Кальдур Живой Доспех V [Рост Толбери] (fb2) читать онлайн

Кальдур Живой Доспех V

Пролог

— Кто сотворил тебя такой?

Кесалан не могла отвезти взгляда от прекрасной фигуры женщины, что поднялась с их ложа и теперь расчёсывала прекрасные золотистые волосы, иногда прерываясь и смотря в вырубленное в скале окно на последние закатные лучи солнца.

— Боги происходят из ничего и творят сами себя, — женщина улыбалась ей так, как никому другому.

— О-о-о, ты истинно богиня... от твоего тела не хочется отрываться. Может, вернёшься в постель?.. Солнце всё равно скоро закатиться, а ночь совсем не наше время.

Всё с той же загадочной улыбкой женщина собирает волосы в пучок, связывает их верёвочкой и остаётся стоять под последними лучами светила, пока последний их них не касается её кожи. Затем она возвращается.

— У меня для тебя подарок.

— И где же ты его прятала всё это время? — лукаво спрашивает Кесалан.

Женщина вытаскивает из-за спины свёрток, как ни в чём не бывало, будто бы он всё время был там. Разворачивает его и показывает содержимое.

— Я назвала их Свет и Тень. Вот где я пропадала последние пару дней. Я ковала их для тебя.

— Какие прекрасные клинки...

— Ты прекрасна, Кесалан.

Они начинаются целоваться и долго не могут остановиться, пока женщина не кладёт палец на губы Кесалан и не отстраняет её.

— Ты прекрасна, — повторяет женщина. — Это оружие достойно тебя, и я очень надеюсь, что тоже достойна тебя. Будешь ли ты моим клинком? От этого вдоха и до последнего.

— Я хочу быть с тобой, даже когда все мои вдохи закончатся, — отвечает Кесалан от сердца и сжимает руку женщины у себя на груди.

Они снова целуются, но спустя некоторое время остраняется уже Кесалан. На её лице проступает грусть и смущение.

— Почему ты спросила это? Потому что я смертная и мой век так короток?

— Нет. Скоро мы убьём Короля-Колдуна и всё измениться. Даже больше, чем ты можешь себе вообразить. Мы станем жить в совсем другом мире, новом мире. Но некоторые вещи я бы хотела забрать с собой.

Они снова начали целоваться и уже не останавливались.

Виденье 49. Грубая сила

— Тише, девочка.

Розари снова проснулась с криком и попыталась рывком подняться. Он тут же оказался рядом и мягко уложил её назад.

Костёр почти погас, но свет полной луны и звёздного неба проникал в пещеру в достаточной мере, чтобы она могла разглядеть, где находится и что вокруг нет опасности. Испуг в глазах Розари сменился смертельной усталостью, она сразу же потеряла интерес к происходящему, с минуту поизучала неровный каменистый потолок, уже закопчённый дымом костра, моргнула несколько раз и снова провалилась в тревожный сон и испарину.

— Кажется, твои кости срастаются плохо, постарайся не двигаться лишний раз и... не просыпаться вот так, — ласково напомнил ей Кальдур, просто чтобы она услышала его голос и расслабилась.

Он вздохнул, глядя на её ровное дыхание, вернулся на своё место, прислонился к стене, подложил под голову сумку и снова попытался закрыть глаза хотя бы ненадолго.

***

Снились ему бесконечные поля снега и засыпанные дороги.

Зиму и холод он уже и тогда не любил, но и зимой в деревне было у него счастливое время. До первых холодов старились заготовить как можно больше еды: сушили грибы, траву, ягоду, рыбу, убирали урожай в амбары и погребы, готовили соленья и варенье. С первым снегом ещё немного успевали подремонтировать дом или сарай, а потом всякая работа кончалась.

Становилось совсем холодно, и из дому носу особо не высунешь, разве что за дровами, водой, покормить скотину или в туалет. Дядя немного придавался хвори и меланхолии, позволял себе с недельку поприкладываться к бутылке и походить в гости к своим старым соглядаям, вспомнить былое и банально пробухаться.

Но неизменно, каждую зиму без исключений, в нём постепенно проспался талант к готовке. Он брал уже полежавшие, а иногда и промёрзшие овощи, сушёную зелёнь и рыбу, заново и ещё мельче перемалывал муку и готовил такие восхитительные пироги, что Кальдур лёгко набирал такое количество жирка, что его ляшки начинали тереться между собой.

В прикуску с выпечкой тёмными вечерами они пили горячий и душистый чай, смотрели на тёмное и почти беззвёздное небо, и без умолку болтали. Дядя травил одни и те же байки, вспоминал одни и те же истории, снова и снова называл одни и те же знакомые имена, и у Кальдура постепенно начало складываться впечатление, что он сам прожил вот такую вот простую, но счастливую жизнь.

В тепле, труде, сытости и подальше от бесконечного круговорота смерти.

***

Он проснулся от ощущения, что в него упёрлось нечто неприятное. Щурясь, открыл глаза, стиснул зубы в ожидании нежданных гостей и обнажённого оружия, но этого был всего лишь взгляд Розари. Осмысленный взгляд, полный негодования от того, что он сладко и беззаботно спит, а ей так плохо.

— Я тоже чувствую себя паршиво, — Кальдур вымученно улыбнулся.

Он ожидал, что она ещё немного и снова провалиться в сон. Но когда этого не произошло спустя привычные пару минут, он ощутил сначала тревогу, а потом и радость. Розари наконец-то приходила в себя.

— Слушай, прости, — затараторил он, — Нужно было отпустить тебя, и не брать в этот "полёт", ты была уже ранена, но...

Розари вздрогнула, скривилась, с трудом достала здоровую руку из под одеяла, провела трясущимися пальцами сначала по лицу, а потом по затылку, внимательно ощупывая голову. В её руке осталась прядь спутанных волос. Их было столько, что она вздрогнула и снова ощутила испуг.

— Тише, — Кальдур заставил себя успокоить голос. — У меня тоже выпадают. Слишком много сил убили. Голова уже целая. Но болит, думаю. Пройдёт, девочка. Потерпи немного.

— Что случилось? — с трудом и хрипом едва слышно проговорила Розари.

Это были первые её слова за неделю, и для Кальдура они были чем-то вроде медовой и бархатной праздничной настойки Дукха. Он поспешил к ней, подтянул бурдюк с водой, и придерживая его, дал ей напиться. Она пила сама и долго, делая паузы, и это было куда более отрадным зрелищем, чем поить её по капле через тряпочку в полубессознательном состоянии.

— Мы сломали этого ублюдка, — не сдерживая хвастовства ответил Кальдур. — Забили его в скалу и похоронили там, может даже заживо. Мы одолели его, слышишь? И мы оба живы.

— Почему так плохо?

Лицо Розари выражало целую плеяду эмоций: грусть, непонимание, физическую боль, усталость, тревогу. Но уже не было безразличной маской смертельно-больного и умирающего человека. Кальдуру было её жаль, но от каждого взгляда на её страдания он чувствовал душевный подъём. Она жива, пускай её жизнь сейчас более чем полностью состоит из боли, но она жива. И она будет жить. А это значит, что он не один.

— Мы сражались в полную силу. И долго. Твой доспех чуть не сожрал тебя. А потом мы упали с неба на скалы.

Розари замолчала и отвернулась от него, но больше спать не пыталась, просто думала.

— Красная Фурия зажалась в угол глубоко внутри, — пробормотала она. — Я её почти не чувствую. Она не говорит со мной.

— Дай ей немного времени. Этим железкам тоже может быть страшно и больно. Они ведь почти весь удар взяли на себя.

Она снова задумалась и поспешила снова опустить голову на ложе. Пока держаться сидя было ещё тяжёло.

— Великая Госпожа... мы убили только одного... что же мы будем делать с остальными?

— Ну... — Кальдур прокашлялся. — Не будем пытаться забить их до смерти голыми кулаками. Грубая сила быка сгубила, но ишака с места не сдвинула... как говорится. Скорбь был чудовищно силён, непобедимым, но его сил не хватило, чтобы справится с притяжением и мощью гор. Значит, мы сможем придумать что-то такое ещё раз.

Розари тяжёло и протяжно вздохнула, сглотнула и закашлялась. Кальдур знал, что она чувствует, хотя ему и досталось не так сильно.

— У меня голова до сих пор раскалывается и поджилки трясутся, — признался Кальдур. — И я тоже поблевал нормально. Вкус металла на губах до сих пор и голова частенько кружиться. Вот же безумие мы устроили.

Она ещё несколько раз судорожно хватанула воздух, перешла на правильное дыхание, немного успокоила своё тело и разум, повернула голову и упёрлась в него укоризненным взглядом.

— Он мёртв, а мы нет. Вот ответ на твой вопрос. Оно того стоило.

Она кивнула. Говорить ей было тяжёло, да и не нужно — многое Кальдур понимал и без слов. Просто чувствовал. По её взгляду, выражению лица, наклону головы и тому настроению, что царило у неё внутри.

— Ксикс жив, — ответил он на второй её немой вопрос. — Не просрал я его. Дрыхнет чуть выше на скалах. Ему нравится быть на солнце, правда он становится таким горячим, что без доспеха к нему не прикоснуться. С равнины его не видно, не переживай.

Снова протяжный взгляд. Кальдур кивнул.

— Он сделает то, что от него потребуется, когда настанет время. Сможет доставить нас точно, но вот в бою я бы на его помощь не рассчитывал. Он и так был потрёпан, а Скорбь почти добил его. Считай, что мы ворвались вовремя. И точно не зря нас так потрепало.

Она снова вздохнула, но уже с некоторым облегчением. Отвернулась, упёрлась глазами в потолок и попыталась дышать медленно и с паузами. Она призывала объятия сна, чтобы быстрее поправиться и чтобы ей было не так муторно. Кальдур замолчал и постарался не шевелиться, пока сознание не покинуло её.

***

Вечером он приготовил пищу, собранную из последних запасов. Суп из горсти сушёных овощей и мяса. Пока бульон томился на догорающих углях, Кальдур обошёл все окрестности в поисках ароматных трав и мечтая выйти на ещё не убранное поле с пшеницей. Возможностей сделать муку и запечь хотя бы подобие дядиных пирогов у него, разумеется, не было, он просто хотел снова вдохнуть запах поля.

Вернулся уже к темноте.

Вытряхнул сумку, надеясь найти ещё какие-то крохи еды, но с кучей бинтов её покинул только красно-белый кусок тряпочки — повязка, которой Анижа прикрывала свою незаживающую рану накануне смерти. Кальдур долго не мог отвести от неё взгляд и, подчинившись странному чувству, повязал её себе на запястье.

Розари проснулась на запах еды, всё ещё смущаясь попросила поднять её и вытащить ко входу — помочь сходить в туалет. На обратном пути обратила внимание на новый талисман Кальдура, изучила его так же долго, но ни слова не сказала.

У неё хватило сил самой подсесть поближе к котлу и черпать оттуда ложкой жиденький супчик, хоть она и постоянно делала паузы и отдыхала даже от жевания и вес ложки. Кальдур взял себе немного в деревянной чеплашке и ел на отдалении, поглядывая на Розари и контролируя, чтобы ей не стало плохо. Около входа в пещеру запели кузнечики и разоралась какая-то полубезумная ночная птица, но прохладный воздух и горячая еда всё равно сделали этот вечер даже приятным.

— Анижа мне тоже нравилась.

Кальдур поднял на Розари вопросительный взгляд, не понимая, что она хочет сказать, она чуть покраснела и опустила глаза.

— Я бы тоже её...

Тут уже очередь Кальдура краснеть. Он подавился разваренными до состояния каши овощами, закашлялся, клейкая масса попала ему куда-то за нёбо, и пока он избавлялся от неё, он весь стал заплаканным, красным, и хрипящим. Розари сначала ещё больше смутилась от его вида и реакции, но затем вид его агонии изрядно развеселил её и заставил улыбнуться. Кашель Кальдура стих, в его горле свербило, но улыбка Розари была так заразительно, что он тоже засмеялся.

— Прости, если чем-то обидел, — буркнул он, когда они просмеялись.

— Пустое, — она улыбнулась ему снова, но уже через силу.

Обхватила руками рёбра и согнулась, чтобы унять и перетерпеть боль, которую вызвал смех. Он услышал несколько всхлипываний, но не подал вида, чтобы не смущать её. Подождал, пока она придёт в себя.

— Сколько времени мы потеряли? — спросила она голосом, в котором проступила тревога. — Что там вообще происходит?

— Я знаю только то, что ты и я должны были восстановить силы... — он поспешил её успокоить, но не успел. Рано или поздно этот разговор всё равно должен был начаться.

— Что там происходит, Мрак тебя раздери?..

— Войско Рассвета марширует к горе Ногх, — Кальдур выдохнул и задержал дыхание. — И скоро будет там. Я не знаю многого, старался не покидать тебя слишком надолго, не мог вести разведку в полной мере...

— Мы должны были...

— Но мы не сделали, — Кальдур жестом прервал её. — Не было возможности. Но... Доспехи всё ещё живы, как и мы... как и Госпожа. У нас есть ещё время. Темники ещё узнают, что такое настоящее Пекло.

— Мне нужно встать с постели.

— Да. Нужно. Как только ты будешь готова.

Она попыталась встать тут же. Кальдур остановить не успел. Упала и ободрала здоровую руку о скалу. Тихо всхлипнула, коротко завыла, выругалась.

— Тише, девочка. Всё пока ещё не складывается слишком плохо и безвыходно, — Кальдур попытался отвлечь её. — Я всё думал над тем, как нам преодолеть путь по небу до Дворца незамеченными. Взять вот Ксикса... Если нам повезёт с погодой и облаками, то мы сможем захватить их врасплох, но... Ты же знаешь как у нас с удачей... Я думал над отвлекающим манёвром, что мы могли бы разделиться, я бы создал хаос внизу, а ты бы проникла во Дворец. Или наоборот. Но если Войско Рассвета успеет подойти... хаос внизу будет так и так.

Она вытаращилась на него, будто он сказал глупость, но немного подумала и в её взгляде проступил интерес. По крайней мере, она его слушала.

— Будет резонно подождать начала боевых действий. Может даже ускорить их наступление каким-то образом. В хаосе подобрать момент будет проще.

— Ты хочешь использовать красно-белых как отвлекающий манёвр? — спросила она, вновь заползая под одеяло и устраиваясь поудобнее.

— Да.

— Умно. Но есть ли у нас столько времени?

— Думаю есть.

— Но точно не знаешь?

— Никто не знает.

— А что думает по этому поводу Серая Тень?

— Она согласна. В сущности... это вообще её идея.

Он замер, ожидая от неё ещё вопросов, но вместо них услышал её сопение и ровное дыхание. Сон снова забрал её в объятия. По крайней мере там, в мире грёз, ей не было плохо и больно. Кальдур прислонился к стене, выдохнул и тоже попытался уснуть.

***

Розари сидела в входа в пещеру и смотрела на заходящую луну.

Близился рассвет. Кальдур проснулся как от щелчка, понял, что уже не может зацепиться за воспоминания о чём-то приятном, что снилось ему, посмотрел на подругу и тоже поспешил сесть.

— Не спиться?

— Я уже выспалась, — усталость в её голосе чуть уступила привычному раздражению и недовольству.

— Позавтракала?

— Да. Немного тебе оставила.

— Не стоило. Я чувствую себя уже сносно. Как раз думал раздобыть чего на завтрак. Кролика или оленя. Ну... чтобы поесть по-настоящему.

Она не ответила, чем даже вызвала у него вспышку беспокойства. Он проморгался, присмотрелся и понял, в чём дело. Её лицо и одежду покрывали кровавые разводы, её взгляд был слегка лихорадочным, но выглядела она лучше, чем после ночью. У её ног лежала недоеденная тушка кролика. Она была снаружи и даже охотилась. Но вот сил сделать из мяса что-то пристойное и приготовленное у неё уже не хватило.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он её.

— Странно. Какой-то неполной и опустошённой. Ну и мне херово, — она посмотрела на него блестящими глазами, и от этого взгляда ему тоже стало не по себе.

— Что?

— Я помню... ты был внутри... и вытащил меня. Из клетки.

— А, — Кальдур глупо улыбнулся и закинул руку к затылку. — Да-а-а, было такое. Мастер Лотрак, как понимаю, не просветил тебя на счёт такого исхода. Вот же ж ископаемый ублюдок. Твой доспех... он как бы вышел из себя. В общем, это могло плохо кончится. Но не кончилось.

Она отвела взгляд и закусила губу.

— Ты не должна бояться своего доспеха, — сказал Кальдур твёрдым голосом. — Красная Фурия она сделала так из-за твоих приказов... точнее мыслей и чувств, ты так хотела убить эту тварь, что это желание захватило доспех полностью. Поэтому и по многим другим причинам нас учат контролировать себя, держать голову холодной и чистой, дышать правильно, следить за ритмом боя и не давать противникам вывести из себя... Теперь твой страх и этот опыт будут держать тебя, как поводья держат лошадь. Так больше не случиться, слышишь.

Она кивнула, подтянула под себя колени и упёрла в них подбородок.

Кальдур сам закусил губу. Ох же и херово ей. И если тело срастаться под властью доспеха очень быстро, то вот разум может дать такую трещину, что уже ничего и не сделаешь.

Он подтянул к себе сумку, засунул туда руку, лихорадочно пошарил внутри и выдохнул с облегчением. То, что было внутри ему не приснилось

— Я кое-что нашёл, — позвал Розари Кальдур.

Она с трудом оторвала голову и посмотрела на него пронзительным взглядом. Кальдур поднялся, подошёл к ней, опустился рядом и раздвинул края сумки, поспешил объяснить.

— Я готовил тебе отвары, из трав, что оставил Мадж и по его рецептам. Наверное, они помогли, но...

— Рожай уже...

— К одной склянке я не нашёл никаких инструкций. Не предал значения, подумал, что бумажка просто оторвалась и потерялась где-то. Но позавчера я открыл её и понюхал.

Она подняла бровь.

— Она ничем не пахнет. Там просто вода.

Розари поморщилась, всё ещё не понимая, что он от неё хочет.

— Точнее не просто вода. А Воды Оточ, которые Анижа смогла уберёчь каким-то чудом. Она так и не взяла их все, чтобы вылечить этих всех бесконечных солдатиков... оставила, хм, нашу "долю".

— А было классно плескаться в том бассейне, — Розари вымучено улыбнулась и закатила глаза. — Жаль, что там ничего не осталось. Я бы туда открыла портал туда из последних сил... И у Дукана в том доме на болотах было прекрасно...

— Тут конечно не бассейн, но на пару глотков хватит...

— Мы же не хотели пробовать это на вкус...

— А я вот почти знаю, что ничего не будет. Хотел оставить на чёрный день, но нам с тобой нужно как-то поправиться идти дальше. Столько всего не сделано.

Она устала кивнула ему, даже и не пытаясь возражать. Он разлил содержимое банки по деревянным чеплашкам, Розари побольше, себе поменьше. Пока он делал это, она неожиданно встрепенулась и попыталась оттереть своё лицо от крови, словно было важно, как она будет выглядеть в этот момент. Он подождал, пока она закончит, протянул ей, удостоверился, что её трясущиеся руки смогут удержать тяжесть, и поднял "бокал" вверх.

— Твоё здоровье.

Выпил. Залпом всё, словно плохую горелку, которую им иногда заносили соседи по деревни за какую-то помощь или подачку.

Розари ещё немного подержала "бокал" в руках, подняла его и так же одним глотком опрокинула. Немного посидела, прикидывая ощущения внутри, выдохнула, запрокинула голову назад и легла.

Вкус мало чем отличался от воды привычной, но внутри очень быстро начало расходиться тепло и расслабление, какое бывало от настоек Дукха. Вместо бодрости Кальдур вдруг ощутил призыв ко сну, настолько сильный, что ему было почти невозможно сопротивляться. Из последних сил он затащил внутрь пещеры уже сопящую Розари, кинул пару поленьев в костёр, устроился рядом на всякий случай, если ей станет плохо, и укрыл их обоих одеялом.

***

Он проснулся от приятного запаха и истомы.

Он не спешил открывать глаза или шевелиться, зная, что в последние дни только вот такая сонная истома и спасала его от боли. Снов своих он не запомнил, только знал, что они были яркими и приятными. И судя по тому, что все части его тела пробудились, вероятно ещё и любовными.

Он лежал, уткнувшись в волосы Розари и приобняв её, и не произвольно отпрянул, осознав это.

От резкого движения она проснулась и тут же залепила ему локтем в живот.

— Ты чего там удумал, свин?!

По силе её вскрика и удара Кальдур понял, что ей куда лучше.

***

— Что такое? — кинула ему Розари, когда он вернулся на позицию и лёг в траву рядом с ней. — Чего лыбишься? Я что смешу тебя теперь?

С холма, на котором они лежали простирался красивый вид. Здесь началась скалистая местность, природа резко менялась, а в далеке уже вырисовывался силуэт горы Ногх, казавшийся отсюда даже красивым и совсем не жутким.

— Нет, чёрт, — ухмылка стёрлась с его лица. — Это просто от того, что я увидел... как это назвать... вызов.

— Вызов?

— Да. Темники, похоже, собрались немного и начали играть куда серьёзнее. Впереди засада и неплохая, ждут разведотряд, чтобы выкосить его.

— И?

— И я чуть не угодил в ловушку, которая, похоже, рассчитана на кого-то вроде нас. Яма с кольями из чёрной руды, отлично прикрытая и незаметная. Расположена на высоте, куда бы обычный человек просто так не сунулся. Случайно, её заметил. Мог бы и упасть. Черт бы его знает, смог бы я выбраться, если бы меня в нескольких местах проткнуло.

— Хочешь сказать на нас охотятся? — лицо Розари тоже озарила хищная ухмылка.

— Похоже, так. Может быть, их немного напрягло, что Скорбь не вернулся. А может, они не в курсе или там... слава идёт впереди нас, — Кальдур тихонько рассмеялся. — Ну там это самое... "Рудо Фурен! Рудо Фурен". Интересно, а мне они придумали какое-то прозвище на своём дебильном языке?

— "Гаро Ишак"! Тебе бы подошло, — Розари хихикнула, но быстро стала серьёзной. — Скорбь "пропал". Хм. Думаешь, он успел рассказать кому-то о зеркан или его туда послали, уже всё зная и специально, чтобы выследить и прикончить Ксикса. Вдруг ты убил не всех свидетелей в лагере. Или ты мог попасться на глаза кому-то из хороших разведчиков. Такую здоровую и блестящую штуку тяжело скрыть. Много чего могло пойти не так.

— Думаю, что Скорбь шёл за нами и наткнулся на Ксикса случайно, — поспешил отмахнуться Кальдур. — Мы его "добыча", помнишь? Он мог так задрать Алазама, что тот просто выпустил его на прогулку. Да и не думаю я, что Наиры хоть перед кем-то отчитываются. Не сильно-то они приятные ребята.

— Такие же чудики, как и мы. Даже жалко их.

Лицо Кальдура вытянулось от удивления, а Розари тут же прыснула и ехидно заулыбалась от своей шутки.

— Сколько там их? — спросила она, кивнув вдаль, туда где дорога заходила за крутой хребет.

— Полсотни с левого склона, полсотни с правого. У них даже балиста там смонтирована небольшенькая. Бледных и всяких других уродцев они с собой не брали.

— И что будем делать?

— Поможем нашим, ускорим процесс наступления, а заодно разминёмся. Так и вижу, как твоё тело ноет и просит.

— Вырежем всех их засады и блокпосты, — мечтательно пробормотала Розари.

— Да, — Кальдур посмотрел на неё серьёзно. — Думаю, ты поправилась полностью, но это нужно проверить. И нужно быть очень осторожными и больше не допускать ошибок. Слишком многое нам сошло с рук.

Розари кивнула и поёжилась.

— Если армии схватятся... то как наши будут отбиваться от Наиров, вирмов, монодонов и других тварей? Вдвоём мы не сможем им помочь.

— Я думаю, Госпожа сможет. А даже если и не сможет — наше дело Её вытащить. А там Она уже и придумает, как снова вернутся в игру и взять всё в свои руки. Она уже была и раненой, и бессильной, и загнанной в угол в других Битвах. Но всегда находила в себе силы встать и продолжать бой.

— А что если на этот раз Она откажется? — странным голосом спросила Розари.

— Ты сама-то можешь представить себе такое, Розари?

— Нет.

— Вот и я не могу.

Они помолчали.

— Как-то даже странно, — Розари усмехнулась. — Раньше тебя приходилось на всё уламывать, а теперь ты во всём уверен и на всё у тебя есть ответ. Диво дивное.

— Ты сама сказала мне как-то... "Верь". Вот я и верю... Мы ведь могли лежать рядом с Хизран. Или с темниками у Храма Солнца. Или ещё в десятке мест. Но мы прошли так далеко и всё ещё идём. Не просто так. Мы Избранные, и мы сможем многое. Госпожа выбрала нас и ведёт, даже если мы этого сами не понимаем. Просто ты... В общем, когда падаешь и ранишься, подниматься всегда страшно и тяжёло. Но если поднимешься, мир тебя уже просто так не уронит.

— Спасибо, Дур. И прости меня. Кажется, я в тебе ошиблась.

— И я в тебе. И во всём этом.

***

Без вещей, в доспехах и с новыми силами, они продвигались стремительно, горизонт за горизонтом, наблюдая, как фигурка горы всё разрастается и заполняет все больше пространства. Они опережали разведчиков Рассветного Войска дня на три, и ещё на день его авангард. Темников по пути попадалось всё больше: так же разведотряды, пограничные патрули, засады, гарнизоны небольших застав.

Они нападали стремительно, не давали и шанса бежать или сопротивляться, не оставляли свидетелей, жгли, горело, портили, что можно было испортить, и оставляли полезно, что могло пригодится их собственным войскам.

На второй день резни, патрули попадавшиеся им стали куда внимательнее и нервнее, то тут, то там в воздухе шныряли вирмы, выглядывая их с высоты, а по ночам они часто слышали леденящие душу вопли и топот полчищ разгневанных порождений Мрака.

Один раз они даже столкнулись с крупным отрядом, больше полтысячи голов, хорошо вооружённых и обученных, но драться с ними не стали. Слишком много времени было ушло, и слишком много бы они привлекли внимания. Несколько раз на их следы выходили, но Кальдур и Розари, возвращались назад или били с фланга, превращая такую удачу "охотников", в полное фиаско.

Ночевали в недоступных для обычного человека местах — узких оврагах, высоких скалах и глубоких пещерах. И с каждый пройденным горизонтом всё больше понимали почему темники выбрали эту местность своим оплотом. Взять это её силами даже в разы превосходящей армии будет непросто, ведь каждый этой гористой клочок земли тут можно превратить в крепость путём нехитрых манипуляций.

***

— Не следовало вам разделяться.

Грубый и хриплый голос донёсся откуда-то спереди, широкий валун по курсу пришёл в движение и обрёл очертания крепкого мужчины, завёрнутого в пыльный плащ и сидящем на камне. Кальдур потратил несколько мгновений, мучительно перебирая в своей памяти личины своих знакомы и своих врагов.

Бирн.

— Снова ты? — Кальдур усмехнулся и замедлил шаг. — И хватило же тебе духу и глупости снова встать на моём пути.

— Ты мало имеешь понятия о духе, мальчишка, — презрительно ответил Бирн, покачнулся на своём постапенте и сплюнул в сторону.

Кальдур пожал плечами и остановился, разглядывая вершины окруживших его скал. Ждал ещё какого-то подвоха или засады, но напрасно. Его слух не мог выделить ни одно сердцебиение, кроме собственного. Похоже, Бирн был один.

Кальдур уже ни раз разделялся с Розари в поисках оптимального маршрута или чтобы за раз уничтожить две цели, расположенные слишком близко друг от друга.

— Как ты нашёл нас? — спросил Кальдур.

— Пришлось порядочно побегать по горам... но до твердыни темников не так уж и много путей. Не особо интересная история.

— А разве ты не темник? — Кальдур попытался изобразить удивление, но слишком быстро скатился к язвительности. — Язык не подымается так себя назвать? Давай я предложу тебе более правильное слово. Предатель.

— О-о-о, мальчишка, — Бирн зычно хохотнул, и его смех отразился от скал эхом, — ты можешь называть меня хоть своей недотраханной мамочкой, мне безразлично. Мы же здесь не за этими детскими развлечениями, ведь правда?

— А зачем?

— Ты забыл? — Бирн подмигнул ему. — Я же обещал убить тебя.

— А если я не захочу умирать?

— Никто не хочет. Но всем приходится.

— Хорошо.

— Хорошо? — холодный ответ даже смутил Бирна.

— Да. Хорошо. Выбор твой, — спокойно продолжил Кальдур. — У тебя было много возможностей уйти, но ты не захотел. Значит, ничего не поделать. Готовься увидеть то, что у тебя внутри.

— И что же у меня внутри?

— Ничего примечательного. Кровь, кишки и дерьмо. Как и у всех людей. "Не особо интересная история".

— О-о-о, какая прелесть! — Бирн рывком поднялся с камня, стиснул зубы и впился в Кальдура жадным и безумным взглядом. — Теперь тебе не нужна эта маска смерти, твоё лицо и так мало чем от неё отличается! Я пришёл сюда именно за таким парнем! Но на самом деле и не надеялся, что эта встреча случится. Что поменялось? Хотя не отвечай, я знаю. Ты поверил в себя. И это случилось потому, что тот жуткий бронированный ублюдок, что шёл за вами, куда-то пропал, а вы всё ещё живы... Странно даже. Я ставил на него. Бывают в жизни огорчения.

— Довольно слов, — безразлично бросил Кальдур и призвал доспех. — Ты отнял слишком много моего времени.

— Хм, — Бирн улыбнулся широко и одним движением высвободил меч.

В прошлый раз Кальдур сильно недооценил этого человека. Колдовской меч несомненно давал ему преимущество, но и его владелец был далеко не промах. Человек, его габаритов, да еще и который всю жизнь махал молотом и заставлял металл поддаваться, должен обладать силой почти что на грани чудес. Но куда страшнее опыт и техника, с которой Бирн обращался со своим оружием. Это не талант и знания фехтовальщика, посветившего годы жизни обучению у настоящего мастера. Это опыт и знания человека, который сражался очень много и с упоением, изучал бой как искусство и пролил столько крови, что в ней буквально можно было бы утонуть.

Бирн — человек, но настолько опасный, что такого Кальдур вряд ли встретит когда-либо ещё. Он заслужил право считать себя не просто каким-то убогим темником, или предателем, нет, Бирн — определённо настоящий противник, драться с которым испытание и честь. И с ним не нужно жалеть сил. Кальдур будет сражаться в полную силу, пускай это и сильно укоротит их схватку.

Бирн, не отрывавший от него взгляда, словно смог прочесть его мысли. Осёл вниз, расставил ноги шире, чуть пригнул голову, снял меч с плеча, обхватил его обоими руками, выставил перед собой и увёл вниз, в одну из опасных оборонительных и контратакующих позиций, название которой Кальдур уже не помнил.

Его клинок — не продолжение тела, как у Кальдура, он куда более подвижен за счёт углов, которые могут принять запястья. Это делает фехтование с ним несколько затруднительным, но Кальдур и не собирался снова повторять что-то такое.

Резким движением поднял руку к голове и тут же выкинул шипы в сторону Бирна. Тот легко отбил сбил их лезвием, и даже умудрился отклонить в сторону последующий выпад Кальдура, возникшего из тени, оставленной валуном.

Ухмылка Бирна и его взгляд стали ещё безумнее, он резко шагнул вперёд и рубанул Кальдура в ответ, сделав ложный финт, обойдя блок и едва не оттяпав ему пальцы. Кальдур ответил круговым ударом ноги в голову, отрастив лезвие и там, и напомнив противнику, что вместо меча оружием Кальдуру служит всё его тело.

Бирн отклонился назад, его спина хрустнула, выдав приличный возраст и отсутствие должной разминки перед боем. И тут же он атаковал вперёд, нелепым и каким-то глупым на первый взгляд выпадом снизу вверх. Кальдур хотел отшагнуть в бок, но его ноги предательски покатились по влажной траве, и в последний миг он понял, что именно в это место отступал Бирн.

Лезвие прошло у него под рёбрами, царапнуло кости, и показалось с другой стороны. Кальдур покачнулся и захрипел.

— Ну вот и всё пацанчик, — даже с долей обиды заключил Бирн.

Ухмылка стёрлась с его лица, когда Кальдур вдруг перестал изображать из себя ошеломлённую и сдавшуюся жертвы, и мёртвой хваткой схватил его за запястье. Мышцы Бирна напряглись, он не пытался вырвать меч, он хотел дальше пилить Кальдура вверх или вниз, но не мог сдвинуть своё оружие и на миллиметр.

— Ты очень ловкий для обычного человека, — произнёс Кальдур спокойным и ровным голосом, унимая желание шипеть от боли. — Настолько ловкий и непредсказуемый, что я даже дал ударить себя на всякий случай. Как мне нужно. Видишь ли, кайрам может пережить очень многое. И эта жизнь, и такие вот как ты, нас совершенно не жалеют. Ты не представляешь сколько ударов выдержали мои доспехи... и сколько ударов они пропустили, и вынужден был выдерживать уже я. Я точно знаю, где начинается и кончается моя печень. Точно знаю, где мечу быть можно, а где уже не стоит. Ты не попал, Бирн. Бывают в жизни огорчения.

Бирн тут же выпустил рукоятку меча, начал разворачиваться и попытался вывернуть свою руку хитрым образом и разорвать захват, но силы были слишком не равны. Кальдур сложил пальцы свободной руки в кулак, подтянул Бирна к себе словно шавку, и едва прикладывая силу доспеха, нанёс удар в челюсть.

Морщась и осторожно в несколько движений извлёк из себя меч, припомнив старое умение, крутанул его запястьем, стряхнул свою кровь с лезвия и поразился лёгкости этого оружия. Крутанул ещё раз и бросил Бирну. Тот даже не сделал попытки поймать своё оружие, остался сидеть на земле с гримасой недоумения и раздражения, потирая ушибленный подбородок, сплёвывая кровь и проверяя пальцами насколько сильно теперь ходят ходуном его зубы.

— Отвратительная схватка, — с презрением бросил Кальдур.

Отряхнул руки, словно от мусора, спрятал доспех и пошёл прочь.

— Куда ты уходишь, юнец?! — заорал Бирн ему в спину. — Мы ещё не закончили!

— Закончи всё сам, не хочу мараться, — не поворачиваясь, ответил Кальдур. — Или придумай что-то поинтереснее, чтобы удивить нас. Знаю, ты придёшь ещё раз. Но в следующий раз помни — грубая сила быка сгубила.

Виденье 50. Благая весть

— Ты тоже это видишь?

Они были слишком высоко в скалах, чтобы их кто-то заметил, но Розари всё равно говорила шёпотом на всякий случай.

— Да, — мрачно ответил Кальдур, так же не в силах отвести взгляд от открывшегося им зрелища.

Ещё несколько дней они шли нарочито сложным и недоступным обычным войскам маршрутом, вели себя тихо, никого не трогали и старались сохранить своё присутствие в тайне. Вырезанные ими блок-посты и патрули ещё можно было списать на умелые действия Войска Рассвета, но теперь между ними было несколько дней пути, и горы трупов легко бы выдали темникам истинных виновников неприятностей. Патрули с чёрными гончими то и дело сновали внизу по тропинка между скал, но Кальдур и Розари предпочитали пробираться по высоте, не оставляя ни следов, ни запаха.

И на вершине одной из таких скал их путь закончился. Наконец-то они вышли к подножью горы Ногх с северной стороны. Вид открывался величественный. Широкое основание горы начиналось в низине, занимало почти весь горизонт, неспешно сужалось и уходило ввысь, становясь всё круче и круче, доходило до неба и у самых облаков формировало острую и скованную льдом вершину, разделённую на два части, словно змеиный язык. Она казалась ниже Умудзука, но нависала над головой куда тяжелее из-за окружающего ландшафта, голой равнины вокруг неё и отсутствия хоть каких-то значительных конкурентов-гор. Погода здесь почти всегда стояла пасмурная и туманная, что совсем не подымало настроения, и очевидно так полюбилось темникам. На склонах не бьло видно почти ничего, только несколько далёких и разрозненных огоньков и ниточек дыма, которые принадлежали скорее всего наблюдательным пунктам.

Держась скал, не зажигая костров и не ставя лагерь на ночь, они стали обходить гору с запада, и даже с такого расстояния смогли разглядеть, что с ней что-то не так.

Уже от восточной и более отвесной части склона гора выглядела обточенной и обработанной гигантским инструментом. Слишком чёткие и прямые линии выделялись из ландшафта, охватывали весь западный склон, и Кальдур долго не хотел верить в то, какую структуру они формируют.

Стена.

Нет, это даже слишком слабое слово для сооружения, которое выделялось даже на фоне такого гиганта, как гора Ногх.

— Это точно стены? Мне не мерещится? — пробормотала Розари, щурясь и жадно пытаясь всмотреться вдаль.

— Точно. Я это тоже вижу.

— Но зачем такие высокие? Невозможно же построить такую лестницу... осада не будет...

— Я не знаю, Розари.

— Ты можешь хотя бы примерно определить высоту отсюда?

— Не думаю. Кажется, они выше ста метров точно...

— Какого чёрта происходит, Кальдур? Они могли возвести такую громадину всего за десяток лет. Белый Дворец строился несколько веков... Ты мне чего-то не договариваешь... Ты ведь уже был здесь.

— В день... в ночь Шестой Битвы всё выглядело иначе.

— Насколько иначе?

— Совсем. Никаких ассоциаций. Ночь длилась восемь дней. И это нам ещё повезло. Если бы у Морокай и колдунов хватило сил, он бы скрыл солнце на месяцы, а может быть и годы, пока всё вокруг не начало бы умирать. Ни черта не было видно, только очертания, неровности, скалы и силуэт горы. Да и занят я был. Бился за свою жизнь...

— Не думала, что темники способны на такое.

— И я не думал. Хотя с их колдовством всё возможно. Нужно подойти ближе. И понять с чем мы вообще имеем дело.

***

Кальдур даже привык к странным припасам и вкусу еды, которую они забирали у темников.

То ли маринованная, то ли прокопченная, и потом высушенная масса то ли овощей, то ли мяса, с такой кучей незнакомых приправ вполне могла сойти за какие-то столичные закуски к пиву, неплохо шла под обычную воду и быстро восстанавливала силы даже им. На пологих вершинах скал присутствовали даже небольшие равнины, не было насекомых и почти никогда не было жарко — ветер постоянно гнал сюда свежий воздух. Не смотря на общую мрачность ландшафта, близость врагов и ненавистной горы, тут ему даже нравилось, он научился ценить тишину и относительное спокойствие, пока они могли прятаться от чужих глаз.

Но гора казалось бесконечной, а идея обойти её кругом невыполнимой за целую жизнь. На второй день они немного повздорили, но решили ускориться. Надели доспехи и бежали по вершинам так стремительно, как только могли, не боясь расшибиться и наделать слишком много шума. Это дало свои плоды и на день пятый им открылся новый вид.

Западный склон горы кончался выемкой к центру, и именно там, под защитой со всех сторон и парил небесный дворец. Трое монодонов-гигантов неспешно парили вокруг него, но от самих склонов старались держаться подальше.

— А это что за хрень? — Розари указала вниз, куда Кальдур посмотреть ещё не успел.

Некоторое время он вглядывался, призвав на помощь доспех и приказав ему покрыть свои глаза, чтобы выжать из зрения максимум.

— Похоже, на дозорные башни, — заключил он.

— Нет, между ними. Ты что ишак, не заметил эту громадную рамку? Разуй свои варежки.

— Хм. Ворота?

— Такого размера? — брови Розари поползли вверх.

— Может быть, у Алазама просто настолько большое самомнение?

— А может, они собираются протащить через эти ворота что-то очень больше, — пробормотала она странным голосом.

— Или скорее вытащить, — Кальдур закусил губу от поразившей его мысли. — Морокай в своей физической форме, как я понимаю, это нечто огромное.

— Госпожа уничтожила Его тело, — возразила Розари.

— Да. Давненько. Может быть, Он уже смог отрастить новое.

Кальдура затошнило. Он не мог отвезти взгляда, искал глазами хоть что-то положительное, и нашёл.

— Хм. А проём-то пустой, если глаза меня не обманывают. Самих ворот нет. Они ещё не достроены. Если они вообще знают, как это сделать. Какой механизм потребуется, что открывать их и закрывать?

— Не обойдётся без чудовищ и колдовства. Как пить дать.

— Как это всё слишком страшно. Мой мозг отказывается приминать это, — Кальдур вздохнул.

— Нужно вернуться назад и предупредить наших.

Он поймал её твёрдый взгляд и покачал головой.

— Не думаю, что они вот так вот скажут, что нам со всем этим делать, — осторожно произнёс он. — Наша цель — Госпожа. Остальное позже.

— Но они идут сюда, и не знают, что тут происходит. Мы должны хотя бы рассказать. Чтобы они были готовы.

— Мы сами не знаем, к чему нужно готовиться. Только время потеряем.

— Не потеряем, — она посмотрела вдаль. — Я знаю куда открыть портал.

— Не понял.

— Дукан учил меня оставлять метки там, где я проходила, чтобы я могла в любой момент туда вернутся. Сейчас наши где-то между четвёртой и третьей меткой. Мы найдём их за несколько часов.

— Мрак меня раздери, а это умно, — Кальдур нахмурился и посмотрел на неё с уважением. — Пойдем ближе к вечеру, хочу посмотреть что там твориться.

***

Что-то громыхнуло так, что почва под ногами вздыбилась и лягнулась.

Кальдур упал на колени, тут же перекатился через голову, снова оказался на ногах и замер, не понимая, что делать дальше. Скрыться от тряски было некуда, ей было охвачено всё вокруг, ходили ходуном окружные деревья, со склонов вокруг посыпались камни. И вдруг всё обрывалось так же внезапно, как и началась. Кальдур завертел головой, выглядывая опасность.

— Это что ещё такое было?! — прикрикнула Розари.

— Вот уж не знаю. Может, рухнуло чего. Или взорвалось.

Редкие цоканья падающий камней ещё раздавались эхом вокруг, но больше ничего не происходило.

— Смотри! Там!

Он повернул голову в ту сторону, куда указала Розари. Вдалеке у скал к югу от них, показалось облако чёрного дыма, которое распространялась от земли вверх и в стороны, постепенно застилая горизонт и двигаясь всё медленнее.

— Думаешь, нам стоит туда пойти и проверить, что там? — с тревогой спросил Кальдур.

— Я не знаю. Думаю, мы должны разведать всё, просто чтобы не было сюрпризов.

— Или подозвать Ксикса и рвать ко Дворцу прямо сейчас, пока ещё какие-то сюрпризы не случились.

Она внимательно смотрела в сторону чёрного облака, не отвечала, всё ещё подрагивала и инстинктивно пыталась спрятать голову в плечи.

— Понимаю, — осторожно сказал Кальдур. — От вида их твердыне мне тоже стало страшновато, и как-то даже решимости поубавилось. Не будем торопиться. Осмотримся. И там решим, что делать. Нам всё равно ждать наших.

Не поворачиваясь к нему, Розари кивнула, пригнулась к земле и быстрым шагом пошла туда. Кальдур последовал за ней, все ещё с недоверием осматриваясь.

— Осторожно! Этот туман может быть смертельно опасен. — предупредил он, когда они подошли ближе. .

— Нет. Я не чувствую в нём колдовства. Это что-то природное. Не дым. Какая-то пыль.

Ветер донёс с той стороны крики на незнакомым языке, их было так много, что они мешались в общий шум. Розари и Кальдур замедлились, пошли ещё осторожнее, старались прикрываться скалами или деревьями и не попадать на открытые участки. Не было никакой гарантии, что они одни тут, на вершинах.

Их опасения подтвердились. Голоса снова раздились на разные источники, но все они находились не в низинах. Крики почти стихли, потеряли градус тревожности и переросли в команды и почти спокойные разговоры, которые частенько прерывались взрывами тяжёлого и надрывного кашля.

Кальдур и Розари бросили друг на друга несколько непонимающих взглядов, но вскоре запах удушливой пыли дошёл и до них. Каменистый и тяжёлый аромат странным образом переплетался с запахом тухлых яиц и кислятины, мгновенно раздражал нос и горло, и лишь большими усилиями им удавалось сдержаться, чтобы самим не кашлянуть.

— Выбрались!

Кальдур вздрогнул и замер внедоумении, прислушиваясь к выкрику, раздавшемуся из-за холма, ещё выше них. Слова показались ему знакомыми, а мысль о том, что он так легко стал различать слова темников, показалась ему даже неприятной.

— Братцы, мы живу! Иу-у-у! Как же ярко тут! Глазам больно!

Они с Розари переглянулись. Это не был язык темников. Кто-то говорил так же, как обычно говорят в деревнях, с небольшим южным акцентом и дрожью в голосе.

— Это было близко. Фух!

— Я думал нас всех там похоронит и всё это дерьмо закончится. Больше не надо крошить и долбанные камни и глотать!

— Мы живы, Марф! Если не сглупим, ещё будет шанс отомстить темникам. Ух, и ответят они за целый год моей жизни!

Пять голосов. Не темники, а обычные люди. Несчастные, которым удалось бежать, судя по всему.

Кальдур хотел было встать и пойти к ним на встречу, но рука Розари легла ему на плечо, и она отрицательно покачала головой.

— Мы можем вывести их отсюда, — шепнул ей Кальдур.

— И нас сразу же раскроют. Эти парни не смогут скакать по скалам как мы, а в низинах они и часа не смогут от патрулей уклоняться.

— Просто бросим их тут? — Кальдур не поверил свои ушам.

— Можем предупредить их, что наши уже на подходе. Пускай вернуться в рудники и пустят слух. Если там много... таких как они, то вспыхнет восстание. Нам на руку.

— Рудники? — нахмурился Кальдур.

— Ну да, а откуда они по-твоему вылезли? Вот кто добывает им этот чёрный материал. А заодно и камень для этих безумных стен... Рабы из наших братьев и сестёр. Поверь мне, я сейчас киплю похуже котелка на наших привалах, но мы должны держать в себя в руках...

— Если это так, то там должно быть куда больше пленников, — Кальдур задумался.

— Да, — кивнула Розари. — Не просто больше. Тысячи. Десятки тысяч. Может, сотни. Держу пари, вся их твердыня построена на их костях. Дукан говорил, что после Шестой Битвы пропало много людей. Действительно много, Кальдур. И все эти годы они продолжали пропадать. Вот где они. Под нашими ногами.

— Вот же чёрт... мы должны...

— Мы должны наносить максимальный ущёрб. Даже если мы вытащим этих парней отсюда, то это капля в реке, понимаешь? А вот правильные слова в правильный момент смогут нанести темникам куда больше урона.

— Великая Госпожа... — прошептал Кальдур. — а Дукан тебя и правда натаскал на всякое дерьмо.

— Тебе это не нравиться, но и возразить ты не можешь. Это отличная идея. Дадим им припасов, они по крайней мере хоть немного восстановят силы и прибавят веры. Нам они нужнее в лагере темников, с нужными новостями, мы это им не сможем объяснить открыто и правдиво, но сможем добиться от них того, что нужно. По крайней мере, попробуем.

— И что мы им скажем? Что вообще можно сказать парням, которые только что выбрались из самой Бездный, снова на свежий воздух и солнца света? Ты просто подойдёшь к ним и скажешь им лезть назад?

— Это я возьму на себя, — отрезала Розари.

Её доспех блеснул на редком солнце, вышедшим на минуту из облаков, и она одним прыжком оказалась наверху. Какое-то время ничего, кроме восторженных разговоров и взрывов кашля не происходило.

— Чудовище! — вдруг завопил один из беглецов.

Сверху началась возня, послышался топот ног, но несчастные быстро поняли, что они находятся на скале и так просто спустится не получится.

— Так и знал, что далеко не уйдём! — крикнул один из них. — Мрак тебя раздери, тварь! Давай! Заканчивай своё дело! Мы готовы!

— Да, мы готовы! Доброго нам пути. Встретимся по ту сторону Врат, братцы!

— Закончили? — голос Розари, искажённый доспехом, казалось оброс дополнительными слоями металла и холода. — Я — Красная Фурия, воин-кайрам и Избранная Госпожи. Я принесла вам весть, что армия Её скоро будет здесь, чтобы освободить всех вас и навсегда изгнать скверну с нашей земли.

Беглецы замолчали на минуту или две.

— Я слышал о таких как она, братцы... — раздался тихий голос, прервавшийся на сдерживаемый кашель. — Слуги Госпожи из живого металла. Катрам их зовут...

— Но Госпожа... — попытался вставить другой.

— Ждёт своего часа, чтобы повергнуть врагов! — рявкнула Розари. — Возвращайтесь и несите это весть всем кого увидите. Скоро настанет час расплаты. Скоро вы все будете освобождены.

Она вытащила из-за спину небольшую сумку, набитую вином и припасами и швырнула им под ноги.

— А пока будете идти, празднуйте свою первую победу над темниками и закатите небольшой пир.

— Спасибо, миледи, — раздался смущённый голос. — Но мы вообще-то...

— Тише, Марф! — одёрнул его более храбрый товарищ. — Мой друг лишь хотел сказать, что мы уже свободны. Скала обвалилась и все наши тюремщики мертвы... Никто не будет нас искать. Там погибло столько людей, что не пересчитать. Мы увидели солнце в щель и шли к нему, пока не оказались тут. Госпожа вела нас!

— Отсюда, — голос Розари стал протяжным и угрожающим, — и до самого горизонта. А потом и до следующего. И до следующего. И до следующего. Всё... страна темников. Тысячи из них, с чёрными псами, чудовищами и бледными колдунами ходят по этим землям и ищут. Вы не пройдёте.

— Так и знал, что это плохая идея, — всхлипнул один из них, после долгого молчания и неверия. — Так и знал, что не выберемся.

— Выберетесь, когда придёт время. Госпожа действительно вела вас сюда, чтобы вы первыми услышали благую весть и разнесли её. Когда придёт Её войско, все пленники должны быть готовы восстать и вырвать свою свободу из их бледных рук. Но решать вам. Будете ли вы героями, что поведут к свету и других, или останетесь трусами, которые не подумали ни о чём, кроме себя, и погибли по глупости.

Розари эффектно исчезла в портале и тут же появилась рядом с Кальдуром, оставив беглецов в благоговении и страхи. Он закатил глаза сначала от помпезности и слов Розари, а потом от того, что они начали рыться и тут же делить добычу.

— Надо было хотя бы расспросить их, что там, Мрак раздери, вообще происходит, — недовольно шепнул Кальдур. — только мозги им набекрень поставила.

— И так понятно, что там происходит, — Розари отпила из фляги. — Они добывают чёрную руду, из которой темники и лепят всё это проклятое оружие. А если бы я начала с ними светскую беседу... мои слова бы не возымели и четверти эффекта.

— Думаешь, они тебя послушают?

— Уже послушали. Ты не слышишь, о чём они говорят? Среди них двое настоящих мужчин. Пока мы говорили на их лицах были печати вины от того, что они выбрались, а другие их товарищи нет. Слушай... они уже идут назад, в сторону родников, как на праздник. Их языки будут работать как метелки несколько дней, и скоро все будут знать...

— А если темникам это не понравится? И эту пятёрку просто вздёрнут всем в назидание.

— Значит, на то воля Госпожи. Всё будет так как будет, Кальдур. Нам остается только выкладывать на полную и играть свою роль во всём этом. Да и сам знаешь — всех не перевешать.

***

— Неплохо они подсобрали.

Уже царила ночь. Кальдур хмурился и изучал длинную змейку костров и палаток, прикрытую с обоих сторон крутыми скалами. Даже с большого расстояния, и в темноте, в глаза бросалось пёстрое сочетание красного и белого цветов.

— Но это явно не всё войско. Тут тысяч десять, не больше.

— Сама вижу.

Розари раздражённо пожала плечами, выпрямилась в полный рост и энергичным шагом пошла по склону в сторону лагеря. Кальдур догнал её и схватил под руку.

— Не-е-ет, подруга. Так мы делать не будем.

Она вырвалась, но остановилась и нахмурилась, изучая его лицо.

— В этой армии уже другие порядки, — пояснил Кальдур. — Вокимом там и не пахнет. Если мы просто спустимся с холма нас скорее всего утыкают стрелами ещё издалека.

— С каких это щщей?

— Ну с тех, что мы одёты не в их цвета, хотя бы. Помнишь, какая нездоровая обстановочка царила в Соласе?

— Помню.

— Сдаётся мне, такая же обстановочка царит в лагере. Скорее всего они ищут врагов и шпионов так же рьяно, как тогда, в наш визит в Солас. Помнишь, что новая королева та ещё сука?

— Хочешь сказать, что они ещё ищут нас и попытаются схватить? — не поверила Розари.

— Они попытаются схватить нас потому что мы не похожи на них.

— И что теперь делать? Дать по башке паре зазевавшихся стражников и переодеться в их форму?.. Пробраться к ним в штаб... Чтоб их же предупредить?.. Это какой-то бред. Не находишь?

— Вау, — Кальдур аж заткнулся. — А я думал ты предложишь ворваться туда силой и тебе будет плевать чей кровью залить землю... Нет, мы не будем делать ничего сложного. Пройдём туда после темноты, под покровом теней.

Розари уставилась на него как на идиота.

— Что? — Кальдур развёл руками. — Мой доспех так умеет. И твой скорее всего может нечто подобное. Когда я воевал в Шестой Битве далеко не всегда нужно было выходить к врагу в чисто поле и драться с ним глаза в глаза.

— Тогда чего мы тут трёмся? Темноты ждём? Она уже тут.

— Да, мы уже можем идти. Но ты права — непонятно, кому можно донести эту информацию так, чтобы он не крикнул "стража", а хотя бы выслушал нас.

— Дукан? — сразу же предложила Розари.

— Дукан? Думаешь, он там? — удивился Кальдур.

— Я его сердце и за сто километром узнаю. Там он. Я точно услышала. И никто не говорит, что королеву убили, в лагере спокойно. Я так и знала, что он предпочтёт ни черта не делать. Но останется на передовой. Он не может без свеженьких новостей жить. Где ему ещё быть?

***

— А вы какого хрена тут делаете?

Дукана они нашли в уединённой палатке на краю лагеря и не узнали. Он уже "дослужился" до сержанта, обзавелся парой страшных шрамов на лице, был гладко выбрит и избавлен от своей шевелюры. Говорил с другим акцентом, по-другому моргал и даже смотрел как-то тяжелее, как и должен смотреть опытный и видавший многое вояка.

— У нас к тебе тот же вопрос, ты же хотел разобраться с королевой. Неужели разобрался? — съехидничала Розари.

— Королева в добром здравии и безопасности, как и должно быть, — гроздно ответил Дукан, но тут в его голосе проступили старые нотки. Он прокашлялся, немного отошёл от роли, и продолжил уже расслабленнее. — Улаживает кое-какие дела на юге и скоро присоединится к нам. Теперь вы отвечаете.

— Нам нужно найти кого рангом повыше. Есть информация. Важная.

Лицо Дукана стала недовольным, он тыкнул в значок сержанта на своём плаще, прекрасно понимая, что Кальдур и так его заметил. Розари закатила глаза.

— Да остынь ты, старик. Темники там такую крепость отхреначили, что вы её в жизнь не возьмете! Вот и весь секрет. Стены высотой с Белый Замок. Буквально. Неужто мы такие великаны, что от нас так собрались обороняться? Там нечисто дело. И...

— Они не закончили ворота, — перебил её Кальдур. — Сейчас в крепость ведёт такой проход, что туда монодон пролетит. Но не думаю, что это надолго.

— И что? — буркнул Дукан. — Вы хотите, чтобы двенадцать тысяч сейчас же выдвинулись и это всё взяли?

— Это что всё, что удалось собрать? — разочарованно спросил Кальдур.

