Старший лейтенант Васильев и черная роза [Ир Лояр] (fb2) читать онлайн

Ир Лояр Старший лейтенант Васильев и черная роза

За окном бушевала гроза; лил дождь, ветер трепал ветки деревьев, обрывал листву, с корнем выдергивал мальвы из цветников, подбрасывая и играя ими, кидал в водовороты огромных луж. Крупные капли долбились в окно второго этажа так, что старые рамы иногда вздрагивали, позвякивая стеклом. Свет от вспышек молний вспыхивая, окрашивал плотные шторы в темно-бордовый цвет и слабо озарял на мгновение убогую обстановку комнаты. Плотные шторы закрывали небольшую площадь от уличного беспредела, готового ворваться во внутрь и нарушить таинственную атмосферу, которая незримо опутывала все вещи и всех тех, кто находился здесь.

На старом поцарапанном комоде стояли статуэтки четырехрукого танцующего бога из позеленевшей от времени бронзы, мраморные статуэтки водоносов и небольшие вазочки с отбитыми краями. В серванте вместо посуды стояли морские раковины разных размеров, лежали фрески и глиняные обломки с изображением каких-то символов. На верху плательного шкафа в съежившихся от старости чемоданах находились отчеты археологических раскопок, фотографии и письма. На стенах в большой рамке висели уже выцветшие снимки группы людей около подножья гор, пещер, каменных огромных глыб.

Таинственность также исходила от двух женщин, сидевших напротив друг друга. Глядя на них казалось, что в комнате находятся две мумии, которых уже давно покинула жизнь.

Одной было уже за девяносто, и она дремала в инвалидном кресле, склонив голову на грудь, другая немного помоложе сидела неподвижно, закрыв глаза. Ее руки лежали на коленях — морщинистые, костлявые, со вздутыми венками.

Аккуратно уложенные волосы пепельного цвета придерживала серебряная заколка в виде ветки розы. Камни у заколки давно выпали и потерялись, кроме одного — черного в форме опавшего лепестка. Веки у женщины иногда вздрагивали, и на переносице появлялась каждый раз морщинка.

В комнате царил мрак. Свет тусклой лампы из коридора почти не доставал до пола и слабо освещал стену с большими часами. Иногда женщина выходила из оцепенения и бросала взгляд на витые позолоченные стрелки. Тонкий завиток, отчитывающий секунды, медленно полз по кругу. Пробило два часа ночи. Вздрогнув от громких звуков, раскатившихся эхом по тихой комнате, старуха заерзала в инвалидном кресле.

— Я пойду открою дверь, — вздохнув, сказала сама себе женщина.

Повернув вертушку замка, она не спеша пошла на кухню. На ее морщинистом худом лице на долю секунды появились грустная улыбка. Она остановилась перед зашторенным окном. Пальцы вцепились в рваный край шелковой занавески.

Гроза уходила из города. Глухие раскаты грома раздавались все реже, а молнии сверкали вдали редкими вспышками.

На бледно-восковом лице снова появилось равнодушие и даже пренебрежение. Ее совсем не волновала непогода, разыгравшаяся к ночи. Казалось, что ее вообще ничего не волновало. Она взяла с полочки спички и, помедлив, чиркнула по коробку.

В темной кухне появился желтый маленький огонек, который соприкоснувшись с газовой горелкой превратился в голубое пламя. В тишине звякнула железная крышка белого чайника, полилась вода из крана.

Женщина, поставив его на плиту, оперлась спиной о холодильник. Сложив руки на животе, она снова как будто впала в оцепенение, из которого она не потрудилась выйти даже тогда, когда открылась дверь, и в квартиру зашел пожилой человек небольшого роста в старой фетровой шляпе и старых лайковых туфлях.

Не разуваясь, он сгорбившись прошел в комнату, оставляя на полу мокрые следы. Оглядевшись, мужчина наклонился над инвалидным креслом. Оценив состояние женщины, он утвердительно закивал. Неожиданно его руки непроизвольно затряслись. Сунув в карманы мокрого плаща, он выпрямился. Кашлянув и кивнув фотографиям, он сел на диван.

На кухне засвистел чайник.

— Чай с лимоном или с молоком? — спросила женщина из кухни.

Не дожидаясь ответа, она вынесла поднос с двумя одинаковыми чашками, блюдцем с лимонами и фарфоровым молочником. Мужчина молча взял чашку и кинул три кружочка лимона. Втянув со свистом в себя запах чая, он крякнул от удовольствия.

— Я долго тебя не мог найти, — сказал он, подымая глаза на женщину.

— Я не просила меня искать, — жестко ответила она.

— Нужна ты мне, голубушка, нужна, — растягивая слова, ответил он. — Ты здесь неплохо спряталась… сиделка значит ты теперь.

Взяв с подноса кружку, она отошла к окну и, слегка приоткрыв штору, осмотрела двор. Поставив чашку на этажерку с цветами, она выпрямилась и, вытянув шею, гордо ответила:

— Уже десять лет… только не говори мне что не знал.

Интуитивно почувствовав на его лице гримасу, она усмехнулась.

— Я не ругаться пришел. Мне нужно с тобой поговорить. Мария, ты что-нибудь слышала о возобновлении проекта?

Женщина резко обернулась, задев локтем фарфоровую чашку. Та со звоном упала на пол, разбившись на множество осколков. В темноте не было видно, как капли чая разлетелись по стене, обдав ноги женщины кипятком. Она зажмурилась от боли. Мужчина отстранился от неведомой нахлынувшей на него силы. Он вытянул руку, как будто стараясь отстранить от надвигающейся волны.

— Ты подозреваешь меня? Ты считаешь, что я продала наше с тобой прошлое, — захлебываясь, быстро заговорила она.

— Мария, успокойся. Да ты… ты всегда была эмоциональной… Хоть я и стар, но все же продолжаю чувствовать и ощущать. Меня пожалей, — взмолился он, поднимая руки вверх. — Я не думаю, что возобновление проекта связано с тобой. Я пришел по другому поводу.

Он замолчал. Шумно втягивая чай из чашки, мужчина всматривался в темноту, туда где стояла его сестра-близнец. Он думал, что им предстоит в ближайшее время тяжелая работа, которая даже может стать для него последней.

— Оранжереей занималась в последнее время ты, и ты же пристраивала цветы, — после паузы начал он тихо. — Меня отстранили от работы из-за инсульта… потом восстановление… долгое восстановление… тебе еще помогал Данил… да… — он замолчал. На несколько минут воцарилась тишина, — …хороший был человек. Ты ведь еще помнишь его? Помнишь, что с нами произошло? Деменция еще не прогрессирует? Меня так и не восстановили в проекте, а ты принимала участие до последнего.

Он поднял глаза к фотографиям на стене и, вздохнув, снова замолчал.

Ее костлявые пальцы скрестились в замок и легли на грудь, как будто старясь защитить сердце от удара из вне. Глубоко дыша она, держась за стену, ушла на кухню.

Из тубы на ладонь вылетело две желтые таблетки, которые она отправила в рот. Включив холодную воду, долго мусолила полотенце и, отжав лишнюю воду, обтерла себе лицо. Приложив тряпку ко лбу, женщина постаралась взять себя в руки. Сердце бешено колотилось, в ушах звучало: «Данил… Данил… Данил…» Встряхнув тубу с лекарством, она поймала пальцами еще два драже.

Воздух казался тяжелым и влажным. Трудно было дышать. Выверяя каждый шаг, она медленно вернулась в комнату. Потряхивая скрючившуюся в инвалидном кресле фигуру, Мария заставила ее проснуться. Наклонившись над самым ухом, она громко крикнула, что пришло время принимать лекарство.

— Стараешься приглушить свою чувствительность? — поинтересовался мужчина, глядя как она, поддерживая за руку старуху, нежно поглаживает ее по голове.

— Что ты хочешь? Федор, что было в прошлом — осталось в прошлом. Пришлось приложить много усилий, чтобы забыть, кто я, и чем мы занимались в оранжерее.

Мужчина нахмурился. Морщины собрались над переносицей. Капли с мокрых волос стекали по щекам. Достав платок, он вытер только одну сторону лица.

— Если бы хотела забыть, не ухаживала тогда за Чудовой. Насколько помню, это ведь она взорвала тогда пещеру, уничтожив все следы, — он почесал лоб и кашлянул. — Мария, вот адрес, — он положил на диван листок, — завтра я буду ждать тебя. Знаешь, — он помедлил, — так хочется тебя назвать сестрой, — но после предательства… понимаешь столько прошло времени, а твой поступок, твои слова… — он выпрямился, — …жду тебя завтра.

— Нет, — прозвучало твердо и сухо.

Мужчина, закрыв глаза, какое-то время кивал головой, подобно игрушечной собачке на панели автомобиля.

— Я тоже не в восторге от предложения… долго думал, — он снова затряс головой и отрывисто засмеялся, — они не торопили. Я не знал этих людей, но поговорив, понял, что они смогут заново воскресить проект. Тогда, не раздумывая, согласился и даже пообещал свою жизнь…

— Приемы и методы у них остались прежние, — Мария откатила коляску от окна, — ты согласился потому, что проект «Оранжерея» означало — быть подобие богу. Хотя ты понимал, что богом в нашей команде был Данил. А вот сейчас его нет, и ты можешь доделать работу. И никто не помешает… даже я. Хочешь отдать остатки жизни ради кошмарной идеи — «вырастить прошлое»? — она подкатила коляску к кухне, а потом передумав, оставила у дивана. — У тебя хватает совести обвинять? Если бы тогда не я, ты бы сдох с пробирками в руках и сейчас не стоял передо мной.

— Они нашли и попросили… ты сама знаешь я не мог отказать… у нас не получилось… времена сейчас другие… у них получится. Ты ведь помнишь нашу мечту? — отрывисто, задыхаясь на каждом слове, зачастил он.

— Мы сами толком не понимали, чего хотели. Просто верили Даниле. Он единственный в нашей команде имел представление, как должен выглядеть человек будущего. Я до сих пор не понимаю, каким способом он получал информацию. Как можно, закрыв глаза, узнать… и ведь у нас получалось. Мы работали только на одном энтузиазме. Он знал, а мы доверяли и работали.

Она замолчала. Громкий храп доктора исторических наук Чудовой заглушал дыхание с хрипами и свистом мужчины. Мария ждала. «Сейчас он должен или уйти, или угрозами заставить помочь ему», — подумала она.

— Дверь была открыта, значит, ты ждала меня. Твои способности еще при тебе. Так? Ты ведь понимаешь меня? Мы должны довести дело до конца. Ведь были результаты. Данил работал, мы помогали ему. Я верил тогда и верю сейчас — прошлое должно пробудиться. Тот, у кого получится заглянуть в прошлое, воспользуется знаниями и силой во благо своей нации… — он поперхнулся слюной и по-старчески закашлялся.

Мария принесла стакан воды и графинчик с настойкой. Откупорив горлышко, поводила перед носом мужчины.

— На горных травках и корешках. По старому рецепту Васильевны, — она кивнула на сгорбившуюся фигуры рядом с диваном. — Может не все так страшно? — присаживаясь рядом с ним, спросила она, наливая в чашку из-под чая немного настойки.

Он пожал плечами.

— Трудно говорить о том, чего не знаешь. Я после того как перенес инсульт, плохо чувствую. Ощущения какие-то размытые, а иногда слабые и непонятные. Я потерял дар, полученный тогда на поляне.

Женщина провела по мокрому плечу.

— Они тебя привезли? Кто еще знает, что я здесь?

Он отрицательно покачал головой.

— Я приехал на такси. Немного постоял под карнизом подъезда, чтобы проверить не следят ли за мной, а потом поднялся к тебе.

Брат и сестра сидели, взявшись за руки, вслушиваясь в глухое похрапывание Васильевны. Он думал, как можно начать разговор, к которому готовился целую неделю. Он понимал, что она вправе скрыть свою тайну. Он также понимал, что Мария, как жена Данилы, знала больше, чем кто-либо в лаборатории. Данил умер, и наверняка муж оставил ей тетради и тот черный пакет, который поклялись скрывать от всех. «Подпустит ли Мария к тайне Данилы?» — подумал он, крепко сжимая ее руку.

