Превращение [Оскар Мацерат] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Оскар Мацерат Превращение


«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое», — Коля брезгливо отодвинул от себя перепечатанные под копирку листы.

Что за бред. На Западе уже не знают, какой дрянью людей пичкать — как можно вдруг превратиться в насекомое? Скажу Эду, что прочитал. На работу пора.

Молодой человек взял самиздатскую распечатку с продавленного вовнутрь золотого стола, сунул в портфель. Оглядел бедно обставленную квартирку: покосившаяся от мягкости золотых заклёпок кровать и полки, щербатая золотая раковина, литого золота помятый унитаз.

Да уж, на зарплату электрика в ЖЭКе не пошикуешь. Ну ничего. Ленин тоже с малого начитал.

Он хлопнул и без того изогнутой золотой дверью и вышел в духоту летнего Ленинграда.

***

Три дня назад Коля был на лекции по политграмотности, которая перед каждой сменой проводилась в ленинской комнате ЖЭКа. Первым делом он «пошёл по рукам» — поздоровался со всеми мужиками, добрался до своей бригады, поручкался с новеньким электриком — Серёгой. Пацан нормальный, посмотрим, как в работе себя покажет.

Когда все ЖЭКовские расселись, Коля обратил внимание на незнакомого парня. Круглые очочки по моде, длинные волосы, яркая рубашка, расклешённые джинсы — какой-то хиппан сидел рядом с ним, через проход между партами, вертелся и лыбился. Вот лоботряс, подумал тогда Коля про него. Чего ему тут?

Перед докладом секретарь ячейки, как и ожидалось, вызвал новенького электрика, Серёгу, к себе. Пацан только из ПТУ распределился, и нельзя было начать работать без экзамена на знание основ. Серёга встал перед партами возле учебной доски, как раз под барельефом с триадой Тот-Трисмегист-Ленин. Немного волновался, всё теребил золотые пуговицы спецовки в виде круга с точкой посередине — символом солнца.

— Ну что, товарищи? Прощупаем молодёжь, а? Проверим, чему коллегу в ПТУ научили? — задорно спросил политработник с золотой трибуны.

— Да… Ага… — вяло отвечали с парт.

— Тогда приступим. Первый вопрос. В каком году Владимир Ильич Ленин выполнил основную задачу всего алхимического периода — открыл секрет Философского камня?

— Ну, это, в 1917-м…

— Отвечай на вопросы развёрнуто, пожалуйста.

— Значит, летом 1917 года Великий Магистр Ленин и Зиновьев…э-э-э… почётный чистильщик реторт Зиновьев скрывались от царских полицаев в шалаше под Сестрорецком. Ночью во сне к Владимиру Ильичу явился бог Тот и нашептал секретным языком основы…, ну, главный секрет, в общем. На основании полученных от бога Тота новых данных, там же, в шалаше, проявив нечеловеческую работоспособность, Ленин написал черновик своей легендарной Золотой скрижали. Позже Ленин и Зиновьев бежали за границу и уже там смогли создать первый образец Философского камня, осуществив таким образом мечту прогрессивного человечества о превращении любого вещества в золото. Как-то так…

— Отличный ответ, я считаю! Очень подробно, так держать! Теперь расскажи о Великой Алхимической Революции.

— Ну, овладев Философским камнем, Ленин вернулся в царскую Россию. В своей знаменитой речи на броневике он обратился к ленинградским рабочим…

— Петроградским, — поправил экзаменатор.

— Ну да, к петроградским рабочим, дав им надежду на новый мир, основанный на идеях герметизма-коммунизма. Эти идеи быстро распространились среди рабочих, студентов, военных, матросов и других сознательных граждан. Уже через полгода, седьмого ноября тысяча девятьсот семнадцатого года, была совершена Великая Бескровная Алхимическая Революция.

— И каким же образом это произошло?

— Революция? Ну, с помощью Философского камня Владимир Ильич обрушил экономику царской России, основанную на отобранном у простого народа золоте. Когда золота стало столько, что вот… — молодой электрик обвёл руками ленинскую комнату.

— Что хоть столы из него делай, — со смехом подсказал экзаменатор.

Сидящие за золотыми партами заулыбались шутке.

— Ну да, — продолжил парень, — такая страна как царская Россия просто перестала существовать, царю нечем стало платить своим прихвостням, он сбежал за границу. А власть взяла в руки алхикоммунистическая партия.

