Беременна в расплату [Марго Лаванда] (fb2) читать онлайн

Марго Лаванда Беременна в расплату

Глава 1

— Может быть перестанешь хмуриться, Есения, мы к очень уважаемым людям в гости пришли! — дергает меня за руку мачеха. — Не порти все.

— Я веду себя обычно, — пожимаю плечами.

На самом деле, очень нервничаю. Совершенно не понимаю, что происходит, но предчувствие рождает внутри тревогу, которая лишь усиливается, по мере приближения к парадному входу в большой красивый дом.

Похоже, вечеринка тут и правда знатная — все подъездные дорожки забиты машинами. Мы остановились и вовсе за пределами ворот, так что идти пришлось довольно прилично.

— Эй, погодите! Мам, ну почему вы не подождали меня? Павел еле нашел где припарковаться!

Нас догоняет моя сводная сестра Соня. Пыхтит недовольно, глядя на родителей.

Отец все время молчит, погруженный в свои мысли. Не могу понять, что с ним происходит в последнее время. Он будто отстранился от внешнего мира. Причем сначала это было крайне нервное состояние, а в последний месяц перешло в апатию.

— А где Коршунов? Я только из-за него между прочим на эту вечеринку приехала!

— Скорее всего, он уже внутри, дочка. Ты же видишь, сколько людей!

— Мда, тот кто закатил такое гулянье явно не испытывает недостатка в средствах, — Соня алчно оглядывает все вокруг. — Мне тут однозначно нравится.

Со сводной сестрой Соней мы полные противоположности. Я не хочу сказать, что вся такая идеальная. И сестру предпочитаю не осуждать. Просто констатирую. Ее привез на вечеринку парень — Паша заботливый, любящий. Они вместе уже полгода. Но это не мешает Соне гоняться за партнером отца — Михаилом Коршуновым. Точнее, Коршунов богатый бизнесмен, а папа на него работает. Но они давно знакомы и общаются на равных. Во всяком случае мне так кажется. Отец не сильно посвящает нас в свои дела.

Соня давно бредит Коршуновым. Ей плевать, что он на пятнадцать лет старше. Выглядит конечно очень представительно. Постоянно меняет любовниц. Занимает высокие места во всевозможных списках влиятельных и богатых бизнесменов.

То есть получается, Павел — запасной вариант? Нечто между личным водителем и парнем для приятного время препровождения? Это не мои слова. Так сестра его и определяет. Это очень грустно.

Впрочем, не мне давать советы, хотя Соня на два года меня младше. Я — девственница, даже не целовалась ни с кем ни разу.

Просто для меня такие вещи — крайне серьезные. Я еще не встретила того, кого бы хотела поцеловать. Кому могла бы довериться.

Сестра называет меня синим чулком, вечно высмеивает мои старомодные привычки. Которые, прививала мне мама. Прошло уже десять лет как ее не стало. Она ушла, когда мне было двенадцать. Спустя пять лет папа привел в наш дом Надежду.

Главное, что с мачехой он счастлив. Я всегда это себе повторяю, когда становится нелегко.

— Давно бы съехала от них, — вечно советует мне лучшая подруга по универу, Кристина.

Я сама понимаю, что так будет лучше. Мое присутствие всегда раздражало Надежду. Она не раз намекала, что мне стоит начать жить отдельно. Но все упиралось в деньги. Я не могла совмещать работу с учебой. У отца были ограничены финансы — точнее, все тратилось на мачеху. Она любит одежду модных брендов, элитные курорты. На свои нужды я всегда умудрялась накопить, подрабатывала. Писала эссе на заказ, курсовые, да что угодно. Делала переводы. Но на отдельную квартиру этого бы не хватило.

В общем, сейчас, на последнем курсе гуманитарного университета, я была готова к отдельной жизни. Но тут папа заболел, а мачеха как раз уехала на три месяца в Таиланд. Снова я осталась в родном доме.

Крис я очень люблю, подруга во всем меня поддерживает и плохого не посоветует. Ей всегда можно выговориться.

Мы вместе гадали, почему так важен этот визит, к таинственному бизнесмену, который собирает в своем особняке сливки общества. Мне пришлось пропустить день рождения подруги! Когда попыталась отказаться, отец повел себя очень странно. Обычно он ни к чему не принуждает меня, а тут за сердце схватился. Сказал, что обязана пойти вся семья. Что иначе я ему не дочь…

Все это очень странно. Мне заказали дорогущее платье, нежно-розового оттенка, в пол, с изысканной вышивкой золотыми нитями. Обувь модной марки, клатч в тон. Да, вся наша семья сегодня блистает. На Соне ярко-синее платье с глубоким декольте. Надежда — в темно-бордовом. Отец при смокинге.

Это все очень интересно, но я с куда большим удовольствием сидела бы сейчас в любимом кафе за столом с однокурсниками, отмечала бы день рождения Тины.

— Добро пожаловать, — нас приветствует пара, мужчина и женщина. Он — в строгом смокинге, она — в красивом голубом вечернем платье. — Могу я увидеть ваши пригласительные?

Отец протягивает конверт. Женщина проверяет что-то в журнале, отмечает.

— Прошу вас, проходите. Приятного вечера.

Длинный изысканный холл ведет в просторный зал, где накрыты столы. Большая винтовая лестница уходит на второй этаж. На стенах картины явно мастеров, причем очень похожи на подлинники. Тут есть на что поглазеть. Меня как обычно больше занимает искусство, моих сестру и мачеху — гости.

— О, я вижу Коршунова. Пап, давай подойдем?

— Хорошо, Соня. Только не веди себя назойливо, пожалуйста.

— Очень рад видеть, Артем Петрович, Надежда, — улыбается нам Михаил Коршунов. Целует руку мачехе. Пробегает глазами по Соне и останавливается на мне. — Ты не говорил, что у тебя дочки такие красавицы.

— Потому что тебе не зачем это знать, — шутливо отвечает отец.

— Ты несправедлив. В прошлом месяце я стал наконец свободным мужчиной, — и снова меня глазами сверлит.

Мне становится не по себе. Еще и Соня кидает в мою сторону гневные взгляды.

— Это Есения, моя старшая дочь. Это Соня, приемная.

— Обе просто восхитительны. Есения, разрешите я покажу вам кое-что? Интереснейшая коллекция. Почему-то мне кажется вы любите искусство.

— Да нет, не особенно, — пытаюсь возразить, но Михаил берет меня под руку.

Отлично, теперь Соня ополчится против меня. Бросаю на отца умоляющий взгляд, но его внимание привлекает кто-то из гостей, он тянет с собой Надежду.

Черт, Соня остается одна.

— Извините, Михаил, но я не могу оставить сестру.

— Конечно, я понимаю. Сонечка, пойдемте с нами.

Сестра показывает мне язык, так чтобы Михаил не видел. Глупый, детский поступок.

Я нервно передергиваю плечами. Поднимаемся на второй этаж.

Коллекция картин, висящая на протяжении длинного коридора, и правда внушительная. Михаил явно разбирается в живописи. Много и интересно рассказывает нам о художниках. Некоторые — вполне современные, другие — давно покинувшие этот мир.

Соня пожирает взглядом мужчину. Я — погружена в свои мысли. Думаю о том, что надо уже срочно заняться поиском работы и квартиры. Идеальные отношения с родственниками — те что на расстоянии.

— Вы совсем не слушаете, Есения. Вам скучно?

— Нет, что вы.

— Кстати, такое красивое у вас имя. Мне очень нравится.

— Спасибо. Так мама захотела назвать…

Мы подходим к выступающему на первом этаже балкону. Останавливаемся на нем.

Соня, явно недовольная, что Коршунов уделяет мне слишком много внимания, отвлекает его вопросами о картинах. Тот начинает объяснять, а я отвлекаюсь от их разговора, разглядываю гостей. Ищу глазами отца.

Мне не по себе в таком обществе богатых и знаменитых. Как раз успеваю заметить среди гостей известного певца. Правда он по большей части прославился скандальными выходками, да и голос у него не особенно хорош.

И все же интересно оказаться рядом со знаменитостью. Может быть подойти попросить автограф? Не для себя, для подруги. Крис будет в восторге.

В этот момент чувствую на себе пристальный взгляд. Поворачиваю голову и вздрагиваю. Почему незнакомый мужчина так смотрит на меня?

Пристально. Обжигающе.

Впрочем, быстро отвлекается, к нему подходит пожилой мужчина.

Я продолжаю украдкой разглядывать его. Сама не понимаю зачем.

Ну посмотрел на меня, подумаешь.

Его сложно назвать красивым — лицо слишком жесткое, суровое. И все же притягательное. Высокий рост, мощное телосложение. Двухдневная щетина на лице выделяет его из других гостей. Придает диковатый вид. Может поэтому мне интересно. Даже про певца и автограф забываю.

Как раз Соня и Михаил заканчивают обсуждение, Коршунов предлагает нам вернуться на первый этаж и выпить по бокалу шампанского.

— Аукцион начнется уже через десять минут. У нас не так много времени.

— Рассчитываешь прикупить что-то интересное? — кокетливо интересуется Соня, успевшая перейти на «ты». Я такой легкостью похвастаться не могу. С малознакомыми людьми всегда держу дистанцию.

— Да, я собираюсь побороться за одну картину, — кивает Коршунов.

Замечает кого-то из гостей, хмурится. Мне даже кажется, что улавливаю как матерится себе под нос едва слышно.

К нам подходит пара. Смуглый мужчина в смокинге и красивая стройная брюнетка в красном.

— Какая встреча. Здравствуй, Таир. Кира, ты как всегда восхитительно выглядишь.

— Спасибо, Михаил, — отвечает красивая брюнетка.

— Удивлен, что вы здесь.

— Да? А вот я нисколько. Ты известен своей страстью к искусству. Правда, Таир?

Мужчина лишь пожимает плечами.

Я улавливаю точно лишь одно — эта пара ничуть не друзья Коршунову. Скорее, наоборот. Между ними огромное напряжение. И при этом они продолжают общаться. Это странно.

— Это мои хорошие знакомые. Соня, Есения, — натянуто представляет нас Михаил. Словно не хочет этого делать.

Соня явно не замечает ничего. Улыбается ослепительно, болтает о том какие красивые картины, как ей все понравилось.

Даже смешно, дома, в обычной обстановке, она называет репродукцию Дали, висящую в моей комнате, ужасно странной мазней. Сейчас же пытается строить из себя страстную любительницу живописи.

— Ты ведь в курсе, что Давид здесь? — с давящей насмешкой спрашивает Таир.

— Я не в курсе. Ты шутишь?

— Не имею такой привычки.

— Расслабься. Не трясись.

— Таир, прошу тебя, — шепчет Кира.

Я догадываюсь, что мы влезли в странную разборку. Чего мне совсем не хочется.

— Наверное мы лучше пойдем, поищем родителей, — киваю Соне, но та не хочет замечать ничего. Продолжает строить глазки Михаилу.

— А вот и он сам.

К нам направляется тот самый мужчина, чей взгляд так сильно поразил меня.

Чувствую расползающиеся по телу мурашки.

Вблизи он смотрится еще внушительнее, выше. Подавляет размерами. Его окутывает аура властной подавляющей силы.

— Добрый вечер, — подает писклявый голосок Соня.

— Привет, — кивает мужчина.

Коршунов выглядит до смерти напуганным. Мне еще сильнее не по себе становится. Совершенно не понимаю что происходит, но на интуитивном уровне чувствую опасность.

Глава 2

— Не думал, что ты здесь появишься, Давид, — в голосе Михаила ясно чувствуется испуг.

— А чего ты ожидал? Что буду прятаться по углам? Эта участь уготовлена тебе, и твоему партнёру.

— Давид, давай не будем здесь об этом. Мы на нейтральной территории. Хозяину вечера не понравится наша… стычка.

— Заметь, я не искал конфликта, — усмехается Давид. — Ты сам оказался на моем пути.

— Я уже ухожу, — поспешно произносит Коршунов. Берет нас с Соней под руки, уводит за собой.

Очень странное поведение рождает вопросы. Я сдерживаюсь, но сестра со своим характером разумеется и не думает молчать.

— Кто это такие? — допытывается с интересом.

— Не будь такой любопытной, — довольно грубо отвечает Коршунов.

— Очень интересный мужчина! Я бы хотела познакомиться ближе. Не понимаю, почему ты не представил нас? — капризно дует губы сестра.

— Ты же видишь, у них конфликт. Зачем добавляешь масла в огонь? — шепчу, дергая Соню за руку.

Коршунов позабыл о нас, судорожно что-то строчит в телефоне.

— Ой, вот только ты не лезь ко мне со своим морализаторством! Тошнит от тебя! Зачем только тебя вообще сюда притащили! Синий чулок.

— Вот и я не знаю, — пожимаю плечами.

Я привыкла не реагировать на грубость сестры. У Сони никогда не было отца, думаю поэтому она так ревниво отнеслась ко мне с самого начала, когда наши родители поженились. Папа говорил, что я как старшая должна показывать пример, и я старалась. Хотя иногда было нелегко. Меня выводили из себя невоспитанность и грубость Сони.

В главном она права, мне совершенно нечего здесь делать. Если Соня изо всех сил старается найти себе богатого мужчину, то я совершенно такими вещами не интересуюсь. Видно же, что эти люди насколько богаты, настолько же тяжелы в общении. Они привыкли к тому чтобы все окружающие их превозносили. Быть зависимой от такого мужчины, быть полностью в его власти, мне кажется это просто ужасно. В моих планах закончить университет, найти работу и полностью быть самодостаточной. Вот тогда и о любви, семье можно задуматься. Конечно, я тоже мечтаю о любви. Есть в универе парень которому симпатизирую. Он недавно перевелся к нам, мы только начали общаться. Может быть что-то получится. Мы не торопимся. Было лишь одно свидание. Мы оба погружены в учёбу.

— Егор нравится многим, так что задумайся! Не стоит щелкать клювом, — напутствует меня Тина, вызывая смех. — И ржать нечего, Сенька! Ох, ну до чего ты наивная!

— Если Егор моя судьба, то никуда не денется.

— Ой, вот откуда ты такая, а? Он красавец-блондин, на него запали многие. Так что своим спокойствием и холодностью точно не удержишь парня!

— Да не хочу я его держать. Все должно быть взаимно.

Вот так и спорим, Тина называет меня ископаемым, а я отмахиваюсь.

Подруга все чаще называет меня «Спящей красавицей», которая еще не проснулась и нужен принц, чтобы разбудить меня.

Но точно не на этом вечере я буду искать себе принца.

Коршунов и Соня на данный момент явно не в восторге друг от друга. Поэтому Михаил оставляет нас одних, уходит. Как раз объявляется начало аукциона, гости торопятся в специальный зал, мы тоже смешиваемся с толпой. Людей очень много, к счастью, нам удается отыскать глазами отца и мачеху. Они заняли нам места, пробираемся к ним.

— Куда вы пропали? — недовольно спрашивает Надежда.

— Прогулялись немного, познакомились с разными гостями, — беспечно отвечает Соня.

— Всё в порядке, Есения? Ты немного бледная, — спрашивает отец.

— Да, все хорошо.

Аукцион, зрелище довольно-таки захватывающее. Я забываю о грубости сестры и неприятном знакомстве. По очереди выносят интересные лоты, гости делают ставки. Суммы называются огромные.

Моя семья довольно обеспеченная, но не богатая. Отец в прошлом бизнесмен, состоятельный человек, но здесь он вряд ли может позволить себе покупки. Хотя с интересом наблюдает. Папа страстный антиквар. Любит гулять по барахолкам, находить ценные предметы старины.

Потом вспоминаю, что не так давно он принял решение продать две картины. Моя догадка оказывается верной, когда вижу знакомый пейзаж в одном из лотов.

Становится не по себе. Неужели наше финансовое положение таково, что отец вынужден продавать любимые вещи?

Обязательно задам эти вопросы отцу, по возвращении домой.

Аукцион вскоре подходит к концу, гости вновь разбредаются по залам, пьют шампанское, налегают на закуски возле шведского стола. Эмоционально обсуждают свои ставки, покупки, удачи или наоборот, поражение. Отец вступает в живой диалог со знакомым мужчиной, они взахлеб обсуждают подлинность одного из лотов. Надежда скучающе наблюдает за гостями, Соня уже нашла очередную компанию мужчин и вовсю болтает с ними, кокетничает.

Неожиданно замечаю, что в нашу сторону направляется тот самый Давид, чье внимание так напрягло меня в первую встречу.

Перевожу взгляд на отца и вижу, что он бледнеет! Его рука, держащая бокал с шампанским, начинает дрожать.

Поспешно забираю бокал, потому что он почти роняет его.

— О, какая встреча. Никольский. Не ожидал увидеть меня здесь? — высокомерно-насмешливо произносит Давид, одновременно скользя по мне взглядом.

— Байратов? Что ты здесь делаешь? — в голосе отца замечаю дрожь, хоть он и пытается ее скрыть.

— В смысле, когда из тюрьмы успел выйти? Спасибо за заботу. Твоими, так сказать, молитвами. Недавно вышел. Решил сделать тебе сюрприз. Как полагаю, ты совсем не ожидал такого поворота событий?

— Может быть, не здесь поговорим?

Атмосфера сгущается настолько, что чувствую, как по позвоночнику расползается липкий страх. Что связывает моего отца и этого властного мужчину? Почему папа так боится его? Он правда уголовник?

Совсем не похож, в моем представлении. Скорее уж на бизнесмена, олигарха.

Хотя, я не сталкивалась в живую ни с теми, ни с другими.

— Давид, я потеряла тебя, — красивая темноволосая девушка подходит и собственнически обвивает руку мужчины.

Так глупо, но я чувствую отголоски ревности. Это полный бред, я ведь впервые вижу этого мужчину. Ощущение, что нахожусь в зазеркалье.

— Идем, Альбина.

Давид не сопротивляется, уходит с красоткой. Я выдыхаю с облегчением, а отец говорит, что пора ехать домой. Срочно.

— Отыщи Соню.

Это не простая задача. Папа сказал, что будет ждать с Надеждой на улице. Просил, чтобы как можно быстрее привела сестру. Только я не могу отыскать ее! Рыскаю среди гостей, вызывая недоуменные взгляды и снова наталкиваюсь на Давида. Едва не врезаюсь в него.

— Извините.

— Ты прямо себя не щадишь, так стараешься.

— Простите? — смотрю непонимающе.

— Если так хочешь внимание привлечь, немного иначе себя вести надо.

— Это вы мне сейчас урок этикета преподаете?

— Не этикета, не-а. Сама знаешь о чем я.

— Понятия не имею! — вскипаю.

Что он возомнил о себе? Нашелся гуру!

— Пропустите? Я сестру ищу.

— Кстати, кем приходишься Никольскому? Надеюсь, не родственники? — прищуривается мужчина.

Не удостоив его ответом, протискиваюсь мимо, благо пара, стоящая перед нами, уходит.

Внутри все дрожит. Не помню, чтобы с кем-нибудь я разговаривала настолько дерзко. Вообще я довольно скромная, часто теряюсь, а уж с такими мужчинами… в жизни не обменивалась столькими репликами.

Самое странное — мне понравилось. Я чувствовала адреналин.

О, вот и Соня.

— Я везде тебя ищу! — бросаюсь к ней.

— Зачем?

— Мы уезжаем.

— Скатертью дорога. Я при чем, дорогуша? Домой самое время старикам да синим чулочницам.

— Спасибо за разъяснение, но я серьезно! Отец психует. Велел найти тебя.

— Я не поеду. Придумай что-нибудь, ок? Хоть раз в жизни не веди себя как самовлюбленная отличница, старающаяся радовать папочку! Мне тут очень нравится, и я кажется запала.

— Папе правда нехорошо, идем, пожалуйста. Отпросишься сама…

— Да отстань от меня! — восклицает Соня, отталкивая меня грубо.

Уходит, а я теперь чувствую себя бесконечно жалкой. Эйфория от общения с мужчиной испаряется.

Отец страшно недоволен, срывается на мне. Надежде вообще плевать, где ее дочь. Мы уезжаем, я — с головной болью.

И все же решаю не оставлять тему Давида. Должна узнать, какое отношение он имеет к моему отцу!

Глава 3

— Пап, что за мужчина подходил к нам на приеме? Он правда сидел в тюрьме? Или это такой странный юмор?

— Зачем спрашиваешь, Есения? Что за любопытство? — отец раздражается, сдвигает брови.

— Да понравился он ей, неужели не понятно, — фыркает Надежда. — Соня меня с ума сведет, до сих пор домой не явилась!

— Завтра поговорю с ней серьезно. Я надеюсь это неправда, Есения? Забудь об этом мужчине, не вспоминай даже.

— Хорошо. Я просто волнуюсь за тебя.

— Иди спать, дочка.

Тут как ураган в дом врывается Соня. Падает на диван, начинает рассказывать, как ей понравилось, познакомилась с очень интересной компанией. Жаждет поделиться с матерью сплетнями.

Я действительно чувствую себя вымотанной. Пожелав всем спокойной ночи ухожу к себе.

Но уснуть не получается. Странное предчувствие гнетёт, не дает успокоиться. Ворочаюсь всю ночь.

На следующее утро Надежда вместе с Соней уезжают на шоппинг. Я брожу по гостиной с чашкой кофе. Переписываюсь с Кристиной, набрасываю на телефоне план реферата. Мне нравится неспешность воскресного дня. Устраиваюсь возле камина, все еще в пижаме с мишками, немного детской, но любимой.

На улице промозглая погода, никуда не хочется идти. Кристина уговаривает встретиться в кафе, будет компания из универа, в которой парень, который подружке очень нравится. Но я отказываюсь, нет настроения для общения. Хочется забраться под плед и окунуться с головой в любовный роман, который приобрела недавно.

Вот такая я романтичная мечтательница.

Звонок в дверь, наша домработница Вера идёт открывать.

— Я к Никольскому, — слышу глубокий мужской голос. Резко встаю. Я узнала его. Не может быть! Зачем Давид Байратов приехал к нам домой? Это уже походит на преследование!

— Хозяин не говорил, что ждет кого-то. Сейчас спрошу…

— Он старый человек, видимо забыл о нашей договорённости.

Вспыхиваю от наглых слов! Да как он смеет так вести себя? Снова приехал доставать моего отца? Решил в воскресное утро испортить ему настроение?

Кипя от гнева бросаюсь в коридор.

Байратов оглядывает меня цепким взглядом.

— Доброе утро. Значит, все-таки ты его дочь.

От столь внимательного изучения меня бросает в жар. Остро чувствую, что на мне пижама. Почему я забыла об этом? Не хочу стоять перед ним в таком виде! Не хочу, чтобы он был здесь!

Совершенно неподходящая одежда, чтобы встретить врага. В том, что этот мужчина враг моего отца я уже почти не сомневаюсь.

— У моего отца отличная память, не нужно говорить то, о чем понятия не имеете. И оскорблять хозяина в собственном доме — низко.

— Он не слышал моих слов. Можешь не передавать ему. Не расстраивай папочку.

Итак, ты его дочь. А кто вторая, которая была вчера с тобой?

— Почему вас это интересует? Вы из переписи населения? Или еще какой статистики?

Запрокидывает голову и смеется, обнажив ровные белые зубы.

Смотрю на них, думая, что ничуть бы не удивилась, если бы по краям обнаружились клыки.

Это явно непростой человек. Начинаю чувствовать неприязнь к нему.

Не могу унять тревогу…

— Она не интересует меня, просто уточнил. Тебя вполне достаточно, — произносит странную фразу.

— В каком это смысле? — я полна решимости вытянуть из него все!

— Сначала поговорю с твоим отцом. Отведи меня к нему.

— Вам лучше уйти. Мне кажется, вы достаточно вчера расстроили его. Если у вас есть какие-то претензии по бизнесу, обращайтесь в суд! Так цивилизованные люди решают свои вопросы.

— А что подскажешь делать, если я совсем не цивилизован? — продолжает насмехаться.

— Тогда вам тем более лучше уйти, или я вызову полицию.

— Ты мне угрожаешь? — от взгляда, мгновенно обдавшего холодом, едва удерживаюсь на ногах! Кто же на самом деле этот мужчина? Явно непростой человек. Мне становится очень страшно…

— Хватит, Есения, — раздается голос отца, крайне раздраженный. — Иди в свою комнату, и не вмешивайся.