Она сидела рядом и вздрагивала всем телом, теребя пальцами бахрому пледа. Ее взгляд был направлен на желтого цыпленка, стоящего в шкафу за стеклянной дверцей. Ее передернуло от того, что мужчина вопросительно посмотрел на ее заколку. Женщина отстранилась и жестом показала, чтобы он снял мокрый плащ.

— Я, наверное, пойду, — вставая с дивана, сказал он.

Мужчина вытащил из кармана флешку и положил на диван рядом с листком.

— Здесь копия всех отчетов и сканов, которые мне удалось разыскать в архиве, спрятанном в заброшенном колодце, недалеко от станции. В конце каждой колонки есть итоговые расчеты. Я применил формулы Данилы и пришел к выводу, что из всей «оранжереи» только три «цветка» могли стать арктогеями. Когда меня отстранили от проекта, ты радовалась и позволила себе высказаться о моей никчемности, посоветовав уехать, вместо того чтобы позволить мне… мы с Данилой тогда… — он налил настойки и, вдохнув аромат, втянул, причмокивая, густую жидкость. — Мне помогли найти одного из них, след второго пропал, и я подозреваю, что именно ты знаешь, где можно найти «северный цветок». Ну, а третий, — мужчина, взяв ее руку, крепко сжал запястье. Его костлявые пальцы больно впились в кожу. Она поморщилась и попыталась освободиться, легонько пихнув в грудь. Мужчина устоял. — Где искать третий «цветок» мне известно.

Он вспомнил вчерашнее посещение кладбища. Ухоженная могилка под наклонившейся черемухой и черная мраморная плита с большим черно-белым фотопортретом молодого парня.

— У него могла остаться семья. Я знаю, у тебя есть возможности узнать, где они живут.

— Нет! — снова толкнув мужчину в грудь, твердо ответила женщина.

— Тебя найдет мой человек и введет в курс. Слава Богу, что пока никто не знает о наших разработках. Хотя, — он усмехнулся, — за пределами экспериментируют, но у них пока не получается вырастить «цветок арктогеев». Тот сброд, что они привлекают к своим работам, далек от способностей Данилы, — мужчина обвел взглядом комнату. — Помогая мне, ты помогаешь свету, не забывай про это.

Съежившись и засунув руки в карманы, он еще больше сгорбился. Не прощаясь мужчина направился к выходу.

Она не двигаясь сидела, уставившись на часы.

Он, постояв перед зеркалом поправил мокрые волосы и, тихо закрыв за собой двери, тихо, одними губами, прошептал: «До встречи».

В этот момент у Марии перехватило дыхание, и слезы готовы были политься из глаз. Закрыв дверь на замок, она села на кухню, стараясь взять себя в руки. Она чувствовала его. Она чувствовала его нерешительность и желание остаться. Мария вспомнила, когда в последний раз испытывала такое сильное нервное возбуждение. «Когда мы двое — мы сила», — вспомнила слова из далекого детства.

Немного подождав, женщина встала и подошла к окну. Федор стоял у цветника. Он чего-то ждал.

Мария видела, как брат обернулся. Уставившись на клумбу с искореженными мальвами, он несколько минут что-то обдумывал.

Волна возбуждения поднялась по позвоночнику. Резко заболела голова, поток мыслей распирал голову. Она вцепилась в батарею, чтобы не упасть. Зашторив окна, она закрыла глаза и обессилив упала на колени.

— Один горит — другой гаснет. Мария, — обратилась она к себе, — ты осталась одна, — усмехнувшись, женщина прикоснулась к своей заколке, — ты уже чертовски стара, чтобы сдерживать самостоятельно свои разбушевавшиеся силы. Да. Не молода, и не так быстра, как раньше, но все же в нашем деле это было не главное. Главное ясное мышление и восприятие, а голова пока работает нормально

Успокоившись, она облегченно вздохнула. Пришло понимание того, что Данила большую часть работы в лаборатории доверял вести ей. Только она знает нюансы в воспитании «северного цветка». Никто из сотрудников не знал тонкостей программирования и моделирования нужного поведения у детей, с которыми они работали. Она единственная смогла установить границу между «можно делать» и «нужно делать». Для того чтобы мозг настроился на нужную работу, Данила всегда использовал вещь, находившуюся в черном пакете.

— Я должна знать до какого уровня Федору удалось дойти, — облизывая сухие губы, сказала она. — Я обещала мужу, что наше изобретение будет работать на благо. Много информации продали в зарубежные лаборатории, и на данный момент мы не единственными, кто растил «северные цветы» … плох тот садовник, кто не умеет понимать и разговаривать с ними… Данил умел.

Мария вспомнила, как муж преображался, когда встречался с детьми импровизированного детского сада, устроенного при у следовательской лаборатории. Женщина вытащила из сумочки телефон и, набрав номер, позвонила дочери Васильевны. Извиняясь, она договорилась о месяце отпуска.

Через пару часов, такси остановилосьна окраине города. Минут десять пришлось идти пешком мимо старых трехэтажек с большими окнами. Квартира в малоквартирном доме пустовала после смерти Данилы уже много лет. Бросив сумку на запыленную тумбу в коридоре, Мария включила в розетку холодильник и засунула в морозильник пять грелок с водой. Через час в них будет лед.

— Дорогуша, — произнесла она, как только в трубке телефона раздалось: «Я слушаю», — объявился Федор, ты должна приехать.

***

Алиса ходила из стороны в сторону, иногда посматривая на развалившегося на диване парня. Ее телефон молчал. Ожидание звонка напрягало и злило. Алиса, виновато кидая взгляд на парня, продолжала мерить комнату шагами, то ускоряясь, то замедляясь, чтобы перешагнуть через вытянутые его ноги.

— Так мы едем или не едем? — многозначительно посмотрев на Алису, спросил он, подсовывая под голову вторую подушку и переводя взгляд на окно. — Сегодня выходной, город встал, кругом пробки, можем на фильм опоздать.

— Она обещала перезвонить. Я жду звонка, — тряся телефоном над головой, ответила девушка.

— Ты говоришь, что вы приехали вдвоем. С тобой все понятно, — он погладил себя по голове, — а вот она, что забыла в нашем городе? — спрятав пальцы в волосах и скрестив указательный и средний в виде рожек, спросил парень.

— Сказала, что по делам. Дим, я спросила, она уклонилась от ответа. Считаешь нужно было лезть с расспросами? — посмотрев на рожки и улыбнувшись, ответила девушка.

— Как будущая жена следователя могла бы интуитивно догадаться. Вы ведь подруги по университету, отлично знаете друг друга.

Он пошевелил рожками и скорчил гримасу.

— Сказала, что встретится с кем-то нужно… я правда не знаю… — стараясь уйти от объяснений, ответила она.

Дмитрий пытался понять причину. Алиса несомненно знала, зачем та приехала в город, но почему-то не хотела рассказывать, и он это чувствовал нутром следователя. Он чувствовал сопротивление и, судя по беспокойству, недавно произошло что-то намного серьезней, чем просто «встретились», «вместе ехали», «ничего особенного». Отмалчиваясь или отшучиваясь на каждый вопрос, Алиса поджимала губы, стараясь не дать рту открыться и выболтать секрет, который обещала не выдавать никому — даже Димке.

— Чем ты напугана? — спросил неожиданно Дмитрий. — Вчера и сегодня тебя я не радую, не радует солнце и день прекрасный и предвкушение интереснейшего фильма тоже не радует, — на распев сказал он.

Алиса остановилась и, широко раскрыв глаза, посмотрела в упор. На лице появилась глупая улыбка, которая говорила, что он попал в самую точку. Каждый вопрос, был подобием штурма на секретную информацию и ей было не по себе. Ее разрывало. Она не знала, как поступить; в это утро планы провести вместе выходной, могли нарушиться. Дмитрий недолюбливал Ингу и утренний звонок, испортил ему настроение. Алиса поняла, что планы выходного дня летят в тартарары. Она ходила из угла в угол и просчитывала в голове варианты: «Если Инга позовет к себе — это будет кранты. Отказать и остаться с Дмитрием? Рассказать то, что я знаю? Уехать одной?» Она замотала головой.

Дмитрий смотрел на экран телефона и вполглаза следил за Алисой.

— О чем думаешь? Расскажешь?

— Это чужой секрет.

Он мог заставить ее проболтаться, но ждал, когда Алиса сама сдаст оборону. Дмитрий чувствовал страх, он хорошо читался в ее глазах.

Девушке хотелось поговорить, посоветоваться, но это могло привести к неприятности и ссоре как с ним, так и с Ингой.

Она ждала звонка той, которую знала уже семь лет.

Судьба свела девушек на первом курсе университета. Они были отличными подругами, но года четыре назад отношения изменились.

Жизнь близкой подруги стала для Алисы сплошной тайной. Иногда тайна приоткрывала дверь и запускала внутрь. Это было тогда, когда у Инги появлялись серьезные проблемы. В такие моменты подругу тянуло поговорить. Разговор шел с подробностями, иногда со слезами. Алиса, обняв себя и зажмурившись, сидела рядом, стараясь представить и поверить. Но жизнь имеет множество примеров, когда невероятное становилось реальностью.

Что Алиса еще знала о своей подруге.

Ингалет в десять переехала вместе со своим дедом и старшим братом в Турцию, и жили они недалеко от Фитхии.

Тан считался старшим, хотя разница между ними была всего три часа.

До переезда семья жилав Армении.

У деда там было очень много друзей, но сам он был из Твери.

Инга не очень любила рассказывать о своем детстве. Единственное, что Алиса знала это то, что дом, который снимали, был небольшой. Жили они как все, ничем не отличались от местных.

А потом деда как будто подменили. В один день он принял решение отправить Ингу к дальней родственнице в Питер. Не утруждая себя объяснениями, он просто взял билет и молча, опять-таки не объясняя, отвез в аэропорт и посадил на самолет. «Так нужно… надо сделать так, как прошу тебя…» — повторял он каждую мину.

Родственница, у которой жила Инга — Олеся Вадимовна, была интересной женщиной. Она выглядела на много моложе своих лет, имела репутацию эрудированной особы и к тому же обожала шумные молодежные компании. Олеся Владимировна работала в основном на дому. Занимаясь дизайном интерьера или просто рисуя картины, она проводила много времени в мастерской, которой отвела целую комнату. Клиенты подолгу засиживались у нее в гостях и всегда уходили с подарками — пейзажем или натюрмортом. Инга говорила, что у этой женщины есть дар притягивать к себе хороших людей. Инга называла ее мамой, а та, как понимала Алиса, была не против.

По рассказам самой Олеси Владимировны, ей часто приходилось бывать в Турции.

Дед иногда вел себя странно — уходил надолго из дому, а бывало, что исчезал вместе с Таном.

Инга уже знала, что если приезжала Олеся Владимировна, то деда не будет больше месяца. «Мама» учила Ингу русскому языку, литературе, истории, они вместе неплохо проводили время; в выходные уезжали в город, гуляя по старой набережной или купаясь в море.

На втором курсе с подругой случились перемены. Алиса долго искала повод узнать причину. Отличный момент поговорить появился между парами. Повинуясь внезапному порыву, Алиса вцепилась в плечо девушки и, крепко сжав его приказала:

— Колись! Что происходит?

Инга, отдернув плечо, отошла к окну холла и, водя пальцем по стеклу, вдруг тихо заплакала. Заноза высвободилась из сердца в виде потока слез.

Мимо шли студенты и с интересом разглядывали обнявшихся подруг. Алиса заботливо вытирала заплаканное лицо Инги и, озираясь, отгоняла любопытных мальчишек. Алиса узнала, что дед, бросив дела, прилетел в Питер и сейчас ожидал ее прихода у Олеси Владимировны дома.

— Он неожиданно появился утром на пороге, думала с братом, что случилось. Мама стала уговаривать деда оставить разговор на вечер, но он настоял задержаться и выслушать его, — тихо всхлипывая, начала Инга.