— Конечно нет, идиот. Да мы просто развед отряд. Мы тут, чтобы немножко осмотреться и закрепиться на месте. Будет в десять раз больше как минимум, но уже осенью. Всех надо собрать, построить, вооружить, заставить прийти сюда и хотя бы как-то подготовить, чтобы они не были пушечным мясом. На пути ещё пара таких соединений. Уже готовых. Тысяч шестьдесят будет. А темников там сколько? Полмиллиона? Не сходится математика, сынок.

Розари вдруг встала и застыла в напряжённой позе. Снаружи раздались шаги, полог палатки раздвинулся, и пригнув голову туда вошёл мужчина. Снаружи остались четверо его охранников.

— О чём тут шепчетесь на ночь глядя? — спросил мужчина.

— Я тебя знаю, — прищурился Кальдур, рассматривая его лицо и странную даже для красно-белых форму.

— Знаешь, — ответил Анфлис с кривоватой улыбкой.

— Видишь, говорю же выжил! — Розари усмехнулась и изобразила перед Анфлисом издевательский приветственный реверанс. — Ну? Больше не охотишься на нас? Мне же не придётся делать в тебе ещё одну дырку, дружище?

— Не охочусь, — осторожно ответил Анфлис и с укором посмотрел на Дукана.

— Они сами припёрлись, — недовольно буркнул Дукан и развёл в стороны руками. — Говорят, что нам срочно нужно выдвигаться и брать твердыню темников, пока те не доделали врата. Говорят, что их твердыня неприступна и там такие стены, что нельзя создать такую лестницу, чтобы штурмовать ей.

Анфлис протяжно вздохнул, прошёл мимо Розари, подтащил к себе ногой стул, уселся на него, достал из кармана табак и трубку, неспешно набил её и подкурил от горящей свечки.

— Но тебе это и так известно, — заключил Дукан.

— Известно.

— Так и зачем мы идём туда? Если всё так, как они говорят, мы просто постоим там, развернёмся и пойдём назад. Или подохнем от голода, ожидая чуда.

— Потому что другого выбора нет, — спокойно ответил Анфлис, выпустив порядочно дыма. — И потому что осада крепостей — это сложная наука и стены в ней не самое главное.

— Поясни-ка.

— Да, они построили там чёртову фантастическую гору-крепость, штурмовать которую настоящее безумие и самоубийство. Но они построили её на голом камне. Ручей, что даёт им воду, берёт своё начало со снежной шапки горы Ногх. Зимой он пересыхает. Можно конечно карабкаться туда и жрать снего, но... Да и там ничего не растёт, только трава и колючки. Их нельзя жрать. Если мы перекроем им доступ к снабжению крепости — они передохнут от голода первыми. Это уже давно основной план. Там где ты видишь эту сраную крепость, я вижу как они истощились потратив просто гору ресурсов и сил хрен пойми на что. Так, что мы всё равно пойдём туда и сделаем, что нужно.

— Если не возьмут нас числом и не перережут в первом же сражении под этими сраными стенами. Сколько их там? Ты знаешь?

— Они не первые разведчики, кто побывал там, — Анфлис, кривовато улыбнулся Розари и снова затянулся трубкой. Та передразнила его. — У страха глаза велики. Темники строят там не крепость, а город. Может быть, они решили, что именно там будет новая столица их королевства, судя по размаху. Устали от рыбы на своих островах и хотят теперь питаться камнями... Они так же потеряли много солдат в Шестой Битве. Мы не думаем, что они смогли набрать такую большую армию. Мы думаем, что в их твердыне живут не только солдаты, но и большая масса простых людей. И рабов, которых они пригнали с наших земель. И у них там не всё так радужно. Болезни, голод, и не понимание того, что они там делают. Строительство города им насаждают и многие этим недовольны. Не буду оценивать сколько у них солдат, но я не думаю, что так много, чтобы они смогли выжить там. Они могут превзойти нас числом, да, но если мы начнём создавать им проблемы, то сколько их тут выживет через пять лет? Через десять?

— Ха, — Дукан подошёл к Анфлису, выхватил у него трубку и тоже затянулся. — И ты думаешь, что если мы усугубим им ситуацию и перекроем поставки, то их сраный город взорвется как Солас, пару тройку лет назад? Голодные бунты?

— О да. Именно на это я и рассчитываю.

— Это всё прекрасно, — перебила его Розари. — Но мне очень интересно, а что вы собрались делать со всем остальным дерьмом, которое темники притащили с собой? Бледные колдуны, летающие твари, порождения Мрака и ублюдки, с которыми даже мы справиться считай что не в состоянии.

— О, не переживай, доченька, мы на вас уже давно не рассчитываем, — скривился Дукан. — У нас есть союзники, которые смогут порешать эти вопросы. Одного из них вы знаете. Улан Плеть Юга нашёл чем прикурить темникам. И уже идёт сюда. И не он один.

— Ну хотя бы об этом думать не надо, — с некоторым облегчением выдохнул Кальдур.

Розари немного похмурилась, но промолчала. Как и Кальдур, она не хотела брать в голову лишние переменные, и предпочла просто перестать волноваться хотя бы по этому вопросу.

— Так и что? — Дукан прокашлялся и строго посмотрел на Розари. — Стало быть делать вам нехер и ни черта вы не добились. Значит, предлагаю вам остаться тут, пока мы не будем готовы и не подойдут основные силы.

— Не спеши, приятель, — Анфлис прищурился, так же изучая Розари. — Не стоит упускать возможности. Мы тут в том числе и чтобы напрягать темников и испытывать их.

— Мы не можем и не будем начинать атаку без нашей королевы и основных сил, — напрягся Дукан.

— Речь не об взятии всей крепости и не о победе над всеми темниками, — мягко осадил его Анфлис. — Речь только о вратах. Это слабое место. Если мы ударим туда и уничтожим механизм или всю постройку — их твердыню будет оборонять куда тяжелее. Они не смогут починить это быстро. Максимум, построят баррикады.

— Ты в серьёз думаешь, что нас так просто пропустят к воротам? — Дукан рассмеялся. — Посреди их оплота и укреплений? И дадут это всё сломать? Топорами?

Анфлис снова улыбнулся, не отводя взгляда от Розари.

— Если я всё правильно понимаю — эти двое на многое способны в плане разрушений. Им всего-то нужно помочь. Небольшой отряд и незаметный отряд отборных смельчаков плюс пара Избранных смогут справиться с этой задачей. Так?

Кальдур задержал долгий взгляд на Розари, но всё-таки кивнул.

— Так.

— Они определенно ждут нас, — продолжил спорить Дукан. — Их разведчики докладывают о нашем перемещении и о том, что мы не особо торопимся и ждём основные силы. Они знают, что дальше мы собственно и не пойдём, чтобы они сами не атаковали это крыло первыми и не взяли его в клещи. Это последняя удобная позиция, где оборона нашего лагеря будет для них сложно преодолимой. И они в любой момент могут попытаться выступить в нашу сторону куда большими силами и просто смести нас.

— Но они точно не ждут самоубийственной и стремительной атаки прямо сейчас. Потому что мы сами к такому не готовы.

— Это самоубийство. Действительно, — мрачно буркнул Дукан. — Даже если каким-то чудом получиться эта глупость — оттуда уже будет не выбраться

— Меня устраивает, — улыбнулся Анфлис.

— Меня тоже, —вдруг мрачно поддержала Розари.

Кальдур комментарий удержал при себе.

— С другой стороны... — Дукан вздохнул. — Если случится чудо и вы сможете обеспечить нам почти незащищенный вход за стены — это улучшит наши перспективы во много раз.

— Я соберу смельчаков, — Анфлис поднялся. — Вы уже были там. Знаете какие-то тайные тропы.

Розари и Кальдур переглянулись.

— Даже если бы тут были горцы, они бы не смогли скатать там так, как можем, — шепнул Кальдур.

— А им и не нужно будет скакать, Дур. Если у нас будет достаточно верёвок и крюков — мы легко сможем сделать им дорогу. Поверху.

— Ты серьёзно хочешь в этом всё участвовать? — он сказал это так тихо, что у Дукана и Анфлиса просто не было возможности расслышать.

— Да, — ответила она, почти не шевеля губами и придвинувшись к нему лицом к лицу. — Знаю, я этих военных. Они могут ещё месяцы просто решать и говорить, но ничего не делать. А время Госпожи истекает. Мы хотели хаос. Мы создадим его сами.

— И сами же им воспользуемся.

— Да.

— А как быть смельчакам, которые пойдут с нами?

— Они будут знать на что идут.

— А те несчастные в пещерах? Что если они примут происходящее за сигнал и начнут прыгать на мечи темников, думая, что их спасут? Что будет тогда?

Розари внимательно на него посмотрела.

— Как раз достаточно хаоса, чтобы мы всё успели.

Виденье 51. Всё, что было построено

— Ксикс? — коротко спросила Розари.

Её взгляд скользнул за взглядом Кальдура, она увидела едва уловимый отблеск на скале вдалеке и убедилась, что зеркан всё ещё следует за ними. Ксикс выбирал путь сам — либо неприступные, затянутые льдом и блестящие снегом, вершины, на фоне которых терялось даже его причудливое тело, либо густые и нетронутые леса, часто покрывавшие высокие плато с отвесными склонами.

Ей всё ещё было беспокойно, хотя связь между ней и зеркан так же начала формироваться и только усиливалась день от дня. Это было и не одно и тоже, как чувствовать их братьев и сестёр, но само ощущение общности и прекращения одиночества давало очень многое, особенно в таком нервном и изматывающем марше.

Розари и Кальдур с утра и до темноты были занятыми поисками оптимального маршрута по высоте. Искали такие места, где тела соседних скал как можно плотнее прилегают друг другу, и между ними можно бросить верёвку или даже доску, в некоторых совсем удачных случаях. Для этого им часто приходилось описывать спирали во всех направлениях и обшаривать очередную скалу или гору чуть ли не целиком. Когда переход был слишком сложным или опасным, они были вынуждены спускать отряд в низины и рассчитывать только на свой сверхъестественный слух и чувства опасности, исходящее от темников словно какое-то зловоние.

Простым людям дорога давалась ещё сложнее чем им. Двое выбыли с маршрута — один неудачно наступил между камней и повредил ногу, вынужден был остаться в лесу, выживать там самостоятельно и не высовываться по крайней мере ещё день или два, пока всё не будет кончено. Под другим порвалась верёвка, и он упал так быстро, что даже Кальдур и Розари не успели среагировать. Его тело убрали на высоту и похоронили под слоем снега, чтобы не терять время.

Не смотря на всё это боевой дух всё ещё оставался высоким. Когда отряд мог перевести дыхание и ландшафт становился ровным хотя бы на полчаса — тут же начинали раздаваться байки и пошлые шуточки. Часть их была неизменно направлена на их одежду — самое лёгкое снаряжение темников, которое только удалось раздобыть в боях, с их цветах и с их отличительными знаками. Даже спустя почти неделю пути эта одежда всё ещё резала глаза, заставляла испытывать напряжение и дискомфорт, и только бесконечный поток шуток помогал расслабится и перестать испытывать тяжесть хотя бы на несколько минут.

Только на ночёвках разговоры смолкали. После установки нехитрых навесов от дождя и приготовления пищи всё старались как можно быстрее отойти ко сну. Не для того, чтобы восстановить как можно больше сил, а просто чтобы не сближаться слишком сильно. Всё понимали, что в такой ситуации друзей лучше не заводить.

Дукан кряхтел позади, утирался от пота и всё чаще останавливался, и внушал всё больше беспокойства.

— Если хочешь, старик, я в миг перетащу тебя назад в тёплую и уютную палатку, — недобро окликнула его Розари.

— Вот ещё! Мои колени не настолько раздолбаны, как твой рот! Просто вообще не скучал по горам. Ну ты знаешь.

— А кто скучал? — встрял Кальдур. Подождал пока Розари нагонит его,а Дукан отстанет, и сказал ей уже тише: — На какой чёрт мы позволили ему тащиться за нами, а? Кажется, у нас был совсем другой план.

— Как будто ему кто-то позволял... — буркнула Розари. — Он же теперь важная шишка. приказы отдаёт. Не переживай. Я его вытащу. Сразу после всего. Ему нужно просто будет прожить пару лишних минут. И я думаю, он справится с этой задачей и не будет кидаться животом на копье. Он кто угодно, но не смертник.

— Это если мы сами уцелеем, — поправил её Кальдур и заслужил испепеляющий взгляд.

— Хватит, — Дукан вдруг собрался с силами, нагнал их, возник как из ниоткуда и прервал заговорческий шёпоток. — Она права, Дурбадур. Я туда не полезу. Я может старый, но умишко-то ещё при мне. Вы оттуда максимум свои задницы вытащите, а все эти эти ребятки уже покойники. Моя жизнь принесёт больше пользы в другом месте. Я тут, чтобы посмотреть своими глазами на их позиции и как быстро они среагируют на вторжение... И чтобы что-то придумать на будущее, когда дело дойдёт до штурма. Я, и ещё двое моих парней, отделимся, когда придёт час, понаблюдаем сверху, да вернёмся неспешно, пока темники не очухались. Обновим по пути карты, да нанесём на них маршруты их патрулей, наблюдательные посты и местные укрепления... А этим солдатикам лучше вообще не знать, что вы умете открывать порталы или как там это называется. Они уверены, что вы с ними на одних условиях туда идёте и разделите их судьбу, какой бы печальной она не была. Не знают, что вы жулики.

Впереди раздались стоны, дорога снова упёрлась в крутой подъём. Кальдур и Розари переглянулись, кивнули Дукану и ускорили шаг.

— Так и не расскажите, что задумали? — бросил он недовольно им в спины. — Специально нас подгоняли же сюда? Часовых нам резали, да даже целые бастионы пограничные и засады устраняли? Хотите нас использовать? Как? Как?

— Разговоры позже, — Кальдур указал в сторону подъёма. — Мы уже пришли. Оттуда уже всё видно.

***

— Да что это вообще за хрень такая? — нахмурился один из храбрецов, рассматривая укрепления. — Неужели они действительно хотели оставить такие ворота? Их же принято делать как можно уже, чтобы враг не прошёл. Бредятина.

— Оставь ты это бесполезное дельце — темников понять, — ответил ему второй. — Они отбитые, вот и всё. Когда всю жизнь живёшь в яме с плотоядными чудовищами башка и не так набекрень съедет.

— Может и не отбитые, но точно своеобразные и любят веселиться, — усмехнулся третий, судя по своеобразным походным историям бывший в миру строителем, а не воином. — Смотрите внимательно. Чёрт с ними, со стенами и башнями, тут они просто просрали целую гору камня, ничего особенного. Смотрите туда, где арка и пустое пространство. Там должно быть что-то... Но такие ворота нельзя построить, ни один материал не выдержит, но тем не менее они пробовали. Сначала они попытались сделать так, чтобы ворота опускались, как мост, начали рыть гигантский ров с той с левой стороны, начали лепить гигантский щит из дерева и обивать его железом, и изготовили огромный ворох кованных цепей. А теперь посмотрите наверх, еще выше, на странную будку, между двумя башнями... Вот же они утомились воздвигать эту конструкцию над аркой, затаскивать туда запчасти и делать агрегат просто чудовищных размером! Который не справился, естественно. Опустить они их смогли, а вот поднять... На расчётах, может, всё выглядело и складно, но в реальности... Чёрт, да я уверен, что эта штука получилась настолько тяжёлой, что даже бледные не смогли оживить её и заставить работать... Затем, ценой невероятных усилий, они распилили первоначальную задумку ворот на две части и попытались повешать её на петлях, но какие должны быть петли, чтобы удержать такой вес? По крайней мере у них хватило мозга перенести всё на землю... Хм... Петель я не вижу, но ставлю на то, что даже не петли подвели их, а само дерево, в котором не смогли удержаться гвозди от такой нагрузки. Распиленные части этой конструкции во-о-он там, и я бы отдал месячное жалование, чтобы разглядеть их поближе. Ничего нелепее просто не существует.

— Ты отсюда узнал всё это? — не поверил первый.

— Нет. Просто увидел груду мусора и подумал, как бы я решал эту проблему. И я допёр до того, что они сейчас делают без месяцев усилий.

— И? Что они делают теперь?

— Вон те громадные полосы окованные металлом будут служить воротами, но не во всю высоту, а метров на десять пятнадцать, так чтобы туда было не просто попасть. Остальное место вверху они оставят незаполненным, по крайней мере сейчас. И в этот раз они будут делать странный механизм. Ворота будут сдвигаться в сторону. И так полагаю в осаду будут просто подпираться изнутри. Не самая простая конструкция, но изящная, этого не отнять. И всегда будет возможность поставить настоящие ворота во всю высоту, если догадаются как это сделать. Думаю, эта задача скорее из сферы колдовства. Но сейчас им нужно как-то перегородить вход, пока мы не напали. Они же тоже не дураки и понимают это. Знают, что наши войска уже близко.

— И что всё это значит? Их можно будет сломать?

— Всё, что было построено, можно и сломать.

— Но?

— Я честно говоря не думал, что темники действительно построят что-то такое, — строитель кисло улыбнулся. — Не поверил рассказам, думал просто Избранные неверно оценили размер... Обрушить эту конструкцию будет не так-то и просто. Крепкий камень и ещё более крепкий раствор, да в таких количествах... Мы можем идти назад. Моих игрушек не хватит, чтобы нанести этому монолиту хоть какой-либо урон.

Раздалось несколько стонов и несколько проклятий. Ставший в секунду ещё более глупым и самоубийственным удар по твердыне всё ещё выглядел выглядел не так уж и плохо на фоне тяжёлого и многодневного перехода назад.

— А если бы хватило? — к дискуссии подключился командир отряда. — Куда бы ты ударил?

— Ну, если делать всё красиво, — строитель задумался, изучая растянувшиеся внизу укрепления, — я бы выбрал слабым местом дозорную башню, и разломал бы её именно со стороны ворот. Она бы упала на вторую башню, и если бы оказалось достаточно прочной, то там бы и застряла, навсегда перегородив верхнюю часть прохода. Чтобы восстановить это дело, темникам бы пришлось сначала обрушить две башни и всё конструкцию ворот и арку, потратить много времени на уборку обломков и затем начать собирать всё заново. Но осадную машину, которая бы смогла зашвырнуть подходящий камень на такую высоту, построить будет едва ли проще, чем такое сооружение. Всё это наука, но на самом деле — плевать на прочность и высоту стен. Подобные крепости беруться измором. Выход лучше перекрыть снаружи, и просто ждать, пока они не передохнут от голода и болезней.

— Нельзя оставлять это пятно на нашей земле, — вставил ветеран, выглядевший лишь слегка моложе Дукана. — Неизвестно, чем они там занимаются и что готовят. Не просто так они это построили. И вы забываете, что у них есть монодоны и эта летающая груда камней, которая когда-то служила Госпоже. Плевать им на нашу осаду будет. И сколько войск они смогут подтянуть к нам с острова Зиль пока мы стоим у ворот, как дураки? Окончание строительства этой твердыни может стать первой вехой падения всего Эррезира.

— Ну-у-у, — протянул строитель. — Если так подумать, не думал, что эту штуку строили дураки. Точнее дураки просто не могли организовать такое строительство... А что там, зачем... Ну допустим, они смогут решить вопросы со снабжением водой и кормить этот город... Может у них и получиться что-то вроде Соласа. Но вы просто не представляете сколько это займёт времени и труда.

— Колдуны могут добыть им воду?

— Наверное, в это я не спец. Но им не нужны колдуны, чтобы добыть воду. Им всего-то нужно перекрыть пару-тройку речушек и направить их через это место. Это сложно, но несколько тысяч лопат и несколько лет времени творят и не такое колдовство.

— А тут много рек... некрупных, но... — помрачнел ветеран.

— Но вдвадцатером мы всё равно ничего не сделаем, — строитель пожал плечами. — Нужно гнать сюда армию, а там уже думать... Хорошо, что мы это увидели задолго перед штурмом. Хотя бы будет время подумать, что можно сотворить с этой громадиной.

— А что делать с этими... как ты там сказал... "подкатными" воротами, — не сдавался командир. — Их же просто так сжечь не выйдет.

— С ними всё проще — нужно просто вывести из строя их механизм. Скорее всего он расположен в пристройке с бок... это набор шестерней, рычагов и верёвок, он горит неплохо. Ну лучше будет каким-то образом повредить салазки, по которым тащат ворота. Без механизма их всё ещё можно будет задвинуть, силой, к примеру, нескольких десятков мулов. А вот без салазок их уже не протащишь.

Строитель увлечённо уселся на корточки, потянул к себе палки и камни, выложил из них две параллельные линии, и поместил на камень, протащил меж веточками.

— Вот так это и работает — всё очень просто. Когда ворота будут закрыты, подпёрты и зафиксированы — вынести их тараном будет так же непросто, как и обычные. Сжечь без магии — сомнительно. Обитое железом и правильно обработанное дерево просто не будет загораться. Да и никто там не позволит сильно с ними копошиться. Но вот когда ворота открыты... Достаточно будет разрушить вот эти палочки, которые направляют конструкцию, и ворота просто упадут.

— Но они смогут это легко восстановить?

— Ну не так уж и легко. Понадобится несколько дней при наличии всех материалов.

— Получается, что мы сюда пришли зря, — подытожил главный. — Временные ворота они легко восстановят, задолго до прихода основных войск. А эту громадину нам никак не одолеть.

— Что за игрушки ты имел ввиду? — к ним подошёл Дукан и протянул командиру уже забитую трубку, чтобы тот покурил и немного успокоился.

— Мои что ли? А. Ну, там ничего прям способного на чудо ребята. Я строил замок одному из... хм высокопоставленных жрецов. Камень в тех местах был на удивление прочным, инструменты ломались, сроки затягивались... ну в общем жрец тот сделал нам партию инструментов, которые не ломаются. И легко дробят любой камень. Но только камень. Пасуют даже перед деревом.

Строитель достал из сумки малюсенький, но изящный гибрид молотка и кирки, подтянул к себе камень толщиной в две ладони и, совершено не напрягаясь, и не выкладывая вес тюкнул его сверху. Камень распался и даже пошёл пылью. Сначала лёгкость с которой монолит поддался все поразился, но потом они соизмерили размер инструмента с работой и расстроились снова.

— Не сработает, если их кирпичи защищены колдовством, — пояснил строитель. — Или если они использовали балки и перекрытия из дерева. Я думал, если их конструкция окажется глупой и держащийся на соплях, то можно будет пробраться туда и срубить быстренько опорную колонну или две. Такого они вряд ли ждут. Могло сработать.

Командир задумчиво затянулся, выпустил дым позади себя в лесок, и передал трубку назад Дукану. Оба они изучали строителя, ожидая, что он скажет дальше.

— Ещё у меня есть штука, которая жжёт металл, да и всё остальное в принципе... но она не колдовская, смесь белого и чёрного сифра, плюс ещё пара неизвестных мне ингредиентов. Если зажать её в плотном кувшине она взорвётся, но силы не хватит, чтобы повредить такое строение. Будь этого всего добра раз в десять-двадцать больше, и не мешай нам темники, мы бы может и обрушили эту штуку.

— Этой горелки хватит на деревянные ворота? — спросил командир.

— Чтобы снести их в сторону? Навряд ли. Даже не подожжет их. Может образуется дыра, или они чуть покоптят, я не знаю.. Едва ли стоит тратить из-за этого жизнь. Глупая была затея.

— Сколько нужно масла, чтобы сжечь их? — спросил Дукан.

— Несколько бочек, чтобы они просто начали гореть. А какая разница? Они же дадут нам подкатить их.

— Не дадут, — мрачно подтвердил Кальдур, скрестив руки на груди. — Но с вами Избранные, и мы сможем многое.

— Даже если так, я думаю вы разочаруетесь от результата, ребята, — строитель добродушно улыбнулся.

— Не разочаруемся, — ответил Дукан. — Ты проникнешь внутрь дозорной башни вместе с Розари, покажешь ей слабые места, и она сделает что нужно. А темники будут заняты пожаром.

— А что сделает-то? — кисло рассмеялся строитель. — Вы вообще меня слышали?

— То, что любит больше всего, — спокойно пояснил Кальдур. — Разрушит. Мы не зря пришли сюда. Нашей силы хватит, чтобы обрушить гору. И это не бравада. Мы с Розари обрушили уже три.

— Какие? — прыснул строитель.

— Храм Госпожи из камня на горе Умудзук. Гора, где располагался монастырь, где содержалась наша королева. И ничем не примечательная гора, названия которой я не знаю. Под ней мы похоронили одного из Наиров. В сравнении с теми кусками камня... эта крепость — пыль.

Холодный и уверенный ответ озадачил строителя, он опустился на колени и снова вернулся к рисунку на земле, камням и палочкам, обдумывая что-то.

— И ещё с десяток крепостей поменьше, — Дукан прокашлялся, поглядывая на молчащую и отстраненную Розари. — Это она стесняется просто. Добродетельствует, хе-х. Мы несколько лет назад немало гарнизонов темникам попортили.

— Я конечно слышал истории о Госпоже и разных Её войнах, — пробормотал строитель подняв взгляд от своих вычислений, — но скажите мне правду, разве может быть в таком маленьком теле заключена столь большая мощь?

Розари закатила глаза от его тона, сняла перчатка со своей блестящей руки, превратила её в одно большое лезвие, изящным прыжком оказалась у валуна, размером с лошадь и рассекла его одним ударом. Пока она прятала назад свою руку под кожу перчатки, строитель встал, внимательно и задумчиво изучил разрез и несколько раз кивнул.

— Это было как для вас взмахнуть мечом, — важно пояснил Кальдур. — Но мы можем куда большее. Мы были созданы сражаться с куда более страшными силами, чем дерево и камень.

— Ха! — гаркнул ветеран, и с победной улыбкой потянулся за трубкой к Дукану.

— Значит, мы всё-таки делаем это? — вопрос командира был скорее риторическим, он сам знал ответ. Храбрецы услышали то, что им нужно было услышать, и заметно расслабились.

Кальдур отошёл от них, встал у обрыва, посмотрел на цель их путешествия и изо всех сил постарался сдержать рвущуюся изнутри дрожь. Ни у кого из этих людей, кроме разве что строителя, не возникло вопроса, что же они тут делают, и как они пойдут в бой с этой громадиной. Они искали способ, нашли его и радовались, словно так, словно эта маленькая пакость способна переломить хребет всем темником. Им хотелось пойти туда. И это при том, что они не были глупцами и понимали, что идти в бой с кайрам — это не честь и не благо, а скорее приговор. Словно оказаться между молотом и наковальней.

На таких невероятных людях все и держится.

И поэтому было так противно и тошно на душе. Кто-то должен будет отвлекать темников, пока троица из светоносного металла рвётся ко Дворцу и Госпоже. Жаль, что это будут такие люди.

— Так, братцы, — Дукан жестом подозвал всех поближе. — Вы сюда пришли как обладатели самых больших яиц во всей нашей армии. Бесконечное моё вам уважение, память и слава. Если вам будет от этого легче... мои помощники записали все ваши имена и скоро всё узнают, что мы тут сделали. Но я не об этом. Никого не буду ни в чем убеждать, но могу сказать вам: когда дело будет закончено, я сдамся на их милость.

От его слов воцарилось молчание.

— Да, — подтвердил Дукан. — Просто смирение — это не про меня. Не хочу я умирать, как герой. Хочу до самого конца верить, иметь надежду и идти к свету. Буду выживать у них. Сколько смогу. Авось увижу из клетки как к этим воротам прорываются красно-белые парни.

— Твоё право, — где-то между иронией и презрением ответил Дукану ветеран.

— Я уже был там, — Дукан посмотрел ему в глаза. — В их плену. И тогда за счёт звания, я у них был не в почёте. Пытают они неплохо. Ко всему привыкаешь, но этот не тот опыт, который я бы порекомендовал получить. Моё дело было до вас это донести. Если кто-то хочет уйти — сейчас самое время. Никто тут вас не осудит.

— Не, — строитель усмехнулся. — Смерть она любит удивлять и приходить, когда ты сидишь без штанов в чистом поле. Как мой дружбан недавно от стрелы темников... Лучше уж я так, чтобы наверняка, и чтобы можно было легенды сложить. Всё равно я ни черта толкового не успел построить. Так разрушу. Я — Гауд, если что. Надеюсь, мне придумают какое-то крутое прозвище. Типа Гауд Губитель... ну или что-то такое.

— Приятно познакомится, Гауд, — Кальдур протянул ему руку, пожал и повернулся к остальным. — Я — Кальдур. Прошу прощения, если не запомнил ваших имён, было не до того в этом чёртом походе. Да и не мне их помнить, пускай помнят поколения.

— Да! — ветеран пыхнул трубкой. — Пускай вспоминают Дрисло из Панонпой!

***

Розари подошла к нему в задумчивости и увела в сторону. Посмотрела на него внимательно, и шёпотом спросила:

— Форма Разрушения? Ты уверен? Сам говорил, что я останусь без защиты. Да и похоронит меня под обломками.

— Нет, конечно! — одёрнул её Кальдур. — О, Великая Госпожа, ты забыла, что нужно учится друг у друга? Если он покажет тебе слабое место, то ты сможешь утащить его в портал. Не строителя, а само место! Стену, например. Или потолок. И сделать это относительно легко несколько подряд.

— Об это я не подумала...

— Хорошо, что подумал я.

Она нервничала. Он улыбнулся её тепло, обхватил за плечи, подтянул к себе.

— Всё будет хорошо, Розари. План пойдёт наперекосяк, но твой разум должен оставаться холодным и стремительным, как твои клинки. Эти чёртовы ворота — лишь прелюдия, они не должны вообще тебя смущать. Это игра, в которой мы принимаем участие, а потом...

— А что нас будет ждать там? — спросила она отчуждённым голосом и отстранилась от него.

— Я надеюсь пара охреневших лиц Наиров и Алазама, — Кальдур нарочно придал себе глуповатый вид, — которые просто не успеют понять, что происходит. Мы ворвёмся в Её темницу, расколем кандалы, и всё... поминай как звали.

— А если не выйдет?

— Встретимся у пещеры, где ты отдыхала, — Кальдур стал серьёзным. — И там уже решим, что делать дальше. Пойми, мы туда идём не драться со всеми, а попробовать вытащить Госпожу. Мы будем избегать боя как только возможно. Пока что. Попробуем взять их хитростью. Хотя бы раз.

— Хорошо.

***

Когда Кальдур вернулся на позицию, спор там загорелся с новой силой. Весь клочок земли был изрисован странными схемами знаний. Строитель то и дело вставал, уходил к обрыву, долго и щурясь смотрел на него, возвращался и рисовал снова. Похоже, пытался представить, что внутри и хотя как-то подготовиться.

Ветеран, командир отряда и первые его помощники тут же рядом чертили планы стены и клочка лагеря темников, которые можно было разглядеть с высоты, их разговор был куда мрачнее и по большей части состоял из ругательств и проклятий.

— Темники видят в темноте! Так? Так! И какой нам смысл ждать ночи? Может, они при свете дня слепошарые.

— Ты же знаешь, что нет! И в темноте они видят так себе, достаточно чтобы ориентироваться и заметить движение, но не достаточно, чтобы разглядеть нас, если мы будем осторожны и хорошо прятаться! Сто раз мы это проверяли снимая их караулы!

— Это мы зелёных душили темников. А там кто охраняет хрен пойми! Я слышал, что старые ветераны у них ещё с Шестой тут шастают. А это совсем другие ребята! Тогда они молодые были, прошли мясорубку, видели всякое и заматерели, как и мы!

— Но тут-то они нас не ждут! Они думают, что мы в недели пути, и что мы стоим лагерем и никуда не пойдём, потому что нас слишком мало для удара!

— Ну и так-то на нас их форма будет. Забыли, что мы тащим на своих горбах всю дорогу?

— Ага, форма, твою мамашу! И абсолютно никакого понимания о маршрутах их патрулей, которые скорее всего постоянно меняются. А то они такие тупые и слепошарые, чтобы их форма провела! Даже издалека! Будем выделяться даже так!

— Это всё не нужно, — Кальдур подошёл ближе, наступил на их рисунки и словил пару рассерженных взглядов. — Я проведу вас.

— В смысле ты нас проведёшь? Ты знаешь какой-то обходной путь? Равнина-то одна, там ни черта нет! А если мы пойдём по горе с противоположного склона — это займёт ещё недели две. Если мы там все непорасхреначимся!

— Нет. Мы просто спустимся туда и пройдём, — спокойно пояснил Кальдур. — Прямо перед их носом. У меня есть сила, чтоб сделать нас незаметными. Я же сказал, что мы сможем многое.

— И как это всё будетвыглядеть? — недоверчиво спросил главарь. — Мы просто пойдём туда, пригнув голову и перебегая от камня к камню?

— Для нас — примерно так и будет выглядеть. Темники, которые будут смотреть в нашу сторону — ничего не увидят. Только бледный колдун сможет нас заметить, но ему ещё надо будет знать, куда смотреть и когда смотреть. Так что, я думаю, всё пройдёт без сучка без задоринки. Единственное — мы пойдём за часа четыре до рассвета. Как раз окажемся около их блокпостов, когда теней будет очень много. Идти сейчас — плохая идея. Ночью к патрулям темников добавятся порождения Мрака. Лучше нам избежать их присутствия. Они чувствуют куда острее людей.

— А какого хрена ты нас так всю дорогу не вёл? — командир покачал головой и усмехнулся. — Силы экономил, сучёныщ. Ладно, понимаю... Ручаешься, что всё пройдёт гладко?

Кальдур призвал часть доспеха, покрыл руку металлом и опустил её к земле, где была тень от большого валуна. Его рука стала частью тени и перестала выделяться на фоне земли, по отряду прошёл суеверный шепоток.

— Да. Это чудо простое, я легко проверну его для всей нашей компании. Я уверен. Уже делал так, пусть и с меньшим количеством людей.

— Думаю ты сам понимаешь, что мы все буквально отвечаем головой.

Кальдур кивнул.

— Мрак меня дери! — подал голос один из помощников. — А чего вы же так быстро головы сложили, братцы! Вот бы вас сотенка была таких умельцев, мы бы темников...

— Ладно, — командир махнул рукой. — Скоро выходим. Избранный обеспечит нам нечто вроде завесы, за которой темники нас не увидят. Кто ходил в бой с чародеями и жрецами помнит, что они умеют. Это будет что-то похожее. Но это не значит, что можно расслабится, издавать звуки или кривляться! Если кто-то пнёт в сторону темника камень или неудачно подскользнётся или перданёт — нам кранты. Мы идём максимально тихо и скрытно, как договаривались и не смотря ни на что. Огибаем их патрули и даже одиночек, стараемся не выдавать себя максимально долго и не делаем глупости!

— Не пердеть и не дышать! — тихо рявкнул ветеран.

— Избранная девчонка, двое добровольцев и Гауд пойдут в башню, — продолжил командир. — Строение не выглядит готовым, на стенах нет гарнизона, только патрули и строители. Но наверняка там есть часовые, их нужно будет тихо убрать. Затем, у вас будет полчаса чтобы найти слабое место и начать бить его. Тем временем, наша команда будет оставаться где-то в укромном месте около ворот. Как только стемнеет мы минует ворота, идём к их сладу, режем часовых, берем одну бочку с маслом на два человека, возвращаемся и устраиваем там пожар.

Как только ворота загорятся — каждый сам за себя. Не надо стоять там и бить темников, их сбежится целая армия. Бегите и прячьтесь, а там как повезёт. От собак есть средство, им намажемся перед самым выходом. А там уже дело удачи.

— Думаешь, кто-то выберется? — усмехнулся старый ветеран.

— Думаю, моя жизнь в руках Госпожи. Была, есть и будет. Я могу только не посрамить её.

Ветеран уважительно кивнул, скорчил такую же пафосную мину, закатил глаза и пустил ветра под общий смех.

***

— Выходим. И с этого момента, чтоб ни чиха. Лучше глотку себе порежьте сразу.

Под суровым взглядом командира отряд выстроился по двое, подождал, пока Кальдур не закончит последние приготовления, заметно поумолк и собрался. Лишнее оставили в лагере, напялили нелепые плащи темников и самые лёгкие кожаные их доспехи, перекинули оружие и сумки на их манер. Кальдур кивнул командиру и они начали движение.

Вскоре деревья, прикрывавшие их кончились, они оказались на крутых и каменистых спусках, полностью открытые и более чем заметные с расстояния.

— Ну? — спросил командир Кальдура, идущего в середине. — Уже можно запевать похоронный марш?

— Всё нормально, пока мы в тени горы и двигаемся быстрее солнца, — раздражённо ответил Кальдур. — Нас не видно. Не разбредаться! Чем дальше от меня отходите, тем хуже эффект.

— Всем ясно? — гаркнул командир. — Дальше десяти метров не уходить! Идём цепочкой, ближе друг к другу. И смотреть под ноги, етить твою мать!

Внизу, на равнине, они остановились почти на полчаса — на всякий случай высматривали патрули, и только убедившись, что по выбранному маршруту и муха не пролетит, снова начали движение. На всякий случай они использовали любое укрытие, встреченное по пути, сначала продвигались быстро, но затем им пришлось выбирать дорогу ещё тщательнее. Серая галька под ногами оказалась полна песка, и семнадцать пар ног подымали достаточное облако пыли, чтобы его стало заметно издалека.

Ещё за пару часов они оказались совсем уж рядом и пошли вдоль стены.

— Чёрт, а строитель был прав... — шепнул один из бойцов. — Какая громадина, как мы её разрушим?

— Твоё дело маленькое, — шепнул Кальдур. — Видел когда-нибудь, как муравьи в домах полы прогрызают и они рушатся?

— Ну видел.

— А кряхтящий старик-то куда подевался? — заинтересовался другой.

— У него своё задание, — оборвал их всех командир. — Потом наговоритесь. Ссытесь тихо и молча, етить вас за ноги!

Писк сверху вдруг полоснул по ушам. Двое из отряда инстинктивно выпрямились и потянулись за арбалетами. Розари медленно выпрямилась во весь рост, всматриваясь в небо.

— Гадокрыл! — выругался ветеран, мотая головой в поисках укрытия.

— Тихо! — рявкнул Кальдур. — Они нас тоже не видят!

— Лучше не двигайтесь, — шикнул на всех капитан. — У них острое зрение. И ни звука.

Писк повторился снова, и из-за стены выпорхнули две тени, быстро набрали высоту и понеслись к горам. Отряд наблюдал за их полётом с напряжением, не отрывал глаз и слишком уж увлёкся зрелищем.

— Всем замереть! — шепнул командир едва слышно.

Отряд ещё больше прижался друг к другу, кто-то встал на колени, кто-то даже лёг, но все уже чувствовали вибрацию, которая передавалась по земле от сотен ног.

Чуть подальше от них, так же паралельно стене, по протоптанной дороге двигались три отряда темников, каждый по сотне человек. Они не особо соблюдали построение, ещё не были покрыты пылью, громко переговаривались и смеялись, и честно говоря напоминали их отряд в самом начале похода.

Все они прошли мимо, но последний отряд замедлился. Темник-командир последней сотни шёл вперёд так же озираясь на стену и поражаясь её размерам. Его взгляд скользил от основания до самой вершины раз за разом, пока вдруг не зацепился за то, что ему не понравилось.

Ровная цепочка следов слишком далеко от дороги.

Он отдал пару команд. К нему подбежали четверо, он махнул им рукой на следы, стену и дорогу. Четверо сошли с тропы, подошли к следам и остановились, внимательно их оглядывая. Двое пошли в ту сторону, откуда пришёл отряд Кальдура. Двое направились по следам вперёд, заходя им в спину.

На их лицах застыла тревога, они оглядывали окрестности, оборачивались на своих и вели себя достаточно нервно, чтобы ветеран потянулся за ножом и замер лишь под строгим взглядом командира.

Кальдур молча встал, не обращая внимания на шипение бойца рядом, выпрямился в полный рост, и быстрыми шагами, почти бегом покрыл расстояние от их позиции до дороги. Вернулся, не сбавляя темпа, и проделал этот ещё раз, словно бы двое человек вернулись на дорогу темников и продолжили свой путь по ней. Никто пока не смотрел в эту сторону и не увидел облачко пыли, которое поднял Кальдур.

Темники подошли ближе, остановились в нескольких метрах от них, изучая следы и разговаривая на своём языке. Один из них расслабился, увидев, что следы снова уходят на дорогу, махнул рукой и рассмеялся.

Второй из них ответил раздражённой репликой, повернулся к стене, подошёл ещё ближе, встал вплотную, почти коснувшись ножнами сидящего неподвижно бледного и испуганного Гауда. Полоснул взглядом по месту, где сидели Розари и командир, скривился, что-то обдумывая и выглядывая. Замер.

И потянулся к своим штанам.

Достав своё хозяйство и насвистывая песенку, он начал отливать и с каждой каплей становился всё расслабленнее. Розари всё побледнела и была готова остановить нелицеприятное зрелище, но капитан выставил вперёд руку, сдерживая его. Второй темник пожал плечами и занялся тем же самым. От резкого звука первый вздрогнул и на секунду даже прервал процесс. Едва слышно скрипнули зубы командира, а кожа на ножнах ветерана снова скрипнула. Кто-то из отряда всё-таки не сдержался.

Темник скривился от запаха, обернулся через плёчо к своему напарнику и они обменялись парой реплик, то ли подкалывая друг друга, то ли обвиняя. Почти синхронно они закончили, поправили одежду и пошли к своим. Вторая двойка так же вернулась, не найдя в следах обуви темников ничего необычного. Они подумали, что это просто какой-то развед отряд вернулся и немного сбился с пути в темноте или от усталости.

Когда оказались далеко, раздались вздохи облегчения.

— Глотку резану, собачий сын, — шепнул командир не удержавшемуся бойцу и свернул глазами на трясущегося от немого смеха ветерана. — Ждём предрассветного часа тут. И действуем по плану.

***

— Двенадцать несущих колон! Двенадцать! — в ужас закричал Гауд.

Розари хотела было шикнуть на него, но поняла, что это уже не имеет никакого значения. Внутри башни все темники были мертвы, а снаружи уже разгорался пожар и были слышны крики со всех сторон.

— Нужно снести хотя бы шесть! — не унимался строитель. — Те, которые ближе к вратам. Сможешь сделать это?! Сможешь?!

— Я попробую, — отмахнулась от него Розари. — Отойди подальше, чтобы не задело!

Бледный Гауд подчинился. Заставил себя пройти вдоль стены, держась за неё рукой, повернул за угол, чуть не расстелился, поскользнувшись на луже крови, и остался в соседнем помещении, бледный и едва дышащий.

Розари подошла ближе к первой из колон, уходящих в стену, закусила губу и призвала Форму Пространства.

Она тут же ощутила холод по всему телу, протест Красной Фурии, и предательскую слабость. Чем больше создавался портал, тем больше расходовалось энергии. Колонна была настолько широкой, что портал пришлось увеличивать вчетверо. Чёрно-фиолетовая вспышка поглотила её и выплюнула в невесомость, она немного покружила в темноте, разглядывая как в сторону от неё улетает кирпичная глыба, всё сильнее распадаясь на части, и вернулась.

На нижних этажах снова зазвенели мечи. Те двое, которых их дали на всякий случай, и имена которых Розари к своему стыду пропустила мимо ушей, удерживали вход на удивление долго. Темники ещё не поняли, что происходит внутри, но когда поймут — пошлют на штурм целый отряд, а не пару часовых или разведчиков. И вот тогда защищать им спину будет некому.

Нужно ускориться.

Розари подошла ко второй колонне, обхватила её руками и открыла портал.

***

— Осталось две. Давай же соберись, Розари, нужно ещё раз, — мутное пятно, уже не похожее на Гиада склонилось над ней и перегородило зарево пожарища, проникающее в комнату через окно, и отступающее перед заревом рассвета. Раздавались крики, звон мечей, топот ног, треск горящего дерева и звук, который ни с чем нельзя было перепутать, тонкий и чиркающий, почти поющий — звук лезвий из светоносного металла. Внизу сражался Кальдур. А значит, у неё есть ещё немного времени.

— Погоди, дай дух перевести, — прошептала Розари.

— Нету у нас времени, девчонка! Соберись!

— Не могу пока, Мрак тебя дери, — она оттолкнула от себя строителя и попыталась задышать спокойно.

— Они нас ждут! Ждут, пока башня рухнет! Никто не отступает, понимаешь!

— Сейчас уже рухнет, достал.

Ей понадобилась ещё минута, чтобы встать, опираясь спиной на стену. Ноги её уже не держали, Красная Фурия подрагивала внутри, дыхание стало хриплым и отрывистым, тело не гнулось и всё было заторможенным. Она подошла к колонне, скользнула взглядом по частично обрушившийся и покосившийся стене, через дыры в которой уже могли проехать лошадь, и грязно выругалась.

Почему эта штука ещё стоит?

Злость поднялась у неё внутри, она крикнула, прижалась грудью к камню, обхватила его руками, зажмурилась...

И ничего не произошло.

— Я больше не могу? — с удивлением прошептала Розари.

Ноги подкосились, она упала на пол рядом с колонной и задышала ещё тяжелее. Внутри Красной Фурии просто не осталось энергии, каким-то чудом она ещё не потеряла форму, но ей нужно было время восстановиться.

Хотя бы несколько минут.

Неприятное чувство обиды и предательства нахлынуло на неё, но прежде чем она пустила в голову другие мысли, её словно хлыстом ударило что-то ещё.

Тревога. Опасность. Страх. Холод. Отчуждение.

Она закусила губу до крови, прогоняя наваждение, но оно никуда не отступало, только становилось плотнее и твёрже, повисло в воздухе, она не хотело верить, но Гиад, смотрящий в окно, вдруг крикнул:

— Там что-то ещё! Какое-то чудовище! Какой-то воин в доспехах, но не человек! Такой высокий! Идёт к нашим! Темники больше не атакуют! Ждут его.

— Воин, значит... — прошептала Розари, пытаясь подняться. — У него дубина? Огромная такая, да?

— Нет! — Гауд пригляделся. — У него молот. Маленький для его тела. Я думаю, это Наир, девчонка! Что нам делать?

— Тебе нечего, — холодно ответила Розари и наконец оказалась на ногах. — Что-то мы тут подзадержались. Уходи. Я закончу тут всё одним ударом.

— Не уйду, пока не рухнет, — твёрдо ответи Гауд.

— Уходи, или я выкину тебя через эту дырень.

Её доспех поменял цвет, зрачки Гауда расширились, он подскочил к ней и схватил за руку.

— Кальдур, сказал мне, чтобы ты не смела! Делай всё, как оговорено!

Она попыталась смахнуть его как букашку, но лишь отвернулся и склонил голову, готовый к тому, что она даже ранит его.

— Чёрт с тобой! — прошептала Розари.

Отозвала Форму Разрушения, явила клинки и обрушила их на колону.

***

Клинки вгрызались в камень, высекали искры, наносили ему глубокие порезы, застревали внутри и выходили с трудом. Она была слишком слаба, чтобы нанести хороший удар, ковыряла их словно неприятное блюдо, и не могла заставить себя поторопится.

Чувство тревоги и холода накатывало всё сильнее, и казалось пило из неё последние силы. Она чувствовала такое же тяжёлое дыхание Кальдура, и пустоту, забирающуюся ему внутрь, словно мерзкая многоножка.

Она видела его глазами.

Темники застыли полукругом, прижав остатки отряда к одному из строений. Их было много, сотни, и десятки их тел лежали так же полукругом. Без Кальдура всё бы закончилось очень быстро, и даже с новым чудовищем темники больше нападать не хотели, ждали пока падёт Избранный в схватке с равным соперником.

Новый Наир был на две головы выше Скорби, пусть и не так широк в плечах. Его руки, ноги и шея выглядели слишком длинными в сравнении с телом. Его доспехи были гладкими, покрытыми резными узорами цветов и лиан, а вместо шлема, его лицо прикрывала глухая маска, в которой не было и щели. Он был вооружён молотом на длинном древке, но скорее изящным, чём грузным и ужасающим. Он "смотрел" поверх голов, то ли выбирая жертву, то ли не обращая на них никакого внимания.

Из всего отряда осталась больше половины, остальным хватило мозгов дать дёру при первых языках пламени, как и было оговорено. Но остальные, включая и Кальдура, смотрели на чудовище заворожённо, словно на змею, покачивающуюся из стороны в сторону, которая вот-ужалит, неотвратимо и неминуемо.

Силы немного вернулись к ней, она схватилась за колонну, но замерла, вспомнив о Гауде. Нужно было вытащить и его. Как-то.

— Иди! Я все сделаю! — крикнул Гауд и выхватил из рюкзака свою смешную кирку. — Я закончу здесь. Спаси своего собрата. Вы ещё многое сможете сделать с такой силой! Вы должны жить!

Подбежал к последней колонне, с остервенением ударил ей, ещё раз и ещё. Кирпич, размером с голову коровы, отломился, упал ему почти что на ногу, разлетелся в щепки, но их осталось ещё много. Гауд ударил ещё раз и заорал ей:

— Иди же, Мрак тебя дери как сидорову козу! Иди и расскажи всем, что Гауд из Солармо родился строителем, а умер Губителем! Я обрушу эту башню! Я принесу погибель всей этой крепости!

Она кивнула ему, открыла портал, ушла в него вместе с колонной, вынырнула рядом с Кальдуром, развернулась вокруг своей оси, разбрасывая почву и траву и отшвырнула каменную громаду в нового врага. Тот неряшливо отмахнулся рукой, разбил глыбу на множество осколков и продолжил идти надменно, отстранённо и смотря поверх их голов.

Кальдур подхватил Розари, у которой подкосились ноги, прижал к себе, поставил плечом к плечу. Стиснул зубы, встал пошире, приказал клинкам стать ещё длиннее, и попытался успокоить дыхание.

Камни позади уже падали какое-то время, но теперь со стороны башни раздавалась целая канада, которая вдруг стихла на мгновение. Кальдур обернулся и вздрогнул. Ему на секунду показалось, что перекошенная башня пришла в движение и со стремительной скоростью падает ему на голову.

В воздух поднялось облако пыли, которое вмиг скрыло всё.

— Бегите! Бегите же! — рявкнул командир откуда-то со стороны.

Раздались крики и кашель, их противник скрылся из виду, он переглянулись с Розари, готовой сражаться даже в таком состоянии, отрицательно покачал головой. Нужно было идти дальше.

— Ксикс! — призвал он.

— Ксикс! — тихо повторила Розари.

Виденье 52. Конец всего сущего

Небесный Дворец приближался стремительно.

Ветер свистел и бил по их маскам, земля удалялась, и стена, и обрушенные ворота, и маленькие фигурки людей казались всё более ничтожными в сравнении с громадой горы подпирающей небо.

Ксикс рвался вперёд, от него шла вибрация и тихий гул, которые иногда срывались в странное металлическое рычание. И Кальдур, и Розари цеплялись за бока зеркана, что было сил, им всё время казалось, что они сползают вниз и вот-вот начнут падать, как падал Скорбь, барахтаясь и цепляясь за бесплотный воздух.

Но светоносный металл держал их крепко.

Монодоны предсказуемо занервничали от появления в небе нежданного гостя. Завыли протяжно и гулко, пришли в движение, натянули цепи, попытались оттянутся в стороны, но хватка кованного металла была слишком прочной. От их усилий Дворец накренился, начал медленное движение вокруг своей оси и устремился на сближение с отвесными склонами горы.

Они были так высоко, что уже не слышали криков ужаса внизу, до них не долетали одинокие стрелы и арбалетные болты, бледные колдуны не могли дотянуться до них, и даже кричащие где-то рядом вирмы, не послушали своих всадников и спасовали перед их полётом и перепуганными монодонами.

На несколько мгновений Кальдур ощутил восторг, чувство свободы и вкус приближающейся победы.

Когда до Дворца осталось рукой подать, когда они уже увидели отдельные здания и начали искать цель, куда они ворвутся первым делом, Ксикс вдруг заметно замедлился и стал трястись в разы сильнее.

— Давай же, Ксикс! Вперёд! Не бойся! — крикнула Розари, и ударила его ногами в бока, словно тот был упрямым мулом.

— Это не он, — ответил Кальдур, вертя головой и пытаясь понять в чём дело. — Двигаться стало тяжёло. Какое-то колдовство.

Она это тоже чувствовала, но не желала принимать. Их скорость спала практически до нуля, Ксикс застревал всё сильнее, словно муха тонущая в капле смолы. Его тело рывками извивалось, пытаясь продвинуться ещё хотя бы немного, но всё было тщётно.

— Не получиться! Назад, Ксикс! — приказал Кальдур.

По телу зеркан пошла рябь, от хвоста до головы металл его раскалился волной, стал мгновенно красным, а потом белым. Без всякого предупреждения его змеиное тело изогнулось, он открыл пасть, и вдруг раздался оглушающий гром. Испугаться они не успели, вспышка ослепила их, звук оглушил, и языки молний устремились от зеркан и ударили в сторону Дворца. Запахло свежестью и гарью одновременно.

Нотки тревоги всё сильнее звучали внутри, Ксикс не спешил спасаться, а Кальдур потратил несколько драгоценных секунд, пытаясь проморгаться и разглядеть хоть что-то. Утреннее солнце заволокло тучами, от молний зеркан началась какая-то цепная реакция — голубое небо посерело, затем окрасилось почти что в чёрный, а Дворец и всё пространство вокруг них вдруг начало заполнятся тяжёлыми и непроглядными тучами.

— Ну всё, Ксикс! Поворачивай! — закричал Кальдур.

— Что происходит? — когти Розари впились Кальдуру в спину. — Почему он не слушается?

— Я не знаю!

— Что нам делать?!

Зеркан вдруг перекосился ещё сильнее, он изогнулся кольцом, словно пытаясь цапнуть себя за хвост, его всадников дёрнуло так, что они на несколько мгновений перестали понимать где верх, а где низ. Дёрнувшись в последний раз, Ксикс застыл в воздухе окончательно, огласив окрестности разозлённым и раздосадованным рыком.

Колдовские тучи стали только плотнее и скрыли большую часть Дворца. Чувство тревоги внутри Кальдура выросло до такого размера, что ему захотелось расцепится с Ксиксом и просто лететь вниз к земле, но быть подальше отсюда. Он мотал головой, пытаясь высмотреть в темнеющем пространстве приближающуюся угрозу. Его острое зрение впилось в небольшую фигурку спокойно идущую по перекошенному полу потревоженного Дворца. Невысокий рост, худоба, смертельно бледная кожа, копна чёрных волос, игнорирующая порывы ветра, расслабленная и надменная поза, странная облегающая одежда.

Алазам.

— Назад, Ксикс! Уноси нас отсюда, Мрак тебя раздери!

Зеркан наконец-то послушался, может и не Кальдура, а просто здравого смысла, попытался прокрутить своё змеевидное тело в пространстве в обратную сторону, но его только сильнее сжимало, будто бы в тисках.

Алазам дошёл до края платформы, остановился, и чуть наклонив голову, осмотрел их, висящих в воздухе и беззащитных. Он недовольно покачал головой, посмотрел вниз и вычертил рукой странный знак. Дворец прекратил своё неспешное вращение и в несколько рывков выровнялся.

На этот раз Алазам не придумал никаких пафосных и издевательских речей. Он почти не смотрел на них, просто занимался своими делами, и от этого злость и страх продирали только сильнее.

Кальдуру оставалось лишь елозить зубами друг о друга. Он не мог открыть портал к этому ублюдку, оказаться рядом и полоснуть ему лезвием по горлу. Они были всего в нескольких метрах друг о друга, но точка назначения была скрыта колдовством и доспех не мог построить туда путь.

Закончив дрессировать монодонов и устранять беспорядок, Алазам снова посмотрел на них, поднял вверх руку, провёл ей по воздуху и просто смёл их, как игрушки со стола.

