Изгой. Том 1 и Том 2 [Олеся Шеллина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Олеся Шеллина, Екатерина Аникина Изгой Том 1 и Том 2

Том 1

Глава 1

— Николенька, хватит уже, — Соня в очередной раз увлеклась очередной диетой и ее жутко бесило, когда я на ее глазах начинал есть пирожное. При этом ел я его демонстративно, наслаждаясь каждым кусочком. Жаль только, что оно уже почти кончилось, а добавка в меня просто не влезет. — Мама, ну скажи ему!

— Сонька, ну брось уже, тебя же ветром скоро сносить начнет. Я уже пару гирь специально для тебя купил, будешь в сумке таскать, чтобы ураганом в Японскую Империю не закинуло. Но ничего, если и унесет, то обратно вернут, с такими ластами, как у тебя, за миниатюрную японочку ты точно не сойдешь, тут одной диетой такой видимый дефект не исправить, — я демонстративно заглянул под стол, всем видом показывая намерения детально рассмотреть изящные ножки своей сестры. Все же извращенцем я не был, поэтому быстро опустил край скатерти и откинулся на спинку удобного стула.

— Хватит уже надо мной издеваться! — лицо сестры пошло красными пятнами. — Мама! Успокой уже своего сына!

— Что? — мать сегодня выглядит на редкость рассеянной. Она ковыряется вилкой в салате с курицей, но, если я не ошибся, ни один из аппетитных кусочков так и не был съеден. Она о чем-то напряженно размышляла со вчерашнего дня, с того самого времени, как мне пришло письмо. Я хотел бы как-то ей помочь, но она не произнесла ни слова, только, время от времени, бросала тревожные взгляды на конверт, значащий для меня слишком много. Вот и за весь обед она не сказала ни одного слова, да и не съела почти ничего, периодически сжимая в руке вилку, по которой в этот момент пробегали магические искры. Такое поведение было не слишком понятным для меня, поэтому ничего кроме молчаливого недоумения не вызывало, однако, лезть с расспросами в данный момент я не считал слишком рациональным.

— Колька снова меня оскорбляет и унижает, — сердито насупившись, заявила Соня. — Он совершенно не понимает, что я жирная и мне надо худеть. Ему все равно, что я на балу дебютанток останусь без пары, — ее губы задрожали. Ну вот, сейчас разревется.

Все девчонки просто помешаны на этом балу дебютанток. Как же, там будут представлять императору. Можно подумать, что она его не знает. А еще все девушки, достигшие в этом году семнадцатилетия, мечтают на этом балу встретить Того Самого. Да-да вот так с большой буквы. Только всем хорошо известно, что даже найди Софья Того Самого, то ничего, кроме охов, вздохов и расшатанной нервной системы она не получит, ведь династические браки в этом аристократическом царстве являются одним из ведущих инструментом правления на верхах. А то, что она еще незамужняя барышня, так это отец еще не подобрал Того Самого, который подходил бы нашей семье. Но никто не запрещает мечтать и добавить в свое существование толику романтики. Хорошо, хоть парням там бывать каждый год необязательно. Я пару раз посетил этот чертов бал — от обилия белых платьев и взволнованных лиц мне стало плохо, и я сбежал, пообещав себе никогда больше сюда не возвращаться.

Соня стиснула в руках вилку, которая заискрилась и начала самопроизвольно гнуться, словно цветок завял, а не столовое серебро принялось менять форму. Ей себя в руках надо бы держать, а то с такой психикой еще подпалит своему партнеру по танцам что-нибудь жизненно для мужчины важное.

Магия была доступна всему правящему клану, кроме меня. Она была доступна многим аристократам, собственно, так аристократия и образовалась когда-то на заре времен. Маги начали потихоньку забирать всю полноту власти в свои загребущие руки, подминая под себя остальные кланы, ну а самые сильные стали в итоге правящей верхушкой. Закон джунглей — или ты большой и сильный, и всех жрешь, или тебя, и ничего личного, се ля ви, чтоб ее. Но даже среди аристократов иногда рождались неодаренные. Как я, например, без малейшего намека на дар и способность управления магическими потоками. Вот такая я белая овца, причем первая и единственная, непонятно каким образом появившаяся в августейшем семействе.

Так как магия была мне недоступна, то выбор будущих занятий был весьма ограничен. Образование я получил домашнее, потому что не было школ для аристократии, где не преподавались бы магические науки. Только вот домашним мальчиком я не был. Мне всегда хотелось выделиться среди своих сверстников не только тем, что генетика где-то сработала не так, как было нужно. Посещая обязательные для всех аристократов занятия по фехтованию, стрельбе и езде на лошади, последнее не очень-то и получалось, я всерьез для себя решил заниматься такими вещами как рукопашный бой, что не слишком привечалось среди дворян, особенно моего уровня. Но вот где-то же нужно было оттачивать свои навыки, поэтому периодически я сбегал из дома с группкой единомышленников, и мы в самых скверных подворотнях искали приключения на свои задницы. Мне это нравилось: постоянно ощущать в крови кипящий адреналин, а вот родителям — не очень, но постоянная опека меня просто выводила из себя, словно я не без магии родился, а без рук или ног.

По настоянию императора я начал изучать иностранные языки. Основным я выбрал японский, под удивленные взгляды домочадцев. И я начал всерьез готовиться к жизни в Японии подальше от их высокородных глаз. Точнее, страну и перспективы я выбрал сам, если уже так ставили вопрос, то дипломатия в стране заходящего солнца, или восходящего, мне абсолютно без разницы была единственным местом, исходя из геополитической ситуации, где я отвяжусь от этой имперской хреномути и возможно смогу жить самостоятельно. С оглядкой на империю, куда уж без этого, все же Япония наш враг навеки. Но больше не будет этих постоянных причитаний и желаний сделать из меня дворцовую имперскую болонку. Нравился ли мой выбор родичам? Да наплевать. И теперь Петербургский университет для знатных неодаренных уже прислал подтверждение: меня зачислили на первый курс стратегического планирования и дипломатии. Именно письмо из университета заставляло маму почему-то нервничать, хотя мы с ней много раз обсуждали мои перспективы.

Так что, после окончания университета я, скорее всего, отправлюсь в консульство в Токио, где буду представлять Российскую империю, если не найдет кандидата получше, у этих, помешанных на традициях узкоглазых, которые, говорят, кое-где все еще живут во временах средневековья. Чего не знаю, того не знаю, подтвердить этот атавизм прошлого или опровергнуть все же не в моих силах — я в Японии никогда не был и проверить данное утверждение не представлялось возможным. Хотя, положа руку на сердце, могу смело уверить, что проверять не слишком то и хочется, поэтому Токио для меня, точнее его консульство, потолок Японской культуры, если до этого, конечно, дойдет. Да и не пускают гайдзинов в святая святых, поэтому мы имеем очень смутные представления о том, что творится в их кланах.

— Унижай и властвуй! — провозгласил я, глядя на взбесившуюся еще больше сестру. — Сонька, выколи глаз тому, кто тебе сказал, что мужики штабелями складываются при виде мощей. У девки и вот тут должно быть, — я провел рукой на уровне груди, — и сзади. Чтобы было за что подержаться. Ты же доведешь себя скоро до того, что муж в первую брачную ночь будет полночи у тебя грудь искать, чтобы удостовериться, что его не надули и не подсунули мальчишку. Каким бы он извращенцем в итоге не оказался, а ему, как не крути, нужен будет наследник.

— Я тебе сейчас глаз выколю! — взбешенная Соня вскочила на ноги. И чего она так завелась-то? Что я такого сказал?

— Николай, прекрати дразнить Соню! — мама бросила вилку и стукнула по столу ладонью. — Взрослые люди, а ведете себя, как дети малые. — Я внимательно посмотрел на нее. Так и есть, ее что-то беспокоит, да так сильно, что Великая княгиня Рокова даже позволила пробиться наружу чувствам. А ведь мама считается эталоном воспитанности и сдержанности. Ну тут нет ничего удивительного, все-таки доступная ей магия смерти требует сильной самодисциплины, чтобы случайно некрупный город в не слишком спокойный погост не превратить. И такие проявления эмоций были для нее совсем не характерны. Настолько, что я даже начал испытывать беспокойство.

— Мама, что с тобой? — я нахмурился и опустил вилку с последним куском торта. От сунувшейся было ко мне Сони я отмахнулся, и она, видя мое напряжение, тоже повернулась в мамину сторону и от удивления шлепнулась обратно на стул.

— Что-то вашего отца долго нет, я беспокоюсь, только и всего, — мама слабо улыбнулась и накрыла мою руку своей. Но ее беспокойство передалось нам с Соней стремительно. Что-то явно было не так. Отец часто задерживался у брата, все-таки Первый министр имел определенные обязанности, но никогда его отсутствие не вызывало столько эмоций. Мы с сестрой переглянулись, и она уже открыла рот, чтобы сказать что-то подбадривающее, но тут посреди огромной столовой открылась воронка портала.

Мы вскочили из-за стола, опрокидывая стулья. Замок защищен почти так же хорошо, как и императорский дворец. Недаром же император Михаил является моим дядей, родным братом моего отца. Допуск сюда при построении портала мог поступить или от Великого князя Рокова, или от императора, даже мама не могла никому позволить войти в замок не через дверь. Российская империя славилась своими шовинистскими традициями — роль женщины была строго определена, представители прекрасной половины человечества, каким-бы качествами не обладали, никогда не допускались до центров принятия решений, как в госструктуре, так и в клановой иерархии. Поэтому мама хоть и могла распоряжаться внутри клана, но последнее слово всегда оставалось за отцом.

Сейчас же звуков тревоги при открытии прохода не было слышно, значит, он был разрешен кем-то из вышеперечисленных.

— Коля, беги! — на руках матери засияла дуга какого-то убойного заклинания, и она повернулась ко мне, закричав. — Беги! Хватай сестру и беги!

Я же, как последний баран стоял и переводил взгляд с портала на нее, потом на застывшую Соню. Мне было всего девятнадцать лет. Племянник императора, я не знал в жизни никаких трудностей, и все преподносилось мне на блюдечке с золотой каймой, украшенном алмазами, мои шалости за пределами дворца не в счет. А еще я не понимал, зачем куда-то бежать, если позволить открыть этот чертов проход могли лишь отец и дядя. Вот сейчас они появятся и все нам объяснят. Я вот так стоял и тупил, пока из портала не показался первый незваный гость.

Это был имперский гвардеец в полной броне, обвешанный с ног до головы антимагическими амулетами. Когда входишь в дом мага смерти, которым являлась моя мать — надо предпринять все необходимые меры защиты.

Полетевшая в его сторону магическая дуга рассыпалась снопом огненных брызг.

— Ваша светлость, отойдите, — голос гвардейца, идущий из глубины тактического шлема, был приглушен и сильно искажен, не было никакой возможности узнать его. — По приказу императора нам нужен только Великий князь Николай.

— Что вы собираетесь с ним сделать? — прошептала мать, а в комнате резко запахло склепом. Вокруг Великой княгини начали собираться силы, недоступные моему пониманию, как и пониманию многих других, включая магов.

— В правящем доме не может быть неодаренного представителя, — гвардеец вздохнул. Видимо, задание было ему не по душе, но он был человек военный, поэтому игнорировать приказ не мог. — Если бы он не пытался пробиться, а просто сидел дома, проводя жизнь в доступных ему удовольствиях, не вынося свою исключительность за пределы императорского клана, ему ничего бы не грозило. Почему вы не отговорили сына от самоубийственной идеи поступить в университет, ваша светлость? А сейчас уже поздно. — Ровным голосом ответил гвардеец, словно продекларировал выученный надиктованный тому текст. Я же в голове прокручивал каждое слово, но общий смысл до меня все никак не доходил, хотя человеком глупым я себя никогда не считал. — Отойдите с дочерью в сторону, и никто больше не пострадает.

— Что? Я не понимаю, — пролепетал я, переводя взгляд с матери на него. — Что я сделал плохого? — Нужно немного времени, чтобы сообразить, что нужно делать. Пока один гвардеец для нам угрозы не представляет, но портал еще не закрыт, значит сюрпризы приготовили как минимум для каждого из нас.

— Вы вообще не должны были родиться, ваша светлость, — вот теперь в голосе гвардейца прозвучала явная издевка, а из портала тем временем вышли еще четверо, тоже в полной броне. Надо же, против меня послали целую звезду. Дядя меня явно переоценивает. В этот момент я почувствовал, что меня захлестнула злость, и кулаки сжались сами собой. Так их пятерка в полной антимагической броне, что я могу сделать? Да практически нихрена, но они что, всерьез думают, что я просто так подойду к ним и подставлю шею, как барашек, пока меня будут резать? Какого низкого они обо мне мнения.

— Коля! Нет! — Соня рванулась ко мне, явно пытаясь защитить, но один из гвардейцев шагнул к ней, обхватив поперек талии, и оттащил в сторону, не обращая внимания на бьющую в него магию, хотя даже я видел, что его амулеты очень быстро истощаются. Соня очень сильна, молодец.

Предводитель этой банды тоже видел, что амулеты вот-вот сдохнут, и поднял тяжелый тактический пистолет, направив его в мою сторону. Я рванул в сторону и перекатом ушел под тяжелый массивный обеденный стол. Дернув скатерть на себя, я на секунду закрылся от обзора имперских гвардейцев, послышался звон разбитой посуды и бряканье столовых приборов. Выбросив уже ненужную тряпку, я высунулся и схватил первое, что попалось мне на глаза из валяющихся на полу предметов. Пока я вооружался, если это можно было так назвать, мать и Соня противодействовали им магически, создавая плотный щит, не подпуская убийц ко мне. Было странно, что сил у матери не хватало, чтобы создать крепкий щит, да и хрен с ним. Я, схватив нож для резки мяса, взвесил его на руке: довольно острый, баланс конечно так себе, но сойдет, и в тот момент, когда щит рухнул, метнул его в ближайшего гвардейца. Не под стать аристократу, черт бы их побрал. Гвардеец захрипел и, схватившись за нож, торчавший у него из шеи, завалился на пол. Опешили все, включая меня, но я быстро очухался, ведь каждая секундная заминка стоила бы мне жизни. Тактический пистолет валялся рядом с гвардейцем, и я двумя огромными прыжками оказался рядом с телом гораздо быстрее, нежели его товарищи. Небольшая помощь от матери и пистолет делает рывок в мою сторону. Не думая, что делаю, направляю пистолет в сторону одного из гвардейцев и стреляю, тут же переводя ствол на следующего. Жаль, что в таком оружии только два патрона. Под крик Сони только замечаю, как из портала выходит еще одна пятерка, и один из них направляет на меня такой же пистолет, что я только что разрядил в двух гвардейцев.

Я рванул в сторону, но пуля, выпущенная из «умного ствола» уже взяла мой след. Одновременно с этим со стороны матери в меня полетело черное облако, окутавшее с головы до ног, и тут же я почувствовал сильный толчок в грудь, туда, где билось сердце.

Последней мыслью перед тем, как меня поглотила темнота была мысль о том, что я отомщу. Не знаю, как: вернусь с того света, но обязательно отомщу этому козлу-родному дяде, который вот так походя выбросил меня на помойку.

Глава 2

— Ёси! Ёси, проснись! Что ты творишь, негодный мальчишка! — кто-то, больно вцепившись в плечо, тряс меня, словно такса крысу. Приоткрыв один глаз, я попытался отшатнуться. Склонившееся надо мной лицо взлохмаченной ведьмы с явными азиатскими чертами, исчерченное глубокими морщинами и искаженное злобной гримасой, могло только присниться, да и то только в кошмаре. Сделав резкое движение назад, я больно ударился обо что-то твердое, и эта боль, как ни странно, привела меня в чувство. Я скосил взгляд в сторону, чтобы не видеть ведьму, которая продолжалась что-то кричать и одновременно с этим, не переставала меня трясти так, будто пыталась не разбудить меня, а вытрясти дух, не выпуская из своей костлявой руки мое плечо. Увиденное, быстро стерло остатки сна и беспамятства, которые все еще составляли большую часть моего сознания, не смотря на потуги старухи. Проявив небывалую выдержку, чтобы элементарно не заорать, я смотрел буквально во внутрь неестественного водоворота, который смог превратить комнату, если она ей была раньше, в неподдающиеся восстановлению руины. Вокруг бушевали магические проявления, в калейдоскопе которых невозможно было даже понять, какой они направленности. Мы со старухой словно находились в некоем коконе, который защищал нас от этого буйства, ничем не сдерживаемого и никем не управляемого. Внезапно, ведьма занесла руку и отвесила мне нехилую такую оплеуху. — Хватит! Немедленно прекрати это! Ты разрушишь всю мою ночлежку, тварь безродная!

От оплеухи голова запрокинулась, и я снова ударился затылком о стену, теперь я точно видел, что сзади у меня расположена стена. Самое главное, что я никак не мог ответить старухе. Язык словно прилип к небу, отказываясь говорить, что это не я, что я не мог ничего подобного сотворить. Потому что я, вашу мать, бездарен! Ничего такого я не сказал, а все потому, что в голове молнией промелькнуло осознание — старуха говорит не по-русски. Японский язык, тщательно вбитый мне в мозг первоклассными учителями, я понимал без каких-либо проблем. Не успел я удивиться своему открытию, как на меня обрушилось воспоминание того, что произошло на обеде. И, когда пришло осознание, голова словно раскололась на две половины будто кто-то с размаху всадил длинную иглу прямо в ухо, вызвав почти нестерпимую боль. Обхватив голову руками, я закричал и ничком упал на тощий матрас без подушки и даже без намека на одеяло. Как оказалось, все это время я сидел на жесткой, узкой кровати, а старуха стояла надо мной.

Боль схлынула, и я начал лихорадочно обдумывать, что же произошло, наплевав на вопли этой ведьмы, которая все никак не унималась, и не обращая внимания на бушевавшую вокруг магию.

Итак, я умер. Это я понимал достаточно четко, несмотря на то, что последним воспоминанием была мгновенная, нестерпимая боль и последовавшая за ней темнота. Точнее, как я подозреваю, умерло тело Николая Рокова, Великого князя, племенника российского императора Михаила, которого любящий дядюшка и спустил в унитаз, дабы он своим видом правящий клан не позорил. То есть, до того момента, пока я сидел дома и не рыпался — все было нормально, но стоило мне задуматься о будущем, как меня тут же настигло возмездие за то, что попытался факт своего несовершенства вынести за пределы клана. Так что меня убили. Просто и без затей. И, наверняка озаботившись тем, чтобы родственники не помешали: отец очень сильный универсал, Сонька, похоже, может его и превзойти, а вот мать дружит со смертью — очень редкий, очень востребованный дар, а еще очень непредсказуемый и мощный. Перед тем, как в меня попала пуля, мать успела набросить на меня какое-то заклятье. По крайней мере, та черная завеса, которая окутала меня за секунду до смерти и мое пробуждение, после смертельного ранения, не может быть ничем иным, как проявлением реакции на сработавший дар моей матери. И поэтому, я вроде бы умер, но не совсем. Потому что осознаю я себя именно Николаем Роковым, а не этим… как там меня ведьма назвала — не Ёси. Хотя, судя по физическим ощущениям, я как раз-таки Ёси, а не Николай. И лежу я на убогой кровати, в ночлежке, если я правильно ведьму понял, посреди вызванного Ёси магического смерча. Похоже, что мать направила мою только что отлетевшую душу в более-менее подходящее по параметрам тело. Но тело она не выбирала, не пестовала его, а просто применила нечто спонтанное. Вот и оказался Николенька в теле какого-то малохольного Ёси, в трущобах где-то в Японии.

Только вот мне до конца не понятно, почему отец, зная закидоны своего брата о чистоте крови и непорочности клана, не говорил никогда об этом и даже поддержал мою затею о дипломатических мечтах. В клане, до этого рокового дня, никто не выделял меня белой вороной, и все относились ко мне точно так же, как и ко всем остальным членам довольно большого семейства, включая и самого императора. Как же много вопросов, на которые мне совершенно в текущих реалиях не нужен ответ.

Посмотрев на все еще вопящую старуху, которая начала махать руками прямо перед моим лицом, я невольно поморщился, от чего вызвал очередной шквал непроизносимой игры японских слов.

Почему-то мне кажется, что я еще не раз пожалею, что матушка не дала мне спокойно сдохнуть. Хотя сейчас вроде бы появилась крохотная, но вполне реальная возможность отомстить, просто и без затей.

— Вот этот, это он нас почти лишил дома, — визг старухи во внезапно наступившей тишине стал громом среди ясного неба.

Я поднял голову, но не успел даже хорошо разглядеть тех, кто схватил меня с двух сторон за руки, стащил с кровати и бросил на грязный земляной пол. Земляной пол? Серьезно? Додумать мне не дали, потому что вслед за падением мое лицо встретилось с сапогом одного из тех, кто решил помочь старухе хоть таким нетривиальным способом выместить злость за свое потерянное имущество. Удар для меня стал неожиданностью и рассек бровь, от чего лицо залило теплой кровью, а голову прострелила боль. Несмотря на небольшую дезориентацию, от второго замаха я довольно проворно уклонился, уходя от удара довольно удачным перекатом к ногам второго противника. Подсечка, и не ожидающий отпора мужчина упал на землю рядом со мной. Одного удара локтем в лицо хватило, чтобы мужик обмяк и некоторое время не пытался мне навредить.

Тело слушалось меня беспрекословно, все же мать смогла каким-то невероятным образом подобрать для меня максимально комфортную тушку для переселения. Вскочив на ноги, я встал лицом к лицу с мужчиной небольшого роста и довольно щуплого телосложения. Он оскалился и сделал небольшой выпад вперед. Что он хотел сделать, осталось для меня загадкой, потому как горсть земли, грязи и пыли, которую я собрал в руку перед тем, как подняться, полетела ему в лицо, попав в глаза. Не чистый песок, конечно, но это тоже смогло сбить решимость и отступить от меня, вытирая глаза грязной рубашкой из какой-то серой мешковины. Самому идти вперед и провоцировать жителей этой ночлежки было нерационально, но сдаваться без боя, без возможности за себя постоять в мои планы не входило. В голове внезапно раздался какой-то подозрительный гул, и я потерял концентрацию, словно выпадая из текущей реальности. Несколько крупинок, оставшиеся в воздухе после водоворота призванной стихии, одна за одной начали собираться в небольшую тонкую нить, которая с каждым биением сердца становилась все длиннее и толще.

Удар в грудь чем-то твердым вывел меня из некого транса и, уже падая, я заметил, как оглушенный мной первый мужчина замахивается какой-то деревянной палкой, чтобы нанести следующий удар. До конца не понимая, что делаю, я сжал руку, хватая эту нить, которая по ощущениям была скользкой и холодной, как змея, и также, как пресмыкающееся пыталась вырваться из моего цепкого хвата. Хлесткий удар на манер кнута и эта нить, повиновавшись мне, оплела деревянное орудие, которое в мгновение вспыхнуло, а наседающий на меня мужик только чудом сумел разжать вовремя руки.

— Он опять вздумал призвать свою силу в моем доме! — взвизгнула старуха в наступившей тишине, после чего раздался разъярённый гул и уже, наверное, все гости этого гостеприимного дома решили мне отомстить за такое самоуправство.

Били преимущественно ногами, а я мог лишь прикрывать голову, чтобы по ней не сильно прилетало. Сколько это продолжалось, я не знаю. Просто в один прекрасный момент я уже не чувствовал боли. Внутри осталось лишь холодное равнодушие, и это был очень нехороший признак, очень нехороший. В конце концов, обитателям ночлежки стало неинтересно пинать тело, которое никак не реагировало на их усилия и больше не сопротивлялось. Опять подхватив с двух сторон за руки, меня швырнули на кровать и оставили, наконец, в покое. Через пару минут вернулась боль. Болело все тело, особенно внутри, а во рту я чувствовал металлический привкус крови. Похоже, что мне отшибли все потроха и жить осталось совсем недолго. Зря мама старалась, уж лучше бы я тогда, безболезненно после пули тапки откинул.

— Вы что, убили его, кретины? — визг старухи пробивался даже сквозь боль. — А кто мне убытки возместит, а? Я его планировала Ито продать в качестве развлечения! Кто мне заплатит, может быть, ты? Или ты? Я что сказала — слегка проучить, а вы что, идиоты, натворили?

— Да кто же знал, что мальчишка таким дохлым окажется? Да еще и сопротивляться вздумает. У Хиро глаз до сих пор не открывается, какая-та стружка попала, как бы вообще без глаза не остался, — раздраженно ответил мужской голос. Ну хоть глаз этого Хиро с собой заберу, хмыкнул я своим мыслям.

— Да и не сильно мы его и били, — из глубины ночлежки прозвучал еще один бубнящий мужской голос, который принялся оправдываться перед каргой. — И вообще… — что он еще хотел добавить, я уже не услышал, потому что раздался грохот, и все обитатели разом замолчали.

Меня, в который уже раз, схватили за плечо, переворачивая на спину, и в глаза ударил яркий свет. Проморгавшись, я с удивлением увидел склонившегося надо мной имперского гвардейца, в форме очень похожей на ту, в которой в мой дом пришли убийцы. Только тактический шлем этого гвардейца был украшен традиционными японскими рогами, выкрашенным в красный цвет. Повернувшись куда-то в сторону, гвардеец громко и внятно произнес.

— Он здесь, Оми-сан. Вот этот произвел всплеск.

— То, что он принадлежит к эта — даже не удивительно, — к моей кровати подошел лощеный офицер, несущий свой шлем под мышкой. — Тебе удалось его идентифицировать?

— Да, Оми-сан, — гвардеец наклонил голову, обозначая поклон. Ах, да, здесь принято кланяться через слово — это всего лишь признак вежливости, ну как в Американской империи, к примеру, в штору не сморкаться, а у нас при обращении с просьбой, говорить «пожалуйста». — Он принадлежит Оши.

— Надо же, — губы Оми скривились в презрительной усмешке. — Святые Оши тоже, как оказалось, не прочь иной раз развлечься. Но использовать шлюх из эта? — он покачал головой. На секунду мне показалось, что он был раздосадовал такому пошлому открытию.

— Забирайте его, я не могу больше находиться там, где воняет хуже отхожего места в моем доме. Хотя, у меня отхожее место не воняет, мои слуги прекрасно знают, в чем состоит их долг.

Еще раз бросив на меня презрительный взгляд, самурай повернулся, чтобы выйти, но тут его остановил первый гвардеец.

— Прошу прощения, Оми-сан, но мальчишку сильно избили. Боюсь, он не сможет идти самостоятельно. Я вообще удивляюсь, почему он все еще жив.

— Что-о-о? — Оми развернулся, и я увидел, как у него дернулась щека. Похоже, что осматривающий меня гвардеец применил ко мне что-то обезболивающее, во всяком случае, я мог наблюдать за происходящим, а не плавать в океане боли. — Кто владелец этой вонючей дыры?

— Я, господин, — старуха выползла вперед, не разгибаясь из глубокого поклона.

— Ты что же никогда не слышала про указ императора Мэйдзи, да будут благословенны к нему духи, что любого, кто произвел магическое действие вне клана, забирает Центр контроля внеклановых магов? Отвечай! — он так рявкнул, что даже я едва не подскочил на кровати и тут же не склонился в нижайшем поклоне.

— Я говорила им, что нельзя бить сильно, я говорила… — залепетала старуха. — Но мальчишка сильно повредил мою ночлежку своим всплеском. Он убил Акиру этим своим смерчем, а Хиро…

Я даже не заметил, как он вынул меч. Одно неуловимое взгляду движение, и голова старухи покатилась по земляному полу. Тело еще с полминуты стояло, фонтанируя кровью, а потом рухнуло на пол. Я смотрел, не мигая, на тело, не понимая откуда в человеке может быть столько крови, которая все еще истекала на пол угасающими толчками. Потом только до меня начало доходить, что именно сделал Оми-сан, но никаких чувств к этой ведьме, точнее к тому, что от нее осталось у меня не было. Раздались крики ужаса, которые тут же стихли, стоило Оми снова открыть рот.

— Ватанабэ, возьми его, и уходим, эту вонючую дыру сжечь, — коротко приказал Оми и направился к выходу.

— Но, Оми-сан, здесь находится почти два десятка человек, — попытался достучаться до самурая гвардеец, довольно бережно поднимающий меня на руки.

— Они не люди, Ватанабэ. Они — эта. Кто когда считал эта? — и Оми вышел в вышибленные двери, которые я только что заметил.

