Увидеть Новый год [Krilena] (fb2) читать онлайн

Krilena Увидеть Новый год

Часть 1

Набережная реки в морозный зимний день — наверняка одно из самых красивых мест. Вид могучей водной стихии, скованной льдом, навевал умиротворение, поскольку, казалось, что природа спит, и река не исключение. А берега, окутанные снегом, словно стали её одеялом. И всю эту природную тишину освещало солнце на безоблачном небе, даря замёрзшему миру хоть сколько-то тепла.

Правда, если хоть сколько-то отойти подальше от берега, попадёшь уже в другой мир, мир оживлённого, вечно шумного города. Но даже шум в подобный день не казался чем-то раздражающим, от которого можно устать, потому что он терялся за воистину чудесной, волшебной обстановкой. В преддверии Нового года центры районов города всегда украшают. Разноцветные гирлянды были везде: на деревьях, домах, линиях электропередач — светились, переливались, создавая единое настроение волшебства и сказки, преображая скромный на цвета город. А музыка — новогодние мотивы — сильнее подчёркивала это настроение. Когда же ещё шум машин и толпы заглушался на несколько дней на песни, знакомые нам с детства? Один раз в год, в такие дни, как сегодня.

Впрочем, вся эта атмосфера — пусть и ежегодной — сказки была где-то там, в стороне людной пристани и площади, а сюда же, на сонную набережную, едва ли доходили лишь отголоски. Прекрасное место, чтобы передохнуть, насладиться прекрасной зимней погодой, хоть и морозной.

Сегодняшние прохожие думали о том же.

Обнимая стаканчик с горячим чаем, Варя неспешно брела по заснеженной дороге набережной. После всех снежных забав обогревающий напиток был спасением. Кто сказал, что зима — время для забав только детям? Отнюдь. Одежда девушки была бела от налипшего снега не меньше, чем у младшего брата, а щёки не уступали в красноте. Но это её ничуть не беспокоило, она не выглядела уставшей, наоборот, настроение её было приподнятым.

Вслушиваясь в царившую здесь тишину и различая те самые новогодние мотивы, раздававшиеся вдали, девушка улыбалась. Любила она обстановку, которую приносил этот вроде и простой, но такой волшебный праздник. Всё в такие дни становилось другим. И зима не отталкивала морозом, не вынуждала сидеть дома, закутавшись тёплым пледом, и в забавы оказывались вовлечены все возрасты, и семья казалась ближе, да и чужие люди — радостнее.

Сейчас же, проведя время на площади, перевалявшись в снегу, немного замёрзнув, но оставаясь довольными, они оба шли домой, чтобы отогреться и высушиться. От мысли, что вечером нужно выйти на прогулку всей семьёй и наконец утянуть отца на каток, девушка засмеялась. Такие выходные точно запомнятся надолго, но ведь папа сам виноват, сам же обещал показать, как там в его молодости было.

Отвлекаясь от своих раздумий, Варя глянула на некогда бурную реку, ныне окружённую снегом. Хотя сейчас река совсем не спала, из-за весьма тёплой погоды она покрылась льдом только у берегов. С одной стороны, это и хорошо, потому что не любила девушка мороз, но, с другой, мысли о том, сколько же бед наделает этот обманчиво устойчивый лёд, навевали что-то нехорошее, но она не могла понять что.

С детства девушка любила воду, её обитателей (рыбки гуппи в аквариуме дома — не дадут соврать). Конечно, они не жили где-нибудь на берегу южного моря или океана, чтобы иметь возможность увидеть цветастое разнообразие тех вод, но найти в водной стихии и в этих холодных краях можно что-то красивое. Да только зимой водный мир становится слишком уж недружелюбным к человеку, смертельно недружелюбным.

— Варька, догоняй! — неожиданно из каких-то неправильных, ненужных мыслей вырвал её брат, который всё это время шёл рядом, но сейчас с задорным смехом перешёл на бег.

Очевидно, сил у мальца после прогулки оставалось больше, нежели у неё. Но девушка и не собиралась за ним бежать.

Увы, вскоре причина бежать появилась.

Заигравшийся, мальчонка спустя несколько метров бега свернул к краю высокого берега, укреплённого каменными плитами, а после столь же стремительно начал спускаться по узким ступенькам вниз, к воде. Он не боялся, потому что не раз бывал здесь. Нижний ярус каменного берега был заставлен вытащенными из воды на зимовку лодками, одна из них принадлежала их отцу, которого они нередко спускались на эту импровизированную пристать встречать после рыбалки. То было летом, когда и на каменных плитах можно было спокойно устоять, а если ненароком поскользнёшься и буквально скатишься в воду, то всегда был шанс выплыть, в противном случае нередкие рыбаки могли помочь. А зимой кто поможет, если заснувший берег посещают только редкие прохожие?

Даня же обо всех этих особенностях зимнего периода не задумывался, вот и мчался вниз по лестнице, смеясь. Так он преодолел крутой спуск, оказался на горизонтальной линии шириной в одну плиту, на которой и покоились лодки. После этого спасительного места снова начинался спуск, каменные плиты, укрепившие высокий берег, уходили уже вглубь тёмной ледяной воды, хотя сейчас, лучше будет сказать, сковались льдом. К счастью, мальчик не осмелился спускаться дальше. Остановившись, чтобы отдышаться, он обернулся и с огорчением, понял, что сестра его настроения не разделила, не побежала за ним, а стояла наверху и требовала ему поскорее вернуться, не забывая об осторожности.

Пусть младший брат взволнованности девушки не понял, поскольку не видел опасности даже в скользких, покрытых льдом плитах, но был вынужден возвращаться, боясь, как бы за такую выходку на него не нажаловались родителям.

К сожалению, беспокоиться было о чём.

Возвращался к лестнице Даня слишком беспечно, оглядывался по сторонам, не смотрел под ноги, и как итог, так и не дойдя до лестницы, он слишком неудачно наступил на край горизонтальной плиты, на спрятанный под тонким слоем снега лёд. Мгновение, и мальчик теряет равновесие, ещё мгновение — и он падает на нижний ярус спуска. Лёд, образовавшийся на плитах, подхватил ребёнка и унёс его вниз. С криком мальчик скатился вниз, но не оказался в воде, в безопасной близости от берега, а съехал дальше, прямо по льду, вдаль от берега.

Варя окаменела на месте от случившегося на её глазах несчастного случая, испугалась. Но это было только начало, катастрофа случилась через мгновение: только пришедший в себя ребёнок хотел крикнуть, что всё с ним хорошо, подняться и поспешить на берег, как вдруг раздался треск льда и визг провалившегося в воду мальчика.

Девушка не знала, что делать. Может быть, нужно было сначала позвонить спасателям, может, покричать, вдруг найдутся прохожие, которые точно знают, как надо поступать в такой ситуации. Может. Но в тот момент паникующая, перепуганная девица об этом не думала, а сама тут же бросилась к воде.

Забыв обо всём, потонув в панике, в страхе за жизнь барахтающегося братика, она думала только, как бы ему помочь, спасти.

Что там говорили в школе, на уроке ОБЖ, который почти ничем не запомнился?

Вспоминай, Варя! Вспоминай!

Так. Взять что-то длинное: палку, ветку — и передать его утопающему.

Да откуда здесь это возьмётся, зимой-то, в снегу?!

Да и какая здесь поможет палка?! Данька ведь далеко!

В таком случае нужно выходить на лёд самому.

Что для этого нужно? Снять с себя всё тяжёлое, раздеться, взять верёвку…

Верёвка? Откуда верёвка?!

Есть же шарф! Вроде длинный и крепкий — подойдёт.

Теперь надо упасть на лёд плашмя и аккуратно ползти.

И она ползла. Было холодно и сыро. Был страх так же провалиться под этот тонкий, едва вставший лёд. Но до тех пор, пока ребёнок не будет спасён, окажется в безопасности на берегу, всё это неважно. О собственном риске не думалось.

Мальчик продолжал барахтаться, больше не кричал: либо сорвал голос, либо замёрз — плакал, безмолвно звал на помощь. К счастью, состояние шока и отчаяние не заглушило голос сестры, которая с ним говорила, старалась отвлечь, хотя бы чтобы он не истратил силы на панику.

Он же умеет плавать, его же учили. А то, что он в ледяной воде, пока не страшно: шок прекрасно помогал организму держаться в холоде.

С этой мыслью мальчик собрался, начал держаться на воде увереннее, наконец услышал сестру, поспешил освободить себя от верхней зимней одежды. Вскоре он уже и её увидел.

Когда Варя добралась до образовавшейся проруби на длину её шарфа, она наконец-то остановилась и бросила своё импровизированное средство спасения брату. Ближе подползать она правильно не решилась.

Казалось бы, самое сложное позади. Осталось лишь вытянуть мальчика на лёд, и ползти обратно. Лёд должен был выдержать — её же выдержал.

Да только спасение затянулось.

Быстро стало понятно, что замёрзшим рукам ребёнка не хватало сил, чтобы схватиться за шарф, а ей — чтобы вытянуть его на льдину.

Ничего не получается, нужно придумать что-то другое. Но что? Она не знала. Ей не хватало сил, знаний и самообладания. Эйфория спешки, паники начали проходить — и горячие слёзы отчаяния потекли по лицу девушки, которая тоже начинала замерзать.

Теперь мысли о том, чтобы ползти ближе и постараться вытащить тонущего уже без вязаного посредника или, самой оказавшись в проруби, вытолкнуть ребёнка уже оттуда, не казались абсурдными.

Нет, она не оставит Даньку одного, не поползёт обратно, надеясь, что какой-нибудь посторонний сможет лучше неё провести спасение. Не сможет. А если и сможет — не успеет. Ребёнок начал замерзать, уставать, всё больше рискуя погрузиться в ледяную воду с головой.

«Давай, малыш, держись. Держись, пожалуйста!», — взмолилась Варя, возлагая последнюю надежду на чёртов шарф, пока ещё маленькие ручки могли за него ухватиться.

Вдруг раздалось какое-то шевеление внизу, практически у кромки льда. Сердце девушки замерло. Неужели лёд начал трескаться?

— Варя! — раздался испуганный крик брата.

Мальчика что-то напугало. Но что? Что сейчас может быть страшнее льда и смертельного холода?

Девушка дёрнулась, чтобы начать ползти к нему, наплевав на собственную безопасность. Провалится сама — неважно, главное не дать мальчику начать тонуть.

Однако случилось неожиданное. Будто неизвестная сила подтолкнула ребёнка прямо под водой, и он в результате вмиг оказался на льдине. Нет, не вылетел, как могло бы показаться, а просто аккуратно вынырнул и по инерции от толчка ещё прокатился по льду, пока не оказался в паре метров от проруби.

«Как это?», — не веря своим глазам, ахнула Варя. Мальчик и сам не понял, что произошло, только через несколько испуганных вздохов начал озираться по сторонам и осознал, что он уже находится не в воде.

Но на размышления времени не было, они до сих пор не в безопасности, поэтому, поспешив пока не думать об увиденном, только радуясь, что это «чудо» помогло её брату выбраться, девушка тут же начала заставлять мальчика ползти к берегу. К счастью, он её понял и совершать вновь своей прошлой ошибки не стал, а повторяя за сестрой, пополз.

Вот теперь уж точно казалось, что всё обошлось. Наблюдая за стремительным приближением братика к спасительному берегу, Варя даже улыбнулась и замёрзшей рукой стёрла с лица слёзы. Теперь осталось только вернуться ей.

Увы, это было ещё не всё.

Вновь девушка услышала странный шум. И если прошлое можно было принять за шум какой-то любопытной большой рыбы, то вот сейчас точно был треск льда.

И через мгновение с визгом под лёд провалилась уже она.

Ледяная вода захватила в свои объятия. Одежда мгновенно намокла, стала тяжёлой, начала предательски тянуть на дно. Стало страшно как никогда.

Не нужно паниковать. Не нужно тратить лишние силы. Нужно всплыть и просто постараться вскарабкаться на лёд. Или просто ждать помощи. Главное — не позволять ледяной воде утянуть себя.

Именно это ведь она говорила своему брату. Значит, и самой надо поступить так же, как бы ни было страшно.

Неожиданно в этот вроде правильный, спасительный план вмешалось что-то чужое, что-то действительно неожиданное.

Девушку схватили.

Что это было? Чьи-то руки?

Да, похоже.

Но откуда здесь, под водой?

Взвизгнув и тем самым лишь наглотавшись воды, Варя мёртвой хваткой вцепилась в неизвестность. То ли как во что-то спасительное, то ли в попытке освободиться, не вовремя представив в голове кракена, утаскивающего свою жертву с помощью щупальце на дно. Хотя какой «кракен» при такой погоде? Давно бы сосулькой вмёрз в дно.

В момент её приступа самодеятельности совсем недалеко раздался какой-то недовольный рык.

Рык? Откуда? За эти секунды не должна же она была так замёрзнуть, чтобы уже разные странности начали казаться.

Впрочем, больше девушке некогда было размышлять. Неожиданный рывок заставил её окончательно потеряться в происходящем. Это не был рывок наверх, как если бы её на самом деле держали спасатели, а куда-то в сторону.

Прошло мгновение. Буквально. И вдруг снова всё прояснилось. Раздался новый треск, Варя получила возможность дышать. Значит, она на поверхности. Даже более того — её ноги упёрлись в те самые каменные плиты. Значит, она выплыла у самого берега.

Что-то неизвестное исчезло, она услышала людские голоса. Вскоре к пострадавшей девушке поспешили свидетели происшествия, схватили, помогли полностью выбраться на берег. Это точно были люди, значит, она в безопасности. А в остальном уставшая, перепуганная Варя и не думала пока разбираться.

В своей руке девушка так и продолжала крепко сжимать что-то чужое. Только позже она увидит, что это было украшение из ракушек, порванный браслет…

Часть 2

Сегодня скромный рыбацкий берег почти полностью обезлюдел. По прогнозу трескучие морозы предвещаются когда-то потом, в будущем, а сейчас пока что температура почти на грани плюсовой и хлопья снега, падающие с неба. Красиво, несомненно. Только вот одежда быстро намокает, а снегопад провоцирует очередной дорожный коллапс. Так что редко, кто захочет в такую погоду выйти из дома.

Спасаясь от ветра, что сносил снежные перья прямо в лицо, за вязаным шарфом, Варя неспешно брела по знакомой дороге этой набережной. Донёсшаяся случайная мелодия с площади, вновь заставила девушку улыбнуться, порадоваться каким-то там своим мыслям, однако те же мысли почти не позволяли ей отвлекаться на происходящее.

Огромная радость для их семьи, что прошлая прогулка всё-таки не завершилась трагедией. Всё обошлось. Данька от переохлаждения всего лишь простыл и теперь сидит дома под пристальным надзором матери, а Варя, можно сказать, отделалась только испугом. Ну точно повезло.

Хотя воспоминания о произошедшем ещё были слишком свежи, видимо, поэтому девушка однажды, глянув с высоты на чёрные воды реки, поёжилась и только больше спряталась за своим шарфом, будто пытаясь избавиться от пережитых ощущений. Однако это не помешало девушке подойти к той самой каменной лестнице и начать спускаться вниз.

Внизу ничего не изменилось с того дня. Если тут и были следы кинувшихся на помощь людей, то все они уже скрылись под снегом. Хотя прорубь осталась. Девушка даже покачала головой от мысли, как же далеко Данька скатился. Новый лёд на воде не образовался, а, наоборот, начал рыхлеть старый. Кажется, ещё несколько дней тёплой погоды, и он начнёт, словно весной, отрываться и уноситься течением. Не повезло любителям зимней рыбалки, когда ещё следующих морозов теперь дождёшься.

Насмотревшись на результат больно уж непостоянной погоды, Варя в конечном итоге присела на одну из перевёрнутых лодок и вновь погрузилась в раздумья. С тех пор, как она пришла в себя, мысли о случившемся так и не покидали её.

Любой, кто был свидетелем развернувшихся буквально на днях событий, точно заметит, что творилась какая-то чертовщина. И мальчик каким-то уж совсем неестественным образом выбрался на льдину, и девушка провалилась под лёд в одном месте, а выплыла совсем в другом. Впрочем, дальше примечаний дело не зашло. Подобное не поддавалось объяснениям, поэтому за неимением каких-то непоколебимых свидетельств (например, видео) легче было признать, что просто показалось. Такой переполох творился, мало ли что там могло привидеться. Девушке-то уж тем более легче всего было спихнуть всё на собственную фантазию: не ей верить в чистоту своего рассудка в тот момент. Ведь даже её брат уже нафантазировал, что он видел русалку, а значит, она его и вытолкнула на берег. Разумеется, никто не рассматривал его слова всерьёз.

В такой стуже даже водяной бы свои ласты отморозил, что уж говорить о русалках, которых принято отождествлять с южными морями и тёплыми водами. Так что слова мальчонки казались ещё смешнее. Не тот у них регион, чтобы в эти сказки верить. Максимум на чьё появление можно надеяться, так это на обиженную кикимору, которую лет триста назад людишки погнали с её любимых болот…

Варя хихикнула. Уж с размышлениями о мифологии точно стоит повременить.

Хотя как тут не уйти в мифологию, когда буквально произошла какая-то чертовщина. «Чертовщиной» Варя назвала странное украшение, из-за которого она так и не смогла оправдать странности лишь своей фантазией и забыть о происходящем, как о страшном сне.

Сняв перчатки, девушка очень аккуратно вытащила из кармана порванный браслет. Именно это украшение перепуганная девчонка продолжала сжимать в своей руке с момента, как её вытащили на берег, до того, как она начала приходить в себя поздно вечером дома.

На первый взгляд браслет, как браслет. Самодельный, выполненный по интересной технике (в качестве скрепляющей всю эту красоту нити почему-то выбрана обычная рыболовная леска), очень кропотливая работа, но ничего сверх фантастического: мало ли в этом мире умельцев. Из всего ракушечного разнообразия браслета особо выделялась главная, небольшая витиеватая ракушка с красивым природным узором. Девушка абсолютно не разбиралась в дарах южных морей, но если она всё-таки окажется настоящей, то точно можно сказать, что мастер очень долго её искал.

И Варя не понимала, откуда она взяла этот браслет. Самый очевидный вывод: в порыве паники она содрала его с руки одного из своих спасителей. Тогда почему этот неизвестный не забрал украшение обратно? Может, не успел или не заметил? Значит, наверное, нужно бы сообщить о находке, поскольку вдруг для кого-то эта вещица была чем-то важным. С таким усердием сделанное украшение на ближайшем рынке точно не покупают.

Да только… разве она не вынырнула уже вместе с эти браслетом?

«Как такое возможно?» — именно этот вопрос уже который день не давал девушке покоя, как не давал сейчас просто покинуть набережную, а не сидеть растерянно под сырыми хлопьями снега.

Она просто не могла понять, в голову постоянно лезли какие-то сказки.

Но ведь всё это невозможно, правда же?

Правда же?..

В какой-то момент со стороны воды раздался всплеск, будто бы какая-то рыба выпрыгнула из воды (что при такой погоде маловероятно) или кто-то старался привлечь к себе внимание. Второе предположение, как бы абсурдно оно ни казалось, было правдой. Стоило девчонке отвлечься от своих слишком уж спутанных раздумий, обернуться в сторону звука, как вдруг в проруби, вблизи берега, среди плавающего отколотого льда, она увидела нечто неожиданное.

Сливаясь со льдом и снегом в проруби виднелась макушка человека, чья кожа была мертвецки белой. Но вопреки первой мысли, это точно не был утопленник: его большие серые глаза смотрели точно на девушку и были очень даже живыми.

Варя непроизвольно ахнула от неожиданности, тут же вскочила на ноги и даже попятилась на пару шагов, пока не столкнулась со ступеньками. Но дальше сбегать она не стала. Замерев на месте, девушка шокировано посматривала на существо, которого видели её глаза и которого отказывался воспринимать за реальность разум.

Нет, ей точно не привиделось, это не была льдина с чертами живого человека. Хотя… на самом деле не человека. Пока девушка отступала, белая неизвестность никуда не делась и всё так же на неё смотрела. То, что перед ней не человек, Варя имела возможность довольно-таки быстро убедиться. Те самые серые глаза были слишком уж большие, а лицо (или то, что показалось на поверхности) было всё покрыто белой чешуёй.

Рыба с глазами человека? Как такое возможно? Только если…

— Что ты такое? — невольно произнесла Варя, продолжая не верить своим глазам. Разумеется, от «рыбы» она не ждала ответа.

Однако вдруг в глазах, в которых, кажется, не должно отражаться никакого сознания, отразилось вполне себе человеческая обида. Будто бы неизвестному не понравилось, что в своём вопросе девушка использовала средний род для обращения к нему.

«То же могу спросить и у тебя, ходячее», — неожиданные чужие слова раздались в голове девушки, а само существо, рыкнув, скрылось под водой, будто бы его и не было.

До сих пор не придя в себя, Варя получила новую порцию неизвестности. Что это был за голос? Голос существа, его мысли? Но почему в её голове? Да и вообще если оно может говорить, значит, оно разумно, как… как человек?

Как такое может быть?

Как только серые глаза пропали из поля её видимости и девушка вроде как осталась одна, она тут же подбежала к самому чистому и уцелевшему сугробу, зачерпнула снег и им умылась. Это помогло хоть сколько-то привести свои мысли в порядок, можно было вновь попытаться понять, что она сейчас вообще увидела.

Это что был человек, только с чешуёй и вылезший из воды? Как воскресший утопленник? Или как русалка, наполовину человека, наполовину рыба?

Бред какой-то. Это ж всего лишь сказки.

Но она же собственными глазами видела.

«Или не видела?» — с этим вопросом Варя снова и снова осматривала место, где существо находилось до того, как пропало.

«Видела, видела», — уверенно заявила девушка, когда к ней подкрались мысли о галлюцинациях и видениях.

Галлюцинации, ага, ещё чего! Её глаза ещё никогда её не подводили.

Да только после убеждения себя в здравости своего рассудка к девушке вернулся всё тот же нерешённый вопрос: что же это тогда было?

К водной глади вернулся безжизненный покой, поэтому всё ещё оставаясь в впечатлении от происходящего Варя не смогла отказать себе в любопытстве и подошла ближе к спуску, чтобы получше осмотреть берег и найти спрятавшееся среди льда существо. Но никого не было.

Неужели она его спугнула, обидела? Или лучше отбросить излишний романтизм и подумать, что существо где-то затаилось и только ждёт момента, чтобы выпрыгнуть, схватить её и утащить под воду?

Спустя ещё какое-то время, когда сомнения в здравости своего рассудка всё-таки начали подкрадываться, неизвестный вновь их развеял, вынырнув из воды, но теперь по шею. От неожиданности Варя дёрнулась, снова хотела отступить от края, однако тут она заметила, что и сам «утопленник» дёрнулся, отплыл подальше. Это заставило девушку подумать, что, видимо, он и её побаивается. Отлично.

А почему всё-таки «он»? Потому что лицо у него оказалось с вполне себе чёткими мужскими чертами.

— Это… это твоё? — вместо сотни вопросов, вызванных и любопытством, и паникой, и недоверием Варя подумала задать один и показала незнакомцу браслет в своих руках.

Она действительно ждёт от него ответа? Видимо…

И она этот ответ получила.

«Моё», — снова раздался голос в её голове, несмотря на то, что само существо даже не дёрнулось. Хотя потом в доказательство своих слов он поднял из воды руку, на запястье которой находились похожие украшения, выполненные в той же технике.

Так у этого водяного не только голова человеческая, а даже руки есть. Вполне себе обычные пятипалые конечности, если не учитывать, конечно, белый мертвецкий цвет, чешую, перепонки между пальцами и когти.

Такой ответ для девушки стал действительно объяснением многого.

— Значит, это ты спас нас… — забывая и про страх, и про осторожность Варя только ошеломлённо озвучила пришедшую к ней мысль и, спасаясь от падения, потому что ноги вдруг стали ватными, вновь присела на днище чей-то лодки.

Ужасно хотелось поддаться естественному желанию уйти в отрицание. Но слишком уж всё хорошо сходится. Необъяснимо, но тогда её брата действительно будто подтолкнули снизу, из-под воды. Когда провалилась и она, девушка помнила, как её держали, по ощущениям, обычные руки. Когда же она в эти руки вцепилась, тогда же, видимо, она и сорвала браслет, тогда услышала рык, очень похожий на тот, которое издало это существо сейчас, перед своим первым исчезновением.

