Костечков-варвар [Василий Сторжнев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Василий Сторжнев Костечков-варвар

Все имена, события и персонажи в книге являются художественным вымыслом и не имеют отношения к реальности

Глава 1

— ХРАК! —

— тяжело вошла секира в череп хонтийского воина, с легкостью пробив стальной шлем изящной ковки. Из глубокой раны хлынула кровь, и смуглое тело, покрытое хитросплетениями жил и мускулов, мягко осело на обагренный песок.

Костечков-Варвар из Дыбении наступил на тело павшего противника и без особого труда высвободил свое оружие. С удовлетворением он наблюдал, как эликсир жизни стекает по лезвию секиры.

Во всех харчевнях, крепостях и борделях континента Ноль уже давно знали о губительной силе разящего удара варвара. Даже такие умелые и искушенные в бою противники, как тот, чьё тело теперь бесславно лежало у ног варвара, знали, что, вступая с ним в бой, они подписывали себе смертный приговор.

Но, тем не менее в идущих на смерть не было недостатка.

— «Тем и лучше»— подумал Костечков и его губы исказила циничная усмешка, которая, впрочем, быстро исчезла из-за боли, вызванной наличием на узком суровом лице варвара многочисленных вызревших прыщей, обильно покрывавших всё его пространство: от корней длинных антрацитно-чёрных кудрей до редких волос, росших на подбородке дикаря. За роскошь носить подобные украшения приходилось дорого платить — мимика его была ограничена базовыми выражениями, минимально задействовавшими лицевые мышцы. Это, однако, играло варвару на руку, ведь во всех краях Магнумовой пустыни ходили слухи о неизменно отрешенном, холодном выражении лица, с которым он убивал своих врагов. Некоторые даже утверждали, что Костечков не человек, а древний демон, вырвавшийся на свободу из своей темницы, и именно поэтому он не ведает ни страха, ни боли, ни сострадания.

На его обильно смазанном маслом хилом теле играли блики солнца, ведь дикарь, как обычно, был практически наг. На нем были надеты лишь узкие плавки и знаменитые угги, сшитые из шкур саблезубых тигров Дыбении. Безжалостные глаза, прикрытые очками без оправы, упрямо смотрели из-под покатого лба, откуда свирепая кудрявая грива была надёжно отогнана ободком сиккийского золота в виде пружины. На впалой груди варвара возлежал тускло мерцающий защитный оберег в виде молотка сборщика кухонь, чутко реагирующий на присутствие магии (чем он не раз спасал жизнь своему владельцу). Этот амулет Костечков нашёл в древнем затопленном городе Вас-Кала-Л’О, в который можно попасть только раз в год, в те несколько коротких часов, когда отлив достигает своей максимальной точки. И это не единственная трудность — любому храбрецу, возжелавшему добраться до сокровенных копей города, предстоит совершить умопомрачительный прыжок с доисторического акведука в глубочайший храмовый бассейн, хаотично усыпанный на дне обсидиановыми кольями. Если боги будут благосклонны к дерзающему, то, огибая нанизанные на колья трупы менее удачливых предшественников, он сможет добраться до подводного входа в главное святилище забытых богов, где дремлют в ожидании новых хозяев могущественные артефакты и сокровища неисчислимой ценности.

Костечков оглядел безжизненный пейзаж вокруг себя: лишь раскалённый воздух дрожал на вершинах барханов, простиравшихся вокруг. Впрочем, вдалеке, на самой границе встречи неба и земли, казалось, виднеется нечто, какая-то мельчайшая точка. Протерев стёкла очков и приглядевшись, дикарь понял, что острое зрение его не обманывает — действительно, некто или нечто постепенно приближались к нему. Вскоре варвар понял, что это облако пыли, поднимаемое отрядом всадников.

Предстояла новая битва.

Варвар стиснул рукоять секиры и зарычал, поморщившись от боли, вызванной движением прыщей. — «Нет, это точно не хонтийцы, они бы попытались подойти тихо и напасть внезапно, как дикие кошки. Нет, это противник пострашнее, противник настолько уверенный в собственных силах, что не боится быть обнаруженным, противник выдающегося могущества, как физического, так и морального»— рассуждал он про себя.

По мере приближения всадников их очертания становились всё более чёткими. Стали видны их рогатые шлемы, длинные плащи, напоминавшие крылья стервятников, и массивные щиты. Конечно! Это кровавые латники Геннума, но как они смогли так быстро выследить его?! Ведь в Липии он надежно замел свои следы, выдав карлика из Города Семи Зеркал за себя, и тем самым заставив всех думать, что он был утоплен Чепушилло и его братьями в выгребных ямах Опихтеренных Пустошей.

Не иначе здесь замешана магия, и именно некий кудесник помог Геннуму выследить его! О, как Костечков-Варвар презирал подлых магов, трусливо избегающих честного боя на равных, того боя, в котором два исхода — либо смерть, либо победа! Магия нужна только слабакам! Таково было кредо дикаря.

— «Быстрее»— прорычал сквозь стиснутые жёлтые зубы Костечков, чувствуя, как нарастает в нем нетерпение, а вместе с ним и ярость.

Вот уже всадники настолько приблизились к варвару, что тот смог увидеть лицо их главаря — это был сам Геннум Разящая Рука, один из самых жутких головорезов Пустыни!

— «Наконец-то, достойный противник»— подумал про себя Костечков-варвар и, издав боевой клич, полный ненависти, бросился на врагов.


— ДРРРРЗЗЗЗЗЗЗ-


— «Бляяядь…»— слипшимися от сна губами пробормотал Костечков, пытаясь вслепую нашарить советский будильник, издававший мерзкий, по-стариковски дребезжащий, шум.

Рука Алексея вслепую двигалась по столу, натыкаясь на разные предметы: ручки, побитую пепельницу в виде черепа, книгу бульварного фэнтэзи, незаточенный охотничий нож, компьютерную мышь. Едва ему удалось коснуться гладкого корпуса будильника, тот, словно живой, отскочил от руки. Раздражённо зарычав, Алесей свесился с кровати сильнее и, потеряв равновесие из-за своей полусонной неловкости, тяжело упал на пыльный ковёр.

Будильник на столе продолжал насмешливо звенеть, чувствуя себя в безопасности.

— «Сука, пиздец»— Костечков кое-как стал подниматься с ковра и тут же ударился головой о столешницу. — «Пидоры, блядь!»-

Теперь он совершенно не стеснялся в выражениях и громко выкрикивал свои сквернословия.

— «Леш, ты чего?»— раздался усталый женский голос. Костечков понял всю нелепость своего положения: он в гротескной позе, обнаженный, лежал на ковре и ругался на всю квартиру, держась руками за голову. А в комнату зашла Мама.

— «Да тут… будильник… не найти чё-то»— промямлил Костечков, стараясь не смотреть на Маму.

Мама сделал несколько шагов внутрь комнаты.

— «Вот твой будильник»— что-то щелкнуло, и назойливый механизм замолчал.

Мама посмотрела на Костечкова и глубоко вздохнула:

— «Еду греть?»-

— «Грей»— глухо проговорил Костечков, не поднимая взгляда.

Мама покинула обитель Алексея, и вскоре с кухни послышался грохот тарелок.

Костечков немного помотал головой, как будто пытаясь сбросить с себя морок стыда, и встал на непослушные ноги. Шатаясь, он подошёл к видавшему виды чёрному компьютерному креслу, на котором смятой кучей лежала его обычная одежда — безразмерные «семейные» трусы, покрытые геометрическим узором (он их очень не любил и хотел купить себе боксерские, но пока стеснялся это сделать сам, а просить Маму ему не позволяла гордость), футболка с изображением обложки альбома «Enthroned Darkness Triumphant» группы Dimmu Borgir и широкие синие джинсы, которые на узкой талии Костечкова удерживал ремень с массивной пряжкой в виде пентаграммы. Полностью облачившись, Алексей добавил к своему образу ободок в виде пружины, откинув им назад непослушные кудри длинных чёрных волос. Теперь осталось только водрузить на нос очки без оправы, и Алексей был полностью готов к выходу.

В ванной Костечков вяло потер щеткой без пасты свои жёлтые от курения зубы. В зеркале он увидел, что на его и без того не слишком чистом лице появился новый прыщ, своими размерами и внешним видом напоминавший сосок. Алексей дотронулся до него и тут же скривился от боли. День явно не задался.

На завтрак Мама приготовила Костечкову сосиски с рисом, заварила чайный пакетик в большой кружке с изображением толстого кота и надписью: «Все полезно, что в рот полезло». Костечков плюхнулся на табуретку, придвинул к себе посуду, начал шумно есть, периодически прихлебывая неравномерно заварившийся чай. Включённый телевизор бодро говорил:

— «И в марте удача не отвернётся от водолеев, так как весь нынешний 2011-й год для них крайне благоприятен»-

Мама стояла у раковины и молча смотрела на сына, как будто обдумывая какую-то фразу. Затем она села на стул рядом.

— «Вкусно?»— спросила она.

— «Нормально»— хмуро пробурчал Костечков, с хлюпаньем делая глоток из кружки.

— «Как у тебя на работе, все хорошо?»-

— «Никак»-

Мама несколько печально вздохнула, а затем вгляделась в лицо Костечкова:

— «Алеша тебе надо все-таки мыть лицо на ночь, а то еще больше тебя запрыщит…»-

— «Заткнись!»— Костечков резким движением оттолкнул от себя тарелку с остатками еды.

— «Осторожнее, разобьёшь!»— прикрикнула на него Мама.

— «Не смей на меня орать, нахуй!»— зарычал Костечков, его лицо исказила гримаса гнева.

— «С тобой стало просто невозможно»— сказала Мама и отвернулась.

Костечков, бормоча ругательства, вышел в прихожую и стал готовится к выходу. Его уличное облачение имело следующий вид: тяжелая кожаная крутка с заклёпками, армейские ботинки и чёрный рюкзак-торба (он дополнял ремень тем, что на нём также была изображена пентаграмма, но на сей раз в неё, для пущего эффекта, была вписана козлиная голова).

Перед тем как выйти, Костечков украдкой заглянул на кухню. Мама мыла испачканные тарелки и пыталась параллельно смотреть телевизионную передачу, темой которой была чистка организма с помощью народных средств. Костечков довольно ухмыльнулся, вернулся в прихожую, аккуратно раскрыл Мамину сумочку, вытащил оттуда кошелек.

— «Так, вот тут пять сотенных, две пятихатки, если одну… нет, две сотки взять, нормально будет»— рассудил Костечков, выудив из кошелька банкноты и аккуратно положив его обратно. Настроение Костечкова теперь несколько улучшилось.

Выйдя из парадной своего девятиэтажного панельного дома, коими полны спальные районы любого крупного постсоветского города, Костечков тут же закурил свои любимые сигареты (Красный Chesterfield) и стал сосредоточенно выбирать аккомпанемент для путешествия на работу. Он остановился на группе Manowar. Сделав несколько шагов в такт гулким ударным, он удовлетворённо качнул головой — музыка отлично соответствовала моменту. Он заметно воодушевился и даже стал вполголоса проговаривать слова звучащей песни:


— «Quit my job this morning,

Said forever I would hold my head up high

Cause I need metal in my life

Just like an eagle needs to fly»-


Он быстро покинул двор, образованный домами, практически неотличимыми от его собственного, и вышел на широкий проспект, ведущий к станции метро. Постепенно наступала весна, что не очень нравилось Костечкову, ведь он всегда заявлял, что обожает зиму, поскольку он северянин и викинг. Восторг перед треволнениями весны он считал прерогативой изнеженных, эстетствующих натур («Пидоров», по его собственной терминологии), к которым он относился с презрением. Но даже многочисленные лужи таявшего снега, пересекавшие заасфальтированный тротуар не могли помешать его стремительному, по-военному чёткому маршу, подкреплённому триумфальными звуками хеви — металла.

Костечкову было свойственно забываться в те моменты, когда он особенно воодушевлялся. Это произошло и сейчас — теперь он не просто шевелил губами, говоря про себя текст песни, а громко декламировал столь знакомые слова. Прохожие смотрели на него с усмешкой, но Алексей их совершенно не замечал:


— «They can’t stop us

Let ‘em try

For heavy metal

We will die!»-


— «Смотри, блядь, баран, куда прешь!»-

прямо у входа в метро Костечкова сильно толкнул плечом мужчина крепкого телосложения. Недокуренная сигарета выпала из пальцев Алексея, он, чуть не упав, угодил одной ногой в лужу, в его ботинок залилась мутная вода. Алексей с испугом посмотрел на удаляющуюся спину. Убедившись, что опасный незнакомец потерял к нему интерес, Костечков проскользнул в вестибюль метрополитена. Ему нужно было ехать на свою работу в центр.


***

Геннум был могуч и ловок в схватке, но Костечков всё равно превосходил его. Блеск кровожданой стали — и даже доспехи, скованные самыми искусными кузнецами Шушархайма не смогли спасти латника, ведь лезвие дикарской секиры вошло точно в зазор между крепчайшими пластинами. Геннум по инерции сделал шаг-второй, а затем с грохотом упал на землю; из-под его громадного тела стала медленно растекаться кровавая лужа.

Костечков со свирепой улыбкой воздел к небу свои руки, так что волосы под мышками победно встопорщились, как гордые плюмажи боевых скакунов. Вся его субтильная стать теперь являла собой живое воплощение триумфа.

— «Гром, великий бог, ты не слышишь мольбы слабых и скулежа трусливых! Ты обращаешь свой взор лишь на тех, кто летит в свирепую сечу, не испытывая страха! Тех, чьи секиры каждым своим ударом создают новых сирот и вдов! Тех, чей неукротимый нрав известен по всему континенту Ноль! Сегодня ты снова даровал мне победу, и я посвящаю тебе этот бой! Пусть и дальше моя не знающая пощады длань разит новых противников в твою честь! Да будет так!»-

Громогласный голос варвара разлетался далеко по простору пустыни, и казалось, будто он сам перевоплотился в бога, возвещающего мирозданию свою жестокую волю.


— «Конечная станция, поезд дальше не идёт. Просьба выйти из вагона»- разбудил дремавшего Костечкова громкий голос.

Осадок от недавнего столкновения ещё лежал на его душе, поэтому, пробудившись, он затравленно огляделся, но, не увидев никого угрожающего, несколько успокоился. Выйдя из метро, Костечков пересёк широкую улицу и прошёл через скверно пахнущую подворотню в небольшой двор-колодец, где находился служебный вход в закусочную быстрого питания — его место работы.

Из-за столкновения у входа в метро Костечков находился в довольно раздраженном настроении. Стоит отметить тот факт, что работа, заключавшаяся в изготовлении гамбургеров, жареной картошки, а по ночам — в мытье кухонных приспособлений и вывозе мусора из двора, сама по себе была Алексею глубоко противна, и это обстоятельство также не могло добавить ему радости.

Особенно раздражал Костечкова тот факт, что ему приходиться, как он сам себе говорил, «прислуживать каким-то уебанам, лохам всяким»— так Алексей называл посетителей. Подобный образ мышления не мог не сказаться на качестве его работы — при случае Алексей всегда старался не доложить ингредиентов, плюнуть в гамбургер, подсыпать чуть-чуть грязи, повалять булочку на полу. Костечков считал, что подобным образом он из положения вечного раба переходит к в состояние скрытого бунтаря, свободной и дерзкой натуры, временно терпящей гнёт. Но в компании же товарищей он всегда бравировал, что работает в «дешёвом кабаке» (явное преувеличение), — как ему казалось, это шло на пользу его имиджу. А когда на работе он выходил покурить или выкатывал мусорные баки из двора, то надевал синюю рабочую куртку, наполняясь ощущением особенной рабочей маскулинности, так что помимо имиджевых дивидендов он имел и духовные. Но и нематериальными выгодами дело не ограничивалось, ведь частенько Алексей украдкой съедал готовые котлеты из гриля, а порой, в ночные смены, даже делал себе самые дорогие гамбургеры, на которые иначе бы пожалел денег.