— Поднимайся Давид. Я ждал тебя.

Конечно же, не могу удержаться, подслушиваю разговор, прислонившись всем телом к двери. Мне даже наплевать, если застукают. Очень волнуюсь за папу. Мне все больше не нравится этот мужчина, ведущий себя совершенно неприемлемо, нагло. Словно дикарь. Теперь уже нет удивления, что он уголовник, хотя на первый взгляд казалось, что не может такого быть. Что общего у отца с ним?

Понятия не имею, но обязательно добьюсь ответов.

Вот только услышанное пугает меня до истерики…

— У тебя осталось мало времени, чтобы вернуть долг. Ты знаешь, что я хотел взять твою жизнь, потому что ничего ценного ты не имеешь. Но теперь вижу, тебе есть что мне предложить.

— Оставь свои пустые угрозы, Давид. Что ты получишь, если убьешь меня? Я стану свободным. Убей, я готов. Я старый человек. Жизнь свою прожил, детей вырастил. Я болен, мне в любом случае осталось не так много. Врачи обещают максимум год. Так что твоя месть не удалась. Уходи.

— Состояние твоего здоровья меня не интересует. Поверь, я найду способ поквитаться. Могу забрать твой дом, все твои активы. Наверняка ты хочешь распорядиться ими по-своему. Но у тебя ничего не выйдет. Ты должен заплатить и заплатишь.

— Забирай что угодно, — отмахивается отец. — Как видишь, я не в состоянии бороться с тобой.

— Я хочу твою дочь.

— Что?

— Ты прекрасно слышал. Мне понравилась Есения. Сразу видно, что девственница. Верная и отчаянная. Редкий товар.

— Моя дочь не товар! Она самостоятельная личность. Я не распоряжаюсь ее жизнью.

— Уверен, она сделает все, чтобы спасти любимого папочку. Я заберу её завтра. Пришлю за ней машину.

— Нет! Лучше я отдам свою жизнь, будь ты проклят!

— Мне уже не нужна твоя жизнь. Ты прав, это не так интересно. Я нашел то что хочу забрать.

Глава 4

Дальше не слушаю, бегу по коридору, не соображая где нахожусь и что происходит. На втором этаже спотыкаюсь, ударяюсь коленом, которое взрывается пронзительной болью. Именно она немного отрезвляет меня. Паника сменяется злостью. Мне приходит в голову, что если бы в этот момент получилось найти оружие, я бы не задумываясь пристрелила мерзавца, который посмел прийти в наш дом, и говорить столь омерзительные вещи отцу.

Даже признание отца о болезни не остановило его!

Да кто он такой? Исчадие ада?

Отец болен… Новость затмевает гнев. Что мне делать? Почему папа не сказал? Или Надежда в курсе?

Начинаю соображать, что делать, куда позвонить. У Тины отец хирург, очень хороший, может быть он посоветует больницу, врача?

Забываю на эти минуты тревоги, что незнакомец хочет сделать меня товаром.

Когда снова вспоминаю его слова, меня охватывает ступор.

Наконец нахожу в себе силы спуститься вниз. Одновременно открывается входная дверь — вернулись Соня с Надеждой.

— Ты чего замерла как статуя? Я конечно прическу классную сделала, но вряд ли ты так очарована моей красотой, — подкалывает Соня.

— У папы посетитель, — выдавливаю, чувствуя сухость в горле. Оно першит, может начинаю заболевать?

— Он уже ушел, Есения, — отец входит в гостиную.

— Кто ушел? Кто у нас был? — любопытствует сестра.

— Зайди ко мне в кабинет. Надо поговорить.

Киваю, торопливо спускаюсь с оставшихся ступенек.

— Пап, кто этот мужчина? Почему он угрожает тебе? Говорит такие ужасные вещи!

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — устало вздыхает. — Это призрак из моего прошлого. Я совершал много ошибок, но самую страшную — когда попался на пути этого человека.

— Он сказал про меня…

— Нет. Этого не будет. Я скорее пущу себе пулю в лоб.

— Что ты такое говоришь! Не смей, пап! Даже не заикайся о подобном. У меня ведь нет никого кроме тебя.

— Ладно, Есения. Иди к себе. Ни о чем не волнуйся.

— Что? Ты сказал ему, что болен! Что умираешь и знаешь сколько тебе осталось!

— Это ложь.

— Я тебе не верю… никто не способен так лгать. О подобном.

— Я пытался выиграть время. Хочу уехать за границу. Мы все уедем, мне осталось немного, чтобы вывести активы.

— Ты правда не болен?

— Нет. Собираюсь прожить еще долго. Замуж тебя выдам. Все будет хорошо, Есения. Только не говори пока ничего Надежде, тем более Соне. Не будем их волновать. Да, из дома пока ни ногой.

— Но мне на учебу надо.

— Побудь несколько дней дома, хорошо?

— Да, как скажешь…

Вот только у меня важный зачет и я не собираюсь портить себе успеваемость из-за психа, который решил, что может управлять чужими судьбами.

На учебу отправляюсь со всеми предосторожностями. За мной заезжает Егор, однокурсник. У нас нет отношений, пока только взаимная симпатия. Я выбираюсь с черного входа. Отца дома нет, он уехал по делам.

Сдам зачет, и сразу домой. Я не хочу волновать отца, тем более дала обещание.

— Ты сегодня такая странная, — замечает Кристина. — Тебе препод дважды замечание сделал, а ты продолжала витать в облаках. Это на тебя совершенно не похоже. И отвечала рассеянно. Что-то случилось?

— Ничего, — отмахиваюсь.

Язык не поворачивается признаться Крис, во что я вляпалась. Что меня как вещь решил купить незнакомый мужик с явно поехавшей кукухой. Проворочавшись всю ночь в постели, я пришла именно к такому выводу. Давид Байратов сумасшедший! Ему лечиться надо!

Он сказал, что заберёт меня завтра. Что это означает? Снова приедет за мной в наш дом? Может быть обратиться в полицию?

После зачета, который я едва-едва вытягиваю, Тина тащит меня в кафе, в котором подрабатывает официанткой. Ее смена еще не началась, так что устраиваемся за дальним столиком, с двумя чашками капучино.

Любимый напиток немного утешает меня. Переживаю что сдала плохо, пожалуй сейчас для меня это хуже, чем странные угрозы Байратова.

Выкладываю Тине все по порядку. История реально звучит совершенно дико.

Подруга таращится на меня в безмолвном ошеломлении.

— Это какой-то ужас. Откуда взялся этот уголовник на вашу голову?

— Понятия не имею! Зачем я только пошла вчера на то мероприятие! Ведь чувствовала, что не стоит ходить туда.

— Ладно, успокойся. Это какое-то средневековье. Сейчас такого не бывает. Никто тебя не тронет против твоей воли. Хотя, судя по твоему рассказу, мужик очень привлекательный. — Ага. Только он моего отца хочет убить, а меня сделать своей рабой, игрушкой, или наложницей. Я пока не поняла до конца. Он точно ненормальный.

— Да, ты права конечно. Такое поведение слишком странное. По нему точно психушка, ну либо тюрьма, плачет.

— Плевать на него, лишь бы с отцом все было в порядке. Он тоже странный! Так лгать о том что умирает! Я такой ужас пережила, услышав, что ему остался год! Я

— Успокойся, твой папа очень умный. Специально так сказал этому Давиду.

— Только Байратов не похож на мужчину, который примет какие-то слова на веру.

— Слушай, может тебе уехать куда-нибудь? Соседний курс собирается на фестиваль в Калининград. Махнёшь туда, пересидеть какое-то время. Давай узнаем есть ли места для тебя? Егор летит. Может наконец решится изменить ваши отношения в более личную сторону. Окажетесь в одной компании, в другом городе, глядишь и срастётся что-то.

— Я даже не знаю… Подумаю.

— Хорошо, я наберу вечером Инге, спрошу, если ли для тебя местечко.

— Спасибо! Ладно, мне пора. Обещала отцу что не выйду из дома, а сама с тобой в кафе тусуюсь.

— Вызвать тебе такси?

— Нет, я думаю на маршрутке будет быстрее, — улыбаюсь.

Для такси в этом месте неудобная парковка, потому что платный въезд, водители часто возмущаются, попадая в такую «ловушку». У Тины несколько раз были довольно нервные «инциденты». Остановка же — совсем близко, только по тропинке через зеленый парк пройти, и транспорт ходит часто.

Вот только стоит удалиться от кафе, как назло начинается ливень.

За минуту промокаю до нитки. К тому же очень боюсь грозы, раскаты грома оглушают.

Вот что за невезение?

Останавливаюсь, решив вернуться в кафе. Надо было послушать подругу!

На мне короткая тонкая куртка, хлопковое платье липнет к телу, полусапожки хлюпают. Обнимаю себя руками, дрожу.

Я почти вернулась в кафе, как в этот момент мне преграждает путь машина. Меня резко хватают, к лицу прижимается мокрая тряпка.

Дальше полная пустота. Прихожу в себя, мучительно пытаюсь понять, что произошло. Меня сбила машина? Вроде ничего не болит. Я в скорой?

Очень хочется пить, голова кружится, виски ломит.

— Она очнулась, — произносит мужской голос.

Меня охватывает ужас. Понимаю, что меня похитили. Резко сажусь на сидении, вижу впереди двух незнакомых мужчин. Стекла машины тонированы, в переднем видна только дорога.

— Куда вы меня везете? Остановите машину!

— Заткнись и не дергайся, поняла? Иначе снова придется тебя усыпить, — мрачно предупреждает бородатый мужчина.

Чувствую абсолютный, всепоглощающий ужас, у меня в прямом смысле дрожит каждый нерв, каждая клетка тела!

Что же мне делать? Куда меня везут? К Байратову?

Надо признать, что это, как ни странно, единственное, что внушает мне некое подобие надежды. По крайней мере не в неизвестность. Байратов подонок, это я уже поняла. Но он вроде не похож на совсем маньяка.

Хотя откуда мне знать, как выглядят маньяки? Я даже фильмов подобных всегда избегала.

Единственное что помню — они вроде предпочитают в одиночку совершать свои преступления. Этот же оказывается имеет целую банду.

Так, надо предупредить отца.

Моя сумка валяется под ногами. Осторожно шарю рукой в поисках мобильного.

— Телефон свой ищешь? — бросает на меня хмурый взгляд водитель, тоже бородатый, в темных очках. — Он пока у нас побудет. Расслабься, скоро приедем.

— Кто вы? — выдавливаю шепотом.

— Хочешь познакомиться? — скалится второй.

— Нет, не хочу! Мне надо предупредить… работодателя.

— Успеешь. Довезем, передадим боссу, а там уже у него просить будешь. Телефон, предупредить или еще чего, — и снова ухмыляется гнусно.

Сжимаю мучительно ноющие виски, обхватываю себя руками. Меня колотит, к горлу подкатывает тошнота. Может если меня вырвет, они остановят машину, и я смогу сбежать?

Но в этот момент автомобиль сбрасывает скорость. Останавливается возле высоких ворот, которые начинают медленно открываться.

— Приехали, — довольно бросает водитель.

Въезжаем в ворота, машина останавливается, меня вытаскивают наружу. Голова кружится. Оглядываюсь по сторонам. Первое что отмечаю — здесь явно живут очень богатые люди. Над ландшафтным дизайном явно трудился профессионал.

Кому я понадобилась в этом месте? В голове проносятся разные ужасы. Или все-таки Байратов. Но если это его дом… тогда этот человек может позволить себе любую королеву красоты. Зачем связываться со мной? Неужели так сильно ненавидит моего отца? Да что он ему сделал?

А еще сложно поверить, что хозяина такого места могут так запросто посадить в тюрьму!

Просто не верится.

— Пожалуйста, отпустите меня, — пищу жалобно.

У моих конвоиров такие лица, что на самом деле понятно, что просить бессмысленно. И все же не могу сдержаться.

— Я буду кричать!

Меня накрывает истерика, совершенно внезапная. Только что сил не было даже дышать, а теперь извиваюсь, царапаюсь, кричу так, что режет легкие. Но меня скручивают, скулу обжигает пощечина. Мне связывают руки за спиной.

— За мной пошла. Еще раз крикнешь — получишь кляп. Тебе точно не понравится.

Глава 5

Страх, чувство унижения, беспомощности, все это бурлит внутри, предвещая близкий повтор истерики. Я держусь из последних сил, потому что страх кляпа на данный момент, пожалуй, сильнее всего. Ведь с ним я могу задохнуться. Ужасный исход. Хотя кто знает, может совсем скоро он покажется мне желанным.

Меня вталкивают в какую-то дверь. Лестница ведет вниз, в подвал! Здесь полумрак, очень промозгло, начинают стучать зубы.

— Сюда, — открывает дверь и вталкивает меня в помещение. Оглядываюсь по сторонам. Лязгает замок. Меня заперли!

Моя камера и правда очень большая. Пожалуй, как половина скромной двушки. Только никакой мебели, кроме двух табуретов. Ноги не держат, и я опускаюсь на один из них.

Несколько минут стою в полном оцепенении.

Надо найти способ выбраться!

Давид

— Зачем ты лезешь в мои дела, Ахмад? — рявкаю в телефон. Едва сдерживаюсь, чтобы не отшвырнуть его.

Понимаю, что должен держать себя в руках. Я слишком многим обязан Ахмаду. По сути этот человек вытащил меня из передряги, в которую засунул Никольский.

Отец Есении сделал все, чтобы подставить меня, и чтобы осудили максимально надолго. Но на этом останавливаться не собирался. В тюрьме на меня было покушение. Раскрыть заказчика тоже помог Ахмад.

Если бы не его люди, я бы не выжил.

До этих событий Ахмад был моим партнером в нескольких проектах за границей. Мы не так уж хорошо знали друг друга. Его устраивало то, как я приумножаю его капиталы. В деньгах он не нуждался, но ему нравилось играть, рисковать, ну и конечно, зарабатывать.

Я знал, что он очень влиятелен, но не догадывался насколько.

Этому человеку я обязан жизнью.

Вот только терпеть не могу, когда вмешиваются в мою жизнь.

С Есенией я планировал разобраться сам, без помощников. Да, она заинтересовала меня. Зацепила. Но мстить женщине, чтобы добраться до ее родственника — не мое.

Похоже, Ахмад считает иначе. Приказал похитить девушку, о чем сразу сообщил мне. Приходится сорваться посреди семейного ужина и нестись в особняк Ахмада, матерясь на чем свет стоит.

— Зачем ты это сделал? — врываюсь в кабинет друга.

Пожилой мужчина сидит в высоком кожаном кресле возле камина. Сдвигает брови. Критика ему явно не по душе, я же скрывать свои эмоции не в состоянии.

— Потише, Давид. Не надо повышать на меня голос.

— Я не воюю с женщинами. Ее нужно отпустить.

— Мне доложили, что ты назначил дочку Никольского платой за его проступки. Я с тобой согласен. Это хороший ход.

— Что? Я ничего такого не говорил.

— Мне нет. Но ей ты именно это озвучил. И это правильно. Нет платы страшнее. Теперь девушка твоя.

— Она не нужна мне.

— Не стоит так быстро менять свои решения, Давид. Тем более изначально ты выбрал правильное. Девушка станет твоей. Пусть не на всю жизнь, ты, разумеется, вправе взять с нее долг, а потом вернуть отцу. Когда пожелаешь. Пойми, Никольский очень хитер и изворотлив. От него можно ждать чего угодно. Но пока девушка будет в твоей власти, он не посмеет снова плести интриги.

— Я не хочу прикрываться женщиной!

— Это другое. Отнесись к ней как к развлечению. Сделай своей. Пусть выполняет твои желания. Она понравилась тебе, я же вижу. Вот только не позволяй себе жалеть ее. Вспомни, как тебя порезали в тюрьме, по приказы ее папаши. Он это делал для того чтобы его крошка в роскоши купалась. Он не только с тобой это проделал. Со многими другими.

Лицо Ахмада искажается ненавистью. Вспоминаю, что он не только мне помогает. Никольский когда-то подставил близкого друга Ахмада. Тот долго расследовал запутанную историю.

Так что не только у меня есть поводы для мести. Если не сделаю что решил Ахмад, Есении все равно не вырваться.

— Хорошо. Я возьму ее себе.

— Ты не просто возьмешь. Будет свадьба. Девица должна быть в полном твоем распоряжении. Мы позовем ее папашу на торжество.

— Он не придет.

— Ты меня разве плохо знаешь? Придет, — смеется Ахмад. И тут же его лицо становится жестким:

— Он еще многое мне должен отдать. У этой твари много компромата. К сожалению, подстраховался так, что не убьешь. Слишком дорого обойдется. Ладно, отправляйся к девице. Ее в подвал бросили, небось визжит там со страху. Успокой свою невесту, — усмехается, показав кривые передние зубы.

Есения

Хожу по своей камере взад-вперед, не в силах остановиться. Наверное, пока не упаду замертво. Но так мне чуточку легче. Стоит замереть — накрывает паника.

Лязгает замок, поворачиваюсь к двери. Увидев Байратова, бросаюсь к нему!

Какое-то время сражаюсь с ним, как обезумевшее животное. Пытаюсь оцарапать, бью ногами. Он скручивает меня. Начинаю визжать, пока щеку не обжигает пощечина.

— Все? Достаточно, или еще врезать? — спрашивает холодно.

— Ты получаешь от этого удовольствие?

— Нисколько. Но вижу, что тебя иначе не остановить.

— Ты садист! Подонок! — вырываюсь из его рук.

Точнее, он позволяет мне вырваться. Отскакиваю к дальней стене. Меня трясет как в лихорадке.

— Ненавижу тебя! Будь ты проклят!

Мои слова не действуют на этого монстра. В глазах Байратова лишь мелькает усмешка. Похоже, он наслаждается моим страхом. Разглядывает меня оценивающе, пристально.

— Ты не в курсе, что это похищение? Хотя, ты же уголовник! Только вышел! Только зачем я тебе? — выкрикиваю яростно.

Не получаю ответа. Посылаю Байратову взгляд, полный яростного негодования.

Он отвечает холодным и спокойным, все так же оценивающим осмотром.

Не могу выдерживать, отворачиваюсь.

— Пошли, — командует, открывая дверь.

— Я никуда…

Осекаюсь. Получается, добровольно в плену себя оставляю? Этот подонок загнал меня в угол.

— Сначала объясни, что тебе нужно!

— Так вышло, что мне нужна жена, — усмехнувшись, бросает Давид.

В его глазах ирония, и что-то еще. Темное, напряженное. Пробегающий по мне взгляд обжигает и одновременно бросает в холодный пот.

— Что? Что ты несешь? Ты совсем больной?

Никогда ни с кем не позволяла себе подобного диалога, но сейчас готова обзывать этого мужчину последними словами! От услышанного каждый волосок на теле встает дыбом.

— Чем больше ты сопротивляешься и сквернословишь, тем больше придется заплатить, принцесса. Ты слишком строптивая и капризная. Пожалуй, после свадьбы займусь твоим воспитанием.

— Давид, похоже тебе и правда нелегко придется, — слышу скрипучий мужской голос.

В комнате появляется мужчина. Старик. Невысокий, коренастый. На нем дорогой костюм, идеально вычищенные ботинки. Почему-то респектабельный вид не сглаживает гнетущего впечатления. От него веет не просто опасностью. Смертью.

От ледяного взгляда.

— Ты прав, Давид. Ее надо как следует поучить манерам. Что скажешь, если подвесим вниз головой? Пару часов повисит, глядишь подумает о своем поведении. Вежливость — дело наживное.

— Не стоит. Я сам с ней разберусь.

— Уверен?

— Она моя, Ахмад. Помнишь?

— Хм, ну если тебе нравятся строптивицы.

— Церемонию готовят?

— О да. Завтра повеселимся. Ладно, оставлю вас. Но запомни, — снова колючий взгляд старика пробирает до икоты. — Я не потерплю хамства в своем доме. Не будешь уважать мужа — придется проявить ласку ко всем моим людям. Их в моем доме человек тридцать. Поняла? Хорошо об этом подумай.

Старик уходит. Я с трудом перевожу дыхание.

— О чем он? Что он пытался сейчас сказать?!

— Не думаю, что тебе правда хочется это услышать, — морщится Байратов.

— Я не стану участвовать в вашем спектакле!

Боже, во что я вляпалась? Мозг отказывается воспринимать происходящее как реальность! Наверное, я сплю и вижу страшный сон!

— Это не представление, Есения. Ты не дура. Понимаешь, что попала в опасный переплет. Лучше всего выполнять все что скажут. Тем быстрее сможешь выбраться. Но придется заплатить. Вини в этом папочку. Твой отец должен не только мне. Но и Ахмаду. Долг придется возвращать. Время пришло. Я мог бы сказать, что мне жаль, но это не так. Между убийством старика и молодой женщиной в своей постели, я безусловно выберу второе. Не люблюлицемерить, поэтому говорю, как есть.

Оглядываюсь по сторонам, размышляя чем можно защититься, отбиваться… Он даже не скрывает что собирается… использовать меня. Для своего развлечения. Мужчина, только вышедший из тюрьмы!

Глава 6

Но в глубине души я все еще не верю, что Давид — насильник. Что способен принудить меня к близости. Возможно, это просто защитная реакция, чтобы не сойти с ума.

— Не хочу слушать все это! Если только попробуешь меня коснуться, я…

Сгребает в охапку в ту же секунду, закидывает меня на плечо, словно я мешок, причем не особо тяжелый.

— Что ты делаешь? Куда идешь?! — кричу в панике. Кровь приливает к голове. Начинает тошнить, все плывет перед глазами.

Байратов идет долго. Коридоры, ступени. Наконец, когда я уже едва терплю тошноту, меня ставят на ноги.

Оглядываюсь по сторонам. Довольно уютная, просторная и дорого обставленная комната. Двуспальная кровать. Темное покрывало. Небольшой письменный стол, кресло, шкаф. На стуле небрежно брошен мужской пиджак.

— Это твоя комната?

— Ты догадливая.

— Зачем я здесь?

— Чтобы стать моей женой, помнишь? Или у тебя проблемы с запоминанием информации?

— Нет у меня никаких проблем, кроме тебя! Отвяжись от меня, ясно? Я никогда не стану…

Байратов не дослушав выходит из комнаты, слышу звук ключа в замке.

Он запер меня! Просто отлично!

Но с его уходом силы разом покидают. Тяжело опускаюсь в кресло, обхватываю себя руками. Не понимаю, что происходит. Как моя размеренная жизнь могла столь стремительно превратиться в кошмар? И за что? За какие грехи?

Что же ты наделал, папа?

Время тянется невыносимо медленно. Час за часом провожу в заточении. Желудок урчит жалобно, хотя голода не испытываю. Вода есть в графине на столе, и спустя пару часов не стерпев наливаю себе стакан. В горле пересохло, к чему мучить себя?

Спасибо, что хоть попить можно.

Санузел тоже обнаруживаю, в смежной комнате, похожей на гардеробную, за небольшой дверью возле шкафа. Тут просторно, очень интересный дизайн — старинная ванная «на ножках». Всевозможные флаконы, шампуни. Я бы не отказалась принять душ, чувствую себя грязной после подвала и прикосновений Давида. Не знаю от чего больше.

Вдруг слышу шум в комнате. Мой тюремщик вернулся? Что ему нужно?

Подавляю первый порыв запереться в ванной, выглядываю из-за двери.

Это не Байратов. Довольно молодая женщина в черном платке, черном платье, смотрит на меня, явно пытаясь продемонстрировать равнодушие. Но при этом заметно любопытство.

— Здравствуйте, меня зовут Айше. Я принесла вам поесть, — произносит тихим голосом.

— Я не голодна.

На самом деле это не так, говорю из упрямства.

Иду за новой знакомой. Оказываемся в первой комнате. На столике сервировано несколько тарелок. Пахнет аппетитно.

— Вам что-нибудь нужно?

— Да. Я хочу уйти отсюда.

— Боюсь это не я могу решать, простите. Но если вам что-то понадобится из одежды, или еще каких-нибудь вещей, я к вашим услугам.

