Уроборос [ZaNo] (fb2) читать постранично, страница - 2

меня, немного пугал. Сложно назвать ее возраст, но ее волосы были седы, хотя лицо выглядело молодо. На ней было зеленое платье, обрамленное вышитыми узорами, в которых я увидел скандинавские руны (да я и сам такие наносил на мечи и доспехи), тонкую шею охватывали бусы и оберег с руной Беркана^[3]. А у ее ног терлась огромная пушистая кошка. Целительница-повитуха? И что это означает?

Меня сбила машина, просыпаюсь младенцем в обществе скандинавской знахарки? Если это сон, то мне пора уже проснуться…Она подняла меня на руки, и я увидел, где нахожусь. Моя колыбель стояла справа от большой кровати, к резным стенам были прикреплены различное вооружение и пестрые ткани, а перед кроватью находилась деревянная ширма, через которую я увидел все остальное пространство. Мы зашли за ширму, туда, откуда слышались голоса. И оказались в большом помещении с пылающей по центру жаровней, выложенной из дикого камня, слева и справа от которой стояли длинные столы и лавки вдоль комнаты. А дальше, ближе к стенам, ютились узенькие шхонки. Неужто «медовый зал»^[4]? За лавками сидело несколько десятков сплошь бородатых мужчин. Все разговоры умолкли, как только повитуха вошла в зал. С обратной стороны ширмы громоздилась еще одна высокая лавка, занятая женщинами. Мы прошли дальше и остановились посреди зала. И справа от себя я услышал голос, который первым встретил меня в этом мире. Я так и не успел увидеть ее, но голос узнал.

Если описать эту девушку одним словом, я сказал бы княгиня. Ее светлые волосы были заплетены в тяжелую косу, спадающую до лавки. Молодое лицо с прямыми чертами и легкая улыбка на губах. Справа от нее восседал мужчина. Помимо серьезных габаритов и суровой внешности он выделялся своими глазами. Льдистые, колючие, скрытые под густыми бровями, они устремились на меня и будто притягивали к себе. Мы остановились за два шага от этой пары. Ведунья положила меня перед ними на землю, прикрытую соломой, и отошла.

— Синдри, сын Стейна! Принимаешь ли ты этого ребенка в свой род? — звоном прошелся по залу голос повитухи, на незнакомом мне языке.

— Я принимаю его! Принимаю пред Богами в свой род! — прогремел мужчина и взял меня на свои руки.

Он переложил меня так, чтобы я лежал на его предплечье, свободной рукой взял бадью с водой и окропил меня ей. Потом ему подали миску с чем-то красным, и он, макнув туда палец, начертил что-то на мне.

— Ты родился храбрым, мальчик. Твои глаза не знают слез, а голос — крика. — Так пусть Боги услышат твое имя и запомнят его! Эгиль, сын Синдри! Мой сын! Мой первенец!

Глава 3

Слово сын я точно понял. А это значит, что в этом мире у меня есть родители. Мои родители, настоящие, по крайней мере насколько это возможно. Мать и отец, которых мне так сильно не хватало в детстве… Пусть это будет хоть злой рок, хоть божий умысел, но я благодарен судьбе, что они появились в этой жизни. И они любят меня! Все любят меня, разве это не здорово?

С течением времени я перестал теряться в догадках, почему я здесь. Проводя дни напролёт в попытках уложить все события в голове, я только сильнее стал погружаться в бездну безумия сложившейся ситуации. Видимо, есть вещи, которые просто так не осознать. Поэтому мне ничего не оставалось, как отпустить вожжи и дать будущему найти на всё ответы. А пока у меня появилась возможность прожить жизнь заново, я ни за что её не упущу. Мои первые слова в этом мире я произнес на следующий день после того, как мне дали имя, чем шокировал девушку, приходящуюся мне матерью. Я подумал, что было бы неплохо завязать разговор и научиться местному языку. Поэтому просто как можно четче сказал: «Мама!» Думаю, подобное не редкость даже для новорожденных детей, но мне хотелось обратить на себя внимание. Конечно, она сразу же показалась перед люлькой. Эта девушка появилась со счастливой улыбкой и сразу же начала быстро-быстро тараторить, и, по всей видимости, позвала мужа. Буквально через мгновение он появился и обнял её. Что же… контакт есть, теперь общение!

— Мама! — я указал своей маленькой ручкой на нее, — Папа! — теперь на отца, и барабанная дробь… — Эгий! — положил ладошку себе на грудь.

Сказать, что они были потрясены, ничего не сказать! Язык ворочался во рту с неимоверной тяжестью, даже простые звуки не хотели выстраиваться в слова. Но реакция была не совсем такой, на которую я надеялся. Отец тут же метнулся из комнаты и вернулся вместе со знакомой мне ведьмой. Меня сразу начали кумарить травами, посыпать порошками и заглядывать в глаза. Не знаю, что они хотели там увидеть, но приятного знакомства явно не вышло… Когда всем стало понятно, что ничего плохого из меня не наблюдается, и сам я остался без изменений, ведьма указала на меня рукой, в явном ожидании.

— Эгий! — мне не сложно, свое имя я запомнил, хоть с произношением сейчас трудности.

Затем среброголовая показала на себя, сказав: «Сигрун!»

Это мы тоже запомним, насколько я