Придя в себя, решив, что вместо того, чтобы кричать о невозможности, лучше бы эту «невозможность» изучить, Варя наконец вновь глянула на воду. За время её раздумий существо подплыло совсем близко к берегу, фактически опиралось руками о каменные плиты. Но не был он похож на хищника, незаметно подкрадывающегося к своей жертве. Наоборот, его мотив казался вполне себе мирным. Ведь большие серые глаза горели невинным любопытством, пока он на неё посматривал, а его голова была наклонена в бок. Этот нюанс Варя посчитала интересным, потому что так неосознанно делают люди, когда смотрят на то, что их заинтересовало, а раз этот водяной использует тот же язык жестов, значит, он намного ближе к людям, чем бы её напуганному от встречи с тем, кто на неё не похож, разуму хотелось.

Вместе с этим он тоже проявлял осторожность. Когда она на него посмотрела, он тут же дёрнулся, будто бы готовый моментально скрыться под водой не только при виде угрозы, а даже от любого резкого её движения.

Варя пугать его не собиралась. Вместо этого девушка воспользовалась, тем что неизвестное существо оказалось довольно-таки близко к поверхности, и можно было увидеть хотя бы очертания того, что скрывается под водой. А там был… хвост. Большой, массивный, рыбий, белый хвост.

«И правда, наполовину человек, наполовину рыба, — ахнула Варя от осознания, что перед ней живая фантазия многих детей, особенно девочек, выросших на мультиках про сказочный подводных созданий. — Русалка. Данька был прав». Хотя скорее не русалка, а русал или тритон, если это действительно «он».

— Спасибо, что спас нас. И… прости за браслет, — отложив размышления о том, стоит ли ей сейчас завалить существо вопросами или всё-таки сбежать и скорее позвонить «куда следует», Варя решила сказать то, что для неё было сейчас важнее.

Не ей сейчас кричать и кривиться от вида этой рыбы-переростка, когда он был её спасителем. Если бы не его воистину неожиданное вмешательство, кто знает, может быть, для их семьи этот Новый год стал бы трагедией. И девушка была ему искренне благодарна. Неважно, что перед ней находится либо мировая сенсация, либо интересный экземпляр для лабораторного стола, — её воспитывали быть благодарной.

Кажется, русал тоже посчитал сказанное ею чем-то неожиданным.

«Ты меня не боишься?» — новые слова раздались в её голове.

Варя несколько помедлила с ответом. Разумеется, о комфортных ощущениях при взгляде на это существо говорить не приходится. То, что он «наполовину человек», это ещё громко сказано. Глаза большие, кожа белая, чешуя. Губ нет — есть только рот и виднеются острые акульи (треугольные и их много) зубы, вместо привычных ушных раковин — плавники, ни бровей, ни ресниц нет, а вместо волос на голове белые длинные тонкие жгутики, как усы у сома или сибирского осётра. При этом чешуя делала абсолютно каменным его лицо: только глаза кое-как и делали понятными его эмоции. Зато очень даже интенсивно шевелились ушные плавники. Они заменяют ему лицевую мимику? Но ещё непонятнее были его «волосы». Девушке казалось, что жгутики, пусть и не так интенсивно и не изгибались, как щупальца у Дейви Джонса, но всё равно шевелились. «Может, они какой-то орган осязания или ориентирования, как у того же сома?» — задалась она вопросом, вспоминая рассказы отца.

И ведь эти отличия только его головы.

Впрочем, Варя воспринимала эти особенности относительно спокойно, даже от запаха рыбы не кривилась. Благодаря папиному увлечению в их доме запах рыбы (особенно в летний период) это практически ежедневная обыденность. Это же помогло ей не совсем уж категорически отнестись и к прочим проявлениям рыбьих черт.

— Боюсь. Ты страшный и противный, — честно призналась девушка. — Но интересный. Знаешь ли, у нас как бы принято, что русалки — это сказка.

Кажется, её тон ему понравился, раз в тот момент взгляд существа подобрел, было похоже, что он улыбнулся. Заодно зашевелились его ушные плавники: расслаблено по небольшой амплитуде закачались (отдалённо напоминает радостное виляние хвостом у собаки). Видимо, она угадала, что это и есть показатель его эмоций. Но от общего вида русала и сравнения с собакой девушке стало смешно, и она, не сдержавшись, хихикнула. Из-за чего серые глаза тут же с любопытством и задумчивостью уставились на неё. Очень похоже, что для него попытка понять её эмоции по лицу была таким же ребусом, как для неё — по ушам.

«Аналогично. Кто не поднимался на поверхность, не верит в наземный мир и человеков», — ответил он.

Что на неё смотрят, как на что-то чудное и необъяснимое, было для девушки непривычно. Это заставило её несколько сдерживаться самой в своём любопытстве, понимая, что на русала она смотрит так же, и он тоже, наверное, чувствует себя неуютно. Не зря же вначале он так обиженно рыкнул.

— Видимо, тех, кто поднимался, всё-таки было немало, — подумала она.

«Почему ты так думаешь?» — услышала она его вопрос.

— В мифологиях разных народов есть упоминания о русалках в том или ином виде, — ответила Варя, подумав, что причина в такой схожести образов и заключается в том, что они точно не первые умудрились встретиться. — Например, есть мифы о сиренах, которые приманивали своим пением моряков, — теперь от мыслей о сиренах она уже с сомнением покосилась на русала. Как-то не вовремя пришли подозрения, что у тех легенд может быть вполне себе реальный шанс на существование.

«Зачем?» — но он не заметил этих её сомнений, а, судя по удивлённому тону, пытался понять мотивы поведения своих сказочных древнегреческих «родственниц».

— Чтобы утащить под воду и съесть, — пожала плечами девушка.

Для неё такой мотив был вполне себе привычен, поскольку людоеды среди мифических монстров не редкость. А вот для тритона, судя по всему, — нет. Очевидно, мысли о людоедстве его ошарашили. От удивления его и без того немаленькие глаза стали ещё больше, а ушные плавники растопырились в разные стороны.

Теперь он был похож на чебурашку, и от такого сравнения девушка не сдержалась и снова захихикала. Такая его реакция её успокоила, заставила уверовать, что ей точно нечего бояться. Теперь осталось убедиться, что ему несвойственны опасные шалости, как его славянским «родственницам».

«Другие, как и я, могли подняться на поверхность только из любопытства», — произнёс русал, который постарался отмахнуться от непонравившегося ему образа сирен.

«Так ты, значит, у нас Русалочка», — подумала девушка о сходстве его характера с, наверное, самой известной русалкой. Впрочем, это неудивительно. Наверняка, только совокупность наивности, любопытства и жажды приключений способны заставить покорять что-то неизведанное. А как она поняла из его слов, для ему подобных поверхность — это столь же неизведанное пространство, как глубины океана — для людей.

Встреча представителей двух миров: подводного и наземного, — которая выдернула Варю из реальности своей невозможностью, была вынуждена в эту реальность вернуть, когда зазвонил телефон. Услышав знакомую мелодию, девушка тут же полезла в рюкзак, потому что пропустить звонок от мамы порой бывает опасней, чем встретить живой миф. Тем временем со стороны воды раздались только брызги быстро сбегающего под воду существа.

Разговор по телефону для Вари прошёл в каком-то странном состоянии. С одной стороны, надо бы просто говорить, будто ничего не произошло, а с другой, она же только что-то разговаривала с настоящей русалкой, что вообще может быть важнее этого?! Впрочем, девушка смогла побороть желание истерично кричать, и беседа прошла, как ей казалось, по-обычному. Да и какой смысл по телефону говорить столь сенсационные новости? Ей никто не поверит, а мама ещё и волноваться будет, подумает, что у дочки от переохлаждения галлюцинации начались.

Когда же голос на той стороне телефонной линии стих, девушка вернулась в нереальную атмосферу этого берега. Однако отвести взгляд от телефона, манящего возможностью воспользоваться случаем, запечатлеть эту «нереальность», было тяжело. Переборола она этот соблазн не сразу.

«Нет, так нельзя, не по-человечески. Он же спас нас с Данькой», — придя к этой мысли, девушке стало намного легче. Уже не так душили упущенные возможности, потому что, если она никому о нём не расскажет, возможностей останется не меньше.

Эта встреча стала для неё точно новогодним чудом. Так зачем рушить чудо какой-то там жадностью?

Окончательно избавившись от корыстных мыслей, Варя вновь глянула на воду и, к сожалению для себя, обнаружила, что русал пропал. От этого открытия стало вдруг так тоскливо, что девушка не выдержала и всё-таки подошла поближе к воде, лишь бы его разглядеть. Мыслей о «просто привиделось» уже не было, её беспокоило, что она чем-то напугала морское существо, и он больше не появится.

Отчасти последнее оказалось правдой, потому что хоть где-то через минуту она вновь его увидела, только, словно в момент их встречи, он был далеко и как-то с подозрением на неё смотрел.

— Эй, ты чего? — воскликнула Варя и показала ему руки, надеясь ему доказать, что за момент этого недолгого разговора она враждебнее к нему не стала.

Да только в руках Варвары до сих пор был телефон, который, судя по всему, его и напугал, потому что стоило русалу вновь увидеть этот предмет, как он отреагировал уже далеко не просто недоверием. Ушные плавники вздыбились, серые глаза озлобились, а на каменном лице показался страшный зубастый оскал.

Девушка вздрогнула, отшатнулась, к счастью, от бегства её спасло пришедшее ранее понимание, что это была не агрессия со стороны существа, а скорее попытка защититься от того, что его напугало. Тогда-то девушка заметила ещё одно его отличие от людей: у него было две челюсти и обе с частыми акульими треугольными зубами. Понятно, почему он не говорит, у него просто не было языка, его роль, наверняка, исполняла та самая глоточная челюсть. «В тебе есть ещё и черты мурены», — ахнула Варя от того, что это существо насколько сильно похоже на людей: повадками, эмоциями, разумом (раз даже странную ментальную речь имеет) — настолько же от них и отличается.

— Тебе нечего бояться, это телефон, он… — Варя на секунду запнулась, не зная, как бы правильно объяснить назначение аппаратуры тому, кто хоть и разумен, но навряд ли имеет восприятие человека двадцать первого века. — Эм, с помощью него мы можем общаться между собой. Например, сейчас мне позвонила мама и попросила вернуться домой, чтобы помочь ей с новогодней уборкой.

«Тогда почему это издаёт такие громкие звуки?» — продолжал с недоверием коситься русал на телефон в её руках.

«И правильно», — подумала Варя, представляя, какие у него и ему подобных могли начаться проблемы, если бы его засняли на камеру или сфотографировали.

— Телефон всегда издаёт такие звуки, когда кто-то хочет со мной поговорить, чтобы я услышала и ответила, — девушка чувствовала себя странно, объясняя очевидные ей вещи да ещё так по-детски примитивно, однако это помогло.

Русал, кажется, поверил её словам, а когда Варя убрала испугавшую его вещь в рюкзак, подальше от его глаз, то и успокоился, вернув знакомое дружелюбие и любопытство.

Нырнув, вскоре тритон вновь оказался вблизи берега.

«Значит, ты уходишь?» — спросил он с очевидной грустью в голосе. Эту грусть подтвердили и его глаза, а так же ушные плавники, опустившись вниз.

— Да, — вздохнула девушка, не желая прерывать эту удивительную встречу. — Может, ещё встретимся? Завтра, например, или сегодня вечером? — однако же, конечно, Варя не могла не ухватиться за шанс ещё раз встретиться с этим воистину новогодним чудом.

«Вечер — это, когда на поверхности стемнеет? Хорошо», — немного подумав, ответил тритон и стал выглядеть очень счастливым, наверняка так же не желая обрывать связь с неопасным человеком. Насколько он был рад, опять не сложно было догадаться по движению его ушей.

Варя не могла не дивиться, что для того, чьё лицо чешуйчатое и каменное, это существо на самом деле очень эмоциональное. И, в отличие от людей, он совсем не скрывает своих эмоций.

— Тогда до вечера, — согласилась девушка и уже хотела уходить, но вовремя вспомнила, что они не соблюли одно из самых важных правил при разговоре с незнакомцами — не представились. — Кстати, как твоё имя? Моё — Варя, — а представиться на самом деле было важно, поскольку обращаться к нему словом «существо» она посчитала уже совсем неправильным.

Взгляд русала опять сменился недоверием; кажется, он не сильно-то горел желанием хоть что-то рассказывать о себе. Однако ещё больше он не хотел портить своим грубым молчанием отношения с человеком, с которым у него получилось заговорить, а поэтому решился последовать людским манерам.

«Моё — Луан»…

Часть 3

День пролетел незаметно, ведь мысли девушки были заняты, очевидно, не домашними предновогодними хлопотами. Родители заметили её задумчивость, но особенно допытывать вопросами не стали. И девушка была им за это безмерно благодарна, поскольку не знала, как бы стала им врать. Говорить им о воистину новогоднем чуде она не хотела, ведь и сама-то о подводном госте почти ничего не знала.

Не раз Варя уже успела поругать себя, что не договорилась на более конкретное время. Зимой темнеет рано, так что одинаковый ли они «вечер» имели в виду? Впрочем, идти девушка решила пораньше, пока слишком уж не похолодало.

«И как хоть он только выдерживает холод? — задалась вопросом Варя, идя по улице и прячась за шарфом от ветра и снегопада. — Даже если бы он был холоднокровным, как рыба, то ведь у него всё равно должен иметься предел температуры». А снег как шёл днём, так и не прекращался до сих пор. С одной стороны, это и хорошо: будут большие сугробы, они с Данькой снова пойдут гулять, с другой же, если в следующие дни температура приблизится к плюсовой, то все эти сугробы растают, наступит слякоть и сырость, которую девушка так не любила.

Дойдя до набережной, к причалу девушка начала спускаться с той же неуверенностью. Секрет знакомства со сказочным существом заставлял её чувствовать, будто бы прямо сейчас в темноте спрятались сотни телекамер и репортёров, только и ждущие момента разоблачить её секрет. Вместе с этим в тёмное время суток чёрные воды реки казались ещё чернее. Вот так утащит морской монстр на дно — никто и не узнает…

Варя тут же покачала головой, избавляясь от таких мыслей. Нет. Русал не дал ни одного повода, чтобы его бояться (не учитывая его непохожесть на людей). Да и сейчас бояться-то стоит не ей, а ему. Это же он решился показаться людям, которые хоть всю свою жизнь и стараются уйти от обыденности, тянутся к сказке, а всё равно боятся всего, чего не понимают.

Так что хорошо, что свет от фонарей на набережной сюда почти не доходил. Случайные гуляющие по вечернему городу не увидят, что происходит здесь, внизу, раз даже она почти ничего не видела.

— Луан, ты здесь? — спросила Варя, обращаясь в темноту. Он и днём-то вполне себе сливался со снегом, а сейчас среди других белых пятен ей его уж точно не различить и не найти.

Когда в ответ ей пришла только тишина, девушка тут же поспешила убедиться, что чужое украшение всё ещё в её кармане, а, значит, чудо не исчезло. Не исчезло. Браслет всё так же был. Конечно же, он должен там быть — она же его последние полтора часа и пыталась починить отцовской леской. Значит, ей просто нужно подождать. Присев на ту же лодку, Варя просто задумалась. А подумать было о чём, заодно улыбнуться от мысли, что этот Новый год выйдет точно незабываемым.

К счастью, ждать долго не пришлось и мёрзнуть — тоже, потому что спустя несколько минут девушка услышала всплеск воды. Пусть она опять никого не смогла разглядеть во тьме, но была уверена, что это он появился. Осталось дождаться, когда он приблизится.

«Варя?» — наконец-то раздался его голос в её голове, девушка обернулась и увидела те же серые глаза.

Нельзя не сказать, что она порадовалась его появлению, будто бы была не уверена, что он вообще появится. Видимо, понадобится больше времени, чтобы она окончательно признала, что он на самом деле реален.

— Привет, — улыбнулась ему девушка, однако не могла не заметить странную растерянность у своего нового подводного знакомого. — Чему ты так удивлён?

«Не до конца верил, что ты придёшь одна», — ответил Луан.

— А кого, ты думал, я могу привести? — спросила она, но примерно понимала, кого: страшных людей в специальных костюмах, которые с большой радостью отправили бы такую «рыбку» на опыты.

«Человеков, которые могут на меня напасть. Так было, когда я хотел поговорить с ходячим мальком на берегу. Он испугался меня и привёл злого человека.»

— Значит, ты уже пробовал говорить с людьми? И получалось?

«Пробовал, но не получалось. Меня всегда боялись…»

«И неудивительно», — подумала Варя, понимая, если аккуратно не изучить и не привыкнуть к его столь непохожести, то он, и правда, может напугать и сильно.

«Сегодня получилось впервые», — договорив, тритон посмотрел на девушку молящим взглядом, мол, хоть ты не убегай, ведь у меня, наконец, появился шанс узнать людей получше.

Варя не смогла сдержать улыбки. Большие глаза сделали его взгляд слишком похожим на взгляд кота из Шрека.

— И что же тебе кажется интересным?

«Всё! Сначала у меня были лишь вещи с поверхности, мне нравилось их изучать. А потом захотелось узнать больше и о создателях этих вещей. Хотя вас и считают страшными, но вы во многом похожи на нас, только ходите по земле на этих своих…», — русал с какой-то брезгливостью посмотрел на ноги девушки. От такого взгляда Варе на секунду даже показалось, что это её ноги нечто инородное и неправильное, а не его рыбий хвост, и захотелось прикрыться.

«И, правда, белобрысая Ариэль», — хмыкнула Варька от мысли, что рассказ про интерес к людским вещам уж больно напоминает один мультфильм. Хотя нет. Даже у рыжей русалочки так не горели глаза от любопытства, как у Луана, когда он говорил о своём увлечении.

«Ты же расскажешь?» — тем временем не унимался тритон от перспектив дружбы с человеком.

Он даже оказался ближе к собеседнице, когда у самого берега опёрся на каменные плиты и поднялся на сильных руках, вынырнув из воды почти по пояс, из-за чего у девушки получилось разглядеть странные глубокие «раны» уребёр. Наверное, это были жабры.

— Погоди-погоди, — засмеялась Варя от такого энтузиазма собеседника. — Мне же тоже интересно узнать о тебе. Ты-то людей изучаешь давно, а я подобных тебе никогда не видела.

Эти слова тут же вернули водяного с небес на землю (или, может, с поверхности на дно?). Когда он говорил о своём увлечении, когда загорелся желанием узнать обо всём, чем его когда-то заинтересовали люди, он напоминал ей ребёнка, выглядел, как её младший брат, Даня. Тогда ей так хотелось обвинить его в легкомысленности, наивности и глупости и даже удивиться, как он ещё не попался. Однако он слишком быстро изменился. От одного лишь намёка о выдачи секретов своего народа русал тут же нахмурился, отплыл подальше и с недоверием посмотреть на неё. Так он сразу стал и взрослее, и серьёзнее и даже опаснее — последнее обеспечивал лёгкий нечеловеческий оскал. Наверное, увидь она его таким в первый раз, и нынешнего разговора бы никогда не состоялось.

Для себя Варя решила, что на самом деле он действует с полным пониманием ситуации, просто он натура очень увлечённая, и быстро отвлекается и забывается, когда видит что-то любопытное для себя. Ей стало интересно, все ли представители его народа такие же эмоциональные, или это он один такой неспокойный, вот и не сиделось ему в безопасности на дне?

«Мне жаль, но я не могу говорить с человеком о моём народе, так я подвергну опасности не только себя, но и сородичей», — однако впоследствии Луан смягчился.

Он правильно подумал, что человек интересуется, как и он, из простого любопытства, а не корыстных помыслов достать секреты его народа, в том числе точное местообитание, поэтому и оскал пропал, и грубость ушла. И русал даже извинился, что не может отплатить ответами на ответы.

Варе захотелось выть от досады. Ну как же так, перед ней сказочное неизвестное существо, но он о себе ничего рассказывает? Однако Луан, вопреки первому впечатлению, не был эгоистом, потому что хоть он и поднялся на поверхность из своего любопытства, но всё равно продолжает думать за сохранность секрета своего народа, так что и не ей проявлять эгоизм и требовать от него ответов.

— Я не буду спрашивать о твоих секретах, — успокоила его девушка. — Но ведь что-нибудь рассказать о себе ты бы мог, правда? Например, как ты говоришь? Откуда ты знаешь мой язык? — однако отказать себе в любопытстве она так же не могла. — А то без каких-либо объяснений я чувствую себя странно.

«Странно?»

— Именно. У нас как бы принято считать, что люди, которые слышат голоса в своей голове, мягко говоря, не в себе.

Ненадолго русал задумался, понимая, что он тоже должен хоть что-то рассказать, чтобы их разговор был честным. В конце концов он решил, что эти знания не относятся к секретам, которые могли принести вред его народу, поэтому согласился ответить.

«Передавать друг другу мысли для общения — для нас естественно. Иногда можем усилить их голосом», — в подтверждение своих слов Луан издал какой-то странный вой, девушке он напомнил китовый. — «Голосом можно общаться и с низшими существами. Дельфинами, например, или осьминогами. Но чаще с ними создают связь, потому что они верные, хорошие друзья, и мы хотим, чтобы мы друг друга понимали одинаково. Кто-то рискует и хочет создать связь с такими опасными существами, как акулы. Но это скорее исключение. В большинстве своём они слишком тупые и жадные, чтобы с ними общаться на равных. Терпеть их не могу.»

Девушку посмешило очередное забавное проявление эмоций собеседника, который очень красноречиво выразил своё отношение к зубастым «братьям нашим меньшим».

— А общение с людьми ты тоже воспринимаешь, как с «низшими»? — спросила Варя из интереса, хотя его положительного ответа она бы не поняла.

Пусть она и относилась к нему лояльно, но гордость никогда бы не позволила признать, что подводный народ может соперничать с человеком, побывавшим даже в космосе. Тем более она представляла его народ коренными жителями, почти аборигенами, которые и поныне живут охотой на зверей, их мясом питаются, а шкуры — надевают.

«Нет. Как с себе подобными. Я же говорил, что мы похожи. Только вы совсем перестали понимать наших голосов, а мы — ваших, поэтому, чтобы мы могли друг друга услышать, с вами нужно создавать связь по отдельности.»

— И как создаётся эта… связь?

«Через прикосновения. Так я могу почувствовать чужую природу, узнать, как мыслить, чтобы меня услышали и поняли. Это же помогает мне видеть, эм, настроение, наверное. Например, могу узнать настроен заинтересовавший меня дельфин на общение со мной. У них же есть свои предпочтения, и не каждому я могу нравиться. Всё происходит само собой, я не могу объяснить…»

Если раньше Варя пыталась, как-то научно объяснить всё что связанно с этим существом, то после описания таких его «способностей» она окончательно запуталась. Озвученное им казалось какой-то… магией.

А, впрочем, и пусть это будет магия, что с того? Если абстрагироваться от привычки искать всему необъяснимому объяснение, то его способности её завораживали, возвращали в детство, когда маленькая Варя, как и любой ребёнок, мечтала научиться понимать животных.

— При нашей первой встрече ты уже понимал меня, значит, ты связь установил, когда спасал?

«Да. Я к человекам почти никогда не приближался, поэтому хотел попробовать услышать тебя. И… извини, если я поступил недопустимо.»

От вида вновь тех больших кошачьих глаз Варя даже не могла сомневаться в искренности его извинения, а поэтому, посмеявшись, только махнула рукой, ведь если бы он этого не сделал, то и разговора бы не было.

— Лучше скажи, что ты там узнал обо мне? — уже несколько стеснительно спросила девушка, не до конца понимая, где границы его этого «видеть».

«Что ты умеешь слушать… примерно. Я не могу объяснить, но, поверь, плохие, опасные сущности чувствуются сразу.»

Девушка усмехнулась, уже даже не помня, когда она в последний раз встречала того, кто бы ориентировался на какое-то абстрактное «чувствую». Из-за своих непонятных объяснений тритон опять казался чересчур наивным, верящим в предчувствия. Но ведь фактически он оказался прав, и она действительно готова была «услышать» его, а не хотела причинить вред, лишь потому что он выходил за рамки её картины мира.

— Хорошо, предположим, я поняла, как я тебя слышу. А как ты меня? Ты должен понимать, что я тебе говорю, значит, ты всё-таки знаешь мой язык?

«Не знаю. Когда ты говоришь, твои слова становятся твоими мыслями, а их слышать мне привычно. Мыслям язык не нужен.»

«М-да, уж», — подумала она. — «Да, пусть лучше это будет просто магия. Попробуй всё это объяснить, особенно с таким расплывчатым описанием, — голова вскипит.»

Тем временем её собеседник на несколько секунд погрузился под воду, будто бы согревался от минусовой температуры на поверхности.

— Откуда же ты? — наблюдая за ним, спросила девушка, но о том, что её вопрос получился слишком уж провокационным, она догадалась не сразу.

Русалу, конечно же, услышанное не понравилось.

«Тобой было дано обещание», — рыкнула он, недовольный, что у него всё-таки хотят выведать секреты.

