Призраки гостиницы "Элоа" [Нат Гур] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


Призраки гостиницы «Элоа»


1. Мадам Элоа хлопочет


Солнце позолотило веточки винограда, плетущиеся вкруг окна. Мадам Элоа открыла глаза и несколько секунд смотрела в просветлевшее небо, прислушиваясь к своему внутреннему состоянию. Поняв, что состояние у нее хорошее, отдохнувшее и готовое вынести все хлопоты предстоящего дня, она улыбнулась – слегка – и, отбросив угол пуховика, встала с кровати. Потягиваясь, она подошла к окну. Занимавшееся утро предвещало великолепный день. Цветники под окнами играми всеми красками радуги. Из фруктового сада доносился птичий гомон. Солнечные лучи, падая на гравиевые дорожки, заставляли искриться мельчайшие капельки кварца, отчего дорожки, казалось, сияли. Приветливо смотрелась даже длинная подъездная аллея, чье начало терялось вдали, даже она, прорубленная меж вековых елей и всегда выглядевшая для мадам Элоа, как мрачный туннель, – ей представлялось, впрочем, удачным контрастом, что тревожный сумрак аллеи неизменно выводил гостей на залитую сетом и теплом лужайку с красивыми цветниками, искусно подстриженным кустарником и плавным разворотом дороги прямо перед широким белокаменным крыльцом с резной балюстрадой и выложенной черно-белыми квадратами террасой. О да, стоило преодолеть эту овеянную лесной опасностью аллею, чтобы очутиться лицом к лицу с сияющим розовым домом, по-хозяйски возвышающимся, зовуще-уютным, основательным и спокойным. Его большие – французские – окна с белыми решетчатыми переплетами всегда приветливо смотрели на подъезжающих, – а в гостях гостиница «Элоа» не знала недостатка. Был у нее, кроме приятной архитектуры и удачного расположения, да и кухня мадам Элоа славилась, – но был у гостиницы один секрет, передаваемый из уст в уста, который, как магнитом, тянул к себе и молодых, и старых, так что в этой гостинице на десять комнат никогда не бывало свободного местечка и, строго говоря, хлопотливым у мадам Элоа бывал всякий день. Но предстоящий все-таки выходил за рамки обычного.

Начать с того, что кроме самой хозяйки, мадам Элоа, ее помощницы Кристины, работника Жослена и еще одного, Ануя, служившего и портье, и коридорным, и сантехником, и экспедитором, словом, выполнявшим всю ту работу, которая была не по зубам туповатому Жослену, только и умевшему, что копаться в земле да бродить по лесу, – кроме них четверых на этот час в гостинице никого не было: все гости, заранее предупрежденные хозяйкой о таком условии, выехали накануне вечером. Так что мадам Элоа в кои-то веки могла спокойно позавтракать в своей спальне, обклеенной обоями с крупными сереневыми цветами (кажется, это были гортензии); да, она могла устроится за маленьким круглым столиком у окна и выпить душистый кофе, откинувшись на спинку мягкого кресла, умиротворенно любуясь цветниками на улице и, ставя чашку на стол, с удовольствием отмечать гармоничное сочетание тонкого светлого фарфора и массивной столешницы из потемневшего дуба.

Однако особенно рассиживаться было некогда, потому что к обеду в гостиницу «Элоа» должны были съехаться новые гости, все люди в том или ином смысле значительные, так или иначе влиятельные, и принять их наилучшим образом было для мадам Элоа задачей, требующей для своего решения значительных усилий. Да и дело, для которого собиралась вся компания, было очень особенным и непростым, так что организация этого гостевания выливалось для хозяйки в нескончаемую череду хлопот.

Но мадам Элоа чувствовала себя весьма бодро, сложностей не страшилась, и даже напротив, испытывала отчасти восторженное возбуждение и нетерпеливую готовность отвечать на все вызовы, с которыми придется столкнуться. Итак, она допила свой кофе, еще минутку посидела в покое, внутренне сосредотачиваясь, а затем пружинисто встала и приступила к своим занятиям.

Прежде всего она, конечно, надела рабочее платье и повязала газовым платком голову в папильотках, которые каждый вечер накручивала ей Кристина. За эти папильотки Кристина, девица весьма язвительная, частенько вышучивала хозяйку, болтая на выходных с приятельницами, но правда была в том, что мадам Элоа получала несказанное удовольствие, когда кто-то возился с ее волосами, это ее расслабляло получше чего бы то ни было другого, и ночь после парикмахерских услуг Кристины проходила спокойно, и сон мадам Элоа был глубоким, постоянным, она спала, не просыпаясь до утра, смотрела свои прозрачные сны, а по утрам с удовлетворением чувствовала, как ее полное тело наливается силой, как-будто ей и не пятьдесят вовсе.

Одевшись и приведя в порядок свою кровать, мадам Элоа отправилась на кухню, где должны были уже собраться ее служащие: и насмешница Кристина, и простачок Жослен, и франтоватый Ануй. Надлежало отдать им распоряжения – Ануя услать в город за целым списком вещей (список у мадам был, разумеется, готов); Кристина будет разбираться с поставщиками; а Жослену предстоит заняться озерным