— И что, как Запад принял это великое историческое событие?

— Западные страны, конечно, перепугались. Началась масштабная интервенция — 14 стран напали на нас одновременно. Но после того, как Ленин написал открытое письмо с угрозой обрушить всю западную экономику, интервенция сразу закончилась. Закрылся Золотой занавес. Мы — отдельно, они — отдельно. И до сих пор нас все боятся! Когда Гитлер развязал войну в Европе — Ленин ему только пальцем погрозил и всё, к нам ни ногой! Сами себя там мордовали как хотели, а у нас нейтралитет. Только беженцев успевай принимать!

— Хорошо. Очень хорошо, да, товарищи? Теперь давай по истории электричества пройдёмся, что знаешь?

— Ну, тут вопрос, конечно, объёмный, — заулыбался парень. — По своей сути это и не электричество вовсе, просто осталось историческое название из нашего царского прошлого. Это раньше буржуи им свои лампы и машины питали, сейчас, конечно, всё не так. Но к названию явления все привыкли, а многие, небось, до сих пор думают, что наше электричество и Западное — это одно и то же. Владимир Ильич Ленин много работал на благо нашей Родины, глубоко проник в секреты превращения веществ. Он понял, как передать энергию Камня. После этого на съезде двадцатого года им был выдвинут лозунг: «Алхикоммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны!» Грубо говоря, золото нельзя превратить в золото, но можно энергию этого превращения передать по золотому же проводнику. На токе этой энергии и работают все современные электроприборы. Первым прибором была лампочка Ильича — ну, обычная лампочка, вот она, для освещения в темноте.

— А как ток передать потребителю?

— В крупных городах построены сети из проводов с золотым проводником. Где нет проводов — там электричество берут из золотых аккумуляторов.

— Какое развитие получила эта технология?

— Сейчас электричество от атомных станций берётся. Советская наука научилась от Камня отщеплять крошечные кусочки в несколько сотен атомов, не теряя при этом его свойств. На основе этих кусочков работают атомные станции, снабжают электричеством всю страну. Первые из них — это экспериментальная станция Мидас-1 в Обнинске. Потом построили станцию Мидас-2 в Нововоронеже. Атомные станции дают ток, которым заряжают золотые аккумуляторы автомобилей, трамваев, тракторов, самолётов. Питают бытовые электроприборы. Внутрь только лезть не надо, чтоб не долбануло! — парень заулыбался.

— Отличные ответы, молодец! — похвалил политработник. — Давай закончим на этом. А то мне ещё лекцию читать, а некоторые товарищи уже устали, — он кивнул на задремавшего хиппана. — Эй, подъём, товарищ!

Модник недовольно поднял патлатую голову.

— Ну, — продолжил лектор, — что скажет бригадир электриков? Николай Сурьмич, берёшь парня к себе в бригаду?

— Сурьмич! Во, блин, даёт! — закряхтел патлатый. По ленинской комнате пробежал гул смешков.

Покрасневший от смущения Коля встал. Он, как и его отец, всю жизнь мучился от моды старой гвардии коммунистов на алхимические имена. Сурьмич, ё-моё! Хорошо, что сыну уже этого сурьмича не достанется.

— Беру, конечно, — пробурчал Коля, — тем более спецовку уже выдали. Не снимать же.

— Ну и отлично. Садитесь оба.

Прежде чем сесть, Коля подошёл к новенькому электрику, пожал руку и показал на место среди ребят своей бригады.

— Сегодня мы уже слышали про интервенцию, когда весь Запад напал на нашу молодую страну, — начал доклад лектор. — Всегда капиталисты завидовали нашему благополучию и величию наших идей! И никогда, запомните, никогда не перестанут они желать смерти нашей алхикоммунистической Родине! Конечно, теперь они нас боятся, трясутся за свои денежки, за свою экономику. Боятся, что мы поднимем Золотой занавес и наша золотая река смоет их страны в Атлантический океан! А ведь мы, товарищи, можем это сделать, не сомневайтесь. И сделаем, когда …

— Эй! Пссс! Сурьмич! — позвал Колю патлатый.

— Чего тебе?

— Чё, правда Сурьмич?

— Отвали, хиппан недобитый! — недобро прошептал в ответ Коля.

Недобитый хиппан, однако, не обижался и всё продолжал лыбиться.

— Да, нас боятся, — продолжал лектор. — Конечно, не так сильно как раньше, особенно после Великого Ухода 1970 года. Что произошло в этот год, кто скажет?