Ватанабэ, держащий меня на руках, покачал головой и пошел вслед за своим командиром. Больше он не делал попыток как-то помочь этим людям. Учитывая, что они пытались меня совсем недавно убить, а старуха и вовсе планировала продать как какую-то вещь, мне их жалко не было. Нас даже не пытались задержать, обитатели ночлежки жались к стенам, и, когда мы подошли к двери, я понял почему. По обе стороны проема стояли четыре гвардейца в полной броне и деловито настраивали портативные огнеметы. Приказ командира был отдан, и подчиненные готовились его выполнить — все просто. Кто когда считал эта? И еще наши возмущаются социальному неравенству. По сравнению с этим у нас хотя бы каждый житель империи имеет право на жизнь и свободу, ну почти, пока не перейдет дорогу императору или клану повыше.

Я закрыл глаза. Как бы я не относился к этим людям, но видеть их страдания мне не хотелось. Хватит с меня и старухи, которой с такой легкостью башку снесли.

Ватанабэ вышел на улицу. Я это понял по обрушившемуся на меня свежему воздуху. До этого момента я даже не представлял, насколько в ночлежке спертый воздух. Оми нигде видно не было. Приоткрыв глаза, я смотрел по сторонам, насколько мне позволяло боковое зрение. Мне было слегка некомфортно от беспомощности и бессилия элементарно идти на своих двоих перед гвардейцами, но особо рыпаться и доказывать свою самостоятельность и несгибаемую волю я все же не решился, будучи не до конца уверенным, что лишнее движение не приведет к моей бесславной кончине. Когда мы подошли к стоящей неподалеку машине, сзади резко пахнуло паленым и раздались жуткие крики, которые, однако очень быстро прекратились.

Несший меня гвардеец даже не оглянулся. Шлем закрывал голову наглухо, лица не было видно, поэтому я не мог понять, что он чувствует в этот момент.

Меня осторожно разместили на заднем сиденье машины, сам Ватанабэ сел за руль. Странные какие-то гвардейцы. В Российской империи он передал бы меня медицинской службе, и тем более не возился сам. Машина сорвалась с места и поехала, быстро набирая ход. Рессоры плавно покачивались, обезболивающее все еще действовало, и я позволил себе закрыть глаза, чтобы немного подремать.

— Открой глаза, живо! — от неожиданности я резко поднялся, хлопая глазами. Как оказалось, уснул я в машине очень крепко и понятия не имел, куда меня в итоге привезли.

Оглядевшись по сторонам, слегка прищурив глаза, потому что от яркого света они начали слезиться, я увидел лишь ослепительно белые стены. Сидел я на белом же операционном столе абсолютно голым.

— Ну что ты башкой вертишь? Слезай, бери одежду, вон ту, на стуле, и вали в свой отсек. Тут кроме тебя полно желающих подлечиться. И что за улов сегодня — одни доходяги, да полудохлые, — проворчал голос моего невидимого собеседника.

Решив слишком не испытывать судьбу, я слез со стола, быстро натянул серый комбинезон и мягкие тапки на ноги, и вышел в открывшуюся передо мной дверь.

Оказавшись в коридоре, потоптался, не зная куда идти. Но тут мне на помощь пришла развернувшаяся прямо передо мной надпись:

«Добро пожаловать в Центр контроля внеклановых магов. Пройдите в отсек номер сто пятьдесят три. Там вы найдете свод правил, которые вам следует соблюдать вплоть до сортировки, после которой вас отправят в вашу будущую школу. Удачного дня».

Ну что же, пойдем искать отсек, тем более, что подлечили меня вполне прилично, нигде ничего не болело, я ощущал только сильную слабость. Вот отдохну немного и начну постепенно вникать, куда меня занесло и что делать дальше.

Глава 3

Центр контроля больше всего напоминал тюрьму. Отсеки для обнаруженных внеклановых магов представлял собой конуру, в которой стояла кровать и маленький откидывающийся столик. Кроме того, в каждом отсеке имелся сортир, в который нужно было заходить спиной, потому что развернуться, чтобы воспользоваться унитазом по назначению, было нереально. Душа не было, как и простого умывальника, чтобы элементарно помыть руки. Если здесь и слышали о гигиене, то вида явно не подавали, хотя, учитывая из каких ночлежек нас собирали по всей Японской Империи, то и обычный унитаз со смывом многие прибывшие счастливчики посчитали бы за самые благословенные блага цивилизации. Как мне объяснил сосед, парень, попавшийся в один день со мной, с которым мы столкнулись в коридоре по пути в свои боксы для ожидания, мы проведем здесь слишком мало времени, чтобы захотеть принять душ. Учить нас никто не будет, не в том смысле, в котором учеба вообще подразумевалась, так что вспотеть вроде бы не должны. Перед отправкой в школу вроде бы будет общий душ, а может и не будет, но на этом все.

— Кандидатам нельзя разговаривать, — появившийся словно из ниоткуда гвардеец, который даже здесь, внутри центра, носил полную броню, прервал наш разговор.

Мы быстро нырнули в свои каморки, даже не стараясь что-либо возразить нашему надзирателю. Пневматические двери сами захлопнулись, отрезав меня от слепящего белого великолепия, присутствующего в коридоре, который усугублялся яркими белым светом, изливающийся, похоже, не только с потолка, но и из стен, немного психологически поддавливая и морально дезориентируя. Неожиданно пришло на ум, что белый цвет в Японии — цвет траура, и стало как-то совсем не по себе. Обернувшись к двери, я выяснил, что ни ручки, ни какой-либо кнопки — не было. Как не было и сканера ладони, весьма распространенного замка в наших правительственных учреждений. Не думаю, что в Японии дело обстояло как-то по-другому. Тем не менее, ничего похожего ни на двери, ни на стене возле двери я не заметил.

Меня заперли, отсюда я никогда не смогу выбраться самостоятельно. Ну есть, конечно, вариант: побиться головой в стену в надежде, что я элементарно ее пробью, но как говорится, что я буду делать в соседней камере? А в коридоре делать и подавно нечего, потому что никаких ответвлений и закутков в нем я не обнаружил. А вот гвардейцы, находившиеся на своих постах на равных расстояниях каждые двадцать метров по обе стороны прямых коридоров, были, неустанно, и собранно неся свою нелегкую службу. Да уж. Попал, так попал, лучше и не скажешь.

Очень осторожно сев на койку, я задумался над тем, что меня вообще ждет дальше. Оми, который командовал отрядом гвардейцев, привезшим меня сюда, дружелюбным не выглядел и ничего, кроме презрения ко мне не испытывал. Почему-то мне казалось, что он с удовольствием сжег бы меня вместе с ночлежкой, вот только приказ, скорее всего, от главы его клана, а то и от самого императора он нарушить никак не мог, и от этого ненавидел меня еще больше. Хотя, подозреваю, он относился так ко всем, так называемым кандидатам, и он просто всех ненавидел исключительно за факт их, а теперь и моего, существования. Ничего хорошего с этой стороны я не ждал, и сопротивления оказывать даже не собирался, что бы он не надумал со мной делать. Справиться с самураем с моим уровнем подготовки? Не смешите мои тапки, я бы даже не понял, в какую секунду перестал бы существовать. Я, конечно, как истинный представитель правящего клана занимался боевыми искусствами, стрельбой и даже на лошади ездить умел, но никогда не относился к этому серьезно. Для меня это все было неким обязательством, которое я должен был выполнять, только и всего. Но это все лирика. Оставался вопрос, на кой черт мы им понадобились? Зачем собирать по помойкам беспризорников, только потому, что у них прорезался дар? Не проще было бы нас просто уничтожить? Так ведь нет, вытащили, привезли сюда, подлечили, отмыли и заперли. Вариант про свиней на убой становился навязчивым. Что-то пару раз мелькало про школы, может, нас немного научат магией пользоваться, да и отдадут детишкам в Кланы в качестве игрушек. Надо же одаренным на ком-то тренироваться и оттачивать все грани своего дара, а то на крысах быстро надоедает. Да, таким образом мои размышления могут меня еще дальше завести. Лучше уж дождаться, когда кто-то решит мне все объяснить.

Приняв такое мудрое, на мой взгляд, решение, я лег на край кровати, поджав ноги к груди. Даже для сравнительно невысокого и довольно хрупкого Ёси все здесь было просто невероятно тесным. Зато чисто и нет толпы озверевших бездомных, которые стремятся тебя убить, и это в лучшем случае. Вот так будет лучше, ищи позитив в самой стремной ситуации, иначе свихнешься.

Никаких ориентиров для определения времени у меня не было. В отсеке не было окон, чтобы хотя бы по принципу темно-светло определить, день сейчас или уже ночь. А еще в боксе всегда горел свет. Не такой яркий, как в коридоре, но и не дающий полноценно отдохнуть глазам, потому что даже сквозь закрытые веки, пробивался этот навязчивый свет, который не давал расслабиться и держал в постоянном напряжении. Даже в тюрьмах свет по ночах приглушают. Однако, постепенно я адаптировался к нему, и очень быстро перестал осознавать течение времени. Оно словно для меня остановилось, и я не сказал бы, что это слишком плохо.

Меня покормили: в один момент на противоположной от кровати стене открылся люк, и моему взгляду предстал поднос с парой маленьких чашек. Я едва успел его схватить, потому что очень быстро люк захлопнулся, сливаясь со стеной, сколько бы я не старался, но швов и щелей так разглядеть не удалось. Интересно получается, если бы я не схватил поднос, то остался бы голодным? Похоже, что так оно и есть. С другой стороны, что еще может так же качественно натренировать реакцию? Пожалуй, что мало чего. В одной миске был рис, в другой простая вода. И того и другого было немного. Столовых приборов мне не полагалось, даже палочек. Пришлось есть рукой, часть воды выпить, а остатками сполоснуть испачканную руку над унитазом.

Составив пустые миски на поднос, я поднялся и растеряно огляделся по сторонам. И тут, словно каким-то образом заметив мое колебание, люк в стене снова открылся, принимая поднос с посудой.

Больше ничего достаточно долго не происходило. Я лег на постель и даже умудрился подремать, когда дверь распахнулась, а на пороге появился Оми.

— Вставай и следуй за мной, — отдав приказ, он повернулся ко мне спиной и направился по коридору.

Я вскочил и побежал, пытаясь слишком сильно не отставать. Оми шел, весьма энергично размахивая рукой, я почти все время бежал за ним, никак не мог приноровиться к его шагам. Остановившись перед очередной дверью, Оми прижал руку к вспыхнувшей сенсорной панели, ну вот, я так и знал, что подобные замки здесь имеются. Подозреваю, что и на двери моей комнаты тоже есть, только снаружи, чтобы тот же Оми мог ее открыть, а вот внутри — извините, это не гостиница, номер люкс, и ты здесь скорее пленник, чем кандидат или кто-либо еще.

Войдя вслед за Оми в комнату, на этот раз побольше, чем мой отсек, я в ужасе отшатнулся, потому что в это время несколько рабочих убирали с середины комнаты кучу переломанных костей и перемолотых в фарш мышц. Обилия луж крови, брызг на потолке и стенах я не заметил, только небольшое пятно на полу, рядом с этой бесформенной массой. Мысли в голове пронеслись пронырливой белкой, даже не остановившись ни на чем конкретном, но единственное, на чем я действительно зацепился, не прекращая прокручивать это раз за разом в голове, что эта небольшая кучка — не останки какого-либо животного.

— Быстрее, я не намерен здесь торчать целый день, — прикрикнул на рабочих Оми, и они принялись шуршать быстрее. Когда страшные останки были упакованы в черный мешок и вынесены из комнаты, Оми прикрыл глаза и протянул руку в сторону кровавого пятна на полу, шевеля при этом пальцами, словно перебирая заметные исключительно ему струны на гитаре. Пятно стало медленно исчезать, пока пол снова не стал ослепительно белым. — На этого бака я потратил сегодня не только свое время, но и пришлось прибегнуть к дару, чтобы полностью убрать отсюда даже намек на падаль. — Он говорил в пустоту, выражая тем самым свое пренебрежение и недовольство сложившейся ситуацией, но мне этого хватило, чтобы понять, в каком расположении духа находится командир гвардейцев и сделать определенные выводы. — Так, теперь ты, — он повернулся ко мне. — Выходи в центр.

Я на негнущихся ногах прошел к центру комнаты и повернулся лицом к самураю. Оми стоял, сложив руки на груди. Осмотрев меня с ног до головы, он сморщился, словно лимон надкусил и процедил:

— Как твое имя?

— Ёси, — негромко ответил я, вспоминая, как меня называла старуха в ночлежке, и тут же почувствовал, как мою щеку что-то обожгло. Похоже, Оми залепил мне какой-то магический аналог пощечины. Подняв руку, я приложил ее к щеке, просто, чтобы убедиться, что ее не до крови рассекли.

— Оши! Запомни, сын дешевой шлюхи, которую в недобрый час осеменил кто-то из Оши. Ты — Оши, и все тесты это подтвердили. И теперь, если к тебе обращается человек, стоящий выше тебя, а выше тебя стоят все представители любого клана, ты обязан представиться как полагается: Оши Ёси! Повтори, как тебя зовут?

— Оши Ёси, — послушно повторил я, не поднимая глаз. Что-то мне не хотелось занять место того бедолаги, которого недавно вынесли отсюда по кускам. Очередной удар был уже куда чувствительнее. Я поднял взгляд, даже не пытаясь скрыть бешенства, разгорающегося во мне, и столкнулся с яростным взглядом Оми.

— Оши Ёси, Оми-сан! — прошипел он. — Никогда не вздумай игнорировать собеседника. Это не ты делаешь одолжение, это тебе делают одолжение, вообще обращаясь к такому ничтожеству. Ты понял?

— Да, Оми-сан, я все понял, — процедил я, все же загнав бешенство и неприязнь подальше, опуская глаза и разрывая зрительный контакт с самураем, потому как прекрасно понимал, что сделаю себе только хуже, если начну артачиться и показывать свой норов. Скорее всего, умом предыдущий кандидат не обладал и начал огрызаться, за что и поплатился. Но ничего, я не гордый, нет, я, конечно, очень гордый, но сейчас лучше повиноваться воле сильного, чтобы не закончить свое перерожденное существование в небольшом черном пакете. Я прикрыл глаза, делая глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, и тут жепочувствовал, как какая-то сила швырнула меня на колени, а голову так прижало подбородком к груди, что, казалось, еще немного и я услышу треск позвонков.

— Поклон. Никогда не забывай про поклон, и никогда не смей понимать взгляда на господина или госпожу, которым зачем-то взбрело в голову к тебе обратиться. — Ну вот, о чем я и говорил, все же вовремя стопорнул. Сила давления усилилась, и я почувствовал резко появившуюся головную боль.

— Я понял, Оми-сан, — прошипел сквозь боль, поняв, наконец, что этот урод от меня хочет, даже не сразу сообразив, что никакого давления больше не ощущаю и могу немного разогнуть шею.

Это продолжалось и продолжалось. Этакий урок вежливости в представлении этого ублюдка. Когда он меня отпустил, я уже на ногах стоять не мог, потому что за малейшую ошибку следовал удар. А удары с каждым разом становились все более жесткими.

— Иди. Думаю, ты не настолько туп, чтобы не найти свой отсек, — с этими словами Оми отпустил меня. — У тебя есть ровно пять минут, чтобы добраться до отсека, пока дверь открыта. Если останешься в коридоре на пять минут дольше, то попадешь под утилизацию отходов, которая от тебя не оставит даже пятна на полу.

Я поклонился в болезненном глубоком поклоне и буквально сорвался с места, покидая эти гостеприимные пенаты. Наверное, я поставил личный рекорд, но едва успел добежать до своей камеры, пытаясь перевести дыхание и слушая, как по коридору шел какой-то гул, заставляющий содрогаться даже пол в моем отсеке. Я плохо представляю, что такое утилизация отходов в этом Центре, но попасть под нее не очень-то и хотелось.

Тело Ёси на удивление оказалось довольно тренированным, и эта вынужденная и неожиданная спринтерская пробежка после экзекуции у Оми не вызвала в организме никаких особых потрясений. Даже в боку ни разу не кольнуло, а дыхание довольно быстро восстановилось. В нынешних реалиях это было невероятно полезно для выживания, и давало неплохой старт в плане физической подготовки на будущее.

На третий условный день мне не повезло. Оми-козел отпустил меня за минуту до закрытия двери. Как я не старался, но добежать до своего убежища так и не смог. Дверь уже показалась в конце короткого коридора, и, когда я попытался прибавить скорость, с шипением закрылась. Я остановился и устало привалился к стене. Ну вот и все, ненадолго матери удалось сохранить существование сына, усмехнулся я такому повороту судьбы.

— Эй, иди сюда, — я повернулся на тихий, едва слышимый голос, и увидел довольно высокого для японца парня, лет шестнадцати на вид. Он стоял в дверях своего отсека и махал мне рукой. Отлепившись от стены, я побежал к нему.

— Нам же нельзя общаться, — проговорив это скороговоркой, я все же заскочил в комнатку, когда он посторонился, давая мне вход.

— В коридоре. Мы не можем общаться в коридоре, — поправил меня парень, садясь на кровать и хлопая ладонью рядом с собой. Так как больше садиться было некуда, я присел на край и облокотился на столик, оглядывая комнатку быстрым взглядом. Этот отсек нисколько не отличался от моего.

— Спасибо, что спас, — по полу пробежала дрожь, утилизация началась. — Нас не накажут?

— Оми специально отпустил тебя так поздно, чтобы ты не смог попасть в свой отсек, — парень покачал головой. — Так они проверяют как мы будем вести себя в экстремальных условиях — всего лишь один из этих бесконечных тестов. Они ведь все время нас тестируют. — Он вздохнул. — Ты не первый, кто занимал отсек напротив моего.

— И все же, спасибо. Меня зовут…

— А вот этого не надо. Ни к чему нам имена друг друга знать. Вот, если в одну школу попадем, тогда и познакомимся, и то в зависимости от обстоятельств, лучше не привязываться друг к другу.

— Откуда ты все знаешь? — я повернул голову в сторону своего спасителя.

— Я здесь уже неделю торчу. Меня все никак полноценно просветить не могут, — парень хохотнул. — Никак эти ублюдки не могут понять, для чего я больше подхожу. И я сделаю все, чтобы они еще подольше помучались, не хочу в одну из этих ублюдских школ попасть.

— Да что это вообще за школы? Я только и слышу: школа, школа. Сначала от Оми, теперь от тебя.

— Ты откуда свалился? — он, прищурившись, пристально меня разглядывал. Я хотел было открыть рот, чтобы хоть как-то отбрехаться, но тот поднял руку в безмолвном жесте, тем самым затыкая меня. — Не хочу знать ничего лишнего. Это твои дела. В общем, Школы расположены на разных островах. Они изолированы и туда попасть можно только с помощью портала, так же, как и выйти оттуда. И… это не школы в том понимании, к какому мы привыкли: это ублюдочный загон, где учащихся выращивают как скот на убой, а потом раздают кланам, которые подают заявки. Я слышал, — парень понизил голос, — что в двух из них даже экзамен на выживание устраивают. Зато те, кто живым подходит к концу обучения становится чуть ли не элитным бойцом, с владением оружием и магией на очень высоком уровне. Вот кланы и набирают себе таких бойцов. Самые сильные и большие, естественно. А вот почему выпускников так мало, едва ли не десять процентов от тех, кто туда попал, я не знаю, да и никто не знает. Все слухи о школах, только слухи, ведь никто, так или иначе назад в трущобы не возвращается. Что-то там происходит страшное, раз выживает лишь каждый десятый, ведь новичков постоянно по всей империи собирают и сюда привозят. Так что я пас, буду головы им морочить пока смогу, лишь бы на острова не попасть. — Подытожил он, перестав шептать.

Весело у них тут. И самое главное, что мне деваться некуда. Хотя есть один выход — намеренно попасть под утилизатор. Только вот тогда и труд материнский жалко и того, что не смогу получить ответы на свои вопросы и отомстить. К тому же, прежде, чем делать выводы, нужно самому посмотреть на то, что же школы собой представляют.

Просидел я у своего спасителя до тех пор, пока дверь не открылась, и гвардеец из охраны не махнул мне рукой. Мы практически не разговаривали, по крайней мере, о чем-то действительно серьезном, так же, как и о личном. Не исключено, что сейчас нас усиленно слушают и делают определенные выводы.

— Иди в свой отсек, у тебя две минуты.

— Бывай, — я встал и глянул на парня. — Спасибо еще раз за то, что впустил.

— Ну, в этот раз я тебя спас, потом ты меня сумеешь откуда-то вытащить, — он улыбнулся, я же поспешил к своему отсеку, потому что сомневаюсь, что меня снова кто-нибудь впустит, если я опять опоздаю.

Сам того не ожидая, как только я вернулся к себе и опустился на кровать, то тут же провалился в сон без сновидений, о котором я мечтал долгие дни, или ночи, а может и недели, потому что все дни я только условно разделил между собой, ориентируясь на трехразовую кормежку и пытки Оми.

Меня подняли с постели, особо не церемонясь, просто скинув с кровати на пол. Я даже не проснулся на звук открываемой двери и входящего гвардейца. Не дав мне толком прийти в себя, меня вытолкнули из конуры и молча отвели куда-то, где я обнаружил обычную душевую, в которой я смог принять душ, после чего выдали чистую одежду.

— В зал занятий, — направил меня гвардеец, который сопровождал в душ. — Поспеши, через десять минут начнется распределение.

Да, быстро же они обо мне все узнали, раз я уже готов отправиться в школу выживания. Злить Оми не хотелось, поэтому я поспешил в зал, где все это время проходили наши с Оми уроки вежливости.

Глава 4

— Оши! Оши Ёси! — в голосе наставника, закрепленного за группой, послышалось нетерпение. Я встрепенулся и сделал шаг вперед.

— Я Оши Ёси, Оми-сан, — а теперь традиционный поклон, иначе можно получить звездюлей, чего мне не хотелось.

Тело Ёси, которое являлось чуть ли не копией моего собственного, было довольно жилистым и вполне тренированным, что до сих пор оставалось для меня загадкой, где именно этот пацан мог тренироваться и поддерживать физическую форму на неплохом уровне. Только отсутствие даже пары грамм жира и откровенная худоба лица, говорили о том, что парень довольно долго жил впроголодь. Как бы то не было, после трепки в ночлежке, восстановиться до конца я так и не смог, несмотря на то, что уже прошла неделя, как меня притащили в Центр контроля внеклановых магов и немного подлатали.

— Сенкаку, — коротко провозгласил Оми и пошел дальше вдоль шеренги, состоящей из двадцати таких же как я изможденных, а то и откровенно больных парней. Он шел, разглядывая каждого цепким взглядом, заложив руки за спину, и от этого оценивающего взгляда становилось не по себе.

Мы стояли тихо, чаще уткнувшись взглядом в пол, стараясь лишний раз не привлекать внимание Оми. Точнее сказать, больше не привлекать, потому что последний, кто это сделал, рослый парень, единственный из нас, который хотя бы выглядел здоровым, теперь лежит недвижимой кучей неподалеку на полу, и смотрит в потолок невидящим взглядом. А ведь он всего лишь попытался оспорить свое распределение. Оми его даже не дослушал до конца. Неуловимым движением он дотронулся до шеи этого бедолаги, одновременно применяя заклинание «Гибель глупца», как он коротко нам сообщил, то ли в обучающих, то ли в ознакомительных целях, а потом просто переступил через тело, и пошел дальше вдоль шеренги. Бедный парень всего лишь, сука, хотел попасть не в то место, куда его направил Оми. Которому было абсолютно плевать, где в итоге окажутся отбросы, собранные по всей Империи, после своего первого магического всплеска большой мощности, который засек Центр контроля. Лично я вообще не знаю, что такое Сенкаку, и где это находится.

— Запомните, вы все отбросы. И лично я оставил бы вас подыхать в тех трущобах, откуда вас забрали, благодаря воле нашего всемилостивого императора. Вам повезло выбраться, но это не значит, что вы когда-нибудь станете ровней истинных сынов Великих кланов. То, что ваши матери однажды получили толику удовольствия, каким-то невероятным образом сумев привлечь внимание одного из сынов Кланов, никак не отражается на том, кем вы являетесь на самом деле — сыновьями шлюх, самыми последними крысами трущоб.

Я заметил, что не только у меня сжались кулаки, но открыто противостоять этому подонку никто из нас так и не решился. Он повторял одно и то же постоянно, вбивая в наши головы эту простую для понимания информацию, но вместо принятия, каждый раз злость внутри меня только разгоралась заново. Я представитель правящего клана Российской Империи, которым я и останусь, как бы сейчас не выглядел и где бы не находился. Мне еще возвращаться обратно нужно и спросить с кое-кого. Поэтому терпим, кланяемся и ждем удачного момента и шанса, чтобы выбраться и свалить из этого гостеприимного общества, остановившегося в развитии на пару сотен лет. Я несколько раз моргнул, пытаясь вынырнуть из своих мыслей, потому как заметил, что довольно продолжительное время не слушал и перестал воспринимать слова Оми, что было делать никак нельзя.

— Я возился с вами, пытаясь привить хотя бы зачатки кланового этикета. У меня почти ничего не получилось, но Тока-сан успокоил меня, сказав, что я взялся за практически невозможное, и то, сумел добиться хоть небольшого, но успеха. Во всяком случае, многие из вас, наконец-то, запомнили свои имена, — он бросил презрительный взгляд в мою сторону.

Я закусил губу, разглядывая его в свою очередь сквозь длинную, падающую на глаза челку, которая меня раздражала немногим меньше, чем этот напыщенный самурай. За все время нахождения в новом для себя теле, мне ни разу не представилась возможность посмотреть на себя со стороны и элементарно узнать, как я выгляжу. Ни зеркал, ни бликующих и отражающих поверхностей я так и не смог заметить, даже посуда, в которой нам давали еды, была матовой. Все, что мне удалось узнать о своей внешности, я узнал путем ощупывания головы. Да, я не знал своего имени, но тому были причины. К тому же в ночлежке меня никто по имени не звал никогда, да и откуда бомжам знать, с кем развлекалась мать Ёси, прежде, чем он появился на свет. Собственно, может парень и сам не знал о своем происхождении, хотя кто его знает этого Ёси, ни одной даже маленькой крупицы памяти вместе с телом мне так и не досталось.

— А еще, я очень надеюсь, что сумел вбить вам в головы, что вы никогда не станете выше, чем самый низший слуга Клана, в том случае, если вам повезет, и в конце обучения один из Глав посмотрит в вашу сторону с одобрением. — Оми, тем временем, продолжал разоряться. Как же мне хотелось разбить его самодовольную рожу, но это хотение пришлось оставить глубоко внутри, потому как единственно, что сумел на самом деле вбить в мою голову, так это ненависть к нему и оставить только одно желание — выжить. — Я буду называть школу, и все, кого я в эту школу распределил, должны выйти вперед и пройти через открытый портал. Идзу!

От уже неполной двадцатки отделилось пять человек. Все они вышли вперед неуверенно, постоянно переглядываясь, что вызвало лишь презрительную усмешку у Оми. Он распределил нас по пять человек в четыре школы. Четыре школы, четыре Клана, самых крупных, которые еще и являются сюзеренами над более мелкими вассальными кланами, как, например, Оши. Правда, я пока не знаю, какой Клан какую школу курирует и за что отвечает в более глобальном смысле, но ничего, скоро узнаю, и боюсь, мне это не понравится. Только вот одна пятерка была не полная. Это как-то остановит распределение или все пойдет своим чередом? Жаль, что пятерка, которая отправится со мной в Сенкаку полностью сформирована и мне удастся увидеть, как Оми будет решать вопрос вынужденного недобора.

Яркая вспышка бьет по глазам, и неподалеку открывается воронка портала, глядя на который, я почувствовал, как меня захлестывает паника, вперемешку с бешенной яростью. В тот день все тоже началось с открытия портала, прямо посреди огромной столовой нашего кланового замка. Я сглотнул, и словно увидел воочию то, что называется воспоминанием. Воронка перестала расширяться и ее края окрасились в ярко-красный цвет. Такого я ни разу не видел ранее, и это, так или иначе, смогло привести меня в чувство.

— Кюсю! — заорал Оми, а я моргнул, прогоняя остатки наваждение. Предыдущий портал был закрыт и теперь неподалеку формировался очередной проход, отливающий синим практически черным цветом. Возникла небольшая заминка. Никто из заметно поредевшей шеренги не шелохнулся. Не понял, что это за демарш? — Кюсю! — похоже, что Оми тоже ни черта не понял, но решил, что выяснять не будет до тех пор, пока не отправит всех своих подопечных куда подальше, в предназначенные им школы, например.

