Ужас Дикого Леса [Василий Горъ] (fb2) читать онлайн

Василий Горъ Ужас Дикого Леса

Глава 1 Яромир Нестеров

26 июня 2075 г.

…Первые сполохи света от фар и дополнительной светотехники нашего «Ирбиса» я увидел минуты за четыре до срабатывания системы оповещения «Ограда», так что без особой спешки натянул шорты, влез в коммуникатор, врубил духовку на кухне и каменку в сауне, а затем вышел на балкон, запрыгнул на перила и переместился скачком к воротам заимки. Пока возился с замками и тяжеленными створками, внедорожник лихо взлетел на последний подъем серпантина, вписался в поворот, вышел на финишную прямую и как следует разогнался. Я невольно улыбнулся и помахал матушке рукой, хотя чувствовал себя, как под ослеплением, дождался самого начала торможения и сделал два шага в сторону. А дальше начались непонятки. Первый раз за десять лет жизни в этом доме: вместо того, чтобы остановиться на любимом месте, вылететь из машины и повиснуть у меня на шее, Радослава доехала до самого крыльца, распахнула дверь, нащупала ногой дополнительный порог, спустилась на асфальт, медленно подошла ко мне и уткнулась лбом в грудь:

– Привет, Яромир.

Полный вариант моего имени она не использовала вообще, поэтому у меня мгновенно испортилось настроение. Тем не менее, я постарался этого не показать:

– Привет, мам! Как прошла очередная спасательная операция?

Женщина напряглась, чуточку поколебалась и виновато вздохнула:

– В этот раз… странно: я привезла тебе сестричку.

– Дальше можешь не объяснять… – мягко улыбнулся я, прижал к себе эту фантастическую женщину, шепнул на ушко, что горжусь ею еще больше, а потом рванул знакомиться с ребенком, которому повезло так же сильно, как когда-то мне.

У пассажирской двери оказался буквально секунд через пять, потянул ее на себя, краем сознания удивился, что в салоне не зажегся верхний свет, и выдал приветственную речь:

– Добро пожаловать домой, сестренка! Я – тот самый Ярик, о котором матушка наверняка рассказывала по дороге.

– Привет, братик… – отозвалась темнота. Я мысленно обозвал себя придурком, подвесил над плечом светляк и потерял дар речи, увидев перед собой не ребенка, а огненно-рыжую девицу ненамного младше меня, ростом за метр восемьдесят и с формами поболее, чем у матушки. Видимо, это удивление как-то сказалось на выражении лица, ибо «сестренка», грустно улыбнувшись, отрывисто выдала самый минимум необходимой информации:

– Лада. Семнадцать лет. Учусь в КМА. Перешла на второй курс. Осенью вернусь в общагу.

– Серьезный ВУЗ. Уважаю! – ничуть не кривя душой, заявил я. – Но об этом и обо всем остальном поговорим как-нибудь потом. А сейчас у тебя в программе заселение, баня, поздний перекус и спокойный сон.

С первым пунктом ее программы разобрался сам, подняв в свободную спальню на втором этаже два стандартных армейских баула со шмотьем и по дороге оценив внешность второго приемного ребенка Радославы. Ну, что я могу сказать? Нашего, Нестеровского, в сестренке оказалось всего ничего – пышная грудь да чуть узковатые бедра. А все остальное, начиная от сочной зелени радужек глаз и заканчивая длинными ногами, досталось от матери. Впрочем, получившийся комплект однозначно радовал взгляд: да, в роду Назаровых были девушки и покрасивее, но Лада, в соответствии с именем, выглядела ладной. И, вне всякого сомнения, не чуралась серьезных тренировок, о чем просто кричали осанка, подтянутая задница, завидная легкость походки и пластика.

С реализацией второго пункта программы теоретически должна была помочь матушка, но и тут не обошлось без странностей: вместо того, чтобы отправить Ладу греться в гордом одиночестве, а потом попариться вместе со мной и рассказать о девчонке хоть что-нибудь, Радослава увела ее в баньку и потерялась минут на сорок. С приличным гаком. Затем вернулась на кухню вместе с новообретенной дочуркой, в банном халате и с мокрыми волосами, села рядом с нею и, виновато пряча взгляд, умяла мое дежурное блюдо. Хорошо, хоть увидела, что я загружен, и задала правильный вопрос:

– Что, опять срочный заказ?

Я утвердительно кивнул:

– Ага. От Еремея Даниловича.

Клиент был одним из самых уважаемых, и я таким никогда не отказывал, но Радослава, знающая это не хуже меня, почему-то расстроилась:

– Что просит? Снова колокола?

– Да. На этот раз шестнадцать штук. Но четыре средоточия у меня есть, так что обернусь максимум за четверо суток.

Рыжая выпала в осадок, а матушка потемнела взглядом и… удивила:

– Послезавтра днем я улечу в Москву. Ориентировочно на неделю. Буду ставить на ноги жертву автокатастрофы. Так что возьми Ладу с собой. Как раз познакомишься поближе и подтянешь в ранге.

– И как ты се-… - начал, было, я, но прервался на полуслове, ибо она повторила просьбу. А ее просьбы я выполнял всегда:

– Возьми. Обузой не будет. Я помогу ей собраться.

– Хорошо. В четыре ноль-ноль завтрак, в четыре тридцать выход…

…Вопреки моим ожиданиям, сестричка нарисовалась на пороге кухни не к пяти или к половине пятого, а ровно в четыре. Причем не в какой-нибудь пижаме с зайчиками, а в видавшим виды комбезе пластунов, прыжковых ботинках, выцветшей камуфлированной кепке и с плотным зеленым платком, правильно повязанным вокруг шеи! Внезапное преображение студентки второго курса целительского факультета КМА в суровую воительницу оказалось настолько шокирующим, что я не сразу обратил внимание на армейский рюкзак-однодневку с самосбросом и гидратором, перчатки с обрезанными пальцами и приличный тесак в ножнах на правом бедре. Зато после того, как разглядел и оценил всю экипировку, внезапно вспомнил несколько фраз, за несколько дней до этого мельком попавшихся на глаза в родовом канале, и, наконец, прозрел:

– Как я понимаю, ты у нас Мстиславовна, верно?

Девушка мрачно кивнула, прислонила рюкзак к стене, деловито налила себе чаю, села за стол и взяла с общей тарелки бутерброд с ветчиной.

Безмолвное подтверждение догадки мгновенно вернуло настроение, испорченное «безумной просьбой» приемной матери, в норму. Ибо вести во второй круг Дикого Леса хорошо тренированную дочурку единственного на всю Империю полного кавалера орденов Перуна было в разы веселее, чем дуреху, с грехом пополам раскачавшуюся до второго-третьего ранга ученика и додумавшуюся до возможности ускорить личное развитие медитациями в области с повышенной плотностью магического фона.

В этот момент в помещение влетела Радослава, обняла меня со спины, прижалась щекой к щеке и ответила сразу на все еще не заданные вопросы:

– Она у нас ученик пятой звезды. Из нужных навыков есть покров, отвод глаз, усиление и восстановление, раскачанные до текущего ранга средоточия. Ходит и бегает правильно, крови не боится, клаустрофобией не страдает.

А потом обратилась к Рыжей:

– Лад, моя просьба напрягла Ярика не от хорошей жизни. Года два тому назад кто-то из родичей пронюхал, что он совмещает приятное с полезным, мотаясь в Дикий Лес на тренировки и продавая добытые средоточия через торговый дом «Алтай». С этого момента всех мужчин рода как переклинило: они почему-то решили, что раз там выживает мальчишка, значит, они-великие набьют нужные средоточия с полпинка и сэкономят бешеные деньги, обычно выбрасываемые на ветер. Вот и приезжают. По два-три раза в месяц. И доводят сына до белого каления, доказывая с пеной у рта, что они уже без пяти минут Гранды, требуя довести до нужного места, обвиняя во всех грехах и так далее.

Лада изумленно выгнула бровь, посмотрела мне в глаза, поняла, что матушка не шутит, и снова посмотрела на нее:

– Так вот на ком вы так здорово раскачали целительство!

– Раскачивала… – вздохнула Радослава, видимо, вспомнив кого-то из тех, кого я притаскивал после таких «прогулок». – В конце позапрошлого и в начале прошлого года. А потом Ярику надоело рвать жилы за двоих, получать раны просто так и приносить домой полутрупы. Поэтому возле въезда в наше владение появился указатель с предельно конкретным текстом: «Прогулка по маршруту „Заимка – Дикий Лес“ бесплатна. Защита „балласта“ – пятнадцать тысяч золотых рублей. Эвакуация раненого – тридцать пять. Лечение – от ста и выше. Все предложения и просьбы рассматриваются ТОЛЬКО ПОСЛЕ перечисления на депозит ста пятидесяти тысяч».

– Представляю, как на вас обижаются… – желчно усмехнулась Лада.

Я доел бутерброд, запил его чаем и пожал плечами:

– Тут, в Новоалексеевском поместье рода, нас с Радославой называют жлобами, а в Горно-Алтайском – рвачами. Правда, исключительно за глаза. Ибо я, как-никак, внук главы и занимаю аж двадцать первое место в очереди наследования, а матушка – не только самая сильная, но и самая мстительная целительница в роду…

До конца завтрака матушка успела выдать еще пару-тройку столь же жутких семейных тайн, затем проводила нас до двери, пожелала удачи, по очереди обняла и вернулась в дом. А я, мысленно вздохнув, повернулся к Рыжей и по какому-то наитию вместо привычной пространной лекции выдал предельно короткий монолог:

– С этого мгновения считаешь себя в Диком Лесу. Покров не снимаешь вообще, а под отвод глаз уходишь прямо сейчас и скидываешь его только по моей команде. Далее, отсюда до условной границы первого круга немногим больше полутора километров. На этом отрезке пути твоя единственная задача – идти след в след, стараясь успевать ставить ногу до того, как разогнется трава. На этом все – остальные инструкции получишь на берегу Ледянки…

Как я и предполагал, Ладе хватило за глаза и этого минимума: всю дорогу от заимки до естественной границы между ареалами обитания людей и зверей-Дичков она работала, как часы. То есть, на любое изменение направления движения реагировала практически мгновенно, не заступала за пределы отпечатков моих ботинок, не сбивала дыхание и молчала. Поэтому я еще сильнее зауважал ее отца, не забившего на дочь даже после потери Дара, и счел возможным обойтись без дополнительных тренировок. Так что сходу подошел к нужному кустарнику, убрал маскировочную сеть, докатил до воды салазки с гидроциклом, разрешил девушке снять отвод и продолжил лекцию:

– На том берегу начинается Дикий Лес. Полоса вдоль реки шириной в семь-десять километров считается условно безопасной – плотность магофона в этой области относительно невелика, так что высокоранговому зверью тут некомфортно, и оно сюда почти не забредает. Тем не менее, расслабляться я бы не советовал: в отличие от обычных лесов, здесь практически у каждого животного или птицы имеется хоть какой-нибудь боевой навык, и нарваться можно по полной программе. Так что на этом участке пути мы будем забивать в подсознание реакцию на мои команды. Подавать их я буду самым обычным щелчком, используя навык в непосредственной близости от тебя. Слышишь один щелчок – замираешь в абсолютной неподвижности и не шевелишься, что бы вокруг не происходило. Два – продолжаешь движение. Три – падаешь и лежишь. Все остальное тебя не касается. Договорились?

Девушка порадовала и в этот раз – вместо того, чтобы взорваться вопросами из серии «А что, если…» или начать убеждать в своем нереальном уровне владения боевыми навыками, коротко кивнула и так же безмолвно дала понять, что готова двигаться дальше.

Я забрался на старенький «Катран», жестом предложил ей усаживаться сзади и завел движок. Затем огляделся обнаружением жизни, не нашел в радиусе трехсот сорока метров ни одного крупного силуэта и плавно подал гидроцикл вперед. Как обычно, на этом этапе никуда не торопился, поэтому Ледянку пересек минут за шесть-семь, заплыл под здоровенную иву, высадил пассажирку на берег и «припарковался». А после того, как закончил прятать средство передвижения от двуногого зверья и дал команду накрываться отводом, начал злобствовать – щелкал, менял направление и темп движения чуть ли не каждые сто метров, при этом отслеживая все подряд, начиная от скорости реакции на щелчок и заканчивая изменениями ритма дыхания.

Развлекался порядка полутора часов, а когда понял, что эта девчонка расслабляться не собирается, сменил гнев на милость и стал разнообразить монотонность пути демонстрацией жизни Дичков в естественных условиях. С подветренной стороны и метров с двадцати пяти показал Ладе пасущегося марала. Подвел к горностаю, бурундуку, зайцу-беляку и нескольким белкам. Дал возможность полюбоваться на росомаху, семейство кабанов и десяток видов птиц. А через три с небольшим часа поднял на вершину небольшой горки с лысой вершиной и прервал затянувшееся молчание:

– Это последнее открытое место, на котором теоретически можно снять отвод глаз. Дальше это делать крайне нежелательно – можно попасться на глаза хищным птицам типа беркутов и соколов-сапсанов, с пикирования пробивающим покров подмастерья четвертой звезды вместе с черепом. Но я предпочитаю не рисковать и тут, поэтому ближайшие полчаса мы проведем на опушке. Слева-сзади. За валуном, похожим на огарок свечи. Сначала поедим и отдохнем, а перед выходом справим нужду, ибо местное зверье реагирует на запахи намного быстрее и неприятнее любого другого. Теперь посмотри, пожалуйста, вперед. Если двинуться по ущелью, начинающемуся слева от дерева со сгоревшей кроной, то примерно через четыре с половиной часа можно будет добраться до урочища с магофоном процентов на двадцать выше стандартного первого круга. Там есть безопасное убежище, в котором можно медитировать хоть до потери пульса и в принципе не задумываться о Дичках. Кроме того, оттуда, случись со мной какая-нибудь неприятность, ты с вероятностью процентов в девяносто пять самостоятельно доберешься до дому. Но есть и минус: ждать меня в этом месте придется более двух суток.

– А во втором – значительно меньше? – спросила Рыжая.

– Да. Второе я буду покидать каждое утро и пропадать на восемь-девять часов. Однако до него мы доберемся только к вечеру. Причем отнюдь не в прогулочном режиме – мне придется убивать зверье, переросшее твой ранг или обладающее слишком острым нюхом. Но основная проблема не в этом: приблизительно на середине пути наши коммы превратятся в дрова, а значит, ты физически не сможешь вызвать Службу Спасения.

– То есть, плотность магофона поднимется выше одной целой шести десятых по шкале Оберта? – на всякий случай уточнила девушка.

– Там порядка одной целых восьми десятых… – ответил я. – Значит, усиление твоего ранга придется обновлять каждые полчаса, иначе выгоришь и сдохнешь. В таких условиях выспаться, естественно, не получится, зато лучшего места для медитаций ты не найдешь. Ну, и куда идем?

Лада порадовала и правильным ответом, и честностью:

– Перспектива провести двое суток в одиночестве откровенно пугает. Но я даже близко не представляю твои возможности в плане сопровождения обузы типа меня, поэтому считаю, что принимать решение должен ты. Кроме того, ты пришел сюда по работе, а меня навязала Радослава. Короче говоря, я приму любой предложенный вариант и не обижусь.

«Обузой не будет…» – мысленно повторил я обещание матушки, а потом вспомнил еще одну фразу. Вернее, намек: – «Клаустрофобией не страдает…»

Последняя фраза перевесила все сомнения. Вернее, вымела их из моего сознания поганой метлой:

– Идем во второе. Довести – доведу. Без вариантов. Но тебе придется самостоятельно отслеживать состояние усиления и постоянно его обновлять. Потянешь?

– Конечно! – уверенно заявила она и порадовала снова: – Кстати, можешь двигаться раза в полтора быстрее: папа гонял меня значительно жестче…

…Первая минута привала прошла в тишине и спокойствии. Я выложил из рюкзака два куска кулебяки, упакованные в пищевую фольгу, и отдал тот, который побольше, Ладе. А когда потянулся за флягой с морсом из облепихи, ожили коммуникаторы. Оба. В самом агрессивном режиме вибрации из всех возможных. Мы с сестренкой ткнули в нужные сенсоры, открыли текстовые оповещения с флагом «Чрезвычайно важно!» и невольно заскрипели зубами: нам, Нестеровым, объявили межродовую войну некие Доломановы и, что не лезло ни в какие ворота, уже штурмовали поместье Московской ветви!!!

Не успел я дочитать это сообщение, как прилетело еще несколько. О штурме всех остальных усадеб и поместий, включая Горно-Алтайское и Новоалексеевское. Само собой, я смахнул уведомление в сторону и набрал матушку. А когда увидел ее бледное лицо и струйку крови, стекающую с уголка рта, впал в ступор. Буквально на секунду. Ибо на второй Радослава заговорила. Вернее, захрипела:

– Меня достали… С конвертоплана… Через стену… Нет половины сердца… и пробито средоточие… Во доме две… боевые двойки… Этих я заберу с собой… А машина… полетела за вами… По пеленгу коммов…. На ней биосканер… Уходите… Мстите не раньше… чем через десять дней… Люблю вас больше жизни…. Прощайте…

Я взвыл. В голос. Одновременно с алой вспышкой. А когда на экране появилось уведомление об обрыве звонка, перешел в боевой режим:

– Лада, отдай мне комм. Немедленно!

Пока она снимала его с руки, убрал в пространственный карман оба рюкзака, закинул следом оба коммуникатора и встал:

– Прячешься под отводом. Залезаешь мне на закорки. Обхватываешь руками и ногами. Держишься изо всех сил.

Рыжая выполнила эти приказы чуть ли не раньше, чем дослушала. И я, накрывшись аналогичным навыком, ушел в предельно длинный скачок. Вторым долетел до противоположной опушки и в этот момент зацепил обнаружением жизни сразу пять человеческих силуэтов. Судя по взаимному расположению, высоте относительно поверхности земли и очень приличной скорости движения – пилота и две боевые двойки. Зеркало, отрицание ветра, бодрячок, усиление и память гор накинул на автомате, прыгая между деревьями в направлении правого ущелья и загоняя себя в предельно глубокий полутранс. После того, как окружающий мир привычно замедлился, краем сознания отметил, что Радослава даже на пороге смерти думала не о себе, а о нас, и чудовищным усилием воли заставил себя сосредоточиться на движении. А для того, чтобы ненароком не рвануть в самоубийственную атаку, монотонно повторял три слова: «Лада-десять-дней… Лада-десять-дней…»

Минут через пять-семь безумного «бега» вдоль русла реки сквозь этот мысленный фон все-таки пробилась толковая мысль:

«Этих отпускать нельзя…»

Я покрутил ее и так, и сяк, счел, что она пришла весьма своевременно, вышел из транса и, скинув скорость движения вдвое, обратился к сестренке:

– Лад, тебе как, терпимо?

– Я на восстановлении… исцелении… и усилении… – в промежутках между скачками ответила она. – Сила тратится… довольно быстро… В таком режиме… хватит часа на два…

– Про усиление забудь… – потребовал я, коснулся ее ладони и приложил своим. Тем самым, которого, по представлениям авторитетных теоретиков от магии, у одаренного, развивающегося по боевому направлению, быть не могло.

– Ого! – потрясенно выдохнула девчонка, почувствовав, насколько ей полегчало, но мысль развивать не стала. И слава Перуну – в тот момент мне было не до ерунды:

– Возвращаться обратно… до завершения… межродовой войны – самоубийство… Но тварей, убивших матушку… я должен грохнуть сейчас…

– Я мечтаю… о том же самом… – злобно прошипела она. – Готова… изобразить приманку… Или помочь… ВСЕМ, чем угодно… или не мешаться под ногами… или ждать… хоть целую вечность…

– Отлично! – предвкушающе выдохнул я, в три скачка долетел до опушки леса, обошел дерево с густой кроной и опустил сестренку на землю: – Мне понадобятся свободные руки. Поэтому сейчас я сварганю что-то вроде седла.

Пока говорил, вытащил из пространственного кармана свой рюкзак и высыпал его содержимое под ноги. Затем вырезал в боковых поверхностях дырки под ноги, запоздало вспомнил, что в туалет мы так и не сходили, и отправил Ладу за соседнее дерево. Попросив не снимать отвод глаз. За время ее отсутствия добавил к «сбруе» два куска репшнура для дополнительной фиксации верхней части тела и закидал разбросанное добро обратно в пространственный карман. После возвращения сестры помучился, подгоняя лямки по высоте, но в конечном итоге девушка заняла достаточно удобное положение, и я, вытащив оба комма, влез в родовой канал.

Увы, увиденное не обрадовало – среди бесконечных просьб о помощи и сообщений о гибели того или иного родича я нашел только два более-менее связных доклада об успешных контратаках. Впрочем, даже они дышали обреченностью, и это взбесило до невозможности.

В Сети светился секунд двадцать пять, а затем убрал устройства «из реальности» и снова сорвался с места. Минут через пятнадцать влез в канал снова, но всего на несколько мгновений. А еще через четыре обнаружением жизни засек две двойки… в шести с лишним сотнях метров впереди. По обе стороны от сужения ущелья!

Само собой, остановился, огляделся по сторонам, прикинул, с какой стороны должен был подлететь конвертоплан и где мог спрятаться, а затем короткими и тщательно выверенными скачками понесся вверх по левому склону. Когда выбрался на хребет, промчался вперед эдак на километр и счел, что просчитался. Но по инерции прыгнул еще раз и предвкушающе оскалился, «увидев» одинокое зеленое свечение ровно на одиннадцать часов!

Эти шестьсот метров промчался, как ураган, прекрасно понимая, что рискую. Ведь отвод глаз ниже пятой звезды мастера запросто «вскрывался» электроникой, а я дорос только до второй. Но пилот оказался недостаточно внимательным, так что до опущенной аппарели я добрался без проблем, прямо перед ней скинул Ладу самосбросом и в два скачка долетел до открытой двери в кабину. Любимый кастет выдернул «из воздуха» где-то по пути и на автомате, все также автоматически окутал все двенадцать шипов покровом и… вбил их в плотную воздушную пелену, фантастически быстро выставленную навстречу!

Как ни странно, но это сопротивление даже обрадовало. Впрочем, злая радость никак не сказалась на тактике ведения поединка, наработанного за годы охоты на высокоранговых Дичков – я постоянно смещался из стороны в сторону, раз за разом выходя из поля зрения противника, благодаря глубине полутранса уклонялся от ледяных шипов, с завидной частотой срывавшихся с его правой руки, и продолжал наносить акцентированные удары. В результате пелене хватило всего четырех, еще восемь ушло на покров, а тринадцатый с приятным хрустом проломил височную кость. Тем не менее, останавливаться я и не подумал. Поэтому вогнал кастет в мозг еще раз. Сразу после срабатывания амулета последнего шанса, тем самым, убив Доломанова окончательно и бесповоротно. Затем убрал кастет в пространственный карман, выхватил из набедренных ножен тесак, отрубил обезображенную голову и успел заскочить в десантный салон за мгновение до того, как из перерезанных артерий забили фонтанчики крови. А там огляделся обнаружением жизни, углядел силуэт сестренки под аппарелью, судя по позе, с ножом в правой руке, и вышел из полутранса:

– Лад, с этим все. Кстати, прости за то, что уронил.

– Смеешься? – фыркнула она, выбираясь наружу. – Эта тварь могла в любое мгновение поднять машину в воздух, кинуть ее в вираж или закрутить штопором. А летать по десантному отсеку, да еще и со мной за спиной, было бы вредно для здоровья. Кроме того, я уже говорила, что ради мести за нашу матушку я готова на ВСЕ. Без каких-либо исключений.

На двух последних предложениях этого монолога внезапно ожило мое средоточие и дало понять, что Рыжая считает эти слова клятвой. Но я отметил это лишь краешком сознания, так как в два слова, выделенные интонацией, эта девчонка как-то умудрилась вложить и запредельную душевную боль, и лютую ненависть, и воистину безумную жажду крови!

А еще через пару мгновений Лада озвучила требование, которое легло на мое истерзанное сердце, как родное:

– Яромир, дай мне еще полминуты – я должна увидеть труп и запомнить лицо этого ублюдка…

…Как и следовало ожидать, тактические комплексы поисковой группы были замкнуты в единую сеть, так что боевые двойки, получив уведомление о гибели пилота, рванули к средству передвижения. Да, грамотно прикрывая друг друга и правильно используя особенности рельефа, но «пешком». То есть, не скачками, а ножками. Я догадывался, что этот навык имеется как минимум у лидеров пар, но все равно плавился от предвкушения. Ибо столь низкая мобильность противников открывала очень интересные возможности!

Первый нужный шаг для их реализации сделала новоявленная сестра, перепрограммировав автопилот конвертоплана и отправив грозную машину в недолгий полет к третьему кругу Дикого Леса. И пусть после этого девчонку пришлось подбирать, зато ее помощь позволила загнать будущих жертв в почти безвыходное положение. А потом пришло мое время: я утащил Рыжую метров на сто в сторону, втиснул в узенькую расселину и рванул обратно. К нужному месту припрыгал в тот самый момент, когда ближняя боевая двойка только-только подобралась к гребню хребта, выглянула на эту сторону с помощью камер мини-дронов и неприятно удивилась, обнаружив вместо здоровенной «птички» только голову товарища, задумчиво разглядывающую горы.

Старший торопливо сполз чуть пониже, привалился к здоровенному валуну и потянулся к коммуникатору. Зря – я вышел из скачка как раз между ним и его напарником, открыл земляной капкан точно под первым, сначала прихватив, а затем и раздробив кости таза, а второму тем же самым навыком превратил в кашу обе ноги.

Мужику, лишившемуся задницы и естества, было не до контратаки – болевой шок напрочь выключил его из игры. Зато напарник среагировал на мое появление похвально быстро и успел кинуть испепеление с сожжением. Только я был к этому готов, так что ушел в сторону и всадил ледяной шип в левый висок, благо после капкана покров бедняги приказал долго жить. А уже через мгновение, снова накрывшись отводом глаз, помчался в сторону второй пары. Само собой, не напрямик, а по дуге: судя по количеству одновременно атакованных поместий, транспорта у Доломановых было выше крыши, а от Новоалексеевки до этого места можно было долететь от силы минут за пять-шесть.

Эти тоже прятались за валунами. Точно в такой же «невидимости», как я. Однако легендарным навыком обнаружение жизни не владели. Поэтому смотрели по сторонам через камеры целой стайки мини-дронов, держали в руках по гранате и ждали любого шороха. С тем, кто находился чуть выше по склону, мне откровенно повезло – он стоял, прислонившись к камню правым плечом. Так в него и «провалился». Поэтому во время смыкания земляного капкана разом потеряв треть руки и часть грудной клетки. А последнего, четвертого, сразу после вопля напарника сорвавшегося в скачок, пришлось ловить. Но тут, в Диком Лесу, любителей попрыгать от охотника было предостаточно, так что перемещении на пятом-шестом мужичок все-таки вляпался в подставленный капкан и потерял правую ногу вместе с покровом.

Этого я добил сам. Потом вспомнил о душевном состоянии Рыжей, метнулся за ней и притащил к типу, лишившемуся плеча.

Увидев тело, «вросшее» в монолитный камень, дочурка отставного пластуна скинула отвод, расплылась в счастливой улыбке, выхватила тесак, одним ударом под усилением смахнула мужику голову и поинтересовалась, что с остальными.

– Расскажу по дороге… – пообещал я и присел на корточки. – Иначе влипнем.

Лада без лишних слов запрыгнула в изуродованный рюкзак, деловито обвязала мою грудь репшнуром и спряталась под навыком. Я тоже не стал отсвечивать и сорвался с места. А прыжке на третьем-четвертом заговорил. Все с теми же задержками, ибо несся вниз по склону, перепрыгивая с камня на камень, и не мог себе позволить отвлекаться:

– Одного… укоротила ты… Еще двое… схлопотали… по ледяному шипу… и тоже мертвы. А последний… врос в валун… и, считай, лишился таза… Вместе с камнем… его не увезут… Отрезать – не вариант… В общем… ему сейчас грустно… Даже без учета… беркута-Дичка… уже сорвавшегося в пике…

…Первый час после побега с места побоища я несся вдоль безымянной речки, можно сказать, в прогулочном режиме, перелетая через узкие притоки, перебираясь с одного горного склона на другой и иногда поднимаясь повыше. Впрочем, петлял крайне редко и лишь в том случае, если понимал, что этого конкретного хищника лучше обойти с подветренной стороны, чем потом сбрасывать с хвоста.

На втором пришлось порубиться. Сначала с двухгодовалым медведем, а затем со стаей волков из пяти особей. Зато после них нам словно ворожили боги. Поэтому до нужного входа в сеть Ррейсских пещер я долетел всего за три с половиной часа, что для путешествия с «живым рюкзаком» за плечами было фантастически быстро.

В любой другой день это достижение неслабо подняло бы настроение, а тут испортило. Ведь все опасности маршрута остались позади, а значит, в скором времени предстояло остаться наедине с горечью утраты. В общем, сворачивая со звериной тропы к нужным зарослям маральника, я был мрачен, как грозовая туча. И постарался отвлечься на объяснения: рассказал не менее мрачной Ладе, как искать в этих дебрях каменную плиту с секретом, сдвинул в сторону «крышку» узенького, но довольно глубокого «камина», спустил девушку в подземный лабиринт вниз, поднялся обратно, «затер» запахи и закрыл проход. А через полминуты зажег светляк, разрешил сестренке снять отвод глаз и, тыкая пальцем в каждый условный значок, нацарапанный на стенах, устроил получасовую прогулку по своим владениям.

Закончил, естественно, в логове, где потратил последние секунды относительного спокойствия на описание назначения каждого помещения «благоустроенной двухкомнатной квартиры» в толще земли:

– Слева от «центрального входа» располагается тренировочный зал. В нем я обычно медитирую на матах, которых в свое время натащил с большим запасом. Вот это ответвление называю коридором: по «камину» у дальней стены можно спуститься к подземной реке, а там и чистая вода, и туалет. А в дальнем тупичке у меня спальня. Да, «дверной проем» широковат, зато в ней нормально дышится. Единственный минус – температура воздуха: летом он прогревается до двенадцати градусов, а зимой остывает до шести-восьми. Впрочем, при наличии пекла, водяного матраса и двух пуховых спальников это не так уж и страшно. Далее, в ящиках у изголовья хранятся запасная одежда, белье, обувь и всевозможное тряпье. В двух средних складируются сухпайки, консервы, приправы и другие продукты длительного хранения. А вот в этих я держу снарягу, которая может пригодиться в Диком Лесу – альпинистские «системы», веревки, крючья, «кошки», аптечки, шины, жгуты и много чего еще. Чтобы, в случае чего, не кусать локти.

На этом слова закончились. Вместе с желанием говорить. Ибо эти запасы я делал персонально для матушки. На всякий случай. А все, что могло потребоваться лично мне, таскал в пространственном кармане. Поэтому покосился на водяной матрас, представил, как падаю на него мордой вниз и закрываю глаза, а затем заставил себя повернуться к Рыжей:

– Лад, давление этого места для тебя великовато. Подставляй руку – приложу своим усилением.

После того, как она выполнила просьбу и с облегчением перевела дух, я вытащил из пространственного кармана дорогой механический хронометр без единой электрической схемы и протянул ей:

– Я сейчас не в лучшем состоянии. Постарайся засечь время до полного выгорания, чтобы я мог обновлять навык до того, как тебе поплохеет. И не стесняйся пинать, если я уйду в себя слишком глубоко.

Потом наткнулся взглядом на любимый розовый коврик матушки, сжал зубы и закрыл глаза. А через вечность услышал уверенный голос Рыжей:

– Я, Лада Мстиславовна Нестерова, клянусь Силой и Жизнью, что буду жить тобой, пока дышу!

В смысл этих слов я, каюсь, не вник. Даже после того, как жжение в средоточии подтвердило искренность побуждений. Но буквально через миг жжение ударило в левое плечо, прокатилось по главной жиле до центра ладони и, вернувшись к предплечью, «осело» на нем на редкость приятным теплом!

Тут я невольно пришел в себя, запоздало ужаснулся чрезмерной жесткости полученной клятвы, повернулся к сестренке и потерял дар речи: на ее правом предплечье переливалась всеми цветами радуги татуировка в виде переплетения Нитей Судьбы, местами образовывающих символ Родовик!!!

– Знак Макоши! – ошалело выдохнул я, торопливо закатал к локтю свой левый рукав, обнаружил под ним почти такое же украшение и зачем-то потер его рукой.

Оно посияло еще секунды три, а потом начало блекнуть. Именно так, как описывалось в учебниках. Проверять, вспыхнет ли Знак снова при новом вливании Силы, мне и в голову не пришло – в этот момент сознание само собой переключилось в боевой режим, и я уставился на Ладу:

– Зачем тебе такая клятва?

Она удивила снова, поклявшись Силой, что будет говорить мне правду и ничего кроме правды до конца своих дней. И только после этого перешла к объяснениям:

– Сколько себя помню, мечтала стать такой же великой целительницей, как Радослава. Само собой, не просто так: папа называл ее честью и совестью рода Нестеровых, а еще говорил, что задолжал ей четыре жизни. Пятый раз твоя матушка вытаскивала его из Нави при мне, и я видела, чего это стоило. Те кошмарные двое суток только усилили мое желание нести в мир добро, и на следующий год я поступила в КМА, сдав тесты на максимально возможный балл. Так же добросовестно училась и весь первый год. А во время экзаменов умер отец – вроде как, не выдержало сердце. Только в это я, убей, не верю. Хотя бы из-за того, что о его смерти мне сообщили только через двое суток и за это время как-то успели переоформить на себя особняк в центре города за несуществующие долги перед родом, вскрыли очень серьезный сейф и наложили лапы на награды. А когда я примчалась домой, обнаружила уже живущего в нем главу нашей ветви рода и потребовала объяснений, он отобрал у меня комм и приказал выбросить на улицу. Я дождалась ночи, вернулась обратно через слуховое окно на крыше, нашла этого урода спящим в моей спальне и попробовала вырубить, чтобы наложить на его средоточие печать обрыва связи и выбить чистосердечные признания. Увы, продавить покров не хватило ранга, и меня упекли за решетку. В итоге на похороны папы я не попала. И если бы не Радослава, загремела бы лет на восемь-десять за… попытку вооруженного грабежа и причинение тяжких телесных повреждений дворянину.

После этих слов сестренка облизала пересохшие губы и с хрустом сжала кулаки:

– Матушка вытащила меня на свободу, привезла домой, приложила этого урода и двух его братьев дезориентацией, лишила всех троих мужской силы, заставила вернуть ордена и комм, вытребовала сумасшедшие деньги за присвоенное имущество и заявила, что Красноярская ветвь рода Нестеровых для нее умерла…

Тут по щекам девчонки покатились злые слезы, но она продолжила говорить:

– По дороге в аэропорт я сложила долги отца со своими и поклялась Радославе Силой и Жизнью, что буду жить ею и ее чаяниями, пока дышу. А она усмехнулась и заявила, что тогда мне придется жить и тобой, ибо ты для нее ВСЕ. Я приняла и это условие. Да, без клятвы, но приняла. Хотя люто ненавидела абсолютно всех мужчин и не верила, что смогу найти с тобой общий язык. А теперь матушки нет. И уже никогда не будет…

Последнее предложение далось сестренке настолько тяжело, что я прижал ее к себе, спрятал в объятиях и, гладя вздрагивающую спину, изо всех сил таращил глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы. А Рыжая, вжавшись лицом в мою грудь, вколачивала в сознание фразу за фразой:

– Да, не будет. Зато в памяти останутся ее доброта, забота и любовь. А еще все то, что матушка наговорила о тебе. Знаешь, перед выходом в Дикий Лес она предсказала, что мне хватит и пары суток, чтобы по-настоящему зауважать единственного настоящего мужчину во всей Вселенной и почувствовать себя частью семьи из ТРЕХ человек. Это предсказание уже сбылось. Только ублюдки-Доломановы отобрали у нас самую главную часть. И теперь я хочу отомстить. На пару с тобой. Да так, чтобы эти твари прокляли миг своего рождения. И пусть толку от меня пока немного, зато ради этой цели я сделаю ВСЕ!

Мое средоточие и Знак Макоши подтверждали чуть ли не каждое ее слово, так что к концу этого монолога и предплечье, и солнечное сплетение просто горели. А еще в какой-то момент я начал ощущать эмоции Лады, как свои, но словно через толстое одеяло. Поэтому, почувствовав появившийся страх, мягко приподнял ее подбородок и заглянул в заплаканные глаза:

– Я бы тебя и так никуда не отпустил: мы с тобой – семья. И будем семьей всегда…

Глава 2

26 июня 2075 г.

…Привычка мыть руки и переодеваться в домашнее после возвращения даже в убежища Дикого Леса, некогда вбитая в меня Радославой, сработала и в этот раз – через четверть часа после обретения Знака Макоши я внезапно увидел перед внутренним взором любимое лицо с грозно нахмуренными бровями и почувствовал себя неразумным ребенком. В этот момент на краю сознания мелькало обещание сестренки говорить правду и ничего кроме правды, и я ответил тем же:

– Лада, если бы матушка вдруг оказалась тут, она погнала бы нас мыть руки и переодеваться. Я иду вниз, к реке. Ты со мной?

– Конечно! – ответила она, вытерла лицо рукавом и вцепилась в локоть.

Познакомившись с планировкой «удобств» и осмотрев пластиковый умывальник, отлитый на 3D-принтере по чертежам древности, еле слышно вздохнула, попросила вернуть рюкзак и, тем самым, помогла включить голову. В результате, вернувшись в спальню, я достал из пространственного кармана спортивные штаны, две пары теплых носков и упаковку трусиков из стратегических запасов матушки, три мои футболки и толстовку. Затем поймал вопросительный взгляд сестренки и пожал плечами:

– Мы зависли тут надолго, до ближайшего магазина слишком далеко, дом наверняка выгорел дотла, а в твоем рюкзаке толком ничего нет. Да, ты крупнее Радославы, но и мы не на светском приеме, так что пользуйся. И не вздумай упираться – она бы этого не поняла.

В любой другой день результаты переодевания Лады в шмотки не по размеру меня бы рассмешили. Но тем вечером было не до веселья. Поэтому, оглядев девушку с головы до ног, я постарался ее поддержать:

– Ну вот, совсем другое дело: все чистое, теплое и удобное. Так что дуй ко мне на матрас – есть тема для разговора.

Оценив взаимное расположение спальников, она зябко поежилась и решительно пододвинула свой вплотную ко мне:

– Я на грани нервного срыва и держусь на одной силе воли. Лягу рядом, а то изведусь от страха, одиночества и ощущения ненужности.

Я помнил, что всего за несколько дней Лада потеряла отца, лишилась дома, чуть было не загремела на нары, а затем обрела и снова потеряла приемную мать, поэтому поднял руку. И не прогадал – сестренка прижалась к моему боку, повела плечами, чтобы я ее обнял, и тихонько поблагодарила за понимание.

Чувствовать так близко не Радославу, а кого-то еще, было настолько непривычно, что я не сразу собрался с мыслями:

– Я тут задумался о нашем будущем, и вот что у меня получилось. В ближайшие десять дней мстить не вариант: Доломановы будут готовы к противодействию, и мы, по сути, просто покончим жизнь самоубийством. В то же время любое убийство, совершенное после официального завершения межродовой войны, превратит нас в преступников. Единственный законный вариант и отомстить, и остаться на свободе – после воздаяния добраться до Москвы и поступить в МАО. Согласна?

– Теоретически – да… – криво усмехнулась сестренка. – Но эта идея нереализуема. Во-первых, до Москвы мы не доедем – нас срисует первая же камера видеонаблюдения, сопряженная с системой распознавания лиц, а дальше будет арест, суд и каторга. Далее, для гарантированного поступления в эту Академию необходимы минимум третья звезда подмастерья плюс пять востребованных боевых навыков, а у меня нет ни того, ни другого. Таким образом, поступишь только ты, а я останусь на улице и загремлю на каторгу по уже описанной схеме. В-третьих, учеба в этом ВУЗ-е по-настоящему кошмарная, и я, целительница, однозначно не выживу, даже если каким-то чудом поступлю. Тем не менее, я заранее согласна с любым решением, ибо месть для меня стоит на первом месте, а все остальное неважно.

– Кажется, я начал не с той стороны… – вздохнул я, перевернулся на бок и уставился в зеленые глаза: – Лад, вам что-нибудь рассказывали о познании сути?

– Упоминали. На вводной лекции. Кажется, во время описания истории появления схемы Осоргина-Сабанеева. Да, точно: по словам преподавателя, оба ее создателя, целители-Гранды, утверждали, что владеют легендарным навыком познание сути, позволяющим видеть энергетическую структуру человека, и что нарисованная ими схема идеально точна. Правда, лектор добавил, что за двести с лишним лет практического использования не появилось ни одного убедительного доказательства ее правильности.

– На ней изображено только два уровня энергетических жил из четырех имеющихся. Причем без идеально точно… – твердо сказал я. – А рисовать остальные эта парочка просто поленилась из-за скачкообразного увеличения количества мелких структур на третьем и четвертом.

– Ты хочешь сказать, что владеешь не двумя, а тремя легендарными навыками? – спросила сестренка.

– А почему тремя? – полюбопытствовал я.

– Первый – обнаружение жизни… – ответила она. – Насколько я знаю, последний официально зарегистрированный владелец этого навыка умер лет сорок тому назад. Второй – познание сути. А третий – пространственный карман, который, по утверждениям ученых, можно получить только на ранге Гранд с вероятностью в одну целую четыре десятых процента. Как по мне, это тоже признак легендарности. Кстати, забыла про навык работы с камнем – я, конечно, не эксперт по редким умениям, но о таком даже не слышала!

– До них мы еще доберемся… – пообещал я. – А пока давай-ка вернемся к познанию сути: я действительно вижу энергетические системы и могу на них воздействовать. Клянусь Силой.

– И что дает такое воздействие? – спросила она.

– Позволяет развиваться намного быстрее, чем в обычном варианте, и развивать тех, кому доверяешь. Но есть нюанс: этот навык очень короткий, а воздействовать на чужую энергетическую систему я могу только через средоточие. То есть, плотно прижимая ладонь к солнечному сплетению. При этом работать через ткань, к сожалению, не получается. И если ты позволишь к себе прикоснуться, то проблему с третьей звездой подмастерья мы даже не заметим.

Тут я сделал небольшую паузу, определился с объемом информации, которым требовалось поделиться на этом этапе, и продолжил:

– Все остальные проблемы тоже решаемы. Но слона, как говорится, надо кушать по частям, а эту часть, по моемуразумению, надо умять первой.

Лада дождалась, пока я договорю, приподнялась на локте и уставилась мне в глаза:

– Я ценю твой такт и исключительную корректность, но в отношениях между нами они только мешают. Во-первых, мы с тобой выживаем, а значит, все, что требует лишних телодвижений и ненужных условностей, должно быть отброшено. А во-вторых, клятва жить тобой была дана отнюдь не для красного словца – теперь ты определяешь мой Путь, а я радостно вкладываю в него всю душу без остатка.

Ее уверенность в правильности таких отношений ощущалась чуть ли не кожей, Знак Макоши тоже «был доволен», и я решил попробовать:

– Ладно, уговорила – перевернись, пожалуйста, на спину и подставь солнечное сплетение.

Рыжая приняла предписанное положение, спокойно задрала толстовку вместе с футболкой и предложила начинать.

Я положил руку на разгоряченную кожу, обновил усиление, закрыл глаза, активировал познание сути и ушел в транс. Через пару секунд грустно оглядел слабенькие главные жилы и толком не развитые второстепенные, мысленно вздохнул и начал «править» правую верхнюю. Благо давления магофона в убежище было предостаточно, и добавлять Силу не требовалось.

Целенаправленные импульсы, убирающие мелкие «шероховатости» со внутренней поверхности жилы, выправляющие немногочисленные изъяны и добавляющие яркости ее свечению, подавал на полном автомате, ибо довел это умение до идеала еще во время возни со своей энергетикой, а при работе с матушкой загнал в подсознание. Поэтому успевал «расправлять» и боковые отростки, называемые второстепенными жилами. А более мелкие «волоски» и «ворсинки» не трогал вообще, ибо для прорыва в первую звезду подмастерья должно было хватить за глаза «правки» двух первых уровней. Впрочем, даже в таком режиме выкладывался предельно добросовестно, оставляя за собой ровное, абсолютно одинаковое и максимально возможное свечение.

От средоточия до центра правой ладони добрался минут за двадцать с небольшим, затем вернулся обратно и практически столько же времени убил на левую верхнюю главную жилу. А как только приступил к правой нижней, почувствовал характерную «дрожь» и подобрался. Последние сантиметры «правил» в разы медленнее, чем обычно, чтобы Рыжую «прибило» послабее. Поэтому начало прорыва получилось чрезвычайно плавным: энергетическая система не вспыхнула ослепительным белым светом, как делала у меня или у матушки, а плавно добавила яркости свечения, несколько секунд добиралась до предела, а потом так же плавно вернулась к новой норме.

Продолжать в том же духе без передышки было нежелательно, поэтому я вывалился из транса, обновил усиление, полюбовался пунцовыми щечками Лады и сделал вид, что это нормально:

– Ну что, тебя можно поздравить с переходом в ранг подмастерья?

Девушка утвердительно кивнула и очередной раз продемонстрировала обещанную честность:

– Можно. Кстати, прорыв с помощью твоего познания сути почему-то вызвал сильное возбуждение. Это нормально?

Я виновато вздохнул:

– К сожалению, да. Это побочный эффект, ослабленный до минимума. Увы, полностью избавиться от него мы с матушкой так и не смогли, хотя старались. Скажу больше – как ни грустно это признавать, но дальше будет хуже: чем выше ранг, тем выше минимум, и никуда от этого не деться.

– А почему «хуже», если на самом деле будет лучше? – пошутила она, на миг ушла в себя, а затем задумчиво хмыкнула: – Кстати, я только что поймала еще одно приятное ощущение. Только с другим оттенком: руки и грудную клетку словно распирает от избытка Силы.

– Это тоже нормально: я привел в порядок верхние жилы, и теперь они работают процентов на двадцать лучше, чем у остальных одаренных твоего ранга.

– Здорово! – искренне обрадовалась она. – Огромное спасибо! А когда ты планируешь заняться нижними?

– Если захочешь продолжить, то не раньше, чем через двенадцать-пятнадцать минут – после каждого прорыва средоточию, увеличившемуся в объеме, желательно давать время на перестроение в новый режим.

Рыжая кивнула в знак того, что поняла, и добавила интересную фразу:

– Я никуда от тебя не уйду и очень не хочу быть обузой. Поэтому раскачивай мой Дар под свои потребности. И как можно быстрее…

…Час, потраченный на две нижние главные жилы, подарил Ладе еще один ранг, приблизив к вожделенной третьей звезде подмастерья практически вплотную. А еще существенно увеличил время выгорания моего усиления, и девчонка, поставившая перед собой цель как можно быстрее превратиться из обузы в напарницу, заявила, что хотела бы продолжить работать над собой. В смысле, медитировать до утра. В классическом режиме и под восстановлением, чтобы не зарубало.

Тратить время на такую ерунду я считал бессмысленным. Кроме того, был уверен, что после такого тяжелого дня и Ладе, и мне не мешает как следует выспаться. Но сестренка уперлась, и я направил ее энтузиазм в нужное русло:

– Я предлагаю заняться куда более нужным и интересным делом – скоростной раскачкой колокола, который я тебе сейчас приживлю.

К моим странностям девушка, вроде бы, уже должна была привыкнуть, но все равно потеряла дар речи. Впрочем, было с чего: панический страх «всесильных одаренных» перед менталистами давным-давно превратил этот навык в самый востребованный из всех имеющихся. А невероятная сложность приживления – само собой, в классическом варианте процесса – стабильно держала цены на соответствующие средоточия и эссенции на крайне высоком уровне. Хотя нет, не так: даже на сетевых площадках торгового дома «Алтай», заслуженно считающегося лучшим поставщиком навыков в Империи, лоты с колоколами появлялись исключительно редко, выставлялись в режиме аукциона и, в конечном итоге, продавались за бешеные деньги. Что здорово расстраивало состоятельных потребителей и так же здорово радовало нас с матушкой, заработавших на поставках целое состояние.

Пока я обдумывал реакцию Рыжей, она успела оклематься и расстроенно вздохнула:

– Приживить мне колокол не получится – я пила восьмую эссенцию и без толку, а набить шестнадцать штук ты еще не успел. Так что остается посмеиваться над словосочетанием «скоростная раскачка»: применительно к навыкам оно звучит, как раскаленный лед или жидкий валенок.

Тут я не удержался от легкого укола:

– Ла-ад, ты когда-нибудь научишься мне верить?

– Научусь! – без тени улыбки пообещала она. – Очень-очень быстро. А что, я в чем-то неправа?

Я заявил, что ловлю ее на слове, а потом посерьезнел:

– Во всем. К примеру, приживить навык достаточно просто. Ты должна всей душой вслушиваться в то, что я говорю, как можно реалистичнее представлять каждый описанный штрих и больше ни о чем не думать. А моя задача – контролировать состояние твоего средоточия, чтобы вовремя его «подтолкнуть». И еще: если при «правке» энергетической системы я прекрасно обходился своими силами, то тут без твоего старания ничего не получится.

Рыжая молча легла на спину и привычно задрала толстовку с футболкой к груди. Я отрицательно помотал головой, объяснил, что этот навык надо приживлять, сидя в классической позе для медитаций, уже через десяток секунд встал на колени за спиной сестренки, погасил светляк и в кромешной тьме коснулся губами ушка:

– Закрой глаза и представь, что вокруг твоей головы появилась радужная сфера… Постарайся увидеть переливы цвета, почувствовать, что с каждым мгновением они становятся все ярче и ярче… И что сияние красок начинает слепить глаза… Мысленно раздели шар пополам по горизонтали и раскрути верхнюю половину в одну сторону, а нижнюю – в другую…

Выдуманную картинку описывал минуты три, стараясь привязывать к ней сознание девушки все новыми и новыми «крючками» очень мелких, но реалистичных подробностей, а когда почувствовал, что нужное состояние достигнуто, «толкнул» средоточие навыком, который матушка когда-то в шутку назвала подзатыльником.

Как обычно, первое появление незримой защитной сферы вокруг головы получилось «размазанным», и она, конечно же, зацепила мой колокол, вызвав едва заметное ощущение тошноты. Я удовлетворенно усмехнулся и убрал руку с солнечного сплетения сестренки:

– Ну что, замутило?

– Ага!

– Такая тошнота является сигналом, свидетельствующим либо о попытке вторжения в твой разум, либо о прикосновении к другому колоколу.

– То есть, навык уже прижился?! – воскликнула она и автоматически расправила одежду, ибо сидеть с голой поясницей было не очень комфортно.

Я снова зажег светляк и поддакнул:

– Да. А теперь запоминай, как его раскачивать. Согласно классическим рекомендациям, колокол надо вешать и сбрасывать раз в пять-десять минут. На мой взгляд, это бред – такая тренировка дает мизерный КПД и тратит время впустую. Мой вариант менее приятен, но работает на пару порядков быстрее. Дело в том, что чужое ментальное воздействие воспринимается этим навыком, как агрессия, поэтому постоянное касание другого колокола вызывает сотни циклов «расширений» и «сужений» в минуту. Такие попытки «оттолкнуть» прорывают уровни навыка чуть ли не бегом, но при этом и того, и другого участника раскачки подташнивает. На ранге новика довольно сильно, на ученике средненько, а с первой звезды подмастерья это ощущение перестает доставлять дискомфорт, то есть, просто информирует о попытке стороннего влияния. Кстати, при самом злобном варианте раскачки можно подняться с нуля и до первой звезды подмастерья всего за три ночи.

– А как выглядит эта «самая злобная раскачка»? – спросила Рыжая.

– Мы с матушкой ложились на кровать, касаясь друг друга головами, и вырубали себя целительскими снами, чтобы не мучиться и не ворочаться. А по утрам радовались прогрессу. Тут, в пещере, этот вариант неприменим из-за слишком сильного магофона, поэтому придется сочетать приятное с полезным – лежать рядом, о чем-нибудь болтать и прокачивать сразу два навыка.

– А какой второй?

– Покров. Тебе же надо поднять его с ученика-«пятерки» до нынешнего ранга, верно?

– Надо… – кивнула она и задала правильный вопрос: – А его тоже можно прокачивать в злобном режиме?

– Конечно! Кстати, самый главный навык одаренного – это фантазия. Да, этот тезис звучит странно, но я сейчас докажу, что прав. Одолжи-ка мне метательный нож и постарайся вдуматься в то, что я расскажу.

Лада протянула мне клинок и превратилась в слух. А я начал издалека:

– Всем известно, что покров – невидимое силовое поле, выступающее над поверхностью кожи на одну десятую миллиметра и обладающее добрым десятком свойств, перечислять которые мне лениво. Так вот, даже в этой части определения имеется критическая ошибка. Смотри сама…

Девушка прикипела взглядом к моей руке, поднятой на уровень глаз, заметила, что нож приподнялся над ладонью на несколько сантиметров и завис, осторожно пощупала пальцем «воздух» рядом с ним и, конечно же, наткнулась на препятствие. Одурение, появившееся в ее взгляде в этот момент, можно было черпать ложками, но я не стал издеваться, а спокойно продолжил объяснения.

– Как видишь, одаренные, обладающие незаурядной Волей и хорошей фантазией, в состоянии отодвигать эту невидимую пленку от тела. На третьей звезде ученика – миллиметра на три. На первой, но подмастерья – уже на пять сантиметров и так далее. Вариантов применения довольно много. Скажем, в дождь, заставший там, где нет посторонних глаз, можно убирать под покров одежду, чтобы она не промокала. Или переплывать реки, не раздеваясь. А вот такая штучка, обтянутая силовым полем, при ударе перегружает вражеские покровы в разы лучше любого ледяного шипа! – заявил я и показал сестренке любимый стальной кастет, извлеченный из пространственного кармана. – Но обычно я применяю «невозможную способность» иначе. Отодвигаю покров до упора, к примеру, под задницей, сажусь и занимаюсь каким-нибудь делом. А навык растет в уровнях, как на дрожжах, ибо постоянно работает на пределе…

…Рыжая вывела меня из целительского сна ровно в девять утра и гордо доложила о своих успехах. Подъем до насыщения одного покрова я бы понял – взять два уровня одного навыка такого невысокого ранга за восемь часов было вполне реально. Но одновременно с ним сестренка подняла до второй звезды ученика колокол, довела до упора исцеление и немного усилила обезболивание. А значит, всю ночь напролет параллельно с работой над защитным навыком терпела тошноту, резала и тут же лечила себя-любимую, отбивала сон восстановлением и очищением разума, а также каждые двадцать минут обновляла усиление на себе и мне!

Само собой, я впечатлился и похвалил. От всей души. Потом сбегал к речке, привел себя в порядок, вернулся обратно и вытащил эту маньячку из транса:

– Лада, я понимаю твои мотивы, но так недолго и перегореть. Поэтому переключаешься в режим самой послушной девочки на свете и тренируешься согласно моим ценным указаниям. Договорились?

– А я из этого режима и не выходила… – без тени улыбки заявила она. – Теперь он у меня один-единственный. Говоря иными словами, ты говоришь, а я делаю. И так будет всегда.

Мое настроение, и без того неважное, рухнуло в пропасть:

– Солнце, ты перегибаешь палку!

– Разве? – криво усмехнулась она. – Всего за одни сутки ты спас мне жизнь, позволил упиться местью, взял в семью, подарил надежду на будущее, показал сумасшедший Путь развития и помог сделать самые первые шаги. А ведь есть еще и старые долги перед вашей семьей.

– Прости, но мне нужен не безвольный робот, а…

– Я не буду роботом, Яр! – фыркнула она. – Я оторва, каких поискать, и через какое-то время снова вернусь в это состояние. Но в экстремальных ситуациях, в бою и в присутствии посторонних поддержу любое решение, выполню любой приказ и сделаю вид, что глава МОЕЙ семьи непогрешим. Поверь, это лучший вариант отношений из всех, какие ты в принципе сможешь представить: я жила по этим правилам всю жизнь и была счастлива.

Такая трактовка обещания куда интереснее, и я расслабился. Потом представил десяток ситуаций, в которых подобные отношения могли здорово упростить жизнь, зауважал ее покойного отца еще сильнее и коротко кивнул:

– Ладно, убедила. Но с одним условием – наедине ты высказываешь свое мнение, каким бы дурацким оно ни казалось. А теперь вопрос на засыпку: рисовую кашу с изюмом будешь?

– А две порции можно? – спросила сестренка, явно решив, что я шучу.

– Запросто! – ответил я и достал из пространственного кармана сразу три стандартных пищевых контейнера с этим блюдом.

Она округлила глаза, а через мгновение рассмеялась:

– А я и забыла, что у тебя есть карманное измерение! Кстати, что там с запасами еды?

Я невольно покраснел:

– Еды, как таковой, хватит от силы месяца на три. Зато вкусняшек…

Лада расхохоталась. Только радовалась очень и очень недолго – секунд через десять в хохоте появились истерические нотки, потом к ним добавился надрыв, а где-то через полминуты запредельное внутреннее напряжение все-таки вырвалось наружу, утопив меня в слезах, напрочь изорвав сердце, и… походя проломив последний психологический барьер, мешавший считать эту девушку частью семьи. Видимо, поэтому я выводил Рыжую из нервного срыва больше часа и не дежурными словами, а теплом души, ласковыми поглаживаниями и мягким воркованием. А после того, как кризис миновал, вытащил из пространственного кармана батончик шоколадного мороженого с логотипом компании «Байкал», известной всей Империи, снял пищевую фольгу и протянул зареванной девчонке:

– Мое любимое. Будешь?

– Не твое, а наше – я тоже такое люблю! – сварливо пробурчала она, вцепилась в лакомство и благодарно чмокнула меня в щеку: – Спасибо, Яр, мне полегчало. Но… я посижу в твоих объятиях еще немного, ладно?

– Сиди, конечно! – мягко улыбнулся я, растрепал огненно-рыжую гриву и продолжил забалтывания: – Кстати, у тебя такие красивые волосы: густые, яркие, буйные…

– Папа тоже ими восхищался… – тихонько вздохнула она. – Поэтому просил не перекрашивать и ласково называл то Огоньком, то Рыжиком.

– В моем представлении огоньков такого оттенка не бывает. А прозвище Рыжик ложится на душу, как родное… – авторитетно заявил я и раскололся: – Почти так же хорошо, как слово «Рыжая», которым мысленно пользуюсь я.

– Выходи из подполья! – разрешила Лада. – Мне понравилось, как ты его произнес.

– Ты еще и великодушна?

– Ага! А еще самоотверженна до безобразия: болтаю с главой семьи, хотя гипнотизирую мороженое и захлебываюсь слюной…

Во время завтрака эта рыжеволосая кладезь самых разнообразных талантов продемонстрировала еще и завидный аппетит, умяв две весьма немаленькие порции каши с изюмом и заполировав их куском яблочного пирога. А потом назвала меня спасителем и умотала к речке. Вроде как, умываться и чистить зубы перед сном. Однако вернулась бледной, с синими губами, влажными волосами и трясущейся от холода!

– У тебя что, нет пекла?! – воскликнул я, метнувшись навстречу с пледом наперевес чуть ли не раньше, чем оценил ее состояние и сообразил, что эта дуреха мылась в ледяной воде.

– Неа, не п-прижилось… – стуча зубами, призналась она, отодвинула в сторону плед, обняла меня, запустила руки под одежду и аж застонала от удовольствия: – У-у-у, к-какой т-ты г-горячий!!!

– Понял. Добуду и приживлю… – пообещал я и скомандовал: – Марш на матрас – буду тебя греть!

Спальники раскрыл в «одеяло» за считанные мгновения, соединил «молниями», активировал навык с говорящим названием пекло, стянул толстовку, первым влез в «конверт» и закрыл глаза, чтобы не смущать сестренку. Лада юркнула следом буквально через полминуты, вжалась в меня всем телом и виновато вздохнула:

– П-прости, я думала, что п-поприседаю и с-согреюсь. Н-но ввода в р-реке оказалась ужасно х-холодной!

Я на всякий случай приложил ее своим исцелением, обновил усиление и влил еще немного Силы в работающий навык:

– Она течет из-под ледника, заканчивающегося всего в нескольких километрах вверх по течению. Кстати, мы с матушкой как-то до него добрались. Прямо по подземному руслу. Вид там – закачаешься. Но без пекла и скачка не дойти.

– А т-ты приживишь м-мне с-с-скачок?

– Конечно! На мой взгляд, для одаренного, развивающегося по боевому направлению, этот навык необходим больше всех остальных, вместе взятых.

– П-почему? В учебниках г-говорится, что н-навык номер один – это п-покров.

Я презрительно поморщился и постарался описать свое мнение как можно доходчивее:

– В эпоху высокотехнологичных вооружений одаренные, как боевые единицы, в основном используются во всевозможных спецподразделениях и в личной охране особо важных персон. К примеру, выпускники той же МАО в случае войны призываются в бригады пластунов, сыгрываются с новыми напарниками и забрасываются на территорию противника рубить коммуникации, уничтожать командные центры, устраивать диверсии и так далее. Для них, как правило, выбирающих время и место атаки, этот навык является светом в окошке, ибо защищает от неучтенных случайностей. Для телохранителей покров тоже необходим, ибо позволяет пережить первую и самую опасную атаку, а затем вывести охраняемое лицо из-под удара. В этот же список можно включить и любителей подраться на дуэлях, которым, по определению, всегда противостоит один-единственный противник. А теперь представь себя без скачка против толпы – каким бы мощным ни был твой покров, его все равно продавят. Причем очень и очень быстро, ведь ты весь бой будешь находиться в фокусе внимания…

– Т-ты прав: постоянное д-движение и возможность в н-нужный момент уйти из б-боя в разы в-важнее! – согласилась Рыжая, некоторое время о чем-то сосредоточенно размышляла, а потом озвучила весьма интересные выводы: – Если в-верить учебникам, то самый м-молодой мастер в истории прорвался в п-первую звезду в в-возрасте двадцати лет, а тебе девятнадцать. Согласно все т-тем же учебникам, нижний предел отката в-возраста – тридцать лет, а Радослава, судя п-по тому, что я в-видела в сауне, в свои д-девяносто семь в-выглядела от с-силы на двадцать. Развиваться и в б-боевом, и в ц-целительском н-направлении одновременно, а также п-приживлять навыки считается н-невозможным, а ты развиваешься, п-приживляешь и… тянешь меня за с-собой. Яр, я только что п-прозрела и обрела Веру в твою н-непогрешимость!

Последнее предложение она выдала, ехидно улыбаясь. Но тепло под Знаком подсказывало, что она говорит то, что думает, и по-настоящему счастлива. Настолько, насколько это возможно в нашей ситуации. Все это, вместе взятое, заставило ласково потрепать ее по волосам:

– Болтушка…

– Ага, я такая! – хихикнула она. – Кстати, Ваша Непогрешимость, вы не обнимете свою болтушку со спины? А то грудь и живот у нее слегка согрелись, а спина и попа все еще ледяные…

…После того, как Лада отогрелась и забылась в целительском сне, я еще раз приложил ее усилением, перевернулся на спину, закрыл глаза, ушел в транс и занялся своей энергетической системой. Да, давление меньше двух целых пяти десятых по шкале Оберта меня особо не цепляло, а «править» четвертый уровень жил без привычного кольца получалось через пень-колоду, но я все равно вкладывался в каждую отдельно взятую «ворсинку», как проклятый. В смысле, выпрямлял, разглаживал, заполнял Силой под завязку и лишь потом переключался на следующую. В итоге фракталом в районе левой ромбовидной мышцы занимался чуть больше семи часов. Само собой, с перерывами на обновления усиления на сестренке и, заметно реже, на себе-любимом. Зато потом, оглядев результаты своих трудов и оценив изменения в яркости свечения средоточия, пришел к выводу, что до прорыва в третью звезду мастера осталось порядка четырех подобных сеансов.

Увы, эта мысль заставила вспомнить шуточные страдания Радославы после последней парной медитации, и вышибла из транса:

«Ярик, еще три часа работы – и ты дорастешь до „троечки“, задерешь нос и улетишь в Москву соблазнять молоденьких столичных красоток. А я останусь одна и умру от горя…»

– Видишь, я так никуда от тебя и не уехал… – еле слышно прошептал я, вытер слезинки, навернувшиеся на глаза, и постарался отвлечься – снял с Лады сон, взбодрил восстановлением и легонечко щелкнул по кончику курносого носика, усыпанного веснушками: – Подъем, красотка! Где-то наверху уже вечер, а мы еще даже не обедали…

– За «красотку» спасибо… – довольно мурлыкнула она, перевернулась на бок, ввинтилась под мою руку и обняла. Так естественно, как будто делала это каждый божий день с раннего детства. Впрочем, отталкивать ее я и не подумал – краешком сознания, связанным с Рыжей через Знак Макоши, почувствовал, что в моих объятиях девушке стало хорошо и спокойно, прислушался к себе и ощутил нечто подобное. Поэтому без какого-либо внутреннего сопротивления прижал ее к себе и счел возможным продолжить тему:

– Только не говори, что слышишь это слово первый раз!

– Слово слышала. Почти так же часто, как прозвища «Стерва», «Дылда», «Недотрога», «Бешеная сука» и «Тупая овца». Но в нем, к сожалению, не было самого главного – тепла. А ты меня балуешь, вот и благодарю.

Судя по тону и эмофону, это признание было констатацией факта, давно не цепляющего за душу. Но меня все равно покоробило, так что я влез в пространственный карман и вытащил из него плитку шоколада «Империя»:

– Балую я вот так. А до этого был чистый и незамутненный восторг.

– Ты жуткий льстец. Но мне все равно приятно. И шоколадка тоже в тему. Но до нее я бы умяла чего-нибудь посущественнее.

– Бутерброд с маслом и с семгой в качестве разминки устроит?

Бутербродов потребовалось аж четыре. И после недолгой отлучки. Ибо «разминаться» без меня Рыжая отказалась наотрез. Потом мы нормально пообедали, еще немного повалялись, и я начал готовить почву к «правке» более высокого уровня:

– Как я уже говорил, самый главный инструмент любого нормального одаренного – это фантазия. Поэтому сейчас мы включим твою фантазию в нормальный рабочий режим и упростим процесс раскачки энергетической системы. На первом этапе сядем правым боком друг к другу таким образом, чтобы тебе было удобно прижимать ладонь к моему солнечному сплетению, а мне – к твоему. Затем уйдем в транс, и ты постараешься представить связь, появляющуюся между центром твоей ладони и моим средоточием. Я сделаю то же самое со своей стороны, но немного раньше, поэтому в момент замыкания энергетического кольца ты почувствуешь исходящее течение Силы. Это кольцо мы разгоним до предела, и Сила начнет распирать не только две главные жилы и оба средоточия, задействованные в процессе, но и все остальные структуры. Потом ты сосредоточишься на ощущениях и так же, как при классическом варианте медитации, начнешь повышать давление в системе за счет подкачки внешнего магофона, а я займусь «правкой» твоих третичных жил.

– Даже так, на уровне объяснений, твой способ выглядит куда логичнее и интереснее обычного.

– Результаты тоже не разочаруют! – пообещал я. – Да, кстати, незадолго до выгорания усиления я начну тормозить кольцо со своей стороны. После того, как скорость упадет хотя бы на треть, присоединяйся. А когда связь разорвется – выходи из транса: нам надо будет обновиться и немного передохнуть…

Вопреки моим опасениям, сестренка справилась с поставленной задачей достаточно быстро и даже внесла посильную лепту в раскручивание кольца. Не бездельничала и после этого, слабенько, зато безостановочно нагнетая давление в энергетической системе и, тем самым, помогая мне с «правкой». Впрочем, львиную долю работы делали разница в рангах и давление магофона: «выносили» слабенькие «заторы» на пути избыточного давления Силы, самостоятельно расправляли уже сформировавшиеся, но еще не функционирующие «волоски» и создавали первые «ворсинки». В результате весь этот сеанс я, по сути, лишь помогал напору пробиваться в незадействованные фракталы и изредка убирал крупные шероховатости, которых у Рыжей из-за молодости и активного образа жизни скопилось совсем немного.

Как водится, не обошлось и без ошибок – одна из «пробок», открывшая доступ сразу к шести фракталам в левом бедре, вылетела слишком быстро, и прорыв Лады в третью звезду подмастерья получился… хм… жестковатым. А через несколько мгновений, то есть, еще до того, как я начал тормозить не на шутку разогнавшееся кольцо, оно вышло на пиковую мощность и в таком же режиме «пробило» правую ногу. Целиком. Подняв девчонку еще на один уровень. Так что из транса я вышел, измученный угрызениями совести, подождал, пока сестренка оклемается, и повинился:

– До тебя я «правил» только себя и матушку. Она была намного сильнее, и избыточное давление било только по моей системе, а побочные эффекты у мужчин на порядок слабее, чем у вас. В общем, местный фон и разница в рангах между нами шарахнули п о тебе в полную силу, а я не смог это предотвратить.

Лада… рассмеялась:

– Ярик, ты чего?! Эта «правка» прорвала меня на две звезды и подарила море удовольствия! Да, оно смущает, но не так уж и сильно. Кстати, знаешь, чего мне не хватает для полного счастья?

Я отрицательно помотал головой.

– Твоих положительных эмоций, которые обычно чувствуются через Знак Макоши. Поэтому говорю открытым текстом: я только что сделала целых два шага к нашей цели, счастлива до безумия и хочу, чтобы ты, единственный родной человек во всей Вселенной, радовался вместе со мной!

Как обычно, она говорила правду и ничего кроме правды, испытывала чистое, ничем не замутненное счастье и ждала того же с моей стороны. Вот я и послал куда подальше все сомнения, развел руки, обнял метнувшуюся ко мне девчонку и чмокнул ее во вспотевший пунцовый лобик:

– Ты тоже одна-единственная, Рыжик! Мне приятно тебя «править», приятно чувствовать твои эмоции и приятно их разделять. Чувствуешь?

Она от избытка эмоций обняла меня так, что чуть не переломала ребра, а затем уткнулась носиком в шею и затихла.

Молчание получилось долгим и фантастически уютным – Лада делилась со мной своими ощущениями через татуировку, я отвечал тем же и, как ни странно, чувствовал себя цельным. В смысле, ни на миг не забывал о матушке и тварях-Доломановых, но и горечь, и ненависть отодвинулись куда-то очень далеко, а тепло души сестрички грело в разы круче пекла. Кроме того, промежуток времени, проведенный в своего рода Безвременье, подарил недостающую уверенность в Рыжей и помог разобраться с непростой проблемой. Точнее, помог понять, что эта проблема существует только в моей голове, и вымел ее прочь. В общем, через Вечность, когда в нашем «общем сознании» появилась потребность продолжить прерванную тренировку, я совершенно спокойно озвучил свои мысли:

– Сейчас мы приживим тебе скачок. Способ, когда-то придуманный для матушки, требует определенного антуража, и на его создание у меня уйдет порядка двух минут, так что полежи или посиди с закрытыми глазами, ладно?

Лада полыхнула предвкушением и в темпе перебралась на матрас. А я залез в пространственный карман, вытащил все необходимое и заметался по пещере. Когда закончил с созданием антуража, убрал светляк, активировал сумеречное зрение, попросил Рыжую не открывать глаза и помог встать. Затем вместе с ней добрался до нужного ящика, сел сверху и развернул девушку к себе спиной:

– Прямо за тобой – мои бедра. Сядь, прижмись спиной к моей груди, подставь солнечное сплетение, расслабься и, как обычно, представляй все, что я буду говорить.

Она, не задумываясь, выполнила все просьбы, и я, облегченно выдохнув, заговорил:

– Представь себя рыжим котенком… маленьким, непоседливым и игривым… Представь тельце, покрытое мягкой шерсткой… грудку с белым пятнышком посередине… пока еще тоненькие, но уже цепкие лапки с острыми коготками…

Зверька описывал долго, ярко и так зримо, как будто видел в реальности. При этом отслеживал постепенные изменения в ритме дыхания сестренки и с каждым новой произнесенной фразой убеждался в том, что этот образ сестренке очень и очень комфортен. Поэтому пошел дальше и несколько минут старательно добавлял четкости и объема окружению котенка. Затем придумал море мелких штрихов, описывавших настроение. А за несколько секунд до кульминации вывесил в метре от нас сдвоенный крошечный светляк. Само собой, ни на миг не прекращая говорить. Поэтому переход к самой последней фразе приживления получился очень плавным:

– …и теперь, когда ты подкралась к опушке леса, осталось самое главное – увидеть белую бабочку, прыгнуть и схватить ее самой первой из своих подружек. Посмотри, вот она, прямо перед тобой! Прыгай!!!

«Подзатыльник», направленный в уже подготовленное средоточие, пробил «барьер» имеющегося сродства, и Лада ушла в скачок. Да, он получился совсем коротким, сантиметров в двадцать, и чуть не оторвал мне правую руку, зато полноценным. Пока я радовался успеху, девушка, еще не успевшая вывалиться из навеянного состояния, прыгнула еще два раза подряд, все-таки дотянулась до «бабочки», пробила «коготками» пустоту, недовольно зашипела и… восхищенно заверещала:

– Ярик, я тебя обожаю!!!

Глава 3

30 июня 2075 г.

…До камина, ведущего к моему логову, я добрался часа через полтора после полуночи напрыгавшимся до состояния нестояния. Да, физически тело, основательно взбодренное восстановлением и пребывающее под усилением, было в полном порядке, а голова под очищением разума работала, как часы, но почти двадцать часов передвижений скачками и крайне напряженный день сделали свое дело – стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором начинали мелькать то камни, то утоптанная земля, то трава, то снег, то всевозможные Дички. Вот я и ломился к «квартире» на автопилоте, бездумно сворачивая в нужные ответвления подземного лабиринта, пригибаясь там, где это требовалось, и местами сокращая путь все теми же скачками.

Само собой, не забывал и об обнаружении жизни. Поэтому увидел Ладу за три с половиной сотни метров, сообразил, что она в «зале для медитаций», и даже разобрался, чем она там занимается. В результате, нарисовавшись у входа, рассыпался в похвалах:

– В жизни бы не сказал, что эта связка отрабатывается только двое суток – ты атакуешь, как маленькая, но очень грозная рысь!

– Я-а-ар!!! – радостно заверещала девчонка, прыгнула ко мне, обняла и радостно затараторила: – Я заждалась. И страшно соскучилась. И безумно рада тебя видеть! Ну что, набил?

Радость, ощущающаяся в ее эмоциях, была настолько сильной, яркой и чистой, что я невольно улыбнулся:

– Ага. С запасом. А еще добыл тебе пекло. Правда, здорово устал. В смысле, морально. Поэтому приживлю тебе этот навык прямо сейчас и ломанусь мыться. А все остальное расскажу, когда упаду на матрас и расслаблюсь.

За трое суток тренировок под моим руководством доверие сестренки превратилось в слепую веру, так что процесс приживления занял чуть больше пяти минут. Но ломануться к речке сразу после этого не получилось – Рыжая заявила, что хочет составить компанию, и спросила, нет ли в моих запасах шмотья женских купальников.

Я вывалил перед ней все, что было, затем вернул в пространственный карман оба цельных, в которые сестренка не смогла бы втиснуться при всем желании, а еще через пару минут убрал еще три забракованных раздельных. После примерки последнего, состоящего из небольших треугольничков на веревочках, притворно вздохнул:

– При первой же возможности устроим набег на магазины женского белья: такую красоту могу видеть только я, а все остальные мужчины пусть идут лесом!

Выглядела она действительно сногсшибательно: буйная рыжая грива закрывала плечи и верхнюю половину тела почти до середины живота; сквозь густые пряди волос дерзко выглядывали полные, упругие и чуть разведенные полушария умопомрачительно красивой груди; хорошо выраженная талия плавно переходила в чуть узковатые, но от этого не менее сексуальные бедра, а длинные тренированные ножки вообще убивали наповал. Ибо идеально соответствовали личному эталону красоты этой части женского тела!

Лада, явно прислушивавшаяся не столько к словам, сколько к моему эмоциональному фону, расслабилась и заулыбалась:

– Я в твоем вкусе, и это настолько приятно, что не передать словами! Все, теперь моя душенька спокойна. Пошли мыться…

Появление пекла никак не сказалось на новых традициях нашей семьи – после возвращения в «спальню» Рыжая влезла в общий спальник, вытребовала меня к себе, забралась под левую руку и потерлась щекой о плечо:

– Я весь день не находила себе места, а теперь мне хорошо и спокойно.

Мне тоже было хорошо и спокойно. В смысле, лежать рядом с ней. А все остальное как-то не радовало. Но грузить сестренку непонятками вот так сразу не было никакого желания, поэтому я начал с рассказа о своих успехах:

– Я набил аж девятнадцать колоколов и еще порядка шести десятков других средоточий. Что радует, ведь после того, как мы поступим в МАО, станет не до охоты, а любой редкий навык – это хорошие деньги. Но это не единственная приятная новость: по дороге к нашему логову мне повезло столкнуться с боевой двойкой Доломановых…

– О-о-о!!! – заулыбалась Рыжая. – Еще два урода в минус?!

– Ага.

– Эх, жаль, что ты не взял меня с собой – я бы с таким удовольствием полюбовалась на их трупы!

– Я сделал фотографии. Как-нибудь покажу.

Девчонка подобралась:

– Не поняла? Ты же, вроде, бегал к границе третьего круга!

– Ну да! – подтвердил я и хищно усмехнулся: – Но, грохнув эту парочку, решил, что радоваться в одно рыло как-то неправильно. Поэтому отнес головы и коммы в первый. Чтобы доставить удовольствие еще и главе их рода.

– Ярик, я тебя обожаю!!!

– Это еще не все! – хохотнул я. – Для того, чтобы радость получилась как можно полнее, я закинул «подарки» в зону действия артефактной противопехотной мины «Шквал». А она совершенно случайно превратила в решето прилетевший конвертоплан и еще девять человек. Правда, некоторых пришлось добивать, но это было в удовольствие! Жаль, что на второй мине сдохло только трое.

Дочка отставного пластуна в голову не только ела. Так что мгновенно собрала отдельные фрагменты в общую картину и сделала тот самый вывод, который действовал мне на нервы:

– Насколько я знаю, эти «Шквалы» стоят от ста двадцати тысяч золотых рублей за штуку. Даже если засеивать ими только самые перспективные развилки ущелий, то себестоимость операции по нашему уничтожению будет неоправданно высока. Ведь эта дрянь даже при самом жестком варианте программирования будет срабатывать не только на человека, но медведей, а также на особо любопытных животных.

– Ага, приближение крупного живого существа на дистанцию менее двух метров считается попыткой разминирования и вызывает подрыв… – подтвердил я.

– Ну, и зачем выбрасывать такие безумные деньги на двух обычных членов уже уничтоженного рода?

– Пока не знаю, Лад… – вздохнул я, а затем перевел разговор в куда более приятную колею: – Кстати, тебя не удивляет, что я заметил мины, которые в боевом режиме становятся невидимыми?

Она отрицательно помотала головой и лукаво улыбнулась:

– Неа! Я стала мысленно называть тебя своим добрым волшебником, а добрые волшебники, по определению, могут все. Хочешь пример?

– Ну, давай… – усмехнулся я.

Рыжая состроила уморительно-наивное выражение лица и захлопала ресницами:

– Добрый волшебник, я сегодня была самой послушной девочкой на свете! Прокачала скачок, зеркало и отрицание ветра до насыщения, подняла на один ранг ослепление и добросовестно отрабатывала показанную тобою боевую связку. Побалуй меня, пожалуйста, вкусной-превкусной клубникой!

– Откуда ты знаешь, что у меня в заначке есть клубника?! – удивленно спросил я, вытащив из пространственного кармана нужный контейнер.

– Видела. В холодильнике. Ее, голубику и персики. Вот и решила, что больше всего шансов найти в твоей заначке что-то из этого списка. Кстати, можешь убирать ее обратно – врубай пекло, раздевайся и переворачивайся на живот: я хоть и слабенькая, но целительница, поэтому помогу расслабиться отличным массажем…

…Массаж у «слабенькой целительницы» получился превосходным. Да, она вливала в акупунктурные точки не так много Силы, как матушка, зато отточила каждое техническое действие до идеала и вкладывала в них всю душу без остатка, так что за час с небольшим превратила меня в счастливый кисель.

– У тебя талант, Рыжик… – еле слышно выдохнул я после того, как она накрыла меня пледом, легла рядом и обняла. – Можно, я буду его главным ценителем?

– Ты будешь единственным… – предельно серьезно пообещала она и попросила снять покров, чтобы отправить меня в целительский сон.

Я понимал, что мне реально нужен нормальный отдых, поэтому убрал навык и уже вырубаясь, сообразил, что не поел сам, не покормил Ладу и не оставил ей ничего горячего. А «через миг» пришел в себя, выяснил, что уже семь утра, попробовал извиниться и был послан куда подальше. Вот и ушел. Умываться. Но после возвращения выложил на коврик для медитаций пищевые контейнеры с жареным рисом и филе семги, добавил к ним две полулитровые бутылки со «свежевыжатым» апельсиновым соком, пожелал Ладе приятного аппетита и поинтересовался успехами.

Девчонка сообщила, что подняла до насыщения все боевые навыки, и попросила взять с собой:

– Пока эти уроды не засеяли Дикий Лес минами, я была за тебя спокойна. А теперь изведусь.

– На какое количество скачков подряд тебя хватает? – спросил я, готовясь услышат цифру в пределах тридцати, поэтому от ее ответа потерял дар речи:

– В последней попытке «высушила» средоточие на пятьдесят седьмом.

Такой качественный прирост был воистину невероятен и лишний раз подтверждал, что она тренируется на износ и готова лечь костьми ради того, чтобы перейти из категории «обуза» в категорию «напарница». А это не только по-настоящему восхищало, но и побуждало двигаться навстречу. Вот я и сделал очередной шаг:

– Возьму. Но тебе снова придется покататься в рюкзаке. Из-за мин – я их вижу, а ты, увы, нет.

– А почему «но»? Это самый приятный вариант из всех возможных! – облегченно выдохнув, пошутила она и с удвоенным энтузиазмом продолжила уничтожать завтрак. Когда наелась и напилась, сгоняла к речке, примчалась обратно, переоделась в комбез и построилась у выхода из «квартиры».

До камина шла первой. По условным значкам и умудрившись сделать всего одну ошибку. На поверхность поднялась как бы не шустрее меня. А там подставила личико легкому ветерку, вдохнула запахи зелени, полюбовалась на небо, местами затянутое перистыми облаками, и тихонько призналась, что под землей ей было некомфортно. Правда, потом уточнила, что готова там жить столько времени, сколько я сочту нужным.

– Ты у меня чудо… – еле слышно ответил я и присел на корточки. А после того, как девушка забралась в рюкзак и устроилась поудобнее, встал, без особой спешки добрался до открытого пространства, очередной раз огляделся обнаружением жизни и чувством металла, не нашел в радиусе их действия ничего опасного и ушел в первый скачок.

Удивительно, но в этот раз «ноша» не тянула. В смысле, мне было приятно общество Лады и хотелось ее радовать. Поэтому я двигался не по обычному маршруту, а от достопримечательности к достопримечательности: показал сестренке забавные сросшиеся деревья и водопад, над которым почти постоянно висела радуга, родничок с самой вкусной водой в округе и поляну, заросшую маками, логово барса-Дичка и красивейшее безымянное озеро. Последнее – издалека, не поленившись подняться на одну из седловин. Кроме этого, рассказывал о повадках тех животных и птиц, мимо которых мы «пробегали», перечислял имеющиеся у них навыки, называл цены на средоточия и травил охотничьи байки. Нет, не врал, а старался описывать ту или иную реальную историю как можно более интересно и зримо. Да, кому-нибудь другому рваный ритм повествования в промежутках между скачками мог показаться некомфортным, но нам с Ладой было хорошо. Почти целый час. А потом я допрыгал до нужного места, убедился в том, что схрон, сделанный накануне, никто не обнаружил, со спокойной душой вытащил из него контейнер с пустыми инфокристаллами, положил на освободившееся место другой, со средоточиями колокола, снова вернул на свои места камни и попрыгал дальше.

– Ты предусмотрителен… – восхитилась Рыжая, как-то догадавшись, чем я занимался. – Вчера снял координаты этого места коммом, сегодня убедился в том, что за пару-тройку секунд твоего пребывания в Сети его никто не запеленговал, а теперь свяжешься с клиентом с другого места!

– Такие подарки Доломановы не заслужили… – усмехнулся я.

– А наэтом самом «другом месте» правильные подарки будут?

– Если эти уродцы захотят меня перехитрить, то могут нарваться еще на одну мину. Но шансы на такую радость, откровенно говоря, невелики…

…Хозяин Барнаула принял звонок на второй секунде и в кои веки показал хоть какую-то сильную эмоцию:

– Яромир Глебович, вы ли это?! Не верю собственным глазам!

– Я, Еремей Данилович. Собственной персоной! – улыбнулся я. – Доброе утро.

– Воистину доброе: искренне рад, что вы выжили, и от всей души надеюсь, что вам и дальше будет ворожить Макошь! – на одном дыхании выдал он.

– Спасибо за пожелания! – поблагодарил я и перешел к делу: – Еремей Данилович, к сожалению, выбраться в Горно-Алтайск и отправить вам заказ самолетом я не смогу. Поэтому спрятал контейнер со средоточиями в схроне. Координаты роняю в канал. Это место находится в первом круге Дикого леса с плотностью магофона в ноль целых девять десятых по шкале Оберта, соответственно конвертоплану ничего не грозит. Понимаю, что не лучший вариант доставки, поэтому компенсировал это неудобство двумя лишними средоточиями.

– Яромир Глебович, в создавшейся ситуации вы имели полное право сослаться на форс-мажор и отказаться выполнять заказ! – воскликнул он.

– На мой взгляд, межродовая война не повод нарушать данное слово… – твердо сказал я. – Кстати, я приложил к координатам файл с указанием мест установки мин «Шквал». Чтобы ваш пилот ненароком не нарвался.

– Ого! И где вы их взяли?

– Это не я. Их поставили на меня…

Строганов нехорошо прищурился и задумчиво склонил голову к плечу. Затем посмотрел за пределы экрана и на несколько мгновений выпал из разговора. А после того, как нашел какую-то информацию, злобно ощерился:

– Скажите, пожалуйста, вы уверены в том, что мины стоят именно в этих местах?

– Абсолютно.

– Дело в том, что они установлены на нейтральной территории, значит, представляют опасность для граждан Империи, не имеющих отношения ни к роду Доломановым, ни к вам, Нестеровым. А это является серьезнейшим преступлением. Вы можете связаться со мной минут через десять?

– Да, конечно… – кивнул я. – Мне как раз пора сменить диспозицию, а то к этому месту уже наверняка летит конвертоплан, а то и два…

Я перезвонил через пятнадцать, успев за это время ускакать километров на пять и оказавшись в том самом месте, в котором и планировал продолжить разговор. Еремей Данилович ответил так же быстро и, понимая, что в этот раз разговор будет совсем коротким, затараторил:

– В этом районе вчера пропал без вести брат главы рода Селивановых, поставлявший в «Алтай» какие-то средоточия. Я пообщался с Ольгердом Игоревичем, и он вышлет по вашим координатам поисковую группу. Если парни найдут хотя бы одну мину, то Доломановым резко станет не до войны. Далее, он подтвердил, что охота идет именно на вас: оказывается, ваш дед владел тридцатью шестью процентами акций «Алтая», а Святополк Доломанов начал войну для того, чтобы прибрать к рукам этот торговый дом. Однако просчитался: ваш дед был параноиком чистой воды и, согласно его завещанию, этот пакет акций может уйти из рода Нестеровых только после подтвержденной смерти всех представителей главной ветви. А кроме вас наследовать уже некому. И последнее: по словам все того же Ольгерда Игоревича, Святополк жаждет вашей смерти в том числе и из-за того, что вы убили девятерых одаренных от шестой звезды мастера и выше!

– У вас устаревшие данные… – усмехнулся я. – В данный момент на счету моей семьи уже двадцать три его родича. И останавливаться мы не собираемся. Кстати, Еремей Данилович, я сейчас прервусь еще на десять-двенадцать минут и снова наберу, ладно?

Строганов, онемевший от моего заявления, только кивнул, так что я, очередной раз убрав коммуникатор в пространственный карман, рванул по направлению к месту, которое накануне вечером искал порядка полутора часов. И скачке на пятом-шестом обратился к Ладе:

– Услышала все?

– Ага… – отозвалась она. – Тридцать шесть процентов акций одного из самых преуспевающих торговых домов Империи – это безумные деньги, ради которых можно было выбросить на ветер не одну сотню «Шквалов». Но ставить их на нейтральной территории однозначно не стоило: я более чем уверена, что теперь Селивановы со Строгановыми вывернут Доломанова наизнанку.

– Да. Но финансовые потери только усилят его желание поквитаться… – вздохнул я. – Так что охотиться на нас будут еще добросовестнее.

– Остановись, пожалуйста! Буквально на пару секунд… – внезапно попросила Рыжая. Я, естественно, выполнил эту просьбу, замерев на участке звериной тропы, на который вышел из очередного скачка. А через миг Лада повернула мою голову влево и благодарно чмокнула в щеку: – Спасибо. Твое «на нас» прозвучало правильно!

Лгать ей я уже не мог. Поэтому сказал правду:

– Я успел сравнить твои шансы выжить со мной и без меня. Пришел к выводу, что со мной их на порядок меньше. И задвинул это знание куда подальше. Ведь ты от меня не уйдешь. Даже если будешь знать, что жить нам осталось всего несколько часов. А если я свалю в туман сам, то продолжишь мстить в одиночку.

– Не уйду! – подтвердила она. – И продолжу…

– …а значит, я могу признаться, что уже прирос к тебе душой.

– Это самое лучшее признание на свете! – хихикнула она, а на уровне эмоций полыхнула счастьем. В результате третий и последний раз я набрал Строганова, пребывая в прекраснейшем настроении:

– Еремей Данилович, я хотел сказать, что вряд ли смогу принять следующий заказ. По крайней мере, в ближайшие месяцы. И что работать с вами мне было в удовольствие.

– Заказы – ерунда! – ничуть не расстроившись, улыбнулся он. – Взаимное уважение в разы важнее, а оно между нами имеется. Поэтому я найду поверенного вашего деда, покажу часть записи этого разговора и дам понять, что делать глупости не стоит. Так что наберите меня при первой же возможности. И еще: денежки за колокола я уже перечислил, от всей души благодарю за помощь и еще раз желаю удачи…

…Мое ночное бдение и мотания по ущельям не прошли даром – секунд через двадцать пять после прощания со Строгановым километрах в полутора от нас раздался сдвоенный взрыв, а еще через несколько мгновений из-за поворота ущелья поднялся столб дыма. Само собой, я рванул в ту сторону. Но не вдоль реки, а почти по самому гребню хребта и на полной скорости, изо всех сил стараясь делать каждый скачок на предельную дальность. В таком режиме до седловины, с которой можно было посмотреть на нужное место, долетел очень быстро, а когда увидел под собой горящие обломки конвертоплана и изломанные тела, рванул вниз. Параллельно объясняя Ладе причины такого везения:- Они нанесли… на карту… все точки нашего… выхода на связь… и решили, что нам… особо некуда деваться… Подобрали идеальное… место для засады… и пошли к нему… так, чтобы мы… ненароком не заметили… машину с гребней хребтов… А в этом месте мина… стояла на небольшом… возвышении. И его… хватило! Тело, до которого я допрыгал первым, было изувечено до безобразия, но еще дышало, поэтому я под усилением смахнул ему голову ударом тесака и понесся дальше:- Теоретически… есть шанс… что «конвертов» два… Но я вижу пять… человек… А жертвовать таким… количеством одаренных… ради засады… на мой взгляд – идиотизм… Так что рискнем… – Убивай! – злобно потребовала Лада. – Двадцать три… плюс пять… это двадцать восемь… Жаль, что… не круглое число… Впрочем… это все равно… не последние! – Бей следующего… Ледяным шипом… В правый глаз! – выдохнул я перед очередным скачком, вышел прямо перед очередным тяжелораненым, убедился в том, что сосулька пробила мозг, и понесся дальше. Третьего и четвертого миновал без остановки, ибо они были мертвы. А возле пятого остановился и предложил сестренке открыть земляной капкан под его головой. Силы в этот навык она вложила немерено, так что очередная жертва авиакатастрофы лишилась черепа и правой кисти, а мы ушли под отвод глаз и помчались в сторону логова. Вернее, помчался я, а Рыжая, фонящая злым удовлетворением, развернулась вполоборота и уставилась назад. А где-то через километр сообщила, что к месту взрыва прилетел еще один «конверт». – И Чернобог с ним! – отозвался я. – Сегодняшнюю норму мы выполнили с запасом, а делать откровенные глупости как-то не хочется. – А я и не призываю! – хихикнула она и полыхнула злорадством: – Эти типы вот-вот созвонятся с главой рода и доложат об очередных потерях, и я хочу, чтобы ты вместе со мной представил, как он взбесится! – Как считаешь, орать будет? – спросил я, заранее зная ответ. – Однозначно: всего за сутки девятнадцатилетний мальчишка убил девятнадцать профессионалов! А это не только потери, но и серьезнейший удар по самолюбию. – Эх, недоработали! Притворно вздохнул я. – Твой возраст плюс мой возраст – это тридцать шесть жертв. – У меня все впереди. Причем, и в прямом, и в переносном смысле! Словосочетание «в переносном смысле» заставило включить фантазию. Я сдуру представил взаимное расположение тел и мысленно хмыкнул. А Рыжая, почувствовав эту вспышку эмоций, каким-то образом прошла по той же самой ассоциативной цепочке и рассмеялась:- Да, все верно: раз я считаю своим будущим тебя, то в данный момент оно находится у меня между ног. Но эта фраза прозвучала бы слишком игриво… Кстати об игривости: где-нибудь поблизости от нашей пещеры есть озера с магофоном за двоечку? – Есть. А что? – Раз Доломанов-старший так серьезно вложился в наши поиски и на постоянной основе отслеживает оба комма, значит, с достаточно большой вероятностью «сидит» и на камерах спутника, висящего на геоцентрической орбите. А теперь включи фантазию и скажи, как этот урод отреагирует на видеозапись с беззаботно плавающей парочкой с учетом того, что злости и так предостаточно? Идея была сумасшедшей. Ведь наше появление из-под отвода глаз на берегу озера, прямо в купальниках и через относительно небольшое время после веселья с конвертопланом должно было оттянуть поисковые группы от Ррейских пещер. Поэтому я остановился на выходе из очередного скачка, закрыл глаза и начал судорожно вспоминать водоемы, на которых имелось подходящее мелководье. Ибо был уверен, что успею защитить Рыжую от любой атаки с воздуха и с суши, а внезапные атаки с глубины и в исполнении некоторых «рыбок» откровенно пугали. Слава Перуну, такое место вспомнилось достаточно быстро, и я весело рванул в нужном направлении. Само собой, отнюдь не молча:- Как считаешь, какими штрихами надо усилить эффект? Мороженое в руках будет перебором – оно бы растаяло по дороге. Лада выдала свой вариант еще до того, как я договорил:- Камеры на современных спутниках очень и очень хороши. Поэтому надо кормить друг друга клубникой. Во-первых, она очень яркая и украсит любую фотографию или видеозапись. Во-вторых, ее завозят далеко не в каждый магазин, а значит, Доломановы озвереют, пытаясь сообразить, когда, как, а главное, зачем мы мотались в Новоалексеевку или Горно-Алтайск. И, в-третьих, такое кормление будет выглядеть очень эротично. А эротика во время межродовой войны – это плевок в душу……Перед тем, как устроить спектакль, придуманный по дороге, мы оббежали склоны, прилегающие к юго-восточной части озера, и убедились, что опасного зверья поблизости нет. Потом я приманил и завалил беркута-Дичка, сдуру решившего полетать не в то время и не в том месте. А после того, как счел, что загорать и плескаться в теплой водичке нам никто не помешает, устроил переодевания. Не снимая отвода глаз, но вплотную к скале с отрицательным уклоном, дабы появляющиеся из воздуха и тут же исчезающие вещи не попали в поле зрения камер спутников. В общем, Ладу в темно-синем купальнике матушки увидел уже на мелководье и расстроился. Ведь лифчик на два размера меньше прикрывал бюст чисто символически, а плавки были узковаты и обтягивали прелести слишком уж откровенно. Но сестренка, правильно истолковав появление новых эмоций под Знаком Макоши, помогла вернуться в норму:- Ярик, ты смотришь на ситуацию не под тем углом. Окажись на моем месте какая-нибудь коряга, Доломанова бы не точно проняло, а нам надо добросовестно потоптаться на его самолюбии. И у нас есть все необходимое: молодость, беззаботность, клубника и… большие сиськи! Два последних пункта отыгрываемого спектакля наверняка зацепили бы и меня. Если бы не печать бесстрастия, на протяжении двух последних суток напрочь обрубающая все грешные желания. Ведь сестра, развлекаясь от всей души, кормила меня ягодами в совершенно безбашенном режиме и без подобной печати свела бы с ума даже несвежий труп. А так я чувствовал только буйное веселье, щедро приправленное неподдельным счастьем, радовался сам и подыгрывал. В меру своей фантазии и представлениях о допустимом. Правда, в процессе настолько увлекся, что умял три четверти первой упаковки и чуть было не вытащил из пространственного кармана вторую. Но вовремя исправился и в порыве вдохновения внес в последний акт спектакля свои коррективы – на протяжении последних пяти-шести минут пребывания под камерами спутников «постепенно терял голову от желания», потом сломался, вскочил, подхватил «свою женщину» на руки и… тащил по направлению «нужному» ущелью до тех пор, пока не обсох. Правда, шаге на пятнадцатом еле слышно прошептал «Пора!» и следом за ней ушел под отвод глаз, но продолжал идти, оставляя на камнях влажные следы. И, развлекаясь, на пару с Ладой усиленно фантазировал на тему «Реакция Доломанова-старшего на романтичных отшельников». Чуть позже, переодеваясь у той же скалы, поймал себя на мысли, что эта игра на незримого зрителя настроила нас с Рыжей на одну волну, сделала еще ближе и напрочь отбила всякое желание куда-то торопиться. Результат восхитил – добрую половину дороги к нашим пещерам мы с сестренкой шли под руку, не видя, зато чувствуя друг друга. При этом болтали обо всем подряд и потихоньку знакомились по-настоящему. Увы, клубника не насытила, и в какой-то момент проснувшийся голод убедил отложить продолжение знакомства на потом. В общем, остаток пути я перемещался скачками, а сестренка ехала в рюкзаке и о чем-то сосредоточенно думала. Тем же самым занималась и во время обеда. Зато потом легла рядом со мной, обняла и грустно улыбнулась:- Ты ведь никуда не поступил из-за матушки, верно? Несмотря на то, что в ту же МАО тебя бы приняли с распростертыми объятиями. Я утвердительно кивнул:- Да. Мы были не разлей вода и ни разу за десять лет не расставались дольше, чем на неделю. Впрочем, я ничего не потерял. Что мне могла дать Академия? Ранги? Так в паре с Радославой я развивался в разы быстрее, чем смог бы развиваться там. Знания? В МАО теория не преподается от слова «вообще», да и мои представления о магии противоречат общепринятым. Статус? На него мне было наплевать с высокой горки. Возможность жить в столице? Наша заимка была в миллион раз милее. Короче говоря, вопрос «поступать или не поступать» вообще не поднимался: закончив школу по удаленке, я съездил в Горно-Алтайск, обновил идентификатор и забыл о таком понятии, как образование. В смысле, читать – читал и разбирался в том, что казалось интересным, но о каких-то там дипломах или карьере даже не думал. Лада оказалась со мной солидарна:- Я бы тоже никуда не уезжала – жить с тем, кого так сильно любишь, по-настоящему здорово. Кстати, теперь понятно, почему матушка Радослава не вышла замуж за моего папу, хотя он несколько раз делал ей предложение – она жила одним тобой и не собиралась размениваться. Про сватовство ее отца к Радославе я слышал первый раз, но таких, как он, у нее было предостаточно. Да и не таких тоже: она была незаурядной личностью, выглядела воистину сногсшибательно, обладала мощнейшим Даром и прекрасно зарабатывала. А ее биологический возраст мог испугать разве что простецов. Да и тех постольку поскольку. – А еще я только что поняла, что реальный ранг матушки был выше «семерки», подтвержденной в ЕИРО. Она ведь была Грандом, верно? Я отрицательно помотал головой:- Нет. Поднять ее до Гранда я не успел. Не хватило каких-то четырех месяцев. Но с «правленной» энергетической системой она, «девятка», была намного сильнее любого Гранда. – Это я чувствовала… – мрачно вздохнула девчонка. – Когда Радослава шарашила исцелением, создавалось впечатление, что она воздействует на пациента одной волей и меняет не столько его организм, сколько реальность. – В каком-то смысле так оно и было… – невольно усмехнулся я. – В энергетической системе есть созвездие, которое мы с нею назвали созвездием Воли. Но о нем я расскажу как-нибудь потом, ладно? Пока не то настроение. – Хорошо. Тогда скажи, это ведь ты откатывал ей возраст, верно? – Верно. – И внешность тоже «лепил» ты? – Угу… – закрыв глаза и вспоминая фигурку матушки, буркнул я. – Из тебя бы получился великий скульптор! – неожиданно заявила Лада. – В жизни не видела настолько красивых, женственных и соразмерных форм! Даже на рисунках художников, считающихся гениальными. И, знаешь, тело, созданное тобою, идеально подходило душе Радославы: она и выглядела, и ощущалась цельной. Услышав эти слова, я проанализировал то, что чувствовалось через Знак, и очередной раз обрадовался: в этой девчонке не было ни зависти, ни подобострастия, ни лицемерия, ни хитрости, ни какого-либо другого негатива: сестренка искренне восхищалась матушкой, страшно переживала из-за ее гибели, гордилась мною и… все. В смысле, даже не думала о том, что можно что-либо исправить в ее фигуре, хотя любая другая женщина на ее месте уже вцепилась бы в меня, как клещ. Пока я анализировал поведение Рыжей, она успела переключиться на следующую тему и задала еще один серьезный вопрос:- Главная ветвь нашего рода проживала в Москве. Почему тебя отдали матушке и разрешили улететь в такую даль? – Родители погибли в шестьдесят пятом, во время межродовой войны, объявленной не нам, а нами. По слухам, и отец, и обе матери шли на приступ чьего-то там родового поместья в самой первой волне, нарвались на древний защитный артефакт и сгорели. В компании еще нескольких человек. Тем же вечером дед собрал в конференцзале московского поместья часть рода, не задействованную в боевых действиях, и толкнул речь о чести, героизме и самопожертвовании. В финале помянул покойных, высказал чрезвычайно витиеватые соболезнования и наобещал членам их семей всякого-разного. А уже на следующий день напрочь забыл о нашем существовании. Остальным родичам тоже было не до нас – они занимались своими Очень Важными Делами и даже не думали, к примеру, о девятилетнем мальчишке, живущем «аж» на четвертом этаже. Я три дня пытался привлечь к себе хоть какое-то внимание, но когда раз в пятидесятый услышал о тяготах войны, вернулся в покои и не выходил из них полторы недели, растягивая до предела то немногое, что нашлось в холодильнике. А на пятый день мира заявился в трапезную к деду аккурат к началу обеда, в присутствии самых авторитетных старших членов рода высказал свои просьбы и был послан. Далеко и надолго – этот старый урод заявил, что таких, как я, у него вагон и маленькая тележка, что я должен быть счастлив хотя бы из-за того, что живу в Москве, а не в какой-нибудь дыре, и что поиск семьи, в которую можно приткнуться – это моя проблема, а не его. – Так, стоп! Кажется, я слышала что-то в этом духе! – воскликнула Лада. – Это ведь ты вылил ему на голову графин с компотом и назвал старым пердуном?! – Слухи, как обычно, врут… – криво усмехнулся я. – Я швырнул в него первым, что подвернулось под руку – ближайшим пустым бокалом. Оскорблять старших я тогда не умел, поэтому сказал, что ухожу из дома, и поклялся всеми богами, что никогда не переступлю порог этого поместья. В это время оклемалась Радослава, невесть какими путями оказавшаяся в тот день в трапезной, метнулась к деду и убийственной затрещиной вышибла его из кресла. Народ, конечно же, зароптал, но она обозвала всех присутствующих конченными ублюдками и поклялась Силой, что никогда не прикоснется ни к одному из них. Сути последнего обещания я не понял, так как не знал, что она уже тогда являлась самой сильной целительницей рода. Зато получил море удовольствия от полета деда и неподдельного испуга, появившегося в глазах взрослых после ее клятвы. В результате соблазнился предложением уехать из «вшивой Москвы» на тихий и спокойный Алтай. А там врос в эту женщину сердцем, начал называть матушкой и жил с ней душа в душу десять лет. На глаза сестренки навернулись слезы, а через миг в эмоциях появилась лютая ненависть:- Я-ар? – Ау. – Мы сегодня щелкнули Доломановых по носу и показали, где живем. Я не знаю, сколько времени потребуется Строгановым и Селивановым, чтобы их придушить, зато уверена, что сегодня ночью или завтра утром в район озера припрется толпа уродов. Связи там нет и не может быть, а у тебя есть чувство металла и обнаружение жизни. Давай вырежем столько этих тварей, сколько получится? – Почему бы и нет? – Только в этот раз я хочу принять в резне самое активное участие! В ней ощущалась твердая уверенность в том, что это реально, и мне стало любопытно, как она себе это представляет:- А чуть подробнее можно? Рыжая кивнула:- Да, конечно. Как бы плотно ни передвигались эти уроды, кто-нибудь, да окажется с краю. Стоит «забетонировать» ему ножки земляным капканом, как вся толпа сгрудится возле первой жертвы. А дальше включится волчья тактика: скачок, капкан, скачок и снова отвод глаз. На третьем-четвертом пойманном уроде у всех остальных резко пропадет желание умирать, и они бросятся врассыпную. Тех, кто ломанется без отвода, придержу я. Все тем же капканом. А остальных переловишь ты. Если первых не будет, то ты можешь взять на себя поимку, а я буду вырубать пленников дезориентацией, благо от капкана покровы сдуются на раз, и убивать ледяными шипами. – А если они пойдут не толпой? – улыбнулся я. Девушка пожала плечами:- Ты переловишь тех, кто под отводом, а я сделаю все остальное. Если отвод обнаружится не у всех – подключусь раньше. В любом случае обещаю высовываться из-под этого навыка не более, чем на секунду, постоянно двигаться и при любой опасности убегать хоть на километр! – Вчерне принимается… – покрутив в голове не само предложение, а его тактически более правильные производные, заявил я. – А теперь давай-ка поработаем над нюансами…

Глава 4

9 июля 2075 г.

