Июньский дождь [Елена Журавлёва] (fb2) читать онлайн

Елена Журавлева Июньский дождь

Ульяна заставляла себя снова радоваться жизни. Не жизни как таковой, а жизни, которая зарождалась внутри неё. Радоваться этому маленькому человечку, который стал для неё самой жизнью, крохотным, но бесценным сокровищем, оставшимся от огромного слова «Счастье».

В свои тридцать Ульяна жила одна. Работала в редакции городской газеты в небольшом Подмосковном городке. Она не была яркой красавицей, но и дурнушкой ее назвать было нельзя: стройная, голубоглазая, с длинными русыми волосами. С друзьями и коллегами она вела себя просто, без заносчивости и превосходства. В центре внимания быть не старалась, но, в случае необходимости умела заставить уважать себя. Всегда искренне улыбалась, могла поддержать любой разговор, переживала за тех, кому плохо и радовалась с теми, кому хорошо. Но, за последние пять месяцев Ульяна очень изменилась.

На работе Ульяна ещё с большим рвением окунулась в дела. Заполняла мозг деловой информацией до такого состояния, чтоб на размышления о личном не оставалось места. С мозгом она справилась, а вот с душой? С ней сложнее, с ней она справиться не могла. Душа не переставала тосковать и болеть, заставляла искать ответы на вопросы: «Почему так случилось?», «Где он?», «Как жить без него дальше?».

Научиться жить без него Ульяне все-таки пришлось. Ведь без него она жила много лет, а с ним всего несколько дней. Несколько дней, но зато каких — долгожданных, ярких, счастливых. Чтоб увидеть его снова она отдала бы многое, наверное, все, но в этом не было нужды. Дмитрий не объявлялся уже около пяти месяцев, поэтому ее жертвы и она сама, оставались невостребованными. Осознавать это было больно, не осознавать — глупо. Оставалось только смириться с тем, что она ему не нужна.

Ульяна усилием воли заставляла себя успокоиться и переключить все мысли и всю любовь на маленькое существо, которое носила под сердцем.

Когда тоска становилась невыносимой, чтоб не сойти с ума, Ульяна шутила над собой. Говорила, что у нее все как в природе: сначала холодная зима одиночества, потом яркая оттепель счастья, весеннее зарождение новой жизни и, наконец, летнее цветение в ожидании плодородной осени. Именно осенью должен появиться на свет ее малыш и облегчить душевную боль. А пока, пока к боли душевной все чаше добавлялась боль физическая. Беспокоили: навязчивая тошнота, сильная слабость, головокружения, тревожные сны, частая смена настроения. Беспокоили и заставляли задуматься не только о судьбе, но и о здоровье.

В этот день у Ульяны был запланирован визит к врачу. Она решила быстрее закончить дела на работе, чтобы не опоздать в клинику. К счастью, все важные вопросы были решены в первой половине дня, поэтому за полчаса до обеденного перерыва она уже была свободна. Ноющая боль внизу живота то отступала, то усиливалась, о еде не могло быть и речи. Ульяна накинула на плечи плащ и вышла на улицу. Cела на лавочку возле редакции, достала из сумочки телефон, чтобы вызвать такси.

— Здравствуйте, Вы Ульяна?

Интеллигентный статный мужчина лет сорока сел рядом.

— Да, что вы хотите?

— Я друг Дмитрия Ильина, — тихо сказал он. — Мне нужно с Вами поговорить.

Ульяна оцепенела. Она не могла произнести ни слова. То ли от неожиданности, то ли от незнания как себя вести в данной ситуации. Она смотрела на мужчину удивленными глазами. Смотрела и молчала.

— Вы меня слышите? — спросил незнакомец.

— Простите, я растерялась, — искренне призналась Ульяна. — Вам что-то известно о Диме? — Она постепенно приходила в себя. — Не молчите же, говорите!

— Можно, прежде я задам Вам не очень корректный вопрос?

Ульяна кивнула.

— Задавайте.

— Вы ждете ребенка. Он от Ильина?

Ульяна смутилась.

Мужчина понял, что начал слишком резко.

— Простите. Поверьте, я не мошенник и спрашиваю не из праздного любопытства, — он протянул Ульяне свой паспорт. — Посмотрите.

Ульяна взяла документ. «Михаил Рошевский…». Она вспомнила, Дмитрий часто упоминал имя лучшего друга.

— Да, это ребенок Дмитрия.

Михаил достал из портфеля журнал.