— Мы не пойдем на Кюсю, — голос одного из парней прозвучал настолько неожиданно, что я поднял голову, глядя на него, пытаясь понять, что творится в него в голове. — Лучше уж здесь сдохнуть, чем становиться игрушками для этих садистов Ито.

— Как скажешь, — лицо Оми исказилось от ярости, и он вскинул руки, чтобы нанести смертельный удар чем-то очень малоприятным. Парень даже не пытался защищаться, он стоял перед, так называемым наставником, который ненавидел каждого из нас и мечтал, чтобы мы вовсе не родились, с высоко поднятой головой.

— А-а-а, — еще у двоих не выдержали нервы. Я даже не знаю, принадлежали ли они к группе, отправляемой на Кюсю. Я вообще ничего не знал про этих ребят, мы так и не познакомились как следует за всю неделю, проведенную здесь.

Каждый из нас был погружен в собственные мысли, и не делился ими с окружающими. Многие просто избегали своих братьев по несчастью и пресекали любые попытки познакомиться, и элементарно вступать в любые контакты, даже, когда мы ждали распределения. Это было странно, ведь группой в таких условиях выжить элементарно проще, чем в одиночку, но мои любые попытки заговорить и хоть немного узнать о школах, кланах и вообще об этом, совершенно чужом для меня мире, разбивали о неприступную стену отрешенности и замкнутости. Не помогало даже отсутствие охраны в зале, куда мы приходили по одному, а потому еще почти час ждали, когда к нам соизволит заглянуть Оми. И вот теперь некоторые из тех, с кем я соседствовал и иногда видел в коридорах Центра, показали себя совершенно с неожиданной стороны.

Те двое сорвались со своих мест из шеренги и побежали с двух сторон на Оми, вскинув руки. Самурай, а сыны Кланов все были самураями, включая женщин, в мгновение ока обнажил свой длинный меч, который смотрелся немного несуразно вместе с современной одеждой в стиле милитари, которую носил Оми в то время, когда не щеголял в гвардейской форме. Наверное, я никогда не забуду свиста рассекаемого воздуха, когда смертоносная сталь пронеслась в паре сантиметров от моего лица во время замаха. Один удар, всего один невероятный удар, скорее всего, усиленный магией, и голова одного из нападающих покатилась по земли, а мне в лицо плеснуло кровью этого парня. Я чувствовал, как липкие капли стекают по лицу, густеют и засыхают, покрывая кожу стягивающей коркой, словно кровавой маской. Я чувствовал это, но в оцепенении не мог поднять руку и стереть ее. А Оми, тем временем, без особых изыскав швырнул во второго парня ветвистую молнию, ловко увернувшись от летящего в него неоформленного сгустка сырой силы. Он-то увернулся, а находящиеся за его спиной парни — нет. Дикий крик ударил по барабанным перепонкам, который резко оборвался, а на землю упало пять тел. Двое было убито Оми, и еще трое пострадали от неумелых действий одного из наших. Я смотрел на тело парня, которое начало истлевать, после себя оставляя лишь горсть пепла. Буквально за несколько секунд от него осталась лишь серая пыль, погребенная под целой одеждой. Именно в него попала эта непонятная, убойная штука одного из бастардов. Это был тот самый парень, который спас меня тогда в Центре, имени которого я так и не узнал. Все-таки не смог он долго прятаться, но единственное, что у него получилось — ни в одну из школ он не попал.

— Вот что значит трущобные крысы, — презрительно бросил Оми, убирая меч в ножны.

Подул легкий ветерок, который неестественно ощущался в замкнутом пространстве. Пепел, оставшийся от тел, поднялся в воздух, собираясь в не большой водоворот. С очередным порывом ветром и раздавшимся небольшим гулом, этот смерч буквально засосало в открывшийся небольшой люк на потолке. Я смотрел, как пятерка рабочих заходит в комнату и довольно быстро и проворно убирает тела и останки. Все это было сделано на показ, чтобы мы видели и в очередной раз убедились, кем нас считают в этом обществе и что с нами будет за неповиновение.

В комнату зашли несколько гвардейцев, которые встали по периметру помещения, видимо, в качестве помощи, если бунт пойдет и дальше. А ведь, так или иначе, они нас боятся. Если бы вся двадцатка смогла договориться, то, как бы не кичился Оми своим превосходством, у нас появился бы реальный шанс выбраться отсюда. Но эта разрозненность привела только к тому, что из нашей двадцатки осталось только пятнадцать. Пока шла такая показательная зачистка помещения, ничего не происходило. Только Оми внимательно следил за тем, что и как делают рабочие, которые справились со своей работой за несколько минут.

— Ничего не могут довести до конца. Даже умереть не могут красиво и достойно. — В тишине, которую никто больше не смел нарушить после того, как убрались рабочие, не оставив ни единого упоминания о том, что тут произошло несколько минутами ранее, раздался резкий, доведенный до едва контролируемого бешенства голос нашего наставника. — Ты, — Оми резко обернулся к изначальному виновнику конфликта, ткнув в сторону бледного, но все еще высоко держащего голову парня. — Сенкаку. Заменишь Укагаву, этого нерасторопного кретина, который позволил себя убить какому-то недоумку. Похоже, Ито на этот раз останутся без новичков. Собственно, как и Якимото. — Пробормотал он чуть слышно, разглядывая оставшихся из двадцатки. — Сенкаку, быстро выходим, — на этот раз никто не выпендривался.

Вместе со мной и тем парнем из шеренги вышли еще трое ребят. Воронка портала поменяла в очередной раз свой цвет и развернулась полностью. Оми махнул нам на нее рукой. Ну, хорошо хоть не мечом, а то поехали бы мы в эту школу тело отдельно, голова отдельно. Привет, директор, называется. Так как я стоял ближе всего к порталу, то и нырять в него мне пришлось первому. Выход воронки располагался довольно высоко над землей, и, вывалившись из нее, я упал, больно ударившись о каменное плато, на которое портал и выходил. Долго разлеживаться было нельзя, иначе прямо на меня начнут сваливаться мои товарищи по несчастью, поэтому я, быстро загребая руками и ногами, отполз в сторону. Почти сразу, словно была пересечена какая-то черта, стал слышен плеск волн, бьющихся о скалистый берег, и резко запахло солью и йодом. С трудом поднявшись на ноги, я принялся осматриваться по сторонам. Спустя минуту, вся наша пятерка уже стояла на довольно ровной площадке, а портал захлопнулся.

Мы топтались на ровной площадке, молча переглядываясь, и это продолжалось почти минуту, а потом я ощутил, как на шею словно накинули веревку и затянули, лишая возможности сделать даже вздох. Схватив себя за горло в тщетных попытках протолкнуть к горящим легким хоть немного воздуха, я повалился на землю, отметив, что остальных постигла та же участь.

Когда я уже думал, что вот он мой конец пришел, потому что от удушья перед глазами замелькали разноцветные круги, давление на шею прекратилось так же внезапно, как и возникло. С полминуты я лежал, жадно вдыхая солоноватый от близости моря воздух. Лишь после того, как исчезли круги, и я начал нормально видеть, рискнул подняться. На шее каждого из нашей группы красовалась татуировка из рун, напоминающая ошейник. Не представляю, зачем она, но подозреваю, что это не очередная демонстрация, а какая-то защита и средство контроля. Ничего, думаю, что нам популярно объяснят, на кой черт кандидатам понадобилось такое украшение. Да еще и продемонстрируют, на ком-нибудь. Этим ублюдкам голову срубить — как для меня высморкаться. Твари. Ненавижу.

— И что дальше делать? — задал я вслух вопрос, который беспокоил каждого из нас, отмечая, как осип голос. Наверное, когда ошейник надевали, связки повредили, уроды. — Никто нас не встречает, нигде даже стрелка не нарисована с надписью: «Идите вон туда». Не боятся, что мы сбежим, воспользовавшись ситуацией?

— А ты что умеешь порталы выстраивать? — мрачно задал вопрос тот парень, который на Кюсю не захотел ехать. — Потому что, с острова мы можем только порталом уйти, у нас же нет летательных машин и кораблей. Можно, конечно, вплавь, но, говорят, вокруг этого проклятого острова много тварей глубинных плавает, так что, это тоже не очень хорошая идея, — он замолчал, глядя на меня исподлобья.

— Ну, может, ты умеешь, откуда мне знать, — я раздраженно передернулся. — Возможно, у тебя есть какой-то план и ты ему следуешь. Не просто же так ты мимоходом превратил в пепел нескольких ребят. — Я потер шею и закашлялся. После того, как я прикоснулся рукой, по-видимому, к рисунку, то на мгновение, словно сотни тоненьких игл пронзили кожу, вызывая нестерпимую боль. А я ведь всего лишь притронулся к нему. Представляю, что будет, если кто-то решится избавиться от такого своеобразного ошейника. Интересно, любое прикосновение к новому украшению будет вызывать подобное или только воздействие живого тела, или твоего собственного. Почему-то проверять мне эту мысль совершенно не хочется.

— Не смей меня обвинять в их смерти, — сжал кулаки парень, делая шаг в моем направлении. — Лучше сдохнуть, чем попасть в руки Ито.

— Да, но они не все были распределены к Ито, — я прищурился, глядя, как сходит краска с лица парня.

— Хватит собачиться, еще будет шанс друг другу в глотки вцепиться, — перебил нас парень, от которого я вообще ни разу не слышал ни единого слова. — Слышите?

Мы прислушались и сразу же насторожились, потому что неподалеку раздались шаги.

По едва заметной тропинке, ведущей с каменной площадки вниз, поднимались человек десять. Все они были молоды, старшему не больше двадцати лет на вид, и одеты в одинаковую форму, военного образца, только черного цвета. Взобравшись на площадку, они остановились, рассредоточившись, взяли нас в кольцо. Вперед вышел невысокий тип, который оглядел каждого из нас, задержав взгляд на моем лице, все еще покрытом чужой кровью, и развязно усмехнулся.

— О, свежее мясо подвезли. Ну, пойдемте, Ичесси-сан вас уже заждался.

Глава 5

— Ичесси-сан, я привел новеньких, — тот самый, который говорил что-то про свежее мясо, поклонился пузатому дядьке, сидящему за столом из ценных пород дерева в просторном кабинете. Он сказал «я», словно никого другого рядом с ним не было в то время, как они конвоировали нас сюда. Да, командная работа здесь, как я погляжу, не поощряется. Плохо. Если я хочу хоть что-то сделать, мне придется каким-то образом преодолеть этот барьер, потому что без слаженной команды, я хрен попаду когда-нибудь домой.

Дорога в это даже не знаю, как его назвать, пусть будет поселение, заняла не более десяти минут, которые мы провели в полной тишине. Никто за это время не проронил ни слова, а тишину нарушали только плеск воды и звуки волн, бьющихся о скалы, которые не утихали, даже несмотря на то, что мы отдалялись от берега вглубь небольшого леса. Никаких других звуков, свойственных естественной природе, слышно не было: ни щебета птиц, ни шелеста ветра. Все это давило на психику и вгоняло в полную тоску, к которым вскоре присоединилось понимание, что тот Центр, в котором нас держали, был не самым жутким местом.

Поселение, которое предстало перед нами сразу, как только мы вышли за границу лесополосы было небольшим, окруженным со всех сторон этим странным, словно искусственно высаженным лесом, с несвойственной Японии флорой из огромных многовековых кедров и сосен. Такой вот смешанный сосновый бор, который разбавляется какими-то лиственницами и папоротниками. Я конечно, не ботаник, но не думаю, что это все лесное разнообразие могло существовать вместе без вмешательства человека.

Вокруг небольшого здания из серого камня, было от силы с десяток еще меньших домиков. А сам островок местной цивилизации был вплотную окружен все той же лесополосой. Нас привели в небольшой дом из тех, которые окружали здание побольше, а кроме пары гвардейцев, охраняющих вход и словно не обративших на нас внимания, я никого больше поблизости не увидел. И все та же гнетущая тишина, которую хотелось нарушить либо разговором, либо обычной песней, чтобы элементарно не свихнуться.

Пользуясь тем, что на нас никто в этот момент не обращал внимания, я скосил глаза, чтобы немного осмотреться. Состоял дом из одной огромной комнаты, которая была выполнена в японском стиле, только вот стол, кресло, на котором сидел начальник этого лагеря строгого режима, и массивный сейф у стены выбивались из общей картины. Разувшись, как того требовали правила, на низком широком крыльце, состоящим из одной ступени, мы вошли внутрь сразу же, как только дверь отъехала в сторону. В комнате находился в этот момент лишь один человек, к которому наш сопровождающий и обратился. Хозяин домика тщательно что-то выводил кисточкой на бумаге, хотя перед ним на столе стоял вполне современный ком. Он даже не подал вида, что заметил тот факт, что в комнате немного прибавилось народу, продолжая свое занятие.

Наконец, Ичесси поднял голову и пристально оглядел нас с ног до головы, затем скривился так, словно ему в рот целый лимон засунули, и раздраженно проговорил.

— Неужели нельзя подержать кандидатов в Центре подольше? Мне теперь только месяц с ними возиться, чтобы откормить. Ничего нельзя поручить Маэда, самовлюбленные скоты, которые думают только о себе, — высказавшись, он довольно легко для своего веса вскочил на ноги и вышел из-за стола, заложив руки за спину. В этот момент по дверце сейфа пробежали серебристые искры, выдав его артефактную сущность. Я скосил на них взгляд и пропустил момент, когда Ичесси оказался передо мной. — Надо же, даже Маэда Оми не смог выбить из тебя любопытство. Весьма интересно.

— Простите, Ичесси-сан, — я глубоко поклонился, ругая себя последними словами за то, что попался на таком идиотском проступке.

— И что ты там увидел? — Ичесси обернулся и проследил за моим взглядом. — Имя!

— Оши Ёси, господин, — тихо ответил я, не поднимая больше взгляда, с большим удовольствием разглядывая пол.

— Оши, значит, понятно, что ты там увидел, — он усмехнулся. Мне, конечно, было интересно узнать, что же ему стало понятно, но мой интерес так и останется неудовлетворенным, если только хозяин этого кабинета не просветит меня в порыве болтологии. По сравнению с Оми, его поведение можно было назвать даже дружелюбным, если, конечно, кто-то вообще относился хоть с малейшей крупицей доброжелательности к таким, как мы. Ичесси, тем временем, отошел от меня, вышел на середину комнаты, не разжимая сцепленных за спиной рук, и обратился ко всем нам. — Кандидаты, я не буду говорить вам: «Добро пожаловать», вы прекрасно знаете, или догадываетесь, что ничего хорошего вас на этом острове не ждет. С завтрашнего дня начнется ваше обучение. Ваши наставники будут суровы, но справедливы. Наказание за провинности одно — смерть. Только от вас будет зависеть, проживете вы день, или присоединитесь к духам. В отличие от Центра, вам позволено здесь общаться друг с другом и не только между собой, но и с теми кандидатами, которые прибыли раньше вас. Через шесть месяцев начнется тест на выживание. Объясняю его правила один раз и навсегда: то, что начался тест, вы должны понять сами — никто не будет с вами возиться, чтобы объяснить прописные истины. Цель — добраться до границы сектора и пересечь ее. Кто сумеет это сделать, переходят на новый этап обучения. Кто не сумеет — погибнет. Да, до финиша смогут дойти лишь десять человек. После того, как последний из выжившего десятка пересечет границу, состязания завершатся, а оставшиеся в секторе кандидаты будут уничтожены.

Агрессивные, помешанные на боли и смертях ублюдки! Они же просто хотят стравить нас между собой. Ведь, чем больше конкурентов, тем меньше шанс пройти тест до конца, сохранив себе жизнь. И тот факт, что мы прибыли последним эшелоном, уменьшает наши шансы на выживание, потому что я сомневаюсь, что те, кто ждут своего часа уже некоторое время, сидят без дела и их никто все это время не готовил к финальному забегу, в чем бы эта подготовка не заключалась. Мы словно крысы — выживают сильнейшие, пожирая своих сородичей. Я сжал зубы так, что услышал скрип и мысленно тряхнул головой. Похоже, возвращение в родную мне Российскую империю с миролюбивыми законами, любовью императора и его свиты к каждому члену империи, откладывается на неопределенный срок.

— Далее, с острова можно уйти только телепортом, но только не вам. — Продолжил Ичесси, после небольшой паузы, во время которой каждый из нас переварил услышанное. — Вы, наверняка, заметили, что на ваших тощих шейках появились новые украшения. Они не позволят вам пройти через портал, даже, если кто-то из вас умудрится его сотворить. Его так же невозможно снять и воздействовать на него ни физически, ни при помощи магии или дара стихии. Я вам сейчас продемонстрирую, что может случится с тем, кто рискнет нарушить запрет ошейника, — Ичесси резко выкинул правую руку из-за спины и направил ее в сторону того самого парня, который взял на себя роль лидера из компании встречающих.

С пальцев начальника сорвалось облако, цветом и некоторым искажением действительности, напоминающее портал, скорее всего болванка, без заданных координат, не пронзающая пространство, всего лишь заготовка, имеющая тем не менее, все исходные характеристики портала. Облако понеслось в сторону лидера, на шее которого я только сейчас заметил точно такую же татуировку, что красовалась на наших шеях. Выпущенное Ичесси заклинание, в мгновение ока окутало парня с ног до головы. Раздался приглушенный гул, громкий вопль, а затем тело парня разорвало на очень большую кучу кровавых ошметков. Я снова стоял слишком близко к эпицентру, и успел только закрыть глаза, когда меня снова окатило чужой кровью, и кусочками плоти. В голове стоял равномерный гул, но мыслей никаких не было. Как вообще японцы умудряются все еще существовать, если только за сегодняшний день у меня на глазах произошло столько бессмысленных убийств, столько бессмысленных смертей. Никогда не встречал информации о том, что япошки страдают от перенаселения, но и о недоселении тоже никакой информации не было. Я не открывал глаза даже тогда, когда до меня донесся немного ворчливый голос Ичесси.

— Я уже говорил Оха, чтобы он не смел прерывать мои упражнения в каллиграфии. Болван, сам виноват, что не сдох от рук одного из вас во время теста, имея хоть немного шансов на то, чтобы выжить. Ясуда! Отведи кандидатов к дому, который для этого набора приготовлен. И расскажи им все по дороге, чтобы завтра меня наставники не отвлекали по пустякам.

Судя по всему, этими пустяками ублюдочный самурай называл очередные внеплановые похороны, если кто-то из нас заблудится, или опоздает на занятие по другой причине, или просто не понравится какому-нибудь наставнику. Два раза повторять было не нужно. Нас вымело из комнаты, словно сюда залетел ураган, и Ясуда рванул к выходу первым, не забыв перед этим глубоко поклониться хозяину.

На улице я долго не мог попасть ногами в свои тапки. Как только у меня это получилось, я повернулся к терпеливо дожидающегося нас Ясуде, который увидел, как последний обулся, и быстро пошел по тропинке вглубь острова через густой лес. Сначала шли молча, затем я разлепил непослушные губы.

— Ты хочешь нам что-то рассказать, или таким образом пытаешься избавиться от конкурентов?

— И что ты хочешь услышать? — он скривился.

— Как долго вы тут находитесь? И чем заслужили такие преференции от начальства? — в голове никак не укладывалось, почему обычный кандидат, такой, какой же, как и я, носивший ошейник на шее и являющийся чуть ли не пустым местом для родовитых ублюдков, был отправлен встречать новоприбывших.

— Я не стану отвечать на этот вопрос, он не относится ни к вам, ни к вашему дальнейшему существованию на острове. — Спустя некоторое время, он все же ответил, не сбавляя шага и не поворачивая ко мне голову.

— Так что же тебе мешает просто и без затей убить нас? — продолжал я наседать на Ясуду, пытаясь хоть немного понять, что нас здесь ждет.

— Вам необходимо пройти регистрацию в системе, только и всего. Без этого вы всего лишь гости нашего острова, — оскалился он, скосив глаза в мою сторону.

— Что представляет собой обучение? — продолжал я закидывать Ясуду вопросами и этот вопрос был чуть ли не главным в моем списке, потому как прибывшие ранее, как тот же Ясуда, при обучении, если тут таковое имеется, будут явно иметь колоссальное преимущество над нами.

— Вы завтра все узнаете сами, — пожал он плечами, а мне впервые захотелось взять его за ноги и долбануть головой с размаху об дерево.

— Я не понял про испытание, — вклинился в наш такой информативный диалог парень, который прекратил нашу стычку на берегу острова. — То есть оно начнется через шесть месяцев от сегодняшнего дня не зависимо от того, сколько по времени кандидаты уже находятся на острове?

— Все верно, — кивнул Ясуда. Да парень просто находка для спецслужб, он даже на прямой вопрос не может нормально ответить, постоянно юлит и недоговаривает. По нашему стройному отряду из пяти человек прошел ропот. Про единые условия для всех тут точно никто не слышал. Это все больше напоминало какое-то развлечение местной аристократии нежели действительно школу. Я не удивлюсь, если по всему острову развешаны камеры и каждый день включается прямая трансляция на какие-нибудь местные клановые развлекательные центры, они смотрят, выбирают любимчиков, делают ставки. Нет, бред какой-то. Чтобы действительно знать, чего хотят добиться местные от такой жестокости, нужно быть японцем, думать, как японец, а не только выглядеть, как японец.

— Хотя бы сколько всего на острове кандидатов, и каким образом начнется для нас завтрашний день? — продолжил задавать вопросы тот парень, остальные молчали и просто шли вперед, внимательно глядя себе под ноги.

— О подъеме возвестит гонг, вы не пропустите его ни за что. Еда подается по часам в домах в общих столовых. Жить будете по одному в комнате. У каждого в комнате есть сортир и душ. Одежда выдается утром автоматически чистая, в туалетной комнате есть корзина, в которую нужно вечером кидать грязные вещи, а утром из нее доставать свежие. На первые занятия наставники будут вас сопровождать самостоятельно, потому что единого расписания нет, это вам не обычная старшая школа, — оттарабанил Ясуда, словно специально учил этот небольшой спич, когда ему уже задали вопрос, на который тот знал ответ и не касался его лично.

— Понятно, ты сам толком ничего не знаешь, ну, а из того, что все-таки тебе известно, многое недоговариваешь, конечно, — я хмыкнул, и от того, как шарахнулся от меня парень, идущий рядом, можно сделать вывод, что мое окровавленное лицо стало похоже на нечто страшное. — А там что? — я махнул рукой в сторону, только сейчас заметив какую-то мерцающую дымку, когда мы вышли на ровную поверхность миновав лес. Пространство через эту дымку было искажено, словно я смотрю на горизонт через мыльный пузырь.

— Там граница, отделяющая кандидатов от учащихся, — Ясуда не стал опровергать мои слова о том, что он сам не все знает. — Поговаривают, что там же где-то есть женский сектор.

— Женский сектор? — я удивленно приподнял брови. — Из женщин тоже делают воинов?

— Нет, конечно, — Ясуда усмехнулся. — Там готовят девушек для того, чтобы они могли удовлетворять любые запросы мужчин клана Кудзё. Проще говоря, там готовят первоклассных куртизанок и гейш. И хоть их контракты быстро раскупаются Мама-сан, доступны они становятся только для Кудзё, которые контролируют Сенкаку.

— Охренеть можно, — пробормотал я про себя. — Тут не только бойцов для кланов, тут еще и первоклассных шлюх готовят.

Наша непродолжительная беседа свелась на нет. Разговаривать пока было не о чем. Точнее вопросов было очень много, но я понял, что на них Ясуда мне не ответит. Мы быстро дошли до места. Среди чахлых березок на каменном плато стоял длинный дом, на котором было написано «восемьдесят шесть».

— Комнаты не закреплены за конкретным кандидатом до того момента, пока он не войдет туда первым, — коротко сказал Ясуда и повернулся уже, чтобы уйти, но я его остановил.

— Ты не сказал, сколько всего кандидатов на острове.

— Каждое утро, выходя на улицу, вы будете видеть число над домом Ичесси. Это и будет точное количество. Сегодня утром было триста девяносто семь. Но там не учитывались вы, и учитывался Оха. Сколько еще погибло на уроках, да и…, — он споткнулся, но нам сразу и без слов стало понятно, что он хотел сказать, сколько погибло просто из-за стычек кандидатов, потому что цифра, которую он озвучил ужасала, ведь в живых в итоге все равно останется только десять человек. Стычки неизбежны. Ведь каждому охота попасть в этот десяток, а для этого нужно как можно больше сократить количество участников последнего забега. И эти самые стычки начнутся сразу же, как только мы войдем в свои комнаты, скорее всего, это и будет та своеобразная регистрация, о которой говорил наш сопровождающий.

Решив, что никуда больше сегодня не пойду, даже, чтобы поесть, я, войдя в первую попавшуюся комнату, разделся и залез под душ, тупо глядя, как на полу кабины появляются кровавые разводы. Здесь было зеркало, и я, наконец-то сумел себя рассмотреть. Ничего особенного, обычный парень, лет шестнадцати. Стоящие дыбом жесткие черные волосы, свисающая, прикрывающие глаза челка, скуластое лицо, раскосые глаза весьма необычного для японца цвета — они были светлые, стального оттенка. Да, охренительно, Ёси не просто ублюдок, он, похоже, еще и полукровка. Двойной удар по благосклонному отношению ко мне со стороны самураев. Стараясь не думать об этом, насухо вытерся колючим полотенцем и вышел из душа, растянувшись на жестком низком ложе. Я даже не сразу понял, что именно привлекло мое внимание, а потом до меня дошло: я лежу на очень низкой кровати и смотрю на монитор. Приподнявшись на локтях, тщательно осмотрел каждый сантиметр комнаты. Сердце забилось как сумасшедшее, и я старался найти пульт, чтобы посмотреть новости. Но вожделенного предмета не было видно, получается, пульт надо заслужить. Надеюсь, что мне завтра объяснят, как именно можно заслужить вожделенный предмет. С этими мыслями я забылся беспокойным сном, не обращая внимания на урчащий живот.

Глава 6

Удар гонга, о котором вскользь упомянул Ясуда, сбросил меня с постели. Хорошо еще, что я практически на полу лежал, а то, точно себе шею бы свернул на радость многим на этом острове. Все же практичные япошки, так или иначе, заботятся о своих кандидатах, даже оптимальную высоту лежанки подобрали, чтобы смерть по естественным причинам не легла позором на их садистские головы. Как бы то не было, Ясуда был прав, это никто бы никогда не смог пропустить. Если бы в комнате были окна, то стекла точно бы задребезжали, если не вылетели к чертовой бабушке. Но окон не было, и эффект разорвавшейся совсем близко бомбы ограничился лишь дрожанием стен и пола.

Зато я проснулся, и, подозреваю, что все остальные тоже уже не спали. Желудок протестующе заныл, надо было позавтракать, коль скоро я вчера остался без ужина, а может быть и без обеда. Наскоро приведя себя в порядок, я вышел из своей комнаты в общий коридор и отправился искать столовую. Она обнаружилась примерно посредине коридора, просто еще одна комната таких же размеров, как и моя, только без двери. За одним длинным столом уже сидело трое из нашей команды, я был четвертым. Не хватало только парня, которым заменили убитого им Укагаву, кажется, но я могу и ошибаться в имени покойного, услышанного мельком один раз в жизни.

— Тебя не было вчера на ужине, — тихим голосом произнес тот парень, который вчера включался в разговоры.

— Я был весь в крови, и мне не во что было переодеться, — ответил я, придвигая поближе свою тарелку с рисом и какими-то прозрачными соплями, не слишком аппетитными на вид. — Ты ведь не принес бы мне мою пайку, если бы я попросил? — парень неопределенно пожал плечами и вернулся к своему завтраку. Поговорили, мать вашу. Да что с ними со всеми такое? — Слушайте, может быть, хоть представимся друг другу, а то я даже не знаю, как к кому обращаться.

— А зачем? Все равно, в конечном итоге, нам придется сражаться друг с другом, — подал голос, молчавший до этого моментакряжистый паренек, сидевший за столом напротив меня. Он смотрел в сторону своей тарелки, не поднимая ни на кого взгляд. Ну хоть перед нами то не нужно вести себя подобно ритуальному барашку. Тяжело будет наладить контакт, особенно, если собеседник этого не хочет.

