиозные бредни?

— А что мне оставалось? Я хотела осуществить свою мечту. Я была осторожна, никто даже не догадывался, что в ряды апостолов затесалась женщина. Мне повезло в одном, — девушка, горько усмехнувшись, показала рукой на себя. — Богиня не наделила меня формами, я похожа на мальчишку… стоит затянуть потуже бинты, надеть свободней хламиду — и все считают тебя парнем. Никто даже не мог предположить, что я жрица. Да и из-за того, что я была легче остальных, проворней, гибче я стала быстро продвигаться по иерархии апостолов вверх, и вот однажды мне дали шанс доказать, чего я стою на деле…

Шион, фыркнув, посмотрела на Полю. Я улыбнулся. Пристальный взгляд моей пациентки ясно давал понять, что этот шанс она с треском провалила. Поля оказалась не по зубам даже девушке, которая посвятила свою жизнь служению Богине. Похоже, с каждым мгновением моя обида тает. Крестница всегда умела растопить мое сердце. Настоящая проказница — и как на такую можно долго сердиться?

— А что я? Вы хотя бы подумали о моих нервах? — хохотнула племянница, не выдержав красноречивого взгляда своей подруги. — Дядя, представь, какой для меня был шок, когда симпатичный жрец никак не реагировал на мои намеки! Я уже стала считать себя уродиной и неудачницей! Я к нему со всех сторон подбираюсь, глазки строю, чуть ли не голышом расхаживаю, а его только на смех пробивает.

— Это было забавное зрелище, — улыбнулась Шион. — Я тогда стала всерьез опасаться, что она на меня накинется прямо на улице.

— Не хочу слышать такие подробности, — я протестующе замахал руками.

Мое бурное воображение уже нарисовало картинку борьбы двух девиц. О, эта эпическая битва таскания за волосы, смертельный бой на длинных ногтях… Нет, это зрелище не для слабонервных и я не хочу знать таких подробностей. Пускай этот неловкий момент навсегда останется тайной Поли и Шион. Подруги засмеялись в полный голос.

— Шион, смотри, — хихикнула Поля, показывая на меня пальцем. — Ты смутила дядю.

Девушка укрылась с головой плащом, хохоча во весь голос. Я возмутился такому наглому вранью племянницы.

— Я не смутился!

— Ой, ой, ой, какие мы грозные, дядя. А алые уши мне привиделись? — я вмиг закрыл руками уши. Смех стал еще сильнее. — Ну если ты совсем не смутился, то тогда я уверена ты не будешь против того, чтобы я рассказала, как узнала, что непреступный жрец, в которого я почти по уши влюбилась, оказался девушкой?

— Ты лучше расскажи, почему ты представила Шиона своим возлюбленным?

«Возлюбленный» под одеялом стала хихикать громче. Похоже, она только что узнала о своих бурных отношениях с волшебницей.

— Но я люблю ее как подругу! — патетично воскликнула Поля, надменно закатив глазки. — Я тебе не врала когда говорила, что люблю Шион и хочу ее спасти! Это ты сам выдумал про моего возлюбленного — я просто не стала возражать твоим предположениям. Мне папа всегда говорил, что нельзя обижать старых людей.

«А еще он правильно тебя учил, как врать магу, говоря только правду, — мысленно вздохнул я.

Стоит признать, уроки отца она усвоила прекрасно. Фил гордился бы своей непутевой дочуркой. Заварить такую кашу под силу только Поле. Но скажите мне, почему именно я должен ее расхлебывать?

— А Валерий знает, что я «твой возлюбленный»? — подала голос Шион, перестав смеяться и высунув голову из-под плаща.

— Конечно, — фыркнула племянница, махнув рукой. — Это ведь была его идея.

— И ты согласилась? — удивился я.

— А почему бы и нет? — пожала плечами девушка. На миг ее лицо вновь стало грустным, и она еле слышно проговорила. — Я просто хочу, чтоб хоть у кого-то было все хорошо. Шион… она заслуживает быть счастливой.

— Поля… — тепло улыбнулась девушка моей племяннице. — Ты же знаешь, что я сама виновата. Апостол должен отвечать за свои ошибки. А я сильно согрешила и сполна за это поплатилась.

Волшебница протестуще замахала руками, и села на пол возле постели Шион.

— Нет, это моя вина! Прости, прости меня, Ши, — прошептала она, гладя бывшую жрицу по неровно стриженным волосам. — Из-за моей глупости и самонадеянности ты так страдала, — ее голос дрогнул.

— Они тебя сильно мучали?

Шион судорожно вздохнув, закрыла глаза и вдруг резко крепко сжала ладонь Поли. Она замотала головой:

— Ни…ничего ст…страшного… Все… позади. Все позади…

— Поля, — угрожающе проговорил я.

Она что, совсем не понимает, что нельзя человеку, перенесшему такое сильно психологическое напряжение напоминать о тех событиях? Она бы еще предложила жертве маньяка связать руки иль пойти в подворотню, чтобы провести следственный эксперимент.

— Что? — удивленно посмотрела на меня племянница. Сама наивность. Кошмар, неужели она понабралась этого от Эрики?

Вдруг ни с того ни сего, из закрытых глаз Шион потекли слезы. Поля обеспокоенно стала всматриваться в лицо своей подруги, я нахмурился — только этого мне не хватало.

— Я не могу… Я боюсь открыть глаза, — прошептала она, сильнее сжав ладонь племянницы. — Боюсь, что когда открою, то окажусь вновь в той темнице. Что вы окажетесь просто моим сном, моим видением на грани смерти.

Я подошел к бывшей жрице, которая сейчас была на грани истерики. Присев к ней на кровать, я осторожно дотронулся до ее руки, в которой она судорожно сжимала ладонь волшебницы. Шион дрогнула от моего прикосновения и, всхлипнув, резко открыла глаза.

— Не бойся, — успокаивающе проговорил я, ласково улыбнувшись испуганной девушке. Пришлось надеть на себя маску ненавистного мне жреца. Думаю, если я еще один раз скажу фразу как священнослужитель, мир не дрогнет и не превратится в прах. — То испытание уже позади. Ты его выдержала с честью и Великая простила тебе все грехи.

— Что за чушь, — буркнула племянница, за что получила от лучезарно улыбающегося жреца подзатыльник. Я, в отличие от нее, пытаюсь привести в чувство Шион, а она еще недовольна.

— Я не надеялась, что меня спасут, я смирилась со своей судьбой, — еле улыбнулась девушка, вытирая слезы моим плащом. Она вновь невидящим взглядом посмотрела на потолок, сказав подрагивающим от волнения голосом. — Нет, на самом деле я хотела жить… но когда тебя каждый день истязают, когда кроме решетки и тусклого света от факела ты ничего не видишь, слышишь только противное пищание крыс, чувствуешь, как они ползают по тебе, нюхают, как они… просто внутри что-то ломается и хочется только одного — умереть. Ты молишь своих тюремщиков о смерти. Ты жаждешь получить свободу, чтобы перестать терпеть эту адскую боль…

— Не надо вспоминать то, что причиняет тебе боль, — нахмурился я, перебив бессвязный поток слов бывшей жрицы. Если так будет продолжаться в том же духе она уйдет в себя и потом ее трудно будет научить вновь радоваться жизни. — Забудь те события как страшный сон.

— Я не могу, — отрицательно покачала головой бывшая жрица. Дотронулась рукой до своих некогда длинных и роскошных волос, которые сейчас напоминали золотой ершик. — Не сейчас… Темница постоянно стоит у меня перед глазами… Нет, я не хочу забывать. Я хочу помнить.

Я вздохнул — ну как знает. Я всего лишь хотел помочь, исходя из знаний, полученных на практике в больнице Парнаско. Не легче ли вычеркнуть из памяти эпизод причиняющий тебе боль? Не понимаю я логики женщин. Зачем они постоянно усложняют себе жизнь?

— Слушай, Шион, так значит они не узнали, что ты девушка? — тихонько спросила моя крестница. — Ну, когда бросили в темницу.

— Узнали…

— И все равно продолжили бить? Вот сволочи!

— Наоборот, — нахмурилась Шион. — Когда они узнали, что я девушка, стали меня бить. Это ведь великое святотатство, что женщина проникла в ряды апостолов. Его Преосвященство пришел в ярость, когда узнал об этом. Я слышала, как он приходил, и лежа на холодном грязном полу, чувствовала пропитанный лотосом аромат его сандалий.

Теперь понятно, почему этот маразматик не внял «просьбе Богини» отпустить жреца и все верещал о том, что никто не должен узнать «эту постыдную правду». Я все больше разочаровываюсь в религии. Не они ли твердят, что избивать беззащитных дам это грех? А сами — великорослые мужланы, гордо именующие себя апостолами, слугами Великой, измывались над бедной хрупкой девушкой и только из-за того, что она решила, как и они, служить Богине. Да, как я посмотрю жрецы настоящие мужчины, непогрешимые и невинные слуги Элисень.

— Все, — решительно заявила крестница, встав с колен. — Если они еще раз хоть пальцем до тебя дотронутся, то я разнесу по камешкам чертов храм, а всех твоих палачей сброшу нафиг в эту несуразную яму. И плевать мне на последствия!

Я усмехнулся:

— А ты когда-нибудь задумывалась о таких мелочах?

— Конечно, — уверенно хмыкнула Поля, но немного подумав, замялась. — Ну, хорошо, я почти всегда думаю о последствиях. А если и не думаю, то ловко их избегаю.

— Ну-ну… — что и исследовало доказать.

Племянница думает головой в самую последнюю очередь и из-за этого постоянно попадает в неприятности.

— Эй, что это за «ну-ну»! Дядя, ты не веришь в мои способности?

В твои способности я-то верю, но вот окружающим тебя людям твои действия приносят массу неприятностей и добавляют седых волос в шевелюру.

За стеной послышались возмущенные крики Эрики, возгласы Риэла, их возня… Они громили склад, попутно о чем-то яро споря. Я обреченно вздохнул. Так и знал, стоит мне оставить эту неугомонную парочку одних — они сразу же найдут причину, чтобы покричать и подраться. Надо разнять этих маленьких деток пока они не подняли на уши весь район. Жрецы наверняка ищут нас по всему Силенвилю. Зачем им помогать?

Шион приподнялась на кровати, видимо надеясь увидеть нарушителей спокойствия. Но через миг она, резко побледнев, без сил упала на постель.

— Тебе еще рано вставать, — заметив состояние бывшей жрицы, подметил я. — Твой организм хоть и исцелен, все еще не окреп после перенесенных травм. Если так резко будешь вставать, то у тебя будет кружиться голова, станет тошнить.

— Не хочу… не хочу быть такой слабой, — прошептала Шион, пытаясь еще раз подняться. Ее руки задрожали от напряжения, лицо исказилось от боли, но она упрямо села, одной рукой держа сползающий плащ. Крестница попридержала свою подругу за плечи, помешав ей упасть обратно на простыню. Подняв с пола одеяло, которым меня укрыла Поля, когда я спал, и, отряхнув его от пыли, я укрыл им дрожащую от холода Шион.

— Ши, я сейчас принесу тебе одежду, — ласково проговорила Поля, поглаживая бледную девушку по плечу. — Ты оденешься, и мы пойдем. Хорошо?

Девушка едва кивнула, стараясь удержать себя в сознании. Я, недовольно вздохнув, положил свою руку ей на лоб. Из моей ладони полился ослепительно-белый свет, который ласково окутал макушку Шион, облегчая ее страдания. Моя пациентка не дернулась от руки, как в прошлый раз, она позволила себя исцелить, довольно жмурясь под лучами моей энергии.

И почему никто не любит слушать моих советов? Говорил же этой непутевой девчонке, что рано ей вставать, нельзя так резко подниматься. Но нет, она пошла наперекор. Я все понимаю, она, наверное, просто боится, что сейчас совсем беззащитна, боится, что вновь испытает тот ужас, в котором жила последние дни. Такая психологическая травма выбивает из колеи даже самых смелых мужчин, а тут простая девушка, хоть и с сильным духом. Почему никто не хочет понимать, что советы целители дают не потому, что нам хочется поговорить, а потому, что мы просто не любим, когда наша кропотливая многочасовая работа может пойти насмарку из-за глупости пациента.

Племянница, оставив мне на попечение свою подругу, встала и направилась к двери. Я, на миг отвлекшись от созерцания блаженной улыбки Шион, внезапно вспомнив об одной вещи, крикнул волшебнице:

— Поля, спасибо за одеяло.

— Одеяло? — удивившись, остановилась Поля и посмотрела на шерстяное одеяло. — Ты о чем? Я не заходила в комнату. Дядя, я же тебя хорошо знаю, если тебя беспокоить, то ты превратишь нарушителя в горстку пепла, а мне как-то не хотелось раньше времени умирать… Постойте-ка, — она, подойдя к кровати, вгляделась в теплый плед. — Это же одеяло Эрики. Ах, дядя, дядя… Ты у нас погляжу ловелас… за Шион вовсю ухлестываешь, теперь я погляжу и Эрика попала под воздействие твоих чар.

— Не мели чушь, Поля. По сравнению с тобой — я просто ангел, — фыркнул я.

Я не верю, что Эрика, проигнорировав мое милое предупреждение: «И если кто-нибудь зайдет сюда — со света сгною!» добровольно не только засунула в «госпиталь» свой любопытный носик, так еще и накрыла своим единственным одеялом «злого колдуна». Нет, это нонсенс… Хотя эта особа непредсказуема. Я не могу никак понять, что творится в голове у этой девчонки, и это меня напрягает.

— Ну, не знаю. Про тебя много слухов ходит, зло-ой колдун Да-а-а-ми-и-ир… — провыла как привидение Поля и, изобразив дьявольский смех, скрылась в другой комнате.

Я обреченно опустил голову. Нет, моя жизнь начинает с каждым мгновением все больше напоминать детский сад. Причем в этом дурдоме я играю роль воспитателя.

Глава 14

Шион, переодевшись в мужскую одежду, купленную Полей на рынке, с моей помощью немного поев жидкой каши, решилась выйти, опираясь на племянницу и познакомиться с остальными членами нашей «команды по спасению». Конечно, глупо звучит, как название какого-то сборища героев, но другого я не придумал.

Как только я и девушки вышли из маленькой комнаты, в которой был организован госпиталь, мы стали свидетелями интересной сценки. Вор лежал на полу, а на нем сверху восседала принцесса, борясь с парнем руками. Эрика мешала вору встать, изо всех сил удерживая его на спине. Рядом с ними ошивался Валерий, который безуспешно пытался утихомирить этих гладиаторов. А я даже и не догадывался, что у Эрики и Риэла такие близкие отношения. Неужели их открытая неприязнь было лишь прикрытием настоящих чувств? Я бы даже сказал, что ненависть давала их отношениям особую перчинку. Они с такой страстью дрались, пыхтели друг на друга, кричали, что мне даже стало немного неловко прерывать эту идиллию.

— Кхм… Эрика, — поинтересовался я, с интересом наблюдая, как растрепанная, красная девушка пытается прижать к полу вора. Нда, стоит мне на секундочку отвлечься, как она уже соблазняет других мужчин. — Я что-то пропустил? Почему вы…

— Так его, дорогуша! — перебив меня на полуслове, поддерживая принцессу неожиданно закричала Шион. — А теперь захват левой! И штаны, штаны не забудь снять! Тяни их рывком, рывком!

— И кляп в рот! — ободряюще присвистнув, подхватила свою подругу Поля.

О, Богиня, они стали похожи на тех сумасшедших, что собирались в амфитеатре на бои воинов. Такой же маниакальный блеск в глазах, такие же движения руками…

— Руки заломи! Куртку расстегни и кинжалы выкини, а то мешать будут!

— Вы что кричите? — поинтересовался я у своих спутниц. Эти девицы так увлеклись, что я стал подозревать в их словах какой-то скрытый не совсем приличный смысл.