Ульяна сразу узнала — это журнал, в котором печатался Ильин. На обложке его фото и анонс статьи «Большая трагедия, большого журналиста». Ульяна побледнела. Она с марта покупала все выпуски журнала в надежде узнать о Дмитрии хоть что-нибудь, но ни его статей, ни информации о нем опубликовано не было. Звонила в редакцию, но и там информацию не давали. Этот номер журнала Ульяна не видела.

— Он жив? — голос Ульяны задрожал, в глазах заблестели слезы. — Выпуск февральский, сейчас уже июнь, он жив?

Рошевский открыл журнал на нужной странице.

— Да. Остальное прочтите сами.

Ульяна дрожащими руками взяла журнал.

— Страшная трагедия произошла, — она шептала отрывки предложений, — десятого февраля на федеральной автодороге… Шестилетняя дочка Дмитрия скончалась на месте… Дмитрий Ильин в бессознательном состоянии, был доставлен в больницу.

Ульяна выронила из рук журнал. К горлу подкатил ком. В глазах помутнело. Воздуха не хватало.

Михаил обнял Ульяну за плечи.

— Тихо, тихо… Дышите.

Чтобы немного прийти в себя, Ульяна сделала несколько глубоких вдохов.

— Дим больше двух недель провел в реанимации, затем два месяца в обычной палате. Черепно-мозговая, плюс нога — по частям ее собирали. — пояснил Михаил. — Известие о смерти ребенка подкосило его окончательно. Масло в огонь подлила еще и бывшая жена — обвинила в гибели дочери. Ильин не выдержал. Сломался. Начал пить. Ушел с работы. Ни с кем не общается, никого не хочет видеть. — Михаил сделал паузу. — Вы же знаете, он безумно любил свою дочь, поэтому потеряв ее, потерял и смысл жизни.

Ульяна слушала Михаила и представляла в деталях все, о чем он говорил. Его слова, пронзая ее мозг, опускались в самое сердце и разъедали раны, которые и так постоянно ныли. Где-то на уровне подсознания, в нынешнем состоянии Дмитрия Ульяна винила себя. Она не разыскала его тогда, в феврале. Она звонила ему, писала сообщения, но он не отвечал. В итоге гордыня взяла верх над добротой. Ульяна решила, что Ильин ее бросил.

— Он ведь был в реанимации, он не видел, не читал.

— Вы о чем?

— Я должна была его разыскать. Я могла…

Михаил снова обнял Ульяну за плечи.

— Не вините себя. Шанс спасти Дмитрия есть. У него в квартире среди бардака и пустых бутылок осталось лишь одно чистое место — журнальный столик. На нем две фотографии — дочери и ваша. Он каждый день смахивает с них пыль и говорит, что больше всего в жизни любил вас обеих. Одну свел в могилу, другую потерял потому, что теперь недостоин.

Михаил замолчал. Ульяна тоже несколько секунд сидела молча. Она уже решила, что нужно делать, но сдвинуться с места не могла. В глазах снова потемнело, земля стала уходить из-под ног. Ульяна несколько раз глубоко вздохнула, зажмурилась, уперлась ладонью в лавку.

Рошевский насторожился.

— Вам плохо?

Ульяна глубоко вздохнула еще раз. Открыла глаза. Посмотрела на Михаила.

— Уже лучше… Отвезите меня к нему, пожалуйста.

Михаил пристально посмотрел на Ульяну.

— Вы уверены? Может лучше в больницу?

Ульяна вытерла слезы.

— Я хочу увидеть его, я должна. Это ваша машина? — она показала рукой на припаркованный неподалеку автомобиль.

Михаил утвердительно кивнул.

Ульяна встала и направилась к машине, не обратив внимания на упавший с плеч плащ.

Михаил подумал: «Дим прав. Добрая, но строгая. Хрупкая, но сильная». Михаил взял плащ и пошел за Ульяной.

— После дождя прохладно. Вы плащ забыли… Подождите.

Ульяна не была избалована мужским вниманием, да она его и не искала. Не до этого было. На втором курсе филфака Ульяна перевелась на заочное обучение и пошла работать стажером в городскую газету. Ее родители — спасатели МЧС — погибли при выполнении служебного долга. Горевать и оплакивать их долго девушке не пришлось. Представители опеки пригрозили забрать в детский дом девятилетнего брата. С тех пор прошло десять лет. Брат пошел по стопам родителей и учится в академии МЧС. Ульяна из девушки — стажера превратилась в руководителя отдела. Она научилась выживать, бороться за место под солнцем, отстаивать свои взгляды и идти к намеченной цели, но в душе осталась той же чистой добродушной девушкой, воспитанной на идеалах классической литературы. Стать бездушной беспринципной стервой, по совету матерых дам-журналисток, Ульяна так и не смогла. В ней был огромный потенциал нерастраченных женских чувств, которые благополучно дремали до тех пора, пока она не встретила Ильина. Встретила и полюбила. Он всколыхнул в ней все — и душу, и сердце, и разум. Рядом с ним она с трудом себя контролировала.