Словом, в этой работе, как и в любой другой, были свои минусы и плюсы.

Алексей потянулся было к кодовому замку на двери, но тут ему захотелось выкурить сигарету: предстояла тяжёлая смена, полная отвратительным ему трудом, и Костечкову хотелось хоть немного отсрочить момент её начала.

Но не успел он сделать и двух затяжек, как во двор зашёл Управляющий — человек донельзя педантичный и строгий, который из всех сослуживцев был для Алексея самым презираемым.

— «Привет, Леша!»— сказал Управляющий, служебно улыбаясь, — «Как дела?»-

— «Нормально»— буркнул Костечков.

— «Хорошо»— Управляющий не переставал улыбаться.

— «Слууушай…»— он мельком взглянул на часы, — «А ведь уже 5 минут десятого, почему ты еще здесь стоишь?»

— «А я пришёл давно, просто покурить вышел»— выдумал оправдание Алексей.

— «Алёша, ну ведь ещё слишком рано для перерыва, ты так не думаешь?»— спросил Управляющий, слегка наклонив голову.

— «Сука, ну что за день?»- подумал Костечков.


***


— «Костечков! Где вытяжка?!» — кричал Управляющий.

— «Сейчас, сейчас»— бурчал в ответ Алексей.

— «Ну сколько можно уже?! Вот они, твои вечные перерывы!»-

Костечков хотел было огрызнуться в ответ, но Управляющий уже исчез в клубах кухонного пара, лишив его этой возможности.

Цедя сквозь зубы ругательства, Алексей погрузил руки в полную мыльной пены раковину и продолжил отчищать с вытяжки запекшийся жир.

Следует сказать, что сегодня одно обстоятельство всё-таки грело душу Костечкова — вечером, сразу после работы, он поедет на вечеринку в честь дня рождении одного знакомого, где будет присутствовать девушка, к которой Алексей давно был неравнодушен. А Мама сегодня вечером как раз собиралась уехать до поздней ночи к подругам. Поэтому Алексей планировал задействовать всю свою харизму и очарование, чтобы объект вожделения наконец отдался ему. И в то время, как на лицо Костечкову брызгала грязная пена, в мыслях его проносились откровенные сцены предстоящей близости, которой он так отчаянно жаждал. Ни прилипающие к потному лбу волосы, ни постоянно сползающая кепка, ни распаренные, шелушащиеся от моющего средства руки не могли затмить этих картин. Ради такого можно было вытерпеть несколько часов унижений.

Когда Костечков, весь лоснящийся от сальной грязи, уставший и злой, наконец разделался с вытяжкой, Управляющий немедленно направил его на смену масла во фритюре. — «Явно отыгрывается за утро, пидор»— с ненавистью думал Костечков, стараясь не облиться вонючей жижей.

Затем была разгрузка замороженных котлет из морозильной камеры, от которой у Алексея совсем онемели руки, но он старался облегчить себе эту пытку, воображая себя на носу дракара, отплывающего от берегов Гренландии к Винланду. Он грудью, затянутой блестящей кольчугой, стойко выдерживает натиск ледяных ветров, а его стальной взор неотрывно вглядывается в горизонт, ожидая появления тонкой полоски заветной земли. Такой незамысловатый эскапизм помогал ему немного примиряться с незавидным своим положением.

Наконец, выдалась свободная минута, и выдохшийся Костечков отпросился покурить. Выйдя во двор, он обнаружил там Марселя — единственного сослуживца, с которым он водил некое подобие товарищеских отношений. Марсель иногда приносил в ночные смены наркотические курительные смеси, и тогда те часы превращались для Костечкова в чарующее и расслабленное путешествие, бессрочный отпуск из мира беспокойств и тотального дискомфорта. Но потом приходило горькое отрезвление, и реальность снова начинала бить Алексея своим тяжелым кулаком.

Марсель, как всегда, немного застенчиво улыбнулся:

— «Привет!»-

— «Здаров»— неохотно поздоровался Костечков и запахнул поплотнее полы той самой «рабоче-маскулинной» куртки.

— «Хах»— продолжал улыбаться Марсель, — «Как оно?»-

— «Как всегда заебись и еще лучше. Сегодня на вписку пойду, там масса различных персонажей будет, допустим, включая модных герлов. Пиво, адский угар во мгле… ада… дичайше, кароч»— запыхтел сигаретой Алексей.

— «Ааа, ну вписка — это хорошо»— Марсель немного помолчал и спросил: «Леш, а вот скажи… у тебя когда-нибудь были мысли, ну, что вокруг, вот, всё совершенно лишено смысла?»-

— «Да, тащемта так и есть, и выход один — самовыпил»— ответил Костечков, выпуская струйку дыма.

— «Думаешь?»— грустно улыбнулся Марсель и потупил глаза.

Алексей перевёл взгляд на окружавшую его панораму двора:


Стены грязно-жёлтого цвета, где во многих местах краска слезла, обнажив багрово-кирпичную плоть зданий.

Немногочисленные мутные окна. В одном из них не хватает стёкол и прореха заделана полиэтиленом

Видавшие виды мусорные баки, которые в ночные смены Костечков выкатывал

на улицу, морщась от вони и имиджевых потерь.

Грязные кучи ещё не растаявшего снега, усеянные мелким мусором.


Разумеется, ничего, кроме уныния и ощущения того, что ты куда-то не туда свернул на своём жизненном пути, такой вид не мог внушать, и Алексею захотелось как-то разбавить меланхолическую муть:

— «Слышь-ка, а помнишь, как бомж витрину обосрал, а там типы какие-то жрали прямо за ней? Их ещё чуть не сблевало тогда?»— по мере раскрытия фразы улыбка Алексея становилась всё шире.

— «А… да, помню»-

— «Вообще по грайнду»— удовлетворённо подытожил Костечков, — «Женёк Кротов бы закотировал»-

— «Это кто?»— спросил Марсель.

Лицо Алексея приняло выражение кислой разочарованности.

— «А, точняк, ты же тип приличный… Это из группы Goreanus, порнограйнд типо»— увидев, что недоумевающее выражение лица Марселя не меняется, Костечков продолжил, — «Блядь, ты бы хоть послушал там Cock and Ball Torture, что-ли — весёлое музло, там твистовые ритмы, танцевальные!»-

Тут Костечков стал приплясывать в этом пресловутом «твистовом» ритме, попутно похрюкивая. Тем самым он изображал стиль вокала, характерный для упомянутого им жанра музыки.

Марсель же смущённо улыбался, явно не понимая воодушевлённости Алексея.

— «Небыдло из себя корчишь? Запомни, что быдлом быть лучше, чем небыдлом, потому что небыдло — то же быдло, тащемта, только которое пытается это отрицать. Смотрят, блядь, свою хуйню артхаусную, нихуя не понимают, а потом читают статьи всяких пидарастье, шоколатье, залупэ и типо врубают, допустим, глубокий смысл. Сидят в бложиках, анально огороженных. Это всё дичайший кал, например»— назидательно проговорил Костечков. Марсель разочаровал Алексея, не проявив должной осведомлённости, и потому тот решил оставить разговор со столь безнадёжным собеседником. Но вместе с завершением разговора снова нахлынуло уныние, вызванное окружающей обстановкой. Костечков швырнул окурок в кучу снега, будто пытаясь унизить пространство этим жестом, оградиться от влияния двора.

— «Ладно, почапаю там, блядь работать надо, вроде как»— сказал он Марселю и, кашляя, стал вводить код на двери.

Сняв куртку, он вошёл на чадящую, шумную кухню, полную снующих работников. То тут, то там мелькала форменная рубашка Управляющего, и Костечкову предстояло держаться изо всех сил, чтобы он не обнаружил за Алексеем какой-либо оплошности. Ведь тогда его могли оставить убирать кухню сверхурочно, а сегодняшним вечером этого ни в коем случае нельзя было допустить!

Глава 2

Уже за час до окончания смены Костечков не мог найти себе места от нетерпения. Он ходил курить каждые пятнадцать минут, а в остальное время лишь имитировал деятельность. Его разум был полностью занят обдумыванием предстоящих событий.

Алексей подошёл к данному вопросу крайне ответственно. Он просчитал все возможные сценарии действия, варианты реплик в той или иной ситуации, действия, подходящие к тому или иному моменту. Ничего незапланированного не могло произойти. Всё было точнейшим образом взвешено и оценено. Успех был неминуем.

— «Надо быть мужиком, самцом, викингом, варваром, и всё заебись будет. Бабы любят силу»— такая установка была им принята, то был его девиз на этот вечер. Но, на всякий случай, он решил, что по пути на праздник купит фляжку дешёвого коньяку — вдруг его неотразимой харизмы окажется недостаточно.

И вот настали последние пять минут смены.

Ему нужно было найти способ закончить смену вне кухни, ведь тогда он скроется от взора Управляющего, лишив последнего возможности применить взыскания. И Костечков увидел такой шанс в тугих мешках с мусором, которые ждали своего отправления в баки. Правда, здесь предстояло поступиться собственным имиджем, ведь днём это занятие было чревато наличием посторонних наблюдателей. Но ради успеха сегодняшнего предприятия Алексей был готов пойти на жертвы.

И точно — когда Костечков в вышеупомянутой крутке, пыхтя, ввалился с мешками во двор, то с неудовольствием для себя отметил, что во дворе он не один. У противоположной стены сидели на корточках двое молодых людей. Между ними, словно видимый предмет их разговора, стояла банка коктейля Strike Sky. Предчувствовались те самые имиджевые потери. Но делать нечего, и Алексей, внутренне напрягшись, двинулся к своей цели, надеясь, что тюки не порвутся по дороге.

Они проводили его нескладную фигуру насмешливыми, изучающими взглядами. Когда Костечков с усилием переваливал пакет через борт бака, один из наблюдателей, цыкнув сквозь зубы плевком, сказал нахальным тоном:

— «Э, патлобес, веселее!»-

От резкого оклика Костечков вздрогнул, и эта реакция вызвала у глумливцев смех. Алексея залила горячая, тягостная волна смущения и какого-то жидкого страха. Дрожащими руками он закинул в бак второй мешок и спешно ретировался со двора, старясь не глядеть в ту сторону, откуда раздавался едко-гнусавый хохот.

Уже в раздевалке, меняя рабочую одежду на уличную, Костечков все еще продолжал думать о тех людях; о том, что наверняка они решат продлить своё удовольствие и будут подстерегать его во дворе. Подлое воображение красочно иллюстрировало сцены будущих издевательств под сводами смрадной подворотни. И эти видения никак не позволяли ему хоть немного успокоиться. Руки Алексея не переставали ходить ходуном, и у него еле-еле получилось попасть ногой в штанину, застегнуть ширинку, удержать шнурки берцев в руках.

Из огня да в полымя, не Управляющий, так какие-то хулиганы — само мироздание восставало против грядущего триумфа Костечкова, пыталось всеми силами помешать ему достичь заветной цели. В таких условиях требуется играть нетривиально, импровизировать, искать новые лазейки. И, разумеется, требуется изрядная доля дерзости, чтобы осуществить эти смелые планы.

И Костечков, согласно своему обыкновению, пошёл на неслыханную дерзость.

Дело в том, что попасть в служебные помещения закусочной можно было двумя способами: через служебный вход со двора и с улицы, пройдя сквозь зал для посетителей, и обогнув кассовую стойку. Вторым путём не разрешалось пользоваться никому, кроме тех сотрудников, которые обслуживали зал, да и то исключительно для отправления служебных обязанностей. Но сегодня этот запрещённый путь был для Алексея единственной возможностью избежать бедствия. Он долго стоял у входа на кухню, встречая недоумевающие взгляды его сослуживцев. Они не знали, что он, как и любой другой опытный авантюрист, ждал подходящего момента. Наконец, Управляющий, поправляя зажим на форменном галстуке, направился в сторону служебного туалета. Громко щёлкнула задвижка на двери, и Костечков приступил к реализации своего дерзкого плана.

Он торопливо прошёл сквозь кухню, проскочил мимо возмущённого Марселя, стоявшего на кассе, и стремительно покинул закусочную через вход для посетителей. Уже на улице его окатило второй волной страха — вдруг недоброжелатели разгадали его план и караулят его где-то поблизости? А может быть они уже его заметили?

На дополнительной тяге страха Алексей бросился к станции метро.

Ему несказанно повезло, ведь на том единственном переходе, который отделял его от цели, горел зелёный свет.

Он перебежал улицу

Ворвался в вестибюль станции

Торопливо приложил свой проездной к датчику

Ринулся вниз по эскалатору так быстро, что его кудрявая шевелюра летела за ним

Оступился и чуть не покатился кубарем вниз по ступеням

Задел пожилого мужчину, читавшего потрепанный детектив

Всё же удержался на ногах и добрался до перрона

Увидел, что нужный ему поезд уже стоит с открытыми дверями

Звучит оповещение «Осторожно, двери закрываются»

Костечков залетает в вагон на последних секундах

Двери закрываются за ним

Но оказывается, что торба не поспела за своим хозяином

Костечкова резко дёргает назад, к дверям, и он виснет как марионетка

Освободиться ему помогают сердобольные попутчики

Оказавшись, наконец внутри вагона, Костечков внимательно оглядел его внутренности и наконец вздохнул с облегчением. Ведь здесь не было дворовых смутьянов, только ухмыляющиеся бессердечные люди, которым всегда смешно, когда кто-то другой попадает в нелепое положение. Но Костечкову было уже всё равно. Он прислонился лбом к гладкому поручню и задремал.


***

Воспоминания о схватке с Геннумом были ещё свежи в памяти дикаря, когда он, толкнув тяжелую дверь, вошел в самый знаменитый трактир города Хем-Шалам — «Сияющего Борова». Как и всегда огромный зал, освещенный тусклыми, нещадно коптившими потолок, светильниками, был до отказа набит горланящей толпой: купцы, авантюристы, безумные проповедники, наёмники, проститутки, а также пройдохи, плуты и просто проходимцы всех мастей отмечали здесь свои успехи в свершенных делах, или старались как можно лучше отдохнуть перед будущими.

Костечков поправил очки и двинулся вглубь трактира. По мере того, как худощавое тело варвара приближалось к тем или иным столам, разговоры и крики за ними закономерно затихали, а их место занимало испуганное молчание. Впрочем, для самого варвара такая реакция на его появление была совершенно привычна. Гремя меховыми уггами, варвар приблизился к стойке, за которой замер с открытым ртом хозяин заведения — Хуго. Костечков с грохотом положил на стойку секиру и процедил сквозь кривые прокуренные зубы:

— «Охотильского мёда»-

Хуго испуганно закивал и поставил перед Костечковым лучшую свою кружку, обильно инкрустированную драгоценным камнями. Варвар презрительно сбил её с прилавка одним ударом своей худосочной длани.

— «Оставь эту мишуру для дворцовых евнухов, Хуго! Настоящие воины пьют мёд из рогов!»-

Хуго весь заходил ходуном и, казалось, он вот-вот может лишиться чувств от ужаса. Слуга поднёс трактирщику рог шерстистого носорога, и тот стал торопливо наполнять его мёдом из глиняного кувшина. При этом напиток плескался во все стороны — так дрожали руки трактирщика.

Глядя на это, Костечков усмехнулся: «Правильно, пусть старый пёс немного поволнуется. Впрочем, сегодня он может быть спокоен за свою шкуру, ведь явно это не он навёл Геннума на мой след. В Магнувмовой пустыне нельзя вот так запросто найти одинокого путника. Здесь была замешена магия, причём весьма могущественная. Кто же был тот волшебник, что осмелился перейти мне дорогу?»-

Слуга передал через стойку рог, столь обильно наполненный мёдом, что тот стекал по краям. Хуго торопливо бросился к рогу с тряпкой, чтобы убрать подтёки, но дикарь презрительно оттолкнул трактирщика и жадно припал к мёду. Напиток тёк с уголков рта на узкую грудь и плавки варвара, но дикарь не остановился, пока не осушил рог полностью.