— Ой, ты не так понял, — спохватилась Варя и тут же подняла руки в примирительном жесте. — Я имела ввиду, откуда ты взялся здесь, в городской реке? Мне как-то привычно думать, что русалки живут в тёплых водах, поэтому я не понимаю, как тебе не холодно здесь. Или ты из холодных морей, поэтому такой белый, чтобы прятаться среди льдин?

Русал даже растерялся от такого количества вопросов, но быстро зацепился за одно слово.

«Я не белый! Чешуя моего хвоста лазурного цвета, одного из самых красивых, между прочим.»

Вид надувшегося от обиды русала был настолько забавным, что Варя даже засмеялась. Ну как всерьёз воспринимать разговоры о красоте чешуек хвоста? Впрочем, он её веселья не понял, а, враждебно навострив ушные плавники, насупился ещё сильнее. Видимо, всё-таки для него цвет его чешуи был принципиален, а потому он категорически не хотел слышать о своём нынешнем внешнем виде.

— Прости, — когда столь внезапное желание смеяться пропало, произнесла Варя. — Мне тяжело воспринимать всерьёз твои слова, потому что я видела тебя только бел… таким, — объяснилась она. — А что тебя изменило?

«Холод. Я не смог покинуть местные воды до наступления холодов, теперь стал отвратительным, бесцветным», — ответил русал и, судя по тону, загрустил.

«Цвет это уж точно не главное, что делает тебя отпугивающим», — подумала Варя, вспомнив, что именно при первом взгляде на него её отталкивало. Но говорить это морскому созданию она не стала, и спорить с ним — тоже. Всё-таки она ничего не знает об его народе, об их нормах и эталонах красоты. А судя по тому, что он носит украшения и что его волнует его внешний вид, какой-то эталон у них тоже есть.

— Значит, ты чувствуешь холод?

«Чувствую. Но если под водой ещё терпимо, то на поверхности очень неприятно находиться. Не понимаю, как вы можете жить в таких условиях.»

— На самом деле это ещё тепло. Тебя удивит, если я скажу, что на севере живут люди и при гораздо более низких температурах?

«Удивит», — признался русал, а доказательством искренней удивлённости стали его вновь растопыренные в стороны уши. — «Для существ, для которых вода смертельна, вы слишком выносливы на поверхности».

— Думаю, тоже самое можно сказать и о вас. Наверное, на поверхности вы долго не пробудете, зато в воде плаваете лучше многих рыб.

«Многих? Да мы плаваем лучше всех рыб!» — важно приосанился и горделиво задрал голову тритон.

— Верю-верю, — только и могла улыбнуться Варя от его горделивости, понимая, что они считают себя выше всех других морских обитателей, слово «низшие» просто так ведь не взялось. — Но почему, если тебе здесь неуютно, ты не вернулся обратно в море? Ты сказал, что «не смог», но почему? Что тебя удерживает?

«Ничего. Я много путешествовал, но с моря обычно тяжело увидеть, как выглядят человеческие поселения вдали от берега, изнутри, поэтому однажды я решил заплыть вглубь берега. Это интересно, наблюдать за вами изнутри вашего поселения намного увлекательнее, хотя, к сожалению, я не мог понимать, о чём вы говорите. Так что у меня нет необходимости скоро возвращаться в большие воды, холод мне никак не мешает.»

Морской гость тут же пошёл на попятную, сделал вид, что ничего про «не смог» не говорил, тем самым только сильнее укрепив подозрения девушки, что есть какие-то обстоятельства, из-за которых он вынужден оставаться здесь, мёрзнуть и ворчать от некрасивого цвета своих чешуек.

Что с ним? Может, он подхватил какую-нибудь гадость в этих грязных водах, заболел и теперь не имеет сил, чтобы вернуться обратно? Да вроде нет, выглядит вполне себе живым и энергичным.

Варя не знала, но и он, очевидно, не хотел говорить. А чтобы точно закончить эту неудобную для него тему, Луан вновь нырнул, оставив девушку надеяться, что позже он всё-таки признается.

Ожидая возвращение собеседника, девушка поднялась на ноги и стала стряхивать с одежды снег, заодно решила пройтись, а то ведь и ей ничего не стоило замёрзнуть, сидя на одном месте без движения. Вовремя Варя вспомнила о браслете, который хотела отдать.

— Луан, я починила твой браслет. Пару ракушек, правда, выпало, я не смогла их обратно привязать, но я заменила их на пуговицы, — сказала Варя, когда новый знакомый вернулся, но всё равно расстроилась, что не нашла замены получше для красивых ракушек.

После же девушка спустилась по лестнице поближе к воде, но, не дойдя до конца, браслет оставила на одной из последних ступенек. Когда она вернулась наверх, к лодкам, русал подплыл к берегу и, снова приподнявшись над водой, дотянулся до своей вещи.

«Мне нравится. Давно хотел сделать из этих круглых штучек украшение, но они очень редкие», — изучая возвращённую вещь и, очевидно, оставшись довольным её новым видом, произнёс Луан.

«Да у нас этой «редкости» целая литровая банка. Могу хоть сейчас тебе всё высыпать», — усмехнулась девушка от того, какое же у них всё-таки разное понимание редкости.

— Тогда те две ракушки я оставлю. Даньке подарю.

«Данька — это твой малёк?»

— Это мой брат, — ответила Варя, а сама смутилась, ведь рановато ей ещё иметь «своих мальков», но сказать это ему та же смущённость помешала. — Он ведь верит, что его спасла русалка. Вот он обрадуется, если узнает, что это так и было.

В тот момент Луан нахмурился, что-то, сказанное девчонкой, ему не понравилось.

«Почему ты говоришь «русалка»?! Я что похож на самку?!»

— Эм, ну так мне просто привычнее. Да и ты как-то не уточнял.

«А что есть сомнения?!»

— Представь себе, есть. Кроме тебя, я других русалок не видела, поэтому не знаю, отличаетесь ли вы или нет, — девушке очень хотелось припомнить школьные уроки биологии, чтобы доказать ему, что она точно не могла быть уверена в его природе наверняка, однако всё-таки удержалась. А то она так до какого-нибудь там партеногенеза или гермафродитизма дойдёт, и он совсем разобидится.

«Отличаемся!»

Видя его недовольную физиономию, Варя еле сдерживала себя, чтобы вновь не засмеяться. Как же быстро он способен меняться в эмоциях.

— Хорошо-хорошо. Тогда давай обговорим сразу, чтобы не путаться. Я женщина, ты мужчина, так?

«Так.»

— И ты не русалка, а кто? Дядя-русалка? — в шутку предложила Варя, но он шутки не понял и только сильнее нахмурился. — Русал? — уже не шутила она, но он всё так же хмурился. — Тритон?

«Последнее мне нравится лучше всего.»

— Значит, разобрались, — произнесла девушка и наконец-то засмеялась.

Луан причину её смеха не понял, но, очевидно остался доволен услышанным и успокоился, практически моментально вернув взгляду дружелюбие. И теперь он снял с руки свой браслет.

«Лучше подари ему это. Тут ракушки более яркие. Думаю, мальку это понравится больше», — с этими словами тритон вытянулся и положил браслет на одну из каменных ступенек, а потом отплыл назад, чтобы девушка могла спуститься и забрать подарок.

— А как же ты?

«Ничего страшного. Вернусь домой — сделаю ещё», — успокоил её он.

Разумеется, Варя оказалась удивлена его щедростью и теперь отругала себя, что подумала о нём плохо, когда он начинал обижаться по, казалось бы, пустякам. Ведь на самом деле он добрый.

— Спасибо! Такому подарку Данька точно обрадуется больше, чем даже подарку Деда Мороза, — рассматривая подарок, девушка поняла, что тритон прав. Яркий из-за разноцветных ракушек и камешков браслет завладеет вниманием любого ребёнка.

«Дед Мороз?»

— Наш символ Нового года. Бородатый добрый дедушка, который живёт на севере, но приходит в новогоднюю ночь, чтобы оставить под ёлкой каждому послушному ребёнку подарок.

«И он правда существует?»

От его вопроса Варе снова стало смешно, ведь, говоря это, она представляла в своей голове именно символ, вымышленного персонажа, а он, судя по всему, попытался представить такого человека в реальности.

— Нет, конечно. Подарки кладут под ёлку родители.

«Тогда почему они не признаются?»

— Чтобы создать у детей веру в сказку, в чудо. Но думаю, такая традиция помогает и взрослым прикоснуться к сказке. Когда кладёшь подарок в новогоднюю ночь, вспоминаешь, как сам ребёнком утром бежал к ёлке в ожидании чуда, улыбаешься, чувствуешь тот самый позабытый волшебный дух. Всем взрослым хочется хоть раз в год окунуться в эту, пусть и искусственную, но всё-таки сказку, вспомнить детство, поребячиться, — улыбнулась Варя. — Именно это и делает Новый год волшебным, особенным, в отличие от любого другого праздника.

Ещё девушка вспомнила присказки о новогодних чудесах и отметила, что ещё никогда она в них так ни верила, как сейчас. Ну разве это не чудо — встретить существо, которое буквально сошло со страниц фантастов или мифов, в преддверии Нового года?

Русал слушал её заворожённо, кажется, пытался представить то, о чём девушка говорила, но этого у него так и не выходило. Он многого не понимал. Но это его не расстроило, а, наоборот, заставило его глаза вспыхнуть от ещё большего любопытства.

«Варя, покажи мне Новый год! Пожалуйста. Я хочу его увидеть.»

Вот теперь мифическое существо ещё и хочет приобщиться к людским традициям, ну точно — чудеса.

Впрочем, девушка и не знала, что ему ответить. Что, значит, «покажи»? Новогоднее настроение для всех индивидуально, потому что оно складывает из множества сугубо личных факторов, у кого-то этого настроения вообще нет. Так что навряд ли тритон проникнется всей чудесностью этого праздника, если традиции ему просто перечислить.

— Я попробую, — честно призналась Варя, что передать ему своё видение праздника у неё может не получиться.

Но Луан оказался рад и этому. Кажется, его воодушевила сама возможность узнать о культуре людей получше.

Наблюдая за его нескрываемыми эмоциями радости, Варя даже чуть обиделась, что о своей-то культуре он говорить не хочет. Однако обида быстро прошла, сменилась на озорство. И тогда с озорной улыбкой девушка поспешила собрать из ближайшего сугроба комок снега, а после без предупреждения кинула его в собеседника. Но, как оказалось, реакция у русала нечеловечески быстрая, он успел среагировать. И хотя она и не целилась в его голову, а просто рядом, летящий комок снега при такой-то вёрткости цели уж тем более только и булькнул в воду.

Луан расценил это как нападение и вновь враждебно оскалился во все свои две челюсти. Хотя скорее такая реакция была просто защитной, потому что как только тритон увидел, что девушка просто смеялась, то он моментально успокоился. Он уже понял, когда люди смеются, значит, они не проявляют агрессию. Так что он остался лишь удивлённо смотреть на человека.

«Зачем ты это сделала?»

— Ну ты же сам хотел увидеть праздник, а зимние забавы одна из традиций.

«И в чём смысл этой забавы?»

— Чтобы попасть снежком в другого.

«Но это бессмысленно. Как можно позволить попасть в себя такой простой атакой?»

— Бессмысленная для тебя. У людей не так развита реакция.

«Правда?» — каким-то недобрым озорством блеснули глаза русала, а потом он просто нырнул и скрылся из поля её видимости.

— Луан? — даже неуверенно позвала его Варя и от ощущения чего-то нехорошего всматривалась в темноту, но безуспешно.

Но ей ничего не ответили, зато вот «что-то нехорошее» не заставило себя долго ждать. Вылетевший из темноты наспех слепленный комок снега был полной неожиданностью, девушка не успела среагировать, и он влетел ей прямо в плечо. То ли от силы удара, то ли от неожиданности Варя упала назад, прямо в сырой сугроб.

Когда девушка поднялась и начала отряхиваться от снега, тихо бурча, она услышала новый звук, похожий на смесь смеха человека и крика дельфина (или не дельфина, а какого-нибудь другого животного; она в голосах морских обитателей не разбиралась). Очевидно, этот звук исходил от вновь вынырнувшего у берега тритона, и, видимо, это он так смеялся, хотя правильнее сказать — заливисто хохотал.

«Мне нравятся ваши традиции»…

Часть 4

Пробираясь по бетонному основанию моста, девушка как только ни старалась соблюдать осторожность. Пусть падение в воду сегодня должно страшить её меньше, поскольку рядом был тот, кто раз уже спас её и, она надеялась, сделает это вновь, но Варя делала всё, чтобы этого не произошло. Окунаться вновь в холодную воду не хотелось, да и родителям потом сложно будет объяснить, что она вообще здесь делала. По последней причине девушка совершала своё восхождение молча, чтобы её никто не обнаружил. А то примут за самоубийцу, вызовут полицию, и вот тогда уже родителям точно будет сложно что-то объяснить.

Когда же она наконец-то добралась до нужного места, Варя вытянулась во весь свой небольшой рост, осмотрелась по сторонам и с удовольствием подытожила, что её усилия точно стоили того. Здесь под мостом на самом деле открывался отличный вид на центральную площадь на другом берегу и новогоднюю ёлку на ней. А само же это место было скрыто в тени. Да и кому нужно сюда вообще заглядывать-то?

— Луан! — теперь позвала девушка русала, ради которого и забралась туда, куда бы раньше даже и не подумала лезть.

Тритон, всё это время наблюдавший из воды за странными передвижениями человека, подплыл ближе, прямо к бетонной колонне, но очень неторопливо.

«Зачем ты туда залезла?»

— Здесь прекрасный вид на площадь, при этом здесь темно и никто посторонний не увидит, — объяснила Варя, смотря на водяного сверху вниз.

«Мне из воды видно достаточно», — пробурчал Луан, с недоверием относясь к затее девушки.

Хотя с недоверием он косился на всю эту железобетонную конструкцию и очень боялся громкого шума над головой от проезжавших по мосту машин. Когда же по мосту с грохотом проезжали грузовые машины, то он не просто вздрагивал, а тут же прятался в воде, только глаза его и были видны. Не уплыл он сейчас от этого страшного грохочущего сооружения исключительно из-за девушки, потому что видел, что она была спокойна, даже когда раздавался весь этот грохот.

— Ты же сам говорил, что давно изучаешь людей, а, значит, уже видел наше главное средство передвижения — машины. Нет причин их бояться, когда находишься не на дороге.

«Но они издают такой шум!» — рыкнул русал, не решаясь выглянуть.

— В наших городах шум никогда не прекращается, — объяснила девушка, но увидела, что тритона эти слова ничуть не успокоили. — Если ты такой трус, зачем вообще заплывал внутрь континента? — тогда Варя решила сменить тактику и с хитрой ухмылкой начала его дразнить.

Получилось.

Русал её хитрости не понял, тут же с мысленным возмущением «я не трус!» показался из воды и надулся от оскорбления. Девушке же оставалось только посмеяться. Однако в тот момент, когда Варя уж хотела убеждать его выбраться из воды полностью и взобраться на горизонтальную площадку бетонной колонны, на которой стояла она сама, пришла новая проблема: стало понятно, что эта площадка слишком высоко над водой.

— Тебе бы надо взобраться сюда, только здесь высоко… — думала девушка и всё больше понимала, что это настоящая проблема.

У неё просто не было идей, как бы его поднять. От мысли подтянуть его самостоятельно пришлось моментально отказаться. Пусть она не видела его хвост полностью и не могла оценить его длину, но подозревала, что он очень тяжёлый. Так что ей его не подтянуть. Из-за чего девушка вскоре даже расстроилась, что её хорошая задумка так и окажется нереализованной.

Луан тем временем был занят иными раздумьями: он, косясь на девчонку, думал, а стоит ли ему её слушать, стоит ли вылезать из воды и приближаться к человеку. Конечно же, он боялся оказаться в беспомощном положении. Однако Варя ни разу не дала повода подозревать её в чём-то нехорошем, не доверять ей. А поэтому скоро любопытный русал не смог устоять перед тем, что ему хотели показать, и решил поверить.

Водный житель скрылся вновь среди своей родной стихии, но ненадолго. Буквально через несколько секунд он уже с брызгами выпрыгивает из воды. Силы его хвоста хватило, чтобы разогнаться и выпрыгнуть прямо на всю высоту колонны. После же тритон ухватился руками за её край, повис, а, чтобы не соскользнуть, впился в камень когтями. Но даже тогда ему не потребовалась помощь. Кажется, бурча, что его тело вне воды стало слишком тяжёлым и неповоротливым, он всё равно смог подтянуться на сильных руках и уже совсем скоро сесть на бетонную площадку.

Варя смотрела на всё это с нескрываемым удивлением, даже с приоткрытым ртом. Тритон оказался ещё сильнее, чем ей думалось. Впрочем, когда он уже забрался и сел, она так и не вышла из ступора.

Впервые они оказались так близко друг другу, разделённые, кажется, парой метров. Она не могла это не заметить, как и он. Луан, не радуясь неприятным ощущениям, которые ему дарила поверхность, продолжал коситься на девушку. Кажется, любое резкое её телодвижение вынудит его тут же прыгнуть в воду, туда, где он ощущал себя в безопасности. Впрочем, Варе было не до каких-нибудь там резких телодвижений. Она получила возможность увидеть русала почти что полностью, и, конечно же, любопытство не могло не взять своё.

Его вид в общем-то совпадал с её догадками. Вполне себе обычная русалка: до пояса черты человека, а ниже настоящий большой рыбий белый хвост. На хвосте привычные плавники, которые помогают регулировать движение. Во весь хвост и до самого затылка проходил спинной плавник. На спине гребень имел самый большой размер, выглядел красиво, чем-то напоминал плавник летучих рыб. На рёбрах жабры, которые сейчас не использовались, и дышал он, видимо, через нос. На руках перепонки. Странные же жгутики, которые доходили ему почти до пояса, от собственной тяжести сырой паклей свисали сзади. Однако несмотря на все описанные его особенности девушке показался его вид весьма… естественным. Именно естественным. Он не выглядел, как будто взяли верхнюю часть тела человека и нижнюю часть рыбы, всё это кое-как сшили, оживили и заставили жить. Нет, переход за счёт единой структуры чешую и плотной кожи происходил незаметно. Даже кажется, что это ноги у людей нечто неправильное, а не хвост у него. Верится, что такое создание может существовать. Да даже нарвал с его фантастически огромным рогом кажется большей нереальностью, чем этот тритон.

За время безмолвного осмотра Луан попривык к новым ощущениям, к близости человека, с которым получилось найти общий язык, а поэтому он заметно подобрел и не стал возмущаться, что на него пялятся, несмотря на то, что ему очень хотелось вернуться в воду, где его, белого и некрасивого, никто не увидит. Он-то людей изучает давно, привык к их непохожести, а вот Варя других из его народа не видела. Это он понял, а потому дал ей время и изучить, и привыкнуть.

Только очередной грохот над головой заставил тритона, испытывающего очевидный дискомфорт, сжаться и прижать уши к голове, а Варю — вернуться в реальность. Тогда девушка наклонилась к пакету, который принесла с собой и вытащила из него мужскую куртку.

От вида раскрытой на всю ширину рук материи тритон снова зарычал, оскалился и уже склонился к воде, чтобы в любой момент в неё прыгнуть. С момента их первой встречи Варя уже попривыкла к оскалам этого недоделанного ксеноморфа и почти не пугалась, отчасти потому что, за своим оскалом он прячется чаще от испуга, чем показывает агрессию. А чего его сейчас напугало? А кто его знает, может, он принял распахнутую куртку за сеть или похожую вещь, которой его могли бы поймать.

— Да не бойся ты. Это всего лишь куртка. На мне такая же.

«И зачем тебе вторая?» — чуть успокоился Луан, однако на воду коситься не переставал.

— Это для тебя. Тебе надо её на себя накинуть.

«Зачем?» — тритон снов растопырил уши от искреннего непонимания.

— Чтобы теплее было, а то на тебе уже сосульки нарастают. Да и если нас кто-то увидит, то в куртке издалека ты будешь похож на человека, а не на руса… тритона.

Если первую причину Луан мог оспорить, потому что плотная кожа и чешуя пока что спасали его от холода, то вот ко второй придраться он не мог, разумеется, считая такие меры предосторожности уместными. Однако пока он не решился дать согласие.

— Ну не противься. Я что зря столько сил потратила, пока запихивала папину куртку в пакет и пыталась вынести её из дома, чтобы никто не заметил? — с наигранным возмущением воскликнула Варя.

Русал этот тон понял правильно, убедился, что девушка шутит, а, значит, враждебно к нему не настроена, — и он согласился.

Преодолеть неуверенность, когда девушка к нему подошла и они оказались друг другу совсем близко, получилось не сразу. Всё-таки одно дело разговаривать, будучи разделёнными высоким берегом или хотя бы парой метров, и совсем другое — такая близость. В такой ситуации и он невольно вспоминал, почему людей стоит бояться и, что если она его обманет, он может и не успеть сбежать, и она видела в его когтях и зубах не просто отличительную особенность, а и опасность, ведь, если он вздумает напасть, её реакции точно не хватит, чтобы этого не допустить и убежать.

Но всё это было только в первые несколько секунд, потом же, встретившись взглядом и не увидев ни у одного каких-либо злых помыслов, успокоились, решили довериться. Всё-таки это не первая их встреча, да и не вторая — тоже, так что, если бы кто-то из них хотел сделать чего-то плохого другому, давно бы это сделал.

Когда же это естественное затруднение было ими обоими преодолено, Варя наконец наклонилась и аккуратно набросила на его плечи куртку, при этом внимательно наблюдала за его реакцией. На первый взгляд он никак не отреагировал, однако на самом деле Луан, когда на нём повисла непривычная для него тяжёлая материя, весь сжался, а его плавники, даже ушные, тут же вздыбились. Однако он продолжал молчать лишь в оба своих больших глаза наблюдать за действиями девчонки. Не услышав возмущений, Варя доделала то, что задумывала: накинула на его голову капюшон, а уже позже отошла назад, чтобы получше разглядеть результат своей задумки. Получилось неплохо, действительно издалека его можно принять только за человека, а хвост — за сугроб снега, намёрзший лёд или какую-то часть бетонной колонны. Однако, в отличие от неё, тритон был не особо-то доволен.

— Что-то не так? Что мешает? — побеспокоилась Варя, понимая, что у него может и раздражение пойти от искусственного материала куртки.

«Щекотно», — к счастью, всё оказалось не столь критично, когда русал объяснил причину своего недовольства.

Варя подскочила к собеседнику, хотела проверить куртку на наличие чего-то мешающегося, например, бирки, однако Луан отмахнулся от её помощи и сам поспешил вытащить из плена свои волосы-жгутики, перекинуть их через плечо, потому что материал куртки спереди сдавливал не так сильно, как со спины.

Видимо, его волосы на самом деле были каким-то осязательным органом, самым чувствительным. И они действительно шевелились — теперь Варя это увидела точно.

— Лучше? — побеспокоилась Варя, заодно до сих пор не сводила взгляд с его волос, думая о предназначении таких «живых» отростков.

«Да», — ответил Луан. Судя по тону, он продолжал ощущать дискомфорт, но сейчас он был уже терпимее. — «Не понимаю, как вы это носите. Тесно, неудобно и тяжело.»

— Зато тепло, правда же? — снова улыбнулась девушка от того, что вроде только что взрослый по поведению русал вдруг по-детски закапризничал.

Варе давно стало интересно: это он ещё подросток, поэтому так непостоянен в своём поведении, или он взрослый и такая эмоциональность свойственна всему его народу? Впрочем, спрашивать у него самого, она не решилась. Вдруг ещё обидится.

Луан ответил не сразу, а для начала постарался разобраться в своих ощущениях, поёрзал.

«Тепло», — в итоге был вынужден согласиться подводный житель. — «Теперь понимаю, зачем вы это носите.»

Девушка порадовалась, что они вновь пришли к взаимопониманию, а после, подложив рюкзак, присела рядом.

— А теперь смотри, зачем я тебя сюда притащила, — произнесла Варя и указала рукой в сторону площади.

С тех пор, как он выбрался на поверхность, тритон привыкал к окружению, то посматривал на девчонку, то на воду, то поднимал голову на источник постоянного шума, и любопытно оглядываться по сторонам у него не было времени. Однако когда девушка указала точно, куда надо было смотреть, он наконец-то понял изначальную её задумку.

Набережная была вся в огнях: на каждом фонарном столбе или дереве висели гирлянды. И именно вечернее время раскрывает весь потенциал этого света. Цветные огоньки и создавали ту самую волшебную атмосферу, преображали строгую в обычные дни площадь. Со стороны, казалось, будто бы они смотрят в портал и видят там не привычный серый город, а какой-то другой, вынырнувший прямиком из сказок. Будто бы это и не гирлянды светились, а множество магических огоньков поселилось на набережной и танцевало под новогодние песни, которые здесь, увы, заглушались шумом машин, создавая то самое движение, мерцание.