…Свой первый «официальный» экзамен Рыжая сдала на пять с плюсом… по трехбалльной системе. По одному баллу получила за двух раскормленных, но от этого не менее опасных свиней-Дичков, способных сбить с ног, не дать ни единого шанса встать, а затем продавить покров и втоптать в землю. Еще два – за вепря-трехлетку, обладающего не только массой далеко за два центнера, очень серьезными клыками, буйным нравом, завидной мощью, скоростью и боевым опытом, но и усилением. Пятый балл сестренка заработала за тактику поединка, который правильнее было бы назвать либо тотальной доминацией, либо избиением. А половинку – за минимальные временные промежутки между скачками и цифру «ноль» в графе «пропущенные удары». Зато за потрошение тушек и изъятие средоточий я не дал даже жалкой одной десятой. Ибо для целительницы, проучившейся в КМА целый год, подобные «операции» должны были являться рутинными. Впрочем, этой жуткой несправедливости начинающая охотница даже не заметила – окрыленная искренней похвалой, она сначала висела у меня на шее, потом «фонила» гордостью и счастьем, а по дороге «домой» все вертела головой в поисках еще какой-нибудь цели.

Успокоилась только после водных процедур, поднявшись в «спальню», завалившись рядом со мной на матрас и укрывшись теплым пледом. Но вместо того, чтобы расслабиться, попросила разобрать бой «по шагам» и как следует попридираться. И это было предсказуемо, ведь за девять дней до этого, во время охоты на Доломановых у «нашего» озера, она наделала море глупых ошибок, в результате чего потеряла покров, дважды промедлила с уходом под отвод глаз и заработала аж три серьезные раны. Да, продолжала драться даже в таком состоянии и, в конечном итоге записала на свой счет четырех отнюдь не слабых противников из четырнадцати, припершихся за нашими головами, но понимала, что выжила только за счет применения ультимативного навыка земляной капкан и моей помощи.

В этот раз придираться было практически не к чему, и я использовал этот разбор полетов для того, чтобы раздвинуть ее горизонты:

– В принципе, ты отработала, как часы. Грамотно двигалась, постоянно уходила из фокуса внимания, била только наверняка и смогла обойтись без капканов, но один изъян все-таки был: ты жила этим боем и думала только о нем. Поэтому зевнула пролет сокола-сапсана и не заметила появление гадюки в каких-то семи метрах от себя. А ведь через какое-то время у тебя появятся навыки типа обнаружения жизни или чувства металла, требующие постоянного внимания в любой ситуации!

– Я научусь, Яр! – пообещала она.

– Нисколько в этом не сомневаюсь… – мягко улыбнулся я, растрепал ее гриву, почувствовал вспышку радости и прижал девчонку к себе.

Этот способ выражения тепла и приязни, за две недели пещерной жизни ставший абсолютно естественным, но ничуть не потерявший… хм… в силе воздействия на чувства сестренки, вызвал ожидаемую реакцию – она растаяла, растворилась в ощущении всепоглощающего счастья и потерялась во времени. На все пятнадцать минут, которые я выделил на предобеденный отдых. Потом благодарно поцеловала в щеку, озвучила пожелания и, получив два комплекта пищевых контейнеров, начала накрывать на «стол».

Да, в принципе, в этом не было никакой необходимости. Ведь в каждой стандартной упаковке ресторанов Новоалексеевки и Горно-Алтайска имелось все необходимое, начиная с одноразовых пластиковых столовых приборов и заканчивая влажными салфетками, но Ладе нравилось обо мне заботиться, а мне нравилась ее забота. Поэтому я получил нешуточное удовольствие, наблюдая за тем, как на мате для медитаций появляется белая «скатерть», как сервируется этот «стол», как в «бокалы» наливаются соки и так далее. А перед началом трапезы почувствовал потребность порадовать хозяюшку чем-нибудь особенным и включил хулиганский режим. В смысле, улучил подходящий момент, поймал ее за руку, дернул на себя, усадил на левое колено и заявил, что буду кормить. С ложечки. Ибо заслужила.

Первые несколько мгновений я был уверен, что Рыжая разревется. И даже решил, что ненароком наступил на какую-то больную мозоль родом из далекого детства. Однако как только «кризис» был преодолен, понял, что попал именно туда, куда требовалось: с первого и до последнего мгновения обеда сестренка пребывала на седьмом небе от счастья. Да что там говорить – когда я спросил, чем самую послушную девочку на свете порадовать на десерт, она заявила, что чем угодно, лишь бы не сгонял с колена и продолжал кормить!

– Лопнешь! – притворно ужаснулся я.

– Не-не-не! – затараторила она. – Мой животик только кажется плоским, а на самом деле в него влезает о-о-очень много вкусняшек! Особенно если никуда не торопиться и кормить с чувством, с толком и с расстановкой.

Ну да, два куска бисквитного торта с заварным кремом улетели, как камень в бездонную пропасть. Но я все равно решил поберечь «плоский животик» и проявил изощренное коварство, достав из пространственного кармана шоколадку.

Наслаждаться этим лакомством Лада любила исключительно лежа, причем возле меня, так что через считанные мгновения «стол» был отодвинут подальше, а я получил боевой приказ перебираться поближе к изголовью и укладываться на спину. А еще через четверть часа и половину плитки услышал вопрос, которого ждал с раннего утра:

– Я-а-ар, а когда ты поднимешь меня в шестую звезду подмастерья?

Все, что можно было выжать только из сочетания разницы рангов и давления магофона пещеры, я выжал еще в конце июня, поэтому следующие десять дней по пять-шесть часов в сутки выкладывался, как раб на галерах, работая с фракталами «волосков» и «ворсинок». Да, теоретически прорвать Ладу на следующий ранг я мог еще накануне. Но лишь за счет нормального сна. Что было крайне нежелательно из-за запланированного экзамена. Вот и отложил этот процесс на сутки, и «самая послушная девочка на свете» приняла это решение без каких-либо возражений. Но ждать, конечно же, ждала. Со все усиливающимся нетерпением. Вот оно и вырвалось наружу.

Не воспользоваться представившейся возможностью повеселиться было выше моих сил, и я выдал заранее придуманную фразу:

– Как только тебе надоест обниматься.

Она прищурилась и «задумчиво» закатила глаза:

– Если отталкиваться от запасов еды в пространственном кармане, то обниматься мы будем с этой минуты и до конца августа. Маловато, конечно, но для начала сойдет…

Я рассмеялся, чмокнул ее в лобик и обозвал маньячкой.

– Ага, я такая! – довольно заявила она, а потом перестала валять дурака: – Планы на вторую половину дня не изменились?

Я отрицательно помотал головой.

– Тогда пора начинать. Чтобы я успела адаптироваться к новому уровню. Кстати, у меня есть маленькая просьба.

– Озвучивай. Выполню… – пообещал я, почувствовал вспышку буйного веселья в эмоциях этой оторвы, и понял, что поторопился.

– Еще минуту тому назад я была уверена, что давно достигла предельно возможного уровня обожания, но ты только что заставил меня прозреть… – хохотнула она, измучила меня длинной театральной паузой и продолжила издеваться: – Я поняла, что ты – живое воплощение доброты, деликатности, сострадания, терпимости и великодушия, и теперь не представляю, чем за все это можно отплатить!

– Один-один! – признал я, сообразив, что это месть за шутку про объятия.

Рыжая кивнула, посерьезнела и невесть в который раз за две недели убила запредельной прямотой:

– Не ослабляй побочный эффект от прорыва, ладно? Не знаю, как было у матушки, а у меня это удовольствие усиливается Знаком Макоши. Вне всякого сомнения, не просто так. Поэтому я хочу насладиться этим Даром в полной мере и поделиться им с тобой. О, Знак проснулся и подтверждает мою правоту. Чувствуешь?

Приятное тепло под татуировкой действительно появилось сразу после этого монолога, и я на несколько мгновений закрыл глаза, вспоминая давний разговор с Радославой о богах:

«Сравни годовалого ребенка и себя. Он при всем желании не в состоянии осмыслить и сотой доли того, что видит, слышит и осязает. Ты видишь мир в разы более широко, но и это не идет ни в какое сравнение с тем, что доступно богам. Поэтому даже не пытайся оценивать их действия, исходя из своей логики. Просто прими, как должное, тот факт, что они видят в разы больше, чем ты, и живи по тем правилам, которые они принесли в этот мир. Да, моментами будет сложно. Но ведь даже Кощей отнюдь не воплощенное Зло – каждую ночь, выезжая из Нави в Явь во главе своей рати, он очищает мир от неправедно живущих, восстанавливает справедливость и забирает души смертных не для развлечения, а для того, чтобы у них появилась возможность начать жизнь заново…»

Я не считал богов Злом. Наоборот, искренне уважал. Каждого за свое. Поэтому подсказку богини Судьбы принял, как руководство к действию:

– Да, Рыжик, чувствую. И раз это – Дар, то порадуюсь ему вместе с тобой…

…В том, что это решение было принято не зря, я убедился буквально через пять минут, то есть, сразу после того, как ушел в транс и приступил к правке очередного фрактала. Первое же «прикосновение» к загнутой, серой и почти безжизненной «ворсинке» наполнило ее Силой под завязку, а появившееся сияние оказалось значительно ярче обычного. На второй такой же «ворсинке» снова ожил Знак Макоши. Но вместо того, чтобы выбить из состояния сосредоточения, заметно добавил остроты восприятия познанию сути и, тем самым, позволил увидеть пятый уровень энергетических жил, о существовании которого я даже не подозревал!

Само собой, никаких определений для нового типа структуры еще не существовало – как минимум, для меня – и я назвал ее «дымкой». Потом поэкспериментировал с вариантами «правки» и не без помощи татуировки богини Судьбы разобрался, как приводить в идеальное состояние фрагменты нового уровня энергетической системы.

Этот успех был отмечен ощущением удовлетворения, и Знак снова «уснул». А я, «оглядев» фронт работ, решил, что сестренке пока хватит двух предыдущих уровней, и вернулся к «ворсинкам». Судя по скорости их реакции на воздействия, не зря: они продолжали «разгибаться», «заполняться» и «вспыхивать» в новом режиме. При этом с каждым новым кусочком фрактала, подключаемого к циркуляции Силы, понемногу, но ускорялось кольцо, а оно, в свою очередь, повышало давление в системе и упрощало труды!

По субъективным ощущениям, с объемом «ворсинок», требующимся для прорыва, удалось разобраться за час с небольшим, но ожидаемая «вспышка» шарахнула только через полтора. Я сразу же принялся тормозить кольцо и почувствовал, что занимаюсь этим один. А когда остановил поток Силы, разорвал связь и вышел из транса, еле удержал обмякшую девушку в вертикальном положении, притянул к себе и заключил в объятия.

Печать бесстрастия? Ха!!! Удовольствие, накатывавшее на Ладу волнами, било через Знак в голову и сводило с ума. Слава всем богам, не плотским желанием, а чем-то более чистым, добрым и всеобъемлющим, что ли. Поэтому сопротивляться этим ощущениям не хотелось от слова «совсем», и я в них растворился. На целую Вечность – взмывал на каждую волну, переживал вспышку счастья, от которого захватывало дух, плавно съезжал в ложбинку, набирался сил и возносился снова. В результате напрочь выпал из реальности, поэтому после завершения этого чувственного безумия лениво удивился, обнаружив, что не сижу, а лежу. Все так же обнимая Рыжую и бездумно поглаживая ее голову, шею и спинку.

Ну, что я могу сказать? Мне… нет, нам было невероятно здорово. Так что первыми впечатлениями мы обменялись только минут через двадцать. И то лишь потому, что сестренке вдруг захотелось полюбоваться на Знак, а на нем обнаружились новые узоры:

– Не знаю, почему, но теперь моя татуировка ощущается законченной. Может, из-за того, что я в тебя окончательно вросла и разом перешагнула через все свои комплексы?

– Неа. Из-за того, что МЫ вросли друг в друга… – отозвался я. – Знаешь, как ни странно в это признаваться, но до этого прорыва я, оказывается, держал тебя на расстоянии. Да, на крошечном, но оно было. А теперь исчезло. Вообще.

– Значит, постарались оба… – засияла она.

– Но ты – больше… – пошутил я, реализовывая хитрый план. – Значит, заслужила подарки!

Сестричка развеселилась:

– О-о-о, подарки я люблю! И-и-и чем ты меня побалуешь в этот раз?

Я захлопал ресницами:

– Чем можно побаловать умопомрачительную красавицу?

– Ну, я бы не отказалась от упаковки трусов и гигиенических тампонов… – хохотнула она, невольно подтверждая заявление о победе над комплексами. – А то числа пятнадцатого начнутся «праздники», а я к ним не готова.

– Это не подарки, а расходники… – буркнул я, вываливая на матрас все затребованное. – А о чем обязана мечтать моя красотулечка?

Она приподнялась на локте и стукнула меня кулачком по груди:

– Давай уже свою версию, а то я изнываю от любопытства!

Я снова полез в пространственный карман и достал стальной кастет, но размерами раза в полтора меньше своего:

– Ты обязана мечтать вот о такой железяке! Да, она может оказаться чуть узковатой, ибо делалась под руку матушки, но ты его все-таки примерь, ладно?

– Не-не-не, он мне в самый раз!!! – вдев пальцы в отверстия и сжав кулак, протараторила она и заулыбалась: – Ярик, а ты знаешь, чем радовать буйных красоток!

– Это еще не все! – заявил я, сделал небольшую паузу и посерьезнел. – На шестой звезде подмастерья появляется возможность существенно ускорить развитие таких отвратных навыков, как зеркало и отрицание ветра. В обычном варианте их усиливают циклами активаций и сбросов, но это, на мой взгляд, извращение.

– Ну да, это дело слишком быстро надоедает… – подтвердила она и предвкушающе прищурилась: – А ты, как обычно, придумал способ злобной прокачки?

Я кивнул:

– Ага. Как известно, на внешнее воздействие эти навыки не реагируют. Поэтому раскачивать их надо изнутри.

– Н-не поняла? – растерялась девчонка.

– Отодвигаешь покров на максимальную дистанцию и зажигаешь ПОД НИМ обычный светляк. Зеркало мгновенно включается на полную катушку, чтобы погасить избыточный «внутренний» жар, а потеющая кожа нагружает отрицание ветра.

Уложив эти объяснения в голове, Рыжая сглотнула и выдала ту же самую фразу, которую когда-то озвучила Радослава. Причем слово в слово:

– Это гениально! Я бы в жизни не додумалась до такого извращения…

– А ты старайся думать от противного. И целенаправленно выворачивай наизнанку аксиомы… – улыбнулся я и поставил перед Ладой боевую задачу: – В общем, так – у тебя полчаса на освоение принципа. Чтобы смогла качать два этих навыка, сидя в рюкзаке…

…Всю дорогу до границы зоны «глушения связи» сестренка провела в настолько глубоком полутрансе, что не сразу среагировала на остановку. Зато, увидев, что я скинул отвод глаз и вытащил комм, превратилась в слух. Очень вовремя, ибо Хозяин Барнаула, как и в прошлый раз, принял звонок практически мгновенно.

– Добрый вечер, Еремей Данилович! – вежливо поздоровался я и изрядно удивился, услышав в ответ не самое стандартное обращение:

– А-а-а, Ужас Дикого Леса? Здравствуйте-здравствуйте!

– А чего это я Ужас?

Мой собеседник расплылся в счастливейшей улыбке:

– А кто в одно лицо вынес тридцать восемь мастеров от пятой до восьмой звезды включительно?!

– На самом деле нас было двое, а они одни! – отшутился я, дал Строганову посмеяться и посерьезнел: – Прошу прощения за то, что тороплю, но вы просили перезвонить, а мне очень не хочется подставиться под какую-нибудь ракету, наводящуюся на коммуникатор.

– Ракет не будет! – твердо пообещал Еремей Данилович. – Поисковая группа Селивановых нашла не один, а несколько «Шквалов», и Доломановы, кроме всего прочего, налетели на официальное предупреждение Имперской Канцелярии. Так что теперь при любом подозрении на использование вооружений на нейтральной территории они вылетят из Бархатной Книги быстрее собственного визга!

Я заулыбался:

– На редкость приятная новость!

– Это еще не все. Вы вынесли им почти двадцать процентов элитной части боевого крыла, и эти уроды просели на сто сорок с лишним пунктов в рейтинге сильнейших родов России. Что стало ничуть не менее серьезной катастрофой, чем выплата штрафов и виры, в общей сложности потянувших на двести сорок шесть миллионов золотых рублей. Ибо этот род оттоптал ноги очень многим и теперь, существенно ослабев, превратился из охотников в жертву!

– Миленько, однако! – хохотнул я.

– Последнее сказалось и на аппетитах… – продолжил Строганов. – Их отодвинули от «Алтая», но возле него начали крутиться другие не менее сильные рода. Поэтому я сейчас скину в канал контакты поверенного вашего покойного деда и файл с примерной схемой разговора – мужичок скользкий, крученый, и при определенной свободе маневра способен на многое, так что вам надо загнать его в нужную колею. То есть, потребовать переключения беседы в подтвержденный режим, скинуть свой идентификатор, вступить в права наследования, и лишь после этого озвучивать остальные требования. Причем в идеальном соответствии со списком, подготовленным моими юристами. Кстати, по моим данным, даже то, что можно просто перегнать со счетов рода Нестеровых и вашего деда на ваш личный счет, тянет на семьсот с лишним миллионов рублей. На мой взгляд, ради этой суммы стоит подсуетиться…

…Разговор со Строгановым никак не сказался на моей паранойе, так что с каждым из двух поверенных я разговаривал из разных мест. Затем отправил комм в пространственный карман и «задумчиво» поплелся в сторону центра магической аномалии. Под отвод глаз ушел шаге на пятом-шестом. Вроде как спохватившись. Потом, не меняя курса, добрался до ближайшей морены, пропрыгал по валунам порядка километра и лишь после этого развернулся в сторону Ледянки. Как только я как следует разогнался, сестренке захотелось поговорить. Почувствовав нетерпение, я спросил, что ее так впечатлило, и получил на редкость эмоциональный ответ:- Да многое! Во-первых, взбесил ублюдочный поверенный твоего дела: если бы не юристы Еремея Даниловича, расписавшие алгоритм общения с этим скотом, то ты бы не получил ни рубля. Причем совершенно законно. И теперь мне хочется его отловить и забить ногами до полусмерти! Во-вторых, по-настоящему порадовал поверенный матушки Радославы, поэтому я до ужаса довольна, что теперь все наши финансовые дела будет вести он, а не тот, первый. В-третьих, я не на шутку зауважала Строганова: он помог разобраться с наследством, на пару с Селивановыми вытряс из Доломанова сто миллионов и, не спрашивая твоего мнения, поделился половиной своей доли; предложил войти в род; готов в любой момент прислать конвертоплан со всем необходимым и так далее…Пока мы обсуждали три этих пункта, Рыжая была предельно серьезна. А потом развеселилась и заявила, что описала еще не все впечатления:- В-четвертых, еще вчера я была уверена, что восемь миллионов, полученные за квартиру в центре Красноярска, пополнят семейный бюджет и упростят нам жизнь, а ты оставил мне эти деньги на трусы и шоколадки! – И что в этом плохого? – спросил я. – Как это «что»?! Я у тебя самая послушная девочка на свете, а значит, буду ходить в одних трусах и уминать одни шоколадки! И если первое даже радует, то от шоколада на четыре миллиона золотых рублей я превращусь в шарик!!!Я развеселился и исправил логическую ошибку:- Не превратишься – половину съем я. – Это меняет дело! Тогда открою страшную тайну: я подобрала себе прозвище в стиле твоего. Раз ты у нас Ужас Дикого Леса, то я буду Жутью…После этой фразы сестренка посмешила меня еще немного, а потом ушла в полутранс и продолжила раскачивать навыки. Пахала, как проклятая, до следующей остановки, затем оглядела ту часть течения Ледянки, которую видела с излучины этой реки, и похвалила:- Ну да, я бы тоже не рискнула ломиться к нашему гидроциклу – мало ли, чем его «зарядили»!Я молча кивнул. Ибо тоже не хотел нарваться на какую-нибудь боевую химию или что-нибудь радиоактивное. Потом опустился на колени, высадил сестренку, дал команду раздеваться, не снимая отвода, благо мы стояли под деревом с густой кроной, убрал ее шмотки в пространственный карман, а свои под покров, и послал Рыжую вперед. Чтобы плыть за нею, ориентируясь по обнаружению жизни. А на противоположном берегу устроил получасовой отдых, совмещенный с ходьбой под руку. Ибо касания Лады и тепло ее души здоровоуспокаивали, помогая справляться с желанием повернуть налево, пробежать каких-то четыре с небольшим километра, увидеть то, что осталось от заимки, и захлебнуться ненавистью напополам с горечью. А эта умница, догадавшаяся, о чем я думаю, развивала единственную тему, на которую я был в состоянии думать – тему воздаяния. Так что весь этот час с небольшим мы провели в болтовне. А после того, как кризис был преодолен, вернулись в прежний режим путешествия и к четырем с минутами утра допрыгали до Новоалексеевки. Этот городок, который, на мой взгляд, правильнее было называть либо поселком, либо большой деревней, я знал, как свои пять пальцев, поэтому без особой спешки перевел «балласт» в категорию «спутница», взял девчонку за руку, провел между тепличными комплексами Граниных и Петровых, вышел в самое начало улицы Майских Зорь и, оказавшись на асфальте, отключил бодрячок и память гор. Ибо разгибать траву и возвращать в исходное положение примятую землю уже не требовалось. Зато с этого момента стал безостановочно оглядываться чувством металла – да, еще в середине июня камер наблюдения тут не было, но ведь могли появиться, верно? Как выяснилось буквально через четверть часа, они действительно появились. Возле каждого из трех имеющихся магазинов «города». Так что нам с Рыжей пришлось попетлять по переулкам. Но это было предсказуемо и принципиально ничего не изменило. Разве что к последнему, Ромкиному, мы подошли не в четыре сорок пять, как планировалось изначально, а минут на пять-семь позже и со стороны Пантелеймоновского переулка. Там в темпе перемахнули через забор, спокойно прошли мимо дрыхнущего псенка с ушами больше головы и по очереди запрыгнули скачком на подоконник окна второго этажа, открытого по случаю жары. Внутри семейного гнездышка Семенова мне бывать не приходилось, но с обнаружением жизни поиски спящего красавца не затянулись – мы с сестрой прогулялись по коридору до третьей двери справа и подождали. Порядка сорока минут. А потом проснувшийся простец выперся в коридор, поймал мою дезориентацию и целительский сон Лады, в результате чего отключился. Чтобы прийти в себя на продовольственном складе сидящим в собственном кресле за обшарпанным столом из настоящего дерева. – Привет, Рома! – поздоровался я, как только увидел в глазах сына самого предприимчивого дельца Горно-Алтайска первые связные мысли. – Прошу прощения за вторжение, но мне нужна твоя помощь. Кстати, ПКТ-шку не ищи – она лежит во-он в том холодильнике. Заберешь эдак часам к трем дня. – Здравствуйте, Яромир Глебович! Если не секрет, чем вы меня так здорово приложили? – вежливо спросил он. – Это не я, а моя родственница. Целительским сном. А он, как ты прекрасно знаешь, абсолютно безвреден. Этот двадцатишестилетний парень действительно знал. Ибо с раннего детства мечтал обрести Дар и изучил все доступные материалы о магии. Но так и не преуспел. Однако знания никуда не делись, вот он и расслабился. Слегка. Но мне хватило и этого:- А теперь опусти взгляд. В этом контейнере три свежих средоточия – усиление, исцеление и ледяной шип. Как их использовать, решишь сам. Но я советую продать – твои шансы с их помощью превратиться в одаренного практически нулевые, а так хоть заработаешь приличные деньги. – То есть, вы меня не убьете? – Тебя-то за что? – удивился я. – Ну, я же теперь поставляю продукты Доломановым… – А у тебя были варианты отказаться? – Нет. Меня просто поставили перед фактом. Прилетели, сообщили, что ваш род уничтожен, и потребовали переоформить прежний договор на них. – То есть, график поставки не изменился, верно? – задал я самый важный вопрос за весь разговор. Парень был отнюдь не дураком, поэтому подобрался. Но ответить – ответил:- Н-нет. Я же сижу на прямых поставках из Горно-Алтайска. Поэтому формирую заказы во вторник и в пятницу, а развожу, соответственно, в среду и в субботу. – Угу, твои догадки верны – я собираюсь воспользоваться твоим грузовичком для визита в наше бывшее поместье. Тебя, конечно, помучают, но не сильно. Ведь я одаренный с кучей прокачанных боевых навыков и боевым опытом, а значит, ты физически не в состоянии мне что-либо противопоставить. Можешь сразу заявить, что я пробрался в твой дом перед рассветом, дождался в коридоре и приложил дезориентацией, и что перед тем, как вырубиться от целительского сна, ты слышал женский голос. – Голос прозвучал из-за спины, поэтому напарницу Яромира увидеть не удалось. Но, если что, по тембру узнаешь… – продолжила Лада. И из-за его спины, и из-под отвода глаз. – Только убедительно прошу не завираться и не вешать на меня лишние преступления, ладно? – холодно попросил я. Ибо знал, насколько сильно он любит… хм… приукрашивать все, что можно и нельзя. И добавил мотивации придерживать слишком болтливый язык: – А то я обижусь и как-нибудь загляну в гости. В плохом настроении. – Я не стану вас расстраивать! Честное слово!! Скажу только то, что вы разрешили!!! – Вот и замечательно… – смягчился я. – Тогда будь так любезен, ответь еще на пару-тройку технических вопросов, и мы уедем. На твоем грузовичке……Самой неприятной частью всего этого мероприятия было создание качественной личины, способной обмануть систему распознавания лиц. Навык был не только тем самым, «легендарным», но и из категории уголовно наказуемых, так что сестренка смотрела за процессом моего преображения во все глаза. Слава Перуну, не со страхом, а с восторгом. А через полчаса «экстремальной пластики», полюбовавшись «клоном» Романа Семенова, додумалась до вполне логичного вопроса:- А что с голосом? Будешь менять связки? Я отрицательно помотал головой и показал ей крошечную «пластинку» телесного цвета:- Теоретически могу, но подгонять звучание слишком долго. Обычно я пользуюсь синтезатором речи. Напоминать, что использование таких устройств запрещено законом, ей и в голову не пришло:- Так вот что за файл ты компоновал после разговора со Строгановым! – Умничка! – улыбнулся я. – Чем больше материала для анализа, тем качественнее синтезированная речь, а я мотался к Семенову несколько лет. – Мне нравится твоя предусмотрительность! – мурлыкнула она. – В этом плане ты очень сильно напоминаешь папу: он тоже считал, что успех в любом деле зависит от мелочей, и всегда учитывал даже самые ничтожные вероятности. Не знаю, как с ничтожными, а большинство крупных я учел. Поэтому к нашему бывшему поместью проехал по маршруту, забитому в навигатор видавшего виды «Зубра», остановился перед воротами с полутораминутным опозданием, заранее опустил боковое стекло и подобострастно уставился в камеру терминала системы контроля доступа:- Семенов Роман Геннадьевич. Плановая доставка продуктового заказа. – Определенно, Нестеровы тебя разбаловали… – раздраженно буркнул чей-то голос из динамика. – Не научишься приезжать вовремя – лично займусь твоим воспитанием! – Прошу прощения, господин! Больше не повторится. – Я слышу это в третий раз. В четвертый накажу… – пообещал тот же голос, а через мгновение тяжелые бронированные створки поползли в разные стороны. – Виноват… – «на всякий случай» выдохнул я одно из любимейших слов Романа, тронул грузовичок с места, въехал на территорию и неспешно покатил к нужной пристройке. Перед ее воротами, конечно же, развернулся, благо не один десяток раз видел, как это делает настоящий хозяин машины, плавно зарулил в помещение задним ходом, заглушил движок и в темпе выскочил наружу. Дядька Захар, предупрежденный дежурным охранником, по своему обыкновению счел необязательным выбираться из каптерки, поэтому просто проорал, что ждет у себя. И это по-настоящему обрадовало. Ведь если сканер СКД видел и сравнивал с оригиналом только мое лицо, то этот простец, проработавший на Нестеровых не один десяток лет, не смог бы не обратить внимания на очень приличную разницу в росте и телосложении. Вот я с места и сорвался. В смысле, торопливо добрался до металлической лесенки, поднялся на дебаркадер, добежал до распахнутой двери и вломился внутрь. А там без разговоров приложил хозяина каптерки целительским сном и снова поменял личину. Да, потерял кучу времени, но другой реальной возможности добраться до святая святых поместья – оперативного зала СБ – не поднимая тревоги, не видел. Само собой, озаботился и сменой «начинки» синтезатора голоса. Так что в коридор главного здания поместья вышел подготовленным, вперевалочку добрался до лифта, прокатился на четвертый этаж, подошел вплотную к очередному сканеру и уставился в камеру. – Чего тебе, Захар? – недовольно спросил очередной голос. – Появилась возможность заработать кучу денег на пустом месте, но сам не потяну. И не знаю, к кому обратиться за по-…- Заходи, сейчас разберемся! Зашел. Как только щелкнул замок на мощной бронированной двери, дважды переместился скачком, вырубил обоих дежурных операторов все той же дезориентацией, благо на этот пост традиционно ставили самых слабых одаренных, и занялся системой безопасности. Нет, не программированием, а вредительством – снял нужную панель с правой боковой стены помещения, нашел распределительный щит и вырвал из штекеров оба электрических кабеля. Первым делом тот, который шел от резервного генератора, а следом за ним и второй, идущий от основного. Как и следовало ожидать, все мониторы мгновенно погасли, и я, слегка расслабившись, приступил к следующей фазе «визита в гости»: сорвал с дежурных коммы и отбросил их в сторону, затем раздел того, кто покрупнее, и натянул на себя черный армейский комбез. А потом обновил усиление, снес мужикам головы тесаком, извлеченным из пространственного кармана, с чувством выполненного долга оглядел «мертвое» помещение, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь……Сестренка, засидевшаяся в грузовом отсеке «Зубра», встретила меня вспышкой счастья, прыгнула к левому плечу и, не выходя из-под отвода глаз, вцепилась в руку. Я тоже «спрятался» от досужих глаз и отправился в анабазис по постам охраны. Электронные замки всей территории поместья управлялись централизованно, из оперативного зала, и, конечно же, сдохли при отключении питания, так что лишними телодвижениями не задурялся – спокойно заходил в караулки, придерживая двери в открытом состоянии чуть дольше, чем требовалось, и на пару с Рыжей убивал всех, кто обнаруживался внутри. Потом отрубал трупам головы, выходил наружу и продолжал движение по маршруту. Приблизительно в том же режиме прошелся и по двум хозяйским этажам – вламывался в покои, в которых обнаружение жизни показывало наличие живых существ, и отправлял к предкам всех мужчин. А женщин и детей прикладывал дезориентацией, после чего оставлял Рыжей. Ну, а она сортировала первых и усыпляла вторых. Что значит «сортировала»? Заглядывала в шкафы и изучала одежду. Хозяек гражданской вырубала сном. А воительниц валила на месте. Ибо в роду Доломановых, как, впрочем, и во всех остальных, в боевых действиях участвовал не только сильный пол. Да, моментами приходилось напрягаться. Но звукоизоляция в здании была первостатейной, так что даже на шум пятидесятисекундного боя с семьей одаренных из мужа и трех супруг никто не отреагировал. И слава Перуну – каким бы безумным ни было желание отомстить, погибать в этом поместье мы однозначно не собирались. Предпоследний этап мероприятия получился долгим и скучным. Мы с Рыжей носились по двум зачищенным этажам, собирали спящих, переносили в большую гостиную, усаживали в кресла вдоль огромного обеденного стола, намертво фиксировали пластиковыми стяжками, избавляли от коммов и заклеивали рты липкой лентой. После того, как завершили подготовку к «брифингу», разделили обязанности – Лада прошлась вдоль двух рядов сладко сопящих тел и приложила каждое очищением разума, а я организовал подходящий антураж. Потом уселся в кресло главы ветви рода, подождал прикосновения к плечу, сжал пальчики Лады, почти одновременно с нею снял отвод глаз и постучал вилкой по бокалу, дабы привлечь внимание:- Не очень доброго утра, дамы и юные господа. Позвольте представиться – Нестеров Яромир Глебович, один из немногих выживших представителей уничтоженного вами рода. Для начала примите не особо искренние соболезнования в связи с гибелью очередных ваших родичей…В глазах женщины, сидевшей во втором кресле от меня, появилось понимание напополам с ужасом, и я холодно усмехнулся:- Да-да, все Доломановы, которых нет за этим столом, умерли от наших рук. Но претензии можете переадресовать главе своего рода, развязавшего межродовую войну из самой обычной жадности: именно из-за его приказа погибла наша матушка, а мы начали мстить. – Само собой, вы можете сказать, что война уже закончилась. И будете правы… – продолжила Лада. – Однако, атаковав нас через считанные секунды после регистрации своих претензий на соответствующем портале, вы нарушили ряд неписанных законов. Так что мы с Яромиром перебрались на ваше поле. – В принципе, на этом все… – дав ей договорить, заявил я. – Хотя… могу дать один совет и озвучить одну просьбу. Совет предельно прост: валите из этого поместья куда подальше – любой Доломанов, поселившийся в нашем доме, умрет. Может, не сразу, но обязательно. Ибо мы до сих пор считаем это владение Нестеровским. А просьба… просьба тоже будет не очень сложной: при первой же возможности передайте своему главе, что акций торгового дома «Алтай», из-за которого была затеяна эта война, он не получит даже в случае моей смерти – я принял соответствующие меры. На всякий случай. Когда я встал из-за стола, белобрысая девчушка дет тринадцати, сидевшая на четвертом кресле справа, задергалась и замычала. Я шевельнул рукой, Рыжая сорвала с ее губ липкую ленту, и мы услышали гневный вопрос:- И долго вы будете нас убивать?! – Хороший вопрос! – хищно улыбнулся я. – Вы уничтожили практически ВЕСЬ наш род, значит, мы имеем право ответить тем же. Но я понимаю, что вы и ваши родичи выполняли приказ. Поэтому готов проявить великодушие и принять в качестве виры голову вашего главы. Можно без блюдца с золотой каемочкой и розового бантика. В общем, выбор за вами…

Глава 5

24 августа 2075 г.

…В пределы Большой Москвы мы въехали в начале шестого утра на стареньком, но еще бодром «Муравье» и километров через пять зарулили на перехватывающую стоянку для большегрузного транспорта. Там заглянули в спальный отсек, обновили сны на водителе фуры и на подобранной по пути проститутке подходящей комплекции, оплатили пребывание машины сроком на сутки и «отправились на экскурсию». Само собой, я в образе Петра Мамонова, а Лада – с лицом жрицы любви и в ее же одежде.

Да, для обмана ассоциативно-логических блоков СРЛ столичной системы видеонаблюдения этого было недостаточно, поэтому мы благоухали водкой, весело улыбались, пошатывались и… уродовали осанку вместе с походкой липкими лентами, стягивающими кожу под одеждой. Естественно, тормозить частников в таком виде было бесполезно, но автоматических такси в Первопрестольной было предостаточно, и стоять с поднятой рукой нам пришлось всего минуты полторы.

Анализатор запахов бортового компьютера новенькой ярко-желтой «Ласточки» выписал приличные штрафы за пребывание в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения, но платил господин Мамонов. С «одолженной» нам ПКТ-шки. Так что мы с сестренкой не расстроились. В смысле, продолжили изображать деревню, приехавшую в крупный город – пялились в окна, заплетающимися языками обсуждали чуть ли не каждое здание, мимо которого проезжало такси, и все удивлялись, почему на улицах толком никого нет.

До ближайшего храма Всех Богов долетели, что называется с ветерком, ибо в столь ранний движение на транспортных магистралях Москвы было достаточно спокойным. Там зарулили на парковку, оплатили получасовое ожидание, выбрались на асфальт и ломанулись навстречу едва ощущаемому потоку Силы.

Любоваться особо не любовались, ведь большинство подобных храмов, построенных за последние лет пятьсот, отличались друг от друга только размерами, а все остальное, начиная от резьбы на мощных каменных дверях, не закрывающихся ни днем, ни ночью, и заканчивая сваором Рода-Творца на высоченном шпиле, было почти одинаковым. Да, я все равно на несколько мгновений почувствовал себя в Горно-Алтайске. Но уходить в счастливое прошлое, растоптанное железным кулаком рода Доломановых, было не ко времени, поэтому все воспоминания оказались задвинутыми в самые дальние закоулки памяти, и я, пьяно покачиваясь, «кое-как» поднялся по длиннющей лестнице до парадного входа. А на самой последней ступеньке остановился, придержал Ладу за локоток и «заставил» сосредоточиться. В результате головы мы склонили почти одновременно, успокоили мысли и прижали правые кулаки к сердцу. Затем прошли внутрь и уже более-менее нормальной походкой направились к статуе Перуна.

Камер, жрецов и посетителей поблизости не наблюдалось, поэтому я вытащил из пространственного кармана два ножа, честно взятых с боя. Тот, на котором сестренка предусмотрительно выцарапала крест, отдал ей, а свой положил на алтарь, накрыл правой ладонью и зажмурился.

Несколько долгих мгновений звенящей тишины в сознании – и жертва была принята: клинок исчез, а по руке прокатилась волна тепла, разошлась по грудной клетке и ударила в средоточие, подтверждая, что все жизни были отняты по Праву.

Я склонил голову еще раз, благодаря за благословение, сделал два шага назад, подождал окончания жертвоприношения Лады и со спокойной душой перебрался к алтарю Макоши.

Эта богиня подношений не принимала, так что мы с сестренкой одновременно прижали ладони к прохладному камню и выплеснули в него весь запас Силы до последней капельки. На этот раз волна тепла прокатилась от средоточия к левой руке и окатила приятным теплом татуировку. Не знаю, почему, но это ощущение «перевелось», как пожелание удачи, и я, мысленно поблагодарив богиню Судьбы за поддержку, отправился к Живе. Естественно, не один, а вместе с сестренкой.

Перед алтарем этой богини остановился и снова полез в карман. За самым дорогим, что у меня было. Любимый костяной гребень матушки переложил в правую руку, а первые детские серьги Радославы опустил в ладошку Лады и на насколько мгновений ушел в себя.

Отрывать от сердца эти живые кусочки теплых воспоминаний было больно, но мы грустно улыбнулись и, не замечая слез, навернувшихся на глаза, одновременно положили предметы в выемку для подношений. Затем закрыли глаза и на какое-то время потерялись в прошлом. Не знаю, как Рыжая, а я вспоминал самое начало десяти лет абсолютно счастливой жизни. Как стоял перед разгневанным главой рода, слушал его многословные объяснения и никак не мог уразуметь, как он вообще может нести этот бред; как восхищался женщиной, которую через два года стал считать второй матушкой, за то, что она врезала деду; как ехал вместе с ней на окраину родовых земель, слушал тихий голос и старался поверить, что все плохое уже позади, а впереди ждет только радость. Потом от всей души пожелал Радославе легкого посмертия, понял, что гребня под ладонью уже нет, и… аж задохнулся от мощнейшего потока Силы, ударившего из алтаря!

Весь объем абсолютно пустого средоточия заполнился буквально за секунду и ударил в разные стороны, растягивая не только его, но и главные жилы. В познании сути, активированном на одних рефлексах, этот процесс выглядел жутковато, но мне было не до эмоций: стараясь не перегореть, я разгонял излишки сначала по основным энергетическим каналам от центра до кончиков пальцев, затем заполнял второстепенные и, стараясь не поддаваться панике, вливал энергию в «волоски» и «ворсинки».

Слава Роду, к моменту, когда добрая половина последних увеличилась в объеме чуть ли не вдвое и засияла ослепительно-белым светом, поток, наконец, иссяк, и я не только оторвал ладонь от холодного камня, но и смог сфокусировать взгляд на сестренке.

Выглядела она неважно – личико побледнело, склеры покрылись алой сеточкой из полопавшихся капилляров, на лбу, крыльях носа и верхней губе появились капельки пота, а нижняя посинела. Но эти признаки легкого пригорания главных жил были исправимыми, поэтому я поклонился статуе богини, на негнущихся ногах довел Рыжую до ближайшей каменной скамьи, практически упал на полированную поверхность, усадил девушку к себе на колени и запустил руку под ее одежду.

Последствия одновременного получения благословения богини Жизни и Посмертного Дара мастера-целительницы девятой звезды убирал минут сорок. Благо избыточно мощный поток Силы внес хаос только во вторичные жилы, закупорил от силы десяток фракталов и «порвал» чуть более трех сотен «волосков». Но по сравнению с тем, ЧТО Радослава подарила приемной дочери, это было сущей ерундой: меньше, чем за полминуты Лада прорвалась с первой до третьей звезды мастера, что в нашей пещере потребовало бы месяца с лишним ежедневных правок! Впрочем, самым важным приобретением было не это, а пятая звезда в созвездии Воли. Того, которого по представлениям современной науки не существовало.

В общем, из транса я вывалился довольным до невозможности, поймал укоризненный взгляд жреца, решившего, что я лапаю проститутку прямо в храме Всех Богов, но не решившегося выказывать недовольство в незримом присутствии высоких покровителей, и еле слышно выдохнул прямо в розовое ушко сестренки:

– Посмертный Дар матушки прорвал тебя на два уровня.

Лада потеряла дар речи. Еще бы: случаи передачи Силы по наследству случались далеко не каждое десятилетие и привлекали нешуточное внимание как к усопшему, по сути, признанному праведником самими богами, так и к его не менее достойному потомку. Кстати, реакция Рыжей на это самое признание согрела душу: оклемавшись от первоначального шока и осознав, что чем-то неслабо впечатлила богиню Жизни, она развернулась на месте, поймала мой взгляд и задала один-единственный вопрос:

– И тебя, верно?

При этом в эмоциях Рыжей ощущалась абсолютная уверенность в том, что ответ будет утвердительным. Я утвердительно кивнул и мысленно развеселился: получив заранее известный ответ, девушка почувствовала не облегчение, а гордость. И отнюдь не за себя:

– Радослава была великой женщиной!

Впрочем, это чувство очень быстро уступило место лютой ненависти и зацепило меня:

– А Доломановы – твари! Ненавижу…

…После выхода из храма Всех Богов мы с Рыжей отправились на обзорную экскурсию. Нет, не на одну из двух сотен стандартных, забитых в бортовой компьютер такси, а на «придумываемую на ходу». В смысле, катались по городу до половины одиннадцатого утра, «дурея от красоты достопримечательностей». А после десятиминутной остановки на парковке возле Андреевского Шпиля решили посетить Воронцовские фонтаны. Но по дороге передумали. Само собой, не абы где, а метров за пятьдесят до центрального входа на территорию МАО. Более того, в нужный момент ткнули в сенсор остановки по требованию, проигнорировали автоматическое предложение забрать сумму, оставшуюся на депозите, выскочили на тротуар и в два скачка долетели до длинного ряда стеклянных дверей, украшенных матовыми прямоугольниками терминалов СКД.

Коммы я вытащил из кармана за одно мгновение, вложил Ладкин в руку хозяйки, а потом влез в нужную вкладку своего. Еще через секунду прижал экран к соответствующему значку терминала, выбрал вариант идентификации личности по отпечаткам пальцев и радужке, услышал щелчок замка, надавил ладонью на массивную дверь, по слухам, являющуюся одним сплошным артефактом, и вопросительно посмотрел на Рыжую.

– Все, заходи! – буквально через пару-тройку мгновений выдохнула она и уперлась в свою.

К терминалам внутренней Сети Собственной Его Императорского Величества Московской Академии Одаренных мы тоже прыгнули скачками и, не теряя времени, приступили к заполнению стандартных форм прошений абитуриента. Покончив с этим делом, быстренько промотали «простыни» договоров, не читая ни прав, ни обязанностей сторон, поставили галочки в графе «ознакомлен», залили в нужные директории электронные подписи и перечислили затребованные суммы на депозит. А секунды через четыре, уже получив уведомления об оплате, услышали приближающееся завывание. Отвлекаться, естественно, не стали – прижали экраны коммов к терминалам, ткнули в сенсор «Обновить статус», дождались появления зеленого свечения по периметру устройств и торопливо проверили личные идентификаторы. А когда увидели в них слово «Абитуриент», довольно заулыбались и «лениво» развернулись к дверям, в которые как раз влетала пара дюжих полицейских в броне с шевронами патрульно-постовой службы.

С той же ленцой выполнили и требование отойти от терминалов. А когда служивые радостно метнулись к нам с силовыми наручниками наперевес, ткнули их носом в личные визитки, из вредности развернутые в предельно возможном размере.

Полицейские, прикипев взглядами к голограммам и прочитав заветное слово, не поленились влезть на официальную страничку МАО и проверить соответствующий список. Но наши фамилии обнаружились и там.

Мужики не обрадовались, ведь опоздание лишило их гарантированных наград за поимку серийных убийц. И старший решил в отместку сделать гадость – огляделся по сторонам, удостоверился, что в этом зале мы не одни, и заговорил, используя внешние динамики шлема:

– Яромир Глебович и Лада Мстиславовна Нестеровы! Вы обвиняетесь в зверском убийстве двадцати девяти че-…

– Было такое… – подтвердил я еще до того, как он закончил первое предложение. – Война между Доломановыми и Нестеровыми закончилась до того, как мы утолили жажду мести. Таким образом, упомянутые вами уроды всего-навсего получили заслуженное воздаяние чуть позже остальных.

– Попытка скрыться от правосудия за стенами академии ни к чему не приведет: конкурс в это учебное заведение составляет сто шестьдесят семь человек на место, и даже в самом худшем случае хоть кто-нибудь из вас, да не поступит. А мы никуда не торопимся!

– Надежды юношей питают… – ухмыльнулся я, и в это время ожил второй патрульный:

– Командир, так они еще и под личинами!!!

– Верно! – подтвердил я. – Но скоро снимем.

– Это лишние десять лет каторги! – радостно сообщил старший, судя по едва заметным шевелениям пальцев левой руки, зачем-то озаботившийся сохранением для истории дополнительной видеозаписи.

– У вас появилась лишняя причина подождать. Опять же, почините штатный видеорегистратор. А то со стороны броня выглядит еще ничего, а электроника отказывает… – ехидно поддела его Рыжая.

– На вашем месте, Лада Мстиславовна, я бы не веселился! – злобно ощерился младший, судя по всему, куда более толковый, чем старший. – Если у вашего родича еще есть хоть какие-то шансы пройти вступительные тесты, то вам с пятой звездой в ранге ученика не светит ровным счетом ничего!

– Вы не учитываете один нюанс… – притворно вздохнула она. – У меня есть личный Добрый Волшебник. А они, как известно, могут все.

– Что ж, мы продолжим этот разговор максимум в восемь вечера… – пообещал он. – Кстати, уйти под личинами можете даже не пытаться – мы уже вызвали несколько групп усиления, и каждая личность, покидающая территорию МАО, будет вынуждена пройти процедуру идентификации. А артефактные стены этого города в городе не по зубам ни добрым волшебникам, ни злым колдунам, ни самым опытным Грандам…

…Личины я поснимал в одном из немногих уголков ухоженного парка, который не перекрывался камерами. Там же и переоделись. Оба. В комбезы и прыжковые ботинки. Затем добрались до ближайшей аллеи, сели на первую попавшуюся лавочку и полезли на официальную сетевую страничку МАО. Регистрироваться на экзаменационные тесты. Лично мне было до фонаря, к какой из трех десятков комиссий записываться, так как о поступлении в это учебное заведение я никогда не помышлял и справок не наводил. Зато их наводила Рыжая. По просьбе отца, долго и упорно уговаривавшего ее идти не по целительской стезе, а по боевой. Вот сестренка и проглядывала страничку за страничкой, внимательно вглядываясь в фотографии экзаменаторов. А на четырнадцатой довольно ткнула пальчиком в изображение породистой русоволосой женщины лет сорока с крайне тяжелым взглядом и заулыбалась:

– Это Ухтомская. Та самая. В смысле, Умница-Разумница!

Я подобрался:

– Единственная подчиненная Черной Мамбы, не улетевшая в Туран и поэтому оставшаяся в живых?!

– Ага!

Подвигам спецподразделения «Мираж» под командованием Великой Княжны Софьи Александровны, с две тысячи пятьдесят второго по пятьдесят восьмой пачками уничтожавшему внутренних и внешних врагов Империи, в школьной программе был посвящен целый раздел, поэтому я оглядел женщину совсем другим взглядом и задумался. А сестренка, не только заметившая, но и почувствовавшая, что меня от души зацепило, подкинула еще несколько очень нужных фактиков:

– Папа говорил, что Ольга Валерьевна ушла со службы чуть ли не на следующий день после гибели «Миражей». По его же словам, она напрочь повернута на магии и личном развитии, является ярой мужененавистницей, на дух не перено-…

– Так, стоп! Если она ярая мужененавистница, то мне к ней соваться как-то не с руки!

Лада отрицательно помотала головой:

– Как раз наоборот! По ее представлениям, нынешние мужчины не стоят и толики уважения, ибо обмельчали, обабились и решают все проблемы либо уговорами, либо деньгами. Дальше объяснять?

Я задумчиво потер переносицу и еще раз оглядел открытую страничку. Сначала изучил лицо легендарной воительницы и пришел к выводу, что тяжесть взгляда компенсируется красотой и «чистотой» общего ощущения от мимических морщин, привычного изгиба губ и тому подобных мелочей. Потом обратил внимание на сильную шею и порадовался, что Ухтомская не забросила тренировки и после ухода на научную стезю. А когда съехал взглядом на выдающуюся грудь, вдруг поймал мысль, крутившуюся на краю сознания, и попросил Рыжую вернуться в предыдущий раздел.

Как выяснилось через несколько мгновений, очередь к Ольге Валерьевне и двум ее «напарникам» была на треть короче всех остальных и процентов на девяносто пять состояла из девушек. Да, обнаружились и две мужские фамилии. Но они принадлежали простолюдинам, по определению не имеющим возможности добывать конфиденциальную информацию, а значит, погоды не делали. Само собой, я не на шутку обрадовался. Проглядел списки абитуриентов, влез в прошлогодние архивы, полазил по другим разделам странички МАО, уложил в голове кучу разрозненных фактов и повернулся к сестренке:

– Ты права, сдавать экзаменационные тесты надо именно ей. Но проблемы возникнут однозначно. Причем не у меня, а у тебя. И вот какого рода…

…Очередь в экзаменационный зал номер четырнадцать двигалась раза в полтора быстрее, чем соседние. Абитуриенты, прикладывавшие коммы к терминалам СКД и исчезавшие за дверью, выходили куда-то еще, но скорость появления зеленой надписи «Свободно» на электронном табло неслабо нервировала толпу собравшихся девиц. А двух «наших» парней перепугала напрочь – минуты через три после нашего появления в зале куда-то свинтил первый, а где-то через час сбежал и второй. Правда, последнего мотивировала парочка невысоких, чернявых и чуть раскосых близняшек, шепотом рассказавших несчастному о мужененавистничестве Ухтомской. Они же попытались просветить и меня, но я сказал, что в курсе, а Лада их вообще не услышала, ибо спала, привалившись к моему плечу. И этим «спокойствием» тоже выводила из себя абитуриенток. Только спокойствия в этом сне не было ни на грош: сестренка просто вымоталась. До смерти. За полтора месяца тренировок на износ, учебно-тренировочных выходов к границе третьего круга Дикого Леса, сложнейших схваток с высокоранговым зверьем, безумного пятисуточного марш-броска к Барнаулу и нервотрепки дальнейшего пути. Все это утомило и меня, но расслабляться тут, на финишной прямой очередного этапа личной Большой Войны, я не собирался. Поэтому бездумно пялился на табло, изредка поглядывал по сторонам и думал о Ингваре Третьем, Яром, деде Александра Восьмого. Ведь именно этот Император волевым решением прекратил четырехсотлетнюю грызню аристократических родов за один из самых мощных магических источников Восточной Европы, предложив создать вокруг него академию для самой талантливой молодежи Империи. И он же сформулировал практически все основополагающие принципы будущего обучения. Самый первый, звучащий несколько грубовато – «Соплежуи стране не нужны» – после смены формулировки на более удобоваримую лег в основу драконовских правил выживания, был вписан в устав учебного заведения чуть ли не первой строкой и действительно работал. Как? В этом ВУЗ-е теория и общеобразовательные предметы не преподавались: с первого до последнего дня двухлетнего обучения студентов сталкивали между собой, приучали к большой крови и потихоньку превращали в верных сторожевых псов рода Рюриковичей. Да, пройти эту Навь удавалось в лучшем случае трем абитуриентам из десяти, но столь долгое и относительно безопасное пребывание под плотным магофоном позволяло развиваться куда быстрее, чем где бы то ни было. Что, конечно же, неслабо мотивировало всех более-менее амбициозных представителей дворянских родов. Кроме того, очень серьезные преференции давал и статус выпускника МАО: уровень Дара, подтвержденный на выпускных экзаменах, автоматически пересчитывался в класс согласно Табели о Рангах! Да, до мастера не дорастал никто, но если бы какой-нибудь гений умудрился раскачаться, к примеру, до первой звезды этого ранга, то получил бы седьмой класс, что соответствовало армейскому майору или надворному советнику. На третьей так же автоматически – шестой, на пятой – пятый и так далее. Надо ли говорить, что перспектива прокатиться на самом скоростном социальном лифте Империи кружила голову не только дворянам, но и абсолютному большинству простолюдинов? Второй принцип обучения звучал еще более интригующе: «Все, что происходит в Академии, в Академии и остается…» и после поступления подтверждался клятвой Силой. А даруемая им мнимая свобода сводила с ума всю дворянскую молодежь, одуревшую от жесткости родового воспитания и жаждущую дорваться до возможности творить все, что заблагорассудится, не оглядываясь на Закон и не опасаясь каких-либо последствий. Увы, эти самые последствия, как правило, настигали их еще на территории города в городе. И, как правило, не радовали. Третий – «Грехи юности искупаются Службой на благо Отечеству» – давал шанс вернуться к нормальной жизни даже самым закоренелым преступникам. Уточню: не гарантированную возможность, а именно шанс. Один-единственный. Но для того, чтобы им воспользоваться, этим самым преступникам надо было добраться до территории Академии, поступить, выжить в Студенческих Войнах и при этом как-то умудриться раскачаться до уровня, интересующего «покупателей» из силовых структур. Вот народ и рисковал. Не понимая, что этот принцип в девяносто девяти случаев из ста являлся самой обычной заманухой, позволяющей сотрудникам все тех же силовых структур арестовывать уголовников либо на подступах к территории МАО, либо после проваленных экзаменационных тестов, либо после выпускного. Впрочем, других законных способов искупить грехи молодости, не попав в тюрьму или на каторгу, в Империи не существовало, поэтому-то мы с Рыжей и приехали именно сюда. Кстати, довольно интересно реализовывался и принцип натаскивания студентов на большую кровь. Для этого им выдавались амулеты-артефакты с последним шансом, позволяющим не сдохнуть от смертельного ранения и гарантированно дожить до прибытия квалифицированных целителей. А для того, чтобы уберечь «самую талантливую молодежь страны» от намеренного убийства, было введено еще одно драконовское условие – за любой удар или магическое воздействие после срабатывания этого навыка виновный вылетал из Академии с принудительной блокировкой Дара сроком на двадцать лет. Что, на самом деле, являлось ничем иным, как приговором, ибо вызывало деградацию энергетической системы и лишало одаренного идеального здоровья, долголетия и шанса откатить возраст ко второй молодости. И пусть смерти по неосторожности или намеренные убийства иногда случались, в общем и целом этот принцип работал, что позволяло народу «веселиться в полный рост» в Большой Студенческой Войне. Как? Да очень просто! Учебный год делился на триместры. С первого и до последнего дня осени студенты между занятиями рубились с однокурсниками, что называется, не на жизнь, а на смерть и параллельно подбирали напарников в боевые двойки. При этом каждая победа давала бонусный балл, а поражение, соответственно, отнимало. Поэтому для того, чтобы оставаться в плюсе, надо было убивать. Каждый день и, по возможности, не по одному разу. Ведь по умолчанию тренировки и медитации проходили в залах, расположенных на территории с магофоном всего в одну единицу по шкале Оберта. А за каждый час занятий под магофоном в две единицы требовалось платить. Бонусными баллами. Ими же можно было оплачивать увольнения, персональные консультации кураторов и т. д. Весь второй триместр студенты воевали боевыми двойками и тоже со своими однокурсниками. А с первого дня последнего триместра вся территория Академии превращалась в одну сплошную арену Большой Войны, в которой участвовали оба курса. Что, по мнению Ингвара Ярого, приучало младших справляться с горечью поражений и, в конечном итоге, выковывало из маменькиных сынков и папенькиных дочек настоящих Защитников Отечества. Правда, тут он, на мой взгляд, кривил душой. Ведь все эти принципы были выложены на официальной страничке МАО, легенды о кошмарах студенческой жизни в Академии передавались из уст в уста, а статистика отказов от продолжения обучения лежала в общем доступе. Поэтому маменькины сынки да папенькины дочки на вступительные тесты просто не приезжали. Прекрасно понимая, что для них учеба в этом ВУЗ-е превратится в самый настоящий кошмар. Зато приезжали отморозки обоих полов. И их внутренняя готовность попробовать себя на излом ощущалась чуть ли не кожей – что парни, что девчонки, целенаправленно готовившиеся к поступлению как минимум пару-тройку лет, смотрели по сторонам с плохо скрываемыми апломбом и агрессией, мысленно тратили призовые баллы на личное усиление и напоминали сжатые пружины. Да, при желании можно было отличить дворян от представителей других сословий. Но, в основном, по качеству одежды или коммам с ПКТ-шками. А без учета этих аксессуаров народ выглядел довольно однородно: каждый первый был уверен, что сдаст, выживет и заинтересует самых крутых «покупателей», поэтому видел в окружающих будущих врагов и параллельно приглядывался к ним же, надеясь уже сейчас найти того самого напарника или напарницу, помощь которого упростит выживание. Смотрели и на нас с Рыжей. Мои габариты вызывали неподдельный интерес, а Рыжая, как «придаток» ко мне – недовольство. Ее формы, в свою очередь, пробуждали похоть, а я, как «придаток» к этой красотке – опасение, злость или вызов. Но мне было все равно – я игнорировал попытки познакомиться, коих, на удивление, хватало, не обращал внимания даже на самые дерзкие взгляды и ждал. До четверти пятого. А когда увидел на табло свою фамилию, пихнул сестренку плечом и приложил ее очищением разума. – Подъем, Рыжик, нас вызовут минут через пятнадцать. Предлагаю сходить в туалет. Предложение было принято на ура, так что в экзаменационный зал мы вломились готовыми к чему угодно, подошли поближе к экзаменаторам и оглядели эту троицу. Первые впечатления вызвали смешанные чувства. Госпожа Ухтомская посмотрела на меня с неподдельным интересом, что однозначно обрадовало, а взгляды господ Свищева и Тилинга на мою сестренку, наоборот, взбесили, ибо отдавали похотью. Поэтому на хамское требование последнего покинуть помещение я ответил неприкрытой агрессией:- Прошу прощения за некоторую грубость вопроса, но с чего это вдруг? Мы являемся членами одного рода и, согласно внутренним законам МАО, имеем право сдавать тесты одновременно. – Сдавать?! А с чего вы взяли, что нашей Академии нужны кровавые маньяки?! – вызверился Владимир Маркович. Я расплылся в хищной улыбке:- Да, крови я пролил немало. Но убивал только нелюдей, лишивших жизни мою матушку и уничтоживших мой род. Любой здравомыслящий человек сочтет это возмездием и будет абсолютно прав. Но вы, судя по формулировке вопроса, к категории здравомыслящих не относитесь, поэтому говорю открытым текстом: ваше мнение по этому поводу меня не интересует от слова «совсем»!Мужик потерял дар речи, а его коллега гневно сжал кулаки и рыкнул на все помещение:- Молодой человек, вы забываетесь!!! – Да ладно?! – язвительно ухмыльнулся я. – Скажите, пожалуйста, а вы вообще читали устав заведения, в котором работаете? Или считаете себя святее всех святых и куда более продвинутыми мыслителями, чем Император Ингвар Ярый и его потомки?! – Мы – экзаменаторы, и от нас зависит ваша су-…- Прошу прощения за то, что перебиваю, но МОЯ судьба от вас НЕ ЗАВИСИТ: единственное, что вы ОБЯЗАНЫ сделать – это ПОДТВЕРДИТЬ наличие уже имеющегося у меня боевого ранга и СОГЛАСИТЬСЯ с тем, что все боевые навыки, которые я вам продемонстрирую, входят в список востребованных. – Яромир Глебович абсолютно прав! – негромко, но очень грозно рыкнула Ухтомская, и оба мужика затихли, как мыши под веником. – Наше дело оценить имеющийся уровень и не более. После этих слов она повернулась к нам и мило улыбнулась:- Мы готовы. Что будете показывать? Я подошел к дорожке из белых полосок, нарисованных прямо на полу, остановился рядом с самой дальней буквой «П» и жестом предложил врубать «вертушку». – Сумасшедшая заявочка, однако… – ошарашенно выдохнула женщина, не сразу, но справилась с удивлением и несколько раз ткнула пальчиком в терминал, встроенный прямо в их стол. Последнее касание пробудило одну из «вертушек» в центре зала, и тренажер, как следует раскрутившись, начал полосовать воздух «лопастями» сразу на трех уровнях. Я кивнул в знак того, что начинаю, накрылся отводом глаз, переместился скачком вплотную к цели, четырьмя ударами локтя, обернутого в покров, проломил защиту, настроенную на седьмую звезду подмастерья, и всадил в мишень на условном «торсе» ледяной шип. Естественно, подныривая под «лопасти», летевшие в голову, перепрыгивая через те, которые могли сбить с ног, и блокируя атаки в средний уровень. А после того, как закончил упражнение, все тем же скачком переместился на исходный рубеж. Но уже без отвода. Чтобы доказать, что во время атаки преодолел это расстояние не серией из нескольких коротких прыжков, а одним-единственным длинным. – Изумительно! – сыто мурлыкнула Умница-Разумница, повелительнымжестом заткнула двух других экзаменаторов, одновременно подавшихся вперед, и хищно прищурилась: – Но вы показали всего четыре навыка… – Я показал шесть! – ухмыльнулся я. – Вы просто не заметили зеркало, обнуляющее тепловое излучение тела, и отрицание ветра, убирающее запахи. Кроме этого, могу накинуть на себя усиление и сумеречное зрение, приложить противника дезориентацией, оглушить щелчком или ослепить навыком с одноименным названием. Итого получается одиннадцать. И все – из списка востребованных. – Вы приняты. Вне конкурса. В мою личную группу! – заявила она. Что нисколько не удивило, ведь за время обучения в МАО среднестатистический студент поднимался в ранге на две-три звезды, а значит я, подмастерье-«семерка», должен был выпуститься первым мастером в истории Академии. И, кроме всего прочего, прославить своего наставника. Кстати, Ухтомская понимала это не хуже меня, поэтому сочла необходимым перестраховаться: – Яромир Глебович, вы не одолжите мне комм? Хочу собственноручно внести исправления в ваш идентификатор. А то ходят тут всякие. «Всякие» недовольно набычились, но возражать не решились. Так что я, мысленно хохотнув, прыгнул прямо к столу экзаменаторов и протянул Ольге Валерьевне требуемое устройство. Она деловито прижала его к терминалу, потыкала в экран, дождалась положенной зеленой вспышки, а затем попросила меня проверить новый статус. Слово «студент» обнаружилось на положенном месте, и я, показав женщине визитку, благодарно поклонился. Она улыбнулась и почти сразу же посерьезнела:- Что ж, а теперь я бы хотела оценить навыки вашей родственницы. Лада, как мы и договаривались, подошла к метке для подмастерьев пятой звезды и выполнила ту же программу, что и я. Затем вернулась на исходную позицию и четко отрапортовала:- Кроме показанных навыков, могу использовать усиление, отрицание ветра, зеркало, сумеречное зрение и все стандартные целительские навыки. – Вы приняты. Вне конкурса. В мою личную группу! – воскликнул Тилинг еще до того, как она закончила перечисление. – Мы с Ладой Мстиславовной будем учиться в одной группе… – твердо сказал я. – А вот тут вы не угадали! – мстительно ощерился он. – Девушке всего семнадцать лет, а значит, с момента поступления и до совершеннолетия ее официальным опекуном становится Академия! Вопросы? – Вопросов нет… – притворно вздохнул я, дал уродцу понаслаждаться триумфом и презрительно усмехнулся: – Есть заявление: Лада Мстиславовна является несовершеннолетней исключительно по светским законам. А по храмовым она замужняя женщина. Дорогая, будь любезна, продемонстрируй господину экзаменатору Знак Макоши! Рыжая крайне неторопливо закатала до локтя правый рукав, прижала предплечье к моему и влила Силу в татуировку. Само собой, не одна. Поэтому ее Знак и внешняя часть моего заиграли цветными переливами в одном ритме. Владимир Маркович потемнел взглядом и закусил губу, а Ухтомская жизнерадостно расхохоталась:- Отлично! Госпожа Нестерова, поздравляю с зачислением в мою личную группу еще и вас. Извольте ваш коммуникатор. – Не спешите, Ольга Валерьевна… – внезапно сказал Свищев и встал с кресла. – Девушке сначала придется пройти со мной. – С чего это вдруг? – холодно поинтересовался я. – Согласно данным, опубликованным на соответствующей страничке ЕИРО, настоящая Лада Мстиславовна Нестерова всю жизнь развивалась по целительскому направлению, соответственно, физически не могла дорасти до пятой звезды подмастерья в боевом! Таким образом, я, штатный менталист МАО, обязан проверить личность этой особы. – О, еще один неуч! – презрительно поморщился я. – Закатайте губу, выйдите в Сеть и поищите научные труды об ошибках в идентификации врожденной предрасположенности развития. У моей супруги тот самый случай: она уперлась в так называемый естественный предел целительского направления на пятой звезде ученика, что является вполне нормальным. Особенно с учетом того, что покойный отец Лады Мстиславовны, отставной пластун, мечтал о мальчике и с раннего детства тренировал дочку в боевом направлении. Таким образом, словосочетание «физически не могла» является… как минимум некорректным. Да, чисто теоретически вы можете придумать еще какую-нибудь «вескую» причину для проверки ее личности, но не советую. Я, как глава рода Нестеровых и законный муж этой девушки, не дам согласия на ментальное сканирование без соответствующего постановления Имперского суда, а ваши шансы выиграть процесс равны нулю. Хотя бы из-за Знаков Макоши, которые абы у кого не появляются. Впрочем, если вы готовы пойти на поводу у собственной похоти и подать иск, то дерзайте. Прямо сейчас. Ибо в коридоре ждет толпа абитуриентов, и мы их задерживаем. Лезть на рожон в создавшейся ситуации было бы редким идиотизмом, и Свищев был вынужден утереться:- Тяжело вам придется в Академии с таким характером. – Я могу это расценивать, как угрозу? – вкрадчиво поинтересовался я. Мужчина, явно привыкший вызывать страх, сверкнул глазами, раздул ноздри и… был вынужден оставить свои мысли при себе из-за гневного рыка Ухтомской:- Григорий Иванович, а вы, часом, не охренели?! Еще одно слово – и вы вылетите и из состава комиссии к этой самой матери……За второй дверью экзаменационного зала мы обнаружили коридор, прошли до развилки и повернули направо, под электронное табло с надписью «Для студентов». Через десяток метров уперлись в дверь с терминалом СКД, опознались, прошли дальше, поплутали по коридорам и вскоре оказались в помещении с одним-единственным столом, за которым, судя по табличке, восседал начальник смены службы безопасности МАО.Этот мужик, явно одуревший от ничегонеделания, коротко рассказал о принципе «Все, что происходит в Академии, в ней и остается», дал время ознакомиться с текстом обязательной клятвы, затем принял обе наши, поздравил с поступлением и отправил дальше. В вотчину службы заселения. Там нашлись стандартные информационные терминалы для простолюдинов и отдельные комнатки для дворян. Со столами, удобными креслами и все теми же терминалами. Мы с Ладой, конечно же, заняли одно из помещений и вдумчиво изучили предлагающиеся варианты. Вернее, сходу отсекли все бюджетное и проглядели оставшееся. Потом «привязали» самые интересные к трехмерной карте территории и почти одновременно ткнули в небольшой коттеджный поселок, примыкающий к довольно густому лесу. – Берем верхний этаж в коттедже, стоящем возле опушки? – порадовавшись схожести наших интересов, спросил я. – Ага! – подтвердила сестричка и постучала по тому самому, который понравился мне. Возиться с электронными документами пришлось не так уж и долго. Мы заполнили стандартную форму, перекладывавшую на наши плечи всю ответственность за последствия совместного проживания, заверили ее электронными подписями и отправили на сервер МАО, а затем написали заявление о создании боевой двойки и послали по тому же адресу. Как только получили официальное согласие, выбрали коттедж, этаж и срок аренды. Затем оплатили высветившуюся сумму, получили электронные ключи, вышли в коридор и, прогулявшись по указателям, выбрались на территорию, предназначенную исключительно для студентов первого курса. По дороге залезли на сетевую страничку Академии, ввели в соответствующее окно новые идентификаторы и скачали на коммы сразу две обязательные программы с говорящими названиями. Первая, «Мембрана», распаковалась, установилась и заработала автоматически: подключилась к ближайшему спутнику, определилась с координатами комма, убедилась в том, что устройство находится на территории Академии, и заблокировала все встроенные устройства аудио- и видеозаписи. Зато «Проводник» мы врубили сами, изучили ближайшие достопримечательности, определились с планами и пошли в сторону торгово-развлекательного центра «Апельсин». Устраивать набег на магазины женского белья, а также одежды, обуви и всего того, без чего Лада мучилась почти два месяца…

Глава 6

25 августа 2075 г.

…Утро первого дня студенческой жизни наступило в три с минутами дня, когда организм вынудил меня наведаться в санузел. На часы я посмотрел уже там, решил, что столько спать нельзя, и отправился в здоровенную ванную, явно рассчитанную на максимально возможный законный вариант семьи, то есть, на мужа, старшую жену и трех меньшиц. Почему? Да потому, что перед зеркалом во всю правую стену обнаружилось три раковины, в джакузи было пять сидений-лепестков, а в сауне и в душевой кабинке запросто поместились бы четыре мужика моей комплекции. Впрочем, все это радовало глаз не только дизайном и размерами, но и функциональностью. А последнее, да еще и после затянувшейся пещерной жизни, сводило с ума. Вот я в душевую кабинку и вломился. В темпе определился с самым комфортным температурным режимом, конфигурацией форсунок и типом воздействия, подтвердил выбор, уперся руками в стену по обе стороны от терминала, почувствовал спиной первое «робкое» прикосновение водяных струй и с наслаждением закрыл глаза.

Отъехал минут на пятнадцать, если не больше. Потом услышал тихий шелест отодвигающейся двери, второй шелест, стук и стон наслаждения:

– О, Жива, какой же это кайф!!!

То же самое читалось и в эмоциях сестренки, и я невольно улыбнулся:

– Добрый день, Рыжик! Выспалась?

– Неа. Дрыхла бы и дальше, но без тебя некомфортно.

– А я коварно сбежал…

– Ага!

– Гад?

– Нет, ты у меня Добрый Волшебник. Во, кстати, вспомнила – мы с тобой вчера забыли пообщаться с полицейскими!

– Мы вчера забыли обо всем на свете… – вздохнул я. – Добрались до коттеджа, побросали в прихожей пакеты с покупками, нашли спальню и отключились. Хорошо, хоть нашли силы раздеться и упасть на кровать.

– Камеры и «жучки» смотрел? – явно начав просыпаться, спросила она.

– Ага. И вчера, и сегодня. Как ни странно, их нет.

– Здорово. Значит, сможем тренироваться по обычной программе.

Я мысленно схватился за голову:

– Солнце, тебе не надоело?!

Рыжая задумалась, а секунд через десять, окончательно отойдя от сна, задумчиво хмыкнула:

– Ты не поверишь, но мне надоели неустроенность, сумеречное зрение, светляки и необходимость постоянно обновлять усиление. А тренировки – нет: я каждый божий день узнавала что-то новое и ужасно интересное, становилась сильнее, нарабатывала реальный боевой опыт и, что самое главное, занималась всем этим на пару с тобой. Поэтому хочу еще!

– Маньячка!

– А где главное слово? – притворно возмутилась она.

– Моя маньячка! – «торопливо» исправился я, а через мгновение эта безбашенная оторва поднырнула под мою левую руку и обняла. Спереди, вжавшись в меня голой грудью.

Не скажу, что это было неприятно, но я все равно подобрался:

– Ла-ад?

– Уведомление получил? – вопросом на вопрос ответила она. Судя по эмофону, вопрос был задан не просто так, и я на него ответил:

– Если ты про вчерашнее, то да: тридцать первого числа нам надо будет зайти в административный корпус и получить амулет с последним шансом.

– А мне придется заглянуть еще и в целительский корпус… – крайне недовольно буркнула она. – За печатью бесплодия, ибо «Все, что происходит в Академии, в Академии и остается», а внезапная беременность выносит сор из избы. Позволять ее ставить штатным целителям МАО будет идиотизмом: они обнаружат, что я до сих пор невинна, сделают соответствующую отметку в медкарте, и легенда о нашем супружестве пойдет прахом. А создать эту структуру самостоятельно, как ты понимаешь, я не смогу – для работы такой печати необходим другой «окрас» Силы. Да, можно выехать за пределы МАО, благо, статус студента позволяет, но я бы не рисковала – Доломановы обижены слишком сильно, а значит, встретят на выходе. Таким образом, отключать мою фертильность придется тебе. Кстати, ты мне потребуешься и тридцать первого: если мы зайдем на прием вместе, то целитель не рискнет усаживать меня в гинекологическое кресло и без лишних слов воспользуется амулетом Орсона. Поэтому осмотр займет не полчаса-час, а положенные пятнадцать-двадцать секунд. Ну, и какое после этого может быть стеснение? Впрочем, его нет и без этого: я чувствую себя твоей, и никуда от этого не деться.

Она, как всегда, говорила правду. Причем без прикрас: по словам матушки, девять из десяти целителей-мужчин отправляли в кресло всех более-менее симпатичных представительниц слабого пола, «дабы было удобнее создавать структуру заклинания», хотя оно того не требовало. Ну и, конечно же, растягивали процесс до невозможности. А как отдельно взятые сотрудники Академии реагируют на Ладу, я уже нагляделся. Во время экзаменационного теста. И не собирался им потакать.

Да, эту проблему можно было решить и без моего участия. Но имелась и другая, в разы серьезнее: в большинстве клиник менталисты считались врачами, соответственно, на осмотре мог появиться Свищев. Что действовало на нервы. Настолько сильно, что я без колебаний согласился со всеми выкладками сестренки, включая самую последнюю:

– Ладно, поставлю сам. И схожу с тобой на прием.

– Слава всем богам! – облегченно выдохнула она, потерлась щекой о мою грудь и продолжила в том же духе: – Кстати, помнишь, перед тестами ты описывал наиболее вероятные проблемы?

– Конечно.

– Так вот, я додумалась еще до одной: как только мы с тобой начнем выделяться на общем фоне, к нам начнут цепляться. И не только ради баллов – девчонки, вместе с которыми мне придется переодеваться и принимать душ, примутся искать изъяны. Для того, чтобы было, от чего отталкиваться в дальнейшем злословии. Меня мои изъяны не колышут – я знаю, что ты меня любишь не за внешность, и давным-давно избавилась от всех комплексов, поэтому последние полтора месяца чувствовала себя счастливой. Увы, тут, в Академии, даже такие мелочи, как растяжки вдоль позвоночника или на груди начнут бить по тебе фразами типа «Надо же, какой дурак – взял в жены такую корягу!» А этого я допускать не собираюсь. Предпочту, чтобы все сплетницы удавились от зависти. В общем, приведи меня к своему идеалу. По возможности, еще до первого сентября. И… да, я понимаю, что в твоих руках когда-нибудь раскачаюсь до целителя-Гранда, но при этом уверена в том, что твоего художественного вкуса и таланта все равно не обрету. Дальше объяснять?

Я согласился и с этой просьбой. Причем в разы легче, чем с первой – те растяжки вдоль позвоночника коробили и меня, а тут появилась законная возможность их убрать.

Мой ответ обрадовал сестренку до невозможности, и она предложила неплохую программу на вторую половину дня:

– Тогда давай пообедаем, а то я сейчас переварю сама себя, потом ты часик-полтора позанимаешься моей тушкой, а вечером погуляем. Под ручку, по асфальту и без отвода глаз. А то на дворе последние дни лета, сухо и тепло, а поблизости нет ни Дичков, ни Доломановых…

…Работать с внешностью сестренки оказалось намного проще, чем с внешностью матушки. Да, Радослава, целительница-«девятка», поддерживала организм в идеальном состоянии, но за девяносто семь лет жизни в нем все равно накопилось множество мелких «шероховатостей», требовавших правки. Кроме того, свой возраст она откатила сама. Лет за двадцать до моего вмешательства, по «классической схеме» и кривовато, так что, дорвавшись до возможности исправить все ошибки и сдвинуть биологический возраст с условных тридцати к восемнадцати-двадцати, я делал два дела вместо одного. А сестренка была юна, великолепно тренирована и до восемнадцати еще не доросла. Кроме того, мне опять ворожил Знак, заметно облегчая любые вмешательства и ободряя приятным теплом каждый раз, когда получалось добиться желаемого. Вот я и разошелся по полной программе, убив на косметические правки не полтора часа, а три с гаком. В результате привел к своему идеалу все тело от бровей и до ноготков на пальчиках ног. Правда, после того, как вышел из транса, почувствовал себя не в своей тарелке, так как сообразил, что с разгона скорректировал даже размеры и оттенок ареол.

Как вскоре выяснилось, напрягался я зря – увидев себя в большом зеркале, Лада издала настолько счастливый вопль, что все угрызения совести как ветром сдуло. А после того, как сестренка закончила изучать результаты моих трудов, прыгнула ко мне через всю спальню, и обняла, я о них вообще забыл. Ведь Рыжая была счастлива до безумия и щедро делилась этим чувством со мной. Вот я и порадовался. И даже чуточку погордился. Но в какой-то момент все-таки прервал уютную тишину и озвучил небольшое условие:

– Рыжик, особо пристрастные и въедливые личности могут догадаться, что твоя внешность доработана. Я развиваюсь в боевом направле-…

– Дальше можешь не объяснять… – деловито заявила она и озвучила мое решение: – Меня правила матушка, целительница-«семерка». Незадолго до гибели. А ты тут вообще не при делах.

– Угу… – подтвердил я.

– Буду молчать до последнего, а потом расколюсь… – хихикнула она, а затем поймала очередную интересную мысль, села и дернула меня за руку: – Идем сначала в прихожую, а затем в гардеробную: ты вчера накупил мне гору шмотья, значит, сегодня обязан помочь подобрать наряд на выход.

– Непоседа… – вздохнул я, уперся взглядом в «обновленную» грудь и захлопал глазами, не зная, как выразить свою мысль, чтобы не обидеть сестренку. Но она запросто разобралась в каше из моих эмоций, несколько раз ткнула пальцем в левое полушарие, упруго сопротивлявшееся давлению, и посерьезнела:

– Перестань подбирать выражения – я знаю, как ты ко мне относишься и даже мысленно не цепляюсь к формулировкам. Что касается груди – да, она была очень даже ничего, но в абсолютный идеал ее превратил именно ты. Более того, твоими стараниями я стала настолько красивой, что не хочу одеваться: меня сводят с ума восхищение, чувствующееся в твоих эмоциях, и собственное отражение. Так что любуйся в открытую и делай комплименты, а я буду млеть!

Я оценил и откровенность, и… хм… открывающиеся возможности, но боялся потерять голову и наломать дров. Обижать Ладу «равнодушием» тоже не хотелось, поэтому я нашел щадящий выход из непростой ситуации – включил ехидство:

– То есть, прогулка под ручку, по сухому асфальту и без отвода глаз отменяется?

Сестренка смешно наморщила носик, еще раз посмотрела на себя в зеркало и расстроено вздохнула:

– Нет, прогуляться надо. Что ж, идем упаковывать этот шедевр в самое красивое шмотье…

«Самого красивого шмотья» Рыжая накупила вагон и маленькую тележку. Но, слава богам, тратить время на бесконечные примерки не собиралась – спросила, как я представляю себе прогулочный наряд, показала всего три варианта, согласилась с моим выбором и помогла выбрать одежду для меня. Краситься даже не подумала, понимая, что и так выглядит убийственно. Просто расчесала волосы, стянула в «конский хвост», влезла в босоножки на внушительной платформе и заявила, что готова.

Я оглядел ее с головы до ног и не согласился. Поэтому вытащил из пространственного кармана шкатулку с драгоценностями Радославы, нашел нужные сережки и протянул сестренке:

– Бери. Она бы потребовала надеть именно их.

Надела, полыхнула тихой грустью, потом утянула меня в прихожую, открыла дверь и заставила себя развеселиться:

– Подставляй локоть и веди. А то я разучилась ходить по асфальту…

Оценить реакцию прохожих на свою спутницу не удавалось больше часа – в парке, по которому мы гуляли, не было ни одной живой души. Впрочем, это одиночество радовало обоих. Даже при том, что мы ни на миг не снимали покровы, постоянно контролировали окружающее пространство, а я «сканировал» окрестности чувством металла и обнаружением жизни. А потом сестренка призналась, что на природе без отвода глаз чувствует себя крайне некомфортно, и предложила заглянуть в ТРЦ – посидеть в каком-нибудь ресторане или кафе, вкусно поужинать и, до кучи, хоть немного привыкнуть к цивилизации.

Я согласился, забил в «Проводник» слово «Апельсин» и свернул на аллею, ведущую в нужном направлении. А где-то минут через десять увидел впереди еще одного первокурсника, поступившего в МАО вне конкурса и уже переселившегося на ее территорию.

Реакция парня ростом ненамного выше моей сестренки, но в полтора раза шире, рассмешила: увидев бюст, распирающий светло-голубую блузку, и умопомрачительные ножки, он поднял взгляд выше, оценил лицо и обалдело открыл рот. Этого восторга Ладе хватило за глаза – убедившись, что ее новая внешность нравится не только нам, она перестала замечать абсолютно всех представителей сильного пола. То есть, даже в ТРЦ, в котором мы то и дело натыкались на других счастливчиков, она видела лишь только меня и некоторые витрины. Причем, по моим ощущениям, не играла. И это, каюсь, тешило самолюбие. А еще минут через десять, подняв девчонку на пятый этаж и оказавшись в зоне игровых автоматов, я получил возможность оценить еще несколько черт характера этой девчонки.

Первые восемь-десять секунд парной стрельбы из световых пистолетов по «мигрирующим Дичкам» Рыжая изображала оживший пулемет и не промахивалась вообще. Но как только сообразила, что стреляет намного лучше меня, плавно съехала в уровне и все оставшееся время игры хоть немного, но проигрывала. Страдать, естественно, не страдала, чтобы ненароком не нарушить данную клятву. Но искренне восхищалась каждым моим удачным выстрелом, а после удачных серий звонко целовала в щеку.

Когда я попросил ее не валять дурака, а играть в полную силу, проявила еще одно приятное качество: заявила, что начнет выкладываться только после того, как поднимет мой уровень выше своего. Ибо в глазах окружающих обязана выглядеть чуть-чуть слабее. Почувствовав, что не убедила, подкинула еще один весомый аргумент – сообщила, что на этом аттракционе мы изначально были в неравных условиях, ибо ее всю жизнь дрессировал пластун, а от нашей заимки до ближайшего тира было лететь и лететь.

Но больше всего порадовал общий принцип выбора аттракционов. Семнадцатилетняя девушка, в которой, по определению, должно было играть детство, останавливалась только возле тех, на которых в принципе нельзя было потерять лицо или показаться с недостаточно правильной стороны. Причем делала это отнюдь не по наитию:

– Ты у меня не абы кто, а глава рода. Значит, в любой ситуации должен выглядеть достойно. Я, как твоя законная супруга, обязана соответствовать. А адреналина мы нахватались еще в Диком Лесу.

С последним утверждением было сложно не согласиться. Однако вспоминать о той жизни не было никакого желания, поэтому мы продолжили развлекаться в «достойном режиме». Наслаждаясь не столько самими аттракционами, сколько возможностью веселиться на пару. А после того, как попробовали силы на всем, что действительно заинтересовало, отправились ужинать. По совету Лады выбрав ресторан японской кухни.

У нас, в Новоалексеевке и Горно-Алтайске, таких заведений не было, но жительница куда более крупного Красноярска оказалась великолепным советчиком, так что трапеза удалась на славу – я умял порцию мраморного мяса, перепробовал несколько видов сырой рыбы и получил от всего этого море удовольствия. А потом на пороге практически пустого зала возникла парочка уродов-первокурсников и испортила вечер.

Тот, который вломился в «Фудзияму» первым, уже шаге на втором-третьем увидел Ладу и довольно ощерился, продемонстрировав крупные идеально белые зубы с выделяющимися резцами:

– Ого, Болеслав, вот это сиськи!!!

– Это не сиськи, а дойки! – авторитетно заявил второй, оказавшийся повыше, покрепче и понаглее: – И мы их подоим. На пару. Начнем первого сентября и месяца за три-че-…

– Сомневаюсь… – буркнул я, выйдя из скачка слева от него, выбил подсечкой обе ноги и раз восемь-десять шарахнул лицом об угол массивного дубового стола.

Последний удар вынес не только покров, но и нижнюю челюсть, так что я переключился на конечности – переломал руки в локтевых суставах, в том же стиле изуродовал нижние конечности, а потом вмял грудину почти до позвоночника и представился:

– Нестеров. Яромир Глебович. Будет желание поговорить о дойках – обращайтесь. С большим удовольствием отправлю вас к целителям еще раз.

– Нет, милый, в следующий раз ты отправишь к целителям вот этого! – закапризничала Лада, отрывавшаяся в моем же стиле, но с «зубастиком» и для полного счастья перебившая ему еще и позвоночник. – А того поломаю я.

– Как скажешь, дорогая! – великодушно согласился я, наклонился над воющим телом и ткнул в сенсор вызова Службы Спасения, зная, что здесь, на территории Академии, он будет автоматически переадресован к дежурным медикам. Потом галантно проводил свою даму к нашему столику, покосился на дуэт, продолжающий крайне немузыкальное выступление, и поморщился:

– Что-то тут стало шумно. Может, спустимся в продуктовый, наберем гору вкусняшек, оформим срочную доставку и вернемся домой?

…Вкусняшек мы набрали очень много. Для вечернего обжорства и пополнения истощившихся запасов в пространственном кармане. Потом неспешно прогулялись до коттеджа, отметили, что окнах первого этажа появился свет, поднялись к себе на второй и вызвали дроны службы доставки. «Птички» самых больших размеров прилетели целой стаей из шести особей, так что пришлось изобразить суету, затаскивая контейнера с балкона в гостиную. Как только последний оказался в квартире, Рыжая поляризовала стекла, а я проверил помещение чувством металла, сел на ковер и со спокойной душой принялся за сортировку «добычи». Само собой, на пару с помощницей. После завершения этого мероприятия убрал «стратегический запас» в карманное измерение, а остальное перетащил на кухню и распихал по шкафам и холодильникам. Затем отловил Ладу, успевшую включить музыку, усадил к себе на колено и устроил разбор полетов:- В общем и целом ты провела бой на твердую четверку. Но минусы все-таки были. Самый серьезный – ты добивала парня, стоя спиной к двери, а надо было развернуться вместе с его тушкой так, чтобы за тобой оказалась глухая стена. Далее, прыгая вокруг него, ты четырежды перекрыла мне возможность метнуться на помощь и не среагировала на появление официантки. – Я увидела ее лицо. – И? Прикрылась от дальнобойного навыка телом жертвы? – Нет. Осталась стоять к ней левым боком… – расстроенно вздохнула сестренка. Я потрепал ее по волосам и успокоил:- Не расстраивайся, для первого раза все просто прекрасно. Просто бои против Дичков и против людей имеют разную специфику. Кроме того, тут мы вынуждены прилично «падать» в рангах, не пользуемся оружием и земляным капканом, не накидываем на себя усиление и так далее, а ломать наработанные схемы последнее дело. – Ага… – вздохнула она. – Я раза четыре мысленно била себя по рукам, чтобы не кинуть капкан. Кстати, где ты раздобыл этот навык? – Прошлым летом получил заказ на одиннадцать средоточий одной крайне ядовитой и осторожной змеюки. Водится она во втором круге, любит погреться на солнышке, но чувствует приближение живых существ по тепловому излучению и запаху. Карауля очередную змейку под отводом глаз, зеркалом и отрицанием ветра, лежа на каменистом участке земли и греясь на солнышке, я вдруг заметил, как крошечный крот-Дичок прямо у меня перед носом проделал проход в тонком куске сланца: зверек просто раздвинул его посередине, пролез насквозь, и сдвинул за собой! Вот я и заинтересовался. Вернее, прикинул разницу в запасе Силы между нами и кротами, представил, что может устроить, к примеру, мастер-«троечка», влив в такой навык хотя бы треть имеющегося запаса, обалдел и устроил охоту еще и на них. – Много истребил? – полюбопытствовала сестренка. – Одиннадцать. Оставшиеся средоточия храню в пространственном кармане. На всякий случай. – Ты у меня запасливый. И это радует. Айда переодеваться в домашнее и мыть руки…«…а то матушка расстроится!» – «перевел» я вспышку ее эмоций, встал и послушно поплелся в гардеробную. А там Лада одновременно посмущала, повеселила и заставила погордиться – раздевшись до трусов, зависла перед зеркалом, потискала сиськи, заявила, что теперь им поддержка не нужна, чмокнула меня в щеку и натянула полупрозрачную футболку:- Любуйся – они красивые. И мне будет приятно. При этом не шутила, а просто говорила то, что думает. Увы, меньше, чем через минуту, услышав мелодичную трель дверного звонка, все-таки натянула на себя спортивную форму и вздохнула:- Эта красота не для посторонних. Ждать в гости нам было некого, поэтому я напрягся, в темпе накинул рубашку, обновил покров и все усиления, подошел ко входной двери, ткнул в нужный сенсор терминала системы контроля доступа и увидел на экране двух породистых аристократок нашего с Ладой возраста. Девушки пребывали в прекраснейшем настроении. При этом правая, темненькая, держала пластиковую упаковку с логотипом кондитерского дома Ефимовых, и я, чуть-чуть расслабившись, разблокировал замок. А через пару мгновений опешил от двух взглядов со смешинками, ослепительных улыбок и веселого щебета:- Привет, сосед! – Мы живем под вами. – Услышали музыку, немного подождали… – …и рванули знакомиться! – Кстати, мы тоже учимся… – …в группе один-четырнадцать, и Ольга Валерьевна Ухтомская… – …очень рекомендовала с вами подружиться! Вклиниться в их монолог удалось не сразу, но я справился. Пригласил «соседок» в гостиную, представился сам и представил Рыжую, судя по резко уменьшившейся амплитуде колебания бюста, нацепившую лифчик. А потом намекнул, что мы были бы не прочь узнать, с кем имеем честь общаться. – Наталья Петровна Одоевская. Из новосибирской ветви рода! – весело улыбнулась пепельная блондинка, продемонстрировав очаровательные ямочки на румяных щечках. Затем пихнула плечом темненькую и хихикнула: – А это Александра Станиславовна Назарова, подруга детства и добрейшей души человек. – А можно без церемоний? – спросила «подруга детства». – Типа «Саша», «Ната», на «ты» и все такое? Ничего неприятного в этих хохотушках не ощущалось, и я улыбнулся в ответ:- Запросто: Яромир, Лада, на «ты» и все такое! – О, свои люди! Чай пить будем? – Тортик – улет… – …только мы его понадкусывали! Их непосредственность рассмешила. Нас обоих. А «соседки» и не думали униматься: заявили, что пить чай в гостиной – редкое извращение, тем более в коттеджах с такими уютными кухнями, и убедили перебрались в соседнее помещение. Как ни странно, эта парочка даже не подумала садиться. Наталья деловито открыла шкафчик с посудой и начала накрывать на стол, а Саша вооружилась ножом, быстренько порезала «надкусанный» торт, у которого реально не хватало трети объема, на четыре о-о-чень больших куска и с помощью подружки переложила на тарелки. Однако эта бесцеремонность нисколько не напрягала – девчонки помогали от всей души и не считали это чем-то особенным. Чуть позже я обратил внимание еще на один интересный факт: их «бесцеремонность» начиналась и заканчивалась на типовом оснащении кухни. А все приобретенное нами – к примеру, содержимое холодильника – относилось к категории «чужое». Да и тараторили они весьма интересно. Как-то умудряясь не напрягать, давая выговариваться нам и не создавая ощущения пустышек. Кроме того, обладали быстрыми мозгами и острыми язычками, радовались чужим остроумным шуткам ничуть не меньше, чем своим. В общем, к концу чаепития у нас с Рыжей создалось впечатление, что мы знаем их сто лет. Поэтому я дождался ближайшей паузы и задал первый серьезный вопрос за всю беседу:- Может, сыграем в открытую? – Да запросто! – ответила Одоевская и без дальнейших подсказок с моей стороны перевела разговор в нужную колею: – На самом деле мы хотим заключить наступательно-оборонительный союз на все время учебы. Мы с Сашей являемся подмастерьями четвертой звезды и контактниками со взаимно дополняющими навыками. Реального боевого опыта, увы, нет, но по характеру отнюдь не девочки-припевочки. – А почему с нами? – спросил я. Блондиночка пожала плечами:- Ты человек чести, коих мало, и единственный студент, перед которым преклоняется сама Ухтомская. А Лада, по ее словам, такая же, как ты. – Мы знаем о том, что ты в всеимперском розыске, понимаем конечную цель твоего поступления в эту академию и хоть капельку, да упростим путь к этой цели. Ну, а вы на ту же капельку упростите путь нам. Ведь каждый проигрыш в поединках – это не только дни, проведенные в целительском корпусе, но и потерянные или не набранные баллы, без которых доступа в залы для медитаций второго круга не получить… – уверенно продолжила Назарова. А потом рублеными фразами описала их проблемы: – Мы сбежали из родовых поместий. После четырех лет тщательной подготовки. Увы, не от хорошей жизни. Если за два года учебы умудримся прорваться хотя бы на седьмую звезду подмастерья, то законно обретем независимость и уйдем на вольные хлеба с гордо поднятой головой. Нет – нас радостно сломают об колено и все-таки выдадут замуж за ублюдочных «представителей стратегических партнеров» глав наших родов. – А каким боком тут Ухтомская? – спросила сестренка. На этот вопрос ответила Наталья. Суховато, но честно:- Моя родственница по материнской линии. Мировая тетка с железным характером. Когда-то сама прошла по этому же пути, но терпеть не может слабаков и слабачек, так что просто дала шанс, подсказав, на кого обратить внимание. – Все остальное мы сделали сами… – твердо сказала Саша. – Нашли и изучили информацию о вашей парочке, добились заселения в этот коттедж, продумали варианты поведения и определились с предложениями. – Мы понимаем, что вам, по сути, не нужны… – после небольшой паузы добавила Оболенская. – Но единый кулак из четырех человек всяко лучше, чем из двух. И мы готовы дать любые клятвы, чтобы оказаться в вашем кулаке и добиваться общей цели плечом к плечу! К этому моменту Знак Макоши подтвердил их искренность аж три раза, а тепло в средоточии с каждым мгновением становилось все сильнее, но я все равно счел возможным перепроверить подсказки богини Судьбы:- Как я понимаю, возвращаться домой не вариант? – Лучше сразу в петлю… – на полном серьезе заявила блондинка, а ее подруга подтверждающе кивнула. Я вопросительно посмотрел на Рыжую, а та показала сначала один палец, а затем три. Намек был понятнее некуда: все предыдущие годы Ухтомская набирала чисто женские группы, а значит, в самом худшем случае у Лады могло появиться восемь противниц, воевать с которыми в одно лицо в раздевалках и душевых было бы проблематично. А союз с «соседками» менял расклад до трех против шести, что звучало куда интереснее. – Что ж, давайте попробуем… – после недолгих раздумий сказал я. – Но я вижу сразу несколько вариантов реализации такого союза. Самый минимум – с первого сентября ходим на занятия и обратно вместе. – Это не союз, а профанация… – поморщилась Оболенская. – Для нас самый минимум – это ежедневные совместные тренировки. Хотя бы по часу. Чтобы появилось чувство плеча и взаимное доверие. А в идеале хотелось бы притереться друг к другу до крепкой дружбы. Если ты, конечно, веришь в возможность дружбы между парнем и девушками. – Верю. К примеру, мы с Ладой прежде всего друзья. – А взаимное доверие переросло в слепую веру… – добавила Рыжая. – Тогда командуй, Яромир! – довольно улыбнулась Назарова. – А мы под тебя подстроимся……Эта парочка умотала к себе в двенадцатом часу ночи, сияя от счастья. Хотя мы всего-навсего обменялись личными контактами, наметили график совместных тренировок на ближайшие пять дней и согласились отметить заключение союза обедом в каком-нибудь ресторане. Ну, а мы, закрыв дверь, сходили ополоснуться, затем завалились в спальню, и Рыжая заявила, что давненько не делала мне массаж. Угу, порядка десяти дней. И это было самым настоящим кошмаром, ведь до марш-броска к Барнаулу я получал такое удовольствие почти каждый вечер. Конечно же, я радостно улегся на кровать мордой вниз, а Лада, сгоняв за массажным маслом, приобретенным в «Апельсине», уселась на меня верхом и прохладной струей изобразила на спине причудливый вензель:- Судя по тому, как радовались девчонки, приперло их очень серьезно. Впрочем, неудивительно – за побег из поместья по головке не погладят. – А если на их замужества завязаны какие-нибудь серьезные проекты, то вообще… – продолжил я, почувствовал, как ладошки сестры заскользили по воротниковой зоне и аж зажмурился от удовольствия. – Самый простой способ вернуть их обратно – найти среди студентов представителей союзных родов и пообещать платить за каждое избиение. А пара десятков проигрышей подряд – это два-три месяца в целительском корпусе без тренировок и медитаций. Даже обычных, а не продвинутых. И перспектива провести в таком режиме все два года. Или, выражаясь другими словами, тупик, из которого есть всего один выход – отказ от продолжения обучения. – Угу… – поддакнул я, ибо сестренка как раз приступила к массажу нижнегрудной зоны, вкладывалась в каждое движение, и от переизбытка положительных ощущений было лениво даже думать. – Во, вспомнила: скажи, пожалуйста, а ты видишь структуры печатей? К примеру, тех, которые ставишь сам? Вопрос был интересным, и я приложил себя очищением разума, чтобы ответить достаточно развернуто:- Да, вижу. И даже в свое время разобрался, почему вам, классическим целителям, так сложно их снимать. Дело в том, что после подачи Силы в структуру плетения оно начинает разворачиваться из плоскости в объем. Одна из скрученных спиралей уходит к средоточию пациента и превращается в нить подпитки, а остальные подключаются к внутренним органам. Часто – не к одному, а к нескольким. Вы же пытаетесь «свернуть» трехмерную структуру, основываясь на памяти о двумерной. Ну, и до кучи, корректируя свои действия с помощью познания плоти, которое дает не картинку, а всего-навсего ощущения. Вот и получается, что развернуть печать можно даже на минимальном уровне чувствительности, а снять – только после того, как начинаешь разбираться в большинстве оттенков ощущений, перестаешь путать мелкие кровеносные сосуды с нервами и так далее. – Получается, что Дар классического целителя по определению ущербен, верно? Поэтому большинство шарашит исцелением, сращиванием костей или кроветворением по области более-менее понятных ощущений и выезжает только за счет объема вложенной Силы. – Мне кажется, что целительский Дар изначально строился не на одном, а на двух навыках – на познаниях плоти и сути. Они друг друга идеально дополняют и позволяют творить с организмом все, что угодно. А работа одной половинкой, увы, дает кривые результаты. Именно поэтому при откатах возраста накапливаются ошибки, и барьер тридцати лет становится непреодолимым. – Эх, жаль, что познание сути появляется само собой и мне, скорее всего, не светит… – расстроенно вздохнула Лада, перебралась на заднюю поверхность моих бедер и занялась поясницей. – С чего ты это взяла? – усмехнулся я. – Ты его откроешь еще до первого сентября. – Как?! – Помнишь схему Осоргина-Сабанеева в цвете? – Конечно! – Так вот, согласно этому рисунку возле любого средоточия имеется два созвездия, определяющие направление развития человека, и целая область так называемого паразитного фона Силы светло-голубого цвета. Все так и есть. Только под этим фоном скрывается третье созвездие, направленное под углом в сторону позвоночника. У абсолютного большинства одаренных в нем от одной до трех светло-голубых звезд, и их за фоном тупо не видно. Не слишком хорошо выделяются и три следующие. А с седьмой и далее появляется насыщенный темно-голубой цвет, и картина здорово меняется. Любопытство, ощущавшееся через Знак, превратилось в одержимость:- И за что отвечает это созвездие? – Мы с матушкой пришли к выводу, что оно является чем-то вроде катализатора развития одаренного и напрямую зависит от его силы воли. На момент знакомства у тебя в нем было четыре звезды, что само по себе внушало уважение. Прорыв в храме Всех Богов добавил пятую. А на шестой появится познание сути и обнаружение жизни. – О-о-о!!! - «сладострастно» застонала Рыжая и от избытка чувств влила мне в поясницу раза в два больше Силы, чем обычно. Я на несколько секунд выпал из реальности, наслаждаясь фантастически приятными растираниями, разминаниями и похлопываниями, используемыми вовремя и правильно, а потом все-таки заставил себя продолжить объяснения:- Принцип развития Воли с пятой звезды и выше классическая наука считает самоубийственным, но со мной он работает. На первом шаге требуется определить нагрузку, на которой начинается выгорание главных жил. На втором – отступить от нее на некую «капельку» и грузить себя в таком режиме. А на третьем и самом сложном – «править» получаемые повреждения. Да, это тяжело. Прежде всего эмоционально. Но… – …ради двух этих навыков можно и пострадать! – Я бы сказал «нужно». Только предупреждаю сразу: все эксперименты в этом направлении будут проходить ТОЛЬКО под моим присмотром и никак иначе: определить правильный «отступ» ты не сможешь по определению, а каждая полностью пережженная жила – это неделя-полторы каторжного труда по шесть-восемь часов в день. – Я была самой послушной девочкой на свете, являюсь самой послушной девочкой на свете и буду ею всегда! – вроде, как в шутку заявила сестренка, но Знак подтвердил, что она считает эти слова обещанием. – Кстати, а есть какое-нибудь упражнение, ускоряющее развитие силы воли, но не требующее постоянного присмотра? – Есть… – подтвердил я. – Мы с матушкой в свое время доработали «злобную прокачку» зеркала и отрицания ветра: она стала сдвигать светляк вплотную к коже и вливать в ожоги исцеление. Причем без обезболивания. Ощущения неприятные, не радуют от слова «совсем», но дают результат в том числе и в прокачке Воли. Только повышение уровня болевых ощущений должно быть очень плавным и неспешным, а заниматься таким извращением больше двенадцати минут подряд и больше четырех подходов в сутки бессмысленно – у Воли, как нам показалось, есть некий предел насыщения…

Глава 7

26 августа 2175 г.

…Наталья с Александрой заявились на первое совместное занятие ровно в одиннадцать утра бодрыми, собранными и чем-то загруженными. Лезть к ним в душу я, естественно, не стал, поэтому сразу после обмена приветствиями проводил в тренировочный зал и предложил снять верх от комбезов.

Девушки покраснели и признались, что срывались в бега с минимумом шмотья, а по магазинам Академии они еще не ходили, поэтому других вещей просто нет. Рыжая, нарисовавшаяся на пороге как раз в этот момент, утащила их в гардеробную, а минут через пять-семь привела обратно.

В ее футболках и спортивных шортиках «соседки» выглядели забавно, но подшучивать над ними я, конечно же, не стал. Построил всех трех учениц в одну шеренгу, провел полноценную разминку, затем предложил новеньким показать своинавыки, атаковав единственную «вертушку», имевшуюся в зале. Парой и в полную силу.

Девчата кивнули, дождались, пока я включу и настрою тренажер на пятую звезду подмастерья, и рванули в бой. К сожалению, «ножками», так как скачка не оказалось ни у одной. Впрочем, все остальное делали очень даже неплохо – грамотно разошлись в стороны, толково финтили, работали «по этажам» и, можно сказать, в противофазе, уверенно уходили от лопастей, вкладывались в каждый удар и, что самое главное, видели друг друга. То есть, действовали, как полноценная боевая двойка, а не две самостоятельные единицы.

Последнее порадовало. Равно, как и уровень отработки парной боевой связки, продемонстрированной нам в этом учебном бою. Поэтому схема группового боя нарисовалась в голове сама собой:

– В общем и целом все очень даже неплохо. В смысле, с одиночным подмастерьем любой звезды вы, вне всякого сомнения, справитесь без нашей помощи, а мастеров среди первокурсников быть не должно. Но умственно отсталые личности в Академию, как правило, не поступают, значит, имеет смысл определиться со стратегией работы против групп противников. Мы с Ладой владеем навыком скачок, соответственно, куда более мобильны, чем вы. Кроме того, имеем реальный боевой опыт работы против стай зверей-Дичков, что тоже немаловажно. Поэтому я предлагаю следующее. Ситуация первая: среди противников нет ни одного скрытника. В таком случае любое боестолкновение начинаю я. Атакой в того, кого, по каким-либо признакам сочту самым сильным или самым опасным. Ты, Рыжик, всегда отсекаешь второго справа и не даешь остальным прорваться к Саше и Наташе. А вы, девчат, берете на себя первого и, ни на что не отвлекаясь, выводите его из строя. Затем забираете у Лады ее подранка – само собой, в том случае, если он все еще дееспособен – добиваете и продолжаете движение справа налево, выключая тех, к кому приложилась наша пара…

– А таких, поверьте на слово, будет предостаточно! – весело хохотнула сестренка.