— «Красавец…»— женская рука обвила прыщавые плечи варвара, — «Не хочешь отведать немного Оганийской пыльцы?»-

Костечков повернулся и оглядел незнакомку. Перед ним была невообразимой красоты женщина, чьи изысканные прелести были сокрыты тончайшими полосками шелка. Она выглядела нежной, как цветок миндаля, но в то же время от всей её фигуры веяло коварством болотной гадюки. Дикарь почувствовал, как в его узких закапанных плавках напряглось естество. Он желал эту незнакомку, и уже притянул было её гибкое тело к себе, но внезапно ощутил жжение, на груди. Его амулет сообщал хозяину о присутствии магии.

Костечков взревел и, схватив свою секиру, молниеносно снёс красавице голову. Из обрубка немедленно выросла новая голова, отдаленно похожая на змеиную. Раздвоенный язык существа трепетал в затхлом воздухе «Борова».

— «Так я и думал — слуги Йоба!»— воскликнул варвар и бросился на омерзительное чудовище.


***

Квартира знакомого находилась в том же районе, где жил Алексей, да и сам дом был почти идентичен его собственному. Уже перед парадной Костечков испытал внезапный приступ робости, остановился и закурил, но после пары затяжек выбросил сигарету в близлежащую клумбу. Поднимаясь в лифте на нужный этаж, Костечков старался вызвать к себе дух настоящей мужественности, который взращивал весь день, и который пропитывал столь любимый им тяжёлый металл.

Сквозь обитую старым дермантином дверь доносилась музыка и звуки веселья. Подправив ободок, Костечков нажал на кнопку звонка.

— «Оооо! Ещё кто-то пришёл!»— послышались приглушённые возгласы. Дверь открыл сам именинник. Костечков сунул ему несколько банкнот в качестве подарка, пробурчал стереотипные пожелания всего наилучшего и, сбросив тяжелые ботинки, прошёл в гостиную.

В ярко освещенной комнате было полным-полно людей, сгрудившихся вокруг двух центров притяжения: праздничного стола и компьютера. В качестве угощения предлагались: салаты, обильно сдобренные майонезом, чипсы, сухарики, мясо по-французски, бутерброды с докторской колбасой. Однако Алексея больше интересовали напитки. Из напитков имелись: коробочное вино («бабское»), дешёвый виски («заебись») и индивидуальные напитки, принесенные гостями на свой вкус («если только отжать»). Из дешёвой аудиосистемы, ядром которой был чудовищно хрипящий сабвуфер, неслись звуки тяжелого рока; от низких частот звенел хрусталь в серванте:


«Don’t talk to strangers

‘Cause they’re only there to do you harm

Don’t write in starlight

‘Cause words may come out real»


Алексей сразу заметил Её. Она сидела на диване прямо под цветастым ковром и разговаривала с подругой. Рядом с Ней имелось свободное место!

Прежде, чем приступить к осуществлению своих планов, Костечков позволил себе несколько мгновений полюбоваться Её красотой. О, Она была сам о совершенство — высокая большая грудь, томно поднимающаяся при каждом вздохе — её Она никогда не скрывала, нося вещи с глубоким вырезом («правильно!»), — водопад длинных волос, чётко очерченная фигура и лучезарная улыбка, которая придавала всему Её силуэту такое прекрасное свечение.

Алексей почувствовал, как внутри него всё закипает.

Он на секунду представил, как идёт с ней по своей улице за руку, ловя на себе завистливые взгляды прохожих мужчин. А потом на виду у всех этих неудачников запечатывает её губы страстным поцелуем, попутно сжимая своими руками её нежную плоть.


— «ЧТОБ ВСЕ, БЛЯДЬ, ЗНАЛИ, КТО МУЖИК!»-

Костечков тяжело плюхнулся на диван. Она обернулась к нему:

— «Приивееет»— с немного деланной радостью сказала Она и легко приобняла Костечкова одной рукой. Он же сжал Её настолько сильно, будто бы применял удушающий приём («Чтоб мужика почувствовала!»). С улыбкой Она высвободилась из его объятий и тут же вернулась к своей подруге.

Костечков напряженно вслушался в их разговор — они обсуждали фильмы.

— «Ну, я вот ходила в кино недавно… ребята затащили, типо премьера, а там фильм, «Я плюю на ваши могилы» называется. Это такой трэш оказался, такая чернуха, я просто всё время с закрытыми глазами просидела»— говорила Она.

— «Да, это всё адовая хуйня, допустим. Вот «Каратель: Зона войны» — заебись. Смотрела?»— вклинился Алексей.

— «Нет»— ответила она, не поворачиваясь, — «Маш, слушай, а вот там такой актёр…»-

Костечков заёрзал — надо было срочно что-то сказать, обратить на себя внимание. Он стал лихорадочно перебирать в голове ранее заготовленные реплики.

— «Эй, это моё место»— прозвучал мягкий, слегка удивленный голос откуда-то сбоку.

Раздраженно обернувшись, Костечков увидел перед собой Индюка — пухлого, добродушного парня с кудрявыми волосами, которого он знал по школе. Индюк считался другом Костечкова, но со стороны Алексея их дружба сводилась к тому, что он постоянно над ним посмеивался и иногда брал деньги в долг, никогда не возвращая.

— «Слышь, Жир, охуел?!»— Алексей скривился от злобы и угрожающе поднял бледный кулак.

— «Да ладно тебе, Кост»— Индюк присел на подлокотник дивана.

— «Ты давно крутым стал?»— спросил Костечков, понемногу успокаиваясь.

— «Я вот устроился в «Сталкера» админом — охуенно. Рубишься целый день в комп, и за это бабки платят»— проговорил Индюк. «Это значит, что я крутым стал?»-

«Сталкер» был районным компьютерным клубом, одним из последних реликтов стремительно уходящей эпохи заведений подобного рода.

— «Да?»— скептически спросил Костечков, — «И что по лавэ?»-

Индюк назвал сумму, которая была практически идентична нынешней зарплате Алексея.

— «Да, там эта школота ёбаная, лучше застрелиться»— отрезал Костечков.

— «Не знаю, по мне — заебись»— Индюк всегда умел довольствоваться тем, что имеет, и получать удовольствие от самых незамысловатых радостей жизни.

Тут Костечков опомнился — за разговором с Индюком он совершенно забыл о Ней. Он снова прислушался к разговору подруг.

— «Ну такие парни, как там… вот прям мне нравятся… э… ну знаешь, рокеры такие настоящие, брутальные…»— тянула Она слова.

По его плану, после первичного разговора (который уже состоялся), следовало переходить к активным действиям. Что Алексей и сделал, приобняв девушку за талию.

— «Какие парни тебе нравятся, говоришь? Рокеры?»— промурлыкал Костечков, искусственно занижая голос. Он часто прибегал к этому приему, так как ему казалось, что это добавляет ему маскулинности.

— «Рокеры»— делано улыбаясь, подтвердила Она и решительно высвободилась из его объятий.

— «Не время»- подумал Алексей, — «Надо выждать»-

Таким образом, логически вступил в дело план Б. Он заключался в том, что Костечков, вполуха слушая разговоры девушек, невзначай отпускал остроты, вставлял редкие комментарии и в целом старался изобразить компанейского, дружелюбного парня. При этом он не забывал пить виски с кока-колой, есть салаты и перебрасываться отдельными репликами с Индюком.

Так прошёл час.

— «Костя!»— позвала вдруг Она именинника, — «Слушай, у тебя есть шахматы?»-

— «Да, конечно»— Костя, улыбаясь, протянул ей коробку, — «Только я сразу пас, все правила забыл!»-

— «А вот я бы сыграл!»— внезапно подал голос Индюк

— «Ой, а ты умеешь?»— удивилась Она, — «Давай, конечно!»-

Костечков, к тому времени уже разомлевший от выпитого, не успел воспользоваться ситуацией и только сейчас понял всю серьёзность своей оплошности. Он с яростью смотрел, как Индюк и Она расставляют по полю фигуры. Такое развитие событий не предусматривалось планом, и Алексей был вынужден снова импровизировать.

— «Слышь, Жир, место освободил!»— ткнул он Индюка кулаком в бок.

— «Леша, не мешай»— строго одёрнула Костечкова Она.

Индюк неловко улыбнулся и продолжил расстановку фигур. Алексей, налитыми кровью глазами следил, как они разыгрывают стороны, делают первые ходы, как она смеётся над забавно-задумчивым лицом Индюка, как ей подсказывает ходы подруга, и как с тем же смехом она отвергает её помощь, чтобы играть честно.

Костечков предпринял новую попытку импровизации. Когда Индюк собрался сделать очередной ход, Алексей снова ткнул его кулаком в бок.

— «Назад поставил!»-

Индюк раздражённо поморщился и, будто не слыша требований, поставил фигуру на задуманное место.

— «Слышь, охуел?! Ставь назад»— снова ткнул его кулаком Костечков

— «Отстань»— ответил Индюк

— «Назад, блядь, ставь, Жир!»— Костечков провёл серию тычков, а затем, видя пассивность Индюка в исполнении его воли, сам поставил фигуру на нужное место.

— «Леша! Ну ты же мешаешь! Отстань от него!»— прикрикнула Она, в её голосе звучали тягуче-раздражённые нотки.

С Её повелением ничего нельзя было поделать. Взбешённый Костечков выскочил из-за стола и отправился на кухню — покурить. Сделав глубокую затяжку, он с силой стукнул по стене кулаком, но тут же об этом пожалел — заболели костяшки. Боль несколько отрезвила его, и он снова попытался собраться с мыслями. Надо сказать, что на кухне было отнюдь не безлюдно, ведь там собрались те, кому было мало еды на уже изрядно поредевшем к этому часу праздничном столе.

Эти люди собрались жарить пельмени.

Заправлял процессом готовки парень по кличке Артишок, который был примечателен тем, что постоянно попадал в нелепые ситуации и носил множество перстней. Жарка была им поставлена на поток: как только очередная порция готовых пельменей выгружалась на тарелку, она тут же поливалась сверху кетчупом и майонезом и отправлялась к едокам, а в сковородку немедленно высыпался новый пакет. Едоки же и подавно не теряли времени, быстро расправляясь со свежеприготовленным блюдом. Сам Артишок лишь изредка накалывал на вилку пельмень, обильно вымазывал его в соусе, а затем глубокомысленно отправлял в рот — всё с вальяжностью шеф-повара. Запивал он пельмени пивом из собственной полуторалитровой бутылки.

Костечков, увидев всё происходившее в кухне, тут же встал к столу (так как все сидячей места были уже заняты) и присоединился к пиршеству. Едоки молчаливо приняли его в своё круг.

Пельмени показались Костечкову необыкновенно вкусными.

Артишок подошёл к столу со шкворчащей сковородой и вывалил на тарелку новую порцию.

— «Слышь, Артишок, дай пива глотнуть»— сказал Костечков.

Артишок окинул его сердитым взглядом и с видимым нежеланием протянул бутылку. Алексей жадно присосался к горлышку.

— «Моча. Не забирает»— сказал он, возвращая пиво владельцу, — «Я крепкое люблю»-

— «Так чего пил тогда, раз моча?»— хмуро спросил Артишок.

— «Артишок, ты давно крутым стал?»— Костечков сказал эту фразу совершенно автоматически, ведь в его организме уже начала происходить кумулятивная реакция: пиво Артишока, даже будучи некрепким, помноженное на виски с кока-колой, не могло не повлиять на его состояние. Вдобавок Костечков решил выкурить ещё одну сигарету.

В комнату он вернулся совсем пьяный.


Здесь его ждало новое испытание — рядом с Ней сидел какой-то незнакомый парень!


Они разговаривали!


Она смотрела на него!


Она улыбалась!


Иронично играла на повторе всё та же песня:


“Don’t talk to strangers

Cause they’re only there to make you sad

Don’t dream of women

Cause they’ll only bring you down”


Костечков мгновенно взбесился. Подойдя к дивану, он застыл в нерешительности, ещё более нелепой от клокотавшей внутри него злобы. Плана на этот случай у него не было и снова нужно было импровизировать.

— «Слышь-ка»— обратился к парнюКостечков.

Парень обернулся, продолжая улыбаться:

— «Ты мне?»-

— «Тебе»— сказал Костечков, — «Давай армрестлинг»-

— «Ой, нет, я не умею совсем»— улыбаясь ответил парень.

Костечков посмотрел на Неё. Она, казалось, ждала, когда парень снова повернётся к ней, совершенно не глядя на Алексея. — «Она ждала его, того, кто такой слабак, такой петух, что даже от армрестлинга отказался!»-

— «Давай, говорю»— Костечков ткнул парня в плечо, — «Или ссышь?»-

Парень в некотором замешательстве посмотрел на Костечкова, затем на Неё. Она выглядела сконфуженной сложившейся ситуацией.

— «Давай, блядь! Или зассал, пидор?!»— Костечков почти кричал, его рот был пьяно приоткрыт, он раскачивался как ветхое дерево, не замечая, что все в комнате смотрят на него.

— «Ладно…»— неохотно согласился парень, — «Если тебе от этого будет легче…»-

— «Хуегче»— рявкнул в ответ Костечков. Кривым, развязным жестом он вытащил из-за стола стул, уронил его, стал поднимать, чуть не упал сам. Наконец, ему удалось установить стул на все четыре ножки. Затем он тяжело бухнулся перед ним на колени, едва не ударившись подбородком о сиденье. Парень со вздохом принял аналогичную позу. Они сцепили руки. Алексей злобно смотрел на соперника сквозь захватанные линзы очков.

Костя-именинник взял на себя обязанности судьи и начал отсчёт:

— «Раз… два… три!»-

Костечков изо всех сил напряг руку. От напряжения он весь вспотел, задрыгал ногами по полу. Но, несмотря ни это, парень планомерно устанавливал стрелку их рук на три часа — время поражения Алексея.

Всё.

Костечков устало бухнулся на пол, он тяжело дышал и находился в состоянии замешательства. Парень же, потирая запястье, вернулся на диван. Гости отвернулись. Всё вернулось на круги своя.

Немного полежав, Алексей поднялся и тяжёлым взглядом осмотрел комнату. Казалось, он снова думает о своём плане, пытаясь сквозь хмель нашарить верный сценарий действий. И он его нашёл — подскочил к своему обидчику и взял его шею в локтевой захват, начав душить. Все всполошились, кто-то ударил стол, загремела посуда, опрокинулась открытая бутылка кока-колы и бурая жидкость потекла в блюдо с остатками салата. Машущего руками Алексея выволокли в прихожую.

— «Подождите, подождите!»— раздался возглас из комнаты, — «Подождите!»

В прихожую вбежала Она.

— «Подождите! Я его успокою сейчас! Леша!»— Она посмотрела Алексею прямо в глаза, взяла его руку в свою, — «Леша, пойдём, подышим воздухом, тебе лучше станет! Только ботинки надень!»-

Даже сквозь марево злобы и опьянения Костечков ощутил лёгкий жасминовый аромат, который шел от её рук и передавался его душе сквозь кожу. Казалось, что это чувство и есть осязаемое чувство успеха его замысла.

— «Да, пойдём»— промямлил Костечков, натягивая берцы.

Когда они вышли из двери парадной, Костечкова сильно мотнуло, и он плюхнулся в клумбу, куда ранее кинул сигарету. На улице уже стемнело, зажглись фонари.

Она протянула ему рюкзак и куртку.

— «Ты чуть не забыл»— и снова посмотрела ему прямо в глаза.

Барометр его эмоций показывал бурю.

Тут сознание Костечкова на миг прояснилось — ведь он ещё в прихожей ощутил тление фимиама успеха, его еле уловимое присутствие, и вот теперь он стоит перед финальными вратами, за которым лишь победа!


Осталось сделать только последний шаг к оглушительному триумфу!


Финишная прямая!


Окончательное понимание сути всего происходящего!


Алексей собрал всю свою решимость в кулак, а затем сказал:

— «Это… П-пошли ко мне?»-

Она улыбнулась мягко, шелковисто и обняла Костечкова:

— «Ты немного посиди, тебе скоро лучше станет… Только не сердись на меня, ладно?»— Ее голос звучал глухо, как будто бы она сидела внутри груди Костечкова.