Встал Серёга.

— В этот год Великий Магистр, председатель алхикоммунистической партии Владимир Ильич Ленин осознал суетность человеческого бытия и запечатал себя в Мавзолее на Красной площади, где он проводит вечность в работе и медитации, — отрапортовал парень заученную ещё в школе фразу.

— Верно! Спасибо, садись. После Великого Ухода коварный Запад с новой силой продолжил попытки развалить нашу Родину изнутри. С помощью пропаганды, агитации, своей литературы в конце концов. И некоторые наши граждане, знаете, верят, читают! Вместо того чтобы сжечь! Вместо того чтобы доложить куда надо! — лектор сделал паузу, чтобы отдышаться.

— Сегодня я хочу обозначить вам конкретного врага. Среди молодёжи стала популярна книжица некоего итальянца, профессора Умберто Эко. Называется она «Маятник Фуко», впервые напечатана была в прошлом году. Так вот, товарищи! Это — враг! В этом своём, скажем так, романе, автор пытается очернить роль алхимии в современном мире, высмеивает герметические общества, тем самым подрывая у простых своих соотечественников веру в достижения алхикомунизма! Находясь на службе у западных капиталистов, этот Эко нагло врёт, передёргивает факты, осмеливается шутить над святыми для любого советского человека вещами! У его книги две задачи — помешать зарождению идей алхикома у простых трудящихся Запада и зародить сомнения у некоторых наших несознательных граждан! Но мы, мы с вами не допустим…

— Пссс! Слышь, Сурьмич! Смотри, что есть! — шептал между тем патлатый, тормоша Колино плечо.

Коля повернулся к неугомонному хиппану, тот только этого и ждал. Он отогнул полу рубашки и показал заправленную в штаны распечатку самиздата. Показал только кусочек, чтобы не видели остальные, но Коле хватило и этого, чтобы рассмотреть на первой странице слова «Эко» и «Фуко». Это ж тот самый роман, про который распинается докладчик!

Коля отвернулся в негодовании — какая наглость! Прямо сюда эту дрянь притащил. Хвастает ещё. Нашёл, чем хвастать, дурак.

После лекции Коля оттеснил зарвавшегося хипаря под лестницу, подальше от случайных глаз.

— Чё те надо, гад? — сразу наехал на него Коля. — Проверяешь меня, стукану или нет? Повезло тебе, что тут работаешь, а на своих я не стучу. Но больше чтобы я этой дряни не видел, понял?!

— Да ты не кипятись, Сурьмич!

— Николаем меня зовут, — набычился Коля.

— Не кипятись, Коля! Я Эд. Будем знакомы. Слушай, я тут надолго не задержусь. Ты глянь на меня — похож я на работника ЖЭКа? Меня братан по блату пока пристроил, чтобы от статьи за тунеядство отмазать. Я просто хотел тебе сказать, Коля, что не всё так гладко у нас, как этот лектор расписывает. Ты ж сам видишь, не слепой. Нам с западом дружить надо, а не пугать их.

— И чего ты от меня ждёшь? Что я волосы отращу, джинсики надену и буду вашу литературку диссидентскую читать?

— Да брось, нет, конечно. Просто если не тупить, то можно и от запада немного поиметь, понимаешь? Джинсики, ты говоришь. Смотри сюда.

Эд приподнял длинную рубашку и показал ширинку своих джинсов. Там, где у нормального советского человека были золотые пуговицы — красовалась молния. Эд взялся за бегунок молнии, расстегнул её, застегнул. Снова расстегнул, застегнул. Вверх — вниз, вверх — вниз.

Коля не понял перфоманс. Пидор, что ль? — подумал. Но потом понял. Потом как понял! Это же не золотая молния! Да, блестит, но это позолота, чтобы другие не догадались! Позолота на качественной западной стали! Наши советские молнии никто так не подёргает, вверх — вниз, их расстёгивать надо с почтительностью, иначе молния помнётся и заклинит. Поэтому от них и отказались в пользу простых и надёжных золотых пуговиц. Но это — это явно западная работа!

— Вижу по глазам, что понял, — Эд опустил рубашку. — Тоже хочешь такую, а? Представь, как её девчонки будут расстёгивать, м-м-м…

— Но это контрабанда! Посадят же! — вполголоса удивился Коля.