– Всегда атакуем первого справа, а затем двигаемся справа налево, добивая подранков… – повторила Оболенская.

– Угу… – подтвердил я. – И ни в коем случае не разделяетесь, что бы вокруг ни происходило. Договорились?

– Да! – твердо пообещали обе.

Я удовлетворенно кивнул и продолжил объяснения:

– Теперь рассмотрим вариант со скрытниками. В том случае, если они вскрываются не на вас, атакуете правого или того, который в момент начала вашего движения являлся таковым. Цель не меняете. До тех пор, пока она дееспособна. А дальше работаете по уже оговоренной программе. Если скрытник вскроется на одной из вас – калечите его вместе. На обеих – берете на себя того, кто вскрылся на Саше, а второго снимает и вырубает Лада.

– То есть, в любом боестолкновении мы работаем двойкой, страхуя друг друга и по одному-единственному противнику, верно? – на всякий случай уточнила Назарова.

– Верно… – подтвердил я. – А теперь займемся практикой. Я в паре с «вертушкой» изображу парочку охамевших подмастерьев-«семерок», а вы постараетесь наработать чувство плеча. Задача номер один – вкладываясь в своего противника, контролировать действия второго. Ибо этот, второй, будет изыскивать возможности для неожиданных атак в спину… или куда-нибудь еще. И – да: в этом боестолкновении у меня скачка не будет…

Первые четверть часа тренировки я работал исключительно против Рыжей, параллельно анализируя поведения «соседок» в тех или иных ситуациях. Да, то и дело всаживал то в одну, то во вторую ледяной шип или воздушный кулак, а раза два отсек одну от другой воздушной пеленой, но сложность задач наращивал очень медленно. Зато после того, как убедился, что эта парочка отнюдь не маменькины дочки, начал добавлять жару.

Для начала натравил их на себя-любимого и на протяжении добрых пяти минут заставлял проваливаться в атаках, выстраивал в одну линию и вынуждал сталкиваться между собой. Затем «научился» перемещаться скачком и зверски замучил атаками с неожиданных сторон. А после того, как «соседки» более-менее разобрались с тактикой работы против настолько неудобного противника, сделал еще одну гадость – выключил им зрение ослеплением, жестом запретил Ладе вмешиваться и по очереди продавил оба покрова. Хотя девушки и влили в него все запасы Силы.

Как и следовало ожидать, эта парочка догадалась, что этот навык был использован отнюдь не просто так, поэтому во время разбора полетов крайне внимательно вслушивались в мои объяснения:

– Да, в обычной жизни вероятность нарваться на владельца редкого или легендарного навыка крайне невелика. Но в эту Академию поступают далеко не самые бесталанные одаренные Империи, а значит, быть готовыми к тому, что любой противник может приложить ослеплением, ошеломлением, сферой удушья, дезориентацией или чем-нибудь в том же духе. Выживать при использовании противником первого навыка проще всего: заливаете в покров половину имеющегося запаса Силы, постоянно двигаетесь и ждете Ладу – она, как наш штатный целитель, выйдет из скачка прямо за вами, шлепнет по затылку исцелением и снова уйдет к своему противнику. Сфера удушья даже в очень плотном и напряженном бою – это минимум тридцать-сорок секунд пребывания в сознании. А этого времени вполне достаточно для того, чтобы гарантированно выключить того, кто вас пытается задушить. Само собой, не в одно лицо, а всей командой. Поэтому тот, кого приложило этим навыком, должен вскинуть вверх правую руку, дождаться реакции остальных и дать целеуказание. Ну, а с дезориентацией и ошеломлением и того проще: вам надо дотерпеть до прикосновения Лады, прийти в себя после ее очищения разума и вернуться в бой.

– Прошу прощения за то, что перебиваю, но, насколько я знаю, для того, чтобы вырубить человека дезориентацией через поднятый покров, надо быть на три и более уровня выше! – напомнила Назарова. – А ошеломление требует превышения аж в четыре. Мы с Наткой – подмастерья-«четверки», значит, вырубить нас первым навыком смогут лишь подмастерья седьмой звезды или мастера, а таких на первом курсе не мо-…

– Яромир – подмастерье-«семерка»! – сообразив, к чему она клонит, ухмыльнулась Рыжая. А я, коротко кивнув, поставил новую учебно-боевую задачу:

– Надо рассчитывать на худшее. Поэтому следующие полчаса я буду вырубать вас ослеплением и дезориентацией, а вы постараетесь как можно быстрее возвращаться в строй…

…Я ломал «соседок» и морально, и физически на протяжении двух с половиной часов. И… не сломал – даже пребывая в полубессознательном состоянии из-за дичайшей усталости и толком ничего не соображая после серии циклов дезориентация – очищение разума, девчонки выкладывались до предела в каждом отдельно взятом поединке. Причем не просто так, а честно стараясь выполнить поставленную задачу! Поэтому после того, как я объявил о завершении занятия, рухнули на пол прямо там, где стояли.

– Он у меня садюга. Но дает именно то, что нужно для выживания… – присев на корточки рядом с Наташей, мурлыкнула Рыжая и вопросительно уставилась на меня.

Я коротко кивнул, дал ей время «вернуть к жизни» обеих девчонок восстановлениями, а затем озвучил свои выводы:

– Эта тренировка была своего рода тестом. И вы его прошли. Поэтому с завтрашнего дня Лада будет избавлять вас от физической усталости каждые десять минут. Да, легко не будет, но результаты подобных тренировок вас однозначно порадуют. Само собой, если вы не передумали тренироваться под моим руководством.

– Не дождешься! – фыркнула Назарова, продолжающая изображать медузу. – Такой садизм нам нравится.

– Угу… – подтвердила ее подружка, села, убрала со лба мокрые пряди и двумя пальчиками оттянула от тела насквозь пропотевшую футболку. Затем развернулась вполоборота, прикипела взглядом к влажному пятну за своей спиной и вздохнула: – Кошмар!

– Для тренировок с Яромиром – нормально… – ухмыльнулась Лада и посмотрела на экран комма: – Так, уже без двадцати два. Девчат, в ресторан идем?

– Да!

– Пятидесяти минут на сборы хватит?

– Конечно!

– Тогда в половине третьего встречаемся во дворе…

«Соседки» мигом оказались на ногах, хором поблагодарили за занятие, заявили, что их можно не провожать, и убежали переодеваться. А мы с Ладой активировали роботов-уборщиков и, раздеваясь на ходу, пошли в ванную.

– А они ничего так, добросовестные… – довольно заключила сестренка, первой вломившись в помещение. Затем стянула с себя шорты с трусиками, забросила все шмотье в корзину для грязного белья и, покачивая бедрами, направилась к душевой кабинке.

Я, естественно, отвернулся и… нарвался на грустную шутку:

– Э-х-эх, а я так надеялась почувствовать под Знаком Макоши гордость истинного Творца!

– Рыжик, я…

– …не хочешь меня смущать! – без проблем «прочитав» мои эмоции, вздохнула сестренка и, по своему обыкновению, рубанула правду-матку: – Яр, я живу тобой и твоими эмоциями круглые сутки. Поэтому твои взгляды вызывают восторг, а их отсутствие – уныние. То же самое касается и всего остального. Скажем, если ты сейчас зайдешь в душевую кабинку без меня, то я почувствую себя ненужной. Со мной – буду довольна до невозможности. И еще: я уже почти целые сутки изнываю от желания похвастаться красотой обновленного тела единственному человеку во Вселенной, чье мнение меня действительно интересует, и порадоваться каждым изменением вместе с ним. Правда, до ужаса боюсь, что меня станет слишком много…

– Тебя – не станет! – твердо пообещал я, разделся и вломился следом за сестренкой в душевую кабинку. Там ткнул в сенсор, на который «повесил» свои настройки, подставил лицо под «тропический ливень» и ответил на вопрос, зависший в воздухе: – Я с удовольствием порадуюсь изменениям вместе с тобой. Только вечером, ладно?

Знак Макоши обжег меня воистину сумасшедшей радостью, а через мгновение к этой эмоции добавилось лукавство:

– Спасибо, Яр! Да, дотерпеть будет неимоверно сложно, но если ты помоешь мне голову.

Я рассмеялся, обозвал Ладу рыжей лисой, вырубил верхние форсунки, подставил ладонь под дозатор шампуня. Где-то на краю сознания полыхнуло предвкушением, и счастливая сестренка, развернувшись ко мне спинкой, подставила мокрую головенку. А секунд через тридцать замурлыкала:

– О, боги, какой кайф…

Что самое забавное, я был с ней солидарен. Поэтому превратил мытье волос в массаж головы, шеи и воротниковой зоны. Да, в результате мы вылезли из душа аж в четверть третьего и были вынуждены одеваться очень быстро, зато во двор спустились в прекраснейшем настроении, подхватили «соседок» под локотки и повели по уже изученному маршруту…

…По дороге в «Апельсин» встретили одну-единственную студентку, да и та предпочла обойти нас стороной. Еще двух счастливчиков, поступивших в МАО вне конкурса, встретили в фойе первого этажа, но разошлись с ними бортами. В смысле, они с интересом оглядели девчонок, сделали «тестовый» комплимент, почувствовали, что он никого не заинтересовал, и куда-то умотали. А Лада, взявшая власть в свои руки, подняла нас на второй этаж и привела ко входу в спортивный магазин с говорящим названием «Риск». Наташу и Сашу сходу отправила на женскую половину, а меня проводила до дивана, облюбованного в день поступления, и пообещала, что ждать придется совсем недолго.

– Развлекайся… – улыбнулся я, вспомнив, как самоотверженно она себя вела во время шопинга. – Я никуда не тороплюсь.

– Я тебя обожаю! – радостно выдохнула она, чмокнула меня в щеку и умчалась к девчонкам.

Я проводил ее взглядом, покопался в куче глянцевых журналов, нашел августовский «Авто-Мобиль», сел, откинулся на спинку и «расслабился» по обычной схеме. То есть, оценив мягкость сидения, отодвинул покров на задней поверхности бедер и пояснице так, чтобы странность принятой позы не бросалась в глаза, накинул на себя еще несколько навыков, нуждающихся в прокачке. Зато потом со спокойной совестью прикипел взглядом к обложке. Вернее, к фотографии «Росича» этого модельного года, показанного публике на ежегодном Московском автосалоне.

Новый дизайн одного из самых быстрых, красивых и комфортабельных серийных автомобилей планеты лег на душу, как родной. Весь – от «оскала» переднего бампера и «жабр» воздухозаборников до формы оптики и «спиц» колесных дисков. Само собой, мне захотелось изучить эту машину как можно подробнее, поэтому я вернул печатное издание на журнальный столик, влез в Сеть, нашел официальную страничку торгового дома «Росич» и уже через несколько секунд вывесил перед собой динамическую голограмму нужной модели.

Увы, полюбоваться очередным шедевром имперского автопрома мне не дали – не успел я увеличить трехмерное изображение до нужного размера, как из коридора с примерочными вышла весьма фигуристая блондиночка, навелась на меня и величественно поплыла к моему мягкому уголку.

Сидеть в присутствии дам меня отучили в далеком детстве, так что я заблаговременно свернул картинку, встал и учтиво поздоровался.

Девушка с большим интересом оглядела меня с головы до ног и сочла достойным внимания:

– И вам доброго дня. Анна Николаевна Горюнова, подмастерье пятой звезды, группа один-семь.

– Нестеров Яромир Глебович, подмастерье-«семерка», группа один-четырнадцать… – в том же стиле представился я.

Блондиночка задумчиво хмыкнула, положила пакеты с покупками в ближайшее кресло, дала понять, что собирается сесть рядом, оперлась на предложенную руку, величественно опустилась на сидение и снова поймала мой взгляд:

– Ужас Дикого Леса, да еще и в группе Умницы-Разумницы? Приятно удивлена и… пожалуй, предложу вам уйти под мою руку. Для начала на весь первый триместр, а если сойдемся характерами, то на два следующих года с перспективой войти в род Шуваловых.

– А почему Шуваловых? – полюбопытствовал я.

– Я обручена с наследником светлейшего князя Арсения Георгиевича… – гордо заявила она и… подсластила пилюлю. Одновременно с холодом, разлившимся под Знаком Макоши. – Но, как известно, все, что происходит в Академии…

– Понял… – кивнул я. – И от всей души благодарю за предложение. Но вынужден отказаться – уходить под чью-либо руку не планирую. Даже с учетом упомянутого принципа Ингвара Ярого.

Сдаваться она не собиралась, поэтому прищурилась и… рассмешила:

– А если я добавлю на свою чашу весов место в боевой двойке?

– То есть, до этого вы предлагали место в свите?

– Да. Я уже собрала группу из шести по-настоящему перспективных одаренных и перевела их к себе. К первому сентября нас будет десять, так что призовые баллы будут набиваться каждый божий день, а со следующего дня учебы мы переселимся во второй круг. Где и зависнем на все два года!

– Здорово! – «восхитился» я и даже изобразил улыбку. – Но у меня уже есть напарница. Кроме того, я целенаправленно выбрал наставницей Ольгу Валерьевну и уходить от нее не собираюсь.

– Играете по-крупному? – нахмурилась она, несколько мгновений что-то искала в моих глазах, а затем решительно тряхнула волосами: – Что ж, отвечу тем же: кладу на мою чашу весов поддержку одной из самых сильных групп второго курса, перспективу создать побочную ветвь рода Шуваловых и право первой ночи.

Последняя фраза заставила меня выпасть в осадок:

– Простите?

Блондинка пожала плечами и обошлась без иносказаний:

– Под моей рукой уже четверо парней. Я готова дать вам шанс свести меня с ума самому первому. Сможете – буду спать только с вами. Нет – значит, не повезло.

Для того, чтобы придумать вежливый ответ, пришлось уйти в глубокий полутранс и приложить себя очищением разума:

– Звучит. Но на моей чаше весов – любимая супруга. Извините.

Судя по тому, что Горюнова разозлилась, спрятать настоящие эмоции у меня не получилось:

– Супруга и по совместительству напарница?

– Да.

– О-о-о, а вы, Яромир Глебович, в разы наивнее, чем я предполагала: здесь, в Академии, насилуют. Практически всех и на протяжении двух лет! Но абсолютное большинство студенток возвращается в Свет чистыми, как первый снег, ибо сразу после экзаменов восстанавливают невинность, а всех те, кто в курсе их позора, связывает клятва. Вы же будете помнить все, что случилось с вашей ненаглядной, и станете мысленно сравнивать себя с теми, кто ее брал. А она рано или поздно заявит, что во всем виноваты вы. И когда-нибудь обязательно сравнит вас с кем-нибудь из насильников. Причем не в вашу пользу. В общем, развод неизбежен. Так, может, лучше смирить гордыню и вымолить у меня прощение?

…Лада почувствовала, что я в бешенстве, шагов за десять до мягкого уголка, мгновенно подобралась и вопросительно мотнула головой. Я повел рукой – мол, объясню потом – поднялся с дивана и спросил у «соседок», надо ли им еще куда-нибудь. – Если честно, то не мешало бы заглянуть в магазин женского белья… – призналась Оболенская. – Но если ты устал или проголодался… – Ведите! – улыбнулся я, предложил левую руку Рыжей, а на правую оперлась Назарова. До «Чайной розы» было метров семьдесят, так что от силы через пару минут я нацелился на второй знакомый диван, но не тут-то было: сестренка заявила, что после тренировок типа сегодняшней надо заваливаться в наше джакузи, что для такого отдыха девчонкам нужны купальники и что лучший эксперт по купальникам – это я. Подружки, пребывавшие в прекраснейшем настроении, слегка порозовели, но согласились, так что меня затолкали в «семейную» примерочную, усадили в кресло и даже заказали два бокала вишневого сока. Потом, конечно же, пропали. Все втроем. Где-то на четверть часа. А после возвращения скрылись в отдельных «альковах» и вскоре устроили показ мод. Хотя нет, не так: показ мод устроила только Рыжая, пытавшаяся поднять мне настроение демонстрацией невероятно красивого, но слишком уж эротичного белья, а «соседки» показались всего по два раза в достаточно скромных раздельных купальниках. Я любовался каждой, восхищался, благо фигурки у Наты с Сашей были весьма аппетитными, делал изысканные комплименты и высказывал мнения, но тратил на все это лишь малую часть сознания. Ибо невольно представлял ту вакханалию, которая начнется в Академии с первого сентября, и зверел от ненависти к «благородным» насильникам. В какой-то момент этой ненависти стало слишком много, и сестренке стало не до игры в хорошее настроение: выйдя из «алькова» в очередном кружевном комплекте, она вдруг переместилась ко мне скачком, уселась на колено и потребовала объяснений. Я чуточку поколебался, а затем близко к тексту пересказал ей разговор с «благодетельницей». Рыжая дослушала до конца, плотоядно ощерилась и… позвала «соседок»:- Девчат, дуйте к нам, есть тема для обсуждения. Веселья в ее голосе не было ни на грош, поэтому подружки вылетели из своих «альковов» через считанные мгновения, выслушали ее объяснения и совершенно одинаково пожали плечами. – Мы с вами. Без вариантов… – твердо заявила Оболенская. – Сегодня их надо покалечить так, чтобы все четверо парней зависли в целительском корпусе до первого сентября… – подхватила Назарова. – Чтобы мы успели пообщаться с одногруппницами и поискать единомышленниц. – А если с единомышленницами не сложится, и мы будем вынуждены воевать вчетвером против десяти, то есть неплохая альтернатива! – криво усмехнулась блондинка. – При каждой встрече с этими тварями вам, ребят, придется нас убивать: не думаю, что им по душе некрофилия. – Угу! – поддакнула брюнетка. – Потом уходить скачком, прятаться под отводом и мстить. Как можно более жестоко. А еще можно узнать, где они живут, встречать по одному и убивать. Долго и упорно. До тех пор, пока не сломаем морально. Каждого! – Зачем это вам? – спросил я. – Ведь Горюнову послал я, а не вы. И она пообещала, что ее команда будет насиловать Ладу, а не вас. Достаточно уйти в сто-…Девчонки вышли из себя еще в тот момент, когда услышали вполне логичный вопрос. А когда я начал описывать альтернативу, взорвались:- Мы никуда не уйдем! – Мы говорили, что кулак из четырех человек всяко лучше, чем из двух! – И про любые клятвы сказали не для красного словца! Да, вы с нас их не взяли, но это ничего не меняет!!!Знак Макоши подтверждал искренность каждой фразы, но я чувствовал это и так. Поэтому жестом попросил тишины и усмехнулся:- Камер в примерочных, скорее всего, нет, но все серьезные разговоры желательно вести дома. Поэтому сейчас я ограничусь буквально парой фраз: работаем, как договаривались, и наш кулак всяко круче любого другого. Вопросы? – То есть вы… – начала, было, Оболенская, прервалась на полуслове и в темпе придумала вопрос повеселее: – То есть, они нас ждут. Ну, и почему бы нам не поразвлечься? – Пусть ждут! – воинственно воскликнула ее подружка. – А у нас показ мод. Правда, мы с тобой, Натусик, косим под скромниц, а это не дело. – Точно! – хохотнула Рыжая. – Тащите купальники поразвратнее, а то наш мужчина заскучал……В семейной примерочной мы проторчали еще полчаса. Из вредности. Потом Лада немного погрызлась с «соседками», доказала, что с ней лучше не спорить, оплатила все покупки, оформила доставку по вызову, повернулась ко мне и заявила, что они, дамы, жаждут кого-нибудь качественно поломать. Прямо перед обедом, дабы нагулять аппетит. Я, конечно же, пошел им навстречу. Благо всю вторую половину показа мод наблюдал за шестью силуэтами, слонявшимися возле центрального входа в торговый центр, и знал, куда именно надо идти. Пока ехали в лифте, приложил сестренку своим усилением и взглядом попросил аналогично «баффнуть» девчонок. В фойе переместился так, чтобы Рыжая оказалась слева, а «соседки» справа и без особой спешки повел их к выходу. Команду Горюновой увидел издалека, сквозь стеклянную стену, и мысленно усмехнулся: все трое парней были моей комплекции, то есть, ростом за два метра и весом за центнер, а четвертый и вторая девушка в этой компании не жалели денег на химию, поэтому раскачались до нереальных габаритов. Пока шли к дверям, я еле слышным шепотом описал схему работы и распределил цели. А потом подбодрил «соседок» одним-единственным предложением:- Девчат, мы с Ладой вырезали четверть элитной части боевого крыла далеко не самого слабого рода Империи, а тут всего-навсего охамевшие первокурсники. – Значит, в примерочной ты нас просто стращал? – развеселилась Саша. – Неа… – притворно вздохнула сестренка. – Он вам мстил. За скучные купальники. И я его понимаю…В этот момент мы подошли к Горюновой и ее свите, перекрывшим выход на Главную Аллею, и остановились. Я вежливо поздоровался, а затем напомнил этой шестерке, что Большая Студенческая Война начнется только первого сентября. Черноволосый здоровяк, судя по положению относительно Анны, явно претендующий на «право первой ночи», насмешливо ощерился:- Мы в курсе. Но клятвы уже даны, а все, что происходит в Академии, в ней и остается. Впрочем, сегодня мы будем нежными. Само собой, не с тобой, а с твоими бабами. – Да не, с ним тоже! – хохотнул качок. – Сломаем ноги и пусть смотрит, кто, с кем и сколько раз почувствует себя женщиной! – Кстати, спасибо за заботу! – весело подхватил блондин с тяжеленной челюстью и выдающимися надбровными дугами. – Делить одну телку на всю толпу было бы проблематично, а ты привел сразу трех! Второй блондин тоже не захотел оставаться в стороне и «попросил» подсказать, кто из моих спутниц является женой. Дабы ей уделили как можно больше внимания. Лада подняла руку и мило улыбнулась:- Я его жена. Не перепутайте. – А мы любовницы! – хором сообщили «соседки». – Ого, какие они дружелюбные! – восхитился качок. – Слышь, Рыжая, а слабо порадовать всех четверых? – Да уж… – мрачно вздохнул я. – Благородства в иных дворянах ни на грош. Грустно… – Ты еще заплачь! – предложил брюнет и качнулся вперед. Ровно через три секунды после слова «грустно» и за миг до срабатывания ослепления, в структуру которого, предусмотрительно вывешенную ЗА нашими головами, я влил процентов десять имеющегося запаса Силы. Вспышка света получилась жестковатой. Даже для меня. Поэтому за долю секунды до ухода в скачок я вернул себе зрение исцелением и заметался между противниками, воющими от дикой боли. В смысле, приложился к каждому, кроме Горюновой, дезориентацией, намеренно «придушенной» до уровня подмастерья седьмой звезды. Навык положил всех, кроме качка, так что я занялся им. Одновременно пообещав себе вечером похвалить Рыжую за скоростное восстановление девчонок и идеально точное перемещение к охамевшей твари. Покров первой жертвы вынес за серию из шести ударов, а затем сломал «пухляшу» обе нижние конечности. Чрезвычайно качественно, то есть, раздробив тазобедренные, коленные и голеностопные суставы, перебив обе бедренные и все четыре берцовые кости, раскрошив плюсны и потоптавшись на пальцах. Потом вынес обе ключицы, убедился в том, что экран его комма загорелся алым, сигнализируя о включении медблока, и прыгнул к брюнету. Этого ломал не так точечно, но тоже очень и очень добросовестно. Благо дезориентация автоматом сняла с него покров, и мне ничего не мешало. Само собой, поглядывал и на девчонок, поэтому видел, с каким энтузиазмом «соседки» втаптывают в асфальт свою противницу, чуть позже уступил им второго блондина и оценил жестокость первой части воспитания госпожи Горюновой. Ко второй приступил лично. После того, как закончил с третьей жертвой и оторвал Нату с Сашей от их очередного противника. Присел на корточки рядом с «благодетельницей», попросил Ладу приложить эту тварь обезболиванием и очищением разума, выждал несколько секунд и заговорил. Зная, что она меня слышит:- Анна Николаевна, как я уже говорил, благородства в вас ни на грош. И в вашей свите, увы, тоже. Такие, как вы, понимают только язык силы, так что говорю именно на нем: обходите меня десятой дорогой, иначе я вас сломаю. Так же добросовестно, как этим летом воевал с родом Доломановых. А ваших парней оскоплю и сожгу все, что отрежу, испепелением. Впрочем, об этом им сейчас намекнут девушки, которых они собирались изнасиловать. На этом у меня все. Счастливо оставаться……После боестолкновения и недолгих разборок со старшим группы быстрого реагирования СБ Академии мы отправились домой. Переодеваться и принимать душ, ибо все, включая меня, заляпались кровью. Где-то на полпути «соседок» начало потряхивать от пережитого стресса, и сестренка притащила их к нам в гости. Не перестала командовать и потом – прямо из прихожей увела девчонок в ванную, загнала в душевую кабинку и, судя по грозным взмахам правой руки, приказала хорошенечко помыться. В этот момент подключила к процессу их возвращения в норму и меня, прислав сообщение с просьбой встретить дроны службы доставки, вытащить из контейнера с продуктами вино и свечи, отнести на кухню, разложить по тарелкам закуску и так далее. На это самое «И так далее…» я убил добрых четверть часа, зато относительно небольшое помещение стало еще уютнее – в нем воцарился приятный полумрак, голограмма с комма, закрепленного на ножке стола, превратила фрагмент одной из стен в камин, ароматический блок климат-контроля добавил запах сгорающего можжевельника, а в трех «женских» креслах появилось по пледу. Затем фотография всего этого великолепия улетела к Рыжей, а я отправился в гостевую ванную. Приводить себя в порядок. На кухню вернулся эдак через полчаса, оглядел нахохленных девчонок, мрачно потягивающих вино в своих «гнездышках», сел на свое место и мягко улыбнулся:- Откровенно говоря, до сегодняшнего дня в списке лиц, которых я по-настоящему уважаю, была только Лада – увы, у абсолютного большинства личностей, с которыми меня сталкивала жизнь, слова расходились с делом. Сегодня у нашей семьи появились сразу две подруги, доказавшие, что для них верность слову – не пустой звук. – Слова расходятся с делом и у нас… – криво усмехнулась Назарова. – В примерочной я предлагала отлавливать членов группы один-семь и мстить им как можно более жестоко. А сейчас вспоминаю, как ломала кости и била по гениталиям, борюсь то с тошнотой, то с ознобом и чувствую себя грязной! – Все правильно! – кивнул я. – Любой нормальный человек на вашем месте испытывал бы то же самое, ибо нормальные люди не наслаждаются чужой болью. Зато Горюнова и ее свита, как ни обидно это осознавать, нелюди, и их необходимо остановить. Причем как можно раньше и как можно жестче. Иначе они войдут во вкус и начнут ломать судьбы тех, кто хоть немного, да слабее их компании. – Если смотреть на ситуацию под таким углом… – начала Оболенская, прервалась на середине предложения, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь меня, а затем додумалась до правильного вывода: – А другого угла зрения на таких уродов нет и быть не может! – Верно! – довольно мурлыкнула Рыжая. – А теперь вспомни о том, что групп, способных им противостоять, на первом курсе Академии просто нет, до начала войны со вторым курсом еще два триместра, а за шесть месяцев абсолютной безнаказанности эти нелюди заматереют, наберутся уверенности в себе и через два года вырвутся в обычную жизнь. – А дальше начнется самое интересное… – мрачно продолжила Натка. – Рюриковичи засеяли территорию МАО тысячами микрокамер не просто так: аналитики собирают компромат на каждого студента с первого дня его учебы в этом ВУЗ-е, составляют точнейшие психологические портреты и подробно описывают характер, последовательность и силу магических воздействий. Значит, те выпускники, которым не хватит мозгов до этого допереть, после первого же преступления окажутся на каторге. А те, кто поумнее, примутся реализовывать свои извращенные желания на своих родичах. Ведь подобные действия, по традиции, будут считаться внутренним делом рода! О том, что Рюриковичи будут собирать на нас компромат, я, каюсь, ни разу не задумывался, поэтому включил голову и на несколько мгновений загнал себя в глубокий полутранс. В реальность вернулся только после того, как разложил по полочкам несколько чрезвычайно важных выводов и скорректировал планы на будущее. Так что вопроса, заданного Ладой, не услышал. Зато услышал почти весь ответ Оболенской и огромным трудом задавил ярость:- …лучше в петлю, не для красного словца: если бы дед не нашел мне подходящего жениха и не запретил трогать, то лет в двенадцать-тринадцать я оказалась бы в постели его младшего брата – этот конченный ублюдок любит портить несформировавшихся девочек! Лада, разозлившаяся ничуть не меньше меня, справилась с бешенством чуть быстрее и каким-то образом заставила себя улыбнуться:- Девчат, вы тратите на нелюдей слишком много души. Да, они есть, и мы их накажем. При первой же возможности. А пока живите теми, кто вам дорог, и наслаждайтесь каждым мгновением, проведенным рядом с ними. Ибо они заслуживают куда больше внимания, чем все грязь этого мира, вместе взятая. Саша хмыкнула, лихо опрокинула в себя почти полный бокал вина и вздохнула:- Страшновато – вдруг те, кто нам дороги, сочтут желание быть рядом с ними назойливостью?

Глава 8

31 августа 2075 г.

…Как и в предыдущие дни, дверной звонок ожил ровно в одиннадцать утра, так что я, открывая дверь, готовился увидеть сияющие лица «соседок» и ответить на какое-нибудь заковыристое приветствие. Но в этот раз Наталья с Александрой выглядели хмурыми, как грозовые тучи. Естественно, я мгновенно подобрался и спросил, что случилось.

– Все в порядке. Злимся из-за уведомления, требующего наведаться в целительский корпус… – угрюмо буркнула Оболенская, а Назарова сочла этот ответ слишком сухим и объяснила чуть подробнее:

– Сдуру влезли на его страничку всего полчаса назад и обнаружили, что очередь к единственной женщине-целительнице расписана на весь день. А идти к мужикам как-то не улыбается.

– Привет, девчат! А что это вы такие мрачные? – с порога гостиной протараторила Лада, успевшая натянуть белье и поменять «домашнюю любимую» футболку на «домашнюю официальную».

Блондинка объяснила и заставила Рыжую развеселиться:

– И в чем проблема? Падаете на колени и хором выдаете мольбу типа «О, целительница-недоучка, снизойди до нас, несчастных, и поставь нам печати бесплодия-а-а…»

Брюнетка поддержала игру и рухнула на колени еще на середине фразы. Правда, на всякий случай уточнила:

– Ты же, вроде, закончила первый курс КМА, верно?

– Да, причем с высшим баллом по всем предметам. А эту структуру вбили в подсознание даже самые бесталанные студентки: она относительно простая, но при этом востребованная, а значит, гарантирует заработок.

Наталья упала в предписанное положение рядом с подругой, пихнула ее плечом, демонстративно сложила ладошки перед грудью и загнусавила:

– О, великая целительница-а-а и спасительница-а-а…

– Ладно, уговорили. Можете вставать… – великодушно заявила Лада, протянула руки новоявленным пациенткам, помогла подняться и хихикнула: – Кстати, стоило сначала закрыть дверь, а то ваши задницы были видны с Большой Аллеи.

– Так они очень даже ничего! Особенно Наткина… – хохотнула Саша и шлепнула Оболенскую по выдающейся достопримечательности. А та, вместо того, чтобы возмутиться, воспользовалась ситуацией. Сделала шаг вперед, вроде как по инерции, и радостно захлопала ресницами:

– Как видишь, мы только что определились с очередностью. Забирай меня, а эта вредина подождет…

Мы с «врединой» ждали вместе. На кухне. Попивая чай с мятными пряниками и болтая о всякой ерунде. За пять совместных тренировок, два посещения ресторана, четыре прогулки по ближайшему «лесу», три драки и десяток трапез у нас дома я более-менее разобрался в характерах обеих «соседок», поэтому чувствовал себя достаточно уютно. Ведь девчонки действительно старались вписаться в нашу «команду» и стать нужными, но при этом не прогибались и не строили никаких планов, кроме озвученных.

Да, у каждой имелись свои тараканы, но мелкие и тихие. Зато плюсов было хоть отбавляй. Для начала «соседки» дружили по-настоящему. То есть, были готовы порвать друг за дружку кого угодно, давно определились с ролями в паре и не конфликтовали даже по мелочам. Приятно радовали запредельной работоспособностью и готовностью умереть, но выполнить поставленную задачу. Восхищали умением мгновенно переключаться между режимами «для своих» и «для всех остальных», врожденным чувством собственного достоинства, правильностью принципов, неподдельным оптимизмом, острым умом, чувством юмора, такта, дистанции. Так что общение с ними, как метко выразилась Рыжая, помогало нам, «отшельникам из Дикого Леса», медленно, но уверенно возвращаться в лоно цивилизации.

Вот я и возвращался. Легонько подначивая брюнеточку и сглаживая непонятный трепет перед предстоящей процедурой. Кстати, последнее не прошло мимо внимания девчонки и в какой-то момент заставило задать прямой вопрос:

– А почему ты так уверен, что у Лады все получится?

– Она талантлива, Саш. А еще фантастически въедлива и невероятно добросовестна… – уверенно ответил я, а потом начал завираться. В смысле, выдавать свои выводы за выводы Радославы: – И это не только мое мнение – моя покойная матушка была мастером-целительницей седьмой звезды и говорила, что если бы моя жена не уперлась в естественный предел в этом направлении развития, то стала бы одним из лучших специалистов Империи.

– Ого! Здорово. А то я уже извелась. Нет, спать ни с кем не планирую, но допускаю возможность изнасилования, а беременеть как-то не хочется. Кроме того, моя двоюродная сестра когда-то попала на целителя-рвача, заплатила кучу денег за некий «продвинутый вариант» печати и залетела. Меньше, чем через месяц, причем вне брака. Разразился страшный скандал: ублюдок, который обрюхатил Миру, заявил, что был у нее не первым и не единственным, отказался брать даже в меньшицы и растворился в тумане, так что несчастную отправили на Сахалин и выдали замуж за какого-то простеца.

Я почувствовал в рассказе нестыковку и нахмурился:

– Так он и был не первым, верно? Иначе она дала бы клятву Силой или вызвала его на Суд Богов.

– Угу… – криво усмехнулась Назарова. – Там было два брата-близнеца. Спали с ней по очереди. А Мира потеряла голову от любви и была уверена, что это один человек с «непредсказуемым и оригинальным» характером!

– У них что, не было личных профилей в Сети? – спросил я и тут же мысленно хмыкнул, вспомнив, что сам его так и не завел.

– Был. Один на двоих. Рассчитанный как раз на таких дур. В общем, я узнала обо всем этом в двенадцать лет и слишком сильно впечатлилась…

…Рыжая убила на постановку двух печатей двадцать пять минут. Судя по довольному выражению лица, потратив лишние пять-семь для идеальной «шлифовки» обеих структур под познанием сути. Зато ее пациенткам, если и полегчало, то совсем чуть-чуть. Нет, они искренне поблагодарили за помощь и пообещали притащить на ужин что-нибудь вкусненькое, но хмуриться не перестали. Так что в гардеробную я отправился слегка загруженным. А там, переодеваясь на выход, спросил у Лады, в чем дело.

Девушка пожала плечами:

– Я заявила, что зайду на прием к целителю Академии вместе с тобой, и описала разницу между двумя вариантами проверки наличия такой печати – реально необходимым и ожидаемым. Вот их и плющит. Кстати, создавать структуры под познанием сути оказалось настолько удобно и легко, что не передать словами! Теперь я предвкушаю первую медитацию с замыканием кольца и объяснение принципа «правки» энергетической системы.

– Будут тебе и медитации, и объяснение! – улыбнулся я, притянул ее к себе, чмокнул в радостно подставленную щечку, застегнул последние четыре пуговицы на рубашке и залюбовался процессом натягивания брючек на восхитительно круглую, упругую и аппетитную попку.

– Ага, мне тоже нравится! – хихикнула девушка, привычно «прочитав» мои эмоции. – Поэтому каждый раз, глядя на себя в зеркало, мысленно благодарю тебя за доработку тушки.

– Застегивай «молнию» и тащи тушку в прихожую… – сварливо буркнул я. – Ибо мы и так выбились из графика.

– Как скажешь! – послушно кивнула она, а через миг скользнула ко мне и обняла: – Фраза «Оказанная услуга ничего не стоит» не про меня – все, что ты для меня делаешь, любовно укладывается на отдельную полочку памяти и регулярно протирается от пыли забвения!

– Болтушка… – улыбнулся я, чмокнул ее еще раз, только в лобик, и вытащил в коридор. Уже через несколько секунд вытолкал на лестницу сразу трех девчонок, закрыл дверь и следом за ними спустился в крошечный дворик. А когда вышел за ажурную ограду и зацепил обнаружением жизни Главную Аллею, подобрался – народу на ней оказалось не в пример больше, чем во все предыдущие дни, вместе взятые.

Кстати, сестренка, открывшая этот навык только накануне вечером и успевшая его раскачать от силы на треть возможного, «увидела» первых прохожих только метров через двести. Но тоже отреагировала так же, как и я. Видимо, все еще идя на поводу у привычек, наработанных в Диком Лесу. Ну, а «соседки» двигались рядом с нами в оговоренном «построении». В смысле, Оболенская шла по правую руку от меня и плечом к плечу, а Назарова – за ней и на полшага впереди. Чтобы я периферийным зрением цеплял сразу обеих.

В связи с последним днем перед началом учебы и из-за предписаний, прилетевших на коммы, большая часть студентов куда-то спешила. При этом абсолютно все были расфуфырены по полной программе, но аристократы усиленно строили из себя центры мироздания, а представители всех остальных сословий держали себя в руках, пусть даже и предвкушали скорое веселье.

Кстати, конфликтов практически не было. Как я понял, из-за того, что народ с нетерпением ждал официальной отмашки к началу межличностной войны длительностью в три месяца и не хотел нарываться на неприятности до того, как получит амулеты с последним шансом. В результате наша компания, вызывавшая нешуточный интерес у всех встречных парней, добралась до административного корпуса без единой остановки. А там нашла нужный коридор, постояла в одной из двух десятков коротеньких очередей, заглянула в кабинет, выбрала один из трех типов амулета, привязала его к себе кровью и снова выбиралась на свежий воздух.

К сожалению, стоило забить в «Поводырь» новое место назначения, как настроение Оболенской и Назаровой рухнуло в пропасть. Их эмоций я, естественно, не чувствовал, но внутреннее напряжение ощущалось без всяких Знаков. Что, в общем-то, было вполне понятно. Ведь они, выросшие в поместье не самых слабых родов Империи, а значит, привыкшие жить по неписанным, но очень жестким правилам поведения для девушек, наверняка не обнажались ни перед кем, кроме близких родственниц и целительниц-женщин. А тут требовалось переступить через въевшиеся в кровь принципы и «потерять лицо вместе с честью»!

Чисто теоретически им можно было объяснить, по какой причине Ингвар Ярый счел необходимым ввести в программу воспитания молодежи такое «испытание», напомнив, что выпускникам МАО предстоит принимать участие в вооруженных конфликтах и устраивать диверсии в тылу врага, где, по определению, не бывает времени для сантиментов. Но не хотелось, ведь способ реализации этой идеи напрягал. Даже с учетом того, что похоть в глазах преподавателей и персонала могла быть не настоящей, а намеренно демонстрируемой. Впрочем, в последнем я сомневался, склоняясь к мысли, что когда-то они действительно изображали подобный «интерес», но быстро привыкли к безнаказанности и во всю пользовались законной возможностью потешить свои желания или поиздеваться над утонченными и возвышенными аристократками.

В общем, я тоже завелся и даже перешел в боевой режим. Как вскоре выяснилось, не зря – стоило свернуть с Главной Аллеи на второстепенную, ведущую к целительскому корпусу, как с парковой скамейки поднялась троица парней в новеньких армейских комбезах «Город» и довольно оскалилась.

Суть их претензий не очень вежливо, зато информативно высказал чернявый крепыш, чем-то похожий на Александру:

– Как я и говорил, эти сучки припрутся, как миленькие! Натка, тварь, кто тебе разрешил сбегать из поместья?

К сожалению, Оболенская отпустила мою руку не так быстро, как Лада. Поэтому в скачок я ушел с двухсекундной задержкой. И очень сильно удивился, когда родственничек блондиночки поломался с первого же удара – я, рассчитывавший на наличие покрова, рубанул кастетом в центр грудной клетки и проломил ее в Навь! Второго темноволосого парня, чуть похудее и повыше первого, рванувшегося на помощь моей жертве, буквально на втором шаге перехватили «соседки» и с упоением принялись втаптывать в асфальт. Технично работая по разным «этажам» в противофазе. А третьего, успевшего накинуть на себя усиление и отправить в мою сторону ледяной шип, за считанные мгновения изувечила Рыжая. Видимо, серьезно обидевшись настоль неуважительное отношение к любимому братику – продавила покров отработанной связкой ударов, походя раздробила ключицы, вынесла руки из плечевых суставов, раскрошила колени и, явно для полного счастья, приголубила несчастного шестью ледяными шипами в самые разные части тела!

Кстати, парнишка оказался упертым – наплевал на нешуточную боль и пообещал, что нас будут ловить и «обнулять» чуть ли не по два раза в день.

– Готов поклясться Силой и Жизнью? – вкрадчиво спросила Наталья, не дождалась ответа и презрительно фыркнула: – Ну вот, и этот истребитель всего и вся оказался балаболкой.

После этих слов я жестом попросил девушек уняться, подошел к своему «клиенту», толком ничего не соображающему из-за болевого шока, присел на корточки, взбодрил очищением разума, прикоснулся к тревожному сенсору комма, а потом уставился в глаза:

– Нестеров Яромир Глебович. Будет желание вызвать на поединок – найдете. Нет – ваше право. Главное, передайте, пожалуйста, наставникам по этикету, что истинно благородный мужчина никогда не оскорбляет женщину, не обращается к спутнице другого мужчины через его голову и начинает общение с вежливого приветствия. На этом все. Имею честь откланяться. Счастливого пребывания в целительском корпусе.

Обещать кары небесные этот парень то ли не захотел, то ли не решился – скрипнул зубами, покосился на «продавленную» рубашку и закрыл глаза. Намек был понятнее некуда, и я, встав, пригласил дам продолжить прогулку. Буквально через двадцать секунд за нашими спинами приземлился «конверт» с эмблемами Академии, так что мы со спокойной совестью забыли о покалеченной троице. А перед входом в целительский корпус оказались в самом настоящем цветнике из нескольких десятков породистых девиц.

Приблизительно треть полыхала румянцем, а остальные, явно готовясь к предстоящему осмотру, играли желваками, гневно раздували ноздри и сжимали кулаки в бессильной злости. «Соседки», естественно, напряглись и невольно замедлили шаг. Потом сообразили, что это никак не поможет, и запаниковали. А через несколько мгновений покраснели до корней волос, попросили нас остановиться и решительно уставились мне в глаза.

Первой, как обычно, заговорила Ната:

– Яромир, возьми с собой и нас!

– В статусе официальных любовниц… – отвечая на незаданный вопрос, добавила ее подружка. – Мы, если что, подтвердим.

Эта тема была «женской», и я переадресовал ее Рыжей. А та пожала плечами:

– В принципе, не проблема. Но есть нюанс: официальные любовницы моего мужа – самые гордые официальные любовницы на свете, поэтому в принципе не способны чего-либо бояться или стесняться. Зато умеют яриться и люто ненавидеть. Перестроиться сможете?

– Запросто! – одновременно выдохнули они, попросили пару минут на подготовку и отошли чуть в сторону.

Шептались от силы полторы. Как обычно, обмениваясь не целыми предложениями, а, в лучшем случае, половинками. Затем пришли к общему знаменателю и преобразились – подняли подбородки, развернули плечи и величественно подплыли к нам. При этом напряжение, ощущавшееся в них, куда-то пропало, уступив место спокойной решимости идти до конца.

– Неплохо! – удовлетворенно кивнула «эксперт по моим официальным любовницам». – Но вы подсознательно держите дистанцию, а должно быть наоборот. Советую закрыть глаза и представить, что в вас живет внутренняя потребность прикасаться к своему мужчине и радовать его мимолетными ласками.

Оболенская обошлась без игры в жмурки: подошла ко мне вплотную, вжалась грудью в мою руку и расплылась в счастливой улыбке:

– Так?

…С первого до третьего этажа целительского корпуса мы прокатились на лифте, поленившись подниматься по лестнице. А буквально через три-четыре секунды после выхода из кабинки я заметил господина Свищева – он, затянутый в униформу медиков, стоял рядом со входом в требующийся нам коридор и, деловито хмуря брови, вглядывался в каждую проходящую мимо девушку. Увидев меня, потемнел взглядом, едва заметно прищурился и двинулся навстречу. Приблизившись, трижды поплыл взглядом и удовлетворенно осклабился. Да, едва заметно, но мне за глаза хватило и этого. Впрочем, Лада, наверняка почувствовавшая вспышку злости, все равно ввернула в следующее предложение фразу, уведомляющую о срабатывании колокола:- Толпы – это форменное издевательство! Неужели целители Академии не могли проводить проверку на протяжении нескольких дней? В этот момент заговорил и Свищев – улыбнулся, представился, показал идентификатор и заявил, что забирает девушек на осмотр. Я улыбаться не стал – ограничился шевелением одной брови:- Добрый день, Григорий Иванович. А с каких пор проверку наличия печатей бесплодия проводят менталисты? – Разве я сказал хоть слово о печатях? – весело хохотнул он. – Ну-у-у… тогда тем более нет: на коммы моих женщин прилетело одно-единственное предписание, касающееся этого корпуса, и оно ни разу не о посещении вашего кабинета. – Молодой человек, вы, кажется, не понимаете, что разговариваете с сотрудником Академии! – грозно нахмурился он. – С чего вы это взяли? – притворно удивился я. – Вы в форменной одежде, я видел ваш идентификатор и даже запомнил должность. Однако согласно договору с этим ВУЗ-ом, мы, студенты, обязаны выполнять только те распоряжения, которые прилетают к нам на коммы в виде предписаний, а всю остальную лирику можем игнорировать. Кстати, вы нас задерживаете – наша очередь на осмотр наступит всего через четыре минуты, а мы еще не на месте. Как и следовало ожидать, этот ублюдок пошел следом за нами и, продолжая объяснять, что я неправ, вломился в кабинет номер триста шесть. А целитель, увидевший столь представительную процессию, приветливо кивнул Свищеву, а мне предложил покинуть помещение! Конфликтовать еще и с этим дяденькой в мои планы не входило, и я вежливо объяснил ситуацию:- Это мои женщины. Попросили поприсутствовать при осмотре. Печати есть у всех. Потом развернулся к мозголому и недоуменно выгнул бровь:- А вы что тут делаете? – Я работаю в целительском корпусе. – И?Он включил дурачка:- Что «и»? – Вы целитель по фамилии Титов? Нет! Значит, ваше присутствие при осмотре МОИХ ЖЕНЩИН неуместно. Будьте любезны выйти вон! – Молодой человек, вы хамите! – заявил этот урод и полез мне в голову щупом! Зря: я повесил на себя усиление, сорвался с места и боковым ударом кулака вынес ему челюсть к Чернобогу. Благо покровом на тушке и не пахло. Затем поймал и опустил бессознательное тело на пол, деловито ткнул в боковой сенсор своего комма, на который, согласно рекомендации с официальной странички Академии, «привязал» прямую связь с дежурным СБ, и четко отрапортовал:- Студент первого курса Яромир Глебович Нестеров. Только что подвергся ментальной атаке со стороны Свищева Григория Ивановича. В данный момент эта личность находится без сознания и будет пребывать в этом состоянии до прибытия ГБР. Мои координаты вы видите… – Молодой человек, вы только что покалечили и крупно подставили достойнейшего человека… – расстроенно вздохнул целитель. – Так нельзя! – Вы считаете, что я должен был позволить постороннему мужчине присутствовать при осмотре моих женщин? – Н-нет, но… – Мне надо было позволить ему переформатировать мои мозги? – Да не собирался он этого делать! – То есть, услышав мое предложение выйти вон, он воспользовался щупом совершенно случайно?! – съязвил я. – Простите, но личность с таким безобразным уровнем контроля профессиональных навыков подпускать к студентам противопоказано! Я был прав, и целитель это понимал. Поэтому мрачно вздохнул, отошел к окну и уставился наружу. А я, заметив, что Свищев начинает приходить в сознание, приложился снова. В этот раз раздробив орбитальную кость. А потом нарезал пару-тройку кругов вокруг бессознательного тела, дабы запечатлеть радующую душу картинку на микрокамеру, вживленную в бровь. Само собой, сохранил для истории и «серьезные» лица девчонок, и искорки злого удовлетворения в их взглядах, и сгорбленную спину не на шутку расстроенного целителя. Так что к моменту появления бойцов группы быстрого реагирования чувствовал себя репортером, первым примчавшимся к месту резонансного происшествия. Впрочем, это не помешало загнать в нужные рамки мужичка, с чего-то решившего меня задержать:- Клянусь Силой, что владею навыком колокол, и он у меня поднят до насыщения. Клянусь Силой, что в момент моего появления в этом кабинете этот навык был активен. Клянусь Силой, что Свищев Григорий Иванович коснулся моего колокола навыком под названием щуп, находясь на расстоянии трех метров и не предупредив о планируемом воздействии! СБ-шник опешил. А я продолжил давить:- Как видите, я все еще здоров, а значит, мои утверждения являются правдой. Поэтому требую заключения виновного под стражу и судебного разбирательства согласно соответствующей статье закона. Крыть мои слова было нечем, и парочка охранников нехотя упаковала тело в наручники. Я выждал эдак с минуту и укоризненно посмотрел на старшего:- Простите, но я вынужден напомнить о том, что закон нарушаете и вы: менталистам, уличенным в несанкционированном использовании навыков, предписывается временно блокировать средоточие так называемым «шипом». А этот артефакт обязан быть в вашем стандартном оснащении. – Яромир Глебович, это сотрудник Академии! – напомнил СБ-шник. – Озвученное правило имеется и в ее уставе. Вам показать? Нет? Что ж, тогда могу повторить фразу, которую вы по каким-то причинам пропустили мимо ушей: Я ТРЕБУЮ! Выполняйте…Как только тушку с «шипом», торчащим из солнечного сплетения, уложили на носилки и куда-то утащили, я закрыл входную дверь и сел в кресло для посетителей. Услышав скрип спинки, целитель повернулся к нам и махнул рукой, показывая Ладе на гинекологическое кресло. «Соседки» напряглись, а Рыжая вопросительно посмотрела на меня, увидела, что я отрицательно мотнул головой, и осталась на месте. – Что стоим? – раздраженно спросил хозяин кабинета. – Я же показал, что надо раздеваться и ложиться. – Простите, а что именно вы хотите увидеть? – поинтересовался я. – Я говорил, что у всех трех моих женщин уже имеются печати бесплодия. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно прижать соответствующий амулет к лобковой кости и подержать порядка десяти секунд. – Есть такое понятие, как плановый осмотр… – Верно. Только плановые осмотры проводятся исключительно в гражданских клиниках и учебных заведениях для простолюдинов. Далее, в планах МАО на сегодняшний день прописаны только проверка наличия этой самой печати и установка в случае отсутствия таковой. Поэтому будьте любезны сделать именно то, ради чего мы сюда пришли. Я и так потерял в вашем корпусе слишком много времени. Мужик явно обиделся, попробовал напомнить, что, вроде бы, целитель, и получил логичный ответ:- Свищев тоже, вроде бы, был менталистом, но решил навязать лишние услуги. Давайте не будем все усложнять хотя бы с вами, ладно? – Сложно вам придется в академии с таким жестким характером… – вздохнул целитель и вытащил из настенного шкафчика нужный амулет. А я равнодушно пожал плечами:- Да я, в общем-то, на легкую учебу и не рассчитывал. Девчат, приспускаем трусики до середины лобка – сейчас вас будут проверять……Всю дорогу до дому «соседки» изображали официальных любовниц, то есть, в упор не замечали встречных и поперечных парней, старательно «жили только мною» и при любом удобном случае «делились теплом» при помощи «мимолетных ласковых прикосновений». Однако все это выполняли лишь малой частью сознания, безостановочно анализируя все, что произошло в целительском корпусе, и пытаясь просчитать наиболее вероятные варианты будущего. Когда мы добрались до нашего коттеджа, попросили разрешения зайти в гости, а в нашей квартире заявили, что хотят обсудить пару-тройку важных вопросов. О том, что на кухне им комфортнее всего, я уже знал, так что проводил «соседок» до давно облюбованных кресел, помог сесть, занял свое место во главе стола и вопросительно уставился на Оболенскую. Она довольно долго подбирала слова, потом плюнула, извинилась за некоторую жесткость формулировок и перешла к делу:- Количество нелюдей в одной отдельно взятой Академии растет не по дням, а по часам. Сегодня выяснилось, что вконец охренели и ее сотрудники. Одни пользуются служебным положением для того, чтобы безнаказанно тешить похоть, а вторые влюбляют в себя приглянувшихся студенток, спят с ними, а потом стирают воспоминания и в ус не дуют! – Перспективы, мягко выражаясь, не радуют… – продолжила Саша. – Ведь цеховая солидарность сплотит против нас целителей, менталистов и СБ-шников; Оболенские и Назаровы не пожалеют денег, чтобы замотивировать представителей союзных родов, обучающихся в МАО и с их помощью сломать нас с Наткой; а среди первокурсников наверняка найдется не один десяток идейных последователей Горюновой и ее ублюдочной свиты. А ведь учеба, как таковая, еще не началась. Тут нить объяснений снова перехватила блондинка и уставилась мне в глаза:- Впрочем, все вышеперечисленное вы наверняка знаете не хуже нас. Поэтому перейду к конкретике: мы с Сашей понимаем, что выживание в таких условиях потребует крайних мер, поэтому просимся под твою руку сроком на два года. Как я уже говорила, под любые клятвы, включая клятву Безусловной Верности. – И еще одно… – дав ей договорить, заявила брюнетка. – Мы считаем, что о конфликте с мозголомом надо уведомить Ольгу Валерьевну: она люто ненавидит насильников и сластолюбцев, знает всю внутреннюю кухню Академии и сможет держать руку на пульсе происходящего. Но без твоего разрешения мы этого делать не будем. Я задумчиво посмотрел в окно, некоторое время обдумывал пару-тройку весьма интересных вариантов, а затем нашел компромисс между чувством долга, жаждой мести и совестью:- С Ухтомской я бы поговорил. По возможности тут, в нашей квартире. Что касается всего остального… Заранее прошу не обижаться, но я не вижу смысла ни во временном уходе под мою руку, ни в клятвах сроком на два года. Тем не менее, это не значит, что я отказываю вам в защите. Просто нам с Ладой хватит искренней дружбы. Так устроит? После этих слов Саша грустно усмехнулась, влезла в коммуникатор и вывесила перед нами страничку из их личного канала с самыми последними сообщениями: «Под руку не возьмет – заявит, что им с Ладой хватит и дружбы…»«О Долге Чести даже не заикнусь – пошлет. И будет прав…»«И КБВ сроком на два года – идиотизм…»«Но принять Защиту просто так я НЕ МОГУ!»«Я тоже. Хотя нет, не так: я ХОЧУ быть рядом с ними с утра до вечера, но боюсь показаться навязчивой… И что будем делать?»«Признаваться. Приблизительно так: ребят, мы хотим быть рядом. Каждый божий день. Как минимум до конца учебы, ибо того, что будет потом, в принципе не представляем…»- Все, Яр, ты стал предсказуемым, и тебя загнали в угол… – притворно расстроилась Рыжая. А я просто улыбнулся. «Соседкам»:- Спасибо за откровенность. Отвечаю тем же – нам с вами комфортно. И этого вполне достаточно. А по поводу крайних мер скажу следующее: если я сочту, что для выживания необходимо что-нибудь особенное, скрывать не стану. Девчатам ощутимо полегчало, и Натка, вспомнив о моем пожелании, полезла в комм. Нужный номер нашелся очень быстро, а еще через несколько секунд она как следует насадила родственницу на крючок любопытства:- Ольга Валерьевна, добрый день. Мы сейчас в тех самых гостях… Не-не-не, та проблема решилась еще в день заселения, но появилась новая, как раз по профилю одной из ваших самых больных мозолей. Не помешал бы личный разговор. Нет, не с нами… Да, по возможности, сейчас… Да, он так и сказал… Да, предложил… Хорошо, ждем……Ухтомская приехала через десять минут, прошла на кухню, уселась напротив меня, попробовала предложенный торт, заявила, что он очень даже неплох, откинулась на спинку кресла и скрестила руки под грудью. Я оценил и грудь, по случаю последнего дня каникул обтянутую стильной темно-зеленой блузкой, и развитые предплечья, счел, что эта особа даже через полтора десятка лет мирной жизни ощущается действующей сотрудницей спецподразделения, а затем без лишних слов вывесил перед нею видеозапись похода в целительский корпус. Умница-Разумница потемнела взглядом, сообразив, что у меня имеется микрокамера, не заблокированная «Мембраной», но задавила возмущение, внимательно посмотрела ролик аж два раза и… подтвердила свое прозвище:- Я правильно понимаю, что фраза про форменное издевательство была условной? – Да… - кивнул я. – Свищев проверил наличие колокола у моей жены, не дождался реакции и решил с ней «поработать». – Он, вне всякого сомнения, кинул три щупа, а не один… – совершенно спокойно сказала преподавательница, хотя в ее взгляде бушевали молнии. – Мелкие, у вас ведь нет колоколов, верно? «Соседки» отрицательно помотали головами. – А кто и когда поставил вам печать бесплодия? – Моя супруга. Сегодня утром… – ответил я, почувствовав, что на этот вопрос Ната и Саша не ответят. – Я так и поняла. Это в вашем стиле. И совместный поход на осмотр – тоже. Что радует… – бесстрастно и с приличными паузами между фразами стала выдавать она сразу после того, как влезла в свой комм, открыла какую-то программную оболочку и зашевелила пальцами в области считывания жестов виртуальной клавиатуры. – Кстати, девочки… Яромир Егорович… спас вас… от самого гнусного… варианта изнасилования. А меня… меня… кажется… не смог. Пока мы отходили от шока, вызванного последней фразой, она спокойно встала, поблагодарила за угощение и направилась к выходу. Но я ее придержал. Крайне неучтиво схватив за запястье и развернув к себе:- Торопитесь. И поэтому делаете глупости. Она автоматически стряхнула захват, но на мое утверждение все-таки отреагировала:- В каком смысле? – Сколько времени потребуется менталисту, имеющему протоптанную тропинку к сознанию «куклы», на ее взятие под контроль? Она замерла, как вкопанная, медленно развернулась, вернулась к своему креслу, села и уставилась мне в глаза:- Нисколько – даже в случае вызова на Суд Богов он не позволит мне произнести ритуальную фразу. Воздавать чужими руками я не хочу, и вы это как-то поняли. Раз остановили, значит, можете предложить альтернативу, которая меня однозначно устроит. Но есть какие-то нюансы. Я права? – Правы… – кивнул я и замолчал. Ухтомская потерла тоненький шрам на нижней губе и продолжила в том же духе. В смысле, анализировать мое поведение:- Вас интересует, на что я готова ради воздаяния. При этом вы человек чести. На счету более пятидесяти подтвержденных убийства мастеров от пятой до восьмой звезды плюс два месяца жизни во втором круге Алтайского Дикого Леса. Хм… Кажется, поняла. Озвучивать дальнейшие выводы в присутствии «соседок» почему-то не захотела, зато сделала первый действительно толковый шаг: сняла с запястья коммуникатор, положила на стол, встала и вопросительно посмотрела на меня. Я отвел ее в тренировочный зал, а там предложил присаживаться либо на подоконник, либо на стопку матов для медитаций. Ольга Валерьевна выбрала последние, но перед тем, как сесть, дала самую жесткую клятву Силой о нераспространении информации, о которой я когда-нибудь слышал, сделала совсем небольшую паузу и перешла к самому главному:- Я должна его убить собственными руками. Если сможете помочь, то клянусь Силой, что продавлю экспериментальную программу тренировок во втором круге МАО. Оснований предостаточно. Занятия в первом круге для вас, как мертвому припарка. А разрешать вам набивать призовые баллы на первокурсниках – полный и законченный идиотизм: вы за пару дней отправите в целительский корпус весь первый курс и будете его там держать, пока ректор не предложит то же самое. Кроме этого, обещаю приложить все силы, чтобы еще перед выпускными экзаменами заинтересовать вами по-настоящему серьезных «покупателей». Правда, считаю своим долгом добавить просьбу не бросать мелких. Не выживут. Все услышанное меня устраивало, поэтому я коротко кивнул, жестом предложил ей сесть, переместился к подоконнику, устроился поудобнее и рискнул. По-крупному:- Я могу приживить вам колокол и от силы за неделю раскачать этот навык до насыщения. – И то, и другое физически невозможно! – воскликнула она, заставив меня пожать плечами:- Для вас и без моей помощи – да. Но я могу. Как считаете, это решит вашу проблему? Умница-Разумница задвинула куда подальше эмоции, включила режим ученого и спокойно кивнула:- Безусловно: продавить колокол мастера четвертой звезды менталист-«троечка» не сможет при всем желании даже за несколько часов работы в идеальных условиях А я на месте стоять не буду. Но есть нюанс: при первой активации этого навыка происходит срыв уже имеющихся программ… Хм… Судя по взгляду, вы в курсе. Более того, уверены, что ваша супруга сумеет вытянуть меня из Нави, даже если программа как следует укоренилась. А еще знаете, что я соглашусь. И не ошибаетесь: я готова. Что от меня требуется? Средоточия? Эссенция? Информация о том, какой концентрат не прижился последний раз? – Отводом глаз владеете? – спросил я. – Да. – Живете тут, на территории? – Да. – Тогда, как надоест наше гостеприимство, отгоните машину домой, а вечерком приходите под отводом. С ночевкой. И со сменными вещами……Ухтомская просочилась в гостиную через открытую балконную дверь в четверть одиннадцатого. Некоторое время постояла на полоске паркета между стеной и ковром, поняла, что Оболенская с Назаровой домой пока не собираются, и бочком-бочком, стараясь не наступать на густой ворс, перешла к другой стене. Оттуда добралась до арки, ведущей на кухню, скользнула в темноту, через дальнюю дверь выбралась в коридор и ушла в тренировочный зал. Мы с Ладой всего этого, конечно, «не заметили». Так что ожидаемая встреча состоялась только без десяти двенадцать, сразу после того, как «соседки», наконец, умотали к себе. Все эти полтора часа женщина пролежала на матах. То есть, не шарилась по квартире, ничего не искала и не рассматривала. Нет, ничего личного она бы не нашла – все, что даже гипотетически можно было бы назвать компроматом, я хранил в пространственном кармане – но ее отношение к личному однозначно понравилось. Кстати, и «в реальности» Умница-Разумница нарисовалась, что называется, красиво: постучала в дверь гостиной с обратной стороны и еле слышно спросила, не будем ли мы возражать, если она зайдет и снимет отвод. Мы с Ладой, естественно, возражать не стали, и гостья, опустившись на диван, честно призналась, во сколько пришла и где была все это время. При этом ненавязчиво продемонстрировала оба запястья, показывая, что комма с собой не взяла. По моим ощущениям, все это делалось не из какого-либо расчета, а из внутренней потребности. Поэтому я ответил тем же. И повысил ставки еще раз:- Угу, видел: вы шли на кухню вдоль терминала ИРЦ, засмотрелись на бегущую строку и чуть было не оступились. – Обнаружение жизни? – прищурившись, спросила она. – Оно самое. – Это не хвастовство, а, вероятнее всего, ответ на честную игру с моей стороны, верно? Я пожал плечами:- Все, что я о вас слышал, заставляет уважать. Личностей, которых я действительно уважаю, можно пересчитать по пальцам одной руки. Не откажусь добавить к этому числу еще одну. Тут Ухтомская позволила себе расслабиться, отложила в сторону небольшой рюкзачок, который до этого держала на коленях, и включила любопытство:- Реально одной? Я кивнул. – В этом мы с вами похожи. Что вызывает двоякие чувства. Схожесть радует. Количество достойных людей в нашем окружении – нет. Кстати, о недостойных: я из дому залезла в архивы системы видеонаблюдения еще раз. По спецпротоколу, которым сдуру не пользовалась лет десять. Определила наиболее вероятный момент появления программы и, мягко выражаясь, вышла из себя: этот ублюдок развлекался со мной на протяжении четырех лет. Да, крайне редко, под настроение, ибо предпочитает молоденьких. Но развлекался. В общем, я буду его убивать очень медленно и очень долго. – Он это заслужил… – кивнул я, понимая, что Ухтомскую распирает от бешенства и до безумия хочется поделиться своими чувствами с теми, кто уже знает о проблеме и гарантированно не раззвонит о ней на всю Империю. – Я такая не одна. Он регулярно вызывает к себе семнадцать нынешних второкурсниц или наведывается к ним. Кроме того, изнасиловал более сотни студенток прошлых выпусков. И, что самое омерзительное, занимается этим делом не один, а в компании с двумя друзьями: начальником смены СБ и одним из штатных целителей. Кстати, последний, кроме всего прочего, восстанавливает невинность тем, у кого она изначально имелась. – У меня возник вопрос… – хмуро спросил я. – Почему в протоколах безопасности Академии не прописана регулярная проверка сотрудников клятвами, если вы обходитесь без них при приеме на работу? Ольга Валерьевна с хрустом сжала кулаки:- При приеме на работу дается клятва Силой. Однако СБ-шнику как-то удалось просочиться в МАО без нее, а остальные двое прошли через него. По знакомству. В общем, этот вопрос я обязательно подниму. После того, как разберусь с этой троицей. Да, хочу предупредить о том, что завтра днем вас вызовут в административный корпус. – Зачем? – Сейчас объясню…Объяснение меня устроило, невесть в который раз за день заставило восхититься аналитическими способностями Ольги Валерьевны и помогло невесть в который раз за последние дни немного переиграть планы. Так что, отправляя ее в ванную, я выдал чуть скорректированные объяснения:- Переодеваетесь в то, что не жалко, а потом садитесь на коврик для медитаций. Увижу, что сидите – подойду и объясню, что будем делать дальше. Женщина молча встала и вышла из комнаты. Я проследил за ней обнаружением жизни, убедился в том, что она дошла туда, куда послали, и обратился к Рыжей:- Лад, твои возможности я выпячивать не буду. Не хочу рисковать еще и тобой. Так что ты продолжишь изображать «пятерку» в ранге подмастерья с легким перекосом в целительство. Сестренка, как обычно, порадовала, приняв мое решение без каких-либо возражений:- Тогда я буду ждать вас в спальне: не думаю, что Ухтомскую порадует лишний зритель. Особенно во второй половине действа. Я благодарно поцеловал ее в щечку, поблагодарил за пожелание удачи и проводил взглядом. А через некоторое время отправился к «пациентке», прикрыл за собой дверь, поймал вопросительный взгляд Умницы-Разумницы и озвучил стандартную клятву целителя. Как и следовало ожидать, женщина мгновенно подобралась. Ведь по ее представлениям, развиваться сразу по двум направлениям было невозможно. Но восстановление, которым я ее приложил, мгновенно сняло все имевшиеся вопросы и породило десятки новых. Да, их ученая не озвучила, но я ответил. На некоторые:- Вытаскивать вас буду тоже я: жена, увы, намного слабее. – Неожиданно. Но, пожалуй, даже радует… – кивнула она и немного расслабилась. Изводить ее неизвестностью было бы жестоко, поэтому я перешел к объяснениям:- Как вы уже убедились, иногда невозможное только считается таковым. То же самое можно сказать и про словосочетание «гарантированное приживление», которое абсолютное большинство именитых ученых сочло бы оксюмороном. На самом деле для приживления достаточно сродства от одного-единственного когда-либо употребленного средоточия и сторонней помощи. Само собой, правильной. – Звучит безумно, но я почему-то верю. – Отлично. Вера нам понадобится. А еще понадобится ваша фантазия. Повторю еще раз – не аналитические способности, а именно фантазия: сейчас вы сядете в позу для медитаций, закроете глаза, уйдете в самый легкий полутранс, какой можете, и постараетесь представлять все то, что я буду шептать вам на ухо. Свет я вырублю, звукоизоляция тут отменная, так что вам будет мешать только моя ладонь на солнечном сплетении. Но без этого, увы, никуда: нужный навык слишком «короткий», а мне надо чувствовать ваше средоточие. И еще: насколько я знаю, довольно приличное время после срыва программы целительские навыки уходят, как вода в песок. Поэтому я буду кидать тестовые исцеления с минимумом Силы до тех пор, пока не поймаю отклик. А затем верну вас в норму. Говоря иными словами, придется немного потерпеть. – Я в курсе, Яромир Глебович. Но объяснения толковые. Что приятно удивляет. Пока говорила, совершенно спокойно расстегнула и сняла рубашку, откинула ее в сторону, развернула плечи, положила ладони на бедра и закрыла глаза. Темно-красный лифчик выглядел очень даже ничего. А его содержимое так себе – судя по всему, ударившись в науку, Умница-Разумница напрочь забила на все остальное. В смысле, одевалась, как полагается аристократке, но только для того, чтобы внешний вид не вызывал вопросов. А на такую «мелочь», как необходимость периодически наведываться к целителям, время не переводила. Впрочем, имела полное право, и я, выбросив эти мысли из головы, опустился на колени за спиной «пациентки», убрал мешающиеся пряди за ушко, «приобнял», прижал ладонь к солнечному сплетению и голосовой командой вырубил свет. Излюбленный образ с радужным шаром описывал на протяжении десяти минут, добавляя все новые и новые штрихи, так как ученая пыталась думать. Потом разозлился, замолчал, снова включил свет и устроил ей тихий, спокойный, но достаточно жесткий разнос:- Ольга Валерьевна, давайте определимся, чего вы хотите на самом деле – понять, что, как и почему я делаю, или все-таки отомстить? Если вас интересует знание, то мы распрощаемся: я хотел помочь с возмездием, а не превращаться в подопытную мышку! – Извините, привычка… – повинилась она. Вроде бы искренне. Потом чуточку поколебалась и добавила: – На самом деле я нервничаю, поэтому напряжена, как пружина. Вы бы не могли сначала хоть немного расслабить мне шею и плечи? Я смог. Помассировав и то, и другое, и третье с правильным вливанием Силы. В результате перед началом второй попытки Умница-Разумница разве что не мурлыкала от удовольствия, так что нужное состояние поймала очень быстро, чуть медленнее, но все-таки растворилась в придуманном образе, приняла приживляющий «подзатыльник», а через миг сложилась в приступе жесточайшей тошноты! Выворачивало ее жутко. Сначала остатками полупереваренной пищи, а потом желчью. Кроме этого, периодически знобило, бросало в жар и… убивало. В прямом смысле слова – я дважды запускал остановившееся сердце и один раз справился с удушьем. Но через двенадцать с лишним бесконечно долгих минут тестовое исцеление, наконец, дало долгожданный отклик, и я шарахнул этим навыком в полную силу. Затем убрал тошноту и отек горла, нормализовал кровообращение сердца и головного мозга, вернул силы восстановлением, избавил женщину от мути в сознании очищением разума и так далее. Не скажу, что было легко, но девяносто пять процентов сложности «подарило» отвратительное состояние организма. Но, как бы там ни было, реанимировать «пациентку» все-таки удалось, и я, дав ей время очухаться, устроил еще один разнос. Правда, начал с положительных моментов:- Ну все, навык прижился, а вы снова живы, с чем и поздравляю. А теперь вопрос: какого Чернобога вы себя так запустили?! Три клинические смерти из трех – результат воистину кошмарного состояния организма! Скажу больше: он сейчас изношен значительно сильнее, чем у любого среднестатистического простеца вашего возраста, хотя должно быть наоборот! В общем, я вне себя от злости и отказываюсь вас понимать. Она открыла глаза, огляделась, сообразила, что лежит на спине, вытерла губы предплечьем, приподнялась на локте и уставилась мне в глаза:- Я исправлюсь. В смысле, приведу себя в полный порядок до середины сентября. Клянусь Силой! Средоточие подтвердило искренность обещания, и я остыл:- Что ж, я вас услышал. Поэтому пора вспомнить о следующем пункте программы. Сейчас я включу автоматических уборщиков и удалюсь. А вы примете душ, приведете себя в порядок, оденетесь и придете к нам в спальню. Остальное объясню там…

Глава 9

1 сентября 2075 г.

…Сила, влитая в целительский сон, закончилась слишком рано, но отключаться снова ради каких-то двадцати минут я не видел смысла, поэтому взбодрился сам и разбудил Рыжую. Открыв глаза, она не сразу врубилась, почему по сознанию долбят «намеки на тошноту», но после того, как увидела дрыхнущую Ольгу Валерьевну, вспомнила предыдущий вечер, перебралась ко мне, юркнула на любимое место и «укоризненно» вздохнула:

– Ну вот, в ночь на первое сентября ты переспал с куратором группы. Что будет дальше?

– У меня точно такой же вопрос к тебе! – «мрачно» буркнул я. – Ты, вроде бы, клялась, что будешь жить одним мною, а сама…

Смутить эту оторву такой ерундой было невозможно:

– Так я тобою и живу: ты притащил в супружескую постель какую-то бабу, и я приняла ее, как родную, чтобы порадовать тебя-любимого. Ведь твои желания – это мои желания!

– Я тебя ценю в том числе и за это… – перестав валять дурака, на полном серьезе заявил я и погладил сестренку по спинке.

– Так, не спеши: ласкать меня через ночнушку – это извращение! – хихикнула она, стянула ее с себя, дождалась второго поглаживания и аж зажмурилась от наслаждения: – Знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что твои прикосновения ласкают не тело, а душу. Впрочем, тело тоже в восторге. Ведь я прижимаюсь к тебе щекой, грудью, левой рукой, животом, внутренней поверхностью левого бедра, передней поверхностью правого, голенями, пальцами ног, поэтому млею не от одного удовольствия, а сразу от нескольких!

– Я тоже тебя чувствую в таком режиме! – честно сказал я. – И мне тоже здорово. Настолько, что не хочется будить Ухтомскую.

– Кстати, она на редкость умная и правильная баба… – оторвав голову от моего плеча, заявила Лада. – И жутко одинокая. Поэтому приручай ее, как следует, и не забивай себе голову угрызениями совести: ты УЖЕ сделал для нее в разы больше, чем смогут все потенциальные ухажеры, вместе взятые.

– В общем, одобряешь? – пошутил я, а она ответила без тени улыбки: – Яр, два года учебы в МАО пролетят очень быстро. Будем хлопать ушами – окажемся одни против целого мира и без шансов на нормальную жизнь. Поэтому делай все, что требуется для нашего выживания, а я поддержу. Или помогу.

– Спасибо, радость моя… – благодарно улыбнулся я. – Ты самое лучшее, что мне в принципе могла подарить матушка. Все, дуй в ванную, а я разбужу Умницу-Разумницу.

– Правильно! Ибо спящей красавицей бываю только я! – хихикнула эта оторва, села, сладко потянулась, невольно продемонстрировав великолепную фигурку, и, покачивая бедрами, направилась к входной двери. Ну, а я дождался второго шелеста, после чего серией целительских навыков вернул Ухтомскую в сознание бодрой и полной сил, вежливо поздоровался и поинтересовался успехами.

– Доброе утро, Яромир Глебович! – откликнулась она, на несколько мгновений прислушалась к себе и удивленно воскликнула: – С ума сойти: по моим ощущениям, колокол уже в четвертом или пятом ученике! Так не бывает, но есть, и это невероятно. Кстати, я чувствую себя полной дурой: всю жизнь рвала жилы, изучая труды великих ученых, не так давно пришла к выводу, что знаю про магию все или почти все, а тут обнаружила целые пласты знаний и принципов, которые переворачивают все мои представления о нормальном!

– Совет примете?

Умница-Разумница кивнула еще до того, как договорил:

– Да. Любой. С радостью.

Я мысленно хмыкнул, ибо такой реакции не ожидал. Но мысль все-таки озвучил:

– Вернитесь к физподготовке. Плавно войдите в форму. И постарайтесь себя не жалеть.

Женщина пообещала начать следовать этому совету в ближайшие дни, узнала, который час, и заторопилась. Впрочем, искренне поблагодарила за помощь, заявила, что ополоснется дома, оделась, в моем сопровождении прошла в прихожую, накинула отвод глаз и бесшумно сбежала по лестнице.

Я закрыл дверь, поймал себя на мысли, что опять думаю о последствиях предпринятого шага, заставил задвинуть порядком надоевшую тему куда подальше и отправился расслабляться. К единственной личности на свете, способной с этим помочь, и, судя по «картинке» с обнаружения жизни, уже заждавшейся моего появления.

Рыжая встретила меня счастливой улыбкой, затащила к себе в душевую кабинку, несколько секунд подержала под «проливным дождем», а затем вырубила воду и занялась священнодействием – подставила руку под дозатор, набрала шампуня и принялась намыливать мне волосы. Медленно, вдумчиво и невероятно ласково. Вот я и поплыл, на двадцать с лишним минут растворившись в восхитительных ощущениях и полностью выпав из реальности. Не меньшее удовольствие доставили и любимые обнимашки сестренки: перед тем, как закончить водные процедуры, она, по уже устоявшейся традиции, обхватывала меня руками, прижималась щекой к грудной мышце и слушала, как колотится сердце. В этот раз сделала то же самое. А когда почувствовала, что моя душенька спокойна, сочла, что теперь мне не страшен даже сам Чернобог, и первой выпорхнула наружу.

Я ей «отомстил» за завтраком. Отловив, усадив на колено и покормив с ложечки. Потом помог выбрать подходящий наряд для первого появления перед одногруппниками, оделся сам и в восемь двадцать восемь вышел в прихожую. А еще через две минуты очередной раз порадовался редкой пунктуальности «соседок», нарисовавшихся во дворе точно в половине девятого…

…Никаких вводных лекций, пустопорожней болтовни ректора перед всем курсом или обзорных экскурсий в МАО не практиковалось. Каждая группа самостоятельно добралась до своего крытого спортивного комплекса, расположенного в первом круге, построилась в коридоре перед раздевалками, к которым привел «Поводырь», и выслушала короткое, но информативное сообщение куратора. В нашем случае – деловой, сосредоточенной и серьезной Ольги Валерьевны:

– Все, ваше обучение началось, а значит, заработали амулеты со вторым шансом и вступил в силу закон «Все, что происходит в академии, в ней же и остается». Перечислять все остальные законы я не собираюсь – вы были обязаны с ними ознакомиться, проштудировав информационный блок, полученный после зачисления. Тем не менее, подчеркну два самых важных момента. Любые междоусобицы остаются за дверями тренировочных залов, залов для медитаций и ваших комнат или квартир, а вся остальная доступная территория МАО превращается в поле боя, на котором вы учитесь выживать. Однако Большая Студенческая Война не мешает вам оставаться гражданами Российской Империи, поэтому любая атака, нанесенная противнику после срабатывания последнего шанса и появления алого марева над условно мертвым телом, наказывается отчислением и блокировкой средоточия сроком от двадцати лет и выше. Далее, лечат у нас неплохо и достаточно быстро. Тем не менее, каждый день, проведенный в целительском корпусе, уменьшает общее время занятий и медитаций на территории с повышенным магическим фоном, а значит, замедляет ваше развитие. И последнее: средние отделения личных шкафчиков раздевалок являются аналогами сейфов и оборудованы внутренними камерами наблюдения. Любая попытка залезть в чужой сейф наказывается все тем же отчислением с блокировкой средоточия. Так что можете спокойно оставлять в шкафчиках все личные вещи, включая коммы. На этом все: можете идти переодеваться в тренировочные комбезы – в восемь пятьдесят восемь группа обязана стоять в таком же строю, но перед беговой дорожкой.

После этих слов она подала команду «Разойдись», и строй мгновенно распался. Лада, Натка, Саша и еще шесть непоколебимо уверенных в себе аристократок, наряженных, как на светскую вечеринку, исчезли за дверью женской раздевалки, а я в гордом одиночестве направился в мужскую. Ибо, как и предполагал, оказался единственным парнем в группе «конченной мужененавистницы».

Помещение мне понравилось, оказавшись достаточно большим, чистым и, как ни странно, уютным. Приятно удивили и размеры «шкафчика»: в нем, при желании, можно было спрятать пару-тройку трупов. Но сильнее всего порадовало количество и качество тренировочной одежды: на верхней полке обнаружилось два комплекта армейских комбезов «Город», пошитых под мои размеры, эластичные шорты и футболка для медитаций, три комплекта дорогого офицерского белья и носки. А на второй снизу – две пары легких прыжковых ботинок на толстой упругой подошве и кроссовки.

Само собой, служба снабжения позаботилась и о полотенцах, резиновых шлепках и тому подобной ерунде. А еще присобачила на внутреннюю сторону правой дверцы инструкцию, предписывающую после каждой тренировки складывать использованную одежду и обувь в нижний ящик.

Я присел на корточки, заглянул в это отделение, убедился, что задняя стенка, примыкающая к несущей стене помещения, откидывается, пару мгновений погордился своей догадливостью, а затем поддался паранойе и убрал комм не в «сейф», а в пространственный карман. А еще через миг среагировал на начавшееся мельтешение зеленых силуэтов в обнаружении жизни и «глубоко задумался». Невидящим взглядом уставившись в свой шкафчик, но, на самом деле, прикипев «взглядом» к тому, что происходило за стеной между раздевалками.

Рыжую «узнал» практически сразу, ведь других силуэтов, ни на миг не замирающих на месте и постоянно кого-то опрокидывающих, там не было. Чуть позже идентифицировал и «соседок»: эти два силуэта работали парой, по очереди переезжая тех, кто оказывался на пути, двигаясь по периметру помещения справа налево и очень неплохо изображая тяжелый танк. Когда шесть из девяти вертикальных силуэтов превратились в горизонтальные, а «моя» троица, на пару мгновений сойдясь в одной точке, спокойно двинулась в одну сторону, я облегченно перевел дух и засуетился. Переоделся, что называется, бегом, настроил замок шкафчика на свою биометрию и выбежал в коридор. Всего на полминуты опередив девчонок.

Заявлять, что в курсе их триумфальной победы, естественно, не стал из-за многочисленных камер. Сказал, что мы опаздываем, и сорвался с места. Пронесся по зеленым стрелкам световой индикации, вылетел на стадион и вскоре остановился неподалеку от Умницы-Разумницы, успевшей сменить деловой костюм на точно такой же комбез, как у нас, но с кроваво-красными вставками на месте стандартных идентификаторов офицерского состава.

Девчонки выстроились слева от меня, образовав коротенькую шеренгу, и Ухтомская, оторвавшись от экрана комма, довольно усмехнулась:

– Как я и предполагала, первая тренировка будет, если можно так выразиться, семейной. Лада Мстиславовна, мое почтение: вы только что заработали четыре балла из шести возможных, а вы, мелкие, по одному. Что, в общем-то, неплохо: по статистике, после подобных побоищ по правилам «каждый за себя» абсолютное большинство участников или участниц оказываются в целительском корпусе с теми или иными травмами. А теперь вопрос на засыпку. К вам, Яромир Глебович: какой вы видите тренировку по физподготовке?

Изображатьстеснительность я не собирался, поэтому сходу выдал ответ:

– Я бы хотел пробежать пять километров в паре с женой и по своей программе. А потом заняться Натальей и Александрой.

– Начинайте. Мы повисим у вас на хвосте и посмотрим со стороны…

Последние три недели пребывания в Диком Лесу мы с Рыжей каждый божий день хоть по полчаса, да отрабатывали парное передвижение под отводом глаз, причем с дополнительными «извращениями». Но тогда у Лады не было обнаружения жизни, и мне приходилось изображать второй номер, чтобы она не терялась. Зато теперь эта проблема отпала, так что мы «придушили» себя ослаблением, чтобы выкладываться по полной программе, сорвались с места, набрали скорость, ушли в неглубокий полутранс и на пятидесятой паре шагов переключились в рабочий режим.

Как это выглядело со стороны? Первым темпом накрылись отводом и переместились вперед скачком, «порезанным» до официального ранга Лады. Вторым, в момент выхода из перемещения, выпустили по ледяному шипу в точку нахождения воображаемого противника, сместились на два метра в разные стороны, вроде как, уходя от встречной атаки, полыхнули слабенькими ослеплениями прямо за своими головами и выпустили вперед еще по одному шипу. Третьим темпом прыгнули скачками по диагонали, не снижая скорости движения, вернулись в строй и «мигнули», то есть, опять ушли под отвод глаз и сразу же вывалились обратно. А через следующие пятьдесят пар шагов повторили это же упражнение, только навесили на себя отрицания ветра, зеркала и так далее.

В таком темпе расстояние пожиралось куда быстрее, чем при обычном беге, но субъективное ощущение времени в состоянии полутранса было совсем другим, поэтому эта пять километров закончились «очень нескоро». Впрочем, результаты порадовали: если на естественном рельефе Дикого Леса упражнение получалось более-менее неплохо, то на абсолютно ровной дорожке мы взаимодействовали практически идеально! Да, для полного счастья не хватало повышенного магофона, но для работы под ослаблением все было прекрасно. Так что финишировали довольными до безобразия, а где-то через полминуты выслушали «официальное» мнение Ухтомской, прибежавшей к нам вместе с «соседками» и заявившей, что им пока достаточно:

– Работаете, как часы. Чувство плеча выше всяких похвал. Программа заметно сложнее, чем у второкурсников. В общем, студенты МАО вам не противники. Что будете делать дальше?

Я пожал плечами:

– Челночный бег с использованием навыков в крайних точках. Падения с самостраховкой и атаками навыками по вертикали. Всевозможные кувырки и перекаты как на матах, так и на пластиковом покрытии. Упражнения на развитие взрывной силы и многое другое – слава всем богам, тренажеров тут предостаточно.

– И теперь, как я понимаю, припашете Оболенскую с Назаровой?

– Ну да. Чай, не чужие…

– Тогда я тоже поработаю по вашей методике и составлю личное впечатление.

Работала Ольга Валерьевна без дураков, но из-за растренированности сосредоточилась на технике исполнения, а количество повторений и нагрузку урезала в несколько раз. Впрочем, даже так быстро раскраснелась, взмокла и сбила дыхание. Выводы ей очень не понравились, и женщина, улучив возможность, одарила меня благодарным взглядом. Чуть позже такой же взгляд, но с другим оттенком, заработала и сестренка, «случайно» задевшая руку наставницы и «реанимировавшая» до смерти уставшую женщину восстановлением. А к концу двухчасового занятия Умница-Разумница, оценившая прелесть тренировок с персональным целителем, неслабо загрузилась. Впрочем, на получасовой отдых до следующего занятия мы с ней разбежались: принимали душ, переодевались в одежду для медитации в разных раздевалках, после чего с помощью «Поводыря» добирались до нужного помещения. А там получили самый минимум ценных указаний, расселись по матам, закрыли глаза и ушли в транс.

Да, такая одиночная работа под «смешным» магофоном первого круга не шла ни в какое сравнение со привычной парной, в кольце и почти во втором, но альтернативы, увы, не было, поэтому мы с сестричкой занялись «правкой» собственных энергетических систем. Она, по заранее оговоренному плану, взялась за один из фракталов с «волосками» и «ворсинками», а я, наконец, дорвался до возможности как следует оторваться с «дымкой». На ней и сосредоточился – не сразу, но поймал нужный режим «подпитки» крошечных серых «облачков», висящих на концах «ворсинок», еще раз разобрался с объемом Силы, необходимым для появления «здорового» сияния, и на два часа потерялся в однообразных, невероятно скучных, но фантастически нужных и полезных воздействиях.

Естественно, самым краешком сознания следил и за временем, так что минуты за три до конца занятия прервал каторжный труд, оглядел результаты, оценил состояние средоточия и мысленно вздохнул: вот так, в одно лицо и в первом круге, на раскачку системы с пятой до шестой звезды должно было уйти порядка четырех-пяти месяцев. Для классического варианта развития одаренного – невероятно мало, а для того, который когда-то придумали мы с матушкой – слишком много…

…Взгляд Ухтомской, который можно было перевести фразой «Порвите их всех!», стоял перед глазами все время пребывания в раздевалке. Поэтому на выходе из нее я взял на прицеп уставших, но довольных девчонок, забил в «Поводырь» адрес студенческой столовой для аристократов и неторопливо пошел в нужную сторону. Само собой, постоянно сканировал окружающий мир обнаружением жизни и не видел НИ ОДНОГО студента – судя по всему, первое утро Большой Студенческой Войны отправило к целителям большую часть воителей и воительниц! К этому же выводу пришли и «соседки». Только позже, уже на Большой Аллее:- Да уж, учебный год в этой Академии начинается с нереального веселья. – Мы бы тоже «веселились», лежа в комфортабельных палатах и тихо дурея от мысли, что весь остальной народ продолжает развиваться. В том числе и за наш счет. Э-э-эх…Страдали еще минут пять. До тех пор, пока из очередной боковой аллеи нам наперерез не вылетела группа из семи ребят и трех девчонок. Видимо, по примеру Анны Горюновой и ее свиты договорившихся о совместных боевых действиях и рвущих глотки не своим одногруппникам, а всем остальным. Ударный кулак из четверых самых массивных парней, в хорошем темпе бросившихся нам наперерез, остановили мы с Ладой, сначала оглушив их двумя очень мощными щелчками, а затем приложив ослеплением. Да, эти навыки задели всех, включая «соседок», так что штатная целительница рванула в контратаку только после того, как «реанимировала» наших пострадавших. А я, не теряя ни мгновения, заметался между противниками, трущими ничего не видящие глаза, вытирающими кровь, текущую из ушей, лупящими всеми навыками подряд приблизительно в нашем направлении и пытающимися маневрировать. При этом особо не извращался – тех, кто пробивался, прикладывал дезориентацией седьмой звезды подмастерья, заявленной на вступительном экзамене, а потом оставлял Натке с Сашей, а остальным продавливал покровы любимым кастетом и «убивал» ледяными шипами. Но перестарался даже в таком режиме, записав на свой счет шестерых. Поэтому, закончив разбираться с последней жертвой, развернулся к «соседкам», добивавшим девчушку, обладавшую слабой регенерацией, и виновато развел руками. – Сама такая: убила еще одного… – расстроено призналась Рыжая, и тут Оболенская истерически расхохоталась:- Ребят, вы издеваетесь?! Раскатали целую группу в два лица, оставили нам аж троих, и пытаетесь извиняться?! – Ну-у-у, мы собираемся набить всем нам равное количество призовых баллов. Чтобы выходить на такую охоту не каждый день… – заявила Лада, а я подтверждающе кивнул. Назарова, рубанувшая их жертву последней и отпрянувшая от красного сияния, закатила глаза:- Вы злобные монстры! – Ага, из Дикого Леса! – хохотнула сестренка. – Он Ужас, а я Жуть…Следующую проверку на злобность мы прошли на финишной прямой перед зданием студенческой столовой, когда на нас вскрылась боевая двойка парней, зарабатывавших баллы внезапными атаками по одной цели из-под отвода глаз. Мы с Ладой срисовали их с метров с трехсот, просчитали наиболее вероятную логику поведения, поэтому Рыжая успела «заболтаться», чуть приотстать и принять самую первую и самую опасную атаку на куда более мощный покров, чем у «соседок». Невысокого крепыша Ната с Сашей вбили в асфальт без нашей помощи, а с блондинчика моего роста упустили – он обладал скачком и довольно неплохо двигался. Так что мы с сестренкой его «стреножили», не дав разорвать дистанцию и уйти под отвод глаз, а «соседки» примчались к телу с переломанными ногами и ледяными шипами лишили «охотника» шансов на продолжение веселья. А последнее сражение этого дня Большой Войны получилось совсем не интересным: в огромном зале, рассчитанном человек на двести с гаком, как раз подходил к концу бой двух сыгранных пар и троих бойцов-одиночек. Вернее, не так: на полу, между перевернутых столиков, алело тел двенадцать, а эта семерка еще рубилась. Вот мы им и помогли. Отправив к целителям всех по очереди. В процессе никуда не спешили, поэтому дамы выровняли полученные баллы и довели их до шести, а я заработал седьмой. После трапезы, как ни странно, проведенной в тишине и спокойствии, мы десять минут шарахались по главной аллее в поисках еще двух жертв, но так никого и не нашли. В результате приперлись в наш тренировочный комплекс с «кривым» счетом и «сдались» Ухтомской. Кстати, ее реакция от души повеселила: наставница встретила нас не в зале, специально оборудованном для боевой подготовки, а снаружи. При этом улыбалась во все тридцать два зуба, а когда мы подошли поближе, заявила, что с нее причитается:- Вы только что подняли меня на первое место неофициального рейтинга кураторов с самым острым нюхом на таланты. По состоянию на три часа дня на ногах остается двадцать один студент, при этом в семи группах выжило по одному человеку, в пяти – по два, а у меня – аж четверо! – Были рады доставить вам удовольствие! – улыбнулся я. И пошутил: – Теперь ваша очередь: мы та-а-ак соскучились по тренировкам……Зал для боевой подготовки по-настоящему восхитил. В нем было все, что в принципе могло потребоваться для отработки самых извращенных магических связок и комбинаций, включая целый лес мощнейших «вертушек» и трехуровневый тренажер «Дом» с теми же «вертушками», но на подоконниках, в дверных проемах, в коридорах и так далее! Соваться в последний «соседкам» было рановато, поэтому я привел их в «лес», показал последовательность технических действий, которую считал необходимой для работы в нашей команде, а сам на пару с Рыжей отправился буйствовать в макет здания. Само собой, не просто так, а попросив Ухтомскую выставить сложность тренажера на первую звезду мастера. Нет, сам не выкладывался: мне этот уровень был не интересен. Работал личным тренером сестренки – ставил ей боевые задачи, с каждым разом все более и более сложные, задавал маршрут, прогонял по нему первый раз, изображая тень, а затем определял правильный временной промежуток для «нормального» прохождения. И придирался. Со страшной силой. К каждой ошибке или шероховатости. И иногда отправлял Рыжую все туда же, в «лес». Шлифовать отдельные элементы на «вертушках». Впрочем, достаточно редко: школа Дикого Леса и нереальный фанатизм, с которым девушка тренировалась два с лишним месяца, поставили ей очень неплохую базу, поэтому «противников» она рвала почти безошибочно. Умница-Разумница, наблюдавшая за ее прохождениями во все глаза, тоже делала выводы. «Официальные» озвучивала. Для того, чтобы было, на что ссылаться при большой необходимости. А все остальное оставляла на вечер. К началу второго часа занятия, «окончательно разобравшись со всеми возможностями» Лады, занялась собой. Все так же, периодически подбегая к ней за восстановлением. И снова выложилась до предела. В результате единственным человеком, пролетевшим мимо нормального занятия, оказался я. Но это было ожидаемо: показывать свои реальные способности под объективами десятков камер я однозначно не собирался, а учебно-тренировочные бои на нижних рангах, да еще и с «придушенным» средоточием, за душу не цепляли. Вот я и слонялся от сестренки к «соседкам» и обратно, исправлял редкие ошибки, подкидывал новые вводные и мечтал о залах второго круга МАО. Благо заработанные баллы позволяли «оплатить» целых шесть двухчасовых занятий или два полных учебных дня. Тем не менее, к концу тренировки настроение все равно упало, так что по дороге домой я сорвал появившуюся злость еще на двух любителях нападать из-под отвода глаз и одном особо охамевшем уродце, имевшем наглость вскрыться на Ладе. И пусть добиться равного количества баллов опять не удалось, на душе слегка полегчало. Поэтому на предписание срочно явиться в административный корпус, одновременно прилетевшее на все наши коммуникаторы, я отреагировал совершенно спокойно и не стал сворачивать с Главной Аллеи. Дошел до главного входа в здание, посветил лицом перед сканером системы контроля доступа и следом за девчонками перешагнул через порог. Не торопился и дальше – двигался согласно ценным указаниям «Поводыря», корректируя скорость с помощью программного таймера, висящего рядом с маршрутом. В результате к нужным дверям подошел секунд за десять до времени «Ч», опять «опознался» и через считанные мгновения оказался в здоровенной приемной… в фокусе внимания сразу четырех бойцов Собственного Его Императорского Величества Конвоя! Дергаться, естественно, не стал, ибо знал, кто курирует этот ВУЗ от рода Рюриковичей. С интересом оглядел боевую броню, стилизованную под традиционные синие мундиры с алыми бешметами, задержал взгляд на кобурах с короткостволами, выглядящими, как древние револьверы, и выслушал короткий, но очень информативный пересказ правил поведения в присутствии персон Императорской крови. Судя по тому, что в кабинет нашу компанию пригласили буквально через минуту после завершения этой лекции, процесс был отработан до мелочей. Однако в тот момент такие нюансы меня не волновали – сделав рекомендованные десять шагов и дождавшись, пока сестренка и «соседки» выстроятся в одну шеренгу слева от меня, я учтиво поклонился и замер перед широченным столом. А затем прикипел взглядом к самой известной представительнице рода Рюриковичей последнего столетия, наряду с грозным позывным честно заслужившей прозвище Справедливая. К сожалению, от легендарной Черной Мамбы, одно лишь упоминание позывного которой когда-то приводило в ужас недругов России, осталась лишь бледная тень – семнадцать лет, проведенные в инвалидном кресле, превратили пышущую жизнью черноволосую красавицу в ссохшуюся старуху. Впрочем, величественная осанка и тяжелый взгляд, внушавший трепет с голограмм школьных учебных видеокурсов, остались теми же: Великая Княжна Софья Александровна не собиралась гнуться даже под ударами судьбы. Само собой, я заметил не только ее. По обе стороны от Рюриковны недвижными статуями возвышались телохранители. С правого торца длинной части классического стола руководителя сидел хмурый и чем-то сильно загруженный ректор МАО. А с левой – не кто иной, как Григорий Иванович Свищев. С руками, закованными в силовые браслеты, и с «шипом», правильно закрепленным в средоточии. Да, морду ему залечили, но автора полученных травм этот урод не забыл и очень не хотел встречаться со мной взглядом. Первой, как и положено, молчание прервала Великая Княжна, вежливо поздоровавшись со всей нашей компанией, обратившись ко мне по имени-отчеству и описав причину вызова. При этом ни о чем не спрашивала и слова не давала, так что я молчал. Потом Рюриковна перевела ледяной взгляд на ректора, и этот бедняга, почувствовав себя крайне некомфортно, торопливо озвучил результаты расследования в том самом ключе, к созданию которого опосредованно приложила руку Ольга Валерьевна. В смысле, взял большую часть вины на себя, однако не за преступление, а за допущенную ошибку. Затем пообещал переработать должностные инструкции менталистов, убрать все формулировки, позволяющие двоякое толкование, и так далее. А после того, как закончил, от имени руководства академии принес велеречивые извинения, предложил о-о-очень крупную виру за свою часть вины и передал слово гниде-Свищеву. По большому счету, Григорий Иванович нес ту же самую пургу, что и ректор, усиленно упирая на то, что еще во время вступительного экзамена заметил в моих реакциях внутреннее напряжение и излишнюю агрессию, принял это близко к сердцу, изучил все материалы обо мне и моей супруге, найденные в Сети, а последние дни августа страшно переживал за обоих и хотел помочь справиться с последствиями стресса. Поэтому решил сначала оценить наше моральное состояние после десятков вынужденных убийств и долгой жизни в кошмарном Диком Лесу, и только после этого предлагать профессиональную помощь по избавлению от тягостных воспоминаний! А обострение вызывал намеренно, дабы как можно лучше разобраться в наших проблемах, так что полностью сосредоточился на отслеживании реакций и в момент появления Самой Важной рефлекторно кинул щуп. Конечно же, не став предупредить об планируемом воздействии, ибо это предупреждение могло вызвать неприятие и осложнить дальнейшее лечение. В такой трактовке ситуации вина Свищева выглядела не очень жутко, но извинения он выдал по полной программе. И тоже предложил откупиться. Восхитив размерами названной суммы даже бойцов Конвоя. Моя роль в этом фарсе была расписана заранее, так что я, для приличия покочевряжившись, «нехотя» согласился на мировую, и похотливую тварь, избавленную от украшения, блокирующего Силу, отправили куда подальше. А Великая Княжна, дождавшись, пока закроется дверь, хмуро уставилась мне в глаза:- Яромир Глебович, вы великодушны, но непозволительно наивны. В следующий раз рекомендую проверять утверждения оппонентов клятвами Силой или Жизнью. Я поклонился. Как и предупреждал Конвойный, неторопливо и плавно:- Благодарю за совет, Ваше Императорское Высочество! Обязательно им воспользуюсь. Рюриковна еще раз оглядела меня с головы до ног, уделила секунд по пять-семь остальным девчонкам, пообещала нас запомнить и опустила восвояси……По дороге к коттеджу «соседки» выглядели настолько прибитыми только что закончившимся «общением» с САМОЙ Софьей Александровной, что шли на полном автопилоте, не реагируя ни на какие раздражители. Вот Лада и развлекалась, предлагая «нам» самые разные варианты проведения досуга. И доразвлекалась: услышав словосочетание «затариться вкусняшками и поваляться в джакузи», Назарова встрепенулась, похлопала ресницами и заявила, что в их состоянии это будет самым лучшим способом скинуть стресс! Отказываться от уже прозвучавшего предложения я, само собой, не стал. Хотя, честно говоря, предпочел бы отдохнуть от этой парочки – при всей легкости характеров Наты и Саши, их в нашей жизни стало как-то слишком много. А мне хотелось привычной «пещерной» идиллии. В результате уже минут через восемь-десять они нарисовались у нас на пороге, поучаствовали в заказе вкусняшек, а потом вместе с Рыжей убежали в ванную. Чем очень здорово обрадовали, ведь я, рассчитывая отправить в пространственный карман очередную партию продуктов, в самом конце работы с заказом утроил количество всех блюд. В итоге до джакузи добрался только через полчаса, встретив и разгрузив дроны, распределив содержимое четырех больших контейнеров между карманом, холодильником и шкафом, завалив поднос тем, что хотелось умять немедленно, и прихватив соки. К сожалению, не успел я выгрузить все это добро на бортик, как обнаружение жизни показало силуэт, двигающийся со стороны Главной Аллеи точно к нашему коттеджу. Я пожелал девчонкам, млеющим от гидромассажа, приятного аппетита, пообещал подойти чуть позже и ушел в гостиную. А там открыл дверь на балкон, «потянулся», дав понять приближающейся гостье, что встречу ее на лестнице, и рванул в прихожую. Ольга Валерьевна, проскользнувшая в квартиру под отводом глаз, сходу вручила мне коробку с тортом и сердечно поблагодарила:- Спасибо за внимательность: скачка у меня нет, а забираться на ваш балкон по стене уже как-то несолидно. Мои у вас? Я утвердительно кивнул:- Ага. В данный момент расслабляются в джакузи. Под надзором жены. – Отлично. Тогда уделите мне, пожалуйста, минут десять для разговора тет-а-тет, ладно? Мы перебрались в тренировочный зал, а там Ухтомская устроилась на облюбованном месте, закатала рукава, чтобы продемонстрировать отсутствие комма, и уставилась на меня:- Пока вы развлекались с Свищевым, я покопалась в информационных архивах. В смысле, в личных, а не в Сети. И убедилась в том, что память мне не изменяет: у всех одаренных, когда-либо открывавших обнаружение жизни, одновременно с ним появлялось и познание сути. Скажите, пожалуйста, а у вас оно есть? Для меня это очень-очень важно! Аналитические способности этой женщины я уже оценил, так что понял, что она загнала меня в ситуацию, лгать в которой было нельзя. Особенно во время начатой Большой Игры. Поэтому спокойно подтвердил ее догадку:- Да, есть. Ее взгляд на мгновение полыхнул такой безумной радостью, что мне стало не по себе. Впрочем, это чувство было задвинуто куда подальше, и Ухтомская перешла в режим Умницы-Разумницы:- Благодарю за откровенность. Свои мысли по этому поводу я озвучу эдак через недельку, то есть, после того, как выполню свою часть обещаний и продавлю экспериментальную программу. А пока мне бы хотелось задать еще один вопрос, важный лично для меня: вы бы не хотели чуть посерьезнее вложиться в Оболенскую с Назаровой? Девчонки порядочные, правильные, целеустремленные и верные. Если их как следует подтянуть, то через два года я предложу «покупателям» не одну сыгранную боевую двойку, а две. В то же время у вас появятся проверенные и надежные помощницы в любых начинаниях, а у них – куда более интересное будущее, чем то, на которое они могут рассчитывать сейчас. Предложение было неожиданным, и я задал сразу два вопроса:- Что в вашем понимании означает слово «вложиться» и зачем это лично вам? Она потерла шрам на нижней губе и пощелкала костяшками пальцев. По моим ощущениям, волнуясь:- Если вы приживите мелким колокол, скачок и отвод глаз, а потом поднимете хотя бы на нынешний уровень взаимодействия со своей супругой, то ваша четверка автоматом превратится в элитную боевую единицу, за обладание которой передерутся все спецслужбы Империи. Это лишит глав родов Оболенских и Назаровых возможности вернуть Наталью и Александру под свою руку, а значит, девчата, которые мне дороги, обретут полноценную свободу и независимость. Кроме того, с некоторой долей вероятности это подарит мне крошечный шанс осуществить одну заветную мечту из трех имеющихся. Но об этой вероятности я тоже расскажу через недельку-другую. Обещаю. – По-вашему, я могу приживить любой навык? – усмехнулся я. – Да, можете… – кивнула она, достала из кармана спортивного верха небольшой пластиковый контейнер и кинула мне: – Это вам. Подарок. От всей души. Три эссенции с редчайшим навыком воздушная удавка из Южной Америки – «единичка», «двойка» и «четверка». В позапрошлом году я выменяла их на «линейку» эссенций с нашей дезориентацией с «единички» до «тридцать второй», но узнала, что шансы приживить на порядок ниже, чем у колокола, расстроилась и в сердцах забросила в сейф. – Третий – вам? Она отрицательно помотала головой:- Нет, мне он не нужен – боевых навыков у меня выше крыши. Ответила увереннее некуда, но я по наитию задал напрашивающийся вопрос. Само собой, дав возможность проигнорировать одно из основных условий полученной клятвы Силой:- А какой нужен? Разрешаю ответить, если есть такое желание. Ухтомская чуточку поколебалась, но решила не кривить душой и в этот раз:- Откровенно говоря, предпочла бы обычный скачок: для идеального набора мне не хватает именно его. Но даже если вы сочтете возможным пойти мне навстречу, я откажусь. До решения вопроса с мелкими – он для меня в разы важнее. К этому моменту я успел получить пяток подсказок от Знака Макоши и как следует обдумать просьбу, поэтому криво усмехнулся:- Чисто теоретически вложиться в девушек не проблема: можно прикрыться правильно сформулированными клятвами, приживить нужные навыки и так далее. Но я мужчина, намного сильнее их, как одаренный, и буду выступать в роли мудрого наставника, а значит, с достаточно высокой долей вероятности вызову у этой парочки вполне понятный интерес. Мне сейчас не до меньшиц, а одноразовые связи не в моем характере. Тем более, что ревность или неминуемое охлаждение после тех самых отношений гарантированно либо вызовет внутренние напряжения в команде, либо развалит ее к Чернобогу. Ну, и зачем мне такое счастье? – Пока не знаю… – угрюмо вздохнула Умница-Разумница. – Но я что-нибудь придумаю…

Глава 10

1 сентября 2075 г.