— Теперь понимаю почему тебя не было на парах.

Инга кивнула и, вцепившись в руку подруги, потащила на улицу.

— Я всегда тебе доверяла, знаю — сейчас тоже могу. Я, Тан и наш дед — не родные. То ест мы с Таном брат и сестра, а он нет. Дед до выхода на отдых работал главврачом в областной больнице где-то в Сибири. Часто бывалу своих друзей в Красноярске и Иркутске. У деда, — она замолчала, — у деда, — сказав твердо, — везде очень много друзей и знакомых. Олеся рассказывала, что в молодости он занимался наукой, но после болезни ему предложили уйти. По работе приходилось часто ездил в Сибирь. Его там хорошо знали. Узнав об увольнении, предложили место главврача. Подумав, он согласился.

На улице дул прохладный ветер. Стало зябко. Не хотелось идти за одеждой. Слезы Инги высохли. Она, подставив солнцу лицо и зажмурившись, улыбалась теплу. Алиса обняла за плечи и прижалась к подруге.

— Двадцать два года назад ночью в больницу, в которой работал дед, привезли беременную женщину, — после паузы продолжила Инга. — Дед описал ее и сказал, что я с братом внешне на нее совсем не похожи: светлые волосы, очень белая кожа, завораживающие серые глаза. Он сказал, что глаза ее были необычные — огромные, гипнотизирующие. Еще дед попробовал описать голос, но то ли не нашел слов, то ли не захотел — просто разведя руками, на секунду замер, затаив дыхание. Казалось, что он слушает тишину, воцарившуюся в комнате. Он вспоминал, и дыхание его учащалось. Мы молча ждали продолжение.

Инга рассказывала, а Алиса все крепче прижималась к ней, стараясь защитить ее от прошлого, неожиданно всплывшего, и теперь третировавшее и рушащее ее нормальную жизнь.

— Дед рассказывал, но мне казалось, он говорил не со мной, он беседовалс Олесей. Мама, наверное, была в курсе его дел и понимала, о чем он говорит, в отличие от меня. Хотелось спросить, но я боялась, что дед собьется и забудет сказать самое главное.

— Эта женщина — ваша мать? — спросила Алиса.

— Оказалось, что да. Родственников не нашли, и дед через год забрал нас к себе. Знаешь, — Инга потупила взгляд в землю, — он говорил о ней как о… — она посмотрела на Алису, соображая, что можно говорить, а чего не стоит, — он назвал ее Арктидой — цветком Белой Расы, сумевшем распуститься на кусту шиповника. Еще, — она наклонила голову на бок и поправила волосы, прищурившись поглядывая на Алису, — утром я услышала много непонятного, поэтому объяснить, смысл фраза не смогу, — Инга виновато улыбнулась, — Олеся сказала м-м-м… от одного ствола может идти много ответвлений, но это не значит, что на каждом появятся нужный цветок, а если он и появился, то сил полностью раскрыться хватает не каждому. Данила верил — распустившаяся где-то на Земле Арктида — подарок человечеству. Человек с проявленными способностями арктогеев, может легко понимать законы мироздания, — она посмотрела на Алису. — Я повторяю слова Олеси, — пожимая плечами, сказала Инга.

— Почему подарок? Какие цветы? — ошеломленно спросила Алиса.

— Я не знаю, — снова пожала плечами подруга. — Я не поняла о каких цветах идет речь. Они шифровались, наверное… хотя… если хотели скрыть что-то, то поговорили бы без меня, — она наморщила лоб, пытаясь вспомнить что-то еще. — Вернусь домой, заставлю объясниться. Странно все, — она протянула руки, — пощупай. Холодные?

Алиса прикоснулась к тонким холодным пальцам.

— Знаешь с чего все началось? — зябко поеживаясь, спросила девушка. — Мне кажется дед приехал из-за ночного недоразумения, — облизав губы, сказала она. — Недавно к Олесе приехала знакомая с Иркутска. В Питере таких нет; веселая, разговорчивая, мудрая… еще поспорила с мамой. Та говорит, что обещали дождь к вечеру, а она смеялась и твердила, что наврали, и дождя не будет. «Не нужно ничего придумывать, — говорила она. — Каждый день уже распределен. Будь внимательней и увидишь себя в нем».

Алиса фыркнула от слов Инги. Девушка посмотрела на подругу так, что пришлось закусить губу и сдержаться от комментариев.

— Я проснулась ночью и почувствовала жар в руках, — после паузы продолжила Инга. — Странные ощущения, признаюсь тебе. Волна тепла шла от груди, замирая в пальцах, чувствовалась пульсация. Как можно было спать, когда происходят такое. Хотела спросить у Олеси… тихо зашла в комнату и положила руку на плечо, она неожиданно вскрикнула и проснулась.

Инга закрыла глаза и загадочно улыбнулась. Девушка сидела согнувшись, как вопросительный знак. Алиса молчала, наблюдая за ней, старалась предугадать чем закончится история.

— Олеся удивленно посмотрела и, заойкав, сползла с кровати, — прошептала Инга, — схватилась за сердце и стала тяжело дышать, — уже шепотом таинственно закончила она.

— Что ты с ней сделала? Нельзя же будить вот так внезапно людей, — укорила Алиса.

Инга вытащила из кармана плитку шоколада. Разломив на части, протянула подруге. Алиса с интересом смотрела на растопыренные пальцы, торчащие из-под фольги, потом перевела взгляд на ноги, потом кинула осторожный взгляд на плечи.

Инга была ниже Алисы на целую голову и сильно комплексовала от своей несуразной фигуры: широкие плечи, массивная грудная клетка, толстенькие руки, узкие бедра без округлостей и тонкие длинные ноги. А вот своими изящными длинными пальцами она восхищалась и, как казалось Алисе, оберегала. Инга всегда прятала руки в карманы, и очень редко прикасалась к незнакомым людям.

— Когда мы жили вместе, Тан рассказывал подобные вещи. Руки у него горели, как от ожогов, и жжение не снимала даже холодная вода. Ощущения проходили также внезапно, как и начинались. В такие дни дед запирался с ним в комнате — иногда на несколько часов, иногда на целый день. Я при разговорах не присутствовала, поэтому ничего не знаю. Пару раз они уезжали в какую-то больницу, где его заставляли выполнять определенные действия, при этом наблюдая за приборами, к которым был подключен брат. Велась запись. Еще я знаю, что Тана вводили в транс, — Инга передернулась, как будто ее обдало ледяной водой. — Он любил рассказывать, как от прикосновений умирали кролики и овцы. Он говорил и говорил, глядя на меня, все время усмехаясь. Фу, какая гадость! — она снова передернулась. — Прижав меня к стене, Тан смотрел в глаза и, делая паузу после каждого слова, подробно о каждом из… ой, меня сейчас вырвет. Я только недавно поняла, зачем дед разделил нас — он опасался за мою жизнь. Контролировать брата становилось все сложней и сложней.

Инга доверила Алисе тайну, в которую она не то что поверила, просто рассказ пропустила через призму психологии. «Талантливые люди были в прошлом, есть сейчас, и всегда будут. Вот только способности проявляются не благодаря чему-то магическому, а благодаря обучению и работе. Например, таких личностей, как Тесла, Булгакова, окружала аура мистики, но все знают, что их великие творения появились благодаря усердию и кропотливой работе. Талантливых людей всегда окружают сплетни. Поклонники превозносят своих кумиров, приписывая то, чего на самом деле никогда не было. Подобным пиаром занимаются все медийные личности. Создать вокруг себя таинственность, мистичность и выделить себя среди конкурентов — неплохой вариант для своего продвижения, — думала Алиса. — Инга просто хочет быть не такой, как все. Она пользуется нестандартными приемами, чтобы заполучить внимание своих друзей, и как талантливая личность — талантливо справляется с этой задачей».

Инга появилась на парах через две недели после разговора; была бледной, растрепанной и потерянной. Взгляд неосмысленно блуждал по стенам и потолку. Алиса стояла рядом и ждала, когда на нее обратят внимание. Ее увидели. Виновато улыбнувшись, Инга замоталась в огромный палантин и, пройдя мимо, быстро вышла из аудитории.

Алиса пробовала допытаться, что же все-таки произошло, но каждый раз натыкалась на молчание. Потом Инга вообще стала избегать встреч.

Возле подруги стали крутиться мужчины, которые спонсировали ее проекты.

Проектов было много, как и ухажеров.

Сначала появился канал по психологии на Ютуб, но через полгода Инга его аннулировала. Через месяц перерыва девушка замелькала на местном телевидении.

Подруги встречались очень редко. В основномна днях рождениях своих знакомых или выставках Стаса. Олеся познакомила их на презентации очень известного художника, и с тех пор Инга жила ради любимого человека, а он творил благодаря ей. Алиса слышала о том, что любая прихоть Стаса быстро исполнялась. Парень жил, как у Христа за пазухой, пока не исчез.

Об странном исчезновении по городу ходили разные слухи.

Жизнь подруги снова поменялась. Она пропала с телевидения, потом вовсе уехала из Питера. Дружба закончилась, к прежним отношениям возврата не было.

И вот вчера, когда Алиса собирала вещи в сумку, Инга появилась у нее дома. Не поздоровавшись, перешагнула через порог и прошла мимо оторопевшей Алисы, не разуваясь, направилась в комнату.

— Так неожиданно… я собираюсь к Димке… еще несколько часов, и мы могли бы не встретиться, — растерянно произнесла Алиса.

Инга встала у полки с папками. Окно комнаты, которую недавно Алиса получила в наследство, выходило на оживленный проспект. Инга распахнула его и тут же поморщилась. В комнату сотрясло от шума; машины с ревом пролетали мимо дома, визжали тормоза, звук серены противно пульсировал в голове, крики рабочих на остановке сливались с плачем детей. Инга забралась на небольшой подоконник и уставилась на подругу. Алиса смотрела на сумку и думала: «Перезвонить Дмитрию и предупредить о том, что она сегодня не приедет или продолжать собираться и не обращать на приход гости никакого внимания».

— Да ты не стесняйся меня, — вдруг сказала та, — спрашивай.

Алисе стало не по себе от ее сухого и колкого голоса. Они были когда-то подругами, но жизненные обстоятельства полностью перечеркнули давнюю дружбу. Неуверенность в том, а может ли она вообще знать, что случилось с подругой, сдерживала ее от вопросов.

— Ты недавно заходила к Олесе, — наклонив голову набок скрипучим голосом сказала Инга, — и оставила ей свой адрес и телефон. Она вытащила из кармана лист бумаги, на котором красным маркером Алиса месяц назад написала свой адрес, на случай если Олеся захочет зайти в гости. — Мама сказала, что хотела попросить тебя о помощи, но не решилась. Правильно сделала. Зачем лишних людей замешивать в наши дела.

— Лишних? — усмехнулась Алиса. — У тебя проблемы? — присаживаясь на край кресла и стараясь скрыть негодование, спросила она.

— Ты собирала вещи? — переводя взгляд на улицу, поинтересовалась подруга. — Ты до сих пор встречаешься с Дмитрием? К нему собралась? Знаешь, — разворачиваясь и глядя в упор на подругу, произнесла Инга, — я не хочу, чтобы твой парень знал, что мы виделись. Хочу, чтобы никто не знал. Хорошо? — повелительно и надменно попросила она. — Он не понимает и никогда не поймет… я потратила время, стараясь объяснить ему, что он неправильно относится к людям… иногда зло бывает во благо, а иногда блага приносят огромный вред…

Алиса замотала головой.

— Димка просто не любит подобные темы. Ты делаешь упор на мистику, философию, а его корежит от таких разговоров. Я знаю почему, — она скрестила руки на груди, — вы не нашли общего языка. Он сторонник закона и порядка. Считает, что верить, не разобравшись в ситуации, не стоит никому. И всему есть объяснение, даже если на первый взгляд ситуация выглядит волшебно, — постаралась защитить своего парня Алиса. — Он следователь и его опыт…

— Не говори ему про меня, — не дав закончить, сказала Инга. — Чем меньше знает, тем крепче будет спать, — улыбнувшись, съязвила она.