— Но нам необязательно это делать, выжить должны десять человек, а нас пятеро, мы вполне можем держаться друг друга, — я, похоже, чего-то действительно не догонял, оказавшись под пристальным взглядом трех пар глаз после моих слов.

— Ты не понимаешь, да? — парень смотрел насмешливо, ну хоть обстановку разрядить мне таким нехитрым образом удалось. У парня были зеленые глаза, выделяющиеся на лице, чуть ли не больше, чем мои собственные. Все же полукровок в этом месте хватало, правда, я и не встречал никого толком, но двое из четырех уже приличная статистика, зря я думал, что в этом был уникален. — А что, если к тому времени, когда мы подойдем к границе, ее уже пересечет, ну, допустим, шесть человек. Что тогда? Будем драться за право прохода между собой? Нет уж, лучше не привязываться друг к другу. Так будет проще. — М-да, о таком развитии событий я как-то не подумал. Но что-то делать надо! По одному у нас практически нет шансом, нас просто еще до состязания выловят и уничтожат те, кто на сегодняшний момент гораздо сильнее каждого из нас. Почему никто этого, кроме меня не понимает. Может все дело в русском менталитете, или конкретно эта партия новобранцев такая пришибленная. Я сжал кулаки от злости, волной, накатившей на меня, причем на что именно злился, так и не смог ответить, что отчасти быстро привело меня в норму.

Пока я размышлял на эту тему, кряжистый молча доел и вышел из комнаты. За все это время никто больше не проронил ни слова, в полной тишине опустошая свои тарелки. За столом нас осталось трое.

— Я думаю, что мы можем договориться. Те двое, они выбрали свою судьбу, как и большинство других, рассуждающих так же, — серьезный юноша, сидевший рядом с тем парнем, который поинтересовался, где я был вчера, придвинулся поближе. — Так или иначе, мы все сыновья самураев, вот только у большинства на этом острове кровь их матерей оказалась сильнее, — он презрительно скривил губы.

— Что ты хочешь этим сказать? О чем мы можем договориться? — я, не глядя, проглотил те прозрачные сопли, которые еще оставались на тарелке и залпом запил их уже остывшим чаем. После этого сосредоточился на разговоре.

— Если возникнет ситуация, о которой говорил этот, — парень кивнул на место, с которого поднялся кряжистый, — то мы должны поклясться, что просто бросим жребий, и ками определят, кому из нас суждено жить, а кто примет смерть достойно.

— По-моему, это вполне приличный выход из ситуации, — медленно проговорил я. — Так у нас троих появляется хоть какой-то шанс на выживание, хотя бы в первые дни. Меня зовут Оши Ёси, — и я протянул им руку.

— Накамура Арэта, — предложивший выход парень, не колеблясь, положил ладонь поверх моей. Оставшийся парень замешкался было, но через пару секунд тряхнул головой и хрипло произнес.

— Шибата Кэтсу. И пускай ками, примут нашу клятву, — я завороженно смотрел, как вокруг наших соединенных рук взметнулось прозрачное белое пламя, опалив на мгновение, и тут же опав, не оставило на коже никаких следов.

— Ого, духи приняли нашу клятву, — Арэта с удивлением разглядывал свою руку, словно пытаясь найти на ней некую печать, означающую, что он теперь с кем-то связан. — Я слышал о таком, но никогда не думал, что когда-нибудь почувствую.

— Что ты видел Ёси? — внезапно спросил Кэтсу.

— То же, что и вы, — я пожал плечами. — Белое, реально инфернальное пламя, очень холодное, словное с той стороны завесы между мирами. И обожгло оно жутким холодом, а не огнем. — Ответом мне было молчание. Я недоуменно перевел взгляд с одного моего нового союзника на другого. — А что не так?

— Дело в том, Ёси, — Арэта кашлянул, прежде, чем продолжить, — что мы вообще не видели никакого пламени.

— Ходили слухи, что Оши — видящие, оказывается, это были не слухи, — Кэтсу покачал головой, разглядывая меня как невиданную зверушку.

— Видя… Что? — я потер ладони. — О чем вы говорите?

— Оши видят проявления магии. Они ее просто видят, и цветочки, деревья, камни. Не удивлюсь, если и ками ты сможешь увидеть. А их не было во время принятия нашей клятвы? — в глазах Кэтсу зажглись огоньки любопытства.

— Я не видел никого, только пламя, — так, надо привести мысли в порядок.

Значит, вот что имел в виду вчера Ичесси, говоря, что ему понятно, что я увидел на сейфе. Эти огни и были наложенные на сейф заклятья, в материальном, так сказать, проявлении. А ведь это очень нехилый бонус, если разобраться. Например, такая вот способность поможет нам избегать магических ловушек, потому что, какое-то еще применение подобному дару я сразу и не смогу придумать. Ну и что, что я вижу все эти огоньки? Какой от этого практический прок? Ладно будем разбираться по мере надобности.

— А вы что можете? — я оглядел парней, которые неопределенно пожали плечами.

— Я лично пока не понял, кроме первого спонтанного выброса никаких проявлений и изменений я больше в себя не замечал. Клан отца — Накамура ничем необычным не выделялся, по крайне мере, мне не приходилось слышать об этом.

— Аналогично, — с серьезным видом кивнул Кэтсу.

— На выход, все трое, — я резко развернулся и успел вскочить, чтобы отвесить поклон вошедшему совершенно неслышно мужчине. Он же, не дожидаясь от нас какой-нибудь реакции, уже вышел в коридор.

— Кто это? — спросил я шепотом, и Кэтсу, и Арэта лишь пожали плечами. Понятно, это, скорее всего наш наставник, но, черт бы всех их подрал, неужели сложно представиться?

Чтобы не заставлять его ждать, мы быстренько вымелись из столовой и поспешили к выходу из дома. Я выходил последним и успел заметить, как над столешницей поднялась сероватая дымка, в которой исчезла вся грязная посуда, а стол уже через секунду стал девственно чистым. Удобно, чего уж там.

Наставник ждал нас перед домом. Он стоял перед крыльцом, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Мы вышли одновременно с кряжистым, не пожелавшим представиться. Парень, не захотевший ехать на Кюсю, появился на крыльце последним. Мы столпились как стадо баранов, абсолютно не представляя, что делать дальше.

— Меня зовут Кудзё Михо. Я буду у вас наставником по общей физической подготовке и медитациям. В мои правила не входит убивать учеников, но это не повод для вас расслабляться. Сегодня день знакомства, и мне необходимо будет выяснить, на что вы способны. Вы, наверное, заметили, что в ваших комнатах имеется монитор. Ваша задача — найти пульт. Для этого вы должны найти самостоятельно дорогу к разным объектам сектора, пользуясь ориентирами, которые я выдам каждому из вас. Так как задание индивидуально, помогать друг другу запрещено! Если я замечу, что кто-то из вас решил схитрить и пытается помочь приятелю, то в этом случае, я, пожалуй, отступлю от своего правила и применю принятое на Сенкаку наказание. Вопросы есть? — мы отрицательно покачали головами. Какие уж тут вопросы, все предельно ясно. Никаких подручных средств нам не выдали, что делать при встрече с препятствием не рассказали, не говоря уже о самих препятствиях. Видимо, в этом и заключалась основная идея теста — выяснить, кто на что способен во всех отношениях. — Я, надеюсь, вы все умеете читать, — добавил он презрительно и сделал шаг к крыльцу.

Михо подошел ко мне и сунул в руки пергамент. Не глядя на меня, он тут же шагнул в сторону, и следующий пергамент перекочевал в руки к Кэтсу, который сразу же развернул свиток и углубился в чтение. Я поспешил последовать его примеру. Так, если я все правильно понял, то мне необходимо пройти через лес, ориентируясь на запад, выйти к водопаду, и каким-то способом спуститься в пещеру, расположенную за падающей водой. В пещере начиналось нечто, обозначенное в инструкции как «Полоса подземных препятствий». К счастью, мне не нужно было проходить эти препятствия, а просто пройти до середины пещеры и взять пульт, который лежит в центре на небольшом пьедестале. На первый взгляд ничего особенного. Но, что-то мне подсказывает, что не все так просто.

— У вас ровно четыре часа, пошли!

Мы сорвались с крыльца и понеслись в разные стороны. Похоже, что нам всем нужно двигаться в разных направлениях, так что ни о какой помощи речи быть не может, разве что будь среди нас маг, который может управлять пространством и временем, который может дать нам дополнительные часы. Вот тогда да, тогда еще можно успеть наведаться к парочке других пультов, не только к своему. Но такого мага у нас нет, поэтому нужно сосредоточиться на своем задание и не мечтать о чем-то еще. Все как они любят, индивидуализм и никаких коллективных взаимоотношений.

Перед тем, как войти в лес, я бросил взгляд в ту сторону, где располагались административные здания. Прямо в небе висело полупрозрачное число: триста пятнадцать. Ну ни хрена себе падеж обучающихся. Число быстро таяло, но все еще было заметно, когда я вошел в лес, в который раз поразившись его неестественности.

В лесу все было так же, как я помнил по вчерашней прогулке с побережья: все те же разносортные деревья, стоящие словно на параде ровными рядами, и могильная, действующая на нервы тишина. Уж лучше бы рев хищников раздавался, что ли. Так я хотя бы знал, что мне делать в следующий момент.

Лес я прошел быстро. Никто на меня не напал, я вообще не заметил никаких признаков жизни. Даже вездесущей паутины нигде не было видно. Тем не менее, лес внушал ужас. Какой-то необоснованный страх, заставляющий быстрее перебирать ногами. Я настолько превратился в слух, стараясь услышать хоть что-нибудь, что громкий звук треснувшей ветки под ногами, привел меня в состояние близкое к панике. Убедившись, что я всего лишь сам себя чуть ли не до инфаркта довел, как мог отдышался, успокаивая готовое выпрыгнуть из груди сердце, и двинулся дальше, с каждой секундой ускоряя шаг, пока просто не перешел на бег.

Я вздохнул с облегчением, когда выскочил из чащи прямо перед краем обрыва. Невдалеке шумел и искрился на солнце водопад. Мне, похоже, нужно было туда. По краю оврага вела узкая тропинка. И, как оказалось, такая же тропинка спускается как раз к пещере. Тело Ёси обладало достаточной ловкостью и гибкостью, так что спуск к цели не вызвал у меня каких-либо трудностей. Не слишком понятно, а с чем тут возиться четыре часа?

Понимание пришло в самой пещере. Даже, если бы я не обладал способностью видеть проявления магии, лежащий на тумбе пульт, по типу, подходи и забирай, вызвал бы как минимум настороженность. А ведь я, вдобавок ко всему, еще и видел все эти переплетения силовых линий, с непонятным эффектом, сконцентрированных на самом пьедестале. Да еще и что-то типа лазерной сетки на подходе. Эти квадраты выглядели, как пространства в переплетении красных лазерных лучей, и я даже вначале засомневался, что вижу именно магическое проявление. Вдруг это обычная дешевая лазерная сигнализация, которую сейчас только торговцы овощами не применяют, потому что их товар никому, кроме грызунов и других паразитов не нужен, так что тратиться на маго-физическую защиту они считают не обязательным.

Я не думаю, что наложенные чары несут смертельный эффект, тогда бы никого точно живого на острове не было, потому как сомневаюсь, что для каждой группы новичков готовят что-то новое. Слишком много чести. Как бы то ни было, но даже влипать в сигналку не хотелось. Осторожно, стараясь не задеть лучи, я прошел примерно середину расстояния до пьедестала. Подходить ближе, не имея навыков магического ответа — ну его на хер. Я лучше с пустыми руками вернусь, как бы мне не хотелось посмотреть новости. Перед тем, как начать свой путь, я набрал камней на границе с водопадом. Прицелившись, бросил первый камень, стараясь попасть по пульту, чтобы сбросить его на пол. Если мне повезет, и он попадет в свободный квадрат, то я просто подойду и подберу его. Два раза я промахивался, активировав при этот какие-то заклятья, которые здорово полыхнули в месте попадания в их линии камней. Хорошо еще они не детонировали при активации одного из них. Все-таки я, наверное, ошибался, думая, что в этом ворохе, напичканных в пьедестал и его подходы заклинаний не найдется парочки жизнеугрожающих. Надеюсь, моим новым товарищам повезет с заданием, потому что терять их и стараться наладить контакт с другими кандидатами на острове, сплотиться или влиться в очередную группу — было делом практически нереальным.

Наконец, мне удалось сбросить вожделенную добычу на пол. Подойти и поднять его было делом пяти минут. Затем начался муторный путь назад. Когда я вывалился из пещеры и посмотрел на солнце, то не удержался и присвистнул. Судя по всему, прошло уже часа три с того момента, как я сорвался с крыльца. Все-таки времени, выделенного нам, оказалось даже маловато. Может и есть тут тот, кто обладает способностями влиять на время, но играет он точно на другой стороне. Хоть убей, не понимаю, на каком этапе мог потратить пару часов.

Я бросился бежать в обратном направлении, засунув пульт во внутренний карман куртки, на которую расщедрились наши мучители.

Выскочив из-за поворота на тропинку, идущую вдоль оврага, я остановился, глядя, как с камня поднимается Ясуда и направляется в мою сторону, недобро сверкая глазами.

— Я уж думал, что ты никогда оттуда не выйдешь. Надо же, умудрился пройти испытание, и ни одной подпалины. Я в свое время несколько сильных ожогов получил.

— Что тебе нужно от меня? — я попятился.

— Ты же сам знаешь, — он криво улыбнулся. — Ублюдки Оши всегда проходят испытание, и не в моих интересах оставлять тебя в живых, ожидая, пока ты хотя бы частично сольешься со своим даром и примешь достойный воина внешний вид. И ты сам задал вчера вопрос, почему все еще жив. Сейчас я это исправлю, а ты лучше не сопротивляйся, и будет не так больно, — на его ладони засверкал огненный шар, который сразу же полетел в мою сторону.

Ну уж нет, один на один я попробую посопротивляться, тем более, что ты так хорошо и удобно стоишь на самом краю обрыва. Мне удалось уклониться от огненного шара. Слишком медленно тот летел. С такой скоростью полета только слепой паралитик бы принял огненный заряд на себя. Шар врезался в дерево, которое тут же загорелось. Ясуда выругался и принялся его тушить, наверное, наказание за дерево было куда страшнее, чем за еще одного ученика.

Я же, не дожидаясь, когда Ясуда отвлечется на меня и создаст новый шар или что-нибудь такое же убойное, но быстролетящее, я наклонил голову и бросился на него. У меня был только один шанс, и я попытался его реализовать. Драться, доказывая, что тоже не пальцем деланный, я не собирался. Просто подбегая, нагнулся еще ниже и как следует ударил его лбом в живот. Не знаю, было ему больно или нет, но Ясуда не ожидал подобной прыти от новенького, и не сумел сориентироваться. Нелепо взмахнув руками, послав очередной огненный шар в стратосферу, он с громким криком начал заваливаться спиной назад. У него еще был шанс выправить равновесие, к тому же этот гад попытался схватить меня, чтобы, если падать, то вместе, но я резко упал на землю плашмя, и, обхватив, его за колени, придал вектор падению и ускорил его.

Крик Ясуды отразился от стен оврага и умчался куда-то вглубь острова, я же встал на дрожащие ноги и быстро вытащил пульт. Убедившись, что с ним ничего не случилось, поспешил к наставнику, потому что время, отведенное мне на задание, почти вышло.

Глава 7

Нам выдали часы. Точнее не так, в каждой комнате появились часы, чтобы мы могли ориентироваться во времени. Хотя полной изоляции от внешнего мира не было, поэтому, спустя неделю, во времени суток, не без помощи Арэту, я уже мог ориентироваться по расположению солнца. Вскоре я понял, что часы появились в комнате не просто, чтобы облегчить таким образом нам жизнь, а как бонус и небольшая награда, после выполнения очередного задания. Прошло вот уже три недели после того, как мы раздобыли пульты, но включить мониторы нам разрешили только с сегодняшнего вечера. Часы позволяли отследить время, когда можно было подключиться к всемирной сети и посмотреть хотя бы новости. И времени на просмотр интересующей информации было ровно шестьдесят минут в сутки, и за временем, проведенным в сети, следил сам кандидат. Я даже не поинтересовался, что будет, если мы задержимся в засасывающем водовороте вороха информации даже на минуту. Тут одно наказание, чего лишний раз сотрясать воздух.

За прошедшее время мы сталкивались с другими кандидатами только один раз. Их было пятеро, нас трое. Но мы были одной командой, а они просто пришли вместе. Итог был закономерен, мы их победили. Далось нам это вовсе не легко и просто, но все же результат был весьма неплох, особенно, учитывая то, что мы выжили. Потрепали нас тогда знатно, но это происшествие было для меня весьма полезным в том плане, что я понял про себя одну вещь — я не просто видел проявления магии, а мог на них влиять. Правда влияние было однонаправленным, если я не применял дар в качестве генератора заклинаний, а просто пытался влиять на видимые мне проявления магии руками, то это приводило к разрушению нитей заклинаний. Это было настолько ошеломляющее известие, что я сначала долго приходил в себя, а потом начал потихоньку эту свою способность развивать. У меня появился слабенький, состоящий из одних «если» план. Но его реализация зависела лишь от того, смогу ли я повлиять на непростое украшение на шее у себя и членов моей команды. Мне нужно было выделить узел, который отвечал за передачу сигнала об уничтожении на активатор встроенного в контур заклятья. Вот этот узел и нужно будет уничтожить в первую очередь, остальное потом, когда очутимся в относительной безопасности.

Во время той самой стычки не только я один открыл для себя новые возможности собственного дара. У Кэтсу произошел спонтанный выброс, который чуть не похоронил всех нас, но вслед за этим, потоки его дара сплелись в определенный контур и, наконец, выделились хотя бы во что-то более узнаваемое, нежели бесформенное черное нечто, которое, увеличиваясь в размерах, превратилось в огромную воронку, чуть не засосав в нее всех, включая ее создателя. Для Кэтсу, это было довольно неожиданно, потому что лед, в который он превращал все, к чему прикасался в то время, когда нервничал или злился, он никак не мог контролировать. Почему лед, а не вода в других ее проявлениях для всех нас оказалось большой загадкой, а у Михо вызывало недоумение. В клане Шибата, согласно информации нашего наставника, никто стихийной магией не владел. Признавать, что в Центре была совершенна идентификационная ошибка никто, включая Ичесси не желал, поэтому все сделали вид, что ничего экстраординарного не произошло.

Тем не менее, большая часть дома кандидатов уже напоминала иглу, и мы с Арэту с нашим ледяным мальчиком старались быть всегда предельно вежливыми, чтобы лишний раз его не нервировать, хотя, чего греха таить, мы жили в постоянном стрессе. Выход из сложившейся ситуации, как ни странно, нашел Михо, вручив Кэтсу довольно прочные перчатки и запретив их снимать в его присутствии. Глядя на подарок, полученный из рук наставника, я полюбовался синими искрами, которые то и дело пробегали по всей поверхности артефакта, про себя отмечая, что этот дар был действительно щедрым. Обычно кандидатов, представляющим непосредственную угрозу наставнику, исключали из программы, так называемого обучения. Ну, а способ исключения был всегда один.

Пройдя в ванную, я прислонился к зеркалу и принялся разглядывать ошейник, пристально вглядываясь в сложную вязь магических нитей, которые пронизывали его насквозь. Пока что мне не удалось выявить, за что отвечала каждая нить, но я не отчаивался. Время пока было, а подгоняться в таких делах не стоило.

За эти три недели мы потеряли кряжистого, я так и не узнал, как его зовут. Он погиб, сорвавшись с тропинки, по которой нас загнали на ту самую подземную полосу препятствия, начинающейся в пещере, куда я лазил за пультом. Только что прошел дождь, тропа была скользкой. Парень шел один позади нас всех. Этот спуск ему с самого начала давался нелегко, но помощи он ни у кого не просил, стиснув зубы, пытался справиться с неудобным для него заданием самостоятельно. В итоге, задание его победило, и он сорвался. Мы только короткий вскрик услышали. Я шел предпоследним, страхуя Кэтсу, так что, толкнуть его никто из нас не мог. Когда же я обернулся, было уже поздно, парня на тропинке не было, он упал, сорвавшись со скользких камней прямо на виднеющиеся внизу скалы.

Еще один обитатель нашего дома, имени которого я тоже не знал, сторонился нашей компании. Он даже не пытался как-то с нами сблизиться, предпочитая оставаться сам по себе. Агрессии, правда, не проявлял, но даже заговаривал с нами редко.

Разглядывая себя в зеркале, я отметил, что ошейник слегка деформировался, некоторые линии, как будто поплыли, но, приглядевшись повнимательнее, я понял, что это происходи из-за того, что шея немного увеличилась в объеме и уже не была такой тощей. По трем параллельным линиям пробегали магические искры разных цветов. На этот раз, мне удалось вычленить пять разных оттенков. Все они двигались, на первый взгляд, хаотично, но, если как следует приглядеться, то получалось, что синие, серебристые и черные искры совершали движения по кругу, возвращаясь к той точке, откуда я за ними начинал следить. Вот это уже кое-что. Пару раз моргнув, я отошел от зеркала. На сегодня хватит, итак ощущение, будто мне песок в глаза сыпанули. Подлая мыслишка о том, что в этом деле необходим подопытный, никак не отпускала меня, но уподобляться япошкам в их извращенной манере убивать все и вся, я желанием не горел, поэтому пока пытаюсь со всем разобраться самостоятельно. Но приглядеться к особым уродам все же стоило, мало ли как жизнь повернется.

Вернувшись в комнату, я лег на кровать и бросил взгляд на часы. До того момента, когда можно будет подключиться к просмотрам, оставалось три минуты. Заложив руки за голову, я закрыл глаза.

Дом групп кандидатов — это единственное место, где мы могли чувствовать себя в относительной безопасности. В дом не могли зайти другие кандидаты, только те, кто в нем зарегистрирован и наставники. Но это не исключало нападение в самом доме от членов группы, если им не удалось заключить союз, или хотя бы договориться о перемирии. А до такой низости, даже для японцев, наставники не опускались, чтобы избавиться от надоедливой работы. Однако это и не возбранялось, по крайней мере, никто из начальства их за это бы не наказал.

Все это рассказал нам Михо в порыве несвойственной ему сентиментальности. Правда, объяснялось подобное поведение тем, что от него несло саке, как от бочки с этим напитком, но это не делает его откровенность менее значимой. Тогда же он признался нам, что да, в западной части острова расположен сектор, где готовят женщин. Но туда вход воспрещен даже наставникам, чтобы они не смогли воспользоваться своими преимуществами. Попасть в женский сектор можно было только из портальной залы — это большое здание в центре административного сектора. Но сделать это могли лишь те, на ком не стояли ограничители. И Михо продемонстрировал небольшую печать на запястье, скривившись при этом и бормоча, что самые красивые девочки достанутся семье главы клана, а им придется опять вторым сортом довольствоваться. После этого, поняв, что, похоже, сболтнул лишнего, Михо пьяно икнул и, пригрозив содрать с нас кожу живьем, если мы откроем пасти, ушел, покачиваясь.

Так уж получилось, что пока все занятия у нас вел именно он и других наставников, мы не встречали. Занятия эти включали в себя ежедневную медитацию и общую физическую подготовку. Сегодня же он сказал, что сделал все, что мог и передает нас следующему учителю. В знак перехода на следующий уровень, если можно это обучение так назвать, нам и разрешили подключиться к просмотрам Сети. Как обычно, завесу тайны и краткий ознакомительный курс на тему: «Что ждет нас впереди» никто провести не удосужился. Как ни странно, к Михо, в конечном итоге, я начал испытывать даже некую симпатию. Он был относительно нормальным и от него не разило лютой неприязнью к тем, кого ему отдали, чтобы сделать подобием человека, хотя бы внешне. Мне иногда казалось, что Михо было абсолютно все равно кого гонять по полосе препятствий: полукровку, выродка или настоящего члена клана. Он просто выполнял возложенную на него работу.

Я резко открыл глаза и бросил взгляд на часы — пора. Рука сама потянулась к пульту, и уже через несколько секунд я искал в просторах Сети новости из Российской империи.

— Продолжаются розыскные действия по поводу убийства Великого князя Николая Рокова, — миловидная дикторша старательно улыбалась в камеру, которая снимала ее на фоне нашего городского дома. — Напоминаю зрителям, что прошло уже больше месяца с жуткого нападения на Великого князя прямо в его родном гнезде.

Я сел на кровати. Розыскные действия? Это что, шутка юмора такая? Схватив пульт, я уже целенаправленно нашел несколько экстренных выпусков почти месячной давности. В основном там были истеричные вопли и мельтешня кадров. Но один из выпусков привлек мое внимание. Этот выпуск вел известный журналист, которому был разрешен доступ в королевский дворец, чем он и воспользовался. Съемка велась в тронном зале и говорил, в основном, дядя с перекошенным и пунцовым от едва сдерживаемой ярости лицом.

— Это ужасное преступление не останется безнаказанным! — почти орал в камеру всегда сдержанный император. — Убийство Коли я лично велел квалифицировать, как покушение на династию!

— До нас дошли слухи, ваше императорское величество, что убийство его светлости произошло по причине того, что у него не было даже зачатков дара. Что кто-то такое положение дел счел слишком оскорбительным…

— Я никогда не придерживался такой откровенной дискриминации, — дядя словно спал с лица. Теперь он не кричал, а в его голосе сквозила усталость. — Когда стало известно, что Николай лишен магического дара, я велел основать университет, специально для таких как он. Его с самых ранних лет готовили к будущей карьере дипломата, и уже этой осенью он должен был приступить к занятиям. Более того, как вам известно, у меня нет детей — несчастный случай, который прервал мои чаянья заиметь сына, освещался каждым таблоидом в течение пары месяцев, если мне память не изменяет. Мы с Великим князем Петром как раз обсуждали, что на балу, который состоится очень скоро, он будет официально объявлен моим наследником, а это означает, что его наследником и вторым в очереди на престол стал бы как раз Николай. Именно поэтому Петра не было дома в этот жуткий час, — император Михаил прикрыл глаза. — Офицер, руководивший нападением, точнее тот человек, который выдал себя за офицера гвардии, был найден мертвым, так же, как и его подельники. И времени прошло достаточно много, чтобы нам помогли некроманты. Мы оказались в тупике. Как вам известно, нападавших, мы даже не смогли идентифицировать, они ловко на протяжении всей своей жизни уклонялись от наших служб, не оставляя за собой никаких следов своего существования.

— Вы допускаете, что к этому инциденту могут быть причастны третьи лица, находящиеся за пределами Российской империи?

— Мы сейчас допускаем любой вариант развития событий. Но, я клянусь, что убийца будет найден и понесет за это самую страшную кару, потому что из-за его действий, династия в самом деле может прерваться…

Я выключил монитор и задумался. Мог ли дядя быть не виноват в смерти моего физического тела? А ведь то, что он говорил, могло быть правдой. Мы с отцом последние представители династии по прямой линии. И моя гибель грозит пресечением правления прямой линии Роковых. Да и не помню я, чтобы дядя хоть раз высказал недовольство моей незавидной особенностью. Даже тот факт, что оказывается Петербургский университет был основан только исключительно из-за меня дает определенный повод, для размышлений. Если только дядюшка не пускал пыль в глаза моему отцу.

Я лег, снова прикрыв глаза и заложив руки за голову, стараясь вспомнить все, что предшествовало нападению за несколько дней. Когда я рассказал, что подал документы в университет и прошел собеседование, отец похвалил меня. Он ни разу не выразил своей обеспокоенности, а ведь, как младший брат императора, он должен был хотя бы напрячься, ведь именно отец знает Михаила как облупленного. Короткий разговор с дядей, он одобрил мой выбор, и ничем не выразил недовольства. Император всегда говорил со мной предельно честно и прямо, и если бы его хоть как-то коробил этот факт, то, я думаю, он все же прямо мне об этом сказал: «Коля, не позорь семью». Ведь именно так он сказал, после моей вылазки в люди в непристойном формате на мое совершеннолетие, которое застукали журналюги и раструбили по всей империи. Он был в ярости, но не позволил себя даже оскорблений в мой адрес.

Беспокойство одолевало лишь маму. Вот она просто места себе не находила и начинала сильно нервничать, когда отец задерживался у брата. Когда же он возвращался, она снова становилась безмятежной. Моя мать знала или догадывалась, или просто подозревала, что нечто подобное может произойти, если я выставлю себя в университете напоказ.