…Дожидаться конца посиделок в джакузи Ольга Валерьевна решила у себя дома. Поэтому заявила, что будет на связи, и ушла, а я, закрыв за ней входную дверь, заглянул в гардеробную, натянул плавки и отправился к троице русалок. По пути вспомнил о решении, принятом во время аудиенции у Великой Княжны, скользнув в бурлящую воду возле терминала управления, вырубил форсунки и обратился к «соседкам» с немудреной шуткой:

– Девчат, у меня вопрос интимного плана…

Не знаю, что им пришло в голову, но покраснели обе, и обе потупили взгляд. А тут подоспела вторая половина шутки:

– Вы уже совершеннолетние или еще нет?

Девчонкам совсем поплохело, но Оболенская переборола стеснение и заставила себя посмотреть мне в глаза:

– Нет. Но что это меняет?

– Все… – притворно вздохнул я. – Теперь я не смогу… перечислить на ваши счета по четверти суммы вир, полученных от ректора и Свищева, ибо не готов подарить эти деньги главам родов. Кстати, в связи с этим у меня появился еще один интимный вопрос. Вернее, два: как вы оплатили аренду первого этажа этого коттеджа и на какой срок?

Ната нахмурилась и выставила вперед ладошки, вроде как, пытаясь меня остановить:

– Яромир, нашей заслуги в получении двух этих вир нет. Поэтому даже не ду-…

Подобная реакция была просчитана, так что ответил я, не задумываясь:

– Да ладно! А на чьи выдающиеся достопримечательности, по-вашему, клюнул этот урод?!

Мое несерьезное поведение и этот в принципе не парируемый аргумент сделали свое дело – «соседок» слегка отпустило. Правда, при этом они ссутулились, чтобы спрятать верхние «достопримечательности» от моего взгляда, но в воде, ослабляющей воздействие гравитации, толку от этого было немного. Поэтому блондиночка вскоре пошла в атаку – развернула плечи, приподняла бюст и «недоуменно» выгнула бровь:

– Сравни объем этого комплекта с аналогичными параметрами своей жены. Да моя грудь даже близко не валяется!

Ну да, разница была существенной. Но лишь в абсолютных величинах. А относительно роста ее бюст выглядел более чем внушительно. Впрочем, смущать ее «точечными комплиментами» я не собирался. Зато рассчитывал на поддержку сестренки, и она, вовремя включившись в беседу, на редкость прямолинейно объяснила «соседкам» их неправоту:

– Он уже сравнивал, поэтому считает, что с объемами и красотой сисек у вас все в полном порядке. Но в целительском корпусе от мнения Яромира не зависело ровным счетом ничего, ведь на вас запал не он, а Свищев! Да-да, именно на вас, ибо ко мне он пытался клеиться еще на вступительном экзамене, но был послан куда подальше. Таким образом мой благоверный, как всегда, зрит в корень: моя внешность пробудила похоть ублюдочного менталиста двадцать четвертого июня, ваша – тридцать первого, а Яромир поспособствовал получению виры. Таким образом, полученные деньги надо делить на четыре равные части. Кстати, такие суммы муж обычно выделяет на трусы и шоколадки. Так что вам стоит расслабиться, поблагодарить за заботу и радостно ответить на заданные вопросы.

На мои вопросы «радостно ответила» Назарова. После очень теплой благодарности:

– После бегства из дому мы продали все драгоценности. В реквизитах договора указали счет Ольги Валерьевны, даже не спрашивая ее мнения. Объяснились уже тут, в Москве. А после рекомендации приглядеться к вам забронировали за собой второй этаж и попросили ее оплатить аренду на первый триместр.

– Ибо на больший срок имеющихся средств не хватило бы, верно? – догадываясь, каким будет ответ, спросил я.

Девчата угрюмо кивнули, а Натка, после недолгих колебаний, сделала еще одно интересное признание:

– Убегая из дому, мы понимали, что нас найдут максимум через сутки-двое, подав в розыск и отследив все перемещения по архивам уличных камер, а потом постараются заставить уйти из Академии с помощью студентов из союзных родов. Поэтому поставили все на один-единственный шанс, чтобы заинтересовать Ухтомскую решимостью идти до конца. Ведь она помогает только тем, кто готов умереть за свое будущее. Причем не на словах, а на деле.

– Достойная позиция. И у вас, и у нее… – с уважением склонив голову, твердо сказал я, краем глаза заметил подтверждающий кивок сестренки и подвел итоги беседы: – Тогда я уведомлю Ольгу Валерьевну о моем решении и перекину ей ваши деньги. А теперь выбрасываем из головы все проблемы и расслабляемся. Саш, передай-ка мне тарелку с ветчиной и налей-ка сока манго…

…Оболенская с Назаровой умотали к себе в десять вечера. Как мне показалось, решив дать нам, молодоженам, хоть немного времени побыть наедине. После ухода «соседок» я отправил Умнице-Разумнице сообщение с единственным словом «Ушли» и получил ответ с обещанием появиться в течение десяти-пятнадцати минут. Мы с Ладой невольно вздохнули, в темпе приняли душ, доплелись до спальни и упали на кровать. Сестренка забралась на законное место под левой мышкой, обняла меня и грустно усмехнулась:

– Ты не поверишь, но я с каждым днем все больше и больше скучаю по нашей пещере – пусть жизнь в ней была не самой комфортной, зато там мы жили друг другом круглые сутки.

– Да, было здорово… – подтвердил я. – Но без всех этих телодвижений будущего у нас не будет. Вообще никакого.

– Понимаю. Поэтому и терплю… – грустно улыбнулась она, заметила силуэт, появившийся в области действия ее обнаружения жизни, и подобралась: – Все, практически пришла. Пора настраиваться на очередной раунд Большой Игры.

Предложение оказалось своевременным – не успев переступить через порог, Ольга Валерьевна вручила мне торт и начала грузить новостями:

– В этом году первое сентября побило все рекорды: в двадцать два часа тридцать минут на ногах оставалось всего шесть человек, включая вас. И если завтра перед занятиями вы, Яромир Глебович, прогуляетесь по Главной Аллее в одиночку, подставитесь под атаки выжившей парочки и демонстративно зарубите обоих, то привлечете к группе дополнительное внимание, а это упростит мою задачу. Далее, я списала у вас по четыре балла и забронировала за группой зал для медитаций и боевки во втором круге. Причем, как вы и просили, не только на пятницу, но и на субботу…

Рассказывала, естественно, не стоя, а на ходу. Так что после этих слов опустилась в кресло за кухонным столом, с благодарностью приняла из рук Лады кружку с чаем, насыпала в него две ложки сахара, собственноручно вскрыла пластиковую упаковку, нарезала «Онегу» на аккуратные куски, разложила по тарелкам, пододвинула одну ко мне и озвучила третью новость:

– Я весь вечер отслеживала телодвижения Свищева. По спецпротоколу. Вы не поверите, но этот клинический идиот даже не пытался хоть на какое-то время унять свою похоть – уже через несколько часов после освобождения из-под стражи наведался к одной из своих жертв и провел с ней порядка сорока минут! Кроме того, он затаил на вас зло и собирался отомстить. Судя по истории запросов, удаленных его напарником-эсбэшником, в начале октября, во время первого в истории Академии планового медицинского обследования, которое собирается продавить. Не доживет, конечно, но сам факт поражает!

Я пожал плечами:

– Поверил в свою удачу. Или в изворотливость. Или в неуловимость.

Женщина потемнела взглядом, видимо, мысленно дополнив мой ответ фразой «За долгие годы» и вспомнив, что все эти долгие годы Свищев изредка наведывался к ней. Впрочем, бесилась всего несколько мгновений. А потом задавила эти мысли и переключилась на следующую тему: сообщила, что уже в воскресенье начнет выполнять еще одно данное мне обещание – проведет первый сеанс отката возраста у некоего целителя-«девятки».

На мой взгляд, в ее сорок с небольшим можно было обойтись одним оздоровлением организма, но советовать я, естественно, не стал. Понимая, что Умница-Разумница решила радикально изменить жизнь, а это решение – тот самый серьезный первый шаг, который сделает изменение необратимым. Поэтому похвалил. И заявил, что буду рад полюбоваться ее обновленной внешностью.

Женщина явно обрадовалась, но попробовала отшутиться:

– Окститесь, Яромир Глебович – рядом с вами постоянно крутятся три юные и фантастически красивые девушки. Любуйтесь ими, а не старухой, в кои веки решившей вспомнить о себе!

На это заявление можно было дать пару десятков самых разных ответов, но я представил, как отреагировала бы матушка Радослава, зная про дичайшее внутреннее напряжение, в котором пребывает эта женщина, и выдал весьма неоднозначное заявление:

– Ольга Валерьевна, будь вы моей младшей родственницей, отшлепал бы вас как следует. А так постараюсь донести свою мысль словами: для меня красота внешности является не более, чем дополнением к красоте Личности, и что я общаюсь с вами вне учебного процесса только потому, что меня поразила последняя.

Ухтомская… расхохоталась. По моим ощущениям, искренне и с явным облегчением:

– Будете смеяться, но вы правы: десяток-другой мотивирующих шлепков по заднице мне бы точно не помешали!

Я сделал вид, что задумался, потом «заколебался» и, кажется, помог ей расслабиться еще немного:

– А самостоятельно никак?!

– Увы, никак… – так же притворно вздохнула она. – А вам я доверяю, по достоинству оценила ваши советы и уверена, что ваше воздействие будет и своевременным, и оптимальным! В общем, начали со мной возиться – не бросайте на полпути.

В этот момент Рыжая накрыла ладонью предплечье Ухтомской и как-то уж очень серьезно пообещала:

– Он вас не бросит. А еще поможет вернуть в душу мир и покой. Если, конечно, вы решитесь убрать ту стену, которую вокруг нее возвели.

Вопреки моим опасениям, Ольга Валерьевна приняла эти заявления не разумом взрослой и битой жизнью женщины, а сердцем. И убила наповал запредельной откровенностью:

– Я это чувствую: у вас в гостях не задыхаюсь от ярости и не утопаю в черной меланхолии, а смотрю на ситуацию иначе. В смысле, убеждаю себя, что та Ольга, которую сломал и на протяжении четырех лет насиловал Свищев, умерла во время поединка. Ибо не владела колоколом и не смогла противопоставить менталисту ровным счетом ничего. А эта, начавшая жить после фразы «Вы торопитесь…», является совсем другой личностью. Со своим настоящим, будущим, жизненными целями и даже мечтами. Кстати, и возраст я решила откатить именно для того, чтобы как можно сильнее отличаться от себя-прежней. И пусть все это не более, чем самообман, факт остается фактом: так я не чувствую себя грязной подстилкой и не испытываю никакого желания уходить из жизни сразу после воздаяния. В общем, стены скоро не будет. Вот увидите.

Слушая этот монолог, я представлял себе все, что говорила Ухтомская, продолжал анализировать сложившуюся ситуацию, перебирал способы «повышения прочности» своих планов на будущее и ни на миг не забывал о том, что наша собеседница посвятила свою жизнь изучению магии, а значит, видит во мне не только студента, но и источник жизненно необходимой информации. Поэтому, наткнувшись на весьма интересную идею, как следует ее обдумал и загрузил собеседницу по полной программе:

– Ольга Валерьевна, можете считать наш дом своим домом и приходить в гости хоть каждый день. Но ведь нескольких часов тишины и спокойствия в сутки вам будет недостаточно, верно?

– Верно… – не став строить из себя сильную личность, ответила она.

– Тогда, может, имеет смысл изменить концепцию экспериментальной программы? Представьте: вы передаете шесть одногруппниц кому-нибудь еще, полностью сосредотачиваетесь на воспитании четверки перспективных студентов, а через два года гордо демонстрируете руководству сыгранную группу мастеров, способных порвать в лоскуты любую группу выпускников.

– …и ухожу из Академии на пике славы! – неожиданно добавила она, а затем включила режим Умницы-Разумницы и прищурилась: – Я правильно понимаю, что вы все-таки решили вложиться в мелких?

Я вздохнул:

– А что мне остается делать? Ваше намерение разрушить стену вокруг души – это предложение дружбы. Причем дружбы из категории «Ближе не бывает». А Наталья с Александрой вам дороги. Да, придется придумать какой-нибудь способ замкнуть их благодарность персонально на вас, но в головы мы, вроде бы, не только едим.

В глазах Ухтомской появилось нешуточное облегчение, но для полного счастья ей не хватило абсолютной уверенности. Я мысленно заулыбался и… из первого же предложения понял, что эта женщина меня переиграла. С невероятной легкостью и на моем же поле:

– Учтите, для меня дружба из категории «Ближе не бывает» значит намного больше, чем для кого-либо еще. Поэтому я буду делать ВСЕ, что в моих силах, а значит, вы с вашим характером не сможете не ответить тем же. Вы уверены, что вам нужны именно такие отношения?

– Да, уверен… – твердо ответил я, хотя понимал, что вешаю на себя тяжелейшее ярмо и, вполне возможно, не раз об этом пожалею. А что мне оставалось делать, если отказ автоматически перечеркивал все, ради чего я затеял эту игру? Впрочем, эти мысли портили настроение буквально пару мгновений, а потом были выметены из сознания спокойной уверенностью Лады в правильности принятого решения и умиротворяющим теплом Знака Макоши. Поэтому два первых требования новоявленной подруги я принял с улыбкой:

– Тогда вот так, наедине, я для вас просто Оля. И никаких «вы»! Далее, новая концепция великолепна, и я с вероятностью процентов в девяносто пять продавлю ее уже в это воскресенье. Так что к концу следующей недели сосредоточусь только на вашей четверке.

– Отлично! – обрадовался я и влез в коммуникатор: – Значит из серьезных вопросов, требующих немедленной реакции, остался всего один. Сейчас я кину тебе на счет семь с половиной миллионов рублей. Пять – это доли Наты и Саши от общей суммы полученной виры. Будь добра, оплати из этих денег аренду их этажа до конца обучения. Третья – твоя.

– Я не собираюсь пользоваться деньгами этого ублюдка! – гневно воскликнула она и явно собиралась продолжить в том же духе, но я ей не позволил. Беззастенчиво воспользовавшись ее же аналогией:

– Оля, в самом начале новой жизни предложившая мне дружбу из категории «Ближе не бывает», заявила, что в таких отношениях каждый вправе делать для других все, что в его силах. Так вот, эти деньги взяты с боя. Лично мною. И я уже решил, как их поделить. Говоря иными словами, они не Свищева, а лично мои. А значит, их ты будешь тратить с большим удовольствием!

Умница-Разумница облизала пересохшие губы, несколько мгновений пристально смотрела мне в глаза, а потом склонила голову в знак согласия:

– Ты прав. Во всем. Спасибо.

С этого момента гостья словно забыла обо всех проблемах: умяла два куска торта вместо одного, помогла Ладе убрать со стола, быстренько приняла душ и заявилась к нам в спальню в веселенькой пижаме с бабочками. Забравшись на кровать, легла на спину, образовав вместе со мной и Рыжей «помятую» трехлучевую звезду, подняла колокол и, не обращая внимания на тошноту, минут двадцать весело обсуждала планы на следующий день. Потом заявила, что готова отключиться, дождалась моего прикосновения к плечу и сладко засопела.

– А меня пока не вырубай… – попросила Лада, нащупала руку и ласково сжала пальцы: – Мне почему-то кажется, что слова Ольги про желание уйти из жизни были правдой. Если это так, то в Яви ее держим только мы и Назарова с Оболенской. Постарайся ее не отталкивать, ладно? Да, эта женщина намного старше нас, давно одурела от одиночества и носится со своими тараканами, но при совсем небольших усилиях с твоей стороны врастет в нас так, что не оторвать, и поможет добиться чего угодно.

– Отталкивать я и не собирался… – честно сказал я. – Меня беспокоит ее принцип «Каждый делает все, что может»: Ухтомская знает, что я могу очень многое, а значит, не может не ждать соответствующих телодвижений.

– Яр, Ольга далеко не дура! – фыркнула Рыжая, не дав мне договорить. – Вспомни, во время разговора о познании сути она мимоходом дала понять, что искала информацию не в Сети, а в личных архивах. Значит, она уже в тот момент защищала тебя от чужого любопытства, верно?

Я кивнул.

– Далее, лично у меня слово «спецпротокол» ассоциируется с доступом высшей категории. Говоря иными словами, тут, в МАО, Ольга является неофициальным представителем Рюриковичей. Соответственно, в состоянии не только контролировать, но и прикрывать. Или решать проблемы тех, кто для нее важен. Согласен?

Я кивнул снова.

– И последнее… – после небольшой паузы продолжила Лада. – Не знаю, как твоя, а моя татуировка постоянно подтверждает абсолютную искренность утверждений этой женщины. Может, Макошь заинтересована еще и в ней?

…Ольгу и наше общее отношение к ней, как к подруге, обсудили и утром, после пробуждения. Да, я согласился далеко не со всеми идеями Рыжей, но кое-какие предложения счел дельными и взял на вооружение. Поэтому, вернув Ухтомскую в сознание, пожелал доброго утра, выслушал доклад об успехах в прокачке колокола и включил режим «сильного мужчины»:- Замечательно. А теперь беги в душ, приводи себя в порядок и приходи на кухню завтракать. – Твой халат висит рядом с душевой кабинкой… – тем же тоном, что и я, добавила Лада. – Я могу считать это ультиматумом? – прищурилась Ухтомская. – Да, это он и есть… – подтвердил я. – Раз ты провела ночь в нашем доме, будучи близкой подругой, значит, обязана его покинуть выспавшейся, сытой и, что самое главное, счастливой. – Мне нравится такой подход к моему воспитанию! – весело заявила она, спрыгнула с кровати и унеслась, куда послали. «Убедился?» – взглядом спросила сестренка и подставила щечку под поцелуй, а после того, как получила желаемое, прыгнула скачком к двери в коридор и лукаво посмотрела на меня через плечо: – Ну, и чем ты будешь кормить своих женщин? Я назвал ее врединой, рванул следом, а по дороге вдруг сообразил, каксдвинуть баланс «восторга» Оболенской и Назаровой с меня на Ухтомскую. Пока ждал появления последней и выкладывал из пространственного кармана пищевые контейнеры с блинами, мысленно придирался к этой идее и искал изъяны в том варианте будущего, который она открывала. А после того, как придумал, как и чем усилить все слабые места, довольно потер руки и удостоился похвалы от Рыжей, заканчивавшей накрывать на стол:- Я тобой горжусь! – Но ты ведь понятия не имеешь, до чего я додумался! – воскликнул я. – Зато я знаю ТЕБЯ! – насмешливо заявила она. – И уверена, что такие эмоции может вызвать только очень хорошая идея! – Ты у меня чудо… – только и смог, что выдохнуть я. – Угу. У тебя! – подтвердила Лада, притащила мне здоровенную кружку с чаем и мотнула головой в сторону ванной: – Все, пошла в нашу сторону. Умница-Разумница появилась на пороге буквально через полминуты. С распущенными волосами, в банном халате, босая и благоухающая любимым цветочным шампунем Рыжей. При этом выглядела настолько мягкой, доброй и домашней, что я ненадолго выпал в осадок. А когда сообразил, что столь резкое изменение в восприятии этой женщины вызвано потеплением взгляда, невольно улыбнулся:- Оль, ты выглядишь просто чудесно! Она засияла, поблагодарила за комплимент, метнулась к своем креслу, повела носиком, перетащила на тарелку сразу два блинчика и облизнулась:- Вот это, я понимаю, завтрак! – А ты, небось, перебиваешься чем попало, верно? – спросила Лада. – Ну… да! – Будем исправляться… – твердо сказал я, дождался подтверждающего кивка, пожелал обеим дамам приятного аппетита и перешел к делу: – В общем, я, кажется, придумал, как правильно вкладываться в развитие соседок снизу. Но мне потребуется твоя помощь. – Сделаю все, что в моих силах… – пообещала женщина и перешла в режим Умницы-Разумницы. Естественно, не прекращая есть. – Познание сути дает возможность воздействовать на энергетическую структуру другого человека. К сожалению, навык очень короткий, так что для «правки» требуется прижимать ладонь к солнечному сплетению объекта воздействия. Но таким образом я могу достаточно быстро прорвать Нату и Сашу как минимум на две звезды. Имей в виду, что эта информация – лично для тебя. А для них этот процесс будет выглядеть иначе: ты решишь испытать на нашей четверке продвинутый вариант медитации в магофоне второго круга… под чрезвычайно жесткую клятву о нераспространении. Как ее взять только с них, придумаешь сама, а я пока объясню принцип этой самой «продвинутой медитации». Кстати, она пригодится и тебе, так что слушай внимательно. – Прости за то, что перебиваю, но мне медитировать бессмысленно… – грустно улыбнулась она. – Я уперлась в естественный предел еще одиннадцать лет тому назад, соответственно, уже никогда не прорвусь. – Естественного предела не существует… – спокойно сказал я. – А ты перестала развиваться из-за того, что забила на полноценные тренировки. Да, какое-то время твоя энергетическая система по инерции «двигалась вперед», вырабатывая имевшийся запас возможностей, а потом уперлась в стену, не сумев разделить очередную звезду. Кстати, я разрешаю задавать вопросы на эту тему. – Ты уверен?! – выпалила Ухтомская, как только поняла, что свободна от этой части клятвы Силой. – Абсолютно. Более того, я в свое время поднял матушку с седьмой звезды мастера до девятой, не заметив этот самый естественный предел, кстати, существовавший четырнадцать лет. Женщина закрыла глаза, секунд десять-двенадцать кусала губы, а затем поймала мой взгляд и буквально заставила себя задать еще один вопрос:- Ты собираешься помочь и мне? – Да. Иначе бы об этом не заговорил. – Но я… – Оля, ты же уже поняла, что спорить со мной бесполезно, верно? Она опустила голову, чуточку поколебалась и тяжело вздохнула:- Да. Но я…На этот раз ее перебила Лада:- Оля, Яр УЖЕ ВСЕ РЕШИЛ. Тебе осталось только одно – радостно принять его помощь! – Это мечта всей жизни… – глухо призналась женщина. – Значит, радоваться надо по полной программе……Из двух героических студентов мне удалось заметить, выманить на себя и грохнуть только одного. Но наставницу устроило и это. Так что с самого начала занятия по физподготовке она убивалась, как последний раз в жизни. Пока мы с Ладой бегали шесть километров «с извращениями», эта особа умудрилась до полусмерти умотать и себя, и «соседок». А после сеанса восстановления подключилась к нам и продолжила в том же духе. В общем-то, я ее понимал – перспектива скорого прорыва могла свести с ума кого угодно – поэтому не мешал отрываться и мысленно посмеивался. До одиннадцати тридцати. Зато в подземном коридоре, ведущем к залу для медитаций с магофоном в две единицы по шкале Оберта, посерьезнел. Ибо на последней трети пути Оболенской и Назаровой прилично поплохело, и Рыжей пришлось вешать на них усиление. А сразу после этого строгая наставница загрузила нас весьма интересными откровениями, в которых перемешались мои пожелания и ее личные решения:- Ребят, через два года я уйду из МАО. И хочу напоследок хлопнуть дверью, доказав, что была одной из лучших преподавательниц за всю ее историю. Естественно, не на словах, а на деле, выставив на выпускные экзамены сыгранную боевую четверку мастеров. Шесть «лишних» студентов передам другим преподавателям в ближайшие дни, поэтому хочу задать вопрос вам, как самым близким по духу: вы готовы поднапрячься и прыгнуть выше головы, или мне обратиться к кому-нибудь еще? «Соседки» посмотрели на меня. Да, с надеждой во взглядах, но без особой экспрессии! Я мысленно вздохнул и ответил сразу за всех:- Да, можете на нас рассчитывать. – Имейте в виду, что я собираюсь вложить в ваше развитие личные наработки, которые переведут вас в категорию гениев, а значит, потребую очень жесткую клятву о нераспространении информации. Я пожал плечами:- Это нормально и нисколько не пугает. – Что ж, тогда начнем в зале для медитаций. Яромир Глебович, вы, как самый сильный и подготовленный боец в четверке, зайдете на тестирование первым. Вы, Лада Мстиславовна – второй. Только, пожалуйста, перед тем, как откликнуться на мой зов, обновите, пожалуйста, усиление на своих подружках, чтобы они дожили до своей очереди. Следом за госпожой Нестеровой я позову тебя, Саша, а тебе, Ната, придется терпеть дольше всех. Но, поверь на слово, оно того стоит. Первое «тестирование» провела не Ухтомская, а я: на пару с Олей ушел в транс и помог наставнице замкнуть кольцо. Третий раз за утро. Да, под магофоном-«двойкой» процесс занял втрое больше времени, чем дома, но результата мы все-таки добились. И пусть раскручивать Силу было некогда, но я и без этого оценил фронт работ, так что после выхода в «реальность» подтвердил уже озвученные выводы:- Как я уже говорил, твоя четвертая звезда застыла на грани прорыва, и на то, чтобы ее подтолкнуть, в этом месте потребуется от силы полчаса. Второе тестирование получилось еще более коротким: Ухтомская ушла в транс на пару с Ладой, успешно замкнула кольцо в четвертый раз, причем заметно легче, чем в предыдущий, и отправила меня за Назаровой. Зато Сашу и Нату тестировала совсем в другом режиме: подержала ладонь на их солнечных сплетениях просто так, «сочла, что девочки перспективные», а потом взяла с них клятву Силой с заранее оговоренной формулировкой. Само собой, в нашем присутствии. Самое интересное началось уже после этого – попросив Рыжую обновить усиление на мелких еще раз, наставница прочла лекцию о продвинутых медитациях в кольце, оглядела девчонок задумчивым взглядом и довольно изящно решила непростую проблему:- Согласно результатам моих исследований, КПД работы в разнополых парах приблизительно в четыре раза выше, чем в однополых, соответственно, лучшим партнером для таких медитаций для каждой из нас, включая меня, будет Яромир Глебович. Но, как это обычно бывает, есть нюансы: при прорыве в таком режиме девушки, как правило, испытывают очень сильное возбуждение. Это чисто физиологическая реакция, абсолютно не связанная с личностью партнера, и быстрого развития по моей схеме без этого побочного эффекта, увы, не бывает. Для семейной пары Нестеровых он шоком не станет, я тоже к этому готова, а вам, девчат, надо перебороть стеснение. Ведь каждая медитация в однополых парах будет увеличивать пропасть между вашими рангами и рангами ваших одногруппников, а мне бы этого очень не хотелось. Тем не менее, я приму любое ваше решение, вплоть до отказа от участия в экспериментальной программе – у меня есть еще шесть кандида-…- Мы не собираемся ни от чего отказываться! – возмутилась Оболенская. – И со стеснением справимся. Благо не в первый раз. – Готова помедитировать с Яромиром Глебовичем прямо сейчас? – Запросто! – Тогда пересаживайся к нему и начинай. А я посмотрю за вами со стороны. Натка шлепнулась рядом со мной буквально через пару мгновений, задрала футболку, сдвинула лишнюю ткань за спину и стала заталкивать ее под бретельку лифчика. – Не майся дурью – без футболки будет удобнее! – фыркнула Рыжая. – Я ревновать не собираюсь. «Соседка» порозовела, но послушалась. Более того, последовав совету Лады, заставила себя развернуть плечи и лишь после этого прижала ладонь к моему средоточию. Я тоже не стал стесняться, так что уже через несколько мгновений спокойно ушел в транс и… долгих минут десять-двенадцать работал с правой верхней главной жилой Оболенской на одной своей Силе. Слава Перуну, потом Натке все-таки удалось добиться поставленной задачи, и я, раскрутив кольцо, сосредоточился на процессе. О том, что партнерше потребуется обновлять усиление, даже не думал – еще дома поручил это сестренке и был уверен, что она не подведет. По большому счету, прорвать Оболенскую можно было минут за пять-семь – ее четвертая звезда успела набрать девять десятых требуемого объема и, по сути, ждала только небольшого толчка. Но я все равно потратил четверть часа на «правку» одного из фракталов, а требуемый толчок сделал только после этого. Постаравшись, чтобы побочка получилась как можно менее яркой. Кольцо Силы тормозил самостоятельно, понимая, что девушке сейчас не до него, первым разорвал связь, но из транса не выходил довольно долго, чтобы дать Оболенской время оклематься. В результате, вернувшись в реальность, услышал ехидный голос Умницы-Разумницы:- Как видите, такт, проявленный Яромиром Глебовичем, лишил вас нескольких минут продвинутой медитации и притормозил запланированный прогресс всем четверым. О чем это говорит? – Ярик, в следующий раз, работая со мной, выходи сразу… – попросила «соседка», красная, как помидор. – Да, ощущения чересчур сильные, но два часа в этом зале – это всего по тридцать минут на каждую из нас, а этого слишком мало. Договорились? – Со мной тоже! – заявила ее подружка, пугавшая нас не менее густым румянцем. – Мы должны стать сильнее, а стеснение как-нибудь переживем. Я молча кивнул, пересел к ней, ушел в транс, оглядел энергетическую систему этой девчонки и мысленно хмыкнул: пока я возился с Натой, Рыжая успела «поправить» две трети правой верхней главной жилы и оставила мне только завершение процесса. Вот я и занялся… самим собой. Ибо частить с прорывами однозначно не собирался. В результате следующие минут двадцать пять целенаправленно работал над «дымкой» и довел до ума целый фрактал. Затем удовлетворенно оглядел дело своих «рук», переключился на Сашу, предельно замедлил процесс прорыва и осторожно убрал последнюю перемычку практически в самом конце главной жилы. Затем остановил вращение Силы, вышел из транса, помог Умнице-Разумнице придержать обмякшую напарницу, а через пару минут получил море удовольствия, услышав, с каким энтузиазмом счастливая девчонка благодарит ее, и с каким меня. Зато «порадовать жену» у меня не получилось – к сожалению, для ее прорыва в четвертую звезду мастера требовалось не менее недели работы с фракталами. Но о том, что в ближайшие дни Рыжая уровень не повысит, я сказал Ольге еще дома, поэтому она позаботилась и об этом моменте. Сразу после того, как вывела из транса «однополую пару»:- А теперь, Лада Мстиславовна, поработайте с супругом. Только через пятнадцать минут сделайте, пожалуйста, перерыв и обновите усиление на мелких. К этому времени Саша успеет оклематься от перестройки средоточия и с новыми силами займется медитацией с подругой детства. В общем, Лада «поднялась в ранге» без свидетелей, и персонально для «соседок» стала подмастерьем-«шестеркой». Правда, они об этом еще не знали – медитировали в паре. Так что сестренка пересела поближе к ним и пообещала присмотреть, а я занялся Ухтомской. С пятой попытки женщина поймала нужное состояние на удивление быстро и помогла раскрутить кольцо. Потом сосредоточилась на медитации, а я занялся «засорами» в нижних фракталах, в которых их было больше всего. Схему работы представлял очень даже неплохо, так что пробивал путь для Силы именно там, где каждое отдельно взятое воздействие могло дать самый серьезный эффект, но почти после каждого воздействия осматривал «тонкие» места. Ведь переход с четвертой на пятую звезду мастера даже при предельно ослабленном побочном эффекте должен был шарахнуть по эмоциям Ольги, как кувалдой. Да, выложился, как мог, но яркость вспышки при прорыве все равно «ослепила», невольно заставив вспомнить переход матушки Радославы в «девятку». И тут я заторопился, чтобы лично оценить реакцию Умницы-Разумницы и понять, стоит ли давать ей что-нибудь еще. Поэтому замедлил кольцо, вышел из транса, прикипел взглядом к лицу женщины, содрогающейся от волн запредельного удовольствия, и мысленно схватился за голову. Но Лада, прочитавшая и правильно истолковавшая мои эмоции, отрицательно помотала головой и еле слышно прошептала:- Все будет хорошо. Вот увидишь…Она оказалась права – оклемавшись от эмоционального взрыва, Ольга приподнялась на локте, убедилась в том, что Оболенская с Назаровой все еще медитируют, кое-как села и прижала правую руку к сердцу:- Спасибо, ребят – вы подарили мне самое фантастическое исполнение заветной мечты, какое в принципе возможно, и я сейчас настолько счастлива, что не передать словами. И пусть где-то далеко-далеко бьется мысль «Ты этого не заслужила…», но я знаю, что отплачу добром за добро, чего бы это ни стоило. Это обещание вместе с волной тепла, прокатившегося от средоточия до Знака Макоши, окончательно успокоили, так что на боевке я как следует загрузил не только Ладу, «соседок» и Ольгу, но и себя-любимого. Благо тренировались в зале второго круга, а видеокамер там не могло быть по определению. Ничуть не хуже оторвался и по дороге домой – нашел последнего счастливчика, подставился под атаку и оставил поля сражений Большой Студенческой Войны без последнего воина. А перед тем, как разбежаться с Оболенской и Назаровой, попросил их заглянуть в гости эдак часам к девяти. Чтобы они не приперлись сразу и не обломали планы на вечер. Эта «военная хитрость» сыграла именно так, как я планировал, так что от силы через десять минут мы с Ладой попадали в джакузи и вырубили свет. Правда, сразу расслабился только я, а она изменила угол наклона моего лепестка, села ко мне на колени, улеглась спиной на грудь, уперлась затылком в плечо и попросила обнять. Зато потом растаяла. И вместе со мной потерялась во времени. На час с лишним. Млели бы и дальше, но обнаружение жизни, как обычно, «порадовало» силуэтом, спешащим к нашему коттеджу, и сестренка, сокрушенно вздохнув, выбралась на бортик:- Врубай сумеречное зрение и не вздумай вылезать из воды: я еще не наплескалась, поэтому приведу Ухтомскую прямо сюда. И ведь привела. Буквально минуты через две и прямо из прихожей! Я, естественно, опешил, но Ухтомская, как ни в чем не бывало, разделась до нижнего белья, совершенно спокойно залезла в воду, улеглась на лепесток напротив нашего, вытянула ноги и вздохнула:- У меня тоже есть джакузи. Но за последние десять лет я им ни разу не пользовалась. Не было же-…- Оля, совет примешь? – не дав ей договорить, спросила Рыжая. – Да, конечно! – У тебя началась совсем другая жизнь, и в ней нет места одиночеству. Зато есть прорывы мечты, джакузи с друзьями и все то, что мы еще не придумали. Поэтому ложиться надо не напротив, а рядом с любым из нас, и вместо того, чтобы думать о мрачном прошлом, наслаждаться счастливым настоящим или мечтать о еще более счастливом будущем. – Ты права! – согласилась женщина, перебралась в лепесток рядом с моим, легла, расслабилась, прислушалась к своим ощущениям и довольно выдохнула: – Кайф… – Да не, всего лишь жалкое подобие настоящего удовольствия… – добродушно проворчала сестренка. – Если хочешь понять, что такое «кайф» на самом деле, напрочь отключи голову. Умница-Разумница заинтересовалась:- Это как? – Вот смотри, ты сейчас, вероятнее всего, обдумываешь красивую легенду для Наташи и Саши, верно? – Ага. – А зачем? Используй схему, придуманную для объяснения принципов прорывов – скажи, что приживить навык представителю противоположного пола в те же четыре с четвертью раза легче, чем представителю своего. И что ты собираешься использовать Яромира, как катализатор. То есть, описывать некие образы и прижимать руку к средоточиям девчонок будет он, а ты положишь ладони на его плечи, «проконтролируешь» процесс и в нужный момент «подашь требуемый импульс» через его энергетическую систему. Как считаешь, в это они поверят? – Конечно! – заулыбалась Ухтомская. – Значит, навык «останется при мне», а твоему мужу я буду передавать одни лишь требуемые образы. Сегодня – колокола, через два-три дня – скачка, а за ним и отвода глаз. – Нет, скачок мы будем приживлять последним… – уточнил я. – С ним есть кое-какие сложности, и мне надо, чтобы к этому времени девчонки успели подсесть на эту возможность. – Не суть важно… – отмахнулась Рыжая. – Главное, что забивать голову этим вопросом уже не требуется, Саша с Наткой поднимутся к нам аж через полтора часа, и у нас есть время как следует расслабиться. В общем, Оля, если хочешь забыть об одиночестве, то придвинься к моему мужу, упрись плечом в его плечо, прижми бедро к бедру, закрой глаза и потянись к нам душой. И тогда кайф, который ты чувствуешь сейчас, покажется смешным…

Глава 11

5 сентября 2075 г.

…Долгожданное сообщение от Ольги прилетело мне на коммуникатор в первом часу ночи. Отвечать в том же стиле было лениво, и я позвонил:

– Нет, не спим. Когда тебя ждать?

– Сейчас загоню машину в гараж и рвану к вам. Значит, минут через двенадцать-тринадцать.

– Голодная? Только честно!

– Если честно, то очень – еду с изрядно затянувшейся процедуры. Но меня прилично мутит, так что обойдусь.

– Не понял?! – разозлился я. – Что за криворукий коновал ее проводил?! Впрочем, я все увижу сам. Жду…

Ухтомская примчалась к нам даже быстрее, чем обещала, и прямо из прихожей была отправлена в душ. Смывать тончайшую пленку «шлаков», выступивших через поры кожи после первой процедуры отката возраста, выполненной, что называется, через задницу. После того, как женщина избавилась от этой дряни и пришла к нам в спальню, я дал команду лечь, прижал ладонь к грудине, осмотрел обоими познаниями верхнюю часть легких, изучил состояние надлопаточной, поверхностной шейной и нижней щитовидной артерий, передвинул руку на солнечное сплетение, глянул на средоточие и скрипнул зубами:

– К этому уроду я тебя больше не отпущу.

– Почему ты называешь его уродом?! – удивленно воскликнула Ольга. – Он всего за десять часов откатил возраст с сорока двух до тридцати пяти! Еще одна процедура…

– …и от силы через два года ты прибежишь к нему лечить проблемы сердечно-сосудистой системы. Кроме того, на ближайшие три-четыре недели твое развитие, как одаренной, замедлится где-то на три четверти, ибо этот целитель не захотел тратить на тебя Силу и запитал все восстановительные процессы на твое же средоточие. Но и это еще не все – он намеренно провел процедуру таким образом, чтобы гарантированно обеспечить себя работой лет на десять-пятнадцать!

– Яромир, ты уверен? Он является мастером девятой звезды и считается одним из лучших целителей Империи!

– Да хоть Грандом в квадрате и лучшим целителем мира! – вспылил я. – За столь кошмарный откат ему надо вырвать руки из плеч и прирастить к заднице!!!

– Так, стоп! – влезла в нашу перепалку Лада. – Ярик, Ольга у целителя была? Была! Процедуру прошла? Прошла! Ну, и что тебе мешает закончить начатое так, как требуется? Ведь любые изменения во внешности нашей подруги спишут на него!

Она была права, так что я уставился на Ухтомскую:

– Доверишься?

– Я не заслу-…

– Оля, я не спрашиваю, заслужила ты или нет! Ты мне доверяешь?!

– Да.

– Тогда раздевайся и ложись на спину – посмотрю, что натворил этот криворукий рвач от медицины, добавлю Силы и уберу подпитку, чтобы не мутило, а затем скажу, сколько времени уйдет на исправления.

Женщина не задумалась ни на мгновение – встала, скинула банный халат и снова легла на самый край кровати, чтобы мне было удобнее. Да, покраснела, но наготу не прикрывала и не прятала взгляд.

Я оглядел грудь, подтянутую абы как, уродливые бугорки на животе и на боках, оставшиеся после неаккуратного расщепления подкожного жира, ужаснулся состоянию внутренних поверхностей бедер и окончательно вышел из себя:

– Оль, я бы руками не ограничился и свернул этому скоту шею! Ла-ад…

Рыжая поняла, чего я прошу, разделась и медленно повернулась вокруг своей оси, а я при виде ее фигурки кое-как унял ярость и продолжил говорить более-менее спокойно:

– Женщина после нормального отката должна выглядеть вот так.

– Прости, но это невозмо-… - начала, было, Ухтомская, наткнулась на мой скептический взгляд и сглотнула: – Ты серьезно?

Я утвердительно кивнул.

Она скрипнула зубами, посмотрела на свои пальцы, начавшие мелко-мелко подрагивать от ярости, и неимоверным усилием воли переключилась в режим Умницы-Разумницы:

– Меняй все, что считаешь нужным, кроме лица, шеи и рук: их надо откатить от силы до тридцати. Иначе у нас рано или поздно начнутся очень серьезные проблемы. А этому уроду я отомщу. Как-нибудь потом.

Это ее «у нас» легло на душу, как родное, поэтому я коротко кивнул, добросовестно провел все обещанные манипуляции и выдал вердикт:

– С объемом работы определился, Силы добавил, подпитку убрал. Так что теперь, когда неприятные ощущения исчезли, надевай халат и дуй на кухню – перед процедурой тебе надо будет как следует подкрепиться. Заодно расскажешь последние новости и определишься с пожеланиями, если таковые имеются.

– Оль, проси менять фигуру на его вкус: поверь на слово – результат не разочарует… – подсказала сестренка. – И перестань злиться – тот криворукий урод невольно подарил тебе возможность попасть в руки самого лучшего целителя во Вселенной!

Ольга последовала совету рыжей «предательницы» еще до того, как дорвалась до еды. Потом сделала паузу, во время которой уничтожила все, до чего дотянулась. А после того, как утолила самый жуткий голод, перешла к новостям:

– Принципиальное согласие на выделение вашей четверки в отдельную группу с экспериментальной программой получено. Единственный затык возник с моим желанием отказаться от исследований, преподавания и всей сторонней нагрузки – в серьезность этого намерения не поверили, так что дали две недели на обдумывание столь безумного шага. Впрочем, не все так просто и с принципиальным согласием: для того, чтобы оно побыстрее превратилось в реальность, вам желательно еще раз продемонстрировать подавляющее преимущество над остальными студентами. К примеру, завтра утром. Способ я опишу: ровно в восемь ноль-ноль в целительском корпусе начнется выписка первых сорока семи выздоровевших жертв чужой агрессии. Выходить из здания они будут через центральный вход по одному и раз в две-три минуты. Если вы вернете обратно хотя бы половину, то впечатлятся даже особо упертые скептики…

…Превращать Ухтомскую в девочку-припевочку я не собирался. Счел это небезопасным для нас с Ладой. Поэтому еще до начала процедуры настроился на откат к возрасту лет двадцати трех-двадцати пяти, представил, как это должно выглядеть в реальности, и потерялся во времени. Как обычно, никуда не торопился – посвятил порядка часа откату нервной, эндокринной и сердечно-сосудистой системы, затем привел к идеалу нейрогуморальную регуляцию обменных процессов и так далее. В процессе обнаружил шесть залеченных ран, два перелома и один серьезный ожог, отрешенно отметил, что большая часть целителей, когда-либо занимавшихся восстановлением организма Ольги, работали спустя рукава, и исправил все недоработки. Походя заменил давно устаревшую версию печати бесплодия на новую, а до внешности добрался только к пяти утра. Но прорыв на пятую звезду мастера, подаривший море «дури», пойманный кураж и помощь Знака Макоши очень неслабо упрощали процесс, поэтому уже к семи с минутами я перешел к финальной «шлифовке». Тут в полутрансе не зависал – то и дело выходил в реальность, придирчиво разглядывал ту или иную часть тела, возвращался обратно, доводил до ума все, что царапало взгляд, и двигался дальше. А в семь тридцать был вынужден прервать процесс из-за вибрации будильника на коммуникаторе.

Да, расстроился, ибо работы оставалось от силы часа на полтора-два. Но выписку выздоровевших никто не отменял, поэтому я разбудил и Ладу, и Олю, признался, что последней нужна еще одна двухчасовая процедура, ибо ночи не хватило, и предложил Ухтомской прогуляться к большому зеркалу.

– Не знаю, чего тебе не хватило, но я чувствую себя божественно! – заявила она, потягиваясь. Потом встала с кровати, под предвкушающее хихиканье Лады добралась до указанного предмета интерьера, посмотрела на свое отражение и охнула.

– Вот-вот! – подтвердила Рыжая после того, как вышла из скачка рядом с ней. – А ведь это еще полуфабрикат! Правда, Ярик?

– Угу. Доведу до ума в обеденный перерыв или вечером… – буркнул я, взбодрил себя очищением разума, набрал и отправил «соседкам» сообщение, встал с кровати и пошел к двери. А на половине дороги чуть было не рухнул на пол, когда у меня на шее повисла Умница-Разумница. Ну, и не удержался от шутки:

– Лад, спасай – ко мне пристает голая женщина!

– Этой можно! У нее на редкость уважительная причина… – хохотнула сестренка и вообще сбежала из спальни. А «голая женщина», уставившись мне в глаза совершенно дурным взглядом, нервно сглотнула:

– Я не была такой красивой даже в юности и теперь до смерти боюсь проснуться!

– Это не сон. И работа еще не закончена.

– Мне хва-…

Я накрыл ее рот ладонью и посерьезнел:

– Оля, я не умею бросать работу на половине или делать что-либо тяп-ляп. Поэтому ты позволишь мне закончить! Договорились?

Она медленно кивнула, а после того, как я убрал руку, уткнулась лбом мне в грудину и вздохнула:

– Яромир…

– Так, стоп! – воскликнул я, почувствовав, что ее вот-вот понесет куда-то не туда. – Что тебе вчера советовала Лада? Наслаждаться счастливым настоящим или мечтать о еще более счастливом будущем?

– Да.

– И что тебе мешает последовать ее совету прямо сейчас? – улыбнулся я, услышал еще один вздох, но уже повеселее, и добавил к объяснениям последний штрих: – Кстати, девушка, вы меня смущаете!

– Я пока не девушка, а полуфабрикат! – наконец, хихикнула она. – И у меня есть официальное разрешение вашей супруги.

– Тогда посмотрите, пожалуйста, на экран моего комма: уже без двадцати восемь, значит, всего через двадцать минут я должен начать убивать народ в промышленных масштабах, а вы меня настраиваете на романтический лад.

– Скажешь тоже – романтический: мне со-…

– Чтобы я таких глупостей больше не слышал! – негромко, но грозно рыкнул я. – В новой жизни, подаренной мною, тебе двадцать пять. Вот и веди себя соответственно!

– Прости. Я исправлюсь. Честно… – торопливо протараторила она, и я, вспомнив объяснения Рыжей, ласково погладил женщину по голове:

– Оль, у тебя есть мы с Ладой. Вот и не забывай об этом. Ни на миг. И приходи или звони, не задумываясь, как только становится одиноко. Договорились?

– Да! – твердо сказала она, встала на цыпочки, поцеловала меня в щеку и разомкнула объятия: – Спасибо. И за откат, и за сеанс психоанализа, и за тепло души. А теперь беги собираться и убей их всех…

…Добраться до целительского корпуса к восьми утра мы не успели, так что самую первую жертву, черноволосого крепыша с очень тяжелой нижней челюстью и крючковатым носом, перехватили у поворота на Главную Аллею. Его зарубил я, быстренько продавив покров несколькими ударами кастета и без затей вбив в глаз ледяной шип. Второго и третьего порвали дамы. Что интересно, практически одновременно, хотя Лада измывалась над своим в одиночку, а «соседки» парой. А потом мы добрались до парадного подъезда здания и устроили бойню – забивали очередное тело или пару тел буквально секунд за десять-пятнадцать, деловито оттаскивали условный труп, окутанный алым свечением, в сторону и ждали следующую жертву.

Минуты через три-четыре после начала мероприятия к этому процессу подключилась еще и дежурная бригада. Их конвертоплан приземлялся справа, целители деловито перетаскивали в грузовой отсек очередные тушки и улетали, чтобы вскоре вернуться и снова приступить к погрузке.

В восемь двадцать шесть наружу вышла целая группа из восьми человек, но мы перемололи и их. Правда, нам с Рыжей пришлось от души попрыгать скачками и по разику вытащить Сашу с Наташкой из почти безнадежных ситуаций, но обошлось даже без пробития покровов. А сразу после этого побоища случилась нечаянная радость – из дверей, да прямо в наши ручки, вышли родичи «соседок». Правда, только двое.

Тип, который как-то угрожал нам ежедневным обнулением, оказался неплох и рванулся в атаку еще до того, как сообразил, что нас четверо против двоих. Но толку – его прыжок к Оболенской был прерван моим скачком, серия ударов кастетом в грудную клетку продавила защиту, а сломанные ноги лишили шансов на дальнейшее сопротивление. Впрочем, право нанести финальный удар я передал Наталье. А она сочла необходимым толкнуть небольшую речь:

– Вы ужасно необязательные личности: вроде бы, наобещали столько интересного, но пропали. Вот мы и заждались. Очень сильно. Поэтому и не удержались. Кстати, пропадете снова – соскучимся еще сильнее. В общем, делайте выводы. До новых встреч…

Чуть позже персональная радость привалила и к сестренке – она узнала в очередной жертве одного из экспертов по парному доению и вбивала его в асфальт на протяжении пары-тройки минут. Молча, сосредоточенно и очень жестоко. Впрочем, остановилась еще до того, как я забеспокоился, добила, забыла о его существовании и удовлетворенно переключилась на следующую цель.

Да, в процессе убиения этой троицы мы получили хоть какое-то удовольствие, но в общем и целом мероприятие неслабо действовало на нервы. «Соседкам», еще не привыкшим к большой крови – все целиком, а меня выводила из себя необходимость «кошмарить» девушек. Слава всем богам, в десять минут десятого на коммуникаторы прилетело предписание немедленно явиться в административный корпус, и мы, условно убив сорок первое тело, сорвались на бег. Долетев до центрального входа, показались сканеру, прошли в здание и, следуя подсказкам «Проводника», поднялись до приемной куратора академии, Великой Княжны Софьи Александровны.

Первый обязательный пункт программы – получение ценных указаний от одного из телохранителей – прошел в уже известном ключе. Потом мы оказались в знакомом помещении и снова построились в одну шеренгу перед рабочим столом младшей дочери Императора.

В этот раз Рюриковна изучила нашу компанию куда более пристально, затем вежливо поздоровалась, выслушала бодрый ответ и перешла к делу:

– Ольга Валерьевна Ухтомская считает вас самыми мотивированными и перспективными студентами первого курса за все время существования Академии. По мнению вашей наставницы, вы переросли Большую Войну, убиваете однокурсников только ради призовых баллов, поэтому во время любых, даже самых сложных боестолкновений испытываете не страх, не азарт, а раздражение из-за необходимости тратить время на ерунду. По словам все той же Ольги Валерьевны, вы поступили сюда исключительно ради развития, а значит, ваша ежедневная охота гарантированно выключит из учебного процесса минимум двенадцать человек. И это – даже без учета набивания призовых баллов на увольнительные. Я понаблюдала за побоищем, устроенным вами возле целительского корпуса, и не смогла не согласиться с этим мнением: да, вас раздражала необходимость убивать, но это чувство не мешало работать, как часы, с завидной легкостью перемалывать любое количество ровесников и отрабатывать боевые связки. Приятно удивило и то, что в пятницу и субботу вы провели по два полноценных занятия под магофоном в две единицы по шкале Оберта, но после этого чувствовали себя так, как будто тренировались в первом круге. В общем, я согласна с госпожой Ухтомской, что гонять вас по стандартной программе нецелесообразно, готова избавить от необходимости набивать призовые баллы и могу на постоянной основе выделить персональный спортивный комплекс во втором круге. Однако любой преподаватель, влюбленный в свое дело, пристрастен по определению, поэтому прежде, чем это сделать, я хочу выяснить ваше мнение: скажите, вы потянете такую нагрузку?

– Да, Ваше Императорское Высочество! – твердо сказал я, а девчонки склонили головы, подтверждая свое согласие с этим утверждением.

Великая Княжна хищно раздула ноздри, прищурилась и дала нам еще один шанс отыграть назад:

– Может, передумаете? Госпожа Ухтомская когда-то служила под моим началом и еще в те годы прославилась любовью к экспериментам. Говоря иными словами, она, как натура увлекающаяся, быстро подведет группу к пределу возможного и, вроде как, тренируя, станет испытывать на вас одну безумную теорию за другой.

Я пожал плечами:

– Ваше Императорское Высочество, мы уже оценили фантастический уровень знаний, высочайший профессионализм и редкую добросовестность нашей наставницы, поэтому ни за что на свете не откажемся от возможности развиваться под ее руководством.

– С вами все понятно. И с вашей супругой, судя по взгляду, тоже… – добродушно усмехнулась Великая Княжна и перевела взгляд на «соседок». – А что скажете вы?

Девчонки выдали приблизительно то же самое. Причем с куда большим воодушевлением. Тем самым, заставив Софью Александровну задумчиво расфокусировать взгляд, ненадолго уйти в свои мысли и выдать совершенно неожиданный вердикт:

– Что ж, вы меня убедили. Поэтому сделаем следующим образом. Лев Борисович?

– Я, Ваше Императорское Высочество! – отозвался ректор, выпрямился и верноподданнически вытаращил глаза.

– Я беру группу под свое крылышко и присваиваю этому эксперименту гриф секретности «Два-прим». Так что выделите Ольге Валерьевне весь четвертый корпус и освободите как от возни с остальными первокурсниками, так и от ненужной текучки. Пусть вложится в воспитание тех, кого сочла настолько перспективными учащимися.

Эти несколько предложений были озвучены тоном, в принципе не подразумевавшим возможности возразить, и ректор «радостно» взял под козырек. В смысле, заявил, что с пятнадцати тридцати этого дня четвертый корпус будет в полном распоряжении нашего куратора, и что уже во вторник вечером Ольга сможет забить на всех, кроме нас.

Великая Княжна удовлетворенно кивнула и снова посмотрела на меня:

– Итак, с этого момента вы вне Большой Студенческой Войны. Как минимум до конца этого учебного года…

– Ваше Императорское Высочество, мы можем перестать атаковать однокурсников… – осторожно сказал я. – Однако это не выключит нас из войны. Ведь мы живем там же, где и все остальные учащиеся, ходим по тем же аллеям, что и они, питаемся в одной столовой и так далее.

– Вы правы, тут полумерами не обойтись! – после недолгих раздумий согласно кивнула она. – Лев Борисович, выделите ребятам коттедж в жилом городке преподавателей. По возможности сегодня, чтобы успели переехать и обжиться на новом месте. Кроме того, оформите полный допуск в торгово-развлекательный центр для персонала, иначе они продолжат бегать в студенческий и замучают целителей лишней работой…

…Коттедж, выделенный нам ректором, оказался раза в полтора больше и существенно комфортабельнее старого. К примеру, в нашей новой квартире оказалось три спальни и три ванные вместо двух, в тренировочном зале появились беговые дорожки, две «вертушки» и профессиональный силовой тренажер, а мебель и информационно-развлекательный центр не шли ни в какое сравнение с предыдущими и стоили целое состояние. Не скажу, что это шокировало, но порадовало однозначно. Кстати, переехали мы всего за один рейс. Но даже так не забили и половины багажного отделения «Вепря» Ухтомской. Ведь если мы с Ладой заглядывали в «Апельсин» аж два раза и в первый визит закупились по полной программе, то «соседки» в свое единственное посещение торгового центра приобрели только несколько футболок, шорты, купальники и белье, соответственно, все их личные вещи и шмотье поместились в одной спортивной сумке. Кстати, мысль о том, что эта парочка сбежала из родовых поместий с самым минимумом необходимого, да еще и продала все свои драгоценности, помогла вспомнить о том, что они девушки, и заставила озаботиться их моральным состоянием. Поэтому сразу после десантирования возле коттеджа я заявил всем дамам, включая Ольгу, что в семь вечера намечается поход в торговый центр «Аметист», потребовал, чтобы в это время они построились у нас в прихожей в парадно-выходной форме одежды, и отпустил восвояси. А менее, чем через десять минут впустил домой Ухтомскую и выпал из жизни еще на два с половиной часа. За это время довел ее внешность до своего личного идеала, а бедную женщину до слез. Слава всем богам – счастливых. «Смерть отца… Гибель друзей и подруг… Семнадцать лет одиночества и работы на износ, а затем еще и ублюдок-Свищев…» – мысленно повторял я запавшие в душу объяснения Рыжей, гладя Умницу-Разумницу по спине и стараясь не обращать внимания на то, что она опять вцепилась в меня, как клещ, и боится проснуться и оказаться в привычной серой действительности. А через какое-то время по какому-то наитию повторил фразу о том, что теперь у нее есть мы с Ладой. И попал. Туда, куда требовалось – Ухтомская подняла голову, поймала мой взгляд и серьезно кивнула:- Да, есть! Поэтому я настолько счастлива, что не в состоянии связно излагать свои мысли. Поэтому хотела бы перенести серьезный разговор на вечер или ночь, а пока побыть рядом и наслаждаться тем теплом, которым вы со мной делитесь. Позволите? – Если наденешь хотя бы халат… – улыбнулся я. – А то ты получилась на редкость хорошенькой, а я все-таки мужчина! – Не «Получилась», а «Я тебя сделал»! – сварливо проворчала она, нехотя расцепила руки и метнулась к креслу с одеждой. – Для того, чтобы превратить безобра-… ой, самое обычное тело в такой шедевр, требуется вкладывать в процесс изменений не только талант, но и душу. А она у тебя большая, светлая и теплая! – Ты права – он в тебя действительно вкладывался… – подтвердила сестренка, дождалась, пока Ухтомская затянет поясок, и скомандовала: – Яр, наполни, пожалуйста, джакузи. Оля, отправляйся в гардеробную и снимай динамическую мерку: у тебя изменились все пропорции, а значит, имеет смысл озаботиться покупкой хотя бы одного парадно-выходного комплекта одежды. А я приду через несколько минут. Со всякими вкусностями. Ибо проголодалась. Стоило Умнице-Разумнице умчаться выполнять поставленную задачу, как сестренка поймала мой взгляд и тихим, но уверенным шепотом выдала весьма своеобразное требование:- Она сейчас на перепутье. Подаришь еще толику настоящего тепла – прирастет к нам намертво. Станешь держать дистанцию – снова замкнется в себе и, вероятнее всего, больше никого не подпустит. В общем, выключи голову и доверься интуиции. Договорились? – Договорились… – эхом отозвался я, задвинул куда подальше все сомнения, отправился в ванную и за пару-тройку минут создал там нужный антураж. В смысле, убрал верхний свет и с помощью потайных светильников погрузил помещение в уютный полумрак, добавил еле слышный, но приятный музыкальный фон, перевел три лепестка джакузи почти в горизонтальное положение и сдвинул вместе. А потом по наитию занял самый правый и встретил Ольгу, появившуюся на пороге, «боевым приказом»:- Твое место посередине – сегодня мы празднуем твое преображение. – Не смогу: в лифчик не влезла, а трусы, наоборот, спадают… – чуть не плача от огорчения, призналась она. – Значит, я смогу еще раз полюбоваться результатами своих трудов… – продолжая говорить не разумом, а сердцем, пошутил я. – А они, откровенно говоря, радуют и взгляд, и душу! Женщина засияла, разделась и через считанные мгновения забралась на средний лепесток. Правда, до появления «моей благоверной» пребывала в напряжении. А зря – нарисовавшись в ванной, сестренка деловито поставила поднос с вкусняшками на бортик, скинула халат, скользнула в воду и заняла оставленное место. Затем перевернулась на бок, положила левую руку на живот Ухтомской и покрутила запястьем, чтобы привлечь внимание страдалицы к своему коммуникатору:- Сначала выберем тебе хотя бы один подходящий наряд и оплатим срочную доставку, а расслабимся уже потом. Можешь начинать: блокировка снята, а файл с твоими динамическими мерками уже на рабочем столе. Кстати, имей в виду, что наша ближайшая подруга обязана выглядеть умопомрачительной красоткой. – В таком состоянии, как сейчас, я разойдусь и напрочь потеряю берега! – предупредила Ольга и заставила Рыжую насмешливо фыркнуть:- Берега нужны только тем, кто одинок. А у тебя есть мы с Яромиром. Так что отпускай тормоза еще при выборе белья……Полтора часа безбашенного веселья, эйфория от обретения новой внешности, море комплиментов разной степени игривости и наша поддержка в любых начинаниях лишили женщину остатков здравомыслия. В результате наряд, выбранный ею для первого выхода в свет, выглядел донельзя провокационно. Светлые брюки из какого-то тянущегося материала облегали ножки, как вторая кожа, и уже с трех-четырех метров создавали ощущение отсутствия этой части одежды. Светло-голубая шелковая рубашка навыпуск, еле прикрывавшая аппетитную задницу, вызывала стойкое желание под нее заглянуть, а при взгляде спереди вынуждала упереться взглядом выше, туда, где пять расстегнутых пуговиц позволяли увидеть часть груди и кружева лифчика, потеряться в складочке между полушариями и забыть обо всем на свете. Впрочем, я то и дело тонул в глазах, горящих воистину безграничным счастьем. Или любовалсясумасшедшей улыбкой, играющей на губах. Так что после срабатывания таймера на комме с большим трудом заставил себя отправить Ухтомскую домой, дабы ее внезапное преображение нельзя было связать со мной-любимым. Само собой, на изменение внешности наставницы обратили внимание и «соседки»: когда женщина выгрузилась из «Вепря» и, гордо развернув плечи, попросила оценить результаты финальной процедуры отката возраста, они восторженно охнули и рассыпались в комплиментах. Мы с Ладой, спустившиеся по лестнице минутой позже, тоже не остались равнодушными, захвалив не только помолодевшую наставницу, но и таланты целителя. Да, мысленно посмеивались и добавляли веселья Ольге, но необходимость качественно залегендировать появление столь эффектной новой внешности и одновременно дистанцироваться от процесса преображения требовали именно такого поведения. Дальше стало еще веселее – после того, как наши восторги поутихли, и помолодевшая наставница предложила забираться в машину, Оболенская отрицательно помотала головой:- Ольга Валерьевна, какая, к Чернобогу, машина?! От нашего коттеджа до «Аметиста» меньше километра, пока светло, а значит, есть возможность как следует поиздеваться над вашими коллегами. Поэтому забудьте о колесах и обопритесь на руку Яромира – он у нас мужчина видный и гарантированно перепортит настроение всем встречным бабам! Предложение было принято влет, поэтому к торгово-развлекательному центру мы отправились пешком. И буквально метров через двести обломали пару незнакомых сотрудников МАО – черноволосую тетку лет пятидесяти с породистым, но на редкость неприятным лицом и ее кавалера чуть постарше. Нет, оклемавшись от первоначального шока, они, конечно же, наговорили Ухтомской много теплых слов, но при этом плавились от зависти. А после того, как мы продолжили движение, смотрели вслед отнюдь не с радостью в глазах. Ближе к центру жилого городка коллеги Ольги стали попадаться все чаще и чаще, и от переизбытка зависти в их взглядах начало мутить. Увы, дальше стало еще хуже – уже на первом этаже ТРЦ мы вляпались в небольшую толпу целителей, и наставницу затерроризировали не столько комплиментами, сколько вопросами о личности автора этих изменений, цене вопроса, количестве процедур и их длительности. Зато на втором, на выходе из лифта, мне удалось сбросить часть накопившейся злости. На ком? О-о-о, там нас встретил, как потом выяснилось, тот самый начальник смены СБ, с которым дружил Григорий Иванович Свищев! Впрочем, в момент нашей встречи я об этом даже не догадывался, поэтому на рывок за плечо отреагировал на одних рефлексах – вбил правый кулак в нижнюю челюсть мужика в деловом костюме, позволившего себе столь беспардонное хамство, высек из-под уродца обе ноги, упал на колено, в хорошем темпе продавил не особо плотный покров и отвесил тяжеленную затрещину:- Вы быдло, сударь! Жду ваших извинений или… – Вы задержаны. За нападение на сотрудника Службы Безопасности МАО! – гневно прошипел он, ткнул в тревожный сенсор коммуникатора и лишь после этого прижал ладонь к горящей щеке. Ледяной холод, разлившийся под Знаком Макоши, подарил Прозрение, и я, задавив злую радость, презрительно фыркнул:- Любой сотрудник Службы Безопасности Академии действовал бы в соответствии с должностной инструкцией, одна из первых статей которой должна звучать приблизительно так: «При обращении к гражданам сотрудник СБ обязан назвать свою должность, звание, фамилию и предъявить служебное удостоверение…» Вы же проигнорировали сразу все обязательные требования и рванули меня за плечо, кстати, будучи не в форме, а в гражданке. Делаем вывод – вы являетесь самозванцем. Или, как вариант, вконец охамели от безнаказанности. Впрочем, диагноз от этого не изменился. И если вы его позабыли, то с удовольствием повторю: вы быдло, сударь! А теперь, если вам не хватает мужества ответить на оскорбление так, как подобает мужчине, продолжайте вытирать собою пол. В этот момент к нам подбежали два «настоящих» СБ-шника, услышали приказ «Арестовать», качнулись ко мне и впали в ступор от повелительного рыка «двадцатипятилетней красотки»:- Стоять!!! Я, Ольга Ухтомская, чрезвычайный и полномочный представитель Великой Княжны Софьи Александровны в МАО, официально заявляю, что студент Нестеров Яромир Глебович был в своем праве, а его конфликт с Докукиным Павлом Алексеевичем является личным и лежит вне юрисдикции Службы Безопасности! Голограмма служебного удостоверения, развернутая перед глазами опешивших громил, подтвердила ее регалии, так что мужики попятились. А я презрительно оглядел «быдло», встал, повернулся к нему спиной и услышал гневное шипение:- Я вызываю вас на дуэль! – Ольга Валерьевна, скажите, пожалуйста, а в «Аметисте» имеется зал для поединков? – Конечно имеется! – кивнула она, изо всех сил стараясь не расплыться в предвкушающей улыбке. – На минус первом этаже. И я с удовольствием вас туда провожу! Словосочетание, едва заметно выделенное интонацией, подтвердило мои догадки, и я, поймав взгляд Докукина, ответил на вызов:- Деремся немедленно. Силой и Сталью. До смерти. И без подмен……Зал для поединков оказался самым обычным, построенным согласно стандартам, принятым еще в прошлом веке. То есть, арена пятьдесят на тридцать метров, открытая трибуна на два десятка мест, пол, стены и потолок из плотно пригнанных и магически упрочненных каменных плит, плафоны дневного света под бронестеклом и четыре обязательные видеокамеры. В общем, любоваться в помещении было нечем, поэтому я отвел спутниц на дальнюю половину трибуны и шепотом обратился к «соседкам»:- Не думаю, что этот придурок успеет отправить сюда что-нибудь особо опасное, но все равно сядьте за Ольгой Валерьевной и Ладой. А вы, дамы, на всякий случай поднимите воздушную пелену. – Это он… – одними губами проартикулировала Ухтомская, сев так, чтобы я прикрыл ее лицо от камеры на противоположной стене, дождалась подтверждающего шевеления ресниц, заулыбалась и заговорила в полный голос: – К сожалению, придется подождать порядка четверти часа – согласно внутренним законам Академии, поединки с участием ее сотрудников обязан судить дежурный начальник смены Службы Безопасности, а он сидит в административном корпусе……Дежурный прибыл через двадцать две минуты. Пошушукался с Докукиным и своими подчиненными на их стороне трибуны, затем подошел к нам и попробовал объяснить мотивы противоправных действий коллеги некоей оперативной необходимостью. Реакция Ольги повеселила:- Константин Филиппович, рискнете повторить этот бред Великой Княжне Софье Александровне? Общаться с Рюриковной мужик не захотел, но продолжил давить, почему-то решив, что способен решить эту проблему нахрапом:- Ваши студенты незаконно проникли на территорию жилого городка для преподавателей. Я, так и быть, не стану разбираться, каким образом им это удалось. Само собой, если вы… – А придется! – внезапно разозлилась наставница, потыкала в сенсоры комма и уставилась в бусинку объектива: – Да, я… Да, Мамба, срочное! Есть возможность подключиться к камере по этой ссылке? Отлично! Но сначала посмотри обе видеозаписи, которые я сейчас пришлю…Услышав слово «Мамба», дежурный начальник смены побледнел, но отыграть назад было уже невозможно, и ему пришлось ждать. Кстати, недолго – не прошло и трех минут, как Ольга, продолжавшая общаться с Софьей Александровной, холодно усмехнулась:- Он слышит! А через секунду из внешнего динамика комма раздался голос Великой Княжны:- Евсей Годимович, вы уволены. За попытку шантажа моего личного представителя в Академии и редкую некомпетентность. Для того, чтобы вы не сочли себя невинно пострадавшим, объясню смысл последней фразы. Приказ о создании экспериментальной группы из четырех первокурсников, переводе ее под мой личный контроль и переселении этих студентов в городок преподавателей был выложен на соответствующей страничке еще в десять утра. Причем с флагом особой важности. Там же был размещен и другой приказ – о присвоении программе подготовки этой группы грифа секретности «Два прим». Сейчас восьмой час вечера, а вы об этом ни сном, ни духом, что не лезет ни в какие ворота! В общем, извольте сдать дежурство сменщику, вернуться в административный корпус и дождаться моего прилета – остальное я объясню вам тет-а-тет. СБ-шнику резко поплохело, но Великой Княжне было уже не до него:- Так, картинка у меня есть… Сейчас выведу голос на динамики зала… Тоже есть… Та-а-ак… Всем внимание! Последняя фраза прозвучала на все помещение, и сторонники урода-Докукина, узнав рычащие обертона, известные всей Империи, вытянулись в струнку. А Рюриковна и не думала замолкать:- Добрый вечер. Этот поединок буду судить я, Великая Княжна Софья Александровна. Задавать вопрос о возможности примирения не собираюсь: Павел Александрович, вы вконец охренели, решив, что Собственная Его Императорского Величества Московская Академия Одаренных является вашей личной вотчиной, и вы вправе творить все, что заблагорассудится. Не приму и отказа от поединка, ибо считаю, что такое быдло, как вы, должно отвечать за свои поступки. Причем не чьей-нибудь, а собственной кровью…Начавшийся разнос напугал не только охамевшего начальника смены: громилы потеряли цвет лица и, по моим ощущениям, захотели провалиться сквозь землю. Но куда там – дочь Императора последовательно прошлась по каждому и лишь потом пригласила нас с Докукиным на арену. Команды начинать поединок я дожидался в глубоком полутрансе и под усилением, ибо собирался пробудить в Великой Княжне как можно более сильный интерес к себе-любимому. Услышав слово «Бой», благодаря субъективному замедлению времени растянувшееся на несколько долгих мгновений, ушел в скачок и вбил в плечо СБ-шника, только-только начавшего пропадать под отводом глаз, локоть, «обернутый» покровом. Навык противника, естественно, слетел, а вынужденный пируэт сбил еще и тоннельный эффект зрения. Да, растерянность Павла Алексеевича длилась от силы секунду, но этого времени мне хватило на шесть мощнейших ударов в голову, каждый из которых менял пространственное положение черепа, не лучшим образом действуя на вестибулярку, снимал часть прочности защиты и, что самое главное, прилетал с самых неожиданных направлений. Ибо я продолжал перемещаться скачками в том самом режиме, в котором охотился на самых опасных хищников Дикого Леса. Естественно, весь бой можно было закончить за пару секунд, продавив покров Докукина земляным капканом, любимым кастетом или одним ударом ранга мастера пятой звезды, но я изображал подмастерье-«семерку» с боевым опытом и не более. Так что после появления плоской воздушной пелены спокойно обошел ее еще двумя скачками и нарушил структуру неплохого защитного навыка… лицом его же создателя, влетевшим в пелену изнутри из-за сильнейшего удара в затылок. Судорожная попытка Докукина разорвать дистанцию перекатом тоже не принесла успеха – выкатившись в стойку, он нарвался на мое колено, услышал характерный треск продавливающегося покрова и испугался. Так сильно, что выставил перед собой обе руки с растопыренными пальцами, открыл рот, чтобы попросить пощады, и не смог: я вынес нижнюю челюсть левым боковым, еще через долю секунды правым апперкотом заставил Павла Алексеевича запрокинуть голову и всадил ледяной шип через подбородок в мозг. Чтобы этого урода, не дай Перун, не откачали. Следующие телодвижения исполнил только для красоты – недоуменно оглядел противника, не сумевшего противопоставить моим атакам ровным счетом ничего, презрительно фыркнул, переместился скачком на свою метку, поклонился камере над трибуной и замер по стойке «Смирно». Черная Мамба не разочаровала, увидев все, что я пытался ей показать, сделав правильный вывод и дав понять, что оценила этот спектакль:- Яромир Глебович, я с вами полностью согласна и тоже не понимаю, что настолько неподготовленный боец делал в СБ Академии, да еще и в должности начальника смены. Но обязательно в этом разберусь. Спасибо и за доставленное удовольствие – я оценила ваш реальный уровень и очередной раз убедилась в правильности принятого решения. А теперь можете забирать своих дам и продолжать отдыхать. Я же пообщаюсь с теми, кому повезло выжить…

Глава 12

5 сентября 2075 г.

…Второй «эксперимент» с приживлением навыков мы провели сразу после возвращения из «Аметиста» в нашем тренировочном зале. Точно так же, как и в первый раз, мероприятие началось с получения ценных указания от наставницы тет-а-тет, а потом «мы с ней» занялись Оболенской. Само собой, все инструкции опять озвучила Ольга, она же посадила девушку на коврик для медитаций, поставила меня на колени за ее спиной, вырубила свет и прижала ладони к моим трапециям. А потом заговорил я. Вроде как, пересказывая близко к тексту образ, придуманный Ухтомской. Впрочем, ежедневные чудеса экспериментальной программы пробудили в девчатах слепую веру в таланты Умницы-Разумницы, так что в успехе я не сомневался:

– Ты – Рысь… Сильная, быстрая, опасная… Здесь, в хитросплетении ветвей могучего дерева, находится твоя охотничья засидка… А там, внизу, у его подножия, двигаются крошечные фигурки… Медленные, суетливые, слабые… Даже тем, кому приходит в голову поднять взгляд вверх, не дано заметить смерть, выбирающую жертву… Ибо смерть невидима, неосязаема и неощутима… Смотри на них и улыбайся…

Уверенность в возможности подобного приживления, появившаяся после обретения колокола, творила чудеса и помогала девчонке становиться частью описываемой картинки, так что нужная реакция в средоточии появилась от силы минут через пять-семь. И я, перестав описывать мелкие подробности, начал «давить» голосом:

– Почувствуй свою силу, мощь и незаметность… посмотри, мужчина с лысиной в мятом пиджаке поднимает голову и пристально вглядывается в ветви… но ничего видит, ибо тебя для него нет… Ведь на твоем месте лишь зыбкое полупрозрачное марево… И он успокоено опускает взгляд… Но ты продолжаешь смотреть… Ибо ищешь того, кто может хоть чуточку потрепыхаться, доставив удовольствие тщетным сопротивлением…

В принципе, три последних предложения были не нужны. Ведь, озвучив слово «марево» и почувствовав еще более сильный отклик, я его подхватил и подтолкнул «подзатыльником», заставив Силу выплеснуться наружу и образовать нужную структуру.

Да, как такового, отвода глаз у Оболенской еще не было, но ее кожа на миг подернулась туманом. Тем самым, появление который и являлось самым первым признаком приживления навыка. Поэтому я коротко кивнул, сообщая Ольге, что цель достигнута, и та довольно усмехнулась:

– Вот и все! Яромир Глебович, спасибо за помощь, можете пару минут порасслабляться. А я пока объясню Наташе методику быстрой прокачки обретенного навыка, чтобы она не бездельничала, а подняла его до третьей звезды новика за то время, пока мы с вами будем возиться с Александрой…

Возиться с Назаровой тоже пришлось не так уж и долго, а затем эта парочка, плавясь от радости, умчалась домой тренироваться. После их ухода Ухтомская посерьезнела, явно настраиваясь на обещанный серьезный разговор, но я попросил ее не торопиться и ушел в спальню. А там вытащил из пространственного кармана фонарик и бантик на ниточке, нашел, как и куда его повесить, затем вырубил свет и привел туда Ольгу.

Забавно, но слепая вера обнаружилась и в ней – Умница-Разумница, не задумываясь, уселась ко мне на колени, за считанные минуты вжилась в образ котенка и очень легко приживила скачок. Радость от его обретения, наложившееся на остатки дневной эйфории, кружила ей голову добрых минут пятнадцать. Но затем она нашла в себе силы перейти в режим ученой, привела к нам Рыжую, вместе с нами улеглась на кровать и нервно облизала губки:

– Яромир, Лада, этой ночью мой колокол достигнет насыщения, а завтра я вызову Свищева на поединок и убью. Но эту часть своего прошлого я уже отпустила. Благодаря вам и теплу ваших душ. В результате смогла включить голову в нормальный рабочий режим и придумать сразу несколько вариантов будущего, в котором буду рядом с вами. Самый выгодный и для вас, и для меня привлекает сильнее всего. Но для того, чтобы его описать, мне нужно знать ответ на один вопрос, закрытый клятвой.

– Задавай, разрешаю… – без колебаний сказал я.

– Я читала, что некоторым целителям-Грандам удавалось восстановить пережженные главные жилы. Скажи, ты в состоянии это сделать?

– Думаю, да… – мысленно подобравшись, ответил я и постарался не упустить долгожданную возможность коротким, но важным уточнением. – С вероятностью процентов в девяносто пять.

Женщина воспрянула духом, но неимоверным усилием воли заставила себя сосредоточиться на деле, задавила «лишние» эмоции и устроила нам небольшой экскурс в прошлое:

– Я служила под началом Черной Мамбы почти пять лет, а последние семь месяцев вообще была ее напарницей. Но на операцию, во время которой наша группа попала в специально организованную засаду, не попала: летала хоронить отца. Когда узнала, что вылечить Софью невозможно, уволилась и ушла в науку. Искать способ поставить на ноги единственную подругу, чудом оставшуюся в живых. За эти годы перепробовала все – моталась по всей планете, проверяя способности чуть ли не каждого шарлатана от медицины, таскала к Мамбе целителей и лекарей самых экзотических специализаций, пыталась приживить регенерацию, проводила совершенно безумные эксперименты и так далее. Увы, без толку. Последние два года дались тяжелее всего: я уперлась в тупик и поняла, что дальше искать бессмысленно, а Рюриковна практически умерла – ее энергетическая система практически деградировала и целителям стало не за что зацепиться, поэтому полумертвое тело все еще удерживается по эту сторону Калинова моста исключительно за счет высокотехнологичного инвалидного кресла, ряда медицинских имплантатов типа кардиоводителя и частых госпитализаций…

После этих слов Ухтомская с хрустом сжала кулаки и переключилась на нас с Ладой:

– Вы поступили в МАО для того, чтобы воспользоваться единственным законным шансом вернуться к нормальной жизни. Я понимаю, что каждый из вас намного сильнее, чем декларирует, и уверена, что даже без моей помощи вы добьетесь поставленной цели. Но это будет только через два года, причем в комплекте с серьезным обременением – контрактом сроком не менее десяти лет, командирами, среди которых наверняка найдутся редкие самодуры, и серьезным риском, ибо вами, новичками, будут затыкать все дыры. Помощь любимой дочери Императора, прославившейся не только доблестью, но и справедливостью, подарит куда больше, причем в ближайшее время и без каких-либо обременений. Да, безусловно, при этом о твоих способностях, Яромир, узнает еще один человек. Но это знание дальше Софы не уйдет – я смогу убедить ее дать любые клятвы. Не так сложно прикрыть и процесс исцеления: за эти годы я познакомилась с таким количеством всевозможных шарлатанов, к которым можно официально отправить Мамбу, что привязать тебя к ее возвращению к нормальной жизни не сможет ни один параноик.

– Как я понимаю, это второе заветное желание из трех, верно? – спросил я, делая вид, что обдумываю это предложение. Хотя на самом деле решил выйти на Черную Мамбу еще в день вступительного экзамена, узнав от Лады, кому придется его сдавать.

Ухтомская утвердительно кивнула. Тут к беседе подключилась Рыжая:

– У меня тоже возник вопрос. Ты сказала, что придумала несколько вариантов будущего, в котором будешь рядом с нами. Где в этом варианте ты?

– В вашем роду. В ближницах твоего мужа.

– Объяснишь?

– Естественно. Ибо хочу этого больше всего на свете…

…Утро, в соответствии с известной пословицей, оказалось мудренее вечера и подарило не только окончательное понимание всех тонких мест выбранного варианта действий, но и внутреннюю готовность исправить одну-единственную ошибку, допущенную во время тяжелейшего разговора с новоявленной ближницей. Поэтому я перекатился к ней поближе, задрал ночнушку, приспустил трусики и провел еще один сеанс целительского воздействия. Затем вернул тряпки на место, прервал сон и взбодрил женщину очищением разума:

– Доброе утро, Оль!

– Доброе, мой господин… – вспомнив о своем новом статусе, радостно мурлыкнула она.

Это обращение неслабо покоробило: да, я принял ее в род, да, она дала клятву безусловной верности и, по моим ощущениям, действительно жаждала посвятить нам с Ладой всю оставшуюся жизнь, но традиционное отношение пусть и приближенного, но все-таки слуги к хозяину меня не устраивало. Вот я и начал процесс воспитания:

– Закрой, пожалуйста, глаза и постарайся принять сердцем то, что я сейчас скажу.

Она послушно зажмурилась и кивнула, показывая, что готова.

– Свищев остался в прошлой жизни вместе со всеми проблемами и комплексами. В этой, новой, ты невинна, в том числе и физически, а значит, обязана чувствовать себя чистой, как первый снег!

Оля вытаращила глаза и посмотрела на меня взглядом, в котором горела безумная надежда.

Я утвердительно кивнул:

– Да, ты пришла в мой род невинной, и я хочу, чтобы ты никогда об этом не забывала…

Глаза женщины увлажнились, но я понимал, что до эмоциональной стабильности еще далеко, так что продолжил давить:

– …ведь мы с Ладой считаем именно так. Более того, хотим, чтобы наша ближница обрела абсолютную уверенность в себе и поверила в то, что она у нас – самая лучшая ближница на свете. И последнее: я не хочу, чтобы ты вела себя по отношению ко мне в традиционном ключе. Ведь мне нужна не особо доверенная служанка, а ближайшая подруга и соратница, ставшая частью рода по велению сразу трех душ – ее и наших.

Ухтомская смахнула слезы, выступившие в уголках глаз, приподнялась на локте и решительно задала вопрос, не дававший ей покоя:

– То есть, ты видишь во мне женщину и не брезгуешь?!

– Нет, Оль, я вижу в тебе не женщину, а невероятно умную, глубоко порядочную, кристально чистую, беззаветно преданную тем, кто по-настоящему дорог, и умопомрачительно красивую двадцатипятилетнюю девушку! А слово «брезгливость» вообще не про тебя: я перестроил и обновил ВЕСЬ твой организм, и от того, прежнего, не осталось даже пропорций. В общем, живи новой жизнью и веди себя так, как полагается ближайшей подруге.

Ухтомская засияла, порывисто подалась ко мне и… застыла на середине движения:

– Можно, я тебя обниму?

– Ближайшей, Оль! – мягко улыбнулся я, хотя прекрасно обошелся бы без ее объятий. – Той, которой и в голову не придет спрашивать разрешения.

Она вжалась в меня всем телом, дождалась ласкового прикосновения ладони к спине и как-то странно ойкнула! А через мгновение вытерла кровь с прокушенной губы, подняла правую руку и ошарашенно уставилась на татуировку, появившуюся на предплечье.

Я, конечно, тоже удивился, но не так уж и сильно, ибо не один и не два раза ловил себя на мысли, что Макошь словно подталкивает нас друг к другу. Поэтому исцелил ранку и выдал мотивирующий комментарий:

– Ну, наконец-то! А то я все никак не мог дождаться, когда же ты нам по-настоящему поверишь.

– Да, я поверила. Раз и навсегда. Поэтому мысленно поклялась Силой и Жизнью, что воздам вам добром за добро и приложу все силы, чтобы уберечь род Нестеровых от превратностей судьбы. Видимо, поэтому меня услышал еще и Чур! – плавясь от счастья, протараторила ближница.

– Чур? – эхом переспросил я, прикипел взглядом к чуть потускневшему рисунку на ее предплечье, заметил символ Хранителя Рубежей, почему-то образованный из Нитей Судьбы, и подобрался. К сожалению, это не осталось незамеченным, и женщина тоже напряглась, так что я торопливо задвинул куда подальше мысль, мелькнувшую на краю сознания, и «обрадовался»: – Здорово! Значит, твой выбор сочли верным сразу две высшие сущности.

– Ага… – кивнула она, но куда менее радостно, чем хотелось бы.

Я прислушался к ее эмоциям, благо Знак позволял, и ушел в глубокий полутранс в тот самый момент, когда чистое, ничем не замутненное счастье начало стремительно тускнеть. Получив возможность думать более-менее спокойно, поставил себя на место Ольги, сообразил, что своим вопросом заставил ее задуматься, а значит, вот-вот отравлю прозрением одно из самых важных событий в ее жизни, мысленно обозвал себя придурком и постарался исправить очередную ошибку:

– Если закрыть глаза и мысленно потянуться к татуировке, то можно ощутить эмоции человека, с которым она тебя связывает. Я тебя сейчас обниму, а ты постарайся заглянуть в мою душу.

Ближница вывалилась из режима Умницы-Разумницы еще до того, как я договорил, зажмурилась и потерялась в моих чувствах на все время, пока я перебирал пряди ее волос, гладил спинку и наслаждался детским восторгом, появившимся в эмофоне. А через вечность, вернувшись в реальность где-то наполовину, засияла, как маленькое солнышко:

– Никогда в жизни не чувствовала себя счастливее, чем сейчас!

– Это еще не предел… – мягко улыбнулся я, дотянулся до плеча Рыжей, снял целительский сон, взбодрил очищением разума и описал ситуацию одной-единственной фразой. Точно зная, что сестренка «прочитает» все мои чувства, и догадается, что мне требуется помощь: – Лад, у Оли только что появился Знак!

«Помощница» врубилась в ситуацию в разы быстрее, чем я в принципе мог себе представить – прислушалась к эмоциям ближницы, в мгновение ока разобралась в ее состоянии и занялась «воспитанием»:

– Оль, ты опять торопишься с выводами, поэтому пугаешь сама себя! Закрой глаза, выключи голову и прислушайся к тому, что ощущаешь. Для начала поищи во мне ревность, а в Яре – чувство вины, смущение, злость или еще какой-нибудь негатив. Что, нету? Тогда вернись в объятия нашего мужчины и прими сердцем то, что я сейчас скажу…

Женщина, при внезапном пробуждении «законной супруги» в панике отодвинувшаяся от меня на добрых полметра, выполнила это распоряжение только секунд через двадцать, то есть, после того, как проанализировала все, что подсказывала татуировка. И Лада, удовлетворенно кивнув, продолжила объяснения:

– Ты стала нашей в тот самый миг, когда доказала, что жаждешь жить Яромиром до конца своих дней. Статус «наша» – из категории «выше не бывает», так что появление татуировки на твоем запястье никак не сказалось на нашем отношении. Говоря иными словами, весь тот букет положительных эмоций, который ты сейчас ощущаешь, возник не одновременно со Знаком, а задолго до его обретения. Ибо ты их честно заслужила. Таким образом, имеет смысл отнестись к этому рисунку, как к инструменту, позволяющему раз и навсегда избавиться от неуверенности в себе, всевозможных сомнений и страхов, а затем сделать следующий шаг – начать ЖИТЬ по-настоящему, наслаждаясь теплом наших душ и каждым отдельно взятым мгновением. Как тогда, в джакузи. Помнишь?

Я тоже отслеживал мельчайшие изменения в эмофоне Оли и частенько догадывался, о чем она думает, но то, что творила Рыжая, было выше моего разумения: каждая фраза семнадцатилетней девчонки, пользующейся тем же самым «инструментом», что и я, с хирургической точностью перекраивала мировоззрение взрослой, умудренной опытом женщины так, как требовалось НАМ! Более того, даже те «надрезы», которые, по моим ощущениям, не могли не причинить боль, использовались во благо, заставляя избранницу Чура прирастать ко мне чуть ли не насмерть!!!

Как вскоре выяснилось, эта «магия слова» подействовала даже на меня: минут через десять-пятнадцать, когда Лада замолчала, я вдруг обнаружил, что на какое-то время вываливался из реальности. И не заметил, что за это время ближница успела улечься на спину, закрыть глаза, прижать нас с Рыжей к себе и потеряться в ощущении безграничного счастья!

Нет, никакого дискомфорта я не почувствовал. Наоборот, в тот миг мне показалось, что это правильно. Поэтому я залюбовался улыбкой, игравшей на губах своей – с ума сойти!!! – второй супруги по храмовым законам. А еще через некоторое время вздрогнул от вопроса «чаровницы»:

– Кстати, Нестерова, а когда ты планируешь обновить идентификатор?

– Сначала надо будет вызвать Мамбу в Академию… – промурлыкала Ольга, даже не подумав открывать глаза. – И лишь после этого отправлять уведомления о принятии в род и смене фамилии. Говоря иными словами, в административный корпус я пойду после завтрака. Хотя, откровенно говоря, хочется рвануть прямо сейчас. Причем бегом и вместе с вами…

…Ольга ушла к себе в пятнадцать минут девятого, под отводом глаз и в прекраснейшем настроении. А я созвонился с «соседками», сообщил, что утренних тренировок, скорее всего, не будет, и предложил подняться к нам, чтобы позаниматься под чутким руководством Лады.

Девчата примчались чуть ли не до того, как я договорил, радостно продемонстрировали «заработавший» навык, были препровождены в тренировочный зал, получили ценные указания и с недетским фанатизмом принялись вбивать в подсознание первую «взрослую» боевую связку с использованием отвода глаз.

Я подмигнул сестренке, заглянул в гардеробную, оделся, как подобает главе рода, дождался получения предписания явиться в административный корпус к девяти утра и вышел из дому. Сканеру СКД улыбнулся в одну минуту десятого, вломился в здание и, следуя подсказкам «Проводника», добрался до рабочего кабинета ближницы. Там огляделся чувством металла, обнаружил две микрокамеры и сообщил об этом условной фразой.

– Эти – штатные. Их я уже отключила… – довольно заявила Ольга, гордо продемонстрировала обновленный личный идентификатор и уткнулась лбом в мою грудь. Аккуратно, чтобы не помять новый деловой костюм.

– Поздравляю от всей души… – улыбнулся я и добавил ей еще толику уверенности в себе: – Только принимать поздравления от главы рода надо иначе. Подставляй щечку под поцелуй!

Подставила. Получила. И аж задохнулась от восторга. Очередной раз заставив ужаснуться тому кошмару, который творился в ее душе последние дни. Впрочем, с этой проблемой Рыжая, вроде бы, справилась, поэтому я дал женщине немного побалдеть, а затем настроил на деловой лад:

– Ну что, Софья Александровна уже вылетела?

– Да, обещала быть в четверть десятого.

– Отлично! – обрадовался я, а затем с нажимом выдал последние инструкции: – Тогда я пошел домой. А ты, госпожа Нестерова, не позволяй себе забывать о том, что мстишь не за себя, а за Ольгу Ухтомскую и всех остальных девушек, опороченных этими ублюдками. Ты меня поняла?

– Мне приятна твоя забота, мой господин! – проворковала она. – Но в ненависти к ним больше нет ничего личного, поэтому я просто сделаю то, что должно, и вызову их на Божий Суд!

Я не поверил собственным ушам, ибо накануне Умница-Разумница с пеной у рта доказывала, что должна убить обоих собственными руками, и, в конечном итоге, добилась разрешения вызвать уродов на поединок до смерти. А это, мягко выражаясь, не радовало, ведь подобные поединки частенько заканчивались всякого рода неприятными сюрпризами. Особенно на уровне одаренных в ранге мастера.

Видимо, это удивление как-то, да проявилось, ибо женщина сочла необходимым объясниться:

– Ты был прав: сообщать кому бы то ни было о том, что у Ухтомской имелись личные причины для воздаяния – полный и законченный идиотизм. Так что даже Мамба получила скорректированный информационный пакет.

– Ты моя радость! – облегченно выдохнул я, от всей души поцеловал счастливую женщину в подставленную щечку и вышел из кабинета…

…Второе предписание явиться в административный корпус прилетело на коммуникатор только без двадцати одиннадцать. Я мысленно пообещал себе взгреть Ольгу по первое число, извинился перед девчонками за то, что снова вынужден их покинуть, и отправился в гардеробную. Одеваться по второму разу. Долгожданное сообщение от ближницы пришло уже туда и резко улучшило настроение: «Перун лишил посмертия обоих уродов и жутко перепугал абсолютно всех сотрудников МАО. Прости за столь долгое молчание, но раньше написать не смогла – Мамба была в бешенстве, ставила на уши коллектив, заново принимала клятвы и не отпускала меня от себя ни на шаг…»Я написал, что она у меня умница, заглянул в тренировочный зал, чтобы успокоить сестренку, тоже успевшую себя накрутить, и уже после этого свалил из дому. Естественно, торопился, так что на «финишную прямую» вышел уже без трех минут одиннадцать и «удивился», обнаружив перед кабинетом наставницы Конвой Великой Княжны. Провалами в памяти мужики не страдали, но правила поведения в присутствии персон Императорской крови все равно повторили. А я в это время с большим интересом изучал чувством металла инвалидное кресло, стоящее возле стены и накрытое плотным чехлом. Когда лекция, наконец, закончилась, перешагнул через порог, сделал всего два шага, ибо это помещение было в разы меньше предыдущего, и поклонился… под гневное шипение Великой Княжны:- И ради этого сюрприза ты заставила меня дать кучу клятв, пересадила с кресла на диван, убрала мой комм в сейф и вынудила проторчать в твоем кабинете целых полчаса?! – Мамба, слушай внимательно! – спокойно потребовала Ольга, выждала пару секунд и заговорила: – Клянусь Силой, что на днях прорвалась через естественный предел и проросла в пятую звезду мастера. Клянусь Силой, что забила на науку и через лето уволюсь из Академии. Клянусь Силой, что упросила Яромира Глебовича Нестерова взять меня под свою руку и теперь по-настоящему счастлива. А все остальное расскажет мой господин, ибо я связана клятвами. Рюриковна подобралась еще на первом утверждении. Второе вызвало у нее сильнейшее недоверие. А третье вообще шок! Тем не менее, с эмоциями она справилась похвально быстро и криво усмехнулась:- Умница, у меня нет слов! Ладно прорыв сквозь естественный барьер – этот приговор мог оказаться ошибочным. Но чтобы ты ушла из науки или подпустила к себе мужика?!Вместо ответа ближница повернулась ко мне:- Мой господи-и-ин? Аргументы, целенаправленно подготовленные для этого этапа беседы, показались недостаточно весомыми, и я решительно использовал новый:- Ваше Императорское Высочество, в ваше кресло, в данный момент стоящее в коридоре, встроено шесть микрокамер. Пять, вероятнее всего, являются штатными: они одного размера и конструкции, питаются от общего аккумулятора, обеспечивают круговой обзор плюс контролируют ваше лицо. Шестая отличается от остальных и размерами, и конструкцией, висит на встроенном источнике энергии и дублирует одну из штатных, то есть, тоже смотрит вам в лицо, что выглядит нецелесообразным. Найти эту, последнюю, не так уж и сложно – достаточно аккуратно срезать защитное покрытие вертикального штыря, закрепленного на конце левого подлокотника, чтобы показался объектив. Ярость, появившаяся во взгляде Великой Княжны во время этого монолога, не шла ни в какое сравнение с предыдущей. Да и в голосе, преувеличенно спокойном, появились отголоски приближающейся бури:- Умница, будь добра, позови ко мне Егора…Ольга мгновенно вынеслась из-за стола, в один скачок долетела до двери и выглянула в коридор. Через пару секунд в кабинете нарисовался самый невысокий из телохранителей, получил ценные указания и исчез. А еще через минуту с небольшим вломился к нам второй раз и доложил:- Нашли! – Замечательно… – все также преувеличенно спокойно сказала Софья Александровна, попросила его выйти, закрыть дверь и не появляться без разрешения. А после того, как мужчина исчез, повернулась ко мне: – Яромир Глебович, скажите, пожалуйста, а на мне электроника есть? Я мысленно вздохнул, но сказал чистую правду:- Микрокамер нет. НА ВАС имеется один маячок. В ВАС – второй и четыре медицинских имплантата. Женщина гневно раздула ноздри и нехорошо прищурилась:- Маячок должен быть один! – Возможно. Но я вижу два – под затылочной костью и в пирсинге. В том, который в пупке. – Умница-Разумница, найди мне что-нибудь вроде ножа… – попросила Великая Княжна. – А вас, Яромир Глебович, я прошу ненадолго отвернуться. Я повернулся лицом к стене, а через некоторое время услышал голос Ольги:- Мамба, это далеко не все, ради чего я тебя терроризировала. Но остальное мой господин озвучит только после вот такой клятвы…Судя по шуршанию, донесшемуся из-за спины, текст был распечатан на бумаге, и я невольно восхитился предусмотрительности Умницы-Разумницы. Софья Александровна тоже не разочаровала – внимательно обдумав все формулировки, разрешила мне повернуться, уставилась в глаза, поклялась Силой и повторила текст слово в слово. Средоточие подтвердило искренность ее побуждений, поэтому я сразу же перешел к делу:- Ваше Императорское Высочество, навык, с помощью которого я нашел эти «сюрпризы», не единственный редкий навык, имеющийся в моем распоряжении. Второй – познание сути – позволяет видеть энергетические структуры как своего, так и чужого организма, а также воздействовать на них. Этих двух предложений Великой Княжне хватило за глаза:- Вы хотите сказать, что способны восстановить пережженные главные жилы? – С вероятностью процентов в девяносто пять… – твердо сказал я. – Для более точного ответа потребуется прижать ладонь к вашему средоточию и ненадолго уйти в транс. Клянусь Силой, что не причиню Вам вреда. – Умница-Разумница, помоги мне лечь! – потребовала женщина. Я снова отвернулся к стене, дождался разрешения подойти, присел на корточки и прикоснулся к пергаментно-серой дряблой коже, покрытой старческими пигментными пятнами. Состояние энергетической системы Рюриковны изучал минуты три, если не больше. Затем вернулся в реальность и выдал вердикт:- Восстановление реально. Даже в этом кабинете, под естественным магофоном, мне хватит четырех часов. Но есть проблема посерьезнее: за годы бездействия ваша энергетическая система практически деградировала, так что на этом этапе Дар к вам не вернется. Тем не менее, вы сможете обратиться к целителям, восстановить крайне изношенный организм, убрать все медицинские имплантаты и пройти процедуру отката возраста. По мере того, как я описывал ситуацию, во взгляде Великой Княжны появлялся весь спектр эмоций, начиная с безумной надежды и заканчивая столь же безумной радостью. Однако следующий вопрос она задала все так же спокойно:- Яромир Глебович, если я правильно поняла прозвучавший намек, то вы в состоянии провести и второй этап. То есть, вернуть полноценный Дар. Я утвердительно кивнул:- Да, Ваше Императорское Высочество, я могу это сделать. Но и тут есть свои нюансы. Если проводить необходимые процедуры по часу в день, то даже под магофоном в полторы-две единицы по шкале Оберта на полное восстановление всех главных и части второстепенных жил, требующихся для нормального функционирования энергетической системы, уйдет не менее двух недель. Да, я с раннего детства преклоняюсь перед вами, как перед Черной Мамбой, и искренне уважаю свою ближницу за самоотверженность, заставившую ее посвятить свою жизнь поиску средства, способного вернуть вам здоровье, вторую молодость и Дар, но не собираюсь оповещать весь мир о наличии у меня легендарных навыков. Ибо это гарантированно выйдет боком моей семье. Рюриковна задумалась буквально секунд на десять-двенадцать, а потом насмешливо хмыкнула:- Почти уверена, что у вас с Умницей есть готовое решение. – Есть… – кивнул я. – Но оно связано с нешуточным риском. – Что вы имеете в виду? – нахмурилась Великая Княжна. – Поднимаясь с пола, я почти коснулся своей головой вашей и не почувствовал отклика от колокола. Значит, у вас его, вероятнее всего, нет. Хотя вы являетесь персоной, деятельность которой не может не представлять интереса для сильных мира сего, и на протяжении семнадцати лет проходили всевозможные медицинские процедуры. В том числе под наркозом. Рюриковна угрюмо кивнула:- Его действительно нет. Но приживить уже не вариант – в юности, будучи абсолютно здоровой, я употребила тридцать вторую эссенцию и чуть не сдохла от побочек, соответственно, шестьдесят четвертую и сейчас сто процентов не переживу. Я пожал плечами:- Приживить не проблема. Проблема в последствиях срыва программ, если таковые имеются и висят достаточно долго. – Так, стоп!!! – воскликнула она и подалась вперед: – Вы хотите сказать, что можете приживить мне колокол?! – Да, Ваше Императорское Высочество, могу. Клянусь Силой. Кроме того, смогу откачать при срыве программ, если таковые имеются. Но процесс вам однозначно не понравится. Женщина криво усмехнулась:- Яромир Глебович, поверьте на слово, мысль о наличии программ мне не нравится гораздо больше самой ужасной смерти. Так что я соглашусь на очередную попытку приживления даже в том случае, если вероятность успеха по вашим оценкам не будет превышать одного процента……Кортеж из двух черных бронированных внедорожников «Горыныч», вот уже лет тридцать считающихся одним из символов силы и могущества рода Рюриковичей, подкатил к домику моей ближницы ровно в половине третьего. Ольга, которую ощутимо потряхивало от внутреннего напряжения, отправилась встречать гостью, а я остался сидеть на диване в гостиной. Чтобы, в случае чего, не заставлять бойцов Конвоя искать меня по всему дому. Вопреки моим ожиданиям, в квартиру они даже не сунулись, выпустив стайку разведывательных дронов на улице и закрутив их каруселью вокруг коттеджа, проводив подопечную до прихожей, позволив хозяйке дома взять Рюриковну на руки и укатив инвалидное кресло к машинам. Я поднялся на ноги, чтобы встретить особу Императорской крови стоя, дождался появления обеих женщин и поклонился. – Яромир Глебович, дозволяю обращаться ко мне по имени-отчеству… – заявила она, оглядела обеденный стол, стараниями Ольги превратившийся в операционный, и закапризничала. Судя по всему, стараясь отвлечься от мыслей о возможной неудаче: – Умница, ты подстелила под простынку что-нибудь мягкое? А то я уже не такая фигуристая, как раньше, и лежать на твердом будет некомфортно. – Не «уже», а «пока еще»! – поправила ее ближница, осторожно посадила на столешницу, жестом попросила меня отвернуться и продолжила ворчать: – Забочусь, как о самой себе, больше двадцати лет. Ан нет, все равно появляются какие-то сомнения. – Это не сомнения, а страх! – внезапно призналась Черная Мамба. – Я жутко боюсь, что в самый последний момент что-нибудь пойдет не так, и… – Софа, я верю моему господину больше, чем самой себе… – перебила ее Ольга. – А он пообещал, что вернет тебя к нормальной жизни. Поэтому перестань нервничать, закрой глаза и расслабься. Нет, не изобрази расслабление, а выброси из головы все сомнения и помечтай о том, чем займешься после того, как отправишь ненавистное инвалидное кресло на свалку. Не знаю, о чем именно мечтала Великая Княжна в тот момент, когда я приложил ее целительским сном, но лицо у нее было умиротворенным. И это порадовало. Так что я весело подмигнулОле, присел на край столешницы, прижал ладонь к солнечному сплетению Рюриковны и ушел в транс. Через несколько мгновений образовал связь со средоточием пациентки, создал в нем избыточное давление Силы и «включил» направленную регенерацию на самом краешке «огрызка» правой верхней главной жилы. Теоретически ничего сложного в этом процессе не было и быть не могло, но на практике оборванная энергетическая структура росла абы куда, а туда, куда требовалось, отказывалась наотрез. Вот и пришлось повоевать. В смысле, экспериментировать. Порядка получаса. Зато после того, как стала понятна внутренняя логика правильного подхода к исцелению подобных структур, жила начала нарастать миллиметр за миллиметром и через какое-то время сомкнулась со вторым обрывком. К сожалению, на этом «война» не закончилась: для того, чтобы сквозь плоскость соприкосновения двух частей одной и той же структуры «потекла» Сила, пришлось пробивать канал во всем наращённом куске, восстанавливать два сантиметра деградировавшей части и добиваться ее устойчивой работы. В общем, помучился я на славу. Зато отработал методику, так что за левую верхнюю главную жилу взялся с куда большим энтузиазмом. И не зря: она, можно сказать, восстанавливалась чуть ли не бегом. Естественно, по сравнению с первой. Не возникло проблем и с двумя нижними. В результате уже через час сорок с начала сеанса исцеления я, по сути, выполнил вторую заветную мечту ближницы. Но такая полумера грозила нам с Ладой и Олей серьезнейшими проблемами, поэтому я мысленно перевел дух и перешел к следующему этапу запланированной процедуры. К возвращению полумертвого организма Великой Княжны в состояние, достаточное для вытаскивания из Нави после срыва ментальной программы. На этом этапе устал так, что не передать словами. Прежде всего из-за того, что требовалось увязывать целительные воздействия с работой медицинских имплантатов. Причем так, чтобы при их удалении хирургам и в голову не пришло удивиться слишком хорошему состоянию кровеносных сосудов и внутренних органов. А на последнем этапе, уже прилично одурев от столь извращенного восстановления организма пациентки, «поправил» второстепенную жилу, ведущую к головному мозгу. Ту самую, на которой должен был «повиснуть» колокол. В итоге из транса вывалился никаким, оценил свое состояние и некоторое время раздумывал, приводить себя в порядок восстановлением и очищением разума или нет. Слава всем богам, желание показать Рюриковне свой замотанный вид не лишило способности соображать: я вовремя вспомнил о том, что эта женщина успела разобраться в магии еще в бытность командиром «Миража», и сообразил, что подобная клоунада выставит меня не в лучшем свете. Как вскоре выяснилось, играть с этой женщиной действительно не стоило: вернувшись в сознание, она внимательно оглядела меня с ног до головы, на мгновение задержала взгляд на насквозь пропотевшей футболке, прикипела взглядом к «излишне бодрому» лицу и едва заметно прищурилась. Сделанные выводы, естественно, озвучивать не стала, но, вне всякого сомнения, осталась довольной увиденным и со спокойной душой ушла в себя. А после того, как проанализировала свои ощущения, озадаченно хмыкнула:- Яромир Глебович, а ведь вы восстановили не только пережженные части главных жил, верно? Я не чувствую ни болей, ни изжоги, ни ломоты в суставах, ни озноба, ни слабости… – Да, я вас немного подлечил. Чтобы вы гарантированно пережили срыв программы. – По моим ощущениям, абсолютному большинству целителей это ваше «немного» даже не снилось! – фыркнула она, покрутила головой, задержала дыхание секунд, эдак, на тридцать, но не дождалась ни головокружения, ни одышки и… захотела поделиться наболевшим: – Знаете, в начале августа, вытащив меня из Нави после очередной клинической смерти, главврач Андреевской больницы признался отцу, что следующей я однозначно не переживу. Мало того, в самом лучшем случае протяну от силы до конца весны. Насколько точным был его диагноз? Великая Княжна жаждала правды, и я не стал кривить душой:- По моим ощущениям, он не ошибся. Но то состояние уже в прошлом. – Вот именно! – довольно заявила она. – Значит, я должна вам жизнь. И это не обсуждается. А теперь скажите, пожалуйста, сколько вам потребуется времени, чтобы полностью восстановить потраченную Силу? – Порядка полутора часов… – ответил я, на всякий случай увеличив реально необходимую цифру вдвое. – Отлично! Значит, Умница меня ненадолго унесет……Силу я восстановил минут за сорок, а все оставшееся время убил на объяснение действий Великой Княжны во время процесса приживления. Она слушала чрезвычайно внимательно, вникая в каждую фразу. А как только я заикнулся о вере, насмешливо фыркнула:- Яромир Глебович, веры в ВАС у меня в разы больше, чем требуется – я снова чувствую средоточие, понимаю, что наполовину выздоровела, вижу, какими глазами на вас смотрит Умница-Разумница, и знаю, что никто, кроме вас, не приживит мне колокол и не вернет полноценный Дар. Так что давайте начинать. Ольга перенесла ее в ванную комнату, посадила на одно из двух кресел, по моей просьбе поставленных рядом, вырубила свет и вышла. А я, мысленно попросив помощи у Макоши и Живы, стал описывать Рюриковне радужный шар. В процессе придумывал тысячу ярких и волнующих мелочей, закреплял их приятными ассоциативными связями и так далее, прекрасно понимая, что второй попытки превратить имеющееся доверие в слепую веру у меня не будет. В итоге ввел женщину в нужное состояние настолько глубоко, что «подзатыльник» особо и не понадобился – колокол возник в самый первый миг воздействия и невероятно легко. Ну, а потом ее накрыло срывом программы. Раза в полтора сильнее, чем Олю – только сердце я запустил четырежды и еще раз шесть вытащил Рюриковну из Нави по другим причинам. В итоге выложился до предела, потратил на это дело абсолютно все запасы Силы и последние минут десять работал на тех крохах, которые получал за счет естественного восстановления. А после того, как вернул Софье Александровне физическое здоровье, был вынужден озаботиться состоянием ее психики – пересадил напрочь деморализованную женщину к себе на колени, прижал к груди и баюкая, как маленького ребенка, ласково заворковал. Убеждая, что все плохое уже далеко позади, что от программ не осталось даже крошечных обрывков, и что под колоколом, который раскачается очень быстро, ей больше ничего не грозит. Трясло Рюриковну так сильно, что не передать словами. Но уговоры и моя уверенность вкупе с ласковыми поглаживаниями по голове, спине и пояснице постепенно делали свое дело – минут через десять-двенадцать женщина порывисто обняла меня за шею и «спряталась» в объятиях, а еще через пять-семь почти перестала дрожать и еле слышно взмолилась:- Я вся грязная, неприятно пахну и пачкаю вас… но посижу так еще немножечко, ладно? – Сидите столько, сколько надо… – так же тихо ответил я и подкинул аргумент, позволяющий логично интерпретировать продемонстрированную слабость: – Не знаю, когда вас приложили этой дрянью, но она вросла в сознание слишком глубоко и напрочь отказывалась выкорчевываться. Знаете, такое количество клинических смертей сломало бы кого угодно, а вы не сдавались. И ваше упорство помогало мне. Поэтому можете собой гордиться! Великая Княжна вымученно усмехнулась:- Не смешите: я запаниковала еще во время первой и напрочь перестала соображать, так что выжила исключительно вашими стараниями. Кстати, сколько жизней я вам теперь должна? – Нисколько! – твердо ответил я. – Пережженные жилы я восстановил из уважения к Ольге, а колокол вообще навязал. Из страха за семью…

Глава 13

11 сентября 2075 г.