Светоносный металл расцепился, Кальдура ударило словно тараном, завертело в воздухе и он ничего не смог сделать.

Они падали, как падал Скорбь.

***

Удара о землю он не запомнил.

Только писк в ушах, темноту в глазах, которая долго не отступала и сменилась на размытые карусели из тусклых цветов, и боль с тяжестью по всему телу. Он рывком оказался на ногах, как только вспомнил что происходит, и тут же пожалел об этом — стоять ровно он не смог, покачивался из стороны в сторону, тело умоляло его снова упасть и не бороться, но хотя бы ноги были ещё при нём.

Разрытая почва скользила и несколько раз предавал его, он выбрался из кратера ползком, ища глазами Розари.

Первым увидел Ксикса. Зеркан торчал из земли наполовину, вокруг него никакой ямы не было, и это был плохой знак. Он не смог рассеять энергию падения, а может даже и не умел. Ударился в неё словно копьё.

— Вставай, Ксикс, нам нужно убираться отсюда!

Змеиное тело не двигалось, и Кальдур в очередной раз проклял причудливое создание. Если бы он хотя бы дышал, можно было бы понять, мёртв он или ещё нет. Кальдур хотел было подойти ближе, схватить его и начать тащить, но...

Что-то оторвало его от земли, запустило в короткий полёт и вновь ударило о почву. Лязгающий звон, который он услышал, где-то в тот же момент, выдал удар металла о металла.

Высокий Наир, снова раскрутил свой молот, оказался рядом и врубил своё оружие в грудь Кальдуру. И если удары Скорби были сравнимы с тяжестью горы, которая обрушивалась на всё тело, то это оружие било прицельно в одно место. Металл доспеха не выдержал, вдавился вовнутрь где-то в районе солнечного сплетения и лишил Кальдура возможности вздохнуть.

От второго удара он ушёл кувырком, ещё раз услышав, как треснули его рёбра, и умоляя доспех скорее вернуть форму и залечить его раны. Третий удар он блокировал лезвием, ответил уколом в живот, не удивился, что выкинутый в спешке клинок не причинил никакого вреда доспехам Наира, и от прыгнул так далеко, как смог.

Что-то происходило вокруг. Тяжёлые, почти чёрные облака опустились к земле и отрезали от мира поле, на которое упал Кальдур. Наир замер напротив него, взвалив молот на плечо, словно припоминая Скорбь и издеваясь над ним.

В нескольких метрах от них расцвета чёрно-фиолетовая вспышка, и из неё выбросило Розари.

— Зачем ты вернулась за мной? — крикнул Крикнул, так же собираясь с силами для прыжка. — Уходи!

— Я не возвращалась! Я не могу уйти отсюда!

Он прыгнул. Сначала к ней. Схватил её за руку и тут же снова призвал Форму Пространства. Он хотел оказаться как можно дальше от всего этого. В своей деревне. В том, что от неё осталось. Или даже дальше. В той хижине на болотах, о которой никто и не знает.

Вспышка захватила их и клочок травы под ними, они закружились в черноте, и тут уже ударились, словно о стену.

Кальдур вскочил в нескольких метрах от места с которого должен был убраться, тут же снова схватил Розари и повторил попытку.

— Какого чёрта?!

— Всё пути закрыты! — всхлипнула Розари. — Мы здесь погибнем!

Злоба поднялась в нём, он хотел крикнуть ей, что они выберутся, пускай для этого им придётся зарыть в землю ещё одного Наира, но вдруг осёкся.

Из плотной дымки показались ещё фигуры и застыли полукругом. Их стало шестеро.

Тот высокий, с молотом, что напал на Кальдура, и не претендовал на роль главного. Остался стоять у самого края.

По правую руку от него вышла женщина, высокая, но хрупкая, настолько угловатая, что сошла бы за уродливую марионетку. Её суставы двигались под нечеловеческими углами, длинные пальцы заканчивались длинными же когтями, и даже волосы её были острыми и угловатыми, как и прорези на её маске.

Рядом с ней встало бесформенное нечто, что можно было назвать толстяком, если бы оно имело жир и кожу. Его доспехи скорее напоминали клетку, в которой на показ выставляли отвратительное содержимое, оно было вооружено плетью, а шлем его был живым и скорее напоминал собачью голову, отлитую от металла и заливающуюся нескончаемым смехом.

Четвёртое место заняла женщина, сгорбленная словно старуха, в латах чернее Бездны, скрипящая при каждом движении, и дымящаяся словно тени, в которых путешествовал Кальдур. Смотреть на неё было неприятно, словно бы она обжигала, не смотря на то, что совсем не излучала света.

Пятый появился из неоткуда, словно бы он всегда был частью этого перепаханного поля. Он сидел неподвижно, обхватив колени руками и смотрел в пол. Он выглядел сокрушённым, печальным и не имел оружия, и от взгляда на него на душе становилась так тошно, что хотелось опустить своё.

Последним из тумана выполз рыцарь от одного вида которого было страшно. Он добрался до своих товарищей, сел на корточки и взвалил на плечо обломанный под острым углом меч, и огласил окрестности свистом, которой мог издавать только рой насекомых.

Наиры, которые пленили Госпожу. Их стало даже больше. Все шестеро, оставшихся в живых, были здесь.

Вот так выглядит конец.

Кальдур столько раз пытался пожертвовать собой, но всегда это был поступок от сердца, с которым ему было совершенно спокойно, и ничего другого он перед собой не видел. Теперь его голова работала лихорадочно, пытаясь понять, где они ошиблись, с какого момента нужно было все переиграть, что могло бы быть дальше...

Он не хотел пускать в голову мысль о том, что никакого дальше и не будет. Это последняя остановка, сейчас их просто убьют и всё, и не будет больше ничего.

Их борьба и это долгое изматывающее путешествие наконец-то закончится.

Но почему-то никакого облегчения он не чувствовал. Только панику. И лихорадочный поток мыслей.

Змеевидное тело Ксикса шевельнулось, и к своему ужасу Кальдур вдруг понял, что всё это время Наиры смотрели вовсе не на него с Розари, а на беззащитного теперь зеркан.

И как только он шевельнулся они напали все разом.

***

— Где мы? — простонал Кальдур, пытаясь сфокусировать зрение.

Голову ломило, картинка в глазах прыгала и двоилась, тело было предательски слабым и почти не слушалось. Он вытянул руку, коснулся чего-то холодного и шершавого, подтянулся и смог сесть, прислонившись спиной к странной конструкции.

— В клетке, — тихо ответил голос Розари. — Ты живой там? Почти и не дышал... и не двигался.

— Живой-живой, — пробурчал Кальдур, пытаясь ощупать непослушной рукой тело и понять насколько он переломан.

Крови не было, не свежей, не засохшей, за исключением пары глубоких и ещё влажных ссадин, рёбра и внутренности не торчали, что было так же хорошим знаком, и только в области шеи он нашёл нечто, чего там быть не должно. Сначала он подумал, что это часть тела, что он так сильно переломался, что его голова, шея или лицо представляют собой месиво из плоти и костей. Но предмет был слишком большим, твёрдым и воспринимался чем-то чуждым. Кальдур раз за разом ощупывал его, пока не догадался оттянуть его в сторону и рассмотреть.

Ошейник.

Тяжёлый, с кучей острых граней, с выдолбленными колдовскими письменами, сделанный, похоже, из камня или металла. Чёрного металла.

Он оставил ошейник в покое, с трудом переборол новый приступ тошноты и слабости, и понял, что дело не только в тяжёлом дне и этой штуке на его шее. Он испытывал тревогу по ещё одной причине. Он не чувствует Серую Тень.

Совсем.

Будто бы она покинула его снова и он снова стал обычным смертным. Смертным, который может легко умереть. И которому лучше вообще никогда не попадать в неприятности.

В первые секунды эта мысль повергла его в ужас. Он лихорадочно пытался вспомнить, а был ли вообще процесс отделения и могло ли это вообще произойти без его ведома, пока он был без сознания.

Стоп.

Серая Тень говорила, что они неразделимы.

Это значит, что она мертва? Но тогда Кальдур должен был погибнуть первым. Это он слабое звено этой цепи.

Бред какой-то.

Он задышал натужно, пытаясь успокоится и найти хоть какую-то точку опоры. Розари, сидящая у прутьев напротив, выглядела ещё хуже. В её глазах стояли слёзы, она тихо всхлипывала и утирала нос. Нос выглядел поломанным, от переносицы в сторону глаз и выше расходился сплошной синяк, её тело вообще покрывало множество синяков и почти что зон почти что чёрной кожи, а её шею венчал такой же ошейник, как и у него.

— Что случилось? — спросил Кальдур, пытаясь разобраться в запутанных воспоминаниях.

— Мы всё просрали, вот что случилось, — она попыталась вернуть голосу былые издевательские и ядовитые нотки, но он предательски дрогнул.

— Алазам...

— Ты правда не помнишь?

— Нет.

— Хорошо тебе, — Розари снова задрожала и всхлипнула. — Они били нас, пока доспехи не потеряли форму... Ты отключился первым. Но сперва они добрались до Ксикса. Разорвали его на части... Великая Госпожа, от него вообще ничего не осталось, только ошмётки... Он мёртв. Совсем мёртв.

— А почему мы ещё живы?

— Я не знаю...

— Ты... ты тоже ничего не можешь, да? — спросил он с опаской, хотя и так знал ответ. — Они что-то с нами сделали... ты чувствуешь Красную Фурию?

Она отрицательно покачала головой.

Глаза его наконец собрались в кучу, и он смог увидеть то, что было за пределами клетки. Сначала красное предзакатное небо, обрезанное громадой горы и чуть меньшей громадой невероятных стен твердыни, а потом военный лагерь вокруг и окружающие его вечерние огни целого города.

— Великая Госпожа... сколько их тут.

Розари не ответила, а Кальдуру только и оставалось, что водить беспомощным взглядом, пытаясь разобраться в бурлящей вокруг жизни темников.

Они проиграли.

Целиком и полностью. Ксикса больше нет. Нет возможности добраться до Госпожи. Нет возможности убраться отсюда и придумать новый план. Нет возможности ни на что. Они вообще ничего не могут сделать. И у них нет никаких союзников, которые бы могли сделать хоть что-то.

Это конец.

Только их почему-то ещё не убили.

— Так странно себя чувствую, — Розари нервно дёрнула за тяжёленный и натиравший ошейник и скривилась.

— Я знаю, девочка, — Кальдур попытался сглотнуть высохшим горлом и сделать свой голос ласковым. — Словно чего-то не хватает, руки или ноги.

Он осёкся, глядя на обрубок, который она прижимала к груди, и неслышно выругался, проклиная свой длинный язык.

— Ты это как бы чувствуешь всё ещё... и в то же время ощущаешь потерю, — она и бровью не повела, подхватила разговор. — Не помню жизнь до Красной Фурии. Не помню, что чувствовала и как жила. А сейчас я такая слабая. Порезы не заживают. От них всё ещё больно. И рука кажется начала воспаляться опять.

— Всё пройдёт, слышишь? — он сам не поверил своим словам.

Хотел сказать ей, что они обязательно выберутся, но не смог заставить себя врать так. Она всё равно почувствует даже без доспеха, она всё равно всё знает и всё понимает.

А он не знает, что делать дальше. И если и будет какое-то "дальше".

***

Рядом их с клеткой располагались шатры.

Их темники так же делали не круглыми, а угловатыми и квадратными, с высоким пологом и крышей, что было странно. Кальдур всегда считал, что им больше по душе тесные и замкнутые пространства, вроде гротов, где они ютятся со своими чудовищами. Судя по знакам отличия и караулы шатры принадлежали не обычным солдатам, а офицерам или даже какой-то специальной службе. Привычный острый чёрный ромб, часто мелькавший на их одежде, татуировках и даже лицах, здесь венчали три небольших звезды, расположенные без геометрического рисунка.

Один из темников уже давно наблюдал за клеткой и ими, следил не отрываясь часа два кряду, отлучившись лишь раз, по всей видимости в туалет. Как только стемнело он удалился в палатку, затем отошёл к костру, у которого готовили пищу, вернулся с кружкой чего-то горячего, набрался смелости и сел рядом с клеткой.

— Что вы с нами сделали? — тут же бросил ему Кальдур.

Темник улыбнулся ему желтозубой улыбкой, отхлебнул вонючего чая, но отвечать не спешил.

— Как тебя зовут, парень? — спросил он слишком мягко и почти без акцента.

— Кальдур меня зовут, — ответил Кальдур, немного подумав правильно ли он сделал, вообще начав этот разговор.

— А меня зовут Викар. Не могу сказать, что рад нашему знакомству. Ты знаешь как тут делаются дела, Кальдур?

Кальдур отрицательно помотал головой.

— Не мудрено, — усмехнулся темник. — Чтобы взять такого в плен, нужно многое... В общем-то... всё просто. Если ты к нам как человек, то и мы к тебе как люди. В пределах разумного и заслуг, сразу поясняю. Чтобы что-то спросить, сначала нужно дать ответ. Например, сколько вас? Таких?

— Ты последних видишь, — буркнул Кальдур. — Думал, вам это известно.

— Правда — вещь изменчивая, друг мой. Её нужно постоянно перепроверять и исследовать. Мы вот думали, что осталась только Красная Фурия. А оказалось, что вас двое. У тебя жуткое прозвище есть?

— Один вопрос — один ответ, — Кальдур собрался с силами и усмехнулся.

— Верно, — не смутился темник. — Отвечаю на твой первый вопрос. Мы надели на вас ошейники, как ты уже заметил. Самые простые заклятия — самые действенные. Ваши доспехи в порядке, просто спят и думают, что вы тоже спите, и не слышат вас, как бы вы не распинались. Я не эксперт — но это чертовски простое, изящное и надёжное колдовство. Работает потрясающе.

Кальдур дёрнул за ошейник, внимательно глядя на темника.

— А вот этого бы я не делал, — усмешка темника стала кривой. — В ошейнике есть сюрприз для тех, кто попытается его снять и будет слишком настырным. Но о нём я тебе, разумеется, не расскажу. Скажем так — это будет последним, что ты сделаешь. Попрощаешься со своей головой. Насколько мне известно, даже ваши доспехи не смогут излечить такую рану.

— Серая Тень, — спокойно ответил Кальдур на предыдущий вопрос и оставил ошейник до поры до времени.

— Никогда не слышал, — задумался темник. — Ты дезертир? Выживший? Судя по возрасту должен был сражаться в битве за Дворец. Сражался?

— Это три вопроса. И ты торчишь мне ответ. Я может и выгляжу сейчас глупо и убого, но считать умею.

— Спрашивай.

— Что вы хотите сделать с Госпожой?

— Я? — темник удивился от его вопроса, задумался и отхлебнул из кружки. — Ничего. Светозарной занимается Алазам, это не мой вопрос. Я не знаю. Думаю, он ищет способ покончить с этим чудовищем, и очень надеюсь что его ждёт успех в этом начинании. Слишком многое стоит на кону сейчас.

— Я не дезертир, — ответил Кальдур, пропустив слова о Госпоже мимо ушей. — Просто так вышло. Слишком долгая история. И в ней нет ничего интересного. Просто ряд удач. И неудач.

— Ты из тех, кто прятался и ждал возможности, — Викар снова окинул его оценивающим взглядом. — Мы поймали пару таких.

— Кого?

— Не помню их имён, но могу посмотреть в отчётах, если тебе так уж интересно. Что за диверсию вы хотели тут устроить? Зачем повредили ворота?

— Затем, чтобы наша армия смогла легко взять эту дебильную крепость.

Глаза темника округлились и он вдруг рассмеялся.

— Ты сейчас серьёзно? Вы хотите атаковать эту твердыню? Зачем, чёрт подери?

— Ты серьёзно задаешь такие вопросы? Мы не остановимся, пока последняя ваша бледная задница не будет закопана на пару метров под землю, сожжена до праха и костей или не будет сидеть в корабле до вашего сраного острова.

— Ну да, ну да — темник скривился, улыбка стёрлась с его лица. — Как будто я ожидал другого ответа. Твой вопрос был риторическим, но я его все равно засчитаю. Ещё диверсии будут?

— Не знаю, но уверен, что да. Не только вам весело трепать нервы. Мы тоже можем. И будем. Что вы с нами сделаете? Казните?

— Я узнаю всё, что мне нужно, а потом вас передадут колдунам, — темник равнодушно пожал плечами. — Что с вами сделают, я не знаю, но ни один из вас ещё не вышел назад из их пещер. И будь моя воля — казнил бы, не сомневайся. В тебе тяжёло разглядеть человека. Зная, что ты творил.

— И это я чудовище? — Кальдур задохнулся. — Великая Госпожа...

— Ради приличия, я бы спросил, будешь ли ты сражаться за нас, но уже знаю ответ, — пробубнил темник. — Таких как ты только могила исправит.

— Думаешь, кто-то будет сражаться?.. За вас? Ты с ума сошёл? — снова задохнулся Кальдур.

— Ты увидишься. Вы все удивляетесь, как на самом деле обстоят дела. Значит, тот большой отряд не будет сдаваться и искать защиты под нашими стенами?

— Это тебе Алазам внушил, что мы идём сдаваться? — Кальдур нашёл в себе силы засмеяться. — О-о-о, это ты удивишься, друг мой. Судя очень много людей придёт "сдаваться". Ты удивишься...

— Устал я удивляться, — темник вздохнул. — Назовёшь имена офицеров отряда?

Кальдур фыркнул и замолк. Темник выждал несколько минут, поиграл с ним в гляделки и расстроенно покачал головой:

— Знаешь, друг мой, я люблю чай, свежий воздух и хорошего собеседника. Но не всегда мы делаем то, что хотим. Чтобы что-то построить, нам часто нужно делать вещи неприятные. Сейчас ты и твоя подруга беззащитны. И сдаётся мне, вы, спущенные с неба металлические боги, в нашем мире боли и смерти будете даже более жалкими и беззащитными, чем остальные ваши фанатики. Как только наш разговор перестанет мне нравиться, с вами начнут говорить другие люди. Сначала они потащат тебя во-о-он в тот шатёр, будут бить тебя, ломать и задавать тебе одни и те же вопросы, пока не убедиться, что в тебе не осталась и толики желания обманывать их. Ты, конечно, можешь считать себя тёртым калачом, но день-другой и в тебе не останется ничего, кроме искреннего и всепоглощающего жаления убедить их, что ты говоришь правду, и только правду, и за тобой не осталось вообще ничего, кроме правды. И когда ты её скажешь полностью и до конца, они решат убедиться. И примутся за твою девку. Понимаешь?

— Только тронь её, сука! — прошептал Кальдур, стиснув прутья.

— Очнись, парень, — спокойно ответил темник, глядя ему в глаза. — Спустись с небес и делай, что нужно. Ты теперь в нашем мире, ты увяз, запутался, и если будешь бороться, он только перемолет тебя и изорвёт. Думай своей башкой, что будешь говорить и делать дальше. Я постараюсь помочь тебе, но почти всё тут будет зависеть от тебя.

Темник одним глотком допил чай, бросил долгий взгляд на вжавшуюся в прутья Розари, резко развернулся и скрылся в своём шатре.

***

Кальдур проснулся резко.

Вскочил бы, если бы тело не онемело и не перестало слушаться. С трудом отодрал себя от прутьев, заставил затёкшие ноги вытянуться, и скрипя зубами начал растрать их.

Уже светало, где-то орал петух, и в лагере темников было существенно тише. Они спали, и это так же удивило Кальдур, он думал, что ночью им куда комфортнее, чем днём.

Ноги его вскоре вернулись под контроль, хоть болеть и не перестали. Кальдур смог распрямится и прошёлся туда-сюда, на сколько позволяла клетка, стараясь быть тихим и не разбудить Розари. Он не помнил когда последний раз пил, и когда последний раз отливал, жажда его ещё не заняла весь рассудок, но пересушенный рот и разбухший язык уже начали донимать его.

— Хм, — раздался хриплый голос по ту сторону клетки.

Кальдур раздражённо обернулся и замер, стискивая кулаки.

Обладатель голоса сидел на корточках и не стесняясь рассматривал Розари. Из под его плотного капюшона просматривалась густая спутанная борода и татуировки, а опирался он на нехилых размеров меч, завёрнутый в кусок ткани.

Бирн.

— Она же ещё совсем дитя... — задумчиво произнёс незваный гость.

— Отошёл от неё! — прошипел Кальдур, ища глазами хоть какой-то предмет, которым можно было бы запустить в него.

— Тише, парень. Я не буду нападать, пока вы такие беззащитные. У меня же есть честь.

Кальдур стиснул зубы, его брови поползли наверх от удивления и негодования.

— Много чести в том, чтобы перерезать горло безоружному юнцу!

— О, — Бирн усмехнулся и закатил глаза. — Я дал ему возможность поднять оружие. Даже дважды, с учётом его возраста и опыта. Но потом он был полностью мой. Кодекс, он очень чёткий, и у таких, как я, он уже на уровне инстинктов. И во всём этом — я его ни разу не нарушил. Кхм. И чего я перед тобой распинаюсь? Ты же всё равно не поймёшь.

Розари едва дышала и спала слишком крепко, чтобы услышать их перепалку. Кальдур был готов схватиться с Бирном голыми руками, лишь бы она ещё хоть немного побыла в мире, где не страшно и нет боли. Он ждал, что Бирн будет вести себя как обычно мерзко и пытаясь достать их,ткнёт её или ударит, чтобы она проснулась, напугает её, но он этого не делал.

— Знаешь, парень... не всё, что тебе рассказывали про Госпожу правда, — сказал он тихо и расслабленно.

— Пха, — Кальдур так же попытался успокоится и сел на корточки, готовый в любой момент снова встать и оттащить Розари подальше.

— И темники не совсем такие, как ты думаешь.

Бирн не обратил внимания на снисходительную улыбку Кальдура.

— Я знаю многое, потому что мой род сражался в этих войнах тысячу лет. И не просто сражался, а выживал и оставлял после себя предания, которые передавались из поколение в поколение... и которые мало общего имели с тем дерьмом, что можно было услышать на проповедях, в храмах, от бардов или в пивнушках.

— Так что... ты теперь один из них? — не удержался Кальдур.

— Нет. Чтобы называть себя кем-то, нужно сначала прожить его жизнь. Темники не считают меня врагом, а я не считаю их, пока во всяком случае. Удивительно, как славно можно общаться с людьми, если не кидаться друг на друга с топором. Они не такие глупые и не такие фанатики, какими вы их считаете. За стенами этой крепости они дали приют многим людям, которые просто устали от войны. И сами они устали. Но выбора нет.

— Я и так знаю, что у них нет выбора, и что они во власти Морокай!

— Ой... да брось ты. Много ты знаешь о Морокай... Всё не так просто. Их остров не самое приятное место для жизни. Ни раз они пытались вернуться... хм... в родное лоно, но такие как ты поставили на них крест и всякий раз не давали им сделать это. И теперь, спустя века, они оказались в очень неприятном положении. Население растёт, места маловато, а почва перестала быть такой плодородной, истощилась. Начались болезни, голод... Разуй глаза, они тут, чтобы просто выжить. И если бы мы просто пустили их на западные, и всё равно не занятые земли, войны бы может и не было.

— Ха, чтобы они ещё больше расплодились? Ты абсолютно конченный и поехавший псих, Бирн. Чего ты добиваешься? Нам жаль, что твоя семья стала жертвой всего этого, мы даже извиняемся и чувствуем настоящую вину, но какого чёрта ты тут делаешь? Если хочешь убить нас — лучшего момента не будет. А мы тебе и спасибо скажем. Может, и замолвим за тебя словечко перед Госпожой, когда нас всех тут не станет.

— Я подумаю над твоим предложением.

Бирн мрачно усмехнулся, окинул протяжным взглядом Розари, поднялся и пошёл прочь.

***

Когда солнце уже показалось над стеной, стражник-темник подошёл к решётке и просунул через прутья две кружки.

Под его внимательным взглядом, Кальдур осушил одну и понёс другую Розари. Убедившись, что вода достанется и второй пленнице, темник их покинул.

Теплая, чуть кисловатая и противная вода с ошмётками чего-то белого, драла горло, но всё-равно была приятной и живительной. Его желудок обиженно проворчал, напомнив о своём существовании и о том, что нужно бы принять что-то посерьёзнее, пока весь организм не начал разваливаться на части.

— Знаю, приятель. Я бы тоже не отказался перекусить. Но думать о еде мы не будем. Зачем пытать себя, если нас будут пытать темники?

Розари проснулась от его тирады, с опаской посмотрела, не сошёл ли он с ума, раз начал болтать сам с собой, приняла трясущейся рукой кружу, сделала несколько больших глотков, едва не подавилась и даже с некоторым блаженством откинулась на решётку. Её горло было так пересушено и так распухло, что не сразу пожелало принимать воду, но чувство которое дарило жидкость, всё равно было приятным и сулило им ещё немножко жизни.

— Пока ты спал... кажется, я видела Дукана, — пробормотала она, допив воду.

— В смысле?

— Он был избил и взлохмачен, и до него было далеко, я не совсем уверена, но... Думаю, всё-таки его поймали. Думаю, всех поймали.

— Чёрт, — скривился Кальдур и присел рядом с ней. — Как-то всё не радужно складывается.

— Не радужно, — кивнула Розари. — Так и что теперь? Сомневаюсь, что мы тут просто будем сидеть в этих клетках. Может... как-то сами решим вопрос? Ну пока темники за нас не принялись.

Кальдур впился в неё непонимающим взглядом, а она просто провела пальцем по своему горлу и скорчила рожу. Она предлагала ему покончить с собой.

— Хм, — Кальдур задумался. — Это была бы простая дорожка, жаль только она ведёт в пасть Морокай, а не к Её Вратам. Забыла, что мы уже Проклятые? Хотя теперь кажется, что может Госпоже стоило оставить хотя бы какую-то лазейку на такой случай...

— Можем броситься драться с ними. Ну и выпросить. Что ты копьём в живот что ли не получал? Похрипишь немного, покрючишься, да и дело с концом. Всяко лучше, чем терпеть то, что они нам придумают.

— Так! Отставить! — вдруг рявкнул на неё Кальдур. — Да, я тоже, как глаза закрываю вижу лицо Анижи. Но от этого мне страшно, меня злость берёт, я всё ещё не могу сказать, что отомстил. И если надо будет пройти все круги Бездны, чтобы снова добраться до темников и лить кровь, я пройду их, чёрт тебя дери!

Она ответила ему кислой, но благодарной улыбкой. Вздохнула, покрутив в руке уже пустую кружку и тоже задумалась о чём-то вкусном, чем можно было бы набить живот.

По ту сторону прутьев что-то происходило. Около десяти темников собралось в кучу, прямо напротив их клетки, они что-то обсуждали и то и дело показывали на саму клетку. Закончив разговор, они всей толпой пошли ко входу в клетку, а Кальдур сразу же понял, что будет дальше. Розари насторожилась, подтянула к груди покалеченную руку и отползла подальше.

— Ну ладно, — Кальдур распрямился, встал и мягко ей улыбнулся. — Похоже, это за мной. Не парься, я крепкий. Им меня не сломать. Наши доспехи в порядке, мы найдём способ снять ошейник, и тогда... все эти ублюдки поймут какую ошибку они совершили. Как же они пожалеют... Вот о чём думай, пока меня не будет.

Дверца клетки открылась, порог переступили четверо. Кальдур поднялся и сжал кулаки, собираясь первым нанести пару ударов, заплатить за это свою цену, но хотя бы знать, что в долгу не остался.

Двое быстрым шагом подошли и схватили Розари и потащили к выходу. Она закричала и начала вырываться, но силы были слишком не равны.

— Только тронь её!

Кальдур замахнулся и бросился на них, но третий и четвёртый ждали этого. На удивление быстрый и точный удар сапогом в живот сбил атаку Кальдура, вместе с его дыханием, заставил согнуться и открыться. Тут же последовал захват и удар коленом, от души и прямо в лоб. Свет померк, и пока Кальдур падал, его настиг ещё один удар, и ещё несколько, когда он уже был на земле.

Он захрипел, попытался встать, вырывая клочки земли, но дверь клетки уже захлопнулась, а крики Розари удалились.

***

Следующие несколько часов были настоящим кошмаром.

Кальдур искусал себе все губы и ощущал неприятный паралич, отгоняя всякие мысли о том, что сейчас происходит с Розари, выглядывая её в толпе и молясь о том, чтобы всё поскорее закончилось. Его злость и чёрная ярость почти полностью отступали от страха за неё и сожаления о том, что он ничего не смог сделать.

Её вернули почти головой.

Кальдур перестал дышать, оглядывая синяки и грязь на её голых руках и ногах. Её волосы были то ли острижены, то ли вырваны, оставили лишь несколько клочков. Её руки были жестоко связаны тонкой верёвкой, она всхлипывала и подрагивала.

Её забросили в клетку словно животное.

Кальдур задышал и вцепился в прутья, не сводя взгляда с Викара, который руководил "работой".

— Я сварю тебя живьём, — прохрипел Кальдур, когда взгляд темника остановился на нём.

— Может быть, — темник равнодушно пожал плечами и отвернулся от него. — Красная Фурия ответит за свои преступления, хотя бы так. И ты ответишь, когда мы выясним, что и когда ты делал, парнишка.

— Лучше убей меня, — прошептал Кальдур. — Я никогда не чувствовал к вам такой ненависти, я просто делал то, что должно, но тебя, Викар, я запомнил, и я достану тебя даже из Бездны и ты пожалеешь, что...

— Молчать! — раздражённо прервал его темник. — Её честь всё ещё при ней, животное! У меня нет бойцов настолько отбитых, чтобы они возжелали такое чудовище. Да и в отличии от вашей армии, у нас это запрещено и карается смертью. Её просто провели через толпу, и каждый у кого она отняла товарища или кто слышал о её преступлениях, смог немного отыграться. Немного. Если бы я дал им волю, они бы разорвали её на части. Так мы наказываем преступников, чтобы они чувствовали страх и груз своей вины. Таков наш закон. И я, и даже ты, равны перед ним.

Кальдур ответил бессмысленным рычанием, пытаясь переварить его слова, но уже чувствуя облегчение. Викар снова повернулся к нему, оглядел его с нескрываемым отвращением и презрением.

— Эта крепость была построена, чтобы дать убежище всем страждущим в печальные времена конца всего сущего... но, Великий Проводник, им не стоит давать убежище таким чудовищам как вы...

Виденье 53. Жить за двоих

Дрожь ещё долго била Розари.

Кальдур попытался обнять её и утешить, но она в ужасе откинула его руки. Тогда он просто сел рядом и оставался там, пока пережитое не отпустило её хотя бы немного. Он снял рубашку, отряхнул её от грязи и укутал девушку.

— Что там было? — спросил он её будничным тоном, будто речь шла о тренировке или вылазке.

— Не хочу говорить, — ответила она почти спокойным голосом.

— Знаю, что не хочешь. И я бы не хотел. Но ты всё равно скажи. Просто вылей это из себя, как воду. Станет полегче. Не надо в себе держать.

Она ещё немного помолчала, собираясь с мыслями и несколько раз переходя на дыхательные упражнения. Набрала в лёгкие побольше воздуха и всё-таки решилась.

— Я не совсем не понимаю, что это было. Толпа темников. Они кричали мне что-то страшное и угрожающее на своём дебильном языке. Угрожали мне. Били. Но сильно. Просто их так было много, и я совершенно не понимала откуда прилетает тот или иной удар. Они облили меня... Не думаю, что водой, даже не хочу знать, что это... Бросались в меня всяким. Тухлятина какая-то, что-то мерзкое и липкое. Пару раз камни прилетали. По-моему на меня помочились... Я думала они разорвут меня на части.

— Им это точно не нужно, — твёрдо ответил Кальдур, стараясь сам верить своим словам. — Они пока не будут убивать нас.

— Вот чего им дались мои волосы! — Розари всхлипнула и провела рукой по голове. — Они же и так выпадали... Уже были проплешины, как у старых мужчин.

— Волосы отрастут, — Кальдур попытался сказать это небрежно, но вышло скорее грубо.

— Угу, — буркнула Розари и замолкла.

Он понимал, что для неё потерять волосы совсем не то, что для него. Все девушки вели себя в этом вопросе одинаково и берегли их словно какое-то сокровище, доступное им лишь один раз в жизни. Это было странно, но высмеивать это сейчас было бы неправильно. Кальдур пожалёл, что и его не обрили тоже. Может быть так ей было бы полегче.

— Сделаем тебе волосы из их скальпов, — попытался пошутить он. — Когда выберемся отсюда. Стрёмные, конечно, но...

— Не надо, Кальдур, — она шмыгнула носом и отвернулась. — Ты прав. Они отрастут. Не то, что моя рука.

***

Ему снилась битва.

Страшнее тех, что он пережил сам.

Вместо чернейшей ночи — буря красок, разрывающая небеса. Красные, синие, жёлтые, зелёные цвета перемешиваются в гамме от кислотных до тёмных и почти неразличимых.

Небеса бурлят.

Небеса раскалываются и извергают камни, охваченные огнём. Они приближаются медленно, у самой земли разлетаются на осколки, с оглушительным грохотом врезаются в почву, заставляют её стонать, вибрировать и отвергать всё живое, что ещё пытается выжить.

В этом безумии сражаются по крайней мере две стороны. Почти что люди, в причудливых доспехах, с глазами хищников, с острыми зубами и когтями, бесстрашные, сильные и ловкие, словно боги. И их враги — чудовища, настолько отвратительные и несимметричные, что разум отказывается принимать и запоминать их внешний вид.

Кровь льётся рекой.

Буквально.

Всё покрыто телами, из-под них, мелкими ручейками она устремляются вниз, к подножию горы, собирается в мутный, алый поток, густеет, и мерзкой, извивающейся змеёй проваливается под землю.

Там, в холодной, тёмной и мокрой могиле рождается Кальдур. И пьёт это словно материнское молоко.

Он чувствует себя невероятно. Энергия и осознание самого себя прознают его молниями, он почти что всесилен, и вряд ли в этом мире есть что-то достаточно могущественное, чтобы убить его. Его тело не похоже на саблезубых людей или чудовищ, прорывающихся со всех сторон — он хищник на несколько рядов выше. Сотканный из теней и иллюзий, неуязвимый и неуловимый зверь в поисках своей добычи.

И он должен взять своё.

Века сменяют века, а его жатва продолжается.

Он всё крепнет, становится твёрже алмазов, всё больше осязает мир вокруг и самого себя. Чем больше он поглощает саблезубых людей и их многочисленных врагов, тем больше он становится похожим на них. Его мысли и чувства больше не такие резкие, он всё чаще путается в них, всё сильнее испытывает то, что испытывают они. И ему не нравится такая цена могущества.

Он ищёт выход, но никакого выхода нет. Потому что таков порядок вещей. Сильные поедают слабых и становятся только сильнее. Во всяком случае так должно быть, если он всё понял правильно. А с последствиями своей диеты он разберётся позже. Его развитие и созревание всё ещё продолжается, и совсем неясно, чем он станет в конце своего пути.

Он думает, что самый сильный.

Пока однажды нечто ещё более непостижимое и твёрдое не выслеживает его в чистом поле, не берёт его за горло золотистыми когтями, и не показывает, что такое настоящая грубая сила.

Их схватка такая чудовищная, что весь остальной мир замирает и прячется.

Впервые он чувствует уколы страха за свою жизнь. Его противник сильнее, пусть и не познал ещё ясность разума и поглощён буйством внутреннего зверя. Он пытается взять его хитростью, но грубая сила берёт верх всё равно.

Он слабеет.

И в миг самый близкий к смерти, где-то у кромки лезвия страха за свою жизнь, он чувствует что-то ещё. Странное и почти неподдающееся описанию, но такое же сильное, как и сама смерть.

Влечение.

Желание.

Страсть.

Голод.

***

— А это что у тебя торчит?

Он проснулся резко, от такого знакомого и родного удара тонким локтем под рёбра. Захрипел, попытался собрать глаза в кучу и на секунду даже испугался за Розари. Она сидела рядом, вся взъерошенная, со странным блеском в глазах, не понятно было, что она задумала и о что у неё внутри, но, по крайней мере, она не дрожала и не выглядела печальной.

— Вы, мужики, конечно, совсем пришибленные, — тихо запричитала она, смотря на него будто он сделал что-то мерзкое. — Мы тут погибаем, истерзанные все, друзей всех потеряли, а ты во снах своих извращенских бабёнок жамкаешь по углам. Вот как это?

— Я этим совсем не управляю! — Кальдур покраснел и поспешил перевернуться на живот. — Да и не бабы мне снились!

— А что? — Розари запнулась и в глазах её проступил интерес.

— Не знаю... даже... — Кальдур смутился. — Мешанина какая-то. Чудовища. Схватки. Даже описать не могу.

— И-у-у, ну ты и извращенец! — она скривилась так, будто откусила лимон.

— Вовсе никакой я не извращенец! Это просто кошмары!

— И у тебя на них стоит!

— Вовсе нет!

Он улыбнулся сквозь смущение и багровый румянец. Просто на лице Розари опять проступила садистская и издевательская усмешка, и от этого Кальдур почувствовал себя почти что дома.

Пока они смеялись к ним подошёл темник, буркнул им что-то грубое и явно оскорбительное, поставил поднос на землю, просунул им сквозь решётку немаленький кувшин и пару мисок, в которых в которых ещё бурлило странное варево, не такое уж и противное с голодухи.

Ложек никто не предложил, но их это и не смутило. Подношение выглядело волшебством, совершенно заворожило их, заставило забыть обо всём. Переглянувшись, они синхронно встали, подошли и с толикой недоверия подняли тарелки. Пахло едой, даже мясом что было совсем фантастическим. Ловко работая пальцами, дуя на них, чтоб не обжечься, и даже боясь, что наваждение покинет их, они расправились с пищей за пару минут.

— Ох. Это они вовремя, — Розари погладила свой живот. — Уже совсем неприятно было терпеть. В былые времена это бы стоило помилования целому отряду темников. Чёрт, я бы их всех домой отпустила сейчас. Даже если отравлено — мне плевать. Оно того стоило.

Кальдур ухмыльнулся, наполнил чеплашку водой из кувшина и неспешно напился, представляя себе наваристый суп в качестве второго блюда. Металлический привкус во рту отступил, живот больше не бурчал и занялся делом, по телу распространилась приятная теплота и расслабление, и впервые за долгое время Кальдур почувствовал себя не так уж и паршиво. Розари немного поизучала его метод , посверкала в его сторону прищуренными глазами и тоже последовала его примеру. Насытившись она отбросила миску в сторону, будто была королевской чемпионкой на каком-то пире, только что осушила на спор огромный кубок, издала победный звук и завалилась на прутья.

— А Анижа тебе снилась, извращенец? — спросила она с ехидством, но без особой подколки, икнула, зажала рот рукой и смутилась сама.

— Наверное, — Кальдур пожал плечами и правда попытался вспомнить. — Мы часто были рядом и вообще много провели времени. Думаю, снилась. У нас так часто бывает.

— Так-то и мы с тобой немало времени провели вместе, — она нахмурилась и снова скривилась. — Стоп. Фу-у-у. Я что тоже тебе снилась?

— Эм, — во рту Кальдура снова пересохло, но ответить он не успел.

— Я что... слишком много тебя била? — Розари поморщилась с досадой и отвращением. — Вот вы, мужики, конечно, создания странные... Морокай явно пытался вас извратить. То ли у Него вышло, то ли вы вышли слишком мерзкими, что Он отказался от дальнейших попыток.

— А то вы лучше, — буркнул Кальдур, ковыряясь в зубах.

— Что он имел ввиду? — Розари вдруг судорожно выдохнула и стала серьёзной. — Тот темник-офицер вчера?

— О чём ты?

— Он сказал про конец всего сущего. Что только эта крепость выстоит. Какого чёрта он хотел этим сказать?

— Хм, — Кальдур задумался. — Думаю, они готовятся к возвращению своего бога... Морокай всегда оставлял после себя выжженную землю, но на этот раз Госпожа не будет стоять у него на пути... и он сможет довести задуманное до конца.

— Похоже, им самим страшно. Ты заметил?

— Похоже.

— Никогда не думала о них так, — сказала Розари, помолчав немного. — Что им самим некомфортно от того, что происходит.

— Ну... — Кальдур развёл руками. — они Его вечные пленники... Я тоже думал, что им как-то повеселее от всего этого. Но если солнце спрячется на несколько месяцев, погибнут почти все растения и животные, кончится еда, настанет лютый холод и всё это прочее, как было в паре Битвы до этого... наверное, их вера не настолько крепка, когда речь заходит о их жизнях. Тут я их могу понять.

— Ну да. Одно дело броситься на меч в пылу боя, думая о том, что поступаешь правильно. И совсем другое смотреть на весь этот кошмар, не в силах сделать ничего и ощущая себя какой-то букашкой.

— На самом деле, — Кальдур пожал плечами, — быть просто смертным и не иметь сил вмешиваться во всё это дерьмо — не так уж и плохо. Можно туда просто не лезть, а наслаждаться жизнью.

— Ты ведь уже был без доспеха, Дур? — помолчав, спросила Розари, внимательно его изучая.

— Да. Десять лет где-то.

— И как это было?

— Когда ты не в клетке, а свободен делать всё, что захочешь — вполне себе даже неплохо. Да, неприятности или удар ножом в живот уже так просто не пережить... но ведь туда ведь можно и не влезать. Просто тихонько жить как тебе хочется. Высыпаться по ночам, осесть в одном месте и никуда не идти, научится чем-то новому, говорить с людьми, работать в поле, готовить пищу, с любовью и не спеша... просто сидеть и смотреть на небо. Великая Госпожа, да много чего!

— И чему ты научился?

— Ну, — Кальдур смутился. — Как кидать навоз так, чтобы было быстрее. Как перекопать поле, чтобы... хотя мы всё равно на два раза перекапывали... Ну или... Во! Ловить рыбу. Не, конечно, ты и сама охотилась в воде при помощи доспеха, но когда ловишь её без вот всех этих сил, просто удочкой, на рассвете, и когда вокруг так спокойно и тихо...

— А о чём говорил с людьми? — перебила она. — Я уже забыла, как это не говорить о войне и всём этом.

— Мы говорили... просто говорили ни о чём. Часами обсуждали погоду, или какие-то слухи о местных, или о том, как нужно делать то или иное. Истории травили всякие, байки... Как Дукан, но без таких вывертов, присказок и бесконечных историй о балах и как и кто был одет. Попроще.

— Это всё выглядит не очень-то весело, Дур, — она улыбнулась ему.

— Да... может быть. Пока ты это не распробуешь. Эх, Розари, я бы хотел показать тебе всё это, — он осёкся и сделал свой голос твёрже. — И покажу. Когда мы выберемся отсюда, спасём Госпожу и загоним этих придурков назад в свои норы.

— Я скучаю по Красной Фурии, — она потрепала ошейник, отпустила, подалась вперёд и обняла руками колени. — Без неё как-то не по себе.

— Да... — согласился Кальдур. — Проще когда за тобой кто-то есть... когда есть с кем всё разделить. Я с тобой, Розари. До самого конца.

— Спасибо, Дур. И я с тобой.

По ту сторону решётки вдруг образовалась процессия из четырех темников и Викара. Темники застыли у двери, а Викар махнул головой Розари, приглашая её к выходу. Поднялся Кальдур, недобро посмотрел на него, стиснул кулаки.

— Ну что? — Викар неприятно улыбнулся ему. — Они тут просто, чтобы отвести её в туалет. А как она вернётся — пойдёшь ты.

— Сегодня у тебя нет настроения мучить беззащитных девушек, свинья? — не поверил ему Кальдур.

— У меня его и никогда не было... выродок, — скривился Викар. — Мы займёмся вами через пару дней. Вставай, девка, не задерживай нас. Дел по горло.

— Может... в этот раз как-то по-честному? — съязвила Розари. — Снимите с меня ошейник и пускай вас будет хоть сорок. Да даже четыре сотни, мне плевать. Или не снимайте, но давайте один на один.

— О Великий Проводник, если ты сейчас же не выйдешь, вы будете всё время срать и ссать в эту клетку! Я не хочу, мать вашу!

Викар был настолько раздражён, что Кальдур почти поверил, что тот не обманывает. Да и зачем ему было, четверых вполне достаточно, чтобы избить Кальдура и выволочь Розари, как бы та не брыкалась. Но всё равно к выходу пошёл он.

— А чёрт с тобой, — Викар добавил к этому ещё какое-то грязное ругательство на их языке. — Пойдёшь первым. Раз у тебя ни черта манер нету, животное. Только без глупостей. Или мы пустим тебя охладится и поплавать в выгребной яме.

Кальдур покинул клетку, и к его удивлению, его ни разу не ударили и не пихнули. Темники взяли его в плотное кольцо и они пошли по лагерю. Кальдур мотал головой из стороны в сторону, пытаясь запомнить ориентиры, подсчитать количество врагов, приметить маршруты патрулей и позиции стражников. А темникам было на него плевать. В его сторону никто даже не посмотрел. Путь оказался близким, до небольшого строения от которого нечистотами несло настолько сильно, что всякие мысли о ловушке покинули Кальдура.

— А я думал ты какой-то офицер, Викар, — съязвил Кальдур. — Шишка важная. А ты вон кто. Туалетных дел мастер. Вот же ж и судьбинушка у тебя.

— О, я бы на твоём месте так не улыбался, Кальдур. От меня и от своей судьбы ты точно не убежишь, даже вдоха лишнего не сделаешь без моего ведома. И...

— Это от тебя так несёт или мы уже подходим к отхожему месту?

Викар коротко рассмеялся и с хрустом сомкнул зубы.

— Можешь не тратить на меня такие реплики, щенок. Прибереги их для своих палачей. Часть из них работают как проклятые, разгребая завалы, после того, что вы устроили. Скажу тебе по секрету... они очень злы и недовольны. Не только от свалившейся на их головы лишней работы, но и из-за того, что они не смогли получить часть поставок через эти ворота. И они тебе это припомнят, не сомневайся. Я сведу вас в ближайшие дни.

— Эти ворота? — насторожился Кальдур.

— Пха, — Викар снова рассмеялся. — Я даже не буду играть в нашу маленькую игру с этим вопросом, он слишком тупой. Конечно же, у такой крепости далеко не одни ворота. Вы создали проблемы, да, но тут всё построено на проблемах и костях таких идиотов как ты. Мы пришли. Делай свои дела и возвращайся. До следующего раза терпеть будешь дольше.

Кальдур не тронулся с места, пытаясь испепелить взглядом Викара.

— Иди или будешь ссать под себя. У моих парней не займет много времени отбить тебе почки и всякое желание вести себя так противно, — Викар махнул головой и Кальдура пихнули ко входу. —Лучше подумай, как будешь впечатлять своих палачей рассказом про полёт и как вы распугали монодонов, потому что до сраных ворот скоро уже никому не будет дела.

Кальдур стиснул зубы, зажал нос рукой и вошёл в тёмное помещение, надеясь скорее закончить свои дела.

— Жаль, что вы свой сраный Дворец не прихватили, — бросил ему в спину Викар. — Как же не по себе, пока эта штука висит над головой.

***

К обеду, когда жара стала набирать обороты даже в тени, их посетил ещё один гость. Розари встретила его взглядом полным презрения и отвернулась, совершенно не желая принимать участие в их перепалке и хоть как-то показывать, что ей вообще есть дело.

— Ну? — с давлением спросил Кальдур. — Когда ты убьёшь нас, Бирн?

Воин оскалил ему зубы и рассмеялся. Подошёл ближе, под внимательным взглядом остановившегося патруля, стиснул пудовыми кулачищами прутья решётки, словно собираясь смять их и ворваться внутрь.

— Ты так убьёшь во мне всё желание, приятель, — прошептал он. — Не порти малину. Мне что умолять тебя начать? Или дать в зубы, как ты мне дал? Чтоб черепушка захрустела вся?

— Ревностно тебе наверно, — усмехнулся Кальдур и показал ему средний палец. — Целая очередь темников, чтобы разорвать нас на куски, за ними Алазам со своей бледной шайкой, куча голодных монстров в ямах под нами, а ты где-то в самом конце, и вряд ли сможешь ухватить хотя бы кусочек. Просто ничего не останется. Не думаю, что они будут медлить, дружок. У них скоро небо на землю обрушиться, конец всего сущего близок...

— О, прекрати, — Бирн закатил глаза. — Никакого конца сущего не будет. Они почему-то решили, что если Госпожа вырвется из своей клетки и снова схлестнется с Морокай, их Проводником, то это будет последняя Битва, которую не переживёт уже никто. Но мы-то с тобой знаем, что это полная чушь. У нас с тобой полно времени.

— А ты стало быть тут самый умный? И куда же ты денешься, когда Морокай всё-таки выползет из под земли, и одного его будет достаточно, чтобы тут обосрались все?

— Мир всё равно будет стоять на своём месте, — Бирн пожал плечами. — И в мире всё равно будет место для тех, кто умеет выживать. Как ты понимаешь, меня это всё не волнует. Пускай хоть небеса обрушаться и станут новой землей, мне плевать.

— Батюшки, зато мне волнительно... когда же ты всё-таки убьёшь нас, бородатый придурок?

— Когда решу, что мне делать дальше, — честно ответил Бирн. — Я думал, что всё будет просто — я снесу башку этой девке, и в лучшем случае, она меня так же убьёт. А если нет, то я бы выбрал красивое место, и закончил бы её безалаберную работу. Но ещё немного походив по этой земле, немного поостыв и посмотрев на ваши рожи, я понял, что мои предки так никогда не поступали, и я не поступлю. Нельзя отнимать свою жизнь и желать своей смерти. Только отдать её в бою за то, что твоё. Драться мне больше не за что, врагов, кроме вас двоих, у меня нет, и вряд ли появится. Так что у меня проблема.

— Ну... — Кальдур едва сдержал смешок. — Ты можешь освободить нас и подождать пока старость не убьёт нас всех.

— Размечтался, — холодно ответил Бирн, поднял голову и задержал взгляд на небе. — Если тут мне нет места, то может быть найдётся где-то за Пиками. Всегда было интересно, что там. Удивительно, но даже предания моего рода на редкость скупы по этой теме.

— Если ты собираешься изводить меня своими проповедями безумца или, о Великая Госпожа, личными переживаниями, то хотя бы кинь верёвку, чтобы я мог повеситься.

Бирн показал ему вполне целые и белоснежные зубы и тряхнул решётку.

— Так-то лучше, — улыбнулся ему Кальдур. — Не знаю, есть ли у темников таверна или место, где они напиваются совместно, но тебе стоит найти что-то подобное, выпить и рассказать всё это дерьмо человеку, которому будет не плевать. Ты жалок, Бирн. Мне жаль, что с тобой случилось всё это, но если ты и правда великий воин, то не должен вести себя так. Убей нас. Можешь сделать это медленно и мучительно, но подари нам, своим врагам, смерть не настолько позорную и отвратительную, как рабство и кандалы тут. И вали на все четыре стороны.

— Я подумаю над твоим предложением.

Бирн издал что-то вроде низкого рычания, развернулся и пошёл прочь.

***

С первыми сумерками им дали ещё воды, но кормить не стали. Темнело быстро, лагерь вокруг укладывался спать, а к ним, не смотря на усталость, сон не спешил.

— А Серая Тень? — вдруг спросила Розари странным тоном.

— Что Серая Тень? — удивился Кальдур.

— Её ты тоже в своих снах оприходовал, извращюга?

— Что?! — он поперхнулся. — Ты вообще хоть представляешь как она выглядит?!

— Ну тебе же нравятся всякие чудовища, извращенец.

— Да никакой я не извращенец, Розари... у меня только сны были! — выпалил Кальдур. — Только чёртовы сны!

— Как это сны?

Он тут же прикусил язык и весь сжался под её изучающим и холодным взглядом.

— Так и что получается... ты никогда не был с девушкой?

— Нет, — Кальдур заставил себя покачать головой.

Он врал ей, хоть и не считал это за ложь. Он пытался обрубить в себе воспоминания о Мерроу, будто бы их никогда и не было.

— Я думала... вы с Анижей...

— Нет, — Кальдур по-доброму усмехнулся. — Анижа от меня не пострадала, если так можно сказать. Никогда об этом серьёзно не думал. Да и не до этого как-то было.

— Странно, — она нахмурилась. — Ты же такой старый. Я слышала, что неудачники платят за это деньги, просто чтобы не быть девственницами.

— Я не неу... — Кальдур запнулся. — Ладно, уела. Мне не хотелось чего-то такого. Особенно за деньги.

— Как это не хотелось? Тебе ведь сняться сны. А в снах мы только и делаем, что исполняем свои желания. Скрытые и явные.

— Я не знаю, — он смутился ещё больше. — Чего пристала?

— Великая Госпожа, где ты прятал весь этот румянец! — Розари хихикнула. — Ещё немного и тобой можно будет осветить нашу клетку. Или мясо пожарить. Ах если бы я раньше узнала твоё слабое место... сколько бы приятных минут ты бы мог мне подарить.

— Ну прости, — он надул губы. — Такие мы. Чудовища. На меня никто не клюнул. И я особо старался никого не напрягать.

— У меня тоже никого не было, — вдруг призналась она. — Я видела кое-что, ну и подслушивать удалось. Но у меня никогда ничего такого не было. Я не знаю даже, что это такое. Прости, если обидела.

— Ну, как видишь, ты не одинока. Это не порок, — мягче сказал Кальдур, увидев что она помрачнела. — Наша жизнь... она не способствует таким вещам. Госпожа никогда не считала воздержание грехом. Жрецы же соблюдают чистоту всю жизнь, и ничего. Живут как-то.

— Да у нас и жизни-то никакой не было, — Розари вздохнула и обхватила свои колени. — Страшно умирать вот так. Когда ничего не знал и не видел. Когда всё прошло мимо тебя.

— Ну во-первых, мы пока не умираем, и я бы этот процесс, если говорить серьёзно, лучше бы вообще не планировал. Во-вторых, пока ещё ничего не прошло мимо тебя. Ты ещё очень молода, Розари. Если захочешь, то всё наверстаешь, когда-нибудь. Можно ведь ни в чём себя не останавливать, жить за двоих, сколько осталось времени.

— Слишком поздно, Дур, — она выдохнула и её взгляд стал печальным. — Тут уже ничего не догнать.

Он попытался обнять её, но она отстранилась и отвернулась. По её щеке скатилась слеза.

— Посмотри на меня… что со мной стало.

Калека. С вырванными волосами. Худющая. С распухшим от побоев лицом. Покрытая грязью и синяками. Но уже такая Родная и знакомая.

Кальдур закрыл глаза, придвинулся ближе и всё-таки обнял её.

— Мне не нужно тебя видеть, я тебя чувствую.

Он потянулся к её губам и увлёк её на землю.

***

Было ещё темно, когда дверца клетки тихо скрипнула.

Кальдур проснулся от шёпота и шагов, стиснул зубы и подтянул к себе Розари. Внутрь вошли четверо.

Он был готов ко второму раунду допросов, но темники выбрали чертовски неправильный момент, чтобы забрать его или Розари. В этот раз они подготовились к драке и сопротивлению Кальдура — были полностью закованы в доспехи, даже забрала опустили, и это было вдвойне плохо — он не сможет запомнить их лица и отыскать в толпе, когда снова будет с Серой Тенью.

Он поспешил встать, прошипеть в их сторону пару достаточно мерзких и понятных оскорблений, чтобы они выбрали мишенью его и дали Розари хоть немного прийти в себя. Тут же получил короткой дубинкой в зубы и в живот, был отброшен на землю, и они принялись за Розари.

Она завизжала, но здоровенная ладонь тут же заткнула её рот. Её подняли над землёй, выкрутили руки за спину и мгновенно связали верёвками. Так же поступили с ногами, когда она начала брызгаться. Кальдур снова бросился на них, расшиб кулак о шлем, попытался перейти в борьбу, но тут же получил ещё град ударов.

