Право Терпения [Максим Андреевич Шаньгин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Максим Шаньгин Право Терпения


“Никогда не теряй терпения — это последний ключ, отпирающий двери”.

Антуан де Сент-Экзюпери


— Артур! Артур подъем! — Разнеслось эхом внутри головы.

Усенко Артур открыл глаза, выполз из-за кресла, за которым уснул и подобрал сползшие очки. В помещении общего офисного пространства было пусто. В принципе, ничего неожиданного. В Новосибирском крыле Клана Aquanosis массовые отпуска. Особенно в Поисковом Русле — отдел, который занимается, как раз, поиском и разработкой новых кандидатов на вступление в клан — будущих волшебников.

Штат из восьми человек, но в отпуске отказали только ему. Не выполнил норму по обнаружению потенциалов — близких к Эфиру людей. Так было написано на отказном письме, но лично Артур считал, что причиной всему его слабый магический уровень. Он был всего лишь Первым Потоком. Это не значит, что-то плохое в общей массе. Многие его коллеги были Первыми. Но он, местами, не дотягивал даже до них. Не мог с такой же скоростью собирать Эфир, формировать знаки и формулы. Концентрировать невербальные формы. Пусть официальная политика клана и трубила о том, что уровень Потока не помеха для соблюдения социальных гарантий, но до справедливости, местами, было далеко.

— Артур! — раздалось еще раз, более властно. Маг почувствовал раздражение, нужно было ответить. Он зажмурился.

— Это Артур.

— Поднимись на третий этаж.

Артур открыл глаза и еще раз осмотрелся. Он не мог понять, каким образом с ним связываются. Возникло желание наложить базовые заклинания, типа “Спектрального Следа” или “Чистой Слезы”. Но это была бы пустая трата эфира.

Артур вышел из кабинета. В коридорах не было даже редких магов. Лето все-таки. Работают единицы. И как подозревал Артур, такие же слабенькие, как и он сам. Но он на свою слабость не жаловался. С одной стороны, без отпуска, с другой, никакой сверх тяжелой ответственности. Как у боевых магов, варов или сенсоров. У этих, что ни задача, то риск остаться без части тела.

Он поднялся по бетонной советской лестнице. Вообще советским здесь было все — резиденция Aquanosis располагалась в зданиях ГЭС, за городом, построенной еще в пятидесятых. Магам, практикующим школы элементальных сил гораздо лучше рядом со своими элементами. Это давало бонус к эффективности обороны в случае нападения врага — магоборцы это или враждебный клан. Артур, честно, не мог припомнить, когда вообще случалась хоть какая-то серьезная стычка в городе, хотя волшебник он уже почти третий десяток лет.

Новосибирск — город кормушка. Здесь нет ничего интересного, кроме потенциальных магов. Которых Артур так мало нашел. То есть, ни одного.

На третьем этаже было также мелководно. Так называемое Оперативное Русло почти в полном составе в своем крыле, но оно почти не показывается. Хотя у них бывают отпуски. Артур слышал, что раз в пять лет.

— Сюда, — Прозвучало со стороны другого крыла. Все также внутри черепной коробки. — Двести двадцатый.

Артур развернулся и направился к нужному кабинету. Это был нейтральный кабинет, в стороне русла Охотников. По-другому, “Отдел контроля за сверхъестественными образованиями”. Так они называли монстров. Потому что некоторые монстры были разумны и могли на это обидеться, что не переставало делать их монстрами. Какую роль играла обида тварей на магов, Артур не знал, но раз ради этого ввели целый термин, значит что-то серьезное.

Зашел Артур, как и всегда, предварительно постучав, и только, когда услышал ответ.

Внутри сидел мужчина средних лет, с короткой русой бородой и резкими, угловатыми чертами лица. Его куртка была перекинута через вешалку небрежно и наплевательски. Сам он читал какой-то документ, правая его рука поглаживала шар из розового хрусталя, стоящего на пьедестале из небольших прозрачных кристаллов.

Арутра осенило.

Омником.

Интерфейс связи внутри русла. Их совсем недавно закупили у бельгийского отделения Cerebral. По слухам, эта система может достучаться до мага, даже когда он крепко спит.

— А я-то думал, эта система Нипель не работает. — скривился он, поднимая глаза над листами бумаги.

— Еще не тестировали.

— Я полагаю, Усенко Артур Ярославович. Магическое имя — “Мардигон”. Пятьдесят два года. Правильно? — мужчина опустил документы на стол. Артур увидел свое личное дело и немного приподнял брови.

— Да, господин. — Артур отвечал уважительно. Без сомнений перед ним сидел не только сильный, но и стоящий иерархически выше, маг.

— Я “Аарил”. Борис Юркин. Отдел СО. Охотник, Второй Поток. — мужчина внимательно смотрел на Артура не сводя глаз, фразы он говорил устало, но отчетливо.

— Не совсем понимаю, зачем здесь я? — пожал плечами Артур.

— Я запросил помощь в этом регионе, и мне порекомендовали тебя. — сказал он спокойно, положив левый висок на кулак.

— В чем?! Я уже двадцать лет сижу на одном месте, особых успехов нет. Даже выше первого потока не скакнул.

— В твоем личном деле указано особая чувствительность к Эфиру.

— Которая ничего мне не дает. Да, ощущаю его лучше. Мои мои волновые показатели синфазности почти максимальные, но это мне ничего не дает. — развел руками Артур.

— Дает. Слышал про Эфирную Трансляцию?

— Судя по названию, передача чего-то через Эфир?

— Ну что-то типа того. Ты можешь улавливать особые спектры. Так сказано в твоем личном деле.

— Так, — Артур поднял палец вверх. — На меня дали рекомендацию. Я могу отказаться? Правильно?

— Можешь. Но разве тебе не хочется в послужном списке нормальную работу иметь. Встать на первую ступень корпоративной лестницы и все такое? — Борис не отрывал взгляда от Артура, пусть и сдержано жестикулировал.

— Да меня моя работа устраивает. Все тихо, спокойно. Без динамики. Ни вниз ни вверх. А до повышения как-нибудь доживу.

— Будешь терпеть, что тебя за твои способности ни во что не ставят?

— У меня есть право на терпение, знаете ли.

— Терпеть в одном русле, потом в следующем. Я думаю, у терпения тоже есть право однажды лопнуть, как думаешь? — Борис немного подался вперед.

— Что вы имеете в виду?

— Давай парень…

— Мне пятьдесят два!

— Ну тогда — сынок. — едко усмехнулся Борис, откинувшись на стуле. — У тебя нет никаких задач сейчас. Я спросил у твоих. Все русло в отпуске. В охотничьей заводи — полтора землекопа, да и те не подходят. Мне нужна помощь. Твоя. Обещаю — риск только в том, что ты можешь испачкать штаны. Не изнутри. Доплата — будет.

— Двойная премия?

— Она самая.

— Что мне нужно делать?

— Есть подозрение на сильнодействующее, долговременное проклятие. Нужно понять, с чем именно мы имеем дело.

— Проклятие? Так на это же специальные команды есть.

— Это на случай, когда его кто-то специально наслал. А иногда бывает, что какое-нибудь старое злое колдунство, растворилось в Эфир, а потом по его нитям р-р-раз, и появилось в каком-нибудь детском саду, или спортивном зале.

— До сих пор не понимаю, какова тут моя роль?

— Ты найдешь очаг. Ты почувствуешь его. Центр проклятия. Дальше, я уже своими силами, а ты отправишься домой с положительной характеристикой.

— Идет.

— Хорошо, — Борис встал из-за стола, и проходя мимо Артура похлопал ему по плечу. — Поехали в город, я все расскажу по пути.


На улице дожидалась белая хонда, с острыми боковыми юбками и чуть квадратным багажником. Машина заблаговременно стояла в тени, летнее солнце Новосибирска — вещь страшная, убийственная. Когда Артур сел на переднее пассажирское, он сразу же пристегнул себя ремнем, чем вызвал очередную усмешку Бориса.