…Четыре дня «командировки» Ольги группу тренировал я. Конечно же, в маньячном режиме, загоняя не только девчонок, но и себя. Впрочем, никто не роптал, поэтому в субботу вечером я сводил их в ресторан и дал возможность как следует расслабиться. В итоге спать мы легли за полночь, рассчитывая выспаться в воскресенье. Увы, как это обычно бывает, эти планы так планами и остались – в восемь с минутами утра мне позвонила расстроенная Саша и напросилась в гости.

Понимая, что просто так она меня дергать не будет, я заставил себя проснуться, заявил, что жду, натянул шорты и, зевая на ходу, поплелся в прихожую. А там увидел лица напрочь загруженных «соседок» и подобрался:

– Рассказывайте.

«Дурной пример» Рыжей, всегда рубящей правду-матку, «испортил» и эту парочку – вместо того, чтобы попытаться выставить себя в хорошем свете, Назарова вывернула душу наизнанку:

– Первые два триместра последнего года учебы в школе я сдуру сохла по Михаилу Игнатову, самому красивому парню Новосибирска. Влюбилась во внешность, взяв пример с таких же тупеньких подружек, смотрела на этого урода через розовые очки и отказывалась слушать увещевания Наты. В середине зимы мне все-таки удалось обратить на себя его внимание, и Миша пригласил меня на студенческую вечеринку. Я была счастлива до безумия, поэтому сбежала из дому, поймала такси, доехала до нужного дома и вскоре потеряла голову – несколько часов сходила с ума от медленных танцев, нежных объятий и простеньких комплиментов, почему-то казавшихся мне невероятно оригинальными и искренними. Все это время пила что-то алкогольное из бокала кавалера, а через какое-то время вдруг пришла в себя в одной из гостевых спален и поняла, что срываю с себя одежду. Нормально соображать начала только после того, как осталась в одних трусах, ужаснулась, остановилась и не позволила себе «помочь»: отпихнула Мишу, кое-как встала, с большим трудом отбилась от его попыток вернуть меня в постель и ткнула в сенсор комма. Игнатову сказала, что вызвала группу быстрого реагирования рода, хотя отправила сообщение Наташке с просьбой приехать и забрать меня из этого гадюшника. Естественно, наслушалась и просьб, и увещеваний, и оскорблений, но все равно оделась, привела себя в порядок и добралась до выхода из дому. С того дня Миша больше не звонил и не писал. А двадцать восьмого августа, то есть, через несколько месяцев после нашего разрыва, он вдруг прислал пространное сообщение, в котором извинился за несколько неадекватное поведение, признался в любви и заявил, что тот отказ убедил его в моей нравственной чистоте. Поэтому он каждый вечер просматривает видеозаписи с той вечеринки, страшно скучает, решил на мне жениться и даже добился принципиального согласия главы рода.

Тут Саша криво усмехнулась:

– Я с первых строк поняла, что весь этот бред – происки моих родичей. Но была вынуждена ответить: в качестве доказательства своей искренности Игнатов прислал кусочек видеозаписи, которая ему «особо дорога». На ней я, пьяная в хлам, лезу к нему целоваться, не замечая того, что моя рубашка расстегнута до пупа, лифчик задран к шее, а грудь выставлена на всеобщее обозрение! В общем, мы переписывались до прошлой пятницы. Я убеждала Мишу удалить запись, а он доказывал, что не сможет без нее жить. В итоге обменялись клятвами: я пообещала при первой же возможности пригласить его на выходные на территорию для абитуриентов и провести с ним хотя бы несколько часов, а он дал слово после прогулки удалить все копии этого видео. Причем при мне и под клятву Силой. В эту пятницу написал сам. Сообщил, что смог вырваться в Москву и очень хочет увидеться, поэтому просит потратить призовые баллы на увольнительную. Когда я заявила, что их у меня нет, пообещал что-нибудь придумать и отключился. Следующий раз набрал под утро и сообщил, что одолжил деньги у друга, оплатил визит выходного дня, снял номер в одном из гостевых домиков Академии и ждет меня там. Узнав, что в субботу у нашей группы тренировочный день, начал давить. Вернее, намекать, что в следующий раз я так дешево не отделаюсь.

Тут она сделала небольшую паузу, собралась с мыслями и виновато вздохнула:

– Скандал, который начнется в случае слива этой видеозаписи в канал рода или моей бывшей школы, я бы как-нибудь пережила. Но теперь, когда я нахожусь под твоей защитой, эта грязь может заляпать и вас с Ладой.

– Саша-а-а… – с намеком протянула Наталья, и Назарова сломалась:

– Яромир, я прошу прощения! Я должна была об это рассказать перед тем, как попро-…

– Глупости! – отмахнулся я. – Он все еще в МАО?

– Да.

– Напиши ему прямо сейчас. Поторгуйся, поругайся и через некоторое время сдайся. А мы с Ладой пока соберемся…

Собрались мы за считанные минуты, но из дому вышли только через час с небольшим. После первой же более-менее нормальной договоренности с «безумно влюбленным». По «полям сражений» Большой Студенческой Войны первого курса прогулялись под отводом глаз и держа «соседок» за руки, чтобы не потерялись. По дороге полюбовались на две ожесточенные схватки, но вмешиваться не стали. Просто отметили, что победители вели себя более чем достойно и во время «смертоубийств», и после них, а потом ломанулись дальше. Добравшись до КПП, опознались перед сканером СКД и на полминуты задержались в проходной. А после того, как «Мембраны» разблокировали камеры в коммуникаторах, включили запись происходящего и рванули дальше. Совсем в другом режиме: Саша и Ната, «недовольно хмурясь», двинулись дальше совершенно открыто, изредка переругиваясь между собой, а мы с Рыжей незримо двинулись следом. Зато перед нужным домиком метнулись вперед и замерли по обе стороны от двери.

Несколькими мгновениями позже до нее добрались и девчата. Назарова ткнула пальцем в сенсор дверного звонка, дождалась начала открывания створки, стряхнула захват Оболенской и «раздраженно огрызнулась»:

– Да хватит уже! Я же сказала, что эта проблема – личная, и я с нею как-нибудь разберусь сама.

– Правильно! Пойди-ка, блонда, погуляй… – заявил смазливый брюнет модельной внешности с модной ассиметричной прической, упакованный в ярко-красную шелковую рубашку, обтягивающие брюки и лакированные ботинки из натуральной кожи. А потом, как и предсказывала Саша, полез обниматься.

Она, в соответствии с инструкциями, попятилась и позволила до себя дотянуться только на четвертом шаге. Нам с Ладой этого хватило за глаза – мы бесшумно просочились в прихожую, снова огляделись обнаружением жизни, привязали картинку к интерьеру и бесшумно заняли стратегически важные места. Ругающаяся пара вломилась в квартиру буквально через полминуты. Игнатов захлопнул дверь и продолжил лезть к Назаровой с объятиями и поцелуями, а она его отпихивала, бесилась и утверждала, что о таком они не договаривались. На пороге гостиной окончательно вышла из себя, оттолкнула его так, что парень влетел в стену, и рявкнула:

– Уймись и объясни, что тебе надо на самом деле!

– То есть, в мои чувства ты не веришь? – издевательски осклабился он, картинно поправив задравшийся рукав.

– Чувства?! – язвительно переспросила она. – У гнусного шантажиста и без пяти минут насильника?! Откуда?!

Парень картинно выгнул бровь, потом решил, что время игр прошло, и посерьезнел: заявил, что ей не стоило так кочевряжиться, и внезапно толкнул в плечо. Сашу унесло в кресло, приложило боком о подлокотник и затрясло, как при лихорадке… от прикосновения мужчины лет тридцати пяти-сорока, снявшего с себя отвод глаз и приложившего ее дезориентацией.

– Сема-а-а! – позвал этот ублюдок, равнодушно посмотрев на девчонку, при падении на пол ударившуюся головой. – Ваша тупая овца готова. Покров спал. Можешь приступать.

После этих слов дверь спальни отворилась, и в гостиной нарисовался худой, но жилистый дядька на редкость благообразной внешности и в очень дорогом костюме. Оглядевшись по сторонам, удовлетворенно крякнул, на пару с «безумно влюбленным» усадил Назарову в кресло, деловито притянул ее предплечья к подлокотникам пластиковыми стяжками, расфокусировал взгляд и недовольно ощерился:

– А вы не говорили, что у нее есть колокол! Кстати, неслабый: придется провозиться порядка полутора ча-…

«Не придется…» – мысленно буркнул я и атаковал. Первым же ударом кастета проломив ему кадык. Затем переместился к скрытнику, опрокинул его навзничь в момент ухода под отвод и продолжил вбивать стальной аргумент в покров. А после того, как услышал характерное потрескивание, первый раз испытал в реальном бою воздушную удавку: накинул этот навык на чуть коротковатую бычью шею и перестарался с количеством вложенной Силы. Поэтому оставил безголовый труп в покое, добил менталиста и вернул Сашу в сознание очищением разума.

Девушка пришла в себя за считанные мгновения, дождалась, пока я перережу стяжки, вскочила на ноги, переместилась к Михаилу Игнатову, уже вырубленному Рыжей, и от всей души пнула парня в область селезенки.

– Солнце, потерпи еще минуты три, ладно? – мягко проворковала Лада. – Сейчас я закончу накладывать на него печать обрыва связи – и твори все, что заблагорассудится.

– Впусти Натку. Она там, небось, извелась… – посоветовал я, подтащил ближайшее кресло к сестренке и ее «пациенту», сладко посапывающему под целительским сном, сел и вытянул ноги.

Оболенская ворвалась в помещение, как ураган, огляделась и нехорошо прищурилась:

– А Мишаня-то скурвился по полной программе!

– Угу. Заманил Сашу к скрытнику и мозголому… – усмехнулся я. – А зря – мог бы жить и жить.

– Мозголому?! – переспросила девушка, гневно раздула ноздри, сжала кулаки и выдала ту же самую догадку, которая посетила и меня: – Значит, ее решили запрограммировать так, чтобы она добровольно ушла из Академии? Типа, поняла, что это не ее, захотела домой и все такое?!

– Сейчас узнаем… – буркнула Рыжая, пообещала закончить с печатью минуты за две и немного перевыполнила план. Затем приложила блондина шепотом, чтобы не смог заорать при всем желании, и предложила девчатам позаботиться о «гарантированной иммобилизации» пленника.

«Соседки» радостно метнулись к бессознательному телу, перебили ему все конечности, а затем попросили вернуть Мишаню в сознание. Методикой экстремальных допросов, естественно, не владели, но благодаря подсказкам Лады быстро привели парня нужное состояние. Кстати, не поленившись повернуть так, чтобы обезглавленный труп оказался в поле его зрения.

Игнатову, еле слышно орущему от боли, поплохело еще и морально. А через пару мгновений Саша добавила еще немного негатива:

– Смотри внимательнее, Миш: это один из вариантов смерти, которая тебя ждет. Правда, есть нюанс – урод, вырубивший меня дезориентацией, сдох мгновенно. Но этот же самый навык может отрывать голову несколько часов, медленно растягивая позвоночник и позволяя жертве чувствовать все грани столь изысканного удовольствия.

Парень сломался еще на втором предложении и захрипел:

– Меня поставили перед выбором: получить сто тысяч рублей, выманив тебя из Академии добровольно, или превратиться в куклу мозголома, а потом сделать то же самое, но под его управлением.

Назарова коротко кивнула и потребовала назвать имя любителя ставить ультиматумы. Кстати, предварительно взяв с парня клятву Силой. Услышав ответ, несколько мгновений потрясенно смотрела на подругу детства, затем вытаращила глаза, чтобы не расплакаться, скрипнула зубами и приступила к одному из самых главных пунктов «обязательной программы» допроса. В смысле, разблокировала комм Игнатова с вынужденной помощью хозяина, скопировала весь фото- и видеоархив, в удаленном режиме подключилась к домашнему серверу ухажера и по очереди отформатировала оба устройства.

Закончив избавляться от компромата, задала деморализованному уроду еще несколько вопросов о каком-то Демьяне Ивановиче, грязно выругалась, скачком переместилась к дивану, села, откинулась на спинку и в отчаянии закрыла глаза.

Я взглядом отправил к ней Ладу с Натой, а сам вытряс из Мишани все необходимые признания. Конечно же, с предельно четкими формулировками, под клятвы Силой и на камеру. А после того, как прикрыл нас от любых попыток в чем-либо обвинить, поинтересовался у Александры, что она собирается делать с этим ублюдком. Честно говоря, пребывая в уверенности, что девчонка уже остыла, а значит, не сможет его не простить. Ан нет, не успел я договорить, как она выскользнула из объятий подруг, подошла к парню, присела на корточки и холодно усмехнулась:

– Спасибо за прививку от доверчивости…

Он в панике протараторил слово «Извини» и умер. От ледяного шипа, пробившего правый глаз и воткнувшегося в мозг. А Назарова, словно забыв о существовании Игнатова, встала и поймала мой взгляд:

– Я все. Можно вызывать СБ-шников. Все остальное расскажу дома…

…Группа быстрого реагирования прибыла к гостевому домику менее, чем за пять минут и отнеслась к нам с очень большим пиететом. Старший внимательно выслушал мой рассказ о чрезвычайном происшествии и вежливо поинтересовался, нет ли у нас соответствующей видеозаписи. Просмотрев ролик, подтверждающий попытку использования ментальных навыков против студентки МАО, предвкушающе ощерился, заявил, что мы были в своем праве, и состыковал меня с «лучшим юристом» Академии.

Фролов Тимофей Остапович, невысокий, но практически квадратный дядька лет пятидесяти с гаком, тоже вел себя крайне предупредительно. Все время, пока вслушивался в мой рассказ. А после того, как ознакомился с полученной записью, радостно потер лапы, густо поросшие черным волосом, и пообещал, что вывернет Назаровых с Игнатовыми наизнанку, то есть, возьмет с них виру по самой верхней планке возможного.

Я ответил ответной любезностью, заявив, что за мной не заржавеет, и многозначительно посмотрел не только на него, но и на СБ-шников, чем вызвал у последних приступ недетского энтузиазма. В результате до дому нас прокатили на служебном конвертоплане, скинули личные контакты и попросили обращаться при любой необходимости. Я мысленно отметил, что сотрудники Академии потихоньку перевоспитываются, помахал рукой улетающей машине, чтобы лишний раз порадовать пилота, а потом включил режим самодура и дал команду подниматься к нам.

В том же режиме вел себя и дома – не успев закрыть за собой дверь, заявил, что не мешало бы расслабиться в джакузи, отмел робкие возражения Назаровой и отправил девчонок готовиться к отдыху, совмещенному с завтраком.

Такие мероприятия мы проводили не первый раз, так что эта троица разбежалась в разные стороны. Лада и Натка умчались скачками в сторону ванной, а Саша, пребывавшая в подавленном состоянии, поплелась на кухню. Хозяйничать в холодильнике. Пока резала хлеб, сооружала бутерброды и заваривала чай, не сказала ни слова. Зато минут через пятнадцать, натянув купальник, забравшись в воду и усевшись напротив меня, заявила, что они с Натой хотели бы с нами серьезно поговорить.

Я, естественно, предложил начинать, и девушка грустно усмехнулась:

– Меня будут пытаться выдернуть из Академии и дальше. Дело в том, что я запала в душу старшему внуку главы рода Ирецких, плотно сидящих на антрацитах Горловского бассейна, а мой дед спит и видит себя владельцем хотя бы крошечной «делянки». Это желание настолько сильное, что он вынудил выступить против меня единственного человека, который относился ко мне с настоящей любовью. У Наташки схожие проблемы, а значит, от нас не отстанут. Увы, отправляться в самостоятельное плавание по жизни не вариант: как оказалось, мы настолько слабы, что любой мастер второй звезды способен вырубить нас дезориентацией, передать в руки менталиста и превратить в «куклу». Прибиваться абы к кому мы не станем: это не в нашем характере. Поэтому еще раз просимся под твою руку, Яромир. Но уже не на два года, а на всю оставшуюся жизнь. Причем в любом качестве и под любые клятвы!

Прекрасно зная, что эта парочка всегда выступает единым фронтом, я перевел взгляд на Оболенскую и не ошибся – свое мнение захотела высказать и она:

– Все сомнения и колебания в прошлом: мы определились с желаниями, уперлись рогом и ляжем костьми, но обязательно станем Нестеровыми. Пусть даже через пять или десять лет. Кстати, мы считаем, что в род нас целесообразнее всего принять уже сегодня. Тогда ты со спокойной душой перестанешь смещать акценты с себя на Ухтомскую, сможешь развивать нас с использованием всех личных наработок и поднимешь на более-менее достойный уровень не через вечность, а через год-полтора. Знаешь, играете вы с ней здорово. Но Ольга Валерьевна уже под тобой: это чувствуется во взглядах, в готовности согласиться с твоим мнением и во внутренней потребности прикасаться. Кроме того, во время медитаций в кольце ты ощущаешься намного более сильным, цельным и, что самое странное, родным, чем она. В общем, бери нас в род – не пожалеешь!

– Да, сегодня я потеряла перед тобой лицо… – глухо добавила Назарова. – Но подростковой дури во мне больше нет: я учусь на своих ошибках и никогда их не повторяю. Кроме того, не претендую даже на роль меньшицы – если ты когда-нибудь увидишь во мне женщину, то буду греть тебе постель и никогда не посмотрю на сторону. Если нет – выйду замуж за того, кого ты мне подберешь, приведу его в твой род и намертво привяжу всем, чем смогу.

– Просьба принять в род – не сиюминутная прихоть, а выстраданная потребность… – подхватила Оболенская. – Говоря иными словами, это не бегство от родичей, а желание прожить с вами всю оставшуюся жизнь.

– Я выражусь еще конкретнее… – после недолгих колебаний выдохнула Саша и прокусила себе палец. – Мы уже Нестеровы. И будем Нестеровыми до конца своих дней. Поэтому все наши догадки останутся при нас даже в том случае, если сегодня мы получим отказ. Клянемся Силой и Жизнью…

…Появление Знаков у «соседок» вызвало смешанные чувства. С одной стороны я понимал, что богиня Судьбы и Белобог с Чернобогом повесили на меня Назарову с Оболенской далеко не просто так, поэтому заранее ужасался будущему, которое нас ждет. С другой злился, не представляя, что делать с парочкой, намертво привязавшей себя ко мне клятвами Силой и Жизнью. С третьей чувствовал нешуточное облегчение из-за того, что эта парочка напросилась не в храмовые супруги, а в собственность. В-четвертых, радовался тому, что принятие девчонок в род позволит забить на лишние телодвижения и развивать команду в едином ключе, причем намного быстрее, чем при варианте с «гениальной наставницей». В общем, первые несколько минут после обретения еще двух «обременений» я ощущал неслабый дискомфорт из-за их присутствия рядом. А потом нарисовавшуюся проблему решила сестренка, по своему обыкновению шокировав прямотой формулировок:- Ты смотришь на ситуацию не под тем углом. Да, под твою руку ушли еще две бабы. Но они видят в тебе не сильного одаренного, пребывающего на пике могущества, а единственного достойного мужчину во всей Вселенной, хотя прекрасно знают, что ты находишься во всеимперском розыске, а твой род практически уничтожен. Но и это еще не все плюсы: раз им, потомственным дворянкам, плевать на свой статус в твоем роду, значит, они действительно хотят быть с тобой и в горе, и в радости. А это в наше время встречается чрезвычайно редко. В общем, выключи голову и прислушайся к сердцу – эти девчонки уже твои! – Ваши, Лад! – без тени улыбки уточнила Наталья. – Тогда дуй ко мне в объятия, а ты, Саша, перебирайся к Ярику, а то мне не нравится твое моральное состояние. Блондиночка метнулась к ней без каких-либо колебаний, а ее подружка дождалась моего подтверждающего кивка. Но даже после него скромненько легла в соседний лепесток. В этот момент я сообразил, что последнюю фразу Рыжая озвучила не для «соседок», а для меня. Намекая на то, что эта парочка уже в роду, переиграть принятое решение физически невозможно, а значит, желательно озаботиться их окончательной «привязкой». Я вспомнил одну из любимейших поговорок матушки «Делай, что должно, и будь что будет…», мысленно вздохнул и решительно достал из пространственного кармана два средоточия. Причем выложил их в руку, демонстративно вытянутую над центром джакузи. А секунд через десять-пятнадцать, то есть, сразу после того, как «соседки» оклемались от эмоционального шока, вызванного столь эффектным подтверждением своих догадок, улыбнулся:- Это вам. Семейный навык земляной капкан. Приживим и испытаем позже, а пока употребляем и расслабляемся. Кстати, Саша, оставь Игнатова в прошлой жизни. Вместе со всеми сомнениями. Слово «семейный» и последнее предложение, намеренно выделенные интонацией, сотворили чудо: девушка заулыбалась, цапнула с ладони одно средоточие, закинула в рот и проглотила, даже не поморщившись. Затем решительно ввинтилась мне под мышку, обняла, уткнулась носом в грудную мышцу и… зажмурилась, дожидаясь реакции на столь «жуткое хамство». Я наказал ее тактильно, погладив по напряженной спинке, а сестренка вправила мозги. Сначала рассказала о тех возможностях, которые дают Знаки Макоши и объяснила, как отличить эмоции одного отдельно взятого человека от всех остальных. А после того, как «соседки» разобрались с тем, что творится в наших чувствах, подвела итоги. Слава всем богам, сфокусировав внимание девчонок не на мне, а на семье:- Мы вас приняли, а значит, можете смело считать себя Нестеровыми и забивать на все свои страхи, вместе взятые. Девчонки полыхнули такой буйной радостью, что я развеселился и решил внести свою лепту в их перевоспитание:- Врастать в нашу семью надо не только по этой причине. Сейчас вы в состоянии чувствовать только эмоции, да и те достаточно слабо. Чуть позже научитесь ловить миг активации магических навыков. А при определенном уровне душевной близости получите возможность взаимодействовать в бою в разы круче любой боевой двойки, сыгрывавшейся десятилетиями. Возьмем, к примеру, самый обычный скачок. Как известно, он считается мгновенным. Но если использовать этот навык в состоянии глубокого полутранса, то окажется, что активация «мгновенного перемещения к цели» состоит из двух этапов – появления структуры заклинания и постепенного насыщения ее Силой. Первый вы пока не увидите из-за отсутствия соответствующей способности, зато при должном старании сможете вмешиваться во второй, меняя скорость насыщения скачка так, как заблагорассудится…Сообразив, к чему я веду, Саша оценила открывающиеся перспективы и потрясенно охнула:- Ты хочешь сказать, что мы когда-нибудь сможем уходить в скачок абсолютно одновременно? – Да! – подтвердил я. – А еще мы сможем одновременно атаковать противников намного сильнее нас, мгновенно продавливать высокоранговые покровы, бить в идеальной противофазе и много чего еще. – Для практического использования этого кавыка требуется не только одновременный срыв с места, но и перемещение на одну и ту же дистанцию, а значит, надо будет наработать филигранный контроль всех промежуточных звезд, что невозможно без регулярных тренировок… – пробормотала Натка, задумчиво оглядела нас с Рыжей и прозрела: – О, Боги, вы занимаетесь этим во время бега, используя скачки под отводом глаз! – Верно! – ухмыльнулась Лада. – А еще вы придумали, как приживлять и быстро раскачивать навыки, вы прорываете нас в разы быстрее, чем считается возмо-…- Не мы, а Яромир… – уточнила сестренка и потерлась щечкой о мое плечо: – Он у нас Добрый Волшебник и может все. Поэтому забудьте слово «невозможно» и… – …включите фантазию! – продолжил я, почувствовав, что она меня вот-вот захвалит, и вернул разговор в прежнюю колею. – Впрочем, до нее мы еще доберемся, а пока я подкину вам еще одно доказательство реальности предложенного пути развития. Вы прорвались в шестые звезды подмастерья позавчера утром и раскачали до насыщения только колокол, скачок и отвод глаз. Значит, ледяной шип рос сам по себе и еще может быть усилен… – Ты хочешь, чтобы мы придумали способ быстрой прокачки этого навыка? – встрепенулась брюнетка. Я отрицательно помотал головой:- Нет, этот навык вы прокачаете по моей технологии, а свою фантазию включите на каком-нибудь еще. Итак, уйдите в как можно более глубокий полутранс, поймайте состояние, при котором ледяной шип создается не мгновенно, и постарайтесь подавать Силу в режиме, при котором скорость роста ледышки сравняется со скоростью ее таяния в горячей воде……Два часа тренировки в джакузи, очередной навык, раскачанный до насыщения «нереально быстро», наши эмоции, ощущаемые через Знаки, и, конечно же, новый статус подарили девчонкам абсолютную уверенность в себе. Поэтому в третьем часу дня, когда мы перебрались на кухню, чтобы пообедать, они предложили прогуляться до административного корпуса и обновить личные идентификаторы. Я, естественно, согласился, прекрасно понимая, что подругам хочется побыстрее избавиться от всего, что связывает с прошлым. А через считанные минуты их прошлое постучалось в наше настоящее: мне позвонил юрист Академии и сообщил, что переговоры с главами родов Назаровых и Игнатовых вышли на финишную прямую, но Богдан Леонидович жаждет пообщаться с любимой внучкой. В переговорной административного корпуса. По возможности, в течение часа. Я пообещал, что мы будем, сразу же получил предписание для загрузки в «Проводник», оборвал связь и насмешливо посмотрел на нахмурившуюся девчонку:- Саша, напомни-ка свою нынешнюю фамилию… – Нестерова! – И о чем это говорит? Наталья оказалась сообразительнее. Или шустрее:- О том, что все наши проблемы решает Яромир. И о том, что нам не о чем волноваться. – Верно… – подтвердил я, задумчиво потер переносицу и уставился на сестренку: – Лад, нам с ней нужны хорошие деловые костюмы. В одном стиле и очень быстро. Организуешь? – Легко! Я благодарно кивнул и поймал за хвост еще одну толковую мысль:- Тогда я наберу старшего дежурной группы быстрого реагирования и попрошу конвертоплан. К подъезду. А то нам, Нестеровым, как-то несолидно прибывать на такие переговоры своим ходом. Контролировать процесс выполнения своего поручения я, естественно, и не подумал – ушел в спальню и договорился с СБ-шником, а потом набрал поверенного матушки Радославы, описал сложившуюся ситуацию и порядка получаса разбирался в возможностях Назарова-старшего. Само собой, не забыв обсудить и вариант с переходом Тимофея Остаповича на сторону моих оппонентов. На всякий случай. Закончив, от всей души поблагодарил юриста за консультацию, порадовал солидной премией, пожелал хорошего дня и вернулся в гостиную. Как раз к прилету дронов службы доставки. Пока доставал покупки из транспортных контейнеров и раскладывал на столе, мысленно восхищался обстоятельностью сестренки, купившей не два, а четыре великолепных деловых костюма, белье, обувь, все необходимые статусные аксессуары и даже драгоценности. Ну и, до кучи, предвкушал реакцию оппонентов. Со вкусом и чувством стиля у Рыжей все оказалось ничуть не хуже, чем с обстоятельностью, поэтому из дому мы с Сашей вышли, выглядя, что называется, на миллион золотых рублей. И если меня это преображение не взволновало от слова «совсем», то моя спутница чувствовала себя чуть ли не Императрицей – величественно плыла рядом, опираясь на мое предплечье, равнодушно поглядывала по сторонам и… фонила веселой злостью. Точно в таком же состоянии перешагнула и через порог переговорной. Благожелательно кивнула Фролову, проигнорировала четверых мужчин, при нашем появлении поднявшихся на ноги, не сказала ни слова за время обмена приветствиями и знакомства, а затем с моей помощью опустилась в кресло и изобразила статую. Ну, а я все это время добросовестно настраивался на неминуемый конфликт, ибо, кроме главы рода Назаровых, пообщаться со строптивицей пожелало сразу двое Ирецких – Болеслав Янович, мужчина «лет тридцати», явно прошедший процедуру отката возраста, и Николай Харитонович, «его ровесник», судя по самодовольному и масленому взгляду, почему-то абсолютно уверенный в успехе предстоящих переговоров и уже считавший Сашу без пяти минут своей. Как и следовало ожидать, беседу начал Богдан Леонидович. Первым делом посетовал на дурную инициативу членов рода, почему-то смертельно обидевшихся на неразумную девчонку и в состоянии аффекта выбравших не лучший способ ее возвращения в лоно семьи. Затем толкнул пространную речь на тему излишней жесткости обучения в МАО, Высшей Справедливости и Истинного Великодушия. Когда закончил сотрясать воздух красивыми фразами, плавно перешел к моим подвигам во время межродовой войны с Доломановыми, назвал достойным сыном Отечества и… поблагодарил за защиту внучки от дурной молодежи. А в самом конце монолога предложил денег. В смысле, дал понять, что мой долг «настоящего мужчины» по отношению к слабой девушке выполнен, и он, как глава рода Назаровых, настолько впечатлен моей доблестью, что готов выплатить двойную виру за ошибки родичей. При этом открытым текстом меня, естественно, не посылал, но дал понять, что все остальные вопросы, ради решения которых он прилетел в Москву, меня не касаются, ибо к его роду я отношения не имею. За этот намек я и зацепился:- Я действительно не Назаров, а Нестеров. Однако с недавних пор решаю все вопросы, так или иначе касающиеся Александры Станиславовны. Так что можете продолжать – я весь внимание. «Жених» побагровел и заскрипел зубами. Видимо, врубившись в намек с костюмами в одном стиле, вспомнив принцип Императора Ингвара Ярого «Все, что происходит в Академии, в Академии и остается», сделав напрашивающийся вывод и озверев. Тем не менее, сваливать никуда не стал – уставился на меня ненавидящим взглядом и с хрустом сжал кулаки. Его родич отреагировал намного спокойнее – требовательным жестом заткнул Назарова-старшего, гневно сузившего глаза и уже открывшего рот, мило улыбнулся мне и вежливо попросил объяснить, почему. По возможности, поконкретнее. Я ответил не менее вежливо:- Прошу прощения за встречный вопрос, но мне бы хотелось понять, какое отношение вы, Ирецкие, имеете к Александре Станиславовне и по какой причине я должен что-либо объяснять именно вам. Не люблю, знаете ли, разглашать личную информацию посторонним. – Кто посторонние – мы посторонние?! – взбеленился Николай. – Да я ее жених!!! – Вынужден вас расстроить, но это утверждение не соответствует действительности… – притворно вздохнул я. – Александра Станиславовна ушла под мою руку, а я не вел, не веду и не собираюсь вести никаких переговоров о ее замужестве. Тут возбудились оба Ирецких и Назаров-старший. И, перебивая друг друга, стали нести пургу на тему прав и обязанностей несовершеннолетних девушек, законодательства Российской Империи и самоуверенности юных глав недобитых родов. Последнее утверждение основательно взбесило, поэтому я отодвинул кресло, неторопливо встал с кресла и обратился к охамевшему женишку:- Николай Харитонович, вам никогда язык не отрезали? – Что?! Да я… – Он сейчас извинится! – пообещал Болеслав Янович. Сразу после того, как отвесил родичу тяжеленную затрещину. – А я прошу прощения за то, что взял с собой недоросля, не умеющего связно излагать мысли! Я коротко кивнул в знак того, что принимаю ЕГО извинения и перевел взгляд на Ирецкого-младшего. Тот не горел желанием «терять лицо» перед Сашей, но страх перед старшим родичем оказался сильнее гордости, и все необходимые слова все-таки прозвучали. Я подумал… и счел возможным проявить великодушие. В смысле, изволил простить Николая Харитоновича. Затем сел, откинулся на спинку кресла, оглядел всех четверых мужчин и холодно усмехнулся:- Я могу переадресовать ваши вопросы Фролову Тимофею Остаповичу, штатному юристу Академии, способному аргументированно доказать, что с момента поступления в МАО опеку над Александрой Станиславовной взяла на себя Академия, а значит, ваша воля этой девушке более не указ. Но этот способ подарит вам пустые надежды, поэтому опишу ситуацию сам и совсем в другом ключе. Ваша внучка уже совершеннолетняя. Просто обрела этот статус не по светским, а по храмовым законам, став моей собственностью с благословения богини Судьбы. Таким образом, ни о каком браке с вами, Николай Харитонович, не может быть и речи сразу по двум причинам. Во-первых, вы рано или поздно унаследуете кресло главы рода Ирецких, а муж этой девушки должен будет войти в мой род и никак иначе. А, во-вторых, я не приветствую договорные браки, соответственно, выдам ее замуж только за того, кто заслужит ее любовь и уважение. Александра Станиславовна? Госпожа Нестерова сдвинула вверх правый рукав, влила в татуировку Силу и продемонстрировала опешившим мужчинам Знак Макоши. Да, самый «низкоуровневый» из всех гипотетически возможных – то есть, тоненькое колечко из нитей богини Судьбы с Родовиком на внешней стороне запястья и Навником на внутренней – зато настоящий. Что на несколько мгновений выбило наших оппонентов из колеи. Кстати, символ Чернобога показывать не стала. На всякий случай. А когда насладилась одурением мужчин, вернула рукав на место и с нескрываемой ненавистью уставилась на деда:- Богдан Леонидович, от всей души благодарю за невыносимую жизнь, презрение, плевки в душу и попытки сломать даже тут, в Академии: без всего этого мне бы и в голову не пришло попроситься под руку Яромира Глебовича. Но вы старались и, в конечном итоге, подарили мне счастье! – Ты все равно бу-… - начал, было, Ирецкий-младший, но схлопотал очередную зубодробительную затрещину от Болеслава Яновича и заткнулся. Терять лицо, делая вид, что не понял смысла фразы, я не собирался, так что отреагировал предельно жестко:- Николай Харитонович, надувать щеки перед девушками несложно. А вы рискните жизнью, вызвав на поединок меня. Не бойтесь, я в полтора раза младше вас и проучился в этой Академии меньше двух недель. Правда, перед поступлением повоевал с Доломановыми, но ведь они вам не чета, верно? Женишок пошел красными пятнами, но промолчал. И я, презрительно поморщившись, закончил свою мысль:- Не рискнули. Значит, предпочитаете действовать исподтишка. А зря: клянусь Силой, что в следующей попытке выкрасть или сломать Александру Станиславовну я обвиню вас. После чего найду и убью, как бешеную собаку! На этом мое общение с вами, Ирецкими, закончено. Богдан Леонидович, я разочарован знакомством и не горю желанием его продолжать. Тимофей Остапович, все остальное решите без меня. Если что – я на связи. Господа, счастливо оставаться……Профессионализм и воистину бульдожья хватка Фролова приятно удивили. Да, позиция у юриста была беспроигрышная. Ведь члены родов Назаровых и Игнатовых совершили преступление на территории МАО, а это автоматически расценивалось, как оскорбление Императора, и Богдан Леонидович с Дмитрием Петровичем прилетели в Москву настолько быстро именно для того, чтобы замять это дело. Но я рассчитывал получить тысяч четыреста за менталиста, сотню-полторы за скрытника и тысяч пятьдесят за Мишаню, а Тимофей Осипович оторвался на славу и вытряс из этой парочки четыре с половиной миллиона! В момент получения уведомления о зачислении на банковский счет наших пятидесяти процентов я тянулся кдверной ручке – собрался отвести «соседок» в административный корпус, чтобы обновить идентификаторы. Да, второй раз за день. Однако, открыв «банк-клиент», увидев поступившую сумму и прочитав сопроводительный текст, озадаченно хмыкнул и показал цифру девчонкам:- Это половина виры, выбитой Фроловым. – Ого!!! – хором воскликнули они. Я согласно кивнул и продолжил говорить:- Вторая половина уже улетела на счета Рюриковичей, и до нее нам дела нет. А нашу долю надо разделить. Теоретически юристу полагается два процента, но я предлагаю не жадничать и отправить двести десять тысяч – сто восемьдесят лично ему, и по десятке каждому бойцу ГБР. – Все правильно… – согласилась Рыжая. – Прямое перечисление денег на счета СБ-шников может выйти боком. А этот волчара наверняка в теме и придумает, как это сделать по закону. Саша заявила, что эти деньги заработали мы с Ладой, пока она лежала под дезориентацией, но получила по заднице от обеих девчонок и торопливо исправилась:- Юрист выложился до предела, а значит, его действительно надо поощрить. Да и СБ-шники были на редкость предупредительны и учтивы. Натка была того же мнения, поэтому я набрал Тимофея Осиповича, в темпе разобрался с этим вопросом и со спокойным сердцем вышел из дому в компании Нестеровой, Назаровой и Оболенской. А минут через сорок пять вернулся обратно с тремя Нестеровыми, подождал, пока Саша с Натальей откроют новые банковские счета и привяжут их к коммуникаторам, честно поделил виру на пятерых и успокоился. В смысле, приживил новоявленным родственницам земляные капканы, объяснил, как их прокачивать, и отправил в гараж. Тренироваться на покрытии, которое не жалко. После того, как они унеслись, утащил Рыжую в спальню, упал вместе с ней на кровать и загрузил еще одной проблемой – подбором подарка к выздоровлению Черной Мамбы. В этом вопросе мы с сестренкой пришли к консенсусу от силы минут за десять, проконсультировались с СБ-шниками и влезли в Сеть. А после того, как оплатили покупку и утрясли все вопросы с ее получением на территории жилого городка для преподавателей, расслабились. Я перевел комм в режим ожидания, подтянул Ладу к себе, закрыл глаза, запустил пальцы в густую рыжую гриву и растворился в наших общих ощущениях. Да, не полностью – регулярно «оглядывался» обнаружением жизни и самым краешком сознания следил за «соседками». Но воспринимал окружающую действительность через призму получаемого удовольствия. Поэтому нисколько не удивился, когда Лада отстранилась и села, так как заранее почувствовал, чего ей вдруг захотелось для полного счастья. В результате помог снять футболку и отправил руку путешествовать от шейки к пояснице. Нисколько не напрягся и в тот момент, когда Рыжая перевернулась на спину – коснулся пальцем ямочки между ключицами и повел его вниз, между полушарий нереально красивой груди к тренированному животику. – Скажи, пожалуйста, ты можешь представить себе кого-нибудь ближе и роднее меня? – донеслось откуда-то издалека. – Неа… – не задумавшись ни на мгновение, ответил я. – Вот и я не могу. Ведь ты для меня – вся Вселенная, я люблю тебя и как брата, и как мужчину, живу одним тобой, по-настоящему счастлива и точно знаю, что нужна тебе так же сильно, как ты нужен мне! Ну, и какого рожна мы все еще ходим с печатями бесстрастия? Этот вопрос вышиб меня из неги в реальность, заставил задуматься и помог облечь ощущения в слова:- Я боюсь тебя разочаровать и уничтожить безграничное доверие. А оно для меня ВСЕ. – Достойный ответ… – без тени улыбки заявила она. – И до обретения Знаков Макоши лег бы на душу, как родной. Но при наличии эмпатии такого уровня, как у нас, бояться непонимания, мягко выражаясь, глупо: мы читаем друг друга, как открытую книгу, знаем, какие чувства вложены в каждое слово, прикосновение или жест, поэтому не обращаем внимания на слова. В общем, сейчас ты научишь меня целоваться, перед ужином снимешь обе печати, а часов в десять отправишь «соседок» баиньки и подаришь НАМ целую ночь любви…

Глава 14

12 сентября 2075 г.

…Ночь любви двух целителей, владеющих восстановлением и через Знаки Макоши чувствующих все оттенки ощущений партнера, получилась чем-то невероятным. Потерявшись среди вершин воистину запредельного удовольствии в начале одиннадцатого вечера, мы вывалились в реальность в шесть утра, заткнули не на шутку разошедшиеся будильники, снова сплелись в объятиях и… неимоверным усилием воли заставили себя остановиться.

– Хочу еще! – хрипло выдохнула Лада, содрогаясь от волн наслаждения и плавясь от одного общего желания на двоих.

Я промолчал. Ибо старался унять пальцы, неторопливо скользящие по влажной спине любимой женщины, легкими, но идеально выверенными прикосновениями раздувающие пламя очередного чувственного безумия и подбирающиеся к упругим ягодицам.

– Дотронешься до задницы – потеряю голову снова и не остановлюсь ни за что на свете… – через вечность предупредила Рыжая и сразу же призывно прогнулась в пояснице. Ибо так же, как и я, сходила с ума от предвкушения.

Убирать руки, точно зная, чего именно и насколько сильно жаждет Лада, было физически больно. Но я все-таки вцепился в насквозь мокрую простыню, вжал затылок в измочаленную подушку, запретил себе тянуться к любимой за поцелуем, и… аж застонал от возмущения, когда она, вроде бы сползая с меня, провокационно провела по груди твердой вишенкой сосочка:

– Бессовестная!

– Ага… – подтвердила Рыжая, упав рядом и убрав с лица непослушные пряди. – Зато твоя. А значит… так, стоп – на эту тему лучше не говорить, а то опять сорвемся.

Я кивнул, понимая, что так и будет. Поэтому открыл рот и промолчал, так как девушка, «прочитав» мои эмоции, попросила ее не хвалить:

– За эту ночь ты наговорил мне столько теплых слов, что теперь каждое из них ассоциируется с какими-нибудь ласками, а каждая ласка в твоем исполнении… хм… Во, я поняла, как можно остыть: давай-ка влезем в Сеть и почитаем новости – Софья Александровна должна была прилететь в два часа ночи и засветить свою новую внешность хотя бы в аэропорту. Кстати, Ольге надо настучать по заднице!

– Она писала… – усмехнулся я и показал экран комма с уведомлениями о получении текстовых сообщений. – Но нам хватало своих вибраций…

– Все равно надо: задница у нее не хуже, чем у меня! – хихикнула Лада, влезла на какой-то сетевой портал и озадаченно хмыкнула: – Обалдеть, уже в пятом часу утра в «Новостях Высшего Света» появилась статья с говорящим названием «Любовная лихорадка. Часть вторая…»

– Прости, но мне это название ни о чем не говорит… – признался я.

– Да ладно! – воскликнула Рыжая, потом сообразила, что я, в общем-то, парень, а значит, воспринимаю мир иначе, и начала вдалбливать в голову женские прописные истины: – Семнадцать лет тому назад Черная Мамба была не только командиром подразделения «Мираж», но и самой завидной невестой Империи, а жениху Софьи Александровны, Глебу Ярославовичу Бабичеву, завидовали все половозрелые мужчины России. Да, выйти замуж ей не удалось – помешало увечье, полученное в Туране – но статус никуда не делся. Поэтому теперь, после ее выздоровления и возвращения в юность, лихорадка под условным названием «Стань родственником Императора» начнется снова. Причем в этот раз грызня между главами самых влиятельных аристократических родов будет на порядок ожесточеннее, чем раньше. Ведь все остальные дочери и внучки Александра Восьмого либо давно замужем, либо еще дети. А сама Софья Александровна – единственная реальная возможность дорваться до очень вкусного куска пирога на ближайшие несколько лет.

Лекция любимой женщины о матримониальных интригах дворянства Империи не только помогла остыть, но и изрядно испортила настроение.

– Я тоже ей сочувствую… – вздохнула любимая. – Но она не маленькая девочка, а значит, как-нибудь решит эту проблему. А мы помогаем и так. Поэтому предлагаю перестелить постель, проветрить комнату, ополоснуться и пригласить к нам младшеньких.

– В каком смысле «пригласить»? – растерялся я.

– В самом прямом: написать, что мы проснулись и ждем их в спальне.

– Зачем?!

– У-у-у… – протянула она, а затем подняла правую руку, влила Силу в татуировку и демонстративно покрутила запястьем: – Такие Знаки являются зримым подтверждением храмового брака, а значит, даруют абсолютную уверенность в себе и своем избраннике. Увы, у этой парочки татуировки в разы проще, а даруемый ими статус… как бы помягче выразиться… радует куда меньше, чем хотелось бы. Особенно молодых и неопытных девушек, всю сознательную жизнь мечтавших о принце на белом коне, но в конечном итоге превратившихся в чью-то собственность! Да, в данный момент эта парочка счастлива, ибо избежала куда менее приятной судьбы. Но если мы упустим время и не докажем им, что новый статус в разы комфортнее любых других, то они рано или поздно сломаются. А нам нужна по-настоящему дружная семья, поэтому дари девчонкам душевное тепло с самого первого дня, жди их шагов навстречу и старайся не отталкивать. Кстати, я понимаю, что ты стараешься не думать об этой проблеме из-за меня, так что говорю открытым текстом: род, состоящий из двух человек, обречен на забвение, значит, ты, как его глава, кроме всего прочего, обязан оставить как можно более многочисленное законное потомство. Ревности во мне нет и не будет: я люблю тебя больше жизни, поэтому приложу все силы для того, чтобы твои жены и меньшицы жили, как говорится, в мире и согласии. Да, вполне возможно, что для этого придется их строить и равнять, но я справлюсь. Без вариантов. В общем, смотри по сторонам, выбирай баб, заслуживающих любви и уважения, тащи в семью и не задуряйся – я с ними уживусь. Ну, а из Саши с Наткой слеплю все, что угодно. Ты, главное, определись, в каком качестве они тебе нужны, и скажи мне. Впрочем, это дело не очень далекого, но все-таки будущего, а в настоящем их надо как следует приручить. Так что приглашение к нам в спальню перед началом нового дня станет своего рода маркером доверия и поможет девчонкам почувствовать себя по-настоящему нужными.

Логику последнего утверждения я не понял, но упираться не стал, зная, что Лада не станет советовать ничего дурного. Поэтому малодушно задвинул куда подальше мысли о необходимости подобного «развития» рода, и занял себя «делом»: спросил, что именно писать, набрал рекомендованный текст, нажал на пиктограмму отправки и мысленно вздохнул. А уже минуты через две убедился в своевременности совета: во взглядах «соседок», влетевших в нашу спальню в одних ночнушках и хором пожелавших доброго утра, было столько радости и облегчения, что не передать словами.

Мне тоже полегчало, так что переключиться на шуточное общение получилось без труда:

– Привет, девчат! А че это вы такие довольные?

Натка спросонья не сообразила, что вопрос задан не всерьез, и замерла, как вкопанная, в шаге от кровати:

– Так вы ж позвали нас понежиться…

– Так вы ж еще не начали!

– Шутишь? – после коротенькой паузы спросила блондинка, услышала сдавленное хихиканье подруги и прыгнула ко мне скачком еще до того, как услышала слово «Да». Упав на кровать, внаглую приподняла мою руку, вжалась в бок, закинула колено на бедро, прислушалась к моим ощущениям через Знак и охнула:

– Ого, как тебе хорошо!!!

– Не ему, а им… – уточнила Саша, устроившаяся за Рыжей, и подколола нас обоих: – Ну да, таким количеством счастья можно и поделиться!

– А у нас меньше и не бывает… – парировала Лада и уколола в ответ: – В общем, привыкайте. Кстати, вам, Назаровым, пора перебираться на этот этаж. В одну из свободных спален. Ибо семья.

– Привыкнем. И переберемся. Сегодня же… – предельно серьезно пообещала брюнетка, а ее блондинистая подружка подтверждающе кивнула.

Я хотел было пройтись по поводу грив трех разных мастей, но в этот момент вдруг ожил комм, и мне пришлось ответить на звонок четвертого «Подарка Макоши»:

– Доброе утро, Оль! С возвращением. Прости, что не ответил – ночью нам было не до сообщений, а утром не хотел тебя будить.

– Доброе утро, мой господин! – радостно затараторила ближница. – Я так жутко соскучилась, что по-доброму завидую вашей супруге. А обижаться не обижаюсь – звоню сообщить, что уже дома и жду с нетерпением…

– Я тоже соскучился. Скоро буду. Жди… – ответил я, оборвал связь и погладил по волосам растерявшуюся Наталью: – В начале прошлой недели я восстановил пережженные каналы Великой Княжне Софье Александровне. А для того, чтобы залегендировать ее чудесное выздоровление, наша любимая наставница и, по совместительству, моя ближница увезла Рюриковну в круиз по самым известным шарлатанам-целителям Аляски. Сегодня ночью они, наконец, вернулись обратно и, судя по условной фразе «Жду с нетерпением», готовы отчитаться. Для чего прибыли в коттедж госпожи Нестеровой, в девичестве Ухтомской.

– Обалдеть… – потрясенно выдохнула Саша.

– Это еще не все! – ухмыльнулась Рыжая. – Где-то там, на Аляске, Черной Мамбе откатили возраст, так что она помолодела и вот-вот начнет восстанавливать форму под руководством Яромира.

– Мы будем тренироваться вместе с Великой Княжной? – переспросила блондиночка и нарвалась на довольно жесткий ответ:

– Не мы с ней, а она с нами: глава нашего рода сделал невозможное, поставив ее на ноги, приживив колокол и вытащив из Нави во время срыва намертво укоренившейся программы. А Черная Мамба, оценив возможности Яромира, попросила помочь вернуть ее в прежние кондиции. Так что с этого понедельника он займется этим нелегким делом и припашет нас с вами. Дальше объяснять?

Девчонки отрицательно помотали головами и почти одновременно гордо вскинули головенки. А потом Александра сделала забавный вывод:

– Программу повесил кто-то из проверенного и перепроверенного ближнего круга Софьи Александровны. Значит, теперь ни о каком доверии к этим лицам не может быть и речи. В том, что на Яромира можно положиться, она уже убедилась, а с Ольгой Валерьевной дружит с юности, таким образом, теперь дело за нами: докажем, что достойны уважения – усилим позиции Нестеровых. Нет…

– Второго варианта не будет! – твердо сказала Наташа и расцепила объятия: – Иди к ним со спокойной душой – мы все поняли и не подведем…

…Это обещание «соседок» сбросило с души очередной неподъемный камень, поэтому из дому я вышел в прекраснейшем настроении, пробежался до коттеджа Оли, метров с трехсот впечатал в память взаимное расположение телохранителей Рюриковны, бесшумно преодолел оставшееся расстояние, запрыгнул на балкон скачком и просочился в гостиную. Там добросовестно огляделся заметно более «коротким» чувством металла, обнаружил стайку микродронов и два с лишним десятка стационарных микрокамер, не на шутку разозлился и отправился домой. Описание увиденного отправил уже оттуда, а секунд через двадцать получил сообщение с просьбой подождать.

Ждать пришлось довольно долго – до двадцати минут девятого. Зато перед вторым визитом в ту же гостиную я не нашел в доме ничего лишнего, не считая телохранителей по периметру здания и в подземном гараже, дошел до кабинета ближницы, снял отвод глаз и постучал в дверь. За разрешением войти дело не стало, так что я переступил через порог и наплевал на правила, которые в меня так усердно вдалбливали сотрудники Конвоя. В смысле, поздоровался первым. И не только с Великой Княжной, при моем появлении вставшей с дивана:

– Доброе утро, Софья Александровна! От всей души поздравляю вас с возвращением в молодость. Привет, Оль. Выглядишь замотанной. Иди ко мне – верну в норму.

Как ни странно, столь хамское нарушение этикета легло Рюриковне на душу, как родное – женщина, в момент моего появления пребывавшая не в самом лучшем расположении духа, задвинула весь негатив куда подальше и беззлобно поддела единственную подругу:

– Ну, и чего сидим? Твой господин жаждет тебя пощупать! Беги к нему, страдалица!

Ближница прыгнула ко мне скачком и скользнула под правую руку. А после того, как «поймала» восстановление, очищение разума и исцеление, избавившее от начинающейся простуды, обожгла меня вспышкой такого сумасшедшего счастья, что заставила задуматься о целях Макоши, приложившей божественную длань к состоянию ее души. А Великая Княжна и не думала замолкать:

– Доброе утро, Яромир Глебович! Большое спасибо и за поздравления, и за подаренную возможность вернуться к нормальной жизни, и за внимание к Умнице – последние двое суток разлуки с вами эта дуреха не находила себе места. А я… я разделяла ее чувства.

– Простите? – опешил я.

– Вы не ослышались! – притворно нахмурилась она, решив подшутить еще и надо мной. – Я скучала по своему спасителю, мечтала побыстрее попасть в его ласковые руки и страшно боялась, что он передумает возвращать мне Дар.

– Он не передумает! – твердо сказал я, сообразив, что Рюриковна таким образом признается в своих опасениях. – Этот мужчина в принципе не умеет отказываться от данного слова, поэтому займется вами сразу после того, как вы переедете в МАО.

Софья Александровна облегченно перевела дух и заулыбалась:

– Я уже. В смысле, переехала. Пока на месяц. Буду жить тут, у Умницы. Но хотела бы отложить первую процедуру на час-полтора – хочу закончить кое-какие дела. Кстати, вы не прогуляетесь со мной в подземный гараж?

– Почту за честь! – ответил я, на долю секунды прижал к себе Олю, все это время нежившуюся под моей рукой, и отпустил. А через полминуты, уже в коридоре, был вынужден подставить локоть Великой Княжне и вслушался в ее монолог:

– Я, конечно, не Умница, но анализировать все и вся научилась еще в далекой юности. За долгие годы сидения в инвалидном кресле эта привычка превратилась во вторую натуру и успела прирасти довольно серьезными навыками работы с информацией. Я не изменяю ей и сейчас – сразу после того, как схлынула эйфория от возвращения к нормальной жизни, нашла и проанализировала море информации о вас, вашей покойной матушке и Ладе Мстиславовне. В результате прониклась глубочайшим почтением ко всем троим и поняла, что всей душой хочу войти в ваш ближний круг.

В этот момент мы как раз входили в лифт, и Рюриковна, поймав в зеркальной стене мой удивленный взгляд, подтверждающе кивнула:

– Да, вы не ослышались и в этот раз: не пригласить вас в свой, а войти в ваш. Причем не как Великая Княжна и далее по списку, а как единственная подруга вашей ближницы и личность, которой она доверяет, как самой себе. Чтобы в дальнейшем заслужить уважение и абсолютное доверие. Я понимаю, что это решение может показаться блажью зажравшейся аристократки, но оно принято вполне осознанно и отнюдь не для того, чтобы вынудить вас как следует вложиться в восстановление Дара. Поверьте на слово, за семнадцать лет растительного существования я научилась разбираться в людях, поэтому возненавидела свое окружение и готова на все ради душевной близости с теми, кто может увидеть во мне не ступеньку к власти, а личность.

Слово «блажь» мне и в голову не пришло – я подумал о расчете. Но еще до того, как услышал последнюю фразу монолога, почувствовал тепло под Знаком Макоши и устыдился своих мыслей. Впрочем, чувство стыда не мешало следить за окружающей действительностью обнаружением жизни, так что первый же шаг в подземный гараж оказался последним: совместив картинку, появившуюся на сетчатке глаз, с тем, что показывали этот навык, я втолкнул женщин обратно и ткнул в сенсор экстренного закрывания дверей:

– В правом «Горыныче» прячется человек. Связывайтесь с Конвоем!

– Я в курсе, и телохранители тут не нужны… – заявила Рюриковна и ткнула а соседний сенсор. – Ведите меня к нему.

Пока шли, молчала. Вероятнее всего, укладывая на отдельную полочку памяти информацию о наличии у меня еще одного легендарного навыка. Зато после того, как мы добрались до внедорожника, попросила открыть багажное отделение, дала возможность вглядеться в лицо лежащего в нем мужчины, подтвердила мои догадки и… взбесила до невозможности:

– Да, это Святополк Лазаревич Доломанов, человек, поклявшийся всем богам собственноручно отрезать вам голову и изнасиловать в извращенной форме вашу жену, оплативший ваше похищение подставным сотрудникам Службы Безопасности МАО и позавчера вечером лично явившийся забирать заказ. Этот урод был взят с поличным при передаче муляжа вашей головы и девушки, похожей на Ладу Мстиславовну, предан суду в закрытом режиме и приговорен к смертной казни с соблюдением всех процессуальных норм уголовного права.

Все, что Рюриковна наговорила после слова «изнасилует», прошло мимо меня: я смотрел на урода, уничтожившего мой род, убившего матушку Радославу и собравшегося надругаться над Ладой, плавился от бешенства и сходил с ума от желания вцепиться ему в глотку. Или вырвать сердце. Или оскопить, забить естество поглубже в пасть, а потом отрезать голову.

От перебора вариантов убийства отвлекся только тогда, когда услышал скрежет сминаемого металла и сообразил, что все это время удерживал себя на месте, вцепившись в дверную ручку. А через Вечность понял, что задаю вопросы. Вернее, выдавливаю из себя слово за словом:

– Когда. И как. Его. Казнят.

– Яромир Глебович, прочтите, пожалуйста, документ, который я вам сейчас пришлю! – мягко попросила Великая Княжна.

Отрывать взгляд от Доломанова не хотелось, но я все-таки заставил себя это сделать, принял файл, открыл, проглядел текст по диагонали, не поверил собственным глазам и начал читать с самого начала, вдумываясь в каждое отдельно взятое предложение. А когда добрался до должности и звания личности, подписавшей этот восхитительнейший Дар Небес, нервно сглотнул и недоверчиво уставился на Рюриковну:

– Это официальное разрешение привести приговор в исполнение?!

– Да.

– За подписью генерального прокурора?!

– Да.

– И я могу лишить эту тварь жизни так, как заблагорассудится?!

– Там же написано: «способ лишения жизни – по выбору исполнителя»!

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул, задержал дыхание, запоздало понял, для чего багажное отделение «Горыныча» аккуратно застелено несколькими слоями целлофана, задавил безумное предвкушение, чуть было не сорвавшее меня с нарезки, медленно выдохнул и поймал взгляд Софьи Александровны:

– Чем я могу отплатить за столь желанный подарок?

– Местом в ближнем круге, теплом души, обращением по имени и на «ты», доверием, вниманием… в общем, всем тем, чем ты одариваешь тех, кто по-настоящему дорог! – без тени улыбки перечислила она, выдержала паузу и сочла необходимым добавить еще одно предложение: – Все остальное меня в принципе не интересует.

Знак Макоши горел приятным жаром, Оля, стоящая за правым плечом Рюриковны, усиленно кивала, но я никуда не торопился. Поэтому подошел к Великой Княжне практически вплотную и надавил взглядом:

– Ты уверена? Я перестану видеть в тебе любимую дочку Императора, Черную Мамбу и личность старше себя; не буду пресмыкаться, лебезить, терпеть покровительственное отноше-…

Она прервала меня на середине объяснений:

– И слава Перуну, ибо мне нужен друг-МУЖЧИНА. Гордый, волевой, властный, в принципе не умеющий отступать или сдаваться и готовый утопить в крови весь мир ради тех, кого считает своими!

– Властный? – язвительно переспросил я, решив попробовать ее на излом, что называется, еще на этом берегу, чтобы понять, чего она хочет на самом деле.

– Да, Яромир, властный! – предельно серьезно подтвердила она. – Я ненавижу обабившихся слизняков также сильно, как Умница-Разумница, до смерти устала строить из себя сильную женщину и мечтаю не вести, а следовать. За тем, кому доверяю. И иногда идти рядом, плечом к плечу. Чтобы заслужить ответное доверие. Кстати, все, что я наговорила, не просто слова: я считаю тебя своим другом, поэтому пропустила весь материал о зверствах Доломановых через свою душу, разделяю твою ненависть к этим тварям и буду счастлива принять активнейшее участие в казни этого нелюдя…

* * *

…Удивительно, но участие Оли и Софьи в кошмарнейшем Воздаянии помогло отпустить жажду мести в разы легче, чем ожидалось. Кроме того, заставило поверить в кристальную чистоту намерений новоявленной подруги и принять очередной Дар богини Судьбы. Да, не обошлось без перегибов – пребывая в состоянии эмоционального шока, я как-то слишком уж легко сменил стиль общения, не увидел ничего странного в том, что отмывался от крови в одной ванной комнате с Рюриковной, счел нормальным отправиться на кухню в одних трусах, сесть во главе стола и так далее! Скажу больше – пока женщины, пытаясь меня успокоить, рассказывали о визитах к четырем самым выдающимся шарлатанам Аляски от магии и о процессе создания качественной легенды возвращения Великой Княжны к нормальной жизни, я чувствовал себя просто великолепно. Поэтому пил чай с пряниками, просматривал записи сеансов «продвинутого лечения» и магических манипуляций, «восстанавливающих все и вся», язвительно комментировал самые убийственные изречения «пророков», покатывался со смеху над их же диагнозами и, кажется, даже шутил. А потом Софья ненадолго отлучилась в кабинет, вернулась с каким-то свертком и заставила меня вернуться в «нормальную» реальность:- Яромир, перед нашим отлетом на Аляску отец наградил Умницу орденом Живы первой степени. Я преклоняюсь перед самоотверженностью своей единственной подруги, готова носить ее на руках и считаю, что она заслуживает большего, но в то же самое время злюсь из-за дичайшей несправедливости этого слоя легенды о моем чудесном исцелении. И пусть возможностей у меня значительно меньше, чем у отца, но они все-таки есть. Поэтому эти ордена – твои. Жива второй степени – за спасение жизни члена Императорского рода. Хорс второй степени – за избавление члена Императорского рода от влияния менталиста. Перун второй степени – за вскрытие агентуры разведывательных служб сразу трех европейских государств в ближайшем окружении члена Императорского рода. – Софа…Она жестом попросила не перебивать:- Клянусь Силой, что, согласно статутам этих орденов, тебе полагаются Жива и Хорс первой степени, а Перун – второй, третьей и четвертой, и что мои слова об агентуре являются правдой! Я прикусил язык, а она и не подумала останавливаться:- Отец добавил бы титулы, звания, наградное оружие, поместья, земли и так далее. Мне такое не под силу. Зато я сняла с тебя и Лады Мстиславовны все обвинения, убрала вас из розыска и дарю бронированный внедорожник «Горыныч» в полном обвесе, с идентификатором Конвоя и спецпропусками, позволяющими покидать территорию МАО в любое время дня и ночи. Впрочем, эти машины не останавливают, а сквозь их поляризованные стекла не видно ни водителя, ни пассажиров. Это к тому, что я не расстроюсь, если ты когда-нибудь прокатишь меня по городу…Тут я невольно рассмеялся, потыкал в сенсоры комма и вывесил над столом голограмму мощного гидроцикла:- Это «Касатка», игрушка, дожидающаяся полного восстановления твоего Дара в гараже нашего коттеджа: пока вы с Олей летали на Аляску и обратно, мы с Ладой купили этого монстра в качестве подарка к твоему выздоровлению. Ибо считаем, что немного буйства полезно в любых количествах. Рюриковна растерянно сглотнула, несколько мгновений смотрела мне в глаза совершенно безумным взглядом, а потом горько усмехнулась:- Обалдеть: вы с ней единственные, кто смог догадаться, что все эти годы мне дико не хватало свободы движения, риска и безбашенного веселья! Я пожал плечами:- Достаточно было поставить себя на твое место… – Я тоже поставила… – неожиданно серьезно заявила она. – Поэтому хочу снять с твоих плеч еще одну проблему. Причем до первой совместной тренировки. Вряд ли я ошибусь, заявив, что вы с Ладой Мстиславовной намного сильнее, чем декларируете, а в МАО поступили только для того, чтобы воспользоваться принципом Ингвара Ярого «Грех искупается Службой на благо Отечеству», на какое-то время притупить бдительность Доломановых и еще до окончания обучения найти способ отправить в Навь их главу. Значит, теперь, когда вы чисты перед законом, а Святополк сдох, как бешеная собака, вас держит в Академии лишь чувство долга перед девочками, которых ты взял под свою опеку. Снять с твоих плеч этот груз достаточно легко: я могу пристроить их фрейлинами к матушкам или невесткам. – Прости за то, что перебиваю, но с этой проблемой я уже разобрался… – усмехнулся я и показал видеозаписи самых значимых событий воскресенья. С комментариями и едкими шуточками. А потом подвел итоги и ответил на вопрос, который не мог не прозвучать: – В общем, девчонки от меня не уйдут даже в фрейлины Императрицы. А я не уйду из Академии: да, при большом желании мы сможем быстро развиваться и в Диком Лесу, но тут значительно комфортнее. Опять же, там политический вес рода не поднять, а тут это вполне реально. И, что самое главное, здесь, в Москве, у меня имеется близкая подруга, которой катастрофически не хватает поддержки, помощи и душевного тепла. В общем, не рви себе душу – я буду рядом как минимум два ближайших года. – Догадлив, однако… – удовлетворенно хмыкнула Великая Княжна, чтобы скрыть смущение, и нарвалась на игривую шутку Ольги:- Мой господин хорош во всем! Впрочем, судя по алеющим ушам и «случайно развязавшемуся» пояску халата, его стати ты уже оценила……К нашему коттеджу я примчался только в половине одиннадцатого. Порядка четверти часа убил на переодевание, описание казни Доломанова и извинения перед Ладой. Потом шокировал «соседок» сообщением о том, что Великая Княжна попросилась в мой ближний круг и добилась своего, ответил на шквал вопросов и за пять минут до приезда ближницы спустил девчонок в гараж. Как вскоре выяснилось, автомобиль мечты абсолютного большинства мужчин Российской Империи, начиная с безусых юнцов и заканчивая главами самых влиятельных аристократических родов – внедорожник «Горыныч», кстати, никогда не поступавший в свободную продажу – кружил голову и некоторым представительницам слабого пола. В частности, Ладе, Наташе и Саше. Так что сообщение о том, что этот монстр теперь наш, заставило девчонок задохнуться от восторга и врубить турборежим. Пока они нарезали круги вокруг брутального красавца, гладили бронированный корпус из магически упрочненного композита и изучали комфортабельный салон, я любовался сумасшедшим подарком со стороны. Ведь этот символ силы и могущества Рюриковичей убивал не только запредельной мощью тактико-технических характеристик, но и дизайном. Высокий, широкий, агрессивный, он цепко держался за пластиковое покрытие пола гаража новенькой резиной с универсальными протекторами, грозно смотрел перед собой хищно прищуренными «глазами» фар и дополнительной светотехники, матово поблескивал черным корпусом и жаждал даже не движения, а боя! Увы, в этот день повоевать ему было не суждено – налюбовавшись своим первым автомобилем, я забрался на водительское кресло, настроил его под себя, краем сознания отметил, что правое переднее сидение заняла Лада, и тронул «Горыныча» с места. А буквально через пару минут остановился на небольшой парковке возле высоченной стены, отделяющей область аномалии с магофоном выше полутора единиц от всей остальной территории МАО.Оба «Горыныча» Рюриковны дожидались нас перед проходной, и с этого момента все пошло по оговоренному плану. Софья Александровна величественно выбралась из машины, поздоровалась, дождалась ответного приветствия и сообщила, что собирается восстанавливать форму, тренируясь вместе с нами. Мы изобразили верноподданнический восторг, следом за наставницей и Великой Княжной прошли в особо охраняемую зону, перешли на легкий бег, добрались до нашего спорткомплекса, вывесили над собой светляки и вломились внутрь. А в здании, из-за слишком высокого магофона лишенного всех прелестей технологической цивилизации, перестали играть – я обновил на Софье усиление, со спокойной душой отправил женщин в раздевалку и переоделся сам, а через несколько минут, дождавшись их появления на крытом стадионе, перестал строить из себя студента:- Оль, ты, Саша и Наталья бежите семерку, отрабатывая упражнение номер четыре. На половине дистанции вас встретит Лада, обновит усиление и восстановит силы. Оставшиеся полтора часа работаете по пятничной схеме – девочки, объясните ее Умнице самостоятельно, а я займусь Софьей. По полной программе: не вижу смысла тянуть с восстановлением ее Дара, имея в наличии все необходимое. Говоря иными словами, за два занятия до обеда я постараюсь вернуть в норму правую верхнюю главную жилу, а после обеда убью еще четыре часа на левую. Лад, на тебе поддержка. И обрати максимум внимания на Рюриковну, так как из транса я выйду только через два часа. Рыжая коротко кивнула в знак того, что дальше можно не объяснять, Ольга и обе «соседки» сорвались с места, привычно перестроились клином и вылетели на беговую дорожку, а наша троица неторопливо пошла в центр помещения. К стопке матов, на которую я собирался положить Софью перед «правкой». Ближе к концу пути новоявленная подруга вдруг заявила, что уже договорилась. Со всеми девчонками сразу. В раздевалке. На удивление легко и быстро. А потом уважительно хмыкнула:- Впрочем, они у тебя одна другой достойнее, и я найду с ними общий язык. Кстати, Лад, спасибо за подарок – он по-настоящему обрадовал, и я вся в предвкушении! – Твои подарки тоже легли на душу, как родные! – улыбнулась Рыжая, абсолютно естественно обратившись к ней на «ты». – Так что искать общий язык со мной нет необходимости – я тебя уже приняла. Рюриковна благодарно кивнула, с разгона запрыгнула на верхний мат, расстегнула комбез и легла на спину. – Все, я ухожу в транс. Если надоест лежать без движения – попросишь Ладу, и она отправит тебя в целительский сон… – сказал я, усаживаясь рядом с ней. Софья усмехнулась:- Уходи. Не надоест: мы с твоей женой зацепимся языками, и два часа пролетят, как один миг. В этом я не сомневался, поэтому прижал ладонь к ее солнечному сплетению, закрыл глаза и под познанием сути вгляделся в средоточие. Ожить оно, естественно, не ожило, но в областях, смежных со здоровыми участками главных жил, появились «переходные» зоны, еще не сияющие, но уже и не серые. Я прикинул приблизительные темпы естественного восстановления энергетической системы, пришел к выводу, что в самом лучшем случае оно займет три-четыре десятилетия, а потом сосредоточился на «правке». Влил свою Силу в восстановленный кусок правой верхней главной жилы, создал избыточное давление, усиливаемое магофоном второго круга, и занялся однообразным, но нужным делом. Вернув к жизни первые несколько сантиметров, отрешенно отметил, что воздействовать на энергетику тех, с кем связан Знаками Макоши, чуть ли не вдвое легче. Потом задвинул эту мысль куда подальше, чтобы ненароком не получить еще один Дар богини Судьбы. А минут через десять-двенадцать, из-за субъективного замедления времени в этом состоянии показавшихся целым часом, поймал ритм и медленно, но уверенно «двинулся» по жиле к плечевому суставу. Перед локтевым был вынужден прерваться, чтобы вместе с группой, закончившей занятие по физподготовке, перебраться в зал для медитаций, а там вернулся в транс и потерялся в нем еще на полтора часа. Как-то умудрившись за это время добить правую верхнюю и восстановить добрую четверть левой верхней главной жилы. Потом мельком оценил качество отката возраста в области, которую познание сути цепляло от средоточия, и вышел из транса. Реальность встретила меня хохотом Рюриковны и весельем Рыжей, ощущающимся под татуировкой. Убедившись в том, что за три с половиной часа эта парочка успела спеться, я обрадованно открыл глаза и прервал их беседу:- Лад, принципы медитации в кольце объяснила? – Конечно! – Тогда вперед: мне надо, чтобы до конца занятия Софья как следует освоила его замыкание. А я пока немного поленюсь. – То есть, правая верхняя главная жила уже заработала? – на всякий случай уточнила «пациентка» и заставила Рыжую насмешливо фыркнуть:- Сомневаешься в способностях Доброго Волшебника?! – Не-не-не! – притворно ужаснулась Великая Княжна. – Хочу ими лишний раз восхититься. Пока перешучивались, успели сесть в правильное положение. Затем ушли в транс и почти полчаса отрабатывали этот процесс, но уже под моим присмотром и моим усилением. А после того, как добились требуемого результата, оделись, повернулись ко мне и поставили ультиматум – заявили, что обедать мы будем вместе и у нас дома. Возражать я, конечно же, не стал – вывел из медитации «соседок», все два часа работавших в паре, и «одиночку» Олю, рассказал о наших успехах, а затем дал команду выдвигаться в сторону раздевалки. По дороге придержал ближницу за локоток и еле слышным шепотом потребовал поделиться инфой о гастрономических пристрастиях Черной Мамбы. А еще через полчасика, сев за руль «Горыныча», попросил Ладу залезть на сетевую страничку единственного китайского ресторана, имеющегося на территории МАО, и перечислил блюда, которые нам нужны. Пока она формировала и оплачивала заказ вместе с доставкой, Оля наведалась на страничку магазина элитных спиртных напитков и приобрела любимое красное вино Софьи – «Усахелаури» – а с ним «правильный» бокал и свечи. Я тоже внес свою лепту в создание правильной атмосферы. Но уже после того, как мы добрались до дома, заехали в гараж и десантировались из машины – замедлил шаг и втихаря купил пять роскошных букетов роз. В результате к приезду Черной Мамбы у нас в квартире одуряюще пахло свининой в кисло-сладком соусе, на кухне царил интимный полумрак, а все Нестеровы изнывали от предвкушения. И не разочаровались: не успев переступить через порог, Софья унюхала знакомые запахи и сглотнула слюну, в гостиной искренне обрадовалась подаренным цветам, а на кухне, оглядев накрытый стол, притворно вздохнула:- Кажется, я переселилась не в тот коттедж……В зал для боевки мы приперлись через час после обеда. Я поставил задачу Саше с Натой, переключился на Ольгу и во время объяснения весьма замороченного упражнения вдруг разобрался в ее эмоциях, сообразив, что проснувшаяся в ней ученая изнывает от желания разобраться в логике моих рекомендаций, но ни на миг не забывает о Клятве. Я мысленно усмехнулся и решил удовлетворить жажду познания ближницы личными наблюдениями: – А теперь немного теории, противоречащей утверждениям признанных теоретиков магии, но позволяющей не допустить одну из основных ошибок большинства одаренных, сначала замедляющих, а затем и останавливающих свое развитие. Для того, чтобы не показаться вам голословным, опишу ее на примере нашей горячо любимой наставницы. В свое время она уперлась в так называемый естественный барьер только из-за того, что погрязла в текучке и минимизировала время обязательных тренировок за счет физподготовки. А ведь она, ученая, должна была догадаться, что фраза «Движение – это жизнь» касается и Дара. Что получилось в результате? Отсутствие нормальных нагрузок сказалось на состоянии энергетической системы не самым лучшим образом: если верхняя половина еще хоть как-то работала, то нижняя часть начала деградировать. И в момент попадания в мои цепкие ручки пропускная способность нижних главных жил Ольги упала более чем вдвое. В результате плотность покрова в районе щиколоток уменьшилась почти на семьдесят процентов и не тянула даже на третью звезду подмастерья. Хотя на руках, корпусе и голове он работал почти полноценно, то есть, на четвертую звезду мастера! Тут Умница-Разумница не выдержала и задала мучающий ее вопрос, сделав это впритирку к граничным условиям клятвы:- Ты хочешь сказать, что теория Фельцмана о зависимости плотности покрова от качества проработки жил, развенчанная еще в прошлом веке, верна? – Про Фельцмана не слышал, его труды не читал, зато проанализировал состояние энергетических систем всех пациентов матушки, сделал выводы и во время недавней межродовой войны на пару с Ладой без особого труда убивал высокоранговых мастеров. В общем, зарубите на своих прелестных носиках: естественный предел – это остановка в развитии Дара, вызванная набором критической массы загрязнений энергетической системы из-за недостаточно гармоничной физической и магической нагрузки. И еще: это знание – только для вас, а остальные пусть развиваются так, как хотят. На этом все. Получайте усиления и вперед, тренироваться в рекомендованном режиме. Донельзя воодушевленная Оля метнулась ко мне, подставила запястье, после моего прикосновения встала на цыпочки, выдохнула на ухо жаркое «Спасибо» и скачками унеслась к «вертушкам». Через несколько мгновений ее примеру последовали и Натка с Сашей. А Софья, проводив их взглядом, попросила разрешения задать два «закрытых» вопроса. Я вздохнул:- Да, я умею убирать эти загрязнения. И, в принципе, могу помочь тебе с дальнейшим развитием. Но, как обычно, есть нюансы. Разрешаю обсудить эту тему с Ладой во время процедуры. – Спасибо… – улыбнулась она. – Остался еще один вопрос. – Задавай. – Какой у тебя ранг на самом деле? Если что, спрашиваю не из пустого любопытства и не для распространения. – Мастер пятой звезды. А моя жена – «четверочка».

Глава 15

13 сентября 2075 г.

…Последние сантиметры левой нижней главной жилы Софьи я правил с легким трепетом. Да, четыре четырехчасовых сеанса каторжной работы над ее энергетической системой позволили привести в норму не только главные жилы, но и часть второстепенных, но абсолютной уверенности в том, что удастся сходу «запустить» средоточие, у меня не было. Вот я и вкладывался в этот отрезок так, как будто от качества его правки зависела моя жизнь. В результате ушел в процесс с головой и зевнул момент начала полноценной циркуляции потока Силы. Поэтому ярчайшая «вспышка» застала врасплох и заставила мысленно схватиться за голову. Увы, откатить процесс назад не представлялось возможным, и я занял себя делом – изучил познанием сути средоточие Рюриковны, заставил себя порадоваться ее прорыву в пятую звезду созвездия Воли, оценил состояние фракталов, прикинул, сколько времени понадобится для преодоления «естественного барьера», и так далее. В общем, из транса вышел только через четверть часа, вслушался в эмоции Лады, собрался с духом, открыл глаза и огляделся.

Ольга и «соседки» во всю убивались в «Доме» и, вне всякого сомнения, еще не знали о возвращении Рюриковне полноценного Дара, да еще и совмещенном с прорывом, Рыжая лежала на боку, подложив руку под голову, и откровенно веселилась, а «пациентка», еще не успевшая оклематься от слишком сильной вспышки удовольствия, полученного во время столь «грубого» повышения уровня, усиленно изображала медузу на жарком летнем солнышке. Впрочем, на мое шевеление все-таки отреагировала –открыла глаза, не без труда сфокусировала на моем лице взгляд, затянутый поволокой, и облизала пересохшие губки:

– Будешь смеяться, но я не определилась, за что благодарить в первую очередь – за возвращение Дара или за невероятное наслаждение, испытанное в этот момент. Поэтому сделаю это одновременно: спасибо, Яромир, я на седьмом небе от счастья и… хочу еще!

– Что, прямо сейчас? – ухмыльнулся я, как-то сразу поверив, что она не в обиде. – Если что, могу прорвать тебя в «шестерку» от силы за двадцать минут.

Софья содрогнулась от сладкого ужаса:

– Не-не-не, только не сегодня – меня до сих пор не отпустило! Давай завтра, ладно?

Лада притворно вздохнула:

– Вот так мой супруг коварно ломает одаренных женщин: до первого прорыва с его помощью мы мечтаем о рангах, а после – о запредельном удовольствии!

– Кстати, о моем коварстве… – заявил я, почувствовав, что на этой шутке она останавливаться не собирается. – Соф, между нами говоря, возраст тебе откатили корявенько. Нет, никаких особо серьезных ошибок я не нашел, но мелких недочетов хватает. И если ты…

– Да!!! – не став дослушивать вопрос, восторженно выдохнула она. – Можешь делать со мной все, что заблагорассудится!

– Интригующее предложение, однако… – ехидно усмехнулась Рыжая, а я перевел на русский язык то, что не позволила сказать клятва:

– Понравились фигурки Лады и Ольги?

– Не то слово! – призналась Великая Княжна и затараторила: – Я всегда дурела от внешности и в юности приставала к дворцовому целителю чуть ли не через день! К примеру, того оттенка волос, с которым попала в записи для школьной программы, добилась за полтора года экспериментов…

– Ой! – «испугался» я.

– Не-не-не, к тебе приставать не буду… – пообещала она.

– И правильно… – кивнула Рыжая. – После правок Яромира никакие корректировки не требуются.

Софья посмотрела мне в глаза с такой безумной надеждой во взгляде, что я рассмеялся:

– Уговорила. Займусь этим делом завтра после обеда.

Рюриковна засияла, рассыпалась в благодарностях, а минуты через две вдруг посерьезнела:

– Вчера ты мимоходом упомянул о желании набрать политический вес. Это и в моих интересах, поэтому предлагаю следующее. Я, как куратор Академии, имею право тестировать талантливых студентов и подтверждать их уровни тогда, когда сочту нужным. Согласно Табели о Рангах пятая звезда подмастерья соответствует восьмому классу, то есть, Наталья и Александра могут уже сегодня получить штабс-капитанов гвардии, Лада, как мастер-«четверочка», станет майором, а ты – подполковником. А это позволит мне включить вас в штат моей личной охраны и выводить в свет так, как я когда-то выводила «Миражей». Последствия такого возвышения представляешь?

Я утвердительно кивнул:

– Естественно. Уймутся Оболенские и Назаровы. Вернее, изменят свое отношение к беглянкам на диаметрально противоположное, начнут перед ними лебезить и станут искать подходы ко мне-любимому. Доломановым тоже станет некомфортно, и они, вероятнее всего, попробуют хоть как-то загладить вину покойного главы…

– Приложат все усилия. Сразу после того, как я объявлю о возрождении «Миража»! – хохотнула Великая Княжна.

– …кроме того, засуетятся все бывшие союзники Нестеровых… – мрачно закончил я. – Говоря иными словами, ты макнешь меня с головой в самую грязь межродовых интриг, и я в ней быстренько утону. Ибо не обладаю даже зачатками соответствующего опыта!

Софья отрицательно помотала головой:

– Прости за грубость, но все эти интриги станут тебе до одного места – ты окажешься НАД законом. Вернее, станешь его карающей дланью, так что проблемы с интриганами будешь решать с позиции силы, а необходимый опыт наберешь в самом щадящем режиме из всех возможных, да еще и с помощью о-о-очень мотивированной личной помощницы!

Предложение было шикарным, из категории «лучше не бывает», и я развел руками:

– Звучит на редкость многообещающе. Смущает только два нюанса. Первый звучит так: если я не ошибаюсь, то в «Мираже» было десять человек, а нас всего шестеро. Ты собираешься добрать еще четверых?

Рюриковна потемнела взглядом:

– Как я понимаю, эту часть школьной программы ты не забыл, верно?

Я кивнул.

– Так вот, она не соответствует действительности. На самом деле Олег Мирославович Кононов погиб не случайно, а из-за предательства командира группы эвакуации. Увы, после ареста и казни последнего мы расслабились. А зря: за следующие семь месяцев группа еще несколько раз попадала в крайне неприятные ситуации и выбиралась из них на классе. А в Туране не смогла: их контрразведка получала копии всех отчетов о проведенных операциях моей группы от завербованного сотрудника отдела планирования, так что подготовила идеальную операцию по нашему уничтожению. Тут, в Москве, подвела к Олегу Геннадьевичу Левину, единственному мастеру-«девятке» «Миражей», смазливую менталистку и переформатировала мозги. Благо, колокола не было и у него. А затем слила нашей разведке очень вкусные данные, тем самым, грамотно заманив нас в здание, заранее «заряженное» артефакторами. В результате мы радостно добрались до наживки и влипли. Правда, я этого не помню: на пороге «тайного хранилища запретных атакующих артефактов» Тигр внезапно приложил меня дезориентацией. В результате мои подчиненные погибли, а я, выжив, сделала ряд неприятных выводов. В общем, в новом составе подразделения посторонних людей не будет.

– Это меня устраивает… – заявил я и без паузы озвучил второй вопрос. Дабы не дать ей погрузиться в неприятные воспоминания: – В отличие от названия «Мираж»: прости, но я не хочу примазываться к славе первого состава…

…Большую часть необходимых документов Софья подготовила по дороге к административному корпусу, так что в ее кабинете мы провели от силы три четверти часа. А после того, как приняли присягу, ознакомились с контрактами, поставили электронные подписи, обновили идентификаторы и выслушали официальные поздравления Великой Княжны, отправились к нам домой. Обмывать звания, отмечать создание группы особого назначения «Феникс» и получать ценные указания.

Пока ехали по территории Академии, я похвалил Сашу и Наталью за то внутреннее спокойствие, с которым они встретили шокирующие известия, и, видимо, перестарался, так как из машины они выбрались, изображая самых настоящих Снежных Королев. Пришлось корректировать поведение еще раз, зато итоговый результат получился идеальным: девчата отпустили тормоза, помогли расслабиться Ольге с Софьей, и под руководством Лады превратили процесс заказа блюд для праздничного ужина в веселый бардак.

Потом Рыжая увела всю женскую половину компании в гардеробную. Переодеваться в домашнее. И там эта пятерка додумалась до необходимости создать узнаваемый стиль настоящего «Феникса». Ибо белье и футболки у них, видите ли, оказались не в одном стиле!

Мою попытку сбежать пресекли всей толпой, притащили в гостиную, усадили на диван и… удивили, заставив поучаствовать в выборе типа, ТТХ, обвеса и цветовой схемы боевой брони! Причем не в каком-нибудь сетевом файловом архиве рисунков, а в процессе общения с главным технологом Собственного Его Императорского Величества Института Перспективных Военных Технологий. По коммуникатору Рюриковны, но под безликими аватарками.

Результат «совместного творчества» убил наповал. Нет, в Дикий Лес Алтая я бы в этом комплекте не отправился, но для работы в городских условиях, да еще и при наличии поблизости группы обеспечения, эта броня подходила идеально. То есть, была легкой, достаточно прочной, чтобы при истощении покрова защитить тело одаренного от пары-тройки магических воздействий мастера пятой звезды, могла использоваться в любую погоду, давала круговой обзор, защищенную связь и так далее. Но самым примечательным, пожалуй, был дизайн. Оригинальная формовка нагрудной, наспинной, набедренной и ряда других защитных пластин женского варианта костюма придавали ему одновременно и красивый, и грозный вид. Вроде бы достаточно простая четырехцветная схема окраски вызывала серьезный визуальный дискомфорт и заставляла отводить взгляд даже без включения режима мимикрии, а с ним менее, чем за секунду сливалась с любым фоном. А поляризованная линза активированного тактического шлема завораживала угольно-черной клубящейся мутью, в глубине которой зловеще алели «глаза».

Ненамного меньше порадовал и «обвес». С моей подачи на броне появились ножны под очень серьезный боевой нож, а тактические перчатки обзавелись шипами в стиле любимого кастета. Софья добавила базу под новейшие разведывательные микродроны «Гнус», мощную систему связи и набедренную кобуру под пистолет «Сполох», стоящий на вооружении далеко не у каждого спецподразделения. А Ольга – еще пяток электронных приблуд, о которых я не имел никакого представления.

Предпоследней вишенкой на торт стали спец-шкафчики для хранения и автоматического обслуживания этой брони для «Горынычей» и «конверта» «Коршун», который Софья пообещала закрепить за нашей компанией эдак через месяц-полтора. А последней – эмблема, которую за время обсуждения нарисовал художник института.

Ужин прошел приблизительно в том же ключе: дамы развлекались, присобачивая рисунок «нашей» огненной птицы на все подряд, начиная с капота трехмерной голограммы «Горыныча» и заканчивая нижним бельем. При этом особо удачные серьезные варианты откладывались в одну папку с файлами, несерьезные, но радующие взгляд – в другую, а некоторые изображения… хм… персонализировались. Скажем, один из вариантов летнего спортивного костюмчика с «Фениксом» на укороченной футболке без рукавов настолько подошел к динамической мерке Лады, что примерять его на остальные фигурки дамы не захотели. А черная кожаная курточка с птичкой во всю спину отправилась в ту же коллекцию вместе с динамической меркой Оли.

Да, подшучивали и надо мной. Но даже так бесконечное обсуждение шмоток быстро надоело, и я, делая вид, что участвую в процессе, ушел в свои мысли. А через некоторое время придумал, как отметить возвращение Софьи к нормальной жизни с куда большим размахом. И, ухмыльнувшись, постучал вилкой по бокалу:

– Дамы, разнузданное веселье в вашем варианте я уже оценил. Как насчет того, чтобы попробовать мое?

– Я – за! – воскликнула Лада, явно «прочитавшая» мои эмоции.

– Мы тоже! – мгновением позже одновременно заявили «соседки», Оля ограничилась кивком, а Софья ехидно прищурилась:

– А оно тоже будет разнузданным?

Я ответил крайне расплывчато и несколько двусмысленно:

– Это зависит от тебя.

– О, как… – задумчиво хмыкнула она, пару-тройку секунд испытующе смотрела мне в глаза, а потом решительно тряхнула волосами: – Я готова!

– Отлично! Тогда мы летим в аквапарк.

Как я и предполагал, Рюриковна расстроилась. Чуть ли не до слез:

– Я ценю твое желание порадовать меня экстремальным отдыхом, но расслабиться нам не дадут.

– Софья, мой муж – Добрый Волшебник! – мягко улыбнулась Лада. – Дай ему договорить, и ты поймешь, что твои опасения беспочвенны.

– Точно-точно! – хором поддакнули ей Натка с Сашкой, и женщина, тяжело вздохнув, махнула рукой:

– Что ж, я тебя внимательно слушаю.

Я держал театральную паузу до тех пор, пока не почувствовал, что вот-вот погибну смертью храбрых от руки любимой девушки, и посерьезнел:

– Софья, ты забыла о том, что я умею накладывать личины. Да, всех сразу под ними не спрячу – на это уйдет слишком много времени. Поэтому временно изменю одну тебя. Но и это еще не все: я считаю необходимым отрываться не в Москве, а в Большом Сочи и только полтора часа: даже если нас мгновенно срисуют, к примеру, обиженки-Ирецкие, то подтянуть группу достаточно серьезных бойцов, способных справиться с тремя мастерами-«пятерками», одной «четверкой» и двумя подмастерьями-«шестерками», физически не успеют.

– Ну да: расстояние, будний день, режим «Хамелеон» при перелете… – начала, было, Ольга, включившая режим Умницы-Разумницы, но была перебита развеселившейся Рюриковной:

– Добрый Волшебник, я тебя обожаю!!!

…Воплощать в жизнь мои пожелания Софья начала в десять вечера, вызвав к нам в гараж командира группы личной охраны Егора Аркадьевича Алейникова, взяв с него очень жесткую клятву о неразглашении информации и представив меня заранее оговоренной формулировкой:

– Егор, знакомься – фактический командир группы особого назначения «Феникс» подполковник гвардии Яромир Глебович Нестеров, мастер пятой звезды, человек, вернувший мне Дар, прижививший колокол, спасший жизнь при срыве укоренившейся программы и, что самое главное – мой ближайший друг.

Конвойный обладал завидной скоростью мышления и подобрался. Так что я, ожидавший увидеть именно такую реакцию, поднял вверх левую руку и влил Силу в татуировку. В принципе, этого аргумента хватило бы за глаза, ведь Макошь никогда одаривала Знаками недостойных. Но мне требовалось полное доверие этого мужчины, и я озвучил еще один веский аргумент:

– Клянусь Силой, что не являюсь менталистом.

Тут он переключил голову в другой режим, додумался до очевидных выводов и решил их перепроверить:

– Сколько микрокамер было в кабинете коттеджа Умницы-Разумницы?

Я усмехнулся:

– Одна стационарная и одна в микродроне.

– А в инвалидном кресле?

– Пять штатных и одна «левая».

Этих ответов Алейникову хватило за глаза, и он… поклонился мне в пояс:

– Спасибо за то, что спасли хозяйку. Теперь я ваш должник!

– Отслужишь… – сказал я, жестом попросил не перебивать и объяснил столь «наглое» требование: – Не мне, а Софье Александровне: с этого дня мы, «Фениксы», подключаемся к ее личной охране. Вы, как и прежде, работаете в первом круге, а мы берем на себя второй. Боевую броню и КТС-ки нам обещали доставить завтра днем, так что вечером, после боевки, обговорим основные моменты взаимодействия, а со среды добавим в наше расписание совместные тренировки.

– Принимается… – кивнул он и задал вполне логичный вопрос. Только не мне, а Рюриковне. – Что с вертикалью власти?

– Ты командуешь своими парнями в обычном режиме, однако приказы Яромира имеют безусловный приоритет! – твердо сказала она. А я добавил:

– Вы, Конвой, и мы, «Фениксы» – два отдельных подразделения со своими задачами. На вас защита Софьи Александровны, а на нас атака. В том числе и по целям, замеченным обнаружением жизни и чувством металла. Так что приказов, как таковых, будет немного. В отличие от уведомлений. Впрочем, кое-что я все-таки изменю: насколько мне известно, у двух бойцов вашей группы нет колоколов. Возвращайте их на базу – слабые звенья нам не нужны.

Колун нахмурился:

– Без Шверта мы обойдемся. А терять Каштана не хотелось бы: он у нас щитовик-«семерка», вешает воздушную пелену…

– …и при превращении в «куклу» способен вырубить дезориентацией весь Конвой, за исключением вас, плюс трех «Фениксов»! – подхватил я. – А это меня не устраивает. Поэтому обойдемся без Каштана. Тем более, что защита просядет не так уж и сильно: в моем подразделении пелена имеется у всех до единого, а Софью Александровну будет персонально опекать Умница-Разумница, являющаяся мастером-«пятеркой».

– Да и я уже не балласт! – усмехнулась Рюриковна. – Покров-«пятерку» быстро не продавишь.

– Верно… – кивнул я. – Особенно если его хозяйка держит свою пелену, перед ее схлопыванием уходит из-под атаки скачком и сразу же прячется под отводом глаз.

Первых двух навыков у Великой Княжны еще не было, но она согласно кивнула, понимая, что я, по сути, пообещал их приживить. Егор Аркадьевич ощутимо расслабился, повеселел и заявил, что это меняет дело. Поэтому Софья перешла к следующему Ценному Указанию:

– О сокращении штата моей личной охраны Шверту и Каштану сообщу я. Поблагодарю за верную службу, подслащу пилюлю приличной премией и дам тебе команду отправить их на базу. Выделишь ваш «Горыныч». После возвращения к машинам и еще до отключения этой парочки от тактической связи передашь Шершню мое распоряжение готовить «Коршун» к полету в Новосибирск. «Конверт» действительно понадобится, но мы вылетим в Сочи. В режиме «Хамелеон». В двадцать три часа. Но о конечной точке маршрута оставшимся парням сообщишь уже на борту. После того, как они принесут клятвы о неразглашении информации Яромиру Глебовичу и перезнакомятся с «Фениксами». И последнее: мы летим развлекаться. В аквапарк «Прибой». На полтора часа. По дороге меня «украсят» личиной. Там ты посидишь в конвертоплане, а с нами отправишь Потапыча и Каймана – твое лицо давно примелькалось, а они постоянно работают в шлемах…

…Не смотря на вечер буднего дня, народу в фойе аквапарка оказалось предостаточно. Что, в общем-то, было вполне понятно, ведь тут, на одном из самых престижных курортов черноморского побережья Империи, начался бархатный сезон. Естественно, наша компания привлекла внимание доброй половины подвыпивших отдыхающих и местных мачо, но, скажем так, чисто теоретическое. Ведь свободных девушек вокруг было видимо-невидимо, а к нашим красоткам прилагалось трое достаточно крупных мужчин с военной выправкой. Поэтому мы не напрягались: буквально на пять минут заскочили в спортивный магазин, приобрели Конвойным плавки и резиновые шлепки, а затем рванули переодеваться в сауну-«Люкс» для особо важных персон, оплаченную через Сеть перед самым приземлением.

Не задержались и там – дамы, изнывавшие от желания побыстрее дорваться до аттракционов, побили все рекорды скоростного облачения в купальники и построились у выхода во внутреннюю часть одного из самых крупных развлекательных комплексов Европы чуть ли не быстрее нас. Потом первыми вылетели под высоченный купол, оглядели ближайшие водяные горки, определились с нашим местоположением и уверенно направились к лифтам, поднимающим к нужной стартовой трубе. Благо трехмерную схему «Прибоя» изучали весь перелет и успели распланировать будущее веселье.

Подъем на восьмидесятиметровую высоту прошел без эксцессов, а на верхней площадке к Ладе и Ольге пытались подкатить двое черноволосых, носатых, волосатых и слишком перекачанных ценителей женской красоты из Закавказья. Но уже на втором шаге вдруг уткнулись в воздушную пелену, поставленную Михаилом Валерьевичем Романовым, не сразу, но доперли, что пользоваться навыками в общественном месте могут только сотрудники силовых структур, остыли и растворились в толпе. Так что я со спокойной душой дождался нашей очереди, подошел к терминалу аттракциона, задал самый экстремальный режим, подтвердил электронной подписью наличие покрова столь высокого ранга и под восторженный гул полутора десятков зрителей лег в стартовую «ванну».

Тянуть время, конечно же, не стал и подтвердил готовность коротким кивком. Блок распознавания жестов отправил соответствующую команду в систему управления, и волна, ударившая в плечи, мягко втолкнула меня в кроваво-красный зев. А там началось веселье: вираже на третьем моя основательно разогнавшаяся тушка «продавила» стенку трубы и отправила в свободный полет к пластиковому «жерлу», расположенному метрах в восьми от «разлома». Не успел я влететь в новую трубу и как следует притереться к потоку воды, как гидравлика аттракциона сдвинула очередной завиток на нужный угол, добавила скорости и подбросила в воздух. Причем закрутила так, чтобы во второй приемный конус я влетел после обратного сальто. А еще через несколько мгновений меня «чуть было не воткнуло» в резиновый плот с «четырьмя пассажирами», мчавшийся по другой водяной горке! Судя по воплям, быстро затихшим за спиной, народ, внезапно увидевший мою тушку, пролетевшую над головами, пробрало куда сильнее меня. И это рассмешило. А приводнение в бассейн глубиной в десять метров расстроило – я бы с удовольствием продолжил столь захватывающие покатушки.

Впрочем, через минуту, когда в воду с радостным воплем грохнулась Софья, мне стало не до страданий: затормозив на полпути к дну и выплыв из облака воздушных пузырьков, Великая Княжна рванулась к поверхности, в хорошем темпе доплыла до меня, вынырнула и затараторила:

– Надень-я-не-цельный-а-раздельный-купальник-прилетела-бы-голой! Да-и-плевать-это-удовольствие-того-стоило!! Спасибо-спасибо-спасибо!!!

Абсолютно счастливый взгляд, румянец на «чужом» лице, улыбка в стиле «можно шире, но уши мешают» и несколько звонких поцелуев в щеки подняли и без того хорошее настроение, так что я не удержался от шутки:

– То ли еще будет! Если научишься верить Добрым Волшебникам…

– Я уже верю. Одному-единственному. И готова на любые безумства! – весело заявила она, вдохнула и опустила личико в воду, чтобы понаблюдать за всплытием Рыжей.

Фраза про безумства оказалась пророческой и, как вскоре выяснилось, описывала настроение всех пяти моих спутниц: полетав на этом аттракционе еще четырежды и нахватавшись адреналина, они рванули по всем остальным. В смысле, экстремальным. Причем Лада, Софья и Ольга неизменно выбирали сложность по самой верхней планке, а «соседки», чуть не плача от огорчения, довольствовались предпоследним уровнем. Хотя и он, бывало, продавливал покровы страдалиц на две трети. В результате за полтора часа, проведенных в аквапарке, мы успели испытать все «серьезные» водяные горки, попрыгали с вышек, покатались на искусственных волнах, поныряли в длину и в глубину, поплавали с дрессированными дельфинами и так далее. Но даже после такого буйного веселья выдержали график. То есть, точно в назначенный срок вернулись в раздевалку, ровно через десять минут вышли из нее в коридор, а еще через семь шагнули из лифта на крышу и поднялись на борт «Коршуна». А там разделились: Потапыч и Кайман остались во втором салоне, а мы следом прошли в первый, заперли дверь, попадали в свои кресла и придвинулись к иллюминаторам, за которыми стремительно проваливалось вниз здание, подсвеченное многоцветной ночной иллюминацией.

Увы, наш «конверт» относился к категории скоростных, поэтому эти огни очень быстро превратились в точку и потерялись среди огней огромного города. Ната и Саша расстроенно вздохнули, Оля заявила, что в следующий раз надо лететь куда-нибудь в Хабаровск, чтобы и оторваться до потери пульса, и попариться, и понежиться в джакузи, а Лада философски пожала плечами:

– Что за проблема? Радуйте Доброго Волшебника – и он порадует вас.