Ульяна познакомилась с Дмитрием Ильиным, известным столичным журналистом, год назад, на обучающем семинаре в Москве. Увидела его, крепкого, мужественного, харизматичного, и поняла, что больше ни на одного мужчину в мире смотреть не хочет, но сделать первой шаг навстречу не смогла. Вокруг Дмитрия всегда крутились эффектные красотки, а Ульяна не из тех, кто добивается мужчин и предлагает себя. Ульяна скрывала чувства, не рассчитывая на взаимность, ведь главного о нем она тогда не знала! Дмитрия не привлекали охотницы за мужчинами и стать трофеем одной из них, было ниже его достоинства. Всех стервозных красавиц, норовивших запрыгнуть к нему в постель, принципиальный Ильин отвергал.

К тридцати пяти годам, Дмитрий с лихвой познал все прелести несчастливой семейной жизни. Один воспитывал шестилетнюю дочь. Степенный продуманный Ильин, несмотря на свою внешнюю привлекательность, не устраивал жену. Он не участвовал в музыкальных тусовках с наркотиками и спиртным и не разрешал ей, много времени уделял работе, был заботливым мужем и любящим отцом, но этого не хватило для женщины, мечтающей о жизни с «ветерком». Жена бросила его и уехала с солистом популярной рок-группы заграницу. Ильин часто задавал себе вопрос — как он мог жениться на девушке с такими дурными манерами, куда смотрел, о чем думал? Любил ли или просто был очарован ее непосредственностью? Как бы там ни было, но что-либо изменить уже было нельзя.

Большую часть пути Ульяна и Михаил ехали молча. Михаил дал Ульяне возможность прийти в себя. Затем рассказал, как нашел ее. Как приезжал первый раз два месяца назад, но увидев ее издалека в объятиях мужчины, подойти не решился. Что сегодня приехал от безысходности, а когда заметил, что она ждет ребенка, прежде решил разузнать о его отце.

— Понимаете, если ему не поможете вы, ему не поможет никто. Он возьмет себя в руки, ради вас и ради малыша.

— Я понимаю это. Я очень благодарна вам. Иметь такого друга как вы — это настоящее счастье.

— Иметь такого друга как Димка — вот это счастье.

— А обнимал меня тогда родной брат, он приехал в отпуск и мы встретились после долгой разлуки.

— Не стоит отчитываться.

— Это важно. Я хочу, чтоб вы знали.

Автомобиль Рошевского остановился у дорогой многоэтажки. Ульяна и Михаил молча вошли в подъезд, поднялись по ступенькам, подошли к входной двери. Этот недолгий путь показался Ульяне бесконечным. Она представляла, как обнимет Дмитрия, как он обрадуется ей. Вспоминала, как февральским морозным днем он неожиданно приехал из Москвы в их маленький городок, якобы проездом, чтобы вернуть Ульяне блокнот, который она забыла у него в машине. Он пару раз подвозил ее после семинара в отель. Это потом она узнала от него, что он тоже влюбился в нее практически с первого взгляда, но не показывал вида. Считал Ульяну гордой и неприступной только потому, что она, как все остальные, не бегала за ним. Он ждал от нее хоть малейшего проявления интереса к собственной персоне, но напрасно. Ульяна общалась с ним только как с хорошим другом. Позже, они смеялись над этим. Вспоминали, что вели себя как два тупых гордеца и по глупости, едва не лишились счастья быть рядом друг с другом.

Михаил нажал кнопку звонка. За дверью что-то загрохотало. Михаил позвонил еще раз.

— Меня ни для кого нет, — прогремело из квартиры.

Услышав до боли знакомый голос Ильина, Ульяна невольно схватила Рошевского за руку. От волнения подкашивались ноги. Сердце бешено колотилось.

— Это нормально, последнее время он всегда так отвечает, — сказал Михаил и вновь позвонил в дверь. — Дим, это я, выпить хочу, открывай.

За дверью послышались шаги.

— Станьте пока за угол. Я позову, — прошептал Ульяне Михаил.

Ульяна отошла.

— Ты один? — спросил тот же голос за дверью.