— Безопасность, значит. По мне так, подвижность и чутье, вот залог безопасности. Все эти ремни, подушки. Они только помешают тебе выбраться случись чего. Тридцать лет маг, а мыслишь, как человек.

— В этом нет ничего плохого.

— В чем?

— Мыслить, как человек.

— Ты серьезно? Мыслить критериями смертного, когда тебе доступен весь этот роскошный мир магии? Мыслить, как отсталая форма жизни? — Борис даже немного присвистнул.

— Смертные живут своей жизнью, мы своей. Таков закон Табу.

— При чем тут это? Мы живем среди них, нет да нет, но мы пользуемся их благами, но они низшие. Я вот, справедливости ради, иногда бензин покупаю щелчком пальца у носа. Табу нарушено? Ну может чуть-чуть. Его крайнее положение. Зато потом рассекаю без трат на моей скромной колеснице. — Борис постучал по рулю, — Это как взять из табуна лошадь, покататься на ней, и вернуть обратно. Хорсшеринг, смекаешь?

— Не особо. И мне эта тема неприятна. Смертные, не животные. А мы не альфа-хищники какие-нибудь. Мы происходим из них. Мы их часть.

— Ну часть, так часть. Что бухтеть-то? Но иногда, чтобы как следует отдохнуть, можно и не упрашивать вон ту красивую за стойкой. А можно щелкнуть пальцем и обеспечить себе хороший вечер.

— Это — мерзко. Недостойно, — скривился Артур. — вмешательство в разум…

— Да кто говорит про вмешательство? Сделал иллюзию кошелька, красивой мордашки и готово.

— Давайте к делу. — Артур отвернулся к окну, и оглядел улицу. Машина уже въезжала в город. День был чуть дальше полудня, но людей на улице не прибавилась с того момента, как Артур прошлым вечером приехал на ГЭС. И это в городе миллионнике.


— Понеслась. Заведение “Фитнес-Скульптура”. С пятых годов стоит. Примерно в то же время по городу стали пропадать девушки. Ничто их между собой не связывало, кроме того, что они ходили в один и тот же зал. На данный момент пропал уже десяток. — Борис одной рукой открыл бардачок и вытащил папку с делом. В пластиковой обложке были аккуратно упакованы бумажные и картонные страницы.

Артур был довольно внимательным человеком. Он быстро, но вдумчиво прочитал основные строки дел. Осмотрел фотографии.

— Получается, по две-три за год.

— Получается, но интервалы всегда одни и те же. Минута в минуту. Проклятие перезаряжалось и давало удар. Как ты правильно заметил, число пропавших не постоянное. Закономерность выявить пока не вышло.

— А почему дело возобновили сейчас? Здесь указано, что проклятия не обнаружено. — спросил Артур, перелистывая страницу.

— То, что его не обнаружили, не значит, что его нет. Чутье, мать его за ногу. Чутье и твердое знание, что охотники в Городах-кормушках, это ленивый некомпетентный сброд. Неделю назад пропала еще одна девушка. Прямо из своего дома. Прямо из-под носа своего будущего жениха. Он пошел в душ, вернулся…о чудо, она испарилась! — Борис продолжал сопровождать часть своих реплик артистическими выпадами.

— А вы всегда найдете, где пошутить, да?

— Без шуток столько не прожить. Со здоровым то рассудком.

— Кажется я еще кое-что приметил. Все как одна исключительно красивы. Модели.


Это было трехэтажное здание в жилом, спальном массиве. С одной его стороны был дизайнерский купол из стекла, за которым можно было разглядеть крупный бассейн. С другой стороны, был вход в зал, и в магазин. Нет, не в спорт товары. Просто гипермаркет. Какой-то из местных сетевых.

— Ощущаешь что-нибудь?

— Пока только жару и духоту. — сказал Артур, открывая дверь машины. Однако, напротив, в лицо ударил чистый, чуть прохладный и свежий воздух.

— Пошли внутрь. Там осмотримся. — хмуро проговорил Борис, ставя машину на сигнализацию.

— А говорили, что все это игрушки низших.

— От них же и все эти привычки.


Внутри было прохладно. Кондиционер старался не хуже всех культуристов в основном зале. Девушки, непременно с отличной фигурой и подогнанной под неё одеждой сидели на ресепшене, всем видом показывая — да, тут делают ваши тела красивыми.

Артур усмехнулся. Природа дала ему возможность быть волшебником, изменять материю. Эти проблемы были уже ни к чему. Эликсиры, настои, чары и магия. Красота уже не была предметом роскоши, она была частью обихода. Да, местами дорогой, но доступной частью. Как дорогой телефон или машина. Но для волшебников генетика тела не была приговором. Для некоторых кланов даже становилась глиной. Или полотном.

Борис направился к ресепшену. К девушке с коротким хвостом темных волос в “крабике” и черном костюме в полоску. Он поговорил с ней совсем недолго, после чего вышел администратор — коротко стриженный мужчина, с округлыми, крупными чертами лица. Видно было, что он не только управляет клубом, но и пользуется его снаряжением.

Артур почувствовал, как немного закачался Эфир — он и правда воспринимал его лучше и глубже других. Словно, мог охватывать больший диапазон магических волн, что пронизывают каждый атом вселенной. Борис что-то использовал, какое-то заклинание. Волны исходили с его стороны. Это было похоже на качание лепестка, рядом с которым упал камень в воду.

Администратор обнял Бориса. Он посетовал на свою забывчивую голову и пригласил его осмотреть зал, полюбоваться. Борис махнул Артуру и чуть улыбнулся.


В зале было прохладно, как в вестибюле. Играла ритмичная музыка, которая должна была помогать клиентам заведения заниматься, но лязг железа, вздохи и кряхтения забивали основной мотив мелодии, оставляя только стук ударных. А именно, бочки. Бас барабана, если по “научному”.

Не сказать, чтобы вокруг ходили атланты. Да, мускулистых мужчин и подтянутых девушек хватало, но были также и те, кому от тучности собственного тела, было даже сложно передвигаться от тренажера к тренажеру, а также обратная сторона медали — худые, почти ходячие скелеты. Но в общей массе люди вокруг были…обычные. Без популярного фанатизма или природного везения. Артур усмехнулся, мысль о занятиях спортом ради визуального удовлетворения, а не для здоровья казалась ему нелепой. Опять же, он был магом не первый год. Но внутри, что-то отзывалось довольно знакомым чувством.

Желанием и удовлетворением. Быть может, в нем погибал великий культурист? Усенко улыбнулся собственным мыслям и “прислушался”к Эфиру. Музыка ему не мешала. “Прислушаться” скорее вульгарный термин, означающий сосредоточенное восприятие магических волн. Магия зависит от чувств, и ощущается чувствами и только чувствами.

Эфир тут был обычный. Его волны текли спокойно, как ранним утром на берегу моря.

Штиль.

— Ну как? — Борис возник сзади и похлопал по плечу, чтобы привлечь внимание.

— Ничего пока, нужно сосредоточиться. Пока не особенно выходит.

— Может немного помочь?

— Это как? Вам же нужно получить отзвук. Ваша магия только наследит. — Отмахнулся Артур.

— Говоришь, как Сенсор-зануда. Я тебя на пару секунд сенсорно депривирую.

— Чего… — растерялся Артур, как тут же почувствовал крепкую мужскую ладонь на своем лбу.

Стало темно, глухо. Он даже не чувствовал пола. Не понимал, что стоит. Но он ощущал, что плывет. А точнее, медленно едет по Эфирным путям. Волны сплетались в дороги, крохотные узлы нитей магической силы образовывались в стрелки железной дороги.

Артур потянулся к одной из дорог, немного заросшей и чуть ржавой, с грубо отесанными, деревянными шапалами. Она выглядела кустарно — явно, не заводской труд. Не в литейном цеху, а будто в гараже или подвале дома. Умело и талантливо, но без опыта.