Когда он уже не мог ничего делать, даже прикрываться, его оторвали от земле за шкирку, поставили на колени и приставили нож к горлу. Начали связывать руки и ему.

— Тихо, щенок, — сказали ему почти без акцента. — Мы вернём её через полчасика, часик. Не только же тебе развлекаться.

— Вы чего удумали, ублюдки?!

Кальдур бросил взгляд за пределы клетки и вдруг понял, что речь идёт совсем не о допросе. Снаружи не было видно патрулей, Викара или других офицеров. Темники оделись так, чтобы не Кальдур не узнал их, а их товарищи.

Кальдур зарычал, боднул головой того, кто пытался связать его, одним движением сбросил верёвку и схватился за нож.

Темник не ожидал этого, отпрянул, вырвал лезвие из ру Кальдура, оттолкнул его на землю, попытался подойти и ударить его в живот, но второй темник тут же оказался рядом и схватил того за руку.

— Нет, — приказал он на ещё более чистом языке. — Не велено их трогать. Мы только девку забираем. Парень остаётся невредимым. Только выруби его, чтоб не шумел.

— Да чёрта-с два... — Кальдур снова прыгнул вперёд, но второй темник встретил его голову пудовым кулаком, затянутым в металлическую перчатку.

От удара горизонт накренился, в глазах потемнело, а все мысли из его головы словно высыпались. Он упал лицом вниз, пытался приказать своему телу подняться и продолжить бой, но оно просто не слушалось, будто доспех, который потратил слишком много силы.

Кальдур не мог их остановить. И у него осталось последнее, что он мог сделать. Он выдохнул, набрал полные лёгкие воздуха и уже собирался закричать "на помощь", но окованный железом сапог воткнулся ему под рёбра, и он смог выдать из себя лишь хрип. В глазах ещё больше потемнело, когда ботинок столкнулся с его ухом.

— Быстрее! — бросил темник своему товарищу. — Уже не терпится.

— Да-да-да, — ответил второй. — Надеюсь я не переборщил. Крепкий ублюдок, его сколько уже мутузят, а ему всё мало.

Убедившись, что Кальдур уже не двигается и что всё его существование сосредоточено на попытках втянуть с хрипами воздух, Они развернулись и пошли к выходу, легко держа на весу мычащую Розари.

— Она же ещё совсем ребёнок, — прервал их хриплый голос.

Выход из клетки перекрыла рослая фигура в плотном плаще и капюшоне.

— Дорогу, пёс! — приказал темник. — Или у тебя будут проблемы. Кто ты такой тут? Никто.

— Дорогу, значит, — Бирн усмехнулся и отошёл в сторону пропуская их. Темники заспешили покинуть клетку, протиснулись мимо него, так спешили, что забыли запереть замок, почти уже миновали последнее препятствие, но голос Бирна остановил их. — Дорога ваша будет короткой и в один конец.

Тряпка, которая прикрывала его меч и служила ему ножнами вдруг оказалась на голове у того, который первым избил Кальдура. Чёрный меч прорубил второго от ключицы до паха, тут же пошёл вверх, вырвался из тела и оказался в голове первого, который ещё даще не успел понять, что ничего не видит. Розари упала лицом о землю, когда двое оставшихся выпустили её, один схватился за меч, второй стал убегать.

Бирн швырнул своё оружие отточенным жестом. Меч завертелся в воздухе, царапнул бок третьего, пробив его кольчугу, вырвал кусок мяса, полетел дальше и вошёл по рукоятку в спину четвёртого, остановив его паническое бегство. Раненый темник с поднятым над головой оружием прошёл по инерции несколько шагов в сторону Бирна, таки собираясь нанести ему удар. Бирн отобрал у него меч словно игрушку, сорвал с него шлем, оттянул кольчужный воротник, силой усадил его на колени, протиснул своих громадные ладони к его шее и просто задушил, меньше чем за минуту.

Тело темника упало на землю, и где-то в этот самый момент Кальдур уже поднялся на ноги, ещё ничего порядком не соображая, и хватая ртом воздух.

Вокруг всё ещё не было видно стражников.

Лагерь темников спал.

Вся их схватка была тихой, ни звона мечей, ни громких криков.

Они были живы и не особо ранены.

И дверь клетки всё ещё была открыта.

— Ну? — хрипло спросил Бирн. — Чего застыл? Беги же, дурак!

Виденье 54. Кошмарным сном

Пока Кальдур хрипел и выбирался из клетки, Бирна и след простыл.

Мысли текли в голове Кальдура предательски медленно, он переводил взгляд с ещё трясущихся в агонии тел на трясущуюся от злобы и страха связанную Розари. Больше всего ему сейчас хотелось проснуться от разворачивающегося вокруг кошмара или хотя бы услышать приказ, что ему делать дальше, от кого-то более умного, смелого и опытного.

Стоило давно забыть о такой роскоши. Они тут сами по себе. Больше никого нет. Теперь он старший, он принимает решения и принимает их последствия.

Наконец, он начал двигаться и сделал хотя бы первый правильный шаг в сложившейся ситуации. Вытащил с пояса темника нож и в три движения разрезал путы, которые связывали Розари. Она тут же подорвалась на ноги, оглянулась по сторонам затравленно, скидывая остатки верёвок, и сама не понимая, то ли благодарить судьбу за неожиданное спасение, то ли проклинать за то, что всё так обернулось.

— Что дальше? — нетерпеливо спросила она его.

— Мы не можем вернуться в клетку, — Кальдур озвучил очевидное и показал ей на тела. — Мы им это никак не объясним. А другой возможности может и не быть.

— Нужно бежать, — стиснув зубы выдавила из себя Розари и резко развернулась, пытаясь понять куда.

— Нет, — Кальдур схватил её за руку. — В таком виде далеко не убежим. Мы посреди их чёртового лагеря! Стаскивай одежду с мелкого. Быстрее.

— Нас заметят! — Розари всё озиралась по сторонам и не хотела его услышать. — Уже должны были!

— Но ещё не заметили, — Кальдур рванулся вниз к темнику, который был близок ему по комплекции, стянул с него шлем и пока отложил в сторону, принялся стягивать плащ и сапоги. — Чего смотришь?! Принимайся за второго! Работай быстрее! Так хотя бы будет маскировка. У нас не так много времени.

— Да откуда у нас вообще это сраное время? — зашипела на него Розари.

— Оттуда, что эти уроды заплатили кому надо, чтобы сюда не смотрели полчаса или час. Понимаешь? Чтобы они сделали с тобой, что задумали и никто им не помешал.

Эти слова заставили Розари сначала оцепенеть, как от пощёчины, но потом она побелела от злобы. Стиснула кулак, извергла из себя нечто вроде тихого рыка и пнула что было силы мёртвое тело. И ещё раз.

— Торопись же! — рявкнул на неё Кальдур. — Наша удача не бесконечна!

Она очнулась, перевела взгляд на соседнее тело, подошла к нему и попыталась одной рукой расстегнуть ремень. на его шлеме. Он отвернулся, чтобы не думать о её слабости, страхе и мучениях. Ему самому быстрее справиться со своей задачей, а потом начать помогать ей.

Только бы успеть.

Спустя минуту он взвалил на себя тело, оставшееся в грязном и рваном походном белье, занёс его в клетку, положил в спящей позе. Вернулся к Розари и, стараясь смотреть в пол, помог сделать всё, что нужно. Второе тело он отнёс к первому, положил в обнимку, на несколько мгновений даже порадовавшись иронии судьбы и своему коварству, и накрыл сверху остатками своей рубашки.

Сойдёт, пока темники будут просыпаться. Всё равно они уже примелькались, и мало кто обращал внимание, на то, что происходило внутри клетки.

Кальдур как мог и на сколько хватило ремней затянул на Розари снаряжение темников. Она выглядела слишком худой и нелепой, чтобы сойти за одного из них, но никакого иного выбора не было. Пока он оттаскивал два оставшихся и самых пострадавших тела, пытался завернуть их в плащи и придать им хотя бы какой-то вид прикорнувших стражников, Розари с завидным упорством затаптывала в пыль следы крови.

— Всё, идём! Идём же, — он махнул ей рукой и они пошли прочь.

Он дважды брал её под руку, чтобы выравнять и расслабить её нервный шаг, который мог вызвать беспокойство у стражников. Оба они пытались задышать правильно, терпели неудачу, шипели ругательства и пробовали снова. Палаточный лагерь тянулся достаточно, но через километр вдруг оборвался, и они оказались в широком незанятым пространстве и тут же столкнулись с первым патрулём. Двое темников с копьями в руках прошли мимо них, со скучающим и сонным видом, не особо-то и обратив внимания. Розари не удержалась и обернулась им вслед, не доверяя их удачи и ожидая подвоха.

— Не оглядывайся, — тихо предупредил Кальдур, он стянул с пояса небольшую сумку и зажал её в руке. — Сейчас мы скрываемся на виду. Мы два солдата, которые доставляют очень важное донесение, нас лучше не беспокоить, а нервничаем мы потому что командир как следует отодрал нас, чтобы мы шевелили задницами.

— Я поняла, — отрешённо сказала Розари и снова попыталась сделать свою походку расслабленной.

Он и сам не мог поверить в то, что они просто ушли, натворив такое и потратив столько времени посреди спящих страже и напротив палаток офицеров. Но времени на мысли и сомнения у них просто не было. Викар проснётся через пару часов, и он сразу же всё заметит. К тому времени они должны быть уже далеко.

— Руку спрячь под плащ, — приказал Кальдур, — пошире расставляй ноги, иди как косолапый мишка и работай плечами. Ты мужчина, а не женщина, потому что женщину в военной форме они будут искать, а среди темников таких не так много. Не смотри никому в глаза, только вперёд, к цели. Ты просто солдат, который выполняет задачу.

— И какая у нас задача, Кальдур? Я про нас, а не про спектакль, который мы разыгрываем и из-за которого точно лишимся головы.

Кальдур мельком оглядел неприступную стену справа и ещё более неприступный отвесный склон горы слева, протяжновыдохнул.

— Нам нужно просто отойти подальше, слиться с фоном и найти выход отсюда.

— Ошейник...

— Темник сказал, что там какая-то ловушка, — предостерёг её Кальдур.

— Я помню. Но нам бы от него избавиться.

— Я работаю над этим. Сначала отойдём подальше.

После настороженных взглядов второго патруля, Кальдур увёл Розари за спину, чтобы она держалась чуть поодаль, замедлил шаг, и пошёл ещё более расслабленно. Прозвучали первые команды, и лагерь начал просыпаться. Из палаток и уже основательных домиков и казарм из дерева начали появляться всё новые и новые темники. Кто-то из них был уже собран и одет по форме, выполнял поручения, заступал на дежурства, а кто-то просыпался лениво, не стесняясь показываться голым по пояс, зевать и умываться прямо там, где стоит.

Всё вокруг пришло в движение. Они больше не были одинокими солдатами, выполняющими срочный приказ. Стали частью окружения и больше так в глаза не бросались. Кальдур позволил себе ещё замедлить шаг и хоть немного перевести дыхание и успокоить сердце, которое бухало в груди с начала его пробуждения.

— Ты в порядке? — мягко спросил Розари, следя чтобы его не услышали те, кто попадался им по пути.

— Мы пока живы. Значит — да.

— Я про прошлую ночь.

— Ты серьёзно хочешь сейчас это обсудить? — её голос дрогнул, а шаг на мгновение сбился. — Я в порядке. Но если ты скажешь хоть кому-нибудь — я перережу тебе горло, и буду надеяться, что доспех спасёт тебя, чтобы я сделала это снова. А потом ещё раз.

— Я понял, — Кальдур по-доброму усмехнулся, но ответил серьёзно. — Эта тайна умрёт со мной. Ты можешь мне доверять. Я с тобой.

— И я с тобой.

Очередной виток палаточного лагеря закончился, впереди показалась ровные стеллажи и кучи со строительными материалами, куда уже шли первые рабочие. Их усилия были направлены сразу на два фронта — всё ещё недостроенные верхушки стен, бойницы и лестницы, и небольшой город из недостроенных каменных и деревянных строений, который по всей видимости со временем должен был сменить палаточный лагерь.

— Не смотри туда, — предостерёг Кальдур. — Ты ходила тут сотню раз и на всё это уже насмотрелась. Оно тебя не беспокоит.

— Откуда ты знаешь, что делать, Кальдур?

— Ответ тебе не понравится, — он выждал паузу, но знал, что она всё равно захочет услышать. — Я не знаю, что делать. Но я много читал, когда учился в Драконьем Чертоге. Нас заставляли, чтобы наша голова тоже развивалась. В первые годы мне пришлось воровать, чтобы питаться вдоволь, иногда с мальчишками мы выходили в город и делали примерно тоже самое — притворялись местными и безобидными, чтобы подобраться к прилавкам, в дом или в огород. А вот штука с этой долбанной сумкой и несуществующим письмом внутри — она из истории об Аведерсе, которую я читал тогда. Если вкратце, это сказка о том, как деревенский крестьянин изгнал порождение Мрака, живущие у них под деревней. В поисках способа спасти свою деревню он проделал большой путь и нашёл древнего чародея. Тот дал ему заклинание, которое должно было прогнать тварь, но Аведерс сжёг её на первом же привале, в потёмках перепутав с берестинкой для розжига костра. Думая, что "оружие" всё ещё с ним и ждёт своего часа в хорошей кожаной сумке, он проделал путь до родной деревни, повторяя каждому встречному свою историю, храбрясь и хвастаясь, что вот-вот победит монстра. За ним собиралась толпа, в которой было куда больше людей, чем он видел когда-либо. Вместе они спустились под землю, и чудовище было вынуждено ретироваться. И только погнавшись за ним, Аведерс понял, что его сумка на самом деле пуста, он полностью беззащитен, и ко всему прочему... он вообще никогда не умел читать. Не смог бы прочесть заклинание. Только его смелость и харизма были при нём.

— Пха, что за тупость!

Розари замолчала и её язвительность испарилась спустя секунду. Она поняла, что Кальдур действует по наитию, и то, что они сейчас делают — сущее самоубийство. Они идут по краю. У них есть только удача, которая может закончится в любой момент.

Она схватила его за руку метров через двести, думая, что такой момент уже настал.

Гончая с чёрной, висящей лоскутами и дымящейся кожей повернула к ним свою морду и коротко тявкнула в их сторону. Из-за небольшого строения, напоминающее то, в котором Кальдур справлял нужду вышел бледный, смерил взглядом собаку и пошёл к ней, недовольно покачивая головой.

Кальдур ускорился, таща за руку Розари, вздрогнул, когда собака тявкнула ещё раз и едва не перешёл на бег. Они ещё не успели миновать опасность, а колдун склонился к собаке, потрепал её за ухо и начал чесать ей живот, будто бы она была самым обычным милым щенком. Пёс тут же потерял к ним интерес, завалился на бок и завилял хвостом.

Сзади послышалось короткое ругательство Розари.

Каким-то чудом ни пёс, ни бледный колдун не почуяли их присутствия. Но их нервозность и вся эта сцена привлекла внимание другого темника. Тот был одет в форму сержанта, брит на лысо, обладал крепким телом и холодным взглядом. Он пил горячий напиток из кружки, нахмурился, когда они несколько раз дёрнулись от лая собаки и пошёл им на перерез.

Он почти преградил им путь, остановился недоверчиво оглядывая их, окликнул и задал короткий вопрос на их языке.

— До ханан! — прошипел Кальдур, сделав акцент на на букве "х" как часто делали темники.

Не сбавляя шага, потряс сумкой перед лицом офицера, будто там было что-то важное. "Не велено" было выплюнуто в лицо темника с таким презрением, верой в собственную правоту и упорством, что офицер побледнел и нахмурился ещё больше. Кальдур обошёл его, отчаянно перебирая все знакомые ему, и вспомнил одну из сцен, когда они пытали такого же офицера с холодным взглядом, который почти не владел языком, но которого удалось разговорить.

— Мелден! — кинул через плечо Кальдур, что должно было значить "донесение".

Сержант-темник сказал ему нечто ещё, затем повысил голос и повторил. Кальдур не ответил, удалялся всё дальше, и услышал в спину, что-то переполненное шипящими и хрипящими звуками, вряд ли это было пожелание хорошего дня.

Никаких окриков или команд поймать их не последовало.

Когда вся компашка скрылась за горизонтом, Кальдур сбавил шаг, выпустил руку Розари и снова попытался вернуть дыхание. Розари нагнала его, ткнула в бок и даже остановила, кивнув на картину, открывшуюся впереди. Здесь потоки темников, идущих по своим делам, увеличились многократно, в воздухе стоял шум и гам, и Кальдуру не скоро удалось найти глазами причину происходящего.

Ворота.

Викар их не обманул. В крепость вёл далеко не один вход. И этот они бы просто не заметили с того расстояния, когда оглядывали крепость в первые и перед своей вылазкой. Метра четыре в высоту и три в длину, не сравнимые с теми гигантскими, которые им удалось обрушить. Створки их были открыты, и в обе стороны через них шли телеги, лошади и люди.

Стражники хоть и были, но стояли чуть поодаль, лениво поглядывая на толпу. Они никак не вмешивались в происходящее и не пытались никого досматривать.

— Ну? — шепнула Розари. — Идём? Пока есть время.

Кальдур попытался представить сколько времени они потеряют, стоя в очереди, привлекут ли внимание стражей и что их ждёт по ту сторону.

— Нет, — вдруг выпалил он. — Чутьё кричит мне, что там нам крышка.

— Ты шутишь? — прошипела на него Розари. — Да это такой подарок, словно Госпожа ведёт нас! Идём сейчас же, пока этот поток не рассосался. Днём тут может быть и не такая толпа.

— Там равнина. До гор пилить несколько часов, мы там будем как на ладони. Сама же видела — только патрули там ходили.

— Можем пойти по той широкой дороге, по которой они везут грузы. Она должна быть где-то там не далеко.

— Тоже привлечём внимание. У нас времени не осталось. На том конце лагеря они уже подняли тревогу, и ищут нас. Мы шли быстро, но новость о нашем побеге нагоняет нас быстрее.

Он схватил её под руку и повёл в другу сторону. К горе.

— Что ты делаешь? — она попыталась вырваться.

— На равнине нас выследят. Мы там и пары часов не продержимся.

— И?

— Темник сказал, что под горой подземелья бледных и что он отдаст нас туда, как только с нами закончим. Он говорил об этом месте как о чём-то, куда бы сам не сунулся. Понимаешь, что это значит? Там нас точно не ждут. Спрячемся там. Найдем способ снять ошейник. И продолжим игру.

— Что ты несёшь, Дур?

— Куда-ты собралась бежать, Розари? — он встряхнул её за плечи. — Там только смерть. А всё что нам нужно находится здесь. Мы пойдём к горе.

***

— Уверен? — прошептала Розари.

Не нужно было чувствовать их связь чтобы понять, что под глупым шлемом темника на ней лица нет и она бледнее колдунов, в логово которых они упорно поднимались. Извилистая тропинка петляла то влево, то вправо, вела их по склону горы вверх до жутковатого входа в пещеру. Последние ночные факелы догорали, стражей здесь не было, и даже без сверхъестественных чувств было понятно почему. Слишком гнетущая атмосфера и слишком много неприятной энергии в воздухе. Даже дышать тяжёло.

Последние сотни метров ему пришлось тащить в гору не только Розари, но и себя. И тело, и разум отчаянно сопротивлялись и не хотели лезть в проклятую расщелину. Странным образом дыра в скале словно всасывала внутрь себя воздух, порождая ветер, от которого догорающие факелы трепыхались. В углу, у самого входа, они обнаружили связку новых — пару подожгли, оставшиеся Кальдур забросил за спину.

Со светом было чуть легче.

От огромной дыры, через которую они зашли, проход трансформировался сначала в расщелину, которая становилась всё уже, а потом стал неуютным с нависающими острыми и низкими сводами. Никаких звуков, кроме их шагов не раздавалось, но от этого чувство опасности разыгрывалось только сильнее. Розари пыталась пробираться тихо, но едва ли это можно было сделать в месте, где было столько эха. Кальдур поправил её, и они пошли спокойным ровным шагом, будто бы всё ещё выполняли важное поручение и были просто двумя темниками, которым было не по себе от свалившейся на головы работы.

Тоннель начал ветвится, а идея Кальдура выглядела всё более глупой. Пока они выбирали путь по протопанным и лишённым пыли дорожкам, но с каждым поворотом тоннеля им всё больше казалось, что путь приведёт их в никуда. Но по крайней мере, тут они были одни и никто ещё не шёл по их следу.

— Вот ты где.

Голос, который донесло до них эхо, скрипучий и неприятный, заставил их замереть в нерешительности. И только спустя несколько мгновений они поняли, что говорящий обращался к кому-то ещё. Раздался вздох, звук похожий на пощечину, и звук, который Кальдур уже мог определить безошибочно — падение тела на камни.

— Не сбавляй шаг, — приказал Кальдур. — Они всё равно знают, что тут есть кто-то ещё. Чтобы там не происходило — иди вперёд и не останавливайся.

У одного из ответвлений стоял стоял к ним спиной бледный колдун У его ног лежал человек, который пытался уползти. Факелы, чтобы иногда встречались развешенными по стене, сворачивали в другое ответвления, не доходя до сцены в тоннеле.

— Это не наше дело, Розари, — шепнул ей Кальдур, мягко взял под руку и кивнул, показав, что они свернут раньше. — Пойдём. Нам бы свои шкуры спасти.

— Смотри внимательнее, Кальдур... — она остановилась не дала сдвинуть себя с места. — Это же мастер Лотрак.

Он не понял её слов, дёрнул за руку, с тревогой оглядывая фигуру, которая всё ещё их не заметила. Присмотрелся и увидел на полу лишь мутные очертания. Но даже их хватило, чтобы Кальдура кольнуло что-то. Розари была права.

Дальнейшие слова были не нужны.

Кальдур сунул свой факел Розари, мотнул головой по сторонам, нашёл что хотел, опустился на одно колено, поднял камень размером с пол его головы, втиснул его в сумку и просто пошёл вперёд. Бледный колдун услышал их шаги, обернулся, посмотрел на них как на пустое место, тут же утратил интерес и вернулся к своему пленнику.

Может быть, он посылал за стражниками, а может быть темники часто ошивались тут, это было совсем не важно... Кальдур задержал дыхания, надеясь, что если не получиться он умрёт очень быстро.

Он судорожно стиснул сумку, в три шага разорвал оставшуюся дистанцию, взмахнул сначала вверх, а потом вниз, вкручиваясь всем корпусом и толкаясь ногами. Бледный сильно упростил ему задачу, не смотрел на него, подставил затылок и даже не пытался уйти от удара. Просто не ждал, нападения посреди своего логова.

Не успел ничего понять.

Раздался оглушительный шлепок, обмякшее тело бледного устремилось к земле, повторив звук столкновения кожи и камней, он не издал даже стона или судорожного вздоха. Кальдур зарычал, упал сверху и обрушил на уже окровавленный и измятый затылок камень снова, и не останавливался, пока Розари не лягнула его в грудь ногой.

— Великая Госпожа, — прошептала она. — Ты его что... камнем пришиб? Бледного?

Кальдур откинул сумку с камнем в сторону, дрожащей рукой стёр с лица капельки крови, поднялся.

—Я же... я же говорил, что не увидит, — голос Кальдура дрожал ещё сильнее, чем руки. — Ошейники скрыли... или он был слишком занят. Вот же чёрт, я думал не выйдет...

Розари уже на него не смотрела.

Мастер Лотрак, заросший волосами и бородой до состояния дикого кустарника, выглядел на редкость паршиво. Его осанка и статность сменились на горб и изогнутую под неприятным углом шею. Его долговязое, не совсем пропорциональное, но сильное когда-то тело ссохлось до состояния скелета. Губы потрескались и обветрились, зубов не осталось, а его зрачки затянула белая пелена.

Он был абсолютно слеп. И мотал головой, пытаясь выяснить кто перед ним и что с ним будет дальше.

— Быстрее, колдун тут вряд ли один, — Розари махнула Кальдуру. — Нужно унести мастера в безопасное место.

Услышав её голос, Лотрак вздрогнул и вдруг рывком поднялся сам.

— Я знал, что ты придёшь, — скрипучим голосом произнёс Лотрак, обращаясь к Розари. — Я ждал тебя. И ты принесла даже больше, чем я мог рассчитывать.

— Сможете идти, мастер? — вместо приветствия спросил Кальдур.

— Пока ещё да. Но возьми с собой тело колдуна, юноша. Нужно выиграть немного времени.

Кальдур скривился, но подчинился приказу. Тело несчастного было на удивление лёгким. Кальдур взвалил его на плечо, откинув развороченную голову себе за спину, так чтобы не видеть её и не видеть как её содержимое пачкает его одежду.

— Налево, — скомандовал Лотрак, проведя их чуть вперёд. — Не спешите так. Они всё равно не будут искать нас. Не сунуться в тоннели.

Для слепого он ориентировался на удивление неплохо. На третьём повороте Кальдур уже усомнился сможет ли он найти обратную дорогу. Выбросил тело в тупиковое ответвление, забрал у Розари свой факел и поспешил за ними следом.

— Почему? — спросила Розари. — Почему они не пойдут за нами?

— Потому что они не идиоты. Из этого лабиринта практически нет выхода. Уж я-то знаю. Я провёл тут немало времени.

***

— Ну вот мы и дома.

Мастер Лотрак, всё время опиравшийся на стену, одёрнул руку, смело прошёл внутрь небольшого грота и уселся на кусок тряпки, который когда-то был плащом темника. Недалеко от его ложа были раскиданы небольшие кости то ли крыс, то ли птиц и где-то совсем рядом звонко капала вода.

Кальдур сменил факел, выбросил догоревший в угол и уселся на камни, ойкнув от того, как устали и оцепенили его ноги. Розари осталась стоять.

— Что случилось, мастер? Куда вы пропали? — нетерпеливо спросила она мастера. — Вы искали Госпожу? Здесь?

— Я искал способ победить.

Лотрак вздохнул, устало завалился на камни, прислушался, ловко снял со стены небольшого жучка и тут же сунул его в рот. Хрустнул зубами. Кальдур и Розари предпочли не обращать внимания.

— Она бы всё равно вернулась, как только собралась бы с силами. А тут бы Ей бы сильно помогла небольшая победа. Но к сожалению, я Её подвел. Жнецы Его оказались слишком сильны.

— Жнецы?

— Их ещё почему-то называют Наирами, — мастер закашлялся. — Но наирами они были при жизни, теперь они куда большее, чем воины-колдуны. Жнецы — куда более подходящее название, ведь они собирают урожай и кормят им Морокай, чтобы Он так же набрался сил для настоящей Битвы, пережить которую нам все ещё только предстоит.

— Мы смогли победить одного из них, — доложила Розари. — Но чуть не погибли сами.

— Вы? — спокойный и монотонный голос мастера едва заметное кольнуло сомнение, — Но вы же... Ха... неужели вам удалось остановить его грубой силой?

— Мы использовали силу природы, — Кальдур вдруг заметил, что Розари завела руки за спину и отвечала Лотраку чётко и ясно, без своей обычной язвительности. Впервые она стала похожа на солдата. — Наших сил оказалось недостаточно. Сильный враг.

— Эх, — мастер вздохнул. — Жаль, что вы не отжили своё, и жизнь не успела закончить ваше обучение. Жнецы, как и все творения Морокай, есть обман и извращение сути, а не настоящая сила. Разве их имена ничего тебе не сказали, девчонка? Гнев, Ненависть, Боль, Стыд, Уныние, Безразличие, Страх, Скорбь...

— А что они должны были нам сказать? — встрял Кальдур, видя как смутилась Розари. — Темники никогда не были сильны в красивых и звучных названиях.

— Дело тут не в названиях, а в сути вещей. Чёрные Наиры — есть оскоплённые души, утонувшие в своих пороках при жизни и ныне питающиеся ими после смерти. Их сила в нас, как вы ещё не поняли?.. Они питаются нашими слабостями, пока мы слабы, они набирают силы и от того кажутся непобедимыми. В век войны, раздора и горя каждый человек находится в их плену, и как и всего его величайшие Жнецы, они собирают добрый урожай. Смертные страсти оказались сильны даже в Госпоже. Такое простое колдовство нельзя сломать просто.

— О чём вы говорите, мастер? Мы не понимаем.

— Их урожай — души, дитя. Самая великая сила находится находится в них, но сами они довольствуются лишь запахом пищи своего хозяина. Разными энергиями, что циркулируют внутри душ. Морокай презрительно плюнул нам в лицо, заключив секрет Жнецов прямо в их именах, чтобы мы знали их слабости, но не могли их победить.

— Но вы же победили одного? Как?

— Когда я сражался со Гневом, гнева во мне не было. Я прожил очень долгую жизнь, дети мои... Даже то, что Эвриал пал... не смогло вызывать во мне никаких чувств. Я победил своего врага, потому что я не был слаб пред ним, и он не мог питаться мной. Моим гневом. Но если бы рядом оказался кто-то ещё...

— Вы хотите сказать, что эти твари существуют за счёт того, что мы чувствуем? — не поверил Кальдур. — Но Скорбь... во мне же...

— В каждом человеке живут и скорбь, и боль, и гнев, и страх, юноша. И будут жить всегда, пока он не умрёт. Я просто прожил слишком долго, и все эти ноши во мне потеряли почти весь свой вес. Поэтому я смог сразить Гнев.

— Но вы всё равно проиграли? — спросила Розари.

— Да... Хорошо, что среди них не нашлось Гордыни... Перед ней у меня не было бы и шанса... Но победил меня Стыд. Где-то внутри меня он нашёл за что зацепится. Жаль. А дальше меня ждала судьба, которая вам, похоже, знакома. Клетка, ошейник, побег. Я смог сбежать со временем, прятался здесь и ждал. Знал, что рано или поздно случиться нечто, что всё изменить. И пришли вы.

— Что это за место? Почему вы тут прячетесь?

— Потому что тут они не станут меня искать. Ваше решение пойти сюда было верным. Гора Ногх место странное даже для них. Там, где вы убили темника, они содержат большую лабораторию, где занимаются науками настолько тёмными, что не заслуживают и мысли о пощаде. Госпожа вела меня, я вышел из своего убежища и наткнулся на того бледного как раз вовремя, чтобы вы не пришли прямо к ним в лапы. После того как я бежал оттуда, они больше не недооценивают своих пленников.

— Почему они не убили вас?

— По той же причине, по которой они не спешили убивать и вас. Темники привыкли выживать, и они просто не разбрасываются вещами, которые могут оказаться полезными. Они хотели получить силу наших доспехов.

— Но доспех никогда не будет служить темнику или недостойному! — не удержалась Розари.

— Не будет, разумеется. Но ты забыла то, что я повторил уже три раза только за сегодня. Морокай — бог обмана и извращения сути. Он нашёл способ заставить нас служить ему, сделав так, что мы сами этого не понимаем.

— Как это?

— Ошейник способен погрузить доспех в сон, отрезать его от тела, обмануть достаточно лёгким и надёжным колдовством. Но этим они не ограничились. Пару лет назад им удалось создать вокруг кайрам живую клетку, которая погружала в сон самого кайрам и заставляла его жить в мире иллюзий, которые для доспеха внутри были реальностью. Скоро ты встретишься с таким созданием. Темники называют их гомункулами.

— Бледнокожие великаны?

— Вы и с ними уже встречались... — мастер выдохнул. — и так и не поняли что внутри?

— Что внутри? — прошептал Кальдур.

— Внутри оболочки кошмарным сном спят наши братья и сёстры. К счастью, эти слуги получились далеко не такими полезными, как задумывали темники... и скоро мы все исчезнем, пускай наша смерть будет такой позорной.

Кальдура затошнило, а мастер Лотрак тихо рассмеялся.

— Да... война она такая. Просто вы слишком молоды, и вас не успели подготовить к ней в полной мере.

— Вас ослепили? — спросила Розари.

— Если можно так сказать, — Лотрак усмехнулся. — Время куда беспощаднее темников. Я стал таким много лет назад.

— Почему доспех не исцелил вас?

— Потому что это не нужно. Доспех всегда думает только о цели, а не о том настолько комфортным будет путешествие. Если ты можешь идти вперёд и не умираешь от кровопотери или болезни, он скорее всего, оставит всё как есть. Его силы далеко не безграничны и все крохи он скорее прибережёт для боя. Но если у тебя хватит воли — то ты сможешь его заставить. Только вот сама решай куда потратишь силы.

— На бой, — прошептала Розари и замолчала потрясённо.

***

Капли падали откуда-то сверху, почти всегда в одно место, были крупными и холодными, но напиться, ловя их ртом было той ещё задачкой.

Пытаясь скрыться от мыслей кто был внутри бледнокожих великанов, которых они убили, Кальдур бродил по тоннелю и изучал его стены, на которых то и дело попадались неведомо кем высечные узоры, письмена и рисунки. Отдалённо они напоминали то, что они видели под монастырской горой и на куполах Храма Солнца. Но ни Розари, ни Кальдур не узнавали изображённых историй даже близко. Они не имели никакого отношения к Госпоже.

— Что за чушь намалёвана на этих стенах? — спросил Кальдур, вернувшись в грот.

— Всего лишь истории о прошлом, которые никогда не были секретом, — ответил Лотрак. — До прихода Господи тут жили чудовища, которые были даже страшнее Морокай. А теперь тут живём мы. Истории, конечно, интересные, но сейчас не место и не время разбираться с ними.

Розари дёрнула на себе ошейник.

— Ублюдок-темник сказал, что при попытке снять его нам оторвёт головы. Или что-то в этом вроде.

Лотрак посмотрел на неё своими белыми глазами и улыбнулся уже снисходительно.

— Не стоит верить всему, что слышишь. Они действительно работали над этим, но пока не достигли успеха, как не удивительно. Это просто крепкий и зачарованный кусок руды, понадобится что-то очень острое и твёрдое, чтобы разрезать это. Я позабочусь об этом. Уже скоро, — последние слова он произнёс тоном странным даже для него.

— Да, — кивнул Кальдур. — Нужно найти способ сломать ошейники и идти за Госпожой. С вами мы...

— Боюсь для меня слишком поздно, — оборвал его мастер. — Годы, которые я прожил в долг, теперь нагоняют меня слишком быстро.

— Доспех сможет исцелить и поддержать вас, — уверенно заявила Розари. — Да и мы уже научились кое-чему.

— У любого чуда есть свой предел, девочка. Мой доспех слишком повреждён, а сам я слишком стар. Это не рана, которую можно излечить, а то, что я из себя представляю. Мне недолго осталось.

Воцарилась молчание. Лотрак поспешил прервать его сам.

— Ну-ну, чего нос повесили. Не стоит грустить из-за обычных элементов этой жизни. По правде говоря, вы пришли более чем вовремя. Госпожа привела вас ко мне в этот час, Она не покинула меня, и я не покину Её.

Он улыбнулся одними губами, поднял глаза к небу, и в этот момент по скале прошла дрожь. Где-то в глубине горы раздался короткий и далёкий скрежет металла о камень, и затем снова воцарилась полная тишина.

— Он уже идёт за мной, — тихо изрёк Лотрак. — Мой прекрасный Эвриал. Скоро его кошмарный сон закончится, а вы станете свободными. Не вмешивайтесь, если не хотите погибнуть, не смотрите, если не хотите ослепнуть, но держитесь близко. У вас будет мало времени, чтобы освободиться. Готовьтесь. Уже скоро.

Виденье 55. Гибельный Свет

Где-то в глубине тоннелей раздался громоподобный треск, и они снова ощутили идущую по стенам вибрацию.

Старый мастер опустил голову, прикусил губу и расплылся в странной улыбке, будто жуткие звуки были для него чем-то родным, и он готов был слушать эту песню вечно.

— Если оно идёт сюда, то нам нужно скорее убираться! — взмолился Кальдур.

— Я останусь тут, — мастер воздохнул и посмотрел на него белыми зрачками.

Кальдур с трудом выдержал взгляд слепца и не пожелал принимать то, что он нёс в себе. Это конечная точка его путешествия, он больше не собирался никуда идти. Факел в руках Кальдура начал гаснуть, и он едва успел выхватить и поджечь новый. Кивнул Розари, увёл её в сторонку, чтобы решить, что делать дальше.

— Я могу вырубить его и тащить, он сошёл с ума, — прошептал он тихо, но Лотрак всё равно услышал и улыбнулся.

— Сможешь ли? — ласково спросил он. — Хватит, Кальдур, ты был ребёнком во время Шестой, но теперь у тебя просто нет права вести себя как ребёнок. Поднимайтесь на тот уступ, уходите в глубину тоннелей через расщелину, держитесь самого широкого прохода. И возвращайтесь, когда станет тихо...

— Эта тварь просто убьёт тебя, старик! — рявкнул на него Кальдур. — Мы уже сражались с такими, оно мало чем уступает Наирам! Без доспеха ты и минуты не продержишься.

— Мне хватит и нескольких секунд, — удивительно спокойно ответил мастер.

Снова послышался шум, но на этот раз ближе. Из тоннеля, через который они вошли, пахнуло волной горячего воздуха и пыли. Времени у них совсем не осталось.

— Мы своих не бросаем! — Кальдур перешёл на крик и уже собирался подойти и тащить старика силой.

— Вот именно, — тихо ответил мастер, и его тон обезоружил Кальдура, тот остановился. — Я не могу бросить Эвриала. Я слишком долго бегал по этим пещерам, ждал возможности для выхода и нашёл её, пускай этот выход будет и не для меня.

— Какой в этом смысл?! — снова закричал Кальдур.

— Такой же, как и в каждой моей секунде, после того как я встретил Госпожу. Карабкайтесь на уступ, бегите, пока у вас есть время. Он учуял нас, и уже не отпустит. Я, мастер Лотрак, старший и последний из зерафитов, приказываю вам именем Её! Бегите!

— Он не пойдёт, — ледяным голосом сказала Розари.

Снова раздался шум.

Розари взвалила сумку с факелами на плечо, перекинула её за спину, подошла к отвесной стене, уцепилась за неё одной рукой, попыталась подтянуться, но тут же сорвалась. Попробовала снова. И снова сорвалась.

Кальдур чертыхнулся, сцепился на несколько мгновений взглядом с упорствующим мастером, подошёл к ней сзади, и подсадил её.

— Ты не сможешь тащить нас обоих, — спокойно озвучила Розари сверху.

Кальдур ответил на это рычанием. Она была права. И точно знала кого он выберет. Кальдур ловко забрался следом за ней, забрал у неё сумку, бросил ещё один взгляд на мастера и покачал головой. Лотрак расслабился, подтянул под себя ноги и задышал, как сам учил их. В тусклом свете факела казалось, что он улыбается.

Розари рванула его руку, заставила переступить острые грани расщелины и потащила по тоннелю дальше. Какое-то время он шёл, пытаясь так же дышать ровно и унять внутри всё накатывающую злость. Но с каждым шагом прочь от грота тяжесть на его плечах всё усиливалась, а дыхание становилось всё более рваным. Он не выдержал и остановился. Стиснул кулаки, развернулся и пошёл назад. Розари тут же преградила ему путь.

— Нет, Кальдур! Он приказал!

— Я не могу бросить его! Это же полная глупость! Он один может нам помочь во всём этом, как ты не понимаешь? Он знает куда больше нас, куда больше умеет!

Она выставила перед собой руку, упёрла ему в грудь, пытаясь остановить его, но силы были слишком не равны. От нового раската грома, пол под ними затрясся, а стены заходили ходуном. Он оттолкнул Розари, перешёл на бег, быстро миновал пройденное расстояние, едва не упал с уступа и высоко задрал факел, осветив грот.

Оно было уже внутри.

Пробило дыру в стене, не желая терять время на поиск пути в лабиринте. Бледное и уродливое тело было покрыто пылью и трещинами, и мало чем отличалось от тех, что Кальдур встречал раньше, разве что было его конечности и фигура были более симметричными. Чудовищу пришлось пригнуться, чтобы войти в грот, но внутри оно выпрямилось в полный рост. Мастер Лотрак так же встал и выпрямился, от встречи с противником к нему вернулась былая осанка.

Кальдур опустился на колено, пошарил рукой, не отрывая взгляд от того, что происходило внизу, поднял кусок скальника, и что было силы запустил его в голову гомункула. Снаряд разбился на несколько кусков об уродливый череп, и тут же в грудь чудовища полетел следующий.

— Сюда, ублюдок! — заорал Кальдур. — Я тут! Иди сюда, тварь!

— Нет, глупцы! — Лотрак повернулся и задрал голову, побелев от гнева. — Я же сказал вам убираться отсюда! Вы не троните его тело! Я не позволю!

Гомункул не обратил никакого внимания ни на камни, ни на их перепалку и крики. Такими же медленными шагами подошёл к мастеру ближе, сформировал из ладони лезвие и резко ударил наотмашь сверху вниз. Лотрак заметил движение боковым зрением, но было уже поздно.

Гигантский клинок прошёл через его голову, горло, проник в грудь и вышел под рёбрами. Новый камень выпал из руки Кальдура, он замер и перестал дышать. Он надеялся хотя бы отвлечь чудовище, дать немного времени одуматься, но мастер Лотрак не продержался и нескольких секунд. Это была смертельная рана. Даже несколько смертельных ран одновременно.

Мастер коротко кашлянул и покачнулся. Вместе с крупными каплями крови на землю упали осколки ошейника, который сдерживал Гибельный Свет. Разорванный рот Лотрака изошёлся в кривой усмешке, и вспышка осветила пещеру.

— Прочь! — оглушил их искажённый голос.

Светоносный металл объял тело Лотрака, и тот тут же схватился с гомункулом, уже задумавшим новый удар. Оттолкнул от себя, тут же нагнал, и изяществом настоящего мастера отточенным приёмом врубил ногу в уродливую голову. Глухой удар отразился от стен грота, чудовище покачнулось, едва не завалилось на спину, тут же атаковало снова. Лотрак легко увернулся, лезвие из ослепительного света показалось из его запястья и тут же исчезло в груди чудовища.

Внутри грота стало ощутимо темнее. Кальдур через силу смог оторвать свой взгляд от схватки, и уставился на факел, который горел в полную силу, но с каждым мгновением свет от него становился всё тусклее. Доспех мастера так же стал тусклым и начал чернеть, сливаясь с окружающим пространством.

Розари оказалась рядом, силой развернула Кальдура к себе, ударила в челюсть и затем в скулу, разбила руку о его кости, чтобы он опомнился хотя бы немного. Схватила его за шиворот и потащила прочь. Сзади звучал визг и скрежет клинков из светоносного металла.

Кальдур не протестовал.

Его храбрость и желание сражаться как ветром сдуло. Чувство опасности сдавило его виски, перебило дыхание, и разразилось внутри страхом, таким животным и неуёмным, что хотелось только одного — бежать сломя голову. Они миновали длинный отрезок тоннеля, Розари дёрнула его в боковое ответвление, они упали на острые камни, Кальдур выронил факел, и пополз дальше без него.

Вокруг воцарилась полная темнота.

— Я ничего не вежу! — крикнул Кальдур, пытаясь нащупать Розари и понять где она.

— Он сейчас ударит! — крикнула она откуда-то спереди. — Прячься, Кальдур! В укрытие! В укрытие!

***

В воздухе пахло свежестью и палёным мясом.

Отвратительное сочетание, второй ингредиент которого исходил от его кожи. Он закашлялся и скривился, перевернулся на живот. Лицо и неприкрытые руки горели, словно на них плеснули кипятка. Он смог встать достаточно легко, и это означало, что его тело не получило действительно тяжёлых повреждений. Но темнота вокруг всё не рассеивалась и Кальдур решил, что ослеп.

— Жива? — окликнул он Розари, пытаясь проморгаться и растирая глаза руками.

— Жива! — ответила она откуда-то из глубины тоннеля, добавив несколько неразличимых ругательств и приступ кашля. — Нужно было убираться! Как он приказал! Нас накрыло! Если бы не скалы — от нас бы ничего не осталось!

— Ну прости! — простонал Кальдур. — Я ни разу не видел, как он сражается в полную силу!

— А то ты не слышал о нём легенд! Ты же служил с ним, идиот!

— Но я не думал...

— И какого лешего я тебя вообще слушала?! Ты псих, Дур! Умом тронулся, чуть не угробил нас, — её голос и причитания раздавались всё ближе.

Судя по звукам и ругани, она несколько раз оступилась, прежде чем смогла выйти на звук его голоса. Он всё пытался проморгаться, и только спустя ещё несколько мгновений до него дошло, что в пещере нет никаких источников света и поэтому он ничего не видит. Он опустил взгляд вниз, в панике впился глазами неровный пол, несколько раз развернулся вокруг своей оси.

Нашёл.

Факел отлетел от него далеко, но ещё тлел, едва видимые красные угольки истончались на глазах, и Кальдур пережил ещё несколько нервных секунд, пока осторожно шёл к нему, опускался на колени и пытался оживить его своим дыханием.

Едва он разгорелся и осветил грот, Розари оказалась рядом и поднесла новый. По её испуганным глазам он понял, что она тоже боялась остаться и сгинуть в этой темноте. Они немного перевели дыхание, прислушались. Воцарилась давящая тишина.

— Думаешь, у него вышло? — едва слышно спросила она.

— Не знаю, — честно ответил он. — Но вроде тихо. Пойдём и проверим. Как он "приказал".

Обратный путь шли осторожно, стараясь не шуметь. Стены тоннеля были покрыты копотью, которая оставалась на руках, но уже не обжигали. Несколько раз они останавливались, чтобы прислушаться, но никаких звуков из грота не было слышно.

Кальдур осторожно высунулся из расщелины, осветил пространство факелом, выждал какое-то время, убедился что в чёрной и обгоревшей мешанине ничего не двигается, и что его чувство опасности молчит, спустился и помог Розари.

Тело мастера Лотрака обгорело почти что до состояния скелета и лежало примерно в том же месте, где он до этого сидел. Остатки его доспеха слились с камнем и костями, создав жуткое и неприятное зрелище. Тело гомункула было расплавлено и разбито, кроме нескольких осколков, от него почти ничего не осталось. Её Длань с Эвриалом внутри, покрытые кучей белого пепла, лежали навзничь в нескольких метрах дальше к выходу. Металл доспеха ещё пузырился местами и быстро распадался. Кожа Эвриала была бледной и иссушенной, почти неотличимой от кожи самого гомункула, а часть лица, торчащая из разбитой маски напоминало череп, обтянутый кожей.

— Чёрт... почему нельзя было хотя бы попробовать освободить его... нас было бы четверо, — Кальдур не нашёл в пересохшем горле достаточно слюны, чтобы сплюнуть.

— Вряд ли мастер забыл подумать об этом, — холодно заметила Розари, оглядывая побоище. — Просто не было иного выбора. Ты сам сказал, что у него куда больше опыта, чем у нас. Если ты не понимаешь, почему он так поступил — это не значит, что он ошибся.

— Они оба погибли... — шикнул на неё Кальдур. — И как нам теперь освободится?

Она опустила глаза и поспешила отвернуться от него. Они замолчали, и это молчание было вдвойне неприятнее от звуков треска костей, которые всё ещё высыхали и рушились от высокой температуры.

— Смотри, Кальдур! — окликнула его Розари, указывая на шипы, торчащие из рук Эвриала.

Один из них со звоном лопнул, отделился от доспеха, упал на землю и блеснул в свете факела.

— Скорее, пока лезвие держит форму! — догадался Кальдур.

Он подскочил к оружию, обмотал руки плащом, схватил его, повернул лезвием к себе и...

Не хватило у него духа и ловкости, чтобы правильно рассчитать удар и снять свой ошейник. Он закусил губу повернулся к Розари.

Она судорожно вздрогнула, выдохнула, заставила себя опустится рядом с ним на колени, закрыть глаза и отклонить голову как можно дальше от грани ошейника. Если рука Кальдура дрогнет — её голова полетит прочь. Задержала дыхание и вцепилась рукой в камни, чтобы и её рука не дрогнула и она сама не дёрнулась.

Не дрогнула.

Лезвие оставило на коже Розари едва заметную отметину, коснулось её кожи так нежно, что она даже не заметила, тут же прижгло капельку проступившей крови. Куски чёрной руды полетели прочь, тут же раздалась вспышка, Красная Фурия вернулась, стальные когти сомкнулись уже на шее Кальдура и одним движением разорвали и его ошейник.

Его голова тут же закружилась от чувства силы и крепости, которые прошлись от его таза до шеи по позвоночнику, его кожу пронзили одновременно почти тысячи игл, лёгкие его как-будто бы стали больше и наполнились живительным воздухом, и ему стало намного, намного лучше.

— Что происходит?! Я странно себя чувствую, — крик Серой Тени внутри был полон испуга и непонимания. — Это что сила Гибельного Света? Почему она угасает?

— Потому что они мертвы, — тихо ответил Кальдур, и замолчал пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить происходящее. — Темники научились блокировать доспехи внутри владельца. Прошло несколько дней, ты кое-что пропустила.

Он почувствовал как металлические путы и волосы внутри его кожи и мышц хаотично натягиваются и расслабляются, почувствовал как сознание Серой Тени мечется внутри и пытается успокоится. Он почувствовал как раны и ссадины на его коже и теле затягиваются, как его треснутые рёбра и надорванные связки срастаются, не оставляя никаких следов от того, что с ним произошло в последние дни.

К нему снова вернулось ночное зрение, и он мог видеть грот в серых тонах, и уже мог не бояться того, что факел погаснет. Розари переживала нечто схожее, но в куда большее мере. Она опустилась на колени, спрятала доспех и не могла удержать слез ощупывая свою руку из светоносного металла, которая хоть и не полностью, но всё же давала почувствовать себя не такой калекой.

— Я что-то чувствую... — прошептал Кальдур, снова осматривая закопчённый пол.

— И слышу... — подтвердила Розари.

— Кто-то из них ещё жив!

— Эвриал, — они оба смотрели на испускающего дух мертвеца. — Но его сердце уже не бьётся. Нет, Её Длань, доспех Эвриала.

Розари осталась сидеть, а Кальдур подошёл ближе и опустил свою ладонь на остывающие останки Её Длани, пытаясь услышать её последние слова.

— Чего она хочет? — спросила Розари.

— Она говорит: "отомсти за нас", — прислушался к своим ощущениям Кальдур. — Она говорит: "возьми мою силу". Она говорит "поглоти меня".

***

— Ты в норме, Дур?

— Не уверен.

Кальдур пошевелился, мотнул головой, удивился тому, что он на земле, и поспешил встать. Покачнулся. Розари подхватила его и не дала упасть.

— Выглядишь паршиво. Что это было вообще? — спросила она, с беспокойством его оглядывая.

— Думаю, Её Длань передала часть силы моему доспеху. И умерла.

Он почувствовал странный осадок внутри и ещё большее смятение Серой Тени. Он хотел спросить в порядке ли она, но от его мыслей она только больше сжалась и уползла на глубину.

Розари встряхнула его, взяла за подбородок и повертела его голову, оглядывая и хмурясь.

— И зачем ты этот сделал?

— В последней просьбе не отказывают... — прошептал Кальдур. — Что-то я сам не понимаю, что случилось. Что ты видела?

— Доспех Эвриала начал светиться, — спокойно начала перечислять Розари, — раздался неприятный и нарастающий гул, потом вспышка, меня ослепило. Ты был на полу, а от Её Длани ничего не осталось.

— Хотя не помню, чтобы я давал чёткое согласие... просто подумал... — пробормотал Кальдур. — Это Серая Тень... она очень расстроена.

— Красная Фурия тоже, — голос Розари дрогнул. — Она и так не любит проигрывать, а теперь её даже как-то жалко. В угол забилась.

— Говорил же — у них есть души... Ладно, — Кальдур выдохнул, нашёл в себе силы распрямиться и стоять без поддержки, обнял Розари, отпустил её почти сразу, выдохнул. — Нужно... нужно что-то сделать с их телами. Как-то похоронить их. У нас нет времени, но мы же не можем... оставить их вот так вот.

— Не можем, — кивнула Розари. — Согласна. Даже если за нами идут ещё такие твари.

***

В одном из тоннелей неподалёку они нашли неглубокий провал, хотя бы слегка смахивающий на могилу.

Аккуратно поместили туда тела, вплотную друг к другу, и немало времени потратили, чтобы натащить туда камней и скрыть их.

— Скажешь что-нибудь? — спросила Розари, когда они закончили.

— Пожалуй, — Кальдур задумался, затем начал говорить с паузами, теряясь от звука собственного голоса. — Мастер Лотрак, ты служил Госпоже дольше нас всех, и в Царстве Её ждут тебя как родного отца. Ты пал у самого сердца нашего врага, далеко от родных земель, пожертвовал собой ни секунды не сомневаясь... Все знают как ты жил, но как ты умер знаем только мы. И над твоею могилой я клянусь, что об этом узнают и другие. Спасибо, учитель. Ты действительно смог освободить нас.

Он поднял взгляд на Розари, а та спрятала глаза и отвернулась. Настала её очередь, и говорить ей было так же нелегко, как и ему.

— Я была... — начала она, — самой сложной твоей ученицей. И подводила тебя много раз. Но ты растил меня, как дитя, пусть и не был тем, кого бы хотелось видеть родителем. Спасибо, учитель... Доброй дороги. Родись снова.

— Доброй дороги.

Они бросили по последнему камню и вернулись в грот. Розари уселась на лежанку мастера, подтянула к себе ноги и обняла их. Ей нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. Кальдур забрал у неё флягу и пошёл по тоннелю на звук падающих капель, надеясь, что наполнение её займёт достаточно времени, чтобы он и сам пришёл в себя.

— Ты в порядке, Кальдур? — раздался в его голове голос Серой Тени, когда он остался наедине с собой.

— А то ты меня не чувствуешь.

— Чувствую. И поэтому спрашиваю. Что я пропустила?

— Мы были в плену, — Кальдур вздохнул. — Просто я волновался за Розари. Нам повезло во многом, и она в порядке. Остальное не суть важно.

— Ксикс?

— Погиб точно. Тут чуда не произошло. Дерьмовый был план.

— И что теперь?

— Я не знаю. Не решил ещё. Нужно будет поговорить с Розари. Что тамслучилось с Её Дланью?

— Она отдала мне часть своей силы и сущности. Небольшую часть... не то, чтобы мы стали особо сильнее... Просто ей не хотелось умирать вот так, в тёмной пещере, в обнимку со своим мёртвым носителем, не в силах отомстить и хоть как-то ещё послужить Госпоже. Лучше бы я оглохла, чтобы не слышать её последние мысли...

— Что стало с её душой? — вдруг спросил Кальдур. — Она отправилась в Её Царство? Или для вас есть какое-то другое место?

— Я не знаю. Это я уже не могу почувствовать, — Серая Тень дрогнула внутри. — Я не уверена , что там для нас есть какое-то место. Думаю, больше этого для нас ничего нет.

Он хотел сказать как ему жаль, но не нашёл для неё никаких слов.

— Мы... — он сглотнул. — Мы обязательно разберёмся с этим. Найдём способ всё поправить... и сделать хотя бы что-то полезное. Всё будет хорошо. Или будет как будет.

***

— Ты слышишь? — мрачно спросил Кальдур.

Он протянул Розари её флягу, она в задумчивости взяла её, раскрутила крышку, отпила и только потом ответила:

— Да. Их сердца, их шаги, их оружие и их доспехи. Они в тоннелях, но очень далеко. Не могу определить расстояние и направление, слишком много ответвлений и эха. Но их много. Десятки. Может сотни темников.

— Мастер сказал, что они не полезут в тоннели, — Кальдур уселся напротив неё, она была спокойна.

— За ним и не полезли, — она усмехнулась. — А вот когда нас стало трое, да ещё и их чудище пропало... наверное, заволновались. Хватит держать их за идиотов. Идиоты тут мы. Живые только благодаря удаче. А она не вечна, как ты сказал.

— И что дальше? — спросил он.