— Не спалишься — не посадят. Слушай, — доверительно зашептал Эд, — у меня есть знакомые, кто западные вещички продаёт. Но их менты ведут давно, они сейчас на дно залегли. А вы с пацанами заявки выполняете, ходите по квартирам, так? Допустим, вы видите — квартирка обставлена хорошо, люди не бедные живут. Вы им между делом, то-сё, может что надо заграничное, туда-сюда, знакомые могут достать. Понимаешь? И сам в накладе не останешься, и пацаны из бригады твоей. Риск минимальный — вас не заподозрит никто.

— А если я тебя прямо вот сейчас в милицию сдам?

— Да брось, что ты им скажешь? Тем более я вижу — заинтересовался. Разве нет?

— Посмотрим.

— Это мы на тебя посмотрим, что ты, кто ты. Познакомимся, пообщаемся. Книжки читаешь? Могу подогнать интересное что-нибудь, денег не возьму. А?

— Посмотрим.

Коля ушел не попрощавшись.

Через два дня он сам попросил у Эда почитать что-нибудь такое, запрещённое, покороче только, и тот выдал Коле рассказ немца с гавкающей фамилией, про насекомого.


***

По пути на работу Коля всё думал про странный рассказ с Запада и вообще всю эту ситуёвину с Эдом. Понятно, если бы не Эд, он никогда не стал бы мараться подобной литературой, но что поделать, есть такое слово — надо. Или всё-таки не надо? Зачем ввязываться? Жил же себе спокойно, работал, доработал до бригадира. Или, а может всё-таки?

Ай, зрение! Золотая статуя Ленина стоит во дворе ЖЭКа. В лучах солнечного света блестит солнечный металл, аж глаза режет. Коля натянул кепку до носа, из под неё быстро бросил взгляд на Великого Магистра. Надо или нет, Владимир Ильич? Молчит. Не поддаётся на провокации суетного человеческого бытия.

В ленинской комнате было шумно, народ обсуждал вчерашнее происшествие с Серёгой. Переглянулись с Эдом, тот вопросительно поднял брови — ну как? Нормально — кивнул Коля.

Секретарь местной ячейки вышел на трибуну и начал с места в карьер.

— Не с этого я хотел начать, совсем не с этого… Но жизнь не стоит на месте, и, к сожалению, сама даёт нам темы для беседы. Предлагаю обсудить то, что произошло вчера с одним из наших коллег. Молодой, перспективный электрик не оправдал нашего доверия, товарищи! Он не соблюдал технику безопасности, халатно отнёсся к применению в работе изоляционных материалов. И вот результат! Сергей, о тебе речь. Выйди-ка сюда, покажись товарищам!

Молодой электрик Серёга понуро вышел к доске ленинской комнаты.

— Вот так. Пусть все на тебя посмотрят! Теперь покажи свою руку. Да, ту самую. Сними перчатку-то!

Серёга снял перчатку, все увидели то, что видели уже раньше, да и не только у Серёги. Среди электриков это была неприятная, да, но не сказать чтобы редкая травма. Указательный Серегин палец был теперь золотым.

— Вот, полюбуйтесь, товарищи! — продолжал политработник. — Мастер золотые руки!

Собравшиеся взгоготнули.

— Да, Сергей, подвёл ты коллектив! Ведь это происшествие кинуло тень не только на твою компетентность, но и на твоего бригадира, на меня, на весь наш ЖЭК! И это в тот момент, когда на носу общегородские межрайонные соцсоревнования! Ведь мы не первый год пытаемся добиться переходящего золотого знамени лучшего ЖЭКа города, а теперь руководство, как пить дать, спишет нам очки за твою безалаберность! Что скажешь в своё оправдание?

Серёга молчал.

— Говори, все ждут!

— Током ударило… Буду теперь осторожнее… — промямлил Серёга.

— Ладно, садись. Подумаем, что дальше с тобой делать…

Пострадавший понуро поплёлся на своё место.

— Ладно, не ссы, Серёг! Не ты первый, не ты последний. И без пальца работать можно, — подбодрил его Коля.

— Теперь коснёмся запланированной темы доклада, — продолжил секретарь. — Три дня назад нашу страну облетела неприятная новость — на Красной площади, прямо перед Мавзолеем Ленина, перед святым местом для каждого советского человека, произошла мерзкая политическая акция! Так называемый художник, от слова худо, разделся догола и прибил гвоздём свои тестикулы, а проще говоря яйца, к исторической брусчатке!

