Война за мир [Александр Захаров] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Война за мир

Глава 1. Набег

(Я прошу Его защиты) от зла того, что нисходит с неба, и того, что поднимается на него, и от зла того, что Он сотворил на земле, и от зла того, что исходит из неё, и от смут ночи и дня, и от зла всего, что приходит днём и ночью, кроме того, что приносит с собой благо, о Милостивый!

(восточная молитва)

Глава 1. Набег

«Когда я гневаюсь на людей, я посылаю на них тюрков».

(из хадиса, приписывающего эту фразу Аллаху)

Я въехал на пригорок, недовольно сощурился против солнца и всмотрелся в указанную разведчиком сторону. Действительно, вдали, примерно в паре лиг1 от нас, в нескольких местах над зелёной кроной деревьев поднимались жирные струи, лениво сносимые ветром в сторону невидимого отсюда моря. Непроизвольно шевельнул ноздрями, как наяву ощутив запах гари и жареной плоти, хотя это, конечно, всего лишь дурная игра воображения — почуять что-либо с такого расстояния невозможно, тем более против ветра. Обернулся.

Уставшие за день люди молча ожидали моего решения. Смешавшаяся с потом пыль превратила их лица в застывшие маски. Да я и сам сейчас выгляжу не лучше. Пересохшая губа неприятно ныла, угрожая треснуть, и говорить не хотелось. Отстранённо подумал, что когда треснет, надо будет исцеление применить. Впрочем, мы доедем до города раньше, чем неудобства станут действительно ощутимыми.

С сомнением и лёгким сожалением тряхнул головой и дёрнул поводья, понукая остановившегося коня продолжить движение. Опытным воинам приказы были не нужны, и копыта их коней вновь медленно зацокали за моей спиной.

Что бы ни происходило впереди, оно успеет закончиться до того, как мы доберемся до селения.

1 Испанская лига того времени равнялась примерно 4,2 — 5,5 километрам. При необходимости главный герой мог бы думать на языке Системы (который он считает языком Бога), использующем более точные меры длины и расстояния. Но он не настолько давно покинул Арагон, чтобы перестать думать на родном языке.

(примечание автора)

В Леванте и Святой Земле леса мало, и дерево стоит дорого. Поэтому дома строят из камня. Обычно из известняка, а в случае бедноты — так и вовсе из необожженного кирпича. Выходы мрамора или базальта есть далеко не везде, так что Маргату в этом плане повезло — его стены выложены из твёрдого камня. Хаваби — поселение, оставшееся за нашими спинами, куда мы не стали заезжать, тоже сложено из камня, но это бывшая крепость, руины которой потихоньку растаскиваются на строительство домов. Когда-то ею владели ассасины. Возможно, они и сейчас её населяют, я не стал спрашивать. К слову, они тоже мои подданные. Недалеко отсюда расположена ещё одна их заброшенная крепость, но как мне рассказывали, она расположена вообще в пещере. И там тоже кто-то живёт.

Дома этого селения были сложены из серого известняка, уложенного в глиняный раствор. Их крыши, разумеется, прогорели, но сами стены — устояли. Руины дома, у которого я остановил коня, ещё дымились, а рухнувшие брёвна, поддерживавшие кровлю, дышали жаром. Вытащенное из-под них тело, похоже, было распято на рухнувших вовнутрь воротах. Огонь не успел серьёзно потрудиться над останками, но вспоротый живот, с вывалившимися сизыми кишками, срезанные уши и нос свидетельствовали, что смерть этого мужчины не была лёгкой. Я попытался мысленно прикинуть, от чего он умер раньше — от огня, дыма или ран, но не пришёл к определённому выводу. Можно было бы поворошить тело и разобраться, но смысла в этом не было.

Деловито снующие воины моего копья прокричали, что живых не осталось, а я мысленно отметил малое количество трупов. Крестьяне успели вовремя заметить угрозу и сбежать или толком не сопротивлялись? Скотина угнана, но это могли сделать и разбойники. В пыли валяются окровавленные перья, на утоптанной земле следы трапезы. Ощипали пойманных куриц, поджарили и перекусили рядом с распятым, наслаждаясь его мучениями? Скорее всего.

Великий рыцарский орден Меча святого Иакова Компостельского, в котором я до недавних пор состоял послушником, а формально и сейчас состою, неспроста носит такое название. Меня учили, что чем больше сарацинской крови ты пролил, тем ревностней послужил Богу. И надо сказать, подобные сцены здорово укрепляют такое отношение. А понимание, что мы сами подчас вели себя ничуть не лучше, посетило меня лишь недавно. Означает ли это, что сейчас я готов простить тех, кто творит гнусности? Нет, конечно.

— Что скажешь?

Успевший вернуться в седло разведчик, склонился в лёгком поклоне, не сходя с коня, и ответил на арабском:

— Турки, господин.

Я не стал спрашивать, почему он так решил. Турки так турки. В здешних краях их ещё называют тюрками. Они не арабы, не курды и уж тем более не привычные мне по Испании сарацины. В конце концов, мы, на моей родине, тоже отличаем магометан друг от друга. Почему здесь должно быть иначе? Большая часть копья за моей спиной — мусульмане, но