Красиво всё это выглядело со стороны, а прямо там наверняка было ещё лучше. Те прохожие, которые сегодня отправились на праздник на площади, не просто видели какой-то там портал, они сами оказались в этом чудесном, полном множеством ярких радужных цветов месте.

Увиденная картина вызывала восторг у Вари, хотя подобное ей приходилось видеть ежегодно, поэтому не поддаётся описанию, что сейчас испытывал любопытный тритон. Заметив, что её собеседник подозрительно долго молчит, девушка обернулась и застала его полностью заворожённым увиденным. Вновь забыв об осторожно и прочих мыслях о небезопасной для него поверхности, Луан увлечённо изучал набережную. Тот самый свет от гирлянд так забавно отражался в его больших глазах, переполненных по-настоящему детским восторгом. Потому что восторг в глазах взрослых часто выглядит очень скупым, будто бы они стесняются позволять себе выглядеть глупо или забавно, признаться, что что-то в этом мире выходит за грань их понимания, может удивить. Этого стеснения были лишены дети, они полностью отдаются увиденному восхищению. Девушка тут же вспоминала своего брата. И именно Даньку сейчас ей напоминал мифический знакомый: он даже и не думал скрывать, что увиденное вызывает у него восторг. Это заставило Варю улыбнуться, подумать, что восторг и радость это точно не то, чего бы следовало стесняться.

— Что-то ты слишком удивлён для того, кому и «из воды видно достаточно», — посмеялась девушка, напомнив русалу о его изначальном нежелании сюда забираться.

Луан впервые отвлёкся от изучения и глянул на девушку, а потом пристыжено потупил взгляд и опустил уши.

«Здесь сильный шум. Я никогда сюда не заплывал и не видел этого места в вашем поселении», — признался тритон, что врал ей, и на самом деле не бывал около центральной площади.

Слишком маленькая ложь, тем более вызванная обычным страхом, чтобы из-за неё так сокрушаться. Варе даже стало не по себе от его расстроенного вида.

— Да ладно тебе, я же шучу, — легонько подтолкнула его локтем девушка.

Луан поднял голову, увидел, что собеседница смотрит на него, улыбаясь, и без обиды из-за его лжи, и повеселел сам.

— Лучше посмотри туда, — решила перевести тему Варя и вновь указала на площадь. — Видишь ёлку?

«Ёлку?» — весьма ожидаемо, он её не понял.

— Дерево такое, прямо на площади стоит. У него ещё веток на верхушке мало, но чем ближе к земле, тем их больше.

Варя постаралась ему объяснить и указать. Однако вскоре стало понятно, что проблема не в том, что он не знает, как выглядит ёлка. Луан смотрел точно в ту сторону, куда ему указывала, щурился, но так ничего и не увидел. Тогда-то девушка и поняла, что проблема в его зрении, которое хуже, чем у людей, и он просто не видит вдаль. Сначала её это удивило, поскольку она думала, что все органы чувств тритона превосходят людские, но потом Варя подумала, что плохое зрение у него — это весьма ожидаемо. Зачем рыбам, особенно тем, которые живут в мутной воде или в темноте глубин, зрение, когда в разы полезнее будут другие способы получения информации об окружающем мире?

— А если попробовать так, — сказала Варя и передала в руки русалу бинокль, который она достала из рюкзака. — Только будь, пожалуйста, осторожен, не разбей.

«Что это?» — с большим интересом начал вертеть в руках устройство Луан и изучать.

— Бинокль. Он помогает нам видеть вдали, — дальше Варя начала объяснять, как им пользоваться.

Луан слушал внимательно, а потому был уверен, что готов использовать устройство правильно. Но стоило ему поднести его к глазам, как увиденная картина, которая была столь чёткая и одновременно далёкая, его напугала, и русал выронил бинокль из рук. «Вооружённому глазу» было суждено разбиться, упав на бетон, однако в последний момент благодаря своей реакции бинокль был пойман тем, кто его и обронил.

Но не успел тритон похвастаться спасением чудной вещи, как девушка вырывает эту самую вещь из его рук и грозно на него смотрит.

— Я же просила быть осторожнее! Ты даже не представляешь, как бы мне от папы попало, если бы он разбился! — ругалась Варя.

«Извини», — произнёс Луан и сам расстроился из-за своей неаккуратности.

Тритон вновь загрустил, опустил уши, а большие глаза смотрели на девушку с извинением. Заодно он просил вернуть заинтересовавшее его устройство и обещал быть осторожнее. Снова он напоминал кота. Ну прям морской котик какой-то. Варя даже вздохнула. Ну как только на него можно обижаться?

Злость Вари прошла, она вернула бинокль собеседнику. А он, и правда, стал держать устройство осторожно, даже легонько в него вцепился когтями, чтобы оно случайно не выскользнуло из его склизких рук.

Около пятнадцати минут девушке пришлось ждать, пока тритон наиграется с биноклем. Получив возможность видеть дальше, чем он привык, Луан пользовался ею по полной, осмотрев, наверное, каждого человека на площади. Когда же ему показали, что, «крутя колёсико» на бинокле, можно менять резкость, он начал осматриваться по сторонам. И не успокоился, пока не изучил все стороны света.

«Ёлка — это дерево, на котором висят шарики и… пушистые змеи? Нашёл», — позже тритон наконец-то вернулся к тому, что ему говорила девушка.

— Это не змеи, а мишура. Искусственное украшение, — поправила его Варя, боясь, что он и правда будет верить, что они змей на ёлки вешают.

«Значит, вы украшаете дерево. Но почему одно? И почему ёлку?»

— Ёлка не одна. Просто эта как бы главная, центральная. А так принято ставить ёлку и украшать её в каждом доме. А почему именно ёлка, я не знаю. Я привыкла считать её нашим символом праздника.

«Как дерево можно поместить в доме?» — удивился тритон.

— Да не такое дерево, Луан, — хихикнула девушка от очередного его детского вопроса. — Ёлки ставят маленькие, иногда просто их ветки, но чаще всего — искусственные, и это хорошо.

«Ёлка — ваш символ. Теперь понимаю, почему важно ложить подарки под ёлку», — собрал в одну мысль всё услышанное тритон. — «Маленькие ёлки дома — это символ для каждого, а большая — символ для всего вашего поселения?»

— Всё правильно.

«И под большой ёлкой будут подарки?»

— Нет, конечно. Максимум, что под этой ёлкой может быть — это детский хоровод. Он сейчас, кстати, и идёт. Сегодня праздник для детей, на котором зажгут ёлку.

«Зачем сжигать?!» — шокированно воскликнул Луан, неправильно поняв смысл её слов.

— Не сжигать, а зажигать. На ёлке помимо игрушек и мишуры, есть ещё и гирлянда — она же висит на других деревьях на набережной и светится.

Девушке вновь стало смешно, когда она представила, что для него точно будет шоком, если он узнает, что на масленицу действительно принято сжигать красивую куклу.

Судя по виду, Луан ещё больше проникся пониманием важности ёлки, раз её даже зажигают отдельно, сопровождая каким-то ритуалом. И теперь он продолжил с помощью бинокля изучать, что происходило на площади, хотя это выходило у него с трудом, потому что людей в такой дали не мог помочь рассмотреть даже бинокль.

«Варя, я, кажется, вижу Деда Мороза. Как ты описывала. Но как это возможно? Ты же говорила, что его не существует.»

— Так он и не настоящий, это переодетый взрослый. Детям это нравится.

«Взрослый создаёт чудо для мальков и сам прикасается к чуду?» — вспомнил сказанное ранее девушкой Луан и заметил, что её слова как раз похожи на то, что он сейчас наблюдал на площади.

— Всё так, — улыбнулась Варя.

«Получается, в этом и есть смысл праздника?» — обрадовался тритон, думая, что он постиг суть этого людского праздника.

— Нет, Луан, не в этом. Точнее не только в этом.

«Тогда в чём?» — воскликнул русал от осознания, что опять что-то не понимает.

Варя вздохнула. Опять он требовал ответа, а она не знала, как его дать. Ведь даже всё то, что она ему описывала, это праздник, каким видит его именно она, а ведь сколько людей, столько и мнений. И как это всё объединить в один ответ для любопытного русала?

— Я уже говорила, что не могу тебе ответить. Для каждого из нас этот праздник что-то своё. Кто-то его даже не празднует. Поэтому что бы я тебе ни ответила, всегда найдётся тот, кто скажет, что суть Нового года не в этом.

«А что этот праздник значит тебя?»

— Для меня… — обрадовалась Варя, что вопрос наконец-то стал более конкретным, однако она на какое-то время задумалась. — Семья. В первую очередь, я ценю этот праздник за возможность побыть с семьёй.

«Вы редко видитесь?»

— На самом деле, нет. Мы живём в одном доме.

«Тогда почему?»

— Из-за нашей занятости. Все всегда заняты своими делами. А когда всё-таки освобождаемся, всегда есть множество способов, на что потратить свободное время. В настоящее время это стало совсем не трудно сделать. Так что становится и не до семьи, и не до общения. И Новый год остаётся единственным праздником, когда накануне все собираются вместе за одним столом. Ждать курантов, полуночи, — это традиция. Никто не уходит раньше, потому что встать изо стола и уйти — это просто неприлично. В этот единственный раз в год, кажется, весь мир замирает, и мы никуда не торопимся, не спешим, а просто проводим время вместе и разговариваем. Для меня это бесценно.

Сейчас это место, на которое совсем не принято и часто — запрещено забираться, погрузилось в какое-то уединение, отгородилось от внешнего мира, даже от шума грохотавших над головой машин. Два существа двух разных миров, которые никогда не должны были встретиться, остались здесь совсем одни.

— У тебя есть семья, Луан? — спросила вдруг Варя и глянула на своего столь неожиданного знакомого. После того, как она рассказала что-то своё, личное, поделилась своими мыслями, наверное, что-то подобное хотелось услышать и от собеседника.

Впрочем, вся эта неожиданно накатившаяся на них атмосфера тайны могла и сойти, стоило русалу в очередной раз напомнить, что она спрашивает о том, о чём он не хочет говорить. Но на этот раз Луан отчего-то промолчал, упустил момент для возмущения. Кажется, слова девушки погрузили и его в ту же задумчивость и желание поделиться чем-то своим, личным.

«Из родителей только мама.»

— А что случилось с твоим отцом?

Эти слова погрузили русала в ещё большую растерянность, заставили что-то вспомнить, даже загрустить, потому что его уши слишком уж жалобно затряслись. Варя даже закусила губу, отругав себя, что спросила.

«Первые ваши вещи я получил от отца. Он любил подниматься на поверхность. И делал это часто.Но всегда возвращался. Но не в последний раз. Однажды, уплыв, он не вернулся. Когда я вырос, то последовал за ним. Думал: смогу найти. Но ваш мир оказался слишком большим. Искать в нём бесполезно. Зато я понял, чем поверхность его привлекала.»

— Думаешь, люди виноваты в исчезновении твоего отца?

«Не обязательно. В воде опасности не меньше, особенно для таких, как он. Он любил возиться с акулами. А они тупые. Сегодня видят друга, готовы делиться добычей, а завтра — уже конкурента и нападают. У отца было много шрамов, даже плавник откусан. Но это его ничему не научило.»

Теперь Варю не удивляло, почему её собеседник такой непоседливый, ведь есть в кого. Заодно её порадовало, что Луан не во всём копирует своего родича, а ведёт себя осторожнее. Как минимум шрамов от акульих зубов на нём не видно.

— Твоя мама, наверное, волнуется, когда ты здесь.

«Наверное. Я давно не был дома, не знаю.»

— И тебя не беспокоит, что ты оставил её одну?

«Беспокоит? Почему? Она дома, в безопасности. Остальные о ней позаботятся, даже если я не вернусь.»

Для девушки такое легкомысленное отношение к родительнице казалось неправильным, но как-то возмущаться она не стала. Русал не выглядел эгоистом и самовлюблённым, он искренне удивился её вопросу. Может, такое мышление для них — норма. Может, очевидно, более малочисленный народ, чем люди, имеет более тесные отношения друг с другом, а не только внутри одной семьи. Что-то вроде общины. Поэтому он точно был уверен, что «стакан воды в старости» поднесут и без него. Варя этого не знала наверняка, но и спрашивать его, значит, нарушить обещание не лезть в его секреты, так что лучшим решением было просто больше не поднимать эту тему.

Но русал так скоро не смог вернуться к праздничному настроению, а продолжил блуждать в своих мыслях, который ещё и развеяли его былую браваду.

«На самом деле… С исчезновения отца мама перестала одобрять моё увлечение. После каждого возвращения она запрещала мне возвращаться на поверхность. Но я не слушал. Мы ругались перед каждым моим отплытием. Но в последний раз — очень сильно. Она сказала, что, если поверхность меня волнует больше собственного народа, мне следует там и остаться. Поэтому не думаю, что моё скорое возвращение её порадует.»

— Я уверена, это она сказала не всерьёз.

«Я надеюсь… Но, если я вернусь, она опять расстроится и разозлится. Я не могу остаться, даже если она этого хочет. Поверхность — слишком удивительный мир. Поэтому лучше не возвращаться.»

— Но ты же скучаешь по ней?

«Скучаю. Мне жаль, что я не могу быть сыном, который её не расстраивает.»

Увидев грусть тритона, его опущенные уши, Варе стало его искренне жаль. Она, желая его поддержать, легонько обхватила лежащую руку русала; склизкую и холодную, но сейчас ей было не до брезгливости.

— В таком случае зачем ты мучаешь себя и её? Вместо ссор и побега ты не пробовал просто с ней поговорить? Она же твоя мама, она тебя поймёт.

«Просто? У вас, человеков, это считается простым?»

— На самом деле, нет. Всегда сложно первому начать разговор. Но всем известно, что множество ссор действительно можно решить простым разговором по душам. Поэтому, если есть возможность поговорить, почему бы не сделать сначала это, а не идти на крайности вроде твоего побега?

«Не уверен, что она…»

— А ты не сомневайся, а просто попробуй. И знаешь, очень хорошо оставлять все обиды уходящему году. Потому что новогоднее чудо должно объединять людей.

«У нас нет такого праздника.»

— Это не столь важно, потому что ты же помнишь, кто создаёт всё это чудо?

«Вы сами?»

— Именно. Каждый сам кузнец своего счастья — так у нас говорят. Если ты хочешь чудо, которое поможет тебе помириться с мамой, создай его сам.

Луан очень серьёзно отнёсся к словам девушки. Ему, однозначно, теперь было, о чём подумать. Впрочем, это он сделает потом, когда вернётся в безопасную для него среду. А пока русал довольно-таки быстро избавился от былого своего состояния, и грусти как не бывало. Благодаря этому его мысли вернулись к происходящему.

«Зачем ты это делаешь?» — тритон наконец-то обратил внимания на руку человека, что держала его руку.

— Ой, извини, пожалуйста. Я… я не подумала, — благодаря его словам и девушка в полной мере осознала, что поступила неправильно, поддалась лишнему порыву, раскраснелась и тут же отстранилась.

«Нет, всё хорошо. Только не понимаю, зачем ходячие это делают?»

— Прикосновения для нас важны. Держать за руку человека позволяет почувствовать близость с ним, оказывать ему поддержку.

«Не понимаю. Как можно чувствовать поддержку, если не ощущаешь прикосновений?»

— То есть? — вот теперь она его точно не понимала. — Мы прекрасно ощущаем чужие прикосновения.

«Руками?»

— Конечно. И… погоди, а ты разве не чувствуешь? — наконец догадалась Варя в причине его удивления.

«Нет. А зачем? Руки, не чтобы «чувствовать», нужны.»

— Как странно, — ахнула девушка, хотя услышанное было вполне себе логичным, потому что чешуя и плотная кожа не могут осуществлять осязательную функцию в полной мере. — Тогда как вы подчёркиваете близость с кем-то? Или прикосновения у вас не приняты?

«Приняты. Наши волосы помогают нам чувствовать мир, так и друг друга. С близкими мы переплетаемся волосами, а голосом подчёркиваем уровень этой близости.»

Девушка тут же глянула на белые жгутики тритона, свисающие с его плеча. Как она и думала, его «волосы» являются его главным осязательным органом. И хотя ей это всё казалось странным, но нельзя не отметить, что это очень интересно.

«А ты можешь… протянуть руку?» — теперь большими глазами, переполненными интересом, на неё посмотрел тритон. — «Интересно, как ощущаются человеки.»

Варя хихикнула, получив в очередной раз напоминание, что здесь происходит как бы контакт разных существ, так что такие глупые просьбы не должны удивлять. И девушка выполнила его просьбу, осторожно протянула руку к тритону, коснулась пары жгутиков его «волос». Что ж они оказались даже приятны на ощупь. Кажется, теплее, суше и шершавее. Больше напоминали кожу человека, чем рыбы. Только вот каждый «ус» — это живой орган, способный к движению. А это уже разум человека считал чем-то противным.

Когда она коснулась этих жгутиков, они дёрнулись, зашевелились. Нет, изгибаться и закручиваться щупальцами они не могут, а на суше, их движения были очень вялыми, незначительными, но они всё-таки были. Правда испытать отвращения перед чем-то противоестественным Варя не успела, потому что Луан вздрогнул и поспешил отодвинуться от неё раньше.

— Что-то не так? Тебе больно? — обеспокоилась Варя, хотя напрасно. Любопытный взгляд тритона не изменился, и скорей всего он отодвинулся от неожиданности, тоже от ощущения чего-то противоестественного для него.

«Нет, всё хорошо. Но… твоя кожа такая горячая и сухая! Как она не трескается, она же такая тонкая?!» — затараторил набравшийся новых впечатлений тритон. — «Какие же вы, ходячие, странные.»

Вот теперь Варя не сдержалась и вновь засмеялась.

Так прошло ещё какое-то время. Очевидно, Луану нужно было переварить свои новые открытия. Девушка же за время ожидания вспомнила, о чём ещё хотела спросить своего морского знакомого.

— Получается, имя дал тебе отец?

«Почему ты так решила?» — мгновенно вернулся в реальность Луан и спросил, но, судя по его удивлённому виду, она оказалась совсем не далеко от правды.

— На одном из наших языков твоё имя созвучно со словом, которое значит «Луна». Вот я и подумала, что вдруг это не совпадение.

«Что такое Луна?»

Девушка не знала, как правильно бы описать подводному созданию космический объект, поэтому просто указала на небо. К счастью, с места, где они сидели, Луну можно было рассмотреть. Точнее из-за облаков был виден лишь её белый свет, но тритон понял, о каком объекте идёт речь.

«Светящаяся штука на небе. Да, он говорил об этом. Только никогда не понимал, что в ней красивого. Белая и холодная. Дневная штука мне нравится намного больше. Хотя она быстро сушит», — кривился Луан. Ему не понравилось, что, возможно, его назвали в честь этой некрасивой, невзрачной «штуки».

— Зря ты так. Луна на протяжении многих веков влияла на культуру каждого нашего народа. Именно она создаёт приливы и отливы.

«Это правда?» — удивился он.

— Да. У нас это известный факт.

От вида теперь гордо приосанившегося тритона, который осознал, что его назвали в честь чего-то могущественного, способного повелевать океаном, Варя опять рассмеялась. Не это она, конечно, имела в виду, но интерпретация тритона тоже сойдёт.

Неожиданное увеличение яркого света со стороны площади, за которой они наблюдали, заставило Варю обернуться. Там она увидела, что цель сегодняшнего вечернего праздника была достигнута, и центральная хвойная красавица загорелась. Именно это девушка и хотела показать тритону, когда удумала взбираться на колонну моста, однако Луану не пришлось указывать, куда смотреть, он уже увидел сам.

Ель до этого момента находилась в тени других украшений и гирлянд, но сейчас, когда вспыхнули все гирлянды на ней самой, она затмила собой всю площадь. Яркий поток разноцветных огоньков носился по её веткам, освещал шары, мишуру, создал воистину волшебное зрелище, укрепив чувство, что набережная этому городу не принадлежит, принадлежит какому-то другому, а они её видят через портал. Атмосфера волшебства захватила всех свидетелей пробуждения новогодней красавицы, окутывала завораживающим светом гирлянд, который вместе с остальным светом собрался в одну сказочную симфонию.

Конечно же, эта картина не могла не впечатлить падкого на всё яркое и цветастое русала. Он так загорелся желанием быть ближе к этому чуду, что даже вскочил. Буквально. Когда Варя обернулась, то увидела, что Луан полностью затащил хвост на бетонную площадку, а потом, согнув его, словно колени, на нём поднялся, став ростом с человека. Да так быстро вскочил, что даже куртка, в которой его прятала девушка, слетела с его плеч.

Варя в очередной раз удивилась. Насколько же его хвост должен быть сильным и мощным, чтобы на суше суметь поднять тяжёлое тело и удерживать его в таком положении. Наверняка в воде одного его взмаха будет достаточно, чтобы оглушить любого человека. Потом девушка улыбнулась, когда подняла голову и увидела серые глаза, наполненные тем самым детским невинным восторгом, и трясущиеся от радости уши. Хотя сейчас глаза его не были серыми: в них отражалось всё то многообразие цветов, которое он видел даже своим не лучшим зрением.

К сожалению, улыбка на губах Вари продержалась недолго. Из-за того, что тритон выволок на обозрение свой хвост полностью, у неё получилось наконец-то увидеть хвостовой плавник. Большой и мощный, как и сам хвост. Да только не это было важно. А важно то, что там находилась вещь людского происхождения. Это была рыболовная сеть, в которой запутался хвост. Показалось, что ничего страшного, и её можно легко снять, но потом девушка увидела, торчащую около основания хвоста железку. Это был крючок, однозначно. И именно там белизна хвоста нарушалась кровавыми шрамами от резавшей, словно ножом, натянутой лески и крючка.

— Луан, что у тебя с хвостом? Почему ты не сказал, что ты ранен? — ахнула Варя.

Эти слова вернули и тритона обратно от созерцания красоты. Опустившись на бетон, он наконец-то осознал, что человек увидел его хвост.

Тритон глянул на девушку сначала растерянно, кажется, мечась от желания рассказать о своей проблеме и попросить помощи или сделать вид, что у него всё под контролем и не человеку совать свой нос в его дела. Однако он так и не пришёл к решению, поэтому его взгляд сменился на страх, и уже вскоре, защищая себя, русал страшно оскалился и зарычал. А напоследок, убедившись, что ему не перекрыли путь к отступлению, Луан молниеносно спрыгивает в воду и скрывается в её тёмной глубине, оставив Варю в недоумении…

Часть 5

В очередной день Варя бродила по набережной среди зимующих лодок. Погода стояла хорошая, бесснежная, только вот уже становилось холодно. Разумеется, ведь обещанные стужа и мороз уже скоро. Окинув взглядом тёмные воды, девушка только вздохнула.

Уже не один день она приходит сюда, надеясь увидеть наконец своего нового знакомого, последняя встреча с которым так неожиданно завершилась. Она не понимала, что случилось, почему он сбежал. Тогда Варя, стоя на опоре моста, прождала его ещё долго, думая, что он успокоится и вернётся. Но он не вернулся. Не вернулся он и на следующий день, и на последующий, сколько бы раз она ни приходила на набережную, сколько бы ни звала его. Даже родители уже не понимали, куда их расстроенная дочь постоянно бегает.

Варя действительно была расстроена. Чем больше времени проходило с их последней встречи, тем сильнее она огорчалась. Во-первых, девушка не понимала, что происходит, чем она могла его так напугать или обидеть, чтобы он пропал. Она же озвучила очевидное — он был ранен! И это было, во-вторых. Он ранен, запутался в сети и не может освободиться. Иначе бы сделал это давно. Значит, ему необходима помощь человека, и Варя, конечно же, хотела ему помочь: не могла же она позволить бросить в беде беззащитное существо, разумное создание, которое ещё и само её спасло. Но он не попросил помощи, а просто сбежал! И девушку это возмущало, одновременно, и печалило.

Вытоптав своей ходьбой из стороны в сторону уже целую тропу, Варя села на лодку и вновь глянула на воду. Но опять никого. Девушка вздохнула. Она буквально не знала, что ей делать. Есть ли смысл сюда вообще приходить, может, этого вредного тритона уже и нет поблизости. Почему вредного? Да потому что мог бы хоть прийти, попрощаться, сказать, что уплывает, а не вот так вот молча исчезнуть.

И как же Варя обрадовалась, когда спустя столько дней ожидания, она наконец-то вновь его услышала.