Девушки молча доехали до вокзала. Алисе пришлось покупать билеты, и по просьбе Инги места взяла в разных вагонах. По прибытию, подождав на платформе, Алиса задумчиво пошла одна к выходу. Дмитрию она конечно ничего не сказала, пока рано утром не раздался звонок телефона.

***

— Мария, почему не позвонила? — бормотала женщина, быстро спускаясь по лестнице.

Накидывая на плечи кардиган фисташкового цвета, она прильнула к застывшей фигуре, стоящей рядом с искореженными облупившимися почтовыми ящиками.

— Я тоже рада видеть тебя, — поглаживая по щеке женщину, тихо раздалось эхо на площадке.

Они примолкли, вслушиваясь в звуки, раздавшиеся на верхнем этаже.

— Пойдем, выйдем, — просовывая руки в рукава, предложила женщина.

Железная дверь с силой открылась перед самым носом, и молодой человек потеснил их к стене, затаскивая коляску. Позади шла девушка, покачивая ребенка. Проводив пару взглядом, женщины вышли во двор.

— Где же он? — растерянно произнесла Мария, оглядываясь.

— Кого ищем? — поинтересовалась женщина.

— Ты забыла прошлый раз, — Мария протянула небольшой бумажный пакет.

— Я эти сладости покупаю в шоколадной лавке. Вкусно и та-ак дорого. С твоей стороны было любезно, но, как я полагаю, ты приехала не из-за шоколада.

— Мы прошлый раз не договорили, и я обещала тебя кое с кем познакомить. Да, — она подняла указательный палец вверх, — вот еще, — Мария достала из кармана связку ключей. — Один от входной двери, круглый — открывает двери в кабинет, а плоский — от нижнего ящика комода. Как выдвинешь, вытряси содержимое, подними низ и под фанеркой найдешь дневники Данилы. Тебе стоит вникнуть, наверно, пришла пора, — она заметила растерянность и сунула ключи в карман кардигана. — Он так хотел, я просто исполняю его волю.

— Данил Иванович?

— Сема… Семен, — звонко закричала Мария, размахивая руками.

На баскетбольной площадке с тремя подростками бегал парень лет двадцати пяти, небольшого роста, плотного телосложения. Мокрые волосы сосульками прилипли к короткой шее и щекам. Он умело выкидывал финты и применял обводки, стараясь впечатлить мальчишек своим владением мячом.

— Пойдем к нему, — Мария потянула за собой женщину.

— Это сын Руслана? Ты ведь прошлый раз говорила о нем? Федор Степанович тоже знает про него?

Мария с трудом преодолела покатистый подъем на площадку и, выдохнув, оперлась на железную ограду.

Невдалеке находилась горка из скамеек для зрителей. Рядом валялись ранцы и куртки игроков.

Мальчишки бегали под баскетбольным кольцом, не обращая на людей внимания.

— Садись, — тихо и повелительно сказала Мария и кивнула на свободное место.

— Ты обещала… ты хотела сама… — попыталась возразить женщина.

— Помолчи и выслушай, — зашипела на нее Мария. — Вот еще одни ключи. В моей комнате в старом комоде нижний ящик закрыт на замок. Ящик с двойным дном. Возьми желтую тетрадь, обвернутую в газету, это твои рисунки.

— Начерта они мне нужны, — вскочив, решительно и твердо сказала женщина.

— Сядь! Ты когда-нибудь научишься меня дослушивать до конца? Я старая, больная и у меня есть только одно желание — выполнить обещание данное Данилу. Федор много знает о проекте «Оранжерея» и если у него… — она помолчала, — у людей, с которыми он согласился сотрудничать, получится, то… — она покачала головой.

— Ты опять начинаешь? Я же обещала.

Мария снова покачала головой.

— Как только наверху узнали об особенностях наших подопечных и их недосягаемости в плане интеллекта… всех ученых, лаборантов… кто был ознакомлен с полученными результатами… и даже тех, кто только в самом начале принимал участие в проекте… их нет. Вам угрожает опасность, милая моя, — она пальцем указала на прыгающего парня. — Поэтому я здесь, и пока вы не выслушаете меня, я не уйду. Семен, — крикнула Мария, вытягивая шею.

— Дело о проекте «Оранжерея» до сих пор засекречено. Насколько удалось узнать, Федор Степанович встречался с главой…

— Я знаю.

Разговор прервался.

К ним подошел, тяжело пыхтя — Семен.

Лицо Марии изменилось, в глазах появилась теплота. Она улыбнулась одними уголками рта.

— Это Вы работали с моим отцом? — протягивая руку для пожатия, спросил парень и сел рядом со спутницей Марии.

— Я обещала рассказать о твоем отце — о Руслане, — вздохнув сказала Мария, — и о его работе… все началось давно.

Будний день былпасмурным и душным.

С верхнего этажа пятиэтажки орала музыка.

Две вороны, сидевшие на толстой ветке рядом с открывшемся окном, взлетели громко каркая. Покружившись над двором, они скрылись за домом. В гаражах затарахтел движок старенького автомобиля, и тут же двор наполнился лаем маленькой собачки, за которой со смехом бегали дети. У подъезда мужчина громко ругал создателя скотча, стараясь найти прилипший конец. Он отковыривал ногтями прозрачную ленту, грудью придавливая огромную коробку, из которой все время вылезало что-то объемное.

Две женщины сидели на верхней скамейке зрительской трибуны, а парень, повернувшись спиной к площадке, сидел напротив них. Одна говорила — двое слушали. Они сидели часа два, и проходящие мимо люди не мешали им, а они так были увлечены разговором, что почти не отвлекались на прохожих.

Сначала парень хмыкал, но потом он как будто обессилив, обмяк и, склонив голову, все время поеживался. Иногда он с ужасом смотрел то на огромные кусты сирени, то на морщинистое лицо своей собеседницы. «Она сказала, что история началось давно, — думал он. — Так трудно поверить. Эти события больше смахивает на сценарий к крутому боевику, чем на реальность».

— Мой муж — Данил, родился в семье историков и археологов. Его родня состояла наполовину из следопытов и любителей природы, а вторая половина были героическими строителями. Там, где намечалась масштабная стройка, был кто-то из большой родни Данилы. Он рос, впитывая одновременно прошлое и вдохновляясь будущим. Его отец — Иван Игнатьевич был одержим духами.

Семен фыркнул и изобразил приведение. Мария подняла удивленно брови, а потом спохватившись засмеялась.

— Нет. Ты неправильно понял. Все началось с поверья в духов гор. Почитание и преклонение перед силой и знаниями бесплотных духов, которые иногда принимали образы стариков, а иногда молодых и красивых юношей и девушек, было у жителей Приуралья и Сибири в дореволюционное временя. В архивах хранятся огромные рукописные тома историй о душе Уральских гор, некоторые до сих пор находятся в библиотеке при местном металлургическом заводе, расположенном на реке Сысерть. То, что нарушать покой духа гор возбранялось — знали все рудокопы. Перед очередным погружением в шахты проводили подобие умилостивление Владыки гор. Много сказаний могут поведать шаманы и старейшины сибирских поселений о бесплотных духах, приходящих к людям.

Еще в девках, когда мы просто дружили с Данилой, я слушала, сидя на летние кухни дачи, куда семья моего мужа выезжала на лето.

Иван Игнатьевич знал бессчетное количество интересных историй. Он не просто знал, он изучал их и, казалось, кого-то искал. Он рассказывал, что в далекие времена, чаще весной, люди, поднявшиеся в горы, слышали голоса, звонкий смех или шепот, пронизывающий до самых костей и забирающий силы. Иногда видели красивых парней с длинными серебристыми волосами и белым лицом, а иногда девушек с тонкой талией и плавной почти скользящей по воздуху походкой. Мужики говорили тогда, что раз дух проявился в юном теле, то в поселке исчезнуть несколько парней или девушек. Что и случалось порой; люди уходили в пещеры, как будто заколдованные. Они шли на зов песни хрустального голоса льющегося с вершины горы. Людей, разумеется, искали, но не находили.

Собаки, увязавшиеся с людьми, визжа, улепетывалипрочь, а лошадь вставала как вкопанная, испускала пену и падала на землю.

Местные показывали Ивану Игнатьевичу вход в такие пещеры, которые были заваленные бревнами и камнями.

Мария посмотрела на Семена. Парень заинтересованно слушал.

— Была одна легенда, за которую уцепился в шестидесятых годах молодой студент-биолог, то есть мой муж. Его заинтересовала территория в долине реки Вилюй. Вместе со своим другом — моим братом, они на летних каникулах попали в районный архив. Нашли тома отчетов и писем из столицы. Среди них Данил откопал нечто, что так его увлекло. Речь шла об исчезновении девушек из поселения. Хорошо описывалось здешнее поверье, в котором говорилось: «Очень давно рядом с горами жили люди. На время холодов они уходило в пещеры, а с возвращением тепла, снова возвращались в свои дома. Люди обладали сильным нравом, красотой и необычайными способностями». Данил в архивных подшивках нашел ответ из столицы составителю данного отчета: «Подобные оказии распространены в поселениях южных сибирских крепостей». В то время шла война с Джунгарским государством.

Данил все глубже и глубже погружался в изучение легенды. Он ездил к своему деду и тетке для консультации. Мы после занятий свободное время проводили за картами и дневниками его родственников.

Тебе в школе говорили, что человек пришел из Африки, но я тебе скажу правду — человек стал расселяться по материкам из Сибири. Небольшие группы уходили в горы, другие еще дальше на юг, стараясь найти безопасные теплые земли.

Весь учебный год он готовился к своему походу в тайгу. Я и мой брат пошли вместе с ним. Сначала на Урал. Васильевна, за которой я ухаживала в последнее время, его тетка, посвятила свою жизнь изучению истории сибирских земель. Мы отправились к ней. У Данилы была карта, нужно было откорректировать маршрут. Потом запланировали двинуться в тайгу.

Нас встретили в Бийске. Васильевна, а она поехала с нами, по телефону всю ночь разговаривала со своими друзьями с Алтая. Она не стала много говорить о неожиданной находке из архива, истинную цель мы держали втайне. Хочу заметить, что подобные авантюрные путешествия не приветствовались во времена нашей молодости, приходилось скрывать свои планы от любопытных. Называли себя историками, изучающими фольклор. Нам верили, улыбаясь, с охотой травили байки, но указать дорогу к месту отказывались, ссылаясь на то, что многие пещеры завалены, а во многие и соваться не стоит неопытной молодежи. «Опасно это, — говорили одни, качая головой, — опасно не только для вас, но и для нас. Зачем вы хотите ломиться в закрытую дверь? — спрашивали другие. Не буди духа. Иногда, просыпаясь, он ворочает камни на склонах, перетаскивая валуну на тропы, тем самым предупреждая, что не хочет, чтобы люди мешали ему».

— Так что же было в том документе, который подвиг на авантюру? — ерзая на скамье, спросил Семен.

— Не спеши, — сжимая его руку попросила Мария.

— Два листка бумаги и прикрепленная к ним карта действительно свела, — она усмехнулась, — трех комсомольцев с ума. Возможно большое влияние на Данилу оказал отец. Сказки об исчезнувшей Чуди, о белых людях, живущих между нашим миром и звездами, о величайшей культуре белых людей и великих богатствах таинственного мира были подобно вызову. Нам хотелось, чтобы два мира объединившись, стали самой сильной державой на Земле. Иван Игнатьевич говорил: «Если знания будут доступны для народа, то мы сможем продлить жизнь, летать между звезд, перемещаться на расстоянии за малый промежуток времени». Наверное, это и мотивировало нас пойти на поиски шести черных камней.

— Что? Каких камней? — поглаживая себя по руке, спросил Семен.

Его кожа покрылась пупырышкам. Мария улыбнулась про себя. «Ну вот, я стала рассказчиком подобно Ивану Игнатьевичу, — подумала она. — Только покойный мог, усиливая голос, а порой, переходя на едва слышимый шепот и делая паузы, увлечь своими сказками».