Тот гвардеец, он ведь так и не снял шлем, хотя был так увешан различными амулетами с ног до головы, что волноваться ему было не о чем. В голове промелькнул образ Оми, зашедшего в ночлежку и держащего под мышкой шлем. Ну, ладно, допустим, что он просто перестраховывался, все-таки маг смерти — это маг смерти, как ни крути. И, скорее всего, о причинах своего появления он тоже не солгал. Только вот оружие, которое он использовал, было редким артефактом и чуть ли не штучным товаром, состоящим на вооружении только у личной гвардии императора. Все как-то запутанно. Мама — вот ключ к этой разгадке. Она вскочила и сразу же закричала, чтобы я бежал. А ведь сразу было не понятно, что гвардеец забыл у нас дома, может быть, их прислал отец или император, чтобы нас защитить от потенциальной угрозы. Вот только угрозы никто, кроме княгини не ждал. И я даже знаю, почему она молчит сейчас и почему эти бараны: мой отец с дядей застопорились. Во-первых, мама, зная, что ритуал ей удался, сейчас сидит тише воды, ниже травы, чтобы случайно не навести на мой след убийц. А, во-вторых, кто будет слушать перепуганную женщину, в начисто отбитом шовинистическом обществе? Особенно, если эта женщина только что потеряла сына и не может совладать с эмоциями? Вот поэтому следствие и зашло в тупик. Отец же не видел беспокойства жены, иначе у него появились бы вопросы. А слова истерички Софьи никто всерьез воспринимать не станет, даже, если она пришла к тем же выводам, что и я. Она уже давно зарекомендовала себя девицей, делающей из мухи аллигатора, раздувая любую небольшую новость до планетарных масштабов.

Хорошо, если взять за основу предположение, что от меня решил избавиться не дядя, хотя я его не сбрасывал бы со счетов, во всяком случае, пока, то кто, мать его да об порог восемь раз башкой, провернул такое сложное, с точки зрения исполнения, дело? Этот кто-то должен иметь связи в университете, ведь покушение случилось в тот же день, когда я получил ответ о том, что меня приняли. Еще он должен быть близок к императорской семье, потому что обойти защиту поместья, не принадлежа или не находясь очень близко от правящего клана, практически невозможно. Гадать можно до бесконечности, и этим довести себя до инфаркта — более нелепой смерти на этом дьявольском острове сложно себе придумать. Нужно успокоиться. Вдохнуть и выдохнуть. Потому что первая моя задача состоит в том, чтобы убраться отсюда к чертовой бабушке. А вот потом, если я сумею добраться до дома, то первое, что нужно будет сделать после идентификации моей личности — это допросить маму.

Я потянулся за пультом и, чтобы не забивать себе голову еще больше, подключил канал из Токио, на котором диктор поведал миру, что сын императора Мэйдзи, и наследник престола Яэмон, в очередной раз бросил очередную любовницу — на этот раз это была какая-то местная звезда эстрады. Глядя на принца-раздолбая, который что-то высказывал пытавшейся его интервьюировать милашке, я даже не заметил, как задремал и прежде, чем провалиться полностью в объятия Морфея, не забыл выключить монитор, хотя на пользование сетью, мне дозволялось еще целых двадцать минут. Может быть, сон приведет мои скачущие мысли в порядок, иначе я не смогу сосредоточиться на новом наставнике, а это может грозить очень большими неприятностями.

Глава 8

Утром после завтрака мы столпились в коридоре, ожидая нашего нового наставника. Вскоре мы с недоумением начали переглядываться, наставник уже порядком задерживался, что было несвойственно для педантичных японцев.

— Это вообще в порядке вещей? — задал я вопрос, обращаясь к дверям, потому что стоял к ним ближе всех остальных. Хоть я японцем и не был, но за время, проведенное здесь, меня научили отсчитывать минуты, отведенные для той или иной манипуляции. И это было не только в качестве издевательства над кандидатами, так жило все население Японской империи. — По-моему, Михо-сан ни разу не опоздал, в каком бы состоянии не находился.

— Откуда нам знать? — Из-за спины раздался недоуменный голос Кэтсу. — Мы на этом проклятом острове столько же времени провели, сколько и ты, — он замолчал, а потом неохотно добавил. — Но, по-моему, это не слишком нормально.

Дверь ушла в сторону, и на пороге появился Михо. Он выглядел как-то не очень: всклоченный, с глубоким порезом на левой щеке, который все еще кровоточил. Его кимоно, а наставники на занятиях предпочитали носить традиционную одежду, было порвано. Ботинки были в грязи и в каких-то подозрительных разводах, а не вычищенные до блеска, что опять-таки было не свойственно для нашего наставника. В принципе, наставники чаще всего всего были разумными людьми и предпочитали удобные и практичные ботинки вместо традиционных гэта. Внешний вид одного из Кудзё вызывал легкое недоумение. Выглядело это довольно странно, если не сказать больше, но именно сейчас подобные вольности в костюме, которые он никогда себе не позволял до этого, привлекли мое внимание. Что-то произошло, что-то серьезное. И это никак не связанно с учениками и подготовкой к большому состязанию.

— Идите в свои комнаты и сидите в них, — бросил Михо, поморщился и дотронулся пальцем до пареза. — Не выходите из комнат, еду вам доставят прямо в комнаты. Можете воспользоваться Сетью и попытаться разобраться, что происходит в Империи, чтобы не отвлекаться на лишние объяснения. Ограничений на пользование Сетью у вас нет, как и время до завтрашнего утра не ограничено, — отрывисто отдал распоряжения Михо. Он резко развернулся, и уже хотел уйти, но я набрался смелости и быстро задал вопрос.

— Что случилось, Михо-сан? — он обернулся и задумчиво посмотрел на меня. Сначала он даже открыл рот, чтобы или отчитать меня, или ответить, но быстро передумал, тряхнул головой, и пошел прочь, не оглядываясь.

— Надо посмотреть новости, — я обернулся. Кэтсу стоял, сложив руки на груди, и пристально глядел в спину быстро удаляющемуся наставнику. — Если я правильно понял, то в Сети мы можем найти все ответы.

Я потянул дверь, закрывая ее, а когда повернулся, чтобы уйти, в коридоре уже никого не было. Все мои сокамерники разбежались по своим комнатам в надежде найти хоть что-то, что поможет ответить на весьма простой вопрос: «Какого лысого черта происходит?»

Я поспешил последовать их примеру и уже через полминуты сидел на своем ложе и старательно настраивал новости. Видимо, сработал рефлекс, потому что первым на экране появились новости из Российской империи. Я быстро себя одернул и захотел уже переключиться, но до меня внезапно начал доходить смысл того, что именно говорит миловидная блондинка на экране.

— Наш посол в Токио, князь Милославский, выразил соболезнование от лица его императорского величества, императора Михаила Федоровича, его императорскому величеству, императору Мэйдзи Микагава, в связи с гибелью единственного сына и наследника, его императорского высочества Мэйдзи Яэмона, — на лице диктора застыла вся скорбь граждан Российской империи, словно хоть кому-то, кроме правящего клана и дипкорпуса было какое-то дело до Яэмона. Хотя, учитывая давнюю вражду между нашими империями, скоропостижная гибель единственного наследника правящего клана могла сыграть нам на руку в определенных аспектах.

Внезапно до меня дошло. Что? Какая гибель? О чем он говорит? Я ведь только вчера вечером видел репортаж о том, что Яэмон с очередной киской расстался. Кронпринц вообще, судя по всему, тот еще стрекозел… был.

Мысли заметались со скоростью пуль, ударяясь о стенки черепной коробки. Если Яэмон действительно… того, то я знаю, что это за острова и что сейчас может начаться. Меня готовили к работе в дипкорпусе с четырнадцати лет, когда уже точно стало понятно, что слишком глубоко спящий дар никогда не проснется. Готовили целенаправленно, вбивая в голову множество нужных и, как казалось мне, не совсем нужных знаний. Вот только Николенька тот еще олень был, не доходило до него, что в дипломатии ничего просто так не происходит, и даже каждое слово, сказанное на высшем уровне, нужно рассматривать под всеми скрытыми углами. Вот сейчас я эту прописную истину понимаю очень хорошо.

Началось все двадцать лет назад, когда два молодых придурка умудрились испортить себе жизнь. В то время, будучи еще только наследниками престолов, Великий князь Михаил и Великий сын императора Микагава встретились в Токио на каком-то международном саммите, посвященном… да, в общем, неважно чему, хоть спасению популяции бобров Южных Курил. На саммите основательно подзаправившись, в знак будущих свершений и началу диалога для примирения двух великих держав, наследнички не придумали ничего более умного, чем поохотиться на какого-то ёкая, которого, по полученным от охраны сведениям, видели неподалеку от королевского дворца. Сбежав от охраны через окно, двое очень сильно нетрезвых высочества поперлись прямиком к логову. Им не повезло, ёкай оказался не столь уж и безобидным, как им почему-то с пьяных глаз показалось. Нет, будучи очень сильными магами, да и воинами приличными, они его все-таки победили, вот только он перед развоплощением сумел проклясть обоих. С этих пор они становились бесплодными, дабы их род в скором времени пресекся. Вот так и получилось, что наследником Михаила оказался мой отец, а вслед за ним и я. С Микагавой было интересней — у него уже был сын, годовалый карапуз по имени Яэмон, что давало Мэйдзи надежду на то, что род императора, который они вели, согласно легендам от богини солнца Аматэрасу, все же не прервется так нелепо на такой мажорной ноте, и раскола среди итак враждующих кланов империи не наступит. Вот только, как оказалось, и им не повезло.

Я откинулся на жесткую подушку и бездумно смотрел на экран, где сейчас демонстрировали догорающую машину, в которой и погиб Яэмон. Он был за рулем, рядом сидела очередная подружка. Машина охраны отстала, потому что этот придурок гнал с нереальной, для машины не премиум класса, скоростью. Я, конечно, не эксперт, но огромная вмятина в дверце водителя никак не могла быть оставлена огнем, который был к тому же магический. Кто-то специально протаранил машину наследника, отправив того на перерождение. Верить в то, что это было случайное ДТП мы оставим идиотам, которые поверят в то, что им скажут с высоких трибун, потому как случайности в таких делах последнее, во что поверю лично я.

Если бы это была не Япония, то все бы на этом и закончилось. Вот только здесь было все очень неоднозначно с детьми и наследниками. Собственно, японцы не видели в сексе ничего постыдного, вообще, в принципе. В их домах прекрасно уживались жены с любовницами, простите, с официальными наложницами, которые в чем-то приравнивались к женам, как и неофициальными. Вот с последними было совсем интересно: чаще всего это были куртизанки, контракты которых временно или постоянно выкупались у Мама-сан, и дети этих наложниц не являлись частью клана, если, конечно, отец не усыновлял их. Собственно, усыновить мог кто угодно, кого угодно и когда угодно и все это было вполне себе законно.

Например, император Микагава, дабы род все же не пресекся, спокойно сможет, когда траур по Яэмону закончится, усыновить, к примеру, второго сына главы клана Кудзё и объявить его своим наследником. Чисто теоретически это вполне допускалось. Вот только практически… да кто ему позволит этого мальчишку из низшего клана усыновить? Нет, наследника ему навяжут, и сделают все, чтобы сохранить этого новоявленного Мэйдзи в целостности и сохранности, чтобы совсем страну под откос не пустить. А кто мог это сделать? Ответ прост и до него вполне мог додуматься кто угодно — военный диктатор, захвативший власть, вполне мог посадить сына на престол, использовав вот такой способ. Правда, при этом ему пришлось бы от кровиночки отказаться, но эта овчинка вполне стоит выделки. До совсем уж грубого и наглого переворота японцы не опустятся, ну как, никто не позволит опуститься, поэтому все будет деликатно, по локоть в крови, но в рамках дозволенных в таких делах приличий.

Я закрыл глаза. Да, я знаю, почему четыре острова, готовящих супер-бойцов для четырех кланов, в принципе, существуют. Почему они не считают потери, проводя такую чудовищную политику обучения. Дети неофициальных наложниц признаются крайне редко, самурай действительно должен быть привязан к женщине, чтобы признать ее детей. По истечении сроков, указанных в контракте, куртизанке обычно указывают на дверь. Что уж говорить о детях, рожденных просто потому, что какому-то мужчине из кланов приспичило трахнуть какую-нибудь понравившуюся ему крестьянку. Кто его остановит? Муж? Очень смешно. Будет умным, потерпит, потому что в противном случае, отправится рисовые поля удобрять… собой. Вот только никто не сможет заставить мужчину признать этого рожденного против воли ребенка. Так и появляются на белый свет подобные нам. И при пробуждении кланового дара парня или девушку забирает Оми и ему подобные. А что если крестьянин или купец, или даже эта, что их, признают дитя? Кто помешает самураям забрать детей в этом случае? Да никто.

Также меня не оставляют смутные сомнения, что создают таких детишек чуть ли не специально. Не просто же так тратятся огромные денежные и людские ресурсы для поддержания и создания Центров, как и групп для обнаружения опасных дляобщества детишек. Обычные неодаренные не нужны кланам, поэтому поиски начинаются исключительно после пробуждения дара. И гадай после этого, кому повезло больше, тому, кто всю свою оставшуюся жизнь проведет на улицах или попадет на клановые острова. Такая вот тщательно выведенная селекция получается. Но Япония и гордится своими воинами. Так что игра стоит свеч. Интересно, а как дела обстоят с девушками? Они тоже все одаренные? Но какой смысл во владеющей одной из природных стихий шлюхе? Гейши, возможно, но обычные куртизанки. Их же как-то делят между собой.

Дверь в мою комнату приоткрылась, отрывая меня от мыслей, которые уже понесли меня далеко от сложившейся ситуации в сторону прекрасной половины человечества. Я напрягся и приподнялся на локтях, готовый в любой момент или вскочить, или скатиться с ложа на пол, в зависимости от ситуации.

— Ёси, к тебе можно войти? — Арэта проявил благоразумие и спросил разрешение, вместо того, чтобы переть напролом.

— Входи, — я кивнул и подвинулся, потому что больше сесть в комнате было негде. Арэта выглядел взволнованным. Он плюхнулся рядом со мной и посмотрел на экран, где все еще шли российские новости. Арэта нахмурился, пытаясь, видимо, понять, о чем говорят люди на экране, но лишь перевел на меня взгляд и тряхнул головой. Свой родной язык я не забыл даже после, так называемого, перерождения. И это я понял только сейчас, что меня не могло не радовать.

— Почему его не защитили? — Арэта махнул рукой в сторону экрана. В его голосе слышалась дрожь. Гибель наследника очень сильно на него повлияла. Знать бы еще почему. Хотя, подозреваю, что ответ будет следующий: «Потому что я — японец».

— Полагаю, что Великий сын императора решил развлечься и немного не рассчитал своих сил. А может быть, решил кому-то доказать, что вполне самостоятелен. Теперь сложно сказать наверняка, почему он ушел от охраны. Но прецеденты уже были в императорской семье, поэтому ему есть на кого ровняться.

— Кому он что доказывал? — продолжал шептать Арэта. — Яэмон же даже не был самураем.

— Я не знаю, Арэ, — я покачал головой. — Меня же не было в той машине.

— Это война, да? — продолжал шептать Арэта. — И нас каким-то образом хотят на этой войне использовать?

— Это самое логичное, что приходит в голову, — я неохотно согласился с ним. — Но что мы можем сделать? Мы же ничего еще не умеем.

— Чтобы стать пушечным мясом, которое будут кидать на врага в то время, как члены кланов будут готовится к атаке. На острове находятся не только такие сопляки, как мы. Да даже те, кто прибыл в первом эшелоне еще несколько месяцев назад уже что-то, да могут. Нас же изначально отправили сюда на убой, чтобы пощекотать нервы тем, кто уже зарекомендовал себя с лучшей стороны.

Арэта сжал кулаки от едва сдерживаемой злости. Я мог его понять, сам чувствовал примерно тоже самое. Только вот элита даже среди претендентов вполне смертна и Ясуда это довольно неплохо продемонстрировал.

— Но все четыре клана смогут сделать так же, мы просто будем биться друг с другом, никакого преимущества Кудзё не получат.

— Не скажи, — Арэта немного успокоился. — Не думаю, что на Кюсю можно кого-то взять. Ито вряд ли предполагали, что так случится, а у них игрушки долго не живут, быстро ломаются. Мурамати воины не слишком нужны. Еще в Центре я подслушал, что к ним направляют кандидатов со склонностью к артефакторике. Вот там смертность практически стремится к нулю. Кандидатов, конечно, не балуют, но и не убивают за провинности. Да и друг с другом им нечего делить. Остается Кудзё и Якимото. Вот на нашем острове и на Цусиме примерно одно и тоже происходит с кандидатами, и то, я точно не уверен. Ты правильно сказал, нас же там нет.

Он посидел со мной еще немного. Мы просто молча смотрели новости, но практически не видели, что творится на экране. Каждый был погружен в собственные мысли. В голове крутилось некий диссонанс и все больше рождающихся вопросов. Как происходит распределение на острова. По какому признаку. То, что не по клановому это точно. Что собой представляют ученики и кандидаты, если такие вообще имеются с других островов? Что нас ждет? И сколько, мать вашу, вообще находится людей на островах, например, на том, на котором мы сейчас находимся? Из прострации нас вывела появившаяся еда. Только тогда Арэта ушел к себе, чтобы поесть и полазить по Сети, пока есть такая возможность.

Я же, поев, снова принялся бездумно смотреть на мельтешение картинок на экране. Надо же, если абстрагироваться от происходящего, то можно сказать, что мне в какой-то мере повезло в том, что я присутствую при формировании сёгуната. А ведь, все к этому и идет. И только представители этих четырех кланов могут стать в перспективе сёгунами. Таковы правила, которые не менялись веками. А вот, если не абстрагироваться, то присутствие при формировании сёгуната — это писец как стремно, потому что шансов уцелеть у меня при этом еще меньше, чем при финальном забеге, и с каждой минутой они очень быстро стремятся к нулю.

Поужинав, я выключил монитор. У меня уже башка болит от новостей. Кое-где уже начались боевые действия, пока очень вяленько: Якимото и Ито начали прощупывать друг друга на прочность. Самое забавное в этой ситуации заключалось в том, что император сейчас был в глубоком трауре, все по тем же законам, он не мог вмешиваться в эти разборки, и мог только сжимать кулаки в бессильной ярости, потому что древнее заклятье не дало бы ему ничего сделать и не даст еще в течение года, до того времени, как его белоснежные одежды сами не окрасятся в другие цвета. Вот только ему никто не даст спокойно прожить этот год в скорби по сыну. Он такой же заложник обстоятельств, как и мы.

С этими мыслями я забылся беспокойным сном, чтобы проснуться от резкого звука, раздавшегося прямо возле крыльца нашего дома. Послышались шаги по коридору, и в комнату заглянул Михо. Выглядел он еще хуже, чем утром, когда пришел сообщить нам новость, что занятия отменяются. Его было видно плохо, на улице стояла глубокая ночь, и только луна, пробившаяся через малюсенькое окно, дала мне возможность вообще его узнать.

— Собирайся, быстро, мы уходим, — коротко приказал он и побежал дальше, поднимать остальных.

Похоже, вечер перестал быть томным. Кто-то из тройки претендентов не стал ждать, когда на него будут кидать учеников с Сенкоку, а решил напасть на остров и побыстрее решить эту возможную проблему наиболее радикальным способом. А впрочем, зачем гадать, скоро сами все узнаем.

Глава 9

Стоило нам только выйти из дома, как из темноты вылетел сюрикен и вонзился Михо в плечо. Наш наставник, который то ли спасти нас захотел, не понятно почему, то ли решил нами прикрыться, рыкнул и выругался. Вытаскивать застрявшую в его плоти убийственную звезду он не стал, хотя по тому, как повисла его рука, можно было догадаться, что ранение доставляет ему определенные неудобства, и это еще, мягко говоря.

Но даже ранение не сделало Михо менее эффективным, чем он был до этого. Его здоровую руку окутал серебристый туман. В следующую секунду серебристая дымка понеслась в темноту, из которой тут же раздался короткий вскрик. Я так и не понял, что это было за заклятье.

— Красиво, — раздался позади меня голос Арэта.

— Что ты видел? — невольно спросил я его, стараясь говорить тихо, чтобы не помешать напряженно всматривающемуся в темноту Михо.

— Серебристая стрела, с огненным опереньем просто рассекла воздух, — даже в шепоте Арэта слышалось искреннее восхищение. — А ты что же, не видел?

Я покачал головой, нет, не видел. Все-таки есть некоторые побочные эффекты от моего видения. Я вижу саму магию, если можно так высказаться: ее плетения, пересечение потоков, обрывы… Но я не мог видеть конечного результата. Конечно, вроде бы видеть из чего состоит заклятье и уметь влиять на каждый его элемент — это невероятно круто, но вот иногда хотелось бы и чисто эстетически полюбоваться заклинанием, созданным мастером своего дела. Вот такие мы люди подлые создания — нам всегда мало того, что у нас есть, охота больше и слаще.

Мой взгляд невольно, скорее, чисто по привычке, упал на цифры над домом Ичесси, на которые я смотрел дважды в день, стараясь прикинуть в голове шансы на счастливый конец для меня через несколько месяцев. Цифра двести тридцать один привела меня в некий шок. Проследив за моим взглядом Арэта так же посмотрел на дымку и тихо присвистнул, что в темноте прозвучало набатом в стоящей могильной тишине острова.

— Тихо! — мы вздрогнули и переглянулись. Михо, конечно, понять можно, ему больно, он устал, неизвестно сколько еще у него ранений, и это кроме того, что наставник сильно истощен. Это мы весь день сегодня провалялись в своих комнатах, а он, судя по всему, весь этот день сражался, еще бы знать, с кем именно. Но мы же не куклы без эмоций. Сам виноват, что не посвятил нас в некоторые детали случившегося. — Идите за мной, быстро и старайтесь не шуметь, — наконец, отрывисто, еле слышно приказал он, еще раз окинув взглядом периметр возле дома, после чего мы двинулись в темноту, стараясь не отставать, чтобы не потерять Михо из вида.

В лесу было особенно неуютно. К звенящей тишине прибавилась еще и темень, которую уже не разбавляла луна. Она при всем желании не могла бы пробиться сквозь кроны огромных деревьев, а выпускать магические шары или зажигать факелы на самом деле был не слишком рационально.

В нашей четверке мне досталась негласная роль лидера, я шел сразу же за Михо. Смотреть по сторонам не было никакой возможности, все мое внимание было сосредоточено на его спине впереди меня, потому что остаться без поддержки среди непонятной угрозы, лично у меня не было никакого желания. Куда он нас вел, я не понимал. Как только мы вошли в лес, мой внутренний компас не выдержал напряжения и, похоже, сломался. Надеюсь, что мы хотя бы не кругами ходим. Тишину не нарушали даже наши шаги, все же в моменты опасности человек способен на многое, например, раньше за собой я такой аккуратности не замечал. Как только я подумал об этом, под ногами громко хрустнула ветка, но, к счастью, Михо даже не остановился и чисто рефлекторно не снес мне голову, реагируя на шум. Больше я себе подобной оплошности не позволял.

Чем дальше мы шли, тем чаще начали закрадываться глупые мысли о том, что Михо просто сошел с ума и потащил нас в какую-нибудь дыру, чтобы развлечься. Однако сюрикен был настоящим, как и вскрик того, кто его метнул. Они нам не привиделись, и висящая плетью правая рука наставника весьма красноречиво намекала на то, что происходит нечто страшное и непредвиденное, к чему здесь на острове никто оказался не готов.

Спрашивать, куда мы идем — нарваться на неприятности, потому что Михо четко приказал нам не шуметь. Чувство времени также оставило меня, я уже не понимал, сколько мы прошли. Вот только не заметить того, что Михо с каждым шагом двигается все тяжелее и все больше замедляет шаг, не сумел бы только слепой идиот.

Лес кончился внезапно. Михо резко остановился, и я едва не врезался ему в спину, но успел вовремя затормозить. Мы стояли на небольшом пригорке, а прямо под нами раскинулась поляна с административным комплексом. Он был освещен светом магических фонарей, которые не спеша плавали над зданиями, словно огромные медузы по океану. Стояли мы, скрываясь в темноте зарослей, довольно долго. Наконец, Михо тихо проговорил.

— Вроде бы чисто. Пошли, только очень осторожно. Наша цель — главный корпус.

Мы спустились с пригорка и, крадучись, двинулись к длинному зданию, вокруг которого располагались все остальные. Почему-то невидимый враг не оставил здесь засаду. Словно прочитав мои мысли, Четвертый, а, не зная его имени, мы называли его именно так, протянул.

— Их, наверное, слишком мало, чтобы иметь возможность расставить везде охрану. А на острове полно народу, с которым надо так или иначе расправиться, если, они, конечно, за этим явились.

— Ты прав, — я вздрогнул, когда услышал, что Михо начал отвечать. Говорил он, правда, сквозь стиснутые зубы, но тут, скорее всего, играло свою роль ранение. — Они здесь сделали все, что могли и ушли, потому что не открыть главный корпус, не задерживаться в других строениях без специальных пропусков невозможно, система защиты поджарит на раз. Взломать ее, конечно, можно, но тут должны умники работать, а не боевики клана. Как только они убили Ичесси-сана и половину приписанных к острову самураев, сразу же потеряли к административному сектору малейший интерес. Вот когда они полностью захватят остров, тогда умники и начнут курочить защиту.

— А где остальная половина самураев? — я включился в разговор, потому что видел, как напряжение постепенно отпускает Михо.

— Со своими подопечными, я полагаю.

— Что действительно означают цифры над домом Ичесси-сана? — не надеясь на ответ, все же спросил я. Мне не верилось, что это цифра обозначает только количество кандидатов. Не было нужды напавшим на остров Кудзё убивать зеленых сопляков, которые ничего не могут противопоставить. У нас даже оружия нет.

— Количество человек на этом острове, — после небольшой заминки, все же ответил Михо.

— А сколько всего кандидатов? — задал Кэтсу вопрос, который вертелся в головах у всей нашей четверки.

— Не больше сорока. Та информация, которая появилась про количество кандидатов, была на руку руководству, и опровергать ее никто не стал. — Михо поморщился и замолчал. Стало понятно, что развивать эту тему больше не стоит, несмотря на количество вопросов, которые буквально атаковали мой многострадальный мозг со всех сторон. Почему наш наставник так разоткровенничался, было тоже не совсем понятно.

— Кто на нас напал? — тихо спросил Арэта, переводя разговор в другую плоскость, не оборачиваясь, продолжая идти, после небольшой заминки, возникшей после вопроса о цифрах над главным домом.

— Ито. Это сраные плоды неестественной связи дешевой сифилитичной проститутки и обезьяны, которую перед этим отымели все ёкаи по очереди, — от души приласкал Михо целый клан потенциальных и действующих садистов, попасть которым в руки не желал никто. А ведь старуха пред тем, как ей Оми башку снес, что-то говорила про Ито. Вроде бы она хотела продать Ёси кому-то из этого веселого клана. Похоже, что Ито настроены весьма решительно, раз они первыми предприняли попытки дестабилизировать конкурентов. Не из зависти же они решили остров с лица земли стереть от того, что к ним несколько раз подряд новичков на обучение и для развлечения не посылали.

Михо приложил ладонь к вспыхнувшему контуру на двери главного здания, и, когда дверь отъехала в сторону, уже хотел войти внутрь, как прямо на обрушился чуть изогнутый меч.

— А-а-а! Получи, сволочь! — Михо с трудом отклонился.

— Шигару, прекрати! Это я, — в проеме показался молодой, явно склонный к полноте, человек, который махал мечом, как дубиной, дико вереща и вращая глазами. А еще нас неуклюжими обезьянами называют. Посмотрели бы на представителей чистокровной династии. Но это японцы, для них, похоже, это норма. Он не слышал и, похоже, не видел ничего вокруг. Меч оказался в левой руке Михо, я даже не заметил, когда именно он его достал. Неуклюже отбив очередной удар, наставник сделал выпад. Возможно, он не хотел убивать явно неадекватного Шигару. Вот только дикая усталость сказалась на рефлексах, многие из который выставив наружу. Голова Шигару с глухим стуком упала на пол, а тело еще не поняв, что умерло, сделало последний взмах, а затем повалилось на пол. — Вот, ками тебя раздери, — пробормотал Михо. — Ладно, будем думать, что это всего лишь сепуку из-за потери лица. Это же надо было так сильно испугаться, — он поморщился, перешагнул через труп и вошел уже, наконец, в здание.