— Сколько меня будут здесь держать?

— Простите. Я ничего об этом не знаю.

— А мои вещи? У меня была сумочка. Там телефон… Вы можете узнать о ней? Мне очень надо позвонить родным.

Айше кивает, у меня появляется надежда, что она действительно мне поможет. Даже немного начинаю чувствовать голод. Делаю себе бутерброд, ем его торопливо. Мне нужны силы, чтобы справиться с ситуацией, в которую угодила.

Но Айше так и не приходит! Час за часом я жду ее, совершенно измученная, чувствуя растущее отчаяние. Наконец звук ключа в замке. Подскакиваю из кресла, бросаюсь к двери, но это, к огромному моему разочарованию, Байратов.

— Хватит издеваться надо мной! — восклицаю, меня трясет от нервозности. Время уже очень позднее, и я с отчаянием понимаю, что никуда меня не отпустят.

— Успокойся. Я заберу свои вещи и уйду. Будешь спать одна.

— Я не хочу здесь спать! Мне домой нужно!

— Слушай, я дико устал от твоих психозов, — морщится. — Я могу быть далеко не таким понимающим.

— Вот и отлично. Устал? Отпусти меня! Не нужно мне твоих пониманий!

Не слушает. Проходит мимо, словно я стеклянная. Направляется к шкафу. Берет какие-то вещи.

Тут в комнату входит Айше. Хочу броситься к ней, но она даже не смотрит в мою сторону. Забирает поднос с едой и бесшумно испаряется.

— Голодовкой ты ничего не докажешь, Есения, — бросает Давид холодно.

— У тебя забыла спросить! Ненавижу, — всхлипываю.

Байратов ничего не отвечает, уходит. Снова запирает дверь.

Половину ночи провожу, бодрствуя на стуле. Обхватив себя руками, раскачиваюсь из стороны в сторону. Никак не могу перестать думать, что будет дальше. Снова и снова задаю себе вопросы, чем мой отец мог так сильно разозлить этих людей.

— Ну вот, ты переживал, а она спит тут сладко, как младенец, — голос мачехи доносится сквозь пелену.

— Есения! Дочка! Как ты? Тебя накачали? — тихий голос отца, в котором явно проскальзывают нотки вины.

Подскакиваю. Я на постели, не помню, как в ней оказалась. Отключилась вроде в кресле, поклявшись, что не подойду к месту, где спал ненавистный мне мужчина, пусть даже его не было на данный момент в комнате.

— Как вы здесь оказались?

Все еще не верю, что это не сон. Даже щипаю себя, чтобы убедиться. Бросаюсь к отцу, обнимаю его.

— Спасибо, что вы за мной приехали! Мне было так страшно! Можно прямо сейчас поедем домой?

Мачеха бросает на меня задумчиво-въедливый взгляд.

— Хм, странное отношение к жениху. Артем, ты уверен, что твоя дочь собирается замуж? — задает вопрос, который лишает меня дара речи.

— Надь, пожалуйста, выйди. Сходи, по саду погуляй. Я поговорю с дочерью.

— Я хочу уехать. Давай поговорим дома, — произношу торопливо.

— У тебя полчаса, Тём, чтобы все разрулить, — поморщившись, Надежда удаляется.

— Что происходит? Я ничего не понимаю! Меня похитили, заперли в подвале, а теперь ты приезжаешь, и…

— Дочка, прости, но у тебя нет выбора. Ты должна выйти за Байратова. Иначе нас всех убьют.

— Что?! Что ты такое говоришь… я не понимаю тебя…

— Есения, ты у меня умная девочка. Я очень сильно просчитался. Виноват перед Давидом. Но еще хуже дело обстоит с его так сказать покровителем. С Ахмадом договориться почти нереально… Все очень опасно, девочка моя. Не думай, что я жертвую тобой ради своей жизни. Это не так. Я хочу спасти прежде всего тебя…

— Я ничего не понимаю! Но замуж точно не пойду, уж прости…

После сна меня дико мучает жажда, голова плывёт. Соображаю очень плохо. Понимаю только одно… Я в западне. И никто не поможет мне выбраться. Даже родной отец.

Дверь в комнату распахивается, заходит Ахмад. Вижу, как бледнеет отец. Буквально отшатывается от этого мужчины в сторону.

— Я вижу твоя дочь слишком строптива. Не хочет помогать тебе, Артем. Ну что же, так тому и быть. Забирайте его.

Двое амбалов врываются в комнату, хватают отца. Я визжу, но на это никакой реакции.

— Я всегда забираю долги, девушка. Запомни это. Ты не захотела спасти своего отца. Что же, тебе с этим жить.

— Вы все ненормальные! — рыдаю. Не могу поверить в происходящее.

С улицы слышу крики Надежды. Ее тоже схватили?

— Я… я передумала. Если другого выхода нет…

— Что? Что ты там лепечешь? Думаешь, тебя уговаривать будут? Нашлась принцесса! Да желающих ублажить Давида — толпы. У тебя был шанс, но ты его упустила. Кровь твоего отца на тебе будет. Казнь вечером.

— Нет! Вы в своем уме? Что вы такое говорите?

В комнату врывается мачеха. Бросается на меня, лупит по щекам.

— Дрянь! Какая же ты дрянь! Ни себе, ни людям, да? У тебя был шанс помочь Артему, но твоя гордость превыше, да? Я тебя убью! Ненавижу! Он так молил о помощи, а ты…

Мачехе становится плохо, она оседает на пол.

— У тебя есть время до вечера, Есения. Теперь ты не просто станешь женой Давида. Ты должна умолять его, чтобы он захотел этого.

Глава 7

Давид

— Зачем ты попросил другую комнату? — хмурит брови Ахмад. — Только не говори, что эта девка разжалобила тебя! Она такая же, как ее отец. Не думай иначе.

— Не лезь в это, Ахмад. Ты не будешь диктовать мне, когда я должен спать, и с кем.

— Ладно. Извини, — произносит нехотя. — Ты прав.

— Ты слишком сильно одержим местью.

— Хорошо, что ты другой. Умеешь сохранить трезвую голову. Да, к слову. Семью Есении привезут сюда вечером. Послезавтра сделаем церемонию. После этого…

— Я не хочу знать, Ахмад.

— Как хочешь.

— Я увезу девушку и уеду.

Итак, за грехи отца расплачиваться придется Есении. Сладкой, чувственной, явно невинной девочке. Пусть так.

Решение Ахмада уже не переиграть. Остается только получать удовольствие. Наслаждаться тем, что само пришло в руки.

Как бы ни хотел относиться к происходящему равнодушно — не выходит. Есения все больше занимает мои мысли.

Что же так зацепило в ней? Естественность? Невинность?

Маленькая. Очень хрупкая. Русые волосы до талии. Большие глаза лани.

Дотронулся — и аж повело от накатившего желания.

Так что меня останавливает?

Можно не ждать свадьбы. Это ведь фарс. Формальность.

И все же, во мне видимо еще остались зачатки сострадания. Смятение в огромных голубых глазах, беззащитность, несмотря на браваду. Это не может быть игрой. Есения не настолько хорошая актриса. От ее испуганного взгляда быстрее бьется сердце.

Когда тащил ее в свою комнату, дрожащую и беззащитную, отметил, что наслаждаюсь даже такой близостью. Даже от запаха ее дурею. Нежная. Юная. Будит внутри инстинкт охотника. Как и желание защитить. От самого себя.

Есения

— Айше, отведи меня пожалуйста к Давиду. Прямо сейчас.

Я почти надеюсь, что служанка откажет. Обманет, как в прошлый раз. Но она кивает, и показывает жестом следовать за ней. А у меня мысли вихрем в голове кружатся. Несколько раз, пока идем по коридору, я почти готова повернуть назад, бегом бежать, вот только куда?

Нет, я не могу оставить своего отца на растерзание этим людям! Я должна пожертвовать собой, раз другого выхода нет.

Я хранила невинность для любимого человека, мечтала выйти замуж один раз и на всю жизнь…

Что поделать, моим мечтам суждено разбиться вдребезги.

Будет больно? Давид будет жестоким?

Меня передергивает от этих мыслей. Накатывает тошнота. Отвращение.

К сожалению, у меня нет никаких вариантов для отступления. Я должна помочь единственному близкому человеку. Иначе не смогу жить с грузом вины. Хотя и после того что произойдет, вряд ли жить захочу.

Айше останавливается возле двери, показывает на нее. Не дожидаясь когда войду, уходит дальше по коридору.

Чтобы не передумать, сразу толкаю дверь.

Байратов в комнате. Он явно только после душа — волосы выглядят влажными и на краю постели валяется полотенце. Счастье, что не пришла раньше — еще застала бы его обнаженным. Вздрагиваю от этой мысли. Сейчас на Давиде простая серая футболка и черные штаны.

— Неожиданный визит, — прищуривается. — Зачем пожаловала?

Молчу. Стараюсь не подать виду, но внутри все дрожит. Байратов опускается в большое черное кожаное кресло. Небрежно откидывается на спинку. Смотрит на меня так, будто ждет что сейчас начнется представление. Внимательно наблюдает за мной.

Кровать тоже очень большая, она на заднем плане, застелена черным покрывалом. Тона в комнате преобладают серо-черные, что добавляет не только изысканности, но и мрачности.

Как и сам Байратов. Хмурый. Отстраненный. Разглядывает меня то ли с отвращением, то ли с полным равнодушием.

— Неожиданно. Ты удивила меня. Зачем пришла? — спрашивает холодно.

— Мой отец… Спаси его от Ахмада. Умоляю тебя! Я готова на что угодно… Если тебе это нужно… я буду с тобой.

Ну вот, я это сказала и пол не рухнул под моими ногами. Я все еще дышу… хоть и с трудом.

— Что за неожиданная горячность, Есения? Я думал ты неприступна, — отвечает лениво.

— У меня нет выбора, — выдыхаю, чувствуя, как кожа вспыхивает под пристальным взглядом Давида.

То что он спокоен, не набрасывается на меня, добавляет мне немного смелости. Я почти надеюсь, что он откажется от приносимой мною жертвы. Отправит восвояси. По крайней мере, до свадьбы. Может быть к тому времени ситуация изменится? О да, я неисправимая оптимистка.

— Твой папаша не заслуживает подобных жертв, — кривится Байратов.

— Не тебе это решать! — восклицаю возмущенно.

— Ты права. Меня достало быть благородным в твоем отношении, — рявкает неожиданно. Встает. Подходит ко мне. Нависает, подавляет своей мощью.

— Итак, посмотрим, что нам предлагают.

Судорожно сглатываю, отвожу взгляд. Меня охватывает безотчетный страх.

— Иди к кровати. Раздевайся.

Передергивает от грубого приказа. Еще больше — от равнодушного тона. Нет, это не может происходить всерьез! Он же только что чуть ли не выгонял меня, был недоволен визитом…

Опускаю глаза, скрывая животный страх, охвативший все существо. Сердце больно колотится о ребра, дыхание перехватывает.

— Хватит вести себя как жертва насилия. Ты сама пришла. Я жду. Не трать мое время впустую. Я и так потерял его слишком много, — произносит требовательно.

— Можно… Выключить свет? — спрашиваю, сглотнув судорожно.

— Нет.

Желудок болезненно сжимается, когда встречаюсь с колючим потемневшим взглядом. Между нами виснет пронзительное молчание, от которого хочется закричать.

— Тебе обязательно… Быть таким омерзительным?

Сама не понимаю, зачем задаю этот вопрос. Глупо ждать доброты от этого мужчины. Просто безумие! В ответ лишь получаю очередной тяжелый взгляд.

— То есть я еще и должен тебе подыграть? И кого ты хочешь видеть перед собой? Нежного принца? Мне не нравится твоя игра, Есения. Не провоцируй, — звучит предупреждающе.

Хотя совершенно не понимаю, что он имеет в виду! На что я провоцирую его? Да я на грани обморока от происходящего!

Ненавижу его в эту минуту так сильно, что темнеет в глазах. Хочется резко рвануть вперед, впиться ногтями в безупречно красивое лицо этого подонка.

Вот только это ничем не поможет моему отцу. Лишь усложнит все еще больше.

Мы оба знаем финал того что происходит между нами.

Он неизбежен.

Все дело в старике, который возомнил себя вершителем судеб. Не знаю кто такой этот Ахмад. Маньяк, извращенец, жестокий подонок?

Он хозяин этого места, и мне не справиться с ним.

Он хочет уничтожить моего отца. Меня.

Как и Давид, взирающий на меня сейчас, подобно пауку, равнодушно наблюдающему, как в его сетях бьется муха.

Перестань, приказываю себе. Хватит сожалений. Главное, чтобы все поскорее закончилось.

В конце концов, это просто физические упражнения. Увы, попытка иронизировать над своей ситуацией проваливается.

— Тебе помочь, Есения?

Ледяной тон разрезает воздух лезвием. Встречаю взгляд Давида. Нечитаемый. Равнодушный. Он явно не из тех, кто любит показывать эмоции.

Скоро все закончится, еще раз подбадриваю себя. И едва сдерживаю истерический смех. Кажется, перестаю контролировать себя. Готова сорваться с места и бежать, крича от страха.

Нет, я не посмею. Я уже не владею собой, своим телом, жизнью.

Меня сделали разменной монетой…

Молния на платье сзади, а руки так сильно дрожат, что ничего не выходит. Жалкие потуги. На что Давид смотрит с равнодушием. Пока вдруг не делает резкий шаг ко мне. Платье издает жалобный треск, падает на пол, к моим ногам, а я остаюсь в одном белье. Машинально закрываюсь руками.

Снова захлестывает ненависть. Ослепляет меня, стискиваю руки в кулаки, вонзая ногти в кожу.

Как умудрилась попасть в этот средневековый кошмар?

Обхватываю себя руками, в безотчетном желании прикрыться, спрятаться от пристального взгляда.

— К постели, — пространство прошивает очередной резкий приказ.

Сердце подскакивает к самому горлу. Гнев, кипящий внутри, уступает место панике.

Я не хочу этого. Не желаю быть жертвой. Не хочу близости.

Только не сейчас и не с ним.

— Ко мне повернись.

Даже и не думаю выполнять приказ, я ему не кукла!

Резкий рывок, жалобный треск и верхняя часть моего белья безжалостно сорвана. Прикрываюсь руками как могу, но Давид резко обхватывает мои запястья и разводит руки в стороны.

— Сейчас не время играть в недотрогу, Есения. Снимай остальное, — хриплый приказ бьет как пощечина.

Руки дрожат, но я выполняю, потому что не хочу, чтобы он сам касался меня.

Хотя все равно коснется.

Давид тоже начинает раздеваться. Сбрасывает с себя футболку, штаны… мое сердце перестает биться.

Его тело роскошно: рельефные мышцы, мощный торс, крепкие длинные ноги. Он великолепен.

Мое внимание привлекает жуткий шрам на груди. Кривой, длинный. На идеальном теле он смотрится чужеродно. Странно, но при взгляде на него я чувствую боль.

Наверное, Давид пережил ее немало.

Сжимается сердце, хоть и глупо сочувствовать монстру, но меня пронзает острый спазм, словно могу ощутить то, что он пережил.

Похоже, Давид по-другому истолковывает мою гримасу.

— Прекрати смотреть на меня как на насильника, — обхватывает мой подбородок, сдавливая пальцами, заставляя поднять глаза на него.

Горящий взгляд голодного зверя.

Мне становится еще страшнее. Зажмуриваюсь, но тут же чувствую, как рука грубо обхватывает подбородок. Большой палец надавливает на мои губы.

— На меня смотри.

Наклоняется ко мне, зарывается другой рукой в мои волосы.

Понимаю отчетливо — Давид уже не остановится, как бы ни умоляла.

Он такой горячий, раскаленный. Неужели это я таким его сделала? Глаза горят диким блеском, челюсть сжата. Задыхаюсь от паники. Прикусываю дрожащую нижнюю губу. Мне передается его жар, горит буквально каждая клеточка кожи.

Рука мужчины ложится на мою шею.

— Расслабься. Сама ведь пришла, — голос звучит на тон ниже, спокойно.

Тогда как я — на грани истерики.

— Отпусти, пожалуйста.

Мне нужно хотя бы пару минут, чтобы собраться с силами. Не ожидала такой лавины ощущений. Которые сводят с ума.

Заходя в эту комнату, я ощущала лишь ненависть. Как вышло, что все изменилось? Что реагирую на его голос, запах… Причем совсем не так как рассчитывала.

Давид начинает трогать мое тело. Медленно, изучающе, его руки скользят, сжимают, вызывая у меня трепет и стоны.

Поглаживает, будто успокаивая.

Хочу ненавидеть его, и все что он делает со мной. Но чувствую противоположное, и это убивает меня.

— Почему дрожишь? Холодно? Согреть тебя?

— Н-нет…

Не позволять ему проявлять доброту. Иначе будет лишь хуже. Этот человек — мерзавец, пользующийся своей силой.

— Я могу быть нежным, Есения.

— Я хочу, чтобы это как можно скорее закончилось…

Вздрагиваю всем телом, потому что в этот момент мощное тело накрывает меня. Давид покрывает мое тело поцелуями. Беззвучно молюсь лишь о том, чтобы пережить все это. Пытаюсь отстраниться мысленно, но реагирую на каждое касание его губ. Дыхание Байратова прерывисто, он тоже на грани, внезапно понимаю это.

Тело помимо воли выгибается дугой ему навстречу. Я настолько поглощена ощущениями, что почти забываю, где нахожусь.

Слушаю стремительный стук его сердца. Давид накрывает мои губы своими. Поневоле принимаю властный поцелуй.

Внезапно задрожав, Байратов притягивает меня ближе к себе, впиваясь неистово в губы. Голодным, полным желания и почему-то… гнева. Словно я разозлила его чем-то.

Сжимаюсь под этим натиском, дрожим оба.

Происходящее подобно лавине — отчаянно страшно, но уже ничего не остановить.

Судорожно вцепляюсь в плечи Давида, царапаю их, не отдавая себе в этом отчета.

Он хрипло стонет, а мне кажется, что больше не выдержу его напора. Выгибаюсь все сильнее, все тело напряжено подобно вибрирующей струне.

— Тихо, малышка. Успокойся, — от мягкого голоса лишь сильнее начинает щипать глаза, щеки становятся мокрыми.

Глава 8

Когда все наконец заканчивается, чувствую себя опустошенной, почти мертвой.

Давид сразу уходит в ванную. Мне хотелось другого. Чтобы обнял, прижал к себе. Презираю себя за эти мысли!

Вжимаюсь в простынь, и вдруг приходит мысль — сколько женщин прошло через эту постель?

Я для него лишь одна из многих и должна принять это.

Появляются слезы. Едкие, соленые.

Давид очень быстро возвращается. Слыша его приближение, натягиваю на себя одеяло.

— Теперь меня ждёт представление в стиле: «Ой, как какой же ты подонок»? — холодно интересуется Байратов, глядя на меня. — Что заставит меня еще раз напомнить, что ты сама пришла сюда.

— Нет никакого представления, — произношу глухо.

— Хорошо, я рад, потому что устал и не настроен на продолжение мелодрамы. Хочешь принять душ? — в голосе Байратова ни грамма сочувствия.

— Единственное, что я хочу, это уехать отсюда.

— Тебе прекрасно известно, что это невозможно. Но ты можешь уйти в свою комнату. Он еще не договорил, как резко вскакиваю с постели, начинаю натягивать на себя платье, комкаю в руках рваное белье.

Выскакиваю за дверь, даже не взглянув на Давида.

Радоваться должна, что отпустил меня, но вместо этого на душе ужасно паршиво.

Бегу по коридору, мне навстречу появляется Айше. Смотрит на меня встревоженно. Вид у меня, наверное, тот еще.

— С тобой всё в порядке? — спрашивает на ломаном русском.

— Оставь меня в покое!

— Идём, я отведу тебя в твою комнату.

— Я всех вас ненавижу!

— Для меня тут всего лишь работа. Поверь, мне не нравится, что произошло с тобой. Это ужасно… Но ведь ты сама пошла к нему…

Айше понимает, что произошло, и от этого мне становится ещё паршивее.

— Держись, девочка. Поверь, в жизни есть вещи куда более ужасные.

— Уж прости, мне сейчас не до твоих глубокомысленных изречений. Можешь оставить меня одну?

— Да, конечно, — поджимает губы Айше и уходит из комнаты.

Понимаю, что обидела ее, и что она вряд ли этого заслуживает. Она лишь хотела меня поддержать. Я же повела себя грубо. Это мне не свойственно. Но может быть дело в том, что меня больше нет? Меня прежней. Все растоптано.

Прежде всего мне необходимо смыть с себя все что произошло. Захожу в ванную, первым делом выбрасываю испорченное белье в мусорную корзину. Порванное платье — туда же. Затем долго стою под обжигающе горячими струями воды.

Перед глазами мелькают картины произошедшего. Давид. Его обнаженное тело, его руки, сжимающие меня в объятиях. Потом лицо Айше. Жалость, которая была написана на ее лице — еще унизительнее.

Не хочу быть слабой, не хочу быть жертвой, добычей, но стечение обстоятельств сделало меня именно такой.

Вымывшись, вытираю себя досуха, надеваю пижаму и падаю в постель. Усталость берет свое. Сжимаюсь в комок, накрываюсь с головой и проваливаюсь в сон моментально.

Но сон короткий. Я просыпаюсь, когда еще не рассвело. Сон больше не идет. У меня все болит, и внутри, и снаружи. Едкие слезы текут по щекам. Потом снова забываюсь на короткое время. После следующего пробуждения вскакиваю и бегу в ванную, меня тошнит. Потом снова принимаю душ.

Выхожу в полотенце и замираю — посреди моей комнаты стоит Байратов.

— Что ты здесь делаешь? — восклицаю нервно. Меня охватывает паника. Что ему нужно от меня? Не могу смотреть ему в глаза. Я ни в чем не виновата, и в то же время испариться, исчезнуть хочется.

— Зашел узнать как ты.

— Мне не нужна твоя забота!

— Это я вижу. Отлично, ты в порядке, раз способна психовать и огрызаться.

Сказав это, разворачивается и уходит, а я бросаюсь на постель, обхватываю колени. Зачем он проявляет заботу? Так только хуже! Я не должна чувствовать к нему ни грамма доброты, надежды или доверия. Он мой злейший враг!

Дверь в комнату снова открывается. Я уже готова к очередной стычке, но заходит Айше.

— Что тебе нужно? — спрашиваю грубо. Мне не свойственно такое поведение, самой неприятно быть стервой, но иначе не могу себя вести.

— Меня прислал ваш отец. Хочет, чтобы вы спустились в столовую, к завтраку. Я хотела сюда принести, но ему это не понравилось.

— Папа? Ты не врешь мне?

— Зачем мне врать? — пожимает плечами. — Так идешь? Я провожу вниз.

— Да, я сейчас… Дай пять минут, хорошо. Я быстро соберусь.

Настроение меняется, я снова живу надеждой, что все закончится, что меня заберут из этого кошмарного места, где я бесправная кукла. Где вынуждена отдаваться равнодушному мужчине. Которому я нужна лишь в качестве игрушки. Или мести.

— Папа! — не могу сдержать восклицание еще стоя на лестнице. Сбегаю вниз, обнимаю единственного родного мне человека.

— Ну что ты, Есения.

— Да уж, а нам где радушный прием, — фыркает Соня.

— Нашла чего ждать. Зачем мы ей теперь, — замечает Надежда.

Мачеха и сводная сестра тоже здесь, и я не могу сказать, что рада этому.

Наоборот, чувствую тревогу.

— Мы отойдем на пару минут, пока Есении не принесли завтрак.

— Это что еще за секретики? — недовольно хмурится Надежда.

— Тебе сложно подождать? — грубо осаживает ее отец.

— Да нет, ты чего психуешь, Артем? — кривится недовольно.

— Я же сказала, он не с той ноги встал. Забей на них, — отмахивается Соня. — Ой, милая девушка, а можно мне еще один круасан с шоколадом? Такая вкуснятина!

— Сейчас принесу, — говорит Айше.

Мы с папой выходим на балкон.

— Что происходит? Зачем они здесь?