Прикасаясь к холодному металлу этого полотна, он чувствовал острую горечь. Отчаяние, депрессивное и демотивирующее эхо, что проносилось по рельсам.

Острая безысходность и горящее желание.

Обида, вперемешку с завистью, страхом и тугим, огрубевшим и притупленным одиночеством. И вот эти рельсы шли от…вспышки!

Артур сделал несколько шагов, или правильнее сказать, проплыл. Сосредоточение тонущей и вязнущей в новом, свежем Эфире, магии. Тут что-то было. Случилось. Может это и есть источник проклятия.

— Воу…Держись на ногах. Ты как? Помогло? Мне очень помогает, когда все бесит и нужно отдохнуть. — Артур услышал Бориса, а потом и увидел его. Мир снова вернулся к своим краскам, реальным объектам, ощущению пространства и времени. Ноги Артура подкосились, и он почти рухнул на поилку с фонтанчиком для воды. Борис бережно подхватил его и усадил на скамейку, обтянутую черный заменителем кожи.

— Живой?

— Да…да, живой. Только предупреждайте, когда снова будете что-то такое делать. — Артур сложил голову на руки, — Я видел. Видел что-то в той стороне. На том месте.

— Так там же штанги стоят. Уверен? Так близко? — Недоуменно спросил Борис, отодвигаясь и выглядывая из-за плеча Артура.

— Да.

— Странно. Обычно бывают всякие подвалы, бойлерные. Редко — крыши. Но чтобы прямо так, в зале. — Борис повернулся к администратору, который все это время, с добродушной улыбкой общался с девушкой, на толстовке которой было написано “Персональный тренер”. — Дружище, камеры наблюдения в зале есть?

— Та-а-к точно!

— Покажешь нам? У тебя до какого года кассеты?

— Какие кассеты, дружище!? У нас зал шагает в ногу с прогрессом. Цифровые носители. — Гордо произнес администратор, сделав круг указательным пальцем в воздухе.

Борис улыбнулся и подмигнул Артуру, пившему воду из пластикового стаканчика.


Артур тоже улыбнулся. Борис использовал заклинание “Дружище”. Триггерное. Повышает уровень доверия в крови на кодовую фразу…или титульное слово. Довольно бережное по отношению к разуму человека. Смертного.

Спустя четверть часа волшебники были в кабинете охраны, где с плоского монитора на них выглядывала картинка, поделенная на восемь частей. На каждом сегменте было изображение тренажерного зала, снятое со своего ракурса. Девушка с ресепшена принесла в большой белой кружке чай и вручила его Борису.

— Что, и её тоже?

— Что “и её тоже”? — Недоуменно спросил Борис, отпивая чай. Артур пощелкал несколько раз перед своим лицом, — Ой! Не! Улыбнулся, сделал комплимент и указал в сторону администратора, мол, мы побратаемся. Н-да, смертные. Попробуй-ка так проведи вокруг пальца мага.

— Тут часы и кило часы записей. Мы будем вечно это отсматривать… — Артур схватился за голову, открыв на компьютере раздел, где содержались видеозаписи.

— И это, только за год. — Дополнил администратор.

— А за остальное время?

— Мы раз в год вычищаем все данные, много места занимает. Да и зачем хранить столько. — проговорил полноватый охранник среднеазиатской внешности.

— Это провал. — хмуро подытожил Артур, развалившись на стуле.

— Дружище, давайте вы с охраной подождёте за дверью? Нам нужно покумекать, перетереть, понимаешь? — Обратился Борис к администратору тренажерного зала.

— Аслан, пошли выйдем подышим…

— Но Арсений Иванович…

— Все хорошо, мои друзья из органов.

— Из каких таких органов? — поинтересовался Артур, когда смертные покинули кабинет охраны.

— Из детородных, блин! — Борис шумно выдохнул и уставился в монитор, — Если они пишут все на один хард — пол беды. Есть заклинание одно заклинание от Деус Экс Машин. Можно будет прочитать все, от самого момента схода с конвейера. Но как все посмотреть разом? Есть мысли, Шерлок?

— У меня коллега, — Артур потирал виски, стараясь нагнать туда кровь — голова после депривации медленно отзывалась, будто подгружалась последовательно, а не параллельно, — Иногда, чтобы сэкономить время, ну, когда ищешь положительных — там смотреть надо и анализировать…ну вот это все. Так вот, она использовала какое-то заклинание, позволяло ей сразу несколько кандидатов отсматривать.

— Эфирный маркер? — Борис приподнял бровь.

— Точно!

— Так у нас тут видео.

— Ну так и она в интернете искала.

— Справишься?

— Могу попробовать. — Артур потянулся к системному блоку одной рукой, а к монитору другой. Эфир начал стягиваться с окружающего пространства к его пальцам.

Он вспоминал, как девушка что-то шептала. Рисовала на экране узоры — магия наполняла системный блок, проходила по медным дорожкам плат и по проводам устремлялась к экрану, на котором уже был изображен символ.

Но вот только что Артуру нужно было искать. Он не знал, но почему-то был уверен, что почувствует.

Девушки. Почему-то он запомнил их очень хорошо. Красавицы. Модели. Типаж лица, архитектура тела. Пусть камера покажет их — ведь тогда проклятие прикреплялось к ним. Именно тогда.

— Так, с жестким я закончил. Храни их Нереиды, диск они не заменяли с самого открытия. Экономия, ха! — ликующе воскликнул Борис.

— У меня тоже, кажется, получилось. Не знаю, насколько хорошо. Что вспомнил, то сделал. — замялся Артур.

— А что сделал, то вспомнил! — довольно щелкнул пальцами Борис, подключая металлическую коробочку с матовой черной крышкой к проводам. Раздалось тихое жужжание.

— Не сгорел бы.

— А ну сплюнь! А лучше помолчи. Сам знаешь: слова — сила. Во! Пошла родимая! Ну что там твое заклинание?

— Я не… — Артур попробовал развести руками. Он действительно не знал, как оно должно подействовать дальше. Но вот в этот самый момент, сегменты экрана, отвечающие за разные камеры, принялись перетасовываться и перемешиваться, попав в руки цифрового фокусника или виртуального крупье. Положения и ракурсы перепрыгивали с места на место, менялись даты, скорость воспроизведения. Карусель видеонарезок длилась несколько секунд, но завороженные взгляды Артура и Бориса приковала напрочь.

— А в качестве параметра ты задал что? Оу…вижу. Отличный ход. Жертвы…проклятия. — Борис подтащил свободный стул и уселся рядом, — Замечаешь что-нибудь?

— Да, кажется вижу. Практически на всех записях помимо жертвы постоянно появляется один и тот же человек. Вот тут. — Артур немного перемотал записи. — Вот, он покидает свое место занятий, как только заканчивает заниматься жертва.

— Какой-то он несуразный. Полноватый, неказистый. — скривился Борис, — Смертный. На призрака не похож. Камерам, даже цифровым, от них плохо становится.

— Может совпадение? — поинтересовался Артур.

— Не думаю, — задумчиво ответил Борис, — Не бывает таких совпадений. Тут похоже на умысел. Надо пробить смертного. Отодвинься.

— Ну, если это не проклятие, и я все сделал, может я пойду?

— Куда это ты пойдешь? У нас тут дело еще не закончено.

— Уговор был на то, что я помогу найти вам источник. Нашел? Да. Даже чуть больше сделал, помог найти ваши эти…закономерности. — настаивал Артур.

— Слушай. Дело обретает немного странный оборот. Выглядит, как проклятие, а похоже на что-то другое. — Борис прикоснулся к одной из видеозаписей, и ногтем сковырнул с изображения парня его копию. Как наклейку, которая всегда была на экране, но никто её не замечал.