Софа, успевшая опустить спинку кресла в горизонталь, чтобы мне было удобнее убирать личину, задумчиво расфокусировала взгляд, на несколько мгновений ушла в себя, а затем посмотрела на экран комма и с какой-то детской надеждой во взгляде уставилась мне в глаза:

– Добрый Волшебник, порадуй меня, пожалуйста, еще одним чудом…

* * *

…На крышу «Эпсилона», самого раскрученного молодежного ночного клуба Ялты, мы приземлились в четыре с минутами ночи. Не без труда миновав кордон из напрочь замотанных охранников, спустились на лифте на первый этаж, пересекли фойе, ввалились в центральный зал и потеряли дар речи. Нет, о том, что в этом заведении должно было выступать супермодное трио «Грация», мы вычитали еще во время выбора места отрыва, но были уверены, что концерт, начавшийся в час, закончится еще до нашего прилета. Ага, как бы не так – на сцене продолжали петь и эротично изгибаться три полураздетые девицы, дважды выигрывавшие ежегодный конкурс «Золотой голос Империи», а все остальное помещение, включая зону отдыха, подступы к барам и декоративные балкончики на стенах, было забито буйствующими фанатами! У меня мгновенно испортилось настроение: да, я действительно хотел порадовать Софью очередным «чудом», но в то же время прекрасно понимал, что в такой толпе физически невозможно обеспечить необходимый уровень безопасности охраняемого лица. Как ни странно, эта мысль посетила и Черную Мамбу. Оглядев лес рук, вскинутых к потолку, она развернулась на месте, поймала мой взгляд и, «мерцая» под мерцание лазерной светотехники, то и дело вспарывающее темноту, грустно улыбнулась. Услышать ее монолог под грохот мощнейшей акустики было нереально, но я как-то умудрился собрать воедино те обрывки слов, которые прочитал по губам во время разноцветных вспышек, добавил к ним объяснения, запавшие в память, и мысленно вздохнул: эта женщина, ни разу в жизни не отдыхавшая в увеселительных заведениях для «обычных смертных», была готова наступить на горло собственным мечтам и покинуть клуб! «С раннего детства я безропотно подчинялась правилам поведения особ Императорской крови и делала только то, что должно… – услужливо напомнила память формулировку ее просьбы порадовать очередным чудом. – К примеру, перед тем, как загулять с „Миражами“, всегда обсуждала намечающееся веселье с Конвойными и в процессе урезала свои желания как бы не вдвое. Точно в таком же режиме буду отдыхать и в будущем, ибо понимаю, что все эти требования появились отнюдь не на пустом месте. Но сегодня, в день возвращения к нормальной жизни, хочу почувствовать себя самой обычной женщиной – зайти в первое попавшееся увеселительное заведение, выпить хотя бы один-единственный алкогольный коктейль, полчасика потанцевать так, как хочется, а не „как надо“, и пофлиртовать с каким-нибудь красавчиком. Просто так, ради спортивного интереса. При этом я ничем не рискую, ведь ни одному из заинтересованных лиц и в голову не придет искать меня в ночных клубах хотя бы из-за того, что такие поступки не в моем стиле. Нет смысла напрягаться и из-за возможного доступа этих самых заинтересованных лиц к полицейской СРЛ: в ее базе данных еще нет ни новых пропорций моего тела, ни особенностей пластики, ни личины. В общем, я хочу провести эту ночь по-настоящему весело. Дело за тобой…» Само собой, я заколебался. Представил несколько вполне вероятных негативных вариантов завершения «веселья» в «Эпсилоне», придумал аж два способа моральной компенсации для Софьи, выбрал чуть более приятный и… краем глаза заметил ожесточенную жестикуляцию Каймана, стоявшего за ее спиной. Врубившись в смысл нехитрой последовательности жестов, перевел взгляд на Потапыча, дождался подтверждающего кивка и задумался. В смысле, подсчитал, какую суммарную мощность атаки должны выдать потенциальные злоумышленники, чтобы продавить девять слоев воздушной пелены и покров мастера-«пятерки», пришел к выводу, что наши шансы нарваться на действительно серьезные проблемы исчезающе малы, и дал команду выдвигаться в направлении сцены. О том, что танцы под защитой пелены привлекут к нашей компании излишнее внимание, сообразил уже после того, как дамы, радостно взвыв, перестроились в плотную коробочку с Софьей посередине и следом за двумя Конвойными ввинтились в толпу. Да, мысленно схватился за голову, но понадеялся на профессионализм высококлассных телохранителей и коротким скачком переместился на свое место в образовавшемся ордере. А минуты через три порадовался благоразумию «первопроходцев»: преодолев где-то две трети расстояния до сцены, парни остановились, развернулись на месте и жестами дали понять, что пробиваться дальше нецелесообразно. Дамы согласились с этим решением и с первыми аккордами начального проигрыша «Урагана чувств» отпустили тормоза. Хотя нет, не так – Лада, Ольга, Саша и Ната технично распихали танцующих и образовали круг. А Рюриковна, оказавшаяся в центре, по-хулигански свистнула и изобразила каскад хорошо отработанных движений из стрип-пластики! Что самое забавное, впечатлился не только я, но и ее телохранители, судя по округлившимся глазам, не ожидавшие увидеть что-либо подобное от дамы под пятьдесят. Впрочем, это не помешало нам встроиться в круг, встав между девчонками, окружить Софью незримым коконом из четырех слоев воздушной пелены и поручить моей ближнице накрыть их пятым……Вопреки моим опасениям, за сорок с лишним минут буйного веселья к Рюриковне не подкатил ни один ухажер. К девчонкам, танцевавшим вокруг нее, то и дело прибивало «шатунов», пребывавших в самых разных стадиях алкогольного или наркотического опьянения, но даже четверка «мачо», еле державшихся на ногах, но оценивших красоту задниц Лады и Наты, быстро врубилась в то, что они не одни, и умотала дальше. Поэтому я без какого-либо внутреннего сопротивления продлил оговоренное время еще на десять минут. Да, сам особо не расслаблялся, ведь и танцевать, и контролировать свой сектор ответственности, и снимать пелену, чтобы запустить в круг, к Софье, или выпустить из него кого-нибудь из девчонок, было достаточно напряжно. И пусть полюбоваться «Грациями» вживую не получилось, зато я смог оценить их голоса и еще раз убедился в том, что эта троица на самом деле невероятно талантлива. Впрочем, этот вывод был сделан краем сознания и за пару мгновений до начала движения к выходу. А сразу после команды «Уходим…» я забыл обо всех лишних мыслях и сосредоточился на работе. Ибо в этот раз двигался первым номером на пару со Швеллером, выбирал безопасный маршрут и параллельно прислушивался к эмоциям Рыжей, следующей за Рюриковной. В готовности ко всему на свете пребывал всю дорогу от танцевального зала до «Коршуна». А после того, как поднялся на борт конвертоплана и позволил себе расслабиться, обратил внимание на раскрасневшиеся лица и искрящиеся счастьем взгляды своих спутниц, почесал затылок и сделал вид, что страшно расстроен:- Соф, прости меня, пожалуйста… – За что?! – непонимающе воскликнула она. – За то, что не угостил коктейлем и позволил ни с кем пофлиртовать! Я понимаю, что ты всю жизнь мечтала именно об этом, а значит, придуманная компенсация никак не покроет моральный ущерб, но… – Смотря что за компенсация! – притворно нахмурившись, заявила она и превратилась в слух. Я без всякого Знака чувствовал, что она умирает от любопытства и желания продолжить веселье, поэтому секунд, эдак, двадцать действовал на нервы задумчивыми взглядами в иллюминатор и демонстрацией сомнений. А после того, как «Коршун» оторвался от крыши и начал набирать высоту, наконец, раскололся:- Мы, в общем-то, на море. Температура воздуха – двадцать восемь градусов. Воды – двадцать четыре. Волнения, считай, что нет. В общем, если отлететь от Ялты километров на двести и найти дикий пляж, то… – Что значит «если»?! – «возмутилась» она. – Я настолько расстроена крахом планов, лелеемых чуть ли не с младенчества, что успокоюсь только после долгого заплыва к горизонту. Кстати, зачем нам какой-то там пляж? С нашего «конверта» можно десантироваться прямо в море. Девки, вы когда-нибудь прыгали в воду с конвертоплана?!Как и следовало ожидать, это дополнение к моему предложению было принято влет, так что дамы повскакивали с кресел и метнулись к сумкам с мокрыми купальниками. А меня отправили во второй салон, к Алейникову. Дабы он второй раз за ночь приказал Шершню изменить маршрут…Новые вводные я озвучил от силы за минуту. Потом ответил на четыре вопроса мгновенно подобравшегося телохранителя, выслушал ряд весьма интересных, а главное, логичных дополнений, согласно кивнул, принимая весь пакет, упал в ближайшее кресло и устало потер лицо. – Семнадцать лет в инвалидном кресле, восемь клинических смертей, три с лишним десятка операций, регулярные госпитализации и равнодушие абсолютного большинства родственников, бывших подруг, знакомых и даже дворцовой прислуги сломали бы кого угодно… – неожиданно заявил Колун. – Софья Александровна выдержала этот неподъемный груз за счет того, что спрятала истинные чувства под броней из льда, каждый день с раннего утра до поздней ночи грузила себя проблемами государства и не расслаблялась. А с вами, «Фениксами», она начала оттаивать. Помогите ей, пожалуйста! Эта просьба, сорвавшаяся с уст жесткого, немногословного и ни разу не романтичного мужчины, заставила задуматься о его истинном отношении к охраняемой персоне. Я поймал взгляд Егора Аркадьевича, обнаружил в нем неподдельное беспокойство напополам с надеждой, мысленно хмыкнул и оглядел еще троих Конвойных. Глаз они не прятали, под статуи не косили, так что я смог заглянуть еще в три «зеркала души» и пришел к выводу, что Швеллер, Потапыч и Кайман переживают за Рюриковну как бы не сильнее командира. В этот момент проснулась моя совесть и напомнила, что я вижу в этой женщине не только подругу, но и средство для достижения своих целей. Последняя мысль покоробила и вынудила ограничиться коротким кивком. Этого хватило за глаза: мужики хором поблагодарили за понимание и расслабились. Правда, не все – Колун выглянул в иллюминатор, прикипел взглядом к береговой линии, видневшейся под крылом, и унесся в пилотскую кабину. Помогать Шершню подбирать подходящее место. Я выждал несколько минут и вернулся к дамочкам, успевшим натянуть купальники и изнывавшим от предвкушения. А еще через какое-то время среагировал на начало снижения и ответил на немой вопрос, появившийся в их чувствах из-за странностей «картинки» в иллюминаторах:- Я решил объединить приятное с полезным и заполировать все это мечтами Софьи. Поэтому мы спрыгнем в воду эдак в паре-тройке километров от берега, сразу же отпустим «конверт» полетать, дабы не нервировать пограничников, и поплывем туда, куда захотите……Первые несколько минут утреннего заплыва получились излишне нервными. Наташа, испугавшаяся то ли открытого моря, то ли «бездонной» глубины, держалась рядом со мной и с трудом справлялась с приступами паники. Рюриковна, одурев от ощущения безграничной свободы, на пару с Ольгой изображала дельфина, то ныряя к не такому уж и далекому дну, то выпрыгивая из воды при помощи скачка и с хохотом падая обратно. Саша разрывалась между желанием успокоить подругу детства и присоединиться к старшим. А Рыжая, перевернувшись на спину и плавно покачиваясь на едва заметных волнах, любовалась розовыми перистыми облаками и лениво прислушивалась к эмоциям подруг. Слава всем богам, в какой-то момент блондиночка справилась со своими страхами и заставила себя расслабиться. Ложиться на воду побоялась, поэтому повернулась на восток, вгляделась в далекий горизонт, полыхавший всеми оттенками красного, и сделала вид, что любуется красотой начинающегося рассвета. Я поддержал это начинание – мотнул головой, безмолвно предлагая поплыть навстречу солнышку, и неспешно заскользил в выбранном направлении. Девушка, естественно, рванула следом. Из страха остаться «одной». И в панике прислушалась к моим эмоциям. Обнаружив в них тихий восторг, проследила за направлением взгляда, по второму разу уставилась на яркие сполохи вдоль границы между небом и морем, еще немного повоевала с самой собой и, наконец, окончательно выбросила из головы все свои страхи. А секунд через десять, включив голову и проанализировав то, что ощущалось в чувствах остальных Нестеровых, благодарно улыбнулась:- Спасибо. И за молчаливую поддержку, и за веру в меня, и за… – Нат, как когда-то пошутила моя матушка, «Во всем есть свой кайф. Главное его вовремя поймать…»- Я бы изменила второе предложение. На мой взгляд, вариант «Главное его поймать вовремя и в нужной компании…» звучит в разы точнее… – хихикнула она. – В нашем случае эта коррекция не нужна… – возразил я. Блондинка не смогла не согласиться:- Ну да, в нашей компании можно радоваться чему угодно. – Не «можно», а «нужно»! – уточнил я и решил окончательно добить ее побежденный страх: – Вот смотри, в данный момент мы с тобой плывем к горизонту, еле-еле шевеля конечностями, и любуемся рассветом. Если убрать из уравнения эстетическое удовольствие от красоты этого процесса, то мы сможем переключиться на… – …кайф от плавания в теплом море… – сообразив, куда я клоню, весело подхватила Натка. – От пребывания в самой лучшей компании на свете… – И от несвойственного мне проявления гуманизма… – продолжил я, дождался вспышки недоумения в ее эмоциях и объяснил свою мысль: – Я даю вам возможность побалдеть. А ведь мог заставить пробежаться отсюда и до берега для закрепления нового способа передвижения, придуманного Софьей и Ольгой: первый скачок – вертикально вверх и на минимальную дистанцию, чтобы не воевать с сопротивлением воды, а затем серия перемещений по горизонтали на пределе ваших нынешних возможностей. Но заканчивать такую восхитительную ночь очередной тренировкой было бы жесто-…- Спасибо-спасибо-спасибо!!! – затараторила она, врубилась в скрытый смысл объяснений и додумалась до второго дна этого заявления: – Ты хочешь сказать, что с моими нынешними возможностями бояться глубины просто смешно, ибо я, при желании, могу носиться по воде, как водомерка?!Я утвердительно кивнул:- Ага! Более того, я вообще не вижу смысла чего-то бояться, являясь частью нашей буйной семейки. Ната посмотрела на меня совершенно нечитаемым взглядом, закусила губу, затормозила и… взмыла в воздух. Во второй скачок ушла в полуметре от поверхности, в точке финиша исполнила смещение в сторону с поворотом вокруг своей оси и, радостно заверещав, понеслась к веселящимся старшим: – Оля, Софа, спасайтесь, пока не поздно: Ярик решил замучить нас очередной тренировкой!!! – Я его придержу-у-у!!! – завопила Лада, без особого труда освоила новый способ передвижения, и вскоре рухнула рядом со мной. А после того, как вынырнула на поверхность и отфыркалась, притворно застрадала: – Эх, до чего же мы с тобой все-таки тупые: переправлялись через Ледянку вплавь, хотя могли пересечь такими вот прыжками! – Инертность мышления… – философски отметил я и… ушел под воду с активной помощью этой коварной особы. Вопль «Девки, на помощь, он вырывается!!!» услышал за миг до того, как выскользнул из захвата, а через полминуты оказался сразу в трех. И, чудом успев вдохнуть, заметил Черную Мамбу, падающую в воду за спиной расхулиганившейся Рыжей. Естественно, ужаснулся. Как оказалось, зря – любимая дочка Императора бросилась на мою защиту. Мало того, припахала к этому делу и бывшую напарницу. Правда, рубились они не в полную силу, поэтому начавшееся побоище длилось порядка десяти минут и закончилось боевой ничьей. Причем окрашенной в цвета ничем не замутненного счастья. Надо ли говорить, что на борт вызванного мною «Кречета» доблестные воительницы поднимались, как на эшафот? Наверное, нет. И я, пасшийся в их эмоциях, почувствовал себя распоследним гадом. Слава всем богам, сразу после того, как мы оказались в своем салоне и закрыли дверь, Софья вдруг развеселилась:- Яр, я распробовала компенсацию и обязуюсь отказываться от флирта с мужчинами каждый день! – Чтобы по ночам отрываться на подобных компенсациях и совращать самого Яромира? – демонстративно оглядев прелести подруги, обтянутые мокрым купальником, ехидно уточнила Ольга. Великая Княжна притворно потупила глаза:- Ну-у-у… хотелось бы. Но страшновато: я видела, как вы его топили, и понимаю, чем закончится любая попытка подкатить к вашему мужчине! – Кстати, вы обратили внимание на то, как он стряхивал наши захваты? – внезапно спросила Саша. – Угумс! – довольно мурлыкнула Рыжая, заметила, что мои защитницы недоуменно переглянулись, и открыла им военную тайну: – В момент захвата он отодвигал покров от поверхности кожи, не позволяя как следует сжимать пальцы, а в нужный момент скидывал навык вместе с рукой. А еще запасал под покровом воздух и делал вдох-другой тогда, когда мы заигрывались. – Толково, однако… – задумчиво пробормотала моя ближница, пару-тройку секунд позависала на грани перехода в режим Умницы-Разумницы и… отложила любимое дело на потом: – Впрочем, придуманные им способы использования покрова я отработаю как-нибудь потом. А сейчас быстренько переоденусь, завалюсь в кресло и продолжу расслабляться…

Глава 16

14 сентября 2075 г.

…С первой и до последней минуты физподготовки Софья занималась под персональным присмотром Лады. Преимущества тренировки с личным целителем оценила еще во время бега на семь километров – Рыжая, внимательнейшим образом отслеживавшая ее состояние, помогала организму «пациентки» работать в предельно возможном режиме и не перегорать. Да, из-за этого моя любимая девушка обращала на себя куда меньше внимания, чем хотелось бы, но результаты того стоили: Великая Княжна возвращалась в форму, что называется, семимильными шагами. Поэтому по дороге к раздевалкам сияла, как летнее солнышко, от всей души благодарила нас с Ладой и легонько подначивала Ольгу, Александру и Наталью, называя их беспризорницами.

Судя по тому, что в зал для медитаций женщина пришла красной, как помидор, «беспризорницы» ответили на инсинуацию куда более игривыми шуточками. Я бы тоже не отказался позабавиться, но наступил на горло собственной песне и разбил группу на пары. Более того, заставил себя использовать не имена, а позывные, чтобы побыстрее привыкнуть:

– Мамба, ты медитируешь с Умницей, Жуть с Тучкой, а я поработаю с Облачком.

Софья вспыхнула снова и робко спросила, когда я буду прорывать ее в шестую звезду. Тут я не удержался и притворно вздохнул:

– Неужели готова?

Она покосилась на ухмыляющуюся подругу и гордо задрала носик:

– Да!

– Что ж, придется порадовать… Эдак часика через полтора… А то все занятие пойдет насмарку.

– Вредные вы! – под смех девчонок заключила она и мягко улыбнулась: – Но с вами спокойно и легко. Умница, тащи ко мне свою тощую задницу!

Несмотря на игривый настрой, обе пары ушли в транс за считанные секунды, и я, стянув с себя футболку, повернулся к блондиночке:

– Давно я вами не занимался…

– Ага! Целых два дня. С того момента, как прорвал в шестую звезду… – хихикнула она, села рядом и виновато потупила взгляд: – А если серьезно, то ты и так занимаешься кем угодно, только не собой. Да, до вчерашнего дня это было оправдано. А теперь не мешало бы расписать нормальный график и поставить свое развитие на первое место!

– Вы мне нужны мастерами, Наташ… – вздохнул я. – Поэтому придется потерпеть. Но за заботу спасибо. Подставляй средоточие.

Она развернула плечи, игриво приподняла бюст, упакованный в почти прозрачный кружевной лифчик, и провокационно улыбнулась:

– Ищи. Оно где-то тут…

Угу, оно оказалось где-то там. В комплекте с энергетической системой, нашими с Ладой стараниями постепенно обретающей эталонный вид. Вот я и возгордился. В смысле, ушел в транс, полюбовался парой десятков идеально проработанных фракталов, замкнул и как следует раскрутил кольцо, нашел незаконченный участок, подал в него Силу и сосредоточился на «правке».

Выкладывался ровно полчаса, потом отдал белобрысое Облачко Рыжей и еще полчаса поработал с темноволосой Тучкой. А после того, как привел в порядок полтора фрактала и у нее, поручил Сашу заботам подруги детства, Софью – Ладе, а себе забрал ближницу.

С ее «волосками» и «ворсинками» работал минут сорок-пятьдесят, чтобыхоть немного компенсировать хронический недостаток внимания. Ольга, отслеживавшая ход времени в этом состоянии ничуть не хуже меня, без труда сделала правильный вывод и после выхода из транса сердечно поблагодарила:

– Спасибо, мой господин. Я оценила вашу заботу.

Всегда пожалуйста, Оль! – улыбнулся я. – Теперь, когда Софа пришла в норму, я буду с тобой работать каждый день. И если все пойдет по плану, то еще до конца месяца прорву в шестую звезду.

– А себя?

Я пожал плечами:

– Понятия не имею. Но постараюсь догнать вас как можно быстрее.

Она заявила, что ловит меня на слове, затем переместилась скачком к Рыжей, «достучалась» до нее и заменила собой Рюриковну. А та, слегка порозовев, перебралась ко мне. И сразу же загрузила. В стиле, в котором чувствовались происки одной рыжеволосой шутницы:

– По словам Лады, ты, как правило, до предела сглаживаешь побочные эффекты от прорывов. Мне их лучше усилить: я хочу, чтобы коротенький промежуток времени между концом пребывания в инвалидном кресле и неминуемым замужеством за нелюбимым мужчиной запомнился как можно более ярким праздником. И еще немного откровенности: все семнадцать лет полурастительного существования я по сотне раз в день мысленно повторяла поговорку «На миру и смерть красна». Ведь с первого и до последнего дня инвалидности со мной возились только Умница, отец и самый старший брат – Александр. Первая разрывалась между исследованиями, преподаванием и мотаниями по всей планете, поэтому появлялась только по воскресеньям и проводила со мной по пять-шесть часов. Второй отрывался от работы по средам и субботам, забегал на два-три часа и снова уходил. Третий появлялся по вторникам, четвергам и пятницам. А остальные родственники, включая самых сердобольных, сошли с дистанции за год-полтора. Нет, приходить – приходили, но настоящей искренности в их сочувствии не было ни на грош. В результате я люто возненавидела равнодушие, лицемерие и одиночество. Поэтому в день приживления колокола, приходя в себя после каждой клинической смерти, отказывалась верить собственным ощущениям: ты, посторонний человек, искренне переживал и был готов умереть, но удержать меня в Яви! Я вспоминала эти эмоции и на Аляске. А после возвращения в Москву убедилась, что все запомнила верно, поняла, что вы все такие, и изменила поговорку на диаметрально противоположный вариант – «На миру и жизнь красна». При этом под словом «мир» подразумеваю вас, Нестеровых, а слово «жизнь» олицетворяет ВСЕ, что с вами связано. В общем, выходи из транса побыстрее: я буду счастлива до умопомрачения и захочу поделиться этим чувством со всеми вами…

…Назвать последствия ее полноценного прорыва в шестую звезду мастера праздником у меня не повернулся бы язык. На мой взгляд, тут больше подошло бы словосочетание «юмористическое шоу». Почему? Да потому, что Лада и Ольга при заметно менее активной поддержке «соседок» подшучивали над Софой все двадцать с лишним минут ее неги и всю дорогу до раздевалки. Но при этом искренне радовались за подругу Императорских кровей, и она это чувствовала. Поэтому хохотала над удачными подначками, наслаждалась воистину безудержным весельем и, по моим ощущениям, постепенно избавлялась от негатива, скопившегося в душе за годы немощи. Следующие полчаса ее «праздника», естественно, прошли мимо меня, но в коридор она вылетела все такой же счастливой, заявила, что им ужасно не хватало Доброго Волшебника, чмокнула меня в щеку и вцепилась в правое предплечье:

– Подержусь, пока можно. А перед выходом из здания отпущу, чтобы поберечь психику телохранителей.

Психике Конвойных досталось и без этого: из дверей КПП Рюриковна выбежала, хохоча над очередной игривой шуточкой Умницы-Разумницы, протараторила Егору, что поедет в наш коттедж на нашем «Горыныче», выпросила у меня разрешение порулить и, запрыгнув на место водителя, полезла в ИРЦ. Искать музыку позабойнее.

– Информация не для распространения: Ольга Валерьевна только что вернула ей полноценный Дар и помогла перешагнуть через естественный барьер… – еле слышно шепнул я на ухо изумленному телохранителю, дабы загнать его фантазию в нужную колею.

– Я бы радовался не меньше… – так же тихо заявил он и попросил передать Софье Александровне его поздравления.

Домой мы не ехали, а летели. Как выразилась Лада, огородами. Зато Рюриковна, нарезавшая по территории жилого городка для преподавателей круга три, получила море удовольствия и… шокировала водителей еще трех «Горынычей», дожидавшихся нашего приезда перед коттеджем, вписавшись в створ ворот подземного гаража на очень приличной скорости. А после того, как припарковала машину прямо перед лифтом, ненадолго прикрыла глаза, натянула на лицо привычную «маску», созвонилась с Егором и приказала загнать следом за нами «боевые внедорожники».

Следующие минут сорок пять мы принимали новую технику, броню, оружие, КТС-ки и спец-шкафчики, терзали вопросами обоих представителей института перспективных военных технологий и их помощью разбирались в функционале обучающих программ, залитых в шесть армейских наручных планшетов. Потом поблагодарили мужиков за помощь и отправили к выезду с территории МАО на «Горыныче» Конвоя, а сами поднялись в дом и залезли в Сеть. Заказывать обед.

Я определился со своими желаниями самым первым, поэтому сходил за шлемом от новой брони, синхронизировал его с КТС-кой, выбрал наиболее комфортный режим отображения информации на сетчатке, поймал за хвост на редкость интересную мысль и обратился к Рюриковне:

– Со-оф, мне кажется, что точно такую же броню надо заказать и для твоих телохранителей. Чтобы можно было использовать их во вре-…

– Дальше можешь не объяснять… – перебила меня она, явно сообразив, сколько плюсов дает видимое увеличение количества «Фениксов». И, не откладывая это дело в долгий ящик, созвонилась сначала с Егором, а затем с директором ИПВТ. А после того, как закончила общаться с последним, вдруг развеселилась, попросила меня никуда не уходить, «построила» девчонок и унеслась вместе с ними в гараж.

Судя по совмещенным «картинкам» обнаружения жизни и чувства металла, к одному из новых «Горынычей». Я последил за силуэтами секунд десять, а потом заставил себя отвлечься, чтобы сюрприз с переодеванием в броню получился более-менее неожиданным. И, как вскоре выяснилось, ошибся. Нет, они действительно переоделись. Но не в броню, а в игривые спортивные костюмчики с эмблемами подразделения. В те самые, которые накануне сохранили вместе с динамической меркой Лады.

Я, конечно же, рассыпался в комплиментах, а потом поинтересовался, будет ли продолжение показа мод.

Рыжая отшутилась куда удачнее, чем я:

– Конечно, милый! На следующий день после того, как ты приведешь к единому стандарту красоты всех «Фениксов».

– Толковая идея… – без тени улыбки заявила Оля. – Мелкие у нас еще растут, значит, все изменения в их внешности будут казаться естественными. А нам будет приятно.

– Угу… – подтверждающе кивнула Софья и намеренно подставилась под очередные подначки: – Готова уступить им свою очередь…

…Единый стандарт красоты «Фениксов» не на шутку разошедшиеся женщины обсуждали до последних минут послеобеденного отдыха, вывесив над столом динамические мерки Софьи, Натальи и Александры, нещадно придираясь ко всему, к чему в принципе можно было придраться, и… периодически заставляя меня краснеть. В результате будущие пациентки напрочь избавились от остатков стеснения, комплексов и здравого смысла, а Рюриковна решила снять весь пирсинг, заявив, что украшать идеал будет редким идиотизмом. Ничуть не менее решительно она повела себя и в зале для боевки – с порога рванула к матам, постелила на верхний здоровенное банное полотенце, прихваченное из дому, спокойно разделась, легла на спину и предвкушающей улыбкой «ушла» в целительский сон.

Магофон в две единицы по шкале Оберта существенно упрощал любые воздействия, но даже так я потратил на лечение и доработку ее внешности порядка трех часов. Пока возился с этой «пациенткой», сообразил, по какой причине Рыжая заговорила о едином стандарте красоты, поэтому наплевал на моральную усталость после затянувшейся процедуры и провел через заметно более короткие обеих «соседок». В общем, из транса вышел в восьмом часу вечера, рухнул на спину, раскинул руки, закрыл глаза и… уже через миг пришел в себя от восстановления и очищения разума. Увы, не успела Лада убрать усталость, как начался самый настоящий кошмар: на меня накинулось сразу пять счастливых женщин и начало рвать на части! Да, и слова благодарности, и объятия, и поцелуи были искренними, но я был полон сил, без печати бесстрастия и не в «режиме целителя». Так что уже через пару минут принялся глушить пробуждающееся желание все тем же очищением разума и забивал голову перемножением трехзначных чисел.

Под таким воздействием пережить первую волну восторгов удалось достаточно спокойно. А бегство в мужскую раздевалку помогло спастись от второй, еще более сильной – дорвавшись до зеркал и оценив свою внешность, пациентки все-таки вспомнили о приличиях и не решились вламываться ко мне-любимому, а за полчаса слегка остыли. Да, благодарили и в коридоре, и перед совместной тренировкой с Конвоем, но менее энергично, чем могли. Впрочем, я не обольщался, понимая, что вечером все равно буду замучен по полной программе. Поэтому во время выстраивания схемы взаимодействия с телохранителями Софы и отработки одного-единственного варианта реакции на атаку злоумышленников обдумывал способы выхода из фокуса женского внимания.

Самую жизнеспособную идею реализовал в два приема. После занятия подкинул дамам чрезвычайно вкусную наживку, спросив у Рюриковны, когда нам, Нестеровым, надо будет начинать появляться на мероприятиях высшего света. А по дороге в раздевалку подсек. Сразу всех. Поинтересовавшись, как они представляют единый образ парадно-выходной одежды подразделения «Феникс».

Да, мне все равно досталось. Но в разы слабее, чем могло – женщины, внезапно сообразившие, что им нечего надеть, влезли в Сеть еще до того, как скрылись за дверью, по пути к машинам обсуждали стиль вечерних платьев, а дома, потискав меня буквально пару минут и переодевшись, попадали на ковер в гостиной. Правда, не все – стоило мне завалиться на диван и пристроить голову на мягкий подлокотник, как из-за «леса» голограмм со шмотками выскользнула Ольга, отодвинула меня к спинке, улеглась на освободившееся место и затихла.

Я понимал, что она страшно соскучилась по вниманию, так что сгреб в ее в объятия и на некоторое время выпал из реальности из-за вспышки безграничного счастья, ударившего из-под Знака! Желание разобраться с причинами столь сильной реакции на мое прикосновение было задвинуто куда подальше, и я последовал подсказкам интуиции – перебирал ближнице волосы, ласково поглаживал шею, плечи и живот до тех пор, пока не избавил от внутреннего напряжения. А потом тихим шепотом предложил женщине помочь Доброму Волшебнику подготовить очередной приятный сюрприз.

Ольга расстроилась. Чуть ли не до слез. Почему-то решив, что для этого придется покинуть мои объятия. Однако стоило мне перевернуть ее на бок, прижать спиной к своей груди, вывесить перед нами обоими поисковик, «уложенный» на бок, и забить в него первый запрос, как упавшее было настроение вернулось на тот же уровень и устремилось ввысь. Впрочем, это не помешало «добровольной помощнице» переключиться в режим Умницы-Разумницы, дотянуться до области считывания жестов моей виртуальной клавиатуры, открыть текстовый файл и задать несколько вопросов.

Я ответил на все. Все так же безмолвно. А когда прочитал о-о-очень интересное предложение, благодарно поцеловал ближницу в щечку и снова дотянулся до розового ушка:

– Ты моя радость…

Ольга сглотнула, а затем зашевелила пальчиками, спеша напечатать то, что рвалось из души:

«Да, твоя. Поэтому найду и организую все, что угодно. Ты только не выпускай меня из объятий, ладно?»

…С единственной серьезной проблемой, способной воспрепятствовать реализации планов «Доброго Волшебника», разобралась все та же Умница-Разумница, спустившись на первый этаж в двенадцатом часу ночи и каким-то образом перетянув Егора Аркадьевича на нашу сторону. Поэтому всю стайку дронов службы доставки я отправил к Конвойным, а минут через тридцать, получив самое важное уведомление, показал его Ольге, дождался, пока она наберет сообщение для Алейникова, свернул все ненужные окна поисковика и открыл новое. Точнее, влез на сетевую страничку ресторана «Тяньцзинь» и вернул правую руку на талию ближницы. Все остальное она сделала сама. Хотя нет, не все: перед оплатой заказа я утроил количество блюд.

С этого момента и до прибытия еще одной стайки дронов мы провели в праздном безделье. Оля млела в моих объятиях, а я поглаживал ее живот, лениво размышлял о перспективах рода и краем уха прислушивался к спорам остальных дам. Да-да, они продолжали работать над стилем «Фениксов». И отнюдь не голословно – подобрав, оплатив, получив и сложив в несколько высоченных стопок парадно-выходную одежду на осень, переключились на зимнюю. Так что с нешуточным энтузиазмом «грызлись» из-за фасона шуб. Что интересно, на равных, то есть, Лада, Саша и Натка напрочь забыли о том, что Софья является Великой Княжной и в два с половиной раза старше их, а Рюриковна, в свою очередь, общалась с ними не как с младшими, а как с подружками.

«Все, спелись…» – в какой-то момент мысленно заключил я, а потом набрал в текстовом файле вопрос для еще одной женщины: – «Оль, а почему ты не с ними? Там же обсуждается ШМОТЬЕ!»

«А я с него не фанатела даже в юности…» – ответила она, чуточку поколебалась и снова зашевелила пальчиками: – «Если честно, то одеваться, как подобает потомственной дворянке, начала только благодаря пинкам Мамбы, а всю юность и первые пару месяцев службы в „Мираже“ круглый год ходила в армейских комбезах. Тут, в МАО, тоже покупала модные вещи из необходимости. До тех пор, пока ты меня не перевоспитал и не заставил почувствовать себя женщиной…»

«То есть…» – набрал я и был вынужден прерваться, так как ближница сдвинула в сторону мою руку и продолжила набирать текст:

«Да, теперь я хочу выглядеть сногсшибательно красивой. Чтобы ты мною и любовался, и гордился. Но вмешиваться в процесс подбора одежды все равно не вижу смысла: в молодости Софья была законодательницей мод для всей Империи и наверняка подхватит это знамя после первого же выхода в свет. А мелкие об этом даже не подозревают, вот и хорохорятся. И пусть – такое общение пойдет им на пользу, добавив уверенности в себе. А я хоть немного отдохну от одиночества…»

«Твое одиночество осталось в прошлом!» – быстренько набрал я и выделил предложение жирным шрифтом.

«Я это знаю…» – в том же стиле написала Оля. – «А хочу чувствовать. Как можно чаще. Чтобы однажды поверить раз и навсегда…»

Отвечать на это признание даже очень красивыми обещаниями было бы неправильно, поэтому я забил на переписку и прижал женщину к себе еще сильнее.

«Это самый лучший аргумент из всех возможных…» – еле слышно хихикнув, набрала она, а затем передвинула мою правую руку под грудь, закрыла глаза и расслабилась. Почти на четверть часа. А когда почувствовала вибрацию моего комма и сообразила, что прилетело уведомление о скором прибытии последней партии дронов службы доставки, нехотя выскользнула из объятий, села, несколько секунд с интересом разглядывала динамическую мерку Наты в шубке из меха рыси-Дичка, а затем задала не самый учтивый вопрос:

– Девки, жрать хотите?

– Да-а-а!!!

– Тогда марш мыть руки – ужин уже на подлете.

«Девки» исчезли из гостиной буквально через пару-тройку секунд, а минут через пять нарисовались на кухне, отпихнули меня от контейнеров с едой, в темпе накрыли на стол, попадали в свои кресла и похватали вилки с ножами.

Я мысленно усмехнулся, дал оголодавшим красоткам время смести с тарелок по первой порции свинины в кисло-сладком соусе, а затем приступил к объяснениям:

– Завтра вместо обычной программы тренировок мы с Ольгой проведем усложненную и совмещенную с учебно-боевым вылетом. К интересующему объекту полетим на «Коршуне» Софы, всю дорогу прозанимаемся «злобной прокачкой» навыков, а там добавим более специфической нагрузки.

– Кидай мне координаты места – отправлю Егору и прикажу готовить «конверт» к вылету… – протараторила Рюриковна, отправила по назначению очередной кусок мяса и закатила глаза от гастрономического удовольствия.

– Колун с Шершнем уже озадачены… – деловито сообщила ближница.

– Так и есть… – кивнул я и продолжил объяснения: – В общем, сбор на крыше в семь двадцать, а вылет в семь тридцать. Форма одежды – комбезы. Отбой не позже половины второго. А на все остальные вопросы отвечу перед началом занятия…

* * *

…Боевой приказ заниматься «злобной прокачкой» в глубоком трансе и необходимость совмещать развитие сразу нескольких навыков сотворили чудо: за час и двадцать пять минут полета ни одна из наших подопечных ни разу не «выглянула» в реальность. Более того, дамы не заметили даже посадки, а после того, как я до них «достучался», затараторили, спеша рассказать об успехах. Рты не закрывали до выхода на аппарель. А когда почувствовали летнюю жару и заметили в какой-то сотне метров от трапа темно-синюю гладь моря, вытаращили глаза, повернулись ко мне и хором потребовали объяснений. – Этот учебно-боевой вылет совмещен с гонками на гидроциклах, приемом солнечных ванн, плаванием и другими видами активного досуга на воде! – пожав плечами, заявил я. Во взгляде Софьи, мгновенно врубившейся в основной мотив моего поступка, появилась настолько… хм… концентрированная благодарность, что мне на мгновение поплохело. Слава всем богам, эта женщина никогда не выключала голову на сто процентов, поэтому на время придавила радость и задала несколько уточняющих вопросов:- Поместье Умницы в Крыму? – Ага. – Летели в режиме «Хамелеон»? – Ага. – Парни маршрут не «сливали»? – Неа. Трех односложных ответов хватило за глаза, так что четвертый вопрос был задан совсем на другую тему:- А сколько у нас гидроциклов и как они приобретены? – Если не считать подарочного экземпляра, дожидающегося тебя в грузовом отсеке «конверта», то полтора десятка: взяли всю партию, вроде как на перепродажу, через подставную компанию, найденную мною в Сети… – ухмыльнулась Ольга. – Потом была цепочка посредников и ночная доставка, так что связать все это с нашей компанией практически нереально. Да, многовато. Но ведь надо же на чем-то гонять и Конвойным, верно? – И чего мы тогда стоим? – А купальники прихватить не хотите? – притворно удивился я. – Они в баулах, в конце салона. Со всем необходимым для нормального отдыха. Естественно, баул со шмотками пришлось тащить мне. Зато два других, с мясом для шашлыка и продуктами, которые я накануне вечером отправил этажом ниже, прихватили телохранители Софьи. Они же выгрузили ее гидроцикл, вскрыли два морских контейнера, поздно ночью выгруженные с грузового конвертоплана где-то за особняком, когда-то подаренным Умнице-Разумнице Императором за боевые заслуги, перекатили тележки с нужным количеством техники к эллингу, прокинули к ней электропитание, поставили аккумуляторы на зарядку и так далее. Ну, а мы, переодевшись, вынеслись на пляж и с разгона забежали в море. Во время длинного нырка над песчаным дном меня неслабо накрыло воспоминаниями о двух счастливейших неделях, проведенных в Сочи в июле пятидесятого. Задвинуть их куда подальше все никак не получалось: перед внутренним взором мелькали картинки из прошлого, в котором матушка была счастлива, радовалась жизни и смотрела в будущее с оптимизмом. Поэтому в какой-то момент я сдался: всплыл к поверхности, вскинул руку и привлек к себе внимание женщин. А они, не успевшие выплеснуть и сотой доли испытываемой благодарности, на полной скорости примчались ко мне и помогли растворить горечь безвозвратной потери в буйном счастье. Минут через сорок пять до нас докричался Алейников, и компания, посовещавшись, решила не торопиться. Поэтому вместо недавно освоенного перемещения скачками поплыла к берегу, наслаждаясь теплой водичкой и жарким солнцем. Ну, а я решил потратить часть этого времени на раздачу ценных указаний:- Дамы, имейте в виду, что приобретенные нами «Касатки» не дешевые мыльницы, а самые мощные модели, имеющиеся на рынке. Поэтому прежде, чем выкручивать ручку до упора, попробуйте гидроциклы на минимальных режимах. И еще: я категорически запрещаю снимать покровы и спасательные жилеты, а также отплывать от меня дальше, чем на километр. В противном случае этот вылет на отдых будет последним. Как вскоре выяснилось, предельное расстояние можно было смело уменьшить раз в пять: да, женская половина компании отжигала по полной программе, наслаждаясь скоростью, прыжками с собственноручно созданных волн и акробатикой, но при этом старалась держаться как можно ближе. Более того, где-то через полчаса такого веселья Рюриковна, буйствовавшая отвязнее всех остальных, вдруг подлетела ко мне, попросила остановиться, заглушила свой гидроцикл, переместилась скачком за мою спину и нахально заявила, что всю жизнь мечтала доплыть до горизонта, обнимая властного мужчину! – Ничего, что за нами наблюдают телохранители и камеры спутников? – спросил я, хотя догадывался, что она не остановится ни за что на свете. И не ошибся:- Плевать! Я хочу почувствовать женщиной. Хоть раз в жизни…Последняя фраза заставила вспомнить о ее неминуемом замужестве и помогла отбросить сомнения:- Что ж, тогда держись! – Дай мне десять секунд!!! – проорала она в тот момент, когда я бросил «Касатку» вперед, дождалась остановки и выдала по паре фраз в два разных канала КТС-ки: – Девчат, мы сейчас рванем к горизонту. Вы с нами или как? Егор, мы заплывем подальше. Пошли кого-нибудь отогнать мой гидроцикл к берегу. Требовательный шлепок внутренними поверхностями ее бедер по внешним моих переводить не требовалось, и я крутанул ручку до упора. А через считанные мгновения, разогнавшись до полутора сотен километров в час, услышал счастливое верещание Великой Княжны:- Быстре-е-е!!!!!!!!Море, гладкое, как зеркало, позволяло и не такое, девчонки и три бойца Конвоя тоже не тупили, так что я поддал еще. И летел по прямой чуть более пяти минут, то есть, почти до самой границы территориальных вод. Потом скинул скорость до сотни, заложил плавный вираж и снова разогнался. На этот раз параллельно берегу, чтобы не нервировать пограничников. А еще через несколько минут связался с девчонками, спросил, как поживают их предплечья, получил ожидаемые ответы и объявил общий сбор. Дабы Рыжая смогла приложить каждую восстановлением. Забавно, но после нашей остановки Рюриковна еще раз доказала, что заработала прозвище Справедливая не просто так – поблагодарив меня за воплощение детской мечты в реальность, устроила развеселый конкурс на самое смешное падение с гидроцикла и пообещала уступить победительнице свое место. И уступила. Сашке. Умудрившейся исполнить такой безумный пируэт, что расхохотались даже Конвойные. Назарова, взяв пример с Софьи, через какое-то время уступила место Ольге, та – Натке, а к пляжу перед поместьем ближницы я подлетел с Ладой за спиной, скинул скорость в нескольких метрах от полосы прибоя и за миг до касания днищем песка спрыгнул в воду. – Что, все? – заранее расстроившись, спросила Рыжая, а остальные дамы, подплывающие к нам, превратились в слух. – Вот еще! – усмехнулся я. – Мы просто привыкали к технике перед началом серьезной тренировки. А сейчас я объясню правила игры в лапту на гидроциклах с использованием скачка, затем мы попробуем реализовать мою идею на малых скоростях и в обычном режиме, а через часик разделимся на две команды и как следует повоюем……За полтора часа войны по правилам, усложнявшимся каждые десять минут, дамы научились менять глубину погружения в полутранс, оценивать дистанцию до противника и в статике, и в динамике, уходить от «внезапных» перемещений скачками, скидывать захваты с помощью изменения высоты покрова, группироваться и подкручивать тело при падении, работать в парах и тройках, определять последовательность атак на больших скоростях и так далее. Да, при этом налетались до умопомрачения и вдребезги разнесли четыре «Касатки», но такие мелочи никого не взволновали, ведь несерьезное занятие давало реальную пользу и доставляло море удовольствия! Кстати, необходимость придуманной мною игры признал даже Колун, заявив, что через пару месяцев отработки уходов от таких неожиданных атак любой «Феникс» начнет «стряхивать» попрыгунчиков на автомате. Конечно же, дамы зацепились за это утверждение и закапризничали, требуя зависнуть в поместье Ольги хотя бы до середины октября, а потом включили фантазию, придумывая, как и чем можно дополнить другие виды активного отдыха. Тут я влез в начавшуюся перепалку и пообещал, что реализую самые толковые идеи и порадую изобретательницу каким-нибудь очень приятным сюрпризом. Но рассмотрю предложения поздно вечером. А потом отправил женщин на поиски «самых больших и красивых» голышей. В смысл этого требования врубились только Лада и Саша с Натальей. Но слепая вера в «мою непогрешимость» сорвала с места и старших женщин. Так что от силы через десять минут вся толпа дам вломилась в дом следом за мной, быстренько ополоснулась, натянула футболки и собралась в зале для медитаций. Потом я по очереди сводил Софью и Ольгу в холодную сауну, чтобы в полной темноте приживить земляной капкан. А когда вернул обратно последнюю, толкнул небольшую речь:- На улице становится жарковато, поэтому ближайшие два часа мы посвятим «злобной прокачке» нового навыка. Разбиваемся по парам, садимся друг напротив друга, кладем по середине голыш и развлекаемся. В смысле, уходим в глубокий полутранс и прикладываем усилия противоположной направленности – одна сторона создает в камне крошечное отверстие и изо всех сил старается его расширить, а вторая закрывает. Первое время будет сложно поймать баланс, так что не спешите вкладываться в давление, иначе камень разорвет. Кстати, по этой же причине не стоит снимать покровы, а то посечет осколками. Умница-Разумница, получившая очередную порцию вожделенного знания, аж заерзала от нетерпения и вопросительно посмотрела на меня. – Ты работаешь со мной! – скомандовал я. – Лада поможет Софе, а вы, девчат, помучаетесь в привычном режиме. Ближница засияла еще ярче, метнулась ко мне, села, скрестив ноги, дождалась, пока я устроюсь напротив, и положила между нами здоровенный голыш. Затем прикипела к нему взглядом, прислушалась к своим ощущениям и задала правильный вопрос:- Как создавать отверстие интуитивно понятно, а второй составляющей пока не чувствуется. Она появится после появления дырки, верно? – Угу… – подтвердил я и скомандовал: – Все, начинай. Кстати, можешь вкладываться со всей дури – на этом этапе ты не сможешь взорвать камень даже при очень большом желании. Женщина кивнула, ушла в полутранс и плавно подняла количество вливаемой Силы до текущего единовременного максимума. Я наполовину уменьшил диаметр отверстия, поймал баланс, выделил на его поддержание часть сознания и загрузил себя более сложной задачей: до предела отодвинул покров, зажег под ним светляк практически вплотную с кожей и «включил» регенерацию. На самой нижней грани допустимого, чтобы грузить Волю как можно жестче. Потом отрешился от боли, «заглянул» в себя познанием сути, мрачно оглядел восьмую звезду созвездия, которое мечтал поднять еще на один ранг аж с конца весны, и мысленно вздохнул: увы, при нынешних темпах развития ждать вожделенного прорыва надо было не раньше начала ноября. А потом «вернулся» к Ольге, то есть, сфокусировал внимание на противодействии ее усилиям……Описание третьей «учебно-тренировочной задачи» дамы слушали с таким детским восторгом во взглядах, что я невольно развеселился и, сделав небольшую паузу, закончил монолог немудреной шуткой:- Но если вы устали, то можем просто позагорать. – Мы не устали!!! – возмущенно взвыла вся пятерка, вскочила на ноги и рванула собираться. Я отправил Егору Аркадьевичу сообщение с указанием времени вылета и неторопливо вышел в коридор, будучи уверенным, что оденусь быстрее женщин. Ага, как бы не так – к конвертоплану, висящему над посадочным квадратом, подошел последним! Да, выжил. Даже после того, как озвучил народную мудрость про начальство, которое не опаздывает, а задерживается. Но на борт «Коршуна» был поднят чуть ли не пинками. Перелет на каких-то двадцать километров занял считанные минуты, так что вскоре я десантировал «Фениксов» на полянку, расположенную рядом с юго-восточной границей Лаврентьевского заповедника, построил в одну шеренгу и хищно усмехнулся:- Эти холмики похожи на Алтайский Дикий Лес не больше, чем заяц на внедорожник, но научиться правильно передвигаться не по асфальту или паркетным полам вы сможете и тут. Начнем с азов, то есть, с постановки стопы при ходьбе по обычной траве, заваленной естественным мусором…С объяснениями особо не затягивал – дал самые азы. Но каждый нюанс показывал в паре с Ладой, освоившей эту науку на твердую четверку. Так что буквально через четверть часа «Фениксы» разбились на три боевые двойки и попробовали походить вокруг полянки под отводом глаз, не теряясь и не создавая шума. Само собой, получалось так себе, но дамы действительно старались, и в какой-то момент я счел, что необходимый минимум освоен:- Для начала сойдет. Поэтому сейчас вы следом за Ладой ломанетесь на северо-запад и приложите все силы, чтобы не потеряться, а я рвану вперед и поищу живность, на которой можно отточить еще несколько интересных навыков. Напоминаю, что со слухом и нюхом у зверей и птиц все в порядке, соответственно, изображать стадо слоних, спасающихся от лесного пожара, не рекомендуется. Дамы, изнывавшие от предвкушения, пропустили нелестное сравнение мимо ушей, дождались следующей команды и пропали из виду. Я последовал их примеру, скользнул в просвет между деревьев и без особой спешки двинулся к силуэту какой-то крупной змеи, греющейся на солнышке метрах в трехстах от нас. По дороге жестикулировал, направляя Рыжую, следившую за мной обнаружением жизни, и вскоре вывел женщин на полянку заметно крупнее первой. Сохранять тишину при «охоте» на эту змею не было особой необходимости, поэтому я остановил дамочек на опушке, объяснил, что от них требуется, проверил наличие покровов и задал сакраментальный вопрос:- Готовы? – Да!!! – одновременно выдохнули они. Я полюбовался четырьмя парами глаз, горящих неподдельным азартом, мысленно усмехнулся, ушел в глубокий полутранс, в два длинных скачка переместился к степной гадюке, схватил ее за туловище вплотную к голове и прыгнул еще раз. В центр относительно ровной площадки, поросшей травой. Женщины дисциплинированно дождались щелчка, метнулись ко мне и сразу после падения змеи на землю включились в тренировку, по очереди хватая и сразу же отпуская бешено извивающееся пресмыкающееся, а потом уворачиваясь от пары-тройки его атак. Да, с поднятыми покровами ничем не рисковали. Но мысль о том, что гадюка ядовита, будоражила кровь даже Софье и Ольге, а в разы менее опытных «соседок» сводила с ума. Впрочем, с первоначальным волнением справились все, достаточно быстро поверили в свои силы и минут через двадцать оставили несчастную змею в покое. Следующей жертвой охотниц стал матерый барсучище, которого не на шутку разошедшиеся дамы сочли милашкой и вынудили «попозировать». То есть, пока одна валяла животное по земле, все остальные фотографировали или снимали процесс на камеры коммов. Чуть позже затерроризировали марала. Вернее, сначала спугнули, а затем догнали скачками, сбили с ног и заставили принять участие в тренировке. А в благодарность за «помощь» в освоении нелегкой науки украсили рога двухсоткилограммового самца красивыми бантиками. Правда, для этого порезали на полоски симпатичную футболку, которую я по просьбе Лады вытащил из пространственного кармана, зато получили море удовольствия, задрали носики и вскоре были наказаны за самоуверенность. Жаль, что не все, а только мелкие. Впрочем, опыт полетов, приобретенный при активном участии здоровенного дикого кабана, опосредованно вправил мозги и старшим. А я добавил информации для размышлений, рассказав, чем закончилась бы встреча Саши и Натальи с таким же хряком-Дичком. Само собой, подробно описав навыки, имеющиеся у этих обитателей Дикого Леса, и признавшись, что несколько раз рубился с особями, доросшими до пятой-шестой звезды мастера. С этого момента и до половины пятого дня дамы работали, как часы. Да, отсутствие «лесных» навыков сильно ограничивало возможности, так что самостоятельная «охота», как правило, не удавалась, но с моей помощью получалось почти все. В результате к конечной точке маршрута женская часть «Фениксов» подошла довольной до невозможности и проголодавшейся до умопомрачения. Хотя нет, не подошла, а подлетела. Ибо я намеренно подвел их к нужной поляне с подветренной стороны, и, позволив почуять аромат жарящегося мяса, не удержался от шутки:- В ста двадцати метрах на половине второго – миленький геккончик, замучавшийся ждать фотосессии. В восьмидесяти, но на одиннадцати часах – «Коршун», пятерка телохранителей Софьи и шашлычок. Куда сворачиваем? – Геккона – к Чернобогу! – воскликнула Ольга. – Мы хотим жрать! Младшие согласно кивнули и по моей команде рванули в указанном направлении. А Софа задержалась – вцепилась мне в руку, встала на цыпочки и заглянула в глаза:- Я-а-ар, а давай прилетим сюда еще раз, но ближе к полуночи? Я до безумия хочу посидеть у костра и полюбоваться ночным небом…

Глава 17

23 сентября 2075 г.

…Утро предпоследней пятницы сентября оторвало нас с Рыжей друг от друга перезвоном сразу двух будильников.

– Что, уже?! – расстроено воскликнул я, нехотя убирая руки с бедер любимой женщины.

– Может, нам послышалось? – хрипло спросила она, подаваясь мне навстречу, охнула от очередной вспышки удовольствия и настолько эротично прогнулась в пояснице, что мне опять поплохело. Поэтому следующую фразу я выдохнул на автомате, почти утонув в омуте чувственного безумия:

– Лад, сегодня двадцать третье…

– Тогда нам… стоит… о-о-ох… остановиться… – продолжая двигаться, отрывисто простонала она, а еще через пару мгновений как-то справилась с желанием, резко подалась вперед, рухнула на кровать и смяла пальцами измочаленную простыню: – Я-а-ар… не вздумай… ко мне… прикасаться… и… не торопись… с очищением разума – мне так хорошо-о-о…

Я вздохнул и шарахнул этим навыком себя. Два раза подряд. Потом убедился, что на часах действительно половина шестого, заткнул коммы, запретил себе смотреть на восхитительную задницу супруги и для верности зажмурился:

– Красуль, до прилета дронов осталось всего пятнадцать минут.

– Встаю… – после недолгой паузы недовольно буркнула она, судя по резкому изменению эмофона, взбодрилась тем же способом, что и я, а затем ехидно хихикнула: – Милый, не хочу тебя пугать, но если ты с одной женой спишь ночь через ночь, то что будет, когда заведешь еще двух?

Я невольно поежился:

– Сдохну, наверное.

– А что, вполне реально… – «задумчиво» пробормотала она и сделала «логичный» вывод: – Значит, за тобой каждую ночь должен присматривать квалифицированный целитель. Беру эту обязанность на себя!

– Оплата услуг, конечно же, натурой? – «ужаснулся» я, услышал довольное «Ага!», картинно побился головой о подушку, потом покосился на экран комма, перестал валять дурака и заявил, что сваливаю в ванную.

Лада, естественно, подорвалась с кровати следом за мной, прыгнула к двери скачком и первой вынеслась в коридор. В душевой кабинке не шалила, хотя и подумывала, так что «обязательную программу» мы выполнили за рекордное время, в темпе накинули халаты, вынеслись на балкон, разгрузили оба дрона и, буквально на десять секунд забежав сначала на кухню, а затем в свою спальню, ломанулись в гости к «соседкам».

Через порог переступили без пяти шесть, бесшумно подошли к правой стороне кровати, полюбовались Натальей, дрыхнущей в о-о-очень эротичной позе, и осторожно разбудили ее подружку.

Реакция Саши, увидевшей в руках Рыжей здоровенного игрушечного медведя, а в моих – букет темно-красных роз и коробочку, украшенную розовым бантиком, рассмешила: девушка посмотрела на коммуникатор, сообразила, что до подъема еще три минуты, стремительно выскользнула из-под одеяла и свесилась с кровати. Тем самым, дав нам возможность оценить красоту голой задницы.

Я, естественно, незамедлительно выставил перед собой кулак с отогнутым вверх большим пальцем, а Лада изобразила ревнивицу. Жертва, конечно же, зарделась и юркнула под одеяло. Но вскоре сообразила, что во время приведения ее внешности к общим стандартам я видел все и вся, так что фыркнула, показала насмешнице язык, переползла поближе к Наташке и жестами объяснила, как именно собирается ее разбудить.

Два поцелуя в щечки и один в носик, запечатленные практически одновременно, вернули блондинку в сознание чуть резче, чем хотелось бы. Но полутранс, в который мы предусмотрительно ушли, позволил избежать травм от столкновения головами. А через несколько мгновений именинница врубилась в первые слова поздравления и с радостным воплем повисла на шее. На моей, хотя подруга детства была гораздо ближе.

– Слышь, голожопая соблазнительница, имей в виду, что подарки, как полагается, перевязаны бантиком! – сварливо подсказала Рыжая, как только я закончил говорить. – А Яромир – это средство доставки одного из них и не более.

– Какая досада… – притворно вздохнула Натка, перецеловала девчонок, метнулась к креслу с одеждой, влезла в трусики, натянула полупрозрачную ночнушку и нахально уронила меня на кровать: – Раз у меня день рождения, значит, я нежусь так, как хочу!

Через несколько секунд я был усажен спиной к изголовью, Лада с Сашей привалились к моим бокам, а именинница села спереди, вжалась в меня спиной и довольно замурлыкала:

– Все, теперь я готова смотреть подарки! Вручайте.

Брюнетка вытянула руку вправо, вытащила из-под уголка простыни сверток, переместившийся туда из-под кровати, и вложила его в цепкие руки подруги детства:

– Это от меня…

Девушка развязала бантик, аккуратно отклеила подарочную пленку, заглянула в целлофановый пакет с руководством пользователя, посмотрела на маркировку и взвизгнула на весь коттедж:

– А-а-а, ИДА-шка!!!

– Ага! – подтвердила брюнетка. – Сам комплект лежит в верхнем отделении шкафа для обуви. Там же спрятаны и ласты. А за возможностью понырять обращайся к Доброму Волшебнику.

Пока Наталья рассыпалась в благодарностях и тискала Тучку, Рыжая дотянулась до медведя, предусмотрительно посаженного на пол рядом с кроватью, и пересадила его на колени именинницы:

– А это от меня. Для коллекции, которую никто никогда не отнимет.

Облачко напряглось и, судя по вспышке ярости в эмоциях, потемнело взглядом, что было вполне понятно – по рассказам Саши, года два тому назад какой-то влиятельный родственник нагло вломился в игровую комнату Наты, заявил, что она уже большая, и забрал огромную коллекцию мягких игрушек на нужды собственных детей!

Пока я вспоминал эту историю и мысленно поминал нехорошими словами эгоистичных уродов, девчонка вдумалась в утверждение Лады, полыхнула злой радостью и зарылась носиком в густой «мех»:

– Да, за ЭТОТ ПОДАРОК я порву на лоскуты кого угодно!

– А мой примешь? – «робко» спросил я.

– Спрашиваешь! – мгновенно выбросив из головы все дурные мысли, заявила она, развернулась вполоборота и вцепилась в протянутую коробку. А через несколько секунд, разобравшись с упаковкой и наткнувшись взглядом на сдвоенное «С» – известный всей Империи логотип торгового дома братьев Стерлиговых – ошалело охнула: – «Хронос»? Мне? Он же стоит, как самолет!

– Яр выбирал этот комм не по цене, а по ТТХ! – мурлыкнула Рыжая. – Так что снимай свои дрова и надевай этот.

Именинница отпихнула в сторону медведя, развернулась ко мне лицом, невольно качнув воистину идеальным бюстом и заставив меня прикипеть взглядом к аккуратным розовым сосочкам, просвечивавшим сквозь тонкую ткань. Заметив, куда я смотрю, пошла красными пятнами, но, привычно прислушавшись к моим эмоциям и сообразив, что я просто любуюсь… гордо вскинула белобрысую головенку и развернула плечи. Правда, «держала лицо» всего секунд пять. А потом снова ссутулилась и виновато вздохнула:

– Подарок великолепен, и я от всей души благодарю тебя за столь восхитительную попытку порадовать. Но пользоваться такими коммами мне не по статусу: столь дорогие аксессуары по определению должна носить твоя жена, а нам с Сашкой, как рядовым членам рода, положены устройства другой ценовой категории.

– Свой человек! – удовлетворенно кивнула Лада, так же, как и я, оценив внутреннюю уверенность в абсолютной правильности этого утверждения, чувствующуюся в ее эмоциях. – Но с фантазией просто никак – нет, чтобы перевернуть коробку и вытряхнуть на одеяло все ее содержимое…

Наталья воспользовалась советом, увидела хорошо знакомый логотип на второй коробочке, выпавшей из-под инструкции, и охнула еще раз:

– Не может быть!!!

– Может! – улыбнулся я. – Артефактный маникюрный набор твоей мечты. Его я и дарю на совершеннолетие. А комм – это знак принадлежности к подразделению «Феникс». Их получат все…

…Оля с Софьей позвонили в дверь в начале восьмого. Ворвавшись в квартиру, по очереди чмокнули меня в щеку, вытрясли информацию о местонахождении именинницу и скачками упрыгали в сторону кухни. Я никуда не торопился, так что первый этап встречи – поцелуи с обнимашками – прошел мимо меня. Зато я оценил формулировки поздравлений и подарки, в выбор и красочную упаковку которых обе женщины вложили всю душу без остатка. Поэтому, выкладывая на стол их упаковки с «Хроносами», пребывал в великолепнейшем настроении и толкнул шуточную речь, в которой логически обосновал необходимость ношения нами, «Фениксами», именно таких аксессуаров.

Ближница, вслушивавшаяся не только в слова, но и в подсказки Знака, расплылась в счастливой улыбке, метнулась ко мне, плюхнулась на правое колено и без какого-либо стеснения влезла под руку. А Рюриковна почему-то помрачнела.

– Попробуешь отказаться – получишь по заднице! – без тени улыбки предупредила Рыжая.

– Отказываться от ЕГО подарка мне бы и в голову не пришло! – так же серьезно ответила Великая Княжна и… выдала нам государственнуютайну: – Информация не для распространения: Стерлиговы работают на Имперскую Службу Безопасности. В программном обеспечении коммов, выпускающихся на их предприятиях, имеются так называемые незадокументированные возможности, позволяющие… многое. Так что сейчас вы перешлете мне серийные номера своих устройств, а через несколько минут получите по два вроде как антивируса. Их надо будет установить, запустить и согласиться со всеми предложениями, которые появятся на экране.

Мы, конечно же, послушались, и обрадованная женщина со спокойным сердцем отпустила тормоза, нахально оккупировав мое второе колено, пылко расцеловав и… потребовав добавить на внутреннюю поверхность подарка гравировку «Милой Софочке от единственного друга»!

Тему всевозможных гравировок дамы развивали все время завтрака и всю поездку к КПП, заставляя меня то покатываться со смеху, то изумленно закатывать глаза. Посерьезнели только перед дверями в свою раздевалку и как-то сохранили этот настрой до построения на краю беговой дорожки. Затем внимательно выслушали учебно-боевую задачу, разбились на боевые двойки, сорвались на бег и все десять километров выкладывались до предела, отрабатывая две довольно сложные атакующие связки.

Точно в таком же режиме тренировались и остальные полтора часа физухи. Поэтому нам с Ладой приходилось раздавать восстановления чуть ли не каждые десять-пятнадцать минут. А еще дамы не захотели отдыхать перед медитацией: быстренько ополоснулись, оделись, вломились в мужскую раздевалку и потребовали не тормозить. В общем, заниматься до смерти надоевшей «правкой» пришлось лишние десять минут. В трансе, меняющем восприятие времени не в лучшую сторону. Вот я и умотался до предела. Поэтому, закончив возиться с энергетической системой последней подопечной, отправил счастливых женщин приводить себя в порядок, а сам лег на спину, закрыл глаза и расслабился. Вернее, попробовал это сделать: мысленно повторил самые веские аргументы в пользу максимально быстрой раскачки всего «Феникса», а не себя и Рыжей, почувствовал, что они уже не убеждают, решил поужасаться самым худшим вариантам возможного будущего и… был вынужден отвлечься. Ибо заметил восемнадцать силуэтов, появившихся на границе области действия обнаружения жизни!

За три с лишним недели тренировок в этом спортивном комплексе я засекал посторонних достаточно часто и привык к тому, что они появляются либо по одному, либо парами, пробегают мимо нашего корпуса либо справа налево, либо слева направо и обязательно спешат. А эти шли толпой, со стороны проходной, точно к нашему корпусу и явно никуда не торопились. Я перебрал все возможные причины появления гостей, начиная с внезапного визита Императора к любимой дочурке и заканчивая ошибкой, допущенной в учебной части при распределении студентов по тренировочным площадкам, нашел изъяны во всех версиях и отправился разбираться.

По дороге заскочил в свою раздевалку, натянул штаны, рубашку и кроссовки, серией жестов дал понять Ладе, что в помощи пока не нуждаюсь, мысленно порадовался ее бдительности и пробежался до выхода на улицу. А там посветил личиком перед сканером СКД, вышел наружу и… неприятно удивился, увидев перед собой уже знакомую шестерку из группы один-семь и дюжину скрытников!

– А вот и Ужас Дикого Леса! – радостно хохотнула Горюнова, от избытка чувств пихнув плечом знакомого черноволосого здоровяка, и снова обратилась ко мне: – Привет, Ярик, недоброго тебе дня! У меня два вопроса: тебе не надоело от нас пря-…

– …и где твои сучки? – воскликнул ее ручной качок.

Прозвучавшее оскорбление было недостаточно конкретным, так что я накинул на себя усиление и презрительно усмехнулся:

– Мы не прятались. Нам строго-настрого запретили трогать слабаков вроде вас и даже переселили в жилой городок для преподавателей, дабы не вводить в искушение. А вам, сударь, я задам встречный вопрос: скажите, пожалуйста, Анна Николаевна передавала мое предупреждение?

– Какое, к Чернобогу, предупреждение? – ощерился «химик».

– Я попросил обходить меня и моих женщин стороной. И пообещал, что если вы рискнете перейти мне дорогу еще раз, то ее я сломаю, а вас оскоплю, после чего сожгу ваши причиндалы испепелением.

Парни засверкали глазами, заскрипели зубами, сжали кулаки, слитно качнулись вперед, но остались на месте. Ибо не услышали соответствующей команды от «хозяйки». Пришлось поддать жару:

– Как я понимаю, умолчала. Что ж, у вас есть десять секунд, чтобы представить описанную перспективу, развернуться и отправиться восвояси. А вы, Анна Николаевна, задержитесь – я человек слова, соотве-…

Договорить мне не дали: Горюнова приказала какой-то «единичке» хватать и уносить. Видимо, меня и в ближайшие кусты. Чтобы остальные смогли дождаться моих дам. Стоило ей договорить, как ко мне метнулось сразу четыре скрытника. Скачки имелись только у двоих, так что я спокойно принял первые атаки на покров, прыгнул к «благодетельнице», приложил ее полноценной дезориентацией мастера пятой звезды и за два удара кастетом вдребезги разнес этой дуре коленные чашечки.

– Ко-о-оля-а-ан!!! – взвыл здоровячок и ме-е-едленно прикрыл глаза рукой. Естественно, для моего разогнанного восприятия.

Я воспользовался подсказкой, затемнил линзы КТС-ки, на всякий случай влил в глаза исцеление и сместился на два метра в сторону, чтобы пятерка попрыгунчиков, переместившихся ко мне, встретилась в одной точке. Сразу после «вражеского» ослепления, потянувшего от силы на третью звезду подмастерья, вложился в брюнета сначала дезориентацией, а затем и касанием кастета, вернулся к куче-мале и порадовал каждое тело той же боевой связкой. Еще через долю секунды присел, чтобы пропустить над собой два ледяных шипа, перекатом ушел от воздушного кулака и поломал блондинов, столь неосторожно ввязавшихся в бой. Потом принял на покров слабенькое сожжение и три ледяных шипа, закрутился в хаотическом вращении и неловко рухнул на бок.

– Е-е-есть! О-о-он у-у-упа-а-ал!! До-о-оби-и-ива-а-ае-е-ем!!! – радостно замычало сразу несколько атакующих, и на мой покров посыпался град всевозможных атак.

Я извивался, как уж, секунд восемь-десять, то есть, до тех пор, пока к свалке не подбежали те трое уродцев, которые настолько впечатлились результатами моей контратаки, что решили втихаря сбежать. А потом ударил щелчком. В две трети от реальных возможностей. Как и следовало ожидать, акустический удар прошел, как раскаленный нож сквозь пачку масла, и порвал барабанные перепонки всей компании. А чем еще надо было бить, если к моему ослеплению они подготовились, купив артефактные линзы, мягко мерцавшие под чувством металла?

Мне тоже досталось, но значительно слабее, чем противникам. Из-за исцеления и регенерации, задействованных в полную силу, и правильно выбранной точки срабатывания навыка. Поэтому «тактической паузой» я воспользовался с предельно возможным КПД – одарил дезориентацией всех, кто оказался рядом, выскользнул из-под кучи дергающихся и истошно орущих тел, догнал и положил троих беглецов, а затем сделал еще один круг, ломая конечности тем, у кого они все еще оставались целыми. Закончив с иммобилизацией, подтащил Горюнову к ближайшему дереву, усадил между двумя мощными корнями и… развернулся на месте, чтобы встретить своих дам, почти допрыгавших до дверей спорткомплекса.

– Миленько, однако… – озадаченно выдохнула Софья, оглядев место побоища.

– Не то слово… – поддакнула Ольга, переместилась к куче-мале и от души пнула одного из парней, продолжающего содрогаться под работающей дезориентацией: – Стрешнев. Группа два-шесть. А вот Титов – два-восемь. И Фустов с Калугиным из девятой группы второго курса!

– А упал ты… намеренно? – более-менее успокоившись и догадавшись включить голову, спросила Рыжая.

Я утвердительно кивнул:

– Ну да. Чтобы не отлавливать трусов по всей территории Академии.

– Гад!!! Мы так испугались…

– Эх, а я думал, что вы в меня верите… – притворно вздохнул я, с трудом ушел из точки выхода пяти скачков и примирительно выставил перед собой ладони: – Шучу! Но все обнимашки – дома. Ведь я еще не закончил. Видите – ни одного алого марева!

– О, Жива, ты же обещал их оскопить! – воскликнула Наташка.

Особого ужаса в ее эмоциях не ощущалось, и я утвердительно кивнул:

– Угу.

– И сломать эту дуру… – добавила ее подружка, почему-то чувствуя не ужас, а злое предвкушение.

– Угу… – успокоено подтвердил я.

– Отлично! – хором заявили они и спросили, чем мне помочь.

Я еще раз прислушался к их эмоциям, понял, что останавливать этих оторв бесполезно, и вытащил из пространственного кармана пять боевых ножей, некогда позаимствованных у Доломановых:

– Помогите перетащить тела поближе к тушке госпожи Горюновой, обеспечьте доступ ко всем средоточиям и гениталиям, а потом сгоняйте к машинам и переоденьтесь в боевую броню.

– Все? – спросила Софья, деловито забрав один клинок.

– Да. Но тебе и Оле желательно быть в шлемах с опущенными линзами.

– А эти дождутся?

– Они оглохли. Напрочь. Плюс находятся под дезориентацией мастера пятой звезды, поэтому ничего не соображают. Кстати, Лад, оцени состояние каждого, ладно? И останови серьезные кровотечения…

…Большую часть работы по восстановлению слуха этим уродам мы сделали во время подготовки к спектаклю, так что по моей команде Рыжая подошла к Горюновой, приложила ее исцелением и очищением разума, а затем переместилась к следующему телу. Пока возилась с ним, мы слушали угрозы предводительницы мстителей в сольном исполнении. Потом голосов стало два, три, и к моменту завершения процедуры нас пугал целый хор. Правда, очень тихо. Ибо я не горел желанием оглохнуть от истошных криков и заблаговременно приложился к каждой жертве шепотом.

Когда Лада закончила с последней, я нарисовался в поле зрения Анны Николаевны и уставился ей в глаза:

– Вы сочли мое прозвище смешным и, на мой взгляд, имели полное право. Я тоже мог бы посмеяться, увидев вас в столь неприглядном виде, но мне, повторю еще раз, грустно. Из-за того, что в отдельных представителях аристократических родов Империи благородства ни на грош. Впрочем, это чувство не помешает сдержать слово, данное вам и вашей свите. Правда, ломать вас собственноручно я не стану, ибо вы девушка. Поэтому уступлю это право своим спутницам. А сам как следует замотивирую большую часть вашей свиты, дабы ничтожества, потерявшие право называться мужчинами, прокляли миг, когда согласились на ваши уговоры.

– Я отомщу! Сразу после того, как выйду из целительского корпуса! – взвыла она и продолжила в том же духе: – Мои парни будут иметь твоих баб каждый божий день! Во все дыры!! Чем попало!!!

– Сомневаюсь! – гневно прошипела Рыжая, вышла из скачка рядом с Горюновой и ударом ботинка разнесла ей нижнюю челюсть.

– Я тоже… – уверенно сказал я, неторопливо подошел к здоровяку, присел на корточки возле его нижних конечностей и коротко кивнул.

Саша и Наталья, дисциплинированно вскрывшиеся по обе стороны от изрядно изломанного тела, прижали стонущего парня к земле, а я накинул на его гениталии воздушную удавку, влил в навык нужное количество Силы и негромко рыкнул: – Ла-ад?

– Я готова, милый! – сыто мурлыкнула она, нарисовавшись напротив меня, и залечила рану исцелением.

В психологической устойчивости этой девушки я убедился еще во время межродовой войны с Доломановыми, поэтому вслушался в эмоции «соседок». Как оказалось, зря: эту парочку, конечно, изрядно плющило, но мстительная радость и предвкушение скорого возмездия напрочь забивали весь негатив! Кстати, часть этой самой радости выплеснулась в немудреной шутке, как обычно, озвученной на пару и через внешние динамики шлемов:

– Лад, ты заговариваешься: готов он, а не ты.

– Угу: первый скопец в свите Анны Николаевны…

Перестав беспокоиться за моральное состояние девчонок, я продолжил заниматься делом. В смысле, сжег кровоточащий кусок плоти испепелением, встал, перебрался ко второму «пациенту», оглядел остальных, бьющихся в истерике, и счел необходимым описать их ближайшее будущее. При этом голос не повышал. Совсем. Ибо многоголосый хор из воплей разной степени мелодичности прекрасно глушился шепотами:

– Навык, используемый в этом воздаянии, чрезвычайно редок и дает не самый приятный эффект. В смысле, существенно усложняет любое лечебное воздействие. Так что даже целители-Гранды регенерируют вам потерянные части тела не раньше, чем через год. Да, теоретически вы можете обратиться к главам своих родов и с их помощью заказать выращивание клонов-доноров, но для этого придется нарушить клятву, данную при поступлении. Что расстроит ничуть не меньше, чем оскопление. В общем, учитесь дальше и благодарите за увечье свою собственную похоть… и Анну Николаевну. Кстати, она тоже вряд ли рискнет нарушать клятву Силой, так что будет где-нибудь поблизости…

– Только без груди и волос, которые я ей удалю лично! – мстительно уточнила Рыжая. – Ибо в вашем состоянии иметь ее каждый божий день, во все дыры и чем попало все равно не получится.

Тут несколько парней пообещало нам настолько страшную участь, что я рассмеялся:

– Да ладно? Что ж, буду с нетерпением ждать третьей встречи. А на ней вложу в уже описанный редкий навык вдвое больше Силы, и вы останетесь скопцами до конца своих дней.

Ну да, врал в глаза, ибо такого навыка у меня отродясь не было. А все возможные целительские воздействия, включая приживленную регенерацию, я ослаблял, закупоривая девяносто восемь процентов вторичных и третичных жил паховой области. Хотя, каюсь, хотелось пережечь их полностью.

Один из «ораторов» не заткнулся и после этого. Более того, настолько сильно разошелся, что одна из его угроз не на шутку разозлила… Рюриковну – она скинула с себя отвод глаз и холодно переспросила:

– На кого надавит глава вашего рода, на меня?! Ну-ну… Кстати, перед тем, как сдохнуть от нарушения клятвы, можете сообщить Фролу Игоревичу, что оскорбили меня, Великую Княжну Софью Александровну, заместителя командира группы особого назначения «Феникс» подполковника гвардии Яромира Глебовича Нестерова, угрожали групповым изнасилованием трем его подчиненным и дали понять, что ни во что не ставите Императорский указ о неприкосновенности линий наследования! Уверена, что он оценит ваш идиотизм…

* * *

…Домой мы вернулись только в половине четвертого и не все. Софья, почему-то приняв слишком близко к сердцу какую-то из угроз, высадила меня, Ладу и обеих «соседок» перед коттеджем, попросила не торопиться с обедом и на пару с Олей уехала в административный корпус. А перед тем, как захлопнуть дверь «Горыныча», пообещала поставить на уши ректора вместе со всем преподавательским составом и принять меры. Какие меры могли бы предотвратить подобные ситуации я, откровенно говоря, не представлял, но понимал, что Рюриковне виднее. Поэтому помахал рукой отъезжающей машине, поднял девчонок на второй этаж, отвел в их ванную и повелительно показал пальцем на душевую кабинку. – Мы в норме, Яр! – спокойно сказала Натка, придержав меня за рукав и, тем самым, помешав свалить. – Угу, нас даже не мутит… – подхватила Саша. – Да, хочется отмыться от запаха крови, паленой плоти и нечистот, но куда меньше, чем час назад. – А мне плевать даже на запахи: я страшно проголодалась и последние минут пятнадцать раздумываю, что заказать на обед – свиную отбивную или шашлык! – призналась блондиночка. Я озадаченно хмыкнул:- Неожиданное заявление…Она равнодушно пожала плечами:- Ничего неожиданного! Ты же сам говорил, что Горюнова и ее свита – нелюди. Вот мы и приняли это сердцем. – Угу… – поддакнула брюнетка. – Муки нелюдей за душу не цепляют. В общем, мы действительно в норме. Но не откажемся от толики твоего внимания. В общем, включи, пожалуйста, каменку в этой сауне и приходи к нам, как ополоснешься. Лада, как раз закончившая раздеваться, поймала мой взгляд и коротко кивнула. Я вздохнул, пообещал, что приду, и свалил в свою ванную. А где-то минут через пятнадцать, натянув плавки и убедившись, что девчонки уже заняли горизонтальное положение, отправился к ним. На половине пути почувствовал, что меня действительно ждут. А с порога парилки увидел и свободное место, аккуратно застеленное чистым полотенцем. То, что Рыжая возлежит на боковой полке, не удивило. А зря – стоило мне улечься между Натой и Саше, закрыть глаза и расслабиться, как девушки придвинулись вплотную и «зафиксировали» мою тушку коленями, заброшенными на бедра. – Вы сегодня на удивление смелые… – фыркнул я, решив выяснить, насколько далеко они готовы зайти в своем стремлении стать ближе. Блондиночка, как раз опустившая предплечье на мою грудь, неприятно загрузила:- Пожалуй, объяснения стоит начать издалека. С того, что за каждым из изувеченных студентов стоит далеко не самый слабый род Империи, у каждого из этих родов есть союзники, а немалая часть твоих сегодняшних жертв когда-нибудь займет кресло главы. Да, все два года учебы Горюнова и ее свита будут шарахаться от нас, как от огня, но с каждым днем, прожитым в позорной немощи, их жажда мести будет только усиливаться. Значит, они начнут шевелиться сразу после выпуска. Объявить нам межродовую войну до появления на свет твоего законного наследника им никто не позволит. Из-за того, что тебя, как единственного представителя рода Нестеровых, защищает Императорский указ о неприкосновенности линий наследования, о котором напомнила Софья. Мстить тебе напрямую они, скорее всего, тоже поостерегутся из страха перед Черной Мамбой. Следовательно, возьмутся за нас, девчонок. И, вне всякого сомнения, кого-нибудь, да достанут. Хотя бы из-за того, что возможности двух десятков влиятельных аристократических родов и наши в принципе несопоставимы. – Да, теоретически мы, как подразделение «Феникс», можем успеть набрать достаточно серьезный политический вес и, тем самым, перейти в категорию неприкосновенных… – продолжила ее подруга. – Но от нас будут шарахаться только до бракосочетания Софьи. А после того, как она зароется в семейный быт или забеременеет, на нас объявят охоту. И эта охота станет далеко не единственной серьезной проблемой рода. Иначе Макошь не стала бы вмешиваться в наши судьбы. Я с хрустом сжал кулаки, так как их выкладки перекликались с моими. В этот момент Натка снова перехватила нить повествования и продолжила делиться их видением неминуемого будущего:- Оптимизм – дело, безусловно, хорошее, но мы с Сашей предпочитаем быть реалистками, поэтому понимаем, что можем рассчитывать всего на два года относительно спокойной и счастливой жизни. И это нас устраивает: мы – Нестеровы и будем Нестеровыми до последнего вздоха, когда бы он ни случился. То есть, из рода не уйдем и прятаться не станем. Зато будем убиваться на тренировках и поможем тебе реализовать абсолютно любой шанс выправить ситуацию в нашу пользу. – Говоря иными словами, можешь на нас положиться. Всегда и во всем: нам плевать на законы, как писаные, так и неписаные, на любые мнения, кроме ваших, и даже на собственные принципы – ради выживания нашего рода мы сделаем все. Без каких-либо исключений. Я открыл глаза, приподнял голову, поймал взгляд Лады, и она, без труда «прочитав» вопрос в моих эмоциях, отрицательно помотала головой:- Они сами, Яр! – Мы сами… – подтвердила именинница. – Прозрели перед самым воздаянием, приняли в нем активнейшее участие, все время, пока вы с Софьей строили целителей с безопасниками, обменивались мнениями, и даже поняли, что послужили ступенькой, позволившей Макоши свести вас с Ольгой Валерьевной и через нее дотянуться до Софьи. Правда, конечной цели этой игры богов еще не видим. Да и плевать – главное, что мы с вами! – Угу… – мурлыкнула Александра, влила в татуировку море Силы и залюбовалась переливами. Но мне было не до ярких красок:- Вы для нас не ступеньки!!! – Мы это знаем, Яр… – мягко улыбнулась Наталья и успокаивающе потерлась щекой о мое плечо. – И в данный момент говорим не о вас, а о том, что ЕСЛИ ВСЕМИ НАМИ играют, то мы с Сашей даже не фигуры, а пешки, наименее привязанные к роду. Посуди сам: тебя и Ладу объединяет не только безграничная любовь и дружба, проверенная временем, но и взаимное доверие, приобретенное во время межродовой войны с Доломановыми; Умница-Разумница – это незаурядный ум, серьезнейший жизненный опыт и связи, а о достоинствах и возможностях Черной Мамбы можно говорить часами. В общем, по сравнению с ними мы выглядим… так себе. Но далеко не во всем. – У нас есть один очень большой плюс… – без тени улыбки заявила брюнетка, намеренно выделив интонацией вторую половину предложения, приподнялась на локте и уставилась мне в глаза. – Мы молоды, только начали формироваться, как личности, доверяем тебе больше, чем самим себе, и всей душой стремимся разделить твое будущее. Поэтому хотим, чтобы ты целенаправленно лепил из нас то, что требуется тебе, семье и роду. Следующие несколько минут я вслушивался в аргументы «соседок», пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны, выводы этой парочки помогали смотреть на изрядно поднадоевшую ситуацию под другими углами и добавляли ей «объема». С другой этот монолог заставлял уважать и самих «мыслительниц», и принятое ими решение. А с третьей предложение лепить из них то, что нужно мне, загоняло наше будущее в одну-единственную колею, в которой шансы выдать Сашу и Нату замуж стремились к нулю! кстати, последнее подчеркивалось в том числе и местом, выбранным ими для столь серьезного разговора. Кроме того, судя по тому, что творилось в их эмофоне, девчонки не только уперлись, но и решили идти до конца, каким бы он ни был. «Они видят в тебе не сильного одаренного, пребывающего на пике могущества, а единственного достойного мужчину во всей Вселенной. Хотя прекрасно знают, что ты находишься во всеимперском розыске, а твой род практически уничтожен…» – напомнила память, пока я анализировал плюсы и минусы каждого из возможных вариантов будущего. Потом поставил себя на место этой парочки, представил, как эти самые варианты выглядят с их точки зрения, и расстроился, убедившись в том, что их решение выглядит и достойным, и единственно верным. А девчонки, почувствовав тот раздрай, который творился в моих эмоциях, сочли необходимым меня дожать. – Яр, судя по тому, что читается в твоем эмофоне, ты почему-то не учитываешь несколько важных нюансов! – криво усмехнулась Наталья. – Вспомни, полтора часа назад мы с Сашей вытребовали у Лады разрешение наказать единственную прихлебательницу будущей княгини Шуваловой, особы, уже продемонстрировавшей свою мстительность. А перед тем, как отрезать грудь и опалить череп, подняли линзы шлемов, дабы Горюнова и ее свита как следует запомнили наши лица. Хотя могли сохранить инкогнито и, тем самым, воспользоваться единственным более-менее реальным шансом как-то дистанцироваться от тебя и твоей жены. Скажи, ты чувствовал в нас хоть тень страха или сомнения? Я отрицательно помотал головой. – Ты почувствовал в нас страх или сомнение в тот момент, когда мы описывали наиболее вероятные последствия войны с Горюновой и ее свитой или заявили, что рассчитываем всего на два года жизни? – спросила Саша. – Нет… – нехотя буркнул я. – А ведь мы далеко не дуры и прекрасно понимаем, каким кошмарным может стать финал неминуемого конфли-… Так, стоп! Общие фразы только навредят… – внезапно воскликнула блондиночка и рубанула правду-матку в стиле Рыжей: – Яромир, все оставшееся нам время мы хотим прожить в любви и согласии. В смысле, любить и быть любимыми… хотя бы раза два в месяц и без каких-либо обязательств с твоей стороны: если выживем, то после окончания войны вернемся к предыдущим договоренностям, если нет, то уйдем из жизни по-настоящему счастливыми. И еще: альтернативы ТЕБЕ нет и не будет, с твоей женой мы как-нибудь договоримся, на любовь до гроба или смену статуса не претендуем и не торопим с решением. – Можете считать, что уже договорились… – без тени сомнений в голосе и эмоциях подтвердила Рыжая еще до того, как я сообразил, о какой любви идет речь, а затем добродушно усмехнулась: – Он пока в шоке, так как вырос в Диком Лесу, а реальную жизнь видел только на экране визора. Но к хорошему привыкает очень быстро, поэтому через какое-то время пойдет навстречу. А потом ка-а-ак разбалуется……Удивительно, но шуточное объяснение Лады и жизнерадостный смех соседок как-то уж очень легко и быстро сгладили появившееся напряжение, а абсолютно несерьезные переговоры, во время которых любимая и условно опытная женщина выясняла у нелюбимых и неопытных девушек, как они себе представляют близость с таким злобным монстром, как я, довели меня до смеховой истерики. Видимо, поэтому, вернувшись в сауну после прыжка в ледяную купель, я улегся на то же самое место и без внутреннего сопротивления позволил Саше с Натальей завалиться рядом, а к концу четвертого захода настолько свыкся с перспективой… хм… дарить любовь этой парочке, что придумал и озвучил несколько правил сосуществования в «предвоенные годы». Первым делом взял и переложил бремя руководства начинающимся беспределом на плечи Рыжей. Затем заявил, что при первом же намеке на ревность или интриги закончу «эксперимент». А в самом конце монолога дал понять, что не позволю этой грани отношений сказываться на тренировках. Да, даже после того, как девушки хором пообещали, что я не разочаруюсь, не представлял, как все это будет выглядеть в реальности. Поэтому на всякий случай держал фантазию в узде. Хотя она, каюсь, усиленно протестовала. Заключение столь своеобразных договоренностей сказалось и на Саше с Натой – они обрели недостающую уверенность в себе и в одночасье стали ощущаться не растерянными девчонками, еще не определившимися со своим местом в этом мире и откровенно побаивающимися кошмарного будущего, а молодыми, но зубастыми хищницами, готовыми вцепиться в глотку любому, кто помешает нам, Нестеровым, создать это самое будущее. Что, конечно же, не прошло мимо внимания старших женщин, вернувшихся домой, наскоро ополоснувшихся и утащивших нас на кухню. Оля, чувствовавшая эмоции «мелких» через татуировки, напрягаться и не думала, поэтому закатала рукава банного халата и начала выкладывать на тарелку всевозможные нарезки. А Софья, почему-то решив, что девчонки еще не отошли от кровавого воздаяния, сочла необходимым объяснить мотивы моей «запредельной жестокости»:- Девчат, Яромир выбрал один из самых лучших способов защитить вас от агрессии любых, даже самых тупых, злобных или похотливых студентов МАО. Причем сразу на все два года обучения. Да, выглядело это кошмарно, но альтернативы, по сути, не было. Они вслушивались в ее монолог предельно внимательно, а после того, как сообразили, к чему она клонит, расхохотались. Озвучивать настоящую причину хорошего настроения, конечно же, постеснялись, так что придумали другую:- Прости, что невольно перебили, но мы не страдаем, а млеем. От сказочных ощущений после ЕГО массажа! – У Яра такие ласковые руки, что не передать словами. А про нелюдей и честно заслуженное ими воздаяние мы давно забыли. – Э-э-эх… Пока мы работали, вы наслаждались жизнью… – мгновенно перестроившись, притворно загрустила Рюриковна, но как-то неубедительно: по моим ощущениям, она думала о чем угодно, но не о наслаждениях, и, кажется, пребывала в расстроенных чувствах. – А кто вас заставлял уезжать? – парировала Саша и заставила Великую Княжну на миг выглянуть из-под привычной маски:- Не «кто», а «что». В смысле, идея, позволившая неявно отменить одно из самых ненавистных неписанных правил натаскивания студентов МАО на кровь и боль, некогда придуманных Ингваром Ярым. Услышав эту фразу, ближница оторвалась от пищевых контейнеров и расплылась в ехидной улыбке:- Софа строго-настрого запретила распространять слухи о том, что лидер экспериментальной группы первого курса ненавидит насильников и, пользуясь внутренними законами Академии, превращает их в скопцов каким-то жутким навыком, замедляющим последующее исцеление! Мы жизнерадостно заржали, ибо понимали, что это требование, не подкрепленное клятвами Силой, только ускорит распространение слухов. А Умница-Разумница и не думала замолкать:- А еще она при всем преподавательском составе выслушала доклады целителей, пытавшихся запустить процесс регенерации, и устроила мне страшнейший разнос. Ведь это моим отморозкам все равно, кого калечить, из-за меня две девушки превратились в доски из известной поговорки, а четверых парней с первого курса и двенадцать со второго можно отправлять учиться петь фальцетом! – Ты тоже хороша… – без особой радости усмехнулась Рюриковна. Как мне показалось, в попытке сдвинуть фокус внимания с себя на подругу. – Заявила, что одаренные с обостренным чувством справедливости всегда считались золотым фондом Империи, так что ты будешь поддерживать своих учеников даже в том случае, если они, оскопив всех насильников-студентов, переключатся на преподавателей и других сотрудников Академии. Это утверждение заставило меня отвлечься от анализа поведения Великой Княжны и склонить голову в знак глубочайшей благодарности к этим фантастическим женщинам: пока мы расслаблялись в сауне, они работали, создавая нам репутацию! Моя реакция на этот рассказ окончательно испортила Рюриковне настроение. Она закусила губу, несколько секунд гневно сверкала глазами, а затем решила дать нам возможность познакомиться с темными сторонами своего характера. И ради этого поделилась еще одной государственной тайной:- Превращение самых талантливых одаренных Империи в ее железный кулак – лишь видимая верхушка айсберга задач, решаемых в Академии. На протяжении двух лет учебы записывается и анализируется каждый ваш шаг. А досье, собирающееся ко дню выпуска, используется нами, Рюриковичами, по-разному. По-настоящему достойных личностей мы, по сути, покупаем, помогая им двигаться по карьерной лестнице и на гражданской, и на военной службе. Середнячков переводим в стратегический резерв и забываем или, при слишком большом излишке дурной молодежи, сливаем в приграничных конфликтах. А особо одиозных ублюдков либо беззастенчиво шантажируем, либо безжалостно уничтожаем. Само собой, как можно более красиво. К примеру, одного из лучших выпускников шестьдесят второго года Руслана Возницына, являвшегося патологическим садистом, превратили в героя. Само собой, посмертно. Сразу после выпуска отправив служить на самый опасный участок границы с Империей Хань и с пятой попытки столкнув с рейдовой группой китайцев. А его идейный единомышленник Антон Арнаутов трагически погиб от рук разъяренного отца четырнадцатилетней девочки, «совершенно случайно» заставшего этого похотливого скота в спальне своей дочери. В этот момент в Софе заговорило желание оправдаться, и она добавила еще несколько фраз:- Я понимаю, для чего создан каждый винтик этой системы, предельно добросовестно поддерживаю ее в рабочем состоянии и давным-давно научилась абстрагироваться от мучений отдельно взятых студентов. Тем не менее, люто ненавижу словосочетание «государственная необходимость» и… иногда даю волю своим настоящим принципам. Вот и в этот раз не смогла не воспользоваться подаренной вами возможностью и запустила волну слухов, которые как минимум на два года усложнят работу аналитикам нашего рода. Мало того, и в дальнейшем приложу все усилия, чтобы слух о неминуемом возмездии любому насильнику как можно быстрее оброс кошмарнейшими подробностями и в нужный момент вырвался за стены Академии. Если бы не подсказки Знака Макоши, я бы, наверное, счел, что она изо всех сил пытается дистанцироваться от действий, не красящих правящий род. Но татуировка богини Судьбы раз за разом подтверждала ее искренность, так что я поставил себя на место этой женщины, представил, каково год за годом наблюдать за зверствами тех, кого хочется придушить собственными руками, и мрачно вздохнул:- Соф, я не понимаю, как ты выдерживаешь такую психологическую нагрузку, искренне сочувствую и от всей души надеюсь, что теперь, когда у тебя появились мы, груз этой ответственности хоть немного, да полегчает. Великая Княжна не поверила своим ушам:- То есть, я тебя не разочаровала даже после этого признания?!Я закрыл глаза, вспомнил, на какие откровения Знак реагировал ярче всего, добавил в уравнение прозвище «Справедливая» и озвучил догадку:- Скажи честно, как давно и с чьей подачи вы, Рюриковичи, начали уничтожать этих самых «одиозных ублюдков»?Софья опустила взгляд. Зато заговорила Ольга:- С весны пятьдесят девятого. То есть, с середины четвертого месяца кураторства Мамбы. – И с ее подачи, верно? – Ага.- …несмотря на то, что любой компромат, по определению, является козырем в рукаве, и избавляться от него не станет ни один здравомыслящий политик? – уточнила Рыжая, как обычно, пребывавшая на одной волне со мной и благодаря школе отца разбиравшаяся в подковерных интригах аристократов в разы лучше меня. – Угу! – сыто мурлыкнула Умница-Разумница и обожгла наши чувства неподдельной гордостью за подругу. Тем самым, добавив оснований для дальнейших выводов:- Говоря иными словами, ты уже шестнадцать лет выбиваешь у отца разрешение на уничтожение каждого отдельно взятого ублюдка, держишь в памяти всех, кто достоин смерти, но до сих пор жив, и бесишься из-за того, что не можешь изменить правила Ингвара Ярого. Скажи, пожалуйста, какой пункт из вышеперечисленных в принципе может разочаровать? – Есть и другие пункты. – Не сомневаюсь! – насмешливо усмехнулся я. – Могу поспорить, что ты влезла в эту грязь только для того, чтобы пропихнуть в Академию Ольгу; заставила ее преподавать в ущерб исследованиям, то есть, уменьшая свои шансы на выздоровление; тихой сапой помогала всем, кому могла, несмотря на то, что не имела права, и так далее. Хотя отдавала себе отчет, что все это может быть использовано против Рюриковичей поборниками замшелых традиций или теми, кому выгодно под них рядиться! Говоря иными словами, все это время ты балансируешь на тончайшей грани между долгом перед родом и своими понятиями о справедливости, делаешь все, что можешь, хотя с каждым годом ощущение собственного бессилия гнетет все сильнее и сильнее, и не решаешься бросить МАО, зная, что любой другой родич забьет на все твои начинания, верно? Софья подняла голову и вопросительно уставилась на подругу, а та отрицательно помотала головой:- Я под клятвой, так что все вопросы к Яромиру. – Для того, чтобы до этого додуматься, достаточно разобраться в твоем характере… – мягко улыбнулся я, понял, что этого недостаточно, и добавил еще пару весомых аргументов: – Софа, мы тебя уважаем. Поэтому делай то, что должно, и не забивай голову сомнениями: мы всегда поймем, поддержим и поможем. – В общем, будь собой… – добавила Рыжая и легонечко уколола: – Тем более, что к нам в подруги ты уже напросилась, а назад дороги нет. – Собой, говоришь? – эхом повторила женщина, несколько мгновений невидящим взглядом смотрела в стену, затем решительно тряхнула волосами и вывесила над коммом какую-то программную оболочку. Работала в очень интересном режиме, листая странички чуть ли не без остановки. Но в какой-то момент задумчиво склонила голову к правому плечу, ненадолго расфокусировала взгляд и… уставилась мне в глаза: – Яр, свози нас в театр Юмора и Сатиры. На премьеру новой программы сестер Букреевых. А то от Академии и мыслей о будущем уже тошнит, а там можно будет посмеяться……Порядка трети времени подготовки к первому выходу «Фениксов» в свет я провел в компании с Колуном. Изучал поэтажные планы театра, в котором предстояло провести вечер, трехмерную модель района, здания, с которых было удобно работать снайперам, проходные дворы и подземные коммуникации. Основательно одурев от безумного объема информации, собранной аналитиками Конвоя по каждому отдельно взятому объекту, «сев» на канал группы подстраховки и по достоинству оценив сложность еще одной грани работы телохранителей экстра-класса, пришел к выводу, что хлеб профессиональных убийц тоже нелегок. Ибо для одаренных ниже мастера пятой звезды любая попытка атаковать персон, прикрываемых на таком уровне, является самоубийством. Потом поднялся в гардеробную, натянул мундир и искренне посочувствовал девчонкам, решившим выйти в свет в гражданке: Софья, рулившая сборами, лютовала, придираясь ко всему и вся. Впрочем, никто почему-то не роптал. Наоборот, и «соседки», и Ольга, и даже Лада наслаждались бесконечными примерками, перекладыванием «непослушных» прядей на сантиметр-другой, позированием перед зеркалом, подведением глаз и тому подобной ерундой. А еще посмеивались, угрожая мне неминуемой Раздачей Ценных Указаний по правилам поведения в театре и при общении с Особо Важными Персонами! Этот вопрос Великая Княжна подняла буквально за десять минут до выезда из дому и начала издалека:- Как видите, образы я подобрала достаточно эпатажные…Да, мы с Радославой жили на самой границе Дикого Леса, но знания, необходимые любому уважающему себя дворянину, матушка вбивала в меня чуть ли не пинками. Кроме того, несколько раз в год возила в ближайшие крупные города закреплять теорию практикой. Поэтому этот тезис Софья могла и не озвучивать: я понимал, что буйные гривы, лежащие в кажущемся беспорядке, намеренно расстегнутые коротенькие пиджачки, яркие блузки, визуально увеличивающие и без того объемные бюсты, брючки, подчеркивающие фантастическую красоту задниц и ножек, туфельки на высоченных каблуках и молодежные аксессуары убьют наповал любых поборников традиций. Даже с учетом того, что мы собираемся не в оперу, а на концерт комиков. А Рюриковна продолжала отжигать:- …и вести себя надо соответственно, ибо первое впечатление можно произвести только один раз. Поэтому ты, Яромир, обязан держаться, как фактический командир самого отмороженного спецподразделения Империи и, что самое главное, как старший по статусу! Говоря иными словами, ты должен изображать тяжелый танк, ориентироваться на мои подсказки в КТС-ке, без особого пиетета отшивать желающих поболтать и вести нас к ложе. А мы будем блистать, млеть от счастья и всячески подчеркивать твой статус Большого. но горячо любимого Начальства. – Чувствую, будет весело! – предвкушающе прищурившись, хохотнула Оля. – Особенно во время антракта. – Ага! – нехорошо ощерилась Софья. – Вы, Нестеровы, оттоптали ноги слишком многим, и если пустить ситуацию на самотек, то будущего у вас не будет. Это не в моих интересах, поэтому я нашла на редкость интересную возможность выкрутиться, но для ее воплощения в жизнь надо будет очень добросовестно эмоционально «раскачать» моего отца. К сожалению, радость от восстановления пережженных жил им уже практически забыта, так как это случилось аж пятого сентября, и с тех пор прошло аж две с половиной недели. Та же история и с откатом моего возраста – мы вернулись с Аляски одиннадцатого, а сегодня двадцать третье. Да, сразу после прилета в Москву я переселилась в Академию и ни разу не появлялась во дворце, но при режиме работы моего отца это тоже не раздражитель. А тут ему доложат о том, что я вышла в свет с каким-то парнем в мундире подполковника гвардии и с тремя серьезнейшими орденами на груди, ходила, опираясь на его руку, сидела рядом, смотрела снизу вверх и все такое… – Он взбесится… – уверенно предсказала ближница. – Не то слово! – подтвердила Рюриковна. – Первым делом полезет в соответствующие реестры и обнаружит, что приказ о присвоении звания и наградные листы составлены и завизированы мною. Затем выяснит, что я закрыла два уголовных дела, подарила Яру «Горыныча» со спецпропусками, создала подразделение «Феникс» и тэдэ, выйдет из себя и решит вызвать меня к себе. Но… не сможет дозвониться, так как комм окажется вырублен! Представив последствия описываемой картинки, я мысленно схватился за голову. Как оказалось, зря:- Он сразу же свяжется с Егором, выяснит, что я зависаю у вас в гостях, окончательно озвереет и прилетит в Академию. Лично, чтобы ненароком меня не дискредитировать. А тут попадет за праздничный стол, почувствует себя виноватым и на какое-то время подставится…

Глава 18

23 сентября 2075 г.

…Почти всю дорогу до театра Юмора и Сатиры мы обсуждали нюансы предстоящей беседы с Александром Восьмым и, в конечном итоге, все-таки пришли к общему знаменателю, устраивающему и Софью, и Ольгу, и меня. И пусть при этом о сути «на редкость интересной идеи» Рюриковна не сказала ни слова, ибо хотела устроить нам приятный сюрприз, испортившееся было настроение вернулось в норму. Однако эта самая норма не устроила Великую Княжну, и метров за двести пятьдесят от фиолетовой стеклянной пирамиды «Дворца Смеха» она воззвала к нашей совести:

– Ребят, я просидела в инвалидном кресле семнадцать лет и мечтаю от души повеселиться. То есть, посмотреть новую программу сестер Букреевых и… как следует потоптаться на самолюбии благородных уродов, некогда списавших меня со счетов, а теперь кусающих локти. В общем, выбросьте из головы мысли о предстоящей встрече с озверевшим Императором и помогите мне как следует оторваться!

– Потоптаться на самолюбии, говоришь… – повторила Рыжая, сидящая рядом со мной, и развернулась к остальным женщинам: – Нестеровы, мы с вами корректируем программу поведения, то есть, относимся к Ярику, как к центру личной Вселенной, а остальных мужчин в принципе не замечаем…

– Он и так ее центр! – фыркнула блондинка. – Поэтому инструкции должны звучать иначе: «Изредка позволяем прорываться наружу внутренней потребности прикасаться и даем волю эротическим фантазиям…»

– А че это ты обращаешься только к Нестеровым? – возмутилась Софья. – Я, может, тоже хочу дать волю эротическим фантазиям!

– Мы ее испортили… – притворно ужаснулась Саша.

– Еще нет. Ибо филоните со страшной силой. А я вся в нетерпении! – притворно вздохнула Рюриковна, поймала мой взгляд в зеркале заднего вида и грозно нахмурила брови: – Господин гвардии подполковник, возьмите, пожалуйста, этот вопрос под личный контроль!

– Ох, кто-то сейчас дошутится! – хихикнула Ольга и ущипнула подругу, да так, что та не только взвизгнула, но и подпрыгнула почти до потолка!

В этот момент один из двух «Горынычей» сопровождения ушел вперед, втиснулся между капотом нашего внедорожника и багажником ярко-красной спортивной «Венеции», высадившей своих пассажиров и под управлением парковщика отправившейся в подземный гараж, так что я прервал веселье:

– Подъезжаем. Покровы под пережог. Лада, усиления…

Между спинками передних сидений тут же нарисовались четыре руки, и Рыжая, коснувшись каждой, деловито кивнула. Я покосился на таймер, появившийся на виртуальном экране КТС-ки изачем-то продублировал цифры вслух:

– Восемнадцать секунд до высадки!

– Яр, работает только Конвой, а мы, «Фениксы», приехали отдохнуть! – напомнила Софья. Но алое облако из меток возле возможных точек работы снайперов еще не выветрилось из памяти, так что я отрицательно помотал головой:

– До входа в здание работают все. Пять секунд… Готовим пелену… Парни подошли… Я выхожу…

Процесс десантирования из машин и подъем по широченной лестнице, застеленной кроваво-красным ковром, прошли без эксцессов. Что откровенно удивило. Ведь толпа журналистов усиленно пыталась продавить две боковые воздушные пелены, вывешенные Колуном и Потапычем, туча из сотен дронов АВФ таранила переднюю, заднюю и верхнюю, поддерживаемые Ладой, Софьей и Ольгой, а я сжигал испепелением обломки техники. Еще до того, как она оказывалась под параллелепипедом из защитных навыков. На всякий случай.

Расслабляться начал только в фойе, сразу после того, как Рюриковна засветила личико перед терминалом СКД, и мы вошли в помещение, не простреливаемое снаружи. Впрочем, даже там пребывал в полутрансе и был готов шарахнуть ослеплением или щелчком. Ибо нас сопровождало лишь двое Конвойных, а трое остальных отгоняли и парковали машины. Увы, наши проблемы волновали только нас – не успели мы пройти и десятка шагов, как по публике, успевшей войти в театр чуть раньше, прокатилась волна шепотков и узнавания, и мы оказались в фокусе внимания сотен пар глаз. А потом начался самый настоящий бардак.

Да, к нам подходили только главы влиятельнейших родов Империи, а всем остальным такое было не по чину, но мне за глаза хватало и этих. Ведь каждого такого «тридцатилетнего» мужчину сопровождала стайка супруг, детей, ближников и родичей, а ответственность за возможную атаку из передней полусферы, по договоренности с Алейниковым, взяли на себя мы. Вот я и работал, что называется, за двоих. На одном слое сознания предельно внимательно контролировал телодвижения всей этой толпы, а на втором изображал танк. То есть, вчитывался в коротенькую справку по персоналиям, появляющуюся перед глазами, лениво фокусировал взгляд на очередном желающем подкатить к любимой дочери Императора, сухо здоровался, обращаясь по имени-отечеству, представлялся, позволял поздравить мою спутницу с выздоровлением и вежливо, но непреклонно давал понять, что нам пора двигаться дальше.

Само собой, народ дурел. В прямом смысле слова. Ведь все время, пока я говорил, грозная Черная Мамба молчала, тем самым, неявно подтверждая мое старшинство, на поздравления отвечала предельно немногословно, а комплименты, восхищенные улыбки, вопросы, просьбы и другие попытки продолжить общение демонстративно игнорировала. А мы подливали масла в огонь: я в принципе не замечал девушек и женщин, а остальные «Фениксы» в упор не видели мужчин. Зато на меня поглядывали с таким обожанием, что не передать словами!

В общем, до лифта, поднимающего ко входу в Императорскую ложу, мы добрались минут за пятнадцать. Вальяжно зашли в кабинку, поднялись на этаж выше, выслушали доклад Каймана и Швеллера, оставивших Шершня охранять машины и примчавшихся к нам, но не расслабились даже после этого. Ведь поработать пришлось даже в уютном помещении, защищенном лучшими артефакторами Империи: убедиться в наличии и нормальном функционировании стационарного артефакта с воздушной пеленой, опускать поляризованное бронестекло, дожидаться объявления о появлении в театре члена Императорского рода и показываться публике, поднявшейся на ноги.

