Giants Sleep Beneath the Snow-Wretched Sun- (Великаны спят под снегом) [Jeremiah Lock Jeremiah Lock] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

<p class="article_decoration_first" style="margin-bottom: 0px; color: rgba(0, 0, 0, 0.86); font-family: "PT Serif", "Noto Sans Armenian", "Noto Sans Bengali", "Noto Sans Cherokee", "Noto Sans Devanagari", "Noto Sans Ethiopic", "Noto Sans Georgian", "Noto Sans Hebrew", "Noto Sans Kannada", "Noto Sans Khmer", "Noto Sans Lao", "Noto Sans Osmanya", "Noto Sans Tamil", "Noto Sans Telugu", "Noto Sans Thai", serif; font-size: 19px; margin-top: 40px !important;">


Я боюсь гор. Боюсь до сих пор.


Мои волосы уже черны от седины и навидалась я всякого – но по сей день меня пугают далёкие горы Подола Небес. Вернее, то, что за ними.


Нет, я не страшусь ни морозов, ни снега, ни ледяного ветра, что приносит иней.


Я боюсь того, чего я не вижу под покровом облаков, расстелившихся сугробами по долинам.


Когда-то в детстве, задолго до того, как мы перебрались к Сервеку, дворцу-саду одной из Семи Семей, я спросила мать – почему по травам перекатываются волны, словно по морю, а ветра нет.


Тогда мама рассказала мне арсульскую легенду – пустынный народ верит, что где-то далеко-далеко под землёю живут великаны.


В темноте бескрайней перебираются они от камня к камню, расставив руки-валуны – ищут друг друга. И натыкаются лбами на древесные стволы, на которых держится весь мир – тогда случаются землетрясения…


Нет таких великанов, конечно же нет. Просто красивая легенда, которую сохранил жизнерадостный народ…


Матушка тогда сказала, что если такие великаны и правда есть – то, быть может, у трав да холмов есть свои пещеры да ходы, где живут свои, «маленькие великаны». И вот от них такие чудеса и случаются – камешки сами перекатываются по полям, цветы качаются без ветра, шелестят деревья… Хотя я видела и те, что сами ходят. Я даже выращивала такие.


А ещё матушка сказала, что если не смотреть – то чудеса как будто не случаются…


И тогда я впервые испугалась. Так, как не боялась больше никогда.


Я спросила, правда ли это. Если я не видела – значит, ничего не было?


А мама покачала головой.


Она рассказала, как где-то на Севере, под снегами, по сей день бродят великаны, позабытые всеми на свете. И даже не узнай я, даже промолчи она – сейчас, в этот самый миг, быть может, меряют они шагами заснеженные поля – и думают о нас, живых, даже если мы не думаем о них…</p>


<p style="margin-top: 24px; margin-bottom: 0px; color: rgba(0, 0, 0, 0.86); font-family: "PT Serif", "Noto Sans Armenian", "Noto Sans Bengali", "Noto Sans Cherokee", "Noto Sans Devanagari", "Noto Sans Ethiopic", "Noto Sans Georgian", "Noto Sans Hebrew", "Noto Sans Kannada", "Noto Sans Khmer", "Noto Sans Lao", "Noto Sans Osmanya", "Noto Sans Tamil", "Noto Sans Telugu", "Noto Sans Thai", serif; font-size: 19px;">


Кто бы знал, какой листок упадет с ветви первым. Даже знай это – сумеешь ли доказать? Знать, что это случилось, если ты этого не видел?


Сколько глаз провожали тебя за жизнь, куда бы ты ни шёл – а ты и подумать не мог. И до конца дней своих, сколького ты не знал… а оно, что бы ни было, знает о тебе.


Живые забыли столь многое… Что-то оставалось позади случайно, что-то выбрасывалось за ненадобностью, что-то пряталось в страхе, от чего-то отказывались в слезах. Со временем, история забывается, вещи теряют собственную тень и превращаются сперва в зыбкие воспоминания, затем прячутся между слов сказок, невидные глазу – а после исчезают на ветру, становясь мимолётными снами. И жить остаются лишь в чёрных зеркалах, что занавешены тканью…


И среди Семи Семей, пожалуй, таких забытых историй больше, чем где бы то ни было ещё. Травы Запада слушают шёпот ветра, несущего останки былого – им здесь пропитаны даже камни совсем новых башен и стен.


А ветер дует не с одной лишь стороны великого горного кряжа, что подпирает снежные равнины на Севере. И только ему одному ведомо, что за секреты опали сугробами далеко-далеко в краю забытого прошлого.</p>


<p style="margin-top: 24px; margin-bottom: 0px; color: rgba(0, 0, 0, 0.86); font-family: "PT Serif", "Noto Sans Armenian", "Noto Sans Bengali", "Noto Sans Cherokee", "Noto Sans Devanagari", "Noto Sans Ethiopic", "Noto Sans Georgian", "Noto Sans Hebrew", "Noto Sans Kannada", "Noto Sans Khmer", "Noto Sans Lao", "Noto Sans Osmanya", "Noto Sans Tamil", "Noto Sans Telugu", "Noto Sans Thai", serif; font-size: 19px;">


Снег колышется едва-едва, тревожим ветром.


Он помнит, как над этими равнинами однажды звучал рог, собиравший слуг разом. Помнит их шаги, помнит их голоса и голоса их владык.


И сами слуги помнят, помнят по сей день… забытые всеми, даже временем.


Когда-то бесстрашные чудища, сотканные руками господ-мастеров, следовали зову своих хозяев, прокладывая путь сперва сквозь степь неизведанного континента, а затем – через снега, когда холода настигли народ, изгнанный ими же из родного дома.


И слушали чудища зов рога, что сжимал в золочёных когтях один из них. Глашатай, что нёс знамя своей Семьи и своего владыки.


Он трубил – а слуги шли за ним…


Шли живые тяжело, путём тернистым и безрадостным. Невзгоды