«Варя…», — раздался вдруг его тихий голос. Тишина как бы подтвердила его настроение, потому что сейчас не было даже привычного всплеска, каким обычно русал говорил о своём появлении.

Девушка тут же вскочила, подошла к спуску, осмотрелась. Правда, её опять встретила только вечерняя тишина. Но она и не подумала сваливать всё на «показалось», а продолжила ждать. Не зря. Спустя где-то минуту, ломая головой едва образовавшийся лёд, русал наконец-то вынырнул из воды. Но вынырнул долгожданный гость очень медленно, неуверенно, смотря на человека с той же неуверенностью в больших серых глазах.

— Луан! — радостно воскликнула Варя и поспешила спуститься ещё ниже к воде. Однако вскоре, убедившись, что тритон вновь не собирается сбегать, она сменила свою милость на гнев. — Где ты был? Я столько дней тебя жду.

«Я был здесь, видел тебя», — признался он, что просто отмалчивался.

— Так ты, значит, надо мной издеваешься? Я тебя жду, зову. Думала, что с тобой что-то случилось. Думала, уплыл. Да хотя бы предупредил. Ты, гуппи-переросток, понимаешь, что так не делается? Я, между прочим, за тебя волновалась! — возмущённо тараторила Варя, сложила руки на груди, надулась и с тем же возмущением посмотрела на него.

Под тяжёлым взглядом той, у которой, он считал, было полное право на него злиться, тритон поник, загрустил, снова опустил уши.

«Извини», — произнёс Луан и стыдливо отвёл взгляд в сторону. — «Ты будешь спрашивать о хвосте. Я этого боялся.»

— Но почему? — девушка совсем его не понимала. То есть заплывать на континент, лезть к людям он не боялся, а тут вдруг вспомнил о безопасности, надо же! — Я же могу тебе помочь.

«Я никогда не просил у человеков помощи. Не уверен… можно ли это делать.»

Варя снова хотела выразить в виде возмущения все скопившиеся за эти дни ожиданий чувства, но потом русал поднял взгляд, глянул на неё, и девушке оставалось только вздохнуть. Он был растерян, очевидно, до сих пор путался в двух противоречивых мыслях. Хотел ей рассказать, она видела это желание в его глазах, но там же видела страх, сомнения, попытку обмануть себя уверенностью, что помощь ему не нужна, тем более помощь человека, и он справится сам.

Видимо, в этой растерянности он и пробыл последние дни, поэтому не показывался.

Варе очень хотелось осудить его избирательную осторожность. Бояться ему надо было ещё тогда, когда он полез их с Данькой спасать на глазах у нескольких свидетелей, когда потом впервые ей показался, а уж никак не сейчас. Но девушка промолчала, только покачала головой. Ладно уж. Он слишком увлечённый и любопытный, чтобы не лезть к людям и не рисковать. Но он здесь совсем один, окружён враждебным миром, не имеющий возможности хоть у кого-то попросить помощь, поэтому и боится показывать свои слабости, покидать безопасную водную среду.

В конечном итоге Варя решила больше на него не давить.

Уже совсем не боясь приближаться к воде, когда он рядом, девушка продолжила спускаться по лестнице. Получилось не без проблем. От холода ступеньки снова покрылись льдом, ходить по ним надо осторожно. Варя была осторожна, но за одной ступенькой всё-таки не углядела, и при очередном шаге её нога поскользнулась. Видя это, Луан среагировал молниеносно. Но на этот раз он дёрнулся, не чтобы отплыть подальше, а, наоборот, оказаться рядом и спасти человека от падения. К счастью, его помощь не понадобилась, и Варя смогла сохранить равновесие и устоять. Поворчав от своей неуклюжести и неудобной лестницы, девушка присела на одну из последних ступенек и оказалась совсем у воды. Русал подплыл ближе.

— Луан, покажи, пожалуйста, хвост. Позволь тебе помочь. Ты же должен понимать, что, отмалчиваясь, лучше тебе не станет, только ещё хуже.

Тритон снова стыдливо опустил взгляд. Сказать в оправдание ему было нечего.

«Ты сможешь?» — неуверенно спросил он через некоторое время.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — пообещала Варя, но поняла, что этого не хватает. — Ну не грусти. Новый год ведь скоро. Спасём твой хвост, и сможешь вернуться в море.

«Я говорил, что остался здесь не поэтому…» — хотел возмутиться Луан.

— Да-да, так я тебе и поверила, — Варя, конечно же, была уверена в причине, почему он до сих пор не покинул эти грязные холодные воды. — Врун хвостатый, — хихикнула девушка и шутливо ткнула его в нос, как делала Даньке, когда тот врал.

Конечно же, от такого неожиданного и неизвестного для него прикосновения Луан удивился, растопырил уши, глянул на девчонку, но увидел только безобидную улыбку на её лице. Более-менее разобравшись в эмоциях людей, тритон понял по её улыбке причину такого прикосновения и улыбнулся сам (по-своему, разумеется, — закачав ушами).

Ещё несколько минут понадобилось русалу, чтобы, спустя столько дней, принять решение. Согласившись, что без чужой помощи он справится с трудом и что такого шанса попросить помощи у человека вряд ли представится в ближайшем будущем, тритон наконец-то отплыл от девушки, но чтобы изогнуться, поднять на поверхность хвостовой плавник и выбросить его на ступеньки лестницы.

Что могла сказать Варя, когда получила возможность изучить его хвост? То, что её догадки полностью оправдались. Кусок сети из толстой лески обмотал очень плотно. У основания хвоста натянутая леска столь сильно впилась в его тело, что вскоре от трения прорезала чешую и кожу, оставив глубокие красные порезы. А спицы хвоста оказались сдавлены, из-за чего он не мог полностью раскрыть свой плавник. Всё это вылилось в то, что наверняка каждое движение хвостом приносило ему боль, а из-за скованности по сути главного органа передвижения он не мог развивать привычную скорость и манёвренность. В океане, где сильные морские течения и много хищников, он будет просто беззащитен. Вот почему он остался в реке, где фактически нет для него природных врагов, и почему в прошлый раз оговорился, что «не смог» покинуть эти воды до наступления холодов. Но на одной только сети проблемы не заканчивались. Как Варя заметила ещё в прошлый раз, из его хвоста торчала железка — крючок. Хотя «крючком» это назвать язык не повернётся — настоящий крюк. Большой острый. Из похожих крюков состоял крюк-кошка её деда, с помощью которого он вылавливал утонувшее в колодце ведро. Но то было просто сельским инструментом, в деревне, а вот увидеть что-то похожее сейчас девушка никак не ожидала. Но, как и положено уважающему себя рыболовному крючку, этот имел лопаткообразную головку, которая не позволяла высвободиться от крючка так же просто, как в него попасть. Видимо, о таком свойстве оголовка тритон не догадывался и слишком уж поторопился его вытащить, из-за чего крюк ещё глубже застрял в его хвосте, принося боль при любой попытке его подвинуть.

— Как хоть тебя так угораздило-то? — ахнула Варя от составления полной картины его травм.

«Я был на построенной над водой конструкции, к которой человеки привязывают это», — указал Луан на перевёрнутые лодки; стало понятно, что он говорит о каком-то причале. «Зацепился за сеть. Выбраться на поверхности не получилось. Испугался и прыгнул в воду. Но получилось только хуже. Стало больно.»

Девушка не знала, где находился тот опасный причал, поэтому не могла сказать, что это за сеть. Выглядела она старой, поэтому, может, это была часть бывшей ловушки для рыб, может, рыбак когда-то повесил её на причал и забыл, может, дети оставили. Так или иначе, но его хвост в сети запутался. Тогда надо было ему выбраться на причал и аккуратно её снять, но он, наоборот, прыгнул. Из-за чего сеть натянулась и стянула его плавник до порезов, а крюк, который оказался там случайно или, может, на котором сеть и висела, под тяжестью хвоста довольно-таки быстро пронзил его насквозь. В дальнейшем же паникующий тритон только усугубил ситуацию: ещё сильнее затянул леску и расковырял концом крючка рану.

От представленной картины произошедшего Варя даже поёжилась. Очевидно, Луан не договорил, потому что это было не просто больно, а очень и очень больно. И, вероятно, поэтому он так долго сомневался и не подпускал её к хвосту: боялся, что та боль вернётся.

«Ты сможешь помочь?» — увидев, что девушка закончила осмотр, нетерпеливо спросил Луан и уставился на неё серыми глазами, полными надеждой.

Варя засомневалась, не зная, что ему ответить. Очевидно, крючку нужно откусывать или головку, или заднюю петлю, чтобы его с минимальными последствиями для раны вытащить. Но для этого нужны инструменты. Сеть же придётся перерезать, а потом аккуратно вытаскивать глубоко засевшую в ранах леску. Для этого опять нужны инструменты и хорошие знания о рыболовном деле.

— Я могу попробовать… Точно нужны инструменты. Но, знаешь, безопаснее бы для тебя было, если бы это сделал тот, кто умеет обращаться с рыболовными вещами.

«Кто?»

Прежде чем ответить, Варя вздохнула и попыталась себя успокоить, что она точно предлагает не глупость и всё может получиться.

— Мой папа.

Луан её задумки не оценил, потому что, конечно же, не хотел рисковать и так скоро повторять первый контакт с другим человеком, ещё и взрослым человеком.

«Нет!» — однозначно воскликнул русал и хотел нырнуть под воду.

Но он не успел, Варя схватила его за хвост раньше. Держала она его не сильно, чтобы не сделать больно, а он, почувствовав сопротивление, не стал вырываться сильнее. В итоге тритон отложил желание скрыться в воде, а лучше — уплыть, успокоился и снова глянул на девушку, дал ей шанс объясниться.

— Луан, пожалуйста, давай попробуем. Мой папа сможет тебе помочь лучше меня. Тем более у него точно есть нужные инструменты.

«Он нападёт!»

— Зачем ему нападать на тебя? Ты же спас нас с Данькой.

Разумеется, Варя понимала опасения тритона и полностью их разделяла, но она всё-таки продолжала надеяться, что её родители смогут взглянуть на него, как смотрит она. Так и ей больше не придётся скрывать правду, и они, взрослые, могут посоветовать, что с этим водяным делать. Они же её родители, разве они её не поймут? Не поймут её желания помочь тому, кто помог им, предотвратил трагедию в их семье? Тем более её отец был рыбаком, и Варя верила, что он ещё спокойнее, чем она, отнесётся к рыбьим чертам Луана.

— Если ничего не получится, то ты просто уплывёшь и спрячешься. В твоё существование без доказательств всё равно никто не поверит и не будет искать, — постаралась Варя убедить и тритона, и себя, что он точно ничем особо не рискует.

Луан, как и планировал, вернул хвост в воду, но сейчас он не был столь категоричен к затее девушки, не думал уплывать. Вместо этого он задумался над её словами.

«Хорошо. Я верю тебе», — в итоге произнёс он, чем осчастливил Варю.

***

Для исполнения своей задумки Варя постаралась дождаться наиболее позднего времени суток. Не ночь, разумеется. Кто бы ночью согласился пойти за ней? Но уже достаточно поздний вечер, когда холод разогнал всех гуляющих и тихая набережная действительно стала тихой.

Девушке пришлось несколько раз уговаривать родителей пойти за ней. Они просто не знали о важности задумки для дочери, а потому и не понимали её спешки. Но в итоге у Вари получилось их уговорить. И сейчас они, всей семьёй, спускались по скользким каменным ступенькам к знакомой им пристани.

Чтобы больше не было секрета, никому не пришлось врать, как ей, Варя решила ошарашить секретом сразу всех, а Даню ещё и обрадовать тем, что он оказался прав. Сомневалась она, конечно, прекрасно понимала, что может случиться. Но она верила родителям, верила, что они поймут её, помогут. Верила, как верил в неё Луан.

Когда все четверо спустились на площадку с лодками, наступил тот самый судьбоносный момент, который приведёт к новогоднему чуду или кошмару. Родители осматривались по сторонам, не видя в морозной набережной каких-то особенностей, стоящих их внимания. Данька же вообще побаивался здесь находиться, после пережитого заплыва в ледяной воде он усвоил урок и сейчас жался к матери, с осторожностью и с недоверием посматривал на воду. Когда же никто не смог найти ответ на вопрос, зачем их сюда привели, вся семья уставилась на старшую дочь.

Варя вздохнула, успокаивая себя, что она точно делает не глупость. Нет. Тритону нужна помощь, в своём нынешнем состоянии он вообще не сможет вернуться в родной океан, а лучше её отца, по мнению девчонки, помочь не мог никто. Потом девушка удостоверилась, что все телефоны остались дома и что с криком о «морском монстре» бежать по району будет затруднительно, потому что для начала надо подняться наверх по скользкой лестнице. Так что вроде секрет русала в безопасности.

— Луан, покажись, пожалуйста, — после всех приготовлений обратилась Варя к тому, кто, как и договаривались, должен был спрятаться и не показываться до её сигнала.

Русал появился не сразу. Варя, которая затаила дыхание и старалась в последний момент не передумать, чуть не растерялась от мысли, что тритон опять решил не появляться, подставив девушку перед её семьёй. К счастью, плохо она о нём подумала зря, и он не передумал. Вскоре Луан дал о себе знать и неуверенно вынырнул из воды по шею.

Что ж первые минуты знакомства прошли не лучшим образом. Первые мысли при виде неизвестного существа были похожи на мысли Вари в такой же ситуации. Там фигурировала версия и про ожившего утопленника, и про разных мифических людоедов. В итоге эти мысли заставили маму Вари взвизгнуть и постараться закрыть собой своих детей, в первую очередь, младшего, а отца кинуть в «монстра» первое, что попалось под руку — коробок спичек, лежащий в кармане. Но, конечно же, коробок, не попав в вёрткую цель, только и ухнул в воду. Только вот и русал не мог не отреагировать, а, расценив этот бросок за атаку, тут же враждебно зарычал и оскалился.

— Луан, прекрати! Не надо пугать, — стараясь спасти ситуацию, воскликнула Варя.

«Пугать?! Это они напали!» — возмутился гневный тритон.

— Это были всего лишь спички, они тебе бы никак не навредили. А вот твои зубы страшные.

Что ж успокоить одну сторону получилось. Тритон хоть и запыхтел из-за того, что он должен уступать нападающему, но всё-таки послушал девушку и скрыл оскал.

Зато на Варю теперь уставились удивлённые родители, ведь они увидели, что она не боялась существа да ещё с ним говорила. Ну по крайней мере он понял её слова.

— Варвара, что это за чудовище?!

Услышала девушка вопрос с ожидаемым оскорблением и даже порадовалась, что русал не понимает людскую речь, потому что за то, что его называют таким словом, ей было обидно.

— Это тритон. Его имя Луан. И да, пап, пожалуйста, не обзывай его. Мы для него такие же страшные, как и он — для нас.

Мужчина аж поперхнулся от того, что о том, в ком он видел опасное существо, говорят, как о разумном, человеке.

— И ты ещё его защищаешь? А если бы он напал на тебя! Утащил под воду! Надо сообщить кому-нибудь о нём! Он наверняка опасен! — продолжала паниковать женщина и прятать сына за собой.

Согласившись с этой идей, но вспомнив, что благодаря девушке у них не было телефонов с собой, взрослые уже почти попятились в сторону лестницы. Но не успели. Лестница была узкой, так что Варе ничего не стоило закрыть собой им путь к отступлению. Встав на ступеньку, девушка уже грозно посмотрела на своих родителей.

— Вы же понимаете, с ним сделают, если о нём узнают? Это вы так хотите его отблагодарить за то, что в канун Нового года не лишились своих детей?

Такая взрослая строгость и тон их дочери заставил родителей остановиться, задуматься и даже немного сбросить накатившую от встречи с неизвестностью панику.

— Что ты хочешь сказать? — сглотнув, спросил мужчина.

— То, что в тот день, когда Данька провалился в воду, именно Луан его вытолкнул на лёд, а потом и меня перетащил к берегу.

Услышав это, взрослые шокировано переглянулись. Конечно же, о чудесном спасении своих детей они наслушались достаточно от свидетелей произошедшего, но до сегодняшнего момента об этом не вспоминали, потому что, как и остальные, не могли найти объяснения этим странностям. Однако встреченное неизвестное существо очень уже похоже на логическое объяснение всем этим странностям.

— Это дядя-русалка! Я же говорил, что я видел его! Видел! — первым дружелюбно к новому знакомому отнёсся, ожидаемо, ребёнок. Вскоре Даня даже отошёл от мамы и стал без страха осматривать морского жителя. — Варя, значит, это правда, его браслет? — с горящими от восторга глазами он закатал рукав куртки и показал сестре руку, на которой висел подаренный браслет.

— Да, Дань. Это он попросил меня тебе передать, — улыбнулась Варя, что шанс договориться увеличивается, заодно опять порадовалась, что тритон не понял сказанное ребёнком про «дядю-русалку», а то бы опять начал обижаться.

В дальнейшем ни слова родителей, ни страх воды из-за пережитого не остановили ребёнка перед ожившей на его глазах сказкой, и он тут же поспешил спуститься к воде. Мама хотела броситься следом, но Варя её остановила, попросила просто посмотреть и привыкнуть.

Луана близость ребёнка пугала не столько, как близость взрослых, и он спокойно отнёсся к мальчику, который вскоре оказался на последней ступеньке лестницы и начал ему махать. А когда увидел, что остальные остались наверху, тритон сам подплыл к берегу. Показавшийся у поверхности хвост убедил всех присутствующих, что перед ними русалка, мифическое создание, а не оживший утопец.

— Что он делает? — ахнула женщина, видя, как неизвестное существо подплыло к её ребёнку и коснулось его протянутой руки своей когтистой рукой и парой жгутиков «волос».

— Прикосновения помогают ему начать слышать нас, а нам — его понимать, — улыбнулась Варя, когда увидела, что её брат совсем не испугался близости сказочного существа, а только радостно посмеялся, что его коснулась русалка.

Детям порой так просто всё объяснить, в отличие от взрослых. Например, сказанное ей про ту самую «связь» осталось родителями непонятным. Они, как и сама Варя, конечно же, не могли объяснить, как какое-то прикосновение может помочь понимать речь. Зато мальчик об этом даже и не задумывался.

— Спасибо за браслет, он классный, — воскликнул ребёнок, без страха смотря на тритона и его хвост, покоящийся у самой кромки воды.

«Пожалуйста, малёк», — близость с наивным ребёнком позволила успокоиться и тритону, поверить, что план девчонки мог сработать, ведь уже двое из четырёх людей не смотрят на него, как на монстра.

Услышав чужой голос, Даня совсем этому не испугался и не удивился, воспринял как должное, как магию.

— Мама, папа, я его слышу. Он может говорить! — восторженно закричал мальчик и подбежал обратно наверх к родителям.

«Почему человеки так удивляются, что не только они могут говорить?» — хмыкнул Луан.

— Потому что официально нам неизвестны случаи, что бы кто-то другой кроме людей имел речь, — по привычке ответила Варя, но только потом вспомнила, что она не одна и рядом стояли те, кто русала не слышал.

— Это ты сейчас ему ответила? — с подозрением покосился на дочь отец.

— Да, он спросил меня.

Кажется, мужчине было тяжелее всего принять, что существо, которое выглядит, пахнет и даже живёт как рыба, волшебным мысленным образом ещё и говорит.

Тем временем Даня схватил мать за руку и потащил к спуску, горя невинным детским желанием поделиться увиденным чудом. До сих пор не отошедшая от шока женщина поддалась, позволила себя вести. Но то ли она не была слишком осторожной, то ли он слишком спешил, и лёд на лестнице внёс свои последствия. При очередном шаге, как и Варя недавно, женщина поскользнулась, но вот равновесие удержать не смогла.

Крепкого льда не было, так что падение в воду сейчас бы не перешло в смертельный заплыв, скорее было бы только обидным и неприятным. А если как можно скорее добежать до дома, то можно обойтись и без последствий для здоровья. К счастью, сегодня даже этого не произошло. Люди осознать произошедшего не успели: слишком уж крутым был спуск и слишком неожиданным — падение, чтобы успеть подбежать и поймать. Но это не касается вёрткого русала. Вынырнув из воды, тритон поймал потерявшую равновесие женщину у самой воды и прижал её руками к лестнице.

Испытав потрясение от падения, а потом столь же неожиданное спасение и близость с неизвестным существом женщина точно бы закричала, но этого не произошло. Да, тритон был перед ней, как и его серые глаза. Глаза не существа и не монстра, а разумного создания, любопытного подростка, побаивающегося их, как и они — его. От пришедшего понимания, что не такой уж он и страшный, а они сами лишь надумали каких-то страшилок, стало гораздо легче. Именно ведь он спас её детей и теперь спас её — материнское сердце не могло не испытывать благодарность.

Когда к женщине подбежали испуганные родственники и сами стали её держать, Луан тут же отпрыгнул и вернулся в воду. Ожидал он криков, но когда вновь вынырнул, услышал только смех. Упавшая женщина уже стояла и отряхивала куртку, но она не была напугана, а, наоборот, смеялась от своей неуклюжести.

— Того гляди, заплывы в ледяной воде станут для нас традицией.

— Давай не каркай. Я в моржи не записывался, — буркнул мужчина, который до сих пор обеспокоенно держал жену за руку. — Каблуки-то напялила. Ещё б на шпильках сюда заявилась.

— Ой, да не умничай ты. Откуда ж мне было знать, что Варюня нам такой секрет приготовит?

— Мам, ты как? — побеспокоилась Варя, заодно отвлекая родителей от очередной перебранки.

— Жива. Даже сапоги не намочила благодаря твоему другу, — глянула она на затаившегося в воде тритона. Тот же взгляд серых глаз заставил её убедиться окончательно в пришедших ранее выводах и дружелюбно ему улыбнуться.

Варя тоже улыбнулась. Не могла она сказать, из доброты или расчёта он бросился спасать её маму, но это неважно, потому что получилось так, как ей хотелось: к виду мифического создания начали привыкать, разделять её мнение насчёт него. Однако назвать первый контакт успешным пока нельзя, поскольку ещё не со всеми людьми была установлена связь и, следовательно, Луан не убедился, что им можно верить.

— Пап, можешь спуститься к воде и протянуть ему руку? Это нужно, чтобы ты тоже начал его понимать, — попросила Варя.

Мужчина, к которому обращались, покривился и с недоверием глянул на «мутанта», однако нельзя не заметить, что в его глазах был и интерес. Как рыбаку, ему было очень интересно изучать все рыбные черты русала, размышлять, как такой гибрид может существовать.

— Подойду, когда этот скалиться перестанет, — хмыкнул он.

Пусть того же страшного оскала больше не было, но русал косился на человека и из слегка приоткрытой пасти виднелись клыки, а это было похоже на оскал.

— Пап, не обращай внимания. Он просто тебя опасается. Ты же кинул в него спички, а он посчитал это нападением.

Отец побурчал. Легко говорить «не обращай внимание», когда у морского создания и две челюсти с зубами, и когти на руках. Но всё-таки мужчина вскоре выполнить просьбу дочери. Самому ведь стало интересно.

На этот раз Луан подплыл очень осторожно, косясь на человека. Словно при знакомстве с Варей, был готов от одного резкого телодвижения тут же нырнуть и сбежать. Но мужчина, несмотря на свой грозный вид, оказался вполне себе терпелив и аккуратен. Он дождался, пока неизвестное создание к нему подплывёт и не дёрнулся, когда оно его схватило, а только молча изучал, имея, кажется, одно желание — протереть глаза, чтобы убедиться, что ему это всё не кажется. Русалка. Действительно русалка.

— Это всё? — спросил мужчина, когда Луан скрылся под водой, а он сам начал подниматься обратно и осматривать свою руку. Наверное, от какого-то магического «установления связи» он ожидал не менее магического ритуала. Но ничего особенного он не увидел, последствий от прикосновения не было. Ощущения, будто тронул рыбу — и не больше.

Варя кивнула и, затаив дыхание, пока рассматривала тёмную водную гладь, ждала решения тритона.

Если он вернётся, значит, никого из её семьи он не посчитал «плохой, опасной сущностью», и можно будет считать знакомство успешным. Если же нет… Впрочем, это уже неважно, потому что Луан вынырнул раньше, чем она додумала. Подтверждением дружелюбного настроя русала стала его «улыбка» и горящие от любопытства глаза. Пусть взрослые пока и не понимали, чего это он тут ушами размахивает, но агрессию от него они не чувствовали.

— Варюня, как же тебя угораздило такое чудо раздобыть, и прямо под Новый год? — покачала головой женщина.

— Он сам меня нашёл, — улыбнулась Варя и от взгляда на русала, и от воспоминания их первой встречи, и от понимания, что теперь вся семья знает её секрет, и не надо им больше врать.