Дверь закрылась за шедшим замыкающим Кэтсу, и тут Михо выронил из руки меч, и застонал, прислонившись к стене.

— Михо-сан, — я шагнул к нему, но Михо открыл глаза и выставил перед собой руку.

— Без глупостей, — прошептал он, и я внезапно понял, что ему хватит сил, чтобы уделать нас всех четверых, даже, если это будет стоить ему жизни.

— Я хочу помочь, — мне не было его жаль, как не было жаль и этого неизвестного мне Шигару, но я отдавал себе отчет, что без Михо у нас нет шансов выбраться с острова, или хотя бы продержаться здесь достаточно долго, пока не придет подкрепление Кудзё. Думать о том, что они бросят целый остров, не хотелось. Но я прекрасно понимал, что, если Ито решили потрепать Кудзё, то действовать они могут в нескольких направлениях, или нападение на остров просто отвлекающий маневр, если конечно Кудзё не держат на острове весь свой капитал — вот тут они, конечно, будут драться за него до конца. Только вот верится с трудом. Они же не якудза, в конце-то концов, которые свои общаки, простите, банки, в разных частях света держат. Я поморщился своим мыслям, стараясь вернуться в реальность, в которой мне всего лишь нужно попасть домой. — Ну, хорошо, что мне сделать, может быть что-то принести?

— Через три двери, в комнате на стене, аптечка, принеси мне ее, — Михо принял решение не сразу. Я уже думал, что он откажется принять мою помощь, но в итоге он все-таки решил, что я сейчас точно на его стороне.

Аптечка висела именно там, где Михо и велел ее взять. Протягивая наставнику сумку, я почти прошипел.

— Я только одного не понимаю, зачем было нас вытаскивать из дома, который защищен, между прочим, и приводить едва ли не в святая святых тех, кому вы абсолютно не доверяете.

— Я никому не доверяю, — он попытался вытащить засевший в плече сюрикен. Теперь я понимаю, почему он не сделал этого раньше, просто боялся, что кровью изойдет. Сюрикен сидел плотно. Пальцы Михо скользили по мокрому от крови краю смертоносной звезды, и он никак не мог вытащить ее, чтобы уже как следует обработать рану. — Дерьмо! — пальцы в который раз соскользнули с неподатливой железки. Он поднял на меня глаза. — Помоги убрать эту штуку.

Я без лишних разговоров подошел к нему, опустился на колени и одним рывком выдернул сюрикен. Михо закатил глаза, застонал и завалился на бок, прижимая к кровоточащей ране кулак. Я же быстро вытер кровь с сюрикена краем кимоно Шигару и сунул звезду в карман. Эта штуковина мне точно пригодится. Михо не заметил моих манипуляций, или сделал вид, что не заметил, потому что, полежав немного, он снова принял сидячее положение и принялся обрабатывать рану. Его запас доверия на процессе извлечения сюрикена быстро закончился. Пока наставник бинтовался, помогая себе зубами, я подошел к телу без головы, из перерубленных сосудов которого все еще тихонько вытекала кровь. Найдя взглядом то, что мне было нужно, я поднял с пола меч, отыскал ножны, и пристроил к своему поясу. Закончивший к тому времени перевязку Михо покосился на меня, но ничего не сказал. А вот это точно показалось мне довольно странным. Нам даже вилки пластиковые в столовой выдавали, потому как более опасное оружие нужно было заслужить.

— Не лучше ли снять с нас запрет на перемещение и уйти с острова телепортом? — напряженно задал вопрос Кэтсу, покосившись на мой меч и решившись немного понаглеть.

— Было бы лучше, я бы уже ушел, — мрачно ответил ему Михо, поднимаясь на ноги. Сколько же в нем несгибаемой силы и воли? — И с вами не возился бы. Только эти ублюдочные Ито сразу же заблокировали переходы с острова. Можно строить телепорты только внутри. Но, ты прав, я сниму кое-какие запреты, чтобы вы могли проходить через телепорты дальностью не более двадцати километров.

— Это значит, что мы куда-то будем перемещаться? — хмуро глядя на него исподлобья, спросил Четвертый.

— Да, мы переместимся в наиболее безопасное место на острове, — и он, хромая, направился к стоящему посредине комнаты огромному столу. По его пальцам пробежали искры, которые он словно стряхнул с руки и, уже не глядя на то, что эти искры делают, принялся что-то делать, передвигая по столу какие-то символы, вырезанные на деревянных дощечках. Искры же начали собираться посреди стола, а после того, как они приняли образ определенной фигуры, эти искорки распались и понеслись к нам, буквально начав впиваться в татуировки на наших незащищенных шеях. Адская боль пронеслась по руке и затухла где-то в районе затылка. Так уж получилось, что я стоял немного ближе к столу, и искры отменяющего заклятья прилетели ко мне в первую очередь. Очнулся я быстрее своих союзников, а как там корчится Четвертый, мне было совершенно не интересно видеть и слышать. Я еще успел заметить, где именно, в какой части ошейника расположен центр отмены, и не только заметил, но и запомнил.

— Зачем мы вам, Михо-сан, — я отнял руки от головы и пристально посмотрел на него. Я действительно не мог понять, за каким хреном он потащился за нами, да еще и подверг свою жизнь опасности. В то, что самурай внезапно начал испытывать к нам теплые чувства, почему-то не верилось.

— Потому-что так создан портал в тот сектор острова, на который я хочу проникнуть и подождать там прибытия основных сил. И этот портал обладает некоторыми ограничениями. — Михо замолчал, вывернул какой-то символ из крышки стола и бросил на пол, прямо в центр круга, которые в большом количестве были разбросаны по комнате. Когда воронка портала начала разворачиваться, он повернулся ко мне и, усмехнувшись, добавил. — Например, для того, чтобы он после перемещения безопасно схлопнулся или же вообще открылся, необходимо, чтобы заявленных для перемещения лиц было ровно пять. Ни больше, ни меньше. А теперь встали, перестали скулить и вошли в портал.

Та крошечная часть симпатии, что теплилась у меня к нему, погасла. Вот же дурак, как я мог хоть на мгновении подумать, что Михо заинтересован в нас хоть чуть-чуть? Он всего лишь спасает свою шкуру. А мы совершенно ничего не можем ему противопоставить, даже несмотря на тот меч, который я взял у покойника. Оружие в моих руках может принести ему вред только если Михо целенаправленно на него напорется. Нет, у меня, конечно, есть пара сюрпризов в кармане, все же я не Ёси, но раскрывать карты и показывать, что мало-мальски умею пользоваться колюще-режущими предметами мне пока не хотелось. Да так или иначе, я все равно ничего Михо сделать не могу.

Я шагнул в воронку портала вторым, передо мной туда уже прошел Арэта. Несколько мгновений дезориентации и я выпал на живописную поляну, посредине которой уже стоял Арэта. Отойдя от портала, я подошел к нему. Вокруг был лес, но тишину этого леса прерывали вполне привычные для ночного бора звуки.

Вскоре, к нам присоединились все остальные. Как только из портала появился Михо, воронка захлопнулась, а из тени деревьев вышла миниатюрная девушка в традиционном кимоно с раскрашенным белилами лицом и, безошибочно определив главного, остановилась около Михо, глубоко кланяясь.

— Мидори-сан, извините, что мы вот так внезапно к вам нагрянули, но обстоятельства стали таковыми, что я со своими учениками вынужден искать убежище, — Михо вернул поклон, а мы стояли с раскрытыми ртами: надо же, наставник не придумал ничего более умного, как попытаться засунуть нас в женский сектор.

Глава 10

— Я могу узнать, что произошло?

Мидори предложила Михо чашку чая, в то время, как мы сидели на коленях вдоль стен. Сидеть было неудобно, быстро затекла спина, но раз они решили соблюдать древние церемонии, то кто мы такие, чтобы им помешать? К слову, Михо тоже испытывал некоторый дискомфорт, но делал над собой усилия, чтобы не расплескать обжигающий чай, хотя даже здоровая рука у него заметно дрожала. Я только не пойму, что это за садомазохизм? Нет, чтобы перевязать мужчину, оказать ему помощь… на хера все эти чайные церемонии? Но раз сам мужчина терпит, то это его проблемы, хочет сдохнуть, ради всего святого, рыдать на его могиле я точно не собираюсь. Нам, между прочим, чай не предложили, хотя обращались все же куда лучше, чем те же Ичесси и Оми. В общем, для Мидори мы были просто атрибутом, предлагающимся к одному из Кудзё. И на том спасибо, а то всего можно было ожидать от двинутых японцев.

— Я видела новости. Такая трагедия, а вседозволенность некоторых правящих кланов не могли не нанести свой отпечаток на происходящее, не так ли? — так и не дождавшись ответа, продолжила выпытывать Мидори у Михо хоть немного информации о произошедшем. Я лишь глубоко вздохнул. Все эти хождения вокруг до около лично меня напрягали, но, глядя на сосредоточенно сидящих и старающихся выпрямлять спины своих временных соратников, покачал головой. Для них все это в порядке вещей, и мне не следует лишний раз высовываться. — Неужели все-таки началась война?

— Война — это очень громко сказано, Мидори-сан, — Михо отставил чашку. — Но что-то явно происходит. Я также, как и вы, не знаю подробностей. Все же мы с вами оторваны от большой земли и сейчас находимся в ожидании помощи от главы Клана. Изаму Кудзё мудр и не оставит в нас беде и неведении.

— Почему вы не пьете чай? — Мидори склонила голову при упоминании главбосса местных земель, но затем нахмурилась и подняла чашку, отставленную Михо. — Ну, конечно, как же пить эту чуть теплую жижу? — она резким движением выплеснула чай из чашки в специальное ведерко. — Марико! — дверь отворилась, и в комнату просеменила девушка, также облаченная в традиционные одежды.

Не смотря на глубокую ночь, встретили девушки нас при полном параде. Интересно, у них есть дежурные для незванных гостей или в их обучение входит, как в армейском гарнизоне одеваться и краситься по свистку пока горит спичка?

Встав на колени, девушка закрыла дверь, а затем мелкими шажочками подошла к столу и быстро опустилась на колени перед Мидори.

— Ты в своем уме, глупая девчонка? Наш гость только из вежливости пил те помои, которые даже эта не стал бы нюхать! Почему ты как следует не подогрела воду? — ровным ничего не выражающим голосом спросила хозяйка женской половины острова.

— Но, я грела воду, Мидори-сан, — пролепетала девушка.

— Не смей мне лгать! — она резким движением закатила Марико пощечину.

— Ну-ну, Мидори-сан, не стоит так наседать на девушку, — Михо с явным интересом разглядывал Марико. — Сейчас ночь, она могла просто немного ошибиться.

Какие они все же редкостные твари. Я стиснул рукоять меча, гипнотизируя взглядом пол. Девчонка все правильно сделала, а даже, если и нет, то неужели эта грымза Мидори не поняла, что чай недостаточно горячий, когда передавала чашку Михо? А этому козлу проще во всем обвинить девушку, чем признаться, что он устал, ему больно и он просто не может держать эту чертову чашку, чтобы не облиться при этом совсем не тепленьким чайком и вообще, ему было бы на самом деле лучше, если бы этот хренов чай вообще не приносили.

— Вы слишком добры, Михо-сан, — Мидори поджала губы. — Все равно, она не оценит то, что вы пытаетесь ее защитить. — Не слабо. Круто они стрелки перевели. По-моему, в этом вся их суть — в обязательном порядке найти крайнего. — Но, вы, наверное, устали. Я надеюсь, что ваши комнаты приготовлены, и не так, как чай, — он смерила Марико уничижительным взглядом. — Проводи молодых господ в их комнаты, если на большее ты не способна. — О как, молодые господа. Не хило она так унизила девчонку, что даже нас поставила по рангу выше нее. Хотя мы равны, наверное. Не знаю, какая там иерархия среди гейш по отношению к кандидатам этого милого острова. — И да, Марико, я старалась, видят Боги, старалась. Но твоя неуклюжесть вынуждает меня перевести тебя из группы обучения гейш. Как кому-то пришло в голову вообще рекомендовать тебя сюда? Иди.

Даже сквозь белила было заметно, что девушка побледнела. Но она держала себя в руках, потому что быстро поднялась и пошла к двери, мы же потянулись за ней. Совершив свои ритуалы с открытием и закрытием дверей, она повела нас по темному двору к виднеющемуся невдалеке темному зданию. Луна здесь была очень яркая, ее не загораживали кроны деревьев, поэтому во дворе не требовалось лишнего освещения. Но несмотря на это, я плохо мог разобрать, что и где находится по отношению к главному зданию, которое как раз было прекрасно освещено со всех сторон. На входе охраны не было, вот только едва видимые синие линии пробегали по арке, распространяясь едва видимыми всполохами дальше по стенам, полностью окружая, таким образом здание. Это точно было заклинание и, скорее всего, именно оно защищало дом от внезапного вторжения.

Я выходил из комнаты последним и успел услышать перед тем, как Марико закрыла дверь, как Михо резко бросил Мидори.

— Я правильно понял, вы хотите перевести девушку к куртизанкам? — ответ Мидори я не расслышал. — Очень хорошо, тогда пришлите ее ко мне завтра, боюсь, что сегодня я не смогу оценить девчонку по достоинству.

Не приходилось даже гадать, что сама Марико тоже все прекрасно понимала, даже, если до нее донеслись лишь обрывки финального диалога.

Все мы устали, сказывалось и моральное переутомление. Молча дошли до маленьких домиков, с одной комнатой и крошечным санузлом. Мой домик располагался дальше всех. Когда мы с Марико уже подходили к нему, предварительно оставив остальных в их конурах, я остановился перед входом.

— Я не очень понял, за что она тебя так? — Марико вздрогнула и начала пристально изучать мое лицо.

— Ей так удобнее. Она обязана предоставить девушку господину, раз он сумел пройти сюда, значит, имеет определенные права. И она заметила, как он на меня смотрит. Да и так уж получилось, что Мидори-сан с самого начала невзлюбила меня. Таким образом, она решила сразу две проблемы, не жертвуя никем другим и избавляясь от меня.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, господин, — она продолжала смотреть на меня, а почтительность в обращении, скорее всего, была просто автоматическая. Вряд ли я считаюсь все же кем-то, кто выше Марико по положению.

— Да какой я тебе господин, — я махнул рукой, чтобы скрыть раздражение. — Я и себе-то никакой не господин, но Михо… Думаю, что это не самый худший вариант, во всяком случае, он ни разу не показал, что склонен к бессмысленной жестокости. — Было противно так думать, но у девушки действительно не было выбора. Ее в любом случае под кого-нибудь подложат. Это у гейши был бы шанс избежать этого, а у куртизанки такого шанса нет и в помине, это ее предназначение — ублажать мужчин. Раздражение от невозможности хоть что-то изменить буквально захлестнуло меня, и я, не глядя больше на эту куколку, вошел в предназначенную мне конуру.

Это была реально конура — почти все пространство занимал брошенный прямо на пол матрас с одной тощей подушкой. Никакого намека на одеяла не было. Правильно, много чести, может еще антимоскитную защиту для безродного мяса, предназначенного на убой, поставить? А харя не треснет?

Сняв куртку и швырнув ее на пол, я снял с пояса меч и положил его аккуратно на матрас, чтобы оружие было под рукой. И только после этого растянулся на спине, заложив руки за голову, тупо разглядывая потолок, на котором свет луны, заглядывающей через окно, оставлял изломанные тени.

Меня сейчас волновал только один вопрос: что с нами будет дальше? Я совершенно не горю желанием воевать за какого-то урода, чтобы он в итоге стал сегуном. Это плохо не только лично для меня, но и для Российской империи, но я никак не могу повлиять на ход событий, который начал набирать обороты с какой-то фантастической скоростью. Единственное, что оставалось важным — найти решение в обхождении защиты, узнать общие правила производства телепортов, и свалить отсюда как можно дальше, не только с острова, но и вообще из Японии.

Вытащив одну руку из-под головы, я дотронулся до шеи. Вот здесь, где под пальцами бьется сонная артерия, находятся центры контроля за перемещениями. Но мне нужно зеркало, чтобы как следует все рассмотреть. В отличие от ночлежки, в которой мы были помещены ранее, такой роскоши здесь не было. В мелочах отображается истинное отношение к человеку. И никаких даже видимых мелочей не было здесь и в помине.

Нужно найти добровольца, можно и недобровольного, чтобы все-таки на нем испытания проводить. Есть, правда, еще один способ, но я сомневаюсь, что Михо поможет нам избавиться о этого украшения, даже, если мы его на куски резать начнем. А ведь еще существует Четвертый, который постоянно крутится рядом с нами, но как бы сам по себе. Боюсь, что он в итоге сделает какую-нибудь гадость. Подслушает что-нибудь, не предназначающееся для посторонних ушей, например, а потом сдаст с потрохами. И если к тому моменту я не буду достаточно подготовлен, чтобы противостоять тому же Михо, то на этом мои попытки вырваться отсюда и закончатся. Если, конечно, они не закончатся гораздо раньше. В целом, если он проявит себя в качестве дятла, даже небольшим намеком, то недобровольный доброволец, в принципе, у нас есть, главное, чтобы Арэта и Кэтсу не спасовали и не дали заднюю.

Внезапно дверь дрогнула и поползла в сторону. Я приподнялся на локтях, напряженно глядя на становящуюся все шире щель. Сердце пустилось вскачь, и я сел, вытянув меч из ножен. Не то, чтобы я был матером фехтования, особенно с японским мечом, техника работы с которым как ни крути отличается от техники работы со шпагой, но на пару ударов меня должно хватить.

В открывшийся проем проскользнула маленькая фигурка, и, закрыв дверь, опустилась возле моего ложа на колени. До меня донесся тонкий сладко-горький аромат духов, который я вдыхал совсем недавно.

— Марико? Что ты здесь делаешь? — голос звучал хрипло из-за того, что внезапно пересохла глотка.

Она покачала головой и молча протянула руку, приложив ладонь к моим губам. Ну, намек я понял и быстро заткнулся, с замиранием сердца наблюдая за тем, как она встает, а кимоно уже развязанное, которое она, как оказалось, придерживала у груди, падает кучей шелка на пол. Темные волосы переливающимся даже при том тусклом освещение, что было в комнате, упали ей на плечи тяжелым плащом, освобожденные из сложной прически. Тряхнув головой, как норовистая кобылка, девушка опустилась рядом со мной.

— Зачем? — тихо спросил я, нарушив молчание. Потом не удержался и поднял тяжелую темную прядь, пропуская более тонкие прядки сквозь пальцы.

— Я не хочу, чтобы он был первым, — просто ответила она. — Не беспокойся, я приняла меры, никаких последствий не будет. — Под последствиями Марико, видимо, подразумевала беременность. — Или ты меня не хочешь? — она привстала и наклонилась ко мне, чтобы разглядеть лицо. Я же в свою очередь изучал ее. Лишенное краски, оно было невероятно красивым: очень правильные, словно вырезанные искусным резчиком черты, темные глаза, чуть приподнятые к вискам, да, вот теперь мне понятно, почему ее определили в гейши. Изящные брови нахмурились. — Или, может быть, ты предпочитаешь юношей? Тогда извини, мне показалось, что я тебе понравилась…

— Что? — на мгновение я даже задохнулся. — Нет, конечно, нет. Как ты вообще… — Дальше я разговаривать не стал, а дернул за прядь, которую все еще держал в руке. Марико зашипела и упала мне на грудь, а я весьма ловко перевернулся, подмяв ее под себя. — Нет, юноши меня точно не интересуют и теперь для меня просто делом чести считается доказать тебе это. Вот только, нас не убьют?

— Тебя, точно нет, — она покачала головой.

— Что значит «тебя»? — я нахмурился и уже хотел было отклониться, но тут эта куколка меня удивила. По комнате прошла воздушная волна, которая сдернула меня с Марико и уронила на спину. В то же мгновение девушка оказалась сверху, оседлав мои бедра. Вот и ответ на вопрос, одаренные ли девушки здесь находятся.

— Просто замолчи и не думай ни о чем. Самураи никогда не задают себе такие странные вопросы.

— Я не саму… — но тут она довольно жестко меня поцеловала, чуть ли не до крови прикусив нижнюю губу, и у меня сорвало крышу. Я снова оказался сверху, и, как она и советовала, перестал задавать ненужные вопросы. Я их завтра задам, например, когда меня будут на кусочки резать за то, что я отобрал у Михо его развлечение.

Мы не спали до утра. Несмотря на юность и на то, что ее обучали совсем другому, что-то, видимо от занятий с куртизанками, гейшам тоже перепадало, во всяком случае, нереальная чувственность, которая сквозила в каждом жесте моей случайной подружки.

Утром я забылся все-таки тревожным сном, сквозь который почувствовал, как она уходит.

— Вставай, — несильный тычок в бок вырвал меня из объятий сна. Я, моргая, уставился на Михо, который стоял надо мной, скрестив руки на груди. Вскочив, отвесил ему поклон. — Одевайся. Изаму Кудзё здесь. — И он вышел из моей комнаты. Я же, когда натягивал штаны размышлял лишь о том, понял ли он, что здесь неплохо так провели время, или ему было не до плотских утех своих подопечных.

Выскочив из комнаты, я на ходу прилаживал меч к поясу. Кэтсу, Арэта и Четвертый уже стояли, вытянувшись и пожирая глазами невысокого жилистого мужчину, который в это время разговаривал с Михо. Встав в строй, я рукой попытался пригладить волосы, чувствуя, что у меня получается плохо. Плюнув на это дело, прислушался, до предела напрягая слух.

— Осталось всего сто пятьдесят семь учеников, включая десяток выпускников, — яростно говорил глава клана Кудзё, лично посетивший остров. — Ито ответят за это. Но, нам нужны воины. Михо, ускорь обучение. Десяток выпускников и два десятка лучших из всех наборов я забираю с собой. Никаких состязаний! Узнаю, что кто-то из обучающих погиб из-за твоей небрежности, велю засунуть тебя в бочку и залить горячей смолой!

— Я неоднократно говорил Ичесси о том, что он заигрался, Изаму-сама. Но он меня не слышал.

— К счастью для Ичесси, этот смесок змеи с Ака-намэ, догадался сдохнуть прежде, чем я до него добрался, — Изаму стиснул рукоять своего меча, который за каким-то хреном таскал с собой, хотя был одет в классическую деловую тройку. — Слишком много потенциальных воинов мы потеряли из-за его бредовых теорий. — Ну, то, что япошки всегда ищут виноватого, это я уже понял. Ведь не придет же в голову Изаму, что это он виноват, допустив такой падеж среди кандидатов. Правильно, не придет. Проще покойного Ичесси обвинить. — Ускорь обучение. Уже через год они должны быть способны противостоять среднему бойцу Ито. Ты же не хочешь погибнуть также бесчестно, как Ичесси?

— Но Ичесси…

— Девушки тоже. — Изаму не стал вступать в дискуссию по поводу смерти Ичесси, которая вроде бы по их традициям была вполне себе героической: в бою и с мечем на перевес. Хотя, кто его знает, как погиб на самом деле Ичесси, нам никто такой информации не давал. Глава клана Кудзё, тем временем, продолжил рычать на Михо, стараясь не выплескивать на него все скопившееся раздражение. — У меня нет достаточно ресурсов, чтобы магов и потенциально боевых магов в качестве постельных игрушек использовать.

— Но… — Михо явно растерялся. — Это попрание всех традиций…

— Плевать я хотел на традиции! Если Ито нас сметут, то и за попрание традиций не придется отвечать — некому будет этим заниматься. А если мы победим, то создадим новые. И о кровном враге нужно знать не только то, что есть в Сети. Они уже давно используют девушек в качестве шпионов и разведчиков, потому что такие как мы, преданные традициям, даже не подумаем в чем-то заподозрить куртизанку, у которой всегда в прическе припрятан гребень с пропитанными ядом клинками. Тебе все понятно?

— Да, Изаму-сама… Но…

— Обучение пусть проходит здесь в бывшем женском секторе. — Все так же, не давая Михи открыть рот, продолжал бесноваться Изаму. — Всех неодаренных вывести с острова. Все одаренных начать обучать. Ты все понял?

— Да, Изаму-сама, конечно, — Михо поклонился, но по сжатым в тонкую линию губам я понял, что наставник, так резко возвысившийся до главного на острове, не слишком доволен подобным положением дел. — Через год вы получите прекрасных бойцов и боевых магов женского пола.

— Я надеюсь на тебя, — Изаму резко развернулся и зашагал к открывшемуся невдалеке порталу, лишь мельком скользнув по нам взглядом, на секунду дольше задержав взгляд на мне и мече, висевшем сбоку. — Да, охрану этого сектора усилят. После моего убытия и отправки с острова неодаренных девушек, никто не сможет создать портал ни сюда, ни отсюда в течение года. Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть о своем решении выделить тебя среди всех. Ты настоящий профессионал, Михо, а не просто сын моей любимой младшей сестры, и как с профессионала с тебя спросится, — Изаму пропал во вспышке портала. Ну и зачем нас сюда выволокли? Ладно, Михо, к нам идет. Сейчас объяснит что к чему, и чего нам ждать. Плохо только, что сбежать не удалось. С другой стороны, у меня сейчас целый год на то, чтобы хоть чему-то научиться, раз убивать нас не будут, как и стравливать между собой. Не удивлюсь, если это вообще, с учетом того, что я услышал, будет наказываться чем-то страшным, но не смертельным, если кто-то кого-то во внеурочное время решит прирезать или поквитаться за былые обиды. Но самое главное, у меня год, чтобы разобраться с ошейником, главное где-нибудь зеркало добыть, надеюсь, что это вообще выполнимо.

Глава 11

— Привет, — я обернулся и присвистнул.

— Тебе идет, — Марико, подошедшая ко мне, в обтягивающих штанах, рубашке и короткой курточке выглядела обалденно. Добавить к этому изящную фигурку, длинные черные волосы, на этот раз заплетенные в тяжелые косы аккуратно уложенные на голове, и невероятно красивое лицо, лишенное этой жуткой косметики, и мы получим очень сексуальную куколку. Странно, но, когда она была в традиционном костюме и с покрытым белой краской лицом, то не вызывала во мне вполне естественного желания затащить ее куда-нибудь в темный уголок, чтобы продолжить те безумия, которым мы предавались две ночи назад. И я сильно сомневаюсь, что это русский менталитет во мне пробивался наружу и требовал чего-то менее традиционного без всей этой японщины. А что может быть для меня, всю жизнь прожившего в Российской империи, быть менее традиционным, нежели красивая девчонка в облегающей одежде? — Что ты здесь делаешь? — задал я вопрос, чтобы хоть немного успокоить разыгравшееся воображение, в котором мы с ней были заперты в небольшой комнатке в конце коридора.

— Мне выдали эту одежду и приказали идти сюда, — Марико огляделась по сторонам.

— Ты чем-то обеспокоена? — я смотрел на девушку, которая вглядывалась куда-то мне за спину.

— Я не вижу никого из своей группы. По идее, мы все должны быть вместе, нас так и тренируют пока, в связке из пяти человек. — Она перевела свой пристальный взгляд на меня и начала меня разглядывать так, словно никогда до этого не встречала.

— В связке? Прошло всего несколько дней с того момента, как нас всехсобрали в одну кучу, некоторые даже вещи разобрать не успели, — я оглянулся, но никого из своих ребят тоже не видел. Собственно, как и Михо, который помимо основной работы главного руководителя, или как он тут теперь назывался, решил остаться нашим наставником. Непонятно только зачем ему это понадобилось, ведь и так у него дел было по горло. Но факт остался фактом — нашей четверке он тоже приказал явиться на поляну недалеко от главного здания, где расположились все наставники.

— Скоро год будет, как мы попали в обучение к Мидори-сан, — она усмехнулась, но больше ничего не сказала. Да этого и не требовалось. Год обучения, это не неделя постоянной муштры, для того, чтобы нарастить на кости хоть немного мяса своим подопечным.

— А что Михо? — я задал вопрос, который вертелся у меня на языке с того самого момента, как только ее увидел. Я попробовал сформулировать вопрос, как он отреагировал на факт, что не является первым у девушки, но не смог. Мне это было, скажем так, неприятно.

— Никак, — она пожала плечами. — Меня так и не позвали к нему. Скорее всего, Михо-сан был очень занят и ему было не до развлечений. А может ему подобрали кого лучше, соответственно его нового статуса.

— Значит, твоя авантюра была проделана зря?