После этих слова Она, не оборачиваясь, направилась обратно. Алексей тупо смотрел, как за Ней закрылась заклеенная объявлениями железная дверь. Только её грохот нарушил тишину.

Вокруг опускалась ночь, и Костечков ничего не мог с этим сделать.

***

Нас следующее утро Костечков еле добрался до работы. Он был всё ещё пьян. Чувствовал он себя невыносимо плохо: в глазах двоилось, все тело ходило ходуном, да еще и постоянно подташнивало. В метро на его пошатывающуюся фигуру неодобрительно косились люди, но ему было все равно. Ведь всё меркло перед великой тоской, выевшей всё внутри Алексея.

Придя на работу, он кое-как переоделся в рабочую форму и вошёл на кухню, где был встречен Управляющим.

— «Лёша, что это вчера было?! Да ещё и сегодня опять опоздал! Подожди-ка… Дыхни… Ты что, пьяный?»-

Слова Управляющего тонули в мутном океане отвратительных воспоминаний.

Он вспомнил, как пришёл домой

Как в одиночестве пил теперь уже ненужный коньяк в темной комнате, освещаемой лишь экраном компьютера

Как рыдал, слушая все самые грустные рок-баллады, которые он только и знал

Как набирал и снова стирал сообщения — проклинающие и превозносящие, полные ненависти и обожания — всё ей, но так ничего и не отправил, расписываясь этим в собственной беспомощности

Как подавлен он был от ужаса осознания того, что ей он совершенно не интересен

Как пошёл в туалет и упал в тёмном коридоре, сбив вешалку с верхней одеждой

Как в этот момент открыла дверь вернувшаяся Мама

Как она пыталась успокоить рыдающего, пьяного Костечкова

Как Костечков проклинал Маму, виня во всех своих злоключениях, пока она укладывала его в постель

И как она потом тихо, чтобы не разбудить сына, плакала в своей одинокой комнатке (Но этого Алексей уже не слышал).

— «Лёша!»— Управляющий тряс Костечкова за плечи, — «Ты считаешь, это нормально приходить в таком виде на работу? Ты считаешь, это нормально?!»

Костечков почувствовал, как внутри его головы перекатывается свинцовый шар. Он отклонился назад, разлепил пересохшие губы и сказал:

— «Иди нахуй»-

— «Чтооо?!»— от удивления Управляющий даже выпустил сомнамбулическое тело Алексея из рук.

— «Иди нахуй, петух, говорю»— просипел Костечков. И тут его вырвало.

Дальше Алексея, как и вчера, тащили люди (абстрактные лица, неясные силуэты), вроде, среди них был и Марсель. В раздевалке, где они брезгливо помогали ему переодеться в уличную одежду, его ещё раз стошнило на чьи-то ботинки. Как марионетку, лишившуюся ниток, его выволокли из заведения, довели до ближайшего сквера, где и оставили отлеживаться на скамейке, посоветовав вызвать такси.

Некоторое время Костечков лежал на скамейке неподвижно. Открытый рот, расстегнутая, испачканная рвотой куртка, глаза, смотревшие в разные стороны, — он мог бы вполне сойти за труп и, будь поблизости стервятники, они бы наверняка приземлились на Алексея, чтобы полакомится его плотью.

Но он был жив, просто ему очень плохо.


…Дерзость подобного нападения не могла остаться без ответа, и Костечков отправился на поиски логова культа змеиного бога Йоба. Из сонного Хем-Шалама они привели его в таинственный Город Меди, а оттуда — в отдаленные стоянки пустынных кочевников. Там от безумного Рула, предводителя красных всадников Нахичи, он узнал о гигантском заброшенном храме, расположенном прямо в центре Магнумовой пустыни. С незапамятных времён это место считалось проклятым, и никто не отваживался приближаться даже на несколько лиг к мрачным руинам колоссальных строений, с которых на путешественников взирают гротескные статуи забытых богов. Именно там, по слухам, и творили свои нечестивые ритуалы слуги змеиного бога.

Но Костечкову, как всегда, были неведомы людские страхи. Купив у Рула выносливого пустынного скакуна, он решительно направился прямиком к храму. Несколько дней занял его путь, который свирепостью смены дьявольского зноя замогильным холодом мог бы погубить любого, но для варвара, охотящегося за врагом, всё было нипочём. Его беспощадные глаза неумолимо смотрели сквозь запылённые очки в направлении гигантских построек, постепенно выраставших на горизонте. Когда на зданиях уже можно было различить орнаменты, изображавшие макабрические лики демонов и письмена, вызывавшие дрожь одним очертанием своих букв, скакун не выдержал колоссального натиска ужаса и испустил дух. И варвар продолжил свой путь пешком, увязая в глубоких песках, которыми пустынные ветра заполнили всё пространство комплекса.

И вот Костечков добрался до центральной постройки — циклопической ступенчатой пирамиды, сложенной из чёрного гранита. На её вершине была различима отвратительная в своей реалистичности статуя Йоба, сжимавшего к когтистых лапах жертвенную чашу. Именно в неё складывались ещё бьющиеся сердца принесённых в жертву, дабы жестокий бог мог хотя бы на время утолить свой вечный голод.

Дикарь начал восхождение по лестнице храма, где длинные кровавые полосы обозначали последний путь закланных, когда их безжизненные тела сбрасывались культистами с верхней площадки. Когда варвар завершил своё восхождение, то обнаружил площадку совершенно пустой. Вероятно, почитатели змеиного бога прибывали в святилище только на время ритуалов, поэтому варвар решил устроить засаду. Предварительно измазавшись маслом, он притаился за статуей Йоба, ожидая наступления ночи.

И вот сумерки с их фиолетовым и золотым свечением уступили место мрачной завесе ночи. Завыли шакалы, зашептал зловещий самум. Любого из смертных одни эти звуки могли повергнуть в паническое бегство, но варвара не устрашало даже постоянное нахождение рядом со статуей змеиного бога. Он был хищником, ожидающим свою добычу. Добычу, которая сама читает себя хищником. И это заблуждение будет вскоре жестоко наказано.

Уже взошла мертвенная луна, и пространство рассекли кривые тени, отбрасываемые стенами храмовых построек. И именно в этом свете появилась, наконец, процессия культистов. Каждый из них был облачён в длинный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Их возглавлял верховный жрец — на голову выше остальных и вдвое шире в плечах; на его груди тускло поблёскивал громадный амулет, изображающий змеиный глаз — символ гнусного бога. Увидев знак своего врага, Костечков издал приглушённый рык. Его кулак в едва сдерживаемой ярости сомкнулся на рукояти секиры.

Процессия проследовала по ступеням пирамиды прямо к алтарю, их движение сопровождалось монотонным пением молитв, произносимых на древнем, неизвестном варвару, языке.

И вот верховный жрец встал перед статуей своего бога.

Ещё когда процессия начала всходить по ступеням пирамиды Костечков заметил, что среди однородной массы тёмных одежд белеет обнажённое тело — это была молодая, невероятно красивая девушка, явно предназначавшаяся в жертву кровожадному богу. Она билась в отчаянных попытках вымолить пощаду, но её увещевания не находили ответа у жестокосердных культистов, они продолжали вести её к погибели.

Девушка была полностью нага, что позволило варвару по достоинству оценить её красоту. О, слуги Йоба явно знали, как прельстить своего покровителя — у пленницы была потрясающе гармоничная фигура, ее большая грудь и обширные сладострастные бёдра соседствовали с тонкой талией и изящными аристократическими руками, а волосы цвета льна и глаза, блестевшие драгоценными изумрудами, довершали картину земного совершенства, достойного, впрочем, и богинь эмпирей. Достигнув верхней площадки храма, культисты без всякой пощады бросили обречённую к ногам статуи Йоба. Теперь её всхлипывания полностью прекратились — казалось, она смирилась с бессердечностью своих мучителей и приготовилась принять свою незавидную участь.

Верховный жрец поднял руку и провозгласил:


— «Да свершится ритуал!»-

Услужливые руки приспешников поднесли их главарю кривой зазубренный кинжал, который он в ритуальном жесте поднял над головой, поближе к взору своего божества. В тот же момент девушку растянули на каменных плитах пола, подготавливая её беззащитное тело к решающему удару.

Жрец взял кинжал в обе руки, воздев их над несчастной.

— «О, Йоб, взываем к Тебе в эту благословенную ночь! Ты даруешь нам знание из холодных пучин вечного океана! Ты открываешь ключи к загадкам самих принципов жизни! Ты возвышаешь нас над всеми смертными, которым неведома твоя благодать! Так пусть же кровь, что есть сама жизнь, насытит Твой вечный голод! Слава Йобу!»— эхо слов Главаря многократно раскатывалось по зловещим руинам.

— «Слава Йобу!»— прогремел хор культистов.

Жрец сместил свой взгляд с клинка на тело жертвы, приготовившись нанести смертельный удар.

И тут варвар покинул своё укрытие, в один прыжок оказавшись прямо перед верховным жрецом.

— «Ваш Йоб настолько труслив, что питается только кровью беззащитных женщин?! Пусть же он попробует отведать крови дыбенийца, настоящего воина!»— проревел Костечков, его умасленная сутулая стать блестела в лунном свете.

— «Остановите его! Ритуал не может быть прерван!»— вскричал Жрец.

Вся масса культистов бросилась выполнять приказ своего лидера. Но что могли они противопоставить первородной ярости Костечкова? Результатом их усилий было лишь то, что теперь по ступеням храма покатились к подножию уже их собственные тела. Секира дикаря разила всё новых и новых врагов, алчно насыщаясь плотью. Казалось, сам Гром снизошёл в земное обличие, чтобы бросить вызов Йобу в его собственной вотчине.

— «Его не одолеть! Бежим!»— вскричали немногие оставшиеся в живых и бросились наутёк.

Варвар не стал их преследовать, так как его интересовал Верховный Жрец, который не последовал примеру своих послушников.

— «Костечков-Варвар, ты пожалеешь, что попытался помешать воле Йоба! Твоё сердце будет радостно принято им в качестве сегодняшней трапезы!»— проговорил он, и Костечков увидел (Что за наваждение!), что теперь на месте правой руки Жреца красуется несколько длинных змей, растущих прямо из предплечья! Головы рептилий незамедлительно бросились в сторону варвара, издавая зловещее шипение. Но тот в последнюю долю секунды успел отскочить в сторону и нанести гибельный удар прямо по их длинным шеям. Однако, змеи, в предсмертной судороге обвились вокруг секиры, не давая Костечкову высвободить верное оружие. Недолго думая, варвар отпустил рукоятку и бросился на Главаря с голыми руками, вцепившись тому в горло. Дикарь и Жрец смотрели другу в глаза, борясь в последней схватке на вершине, и сквозь очки варвар видел напротив себя взгляд узких змеиных зрачков — взгляд самого бога Йоба.

Много времени продолжалась смертельная борьба, но как бы ни был силён Жрец, могучие худые руки варвара довершили своё дело, и массивное тело получеловека-полузмея испустило дух, издав сиплое шипение.

Девушка, продолжавшая всё это время лежать на полу, оцепенев от ужаса, смотрела на тёмную громаду тела главаря, не в силах поверить, что тот умер. Костечков поднял свою секиру и одним ударом обезглавил павшего противника. Затем он поднял обрубленную голову, в которой уже было больше змеиного, нежели человеческого, и бросил её в ту самую чашу для подношений, где должно было покоиться его сердце.

— «Вот, Йоб, чем ты будешь ужинать сегодня!»— насмешливо воскликнул варвар и залился громогласным глумливым смехом победителя над побеждённым.


— ТУУУУУУУУУУ-

Громко прозвучавший автомобильный гудок вырвал Костечкова из забытия. Немного полежав и по крупицам восстановив осознанность, он принял сидячее положение. Затем, увидев рядом со скамейкой кучу ещё не успевшего растаять снега, (очень похожего на тот снег, который так сильно отвращал его во дворе закусочной), Алексей зачерпнул горсть и почистил свою куртку. Получилось так себе, но лучше, чем было. После этого он некоторое время сидел неподвижно.

Задул тёплый ветер, принося с собой гул утренней улицы. Это ощущение несколько взбодрило Костечкова, он закурил и, тяжело разгоняя хмельные осадки, стал думать о своих дальнейших действиях.

Ему нужно было найти новую работу и побыстрее. Перебирая в памяти своих знакомых, Алексей вспомнил про Индюка и клуб «Сталкер», а вспомнив, стал тут же набирать номер друга.

В трубке зазвучал голос Индюка:

— «Да?»-

Еле двигая губами, Костечков прокряхтел:

— «Слышь, Жир, это… вам там ещё админы не нужны, а?»-

Глава 3

— «Там на моём месте кто-то спит… На моём месте кто-то спит!»— раздался противный мальчишеский голос.

Костечков, дёрнувшись, вышел из дрёмы, которой он предавался на своём новом рабочем месте — администратора компьютерного клуба «Сталкер».

— «Чё?»— он подслеповато прищурился спросонья, поправляя очки.

Перед ним стоял школьник озадаченного вида.

— «Я купил пакет, а там кто-то спит на месте, которое моё… На моём месте!»— он показал рукой в направлении второго зала.

— «А, блядь…сейчас»— Костечков смахнул крошки чипсов с морды демона, украшавшего его футболку, и, кряхтя, покинул разломанное офисное кресло, в котором он имел обыкновение отдыхать на работе. Собственно, кресло это было частью его «кабинета» — полукабины из ДСП, хранившей в себе администраторский компьютер. Её наружные стены украшали порванные и подклеенные плакаты культовых компьютерных игр, а также основополагающий девиз всех компьютерных клубов с самых истоков времён: «Меньше кричишь — больше сидишь».

Уже прошло больше двух недель с момента тех злосчастных событий, и Костечков успел обжиться на новом месте работы. Компьютерный клуб «Сталкер», как мы уже говорили ранее, существовал, переживая отмеренный себе срок. Большинство подобных клубов уже закрылось, а «Сталкер» продолжал свою деятельность, дерзко бросая вызов современному миру и его тенденциям. Данное заведение занимало целых два этажа здания — первый и подвальный. На первом этаже находились два зала VIP — небольших по размеру, где каждый компьютер находился в отдельной кабинке, — а также туалет, курилка и вестибюль клуба. За стойкой в вестибюле, которую администраторы между собой называли «ресепшен», происходила продажа не только пресловутых пакетов компьютерного времени. Также там же можно было приобрести незамысловатые напитки и закуски с существенной наценкой.

Но если на первом этаже располагались VIP-залы, то в подвале, разумеется, залы были эконом-класса. Там компьютеры стояли в несколько рядов, во многих случаях даже не разделённые перегородками, и царствовала самая крикливая и недисциплинированная публика из числа посетителей клуба — школьники, прогуливающие занятия. То была вотчина Алексея.

Стоит также сказать, что помимо предоставления пристанища прогульщикам, клуб продавал из-под полы пиво, а также разрешал посещение курилки — всё без учёта возрастного ценза. К тому же он работал по ночам, когда школьникам в принципе было запрещено находиться на улице, и в такие часы он становился полновластным вертепом, где драки, злоупотребления и пороки разного рода расцветали в полной мере.

Казалось, что днём эта ипостась заведения была совершенно неочевидна, но если брать в расчёт то:

Что несовершеннолетние здесь прогуливали уроки, курили, пили;


Что, дабы получить средства на пакеты времени, они воровали деньги у родителей или обчищали на улицах младших по возрасту;


Что постоянно каменноликие, измождённые родители приходили в клуб силой забирать своих детей, так как знали, что именно там их следует, если их нет в школе;


То ни у кого не должно остаться сомнений в том, что и днём, и ночью это был в первую очередь притон и лишь потом для некоторых, довольно немногочисленных, групп совершеннолетних посетителей — компьютерный клуб.