— Но это уже не мои проблемы. Не мои полномочия. — возмущался Артур, внутри него сомнения и легкий страх начинали приобретать вес. Сказывалось ощущение что им не только воспользовались, но сейчас вот-вот еще и обманут. — Сообщите компетентным руслам.

— Вот сейчас и сообщу. Мне тут пробьют и надо будет понять, что за гражданин. — Борис взял в руки телефон и отошел в дальний конец кабинета охраны. Между пальцами он держал прозрачное, чуть рябящую картинку с монитора.

Артур развернулся. Происходящее начало его нервировать. Внезапно, ему очень захотелось домой. Просто придти, позвонить своей девушке и просто куда-нибудь позвать. Обычно. По-человечески.

— Коровяк Виталий Леонидович. Помощник архивариуса на литейном заводе. Пару лет назад у него отец вышел покурить и не вернулся.

— Такое бывает сплошь и рядом. — нервно пожал плечами Артур.

— Вышел в окно на девятом этаже. Полагаю, не вернуться ему помогла гравитация, а выйти — сам Виталий. Поехали. Побеседуем с родственниками.

— Ч-что! Нет. Мы договаривались иначе. Я помогаю тут и все. Рекомендация в карман, и я свободен! — запричитал Артур, — Я даже не готов к этому. Это не мой профиль!

— Так. Успокойся. Ясно, что это не твой профиль. И в любом другом случае, я бы мимо тебя прошел, даже не посмотрел бы. Но у нас тут, профильных, почти нет. Город-кормушка. Отлично защищен от любой заразы снаружи, поэтому внутри все пусто — потому что спокойно. Всех оперативников перевели в более рискованные места.

— Дк запросите подкрепления, поддержку. Скажите, что статус там изменился и все такое.

— Это я сделаю, непременно. Но быть может, мы уже упускаем этого человека. Или уже не человека. Последние крохи эфирной информации уплывают в бесконечном потоке магии. И ты мне нужен, потому что больше никого нет, смекаешь?

— В смысле, уже не человек?

— Ты остальное то услышал? — скривился Борис. Артур кивнул. Свел брови и посмотрел на мага.

— У нас может быть самопробитие.

— Это как?

— Этого, когда волшебника “открывает” не другой маг, а он прорывается к Потоку сам. Пробивается.

— И что…что с ним будет?

— Ну, найдем. Локализуем. Окажет сопротивление — ликвидируем. — спокойно объявил Борис. Настолько спокойно, что внутри Артура похолодело, словно говорили про него.

— Нет, не убивайте его. Он же не понимает кто он и…и…что он! — Артур чувствовал когнитивный диссонанс между безопасным, уютным домом. И чьей-то жизнью, которая прервется из-за того, что он “помог”.

— Тут уж как получится, уважаемый.

— Тогда, я с вами. — решительно произнес Артур вставая.

— Пятьдесят два? Точно? Кто-то засиделся в скорлупе. — усмехнулся Борис, но одобрительно хлопая по плечу, — А почему бы и нет. Вдруг повезет — и он сдастся сам, все осознает. Будет каяться и посыпать голову пеплом. Я как раз покурю — будет чем посыпать.


Машина петляла меж узких дворов спального района, где обочина становилась второй парковкой. Борису пришлось долго объезжать нужный двор, чтобы найти хоть что-то похожее на место, куда можно встать.

В подъезд они попали тоже без проблем, Борис пустил в дверь порцию Эфира, и домофон почти даже сказал: “Добро пожаловать”, когда дверь открывалась. Артур даже не понял, что это было за заклинание. А вот в квартиру, где проживал со своими родителями Виталий, он уже постучался.

Открыла им женщина в годах. Про таких говорят — вышла в тираж. Впалые темные глаза, тонкая, почти серая кожа на узком лице. Худощавые морщинистые пальцы. И отрешенный, уставший взгляд.

— Здравствуйте, мы хотим поговорить про вашего сына. — Эфир дрогнул, по нему едва заметно, как по струне, прошла рябь в разные стороны. Борис решил не церемониться.

Женщина кивнула и открыла дверь, предлагая гостям войти.

— Так, ты давай в комнату — осмотрись, может, что найдешь, а я перетру с дамой. — указал Борис.

— А если он внутри?

— Был бы внутри, уже почувствовали бы. Самопробойники фонят — будь здоров.

Квартира не удивляла ничем особенным. Ни стерильным евроремонтом, таким популярным последнее время, ни старым интерьером постсоветского пространства. Запах вареной капусты, целая кастрюля которой ютилась на газовой плите, и ядовитый привкус хлорки из ванной не могли соперничать с прокуренностью квартиры.

В прихожей света не было, Артур бесполезно щелкнул выключателем. Лампочка сгорела, либо её не было вовсе. Борис, не обращая на такие условности внимания, даже не снимая обуви, просто прошел за хозяйкой на кухню. Оттуда сразу потянуло новой порцией сигаретного дыма. Артур скривился и пошел дальше по коридору, до закрытой двери.

Ручка спокойно поддалась — не было заперто. Воздух внутри был стоячий, почти недвижимый. Открытая дверь подняла пыль со старых книг и единственного стола с закрытым ноутбуком.

Артур перешагнул порог и его дыхание перехватило. Вихрь эмоций поднял его, как пушинку и пустил в свои бесчисленные турбулентные потоки.

Артур понимал, что это Эфир. Это его причудливая реакция на переживания человека, ставшего магом и жившего здесь. Магические волны проходили сквозь тело и мысли парня, что жил тут. В этой тесной комнате. Но Артур ощущал все это, словно тут жил он сам.

Где он прятался от разъяренного, собственной жизнью и неудачами сына, отца. От матери, которой нужно было выплеснуть негатив. От собственного я, которое жалостливо требовало справедливости, чего-то светлого. От внешнего мира, который все плотнее перетягивал петлю на шее.

Здесь, была его крепость, внутри дома. Но даже в ней он не был хозяином. Стоило ему запереть дверь хотя бы раз, и разъяренный отец врывался и бил. По лицу, по спине. В ход шли даже ноги.

Но Эфир берег его. По ночам подлатывал синяки, и раны. Не допускал разрывов тканей. Берег, чтобы однажды влиться в него с Первым Потоком. И это случилось.

В комнате, в ярком сиянии, тело Виталия Коровяка впервые пропустило через себя Эфир. Само. Без посторонней помощи другого волшебника. И первое, что он почувствовал после — это боль и страх.

Артура немного скрутило. Словно это ему ударили в ребро ботинком — пьяный отец никогда не разувался.

С Артура было достаточно, он взмахнул рукой, прерывая связь с эфиром. Послал отрицательный пас.

Снова

Снова….

Но буря была сильнее, она давила его, топила под себя, стремясь увести на самое дно. К тому, откуда все шло.

Леонид и Алла были счастливы рождением маленького Виталия. Назвали в честь старшего брата отца — тот всегда был для него примером. Мальчик родился здоровый и пухлощекий, соседки не могли нарадоваться, глядя на юное дарование. Сам гордый отец на заводе даже премию получил, за вклад в генофонд мужского населения. Премирован алкоголем, но и добрым словом.


Артур пропускал все эти чувства через себя. Эти эмоции и образы.

Родители души не чаяли в своем ребенке. Не смотря на кризисы и невзгоды постсоветского пространства. Даже, когда завод попал под приватизацию.

Родители радовали маленького Виталия конструкторами, книгами и игрушками. С ним всегда были рядом. А потом на работе отца случился инцидент. Виталий как раз был в возрасте, когда ему требовалась защита, хотя бы дома….хотя бы психологическая.

Вместо этого боль. Одиночество. Ненависть.

К самому себе.

За что? В чем он провинился? Когда он успел так обидеть мир, что тот его ненавидит даже на уровне генов?

Когда Артур пришел в себя. Он сидел на углу кровати с схватившись за голову. В дверном проеме стоял Борис и пристально смотрел на мага.

— Долго я так? — Артур заметил, что его голос дрожал. Он осекся.