— Я ни о чем не жалею, — перебила она меня и так посмотрела, что мне на мгновение стало жарко. — Это так странно. Я имею в виду одежду, все на виду, словно, я вообще забыла ее надеть.

— Ты привыкнешь, — я кивнул подошедшему Кэтсу. — А где Арэта и Четвертый?

— Михо забрал их с собой в качестве грузчиков. Они должны что-то сюда притащить. Я так и не понял, что именно, — Кэтсу внимательно осмотрел Марико с ног до головы. — Марико-сан, просто чудесно выглядите.

— Обойдемся без официоза, пожалуйста, — Марико склонила голову. — Мы сейчас все ученики, и мне кажется, что будет гораздо проще обращаться друг к другу просто по имени.

— Как скажешь, я только за, — Кэтсу расплылся в улыбке.

— Я тоже «за», — откуда-то сбоку раздался незнакомый, слегка развязный голос. Мы втроем посмотрели в ту сторону. К нам подходила группа, состоящая из десяти парней, в возрасте, примерно, от шестнадцати до двадцати-двадцати двух лет. Это было подозрительно, потому что нашему набору, было от шестнадцати до восемнадцати лет, именно в этот промежуток просыпается дар такой силы, по первому всплеску которого можно было и отследить всех уродцев Японской империи. Эта же компашка уже давно прошла все возможные кровавые ритуалы Ичесси-сана и, на первый взгляд, уже парочку лет числилась в учениках, грызя гранит науки где-то за пределами этого острова, куда ссылали новобранцев. — Я скажу «за» на любой вопрос такой красотки. — При этом, говоривший парень, явно главарь этой группы, практически не смотрел на Марико, все его внимание было приковано ко мне. Понятно. Девушка на данном этапе его не слишком возбуждает. Это всего лишь генератор для разжигания конфликта. Только не понятно почему он своей целью выбрал именно меня, тогда, как рядом стоит Кэтсу. — Я слышал, что местных цыпочек специально учат доводить мужчин до экстаза. Ну что, деточка, пойдем с нами, попрактикуешься, чтобы наставницы довольны остались, — и он заржал, а следом за ним и все остальные.

Я украдкой взглянул на Кэтсу, который в этот момент сжал кулаки и прищурился, разглядывая главаря, а моя рука сама собой легла на рукоять меча.

— Я так понимаю, избежать драки у нас не получится, что бы не делали и не говорили? — я попытался решить назревающий конфликт миром. — Я вот, например, слышал своими ушами, стоя в непосредственной близости, что именно Изаму Кудзё говорил Михо-сану. И поверь мне, я не хочу попадать в число нарушителей, которые проигнорировали его слова. — Я говорил тихо, стараясь про себя продумать все возможные варианты развития событий. Слишком многое складывалось не в нашу пользу. Например, то, что эти клоуны, еще не перестроившиеся к новому порядку вещей, за то время, пока находились на острове, научились хоть немного, но владеть оружием, драться и, хотя бы, контролировать свой дар, не говоря уже о том, чтобы лепить из него что-то удобоваримое и не слишком приятное, для своего соперника.

— О чем ты там бормочешь? — парень нахмурился и ответил мне после небольшой заминки.

— Точно, как я мог забыть, Михо-сан еще не выступал перед общим собранием, которое запланировано сегодня после ужина. Кто бы вам сказал, что сейчас нам нельзя категорически нападать друг на друга, потому что при этом Кудзё теряют весьма ценный ресурс. Например, мы с тобой, вместо того, чтобы пытаться отправить друг друга на тот свет, можем героически сдохнуть во славу Кудзё от рук Ито и никак иначе.

— Ты лжешь! Никто никогда не отменит правила, которые так обильно политы кровью, — в глазах парня начало разгораться бешенство.

— Ты дебил? Их уже отменили. Кудзё все равно, сколько кандидатов сдохло. Им необходимо, чтобы оставшиеся побыстрее встали в строй, — тихо поддержал меня Кэтсу, а Марико благоразумно отступила к нам за спины и продолжала пятиться назад.

— Разуй глаза и подумай своим котелком, в котором каша вместо мозгов варится, что тебя и твоих таких же недалеких братцев никогда бы не подпустили к девушкам Кудзё. — Решил я заговорить с ним языком, который он, наверное, понял бы гораздо лучше. — Но вот, ты внезапно оказался здесь и любуешься на тех, кто никогда тебе принадлежать не будет. И ничего в голове в этот момент не щелкнуло и даже подозрений никаких не зародилось? — мне было их даже жалко. Не заметить очевидного и даже не спросить, а какого, собственно, хера, происходит? Только одно непонятно: зачем им были нужны мы, если они уже давно переступили черту кровавого забега по пересеченной местности?

Вместо ответа сразу трое из этой компании, включая главаря, бросились на нас. Как бы я не был готов к нападению, но первый удар все же умудрился пропустить. Но винить самого себя было бы не слишком честно, потому что даже Михо, в свое время, схватил плечом сюрикен. Кто-то из этой братии точно прибыл в Центр, а затем и на остров, прямиком из бандитских шаек, потому что сюрикенами пользовали лишь они. И Ито. Но сомневаюсь, что кто-то из этих недоумков замаскированный Ито, потому что слишком рискованное задание получалось. А при наличии симпатичного ошейника на шее и вовсе без шансов вернуться в родной клан.

Рука повисла плетью, я не мог ее даже поднять, наверное, один из лучей этой звезды, засевший глубоко в моем теле, задел какой-то важный нерв, отвечающий за работу руки. Вдобавок к этому было чертовски больно. Так больно, что в глазах на мгновение потемнело, и я едва не пропустил еще один удар, но этот раз уже чем-то магическим. Разбираться, что это за голубоватая волна, понесшаяся прямо на меня, я не стал, просто упал на землю, пропуская ее над собой. За спиной раздался дикий крик. Перекатившись по земле, я бросил взгляд в ту сторону. Весьма метко, надо сказать, кто-то из толпы запустил свое заклятье, оно попало точно в грудь, правда не мне, а тому недоумку, который намеривался обойти меня со спины, вставая таким образом на линию атаки своего… ну, после такого, товарищем назвать кого-то из них было нельзя. Никакой общей работы я в их хаотичном нападении не видел. Просто шакалы сбились в одну стаю, так легче выжить, и я их прекрасно понимаю.

Встать нужно было быстро, но раненная рука не позволяла мне использовать весь потенциал своего тела, которое Михо за столь короткое время умудрился сделать вполне результативным. Опираясь на меч, мне все же удалось подняться на ноги. К счастью, он оказался весьма прочным, и не сломался от моих манипуляций. Снова мимо меня пронеслась магическая волна, на этот раз именно мимо меня откуда-то сзади. Я нечто подобное уже видел, когда мы с Марико занимались любовью. Только в тот раз эта магия очень мягко воздействовала на меня, чаще всего просто опрокидывая на постель. А вот сейчас волна несла в себе что-то на самом деле смертоносное. Один из парней схватился за горло, его лицо посинело. Он корчился в попытках протолкнуть к легким хоть немного воздуха, но не мог этого сделать, ему не позволяло наложенное бывшей гейшей заклятье. Это было для меня понятно: гейши не спали с клиентами. Но их красота, их неприкрытая ничем сексуальность, проступавшая даже сквозь наглухо закрытое кимоно и плотный грим на лице, не могла не волновать смотрящих на них мужчин. Думаю, что первое, чему учили здесь девушек — защищать себя всеми доступными методами, включая магию. Особенно магию, которая в опытных руках сделать с мужчиной очень многое. Думаю, что подвыпившего клиента та же Марико не стала бы убивать, лишь слегка остудила бы пыл, но здесь и сейчас, видя нешуточную угрозу, в том числе и для себя, она доводила дело до конца. Я уже не смотрел на корчившегося парня, потому что на меня налетел главарь. Оказывается, прошло всего несколько секунд с того момента, как я упал на землю.

В руке у главаря мелькнуло блестящее лезвие длинного кинжала, которым он хотел меня без затей пырнуть. Я неловко отбил его мечом, сказывалось то, что фехтовать приходилось левой рукой, которой я практически не владел. Никакого видимого результата кроме того, чтобы снова потерять равновесия я не добился, но успел вовремя сбалансировать свое тело и уклониться от очередного удара. Главарь работал аккуратно, раз за разом нанося удары ножом, после которых быстро отступал назад. Уклоняться у меня получалось гораздо лучше, нежели хоть как-то контратаковать, но мои неловкие отмашки все же сдерживали противника и не давали подойти ближе. Я прекрасно понимал, что если допущу стремительную атаку и подпущу его к себе на расстояние удара, то все, я труп.

Внезапно, в меня полетела какая-та черная бесформенная клякса. Я видел ее жуткие хаотично сплетенные нити, исходящие из единого центра, и словно необорванную нить до конца не сформированного заклинания ведущей к руке главаря. Я наклонился, пропуская ее над своей головой, а затем, действуя чисто интуитивно повиновался неведанному и непонятному мне зову, который все сильнее и сильнее раздавался в голове, чем больше я всматривался в центр заклинания. Выбросив руку вперед, я пропустил через нее некий импульс, который ударил точно в центр этой кляксы, которая развернулась и полетела обратно в моем направлении. Главарь, через ту самую нить, как оказалось, управлял своим уродливым заклинанием. Что он выбросил в мою сторону на самом деле, для меня так и останется загадкой.

Тот импульс, вонзившийся точно в центр переплетения нитей, разбился на сотню таких же и окутал каждую нить, включая ту, которая вела к руке моего противника. Секунду ничего не происходило, кроме того, что клякса замерла в нескольких сантиметрах от моего лица и не двигалась дальше, как бы не старался ей управлять главарь. Внезапная вспышка ослепила меня, и я зажмурился от полетевших во все стороны брызг какой-то вонючей жижи, оставшейся от заклинания. После того, как плеск прекратился, я открыл глаза, стараясь найти взглядом напавшего на меня, чтобы не пропустить очередной удар. Откат от инактивированного заклинания неплохо ударил по главарю, по крайней мере, в растущее неподалеку дерево его припечатало знатно. Но быстро поднявшись, он снова ринулся на меня, используя уже проверенный нож и больше не экспериментируя с даром.

Рядом со мной дрался Кэтсу, который стянул защитные перчатки и бросил их на землю. Теперь мне приходилось не только следить за скользящим вокруг меня главарем, но и бросать взгляд в сторону Кэтсу, чтобы не попасть под дружеский огонь, точнее лед, в прямом смысле этого слова.

Мне пока удавалось держать моего противника на расстоянии удара моим мечом, который был длиннее. вот только рана начала приносить мне все больше и больше неудобств, кроме того, усилилась боль в плече. Голова кружилась, перед глазами плыли какие-то темные пятна и ужасно тошнило. И в тоже время я прекрасно понимал, что нельзя уходить в глухую защиту, потому что тогда он очень быстро приблизится на расстояние, при котором длина моего меча из преимущества превратится в помеху. Поэтому я пытался контратаковать. В очередной раз повернувшись, я заметил, что примерно половина парней, пришедших с этим чучелом, размахивающим сейчас кинжалом, не вступало в бой. Они стояли чуть поодаль и о чем-то тихо переговаривались, не спеша помогать ни одной, ни другой стороне. Похоже, что они просто пришли вместе с этими, и теперь с интересом наблюдали, чем же закончится этот спонтанный поединок. А мне становилось все хуже, надо было заканчивать, пока я еще стою на ногах.

Сбоку раздался отчаянный крик, и мой соперник на долю секунды отвлекся, чем я не преминул воспользоваться. Одним прыжком сократив расстояние, я поднял руку с мечем вверх, имитируя атаку из высокой стойки, на что он среагировал весьма стандартно, резко поднял руку с кинжалом вверх, чтобы принять мой меч на лезвие, но я в середине замаха крутанул кистью, и меч полетел, набирая скорость к незащищенному боку, который он открыл, пытаясь блокировать обманный удар. Меч был хорош. Он прошел сквозь плоть, ломая ребра, и тормознувшись, увяз в позвоночном столбе.

И тут я понял, что все, у меня кончился заряд батарейки. Из последних сил рванув меч на себя, я упал на колени, а потом завалился прямо в лужу крови, которая успела натечь из моего соперника. Его тело упало рядом со мной, спустя пару секунд, а потом, как сквозь туман раздался рык взбешенного Михо. Меня грубо схватили за куртку и рывком перевернули. Глаз я не закрывал, но сфокусировать взгляд ни на чем не мог, все плыло, сливаясь в одну сплошную мешанину красок. Раздался треск, и по телу судорогой прошла волна ослепляющей боли.

— Ками всех вас забери, дети свиней! — раздался рычащий голос Михо рядом с моим ухом. — Ты, надень перчатки, и не смей их снимать в моем присутствии. Помоги мне, а вы все, попробуйте только двинуться с этой поляны, пока я не вернусь! Кто уйдет, пожалеет, что на свет родился! Да, и тот, кто кинул звезду, пускай использует время, которое я вам даю, чтобы придумать достаточно правдоподобное оправдание использования «Тенёты смерти» на лучах звезды.

Вслед за этим я почувствовал, что лечу. Однажды я уже испытывал это чувство полета, когда меня выносил из ночлежки на руках дюжий гвардеец. Я еще успел удивиться тому обстоятельству, что Михо преодолел брезгливость и вообще прикоснулся ко мне, а потом все смешалось в сплошной поток белых искр и какофонию звуков, за которыми был не в состоянии ничего разобрать.

Глава 12

Я разглядывал черное пятно в том месте на плече, куда прилетел сюрикен. От пятна по всей руке и на часть груди расползались черные нити, словно паутина, с сидящим в центре пауком. Иногда мне начинало казаться, что нити пульсируют в такт ударов сердца. В эти моменты начинала накатывать тошнота, а со зрением творились какие-то странные вещи. А еще, не понятно по какой причине, появлялась эрекция. Словно эта дрянь выплескивала в кровь изрядную долю афродизиака, вот только ничего, кроме болезненных ощущений и ускорявшегося пульса мне этот эффект не приносил. Не зря этот артефактный яд, которым были пропитаны лезвия сюрикена, назывался «Тенёта смерти». Опутывала меня эта дрянь на редкость здорово.

По идее, ничего страшного не должно было случиться. Местный лекарь Кудзё, которого глава прислал на остров, чтобы тот как можно больше учеников ставил на ноги, если они получат ранения на тренировках и в процессе обучения, изначально смотрел на мою рану, как на то, что совершенно не требует его личного внимания, отправляя для моего лечение своих личных прихвостней. Они не только не помогли встать мне быстро на ноги, но еще и упустили тот момент, когда я поддался бы такому простому излечению, как говорил этот самоуверенный сноб.

Спустя два дня тщетных попыток вернуть меня в строй заждавшейся четверке, они, наконец, поняли, что что-то идет не по плану, и стоит лично вмешаться его надменности. И кто бы мог подумать, быстро показать все свои умения и ловким движением руки снять с меня эту сеть у него не получилось, а для меня началась еще большая пытка. Я испробовал на себе действия многих противоядий, заклинаний и даже некоторых ядов. Но закономерным итогом было лишь все больше хмурящееся лицо лекаря.

Самое поганое заключалось в том, что яд каким-то образом соединился с моим даром и никак не хотел полностью деактивироваться. В те моменты, когда дар вырывался из-под контроля, в палате начинали происходить поистине странные вещи: гасли все магические и электрические светильники, а воздух словно наполнялся истомой. Мне казалось, что если бы вокруг находились свечи, то они сами по себе начинали бы зажигаться, погружая палату с полумрак, и превращая ее тем самым в первоклассный дом Юкаку. В эти мгновения лекарь не пускал ко мне никого, чтобы избежать «ненужных потрясений и не допустить лишних проблем». Он, кстати, тоже покидал это, по-видимому, опасное место, не слишком доверяя своим настойкам и эликсирам, которыми пичкал меня, пытаясь нивелировать действие яда в такие моменты. Проще говоря, накачивая меня успокоительными и снотворными, пока я не отрубался на несколько часов глубоким сном без сновидений. За это время все постепенно приходило в норму, и можно было снова ставить на мне свои безрезультативные эксперименты.

С чем был связан этот эффект просто убойной чувственности и ничем неприкрытой сексуальности, он мне объяснить толком не смог. Вот только мы с ним каждый день с тревогой смотрели на пока замершую паутину. Мне не надо было спрашивать, что произойдет, когда эти черные нити доберутся до того места, где было расположено сердце. Сто процентов из ста, что я умру, и моя смерть отнюдь не будет легкой. И лекарь Кудзё, ничего не мог с этим поделать.

— Почему эта дрянь все еще пожирает его? — я покосился на ширму, за которой Михо ругался с лекарем, именем которого я так ни разу не поинтересовался.

— Я не знаю! Я дал ему все известные противоядия! Здесь что-то другое. Что-то, чего я не могу объяснить. Нужно покопаться в книгах, вот только…

— Что? — буквально прорычал наставник. Мало того, что в той драке он потерял, как минимум, троих бойцов, которые, к тому же, уже почти завершили обучение, так в перспективе потеряет еще одного. А это почти звезда — глава клана точно его по голове за это не погладит.

Усугубило эту на редкость паршивую ситуацию то, что завершившие обучение бойцы ничего не смогли противопоставить зеленым кандидатам. А вот в этом случае, лучше вообще не представлять, что сделает с Михо Изаму, даже не задаваясь вопросом, кто их готовил, для чего и причем тут вообще Михо. Получать по шапке наставнику точно не хотелось, поэтому ему нужен, как ни крути, кролик в шапке, которого он легким движением руки достанет и продемонстрирует Изаму, вот, мол, какое чудо откопали — самородок. Семерых одним ударом, ну, и так далее. А если этот вероятный кролик отбросит морковку постыдной смертью, то ему нужно будет придумывать что-то еще. Других учеников он так хорошо не знал, кроме нашей четверки.

Арэту пока толком ничего выдать не мог. Его ждал этап далеко не самой приятной инициации, когда несколько коновалов будут его дар щипцами из него вытаскивать в специальной комнате под действием красного кристалла, который никто из нас раньше, к счастью, не видел, а только слышал. Ну за десяток лет мой вынужденный напарник будет первым — есть чем гордится, но только не Михо. Четвертый был ничем не примечателен, просто очередной огневик, вдобавок не такой уж и сильный, а Кэтсу очень нестабилен, несмотря на свой, немыслимых размеров, потенциал. И эти бездарности, почему-то отвечала за случившееся вся наша четверка, а не только я и Кэтсу, смогли отправить к духам трех выпускников. Есть где за голову хвататься.

— Вы знаете каковы истоки у этого яда? — вкрадчиво спросил лекарь.

— Нет, мне все равно, какая одержимая ёкаем тварь первой его изготовила, — раздраженно ответил Михо.

— А вот, если бы вам, Михо-сан, было бы не все равно, то вы бы знали, что впервые этот яд был разработан в храме нечестивцев Амиды Тонга, этого насквозь лживого самозваного Будды. Их женщины пропитывали этой смертоносной основой лезвия своих заколок, а затем шли к жертве, за которую была заплачена немалая сумма, и соблазняли несчастного. Яд активировался во время секса. И к нему невозможно было найти противоядия, после подобной активации. Но кончина его всегда была невероятна чувственной и прекрасной. Разве можно мечтать о чем-то более совершенном, чем смерть в объятьях очень красивой и умелой куртизанки? Поговаривали, что подобную смерть заказывали родственники для тяжело больных членов клана, чтобы скрасить их последние минуты, сотканные из страданий.

— Я не совсем понимаю…

— Ах, Михо-сан, ну включите уже мозг! Или у самураев он отбит постоянными тренировками? Рядом с этим парнем находилась гейша, и в момент попадания сюрикена в плоть она применила заклятье из своего арсенала. Ненамеренно, разумеется, девушка активировала яд самым древним и надежным способом. Вот причина того, что мы ничего не можем сделать, чтобы обернуть действие яда вспять. Тем более, я конечно не хочу омрачать и без того не слишком оптимистичную ситуацию, но сам факт его активации случайным заклинанием магии гейши, даже не направленным конкретно на носитель яда, наводит на далеко не радужные мысли об его некоторой модификации. Хорошо еще, что замедлить его действие удалось.

— То есть вы хотите сказать, что сейчас, когда обучение в школе стало смешанным, в ее стенах появляется оружие, которое может быть активировано случайным образом? — я поднялся на локтях, прислушиваясь, а вот это уже довольно интересный вопрос.

— Можете считать, как вам угодно, это не моя головная боль. Мне необходимо разработать стратегию для лечения Оши Ёси и подобных ему, если вдруг такие случаи начнут повторяться, — ровным голосом сообщил лекарь, перекладывая свои догадки на без того больную голову.

— Хорошо. Но, я все же не понимаю, вы предлагаете привести сюда одну из девушек и заставить ее применять магию, в то время, как вы будете вводить противоядие? — я не видел Михо, но даже по интонациям было слышно, что он нахмурился.

— Не все так просто, — ответил лекарь и замолчал. — Если бы дело было только в этом, но нет, тут что-то другое. Как мы уже выяснили опытным путем, на яд влияет еще и дар самого Ёси. Почему так произошло, известно, наверное, одним Богам, но это так. К тому же, я уже пробовал предложенный вами способ и да, именно благодаря этому мы смогли замедлить, а потом и вовсе почти остановить распространение яда, но на этом все. Да и несмотря на все приложенные усилия, у меня есть опасение, что скоро эта задержка закончится.

— Акайо-сан, вы можете сказать конкретно, что нужно сделать?

— Я хочу попробовать обратить ритуал активации. Нужна одаренная куртизанка. Нужна заколка, смоченная противоядием, и умение этой заколкой пользоваться во время секса. Активация противоядия такая же, как и активация самого яда этими древними париями, убившими столько достойных мужчин во имя своего самоназванного бога.

— Это очень смелая теория, Акайо-сан, — после продолжительного молчания, наконец, произнес Михо. — Я даже не представляю, сколько вы выпили, прежде, чем она пришла в вашу чересчур умную голову!

— Я не пью, — с достоинством ответил лекарь. — И потом, мое дело предложить, к тому же, я сам не уверен, что это сработает как надо. Но во всяком случае, эксперимент будет замечательный. Так еще никто никогда не делал. И представьте, если моя теория сработает? Вы получите назад своего парня. Парень и девушка, кроме всего прочего, получат удовольствие, особенно девушка, потому что в этом случае ведущая роль, как ни крути, должна быть у нее, я же получу славу и кучу преференций. Все в выигрыше. Вы же ведете себя как западный монах, который дал обет воздержания. Не будьте ханжой, Михо-сан. Вспомните, что вы японец, в конце концов.

— Я поговорю с Мидори-сан, — наконец, процедил Михо. — Если она сможет подобрать подходящую девушку, то мы вернемся к вашим бредням.

Их голоса затихли, я же повалился на кровать. Это была обычная, привычная мне высокая койка, а не брошенный на пол матрас. Ничего себе план лечения. Нет, я не против, особенно, если уважаемый Акайо-сан не будет подглядывать. Или сделает все так, чтобы я об этом его невинном увлечении даже не догадывался.

Только вот я сомневаюсь, что в кратчайшие сроки, они смогут найти опытную девушку, владеющую определенного вида штучками в постели, к тому же одаренную и умеющую пользоваться своей магией. Не Мидори-сан же будет проводить мастер-класс. Хотя, кто знает, как оттачивают свое мастерство куртизанки на женской половине острова и почему никто никогда не видел мужчину, вышедшее с него. Может, просто оставалось от него не так уж и много, и просто нечему было выходить.

Даже думать о том, как именно меня собрались лечить, было жарковато, поэтому я взял с прикроватной тумбочки небольшой монитор, чтобы посмотреть новости из дома. Мне разрешалось это делать без ограничений, но меня все равно хватало ненадолго — очень быстро начинали болеть глаза, а паутина на руке и груди наливалась чернотой, и становилось тяжело дышать. Это, если не брать в расчет невероятную боль, которая начинала меня терзать, стоило всего лишь проигнорировать первые симптомы.

Включив монитор, я активировал режим наушников и принялся листать новостные ленты Российской империи.

— Ежегодный бал омрачен трауром по Великому князю Николаю Петровичу, — торжественный голос хорошенькой дикторши раздался прямо в голове, а я смотрел на то, как по начищенному паркету кружат пары. Девушки в белом, мужчины… ну тут, как придется. Над троном, стоящем возле дальней стены, висел портрет Николеньки, перетянутый траурными лентами. Оператор, казалось, кого-то искал, и, наконец, нашел. Очаровательная девушка в традиционном простом бальном платье, шла вдоль залы, опираясь на руку статного офицера. Она была очень серьезна, а на прелестном личике застыла печаль. Журналистка, заметив, что оператор нашел ту дебютантку, которая была им нужна, тут же кинулась наперерез. — Софья Петровна, позвольте пару слов для наших зрителей. — Сонька остановилась и благосклонно кивнула. И где только подобных манер успела нахвататься? — Как вы находите бал?

— Отлично. Его величество как всегда постарался сделать этот праздник, которого ждут все девушки благородного происхождения с нетерпением, поистине волшебным.

— Вы решили пойти на бал, несмотря на траур? — продолжала пытать сестренку эта сучка крашенная.

— Николай не одобрил бы, если бы я осталась дома, — видимо, вопросы подобного толка задавали ей постоянно, раз Соня уже выбрала определенную манеру поведения при ответе на них.

— Вы так думаете? — вот же дрянь настырная, я кулаки сжал, представив, что там тонкая шейка этой журнашлюшки находится. Соньке и так нелегко приходится, еще и эта тварь ей на больную мозоль давит. Хотя, у нее работа такая, выводить людей на конфликт и скандал, чтобы сделать сенсационный материал. И она сама выбрала свою работу, и ей за нее и отвечать, если только наши пути когда-либо пересекутся. В палате несколько раз мигнут свет, отвечая на мое раздражения, но ничего, что обычно следовало бы за такими всплесками, я не заметил. Однако все равно постарался взять себя в руки и не давать волю эмоциям.

— Я в этом уверена. А теперь, прошу меня извинить, — и она отошла в сторону с гордо поднятой головой. Ничего сестренка, мы еще посмеемся, вот увидишь. Камера в этот момент задержалась на ее кавалере. Так, кто это тут у нас? Ага, князь Роман Черкасский. Неплохой выбор. Нормальный парень, офицер, но номинально, просто потому что отслужить должен был. Клан Черкасских считается одним из самых богатых, у них куча производств помимо земельных активов. Крупнейший частный банк тоже принадлежит этому клану. Спокойный, рассудительный, как и положено быть наследнику огромного капитала. Их клан один из самых обеспеченных. Даже, если Ромку Соне не отец подогнал, то этот ее выбор будет им одобрен, я уверен в этом.

— А тем временем, я хочу напомнить нашим зрителям, что расследование по делу об убийстве Великого князя Николая зашло в тупик. Но, трагические происшествия продолжают преследовать каждого, кто продолжает им заниматься. Уже погибли два имперских следователя, ведущих это непростое во всех планах дело. Сегодня подписан высочайший указ о назначении третьего. Следственную бригаду возглавил Геннадий Ветров, известный всем жителям Российской империи, ведь именно он сумел найти и обезвредить Новгородского упыря. Пожелаем Геннадию удачи и выразим надежду на то, что в этот раз все получится, и убийца попадет-таки на виселицу.

Я выключил монитор, предварительно деактивировав наушники, и откинулся на тощую подушку. На этот раз я успел отключиться от сети, прежде, чем появились первые признаки реакции на переутомление. К счастью, думать мне никто не запрещал, и на мысли действие яда почти не влияло, до тех пор, пока его уникальные свойства не начинали проявляться. Вот в те моменты я мог думать только о женщинах, причем не о конкретной женщине, а в общем, обо всех.

Так, что мы имеем? А имеем мы уже двух погибших следаков. Они подобрались слишком близко к разгадке и их убрали? Или просто перестраховались, и убрали до того, как они нащупали в этой скверной истории что-то конкретное? У меня слишком мало информации, и в новостной ленте я вряд ли найду что-то, что поможет мне пролить свет на личность убийцы.

— Ёси, — я приоткрыл один глаз и посмотрел снизу-вверх на лекаря.

— Да, Акайо-сан, — наконец, я мог обратиться к лекарю по имени, а то приходилось постоянно выкручиваться и юлить, чтобы не получить дополнительный урок японской вежливости в стиле Оми. Вставать не хотелось, да лекарь и не настаивал. Он вообще отличался некоторым здравомыслием, во всяком случае, не был столь ревностным почитателем традиций, как встречавшиеся на моем пути до сих пор самураи.