— Как что? — искренне удивилась Шион и показала рукой на разгоряченных Эрику и Риэла. — Она же хочет его изнасиловать, мы просто помогаем советами.

Вор и принцесса внезапно замерли и, расширив глаза от ужаса, посмотрели на нас. Через мгновение они вновь взглянули друг на друга, скривившись от отвращения и вмиг вскочив на ноги, оказались друг от друга на несколько метров. Вот это любовь — понимают друг друга с полуслова! А довольные подружки, провернув это маленькое представление, улыбаясь чуть ли не до ушей, смотря на наших смущенных голубков, хлопнули в ладоши.

— Ах, Эрика, Эрика, — как можно печальнее вздохнул я. Сейчас я докажу этим лисичкам, что не только они могут так импровизировать. — Вы разбиваете мне сердце. Я считал вас целомудренной девушкой из приличной семьи, а вы!

— Это не то, что вы думаете! Я пыталась помочь! — с обидой, пылая от стыда, выкрикнула принцесса. — Я пыталась его остановить!

— Какие у вас интересные методы, — одобряюще цокнул языком я. — Сразу видна школа мадам Лиры.

— Эта сумасшедшая на меня накинулась! — вставил свое слово наш пострадавший, одергивая куртку. — Сшибла с ног захватом и уселась сверху!

— А как еще я могла удержать тебя, недоумок, на месте!

— А нефиг было меня удерживать, истеричка!

— Ах ты хам безмозглый! — принцесса, больше похожая на какую-то фурию, подняла с пола небольшой обломок доски и погрозила им Риэлу. — Я тебя сейчас научу манерам!

— Все равно не попадешь — мазила! — подливал в огонь масла рыжий парень, похоже, совсем не беспокоясь за будущее «обучение». — У тебя глазомер, как у косого пьяницы!

— Стоп! — выкрикнул я, остановив вновь начавшиеся разборки между девушкой и вором. Еще чуть-чуть и они снова могли накинуться друг на друга. А это даже не смешно. Если принцесса дралась в полную силу, то сразу было видно, что Риэл поддавался даме, видимо не воспринимая ее всерьез. — Хотя бы один адекватный человек скажет мне, что здесь происходит?

— Я не знаю, — безразлично пожала плечами Поля. Бедная племянница, она и не догадывается, что я ее адекватной не считаю. — Когда я выходила, они уже друг на друга орали, и Эрика кидалась в Риэла досками. Он так смешно уворачивался!

— Это потому что он — придурок, — прошипела характеристику вору Эрика, пытаясь испепелить его взглядом.

— А ты наивная дурочка, — покрутил вокруг виска вор, также показывая свое мнение об Ее Высочестве, за что чуть не получил по лбу доской, которую сразу метнула она. К сожалению девушки, парень в последнее мгновение успел увернуться. Вот так относится светская власть к мнению народа…

— Сей спор произошел по вине молодого человека, — спокойно сказал Валерий, устало махнув рукой на эту парочку. — Неразумное дитя решило проигнорировать Вашу, Дамир, просьбу и зайти в комнату, чтобы о чем-то побеседовать с Шионом. Но Риэл был остановлен юной девой Эрикой, которая решилась вмешаться, дабы сохранить ему жизнь от вашего гнева.

— Эй, кто из нас тут еще неразумный! Следи за словами, святоша!

— Я не хотела его спасать! Больно он мне нужен! Я не хотела, чтобы он помешал Дамиру лечить Шиона!

— Сколько раз тебе повторять, что я не помешал бы! Почему Поле и тебе можно туда заходить, а мне нет!

— У меня были веские основания! Я приносила еду, болван!

— А вдруг я хотел этому колдунишке принести свет, радость и счастье? — рыкнул на Эрику вор и стремительно подошел ко мне, намереваясь что-то прокричать прямо в ухо. Но он, бедный, не знал, что от этого гама и шума, мои нервы были на пределе, — Ты, раскраш…

Не дослушав его речи я, нервно усмехнувшись, двинул со всей силы кулаком по челюсти вору. Тот, не ожидая такой моей реакции на свои слова, не успев блокировать удар, рухнул как подкошенный на пол. На мне скрестились шокированные взгляды моих путников. Эрика, торжествующе, улыбнулась. Я в блаженстве вздохнул — тишина, наконец-то на складе воцарилась долгожданная тишина. Век бы слушал…

Да и интуиция мне подсказывает, что Риэл явно не хотел мне сказать, что я прекрасный сказочный принц, наверняка он придумал новое оскорбление, которое якобы должно меня задеть. Нет, сносить такое к себе отношение я больше не намерен. Да, я знаю, что я по своей натуре пофигист, могу долгое время не обращать внимание на ребячество и хамское обращения некоторых личностей, но и у меня терпение не безгранично. Пускай скажет мне спасибо, что я его просто ударил, а не применил магию, как мне сперва хотелось. Сил моих больше нет сносить к себе такое отношение и бессмысленные крики. Хотя бить маленьких детей нельзя… Какой я все-таки ужасный человек, избивающий неразумных детей — никогда мне не быть жрецом. Надеюсь, я переживу эту горькую правду.

Риэл злобно сверля меня взглядом, вытер кровь с разбитой губы и стремительно поднялся, видимо намереваясь отплатить мне той же монетой. Валерий решительно встал между нами:

— Успокойтесь, Богиня говорит, что…

— Пшел прочь, святоша! — рыкнул Риэл, столкнув со своего пути жреца. — Ты! — тыкнул в меня пальцем вор похожий сейчас больше на бешеную дворняжку, чем на адекватного человека.

— Повторить? — сузил глаза я, для наглядности концертируя в руке небольшой пучок искрящейся энергии. — Только дай мне повод. Ты ведь все это время добивался от меня именно такой реакции, теперь я надеюсь, ты доволен?

Даже детей иногда надо учить воспитанию. А я был не прочь преподать вандалу урок того, что не следует дразнить мага. Конечно, волшебники по своей сути немного апатичны, стараются не обращать внимания на писк хамов-самоубийц, и из-за этого нас начинают считать мазохистами, безвольными, бесхребетными, но если все же разозлить магистра, то мало не покажется. Мало кто знает, что нас с детства учат сдерживать свои эмоции, желания, чтобы не потерять концентрацию и контроль. Ведь маг, который не умеет сдерживать себя в руках — это стихийное бедствие для общества. Я не превратил вора в горстку пепла лишь по одной причине — не хочу при дамах показывать себя с такой стороны. Риэлу повезло — на моем месте другой магистр давно бы без сожаления расправился с такой «надоедливой мухой».

— Отлично! Ты, — еле сдержался от самоубийственной выходки вор и обратил свой взор на бледную Шион. — Внимательно слушай меня!

— Я? — пискнула бывшая жрица, совсем не понимая, что от нее понадобилось парню, которого она ни разу в жизни не видела.

— Береги Полю. Если ты, недомерок, ее хоть пальцем тронешь, обидишь — я приду и всажу тебе болт в лоб. Я понятно говорю?

— Да… — не совсем понимая, что сейчас происходит, подтвердила девушка.

— Отлично!

Риэл круто развернувшись, подошел к своим брошенным вещам, и, подняв с пола свою собранную сумку, арбалет и даже не попрощавшись, быстро вышел на улицу.

— Что это было? — удивленно проговорила Шион, показывая рукой на ворота, через которые только что ушел вандал.

— Наш малыш психанул и сбежал. Я его обидел, — довольно улыбнулся я и встретился с печальным взглядом племянницы. Моя улыбка померкла.

— Он ведь не вернется, — утвердительно проговорила племенница, придерживая бывшую жрицу. — Он обещал, что как только поговорит с моим возлюбленным уйдет из моей жизни навсегда… Риэл всегда держит свое слово.

— Вот как? Значит, его угроза мне была всего лишь проявлением заботы? — хмыкнула бывшая жрица и, изобразив более мужественный голос, сквозь смех проговорила: — Милая, я тебя никогда не дам в обиду, пойдем в наш уютный шалашик и… будем играть в кости.

— Боюсь, Валерий будет тебя ревновать, — через силу улыбнулась Поля, с тоской смотря сквозь ворота куда-то вдаль.

Эрика ахнула, увидев свои пыльные штаны, смутившись, попыталась отряхнуться и что-то сделать с растрепанной прической. Я вздохнул. Хамоватый вор ушел, вроде это должно было меня сильно обрадовать, теперь никто не будет мусолить мне глаза, действовать на нервы, отпуская несмешные шуточки, но почему-то смотря на мою крестницу, на сердце было тяжело. Я, пересилив себя, нехотя пробубнил, в глубине души надеясь, что меня не услышит Поля:

— А ты ему нравилась…

— Что? — неверяще повернулась ко мне племянница. И почему, когда совершенно не надо, у нее такой хороший слух? Совесть, что же ты наделала? Я ведь не переношу этого хмыря.

— Я говорю, что он… ну ты понимаешь… Черт, Поля, не заставляй меня произносить это вслух!

— Он меня бросил, — как маленький ребенок обижено забубнила волшебница.

— Риэл хоть и безмозглый идиот, действующий мне на нервы, но как ни странно он тебя любит.

Хотя, что тут странного? Именно такой самоубийца свяжет свою судьбу с моей взбалмошной крестницей, у которой уже столько лет в голове гуляет ветер. А форточку чтобы прекратить этот сквозняк никто пока не удосужился закрыть.

— Дядя, откуда ты…

— Он сам мне недавно сказал. И взял с меня слова тебе об этом не говорить, но чтобы позлить этого хмыря я…

Не дав мне договорить мою великолепную фразу, Поля, счастливо чмокнув меня в щеку, ринулась вслед за Риэлом. Я обреченно проворчал вслед этой девчонке:

«Кошмар. Из-за тебя Поля, теперь мне даже его немного жаль»

Потеряв опору в виде моей крестницы, Шион ухватилась за меня и, потянув за рукав, прошептала:

— У них что-то серьезное?

Я раздраженно отмахнулся от такого провоцирующего вопроса. Вот теперь меня Фил точно убьет, когда узнает, какой неадекватный, хамоватый, с плохой репутацией, парень стал возлюбленным ее дочери. И самое главное, если узнает, кто поспособствовал возобновлению их отношений. И что стоило мне промолчать? Но нет — поддался ежеминутному порыву. Надеюсь, они снова поссорятся и Риэл навсегда исчезнет из жизни племянницы. Я сполна насмотрелся на его тараканов, которые расплодились в его пустой голове. Шион, увидев мою реакцию на свои слова, довольно усмехнулась:

— Значит точно что-то серьезное.

Немного приведя себя в порядок после драки, ко мне и Шион подошла смущенно улыбающаяся принцесса. Она теребила в руке свой локон, пряча глаза в пол. Я нахмурился — ну а теперь какие проблемы?

— Спасибо Дамир, что защитили мою честь.

— Да? — Я удивленно посмотрел на нее. Когда я успел совершить такой «героический поступок»? Потом припомнил то, что я не выдержал бессмысленного ора вора (впервые за много десятилетий не сдержал себя в руках — так вор сильно мне надоел) двинул ему кулаком по челюсти. Неужели она приняла это на свой счет? Ну ладно. Пускай думает как хочет, мне не жалко. — Да, конечно… Я не мог позволить Риэлу… — гробить мои нервы, — заставлять вас страдать.

У Эрики как-то подозрительно заблестели глаза, и она счастливо всхлипнув, на несколько мгновений попыталась сжать меня в объятиях. Я еле удержал равновесие под напором двух дам. И почему всем нравятся на мне виснуть? Я что — бесплатная общественная вешалка? Что-то меня действия принцессы с каждым днем все больше и больше начинают удивлять. То она меня ненавидит, то пытается задушить в объятиях… Это что, ее новая тактика по убийству «злого колдуна»? Если так — то эта тактика меня сильно смущает, пускай она предпочтет первый вариант.

— О, господин… — принцесса, оставив попытку убить меня, повернулась к Шион и сделала реверанс. — Господин Шон, я так рада, что вы теперь в добром здравии. Извините меня за мои ужасные манеры. Я до сих пор не удосужилась представиться — перед вами Ее…

— Ее зовут Эрика, — нагло перебив принцессу, представил я ее. Не хватало мне еще, чтобы она стала читать свой полный титул. Такими темпами, да с такой конспирацией скоро весь Силенвиль узнает, что город посетила Ее Высочество.

— Я беру свои слова обратно, — пробурчала недовольная принцесса, нахмурив брови. — Дамир, Вы невоспитанный… хам, — повернулась к Шион и приветливо улыбнулась. — Мне приятно с вами познакомится… но… извините за бестактность, но вас не смущает то, что ваша возлюбленная ушла к… другому?

— А меня должно это смущать? — удивилась Шион и, видимо вспомнив про свою «любовную интрижку», дополнила. — Ах да. Поля… ну что ж. Это ее выбор. Я сам виноват, что не смог удержать ее трепетное сердце в своих руках. Мне теперь остается только одно, пожелать ей счастья в объятьях ее избранника.

— Как красиво, — восхищенно прошептала принцесса, краснея. Не хватало еще, чтобы она в Шион влюбилась. — Какой вы благородный, — бросила на меня короткий злобный взгляд, — не то, что некоторые!

Я развел руками. Ну извините, резко тупеть и приобретать слепое благородство в ближайшее время я не намерен. Красивые слова хороши только для того чтобы соблазнять дам да и тем, кто кичится своим благородством, называя себя романтичным героем.

— Женщины, — фыркнул я, вспоминая свою племянницу. И в кого она пошла характером? Хотя что тут гадать, воспитание Лиры — это настоящий кошмар наяву для пансионата благородных девиц. — Они само непостоянство. Сегодня с одним, завтра с другим. А нам страдать… спасать всяких «возлюбленных».

— Мужчины, — сжала кулаки Эрика, видимо приняв мои мысли вслух на свой счет. — Дураки и хамы. Даже не стремятся понять женщин, считая, что они самые умные. Поверхностные, эгоистичные чурбаны!

Я удивился такой оскорбительной характеристике. Мне показалось или на самом деле принцесса выдвинула претензию лично мне? Я эгоистичный и поверхностный чурбан? В каком это месте? Почему о таких своих качествах я узнаю последним?

— Но мужчины умнее дам, — возразил я, выразительно на нее посмотрев, намекая на далеко не проницательный ум девушки.

Принцесса презрительно фыркнула: «шовинист» и отвернулась, скрестив руки на груди, видимо посчитав себя выше этого бессмысленного разговора. Я тихонько облегченно выдохнул, неужели мои мольбы были услышаны? Она наконец-то поняла и приняла все свои недостатки и решила больше не трепать мне нервы? Но, к сожалению, интуиция мне подсказывала, что Эрика решила не вступать в полемику лишь по одной причине — она старалась показать себя с самой лучшей стороны перед Шион.

Стоит признать, что несмотря некоторую резкость черт, бывшая жрица была весьма симпатичной, я даже ей немного сочувствовал. Ведь когда Шион скрывалась под обликом апостола, то наверняка подвергалась из-за внешности нападкам силенвильских горожанок. Я вздрагиваю, когда вспоминаю этих женщин…

Перед глазами встает картинка — как по спокойным улицам города спасаясь от толпы девиц, бежит апостол. Женщины, сметая все на своем пути, визжа от восторга, тянут руки к бледному, испуганному жрецу, он из последних сил ускоряет бег, как вдруг на его пути появляется препятствие. Жрец на всей скорости врезается в телегу с капустой и под радостные ахи девиц, и возмущенный крик продавца падает на холодные камни мостовой. Последнее, что увидел апостол перед тем как померк свет — это загребущие руки и кровожадные улыбки барышень…

Прервала мои мрачные мысли Шион. Она, внезапно перестав за меня держаться, покачиваясь из стороны в сторону, осторожно пошла к Валерию. Девушка еле передвигала ногами, которые еще не окрепли после исцеления, кривилась от боли, но, хоть и с трудом, шла вперед. Но, не успев проделать и половины пути, Шион внезапно споткнулась и упала прямо в руки вмиг подхватившего ее Валерия. Жрица, покраснев, подняла глаза и наткнулась на проникновенный взгляд мужчины. Валерий умиротворенно улыбнувшись, осторожно обнял ее.