— Ну я успел сходить покурить и трахнуть хозяйку.

— Ты что?!

— А, ты не знал, что я курю? — Невозмутимо развел руками Борис, разворачиваясь в коридор.

— Я про хозяйку!

— Это была шутка. — отмахнулся Борис, — Не в моем вкусе. Успел что-нибудь почувствовать? Следующий шаг, или, скажем, куда он отправился?

— Он открыл Первый Поток здесь. Прямо тут. Воспользовался Эфиром в подъезде. А тут Первый Импульс случился. — сказал Артур, подняв глаза на Бориса.

— Да-а-а, — Протянул Борис, заходя в тесную комнату. — Выглядит как хрестоматийная халупа неудачника.

— Не надо! — неожиданно выпалил Артур. Слова Бориса его не на шутку задели. — С ним произошли ужасные вещи. Отвернулась семья, издевательства в школе. Неуверенность в себе, разбитость морально… Его собственный отец, который еще недавно был любящим и добрым превратился в самую ужасную версию себя. Этот парень даже не мог понять — за что?

— Глубоко тебя унесло. Я смотрю, Эфир хорошо тебя промыл.

— Ничего подобного, я мыслю трезво.

— Понимаешь? — Борис вытащил сигарету из золоченой пачки с черными полосками. — Тут такое дело. Пропали девушки. Судя по внешности, как ты заметил, и по общей обстановке, он их не для совместного чтения стихов Мандельштама отлавливал. Волшебника переклинило, прямо у нас под носом.

— Может, он неосознанно?

— Еще как осознанно. — Борис закурил прямо в квартире. На осуждающую мимику Артура, он махнул рукой, — незадолго до смерти его отца, в доме стали происходить странности. С животными. Вести они себя стали…как там сказала мне Алла…А! Точно! Как заколдованные. Артур, он прекрасно, черт возьми, знал, что у него за сила. Он тренировал её на животных, а потом использовал на отце. И тот в окно шагнул.

— Нет…Он сказал в сердцах. И эмоция подстегнула эфир. — тихо, будто неуверенно проговорил Артур.

— О, местное магическое месиво подсказало тебе еще одну восхитительную историю?

— Он крикнул в сердцах, что-то похожее на “Оставь нас с мамой в покое навсегда”. Неаккуратно, нечетко. Но очень мощно.

— Ну, — Борис докурил и затушил бычок в руку. После короткой вспышки, ни бычка, ни дыма уже не было. — Факт остается фактом. Он тренировался. И достиг успехов. Есть зацепки, где он может быть?

Артур только покачал головой. Он этого не видел, не чувствовал. Рельсы здесь только начинали свой бег, но стирались за порогом.

— Ну тогда пошли. У меня есть идея. Он вот уже несколько лет часто ездит на семейную дачу, за городом. Маму попросил не волноваться и не ездить туда. Вот она и не волнуется, и не ездит…лет пять.


Загородная дача была невелика. Домик из кирпича и дерева в два этажа, заросший сад на заднем дворе, и грядки, которые поросли сорняком. Проржавевшая бочка для воды поросла зеленой живностью. Вьюнок, что был для декора дома, давно уже выбрался, как вирус из пробирки, и плотно обвил первый этаж северной стены дома и не большую крытую веранду, с другой стороны.

— Выглядит давно заброшенным. — резюмировал Артур. Борис выглянул из окна.

— Вот только калитка не заросла, как и народная тропа до дверей. — он заглушил двигатель и посмотрел на Артура, — Тут посидишь?

— С вами пойду.

— Уже мог бы давно перейти на ты. Пошли.


Во дворе Артура охватило чувство беспокойства. Ему стало некомфортно, а по мере приближения к двери с навесными замками — еще и страх. Не смотря на солнце, которое заливало двор, добавляя позитивные краски к общей палитре, окна были занавешены изнутри и создавали особое настроение. Настроение дома с привидениями.

Борис бесцеремонно сорвал замок, усилив руки магией. У него на тыльной стороне ладони появился тонкий магический экзоскелет. Когда он дернул ручку, на волшебников вылетел сладковатый и противный смрад. Жар делал его густым, вязким.

Артур ощутил приступ тошноты и быстро отошел в сторону. У Бориса на конце ладони зажглось небольшое колечко света, в другой руке заискрили боевые заклинания.

Артур понимал, что может быть источником запаха, но старался отгонять эту логичную мысль. После посещения квартиры, комнаты, он верил, что не все так просто. Этот парень не может быть просто банальным убийцей и насильником. Хотя ирония на самом деле была в том, что как раз-таки может.

Борис выглянул из дома и помахал рукой перед Артуром.

— Здесь есть на что посмотреть.

— Тела?

— Ну почти.

Внутри, в одном общем зале, пол был покрыт бурыми лужецами, местами и темно багровыми. Особенность зрелища была и в том, что скорее в лужицах изредка попадался деревянный пол. Настолько все было залито свернувшейся и, почти, высохшей кровью.

— Здесь бойня. — ужаснулся Артур.

— Похоже на то. Ну что, напряги свои антенны и скажи, что тут было, куда он пошел и где тела. — Борис потирал руки. Вместе с этим движением вокруг пальцев собирался Эфир. Много Эфира. И довольно быстро.

Артур явно этого не желал и не хотел. Он понимал, что увидит. Он понимал, что почувствует. Отчасти, он надеялся, что все закончится тут. Два мага найдут Виталия, уговорят его сдаться. Может раскрылись бы новые, иные причины пропаж, или парень бы раскаялся. Может быть девушки были у него в заложниках, рабынях, но хотя-бы живые.

Он рассчитывал на хороший конец — так воспитан.

Но ему снова предстояло окунуть голову в пучину Эфира, недоступного другим. Увидеть то, чего он искренне хотел бы не знать. Почувствовать то, что всеми силами стремился избегать.

— Как же…тут много крови…. — сморщился Артур, закрывая глаза и расставляя руки в стороны.

Ему придется это сделать. Он сам вызвался. Да и он был уверен, что если бы Борис захотел, он заставил бы его силой. А может в ход пошла бы очередная лекция о важности, о жертвах. О том, что нужно поднимать трусливый зад и двигать им, перестать терпеть.

Но вот Артуру сейчас предстояло терпеть.

Руки Бориса покрыли круговые символы в лучших традициях геометрического минимализма. Такую магию Артур еще не видел.

— Ты не дрейфь. Я знаю, почему ты медлишь. И голос чего такой. Пятьдесят два года жить в теплице, а потом вот так вот выползти. — Борис улыбался, — Если что пойдет не так — распылю любого засранца, который сюда влезет. Будет худо тебе, вот в этих печатях всякие стабилизаторы и целительная магия. Считай, по эту сторону баррикад у тебя есть, кто поможет. Так что поехали.

Артур почувствовал, как его лба коснулась рука. Депривация была ожидаемой. Это было не место пробития, где вихрь подпитывался эмоциями, страхами и мечтами Виталия. Это было место, где Эфир просто протекал. Как вода в бассейне полноводной реки. И на обычных частотах, тут уже ничего не было. Нужно было снова обострять чувства…за счет отключения других.

Первое, что он ощутил — это жар. Неистовый и яркий. Такой знакомый и очень обжигающий, но невозможно притягательный. Как горячий душ после мороза, как жар солнца после долгой зимы.

Это была любовь. Бесконтрольная, неудержимая и страстная.

В серой, низко контрастной картинке окружения, Эфир собирался в образы трех девушек и парня. Вокруг каждой из девушек горело розовое, почти малиновое пламя неудержимых чувств, тогда как у парня оно было более спокойным — равномерным.

В следующее мгновение огонь страсти превратился в алое пламя ярости, кровь хлынула во все стороны.

Парень вспыхнул страхом и растерянностью.

— Остановитесь! — выпалил Артур, — перестаньте! Вы одинаково важны мне!