— Можем просто уйти отсюда, — её слова и безразличный тон резанули Кальдура. — На болота или куда там, тут мы портал вроде как можем открыть. Захватим с собой Дукана, если он остался тут и глаза меня не обманули.

— Нет. Мы не уйдём.

— У тебя есть план?

— Да. И он тебе не понравится.

— Поднимемся на гору и попробуем спрыгнуть на Дворец сверху? — ехидно спросила она и по-доброму улыбнулась. — Ты вроде умел скакать как козлик, может и с этим доспехом выйдет.

— Не... — отмахнулся Кальдур. — Алазам раскидал нас словно котят. Ничто не помешает ему повторить этот фокус снова.

— И это достаточно странно, не находишь? Бледные колдуны платят за свою силу. А этого уродца слишком много её.

— Вот именно, — Кальдура вдруг осенило. — Нужно найти способ победить его. Найти источник его силы. Мы же как-то рассматривали план — просто убить его. Мне он нравится всё больше. Хоть и после той стычки он перешёл в разряд таких же невероятных как и остальные.

— Разве его источник силы не Морокай?

— Может и Морокай. А может... они не зря выбрали эту гору и построили рядом с ней свою дерьмовую крепость. И добывают чёрную руду... Может быть, эта тварь действительно живёт внизу? Слишком уж много сказок оказалось явью, не находишь?

Розари многозначительно посмотрела под ноги.

— Ты шутишь? — она нахмурилась. — Мой план — редкостная глупость, а ты предлагаешь спуститься вниз и поискать... Бездну? Морокай? И что дальше?

— Они не зря выбрали это место, — размышлял вслух Кальдур. — Что-то есть под горой. Что-то должно быть. Мы должны хотя бы узнать что.

— Серьёзно, Дур, — она положила ему руки на плечи и посмотрела в глаза, — а что если мы найдём там это самое? Морокай? Мы что тогда будем делать? Опять получить на орехи и будем зализывать раны? Или просто погибнем? Что за чушь ты пытаешься мне предложить?

— Посмотрев на всё это, — Кальдур смущённо улыбнулся ей, — я начал подозревать, что Морокай нам не по зубам пока что...

Её брови поползли вверх, она с трудом поняла, что он иронизирует и шутит.

— Но... — продолжил он. — Мы всё равно уже здесь, всё пошло немного не по плану, но мы всё ещё можем осмотреться. Мы наделали много глупостей, много спустили на авось, и заплатили за это цену. Теперь имеет смысл действовать неспешно и продуманно. А для этого не помешает собрать информацию. Мы всё равно уже тут... Тебя разве не волнует? Что тут вообще происходит? Что они знают о конце всего сущего? Откуда такая сила у Алазама и как его ослабить?

— Если мы и будем осматриваться, — буркнула Розари, — то только не так, как в прошлый раз. Никто, Мрак тебя раздери, не должен понять, что мы вообще тут.

— Согласен.

— Согласна.

***

— И как мы найдём путь? Как не потеряемся в этом лабиринте? Как выживем? — спросила его Розари на первом привале.

— Так же как и наш учитель, — Кальдур с размаху прибил жучка, ползущего по стене и тут же бросил его в рот, стараясь не кривиться.

Достал флягу, поморщился и попытался запить неприятный вкус. Розари закатила глаза. Мимо неё проползла многоножка, Розори проводила её взглядом, раздумывая последовать ли примеру Кальдура, ещё больше скривилась и фыркнула.

— Будем спускать ниже, — Кальдур вздохнул. — Легенды же гласят, что пещеры под горой бесконечны и ведут к самой Бездне. Не думаю, что они такие уж бесконечные, что нужно будет бродить по ним месяцами. Договоримся так — восемь ночёвок, примерно восемь дней... если за это время не найдём ничего толкового — будем подыматься. Точнее откроем портал в место безопасное и где можно будет отдохнуть. За это время мы сильно не ослабнем, особенно если будем питаться подножным корнем.

— Думаешь там внизу что-то может жить? — Розари снова фыркнула. — Без света солнца? В полной темноте? Так близко к Бездне?

— Я не знаю. Но будет на самом деле неплохо, если ты окажешься права. Я всё время думаю, где все те порождения Мрака, если не в этих пещерах. Я бы не хотел иметь дело с их огромным гнездом. Лучше пускай наше путешествие будет тихим и одиноким.

Розари поёжилась.

— Спасибо, Дур, — она показала ему язык. — Мне и до того было не по себе. А теперь так вообще чувство, что я осуществляю путешествие мечты.

Кальдур извиняюще улыбнулся и пожал плечами.

— Великая Госпожа, я тебя слишком мало бью.

***

Они спали четыре раза.

Наворачивали бесконечные круги по лабиринтам, протискивались в настолько узкие проходы, что им казалось, что там они и застрянут, спускались по отвесным стенам и даже делали себе новые проходы, используя силу доспеха.

И когда уставали настолько, что не могли идти дальше — ложились спать. Иного способа измерения времени в полной темноте не было. Прошло примерно четыре дня, они уже почти не разговаривали друг с другом и начали терять надежду.

Темники отстали уже на второй день, искали их где-то сверху и им точно не могло прийти в голову, что Розари и Кальдур пойдут к вратам самой преисподней, только чтобы посмотреть неизвестно на что.

Розари услышала первой.

Нечто похожее на гул и шёпот одновременно. Она долго не говорила почему нервничает и прислушивается, просто потому, ей казалось, что она сходит с ума. Но потом услышал и Кальдур.

И спустя ещё день они вышли к источнику странного звука.

— Великая Госпожа, ты это тоже видишь? — голос Розари дрогнул.

— Да, — мрачно ответил Кальдур. — Похоже, на этот раз я оказался прав. Фух. Приятно знать, что всё не зря.

На их нелёгкой службе Госпоже они видели много непонятного и пугающего. Порождения Мрака, бледные колдуны, чудовищные слуги Морокай и жертвы его экспериментов, странные сны и монументы загадочного прошлого.

Но они никогда ещё не видели как сам Мрак проникал в их мир, клубился и заставлял всё вокруг дрожать и бояться. Даже тысячелетние камни.

— И ты хочешь пойти туда? — спросила Розари. — Да на это даже смотреть больно.

— Доспех защитит нас, — заявил он.

— А ты уверен в этом?

— Я был в ничто, Розари. Там где ничего нет и очень темно. Что-то мне подсказывает, что Бездна похожа на это место.

— То была просто пустота... А там обитают настолько страшные чудовища, что наш мир отторгает их!

— Это так, — согласился Кальдур. — А Бездна, думаю, будет отторгать нас.

— И?..

— Ты сама говорила, что готова прыгнуть туда и нанести Морокай удар.

Она заткнулась. Он усмехнулся.

— Я не дурак, Розари. То, что я предлагаю — чрезвычайно опасно. Но что-то тянет меня туда... и тебя тоже.

— Да... — призналась она. — Только к смерти меня тянет так же... И зачем мы придумываем себе всё новые и новые проблемы?

— Идём? — он взял её за руку.

— Идём.

Виденье 56. Связь

— Что происходит?!

Голос Розари отражался эхом от невидимых стен и дрожал, но не только от страха и волнения — дрожало и извивалось всё окружающее их пространство и даже их тела. Словно всё вокруг и они сами были частью невидимого пламени и колебались в такт с бесчисленными его язычками.

— Я открою портал! — в ужасе выкрикнула Розари.

Никакой опоры для ног не было, они вяло парили в воздухе, не понимая, где верх, а где низ, не могли разглядеть ничего дальше нескольких десятков метров и были совершенно сбиты с толку.

— Тише, Розари, попытайся успокоиться!

Кальдур понимал, как она чувствует себя. Она не одна переживала всё это, его тело так же паниковало, а глаза отказывались принимать то, что видят. Он поднёс руку к своему лицу. Его пальцы извивались словно змеи, то удлинялись, то укорачивались, плясали словно знамя на ветру... но он ничего этого не чувствовал, спокойно сжимал и разжимал кулак, будто происходящее было лишь причудливым виденьем его разума.

— Я чувствую себя голой! — пожаловалась Розари. — Меня что-то щекочет! И колется!

— Я тоже чувствую это, но наши доспехи всё ещё на нас и нам вроде как ничего не угрожает. Успокойся.

— Или мы уже мертвы!

Ей самой не понравилось то, что она сказала. Она засопела внутри своего доспеха, пытаясь взять себя в руки и задышать правильно. Получилось не сразу.

— Хм. Тут можно дышать, — прокомментировал Кальдур, внимательно наблюдая за ней и пытаясь сделать свой голос максимально спокойным и уверенным. — И говорить. И пока ничто не пытается нас убить. Уже неплохо, правда ведь?

— Ты горишь, Кальдур! Если ты не заметил! — выпалила Розари.

— Что прости? — Кальдур дёрнулся в пространстве, пытаясь посмотреть себе за спину.

— Вокруг тебя странное голубое свечение! Как языки пламени.

— Вокруг тебя тоже, — он немного успокоился, поняв что не чувствует боль или жар. — Это непохоже на пламя. Скорее колебания воды или что-то такое. Не думаю, что оно опасно. Я пока вообще не чувствую опасности. Это даже странно. Не ожидал такого.

— Тебе что тут нравится?!

— Нет. Мне тут беспокойно, — признался Кальдур, дав своему голосу дрогнуть. — Мне хочется озираться. Но прямой угрозы я не чувствую. Пока что. Соберись, Розари. Мы Избранные Госпожи. У нас есть работа.

"Свечение" вокруг Розари стало ощутимее, её тело объял едва различимый и колеблющийся кокон из странной призрачной субстанции, которая растекалась от неё струйками во все стороны. Вспышки этого свечения отражались от окружающей пустоты, словно она была заполнена чем-то вроде граней кристалла, или зеркал, расставленных вокруг них в хаотичном порядке. Кальдур снова поднял свою руку, сжал кулак и увидел, что и его доспех светится, и свечение это только увеличивается. Странные тягучие бледно-голубые вспышки словно мазки какого-то художника растекались от него и к нему, но так и не могли сформировать картину. Его голова уже начала уставать от вечно меняющегося пространства, и в этих огоньках он увидел странные вещи: рисунок вен на руках, скошенную траву, летящие осенние листья, переплетённые лезвия, бессвязные буквы.

Через силу он оторвал взгляд, посмотрел на Розари и вздрогнул.

На секунду ему показалось, что где-то рядом с её маской на мгновение проступило человеческое лицо. Не какое-то случайное и смазанное, а вполне конкретное. Лицо Анижи. И тут же снова стало общей быстроменяющейся призрачной массой.

— Там я... у тебя за спиной... — нервно прошептала Розари. — Что происходит? Это всё какой-то бредовый сон... Только я не понимаю как мне проснуться. Мне тут не нравится! Давай уберёмся отсюда! Ну же, Кальдур!

— Спокойнее, — Кальдур сделал несколько глубоких вздохов, изучая как из свечения вокруг Розари формируются чудовища, тянут к ней свои лапы и тут же растворяются в небытие. — Это не живое. И это не колдовство. Это просто что-то вроде запаха или ветра. Оно нам не угрожает. Часть здешней природы. Просто игнорируй и дай мне немного времени разобраться.

— Мне тут не нравится!

Последние слова Розари выкрикнула, бледно голубая масса виденье вокруг неё тут же вздрогнула и закопошилась, но успокоилась и задвигалась медленнее, когда Розари снова попыталась сосредоточиться на правильным дыхании.

— Оно реагирует на эмоции, — догадался Кальдур. — Или питается ими. Как я уже говорил — просто попытайся успокоится. Паника — не наш спутник на этом пути.

Кальдур закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, расслабил тело, попытался перестать зажиматься от чувства падения, и представил, что он просто держится на воде лицом вверх у какой-нибудь красивой и безмятежной заводи. Мысли о спокойствии унесли его в родную деревню, и долго он оставался там, пока его дыхание не перестало сбиваться и сердце не начало работать редко и гулко.

Он открыл глаза, тут же увидел призрачный силуэт дяди, проходящий мимо, скользнул по нему глазами и поспешил выдохнуть максимально медленно, чтобы его концентрация и расслабление не сбились. Он действительно не чувствовал опасности, во всяком случае пока что. Просто виденья. Странные виденья, как часто бывают в его снах.

— Призраки какие-то... — прошептала Розари. — Великая Госпожа, ни черта не понимаю...

Розари немного успокоилась, и похоже старалась лишний раз не смотреть по сторонам, и просто убедить своё тело, что ему ничего не угрожает.

— Не думаю, что это призраки, — ответил Кальдур. — Дорога духов должна выглядеть иначе. Лестница. Ты же знаешь.

— Может так выглядит дорога в пасть Морокай, дурень тупой.

Кальдура не смог удержать проскочившую по коже дрожь. Рядом с Розари он увидел образ Дукана, появившийся на несколько мгновений и тут же растворившийся.

— Нет, это не духи. Я только что видел Дукана. Не думаю, что он мёртв.

— Странно, я только что о нём подумала... Я бы с тобой поспорила, но не хочу. Он жив. Я в это верю.

Она вдруг дёрнулась.

— Что такое? — спросил Кальдур.

— А я видела себя. Уже третий раз. Это точно я. Появляюсь из этой синей штуки подле тебя и тут же растворяюсь в ней назад. Это странно. Я немного не так себя представляю. Но я же тут, я не дух... я вроде не умерла ещё... Оно с нами играет...

— Хм, — Кальдур задумался над её словами, хотел было высказать предположение, но вдруг Розари снова вздрогнула.

— Это ещё что за чёрт? — в её голосе скользнуло удивление и странное недовольство. — Не поняла!

— Это наши мысли, — догадался Кальдур. — Оно читает их. Не только эмоции. Всё, что происходит в голове.

— Сама вижу! — Розари сформировала клинок из локтя, махнула им в сторону Кальдура, не достала его и закружилась на месте. — Если не прекратишь сейчас же думать обо мне, я тебя порежу! Фу, Кальдур! Можно было без этого обойтись! Вся эта штука не такая мерзкая как ты!

Кальдур смутился. Догадка взбудоражила его, его мысли сбились на мгновение и зачем-то привели его мозг к Розари в не совсем подобающем виде, как иногда бывает у мужчин.

— Прости, я это... не совсем контролирую. Это было всего на мгновение...

— Ух, сука, — Розари нелепо вращалась напротив него, пытаясь замедлится и стабилизировать своё тело. — Если кому-нибудь расскажешь, я тебе там всё поотрежу! Нашел время для мыслей своих срамных!

Он тут же увидел и её образ, спроецированный рядом с ней — худой и страшноватой калеки. Ей было больно, стыдно и неприятно. И это было совсем не то, что Кальдур бы пожелал ей чувствовать.

— Прости меня, — повторил он ласково. — Это только наша ночь и я вспоминаю о ней как о чём-то приятном и сокровенном. Посмотри на меня.

Она подняла голову, заканчивая очередной виток вокруг себя, и он показал ей, какой он видит её на самом деле.

Красивой. И родной.

— Меня сейчас стошнит, — сказала она потеплевшим голосом. — Как мне остановится? Верчусь как дурочка.

— Эм, — Кальдур повертел головой, ища способ помочь ей.

Вдруг пространство вокруг него подчинилось, словно бы послушалось его, стало ощущаться более вязким, и он смог оттолкнуться от него как от воды. Полетел по направлению к Розари, столкнулся с ней, схватил её за руку, дёрнул её и остановил.

— Спасибо, — они держались за руки и всё ещё вращались, но уже вместе и почти незаметно.

— Странно, — задумался Кальдур. — Оно помогло мне.

— Ля какой барин Бездны, — Розари посмотрела на него, отпустила его руку и чуть оттолкнула.

Он отлетел в сторону и тут же смог замедлится. А она сама остановила своё вращение.

— Хм, — изрёк Кальдур. — Я хочу кое-что попробовать.

***

Спустя полчаса тренировок он смог удержать образ сражающейся Розари больше минуты. И даже когда он перестал думать о ней, образ сохранился ещё некоторое время. Он представлял как она сражается против орд темников, как тогда, на склонах Умудзука. Он точно не помнил её движений, но знал их словно надоедливую песню и мог легко воссоздать в своей голове. И пространство вокруг них воссоздавало эти образы.

— Ну? Наразвлекался? — с раздражением спросила она.

— Почти, — спокойно ответил он. — Терпение, Розари.

— Ой, ты учишь меня терпению, Кальдур, каждый чёртов день, я сдерживаюсь, чтоб тебя не...

— Кажется, я начинаю понимать... — перебил он. — Но мне нужна тишина. Пожалуйста.

Розари издала низкое рычание и замолчала.

Кальдур попытался отвлечься от мыслей о ней, и подумал что неплохо было бы стоять на шероховатой и твёрдой земле. Представил себе поле, по которому тысячи раз ходил с дядей, попытался почувствовать его ногами, погрузился в эти думы на несколько минут, попытался даже себя самого представить землёй, твёрдой, прохладной и родной, и вдруг...

Перестал парить.

Он снова стоял на твёрдой земле, пускай и ощущения были всё ещё странными — нечто среднее между болотом и полом из твёрдого камня в какой-нибудь крепости, которые ещё и постоянно сменялись друг с другом.

— Ты как это сделал, боров?!

— Просто представил землю, — пояснил Кальдур. — Ну точнее совсем не просто, а во всех подробностях. Долго представлял. Пока она не появилась под моими ногами.

— Это какое-то колдовство? — задумчиво протянула Розари, скрестив руки на груди.

— Думаю да, просто в этом месте оно выходит само собой. Или как-то так.

— Так всё, заткнись!

Через минут десять и она стояла "на земле". Чему была несказанно рада, повеселела и почувствовала себя куда более расслабленно. Чтобы освоиться они начали описывать круги вокруг друг друга, пока шаги их не стали чёткими, а ноги не перестали проваливаться в чёрную и густую пустоту.

— Это место ещё более странное, чем я думал. И знаешь...

— Что теперь? — перебила его Розари, ей не терпелось отправиться дальше.

— Пойдём осмотримся. Только умоляю не думай о тварях Морокай и о своих кошмарах. Чёрт его знает сколько нужно думать о них, чтобы и они стали реальностью. Может, так он их и создаёт.

— Сам не думай о всякой хрени! Я то как как пырну тебя!

***

Через часа или два их глаза немного привыкли к ряби и пляске окружающего пространства.

Пейзаж вокруг постоянно менялся, будто облака под воздействием ветра, и было совершенно не понятно, далеко ли они ушли и двигаются ли вообще куда-то. Поиск ориентиров был делом бесполезным, и Кальдур просто иногда поворачивал в одну или другую сторону, надеясь, что не ходит кругами, и что они наткнуться хоть на что-то полезное.

Но часы тянулись, а пейзаж и не думал меняться.

Кальдур уже начал впадать в уныние, думая, что Бездна на самом деле может оказаться какой-то бесконечной пустыней и безрадостной клеткой для тёмных сущностей вроде Морокай. Его мысли становились всё более мрачными, пока он не вымел их из головы метёлкой, как учили.

— Кальдур! — взволнованно позвала Розари.

Он повернулся и уставился в ту сторону, куда она показывала. Едва различимая фигура продиралась сквозь серую массу прямо к ним.

— Я же просил, Розари! Не думать ни о чём таком.

— Это не я, — прошептал она. — Оно уже было тут!

Чувство опасности укололо Кальдура куда больнее, чем при столкновениях с темниками. Он неуклюже развернулся и пошёл по направлению к Розари, которая уже сформировала лезвия и застыла в боевой стойке. На этот раз окружающее вязкое пространство ощутимо мешало — чем быстрее он пытался двигаться, тем сильнее оно сопротивлялось.

Но он всё равно успел встать с ней плечом к плечу.

Разорвав перед собой невидимую завесу, на них вылетело нечто похожее на сгусток тумана, величиной с небольшую лошадь. Кальдур шагнул вперёд, передумал атаковать, выставил перед собой руки и блокировал скорее инстинктивно. Из неопределенного сгустка проступили два длинных и изогнутых лезвия, схлестнулись между собой и тут же устремились в сторону Кальдура.

Вместо жёсткого столкновения металла о металл он почувствовал лишь лёгкое поглаживание и дуновение по металлической коже. Туманные лезвия противника потеряли форму, сгусток отступил назад и теперь из него проступили руки, туманные и неоформленные, но похожие на человеческие. Они снова перекрестили между собой лезвия, словно выполняя какой-то элемент танца или странной боевой стойки, разделились в стороны и снова двинулись к Кальдуру.

На этот раз сгусток встретила Розари, атаковав его с фланга залпом шипов. Шипы прошли сквозь дымок, не причинив существу видимого вреда, но нападение прервали. Сгусток закрутился в небольшой торнадо, снова потерял форму, и обрёл её, уже будучи похожим на туманную фигуру человека с различными ногами, руками и головой.

Он был выше их на пару голов, имел короткое тело и слишком длинные конечности шею. Призрак снова принял причудливую стойку, скрестил мечи, смерил их долгим взглядом, и вдруг опустил своё "оружие". Его рот на сформировавшемся вдруг из дыма лице изошёлся в улыбке, полной острых зубов.

— Хун, — чётко произнёс дух.

Театральным и странным жестом поклонился им, низко уронив голову и выбросив мечи, один в сторону, другой вверх. Спрятал оружие, отвернулся от них, начал удаляться, на глазах терять форму и снова стал сгустком.

— Что это было? — прошептала Розари.

— Не знаю... и знать не хочу. Идём отсюда.

***

— Чёрт, это свечение меня вымораживает, — буркнула ему в спину Розари. — Глаза болят. И я устала.

— Хочешь я пойду сзади? — предложил Кальдур. — Я всё равно не...

— Понятия не имеешь, куда мы идём, — закончила за него Розари. — Да. Давай поменяемся. Не могу больше смотреть на это всё. Долго нам ещё тут гулять?

— Не знаю, — Кальдур пожал плечами. — Непонятно настолько это место большое. Я думал речь идёт о чём-то вроде очень глубокого подземелья, но тут ничего общего с моими представлениями.

— Кто бы мог подумать... — буркнула Розари, прошла мимо него и вдруг замедлилась. — Что-то странное у тебя за спиной. Блеснуло.

— Свечение?

— Нет. Там есть что-то ещё.

Она остановилось, повернула его к себе, положила ему руки на плечи и повертела, пытаясь рассмотреть.

— Ну? Что там? — нетерпеливо спросил Кальдур. — Я ни черта не чувствую.

— Я не знаю что это, — задумчиво ответила Розари, проведя несколько раз когтями между его лопаток. — Похоже на нить. Она уходит в доспех, но я не вижу дырки.

— Ко мне что-то присосалось? — замер Кальдур.

— Фу, Кальдур. Нет, это не похоже на паразита или насекомое. Ещё какая-то неживая хрень. Похоже на нить. И всё. Оно не шевелиться.

— Нить?

— Ну да, нить. Она тянется откуда-то из-под шеи. Толстая и золотистая, полупрозрачная и почти невидимая, как и это чёртово свечение. Что-то энергетическое? Колдовское? Ты что-то представил такое?

— Куда тянется?..

— Не знаю. Отсюда. Уходит в темноту.

Он завертел головой, пытаясь изогнуться так, чтобы посмотреть себе за спину, но у него ничего не получилось. Повинуясь импульсу, он схватил Розари за плечи и развернул её спиной к себе. Его догадка подтвердилась.

— У тебя тоже самое. Что это за чёрт?

— И у меня торчит? — она замельтешила рукой, пытаясь нащупать, но её пальцы не встречали никакого сопротивления. — Что за чертовщина?

— Ты заметила что-нибудь странное, пока мы шли? — Кальдур попытался успокоится.

— Твоё свечение менялось. Сначала оно разрасталось от твоего тела, бесновалось всё больше, а потом стало утихать, уменьшилось в размере и стало как бы плотнее. Но бесить меньше не стало!

— Какое-то движение? Звуки?

— Нет, ничего такого. Так что это за хрень?

— Похоже ещё какая-то часть этого места, — Кальдур отпустил Розари. — Или часть нас самих, которую не видно в нашем мире. Хм... нужно было больше книг читать в Драконьем Чертоге. Может это место как-то меняет нас. Не знаю даже. Нужно быстрее тут заканчивать.

— Можем уйти прямо сейчас, — с облегчением озвучила Розари. Кальдур замолчал, и она проследила его взгляд. — На что уставился, козлина?

— Ещё нить. Но уже от твоего сердца, — ответил Кальдур.

Розари опустила голову, пытаясь рассмотреть, нашла и несколько раз царапнула когтями по доспеху, пытаясь зацепить странные конструкции.

— Вроде даже несколько нитей, — Кальдур всё ещё изучал её. — И цвета разные. Эти нити намного тоньше, почти не заметные. Хм.

— Что ты делаешь?!

Розари вскрикнула, когда он позволил доспеху отступить и оголил свою ладонь. Он провёл ладонью в нескольких сантиметрах от её тела, пытаясь почувствовать хоть что-то.

— С ума сошёл? — испуганно завопила Розари.

Он чуть повернул голову, застыл прислушиваясь к себе и перебирая пальцами в воздухе, и не отвечал ей слишком долго.

— Что такое? — на грани паники запричитала она. — Что? Ты в порядке?!

— Хм, — протянул Кальдур. — Это странно. Я кое-что видел.

— Что?

— Парня, которого пытался убить Бирн. Из лагеря. Которому глотку порезали. И что это вообще значит?

— Гнарта?

— Да плевать как его зовут, он работал в поле, только оно было уже пустое и было прохладно. Но у него шрам во всё горло. Уже заросший. Заживший.

— Не поняла.

— Вот и я не понял.

— А твоя рука? — Розари притянула его к себе, вырвала его запястье и повертела их перед лицом, внимательно осматривая.

— В порядке, — Кальдур осторожно освободил руку. — Щекотно только. И покалывает. Но ничего такого. Мы тут немало времени провели, а это пространство ничего доспеху не сделало. Я подумал, что и кожа выдержит какое-то время.

— Великая Госпожа, когда ты успел стать таким придурком? — Розари слегка пихнула его в грудь. — Мне больше нравилось, когда тебя нужно было уговаривать. Давай-ка ты будешь вести себя потише, а то поверь уж мне на слово — куда лучше, не следует совать руки куда не следует и недооценивать дерьмо, с которым мы имеем дело.

Вместо ответа Кальдур коснулся ещё одной нити, которая была более плотной, тёмной и блестящей.

— И?

— Дукан, — прокомментировал Кальдур. — Жив. В клетке. Много побоев. Но жив. Так что... не случайные видения. Хм... Похоже на то, как я чувствую бледных. Но это виденья...

— Что это за чёрт?

— Я должен коснуться золотой, — сказал он как в трансе, попытался повернуть Розари к себе спиной, она немного посопротивлялась, нервно засопела и позволила это сделать.

— Что ты видел? — позвала она. — Кальдур?

Он не ответил. Розари дала ему ещё несколько минут прийти в себя и спросила:

— Есть идеи?

— Пока нет. Это тоже что-то природное тут. Даже не знаю, как описать. Но это не то, что нам нужно. Игнорируй. Идём дальше.

***

— И это тоже прикажешь игнорировать?

Палец Розари указывал куда-то вверх и в сторону, и Кальдур не сразу увидел как вдалеке и на приличной высоте от них что-то несколько раз сверкнуло.

Нить.

Только серебряная, ещё более толстая, чем торчащая из их спин, но не принадлежащая ни одному из них.

— Как ты думаешь куда она ведёт? — спросил Кальдур, поглаживая когтями свой подбородок.

— Понятия не имею и не хочу знать, — ответила она резко, но тут же вздохнула. — Но ты же всё равно на этом не успокоишься, да?

— Да. У неё есть владелец. Интересно, кто это.

— Пойдём уже. Хоть какой-то ориентир.

***

Время здесь текло иначе.

Чувство усталости всё множилось внутри у него, но он всё больше привыкал к этому место и неспешному темпу их прогулки. Иногда ему казалось, что он сможет спать и идти одновременно, и он уже начал клевать носом, как вдруг впереди возникло нечто, что лишило его всяких мыслей о сне.

Он так и не ответил Розари, что увидел, когда коснулся золотой нити. Просто не мог переварить мешанину, которая обрушилась на его голову и полностью захватила её на несколько минут.

Пасть. Крик. Цепь. Золотая кожа. Серебряная кожа. Вдох. Шёпот. Плачь. И затем непроглядная темнота.

— Кальдур, — Розари коснулась его плеча, отвлекла от мыслей и указала перед собой.

Странная материя впереди становилась ещё более плотной, но двигалась и подрагивала иначе — теперь она скорее напоминала копошащуюся и вязкую массу болота из которой торчали подрагивающие конечности животных и насекомых. И эта масса распространялась вокруг лабиринтом во все стороны сколько хватало глаз.

— Что за хрень? — спросила Розари, смотря вниз и пытаясь понять как далеко тянется странная конструкция.

— Не знаю, — ответил Кальдур. — Но мне оно не нравится. Похоже, это уже не виденье. Оно живое... Ближе подходить не стоит.

— А то мне очень-то хотелось! — Розари сцепила руки на груди. — Мне единственное, что греет душу, это что я чувствую, что могу в любой момент открыть портал и свалить отсюда.

— Обойдём это.

— Да как скажешь.

Он пошёл вперёд, пытаясь снова разглядеть на высоте серебряную нить, и успел пройти совсем немного. Позади него Розари вскрикнула.

Он развернулся, снова проклиная тягучее и вязкое пространство, и оглянулся в поисках угрозы и Розари. Нашёл её не сразу — она утратила связь с "землёй" и парила к верху от него. На ней было что-то небольшое и снова напоминающее постоянно меняющийся сгусток дыма. Оно смогло забраться на Розари сверху и пыталось с ней что-то сделать, пока та беспомощно болталась.

Сначала Кальдур пожелал так же освободится от связи с поверхностью, но ничего не произошло. Тогда он просто представил, как летит к Розари и что было силы толкнулся ногами.

Он сформировал клинок из локтя, использовался инерцию вращения, чтобы хоть как-то сделать удар в невесомости ощутимым, и пустил лезвие в ход. Так же как и в случае с первым призраком светоносный металл прошел сквозь дымку словно она не была чем-то материальным, не встретил никакого сопротивления и не причинил никакого вреда.

— Убери от меня это! — вопила Розари, отчаянно борясь со странным созданием.

Кальдур схватился за её ногу, чтобы его не отнесло дальше, притянул к себе и снова сделал выпад лезвием — с таким же результатом.

— Коснись.

Голос, раздавшийся внутри него не принадлежал Серой Тени, он был куда более стальным и лишённым интонаций, даже пугающим и непривычным. Но спорить с ним не хотелось.

Кальдур выполнил приказ. Раскрыл ладонь и прислонил её к странному созданию. Металл его пальцев вдруг стал светло серым, затем почти зеркальным и затем выпустил из себя такую мощную вспышку света, что Кальдур ослеп на несколько мгновений.

Тела существа пошло рябью, оно одёрнулось от света, завертелось спиралью, отцепилось от Розари и в панике полетела прочь. Сама Розари даже не заметила этого — всё ещё брыкалась и боролась с невидимым врагом.

— Ну всё-всё, успокойся, — Кальдур сжал её в объятиях и пожелал медленно опустится на "землю". — Оно ушло.

Она с трудом взяла себя в руки, перестала сопротивляться, почувствовала под ногами "почву" и какое-то время восстанавливала дыхание.

— Тут есть что-то ещё, — сказала она дрожащим голосом. — Ты чувствуешь?

— Да. И нить уходит в ту сторону. Не думаю, что мы сможем обогнуть это препятствие. Пойдём в обратную сторону и поищем другой конец.

— Только быстрее. Мне тут совсем плохо.

***

Сгустков становилось всё больше.

Уже долгое время они следовали за ними, но держались на расстоянии. Розари совсем притихла и оглядывалась затравленно. Кальдур шёл вперёд, держал темп и был готов в любое время открыть портал.

В добрые времена он бы и без доспеха смог идти пару дней без отдыха и сна. Но ходьба в этом месте отнимала больше сил, чем в обычном мире. Он чувствовал неприятный холодок и подрагивания во всём теле, уже не помнил свою кожу без липкого пота, дышал тяжёло и с надрывом, и уже не мог точно определить источники боли в ногах, слишком много их было.

Он уже был готов сдаться и приказать Розари схватиться с ним и открыть портал, его держало лишь собственное тяжёлое дыхание, которое он не хотел прерывать какими бы то ни было словами и некий азарт, от которого ему самому было неприятно, но которому было тяжёло сопротивляться.

Что дальше, Кальдур? Как далеко ты сможешь зайти? Ты бросил вызов самому Морокай, идёшь по его обители и пока ничто не смогло тебя остановить.

Только стоило этой мысли укрепиться в его голове, и их путешествие окончилось препятствием.

Серебряная нить колыхалась в воздухе, иногда мерцала и давала отблески, и терялась в чём-то, что можно было обозвать глыбой абсолютно чёрного материала. Оан был непроглядно настолько, что было невозможно определить даже примерные её границы.

— О, нет-нет-нет, — Розари покачала головой. — Я туда не полезу. Хватит с меня путешествий чёрти пойми куда. Просто откроем портал. Я уже не могу идти дальше. И эти штуки вокруг всё беспокойнее. Умоляю, Кальдур.

— Ты слышала о чём-то кроме Бездны и нашего мира, Розари? — спросил он её и сам поразился лихорадке в своём голосе. — Если мы уже в Бездне, значит...

— Значит, этот хренов чернеющий портал может вести куда угодно, но скорее всего в место откуда просто никто не вернулся и не смог рассказать.

— Или...

Кальдур отвлёкся. Один из сгустков приблизился слишком близко и был готов повторить попытку. На споры времени не было. Он схватил Розари за шкирку, оторвал от "земли", бросил её вперёд, к черноте, пожелал, чтоб пространство вокруг него в последний раз послужило ему, сделал его гуще, оттолкнулся ногами и полетел за ней.

***

Он столкнулся с острыми камнями, перекатился через голову, встал на одно колено и почувствовал как тяжёсть снова прижимает его к земле. После невесомости и лёгкости показалось неприятным, он покачнулся, но не упал — тело быстро вспомнило как держать равновесие и спустя несколько мгновений почувствовало себя как дома.

Его немного замутило и он предпочёл улечься на спину, чтобы немного прийти в себя. Тело дрожало от напряжения и усталости, ему было неудобно лежать на камнях, хотелось стонать и причитать, но всё это было таким родным в сравнении с тем, что они пережили по ту сторону.

— Ты дурак?!

Острая металлическая ступня обрушилась на него сверху, разломала камни там, где он лежал, он едва успел отклонить голову. Розари покачнулась, едва удержала равновесие и так же опустилась на колено, ища как ударить его из этого положения. Он слишком устал, чтобы говорить ей что-то, просто указал за спину.

— Выбрались, — она вздохнула с облегчением, осознав где оказалась. — Никогда бы не подумала, что буду рада это каменной могиле. Фух.

Кальдур спрятал доспех, тяжело вздохнул, зевнул и потянулся. От усталости его глаза слипались и клонило в сон. Розари последовала его примеру и улеглась рядом, поместив голову ему на ноги.

— Ты дурак, — тихо сказала она. — И индюк. Вёл себя как Лотрак, будто знаешь всё наперёд, а на самом деле не знаешь ни черта...

— Зато это было не зря, — устало ответил Кальдур. — Впервые за столько времени мы сделали что-то и это не пошло и это не пошло по борозде, а вполне даже удалось.

— И что же мы сделали? — она вяло рассмеялась. — Нагуляли аппетит и просрали ещё пару дней?

— Нет же. Ты что не поняла? Мы нашли что хотели. И это просто невероятная удача! То, что мы там видели, эти странные линии. Это связи, понимаешь? Моя и твоя. Твоя и твоих немногочисленных близких. Наша с Госпожой... самая крепкая и тяжёлая, та золотистая. А эта серебряная... знаешь куда она ведёт?

— Думаешь к Алазаму?

— Я, чёрт подери, знаю, что к Алазаму! Мне даже дотрагиваться не нужно. И если её разорвать...

— ...То он станет лёгкой мишенью. Если конечно, ты всё правильно понял, умник. И откуда ты всё это взял? М? Вот уж никогда не поверю, что во всей Бездне мы вдруг оказались там, где нужно, и вот так вот, с первого раза!

— Не знаю, — Кальдур облизнул зубы. — Оно само как-то пришло ко мне. И ты права, это несколько странно, ведь если говорить по-честному я очень-то и умный парень... А ты? У тебя были там озарения?

— Я поняла, что в жизни не полезу с тобой в такую дыру ещё раз. Мне там было очень плохо и не хотелось находится. Голова до сих пор работает паршиво, как в тумане. Это место чуждое нам, от него хочется бежать назад, хотя бы к этим камням.

— И всё?

— И ещё, — она задумалась, — я поняла, что те твари бы обязательно бы нас сожрали, когда бы поняли как...

— В смысле?

— В смысле пока мы там вошкались, мы были им не по зубам, буквально. Но раз там можно напридумывать себе дорожку, то вероятно, можно было бы и напридумывать подходящие зубы. Сечёшь?

— Хм... — Кальдур замолчал надолго, потом вздохнул. — Анижа бы дорого отдала, чтобы оказаться в том месте и изучать его. Кажется, я её понимаю.

— Анижа уже отдала слишком дорого. Не будем об этом. Что мы сделаем со всем этим. Как порвать нить, которая сделана из какой-то энергии и которую не пощупать, и которую мы теперь даже не видим?

— Понятия не имею. Может быть жрец или чародей подскажут чего. Это по их части.

— У меня идея получше, — лицо Розари снова озарила хищная улыбка, а глаза её прищурились. — Мы захватим бледного. И заставим его поработать.

Виденье 57. Как я учила

— Неправильно!

Голос Госпожи плетью ударил низенького и горбатого человечка, склонившегося над носилками в тусклом свете свечей. Руки его дрогнули, он выругался, но продолжил работу под Её грозным взглядом. Пронзил иголкой разорванную кожу и попытался наложить ещё один стежок на то, что осталось от голени несчастного. Солдат, которого только что принесли с поля боя, уже не кричал, и перестал дышать несколько минут тому назад, но Госпожа старательно не замечала этого.

Низенький и горбатый человек вытер пот с выбритой головы, поморщился и не выдержал.

— Так уж и нужно было заставлять меня избавляться от волос... — проворчал он, снова втыкая иголку в кожу.

— Тебя запомнят иначе, — строго ответила Госпожа. — Не как уродца, а как великого. А своими волосами ты уже убил человека. Когда они попали в рану. Того, с распоротым животом.

— А этому-то уже неважно! — целитель протяжно выдохнул. — Он умер.

— Но твоя работа и практика ещё не закончены, — ледяным тоном ответила Госпожа. — Зашей эту рану, и в следующий раз выйдет ладнее. Скоро ты станешь зашивать их быстрее, чем они истекают кровью.

— Ты могла исцелить его, — процедил сквозь зубы целитель в воцарившейся тишине.

— Могла. Но чудес на всех не хватит. Как и меня. Вы, люди, тоже должны творить чудеса, если хотите выжить.

Целитель вздохнул, закончил и обрезал нить. Отвратительная и бессмысленная работа отняла у него ещё крупицу сил, а он и так брыл их сам у себя в долг уже которую бессонную ночь. Швы распространялись от колена в стороны, формируя уродливую звезду. Культя получилась грубой и всё ещё кровоточила — он недостаточно хорошо перевязал сосуды.

— И должен был удалить лишние нервы, — Госпожа словно прочитала его мысли. — Иначе человек будет мучится от болей всю оставшуюся жизнь. Это может быть так сильно, что захочет отрезать себе и то, что осталось от его конечности. Ты не должен забывать об этом... Морокай не дремлет, он может найти способ убить всех моих жрецов, и тогда останетесь только вы... Вы должны работать не хуже.

Целитель обреченно кивнул, поднялся и пошёл ко второму несчастному, лежащему у входа. Подозвал солдат с улицы, попросил их поднять раненого и поместить на деревянное ложе, пропитанное кровью от бесконечных попыток спасти жизни с помощью ножа и пилы. Подошёл, осмотрел, освещая повреждённую ногу свечкой, грязно выругался и потянулся за дурманом, чтобы несчастный не проснулся ещё долго.

— Ну и месиво. И снова нога, — целитель покачал головой и разложил содержимое кожаной сумки: пилу, жгут, чистый бинт, нить и ещё одну иглу, которую он успел прокипятить ещё утром.

— Да, — Госпожа подошла ближе и согнулась в три погибели, чтобы разглядеть рану. — Но конечность нужно спасти. Я покажу как.

— Лучше сразу её отрезать, — взмолился целитель. — Он же сам потом попросит. Если не умрёт от заражения. Эти ублюдки-темники заставляют меня делать их работу. Почему они не могли ударить его топором или мечом? Зачем они используют эти ужасные палицы?

— Тихо! Не важно что случилось. Этому мужчине нужно будет кормить детей и возделывать поля. Он нужен своей семье и пролил достаточно крови. Смотри внимательнее, — Она взяла из его рук скальпель и провела по разожжённому бедру. — Ткани раздроблены, и тут ты прав — нормально они уже не заживут. Поэтому мы вырежем всё, что пострадало, постараемся оставить крупные мышцы и сосуды, и если у нас не хватит материала, мы возьмём его с соседней ноги. Рассекай рану, иссекай скверну и оставляй в ране проход, чтобы всё плохое вышло. Тогда будет заживать.

— Но люди не какая-то глина, чтобы лепить из них, что вздумается! Мы не можем из одной здоровой ноги получить две!

— Что вздумается и не выйдет. Но в пределах одного тела можно сделать многое, — руки Госпожи работали удивительно чётко и быстро, это казалось волшебством, но целитель уже знал, что сейчас Госпожа не применяет никакие свои силы. — Видишь. Его кости почти что целы. Перелом скверный, но срастётся... А ты хотел уже отпилить ему ногу. Всё не так страшно внутри, нужно было лишь заглянуть. Он будет ходить, пускай и хромая... и каждый день испытывая боль. Зато будет чувствовать себя настоящим мужчиной и будет при деле. Он крепкий и выдержит это. Я чувствую. Удалим вот эти осколки, и соединим кость здесь, используй полосы из металла, которые для тебя выковали. Но не забывай освещать их, как я тебя учила, иначе больной умрёт. Весь металл, который ты обработаешь правильно будет светоносным и позволит тебе скреплять куда более тяжёлые раны. Так, всё. Иди сюда. Продолжай сам.

Целитель побледнел ещё больше, принял инструменты и погрузил свои пальцы в рану. Такая работа должна была быть неспешной и требовала максимальной чёткости, но это было роскошью, когда человек истекалкровью. Он с трудом натянул на себя два осколка кости, торчащих из раны, обработал их напильником, приложил прутик из тонкого металла, и аккуратно прибил их друг к другу гвоздиками. На этот раз дурмана оказалось достаточно, и несчастный не проснулся от боли. Целитель закончил, проклиная свои несовершенные руки и взялся зашивать рану.

— Что теперь? — спросил он, вытерев пот со лба.

— Как я учила. Нужно зафиксировать ногу, чтобы кости срослись правильно и твой труд не пошёл насмарку. Мы возьмём листья железного древа и обмотаем им ногу на много слоёв, затем стянем всё нитями, и ты должен будешь объяснить этому мужчине, что он должен лежать месяц и показать ему, что он может делать, а что нет. Это важно. Покажи ему тех, кому повезло меньше и кто уже не сможет стоять. А то его своенравность сыграет с ним плохую шутку.

— Столько труда ради одного человека, — целитель вытер руки полотенцем и поспешил утолить жажду. — Как закончится бой их сюда принесут тысячу... Что мне тогда делать Госпожа?

— То, что сможешь. У всего есть свой предел. Твоя задача не вылечить всех их, и даже не спасти скольких сможешь, ты выбран за другое.

— Я не понимаю.

Госпожа присела на колено и провела рукой по его щеке. Улыбнулась ему, и от Её улыбки стало так тепло.

— Сейчас тебе сложно, и каждая не спасённая жизнь висит на тебе таким грузом, что ты сам готов бросится на нож. Но будет легче. Ты как губка впитаешь эти знания, пройдёшь свой путь, обрастёшь опытом и передашь его другим, что куда важнее всех спасённых тобой жизней. Таких как ты немного, катастрофически немного, но вы спасаете куда больше, чем я, пускай это и не видно. Твоё дело продолжится после тебя, вырастет как огромное дерево и пустит ветви во все стороны этой земли. Твоё имя будет мелькать в книгах, и среди учёных мужей и женщин ты будешь часто вспоминаем и приводим в пример. И то, что ты сделаешь за свою долгую жизнь ещё принесёт тебе покой и утешение. Ты — один из величайших моих учеников.

— Не верю я в этом... — прошептал целитель. — Я же просто...

— Не верь... — Госпожа простодушно улыбнулась ему. — Мне не нужно, чтобы ты верил. Я верю в тебя. Внутри тебя мой свет, да и сам ты светишь ярко без меня. Мне нужно, чтобы солдаты выживали и возвращались домой, чтобы они могли жить дальше и давать жизнь этой земле и своей семье. Я спасаю саму жизнь, чтобы она не иссякла и оставалась полноводной рекой. И ты уже помогаешь мне в этом, веришь ты или нет. Как бы тебе не было тяжело, я выбрала тебя, потому что знала — ты выдержишь.

Он не успел придумать ответ, за который ему бы не было стыдно. С улицы послышались крики, они всё наростали и приближались. Полог его палатки задрался, сквозь пелену мерзкого моросящего дождя вбежали люди, и бросили ему под ноги солдата со стрелой в боку. Тот застонал и протянул руки к целителю с немой мольбой спасти ему жизнь.

— Как я учила, — тихо сказала Госпожа и растаяла в воздухе, будто Её и не было.

Тут же снова стало холодно, темно, одиноко и страшно. Крики снаружи наростали, всё больше людей возвращалось с поля боя, а значит это ночь обещает быть такой же тяжёлой и полной разочарований в собственных силах, как и все сто ночей до неё.

— Нежилец, — целитель отошёл от оцепления и взмахом руки развернул носилки, которые следом внесли в лазарет.

В него упёрлись три пары непонимающих глаз носильщиков и командира. Они знали раненого, не хотели верить вердикту и мысленно проклинали целителя, будто бы его решение было связано с безалаберностью или ленью.

— Вы протащили его по грязи, — пояснил целитель, указывая на раненого, — слишком много попало в рану и слишком много прошло времени. Даже если я зашью его, и он переживёт эту ночь, его ждёт чудовищная и долгая агония на много дней. Лучше окажите ему последнюю милость.

— Но там льёт чёртов дождь! Там всё в воде и грязи! — их речи и грозные взгляды не поразили усталое лицо целителя, он лишь пожал плечами. — Тогда мы найдём жреца!

Последние слова они подкрепили плевком ему под ноги, и спешно удалились под дождь. Солдат со стрелой в животе снова застонал и воздел к нему руки.

— Да, не отнимайте моё время, — тихо пробормотал целитель и повернулся к несчастному. — А ты? Трогал рану руками?

Тот отрицательно покачал головой и сомкнул грязные пальцы в знаке молитвы. Целитель вздохнул и подозвал солдат, чтобы те освободили ложе от только что прооперированного несчастного и помогли улечься раненому со стрелой в животе. В палатку вошёл кто-то с высоким чином и застыл у входа.

— А этот выживет? — спросил он. — Мой сын.

Целитель одним движением обломал древко стрелы, под стоны раненного оттянул наверх кольчугу и одежду, и взялся за нож.

— Этот выживет, — ответил он, рассматривая место ранения. — Хоть кто-то выживет.

***

Кальдур с трудом открыл всё ещё тяжёлые веки.

Он спал долго, его тело одеревенело и не желало двигаться, странный сон не принёс ему никакого облегчения и не вернул растраченные силы. Звук капающий воды где-то в далеке в тоннелях напомнил ему насколько пересохло в его горле и как давно он не утолял жажду.

Глаза не сразу привыкли к темноте. Охая и тихо ругаясь он поднялся и попробовал размять тело. Розари уже бодрствовала какое-то время, и едва слышно ковырялась когтями в камне, убивала время, пока он проснётся.

— Мне нужно поесть, — поприветствовала она его.

— И не тебе одной, — Кальдур задушил в себе приступ дурноты и продолжил ходить кругами. — Снова чувствую как моё тело отказывает. Неприятно.

— Будем выбираться отсюда, — Розари поднялась и покачнулась. — Ты готов?

***

Чтобы хоть как-то забить чувство жажды, Кальдур прокусил губу и проглотил несколько капель.

Это было плохой идеей. Соль, густота и сильный привкус железа сделали его путешествие по тоннелям ещё большее неприятным и долго не желали покидать горло. Тоннель изгибался, петлял, раздваивался и иногда сужался до таких размеров, что приходилось ползти на брюхе и застревать в проходах, изгибаясь змейкой, умоляя Госпожу о том, чтобы вся громадина горы Ногх оставалась на своём месте и не пожелала вдруг обрушиться на них.

Пожалуй, это место было самым отвратительным из всех, где он успел побывать за время их странного путешествия. Он был готов уже на что угодно, чтобы оказаться хотя бы на обледенелых вершинах Умудзука, промёрзнуть до костей, но подышать свежим воздухом и увидеть хоть какой-то простор.

Можно было бы открыть портал.

Он очень устал, но вместе бы у них точно хватило на это сил. Но Розари об это даже не помышляла. Упорно карабкалась вперёд, не жаловалась и не говорила, и Кальдур даже ощутил некое подобие зависти к твёрдости её шага и намерений. Убежать отсюда куда-то далеко, и где много еды, просто щёлкнув пальцами... было очень опасной мыслью.

Просто потому что ему бы точно не захотелось сюда возвращаться.

— Может хватит жрать жуков?!

— А шо? — Кальдур чуть подавился от резкого звука и очнулся от потока своих мыслей.

Он неплохо усвоил последний урок мастера Лотрака по выживанию, делал это автоматически, пускай есть этих тварей всухомятку и так было непростой задачей.

— Ими не насытишься! Да и мерзкие они, прям как ты! Мрак меня раздери, я на той стадии, что уже бы отгрызла ляжку у какого-нибудь мёртвого темника, — от её взгляда Кальдур весь съёжился и сплюнул себе под ноги остатки своего завтрака. — Что? Мне нужно мясо. Ты вот тоже ничего выглядишь, Барбадур, сочненький, пускай и схуднул. Если бы доспехи не так упорствовали в регенерации конечностей, я бы у же оттяпала у тебя какую-нибудь часть. Тока не ту что ты подумал!

Кальдур побледнел, весь сжался и сбился с шага. Розари не долго смогла сохранять каменное лицо, улыбка разошлась по уголкам её губ и она громко рассмеялась.

— Видел бы ты себя, жукоед! — она утёрла проступившие слёзы. — Худой как смерть, растрёпанный, словно куст и всё лицо в жуках и грязи. Вот женишок-то! Пха-ах.

Он смотрел на неё как на деревенскую дурочку, но вскоре смех захватил и его, и не отпускал, пока не подкосились ноги и не заболел живот. Она перестала смеяться так же резко, как и начала. Он утёр слезы и не сразу смог успокоится.

— Странно себя чувствую, — вдруг призналась Розари. — После нашего маленького путешествия там... где нам точно не место.

— Я тоже устал смертельно, — согласился Кальдур.

— Не только усталость... — её голос был странным и тихим. — Тело словно неродное. Смотрю на руку, и кажется, что она и не моя вовсе. Хочется отбросить её, снять словно одежду... Странное чувство. И ловлю себя на мысли, что дышать мне как-то неправильно и неприятно. Хочется перестать.

— Опять та рана о себе напоминала? — вздохнул Кальдур.

— Нет, к кашлю и тяжести в груди я давно привыкла. Это что-то иное. Надеюсь я не тронулась головушкой и пройдёт. Хотя меня столько раз о камни прикладывали...

Кальдур прислушался к своим ощущениям, но нашёл в глубине только усталость, такую сильную, что от неё было уже не по себе. Ему казалось, что если он даст слабину, если перестанет заставлять себя идти дальше, говорить и держать голову, если он просто усядется где-то тут передохнуть, то спустя много лет его иссохшийся скелет найдут именно в том месте.

Нельзя останавливаться.

— Всё это было не зря, — изрёк он громко, словно пытаясь убедить самого себя.

— Знаю, — ответила она. — И знаю о чём ты думаешь. Я и сама думаю о том, как бы было прекрасно оказаться на болотах, снова загнать борова, разделать его, снять шкуру, сделать из него сначала жаркое, а потом вечером суп... И жить так недельки две, отоспаться. Но мы уж как-нибудь справимся с прогулкой наверх и с тем, что последует после.

— Да...

— Там, в Бездне, я понял кое-что. Я не хочу умирать. И не хочу чтобы с этим миром случилось что-то страшное. Вставай. Нужно двигаться дальше.

***

— Неприятно.

Розари поёжилась под порывом ледяного ветра, который настиг их, едва они высунули голову из расщелины. Вокруг пологого склона, на который они вылезли, стоял такой непроглядный туман, что не было видно ничего, на расстоянии пары десятков метров. Ветер пытался сдуть его с горы, но туман казался слишком тяжёлым и сверхъестественным, ветер лишь перемешивал его будто бы тесто.

— Нормально так продирает, — Кальдур клацнул зубами и вздрогнул. — Похоже, мы высоковато поднялись по этим пещерам. У-у-у, отвратительно. Не скучал по холоду. Хотя вру... Пока мы шли, мне хотелось оказаться где угодно, только не там.

— Хоть доспех надевай, — Розари поежилась. — По крайней мере мы одни. Никого не слышу. Только ветер.

— Ну назад мы же не полезем, да? — Кальдур с отвращением посмотрел на скалистый разлом в скале.

— Да, — она кивнула. — Что-то устала я от подземелий. Спускаемся тут. Забыл, каково это, ишак горный?

— О-о-о, я бы хотел...

Тело Кальдура начало протестовать ещё сильнее от борьбы с порывами ветра и прогулки по острым и скользким камням. В этот раз спуск давался ему ещё тяжелее хотя бы потому, что внизу их ждала не родная равнина, а лагерь темников, который никуда не делся, и в котором их не ждёт ничего доброго.

Каменистый участок сменился откровенной и скользкой грязью, которая со странным звуком принимала в себя башмаки, но не желала отдавать их назад. Снова пришлось бороться за каждый шаг, и это настолько достало Кальдура, что он уже начал искать глазами хоть какой-то другой путь, пускай это был бы отвесный спуск вниз.

Он увидел край обрыва, торчащий из кольца тумана, взял под руку Розори и повёл туда. Они не успели дойти до края, как ветер снова подул с удвоенной силой, и вдруг туман поддался, отступил и явил им то, что было скрыто.

— Какого Мрака?! — прошептал Кальдур.

***

— Ты смотри, в меха все переоделись... — с завистью прошептала Розари, оглядывая позиции темников вдалеке. — Готовились, сволочи! Что-то своим колдовством натворили опять.

Они действительно вылезли высоко, но не так высоко, как предполагал Кальдур. Высокая и достроенная тут стена ограничивала им обзор на долину, но те клочки, что удавалось разглядеть издалека выглядели очень странно — серыми, с пожухшей травой и даже с редкими белыми прожилинами снега. Часть крепости, которую они рассматривали вмещала ещё больше темников, чем лагерь из которого они сбежали.

— Солнце пока не скрылось, — мрачно изрёк Кальдур, пытаясь сильнее вжаться от ветра в камни, за которыми они укрывались. — Но это было ожидаемо. Может быть это они и называют "концом всего сущего".

— Ты знал, что будет так холодно?

— Нет. Как-то не обращал на это внимания, пока читал тексты... Но если солнце и правда скроется, то как оно будет греть землю?

— Значит, эти ублюдки любят похолоднее... — Розари пробила дрожь. — Между нами точно пропасть. Что будем делать?