— Я так рад, что с тобой все хорошо, — прошептал он «своему лучшему другу» уткнувшись лицом в ее волосы. — Я так волновался… Слава Богине, она услышала мои мольбы и сохранила тебе жизнь.

— Валерий! — всхлипнула Шион, сильнее прижимаясь к жрецу. Из ее глаз видимо против воли потекли слезы. — Я думала, что больше тебя не увижу!

— Я больше тебя не отпущу! Ты слышишь, никуда не отпущу! — вторил возлюбленной жрец, все еще не веря в свое счастье.

Он, крепко сжимал девушку, видимо боясь, что она растворится, что она окажется всего лишь сладким сном. Я еще в начале путешествия подозревал, что Валерий решил помочь Поле не из-за сильных дружеских чувств к апостолу. Я чутьем догодывался, что между ними было нечто большее.

В моем понимании священнослужители — это алчными пьяницы с фанатичным блеском в глазах, которые тыкают заповедями во все щели. О, я забыл про еще одну характерную черту — они самые настоящие мазохисты, я до сих пор не могу смириться с мыслью, что жрецы считают нормальным разукрашивать лицо. Так вот, и как такой фанатик мог запросто отринуть свои обеты, и предать Его Преосвященство ради друга?

Я, немного полюбовавшись на сладкую парочку, повернулся и увидел кислую мину Эрики. Мне казалось, что она еле сдерживается от рвотных позывов, смотря на воссоединившихся возлюбленных как на какое-то мерзкое чудовище. Интересно, что же ее так возмутило?

— Они же мужчины, — еле выдавила из себя наивная принцесса, ответив на мой немой вопрос. — А обнимаются… как любовники.

Я чуть не хлопнул себя по лбу, сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться в полный голос. А я уже забыл, что Эрика и Риэл не знают, что Шион на самом деле прелестная девушка, а не «сказочный принц».

— Эрика, вы раскрыли маленький секрет священнослужителей, — не удержавшись, усмехнулся я. — Поздними вечерами в кельях жрецы познают искусство содомитов со своими братьями по вере.

— Но как же так… — поверив мне на слово, захлопала глазками девушка, повернувшись в мою сторону. Какая она все же наивная. — В Заповедях…

— В них так и написано: «Возлюби брата своего…» — еле сдерживаясь от смеха, вспомнил я строки их заповедей Богини. Никогда не думал, что знание священного писания понадобится мне для такого дела. Интересно, а священнослужители трактовали в таком ключе свой «закон»? Хотя, мне что-то не особо хочется узнавать ответ на свой вопрос.

— Правда? — скривилась Эрика, и немного посмотрев на «парочку» густо покраснела. — Дамир, и вы тоже?

— Что тоже?

— Ну, вы же жрец.

— И что? Вообще-то я всего лишь притворялся жрецом, — нахмурился я. Что-то мне не нравится, куда завернул разговор.

— И Вас не соблазняли жрецы? — с придыханием прошептала Эрика. Я в ужасе вздрогнул, отшатнувшись от девушки. Богиня, что же она себе вообразила? — Не заманивали в дальнюю келью, чтобы показать всю прелесть служения Великой?

— Срочно замуж, — хмуро пробубнил я.

Ну у Эрики и фантазия. И где, скажите мне, хваленое королевское воспитание? Как у нее ума хватило додуматься до такой мерзости с моим участием?

— Что? Зачем замуж?!

— Чтобы не придумывали себе всякие извращения.

— Но вы же сами говорили об этом! — возмущенно сверлила меня взглядом девушка. Я невинно развел руками. Что-то я не припоминаю, чтобы зачитывал ей манифест о «Содомиских наклонностях жрецов» Простослегка направил ее по этому пути, а до остального она сама додумалась.

— Ничего я такого не говорил. Вы все сами себе напридумывали.

— Но…

— А Шон, — торжествующе улыбнулся я, уже представляя реакцию девушки на свои слова. — Тот, кого вы назвали благородным, — и наверняка уже записывала в идеалы мужчины, — на самом деле девушка! И зовут ее Шион!

— Не может быть!

— Еще как может, — ухмыльнулся я, смакуя победу.

Никогда не забуду в этот момент выражения лица Эрики. У нее так удивлено вытянулось лицо, брови поползли наверх, а синие очи попытались скопировать глаза совы, что я еле сдержался от смеха. Какое же мне удовольствие доставляет дурить принцессу, а вроде я должен быть ей примером — никогда мне не стать адекватным человеком.

— Но тогда она и Поля, — вновь смутилась принцесса, покраснев до корней волос. Нет, ей и вправду надо срочно искать мужа. Что за мысли?! — Они вдвоем…

— Думайте, что говорите, — вздрогнул я, в ужасе представив себе эту картинку. — Поля, просто отличная лицедейка, а Шион нужно было притворяться парнем.

— Но почему?

— Потом объясню, — отмахнулся я от расспросов Эрики и, повернувшись к нашим слугам Великой, навострил уши.

Наши голубки, вдоволь насладившись игрой в обнимашки, опять что-то стали говорить. По небу проплыла большая туча, закрыв собой яркое, но холодное зимнее солнце. Склад на несколько мгновений накрыла тень. Я посмотрел в окошко, покрытое морозными узорами, находившееся возле потолочных балок — в голове стали крутиться безрадостные мысли, связанные с моей племянницей. И где она так долго бродит? Неужели до сих пор не догнала вора? А может догнала и сейчас доказывает ему свою любовь? Я уже начинаю ощущать себя сватом, потому что куда ни посмотри — везде любовные пары воссоединенные с моей помощью. Осталось только пристроить одну занозу, и можно с чистой совестью менять профессию. А вдруг я стану знаменитым, женя сумасшедших рыцарей и героев, что будут забретать ко мне в гости? Устрою брачное бюро возле стен замка, а Эрику посажу встречать героев и зазывать истошными мольбами о помощи случайных прохожих. Через несколько лет таким нехитрым способом я прославлюсь, заработаю непререкаемый авторитет и, завладев сердцами людей, стану властителем мира. Интересно, а что сказала бы Эрика о моем гениальном плане по захвату мира?

«Она скажет, что ты идиот, — внезапно проснулся мой внутренний ехидный голос. — И накорню уничтожит твое бюро, чтобы даже исключить возможность «воцарения зла». Может уже хватит городить чушь? Совсем умом тронулся от голода, недосыпа и переутомления».

Я нахмурился и, попытавшись утихомирить внезапно вспыхнувшее чувство голода, прислушался к разговору.

— Валерий, — прошептала Шион, посмотрев в глаза жрецу. — Почему? Почему ты пришел? Почему меня спас? Ты этим нарушил предписания Великой, ты проклял себя, обрек свою душу на вечные муки! Я… моя душа уже проклята… я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня…

— Неважно, — улыбнулся Валерий. — Если тебе суждено гореть в Преисподней, то я лучше разделю с тобой твою боль, чем буду почивать в царстве Великой в одиночестве.

— А правила?

— К черту правила, — махнул рукой священнослужитель.

Я с Эрикой выпучили от удивления глаза. Я даже усомнился в своем здравом уме и слухе. Этот момент навсегда войдет в историю, как единственный, когда за многотысячную историю религии жрец послал к демонам священные правила, которые поклялся соблюдать.

— Что за правила? — на всякий случай решил уточнить я, до конца не поверив своим ушам. Я должен снова услышать то, что жрец добровольно отказался от служения Богине, а лучше взять с него расписку и повесить ее у себя в замке. Таким раритетом я буду хвастать перед друзьями, и даже может покажу Его Преосвященству, чтобы вызвать у него нервный срыв.

— Правила из Священного писания, — улыбнулась зардевшаяся от фактического признания в любви Шион. Все же слух меня не подвел. Где бумага и перо? Срочно надо записать этот момент пока Валерий не передумал, мне не терпится об этом рассказать Филу. — Мы даем обеты соблюдать их даже ценой своей жизни… Просто, в отличие от меня Валерий ярый приверженец правил и дисциплины и…

— Правила, — ухмыльнувшись, небрежно отмахнулся Валерий, перебив девушку. — Я понял, что правила не могут показать мне, как спасти свою душу, если ты идешь наперекор своему сердцу. Я уже один раз нарушил предписания, сохранив тайну одного юнца, моя душа уже лишилась возможности прикоснуться к перстам Великой. «Уж лучше следовать велению сердца и страдать, чем превратиться в безвольного голема, исполняющего бездушные правила»

— Это же… — задрожал голос моей пациентки.

— Да, — улыбнулся мужчина, с нежностью смотря на бывшую жрицу. — Это твои слова, когда мы впервые встретились в заброшенном дворике. Тогда я наивно посчитал их ересью, заставлял тебя отречься от сана и покинуть храм пока никто не узнал правду, но… Пути неисповедимы, кто бы мог подумать, что я добровольно уйду из храма, нарушу все правила, чтобы только вновь увидеть твою счастливую улыбку. Ты всегда была со мной рядом, поддерживала и охраняла мою душу, и мое сердце уже не представляет жизни без тебя.

Принцесса восхищенно ахнула, ловя каждое слово из разговора бывших слуг Великой. Для нее это была история, наполненная романтикой, когда двое выступая против целого мира и высших сил, хранят в своем сердце любовь, храбро выдерживая все испытания. Когда они уже знают, что в их истории не будет счастливого конца, что их души за это светлое чувство обречены на вечные муки.

Я уже говорил, что священнослужителю запрещается любить всех кроме Великой, запрещается зарождать в своем сердце это эгоистичное чувство, чтобы не поддаться мирской суете? Ведь когда мы любим, то жаждем дать своей половинке себя без остатка, в нашей душе кипят такие волнения, что быть хладнокровным при принятии каких-либо решений, которое может затронуть родных, мы уже не в силах. А жрец должен без сожалений выносить приговоры, даже если этот приговор твоей возлюбленной. Ему нельзя сомневаться, нельзя иметь другие желания кроме служения.

Не понимаю я этих фанатиков. Зачем лишать себя всех удовольствий, зачем слепо служить той, которая никогда не ответит на твои молитвы? Зачем жертвовать свою жизнь и молодость Богине, которая при рождении даровала тебе право на счастье?

Валерий и Шион слились в долгожданном поцелуе, заставив принцессу густо покраснеть, смущенно опустив взгляд на пол. Два сердце пели одну песню, открыто заявив всему миру о своих чувствах. Этот момент был только их, я с Эрикой были посторонними, которые не должны были нарушать воссоединение возлюбленных после стольких страданий и преград. Но оказывается, только один я не хотел нарушать воцарившуюся идиллию. Дверь склада внезапно открылась, и прямо с порога я услышал немного шокированный голос Риэла:

— Вот теперь, Поля, я верю, что между вами ничего не было, — вор стоял в проеме, с ужасом взирая на пару, но в следуюшее мгновение он внезапно закрыл глаза рукой. — Мои бедные глаза, я видел, как целуются мужики! Я же ослепну!

— Риэл, не ворчи… — племянница, отодвинув с прохода вандала, непринужденно вошла в помещение.

Ее возлюбленный усилено тер глаза отказываясь верить в то, что он увидел целующихся содомитов. Я коварно улыбнулся уже предкушая второй акт своей потехи под невинным названием «Байки из будней жрецов и лапшичные уши Риэла». Он у меня после моего невинного рассказа нормально на людей смотреть не сможет, я сильно подкорректирую его мировоззрение. Но мой идеальный план разрушила неугомонная принцесса.

— Риэл, Шион — девушка, — вдребезги разбила мои мечты Эрика. Я, чуть не хныча, посмотрел на невинную мордашку девушки. За что она так со мной жестоко обошлась? Не могла промолчать и дать сыграть второй акт? Моя великолепная постановка сорвалась из-за длинного языка одной особы.

— О… как, — смог выдавить из себя пораженный такой новостью вор и полностью войдя, закрыл за собой дверь.

Риэл скептически рассмотрел смущенную жрицу, уделив внимание скрытой за свободной рубахой груди. Не знаю, что он надеялся там увидеть, но его взгляд явно желал прожечь в том месте точку. Вор усиленно думал, корча рожи, смотря то на Шион, то на хмурого из-за такого поведения вандала Валерия.

— А где доказательства? — не веря, вздернул бровь парень, небрежно кидая на пол свою сумку.

— Тебе что, мою грудь показать?

— Было бы неплохо, — усмехнулся Риэл, за что сразу получил подзатыльник от племянницы.

— Я тебе дам, — погрозила кулаком крестница перед носом вора. Риэл невольно вздрогнул, уже представив, что его будет ждать.

— Уже и пошутить нельзя, — буркнул парень, потирая затылок.

— Так это шутка? — невинно состроила глазки вандалу Шион, убирая руки от краев рубахи.

Так я и поверил, что она уже собиралась ее вздернуть, явив Риэлу доказательство того, что она девушка. Хотя… я могу предположить, что ради того чтобы увидеть изумленное лицо парня жрица пошла бы на такую жертву, даже находясь перед своим возлюбленным. Моя крестница выбирает себе в друзья только неадекватных личностей.

— Ну ладно, если не хочешь, то не буду показывать.

— Не… хочу… — через силу выдавил из себя парень, покосившись на хмурую Полю.

По моей спине пробежали мурашки, когда я глянул на свою племянницу. У нее взгляд точь-в-точь как у Лиры — страшно. Жена Фила несмотря на свой легкомысленный характер весьма ревнива, и если она начинает подозревать в чем-то моего друга или окружающих его дам, то лучше сбежать на соседний континент, чтобы не попасть под ее раздачу.

— Тогда не бузи по пустякам, — улыбнулась Шион и хлопнула по плечу такого же хмурого, как и Поля, Валерия. Я жрецу сочувствовал, это же надо было ему по уши влюбиться в такую безрассудную девушку. — Не волнуйся милый, он не хочет видеть меня полуголой.

У меня вытянулось лицо. Она что, на самом деле считает, что эта фраза должна успокоить Валерия? Нда, бедный, бедный мужик. Единственный адекватный жрец во всем городе и обречен на такое наказание.

— Подождите-ка, так значит ты и святоша… — усмехнулся Риэл. — Не думал, что в храме кипят такие страсти. Вам что, по вечерам делать было нечего?

— Дитя, служитель Великой по вечерам неустанно молится, дабы искупить грехи прихожан.

— Так значит, это теперь так называется? — хихикнул Риэл, явно подумав не о сладких пирожных и молитвах. Он, повернувшись к Эрике, издевательски ухмыльнулся. — Так вот что ты имела в виду, когда говорила, что любишь молиться? Знаешь, я тогда тоже люблю молиться, долго и по несколько раз.

Принцесса и Валерий покраснели от гнева. Не в силах вынести такого кощунства по отношению к религии, жрец, не торопясь, стал засучивать рукава, девушка, деловито осмотревшись, подняла с пола большой кусок старой доски, с трудом удерживая его в руках. Я, уворачиваясь от этого орудия убийства, переместился в противоположный конец склада, дабы принцесса в порыве гнева не пришибла заодно и меня.

— Что? — искренне удивился парень, пятясь под напором жаждущих испить его кровушки людей. — Я что-то не то сказал?

— Язык — твой злейший враг, — вздохнул я, прикоснувшись рукой ко лбу.