Он поддавался голосу, что звучал в Эфире.

Фигуры продолжали неистово драться, пока не осталась одна. Тяжело раненная в живот.

Она ползла к нему. Кашляя, слабея. Энергия гасла в ней, но чувства были все-также сильны. Без апелляций. Без компромиссов.

Парень взял себя в руки, подошел к ней. Обнял, поцеловал.

Желтые ноты следов темнели — горечь охватывала его нарочито медленно, но верно.

Она не доедет до города. Даже если и сможет, начнутся вопросы. А он еще не достиг совершенства.


— Приходим в себя. Садимся на стул. Так. Дышим. А то ты бледный, как поганка. — Артур проморгался и посмотрел на Бориса. Приступ тошноты подхватил его внезапно, подло ударив в самый желудок. Артур ничего не ел, но его все равно вытошнило. Воздухом.

— Все так плохо?

— Да. Здесь были девушки. Они…перебили друг друга. За него подрались. Не поделили. Последнюю он добил сам. Она все равно бы не выжила. То, что он сделал с ними было…не идеально.

— А куда он дел тела, Артур? — Борис сел на корточки напротив мага. Тот указал пальцем вниз.

Волшебник встал, поднял руку высоко вверх. С пальцев сорвался заготовленный белый знак, превращаясь в сияющее кольцо с точкой на окончании ладони.

Борис с силой вогнал его в пол и паркет буквально взмыл в воздух с хлопком, открывая полуразложившиеся тела, обернутые пленкой для теплиц. Артур не отвернулся, не зажмурился. Лишь немного скривился.

— Вот и наши первые пропажи. Ты знаешь, куда он отправился дальше оттачивать свое мастерство?

— Нет, не знаю. — солгал Артур.


Борис Юркин подвез его до дома. На Артуре не было лица, и волшебник решил дать ему передышку. Они и так продвинули дело, стоявшее, как вода в болоте, на километры вперед и охотник решил, что нужно отдохнуть, “обмозговать” новости.

Артур пожал руку магу и ушел домой. В темной прохладе квартиры, за её обычными, узнаваемыми даже по ночам формами, крылось теперь что-то чужое. За несколько часов он словно прожил вторую жизнь. Неполную, но насыщенную.

Нужно было выждать пару часов. Борис мог вернуться — и все испортить. Эти высокоранговые маги не терпят компромиссов, их сила и статус опьяняет их, дает пресловутые преимущества, расширяет диапазон возможностей, из которых они выберут лишь ликвидацию.

Виталий Коровяк поступил плохо. Соблазнил девушек магией. Но что если бы это была магия внешности? Или денег? Или перспектив?

Воздействие на разум. Подавление воли. А разве воля и гордость не подавляются самой личностью, когда перед алчущим возникает его вожделение?

Он убил ту девушку.

Из сострадания.

Виталий заслуживал наказания. Но смерти ли? Нужно было знать все. Борис бы явно не помог. А Артур может. Он все видел, он это пережил. Он знает, что сказать.


Небольшой, неприметный административный корпус на улице Кайтымовской. Север города. В его же здании, в подвале находился склад холодильных камер. Идеально, чтобы навсегда спрятать расходный материал.

Артур удивленно подметил, что даже не скривился от этой мысли. Что она логична и проста. Практична.

Простым заклинанием он воздействовал на охранника, по плану пожарной эвакуации нашел подвал — холодный, но удивительно сухой и ухоженный. Со слабым освещением.

Артур прошел мимо нескольких холодильных камер, многие из которых казались ему знакомыми. Какие-то из детства, какие то из юности. В таких продавали мороженое на улице когда-то давно.

Где-то сбоку скрипнула дверь, Артур быстро ушел за одну из стен и осторожно выглянул из-за угла, подставив выключенный телефон в проход — чтобы разглядеть отражение.

Фигура в плотных штанах и куртке зашла в следующую дверь. Фигура, которую он уже видел и вполне узнал. Виталий Коровяк.

Он был здесь.

Артур шагнул следом, стараясь едва ли на цыпочках, задерживая дыхание пройти за ним. Подхватив рукой закрывающуюся доводчиком дверь, он чуть придав усилия руке, приоткрыл её и юркнул внутрь.

Вот он, полноватый, неровно сложенный парень в мешковатой одежде. Стоял спиной к Артуру у другой двери, протягивая к ней руку. В небольшом помещении с полками для бумаг, старыми стульями и столами. Пыль покрывала здесь почти все. Две тусклые лампы работали от общего щитка.

— Стой, Виталий. — тихо проговорил Артур делая к нему шаг.

— Нашли меня, все-таки. — парень не обернулся, но руку от двери убрал. — И что будет теперь?

— Тебе надо остановиться. И все прекратить. Еще не поздно.

— Я не могу, идеал не достигнут. А я достоин идеала. Достаточно натерпелся. — он говорил коротко, отрывисто. Вдыхая в начале каждого нового предложения.

— Хватит, Виталий. Все. Ты больше не один. Таких как ты или я много. Они помогут, они не оставят. Они научат тебя использовать твои силы. — Артур сделал несколько шагов к неподвижному Виталию.

— Зачем им меня учить? Я зашел далеко, и я должен успеть, пока вас не пришло больше.

— Мы тебе не враги! А если кто-то выступит за твое устранение, я встану на защиту! — выпалил Артур. Виталий развернулся. Волшебник увидел небольшие глаза, непропорциональные, округлые черты лица. Грустные, но уверенные глаза.

— С чего бы это?

— Я знаю, что тебе довелось пережить. Я знаю, какую боль тыиспытывал. Какую жгучую зависть и какое бессилие. — с жаром говорил Артур, — Я помню те ощущения, что рвали тебя, когда ты глядел на своих друзей, уже вовсю наслаждающихся вниманием девушек. Я помню твою злость, когда тебе отказывали, когда тебя смешивали с грязью. А у тебя были чувства…насколько они могут быть в школе. Ты был аутсайдером, пустым местом. Можно только позавидовать твоему терпению. Ты ждал, учился и наблюдал. Надеялся взять свое счастье, чем то другим. Но чем дальше все шло, тем становилось хуже. Пьющий отец, самоустранившаяся мать. Предатели друзья, и чертово тело, которое хотелось сжечь… Слабый огонек одежды в виде тренажерного зала оказался для тебя новым адом. Черт с ними, красивыми девушками, которые даже никогда на тебя не посмотрят. Ты видел эти фигуры и формы, которых никогда не сможешь достигнуть. Потому что генетика твоих родителей решила за тебя до твоего рождения. Последняя надежда рассыпалась, испарилась. Я это знаю, я сам это все чувствую и чувствовал. — Артур подошел еще ближе, Виталий предостерегающе поднял руку.

— И вот, у тебя появилась природная сила. Которую ты тоже сдерживал. Скрывал её за своим незнанием, подавлял разумом и логикой. Но всякому терпению приходит конец. Это его право — лопнуть. И высвободившаяся сила дала тебе новые шансы — уровнять себя по рангу. Перестать быть омегой. Ты бы мог просто приказать любой женщине быть твоей и она бы была…но не сама. Ты хотел другого. Ты хотел приказывать не разуму, но чувствам. Ты понимал, что это сложно и невероятно трудно. Но вся твоя жизнь сплошная трудность. Которую никто не воспринимал. Разумеется, ведь ты не неизлечимо больной, ты не калека. Ты мебель для окружающих. У тебя в жизни, все как у людей…На что жаловаться, правда? Ты думаешь, что твою мотивацию никто не поймет…посчитает маньяком, убийцей. Но… Я пойму.

— С чего мне тебе верить?

— Потому что я поступил бы также. Потому что я тоже аутсайдер. Со слабой силой, слабыми показателями. Но с особенностями. Как и ты. Я ведь по сути… — Артур осекся и, окончательно понимая, приложил свою ладонь к…отражению себя в зеркале. — и есть ты. И был…все это время.