Многие заулыбались, вспомнив выходку сумасшедшего диссидента.

— Но этого ему было мало, товарищи! Его сообщники подвезли электроаккумулятор большой мощности и начали пропускать через, так сказать, художника электрический ток такой силы, что тот уже через минуту полностью вызолотился, превратившись в статую! Новость об этой акции тут же подхватили на хвосты и растрезвонили повсюду сороки Запада — мол смотрите, коммунисты протестуют. Но, давайте спросим себя, а где же взял этот, в кавычках, товарищ, стальной гвоздь сотку? Не у своих ли западных хозяев, которые спланировали и заказали эту омерзительную акцию? Ведь мы с вами, простые советские граждане, стальными гвоздями не пользуемся, не предаём священный алхикоммунистический метал, мы всегда надеемся на золото партии!..

Дальше Коля не слушал, задумался. Хорошо надеяться на золото партии, когда твоя работа — болтать. Но что делать ему, его бригаде? Отвёртки гнутся, кусачки тупятся, плоскогубицы невозможно сжать с нужным усилием. Как работать? Тем более соцсоревнования через неделю. В прошлый раз проиграли Кировскому району — собрали стенд с рабочей электросетью, сделали быстрее кировских, но из-за некачественных скруток сеть заискрила. До сих пор в Доме культуры золотые паркетины на полу. Теперь за Серёгин косяк еще баллы вычтут, сразу на старте.

Нужен хороший инструмент, вот что! Да, придётся пойти на сделку с совестью — общаться с контрабандистами, обогащать их своими честно заработанными деньгами. Но разве есть выбор? Если ты считаешь себя профессионалом, то и дело надо делать профессионально, а без качественной стали это невозможно.

Коля посмотрел на Эда и решился на сделку.

Они встретились под лестницей сразу после лекции, Коля вернул распечатку.

— Прочитал? — поинтересовался Эд.

— Ага, — соврал Коля.

— И как впечатления?

— Нормально. Грегор этот выдал, конечно!

— В смысле?

— Ну, превратился в насекомое, ползал везде, людей пугал…

Эд недоверчиво взглянул на Колю, но ничего не сказал.

— Помоги, пожалуйста, с твоими барыгами встретиться, — попросил Коля. — Надо.

— Знал, что попросишь. А что нужно?

— Есть у меня мечта — стальные плоскогубицы. Мне для работы.

— Ну ты даешь, конечно! Для работы ему. Зачем? Может всё-таки джинсы на молнии?

— Не, это ерунда всё. Не моё.

— Ну смотри. Инструмент дёшево не продадут, рублей сто будет.

— Пусть будет, я заплачу.

— Оке-е-ей. Завтра сообщу.

Надо же, джинсы, говорит, бери. Совсем не понимают эти люди нужд рабочего человека.

Коля приступил к работе — расписался в журнале по технике безопасности, журнале за противопожарный инструктаж, за инструктаж о правилах поведения на дороге, за мобилизационную подготовку, за материальную ответственность в книгах бухгалтерского учёта, поставил закорючку в книге нормативного расхода материальных средств и книге ненормативного расхода материальных средств, чиркнул в журнале поверки диэлектрических средств защиты, получил инструмент и расходники. Всё что ли? Просмотрел списки вызовов, сколько сегодня. Один из адресов списка вызвал у него удивление, не то, чтобы большое, но туда Коля решил идти первым делом.

В глазке двери на пару секунд мелькнула тень — смотрели на звонившего.

— Кто там? — спросил из-за двери голос старика.

— Электрика вызывали? — не по-советски ответил Коля вопросом на вопрос.

Зашуршали замки, заскрипела открываемая дверь, показался сам старик. Старик — как старик, в очках и халате.

— Вызывали, — продолжил он беседу, начавшуюся за дверью. — Заходите.

Коля зашёл в просторную прихожую, разулся, прошёл дальше. Большая квартира, светлая. Если в ней и были золотые вещи, то крашенные и стилизованные под другие материалы. Хорошо живут люди. Небось и ванна с унитазом у деда из чехословатской керамики, а не золотое ведро, как у меня, думал Коля. Молодец, хорошо устроился.

— Ну, привет, внук! — в просторной гостиной дед наконец-то пожал Коле руку.

— Привет, дед! — сухо ответил Коля на рукопожатие. — Чего вызывал?

— Повидаться хотел вот, соскучился. Ты ж теперь занятой, только так тебя увидеть можно.