Неужели из-за этого человека опять на складе поднимется шум? Мои бедные нервы, и почему я общаюсь с такими людьми? Шион фыркнула в кулак, с интересом наблюдая, как жрец и принцесса, сговорившись, пытались загнать в угол рыжего парня. Не знаю, как Валерий, будучи всепрощающим жрецом, собирался вдолбить в пустую голову парня зачатки разума, но намерения Эрики мне были предельно ясны. Что победит: весомое святое слово или грубая сила — не имеет значения, все равно итог один — лечить Риэла придется мне.

— П-поля! — в отчаянье выкрикнул рыжий парень, удерживая обрушившуюся на него доску с помощью своего арбалета и смотря как к нему, разминая пальцы, приближается жрец. — Утихомирь этих психов!

Племянница устало махнула рукой в сторону возлюбленного и, отвернувшись, направилась к своим вещам, которые грудой валялись на противоположной стороне от Риэла. Похоже, ей было совершенно все равно, что случится с вором, или же она не воспринимала это баловство всерьез. Не дождавшись от возлюбленной помощи, Риэл, скривившись, через силу выдавил:

— Колдун! Хоть ты их утихомирь?

— А зачем? — мило улыбнулся я. — Вы так хорошо смотритесь вместе.

Парень, тихо ругнувшись, отбросил с помощью арбалета доску и попытался спешно ретироваться к проему, ведущему в подсобки, наверное, надеясь в одной закрыться. Ловко уклонившись от замаха принцессы и цепких пальцев Валерия, он, торжествующе усмехнувшись, внезапно споткнулся на ровном месте, плашмя упав на пыльные, покрытые сенной трухой доски.

— А если ты передо мной извинишься и назовешь … ну, например, «господином», то я тебя спасу, — как бы невзначай произнес я, с интересом наблюдая, как Риэл попытался уползти от «возмездия».

— Да никогда! — возмущенно выкрикнул, пыхтя парень.

Эрика выкинула доску, решившись испытать вора как новую грушу, и ухитрилась схватить его за ноги. Риэл, цепляясь ногтями за пол, угрожал.

— Если не отстанешь от меня, истеричка, я возьмусь за тебя всерьез!

— Держите его крепче, дитя Эрика! — одобряя насилие над человеком, крикнул Валерий, сложив руки в молитвенном жесте. — Сейчас я изгоню из него злобных духов!

— С удовольствием, Валерий! — коварно улыбнулась принцесса, цепкими пальцами пытаясь вырвать из рук Риэла арбалет, которым он пытался отбиться от девушки. Вор сопротивлялся изо всех сил, наседая на принцессу. — Я вижу в нем скопище демонов!

Наблюдая с первого ряда за «гладиаторским боем», Шион, присев на пустой ящик, заметила, повернувшись ко мне:

— Дамир, а у вас веселая компания, хоть и чуток сумасшедшая.

Я вздохнул, полностью согласившись с бывшей жрицей. Нда, безумие заразно. Хорошо, что никто не знает, что я сейчас себя еле удерживал от того, чтобы не пойти помогать Валерию «изгонять демонов». Мой коронный удар заповедями богини изгонит любую пакость из Риэла.

Глава 15

— Вы издеваетесь? — скулил как раненая собака Риэл, смотря на две половинки своего нового арбалета. — Сломать два отличных арбалета меньше чем за неделю. Колдун, за что ты так ненавидишь мое оружие?

Я пожал плечами. После безрезультатной борьбы Риэл смирился с судьбой и через силу, задушив свою гордость, попросил у меня помощи. Пару мгновений насладившись своим превосходством, я сдержал свое обещание, но кто бы мог подумать, что арбалет так воспротивится моей магии. Я всего-то наложил на него защитное заклинание. Ну как защитное…

Я скосил взгляд на наших угрюмых воителей. Эрика и Валерий пытались испепелить меня взглядом. Черные от сажи, в дырявой одежде, с грязными, торчавшими во все стороны волосами они были похожи на трубочистов, которые случайно залезли в трубу дома алхимика или же на Фила после очередного взрыва неудавшегося зелья. Я, нервно усмехнувшись, почесал затылок — похоже, я немного переборщил с мощностью заклинания, и теперь убивать будут меня.

— Сначала Моли, потом Катрин… — ворчал парень, пытаясь соединить две половинки оружия. — Мне кажется, что какой-то изверг, — он зыркнул на меня, — явно желает моей смерти.

— И не только твоей, — одновременно буркнули «охотники на демонов». Я вздрогнул под пристальными взглядами троицы. Может мне быстренько где-нибудь спрятаться и переждать бурю?

— А обещал спасти… из тебя паршивый герой. Чтобы я еще раз поверил колдуну? Да никогда.

— Ну, извините, диссертацию по теме «Спасение неблагодарных вандалов» я не защищал, — огрызнулся я.

В следующий раз, если он попросит меня помочь, даже целуя мои ноги, я просто пройдусь по нему и пойду себе, как ни в чем не бывало, дальше. Вот мелкий засранец, а кто мне «спасибо» скажет? Его Величество Руфус восстанет из могилы и пожмет мне руку за спасение самого никчемного человека?

— Выше нос, — словно луч света во мраке появилась Поля, со спины стиснув чумазых Эрику и Валерия. — Улыбнитесь, и счастье улыбнется вам в ответ. Нельзя держать зла на других, даже если они хотели вас убить.

Луч света померк, превратившись в еще более густой мрак. Ну, спасибо тебе, Поля. Теперь, благодаря твоим воодушевляющим словам, Эрика устроит на меня охоту, а Валерий попытается изгнать как злого духа.

Чтобы не стать жертвой свирепой принцессы, мне пришлось заранее подписать безоговорочный акт капитуляции. Интуиция мне подсказывала, что если я так не поступлю, то между мной и Эрикой что-то исчезнет, и нам никогда больше не подружиться. А я не хотел терять ту маленькую деталь, на которой держится весь механизм наших отношений.

— Не волнуйтесь, — сдаваясь, вздохнул я, внутри холодея от мысли, что мне предстоит так много работы. — Я все исправлю.

— Так и быть, я тебе помогу, дядя, — сжалилась племянница, сразу заслужив от меня взгляд, наполненный безграничной любовью, а зря… — А то я тебя знаю, сразу начнешь приставать к Эрике.

Я побледнел под взглядом, который на меня сразу бросила принцесса. От него так и веяло могильным холодом. Спасибо тебе, Поля, благодаря твоей заботе меня теперь считают извращенцем и хотят еще больше убить. Ты всегда так сильно пеклась о моем благополучии, что легче самому лечь в могилу.

— Распустите руки — прибью, — с фальшивой милой улыбкой предупредила принцесса.

Меня иногда сильно пугает эта девушка, да и не меня одного. Риэл, услышав эту угрозу, побледнев, отполз от воинственной особы подальше на несколько метров.

Глава 16

Каждое путешествие имеет свое начало и конец. Обычно в старинных балладах финал играют в замке на пышном пиру по случаю победы, женитьбы, восхождения на престол, спасения принцессы и так далее по огромному списку подвигов. Ну, а наш финал скромно уместился перед открытым порталом, установленным мной на скорую руку. И судя по неровно колеблющимся краям и завихрениям энергии, послужит он всего-то пару раз. Как заметила Поля, рассматривая мой наспех сляпанный межпространственный проход: «Хуже плохого мага бывает только ленивый магистр».

Все здоровые (хоть бы кто отказался от бесплатных услуг целителя), чистые (с ужасом вспоминаю, как использовал бытовую магию, пытаясь привести в порядок принцессу) мы стояли и не знали, как прощаться. На складе повисло неловкое молчание, нарушавшееся свистом легкого порыва ветра исходящего из открытого, мерцающего голубой дымкой портала. Каждый думал о своей дальнейшей жизни, в помещении повисла едва уловимая грусть — наши дороги расходились, и никто не давал гарантии, что они смогут когда-нибудь вновь сойтись.

Все проблемы, которые раньше откладывались до спасения жрицы, вылились наружу, заставив крепко задуматься о выборе дороги, которая возможно могла определить нашу дальнейшую судьбу. У каждого были свои нерешенные вопросы, будь то жрецы, которые вряд ли оставят Шион в покое, Теневой король, следующий по следам Риэла и, конечно же «спасители Эрики», которые после представления в храме наверняка активно начнут свои поиски. Нет, это далеко не конец пути, это лишь начало новой дороги…

Крепко обняв меня, Поля грустно улыбнулась:

— Береги себя, дядя.

— Как всегда, солнышко, — подмигнул я племяннице, поцеловав ее в макушку. — Ты тоже не влезай в неприятности и веди себя прилично.

Конечно, надежды на то, что Поля опять не сунет свой любопытный носик туда, куда не следует, совсем нет, но я, как ее дядя, должен сделать эту, хоть и бесплотную, попытку вразумить непослушное дитя. Я никак не могу понять, почему ее постоянно тянет к приключениям?

— Я прослежу, — хмыкнул Риэл, держа в руках свою сумку и сумку племянницы. На его поясе висела целехонькая Катрин. Он из меня чуть душу не вытряс, требуя починить «его новую любовь», причем был крайне недоволен моей работой над арбалетом. Щурясь, просматривая каждый миллиметр бедного оружия, он недовольно цокал языком, заставляя меня скрежетать зубами от гнева. — Бывай, колдун, — парень усмехнулся, нагло протянув свою руку для рукопожатия.

Дивясь таким хорошим манерам я, нехотя, но без злобы, пожал ему ладонь. Несмотря на все наши разногласия, надо хоть напоследок проявить толику вежливости.

— Ешь девиц, гоняй рыцарей, твори злодейства. Хоть ты и угробил мой любимый арбалет, с тобой было на удивление весело работать.

— Тебе тоже всего хорошего. Следи за Полей, внимательно следи. У нее шило в одном месте и нюх на большие проблемы.

— Дядя! — возмутилась крестница, нахмурив брови.

— Не волнуйся, со мной не пропадет, — приобнял девушку за талию вор. Это ты пропадешь с ней, глупец. Если в тебе есть хоть капля разума, то лучше беги от Поли на всех парах пока не стало слишком поздно. — Я больше глаз с нее не спущу.

Поля покраснела, легонько поцеловав Риэла в щечку. Мне все-таки его немного жаль — девушка далеко не подарок. И зачем ему наступать на одни и те же грабли дважды? Неужели он надеется перевоспитать непослушную девицу?

Я внимательно смотрел на волшебницу, чувствуя биение ее внутренней энергии, ее легкое, будто дуновение ветра свободное сердце, опровергающее любые рамки. Мне всегда казалось, что она похожа на ветер, что ее мечущаяся душа не приемлет подчинения, что она живет своей свободой, стремится познать мир, шагая легкой поступью по королевству. Нет, невозможно запереть ветер на одном месте. Он думает, что сможет шагать за ней вслед, унимая ее безумные порывы? Как он долго сможет удержать ее подле себя? Посмотрим, время все расставит по своим местам. Говорят, что призвание зависит от мага. Мне трудно судить о себе, но призвание Поли это воплощение ее души. Повелевать и быть ветром, таким же свободным, не принимающим ни каких правил и законов…

— Эрика, — легонько обняв, подмигнула племянница принцессе. Что странно, Ее Высочество совершенно не воспротивилась таким вольным проявлениям чувств. Она робко стояла, печально понурив головой. — Ты хорошая девушка — открытая, честная, только, чур, не обижай дядю, — крестница коротко бросила на меня сочувствующий взгляд. — Нельзя издеваться над старым человеком, но только если он не будет к тебе приставать. Знаешь, я где-то слышала, что старики те еще развратники. Это, наверное, потому, что…

— По-о-ля-я-я, — тихо прошипел я, прерывая никому не нужные размышления об испорченности старый людей.

Ее опять понесло не в то русло. Она же вроде должна прощаться с Эрикой, а не настраивать ее против меня. Девушка и так на меня стала бросать какие-то подозрительные взгляды, явно придумав про меня очередную пакость. Если будет продолжаться такими темпами, то я никогда не смогу убедить ее в том, что не причастен к кровавым ритуалам.

— И где ты видишь, что я старик?

— Дядя, сколько тебе лет! Ты же ровесник моего папы!

— Неправда, я его младше на год.

— Как будто это что-то меняет. Ты постоянно ворчишь как отец и пытаешься отыскать мою совесть.

— Может потому, что я хочу, чтобы ты сперва научилась думать, прежде чем лезть в проблемы?

— Причем здесь это и то, что тебе почти три сотни лет?

Пока я и племянница выясняли отношения, Риэл и Эрика долго сверлили друг друга взглядами, не зная, какими прощальными словами следует друг друга наградить. За путешествие у них были бурные отношения — драки, ссоры, совместный поход в лес за дровами, они делились накопленной мудростью и пытались подслушать мою беседу с Полей. Я понимал, что им тяжело будет друг без друга, что нежная душа вора не выдержит долгой разлуки с циничной, хамоватой принцессой скрывающейся под ликом наивной дурочки.

Эрика надменно фыркнула и отвернулась, не пожелав общаться с Риэлом. Он же покрутив пальцем у виска, состроил ей на прощанье какую-то гримасу. У них высокие отношения — понимают друг друга без слов. Ведут себя хуже Поли — она-то хотя бы старается выглядеть взрослой, а эти же застряли на уровне пятилетних детей.

Валерий и Шион едва заметно улыбались, наблюдая за нами. Жрец придерживал за талию свою спутницу, укрыв девушку плащом, чтобы та не простудилась, когда они выйдут из портала на мороз. Я пристально вгляделся в лицо Валерия, увидев в его взгляде едва уловимую грусть. Жрецу наверняка трудно далось решение отказаться от длани и уйти из храма ради осужденной жрицы. Бросить все, чего добился, ради любви — безрассудный смельчак.

— Что будете делать?

— Богиня подскажет, — вздохнул Валерий, посмотрев на портал. — Осядем в глухой деревеньке, и я стану рядовым жрецом. К сожалению, мои руки могут лишь исцелять души и сердца людей. Не ведаю, смогут ли они научиться работать на земле, взращивать урожай.

— Хочу спокойную жизнь, — прошептала Шион, крепче обняв руку мужчины. — Подальше от этого города. Думаю, с моими навыками я стану хорошей пастушкой. Буду целыми днями наблюдать за плывущими в небесной глади облаками и слушать осторожный шепот деревьев. Не хочу больше видеть Силенвиль, Преосвященство и священнослужителей — я неимоверно ото всех устала.

— Пойдемте с нами, — подмигнула Поля. — Вместе мы придумаем, как начать жизнь с чистого листа.

— Петра, только куда мы отправимся? — нахмурился Риэл. Его явно не прельщало то, что он должен был провести намного больше времени с Валерием и Шион.

— Может, вернешься домой? — внес предложение я, особо не надеясь, что ко мне прислушаются. — Я понимаю, ты зла на них, обижена, но…

— Хорошо, — подозрительно быстро согласилась Поля. Я от удивления открыл рот, поперхнувшись своей уже заготовленной речью. Может у меня слуховые галлюцинации? — Думаю, что хватит дуться на маму. Я же уже давно не ребенок.

Я недоверчиво вздернул бровь. Да неужели? Поля сейчас очень подозрительно себя ведет… Столько лет не общалась с родителями из-за пустяка, а сейчас вдруг решила пересилить свое непрошибаемое упрямство и первой сделать шаг к примирению? Неужели моя твердолобая племянница наконец-то одумалась?

— Да и родителей пора с моим женихом познакомить, — продолжила подозрительно улыбаться Поля.

Я обреченно закатил глаза. Теперь все понятно — она решила довести до инфаркта отца, заставить мать лишиться дара речи, а своего дорогого Риэла наказать за то, что ее бросил. Мне с каждым мгновением все больше жалко парня. Тащить в лапы Лиры новую жертву? А Поля жестокая. Может намекнуть вандалу, что ему лучше добровольно сдаться Теневому королю, чем неподготовленным приходить в логово своей будущей тещи? Риэл вздрогнул, видимо шестым чувством ощутив, какую пакость ему хочет подложить неугомонная девица:

— С родителями?! Женихом?! — он в ужасе посмотрел на мою племянницу и дернулся, попытавшись сбежать от знакомства с будущими родственниками, но, к его несчастью, у Поли стальная хватка.

