Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Я полагаю, что всегда есть доля риска в возвращении после долгого отсутствия в место, где вы были счастливы, и риск, конечно, значительно возрастает, если это место в котором провели часть своего детства. Вы задаетесь вопросом: если вы вернетесь, будет ли это место соответствовать вашим воспоминаниям о нем, или вы обнаружите, что ваша память была искажена волшебным глазом детства.
Поэтому, когда я решил вернуться в отпуск на Корфу, то ощущал некоторое беспокойство, ибо путешествие явно было сопряжено с опасностью. Я утешал себя мыслью, что Корфу всегда был довольно далёк от магистральных путей, и поэтому туристический бизнес, должно быть, обходил его стороной. Я был уверен, что он будет таким же, каким я его покинул. Затем я вспомнил, что двадцать один год – это долгий срок. Думаю, больше для того, чтобы подбодрить себя.
Я излил в уши жены серию описаний знакомого мне острова, каждое из которых было настолько пронзительным, что вызвало слезы у агента, у которого мы забронировали билеты. Я говорил о голубом море, теплом, как кровь, и прозрачном, как мыльный пузырь, о теплых ночах, освещенных миллионами светлячков, о золотой и сияющей луне (в два раза больше любой другой луны), взошедшей над албанскими горами, о длинных, жарких днях под голубым небом, гладким, как нефрит, днях совершенно тихих, если не считать гипнотических криков цикад в обширных прохладных оливковых рощах.
Этими воспоминаниями я успокоил свои сомнения, и поэтому к тому времени, когда мы отправились в последний этап нашего путешествия на маленьком самолете, который должен был лететь от пятки Италии через полированное море к острову, я уже с самодовольной уверенностью откинулся на спинку кресла. Вскоре я увидел маячащий впереди остров, выглядевший коричневым и иссохшим, лежащим в море, как уродливый ятаган. По мере того, как мы опускались ниже, я горячо и, как потом оказалось, совершенно неверно, указывал жене ориентиры.
Мы приземлились. Таможенники были улыбчивы, быстры и квалифицированы, поэтому через несколько мгновений мы вышли на солнце. Море, которое я заметил, было не голубым, а бледно-серым, но, я убедил себя, что было еще раннее утро. Те участки неба, которые не были закрыты серыми и белыми облаками, были, конечно, голубыми, но не такими ярко-голубыми, какими я помнил. Откровенно говоря, они были цвета довольно старой незабудки. К полудню, когда мы поехали навестить друзей, живших недалеко от города, исчезли даже эти бледные голубые пятна, и все небо превратилось в красивый синяк. Когда мы вышли из машины, то начался самый большой град, который я когда-либо видел в своей жизни. Наши друзья затащили нас в убежище, стенающих от силы града и стучащих зубами, и оживили горячим кофе. Мы сидели там, выкрикивая воспоминания, перекрывая шум града, который бил в крышу и окна пулеметным огнем. Наши друзья кричали, что мы приехали в худшее лето, которое они знали за многие годы. Никогда не было такой погоды. Не думаем ли мы, что это произошло из-за атомной бомбы?
На следующий день мы застряли в городе, где было много мест для укрытия, и смотрели на голубое небо с озабоченным выражением лица, которое является такой инстинктивной частью снаряжения отдыхающих на английском морском курорте, но кажется ненужным на средиземноморском острове. Однако к вечеру небо оставалось безоблачным, и мы поехали ужинать в одну из красивейших бухт на Корфу — Палеокастрицу. Здесь лежит залив, математически точный полукруг, обрамлённый разноцветными скалами. Высоко наверху, на одном крыле залива, находится монастырь, который сияет на солнце белизной. К моей радости, здесь ничего не изменилось.
Здесь лежала голубая и гладкая бухта с едва заметной изогнутой кромкой, где мелкая рябь плескалась по галечному краю пляжа. Там все еще был небольшой отель, растянувшийся под оливами, его увитая виноградной лозой столовая под открытым небом спускалась к пляжу. В угасающем свете я смог разглядеть среди скал в одном углу бухты верхнюю часть затопленного деревянного садка, в которой, как я знал, были заточены раздраженного вида лобстеры. Все столики были свободны, поэтому мы выбрали тот, за которым можно было протянуть руку и почти коснуться шелковистой поверхности залива. Затем я проследовал за официантом по скользким камням к огромному, покрытой травой темница, в котором скрывались лобстеры, и выбрал одного для нашей трапезы.
Мы только что доели последние, сладкие кусочки белой мякоти и снова наполнили бокалы янтарным вином, и пока я объяснял жене, что даже посреди Сахары бывает ужасный град, у нашего столика появился хозяин отеля. Правда ли, спросил он, что меня зовут Даррелл? Я признал это, задаваясь вопросом, в каком преступлении, совершенном одним из моих старших братьев в прошлом, теперь меня обвинят. Но затем владелец продолжил: должно быть, я тот самый кирие Даррелл, который написал книгу о Корфу? Я осторожно признал обвинение, и
Последние комментарии
11 часов 8 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
3 дней 18 часов назад
3 дней 22 часов назад