О мире и войне [Глеб Ковзик] (fb2) читать онлайн

Глеб Ковзик О мире и войне

I

Челноки опускались на светящиеся платформы один за другим. Там, на орбите, развернулась масштабная опера: люди и грузы попеременно спускались на испещренную кратерами, серую и местами обугленную землю планеты. Будь это Луна, вы подумали бы, что началось торжество колонизации, но это не она. Эта планета более несчастна, чем наш земной спутник, ибо на Луне всё мертво, и нет никого, кто сожалел бы о какой-нибудь утрате. В отличие от Ремиссус, где жили и теперь едва доживают свой век потомки Великого переселения людей.

С трапа одного челнока сошли военные — их выдавала выправка и жестковатый вид. Вообще, военным здесь пришлось уже быть однажды, но в роли завоевателей, несших (в своей логике) знамя справедливости и соединения людских миров путём войны. Ремиссус как колония, позабытая во время одной большой столетней смуты, разрослась и обрела какой-то, скажем так, неестественный для человеческого дела покой, схожий с религиозной мессой. Цивилизация здесь оказалась удачливее собственного создателя, и обходилась без войны достаточно долго. Но люди с Земли, прекративши смуту у себя и поблизости, приступили к возврату своих творений в единое лоно. У бывших колоний никто спрашивал, хотят они мира своего или чужого, и обретали новую судьбу. Непокорность лишь обостряла веру у тех, кто сто лет жил в хаосе.

Но сегодня военные спустились на эту планету с новой ролью. Им суждено стать миротворцами. Нет, с ними никто не обсуждал это. После того, как Ремиссус, изнывая от тяжести навязанной войны, совершил нечто чудовищное, сократившее земное население на добрую треть, гражданские власти деликатно, но настойчиво отобрали все бразды правления у военных. Между двумя цивилизациями наступил мир. Но договор был составлен по-особенному, на неестественном для землян языке жителей Ремиссуса. Военные догадывались о подвохе, но не понимали, что им суждено платить за зло дважды.

II

Было утро. Вернее, так казалось, потому что небо окрасилось в насыщенный свинцово-серый цвет. Мужчина средних лет разглядывал всё вокруг через окно. В палатку зашёл человек и развил свое присутствие речью:

— Поздравляю с прибытием. Меня зовут Вельд Вильчек, в звании штабной полковник второго порядка. Для вас я местный начальник. Ваша миссия здесь особенная. Ремиссус заключил мир на особых условиях.

— Каковы условия?

— Жители хотят, чтобы мы участвовали в восстановлении их мира. А вы — особенно.

— Что? Так мы тут в качестве репараций? Дайте право, задушу здешних голыми руками.

— Никакого насилия. Это первое и самое главное правило. Жители этой планеты понимают восстановление мира, хм, иначе.

— Полковник, хватит юлить. Что всё это значит? Я — звездный генерал, ветеран войны и отстаивал интересы мира везде, куда меня посылали с моим крейсером. Почему здесь я?

Вильчек изменился в лице. Он постарался спрятать глаза.

— Генерал О’Конелл. Я правильно назвал фамилию?.. Послушайте, мы так долго с ними воевали, а нисколько не поняли их самих. Мне не было суждено с ними сражаться, потому Земля направила меня в должности руководителя дипломатической миссии. Что могу для вас сделать? Велено разъяснить суть дела, так вот, вы будете вместе со своими людьми участвовать в самых разных гуманитарных миссиях. Многие покажутся вам оскорбительными, но сочтите это приказом и долгом. Он вам ещё дорог, воинский долг? Люди Ремиссуса вас очень хорошо знают.

— Ещё бы. Я сколько их кораблей разбил, сколько городов разнес, сколько помножил на ноль их амбиций!

— Генерал. Мы ценим ваши заслуги, но для них вы один из самых злобных представителей нашей цивилизации. Они затребовали, чтобы именно вы участвовали в миротворческой миссии.

Нудные препирания завершились тем, что Вильчек объявил ещё несколько правил проживания в здешних местах.