Она, мило нам улыбнувшись, силком подтащила бледного вора к порталу и, определив точные координаты отчего дома, не слушая возражения вандала на тему, что он еще психологически не готов для знакомства с отцом Поли, смело шагнула в голубую дымку. Последнее, что я увидел — это обреченный взгляд парня, который умолял меня спасти его от упрямой волшебницы. Я хоть его прекрасно понимал, на выручку не поспешил — Риэл сам виноват в своих проблемах. Пускай учится отвечать за свои действия по всей строгости закона.

Он еще не ведает, какая Лира страшная женщина… Да и Фил явно не обрадуется такому неожиданному знакомству с будущим зятем. Какой сомнительный подарок Поля решила принести в дом. Думает, что раз она впервые за столько лет явилась на глаза родным, ей сразу простят такого… гм… ответственного и приличного парня? Да я бы на месте друга запер девушку дома, а Риэла отправил восвояси…

— А с Риэлом все будет хорошо? — внезапно пожалела вора принцесса. Не думал, что Эрика станет сострадать тому, от которого хотела всеми правдами и неправдами избавиться.

— Ну… думаю, что его не так легко убить, — почесал затылок я, всерьез задумавшись о том, как воспримет эту новость Фил. Вроде Поля не говорила Риэлу, что ее отец член Совета магов и если друг узнает профессию парня, то… Нет, лучше в ближайшее время не приходить в гости к названному брату. — А если что, Фил живет недалеко от госпиталя Парнаско.

— А причем здесь это?

— Потому что я хорошо знаю Фила… — вздохнул я, в который раз подивившись девушке.

Никак не могу понять, она притворяется или и вправду глупая? Помню, когда я однажды гостил пару дней у друга, маленькая Поля похвасталась отцу, что ей один мальчик подарил цветы. Тогда Фил незамедлительно пошел к пацану и провел с ним воспитательную беседу, чтобы узнать серьезность намерений к его дочери. Что характерно, после разговора мальчик исчез из жизни племянницы так же внезапно, как и появился.

Фил чрезмерно заботился о благополучии своего ребенка и Поля, не выдержав такой опеки и давления со стороны матери, которая хотела сделать из нее выдающуюся волшебницу, после очередного скандала сбежала, когда ей было всего шестнадцать лет. Сколько лет она не появлялась дома? Прошло больше десятилетия, а девушка с легкостью вспомнила координаты отчего дома. Может она в тайне жалела о своей горячности, может она поняла мотивы родителей и хранила в сердце этот ключик — координаты места, где ее могут всегда принять и понять?

— Думаю, что и нам пора откланяться, — улыбнулся Валерий, почтительно кивнув мне головой. Я даже смутился от такого проявления уважения жреца. Склонить хоть и слегка голову кому-то кроме Богини… Еще немного и я буду чувствовать себя знаменитостью.

— Не стоило… — пробормотал я, нервно взлохматив волосы.

Как они отнесутся к тому, если узнают, что я украл реликвию? Не думаю, что я увижу в их взглядах столько же уважения. Внезапно проснувшаяся совесть стала неистово бороться с жадностью за право обладание «слезами Элисень». Я не знаю, чем закончился бы этот бой, если бы не Эрика. Внутри все похолодело при мысли, какой мог случиться скандал, если бы она узнала, что реликвия не разбилась и до сих пор спрятана в потайном кармашке моей сумки. Я наложил на свои вещи защитные чары от одного рукастого субъекта еще в самом начале путешествия, и никто кроме меня не мог знать, что внутри спрятан ценный артефакт. Даже Валерий — защитные чары поглощали исходящую из «Слез Элисень» божественную ауру. Нет, никогда я добровольно не отдам «свою прелесть» пока вдоволь с ней не наиграюсь, тем более ни при каких обстоятельствах не буду доставать ее перед Эрикой.

— Прощайте, — благодарно улыбнулась нам Шион и, держась за Валерия, медленно прошла к порталу.

Проход сквозь пространство был до сих пор открыт на координатах заданных Полей и, как по голубой водной глади, колеблясь, показывал нам смутные очертания мостовой и каменных домов. Жаль, что этот наспех сделанный портал не мог передавать образы живых существ на той стороне, так бы я увидел ждущую возле портала свою подругу Полю и обреченного на многочасовую каторгу Риэла.

Когда до моста связующего Силенвиль и столицу королевства осталось сделать всего пару шагов, Шион, словно внезапно что-то вспомнив, повернулась к нам. Ее щеки пылали, глаза готовы были расплакаться в любой момент, а губы дрожали, словно не зная как оформить поток бессвязных мыслей в слова. Короткие золотые волосы трепетали на ветру от портала, а пальцы цеплялись за рукав голубой робы светлоглазого мужчины. Вдруг она, на что-то решившись, встрепенулась с места и, колыхнувшись, словно ветер, в один миг стиснула меня в сильных объятьях. Я даже не успел ничего заметить — вот эта скорость! Теперь понятно, почему ее взяли в элитный отряд жрецов. Это с виду она кажется хрупкой и слабой женщиной, а на самом деле сильная и быстрая воительница.

— Спасибо, — прошептала Шион мне, едва коснувшись губами уха. — Ты даровал мне вторую жизнь. Я тебя никогда не забуду, мой милый спаситель, — вдруг она коротко усмехнулась и, понизив голос, с придыханием произнесла. — Я так тебе благодарна, что будь мы одни, я бы показала прямо здесь и сейчас размер своей признательности.

Я отпрянул от девушки, потрясенный до глубины души распущенностью здешних служительниц Богини. Мои уши запылали от последней фразы. И как это понимать?

— Чт-то? — выдавил я, всерьез став опасаться за здравость своего рассудка. И почему на складе внезапно стало жарко?

— Я… сказала… — с расстановкой соблазнительно прошептала девушка, обняв мою голову руками, будто собираясь поцеловать. Мое сердце замерло, когда ее губы стали медленно приближаться… — Что… это шутка.

И заливисто засмеявшись, быстро шмыгнула к недоумевающему над такими действиями Валерию. Я уже в который раз потерял дар речи, негодуя такому жестокому розыгрышу. Какая она… какая она… бесстыжая девка! А она точно не сестра Поли?

— О чем вы говорили? — учтиво поинтересовался жрец у хихикающей подруги.

— Лучше тебе не знать… — сквозь смех пробормотала бывшая жрица. — У него было такое лицо… На всю жизнь запомню.

Портал за ними замкнулся, снова став мерцающей голубой дымкой. Видимо Поля закрыла проход, «стерев» координаты.

— Распутная… жрица, — пробормотал я, немигая посмотрев вслед девушке. И как ее раньше с такими мыслями и юмором не вычислили в храме? Чудеса да и только.

— Вы что-то сказали?

— Нет, — буркнул я любопытной принцессе, пытаясь сквозь портал передать Шион мое желание оттянуть ей уши в целях перевоспитания.

С каждым мгновением мне кажется, что она распущенней моей племянницы. Чем жрице промыла мозги моя ветреная крестница? И почему никто из них не смог как нормальные люди проститься? Обязательно надо было устраивать такой спектакль?

— Дамир, а мы? — потянула меня за рукав Эрика, кивнув головой на портал.

— А что мы? — вздохнул я. — Пойдемте домой, Эрика. У меня там есть одно неотложное дельце.

Я мечтательно улыбнулся, уже представляя, как стою перед зеркалом. Наконец-то моя мечта, которую я лелеял уже пару дней, претворится в жизнь.

— Какое?

— Я жду не дождусь, когда сожгу эту дурацкую хламиду, умоюсь, отстригу себе эти лохмы и самое главное — забуду об этой поездке как о страшном сне.

— А вам идут длинные волосы, — смущенно проговорила принцесса, накручивая на палец локон своих волос. — Вы с ними такой милый.

Я подозрительно сощурился. Нет, второй раз наступать на одни и те же грабли я не намерен.

— Вы что-то хотели?

— Что вам сказала Шион? — нетерпеливо выпалила на одном дыхании любопытная девица.

— Тайна магистра.

— Ну почему-у-у? — как малое дитя стала канючить Эрика, дергая меня за рукав. Я обреченно возвел очи к потолку.

— Потому что тайна магистра.

— А если я признаю, что вы хороший и попрошу рассказать?

Есть ли грань любопытства принцессы? Сдалось ей это…

— Соблазнительно, — на миг задумался я, — но все равно — тайна магистра.

— И кстати, не вы ли обещали мне рассказать, почему Шион притворялась апостолом? Я до сих пор жду ответа. Надеюсь, это не тайна магистра? — съехидничала девушка.

Я мысленно ругнулся на древнеэрейском, негодуя по поводу хорошей памяти принцессы. И за что мне такое наказание?

Глава 17

Ненавижу оказываться правым на счет надвигающихся проблем. Стоило мне и Эрике вернуться в замок и отдохнуть пару дней от безумного путешествия, в которое я был втянут крестницей, как неприятности стали тут же обивать порог моего дома. Кто же мог представить, как сильно аукнутся все решения, что были приняты мной в последнее время? Правильно говорят, что нельзя оставлять живыми своих врагов. Нельзя проявлять снисходительность и великодушие к тем, кто впоследствии может преподнести тебе пару неприятных сюрпризов. Жалость и сострадание к людям когда-нибудь меня погубят. Неужели история вновь повторится?

Все началось солнечным январским утром, когда я тихо дремал у себя в лаборатории после бессонно проведенной за исследованиями ночи. Лучи, пробиваясь сквозь наспех задернутые тяжелые шторы, светили мне прямо в лицо, мешая почивать, используя вместо подушки большой, пропахший душистыми травами и спиртом стол. Щурясь от яркого света, зевая во весь рот, я, нехотя разлепив тяжелые веки, отлепил голову от стола. Спина и шея тут же отозвались ноющей болью. Щека забрала с собой пару листков тонкого пергамента с записями исследований, которые прилипли ко мне, когда я внезапно задремал на только что написанных листках с еще не высохшими чернилами. Отклеив приставшие заметки и протерев сонные глаза, я глянул в висевшее возле стола зеркало, с удивлением заметив оставшиеся чернильные разводы на лице. На столе под грудой исписанных листов моих заметок лежали многострадальные «Слезы Элисень».

Я безрезультатно бился над реликвией жрецов уже пару дней и никак не мог найти к ней подход. Энергия кристалла сопротивлялась моему вмешательству, не желая сотрудничать и раскрывать свои тайны. Единственное, что я узнал — аура камня имеет элементы целительской магии, но в то же время его энергия втягивает в себя энергию живых существ, обращая ее в собственную, что негативно сказывается на организме, который порой не успевает восполнить потерю жизненной силы. По крайней мере, магические ожоги магу гарантированы — проверено на себе. Пришлось даже носить перчатки, когда я выходил за пределы лаборатории, чтобы Эрика не заметила мои пострадавшие во имя магической науки руки.

Но, несмотря на это, я не собирался сдаваться, наоборот, внутри меня начинала бурлить энергия, когда я оказывался в лаборатории и приступал к изучению артефакта. Я собирался раскрыть всего его тайны, даже если это может навредить мне. Скажите, какое стоящее исследование обходится без риска? Ведь крайне занимательно экспериментировать, рискуя жизнью, пытаться разгадать то, что находится за гранью понимания человека.

За ночь ожоги затянулись, я немного восстановил свои силы, чтобы вновь начать штурм неприступной крепости. Но прежде чем начинать эксперимент, хорошо было бы умыться ледяной водой из колодца или постоять пару минут на свежем колючем морозе, чтобы полностью проснуться. На кухню к Милене за завтраком лучше сходить попозже, убедившись, что в ней нет домовой. А то я опасаюсь, что она накормит меня по-королевски, то есть не отпустит, пока не убедится, что я не смогу встать из-за стола без посторонней помощи.

Подтянувшись и размяв затекшие и от этого ломящие мышцы, я уже было собрался телепортироваться на объятый солнечным светом двор, чтобы вдохнуть свежий морозный воздух и умыть лицо колючим, тающим в ладонях пушистым снегом, как вдруг в голове прозвучал требовательный «звоночек» от Фила. Я нутром с досадой чувствовал, что друг явно хочет поговорить со мной не о георгинах, что разводит его жена.

Неужели он узнал, что отчасти это я виноват, что его старшая дочка крутит роман со знаменитым вором? Может сказать бедному отцу семейства, что я старался отговорить этих двоих от такого неразумного шага, как показаться на глаза родителям до свадьбы?

Быстро переместившись на улицу и освежившись, (а я в прямом смысле освежился — поскользнулся на ровном месте и с головой окунулся в ледяной сугроб, став подобен снежному чудовищу), я вернулся в свою обитель и, отряхиваясь, ментально открыл зеркальный проход. В отражении появился собственной персоной магистр Фил Гоннери, сидящий за столом в высоком кожаном кресле. И судя по выражению лица, кричать на меня он явно не собирался, а может и собирался, скрывая это под маской невозмутимого спокойствия.

— И что мне с тобой делать, горе ты мое луковое? — вздохнул Фил, с тоской взглянув на меня через зеркало.

Я уселся, скрестив ноги, на свое излюбленное место на столе прямо перед зеркалом. У меня холодок пробежал по спине — лучше бы друг кричал, возмущаясь моей безответственной натуре. Когда братец вдруг начинает так спокойно вести беседу, обычно окружающим светят крупные неприятности. Неужто он так сильно расстроился появлению в жизни дочери возлюбленного с сомнительной родословной и неприглядным родом занятий?

— А что-то случилось? — состроил я невинную гримасу, нервно взлохматив рукой мокрые от снега волосы.

Первым делом после возвращения из Силенвиля я взял ножницы и обрезал пропахший лотосом и противными духами Риэла длинный «атрибут жреца». За несколько дней путешествия они мне так надоели, что я сейчас наслаждался короткой стрижкой. Чтобы ни говорила Эрика о том, что образ священнослужителя мне к лицу, я никогда больше не буду так над собой издеваться.

Я бережно сохраню в своей памяти ритуальное сожжение хламиды в библиотечном камине. Стены обители пыли и знаний навсегда впитают в себя запах моего триумфа: ритуальных плясок под названием «гори быстрей, сволочь… хм… доказательство моего постыдного образа» и злодейского смеха над пеплом священного одеяния.

Я в душе вздрагивал при мысли, что явление друга связано с принцессой или с моей небольшой командировкой в Силенвиль. Если Фил узнает про мой спектакль в храме, то он явно не обрадуется тому, сколько его лучший друг сорвал оваций. Нет, сейчас я жажду чтобы Фил посетовал на то, что у него такая-сякая дочь и плохой названный братец, который за его спиной сводит Полю со всякими сомнительными личностями.

— Да так, ничего особенного, — непринужденно хмыкнул дружище. — Только вот тебя собираются судить всем составом Совета магов.

Меня как будто внезапно ударили мешком по голове, забыв сказать, что это первоапрельская шутка. Я расширил глаза от ужаса, потерял дар речи, в мыслях повторяя слово «суд», разумом не понимая его значения. У меня дрожали руки, вмиг стало невыносимо жарко, будто я очутился в Преисподней, а рот стал выдавать вместо слов какие-то нечленораздельные звуки. Может я просто сплю, и мне снится кошмар? Я попытался ущипнуть себя, чтобы убедится в реальности происходящего, мой разум все никак не мог поверить в то, что это происходит наяву. Мои страхи вновь стали реальностью? Неужели мне снова придется испытать этот ад?

— Такие вот дела, — спокойно продолжил говорить друг, подперев щеку рукой.