— Приехали на вашу свадьбу с Давидом.

— Я думала… это все страшилки. Ты же не серьезно? — заглядываю отцу в глаза с надеждой, которая тает.

— Прости. Ничего нельзя уже сделать. Обещаю, я вытащу тебя, но позже.

— Когда? Сколько я должна буду играть роль? Это невыносимо! Можно свихнуться… Ты этого хочешь?

— Конечно же нет, Есения! Ты моя дочь и я хочу тебе только добра. Прости, я ничего не могу сделать. Даже если бы я пустил себе пулю в лоб, они уже не отступят.

— Не говори так. Только не это. Даже думать не смей!

— Я пытаюсь найти выход. Потерпи немного. И еще. Твоя мачеха и сестра не должны ничего знать. Они думают… у вас любовь.

— Что? — меня душит истерический смех.

Прости, дорогая. Им опасно знать правду. Да и не нужно.

Глава 9

Давид

Есении идеально удается заставить почувствовать себя настоящим подонком.

Задумчиво смотрю на пятно крови на постели. Хотя бы в этом ее отец не солгал. Она была невинной. Я стал ее первым мужчиной. Впрочем, что это вообще значит?

Девочка играет по правилам своего папочки. Хитрого, изворотливого лиса.

И все же на душе паршиво, как бы ни напоминал себе, что из себя представляет Артем Никольский.

В дверь стучат, мне почему-то приходит в голову мысль, что Есения вернулась.

Резко распахивать дверь, но вижу на пороге Ахмада.

Ничего не спрашивая, он проходит внутрь, пока пытаюсь справиться с яростью. Этот человек многое сделал для меня, но и в ответ много себе позволяет. Пока точка кипения не достигнута, но он упорно движется в этом направлении.

Первое, что делает Ахмад, это подходит в постели. Его рот растягивается в мерзкой улыбочке. В эту минуту ужасно хочу дать ему в рожу.

— Я в тебе не сомневался, сынок.

— Ты пришел похвалить меня за подвиг?

— Не язви, Давид. Я пришёл убедиться, что на этот раз наш общий враг не попытался обвести нас вокруг пальца. Итак, тебе досталась сладкая невинная девочка. Тебе понравилось? Теперь, как честный человек, ты тем более должен на ней жениться, — смеётся, довольный собственной шуткой.

— Я устал от подвигов. Если позволишь, я бы хотел остаться один.

— Ладно, отдыхай. Не буду сегодня к тебе лезть. Завтра предстоит насыщенный день.

Только ночь выходит бессонной. Меня раздирает желание найти Есению, узнать, как она себя чувствует.

Переживаю за неё, хотя понимаю, что это глупо. И опасно. Ни в коем случае нельзя позволить ей прорваться в сердце. Она дочь моего врага. Даже брак не сделает нас близкими людьми. Лишь партнерами на каком-то отрезке времени.

Отключаюсь под утро. Когда открываю глаза, череп прошивает спазм. Головная боль усиливается. Последствия драки в тюрьме. Иногда меня мучают ужасные мигрени, с которыми ничего невозможно сделать. В такие моменты сдохнуть хочется.

Даже тихий стук в дверь бьет по вискам.

На пороге стоит служанка.

— Что случилось, Айше? — спрашиваю, приоткрыв дверь.

— Ахмад Алиевич ждёт вас на завтрак. Специально послал меня за вами, — Айше не поднимает на меня глаза. — Сказал, что у него есть разговор, который не займет много времени. И чтобы вы пришли как можно быстрее.

— Хорошо. Иду.

— Спасибо.

— Айше.

— Да?

— Ты видела Есению? — служанка отводит глаза, но успеваю заметить полыхнувшую в них неприязнь. — Как она себя чувствует?

— С ней все нормально.

Буквально сквозь зубы цедит. Строптивая служанка.

Новый взгляд на меня, острый как лезвие. Но у меня нет ни сил, ни желания анализировать ее поведение. Женская солидарность. Айше преисполнилась сочувствия к девушке. Это нормально. Она ведь не знает, что девчонка знала о рисках. Я предупредил ее. Она сделала выбор.

Ответ Айше меня ничуть не удовлетворяет, поэтому, вместо того чтобы сразу пойти в столовую, я направляюсь в комнату Есении.

Дверь ее комнаты запирается только снаружи. Иначе она была бы заперта.

Мне приходит в голову мысль, что это наверняка дико раздражает девушку. Лишает ее чувства безопасности.

В комнате никого, но слышен шум воды за смежной дверью.

Есения в душе. То есть, она спала ночь не помывшись? После того как мы…

Почему меня волнует эта мысль? Тревожит глубже, чем что бы то ни было.

Щелкает замок, и девушка появляется передо мной в одном полотенце. Наши взгляды встречаются. В ее глазах шок, прижимает к себе полотенце, смотрит на меня широко распахнутыми испуганными глазами, заставляя снова почувствовать себя монстром.

— Что ты здесь делаешь?

— Решил зайти, узнать как ты.

— Зачем тебе это? Мне не нужна твоя забота!

Просто отлично, Есения ненавидит меня, а я в адовом пламени сгораю от желания снова к ней прикоснуться.

Это заставляет меня поспешно свалить из ее комнаты.

К кабинету Ахмада подхожу в самом скверном настроении. Неудовлетворенное желание все еще кипит в крови.

— Зачем я тебе понадобился с утра пораньше? — спрашиваю мрачно.

— А ты не забываешься, Давид? — возвращает меня в реальность скрипучий голос. — С чего это волком на меня смотришь? Я думал, что друг тебе, наставник. Жизнь тебе спас.

— Я помню об этом. Такое не забывается, Ахмад.

— Очень на это надеюсь.

Мы познакомились с Ахмадом в самый тяжелый и мрачный период моей жизни, в

тюрьме. Сначала общались там изредка, а потом Никольский нанял человека, который сильно порезал меня. Я не должен был вернуться на свободу. Отец Есении хотел, чтобы я сдох за решеткой как бездомный пес.

Но Ахмад помешал этим планам. Организовал лечение. У него были огромные связи даже по ту сторону решетки.

Глава огромной криминальной организации, смотрящий. И в то же время бесконечно одинокий старик. Двоих сыновей потерял во время разборок.

Он принял меня как сына.

И я должен отплатить ему тем же.

— Ладно, проехали. Все нормально. От такой девочки неудивительно что мозги слегка потекли, — прищурившись, продолжает изучающе смотреть на меня.

— Не говори ерунды. Я бы рад был выставить ее отсюда. Как и все семейство.

— Да что ты говоришь. Ладно. Ты должен уяснить, что мне нужно другое. Никольский продолжает держать козыри в рукаве. Я должен получить от него информацию. Девка будет залогом. Пока мы с Никольским будем разбираться в делах, тебе остается только держать на глазах эту строптивицу. Получать удовольствие. Непыльная работенка, не так ли?

Из головы не выходит взгляд бездонных голубых глаз Есении. Возможно для Ахмада и правда все в шоколаде. Мне же чувствовать на себе ненависть девушки — довольно паршиво.

Смешно. Думал, что после той грязи и боли, через которые прошёл, внутри все атрофировалось. Не могу сопереживать.

Оказалось, ошибся.

— Ладно, забудем на время про эту сволочь. Завтра и так весь день будет у меня на глазах. Поговорим о Солдарове. Этот боров слишком обнаглел. Его поймали за руку, причем по-крупному. После свадьбы займешь его место.

— Серьезно? Хочешь поставить меня мэром города? — усмехаюсь.

— Именно так.

— Издеваешься? Официально?

— Пока исполняющем обязанности. Пока господин Солдаров срочно отправится на лечение.

— Я бы не хотел светиться.

— Этот город — транспортный узел, слишком важен. Нужен свой человек. Обязанностей немного. Возможно, Есении понравится быть первой леди.

— Это вряд ли.

— Не решай за нее.

Насколько понимаю, Ахмад управляет огромной криминальной империей, держа всю власть железной рукой. Нещадно расправляется с конкурентами или провинившимися вассалами.

Если кто-то решает обойти приказы Ахмада — жестоко жалеют об этом.

Также Ахмад контролирует игорный бизнес в этих районах, решает вопросы, возникающие между мелкими группировками.

Он далеко не молод, ему уже сложно постоянно быть на острие. Ищет приемника.

Готов ли я им стать?

Не особенно рвусь. Скорее начну легальный бизнес, с нуля.

Но пока время отдавать долги.

Еще пару часов мы разбираем с Ахмадом по шагам план действий по Солдарову.

Есения

— Артем, мне тоже надо поговорить с тобой наедине, — требовательно заявляет мачеха, когда возвращаемся к столу. — Есения, садись уже завтракай.

— Поешь обязательно, дочка, пока не остыло, — говорит мне отец, и следует за женой. Остаемся вдвоем с Соней. Тут же появляется служанка, постарше Айше, с подносом.

— Ваше латте с мятным сиропом, — ставит перед сестрой кружку.

— Я говорила про мятный? — недовольно поджимает губы Соня.

— Да, конечно.

— Мне кажется нет. Ну да ладно. Иди уже.

— Я смотрю ты себя тут уже хозяйкой чувствуешь?

— А ты завидуешь? — не остается в долгу.

— Мне просто кажется можно быть повежливее.

— Ой, выискалась принцесса! Вот уж не думала, что ты хитрая такая. Может поделишься, как заполучила себе богатенького красавца?

— Нет, об этом я точно говорить не намерена.

Пролистываю сообщения на телефоне, игнорируя сестру. Кристина прислала мне новое расписание занятий, и длиннющее сообщение о новостях из универа. О наших общих знакомых, преподах. В глазах снова начинает щипать. Все это так буднично, но так прекрасно! Что лишь подчеркивает кошмар, в котором я оказалась.

Что теперь будет с моей учебой? Неужели меня правда выдадут замуж?

Я в ужасе от происходящего.

Глава 10

День проходит как в тумане. Меня куда-то везут, незнакомые женщины, но Надежда с Соней тоже с нами. С меня снимают мерки, я надеваю одно за другим белое платье. Окончательный вердикт выносит самая старшая из женщин, ее зовут Фатима.

Жена Ахмада. Эту информацию улавливаю случайно, в процессе разговора.

Никого не смущает, что я словно манекен. Без чувств, эмоций.

Действуют оперативно, с энтузиазмом. Так много покупок — голова кругом. Зачем стараться для дочки врага?

Отец не поехал с нами. Оставили как заложника?

Теряюсь в догадках.

Я бы попыталась сбежать, если бы он был в безопасности?

Обязательно!

От мысли, что завтра я стану собственностью ненавистного мне мужчины, все сжимается внутри.

— Отлично, мы берем вот это, — наконец заканчивает пытку примерками Фатима.

С облегчением переодеваюсь.

— Невеста какая-то нерадостная, — язвительный комментарий Сони.

Ей явно поперек горла то, что я в центре внимания. Хотя я бы с огромным удовольствием поменялась с ней местами.

Надежда одергивает ее, что-то шепчет на ухо.

Наконец все заканчивается, и мы возвращаемся в особняк.

Ночью лежу в постели, чувствуя абсолютное опустошение. Даже слез не осталось. Пришло четкое осознание проигрыша.

Другого выхода нет.

Утро начинается с суеты. Меня собирают, красят, наряжают. Женщины воркуют надо мной, напевая что-то нежное, говорят о ночи хны.

Я не понимаю этих обычаев. Попала в совершенно другой мир.

Как можно справиться со всем этим?

За завтраком снова удается пересечься с отцом.

— Зачем столько приготовлений, я не понимаю?

— Мне это тоже не понять, дочь. Возможно, жене Ахмада нравится этим заниматься. Если честно, плевать. Отнесись к этому, как к спектаклю.

— И когда он закончится?

— Я сделаю все, чтобы это произошло как можно скорее.

Мне страшно…

Глотаю эти слова. Они ничего не изменят, но причинят боль родному человеку.

**

— Повернитесь пожалуйста, я застегну платье, — просит незнакомая женщина. Долго возится с крючками.

Наконец меня поворачивают к зеркалу.

Смотрю равнодушно на свое отражение.

— Вам не нравится? По-моему, великолепно!

Пожимаю плечами.

Платье сидит идеально. Скроенное мастерской рукой, облегает фигуру. В то же время закрытое, скромный минимальный вырез. Обычно наряды невест куда более откровенны. Подол очень пышный, как облако.

Дальше возятся с прической, что-то плетут, укладывают, добавляют искусственные белые цветы.

Теперь из зеркала на меня смотрит настоящая невеста.

И в то же время насквозь фальшивая.

Горький комок в горле, подкатывают слезы.

— Нет, нет, только не плакать, дорогая невеста, — командует женщина, занимающаяся макияжем. — Не уничтожайте мой труд, умоляю.

**

Вот сама свадьба. Нас с Давидом сажают за длинный стол, накрытый золотой скатертью. Много гостей, звучит восточная музыка. Ни слова не понимаю в том, что нам говорит специальный мужчина, регистрирующий нас. Вроде бы. Может это спектакль?

Но так много гостей. Цветов, убранства. Оркестр. Кто станет тратиться ради фарса?

Мне переводят слова, которые я должна повторить.

Никак не выходит унять дрожь в руках. Когда наконец мы поднимаемся из-за стола, голова начинает кружиться, кажется вот-вот упаду. Рука Давида крепко обхватывает мою талию.

Сразу же нервно дергаюсь в сторону.

— Успокойся, — цедит сквозь зубы. — Скоро все закончится.

Давида отвлекает мужчина, подошедший с поздравлениями. Пользуясь моментом, сбегаю. Нахожу отца. Стараюсь держаться рядом с ним. К сожалению, Соня тоже здесь.

— И снова ты кислая аки лимон. Выходишь замуж за такого красавца, богатый, говорят мэром назначили. Все равно не довольна, посмотрите на нее. Ты не беременна случаем?

— Нет, ничего такого.

— Да? Странно. Это бы объяснило скоропостижную свадьбу.

— Успокойся, Сонь. Хватит твоих издевок, — строго одергивает отец. — Есения за учебу переживает.

— Ой, да зачем ей эта учеба? — отмахивается. — Кажись тебя муж ищет. Эй, Есень, я тебе говорю!

Вздрагиваю. Муж. Такое странное слово, применимое ко мне!

И правда в этот момент вижу в толпе гостей Байратова. Наши взгляды встречаются, и я тут же поспешно отворачиваюсь.

— Сюда идет, — хихикает Соня. — У тебя такой вид, будто сбежать хочешь.

Очень хочу! Всей душой!

Я ведь понятия не имею, что будет дальше. Вдруг Давид из постели не будет выпускать? От этой мысли перед глазами начинает все плыть, а в горле пересыхает.

Ненавижу его! Как можно жить с ненавистью? Сколько придется играть роль? Мне никто не говорит…

— Соня, оставь Есению в покое, — удивительно, за меня вступается мачеха. — А ты поменьше жертву изображай. Давид очень интересный и красивый мужчина.

— Да, ты кстати будешь бросать букет невесты? Постарайся в мою сторону.

Я понятия не имею, будет ли тут подобная традиция.

От необходимости отвечать меня избавляет Байратов, который как раз подходит ко мне.

— Идем, надо подойти к хозяину особняка.

— Ой, а я думала тут все вам принадлежит, — не может промолчать сестра.

— Вы ошиблись. Мне далеко до такого богатства.

Я даже благодарна Давиду за такой ответ. Надеюсь, Соне хоть немного полегчает, не будет мучиться завистью.

Хотя завидовать абсолютно нечему. Близость Байратова душит меня. Угнетает.

Он берет меня под руку, ведет к главным организаторам кошмара. Нарядно одетая Фатима вся блестит и переливается. Словно надела все лучшее сразу. Рядом Ахмад в белом смокинге.

— Вот и молодые. Какая у нас красивая невеста. Загляденье.

Смотрит на меня с явным удовольствием. Похоже, ожидая от меня восторгов и благодарностей, а у меня язык прилипает к небу. Ни слова не могу выдавить.

— Все шикарно, Ахмад, — произносит Байратов довольно лаконично.

— Танец с невестой, — неожиданно хозяин дома берет меня за руку.

Смотрю беспомощно на Давида. Тот пожимает плечами и берет руку Фатимы.

Одобрительный гул прокатывается среди гостей, все наблюдают за нами. Медленно кружимся по танцполу. Старик ведет уверенно. Держит крепко. Прижимает к себе слишком плотно, я отклоняюсь насколько могу. Напряжение в спине нестерпимо.

Ищу глазами вторую пару. Давид и Фатима беседуют, улыбаются друг другу.

— Ты должна быть послушной и тихой. Поняла? Никаких сюрпризов. Давиду предстоит серьезная работа. Не мешай ему.

— Лучший способ не мешать — остаться. Пусть один работает, кем угодно.

— Не демонстрируй свою глупость, Есения. Ты будешь при муже. Пока он не решит, что ты больше не нужна. Поняла? Только он это может решить, и никто больше.

Мое лицо пылает, пока слушаю это «напутствие», больше похожее на ультиматум.

Наконец музыка останавливается и Ахмад меня отпускает.

Глава 11

Не успеваю сбежать, рядом снова оказывается Байратов.

— Ты слишком явно даешь понять, насколько тебе все отвратительно, — произносит, наклонившись ко мне.

— Я должна оправдываться за отсутствие актерских способностей? — парирую грубо.

Наши взгляды скрещиваются. В его глазах вспыхивает темный огонь, который пугает меня. Хочется оказаться как можно дальше, но в следующий момент Давид притягивает меня к себе. Грубо, с напором нападает на мои губы. Практически лишает дыхания. Когда отпускает — у меня с трудом получается удержаться на ногах! Все тело сотрясает мелкая дрожь.

— Ненавижу тебя, — шиплю себе под нос.

— Я всего лишь проявил актерские способности, — произносит холодным тихим тоном. — Раз уж ты вынуждаешь стараться за нас обоих. Да, не стоит противоречить Ахмаду. Человек потратился на нашу свадьбу.

— Я его не просила об этом!

Осекаюсь, увидев, что к нам идет Соня.

— Давид, хотела еще раз поздравить вас. Надеюсь, моя сестра сделает тебя счастливым, — воркует слащавым голосом.

— Обязательно, да, дорогая? — рука Байратова обвивает мою талию.

Теперь это будет постоянно? Маленькая картоннаяжена, которую будет доставать как только понадобится? Неизменно прилепленная улыбка, покорность? Что за ужасная судьба?

— Не понимаю, как так получилось, что мы только на днях познакомились, — продолжает утолять любопытство Соня.

Наверное, сестра теперь будет ненавидеть меня еще сильнее. У нас с самого начала были непростые отношения. Соня считает себя красоткой, а меня всегда обзывала синим чулком. За то что я равнодушна к косметике и модным шмоткам.

— Извините, кажется меня отец зовет, — высмотрев папу в толпе спешу к нему. Единственному родному человеку. Скоро нас разлучат, и я хочу быть рядом с ним любую свободную минуту.

Оставляю Давида и Соню наслаждаться обществом друг друга. Сестре он явно понравился. Почему бы нам не поменяться местами?

Наверняка теперь Соня не успокоится пока не выудит у него любые подробности нашего «романа». Отлично, вот и пусть демонстрирует свои актерские способности, то бишь талант к лжи. В его случае это одно и то же.

Следующие несколько часов кажутся вечностью. Улыбки, благодарности. Как, оказывается, утомительно отвечать на постоянные банальности. А еще я старательно избегаю «мужа», что, наверное, могло показаться наблюдательной части гостей весьма странным. Впрочем, после танца и последовавшего за ним поцелуя, Байратов тоже совсем не стремится быть со мной рядом.

Замечаю, что он снова в обществе Сони. Наблюдаю, как рука сестры ложится на предплечье Байратова. Весьма доверительный жест. Давид чуть наклоняется к ней. Соня невысокая, так что рядом с ним выглядит совсем миниатюрной. Ее фигура слегка полновата, Соня периодически комплексует по поводу своих широких бедер. Но сейчас сестра явно чувствует себя отлично.

Интересно, о чем они говорят?

Может, Давид объясняет, что у него не было другого выхода, кроме как взять меня в жены?

Боже, хватит уже думать об этом! Какое мне дело что между этими двумя? Главное, что я Давиду никакая не жена, это всего лишь сделка, так что пусть флиртует с кем угодно!

Отворачиваюсь. Настроение портится еще сильнее.

— Что загрустила, красавица? — ко мне подходит Фатима. — Почему не веселишься?

— Устала.

— Оно и понятно. Столько впечатлений. Небось не терпится оказаться с мужем наедине? — подмигивает игриво.

Вздрагиваю и бледнею.

— Или уже приревновала? Твоя сестра немного некрасиво ведет себя. Заигрывает с Давидом прямо на свадьбе. Оно конечно понятно, такой красавец любую с ума сведет. Так что будь начеку, девочка. Не профукай свое счастье.

— Спасибо вам за совет, — хотела, чтобы прозвучало иронично, а вышло как-то жалко.

Невольно снова бросаю еще один взгляд в сторону болтающей парочки. Как назло, оказывается, что Давид в этот момент на меня смотрит пристально. Словно и забыл о существовании Сони, которая продолжает оживленно жестикулировать.

От взгляда Давида кожу начинает покалывать. Поспешно отворачиваюсь.

— Идем, — решительно заявляет Фатима, тащит меня за руку.

— Нет, прошу вас, — лепечу жалобно.

Но с ней бесполезно спорить, подводит меня к Байратову.

— Твоя жена устала. Не хочешь проводить ее в комнату?

— Я и сама могу, — лепечу, паникуя.

— Конечно, — кивает Байратов. — Идем.

Обнимает меня за талию.

— Куда ты меня ведешь? Отпусти, — вырываюсь из его объятий.

— Я думал ты хочешь уйти. Или еще не навеселилась?

— Я сама найду дорогу.

— Это вряд ли. Твои вещи уже перенесли.

— Куда?

— В наши общие покои, Есения. Ты же не думала, что после свадьбы, мы будем жить раздельно?

Не думала? Разумеется, мне такое и в голову не приходило! Может потому что я конченая идиотка? Должна была предусмотреть… поговорить с ним.

— Мы можем это обсудить? — облизываю пересохшие губы.

— Что именно?

— Я могу остаться в прежнем помещении? Зачем нам делить одну комнату?

— Нет, Есения. Не можешь. Боюсь это не понравится хозяину дома, — отвечает Давид мрачно.

— Но я не хочу быть с тобой рядом!

— Ты очаровательно откровенна, — кривится. — Я теперь твой муж. Ты понимаешь, что это значит?

То, что я тебя ненавижу!

С трудом сдерживаюсь, чтобы не выкрикнуть это в лицо Байратову.

Усилием воли заставляю себя успокоиться. Не нужно злить его. Надо найти подход, договориться. Сейчас он зависим от этого жуткого Ахмада. Но мы ведь уедем отсюда? И тогда я могу стать свободной!

Стараюсь больше не думать о том, где проведу эту ночь и как это будет. Станет ли Давид принуждать меня к супружескому долгу?

Вздрагиваю от этой мысли.

Байратов больше не говоря ни слова отходит от меня, его отвлекает незнакомый мужчина.

— Ты не видела своего отца? Я его потеряла, — спрашивает меня подошедшая Надежда.

— Не видела.

Сейчас мне самой очень нужен папа. Но искать его нет сил.

— Что с тобой? Не видела более несчастной невесты. Я чувствую, что Артем мне не говорит правды.

— Все нормально. Я просто устала.

Папа просил, чтобы Надежда не узнала правды, и я не хочу подводить его.

К нам подходит Фатима.

— Как дела дорогие? Веселитесь?

— Есения еле на ногах стоит, — отвечает за меня мачеха.

— Какая ты слабая, дочка. Это же твоя свадьба. Не танцуешь совсем, да и улыбки от тебя не дождешься, — укоризненно качает головой.

— Извините. Мне нехорошо.

— Ладно, идем со мной. Покажу вашу комнату. Мы постарались на славу, там чудесно. Жаль всего одну ночь там проведете. Завтра уже в аэропорт вас отвезут. Так Ахмад мне сказал.

— Спасибо вам огромное! — смотрю на Фатиму с благодарностью.