— Во-вторых, — продолжил он, закуривая уже четвертую сигарету, — никакого оружия. Никакого! Они на вас не нападут, это абсолютная гарантия. Во-третьих, вам не следует ходить без средств персональной биозащиты в нерегламентированных секторах. Воды радиоактивны на севере. На юге они напичканы химией. Земля отравлена, воздух сильно загрязнен и иногда тоже радиоактивен из-за поднявшейся бури… Поэтому, в-четвертых, не стесняйтесь оздоровляться при помощи витализаторов. Кабинки всегда заряжены и прекрасно очищают организм. Без них вы вряд ли долго тут проживете. В-пятых, наша власть и власть Ремиссуса здесь равна, поэтому вы не можете отказаться от миротворческой миссии. Итак, я могу на вас полагаться?

III

Пахло серой. Клубы дыма вырывались из спекшейся земли. Всё вокруг было радиоактивно, остеклевший от жары песок хрустел под ногами. Шел второй месяц службы звездного генерала.

Какая низость, говорил он про себя. Какая подлость, что отправили меня сюда. Это же оскорбление! Меня воротит от самой мысли находиться здесь. Я два месяца растаскиваю какие-то обуглившиеся камни. Спрашивается, для чего?

К нему подошел ремиссусианец. В плаще его болезненная бледность выглядела совсем уж вычурно. Он принес генералу знакомую вещь.

— Должно быть, вы помните, для чего она?

— Ещё бы. Плазменный резак. В пешем бою прекрасно рубит руки, ноги и головы.

Ремиссусианец, с отвращением вручая в руки оружие землян, спросил:

— Объясняли, что за груды камней вы разгребаете вместе с остальными землянами? Ах нет. Между тем, это местечко все-таки знакомо…

— Нет. Я сражался у форта Брегги, что ближе к вашей столице. А здесь я не был.

— Но бомбили город? Разумеется, вы вспомните, как под шутки сбрасывали ионные бомбы на этот славный городок. Мы перехватили сигнал с корабля. Нет, мы не ошиблись. Так зачем же я дал вам резак? Нарежьте из камней кубы, а своим дроидам назначьте задачу по их сбору в автоботы.

— Я генерал, а не каменщик, — землянин со злостью бросил резак на землю. Стеклянные ампулы в нем полопались, сверкнув на прощание.

IV

— Ты генерал, а не каменщик! — гневно пародировал Вильчек перед сидящим напротив О’Конеллом. Последний терпеливо слушал и смотрел. — Ты должен выполнять все миротворческие операции, а не фарисействовать!

— Дайте мне приличную работу. Два месяца я занимаюсь совершенно неприличными делами. Колонел Вильчек, мной было растаскано горы камней. Зачем? Я военный, понимаете? Надо взорвать камни? Пожалуйста! Нужно разбирать битый сор? Наймите разнорабочих или отправьте дроидов!

— Ты дурак, а не военный. Тебя почему сюда призвали? Зверства, учиненные тобой и твоими подчиненными, не оправдались. Мир, установленный между ними и нами, должен быть заплачен дорогой ценой.

— Какой? Моим унижением?

Вильчек припал спиной к креслу, протяжно вздохнул. Его серая фуражка метнулась на стол. Ветерок принес через окно запах горелого. В полях работают высокорослые и подвижные дроиды на треноге: они срезают верхний слой земли в один фут, заливают оставшийся вязким гидрогелем. Должно быть, через год-два здесь вырастут первые цветы.

— Цена простая на словах и очень дорогая в деле. Вам суждено построить им новые дома, распахать новые поля, взрастить новые деревья, очистить воздух, землю и воды. Таково одно из их условий подписания мира. Мы нуждались в нем, как и в антидотах, когда они сбросили на нас этот мутаген.

— Чтобы это сделать, понадобится десять-двадцать лет, минимум.

— О времени не беспокойтесь, генерал. У вас его будет предостаточно, ибо вы — в вечной ссылке.

V

Вода мертвая, заключил эколог. Стоявший рядом синтет молча кивнул головой в знак согласия. Оказавшаяся поблизости собака, занюхав воздух, подойти к берегу отказалась.

Море было черным, с ржавыми обводами вокруг прибрежных камней и скал. Содержание изотопов и химикатов в воде так велико, что неясно, как можно её очистить.

— Отключите установки, смените фильтры, — скомандовал генерал. Это третья за четвертый год жизни здесь попытка разобраться с местной водой. Даже в XXIII веке задача оказалась непростой. Он задумался над тем, что проще было купить воды на Марсе или Земле, и поменять её в Ремиссусе полностью.

Синтеты продолжали сканировать воду. Эколог тихо и незаметно для всех убрал в автобот боксы с живой рыбой.