Не могу понять, почему мой лучший друг спокоен как удав? Меня всего трясло от предстоящих разбирательств, я не знал, что мне предпринять, чтобы избежать наказания Совета, а ему хоть бы хны. Будь я невинно чист перед законом, как пять десятилетий назад, когда мне предстояло встретиться с Советом магов на заседании суда в качестве обвиняемого, я бы не беспокоился. Но сейчас-то за моей душой водится пару грешков, которые лучше не ведать высшим чинам в числепрочих которых находится и укрывание пропавшей принцессы. Что-то мне стало дурно…

— Мне срочно нужно что-нибудь выпить, — пробормотал я, усиленно потирая дрожащими руками виски. Ничего не соображаю, надо опустить пару стопок чего-нибудь крепкого, чтобы унять расшалившиеся нервы и посмотреть на проблему спокойным, здравым взглядом.

— А я уже, — икнул Фил, показывая мне припрятанную под столом открытую и почти наполовину опустошенную бутылку какого-то спиртного. Теперь понятно, почему друг такой безмятежный — он принял успокоительное, прежде чем сообщить мне эту «радостную» весть. — Поделиться, к сожалению, не могу. Телепортационный ящик сломался, а починить все руки не доходят.

Я обреченно понурил голову, внезапно вспомнив, что всю спиртосодержащую продукцию Милена где-то спрятала, все еще серчая на меня за то, что я разгромил ее кухню и гостиную, даже лабораторный спирт с помощью Эрики унесла, конечно не весь, но зря переводить свои запасы, напиваясь до белочки я не намерен. А то, что у друга сломан пространственный ящик меня не удивило — он уже столько лет из-за лени не может его починить, списывая это на занятость. Хорошо, чтобы успокоиться существует еще один способ.

Я взял со стола свои заметки и стал медленно, наслаждаясь каждой минутой рвать их на клочки. Все равно я уверен, что там написана какая-то чушь, который соизволил воспроизвести мой сонный мозг сегодня ночью. Ценность эти бумажки будут иметь только в одном месте, хотя нет, в двух — надо же еще чем-то кроме дров и сомнительных мантий поддерживать огонь в камине.

— Почему мне так не везет? — озвучил мои мысли Фил, глотнув из горлышка мутной жидкости. — То дочь какого-то необразованного придурка приводит в мой дом, то на лучшего друга заводят серьезное дело. Сын довел до истерики магистра Нест, подорвав его дом во время урока по зельеварению, младшенькая решила показать свой характер и, вызвав на магическую дуэль каких-то мальчишек, побила их словно младенцев. Родители тех пацанов с претензиями сразу же притопали ко мне, убеждая, что моя десятилетняя малышка Люцифер в юбке. А Лира… эх, а жена вместо того чтобы мне помочь науськивает Рину на избиение мальчишек, а с учителем сына спорит до хрипоты, доказывая ему, что он плохой магистр раз его ученик не может приготовить даже простое зелье. Сама же знает что способности к варке зелий у Ила от меня…

— Невесело, — мрачно проговорил я, смотря, как ровное пламя сжигает в моих руках мелкие клочки бумаги.

И кто врет, что пламя успокаивает нервы? Сколько сжег листов — а ни на йоту не успокоился. Так… мне срочно нужен Джек. Я хочу на нем выпустить пар или… я где-то слышал, что говорили, будто еще кошки даруют своему хозяину душевное равновесие. Ну и где бродит этот кошак, когда он так нужен своему создателю?

— Что за дело-то? С чего это меня будут судить? Мне нужно хотя бы знать, к чему готовиться.

— Точно, — хлопнул себя по лбу не совсем трезвый товарищ. — Я же должен тебе рассказать об обвинении, которое тебе предъявлено. И еще Партар шкуру с меня спустит, если я забуду передать тебе его важное послание. Оно кстати записано у меня на бумаге.

Маг порылся в карманах расстегнутого камзола, достав оттуда какой-то маленький замызганный клочок бумаги. Нахмурился, видимо пытаясь разобрать плохой и к тому же мелкий почерк Председателя Совета магов.

— Магистр Дамир Лерро, — попытался скопировать интонации своего начальника член Совета магов. — Вы полный идиот…

— А дальше? — поинтересовался я после затянувшейся паузы.

— Все, — скомкал и выбросил бумажку Фил. — это было все послание.

Дайте-ка угадаю, Председатель руководствовался выражением: «краткость — сестра таланта»? Не думал, что старый магистр такого высокого обо мне мнения, раз словил в коридорах дворца Совета Фила и подсунул ему эту бумажку.

— А обвинение?

— Его тебе предъявят, когда ты явишься к дознавателям. Кстати, ты завтра должен явиться к ним, или тебя объявят в розыск, как беглого преступника.

— Кошмар…

— По сравнению с тем, что творилось вчера, это так, мелкие неприятности, — с кислой миной пробурчал Фил, видимо вспоминая вчерашние события. — Если бы не я с Даром, и как ни странно Партар с парой лояльно настроенных магистров тебя вообще судили бы заочно, а потом прибыли в замок со стражей, чтобы препроводить в камеру и зачитать решение суда.

— Чтобы я без тебя делал, дружище, — облегченно вздохнул я, всем сердцем благодаря Фила за помощь. Как иногда полезно иметь друзей в высших эшелонах власти.

— Как что, — волшебник взболтнул бутылку с усиленным интересом став смотреть на жидкость. — Сейчас ты бы отдыхал ближайший десяток лет в камере, в запечатывающих кандалах… Я понять не могу, эта женщина разбавила мой темный Ресхлейский ром? То-то пробка поддалась на удивление легко, — друг обреченно вздохнул, возведя очи к потолку, — Лира, ты иногда убиваешь меня своей заботой…

— Дайте-ка угадаю, кто хотел меня упечь за решетку. Шайка Стефана?

— Тут и гадать не нужно, — маг, согласно кивнув головой, отодвинул в сторону испорченный женой ром и, не мудрствуя, достал из потайного отсека стола небольшую темную бутыль смородиновки.

Как я узнал? Просто мне и Филу пару лет назад подарил четыре штуки настойки предприимчивый крестьянин за одну услугу. Вот что значит случайно помочь человеку в избавлении от паразитов.

— Магистр Стефан после того как ты его прилюдно унизил, считает тебя кровным врагом. Этот скотинитус, полсовета настроил против тебя. И почему, Дами, ты все время наживаешь себе влиятельных недругов?

Я пожал плечами. Откуда мне знать эту великую тайну мироздания? Я ведь приятный в общении, абсолютно неконфликтный человек. Ну и что, что из-за меня магистра Стефана вытурили из Совета магов, и он на пару лет обрел статус посмешища в глазах других магистров. Кто же знал, что он так негативно относится к критике в свой адрес. Проще надо быть к другим волшебникам и адекватно относиться к дружеским советам или хотя бы сносно воспринимать язвительность некоторых особ, раз сидишь в кресле Верховного Целителя.

— Фил, расскажи, в чем меня конкретно обвиняют? Хотя у меня, конечно, есть смутные подозрения, что это касается Эрики…

— Всегда и во всем виноваты женщины… К королю недавно заявилась шайка каких-то оборванцев, гордо заявив, что они нашли потерянную принцессу. Конечно же отчаявшийся король сразу же назначил им аудиенцию. Там они ему поведали, что Ее Высочество Эрику нагло похитил не кто иной, как злой колдун Дамир, который прежде поставил королевство на грань вымирания, наслав эпидемию. У них еще доказательства были — локон Ее Высочества. Король хоть и узнал волосы своей дочери, сразу отправился к нам, чтобы подтвердить догадки. Мы провели генетическую экспертизу и установили, что шайка героев не врала и предоставила королю волосы его младшей дочурки. Тогда Нагелий, наградив «смелых и отважных героев» воспользовался правом созыва и созвал срочно Совет магов с целью покарать мерзавца и скорее вернуть невинное дитя в семью пока душегуб не соблазнил его сокровище. Нам удалось притормозить дело, чтобы разобраться во всей этой ситуации, но… Магистр Стефан очень злопамятный волшебник, он даже не поленился заручиться поддержкой Нагелия, чтобы свести тебя со свету. И теперь он от имени королевской семьи будет представлять на заседании сторону обвинения, а как ты сам понимаешь, он постарается на тебя натравить все магическое сообщество. Я и Дар знаем, что ты невиновен, но вот остальным с легкой руки Стефана суют под нос ложную информацию. Дар пытается утихомирить общественность, пока я и Партар ищем выходы из сложившейся ситуации.

— А с чего это Председателю мне помогать? — искренне удивился я.

Я не состою с магистром Рагнессом в таких близких отношениях, что он будет защищать опального мага, рискуя своим креслом. Неужели я, сам того не ведая, получил огромное состояние в наследство или же магистр внезапно осознал, что я его давно потерянный троюродный племянник по линии матери?

— Не имею ни малейшего понятия. Хотя, зная натуру моего дорогого начальника, я могу с уверенностью предположить, что он всего-то хочет заманить тебя в Совет на кресло целителя. Сейчас там временно восседает марионетка Стефана, а это выводит из себя Председателя похлеще, чем его заместитель, магистр Нест.

Я усмехнулся. Мать Адриана и Мари, судя по рассказам друзей, может вывести из себя даже статую. Не позавидуешь старику. Фил достал рюмку и, откупорив смородиновку, налил себе немного насыщенной темно-лиловой жидкости.

— Значит, чтобы избежать тюрьмы мне нужно завтра быть уже в столице?

— Да, — кивнул друг, наслаждаясь запахом настойки. — В полдень у тебя повестка к дознавателям. Ничего такого — простая формальность перед слушанием, допрашивать-то тебя будут только на суде. А вот через день или два, точного время слушания еще не объявили, ты предстанешь перед полным составом Совета магов. Стефан хочет устроить целый аншлаг, так что не удивляйся тому, что слушание будет открытым, и на нем будут присутствовать куча магов. Какой дурак пропустит такое зрелище? — я обреченно простонал — только этого мне для полного счастья не хватает. Я им что, бесплатное развлечение? Мне что-то не очень хочется выступить в роли клоуна.

Я уже давно позабыл про этого магистра, а он как некстати решил свершить свою «великую месть» пятидесятилетней давности. Ему что, это до сих пор жить спокойно не дает? И существуют же в нашем мире такие злопамятные субъекты.

— Со стороны обвинения будет, как я уже говорил магистр Стефан, а со стороны защиты тебя решила поддержать, как ни странно, магистр Алия Эрлеан.

— Алия? — чуть не упал я со стола, округлив от изумления глаза. Быть этого не может. Скажите мне, что я сплю и вижу самый страшный затянувшийся кошмар в своей жизни!

— Я тоже удивился. Вы же расстались после сильного скандала десять лет назад. Никогда бы не подумал, что она решит спасти тебя от кандалов.

— Я с этой неуравновешенной садисткой ничего общего иметь не желаю, — подозрительно сощурился я, скрестив на груди руки. Как же, так я и поверил, что эта женщина решила безвозмездно мне помочь. Кто-кто, а Алия альтруизмом не страдает, за долгие годы общения с ней я досконально изучил ее натуру. Я сыт ее безумными идеями и поступками по горло.

— Она хороший дознаватель, прекрасный оратор… имеет вес в магическом сообществе, — стал выискивать достоинства магнессы друг. Я понять не могу, на чьей стороне Фил? — Ну и что, что у нее есть пара … гм… странностей. Когда ты с ней встречался, это тебя не сильно волновало.

— А теперь меня это волнует, — вздохнул я. Не хочу с ней видеться. Конечно, мы встречались и неплохо проводили время вместе, но отношения из-за ее наклонностей не сложились. Я пытался понять и принять ее «странности» — у каждого свои тараканы в голове, но всему же есть предел терпения. Просто мой предел был достигнут больше десятилетия назад.

— Ради Пресвятой энергии, Дами, ты же можешь немного ее потерпеть? Нам повезло, что тебя решила защищать именно Алия. У Стефана на нее качественная аллергия, он даже невольно вздрагивает, когда произносят ее имя в случайном разговоре. Магистр Эрлеан специально ради тебя вышла из отпуска, чтобы отстаивать твою честь в Совете магов, — нравоучительно проговорил друг и вдруг что-то вспомнив, фыркнул. — Мне Дар рассказывал, что видел, как побледнел магистр Стефан, когда ему сообщили, что со стороны защиты будет выступать Алия.

— С чего это мне повезло? Скорее наоборот… — нахмурился я.

Чтобы магнесса и ради меня прервала свой бесценный отпуск? Она точно жаждет получить мою душу. Правильно, что ее опасается этот интриган местного разлива, понять, что творится в голове у этой женщины невозможно. Говорят, что в тихом омуте черти водятся. Так вот, у нее настолько тихий омут, что там наверняка открылся филиал Преисподней. Она любит проводить время в самых темных и холодящих в жилах кровь закоулках мира, испепеляя на месте каждого, кто изволит потревожить ее отдых. Я до сих пор понять не могу, как она с ее специфическими методами работы спокойно трудится во благо Совета магов дознавателем?

Я помню, как Алия устроила со мной магическую дуэль и только из-за того, что я намекнул ей, что не желаю жить с ней неделю в «Пропащей яме рудокопов». Решила, что если может уложить меня на лопатки, то я по доброй воле поеду с ней в то гиблое место. Победу одержал я, но все равно уже через пару часов мы тряслись в дилижансе, держа путь в ущелье — я не смог устоять против ее чарующих светло-карих глаз. Галантный кавалер — уступил даме, за что и поплатился…

От нечисти пришлось отбиваться мне, пока она спокойно проводила свои исследования многообразной фауны. И каждый ее со мной отпуск заканчивался одним и тем же — мы ссорились и пару лет отдыхали друг от друга, каждый занимаясь своими любимыми делами. Потом нам становилось скучно, мы сходились, позабыв все обиды, клятвенно обещая друг другу учитывать мнения обоих сторон, и круг повторялся заново… Хорошо, что сейчас у меня есть иммунитет против ее пленительных глаз и щенячьего взгляда. Я больше не поддамся ни на какие провокации!

— Что это? — показал пальцем Фил на что-то позади меня. Я повернулся и увидел, что из-за заметок выглядывала, мерцая золотой энергией реликвия. Я взял кристалл в руки и повертел его перед зеркалом.

— Это, дорогой мой Филя, — трофей.

— Трофей? — удивленно проговорил друг, отодвинув опустошенную рюмку. — И откуда эта вещица?

Судя по загоревшимся глазам волшебника он, как и я, попал под пленительные чары реликвии. Может немного похвастаться перед магом? Хотя нет — лучше другу не знать в какую передрягу угодила его дочурка, а мне не вспоминать. Слишком свежо в памяти замученное лицо Поли и обреченный взгляд устремленный вдаль…

— Простая вещица жрецов, — помрачнев, вздохнул я. Перед глазами до сих пор стояло бледное лицо племянницы, и ее слова которые запали мне в душу: «Не важно, что со мной будет, не важно… даже если я умру. Спаси, обещай, что спасешь Шона!» Простой артефакт заставил задуматься молоденькую девчонку о смерти… — Ничего особенного. Пытаюсь исследовать ее уже пару дней, но пока с результатами не густо.

— Может, я помогу? — заинтересовался Фил, став разминать пальцы, поддавшись исследовательскому азарту. Я пожал плечами, не противясь вмешательству друга.