Но Костечкова мало волновала нравственная сторона его нынешней занятости. Возможно, если бы он сейчас вспомнил о своих прежних чаяниях, то обрадовался бы, поняв, что теперь действительно «работает в дешёвом кабаке», причём маргинального пошиба. Но сейчас его куда больше волновали личный комфорт и безопасность. Комфорт — потому что часами сидеть посреди своры орущих, беснующихся подростков, постоянно призывать их к порядку, периодически отключая компьютеры на штрафные пятнадцать минут, слушать их истерики, иногда получать нелицеприятные комментарии от уводивших своих детей родителей — не самые приятные занятия, которые плохо сказываются на психическом самочувствии. В такие моменты он даже не знал, что было лучше — возиться в жире и грязи или претерпевать такое давление. После дневных смен в его голове всё гудело, а разум одолевала смертельная усталость.

Но ночные смены были ничуть не лучше.

Пакеты на всю ночь, пользовались популярностью у сугубо маргинальной публики, которая, как было сказано выше, пыталась обобрать других посетителей на деньги, устраивала драки, напивалась и употребляла наркотики. Иногда эти бесчинства приобретали настолько ожесточённый характер, что Костечков опасался за своё здоровье. Однако пока серьёзных проблем ему удавалось избежать.

С другой стороны, если включить на оглушительную громкость металл и погрузиться с головой в какую-нибудь игру, то можно и абстрагироваться от неприятного окружения. Здесь не надо всё мыть и слушать претензии Управляющего.

Словом, в этой работе, как и в любой другой, были свои минусы и плюсы.

Однозначным плюсом были те дни, когда смены Костечкова в подвале и смены Индюка в VIP-зале совпадали, и можно было вместе играть по локальной сети, выходить курить, даже иногда пить пиво.

К тому же Костечков нашёл элегантный способ нивелировать стресс: он ввязывался в интернет-баталии с незнакомыми людьми, опускаясь до прямых угроз, а также оставлял циничные комментарии под постами и новостями о происшествиях разного рода. Злорадство теперь стало основным методом его эскапизма, и только так он мог выместить копившееся раздражение, не находившее иначе другого выхода.

Однако мы отвлеклись.

Костечкову совершенно не хотелось ввязываться в очередные дрязги посетителей, поэтому он решил схитрить:

— «Слышь, ну ты сам ему скажи там, чтоб съебал быстро»-

— «Нет, ты говори, я уже сказал, а он ничего!»— заныл школьник.

— «Да, блядь, мне это сто лет не нужно»— решил высказаться откровенно Костечков.

— «Я сейчас к Администратору пойду и скажу, что ты ничего тут не делаешь!»— взволнованно воскликнул школьник.

Лицо Костечкова всей своей мимикой изобразило дискомфорт. Под Администратором школьник подразумевал Владельца клуба, часто стоявшего в дневные часы за стойкой в вестибюле; его вмешательство в подвальный быт Костечкова не сулило ничего хорошего. Бросив случайный взгляд на экран своего компьютера, Алексей обратил внимание, что до конца его смены остаётся пять минут. В такой ситуации совершенно не хотелось, чтобы Владелец применил к нему штрафные санкции, на которые был чрезвычайно скор. Уже не раз Алексей нёс наказания за, казалось бы, незначительные проступки. Например, как-то он был вынужден сверхурочно вымыть курилку за то, что его застали на рабочем месте с бутылкой пива (как мы видим, всё-таки полностью от мытья ему и на этой работе не удалось уйти). Неприятные воспоминания о том, как зубоскалили курящие подростки, смотря на шваберно-тряпичную эквилибристику Алексея, убедили его в том, что решением возникшей проблемы всё же следует заняться ему.

Под торжествующим взглядом школьника он направился во второй зал. Оказавшись посреди по-утреннему пустого помещения, которое через узкое окно-амбразуру подсвечивал единый пласт света, он сразу понял, о каком месте шла речь. На одном из компьютерных столов центрального ряда плашмя лежал задержавшийся ночной посетитель — парень лет 17 в чёрной куртке. Издалека его спящая фигура напоминала Костечкову мусорный мешок, из горловины которого и вытекало нелепо размазавшееся по столешнице лицо с топорщившимся ершом немытых волос. Над этим натюрмортом насмешливо дёргалась на мониторе надпись «Ваше время истекло».

— «Сука, всего на пять минут бы позже»— с тоской подумал Костечков.

Но делать было нечего. Алексей подтянул штаны и решительно подошёл к задержавшемуся посетителю, издававшему сиплый храп. На этом его решительность закончилась. Он поднял было руку, но опустил её. Было непонятно, что делать дальше. На спине выжженным следом ощущался ждущий взгляд школьника. Алексей злобно блеснул взглядом в его направлении, и эта злость внезапно перешла в его руку, которая толкнула спящего:

— «Слышь!»-

Тот не отреагировал.

Тогда Костечков пихнул его сильнее. Парень заворочался, жмурясь от света:

— «Чего? Чего надо?»— промямлил он размякшие со сна слова.

— «Время кончилось твоё»— Костечков старался придать своему голосу полицейско-приказные интонации, хотя внутри чувствовал себя отнюдь не уверенно.

— «А, да ладно? Бля…»— Парень заворочался, — «Сейчас… пять сек…»-

Было понятно, что он через секунду снова провалится в сон.

— «Ну чего?! У меня уже все там играют!»— раздался недовольный голос школьника.

Эта назойливое понукание ещё больше разозлило Алексея. Он в ярости пнул ножку стула:

— «Блядь, на выход, слышь!»— на последнем слове интонация немного дрогнула, приделав угрожающей фразе постыдный мышиный хвост.

— «Да бля, парень… Ну ты и душный тип, пиздец…»— оккупант наконец начал вставать и внезапно раздался резкий рвущийся звук.

— «Сукааа»— отдернулся от столешницы парень, держась за голову.

На столе виднелась засахарившаяся лужа пролитой газировки, в которой, видимо, он и провёл свой сон. Сейчас же она разделалась с ним за расставание, забрав внушительный пучок волос.

— «Фуууу»— протянул школьник, разглядев лужу, — «Тут грязно, убери!»-

— «Слышь, ты, охуевший!»— злобно взревел Костечков.

— «Я к Администратору пойду!»— плаксиво взвился в ответ проситель.

Было ясно, что Костечкову проще согласиться с требованиями, так как лишнего отягощения и без того неприятных обстоятельств следовало избежать.

Он помчался наверх по лестнице

Ворвался в остро пахнущий туалет

Схватил первую попавшуюся тряпку

Слетел по лестнице в подвал, чуть не упав на последней ступеньке

С отвращением и яростью швырнул тряпку на стол

Сделал несколько вихреобразных движений по его поверхности.


— «Всё!»-

Вернувшись к будке, он зашвырнул тряпку в дальний угол зала — пусть сменщик с ней разбирается — и стал спешно собираться, чтобы теперь уж никто не мог привлечь его к работам разной степени унизительности.

Сменщик появился как раз тогда, когда Алексей уже надел куртку и нетерпеливо ёрзал в кресле.

— «Всё ок, все пакеты ночные закрыл, давай»— скомканный речитатив Алексея едва успевал за его фигурой, стремительно покидающей спёртую атмосферу подвала. У «респешена» он посмотрел (с усилием) в глаза Владельцу:

— «Смену сдал»-

— «Хорошо»— Владелец ухмыльнулся неприятно и зловеще, — «Когда выходишь, напомни?»-

— «Завтра»— Алексей всегда отвечал Администратору односложно, желая сократить до минимума время общения.

— «Хорошо»— повторился Владелец, — «До завтра тогда»-

— «Пока»— буркнул Костечков, отводя взгляд, ведь всё лицо Владельца, источало поистине нечеловеческую развращённость.

Не успел Костечков выйти из клуба, как столкнулся с Индюком.

— «Тащемта, здорово. Чё так рано?»-

— «Да, я вот что-то решил так прийти»— почему-то извиняющимся тоном ответил Индюк.

— «Заебок, пошли пива ёбнем»— безапелляционно заявил Костечков.

— «У меня до смены осталось семь минут, я не успею…»— начал было отказываться Индюк.

Но Алексею было уже совсем не важно, успеет ли его друг на работу или нет, важно было лишь то, что он хотел выпить пива, и чтобы кто-то послушал его разглагольствования. Перейдя улицу, они зашли в магазин «Семья». Недавний закон о запрете продажи спиртного ночью ещё не коснулся напитков выше 15 градусов, поэтому с покупкой пива, даже в столь ранний час, проблем не возникло, причём Костечков настоял, чтобы они оба взяли крепкое («Ты чё, пидор бабское пить?»)

В качестве места распития Алексей из нонконформистских соображений выбрал скамейку, находившуюся прямо у входа в клуб. Мимо товарищей проходили люди, неодобрительно косясь на Костечкова, который с дымящейся сигаретой в одной руке и с бутылкой в другой, громко повествовал о своих взглядах на те или иные вопросы. Индюк слабо улыбался и делал маленькие глотки из своей бутылки, неизменно морщась. Над этой сценой, как девиз, виднелась сделанная маркером на стене надпись: «Саня, мы тебя ждём в клубе. Пацаны»

— «Ммм, это прекрасно»— отхлебнул пива Костечков, — «А так, блядь, тащемта нихуя нормального, один мрак без угара»-

— «Да, Лёша, и такое бывает»— понимающе ответил Индюк.

— «Парни, купите?»— подошёл к ним незнакомец лет шестнадцати. В руке он держал круглый знак BMW, который наверняка сорвал с какого-нибудь припаркованного автомобиля.

— «60 рублей»— озвучил цену парень, не дожидаясь их ответа.

Это была стандартная ставка за час игры в клубе.

— «Оно нам нахуй не надо»— отказался Костечков, недовольный тем, что его рассказ прервали.

Незнакомец изобразил на лице разочарование и двинулся дальше по улице.

— «Слушай, а ты знаешь, что Вурм себе новую бабу нашёл? Видел фотки?»— воспользовавшись паузой, спросил Индюк.

Татцельвурм, или сокращённо просто Вурм, был общим другом Индюка и Костечкова, в остальном он ничем не выделялся.

— «Да?»— недоверчиво спросил Костечков.

— «Да, вот я видел фотки…»-

— «Ну дрочи на них, если видел!»— агрессивно перебил его Алексей.

— «Кост, ты чего, я так просто, к слову»-

— «Ты чё, крутым стал?»— настроение Костечкова было вновь испорчено. Сам он успел немного свыкнуться со тем, что Она ему отказала, но мысль о том, что кто-то из его знакомых на том же самом поприще одержал победу, всё равно была Алексею крайне неприятна.

Не прощаясь, он оставил растерянного Индюка на скамье, а сам направился в сторону дома.

Всё меньше снега оставалось вокруг, и всё интенсивнее грело солнце, готовя природу к новому сезону. Окружающая обстановка весеннего дня — люди, машины, блики света, — понемногу расслабляла Костечкова, отвлекая его от неудач. Не последнюю роль в этом сыграла опустошённая бутылка пива, которую Алексей походя запульнул в палисадник, вызвав возмущение пожилой женщины, ставшей свидетельницей бунтарского акта. Но для Алексея её упрёки были недостижимы, его влекло вперед солнечное пространство дороги. Опьянение, иллюминация, мягко поднимающееся желание спать складывались в плотное одеяло, пеленающее Костечкова, возвращавшегося с ночной смены.

У станции метро, мимо которой шла дорога домой, он внезапно увидел три фигуры, показавшиеся ему знакомыми. Подойдя ближе, он убедился в справедливости своей догадки. Перед ним были трое его знакомых: Васян Илитный, Слемминг Грув и Уильям Ли.

Конечно, всё это были псевдонимы, которые молодые люди сами себе и выдумали, но именно по ним он и привык к ним обращаться. Васян и Слемминг были одноклассниками Костечкова, а Уильям Ли познакомился с Алексеем посредством общих знакомых. Именно через Костечкова он и узнал о Васяне и Слемминге, с которыми впоследствии организовал свою собственную компанию, всё больше отдалявшуюся от Алексея, поскольку их интересы дрейфовали в сторону «хуйни» по классификации Костечкова. Но, несмотря на идеологический конфликт, Костечков пока ещё относился к ним, по большей части, нейтрально и при встрече мог перекинуться парой слов.

Уильям держал в руке телефон, от которого шли наушники: одно «ухо» слушал сам Уильям, а другое — Слемминг Грув. Последний напряжённо вслушивался, а первый, по своему обыкновению, без умолку говорил:

— «Вот сейчас будет место крутое, вообще бешеное… Да… Вот сейчас… после проигрыша… ещё чуть… А, не, не здесь… Не… Нет, ещё… Нет… Вот, после следующего квадрата… Во! Во! Во, начинается!»-

— «Да тихо, блядь!»— раздражённо огрызнулся Грув

Васян иронически усмехнулся, глядя на их препирательства.

— «Чё, ёпту, пацаны-пацанчики?»— с напускной непосредственностью поприветствовал их Костечков.

— «Здорова, Кост, вот маткор тут заебатый слушаем!»— бодро откликнулся Уильям.

Костечков неодобрительно покосился на клетчатое пальто Уильяма, из-под которого виднелись ноги в узких, по последней моде, чёрных джинсах.

— «Привет»— пробормотал Слемминг Грув, впадая в своё обычное индифферентное состояние.

Костечков неодобрительно покосился на дафлкоут и бордовую, по последней моде, шапку-бини Слемминга.

— «Здравствуйте»— формально поприветствовал Алексея Васян своим низким голосом.

Костечков покосился на Васяна, но тот, по своему обыкновению, был одет крайне заурядно, не по последней моде, и в этот раз неодобрение по поводу внешнего вида не было реализовано.

— «Маткор? Чё за залупа?»— решил поинтересоваться Костечков.

— «Да нет, не залупа никакая. Я вот прям дико недавно был по маткору, осенью на The Dillinger Escape Plan ходил, а сейчас вообще вот даже не маткор больше, а матграйнд слушаю»-

— «Слушай, матграйнд, это что-то с чем-то»— вкрадчиво проговорил Слэмминг Грув.

— «Да!»— вскричал Уильям, заставив случайных прохожих испуганно дёрнуться, — «Особенно вот Robinson, вот там альбом… название не помню, что-то про город! Мне дико нравятся там прям переходы от высоких, знаешь — виууууу — к низким, резким — тиа-да-дам! И вокал такой там, пиздец, вопящий! Как в эмовайоленсе прям!»-

Уильям имел обыкновение говорить быстро, увлечённо, изображая в лицах и звуках те или иные впечатления, стараясь, сделать как можно более выразительным для слушателей рисуемый им образ. Надо сказать, что далеко не всем это нравилось. Включая Алексея. Он мимоходом подумал о том, что странно видеть этих людей здесь в столь ранний час (Уильям и Васян жили совсем в других районах).

Уильям же продолжал взахлёб рассказывать о столь захватившем его разум жанре музыки:

— «Да, вот ещё The Heartland есть, там вообще вокал настолько надрывный, пиздец просто, там, сейчас включу, послушаешь…»-

— «Да я так не пойму, мне надо одному дома послушать»— сказал Слемминг.

— «Да блядь, у тебя так всегда! Это как я тебе шугейзинг советовал!»— разочаровано сказал Ли, ему всегда хотелось, чтобы люди переживали те или иные эстетические переживания именно в его присутствии.

— «Что за хуй-гей-инг?»— саркастически поинтересовался Костечков.

— «Ну жанр музыки такой — там My Bloody Valentine, Ride, Chapterhouse…»— простодушно ответил Уильям.

— «Loveliescrushing»— подсказал Слэмминг.

— «Во, точняк. Ещё A place to bury strangers тоже заебись вообще!»— снова воодушевился Ли, — «Вообще, моя любимая шугейзовая телега — это Sometimes у My Bloody Valentine. Но вот у Ride тоже есть песня, она именно про моё настроение сейчас, постоянно слушаю — «Kaleidosсope» называется. Там вообще клёво — I don’t wa-nt you to under-stand, You will ne-ver hold me in your hand. Сейчас поставлю…»-

Уильям выдернул штекер наушников из телефона, вознамерившись включить упомянутую им песню через динамик.