— За ложный вызов и оштрафовать могу.

— Ишь какой ты, оштрафовать. Пойдём.

Дед проводил Колю в кабинет, показал на стол — Коля сразу понял суть проблемы. На столе стояла электрическая пишущая машинка, только теперь она представляла собой цельный кусок золота, а машинку напоминала только формой. В разные стороны торчали из неё тонкие золотые шипы-колючки, различной длинны и толщины. Так дети рисуют взрыв, так энергия Камня пыталась вырваться наружу, в живой мир.

— Это у тебя, дед, фаза на корпус пробила. Вот и прибор вызолотило. Самого не ударило? Покажи руки.

— Да нет. Я-то цел, не зацепило. Вовремя пальцы отдёрнул. А вот машинка моя, к сожалению, того — кирдык.

— Так новую купи, я смотрю, живёшь хорошо.

— Куплю, конечно, а толку… Дрянь такую делают — страшно пользоваться.

Тут Коля вспомнил первый разговор с Эдом. Как раз такой случай Эд и описывал — ходишь по заявкам, вычисляешь хорошие квартиры, предлагаешь контрабандные вещи.

А что, может предложить деду западную машинку? И дед и Эд довольны, сам наварюсь. Никто не в накладе…

Да нет же! Коля дёрнул головой, прогоняя нехорошую мысль. Что это со мной? Ведь неправильно это всё! Вот уж действительно — с волками жить… Пошли вы!

— Тут не поспоришь, делают дрянь, конечно. Но и доработать можно! — ответил Коля деду. — Если сразу после покупки все провода к клеммам припаять, прямо вместе с винтами, чтобы те не лопались и не выкручивались, изоляцию поменять, тогда на корпус не пробьёт больше. У меня на работе паяльник есть, вызывай — сделаю!

— Спасибо, внук! Я даже не ожидал… — обрадовался дед.

— Сейчас электричество в квартире отключу, и провод машинки от розетки отсоединю. Тогда машинку сможешь выбросить, если не надорвёшься.

Коля щёлкнул рубильником в прихожей и начал возиться с вызолоченной вилкой, которая намертво приварилась к розетке.

— Всё, готово, дед. Сейчас электричество включу.

— Спасибо тебе, — тихо начал дед, смотря больше в пол, чем на внука. — Ты прости нас, Коля… За отца твоего прости, что не любили его. За мать… Она же как с отцом твоим убежала, так мы её больше не видели никогда, хоть в одном городе жили. Гордые были, и она и мы… А теперь всё, не увидим её больше, понимаешь? Дочь нашу…

— Да ладно, дед, чего ты. Давно это было, я зла не держу.

— Спасибо, Коля! Спасибо! Ты заходи теперь, ладно?

— Ну, это как получится — работаю. Может на выходных?

— Было бы здорово! — обрадовался дед.

Образовалась неудобная пауза.

— Как у тебя вообще дела, всё пишешь? — заполнил паузу Коля.

— Ну, я ж как-никак член союза алхикоммунистических писателей…

— И что пишешь?

— Да, как сказать… Партии нужны большие романы про счастливую жизнь советских людей, козни Запада и всё такое прочее…

— То есть, всё как всегда?

— Ну да…

Тут Коля вспомнил кое-что.

— А я, знаешь, читал один западный рассказ, там на полном серьёзе такое пишут, что человек вдруг спал и в насекомое превратился! Представь себе!

Дед вдруг посмотрел на внука совсем другими глазами, с уважением.

— Коля, — тихо начал он, — ведь сегодня я тебя будто заново узнал. Ты и зла на нас не держишь, и помочь готов. Да ещё такую литературу читаешь. Это же прекрасно! Ты прекрасным человеком вырос, Николай! Мы вроде как заново познакомились!

— Николай, приятно познакомиться, — шутливо протянул руку Коля.

— Очень приятно! — шутливо пожал её дед. — Ждём в гости!

По дороге на следующий адрес Коля решил, что надо всё-таки прочитать рассказ этого немца с кашляющей фамилией, раз дед так на него реагирует. Попрошу ещё раз у Эда, скажу, что не понял с первого раза.

***

После работы Эд нашёл Колю в раздевалке.

— Слушай сюда, — зашептал он, — я со своими перетёр, есть то, что тебе надо. Предлагают встретиться сегодня. Только смотри, пацаны там будут серьёзные, понял? Деньги не забудь.