Потом я помог своим дамам опуститься в широченные кресла, само собой, проигнорировав места Императора и его старшей супруги, сел между Софьей и Ладой, огляделся чувством металла, пересчитал обнаруженные микрокамеры, вычел четыре штатные и скинул в КТС-ку семерку.

«Как ты и предсказывал…» – написала в канал группы Рюриковна, спрятала нас за голограммой односторонней прозрачности, секунд двадцать терзала терминал системы доставки, заказывая прохладительные напитки на всю компанию, а затем добавила еще одно предложение: – «Что ж, значит, отдыхаем, как договаривались…»

…Первую половину концерта сестры Букреевы веселили публику, высмеивая стереотипы. Работали талантливо, с огоньком, разыгрывая сценки из обычной жизни с таким тонким юмором, что зрители покатывались со смеху даже тогда, когда узнавали в героях коротких зарисовок себя. Что интересно, слабых номеров не было от слова «совсем»: практически каждый условно положительный герой, которого изображала эта парочка, заставлял себе сопереживать. Но меня больше всего радовало отсутствие пошлости, шуток ниже пояса и с бородой. Поэтому уже к середине первой части я не на шутку зауважал авторов идей и весь народ, приложивший руку к созданию этих мини-шедевров. А потом увлекся. Да, при этом продолжал сканировать смежные помещения обнаружением жизни и чувством металла, изредка отвлекался на резкие движения за сценой и так далее, но процентов на девяносто с гаком жил теми образами, которые создавались Майей и Раисой. Поэтому получил несказанное удовольствие от интервьюирования боксера-интеллигента тупой, но самовлюбленной журналисткой, бился в смеховой истерике, глядя, как группа диванных аналитиков, собранная неким спецотделом Генерального Штаба, командовала армией в реальном военном конфликте, ржал, наблюдая за тем, как второклассница проверяет уровень интеллекта нового ухажера матери-одиночки, задавая элементарнейшие вопросы из школьной программы, и так далее. А еще прислушивался к хохоту своих спутниц и к тому, что чувствовалось под Знаком Макоши. К сожалению, в какой-то момент из динамиков огромного зала раздался мелодичный звонок, артистки поклонились и под бурю оваций ушли со сцены, а мне пришлось включаться на работу. Да, прямо в ложе – Софья прислала в КТС-ку фотографии и краткие жизнеописания нескольких личностей, на общение с которыми надо было убить антракт, так что первые пять-семь минут я под веселый щебет женщин старательно впечатывал в память довольно приличные объемы информации. А после того, как написал в канал группы, что готов, и получил распоряжение вести, заявил, что нам не мешает пройтись, связался с Конвоем, отдал несколько ценных указаний и вывел спутниц в коридор.

На этаж для аристократов мы спустились на лифте, вальяжно вышли в огромный зал, украшенный золотом, лепниной и голографиями известных актеров разговорного жанра, и снова оказались в фокусе сотен пар глаз. В этот раз на редкость назойливое всеобщее внимание давило значительно меньше, так что я совершенно спокойно повел дам по первому целеуказанию к еще одной Рюриковне – двоюродной племяннице Софьи, приехавшей на эту премьеру со своими однокашниками.

О том, что княжна императорской крови Мария Евгеньевна учится на четвертом курсе ММИ, доросла до пятой звезды подмастерья, прошлым летом проходила практику в Первой ЕИВ Отдельной Гвардейской бригаде пластунов и честно заслужила орден Живы четвертой степени, я узнал из полученной справки. Там же прочитал и о том, что эта девушка замужем за наследником главы рода Болдыревых, не в ладах с супругом, фанатеет с ночных гонок на мощных спортивных мотоциклах и т. д. А еще проглядел список тем, которые ее однозначно увлекут, и принял к сведению приписку Софьи «Стерва!». На всякий случай.

Пока шли к этой особе, вежливо отшил еще пару десятков желающих привлечь к себе внимание Великой Княжны, а возле отдельной секции буфета здорово напрягся из-за странной реакции Рюриковны-младшей на неотвратимое приближение Рюриковны-старшей: увидев тетушку, девушка сначала испугалась и качнулась в сторону, чтобы спрятаться за ближайшим спутником, потом сообразила, что это бессмысленно, и обреченно вздохнула. А когда разглядела новую внешность Софьи, аж задохнулась от зависти! Впрочем, первоначальная зависть не шла ни в какое сравнение с той, которая появилась во взгляде Марии Евгеньевны при виде остальных моих спутниц. Что, в принципе, было более чем логично: если до нашего появления она была в центре всеобщего внимания и млела от гордости, то тут оказалась позабыта даже своими однокашниками!

Кстати, последние оказались робкого десятка – поклонившись Мамбе чуть ли не в пол, среагировали на первое же шевеление брови и отошли метров на пятнадцать. А «гроза целителей», забыв об их существовании, вперила тяжелый взгляд в племяшку, сухо поздоровалась, представила нас друг другу и холодно усмехнулась:

– Опять хвостом крутишь?

– Леня меня отпустил… – пролепетала девушка.

– В стиле «Вали, куда хочешь, ибо надоела?» – желчно уточнила Софья, получила безмолвное подтверждение этой догадки и, не шевеля губами, выдохнула три слова: – Потеряешь лицо – накажу.

– Не потеряю… – так же тихо пообещала княжна. – Вон, пью морс, держу парней на расстоянии и не отпускаю от себя девчонок. Хотя до смерти хочется напиться и сотворить какую-нибудь глупость!

– Не стоит оно того… – чуть более спокойно ответила «моя» Рюриковна и поинтересовалась у «не моей» впечатлениями от первой части концерта. А через несколько секунд вовлекла в обсуждение таланта Букреевых Ладу, Ольгу и «соседок».

Я сделал вид, что прислушиваюсь к начавшемуся щебету, огляделся, среагировал на знакомый профиль, воспользовался оптическим умножителем КТС-ки и написал в канал группы:

«Соф, ты не будешь возражать, если мы добавим к твоему списку общения Еремея Даниловича Строганова?»

«Достойная личность, но познакомить тебя с ним я не смогу: в Москву он прилетает нечасто, а при дворе не появляется вообще…»

«Я с ним в хороших отношениях и хочу хотя бы поздороваться…»

«О-о-о, в таком случае познакомь с ним меня, выдели на это общение десять минут и вычеркни из списка Вадковских…»

…Увидев меня в мундире гвардии полковника, с тремя орденами на груди и под руку с Черной Мамбой, Еремей Данилович потерял дар речи и… ущипнул себя за бедро! А когда убедился, что я ему не мерещусь, расплылся в такой счастливой улыбке, что проняло даже младших, извинился перед собеседниками, подхватил под локотки женщину «лет тридцати» и девчушку лет двенадцати, развернул к нам лицом и повел навстречу. Остановился на положенном расстоянии, едва заметно прищурился, сообразив, что с нашей стороны командую я, быстро пришел в себя и поучаствовал в процессе взаимного представления. А минуты через три, отвечая на очередной вопрос Софьи, вдруг оглядел народ, усиленно прислушивавшийся к нашей беседе, и презрительно усмехнулся:

– Ваше Императорское Высочество, я не прилетаю в Москву только потому, что мне некомфортно среди вырождающихся дворян! Посмотрите по сторонам: девяносто девять процентов так называемых благородных, в данный момент присутствующих в этом зале, с наслаждением обсасывают скандальную новость о появлении у вас молоденького фаворита в красивом мундирчике и с кучей побрякушек. И дуреют от счастья из-за того, что Великая Черная Мамба упала до их уровня, хотя для того, чтобы додуматься до истины, достаточно иметь хотя бы полторы извилины и изучить информацию из открытых источников! А ее более чем достаточно – ваш «молоденький фаворит» в конце июня-начале июля пачками уничтожал высокоранговых одаренных рода Доломановых и записал на свой счет несколько десятков мастеров от пятой и до восьмой звезды включительно. Через несколько дней после окончания межродовой войны на пару с ровесницей захватил одно из родовых поместий Нестеровых и вырезал всех боеспособных мужчин и женщин. Потом два месяца жил в сердце Дикого Леса Алтая, как у себя дома, без каких-либо проблем добрался до Москвы и с поступил в МАО вне конкурса. Причем настолько впечатлил уровнем боевых навыков Ольгу Валерьевну Ухтомскую, что стал единственным юношей, когда-либо зачисленным в ее личную группу. О чем это говорит? О том, что информация о ранге Яромира Глебовича, имеющаяся в Реестре Одаренных, не соответствует действительности, а значит, погоны подполковника гвардии получены им отнюдь не за красивые глазки. Объяснить наличие орденов сложнее, но ненамного: личность, способную вести боевые действия против превосходящих сил противника, вынуждать этого самого противника использовать против себя десятки артефактных мин «Шквал» и, в конечном итоге, поставить на колени целый род, не могла не привлечь к себе внимание спецслужб. Значит, за каждым орденом этого молодого человека стоит подвиг. Скажу больше: я знаком с Яромиром Глебовичем порядка полутора лет, видел его в деле и настолько уважаю, что приглашал к себе под руку, чтобы помочь пережить уничтожение рода Нестеровых. Однако он справился сам. Ибо является настоящим аристократом. А такие никогда не принимают незаслуженных наград, не ищут выгоды от знакомств и в принципе не умеют прогибаться. В общем, я прилетел на премьеру этого концерта только для того, чтобы порадовать дочку. А через пару часов улечу домой и еще на пару лет забуду о Москве с ее вроде как «высшим» светом, захлебывающимся собственной желчью!

– Да, дворянство действительно вырождается и тупеет… – подтвердила Рюриковна. – Поэтому я предпочитаю общаться с теми, кто, как вы метко выразились, не принимает незаслуженных наград, не ищет выгоды от знакомств и в принципе не умеет прогибаться. Ведь это по-настоящему согревает душу. В отличие от фальшивых комплиментов и поздравлений с выздоровлением от личностей, не вспоминавших обо мне на протяжении семнадцати лет. И пусть в отличие от вас я не могу улететь домой и забыть о вроде как высшем свете, зато в состоянии его игнорировать и… получать удовольствие от концерта в компании тех, с кем по-настоящему комфортно. Еремей Данилович, я приглашаю вас и ваших женщин в Императорскую ложу…

* * *

…С семейством Строгановых мы распрощались прямо на выходе из ложи, спустились на лифте в подземный гараж, загрузились в «Горынычей» и выехали в ночной город. – Не повстречай мы Еремея Даниловича, его надо было бы придумать… – заявила Рюриковна сразу после того, как мы пристроились к полицейскому дрону сопровождения и как следует разогнались. – Его выступление во время антракта сыграло нам на руку и настолько упростило работу специалистам по распространению слухов, что не передать словами! – А что, есть и такие? – удивилась Саша. – Увы, да… – вздохнула Великая Княжна. – Общественное мнение, что дышло – поворачивается туда, куда требуется власть имущим. И без него, увы, никак: не повернем мы – повернут агенты влияния других государств. Так что даже на этом уровне идет непрекращающаяся подковерная война. Будет желание – расскажу поподробнее. Но не сегодня: от следующих нескольких часов зависит наше будущее, поэтому стоит сосредоточиться и… заказать правильные блюда для праздничного ужина. Заказывала, естественно, она, ибо знала вкусы отца, а мы изображали статистов. Впрочем, это никого не напрягало, ведь приятное послевкусие от концерта никуда не делось, и искрометные шутки сестер Букреевых, то и дело всплывающие в памяти, заставляли улыбаться. Не напрягала и дорога: Колун, получивший приказ обеспечить зеленый коридор до одного из въездов на территорию МАО, загрузил работой подразделение обеспечения Конвоя, а те взяли под контроль светофоры и заблаговременно обеспечивали нам практически идеальные условия. Так что по улицам Первопрестольной мы летели, как по гоночной трассе, скидывая скорость только при входе в недостаточно плавные повороты. И пусть по требованиям безопасности двигались далеко не самой короткой дорогой, до своего коттеджа добрались чуть более, чем за четверть часа. А после десантирования из машины поблагодарили телохранителей за работу, пожелали им добрых снов, поднялись к себе и заметались по квартире. Обязанности распределили заранее, так что быстренько приняли душ, переоделись в «парадно-выходную» домашнюю одежду, встретили дроны службы доставки, накрыли на стол в гостиной и т. д. А затем врубили тихую инструментальную музыку, кстати, из трех с лишним десятков композиций, нравящихся Императору, вывели на экран визора картинки с нескольких камер СКН МАО и продолжили планировать будущий разговор. Да, пребывали в нешуточном напряжении. Все, включая Рюриковну. Но понимали, что без этой встречи будущего у нас не будет, поэтому давили беспокойство и шлифовали каждую фразу, которую планировали произнести. Угольно-черная тень личного конвертоплана Александра Восьмого перелетела через внешнюю стену Академии в час сорок семь ночи и, плавно замедлившись, зависла над крышей нашего дома. Софья убрала ненужные картинки, увеличила одну-единственную и прикипела взглядом к аппарели «Белого Орла». А когда та начала опускаться, включила коммуникатор и отправила отцу заранее написанное сообщение: «Взламывать систему безопасности коттеджа не обязательно: в СКД лифта забита твоя биометрия. Спускайся, мы уже заждались…»К этим двум предложениям прилагался буквенно-цифровой код, подтверждающий, что Великая Княжна пишет не под принуждением, так что Император, прочитав приглашение, особо не колебался – подошел к сканеру, показал ему лицо, прошел в кабинку и рыкнул на телохранителей, рванувших было следом за ним. Ольга вырубила визор, а мы с Софьей умчались в прихожую, постояли перед закрытыми дверцами буквально секунд десять, а затем склонили головы перед Императором, пребывавшем не в самом радужном настроении. – Ну, и как это называется?! – гневно рыкнул он, увидев нас. – Объясним. Проходи в гостиную… – спокойно ответила его дочурка и повела рукой, показывая, куда идти. Самодержец обжег меня очень недобрым взглядом, скрипнул зубами и… вспомнил о вежестве. То есть, поздоровался, выслушал мое пожелание доброй ночи, сухо извинился за столь поздний визит и только после этого пошел туда, куда пригласили. Увидев перед собой девчонок, стоящих возле задвинутых кресел, накрытый стол, нетронутые блюда и чистые тарелки, озадаченно хмыкнул и снова вспомнил об этикете. В смысле, внимательно выслушал представления и заявив, что рад с нами познакомиться. Когда Софья усадила его на почетное место во главе стола и прошла к месту напротив моего, задумчиво прищурился, разрешил нам садиться и взял быка за рога:- Что ж, рассказывайте. Можно без лирики – я уже догадался, что ты не отвечала на звонки, чтобы выманить меня из дворца. Рюриковна подтверждающе кивнула:- Так и есть, я тебя выманила. Чтобы ты поучаствовал в торжестве, посвященном сразу нескольким невероятно важным событиям. – «Невероятно»? – удивился государь. – Слово не из твоего лексикона! – Что ж, подбери более точное определение сам… – парировала она и атаковала: – И начни с не самого важного события: сегодня утром Умница-Разумница вернула мне полноценный Дар, мимоходом переставив через естественный барьер и прорвав в шестую звезду. Для того, чтобы это утверждение не выглядело голословным, Софья ушла под отвод глаз. Буквально секунды на три-четыре. А потом выпустила в стену слабенький – на первую звезду новика – ледяной шип. Александр Восьмой сглотнул, расплылся в счастливейшей улыбке, вскочил на ноги, развел руки и уставился на мою ближницу:- Олюшка, иди ко мне – я тебя расцелую!!! – Не могу, государь – я ушла под руку Яромиру Глебовичу. Под клятву Силой и Жизнью. Поэтому такие объятия выйдут мне боком. – Шутишь? – нахмурился он. – Клянусь Силой! – без тени улыбки заявила она. – Но и это еще не все. Через лето я уйду из науки и уволюсь из МАО. Ибо обязана этому мужчине слишком многим и сочла, что единственный способ ответить добром на такое добро – это посвятить главе рода Нестеровых всю оставшуюся жизнь. Самодержец задумчиво потер бородку, оглядел меня с головы до ног, сел обратно и задал предсказанный вопрос:- А чуть поподробнее можно? – Да. Если ты снимешь комм и КТС-ку, а затем дашь клятву вот такого содержания… – ответила Черная Мамба, после чего поклялась Силой, что мы не замышляем ничего дурного, а информация стоит таких драконовских мер предосторожности. Император чуточку поколебался, оглядел нашу компанию, убедился в том, что на нас нет ни одного электронного устройства, и… перестраховался, прокатившись на крышу и отдав комм с КТС-кой своим телохранителям. Пока он отсутствовал, его дочурка еще раз повторила, что ручается за его реакцию. видимо, стараясь успокоить меня. А после возвращения отца налила ему коньяка, напомнила о клятве, приняла ее, а затем заговорила сама:- Яромир Глебович – приемный сын одной из самых талантливых целительниц Империи, бесчестно убитой через считанные секунды после объявления межродовой войны, юноша, на пару с женой уничтоживший четверть элитной части боевого крыла рода Доломановых, и одаренный, прорвавшийся в пятую звезду мастера в возрасте девятнадцати лет… – Дочь, ты чего?! Самый молодой мастер в истории, заслуженно считающийся гением, прорвался в этот ранг в двадцать лет, взяв ПЕРВУЮ ЗВЕЗДУ! А в Диком Лесу, по последним данным, до сих пор скрывается элитная группа бойцов рода Нестеровых из двенадцати бойцов от восьмой звезды и выше. Софья презрительно усмехнулась:- Пап, твои информаторы бредят! Клянусь Силой, что так называемая элитная группа, пачками уничтожавшая бесчестных ублюдков, состояла из двух человек – Яромира Глебовича и Лады Мстиславовны. Клянусь Силой, что первый в настоящее время является мастером пятой звезды, а вторая уже доросла до мастера-«четверки». – С ума сойти! – И это далеко не все достижения этого юноши… – усмехнулась Софья. – Именно он, пользуясь наработками покойной матери, помог Умнице-Разумнице подобрать правильное воздействие на мою энергетическую систему. Именно благодаря его советам мы смогли преодолеть естественный предел. И лишь благодаря ему я до сих пор жива. Впрочем, об этом лучше рассказывать не так. Яромир Глебович владеет несколькими легендарными навыками. Благодаря одному из них он заметил в моем инвалидном кресле артефактную микрокамеру и сообщил о ней Умнице-Разумнице, зная, что она служила под моим началом и будучи уверенным, что она не выдаст его тайны, ибо находится под клятвами. А во мне сомневался, поэтому навязал приживление колокола и раз десять подряд вытащил из Нави после срыва укоренившейся программы. – Мастер пятой звезды, развивающийся по боевому направлению? – скептически поморщился самодержец, уловив в рассказе нестыковки. Его дочка пожала плечами и предложила ему протянуть мне руку. Рюрикович повиновался, а через мгновение подобрался, почувствовав мощь моего усиления:- Ого! Но ведь это невозможно!!! – Я была того же мнения. Но поверила Умнице-Разумнице и теперь возвращение полноценного Дара, прорыв, насыщение колокола и приживление вот такого навыка…После этих слов Софья встала с кресла, переместилась скачком ко входу на кухню, затем прыгнула к обалдевшему отцу, чмокнула в щеку и еще в два прыжка вернулась на место:- Но я счастлива не только поэтому. Яромир Глебович, его жена и подруги делают то, что должно, не из корысти, а по велению души. Видел бы ты, как он упирался, когда я вручала ему ордена. Или с какой фанатичной добросовестностью его девочки помогали мне восстанавливаться. – Что вручила? – уставившись на меня немигающим взглядом, спросил самодержец. Софья перечислила. – Мало! – заявил он. – Ваше Императорское Величество, позволю себе с вами не согласиться – я получил в разы больше, чем заслуживаю… – твердо сказал я. – Монолог Строганова прослушал? – спросила его Софья, дождалась утвердительного кивка и усмехнулась: – Тот самый вариант. И точно такое же отношение я чувствую каждый божий день. Причем от всех Нестеровых! – Достойный род! – заявил государь, снова повернулся ко мне и грозно рыкнул: – Яромир Глебович, в Российской Империи меру заслуг каждой отдельно взятой личности определяю я. Но в данный момент не готов предметно обсуждать этот вопрос, поэтому обдумаю его завтра-послезавтра, а в понедельник во второй половине дня озвучу свое решение. Так что пока обойдусь парой фраз. Ярослав Глебович, дамы, я от всей души благодарю вас за все, что вы сделали для Софьи, и даю слово, что отвечу добром за добро. И еще: с этого момента и впредь дозволяю обращаться ко мне по имени-отчеству и сидеть в моем присутствии. Я принял к сведению оба разрешения, но все равно встал, мысленно порадовался, что девчонки сделали то же самое, и поклонился:- Благодарю, государь! – Умен, силен, скромен, талантлив, учтив… – усмехнулся самодержец и посмотрел на дочку: – Что еще я пропустил? – Самое главное, пап. Он надежен… – без тени улыбки ответила она. – Поэтому я напросилась в подруги. И к самому Яромиру Глебовичу, и к его девчонкам. Кроме того, упросила их послужить Империи и лично мне в группе особого назначения «Феникс». Как и предсказывала Мамба, это утверждение заставило Александра Восьмого помрачнеть. И она постаралась его успокоить:- Ничего серьезного, пап! Я просто хочу вернуться в прежнюю форму и помочь практически уничтоженному роду Нестеровых набрать политический вес. Ибо, как ты понимаешь, обязана им куда большим, чем просто жизнью. Поэтому через месяц-полтора мы, как следует сыгравшись, начнем работать на территории Империи – станем прореживать обнаглевший криминалитет и ставить на место непонятливых аристократов. Фразы, выделенные интонацией, мгновенно убрали появившееся было напряжение, и самодержец расслабился:- Что ж, я тебя услышал и поддержу во всех начинаниях. – Спасибо, пап! – поблагодарила она и улыбнулась: – А теперь давай-ка отдадим должное твоей любимой стерляди……Александр Восьмой улетел во дворец в половине четвертого ночи, а мы, проводив взглядом его конвертоплан, вернулись в гостиную, убрали со стола, натравили на помещение роботов-уборщиков и устало переглянулись. – Вымотались? – виновато спросила Рюриковна. Мы утвердительно кивнули. – Я до сих пор называю такие беседы допросами… – призналась она. – Да, привыкла, заранее готовлю ответы на самые заковыристые вопросы и уже не теряюсь от провокаций. Но мне легче, чем вам: отец меня любит, давно изучил мой характер и прощает даже самые неудачные формулировки, а вас считает чужими, так что «допрашивал», мягко выражаясь, грубовато. – А еще искал слабину в формулировке клятвы… – хмуро буркнул я. Софья подтверждающе кивнула:- Так и есть: он понимает, какие возможности открывают твои таланты, жаждет поставить их себе на службу, но не может. Вот и бесится. И будет беситься еще как минимум сутки-двое. А к понедельнику вернется к единственной оставленной лазейке и постарается пробудить в тебе желание помочь родной Отчизне. Вот тогда мы и сделаем следующий шаг. – Ты уверена, что он нужен? – спросил я. – Да, Яр, уверена – без сюрприза, который я готовлю, вы, Нестеровы, не выживете. Да и сам по себе он стоит сотен таких бесед. – Что ж, тогда подождем до понедельника… – сдался я, покосился на окно, за которым царствовала ночь, и снова уставился на Великую Княжну: – Ну что, разбегаемся по спальням? Как ни странно, она отрицательно помотала головой:- Засада в Туране, годы инвалидности, медосмотры и операции никуда не делись и продолжают возвращаться в кошмарах. Чем сильнее я нервничаю днем, тем больше шансов, что ночью проснусь в холодном поту или разбужу Умницу криком. А сегодня я почти весь день изображала сжатую пружину, так что гарантированно увижу какую-нибудь гадость. В общем, хочу хотя бы полчасика погреться в сауне, выключить голову и как следует расслабиться. – Знакомо… – вздохнула Рыжая, так же, как и я, вспомнив самые первые ночи в нашем пещерном логове. Потом приобняла женщину за талию и… начала воспитывать. Да, в шуточной форме, но жестковато: – За то, что рассказала о кошмарах только сейчас, получишь по заднице. И за «хотя бы полчасика» тоже: раз ты уже полторы недели живешь одними нами и вкладываешься в наше будущее больше, чем в свое, значит, уже разобралась в наших характерах и хочешь стать еще ближе. Ну, и какой смысл изображать честную девочку? Говори, как есть: «Одной Оли мне не хватает, хочу вас всех, в сауне и до потери пульса!» Я тоже помнил, каково было раз за разом переживать гибель матушки Радославы, просыпаться в холодном поту с бешено бьющимся сердцем и задыхаться от горечи невосполнимой потери или лютой ненависти к Доломановым, тоже сочувствовал Рюриковне и тоже собирался ей помочь, но «шутить» в таком ключе не стал бы ни за что на свете. Даже с учетом того, что уже привык к этой женщине и моментами относился к ней, как к члену семьи. А Лада была уверена в необходимости именно такого подхода к воспитанию, и, как вскоре выяснилось, не зря – Софья согласилась со всем, что услышала… в таком же шуточном ключе:- Ты права: я живу одними вами, вкладываюсь в ваше будущее и боюсь думать о своем. При этом хочу вас где угодно и до потери пульса, которая наступит в день моего замужества, но до этого момента не решалась в этом признаться. Видимо, боялась получить по заднице. Но раз ты меня расколола, то веди переодеваться. Если, конечно, получишь санкцию Яромира. – Получит… – кивнул я и продолжил в их стиле, так как почувствовал, что излишняя серьезность помешает ей расслабиться: – Но с одним условием: ты соберешь волосы в высокую прическу, в сауне сядешь на нижнюю полку и позволишь как следует пощупать шею, воротниковую зону и прилегающие окрестности. – А почему только прилегающие? – развеселилась она, нахально заявила, что ее отдаленные окрестности тоже жаждут моих прикосновений, и убежала в гардеробную. К стратегическим запасам шмотья, хранящегося у нас дома. Оля и «соседки» рванули следом, а Лада задержалась. Вернее, переместилась ко мне скачком, чмокнула в подбородок, шепотом попросила продолжать в том же духе и тоже ускакала. Я мысленно вздохнул, задвинул куда подальше мысли об очередных происках богини Судьбы и отправился в ванную. Там снял с сушилки свои плавки, в темпе переоделся, прихватил из шкафа стопку чистых полотенец и вломился в сауну. Включив каменку, проверил наличие отдушки в дозаторе, задал температурный режим, застелил всю верхнюю полку и самую середину нижней, а потом отправился в спальню. За массажным маслом. Вернулся буквально минуты через три и обнаружил, что дамы уже в сауне. Более того, успели переиграть мое условие, уложив обнаженную Софью на самый край верхней полки и целомудренно прикрыв ее ягодицы маленьким полотенцем. – Задняя половина прилегающих окрестностей в твоем распоряжении! – мурлыкнула Рыжая и взглядом попросила не ерепениться. А я и не собирался – деловито полил спину Рюриковны маслом, влил в ладони побольше Силы, прислушался к тому, что ощущалось под Знаком Макоши, и решил внести в мероприятие кое-какие коррективы:- Бегать туда-сюда мне лениво, поэтому каменка нагревается в очень гуманном режиме. Далее, ты, Оля, можешь потихоньку раскатывать губки – эдак через час я возьмусь за тебя. А вас, девчат, помну завтра. Да, теоретически можно было попросить Ладу заняться кем-нибудь из них, но я помнил ее обещание делать массаж только мне и, каюсь, не хотел делиться этим счастьем с другими. Как выяснилось буквально через секунду, не зря – эмоции любимой женщины полыхнули такой безумной радостью, что заглушили вспышки предвкушения в эмоциях трех других Нестеровых. И я с чувством выполненного долга принялся за пациентку номер один…

Глава 19

24 сентября 2075 г.

…Фантастически реалистичный сон, в котором матушка вытаскивала меня из депрессии, объясняя причины, вынудившие Переверзеву остыть ко мне-любимому и обратить внимание на Олежку Охлобыстина, бередил душу все время, пока я умывался, одевался и ждал прилета дрона службы доставки. Нет, не из-за Леськи – гибель Радославы, война с Доломановыми и появление в моей жизни Лады напрочь «обесцветили» все подростковые проблемы, включая предательство любимой девушки. Меня очередной раз накрыло болью самой серьезной утраты из всех гипотетически возможных. Поэтому с момента получения уведомления и до разгрузки квадрокоптера с эмблемами торгового дома «Корона» я шарахался по квартире на автопилоте. Потом в том же режиме вернулся в гостиную, закрыл за собой балконную дверь, аккуратно положил на стол небольшой контейнер, зачем-то отодвинул подальше и, посмотрев на него под таким углом, вдруг сообразил, что он похож на алтарь Живы. А через мгновение аж задохнулся от желания рвануть в храм Всех Богов и попробовать дотянуться до матушки через камень, который она использовала для передачи Посмертного Дара.

Да, я понимал, что это невозможно. Но только лишь разумом. А сердце требовало собираться и ехать. И я пошел ему навстречу – убрал контейнер в карман, несколькими скачками допрыгал до спальни, с порога переместился к кровати и присел рядом с Ладой:

– Рыжи-ик, я собираюсь выехать в го-…

– Я с тобой… – выдохнула она еще до того, как открыла глаза. Потом вслушалась в мои эмоции, нахмурилась, выяснила мотивы этого желания, откинула одеяло и села: – Все правильно, ехать надо. Мы будем готовы минут через двадцать.

– Мы? – эхом повторил я.

– Угу! – кивнула она, выстреливая собой к двери. – Ольга, Наталья и Александра обрели Знаки, значит, наверняка захотят справить требу Макоши к новым покровителям. А Рюриковна задолжала богам море благодарности за возвращение здоровья, второй молодости и Дара, поэтому тоже попросится с нами. В общем, я подниму всю толпу, а ты предупреди телохранителей.

Слово «треба» и список покровителей, мгновенно всплывший в памяти, заставили подобраться. Почему? Да потому, что каждый из богов требовал своего подношения. Макошь – Силу, Чур – кутью, Жива – красивые ленты, собственноручно испеченный хлеб, венки или пшенную кашу, Белобог – украшения из серебра и золота, а Чернобог – животных черного цвета. И если жертвенных животных можно было купить возле храма, то все остальное надо было приобретать или готовить самим. Причем в двух экземплярах, ведь по храмовым законам четыре из пяти женщин считались моими, а значит, я был обязан справлять требу вместе с ними.

В двадцать минут мы, конечно же, не уложились, ибо вкладывали душу в создание или покупку будущих подношений. Да, все, включая Тучку – пока Умница-Разумница варила кутью, эта особа провисела на сетевой страничке храма, выбирая самых красивых козлят. Впрочем, в эту субботу потеря времени никого не волновала, ведь легли мы в районе пяти утра, встали ближе к одиннадцати, а тренироваться не планировали вообще, ибо устали от общения с Императором так, что не передать словами. В результате в гараж спустились в двенадцать с минутами, поздоровались с заждавшимися телохранителями и пошли к своему «Горынычу». А во время посадки я вспомнил о контейнере, забытом в других штанах.

Туда-обратно сбегал за считанные минуты, снова запрыгнул за руль, захлопнул дверь и выключил музыку:

– Дамы, минуточку внимания! Я любуюсь вами каждый божий день и каждый божий день испытываю одни и те же эмоции – сначала изумление, затем восхищение, толику гордости и… досаду. Ведь при взгляде со стороны вся эта неземная красота выглядит бесхозной, что позволяет окружающим раскатывать губы на то, что принадлежит мне по праву…

– …сильного? – ехидно спросила Рюриковна.

– …заботливого! – заявил я, вытащил из контейнера футляр, обтянутый черным бархатом, и протянул брюнетке: – Саш, это тебе.

Она подняла крышку, охнула и дрожащей рукой натянула подарок на безымянный палец левой руки:

– О-о-о, родовое кольцо-перевертыш!!!

– «Корона» Никитиных?! Кольцо-артефакт?! – прикипев взглядом к торговому знаку, украшавшему опустевшей футляр, изумленно воскликнула Умница-Разумница.

Я кивнул и протянул такой же футляр, только белого цвета, Наташке.

– Ура-ура-ура!!! – радостно проверещала она, надевая символ своего нынешнего статуса, перевернула его гербом вниз, полюбовалась крошечным фениксом из красных бриллиантов, стараниями лучших ювелиров Империи украсившим вторую половину подарка, а затем подалась вперед, поймала меня за шею и припала к губам.

Эмоциональная вспышка, сопровождавшая этот поцелуй, развеселила Рыжую и «напрягла» Тучку. Первая выдала очень уж игривую шутку на тему «самого правильного» варианта благодарности за такой приятный презент, а вторая потребовала у подруги немедленно оставить меня в покое и встать в очередь.

Ага, как бы не так – избранница Белобога ее просто не услышала, ибо наслаждалась поцелуем и постепенно теряла голову от умопомрачительных ощущений. А после того, как нашла в себе силы оторваться от моих губ, уставилась мне в глаза сумасшедшим взглядом и хрипло выдохнула:

– Яр, я хочу еще…

– Это заметно! – хихикнула Саша и повторила «подвиг» Натки. Кстати, ничуть не менее чувственно, чем она. Затем рухнула на свое место и пихнула плечом Умницу-Разумницу: – Хочешь, я отблагодарю Яра вместо тебя?

– Вот еще! – фыркнула женщина, вытянула вперед ладошку, дождалась, пока я вложу в нее третий футляр, и вопросительно посмотрела на меня.

Сводить с ума еще и Ольгу я однозначно не планировал, но понимал, что ЕЙ отказывать нельзя. Поэтому мягко улыбнулся, привлек женщину к себе и одарил не очень долгим, зато чрезвычайно нежным поцелуем. Потом вручил колечко Ладе и на несколько мгновений выпал из реальности, аж задохнувшись от ее желания.

Этот эмоциональный шторм неслабо шарахнул по мозгам, поэтому о том, что мероприятие еще не закончено, я вспомнил только благодаря тому, что нащупал в коробочке пятый футляр. Затем заметил тихую грусть во взгляде Великой Княжны, разглядывавшей украшения на пальчиках моих женщин, и смог подобрать правильные слова:

– Софа, помнится, ты мечтала о гравировке на браслете коммуникатора. До него я еще не добрался, зато сделал гравировку во-от на этом кольце. Правда, придумал другую формулировку, но почти уверен, что она придется по душе.

Великая Княжна вцепилась в протянутый футляр, как утопающий в спасательный круг, торопливо откинула крышку, заметила, что это кольцо отличается от всех остальных только родовым гербом, и заулыбалась. Затем прочитала надпись на внутренней поверхности и ошалело уставилась на меня:

– «Горячо любимой Софочке от Нестеровых»?!

– Ну да! – кивнул я. – А что, есть возражения?

– Нет, есть просьба. Вернее, две: заблокируй, пожалуйста, дверные замки и не вздумай отстраняться…

…Почти всю дорогу до храма Всех Богов я наслаждался неподдельным счастьем, ощущавшимся в эмофоне Нестеровых, изредка поглядывал через зеркало заднего вида на Рюриковну, тихо дуревшую от послевкусия столь экспрессивного поступка, и мысленно повторял аргументы, убедившие меня… хм… пойти ей навстречу:

«Я, как представительница рода Рюриковичей, не имею права терять лицо, а значит, выйду замуж невинной и до конца своих дней буду хранить верность супругу, которого мне подберет отец. Но поговорка „Стерпится – слюбится“ однозначно не про меня, поэтому навязанному „избраннику“ достанутся только тело и лютая ненависть, ибо душа уже принадлежит вам, Нестеровым. А теперь угадай, кому я хочу подарить первый поцелуй…»

Что интересно, девчонки ее не подначивали от слова «совсем», хотя словосочетание «первый поцелуй» никак не сочеталось с возрастом под полтинник и весьма разносторонним жизненным опытом. Более того, они не мешали ей разбираться в себе и своих ощущениях. Зато над кольцами чахли круче, чем царь Кощей над златом – поворачивали то в одно стандартное положение, то во второе, изучали каждый бриллиант, любовались фениксами и так далее. Впрочем, на Казанском мосту через Москву-реку вдруг заметили золотые купола храма Всех Богов, вспомнили о цели поездки, посерьезнели и ушли в себя. Все, кроме Софьи – она вывесила перед собой поисковик и полезла в Сеть.

Я тоже подобрался. Вернее, мысленно перебрал вещи матушки, хранящиеся в пространственном кармане, вытащил наружу две самые обычные резинки для волос и протянул одну из них Ладе.

Объяснений не потребовалось: сообразив, что это вещь была чем-то очень дорога Радославе, девушка благодарно кивнула, убрала подношение в нагрудный карман, спрятала потемневший взгляд за густыми ресницами и положила руку на мое бедро.

Я накрыл ее ладонь своей, растворился в светлой грусти, появившейся в эмоциях любимой, и большей частью сознания ушел в счастливое прошлое. Где и пребывал до въезда на знакомую парковку. После возвращения в реальность нашел место для трех «Горынычей», припарковался по центру, вырубил движок и приложил весь «экипаж» усилением. Конвой тоже не бездельничал. Шершень, остающийся на охране машин, продолжил обработку информации, поступавшей со стайки разведывательных дронов и взятых под контроль уличных камер наблюдения, а остальные парни десантировались наружу и перекрыли подступы к нашей тачке не только своими телами, но и четырьмя слоями воздушной пелены.

Мы высадились после отмашки Колуна. Я и Лада образовали своего рода головной дозор, за нами полукругом выстроились Колун, Ольга и Потапыч, за их спинами встала Софья, а затем Кайман со Швеллером и «соседки» в роли тылового дозора. Да, с учетом того, что мы, «Фениксы», были в гражданке, такое построение выглядело странновато, зато защищало Софью с максимальным КПД. В общем, к храму пошли такой «коробочкой» и буквально метров через восемьдесят вынудили сдвинуться в сторону семейство невысоких, коренастых и дочерна загорелых соотечественников, судя по всему, приехавших в Москву откуда-то из глубинки.

В первое мгновение старшие ощутимо напряглись и еле слышным шепотом приказали стайке разновозрастных детишек спрятаться за женщин. Чуть позже один из молодых мужчин идентифицировал боевую броню Конвойных и с интересом вгляделся в охраняемую персону. А когда узнал в ней изрядно помолодевшую Черную Мамбу, ошалело вытаращил глаза, убедился в том, что ему не мерещится, восторженно заулыбался, выдохнул ее имя-отчество и сложился в поясном поклоне. Еще через пару секунд его последнее действие повторили и все остальные. Правда, при этом самые хитроумные пацаны направили на нас камеры ПКТ-шек, но это было более чем логично. И, судя по сочной зелени в телеметрии с дронов наблюдения, абсолютно безопасно.

Последнее приняла во внимание и Софья. Вернее, сочла возможным замедлить шаг, радушно поздороваться, выслушать пожелание доброго дня и весело подмигнуть девчушке лет пяти-шести, восседавшей на шее то ли отца, то ли старшего брата. В том же режиме работала и дальше, уделяя по толике внимания всем, кто попадался на пути. А перед входом в храм подобралась и через функционал КТС-ки перекинула роль лидера на меня.

Я подвел всю нашу компанию к скамеечке, на которой когда-то правил Ладе подгоревшие жилы, привлек внимание ближайшего жреца, серией жестов попросил подойти к Саше и помочь с получением жертвенного животного, а сам в сопровождении Рюриковныпошел к алтарю Макоши. За требой спутницы смотрел со стороны, чтобы невзначай не «привязать» к семье еще и ее. Но не отвлекался. Поэтому заметил, как побледнело лицо женщины в миг слива всей Силы и как зарумянилось в момент получения благословения. А «самого ужасного» – то есть, появления татуировки – так и не дождался. Поэтому облегченно перевел дух, проводил Рюриковну к алтарю богини Жизни, подождал завершения второй требы и окончательно успокоился – вопреки моим опасениям, «привязывать» ко мне Софью не захотела и Жива. Хотя благословить – благословила.

После возвращения к нашей скамье я оставил довольную женщину под охраной «Фениксов» и Конвойных, а сам пошел на второй круг. Уже на пару с Рыжей. Пожертвовал Силу богине Судьбы, от всей души поблагодарил за внимание к роду Нестеровых, порадовался теплой волне, прокатившейся от средоточия до Знака, и со спокойной совестью убрал ладонь с прохладного камня. А минуты через две положил любимую резинку Радославы в выемку для жертвоприношений алтаря Живы и мысленно попросил богиню подарить возможность хоть на миг почувствовать матушку. Вернее, просил. Целую вечность. Открыв душу и вспоминая самые теплые моменты из прошлого. А потом ощутил «прикосновение» сразу двух сущностей. Первая «дышала» ласковым теплом и тихой грустью, а вторая обжигала ледяной стужей и мрачной безысходностью. Но эти «касания» идеально дополнили друг друга и каким-то образом позволили понять, что до Радославы уже не дотянуться, так как она ушла в новое перерождение.

Я читал, что выяснять, в кого вселилась душа усопшего, очень не рекомендуется, поэтому приложил все силы, чтобы задавить желание задать этот вопрос. Как оказалось, не зря: в тот самый миг, когда мне это удалось, «ледяная стужа», за которой, вне всякого сомнения, стояло внимание Кощея, «удовлетворенно» потеплела и исчезла. А через миг от средоточия к Знаку покатилась волна благословения Живы, в котором, кроме всего прочего, ощущались похвала и что-то вроде облегчения. Я тоже расслабился. Зря: в этот самый момент татуировка полыхнула жаром, из алтаря хлынул поток Силы, а под средоточием появилась слишком хорошо знакомая тяжесть.

Познание сути активировалось чуть ли не само собой, но «править» энергетическую систему не потребовалось: ощущение избыточного давления «оборвало струну» еще до того, как я сфокусировался на средоточии. Так что девятую звезду в созвездии Воли я увидел уже после того, как понял, что прорвался…

…От нашей скамеечки до «Горыныча» мы добирались порядка сорока минут из-за здоровенной толпы, собравшейся возле храма. Да, часть этих людей, в основном, старшего поколения, на самом деле уважала легендарную Черную Мамбу, поэтому встретила ее глубокими поклонами. Но таких было относительно немного, а основная масса, процентов на девяносто состоящая из молодежи, блогеров и журналистов, мечтала хоть как-нибудь, да сделать себе имя за счет Великой Княжны Софьи Александровны. Так что слепила нас вспышками камер дронов АВФ, заступала дорогу и выкрикивала вопрос за вопросом. Вот Рюриковна и работала. То есть, делала вид, что рада столь теплой встрече, останавливалась чуть ли не через каждый метр и делилась «страшными тайнами» о чудесном восстановлении главных жил у мастера с Аляски, полном выздоровлении, откате возраста, неминуемом возвращении Дара к будущему лету, начале недо-тренировок и подразделении «Феникс», созданном из самых талантливых первокурсников МАО. Правда, почти вся эта «пресс-конференция» прошла мимо меня, ибо я пребывал в глубоком полутрансе, контролируя свой сектор ответственности и анализируя чуть ли не каждое потенциально опасное движение, жест или взгляд. И пусть неслабо перенапрягся, зато смог разобраться в одном из двух навыков, полученных за прорыв в девятую звезду созвездия Воли, и встроил его в привычную схему контроля за окружающей действительностью. А после того, как довел Софью до машины, помог забраться в салон и тремя скачками допрыгал до своей двери, еще и прозрел, собрав в единую и непротиворечивую картинку почти все странности последних месяцев. Правда, сразу же задвинул новое знание куда подальше, так как расслабляться было рановато.

Пока наши «Горынычи» пробивались сквозь толпу к проезжей части, выбрал один из семи маршрутов возвращения, дистанционно предложенных Колуном. Через пару-тройку кварталов следом за машиной-лидером выехал на разделительную полосу, как следует разогнался и разрешил убрать пелену, которой Ольга и девчонки «укутывали» Софью. А после поворота на проспект академика Селиверстова оглядел наш внедорожник чувством металла, убедился в отсутствии жучков и попробовал изложить свои мысли:

– Помыслы богов, как известно, неисповедимы, но результаты четырех пар треб из пяти оказались практически одинаковыми, что позволяет сделать как минимум два не очень приятных вывода.

– Я чего-то не заметила? – нахмурилась Рюриковна и сдвинулась чуть левее, чтобы поймать мой взгляд в зеркале заднего вида.

– Угу! – утвердительно кивнул я. – Каждый из нас, Нестеровых, прорвался на одну звезду в созвездии Воли. С учетом того, что к этому прорыву приложило руку несколько богов и богинь, можно с уверенностью заявить, что…

– …нас к тебе действительно подвели не просто так, а в не таком уж и далеком будущем нашу семью ждет нереальная задница! – мрачно буркнула Рыжая.

Ольга, услышавшая новый термин и автоматом переключившаяся в режим Умницы-Разумницы, полыхнула безумным любопытством:

– Что за созвездие Воли?

Я вздохнул:

– Хорошо знакомая вам схема Осоргина-Сабанеева нагло врет: вокруг наших средоточий имеется не два, а три созвездия. Два известных всем и каждому определяют направление развития одаренных, а третье выполняет сразу несколько функций. С первой и до четвертой звезды включительно, вероятнее всего, служит своего рода модификатором скорости развития. С пятой не только ускоряет прокачку, но и позволяет развиваться сразу в двух направлениях. С шестой открывает так называемые легендарные навыки…

– Так, стоп! – прервала меня Ольга. – Почему в твоем рассказе о первых четырех звездах ощущается неуверенность?

– Я заметил верхнюю звезду этого созвездия, будучи «семеркой», но еще месяца полтора был уверен, что вижу образование, имеющееся только у меня! – в сердцах воскликнул я, дважды моргнув дальним светом и объехав придурка на синей «Мальве», сдуру пытавшегося выскочить на разделительную полосу прямо перед нашим кортежем, а затем вернулся к объяснениям: – А после того, как повысил чувствительность познания сути, вдруг обнаружил, что под этим «образованием» прячется целое созвездие, и нашел его у матушки. Она в этот момент была в шаге от прорыва в пятую звезду Воли. Однако помочь с ним я так и не смог – не хватило фантазии для подбора требуемых условий. В общем, я знаю, как развивать Волю с пятой звезды и выше, а в раскачке начальных уровней ни бэ, ни мэ, ни кукаре. Видимо, поэтому боги и подняли вас до «пятерок».

– Намекая на то, что до нереальной задницы осталось всего ничего, соответственно, надо максимально ускорить развитие? – спросила Натка.

На этот вопрос ответила Ольга. По своему обыкновению, увидев в этом «намеке» в разы больше меня и перечислив еще несколько неочевидных, но вполне вероятных мотивов небожителей. А после того, как закончила анализ, подвела итоги:

– Таким образом, нам действительно стоит основательно поднапрячься. Но одним увеличением времени тренировок здесь не обойтись – для резкого ускорения развития нужны не количественные, а качественные изменения.

– Верно… – согласился я, вытащил из пространственного кармана нужный контейнер и передал его Рыжей. – Поэтому сегодня я приживлю вам по шесть-семь самых нужных целительских навыков и объясню методику их злобной раскачки, к понедельнику мы поднимем их в ранг подмастерья, а во вторник улетим на Алтай. Эдак на недельку. Медитировать в третьем круге Дикого Леса.

Ольга и «соседки» без лишних слов подались вперед и подставили ладошки под средоточия, а Рюриковна помрачнела и задумчиво уставилась в окно. Пришлось поднимать ей настроение в шоковом режиме:

– Ваше Императорское Высочество, дайте мне еще один шанс!

– Не поняла?

– Раз вы не берете средоточие, значит, решили, что вам с нами не по пути. А единственное, чем я в принципе мог вас настолько разочаровать, это недостаточной чувственностью первого поцелуя!

Софья врубилась в намек, что называется, с полпинка и подобралась:

– Ты хочешь сказать, что я тоже «пятерочка», просто прорвалась раньше девчонок?

– Ага! – кивнул я и пошутил еще раз: – Но о созвездии Воли и даруемых им возможностях я рассказываю только законным супругам или подругам, заслужившим кольцо-перевертыш…

* * *

…Первые несколько часов после возвращения из храма Всех Богов показались женщинам вечностью и вымотали до невозможности. И не только из-за того, что в процессе злобной прокачки навыков требовалось пребывать в довольно глубоком полутрансе и «замедлять» время. Самым неприятным фактором процесса был жесткий мазохизм, то есть, необходимость раз за разом резать себя-любимую и тут же залечивать раны. Да, каждая такая мини-операция проводилась под обезболиванием, а большая часть моральной усталости убиралась очищением разума, но остатки все-таки накапливались. Даже у Ольги с Софьей, успевших пройти огонь, воду и медные трубы. Не бездельничали и мы с Ладой. Рыжая, с получением седьмой звезды созвездия Воли открывшая пространственный карман и чувство металла, с недетским фанатизмом работала над увеличением объема первого навыка и дальностью охвата второго. Кроме того, присматривала за начинающими целительницами и отвечала на их вопросы по анатомии, физиологии и ряду магических дисциплин, внезапно потребовавших понимания. А я сочетал приятное с полезным, то есть, заказывал еду в ресторанах обоих торгово-развлекательных центров Академии, встречал дроны системы доставки, отправлял контейнер за контейнером в пространственный карман, составлял списки того, что теоретически может понадобиться дамам в Диком Лесу, следил за их моральным состоянием и учился видеть их средоточия издалека фантастически полезным новообретенным навыком, получившим название взор. Само собой, пытался пробудить и обязательный второй, но безуспешно: ощущение «лишней наполненности» в средоточии имелось, а на что ее сбрасывать, я так и не разобрался. Впрочем, это было более чем нормально – к примеру, тот же «карман» я открыл только через полгода мучений, причем совершенно случайно. В общем, ближе к шести вечера, разгрузив очередную стайку «птичек», я задвинул эксперименты куда подальше и пошел на поводу у проснувшегося голода. Правда, в нестандартном режиме – вломился в тренировочный зал, достучался до подопечных и предложил развеяться – прогуляться до «Аметиста», вкусно поужинать, а затем пройтись по магазинам. Для нас, Нестеровых, в подобном времяпрепровождении не было ничего особенного – каждый отдельно взятый пункт этой программы являлся абсолютно нормальным как для студентов, так и для нашего персонального преподавателя. Увы, Великая Княжна относилась к категории небожителей, передвигавшихся по МАО исключительно на бронированных внедорожниках и под внушительной охраной, поэтому «мои» дружно уставились на «не мою» и получили забавный ответ. Что интересно, озвученный на полном серьезе:- Я верю Доброму Волшебнику больше, чем самой себе, так что заранее согласна на любое предложенное им безумство. – О-о-о!!! – предвкушающе простонала Рыжая и повернулась ко мне: – Добрый Волшебник, пять самых послушных девочек во Вселенной жаждут безумств! Ты ведь придумаешь что-нибудь эдакое, правда? – Придумаю… – без какого-либо внутреннего сопротивления пообещал я и отправил радостно заверещавших «девочек» собираться. Потом влез на сетевую страничку «Аметиста», перешел на вкладку «развлечения» и за пару-тройку минут подобрал более-менее интересную программу на вечер. Самое нудное – процесс бронирования и оплаты – перекинул на Алейникова, описав желательный результат, выделив средства и дав понять, что поведу по этому «маршруту» его подопечную только в том случае, если буду уверен в ее безопасности. Телохранитель задал полтора десятка уточняющих вопросов, пообещал отправить в ТРЦ двух бойцов и отключился. А я, довольно усмехнувшись, пошел готовиться к предстоящему веселью. Правда, сразу после посещения ванной был пойман дамами, изнывавшими от любопытства, отконвоирован в гардеробную и зверски затерроризирован, но военную тайну так и не выдал. Ограничившись советом надеть что-нибудь полуспортивное. Намек был понят влет, поэтому следующие четверть часа я любовался восхитительными красотками в нижнем белье, мечущимися между шкафами, и стоически игнорировал даже самые игривые провокации. Да, пришлось раз за разом остужать себя очищением разума, но полученное эстетическое удовольствие того стоило. Потом Рюриковне кто-то позвонил, и она вышла в коридор. Младшие оторвы проводили ее взглядом и сосредоточились на подборе обуви, а Оля задала вопрос, пробудивший не самые приятные воспоминания:- Я-ар, а каким образом ты раскачал созвездие Воли в седьмую звезду? Я зябко поежился, вспомнив горы собственноручно убитой живности и темно-серый ковер из обожравшихся насекомых, неприятную пульсацию в высушенном средоточии, жар в подгоревших главных жилах, кошмарную усталость и убийственную жажду. Затем заставил себя вернуться из далекого прошлого в настоящее и криво усмехнулся:- Попал под циклическую миграцию высокоранговых Дичков. Каким-то образом умудрился пробиться в достаточно узкое тупиковое ответвление ущелья и четверо суток отбивался от буйствующего зверья. Под магофоном второго круга Дикого Леса, который в тот момент был для меня жестковат. Сила тратилась слишком быстро, так что восстанавливал какие-то крохи, поедая необработанные средоточия, вырезанные из убитых животных. А для того, чтобы не умереть от жажды, пил кровь вместо воды. Слава всем богам, первым же вечером сами собой приживились усиление и восстановление, а к утру второго дня появилось и заработало очищение разума… – Это сколько же побочек ты там нахватал? – переключившись в режим ученой и додумав все остальное, ужаснулась Умница-Разумница. – Много… – хмуро буркнул я. – До дому добрался полутрупом. Почти две недели провалялся в целительской коме и выжил только благодаря тому, что матушка уже тогда была «семеркой». А после того, как оклемался, еще три с лишним месяца восстанавливал энергетическую систему. – Да уж, такой способ прокачки Воли подойдет далеко не каждому… – грустно пошутила Натка и задумчиво оглядела меня с головы до ног: – Как я понимаю, тогда тебе было лет семнадцать? – Шестнадцать… – нехотя признался я. – И с рангом было не ахти. Но я считал себя нереально крутым. Ведь к тому времени собственноручно добыл аж полсотни средоточий, обзавелся отводом глаз, скачком и воздушной пеленой, научился пользоваться ими в бою и не получил ни одной серьезной раны. – Не хотела бы я оказаться на месте твоей матушки… – вздохнула Саша, почувствовала, что задела меня за живое, виновато потупила взгляд, но все-таки закончила свою мысль: – Ты охотился, а она ждала. Сутками. Не находя себе места от беспокойства. А это невыносимо. – Ты права… – скрипнув зубами, подтвердил я. – Она не находила себе места от беспокойства. Тем не менее с двенадцати лет регулярно водила меня в походы и учила выживать. А с пятнадцати отправляла в Дикий Лес одного. Само собой, предварительно проработав маршрут, описав места ночевки и так далее. – Так и было… – переместившись ко мне скачком и заключив в объятия, подтвердила Лада. – Радослава хотела, чтобы Яромир вырос настоящим мужчиной, вложила в этот процесс всю душу без остатка и, как видите, добилась поставленной цели. А он ни разу в жизни не уходил в Дикий Лес без ее разрешения и не отклонялся от рекомендованного плана охоты, хотя соблазнов было предостаточно, а матушка частенько уезжала из дому к пациентам и оставляла сына одного. – Извини… – еле слышно выдохнула брюнетка и густо покраснела. – Не за что… – грустно улыбнулся я и перевел разговор в куда более комфортную колею: – Дамы, сколько вам надо времени, чтобы через десять минут построиться в прихожей?…Из дому вышли через четверть часа. Рыжая оккупировала мою левую руку, Софья вцепилась в правую, Ольга двигалась рядом с ней, а «соседки» перемещались в свободном режиме. Как правило, совершенно случайно оказываясь между Великой Княжной и встречными-поперечными. Конечно же, нас охраняла и троица Конвойных, но парни взяли на себя дальний круг, а мы, «Фениксы», держали ближний. Ну, или делали вид, что держим, так как журналистов на территории Академии не было от слова «совсем», а штатные сотрудники МАО настолько боялись грозную Черную Мамбу, что не лезли к ней ни с приветствиями, ни с комплиментами, ни с вопросами. Вместо этого верноподданнически складывались пополам, радовались благожелательному кивку и долго глядели вслед. Кстати, последнее, по версии веселящейся Ольги, было чуть ли не преступлением. – Соф, посмотри на картинку с камеры во-от этого дрона… – страшным шепотом требовала она, миновав очередного страдальца и кинув в КТС-ки нужную телеметрию: – Этот хам беззастенчиво пялится на твою задницу! Нет, задница однозначно великолепна, но смотреть на нее таким взглядом разрешено только Яромиру и нам, Нестеровым. Наезжала и по другим поводам. К примеру, возмущалась из-за того, что ее и Рюриковну демаскирует боевая броня телохранителей, и заявляла, что без столь заметного сопровождения «народ» видел бы в них-любимых не молодящихся старушек, а ровесниц Лады, Наты и Саши. Пока старшие веселились, перехватывая управление дронами, чтобы полюбоваться собственными задницами под разными углами, и обсуждали имиджевые потери, вызванные присутствием охраны, я контролировал свой сектор ответственности обнаружением жизни, чувством металла и взором. При этом последний навык использовал, что называется, и в хвост, и в гриву. И небезрезультатно: где-то на половине пути до «Аметиста» он прорвался в очередной ранг, и резко возросшая чувствительность позволила видеть не только средоточия и главные жилы, но и поднятые покровы. Причем метров с семи-восьми! С этого момента я вглядывался во всех, кто попадался на пути, со вдвое большим энтузиазмом и совершал маленькие, но очень важные открытия. Делиться ими с другими «Фениксами», находясь в поле зрения камер Академии, было бы редким идиотизмом, так что я откладывал в памяти все, что зацепило, и продолжал разбираться в новых возможностях. Да, моментами выпадая из беседы и не сразу реагируя на вопросы спутниц. Впрочем, это не помешало среагировать на вибрацию комма, удивиться, ответить на входящий звонок, мазнуть взглядом по вертикальной черте, в режиме видеоконференции поделившей экран на две половинки, и прикипеть взглядом сразу к двум хмурым лицам, появившимся на экране. – Добрый вечер, Яромир Глебович! – вежливо поздоровался Строганов, судя по иллюминатору за левым плечом и негромкому гудению двигателей, находившийся либо в самолете, либо в конвертоплане, и сходу взял быка за рога: – Прошу прощения за звонок в выходной день, но у Петра Антоновича возникла серьезнейшая проблема, связанная с Диким Лесом, и я взял на себя смелость посоветовать ему обратиться за консультацией именно к вам. Я мысленно хмыкнул и перевел взгляд на владельца торгового дома «Алтай». Демидов выглядел не ахти: лихорадочно блестевшие глаза ощутимо запали, под ними появились темные круги, а кожа лица приобрела землистый оттенок. Прическа, обычно лежащая волосок к волоску, превратилась в абы что, а на вечно выбритом лице появилась щетина. Одежда преобразилась в том же ключе: дорогой деловой костюм был измят, белая рубашка выглядела несвежей, а галстука простыл и след. Что неслабо напрягло – да, личностью Петр Антонович являлся, мягко выражаясь, неоднозначной и в свое время согласился дать мне шанс немного заработать только из-за бубнового интереса к матушке Радославе. Да и потом частенько действовал на нервы попытками обаять ее через меня. Тем не менее, взятые на себя обязательства выполнял от и до, подлостей не делал, а после того, как убедился в моей состоятельности, как добытчика, стал сводить с денежными клиентами. Так что я его уважал и как работодателя, и как личность. Внутренний раздрай, в котором пребывал этот мужчина, не мешал ему адекватно реагировать на происходящее. И в нужный момент он продолжил объяснения Еремея Даниловича:- Здравствуйте, Яромир Глебович. Проблема действительно серьезная: порядка пяти часов тому назад одна из моих групп добытчиков, охотившаяся на юго-западной оконечности Ржавой Пади, подорвалась на Доломановском «Шквале». Взрыв зацепил не всех: на картинке со спутника было видно, что выжило как минимум два человека – моя внучка и штатный щитовик. Ее, судя всему, только контузило, а его отбросило на камни и очень прилично поломало. Рогнеда мастер второй звезды, ходит в Лес порядка шести лет и далеко не кисейная барышня, поэтому через считанные минуты после взрыва подхватила парня на руки, подняла к морене, затащила в подходящую щель между камнями и бросила рядом со входом в импровизированное убежище ярко-оранжевую штормовку. – Их надо вытаскивать. Срочно!!! – не выдержал я, остановился, влез в поисковик, открыл сохраненную вкладку на сетевой страничке Имперской Метеослужбы и скрипнул зубами: – Ветер северо-западный, значит, запах свежей крови выдувает в Грозовое Урочище, а там немерено высокоранговых хищников! Демидов с хрустом сжал кулаки и криво усмехнулся:- Зверье уже сожрало трупы и грызется между собой возле воздушной пелены, вывешенной перед убежищем. Если щитовик пришел в сознание, то эта парочка продержится как минимум сутки. Если нет – их съедят от силы часов через шесть-восемь. Я это понял в тот момент, когда увидел запись, связался с директором инженерного департамента Военного Министерства инженер-генералом Неклюдовым и выпросил себе сапера экстра-класса с артефактным миноискателем. Этот сапер и восемь моих лучших спасателей десантировались с армейского «конверта» у самой границы аномалии, пролетели одиннадцать километров на «крыльях», приземлились в долине Трех Ключей, а через двадцать три минуты нарвались еще на один «Шквал». Как – непонятно: вроде, шли по-боевому, непрерывно сканируя местность и, по логике, не могли пропустить мину. Однако пропустили. Мало того, как-то умудрились зайти в зону поражения и головным дозором, и ядром группы. В результате выжила только двойка замыкающих…Как я понял из дальнейшего рассказа, эти парни оказались реалистами: более-менее оклемавшись от контузии, ощупав свои тушки и обнаружив, что кровь сочится не только из ушей, но и из многочисленных мелких ран, они обработали все, что смогли, кое-как поднялись на ближайший хребет и поплелись к ближайшей границе аномалии. Ибо понимали, что Дички их обязательно почуют, а значит, шансы добраться до Ржавой Пади равны нулю. Петр Антонович, наблюдавший за ними через спутник, был того же мнения, поэтому отправил за ними проводников из второй и последней группы штатных спасателей торгового дома «Алтай» вместе с отделением армейских профи, которых выпросил у командующего ЦВО. Увы, без толку: менее, чем через час отделение пластунов, в составе которого были не только проводники, но и два сапера, наткнулось на третий «Шквал». Шесть человек погибло от поражающих элементов, один тяжелораненный потерял сознание при транспортировке и, выпав из-под отвода глаз, был убит беркутом-Дичком, а двое бойцов арьергарда затащили еще одного раненого в какую-то дыру и стали ждать следующих спасателей. – В общем, в данный момент в Диком Лесу ждут помощи семь человек, а вытаскивать их некому… – угрюмо подытожил Петр Антонович. – У меня спасателей не осталось, а инженер-генерала Неклюдова уже отстранили от должности и вызвали в Военное Министерство, так что к нему больше не обратишься. Я пытался связаться с министром обороны и напрямую, и через знакомых, но без толку: проступок Неклюдова вызвал настолько сильную бурю подковерных интриг, что генералитету не до спасательных операций. Да, есть надежда на Имперскую Службу Безопасности: ее оперативники уже вылетели к Доломановым и обещали прогнать через менталистов все боевое крыло рода, чтобы найти схему минирования Дикого Леса. Но руководитель краевого отделения дал понять, что это дело не быстрое. Ведь организатор минирования – Святополк Лазаревич – давно казнен, а наиболее вероятные исполнители, проживавшие в Новоалексеевке, пали от вашей руки. В общем, если пустить дело на самотек, то моя внучка и выжившие спасатели помощи не дождутся: поисковые группы нужной специализации есть только у армейцев, но после гибели такого количества военнослужащих они не решатся рисковать. А значит, будут руководствоваться уставами, то есть, начнут войсковую операцию по разминированию Имперской части Дикого Леса. Вернее, узенькой полоски с плотностью магофона, не превышающей две единицы по шкале Оберта. А потом заявят, что дальнейшее продвижение задействованных подразделений гарантированно вызовет Большую Волну, и вернут их к местам постоянной дислокации. – Большая Волна накатит задолго до того, как вояки доберутся до границы «двойки»! – мрачно усмехнулся Еремей Данилович. – Роевой разум высокоранговых Дичков включается в режим противодействия не только при появлении в этой области групп от восьми человек и выше, но и при промышленном уничтожении низкорангового зверья в «единичке». Впрочем, вы это знаете не хуже меня. Я подтверждающе кивнул и на пару мгновений провалился в прошлое, вспомнив последствия подобных Волн, поднятых большими группами идиотов-«добытчиков», не раз прилетавших на Алтай за легкими деньгами: стаи из тысяч животных и птиц, раскачавшихся до пятой-шестой звезды мастера и выше, неудержимым потоком проносились по «единичке», с разгона переплывали через Ледянку и сутки-двое уничтожали все, что попадалось на пути и пахло человеком. Да, система оповещения о сезонных миграциях и Больших Волнах, как правило, успевала достучаться до жителей края, а те, в большинстве своем, в спешке уезжали в городки для беженцев, построенные на юго-восточной окраине Барнаула. А меньшая часть, как правило, не выживала даже в хорошо укрепленных зданиях или поместьях: беснующееся зверье, по насыщению высокоранговыми «одаренными» затыкающее за пояс армию любого государства планеты, включая Российскую и Поднебесную Империи, могло остановить только время. Вернее, дискомфорт, появляющийся у Дичков из-за недостаточно плотного магофона. Слава всем богам, нас с матушкой эти Волны ни разу не захлестывали – вырывались из аномалии значительно севернее и уходили либо на Барнаул, либо Новокузнецк, либо на Абакан, но после каждого подобного нашествия Радослава уезжала исцелять раненых. А я терялся в Сети и часами ужасался репортажам из пострадавших населенных пунктов. Вот и в этот раз невольно сглотнул. Впрочем, быстро взял себя в руки и вперил вопросительный взгляд в Петра Антоновича. Он не стал строить из себя честную девочку и объяснил, что ему надо. Кстати, неслабо разозлив Строганова:- Откровенно говоря, мне нужна не консультация, а помощь. Причем не только ваша, но и Ее Императорского Высочества Софьи Александровны. Однако выйти на нее напрямую я, к сожалению, не могу. Зато знаю, что это можете вы – видел репортаж из театра Юмора и Сатиры. Поэтому связался с Еремеем Даниловичем, убедился, что мои выводы верны, и счел возможным ввести его в заблуждение. Ибо отчаялся и хватаюсь за любую возможность спасти любимую внучку. – Что именно вам надо от меня? – холодно процедила Софья, довернув мое предплечье так, чтобы оказаться в поле зрения камеры коммуникатора. Петр Антонович справился с удивлением за считанные мгновения – склонил голову в знак уважения к особе Императорской крови, поздоровался и перешел к делу:- Ваше Императорское Высочество, теоретически я бы мог попросить помощи у одного Яромира Глебовича. Ведь он знает северо-западную часть Дикого Леса, как свои пять пальцев, на протяжении двух месяцев каким-то образом обходил места установки «Шквалов» и, вне всякого сомнения, способен провести к выжившим спасателей-добровольцев. Однако на практике все не так просто: для того, чтобы покинуть территорию Академии, он должен получить вашу санкцию. Кроме того, я не готов им рисковать, поэтому считаю, что в группе под его руководством должен быть как минимум один сапер с артефактным миноискателем. А это в создавшейся ситуации можете организовать только вы…

Глава 20

25 сентября 2075 г.

…От Ледянки до точки высадки, расположенной в двух километрах от условной границы области с магофоном выше полутора единиц по шкале Оберта шли на пятидесяти метрах от поверхности земли. Мы с Рыжей непрерывно сканировали ущелья обнаружением жизни и чувством металла, Оля наносила на карту найденные «Шквалы», Софья передавала координаты воякам, а все остальные деловито готовились к скорой высадке, проверяя и перепроверяя снаряжение. Кстати, количество мин неприятно удивило: судя по тому, что на сравнительно небольшом участке одного-единственного стандартного «коридора» добытчиков было установлено аж семь штук, в нашу смерть вложились как-то уж очень добросовестно. Впрочем, этот факт всего-навсего удивил. А состояние «сюрпризов» неслабо напрягло. Причем не только меня и Ладу, но и командующего центральным военным округом, с которым периодически связывалась Софья. Почему? Да потому, что обычные армейские «Шквалы», выставленные на боевой взвод два с лишним месяца назад, должны были среагировать на крупных животных. Эти же продолжали ждать человека, значит, в контуры распознавания цели их взрывателей были внесены изменения, до которых армейские артефакторы еще не доросли.

К переговорам Мамбы я особо не прислушивался, но ее гневный рык, разом оборвавший влажные фантазии собеседника, не пропустил. Ибо в нем она еще раз неявно подчеркнула одно из заранее оговоренных условий ее участия в спасательной операции:

– Даже не надейтесь: мои «Фениксы» улетели на Алтай только для того, чтобы вытащить из аномалии пострадавших! Так что взрыватели добывайте сами. Благо под вашим командованием достаточно бездельников, заточенных именно под это дело.

Продолжение монолога и «нешуточное раздражение», появившееся в голосе Софьи из-за «столь хамской» просьбы командующего, поставили точку в затянувшейся беседе и, заодно, отбили у него всякое желание звонить ей как минимум в ближайшие сутки:

– Впрочем, эту просьбу я считаю всего лишь следствием вашего фантастического непрофессионализма. А внутриведомственную грызню, начавшуюся из-за так называемого просчета инженер-генерала Неклюдова – серьезнейшим преступлением: вы давали присягу Государю и Отечеству не для того, чтобы протирать задницами кресла в уютных кабинетах, а значит, еще в середине лета были обязаны сделать все возможное для того, чтобы разминировать часть территории Империи, усеянную «Шквалами»! В общем, готовьтесь объяснять причины своего бездействия Императору. Все, начиная с министра обороны и заканчивая инструкторами учебных подразделений инженерных войск, не способных готовить квалифицированных саперов.

На последнем этапе разноса она еще раз довела до деморализованного вояки мои требования, касающиеся времени и методов разминирования этих семи мин, категорически запретила проявлять какую-либо инициативу до возвращения ее «Фениксов» из магической аномалии, дала еще пару-тройку ценных указаний и отключилась. Потом устало потерла лицо, «поплыла» взглядом в тот момент, когда уставилась на таймер в КТС-ке, встала с кресла и вцепилась в тактический рюкзак. Да-да, самую легкую часть снаряжения, которое могло потребоваться для иммобилизации конечностей, организации навесных переправ и т. д. мы запихали в рюкзаки. Чтобы не демонстрировать пространственные карманы пострадавшим. А еще по настоятельной просьбе Софьи нацепили на себя боевую броню, хотя в Диком Лесу она была нужна, как рыбе зонтик.

Над точкой высадки зависли буквально через полминуты, попрощались с Конвойными, все еще не смирившимися с приказом оставаться на борту конвертоплана, накинули на себя отводы и по очереди выпрыгнули наружу.

Все необходимые объяснения я дал еще в самом начале перелета, так что повернулся на юго-восток, негромко описал рекомендованный маршрут до следующего поворота ущелья и сорвался с места. Эти четыре с лишним сотни метров пропрыгал на полной скорости, затем остановился, понаблюдал за спутницами и удовлетворенно хмыкнул: принцип перемещения группой «незрячих» под отводом глаз, придуманный Ольгой, работал. Впрочем, это было более чем логично. Ведь сама Умница-Разумница, двигавшаяся вторым номером, прыгала скачками на дальность первой звезды мастера, Софья неслась следом, изображая подмастерье-«семерку», Наталья косила под «шестерку» и т. д. Ну, а Рыжая, замыкавшая процессию, приглядывала за ними обнаружением жизни и, при необходимости, вмешивалась в процесс. Да, тут, в Диком Лесу, горожанки могли не только потеряться. Но шанс подвернуть ногу при неудачном выходе из скачка практически обнулялся ботинками с великолепной фиксацией голеностопа, грамотно падать эти особы научились задолго до знакомства со мной, а за животными и птицами предельно внимательно наблюдал я. Поэтому почти и не дергался. Вернее, переживал, но лишь самым краешком сознания. Ибо понимал, что реальный опыт использования боевых навыков лучше всего нарабатывать именно тут. А добираться до живых тренажеров можно только так, ножками.

Правда, первый «тренажер» – высокоранговую рысь-Дичка, невесть с чего приперевшуюся в не самую комфортную для себя область аномалии, заметившую кого-то из «соседок» под отводом глаз и решившую атаковать – я завалил сам. Ибо она пряталась под тем же отводом, а Лада была слишком далеко. Зато барсука, попавшегося на пути, дамочки разобрали сами. Кстати, зря: по моим ощущениям, животинка шла по своим делам, а в сторону Ольги свернула просто потому, что пыталась обойти валун. Тем не менее, Дичок был убит за считанные мгновения и без единой ошибки, поэтому я устроил коротенький привал, во время которого объяснил, как вырезать средоточия, и помог добыть первый честно заработанный трофей. Ну и, конечно же, дал возможность Рыжей подробно разобрать все замеченные ошибки в выборе точек выхода из перемещений и т. д.

Результат однозначно порадовал: после этого разбора полетов дамочки практически перестали косячить, что не сильно, но сказалось на скорости нашего перемещения. Так что следующие минут пятнадцать мы практически летели. А перед первой же точкой смыкания двух крупных ущелий были вынуждены уйти на противоположный склон из-за сразу двух «Шквалов», зоны перекрытия сенсоров которых перекрывали все удобные тропы.

Само собой, перед тем, как изменить маршрут, нанесли на карту обе отметки. На бумажную, ибо электроника успела вырубиться. А потом снова разогнались и эдак через полчасика допрыгали до выживших мужиков из первой группы спасателей…

…На наше появление из-под отвода глаз среагировал только один. Зато вовремя и правильно. Порадовало и все то, что он успел сделать для контуженного коллеги за время ожидания помощи. Поэтому тратить время на пустопорожнюю болтовню мы не стали – Лада привела пострадавшего в относительный порядок серией точечных исцелений и приложила очищением разума, я вручил беднягам экземпляр карты с рекомендованным маршрутом и объяснил, как обходить найденные «Шквалы», а наши спутницы, следуя полученным инструкциям, вскрываться не стали. Впрочем, за процессом оказания первой помощи наблюдали внимательнейшим образом. А во время остановки в следующей точке коррекции движения завалили нас вопросами.

Я ответил сразу на все. Да, коротко, зато информативно:

– Эта парочка ходит в Дикий Лес не первый год, поэтому не сделала ни одной ошибки. В темпе обработала раны, использовала порошок, напрочь отбивающий запах крови, ушла с места взрыва под ветер, забилась в щель в стороне от тропинок, натоптанных местным зверьем, и расходовала Силу только на те навыки, использовать которые было необходимо. Результат вы видели сами – перед их убежищем не было ни одной звериной или птичьей тушки.

Описывать нюансы каждого отдельно взятого поступка было некогда, поэтому я волевым решением перенес полный разбор полетов на потом, объяснил, к какому ориентиру двигаться дальше, и ушел в очередной скачок. Пока несся к следующему повороту, успел подумать о том, что ждать такого же грамотного поведения от выживших вояк однозначно не стоит. И, как вскоре выяснилось, не ошибся: эти дурни, привыкшие работать в городских условиях или в комфорте армейских полигонов, умудрились «спрятаться» от зверья с наветренной стороны и чуть ли не на самой удобной тропинке! А о такой мелочи, как необходимость заглушить запах крови, даже не подумала. Поэтому успела сжечь почти все патроны, а в момент нашего появления из-за поворота ущелья героически отбивалась от стаи волков из восьми голов. Впрочем, больше всего расстроило даже не это: кадровые офицеры, которые, по определению, должны были уметь сохранять хладнокровие даже в самой экстремальной ситуации, лупили в белый свет, как в копеечку, причем не одиночными, а очередями, и не слышали моих криков! Пришлось принимать меры – глушить недоумков сначала щелчком, а затем дезориентациями, прикрывать воздушной пеленой и смотреть за своими дамами со стороны.

Кстати, увиденное по-настоящему обрадовало: Рыжая, атаковавшая серых хищников первой и без особого труда положившая вожака, оставшееся время боя работала на подстраховке. То есть, распределяла цели, страховала от ошибок всех остальных охотниц и походя добивала подранков, каким-то чудом поймавшим пули доблестных вояк. Что интересно, излишней заботы не проявляла: увидев, что матерый волчара вцепился в левое предплечье Саши, переместилась поближе, но вмешиваться в поединок не стала. А сразу после того, как Дичок пал смертью храбрых, прыгнула обратно. В точку, из которой до этого страховала Софью. Где и простояла до последних мгновений этой схватки.

Следующие минут десять пришлось поработать и мне. Сразу после того, как пропала необходимость держать пелену, я припахал ближницу и на пару с ней утащил метров на триста четыре звериные тушки, чтобы отвоевать временя на стабилизацию состояния тяжелораненного, минимальную обработку ран, полученных двумя его защитниками за время ожидания помощи, и т. д. Вернувшись обратно, в темпе вытащил из рюкзака раскладные носилки и привел их в рабочее состояние, затем разоружил и реанимировал «героев», не позволил ринуться в атаку, объяснил, что мы, вроде как, спасатели, вручил весь запас боеприпасов к их автоматам, прихваченный на всякий случай, и сообщил, что выбираться к цивилизации им придется без нас. Ибо мы двинемся дальше, в Ржавую Падь.

Вояки, конечно же, не обрадовались. Но, слава всем богам, вспомнили о двух гражданских, все еще дожидающихся помощи, достаточно спокойно выслушали мои инструкции и смогли их повторить, глядя на свой экземпляр бумажной карты. Правда, окончательно пришли в себя уже на новом месте, куда мы перенесли их товарища после обработки порошком, отбивающим запах крови – дождались завершения второго, в разы более долгого сеанса исцеления, от всей души поблагодарили Рыжую за спасение сослуживца и без каких-либо возражений согласились доверить ему автомат. Правда, за ним пришлось бегать мне. К месту взрыва. И там же собирать боеприпасы. Но это напрягло куда меньше, чем возможная истерика.

В общем, расстались мы более чем спокойно. Относительно здоровые – Рыжая благоразумно исцеляла их на уровне, прописанном в ЕИРО – вояки, взбодренные очищениями разума, восстановлениями, усилениями и армейскими стимуляторами, бодро подвесили носилки на две специально подготовленные сбруи, поудобнее перехватили автоматы и, последний раз мазнув взглядами по шлемам с опущенными линзами, в хорошем темпе потопали на северо-запад. Их менее боеспособный товарищ, обложенный снаряженными магазинами и с оружием, лежащим на груди, вскинул над собой правую, наименее пострадавшую руку, прохрипел слова благодарности и сосредоточился на наблюдении за небом. Ну, а мы спокойно накрылись отводом глаз и в привычном режиме понеслись дальше…

Следующие два с лишним часа перемещений скачками нам ворожили боги – все Дички, замеченные мною за это время, появлялись на самом краю зоны охвата обнаружения жизни и благополучно исчезали, а оба найденных «Шквала» оказались установлены в местах, которые можно было обойти без особого риска. Зато с середины третьего начался самый настоящий кошмар: роевой разум местного зверья, среагировавший на чрезвычайно большое количество смертей в одном районе аномалии, погнал к ней и животных, и птиц. Как водится, отнюдь не в ранге новика или ученика. Поэтому рубились мы, что называется, не покладая рук. Моментами начиная следующий бой, еще не закончив с предыдущим.

Скажу честно, в какой-то момент я даже пожалел о том, что поддался уговорам Рюриковны и взял ее с собой. Да, я видел, что Дички реагируют не на нее, а на куда более слабых «соседок», но понимал, что ранения или, не дай Перун, гибель Наты или Саши мы как-нибудь переживем, а аналогичные проблемы с Софьей – не факт. Увы, переигрывать это решение было поздно, и я, пообещав себе сделать правильные выводы, продолжил вести своих дам к Ржавой Пади. Вымещая злость на Дичках, заступавших дорогу, и раз за разом вливая Силу в обнаружение жизни, дабы как можно быстрее увидеть силуэты Аллы Демидовой и ее спутника.

Как ни странно, метров за двести до последнего сужения ущелья в зоне охвата этого навыка появилось аж шесть человеческих силуэтов. При этом они пребывали в неподвижности… и совсем не там, где, согласно картинке со спутника, должна была прятаться внучка Петра Антоновича! В момент их возникновения перед внутренним взором я находился метрах в восьмидесяти до очередной точки коррекции, поэтому спокойно допрыгал до нее, дождался своих дам и перешел на еле слышный шепот:

– Стоим, молчим и внимательно слушаем!

Мои, судя по изменениям в эмофоне, мгновенно подобрались. А в не моей я был уверен на все сто, так как боевого опыта у нее было поболее, чем у меня. Поэтому сходу перешел к объяснениям:

– Во-он за теми скалами – небольшое сужение. Сразу за ним прячется шесть человек. По трое с каждойстороны от русла речушки. Судя по тому, что Дичок, только что пробежавший мимо, их не видят – все до единого в ранге от пятой звезды мастера и выше. Будь они другой командой спасателей – помогали бы отбиваться Демидовой и ее выжившему напарнику. А они лишь поглядывают в их сторону. И это мне не нравится. Поэтому сейчас вы подниметесь вверх по склону, доберетесь до морены и спрячетесь между подходящими валунами, а я быстренько сгоняю на разведку. Оля, Лада – ваши отводы глаз должны постоянно прикрывать Сашу и Нату. В случае нападения зверья рубитесь, поглядывая по сторонам и будьте готовы к неожиданному нападению. Впрочем, если эти уроды выдвинутся в вашу сторону, я… хм… предупрежу.

Услышав это обещание, дамы еле слышно хихикнули, вспомнив, что буквально за полчаса до этой остановки я «предупредил» их о приближении стаи кабанов серией ударов кастета в голову самого высокорангового хряка. Но развивать тему не стали – внимательно выслушали Рыжую, описавшую точку встречи, и по очереди упрыгали вверх. Ну, а я рванул дальше и где-то метров через сто двадцать увидел чувством металла очередной «Шквал», установленный точно перед сужением ущелья. А еще через тридцать-сорок, то есть, у самой границы зоны действия сенсоров взрывателя мины заметил еще одну группу силуэтов, с вероятностью в сто процентов принадлежащих Алле Демидовой, раненому добытчику и четырем атакующим их Дичкам!

Тут паранойя просто взвыла! Ведь шестерка, прячущаяся за скалами, физически не могла пройти в Ржавую Падь с нашей стороны, так как мина с гарантией перекрывала весь проход. Да, в ущелье можно было попасть и с противоположной стороны. Но тогда эти уроды должны были заметить место взрыва и зверье, атакующее выживших, помочь последним, потащить к цивилизации кратчайшим путем, сунуться к мине и взлететь на воздух. А сидеть в непосредственной близости от нее, не обращая внимания на визги и рычание озверевших хищников, они могли лишь в том случае, если установили ее сами и находились в засаде!

Сделав столь неоднозначный вывод, я задумчиво почесал затылок и рванул к своим спутницам, успевшим найти какое-то естественное убежище. Прыгал на максимальную длину скачка, поэтому разделявшее нас расстояние преодолел менее чем за минуту и присел на корточки рядом с щелью между двумя валунами размером с одноэтажный домик, наполовину вросшими в склон. Свои соображения высказал буквально в трех предложениях, а потом обратился напрямую к Рюриковне:

– Софа, гипотетически Петр Антонович мог умолчать о межродовой войне, объявленной им или ими, но мне в это как-то не верится.

– И правильно, что не верится! – отозвалась она из темноты. – Находись его род в состоянии войны, ни о какой помощи со стороны армии не могло быть и речи. А ему выделили сначала сапера, а потом целое отделение. Мало того, о том, что Демидовы находятся в состоянии войны, мне бы в том или ином варианте обязательно сообщил командующий ЦВО: в зависимости от формулировки этот факт позволил бы ему либо обелись себя и Неклюдова, свалив вину на Демидовых, либо с гарантией утопить инженер-генерала.

– Тогда я вижу всего одно логичное объяснение бездействия этой шестерки… – хмуро продолжил я. – Это Доломановы, часть боевого крыла, решившая любой ценой отомстить мне и Ладе за убийство десятков родичей, арест и последующую казнь Святополка Лазаревича. Эти уроды искали нас всю вторую половину лета, но безуспешно. А как только узнали о том, что мы поступили в МАО и начали выходить в свет, зашевелились: собрали несколько собственноручно установленных «Шквалов», намеренно взорвали часть первой попавшейся группы добытчиков, грохнули спасателей и через общих знакомых натолкнули Строганова на мысль обратиться за помощью именно к нам. А теперь сидят в засаде между миной и наживкой: если мы на нее нарвемся, но не сдохнем – добьют. Обойдем ее верхами и ринемся на помощь выжившим – ударят в спину.

– Звучит как-то уж очень складно… – после недолгих раздумий угрюмо заключила Рюриковна. – Но другое более-менее логичное объяснение мне в голову не приходит.

– И что будем делать?

– А есть варианты? – желчно усмехнулась она. – Каким бы ни было настоящее объяснение причин их пребывания в неподвижности, налицо преступное безде-…

– Угу… – подтвердил я, не став дослушивать юридическое обоснование наших будущих действий. – Целых два…

- * * *

…Мину обошли верхами, убив на это дело сорок с лишним минут и неслабо перенервничав в тот момент, когда Саша сорвалась с узенького уступа в нехилую расщелину. Слава всем богам, девчонка, не растерявшись, использовала скачок. Причем кинула себя не абы куда, а в мою сторону и на мощности ученика второй-третьей звезды. Поэтому вышла из перемещения менее, чем в метре от меня, была поймана за руку и вторым, в разы менее длинным скачком, помогла мне поставить себя на каменную полку. Вспышку адреналина «погасили» сразу после того, как выбрались на «нормальный» склон и, намеренно удлинив траекторию спуска за счет смещения на юго-восток, подобрались к Демидовой и ее подопечному: щитовик находился в сознании и держал зверье за воздушной пеленой, а девушка экономила Силу, расчетливо всаживая мощные ледяные шипы исключительно в глазницы. И небезуспешно – груда из тушек уже убитых Дичков внушала уважение и невольно напоминала о той самой сезонной миграции, которая чуть было не отправила меня в Навь. Да, на лицах этой парочки присутствовали все признаки пригорания главных жил. Но оттенок кожных покровов и количество кровоизлияний в склерах дарили уверенность в том, что это состояние еще обратимо. Поэтому я со спокойной душой вернулся к своим спутницам, которых оставил метрах в восьмидесяти с подветренной стороны, и уверенно заявил, что выжившие продержатся еще как минимум час. – Яромир, выброси из головы все сомнения! – еле слышно прошипела Софья. – В сложившейся ситуации бездействие этой шестерки однозначно является преступлением, и я, как полномочный представитель Императора, категорически запрещаю тебе подставляться под возможную атаку! – Э-э-эх… – притворно вздохнул я. – Еще полчаса назад я был уверен, что тебе действительно нравятся властные мужчины, а сейчас… – Соф, не напрягайся – он согласился с твоими выкладками еще во время обсуждения! – сдала меня рыжая предательница. – А шутит для того, чтобы помочь мне побыстрее отойти от падения. Кстати, зря: в момент срыва я находилась в глубоком полутрансе, ушла в скачок, как на обычной тренировке, и абсолютно не испугалась… – добавила брюнеточка. – Тогда работаем? Я еще раз прислушался к эмофону Тучки, не нашел в нем никаких признаков страха и озвучил свое решение:- Да. По последнему варианту со всеми моими дополнениями. Сразу после этих слов я дал команду вложить в уши плотные беруши, первым закончил эту процедуру, вернул на место шлем и покинул пригретое место. Короткими, выверенными скачками спустился к безымянной речушке, перепрыгнул через русло, переместился еще дважды и занял позицию в одном прыжке от левой троицы. В этот момент Лада, сорвавшаяся с места чуть позже меня, как раз подобралась к своей. А когда присела на корточки, дисциплинированно вскинула вверх правую руку в знак того, что готова к действию. Звуковой фон, который создавало атакующее, грызущееся между собой и умирающее зверье, напрочь заглушал еле слышный хруст мелких камней под мягкими подошвами прыжковых ботинок, но Софье, Ольге и «соседкам» катастрофически не хватало навыков скрытного передвижения, а беруши мешали контролировать окружающие звуки. Поэтому все время, пока они крались к своим «стартовым» позициям, я, кажется, даже не дышал. Зато после того, как Натка, добравшаяся до своей самой последней, развернулась спиной к правой троице и все тем же заранее оговоренным жестом дала понять, что готова, облегченно перевел дух. Потом оглядел пять «своих» силуэтов еще раз, убедился в том, что все «Фениксы» заняли предписанное положение, ушел в еще более глубокий полутранс и поднял к плечу левую ладонь. Силуэт Лады продублировал это движение и плавно повел кистью сначала вверх, а затем вниз. Поймать темп этого отсчета удалось без труда, так что на втором повторении я сфокусировал взгляд на участке звериной тропы перед сужением ущелья, на третьем поудобнее перехватил камень, подобранный по дороге, а на четвертом отправил его в полет. Все остальные действия «ужал» в крошечный промежуток времени после падения голыша: как только все шесть силуэтов уродов, прячущихся в засаде, среагировали на звук его удара о другой камень, я прикрыл линзу шлема сгибом локтя и шарахнул ослеплением мастера пятой звезды! Щелчок жены ударил по ушам одновременно с чудовищной вспышкой, и я, торопливо открыв глаза, ушел в скачок. Из перемещения вышел где-то в полуметре от самого ближнего силуэта и, не задерживаясь ни на мгновение, ушел в следующее. Вдогонку за самым дальним, по какой-то причине проигнорировавшим оба навыка, оставшимся под отводом глаз и попытавшимся свалить! Скачок беглеца оказался заметно длиннее моего, но воспользоваться этим преимуществом он не смог: судя по тому, что в точке выхода мужика неслабо повело в сторону, ослепление все-таки прошло. А значит, с места он ушел на рефлексах. Вверх по склону. Но не под тем углом к горизонту. Вот я уродца и достал. Сразу после его падения с двух метров и попытки восстановить равновесие – открыл под правым коленом и правой рукой, как раз уперевшимися в довольно большой камень, земляной капкан и намертво зафиксировал эту конечность. Добивать не стал – в два скачка преодолел расстояние, отделявшее меня от двух оставшихся «клиентов», «провалил» плечо и часть левого бока на удивление чернобородого и носатого дядьки в каменную плиту, «срезал» лицо третьего скрытника удачно подвернувшимся куском сланца и рванул вдогонку за Ладой, преследующей еще одного шустрика. Почему за ней? Да потому, что Оля и Саша уже кошмарили свою цель, провалившуюся в камень левой стопой и задницей, а Софья с Наткой «ме-е-едленно» разворачивались спиной к обезглавленному трупу. Два первых скачка «шустрика» Рыжей оказались чудовищно длинными и, по моим прикидкам, тянули если не на Гранда, то на мастера-«девятку». Если бы не последствия ослепления со щелчком, то хрен бы мы его догнали. Но мужик убегал вслепую, по памяти, поэтому на третьем перемещении со всей дури впоролся в здоровенный камень коленом и низом живота. Да, это препятствие не продавило покров, зато качественно остановило, заставило потерять равновесие и, до кучи, выбило из-под отвода глаз. Последнее, видимо, неслабо напрягло, так как мужик шарахнул по сторонам каким-то экзотическим навыком, похожим на ударную волну от мощного взрыва. Ладу, в момент активации этой дряни почти закончившую очередное перемещение, отбросило метров на шесть-семь, а я чудом успел изменить направление следующего скачка и метнулся вправо, к тяжеленному валуну, который, по моим ощущениям, мог выдержать и не такой импульс. Пока падал и пропускал над собой волну сжатого воздуха, успел напрочь озвереть от страха за любимую женщину. Поэтому подорвался с места, как только атакующий навык прошелестел мимо, допрыгал до любителя срубать хвосты и за долю секунды до его ухода в перемещение втолкнул в земляной капкан, открытый в том самом камне, который так удачно попался ему на пути. Во вторую фазу возмездия – смыкание огромной дыры – вложился с неменьшим энтузиазмом, в результате чего вырвал из тела беглеца весьма солидную часть левого бедра, практически все правое и нижнюю половину корпуса! Потом краем глаза заметил на редкость крупного медведя-Дичка, «медленно» поднимающегося с земли и поворачивающегося в нашу сторону, злорадно представил ближайшее будущее «шустрика» и рванул к Рыжей. Слава всем богам, приложило ее терпимо – как выяснилось чуть позже, удар спиной о каменную россыпь полностью продавил покров, «украсил» десятком-другим синяков и одарил сотрясением мозга. Но целительница в ранге мастера четвертой звезды убрала эти травмы на автомате, еще до того, как я нарисовался рядом, серией жестов дала понять, что в полном порядке, и первой рванула наперерез стае кабанов-Дичков, несущихся в атаку на наших спутниц. Ну а я, каюсь, затупил. Вернее, почувствовал настолько сильное облегчение, что был вынужден приложить себя очищением разума. А после того, как избавился от слабости в коленях, сорвался с места и через пару-тройку секунд дотянулся кастетом до височной кости здоровенного хряка……Ослепление, щелчок и навык, использованный «шустриком» Лады во время бегства, разделили зверье, наседавшее на воздушную пелену щитовика Аллы Демидовой, на две неравные части. Те Дички, которые в миг активации навыков находились за валунами, послужившими убежищем для этой пары добытчиков, практически не пострадали, поэтому переключили внимание на новый источник магической активности. А потерявшие зрение, оглохшие или оглушенные потеряли ориентацию в пространстве и катались по камням там, где их зацепило. Увы, даже с учетом того, что «пострадала» как бы не треть от общего количества, целых и невредимых оказалось многовато. Пришлось выживать. В прямом смысле слова: следующие минут восемь-десять мы с Рыжей рвали жилы, спасая то Наташу, то Сашу, то мужика, которого я достал самым первым. Почему именно его? Да потому, что мы с Рюриковной собирались допросить хоть кого-нибудь, а рубиться возле сужения ущелья, зная, что с той стороны в Ржавую Падь в любой момент заявиться очередной Дичок, было бы редким идиотизмом. Если бы не тренировки на износ, во время которых все «Фениксы» до потери пульса отрабатывали скоростные перемещения скачками, и не мои навыки контроля за небом, то мы кого-нибудь да потеряли бы. Ведь кроме напрочь озверевших животных, нас пытались достать хищные птицы. Трех первых, по какой-то причине пикировавших на блондинку, глушил и убивал я. А последнего – на редкость крупного высокорангового орла с размахом крыльев под три метра, ради разнообразия выбравшего целью мою ближницу – завалила Лада. Сначала насадив на мощнейший ледяной шип, а затем добив чем-то еще. Чем – не скажу: убедившись в том, что эта птичка уже не опасна, я продолжил кошмарить медведя-Дичка, успевшего отправить «шустрика» в поля вечной охоты, под влиянием роевого разума примчавшегося к нам и выбравшего в качестве следующей жертвы Софью. Последнюю пару волков убили всей толпой, огляделись по сторонам, не обнаружили в непосредственной близости от нас ничего живого и не поверили собственным глазам. Мелкие, пребывавшие в состоянии аффекта, попробовали было поделиться впечатлениями о только что закончившемся побоище, но были прерваны рыком Черной Мамбы:- Надо уходить. Причем немедленно: не знаю, как вы, а я слила три четверти запаса Силы и второго подобного боя не переживу. – У меня в остатке порядка десяти процентов… – не столько вытерев, сколько размазав по лицу капельки крови, выдохнула Ольга. – Я практически сухая. И покров на последнем издыхании… – доложила Саша. – Силы – процентов двадцать. Но покров больше не накину. По крайней мере, в течение получаса – теряла его аж четыре раза и перенапряглась… – прислушавшись к своим ощущениям, призналась ее подруга. – Потратила чуть меньше трети… – спокойно сообщила Рыжая, за два с лишним месяца весьма напряженных тренировок в Диком Лесу научившаяся тратить Силу куда экономнее, чем эта четверка. Потом прыгнула к «языку», отправила его в целительский сон, а затем деловито лишила его всех четырех конечностей. Сначала отрубая их помощью камней и земляного капкана, а затем заживляя раны. – Зачем?! – ближе к концу процедуры растерянно спросила брюнеточка. – Готовит к переноске… – усмехнулась моя ближница. – Допрашивать его тут, мягко выражаясь, рискованно. А без рук и ног он стал значительно легче. Кстати, перед тем, как взвалить этого ублюдка на плечо, его не мешало бы ополоснуть. – Ополоснем. В речке. На пару с тобой… – отрывисто сообщила Лада, а затем повернулась ко мне: – Выложи из кармана «мой» рюкзак, оставь мне Олю и дуй за добытчиками. Мы вас догоним. Я без лишних слов выполнил обе ее просьбы, приказал Рюриковне и «соседкам» уйти под отвод глаз, спустил их к воде и секунд на тридцать уложил на дно на самой стремнине. Всю кровь Дичков, заляпавшую броню, это, естественно, не смыло, но подготовило ко второй половине процедуры очистки – сожжению остатков серией испепелений. Этот навык, конечно же, использовал я. Я же обсыпал спутниц достаточным количеством порошка, отбивающего запах крови, кинул взгляд на оставшуюся парочку, мысленно порадовался тому, что Рыжая догадалась поручить переноску обрубка моей ближнице, а затем погнал «свою» троицу вверх по течению. Добивать слепых и глухих Дичков счел нецелесообразным – походя завалил четырех мелких животинок, только-только приходящих в себя от оглушения, допрыгал до убежища выживших добытчиков и прямо с «нашей» стороны камней обратился к Демидовой:- Алла Витальевна, сейчас я сниму отвод глаз и шагну в поле вашего зрения. Большую часть зверья мы положили, а меньшая пока не опасна. Но задерживаться тут не желательно – ветер дует в сторону Грозового Урочища, а свежей крови тут если не море, то небольшое озеро. – Спасатели? – вымученно выдохнула она, взяла себя в руки и озвучила самый настоящий приказ: – Представьтесь, пожалуйста. А то я не узнаю ваш голос. – Мы с вами не знакомы… – заявил я, сняв навык, подняв линзу шлема и запрыгнув на здоровенную кучу звериных тушек. – Заместитель командира группы особого назначения «Феникс» подполковник гвардии Яромир Глебович Нестеров. Несмотря на запредельную усталость, пригибающую к земле, девушка выпрямила спину и величественно кивнула:- Рада познакомиться! Прошу прощения за любопытство, но почему за нами отправили не штатных спасателей торгового дома «Алтай», а вас? Я коротко описал причины нашего появления в Ржавой Пади, а затем сделал шаг в сторону, чтобы подпустить к щели между валунами Рыжую и перешел к делу:- Алла Витальевна, сейчас рядом с нами вскроется Лада Мстиславовна Нестерова, моя жена и, по совместительству штатная целительница группы «Феникс». К сожалению, чудес можно не ждать – она переключилась на боевое направление, уперевшись в естественный предел в целительстве на пятой звезде ученика – но даже это лучше, чем ничего. Демидова посмотрела на меня, как на идиота:- Смеетесь? В сложившейся ситуации я была бы рада даже обычной аптечке! – Шутит… – буркнула Рыжая, опустившись на колени возле щитовика, вцепившись в его запястье и активировав познание плоти вместе с познанием сути. Следующие секунд сорок-сорок пять сосредоточенно молчала. А когда закончила с диагностикой, полыхнула удовлетворением и повернулась к нам: – Мне надо порядка двух минут прямо сейчас и десять-двенадцать на первом же привале. Ах, да, прошу прощения: Алла Витальевна, рада знакомству. – Носилки? – спросил я. – Неа. Мой любимый вариант… – так же коротко ответила она после того, как отправила пациента в целительский сон. – Такой вариант переноски гарантированно выйдет ему боком, но мы выиграем время. – Понял… – кивнул я, скинул с плеч тактический рюкзак, вытащил нож и занялся «творчеством». Не успел я прорезать в боковой стенке первую дыру, как Софья с Натой ушли в скачок и расстреляли ледяными шипами слепую высокоранговую рысь, воспользовавшуюся обонянием и рванувшую в нашу сторону. А где-то через минуту я очередной раз посмотрел на небо, заметил приближающуюся точку и дал команду следить за ней во все глаза. «Птичка» напала не сразу, а аккурат после того, как я погнал Демидову на водные процедуры. Неудачно: Черная Мамба и Умница-Разумница одновременно подправили траекторию падения, а я угостил сокола-сапсана ледяным шипом. Потом помог Рыжей ополоснуть спящего щитовика, опалил тушку испепелением, обработал чудо-порошком, с грехом пополам натянул сбрую, под усилением закинул ее за плечи и уставился на нахмурившуюся добытчицу:- Алла Витальевна, вы и ваш спутник очень неслабо подпалили себе главные жилы. Да, всю обратную дорогу Лада Мстиславовна будет держать вас под усилением, но даже так вы рискуете выгореть. Еще одна серьезная причина поторопиться – состояние здоровья вашего щитовика: если мы не доставим его к целителям в течение семи-восьми часов, то он умрет. У нас есть носилки, и теоретически я мог бы выделить на транспортировку двух человек. Но это будет форменным самоубийством: возвращаться мы будем отнюдь не по асфальту, значит, раненого надо будет держать в целительском сне и под обезболиванием, что, по определению, делает невозможным его пребывание под отводом глаз. Кроме него, нас, «Фениксов», всего шестеро, и один из нас несет «языка». Ну и, до кучи, на уничтожение двуногого, четвероногого и летающего зверья мы потратили слишком много Силы, а восстанавливать ее некогда и негде. Дальше объяснять? – Не надо, я все поняла… – поиграв желваками, буркнула Демидова. А после того, как Лада приложила ее восстановлением, очищением разума и усилением, определилась с объектом для ненависти и сжала кулаки: – Яромир Глебович, скажите, пожалуйста, а из какого рода это двуногое зверье? – Пока не знаю – допрашивать выжившего не было времени. Но почти уверен, что они – Доломановы. – Это спецы из Турана… – внезапно донеслось из-за спины. Я мгновенно развернулся на месте и уставился на силуэт Рюриковны, мягко зеленеющий в обнаружении жизни:- С чего ты это взяла? – Командовали, матерились и проклинали нас на чистом авестийском…

Глава 21

26 сентября 2075 г.

…Как и предсказывала Рюриковна, выспаться нам не дали – в начале одиннадцатого утра, то есть, чуть более, чем через четыре часа после отбоя, ей позвонил отец и приказал немедленно выдвигаться во дворец. Продирать глаза не хотелось от словосочетания «ни за что», но в какой-то момент я все-таки услышал стенания Софьи, приложил очищением разума сначала себя, а затем Рыжую и даже вник в предельно информативные объяснения. Конечно же, на завтрак пришлось забить. Но душевые кабинки мы все-таки посетили, так что на борт «Кречета» поднялись более-менее бодрыми, умяли по паре-тройке бутербродов, приготовленных кем-то из телохранителей, запили их минералкой и занялись делом – просмотрели видеоролик, демонстрирующий маршрут, построенный от посадочной площадки на крыше Малахитового Крыла до кабинета Императора, выслушали лекцию Алейникова, описавшего самые важные нюансы работы в этом «рассаднике аристократической спеси и лизоблюдства», определились с ордером для передвижения по дворцу и провели что-то вроде командно-штабных игр. То есть, обговорили логику взаимодействия при неожиданном нападении на охраняемую персону. По самому минимуму, ибо «конверт» Конвоя летал очень быстро и по прямой, а до места назначения было совсем недалеко. В итоге на крышу спустились по аппарели, опознались с Дворцовыми, вошли в Императорский лифт, слегка обалдели от роскоши кабинки, рассчитанной человек на двадцать пять, и спустились на нужный этаж.

О том, что умение держать нос по ветру для придворных, слуг и других обитателей дворца является залогом выживания, и что «сарафанное радио» в этой среде работает с завидным КПД, нас, конечно же, предупредили, но появление первых желающих посмотреть на нашу процессию и попасться на глаза любимой младшей дочери самодержца всего через минуту после начала движения все равно удивило. Впрочем, ближе к середине маршрута это чувство уступило место раздражению: в коридорах и анфиладах началось сущее столпотворение, и нашей «коробочке», отсекающей от Рюриковны желающих поздравить ее с выздоровлением, пришлось пробиваться через толпы в конец охреневшего народа.

Нет, чисто теоретически я понимал, что весь этот люд не может не отреагировать на столь громкое возвращение Черной Мамбы к полноценной жизни, но на практике эта реакция дико бесила. Ведь каждый страждущий имел при себе электронику и всеми силами пытался подобраться поближе, а работать с таким объемом визуальной информации, дополняемой чувством металла и обнаружением жизни, я тупо не привык. Вот и дергался, причем неслабо. А вместе со мной напрягались и все Нестеровы, читавшие мои эмоции через Знаки.

В какой-то момент в памяти всплыл рассказ Софьи о том, что весь высший свет Империи считает ее исцеление от неизлечимого недуга не иначе, как чудом, а переезд из дворца в МАО – демонстрацией неуважения отцу и предвестием неминуемых потрясений. Естественно, вспомнил и кое-какие варианты из списка вариантов этих самых потрясений, благодаря буйной фантазии сплетников с голубой кровью пополняющегося каждый божий день. А потом мы добрались до первых влиятельных аристократов, которых, вроде как, нельзя было послать куда подальше, и нам пришлось тормозить чуть ли не через каждые десять шагов, чтобы дать Софье время пообщаться с каким-нибудь самовлюбленным уродом, до смерти испуганным возвращением Черной Мамбы к активной жизни и спешащим уверить ее в своей глубочайшей преданности или преподнести «скромные подарки».

Впрочем, с их появлением стало немного полегче, ведь менее значимая «шушера» стала держаться на расстоянии, чтобы, ненароком, не вызвать гнев «сильных мира сего». Этот спад активности, кроме всего прочего, позволил проанализировать поведение бойцов Конвоя и помог сообразить, что по их меркам не происходит ничего экстраординарного. Нет, расслабиться я, само собой, не расслабился. Но перестал «углублять» полутранс до предела и даже позволил себе краем уха вслушиваться в «мычание» собеседников Софьи. И пусть из-за субъективного замедления времени понимал ой, как немного, кое-что в голове все-таки откладывалось.