— «Да, блядь, не надо сейчас»— раздосадовано пробормотал Грув.

Васян снова иронично усмехнулся.

— «Да чё ты там всё каких-то пидаристов-визажистов слушаешь, надо нормальную музыку котировать!»— критически высказался Костечков, обращаясь к Ли.

— «Какие пидоры?! Ты вот сам кучу пидоров слушаешь!»— обиделся Уильям.

— «Слышь, охуел?! Кто пидоры?!»— возмутился Алексей.

— «Алекси Лайхо пидор, он ногти красит!»-

— «Он красит томушто у него рубка металла техничная, на гитаре партии быстро играются, и ему надо, допустим, следить за пальцами, поэтому и красит»— разъяснил подлинный порядок вещей Костечков.

Начинался серьёзный диспут, и одной обороной было не ограничиться, нужны были и наступательные действия. Костечков вспомнил, как когда-то они с Уильямом выдумывали себе блэк-металлические псевдонимы. Там было чем уесть обидчика в словесном поединке.

— «Слышь, а как ты тогда там назывался — Иштван Бёзе? Это типо «мелкий хуй» по-румынски значило ещё, да?» — уколол Уильяма Костечков.

— «Нихуя, не то значит, дебил, Кость- в-Очко-в»— парировал Уильям.

— «Слышь ты давно крутым стал?!»— Костечков подскочил к обидчику и толкнул его кулаком в плечо, — «Давай, блядь, поработаем в рукопашной»— и встал в боевую стойку.

Слемминг, глядя на это кисло скривился, а Васян флегматично хохотнул. За годы совместной учёбы они привыкли к причудам Алексея.

— «Да отвали ты»— Уильям явно не был настроен на конфронтацию, что Костечков воспринял как явный знак своего превосходства.

Он был удовлетворён.

— «Ладно, я с девочками не пизжусь, не бойся. Слушай дальше свои каловые песни»-

Поскольку он достиг своих целей, а говорить с этой компанией ему было особенно не о чем, он попрощался и продолжил свою дорогу. По пути его одолевали размышления: возможно ли, что нахождение в круговерти быта компьютерного клуба (особенно в ночное время) сделало его менее восприимчивым к раздражителям и стрессу? Теперь он познал дыхание смерти на своём лице и может подобно воителям древности встретиться лицом к лицу с любым врагом. Отвага оседлала страх и несла Алексея всё дальше по проспекту. Он насмешливо вглядывался в глаза каждого встречного, до тех пор, пока тот не отводил взгляд, и с радостью ощущал, как уверенность не покидает его, а клубится, наполняя весь его организм своим осязаемым присутствием.

Но нахальное желание сыграло против Алексея. Никак не ожидал он в это время, в этом ощущении увидеть Её, идущей навстречу. Алексей остолбенел. Он не мог поверить в такую злокозненность судьбы и стоял в оцепенении, ожидая Её действий. Это оцепенение не мог нарушить даже тот факт, что его носки уже все пропитались грязной водой из лужи, в которую он машинально наступил.

Она же смотрела на землю впереди себя

И лишь за несколько метров до Алексея подняла на него взгляд

Формально улыбнулась

Сказала:

— «Привет»-


И прошла мимо

Прозаическая неумолимость, формальность её реакции шокировали Костечкова намного сильнее, чем могло бы шокировать ярко высказанное неприятие. Пена его спеси мгновенно осела, обнажив стыдливую неловкость и дремавшую обиду. Ощущение триумфа растворилось, и Алексей впал в индифферентно-меланхолическое настроение. Его движение по проспекту теперь продолжалось автоматически вплоть до поворота в родные дворы — там стоял павильон магазина, взрывавшийся ярким цветом на фоне бледных панельных домов. Здесь Алексей восстановил сознательность и приобрёл две банки джин-тоника Gordon’s, а заодно и пачку крепких сигарет Chesterfield — ведь Костечков всё же задумывался о будущем, даже в такие сумбурные моменты своей биографии.

Однако полностью смятение не спадало и во дворах, и в лифте, и даже когда, позвякивая ключами, Костечков распахнул обшитую штакетником дверь, вдыхая родной запах квартиры. С кухни слышались аплодисменты и смех — Мама была дома и смотрела телевизор. Услышав звуки прибытия Костечкова, она приветливо крикнула:

— «Привет, сынок!»-

— «Здорово»— пробурчал тот.

— «Как на работе?»-

— «Нормально»— Алексей был не настроен разговаривать. Ему хотелось провести время в интернете, отвлечься сторонней информацией. Он разулся и направился сразу в свою комнату, по пути открывая первую банку. Взболтанный напиток вспенился, закапав ковёр. Костечков грязно выругался и сделал внушительный глоток. Джин-тоник взбудоражил старое опьянение от крепкого пива, и Алексей достаточно быстро пришёл в изменённое состояние сознания, появился ажитированный интерес. В таком состоянии блуждание по веб-страницам пришлось к месту, но, как назло, именно сегодня один из его друзей добавил фотографии с какой-то вечерники, где в центре была улыбающаяся Она.

Снова встрепенулась обида неудовлетворённости.

С досады Костечков налёг на джин-тоник, стремительно опустошив банку. И тут ему внезапно захотелось посмотреть на подругу Вурма. Сложно сказать, что стояло за этим желанием — стремление убедить себя, в том, что она хуже Неё, мазохистский импульс, праздное любопытство? Ответ на этот вопрос не смог бы дать и сам Алексей.

Он с циничной злобой просмотрел совместные фотографии Вурма и его Подруги, перешёл на её страницу, злорадно отметив отвратительный музыкальный вкус и мещанские пристрастия последней. О внешности и говорить не приходилось. Словом, как он и предполагал, она была совсем не ровней Вурму, который по своему интеллектуальному и духовному развитию отнюдь не уступал Костечкову. Ему бы не следовало иметь дело с такой заурядной обывательницей. Алкоголь серьёзно снизил уровень внутренней цензуры Костечкова, поэтому он доходчиво изложил свои взгляды на ситуацию в комментариях к фотографиям.

Закончив свой критический очерк, Алексей незамедлительно почувствовал себя лучше. Дискредитация вурмовских отношений однозначно помогла снизить неприязнь от сегодняшней трагической встречи. Он посмотрел на вторую банку джин-тоника. Она показалась ему чашей из черепа противника, достойной того, чтобы сделать из неё триумфальный глоток. Дальнейшее распитие взывало к повышению уровня пафоса — требовалась изощрённая, эстетская сервировка. За этим он и направился на кухню, где продолжал править бал телевизор.

— «Лёш»— Мама отвернулся от экрана, и посмотрела на Алексея — «Ну подстригся бы, а то ходишь как дикарь какой-то. Тебе так хорошо же было со стрижкой, все говорят. Хочешь я тебе денег дам на парикмахерскую?»-

— «Нахуй»— букркнул Костечков, проходя мимо.

— «Ох, ну и грубятина же ты! Ладно, послушай. Я понимаю, что сейчас ты ещё отдыхаешь, весна, но вот потом уже лето, а там и осень. Пора тебе браться за ум. Восстановился бы в университете.»-

Костечкова отчислили после зимней сессии полтора месяца назад за неудовлетворительные оценки и плохую посещаемость

— «Да это для ебланов всё, адский кал, допустим»— Костечков открыл шкафчик и достал оттуда приземистый стакан с толстым дном.

— «Надо выучиться, получить профессию, сейчас без диплома тебя никто никуда не возьмёт»— продолжала Мама.

Алексей увидел в глубине шкафчика купленный когда-то давно пакет с трубочками для коктейлей и решил взять одну.

Мама смотрела на него, ожидая ответа

Костечков взял со стола лимон, который добавлял в чай перед сменой. Оттяпал значительный кусок и положил его на тарелку, куда также добавил гроздь винограда, лежавшую на столе, по соседству с лимоном. На мамины реплики он отвечать не хотел.

— «Лёш, но это же будущее твоё, карьера. Что, так и будешь по всяким шарашкам бегать?»— сделала она новую попытку урезонить Алексея.

— «Мне похуй на будущее»— отрезал Костечков, выходя из кухни.

О будущем он недумал, ведь ему было всего девятнадцать лет.

— «Эх, Кутерьма»— наполовину ласково, наполовину укоризненно сказал ему вслед Мама. «Кутерьма» было детским прозвищем Костечкова. От его произнесения Алексей скривился, ведь ему, как и любому подлинно демоническому созданию, произнесение его тайного имени причиняло муки. Это означало, что кто-то имеет над ним власть.

Он зашёл в комнату поставил тарелку и стакан на стол. В созданном им ангажементе все ещё чувствовалась незавершённость. Некоторое время Алесей не мог понять, чего же ему не хватает, но затем эта загадка была разгадана. Костечков направился на лоджию, где стоял старый советский холодильник, в котором Мама хранила излишки продуктов («Впрок»). Из морозилки, как из арктической пещеры, повеяло холодным воздухом. «Дыхание северной тьмы»— пришло в голову Алексею поэтическое сравнение. Некоторое время он посмаковал в мыслях эту чрезвычайно удачную метафору, а затем отломал фрагмент толстой ледяной корки, покрывавшей изнутри морозильную камеру. Лёд, добавленный в джин-тоник вместе с лимоном, отлично завершил общую картину, и теперь всё было сервировано в соответствии с его сегодняшними предпочтениями.

В выборе же досуга на вечер Костечков ни минуты не сомневался — это был просмотр любимого фильма. У Костечкова, на данный момент было 3 любимых фильма: «Русская игра», «Живая мертвечина» и «Егерь». Алексей стал думать над тем, какой из них больше подходит расположению его духа. Костечкова в равной степени привлекали авантюрные перипетии «Русской игры» и макабрический юмор «Живой мертвечины», но в свете сегодняшнего триумфа, ему был ближе маскулинный волевой характер главного героя «Егеря».

На «Егере» Алексей и остановился.

Однако перед тем, как начать просмотр, он зачем-то пристально оглядел интерьер своей комнаты: плакат Iron Maiden «The number of the beast» на стене, не застеленная кровать с жёваными простынями, секретер, шкаф, старое кресло, книжная полка — на ней Лавкрафт, Лукьяненко, романы по вселенной Warhammer 40 000 и книга с неизменно будоражившим всех гостей Алексея названием: «Пожиратели Гашиша». Всё это окружало его почти всю сознательную жизнь, но именно сегодня Алексею захотелось отчётливо прочувствовать обстановку. И некоторое время он старался это сделать, но ничего особенного не почувствовал. Не задумываясь о подоплёке столь необычного желания, Костечков отхлебнул джин-тоника и включил фильм, полностью погрузившись в его повествование.

Глава 4

После того, как культ Йоба в Магнумовой пустыне был повержен, Костечков решил покинуть её пределы и направился в город Самокис, где избавил его горожан от деспотичного правления Зала, короля из династии Беркусов, в чьих предках, по легенде, значились сизые бесы Ростонских гор. Горожане, освобожденные от тирании, высыпали на улицы, вознося хвалы варвару.

— «О, Костечков, будь нашим королём»— молили придворные вельможи, когда тот покидал дворец, лишившийся своего владельца.

— «Я знаю, вы, подлые псы, хотите развратить меня, заставить обрюзгнуть, чтобы мной можно было вертеть, как вам вздумается, но я из рода воинов, и для меня удаль битвы куда дороже золота и самоцветов!»— отвечал им дикарь.

Так, непреклонный в своём выборе, он вышел из дворца и направился к городским воротам. По его пятам шла подобострастная толпа горожан, а из окон домов на дорогу перед ним бросали цветы. Уже у самых ворот он заметил группу людей, которая привлекла его внимание, ведь, он узнал в них своих соплеменников из родной Дыбении — страны суровых гор и ледяных долин. Это были варвары Вас, Слэм и Уил. Впрочем, варварами их назвать можно было только по старой памяти. Они носили шелковые одежды зажиточных горожан, головы их были гладко выбриты, а на поясах не было оружия. Елейноликие, евнухоподные, окончательно скатившиеся в деградацию по спирали искушений, которые предложила им метрополия, они полностью потеряли свою дикарскую стать. Даже очертания их лиц, утратили былую суровость, будто оплавившись под развращающим действием жаркого южного солнца.

— «Вы ли это, воины Дыбении, воины родов?»— насмешливо спросил Костечков, приблизившись, — «Как давно вы променяли боевые плавки на женское платье, ободки на лысины, а секиры — на кубки?!»-

— «Костечков, не нужно наставлять нас. В какой-то момент нам наскучили бесконечные схватки, и мы решили, наконец, подумать и о себе. Ты же всё живёшь так, как будто другой жизни и нет вовсе. Как тебе самому это не надоело?»— скучающе спросил Вас.

— «Я — воин! И это моя жизнь, моя судьба!»— взревел Костечков, — «А вы, ожиревшие лакеи, жалкие тени прошлых себя, вы недостойны быть сынами Грома. Я помню тех Уила, Слэма и Васа, которые бросались в битву при первой возможности, как тогда на леднике Ёрдунганд. Те достойные воины не пощадили бы слабых рабов золота, которых я вижу сейчас перед собой!»-

— «Ай, Костечков, в битвами приобретаешь так мало, а потерять можно всё»— принялся рассуждать Уил, — «Мы же поняли, сколь много большего можно достичь в городах, не подвергая себя постоянному риску.»-

Слэм молчал, периодически кривясь лицом — этот тик был последствием магического урона, нанесенного ему когда-то могущественным волшебником Валентиннием в поединке среди зарослей малины на вершине холма Райвола.

— «Воины, воины — у тебя всё время одно на уме, Костечков»— продолжил Уил.

— «Потому что Дыбениец не может быть никем, кроме как воином!»— вскричал в ответ дикарь.

— «И Дыбения, Дыбения… Ты всё грезишь этой страной, а ведь она давно уже не во власти варваров и дикарей…»— раздосадовано промолвил Уил.

— «Как такое может быть?!»— ещё громче прежнего взревел Костечков.

— «Ты слишком давно не был на родине, Костечков. Вот уже не первую луну там властвует могущественный чародей. Столь могущественный, что даже дикарская сталь и первобытная ярость бессильна против его ворожбы»-

— «Что?! Я не верю своим ушам! Колдун завоевал нашу Родину?!»— вскричал Костечков.

— «Да, как бы тебе горько ни было это слышать, но всё так. Этот Колдун прибыл с запада, призвав себе на помощь великие гибельные силы. С их помощью ему и удалось разбить дыбенийцев. Теперь все варварские пределы в его власти»-

— «Как же зовут этого колдуна?»— спросил Костечков

— «Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монг»— без запинки выговорил Уил.

— «Видимо, действительно, я давно не был в Дыбении. Ведь я не помню, чтобы варвары хоть раз проигрывали битву колдунам! Что ж, если во всей нашей родине нет больше достойных воинов, то придётся мне направиться туда, чтобы напомнить дикарям о том, как следует управляться с секирами!»-

— «Костечков, ты идёшь на верную гибель…»— вкрадчиво проговорил Слэм. Но тот его уже не слушал.

— «А что касается вас, то в Самокисе вы хотели достичь многого? Что ж я дам вам всё!»— вскричал со смехом Костечков, — «Теперь вы трое будете королями этого города. Но радости это вам не принесёт, поскольку вы предали свою кровь! Прощайте!»-

С этими словами варвар покинул Самокис чтобы никогда больше туда не возвращаться.


***

— «Лёш, а ты не проспишь?»— раздался сквозь сон голос Мамы.

— «Ммм»— замычал Костечков, — «А по часам что?»-

— «Десять минут одиннадцатого»— ответила Мама. Услышав это, Костечков подскочил на кровати как ужаленный. Пробудившись, он тут же заметил, что во сне сбросил на пол одеяло, однако, начиная с того трагического эпизода, он перестал снимать на ночь трусы, поэтому полной деморализации удалось избежать.

— «Сука, будильник»— раскаянно произнёс он, ведь после того же случая он не только добавил что-то, но и кое-что убрал.

