Какая ты птица [Светлана Жохова] (fb2) читать онлайн

Светлана Жохова Какая ты птица

Кай и Герда готовились к новому году. Нет-нет, не те, которых вы знаете по «Снежной королеве». Другие.

— Мама у нас… чудаковатая, — как бы извинялись они при первом знакомстве. — С детства решила, что у неё будут двойняшки, назовёт их Каем и Гердой. Вот.

— Ну, а если б не двойняшки родились? — «оригинально» спрашивали их в сотый раз.

— Вы плохо знаете нашу маму. Она если решила, то решила. И точка.

***

Дразнили их всё детство. Двор не раз ловил гулкое эхо и отправлял в небеса: «Кай — раздолбай! Герда — верба!».

Обидно. Но что делать?

Кай однажды такой расстроенный пришёл. Рюкзак с досады швырнул в коридоре. И ногой пнул. Так ему надоело быть «особенным» и «исключительным».

— Мам, ну вот как так можно было? Как эта ерунда с Каем и Гердой тебе вообще в голову пришла?!

— Сын, сколько раз уже обсуждали? — мама подняла левую бровь, прикрыла ладонью глаза и потёрла переносицу. — Я верю, что эти имена принесут вам удачу…

— «…а ваша дружба окажется такой же крепкой, как в сказке», — передразнил её Кай. — Конечно окажется! Потому что никто с нами дружить не хочет. Нам приходится быть вдвоём!

Он знал, что это неправда, но уже не мог остановиться. У них были друзья. В музыкалке, например. Не так много, как хотелось бы. И не так просто всё было в этой дружбе. Но были.

— Нам нужен чай с чабрецом, — мама нежно потрепала Кая по голове. — Он лучший друг в спорах. Пойдем на кухню, сокровище моё! Объявляю званый бал с зефиром на десерт. Дуэли категорически запрещены, от них ухудшается пищеварение! Шпаги тоже: убедительная просьба оставить их дома. Форма одежды: парадная.

Пальцами взбила волосы, подняла их высоко, словно она принцесса, скорчила мину и прыснула со смеху. Так заразительно захохотала, что какие уж тут споры. Ткнуться головой в её подбородок и выдохнуть в объятьях.

Мама у них всё-таки хорошая, хоть и странная. Не сдаётся и не унывает. Папа её в шутку называет Смешинка Константиновна. А когда она злится — Снежной Королевой. Не жизнь, а сказка.

***

— Представляешь, тебя звали бы… ну, например, Коля, а меня Галя, — прошептала перед сном Герда, свесившись со второго яруса кровати.

— Размечталась, — буркнул Кай. — Ты ещё скажи, чтобы мы были бы не рыжими.

Герда вздохнула. Они были не только рыжими, но и конопатыми. По-вез-лооо! Солнце зацеловывало их так, словно они единственные рыжики на свете. Стеснялись — и потому дружно не любили весну.

Они вообще многого стеснялись.

Имён этих нелепых. Фамилии. Кай и Герда… Колотушкины! Ну? Веснушек, из-за которых их лица порой напоминали блины на Масленицу. Хоть вареньем сверху мажь.

А в этом году они ещё и переехали. Поменяли школу. И никак не могли найти своё место в ней.

Будто вдвоём против всех. Учительница их жалела, пыталась помочь, но им это не нравилось. Они ж не больные какие-то.

Но вот ещё лютый кошмар: она дала им роли на новогоднем утреннике, который готовила с сентября — идея фикс. Туда самых способных «творческих учеников» со всех классов отобрали. И сценарий по какой сказке? Дааа, «Снежная королева».

Позорище. Кай ворон, Герда разбойница. Весь класс над ними хохочет.

Почти весь. Есть пара ребят, с которыми можно приятно общаться. Но кажется, что это… непрочно, что ли. Как будто нужно постоянно что-то доказывать. Настороженно относятся. Хоть они уже целую четверть с ними, а всё равно — «новенькие».

Кай смотрел, как фары проезжающих машин раскрашивают в лимонный цвет тёмную стену их комнаты. Глаза резало от приближающихся слёз. Нет, только не это.

— Знаешь, что мне бы хотелось попросить у Деда Мороза? Нормальное имя, — сказал он.

— И мне, — ответила Герда и натянула одеяло по самую макушку. — Жаль, он нас не услышит.

***

— Дружочки-пирожочки, подъём!

Ох, эту бы мамину энергию с утра убавить. За окнами темно. Холодно. Деревья ветки растопырили — как лапы хищников в прыжке. Нападут и съедят ещё! Хоть бы снега чуть-чуть. Зима, называется.

Сегодня день спектакля. Фу. Скорей бы всё прошло — и каникулы.

Герда лениво потянулась. Кай дёрнул её за край одеяла:

— Приём!

— Приём!