— На карте, которую нашел Данил, были изображены шесть черных камней, расположенных по спирали. Мегалиты, об этом мы узнали позже, располагались в нескольких километрах друг от друга. Попасть в центр спирали по прямой мы не могли, а может и могли, но в письме указывалось, что нужно обойти каждый камень, только после человеку откроется «дивный мир». Теперь вы понимаете, что Васильевна, как историк, не могла упустить такой шанс. Она договорилась с проверенными людьми. Встречающих в Бийске было трое.

— Может Вы немного поподробней расскажите о загадочном документе, — попросил Семен.

Мария посмотрела на свою спутницу и вопросительно подняла брови. Та, широко раскрыв глаза, только пожала плечами, мол «я смотрю, но пока ничего». Мария сжала губы и закрыла глаза. Лоб напрягся, а щеки от усилия задрожали.

— Данил любил копаться в архивах. Он помогал Ивану Игнатьевичу и друзьям выискивать исторические факты. Интересная информация просто клеилась к его рукам. У него был талант видеть то, что другие пропустили бы. Погружаясь в изучение событий, проходящих рядом с рекой Вилюй, он, подобно своему отцу, искал что-то стоящее, чтобы летом со двоюродными братьями отправится в поход. Про тех я рассказывать не буду, они к моей истории не имеют никакого отношения. Просто скажу — ненормальные авантюристы.

Мария открыла глаза и посмотрела на Семена.

— Сначала в руки Данину попалось письмо, — продолжила она, кусая губы. — Если кратко, то составитель писал в столицу об исчезновение людей из Бийской крепости сторожевого укрепления Колывано-Кузнецкой линии. Люди исчезали перед нашествием джунгар. Местные их называли черными. После в домах исчезнувших людей появлялась шкатулка с драгоценностями или самоцветами. К письму прилагались зарисовки колец, браслетов и золотых пластин из тех шкатулок. Крышку ящичка украшали орнаменты, в центе которых мы рассмотрели небольшую звезду или это был цветок… Васильевна, наверное, часа два искала папку с фотографиями, с изображением чего-то подобного. Пообещала найти после возвращения, я не знаю, вспомнила ли она потом…

Мария замолчала и посмотрела на свои морщинистые руки.

— Понимаешь почему Данил увлекся этой историей? — обратилась она к Семену.

— Нет, — он перевелвзгляд на спутницу Марии и пожал плечами. — Может в письме сообщалось что-то про здоровое и долгоживущее человечество, полеты в космос, раскрытие тайн Земли, переход в светлое будущее, к которому шла страна…

Мария прикрыла рот кулаком и наморщила лоб.

— Мы были молоды, любопытны и… жили в другое время, — Мария встала перед парнем. — Мы были другими. Может поэтому место раскрылось нам, — она села и, заметив, что Семен опять хочет о чем-то спросить, остановила его рукой. — Пока ехали на Алтай, проводник, разговаривая с Васильевной, рассказал продолжение легенды Бийской крепости.

Перед нашествием джунгар всегда приходил туман. Его белые густые облака упирались в стену крепости, но не просачивались внутрь. Люди слышали шепот, прокатывающийся волной то в оду сторону, то в другую. Внезапно поднимался ветер, и река тумана исчезала, оставляя вместо себя белых людей. Проводник говорил, что они скорей походили на призраков. Представляешь себе уровень вооружения войска черных? — спросила Мария Семена. — Не представляешь, — увидев растерянность Семена, вздохнула она. — Пушки, фитильные ружья, многочисленная конница, а самое главное — одержимость и жестокость джунгар. Но если за крепостью появлялись белые духи, то крепость молчала, залпов не было. Странно? Да? Попробуй представить картинку, какие ты видишь в видеоиграх. Несется как ветер конь, а белый призрак, оказавшись рядом, нежно гладит рукой морду, круп животного. Быстро перемещаясь, белая фигура успевает дотронуться до каждогои, остановившись, дух смотрит как животные валяться замертво. Стоит посмотреть в глаза призраку — войн впадает в оцепенение. Действия разворачиваются так стремительно, что порой наблюдатели даже не успевали разглядеть самого главного — никто не замечал исчезновения призраков. Люди, кони лежали мертвыми, и только ветер гулял среди них.

Семен глупо усмехнулся. Мария снова развела руками.

— Много, что не поддавалось объяснению. Проводник говорил Васильевне: «Народ в белых людях видели своих родственников, которые уходили из крепости за лучшей жизнью; кто-то снова возвращался, но в основном исчезали». Составитель письма просил разрешение исследовать те местаи узнать причину исчезновений.

— В крепость пришел ответ из столицы? Расследовали дело? Этот путь вел к крепости или он уводил людей оттуда?

— Кто знает, — Мария пожала плечами.

— И вы двинулись в путь? — продолжил Семен. — Ведомые найденной картой, желая раскрыть тайну прошлого.

— Да. На каждом из камней мы нашли рисунки цветка. Похожие изображались на шкатулках. Данил заметил одну странность — один из лепестков цветка всегда указывал направление следующего. Лепесток был намного длиннее других. Нам осталось найти шестой лепесток, но перед нами появилось болото.

Был вечер.

Сгущались сумерки.

В темном лесу, окружающем нас, кто-то гукал, ухал, стрекотал.

С нами пошел один проводник, тот, что травил байки про крепость и духов. Он пообещал утром показать брод недалеко от нашей стоянки.

Мы поставили палатки, разожгли костер, включили радиоприемник. Федор рассказывал смешной случай, я разогревала кашу, Данил сидел рядом и зашивал кеды, Васильевна возилась в палатке, когда радиоприемник резко замолчал, и по спине побежали мурашки.

До ушей донесся слабый шепот. Он то нарастал, ползя по низу, то резко поднимаясь, замолкал.

Дальше мы ничего не помнили. Очнулись на поляне, рядом с небольшим курганом.

Травы была выезжена в виде звезды, а мертвые сухие стебли больно впивались в кожу.

— Вы нашли брод через болото? Ведь вы искали эту поляну?

— Мы были не уверены.

Мария огляделась. Втянув воздух, она задержала дыхание и выдохнула медленно через нос.

— В этом месте стоял такой чудный запах. Я до сих пор его помню…

Она закрыла глаза и блаженно улыбнулась.

— Компаса, карты, проводника и Васильевны с нами не было. Обойдя курган, обнаружили шестой камень.

Небольшой валун закрывал вход.

Лопаты, и все приспособления остались на стоянке. Землю рыли палками и руками. Камень немного сдвинулся, и нам удалось проникнуть в пещеру. Шли на ощупь, а куда шли никто не знал. Спускались по каменной лестнице. Стены и потолок поддерживали бревна из лиственницы и кедра. Похолодало. Под ногами чувствовали лед. Лестница стала крутой. Мы спустились метров на тридцать вниз. То ли от нехватки воздуха, то ли… у всех кружилась голова. У Федора были спички, он подсвечивал, но разглядеть… мы не могли ничего разглядеть. Я помню только, что слева и справа появились лучи, потом белое поле… мы шли или плыли… чувство полета, я точно помню… еще шум из множества голосов, он нарастал и давил на голову, хотелось закрыть уши, но рук я не чувствовала. Трудно было понять, что происходит. Слышала рядом стоящих, как мне казалось, Данила и Федора. В последствие мы задались вопросом: почему в нашу троицу вселилась одержимость? Почему мы полезли туда?

— Нашли сокровища? — спросил Семен.

Женщины рассмеялись.

— Я, пожалуй, на этом закончу и перепрыгну к последствиям нашего путешествия, — стараясь скрыть смех сказала Мария.

— Аномальное место? Тот курган находился в аномальном месте, — выпалил Семен, — Я знаю. На Земле много таких мест. — Курган ведь раскопали, и наука использует по назначению?

— Место потеряно, — тихо сказала Мария, — понимаешь, — она вздохнула, — только Данил знал. Он один ездил к кургану и дальше проводил исследования. По определенным дням, очень осторожно и с каким-то почтением.

— Давай продолжу я, — вмешалась женщина, которая все время сидела молча. — Просто запоминай информацию, не перебивай, — строго сказала она, тыкая в колено Семена указательным пальцем. — Что будет не понятно, найдешь в интернете. Разной информации предостаточно. Секретов нет. Ты, наверное, слышал об эпифизе и то, что его называют третьим глазом. Так вот проводилось много опытов в мирес шишковидной железой…

— Что же вы там нашли? — вскочив со скамейки, перебил Семен женщину, обращаясь к Марии.

— Будешь мне мешать рассказывать, про отца не услышишь, — одернула его женщина.

Парень кивнул и, плотно сжав губы, сел рядом с ней.

— Я тебе скажу такую вещь, а ты подумай. Есть предположение, что шишковидное тело может как-то связываться с пятым измерением — информационным измерением. Это тот мир, где есть ответы на все твои вопросы. Наш мозг, наше воображение ограничены тремя измерениями, нам их навязывают с детства. Четвертое — время мы чувствуем. Если нормальный человек пробует представить, как может выглядеть мир вне трех — четырех измерений, то он сразу же становится потенциальным посетителем психиатра, ну, или психолога, — усмехнувшись, сказала спутница Марии. — Советую не распространяться об разговоре. Тебе не поверят, а тот, кто поверит — с ними лучше дел не иметь. Это, во-первых, а во-вторых, твой отец был… скажем так, человеком, работающим на разведку, как и я. Мы слушали. Нас нежно называли «ушастиками». Представь, что сидя на скамейке, можно слышать и видеть, что происходит внутри здания. Мы даже рисовали… Как сейчас есть возможность воровать информацию в электронном виде, так мы воровали нужную информацию из голов людей.

— Забери рисунки, — перебила женщину Мария. — Данил говорил, что среди них есть карта к кургану. Каким-то образом твоя память помнит дорогу. Отведи туда Семена. Я верю, что его способности пока спят. Мне нужно идти. Я сказала вам все, что могла. У Меня есть еще одно дело на сегодня, нужно встретиться с Федором. Вы можете продолжать общаться. Расскажи ему про Руслана, он должен знать все. Передаю его в твои руки и не беспокоюсь за будущее этого мальчика.

Она встала и медленно пошла к выходу.

Перед глазами стояло видение, которое Мария смогла считать, когда присела рядом с братом на диван.

Картинки появлялись перед глазами в виде отдельных, не связанных между собой эпизодов.

Женщина видела старый полуразрушенный деревянный мост со ржавыми рельсами, проложенный через ущелье. Она узнала это место, один из многочисленных выходов пещеры выходил именно сюда. Другие лабиринтом уходили вглубь горы или заканчивались тупиками. Мост и местность сильно заросли высокой травой и кустарником.

Аккуратно пробираясь по шпалам Федор шел следом за кем-то, держась за толстую веревку.

В пещере было темно.

Она почувствовала под ногами чавканье грязи. Ноги оказались в воде.

«Подземную лабораторию взорвали и затопили предварительно, обрушив и завалив входы в лабораторный корпус и общежитие», — подумала она.

Дальше Федор с незнакомцем не пошли.

Потом в видениях появился еще один мост: новый и широкий.

Можно было протянуть руку так низко проплывали белые кучевые облака.

Мария не знала этого места. Она видела, как по мосту идут люди в синей рабочей одежде. Вместе с ними зашла в лифт, он медленно стал спускаться. Открылась дверь вкоридор, ведущий в зал.

Здесь работали с десяток операторов.

Наклонившись над одним из них, Мария всматривалась в незнакомые буквы на экране; проект «Оранжерея» прочитала она по-английски. «Кто-то решил возобновить проект, и Федор пошел от обратного в своей работе… Я не разучилась тебя слышать, — подумала Мария, — а вот ты после болезни стал глухим».