Стою на пороге, оглядывая комнату, похожую на номер в дорогом отеле. Очень просторный, повсюду цветы. Огромная кровать занимает половину номера.

— Как тебе? Нравится?

— Очень красиво. Спасибо вам огромное.

Я благодарна только за то, что смогла уйти от шума и толпы. За короткую передышку. Но я чувствую, что Фатима не особенно в курсе дел мужа, фиктивности происходящего. Она просто радуется празднику, гостям. Не знает правды и не особенно задумывается о происходящем.

— Ладно, оставлю тебя, отдохни немного.

— Еще раз большое спасибо.

Я остаюсь одна.

Толкаю смежную дверь, думая, что за ней санузел. Но там оказывается еще одна комната. Гардеробная, очень просторная. Вокруг вешала, посреди стоит небольшой диванчик.

Это же замечательно! Я смогу лечь отдельно от мужа!

В углу стоят ровным строем большие чемоданы. Один из них — мой. Заботливые родственники собрали мои вещи. Не так уж много оказывается у меня добра. У Байратова куда больше.

Завтрашний день страшит. Хорошо, что мы покинем этот дом, но что будет дальше? Этот вопрос не выходит из головы. Я ни о чем не подозреваю. Не знаю что мне понадобится в новой жизни, которая является для меня абсолютной загадкой. Как все будет?

Скорее всего — ужасно. Как еще может получиться, когда двое презирающих друг друга людей вынуждены жить вместе?

Первым делом избавляюсь от пышного наряда невесты, в котором начинаю задыхаться. Вешаю его на плечики. Достаю из своего чемодана хлопковую пижаму. За еще одной дверью обнаруживаю душевую. Быстро принимаю душ, надеваю розовую пижаму. Твердо решила, что ни шагу не сделаю из гардеробной. Беру с огромной постели только подушку. Благо обнаружила в шкафу небольшой мягкий плед. Так что буду спать с удобствами, пусть диван не раскладывается и в длину коротковат.

Но уснуть не получается. Отсюда слышна музыка, смех гостей. А еще ужасно хочется пить. Лучше решить эту проблему сейчас, нежели ночью, рискуя разбудить спящего «мужа». Передергивает, когда называю его так. Решительно направляюсь к двери.

Дом огромен, но я полна решимости найти кухню. Если повезет наткнусь на кого-нибудь из прислуги.

Крадусь по коридору, вниз, слышу голос Сони и быстро юркаю в другой коридор, этажом ниже. Оказываюсь возле приоткрытой двери. Знакомый голос заставляет меня замереть.

— Прошу, Давид, заботься о моей девочке, — голос отца звучит сдавленно. — Клянусь, я выполню свою часть сделки.

— Тебе нет веры. Но обижать Есению я не намерен. Не считаю, что дети ответственны за грехи отцов.

— Спасибо тебе.

— Не надо меня благодарить. Наша вражда никогда не изменится.

— Знаю. Я слишком жестоко обошелся с тобой.

На это Байратов ничего не отвечает.

— Ты ведь не тронешь мою дочь против ее воли?

— Не поздновато ты об этом забеспокоился? После того как сам отправил ее ко мне?

— О чем ты?

— Есения сама пришла ко мне. Принесла жертву. Или может просто захотела меня? Как считаешь?

— Подонок!

— Ты правда рассчитывал, что между нами все будет фиктивно? Для этого она слишком красива.

— Я заберу ее. Настолько быстро, насколько смогу.

— Не надорвись. Она моя жена. И останется ею, пока я не решу обратное.

— Зачем тебе это? Что тебе нужно от нее?

— Наследник. Мне вдруг срочно понадобился наследник, — голос Давида звучит раздраженно.

— Ты издеваешься?

— Нет. Я хочу сына, и твоя дочь родит мне его.

Дальше не слушаю. Бегу по коридору не разбирая дороги. Меня трясет, в голове повторяется одна и та же фраза.

— Есения! Что с тобой? — голос Айше заставляет остановиться.

— Мне нужна вода, — закрываю лицо руками.

— Что произошло?

— Ничего. Отведи меня обратно в комнату, пожалуйста.

Чувствую, что сама не дойду. Слишком сильный шок. Оказывается, Давид Байратов рассматривает меня как инкубатор! Но я никогда не пойду на подобное! Даже думать не хочу о таком!

Глава 12

Тебе нехорошо, надо позвать врача, — озабоченно говорит Айше.

— Нет, не нужно! Ты можешь идти по своим делам, я в порядке.

Запираюсь в ванной. Комок в горле мешает дышать. Рыдания рвутся из горла. Я клялась, что слезинки не пророню из-за этого мерзавца, но сейчас все обещания данные себе провалились в пропасть. Как и я сама.

Стук в дверь заставляет замереть.

— Есения? — слышу хрипловатый голос Давида.

С отчаянием бросаю на себя взгляд в зеркало.

Слезы продолжают течь текут по щекам, невыносимое напряжение, которое держала в себе весь вечер, рвется наружу.

— Открой дверь, — приказывает раздраженно.

— Ты можешь оставить меня в покое? — спрашиваю с мукой в голосе.

— Хочешь, чтобы я ее сломал?

Вот только не хватало чтобы на шум сбежалась прислуга, или сам хозяин дома явился. Сейчас точно не нужны скандалы.

Кусая губы, открываю замок.

— Что происходит? — на секунду мне кажется, что в глазах Байратова промелькнула тревога.

— Ничего. Мне нельзя побыть одной?! — выдыхаю раздраженно.

— Ты спать там собралась?

— Нет. Я буду спать на диване.

— Не выйдет. Ты ляжешь там, где я тебе скажу.

— Ненавижу тебя.

— Или так сильно желаешь, что боишься не справиться с собой? — произносит насмешливо.

Он еще смеет шутить?! Меня охватывает ярость.

— Не понимаю, о чем ты!

— Уверена? Чего ты так дергаешься? Сегодня я тебя не трону, можешь быть спокойна.

— Почему я должна верить тебе?

— Разве я тебе хоть раз соврал?

Неожиданно оказываюсь в его объятиях. Прикосновение Давида электрическим разрядом пробегает по телу. Меня будто парализует. Сердце грохочет невероятно громко, а кровь бежит по венам чересчур быстро.

— Тебе нечего бояться рядом со мной, Есения. Если будешь честной. Не станешь интриговать и лгать.

Почему он считает, что я куплюсь на его обещания? В голове полный сумбур от того как пристально Давид продолжает смотреть на меня. Почему мне чудится в его взгляде нежность? Которая делает меня лишь слабее. Предательские слезы текут по щекам.

— Я только одного хочу. Избавиться…

— Придет время, так и будет.

Надо выплюнуть ему в лицо, что я все слышала. Про ребенка! Хотеть подобного может только безумец!

Но я молчу. Не могу произнести ни слова. Близость этого мужчины лишает меня воли. Это не страх, а нечто большее.

— Мне игра в которую нас втянули тоже не по душе, — тихо произносит Давид.

— Понимаю. Для тебя главное отомстить.

— Не тебе, Есения.

— Я очень устала. Мы можем закончить этот разговор? Я лягу на диване.

— Как хочешь, — пожимает плечами Байратов. Уходит в комнату, оставляя меня в гардеробной. Мне не верится в столь легкую победу! Я смогла отвоевать, путь всего капельку личного пространства.

Вот только уснуть у меня не получается. Отсутствие окон душит, возникает ощущение клаустрофобии. Мне необходимо выйти на балкон. Только для этого придется нарушить личное пространство Байратова. Которое я сама расчертила.

Понимаю, что мне наплевать. Иначе с ума сойду.

На цыпочках прохожу в комнату. Давид спит, раскинувшись на постели, полностью заняв ее. Дыхание спокойное и размеренное. Я же пару часов провела на неудобном коротком диване. Правда по своему желанию.

Проскальзываю на балкон. Музыка стихла, гости видимо разъехались. Благословенная тишина. Только слышны тихие голоса работников. Убирают видимо последствия праздника. На свежем воздухе, закутавшись в плед, устраиваюсь в плетеном кресле. Прохладно, и вместе с тем так хорошо! Мне удается задремать.

***

Просыпаюсь от ощущения будто парю в воздухе. Приподняв тяжелые от сна веки понимаю, что так и есть. Байратов. Он держит меня на весу, несет… к своей постели.

— Нет… нет…

— Тихо. Ты заледенела. Что за дурацкая идея уснуть на улице? Сейчас не лето! Ночи еще холодные, — шепчет зло.

Сердце бьется часто‑часто, мысли туманятся, никак не могу сформулировать вопрос. Чувствую, как его ладонь, скользит вверх по моей спине.

— Ты собираешься открыть глаза? — раздается над ухом хриплый голос.

Только сейчас понимаю, что сжала веки, как испуганный ребенок. Распахиваю глаза, встречая буквально обжигающий взгляд Давида. На секунду мне кажется, что успела заметить в них затаенную боль, но в следующую секунду выражение его лица становится нечитаемым. От этого моя тревога лишь усиливается. То, что я успела заметить цепляет за душу и обезоруживает сильнее чем стальная хватка.

Давид ставит меня на ноги возле своей кровати.

— Тебе не надо спать в гардеробной. Я не трону тебя, Есения. Только если сама попросишь.

Наглый тип! Он слишком близко, делаю несколько шагов прочь от него. В полумраке удается разглядеть черты словно высеченного из камня лица. Жесткий рот, твердая волевая челюсть, прямой аристократичный нос.

Этот мужчина очень привлекателен. Мой муж. Так странно осознавать это.

— Оставь меня в покое, — говорю твердо.

— Увы, не могу. Тем более дать тебе замерзнуть до смерти. Хватит делать глупости, Есения.

Байратов берет меня за подбородок, вынуждая снова запрокинуть голову. Наклоняется и касается губами моих губ.

Впадаю в абсолютный шок.

Совершенно не ожидала такого действия. Нет воли к сопротивлению. Только полное оцепенение.

Губы Давида сухие, чуть шершавые. Почему их прикосновение так бесконечно приятно?

Собственные ощущения сбивают с толку. Почему тело стало таким податливым, уступая ему? Врагу, насильнику! Из груди которого вдруг вырывается короткий рык вожделения, пугавший меня до дрожи в коленях. В то же время он пробуждает потаенный уголок в душе, заставляет реагировать еще острее.

Как бы я хотела, чтобы все происходящее было лишь кошмаром! Особенно собственная реакция, поразившая и напугавшая до дрожи. Острое покалывание, жар по всему телу, трепет в груди.

Давид резко отодвигается от меня.

— Ложись в постель.

— Я не буду с тобой спать.

— Спи одна, Есения.

— А ты?

— Не твоя забота.

Разворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня в полном одиночестве.

***

— Есения. Пора просыпаться. Через час мы покидаем это место.

Распахиваю глаза, испуганно уставившись на Давида.

Обнаженный по пояс, стоит в нескольких шагах от кровати, пристально глядя на меня. Торс влажный, видимо только из душа. К моему огромному облегчению, хотя-бы нижняя часть в одежде. Голубые джинсы невероятно идут Байратову.

— Где ты спал? — хрипло спрашиваю первое, что приходит в голову.

— Если будешь задавать такие вопросы, или так смотреть на меня… — обрывает фразу, делает два шага к кровати… Нависает надо мной, заставляя остро пожалеть, что не вскочила сразу. Что пялилась на него. Что со мной не так? Я ведь ненавижу этого мужчину! Он мой враг, я не должна подпускать его к себе!

Давид обхватывает мои запястья, прижимает к изголовью кровати, нависая сверху, буквально устроившись между моих ног.

Пугая меня до беспамятства. И в то же время возбуждая.

— Ты правда не понимаешь, на что нарываешься? — бормочет хрипло Байратов.

— Отпусти— и, — выдыхаю испуганно, впадая в панику, почувствовав недвусмысленную твердость между своих ног.

Вместо этого Давид лишь сильнее вдавливается в меня, давая почувствовать, точнее прочувствовать себя в полной мере. Лишая меня окончательно самообладания.

— Ладно, хватит игр. Нам и правда надо поторопиться, пока хозяин не проснулся. Вчера он перебрал немного. Иначе придется торчать тут до вечера. Фатима уже намекнула…

— Так дай мне встать! — выпаливаю нервно. — Я быстро соберусь!

Усмехнувшись, Байратов отстраняется, освобождая меня из плена. Бросаюсь в смежную комнату, чувствуя, что вся горю. Сон как рукой сняло, тело пылает. Сейчас точно не помешал бы ледяной душ, но решив, что не стоит на это тратить время, просто умываюсь холодной водой. Когда возвращаюсь в комнату, Давида нет. Спешно переодеваюсь в удобные спортивные брюки и белую футболку. На ноги — кеды. Не сильно романтичный образ, новоиспеченной жене, наверное, не пристало ходить в таком, но я никому нравиться не мечтаю.

Глава 13

Выхожу из комнаты. Снизу слышатся голоса Фатимы и других женщин. В желании как можно скорее покинуть этот особняк, я с Байратовым полностью солидарна. Так что, когда предлагают позавтракать, киваю, ем очень быстро, выпиваю немного сока. Спрашиваю про своих родственников. Мне объясняют, что они уехали еще вечером.

Когда я теперь увижу отца? Ответить на это мне может только Давид, но он ушел куда-то.

Поблагодарив Фатиму за завтрак, возвращаюсь к себе в комнату. Собираюсь очень быстро.

— Ты готова? — спрашивает Байратов.

Он появляется так неожиданно, что едва не вскрикиваю. Одет в синие джинсы и белую футболку, выглядит неотразимо.

— Да.

— Идем.

Берет мои чемоданы. Мы спускаемся вниз. Немного удивляет, что не видно хозяев дома. Хотя не скажу, что это меня огорчает.

— Мы не попрощаемся с хозяином дома? — все же не могу не задать этот вопрос.

— Ахмед вчера перебрал, если уж тебе так интересно, — отвечает равнодушно Байратов. — Его отвезли в больницу, Фатима была с ним, потом вернулась домой на ночь, сейчас опять к нему поехала. Ничего серьезного. Прокапали, обследуют.

— Ясно, — начинаю жалеть, что спросила. Какое мне дело до этого мужчины?

За воротами нас ждет машина, за рулем водитель в темных очках.

Скрипнув, ворота закрываются. Кадры прошедшего вечера проносятся в моем воображении, как в замедленной съёмке. Вчера был пафосный спектакль, теперь начинается куда более глобальное представление. Что ждет меня впереди?

Как бы то ни было, по мере того как удаляемся от дома Ахмеда, дышать мне становится легче. Это так странно.

Через несколько часов я засыпаю. Просыпаюсь, когда машина останавливается. Давид и водитель покидают машину. Вернувшись, Байратов занимает место водителя. Мы снова трогаемся в путь, уже вдвоем.

Еще через пару часов останавливаемся возле придорожной гостиницы.

— Отдохнем немного. Ты устала. Надо поесть.

У меня совсем нет аппетита, но я не спорю.

За ужином в маленьком ресторанчике, кусая губы, задаю вопрос:

— Что будет дальше? Сколько мне играть свою роль?

— Чем лучше ты ее будешь играть, тем меньше времени понадобится.

Он не говорит мне про наследника. Почему? Отцу сказал, а от меня скрывает. Боится оттолкнуть меня? Испортить все своей откровенностью?

Мне хотелось разговорить его, узнать хоть что-то.

Давид выгибает бровь.

— Ты хочешь еще что-то спросить?

Но я конечно не решаюсь признаться, что слышала его разговор с моим отцом. Что решил сделать из меня инкубатор. Вместо этого говорю:

— Меня очень волнует моя учеба.

Это на самом деле правда. Я на третьем курсе, будет ужасно если вылечу из универа!

— Да, понимаю. Придется перевестись на заочное. Мой человек уже занимается этим. Когда приедем, тебе нужно будет подписать кое-какие бумаги.

Новость хорошая, но верится с трудом. Все разве может быть так просто?

— Чем я буду заниматься помимо учебы?

— Домом. Бытом. Пылесосить умеешь? Готовить?

Не смешно! Продолжает издеваться надо мной. Обиженно отворачиваюсь.

— Мне нравится, что ты стала более разговорчивой, — Давид бросает на меня лениво-насмешливый взгляд. — От тебя требуется не так уж много, — добавляет уже серьезным тоном. — Веди себя тихо, скромно. Иногда придется появляться среди моего круга общения. Не так часто. Делай то, что скажет муж.

От его слов меня начинает потряхивать.

— Люди Ахмеда могут доложить ему, что моя жена строптива. Ты уже поняла, что старик ненавидит, когда его приказы игнорируют. Это может повредить твоему отцу.

Дом, в котором мне предстояло жить неопределенное время, показался непривычно тихим и пустым.

Два этажа, на первом кухня, столовая, гостиная и небольшой холл, в котором нас встретила женщина, среднего возраста, на вскидку лет пятидесяти, представившаяся Кариной Маратовной.

— Можно просто Карина.

— Здравствуйте, — кивает Давид. — Мы с вами уже общались несколько раз по телефону. Это моя жена, Есения.

— Здравствуйте, — произношу вежливо.

— Добро пожаловать, — одаривает женщина радушной улыбкой. — Вы, наверное, голодные с дороги? У меня ужин готов.

— Нет, спасибо, я бы очень хотела принять душ, а потом лечь спать, — я действительно уже валилась с ног от усталости. Дорога вымотала меня.

— Меня не будет до вечера, — сообщает Давид, но я делаю вид, что не слушаю его. Хотя на самом деле испытываю облегчение. Хочется хоть немного прийти в себя без него. — Покажи Есении ее комнату.

Даже не переодевшись с дороги, Байратов уходит. На лице Карины полная непроницаемость, никак не показывает эмоции. Хотя для прислуги должно быть странным такое наше «общение». Она ведь в курсе, что мы женаты.

Поднимаемся наверх, тут довольно уютно, очень просторный коридор, несколько комнат, небольшая гостиная, зато с нее есть проход на застекленный балкон, очень широкий, где много цветов.

— Здесь что-то вроде зимнего сада, очень люблю цветы. Но вы все можете переделать по собственному усмотрению, разумеется.

— Вы давно работаете на Давида?

— Да нет, недавно о нем узнала. Я дальняя родственница Фатимы. Это ее дом.

Вот как. Получается, нас поселили в доме Ахмеда! Никуда не деться от этого типа!

— Ясно…

— Мы выросли в этом городе, всю жизнь здесь живу, а вот Фатима замуж вышла, да поближе к столице перебралась. Но все равно приезжала, конечно. Все реже, родителей уже давно нет в живых, так что, по сути делать ей тут нечего. Родительский дом в ужасном состоянии, но она все равно его не продает. За ним я тоже приглядываю. Этот же дом — был свадебным подарком родственников, тогда семья еще большой и дружной была, не разъехались кто-куда. Фатима всегда здесь останавливалась, когда приезжала. Детей привозила на каникулы, пока были маленькими. Все думала, может дети захотят на родину, переедут сюда. Места у нас красивые. Горы, озеро есть потрясающее. Как потеплеет вам понравится гулять, у нас много зелени. Центр города тоже очень красив.

Карина рассказывает о своем городе с большой любовью, это подкупает. Но у меня нет сил для общения.

— Вы точно не голодны? — уточняет еще раз.

— Точно, — улыбаюсь. — Спасибо за радушный прием.

— Вот ваша комната. Фатима сказала, что вы можете менять тут что угодно, по своему усмотрению.

Интересно, Карину не смущает, что у нас с мужем раздельные спальни? Плевать! Меня это точно не смущает!

— Ваш муж сказал, что много работает, поэтому у вас должны быть раздельные комнаты, — Карина словно догадывается о моих мыслях.

— Да, это так, — киваю, сохраняя невозмутимость.

Давид дает мне личное пространство, и я благодарна ему за это.

Глава 14

Дальше дни потекли по размеренному руслу. Я почти не видела Давида. Он полностью погрузился в новую должность, все время был занят. Пропадал на работе, принимал дела, вникал в ситуацию в городе.

Я тоже не стала терять время, занялась оформлением заочного обучения. Сотрудники университета были очень любезны и всячески шли мне навстречу. Уже через пару дней я приступила к занятиям по заочной программе. Много списывалась и общалась по видеосвязи с преподавателями. Все уже были в курсе, что я вышла замуж и в этом причина моей резкой пропажи в университете. Никто не видел в этом ничего странного, наоборот, поздравляли и радовались за меня.

Самым тяжелым был первый разговор после отъезда с лучшей подругой.

— Поверить не могу, что ты не позвала меня на свою свадьбу! — в голосе Крис прозвучала неприкрытая обида. — Почему? Что я не так сделала, может обидела тебя?

Ужасно неловко. Я понимала, что оттягивая разговор делаю только хуже. Но как все объяснить? Это слишком долгий и тяжелый разговор! Я ведь сама еще до конца не могу поверить в происходящее, а уж сказать человеку, который живет в обычной реальности, в которой нет места шикарным домам, криминальным авторитетам, понятию долга, предательства, и прочему.

Да, у меня язык не поворачивался начать откровенный разговор.

Поэтому оправдываюсь, лепеча невнятно:

— Понимаешь, я сама не думала, но ему надо было срочно жениться…

— Ему? Твоему мужу? Как его зовут хоть скажи! А ты тут при чем? Так влюбилась с первого взгляда, голову потеряла, бросилась на помощь? Что даже о подруге забыла.

— Прости меня, пожалуйста.

— Ладно, проехали, — бурчит Крис. — Ты всегда была не от мира сего слегка. Я конечно не ожидала, что такое выкинешь. Теперь оказалось, что не слегка, а по полной не в себе… Твой муж такой же странный?

— Немного. Смотря как посмотреть, — отвечаю неопределенно.

— Ну хорошо, сама заценю. Хочу приехать к тебе на недельку в гости. Я, кстати, тоже на заочку перевожусь.

— Ты? почему?

— Мать работу потеряла, сестра беременна. Денег не хватает просто катастрофически. Не всем повезло найти богатого мужа, как тебе.

— С чего ты взяла, что мой муж богат?

— Это не так? Ты за нищего вышла?

— Я не знаю сколько у него денег…

— Вот это новости, — смеется Крис. — Ты точно ку-ку. Ладно, не обижайся, я просто тебя подкалываю. Так что, можно приехать в гости?

— Конечно, приезжай.

Не могла ответить иначе, но к вечеру места себе не нахожу. Кристина сказала, что приедет недели через две. Что по этому поводу скажет Давид? Как же мне не хочется спрашивать у него! Что если откажет? Или хуже того, разозлится, отчитает, за то что принимаю необдуманные решения. Скоро месяц как мы живем здесь. Абсолютно как чужие люди. Я сблизилась с Кариной, отлично ладим. Она даже вытаскивает меня на долгие прогулки по городу, показывает свои любимые места. То есть, мы отправляемся вроде как на рынок за продуктами, но сначала просто гуляем. Она рассказывает истории из жизни, обожает поболтать. Я с удовольствием слушаю, ведь она — единственная с кем я общаюсь «вживую». Потом едем на центральный рынок. Это тоже замечательное место. Шумное, бойкое, очень колоритное. После всех покупок возвращаемся домой.

Помимо Карины в доме есть еще охрана. Двое мужчин меняются, иногда их больше, я не запоминаю. В дом заходят редко, возле ворот есть небольшое строение, они чаще сидят там. Приходят поесть, Карина им тоже готовит. Хотя относится не очень дружелюбно. Все они неразговорчивые, мрачные. Беспрекословно выполняют поручения Давида. Сначала я думала, что это Ахмед приставил к нам слежку. Но позже стало казаться, что это люди Байратова. Потому что беспрекословно выполняли все его поручения, явно были преданны ему.

— Моя подруга хочет приехать в гости, — решаюсь на вопрос в конце ужина. — Ты не против?

— С чего вдруг ты решила пригласить гостей? Подразумевается, что мы молодожены и хотим быть наедине, — поддевает Давид.

Закусываю губу. Видимо я выбрала плохой момент для вопроса. Он не в духе, раздражен. Видимо, неприятности на работе. Но я-то здесь при чем?

— Это моя самая близкая подруга. Она очень обижается, что я не пригласила ее на свадьбу. У нее будет свободное время… Если это неудобно, просто так и скажи.