Призвание моего названного брата — видеть, что скрыто в сердцах людей и окружающей действительности. Поэтому прочесть «душу» реликвии Филу ничего не стоит. Ему трудно читать только сердца магов — с людьми всегда много проблем. Ведь у каждого есть свои тайны, скелеты, спрятанные в шкафах, которые не показывают публике. Фил же не будет лезть в душу каждому магу, ища намеки на темную магию? Он, конечно, может «выпотрошить мага», увидеть всего его тайны, но это требует много сил, да и испытуемому будет крайне болезненно то, что кто-то лезет в его сердце. Так что друг ограничивается беглым просмотром души, безошибочно определяя темный ли перед ним волшебник, либо просто «с тараканами в голове», например, как магистр Стефан, Алия, Лира и половина служащих Совета. Фил может «видеть» неживой предмет через зеркало, в отличие от «душ» людей. И я, зная эту особенность, пользовался услугами друга, когда долго не мог понять, как разгадать артефакт. Но делал это не часто, все же самому интересно дойти до истины…

Хотя сейчас устоять перед просьбой Фила я не смог. Самому не терпелось понять с чего лучше начать «плясать». Я, спрыгнув со стола, приблизил «слезы Элисень» почти вплотную к зеркалу помогая другу с настройкой пространства. Волшебник на той стороне отражения зажмурил глаза, вытянув вперед свою правую руку, чтобы установить связь с объектом, прощупать ауру кристалла, дабы после погрузиться в «душу».

Фил много раз пытался объяснить мне свои чувства во время «видения» и я прекрасно выучил все его движения. Вот он нахмурился, нащупав связующую нить, резко двинул рукой в сторону, потянув энергию на себя… Кристалл завибрировал в моих руках, его стало охватывать золотое сияние, которое усиливалось с каждым мгновением… На лбу друга выступили капельки пота, он, стиснув зубы уже двумя руками крепко сжал пальцы, пытаясь добраться до «сердца» реликвии.

Я замер, чувствуя, что еще мгновение и мне будут доступны тайны, которые прятали священнослужители от мира уже пару тысячелетий. Вдруг дверь на той стороне с грохотом резко открывается. Фил, от неожиданности вздрогнув, вмиг выскакивает из транса, потеряв связь с моим пространством. В лаборатории кристалл перестал вибрировать, мгновенно потухнув, спрятав свое сияние внутри. У меня сердце чуть из груди не выпрыгнуло от такой неожиданности. Ну и кого в такой момент принесли демоны?

— Папа! — раздался возмущенный голос незабвенной Поли.

Ну конечно, кто бы сомневался, я бы даже сказал, что удивился бы, если бы это оказалась не любопытная дочурка друга. Я мгновенно спрятал реликвию на столе под горой бумаги — незачем крестнице знать, что у меня есть этот кристалл.

— Это что такое?!

Волшебник вдруг встрепенулся, полностью придя в себя после неудачного сеанса и грозно сдвинув брови, хотел, наверняка, отчитать дочь за то, что она ворвалась в кабинет отца без спроса, но не тут-то было. Поля опередила друга, подбежав к столу и тыкнув пальцем в стоящие бутылки.

— Это что такое, папа?! — стараясь скопировать тон матери, стала отчитывать отца девушка. Я тихонько выдохнул — а я уж было подумал, что она заметила наш эксперимент. Неужели пронесло? — Ты пьешь?

— По-о-ля-я-я… тебя не учили стучать? И вообще, я, кажется, закрывал дверь на замок!

— Да? — неловко смутилась волшебница под пристальным взглядом Фила. — Я случайно, не задумываясь, открыла…

— Ты прывыкла, что перед тобой раскрыты все двери? — усмехнулся я.

— О, и дядя здесь, — наконец-то заметила меня дочка друга. Я уселся обратно на стол, а то мне было непривычно общаться с такого неудобного ракурса. Удобнее восседать на столе, где все под рукой. — О чем говорили?

— О том, какие любопытные дочери пошли в последнее время, — притворно вздохнул Фил. Мне ничего не оставалось, как поддакивать другу. Не зачем Поле знать наши проблемы, пускай побудет в счастливом неведение. — Мешают своим отцам работать, врываются без спроса в кабинеты, не здороваются с собеседниками родителя.

— Кошмар, что пошло за воспитание!

— Верно, коллега, — серьезно кивнул магистр Гоннери, будто зачитывал доклад на заседании Совета магов. — Молодежь нынче не чтит правила и традиции, заповеданные нам предками.

— Да ну вас, — махнула рукой Поля. — Не хотите рассказывать, и не надо. И я воспитанная! Кстати, дядя, привет.

Я приветственно помахал волшебнице рукой. Наконец-то она вспомнила о манерах и хоть как-то проявила ко мне толику уважения. Нда, молодежь нынче пошла наглая. А если бы Фил разговаривал не со мной, а, например, обсуждал проблемы экономики с Партаром Рагнессом? Председатель не такой добрый и снисходительный человек как я.

— Ты зачем пришла? — устало вздохнул названный брат, потерев рукой веки. Видимо друг всю ночь не спал, пытаясь хоть как-то помочь мне, облегчив мою незавидную участь.

— Я уже забыла… неважно, — пожала плечами девушка, не сводя глаз с алкоголя отца. — А бутылки я конфискую. Еще утро, а ты уже пьешь, так нельзя.

— Ты с матерью сговорилась? — схватив смородиновку, недовольно буркнул Фил, опасаясь, что ее отнимут. — Это нельзя, то нельзя… Дайте мне пару часиков расслабиться в одиночестве! С вами никаких нервов не запасешься.

— Расслабляйся по-другому, — девушка попыталась отобрать у отца настойку. — Например, вышивай гладью или занимайся садоводством.

— Советчица… первое — это женская муть, второе… попробуй тут облагородить сад — мелочь сразу его вытопчет, сожжет и отравит. Ты думаешь я забыл, как ты мелкой выливала не получившиеся зелья под мою экспериментальную яблоню? А я вот до сих пор помню, как дерево пыталось меня схватить и съесть. Если хочешь так сильно помочь, приготовь мне успокоительный отвар, а то твоя мама вернется только завтра.

— Успокоительное? Ну я в зельеварении не сильна…

— Тогда не мешай отцу лечить нервы народным методом.

— Нет, отдай, — она снова попыталась отобрать смородиновку. Фил сдаваясь, вздохнул, позволив девушке одержать победу.

Поля победно ухмыльнувшись, схватила бутылку, спрятав ее за спиной. Я еле сдерживался, чтобы не расхохотался в полный голос — какая крестница все же наивная. Лира бы сразу заподозрила мужа в укрывательстве неинвентаризированного алкоголя, раз он с легкостью расстался с бутылкой, а она довольна этой фальшивой победой. Нда, другу не позавидуешь — то жена, то дочь пытаются строить из себя главных в доме. Фил умен, он считает, что лучше потешить гордость своих дам даруя им видимую власть, чем выслушивать бесконечные истерики. Все равно последнее слово всегда за магом.

— Лучше бы следила за братом и сестрой чем отбирала у отца честно заработанную бутылку, — буркнул Фил, провожая печальным взглядом смородиновку, которую Поля без сожаления вылила в горшок с фикусом. У меня даже сердце заныло от такого кощунства. Тратить бесценный подарок доброго крестьянина на полив цветка? Я всегда подозревал, что женщины коварные создания.

— За Илианом Риэл следит, — отмахнулась от отца юная волшебница. — Учит его стрелять из арбалета в кошек.

— Кошек миссис Розалии? — вмиг протрезвев, побледнел друг.

— На них не написано, что они кому-то принадлежат, — Поля обиженно показала хмурому магу глубокие царапины на руках. — К тому же эти злые бестии меня чуть меня не убили!

— Но почему кошки! Можно было, например, пострелять в мишени.

— Это скучно. Нужны подвижные цели.

— Тогда почему не голубей?

— Голубей больше в нашем районе нет, — улыбнулась племянница, явно припомнив смешной случай. — Они на свою погибель решили справить нужду на макушку Риэла.

Друг, проворчав на эрейском пару ругательств на тему ума и сообразительности детей и одного возлюбленного своей старшей дочери, откинувшись на спинку кресла, пролепетал:

— Эта кошатница же скальп снимет с Ила и с твоего недоразумения, если с ее кошек упадет хоть волосок.

— Не волнуйся, — беззаботно усмехнулась Поля, поставив перед отцом пустую глиняную бутыль. — Иля впервые взял в руки арбалет, он ни за что не попадет в кошек, хотя…

— Что, — помрачнел друг, видимо предчувствуя проблемы.

— Вот если брату будет помогать Риля…

Друг, стремительно встав, исчез, видимо телепортировавшись к этим охотникам на соседских питомцев.

— И чего папа так всполошился? — искренне удивилась девушка.

— Это тебя надо спросить, — хмыкнул я. — Я-то вашу соседку не видел.

— Откуда я могла знать, что эта стерва до сих пор жива? — скривилась Поля, видимо припомнив свои детские обиды. — Я-то надеялась, что ее загрызут ее тридцать три кошки.

— Поля, нельзя такое говорить о старом и больном человеке, — вздохнул я, в который раз удивляясь доброте и смиренности своей племянницы. И чем ей так не угодила бедная старушка? — И не надо мне вешать лапшу на уши на счет того, что ты не знала, что это кошки твоей соседки.

— Да я и не собиралась… Мне уже начинает казаться, что она продала душу демону. Ну не может обычный человек так долго жить!

Еще как может, если это жена магистра. Фил жил в районе, где обосновались маги, которые хоть как-то связаны с советом, значит эта миссис Розалия наверняка жена или вдовушка какого-нибудь магистра. Хотя, определенно она вдова, раз ее дом заполонили мяукающие существа. Не думаю, что на свете существует такой кошатник, который добровольно превратит свой дом в питомец для орущих созданий. Маги обычно редко женились на смертных женщинах, а если и женились, то обеспечивали любимую длинной жизнью, чтобы как можно дольше скрасить свое одиночество. Ведь у магов и простых людей разная продолжительность жизни — у нас она связана с бурлящей в жилах энергией, чем больше силы скрыто внутри мага, тем дольше он будет обитать в этом бренном мире.

— Ладно, — вздохнул я. Думаю, что Фил не скоро управится с «охотниками», а разговаривать с Полей дожидаясь друга, меня что-то не тянет. — Передай отцу, что завтра я приду во дворец совета, и мы обо всем там и поговорим.

— Хорошо, — кивнула волшебница и коварно улыбнувшись, оглянулась на дверь. — До скорого, а я пойду спасать Риэла от гнева папы.

Глава 18

После разговора с Филом я еще пару часов сидел на столе, бесцельно смотря на свое отражение в зеркале. Меня одолевали тяжелые раздумья о нелегком положении, в которое я угодил из-за своей глупости и мягкосердечия. Так и знал, что моя доброта выйдет мне боком.

В первый раз, когда Гриворд прибыл к моему замку, дабы вызвать на поединок и случайно увидел Эрику, — я его пожалел, решил, что грех убивать такого безобидного и наивного рыцаря с Кодексом рыцарей вместо мозгов.

Второй… я не смог поднять руку на ребенка. Из него в будущем мог вырасти сильный маг, а я дурак лишать нашу братию такого генофонда? Хотя я отправил шайку героев в лес, кишащий голодной нечистью и нежитью, — они не только всем назло выжили, так еще и за такой короткий срок добрались до столицы, побывав на аудиенции у короля.

Единственный, кто был самым здравым, нет, самым неадекватным, но умным членом этой сумасшедшей братии, — это тот жрец. Он не только понял, как преуспеть в миссии даже без принцессы, но и наверняка именно жрец привел героев в столицу. Я что-то не верю, чтобы на Александра внезапно снизошло озарение, и он, потратив большие деньги, воспользовался городскими порталами (а другого способа, чтобы так быстро добраться до столицы, я не знаю).

И мало мне героев, которые наябедничали монарху о том, с кем и где проводит свой отдых его непутевая своенравная дочурка, так еще и этот хмырь Стефан решил пустить мне молнию в спину. Сидел бы в своем кабинете и не рыпался по любому поводу — так нет же, решил свершить свою великую месть. И на кого свои костлявые ручонки потянул?

Ладно, я все понимаю, старый человек, в бывшем тот еще развратник, превратившийся в ходячую мумию, решил направить свое нереализованное либидо в мою сторону, показывая, что он еще что-то может. Но зачем, если он решил привлечь мое внимание, устраивать такую трагедию и фарс с этим судом? Прислал бы цветы, прикупил бы две… нет, три, а может пять или десять коробок шоколадных конфет и прибыл бы в мой замок с признанием в вечной любви. Я бы его понял, даже в кои-то веки посочувствовал Стефану в его безответных чувствах и, забрав конфеты, выдворил его за пределы своего дома. Зачем все усложнять?

Ах да. Магистр Алия Эрлеан — это отдельная глава моих нерешенных проблем. Как я уже убедился на практике, у меня просто потрясающий нюх на неадекватных девиц. Нет, конечно, глубоко внутри она хороший человек — добрый, понимающий, только это редко проявляется в повседневной жизни. А если и проявляется, то окружающих людей всегда прошибает холодный пот от милой улыбки и добродушного взгляда магнессы. Нет, если выбирать между Стефаном и Алией, я сразу пойду к первому. От него-то знаешь, что ожидать, в отличие от бывшей подруги с богатым воображением и неуемной энергией.

И почему мне так везет? Почему, когда я стараюсь делать людям добро, передо мной прямо из воздуха вырастает ворох проблем? На мне что, красуется клеймо «Возьму на себя все проблемы мира совершенно бесплатно»? Сначала Эрика со своей бурной фантазией, потом племянница подкинула мне работенку, тем самым настроив против меня весь религиозный бомонд, а сейчас нарисовался суд со Стефаном и Алия, от которой совершенно не знаешь чего ожидать. А утро так хорошо начиналось…

Просидев в такой гнетущей обстановке пару часов и совершив маленький рейд на кухню, захватив в плен целых три бутерброда с бараниной, я решил выйти на улицу и подышать свежим воздухом, дабы очистить разум от невеселых мыслей. Ну и, конечно же, сбежать от гнева Милены, когда та узнает, что я случайно разгромил ее кладовую, ища вяленое мясо и свежую булку хлеба. Но я не специально — кто же знал, что эти полки такие хлипкие…

Я спокойно спускался по лестнице, с наслаждением уплетая бутерброд, как вдруг услышал заливистый смех Эрики во внутреннем дворике. Любопытство взяло бразды правления в моем разуме, и я, вприпрыжку преодолев оставшиеся ступени, рывком открыл входную дверь, оказавшись на улице.

Морозный воздух пах свежестью, улица сразу же приняла меня в ледяные объятья, грозясь превратить в то, что сейчас пыхтя и смеясь, пытались соорудить Эрика и Джек. Точнее кособокого снеговика делала Эрика, а Джек лишь кружил вокруг нее, давая, в его понимании, ценные рекомендации. Неподалеку от нее прогуливался Ларсик, устроив охоту на наглых голубей, которые пировали кусочками хлеба, пожертвованными принцессой.

Чтобы продолжить свое дальнейшее знакомство с впавшей в детство девушкой и подстрекателем-приведением, я переместился к себе в комнату, надел теплую куртку и шапку, а также доел бутерброды. Вернувшись на промерзлый воздух, я увидел, что Эрика стояла перед снеговиком, всматриваясь в его еще недоделанную голову, наверняка решая, каким лицом его следует наградить. Рядышком ошивался призрак, что-то нашептывая доверчивой девушке, гнусно при этом хихикая. Меня передернуло — надеюсь, он не советует принцессе наградить снеговика моим ликом?

— Эрика, что вы делаете? — окликнул я задумавшуюся девушку.

— О, — принцесса оглянулась, озарив меня счастливой улыбкой, — Дамир, а мы тут как раз о вас говорили.

Я скис. Так и знал, что Джек предложит изобразить именно меня — он как всегда сама оригинальность.

— Помянешь лихо… — проворчал призрак, в мгновение ока спрятавшись за снеговиком, опасаясь за свою бестелесную жизнь.

В дневном свете его было почти не видно обычным зрением, но я не задумываясь считываю энергетические поля, так что для меня Джек, даже если он полностью станет невидимым, будет как на ладони. А вот принцессе наверняка с трудом приходилось общаться с бестелесным духом.