— Открывай, — настойчиво потребовал Михаил.

Ильин открыл дверь. Небритый, с нечесаными волосами, немного закрывавшими шрам у виска, в старых потертых джинсах, мятой футболке он выглядел удручающе.

— Фу! Дружище, ну и запашок у тебя.

— Не правда, сегодня почти не пил, — слепливая слова, пробурчал Ильин и похромал в комнату.

Михаил вошел, открыл окна, скинул с дивана бутылки.

— Присядь-ка, брат.

Рошевский подошел к журнальному столику, взял фотографию Ульяны.

— Ты долго собираешься жить затворником? Ты бы ей позвонил.

— Опять началось, — промямлил Ильин. — Ты уговаривать меня приехал? А сказал, что выпить хочешь. Соврал!

Михаил усмехнулся, проницательно посмотрел на Дмитрия.

— Дим, позвони ей.

Глаза Ильина наполнились желчью. Голос стал грубым и резким. Задрожал.

— Зачем? — зло спросил он.

— Скажи, что любишь ее, что жив, здоров…

— Что стал пьяной никчемной свиньей без работы, без денег.

Ильин развел руками.

— Раздавила меня жизнь, Миша, кому я нужен такой?

— Так возьми себя в руки! — эмоционально выкрикнул Михаил. — Хватит ныть! Хватит жалеть себя!

— Уходи, — сквозь зубы ответил Ильин. — Я думал, ты мне друг, а ты… Я понял. Таким я и тебе не нужен.

Слушать со стороны этот диалог Ульяна больше не могла. Она вошла в квартиру и уверенно направилась в комнату.

— Ты мне нужен! Очень нужен!

От удивления Ильин вскочил с дивана.

— Уля? Моя…

Он хотел броситься Ульяне навстречу, но тут же остановился. Зло посмотрел на Михаила.

— Это ты привез ее? Зачем? Посмотреть каким я стал?

Ильин резко изменился в лице. На секунду, просветлевший от радости взгляд, вновь стал мутным и злым.

— Сговорились, да? Решили протянуть руку помощи? Спа-си-бо, не нуждаюсь! Уходите.

Ульяна попыталась подойти поближе.

— Стой! Не нужно, не поможет.

— Но, Дим!

— Уходи, — Дмитрий повернулся к Ульяне спиной. — Зачем я тебе такой? Я себе не нужен, а тебе — тем более. Что я могу дать тебе? Уходи!

Ульяна едва сдерживала слезы.

— Я не могу уйти. За эти месяцы не было ни дня, ни минуты, чтоб я не думала о тебе.

Ильин молчал.

— Когда-то у меня тоже была семья: брат и любящие родители, — продолжала Ульяна. — Но случилось несчастье — мама и папа погибли. Я осталась с Кирюшкой одна. Месяц рыдала в пустом доме. Забыла о брате, не хотела жить, думала, что все хорошее в моей жизни закончилось. Но, однажды, в дверь постучали. Чиновники пришли, чтобы его забрать. В этот день я как будто очнулась. Ведь Кирилл был моим шансом не сойти с ума, он был моим единственным близким человеком, он любил меня. Ради него я должна была дальше жить. — Ульяна перевела дух. — Дим, я очень люблю тебя. Я не прошу тебя жить ради меня, я прошу позволить мне жить ради тебя, видеть тебя.

Слезы потекли по щекам Ульяны. Она не могла больше держать себя в руках.

Дмитрий был непоколебим. Он не проронил ни слова.

Ульяна стояла и смотрела на Ильина. Она ждала, что он повернется.

После затянувшейся паузы, она сказала:

— Я поняла. Я тебе не нужна… Я знаю, твоему горю нет утешения, не будет утешения теперь и мне. Я не смогу жить, зная, что ты…

Ульяна не могла больше говорить, ком сдавливал горло, слезы застилали глаза. Она направилась к выходу из комнаты, но сил идти не было. Она прислонилась спиной к дверному косяку и замерла на месте. С каждой слезинкой, стекающей по щекам, из сердца уходила надежда. Как огромный айсберг, тающий под лучами солнца, таило счастье. Как принять это, как пережить, как вытерпеть? Как смириться с потерей? Где взять силы, чтоб не сойти с ума видя, как погибает самый дорогой человек? Погибает, осознанно лишая себя и тех, кому дорог, даже робкой надежды на счастье.

Наблюдая за происходящим со стороны, Михаил не сдержался.