— Да понял, — отрезал Коля. — Когда, где?

Встреча должна была произойти ближе к ночи, у входа в арку двора на Лиговке. Коля пришёл первый, заранее.

Двор молчаливо замер, светилось только одно окно на последнем этаже. Неумело разгоняя полумрак белых ночей, в фонаре тускло горела лампочка Ильича. Колю, однако, не волновала мрачность обстановки, он и не замечал её, радостно предвкушая покупку. Он никогда не держал в руках качественный заграничный инструмент, но был уверен, что сразу отличит его от советского, подделки не боялся.

Из арки первого двора вышли две фигуры, в одной из них, по яркой рубашке, Коля сразу узнал Эда. Второй человек был ничем не примечателен, будто специально старался не выделяться.

— Знакомьтесь, — проговорил Эд, — это Жека Зятёк. Жека — это Николай, я тебе рассказывал про него. Жека недовольно взглянул на Эда, но тот в полумраке этого не заметил.

— А, Сурьмич, да? Прикольное погоняло, прям как и моё. Здорова! — Жека широко растянул в улыбке рот, сверкая золотыми передними зубами.

— Это не погоняло, — поздоровался Коля. — Настоящее отчество.

— Считай приросло уже, Сурьмич, теперь так тебя окликать будем. Никуда не денесся.

— Дразнитесь как хотите… Инструмент принёс, Зятёк?

— Конечно, родной! Держи, осмотри товар, — сунул Коле тряпичный свёрток.

Коля вышел из арки под фонарь, развернул тряпку и впервые в жизни положил на большую рабочую ладонь настоящие немецкие плоскогубицы. Он постарался запомнить этот важный момент, ведь второго первого раза уже не будет. Бережно погладил серую сталь инструмента, поскрёб ногтем — какой твёрдый, покачал на ладони, взвешивая — какой лёгкий. Понюхал — пахло смазкой от ржавчины, редко такой запах встретишь. Прикусил плоскогубицами палец — это уже от радостного озорства. Эх, скорее бы завтра наступило, не терпелось приступить к работе.

— Ну, чего крутишь? — заскрежетал зубами Жека из полутьмы арки, — клеймо завода видишь? У нас без обмана тут, не на рынке. Позолотишь только сверху, чтоб без палева.

— Я и без клейма понял. Это то, что надо. Сколько хотите? — Коля зашёл обратно в арку.

— А тебе Эд за сколько обещал?

— За сто.

— Вообще, уже дороже сейчас. Но тебе для первого раза скидка, за девяносто отдам. Сколько берёшь?

— Чего? — не понял Коля.

— Чего? Не придуривайся, штук сколько берёшь?

— Сейчас одну… Штуку.

— А потом?

— А потом всё.

— А что берёшь?

— Всё, я же сказал! В смысле, ничего не беру. Я только за плоскогубицами пришёл.

Жека перестал лыбиться и развернулся к Эду.

— Ты ж сказал, что они всей бригадой работать на нас будут, товар по квартирам распространять — скрежетал он, — а этот только себе берёт! Ты чо, за лоха меня держишь? Я по мелочам не работаю, у меня оборот на сотни тысяч! Знаешь, что бывает, когда за базар не отвечаешь?

— Коль, ну ты чего, — жалобно затянул Эд, — мы ж договорились! Чего на попятную-то?

— Ничего я не обещал, не выдумывай! Сказал только, что посмотрим.

— Да бли-и-ин, чувак! Что за подстава? Зачем тогда подмазывался ко мне — рассказ взял, сказал, что читал, а сам не читал? Я думал, ты дела хочешь с нами делать!

— Дела? Вы, господа советские капиталисты, совсем не понимаете нужд трудового человека! Я работать хочу, честно, без халтуры, качественно, чтобы гордиться тем, что я делаю. А нам сталь выдают в каких-то гомеопатических дозах! Да ещё соцсоревнования наносу! А Серёга палец вызолотил, понимаете?

— Что он несёт, — честно не понял Жека, — с перепугу, что ль?

— Да ты дурак, Коля! — тонко, по-бабьи вскричал Эд. — У тебя ж мозги забиты пропагандой, работать он хочет! Все эти ваши идеи герметизма-коммунизма — это то же тоталитарная идеология! Работает качественно только свободный человек, а ты раб системы, Сурьмич, хочешь ты того, или нет!