— «А я говорила, ставь и на телефоне тоже»— назидательно сказала Мама, в её голосе слышалось удовлетворение своей правотой.

Костечков забегал по комнате, ища предметы своего гардероба. В очередной раз пересекая пространство комнаты, он задел пустые банки джин-тоника, стоявшие на полу, и они издали гулкий пустотелый звук.

— «Ох, пьянчуга»— сказала Мама полуосуждающе-полуусмехаясь.

— «Свалила быстро!»— Костечков двинулся к ней, намереваясь выпроводить из комнаты, но Мама и сама поспешила на кухню, видя рассерженные глаза сына, горевшие из-под его кудрявой гривы, не укрощённой ободком.

Наскоро собравшись, Костечков покинул свой дом. Улица неприятно удивила его низкой температурой. Кожаная куртка несильно спасала от холода, и он изрядно продрог. К тому же на середине пути до «Сталкера» начал идти премерзейший мокрый снег. Его курчавые волосы быстро намокли и стали противно прилипать к лицу, не помогал даже ободок. Костечкову периодически приходилось высвобождать из карманов задубевшие руки, чтобы убрать с лица и очков превратности погоды. В один из таких моментов зазвонил его телефон. Сквозь заиндевелые очки он не увидел имя звонящего и решил уже по голосу определить, кем же является его собеседник.

— «Слышь, Пёс, ты охуел?»— по обращению «пёс» можно было безошибочно определить Вурма, — «Ты чё там накорябал вчера?»-

— «Отъебись, Вурм»— морщась от непогоды, ответил Костечков.

— «Слышь, пидор, если ты не ссышь, давай стрелу забьём, разберёмся?»— разгорячился Вурм.

— «Да похуй, давай, разберёмся, где?»— Костечков почему-то снова сделал для убедительности свой голос низким, хотя говорил не с женщиной.

— «В парке, в восемь»— парк, который Вурм имел в виду, находился прямо за станцией метро.

— «Идёт. Жопу готовь свою»— и Алексей повесил трубку.

Он не придал значения угрозам Вурма. Ведь физически Вурм не был выдающимся соперником, даже по росту он был ниже Алексея. Впрочем, в части злокозненного коварства и порочности он не уступал Алексею, поэтому можно бы было сказать, что в противоборство теперь вступили две равноценно демонических натуры. А вообще Алексея удивило, как этот жалкий персонаж мог оспорить экспертное заключение Костечкова, открыто выступить против него. Такая дерзость надлежала быть наказанной. Сегодня Вурм будет определён, вспомнит, где его место.

Когда Костечков, наконец, ввалился в дверь клуба, отдуваясь и осыпая пол снегом, Владелец вёл разговор с двумя людьми, ранее не замеченными в клубе — пожилым мужчиной в кепке и девушке, удивительно похожей на молодого Куортона из группы Bathory. Эта пара показалась Костечкову настолько странной, что он поспешил немедленно направиться в свою вотчину. Проходя мимо стойки, он пробормотал приветствие, но ни сам Владелец, ни его собеседники не обратили на Алексея никакого внимания; он лишь услышал обрывок вопроса Владельца:

— «А что, Игорь Голубятников уже вернулся из Воронежа?»-

— «Вроде да»— отстраненно ответил пожилой мужчина.

В подвале уже галдели пока ещё немногочисленные посетители-прогульщики. Костечков принял смену и плюхнулся на стул. Он так замерз на улице, что ни о чём пока не мог думать. Впрочем, попив своего любимого растворимого кофе Nescafe (неизменно чёрный, две ложки сахара), разогрев в служебной микроволновке пиццу Robin-Bobin (куплена по дороге) и немного пообтаяв, Костечков вспомнил о грядущей битве и его переполнил воинственный энтузиазм. Все его недавние опыты теперь гармонично выстраивались в логическую последовательность, ведущую к окончательному триумфу. Редкие досадные недоразумения (как вчера) не существенны.

Воодушевлённый Алексей решил пока в преддверии реальной схватки разогреться схваткой виртуальной, тем более что клуб уже серьёзно наполнился школьниками, а это значило, что найти матч не составит труда. Преимущественно это были 11-12-летние, та часть публики компьютерных клубов, которая отличается наибольшей крикливостью.

Алексей, на правах повелителя зала, ворвался в матч к одним из своих клиентов и стал активно тащить.


***

— «Не, ну пиздец!»— с силой оттолкнулся Костечков от стола, — «Это пиздец читак!»-

В бешенстве он встал во весь рост и крикнул на весь переполненный зал:

— «Menato, слышь, Menato, ты пидор, понял!»-

— «Сам пидор!»— раздался в ответ ещё не сломавшийся голос обидчика.

— «И лох!»— добавил другой похожий голос, превратив простое оскорбление в остроумную аллюзию на популярное видео.

Зал разорвался издевательским мальчишеским смехом, заставив Костечкова ощутить новые приливы гнева. Его как будто окатило горячим паром; в желании расквитаться с нахальными мальчишками, он бросился к компьютеру и выписал на те компьютеры, за которыми, как он полагал, находились его обидчики, две штрафные блокировки по 15 минут каждая.

— «Эй, ну ты что?! Верни!»— раздался обиженный голос

— «Это не мы кричали, это они кричали!»— попытался опротестовать решение Костечкова другой несчастный.

— «Ну включи, включи, включииии!»— первый голос уже перешёл на плач.

Костечков садистски рассмеялся и с чувством полного своего превосходства вломился в новый матч. Крики жертв его больше не тревожили. Как и тот тот факт, действительно ли наказание настигло виновных или его правосудие было слепым.

Однако вскоре Костечков снова претерпел ряд совершенно унизительных поражений от своих сетевых оппонентов. Гнев вернулся, но тут уже Алексей решил не вступать в какую-либо коммуникацию, и упреждающе отключил на 15 минут всех тех, кто когда-либо наносил ему поражение в течение матча. Визгливый ропот аудитории стал поистине неимоверным, но Костечков, снова замкнувший круг гнева и удовлетворения от мести, просто надел наушники и включил погромче музыку. Ещё одна славная победа над недругами позади. Более компьютерные матчи ему были не интересны, он отправился писать циничные комментарии под новостями. Костечков ухмылялся и притоптывал берцем в такт песне:


«Faster than a bullet

Terryfying scream

Enraged and full of anger

He is half-man and half-machine!»


В какой-то момент он периферическим зрением заметил слева некий силуэт. Повернувшись в его сторону, он обомлел: перед ним стоял Владелец, а за его спиной — группа возмущённых школьников. Взгляд Владельца был злобно-сосредоточенным.

Костечков снял наушники:

— «На тебя жалуются»— процедил Владелец, глядя в глаза Костечкову.

— «Дак они орали… я им говорю: не орите, а они орали, я и отключил, ёпту…»— попытался оправдаться Костечков.

— «Мы не орали, это он нас сразу отключил, мы не орали»— наперебой запричитали посетители.

— «Добавь им времени, по 15 минут. Стоимость я из тебя вычту»— процедил Владелец и отправился прочь из зала, подчёркивая тем самым безаппеляционность своего заявления.

Но он не учёл одного — что предшествующими событиям Алексей уже был настроен сугубо непримиримо.

Он схватил свою куртку со стула и бросился вверх по лестнице прямо к «ресепшену». Владелец внимательно посмотрел на стремительно приближающегося Костечкова. Его таинственные собеседники уже успели куда-то исчезнуть.

— «Хуй тебе, а не вычет, сука!»— лихорадочно показал Владельцу средний палец недавний администратор нижних залов и покинул пределы клуба. Он не смотрел на лицо Владельца и внутри весь сжался, боясь услышать его ответ, поэтому выскочил из входной двери как можно скорее. Но здесь Костечков мог быть спокоен — Владелец промолчал.

Некоторое время он автоматически мчался по дневной улице, но постепенно прохлада ранневесенней колкости размыла его аффект. Злобу сменили суетливые сомнения в сделанном выборе. Вспомнилось, как Мать предрекала ему невесёлое будущее в виде работы сборщиком кухонь и перерастание его злоупотреблений в полномасштабную алкогольную зависимость — «Потом даже в кафе не сможешь просто так сидеть с друзьями, потому что будешь бояться сорваться». Эти воспоминания вызвали раздраженное неприятие у Костечкова. Свою злобу он выместил на пивной банке, поддав её точным ударом ноги. Банка отлетела и ударила в дорогой автомобиль, припаркованный неподалёку. И хотя за его рулём никого не было, Костечков поспешил завернуть за угол.

Теперь, вплоть до вечернего разбирательства, он был полностью свободен. Но чем же заняться? Костечков присел на поребрик и стал перебирать возможные виды времяпрепровождения. Можно было поехать в бильярд, где сегодня заседал с компанией ещё один его бывший одноклассник — Гриша Майоров, по кличке Ушан. Везде, где он появлялся, начиналось безостановочное пьянство, сопряжённое с невыразимыми дебошами. Это означало, что, будучи затянутым в одно из предприятий Ушана, нельзя было сойти на полпути. А на схватку с Вурмом нужно было обязательно явиться, ведь почему-то Алексею казалось, что нечто крайне важное для него заключено в той истории, которой ещё предстояло разыграться сегодняшним вечером.

Требовалась податливая ситуация, которую можно было в любой момент изменять по своему желанию.

— «Ммм!»— таким звуком Костечков частенько обозначал приход в голову ценной мысли. Индюк, его верный товарищ, как раз сегодня на выходном! С кем, как не с ним, можно было скоротать время до судьбоносной встречи. Алексей немедленно набрал номер товарища.

— «Как бодрость духа, Жир? Слышь, пошли угорим во мгле ада, допустим»— предложил Костечков.

— «Привет, Кост. Слушай, я вообще сегодня собирался…»— начал было говорить Индюк.

— «Да нахуй, куда ты собрался, двигай ко мне»— перебил его Костечков.

— «Да не, давай потом, мне завтра в утро выходить»— продолжал оппонировать Индюк.

— «Слышь, Индюк, ты давно крутым стал, если не придёшь, тебе пизда будет, ёпту»— взвился Костечков.

Индюк некоторое время помолчал, а затем нехотя сказал:

— «Ладно, давай, но я…»-

— «Ко мне чапай»— снова перебил его Костечков и повесил трубку.


***

— «И вот так они все охуели, понял?»— завершил Костечков пересказ ранее произошедших событий и плюхнулся в кресло.

— «Да, Лёш, действительно»— отозвался с кровати Индюк, — «А с работой что ты думаешь делать?»-

— «Похуй вообще. Разные сюжеты есть»— Алексей поболтал баклаху крепкого пива, — «Блядь, по нулям»-

— «Слушай, я пойду, наверное»— сказал Индюк.

— «Хуйду, наверное»— ответил в своей фирменной манере Костечков. Он подошёл к секретеру и заглянул внутрь.

— «Сука, нужно за закусоном чапать»— сказал он, очевидно думая о чём-то своём, и, кряхтя, покинул свою комнату. Индюк поплёлся за ним.

На кухне Алексей принялся шарить в холодильнике, ища подходящую закуску.

— «Блядь, на голохуевке сидим»— пробормотал Костечков, подслеповато щурясь от холодильного освещения.

— «Вот у тебя там бананы лежат на столе»— указал Индюк.

— «Нахуй, бананы пидоры жрут, потому что на хуй похожи. В жопу пихают себе, хах»— подвыпивши усмехнулся Алексей.

— «А тебе тогда они зачем?»— простодушно спросил Индюк.

Костечков сразу стал серьёзнее:

— «Слышь, Жир, охуел? Давно пизды не получал?»— немного успокоившись, он продолжил, — «Мать покупает, хуй проссышь зачем…»-

Индюк также наклонился к холодильнику:

— «Вон там, в пакете, что-то лежит…»-

— «Там… О, сыр. Круто Индюк, круто»— удовлетворённо произнёс Костечков.

Он быстро нарезал сыр и вернулся в свою обитель, где снова направился к секретеру. Открыв его, Алексей вытащил оттуда припрятанную початую бутылку водки «Ямская» и охотничий нож угрожающего вида (тот самый, который был туповат и когда-то лежал у него на столе).

— «Слушай, я не буду водку, у меня ещё пиво есть»— проговорил зашедший следом Индюк.

Но разве когда-то мнение других людей волновало Костечкова?

Он сделал глоток «Ямской» прямо из горлышка и протянул бутылку Индюку. Затем он поначалу, потянулся было за сыром, но покосившись на недопитое пиво товарища, решил присвоить его. Индюк же, печально воздохнув, отпил немного водки, тут же страшно скривился и бросился к блюдцу с сыром.

Костечков несколькими мощными глотками допил индюшачье пиво и сел в кресло.

Взял нож

Закатал рукав свитера

Стал проводить по коже туповатым лезвием, имитируя членовредительство

Индюк, всё ещё переваривающий водочный жар, молча наблюдал за его махинациями. В какой-то момент Костечков почувствовал, что шок-эффект от его self-harming’a выдохся и отложил нож. Теперь он отчего-то решил обрисовать в общих чертах своё мировоззрение:

— «Врубаешь, Индюк. Вот ты пиздишь там про работу, про всякую хуйню, а ведь смысла в этом нет совсем. Ты как ЛаВей для дьяволопоклонников, конформист, блядь. А я, по сути, дьяволопоклонник, чистый хаосит. Я врубаю, что общественная жизнь ничего не стоит, что вообще, в целом, общество достойно только ненависти, эти ограниченные, тупые люди, быдло. Ну то есть те, кто это отрицает, небыдло, но, по сути, они тоже быдло, просто дурят себя. Нужно взять всё, что хочешь, а, когда всё взял, забрал всё, что мог, то нужно выпилиться, ёпту. Право сильного, Индюк, тащемта»-

Во время произнесения своих мизантропических стансов, Костечков так раздухарился, что встал с кресла и стал прохаживаться по ограниченному пространству своей комнаты. Когда он дошёл до логического завершения своей речи, нечто снова побудило его оглядеть, как и вчера, обстановку собственной комнаты — кресло, плакат на стене, шкаф, полки с книгами. И на вот этих самых полках вдруг что-то привлекло внимание Костечкова. Что-то тускло поблёскивало между книгами. Некий ранее не замеченный им объект.

Индюк что-то говорил, комментируя идеологические позиции Костечкова, но тот его совсем не слушал. Как завороженный, он медленно протянул руку в темный провал между «Инквизитор: Ордо Ксенос» и «Инквизитор: Ордо Еретикус». Уже по одному тактильному ощущению он точно знал, что явится его взору. Это был подвесной кулон в виде молота Тора, подаренный ему одним из приятелей на день рождения (По иронии этим приятелем был Вурм, но об этом Костечков почему-то не вспомнил).

Полностью поглощённый своей находкой, Костечков плавно опустился в кресло. И пока он вглядывался в плавные формы своей находки, на него волнами хлынули иные воспоминания. Как-то сняв этот кулон, он долго не мог найти его, а затем и вовсе позабыл про потерю. Он снял его ещё тогда, когда Он и Жарков, и Индюк, и Вурм, и Ушан…

С вершины перевала, где стоял варвар, открывался захватывающий дух пейзаж Дыбении. Суровые горы обрамляли глубокие узкие долины, на дне которых бесновались стремительные ледяные реки. Кое-где на склонах виднелись рощи тёмных елей, единственных деревьев, чьи корни были достаточно мощными для того, чтобы пробиться сквозь каменную толщу. Хозяином этой беспощадной земли был пронизывающий ветер, бросавшийся на любого путника, вышедшего на границу Дыбении.

Но Костечкову этот ветер был нипочем, ведь это была его родина.

Уже с этого перевала дикарь мог видеть размытый силуэт мрачной башни, выстроенной Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монгом на другой стороне долины. Это мрачное сооружение находилось именно здесь, дабы любой пришедший сразу ясно понимал, кто теперь является хозяином суровой страны дикарей.

Костечков приглушённо зарычал, его извечная ненависть к магии и магам клокотала внутри, а на груди жёг кожу амулет сборщика кухонь — уже это говорило о неизмеримой магической силе колдуна. Даже на таком удалении его аура давала о себе знать.