— Что ж ты делаешь, дурак, ты ведь окончательно погубишь себя, но, главное, ты погубишь ее. — Он схватил Ильина за грудки. — Она ведь любит тебя. Верни ее, верни свою жизнь!

В квартире повисло гнетущее молчание. Михаил отпустил Дмитрия и отошел к окну.

Дмитрий сел на диван, наклонил голову, обхватил ее руками. Последние слова Михаила как острый холодный меч пронзили его разгоряченный мозг, заставили задуматься.

Ульяна стояла на прежнем месте у двери. Она беззвучно плакала, смотрела в пустоту комнаты и не видела ничего. Она вспоминала, как тогда, в феврале, он отдал ей блокнот. Она в знак благодарности чмокнула его в щёку. Он неожиданно крепко обнял ее и сказал, что любит. Нежно поцеловал, прижал к себе и заявил, что не отпустит никогда. А потом добавил: «Красиво звучит — Ульяна Ильина».

В голове Дмитрия набатом звучали слова Михаила: «Ты погубишь ее. Верни ее, верни свою жизнь!».

— Погубишь, — шептал Ильин, словно возвращаясь из забытья. — Погубишь… Еще одна жизнь, загубленная по моей вине?

Ильин провёл руками по лицу от подбородка ко лбу, потом по волосам ото лба до затылка, будто приводил себя в чувства. Глубоко вздохнул.

— Нет! Уля! Нет! — вдруг закричал он. — Не уходи! Прости меня!

Ильин вскочил и бросился к двери. Обнял Ульяну за плечи, потом схватил за руки. Упал на колени.

Ульяна стояла молча, как каменное изваяние из которого вынули душу.

Дмитрий обнял Ульяну за талию.

— Прости меня, — прислонился щекой к ее животу. — Прости.

Живот Ульяны, который он так нежно целовал когда-то, стал другим. Ильин почувствовал это. Осторожно расстегнул плащ. Увидел аккуратный упругий бугорок. Дмитрий несколько секунд смотрел на это чудо безумно удивленными глазами и вспоминал слова Ульяны: «Теперь ты не только со мной, ты во мне. Будет новая жизнь. Я чувствую это».

Ильин опустил голову и заплакал:

— Господи, что же ты делаешь со мной, одной рукой забираешь, другой даешь. Прости меня. Прости за унынье, прости за боль, которую причинил другим. Прости, что обидел эту добрую душу, воспользовался и бросил. Я хочу все исправить. Помоги.

Неожиданно Ульяна пошатнулась. Резкая боль появилась внизу живота и пронзила все тело. Она невольно застонала, схватилась руками за живот и, сползая по стене, присела на корточки.

Михаил, как опытный врач, сориентировался мгновенно. Подбежал, оттолкнул Дмитрия, подхватил Ульяну на руки.

— Что мы наделали, Дим! — он кинул Ильину ключи от машины и устремился к выходу. — Да очнись ты! Иди вперед, открывай.

Михаил помог Ульяне лечь на заднее сидение автомобиля, сам сел за руль. Дмитрий сел рядом с Ульяной.

Ульяна положила голову на колени Ильину, от боли свернулась калачиком, громко прерывисто дышала.

— Миша, помоги ей, — Ильин гладил Ульяну по голове, по плечу, — спаси ребенка, Миша.

— Я везу ее в свою клинику, — успокаивал Дмитрия Михаил. — Там сделают все возможное. Никогда себя не прощу если…

Ильин взял Ульяну за руку.

— Это я во всем виноват. Прости меня, Улечка, прости. Потерпи, скоро станет легче.

Ульяна корчилась от боли. Она пыталась ответить, но вместо слов из груди вырывался только стон. Вновь обретенное счастье не могли вместить ни душа, ни разум. Их заполнили боль и страх.

Дорога в клинику казалось невозможно долгой. Наконец за поворотом показался железный кованый забор. Ворота были открыты, а дежурные медсестры уже стояли у порога с каталкой. Михаил предупредил об экстренной пациентке по телефону.

— Я сам, — крикнул он Ильину, — я все сделаю сам. Рошевский взял Ульяну на руки и побежал ко входу в больницу.

Секунды ожидания для Ильина казались минутами, минуты — часами, а часы — вечностью. Хмель почти полностью вышел из головы. Мозг мыслил ясно. Дмитрий стал вспоминать последнюю встречу с Ульяной. Тогда, в феврале, он был по-настоящему счастлив. Мечтал о семье, торопился познакомить Ульяну с дочкой. Но судьба распорядилась иначе. Как могучее орудие разбила она беззащитную жертву. Разбила, растоптала, уничтожила. Превратила сильного самодостаточного человека в жалкую тряпку. Кем он стал?