— Ну-у-у... — протянул Кальдур. — Если уж мы собрались остаться тут, то я бы поискал портки потеплее. И меха как у этих сволочей.

— И ведро горячего супа, — Розари мечтательно вздохнула и проглотила слюну. — И одного из этих сволочей, чтобы он начал объяснять и извиняться за то, что тут твориться, пока я ем.

Кальдур встретился с ней взглядом, кивнул и снова поморщился от порыва ветра.

— Как сделаем это? — спросила Розари. — С помощью твоих фокусов или я просто утащу его в портал? Хотя я не обещаю, что получится с первого раза. Как-то мне слабенько чувствуется себя.

— Не стоит. Колдуны такое почувствуют. Ну могут, во всяком случае. Думаю, после нашего маленького переполоха с побегом они наготове. Лучше по старинке, без всяких фокусов. Нож к горлу и в тёмный угол.

— По-моему их стало ещё больше... — протянула Розари, щурясь и рассматривая огоньки очагов и факелов. — И где мы найдём там тёмный угол? Сраный муравейник.

— О-о-о, ты удивишься, — Кальдур загадочно улыбнулся и словил на себе один из её уничижающих взглядов. — В Драконьем Чертоге были масса укромным мест зимой. Те, которые не топили и те, которые хорошо продувались. Ни один солдат по своей воле не станет морозить задницу. Ищём недостроенное здание или что-то в этом роде.

— Вроде вон того?

Розари показала пальцем куда-то в кучу построек, и Кальдур долго всматривался туда, пока не нашёл то, что она имела ввиду. Из нескольких домов, стоящих на отшибе, дымок не шёл, они не топились. Вокруг были разбросаны непонятные кучи, которые скорее всего были досками, камнем или другими строительными материалами, точно определить с такого расстояния было нельзя.

— Неплохой вариант. Я пойду один, — Розари упёрлась в него осуждающим взглядом, он пожал плечами и пояснил: — Они ищут мужчину и женщину. Так мы сразу же привлечём вниманием. А вот по одиночке... Да и ты теперь без ошейника, сможешь открыть портал или достать клинки, если чего. Так же спокойнее? Сможешь ходить по их лагерю как у себя дома.

Она нехотя кивнула, хотя ей и не понравилась присказка Кальдура. Своего дома у неё никогда не было.

***

— Пожар, — тихо сказал Кальдур.

Темник обернулся, нахмурился, напрягся и стал озираться в поисках дыма. На ряду с тем, что он решил справить нужду за камнями и отделился от своих товарищей, это было его ошибкой. Он точно знал язык, и теперь ему предстояло стать языком для Кальдура. Кальдур подождал пока темник закончит и натянет штаны, подошёл к нему ближе, вытащил из-за пояса короткий нож, прихватил его за руку и стиснул со всей силы, так чтобы он ойкнул и упёр лезвие ему в поясницу.

— Иди, — бросил Кальдур и сделал так, чтобы он точно почувствовал нож, — я шутить не буду. Иди, и не звука. Убью.

Темник смерил его весьма спокойным и презрительным взглядом, но разглядев под доспехами и одеждой Кальдура совсем не бледную кожу, начал нервничать. Он поискал глазами товарищей, оставшихся внизу и занятых едой в горячем котле и солдатскими байками, но Кальдур только сильней погрузил нож под его одежду и потащил в сторону построек. Их небольшая потасовка не привлекла никакого внимания, всего навсего два темника перед закатом решили пройтись и подышать воздухом.

Когда они оказались внутри, и Кальдур убедился, что не слышит рядом лишних сердцебиений, он с силой толкнул беднягу о стену и спрятал нож.

— Кто... кто вы такие? Как тут оказались?! Лазутчики! — темник едва не перешёл на крик, но тут же заткнулся, когда вышедшая из тени Розари продемонстрировала ему более серьёзное полутораметровое лезвие из своего запястья.

— Тише, ублюдок! — рявкнул на него Кальдур. — Будешь говорить, когда мы спросим!

— Знаешь, кто мы? — когти Розари расползлись в стороны и клацнули у него перед лицом. Темник побледнел, осознав в чьи руки попал.

— Чудовища, — прошептал темник. — Но вы же...

Кальдур подошёл к нему ближе, крепко ударил по щеке тыльной стороной ладони, толкнул в грудь ногой, протащил по полу в сторону, снова приложил о стену, сорвал с его пояса флягу, жадно напился и протянул Розари.

— Что вы сделали с погодой?! — рявкнула она, расправившись с водой. — Почему выпал снег? Опять хотите погрузить всё в вечную ночь?

Темник посмотрел на неё странно, пытаясь понять шутит она или нет, он побледнел ещё больше.

— Уже пора. Зима скоро, — пробормотал он, странно щурясь.

— До зимы, выродок бледный, ещё два месяца, а то и три, — Кальдур сел напротив него на корточки, внимательно разглядывая и пытаясь понять, а не больного ли он выбрал врага, и не пьян ли тот. — Чему вас учат?

Темник не был пьян, внимательно смотрел на них так, как смотрят на безумцев, от которых не знаешь чего ожидать. В его глазах читался ум, и этот ум отчаянно работал и пытался найти выход из очень неприятной ситуации.

— Я слышал слухи, что захватили двоих как вы, два месяца назад, — осторожно произнёс темник. — А потом я слышал, что кайрам погибли, бежав в шахты. Наиры убили их. Два. Месяца. Назад.

— Ты серьёзно не придумал ничего лучше?— когти Розари снова клацнули перед его лицом.

— Через две недели мы ждём снега! — сбивчиво протараторил темник. — Как и полагается.

— Два месяца?.. — Розари повернулась к Кальдуру. — Что он несёт?

— Хочешь сказать, что два кайрам бежали два месяца назад? — спросил Кальдур. — Мужчина и женщина.

— Я не вру, — прошептал темник, он с трудом восстановил ровное дыхание и вдруг продолжил уже ледяным тоном: — Вы меня всё равно убьёте, а я не вру. И не буду умолять. И больше ничего не скажу.

Кальдур и Розари переглянулись.

— Не, — отмахнулся Кальдур. — Всё равно всё скажешь. Это ты на словах смелый. Когда тебя резать на куски начнут живо заговоришь. Ты не обоссался пока, это весьма неплохо, но в тебе и ножа не было ещё...

Темник неуверенно прошептал какое-то гортанное ругательства, вздрогнул и снова вернул себе самообладание.

— Хм, — Кальдур покачал головой. — Ты выглядишь умным и спокойным парнем. Есть шанс, что тебе хватило ума и спокойствия не делать страшные вещи, вроде сожжения моей деревни. И есть шанс, что я слишком устал, чтобы резать тебя. Поэтому ты расскажешь всё, что нам интересно, а потом мы свяжем тебя и оставим здесь, живого и невредимого. Может быть, ты замёрзнешь насмерть, а может, тебя кто-то и успеет найти. Твоя жизнь никакой погоды не сыграет. Всё равно так или иначе твои дружки узнают, что мы тут, да и мы вряд ли будем особо скрываться. У тебя будет шанс. Интересно?

Темник ничего не ответил, отвернул голову и смотрел куда-то за их спины.

— Знаешь, когда мы были в клетки твои дружки вели себя очень неприятно по отношению к моей подруге, а у неё и так характер не особо хороший и покладистый... Если я вас оставлю наедине, ух, даже такое "чудовище" как я, нашло бы это интересным.

Темник лишь вздохнул как-то тяжёло и печально.

— Не страшно?

Темник ничего не ответил, и продолжал смотреть сквозь них. Розари изобразила низкое рычание и снова клацнула когтями, её терпение подходило к концу.

— Быть может, какие-то незаконченные дела, которые бы ты хотел доделать? М?

Кальдур спросил это странным, почти приятельским тоном, будто бы ему действительно была интересна судьба несчастного. После небольшой паузы, слова всё таки достигли цели, темник нехотя повернулся и процедил сквозь зубы:

— Я не скажу ничего, что вам поможет дальше творить зло. И оставлю свою жизнь на вашей совести.

— Да ты и ни черта не знаешь, подозреваю, — Кальдур хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Не парься так. Что случилось за последние две недели?

— Всё идёт по плану. Мы готовы к зиме. И к осаде, — темник усмехнулся.

— Что смешного?

— Мы готовы. А вы нет. Это будет глупое и жалкое зрелище, — темник осёкся и стёр ухмылку со своего лица, понимая, что она не принесёт ничего хорошего. — Стену не взять. Замерзните и пойдёте домой.

— А вы стало быть пересидите зиму? Где ж вы стока еды набрали?

От новой ухмылки темника Кальдур побледнел, и с трудом взял себя в руки. Набрали. Со всей их земли. С деревенек, вроде Кальдуровой.

— Почему осада ещё не началась? — выдавил из себя Кальдур.

— Так вы же ждёте свою королеву, — темник снова не смог удержать презрительную ухмылку. — Без неё-то никак не получится разжигать костры из людей... Лучше бы вы подождали весны. Больше было бы толку. А так будет бойня. И ничего хорошего.

— Вы достроили стену?

— Насколько смогли.

— Хорошо. Теперь о насущном. Где ближайший "заполненный" склад с едой и одеждой?

Темник замолчал надолго, и с большой неохотой выдавил из себя:

— Склады под землёй. У них охрана. Метров четыреста отсюда. С треугольной крышей. Но вам там ничего не светит.

Кальдур воздохнул и поднялся с колен.

— Полагаю ты не знаешь, что творится на Небесном Дворце, и чем сейчас занят Алазам.

Темник отрицательно покачал головой. Кальдур переглянулся с Розари и снова выдохнул, на этот раз печально и разочаровано.

Когти Розари сверкнули и снова сложились в клинок. Она оказалась рядом так быстро, что темник и не успел испугаться.

— Прости... нет верёвки.

***

— Какого чёрта, Кальдур?! — рычала Розари, пытаясь стащить с темника теплые вещи и не измарать их в крови.

Кальдур отвернулся и смотрел в покосившееся и недоделанное окно на опускающуюся на лагерь ночь.

— Возможно, там и время шло не так, как тут, — пробормотал он. — Чёртова Бездна. У неё свои законы. Этого я не ожидал. Две недели... Мда. Зато нас считают мёртвыми. У нас преимущество, абы какое.

— Преимущество? Да мы тут чуть всё не просрали! Если бы тебе приспичило погулять там ещё несколько часов, мы бы пропустили осаду! Или вообще остались там до конца всего сущего!

— Но не пропустили же. Не о чем тут говорить, всё равно никак назад не отыграть. Следуем плану.

— Мне нужно сначала пожрать. А то кто-то ещё умрёт, клянусь тебе.

— Это и есть первый пункт. Если не восстановим силы, упадём где-нибудь. Нам такого не надо.

— Туда, куда он сказал?

— Ясен хрен, нет, — Кальдур скривился. — Он не дурак. Сказал нам правду, но такую чтобы она нам боком вышла. Думаю на тех складах достаточно людно, чтобы они успели поднять тревогу, если мы заявимся. Не-е-е. Мы пойдём в местечко, куда они точно бы нас не позвали, да мы бы и сами не пошли.

— Завязывай со своими присказками! Мне надо конкретнее.

— Я бы выбрал домик побольше, и который топится, не жалея дров, где живёт какая-нибудь шишка. Например, бледный колдун... Этого они точно не ждут. Если они успели подготовиться к зиме, то в таком доме, как мне подсказывает опыт, должны быть свои запасы... есть чем поживиться. И колдуна захватим. Легко будет почувствовать зловоние такого ублюдка, просто пройдя мимо. И лучше, чем вламываться в их склады, не зная кто там и что.

— А ты уверен, что у нас есть время на твои эксперименты с Бездной? Хочешь опять туда залезть?

— Ну-у-у, это лучше чем снова разбиться об Алазама и проклятых Наиров.

— Если мы их по одному выманим, то может и совладает. Мастер Лотрак...

— Погиб. Не справился. А у нас такой роскоши нету. Мы последние. Это точно. Нет права на ошибку. Да и нет у меня никакого другого плана.

Он с надеждой посмотрел на неё, вдруг что-то пришло и ей в голову. Она только развела руками.

— Хотя ты права, — Кальдур стиснул подбородок пальцами. — План опасный. Останешься у входа. А я привяжу себя верёвку. Надо будет поискать её... Пока мы там, разбираемся с этой нитью, ты будешь осматривать сверху всё, что тут происходит. Вытянешь меня, если начнётся осада, даже если я не закончу. Идёт?

— Идёт.

***

— А вы тут уютно устроились, — поприветствовал Кальдур хозяина. — Дом милый дом.

Удивление во взгляде колдуна сменилось гневом и презрением, и спустя ещё мгновение неприкрытым страхом. Будь на месте Кальдура и Розари какие-то бандиты или даже умелые войны, бледный бы пустил в ход свои способности ни секунды не сомневаясь и одержал бы лёгкую победу. Он застыл в нерешительности в проходе комнаты, которую с натяжкой можно было назвать кухней, рассматривая сидящую на скамейке женщину и стоящую рядом Розари, с занесённым клинком.

На полу и на столе царил бардак. Женщина не пожелала сдаваться, что привело к небольшой потасовке, и только чудом она осталась невредимой. Пока Кальдур и Розари ждали хозяина, они перерыли весь дом в поисках меха или еды, неплохо преуспели и подняли себе настроение ужином и вином.

— А я думал на женщин сил у вас уже не хватает, — усмехнулся Кальдур, снова переключая внимания на себя.

— Отпустите её, — голос колдуна был спокойным, но он старался не дёргаться и не совершать лишних движений. — В насилии нет необходимости.

— Ба-а-а, твои слова бы да в уши тем бледным колдунам, которые рвали наших ребят в Шестой, — Кальдур покачал головой. — Жизнь этой бабёнки для нас ничего не значит. Мы отпустим её, но только если ты сделаешь всё как мы скажем и не попытаешься наделать глупостей.

— Отпустите её сейчас, и мы договоримся, — повторил темник своё требование.

— Мы же не вчера родились, — Кальдур презрительно рассмеялся. — Что тогда помешает тебе взять нас за яйца и крикнуть стражу? Нет. Клинок останется у её горла. Предупреждаю тебя: каким бы ты себя не считал быстрым и сильным — моя подруга будет быстрее. У неё большой опыт. И насколько я знаю, даже вы, бледные, ничего уже не сможете сделать, если у человека отсутствует голова.

— Что вам нужно? — выдавил из себя колдун, стиснув кулаки.

— Кто ты и как тебя зовут?

— Я Тэссгарт. Вы уже знаете, что я колдун. И хватило же вам ума...

— Сильный? — нетерпеливо перебил Кальдур.

— Один из сильнейших, — без интонаций ответил он. — Вам следует знать это, кайрам. Если женщина не переживёт это знакомство — я буду гнать вас до края мира и сделаю из вас то, что не увидеть в самых страшных кошмарах. Даже в твоих, юноша.

Кальдур легко выдержал его взгляд и парировал его наглой ухмылкой.

— Потому что у неё внутри твоё дитя? — спросила Розари положив руку ей на плечо, женщина вздрогнула. — Я чувствую очень быстрое и тихое сердцебиение.

— Пожалуйста, не трогайте меня, — прошептала она.

— Тише, Юрия, — ласково сказал колдун. — Тебе не нужно нервничать, я разберусь с этим. Сохраняй спокойствие.

— Да, Юрия, больше не делай глупостей и завали своё хлебало, — передразнила его тон Розари. — Мне плевать, что у тебя в чреве один из этих выродков.

Женщина побледнела ещё больше и опустила глаза. Темник заскрежетал зубами.

— Нам нужна небольшая услуга, — как между делом заметил Кальдур. — Между Морокай и Алазамом есть связь. Разорви её.

Несколько мгновений колдун изучал их, пытаясь понять шутят они или нет. И когда понял — всё равно рассмеялся. Лезвие Розари у горла женщины дрогнуло, чтобы оборвать его смех.

— Я не могу этого сделать, — колдун примиряюще поднял руки вверх, глядя на них словно они были двумя распоясавшимися детьми.

— Если жизнь этой женщины для тебя недостаточная мотивация, то мы сможем найти другую, бледный, — тон Кальдура стал угрожающим. — Ты ведь понимаешь, что нам терять нечего. Я всегда знал, что вы отмороженные ублюдки, но знаешь что, приятель? Мы тоже. Мы. Тоже.

— Я не могу этого сделать потому что, чтобы разорвать связь нужно что-то более сильное, чем эта связь! — рявкнул колдун, потеряв на самообладание на несколько мгновений. — И это точно не я! Более того, я не знаю каким образом она работает и как выглядит. Это за пределами моих сил. Ясно тебе?

— Хм, — Кальдур подождал пока колдун посопит и немного успокоится, и ответил: — А если мы покажем тебе, как она выглядит? Ты ведь один из сильнейших, сам сказал.

Колдун воздохнул, переводя взгляд то на Кальдура, то на Розари, пытаясь найти что-то в их лицах и взгляде. Не найдя этого, он вздохнул снова.

— Я попробую, если вы отпустите женщину, — сказал он снова спокойным и безразличным тоном. — Свяжите её и просто оставьте здесь. Я сделаю, что нужно.

— М-м-м, — Розари покачала головой. — С верёвками у нас проблема... Наверное, мы найдём её в этом доме, но я тоже не вчера родилась и знаю, что ты вы можете натворить с верёвками... Чтоб они её потом оставили словно змеи, и она побежала орать на весь лагерь. Не-е-е. Баба пойдёт с нами. Её судьба в твоих руках, колдун. Знай это, когда будешь думать о том, как предать нас.

Виденье 58. Альма-матер

— Дайте ей одеться, — потребовал колдун, когда они уже были готовы выходить и застыли у порога.

Розари рывком оставила женщину, которую вела под руку, и подняла вопросительный взгляд на Кальдура. Тот тоже остановился, задумчиво и внимательно оглядывая убранство сеней в поисках возможной ловушки или того, что могло бы доставить им неприятностей. Кроме одежды, грубой обуви и совершенно обыденных предметов быта его глазам не за что было зацепиться.

— О, я не взываю к вашей человечности и не пытаюсь подстроить какую-то ловушку, — колдун презрительно скривил губы. — Там холодно, а без одежды она привлечёт внимание. Дайте ей одеться. Это в наших общих интересах.

Кальдур и Розари снова переглянулись, Розари немного похмурилась, затем кивнула и отпустила женщину. Та закусила губу и стала судорожно натягивать на себя мех и обувь под их пристальными взглядами. Собралась спустя минуту, опустила голову и снова встала рядом с Розари, покорная и сосредоточенная, от чего спокойнее Кальдуру не становилось. С каждой минутой он всё сильнее не доверял этой парочке, ждал проблем, терял уверенность в своём плане, и всё больше склонялся к мысли о том, что всё это непременно закончится катастрофой.

Думать о плохом — всё равно что звать плохое. Оно обязательно услышит и придёт. Поэтому таким мыслям нужно говорить: "прочь".

Кальдур вздохнул, попытался собраться, открыл дверь, и жестом предложил колдуну выйти первым.

Солнце уже скрылось за горизонтом, но легче от этого не стало — теперь лагерь щёдро освещался не одной сотней, а может быть и тысячей факелов. Деревенька из ещё сырой и не усевшей древесины, в которой они нашли колдуна, выглядела тихой и безлюдной, но на первый взгляд. В соседних, менее больших домиках и из труб щёл дым, но их обитатели вели себя тихо, а ставни были наглухо закрыты, чтобы удержать тепло. Один неосторожный крик или неестественный звук, и кто-нибудь обязательно возьмётся посмотреть в чём дело.

Небо затянуло свинцовыми тучами, в воздухе стоял ледяной и влажный аромат, от которого было настолько неуютно, что вряд ли бы кто, кроме солдат на постах, решился бы высунуть нос за порог. Пока их никто не видел. И пусть так будет и дальше. Кальдур грубо толкнул колдуна вперёд, пока тот не удумал наделать глупостей, и услышал у себя за спиной как примерно тоже самое сделала со своей пленницей и Розари.

— Куда мы идём? — обернулся и спросил колдун, когда они уже отошли порядочно и начали движение вверх по склону. — Хотя бы укажите направление, чтобы мы не выглядели странно.

— Мы идём в гору, вон туда, — Кальдур кивнул головой вперёд. — А то ты сильно заботишься о том, как мы выглядим?

— Я забочусь о том, чтобы твоя подружка не натворила глупостей. Она не выглядит разумной и надежной. Без обид.

Розари позади презрительно хмыкнула, дернула пленницу так, чтобы она споткнулась, но упасть не дала.

— Ты бы заткнулся, бледный, — язвительным тоном ответила она. — И начал шевелить ногами, пока они у тебя ещё на месте. Много ты понимаешь.

— Я понимаю достаточно. Нельзя доверять такую силу молодым. Это неправильно.

Он парировал её язвительность с такой неприкрытой болью, состраданием и желанием справедливости в своём голосе, будто бы он понимал, через что они прошли. Бледный сыграл свою реплику настолько хорошо, что Розари сбилась с шага и не нашла что ответить. Слова кольнули её и даже погасили обычное раздражение, да так ловко, что это её даже напугало. Колдун спокойно развернулся и продолжил путь. Розари переглянулась с мрачным Кальдуром, и кивком тот подтвердил — от бледного добра не жди, даже неспособный применить свои силы, он всё ещё более чем опасный человек и соперник. И он будет искать их слабое место.

Розари стиснула зубы и снова дёрнула пленницу, чтобы та оступилась. Колдун, идущий впереди, слышал звук падения и короткий вскрик, но не показал, что это его как-то тронуло.

— Что-то ты больно загорелая для островитянки, милочка, — прошипела Розари, рывком подняв пленницу и подтащив пленницу к себе поближе. — И уши греешь так, будто бы всё понимаешь.

— Тише, Розари, — окликнул её Кальдур. Ему не понравилось, что Розари решила таким образом отыграться. — Наверное, её похитили ещё ребёнком. Не трогай её. Просто идём вперёд.

— Что-то я не вижу на ней оков, — Розари недоверчиво покачала головой, упёрлась в пленницу взглядом, прищурилась и тихо прошептала ей. — Осуждаю.

— Что вам, сукам, своих баб не хватает? — небрежно бросил вперёд Кальдур и попытался снова переключить внимание на колдуна.

— Много бы ты понимал, щенок, — огрызнулся колдун. — Никто её не принуждал. Это вы тут чудовища.

— Чудовища... — Кальдур не смог задавить в себе смешок. — И что за мода у вас пошла называть нас так? У страха глаза велики? Страшная Красная Фурия вам много крови попортила, так много, что вы уже начали сочинять про неё страшилки? Да и я под раздачу заодно попал?

— Что? — колдун сбился с шага, остановился, обернулся, поизучал его несколько мгновений, не стал дожидаться, пока Кальдур выйдет из себя и толкнёт его, и снова пошёл вперёд.

— Вот что ты тут делаешь, юноша?

Его вопрос повис в воздухе, Кальдур не счёл нужным отвечать, но колдун и не думал последовать совету "заткнуться".

— Что ты тут делаешь? На этой горе, за этими стенами? Зачем ты пришёл сюда, ворвался в мой дом? Взял в заложники невинную женщину, которая носит дитя в животе? Считаешь себя... Избранным? Героем? Оправдываешь себя этим? Остановись на секунду и подумай, как выглядит то, что ты делаешь со стороны. Разве это достойные поступки?

— Ты что на совесть мою решил теперь давить? — Кальдур с трудом задавил смешок. — А она закончилась, дурачок, когда вы пришли в мою деревню и сожгли её. Я, знаешь ли, никаким образом на тот момент не мог доставить вам неприятностей и вообще не хотел, но вам же надо было... Лучше бы тебе последовать совету и заткнуться. Вы всё равно не читаете заклинания, и язык тебе не нужен.

Наконец воцарилось молчание. Склон становился всё более крутым, узкая тропина петляла, сколькие и острые камни заставляли постоянно смотреть под ноги. Колдун задышал тяжелее, утратил свою осанку и часть уверенности, сосредоточился на дороге и больше не пытался их испытывать. Его спутница выдохлась окончательно, и Розари буквально тащила её вверх за шкирку, не особо обращая внимания на тихие протесты и мольбы прекратить.

— И что вы сделаете, когда я выполню то, о чём вы просите? М? — вдруг спросил колдун, замедлив шаг.

Как бы случайно он оступился, и несколько камней со звоном покатились вниз. Кальдур слишком поздно заметил далеко внизу патруль с факелами, который тут же остановился от клацающих звуков и эха, разносящегося по склону и посмотрел в их сторону. В такой темноте и на таком расстоянии невозможно было рассмотреть что происходит, но патруль точно заметил их и скорее всего задался вопросом почему они идут, не освещая себя путь и что им вообще понадобилось на высоте.

— Ну... — Кальдур остановился, упёрся взглядом в колдуна, покачал головой и даже не постарался как-то смягчить свой тон. — Тебе я снесу башку одним ударом. А на бабу у меня рука вряд ли подымиться.

— У твоей подруги подымется, — ледяным тоном ответил колдун.

— Или, — прервал его мысли Кальдур, — если я останусь особенно доволен, я открою портал и зашвырну вас обоих куда-нибудь откуда вы будете выбираться долго и неприятно. Но живыми и невредимыми. Не знаю, что там говорят о нас ваши главные, какую распространяют ложь... но мы чудовища, только когда вы чудовища. Понял меня?

— Хм, — колдун остановился и уставился на отряд с факелами внизу, раздумывая как ему поступить.

Кальдур почувствовал как Розари напрягалась, и уже была готова прыгнуть, но он остановил её, отрицательно покачав головой. Вышел поближе к обрыву, поднял руку высоко и описал ей круг в направлении патруля. Этот жест он ни раз видел, наблюдая за отрядами темников, он значил что-то вроде "всё в порядке" или "всё тихо". Факелы внизу зашевелились, один их темников тоже вытянул руку, подал едва ли различимый ответный знак, и вскоре отряд развернулся и пошёл дальше по маршруту. Кальдур с облегчением выдохнул и вернулся к колдуну. Темники действительно верили в неприступность своих стен, а удача всё ещё была на их стороне.

— Мы оба понимаем, что для такого исхода тебе придётся очень хорошо поработать и не совершить ни одной ошибки, колдун, — процедил сквозь зубы Кальдур. — Доволен?

— Спасибо за честность, — ответил колдун более мягким голосом, улыбнулся ему уголками губ и снова пошёл вперёд. — Терпеть не могу все эти хитрости и ложь в речах.

— При всей своей покорности и благоразумности, — осторожно и с надеждой произнёс Кальдур, — ты не выглядишь человеком, который не рискнёт натворить глупостей. Я бы был тебе благодарен, если бы обошлось без этого. Ты прав, моя подруга горяча нравом и кровожадна, да и я тоже не испытываю сложностей с применением силы к таким как ты, но было бы неплохо просто отдохнуть от всего этого. Не буду спрашивать твоего мнения, или убеждать, просто скажу, что мне бы это понравилось.

— Конечно бы тебе это понравилось, — змеиное ехидство и уверенность вдруг вернулись в голос колдуна.

Кальдур про себя чертыхнулся. Бледный был расслаблен и спокоен, и явно понимал, что был в шаге от того, чтобы лишиться головы. Он уже перешёл черту, подав знак отряду, но никакого наказания за этим не последовало. Он проверял их, и Кальдур провалил поверку. А это значит, что в следующий раз колдун сможет учудить что-то более серьёзное. Он играет с ними. И надеется выиграть.

***

К концу восхождения туман снова взял их в кольцо и стало ощутимо холоднее.

Пленница оступалась и падала всё чаще, дышала тяжелее и замедлялась с каждым десятком метров вверх. Розари подгоняла её тумаками и ругательствами, пока та не выдохлась окончательно и не расстелилась на земле, не в силах подняться и в ожидании последней милости. Розари со вздохом подняла её, дала ей опереться и потащила дальше на себе.

Бледный наблюдал за сценой с непонятным выражением то ли презрения, то ли холодного спокойствия, но не издал ни звука. Кальдур не спускал с него глаз и тщетно пытался понять, что в голове у этого создания и насколько оно отличается от обычного человека. Просто ли он бережёт силы и не хочет раскрывать лишний раз на холоде, храбриться ли он и пытается сохранить достоинство, или происходящее его совершенно не трогает и он лишь выбирает момент для удара.

Спустя ещё час они оказались на месте, Розари наконец-то сбросила неприятную ношу, а колдун озадачено замер.

— Уверены, что хотите туда спуститься? — бросил он Кальдур.

Тот ответил кивком. Колдун скривился, оглядывая брешь в скале и изогнутый проход с острыми краями. Черная непроглядная яма, узкий тоннель, да и вообще подземелья с нависающими над головой тоннами камня вряд ли бы смогли напугать такого как он. Он что-то чувствовал.

— Ты знаешь что там, колдун? — спросил Кальдур, пародируя его змеиные интонации.

— Я-то знаю. А ты? — странным тоном спросил колдун.

Кальдур снова ответил кивком и жестом пригласил его спуститься первым. Колдун замялся, в его движениях впервые проступила настоящая, непоказная неуверенность, он впервые за их путешествие протяжно и с волнением посмотрел на женщину, вздохнул глубоко и пошёл к проходу.

***

— Что ты там шепчешь, твою мать?!

Розари склонилась над обессилившей женщиной и готова была серьёзно приложить её даже под осуждающим взглядом Кальдура. От входа они прошли метров двести, и без ледяного ветра, ласкающего лицо, Кальдур успел даже немного воспрять духом.

— Не могу... больше идти... — шёпотом ответила пленница. — Оставьте меня тут... Или уже убейте.

— О, это я могу сделать, если ты меня вынудишь, — язвительно прошипела Розари.

— Я ничего не вижу... Не заставляйте меня идти туда! Пожалуйста! Здесь так темно!

— Да тебе и не надо ни черта видеть, я тебя поведу! И как ты с ними собралась в подземельях жить, если слепошарая такая, м? Вставай, Мрак тебя раздери!

— Она чувствует, — вдруг вступился колдун.

— Что чувствует?! — рявкнула Розари. — Что я её сейчас порежу?

— Чувствует то, что по другую сторону. И это пугает её. Её сущность испытывает ужас от перспективы возвращения.

— Возвращения куда? — Кальдур жестом прервал новый вопль Розари и спросил серьёзно.

— Ты не знаешь, — колдун вдруг улыбнулся уголками губ и его лицо превратилась в ещё более неприятную маску. — Ты не помнишь.

— Чего я не помню? — Кальдур начинал злиться, но колдун вдруг расслабился и перешёл на добродушную улыбку и мудрый взгляд.

— Знаешь, парень, нам совсем не нужно через всё это проходить. Я понимаю, что ты чувствуешь. Но ты запутался. Тебе нужно остановиться и немного подумать.

— И в чём же я запутался?

— Во всём этом. Я почувствовал вас слишком поздно, но другие не повторят мою ошибку. Лучшей идеей будет сбежать отсюда подальше и затаиться. И отпустить эту несчастную женщину, она тут совершенно не причём и ей тут не место.

— Как-то раз я уже сбежал. Но вы же меня всё равно нашли. И...

— Или попросить приюта здесь, — перебил его колдун.

Тэссгарт говорил серьёзно, и его слова хлестнули Кальдура пощечиной так, что она на несколько мгновений потерялся.

— Мы сможешь избавить тебя от всего этого, — спокойно продолжал колдун. — Снимем с тебя доспех. Расскажем и покажем тебе многое из того, что тебе должны были рассказать и показать. Чтобы ты понимал, что тут происходит и почему. Чтобы ты мог наконец принимать верные решения.

— Как сняли с других? — сквозь зубы процедил Кальдур.

— Другие отказались, — честно ответилколдун. — Но ты ведь можешь не повторять их ошибку. Ты отличаешься, я вижу это. У тебя есть силы вырваться из этой металлической клетки. Ты желаешь этого, хоть тебе и не хватает духу сформировать эту мысль и высказать её словами. Ты можешь просто попросить о помощи. И мы поможем тебе, Кальдур.

— Кальдур! — встревоженно позвала его Розари.

И сформировала клинок, представила его сначала к горлу женщины, и затем перевела на колдуна, увидев, что он никак не среагировал. Кальдур поднял руку, чтобы она успокоилась, и обернулся к ней, чтобы она увидела, что с ним всё в порядке и он не пал жертвой колдовства. Они просто говорят.

— И что? Мне жить тут? С вами? — Кальдур презрительно усмехнулся и звук его голоса немного успокоил Розари. — Как живут те несчастные предатели, которым вы промыли мозги? Как эта несчастная женщина, которая что... думает, что любит тебя? Что ты с ней сделал, чудовище?

— Мы всего-то навсего дали ей правду и возможность сделать выбор. Она его сделала. И это просто женщина, такая же как твоя мать, сестра или возлюбленная. Она хочет жить и дать жизнь своим детям. В ней нет никакого зла, и она не враг вам. Вы можете оставить её тут, а я пойду с вами по доброй воле и сделаю, что вы просите. Это называется выбор.

— Размечтался.

Розари окончательно потеряла терпение, спрятала клинок, кинула короткий удар в челюсть пленницы, ловко вскинула её обмякшее тело на плечо и развернулась к колдуну.

— Я и тебя могу тащить, если не заткнешься сейчас же.

***

— У нас всё ещё нет верёвки, — шепнула Розари, уложив все ещё "спящую" девушку на камни.

— Не переживай за это, — ответил Кальдур. — У меня есть на этот счёт одна забавная идейка.

Колдун от тягот похода изрядно сдал и теперь сидел, подтянув под себя ноги. Восстанавливал силы и бесстрашно созерцал цель их путешествия — абсолютно чёрный провал, ведущий в пустоту. В его взгляде читался неприкрытый интерес и волнение. Несколько раз колдун коснулся небольшой и уже порядком выцветшей татуировки у себя на щеке, которую часто наносили себе темники — едва заметный чёрный ромб с более длинными и острыми гранями вверху и внизу. Символ, удивительно похожий на проход в Бездну, перед которым они оказались.

— Итак. Что я должен сделать, чтобы вы отпустили женщину? — нетерпеливо спросил бледный.

— Пойдёшь со мной, — ответил ему Кальдур. — Отсюда этой штуки невидно.

— Внутрь? — колдун не выглядел напуганным, он просто удивился. — Там нельзя находится долго. Даже таким как ты.

— Я-то уж знаю. Будешь работать очень быстро.

— Ты ведь совсем не понимаешь, что это, да?

Кальдур закатил глаза от его загадочного тона и не сдержал подступившего к горлу раздражения.

— Это проход в сраную Бездну, где сидит ваш сраный божок и дергает ниточки у убогоньких вроде тебя. Ты отрежешь одну из этих ниточек, и можешь убираться на все четыре стороны.

Колдун загадочно улыбнулся и снисходительно покачал головой, окатив Кальдура таким взглядом, будто тот неудачно пошутил при дворе на каком-то званном ужине. Эта улыбка быстро стёрлась, когда Кальдур призвал доспех и колдун понял, что дальнейшие события будут развиваться стремительно. Кальдур размял плечи, подумал несколько мгновений, затем приказал металлу за своей спиной сформировать длинную и гибкую верёвку, сплетённую из многих жгутов. Когда она отросла на достаточную длину, он бросил её конец колдуну в руки. Тот ловко поймал, но задать вопрос не успел — стальная верёвка вырвалась из его рук, обмоталась вокруг его пояса и рывком подняла его на ноги.

— Что? — ухмыльнулся Кальдур. — Думал, ты один тут с фокусами? Я тоже знаю, как заставить вещи плясать под мою дудку. Сделаешь хоть какую-то глупость — и этот канат разрежет тебя на две половинки.

— Было бы неприятно, — ответил ему колдун и снова улыбнулся уголками губ. — Ну что? Идём?

— Идём.

Колдун бесстрашно зашагал к проходу, но Кальдур дёрнул его поводок на себя и покачал головой, дал понять, что он пойдёт первым. Ему показалось, что колдун слишком уж оживился на пороге Бездны и явно затеял, что-то неприятное вроде побега. Лучше уж Кальдур встретит его по ту сторону, чем наоборот. Заодно проверит одни ли они там, или им снова предстоит отбиваться от странных жителей той стороны.

Он выдохнул, снова дёрнул затёкшими от напряжения плечами и шагнул вперёд.

Плотная материя объяла его, снова подарила чувство свободно падения и приступ страха, подавить который было ещё сложнее, чем в прошлое погружение. Его глаза привыкли к дрожащей картинке, он уже привычным образом потянулся в своих мыслях "к земле", вспомнил о тяжести своего тела и о том, как приятно ходить. Спустя несколько мгновений он опустил вниз, встал "на твёрдую почву", с облегчение выдохнул и замотал головой по сторонам.

Серебряной нити нигде не было. Ни отблеска.

Это в его планы не входило. Но вместо того, чтобы запаниковать, Кальдур дёрнул на себя верёвку, поторапливая замешкавшегося колдуна. Успел подумать, что сможет объяснить бледному, что они ищут и как это выглядит, и в следующее мгновение в его руках оказался аккуратно обрезанный конец стального троса.

Кальдур выругался.

***

Розари сидела, прислонившись спиной к скале и дремала. Стоило ему ступить на камни, она вздрогнула, проснулась и потянулась как ни в чём не бывало. Кальдур спрятал доспех и изменился в лице. За её спиной лежали два уже остывших тела.

— Какого чёрта? — холодно спросил он.

Розари помолчала ещё немного, зевнула, снова потянулась, вздохнула.

— Этот, — она кивнула на тело колдуна. — Замешкался. Его заинтересовала твоя верёвочка, он взял её в руки, вертел и смотрел на неё так внимательно-внимательно. Я подошла, чтобы подтолкнуть его, но он уже справился с канатом. Он просто распался на две части, будто уже был сломан. Ты знаешь, что это значит. А потом он повернулся ко мне и посмотрел так странно... Напал на меня сразу же, выкрутил мои лезвия, чтобы они ударили в меня саму, только каким-то чудом он замешкался и не успел сориентироваться и сотворить со мной что-то пожестче. В общем, я оглушила его криком, инстинктивно и от боли, а потом дала ему залп шипов прямо в бледную черепушку, и он был к этому не готов. Девчонка тут же побежала, она какое-то время притворялась без сознания, а я и не трогала. Догнала её, короче.. ну тут уже было нечего делать. Она же теперь не нужна? И не нужно было, чтобы она кричала. А тебя не было несколько часов. Надо было его первым туда затолкать. Тут ты ступил, Кальдур. Ну я и добра, конечно, от них и не ждала никакого.

— Вот же чёрт! — Кальдрур рявкнул так, что ещё сонная Розари вздрогнула. — Там могли быть эти твари! Поэтому я пошёл первым!

— Да это уже и не важно... — Розари пожала плечами. — Бледный знал, как "работать" с живыми доспехами. Видимо, тех кого они похватали в плен, оказалось достаточно, чтобы разобраться с магией Госпожи. Мастер Лотрак говорил, что однажды это всё равно случиться... Бледный мог напасть на нас в любую секунду, и очень странно, что он не воспользовался своим преимуществом, и что всё закончилось для него так плохо.

Она снова вздохнула и посмотрела на онемевшего Кальдура взглядом полным сожалений..

— Но ты не переживай так. Мы можем попробовать снова. Одним бледным меньше, тем более сильным, если не соврал... так же оно и к лучшему, правда ведь?

— Я не видел этой шутки снова... нить исчезла, — прошептал Кальдур. — И искать там...

— Оно может торчать из другого входа... — осторожно начала Розари, но тут же её лицо стало маской. — Всё это чушь, Кальдур. С самого начало было понятно. Не стоит лезть в те материи, в которых ты не понимаешь. Эта нить вообще могла ничего не значит. У колдуна действительно могло не хватить силы, если всё так, как ты думаешь. Или же он мог обмануть нас, просто скрыв её с наших глаз... Или дав там дёру, в привычной для себе среде... Глупая была идея.

— Если бледные поняли, что такое светоносный металл и знают, как подчинять его — приближаться к нему было вообще полным самоубийством, — Кальдур уронил своё лицо в ладони и зарычал.

— Ну... — Розари развела руками. — Если тебя утешит, когда он боролся с моим доспехом, он побледнел ещё сильнее. Вены проступили, пот, он едва сознание не потерял... Ничего общего с тем, как они управляют камнями или деревьями. Наверное, доспех как-то сопротивлялся. И только поэтому я жива.

— А что теперь?

Ноги Кальдура вдруг стали ватными, голова опустилась на грудь, и он уселся прямо там, где стоял.

— Может хватит носиться туда-сюда? — Розари уселась напротив и подтянула под себя ноги.

— Мы ничего не добились... Снова всё в пустую...

— Ничего, — она кивнула и улыбнулась ему. — Пытаться прыгнуть выше головы — это хорошо и смело, Дур... Но редко получается. Быть может нам не по зубам ни Госпожа... ни Алазам... Но мы всё ещё тут и всё ещё Её клинки. Мы можем многое. Найти Дукана. Освободить несчастных, которых они держат в рабстве. Помочь своим. А там может чего и придумается.

— Я... я не знаю, что делать. Просто не знаю.

— И я не знаю. И я так устала бродить в тумане и искать чёрти пойми что. Я хочу действовать. Я хочу видеть результат. Хочу почувствовать его.

Кальдур сокрушённо кивнул.

— Ты расстроен?

— Да. Но ты права. Я не знаю, что делать. Но нужно делать что-то. Ты... права.

— Тогда вставай. Избавимся от тел этих несчастных. А потом... потом будет следующий шаг.

***

Кальдур покидал грот в смешанных чувствах.

Он шёл первым, молчал и не мог смотреть на Розари, хоть и не считал её виноватой в произошедшем. Как ни старался он не мог уложить в голове то, что ещё одно из его дел так и останется незаконченным и повисшим в воздухе. В такие моменты ему хотелось провалиться под землю, ведь он чувствовал себя совсем не Избранным, а скорее "проклятым", как однажды назвал его Дукан. Всё его жизнь — это череда таких вот бессмысленных и бесполезных попыток, смеха судьбы и её же плевков в лицо. Кому-то суждено стать героем, кому-то умереть пытаясь, а он просто...

Самый большой неудачник в мире, у которого всё сыплется из рук.

Мысли его были настолько тяжёлыми, что казалось тяжесть это проникает в реальный мир, забирается в его сапоги, и делает каждый шаг всё сложней и сложней. От таких мыслей нужно срочно отвлечься. Найти новую точку опоры и перенести на неё весь свой вес, в надежде, что она не подведёт. Только так выживают. Только так выживал он.

— Сможешь повторить тот фокус? — со вздохом попросил Кальдур. — Найти его сердцебиение? Дукана.

— Если он ещё от старости не помер, — Розари улыбнулась и спрятала улыбку, шутка получилась не особо удачной. — Я попробую. Правда это место такое огромное... и людей тут поболее. И нужно спуститься ниже, подальше от этого сраного ветрины. Тут я ни черта не смогу.

До рассвета было ещё несколько часов. Ветер жалил их лица на обратном пути, то и дело забирался под мех и заставлял вздрагивать и торопиться. Но на этот раз они выбирали путь куда грамотнее, чтобы не попасться на глаза даже одному патрулю. В конце склона высокая стена прикрыла их от назойливой вьюги, они выбрали подходящие углубление в скалах, откуда их не было видно, и наконец позволили себе присесть, расслабиться и прижаться друг к другу спинами, чтоб быстрее согреться и немного подкрепиться припасами, "одолженными" у бледного.

— Честно говоря, я бы не хотел, чтобы ты его нашла... — признал Кальдур, отхлебнув неприятно холодной воды из фляги. — Мы его на два месяца бросили. Хоть представляешь через что он прошёл? Как вообще всё это вышло, всё не могу в голову уложить... Если он жив, чёрт, я бы не хотел встречаться с ним. Есть шанс, что он был прав... ну и мы просто никуда не годимся. Не хочу, чтобы он смотрел на меня как разочарованный отец, или как там можно обозвать этот его взгляд.

— А то он лучше, ха, — скривилась Розари. — Много ты знаешь, Дур. Что сделано, то сделано, нужно просто оставить это всё позади и работать дальше. Если они убили старика, они за это дорого заплатят, но пока я не чувствую что он мёртв, понимаешь? Во мне ничего не оборвалось... я уверена что... Ладно. Всё, заткнись. Будем слушать. Ты тоже. Может, чего интересного услышишь.

Кальдур неохотно кивнул, выдохнул, мотнул головой в стороны, чтобы размять окаменевшую шею и прогнать напавшую после еды и долгой прогулки сонливость. Хватанул ледяного воздуха полной грудью, ущипнул кожу у запястья, зажмурился и приказал.

"Стань слухом".

Он знал, что будет громко, но был не готов, что настолько. Его голову словно поместили в здоровенный котёл и начали бить по металлу всем, что было в деревне одновременно. В него словно ворвался карнавал с улиц Солоса, тысячи голосов говорящих, кричащих, поющих и раздающих команды. Голоса смешались скрипом кожи, треском поленьев в кострах, бряцаньем доспехов и оружия, блеяньем скота и ржанием коней. Уши резануло лезвиями, но спрятаться от звуков было уже невозможно, стальной обруч наделся на его голову и стянул её как стягивают доски, чтобы сформировать бочку, чтобы даже капелька воды не смогла просочиться. И как Розари смогла привыкнуть к таким ощущениям?

Он старался сидеть и не двигаться, игнорировать слишком резкие звуки быта и речи, найти хоть какие-то найти следы Дукана в этой невероятной мешанине, но быстро признал, что тут он так же бесполезен. Лишь упорство и не желание признавать новое поражение удерживало его в оковах боли...

И вдруг в безумном рое голосов, тихих и громких, мужских и женских, он услышал родную речь. Потянулся к ней, будто к приятной песне, но услышал нечто совсем иное.

— Думаешь, они всё-таки нападут? — спросил хриплый голос, и на его фоне раздались нелицеприятные звуки утоления малой нужды.

— Уверен, — ответил второй. — Да и слышал я, что они наглеют все больше, подходят всё ближе. Штурма не миновать. Тупые ублюдки. Лагерь лихорадит, и не зря.

Первый собеседник замолчал, закончил свои дела, и спустя несколько мгновений выдал звук, похожий на смешок.

— Скучаешь по этому?

— По красно-белой форме-то? О нет, увольте. Только рад, что меня тогда взяли. А ты?

— А мне-то чего? Лишь бы жрать давали. Какое мне дело до знамён? Жути-то понаводили... темники, чудовища, колдуны... Пха. Смешно даже.

— Ни фига не смешно, если они опять как в Шестой замес замутят, — голос второго помрачнел. — Думаешь, стена выдержит? Всё никак не могу привыкнуть, что она нависает над башкой.

— Выдержит. Я здесь поболее тебя, видел как её строили. Гора если рухнет, а она всё равно стоять останется. Так что...

Их прервала гортанная и командная речь темника. Судя по звукам они вскочили, вытянулись и отрапортовали старшему. Кальдур сплюнул на землю, не желая слушать дальнейший разговор предателей, потянулся слухом дальше и снова нарвался на родной язык.

— Ты бы была поосторожней, подруга.

На этот раз голоса принадлежали женщинам, и судя по их спокойному дыханию и интонациям, они точно не были в беде.

— О чём ты?

— О твоём ухажере. Осада — не время для детей. Да и зима тут непонятно какая будет. Всё вообще очень непонятно и нестабильно.

— Эм... это вообще-то не твоё собачье дело.

— Ну как это? Нам надо вместе держаться. Ты, подруга, подумай, что сама есть будешь и чем кормить... когда обозы подвозить перестанут, и голод начнётся. На отваре из башмаков и ремней такое себе молоко выйдет.

— Всех детей на остров заберут. Да и вряд ли дело до того дойдёт. Ты эти все разговоры зря слушаешь и зря веришь всему.

— А остров-то может и не уцелеет. Конец всего сущего близком.

— Тебе-то почём знать? Они бы тогда все с острова сюда поломились, нет? А монодоны-то каждый день туда народ увозят. На убой что ли, по-твоему?

— Может и на убой, — женщина хохотнула. — А мы тут Избранные, и нам жить суждено. И детей рожать, но только после того как всё устаканится.

— Ой да пошла ты.

Кальдур рывком вышел из транса, больше не желая слушать разговоры перебежчиков, и почувствовал себя ещё более отвратно. Какое-то время он сидел не двигаясь, смотря на кусок звёздного неба, и старался ни о чём не думать, не пускать в голову ни одной проклятой мысли. У него даже начало получаться, но Розари позади него вдруг дёрнулась, обмякла, оперевшись на его спину и тяжёло задышала.

— Лагерь лихорадит, — прошептала она.

— Лучше бы я не слушал, — ответил Кальдур. — Не в ту меня сторону увело. У тебя-то хоть есть успехи?

— Я не уверена.

— Не уверена?

— Я думала, что у каждого человека свой звук биения сердца... Но я нашла штук восемь схожих, но ни один из них не даёт мне уверенности в том, что это Дукан.

— Может, он всё-таки того?.. — со вздохом спросил Кальдур.

— Я не знаю.

— Хм. И что предлагаешь? Обойти их всех? Не думаю, что маскировка сдюжит долго, если мы будем просто шляться по их лагерю.

— Есть место, которое нужно проверить первым. Отсюда его не видно, оно за поворотом склона. Там очень много сердец. Там происходит что-то неприятное... Слышны крики и тяжёлое дыхание, как у людей, которые чувствуют боль, которых ранят, пытают. Но...

— Но?

— Сердцебиение, которое похоже на Дукана... оно слишком спокойное. Словно его это не касается. И оно не сбивается с ритма, как это часто у него бывало. Но мне показалось, что я слышала его голос... Правда... слова были на языке темников.

***

— Выглядит и правда зловеще, — согласился Кальдур. — И многообещающе. Я бы искал Дукана именно тут. Даже если все опасности его миновали, он бы припёрся именно сюда. Как пить дать.

Им не удалось подобраться близко по скалам из-за слишком отвесных стен, но и издалека с их острым можно было понять многое. Место, которое они осматривали, было отделено от остального лагеря аж двумя рядами заборов. За первым забором располагался военный лагерь с деревянными и каменными строениями бараков и складов, смотревшийся куда внушительнее того палаточного, из которого им удалось сбежать. За вторым забором расположилась небольшая крепость, внутренний двор который был заставлен десятками пустующих металлических клеток и небольших строений разных форм и непонятного назначения. Здание самой твердыни состояло из четырёх внушительных квадратов из плотного и тяжёлого камня, поставленных в форме креста, по центру от них, ещё на три или четыре этажа возвышалась такая же квадратная башня с узкими окнами-бойницами и покатой крышей, так же выкрашенной в чёрный цвет.

Не смотря на только приближающийся рассвет, и во дворе крепости, и в военном лагере было удивительно людно, кучки темников постоянно перемещались туда-сюда, занятые странными делами, и их было слишком много для обычной стражи или патрулей.

— Хорошо охраняется, — заключила Розари, поежившись от собачьего лая, донёсшегося со стороны укреплений.

— Более чем, — подтвердил Кальдур. — Чувствуешь? Пахнет какими-то тяжёлыми травами. Полынь, мята, шафран... и какими-то ещё. Это явно не винодельня и не приправы для сыра...

Розари подняла на него вопросительный взгляд.

— Они даже запах пытаются скрыть, — пояснил Кальдур. — Что-то там неприятное происходит. Я бы поставил на то, что это один из штабов их разведки, вот только пленников я не вижу, и очень сомневаюсь, что их перевели в помещение, чтобы они не мерзли зимой. И это странно. И я не вижу, и не чувствую бледных, чтобы это было каким-то странным местечком для их экспериментов.

— Попробуем туда пробраться?

— Это не очень хорошая идея, но конечно попробуем. Очень уж много в этом уголке любопытных глаз, да и псин их чёртовых думаю тоже немало. И это мне не нравится.

— Как?

— Просто так мы туда не проберёмся. Только фокусами. Используем туман Серой Тени. Авось колдуны слишком далеко и не почувствуют, что мы тут мутим воду. Они скоро хвататься Тэссгарта, и может даже быстро догадаются, что с ним случилось несчастье, но пока они не знают, что происходит в их собственном лагере. Используем это преимущество, как уж сможем.

***

С живыми доспехами и их опытом со скалами, они миновали обе стены на удивление быстро и безошибочно. Подождали, пока кучки темников оттянутся к другому входу, убедились что поблизости нет собак, и ветер дует в другую сторону, и быстро форсировали всё расстояние. Им хватило ума не штурмовать двери, они так же легко вскарабкались на стену тверды, нашли подходящую бойницу, и пробрались внутрь.

За щелью бойницы их встретил длинный каменный коридор без ответвлений. Через каждый метр в противположной от "окна" стене располагалась тяжёлая и обитая железом дверь. Во всю длину коридора уложилось не меньше полусотник таких дверей.

— Что нибудь слышно? — шёпотом спросил Кальдур.

— Слышу как темники спят. Много. Целый гарнизон похоже. Вверху. И внизу. А Дукана пока не слышу. Может, он ранен и его просто держат под дурманом? Хотя подожди... Вот. Похоже на него. Дыхание глубокое и ровное. Хм.

— Ну? — Кальдур ждал указаний куда им идти.

— Как-то мне тут не по себе, — Розари поёжилась. — Мы тут не одни. За вон той дверью человек. Дышит хуже. И сердце едва стучит.

— Ясен хрен, — Кальдур кивнул на ряды дверей. — Это ж тюрьма. Только ещё дерьмовее, чем та, в Соласе. Тут не камеры, а гробы какие-то, судя по размеру. Вот же ж ублюдки.

— Что сделаем? — Розари была озадачена. — Я не могу точно понять, где старик.

— В другой день, я бы предложил тихо поискать его, а на счёт остального бы ответил, что это не наше дело.

— А в этот день? — осторожно спросила она.

— А в этот день мне было бы стыдно вытащить только старика или уйти отсюда с пустыми руками. Попробуем помочь ещё кому-то. Под туманом я уже водил два десятка человек. И три выведу. А если чего на телепорте уберёмся.

— И к чёрту преимущество?

— Она всё равно ещё недолго продержится. Да и если так подумать, ты думаешь Алазам действительно верит в то, что мы просто сгинули в тоннелях? Нет. Мы его слишком недооценивали. Он ждёт нового удара, не от нас, так от кого-то ещё. Так что к чёрту всё. Будем делать то, что выходит.

Она кивнула.

Этим Розари ему нравилась. При всей тяжести её характера, она очень редко спорила, и предпочитала был ему поддержкой, а не занозой. Он осторожно прокрался к двери, за которой и сам уже слышал тяжёлое дыхание, неторопливыми движениями выдавил из неё гвозди, отогнул петли, и осторожно отставил её в сторону.

У дальней стены узенькой комнатушки на подстилки из прелого сена лежало подобие человека. Настолько худое, заросшее и грязное, что тяжёло было понять мужчина это или женщина. А запах, который ударил им в нос, сразу же развел все догадки об ароматах трав, которые жгли внизу.

Человек проснулся, задышал ещё тяжёлее, весь сжался, затрясся в ожидании новых пыток и побоев.

— Тише, приятель, — ласково сказал Кальдур. — Я — Кальдур, Избранный Госпожи. Я освобожу тебя, но ты должен вести себя тихо.

Человек перестал дрожать, его грудь судорожно сжималась с хрипами выталкивая воздух, он впился в своего спасителя взглядом почти безумных блестящих глаз, торчащих из спутанных волос.

— Сдра... — прошептал пленник. — Сдра...

— И тебе здравствуй, но с формальностями потом, — Кальдур склонился над ним, подхватил его подмышки, начал поднимать, и удивился насколько это измождённое тело было невесомым. — Закрой глаза, и моя подруга о тебе позаботиться. Удивиться не успеешь, как окажешься в хорошем, безопасном и тёплом месте.

— Кам... — бормотал пленник. — Кам...

Кальдур оторвал его от земли, взвалил на плечо, и протиснулся ко входу.