— Сам ты дурак, — повысил голос Коля. Все мы, настоящие советские граждане, трудимся на благо страны не потому, что нас какая-то идеология заставляет. А потому, что…

Коля попытался сформулировать то, что давно копилось в его голове. Что вообще нужно человеку? Что нужно конкретно ему? Разве деньги? Вон дед — живёт хорошо, богато, а жалкий какой-то, одинокий… Власть? Ему точно не нужна, он и в бригадиры пошел только потому, что ребята упросили… Может свобода, как Эду? Ездить отдыхать за Золотой занавес, читать книжки с Запада, одеваться, как чучело? Да нет же! Он и в своей стране нигде не был, своих книг не читал… Получается, что лично ему, по большему счёту, не нужно ничего!

Сделав это открытие, Коля продолжил:

… потому, что каждый из нас счастлив, совершая великое делание во благо других, понимаешь? Как Ленин! Не для себя — для других, в этом наша сила! Сила советского человека не в злобе, — Коля выразительно посмотрел на Жеку, — и не в деньгах! — кинул взгдяд на Эда. — Сила — в правде!

— Слыш, фраер, — залыбился снова Жека Зятёк, заблестел всеми своими передними золотыми зубами, — тут у Эда есть кое-что ещё!

Коля вопросительно посмотрел на Эда, тот вопросительно посмотрел на Жеку, Жека же в секунду выхватил из ботинка нож и метко, с силой, всадил лезвие в Колю, пробив грудину и достав до сердца.

Коля не успел даже удивиться. Последняя его мысль была о качестве металла ножа, надо же — грудь пробил, наверное тоже стальной, немецкий. Сердце перестало работать для Коли и он умер.

— А с тобой разговор отдельный будет, баклан, — процедил Жека, вытаскивая лезвие из тела, обтирая дорогую вещь об ненужную уже Коле одежду, — косячишь.

Эд задрожал, лицо его сморщилось страхом.

— Ты зачем его убил? — зашептал он, оглядываясь.

— Ты спрашиваешь? — заскрежетал Жека, — За твои косяки пришлось! Твой же гнилой базар был, что работяги будут на нас халтурить, а оказалось что фуфло всё это! Нахрена он тогда приходил — лекции нам читать? Потом ты базарил, что он к тебе специально подмазывался, книжечками какими-то, то-сё, читал — не читал. Это зачем, раскинь мозгой? Понятно же, что стукач он ментовской! А ты ему ещё погоняло моё сразу выложил, я ж сказал только Жекой звать. Так что, за твои косяки пассажир успокоился. Я сидеть больше не собираюсь, отсидел своё, — Жека залыбился передними золотыми.

Эд всё никак успокоиться не мог, его мелко, жалобно трясло.

— Да не раскисай, бродяга! — подбодрил его Жека неслабым ударом в плечо. — Жалеешь его, что ли? Вааще не стоит, ты глянь на него — это ж настоящий Сурьмич, коммуняка алхимическая до мозга костей! Пробитый напрочь! Ты ж сам таких не любишь. За ноги бери…

Контрабандисты взяли тело и понесли в подвал. Ключ от подвала Жека достал из своего кармана.

— А если менты нас по нему вычислят? — волновался Эд.

— Не вычислят. Подумают, что халтурил твой электрик на чужом участке. Блин, придётся инструмент ему оставить. Да хрен с ним… Тащи к щитку электрическому, давай, туда вон…

***

Через два дня во время штатного обхода своего участка электрик ЖЭКа Центрального района обнаружил в подвале дома на Лиговском проспекте полностью вызолоченное тело, предположительно мужчины. Электрик посетовал на дураков и алкашей, что лезут в электрощитки без должной подготовки и применения изоляционных материалов, без соблюдения мер техники безопасности, как назло в канун городских межрайонных соцсоревнований, когда так важно, чтобы подобных происшествий не случалось в районе, ведь за это начисляются штрафные баллы. Ругаясь, он вышел, чтобы отключить электрощиток в подвале и позвать на помощь коллег с домкратами и лебёдками для выноса несчастного дурака. За закрытой дверью в темноте остался лежать цельный кусок золота, по форме напоминающий человека, который держит в руке один из стандартных инструментов электрика — плоскогубицы, а пальцами другой руки намертво приварился к клеммам электрощитка. В разные стороны торчали из него длинные шипы — колючки, напоминающие тонкие лапки насекомого, но некому было обратить на это внимание.