За несколько месяцев Дмитрий впервые размышлял об этом на трезвую голову. Размышлял и никак не мог поверить, что судьба, которая лишила его всего, дает еще один шанс.

Наедине со своими мыслями Ильин просидел почти два часа. Наконец, из клиники вышел Рошевский. Он спускался по ступенькам взволнованный и уставший. Дмитрий насторожился. Вышел из машины. Старался прочесть в походке Михаила, в его мимике, жестах хоть какую-нибудь информацию.

— Все в порядке, Димка, все обошлось.

Ильин облегченно вздохнул. Он ждал именно этих слов. Он по-братски обнял Михаила.

— Спасибо, Миша. За дружбу твою, за мудрость. За три спасенных жизни — спасибо. За то, что не бросил меня.

Михаил скромно улыбнулся, обнял Ильина.

Рошевский отвез Дмитрия домой. О посещении Ульяны в этот день не могло быть и речи. Грязного, едва протрезвевшего, Ильина и на порог бы не пустили.

— Приведи себя в порядок, убери в квартире, — грозно сказал Михаил. — О помощи не проси. Лучшее лекарство от запоя — трудотерапия.

— Но, я хотел…

— Никаких «но», — Михаил протянул другу несколько купюр, — душ, парикмахерская, а потом уже «но». Она будет спать до утра.

Ильин взял деньги.

— Спасибо. Заработаю — верну.

Михаил ушел. Дмитрий опять остался один. Голова раскалывалась, все тело ныло. Взгляд искал стакан. Несколько месяцев запоя не прошли бесследно. Ильин посмотрел на себя в зеркало. Лицо отекшее, глаза впавшие, щеки в щетине. Всегда безупречно подстриженные волосы напоминали черную нечесаную гриву, виски поседели. От стройной осанки тоже не осталось и следа. «В кого же ты превратился, Ильин? Что с тобой сделала жизнь? А может ты это сделал сам? Сам не захотел бороться, сам наплевал на себя? Конечно сам. Слабак! Трус! Идиот! — Дмитрий стукнул кулаком в стену. — Какой же идиот». Он сбросил с себя грязную одежду и направился в ванную. Струя прохладной воды освежила и разум и тело. Он стоял под холодным душем и впервые за несколько месяцев думал не о себе. Он думал об Ульяне. О том, как она ждала его. Представлял, как хотела рассказать о ребенке, как хотела обрадовать. «А ведь она наверняка искала меня. Сколько слез пролила. Сколько вытерпела, сколько пережила». Ильин вытирался и вспоминал, как она говорила с ним сегодня, как умоляла. Прокручивал сцену несколько раз. Думал, анализировал, размышлял. Параллельно надевал чистую одежду, к счастью, таковая еще оставалась в шкафу, собирал в пакет для мусора свое грязное тряпье, пустые бутылки, замачивал в мойке грязную посуду, стаскивал с кровати грязное пастельное белье.

«Что я скажу ей завтра, как посмотрю в глаза, как все объясню?» Ильин подошел к журнальному столику, присел на диван.

— Прости меня, — он поцеловал фотографию Ульяны. — И ты, Солнышко, прости, — обратился он к дочери. — Я всегда буду любить тебя, всегда буду помнить тебя. — Ильин прижал к груди рамку с портретом девочки, потом погладил веселое детское личико, нежно поцеловал. — Я должен научиться жить без тебя, я должен отпустить тебя.

Усилием воли он подавил подкатывающий к горлу ком, сдержал слезы, встал и вышел из комнаты.

Впервые за несколько недель Дмитрий покинул пределы квартиры. И также впервые после трагедии включил мобильный телефон. В те февральские дни, пока аккумулятор не разрядился, устройство сотовой связи еще принимало входящие звонки и сообщения. Ильин же был без сознания. Большая часть сообщений была от Ульяны. Ильин присел на лавочку в сквере, открыл предпоследнее сообщение: «Не мучай меня, Дим, это жестоко. Не хочешь разговаривать, пришли, хотя бы, пустое сообщение, я буду знать, что с тобой все в порядке. У меня нет претензий, я ни о чем не жалею». Последнее: «Я все поняла. Прощай!» Дмитрий удалил сообщения. «Что же ты поняла, моя гордая девчонка? Ничего ты не поняла. Ты нужна мне больше всех на свете. Ты мне очень нужна».