Гложимый желанием уничтожить врага, дикарь подтянул плавки и решительно направился вниз по склону.


***

— «Слушай, уже без четверти. Ты не пропустишь там свою разборку?»— подал голос Индюк.

Костечков тут же вышел из забытья:

— «Пять сек»— он выбрался из кресла и подошёл к шкафу. Открыв его, Алексей выудил облачение для особого случая — широкие кожаные штаны со шнуровкой на боку. Тут же, не стесняясь Индюка, он сбросил джинсы и стал переодеваться. Будучи уже подвыпившим, он не слишком хорошо держал равновесие, прыгал на одной ноге и, в конце концов, завалился на пол. Кряхтя и матерясь, он встал и, наконец, завершил процесс смены одежд.

— «С них кровь легче отмыть»— объяснил Костечков Индюку данное решение.

Он подошёл к столу и взял было тот самый нож, но подумав, всё же отложил его.

— «Не, резать я его не буду. Так, попизжу просто»— снисходительно проговорил Костечков то ли для Индюка, то ли для себя самого. Тут же он дёрнулся, вспомнив важную вещь — вернулся к креслу и, пошарив некоторое время по его подушкам, выудил амулет, который он выронил, будучи одёрнутым Индюком. Его Алексей надел на шею, убрав под футболку. Затем вышел в прихожую, где экипировался своей неизменной курткой с берцами и закинул на спину торбу. Индюк последовал за ним и вскоре они вместе покинули пределы костечковской квартире.

На улице Алексей тут же закурил. С наслаждением выпустив струйку дыма в прохладный воздух, Костечков проговорил:

— «Приближается буря… Ноют старые кости»— и засмеялся от удачно сделанной аллюзии. Почему-то вечерняя погода подействовала на него крайне положительно. Теперь он испытывал неподдельное удовольствие от окружающих условий.

Но как только они покинул двор и вышли на проспект, Индюк снова взялся за своё

— «Кост, я домой тогда, мне завтра вставать»-

— «Да нихуя! Какое домой?! Пошли, посмотришь, как я этого петуха уделаю!»— боевито вскричал Костечков.

— «Да мне вставать завтра рано, Кост»— с ноющими нотками в голосе повторил Индюк.

Алексей с ухмылкой приобнял товарища согнутой в локте рукой за шею, так, что это «приобнимание» больше было похоже на болевой приём.

— «Но сначала, слышь, Жир, надо ещё пива взять»— и Индюк понял, что ему придётся пройти с Костечковым этот путь до конца.

Разумеется, Алексей сам не пошёл за крепким пивом, а послал за ним Индюка. Стоя у входа в магазин, он снова предавался размышлениям.


Варвар решительно двинулся вниз по склону, угрожавшему любому путнику внезапными сходами лавин и случайными камнепадами. Но для Костечкова опасность была привычной стихией, поэтому его шаг ни на секунду не замедлился. С лёгкостью он преодолевал расселины и обрывы, находил в отвесных скалах щели, за которые можно было зацепиться, совершал дерзкие прыжки.

Наконец он достиг самого низа долины и оказался на берегу стремительного ручья, чья прозрачная вода напоминала своим цветом сталь секиры и была столь же безжалостна к слабым. На берегах этого ручья росли лишь колючие кустарники и редкие ели. Подойдя к самой высокой из них, дикарь несколькими ударами секиры, повалил столетнего великана точно поперёк русла, сделав тем самым себе мост. Когда он оказался на другом берегу, то взглянул наверх, туда, куда уходила узкая, змеистая тропа. В самом её конца чернел мрачный монолит башни Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монга. Не в силах терпеть ожидание битвы, варвар с рёвом бросился вверх, навстречу своему врагу.


— «Вот»— Индюк протянул Костечкову пол-литровую бутылку «Охоты крепкой».

— «Хули тут так мало, блядь?»— возмутился тот, — «Баклаху бы взял!»-

— «Не было»-

— «Ну тогда «Амстердам» бы, ёпту»— разочаровано протянул Костечков. Но на смену напитков времени не было, ведь впереди ждал поединок с Вурмом. Алексей выбросил сигарету в вазу с туей, стоявшей у входа в магазин, открыл бутылку зажигалкой и сделал основательный глоток

— «Эх, Индюк, тебя учить, только хуй тупить»— снова вернулся к идеологическим внушениям Костечков, — «Но тут нихуя не попишешь уже, ты конченый конформист…»-

Они быстро двинулись дальше по проспекту. Стоит отметить, что уже совсем стемнело, и весь район был окрашен оранжеватым маревом уличного света, Этот свет почему-то раздухарил Костечкова, подстегнул его фантазию. Он всё чаще прикладывался к бутылке и его разглагольствования становились всё громче.

Наконец он допил бутылку и швырнул её на обочину дороги, где та разбилась с надсадным звоном. Этот звон как будто обозначил наступление катарсиса для Костечкова, ведь внутри него воодушевление смешалось с грёзами, подстёгнутыми алкоголем.

Барометр его эмоций показывал бурю.

И он решил эту бурю выплеснуть:


“I was raised by the demons,

Trained to reign as the one

God of Thunder!

God of War!

Will rob you of your virgin soul!!!”


Он вспоминал слова песни неточно, произносил английский текст с ужасным акцентом, на его пьяную декламацию прохожие смотрели с недоумением и смехом, но его это совсем не волновало, и он продолжал:


“I’m the lord of the wasteland

A modern-day man of steel

I gather darkness to please me

And I command you to kneel!!!”


Последнюю строку он буквально проорал, а поскольку к тому моменту друзья достигли станции метро, то по меньше мере полсотни людей стали невольными наблюдатеями этого крещендо эмоций.

Как только Костечков вошёл под своды мрачного здания, сразу же раздался рокочущий голос колдуна:

— «О, варвар, ты скоро пожалеешь, что пришёл сюда!»-

— «Выходи на бой, колдун, или ты также труслив, как и прочие твои товарищи по вашему жалкому ремеслу?!»— разъярился Костечков.

— «Ха-ха-ха-ха, дикарь! Неужели ты думаешь, что тот, кому подчиняются злые духи и демоны, боится жалкого человека? Что ж, если ты настолько дерзок, чтобы бросить мне вызов, то мы встретимся в главном зале! Там ты поймёшь глубину сделанной собой ошибки!»— зловеще прокаркал колдун.

Не терпя отлагательств, Костечков поспешил вверх по крутой винтовой лестнице. С каждой новой ступенькой варвар всё более свирепел, а секира, как живая, буйствовала в его руках, не в силах вытерпеть ожидания боя.

Странным образом Костечков резко вышел из своего экзальтированного состояния, как только завернул за станцию метро и погрузился в тёмный парк, где должна была произойти встреча с Вурмом. Теперь он впервые за всю дорогу обратил внимание на Индюка и отметил, что тот выглядит крайне взволнованным.

— «Я знаю, ты пацифист, слабак. Поэтому просто постоишь, посмотришь, чтоб я его насмерть не запиздил»— успокоил товарища Алексей.

Они вошли под сень зловеще-голых деревьев и двинулись по аллее, которую освещал одинокий далёкий фонарь. Из-за этого темнота здесь была особенно густой.

— «Сейчас встретимся с этим залупье»— пробормотал Костечков, снимая очки на случай, если Вурм окажется настолько нагл, что позволит себе попытку оказать сопротивление, разумеется, заведомо обречённую на провал.

— «Встретимся не только по имейлу, но и за рубежом»— нервно подыграл ему Индюк, процитировав фразу из столь любимого Костечковым видео.

— «Во, точно, охуенчик»— обрадовался тот.

— «Кровь для бога крови! Черепа для трона из черепов!»— разгорячился Индюк. Видимо, он, будучи не в состоянии уйти, решил хотя бы немного покуражится, переведя испуг в браваду.

— «Нахуй. Кхорн — для школьников»— отрезал Костечков.

— «Ты же сам так говорил, про кровь и черепа»— недоумевал Индюк, — «А это Кхорн»-

— «Я гедонист, поэтому я по Слаанешу»— пояснил Алексей.

До места встречи с противником оставалось идти совсем немного и Костечков вложил в ладонь зажигалку, сжал кулак.

— «Чтоб удар был сильнее»— прокомментировал он своё действие Индюку. Под футболкой Костечковым явно ощущалось холодное прикосновение металлического амулета к его коже, и это отстранённое ощущение придавало ему странную уверенность в действиях.

Наконец лестница закончилась, и дикарь оказался в гигантском зале из чёрного обсидиана. Там он, наконец, увидел своего врага — волшебник был облачён в пурпурную мантию, на костлявое лицо спадали длинные седые волосы, а в глубине тёмных глазниц тускло поблёскивали злобой красноватые глаза.

— «Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монг! Сейчас ты встретишь свою гибель!»— взревел варвар и бросился к колдуну.

— «Хах глупый дикарь! Я заглянул в сам центр абсолютной тьмы, где ты бы потерял рассудок в доли секунд! И сейчас ты узнаешь, какую силу я там приобрёл!»— проговорил колдун и стал произносить заклинание, — «Дол дэаморд, газдул сек-матет тордалон-чок!»-

У того самого одинокого фонаря они повернули налево, на более широкую аллею. Там уже виднелась фигура Вурма. По мере приближения всё чётче становлись различимы зловещие блики света на кожаной куртке и очках без оправы, принадлежавшие Вурму. Как уже можно было догадаться, внешне типаж Вурма был близок Костечковому, разве что волосы у него были прямые, а на лице меньше прыщей.

Из ниоткуда между варваром и магом выросла тёмная фигура высотой в два человеческих роста, состоящая, казалось, из одного клубящегося дыма.

— «Демон!»— крикнул резко остановившийся варвар.

— «Не просто демон, Костечков»— засмеялся Взагр`Уршъе-Рамутзог’Монг, — «А король демонов, сам великий Рород’лам! И сейчас ты узнаешь, почему его имя в переводе на человеческие языки значит «Соседство на анатомическом столе швейной машины с зонтиком!»-

— «Ну здорово, Кост, пидор»— ещё издалека лениво проговорил Вурм, не вынимая рук из карманов.

— «Здаров, патлобес, что, пизды готов получить?»— ухмыльнулся Костечков и бросился было к сопернику, дабы нанести разящий удар, но откуда-то сбоку, из тьмы, внезапно появился крепко сбитый человек в капюшоне, опущенном на лицо.

Костечков опешил, не зная, с кем имеет дело — он рассчитывал, что Вурм придёт один.

А вот незнакомец не опешил

И нанёс два быстрых удара по лицу Алексея.

Индюк попытался встать между ними, бормоча нечто аморфно-примирительное, но Незнакомец не внял увещеваниям. Он легонько, без злобы, пнул Индюка, а затем тихо сказал ему:

— «Если ты нормальный парень, то иди отсюда»-

— «Индюк, не лезь»— лениво высказался Вурм.

Индюк отошёл на несколько десятков метров, но Костечков всё же мог разглядеть беспомощное выражение его лица.

С жутким потусторонним рыком демон, как гигантское чёрное облако, налетел на варвара. Тот увернулся от выпада, нанося удары секирой, но всё было впустую — верная сталь, ни разу не подводившая Костечкова в боях со смертными, не могла причинить вред бестелесному духу. Тот же не ослаблял своего натиска. В какой-то момент варвар понял, что начинает уставать и скоро допустит ошибку, которой непременно воспользуется демон. И в этот момент в первый раз, за всю свою жизнь варвар почувствовал ужас. Он впервые понял, что смерть — не тот противник, которого можно обмануть, и она лишь делает вид, что отступает или проигрывает, а на самом деле она просто до поры до времени играет с зазнавшимся человеком. Ведь она всегда знает, когда наступит конец.

И вот он увидел, как к нему приближаются когти демона и наносят тот самый последний смертельный удар.

Незнакомец схватил Алексея за воротник:

— «Сейчас позвонишь ей и извинишься»— тут он сильно тряхнул Костечкова, — «Понял?»-

— «Да»— пробормотал тот.

Редкие прохожие огибали их потасовку по газону.

Вурм со злорадно ухмылкой набрал соответствующий номер и передал телефон Незнакомцу. Тот подсунул его к уху Костечкова.

— «Да»— раздался в телефоне усталый девичий голос.

— «Это… извини, типа»— промямлил Костечков.

— «Это кто?»-

— «Лёша…»— тяжело произнёс тот.

— «Какой Лёша?»— с раздражением спросила собеседница.

— «Кост… Костечков»-

— «А…»— в голосе девушки теперь сквозило злорадное удовлетворение.

— «Ещё извиняйся»— занёс кулак Незнакомец.

— «Ну я извиняюсь… прости… пожалуйста»— пробормотал Костечков.

— «Ладно. Прощаю»— со снисходительным презрением ответила подруга Вурма.

— «Прощает»— буркнул Костечков Незнакомцу. Тот, не поверив Костечкову, сам взялся за телефон.

— «Всё? Принимаешь извинения? Ладно, ладно, спи»— он повернулся к Алексею, — «Ещё исполнять будешь, зароем, нахуй. Понял? А сейчас свободен, дыши»— и легонько ткнул Костечкова в живот. Нижняя, видимая часть лица его улыбалась.

Вурм тоже улыбнулся и, не доставая рук из карманов, зашагал прочь по аллее. Незнакомец проследовал за ним. В последний момент можно было расслышать, как Вурм зачем-то произнёс, непонятно кому:

— «Катерки ебашат»-

Костечков некоторое время стоял неподвижно, а затем побрёл в противоположном направлении прочь. Он почти не осознавал своего исхода из парка и прибытия на остановку трамвая, которые он совершил в отрешённом состоянии. Всю дорогу он не переставал машинально ощупывать очки в кармане и иногда сардонически усмехался. Его совершенно не занимал вопрос, куда запропастился Индюк. Также ему не казалось странным, почему он выбрал именно этот транспорт, ведь он обычно никогда не пользовался им для поездки домой. Всё происходило автоматически.

Костечков тяжело плюхнулся на скамейку остановки. Только теперь он понял, что всё это время шёл уже по-весеннему сильный дождь, хотя ещё утром природа неистовствовала мокрым снегом. Алексей откинул мокрые пряди, прилипшие, несмотря на ободок, к щекам, и закурил. Снова ощутил холод металла на груди, сунул руку под одежду, резким движением сорвал амулет и в раздражении выбросил его прочь. Затем он сгорбился, наклонив голову к коленям, вглядываясь в лужу под ногами. Так он сидел в окружении завесы дождя, не говоря ни слова.

Подошёл дребезжащий красно-белый трамвай. Костечков полусознательно поднялся по ступеням, сунул сторублёвую банкноту кондуктору и сел на коричневое сиденье советского кожзама. Кондуктор говорила Костечкову, чтоб тот взял сдачу, но видя его отрешённость, в какой-то момент сдалась, положила деньги на свободное место рядом с ним и вернулась к своим делам.

Костечков тупо смотрел в окно, где двигались, словно в старом, выцветшем диафильме кадры унылого спального района, приносившие Алексея всё ближе к его не менее унылой обители. Мягко проплывавшие в дождливом мареве огни как будто проигрывали внутри его сознания мягкую приглушённую музыку, которую до этого он никогда не слышал. По улице стремительно двигались редкие в такой поздний час прохожие, убегавшие от дождя, и почему-то Костечкова совсем не удивило, что среди них была и она. Сейчас она выглядела абсолютно заурядно, на бегу неловко попала ногой в лужу, мокрые волосы прилипли к лицу, прямо как у Алексея. Никакой иронии в этой встрече не было. Теперь Костечков знал, что вся ирония была только в нём самом.


Варвар точит свою секиру


Её лезвие сверкает на солнце


Алексей отвернулся от окна, развалился на кресле, вытянув поудобнее ноги и прикрыл глаза, приготовившись проделать остаток пути в состоянии полного покоя.


Ведь прошло то время, когда он был орудием варвара


Когда он был секирой варвара


Когда он сам был варваром


Когда он сам был варваром.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4