— Только что он здесь забыл? У нас тут не Карибы — хвост приморозит и не заметит, — спросил мужчина.

«Как такое можно не заметить?» — не понял Луан, и, кажется, даже начал подёргивать каждым плавником на теле, чтобы точно убедиться, что что-то отморозить и не заметить этого он точно не может.

Пока он был занят изучением своего хвоста, остальные имели возможность его услышать и удивиться.

Действительно, магия.

— Ему было интересно посмотреть на наш город изнутри, вот он и заплыл вглубь континента, но до морозов не смог вернуться обратно, — объясняла Варя, единственная, кого возня тритона только умилила.

Луан вновь хотел возмутиться, что ничего он не «не смог», а сам так захотел. Но всё-таки не стал на этот раз отрицать очевидное.

— Пап, у Луана проблема с хвостом. Ты можешь ему помочь, пожалуйста, чтобы он мог отсюда уплыть и не замёрз? — теперь же попросила девушка то, ради чего и задумывалась эта встреча.

На просьбу мужчина ответил не сразу, сначала нахмурился. В нём до сих пор теплилось и презрение, и страх, и недоверие.

— Витя, надо бы ему помочь. А то не по-человечески как-то получится, — настояла на согласии женщина.

Виктор вздохнул, глянул на своих детей, которых чуть не потерял за один день, и признал правду жены. Удивительно, как так всё могло совпасть, что бы русал, которого никогда не должно существовать, существует и оказался в нужное время в нужном месте, но он действительно спас их семью от трагедии. А, значит, неважно, что он не человек, главное, им надо самим оставаться людьми и оказать помощь.

— Помогу, — кивнул мужчина, а после снова направился к воде. — Варька, зови этого водяного, пусть хвост свой показывает, или что там у него.

— Пап, он тебя прекрасно понимает и без меня, — поправила отца девушка и спустилась следом за ним, правильно предположив, что тритону будет спокойней, если рядом с чужим человеком будет она.

Не скажешь, что осмотр прошёл быстро. Русал то и дело норовил поскорее вернуть хвост в воду, чем мешал рыбаку и получал от него упрёки. Когда же Виктору понадобилось разузнать подробности произошедшего, то наладить разговор человеку с тритоном из-за его ментальной речи получилось далеко не с первого раза. Когда же мужчина начал прощупывать хвост, чтобы разузнать о заражении и серьёзности последствий долгого онемения плавника, Луану становилось больно, и он снова начинал во все свои зубы скалиться.

Но, к счастью, потихоньку они друг к другу привыкали, прекращали бояться. Если русал скалился — это ещё совсем не значит, что он хочет напасть и что-нибудь откусить. Если человек ругается и кричит — это ещё совсем не значит, что он настроен враждебно и хочет напасть.

— Помогу я тебе с хвостом, но нужны инструменты, — озвучил окончательный вердикт мужчина, пока поднимался. — Варька, ты его уговорила помощь искать? Молодец. А то на нём всё заживает, как на собаке. Затянул бы подольше, рана бы с леской срослась, загноилась, и тогда бы была беда.

«На ком?» — не понял Луан, с кем сравнили скорость его регенерации, а сам, испуганно прижав уши к голове, глянул на девушку. Словами рыбака он проникся, понял, что всё могло закончиться для него очень плохо, если бы она не настояла на помощи.

— На собаке. Быстро, в смысле, — ответил Виктор, за время осмотра привыкнув к постоянным уточняющим вопросам.

Встреча на этих словах завершилась, и вся семья начала подниматься наверх. Слишком резко, да. Но прогулка до дома стала для них необходимостью. Не только ради инструментов, а скорее чтобы просто посидеть, обдумать новое знакомство, обсудить, узнать подробности от Вари без присутствия объекта обсуждения. И свыкнуться с мыслью, что, да, это русалка и, да, они не побегут кому-то о нём сообщать.

И, да, в Новый год действительно случаются чудеса.

— Вот видишь, всё получилось. Осталось совсем немного, и ты будешь свободен. Я пока пойду с ними, прослежу, чтобы всё было хорошо. Когда вернёмся — позову. На всякий случай раньше сам не показывайся, хорошо? — оставаясь пока у воды, Варябуквально светилась от счастья.

«Хорошо…» — устало произнёс тритон. Очевидно, за сегодняшний вечер он тоже набрался впечатлений, и ему требовалось передохнуть и свыкнуться, что теперь о нём знают на три человека больше.

Увидев его усталость, девушка не решалась его больше нагружать разговором и уже хотела подняться, чтобы поспешить за родными, однако в последний момент тритон одумывается, хватает её за куртку, чтобы она не вставала, а вновь обратила на него внимание.

«Варя, извини за сомнения, что не рассказал раньше, что не поверил», — вновь Луан был искренен в своих извинениях, загрустил, уши опустил, взгляд стыдливо отвёл в сторону.

Девушка понимала, как русалу было страшно решиться на правду и встречу, и его волнения по этому поводу, поэтому только улыбнулась ему, успокаивая.

— Ничего страшного, Луан. Я понимаю. Ты же мой друг.

«Друг?»

— Конечно же! Если ты не против.

«Не против. Друг-человек… Мне нравится», — обрадовался Луан…

Часть 6

Семейное обсуждение неожиданного знакомства ожидаемо затянулось. Варя постаралась рассказать как можно больше о своём мифическом друге, обо всём, о чём она сама узнала о нём за эти дни. Хотелось ей сложить у родных такое же впечатление о тритоне, какое было у неё. Но всё-таки многие свои догадки, способные разоблачить секреты, которые русал так тщательно хотел скрыть, она всё-таки утаила. Луан старался обезопасить свой народ, а, значит, и ей не стоит кричать всем подряд о фактах, которые в совокупности могли нести опасность для секретов подводных жителей.

Но, к счастью, обсуждение ныне семейного секрета не затянулось до глубокой ночи. Варе не пришлось переживать, что за сегодня они уже не смогут помочь русалу. Даже, наоборот, всё обговорив, свыкнувшись с мыслью о живой русалке, отец девушки довольно-таки быстро собрал необходимые вещи и был готов отправляться обратно на набережную.

Сейчас, идя по тёмному, почти уже спящему району, Варя не могла нарадоваться от сброшенного с плеч груза страха и неуверенности. Семья её поняла, не стала портить сказочность и волшебность приближающегося Нового года жадностью или иными корыстными целями. Их всех, даже взрослых, встреча с мифическим существом окунула в сказку, в детство, когда мир казался слишком большим, чтобы думать, что ты всё о нём знаешь, и не верить в существование существ, вроде этого тритона.

По этой причине вернуться на набережную они решили все вместе, хотели ещё раз увидеть русала, чтобы в очередной раз себе сказать, что он реален. Варя их понимала. Когда она шла на вторую встречу с ним, девушка испытывала абсолютно те же чувства и сомнения. Они даже оглядывались по сторонам так же, как она, потому что казалось, что сейчас взор всего города был направлен точно на них.

К счастью, это не так. И набережная была пуста, а площадь с лодками — ещё и темна из-за не доходящего до неё света уличного фонаря. Вскоре и они стали частью этого заснувшего берега, весь мир остался позади, скрыт за крутым спуском.

— Варька, давай зови этого водяного, — скомандовал Виктор — главная надежда сегодняшней операции по спасению хвостатого — и, сбросив рюкзак с нужными инструментами, взял в руки пешню.

Пешня, или лом для пробивания льда, была олицетворением мечты мужчины однажды пойти на зимнюю рыбалку, пока же была использована, чтобы сбить лёд с лестницы и сделать спуск к воде по ней безопаснее. Очевидно, Виктор постарался сделать всё, чтобы новогодние купания для его семьи действительно не стали традицией.

Морской обитатель после того, как его позвали, появился не сразу. Для Вари это было привычно, однако же остальные хоть и не хотели этого показывать, но всё-таки занервничали. Пошатывали их терпение именно не ушедшие сомнения в реальности существа.

На фоне всего этого напряжения стоящих на берегу людей появление невинного в своём дружелюбии тритона показалось даже чем-то комичным. Имея возможность изучать и привыкать к людям постепенно, Луан вряд ли мог знать, что за бурю эмоций испытывали сейчас его новые знакомые, а потому спустя несколько минут спокойно вынырнул и даже помахал им. Очевидно, так он старался повторить действия людей при встрече друг с другом.

Вид отдохнувшего и пребывавшего в хорошем настроении тритона заставил Варю улыбнуться, и она помахала в ответ, чтобы сказать ему, что он всё правильно делает. Помахал ему и Даня.

Но приближаться пока русал не спешил. Не потому что боялся. Совсем нет. Издалека он с любопытством наблюдал за действиями мужчины, изучал железяку в его руках, а сам тем временем уплетал рыбу.

У всех присутствующих появилась возможность увидеть, как тритон ест. И зрелище это, надо сказать… специфичное. Удерживая руками далеко не маленькую тушку рыбы, он впивался в неё первыми зубами и резким рывком отрывал кусок. И пока одна челюсть продолжала держать этот кусок, вторая, глоточная, его прожёвывала или как минимум измельчала до размеров, которые можно уже безопасно проглотить.

Люди хоть и впечатлились увиденным, но всё-таки отнеслись к его трапезе весьма спокойно, поскольку она была ожидаема. Если на руках у тритона длинные когти, значит, орудия труда (какое-нибудь там копьё) не основной инструмент охоты для его народа, и нет ничего удивительного в том, что бы увидеть, как он ловит добычу руками. А если его зубы сохранили животную остроту, значит, они употребляют пищу преимущественно без какой-либо обработки или инструмента (острого камня, например) для разделывания добычи, поэтому его отрывания зубами от рыбы кусков не должно удивлять.

А что он должен был сделать? Достать из ниоткуда вилку в одну руку, а нож — в другую и начать разделывать рыбу прямо в воде, утираясь салфеткой? Конечно же, нет. Если бы он так сделал — вот это бы уже точно по-настоящему шокировало и героев истории, и рассказчика заодно.

Отец семейства так вообще только и присвистнул от восторга и нотки зависти, мол, какого же большого судачка поймал тритон — загляденье!

— Неплохо он охотится с его-то хвостом, — прокомментировал Виктор. — Из-за такого нахлебника, чувствую, не видать нам с мужиками хорошего улова — всех красавцев переловит.

— Думаешь, он много ест? — задумалась женщина, с тем же любопытством посматривая на русала.

Варя, любящая слушать отца про рыбалку и водных обитателей, тоже заинтересовалась размышлениями взрослых.

— Само собой. Ему нужно много энергии, чтобы сохранять постоянную температуру на таком морозе.

— А, может, он холоднокровный? Рыбы же зимой мало едят.

— Не-е. Рыбы зимой вялые, а этот вон какой шустрый, — отрицательно покачал головой заядлый рыбак. — Да и не рыба он, а мурена какая-нибудь — хвост слишком гибкий.

Мужчина был прав. Несмотря на то, что у русала были рыбьи плавники, но его двойная челюсть и длинный, очень сильный и гибкий хвост сходу делали его больше похожим на мурену.

«Низшие существа — это наша еда, намного реже — друзья. У меня нет ничего общего с ними!», — возмутился Луан, которому не понравилось, что его называют то рыбой, то муреной.

— Так мы и не тебя сравниваем, Луан, а просто твой хвост. У нас же нет хвостов, вот нам и интересно, как устроен твой, — объяснилась Варя.

Помогло. Тритон присмирел, хотя потом поднял на поверхность свой хвостовой плавник, повертел им, пару раз ударил по водной глади, скептически посмотрел, мол, хвост, как хвост, что в нём может быть интересного?

В дальнейшем эта тема была закрыта. Люди оспаривать его мнение и переубеждать, что не так уж он на самом деле и далёк от братьев наших меньших, не стали. Честно слово, ну не теорию дарвинизма же ему сейчас рассказывать.

Через несколько минут тритон закончил ужинать, нырнул, чтобы смыть следы своей трапезы, а вынырнул уже совсем у берега. К тому моменту уже и лестница оказалась очищена ото льда, и по ней можно было безопасно спуститься. Варя с отцом как раз спустилась на нижние ступеньки, и вместе они выкладывали из рюкзака инструменты, которые могли понадобиться. Лежащие на ступеньке вещи, разумеется, не могли не заинтересовать тритона. Подняв своё тело на поверхность воды, тем самым всплыв, он положил руки на лестницу, на них — голову и начала изучать вещи. По большим серым глазам было видно, насколько сильно его утянуло любопытство, его даже близость людей не отпугивала.

Теперь каждый из присутствующих мог убедиться, что русалом, заплывшим так далеко от родного океана, движет исключительно интерес. И, разумеется, он не мог удержаться, чтобы самому всё не потрогать.

«Можно?» — с невинностью ребёнка спросил Луан и котом из Шрека глянул на девушку.

Варя не могла не улыбнуться и, не услышав возмущений от отца, кивнула другу в знак разрешения.

Исследование неизвестных ему «штук» утянуло тритона на несколько минут. Остальные же не торопили его. Ведь, показавшись на поверхности, он дал и им возможность его изучить.

— Эй, ты бы был поосторожней с силовыми кусачками, ими гвоздь можно перекусить. Оттяпаешь себе палец — и не пришьёшь потом, — пригрозил Виктор, когда тритон добрался до бокорезов.

У русала не было ни одной причины проигнорировать предостережения мужчины, ведь ему прекрасно было известно, что людские вещи могут быть очень опасны. Испугавшись за целостность своих пальцев, Луан почти бросил кусачки, с которыми игрался. Однако, вовремя вспомнив, как ругалась на него Варя, когда он выронил из рук бинокль, тритон решил не столь радикально избавляться от опасной вещи, а, удерживая инструмент двумя пальцами за край рукояти, поспешил положить его обратно.

— Ты без воды можешь протянуть какое-то время? — завершив приготовления, спросил мужчина.

«Могу.»

— Тогда давай вылезай на берег.

«Зачем?», — насторожился морской житель и сполз обратно в воду по шею. «Одного хвоста будет недостаточно?»

— Ты мне ещё в прошлый раз своими ёрзаниями надоел, на берегу хоть не будешь так крутиться, если, конечно, не хочешь, чтобы вместо крючка кусачки тебе хвост перекусили.

Разумеется, Луан не горел желанием появляться на берегу полностью, сомневался. И в поисках ответа он глянул на ту, которой больше всех доверял. Но Варя лишь подтвердила слова отца, что им будет намного удобнее, если тритон выберется на берег, где у него не будет манящей возможности, резко дёрнуться, уплыть и всё испортить.

Сегодня русал быстрее обычного поборол сомнения, без какой-либо задней мысли доверился подруге. И уже вскоре подплыл к берегу вновь. Расценив это за согласие, Виктор протянул ему руку и собирался оказать помощь в восхождении хвостатого по лестнице. Однако Луан отреагировал на протянутую руку очень резко: зубастым оскалом и рычанием. Но это опять не было нападение, а скорее странный способ сказать «я сам!». Потому что, когда Виктор даже отшатнулся от неожиданности и больше не предлагал помощь, Луан подтянулся на руках, подтянул хвост и выбрался на поверхность. Но это карабканье по лестнице ему пришлось проделывать несколько раз, чтобы, когда он уже сел, его хвостовой плавник не болтался в воде.

— Ты когда-нибудь точно схлопочешь веслом по зубам, — пробурчал рыбак, наблюдая за восхождением тритона. Хотя он искренне удивлялся его силе. Лестница узкая, он склизкий, хвост на поверхности — тяжелейший балласт, а он всё равно умудрился вскарабкаться почти до самого верха.

«Почему?»

— Потому что у нас принято, что если на тебя кто-то скалится и рычит, значит, он хочет напасть, и надо треснуть его веслом по зубам, а потом быстрее уносить ноги, — объяснял мужчина, а потом как-то задумчиво глянул на тритона. — А если это делает человек, значит, с головой у него не всё в порядке, и надо бы треснуть веслом ещё и по его голове. Для профилактики, так сказать.

«Но я же только дал понять, чтобы мне не мешали…» — растерялся Луан и, разумеется, не горел желанием получить веслом по голове. Зато теперь он знал, как плохо думают о нём люди.

— А слова тебе на что? Мог просто сказать, а не бросаться, словно бешеный.

«Не думал, что у человеков это считается настолько неправильным», — расстроился тритон. Видимо, теперь он понял, почему иные его попытки выйти на контакт с людьми заканчивались лишь агрессией со стороны последних.

— И, кстати, о «человеках». Нет такого слова. Мы так не говорим. Есть «люди», — озвучил Виктор ещё одну претензию, которая давно уже режет его уши.

— Ну, пап. Какая разница? Пусть говорит так, если ему удобнее, — вступилась Варя.

Луан, тоже не понимая, какая принципиальная разница между двумя этими словами, закивал словам девушки.

— В таком случае я буду называть его «русалкой», мне так, знаете ли, тоже удобнее, — хмыкнул тогда отец, но спор больше продолжать не стал, считая свою позицию в данном вопросе единственно правильной.

Пока русал, с одной стороны, бурчал, что его называли так, как ему не нравилось, а, с другой, старался переварить всё услышанное, Виктор получил от жены большой плед, который они так же взяли с собой.

— Варька, прикрой его, — скомандовал мужчина, передал дочери этот тканевый свёрток, а сам спустился вниз к плавнику русала.

«Зачем?» — тут же занервничал и заёрзал Луан, с недоверием косясь на ткань.

— Чтобы спрятать тебя, — объяснила Варя и расправив покрывало, набросила его на русала, который, судя по виду, уже пожалел, что выбрался на берег, и мечтал вернуться в воду.

«Я хочу видеть, что он делает!» — воскликнул он, когда девушка уже хотела накинуть плед ему на голову, чтобы видимым оставался только плавник.

— Наоборот, будет лучше, если ты отвлечёшься и не будешь смотреть. Так ты легче боль перенесёшь, — настояла Варя опять на обратном.

Луан возмущённо, с подозрением глянул на неё, не хотел верить, что так действительно ему будет лучше. Но Варя тоже не собиралась отступать, веря в правильность своих слов. В конечном итоге русал сдался первым и просто обречённо уронил голову на лестницу. Он хотел получить помощь от людей, но боялся принять такие условия — об этом отчётливо говорили его прижатые к голове от испуга уши. Но выбора у него не было, ведь он сам решился довериться этим людям, вложил в их руки свою жизнь, когда выбрался на поверхность и оказался беззащитен.

«Варя, пожалуйста, не уходи», — в итоге смиренно произнёс Луан только это, а его жгутики-волосы двинулись к руке девушки, прижались.

— Конечно, Луан, — поспешила успокоить его Варя и сама аккуратно обхватила его волосы, их огладила. Вроде помогло, взгляд русала стал менее испуганным. — Просто постарайся не думать о ранах и не шевелиться, чтобы папа побыстрее закончил.

«Хорошо», — произнёс русал и дал согласие закрыть себя пледом с головой, лишиться возможности контролировать ситуацию.

Выполнив запланированное, Варя присела рядом, всё так же держа осязательные жгуты русала. Тем временем её отец, убедившись, что водяной вроде как успокоился, включил фонарь и приступил к операции по спасению белого хвоста. Остальные же поднялись наверх, чтобы предупредить, если по набережной вдруг пройдут посторонние. И даже порадовались тому, что они догадались взять плед. Поскольку, если их кто-нибудь заметит, то лежащий у воды ковёр (а издалека он действительно напоминал ковёр) будет ещё хоть чем-то объяснимым, чем настоящая белая русалка.

— Если станет неудобно или душно — скажи, — заговорила Варя, чтобы отвлечь друга, и сама отвела взгляд в сторону, когда её отец приступил к вытаскиванию крюка. Одно дело видеть, когда что-то похожее вытаскивают из рыбы, и совсем другое — из разумного существа, наполовину человека.

«Терпимо. Не так тяжело, как тогда», — ответил Луан, вспомнив, как был вынужден сидеть в куртке. «Только пахнет чем-то… вкусным.»

— Эт я вчера сок пролил. Ты только матери не говори, она вроде не заметила, — объяснил Виктор, обращаясь к дочери.

Варя захихикала, но кивнула, обещая сохранить секрет вкусного запаха.

«Сок?» — из-под пледа показались серые глаза, смотрящие на девушку.

— Луан, не смотри так на меня. Сок, может, и вкусный, но для тебя он вреден, — уверенно произнесла девушка, помня сколько в этом напитке сахара и химических добавок.

— Именно. Наешься и всплывёшь потом кверху брюхом.

«Но вы же не всплываете», — раздался обиженный тон морского жителя из-за того, что ему что-то запрещают.

— Мы уже привыкли к такой еде. А тебе вот может стать от неё плохо. Как нам — от сырой рыбы.

«Сырой?»

— Такой, какой ешь её ты. Мы её готовим, варим там или жарим. А если уж что-то едим сырым, например, икру, то обязательно добавляем приправы для вкуса, — объясняла Варя.

«Для вкуса? Мы иногда так делаем, смешиваем с водорослями. Но это не необходимо. Рыба и так вкусная», — удивлялся Луан.

— Опять же для тебя. Но не для нас.

«Мне точно не поверят», — ахнул русал, представив, что испытают его сородичи, если он им расскажет то, что он узнал о людях.

А пока шёл разговор и тритон был отвлечён, крюк, застрявший в его хвосте, был извлечён и теперь покоился на руке мужчины.

— Луан, смотри, — улыбнулась Варя, взяв крюк у отца.

Тритон, вновь выглянув из-под пледа и увидев ненавистную вещь, даже ахнул. Нет, не от размеров крюка и не от крови на нём, а от скорости, с которой его извлекли. Учитывая, сколько раз он старался избавиться от железки и как ему было больно, проделанная работа, быстрая и почти безболезненная, взрослым человеком его впечатлила. Дёрнув хвостом и не почувствовав боли, Луан засмеялся по-своему, по-дельфиньи, и продолжил вертеться.

— А ну-ка щас как свяжу! — заругался недовольный рыбак, что тритон начал ему мешать.

Конечно, угрозу не стоит рассматривать всерьёз, но на Луана эти слова всё равно подействовали. Сжавшись и стыдливо прижав уши к голове, он тут же сам спрятался под пледом и снова замер в предвкушении скорого освобождения от сети.

От вида, наконец, повеселевшего друга, Варе самой становилось радостно.

Прошло ещё несколько минут. Девушка постаралась снова отвлечь тритона разговором. На этот раз получилось с трудом, потому что, поверив в буквально волшебную способность рыбака владеть всеми теми инструментами, Луан боялся шевелиться, весь сжался, плавники прижал к телу, чтобы даже не вздрогнуть, когда становилось больно. А вытаскивать застрявшую во множестве ран сеть было больнее и ощутимее, чем за один рывок — крюк.

В итоге он так сильно приготовился терпеть боль, что, когда операция по спасению подошла к концу, морской житель даже не заметил.

— Луан, всё. Смотри, — произнесла Варя и, когда получила подтверждение от мамы и брата, что посторонних на набережной нет, скинула с тритона плед.

Луан даже с первого раза не поверил. Сначала он глянул на девушку в поисках на её лице эмоции, которая бы значила, что она шутит. Но, не найдя таковой, тритон уже поспешил глянуть на свой хвост. Увидев, что свет от фонаря был выключен, рыбак собирал отрезанные ошмётки лески, а на плавнике отсутствовала сеть, пострадавший русал тут же поднялся на локтях, чтобы увидеть всё получше. Он выворачивал хвост, чтобы убедиться, что везде остались только раны, которые, впрочем, его заботили в последнюю очередь. Он раскрывал большой плавник и осознавал, что его больше ничто не сковывает. Он начинал махать хвостом и не чувствовал боли. И чем дольше он это делал, тем сильнее становилась радость в его глазах, тем интенсивнее шевелились уши и тем громче был издаваемым им крик.

И, конечно, когда он окончательно поверил, что наконец-то его хвост свободен, Луан поспешил его испытать. Опять помощь людей в этом ему не понадобилась. Моментально подняв своё тело практически вертикально, он оттолкнулся сильным хвостом, почти что прыгнул, и тут же нырнул в воду.

Сложно сказать, когда тритон попался в эту сеть, но если судить по его реакции, то достаточно-таки давно. Он был рад. Очень. Под водой тритон развивал фантастически большую скорость, раз в несколько секунд выпрыгивал из воды в совершенно разных местах. Да и сами его прыжки тоже были чем-то фантастическим. То русал выпрыгивал из воды практически вертикально и очень высоко, а то в процессе прыжка выполнял какие-то сложные перевороты прямо в воздухе.