Ильин встал, побрел по аллее сквера. Он с трудом переставлял ноги, но двигался вперед твердо и решительно. Все тело ломило, голова раскалывалась, сердце бешено колотилось. «После такого количества спиртного — это нормально, — успокаивал себя Ильин, — скоро все пройдет, я смогу, я должен». Он зашел в салон красоты, затем в аптеку. Постояв у витрины с лекарствами, вышел на улицу и позвонил другу.

— Миша, сил больше нет. Чертова пьянка сделала свое дело. Помоги. Больше терпеть не могу. Я в сквере, возле аптеки.

— Я ждал твоего звонка. Сейчас машину пришлю.

Самочувствие Ильина ухудшалось с каждой минутой. Внутренняя борьба переросла в грандиозное сражение. Мозг разделился на две части: «Пить — терпеть. Пить — терпеть». Вновь увиденные цвета и краски стали меркнуть.

Ильин лег на лавку в сквере. Он понимал, что должен терпеть, дороги назад нет. Дмитрий обхватил себя руками, чтобы унять дрожь. «Долбанный абстинентный синдром, долбанный алкоголик». Он готов быть обругать себя самыми страшными словами, принять любые лекарства, только бы выйти из этого ужасного состояния, вернуть то, что потерял, стать как прежде нормальным человеком. В голове гудело, пульс зашкаливал, тело непроизвольно содрогалось, бросало то в жар, то в холод. Тошнило. Периодически в воспаленном мозгу возникали наплывы каких-то странных образов, которые внушали страх смерти. Ильин боролся. Глубоко дышал, старался как-то сконцентрировать внимание на окружающих предметах. Иногда это удавалось, иногда нет. Паническое состояние усиливалось…

Капельницы сделали свое дело. Через пять дня интенсивной терапии Ильин пришел в норму. Утром шестого дня он встал, принял душ, надел чистую одежду и спешно вышел из палаты. Дмитрий торопился в больничный храм.

В храме шла воскресная служба. Один священник молился у Алтаря. Второй входил в храм с улицы, но почему-то остановился и обернулся. Приветливо улыбнулся Ильину, будто его ждал.

На исповеди Дмитрий выложил все. За пять дней в больнице он многое понял, многое осознал. Он просил прощения у Бога за то, что сделал идолом свою дочь, что не смерился, а озлобился и впал в уныние, когда ее потерял. За то, что был близок с Ульяной без брака, а потом бросил. «Многие так живут», — утверждали знакомые Ильина, но он не соглашался. Говорил, что духовные законы работают и старался их соблюдать. Не хотел жить «как все», хотел жить «как надо». Ильин говорил на исповеди о своем неуважительном отношении к бывшей жене, о гордыне и заносчивости перед коллегами. Просил прощения за все, в чем других обвинял и осуждал.

С пониманием и сочувствием батюшка принял исповедь Ильина, дал несколько советов. Причастил. Благословил.

Дмитрий поблагодарил батюшку, пообещал следующий раз прийти с Ульяной.

С облегчением и радостью Дмитрий вышел из храма. На улице дул легкий ветерок, шел теплый июньский дождь. Впервые за пять месяцев Ильин чувствовал себя счастливым.

Все эти пять дней Ульяна ждала Дмитрия. Она понимала, что ему нужно восстановиться после длительного запоя. Ждала уверенно, без тревоги, ждала с надеждой. Это было совсем другое ожидание — радостное, приятное. Оно вдохновляло, давало силы, укрепляло. Это было ожидание в предвкушении счастья. Как бегун преодолевает последние метры дистанции, надеясь на победу, так Ульяна преодолевала эти пять дней разлуки, надеясь на долгожданную встречу.

Этим утром Ульяна все время смотрела в окно. Сначала хмурые тяжелые тучи затягивали небо, потом, под действием ветра, развеевались и уходили в небытие как ее несчастья. Постепенно ветер становился тише и на небе появились небольшие легкие тучки. Периодически выглядывало солнце, а потом пошел дождь. Спокойный июньский дождь. Ульяна была очень рада ему. Ей казалось, что это дождь обновления, и после его окончания должно произойти что-то, непременно, хорошее.

Ильин, тем временем, направлялся к Михаилу. Подошел к кабинету. Постучал. Михаил позволил войти утвердительным «Да». Дмитрий вошел. Подошел к столу, улыбнулся, протянул руку.

— Спасибо, брат. Спас дурака.

Михаил засмеялся. Встал. Ответил рукопожатием.

— Спас тебя не я. Иди к той, что действительно спасла тебя.