— Хорошо. Я рад, что мы можем поговорить откровенно. Обычно ты не удостаиваешь меня своим вниманием. Да и за посидеть со мной за ужином редко оказываешь снисхождение. Пожалуй, я должен быть благодарен твоей подруге.

Это правда. Чаще всего я придумываю отговорки. Что болит голова. Или что не голодна. Избегаю Байратова под любым предлогом. Не собираюсь чувствовать вину за это.

— У меня тоже есть к тебе просьба. Если договоримся, будет честный обмен, — усмехается.

Чувствую подвох, начинаю нервничать сильнее.

— Хочу, чтобы ты сопровождала меня на вечере, через три дня. Хотя ты моя жена, я и так могу требовать это от тебя. Но раз уж так вышло, что тебе тоже нужна от меня услуга, думаю так твоя мотивация будет куда лучше.

Он прав. В его силах заставить меня делать то, что не хочу совершенно. Изображать любящую жену на людях. Для меня это тяжкое испытание.

— Хорошо, — киваю.

Он прав. Мог бы просто приказать.

— Отлично. Я рад, что мы начинаем понимать друг друга.

— Что конкретно от меня требуется? Может быть понадобится репетиция? — не могу не съязвить.

— Думаю, понадобится много усилий с твоей стороны. Прежде всего — изображать влюбленную по уши. Потренируйся, — кивает. — Да, и еще шопинг. Карина покажет тебе хорошие магазины.

За прошедшее время Байратов несколько раз говорил, что мне пора отправиться по магазинам. Хотел, чтобы обновила гардероб. Я отказывалась, не хотела носить ничего, купленного на его деньги. Хотя с собой у меня было очень немного вещей. На днях я начала заниматься онлайн уроками английского, нашла через преподавателя себе подработку. Надеялась хотя бы на самое необходимое накопить. Унизительно брать у врага деньги на косметику, прокладки. Каждый раз прося Карину включить в список что-то такое я испытывала муки стыда. Хотя Байратов оставил в моей комнате банковскую карту, пароль прислал в смс. Я не прикоснулась к ней, так и оставила в тумбочке возле кровати.

— Я могу заказать все онлайн.

— Время поджимает. К тому же, шопинг — это не просто набор необходимых вещей. Это действо. В городе уже ползут слухи что жена нового мэра странная. Нелюдимая, не ходит никуда. Ничего не покупает.

— Я порчу твою репутацию?

— Пока не критично. И все же.

— Ясно. Проще всего развестись.

— Спасибо, Капитан очевидность, — кривится Давид.

Похоже, что его самого достал этот брак, но пока не хочет признаваться себе в этом.

Но есть еще Ахмед. Если бы дело было только в Байратове! Увы, мы повязаны.

Каждый мой разговор с отцом заканчивается его мольбами, чтобы я потерпела. Набралась сил.

— Ты сама говоришь, вы едва видитесь. Дочка, прошу, ты должна быть осторожной. Не совершай необдуманных поступков на пустом месте.

Отцу прекрасно известно, что он принес меня в жертву. Лишил родного дома, друзей, привычной жизни…

Глава 15

— Как же я рада, что ты умерила гордость, и мы едем за покупками. Ну как можно стесняться денег мужа, Есения, — ворчит Карина, когда выходим из дома. Такси вот-вот подъедет. — Он тебе все правильно вчера сказал!

Ничего не отвечаю, не хочу обсуждать сейчас Давида и наши отношения.

— Такой красавец, а ты очень холодна с ним. От подарков отказываешься, внимание не уделяешь, — прорвало сегодня Карину.

Пока размышляю как повежливее ответить, выходим на улицу…

Перед домом машина Байратова, а сам он стоит возле такси, что-то говорит водителю, протягивает купюры. Тот кивает и уезжает, по виду очень довольный.

— Что происходит? — подходим к Давиду. — Ты передумал насчет шопинга? Решил, что все-таки не стоит тратиться?

Сама не знаю, зачем поддеваю его. Надо вести себя нейтрально, но ничего не получается. Чувствую укоризненный взгляд Карины. Да, веду себя как настоящая язва…

— Передумал отпускать тебя с Кариной. У нее и так дел полно. Сам составлю тебе компанию, — спокойно отвечает Байратов. Хотя чувствую, что моя реплика с намеком на его жадность, не прошла незамеченной. Его определенно задело. — Заодно потом пообедаем в центре. Так что, Карин, ты можешь вернуться к своим планам.

— Ох, спасибо огромное! Мне так неловко… Это вы из-за меня? Есень, я тебе вчера не стала говорить, у меня подруга в реанимации. Муж, сволочь такая, избил. Вчера места себе не находила, ночь бессонную провела. Еще раз спасибо, Давид. Для меня такое отношение бесценно…

Продолжает лепетать, а я стою как дура, глазами хлопаю. Все время считала, что я — жертва, а Давид — чудовище. Но сейчас в одно мгновение мы словно поменялись ролями. Карина не стала мне ничего говорить, не хотела напрягать, чтобы я планы меняла? Зато с Давидом поделилась. И он… все изменил под нее? Под планы женщины, которая на него работает?

Это на него совершенно не похоже.

Почему Карина мне ничего не сказала?! Это так обидно! Я бы как минимум могла поддержать ее морально. Да и вообще, разве мне нужен чертов шопинг?!

Я настолько растеряна, что не спорю, сажусь в машину Байратова, Карина устраивается на заднем сидении. Трогаемся с места. Сначала отвозим ее в больницу. Она снова сыплет благодарностями. Давид неразговорчив. Просто кивает в ответ.

Насколько поняла, он еще и денег отвалил на реабилитацию этой несчастной женщины. Хотя, разве это не входит в его обязанности, как главного человека в городе.

Останавливаемся у торгового центра. Я была тут однажды с Кариной, цены тут настолько «кусачие», что потом стороной обходила. Хотя очень красиво, интересная архитектура, четыре этажа, очень много больших магазинов и поменьше.

Как только входим в здание, телефон у Байратова разражается громким звонком, он отвечает, я стою в стороне, жду, когда закончит разговор.

— Есения, начинай выбирать без меня.

Киваю. Так намного лучше, его присутствие раздражает меня.

Захожу в один магазин, в другой. Вижу, что Давид неподалеку, но продолжает висеть на телефоне, одновременно не теряя меня из виду.

Все слишком дорого. Зачем так тратиться на временную жену? Не решаюсь даже коснуться изысканных вещей.

— Похоже без моей помощи ты не обойдешься.

Муж оказывается рядом так неожиданно, что вздрагиваю. Тянет меня к магазину, с очень стильной вывеской.

— Добрый день, вам помочь? — нас сразу окружают продавщицы. Пока заходила я одна — никакого внимания.

— Нам необходимо вечернее платье, это в приоритете, — сообщает Байратов. — Также нужны повседневные вещи. Подберите моей жене гардероб. Я отойду сделать звонок, вернусь через десять минут.

Меня буквально заваливают вещами для примерки. Модели и расцветки мне очень нравятся. Все в основном песочных и белых оттенков, очень благородно и стильно. Девушки и впрямь знают свое дело, подбирают, подсказывают. Платье для вечера мне больше всего нравится черное. Строгое, зато ткань настолько замечательная, будто ласкает тело.

— Вам очень идет.

— Спасибо большое.

— Примерьте еще вот это, бежевое. Правда черное вас делает моложе, и оно более дерзкое.

Кружева, глубокое декольте, струящаяся ткань — не могу оторвать взгляда от зеркала. Снимать платье не хочется.

Похоже, шопинг увлек меня сильнее, чем рассчитывала. Трудно каждую минуту напоминать себе о ненависти. О том что я — жертва.

Затихнув в примерочной невольно подслушиваю девушек-консультантов.

— Это ведь наш новый мэр, девочки.

— Да ладно?! — восхищенный шепот.

— Серьезно! У меня отец на него работает, на днях подвозил меня, туда заехали. Ммм, он такой серьезный, властный.

— И такой молодой.

— Он не мэр, а исполняющий обязанности. До выборов, — поправляет другой голос.

— Да пофиг! Главное какой красавец.

— Он женат.

— Это ему не мешает выводить любовницу по магазинам, — хихикает.

Выхожу из примерочной и голоса тут же затихают. Я напялила первое попавшееся платье, розовое, оно мне совсем не идет, но девицы начинают расхваливать, видимо желая загладить вину за свои сплетни.

Говорю себе, что мне наплевать. Люди всегда болтают, это неизбежно. И все равно почему-то обидно. Похоже, внешне я тяну только на любовницу…

Давид вернувшись бегло смотрит на выбранные модели, кивает. Радуюсь, что не требует примерить все по второму разу, чтобы ему показаться.

Нам быстро все упаковывают.

Когда тянет меня в магазин нижнего белья, цепенею. Он не посмеет!

— Перестань, Есения. Не строй из себя монашку, — бросает раздраженно.

— Я могу заказать все… онлайн, — говорю решительно. — Совсем не обязательно.

— Обязательно. Раз уж мы здесь, — отрезает Байратов. — У тебя была куча возможностей заказать все, но ты ими не воспользовалась.

Сцепив зубы, захожу в магазин. Снова сверх вежливые продавщицы обступают меня и вскоре в примерочной вырастает гора комплектов.

Примеряю один, второй, третий дорогущие судя по этикеткам бюстики, и мне… ничего не подходит. Все на размер-два больше.

Выглядываю из-за шторки, чтобы попросить другой размер, и меня вдруг пронзает злость. Давида окружили обе продавщицы, еще две как раз заходят из соседнего магазина. Щебечут, флиртуют. Обо мне все забыли. Я всего лишь ширма, игрушечная жена. Не то чтобы меня это расстраивало, но мог бы избавить меня от этого унизительного зрелища. Нет, надо было притащить меня сюда…

Закрываюсь, пульс частит. Меня потряхивает. Я редко злюсь, но почему-то сейчас именно такой момент. Чтобы отвлечься, примеряю еще один комплект. Черный. Не люблю темное белье, вообще в основном всегда выбираю светлые цвета. Но этот комплект на удивление хорошо садится. Трусики-шорты, кружевные, весьма удобные. Кручусь перед зеркалом, когда до меня доносится заливистый смех…

Не знаю, что находит на меня. Что за дьявол вселяется, но я выхожу из примерочной, как есть, в этом черном комплекте. В руках держу два светло-кремовых бюстгальтера.

— Можно мне вот такие, только на размер поменьше?

Все дружно поворачиваются ко мне. Невольно выхватываю взгляд Давида. Застекленевший. Горящий.

— Да, конечно, — обе девицы бросаются ко мне.

— Спасибо, — отдаю им белье и скрываюсь в кабинке. Сердце стучит как сумасшедшее. Что я наделала?

Такого точно не спустит. Разозлился. Сразу это по его лицу прочитала

Завожу руки за спину, чтобы снять белье, но пальцы так дрожат, что не выходит. Шумно вдыхаю, прикрываю глаза, а когда снова их распахиваю… позади меня в зеркале отражается…

Мой муж!

— Что ты… Что ты здесь делаешь? — шиплю, голос дрожит.

— Помочь, Есения?

— Нет! Уходи!

— Тогда сама. Давай.

— Выйди!

— Хочу посмотреть, вдруг нужна будет моя помощь, — упрямствует. Издевается.

— Нет, она точно не понадобится. Что они подумают? Ты же мэр, как такое себе позволяешь? — паника растет все сильнее.

— Я лишь не отстаю от тебя, дорогая. Как тебе в голову пришло, показаться перед всеми в белье?

— Я лишь на секунду… попросила размеры. Потому что все консультанты были заняты флиртом с тобой!

Это какой-то кошмар! Мы за все время приезда сюда столько слов друг другу не сказали, как за эти мгновения в примерочной. Что за маразм, приехать в магазин чтобы начать новую стадию издевательств друг на другом. Потому что все выглядит именно так!

— Прошу, пожалуйста, уйди…

Но вместо этого Байратов делает шаг ко мне. Обнимает за плечи.

У меня ощущение, что я сейчас упаду в обморок.

— Уверена, что именно этого хочешь? М?

Обдает затылок горячим дыханием.

Что мы творим, боже? Будет скандал. Нас будет обсуждать весь город…

— Признай, ты вышла специально. Хотела, чтобы я посмотрел на тебя.

— Нет! Ты льстишь себе, — отвечаю сипло, стараясь не показывать дрожь, охватившую тело.

Это лишь физиология. Я реагирую на него так, потому что он — красивый мужчина. Привлекательный. Что бы так ни было между нами… каким бы сложным все ни казалось.

Давид обнимает меня за талию. Привлекает к себе.

— Я никогда не занимался самообманом, Есения.

Глава 16

Какие-то доли секунды я почти уверена, что он поцелует меня. Его лицо так близко, глаза горят завораживающим блеском. Но в следующее мгновение Давид покидает примерочную. Дрожащими руками хватаю свою одежду, пальцы немеют, когда натягиваю на себя. Мне нехорошо. Не могу понять, что со мной, почему его близость так подействовала на меня. Думала, мы научились жить как соседи, не замечать, не реагировать друг на друга… И вот снова все изменилось. Меня очень сильно пугали эти перемены. Беру первые попавшиеся пару комплектов, отдаю продавцу. Байратов расплачивается. Сейчас его лицо уже полностью непроницаемо, ни единой эмоции.

Выходим из магазина.

— Мы можем поехать домой? Мне нехорошо, — прошу жалобно.

Кивает, отчего чувствую огромное облегчение. Мне необходимо остаться одной, только так смогу постараться выбросить из головы мысли, которых сейчас миллион. Займусь курсовой, еще одну сделаю, только бы отвлечься.

— Давид! — мелодичный женский голос заставляет нас обоих обернуться. К нам спешит красивая, очень эффектная брюнетка. Высокая, стройная. Большая грудь, элегантный белый костюм в облипку, сверху накинуто белое кашемировое пальто. Волосы свободно рассыпаны по плечам. На вид красотке лет тридцать, на смуглом идеальном лице написан восторг от встречи. — Как я рада тебя встретить!

— Здравствуй, Камилла.

— Это все? Такой холодный прием? — выглядит удивленной и расстроенной.

— Извини, я спешу.

— Давид! Я ведь… из-за тебя приехала. Мне предложили должность. Будем работать вместе, — говорит поспешно.

— Значит, увидимся на работе.

Байратов по-прежнему не проявляет никаких эмоций. Спокоен и холоден. И это явно выбешивает его «знакомую».

— Даже не представишь меня своей спутнице? — теперь голос брюнетки приобретает прохладные ноты.

— Есения, это Камилла. Моя давняя знакомая.

— Здравствуйте, — киваю.

Меня задевает, что он не говорит — моя жена.

Не хочет, чтобы эта женщина знала об этом? Стесняется меня? Илискрывает? Это его любовница?

Откуда этот вихрь мыслей? Головная боль, начавшаяся еще в магазине платьев, начинает усиливаться. Виски ломит, меня подташнивает. Я хочу домой! Почему я должна тратить время на его любовниц?

— Есения, какое красивое имя.

— Спасибо.

Камилла, вместо того чтобы уйти дальше по своим делам, продолжает болтать и одновременно сверлить меня взглядом. Забрасывает Давида кучей новостей о старых знакомых. При этом, он перестает быть холодным. Кивает, даже слегка улыбается. Да что с ним такое? Ощущение, что решил довести меня. Специально.

Хочет, чтобы я поревновала? Не дождется!

Говорю себе, что так лучше. Давид переключил внимание, я предоставлена сама себе. У нас фиктивные отношения, и разумеется, ему нужна «настоящая» женщина. Он мужчина, разумеется у него есть потребности…

Морщусь. Не хочу ничего знать об этом!

Вот только раздражение нарастает. Особенно когда понимаю, что для этих двоих я стала невидимкой. Увлеченно беседуют, улыбаются друг другу, забыв обо мне. Что не добавляет самооценки. Они обсуждают какие-то новые законы, политиков. Планы на ближайшее время. Я бы даже заподозрила, что Давид делает это мне назло, но успела слишком хорошо его изучить. Он не станет такими глупостями заниматься, даже если будет по уши влюблен. Ему попросту в голову не придет.

Зато мне пришло. Почему? Почему меня так раздражает происходящее?!

Устав слушать их, бормочу, что подожду в машине.

— Нет, пойдем вместе. Извини, Камил. Встретимся на ужине, — быстро говорит Байратов.

— Хорошо. Буду ждать! Пока, Есения.

**

Садимся в машину, я демонстративно занимаю заднее сидение. Только понимаю, что сделала ошибку. Давид наблюдает за мной в зеркало заднего вида.

Ничего не говорит. Просто смотрит, пока не выезжаем на оживленную трассу. Я ему что, жучок под микроскопом? Не надо меня изучать! Пусть найдет себе занятия поинтереснее! Чтобы отвлечься, всю дорогу переписываюсь с Крис, обсуждаем знакомых, подружка столько новых сплетен мне сообщает, что невольно улыбаюсь. Кто с кем начал встречаться, на курсе образовалось несколько неожиданных пар. Две подружки, Ева и Соня, подрались из-за парня и теперь враждуют. Не могу скрыть усмешки, Крис так забавно рассказывает про них!

Давид наоборот, под конец дороги кидает на меня все более мрачные взгляды, словно ему не нравится, что я отвлеклась, забыла о нем. Считает, что должна всю дорогу сидеть с прямой спиной и отвечать на хмурые взгляды его величества? Не дождется!

Как только останавливаемся возле дома, выбегаю из машины, тороплюсь зайти первой. Карина уже дома.

— О, приехали? Как ты, Есень? Развеялась?

— Голова немного болит.

— Как от покупок может болеть голова? Ну ты даешь. Показывай, что купила.

— Все в машине.

— Ты мужа бросила с пакетами, а сама в дом пошла? Разве так можно?

— Почему нет, — пожимаю плечами.

— Ох, странно все, — качает головой Карина, но отмахивается. Она не любит лезть в чужие дела, и за это я ее больше всего люблю.

Поднимаюсь к себе в комнату. Головная боль прошла, как рукой сняло. Зато настроение стало еще мрачнее. Не могу выбросить из головы Камиллу. Какие отношения связывают ее с Байратовым? Мне должно быть на это наплевать, но почему-то это не так…

Стук в дверь заставляет вздрогнуть.

— Я могу занести пакеты? — Давид стоит на пороге.

— Да, конечно…

Мне почему-то в голову не пришло, что он сделает это сам. Почему не оставил внизу?

— Не стоило утруждать себя, — говорю холодно.

— Мне не сложно. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Карина сказала тебе не хорошо, — продолжает сверлить меня взглядом.

— Немного болела голова, но уже все прошло.

Почему он не уходит? Стоит и разглядывает меня, заставляя нервничать.

— Что еще? — вопрос выходит резким.

— Ты странно вела себя сегодня.

Меня это взрывает. Считает меня куклой бесчувственной?! Он, значит, любезничает то с продавщицами, то со старой подружкой, а веду себя странно я?

— Меня не интересует твое мнение обо мне! Если не нравится как веду себя, если не устраивает жена, ты знаешь выход! Разведись и отпусти меня! Будет проще встречаться с любовницами!

Застыл. Что — то в его напряженной позе подсказало, что я перегнула палку.

— Да что с тобой? Что за перепады настроения? — спрашивает тихо, но как-то зловеще.

Похоже я и правда перегнула сегодня с эмоциями.

Опускаю взгляд, и тут же взволнованно вскидываю голову, потому что в один шаг оказывается рядом, сгребает меня в свои объятия. Притягивает за затылок и прижимается к моим губам. Его движения напористые, властные.

Мычу протестующе, отбиваюсь, но мне не справиться с его силой. Язык Байратова пробегается вдоль моих губ, скользит внутрь. Я не отвечаю, но когда его язык касается моего, прошибает будто молнией. Волны удовольствия разливаются по телу, затрагивая каждую его клеточку. Меня буквально прошивает насквозь. Из груди вырывается стон, напор Давида становится еще неистовей. Его запах окутывает меня. Проваливаюсь в параллельную вселенную, где реагирую на каждое прикосновение горячей дрожью. Звук нашего тяжелого дыхания будоражит, близость сводит с ума.

Так же неожиданно Давид отпускает меня, вырывая из горячего омута безумия.

Чувство стыда и опустошения сразу начинает разрастаться, сжирать. Я поддалась врагу! Мне бы очень хотелось свалить всю вину за произошедшее на него, но увы. Я такой же соучастник преступления, как и он. Я хотела… Не могла остановиться.

Это все так неправильно.

— Не буду тебя больше отвлекать, — снова непроницаемая маска холодности, Байратов покидает мою комнату, а я без сил падаю на кровать.

Глава 17

Что это только что было?

Всхлипываю, когда за ним закрывается дверь. Касаюсь кончиками пальцев припухших губ. Потом бегу в ванную, раздеваюсь, встаю под горячий душ, потому что меня убивает его запах, оставшийся на мне. Душит, раздражает, мучает. Очень долго стою под горячим душем, пока не начинает клонить в сон.

Но даже провалившись в забытье не нахожу покоя. Мне снится муж, его грубовато-хриплый голос, сильные руки, губы… Никак не могу выкинуть из головы произошедшее. То каким горячим был Давид, как трогал меня.

Все тело выкручивает неудовлетворенное желание, растет раздражение.

Чтобы отвлечь себя, разбираю покупки. Все вещи дорогие, красивые. Приятные к телу. Муж балует меня, ни в чем не ограничивает. Он не принуждает меня ни к чему. Тогда откуда эта тоска, все сильнее разъедающая сердце?

***

До самой даты вечера я избегала Давида. Всеми хитростями делала так, что мы не пересекались. Нет, я не боялась его поцелуев, новых моментов близости. Я боялась только саму себя. Потому что перестала чувствовать лишь страх и отвращение. Теперь гамма моих эмоций была куда более обширной, и я терялась в них.

Хорошо, что было чем отвлечься. Я погрузилась в учебу, также занимая себя мыслями о скором приезде подруги. Подготовила комнату для нее. Несколько раз ездила за покупками с Кариной. Мне хотелось, чтобы Крис нашла мой дом уютным, чтобы ей было комфортно. Я купила несколько цветов в горшках. Кристина обожает цветы, и вспомнив об этом я подумала будет не лишним. Мне так понравилось, я нашла очень уютный и красивый магазин подарков, где было много растений. Я отправилась туда еще раз, купила цветок и для своей комнаты. С ним стало уютнее и как-то роднее.

Я привыкала к новому дому. Невозможно все время жить с клеймом жертвы. Тем более Давид никак не притеснял меня, выполнял любые пожелания, я могла что угодно менять в доме. Сначала я гордо отказывалась, но потом подумала — кто оценит мое самопожертвование? Раз муж богат, почему я должна отказывать себе в чашке капучино в дорогом кафе в центре города? Или красивых зимних ботинках красного цвета, которые мне до жути понравились?

Стала потихонечку пользоваться его карточкой, говоря себе, что я актриса, и это зарплата за мою роль.

Подошел день приема. К нему я готовилась в отвратительном настроении. Давид две ночи не был дома. Я просто извелась, с ума сходила от злости. Почему он себе позволяет так унижать меня?

Скорее всего, он провел эти ночи с Камиллой. Несколько раз я слышала, как он разговаривал с ней по телефону. Отвечал мягко, с хрипотцой и легкой насмешкой. Наверное, у них давняя история отношений. Наверное, он имеет на это право. Ведь я не настоящая жена, и он позволяет мне быть не настоящей.

***

— Как же я соскучилась!

Крис виснет на мне, а я не могу прийти в себя от шока.

— Ты должна была приехать через два дня. Я собиралась тебя встретить…

— Ну а я решила сделать сюрприз. Вырвалась пораньше, поменяла билеты. Ты куда-то собираешься? Красивая такая. И дом у тебя шикарный. Очень приветливая женщина меня встретила, Карина. Такая милая. Разрешила пройти, проводила к тебе в комнату. Я немного переживала, что на мужа твоего наткнусь. Страшно было, — смеется Крис. — Итак, ты мне не рада?

— Ну что ты! Я просто немного в шоке. Конечно же рада!

— Карина сказала, ты собираешься на вечеринку. Я могу пойти с тобой? Или ты с мужем, и я буду лишней?