За это время все люди на берегу вновь собрались вместе и наблюдали за тритоном. Увиденное их впечатлило. Носящийся в воде от эйфории свободы русал на фоне ночной реки, освещаемой белым таинственным светом Луны, был воистину сказочным зрелищем. Единый секрет наполнил эту набережную, сердце каждого: и молодых, и взрослых — захватило волшебство происходящего. Новый год прекрасный праздник, позволяющий мечтать, верить в чудо. И они это чудо нашли, хвостатое любопытное чудо. Наблюдая за радостью мифического существа, они сами поддались этой маленькой радости, улыбнулись. Никто не жалел, что секрет происходящего на этой набережной должен оставаться секретом.

Людям, которые всю жизнь тянутся к сказке, подальше от обыденности, пора бы научиться относиться с уважением к этой сказке. И тогда она обязательно придёт…

— Папочка, спасибо большое, — обняла отца радостная Варя.

Конечно же, девушку больше всех радовало, что всё получилось. Получилось помочь другу. И получилось убедить семью принять ныне их общий маленький секрет. А принять точно получилось, потому что от вида радостного тритона родители сами беззаботно улыбнулись.

Довольно-таки скоро, высказав миру свою радость и подустав, Луан вернулся к берегу и посмотрел на людей. Громкие крики сменились на симфонию из треска и свистов. Пусть такой его язык они не понимали, но по взгляду больших серых добрых глаз можно было легко догадаться, что так он говорил им спасибо.

— Теперь ты рванёшь к морю поближе? — поинтересовался Виктор.

«Пока останусь, чтобы увидеть красивые огни в небе.»

— Луан, попросил меня показать ему Новый год. Вот я и попросила его остаться до тридцать первого, чтобы он увидел салют, — пояснила Варя родителям.

— Но ведь, Варюнь, Новый год это не только салют, — покачала головой мама.

— Я знаю. Я бы очень хотела пригласить его к нам на праздник… — вздохнула девушка.

— Эт да. За столом с таким хвостом не посидишь, — согласился Виктор.

— Если только нам самим собраться где-нибудь на берегу.

— А мы, правда-правда, можем? — неизвестно точно это женщина подкидывала варианты или просто размышляла, но Данька, как и Варя, сразу же ухватился за слова матери.

— А почему бы и нет? Не всё ж вам дома сидеть, — даже мужчина проявил заинтересованность к задумке приобщить тритона к людским традициям, ну, или как минимум к традициям их семьи. — Только надо думать, где собираться. Где-то за городом, чтоб его не увидели. Да только это ещё искать надо хороший подъезд к реке, не хотелось бы пешком по сугробам топать. И салютов никаких загородом не увидишь.

Слова Виктора почти разбили надежды девушки провести праздник озвученным образом, пригласив её нового друга. Но не только она загорелась этой идеей, и поэтому набережная погрузилась в молчаливые раздумья, как бы этой идеи достичь. Молчал даже Луан и только с придыханием ждал решения людей. Конечно же, ему тоже нравилась эта идея, но он об их мире не знал почти ничего практического, и не мог подкинуть какого-то решения.

— На том берегу чуть выше по реке находится наша база домов отдыха, — вдруг произнесла женщина. Говоря «наша», она имела в виду компанию, в которой она работала и которой эта база принадлежала. — Эти дома из-за пристройки обычно арендуют. Она стоит прямо на берегу, имеет спуск к причалу, и обзор из окон очень хороший. Площадь, конечно, не увидишь, а вот салют — вполне.

— Ага, и сколько стоят эти хоромы? Да и ты сама говорила, что там на месяц вперёд всё поскупали, — скептически хмыкнул мужчина.

— Там в одном доме пожар случился. Теперь до весны будет простаивать в ожидании ремонта. Так что, думаю, смогу договориться, что бы нас туда пустили на пару часиков. Нам дом всё равно не нужен, а пристройка у него уцелела полностью.

Шансы, что у них всё получится, были велики, поэтому все решили остановиться на этом варианте, и действительно впервые встретить Новый год не в стенах родной квартиры.

— Луан, будешь нашим гостем на празднике? — обрадовалась Варя и тут же поспешила обрадовать морского друга.

Впрочем, спрашивать и не нужно. Конечно же, любознательный тритон согласился и уже с нетерпением ждал того самого дня…

Часть 7

В зимнее время темнота наступает рано. И хотя суета города в этот же час не стихает, но даже она приостанавливается. И гуляющих вечером будет не так много: всех разгонит холод, и окна домов быстро погружаются в темень заснувшей квартиры. Так будет в любой зимний вечер, но не сегодняшний, в канун Нового года.

Облокотившись на ограду пристани, Варя посмотрела вдаль, на другой берег реки. Отсюда не были видны знакомая им набережная или дом, нет, была видна другая часть района, незнакомая. Но даже там, как сейчас везде, виднелись следы последних приготовлений. Глянув в бинокль, она увидела бегущего, чтобы не опоздать к приглашённому празднованию, человека. Почему она решила, что он бежал в гости? В его руках были праздничные пакеты наверняка с подарками.

Этот неизвестный заставил девушку улыбнуться. Приятно думать, что в эту волшебную ночь многие, как и они, наконец-то соберутся вместе.

Подтверждением того, что не только они собрались на праздник, стал громкий смех, раздавшийся с территории другого домика. К сожалению для её любопытства и к счастью для их секрета, высокий забор, уходящий в воду, и высокие ели, посаженные вдоль него с двух сторон, не давали увидеть, что происходит на чужой территории.

Не удержавшись и вновь осмотрев участок, на котором они находились, Варя даже поёжилась. Всё выглядело так… непривычно. Они никогда не были в подобных местах, а уж тем более подумать не могли, что бы встречать Новый год вне дома. Но встреча с новогодним чудом заставила их изменить своим традициям.

Варя улыбнулась и наклонилась вниз, выискивая это чудо. Подняться вверх по реке тритону не составило никаких проблем, и, когда они приехали сюда, нашёл он их довольно-таки быстро. И пока внутри брошенной на несколько месяцев пристройки шла попытка облагораживания, чтобы семье было, где разместиться, Луан вертелся рядом, у берега. К просьбе показываться из воды как можно более незаметно, ведь буквально за забором находились другие люди, он относился серьёзно: хоть и с любопытством осматривался по сторонам, но показывал из воды только глаза, и старался держаться тени пристани, то есть почти под ней. Хотя периодически он скрывался под водой, куда-то уплывал. И девушка подозревала, что он всё-таки не отказывал себе в любопытстве и плавал на чужую территорию. Не удивительно, там и обстановка живее, и света больше. Но она не стала его упрекать, что сейчас он опять рискует. Раз до сих пор не раздалось ни крика, ни визга о страшном подводном монстре, значит, Луан уже прекрасно знает, как и откуда надо наблюдать, чтобы его не заметили.

И всё же сейчас он плавал поблизости.

«Можно подняться?» — нетерпеливо в очередной раз воскликнул Луан.

— Нет. Подожди ещё чуть-чуть, папа печь растопит, — качнула головой девушка, но в ответ увидела молчаливое смирение, хотя было видно, как ему не терпелось окунуться в нечто новое, интересное.

Варя, помня, как нехотя он в первый раз выбрался из воды, даже посмеялась. Ведь теперь он им верил, кажется, ничуть не переживал, что ему придётся выбраться на поверхность и провести какое-то время среди людей. Девушку это радовало, одновременно и беспокоило. Она очень надеялась, что, удачно вступив в контакт с одной человеческой семьёй, он не перестанет вести себя столь же осторожно, не подумает, что всем людям можно верить. Нет, нельзя. И ему надо об этом никогда не забывать.

«Зачем продолжать использовать то, что делает такие разрушения?» — спросил Луан, боязливо покосившись на сгоревший дом.

Хотя на самом деле дом страшно не выглядел. Во время пожара пострадала только одна сторона, почернела. Даже ничего не рухнуло. Так что Варя не поняла его страха, поскольку для неё покорёженные временем и водой утонувшие вещи (те же корабли) казались намного страшнее. А вот русал их, наоборот, не боялся, даже бывал на местах кораблекрушений.

— Вы рискуете и охотитесь на опасных для вас рыб, несмотря на то, что можете питаться водорослями? — спросила девушка в ответ, уже убедившись, что тритону лучше объяснять на сравнении.

«Конечно. Водорослей надолго не хватит, а безопасные рыбы попадаются не всегда.»

— Вот видишь. Огонь для нас, как для вас опасные рыбы. Без него невозможно прожить: на нём мы готовим свою еду, делаем её для нас безопасной, а также обогреваем наши дома.

Объяснить, очевидно, получилось, потому что Луан с пониманием кивнул.

Так прошло ещё несколько минут, по истечению которых на пристань, наконец, вышел Виктор. Поёжившись от резкой смены температуры в сторону холода, он окинул взглядом окрестности, согласился, что вид с этого берега действительно хорош.

— Порядок привели, можете заходить, — произнёс мужчина и начал искать взглядом небывалого гостя на сегодняшнем празднике. Луан нашёлся, когда выплыл из тени досок. — Водяной, тебе помощь нужна? А то далеко ползти, — спросил он, но на этот раз руку не протягивал, и правильно.

Судя по всему, Луан хотел вновь ответить оскалом. Но, в последний момент кое-что вспомнив, так этого и не сделал. Вместо оскала были лишь слегка показавшиеся зубы, но и их он вскоре скрыл.

«Я сам», — произнёс тритон и покосился на человека, чтобы узнать, правильно ли он отвечает.

— Быстро учишься, — пожал плечами Виктор, а после даже посмеялся. Кажется, он не верил, что морское создание прислушается к его претензиям.

И пока Виктор стоял у изгороди и внимательно осматривал округу, убеждаясь в отсутствии свидетелей, Варя стояла у двери, готовая в нужный момент её открыть, Луан же опять показывал чудеса передвижения по поверхности. Сейчас его движения были даже ещё резвее, а восхождение по лестнице — быстрее, потому что он отталкивался ещё и хвостом. К счастью, проблемы с его хвостом действительно закончились, потому что после освобождения от инородных предметов раны начали зарастать, и от крюка у тритона оставался только шрам.

В общем все эти карабканья, несмотря на то, что его тело на поверхности очень неуклюже, вышли очень даже впечатляющими и ничуть не смешными. Он приложил много усилий, чтобы выглядеть достойно, даже когда ползёт. Варя подозревала, что он так старается из принципа, хочет доказать людям, что он не беспомощный. И, конечно же, это девушку возмущало. Ей очень хотелось его отругать, что он тратит силы и рискует (вдруг поскользнётся, обо что-нибудь ударится, занозы подцепит) ради такой глупости. Хвост никак не может заменить ноги, и на поверхности он, как бы ни старался, всё равно будет очень неуклюж. Но Варя на этот раз промолчала. Сегодня не хотелось ругаться с их гостем.

— Если тебе станет плохо, пожалуйста, сразу же говори нам. Мы вернём тебя в воду, — в итоге девушка произнесла только это, смотря на вроде наивного и простоватого, но при этом безрассудного и упрямого русала. Она искренне надеялась, что он не врал и действительно сможет пробыть на суше без вреда для себя так долго.

В ответ на её беспокойство он кивнул.

Вскоре своим темпом Луан добрался до выхода в пристройку. Оказавшись на пороге, он, конечно же, растерялся от осознания, что ещё так далеко от воды он не выбирался, но, быстро вернув смелость, тритон забрался в комнату. Немного отодвинувшись от выхода, чтобы не заслонять проход, прислонившись спиной к стеклу большого окна и пока подобрав хвост, хвостатый первооткрыватель начал отдыхать, а заодно изучать место, в которое попал.

Следом за гостем в комнату вошла Варя, за ней — отец. Войдя, Виктор тут же поспешил к столу, видимо, хотел за счёт такого манёвра ухватить что-то вкусное. Но даже так он не сумел обмануть бдительность хлопочущей рядом жены, получив только удар ложкой по руке, тянущейся к тарелке. Даже слова о том, что он не ел с тех пор, как они вышли из дома, не растрогали женщину, которая позволит нарушить красоту блюд только тогда, когда они все соберутся и сядут за стол. Огорчённому мужчине только и оставалось вздохнуть, выразить смирение да подойти к печи-мангалу, чтобы подкинуть дров.

Не зря Варя отметила, что для их семьи точно будет впервой встречать Новый год при таких обстоятельствах. И не только неродные стены съёмного дома тому причина. Так как сгоревший дом был полностью отключён от электричества, здесь было темно. А горящие свечи, которыми они запаслись, и парочка папиных фонариков делали обстановку ещё более непривычной. В комнате и поныне держался таинственный полумрак. А ещё в давно неотапливаемом помещении было холодно, печь-мангал едва ли справлялась с ролью обогрева, потому что она, в первую очередь, именно мангал и, в последнюю, печь. Так что собираться за столом в куртках им действительно было непривычно.

Впрочем, эти изменения в их традиции бросались в глаза только людям, их гостю всё из увиденного было в новинку. Буквально сжавшись в стекло, Луан большими глазами осматривал всё, что его окружало. Его удивляла каждая вещь, каждый элемент убранства людей. Кажется, ему хотелось просто начать тыкать пальцем во всё подряд и спрашивать о его назначении. К счастью, этого не произошло. Тритон не был глуп, давно изучает людей, поэтому, если очистить голову от лишней эмоциональности, можно и самому догадаться о применении многих вещей. Однако было то, что его пугало — это размер пристройки. За спиной панорамные окна открывали прекрасный вид на реку, город на другом берегу и небо, и это создавало ощущение огромных простор, к которым привык русал. Зато, если обернуться и вглядеться в саму комнату, он окажется заперт в пределах стен. Взглянув наверх, тритон даже прижал уши к голове от испытываемого дискомфорта, поскольку низкий потолок давил на него. То ли он боялся, что потолок просто рухнет на него, то ли все эти стены начнут сжиматься, и он окажется в плену. Только абсолютное спокойствие на лицах людей, которым он доверял (как минимум, на лице Вари) заставило Луана усидеть на месте. Если они не боятся, что потолок рухнет или стены их сдавят, значит и он не должен.

«Почему это место такое маленькое?»

— Маленькое? Да для одной комнаты — это целые хоромы! — воскликнул Виктор.

«Есть ещё меньше?»

— Конечно. Любая комната в нашей квартире даже вполовину не такая огромная, как эта.

«Как можно жить в такой тесноте?» — Луан покосился на людей, как на дикарей. Это всех позабавило, учитывая, что дикарём они считали его.

— Привыкли. Да и знаешь ли, большие помещения устанешь протапливать. Я вон сколько эту печь топлю — теплее в комнате не стало.

К их удивлению, такого объяснения Луану было достаточно. Помня, как для людей важно тепло, тритон согласился, что ради него можно и пойти на проживание в таких условиях.

— Всё готово. Давайте садиться, проводим старый год, — вскоре скомандовала начальница сегодняшнего банкета.

— Ну наконец-то, — вскинул руками мужчина, возмущённый тем, что мешало им начать пять минут назад, когда он подходил, и первым же поспешил к столу.

Несмотря на такие чуть ли не полевые условия, где еду пришлось разогревать прямо в привезённых кастрюлях, женщина постаралась как можно больше разнообразить скромный стол, чем домочадцы очень восхитились.

— Луан, ты где будешь? — ласково спросила мама, обращаясь к гостю, который до сих пор оставался слишком чужим для всего происходящего.

«Можно, я останусь здесь?» — неуверенно спросил тритон, а сам продолжил сидеть на полу и жаться к стеклу, поближе к огромному миру и подальше от тесной комнаты-коробки.

— Конечно, милый. Сиди там, где тебе удобно, — все отнеслись к странным подёргиваниям тритона с пониманием, а женщина ему ещё и улыбнулась, чтобы убедить, что здесь к нему настроены дружелюбно и даже, если начнёт падать потолок, они обязательно вернут его в воду.

Бояться Луан меньше не перестал, но улыбка человека, который не смотрит на него как на монстра, его всегда радовала, заставила отвлечься от созерцания тёмных стен и взглянуть на тех, у кого он был в гостях. И наблюдать за столь беззаботной суетой у стола ему нравилось, никогда ещё он не был близко к людям, которые ведут себя так по-домашнему.

— Варька, натыкай-ка что-нибудь другое. Надоело уже смотреть про эти походы в баню тридцать первого. Каждый год одно и то же. Как будто показывать больше нечего, — пробурчал Виктор, указывая на ноутбук Вари.

Техника стояла на столе и транслировала прямой эфир с какого-то канала, тем самым исполняя сегодня роль телевизора. Свечи свечами, а без новогодних программ по телевидению они не смогли остаться.

— Ой, да кто бы тут ещё вякал. Сам днём Иван Васильевича смотрел и ржал, как ненормальный, — возмутилась его жена.

— Ну и че?

— Да не че. Этому фильму лет сорок, если не больше. И столько же раз ты его видел. Давно уже должен был все шутки наизусть выучить.

— Хорошее кино никогда не надоедает, — хмыкнул мужчина, не понимая претензий жены.

На этом перебранка была закончена, и родители вернулись к своим занятиям. Женщина ведь как раз выкладывала на большую тарелку варёное мясо и разные овощи. Долго они с Варей думали, чем бы угостить их гостя, подбирали самые «лёгкие» продукты и подвергли их только термической обработке, даже не солили. Да, может, так выйдет едва ли вкусно, может, всеядность тритона сопоставима со всеядностью людей, и они зря беспокоятся, и его можно было угостить блюдом менее… стерильным. Может. Но они не могли знать наверняка, а потому просто решили не рисковать, и в первую очередь, не рисковать здоровьем самого русала.

— Луан, не хорошо, что ты будешь голодным сидеть. Так что мы тут тебе приготовили. Может, тебе что-то понравится из нашей еды. Только, прошу, будь осторожен, — подошла женщина к гостю и поставила тарелку перед ними на пол.

Кажется, Луан заранее думал, что это время он проведёт, тихо посиживая в сторонке и наблюдая за людьми, чтобы не испортить своим присутствием им настроение и его не выгнали. Однако столь неожиданное внимание и заботливое отношение к нему даже смутили тритона. Они и, правда, не против его присутствия…

«Спасибо», — сначала русал издал какой-то треск, но, быстро сообразив, что его голос они не понимают, озвучил благодарность.

И, конечно же, он обрадовался возможности прикоснуться к еде людей. И «прикоснуться» имело самое буквальное значение. Склонившись над тарелкой, Луан обнюхал каждый вид продукта, с интересом изучил. А потом, схватив свои бездвижные на суше из-за собственной тяжести жгутики, начал ими изучать содержимое тарелки. Вряд ли это его занятие можно назвать просто «трогал», потому что наверняка его жгуты выполняли не только осязательную функцию. Его «волосы», пожалуй, его самое интересное и необычное отличие от людей, и никому не верилось, что они могут быть так просты.

От такого очередного его странного поведения никто и не испытывал отвращения, наоборот, они сами с любопытством следили за поведением столь же неизвестного для них существа, как и они — для него.

Вскоре морковное колечко было русалом опробовано. Что ж он не сморщился и не выплюнул, значит, вкус он посчитал как минимум терпимым. Хотя судя по тому, как долго он жевал, растягивая удовольствие, и по глазам полным восторга, овощ ему понравился.

— Ну что ты ему одной травы наложила, как козлу какому-то? — тем временем только возмутился Виктор, оценив содержимое тарелки.

— Что-то от тебя я идей, чем можно угостить нашего гостя, не слышала.

— Опять всё приходится делать самому, — пропустив мимо ушей слова жены, хмыкнул рыбак и, встав изо стола, пошёл к привезённым сумкам. — Как только спечётся, убедишься, что ничего лучше этого ты сегодня точно не попробуешь, — с этими словами, обращёнными теперь к тритону, мужчина достал из рюкзака клубни картофеля и направился с ними к печи.

Луан внимательно следил за действиями рыбака, пожёвывая следующее, что ему попалось на тарелке.

«Вы сжигаете еду?» — удивлённо воскликнул тритон, когда мужчина провернул какие-то манипуляции с печью и сунул туда картофель.

— Не сжигаем. А печём на ещё пока горячих углях, — поправил Виктор, а сам с чувством выполненного долга вернулся за стол.

Тем временем по стаканам был разлит сок, напиток не основной для новогоднего застолья, но прекрасный аналог для тех, кому ещё сегодня садиться за руль. Сладкий вкусный запах до гостя добрался быстро.

— Угадаешь, что это? — озорно спросил Даня, увидев, как гость усердно водит носом.

«Сладко. Похоже на «сок». Так называется то, чем пах тот плед?»

— Какой такой плед? — воскликнула женщина и тут же уставилась с подозрением на мужа.

— Любаша, ну что ты его слушаешь? Че только за глупости водяному не принюхаются, — нервно смеясь, старался объясниться разоблачённый Виктор.

Но под грозным взглядом жены мужчина всё-таки стушевался и понял, что расплата в виде собственноручной стирки этого пледа ему гарантирована. От такого взгляда даже Варя не выдержала и призналась в сокрытии преступника — проливальщика сока. Только Данька, как не замешанное в эту криминальную драму лицо, сидел и тихо хихикал.

«Извините. Я не хотел», — произнёс Луан, загрустив. Он очень переживал, что своими словами, с одной стороны, выдал тех, кто хотел держать эту правду в секрете, а, с другой, может быть, спровоцировал ссору.

— Да ладно. Я ведь сам не просил тебя молчать, думал — не обратишь внимания, — в доказательство, что ссоры не будет и праздник не испорчен, махнул рукой Виктор, хотя жене всё ещё растерянно улыбался, что бы придать его оправданию, мол, я же случайно, больше детской невинностью и снискать снисхождения.

Неизвестно, насколько это помогло, но сама Люба и не думала начинать спор, а только посмотрела на мужа и в шутку назвала его «вредителем».

— Вот и правильно, что не стали его привлекать в свой заговор. Нашли, чему учить, — произнесла женщина и пока забыла о пледе. Почему «пока»? Потому что виновника всё равно надо привлечь к исправительным работам.

Когда угрозы плохо провести последние минуты старого года больше не было, успокоилась и Варя, вернув себе былое настроение. Тогда-то она, прежде чем насладиться её любимой частью праздника: времяпровождением с семьёй за одним столом и одним разговором, — и вспомнила о сюрпризе для её друга.

— Луан, смотри, что у меня есть, — с улыбкой девушка подошла к русалу, держа в рукахнебольшую искусственную ёлку, которая до этого была спрятана в темноте комнаты.

Из дома полтора метровую ёлку, конечно же, не потащишь. А показать её тритону всё равно хотелось. Вот девушка и купила ёлочку поменьше ради сегодняшнего праздника. Теперь, поставив украшенную ёлочку на пол, рядом с гостем, она зажгла гирлянду.

Конечно же, Луан пришёл в восторг от красоты и разноцветности символа праздника людей. И хотя эта ёлочка не сравнится с той главной, которую он видел на площади, зато эта не была в какой-то недосягаемой дали, а находилась буквально здесь, совсем рядом от него. Это позволило ему изучить каждое украшение, пушистую «змею» или гирлянду, как главное для него чудо, принцип свечения которой он, конечно же, не понимал. Благодаря этому тритон впервые, загоревшись любопытством, как загорелись его глаза от отражённого в них света гирлянды, даже отлип от окна и передвинулся поближе к ёлке. Из-за чего разноцветные огоньки стали отражаться от чешуек его белого хвоста, и в глазах людей русал ещё больше стал соответствовать статусу «новогоднего чуда». У кого-то подарки, а у них тут русалка под ёлкой. Руки так и тянулись к телефону запечатлеть этот момент и этот чешуйчатый «подарочек». К счастью, все намного быстрее отмахнулись от этой мысли. Нет. Нельзя. Это слишком опасно, как для него самого, так и для всего его таинственного народа.

Тем временем Луан, залюбовавшись ёлочкой, наконец-то обнаружил то, что не относилось к трио шары-мишура-гирлянда. Под деревцем стояла маленькая коробочка.

«Что-то другое, не украшение. Под ёлкой. Подарок?» — спросил Луан и глянул на Варю. Саму коробочку он пока не брал, боясь, что вдруг это какой-то важный элемент ёлки.

— Да, подарок для тебя, — подтвердила девушка кивком. Она и положила эту коробочку незаметно, пока ставила ёлку на пол. — Только подарок не коробка, а то, что в ней, — и всё же поспешила уточнить Варвара, правильно подозревая, что он мог принять картонную упаковку за подарок.

Сам же Луан удивился и растерялся. Глянул на коробку, потом снова на Варю. Девушка даже заволновалась, подумала, что дарить подарки у них так не принято или есть ещё какие-то издержки культурного барьера. К счастью, всё оказалось не столь критичным, и русал, видимо, просто продолжает считать себя безучастным наблюдателем на этом празднике, а потому и удивляется, что на него обращают внимание и даже вовлекают в их традиции.

Пожалуй, то, что в том, кто способен наивно радоваться, словно ребёнок, живут и взрослые сомнения, могло с лёгкостью сбить с толку.