Михаил вернулся на свое рабочее место. Дмитрий сел на стул рядом.

— Как она?

— Большой угрозы нет, но пять месяцев нервного напряжения не прошли без следа. Постельный режим, полный покой, лекарства, витамины и вкусная еда. — Михаил усмехнулся. — Я тут с вами уже поэтом стал, да?

Дмитрий улыбнулся.

— Да, да, да!

Ильин взял у Рошевского свой лист назначений и возвратился в палату. Сдал медсестре больничную пижаму. Вышел во двор. Ему очень хотелось увидеть Ульяну. Он волновался. Желание обнять любимого человека переплеталось с ощущением какой-то приятной тревоги. Она сдавливала душу так, как будто чьи-то сильные руки сжимали ее и не отпускали в течение длительного времени. Казалось, невидимые двадцать один грамм, превратились в необъятные двадцать тонн ощущений и переживаний. Они уже не вмещались ни в груди, ни в мозгу, ни в сердце. Они заняли все тело. Мешали двигаться и дышать. Подчинили себе и разум и чувства. Такого Дмитрий не испытывал никогда. Он двигался по улице в сторону ближайшего цветочного магазина и представлял, как войдет в палату к Ульяне, как прижмет ее к себе, как посмотрит в ее ясные глаза. А главное, он пытался сообразить, что скажет ей при встрече.

Цветы Ильин выбрал очень быстро. «Белые ромашки для девушки с чистой душой, — думал он, — да она и сама как ромашка — простая, нежная, красивая, но стойкая».

В размышлениях Дмитрий не заметил, как дошел до ворот клиники. На проходной его встретил Михаил.

— Ну вот, теперь узнаю! Аккуратный, красивый, с цветами. Встречайте, Дмитрий Ильин, собственной персоной. — Рошевский похлопал друга по плечу. — С возвращением!

Ильин улыбнулся. Уверенно похромал через пропускной пункт. Через три минуты оказался у дверей палаты. Тихонько приоткрыл дверь.

Ульяна спала. Ласковый луч солнца, особенно яркий после дождя, прорвался через окно в палату. Ульяна сначала зажмурилась, потом закрыла глаза и не заметила, как уснула.

Дмитрий вошел почти бесшумно. Положил ромашки на стол. Сел на придвинутый к кровати стул. Смотрел на милое сердцу лицо и думал. Думал о будущем, вспоминал прошлое. Тихо встал, подошел к окну, посмотрел на небо: «Господи, благодарю Тебя».

Ильин вновь подошел к кровати. Сел на стул. Смотрел на спящую Ульяну и представлял, как наденет ей в ЗАГСе на палец обручальное кольцо, потом, обязательно обвенчается в храме. Сделает ее счастливой, самой счастливой. Он исправит. Он все исправит.

Ильин нежно коснулся руки Ульяны, поправил на ее щеке опустившуюся прядь волос.

Ульяна улыбнулась не открывая глаз.

— Димочка, ты пришел, — прошептала она, — или ты мне снишься?

— Я с тобой, — ответил Ильин, — я с тобой. — Он нежно поцеловал ладошку Ульяны, погладил рукой по щеке. Прикоснулся губами к закрытым векам, к щекам, губам.

Ульяна обхватила Ильина руками за шею.

— Дима, родной…, — она открыла глаза, улыбалась и плакала одновременно, — чувства переполняли душу, голос дрожал.

— Не плачь, теперь все будет хорошо.

Ульяна немного отстранилась.

— Я хочу посмотреть на тебя. Я хочу вспомнить тебя. — Она провела рукой по его волосам. — Хороший мой. — Поправила пряди волос на лбу. — Ты ведь стал почти седой. Бедный мой. Любимый мой.

Ульяна больше не могла и не хотела сдерживать своих чувств. Она позволила выйти наружу эмоциям, которые так долго подавляла. Она хотела, чтоб он понял, как сильно она любит его, как высоко ценит его.

Дмитрий нежно обнял Ульяну.

— Ты — счастье мое.

Они сидели обнявшись несколько минут. Слушали дыхание друг друга. Ощущали и чувствовали друг друга. Наслаждались друг другом. Они могли сидеть молча, казалось, целую вечность, но для их любви и ее было мало. Человек говорит от избытка сердца, но что бы рассказать о чувствах Ульяны и Дмитрия, не хватает даже самых красивых слов. Это настоящая любовь. Она крепнет с годами. Она терпит, прощает, приносит себя в жертву, восхваляет, дает силы, вдохновляет, бережет и спасает. Она все чувствует. Все понимает.