***

На столе разрывался телефон. Дмитрий пил кофе, спокойно поглядывая на дверь. Вадик, Игорек и Женька, уткнувшись в мониторы, делали вид, что очень заняты. Минут через пять открылась дверь, и появилась голова Аллы. У левого уха она держала сотовый:

— Они все здесь, — кому-то демонстративно ответила Аллочка. — Хорошо. Передам.

Она сунула сотовый в карман и оглядела людей. Спину Аллочка всегда держала ровно, а голову высоко. В отделе шутили, что при ее среднем росте приятные формы так смотрятся лучше. И все бы ничего в ней, если бы не стервозный характер.

Дмитрий взглянул на черные туфли с квадратным небольшим каблучком и понимающе кивнул.

Аллочка болезненно поморщилась от желтого пятна на стене.

Год назад, когда устанавливали кондиционер, из швов вывалился целый кусок цемента. В образовавшейся дыре потихоньку скапливалась вода, которая вконец излилась на стену. Желтое пятно на белом фоне напоминало вершину горы. Парни черным, зеленым и синим маркерами дорисовали облака и подножье горы. С тех пор в углу 205 кабинета появился горный пейзаж в стиле китайской живописи.

— Вы, я смотрю, ждете особого приглашения? — глядя в упор на Дмитрия, спросила она. Кофе неторопливо пьете. Вас вызывают… сколько можно названивать?

«Что же пошло не так? Почему опять? — думал Дмитрий, цедя сквозь зубы остатки приятной жидкости. — Шикарные ведь задумки были».

Приходить сегодня на работу в планах Дмитрия Васильева не было. Вообще он был в отпуске. Два дня наслаждался покоем и ждал приезда Алисы, которая спутала все планы. С приездом любимой девушки все пошло кувырком. Он не хотел, но утром ноги сами повели к Тихому перекрестку, где находилось Следственное управление Горки. Больше часа он стоял около здания, чтобы выманить Игоря и попросить об одолжении.

Игорь — компьютерный гений Следственного отдела Горки был загружен, и его «сейчас выйду» растянулось на час с небольшим.

Дмитрий, спрятавшись в кустах, рассматривал прохожих и старался не рассекретить себя. Он видел, как Алочка — секретарша начальника управления, вылезла из машины и посеменила на высоченных каблуках, спотыкаясь и застревая в дырах дороги, к светофору. Дмитрий проводил ее взглядом, плотнее влезая в кусты. Не успела Алочка скрыться за воротами, как подъехала машина шефа. Шофер посигналил замешкавшемуся дежурному. Поднялся шлагбаум, и Димка мысленно пожелал удачного дня заехавшему на территорию шефу. Минут через двадцать на вызов выехала группа Питбуля и с мигалками понеслась в центр. «И вам удачи, — скрестив пальцы, подумал Дмитрий. — Стою как швейцар в ожидании Игорька: встречаю, провожаю, даю напутствия, любуюсь видом, — ухмыльнулся он».

Дмитрий бегло взглянул на номера въезжавшей на территорию машины и присвистнул.

— А эти то что у нас забыли?

Пока он озирался в надежде увидеть еще что-нибудь, обойдя кусты появился Игорек. Волосы парня топорщились в разные стороны, а глаза моргали и слезились от яркого дневного света.

— Был занят, — начал он, протягивая руку для приветствия. — Домой не поехал, остался помогать ребятам. В отделе полный завал.

— Как всегда, — затягивая парня ближе к кустам, ответил Дмитрий. — Я к тебе с просьбой.

— Как всегда, — поправляя очки, ответил Игорь.

Дмитрий достал листок, свернутый пополам, и протянул парню.

— Помнишь, я попросил пробить информацию об Алисиной подруге?

Игорек кивнул.

— Художник тогда исчез… помнишь?

Парень снова кивнул.

— А потом его нашли без памяти в больнице?

— Ну, что-то такое было, — водя пальцами по глазам и стараясь проснуться, ответил Игорь. — Что снова исчез?

— Алиса исчезла, — он помялся, — уже второй день не звонит. Пробей ее телефон, будь другом, — попросил Дмитрий.

Парень кивнул и засунул бумажку в нагрудный карман рубашки. Одевался Игорь всегда модно и дорого. В отделении знали, что если Игорек остался на ночь, то снова поругался с Ольгой. У парня на всякий случай в сумке лежала сменка, а в шкафу отдела весели пару вешалок футболок, рубашек и джемперов.

— Опять проблемы с пониманием? — дергая за мятый рукав рубашки, спросил Дмитрий. — Старик Сергеич говорит, — Димка скривил мину, — когда приходит осознания того, что начинаешь искать предлоги, чтобы исчезнуть из дому, то это значит — любовь прошла, и ты живешь ради благодарности ее папе, маме, брату, друзьям, а еще потому, что у вас общая ипотека и кот, — произнесли они одновременно «ипотека и кот».

— А куда Питбуль понесся? — поинтересовался Дмитрий.

Игорь огляделся и прислушался.

— Ночью в столб врезалась машина. Дед с бабкой, — он сложил руки на груди, а потом помахал рукой в воздухе. — Нашей роботы здесь нет, но, — его указательный палец устремился вверх, — потребовали осмотреть территорию аварии еще раз.

— А-а-а, — протянул Дмитрий, — поэтому…

Он отошел от кустов и взглянул на третий этаж.

— По документам дед — имеет турецкое гражданство.

Дмитрий напрягся.

— Фамилию помнишь? Доставай листок, — быстро заговорил он, — фамилия эта? Фамилия как у Инги?

На верхних этажах что-то разбилось, и в открытом окне раздался бас шефа:

— Вы не волнуйтесь, Вы не волнуйтесь…

— Что значит не волнуйтесь? — спросил Дмитрий, снова взглянув на третий этаж.

Дмитрий в приметы не верил, но понимал, что, если жизнь летит в тартарары, остановить процесс бывает очень трудно. «Чтобы изменить угол падения — нужно вернуть виновницу всех неудач, — решил он».

Та, поцеловав его в губы обалденным поцелуем, убежала на два часа с обещанием: «Скоро вернусь». Потом скинула послание, что вернется к вечеру, а вечером — через два дня. На звонок не отвечала, только отписывалась сообщениями, дополняя послание двумя строчками смайликов.

Димка сначала верил или хотел верить, но тревога из маленькой горошинки превратилась во что-то огромное и ужасно давило изнутри. К тому же и утро сегодня не задалось: выключили свет, мама запнулась в ванной и потянула связку. Оставив ее на попечение соседки, он приехал за помощью к своим.

— Васильев, Гурьев, — оторвал от разговора с Игорьком звонкий голос Аллы, раздавшийся из-за кустов, — поднимитесь к шефу.

В кабинете полковника никого не было. Димка зашел и наткнулся на уборщицу. Осколки от овального зеркала были разбросаны на полу. Алочка, вздохнув, попросила парней подождать. Димка почувствовал ужасный голод и мило улыбнувшись попросил:

— Я только кофе попью. И как раз успеют навести порядок. Позовете? Хорошо?

И вот сейчас Алла стояла перед ними.

— Я уже в курсе, что пора идти, — проглатывая весомый кусок бутерброда, сказал Дмитрий. — Громко и длительно звонить можете только Вы, — ответил парень виновато улыбаясь. — Мы отследили продолжительность звонка по всем отделам…

— Дим, — буркнул молодой парень с взъерошенными волосами, прячась за монитором, — не выдавай… ты забыл?

Дмитрий поставил кружку на стол и не спеша встал. Отряхнув джинсы от крошек, направился следом за Аллой.

В кабинете за длинным столом сидела женщина. Она что-то быстро и отрывисто писала на пролинованных белых листах.

— Садитесь, — не отрываясь от работы, попросила она.

Осколки от разбитого зеркала уже убрали, а вместо него на стену повесили картину осеннего города. Димка скосил глаза на лист и замер. Женщина рисовала в столбик палочки, крестики, кругляшки. Он насчитал десять ровных столбиков.

— Вас ведь Дмитрием зовут? — не поднимая глаз, спросила она.

— Так точно, — ответил он.

Женщина напротив некоторых палочек поставила крестики.

— Помогите решить задачку, — зачеркнув нижний ряд палочек, сказала женщина, — вот Вы знаете, что у двух домов есть общий двор. В одном — многоуровневые квартиры, в которых живут состоятельные люди, другой — обычная двенадцатиэтажка. Вы — тайный игрок, и Вам была обещана поддержка от элитного дома, взамен — негласное владение двором. Раскрывать себя Вам не разрешается. Как Вы проверите силу договора?

Дмитрий внимательно следил за ее рукой.

— Делом. Они должны доказать свою преданность делом, — буркнул он.

Палочки превращались в квадратики, другие в крестики. Она бегло бросила на него взгляд и продолжила.

— Как Вы относитесь к провокациям? К придурковатым женщинам, которым отведена роль легкой фигуры, но при этом ведущим себя вызывающе и громко орущим, что она королева?

— Странные вопросы Вы мне задаете, — насторожился Дмитрий. — Вы вообще кто?

— Да-а, Вы права, — постучав ручкой по столу, сказала женщина, — игрок на роль провокатора должен поставить значимую в прошлом фигуру, но при этом больную, — она перестала писать, — в прямом смысле, — пояснила женщина. — Для такого человека умереть за игрока и его условия игры — честь, которой будут наделена его семья. Он ведь знает, что все равно скоро покинет этот мир. У Вас есть такие люди?

Она замолчала и вместо палочек на бумаге стали появляться кругляшки. Димка стал нервничать.

— Вы верите в Бога? В любом понимании этого слова, — скомкав листок бумаги, спросила женщина, уставившись на Дмитрия.

— Нет, — твердо ответил парень.

Женщина кивнула и встала, подойдя к столу шефа, воткнула в органайзер ручку. Снимая с плечиков кардиган фисташкового цвета, она мило улыбнулась. Дмитрий настороженно следил за каждым ее движением.

— Я бы тоже на Вашем месте не стала распространяться про путешествие в альтернативную реальность. Многие не поймут и с пеной у рта будут доказывать фальшь, обвиняя в мошенничестве. Лучше молчите, — она похлопала его по плечу, — не нужно никому ничего доказывать. Поверьте мне, и живите как Вам шепчет чутье следователя.

Дмитрий взглядом проводил ее до дверей, не понимая, что сейчас было. В голове шла аналитическая работа. Мозги кипели.

В кабинет вошел шеф.

— Васильев? Ты разве не в отпуске? А где, — он вышел в приемную, — Аллочка, где наша гостья?

— Только что ушла. Ее вызвали срочно в министерство, попросила попрощаться с Вами.

— Васильев, тебе что?

— Я пойду, наверное, — сказал Дмитрий пролезая между фигурой шефа и дверью. — До свидания.

Дмитрий бросился по коридору догонять женщину, чтобы заставить объясниться. Он не понимал, для чего она задала столько вопросов, и зачем понадобились дома с одним двором. «Провокацию игрок может устраивать в разных целях, и в том числе для того, чтобы показать свою силу в сложившейся ситуации. Пока идет «спектакль», со стороны можно понаблюдать за реакцией «зрителей». Игрок таким образом убеждается, все ли ниточки в его руках. Сдерживая одних, показывая безысходность другим и, присматривая за свободными «целями», можно играть дальше, — думал Димка, спускаясь по лестнице. — Игрок хорошо знаком с фигурами, знает их правила и варианты ходов. Игрок ознакомлен с культурой и психологией игры. Выигрыш партии будет зависеть от того, сколько нитей получится вырвать из рук игрока, одновременно не дать ухватиться за другие. И еще, когда скручиваются несколько нитей, то это одновременно и плохо, и хорошо… главное скорость и непредсказуемость, главное быть впереди на несколько шагов. Если знаешь, где положить соломку, можешь достойно дать отпор провокации, — остановившись перед открытой дверью, подумал Дмитрий».

— Игорь, ты здесь? — заглядывая в темную комнату позвал парень.

— Ага, — послышался сонный голос.

Задумавшись Дмитрий спустился в подвал, где в отделе располагалась серверная.

— Хотел догнать «странность», а пришел к тебе. Наверное, не так и нужно было ее догонять, — выдвигая стул, сам себе сказал Дмитрий.