Все неожиданно встало на свои места. Не было никакого Артура. Никогда не было. Виталий поводил рукой перед большим зеркалом на двери, посмотрел на свои руки. Он не узнавал свою фигуру, но узнавал себя. Во взглядах, в мыслях. В едва заметных, только ему самому, движениях и реакциях.

Не было Артура Усенко, был только Виталий Коровяк.

Он закрыл глаза, погрузился в себя. Он и так уже это помнил:


Желание изменить себя всегда сопряжено с болью. С болью осознания. Сперва, обман — иллюзия, что все не так плохо. Вера, что проблемы придуманы и существуют у кого-то другого. Затем, зудящее чувство уверенности, что все станет лучше само по себе. А затем осознание: все, что хочешь изменить в себе — ты можешь сделать сам. Главное захотеть и приложить усилия. И это…

Такой обман.

Такая ложь.

Есть вещи не изменчивые, по своей природе, как солнце, что встает с одной стороны горизонта и садится с другой. Как законы физики. Ты можешь уверовать в свой полет, неистово махать руками, но это не изменит того, что твое тело встретится с землей при падении.

Виталий был полноватым парнем чуть за четверть века. Двадцать пять — это еще молодость, как говорила ему мама. Но в зеркале он уже начал замечать образующиеся изменения — приближение к тридцати годам. Пять лет ужасного ожидания смерти юности. Светлой поры молодости, которой у него никогда не было. Опять же, благодаря маме и папе, старавшихся воспитать в нем всё то, что в них самих не смогли воспитать. Где-то обманом, где-то грубой силой.

С самых ранних лет у Виталия была склонность к полноте, или как модно говорить в псевдоинтеллектуальных кругах: тип телосложения — эндоморф. В самом термине не было ничего плохого, но Виталий часто слышал от менее компетентных в вопросе метаболизма, людей, что, дескать, эндоморф — значит пожизненно жирный.

Издевательства в школе от сверстников, разумеется были. Но никто так не унижал парня, как его собственное зеркало. К четырнадцати годам, на фоне пубертата, бурной рекой полилась культура “доступности и вписок”. Девушки становились открытыми для новых опытов и знакомств.

Но только не с Виталием.

Кого возбуждают складки на животе и бока? Гинекомастия тоже не была частью эталонного шаблона.

Да и родители. Вечно сторонящаяся от конфликта мать, и отец со слюной во рту и пеной в глазах, кричавший, что ночевать “будешь только дома”!

Много ли друзей и подруг будет с отцом алкоголиком и амбивалентной матерью?

Можно было бы взять характером. Но характер Виталия был довольно мягок. Он был добрым человеком, скромным и местами хрупким. Про таких, в тех же недалеких кругах, принято было говорить: “Омежка”, уменьшительно ласкательным суффиксом добавляя издевки.

Виталий не был глупым человеком. В учебе успехи у него были средние, зато превосходный аналитический ум, тактическое чутье и умение раскладывать сложные процессы на базисы присутствовали в достатке. Если бы не отцовский ремень, пастушьей палкой, отгонявшей сына из-за компьютера, потому что “по телеку сообщили об умственном вреде игр”, двенадцатилетний парень мог бы стать киберспортсменом. А не как сейчас, в двадцать пять, помощник архивариуса на, почти умершем, литейном заводе. Шея отчетливо начинала гореть при воспоминаниях.

Виталий мог бы стать программистом — сейчас они получают много. Но отец считал, что только гомосексуалисты тыкают в клавиши — настоящие мужчины льют сталь и толкают прогресс. Вот только лить и толкать не позволило здоровье.

Сейчас Виталий Коровяк отдыхал от штанги. Тренажерный зал занимал особенное место в его жизни последний год. Парень, практически, чудом скопил нужную сумму на год тренировок.

Когда отец слег по производственной травме, руководство завода быстро оформило ему увольнение. Мать не работала просто потому, что не умела, а значит содержание семьи ложилось на его плечи. Но много ли содержишь на девять тысяч в месяц.

Виталий мотнул головой. Тренер говорил, что нужно освобождать мысли от мусора при занятиях, особенно с тяжелым весом — можно ненароком опустить штангу себе на кадык.

“И тогда кирдык!” — говорил он. Тренер. В первый и единственный раз, когда Виталий с ним занимался. Бесплатное занятие от сети спортивных залов.

Складывалось впечатление, что Виталий форменный и редкостный неудачник. Но это было не так. Не редкостный. Чем дальше от Москвы и Петербурга, тем чаще встречались точно такие же семьи и точно такие же “Виталии”.

Он сделал еще один подход. На последних движениях руки почти не слушались. Виталий буквально швырнул штангу на рейки и встал со скамьи. Почти год занятий и никаких результатов — складки виднеются из-под футболки. Футболки, уже поменявшей цвет от пота.

Не знавшие быт Виталия люди, вполне могли бы сказать, что важно еще и сохранять диету, но в виду нынешнего финансового положения — это было не так уж и сложно. Крупы, дважды-трижды вареные бульоны, хлеба из самой низкосортной пшеницы.

Некоторые фитнес модели за такое отваливают приличные деньги. Как например та, что стояла у зеркала и поднимала небольшие, полированные гантели перед собой. У неё были идеально убранные красные волосы, обтягивающая, худенький, но подтянутый живот, толстовка и спортивные леггинсы, настолько плотно сидящие на упругих бедрах, что были похожи на вторую кожу. Каждую мышцу можно было разглядеть.

А лицо… На него Виталий боялся смотреть. Боялся, что не сможет отвести взгляд. Большие глаза, худые, гладкие щеки, пухловатые губы с идеально красной помадой. Внешность — идеал, буквально сошедший с онлайн игр ролевого характера, которые Виталий так любил. Идеальная внешность, идеальная фигура.

Не то что Виталий. Мелкие, чуть узкие глаза неясного каре-зеленого цвета, жиденькие короткие волосы, чуть темнее соломы. Жирный блеск кожи и пресловутая полнота.

Поптыка подойти познакомиться обречена на сокрушительный провал. В лучшем случае, его проигнорируют, в худшем засмеют на весь зал. Как в школе. Один в один.

Виталий смотрел не на случайную девушку из спортзала. Быть может в первые разы она и была случайной, но прошло уже более полугода. Он даже и сам иногда понимал, что подстраивал свои занятия под её визиты. Определить темп и характер её занятий, а значит и время её появлений, труда ему не составило.

И это все, что он мог себе позволить. Только наблюдать. Иногда фантазировать дома в душе или туалете.

Виталий продолжал украдкой смотреть на неё из-за спины. Сейчас она делала становую тягу. Фантазия Виталия сразу же сделала головокружительный виток. Невероятно, на что способно сознание девственника в мире, где секс — это культ. Товар. Особенно в местах, где визуальная его часть куется.

В его фантазиях она подходит к нему сама. Все делает сама. Разговаривает, делает шаги, проявляет внимание.

Виталий зажмурился и чуть помотал головой. Пытаясь выгнать все детали этого фильма для взрослых. Ему явно нужен собственный внутричерепной “Роскомнадзор”.

Но желание есть желание, оно оставалось и крепло. Разница между желаемым и действительным жгла и подавляла.

Если бы он мог также сделать, как с соседским псом в шестнадцать. И как умеет сейчас, почти с каждым животным.

Тогда, находясь в выпускном классе школы, он поздно возвращался домой от репетитора. ЕГЭ было чем-то новым, незнакомым и жутким. К нему стоило готовиться у знающих людей.

На лестничной площадке стояла соседская собака. Большая, бойцовской породы. Видимо, сосед выпустил её и забыл об этом, а может быть отвлекся и задержался дома перед выгулом. Все из этого имело место быть, так как уже случалось. Во всяком случае, собака была вне квартиры, жутко злая и без поводка.

Когда глаза Виталия и животного встретились, последнее протяжно зарычало и оскалило зубы. Пропускать парня явно не входило в планы.