— Как дела?

— Сон дурацкий приснился. Будто я один ботинок дома забыла, а поняла это только в школе. И обратно на одной ноге скакала. А ты рядом шёл и смеялся.

Кай улыбнулся.

— Так ты бы меня попросила: я б домой за вторым сбегал!

Тут уже повеселела Герда. Хорошо, что у неё такой классный брат.

— Боишься спектакля? — спросила она, отбросив одеяло.

— Немного.

— И я.

Мама наколдовала их любимый завтрак. Ммм, горячие хрустящие тосты! С густым вишнёвым джемом. Над кружкой с чаем парит дымок. Папа урчит песню. Продираясь сквозь продуктовое изобилие, старается выудить ветчину из вечной мерзлоты и сделать себе бутер. Лампы над кухней смотрят в шесть глаз, дают тёплый мягкий свет, не пускают уличную непогоду. Здесь — только свои.

Мама такая красивая сегодня. Локоны накрутила — прыгают капризными пружинками при каждом её движении. Платье синее с брошью-птичкой.

Так мама старается их поддержать. Смотрит ласково. Сияет. Несёт спокойствие и мир.

— Ну что ж, дети мои. Собираемся — и мчим в школу! Ох, ну что сникли-то? Всё получится. Вы у нас — золотые. И мы с папой рядом. Помните? Прорвёмся.

В школу ехали молча. Герда про себя репетировала роль. Кай смотрел в окно и старался ни о чём не думать. И… как назло, думал о спектакле. Крутило живот. Иногда было трудно дышать. Не-думать-о-спектакле!

***

— Мальчики в классе переодеваются, девочки — в актовом зале! — учительница сегодня строга. Тоже волнуется, что ли? Интересно, а учителя умеют волноваться?

Она у них классная. Во всех смыслах — и классный руководитель, и классная как препод. Молодая, будто сама школу недавно закончила. Живая. Куда-то всё время бежит, что-то от всех хочет. То конкурс, то смотр, то конференция. То ролики монтирует, то песни сочиняет.

— Герда, вот жилетка разбойницы, юбка, пояс. Кай, держи твой клюв и крылья.

— Так ты Кай — или ворон? До главного героя чё-т не дорос, да? — ткнул в бок одноклассник.

Опять. Началось. Да сколько можно. Кай отвернулся и промолчал. Надоело.

Выскользнул в рекреацию. Мимо прошёл высокий мужчина с зонтом-тростью. «Тоже рыжий, — вяло отметил Кай. — Чей-то папа, наверное».

— Кай! — крикнула учительница. — Зайди в класс на минутку.

— О, так это ты — Кай? — обернулся мужчина. — Приятно познакомиться! Ещё увидимся.

В его карих глазах скакали искорки. Как у детей, когда они задумывают шалость. Морщинки-радуги возле губ придавали лицу добродушное выражение. Захотелось улыбнуться в ответ.

— А откуда вы… — начал было Кай.

Но незнакомец замахал руками, смешно и нескладно — как деревянная мельница.

— Потом, потом! Всё потом!

Кай шмыгнул в класс. Но думал о незнакомце. Кто он? Откуда его знает? Почему — «увидимся»? Что за Оле-Лукойе? И лицо такое знакомое. Загадочно это всё.

В актовом зале Кай встретил Герду.

— Представляешь, я потеряла свой разбойничий пояс — почти как во сне ботинок. Обыскалась, куда ж он провалился? Испугалась — ужас! Хорошо, что мне его помог найти чей-то папа. Высокий, как светофор. Добрый-добрый. Рыжий, как и мы, кстати.

— Я тоже его видел! И он меня откуда-то знает. Сказал, что ещё увидимся.

— И меня. И мне!

Странно как. Но думать некогда. Скоро начнётся спектакль.

Выглянули из-за кулис. Мама с папой в третьем ряду. А рыжего мужчины нет.

***

Кай вышел на сцену. Клюв натирает переносицу. Птичья «голова» съезжает и неприятно горьковато пахнет картоном. Перья топорщатся…

— О! Чудо в перьях. Акт первый, — громко сказал старшеклассник в последнем ряду и противно заржал. На него цыкнули.

«Это ж надо, как я влип», — подумал Кай. Обвёл глазами зал и… напрочь забыл слова.

Голова закружилась. Ноги вялые. Струйка пота между лопаток. Звенящая пустота. Он не понимает, что делать дальше, и не может вспомнить ни слова.

— Кай — раздолбай! — выкрикнул кто-то из зала.

Вот и всё. Устал. Летит в пустоту. Да провались оно…

Ни злости, ни жалости. Один полёт. Точнее, падение.

Герда шепчет что-то из-за кулис, но он уже ничего не слышит.

Не соображает. Исчезнуть, убежать, растаять.