Он вывел компьютер из спящего режима и, не обращая на похрапывание Игоря, занялся анализом информации.

***

— Марина Егоровна, — позвал водитель женщину в фисташковом кардигане.

— Хочу пройтись немного. Подожди меня. Нужно кое о чем подумать.

Водитель возможно привык к подобным просьбам и, кивнув, отошел в сторону.

Марина Егоровна с какой-то осторожностью вышла за территорию Следственного управления. Казалось, что она прислушивалась к пению птицы, спрятавшейся в листве дерева. Обойдя торговый павильон, и, оглядевшись, женщина села в зеленое Ауди.

— Как дела в Италии? — спросила она, поправляя юбку. — Давно тебя не видела, Руслан. Очень давно, — с нотками нежности уточнила Марина Егоровна. — Приятно снова встретиться и начать работать в команде.

— Мариночка, дорогая моя, Европу опускают на дно, лишая людей счастья и комфорта, обостряя боль, вымещая традиционные жизненный ценности. И ты конечно спросишь меня — зачем?

— Зачем, дорогой?

— Находясь в темноте, человеку проще увидеть свет. Природа происхождения света не так важна — главное появление надежды на перемены. Ведь свет во все времена связывают с чем-то хорошим и теплым.

Марина Егоровна улыбнулась.

— Европу готовят ко второму пришествию Спасителя?

Мужчина помедлил с ответом.

Марина рассматривала его затылок и нежно улыбалась. Она знала ответ и от этого ей становилось как-то не по себе. Она много раз задавала вопрос. Она анализировала, но каждый раз приходила к одному и тому же — «так легче». До высокого нужно тянуться, нужно расти во всех сферах и прежде всего, нужно менять мировоззрение. На что? Какие идеалы поставить в приоритет? Какие знания можно открыть людям, а какие навсегда останутся скрытыми? Очень тяжелая и почти неподъемная работа, которая может растянуться на несколько десятилетий. А что делать, если нужно сейчас? Намного проще собрать команду и бросить ее на решение главных задач. В данный момент одной из этих задач — превращение в марионетки молодых людей с высоким интеллектом.

По данным разведки, исследования пока не давали нужных результатов. Людей приходилось подсаживать на сильнодействующие вещества, а это снижало работу мозга. После первого задания, люди становились непригодными для дальнейшей работы. Искали новых. И так по кругу. Пока не вышли на Федора Степановича. Он предложил свое решение. Что ожидал человек? Почему согласился на сотрудничество? Марина понимала, что Данила Иванович не просто так отстранил его от работы. «В нем закончился свет и бескорыстие. Его желание удовлетворить свое честолюбие, убивает меня, — услышала она разговор среди сотрудников лаборатории, когда была ребенком. — С Федором стало трудно работать, — говорил Данила Иванович».

— Как Семен? Как сын? — повернувшись в пол-оборота, спросил мужчина.

— С мальчиком все нормально. Мария много лет передавала свои методики первоклассным специалистам… — она вздохнула. — Ты ведь знаешь, Мария в нем души не чаяла. Жил он в Красноярске, наши ребята присматривали за ним, потом она забрала его к себе. Выучила… мы думали, что… знаешь, мне пока тяжело говорить.

— Соболезную. Утрата непоправимая для нас.

— Я не знала… наверное, другого варианта не было, и она поступила так, как посчитала нужным.

— Вот, — мужчина вытащил сверток из бардачка машины, — сегодня утром обнаружил на переднем сиденье.

Он обернулся и протянул сверток. Марина Егоровна нежно погладила его по щеке и чмокнула воздух.

— И тебе того же, — кивнув, пожелал он.

Что-то прямоугольное и твердое было обмотано грубой льняной тканью. Развернув, женщина ахнула и оттолкнула предмет от себя.

— Помнишь историю, которую рассказала Мария? — спросил мужчина, поднимая с пола шкатулку. — Помнишь, она говорила, что прилегла отдохнуть и проснулась от звонка телефона? Тогда сообщили об исчезновении трех человек из экспедиции Данилы Ивановича, в том числе и его. Помнишь, как она, обратив внимание на стол, стоящий в центр тие комнаты, потеряла контроль над собой? На столе стояла шкатулка, а в ней заколка, которую она носила всю свою жизнь. Я не верю в материализацию предметов, — он пожал плечами, — но как вот эта штука попала ко мне в машину, сказать не могу.

— Мне тоже трудно понять, как предметы появляются в домах тех, кто навеки уходит от нас к Белому роду, становясь для всех Белой розой, — поглаживая пальцем по вырезанному на крышке цветку, сказала женщина. — Мне Мария однажды доверила секрет, что термин «белая роза» придумал Федор Степанович… это любовная история. Он долго ухаживал за микробиологом, кажется ее звали Маргаритой, и она обожала розы. От нее узнал о методике превращении куста дикого шиповника в благоухающий прекрасный розовый куст. Вот так и вошел термин в нашу команду, под которым подразумевалось — стать лучше, стать прекрасней.

Марина Егоровна вдруг вытянула шею и возбужденно стала быстро стучать ногтем по шкатулке.

— Когда Мария познакомила меня с Семеном, она рассказывала о джунгарах… о черных джунгарах. Понимаешь, всегда есть противопоставление; если возрождается черное, то будет и белое. Это черная роза, накрытая белой, поэту кажется, что белые лепестки обведены черным цветом … суть рисунка — сдерживание зла.

Мужчина внимательно посмотрел на резьбу.

— Может ты и права. Открой и посмотри, что там, — кивнув, предложил он.

Женщина, затаив дыхание, подняла крышку. Внутри лежала заколка похожая на ту, что носила Мария

— Какие красивые камни! Смотри! — она протянула шкатулку Руслану.

— Я видел, — кивнул он. — Понять не могу, как она попала в машину. Нужно ребятам подкинуть задачку… Италия, Турция, Лондон и снова Турция… соскучился я… Как идут дела с проектом Федора Степановича?

— Благодаря Олесе Владимировне дело упростилось. Оказалось, у нас есть общая знакомая, — улыбнувшись, сказала Марина Егоровна.

Они вышли из машины.

— У тебя все шаманы Сибири знакомые, — обнимая за плечи женщину, пошутил Руслан. — Ты за могилой моей ухаживаешь?

Она ткнула его локтем под ребра.

— Мария воспитала Семена, как своего внука, и передала под мою ответственность. Придет время, и вы сможете поговорить. А как у тебя дела?

— Все идет по плану. Они поймались на нашу наживку. Этот Тан все время крутился рядом. Думаю, вот остался наедине, а нет. По твоей просьбе пошел за тетрадями, и он следом. Буквально минут пять задержись, и мы бы встретились в прихожей.

— Сегодня утром обнаружили. Вся квартира верх дном. Как только я узнала сразу туда. Смог узнать, как работают синтетики, и что за стимулятор им вводят? Я обещала Марии…

— Синтетики работают на нейрочипах. Людей ставят на одну линию с компьютером, делая из них сверхразумом. Сейчас вставить в мозг чип намного легче, чем ты думаешь. От сюда и быстрота мышления, обработка визуальной и чувственной информации. Они запахи как собаки различают, — он усмехнулся. — Понимают, когда ты врешь, анализируют цифры, как нечего делать. Я читал их мысли. Мой мозг вскипел, пар из ушей валил, ты должна сама попробовать… такого еще не испытывала.

Женщина, ухватившись за руку Руслана, скосила глаза в сторону. Недалеко от них стоял худой парень с побритой наголо головой. Он оперся спиной об фонарный столб и рассматривал витрину продуктового магазина. В ушах торчали беспроводные наушники. Нога отбивала так музыки, а остроугольные плечи иногда подергивались. Руслан едва заметно кивнул.

— Я пойду, — пряча шкатулку в огромный карман кардигана, сказала Марина. — Он может нас слышать?

— В ушах микрофоны, — прошептал Руслан, — но наши мысли им не доступны.

— Не хочу тебя одного оставлять. Пойдем в мою машину.

Парень, как будто услышав слова женщины, отвалился от столба и, пренебрегая оживленным движением, стал ловко лавировать на проезжей части.

— Они подобно самоубийцам. Инстинкт самосохранения почти нулевой, — глядя в след, сказал Руслан.

— Мы надеемся на твоего Семена. Дорога к поляне так и не найдена. Который год ходим вокруг да около. На вертолете летали, со спутника местность сканировали, — она развела руками, — ее нет. Нет кургана, нет огромных камней с рисунками, нет болота. Если бы не Мария, то давно бы сдалась.

— Данила Иванович надежно спрятал карту.

— Не знаю, как ты, но я не помню, что была внутри кургана.

Мужчина задрал голову.

— Проект начался с листьев березы, которые студент положил себе в карман. Легендарные березы, росшие рядом с болотом. Наверное, они были похожи на эти, — он указал на деревья. — Структура клеток листа не менялись около месяца, как будто их и не срывали. Данила Иванович много раз возвращался на поляну, брав с собой ящериц, мышей, кроликов. Основной целью стала идея продление жизни растений и живого организма. Так появилась «Оранжерея».

— Ну, да. Работали на геронтологию. Проект одобрили из-за хороших результатов по омоложению организма, — сказала женщина. — Другие исследования Данила Иванович, Мария Степановна и Федор Степанович вели тайно. Данила Иванович со своей женой усыновили шесть детей из детских домов, — она пожала плечами. — Мария тогда не знала для чего, но была не против. У нас была отличная семья, старший брат.

Руслан наморщил лоб.

— Команде нужны люди подобные нам. Нужно работать. Много работать. Синтетики непревзойденные аналитики, но мы намного лучше синтетиков. Пусть не умеем различать запахи подобно животным и быстро обрабатывать информацию как машины, при всех наших плюсах, мы остались свободными людьми, связанные с древними знаниями, в отличие от них.

Марина прижалась к нему и положила голову на плечо.

— Я пойду. Звони.

Руслан подошел к своей машине, когда на телефон пришло сообщение: «31 августа будет контрабанда. Ха-ха. Жду в поезде». Заканчивали СМСку два ряда улыбающихся смайликов.

***

— Анара, у меня голова кругом идет после вчерашнего разговора с тобой, — сказала Инга. — Почему раньше не нашла меня? Почему не забрала к себе? Дед из Тана сделал монстра…если бы ты… хорошо мама подсказала как найти тебя…

Вдалеке послышался гул поезда, и стук колес эхом разошелся по лесу, утопая в зарослях леса.

Они шли по узкой дорожке и вдыхали сырой осенний воздух.

Дни были теплыми. Удивительно голубое небо светилось чистым светом. Появившаяся на деревьях желто-багровая листва, напоминала об уходящем лете, о том, что скоро станет холодно и неуютно.

— Мы о тебе услышали от Анны. Она известная шаманка. От нее информация разлетелась от Уральских гор до Курильских островов. В нашем поселке тоже живет шаман. Он каждое утро, когда еще солнце не встало, уходит в глушь тайги. Там от глаз людей прячется загадочная поляна. Он садится в центре черных камней и погружается в транс. Шаман — наша главная антенна, а мы всего лишь слушаем информацию, приходящую от него. Вот так и про тебя узнали, — Анара нежно взяла девушку за руку.

— Ты была на той поляне? — поинтересовалась Инга.

— Два раза. Дальняя родственница сильно болела, а ехать в Биробиджан не хотелось, вот и пришла узнать, когда болезнь пройдет.

— Вот так просто? Пришел и узнал?

— Ты из наших, у тебя тоже получится. Мы хранители этих мест. Не всем здесь можно находиться, не всех пускаем. Многим закрываем дорогу, а кто узнал — память блокируем.

— А первый раз зачем пришла на поляну?

— Когда твоя мать исчезла… через два года после исчезновения я решила узнать, как у нее дела… поняла, что ее уже нет, а вас усыновили.

Анара наклонилась над растением и показала на листы. На одной стороне ствола листья были в виде широких блестящих пластинок, а с другой стороны — в виде веера.