— Я буду очень рада, если ты пойдешь со мной!

— Только я ничего подходящего из одежды не привезла. Не подумала, — вздыхает Крис огорченно.

На самом деле, понятия не имею, можно ли. Вдруг не пустят? Я не расспрашивала Давида подробно что это за мероприятие, на котором ему так важно мое появление. Вполне возможно, что это что-то пафосное и только для избранных… Чтож, не пустят, тогда я тоже не пойду. Не очень мне и хочется туда. Изображать жену, еще и с рогами. Звонить Давиду и спрашивать — тоже нет ни малейшего желания. Появление Крис придало моему настроению беззаботности и авантюризма. Испытаем удачу.

— Платьев у меня много, — открываю гардероб, и подружка ошарашенно присвистывает.

— Ты чего тогда так скромно вырядилась? Как монашка. У тебя такой выбор шикарный, а ты…

— Не было настроения.

— Что так? И где твой муж? Может спросишь его, пустят меня на вечеринку или нет?

— Он, наверное, прямо туда приедет. Хотя, если решит за мной заехать, конечно спрошу.

— Ну и дела. Он у тебя такой трудоголик что ли?

— Да. У него очень много всяких обязанностей.

Не хочу говорить на эту тему, оправдываться. Крис чувствует, что я раздражаюсь, переключается на другое. Начинает уговаривать примерить другое платье.

— Вот это, голубое! Ух, какое красивое! Тебе как раз под цвет глаз. Очень пойдет, ну давай, не упрямься, Еська. Пожалуйста.

Я так соскучилась по близкому и родному человеку, что не могу отказать. На душе становится теплее. Когда была одна, решила, что пойду в темно-сером, строгом платье в пол. Да, мрачновато, зато под стать настроению. Появление Крис отвлекло меня от мрачных мыслей. Под нажимом подруги снимаю платье и выбираю другое.

Голубое. Настоящее произведение искусства. Открытая спина, длинные широкие рукава, вышивка, стразы. Очень приятное к телу, в пол, уютное и у то же время изысканное. Я даже не помню, как примеряла его. Оно словно взялось в моем гардеробе из ниоткуда.

Невольно задумываюсь, понравилось бы это платье Давиду? И тут же душу эти мысли в зародыше. Надеюсь, этот праздник будет единственным. Мы заключили сделку. Я составлю ему пару в обмен на согласие принять в этом доме Кристину. Дальше — каждый будет жить свою жизнь. Пусть его сопровождают всякие Камиллы!

Глава 18

— Если ты не против, я пойду в этом, — крутится перед зеркалом Крис. Она выбрала нежно-лиловое платье с воланами. Оно удивительно ей к лицу.

— Тебе классно.

— Спасибо. Я как в сказку попала! Не успела приехать, и мы как две Золушки едем на бал!

Только вот я ненавижу принца и планирую избегать его всеми возможными способами.

Давид действительно не стал заезжать за нами. Еще одна пощечина. Кристина очень сильно удивилась, что вместо появления моего мужа, на которого ей, конечно же, хотелось посмотреть, познакомиться, за нами прислали лимузин с водителем.

Да, муж не счел нужным заехать за женой. Я старалась вести себя как ни в чем не бывало, но это было тяжело, ведь подруга украдкой бросала на меня сочувственные взгляды.

Нас провожает молчаливый водитель, присланный Давидом. На входе в здание мэрии стоит охрана, проверяет пригласительные. Но стоит им увидеть нашего спутника, как тут же пропускают нас.

— Добрый вечер, добро пожаловать, дамы, — вежливый, невысокий мужчина в смокинге показывает нам дорогу. Хотя, мы бы и без него справились. Пошли бы за остальными гостями, на шум голосов.

Играет джазовая музыка. Настоящий светский раут, еще роскошнее чем тот, на котором я впервые увидела Байратова. Мужчины в смокингах, изящные дамы в вечерних платьях. Поворачиваю голову и вижу Давида. Он стоит в окружении мужчин, Камиллы рядом не видно. Ловлю взгляд мужа, и он будто гипнотизирует меня, пронзает насквозь.

— Добрый вечер, — здороваюсь вежливо.

— Здравствуй, — наклоняется ко мне, легко касаясь губами моих губ. — Господа, это Есения. Моя жена.

— Ты прятал от нас такое сокровище? — спрашивает один из мужчин.

— Потому и прятал, — Байратов привлекает меня к себе. Затем по очереди представляет мне своих собеседников. Это лишь дань вежливости, я отчетливо это понимаю. Не запоминаю ни одного имени.

— Моя подруга Кристина, — представляю в свою очередь.

— Мы ждали вас через пару дней, — обращается к Крис Байсаров.

— Я решила сделать сюрприз. Надеюсь, не неприятный.

— Думаю, Есения рада. Значит, и я тоже.

— Вот и наша красавица, — знакомый скрипучий голос нарушает приятный момент, когда мне почти хорошо рядом с мужем. Поворачиваю голову, к нам идет Ахмед, под руку с Фатимой.

— Есения, здравствуй! — обнимает меня женщина, в то время как маленькие глазки ее мужа продолжают буравить меня.

— Добрый вечер, Фатима. Я не знала, что вы здесь тоже будете.

— В последний момент уговорила мужа взять меня с собой, — улыбается, довольная. — Как ты здесь? Освоилась? С Кариной ладите?

— Да, конечно ладим. Она замечательная. Показала мне все интересные места в городе. Столько красоты. И дом замечательный, спасибо вам большое, — говорю совершенно искренне.

— Как приятно! — чувствуется, что Фатима растрогана.

— Надо о делах поговорить, Давид, прерывает нашу беседу Ахмад.

— Хорошо, идем.

Мужчины уходят, почти сразу Фатима видит старых знакомых, извиняется и покидает нас. Остаемся с Крис вдвоем.

— Ты не говорила, что твой муж похож на модель с обложки мужского журнала.

— Он бы никогда не стал сниматься для обложки, — пытаюсь пошутить, но выходит не очень.

— Такой красивый! Теперь понимаю, почему ты так внезапно вышла замуж. Такого упустить — преступление. Ты, наверное, как кошка в него влюблена.

— Мне не очень по душе это выражение, — стараюсь ответить беспечно, с иронией.

Только Крис смотрит на меня серьезно, задумчиво. Мне становится не по себе. Лучше всего сказать правду, признаться, что наш брак вынужденный. Что если я испытываю что-то к своему мужу, то это ненависть. По крайней мере, так должно быть. Что там на самом деле… Все слишком сложно. Запутанно.

От тягостного разговора меня спасает возвращение Фатимы. Она снова подходит к нам, подзывает официанта с шампанским. Сделав пару глотков, чувствую, как кружится голова. Мы болтаем, смеемся, к нам подходят разные гости, Фатима со многими из них знакома, представляет меня. Все очень дружелюбны.

Невольно отыскиваю взглядом Давида. Его правую руку обвивает Камилла. Сегодня она роковая красотка в облегающем бордовом платье. Кусаю губы. Улыбку держать становится нестерпимо трудно. Скулы начинают ныть. Чувствую себя уставшей, вымотанной. Немного кружится голова. От смеха, снующих официантов с подносами, уговоров Фатимы и Кристины попробовать закуски, канапе, мини-сэндвичи с икрой. Беру один, самый маленький, но вкуса не чувствую.

Я не должна его ревновать. Наоборот, надо радоваться. Значит скоро меня отпустит. Только настроение все равно портится. Не выходит отвлечься, даже когда Крис вытаскивает меня на танцпол. К нам подходят двое молодых людей, приглашают на танец. Немного отключаюсь от мыслей о Давиде, мне помогает в этом партнер, оказавшийся ужасным танцором. Чтобы не отдавил мне ноги нужна предельная концентрация и ловкость и движениях.

Когда танец заканчивается, Крис продолжает общение и флирт с парнями, к нам подключаются еще несколько девушек. Смех все громче, шутки — смелее. Увы, я не могу влиться в их беззаботность. Хочется вдохнуть свежего воздуха, и я незаметно ускользаю на веранду. Хоть немного побыть в одиночестве, прийти в себя.

Но и тут я не одна. Вдали беседка, а в ней — мужчина и женщина. Давид и Камилла.

Это чудовищно унизительно, следить за ними. Ничего не могу с собой поделать. Меня не видно, очень много зелени. Если заметят, сделаю удивленный вид. Мне важно услышать хоть несколько обрывочных фраз. Сейчас я не анализирую свое поведение, действую по наитию.

— Ты хоть представляешь, что сделал, Давид? — Камилла, кажется, плачет.

— Давай обойдемся без громких фраз, — отвечает равнодушно.

Вот только мне ничуть не легче, что Байратов так же холоден с этой женщиной, как и со мной. Наоборот, меня всю трясет.

— Ты даже не спросишь, как твой сын? Не хочешь увидеть его?

Внутри все леденеет. У Давида, получается, уже есть наследник! От этой женщины!

Голова кружится, пульс частит. Я точно не ожидала услышать ничего подобного, не была готова. Как же больно! Почему? Откуда такая реакция?

Стараюсь не дышать, чтобы не пропустить ответ Байратова.

— Не говори ерунды. Ты сейчас падаешь в моих глазах еще ниже.

— Я расскажу ей! Понял? Твоя жена все узнает! Если ты не согласишься на мои условия…

— Послушай меня внимательно, — от угрожающих нот в голосе Давида даже у меня все сжимается, хоть он даже не подозревает о моем присутствии. Представляю, каково сейчас Камилле. Всей душой сочувствую несчастной женщине. — Я никогда не терпел шантажа, любой кто пытался играть со мной в подобные игры, очень горько жалел об этом.

— Ты смеешь мне угрожать? Я мать твоего сына, Давид! Ты что, не слышишь меня?

— Я не верю ни одному твоему слову. Но даже если бы и верил — мне не нужен ребенок.

— Он уже есть! Не стоит вопрос, нужен или нет! Он нуждается в тебе…

— Все. Я услышал достаточно. Разговор окончен.

— Ты чудовище! Я даже не думала…

— Я думаю о тебе тоже самое. Больше не появляйся у меня на пути, поняла? И не смей даже думать о том, чтобы приблизиться к Есении.

— Боишься, что женушка узнает твой грязный секрет? Что ты конченый подонок и мерзавец?

— Я ничего не боюсь, запомни. Советую хорошо запомнить то что сейчас скажу. Ты сваливаешь из города, я больше не хочу о тебе ничего слышать, поняла? Выкинь из головы историю про ребенка. Она никого не впечатлит, потому что это ложь и никак иначе. Я всегда предохранялся с тобой. Последний раз у нас была встреча два года назад. Ты все это время молчала, но как только я появился в поле твоего зрения, да еще при должности… Короче, это слишком убого, Камилла.

— Мерзавец, — всхлипывает женщина.

— Устройся на работу в какой-нибудь драмтеатр. У тебя отлично получается.

— Ты… бесчувственный…

Больше я не в силах слушать. Давид предстал передо мной в еще более чудовищном свете. Он настоящее ничтожество! Как можно таким образом относиться к своему ребенку? Бедный малыш! Слезы текут, меня трясет. Иду, даже не понимая куда направляюсь. Только бы подальше от ужасного человека, которого начинаю ненавидеть еще сильнее!

Глава 19

— Есения, вот ты где! — ко мне подходит Крис, и я буквально висну на ней.

— Тебе нехорошо? Ты очень бледная, — бормочет обеспокоенно.

— Голова немного болит. Домой хочется, — стараюсь не показать, как меня трясет.

— Ну что ж такое! Только самое веселье началось. Фатима, как хорошо, что я вас увидела! Есении плохо, я не знаю что делать.

Женщина подходит к нам, прикладывает ладонь к моему лбу.

— Девочка, да ты вся горишь. Надо найти твоего мужа.

— Нет, пожалуйста, не нужно! Я не хочу… То есть, он сейчас занят, — тараторю сбивчиво.

— Так, сейчас мы тебя домой отправим, — говорит Фатима. — Идем, милая.

Смотрю на Кристину, на ее лице разочарование. Ей явно хочется остаться на празднике.

— Спасибо вам большое. Крис, ты не ходи с нами. Останься, пожалуйста.

— Ну что ты, я с тобой. Как я могу тебя бросить.

— Потому что я прошу тебя об этом. Правда, оставайся. Повеселись за меня.

— Да, и правда, Кристина, иди. Я сама побуду с Есенией. Отвезу ее домой, заодно с Кариночкой повидаюсь. Найди пожалуйста Давида и передай ему, что мы уехали. Не говори, что Есении плохо, а то ведь сорвется. Это его вечер, пусть закончит все запланированное. Ахмеду я пока будем добираться позвоню, тоже объясню все в деталях.

— Хорошо, если вы правда считаете, что так будет лучше, — произносит Крис неуверенно.

— Правда считаем, иди уже. Пошли, дочка. Ох, интересно, что же с тобой случилось.

— Не знаю. Наверное, что-то съела.

— Тошнит тебя? Сейчас Карине наберу, скажу, чтобы доктора вызвала. Есть у меня хороший знакомый.

— Тошнит, но совсем немного…

Тошнит, потому что собственный муж мне отвратителен. Никогда не прощу ему такого равнодушия к ребенку. Сама не понимаю, почему так близко к сердцу приняла. Камилла мне не подруга, она даже не особенно мне понравилась, но разве это имеет значение? Куда важнее, что отчетливо понимаю — нормальный мужчина не будет так разговаривать с женщиной, которая родила от него.

Дело не в том, что я такая вся из себя моралистка, нет. Наоборот, всегда стремилась к тому, чтобы никого не осуждать. Я не знаю, почему подслушанный разговор так болезненно подействовал на меня.

— Может быть, ты беременна? — понизив голос, мягко спрашивает Карина, когда такси трогается с места.

— Что? Нет! — восклицаю не подумав. Начинаю паниковать из-за того что выдала себя. Я ведь должна притворяться перед Фатимой, так? Или не должна? Меня инструктировали крайне мало, размыто. Я как на минном поле, очень часто впадаю в панику, теряюсь. Как же надоело! Я хочу свободы!

— Дорогая, немного странная реакция, — укоризненно качает головой женщина. — Считаешь, что пока рано? Не готова? Предохраняетесь? — засыпает вопросами. Совершенно личными. Хочется осадить, сказать, какого черта она лезет в мою личную жизнь?

— Я не беременна, — повторяю еще раз, вымученным тоном.

— Ну, если ты уверена. Нет так нет. Может и рано еще, вы совсем недавно поженились. Значит, вирус. Карина пишет, что врач будет через сорок минут. Приедем и немного подождем, посмотрим, что он скажет.

— Извините меня за резкость. Я не должна была так говорить с вами…

— Ничего, моя хорошая, я не обидчивая. Вижу, что тебе непросто. Да и правда, ты совсем недавно замужем, ну какие дети? Я тоже, ляпнула не подумав.

Морщусь, вспоминая нашу единственную ночь с Давидом. Как было больно, страшно. Он не был грубым. Меня на какие-то мгновения даже наоборот, захватило будто в водоворот происходящее. Давид привлекателен, странно было бы совсем не реагировать на это.

Мне были приятны его поцелуи. Я даже ревновала его к Камилле.

И даже сейчас. Самое невыносимое, что даже сейчас, узнав какой он подонок…

Меня влечет к нему.

***

Дома нас встречает Карина, заботливо обнимает меня, говорит, что уже вызвала доктора, как только Фатима позвонила ей и рассказала, что мне нехорошо, и что мы едем домой. Потом появился приятный седовласый мужчина, осмотрел меня, назначил анализы. Подружки уложили меня в постель, были очень заботливы. Я уверила их, что ничего не хочу, только спать. Тогда оставили меня одну, ушли общаться вниз, в гостиную.

Не знаю во сколько приехал Байратов. Открыв глаза, я только поняла, что уже утро, Давид, одетый в костюм, но уже другой, не вечерний, сидел на моей постели. Положил ладонь на мой лоб, она казалась очень прохладной. Это было так приятно…

— Как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа я закрыла глаза и провалилась в сон. Сил оттолкнуть его руку не было.

***

Я провела в постели пять дней. Очень сильная слабость, температура, постоянно хотелось спать. Было очень неловко перед Кристиной. Она приехала в гости, а я… Думала мы будем все время гулять по городу, отлично проведем время. Вместо этого получилось, что бросила подругу одну.

Как оказалось, Кристина ничуть не скучала. Каждый день она встречалась с молодым человеком, с которым познакомилась на вечере в мэрии.

— Кажется, я влюбилась, — признается мне смущенно за день до своего отъезда. — Игорь собирается переехать ко мне поближе. Уже ищет перевод. Он занимается ай-ти технологиями, так что ему по сути везде легко устроиться Я так счастлива, Есень! Ты мой ангел-хранитель! Благодаря тебе я нашла свою половинку.

Подруга на самом деле выглядит очень счастливой, не могу не порадоваться за нее. Хоть кто-то радуется в этой жизни. Это замечательно.

— Прекрасно, — улыбаюсь искренне. — Я очень переживала, что испортила твой отпуск.

— Да ну тебя! Даже если бы не Игорь, ты ведь не виновата, что заболела. Кстати, раз тебе лучше, когда в больницу поедешь? Надо же анализы сдать, узнать, что за вирус такой приключился.

— У меня просто слабость, акклиматизация. Резко похолодало, а я в платье вышла на улицу. Очень глупо. Сейчас уже все в порядке, не думаю что есть смысл ехать в больницу.

Терпеть не могу больницы, поликлиники. Ужасно в них себя чувствую. Я ведь поправилась, так зачем лишний раз посещать рассадник вирусов и микробов?

Давид тоже каждый день напоминает про обследование. Да и Карина не отстает. Похоже мне все-таки придется сдать хоть какие-то анализы.

**

Подходит день отъезда Кристины. Я уже вполне бодрая, как раз вчера добралась до больницы, сдала кровь. Только чтобы от меня отвязались. Смотрю на чемодан подруги и сердце сжимается. Как я по родным местам соскучилась, по отцу. Созваниваемся крайне редко и это тяжелые разговоры ни о чем. Чаще берет трубку мачеха, которая совсем не любезна со мной. Что не добавляет настроения. Надеюсь, скоро папа решит свои дела и моя миссия «жены» закончится.

***

Все эти дни я почти не видела Давида, и когда вечером, после того как я проводила Крис он заходит в мою комнату, встречаю его удивленным взглядом.

— Как ты себя чувствуешь? — оглядывает меня внимательно.

— Прекрасно, — передергиваю плечами. Он нервирует меня одним своим присутствием.

— Хорошо, я рад. Поужинаешь со мной завтра?

— С чего вдруг?

— Ты моя жена, если не забыла.

— Если это необходимо, и я не могу отказаться… — вздыхаю.

Меня тяготит этот разговор. Давид находится слишком близко. Это подавляет и одновременно тревожит. Отворачиваюсь, подхожу к зеркалу, продолжаю расчесывать волосы. Байратов подходит ближе, останавливается почти вплотную, позади меня и волоски на всем теле встают дыбом. Чувствую, что он внимательно смотрит на меня. Встречаюсь в зеркале с ним взглядом, вспыхиваю, щеки начинают гореть. Выражение лица Байратова нечитаемое. Сжимаю веки. Нестерпимо хочется исчезнуть отсюда.

— Ты снова ведешь себя как в первые дни нашего знакомства, — произносит хрипло. — Может быть объяснишь, что с тобой случилось? Подружка наговорила чего-то?

— Что за бред? Откуда такие вопросы? — хмурюсь. — Между нами никогда не было потепления. Тебе показалось.

Да, мне безумно хочется бросить ему в лицо правду. О том что слышала, как он отрекся от своего ребенка. Каким жестоким был. Он не хочет ребенка Камиллы. Он выбрал меня. Как инкубатор, не спросив моего мнения. Байратов не знает, что и об этом мне известно.

— Я все равно узнаю в чем причина, Есения. Ты моя жена и я хочу знать о тебе все.

— Я тебе не жена! — вырывается у меня. — Не жена, понял? У нас с тобой никогда не будет все по-настоящему! Не жди, что стану рожать для тебя, это бред, извращение! Даже подумать о таком противно!

— Ясно, — усмехается, но по недоброму, в глазах полыхает нечто дикое, опасное. — Иногда подслушивать очень вредно, девочка. Понятно, что тебя сильно впечатлила моя беседа с твоим папашей. Зря. Это было только для того чтобы задеть его чувства. Сказал, что в голову пришло. На самом деле и не думал о таком. Ты серьезно из-за этого так сильно шарахалась от меня?

Бледнею. Слышать, что те слова были ложью почему-то вместо облегчения, приносит боль. Сама не могу разобраться в своих чувствах.

— У меня никогда не будет наследника, Есения.

Говорит это равнодушно, буднично. С холодным цинизмом. И снова меня прошивает боль. Ощущение жуткой пустоты и одиночества.

— Почему? — шепчу одними губами. — Как ты можешь говорить с уверенностью?

Почему он такой жестокий? У него уже есть ребенок. Но Давид не хочет о нем знать.

— В тюрьме произошло кое-что. Причем по инициативе твоего отца. Ему очень хотелось уничтожить все следы своих преступлений. И он подписал мне смертный приговор. Но я выжил, хоть и с трудом.

— Ты лжешь! Ненавижу тебя!

Задыхаюсь, не могу слушать чудовищные откровения. Но в глубине души понимаю, ни один мужчина не станет лгать о подобном.

— Было много ножевых ранений. Очень много лекарств, гормонов, куча всего. Не думаю, что тебе интересны подробности. Меня вытащили оттуда, дали шанс выкарабкаться. Врач, который занимался моей реабилитацией, предупредил, что иметь детей я не смогу. Побочные эффекты слишком серьезны. Даже если захочу — это будет огромным риском.

Смотрю на него с ужасом.

Значит поэтому не хочет видеть ребенка Камиллы?

— Так, стоп. Ты жалеть меня собралась? — лицо Байратова бледнеет, черты натягиваются. Он явно сильно злится. — Мне не нужна жалость, ясно тебе, маленькая дурочка? У меня никогда не было желания стать отцом. Никогда не хотел спиногрызов, у меня другие приоритеты. Как я понимаю, ты придерживаешься такой же позиции? Значит мы идеально друг другу подходим, как считаешь?

— Считаю, что ты чудовище!

— Тогда радуйся, возможно скоро ты от меня избавишься. Твой папочка очень старается выполнить все условия Ахмада. После он заберет тебя. Все закончится. Хотя не факт, что не подложит тебя еще под кого-нибудь, чтобы решить очередные проблемы.

От ярости на его слова темнеет в глазах. Замахиваюсь и влепляю пощечину, с такой силой, что руку пронзает боль, аж слезы на глазах выступают. Не могу сделать вдох, настолько больно. Дышу короткими рваными урывками.

— Как… как… ты… смеешь, — выдавливаю.

Из меня словно высосали всю жизнь, не оставив ни крупицы.

Давид спокойно выходит из комнаты.

Я еще долго пытаюсь восстановить дыхание, потом меня накрывает истерика. Разговор был ужасен, но ведь результат должен принести мне облегчение? Давид сказал, что скоро все закончится? Без эмоций, просто констатация фактов. Можно ли ему верить?

Но главным для меня является другой вопрос. Почему нет ни проблеска радости, от мысли, что скоро я освобожусь от Давида? Наоборот, сердце словно коркой льда покрылось.

Безжалостный подонок. Не могла же я влюбиться в него? Он не заслуживает ни крупицы любви!

Тем временем продолжаю крутить в голове его рассказ. Неужели все правда? Его порезали, едва спасся с того света. Мой отец к этому причастен. Безумие. Я не могу поверить, что папа может быть способен на такую жестокость!

Глава 20

После этого невыносимо ужасного разговора Давид не ночует дома два дня. Я испытываю облегчение. Мне страшно столкнуться с ним. Рука ужасно болит, я собираюсь в больницу, может даже рентген стоит сделать, но накатывает апатия. Все время хочется спать. Карина как обычно хлопочет надо мной. Ее забота, наверное, единственное, что придает мне сил вставать по утрам с постели. Больше я никому не нужна, не интересна.