Большие глаза мамы. Замерла. Пальцы сжаты в кулаки. Весело поблёскивает золотое кольцо.

Папа. Побледнел. Ждёт.

Чего они от него ждут?!

Всё стало тягучим. Без воздуха.

Снежная королева, забери к себе — этот мир даже без зеркала тролля кривой и злобный.

Мгновенье застыло и никак не закончится.

***

— Хо-хо-хо! С новым годом, с новым счастьем! — на сцену вывалился Дед Мороз. Огромный, громыхающий, полами своего костюма сметающий всё. За ним выбежала испуганная Герда.

— Чтооо? Дед… Мороз? — выдавил из себя Кай. — От…куда?

— Я получил письмо на рыбьей чешуе от старой лапландки. Она просила о трёх вещах к празднику. Первое желание: собрать отличную компанию и помочь Герде скорее найти Кая. Я вот и разбойницу с собой прихватил — видите? Второе желание: привести корма для северного оленя — так у меня его с собой целый мешок. И третье желание — много-много счастья для их друга — мудрого ворона. И вот я здесь. Есть у тебя заветное желание?

Кай нахмурился, проморгался. И решил, что это сон. Да, точно, сон! Тогда не страшно. Сказать всё — и проснуться, наконец.

— Я хотел бы поменять своё имя! Оно мне мешает!

— И какое бы имя ты предпочёл?

— Любое. Только не Кай.

Дед Мороз задумчиво гладил бороду.

— Пойми, ворон. Неважно, как ты называешься. Важно, какая ты птица. А ты у-ди-ви-тель-ный.

— Самый лучший брат! — крикнула Герда.

— И сын! — решительно вставила мама, поднявшись с кресла.

***

В зале началось волнение. Все ждали, что скажет Кай.

А он молчал. Проваливался в карие глаза Деда Мороза. Это был тот самый «рыжий папа». Вот и увиделись.

— Ребята, у вас наверняка есть заветное желание, — заговорил, наконец, Дед Мороз. — Кто-то хочет новую игрушку, кто-то больше внимания, а кто-то — новую жизнь. И абсолютно все ждут новый год — как чудо.

Но можно творить чудеса каждый день. В любом из нас живёт волшебник. Каким он будет, добрым или злым, зависит от нас. Если мы замечаем плохое и даём ему победить — и волшебниками будем сильными, но злыми. А если дарим добро — магия наша будет радостной, светлой. Какими волшебниками станете вы?

Каждый год я читаю тысячи писем от ребят о том, как хорошо они себя вели и какие поступки совершали. Это даёт мне заряд силы, чтобы облететь весь свет и исполнить мечты.

Ворон, я мог бы изменить имя. Но мечтаешь ты не о том, чтобы стать другим. А о том, чтобы найти себя.

И в этом я смогу тебе помочь. Если захочешь. Но чуть позже. А сейчас — отправляемся на поиски Кая!

Дед Мороз исчез.

***

Кай очнулся. В голове блеснула молния — слова вернулись. Он всё вспомнил. И сыграл. Кланяться «на бис» вызывали четыре раза.

Кай держал Герду за руку. Им аплодировали особенно громко. А учительница по музыке даже всплакнула отчего-то.

После представления их ждала вторая часть — праздник у ёлки с Дедом Морозом.

— Какой оригинальный спектакль вы сделали, Анна Львовна, — громыхнула завуч учительнице, перекрикивая праздничную музыку. — Сколько правильного смысла вложили, какая концепция. Ново, свежо. Родителей привлекли, а имя Кая как обыграли! Я, признаться, волновалась, когда узнала, что «Снежная королева» и эти дети… А вы вот и параллели с современностью провели. И Дед Мороз невероятный! Это кто, не узнала?

— Олег Каевский.

— Да что вы? Сам?! Как вам удалось?

— Он — дядя Оли Луговой.

— Радуете, Анна Львовна. Радуете!

***

После представления разоблачившийся Дед Мороз сам нашёл Кая и Герду.

— Как вы, ребят?

— Хорошо. Спасибо вам большое! — почти прокричал от волнения Кай. — Вы меня, кажется, спасли… А вот вначале, до представления… вы сказали, что знаете нас. Откуда?

— Мне Оля рассказывала, я её дядя. Говорила, что вы отличные ребята, но из-за имён вас дёргают постоянно. А тут меня с утренником попросили помочь — «нехватка мужчин в образовании, дедморозовский дефицит на рынке труда». Ну, мне заодно захотелось и с вами познакомиться — родители у вас смелые и необычные, раз такие имена дали. Наверняка за этим стоит захватывающая история. Стало интересно: какие вы? Кай, а ты правда на скрипке играешь? Или Оля ошиблась?

Лицо Кая вспыхнуло и стало красным, как спелое яблоко. Ему нравилась Оля, но он не решался ей в этом признаться. А тут, получается, и она о нём говорила.