— Простое и сложное строение листа на одном растении? — удивленно спросила Инга. — Где мы? Куда ты меня привела? — она огляделась. — Мы шли и шли, то есть я брела следом за тобой через заросли по неведомой тропинке…

— Пойдем. Осталось немного пройти, и ты все узнаешь.

Анара уверенно направилась сквозь кусты бузины. На ветках уже созрели ягоды.

— Здесь проводились опыты в селекции растений? — срывая горсти красных и черных ягод, спросила Инга.

— В этом месте все перемешано.

— Любой человек скажет, что такое невозможно. Как ягоды по вкусу, форме и цвету могут находиться в одной грозди?

Анара шла молча, делая вид, что не слышит вопросов. Она внимательно смотрела вперед, то задирала голову верх, как будто стараясь найти опознавательные знаки. Невдалеке показалось что-то большое, напоминающее трехметровый валун, обросшее лианами плюща и вьющегося хмеля. Женщина обошла его несколько раз и, сорвав переплетенные стебли, вошла во внутрь.

— Заходи. Механизм давно не работает. Спуститься вниз мы сможем по лестнице, но сначала люк попробуем открыть. Эту башню выложили из камня пятьсот лет назад. Если бы не она, то люк давно бы потерялся. Нам приходится иногда приходить сюда и чистить территорию вокруг.

Инга, вертя головой, старалась понять, где находится. Деревья, кустарники — с виду обычный лес.

— Где мы?

— Во время холодов наш народ жил под землей, а летом выходил наружу. Мы не едим мяса, яйца и не пьем молоко. Наша еда — фрукты, ягоды, овощи, орехи. Наши предки выращивали растения, которые долго сохранялись, не портясь. Сеяли рожь, лен, пшеницу и, собрав урожай, с холодами уходили в теплые пещеры.

Анара разгребла руками ветки и надавила на черную впадину. Инга почувствовала под ногами вибрацию.

— Ты ведь знала, что я приду с подругой? — спросила Инга.

— Скоро в эти места придут много людей, и жизнь предков возродится, — она отошла в сторону и показала на место рядом с собой. — Наши предки много знали о жизни и умели добывать информацию на несколько лет вперед. За этим придут сюда, за знаниями наших предков. Сейчас источник информации является, — она задумалась, — книга, а вот наши предки читали информации из энергетических источников планеты, слушали космос и звезды, — женщина подняла голову и посмотрела на небо.

— Вы пустите их?

— Только избранных. Всем нельзя.

Квадратный люк отполз в сторону, и Инга почувствовала сладкий запах ягод, перемешанный с терпкими нотками травы и хвои. Анара улыбнулась:

— Многие знания утрачены, и вам придется искать информацию самим.

— На поляне?

— На полянах. Ведь на Земле их предостаточно. Я, например, знаю пять семей, которые из поколения в поколение, как и мы, охраняют места предков. Мы общаемся друг с другом, узнаем новости.

— Через поляну? Почему вам просто не позвонить по телефону? Вы хоть умеете пользоваться гаджетами? — поинтересовалась Инга, разглядывая дыру под ногами.

— Привычка…

— Анара, почему ты не захотела, чтобы Алиса осталась вместе с нами?

— Ты ведь ее привела чтобы доказать…

— Да. Хотела доказать, что жизнь нельзя взять и разложить на шаблоны. Можно стараться держать ситуацию под контролем, но нельзя заставлять людей думать и действовать одинаково. Люди ведь разные, и жизнь они воспринимают по-своему. Ты знала, что карие глаза могут стать голубыми, если снять верхний слой пигмента, а голубое небо — фиолетовым, если бы глаза человека могли видеть иначе. Очень много «если», о которых люди не знают… она не знает про наш мир, а я не знаю, как объяснить. Что слепой может рассказать зрячему? Как зрячему человеку объяснить, что такое цвет? Я захотела показать другие грани человека и другие возможности, в которые она не верила.

— Влас проводит до вокзала, где она встретит своего парня, а потом отвезет эту парочку к моей кузине. Им есть на что посмотреть и очем поговорить. За них не переживай. А теперь спускайся. Хочу показать тебе кое-что.

***

Алиса и Дмитрий шли молча, и каждый думал о своем. Они шли вдоль берега реки и останавливались чтобы рассмотреть Байкальские хребты. Серые тучи повисли над вершинами. Было прохладно. Казалось, что вот-вот пойдет дождь.

— Суровое место, — улыбаясь и втягивая шею в теплую кофту, сказала Алиса. — Острые камни, скользкие булыжники вместо песчаного берега, нас окружает мощь и таинственность. Река шумит и ветер шумит, но все равно ощущение пустоты.

— Это потому что мы здесь одни. Были бы с компанией было бы теплей и уютней, — обнимая ее за плечи, сказал Дмитрий.

Они прошли еще метров двести и остановились. В метрах двадцати от них клубился туман.

— Так странно, — удивленно прошептала Алиса, — туман только здесь, дальше река поворачивает, и там чисто.

— Странно, — думая о своем, повторил за ней Дмитрий, вспоминая свой сон.

Она прыгнула на большой камень с ровной отполированной площадкой. Как будто кто-то нарочно отпилил от тетраэдра верхушку. Дмитрий подал ей руку и помог перескочить на другой булыжник.

— А что не так с Тесло? Ты в машине Власа говорила о Тесло, — напомнил Дмитрий.

— Насколько мне известно, он все свои открытия открыл в состоянии сильного возбуждения, — прыгая с камня на камень, сказала Алиса, — извини за тавтологию.

— И что?

— Нам в качестве примера приводили его, когда проходили синдром Аспергера. Это проблемы в психическом развитии, когда есть трудности в взаимодействии с людьми и в поддержании разговора.

Дмитрий снял ее с камня и прижал к себе.

— Инга себя вела также? Ведь ты хотела рассказать мне о ней, а потом привела пример с Тесло.

— Да. Иногда мне казалось, что у нее расстройство психики. Она переставала адекватно воспринимать окружающую реальность, говорила о голосах о сильных возбуждениях по ночам. Я старалась помочь, потому что она доверяла только мне.

— То есть ты хочешь сказать, что она того, — он покрутил рукой в воздухе.

Алиса ничего не ответила на выходку. Ее руки залезли под его куртку. На Димкином лице появилась довольная улыбка.

— Хочу, — девушка серьезно посмотрела ему в глаза, — тебе сказать, мы все ненормальные, мы все того, — симпатичное лицо перекосилось, — мы все со странностями.

Он с силой прижал ее к себе и поцеловал в шею.

— Что же она тебе такого показала? — спросил Димка.

— Анара, ее дальняя родственница, отвела нас к шаману. Я много читала, но по правде сказать не верила в подобные чудеса.

— Поверила? — целуя в щеку, спросил Дмитрий.

— Представляешь, звуками можно ввести в транс. Знаешь, что я видела? — проведя пальцем по его губам, спросила Алиса.

— Расскажи.

— Я плавала в тумане.

Дмитрий напрягся. И снова мысли вернулись к ночному ведению. В купе он был один и был уверен, что спал. Проснулся в тамбуре от окрика мужчины. Упершись лбом в стекло двери, Дмитрий пробовал нашарить ручку. Он хорошо помнил белое море тумана.

Две фигуры парили словно два облака. Тонкие белые нити плелись в кружевные платья, покрывая обнаженные тела.

— Дмитрий, отпусти ее к нам, — услышал он голос Инги. — Вернись домой. Один не останешься, найдешь другую.

— Димка, — словно колокольчик зазвенел над головой голос Алисы, — иди ко мне. Возьми меня за руку.

От воспоминаний по спине побежали мурашки, на лбу выступили капли пота.

Он тогда проснулся от толчка в плечо. Была ночь. Поезд остановился не по расписанию на небольшой станции. Рядом с ним стоял мужчина, который протянул ему руку и представился:

— Руслан.

— Дмитрий, — еле выдавил он.

— Иди спать в свое купе. Не мешайся, — сказал мужчина и открыл двери. На платформе его уже ждали. Две машины подъехали прямо к вагону. Димка прошел мимо трех девочек. Они, прижавшись к друг к другу, дрожали от страха.

— Пойдемте, — нежно позвал их Руслан.

На перроне детей подхватили на руки парни в военной форме и посадили в машину. Еще Димка, заходя в свое купе, слышал плач с подвываниями молодой женщины:

— Я не знаю ничего… я не имею к ним никакого отношения…

Дмитрий, перед тем как закрыть двери купе, взглянул в окно. Лысый парень прятался за будкой, а фонарь предательски светил в лицо, желая показать, что за людьми наблюдают.

— Человеку очень сложно быть самим собой… множество нормативно-правовых актов, негласных правил, дресс-кодов и много чего… Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы ничто и никто в мире не смог нас разлучить.

Алиса ласково посмотрела на Дмитрия и улыбнулась.

— Время, — прошептала она, — часики тикают. Через неделю тебе на работу. Условность всегда с нами. Ты свободен условно, — засмеялась она, спрятав лицо в его мягкий свитер.

Он поглаживал ее по волосам и рассматривал гору.

— Скажи если бы я был не следователем, а, например, известным актером, ты бы согласилась стать моей женой?

— Нет, — не задумываясь, ответила она. — Я бы не хотела, чтобы ты шел по головам, на пути к успеху, вытирая ноги об других людей. Со стороны это так жестоко… мне будет больно… Инга как-то сказала, что мы как пара существуем в разных вариантах Вселенной. Но ты конечное в это не веришь, — фыркнув, она перепрыгнула на соседний камень и, задрав вверх голову, стала смотреть на вершину горы.

В голове у Дмитрия крутился как заезженная пластинка вопрос, появившийся после исчезновения Алисы: «Что происходит?»

— Представь, что мы являемся частью чего-то большего, назовем это Вселенной, — как будто считывая его мысли, сказала Алиса. — И в этом целом мы с тобой образуем целый комочек. Если ты слышал про фракталы — объекты, в точности или приближённо совпадающие с частью себя самого? Ну, вот и представь нас в разных вариантах со незначительными изменениями.

— Философия, — стараясь схватить Алису, буркнул Дмитрий.

— Предположение, требующее доказательства, — убегая от него, крикнула Алиса, — раньше люди верили, что Земля стоит на трех китах…

— Не китах, а слонах, — поправил ее Дмитрий.

— Предположим, — махнув рукой, ответила Алиса. — Звезды и Солнце вертятся около Земли. Люди верили и рисовали картинки своего видения мира и себя в нем. Потом в помощь людям пришла техника, и видение мира стало другим. Люди опять рисуют картинки. Я надеюсь, что пройдет еще время, и представление мира снова поменяется и так будет до тех пор, пока человек перестанет ограничивать себя и рисовать отдельно от общего энергетического потока Вселенной. Но для этого человек должен почувствовать себя этим потоком.

Дмитрий остановился и растерянно посмотрел на нее.

— Ты ведь знаешь больше чем рассказала мне? Что вы делали здесь с Ингой?

— Я обещала ей.

— Опять старая песня…

Алиса грустно улыбнулась.

— О чем думаешь? — спросил Дмитрий.

— Философствую.

— Пойдем в дом, — прижимая ее к себе, предложил он. — Разожжем в печке огонь, приготовим что-нибудь, а потом ляжем на диван и будем философствовать в двоем.

Алиса кивнула в знак согласия.

— Так что ты хотела мне рассказать интересного?

Любопытство, а может быть внутреннее чутье заставляло Дмитрия снова спрашивать и спрашивать о загадочной подруги Алисы.

— Я обещаю прошептать тебе кое-что под теплым одеялом, лежа на диване, но при условии, что в доме будет тепло и на столе появится ужин.

— Раз плюнуть.

— Я хочу чего-нибудь такого, — она кокетливо подошла к нему и, повиснув на плече, зашептала в ухо.

Дмитрий, подмигнув, схватил ее за руку и широкими шагами быстро пошел к домикам. Крыши с десяток разных строений были видны из далека. Домик с разрисованным окном ждал своих гостей, которым захотелось в последний раз перед отъездом прогуляться вдоль берега.