Во время общения Софьи с главой рода Бабичевых, некогда чуть было не заполучивший ее в жены наследнику, ждал «классической программы». Поэтому здорово удивился, услышав не набившие оскомину поздравления, а витиеватые и напыщенные славословия в адрес старшего сына, вроде как, успевшего поумнеть, заматереть и набраться жизненного опыта. А когда этот дядька заявил, что уже начал переговоры с Императором о браке, потерял дар речи. Видимо, поэтому прослушал следующее предложение и не понял, по какой причине Рюриковна напрочь вышла из себя.

Нет, со стороны все выглядело предельно прилично – в ее голосе все так же ощущалось непередаваемое тепло, но я спинным мозгом почувствовал бешенство:

– Глеб Ярославович, я с вами полностью согласна – нам действительно есть о чем поговорить. Более того, считаю, что нет смысла откладывать столь важную беседу. Поэтому будьте так любезны, вызовите Якова Глебовича во дворец – ближайшие несколько часов я проведу в кабинете у батюшки, так что вас к нам незамедлительно проводят…

Следующие секунд пять-семь я подумывал, не заглянуть ли в архив видеозаписей, сделанных камерой КТС-ки, чтобы выслушать пропущенную фразу и попытаться понять ее скрытый смысл, но отложил это дело на вечер. А через несколько мгновений внезапно заметил на линзе шлема сразу две стрелки системы целеуказания, сосредоточился на «сложил» визуальную картинку с тем, что чувствовал обнаружением жизни и чувством металла, в темпе распределил цели, скинул в канал группы слово «паркет» и вывесил двухсекундный таймер обратного отсчета.

В момент его обнуления ушел в скачок. К одному из двух скрытников пятой звезды мастера или выше, прячущихся в двенадцати метрах впереди за тяжелыми портьерами. Любимый кастет, выуженный из пространственного кармана за миг до начала движения, воткнулся в то место, в котором, по моим представлениям, должен был находиться висок моего клиента. Да, это попадание лишь «поцарапало» покров напротив глаза и сорвало отвод глаз, зато вложенный импульс втолкнул убийцу, умудрившегося пробраться в одно из самых охраняемых крыльев Императорского дворца, в каменную стену. Точнее, в дыру, открытую моим земляным капканом в каменной стене.

С рефлексами у этого мужика оказалось все в порядке – буквально через долю секунды после смыкания капкана он попытался уйти в скачок и взвыл от боли. Еще бы: стартовый рывок навыка кинул тело вперед, а правая сторона корпуса от середины ключицы до плеча и рука по локоть остались замурованными в камень. Я довольно ощерился, нанес второй удар кастетом и попал в воздушную пелену, которой прикрылся противник!

Это было предсказуемо, поэтому я переместился скачком к самому краю пелены, еще через мгновение оказался за спиной убийцы… и чуть не опоздал: коротенький артефактный жезл, зажатый в зафиксированной правой руке, начал подниматься в горизонталь! Удар кастетом в локтевой сустав сбил прицел, так что дрянь улетела не к Рюриковне, а в потолок. И, судя по «медленному» скрежету, ударившему по ушам, начала его проламывать! Ну, а я проломил череп. Серией из двух ударов в полную силу.

Не остановился и после этого. Ибо до смерти перепугался. Первым делом раздробил уродцу весь поясничный отдел позвоночника. Почувствовав срабатывание амулета последнего шанса, вдребезги разнес «свободный» плечевой сустав. Затем всадил мощный ледяной шип в переднюю часть височной кости так, чтобы навык гарантированно выбил оба глаза и лишил очнувшегося уродца даже призрачных шансов сотворить еще какую-нибудь гадость. А потом со спокойным сердцем добавил Силы в земляной капкан, отрубив часть тела, зажатую стеной, оставил воющего убийцу подоспевшему Потапычу и прыгнул ко второму уроду. На всякий случай, ибо к Ладе, выбившей его из-под отвода глаз и поймавшей тем же навыком, что и я, успела присоединиться Ольга. А энтузиазма и холодной ярости этой парочки хватило бы на пятерых убийц. Тем более после допущенной ошибки – их «клиент», в отличие от моего, успел разрядить жезл в нужную сторону и попал. Пробив три воздушные пелены из четырех!

Кстати, цацек с последним шансом у ублюдков оказалось аж по две штуки. Но толку? Романов, как и любой другой боец Конвоя, был выдрессирован не только на защиту, но и на гарантированное удержание злоумышленников, поэтому всадил в средоточие нашего с ним подопечного артефактный «шип», сковал силовыми захватами и прижег плечо каким-то огненным навыком. А второго убийцу столь же качественно упаковал Егор.

– Эх, прогнило что-то у нас во дворце… – мрачно вздохнула Софа из-за спин «соседок». – Скрытники шарахаются по Малахитовому крылу, как по собственному дому. Кстати, Егор, Миша, покажите-ка мне лица этих охамевших красавцев…

Конвойные выполнили приказ, и женщина, по очереди вглядевшись в каждого, гневно раздула ноздри:

– Это братья Саифи! Входят в двадцатку самых высокооплачиваемых наемных убийц планеты. Оба являются Грандами. Левый, Ваиз по прозвищу Ифрит, взял этот ранг в шестьдесят первом в возрасте ста тридцати двух лет. Гази по прозвищу Марид прорвался на год позже. Но он младше то ли на семь, то ли на восемь лет. Оба работают на разведку Турана и… у нас с Умницей-Разумницей есть к ним очень серьезные личные счеты.

– Мы в деле! – практически одновременно выдохнули мы с Рыжей, а «соседки» выдали аналогичные заявления секунды на две позже.

– Отлично! – предвкушающе оскалилась Рюриковна и обратилась сразу ко всей нашей компании:

– Егор, связывайся с центром мониторинга службы охраны и блокируй доступ к записям с камер этого коридора. Потапыч, ты ведешь. «Фениксы», на вас «коробочка». Швеллер, Кайман – хватаете падаль и тащите следом…

…Наше появление в приемной Александра Восьмого шокировало народ, дожидавшийся аудиенции, до дрожи в коленях. А четырех слишком уж впечатлительных женщин – до потери сознания. Еще бы, братья Саифи, очнувшиеся в процессе не самой гуманной транспортировки и успевшие как следует прочувствовать все оттенки боли от полученных увечий, выли на два голоса. Пусть не очень мелодично, зато громко. Кроме того, выглядели, мягко выражаясь, не слишком аппетитно, неприятно пахли и оставляли за собой широченные кровавые полосы.

Само собой, в очередь просителей Софья вставать и не подумала – танком прошла от одной двери до другой, величественно кивнула секретарю отца и двум бойцам Конвоя, недвижными статуями застывшими по обе стороны от входа в кабинет, выдвинулась в «первую линию» и прижала ладонь к сканеру системы контроля доступа.

Император, в отличие от своих подданных, глаз не округлял и падать в обморок не собирался – мгновенно задвинул куда подальше все посторонние мысли, прервал монолог министра финансов и послал мужика куда подальше вместе с тремя очень деловыми спутниками; по совету Софьи поручил двум своим телохранителям утащить нашу добычу к дворцовым менталистам; без какого-либо намека с нашей стороны выставил из помещения всех оставшихся Конвойных и лишь после их ухода взглядом показал дочери на гостевой терминал настенного визора. А сразу после того, как она занялась синхронизацией КТС-ки, обратил внимание и на меня – уставился в линзу шлема немигающим взглядом и вопросительно мотнул головой. Дождавшись оговоренного жеста и убедившись в том, что в помещении нет ни одного «сюрприза», прикипел взглядом к экрану.

Опыта и умения замечать действительно важные нюансы у Рюриковича было не занимать, поэтому первые же его выводы откровенно порадовали:

– С ума сойти, в вашей методике захвата сразу три «невозможных» элемента: обнаружение скрытников под отводом глаз, их фиксация на месте навыком, о котором я даже не слышал, и снятие покрова с высокоранговых одаренных за считанные мгновения! Кстати, какого уровня, на ваш взгляд, были эти твари?

– А ты их не узнаешь? – каким-то уж очень напряженным голосом спросила Софья.

Рюрикович подобрался, перемотал запись на нужное место, помрачнел, перевел взгляд на рабочий терминал, развернутый над столом, секунд десять-пятнадцать ожесточенно шевелил пальцами в области считывания жестов виртуальной клавиатуры, а затем откинулся на спинку кресла и с хрустом сжал кулаки:

– Братья Саифи?!

– Они самые… – подтвердила Мамба и криво усмехнулась: – Так что мои «Фениксы» положили Грандов.

– …а их защиту, считай, и не заметили! – продолжил он, но, судя по отсутствующему взгляду, в этот момент думал о чем-то другом.

Это было не вопросом, а утверждением, поэтому я промолчал. Правда, проявил инициативу, сняв шлем и зажав его под мышкой.

Государь счел такое поведение нормальным, перемотал видеозапись на самое начало, включил в четырехкратном замедлении и вскоре уставился на Рыжую:

– Второго скрытника атаковали вы, Лада Мстиславовна, верно?

– Она самая! – подтвердила Софья. – И целеуказание прилетело от нее же.

– Ничего удивительного, Ваше Императорское Величество: обе цели появились в моем секторе ответственности… – подняв линзу, спокойно заявила девушка. – Мой муж контролировал заднюю полусферу. В движении, что существенно сложнее.

– Интересная у вас семейка, однако… – усмехнулся Император.

– Не то слово! – в унисон ему ответила Софья. – Прах, отправленный в мою сторону с артефактного жезла, полностью продавил три воздушные пелены – Егора, Александры Станиславовны и Натальи Петровны – а с моей снял процентов восемьдесят вложенной Силы! Сейчас покажу, как на это отреагировали девчата.

Александр Восьмой прикипел взглядом к экрану, дождался появления еще одной видеозаписи, оценил самоотверженность «младшеньких», без тени сомнения метнувшихся к Колуну и перекрывших своими телами направление следующей возможной атаки, и уважительно хмыкнул:

– Достойно…

– Достойно… – эхом повторила его дочка, а затем разозлилась. Причем по-настоящему: – Знаешь, пап, вчера вечером, поднявшись на борт своего «Кречета» после воистину безумной спасательной операции в Ржавой Пади, я чуть не умерла со стыда! Задумайся: Яромир Глебович помог вернуть меня к нормальной жизни только из уважения к Умнице, убившей всю молодость на поиск средства, восстанавливающего пережженные главные жилы. Мало того, приживил мне колокол, не позволил умереть при срыве укоренившихся программ, помог вернуться в форму, при первой необходимости вылетел на Алтай, пробился в точку формирования Большой Волны, положил рейдовую группу туранских диверсантов, и вывел из Дикого Леса не только выживших добытчиков и горе-спасателей, но и нас. Да-да, последние полтора часа с местным зверьем рубились только он и Лада Мстиславовна, а все остальные изображали вагоны! Ничуть не меньше он и другие Нестеровы сделали для нас и сегодня. А ведь мы его уважения не заслужили. Ведь именно наши, Рюриковские законы, позволили ублюдкам-Доломановым безнаказанно убить талантливейшую целительницу и вырезать практически целиком ни в чем не повинный род; лишили поместий, привычной жизни и даже права отомстить; превратили в преступников и вынудили поступить в Академию ради призрачного шанса обелить честное имя. Но и это еще не все: вручив им одни престижные висюльки и пообещав другие, мы… подставили их под гарантированный удар целого государства!

Тут женщина сделала небольшую паузу, чтобы перевести дух, жестом заткнула отца, подавшегося вперед и собравшегося возразить, и желчно усмехнулась:

– Да, львиная доля вины лежит на мне: это я, оценив добросовестность и самоотверженность Нестеровых, додумалась выбрать самый идиотский способ благодарности из всех возможных. Да, при этом выкрутилась из абсолютно безнадежной ситуации, зато легко и непринужденно превратила Яромира Глебовича и его супруг в объекты ненависти для спецслужб Турана. А они однозначно не успокоятся. Особенно после потери братьев Саифи…

– И что ты предлагаешь? – после недолгой паузы спросил Александр Восьмой.

Мамба криво усмехнулась:

– А что, есть варианты? На мой взгляд, единственная возможность вернуть им часть долгов и подарить хоть какой-то шанс на выживание – дать доступ к катакомбам Ярого.

Последнее словосочетание ни о чем не говорило ни мне, ни девчонкам, ни Умнице-Разумнице, поэтому я решил, что это и есть тот самый сюрприз, который все эти дни готовила Рюриковна, так что спокойно перевел взгляд на ее отца и… подобрался – услышав два этих слова, всесильный Император вздрогнул, нехорошо прищурился и вспыхнул, как береста, брошенная в костер. Но его гневный рык не произвел на Софью никакого впечатления – дослушав завуалированный вопрос, смысл которого при желании можно было упростить до фразы «Ты охренела?», она равнодушно пожала плечами:

– Пап, братья Саифи заявились во дворец, чтобы убить не кого-нибудь, а меня, не по своей личной инициативе. Значит, будет следующее покушение. Единственная команда, собранная с миру по нитке самой Макошью, уже заслужившая мое воистину безграничное доверие и способная не только обнаруживать, но и уничтожать скрытников в ранге Гранд, в данный момент находится перед тобой. А теперь вопрос на засыпку: для чего нам оставлено это Наследие? Для самолюбования? Самоутверждения? Красоты?

– Ты права! – внезапно заявил Император, побарабанил пальцами по подлокотникам и решительно продолжил: – Ключ в твоем распоряжении – можешь забрать прямо сейчас. И не забудь о клятвах. Кстати, на мой взгляд, доступ к Наследию Ярого покроет лишь малую часть нашего долга. Но эту тему мы обсудим чуть позже. А сейчас я расскажу вам об настоящей причине появления туранской ДРГ в Ржавой Пади…

* * *

…Я понимал, что возможности менталистов ИСБ не идут ни в какое сравнение с моими, так что на первом же привале поручил Ладе поставить на «языка» печать обрыва связи, а потом выбил из него схему минирования ущелий, по которым планировал выходить к цивилизации. Во время второго допроса, проведенного уже на борту «Кречета», в основном, ассистировал Черной Мамбе, обладавшей не в пример более серьезной квалификацией, чем я, поэтому составил впечатление о задачах, поставленных командованием бойцам уничтоженной диверсионно-разведывательной группе, узнал о том, что их деятельность координировалась с разведывательного спутника и т. д. Однако объем информации, полученной за три с лишним часа этой «беседы по душам», не шел ни в какое сравнение с тем, что выяснили мозголомы. Как оказалось, в учебно-тренировочном лагере «Согд», расположенном в сотне с лишним километров от границы Российской Империи, готовили три десятка подобных групп. Четыре – для работы на территории Алтайской магической аномалии, восемь – для Забайкальской, шесть – для Дальневосточной и так далее. Что интересно, изначально все они затачивались под действия, что называется, тихой сапой – убийства добытчиков-одиночек, подманивание к сыгранным группам и командам спасателей высокорангового зверья, плавное создание напряженности, требующейся для пробуждения роевого разума, в том числе с помощью ядов и, в конечном итоге, одновременная инициация появления сразу нескольких Больших Волн! «Нашу» ДРГ начали натаскивать на работу с минами только в середине лета, рассчитывая, что использование ею туранских аналогов «Шквалов» будет списано на Доломановых. Кстати, основная задача, поставленная этой группе, тоже отличалась от стандартной: эти уроды должны были заманивать в аномалию и уничтожать… саперов с артефактными миноискателями! Зачем – исполнителям, естественно, так и не сообщили. А следователи ИСБ, только начавшие расследовать это дело, еще не пришли к общему знаменателю. Впрочем, они обнаружили еще несколько скрытых точек воздействия на Империю, которые, вероятнее всего, имели отношение к Большой Игре, начатой разведкой Турана. По словам Александра Восьмого, за восемь месяцев текущего года торговые дома, специализирующиеся на работе со средоточиями, экспортировали в Туран и Поднебесную Империю в восемь с половиной раз больше товара, чем за весь семьдесят четвертый. При этом доля средоточий боевых навыков достигла восьмидесяти шести процентов, что для мирного времени было перебором. В том же ключе действовали и аукционные дома той же специализации – пользуясь предложениями восточных партнеров, проводили большую часть торгов в Самарканде и ряде других крупных городов Турана. Да, получали весьма серьезные доходы, да, честно платили налоги, но их деятельность не лучшим образом сказалась на внутрироссийском рынке средоточий: цены на боевые навыки взлетели до небес, а предложение практически обнулилось. Но самым неприятным было даже не это. По словам Императора, в стране начали умирать высокоранговые одаренные. И пусть каждая отдельно взятая смерть выглядела более чем естественно – кто-то погибал на дуэли, кто-то в авиа- или автокатастрофах, а кто-то уходил из жизни добровольно – общая картина неслабо напрягала. Причем не только меня: описывая эту часть происходящего, Александр Восьмой в сердцах обложил последними словами дворцовых аналитиков, зевнувших стольнездоровую тенденцию. А потом заявил, что, вероятнее всего, общая картина будет еще непригляднее. Я с ним согласился. А через какое-то время вдруг обратил внимание на легкий холодок, появившийся под Знаком Макоши, чуть «отстранился» от повествования и сдвинул фокус восприятия на нюансы поведения хозяина кабинета. Как вскоре оказалось, вовремя: почти закончив знакомить нас с выводами дворцовых аналитиков, он поплыл взглядом, жестом попросил немножечко подождать и прикипел взглядом к экрану рабочего терминала. А минуты через две с половиной, «тщательно изучив только что полученный материал», задумчиво потеребил аккуратную бородку, а затем уставился мне в глаза:- Яромир Глебович, мозголомы, допрашивающие доставленного вами «языка», только что пробились под очередной ментальный блок и выяснили, что диверсионно-разведывательные группы, действующие в нашей части Алтайской магической аномалии, базируются в некоей Долине Безмолвия, расположенной где-то возле Елоховского хребта. По уверениям следователя, присутствующего в кабинете, туранец абсолютно уверен в истинности этого утверждения, однако оно не бьется с нашими картами – согласно последним, плотность магофона в той области зашкаливает за пять единиц, а значит, там не выжить даже Грандам. Вот я и не понимаю, кому из них верить: если база есть, то до нее нужно добраться, устроить засаду на три оставшиеся ДРГ и уничтожить тварей, убивающих моих подданных. Если там действительно «пятерка», то посылать туда людей абсолютно неприемлемо! Я уже поручил парням найти эксперта по северо-западной части Дикого Леса и разобраться, кто прав, а кто виноват, но неизвестность раздражает. И мне бы хотелось узнать ваше мнение. Ведь вы, если мне не изменяет память, несколько лет промышляли где-то в том районе. О том, что Император сначала сформирует во мне личное отношение к самым острым проблемам государства, а затем приложит все силы, чтобы загнать в ситуацию, единственным достойным выходом из которой будет «добровольное служение Отечеству», меня раз десять предупреждала Софья. Личное отношение он, по сути, уже сформировал, благо я и без его накачки считал себя патриотом. Но ломиться в подготовленную ловушку и тащить с собой девчонок однозначно не собирался. Опять же, ответ на этот вопрос мы с Рюриковной не прорабатывали, поэтому я решил начать издалека, чтобы придумать способ вывернуться из непростой ситуации:- Государь, словосочетание «Алтайская магическая аномалия» должно звучать иначе, ведь аномалий на Алтае сотни, если не тысячи, и у каждой есть эпицентр, в котором плотность магофона может достигать четырех, пяти и более единиц по шкале Оберта, и область затухания. При этом эпицентры располагаются абы как, а области затухания наслаиваются друг на друга, что называется, как боги на душу положат. Таким образом, даже в самом сердце Алтайских гор, кстати, занимающих порядка семисот сорока с лишним тысяч квадратных километров, есть места с магофоном, близким к естественному. И к некоторым из них, наверное, можно добраться по своего рода тропинкам, проходящим по стыкам областей затухания или их наслоениям с достаточно низким магофоном. Не исключено, что и упомянутая вами Долина Безмолвия является подобным «заповедником», но подтверждать или опровергать это утверждение я не возьмусь, ибо до Елоховского хребта ни разу не добирался: по дороге слишком много высокорангового зверья, а я ходил на промысел в одиночку и трезво оценивал свои реальные возможности даже после того, как прорвался в первую звезду мастера. Александр Восьмой услышал в этом монологе только вторую половину последнего предложения и воспользовался представившейся возможностью пробудить во мне подростковое самолюбие:- Яромир Глебович, не смешите: вы и Лада Мстиславовна менее, чем за месяц уничтожили несколько десятков высокоранговых бойцов далеко не самого слабого аристократического рода Империи! Значит, теперь, когда вы доросли до пятой звезды и взяли в семью еще трех талантливых одаренных, будете чувствовать себя в Диком Лесу, как дома. – Государь, Дикий Лес – ни разу не Московская магическая аномалия… – вздохнул я. – Даже в области с магофоном в полторы-две единицы хватает Дичков, способных видеть сквозь отвод глаз по четвертую звезду мастера включительно, а чуть дальше, то есть, ближе к «троечке», на это способно все зверье без каких-либо исключений. Далее, хищники, обитающие в этой россыпи аномалий, пользуются не только зрением и магическими навыками, но и острейшим обонянием. А еще частенько охотятся сыгранными стаями, что очень сильно отличается от того, к чему привыкли даже такие опытные одаренные, как Софья Александровна или Ольга Валерьевна! Но и это еще не все: по Дикому Лесу приходится передвигаться на своих двоих, а ночевать на природе и в крайне недружественном окружении. Двое-трое суток можно прожить на восстановлении и очищении разума. Больше – рискованно. Ну и, в качестве вишенки на торт опишу еще одну проблему: почти все добытчики промышляют на окраинах аномалий, но даже так рано или поздно привыкают крайне экономно расходовать Силу. Именно поэтому во время схватки с туранской диверсионно-разведывательной группой я потратил чуть больше десяти процентов от имевшегося запаса. А ваша дочь, которая на одну звезду сильнее – порядка семидесяти пяти! Вывод напрашивается сам собой: для того, чтобы «Фениксы» начали чувствовать себя в «троечке», как дома, они должны целенаправленно готовиться к таким походам как минимум год, практически не вылезая из «двойки». Ну, а мне придется в таком же режиме готовиться к «четверке» и «пятерке». Что гарантированно поставит крест на возрождении рода Нестеровых. Последнее утверждение было крючком, который должен был зацепить Императора за живое и позволить нам с Софьей переключить его внимание на заранее подготовленную тему. Поэтому, услышав предсказанный вопрос, я мысленно усмехнулся и пожал плечами:- Ваше Императорское Ве-…- Я, кажется, разрешил обращаться ко мне по имени-отчеству! – рыкнул он, и я исправился:- Александр Михайлович, я не смогу ответить на этот вопрос, так как связан клятвой. – Зато могу я! – заявила Рюриковна, показала отцу записи моей самой первой беседы с Горюновой и последовавшей за ней стычки, потом в красках описала вторую и хмуро добавила: – Слухи о том, что в Академии появилась целая группа кастратов и две безгрудые «красотки», расползлась по МАО еще до того, как этих уродов выпустили из целительского корпуса. Как их встретили остальные студенты и какие чувства эта компания испытывает к Нестеровым ты, наверное, догадываешься. А теперь представь, во что эта ненависть превратится за два года учебы, и какой политический вес должны набрать Нестеровы для того, чтобы Горюнова и ее прихлебатели побоялись с ним связываться. Император представил. И, как заранее предсказала Софья, не на шутку разозлился. Из-за того, что какие-то непонятные студенты нагло ломали его долговременные планы в отношении меня, человека, таланты которого он планировал использовать в одно лицо! Естественно, срывать злость на нас было бы крайне недальновидно, и самодержец состроил хорошую мину при плохой игре. В смысле, признал, что придуманное мною наказание было справедливым, и собирался сказать что-то еще, но в этот момент его отвлекли. На этот раз по-настоящему. И он, поплыв взглядом, выслушал доклад секретаря. А когда закончил, недоуменно уставился на Софью:- Ко мне ломятся Бабичевы. Вроде как, с твоей подачи. Рюриковна мгновенно переключилась в режим Черной Мамбы и хищно усмехнулась:- Сейчас расскажу. В двух словах, чтобы не заставлять их ждать. Ее рассказ лег, что называется, на старые дрожжи, и Император озверел – налился дурной кровью, сжал кулаки, потянулся к рабочему терминалу и… отдернул от него руку. – Все правильно, пап… – согласно кивнула Софья. – Их надо встретить милыми улыбками. И еще: говорить буду я. А ты поставишь окончательную точку. Договорились? Самодержец скрипнул зубами, неимоверным усилием воли взял себя в руки и взглядом показал ей на нас. Софья пожала плечами:- Я уже говорила, что доверяю Нестеровым, как самой себе. Поэтому Яромир Глебович и Лада Мстиславовна встанут за твоей спиной, а остальные уйдут под отвод глаз и подстрахуют меня……Глава рода Бабичевых и его наследник вплыли в кабинет Александра Восьмого, лучась самодовольством. Увидев радушные улыбки на лицах Рюриковичей, радостно совершили все положенные телодвижения, приняли предложение устраиваться поудобнее и царственно опустились в нагретые нами места. Софья изнывала от предвкушения, поэтому обошлась без лирических отступлений и перешла к делу, как только мужчины откинулись на спинки и опустили руки на подлокотники:- Яков Глебович, вы себе не представляете, как рада, что вы настолько оперативно прибыли во дворец! – Ваше Императорское Высочество, вы же знаете, как я к вам отношусь! – заворковал «тридцатилетний» женишок и оглядел ее настолько сальным взглядом, что мне захотелось выдернуть из пространственного кармана любимый кастет и воспользоваться им по назначению. – Если честно, то могу только догадываться… – притворно вздохнула Черная Мамба и включила режим змеюки: – Но, конечно же, выясню. Причем с большим удовольствием и прямо сейчас. Яков Глебович, во время недавней беседы с вашим батюшкой я по достоинству оценила его фантастическое великодушие – он дал понять, что готов простить грехи моей юности и взять меня в вашу семью аж четвертой женой! Я, конечно, не пятнадцатилетняя девочка, но на память пока не жалуюсь. Может, напомните, когда это мы с вами были настолько близки и какой из моих грехов позволяет рассчитывать на то, что я соглашусь на столь унизительный брак? Говорила она, вроде бы, не повышая голоса и мило улыбаясь, но с каждым словом, срывавшимся с ее уст, оба Бабичева стремительно бледнели. А в тот момент, когда Великая Княжна озвучила два последних слова, еще и вспотели. Только возможности прийти в себя им никто давать не собирался:- Ну же, не молчите, тут все свои! Поведайте все, как на духу, а я изо всех сил постараюсь припомнить столь волнующее событие и разобраться, почему оно выветрилось из памяти! Тут в ее голосе послышался лязг металла, и «жених», нервно сглотнув, постарался выкрутиться:- Ваше Императорское Высочество, кажется, батюшка что-то не так понял! Я говорил, что мы с вами когда-то были близки, имея в виду, что несколько раз танцевали, говорили о всяком, а один раз вы даже взяли меня за руку… – Да, мы действительно танцевали! – согласилась Софья. – Дважды. И раза три-четыре разговаривали. О погоде, о последних веяниях столичной моды и, кажется, о вашем стремлении взять шестую звезду подмастерья в ближайшие четыре-пять лет. И за руку я вас тоже брала. Чтобы не позволить сбить с ног горничную, которую вы, заболтавшись, не заметили. Но ни одно из этих событий, на мой неискушенный взгляд, нельзя назвать грехом, да еще и таким, который требуется прикрывать замужеством! – Ваше Императорское Высочество, ни о каких грехах не было и речи! – затравленно воскликнул расфранченный и надушенный красавец, кстати, затянутый в дорогущий костюм с живой розой в петлице. – Просто меня настолько обрадовало известие о вашем чудесном выздоровлении, что я не смог не поделиться с родичами искренней радостью и, вероятнее всего, вложил в рассказ слишком много души. Ну, а они, как это обычно бывает, расставили акценты не так, как следовало бы. Софья согласно кивнула:- Да, такое действительно бывает. Сплошь и рядом. Даже тогда, когда пересказываемая история звучит невиннее некуда. А теперь представьте, во что превратят дворцовые сплетники столь недвусмысленные намеки вашего батюшки? – Ваше Импера-…- Молчать!!! – рявкнула Черная Мамба и подняла к плечу правую руку. А после того, как Ольга положила на ладонь боевой нож, протянула его женишку: – Вы имели наглость выставить меня гулящей девкой перед всем высшим светом Империи! Такие оскорбления смываются только кровью. Поэтому через пять минут на столешнице должен лежать слишком длинный язык. Либо ваш, либо вашего отца. А максимум через час в Сети должен появиться видеоролик с записью процесса воздаяния, предельно подробным описанием его причины и глубочайшими извинениями от того, кто сохранит возможность говорить. В противном случае я заберу ваши жизни. Время пошло…

Глава 22

26 сентября 2075 г.

…Окончательная точка, поставленная в этой истории Александром Восьмым, оказалась, если можно так выразиться, долгоиграющей: после того, как Глеб Ярославович собственноручно отрезал наследнику слишком длинный язык, прижег рану слабеньким испепелением и, старательно пряча ненавидящий взгляд, аккуратно положил окровавленный кусок плоти на столешницу, Император заявил, что не удовлетворен наказанием. И отправил в опалу весь род Бабичевых, приказав без промедления уезжать в родовое поместье и запретив появляться в столице в ближайшие десять лет.

Мне, выросшему на окраине России, такое наказание показалось бы благом, ибо позволило бы с чистой совестью забить на высший свет и все, что с ним связано. А батюшка незадачливого жениха, все еще пребывавшего в состоянии шока, дернулся, как от удара, сгорбил спину и еле выдавил из себя положенные слова. Я, естественно, удивился: на мой взгляд, ему стоило переживать не из-за этой ерунды, а из-за необходимости выложить запись позорного наказания сына в Сеть.

Оля, без труда «прочитавшая» и правильно истолковавшая мои эмоции, сочла необходимым объяснить причины столь своеобразной реакции Глеба Ярославовича. Но читать лекции в этом кабинете ей было не по чину, так что она переложила это бремя на плечи Софьи. Вероятнее всего, отправив ей сообщение в личный канал КТС-ки. Ну, а та, дождавшись ухода Бабичевых, обратилась ко мне:

– Яромир Глебович, для рода, еще сегодня утром входившего в десятку влиятельнейших, отлучение от двора является самой настоящей катастрофой. Ведь они лишились не только покоев в Яхонтовом Крыле этого дворца, но и благосклонности Рюриковичей. А значит, от Бабичевых в скором времени отвернутся многие союзные рода, ряд деловых партнеров начнет показывать зубки или отжимать самые вкусные куски пирога, активизируются заклятые враги и так далее.

– А врагов у них предостаточно… – повернувшись ко мне вместе с креслом, мстительно ощерился Император. – За последние четверть века они развязали аж три межродовые войны, по итогам которых наложили лапы на весьма приличные куски чужих родовых земель. Кстати, о родовых землях: в знак благодарности за все, что вы сделали для нас, Рюриковичей, я жалую вам во-от эту территорию…

После этих слов он вывел на экран визора карту Алтайского края и выделил программным маркером участок территории, включающий в себя ВСЕ исконные родовые земли Нестеровых и… здоровенный кусок Дикого Леса!!! Последнее противоречило действующему законодательству, так что я непонимающе выгнул бровь и сразу же получил предельно информативный ответ на незаданный вопрос:

– Да, я дарю вам в том числе и приличный кусок Алтайской магической аномалии. Все юридические вопросы, связанные с их передачей частному лицу, уже решены, так что вам останется навести мосты с пограничниками. Что при содействии Софьи проблемой не станет. Кстати, можете не ждать проблем и от Доломановых: я выкупил ваши родовые земли за справедливую цену еще до того, как в этот род вцепилось ИСБ. Так что претензий к вам нет и быть не может.

На первый взгляд, эти объяснения звучали красивее некуда. Но карта, все еще демонстрирующаяся на экране, бесстрастно показывала второе дно великодушия самодержца: южная граница моих новых родовых земель, конечно же, совершенно случайно, совпадала с границей Империи. А значит, теперь я нес ответственность за все, что происходило на моем Елоховском хребте и в моей Долине Безмолвия. Да, не по закону, но нес. А значит, все-таки вляпался в расставленную ловушку!

Пока я ломал голову, пытаясь найти достойный выход из сложившейся ситуации, Александр Восьмой пошевелил пальцами в области считывания жестов виртуальной клавиатуры, и на экране появилась новая картинка. На этот раз показывающая Императорский дворец и прилегающую к нему часть центра Москвы. Хозяин кабинета чуть-чуть изменил масштаб отображения, затем сдвинул изображение вниз и снова обратился ко мне:

– Родовые земли – далеко не все, что я вам жалую. На экране визора – Боярский Конец столицы. Точнее, его юго-восточная часть, считающаяся самой престижной. Поместье, которое я сейчас выделю маркером, находится в пятидесяти метрах от Летнего Сада и уже взято под инструментальную охрану Конвоем. Подчеркну: охрана внешняя, то есть, лезть в вашу личную жизнь никто не будет. Так что наведывайтесь в свой новый дом хотя бы в выходные дни и по-свойски заглядывайте в гости – постоянный пропуск во дворец я вам уже дал.

Последнюю фразу я пропустил мимо ушей, так как ошалело пялился на стандартный посадочный квадрат для легких конвертопланов, скромненько ютящийся на одном из углов крыши модернового и явно не одноэтажного здания, изредка косил глазом на самый настоящий парк, раскинувшийся вокруг ограды, и пытался представить цену всего этого великолепия, кстати, располагающегося в самом центре Москвы! Впрочем, зависал не так уж и долго, поэтому среагировал на удивление, появившееся в эмоциях девчонок, и успел услышать вторую половину шуточного описания еще одного дара:

– …благоустройство этого домика представляете по-своему, а значит, обязательно займетесь его благоустройством. Так вот, для того, чтобы вашу фантазию ничто не ограничивало, я и отправил вам по сотне миллионов. На этом пока все – можете быть свободны. До пятнадцати ноль-ноль, то есть, до начала Императорского Совета, на котором я вручу вам честно заслуженные ордена. Кстати, на вашем месте я бы уговорил Яромира Глебовича слетать в новый дом и оценил фронт работ…

…Возвращаться в Академию на каких-то два с половиной часа не было смысла, так что уговаривать меня не пришлось, и сразу после завершения аудиенции мы отправились к «Кречету». О том, что ИСБ-ники начали поиски человека, сумевшего провести братьев Саифи в святая святых дворца, я уже знал, но не ожидал, что в коридорах и анфиладах останется одна охрана. Нет, расстроиться я, конечно же, не расстроился – вместе со всей «коробочкой» практически добежал до нужного лифта, поднялся на крышу и загрузился в «конверт». А там занялся делом. В смысле, изучил информационный пакет, полученный от Александра Восьмого, нашел номер комма старшего группы наблюдения, набрал, предупредил о скором прилете и т. д. Закончив говорить, связался в удаленном режиме с системой безопасности особняка, ввел и сразу же изменил код доступа администратора, сгенерировал пять кодов второго уровня и один третьего, отправил девчонкам и Конвойному, с которым только что пообщался, а затем прописал нас, наш конвертоплан и кучу наших «Горынычей» в базу данных СКД.

Работал, не отвлекаясь, поэтому зевнул момент посадки и узнал о том, что у «домика» четыре этажа, из удивленного восклицания Наташки. А после того, как поднялся с кресла и пошел к выходу, услышал весьма интересный рассказ Софьи:

– С особняком вам, определенно, повезло. И я сейчас не о размерах или расположении, а о самом здании. Оно совсем свежее – если мне не изменяет память, то работы по благоустройству прилегающей территории закончились весной семьдесят второго года. Но хозяин, для которого все это создавалось, так в этот дом и не въехал. Ибо отправился на каторгу. На пару с главой рода.

– Ты имеешь в виду Игнатьевых? – спросила моя ближница, увидела подтверждающий кивок и поморщилась: – На мой взгляд, с ними обошлись слишком гуманно…

– А чуть подробнее можно? – полюбопытствовала Саша, первой спустившаяся по трапу, добралась до башенки лифта, ткнула в кнопку вызова и превратилась в слух.

– Можно, конечно! – улыбнулась Рюриковна и начала издалека: – Этот особняк строился к совершеннолетию Федора Игнатьева, любимого внука тогдашнего министра финансов, за год до этого поступившего в престижную, но бардачную «Мамку[1]». Парень учился спустя рукава, зато отрывался по полной программе, не вылезая из ночных клубов, ресторанов и элитных публичных домов. Эдак к ноябрю-декабрю подсел на азартные игры и где-то за полгода не только спустил все, что было у него на счету, но и влез в долги. Тем не менее, играть не перестал. В результате заинтересовал агента влияния Папской Курии и попал на крючок, всего за одну ночь задолжав ему двести сорок миллионов рублей!

Во время ее монолога я разглядывал верхний этаж особняка чувством металла и отыскивал каждую обнаруженную камеру на соответствующей схеме системы безопасности, но все равно невольно присвистнул.

– Ага, ты не ослышался! – вздохнула Рюриковна, прошла в кабинку и развернулась ко мне лицом: – В деньгах агент не нуждался, поэтому взял услугой – снабдил Игнатьева-младшего подслушивающей аппаратурой и «попросил» установить ее в кабинете деда. До кондиций профессиональных разведчиков парню было далеко, поэтому трясло его, как при лихорадке. Вот аналитический блок СКД Министерства Финансов и подал сигнал тревоги, а дежурный офицер, проигнорировав допуск высшей категории, прогнал слишком уж разнервничавшегося «гостя» через коридор со сканерами. А после того, как обнаружил и изъял микрокамеры, доложил министру. После чего началось самое интересное. Слишком бдительный сотрудник СБ погиб. В автокатастрофе. Менее, чем через полчаса после сдачи смены напарнику. Изъятые микрокамеры волшебным образом испарились. Вместе с абсолютно всей информацией, так или иначе свидетельствовавшей о совершенном преступлении. А юноша, переговорив с дедом, спокойно отправился домой! Слава Хорсу, одновременно с включением сигнала тревоги сработала одна из незадокументированных возможностей аналитического блока и уведомила о ЧП соответствующий отдел ИСБ. Так что Игнатьевых арестовали. Тем же вечером. И предали суду. А этот особняк конфисковали.

– То есть, в нем еще никто не жил, верно? – на всякий случай уточнила Рыжая, первой вывалившись из лифта на четвертом, «хозяйском» этаже.

– Именно! – кивнула Черная Мамба и условным жестом спросила у меня, насколько свободно можно говорить.

К этому моменту я убедился в полном отсутствии каких-либо «сюрпризов» на «хозяйском» этаже и на всякий случай отключил штатные микрокамеры, поэтому открытым текстом заявил, что особняк условно чист.

Софья, вне всякого сомнения, приняла во внимание слово, едва заметно выделенное интонацией, но все равно подняла тему, обсуждать которую, на мой взгляд, стоило либо в нашем коттедже, либо в зале-«двоечке»:

– Да, это вы будете первыми хозяевами этого поместья. Но систему безопасности я бы поменяла: в свете последних событий его необходимо защитить техно-артефактной охранной системой «Бастион».

– Что за система? – спросил я, мысленно отметив, что настроение Черной Мамбы ухнуло в пропасть. – Я о такой не слышал.

– И не мог. При всем желании… – мрачно буркнула она. – «Бастион» является сверхсовременным аналогом того, чем в свое время защитили стены МАО, и выделяется в единственном экземпляре далеко не каждому прямому потомку Императора.

– Но я не являюсь прямым потомком твоего отца! – напомнил я.

– Ты мой единственный настоящий друг. И я отдам тебе свой.

Я попробовал отказаться, но безуспешно: Черная Мамба даже не стала вслушиваться в мои аргументы и, оказавшись в коридоре, с неподдельным любопытством огляделась по сторонам. Я прервался на полуслове, отложил процесс уговоров на потом, оценил оформление на удивление уютного холла, а потом озвучил распоряжение, придуманное во время изучения поэтажных планов особняка:

– На этом этаже восемь хозяйских покоев. Мои – за последней дверью во-он в том конце коридора. Выбирайте свои.

Лада, Оля и обе неразлучные подружки сорвались с места еще до того, как я закончил говорить. А Рюриковна, проводив их взглядом, уставилась на картину, с которой бесновался шторм.

– Соф, этот боевой приказ касается и тебя! – прикоснувшись к ее плечу, мягко сказал я.

– Но я не Нестерова! – «отомстила» она, выдержала небольшую паузу и… выпустила наружу затаенные страхи: – Более того, от силы через два года буду выдана замуж и больше сюда не попаду!

– Кто тебе сказал такую чушь? Мы, Нестеровы, отличаемся не только редким постоянством, но и фантастической злобностью. Поэтому тот, кто рискнет запретить тебе прилетать в гости к своим любимым подчиненным, очень сильно пожалеет.

– …и быстро передумает? – мгновенно развеселившись, закончила она.

– Если формулировка запрета будет предельно уважительной, то да. Во всех остальных вариантах твой муж погибнет смертью храбрых. Или наглых. Или излишне самоуверенных. Ну, а ты отправишься оплакивать горькую вдовью долю… куда?

– В покои по соседству с твоими? – сдерживая хохот, рвущийся наружу, спросила Софья.

Я притворно вздохнул:

– Если перестанешь тормозить и договоришься с мелкими, то да. Если не успеешь, то есть варианты.

– Договорюсь! – пообещала она, одарила меня нечитаемым взглядом и ушла в скачок…

…Во дворец мы вернулись за четверть часа до назначенного времени, прошли по новому маршруту, добрались до комнаты ожидания и зависли там на долгих сорок минут. О том, что нас, вероятнее всего, вызовут не сразу, предупредила Рюриковна, поэтому мы совершенно спокойно занялись делом. Дамы в полном составе потерялись в Сети, подбирая обстановку для своих покоев, а я подключился к камерам только что покинутого особняка и отправился в виртуальное путешествие по этажам, на которые так и не попал.

Нет, придираться ни к чему не придирался: на мой взгляд, дизайнеры, приглашенные Игнатьевыми, честно отработали каждый полученный рубль и превратили каждое отдельно взятое помещение в самый настоящий шедевр. Поэтому я чувствовал себя, как на экскурсии в музее – разглядывал картины, статуи, мебель, люстры, настенные светильники, камины, фрески, терминалы информационно-развлекательных центров и даже обои. А еще какое-то время составлял рейтинг самых уютных помещений, но в конце концов плюнул на это неблагодарное дело, ибо «самыми уютными» выглядели все.

Само собой, заглянул и в пятидесятиметровый крытый бассейн под крышей из поляризованного бронестекла, и в спортивный зал, и в несколько саун, впечатлился так, что не передать словами, и с разгона переключился на следующий блок картинок. Таблички «Гараж» и «Парковочное место № 1», появившиеся над изображением, заметил уже после того, как увидел хорошо знакомую морду темно-синего «Росича», стоящего задом к стене. Потом обратил внимание на идентификатор Конвоя, закрепленный вместо обычного номера, заметил, что он более поздней серии, чем те, которые стоят на наших «Горынычах», и отписался в личку к Софье.

Она перебралась на соседнее кресло буквально секунд через пять-семь, прикипела взглядом к голограмме, вывешенной над моим коммуникатором, и тихонько хихикнула:

– Думаю, что эта машина там не одна. И является частью благодарности моего отца.

Я быстренько проглядел картинки с остальных камер блока, обнаружил целую коллекцию престижнейших автомобилей мира, и ошалело уставился на Рюриковну.

– Не понимаю, чему ты удивляешься? – ехидно ухмыльнулась она. – За несколько минут до первой встречи с Горюновой ты любовался «Росичем» этого модельного года, что попало на камеры «Апельсина» и, в конечном итоге, оказалось в твоем досье. Этот фрагмент в свое время заинтересовал и меня…

– Ты хочешь сказать, что приложила ру-…

– Неа! – перебила меня Софья и продолжила объяснения в моем личном канале: – «Отец воспользовался доступом самого высокого уровня и изучил твое официальное досье. Подраздел „интересы и слабости“ у тебя, мягко выражаясь, никакой, так что вариантов по-настоящему порадовать, увы, немного. Впрочем, этим вариантом папа воспользовался бы в любом случае, так как болеет спортивными автомобилями еще лет с четырнадцати, успел собрать коллекцию из двух с лишним сотен лучших суперкаров всех времен и народов, раз в неделю спускается в гараж, чтобы посидеть в каком-нибудь из них и послушать рык работающего движка, а три-четыре раза в год позволяет себе расслабиться. Закрывает какую-нибудь гоночную трассу Подмосковья и с раннего утра до поздней ночи носится по треку, забывая обо всем на свете. Конвой, естественно, вешается: обеспечивать безопасность Императора таких экстремальных условиях – нетривиальная задача. Однако альтернативы нет: это, пожалуй, единственная слабость, которую отец в себе не задавил. В общем, я практически уверена, что он подсознательно надеется увидеть в тебе единомышленника, способного искренне разделять его радость и ничего не требовать взамен. Поэтому создал гипотетическую возможность когда-нибудь найти общий язык. А это в отдаленном будущем может подарить вам, Нестеровым, весьма интересные перспективы…»

«Нужны мне эти перспективы, как орлу ковш от экскаватора…»

«Вот-вот, именно это я и имела ввиду: ты не ищешь ни выгоды, ни власти, а таких личностей в нашем круге общения просто нет!»

– Я вам сочувствую… – ничуть не кривя душой, вслух заявил я, а через мгновение был вынужден прервать переписку, так как «отмер» один из двух Конвойных, недвижными статуями охранявших подступы к дверям в Малый Зал для совещаний, и сообщил, что нам пора.

Строевой подготовкой я своих подопечных никогда не грузил, но глубокий полутранс позволял двигаться с завидной синхронностью, так что по маршруту, проецируемому на КТС-ку дворцовым аналогом «Поводыря» мы прошли не хуже каких-нибудь напрочь отбитых служак. А после того, как поднялись на небольшое возвышение, остановились в нужном месте и слитно развернулись к членам Императорского Совета, одновременно сняли шлемы и прижали к точкам фиксации на левом бедре.

В этот момент нас начал представлять Александр Восьмой. Лично:

– Группа особого назначения «Феникс». Командир группы – полковник гвардии Рюриковна Софья Александровна. Позывной – Черная Мамба. Заместитель командира группы – подполковник гвардии Нестеров Яромир Глебович, позывной – Ужас. Да, Константин Федотович, в полном варианте – Дикого Леса…

Представлял, никуда не торопясь, и, вне всякого сомнения, получая удовольствие от процесса. Закончив, откинулся на высоченную спинку кресла, больше похожего на трон, и рассказал о нашем рейде в Ржавую Падь. Что интересно, как-то умудрившись ни разу не солгать, но превратить нас в современных последователей былинных героев! И ему верили, как самому себе. Взрослые, умудренные жизнью государственные деятели, которые за десятилетия пребывания у власти были обязаны научиться зрить в корень или делить на тридцать восемь. Впрочем, для них, привыкших представлять Дикий Лес по легендам, распространяемым особо болтливыми добытчиками, наш рейд просто не мог не выглядеть героическим. Ведь мы действительно «пробились» вглубь территории, усеянной туранскими аналогами наших «Шквалов», походя отбились от атак высокоранговых Дичков, уничтожили элитную диверсионно-разведывательную группу, заточенную под действия в условиях магической аномалии, и спасли не только двух добытчиков, но и пятерых профессиональных спасателей!

Ничуть не меньший фурор произвела и местами заретушированная запись нашего боя с братьями Саифи. А когда Император озвучил их имена и напомнил, что эти убийцы являлись Грандами, членам Совета окончательно поплохело. Поэтому во время награждения они аплодировали от всей души. Хотя, по логике, должны были либо возмутиться, либо изойти желчью. Почему? Да потому, что каждый из Нестеровых, включая «соседок», получил по три ордена. И отнюдь не низших степеней. Я обзавелся Хорсом первой степени за уничтожение туранской ДРГ и захват «языка», Живой третьей степени за рейд в Ржавую Падь и Перуном первой степени за спасение члена Императорского рода от убийц. Лада получила Хорс второй, Живу третьей и Перуна первой степени. А Оля, Ната и Саша – Хорса и Перуна второй и Живу третьей степени.

Само собой, Государь наградил и Софью. За туранцев и спасательный рейд. Самой последней. А после того, как закончил, повернулся к членам Совета и гневно рыкнул:

– Да, группа «Феникс» сделала то, что должно. Хотя пятеро из шести ее бойцов учатся на первом курсе МАО и занимаются боевым слаживанием менее месяца! А теперь вопрос к вам: почему решать подобные проблемы вынуждены студенты-недоучки, а не профессионалы, получающие бешеные деньги, но не работающие, а надувающие щеки?! Почему о появлении в магических аномалиях Империи десятков диверсионно-разведывательных групп Турана я узнаю не от вас или сотрудников спецслужб, а от «языка», захваченного и доставленного в Москву талантливой молодежью?! Почему в мой дворец, вроде как, защищенный от всего и вся, с легкостью пробираются убийцы?! Что молчите, нечего сказать?!

«Все, мы отыграли свои роли, и сейчас нас пошлют куда подальше… – написала в канал команды Рюриковна. – Уходим в полутранс и готовимся. Напоминаю порядок действий: шлемы, поворот, начало движения с левой ноги…»

Соответствующая команда была получена буквально через полминуты, и мы не ударили в грязь лицом, удалившись из зала в том же стиле, что и вошли. Не задержались и в комнате для совещаний – подхватили Алейникова и его парней, перестроились в «коробочку», вышли в коридор и быстрым шагом двинулись к посадочной площадке на крыше Малахитового Крыла.

Праздношатающегося народа не было от слова «совсем», поэтому Софа расслабилась и заставила нас посмотреть на то, что мы считали обычным награждением, совсем под другим углом. Естественно, не вслух, а короткими сообщениями в канал группы:

«Да, это мероприятие транслировалось сразу в несколько новостных каналов Сети и да, вас увидела вся Империя…»

«Но радоваться тут нечему: вам уже начали завидовать…»

«Абсолютное большинство сверстников. Почти все военнослужащие и сотрудники спецподразделений. Простые работяги, обычные дворяне и главы самых влиятельных родов страны…»

«Да, в глаза вам будут льстить и улыбаться. А за глаза – делать гадости, злословить и т. д.»

«Говоря иными словами, мой отец наградил вас настолько серьезными орденами далеко не просто так. Он поставил вас в положение, в котором мы, Рюриковичи, станем единственным родом, с которым вам, Нестеровым, будет комфортно взаимодействовать…»

«Впрочем, нет худа без добра: даже действуя в своих интересах, он дал НАМ шанс обрести куда более солидный вес, чем может представить в самых смелых мечтах. В общем, делайте выводы, но не принимайте их слишком близко к сердцу – я уже отвечаю добром за добро и не собираюсь останавливаться…»

* * *

…Великий Князь Александр Александрович поднялся на борт нашего «Кречета» минут через восемь-десять после нас. Софья, все время ожидания пялившаяся в иллюминатор, при его появлении из лифта расплылась в счастливой улыбке, встала с кресла и вышла в проход. А когда он возник в дверном проеме, ушла в скачок и повисла на тренированной шее. Наследник престола и, по совместительству, любимый брат Мамбы по-настоящему обрадовался – прижал ее к себе, чмокнул ее в лоб и сделал очень теплый, очень добрый и очень красивый комплимент, в котором восхитился не красотой обновленного тела, а удовлетворением жизнью, чувствующемся в ее взгляде, смехе и каждом движении. – Так и есть, Саш – я наслаждаюсь каждым мгновением новой жизни… – довольно мурлыкнула она, выскользнула из его объятий, повернулась к нам и закончила предложение: – …благодаря семье Нестеровых. Тратить время на официальные взаимные представления мне лениво, поэтому усаживайся в свободное кресло и включайся в беседу. Как ни странно, Рюрикович последовал не слову, а духу этого совета – весело поздоровался, использовав одну из самых несерьезных формулировок приветствия, попросил обращаться к нему по имени-отчеству, плюхнулся напротив нас с Ладой, покосился на иллюминатор, за которым стремительно «падала» вниз крыша дворца, и толкнул шуточную речь:- Яромир Глебович, дамы! От всей души поздравляю вас с получением честно заслуженных орденов и… нижайше прошу в дальнейшем не забывать обо мне: я с раннего детства мечтал о рейдах в жуткие магические аномалии и о сражениях с высокоранговыми Дичками, но взрослая жизнь оказалась куда прозаичнее: все мои рейды проходят по территории дворца, а сражаюсь я разве что с документами. Кстати, крах детских надежд и невыносимые условия существования не могли не сказаться на характере: я начал делить окружение на пустых болтунов и людей дела, держать первых на расстоянии, а вторых – рядом, и изменил отношение к этикету. В смысле, с теми, от кого воротит, выполняю все требования от и до. А с вами не могу, не хочу и не буду. Поэтому вы, дамы, не услышите ни одного комплимента до тех пор, пока я не разберусь в ваших характерах и не пойму, что меня действительно восхищает! Этот монолог порадовал. В отличие от заинтересованного взгляда, которым Великий Князь оглядел моих девчонок. Рыжая, грудь которой он оценил первым делом, разозлилась ничуть не меньше меня. И, по своему обыкновению, рубанула правду-матку:- Достойная позиция. Но с восхищением поосторожнее: каждая из нас принадлежит Яромиру Глебовичу и душой, и телом; Знаки Макоши на наших запястьях подтверждают, что клятвы Силой и Жизнью были приняты даже богиней Судьбы, а наш любимый мужчина в принципе не умеет делиться своими женщинами с кем бы то ни было. Александр Александрович опешил:- Шутите? Вместо ответа Лада сдвинула вверх рукав боевой брони и влила Силу в татуировку. – Са-а-аш… – протянула Черная Мамба и гневно раздула ноздри. Александр Александрович мгновенно посерьезнел и демонстративно поднял вверх правую ладонь:- Клянусь Силой, что это было тестом: Софа предупредила, что вам плевать на мой статус, возможности и… хм… перспективы, но я не поверил и захотел убедиться сам. Прошу прощения и даю слово, что подобное больше не повторится! – Он не выносит женщин, добивающихся чего бы то ни было через постель, поэтому проверяет каждую потенциальную соискательницу статуса его фаворитки… – прокомментировала Рюриковна и со вздохом добавила: – По этой причине фавориток у него нет. Чего не понимает весь двор, включая наших братьев. – Что ж, значит, с ними мы постараемся не пересекаться… – заключил я. – А эту проверку оставим в прошлом и постараемся найти общий язык. Будущий Император склонил голову в знак благодарности, еще раз извинился перед девчонками, а мне протянул широченную ладонь. Я ее пожал, мысленно отметив, что Александр Александрович набрал столь впечатляющую мышечную массу в спортивном зале, а не в клинике косметического целительства, выглянул в иллюминатор и перевел разговор на нейтральную тему:- Все, подлетаем. Готовы к десантированию? – Конечно! – хором отозвались девчонки, а Ольга даже встала с кресла. «Кречет» приземлился на посадочный квадрат нашего особняка от силы секунд через двадцать, и мы, последовав ее примеру, пошли к выходу. На трапе и крыше задерживаться, конечно же, не стали – загрузились в лифт, спустились в подземный гараж, вышли из кабинки и восхищенно огляделись. Да, абсолютно все. Но если я и мои девчонки разглядывали сумасшедшую «коллекцию» из десяти разноцветных автомобилей молча, то Великий Князь толкнул сестру плечом и задал напрашивавшийся вопрос:- Отец? – Угу. – Здорово… – сказал он, сделал небольшую паузу и вздохнул: – Соф, у тебя совесть есть? Рюриковна… жизнерадостно рассмеялась:- Саш, я пригласила тебя не пооблизываться, а погонять. По городу. В компании ребят, которым доверяю, как самой себе. – Отец нас убьет! Она пожала плечами:- Не исключено. Но мы погибнем смертью храбрых… после того, как исполним Главную Мечту Детства! Александр Александрович задумчиво хмыкнул и прикипел взглядом к ярко-красной «Грации» итальянского автомобильного концерна «Prestigio». Софья лукаво улыбнулась, покосилась на экран своего коммуникатора и продолжила крушить сомнения брата убийственными аргументами:- Твои телохранители остались во дворце, мои докладывают начальству только то, что разрешаю я, а отцу будет не до нас как минимум два часа…Он сломался на втором:- Все, убедила – раз в жизни можно и повеселиться! Яромир Глебович, дамы, проявите великодушие, позвольте мне насладиться красотой знойной итальянки – я влюблен в них с раннего детства, но, увы, безответно. – В смысле, любоваться – любовался, щупать – щупал, а познать так и не познал… – спошлила Рюриковна. Я улыбнулся, влез в информационный пакет, полученный от государя, нашел файл с электронными ключами, скопировал их в соответствующую программную оболочку комма, синхронизировался с бортовым компьютером «Грации», сгенерировал временный код доступа и переслал «влюбленному». Он рассыпался в благодарностях и умчался к «знойной итальянке», а я продолжил в том же духе. Хотя нет, не в том – отправил всем дамам, включая Софью, постоянный доступ ко всей коллекции……За ворота поместья выехали кортежем из семи машин. Я дорвался до вожделенного «Росича», Лада выбрала брутальный прусский «Кайзер», Оля – чопорный британский «Мерлин», Софья – юркую японскую «Сакуру», ее брат – уже упомянутую Грацию, а четверка «наших» Конвойных – угловатый заокеанский «Мустанг» и излишне претенциозный скандинавский «Викинг». В принципе, за руль можно было посадить и «соседок», и Шершня, ведь Александр Восьмой подарил мне аж десять четырехколесных монстров. Но Саша с Натой признались, что водят из рук вон плохо, и напросились вторыми номерами ко мне и к Рыжей, а Баташев был отправлен прикрывать кортеж с неба. На всякий случай. Само собой, вызвали и целую стаю полицейских дронов. Но без них в город можно было не выбираться, ведь в понедельник вечером траффик не радовал от слова «совсем». Впрочем, хамить мы не собирались изначально, поэтому еще в момент проработки маршрута Больших Покатушек выбрали самый «гуманный» режим сопровождения: первые полчаса рулили в общем потоке, практически не перекрывая движение. За это время более-менее привыкли к норову выбранных автомобилей и научились держаться достаточно плотной колонной. Зато после того, как выбрались на Большую Кольцевую, дали жару… в понимании наследника престола, по его же признанию, садившегося за руль раз в сто лет. А в моем – всего лишь проехали один полный круг по левой полосе, на которой не было никаких ограничений. Но Рюриковичам для полного счастья хватило и этого – они прекраснопонимали, чем чревата излишняя самоуверенность, реально оценивали свои возможности, не теряли голову и – что меня здорово удивило – не считали других водителей охамевшим быдлом. Хотя, вероятнее всего, ни разу в жизни не соблюдали ПДД и никогда не стояли в пробках, ожидая, пока мимо пронесется какой-нибудь высокопоставленный чиновник. Еще одной причиной для удивления стала простота Великого Князя – через пару минут после того, как мы съехали с Кольцевой и относительно неторопливо покатили в сторону центра, он первый раз за вечер обратился к нам по громкой связи:- Будете смеяться, но я только что понял, что мне не с чем сравнивать ощущения от управления этой красоткой! Да, она мощная, да, великолепно реагирует на любое шевеление руля или изменение давления на педали, но автомобиль такого класса обязан вести себя именно так. – Вы намекаете на то, что изнываете от желания покататься на всех остальных машинках Яромира? – хохотнула Оля. – Вот-вот, именно изнываю! – притворно вздохнул он. – Хотя понимаю, что отец итак приговорит меня к двадцати четырех часам строгого расстрела. Ведь машины не бронированные… – Зато с артефактной защитой! – парировала Софья.- …и на двух Рюриковичей всего четыре Конвойных! – Если не считать нас, «Фениксов», закатывающих в асфальт даже Грандов… – мурлыкнула Рыжая. – А если учесть, что мы сегодня даже не завтракали… – начала Натка.- …и в данный момент едем домой, где собираемся вкусно поесть, то нападать на нас однозначно не стоит! – закончила Саша. – Кстати, кому что заказать? А то я настолько проголодалась, что влезла в Сеть, наткнулась на страничку ресторана «Инавасиро» и поняла, что хочу мраморное мясо! – Любимый ресторан? – спросил наследник престола. – Неа, мы там еще ничего не заказывали. Но он входит в сотню лучших, а мясо на голограмме выглядит настолько аппетитно, что я захлебываюсь слюной! – Аргумент! – рассмеялся он. – Я, пожалуй, тоже буду мраморное мясо. Две порции. А еще десяток суши с угрем и пяток с тунцом…Еду заказали достаточно быстро, а после того, как закончили, Софья попросила Нату заказать нам домашнюю одежду. Чтобы не садиться за стол в боевой броне. Динамические мерки всех «Фениксов» обнаружились у Лады, так что вскоре Облачко выпало из беседы и… разошлось. С попустительства моей благоверной – по полной программе. Решив, что таскать одежду туда-сюда однозначно не стоит, а пригодиться может многое. Впрочем, в тот момент я об этом не подозревал – держал привычную дистанцию за дроном-лидером, плавно входил в повороты, изредка скидывал скорость и поддерживал легкий треп ни о чем. А на въезде в Боярский Конец вдруг представил себя на месте человека, коллекционирующего спортивные машины и подарившего десять штук «начинающему фанату», понял, чего бы мне не хватало, дождался паузы в разговоре и задал вопрос Рюриковне:- Софья, я понимаю, что благодарить Императора за подарки, вроде как, не принято, но мне хочется поделиться впечатлениями от управления этим чудом с личностью, для которой такие машины – это не только средства передвижения! – Его радость будет очень недолгой… – вздохнула она. – Узнав, что ты катался по городу, он сразу же полезет проверять, где в это время была я. А когда увидит траекторию движения моего комма и обнаружит, что ты взял с собой еще и Сашу, взбесится. – Верно… – подтвердил Рюрикович. – Поэтому впечатлениями надо делиться иначе: пригласить его на праздничный ужин, вкусно накормить, а потом спустить в гараж и… предложить прокатиться по району! – Он согласится! – развеселилась Мамба. – А после того, как вернется в гараж и выберется из машины, виновато вздохнет: «Не удержался…»- Вот-вот! – поддакнул Великий Князь. – И мы радостно признаемся в том же самом прегрешении. – Дело за малым – убедить его прилететь или приехать… – буркнул я. – Это наша проблема! – хором пообещали Рюриковичи и рассмеялись……Александр Михайлович прилетел в восьмом часу вечера. Не чинясь, пожал руку сначала наследнику, а потом мне, приказал Конвойным взять под наблюдение территорию поместья, первым вошел в кабинку лифта, дождался закрывания дверей и устало пошутил:- Яромир Глебович, кажется, вы теряете квалификацию: ваше прошлое приглашение на ужин заставило меня вздрогнуть. А это получилось каким-то обыденным. – Не торопись с выводами, пап! – хохотнул наследник престола. – Этот юноша любит устраивать приятные сюрпризы. – Справедливости ради стоит отметить, что он неплох и в неприятных. Просто устраивает их тем, кого считает врагами. – Ну, мы-то не враги! – заявил Александр Александрович, вжавшись в ростовое зеркало во всю правую стенку и пропуская отца к выходу. – Уверен? – Да. – Это радует… – улыбнулся Император, вышел в фойе и повернулся к нам: – Яромир Глебович, куда дальше? – Направо, государь. – Ага. А дальше по запаху… – его сын, после покатушек пребывающий в прекраснейшем настроении. Мы прогулялись по коридору хозяйского этажа и вскоре переступили через порог малой гостиной. Император, пристально оглядев накрытый стол, поймал взгляд дочери и нахмурился:- Ты консультировала? – Ага. – Ну, и как это называется? – Порядок от Рюриковичей, пап! – ухмыльнулась она. – Ты сейчас не в коттедже Академии, а в родовым поместье Нестеровых, следовательно, мы были вправе сервировать стол именно так. Кстати, могу процитировать твои слова, сказанные лет, эдак, двенадцать тому назад любителю прогибаться перед сильными мира сего Владиславу Викентьевичу Шуйскому: «Во главе стола обязан сидеть глава рода. А гости, даже такие важные, как я, обойдутся местами попроще…»- Предательница… – притворно обиделся он, прошел к первому креслу по правую руку от моего, опустился на сидение и втянул носом одуряющий аромат правильного приготовленного вагю: – О-о-о, как вкусно пахнет! Вкус ему тоже понравился. Настолько, что после исчезновения первого куска самодержец покосился на тарелку дочери, сидевшей во втором кресле по левую руку от меня. – Александр Михайлович, мяса предостаточно! – улыбнулась Рыжая. – Мы много тренируемся и много едим. Поэтому всегда заказываем по две-три порции на человека. Нести? – Если вас не затруднит. Не затруднило – Лада ушла на кухню, вытащила из пространственного кармана пищевой контейнер, переложила его содержимое на тарелку, а затем вернулась к нам. Император назвал ее спасительницей, отрезал первый кусок, отправил его в рот и закатил глаза. Через несколько мгновений пригубил вишневого сока, откинулся на спинку кресла и вопросительно посмотрел на меня. – Этот этаж чист, государь… – сообразив, что его интересует, сказал я. – Отлично! – обрадовался он. – Софья написала мне о своем желании передать вам свой экземпляр «Бастиона». Я понимаю ее мотивы, но грабить любимую дочку не буду. Поэтому выделил вам резервный. Артефакторы-установщики тоже озадачены, так что можете вызывать их хоть завтра. И еще: имейте в виду, что работы займут не менее пяти суток, а на последнем этапе потребуется ваше присутствие и порядка литра крови. – Спасибо. Буду. И сдам… – пообещал я. Он удовлетворенно кивнул, умял треть второй порции и поймал взгляд дочери:- Соф, запись воздаяния твоего горе-женишка смотрела? – Неа, было не до нее. – А репортаж с церемонии награждения? – Тоже нет: я страшно соскучилась по общению с Сашей, а он нашел общий язык с Нестеровыми. – Ну вот… – расстроился он. – А я надеялся, что вы расскажете, как мои подданные отреагировали на документальный фильм о ваших геройствах… – Что за фильм? – полюбопытствовала Ольга. – Его надо видеть… – заявил самодержец. – Яромир Глебович, вы бы не могли включить визор и вывести на него какой-нибудь наш новостной канал? Я коротко кивнул, вывел на противоположную стену поисковик и мысленно вздохнул, обнаружив на первой же страничке бесконечный ряд кричащих заголовков, в каждом из которых повторялась моя фамилия. Прикосновение к первому позволило увидеть еще и фотографию. С нами, «Фениксами», стоящими в зале Императорского Совета. А второй тычок курсором включил воспроизведение и на двенадцать минут вышиб нас из реальности, отправив сначала в Алтайскую магическую аномалию, а затем в «дебри» коридоров Императорского дворца. Ну, что я могу сказать? Специалисты, приложившие руку к созданию этого фильма, отработали каждый полученный рубль: даже я верил тому, что видел. Хотя точно знал, что большая часть видеозаписей, использованных для демонстрации наших «подвигов», было снято не нашими камерами, процентов семьдесят бросавшихся на нас Дичков не были высокоранговыми, а ущелье, в котором мы с ними, вроде как, сражались, ничем не походило на Ржавую Падь. Ничуть не хуже этот коллектив поработал и над второй частью фильма, собрав в фантастически правдоподобную картинку фрагменты записей из дворцового архива и архива ИСБ. В результате мы неслабо впечатлились послужным списком братьев Саифи, проследили за их проникновением во дворец и увидели бесславный конец. Что интересно, совсем не таким, какой он был на самом деле: в этом фильме они атаковали первыми, разрядив жезлы с прахом, и сражались, как львы, даже после того, как сработали амулеты с последним шансом. Ну, а мы, принимая убийственные навыки на покровы, раз за разом закрывали собой Софью и медленно, но неотвратимо продавливали защиту этих тварей! – До чего ж мы, оказывается, героические личности! – желчно буркнула Ольга после просмотра. – Ага! – согласился с ней государь. – Но этот фильм не оспорить из-за морд Грандов, снятых крупным планом, и фрагментов записей допросов. В этот момент хохотнул наследник престола, что-то просматривавший на своем комме:- Дамы и господа, вы смотрите не то. В «The Times» вышла статья под названием «Российские студенты-первокурсники походя убивают Грандов!» «Le Monde» пугает читателей Софой: «Черная Мамба в ярости и скоро зальет кровью весь земной шар!» Но самый интересную статью я нашел на сетевой страничке дикастерии Папской Курии: «Экспериментальная программа МАО – синьора Ухтомская научилась выращивать монстров!»- Да уж, разведка у них работает неплохо… – усмехнулся Император. – И пропагандисты ничего. Но эта истерия нам на руку. – Папа, Саша, мы собрались праздновать и отдыхать, а вы заставляете нас отвлекаться на всякую гадость! – возмущенно заметила Софья. – Давайте переключимся на что-нибудь более приятное. – Например? – спросил Александр Восьмой. – Например, спустимся в гараж, и вы расскажете нам об автомобилях, которые подарили… – предложил я. – Готов поспорить, что вы знаете о них в разы больше, чем все мы, вместе взятые…

[1] Софья использовала жаргонный вариант названия МАМО – Московской Академии Международных Отношений.

Глава 23

27 сентября 2075 г.

…Во вторник проснулись по будильнику. В коттедже Академии, ибо за несколько часов до этого решили не рисковать и не оставаться в подаренном особняке до установки «Бастиона». Сонное состояние, вызванное очередной излишне загруженной ночью, привычно убрали очищением разума, сбегали в санузел, а на обратном пути столкнулись с «соседками», бредущими к нам в спальню на автопилоте. Будить их по стандартной схеме мы сочли жестоким, так что следующие четверть часа изображали любимые подушки – девчонки вырубились, не успев забраться на кровать. Зато сгребли нас в объятия и, судя по довольным моськам, были счастливы.

Я бы тоже с удовольствием подрых еще немного, но сам спланировал грядущий день, поэтому набрал нашего поверенного, выслушал искренние поздравления и загрузил работой: переслал ему все необходимые документы, поручил принять у Доломановых поместье в Новоалексеевке, установить там самую надежную охранную систему сделать, косметический ремонт и так далее. Само собой, не забыл и про домик, принадлежавший нам с матушкой Радославой. Точнее, о его развалинах – предупредил, что и в них, и на прилегающей территории могут обнаружиться всевозможные «сюрпризы», попросил привлечь специалистов, способных их найти, задокументировать и убрать, демонтировать остатки построек, подготовить место для скромного памятника и, что самое главное, найти толкового скульптора. В тот момент, когда я добрался до ценных указаний, касающихся особняка в Боярском Конце, в своей спальне зашевелились Ольга с Софьей. Пришлось ускоряться – заканчивать монолог, отвечать на уточняющие вопросов и поднимать дам.

Еще через пару минут Лада, взявшая на себя заказ завтрака, рванула встречать дроны системы доставки, так что после водных процедур я пришел на кухню, можно сказать, на готовенькое и, усевшись во главе стола, отдал должное рассыпчатой рисовой каше с изюмом.

Первые звонки от желающих нас поздравить с высокими наградами и имеющих представление о распорядке дня студентов МАО начались минут в двадцать девятого. К этому времени мы успели перебраться в гардеробную и вытащить из шкафчиков броню, так что общались с собеседниками вслепую, то есть, демонстрируя не себя, а анимированные аватарки. Первые несколько бесед – с Еремеем Даниловичем Строгановым, двумя моими постоянными клиентами и бывшими одногруппницами Рыжей – оставили очень приятное послевкусие: эти личности действительно поздравляли и не более. А потом пришлось давить в себе просыпающийся негатив. Ибо и родичи «соседок», внезапно вспомнившие об их существовании, и отдельные коллеги Умницы-Разумницы, и пяток Рюриковичей, невесть как достучавшихся до Софьи через «приватный режим», стремились напомнить о своем существовании. Вот я и разозлился. Поэтому на вызов Петра Антоновича ответил, пребывая в состоянии легкого озверения.

Выслушав монолог Демидова и сообразив, что этот мужчина просит о личной встрече, дабы поблагодарить за спасение внучки и воздать добром за добро, заставил себя успокоиться, прикинул свои возможности и предложил пересечься в одной из переговорных Академии. Эдак часов в восемь вечера по московскому времени. Владельца «Алтая» это устроило, и он отключился. А я, скинув следующий звонок, вырубил комм и вопросительно уставился на Мамбу.

– Пока все, как обычно… – сообразив, что меня интересует, улыбнулась она. – Спускаемся в гараж, загружаемся в машину и едем к нашей проходной.

Я пожал плечами, еще раз убедился в том, что Конвойные дожидаются нас возле «Горынычей», и первым ломанулся к лифту.

Рюриковна продолжила играть в партизан и на территории «двоечки». Первым делом провела сквозь наш спортивный комплекс, спустила в подвал и, прикоснувшись к стене в самом начале коридора, сдвинула в сторону пол в ничем не примечательном тупичке, прячущемся в другом конце огромного здания. Потом провела по подземному ходу, освещенному артефактными светильниками и подняла на полянку в довольно густом лесу. А минут через пять-семь мотаний по буеракам привела к нужному месту. То есть, свернула с самой обычной тропинки, прихотливо вьющейся между могучими дубами, поднялась вверх до середины «самого обычного холма», опустилась на одно колено между корнями «первого попавшегося» зеленого исполина и вжала правую ладонь в «землю».

Мы с Ладой оценили плотность магофона, сочли, что он тянет где-то на две с половиной единицы по шкале Оберта, а затем с большим интересом оглядели участок возвышенности, под которой род Рюриковичей прятал свое самое большое сокровище.

На первый взгляд, в нем не было ничего особенного – вековые дубы с мощными стволами и густыми кронами, слабо выраженный подлесок, склон, местами изрезанный неглубокими оврагами, валуны, покрытые мхом почти целиком, желуди, сырость, правильный запах и так далее. Но я был готов поставить голову против трухлявого пня, что где-то глубоко под землей прячется монолит из магически упрочненного бетона. И что артефакторы Ингвара Ярого вложили в этот «холм» в разы больше труда, чем в стену, возведенную вокруг Академии.

Пока я впечатывал в память приметы этого места, безуспешно пытался увидеть небо сквозь переплетение ветвей и размышлял о тайнах одного из самых известных правителей Российской Империи, Великая Княжна успела поморщиться, отдернуть руку от артефактного сканера, залечить ранки, возникшие на всех пяти пальцах, и выпрямиться:

– Все, проход открыт. У нас есть ровно две минуты, чтобы добраться до нужной расщелины и войти в катакомбы. Не успеем – бронеплита опустится обратно и заблокирует вход на трое суток.

Озвучив последнее предложение, она переместилась скачком вверх по склону, и мы рванули следом. В таком режиме двигались секунд двадцать, затем втиснулись в узкую щель между двух здоровенных каменюг, прошли еще метров двадцать пять и замерли возле грубо обтесанной стены с косой «трещиной», выглядящей более чем правдоподобно.

– Это еще один артефактный сканер… – сообщила Рюриковна, прижала руку к одной из неровностей и снова поморщилась. – Не знаю, что именно он считывает, но идти дальше, не «изобразив донора», очень не рекомендуется. В общем, запоминайте, как должна располагаться ладонь, и «щупайте» стену до едва заметной вибрации.

Мы послушно последовали рекомендациям, «сдали кровь» и получили совет погасить светляки:

– С этого места до первой двери надо идти в полной темноте, касаясь рукой левой стены и обязательно по очереди. Первым должен двигаться тот, в чьих жилах течет кровь Рюриковичей, иначе замок не разблокируется. Да, чуть не забыла: тут можно пользоваться сумеречным зрением. Все, ждите, я вас позову…

Условиям преодоления следующих коридоров, спиральных лестниц и дверей, придуманных артефакторами Ингвара Ярого, мы следовали порядка десяти минут. Зато без каких-либо эксцессов спустились под землю метров на шестьдесят и добрались до крошечной комнатки, вырубленной в сланце. Там Софья не на шутку разозлилась, не обнаружив на полу, выглаженном каким-то магическим навыком, покрытия из пористой резины, помянула среднего брата не самыми хорошими словами и чуть было не рванула дальше.

– Забей! – поймав ее за руку, буркнул я, достав из пространственного кармана три мата для медитаций, прихваченных из нашей пещеры в Диком Лесу перед марш-броском к Барнаулу. – Я ношу с собой все необходимое.

– Отлично… – удовлетворенно выдохнула она, помогла их постелить, прошла в дальний угол и села по-турецки: – Не знаю, заметили вы или нет, но во время спуска к этому месту мы то и дело возвращались в облагороженный естественный «коридор», идущий под постоянным наклоном. Вернее, в дыру, когда-то пробитую в этой возвышенности метеоритом.

Я подобрался и озвучил напрашивавшийся вывод:

– Ты хочешь сказать, что все магические аномалии нашей планеты имеют внеземное происхождение?

– Угу… – кивнула она. – В один прекрасный день в Солнечную систему влетела здоровенная комета и через какое-то время пересекла орбиту Земли. Если верить ученым, то с самой кометой мы разминулись. Зато зацепили ее хвост. Мелочь, упавшая на поверхность, оказалась невероятно биоактивной и в процессе «разложения» дала первый толчок к мутациям людей, животных и растений. А крупные камни, ушедшие на глубину и обрушившие за собой достаточно большой объем пробитых пород, постепенно превратились в источники магического излучения.

– На самом деле все было совсем по-другому. Мелкие метеориты, упав в места, богатые органикой… – начала Умница-Разумница, переключившись в режим безумной ученой, и мне пришлось ее перебить:

– В данный момент физика процесса меня не интересует. В отличие от истории появления этих катакомб.

Женщина замолчала, и мы смогли услышать продолжение рассказа:

– Кто, когда и как обнаружил начало этого тоннеля, летописи нашего рода умалчивают. Известно лишь, что мы, Рюриковичи, наложили на него лапу за два года до прихода к власти Ингвара Ярого и качественно зачистили всех, кто знал о его существовании. В то время за эту аномалию грызлись все влиятельнейшие дворянские рода, так что предкам пришлось спровоцировать последнюю Большую Московскую Межродовую Войну. Официальные итоги того кошмара вы знаете не хуже меня. А неофициальные можно описать парой фраз: с первого до последнего дня строительства МАО над системой доступа в этот тоннель в нем работало восемь сильнейших артефакторов Империи. А на земляных работах дохли прусские одаренные, захваченные в плен во время Штеттинской битвы. Увы, несмотря на невероятные потери среди последних, воспользоваться результатами их трудов смогли немногие.

– Одаренных с пятой звездой в созвездии Воли среди Рюриковичей не было, целителям из других родов вы не доверяли, а особо самоуверенные мастера регулярно подпаливали или пережигали себе главные жилы… – понимающе усмехнулась Лада.

– Верно… – мрачно подтвердила Черная Мамба. – Скажу больше: единственным Рюриковичем, регулярно медитировавшим в этих катакомбах, был сам Ингвар Третий…

– Ах, вот зачем он женился на Марфе Дурасовой! – воскликнула Ольга. – Над ним смеялся весь высший свет – мол, взял третьей женой худородную дурынду из какой-то глухомани – а он, небось, посмеивался в бороду. До тех пор, пока не прокачался до Гранда.

– Ну да, она была целителем шестой звезды. И пусть в наших архивах нет ни одного упоминания о ее участии в медитациях Ярого, но теперь я уверена, что она ходила сюда вместе с ним… – сказала Софья, задумчиво подергала себя за кончик носа и вернулась из прошлого в настоящее: – Но все это лирика. Главное, что в этих катакомбах аж пять келий. Магофон в этой составляет две целых семь десятых по шкале Оберта, а в последней, пятой – четыре целых и одна десятая. Что, на мой взгляд, весьма и весьма неплохо.

Эти цифры невольно напомнили о подарке с обременением. В смысле, о Долине Безмолвия, с которой мне – по мнению Императора – следовало что-то делать. Но я задвинул эту мысль куда подальше, так как чувствовал, что Рюриковна пребывает в нешуточном напряжении, понимал причину его появления и не собирался позволять женщине есть себя поедом. Поэтому присел перед ней на корточки и поймал потерянный взгляд:

– Соф, я в восторге и от «сюрприза», и от твоих мотивов, и от упорства, позволившего добиться невозможного. Поэтому выброси из головы всю ту дурь, которая тебя гнетет, и порадуйся вместе с нами: тут есть возможность подбирать оптимальный уровень магофона для каждого из нас, а значит, мы вот-вот начнем развивать Дар в режиме, который не снился даже Ингвару Ярому! Что касается интриг твоего отца, то как-нибудь разберемся и с ними. Благо, между нами имеется самое главное – взаимное доверие.

Как ни странно, последняя фраза заставила Черную Мамбу потемнеть взглядом и затравленно посмотреть в угол:

– Боюсь, что оно может пропасть без следа. После того, как я опишу все проблемы, в которые вас невольно втянула, решив создать новый «Мираж».

– Ты хотела нам добра всей душой и всем сердцем, верно? – спросила ее Лада.

– Да. Но…

– И продолжаешь желать того же? – сообразив, к чему клонит Рыжая, подхватил я.

– Да. Но…

– Ты могла нам рассказать о тех проблемах РАНЬШЕ?

– Н-нет. Да и се-…

– Тогда прежде, чем посыпать себе голову пеплом, дай односложный ответ на три вопроса. Эти проблемы в принципе решаемы?

– Да.

– Наша помощь упростит это решение?

Она тяжело вздохнула, но снова сказала правду:

– Да.

– Наши нынешние кондиции позволяют заняться ими прямо сейчас?

– Нет.

Я развел руками:

– Значит, вернемся к этому вопросу после того, как ты сочтешь нас готовыми…

– Ваше великодушие меня убивает!!!

– Это не великодушие, а абсолютная уверенность в тебе-любимой… – поправила ее Рыжая. – Мы ЗНАЕМ, что ты скорее сдохнешь, чем намеренно подставишь кого-нибудь из нас. Кстати, поэтому-то Яр не стал задавать тупые вопросы типа «Не злоумышляла ли ты против нашей компании?» и не требовал клятв Силой или Жизнью.

Рюриковна нервно сглотнула и торопливо вытаращила глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы:

– Я…

– Мы знаем и это… – мягко улыбнулся я, растрепал ей волосы и перевел разговор на менее болезненную тему. Благо причина – мелкие капельки пота, появившиеся на верхней губе Натальи – действительно требовала внимания: – Так что предлагаем забыть об этих проблемах и заняться тем, ради чего сюда и пришли. Облачко, Тучка, как я понимаю, вас тут плющит даже под усилением, верно?

Девчонки утвердительно кивнули, и я раздал ценные указания:

– Тогда вы останетесь тут и первые часа два с половиной позанимаетесь под присмотром Оли. Кстати, медитировать в кольце или как-нибудь еще мы не будем. Займемся целенаправленной раскачкой созвездия Воли. Принцип прост, но не очень приятен: каждому из нас надо будет загрузить средоточие по полной программе, то есть, слить Силу практически до нуля, после чего использовать навыки, что называется, «на сухую» и через не могу.

– То есть, приблизительно в том же ключе, в котором в свое время «раскачивался» ты? – на всякий случай спросила Умница-Разумница.

– Именно. Только я сливал Силу боевыми навыками и на Дичков, а вы отодвинете покров на предельное расстояние, активируете под ним светляк и зеркало, а потом займетесь прокачкой целительских навыков. Ну и, конечно же, будете бодрить себя восстановлением и очищением разума, согреваться пеклом, глушить избыток магофона усилением и так далее.

– Полутранс, как я понимаю, не нужен, верно? – спросила Саша.

– Нет. Субъективно эта часть занятия пройдет достаточно быстро.

– Отлично! – обрадованно воскликнула она, а остальные Нестеровы полыхнули тем же чувством молча.

Я мысленно усмехнулся и продолжил объяснения:

– Ну, а мы спустимся ниже. Ты, Софа, поработаешь по уже озвученной программе и возьмешь на себя обновление наших усилений, а я постараюсь прорвать Ладу в пятую звезду.

– Может, сначала себя и в шестую? – спросила Рыжая.

Я отрицательно помотал головой:

– Пятая звезда дает слишком серьезные качественные изменения, а тебе давно пора превращаться в серьезную боевую единицу. Кстати, времени на это дело уйдет относительно немного, ведь править твою энергетическую систему мы будем одновременно. Потом я подниму в ранг мастера Сашу с Натой, прорву Ольгу в се-…

– Ладу, мелких, а затем себя! – перебила меня ближница и привела на редкость серьезный аргумент в защиту этого утверждения: – Единственная по-настоящему серьезная боевая единица в нашей компании – это ты. Значит, твое развитие должно стоять в приоритете.

– Наша любимая наставница права! – авторитетно заявила Рюриковна, намеренно выделив интонацией первые три слова. – Нас, вроде как, шестеро, но энергетику правите только вы с Ладой. Значит, самая главная задача всех остальных – как можно быстрее дорасти до шестой звезды в созвездии Воли, открыть познание сути и научиться править энергетику. Ведь тогда наше развитие ускорится практически в два раза. Кроме того, этот прорыв одарит нас еще и обнаружением жизни, что позволит передвигаться группой под отводом глаз без каких-либо «костылей» и видеть скрытников. А важность двух последних умений мы оценили в Диком Лесу…

* * *

…Правкой энергетики Лады под магофоном в три с половины единицы по шкале Оберта и сразу в два познания сути мы занимались порядка трех часов. Медитация в третьей келье радовала ощущениями, чем-то похожими на испытанные в храме Всех Богов во время получения посмертного дара Радославы. И пусть без божественного благословения «править» «дымку» приходилось в обычном режиме, зато избыточное давление «расправляло» и «высветляло» ее намного быстрее и легче, чем мы рассчитывали. Более того, оно без какого-либо воздействия с нашей стороны приводило в идеальное состояние «волоски» и «ворсинки», а работа на грани «превозмогания» сама по себе раскачивала созвездия Воли! Вот мы и убивались. Благо Рюриковна, приглядывавшая за нами со стороны, регулярно обновляла усиление, и нам не приходилось вываливаться из транса. Да, с яркостью прорыва слегка перестарались. То ли из-за отсутствия опыта «гашения» последствий при «правке» в паре, то ли из-за происков Рыжей. Но вовремя использованное очищения разума помогло удержаться от срыва в бездну столь желанного наслаждения, а благоразумие, проснувшееся на удивление вовремя, и густой румянец, заливавший лицо Софьи, помогли сбежать. Вверх по тоннелю. К Саше с Наткой, «заждавшихся своей очереди». За время моего пребывания двумя кельями ниже они тренировались в маньячном режиме и умудрились увеличить объема пятых звезд созвездия Воли почти на треть. Да, морально вымотались неслабо. Но, услышав мою похвалу, засияли и повисли у меня на шее. А после ухода Ольги разобрались с очередностью медитаций в кольце в паре со мною и снова сосредоточились на работе. С этой парочкой я провозился еще часа четыре с приличным гаком, что в состоянии субъективного замедления времени показалось вечностью. Ну и, до кучи, после каждого прорыва с большим трудом остужал очищениями разума и себя, и «соседок». Хотя желание, которым нас прибивало оба раза, было искренним, а наших недавних договоренностей никто не отменял – мне хотелось превратить первые ночи в праздник, а пыльные катакомбы, маты для медитаций и отсутствие элементарных удобств, увы, никак не сочеталось с этими планами. Слава всем богам, девчонки чувствовали мои эмоции через Знаки, так что особо не расстроились. Вернее, расстроились, но поняли причину отказа и с хорошим юмором попросили пересмотреть планы на ближайшие ночи так, чтобы наша излишне деловая компания отправлялась баиньки не так поздно. Я, конечно же, пообещал приложить все усилия, потом выложил из пространственного кармана три упаковки сока, семь порций с ризотто с курицей, грибами и сливками, салаты и все, что необходимо для сервировки импровизированного стола, поручил страдалицам заняться подготовкой к позднему обеду и унесся за оставшимися «Фениксами». Как и следовало ожидать, троица, тренировавшаяся в третьей келье, успела не только вымотаться до состояния нестояния, но и проголодаться. Так что мое предложение перекусить было принято на ура, и дамы, мигом оказавшись на ногах, с радостным гиканьем понеслись вверх по коридору. После встречи с «соседками» чуточку поглумились над их состоянием, потом поздравили с переходом в ранг мастера и задвинули все темы, хоть как-то связанные с развитием Дара, куда подальше. Вернее, задвинула. Рюриковна. Заговорив о кольцах-перевертышах:- Народ, я тут подумала и решила воспользоваться административным ресурсом, чтобы доработать вот эти подарки Яромира. Мы их таскаем уже несколько дней, но до сих пор не думали о навыках, которые в них стоило бы залить. – Не знаю, как остальные, а я думал. И даже занял очередь к одному из лучших артефакторов Никитиных… – буркнул я, оторвавшись от контейнера с едой. – Так что в начале ноя-…- У-у-у… – протянула она и выдала свой вариант: – Я считаю, что в эти кольца надо заливать последний шанс. Благо качество изготовления выше всяких похвал. Обращаться к Никитиным или кому-либо еще, имея в своем распоряжении штатных артефакторов МАО, съевших не одну стаю собак на работе со студенческими амулетами – это полный и законченный идиотизм… – Но у нас ведь уже есть последние шансы! – напомнила ей Саша. – Не смеши: материал, использованный в мусоре, который вам выдали после поступления, способен защитить от одного заклинания мастера первой звезды, а при попадании чего-либо более серьезного рассыпается в пыль. – А про процент прочности, теряющийся при каждом срабатывании, не хочется даже вспоминать… – добавила Умница-Разумница. – Вот-вот! – поддакнула Софья и повернулась к ней: – Поэтому сразу после возвращения в коттедж ты соберешь все перевертыши и отвезешь к Карачарову. А я созвонюсь с владельцем «Короны» и закажу нам, женщинам, ожерелья и серьги под эти кольца, а Яромиру – два браслета. Ибо считаю необходимым заранее озаботиться покупкой полного комплекта защиты на каждого из нас……Мою энергетическую систему мы с Рыжей правили до семи вечера. На момент прекращения процедуры до прорыва оставалось совсем немного, но мой любимый механический хронометр, предусмотрительно врученный Ольге перед уходом в транс, недвусмысленно намекал на то, что до встречи с Демидовым остался ровно час. Впрочем, в тот момент я думал не столько о Петре Антоновиче, сколько о «соседках», которые провели под предельным давлением магофона почти десять часов, а значит, должны были находиться если не на пределе текущих возможностей, то где-то рядом. Так оно, собственно, и оказалось. Мало того, Натка как-то умудрилась подпалить главные жилы. Нет, несильно – эдак минут на сорок «правки» под естественным магофоном – но сам факт не обрадовал. В общем, если бы не ловушки, мы бы рванули к выходу бегом. А так предельно добросовестно выполняли все требования артефакторов Ингвара Ярого, поэтому в коттедж приехали без двадцати восемь. Отправляться на деловую встречу в боевой броне не хотелось, так что я прямо из прихожей созвонился со старшим дежурной группы быстрого реагирования, договорился об использовании их конвертоплана в качестве такси и со спокойной душой отправился в ванную. Да, получил выговор за нецелевое использование воздушного транспорта Академии от ее куратора, но чрезвычайно мягкий – Софья, прислушивавшаяся к нашей беседе, после ее завершения назвала меня наглым типом. Но при этом держалась за мое предплечье и улыбалась во все тридцать два зуба. Кстати, составлять мне компанию отказалась наотрез, заявив, что не хочет перетягивать внимание Демидова на себя. А потом посоветовала взять с собой Ладу. Я коротко кивнул, дав понять, что собирался это сделать и так, и так, сдуру врубил комм и потерял дар речи от количества пропущенных звонков, полученных сообщений и т. д. В режим инкогнито переключился буквально через десять-двенадцать секунд, но даже в этот промежуток времени до меня успели дозвониться двое бывших клиентов! Общаться с ними было некогда, так что я отправил обоим стандартное уведомление о том, что очень занят, привел себя в порядок, оделся и на пару с Ладой вышел из дому. А уже минуты через три-четыре нагло спустился с «конверта» на крышу административного корпуса, воспользовался лифтом для преподавательского состава, коды доступа к которому получил от Софьи, и ровно в восемь вечера перешагнул через порог нужной переговорной. Демидов обнаружился возле окна – стоял, баюкая в правой руке бокал с чем-то алкогольным, и невидящим взглядом смотрел на парк, прилегающий к зданию. А за столом о чем-то негромко беседовали Еремей Данилович и уже знакомая нам Алла Витальевна. Последняя, что интересно, оказалась в платье с декольте, как выразилась бы матушка Радослава, на десять персон. И пусть его содержимое однозначно радовало и объемами, и формой, такой красоты мне хватало за глаза и в своем окружении. Поэтому я обратил внимание не на бюст, а на выражение глаз. То самое, которым меня встретила эта девушка, и которое исчезло с первым взглядом на Ладу. Обмен приветствиями и комплиментами не затянулся, а после них нить беседы взял в свои руки Строганов:- Яромир Глебович, я взял на себя смелость напроситься в компанию с Петром Антоновичем и Аллой Витальевной, но уведомить об этом вас так не смог. Хотя звонил целый день. Я подвел супругу к свободному креслу, помог сесть и развел руками:- Мы тренируемся в спорткомплексе, расположенном под магофоном в две единицы по шкале Оберта. Каждый день. С девяти утра и до семи вечера. Поэтому ловить нас желательно либо рано утром, либо поздно вечером, либо в воскресенье. Впрочем, вам я всегда рад, поэтому можно было обойтись и без уведомлений. Демидова изобразила удивление:- Что, не отдыхаете даже после возвращения из спасательных рейдов? – Этот рейд был первый и, надеюсь, последний. Как минимум на ближайшие года полтора: мы только-только начали сыгрываться, поэтому к подобным «подвигам» еще не готовы… – без тени улыбки сообщил я после того, как сел и устроился поудобнее. – Что касается отдыха, то график тренировок никто не отменял, а разочаровывать нашу наставницу не хочется от слова «совсем». – На мой взгляд, вы работали, как часы! – воскликнула девушка. – Часы бывают разными… – усмехнулась Рыжая. – В данный момент мы изображаем самые примитивные, с точностью плюс-минус десять минут в час. – Тогда моя бывшая группа, наверное, тянула от силы на песочные… – криво усмехнулась Алла Витальевна. – Кстати, как здоровье вашего щитовика? – Практически в норме: послезавтра утром его выпишут из клиники. С остальными пострадавшими спасателями тоже все в порядке. – Отлично. – Угу… – подтверждающе кивнул ее дед и толкнул речь, в которой как-то уж очень витиевато поблагодарил нас за героизм и все такое. Нет, ни в целом, ни по отдельности этот монолог не напрягал – каждая отдельно взятая фраза звучала искренне и не избито, но в общем и целом комплиментов было многовато. Причем не только для меня, но и для Рыжей. Но мы с ней стоически перетерпели эти славословия и дождались финальной части:- Яромир Глебович, признаюсь честно: я вам завидую. Белой завистью. Ибо смотрю на мир совсем под другим углом, позволяю себе поддаваться всевозможным соблазнам и, говоря начистоту, довольно циничен. Тем не менее, ценю благородство, доблесть и самопожертвование, искренне уважаю настоящих мужчин и всегда воздаю добром за добро. Увы, с последним сложно: я знаком с вами уже не первый год, успел неплохо разобраться в вашем характере и точно знаю, что, спасая выживших, вы делали то, что должно, не задумываясь о наградах или оплате ваших услуг. Предлагать вам деньги не стану: вы от них однозначно откажетесь. И будете правы. В своей системе координат. А в моей системе координат одних слов благодарности катастрофически мало. Даже с учетом того, что Алла – далеко не самая любимая из моих родственниц. В общем, я долго ломал голову, но все-таки нашел компромисс и лягу костьми, но уговорю вас с ним согласиться…После этих слов он выложил на стол инфокристалл и подтолкнул его ко мне:- Спасательная операция в Диком Лесу прославила вас, «Фениксов», на всю Империю, а значит, к вам продолжат обращаться за помощью. Насколько я знаю, на Алтай вы прилетели на «Кречете» Ее Императорского Высочества Софьи Александровны. Этот конвертоплан является эталоном комфортабельности и защищенности, но его скоростные качества оставляют желать лучшего. Так вот, я дарю вам «Сапсан». Да, он чуть менее роскошен и вместителен, вряд ли выдержит попадание даже пары ракет земля-воздух с артефактными головками самонаведения, зато не в пример быстрее, а значит, сможет существенно сэкономить время перелета и, тем самым, спасти кому-нибудь жизнь……Этот подарок я все-таки принял. Поддавшись уговорам Рюриковны, наблюдавшей за переговорами через мою КТС-ку и помогавшей выбираться из логических ловушек, в которые меня раз за разом загоняли Демидовы. И это оказалось наименьшим злом из всех возможных: старый, опытный и на редкость изворотливый интриган, Петр Антонович на протяжении полутора часов пытался получить хоть какую-нибудь возможность «альтернативного выхода» на Софью, ее отца или старшего брата! При этом ни в одном из аргументов, озвучиваемых владельцем «Алтая», эта цель не прослеживалась. Да и приманки, на которые я обязан был клюнуть, были подобраны очень серьезными психологами. В общем, эти полтора часа вымотали меня в разы серьезнее, чем десять часов, проведенных в катакомбах Ингвара Ярого. А неслабое раздражение, появившееся в самом конце переговоров, добавило мотивации. Так что совет Софьи лег на подготовленную почву: я мечтал отомстить Петру Антоновичу за затянувшуюся нервотрепку, поэтому взял со столешницы инфокристалл с дарственной на конвертоплан, кодами доступа и чем-то там еще, рассыпался в благодарностях и заявил, что нам пора. Увы, в «нагрузку» к «Стрижу» пришлось согласиться «при первой же возможности» принять приглашение «крестницы» и сходить с ней в «какой-нибудь московский ночной клуб или ресторан», а также «хотя бы раз в два-три месяца залетать в гости» в родовое поместье Демидовых. Но это радовало на порядок больше, чем, к примеру, необходимость «присматривать» за Аллой Витальевной, «наевшейся» Дикого Леса и решившей перебраться в Москву, дабы расслабиться на мероприятиях высшего света! Единственное, что действительно радовало во время «переговоров», это молчание или короткие реплики Строганова. Да, он, вроде как, прилетел в Москву вместе с Демидовыми и сидел на их половине стола, но с первой и до последней минуты нашего общения был на моей стороне. В смысле, раз десять осаживал заигравшегося друга, трижды взглядом советовал мне не соглашаться с текущим предложением, а через несколько минут после завершения затянувшегося мероприятия прислал на редкость интересное сообщение: «Прошу прощения за мое участие в этом цирке. Мне было обещано совсем другое, так что я удивлен не меньше вас. Выводы сделал, поэтому в дальнейшем если и буду появляться на горизонте, то один. Кстати, имейте в виду, что знакомство с вами стало серьезным политическим капиталом, и Петр Антонович не избежал соблазна им воспользоваться на благо своего рода. И последнее: восхищен вашими интеллектуальными способностями и здравомыслием – вы умудрились переиграть человека, прославившегося своей изворотливостью на всю Империю. Причем на его же поле. А это, на моей памяти, удавалось от силы паре человек…»Рыжая тоже высказала свое мнение о моем поведении. Только дома и уже после того, как мы ополоснулись, вломились в сауну, в которой млели остальные «Фениксы» и завалились на свободные места:- Прикиньте, Демидова пыталась впечатлить Яра сиськами, взглядами с поволокой и сексуальной хрипотцой, а он всего этого так и не заметил! Нет, на ее вопросы, конечно же, отвечал. Но смотрел исключительно в глаза. А еще не обращал внимания на второе дно даже в тех предложениях, в которых оно читалось быстрее первого! – Красивее наших не бывает… – авторитетно заявила Ната и прогнулась в спине, чтобы доказать это утверждение. – Угу. А у Яра их аж четыре комплекта! – продолжила Саша и невольно «обидела» Рюриковну:- А чего это «четыре», а не пять?! Он приложил талантливые ручки и к моим! – Комплект Лады уже используется и, наверняка, успел поднадоесть. Зато наши четыре… – Когда это он к ним прикладывался?! – притворно возмутилась Рыжая, приподнявшись на локте и грозно уставившись на Софью. А через мгновение так же грозно посмотрела на блондинистую провокаторшу: – И что значит, «успел поднадоесть»?!Я закрыл глаза и настроился было послушать шуточную перепалку, но не тут-то было – эмоции супруги полыхнули недоумением, а черед долю секунды я услышал Великую Княжну. Судя по просительным интонациям, чем-то неслабо загрузившуюся:- Девчат, вы не переберетесь в джакузи минут, эдак, на пятнадцать-двадцать? Яртолько что расслабился, а мне надо с ним кое-что обсудить…Силуэты «соседок» зашевелились еще до того, как она договорила первое предложение. А следом за ними наружу выскользнули и Оля с Ладой. Рюриковна подкатилась поближе, легла на живот, опустила подбородок на ладошки, и тяжело вздохнула:- Сегодня утром, в катакомбах Ярого, ты получил три односложных ответа на свои вопросы и успокоился. А я, наоборот, напряглась. В смысле, еще раз обдумала создавшуюся ситуацию и пришла к выводу, что молчать больше нельзя. Для того, чтобы тебе было понятнее, начну рассказ с тезиса, объясняющего мое молчание. В истории о моем героическом спасении из туранского плена Людмилой Державиной, описанной в школьных учебниках, нет ни одного слова правды. О том, что мы вляпались в ловушку туранской контрразведки, я тебе уже говорила. А теперь слушай, что было дальше. По неписанным законам современных войн, причем как явных, так и тайных, физическое уничтожение глав государств, а также членов их родов считается дурным тоном. Поэтому меня вырубили дезориентацией, продавили покров и приложили целительским сном, чтобы не трепыхалась. Пока я была без сознания, выжгли главные жилы, загрузили в конвертоплан вместе с телом подчиненной, сохранившимся лучше всего, и уронили возле пограничной заставы Российской Империи. Тем самым, убить не убили, зато отомстили. По-восточному коварно и изощренно – лишив Дара вместе с молодостью, подвижностью, возможностью откатить возраст, счастьем познать мужчину, родить ребенка и так далее. А еще «великодушно подарили» мне, одаренной, считавшейся гением поколения, жизнь простушки, медленное угасание и смерть от болезней, которые при наличии даже самых крох Силы может вылечить любой начинающий целитель! Знак подсказывал, что она не лжет ни в одном слове, но я это знал и так. Поэтому наливался ледяной яростью. А женщина продолжала говорить:- Об этом знаем мы с тобой, мой отец и те туранские контрразведчики, которые придумали и осуществили столь изуверский план. Первые несколько лет я мечтала отомстить любой ценой: строила планы, подбирала сильных одаренных, прогоняла через всевозможные полигоны, а через какое-то время засылала получившиеся ДРГ в Самарканд. Контролировать весь процесс из инвалидного кресла было проблематично, так что ни одна из этих попыток успехом не увенчалась: информация о подготовке очередной диверсионно-разведывательной группы уходила на сторону на разных этапах, и их там встречали. В какой-то момент я сдалась. Вернее, сообразила, что отправляю на смерть ни в чем не повинных людей, и отказалась от мести. Более того, перестала запрашивать отчеты о деятельности спецслужб Турана и заставила себя забыть об этом государстве. Как выяснилось, они обо мне не забыли и до сих пор считают старой мстительной сукой. Поэтому-то и подослали ко мне братьев Саифи. А я, расслабившаяся дура, настолько замечталась о тихой и спокойной второй молодости, что подставила под удар не только себя, но и вас! В этой части ее рассказа тоже не было ни слова лжи. А ее страх за меня и девчонок чувствовался чуть ли не кожей. Поэтому я постарался показать ей сложившуюся ситуацию чуть шире:- Софа, то, что в данный момент происходит в магических аномалиях и на границах России, вне всякого сомнения, является частью подготовки к Большой Войне, в которой, кроме Турана, будет участвовать и Поднебесная Империя. Не попади мы в Ржавую Падь и не наткнись на работавшую там ДРГ, эта война могла начаться абсолютно неожиданно, а значит, мы, как студенты самой боевой академии нашей страны, гарантированно отправились бы в тыл врага. Причем после нескольких месяцев обучения по стандартной программе! На мой взгляд, в том варианте будущего наши шансы выжить были бы неизмеримо ниже. – Да, но… – Это еще не все! – не дав ей вклиниться в объяснения, усмехнулся я. – За несколько часов до начала межродовой войны с Доломановыми Макошь подвела ко мне Ладу, с начала августа по середину сентября привязала Знаками Ольгу и мелких, а во время последнего посещения храма Всех Богов с активной помощью Чура, Живы, Белобога и Чернобога помогла раскачать созвездия Воли. Скажи, это похоже на случайность? Рюриковна прищурилась, невидящим взглядом уставилась в стену, а через несколько мгновений прозрела:- Ты хочешь сказать, что богиня Судьбы целенаправленно выводила вас, Нестеровых, на меня или меня – на вас?! – Без тебя мы бы никак не попали в катакомбы Ярого. А возможность прокачивать Дар в экстремальном режиме очень уж здорово укладывается в общую схему! Она закусила губу, покрутила в голове описанную картинку и тряхнула волосами:- Даже если это и так, то я все равно… – Соф, я еще не закончил… – очередной раз перебил ее я и перешел к самому важному: – Так это или нет, дело десятое. Куда важнее другое: до отлета на Аляску твое отношение к нам целиком и полностью зиждилось на обостренном чувстве справедливости, что вынуждало нас держать тебя на некотором расстоянии. А что произошло после твоего возвращения в Москву и переселения в МАО?Великая Княжна врубилась, к чему я клоню, за считанные мгновения. Да, слегка покраснела, но взгляд не отвела и рубанула правду-матку в стиле Лады:- Я очень быстро поняла, что вы мне в разы дороже, чем весь остальной мир, вместе взятый! – И мы… – …сократили расстояние до нуля, посвятили меня во все твои тайны и тренируете по одной общей программе. – А твое обостренное чувство справедливости? – Отмерло за ненадобностью… – после недолгих раздумий удивленно признала женщина. – Ведь для вас я, не задумываясь, сделаю все, что угодно. – Мы это чувствуем… – мягко улыбнулся я, сделал небольшую паузу и хищно ощерился: – Поэтому туранцы могут идти лесом. Вместе со всеми твоими сомнениями: ты – наша любимая подруга. А значит, за тебя мы, не задумываясь, порвем кого угодно…

КОНЕЦ 1 КНИГИ.

Оглавление

Глава 1 Яромир Нестеров

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23