Валяюсь на кровати, читаю норвежский детектив, такой же холодный и мрачный, как мое настроение. Телефон звонит, когда я подобралась вплотную в разгадке тайны.

Мне редко кто-то звонит в такое время. Обычно только Кристина, а в это время она на занятиях. Пока еще не перевелась на заочный.

Отец вообще перестал звонить, а когда сама набираю, не застаю его дома.

— Есения!

Голос мачехи, она плачет, и я мгновенно покрываюсь ледяным потом. Предчувствие чего-то ужасного наполняет сердце. Вскакиваю на ноги и тут же сажусь, потому что они меня не держат.

— Что случилось? Что? — почти кричу в трубку.

— Твоего отца больше нет… Нет с нами. Что теперь делать? Что мне делать? Нас выселяют из дома… Нам угрожают. Твой муж должен что-то сделать.

Она говорит и говорит, а меня заклинивает на двух словах.

Больше нет.

О чем она? Что она несет?

Потом все как в тумане. Я кричу на мачеху, ругаюсь, визжу. Прибегает Карина, утешает меня как может. Умоляю ее отвезти меня на вокзал. Она же убеждает, что надо дождаться Давида. Он появляется, и я впадаю в безумство. Набрасываюсь на него, обвиняю, обзываю его преступником и еще кучей ужасных слов.

Потом мы садимся в машину. Долгая поездка домой. Тянется невыносимо медленно. Я не в себе. Совершенно растерянна.

Похороны. Гнетущая атмосфера. Очень много странных мужчин в черном. Как в фильме про мафию. Мне никогда не нравилось такое кино, и я уж точно не была готова вот так оказаться в нем, в реальности. Явно выделяются несколько мужчин, более старшие по возрасту, и по положению. Другие ниже по рангу, далее совсем шестерки, телохранители. Все это мелькает в голове, пока мажу по ним короткими взглядами. Изучаю скорее чтобы отвлечься. Мачеха вцепилась в мой локоть так, что он начинает ныть от нехватки кровообращения. Но я ничего не говорю ей. Она может и не самый приятный человек, но скорбит по моему отцу искренне. Сводная сестра не приехала. Живет с мужчиной в другом городе и не предпочла держаться подальше.

Отцу стало плохо после деловой встречи. Шел к машине, схватился за сердце и упал. Очень быстро доставили в больницу, но спасти не смогли. Обширный инфаркт.

— Эта смерть спутала все планы. Еще и твой приятель Ахмад, решил прибрать к рукам не только то, что ему принадлежит, но и лишнее.

Захожу на кухню, и мужчина, сидящий напротив Давида, сразу замолкает.

— Жаль вашего отца. Примите соболезнования.

— Спасибо, — киваю коротко.

Я уверена, что смерть моего отца — не случайность. Это висит в воздухе. Никаких доказательств, а даже если они существуют — я последняя, кому об этом могут сказать. Байратов закрылся, отстранился от меня. Он разрешил мне остановиться в родительском доме, сам снял номер в гостинице неподалеку. Взамен мне пришлось согласиться на присутствие в доме охраны.

***

Позже Байратов приходит ко мне в комнату. У нас полный дом мужчин, это сильно нервирует. Похоже грядут серьезные распри между бандитскими кланами. Каким-то образом мы оказываемся втянуты в них. Соня оказалась самой неглупой — устранилась, уехала. Надежда скорее всего тоже сбежала бы, но ждет результатов завещания. Естественно, ей нужны деньги.

— Чего тебе? — встречаю «почти-уже-не-мужа» совсем не дружелюбно.

— Есения, тебе здесь оставаться небезопасно, — говорит резко.

— Это мой дом. Сделка, я так понимаю, уже не в силе. Буду благодарна, если документы о разводе пришлешь по почте.

— Я не собираюсь с тобой разводиться.

— Ну а я наоборот, только и жду этого момента.

— Пока ты моя жена, ты под моей защитой. Сейчас тебе сложно понять…

— Да не хочу я ничего понимать! Все кончено, неужели не видишь? Папы больше нет! Только из-за него я согласилась на дешевый спектакль под названием «жена Давида». С меня хватит, понял? Тебя, твоих жутких историй, твоей мести… Моего папы больше нет… нет… — я рыдаю, не могу остановиться.

— Я понимаю, что сейчас ты разбита, растеряна.

— Серьезно? Ты меня понимаешь? Если так — оставь в покое! Мне сразу станет легче!

Морщусь, потому что в глубине души осознаю, что веду себя несправедливо. Давид конечно далек от идеала, но сейчас по-настоящему пытается помочь. И все же не могу не отталкивать его. Показываю всем видом как ненавижу его, потому что так чуточку легче.

— Мне плевать на твои истерики. Завтра ты уедешь обратно, Карина ждет тебя, поняла? Там ты будешь в безопасности.

— Ни за что! Только попробуй применить силу, я вызову полицию! Я буду жить в доме своего отца, вернусь на учебу.

Больше всего на свете я хочу вернуть свою прежнюю жизнь. До того приема, на котором все перевернулось и полетело под откос.

Выругавшись, Байратов уходит. Видно, что ему надоело возиться со мной.

***

— Ты ведешь себя с мужем как идиотка, — заявляет вечером Надежда, зайдя ко мне в комнату. — Может быть, ты надеешься, что твой отец оставил целое состояние, поэтому ни в чем не будешь нуждаться?

— Тебе какое дело на что я рассчитываю, — отвечаю устало. — Можешь выйти? Я спать хочу.

— Дорогуша, имей в виду, этот дом Артем обещал мне оставить. При мне написал новое завещание. Завтра оно вступит в силу. Хочу быть предельно откровенной. Я собираюсь продать этот дом и уехать отсюда. Слишком много тяжелых воспоминаний. Начну все с чистого листа. Чего и тебе советую. Ты взрослая совершеннолетняя мадам, головой уже должна думать. Сама о себе заботиться. В твоем случае самое дальновидное — держаться мужа. Давид при деньгах, должность хорошая, может и дальше вверх по карьерной лестнице пойдет. Не стоит капризничать и строить перед ним принцессу на горошине. Все тебе не так да не эдак.

— Я твое мнение не спрашивала, — отвечаю грубо. Мне неприятен тон, с которым мачеха общается со мной.

— Как угодно. Дальше каждая из нас пойдет своей дорогой.

— Ты серьезно думаешь, что рассчитываю, что ты будешь заботиться обо мне? — спрашиваю с горечью.

— Да мне плевать, о чем ты думаешь, Есения. Главное, чтобы мне не пришлось тратить силы на то чтобы вышвырнуть тебя отсюда. Ты вытащила удачный билет, Артем пристроил тебя. Нашел хорошего мужа, который крепко стоит на ногах, с отличными связями, состоятельный. Так держись за него. Вместо этого чуть ли не посылаешь его, шарахаешься как от прокаженного. Ну подумаешь, по договору замуж выдали. Не ты первая, не ты последняя. Мужик красивый, любая была бы счастлива. Но только не ты. Больная на всю голову, или бракованная, никак не пойму.

— Надежда, ты закончила свои лекции?!

— Да пошла ты. Дура недоразвитая, — разозлившись, мачеха выскакивает из моей комнаты, хлопнув дверью.

***

— Мне так жаль, Есень. Ужас какой, — Кристина обнимает меня. — Моя бедная девочка. Всей душой тебе сочувствую.

Во время похорон подружки не было в городе и телефон не отвечал. Она была мне нужна как никогда, но ее парень как раз приехал, и сразу повез ее на несколько дней в отпуск, за границу.

Рассказываю ей обо всем. Вчера открыли завещание. Все как и сказала Надежда, дом отец оставил ей. Мне — только письмо, которое я не могу открыть. Пока не готова. Пялюсь на него, и не могу решиться.

Это как последний разговор с любимым человеком. Пока он не произошел — у вас есть будущее. Потом останется только прошлое.

— Игорю предложили работу на севере. Город огромный, миллионник, климат конечно не очень, но зато работы много интересной. Думаю, тоже для себя найду что-нибудь. Денег заработаем, а там может и на юг переберемся, поближе к солнышку.

— Возьми меня с собой? — прошу неожиданно для самой себя. Спонтанно вырвалось.

Чувствую пронзительное одиночество. Мачеха знать меня не желает, муж — фикция, человек которого ненавижу. Со сводной сестрой мы никогда не были не то что близки, а еле терпели друг друга. Я совершенно потеряна. Не представляю, что делать дальше.

Сражаться с Надеждой за дом? Адски больно сознавать, что родные стены будут проданы чужим людям, но это всего лишь дом. Все воспоминания, любовь — это остается внутри, в душе. Может быть мачеха даже права. Жить в этом доме теперь слишком больно…

— Есень, о чем ты? Я понимаю, как тебе сейчас плохо, но как же твой муж?

— У меня нет мужа.

— Что ты такое говоришь? Вы поругались? Ну ничего, бывает. Думаю, Давид понимает, как нелегко тебе сейчас. Ничего, все образуется.

— Ты не понимаешь! Это было… Это была сделка. Отец заставил меня выйти за него замуж.

— Что?! Как это заставил? Ты не хотела? Он такой красивый мужик… Прости, но слабо верится, что ему нужно заставлять женщину быть с ним, — подруга смотрит на меня изумленно.

— Крис, это тяжелая, долгая история. Я расскажу тебе все, но прошу, не сейчас. Мне нужен ответ. Вы возьмете меня с собой? Я хочу сбежать от всего. В первую очередь — от Давида. Ты можешь мне помочь? Я тоже найду работу. Сниму квартиру… Я не буду вам мешать, сидеть на вашей шее. Я просто хочу покоя. Хочу принадлежать себе и больше никому.

Задыхаюсь, произнося все эти слова. Меня душат слезы, и в конце я не могу уже сдерживать рыдания.

— Малышка моя, — Крис обнимает меня крепко. Плачет вместе со мной. — Мне так жаль! Я понятия не имела… Как же так. Я думала отец тебя обожает. Как он мог так поступить с тобой? Выдать замуж без согласия, насильно? Не могу поверить! Теперь судить его нельзя, но я не понимаю… Как же так, Есения?

— Потом… Просто скажи, — всхлипываю.

— Ну конечно ты можешь поехать с нами.

— Только чтобы он не узнал! Не нашел меня!

— Хорошо. Все сделаем. Убежим. Я все объясню Игорю.

Неужели судьба дарит мне шанс на новую жизнь? Я его не упущу!

Глава 21

Так странно, как сильно я мечтала больше никогда не видеть Давида, а сейчас, собирая вещи, меня охватывает тоска, чувство потери. Внутренний голос упрямо шепчет, что я не должна его бросать. Что это ошибка.

Усилием воли отбрасываю все лишние, неправильные мысли. Я должна стать свободной и самостоятельной. Вот только вечером, появившись на ужине, Давид заявляет, что я возвращаюсь в дом Фатимы, что Карина ждет меня уже завтра.

Я не спорю, главное, что мне позволяют взять с собой все что хочу. Любимые памятные вещи, альбомы. Немного маминых безделушек, книги из кабинета отца. Получается довольно много коробок.

— Хорошо, что ты успокоилась, — говорит Давид. — Поверь, так будет лучше.

— Да, я поговорила с ней, и Есения образумилась, — не теряет шанса приписать себе лавры мачеха.

Это тоже меня вполне устраивает. Изображать смирение — перебор, так что доставляю себе удовольствие, смерив уничижительным взглядом Байратова.

— Спасибо, Надежда. Вам тоже следует уехать как можно раньше.

— Мне надо продать дом.

— Я сам этим займусь. Деньги перешлю.

— Ох, нет, это слишком щедрое предложение. Да и покупатель у меня есть. Пара дней и я все решу. Нас ведь охраняют ваши люди. С вами, Давид, я ничегоне боюсь, — кокетливо сообщает Надежда.

**

— Вот и ты, дочка, — Карина встречает меня на пороге. — Как добралась? Прими мои соболезнования, дорогая. Искренне тебе сочувствую.

— Спасибо…

— Надеюсь твой муж тоже скоро приедет. Он не должен оставлять тебя одну.

Давид не поехал со мной, к огромному облегчению. Уж не знаю, что там за дела у него в моем родном городе. Провожал меня очень напряженный. Со мной аж троих охранников отправил. Вряд ли, чтобы я не сбежала. Такие качки огромные, мне и с одним не справиться, не то что с тремя.

Похоже, дела плохи у Байратова.

Разборки между двумя крупными группировками, мой отец был в самом эпицентре. Конечно, до конца что произошло Давид ни за что мне не расскажет. Может и сам не знает. Ему важнее всего защитить Ахмада, которому он предан как пес.

Это хорошо для меня. Пока он занят, я смогу уехать, сбежать. Раствориться, чтобы никогда не нашел меня больше.

Разведусь с ним дистанционно, если получится себя не выдать. Об этом я подумаю позже.

***

— Я не понимаю, значит это вещи Кристины? Но зачем ты привезла их сюда? И куда теперь отправляешь? — удивляется Карина на следующий день.

По-хорошему мне следовало уйти из дома с небольшим рюкзаком, уехать не оглядываясь. Но я не могу расстаться с вещами. Ругаю себя за сентиментальность, из-за которой мне приходится вываливать ложь за ложью перед женщиной, которая всегда была добра ко мне.

— Крис решила переехать поближе ко мне. Вот и нагрузила меня коробками, чтобы самой меньше тащить было.

— Она так и встречается с тем парнем?

— Нет, другого нашла, — тоже ложь. Запутываю свои следы, как только могу.

— Ну хорошо. Давай я позову ребят, они как раз ужинают, помогут тебе.

— Да нет, грузчик оплачен. Не беспокойся.

Стою на улице перед домом, все вещи, которые привезла с собой, вынесла. Очень сильно нервничаю. Адреналин зашкаливает. В доме двое охранников, в это время они всегда обедают. Это дело никогда не пропускают, их распорядок отлично мне знаком.

— Ладно, ты долго не стой на улице, замерзнешь.

За вещами приезжает Игорь с другом, у которого как раз в этом городе грузоперевозки. Все забирают. Прощаемся коротко, как незнакомцы. Я приеду в назначенное место, где договорилась встретиться с Кристиной, завтра. Моя жизнь снова сделает крутой поворот. Начнется заново.

***

— Мне надо забрать результаты анализов, — говорю Карине утром.

— Давай с тобой съезжу.

— Нет, не нужно. Я хочу погулять одна. Поброжу немного по городу, сама не знаю куда пойду…

— Милая, не нужно тебе в себе замыкаться, — Карина смотрит на меня с таким состраданием, что не могу сдержать слез. Подхожу и крепко ее обнимаю.

— Спасибо тебе за все. Я знаю, ты права. Я просто… не могу пока вернуться к нормальной жизни.

— Милая, ты словно прощаешься. Не пугай меня. Скажу Сергею, пусть с тобой поедет.

Киваю. Надеяться что отпустят без охраны глупо. Но у меня есть план.

Я действительно отправляюсь в больницу. Прошу Сергея, чтобы подождал на улице.

Он и сам совсем не жаждет заходить в это учреждение, пусть и частную клинику, где красивые интерьеры и совсем не пахнет лекарствами. Тем более, я сделала вид что говорю по телефону, упомянула гинекологию. Молодой парень засмущался, и когда я попросила его подождать внизу, сам предложил, что на улице останется.

— Здравствуйте, — поднявшись наверх, заглядываю в нужный кабинет терапевта. — Можно? У меня запись на это время.

— Есения Байратова?

— Да, это я.

— Проходите, конечно, я жду вас. Садитесь. Итак, Байратова Есения. Красивое у вас имя. Редкое.

— Спасибо. Вы можете отдать результаты моих анализов, и я пойду. Извините, но очень сильно спешу.

— Куда вы так торопитесь? В таких делах спешить не следует, Есения. Сейчас найду вашу карту. Когда говорите вы у нас сдали анализы?

— Раздраженно называю число, ерзая на стуле.

Женщина средних лет недовольно поджимает губы, оглядывая меня. Слегка покачивает головой.

— Ну вот, все готово, анализ… Хм, боюсь быстро у нас не получится.

— Со мной что-то не так? Я больна? Если честно, я думала это простая формальность. У меня была слабость, температура, я думала вирус. Все давно прошло, — начинаю нервничать сильнее. Что со мной может быть не так? Учитывая все обстоятельства, я чувствую себя вполне сносно. Да, мучаюсь бессонницей, пульс иногда частит, голова кружится. Но учитывая сколько всего случилось…

— Судя по анализу крови, вы беременны, — заявляет женщина.

— Что? — вскакиваю. Смотрю на женщину, испытывая острое желание рассмеяться ей в лицо. — Вы перепутали. Я не сдавала кровь на гормоны! Я сделала общий анализ, разве…

— Знаете, вы ведете себя странно. Ваш врач увидел скачок гормонов и сделал дополнительный тест на ХГЧ. Что тут странного? Молодая женщина, симптомы тошноты и головокружения. Это стандартно.

Ну да, частная клиника, чего удивляться, они же только рады сделать лишний тест и содрать деньги. Не хочу верить в услышанное. Полный бред.

Байратов клялся, что детей у него не может быть.

Так что все врет эта милая женщина!

— Я… могу взять результаты?

— Сейчас я сделаю вам копию.

— Извините, Елена Александровна. Можно вас? — в кабинет заглядывает молоденькая девушка в белом халате. — Там Егорова пришла, опять скандалит…

— Вот только ее не хватало. Тут тоже девушка торопится. Я не могу разорваться. Позови Светлова. Он заведующий отделением вот и пусть…

— Я подожду, не спешите. Можно только в туалет? — говорю поспешно.

— Да, конечно. Идемте, я провожу.

— Спасибо, Есения. Я быстро. Потом закончим с вами. Нужно будет направление…

— Нет, мне ничего не нужно. Я же уезжаю завтра, так что заберу только свои бумаги. Увы, наблюдаться буду уже в другом месте.

Елена Александровна кивает, уходит. Медсестра провожает меня в уборную — в конце коридора. Как только ее шаги стихают, я выскакиваю обратно, на цыпочках крадусь в кабинет педиатра.

Хватаю свою карту со стола Елены Александровны, сую в сумку, снова бегу по коридору, спускаюсь на второй этаж.

— Подскажите пожалуйста, где тут туалет? — спрашиваю у женщины со шваброй в руках.

— Да вот следующая дверь слева, деточка.

— А еще не скажете, тут есть второй выход? Меня навязчивый любовник караулит, не хочу его видеть, — я заранее придумала несколько вариантов как ускользнуть от охранника.

— Хм, бывают же сволочи, которые не понимают по-хорошему. Есть конечно, только заперто там. Пойдем, провожу тебя.

— Я тогда на минутку…

В туалете я надеваю парик, черное каре, темные очки, достаю из сумки ярко-синюю удлиненную куртку — одолжила ее в гардеробе Карины. Сумку, с которой пришла, сую в другую, которую тоже приготовила специально. Большая плетеная сумка для рынка, нашла ее в кладовке под лестницей в доме Фатимы.

Когда выхожу, уборщица не узнает меня. Приходится потрясти ее за плечо.

— Это я… Вы обещали проводить меня к запасному выходу…

— Ой, ты, дочка? Ну даешь, вот это конспирация! Видать сильно достал тебя бывший.

— Очень сильно! Вы даже не представляете насколько!

— Ну идем, выпущу тебя на свободу, птичка.

П.С.

— Вы хоть представляете, Елена Александровна что натворили? Ваша пациентка сбежала, украв карту, — раздраженно выговаривает главный врач больницы.

— Ну мало ли у нас бывает сумасшедших пациентов, Матвей Игнатьевич? — ничуть не смущаясь парирует педиатр. — Кто же мог знать! она казалась абсолютно нормальной. Приятная адекватная девушка. Меня срочно вызвали в другой кабинет, где произошел скандал. Байратова уверила меня, что подождёт, сказала ничего страшного. Я и представить не могла, что она так поступит! Стащила свою карту и сбежала. Зачем? В голове не укладывается!

— Да, сбежала. Не только от вас, но и вообще из города. Теперь её ищет муж. На минуточку, мэр нашего города! Представляете, сколько проблем он может устроить нашей больнице? Вы же понимаете?

— У меня нет слов! Я не знала, и подумать не могла, как-то не сопоставила, что фамилия мэра… Ужас, что же теперь будет?

— Понятия не имею, — мужчина зарывается обеими руками в свою шевелюру.

— Вы теперь меня уволите?

— Елена Александровна, вы отличный врач, но если этот человек придёт сюда скандалить, у меня не будет другого выхода. Хочу сразу пояснить. Пока он только позвонил, спросил, была ли его жена здесь.

— Что вы сказали?

— Что я это выясню.

— Так она сбежала от него?

— Да, сбежала. Мы провели расследование. Девушка ушла из вашего кабинета, затем попросила нашу уборщицу, Веру Олеговну, помочь ей сбежать от назойливого поклонника. Наплела с три короба. У Веры Олеговны сложилось впечатление, что девушка очень сильно напугана. Так что, добрая душа, откликнулась и проводила через запасной выход. Говорит, там дело похоже серьезное. Эта Байратова подготовилась тщательно. С собой был парик, сменила одежду полностью. Вышла уже совсем в другом виде. Вера Олеговна ее едва узнала. Уж не знаю, что все это значит. Но история явно мутная.

— Если боялась… Такое не бывает просто так. Может наш новый мэр не так хорош, как о нем в газете пишут? Хвалят на все лады?

— Кто знает, Елена Александровна. Чужая душа — потемки.

— Ох, это точно. Теперь мне страшно за Есению. Что если найдет ее? Если она так старательно подготовила всё с побегом, значит не могла с ним оставаться.

— Она беременна, — дрожащим голосом добавляет Елена Александровна.

— Вот только этого нам не хватало! — взрывается главный врач. Если из-за жены-беглянки Байратов может быть и не так будет беситься, во всяком случае есть шанс, то беременность все сильно усложняет.

— Может быть именно по этой причине она украла свою карту? Значит явно не хотела, чтобы он узнал…

Выругавшись, главный врач опускается в кресло. Елена Александровна смотрит на него в полном шоке. Никогда еще она не видела начальника в таком нервном состоянии, а уж всякое в больнице бывало.

— Хорошо, — произносит хорошенько подумав. — Значит мы ему ничего говорить не будем. С виду человек приличный, но кто знает, какие там демоны прячутся в глубине. Сбежала, значит не видела другого выхода. Надеюсь, он никогда ее не найдёт.

— Так мы не будем говорить, что она беременна?

— Нет.

— А если он поинтересуется насчет анализов жены? Хотя, она сдала общий анализ крови, и то что наша лаборатория сделала дополнительный анализ на ХГЧ, об этом можно умолчать. Предупредить лаборантов. Вы же знаете, Евгения Викторовна делает подобное ради дополнительной прибыли. Обычно клиенты не против, когда им предлагают доплатить постфактум.

— Да, я в курсе. Итак, это останется навсегда между нами, Елена Александровна.

— Да, конечно. Как скажете.

Дорогие друзья, на этом первая часть истории подходит к концу. Писать ее мне было безумно интересно, огромное спасибо тем, кто не жалел времени на комментарии! Благодаря вам я все время горела этой историей. У героев еще очень много нерешенных проблем впереди. Им необходима передышка. Время. Осознание произошедших ошибок и заблуждений. Буду очень рада, если последуете со мной во вторую часть!

ТАЙНЫЙ СЫН МАГНАТА. ПРОСТИ ЗА ВСЕ

Три года назад я сбежала от мужа, мечтая никогда больше не видеть его.

Чудовище, которому меня продали за долги. Он стал моим первым мужчиной. Моим главным врагом.

У меня появился шанс начать все заново, забыть о кошмаре прошлого.

Вот только сбежав, я поняла, что мы будем навсегда связаны. Нашим общим ребенком.

Мой сын. Я люблю его больше всего на свете. Его отец не достоин знать о самом сладком малыше в мире, которого я родила спустя шесть с половиной месяцев после своего побега.

Но что делать, если я так и не могу забыть его отца? Он занял укромный уголок моего сердца. Ничем не избавиться, не вытравить. Враг или любимый? Кем он станет для меня, когда однажды, появится передо мной, одержимый гневом, желанием отомстить. Или… Любовью?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21