Луан же всё-таки наконец-то решился взять подарок. Достав коробку, он некоторое время её рассматривал и вертел в руках, пока с помощью когтей не открыл. Точнее он открыл, буквально разорвав когтями картон. Варе, конечно же, хотелось его поправить, но она всё-таки сдержалась. Не надо. Не стоит каждый раз поправлять его, когда он делает что-то не по их правилам.

Когда тритон открыл коробочку и достал оттуда браслет, все взрослые насторожились. Основой браслета были пуговицы. Варя добавила к ним игрушечные миниатюры привычных людям вещей, начиная от сумочки из старого кукольного набора и заканчивая колесом из конструктора, помня об интересе тритона к людским вещам. Отец же ради такого дела даже поделился блёснами из своей уже буквально рыболовной коллекции, чтобы придать творению большей яркости. А все эти компоненты собирала воедино мама, стараясь повторить технологию плетения подаренного Дане браслета, чтобы русалу он не доставлял неудобства. Они старались, все загорелись идей Вари порадовать их хвостатое чудо. В конечном итоге браслет получился, хотя и весьма… своеобразным. Это изделие любой из людей бы назвал хламом, которому и цену в три копейки стыдно дать, потому что собран из бытовых мелочей. И хотя дарить-то они всё-таки решились, но всё равно разочаровались в своей идее. Он Даньке подарил настоящие глубоководные ракушки, а они что? Пуговицы?

Одна только Варя продолжала верить, что они сделали всё правильно, так, как понравилось бы именно любопытному морскому созданию, а не охочему до драгоценных металлов человеку. Она всё ещё помнила искренний восторг друга, когда он рассматривал починенное ею украшение и пуговицы, заменившие выпавшие ракушки.

И… сейчас они увидели в серых глазах тот же восторг. Неизвестно, как именно устроена его дыхательная система, но русал точно умудрился задохнуться от избытка впечатлений, пока крутил в руках и изучал подарок. Когда же он привык к его внешнему виду, он начал рассматривать его тщательнее. Натыкаясь на очередную игрушку, он вспоминал или старался угадать название этой вещи. Если угадывал, то начинал радостно махать ушными плавниками, если — нет, то тут же просил рассказать ему об этой неизвестной «штуке».

Снова присев за стол, Варя счастливо улыбалась от того, что они всё сделали правильно, и едва успевала отвечать на сыпавшиеся на неё от тритона вопросы.

Только спустя какое-то время, когда он узнал название всех вещей, чья миниатюра была вплетена в украшение, Луан успокоился, попривык к подарку и наконец-то глянул на людей. В порыве радости он опять забыл, что они его голоса не понимают, но сейчас никому несложно было догадаться, что новая симфония из тресков и свистов была его способом сказать «спасибо».

Виктор хоть и хмыкнул, мол, как мало этому водяному надо для счастья, но всё равно, как его жена и дочь, улыбнулся. На самом деле так приятно видеть, что в их хмуром, сером мире есть те, кто способен радоваться таким мелочам.

Дальше Луан уже практически начал вертеть руками, чтобы решить, где подарок будет лучше смотреться, однако вдруг он поднимает взгляд и обеспокоенно смотрит на людей. Радости как не бывало.

«Но у меня нет ничего для вас», — расстроенно произнёс тритон, рассматривая свои украшения и не считая ни одно из них равноценным по красоте подаренному.

— Вот только глупостей не говори. Это подарок для тебя, а не торг какой-то, — махнул рукой Виктор.

Конечно же, приятно видеть радость, кому ты даришь подарок, а вот когда он начинает смущаться, в панике торговаться по типу «нет, это слишком дорого, я не могу это принять», стыдно и неуютно становится уже дарителю.

К счастью для них, русал больше торговаться не стал. Что там сказано было выше? «Радости как не бывало»? Ага, ещё чего! Мгновение — и серые глаза морского создания снова загорелись радостью, а сам он продолжил пристраивать подарок на руку. Заодно в коробке оказалась ещё и связка пуговиц. Девушка помнила, что он хотел самостоятельно что-то из них сделать, вот и решила отдать. Их литровая банка от этого особо-то не обеднеет, зато у тритона будет желанный материал.

Теперь все только в очередной раз удивились скорости, с которой русал способен меняться в эмоциях и настроении. А пока гость был занят подарком, остальные вернулись за стол.

Смена обстановки, впрочем, не сильно сказалась на любимой Варе традиции собираться вместе за одним столом. Как она и говорила, именно сегодня никто не встанет изо стола и не уйдёт раньше, не полезет в телефон, потому что всегда найдётся тот, кто упрекнёт, заставит его убрать. Отец, как всегда, будет рассказывать о том, что связано с его любимым хобби, чересчур жестикулируя. Разбавит рыбную тематику анекдотами. Пусть старыми, иногда больше подходящими для компании закадычных друзей, а не для семейного застолья, но всё такими же смешными. Анекдоты рассказывать он умел — этого у него не отнять. А если даже будет не смешно, все всё равно хотя бы улыбнутся из вежливости, потому что гробовое молчание на семейном застолье, когда все заняты лишь мыслью прекратить поскорее эту формальность и поскорее вернуться в свою зону комфорта, будет хуже любого даже самого старого затёртого до дыр анекдота.

Говорили и остальные. У всех было, что сказать, за этот прошедший в вечной спешке год. Молчал только Луан. Не потому что о нём забыли, совсем нет, а скорее потому что он не мог быть столь же открыт в своих словах. Всё, что он мог рассказать о себе, не подвергая, как он думал, свой народ опасности, тритон уже рассказал девушке, а она — остальным. Поэтому заставлять его повторяться не было смысла, а уж тем более будет неправильным стараться выведать от него то, что он называет «секретом». Так что тритон в основном слушал людей, лишь изредка проявлял активность, когда Виктор заговаривал о рыбе и рыбалке. В первом русал разбирался, а о втором, о способах ловить живность вне родной — водной — для людей стихии, ему хотелось узнать подробнее. Так же иногда он понимал, благодаря объяснениям Вари, анекдоты и смеялся сам, парочку даже понял без дополнительного разъяснения.

Так незаметно проходило время.

«Железная птица. Я видел такую же», — воскликнул вдруг Луан, перетягивая на себя всё внимание, когда на экране ноутбука рассмотрел самолёт.

Пусть понимать речь, издаваемую электроникой, он не мог, да и они только с горем пополам смогли объяснить, для чего нужна эта «штука» и что именно она показывает, но это не мешало ему смотреть на «движущиеся картинки» на экране. Порой на экране появлялось то, что даже будучи во внутренних водах континента, тритон не смог бы увидеть. Конечно же, ему было интересно. А вот однажды одна из картинок его особо сильно привлекла.

— Где ты мог видеть самолёт? — удивилась Варя, не понимая, на какой аэропорт он мог заплыть, чтобы увидеть эту машину, учитывая, что он боится громких звуков поверхности.

«Самолёт», — повторил произнесённое слово Луан и будто бы хотел его точно запомнить. «Я был рядом с большим железным островом. Видел, как человек зашёл в «птицу», а потом она зашевелилась. Было громко и страшно. Но я видел, как она взлетела. Правда! А человек был там», — пожалуй, таким будораженным, аж плавники вздыбились, его не видела даже Варя. Видимо, людская «вещь», способная подниматься в воздух, словно живое существо, его тогда очень впечатлила.

— Это ты ещё подводных лодок не видел, — улыбнулась Варя, смотря с умилением на друга.

«Железный кит? Видел. И внутри него тоже есть человеки? Удивительно» — воскликнул тритон. «Л-люди, то есть», — но вдруг он поспешил исправиться, покосившись на мужчину.

— Это он о военных кораблях? — спросила мама, пытаясь расшифровать, что за «большой железный остров».

— Скорее авианосцах, — уточнил Виктор, но потом, нахмурившись, строго и поучительно глянул на плавающего в восторге Луана. — Парень, вот что я тебе скажу. Раз и навсегда запомни (и своим передай), что бы к военным кораблям даже думать не смей приближаться, а уж тем более к «китам».

«Но меня ведь никто не увидит», — удивился русал, что в своей родной стихии он должен опасаться людей, для которых вода смертельна.

— Ошибаешься. Мы даже не можем знать приблизительно, насколько мощная там стоит аппаратура. Совсем не удивлюсь, если окажется, что они могут заметить тебя намного раньше, чем ты — их. В прошлый раз ничего тебе не сделали, видимо, потому что приняли за какую-нибудь акулу. Но если тебя посчитают опасным или ты окажешься поблизости в разгар полевых испытаний, тебя сметут и не заметят.

Конечно же, такие слова напугали Луана. Было страшно от осознания как того, чем могло закончиться его прошлые знакомства с железными гигантами, так и того, что люди могут изобрести такое, что способно помогать им видеть в воде, как исконно подводным жителям.

— Вить, вот что ты его пугаешь? — отчитала женщина мужа, видя испуг гостя.

— Не пугаю, а умные вещи говорю, — хмыкнул Виктор.

— Мог и поаккуратней, умник, — покачала головой она, хотя с тем, что русала необходимо было предостеречь, была согласна.

На этом разговор об опасности техники был закончен. Но внимание семьи ещё было приковано к гостю.

— Луан, тебе плохо? Может, тебе вернуться в воду? — обеспокоенно произнесла Люба, когда ей на глаза вдруг бросились странные изменения на теле тритона.

Остальные тут же поспешили глянуть на гостя. Но во мраке слабого света свечей мало чего можно было разглядеть, поэтому Виктор потянулся за фонариком. Свет фонарика, упавшего на русала, помог увидеть то, что обеспокоило маму.

Белая кожа русала стала не столь белоснежной, скорее светло-серой, ещё больше посерели его жгутики-волосы. Чешуя местами так же теряла свою белизну: одни чешуйки потихоньку серели, а другие — синились. При этом на хвосте заметно преобладало количество синих чешуек, но чем выше, ближе к лицу, тем серых чешуек становилось больше, а синие — почти полностью пропадали.

«Со мной всё хорошо. Наверное, это из-за тепла», — ответил Луан и сам начал вертеться, чтобы изучить себя.

Русал оказался прав. Потому что изменился он неравномерно: перемены заметней всего на той стороне тела, которая была повёрнута к печи. Хвостовой плавник был всех ближе, из-за чего его изменения больше всего бросались в глаза. Вместо едва различимой синевы чешуек, он уже был почти что по-настоящему синий.

«И правда, лазурный», — ахнула Варя, вспомнив слова Луана о своём настоящем цвете хвоста.

Из-за изменения цвета и без того большой плавник приобрёл ещё большую красоту, стал не каким-то там белым, бесцветным, а ярким, цветастым. Они, жители умеренного климата, не видели морских красивых рыб вживую, а поэтому единогласно сравнили русала с гуппи, живущим у Вари в аквариуме. Из-за схожести чешуи по яркости. Это сравнение показалось забавным, так что все захихикали, но всё же постарались скрыть улыбку, помня, как тритону не нравится, когда его сравнивают с рыбами.

Луана же собственный новый внешний вид очень порадовал, заставил вновь важно приосаниться. Видимо, в нём всё это время теплился страх, что он навсегда останется белым, бесцветным. Однако сейчас он мог убедиться в обратном, быть уверенным, что, вернувшись в тёплые воды, он вернёт себе лазурную красоту своего хвоста.

Так постепенно время нынешнего года неумолимо стремилось к своему концу.

Те самые последние минуты хороший повод подумать, вспомнить этот год. Этому поддались и присутствующие на здешнем скромном семейном празднике. В этом году… было о чём сожалеть, погрустить, подумать, улыбнуться и порадоваться. У каждого будут свои мысли, впечатления. Но несомненно, мысли каждого из них остановятся на хвостатом новогоднем чуде. Вот он, настоящий, такой чужой и странный, но удивительно спокойно вписавшийся в их семейный праздник.

— Луан, приплывай летом, будешь Витьке рыбу на удочку нанизывать, — по-доброму произнесла Любовь. Это скорее была шутка, чем приглашение. Что-то навязывать морскому созданию она не хотела, поскольку правильнее было бы, для его собственной безопасности, его прогнать и убедить вообще больше не подниматься на поверхности.

— Эт я так каждый день с мешком рыбы возвращаться буду. Перед мужиками не удобно будет: не поймут ведь.

— «Не удобно» — это в очередной раз всех родственников и друзей обзванивать, чтобы хоть кому-то твой улов сбагрить. Я тебе говорю, наш номер у половины уже в чёрном списке. А так, может, хоть отвадишься каждый день своими глупостями заниматься.

— Ну, вот не ври. Как лёд встал, я так ни разу и не порыбачил.

— Ещё б ты мне тут на лёд удумал ходить. Потонешь, что нам делать-то, а?

— Не боись, не потону. У нас теперь спасатель имеется. Опыт по спасению он себе уже наработал, — заливисто захохотал мужчина.

От упоминания своего заплыва в холодной воде, Варя засмущалась, Даня так вообще затих, надеясь, что родители сейчас не вспомнят, по вине кого он с сестрой оказался на льду. Луан поначалу заметно насторожился от таких слов, но по дальнейшей реакции человека понял, что это была только шутка. И наблюдая за мужчиной, чей смех оказался уж слишком заразительным, морской гость невольно решил повторить улыбку человека. Только беда в том, что его лицо, кроме области вокруг глаз и частично надбровных дуг, абсолютно не способно к мимике. Вместо губ у него не просто рот, а самая настоящая пасть. Так что то, что у него вышло вместо улыбки, было ещё более неестественно, чем улыбка у Шварценеггера в Терминаторе, и намного страшнее из-за бритвенно острых зубов. К счастью, по наступившему в тот же момент тяжёлому молчанию он быстро сообразил, что был слишком пугающим, и перестал скалиться. Извинившись, тритон загрустил от того, что напугал знакомых. В искренности его извинения нельзя было сомневаться: уши у него были от стыда опущены. Понимая это и вскоре сообразив, чего он вообще добивался, остальные не стали комментировать увиденное, а решили просто вежливо промолчать.

А пока старый год подошёл к концу. На экране ноутбука показались часы, отбивающие последние секунды. Каждый из близких поднял стакан, пожелал остальным всего самого хорошего, чего можно было бы пожелать. В стороне от пожеланий не остался и гость. Пусть для него календарный смысл этого праздника совсем ничего не значит, важнее было искренность всех этих пожеланий. Растерявшийся от стольких хороших слов тритон даже не сообразил сказать что-то в ответ. Впрочем, они и не требовали. Он сделал для их семьи достаточно, именно благодаря ему сегодняшний праздник состоялся, а не прошёл, возможно, в траурном безмолвии.

И под последний бой курантов раздалось цоканье стаканов.

— Луан, сейчас будет то, что я хотела тебе показать, — опустошив стакан, Варя поднялась изо стола и поспешила к другу.

«Огни в небе?» — русал, до этого изучающий и обдумывающую увиденную новую традицию людей, вспомнил об обещанном салюте и заёрзал в предвкушении.

— Да. Давай поближе к окну, отсюда должно быть всё прекрасно видно, — подозвала его девушка. — Только салют издаёт громкие хлопки. Не бойся. Здесь мы в полной безопасности, — заодно постаралась она его заранее успокоить, помня реакцию тритона на громкие звуки. И сейчас она к нему подошла, в первую очередь, чтобы успокоить, если вдруг грохот покажется ему слишком страшным.

Луан точно хотел по-юношески возмутиться, что ничего он и не боится, а просто предусмотрительно не доверяет источникам громких звуков, но не успел. Округу накрыл первый грохот, а небо загорелось от танцующих на нём разноцветных огоньков.

Красиво. Яркие цветные вспышки на тёмном ночном небе по-другому и не назовёшь. Парад огней то опускался каскадом, словно десятки падающих звёзд на небосводе, то снова поднимался вверх, был виден лишь огненный хвост, потом затихал, а через секунду давал о себе знать новой яркой вспышкой. Иногда окружение погружалось во тьму, навевая грустное ощущение конца, но через пару секунд затишья уже всё небо озарялось яркими вспышками. Если не сейчас, с бушующими над головой цветами огненной стихии, то когда почувствовать себя оторванным от реальности, побывавшем в сказке той, которую помнил с детства?

Обычная пиротехника, набор химических реакций. Но вот результат… ах, выйдет волшебным, способным впечатлить любого скептика.

Примерно такие чувства может испытать человек, видя это буйства стихии, но вот, что почувствует мифическое создание, сказать сложно. Скорее просто невозможно описать ту гамму эмоций. Луан навряд ли мог увидеть салют в другое время, потому что грохот быстро бы загнал любопытного, но осторожного русала под воду. Зато сейчас ему некуда было бежать, вода далеко, зато рядом были его знакомые, которые на своём примере ему доказали, что бояться нечего. Как итог первый хлопок заставил тритона сжаться, прижать уши к голове, как от страха, так и от дискомфорта, и чуть ли не лечь на пол, чтобы спрятаться, однако с первого огненного «одуванчика» салют полностью завладел его вниманием. С распахнутыми от удивления глазами, в которых опять отражались все те яркие цветные огни, Луан вскоре оказался у самого окна, облокотился на него, чтобы быть как можно ближе к огням, увидеть всё.

Но этого ему показалось мало, и он снова подтянул хвост и поднялся на нём, став одного роста с людьми, чем, конечно же, удивил последних. Было слышно даже бурчание мужчины, мол, не рыба и не мурена он, а змея уже какая-то. С другой стороны, пугала сила его хвоста: таким в воде человека с одного удара можно прибить. Впрочем, все эти размышления заядлый рыбак был вынужден оставить на потом, а пока, поддавшись уговорам своей семьи, поднялся изо стола и сам подошёл к окну.

Увиденная картина огней, которых за счёт отражения в воде было практически в два раза больше, впечатлила даже взрослых. Всё-таки вид из окон квартиры был слишком уж приевшимся, скудным.

— М-да. Надо бы и в следующем году куда-нибудь выбраться, — произнёс Виктор, впрочем-то, озвучив мнение всех.

Хорошо, если поездки семьёй куда-нибудь войдут у них в правило. Варя улыбнулась. Раньше они бы об этом и не задумывались. Но стараясь организовать праздник их столь неожиданному знакомому, они сами правильно решили, что, чтобы праздник не приедался и не становился обыденностью, просто надо самим постараться и решиться на изменения, чуть-чуть изменить своим традициям.

Потихоньку главный, большой салют затихал, возвращая всех в обыденность. Впрочем, полученные впечатления не позволили о чём-то жалеть. Да праздник закончился, но ведь впереди свободные деньки, каникулы. Прекрасное время для прогулок с семьёй и походов в гости. Год большой, ещё можно успеть устать от спешки современной жизни, насладиться комфортом, сидя в своей комнате. А пока же неплохо бы уделить время близким, самым дорогим людям.

Впрочем, всё это будет потом, завтра (хотя уже сегодня, но утром), когда они проснутся и будут вспоминать с улыбкой, с долей неверия, помня, кто был гостем на этом празднике, и, одновременно, гордости, что такого гостя точно больше ни у кого не было. Сейчас же надо было ещё завершить это празднование.

Хотя задерживаться они здесь и не собирались. С окончанием салюта и приходом нового года наступила пора прощаться с их гостем, встреча с которым принесла им всем столь сказочного настроения, не позволяя жалеть, что его секрет так и не выйдет из их семьи. К тому времени и младший ребёнок, который хоть бойко и уверял, что он не будет спать, чтобы дождаться Деда Мороза, но всё равно уже клевал носом.

— Эй, водяной, ты когда уплывать собираешься? А то с завтрашнего дня холода обещали, может, наконец, лёд на реке встанет. Точно свой хвост приморозишь.

«Я уплываю сейчас.»

— Это хорошо. Хоть не придётся тебя изо льда потом доставать, — добродушно посмеялся Виктор, прощаясь, как и остальные, с тритоном.

Когда же взрослые ушли, чтобы уложить младшего сына спать в машину, Луан помахал им в ответ, а после начал пробираться к выходу. Даже к счастью, потому что он так и не привык к давящим размерам этой комнаты.

Варя на улицу вышла следом, поёжилась от перемены температуры. Пусть печь мало чем могла помочь, но она всё равно грела. Осмотрев округу и решив, что ей тоже очень нравится такая смена обстановки, и она совсем не против делать это почаще, девушка подошла к другу. Луан пока не сбегал, а расположившись на пристани, но благоразумно спрятавшись за ограждением, сам рассматривал округу, заодно замечал вдали, на другом берегу, яркие вспышки от салюта. Периодически он осматривал удачно расположившийся на его руке браслет. Вспоминал обо всём произошедшем за сегодня и был очень счастливым.

— Куда ты теперь? — спросила Варя и присела на деревянный причал рядом с другом, заодно поспешила его осмотреть, чтобы убедиться, что долгое пребывание на суше ему видимых проблем не принесло.

Пребывавший в хорошем настроении Луан, впрочем, сначала как-то растерянно посмотрел на девушку прежде, чем ответить.

«Я хочу вернуться домой. Хочу увидеть свой народ и маму. Она расстроится, что я не вернулся насовсем, но я постараюсь ей объяснить, чтобы она приняла моё увлечение, как когда-то приняла увлечение папы.»

Варя помнила, как во время праздника он периодически странно, с тоской, посматривал на их дружную семейную болтовню. Пусть она так и не смогла точно понять, насколько крепкие у них взаимоотношения как в семье, так и с остальными, но, очевидно, он скучал по своим сородичам. На поверхности он же один, совсем один. Поэтому девушку обрадовало, что увиденное сподвигло Луана прекратить своё бегство от проблем и наконец-то помириться с родительницей.

— Приплывёшь летом? Не в этом году, не тороплю, может, когда-нибудь потом приплывёшь? — спросила Варя, хотя постаралась, как и её мама, больше пошутить. Потому что по-хорошему его надо бы вообще прогнать, чтобы он больше не лез на материк и не рисковал. Но как можно прогнать, отказаться от шанса хотя бы ещё раз встретить это забавное, любопытное, доброе создание? Если и можно, то девушке силы духа всё-таки не хватило бы на это. — Я бы с тобой поплавала. На спине бы меня прокатил? — смеялась она.

«Приплыву», — не колеблясь ответил Луан.

А разве он мог ответить что-то другое? Тритон был уверен, что дома его ничто не способно удержать насовсем, значит, он всё равно вновь поднимется на поверхность. А зачем в таком случае ему плыть в какое-то другое место, начинать всё сначала, снова издалека с осторожностью изучать людей, когда здесь есть те, кто его не боится и кто расскажет ему о верхнем мире. И, конечно же, он засобирался сюда летом. Не потому что зимой холодно. Совсем нет. А чтобы никто больше его не увидел белым, чтобы ему, как он думал, больше не позориться.

Но всё это будет потом, когда-то, а пока настало время прощаться.

«Варя, а как у человеков принято прощаться с друзьями? Хочу так же.»

— Зачем? Ты же не чувствуешь прикосновений.

«Неважно. Будет правильно, если я сделаю так, как удобно для тебя, а не только для меня.»

— Ладно. Хорошим друзьям у нас принято на прощание обниматься.

«А мы хорошие?» — насторожился Луан, видимо, испугался, что она их едва сформировавшуюся дружбу таковой не считает, а значит, просить её о таком прощальном ритуале будет чем-то неправильным, а, может, и неприличным.

— Ну конечно же, — захихикала Варя от его сомнений и страха поступить неприлично. — А ну-ка повторяй за мной, — с озорной улыбкой произнесла девушка, а потом, показательно расставив руки в сторону, потянулась и обняла тритона.

Несмотря на удивление и непривычные для него, почти бессмысленные, прикосновения, Луан довольно-таки быстро сориентировался, обнял девушку в ответ. Он настолько точно старался повторить её движения, чтобы ничего не испортить, что даже точно рассчитал свою силу. Хотя не скажешь, что эти прикосновения были такими уж бессмысленными, потому что, когда девушка коснулась его волос, он почувствовал её близость и частично ощутил что-то похожее. По лёгкому, тихому треску, который он начал издавать, Варя правильно решила, что ему нравится.

«Варя, спасибо за всё. Мне нравится этот праздник. И… можешь передать твоей маме, что всё было вкусно. Я забыл.»

— Обязательно, Луан, — заверила его Варя, улыбнувшись.

Время для объятий подошло к концу. И вскоре тритон уже сидел на краю причала, свесив хвост в воду.

— Возвращайся, мы всегда будем тебя ждать. В любое время, как тебе будет удобно, — произнесла Варя напоследок, с улыбкой помахала ему. Сожаления не было. Да его и не должно быть. Только приятные мысли о проведённом времени вместе с другом.

«Обязательно, Варя», — ответил Луан и радостно помахал подруге на прощание.

А затем тритон нырнул, скрывшись в воде, в тёмных глубинах своего родного мира.

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7