— Зтра... — голос пленника стал громче и тут же оборвался от хрипа и кашля, которые были куда громче, чем хотелось бы сейчас Кальдуру.

Он переглянулся с Розари решая, что делать — тащить его через двор под дымкой, или открыть портал и закинуть в безопасное место. Только в какое? Рискнуть и открыть портал далеко, на болота?

— Стра... — вдруг выкрикнул пленник, и эхо от его крика пронеслось по коридору.

— Тише ты, дурак! — прошипел на него Кальдур и прислушался.

— Стра...жа! — завопил пленник, набрав больше воздуха. — Кай...рам!

Виденье 59. Обломки

Коридор наполнялся эхом тревожных криков.

Темники просыпались и били тревогу, а спасённый пленник вдруг уснул сном вечным. От неожиданности Кальдур сбросил его с себя, предатель рухнул на каменный пол и приложился головой так сильно, что за несколько секунд вокруг скопилась целая лужа густой и тёмной крови.

Умер мгновенно. Так и не дал им никаких пояснений почему поступил так, почему выдал их, и что с ним вообще случилось.

Розари так же в оцеплении смотрела на мертвое тело и пыталась уложить в голову то, что очередной их план рушиться и погребает их под своими обломками. Где-то совсем рядом громыхнула тяжёлая дверь и послышался топот сапог по лестнице.

Они совсем близко. Кальдур ожидал сложностей, был готов продираться назад через весь их лагерь, возвращаться за пленниками несколько раз, знал, что так или иначе они столкнуться с часовыми и даже собаками, прикидывал, что сможет быстро убрать их, пока те не подняли большого шума, что всё пройдёт со скрипом, но пройдёт хотя бы как то...

Но это...

Забитый и заросший несчастный точно не был одним из их врагов. Его кожа пусть и покрыта грязью, точно не бледная будто бы он никогда не видел солнца. Он кричал о помощи на их языке, а не на гортанном наречии темников. Он знал, что они такое, понимал, что они не чудовища из его бредовых снов, порождённых чередой пыток и допросов, он понимал, что они пришли, дабы освободить его, помочь ему. Дверь его клетки открылась, но вместо того, чтобы потянутся к свету, он...

Что они с ним сделали?

Почему он их предал?

Зачем ему это, о Великая Госпожа?

Те перебежчики из лагеря, и теперь это... кто вообще в здравом уме присоединится к темникам?

Никто.

Никто же?

Этого просто не может быть. Может Морокай и не в силах поработить силу воли и разум человека, по крайней мере сразу, но может темники или Алазам, смогли что-то придумать? Какие-то дурманы или колдовство?

— Дукан, — прошептала Розари, щурясь и пытаясь разобраться в том, что слышит и чувствует..

Ещё несколько смертельно дорогих мгновений Кальдур смотрел на неё, не зная как сообщить о своих догадках, а шаги всё приближались. Он уже и сам слышал, смог выделить на фоне остальной какофонии звуков, нечто туманное и знакомое — тяжёлое дыхание и неравномерный рисунок шагов достаточно крупного человека, которого донимала боль в правом колене, старые раны, да и сама старость, но который не давал себе спуска и не позволял идти медленнее, гнал сам себя похлеще самого свирепого сержанта.

Очень похоже на Дукана.

Очень.

Вот только он должен быть вот в такой вот клетке. Смеяться и плевать в лицо своим мучителем, нести бесконечный поток бреда и шуток, чтобы только злить их, и терпеть всё более суровые испытания... Либо быть уже настолько измождённым, что вообще не издавать никаких звуков, кроме тяжелого и хриплого дыхания умирающего человека, и лишь умолять глазами оказать ему последнюю милость. Может и проклинать их, скорее инстинктивно даже и в мыслях, потому что от пережитой боли внутри злобы-то никакой и не осталось... Но он бежит сюда. В окружении ещё нескольких обладателей тяжёлых ботинок, звенящих доспехов и поскрипывающих кожаных ножен, скрывающих чёрные клинки.

Он свободен. Он не в цепях.

— Дукан? — повторила странным голосом Розари.

Кальдур вздрогнул и наконец нашёл в себе силы выйти из ступора. Посмотрел на неё так строго, что она и сама вздрогнула, покачал головой, показывая что их план накрылся, и что им самое время убираться отсюда. В её глазах проступили непонимание, боль и даже совсем уж редкая для неё мольба.

Он схватил её за руку, подтащил к себе и открыл портал.

***

Розари оказалась не готова встретить землю ногами.

Колени её подогнулись, она безвольно упала о камни, перевернулась по инерции на спину, и так и застыла, смотря на уже знакомый каменный потолок внутренностей горы Ногх. Почему-то их суровое убранство показалось Кальдуру уже привычным и даже безопасным. На несколько мгновений он задумался, что мог прыгнуть куда дальше от всего этого. А потом. И ещё...

— Не понимаю.

Кальдур встрепенулся, подождал немного, сел рядом и дал её мыслям зайти дальше. Она только сильнее скривилась и нахмурилась.

— Не понимаю! — повторила она громче.

— Я слышал тоже, — Кальдур рвано выдохнул. — Заваливается на правую. Точь-в-точь как старик.

— И что это всё значит?

— Тот несчастный в клетке. Думаю, они его обработали. А Дукан... Знаешь, давай просто не будем туда лезть и выяснять. Это мог быть вообще не он. В любом случае, он не был в клетке, понимаешь? Там не нужна наша помочь. Я хотел освободить пленников, но похоже они не хотят свободы.

Она не ответила, лишь клацнула когтями по камням рядом, оставила на них глубокие борозды.

— Мне это же не нравится, — Кальдур попытался сделать свой голос ласковым. — Но я боюсь, что узнай мы правду, она не понравится нам куда больше.

— И что нам со всем этим делать?! Куда мы не суёмся...

— Да, девочка... Везде одно и то же. Будто мы уже проиграли и просто не можем понять этого, принять и проглотить эту мысль... Но ты знаешь правила. Пока мы живы — мы не проиграли. Я слышал о предателях и перебежчиках во время Шестой. Не принято об этом говорить, но есть такие люди, которые за спасение своей шкуры мать родную продадут. Или за золото... Не смотри на меня так. Дукан не такой, я-то знаю. Если бы я увидел его в форме темника, я бы поставил недельную жратву на то, что он пробрался в их лагерь и собирается сделать им нечто очень гадкое. Его бы выдало сердце, бьющееся от радости и нервов за задуманную им пакость. Не как сегодня... И тот парень в клетке, те люди, которых я слышал в лагере... Может и они тоже не такие? М? Особенно тот несчастный пленник, которому от темников изрядно досталось.

— Я тоже слышала голоса и много, — задумчиво пробормотала она и бросила на него тяжёлый взгляд. — Что ты хочешь сказать?

— Хочу сказать, что ублюдки всегда искали способ подчинить нас. Может, всё-таки нашли способ? Может, они не виноваты?

— Нужно вернуться, — она поднялся и уставилась на него таким убийственным взглядом, что даже металл её маски не смог скрыть его.

— Нет, — приказным и резким тоном ответил Кальдур. — Это тебе не какой-то форпост в степи с юнцами. Они там будут долго разбираться, что случилось и как тот парень смог выломать дверь и расшибиться о пол. И если разберутся — будут ждать нас там. Шум поднимется на весь лагерь. И за нами снова начнётся охота.

— И пусть ждут!

— Нет, Розари. Мы проверим иначе, — Кальдур вдруг облегченно вздохнул, обрадовался своей догадке, затараторил, попытавшись объяснить ей ход своих мыслей. — Мы уже встречали беглецов. Тогда, когда только подходили к крепости. Тех. Из рудников. Нужно пойти туда и убедится, что они всё ещё хотят бежать. Что вообще есть такие люди, которым с темниками всё ещё не по пути.

— А если они там все теперь предатели?

— Значит нужно будет донести эту весть до наших. Всё окажется куда хуже, чем мы все думали. Нельзя сдаваться к ним в плен и позволять захватывать себя.

— И если там всё нормально?

— Поможем им бежать. Уж с этим мы, Избранные воины Госпожи, должны хоть как-нибудь справиться.

***

— Молодец, Розари. То самое место. Запомнила, как тебя учили.

Он похвалил её, надеясь хоть немного снять напряжение. Сам едва узнал вершину, на которой они оказались. Снега тут было столько, что он подмял под себя хлипкие деревья и пригнул их к земле, а сами они провалились до середины бедра и сразу же вспомнили как неприятно касаться металлической кожей холодного снега.

— А то, — буркнула она. — Не всё же тебе мою задницу через порталы таскать.

— Осталось найти вход, через который выбрались те беглецы, — Кальдур оглядел вершины и близлежащие скалы. — Это может занять время.

— Если он ещё существует, и темник его не завалили. С нашей-то удачей...

— С нашей удачей — мы всё ещё живы. Осмотримся. Может быть, темники уже успели уйти отсюда под защиту стен, и мы зря сюда притащились.

— Не-е-ет, — протянула Розари, прищуривая глаза и прислушиваясь. — Тут мы точно не одни. Слышу целый отряд в паре километров от нас.

— Патруль?

— Вряд ли у них настолько всё плохо, что они не выдали обуви половине воинов.

***

Они спустились существенно ниже и заняли позиции в широком и пологом кармане с короной из узких острых скал, за которыми были легко укрыться. Тут уже не было снега, не гулял ветер, было ощутимо теплее и комфортнее ждать.

Они быстро перекусили остатками припасов. Кальдур пытался вспомнить встречу с беглецами во всех подробностях, но единственное до чего дошёл его разум была неприятная мысль — нужно сменить маскировку. Одно дело изображать темников, держась от них за пару сотен шагов, и совсем другое встретиться с ними лицом к лицу в каком-нибудь узком подземном проходе. Да и если их надежды оправдаются — никто из пленников не будет с ними разговаривать, пока они одеты как темники.

А значит им нужно притвориться своими. Снова стать пленниками.

Со печальным вздохом Кальдур снял с себя хорошие и теплые меха, аккуратно уложил их под снег на обувь и плащ, попытался запомнить какие-то ориентиры — на случай если нужно будет открыть сюда портал и забрать. Потом он начал рвать на себе рубашку и штаны, с остервенением тереть их о камни, чтобы придать более поношенный вид, нашёл проталину с уже подтаявшей на солнце грязью, щедро извалял там одежду, спутал свои волосы, и измазал грязью тело и голову.

Сразу стало неприятно, холодно и как-то не по себе. В глазах Розари, которая наблюдала за его стараниями, проступила жалость, и от неё стало не по себе вдвойне.

— Тебе лучше остаться тут, — как бы невзначай кинул ей Кальдур.

— Думаешь, они женщин жалеют, м? — она в миг снова стала раздражительной. — А я вот не думаю.

— Работать в поле было тяжёло. А сколько такая худышка там протянет? Честно говоря не думаю, что они берут туда женщин. Я ещё как-то может и сойду за своего, а ты вот...

— Заткнись. Всё равно пойду, — буркнула она и тоже начала снимать с себя лишнее.

***

— Они работают и ночью, — недовольно буркнула Розари, наблюдая, как под конвоем из необъятной пещеры выводят цепочкой заключённых.

— А ты удивлена? Там, под землёй, какая разница? Для мечей нужно много металла. И после Шестой, я так думаю, они сюда пригнали много рабочих рук. Вот и заставляют работать на убой.

— Недолго осталось.

— Недолго, — подтвердил Кальдур. — Это, похоже, центральный вход. Смотри. Вот и тот отряд за которым мы следили.

Стражники несколько оживились, когда из-за скал и поворота дороги показались первые фигуры конвоя, но быстро признали своих и потеряли интерес. Впереди, после охранников, шла группа из двух десятков относительно чистых и опрятных пленников. У них была неплохая одежда, обувь и не было кандалов, как и у группы полусотни босяков, которые шли чуть поодаль. Самыми последними шли заключённые в цепях, и они выглядели хуже всего. Их было десять и на них было тяжёло смотреть.

— Не похожи на темников-рабочих, — Кальдур кивнул Розари на первую группу. — Похоже, предатели.

Когда весь конвой оказался перед входом вперёд вышел темник с бумагой в руках и передал встречающему офицеру. Тот сделал вид, что пробежал по ней глазами, так же небрежно оглядел пленников поверх голов и махнул рукой. Солдаты у входа начали обыскать пленников и делали это неспешно. Тем временем командир охраны входа передал конвою трех заключённых, покинувших шахты, таких же плохо выглядевших, грязных и босых. Их заковали в цепи.

— Он их не пересчитал, — напрягся Кальдур.

— И?

— Это значит, что он не знает сколько там заключённых. И что мы может просто войти с этой группой.

Просто вот так вот? Через центральный вход?

— Ну, — Кальдур оглядел Розари. — Мы выглядим достаточно плохо, чтобы сойти за них. Я призову туман, спустимся по-тихому, и где-то в момент, когда они пойдут под своды, мы просто встанем и пойдём за всеми. Глаза у них не успеют привыкнуть к яркому свету, никто и не заметит, что группа стала чуть больше.

— Тогда идём, пока не не закончили возиться. Если они нас заметят, я просто их всех перережу. Мне мой план нравится больше всех этих театральных представлений.

— И до этого дойдёт. Но пока держись тихо.

***

Кальдур ткнул Розари под рёбра, чтобы та опустила голову и не оглядывала всё происходящее с таким интересом. Вздохнул с облегчением — их могли пересчитать и внутри, но и этого не произошло. В глубине грота охранников было куда меньше и они ещё более наплевательски относись к своим обязанностям.

По крайней мере двое пленников из группы босяков заметили их появление, и то, что они бесцеремонно вклинились в строй, выйдя откуда-то из-за камней, но вида не подали. Похоже, в плену они были достаточно долго, чтобы понять, что лучше лишний раз не высовываться... И слишком мало, чтобы предать их, как тот несчастный из клетки.

Это вселяло надежду.

Как и предполагал Кальдур — группа, которая шла впереди всех, действительно занимала какое-то более высокое положение. Охранники не обращали на них внимание и не смотрели, словно те были не то что пустым местом, а скорее даже кем-то своим, от кого они подвоха уже не ждали. Под сводами пещеры эти "избранные" продолжили свой путь без конвоя, тумаков и грубых окликов, отделились и быстрым шагом стали спускаться впереди всех, и вскоре пропали в боковом ответвлении.

Оставшихся вывели в широкий грот, куда ещё проникал свет с поверхности, и который был, похоже, ядром всего рудника. Потолок был таким высоким, что до него уместились аж целых три этажа, первые два сообщались естественным и крутым каменистым подъёмом, напоминающим гигантский язык, уходящий в горло, на третий вели деревянные лестницы. Тут уже кипела работа, Кальдур насчитал примерно две сотни охранников, стоящих группками и поодиночке и в несколько раз больше заключённых, перемещающихся туда-сюда словно муравьи в потревоженном муравейнике.

Их остановили на самом нижнем уровне, переходящем в более-менее ровную площадку и систему тоннелей чуть дальше. С несчастных сняли кандалы и выстроили всех перед тройкой темников со странными знаками отличия, один из которых был вооружен внушительной книгой и почти без остановки записывал что-то в её середине. Главарю этой троицы передали бумаги, он пересчитал заключённых по головам, поморщился, повторил, сплюнул на землю и приказал сделать писарю очередные пометки.

— Сейчас нас наверно распределят по работам. Разделимся, — шепнул Кальдур. — Не высовывайся и делай говорят. Сначала осмотрись, потом говори. Нужно найти людей, которые хотят выйти отсюда и уже не боятся заплатить за это цену. Таких как мы. И будь осторожна — не наткнись на предателей. Они могут выглядеть как обычные пленники, а не как те прилизанные ублюдки, которые нас уже покинули.

— Поняла, — шепнула Розари.

Её подозвали первой. Темник с явным негодованием оглядел худущую как щепку работницу, несколько раз выругался, кивнул писарю, отдал короткий приказ, и спустя несколько мгновений Розари увлекли за собой носильщики. Их работой была переноска небольших кувшинов с водой, и всё они были женщинами, больными или стариками. Розари с каменным лицом подхватила один из кувшинов и, слушая в пол уха объяснение её задач от одного из невольников, пошла куда-то выше на уровень.

Когда настала очередь Кальдура, он вышел вперёд. Охранник оглядел его уже куда более милостиво, тут же понял, что Кальдур ещё "свежее мясо", не утомлён пытками, неплохо выглядит или успел уже передохнуть где-то на работах полегче. Махнул рукой и подозвал ещё одного заключённого, крепкого, покрытого шрамами и пылью, мужчину средних лет, одетого в лохмотья.

— Ты! — охранник ткнул Кальдура. — Молот!

Кальдур подошёл, взял с земли предложенный инструмент, и его тут же забрал назначенный подлетевший и оттолкнувший его "напарник". Кальдур на него не обиделся, он тоже намеривался вести себя тихо и не высовываться. Даже как-то судорожно, но со знанием дела, он вильнул в сторону, шагов на двадцать, и прежде чем недовольный охранник окликнул его, выбрал и подтащил из кучи крепкие носилки из толстых досок. Кинул туда молот, кирку, поставил небольшой бочонок с плескавшейся внутри мутной водой, взял из рук охранника толстую свечку, и горсть грубо отёсанных деревянных клиньев разного размера.

Подошёл к одной стороне носилок и бросил на Кальдура тяжёлый взгляд, приглашая присоединится. Кальдур подчинился, и они начали свой долгий путь по спуску вниз. За огромной расщелиной, ведущей на поверхность, в хаотичном порядке располагались широкие пещеры с высокими сводами, под которые бы легко залез монодон. Они вряд ли были делом рук человека, и кончались достаточно быстро. Уже в конце прохода вниз, там же где камня касался человек, гроты начинали делиться на кривые, косые "этажи", снова напомнившие Кальдуру муравейник. В стенах образовались дыры, ведущие в тоннели, высота и ширина которых едва ли составляла метр, которые одинаково заканчивались короткими коридорчиками и деревянной вертикальной лестницей, ведущей в проём вниз, в бесконечные штольни. По этим лестницам то и дело поднимались рабочие, неся на спинах тяжёлые мешки. Чуть выше по склону располагались небольшие надстроенные люки из уже посеревшего и рассохшегося дерева, служившие то ли вентиляцией, то ли дополнительными входами. Десятки и сотни ламп, подвешенных под потолок, и тысячи свечей, расставленных кучками освещали всё это "великолепие", но совершенно не помогали разогнать царившую тут полутьму.

Пленник, которого поставили с Кальдуром, провёл тут немало времени. Он легко ориентировался, шёл спиной вперёд и маневрировал носилками и легко принимал их после спуска по лестнице, ни разу не уронив содержимое.

— Я Кальдур. Меня только перевели сюда. На поверхности заставляли работать. У клеток.

Попытка завязать разговор провалилась. Пленник даже не посмотрел на него, он всё ещё был немного на нервах и что-то выглядывал в лабиринте дыр и проходов. Они оба изрядно вспотели и дышали тяжёло, хотя по сути ещё даже не начали работать. Они успели спуститься раз десять по подсчётам Кальдур, а вот количество поворотов тоннелей направо и налево от не запомнил и на треть. Вскоре, в одном из относительно широких коридорчиков, соединявших между собой штольни, напарник резко снизил темп и уже спокойно подошёл к цели их путешествия.

Они встретили одного из тех, кто уже работал на темников. Он был в относительно чистой и целой одежде, не покрыт налётом пыли и грязи, куда более свеж и бодр, чем все кого они встречали в тоннелях. Они перекинулись с напарником Кальдура паройнепонятных терминов и фраз, чистенький что-то мазанул пером в своей бумажке и ткнул пальцем куда-то в глубину тоннелей. Напарник Кальдура с видимым облегчением вздохнул и пошёл вперёд уже медленнее.

Наконец, он нашёл нужное место в тупике и подальше от остальных бригад, бросил носилки на землю, выгрузил из них всё, схватил кирку, присел на колени и пополз в боковое ответвление. Вскоре оттуда донеслось ритмичное клацанье металла о камень. Кальдур почувствовал себя неловко, не понимая, что делать, поднял с земли молот, взвалил его на плечо, поморщился, припомнив одного из Наиров, присел на корточки и застыл, пытаясь рассмотреть, чем занят его товарищ по несчастью.

Тот лежал на боку, прижав кирку к груди, и в этом узком пространстве короткими движениями и с удивительной ловкостью выкалывал из стены один камень за другим.

— Выгребай! — вдруг подал голос напарник, и оттолкнул к ногам Кальдура один из булыжников. — Дроби эти камни на маленькие. Размером не больше ладони. И набивай ими носилки. Как носилки будут полными с горкой — позовёшь меня. Усёк?

— Да.

Кальдур поудобнее перехватил молот и ударил по булыжнику. Тот звякнул, пошёл трещиной, но не раскололся. Тогда Кальдур ударил сильнее, и руда поддалась. Он немного нахмурился, успев подумать о том, что камень не такой уж и крепкий, и тут же ему под ноги подтолкнули ещё десяток таких же.

Вскоре Кальдур вспотел куда сильнее, а неровное и неполированное древко молота начало рвать кожу на его пальцах. Руки отвыкли от таких инструментов, и теперь, если бы он остался в этих тоннелях, не раз бы ободрал ладони до мяса, прежде чем они стали действительно прочными и покрытыми толстой шкурой.

В короткие перерывы он только и успевал оглядываться и утирать пот со лба, которые нещадно заливал ему глаза и оставлял на губах не особо приятный солёный привкус. Он прислушался и попытался посчитать сколько ещё тут работает людей, дошёл до пятого десятка и плюнул на это дело. Скорее всего тут заперты тысячи человек. И это только один рудник в основании горы Ногх, сколько тут таких мест может быть ещё?

В ноги ему снова ударили камни, он собрался ударить молотом, но вдруг увидел, что носилки полны.

— Всё. С горкой, — отрапортовал Кальдур.

Его напарник тут же вылез из дыры, весь покрытый пылью и крошкой, положил кирку на носилки сверху и взглядом показал, чтоб Кальдур так же поступил и с молотом. Комментариев не потребовалось, Кальдур понял и так. Хороший инструмент могут украсть. Даже если люди вокруг не предатели — это не значит что они не хотят выжить и не готовы ради этого на всё что угодно.

Кальдур поднял носилки со своей стороны, и они пошли в обратный путь

— Почему они работают в цепях? — бросил Кальдур, не надеясь на ответ и увидев несчастных, которые работали прибитыми к стене.

— Потому что сделали что-то, что им не понравилось, — ответил напарник, многозначительно посмотрев на Кальдура. — Это начало их конца. Кандалы тяжёлые и ещё больше мешают работать в узком пространстве. Они не смогут добывать столько, сколько нужно, их паёк снизят, они начнут слабеть, заболеют, начнут терять вес, зубы, кости их станут хрупкими и настанет день, когда они уже не смогут работать, и в итоге...

— Лучше бы темники просто зарезали их сразу.

— Да. Лучше. Но если не хочешь кончить так — или бросайся горлом на кирку, либо завали своё хлебало и работай. Только так выживешь.

Кальдур кивнул и тоже посмотрел на товарища по несчастью с подозрением. Он всё-таки не со всем то, что искал Кальдур в плане человеческих качеств. Настолько не то, что он скорее всего бы подал сигнал темникам, если бы Кальдур осмелился бросить свой пост и пойти по тоннелям искать кого получше и говорить с людьми.

— Несём вон туда, — когда смысл сказанных слов дошёл до Кальдура, он вздохнул с облегчением — обратный путь с изрядно потяжелевшими носилками оказался коротким. — Счетовод считает сколько мы притащим. В носилки влезает не больше двух полных мешков, а лучше четырех заполненных на половину. Чтобы получить хоть что-то — нужно не меньше четырёх. Носилок, не мешков. Это просто сделать, если попадётся хорошая жила и если не зевать.

— А если не сделаем?

— Будем пить только воду. Так что шевелись. Чтобы поесть нормально нужно сделать десять.

Они застыли в очереди у счетовода, а навстречу им прошла бригада с инструментами, брусками и досками. Запах свежей древесины показался даже приятным.

— Укрепление! Укрепление! — кричали они громко, так чтобы их услышали.

Один из добытчиков подозвал их, провёл по соседнему тоннелю и показал на потолок у своей жилы. Те тут же принялись за работу — подпёрли ненадёжный кусок породы досками и брусками.

— А ты крепче, чем кажешься. Может из тебя и выйдет толк. Как там тебя зовут?

Его напарник отошёл от счетовода, спрятал за пазуху несколько протянутых ему небольших цилиндров, оттащил из очереди пустые носилки и кивком подозвал Кальдура взять их.

— Меня Кальдур зовут, — представился он.

— А я Шанруб. Извини за холодный приём. Много таких как ты видел, которые не справляются. Толку мне ваши лица и имена запоминать. Да и тут не поболтаешь.

— Понимаю, — ответил Кальдур и указал на предметы, полученные от счетовода. — Что за штуки?

— А это? Местная валюта, так сказать. Её на паёк меняют. Терять нельзя. И позволять чтобы украли тоже. Не ссы, я тебе твою долю отдам в конце дня. Мы пока в паре работаем, считай что в одной лодке. Не предам, если ты меня не предашь.

— Завтра тоже поставят вместе?

— Считай уже поставили, пока начальник не передумает. Он не любит разрывать хорошие бригады и пары, потому что у него самого очень всё плохо с нормами дневными. Мой напарник... ну увели его. Да и чёрт с ним. Сдавать начал. Ты лучше будешь, я думаю.

— Ну-у-у, спасибо, пожалуй. Где мы? Можешь просто ввести меня в курс дела? Я не буду мешать.

— Это место мы называем Чёртовой Глоткой. Потому что провал под землю тут такой здоровый, что туда уместится целая армия. Все мы туда уместимся. И говорят, что в любой момент эта голодная пасть может схлопнутся. Буквально.

— И ты боишься этого?

— Я уже ничего не боюсь. Да и тут есть другие выходы.

— Какие?

Шанруб кинул на него ещё один взгляд, полный подозрений, но Кальдур простодушно пожал плечами. Какой заключённый не будет интересоваться возможностью снова обрести свободу?

— Впрочем, не важно, — прервал затянувшееся молчание Кальдур, когда они уже вернулись к своей дыре. — Всё равно, как я слышал, скоро наше войско будет тут и освободит нас.

— Обещают всё, обещают, — буркнул невольник. — На уши всех подняли, а так и не пришли. Сдохнем здесь. Работай давай, трепло. Пайка сама себя не организует.

Снова закипела работа, и Кальдур попытался хотя бы примерно подсчитать сколько времени они потратили на путь вниз и на добычу первой части своей "дневной нормы". Пришёл к неутешительному выводу — никак не меньше пары часов. Чтобы закончить остальное им придётся пахать весь день, не отрываясь на отдых и приём пищи, успевая лишь утолят жажду мутной водой. К ночи, будь он обычным человеком, после такой-то работы, ему бы вряд ли захотелось думать о побеге.

Единственных их отдыхом за всё время были короткие полчаса, когда Шанрубу попался слишком уж мощный булыжник, и им пришлось пробивать в нём трещины, забивать туда колья, лить туда воду и ждать, пока дерево набухнет и докончит дело.

Глаза его так и не привыкли к полутьме. Стоило только расположиться в проходе, и твоя собственная спина перекрывала доступ к свету практически полностью, работать приходилось наощупь, и это при том, что его позиция была куда выгоднее, чем у товарища, который сидел как крот в норме и не видел вообще ничего.

Очень скоро стало совсем нечем дышать. Гарь от свечей и плавящейся породы заместила собой воздух. То тут, то там раздавались приступы кашля и смачные плевки на землю. С каждой минутой становилось всё тяжелее находится в этом кошмарном месте. Кальдур мог уйти отсюда в любую минуту, и всё равно его настроение устремилось куда-то под ноги и не желало подниматься, даже от видений того, как скоро он освободит всех этих несчастных людей.

Спустя ещё пару носилок его тело одеревенело, будто он весь день рубил темников, устало и слушалось как-то с запозданием. Он отупел настолько, что усталость вымыла из его головы большую часть мыслей и чувств, и остаток дня он провёл в чём-то хотя бы отдалённо напоминающем мир и спокойствие.

***

Недовольную Розари он с трудом нашёл в толпе пыльных и измождённых людей.

Уже стемнело. Она стояла чуть на отшибе, уперевшись бессмысленным взглядом в один и проходов и перебирала между пальцами две палочки из шлака, которые ей обменяли на труд с раннего утра и до ночи.

Он не успел подойти, по толпе поднимающихся из шахт людей пробежал ропот, она пришла в движение, и удивительно быстро сформировала с десяток рядов-очередей, устремлённых вверх, к выходу на поверхность.

Там, наверху, на одну из ровных частей склона вытащили котлы с человеческий рост, расставили их полосой, и начали подзывать рабочих из очередей.

Кальдур тяжело вздохнул, сунул Розари четыре своих палочки, дёрнул её за руку, и они заняли место в одной из очередей. Когда настала их очередь и они протянули "плату", то в обмен на неё получили четыре миски дурно пахнущей бурды и по паре весомых кусочков твёрдого как камень хлеба. В них упёрлось несколько жадных и осуждающих взглядов, но Кальдур был настолько утомлён и голоден, что не стал огрызаться или вообще хоть как-то реагировать.

— Хочется уже кого-нибудь пырнуть, — буркнула Розари, морщась, но энергично опустошая первую миску.

— Что узнала? — ответил он, ковыряя пальцами содержимое своей порции.

— Многое. Еле дотерпела. Думала сломаю кому-то шею. Я весь день воду таскала, всё тут облазила, а они мне что? Один из стариков сказал, что за две палочки только хлеба дадут. Я была такая голодная, что мой желудок болел и ныл ещё хлеще тебя! Ух убью кого-нибудь!

— Пока рано, — строго ответил Кальдур. — Придётся тут ещё немного времени потерять на разведку, чтобы не просрать всё, как в прошлые разы. У меня день тоже плохо задался.

— Угу.

— Завтра попрошусь у охранника поднимать оттуда мешки, посмотрю, что на втором уровне, да поговорю с большим числом людей. Если конечно меня не заставят бегать так, что мне будет не до разговоров... Мда. Так что тебе удалось узнать?

— Что большая часть людей тут понимает, что умрёт, они пережили своё отчаянье и у них нет сил, чтобы сделать что-то... Это ужасно. Я перестала говорить с ними очень быстро. Но всем кого встречала — говорила, что кайрам скоро будут тут и освободят. Они вздрагивали от моих слов. Убожества.

— Мда. Темники и тут успели хорошо поработать. Мой напарник тоже потерял надежду. Я их даже понимаю. Но знаешь что, человеку в таких обстоятельствах наверное просто нужен сильный пинок в нужную сторону.

— Ты и правда хочешь ночевать тут и работать ещё один день? — недовольно выпалила она. — Ещё вот я на темников не надрывалась. Я бы уже начала...

— Не нужно торопиться, девочка моя. Если мы просто начнём резню — велик шанс, что среди наших это вызовет только панику. И тогда они нам точно не помощники. Нам нужно, чтобы они взяли себя в руки, и тут у нас будет всё так же только одна попытка.

— Что ты предлагаешь? — она принялась за вторую миску, и еда хотя бы немного смягчила её. — Пламенную речь? Мне опять сыграть роль загадочной воительницы?

— Чуть позже. Сначала мы найдем хотя бы горстку сторонников, которые в нужный момент озарят этот грот радостными криками "вперёд" и "давай".

— Вечно ты всё усложняешь, Бурдур.

— Ты представляешь, как будешь себя чувствовать, если у нас и тут ничего не выйдет?

Аппетит у Кальдура пропал, и вторую миску он протянул старику сидящему недалеко, совершенно проигнорировав восторг, проступивший в глазах и тихий шёпот благодарности и удивления. Он не обратил внимание и вернулся к Розари, она выглядела недовольной и пробурчала в его сторону какое-то новое ругательство, которое скорее всего подцепила во время своего "трудового" дня.

— Вот-вот. И я даже думать не хочу. Давай найдём место поукромнее и будем спать. Много отлеживаться нам всё равно не дадут. Нужно сохранить силы и ускориться. Имеет смысл запланировать всё на следующее утро, когда чтобы люди были посвежее.

— Может стоит поискать уже сейчас?

— После такого-то дня? Не. Тебя никто не послушает. От отдыха зависит их жизнь. И мы их примеру так же последуем. Спина к спине, чтобы было потеплее.

***

— Ты долго молчала, Серая Тень. И теперь решила прийти ко мне, когда мне так хочется спать.

— А ты долго не спрашивал. Клинок вообще не должен с тобой говорить. Нам куда проще спать, чем держать сознание на плаву. Это отнимает слишком много сил. Тем более ты вроде зашевелился... пускай это и не принесло особой пользы.

— Спасибо, а то я не знал.

— Это правда, пускай тебе и не нравиться её вкус.

— Что ты об этом всём думаешь?

— Думаю, что ты уже можешь действовать сам. И что у меня нет для тебя советов как спасить Госпожу. Оно придёт само, просто верь. Мы там, где нужны больше всего.

— Тогда зачем пришла?

— Просто очнулась ото сна и попробовала вынырнуть. На этот раз получилось. Но может и не получится в следующий. Теперь ты ведёшь себя сам, Кальдур. Я буду беречь силы. Иди вперёд смело. И не оборачивайся.

— Спокойных снов, Серая Тень.

— Спокойной ночи, Кальдур.

***

Поспать им не дали.

Как только большая часть толпы, ночевавшей прямо на камнях у входа, затихла и отошла ко сну, их окружило человек восемь, и ещё какое-то количество их прибывало на расстоянии и ждало, наблюдали за ними из темноты. Он успел подать знак Розари, чтобы та не сопротивлялась и сначала разобралась, с чем вообще они имеют дело. Не следовало им раньше времени раскрывать себя. Их схватили под руки, оторвали от земли, заткнули рты каким-то тряпками, и не связанных утащили вглубь тоннелей. В одном из тихих закутков, в свете свечи, кляп у Кальдура убрали, но взамен него приставили к горлу острый нож.

— Вам лучше убрать это, ребята, пока я из себя не вышел, — спокойно произнёс Кальдур, оглядывая бандитов.

Нож у его горла дрогнул, но не спасовав перед его уверенностью, а чтобы показать, что Кальдур тут вовсе не главный. Все они были крепкими, коротко стриженными, грязными и как-то по-особому сплочёнными и дисциплинированными. Не совсем типично для криминальных элементов. Не будь у Кальдура доспеха, шансов бы против таких противников у него бы не осталось.

— Охрану ты позвать не успеешь, сука! — вдруг рявкнул на него один из бугаев. — Что они тебе пообещали? Теплую постель? Жратву до отвала? Бабу под боком?

От такого обвинения Кальдур закатил глаза и изошёлся в кривой улыбке, пытаясь разгадать игру, которую затеяли похитители и что они вообще хотят сказать. Он и не думал, что эта шайка просто попробует его ограбить или попытается заставить его отдавать часть заработанного, это было бы слишком просто и очевидно для такого места. Вперёд вышел предводитель и уселся на против Кальдура, которого держали трое. К нему подтянулся один из подручных и шёпотом доложил:

— Появились как из ниоткуда. Пацан и баба, как не удивительно. Она-то и язык распускала. Ладно, сейчас она по-другому заговорит. Запоёт, я бы даже сказал.

— О-о-о, — Кальдур тихонько рассмеялся. — Чтобы вы там не удумали, вам лучше не трогать её. Это будет последняя ваша ошибка. Итак, кто же вы? Предатели? Шпионы?

— Шп... что?

Предводитель, не вставая, потянулся вперёд и ударил пощёчину, так сильно, что голова Кальдура мотнулась, он почувствовал на губах вкус своей крови и острое желание призвать хотя бы часть доспеха, чтобы не остаться в долгу. Но пока сдержался.

— Не пытайся запугать нас, ублюдок! — прошипел вожак. — Кто тебя послал? Вы опять провоцируете?

— Можно я кого-нибудь из них уже ударю? — подала голос Розари, сидящая на соседнем камне. — Они ужасно напрашиваются. Если это шавки темников, то я точно хочу видеть их мёртвыми, а не допрашивать как они к такой жизни пришли. Мне вообще не нравятся твои игры, Кальдур.

При словах "шавки темника" губы командира презрительно искривились и он снова захотел ударить Кальдура.

— Похоже, тут произошло недоразумение, господа, — Кальдур упёрся глазами в предводителя, остановил его замах. — Как я понимаю по вашим вопросам и биениям сердец — вы на темников не работаете. И мы не работаем тоже, и не провоцируем людей на восстание, чтобы потом поймать тех кто согласился. Мы собираемся его устроить сами.

— Что? — сквозь зубы процедил предводитель, и показал одному из товарищей неоднозначный жест — провёл рукой по горлу. Ему не понравилась как и что говорил Кальдур, подозрения взяли верх, и он больше не хотел вести переговоры.

Раздалась вспышка, Кальдур призвал часть доспеха, и трое державших его тут же оказались на земле. Он добрался до предводителя одним прыжком и врубил ему кулак в живот, не особо стараясь, так чтобы он не умер, а просто чтобы наконец растопить лёд между ними и показать, что они говорят правду.

— Мы кайрам, идиот, — буркнула Розари. — Если твои люди сейчас же не уберут от меня руки, вы все станете трупами. Мелконарезанными и настолько изуродованными, что даже не похожими на трупы, но всё же трупами. Мёртвыми, мать вашу, трупами. Жду три секунды.

— Посмотри мои шрамы, — предложил Кальдур сложившемуся вдвое и хватающему воздух предводителю, вскинул руки в стороны, чтобы на него не напали сраху. — Мои, а не у неё. Её лучше отпустить, пока она не вышла из себя. Я был с вами нежен, а она вообще не такого нрава. Думай быстрее, пока тут не пролилось очень много крови.

Невольники обнажили ножи, поглядывали то на противников, то на своего командира, напряжение росло, но он вдруг поднял руку и опустил её.

Вместе с рукой опустились и ножи.

Предводитель распрямился, всё ещё тяжёло хватая воздух, часто моргая и пытаясь стряхнуть проступившие слезы. Он оставался спокоен, пытался не подать вида, и теперь изучал Розари.

— Значит та троица заговорщиков-покойничков не обманывала? Им действительно явилась Избранная Госпожи, женщина, вылитая из стали, с голосом, похожим на звон клинков. И это стало быть ты, щепка малолетняя? Не верю.

Розари низко зарычала от его тона, рывком высвободила руки и оттолкнула от себя мужчин, которые её держали. В миг оказалась рядом с предводителем, сомкнула на его горле свои тонкие пальцы и сдавила так, что Кальдур едва успел отбросить её в сторону.

— Тише, Розари. Сдаётся мне эти люди как раз и могут быть той самой искрой, которую нам нужно будет разжечь. Плевать как они нас встретили.

Розари пробормотала едва слышное проклятье, но отошла в сторону. Атмосфера вдруг поменялась. Их больше не хотели убить, в глазах напавших проступил настоящий интерес. Кальдур опустил руки и расслабился — пока в головах у них было совсем другое и он не ждал удара в спину.

— Если вы и правда, Избранные, почему вы не пришли на помощь?! — воскликнул один из пленников, потирая ушибленное о камни плечо. — Всех восставших казнили! Их тела до сих гниют, прибитые у потолка!

— Мы сами попали в плен, — Кальдур обезоружил его честным ответом. — Чёрные Наиры оказались нам не по зубам. Да и наше войско подзадержалось в дороге. Но теперь можно действовать. Вот-вот начнётся осада. Темники сидят в крепости, и вряд ли решаться на погоню, когда мы освободим вас всех.

— Положение тяжёлое? — спросил другой. — Там... снаружи?

— А когда оно было лёгкое? Вы же не легли и не умерли. И мы нет. Будем решать. Мы пока не знаем, как освободить Госпожу. Но мы, Мрак раздери, знаем и умеем резать темников и для нас никаких проблем не составит разобраться со всем гарнизоном охраны тут. Ваш побег немного подорвёт дух темников, и вы вольётесь новыми силами в отряды королевы. Как вам такое?

— Они могут, да, — буркнул мрачноватый громила. — Видел я в Шестой, как они воюют. Но вот о тебе не слыхал, Бальдур. И о мелкой бабе тоже.

— Слышал-слышал. Красная Фурия. Темники её ссутся. Она была слишком маленькой, чтоб драться в Шестой, но служит теперь. А я скромный. Были и получше меня герои.

— Мда, — командир вздохнул и озвучил в слух общее настроение. — Щенок и щепка. Не густо, даже если вы Избранные. Впрочем нам-то какая разница? Мы только на себя и привыкли рассчитывать. Поможете — хорошо, но мешать нам и путать планы я бы не советовал. Слишком много чего положено...

— Не спеши с выводами, приятель, — осторожно ответил на выпад Кальдур. — И мы спешить не будем. Мы-то с вами познакомились, а вы с нами ещё нет. Может, и вы тоже не особо годный материал?

— Имён мы тебе скажем, — буркнул громила.

— Имена можно выведать под пытками, — пояснил командир. — В этот раз мы куда более осторожны. Могу тебе сказать лишь одно — мы солдаты и офицеры, которым пришлось послушаться приказа и сдаться в плен. Я — Капитан. А этот мрачноватый — Сержант. Остальных тебе знать не нужно.

***

— Не волнуйся, девчонку не тронут.

Командир увидел, как Кальдур посмотрел на Розари, когда они пошли прочь после переговоров. Командир не понял, что это Кальдур наоборот приказывает ей взглядом не творить глупостей и не бить никого, пока они обсуждают дальнейшие планы.

— И не потому, что она может за себя постоять, — командир закашлялся и смачно плюнул. Его слюна имела прожилки чёрного, — а потому что тут сил ни у кого нет, даже у охраны. Сначала мы работали по десять часов. Потом подняли до двенадцати. Теперь пятнадцать-шестнадцать нас тут держат, и меняют постоянно, то ночью работай, то днём. Торопят нас уже который месяц, никто толком не спит и не отдыхает. Выжить бы. Так они наверно решили после первого восстания... что мы тут слишком много времени и сил имеем на неправильные мысли. Уже есть те, кто не выдержал такого напряжения и просто умер... отправился на корм их чудищам.

— Чудища скрываются в шахтах?

— Я не видел сам. Но ходят слухи. Чем глубже спускаешься тем больше не по себе... А ещё нам пайки урезали и воду... Говорят, что через год этой работы нас отпустят домой, когда мы "вернём долг"... но теперь мало кто верит в такие слащавые речи. Да и тут есть люди, которые тянут лямку не один год. Даже старики есть, кто здесь провёл лет двенадцать, ещё с самого начала Шестой.

— Это хорошо. Значит, люди восстанут. Ты тут главный?

— Один из. Люди, которые берут на себя подобное бремя, тут не живут долго и их кончина обычно достаточно сурова. Нас много таких скопилось, уже всех не перебьёшь. Ты будешь говорить со мной. Остальных тебе знать не обязательно.

— Охраны ночью нет? — Кальдур пытался прислушиваться и разобраться в давящей, но обманчивой тишине пустых коридоров.

— Нет. Ночь это наше время. Они и не подозревают, что мы тут научились ориентироваться по ночам и без свечей. Если кто-нибудь из пленных затеряться и умереть в этих лабиринтах — им плевать. Сами охранники сюда не спускаются редко. Для них это слишком. Они знают, что путь только один — наверх. Но они не знаю, что мы готовы пойти наверх куда дальше их постов, собственных лежанок и бочки с вываренной бурдой.

— Кому-нибудь вообще удавалось бежать отсюда?

— Да. Сбежать не такая проблема. Но снаружи ждут горы, почти полное отсутствие жратвы и их патрули на десятки километров... Выжить там — сложно. Если ты не слышал о беглецах, то может даже и невозможно. Но если, как ты говоришь, наше войско уже на подходе... Значит, хотя бы есть куда бежать. Наши бы не послали войско без припасов, тем более к зиме. Это самоубийство.

— Я тоже так думаю. Темники отступят отсюда. И они оттянут патрули.

— Да. И когда это случится... этот рудник останется за стеной. Говорят тут внизу разное, но мы все сошлись во мнении, что место за стеной они для нас вряд ли придержали, и на свободу нас точно не отпустят. Прирежут всех тут, чтобы мы не пополнили армию. И нас ждёт это уже очень скоро. Понимаешь?

— От темников добра и милости не жди. Понимаю. Вы молодцы, что смогли проделать всё это и не опустили руки. И мы здесь, как помощь Госпожи, сделаем всё так, чтобы ваш план полностью удался.

Вожак скептично вздохнул и упёр тяжёлый взгляд в Кальдура.

— То, что о вас говорят, это правда? Не обижайся, щенок, но ты выглядишь пусть и крепким и наглым парнем, но силы, чтобы разбить целое войско темников у тебя точно не достаточно. Тут много крутых и смелых парней при мне сломалось и опустилось на самое дно. Я уже устал разочаровываться в людях и происходящем, поэтому ответить мне честно и без бравады. Вы и правда способны на что-то... серьёзное?

— Сколько тут охраны?

— Тысяча, если рудник заполнен до конца.

— Я и девчонка убиваем сотню только для разминки, и так быстро, что ты не будешь успевать считать. Это не бравада. Это то, что мы делаем

— Но? — вожак снова скривил губы.

— Но это касается обычных темников, — честно ответил Кальдур. — Когда мы начнём представление — это может притянуть других наших недругов, с которыми мы пока совладать не можем. Есть силы куда серьёзнее, чем ты видел в самых своих страшных кошмарах. И этих сил мы боимся так же, как вы боитесь мечей охранников. Если говорить честно — мы тут просто потому, что не смогли справится со своими задачами, не смогли защитить Госпожу, не смогли вызволить Её... ни черта не смогли. Но вам мы помочь сможем. Для нас это будет просто.

— Ну что ж. Тогда и увидим. Мои люди настолько уже наелись грязи, чтоб вырвутся наверх без всякой надежды и помощи.

Дальше им пришлось карабкаться, но вниз, а вверх, по таким узким тоннелям, что Кальдур боялся застрять. Заброшенные и бедные штольни были местом достаточно укромным, чтобы спрятать там то, что вызвало у Кальдура улыбку впервые за долгое время.

Камни, палки, косы, топоры, кувалды, дрыны, даже мечи и копья были заготовлены уже давно, уже покрылись пылью, но были готовы и ждали своего часа, чтобы пустить кровь темникам. Всё куда лучше, чем они с Розари думали.

— Почему ты улыбаешься, щенок? Много людей отдали свои жизни и здоровье, жертвовали своей пайкой, водой и сном, чтобы сделать оружие, чтобы красть камни и плавить их на ножи, чтобы терпеть побои за якобы сломанные и утерянные молоты и кирки, чтобы...

— О, я более чем уважаю ваш труд, и это зрелище для меня отрадней праздника весны в родной деревне. Я просто очень соскучился по преданным слугам Госпожи и настоящим людям, с которыми можно встать в бой спина к спине. Как же я рад видеть вас, братья и сёстры.

— Подожди реветь от счастья. Мы ещё возьмём их арсенал и тогда вообще разживёмся.

— А это что? — Кальдур мотнул головой на груду грубых кинжалов и ножей из чёрного и зазубренного камня.

— А это... — вожак усмехнулся. — А это колоть их доспехи. Нам какая разница чем? Отлично пробивает. Не брезгуй, мальчишка... Каждый из этих уродливых клинков стоил нескольких жизней... Не страшней кары, чем работа в чёрных шахтах на добыче этой роды. Никто ещё там не протянул больше четырёх месяцев. Все как один кашляют кровью от пыли. Те, кто работал там... им уже терять нечего, у них одна дорога, но тем не менее, они раз за разом находили в себе силы и вносили свой вклад.

— Значит... чёрные клинки изготовлены нашими же руками.

— Нет. Наши только добывают камень. И пока несут его до поверхность, нет да и ударят его раз двадцать о скалы, чтобы он пошёл трещинами и не был таким прочным. А тебе какое дело? В лице весь изменился.

— Эти клинки опасны даже нам. Раны от них почти не заживают. И я и девчонка только чудом пережили первое знакомство с ними. Кстати, может быть потому что они оказались недостаточно прочными... Хм

— Значит, в пору будет накормить ими темников, чтобы и они своей кухни отведали. Да?

— Да.

— Сколько людей точно последует за нами? Я не слепой и вижу, что многие из бывших наших неплохо устроились у темников.

— В семье не без урода. К счастью, их слишком мало, чтобы они имели хоть какой-то вес. Большая часть пойдёт за победителем. Наше дело разжечь искру и дать всем увидеть пламя.

— Твои бы слова да Госпоже в уши. То, что ты показал мне это, значит то, что ты мне доверяешь, Капитан?

— Нет. Это значит, что мы выступаем утром в любом случае. Пути назад нет. Даже будь ты предателем, ты бы не успел предупредить. Я был против, но остальные люди сошлись во мнении, что это как раз то самое знамение, которое мы ждали, благое оно или нет.

Виденье 60. Будь с собою строг

— Ты! Носить воду! — крикнул темник и что-то вписал в свою бумажку.

Розари выслушала приказ и вышла из строя. Только слепой бы не заметил жестокую ухмылку, застывшую на её устах. Она не любила сдерживать себя и терпеть унижения, всё это время её грела только одна мысль — настанет миг расплаты. И заплатят они втридорога.

И вот он настал.

Кальдур и другие заговорщики наблюдали из задних рядов утреннего построения, так чтобы ничего не подозревающие пленники не заметили их напряжение, не почувствовали неладное и не привлекли ненужного внимания. Пока охрана зевала и считала ворон, а не их, часть заговорщиков уже спускалась в укромные уголки тоннелей и несла оттуда оружие в тех самых мешках, набитых под завязку. Скоро всё начнётся, но первый шаг будет за Розари.

Именно ей выпала честь разжечь первую искру этого пожара. Кальдур хотел взять это на себя и даже набросал в голове план, как он всё это сделает. Розари его не упрашивала, но после военного совета подарила ему один из своих настолько леденящих взглядов, что спорить не захотелось и он любезно уступил. В конце концов, с такой задачей справится и она, может даже лучше, чем он.

Лишь бы только не перегнула палку и не призвала доспех раньше времени.

Всё так же улыбаясь, она подошла к своим товарищам-водоносам, взяла из их рук предложенный кувшин, но на указание куда идти лишь отрицательно покачала головой. Вернулась к строю, встала напротив темника, распределяющего работу, и под его удивлённым и свирепеющим взглядом медленно разлила содержимое кувшина. Пролив последнюю каплю, подождала ещё несколько мгновений, пока по толпе не прокатился шепоток и пока глаз темника не задёргался, подняла кувшин над головой и с грохотом разбила его о камни.

Темник побледнел ещё больше, заорал что-то ругательное на своём наречии, расплескал изо рта слюны и взмахнул рукой. От его крика от толпы охранников отделились двое, лёгким бегом подбежали к Розари, с сосредоточенным видом схватили её под руки и...

Ничего не случилось.

Двое мужчин пытались сдвинуть хрупенькую девочку, прилагали все усилия, но она словно приклеилась к своему месту, лишь работала плечами, пытаясь держать равновесие, смотрела жёстким взглядом на толпу и так же ухмылялась. Распорядитель работ разорался ещё громче, и к тем двум на помощь подбежали ещё двое. Когда и у них вчетвером не получилось совладать с девчонкой, один из них вдруг отстранился, достал из-за пояса коротенькую дубинку и со всей дури приложился к затылку Розари.

Ох и не стоило ему этого делать.

Звук удара дерева об её череп отразился от сводов пещеры. На миг Кальдур испугался, что такого хватит, чтобы вырубить её без доспеха, но боятся тут нужно было темнику. Не переставая бороться с тремя охранниками, она повернула к нему голову и посмотрела так, что занесённая для второго удара рука опустилась и темник отошёл на шаг.

Следующим движением Розари оттолкнула троицу охранников в стороны, и все они потеряли равновесие и растелились на земле. Охранник с дубинкой оказался не из робкого десятка, вышел из ступора и всё же решился на второй удар по хрупкой девчушке, но Розари легко блокировала его рукой и свалила ублюдка одним ударом в челюсть.

— Началось! — крикнул кто-то позади толпы. — Началось!

Крик не поддержали. Распорядитель работ наконец замолк, как и шёпот в застывшей толпе. До него начало доходить, что тут не удастаться отделаться трёпкой для одной занозы. Что-то назревало. Тревожное молчание прервал лишь один из поднимающихся охранников, совершенно растерявшийся и смотревший на командира, он спрашивал, что им делать дальше.

Кальдур ожидал немного не такой реакции. Люди были слишком запуганы, чтобы отреагировать на происходящее чем-то кроме страха за свою шкуру. Прежде чем, темники получили свой приказ броситься на Розари все разом и достав мечи, Кальдур вышел из толпы, сжал в руке булыжник, и припоминая мощь Серого Колосса, со всей силы толкнул его от груди.

Распорядитель упал с разбитой головой, но до охранников и так дошло, что уже пора вытаскивать оружие. Они отстранились от толпы невольников, нервно озираясь, взяли под руки начальника, оттащили его в сторону, и загородили собой. Кальдур направился прямо к ним, разминая затёкшие от бессонной ночи плечи и пытаясь расслабить тело перед грядущим испытанием.

— Всех нас убьют за бунт! — прокричал кто-то из заговорщиков сзади. — Или мы убьём их! Чего стоите?

Раздался звон металла о камни. Перед ногами толпы высыпали оружие, с которым в такой ситуации естественно было бы куда спокойнее, но никто не тянулся за ним. Люди не могли пересилить себя после стольких дней и месяцев кошмара и боязни за свою жизнь.

Но и выбора у них никакого не осталось. Просто они ещё не осознали.

Кальдур подошёл полукругом к полукругу охранников. Один из темников рявкнул на него поставленным голосом, так что резануло уши, дёрнул в его сторону мечом, вряд ли хотел пырнуть его, скорее отогнать.

Кальдур не напугался. Схватился за плоскую часть лезвие пальцами, дёрнул на себя и вытащил из строя и меч, и его владельца. Тут же свалил его ударом в висок, подбросил меч в воздух, схватился за рукоять и рубанул в бок второго, пока тот соображал, что происходит. Кальдур отпрыгнул и отвесил оставшимся восьмерым шутливый поклон, словно он был великим фехтовальщиком, только что уделавшим серьёзных соперников на дуэли. Даже не вспотел и теперь вызывал на бой оставшихся.

На самом деле он едва ли вспомнил, как орудовать инструментом, который не являлся частью его доспеха — меч двигался, ощущался и весил совсем по-другому. Но силы и скорости, которые ему давал дар Госпожи, даже без металла наружу, оказалось более чем достаточно, чтобы он выглядит солидно в этом представлении.

Вид крови и понимание того, что охранники тоже уязвимы заставило нескольких невольников поднять оружие с пола и взять его в руки. Они пока не шли вперёд, не кричали и не слушали команды заговорщиков, просто вооружились на всякий случай, толком не понимая, что будет дальше. И их пример был заразителен. Куда проще ожидать того, что будет дальше, когда у тебя в руках что-то тяжёлое и острое, и есть чем это самое "дальше" встретить.

Тем временем Розари уже разжилась оружием у тех, кто не успел подняться с земли, взяла сразу два клинка и в своём стиле врубилась в другой отряд охраны побольше, откуда уже разносился звон металла и крики раненных. Даже без своего доспеха она была устрашающей фурией, и от её напора целая десятка мужчин дрогнула и рассыпалась на кучки поменьше.

— Я — Избранный Госпожи! — рявкнул Кальдур так, что многие вздрогнули. — Я был послан сюда, чтобы освободить вас и чтобы вы не стали кормом для Того, кто обитает во Мраке! Но ваша свобода в ваших руках и только вы можете взять её! Кто со мной, тот победит! За Госпожу!

