Житие Симеона Юродивого [Леонтий Неапольский] (fb2) читать постранично

Жизнь и деяния аввы Симеона, юродивого Христа ради, записанные Леонтием, епископом Неаполя Критского

Людям, желающим принять на себя честь наставничества, предлежит поучать других собственным примером, являя собой образец добродетельной и угодной Богу жизни, ибо по слову Божию: “Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного”.^[1] Да не тщатся наставлять, исправлять и путеводить других, прежде чем наставят самих себя и очистят, следуя заповедям Божиим, и забудут оплакать своего покойника ради заботы о чужом,^[2] и да сбудется [126] на них истинное и о них реченное слово: “Кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном”,^[3] и еще: “Лицемер, вынь прежде бревно из своего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего”.^[4] Потому тот, кто премудро записал деяния апостольские, говорит о великом и истинном Боге, наставнике нашем: “…что Иисус делал и чему учил от начала”.^[5] И Павел, великий сосуд избранничества, укоряя римлян, писал: “Как же ты, уча другого, не учишь себя самого?”.^[6]

Потому же, что мы не можем дать поучения на примере собственной праведности, ибо обременены грехом, рассказом о подвиге других, потрудившихся в поте лица своего, да дадим вам ныне брашно нетленное, которое укрепляет наши души для вечной жизни. Ибо хлеб поддерживает тело, а слово Божие часто пробуждает душу к добродетели, особенно если кто малодушествует и пренебрегает житием по Богу. Людям ревностным и мыслью своей стремящимся к Богу для наставления довольно сознания, ведущего ко всему благому и отвращающего ото всякого зла. Тем же, кто хуже их, надобен писаный закон. Если же кто уклонится и от первого, и от второго пути, ведущего к добродетели, подвигнуть его любить Бога должно примером рвения других людей, который он воочию может увидеть и о котором может услышать, чтобы стряхнул с души своей сон и ступил на крутую и трудную стезю, и в будущем обрел вечную жизнь. От нас зависит и в нашей власти презреть ради грядущих благ преходящие блага сего мира или, наоборот, ради благ этого века лишиться неисчислимых благ.

[127]

Справедливость сказанного подтверждают прежде жившие угодники Божии, люди, по природе своей такие же, как мы, особенно же мужи, в наши дни воссиявшие, подобно светильникам. Одним из таких светильников — и даже много славнее многих — был премудрый Симеон, ибо достиг столь великой чистоты и бесстрастия, что, пройдя через все, что для плотского и одержимого страстями человека является скверной, вредом и помехой в добродетельной жизни, праведник этот, подобно перлу чистому, не осквернился от грязи (я разумею его пребывание в городе, общение с женщинами и прочие мирские соблазны), желая воистину показать тем, кто слаб духом или выставляет свою слабость причиной того, что не ведет праведной жизни, власть свою над демонами зла, даруемую Богом тем, кто всей душой Ему служит.

Я прошу всех, слушающих или читающих рассказ этот об ангельском житии святого, внимать ему со страхом Божиим и приличествующей добрым христианам неколебимой верой. Ибо мы знаем, что люди неразумные и безрассудные подумают, будто мы уклоняемся от истины и повествуем о вещах, достойных единственно смеха. Но внемлите рекшему: “Кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым”;^[7] и еще: “Мы безумны Христа ради”;^[8] и еще: “Потому что немудрое Божие премудрее человеков”,^[9]дабы вы не усмотрели смешного в поступках этого подлинно подвижника, но дивились им сильнее и более, чем дивились избравшим иной род жития. Ибо после долгого подвига и не нуждаясь в наставнике, святой Симеон, как бывает во время [128] сражения, когда все войско стоит и лишь некоторые воины, исполненные храбрости из‑за силы своей, паче из‑за Господней и из‑за боевого оружия, которое при них, и из‑за разнообразного и долгого воинского опыта, немногие из всего множества вступают в единоборство с противником, доблестно свершив славное состязание, увидев, что одет броней духа, обретя власть против змей и скорпионов, угасив плотский огонь росой духа, отвратившись ото всей роскоши мира и славы мирской, словно от паутины (и что еще сказать?), как одеждой, облекшись снаружи и изнутри смиренномудрием, удостоенный усыновления по слову “Песни песней” о чистой и бесстрастной душе: “Вся ты прекрасна”, говорит Христос душе, “Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе”,^[10] по зову Господню, точно на единоборство с диаволом, вышел из пустыни в мир. Ибо считал несправедливым, чтобы, столь почтенный от Бога и возвеличенный, он презрел спасение ближних своих, но, помня