— Да, играю.

— Хорошо?

— Сносно.

— Ну, это мы услышим. Так. А помнишь, я говорил во время спектакля, что могу помочь тебе найти себя? Ты когда-нибудь бывал в театре Каевского?

— Да, конечно! Мы с мамой и папой ходили несколько раз. Погодите. А вы… не…

— Что?

— Да, так. Подумалось. Вы как раз похожи на Олега Каевского.

— Так я — он и есть.

Герда выпучила глаза.

— Да лааадно? Вау! А можно с вами сфотографироваться?

— Можно! — засмеялся Олег. — Но у меня для вас есть предложение. Меня впечатлила ваша игра. Вы талантливые ребята, на самом-то деле. Вон как собрались. Умеете держать удар.

У нас скоро будет серия спектаклей для малышей. И по сценарию там есть эпизодическая роль — птица, которая играет на скрипке. В тот момент, когда начинает падать снег. Трогательно и красиво. Актёр, которого я позвал, вынужден был уехать. И я думал убрать этот фрагмент. Но в нём было столько нежности, что никак не мог. А сегодня я подумал… Кааай…

— …а?

— А ты не хочешь попробовать?

— Я? Да я ж сегодня чуть всё не сорвал. И текст забыл.

— А там не будет текста. И птицей тебе быть не привыкать. Попробуем взлететь вместе на новую высоту? Ты — Кай, а я — Каевский. Неслучайная случайность.

***

На следующий день Кай и Герда пришли в театр Каевского. Вместе с Олей.

Дети любили этот театр. Камерный и по-домашнему уютный. Казалось, здесь в каждом уголке таится сказка. Но не к каждому идёт — дикая. Ищет своего зрителя, а как найдёт — сразу становится ручной.

Олег провёл их по закулисью. Показал гримёрку, костюмерную и каморку бутафора.

А уж когда они вышли на сцену под свет софитов, у Кая и Герды разыгрался азарт.

Надо же: ещё недавно они с родителями ходили сюда на спектакли, восхищённо смотрели на сцену и долго обсуждали увиденное, а уже совсем скоро, возможно, Кай…

— Герда, у меня и для тебя есть небольшая роль, — Олег смотрел на освещённое лицо девочки. — Будешь одной из Фей Снов? Мне так нравятся твои рыжие волосы — именно такой феи нам не хватает. Костюм есть, танец простой — ты справишься. Пластика у тебя что надо — даже в лохмотьях разбойницы читалась грациозность. Ничего сложного я вам сейчас, конечно, не предложу — спектакли начинаются уже через неделю, а нам ещё нужно отрепетировать. Ну что? Рискнём?

— Конечно… да! — выдохнула Герда. Она и мечтать о таком не могла — даже в самых радужных фейских снах.

— Мама, папа! — влетели домой Кай и Герда. — Каевский позвал нас! Обоих! Актёрами! На новогодние ёлки в его театре! Завтра первая репетиция!

У мамы чуть не сорвалось с языка: «А я говорила, что ваши имена принесут вам удачу». Но сдержалась. Крепко обняла. И молчала.

Кай и Герда всё поняли. Она радуется и гордится. В такие моменты мама не умеет говорить: что-то очень важное происходит, чему и слов-то не подобрать.

***

Через неделю зрители пришли на новогодние представления.

В афише, среди прочих актёров, были указаны: «Кай и Герда Колотушкины». И никто над этим не смеялся. И шрифт такой изобретательный. Красиво — не то слово.

Герда подошла к афише и провела пальцами по выпуклым от краски буквам: ГЕРДА. Ей стало тепло внутри, где-то в груди. Она улыбнулась и кивнула сама себе.

Их класс тоже позвали в театр. Кай и Герда стали легендами. Всем хотелось посмотреть, как они будут участвовать в настоящем, а не самодеятельном, спектакле, под руководством такой звезды, как Каевский.

За кулисами Оля поддерживала Кая и Герду. Особенно Кая. А Герда незаметно посмеивалась над ними. Они так подружились с Олей. Кажется, Дед Мороз справился с просьбой лапландки: Кай был счастлив.

Каевский сидел на балкончике и наблюдал за зрителями. Особенно — за Анной Львовной. Вытянувшаяся в струну, она всем телом сопереживала Каю и Герде. А после — расслабилась, выдохнула. Развязала тугой пучок на голове и мигом превратилась из серьёзного и ответственного классного руководителя в милую и непосредственную девушку.

«Наконец-то в моём классе стало всё хорошо, — подумала она. — И в моей жизни, кажется, тоже». Олег Каевский оставил для неё лучшее место в первом ряду. И обещал почаще заглядывать в школу.

Такое вот новогоднее чудо. Которое породит много других чудес.

Ну а вы — каким волшебником будете?