Кальдур демонстративно отвел меч в сторону от себя, отдавая военных салют, и призвал доспех. Не полностью. Чтобы не испугать людей и не задушить разгоравшееся пламя своей кошмарной наружностью, он покрыл себя тонким и едва видимыми металлическими нитями, чтобы усилить себя и показать, что он действительно тот за кого себя выдаёт.

Снова ринулся в атаку, и в считанные мгновения раскидал оставшихся восьмерых. Заговорщики уже давно щемили остатки охраны по всей пещере, и побеждали явно и неотвратимо. И наконец, в этом хаосе и шуме, толпа очнулась и в ней родился первый боевой клич.

***

— Чего там разорались внизу?!

Грозный и злобный выкрик ждавшего их наверху "положенца" тут же сменился дрожащими губами и жалобным взглядом. Покрытая кровью толпа с оружием наперевес поднялась на него из темноты, так же в тишине обошла, задев плечами, а тот опустил голову и всем своим видом показывал, что молится и желает провалится под землю.

Этот жалкий человечишка свои предательством явно заслужил смерть или хотя бы побивание камнями, но сейчас было не до него. В первую очередь нужно было разобраться с охраной, и настоящий бой был только впереди. Внизу было всего сотня солдат, а наверху их было раз в пять больше. У них были доспехи, военная выручка, ресурсы и возможное подкрепление. Бунтующие могли противопоставить им свои злость, страх, заострённые камни и палки...

И численное преимущество. И пару Избранных.

Очень неплохо для успеха этой миссии, но всё-таки недостаточно, чтобы хранить излишнюю самоуверенность и рисковать. О лёгкой победе говорить было слишком рано, слишком ещё сочились раны от прежних неудач, но с каждым шагом приемуществ у них становилось всё больше. В этом месте скорее всего служили самые бесполезные и провинившиеся темники, иначе объяснить столь вопиющее отсутствие дисциплины и даже желания сражаться за свою жизнь Кальдур просто не мог. Из сражавшихся внизу достойной смертью в бою умерло не больше трети. Остальные сдались в плен по большей части не получив даже лёгких ран. К удивлению Кальдура, заговорщики не дали разразиться бойне, быстро обозначили тех, кто отдаёт приказы в восстании, и объявили темников пленниками и заложниками.

Следующими, кто им встретился, был пост охраны из ещё одной десятки. Шестеро играли в карты за большим круглым столом в углу прохода и не стеснялись прикладываться к бутылкам уже с утра, четверо слонялись из стороны в сторону, изо всех сил изображая работу.

Только один их них оказал сопротивление. Молниеносно выхватил откуда-то арбалет и разрядил его в человека, который шёл рядом с Кальдуром. Стрела летела так быстро, что даже Кальдуру не хватило реакции перехватить её. Его товарищ умер на месте, а остальные даже не сбавили шагу, просто переступали его, будто бы так и было нужно. Выстреливший темник был убит тут же, но не толпой, а какой-то девчушкой из числа пленников, прислуживающей прямо там, на посту. Она схватила со стола нож, подлетела к стрелку и со злобным криком полоснула по горлу.

— Лучше остановитесь, это всё вам добром не выйдет, — на удивление спокойным голосом сказал десятник, оставшийся сидеть на своём месте за столом, когда темников окружили. — Далеко вы всё равно не убежите. Если сложите оружие и сдадитесь — наказание будет не слишком суровым. Мы можем договориться и увеличить паёк. А тех кто отслужил полгода и больше — отпустить домой.

— Хватит сказок, пёс! — рявкнул на него один из заговорщиков. — Мы знаем, что как только Войско Рассвета подойдёт, вы нас всех в расход пустите!

— Что?.. — десятник на секунду потерял самообладание, его голос дрогнул и покрылся паутинками страха, но тут же он взял себя в руки. — Уверяю, что тот, кто тебе это сказал, просто использовал тебя. Не нужно насилия. Никому не нужно.

На этих словах, девушка, которая всё ещё стояла рядом со стеклянным взглядом и держала окровавленный нож, вдруг прыгнула вперёд, погрузила лезвие по рукоятку в живот темнику. Провернула.

Тут же её оттащили. Темник согнулся в три погибели, захрипел и лишь с трудом нашёл в себе силы заговорить снова:

— Умоляю. Не нужно насилия. Мы всего лишь солдаты, которые выполняли приказ. Обычные люди, такие же как и вы.

— Ха! Люди они! — засмеялся один из невольников. — Обычные люди с чудовищами не живут! В расход их!

— В расход! — раздались выкрики. — Заслужили!

— Нет, — вперёд вышел тот, кто называл себя Капитаном. — Чтобы они не творили — мы лучше их. Госпожа их будет судить, не мы. Спускайте их вниз к остальным. И не смотрите на меня так. Глотки мы им порезать всегда успеем, а так будут заложники на крайний случай. Чтобы сегодня не случилось — денёк будет тот ещё. Вы почувствовали кровь, и хотите отомстить, но ни в коем случае не теряйте голову.

— Знаю я тут несколько бледных морд, которых сразу нужно к смерти приговорить! Без суда!

— И я знаю!

— И я!

— Один из этих ублюдков прямо тут сидит! Помнишь меня, сука?!

— Стойте! — попытался всех успокоить Командир, и его люди окружили его. Так на всякий случай. Там, где один бунт, рукой подать и до второго.

— А что Избранный скажет? — раздался хриплый и неприятный голосок.

— Что ваш командир прав, — отчеканил стальным голосом Кальдур, повернувшись к толпе. — Вы больше не рабы. Теперь вы солдаты Госпожи и служите Её и своему народу. Если наши пленники и будут умирать, то только после суда. Мы лучше них, мы не чудовища и ценим жизнь. И будем отнимать её, только если это необходимо!

— Оставьте этих трусов кандалам, темноте и сырости! — Розари рассмеялась. — Крови на всех хватит сегодня! Все напьёмся! Но просите её у тех, кто не опускает меч и готов умереть как настоящий воин! Вперёд. Нужно пробиться к выходу!

***

Бой за самый широкий грот и многоэтажное сердце всей шахты растянулся почти на час. Темников удалось застать врасплох — всех, кто пытался предупредить их о том, что случилось внизу, в подходящих тоннелях перехватывали люди заговорщиков и делали так, что они уже не могли говорить.

Наверху было очень много людей и уже началось привычное и рабочее движение туда-сюда. На первые минуты боя, оно послужило прикрытием, когда отборные бойцы, скрыв оружие в мешках, вклинились в потоки носильщиков, смогли окружить часть охранников и обезвредить их в несколько мгновений.

Начавшаяся паника охватила и темников, и пленников. Многие из них бросились к выходу, отталкивая друг друга. Крутой подъём и не такой уж и узкий проход, оказались куда смертоноснее заточенных палок и трофейных мечей, в толкучке погибли и покалечились многие. Темников, у которых хватило чести выполнять свой воинский долг и остаться сражаться, шансов не было — их быстро перемололи числом. Только небольшая часть из них успела сбиться в большие отряды и занять хорошие позиции в углах грота или на верхних этажах. Штурм этих позиций и лестниц занял большую часть времени и привёл к самым серьёзным потерям. И мог и вовсе стать непреодолимым препятствием, если бы не парочка Избранных.

— Что теперь, Капитан? — бросил Кальдур, спрыгнув с последнего зачищенного уступа и резким жестом смахнув кровь с уже измятого меча, покрытого щербинками по всей длине.

На лице Капитана стояла торжествующая и жестокая ухмылка, он утер пот, обильно застилавший глаза и оглядел поле боя. Он был легко ранен, весь на нервах, но всё ещё крепок духом и уверен в том, что делает. Кальдурпроникся немалым уважением к этом смелому человеку и его людям. Ему удалось сделать нечто совершенно удивительное, о чём стоило сложить хотя бы одну песнь или легенду.

— У печей вверху есть казармы с небольшим гарнизоном, у них укрепления прямо в пещере, — ответил Капитан, всё ещё оценивая обстановку. — Настоящие укрепления. Там с полсотни солдат должно быть, и как я думаю они уже в курсе, что мы идём и забаррикадировались. Я пока послал туда отряд, чтобы выкурить их. Это нужно сделать, потому что там есть арсенал. Несколько добровольцев сейчас идут в соседние шахты прямо по тоннелям, чтобы начать заварушку и там. Но я бы на них особо не рассчитывал, учитывая как сложно было сегодня раскачать толпу.

— Так.

— Нам осталось взять выход. И там, кто захочет пойдёт в сторону наших войск.

— А кто не захочет?

— Отправиться с нами освобождать остальных. Есть ещё девять шахт, одна из них настолько крупная, что там работает в три раза больше человек, чем здесь.

— Мы поддержим. Я и она.

— Иного я и не ожидал... Только вот...

— Не переживай, мы ещё не сражались и в десятую долю своей силы. Боялись напугать людей.

— Может им и стоит наконец напугаться... чтобы хоть слегка проснулись! Чуть не запороли всё.

— Поверь мне, нет. Госпожа позаботилась о том... чтобы мы выглядели достаточно устрашающе, чтобы даже тем, кто живет с чудовищем, становилось не по себе. Мы примем свои обличия, когда придёт время. Мы тут, чтобы поддержать пламя, а не создавать его.

Капитан покачал головой и показал ему зубы.

— Вот вечно у вас, Избранных, всё так сложно. Чтобы потом была красивая легенда, да?

— Не думаю, что обо мне её сложат, — честно ответил Кальдур. — Это время совсем не то, что захочется потом вспоминать.

— Твоя правда. Ладно. Переводить дух будем потом, — Капитан повернулся к своим людям и что было силы гаркнул: — Наверх! Вздохнём свежим воздухом!

Раздались одобрительные крики, которые затихли достаточно быстро, стоило лишь начать штурм крутого уклона. Покалеченные и не пережившие давку в начале боя представляли собой весьма деморализующее зрелище. Сначала пришлось освободить проход от них.

Кальдур думал, что оказавшись так близко к солнечному свету и простору, люди воспрянут снова, но торжествующие крики и боевые кличи больше не отражались от высокого свода. Не было и шума сражения у входа в пещеры, куда устремились первые и самые нетерпеливые беглецы, чтобы выбить с позиций остатки охранников. Стояла гробовая тишина, лишь изредка нарушаемая стонами многочисленных раненых позади.

Кальдур шёл к выходу из пещер спокойно. Яркий свет заставил его зажмурится, глаза привыкали долго и неохотно, а холод, царивший снаружи заставил его поёжиться.

У выхода на поверхность их никто не встретил. Темники быстро сообразили, что к чему и не стали рисковать своими жизнями, при виде первых перепуганных пленников и своих товарищей просто разбежалась от греха подальше. Гробовое молчание вырвавшихся из забоя бунтовщиков было посвящено не досаде за такой лёгкий последний бой и утерянной возможности мести, и даже не сценами кошмарной давки, которую почему-то никто не учёл в своих планах. Кое-что ещё выбивалось из их плана. Вдалеке, у дороги, с которой конвои поворачивали к шахтам, на покрытой снегом почве, копошилась какая-то чёрная масса.

Даже без своего острого зрения нескольких мгновений Кальдуру хватило на то, чтобы понять, что это.

Отряд тяжёловооружённой пехоты со щитами и копьями, неспешно марширующий к крепости так не во время, настолько огромный, что ещё несколько тысяч человек и он был бы целым крылом армии. Убей они охрану на полчаса раньше или на час позже — этой встречи можно было бы избежать. Но дозорные темников даже с такого расстояния увидели и услышали, что у входа в забой происходит то, чего там быть не могло. Несколько тысяч воинов под оглушительные команды своих тысячников, сотников и десятников останавливались, разворачивались и строились.

Острое зрение Кальдура уловило и ещё один досадный ньюанс — у темников, оставивших свои посты, так и сверкали пятки в направлении к спасительной силе, что сможет подавить бунт. Первые добежавшие уже докладывали о том, что случилось внизу. Скоро отряд пойдёт сюда.

— Так! — оглушительно рявкнул Кальдур. — Кому дорога жизнь — бегите в горы! Это сражение нам не выиграть, но воины в тяжёлых доспехах не смогут догнать вас! Торопитесь же! Чего застыли! Прорывайтесь! Бегите сначала на север, пока не покажется склон Ногх, потом бегите на восток и ищите наших! Вперёд же! У них есть луки и арбалеты! Скоро будет первый залп!

— Чего застыли?! — заорал Капитан, сразу же поняв, что план их накрылся медным тазом. — Бегом! Бегом отсюда!

Пленники всё ещё жались друг к другу, поглядывая по сторонам, и ёжась от холода. Первые отряды темников уже развернулись, приподняли щиты и лёгким бегом устремились в сторону шахты. Раздались знакомые команды на гортанном наречии — темники собирались стрелять.

Не только Кальдур узнал в чуждой речи знакомые слова. Один из пленников вдруг встрепенулся, с ужасом посмотрел на чёрную массу и сорвался с места. Он пробежал метров пятьдесят, прежде чем остальные поддались полезному теперь стразу и устремились за ним. Из забоя всё ещё выходили люди, и сержанты Капитана тут же пихали их в сторону, кричали на них и приказывали бежать, как можно быстрее отсюда.

— Дьявол! — первые одинокие стрелы воткнулись рядом со входом, Капитан вздрогнул и замахал руками. — Всё! Разворачивайте всех назад! Спускаемся!

— Запрём себя в ловушке? — тихо спросил его Кальдур, смотря как темники не спешат идти в атаку, обходят их с флага и берут в кольцо. — Пока ещё можем прорваться.

— Не можем, — отрезал Капитан. — Там ещё осталось много людей. Они не успеют подняться, прежде чем вход будет перекрыт. И там не ловушка, а возможность. Доверься мне, Избранный, только там мы все спасёмся! Я знал, что легко не будет.

— Да будет так. Приказывай.

***

Чтобы не допустить повторной давки и паники теперь уже в низком проходе, Капитан послал людей, чтобы организовать спокойный спуск назад в шахты. Вперёд он выставил отряд, на случай если темники сразу пойдут на штурм или отправят разведчиков. Опыт Кальдура подсказывал, что тут темники спешить не будут.

Он нашёл в толпе Розари, которая не успела подняться и глотнуть свежего воздуха и выдержал её тяжёлый взгляд.

— Что? Работа ещё не сделана.

— Вот именно, — спросила она сквозь зубы. — Там наверху темники? А ты не хочешь пойти этим ублюдкам навстречу и показать, что их броня ничто для лезвий из светоносного металла? Не хочешь услышать как они кричат в ужасе и увидеть, как они бегут?

— Их там слишком много. Да и не простые это вояки. Учитывая, что даже захудалый раб теперь вооружен чёрным клинком, то представь сколько такого оружия в элитном отряде? Нас поднимут на копья, как напуганные селяне медведя шатуна, зашедшего в деревню. И это будет куда обиднее, чем проиграть Наирам. Мы только начали действовать так, что получается, не стоит себя переоценивать и бросаться в петлю. Не находишь? Постой немного, продышись, успокой и тело, и разум. Потом думай что дальше.

— Ты прав... — Розари опустила глаза. — Мне всё кажется, что я делаю так мало... что не использую всю эту силу так как должно, так как бы хотела этого моя Госпожа... и за это я себя ненавижу.

— Поэтому мы всё исправим, шаг за шагом. Пускай эти шаги будут маленькими, но каплями с гор Явор собирается.

— Да.

— Пока доверимся этому Капитану. У него, похоже, есть план и на такой случай.

— Ладно.

***

Спуск вниз занял немало времени из-за узости проходов и попыток захватить с собой всё ценное с этого уровня.

Капитан умело тянул время, сложив из инструмента и досок баррикады у входа, и раз в десять-двадцать минут позволяя одному из пленных темников "бежать", чтобы тот занял своим докладом руководство ещё на некоторое время. По его расчётам отряд солдат снаружи считал, что пленники никуда не денутся, и чем терять бойцов при штурме, проще немного подождать и дать им "созреть", подержав может быть и не в голоде, но хотя бы в страхе перед предстоящей и неминуемой расправой.

Кальдур считал несколько иначе. Отряд темников войдёт только тогда, когда будет понимать, что внутри. Сколько бунтовщиков, чем они вооружены, кто главный, сколько заложников и какие могут быть ловушки.. Разведданных, собранных у темников, которым удалось дать дёру, вполне было достаточно для нужных выводов, но отряд мог ждать приказа из крепости от более высокого чина, ведь ситуация с таким крупным восстанием была явно незаурядной.

Если у них есть время, то вряд ли больше пары часов. Поэтому нужно было торопиться. Он помогал как мог — всё таки он не был истощён месяцами плохой кормежки и изнурительного труда, и не поленился таскать бочки с водой, спускать вниз носилки и искать по закромам паёк и припасы.

Большая часть восставших, слышавших его речь и видевших его на поле боя, смотрела на него скорее с любопытством и недоверием, чем с надеждой и благоговением. Он старался отвечать им улыбками и теплым взглядом, как подобает героям из легенд о Госпоже. Но похоже, что он вышел лицом недостаточно хорошо, чтобы это работало.

Спустя час темники предприняли первую попытку разведки, но их встретила группа у баррикад, немного закидала камнями и обстреляла из целых пяти арбалетов и двух луков. Разошлись без потерь, но новая, куда более настырная и продуманная попытка прорыва была лишь вопросом времени.

Спустя ещё полчаса, когда в гроте всё ещё оставалось немало людей, Капитан вдруг подошёл к нему и приказал спускаться.

— Мы последние, — пояснил Капитан на его немой взгляд. — Эти люди решили остаться тут и сдаться темникам в надежде на милость. Уговаривать их у нас нет ни времени, ни желания. Идём.

— Мы их на смерть бросим? — нахмурился Кальдур.

— Не факт. Темники редко разбрасываются ресурсами. Большая часть их них выживет, пускай и понесёт наказание. Короче, это не наше дело. Спускаемся.

Розари посмотрела на рассаживающихся по углам грота людей с нескрываемым презрением, фыркнула и поспешила за Капитаном. Кальдур дождался, пока группа на баррикадах в спешке покинет свои позиции, спустится вниз и достигнет лестниц в безопасности. Сам он с тоской взглянул на пробивающийся из разлома дневной свет, поморщился от того, что снова придётся жить с целой горой над головой и начал спускаться следом.

Уже на уровне тоннелей ему навстречу вышла одинокая и крепкая фигура с кувалдой наперевес. Кальдур сразу же узнал напарника и приостановился.

— Там хода нет, Шантроп, темники уже рядом. Хотя можешь попытаться сдаться им, но я бы не советовал.

— Знаю, — ответил он угрюмо. — Иди своей дорогой.

Он подошёл к лестнице, по которой только что спустился Кальдур, посмотрел вверх, потом на подпорки из досок, спустился кувалду с плеча, плюнул в ладони и растёр.

— Ты чего удумал, Шантроп? — спросил Кальдур удивлённо.

— Спускайтесь вниз, я сказал! — буркнул тот. — Там вам покажут, куда дальше идти.

— А ты?

— А я останусь тут. Настало моё время поработать молотом.

Жилы и мускулы Шантропа проступили под кожей, когда он взял своё оружие и занёс над головой. С первого же удара иссохшаяся деревянная подпорка лопнула, его обсыпало градом камней. Он тут же занёс свое орудие снова, но не ударил, глядя на Кальдура.

— Чего встал? Хочешь чтобы и тебя засыпало? Иди своей дорогой и не бойся. Темники тут не пройдут.

***

Воздух внизу начался ощущаться тяжёлым и спёртым.

Слух Кальдура уловил ещё с сотню ударов молотом о камни и бревна. Шантропа не засыпало в том проходе, он обрушил подпорки и пошёл к следующему, а потом к следующему и так далее, пока Кальдур не перестал его слышать. Ему хотелось проверить, выбрался ли его товарищ, но он прекрасно понимал, что всех ему не спасти и очень скоро они потеряют ещё людей. Просто некоторые должны сделать чуть больше, чем другие. Заплатить цену не только за себя, но и за других. На них всё держится, как потолок на этих чёртовых подпорках.

— Что ваши люди будут делать, когда закончится факелы и станет нечем дышать? — спросил Кальдур Капитана.

— Какое-то время не закончатся, пацан. Темники быстро догадаются перекрыть тут вентиляцию, это правда, но шахт прорублено очень много, и даже старожилы не смогут найти их все. Так что время у нас есть.

— Время на что?

— На то, чтобы организовать побег по резервному плану. Это будет непростая задача. Ты не представляешь насколько эти тоннели огромные и глубокие. Есть десятка два выходов на поверхность через пещеры, но проводников, которые их знают, раза в два меньше. И проходы там такие, что нужно ползти и нужно быть очень отчаянным, чтобы заставить себя пробираться в такой тесноте. Одна ошибка, кто-то повернёт не туда, застрянет и все... Но это уже не наши проблемы.

— Не наши?

— Нет. Мы пойдём освобождать самый крупный забой — Кувшин. Система пещер такая, что дойти можно и до туда, да даже до их твердыни можно дойти. Но есть ньюанс — путь будет долгим, и нам придётся спустится очень глубоко. Так глубоко, что мы скорее всего встретимся с чудовищами. Раньше нас это останавливало, и мы думали, что сможет убраться отсюда по равнинам.

— А теперь?

— А теперь у нас есть свои чудовища.

***

Кальдур опёрся на стену рукой, проходя крутой подъём, и тут же ощутил идущую от камня странную вибрацию. Она длилась буквально секунду, но ему стало не по себе. Бесконечные лабиринты узких проходов, танцы теней и света от факелов, и нависающая над головой твердыня лишала сил и настроение очень быстро, но то, что он ощутил рукой было чем-то совсем иным.

Предчувствие.

Рядом с ним встала Розари и взглянула мрачно и исподлобья. Она тяжёло дыша и была насквозь мокрой от пота. Внизу становилось всё душнее и душнее, и это было даже хуже, чем когда они решили спуститься к Бездне.

— Слышишь?

— Ещё нет, — ответил Кальдур. — Что там?

— Что-то непонятное. Похожее на мяуканье или клёкот, но это не птица и не кошка. И ещё скребётся по стенам. Да так, что они ходуном ходят. Продирается...

— Думаешь лёгкая часть нашей прогулки закончена?

— Скоро увидим. Звук приближается. Капитан возможно прав на счёт чудовищ тут. Будь готов.

— Я готов, — ответил Кальдур и утёр пот, заливающий глаза.

Скоро услышал и он. Цепочка из растянувшихся по тоннелям двухсот человек производила немало шума, но этот набор звуков был чем-то совершенно особенным. Щёлканьем, клокотанием, бульканьем и ударами. Розари напрягалась всё больше, а Кальдур не мог понять, откуда из бесконечного числа ответвлений оно доносится.

Долго гадать не пришлось.

— Что это за штука?! — в ужасе заорал один из разведчиков, шедших впереди.

Капитан стиснул зубы и посмотрел на Кальдура со смесью надежды и страха, Кальдур ответил кривоватой, но ободряющей улыбкой. Они с Розари вышли вперёд, и едва не преградили путь бегущим на них бледным невольникам.

— Здоровое хоть? — кисло поприветствовал их Кальдур.

Ему ответили пара перепуганных взглядов, и из из узкого прохода на четвереньках выползло нечто грузное и слишком большое, чтобы быть человеком.

Стыд.

Сердце Кальдура дёрнулось и резануло болью, он резко выдохнул и закусил губу, выкинул назад дрожащую руку, чтобы жестом остановить тех, кто шёл позади и ещё не успел понять, с чем они столкнулись. Чёрный Наир не смог распрямится в полный рост, изогнулся и облокотился об стену, приняв откровенно издевательскую позу, перекрыл им путь и залился отвратительным клокочущим смехом.

— Что это такое? — скривился Капитан.

— Чудовище... — прошептали сзади.

Невольники отхлынули назад, перешёптываясь и не решаясь завязать бой, что было довольно умно с их стороны. Только капитан, Избранные и ещё несколько храбрецов остались стоять на своих местах. Капитан гневно обернулся назад, чтобы отдать приказы, но Кальдур одёрнул его.

— Не стоит переводить людей. Уводите всех назад и ищите обход. Тут уже наше дело.

— Вы к нам потом присоединитесь? —

— Я бы очень этого хотел, Капитан... Это Чёрный Наир. Раньше у нас с ними дела особо не складывались.

Капитан скользнул по его лицу тяжёлым взглядом, ещё раз посмотрел на чудовище, хлопнул его по плечу, то ли пытаясь приободрить, то ли прощаясь, развернулся и приказал всем неспешно двигаться назад и передавать по цепочке, что тут прохода нет. Стыд всё так же стоял, раззявив свою псиную пасть и издавая странные звуки. Похоже сцена, которую он устроил, ему более чем нравилась.

— Уверен, Кальдур? — спросила Розари. — Место неплохое, если хотим похоронить эту штуку, как и остальных. Только нужно выиграть достаточно времени, чтобы люди ушли подальше.

Вместо ответа он сгрёб её в охапку, прижал к себе и нашёл её губы. Она неловко попыталась отстраниться, но не сильно-то и упорствовала, Кальдур отпустил её и мягко улыбнулся.

— Что там говорил твой учитель? Они кормятся нашими пороками? Ну, что ж, сегодня эта тварь уйдёт отсюда голодной и избитой.

Раскрасневшаяся Розари уставилась на него как на безумца, а Кальдур рывком развернулся к чудовищу и разорвал на себя лохмотья.

— Что, жирный ублюдок, нравятся люди со шрамами, как у меня? Ну вот он я! Вот он я! Иди и возьми меня! Посмотрим, кому тут будет стыдно!

Он призвал доспех, ощутил невероятный прилив сил и внутренний подъём, тут же нырнул в тень, вылез под ногами у Наира, выпрыгнул вверх, схватил его за уродливое лицо и создал пламя. Тяжёлое дыхание с приступами клокочущего смеха тут же сменилось тишиной на несколько мгновений, а затем превратилось в режущий уши птичий визг. Громоздкая туша завалилась назад и упала, всё ещё хватаясь за обожжённое уродливое лицо.

Кальдур отскочил. С немалым удовольствием он заметил, как ожоги от его выпада не зажили сразу. Противник выглядел хоть и мерзко, но куда более уязвимо в сравнении со Скорбью. Если мастер Лотрак был прав на счёт источника их силы и непобедимости, то Стыд совершил огромную ошибку, забравшись в эти тоннели. Искать стыд в рабах, которые готовы на всё ради своего выживания и уже прошли столько кругов унижений, что и не сосчитать, было вряд ли делом благодарным. Розари на его памяти ничем таким не страдала, а он, может быть и стыдился своих шрамов, пока жил в деревне, но теперь это казалось чем-то далёким, из другой жизни.

Теперь он чувствовал только усталость и ничего кроме неё. Наир с таким именем бы наверное смог на нём отожраться, но никак не Стыд. Стыд умрёт тут. От его рук. Как давно умер у него внутри.

— Похоже, с этим легко справимся, — прошептал Кальдур и тут же понял, что поторопился.

Мучительные стоны перешли в тихий и издевательский хохот. Стыд с удивительной для своего грузного тела проворностью и гибкостью подсунул под себя руки, распрямил их и легко поднялся. Его странные полузвериные глаза зацепились за Кальдура, инстинктивно принявшего боевую стойку, и он засмеялся ещё сильнее. Швы его доспеха разошлись в стороны со скрипом и открылись словно ворота. Под ними не было тела в привычном понимании, не было спины, живота, позвоночника... всё это место занимала узкая и перекошенная клетка, внутри которой что-то двигалось.

Ребёнок.

Лет десяти, не больше, весь худой и настолько покрытый грязью, что было невозможно определить мальчик это или девочка. Сжимая прутья решётки, ребёнок посмотрел на Кальдура жалобно и тихонько зарыдал.

— Ты... тварь...— вырвалось у Кальдура.

Злоба перешибла ему дыхание, но он не мог заставить себя двинуться с места. Как же теперь драться, если внутри его цели живой ребёнок?

— Отпусти! — загремел позади металлический голос Розари. — Отпусти!

Смех вдруг оборвался, и доспехи захлопнулись, снова став монолитными. Откуда-то из рукава Стыда показалась нечто похожее на голову змеи, затем ещё одна и ещё одна, и вскоре к его ногам спустилась длинная плеть со множеством жгутов. Наир стиснул рукоятку и тут же ударил.

Кальдур и забыл какие хлысты быстры. Вроде бы рука ещё двигается, и только-только слышен щелчок, но удар давно уже свершён. На какую-то долю секунды оттенки серого, что он видел в темноте пещеры, перекрылись сплошной темнотой мелькнувшей плети, его покачнуло, и он почувствовал раны, оставленные на металле, будто бы это была его кожа.

Тут же раздали ещё два щелка, голова Кальдура дёрнулась, и он едва не завалился назад. Каждый из ударов оставил на броне глубокие борозды и даже вырвал кое-где куски, почти что обнажил кожу. Но Кальдур всё ещё не был серьёзно ранен. Плеть — это оружие для наказания раба, а не для убийства воина. И ещё какое-то количество таких взмахов он точно выдержит.

Но он не может атаковать в ответ.

Или может? Должен. В войне всегда есть сопутствующие потери, невинные оказавшиеся не в том месте, беспомощные старики, перепуганные женщины, плачущие дети...

— Кальдур!

Розари позвала его на пятый или шестой удар, когда он уже опустился на колени и беспомощно прикрывал голову. Он не знал, что ей ответить, а она больше не могла смотреть как его бьют.

Приняла следующий удар на себя, схватила уже оттянувшуюся плеть, потянулась чтобы разрубить её, но тут же выгнулась на месте и изошлась в страшном вопле. По её телу волнами пошла дрожь, всего несколько мгновений, но настолько болезненных, что он почувствовал их каждой клеточкой и своего тела. Боль отпустила её, она так же упала на колени, так и не сумев разжать руку, и тут же завизжала и выгнулась снова.

Ребёнок всё равно погибнет в этой ужасной клетке, пускай и не сегодня, а через несколько дней, но... хотя бы не от руки Кальдура. На нём слишком много крови и так, но он никогда не убивал детей... если убьёт даже потому что должен, и потому что у него нет другого выхода... он просто захлебнётся.

Или они все тут погибнут.

Броня Розари клацнула о камни, когда она упала уже без сознания. Плеть Стыда безвольно обвисла и прикрыла её сверху... и вдруг дёрнулась, пришла в движение, словно была целым гнездом змей. Обвила её руки, ноги, талию и голову, потащило к мерзкой собачьей пасти.

— Что ты делаешь? — слабым голосом, почти не разжимая губ, пробормотал Кальдур. — Что ты делаешь?

Он попытался встать, но ноги его и всё тело вдруг стало ватными, будто он сражался день и ночь, и устал так сильно, что уже чувствовал дыхание приближающейся смерти на своём затылке. С неимоверным трудом он оторвался от земли и пошатываясь пошёл вперёд.

Безвольное тело Розари взмыло в воздух. Стыд отбросил свою плеть и принялся вертеть и разглядывать свою новую игрушку.

— Не смей, — прохрипел Кальдур.

Из собачьей пасти показался длинный язык, попробовал металлическую кожу вкус, и затем, не стесняясь, устремился от её пяток до груди, прошёлся несколько раз туда-сюда и остановился между её ног.

— Я убью тебя.

Кальдур собрал свою волю в кулак, пробежал разделившие их шаги, призвал лезвие из своего запястья и попытался отсечь держащую Розари ладонь. Стыд отпустил хватку на какое-то мгновение, громадная ладонь мелькнула в воздухе, не особо уступая плети в скорости, и Кальдур отлетел кубарем к одной из стен.

Тут же перекатился на живот, попытался встать, уперевшись руками о камни, но они предательски задрожали и не выдержали его веса.

Он плакал внутри, звал Серую Тень, молил Госпожу, чтобы ему дали сил вырвать Розари из лап этого монстра, но чувствовал только, как силы всё больше утекают от него. Доспех вдруг показался ему слишком тяжёлым, а сам он стал настолько слабым, что больше не мог держать его вес, почувствовал его давление на грудь, и понял, что задыхается.

Это конец. Он умрёт, недооценив своего соперника, так глупо и бесчестно. Но хуже всего, что он не сможет отдать свою жизнь, чтобы спасти Розари. И будет свидетелем того, как умрёт она.

Он захотел задохнутся быстрее. Только чтобы не слышать происходящего. Лишь какая-то его часть снова хотела предать всё и вся и просто сбежать отсюда любым способом. Он представил, как ловит эту часть себя, смыкает пальцы на её горле и топит в озере чёрной злости. Он захрипел и попытался подняться снова.

И тогда что-то внутри позвало его в ответ.

Зов был настолько жёстким и неумолимым, что у Кальдура перехватило дыхание и в следующее мгновение непреодолимая сила подняла его. Нет, он всё ещё не чувствовал себя хорошо, его тело отказывалось держаться, но что-то душило его куда больше, чем касания Чёрного Наира.

Он откуда-то знал с чем это можно сравнить. На ум пришло частое изречение, которое часто ходило от учителя к ученику.

"Будь с собою строг, будто спрашивает Госпожа".

Кто знал легенды хорошо, и кто видел Госпожу хотя бы издалека, как Кальдур, знали, что Она ковала не только металл, но и людей. Держала их в ежовых рукавицах, снимала с них кожу одним взглядом и стачивала их спесь своим стальным голосом. День за днём, месяц за месяцем, год за годом, так, чтобы из Её великой кузницы выходили только лучшие клинки и только лучшие люди.

Как мастер Лотрак.

Как Эвриал.

Он побрёл вперёд. Собачья пасть уже оскалила зубы и пробовала жевать ногу Розари. Та уже пришла в себя, постанывала и подрагивала, не в силах пошевелить и пальцем, но чувствуя всё, что с ней делали.

С каждым шагом внутри его головы возникали странные формулы, которые он не понимал, но старался повторить, вывести символ за символом своими глазами в пустоте перед ним. И с каждым из этих символов он чувствовал, что слабеет ещё больше, отдавая крохи оставшихся сил чему-то внутри себя. Он уже не чувствовал рук и ног, сердце почти не билось, он едва заставлял себя втиснуть в лёгкие воздух, скрючивался весь и каменел, всё замедляясь и замедляясь, но каким-то чудовищным усилием воли ещё держался и не падал.

Сонное сознание Серой Тени ощутило ужас и заметалось где внутри, но спустя мгновения хаоса вдруг успокоилась. Зов обратился и к ней, и она застыла, вытянулась по струнке, готовая сделать всё что нужно и любой, самой невыносимой ценой.

Собачья морда повернулась к шатающемуся Кальдуру. Поприветствовала его клокочущим смехом и даже посветило ему уродливый реверанс. Из последних сил Кальдур вытянул вперёд руку и коснулся ладони Наира.

Её Длань и её мрачный хозяин Эвриал обладали жуткой репутацией даже среди зерафитов. Сила его доспехов повторяла одну из способностей Госпожи — превращать то, чего Она касалась, в золото или железо. И если сила Госпожи была силой созидания и жизни, то сила Эвриала была однозначно силой смерти и упокоения.

Враги его превращались в наполненные ужасом и болью серые металлические статути, которые он неизменно забирал в Драконий Чертог, и как один из величайших Её учеников, затем перековывал в оружие или инструменты.

Форма Преобразования требовала так много энергии, что даже его доспех учуял дыхание смерти. В последний момент и Наир учуял то, что принёс ему Кальдур. Смех его резко оборвался булькающим звуком. Стыд уставился на обнажённую кожу своей руки, которая с каждым мгновением тяжёлела и теряла подвижность. Булькающий звук перешёл в оглушительный визг, когда Наир осознал боль от того, как каждая клеточка его конечности умирала и перерождалась холодным металлом.

Кальдур покачнулся, но устоял. Как только страдать начал его противник, морок сковывающий его и лишавший сил отступал, немного отступил, и он снова чувствовал себя живым и собирался нанести удар.

Не успел.

Розари, которую Стыд всё ещё держал вверх ногами, изогнулась, создала свой опасный и полупрозрачный клинок и ударила его. В грудь. В клетку, где был источник его силы.

Где был ребёнок.

Наир испугано расцепил хватку, но было уже поздно. Он схватился за рану, Розари упала ему под ноги, тут же поднялась, схватилась чуть выше его колена и попыталась вырвать визжащую тушу вверх и опрокинуть. У Кальдура оказалось достаточно сил, чтобы прыгнуть вперёд с места, ударить коленом уродливую пасть и оказаться сверху.

Стыд потерял равновесие и упал на спину. Его рука стала стальной уже до локтя и коснулась камней со звоном, больше он ей не владел. Кальдур прошептал проклятье, схватился ладонями за уродливые уши и призвал последние остатки сил Её Длани. Наир успел издать несколько булькающих звуков, в которых проступил ужас, несколько раз втянул воздух, и вдруг его взгляд перестал быть осмысленным. Голова его налилась свинцом, упала на землю с металлическим звоном и он перестал двигаться.

Кальдур снова дотронулся до мерзкой головы снова, призвал силу Серой Тени, приказал металлу, объявшему тело Наира стать светоносным и слиться с его доспехом, тут же прервал приказ, отделил голову от тела и отбросил от себя. Голова Стыда стала жидкой, потеряла форму, превратилась в лужу, ещё какое-то время пузырилась и шипела, но в конце концов застыла и затихла.

Он спрыгнул с туши и выдохнул. Всё было конечно, и силы возвращались к нему.

— Там был... — голос Розари подрагивал, она не могла оторвать глаз от брони Наира. — Там был...

— Я знаю, — он подошёл ближе, обнял её и упёр её голову себе в грудь, чтобы она не смотрела. — Лучше уж так. Это было милосердие. Он на пути к Вратам и скоро забудет кошмарный итог своей жизни.

— Ты сказал, что будет легко! — она хотела закричать на его с привычной злобой и раздражением, но сорвалась в плачь.

— Может быть, когда-нибудь и будет... Но мы всё-таки убили его... оно мертво, я не чувствую в нём больше силы. Мы справились.

— Но мне пришлось... мне пришлось...

— Да.

Рыдания сотрясали её все сильнее, она уже не могла стоять, опустилась на колени, и он последовал за ней, не отпуская из объятий, словно пытался закрыть от того, что ей только предстояло пережить.

Внутри грота раздались медленные и глухие хлопки. Кальдур поднял голову, пытаясь найти источник звука, думал, что это кто-то из смельчаков вернулся посмотреть как они, и так неуместно решил отпраздновать их победу.

Не угадал.

С каждым хлопком ладоней сморщенная горбунья в чёрных доспехах обретала всё больше осанки и распрямлялась. Ядовитое облако клубилось вокруг её доспехов и плаща, а чёрное и мертвенное её лицо с жестоким глазами и потрескавшимися губами прикрывала лишь корона из шипов.

Ненависть.

Кальдур мягко отстранил от себя Розари и выпрямился в полный рост. Наир на него даже не посмотрела. Всё её внимание было сосредоточено на Розари, она перестала хлопать, распрямила спину в величественной осанке и подняла руки, расставленные в сторону. Словно впитывала её...

— Прости меня, я просто не могу... я просто не могу совладать с этим чувством... — жалобно всхлипнула Розари, совсем потерявшаяся от вида нового врага.

— Тогда я постараюсь выиграть нам время.

Кальдур дёрнул плечами, разминая их, призвал клинки и пошёл вперёд.

===========================================================================

От автора

Если Вам понравилось это произведение — поддержите его.

Последняя книга -> https://author.today/work/157932

О Наирах

Первые наиры, рыцари-колдуны, полагавшиеся и на силу оружия и на колдовство, появились даже раньше первых паладинов Госпожи, и зачастую превосходили их в силе.

Все они были редкими жемчужинами среди смертных и все они погибли в Третьей и Четвёртой Битвах. Не нашлось больше смельчаков, способных повторить их тяжёлый и опустошающий путь.

Крепка были броня,

Остры мечи и смертоносно колдовство,

Но плоть их оставалось смертной,

И была слаба.

И сердце каждого из них однажды,

Нашло в бою последний дом.

Сразу после стремительной Пятой Битвы Морокай отступил, дабы создать новую армию, способную победить силы Госпожи и саму Госпожу. Так же, как некогда големы были переплавлены в остов Небесного Дворца, и как некогда мечи Избранных воинов были перекованы в живые доспехи, Морокай решил перековать своих падших воинов и снова бросить их в бой.

Задача оказалась куда сложнее, чем Он мог себе представить, но со временем Он смог разыскать в глубинах Бездны восемь достаточно могущественных и потерянных душ. Он подверг их чудовищному колдовскому преобразованию, стерев из них почти всё человеческое, оставив только инстинкты и голод к самым сильным из их страстей, которые теперь питали их как пища и делали неуязвимыми в борьбе против смертных.

На избранных и воскрешённых наиров была возложена священная миссия – стать Жнецами и собрать для Морокай достаточно душ для того, чтобы Он смог воссоздать своё физическое тело и вернуться в мир. Однако, Он сам недооценил мощь своих новых воинов.

Единственный способ победить Наира – это лишить его источника питания внутри самого себя. Даже Госпожа оказалась не способна подчинить обычные человеческие эмоции и проиграла новым слугам своего Извечного Врага.

Гнев

Могучий и широкоплечий воин в тяжёлых доспехах, вооруженный двуручным топором, шлем которого венчали острые рога.

В самой кульминации Шестой Битвы встретил достойного соперника в лице мастера Лотрака и был повержен. Наиру не повезло, во время их боя мастер Лотрак не испытывал никаких эмоций, потому что он буквально "выгорел" за свою долгую и несчастливую жизнь, и помимо этого он был сильнейшим из кайрам и мог использовать свой живой доспех на полную катушку.

Однако, путь Гнева не был закончен в это мире. Его оружие, несущее часть души и сущности Гнева, попало в руки потомственного воина и кузнеца, Бирна, который потерял всё и так же был поглощён гневом.

Скорбь

Воин, подобный горе, грузный и неповоротливый, вооружённый невероятного размера палицей. Не раз побеждал Кальдура и Розари, пока те не объединили усилия и не обрушили на него гору. Скорбь питается всей грустью, сожалениями, мыслями о прошлом, чувством потери и печалью. Его можно было победить, отпустив всё и ощутив внутри себя истинную радость.

Безразличие

Худой как скелет высокий рыцарь-великан, с непропорционально длинными руками и ногами, похожий на паука, вооружённый изящным молотом, его маска не имеет прорезей, обычно он смотрит поверх голов.

После Шестой Битвы часто "прославился" тем, что сражался против обычных людей, разорял деревни и оставлял жертв недобитками и калеками.

Можно победить великодушием и самоотверженностью.

Стыд

Огромное тучное чудовище, доспех которого напоминает скорее клетку, чем броню, и который едва прикрывает тело и половые органы, лишенные кожи. Обладает мерзким и басовитым издевательским смехом, ведёт себя непристойно и вызывающе. Его маска - собачья голова с острыми зубами.

Его оружие - толстая плеть. Он не боится ударов, с радостью принимает их. Ходят слухи, что место в его животе-клетке он оставляет несчастных, которым не хватило духу покончить с собой, и выставляет их на всеобщее обозрение, как своих пленников, пока те не умрут.

Можно победив открытостью и принятием себя.

Ненависть

Женщина, сгорбленная словно старуха, в латах чернее Бездны, скрипящая при каждом движении и охваченная облаком ядовитых испарений. Вооружена коротким ножом, любит заходить за спину, от каждого удара становится только сильнее. Обычно выбирает для боя самых сильных войнов, тех, кто боится проиграть и тех, у кого отняли многое.

Можно победить любовью.

Уныние

У уныния нет оружия, оно ему не нужно. Это удрученный рыцарь, неподвижно сидящий на земле и сокрушенно смотрящий на поле битвы. Не стоит недооценивать его, ведь стоило этому Наиру появится на поле боя, как самые храбрые и отчаянные воины опускались на колени и отдавались в руки смерти добровольно, не в силах заставить себя сопротивляться.

Можно победить воодушевлением.

Боль

Высокая женщина, угловатая и костлявая, с широкими плечами, острыми пальцами-когтями и доспехом, усеянным множеством острых граней, её волосы похожи на гибкие лезвия. Боль - один из самых голодных Наиров, её видели по всему Эррезиру, и везде, где она появлялась, она устраивала кровавую резню среди невинных и беззащитных.

Можно победить смирением.

Страх

Самый жуткий из Наиров, перекошенный, переломанный, скрюченный. Предпочитает сидеть на корточках и передвигаться ползком, часто его движение сопровождают неприятные звуки: скрежет цепей, писк насекомых, хруст плоти и прочие. Вооружён обломком зазубренного меча огромных размеров, предпочитает находить в гуще боя тех, чьё сердце дрогнуло, и прицельно разить их.

Можно победить отвагой.

Список терминов и важных персонажей

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ

Кальдур – 26-летний кайрам, переживший Шестую Битву, но утративший свой доспех. Не смог уйти от судьбы Избранного и снова сражается в рядах Госпожи.

Барон Дукан Дебонар – 52-летний седовласый крупный и статный мужчина. Как и все представители аристократии был связан воинской повинностью. Офицерская служба показалась ему скучной, но уходить в запас после пяти лет службы он не захотел. Был завербован Тайной Службой из-за личных качеств, ума, истинного патриотизма и, самое главное, готовности жертвовать собой и своими интересами ради высшего блага.

Долгое время занимался вычислением, преследованием и ликвидацией внутренних врагов короны: главарей крупных банд, коррупционеров, заговорщиков и просто подозрительных личностей. После смуты и Шестой Битвы бежал от хаоса в своё поместье, но долго скрываться не позволили совесть и скука.

После короткого участия в партизанской войне против оккупационных войск темников был замечен Мастером Лотраком и получил в своё распоряжение повзрослевшую Розари, которую он далее использовал как основное оружие в диверсионных операциях и с помощью которой пытался собирать разведывательные данные.

Розари – худая и невысокая 17-летняя девушка, носитель живого доспеха и скверного характера. Была изъята из семьи Мастером Лотраком в возрасте 4х лет, за два года до Шестой Битвы. После поражения Госпожи оставшийся в живых Мастер Лотрак забрал Розари из опустевшего Драконьего Чертога, перенёс в безопасное место и совмещал её обучение с попытками выяснить куда делать Госпожа и что вообще будет дальше. После того как она окрепла, Мастер Лотрак поместил в её тело доспех, обучил её основам и передал в распоряжение Дукана.

Анижа – 18-летняя послушница монастыря и несостоявшаяся жрица. Родители отдали её в монастырь ещё младенцем, за несколько лет до начала воины, и мотивы этого поступка так и остались загадкой. Анижа успела научится основам хирургии и медицины и считает своим долгом и судьбой помощь всем страждущим.

Алазам – наместник Морокай на земле, Его правая рука, сильнейший из когда-либо рождавшихся бледных колдунов. Неизвестным способом он смог одолеть Госпожу в Шестой Битве. Проявляет интерес к живым доспехам.

Королева Избет – недостойная внебрачная дочь короля Навалона, в которой оказалось достаточно королевской крови, чтобы она стала единственной в своей категории претенденткой на трон. Её правление было отвратительным, ещё до его окончания считалось, что она совращена Морокай. Спровоцировала смуту во время Шестой Битвы и была убита при неясных обстоятельствах. Спустя десять лет вернулась сильно изменившейся и теперь пытается прибрать королевство к рукам.

Улан Плеть Юга – один из последних боевых чародеев. Не участвовал в Шестой Битве, потратил двадцать лет на превращение Саррана из удалённого аула в новую столицу и крепкую твердыню. Теперь помогает Вокиму.

Анфлис — сын бывшего смотрителя Белого Дворца, ныне дознаватель и офицер Тайной Службы Избет.

Мерроу — разбойница, завладевшая живым доспехом, который ранее принадлежал Кальдуру, Серой Тенью.

Ксикс — зеркан, переживший Шестую Битву. Сильно повреждён, но ещё может послужить Госпоже и Её Избранным.

Серая Тень — живой доспех, служивший и снова служащий Кальдуру.

Скорбь — один из Чёрных Наиров, побеждённый Розари и Кальдуром.

Мастер Лотрак — первый и самый сильный из кайрам, правая рука Госпожи, учитель и великий воин, переживший Шестую Битву, но пропавший накануне событий первого тома.

Викар — офицер-темник, который специализировался на выслеживании и поимке самых опасных слуг Госпожи.

СПИСОК ТЕРМИНОВ

Чёрные Наиры — чудовища, созданные Морокай, имеющие вид антропоморфных бронированных войнов.

Крустификация — страшная смерть носителя живого доспеха, превращающая его и всё вокруг в древо из шипов и лезвий.

Угурмы – отдельная группа этносов, населяющих сплошную стену гор, окружающую Эррезир. Считаются мракопоклонниками, варварами и людоедами. Однако, это не мешало использовать их как курьеров, георазведчиков, торговцев и рабочую силу с самого зарождения королевства.

Зраксирус – оружие Госпожи, установленное под Небесным Дворцом и способное выжигать горы и целые армии.

Гончая Морокай – крупная собака "пропущенная" через Мрак и способная теперь чувствовать мракоборцев, жрецов, чародеев и кайрам.

Тайная Служба короны – не особо официальная, секретная служба внутренней и внешней разведки при короне, созданная неравнодушными патриотами много веков назад.

Сарран – южная столица королевства. Ныне второй крупный город после Соласа и самая неприступная твердыня.

Тотум – так горцы называют странное свечение между звёздами, видимое только в горах.

Эррезир — единое королевство, окружённое со всех сторон горными цепями. Размером с Британские острова. Основное место событий. Климат - умеренно-континентальный. Большую часть королевства занимают горные равнины, степи с клочками леса.

Явор — огромная река, проходящая через весь Эррезир с северо-запада на юго-восток.

Пики — горные цепи, охватывающие Эррезир кольцом. Различаются по сторонам света, например, Северные Пики.

Зариан/Светлейшая Госпожа — богиня Света, защищающая род людей и землю Эррезира от сил зла. Представляется в виде высокой женщины, невероятной красоты с волосами из света и кожей из белого золота, обычно одета в белые одежды. Обладает невероятной магической силой.

Её Божественный Свет — лучистая энергия Госпожи, переходящая от тёпло-золотого до сине-холодного цвета.

Морокай — тёмный бог, бесформенное чудовище, ныне обитающее в Бездне - гипотетической воронке соединяющей Мрак и мир Эррезира, расположенной на огромной глубине под землёй. Морокай желает выбраться в материальный мир, подчинить себе Эррезир, установить комфортную для него вечную ночь и питаться душами всех живых созданий, обитающих на поверхности.

Мрак — тёмное пространство, существовавшее до появления всего сущего и то, что однажды сновапоглотит всё сущее.

Шесть Битв — самые крупные столкновения Зариан и Морокай, в которые были втянуто вся территория королевства.

Гниль Морокай — тлетворное воздействие тёмного божества на материалы и живых существ.

Темники — люди-служители Морокай, родом с острова Зиль. Когда-то были беженцами от катастрофических последствий Битв, прятались под землёй и попали под долгое влияние гнили Морокай. Верно служат ему и не знают иной жизни. У них светлая кожа, каштановые или светлые волосы, серые или голубые глаза. Флаги и одежда темников полностью чёрные, но иногда они изображают своим знаком чёрный ромб с плоскими гранями.

Остров Зиль — расположен на северо-западе, там, где Явор фактически превращается в небольшое море. Остров Зиль загадочное и запретное место, вечно покрытое туманом. Там обитают темники, служители Морокай.

Порождения Мрака — чудовища, созданные из Мрака, либо его воздействием на людей и животных.

Бледный колдун — люди-служители Морокай, имеющие дар к магии. Основной их силы является извращение сути объёктов и процессов, но для этого бледный колдун должен понимать, что перед ним и как работает. Бледный колдуны очень могущественны, но платой за такую силу является бледный и болезненный вид. Они слабы, скрючены, медлительны, их кожа, волосы и глаза полностью лишены пигмента.

Наиры — когда-то были противниками и антиподами паладинов Госпожи, рыцари-колдуны в тяжёлых доспехах.

Монодон — огромное летающее китообразное порождение Мрака. Их слюна и желудочный сок способны разъёдать даже светоносный металл.

Избранные Госпожи — люди, которые Госпожа избрала для исполнения определённых целей. Воины, чародеи, жрецы, политики и прочие.

Жрец — люди, обладающие способностью к чудотворству, способны изменять порядок вещей.

Чародей — люди, обладающие способности к чарам, способны управлять порядком вещей.

Кайрам — сотня носителей особых живых доспехов, созданных Госпожой для борьбы с порождениями Мрака.

Живой доспех — артефакт в виде креста, выкованный из светоносного металла. Имплантируется внутрь тела носителя и даёт ему огромный спектр способностей.

Светоносный металл — металл добытый трудом смертных и освещённый Её Светом.

Зеркан — искусственные создания, выкованные из светоносного металла, прообразом которых служил Дракон, некогда служивший Госпоже и бывший Ей другом. Представляют из себя продолговатых бескрылых змеев с двумя лапами. Способны летать, извергать огонь и молнии. Ранее комплектовались Избранными всадниками из числа великих воинов, чародеев и жрецов, но затем эта привилегия была отдана более подходящим зерафитам.

Зерафит — величайшие воины из числа кайрам, которым была дарована честь быть личной гвардией Госпожи и летать верхом на зеркан.

Вирм — странное порождение Мрака, несколько напоминающее зеркан, но из плоти и крови и с крыльями.

Посмертие — существование в виде бесплотного духа после смерти и до момента перерождения в новом теле.

Врата Её Царства — Госпожа пришла из иного мира, целиком состоящего из теплоты и света, в котором Она нераздельно правит. Увидев, что души смертных уязвимы, пока не обрели тело в новой жизни после смерти, Она открыла Врата для всех людей, но закрыла их для кого бы ты ни было ещё, даже для себя и теперь вечно стоит на их страже. Темники пренебрежительно называют их Пеклом.

Голем — могучие искусственные создания из глины, песка, дыма, льда и огня, пропитанных кровью воинов Госпожи, павших в Третьей Битве. Во время Четвёртой Битвы големы, не имевшие свободы воли, были подчинены Морокай и обращены против Госпожи.

Гора Ногх — огромная гора в центре Эррезира, под которой расположены древние шахты, проложенные ещё во времена первых королевств и эры строительства. Согласно легенде шахтёры в прямом смысле докопались до Бездны и сошли с ума. Запретное место для жителей Эррезира и точка интереса для служителей Морокай.

Чёрная Руда — странный материал, похожий на необработанный камень, которые по слухам добывается под горой Ногх. Он пропитан Мраком и влиянием самого Морокай, и способен наносить незаживающие раны, так как ранит в первую очередь душу, а не тело.

Дритлум — посох Света, вместилище сил Госпожи, которым Она сражалась в Третьей Битвы, пока он не был уничтожен служителями Морокай.

Небесный Дворец — летающая крепость и замок Госпожи, выстроенный из тел големов. Обрушен на землю в Шестой Битве.

Сол — валюта Эррезира.

Солас — столица Эррезира.

Опалённая Твердь — крепость, где сосредоточено сопротивление интервенции темников, последняя уцелевшая на пути из Соласа к горе Ногх.

Черная Крепость — твердыня темников, возведённая у горы Ногх.

Речной Оплот — крупная речная крепость-город на Юге.

Белый Дворец — дворец королевской династии в Соласе.

Драконий Чертог — отдалённая горная крепость на юго-востоке от Соласа, где воспитывались и тренировались кайрам.

Тайная Служба — служба внутренней разведки короны.

Войско Рассвета — реформированная королевой Избет армия Эррезира, готовящаяся дать отпор темникам.

Оглавление

Пролог

Виденье 49. Грубая сила

Виденье 50. Благая весть

Виденье 51. Всё, что было построено

Виденье 52. Конец всего сущего

Виденье 53. Жить за двоих

Виденье 54. Кошмарным сном

Виденье 55. Гибельный Свет

Виденье 56. Связь

Виденье 57. Как я учила

Виденье 58. Альма-матер

Виденье 59. Обломки

Виденье 60. Будь с собою строг

О Наирах

Список терминов и важных персонажей