— Бить не буду, — вздохнул я, заочно отпустив Джеку все его прежние грехи. Мне срочно нужен тот, кто будет следить за замком и Эрикой. А выбор, к сожалению, невелик. — Не прячься.

— А мне и там хорошо, — буркнул Джек.

Ох, и доиграется этот проказник, ведь мое терпение не безгранично — изгоню и дело с концом. Мне и так хватило того, что он был так рад нашему возвращению из Силенвиля, что устроил мне массу сюрпризов. Нет, я на него не сердился — вот если бы я попался в его дурацкие ловушки — другое дело, а так…

— Джек, я знаю про мокрый пол и открытое окно в восточной галерее. И я тебя прощаю. Все равно твой фокус с ледяным полом не удался.

— Так это ты устроил?! — возмущенно закричала принцесса, ткнув пальцем в еще больше побледневшего призрака. — Я же упала и сильно ушиблась копчиком!

Я удивленно посмотрел на покрасневшую от стыда и гнева девушку. Она попалась в безобидную ловушку Джека? Хотел бы я увидеть, как принцесса пыталась пройти по обледеневшему полу галереи. Наверняка это было занимательное зрелище.

— Хотя нет. Удался, — я еле сдерживался от смеха, красочно представив себе тридцать три падения девушки. Даже удивительно, что эту ловушку она не приписала мне в список злодеяний. — Но только с Эрикой.

Девушка возмущенно стала сверлить меня взглядом, будто бы это я виноват в ее бедах. Извините, миледи, но в мою обязанность не входит оберегание вашей сиятельной пятой точки.

— И Джек, твоя шутка с вином тоже оказалась провальной, — припомнив еще одну проказу призрака, произнес я, внимательно наблюдая за реакцией Эрики. — Это же верх глупости подмешать в вино чернила. Ты думаешь, я не заметил, что цвет вина в графине поменялся?

Эрика побледнела. Я торжествующе улыбнулся. Так и знал, что мимо и этой ловушки не прошел любопытный носик нашей принцессы. Ее как магнитом тянет к ловушкам Джека. Я не удивлюсь, если узнаю, что эта неделя после возвращения из Силенвиля для девушки оказалась особенно незабываемой. Джек, оказывается, сильно скучал по своему хозяину. По крайней мере, я лично обнаружил пять безобидных ловушек, а это еще надо учесть факт того, что в эти дни я редко выходил из лаборатории.

— Так там было вино с чернилами? — прошептала принцесса, прикрыв рукой рот. — А я решила, что это какой-то новый сорт вина…

Я вздохнул, дивясь везучести принцессы. Мне казалось, что королевские особы больше всех не доверяют винам с подозрительным цветом, боясь, что в них может оказаться яд. А она…

— Признавайтесь, в какие еще детские ловушки вы попадались?

— Детские? Да их ставил настоящий мастер!

— Я так понимаю, в детстве Вас не подвергали таким розыгрышам?

Эрика замотала головой. Я обреченно закатил глаза — оно и видно.

— Джек! — она резко развернулась к снеговику. — Ты… А где этот призрак?

Я усмехнулся. Пока мы обсуждали бурную неделю принцессы, пройдоха быстренько исчез, опасаясь за свою бестелесную жизнь. И правильно, Эрика прямо пылала от праведного гнева.

— Попадись он мне на глаза, — сжав кулаки, гневно прошипела принцесса. — Я ему покажу, как шутить над Нашим Высочеством!

Я тихо стал пятиться назад, решив, что пока мне рано умирать, даже от рук красивой дамы. Но мне в кои-то веки повезло — вместо меня принцесса в свои жертвы выбрала снеговика, со всего маху снеся ему голову, явно представив на его месте Джека. Я нервно сглотнул — так, я вдруг понял, что мне срочно нужно собираться в столицу. Времени так мало, а я еще даже не собрал сумку!

Внезапно из покалеченного снежного тела как пробка вылетел потерянный призрак, вереща что-то о безумных девицах и о своей травмированной психике. Он, не теряя времени даром, быстро шмыгнул куда-то в замок, на прощание облив нас дождем несуществующих слез. Я поразился интуиции Эрики— так быстро и точно вычислить укрытие Джека… А она страшная.

— Вы убили снеговика, — хмыкнул я, с некой печалью смотря на остатки снежного тела. Он умер, как подобает герою, своей жизнью спася мой дом от возможного кровопролития. — И Джек, кажется, очень хорошо понял, что теперь и Вы жаждете испить его кровушки.

— Никого я не убила. — Эрика убрала лезущие в глаза пряди и подтянула теплые варежки, заботливо связанные для нее Миленой. — Сейчас новую голову слеплю, ничего сложного. И Вы мне будете в этом помогать.

— Я? — искренне удивился я, пряча свои замерзшие пальцы в карманы куртки. — Почему это я должен лепить голову какой-то снежной бабе?

Принцесса уперла руки в бока, видимо поражаясь моему воспитанию:

— А как же помощь даме?

Я шмыгнул красным от холода носом:

— Дама сама виновата. И у меня много дел. Мне… — надо составлять завещание, — мне еще надо подготовиться к поездке.

— Какой поездке? — девушка удивленно захлопала ресницами. — Мы же совсем недавно прибыли из Силенвиля!

Я нервно почесал затылок, в мыслях коря себя за несдержанность. Ведь не хотел говорить, а вырвалось! Я, конечно, знал, что рано или поздно придется сообщить Эрике о том, что мне нужно будет на несколько дней оставить замок, но так хотелось оттянуть этот момент до последнего… Или просто оставить на столе записку, а самому быстренько шмыгнуть в портал, пока меня не хватились. Больно надо посвящать всех в свои проблемы и давать некой особе еще один повод считать меня злодеем.

Я представил реакцию девушки на новость о том, что меня будут судить. Воображение стало рисовать длиннющий монолог триумфальной речи девушки на тему «наконец-то справедливость восторжествовала» и «сдохни в тюрьме, убийца несчастных девиц!».

— Вы даже не представляете, что произошло! — вздохнул я, вскинув руки в стороны. — Кошмар! Ужас! Катастрофа!

— Ч-чт-то… — испуганно вздрогнула девушка, лицом став белее снега.

— Я поверить не могу, как это могло случиться! — не слушая испуганного блеяния Эрики, продолжил я заливаться в пафосе. — Я пропустил целых три собрания нашего кружка «Великие злодеи-поработители мира и убийцы невинных девиц»!

Конечно, на ходу придуманное название было кошмарным, но и оно сумело произвести на принцессу должный эффект. Девушка замерла, приоткрыв от удивления рот, пораженно взирая на меня, как будто бы ей только что объявили, что я посланник Великой. В ее взгляде было столько неподдельного удивления что я, не выдержав, добавил:

— В прошлый раз они приносили в жертву проповедника. Жаль, а я так хотел это увидеть! Но ничего, вот завтра…

— Подождите, — перебив меня, Эрика замотала головой, пытаясь собраться с мыслями, — я правильно поняла, что Вы…

— А что тут понимать! — я хлопнул по плечу принцессу, заставив ее вздрогнуть.

Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не смогла сформулировать свои мысли в слова. Нда, и почему она такая доверчивая? Ей точно строго противопоказано жить при королевском дворе. Такую наивность сразу завербует оппозиция или заговорщики, а она даже об этом и не узнает. И это только в лучшем случае… А я-то считал, что моя учебная программа «Научим Ее Высочество работать мозгами» начала приносить плоды. Какое разочарование.

— Эрика, — усмехнулся я, серьезно посмотрев на ее шокированную мордашку. Ничему жизнь не учит девушку. — Вас так легко разыграть. Не удивительно, что это удалось даже Джеку, а у него фантазии и выдумки, как у шестилетнего ребенка.

— Разыграть?

— Ну да. Вы что, всерьез считаете, что я буду тратить свое драгоценное время на вступление в сомнительные секты? — нахмурился я.

Внезапно вспомнилось, что одна моя знакомая, которая должна будет отстаивать мою честь в суде, с удовольствием вступила бы в какую-нибудь секту, чтобы разрушить ее до основания. Фил как-то предлагал Алие для разнообразия попытаться стать жрицей, на что она ответила, что губить храм, как общественный институт не входит в ее ближайшие планы.

— У меня срочные дела в Совете магов. Ничего особенного… и уж там точно не будет темных кружков и тайных собраний. В этом я Вас уверяю.

— В Совет магов?

— А что вас так удивляет? Мне же надо хоть иногда появляться на публике.

— Вы же… как бы… — замявшись, смущенно опустила глаза принцесса. Я удивленно вскинул брови. Что она себе напредставляла? Хотя я догадываюсь. — Вас ведь считают злодеем и… ну, вы не боитесь в Совет… идти.

Боюсь ли я идти? Конечно, в глубине души я дрожу от страха при мысли о суде. Сама мысль о том, что я опять испытаю на себе тот кошмар, который случился около пятидесяти лет назад, страшит меня. Опять оправдываться перед Советом, отстаивать свою честь перед такими тугодумными магистрами как Стефан, слушать за спиной перешептывания магов… Может и вправду, не надо было жалеть Эрику и давать ей кров, чтобы переждать зиму? Сочувствие, жалось к слабым только делают меня уязвимым и дают еще один повод врагам причинить мне вред. Хотя… смог бы я тогда пройти мимо умирающей девушки? Смог бы я подавить в себе человеческие чувства, навсегда заперев свою душу в замке?

Эрика разрушила мою обычную неспешную и планомерную жизнь, построив из осколков спокойствия какой-то сумбур. Хотя нет, зачем лукавить? Это я позволил принцессе диктовать свои условия, так как хотел разнообразия, хотел впустить свежий ветерок в свою жизнь затворника. Кто же мог подумать, что теплый ветер, который казался мне вначале спасением от прозябания в глуши, окажется ураганом, который пронесется по моей устроившейся жизни, принеся с собой только разрушение. В глубине души я надеялся, что это сможет хоть немного заменить мне ту, которая навсегда оставила глубокую рану в моем сердце. Не получилось. Я до сих пор живу прошлым, пытаясь хоть немного вернуть те счастливые дни.

— Боюсь, — после продолжительной паузы усмехнулся я. — Ведь во дворце Совета работает Лира, а она намного страшнее всех фанати… кхм, всех тех, кто считает меня злым колдуном. Кстати, могу Вас заверить, что также как Вы категорично настроенных против меня магов единицы.

Я, конечно, нагло привираю, говоря принцессе, что моих врагов мало в лоне Совета, но вряд ли мои недруги организовали клуб «Сгори в геенне огненной, Дамир Лерро!». Я уже представляю, как они бы за кружкой чая, хрустя печеньем и поедая пирожные, обсуждали бы, какую девицу на этой неделе я сгубил или делали бы ставки на героев и рыцарей, что пытаются меня убить. Нет, таких категоричных личностей, чтобы, сотрясая губой и тыкая в меня пальцем, верещали, что я такой нехороший человек, который губит генофонд женщин, отдавая их демонам, к счастью нет.

— Почему?! — возмутилась принцесса, ее покрасневшие на морозе щеки заалели сильнее. — Я не считаю Вас злодеем!

— Пра-авда-а? — растянулся в улыбке я, намеренно растягивая гласные. Неужели она наконец-то одумалась, и мои мольбы были услышаны? — Сейчас Вы не злодей, а вот были Вы им в прошлом — решит следствие, — быстро пролепетал девушка, отведя взгляд. — Я еще не полностью уверена в вашей невиновности.

— А-а-а… Ну ладно, — безразлично махнул рукой я. Я уже привык к упрямству Эрики и ее нежеланию открыть глаза на факты. — Если Вам будет так удобнее… Ищите и дальше свои несуществующие скелеты. Только вряд ли Вы их найдете.

— Вы не верите в мои способности?

— Я верю в вашу способность находить проблемы на пустом месте, — вздохнул я и, подышав на замерзшие ладони, развернулся, пойдя по скрипучему снегу обратно в замок. Я чувствую, что еще немного и мой нос и ладони превратятся в сосульки. Не люблю зиму — всегда мерзну.

— Эй, — окликнула меня девушка, негодуя тому, что ее бросили, даже не попрощавшись. — Вы куда? А как же снеговик?!

— Я верю в ваши силы! — не поворачиваясь и не сбавляя шага, я поднял руку вверх, показав девушке кулак в знак поддержки. — Помните, жизнь этого создания в ваших умелых руках!

Но, не успев пройти и середины пути, я вдруг ощутил подлый удар по затылку. Я дотронулся рукой до немного садящего места и резко развернулся, удивленно посмотрев на довольную девицу. За что?

Эрика поигрывала в руке только что слепленным снежком, намереваясь отправить его вслед за братом. Она, нацелившись, отвела назад руку, прицельно кинув снежок в меня. Я ловко увернулся от снежного заряда и отряхнул шапку от снега. Видимо, принцесса окончательно и бесповоротно впала в детство. Сначала снеговик, сейчас снежки, а что потом будет? Будет во дворе строить снежное укрытие для героев? Или объявит мне войну, закидавснежками?

— Эрика, и как это понимать?

— Давайте играть в снежки! — растянула девушка губы в улыбке, и, наклонившись, слепила смертоносный заряд. Ее пряди выбились из-под шапки, волной спустившись на плечи, нос, щеки, и подбородок покраснели от мороза, а синие глаза сияли от азарта. — За отказ — расстрел снежками на месте!

Я усмехнулся и, напялив на голову холодную шерстяную шапку, лукаво подмигнул принцессе:

— Вы сами напросились. Пощады не ждите.

— А она мне и не нужна, — фыркнула Эрика, доводя снежок до идеальной круглой формы.

Я наклонился, замерзшими покрасневшими пальцами взяв в руки цепкий колючий снег. Ну что ж. Ненадолго можно расслабиться, от души закидав принцессу снежками.

* * *
Тяжело дыша, разгоряченные неистовой битвой снежками, мы без сил упали на пушистый снег. Сил говорить больше не было, через край бурлили положительные эмоции, заставляя глупо улыбаться голубому безоблачному небу.

Давно я так не отдыхал, и самое главное безнаказанно обстрелял принцессу, превратив ее в снежную королеву. Ради этого стоило провести сегодняшний день на улице. Я уже и вспомнить не могу, когда я играл в снежки последний раз. Кажется, что это было в прошлой жизни, когда я и Фил жили у старого ворчливого магистра. Мы тогда в снежном поле лепили настоящие ледяные хоромы, строили высоченные горки, поражая местную детвору своим мастерством, и просто радовались жизни, совсем не думая о завтрашнем дне.

— Дамир, — глубоко дыша, убирая снег с лица произнесла девушка, легонько хлопнув по мне рукой. Я лениво повернул голову в сторону девушки, готовый слушать то, что скажет моя оппонентка по детской забаве. — А Вы надолго уезжаете?

— Не знаю, — нахмурился я и сел прямо, отряхиваясь от снега. — Может на пару дней. Зависит от того, как пойдут дела. Но точно могу сказать, что ненадолго.

— Это хорошо, — слегка улыбнулась девушка и посмотрела на ясный небосвод, провожая взглядом стаю чирикающих, беспокойных воробьев. — Я буду Вас ждать.

Я едва кивнул в ответ, наслаждаясь минуткой этого безмятежного спокойствия. Как я тогда хотел, чтобы этот миг продлился вечность. Миг, когда все проблемы кажутся такими далекими, а будущее радужным и счастливым. Миг, когда мир остановился, давая тебе понять, что такое истинное счастье. Миг, когда ты вечность можешь любоваться бескрайним небом, лежа в ледяных объятиях снега. Кто мог подумать, что я еще долго буду вспоминать эту немного нелепую, но веселую игру в снежки. А кто тогда выиграл? Кто ж знает…



Оглавление

  • Путешествие в Силенвиль
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18