VI

Ровер плавно покачивался на ухабах — антигравитационные силы, заложенные внутри подушки, как бы распрямляли в парении дорогу. За рулем был ремуссианец Джон, рядом сидели капитан Рикки Аллоиз и О’Конелл. Рикки, в отличие от генерала, практически сразу перековал мечи на орала. Он искусно воевал, ибо это не было идеей, но ремеслом. Сейчас он искусно научился строить дома.

Джон улыбался, его чувства поддерживали остальные: сегодня из одного поселения сообщили, что вырос настоящий зеленый куст. Раньше растительность можно было обнаружить разве что на южных рубежах, где не было поселений.

Они проезжали по землям, испещренным шрамами войны. Вот тут следы от пучков лазера из космоса, вот там кратеры и трещины. Этот квадрант всё ещё не очищен.

— О’Конелл, узнаете местечко? — спросил Джон.

— Да. Притормози-ка.

— Здесь не очень безопасно. Может быть…

— Жми на тормоз!

Он вышел из ровера. Сухая земля шуршала. Сюда не доходят ещё дождевые облака. Атмосферный преобразователь и так уже работает на пределе, но чистый дождь пока что привилегия для людей столицы.

Генерал уселся на пне, потупив взгляд куда-то в горизонт. Джон тихо подошел и ковырял ботинком невзрачную груду хлама. В небе очень размеренно, под стать своей величине, реяли цепеллины — они сбрасывали бывшие снаряды, заряженные теперь семенами деревьев. Сквозь тучи редко прорывало местное солнце.

— Глядите, — сказал Джон, указав на дорогу. Шли миссионеры, их было трое. О’Конелл обругал их, на чем свет стоит. Их присутствие на этой планете его раздражало. Набожники испугались, сто раз извинились и объяснили свое появление тем, что восстанавливают божий закон справедливости. О’Конелл злобно хохотал, вопрошая: «А где вы были раньше, когда шла война?».

С ужасом он осознал, что больше не понимает, почему воевал.

VII

На двенадцатый год мира умер Вильчек. Витализаторы не спасли, потому что колонел присутствовал на самых сложных и грязных участках. К тому же Вильчек пренебрегал собой ради этого мира. Он поборол голод и облегчил жизнь в Ремиссусе, за что жители оценили сполна. В знак уважения к нему посол Аяна поставила на могиле изобретение Ремиссуса — свечу с искусственно зажженной миниатюрной звездой. И днем, и ночью маленький участок плодородной земли, где в кустах алой розы располагалась могила Вильчека, ярко освещался, свидетельствовал, что даже мертвой пустыне трудом и потом дозволено сделать чудо.

— Пора прощаться, звездный генерал! — сказал Рикки Аллоиз, бывший подчиненный. Он стоял у трапа челнока, следующего на орбитальную станцию. — Моя служба закончилась. Но я далеко не улечу, совсем рядом есть неплохая планета. Буду заглядывать к вам!

О’Корнелл, уже седой, энергично пожал руку.

Перед исчезновением в недрах корабля, Рикки обернулся и сказал: «Поразительно, но я служил с вами дважды — и на войне, и в мире». Генерал удивился, но виду не подал. Ветер дарил свежесть. Воздух возле космопорта ионизирован от двигателей, но гари генерал не чувствовал носом уже весьма давно. У входа в здание трепыхались красные флаги Ремиссуса. Джон, давно ставший компаньоном, как-то спросил:

— Чем займешься после того, как все твои товарищи улетят?

— Останусь. Ты же знаешь. Работы по горло.

— Двенадцать лет ты верно служишь нам во благо мира. Меня попросили поговорить об этом.

— О чем?

— Ты сделал много плохого для нас, и очень много доброго. Но делал все по нашей воле. Но мы никогда не спрашивали, чего бы хотел ты сделать на этой планете?

О’Конелл нахмурился. В самом начале мечтал построить корабль и сбежать отсюда, затем умереть. Потом, он пожелал всё исправить и посадить как можно больше деревьев, чтобы спрятать в их кронах неисправимые шрамы на земле. Генерал подумал, посмотрел на свои ладони, и искренне произнес:

— Хочу свой пруд с рыбкой. Такая редкость для здешних мест.

Джон засмеялся и предложил проехаться на выходных по округе в поисках заветного пруда.