У Виталия, ко всем его фобиям была еще и паническая боязнь собак. Поэтому ступор и сковывающий страх были частыми его спутниками, когда рядом проходила собака, чуть выше колена, даже в людных местах. А здесь, он один. Между ним и боевым псом — один пролет.

Но еще один панический страх Виталия, это спившийся отец. Который не мог работать, но мог как следует избить за опоздание домой. А Виталий опаздывал.

Как-то раз, ему попалась статья, которая рассказывала о том, как вести себя при встрече с агрессивными животными. Главное было, не выказывать страх и не бежать.

Виталий выставил вперед руку и медленно, ступенька за ступенькой начал подъем. Собака зарычала громче, раздался лай. Хозяина не было.

Он пытался ласково говорить с ней, медленно и спокойно приближаться. Но голос дрожал от страха, и собака это ощущала.

Казалось, еще чуть-чуть и она бросится.

В голове пронеслась мысль, что животные чувствуют иначе. Запах, микромимика.

“Что если в голове просто… убедить её отойти? Я ведь иду домой! Я тоже тут живу. Может как-то изменится мой запах, мои движения. Я могу ведь убедить себя!” — думал Виталий, приближаясь к собаке.

И он стал усиленно думать. Думать, представлять. Напрягать фантазию. Это у него было хорошо отточено. Но собака и не собиралась успокаиваться. Рычала, лаяла и низко опускалась на лапах для броска.

И она кинулась. Вперед. Тело в воздухе вытянулось в плотное копье из плоти и разинутой пасти. С хищным бурлением в горле и рычанием. Шестьдесят килограмм убийственного мяса, направленного в полноватого несуразного парня.

Даже если пес его не повалит, даже если не задушит и не загрызет. Это с ним сделает отец.

— Нет! Остановись! — панический закричал Виталий.

И все стихло. Собака встала на месте, там, где приземлилась — на середине пути. Стеклянным бессмысленным взглядом она смотрела в его ладонь.

А Виталий чувствовал теплое покалывание, идущее от плеча до пальцев. Запах железнодорожного депо или вокзала. В ушах, отдаленно шумел поезд.

Виталий тогда списал это на панику. Но отчетливо помнил все. Каждое ощущение, каждую эмоцию. А еще, что он потерял сознание в своей комнате.

В тот вечер.

Когда пришел в себя, пьяный, едва держащийся на ногах отец разнес почти всю его комнату, искал какой-то прожектор, которым Виталий, якобы, светил пару минут назад. Раздосадованный тем, что он ничего не нашел, он поколотил тогда будущего выпускника, просто…для профилактики.

Позже, история повторилась с котом у школы. Он забрался на самую высокую березу и кричал оттуда. Беспомощно, напугано. Виталий тогда убедил его слезть. Просто представил, как кот успокаивается и тихонько слезает с дерева.

Тихонько не получилось. Виталия толкнули местные “крутые”, а кот сорвался и разбился. Парень тоже получил свое. А то, “Что-то толстый сегодня какой-то радостный”.

Виталию еще несколько раз удавалось “Убеждать” животных. Но с людьми он никогда не пробовал.

Может получится?


— Это было быстрее, чем мы думали. — раздался из-за спины голос. Виталий открыл глаза, обернулся. Это был Борис. Он выглядел иначе. В его глазах не было этой высокомерной ноты, бравады. Он был сосредоточен.

— Значит все это время, это был я. — проговорил Виталий, осознавая происходящее. Теперь это давалось легче. Все было гораздо логичнее и понятнее.

— Да. Тебе не пятьдесят два. Тебе тридцать. Ты пять лет оттачивал свое искусство управления эмоциями. — спокойно сказал Борис.

— Не управлением, а направлением… Они как вода. Можно построить дамбу и извлекать энергию, но тогда пересохнет русло. А можно выкопать новое русло. Дать реке возможность наполнить водой новые места.

— Даже это мы учли неверно. — Борис улыбнулся, — Уникальное явление. Скажи, остальные тела тоже здесь?

— Еще три тут, за той дверью. В холодильниках. Не пережили расставания. Неправильно оптимизировал посыл. И еще три в другом месте…я покажу.

— Тоже мертвы?

— Нет. — решительно сказал Виталий. — Изолированы. Их фанатичная преданность стала…проблемой. Нужно было дать больше воли. Больше естественной динамики.

— Уланова Эльвира. Пропавшая из собственной квартиры. Я так понимаю, у тебя получилось? — Борис Юркин прижался плечом к дверному проему.

— Да, — кивнул Виталий. — Получилось. Идеально. Только я…не могу вспомнить как…странно. Я знаю логику, вспоминаю последовательности…но не получается восстановить.

— Сейчас объясню. Это не твое тело. Тебя нашли, новички. Неопытные. Совершенно случайно. Ты испугался и использовал магию. И повредил ею себя. Исцелению не подлежал. Повреждения, которые маг наносит себе собственной магией практически неизлечимы. Но остался разум. А нам как раз нужен был мозг волшебника для эксперимента. Пересадки. Убили двух зайцев одним выстрелом. Вкатили тебе порцию ложных воспоминаний, поверх старых.

— То есть все эти Эфирные Чувствительности, слабость способностей…

— Нет, не из-за тела. У тебя не было всего этого. Магия искусственно заблокирована, чтобы не напортачил. А то, что ты якобы видел, это твоя основная память. Я помогал ей немного приподняться.

— Для лучшей интеграции, — услышал Виталий сбоку женский голос. — Аарил. Прости, я перебила. Остальные тоже в пути. Фаервол городской Пелены тут плотный, долго обходить.

— Понятно. — склонил голову Виталий. Теперь даже призрачного шанса сбежать у него не было.

— Виталий, так? Меня зовут Мария. Скажи пожалуйста, а как ты провернул похищение Улановой? — у девушки были вьющиеся светлые волосы, сама она была стройна.

— Пришел к ней домой. Заколдовал её, жениха заколдовал, чтобы он все забыл. Чтобы сам захотел все забыть и запереть дверь. Поторопился, надо было, чтобы он забыл еще и свою невесту. — спокойно объяснил Виталий.

— Где она сейчас? — спросил Борис.

— У себя дома…ну…у нас, получается. Она сменила имя и фамилию. Тайно. Ради меня.

— И все по своей воле.

— Да, — кивнул Виталий, — я дал ей лишь мотивацию меня любить. Дальше все сама.

— Впечатляюще изящно. — сказала Мария. Узкие турмалиновые глаза выражали восхищение. — За пять лет создать то, над чем величайшие умы бились веками.

— И что теперь? — развел руками Виталий. — Меня убьют? Сотрут память?

— Нет-нет! — сразу отрезал Борис, — Ты создал уникальное, удивительное заклинание будучи даже не обученным. Не зная теории и основ. Ты “самопробитый” маг. Мало того, что ты создал заклинание, так ты его еще и отточил, и довел до совершенства. Так не каждое русло спеллрайтеров может. Ты один из самых дорогих активов нашего клана, инвестиция в невероятную силу.

— И в возможности. — поддержала Мария.

— Нам надо будет лишь только отыскать Эльвиру и снять у нее из разума Эфирные следы твоей магии. Чтобы восстановить заклинание. — сказал Борис подавшись вперед.

— За мной тянется шлейф из трупов… — с нажимом проговорил Виталий.

— Смертных… — поправила Мария, — Это сопутствующие потери. Лаборант не плачет над мышами. Даже, если любит животных. Он понимает, что на кону.

— И он понимает, что мышей еще много. — улыбнулся Борис.

— Итак, нужно соблюсти формальности. — Мария подошла к Виталию и посмотрела ему в глаза. — Властью, данной мне советом Источников, я приглашаю тебя, Коровяк Виталий в клан Акваносис. Твой ответ?

Виталий улыбнулся, позади него вспышками возникали новые и новые люди.

— Я в деле.