— Мидори-сан хочет посмотреть и оценить, что происходит в тот момент, когда просыпается твой дар, — сказал он с непонятной интонацией, и я тут же сел, пытаясь пригладить растрепанные волосы.

— Это может быть опасно для вас, Мидори-сан, — совершенно серьезно предупредил я красавицу, стоящую рядом с лекарем.

— Полагаю, что Мидори-сан хватит сил и умений противостоять твоей варварской магии, — неопределенно хмыкнул Акайо и скрылся за ширмой, а вскоре я услышал, как хлопнула дверь — он оставил меня с наставницей наедине. Они что же действительно решили привести сюда наставницу для излечения какого-то полукровки Оши? Или ей просто стало любопытно. Я пристально посмотрел на безэмоциональную женщину, которая окидывала меня взглядом, словно чайный сервиз перед покупкой, в ожидании заинтересовавшего ее действа. Эта чертова краска на лице превращала его в маску, на которой ничего нельзя было разобрать. Только по глазам удавалось прочесть, что женщине действительно очень любопытно. Ну что же, я предупредил. Пожав плечами, я прикрыл глаза и уже целенаправленно выпустил на волю свой дар.

Глава 13

— Ну, наконец-то, а мы уже гадали, ты умер, или еще дышишь? — Арэта соскочил с ветки огромного раскидистого дуба, стоящего прямо посреди этой довольно живописной поляны, на которую мне приказал прийти зашедший сегодня в палату Михо.

— Я задавался подобным вопросом в последние несколько дней: жив ли ты? Но мне никто ничего не говорил. Ты же прошел инициацию или как там называют это действо? — усмехнулся я, глядя на довольно бодрого парня. Накануне вечером я услышал разговор лекаря с его помощником, о том, чтобы тот приготовил соседнюю палату, так, на всякий случай. Как бы я не прислушивался, то никакого шевеления по соседству, да и в коридоре, я так и не услышал, поэтому терялся в догадках в отношении судьбы Арэта.

— Если ты хочешь услышать все ли прошло успешно, то ответ очевиден, в противном случае, я бы с тобой не разговаривал, — он поморщился, но особой злости и неудовлетворения в его поведении не было. — Но могу сказать, что теперь среди вас есть самый что ни на есть классический представитель Накамура, которому открылось счастье познать всю суть магии теней. — И он широко улыбнулся, окутывая себя какой-то серой дымкой, под удивленный возглас Кэтсу.

— Если ты таким нехитрым способом решил пропасть из вида, то могу тебя огорчить, я тебя прекрасно вижу, — дымка тут же рассеялась, явив снова обычный вид Арэта.

— Ты, Оши, вечно все испортишь, но я все же думаю, что в конечном итоге и тебя смогу уделать, даже, если не буду применять свой дар. — Я посмотрел на Кэтсу, который все еще ходил в перчатках и стоял с задумчивым видом. Видимо, дела у него шли не так хорошо, как у нашего напарника, но ничего страшного лично я в этом не видел. Учеба только началась.

— Из нас хотят полноценную звезду сделать. — Арэта замолчал, давая мне время переварить эту информацию. О звездах японских кланов я только слышал и знал, что они кардинально отличаются от тех боевых пятерок гвардейцев, которых готовят у нас в Российской Империи. Я кивнул, показывая, что проникся этой информацией. — Правда, Михо-сан из-за чего-то обозлился на Марико, так что нам сегодня представят пятого члена звезды. Изначально, как я понял, наставник хотел разбавить нас девушкой, но потом передумал. Это как-то с тобой связано? — Я пожал плечами.

— Косвенно. Просто пропитавший сюрикен яд вступил в резонанс с заклятьем, которое применила тогда Марико, ну, собственно, поэтому я так надолго застрял у лекарей. И сейчас меня интересует только один вопрос: кто та тварь, которая меня звездой угостила?

— Не знаем, — к нашему разговору присоединился Кэтсу. — Михо-сан здесь устроил настоящий ад с применением запрещенных психокинетических практик, но выяснить удалось только одно — никто из находящихся в тот момент на поляне не только не бросал сюрикен, никто в принципе не имеет этого оружия, и никто не умеет им пользоваться. Сюрикен прилетел из леса, мы нашли следы, кто-то довольно долго топтался возле дуба, видимо выбирал момент. К тому же, не слишком понятно, кому именно был предназначен сюрикен на самом деле. Вы с тем типом, который бой спровоцировал, постоянно двигались, так что, вполне возможно, что ты мог схватить подарок, который предназначался именно ему.

— Ага, — кивнул Арэта, подтверждая слова Кэтсу. — Но по следам уйти далеко не удалось, он или она, девушек после того, что мы видели, тоже нельзя со счетов сбрасывать, перечеркнул свой след активной руной ослепления. Михо-сан едва не ослеп, когда эта дрянь сработала. Но след, так или иначе, был потерян. Я не знаю, огорчит тебя это или обрадует, но сюрикен, который вытащили из тебя, был изготовлен тем же мастером, что и оружие, прилетевшее в Михо. Связаны эти два сюрикена или нет, пока не ясно. Но то, что предназначалось наставнику было чисто и не несло следов яда. Это Михо проверил в первую очередь.

— Откуда вы все это знаете? — слишком ценной информацией владели эти двое, которая явно была не предназначена для таких, как мы, сопляков.

— Михо всегда таскал нас с собой. Не совсем понятно для чего именно, но намотались мы знатно, особенно по лесу, пытаясь отыскать хотя бы один чужеродный след, — довольно серьезно ответ Арэта. — И ничего. Пустота. Словно кто-то растворился в воздухе и пришел в лес, спустившись с неба.

— М-да, незадача, — я взлохматил волосы. — А что если хотели попасть именно в меня? мне что сейчас каждую секунду ждать нападения? А самое главное, за что? Что я кому-то сделал?

— Родился? — к нам подошел Четвертый. Видимо, находиться в полном одиночестве было не слишком весело, вот он и решил присоединиться к нам, все равно в полноценной звезде должно быть пять бойцов, так что его все равно заставят с нами работать, так почему бы не ускорить процесс, хотя бы начав с нами разговаривать.

— Как вариант, — я пожал плечами. Мне уже не привыкать слышать подобное в свой адрес. И я понятия не имею, где Ёси мог еще накосячить до такой степени, что за ним убийцы аж на остров отправились. — Но в это с трудом верится. Скорее, это мой соперник где-то вне острова сумел отличиться. И, кстати, что здесь делают эти выпускники, кроме как кошмарят кандидатов?

— Думаю, что скоро узнаем, — Четвертый кивнул в сторону, и я, повернувшись, увидел, как к нам приближаются те парни, что молча наблюдали в тот день за схваткой, в компании Михо. И тут Четвертый присвистнул. — Ого, кто почтил своим вниманием наш грубый коллектив. — Наши головы, как по команде, повернулись в ту сторону, куда смотрел Четвертый. По тропинке прямо к нам шла Мидори-сан, в сопровождении совсем юных девочек, одна из который тащила веер и зонтик, а вторая просто семенила рядом с наставницей, ну а вдруг ей что-то понадобится. Девочки совсем недавно попали на остров и еще не умели как следует держать себя в руках, потому что та, что шла на подхвате, бросила на меня быстрый взгляд и мило покраснела, я же поперхнулся, внезапно узнав ее, хотя все, что происходило тогда, было для меня как в тумане.

* * *
Когда я выпустил на волю дар, даже не стремясь сотворить из него что-то особенное, свет мигнул и погас, а по палате поплыло уже знакомое мне искажение, словно кривое зеркало, глядя сквозь которое, я словно оказывался в логове суккуб, настолько здесь все становилось пропитанным сексуальностью. Сам воздух дрожал, искажая перспективу, бросая на стены, пол, потолок, кривые изломанные тени. Кожа стала мгновенно невероятно чувствительной до боли, и даже легкое кимоно, с такими же легкими штанами, что были надеты на голое тело, вызывали неприятные ощущения. Все чувства были обострены до предела, каждый нерв дрожал, словно натянутая струна. А самое главное, я прекрасно понимал, что все это навеяно, что во всей этой чувственности нет ни грамма настоящего, и от этого к томлению примешивалась гадливость, желание причинить кому-нибудь боль, создать небольшое локальное разрушение…

— Очень хорошо, — я вздрогнул, когда теплая ладонь опустилась на мою обнаженную грудь. Куда делось кимоно, так и осталось для меня загадкой, потому что, когда все закончилось, я так его и не нашел. На секунду ладонь задержалась на ране, от которой отходила чернота, но лишь на секунду, а затем пошла дальше изучать мое тело. — И очень необычно. Только, давай сделаем еще кое-что, вместе, — я с трудом понимал, кто со мной разговаривает, и мог только ее чувствовать.

Женская тонкая ручка спустилась ниже и прошлась по животу, вызывая непроизвольные сокращения моего тела, а потом резко исчезла. Я даже зарычал от разочарования, но тут, прямо передо мной, появилась Мидори и толкнула в грудь. Я упал, тем чрезвычайно малым участком мозга, который не находился в этом наваждении, чувствуя, что упал не на пол, расшибая голову, а на откуда-то появившиеся здесь маты и мягчайшие подушки. Женщина стояла надо мной, разглядывая, как особо интересный экземпляр, и этот интерес проявился даже сквозь ее белую маску. Подняв руку, она вынула из своей сложнейшей прически несколько гребней, и черные волосы водопадом рухнули ей на плечи.

— Ты слишком напряжен, мой господин, — промурлыкала она, опускаясь рядом со мной на маты. — Слишком возбужден и слишком долго не избавлялся от возбуждения. Для мужчины это плохо. Он становится раздражительным и нетерпимым. И пока ты в таком состоянии, у нас ничего не выйдет с лечением.

— И что же мы будем делать? — я провел языком по пересохшим губам.

— Ты ничего не будешь делать, — я почувствовал, как мои руки вскинулись над головой и запястья обмотались шелковыми лентами. Немного дернувшись, попробовал освободиться. Ага, счаз. Извини, Ёси, но тебя никто не спрашивает, хочешь ты играть во все эти игры или не очень. Ты сейчас экспериментальный образец, смирись и получай удовольствие. — Я сама все сделаю. — Я закрыл глаза, чувствуя, как меня окутывает аромат ее духов. Раздался шелест шелка и стало немного прохладнее. Мидори привстала и хлопнула в ладоши. Тут же дверь в палату, которая словно стала ближе, приоткрылась и через образовавшуюся щель в комнату проскользнула девочка лет десяти-двенадцати на вид. В руках она несла большую корзину. Бросив на меня любопытный взгляд, она молча поставила корзину возле своей наставницы и бегом выбежала из комнаты. Мидори легко взмахнула рукой, послышался щелчок замка. Той безумной стихии, что наполняла сейчас комнату, чужое магическое плетение явно не понравилось и воздух уже становилось тяжело протолкнуть в легкие, а возбуждение стало невероятно болезненным. Чтобы хоть немного успокоиться, я скосил глаза в сторону злополучной корзины, и, не удержавшись, застонал, она была битком набита сексуальными игрушками. Снова послышался шелест шелка и на этот раз я ощутил прикосновение нежной кожи к моей, которая уже горела огнем.

Все, дальше я ничего не помню внятно, лишь отголоски удовольствия до сих пор пробивают словно током, стоит мне только вспомнить о своем весьма необычном лечении.

* * *
— Ёси-сан, прекрасно выглядите, — я вздрогнул, выныривая из воспоминаний, и переводя взгляд на Мидори, которая подошла поближе и отвесила традиционный поклон. Вот кто был помешан на традициях, так это она. Но я отнюдь не в претензии, о, нет.

— Мидори-сан, никто не может сравнится с вами.

— Вы мне льстите, — она вежливо улыбнулась уголками губ, чтобы не нарушить свой макияж, который лично я считал чудовищным.

— Могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете, Мидори-сан? — вот это было действительно интересно, учитывая, что у нее отобрали почти всех учениц, кроме самых маленьких, которые еще только начинают обучение, и с которыми еще не все ясно, кем они в итоге окажутся и есть ли в них хоть капли дара. Всего лишь известные кланам дети, родившиеся от прислуги или известных незаконных любовниц, причем от клана Кудзё и его вассальных кланов, которые таким образом решили законным образом избавиться от детей женского пола и которые точно не смогут принесли особой пользы клану, ну и чтобы выслужиться перед большим босом, куда уж без этого.

Где-то, я слышал, есть такое же место специально для мальчиков, но это скорее из разряда слухов. По крайней мере, на остров в кандидаты они не попадали, собственно, как и среди учеников не числились. Пока я лежал в местном аналоге больнички после экспериментального лечения под присмотром фанатичного шакала в образе главного лекаре, мне то и дело подселяли на время парней из последнего набора, для чистоты эксперимента, так сказать, которыеи говорили о том, что если родиться ублюдком, то только таким. Воспитываться вместе с кланом, а не быть игрушкой у маньяков, таких, каким, например, был Ичесси. Складывалось ощущение, что из последнего руководителя местной школы специально делали какого-то злодея, и эту простую истину вкладывали в расшатанные умы местному населению. Зато вот Михо-сан начал пользоваться большей популярностью и уважением. Чего не сделаешь ради карьеры. И покойного помоями обольешь, ну, или правду про него расскажешь, если это будет тебе на руку. Я тряхнул головой, концентрируя внимание на Мидори. Она заметила, что я перестал летать в облаках и теперь полностью сосредоточен на ее персоне. Что говорить, женщина она была опытная, во всех смыслах этого слова.

— Я здесь из-за вас, Ёси-сан, — она отвесила поклон подошедшему Михо и снова повернулась ко мне. — Вы пока нестабильны. И первое время я буду находиться везде, где вы станете интенсивно применять свой дар. Для неподготовленных людей это может стать большим потрясением, я же могу противостоять ему, и у меня хватит сил, чтобы удержать вас от глупостей.

Ну что же, это не лишено логики, потому что, когда черная дрянь ушла с моего тела, оказалось, что преображение дара в эту порноту никуда не делось. Благо, теперь это происходило не всегда, а только когда я сильно нервничал. Но и это еще не все. Мидори, которая изучала меня с тщательностью лепидоптеролога, обнаружившего новый ранее не изведанный вид бабочек, заявила, хмурясь при этом, что вот эта трансформация моего дара в нечто непотребное — это только начало. Что дар продолжает меняться, и только духи знают, во что это, в конце концов, выльется. Поэтому, иметь хоть какую-то поддержку, хотя бы в первое время, было жизненно важно. Как я буду выкручиваться потом — хер его знает. Но выкручиваться как-то придется, потому что я не собираюсь сидеть здесь вечно, и все еще надеюсь открыть проклятый ошейник и сбежать.

— Это на первое время, — после непродолжительной паузы продолжила Мидори. — Мы связались с Изаму Кудзё, да будут благосклонны к нему духи, и сообщили о такой неожиданной проблеме. Он пообещал связаться с представителем клана Оши и прислать специалиста в короткие сроки, ведь только опытный член клана, чьим представителем вы, так или иначе являетесь, может поделиться с нами своими наблюдениями. Или не поделиться, все же свой дар Оши тщательно скрывают от посторонних глаз. — Она посмотрела на Михо, который еле слышно скрипнул зубами. Видимо об этой информации он узнал только сейчас.

Час от часу не легче. Только этой проблемы мне не хватало, в виде нарисовавшихся родичей Ёси. Если они так тщательно скрывают все нюансы появления собственного дара, то им проще будет меня тихонько прикопать в лесу, нежели разбираться со мной, показывая меня всем желающим, как экспонат на научном симпозиуме.

— Но как представитель Оши попадет на остров? — спросил вместо меня Арэта, окидывая меня взглядом с ног до головы, словно видел впервые в своей жизни.

— Это не наша забота, я думаю, Кудзё решат эту проблему, — Михо задумчиво смотрел на Мидори. Что-то происходило в высшем руководстве острова, и знать обычным ученика об этом было явно необязательно. — Надеюсь, у присутствующих здесь якобы мужчин хватит ума сосредоточиться на обучении, а не пытаться привлечь внимание красивейшей женщины, — рыкнул Михо, резко разворачиваясь в нашу сторону. — Быстро подошли ко мне, — и он отошел к дубу, создавая довольно приличную дистанцию между собой и Мидори. Она намек поняла и остановилась за той условной линией, которую Михо обозначил, не приближаясь ближе. — Раз все наконец-то в сборе, я немного поясню, зачем я вас собрал вместе, потому что многие из вас уже спать не могут, теряясь в догадках, зачем свели вместе кандидатов и выпускников. Про то, каким образом кандидаты смогли одержать победу над некоторыми из вас — это другой вопрос, который мы разберем в следующий раз.

— Извините меня, Михо-сан, но я не вижу никакого смысла тратить время на очевидные вещи, — тихо произнес парень лет двадцати на вид. — По ним же сразу видно, что их в качестве будущих боевиков готовили. Просто Юрами всегда был самоуверен. Он подумал, что щит сумеет одолеть мечи клана. За что и поплатился. И неважно, что они моложе, у них меньше опыта, да еще и один из них был ранен. Исход был предрешен.

— Поэтому вы не вмешались? — Михо приподнял бровь. Парень дернул плечом и ничего не ответил. Тогда Михо повернулся к нашей четверке. — Это Муара Харо. Он в вашей звезде станет щитом. То есть, на его плечи ложится защита остальных лучей звезды во время выполнения заданий, чтобы мечи не отвлекались на посторонние вещи. В целом понятно? — мы кивнули, хотя лично мне было мало что понятно. — Очень хорошо. Теперь вы знакомитесь, и пробуете применить по очереди дар, чтобы понять, как действовать, чтобы ваша магия не мешала Харо прикрывать вас. Мидори-сан любезно согласилась показать вам через два часа ваш новый дом. С завтрашнего утра начинаются полноценные тренировки. — Он развернулся и направился к тропинке, по которой пришел, махнув остальным, чтобы они следовали за ним. Отлично. Ну что же давай знакомиться, Харо.

Глава 14

Перекатившись по земле, уходя от ледяного хлыста, я вскочил на ноги и, послав искру дара в меч, перерубил направленное на меня чужое заклинание. Кэтсу зашипел, тряся обожженной откатом от грубо нарушенной структуры его творения рукой.

— Харо! Почему Ёси вынужден сам себя защищать?! — рык Михо разнесся над поляной. Харо вжал голову в плечи, с тревогой посматривая в ту сторону, откуда к нам приближался наставник. Михо шагал размашистым шагом, положив правую руку на рукоять меча. На его лице большими буквами было написано недовольство.

Кто-то сегодня снова не в духе. Видимо, разговор с каким-то мужиком из верхушки Кудзё, который прибыл на остров днем ранее, выдался не слишком приятный. Что Михо, что этот напыщенный японский хрен разговаривали друг с другом исключительно сквозь зубы, даже при первой их встрече, когда накануне внезапно открылась воронка портала, поставив на уши всю сеть защитных заклинаний, которыми был просто напичкан периметр острова. Не сказать, что все местное начальство это привело в дикий восторг, но о плановом незапланированном визите одного из Кудзё они знали, потому как буквально за полчаса отключали какие-то зверские артефакты, направленные на уничтожение того, кто пересечет границы острова любым способом. После этого я прекрасно осознал, собственно, как и все находившиеся здесь, что свалить без разрешения самого Изаму было невозможно ни для кого: будь ты работник, присланный на остров кланом, или же ученик, даже если кто-то из последних сумел бы избавиться от ошейника. Но нет ничего невозможного, защиту через год отключат, так что, не следует расслабляться.

— Я думал, что идет контратака, Михо-сан, — Харо быстро поклонился, пытаясь сгладить промах, который он допустил потому, что отвлекся на появившуюся Марико. Девушка остановилась невдалеке и наблюдала за нашей тренировкой, скрестив руки на груди. Ну я сам чуть не облажался, засмотревшись на Марико. — Вы же сами сказали, что во время направленной атаки щитам нельзя вмешиваться.

— Ты, кусок собачьей отрыжки! — вместо того, чтобы успокоиться, Михо взбесился еще больше. — Ты что, не можешь запомнить очень простое правило работы в звезде? Когда твой напарник атакует, ты концентрируешь защиту на других лучах звезды! Ёси сейчас атаковал? Верно, он не атаковал, а вынужден был выстраивать линию защиты, пока его щит был занят непонятно чем! Знаешь, что бы вы получили в итоге, если бы ты разевал рот в настоящем бою? — Харо покачал головой, очень внимательно изучая землю у себя под ногами. — Конечно, ты не знаешь. Кому охота осознавать, что в итоге, вы получили бы два трупа, если не больше. Еще раз допустишь такую промашку — шкуру спущу! Кэтсу! — без малейшей паузы Михо переключился на нашего ледяного мальчика, который в этот момент быстро натягивал перчатки. У наставника было отвратительное настроение, и попадать под горячую руку не хотелось никому. Тем более, что мы уже прокляли тот день, когда он решил продолжить обучать ту команду, которую обучал последней до нападения Ито на остров и вступление его самого в должность командира. Как обращаться к Михо официально никто так пока и не понял, собственно, как и сам Михо, но выполнял он роль именно директора, на которого упала роль организатора нового процесса обучения кандидатов, с которой он худо-бедно справлялся, в моменты передышки гоняя нас до седьмого пота, выплескивая таким образом накопившееся раздражение. Тот факт, что с нами возится сам директор, особой любви среди других учеников школы к нашей пятерке не вызывал. Мы быстро обрели популярность так называемых любимчиком, которых эти же самые ученики и выделяли среди остальных. Но пока что ничего, кроме оскорблений и ничем не подкрепленных угроз от остальных кандидатов в отношении себя, мы, к счастью, не встречали. Лично мне было все равно, потому что друзей я заводить здесь изначально не собирался, все еще лелея себя надеждой выпуститься экстерном по собственному желанию и покинуть этот гостеприимный остров Кудзё.

Все ученики, кстати, независимо от возраста и ступени обучения в школе до формирования новой учебной программы, попали на первый уровень, что тоже не слишком благоприятно отразилось на атмосфере острова. Пока шла дележка территории и формирование негласной дедовщины, мы оставались в стороне, что было единственным плюсом от обучения в команде под руководством Михо.

— Михо-сан, — Кэтсу поклонился, во время поклона поправляя перчатки, которые в спешке надел криво.

— Скажи мне, чего именно ты хотел добиться своей жалкой попыткой прямо воздействовать полностью сформированным заклятьем на Оши? Ты хотел таким образом отвлечь его, потому что щит Оши в это время пускал слюни, увидев красивую девушку? Или ты решил предоставить шанс Арэта ударить его по голове дубиной? В этом заключался сакральный смысл твоих совершенно идиотских действий? Или ты таким образом решил произвести впечатление на вышеупомянутую девушку? Запомни, женщины не любят неудачников. Они их жалеют. А любят они победителей. Но к вашей пятерке последнее не относится.

Он продолжал разоряться, критикуя каждого из нас по полной программе. Я даже не пытался вякать, ну его, попадать под раздачу. Ну уж нет, увольте, я лучше травку под ногами поизучаю, вон она какая красивая, зелененькая. Наставник постепенно начал снижать обороты, а я внезапно почувствовал тошноту, а перед глазами появились разноцветные круги. О, нет, только не это.

Я поднял руку, пытаясь привлечь внимание Михо, но он в этот момент орал на Четвертого и не обращал внимание ни на кого другого. Горло перехватило, словно кто-то набросил на него удавку, и я упал на колени, пытаясь выдавить из себя хоть один звук, чтобы предупредить остальных о надвигающейся опасности. Но меня никто не услышал, а так как я стоял в нашем строю крайним, в то время как головы всех остальных были повернуты в сторону Михо, то никто и не увидел, как вокруг моего тела начинает формироваться темно-серая, словно интенсивно-пыльная пелена.

Те чудеса, что я демонстрировал в палате, до того момента, пока мною не занялась Мидори, трансформировались в такие вот приступы. Они возникали внезапно, без малейших признаков приближения: у меня не болела голова, не чесалась правая пятка, и не начинали выпадать волосы. Просто в один далеко не прекрасный момент из меня вырывалось нечто темное, смертельно опасное, и уже совершенно не волнующее и сексуальное. К счастью, эти приступы случались все реже, и Мидори успокоила меня, заявив, что однажды я смогу разглядеть этот кусок тьмы, живущий внутри меня и научусь им управлять, главное суметь разглядеть его и направить в ту точку всю силу, дарованную Оши, чтобы стать над ней главным. То, что я смогу полностью избавиться от этого, сомневались все, поэтому главной задачей становилось именно управление и подчинение этой тьмы, аналогов которой живущие на острове ранее не встречали.

Но сейчас, я пока не то что управлять им не умел, я вообще не мог дать определение этой тьме. А сегодня еще как назло Мидори решила не приходить на наши занятия, твердо уверовав, что приступы происходят исключительно ночью, и что время у нас до этого момента есть, чтобы она смогла заняться своими делами.

Первым увидел, что со мной происходит Кэтсу. Он вскрикнул, и все обернулись посмотреть, что же привлекло его внимание. А затем началось отступление, готовое в любую секунду превратиться в паническое бегство.

— Дыши, дыши глубоко и ровно, — кто-то взял меня за руку, каким-то невероятным образом пройдя сквозь эту проклятую пелену. — Почувствуй, как я дышу, — мою руку куда-то потянули, и я с удивлением и тем подобием восторга, что еще мог испытывать, ощутил, как ладонь коснулась упругой женской плоти. — Давай, вдохни поглубже. — Я хотел уже было крикнуть, что не могу, мать ее! Что воздух никак не хочет идти к уже горящим легким, но тут, к собственному удивлению, почувствовал, как со свистом втянул в себя изрядную порцию живительной субстанции. Это было так неожиданно, что я закашлялся, перевернулся и увидел, как с каждым кашлевым движением изо рта вылетают сгустки черного дыма. Словно остатки того яда, который едва не убил меня, не вывелся окончательно, оставшись частично в легких и просыпаясь в самые неподходящие моменты. И вот сейчас, наконец-то, он начал удаляться из скрытых ранее укромных уголков. Я кашлял и кашлял, чувствуя, как тонкая рука гладит меня по спине, словно пытаясь таким нехитрым способом смягчить боль. Наконец, спазмы сошли на нет, и я упал, переворачиваясь на спину и бессмысленным взглядом глядя в яркое синее небо.

— Спасибо, — наконец, мне удалось прохрипеть слова благодарности. Я сел и покосился на сидящую рядом со мной Марико. Девушка сидела, обхватив себя за колени, которые прижала к груди. В ее глазах застыли слезы.

— Мидори-сан запрещала мне приходить. Она говорила, что это я виновата в том, что ты почти умер и до сих пор не можешь оправиться, — тихо произнесла она. — А сегодня ее нет на острове, и я решила посмотреть.

— Хвала Богам и всем духам, которые охраняют этот остров, что ты решилась на такой рисковый шаг, — и тут до меня дошло, о чем она говорит. — А ведь, именно ты можешь меня окончательно излечить. Как до меня раньше не дошло? Если твоя магия спровоцировала эту жуть, то она же может повернуть все вспять. Ты просто должна находиться рядом со мной.

— Это не нам с тобой решать, Ёси, — она покачала головой.

— Верно, не вам, — на нас упала тень и я, поморщившись, поднял голову, а затем принялся подниматься на ноги, потому что сидеть, когда наставник над тобой стоит, было не самым умным решением. Марико тоже подскочила и склонилась в глубоком поклоне, сложив вместе ладони. Михо разглядывал нас, поджав и без того тонкие губы. — Я видел, что сейчас произошло, и хоть я не лекарь, — он словно выплюнул последнее слово, — но сложить два и два в состоянии. Марико-сан, оставайся рядом с Ёси, пока он не предпринял очередную попытку угробить все живое на этом проклятом острове. И ладно бы это были Ито, которые все еще где-то прячутся на острове, я уверен в этом, так ведь он и нас всех отправит к ками. В доме этой звезды тебе выделят комнату. Это приказ, — рявкнул он, видя, что девушка хочет возразить. — А мои приказы здесь не обсуждаются, пока господин Кудзё не сказал иначе. На сегодня хватит. Можете идти отдыхать, — я благодарно кивнул, подобрал свой меч, который вернули мне, как только я вышел из больнички, и побрел в направлении дома.

Странная история с этим мечом происходит на самом деле. У меня его никто не пытается отнять, хотя меч очень дорогой и сделан мастером. Да и вроде бы обычным ученикам владеть опасным оружием не особо дозволялось, по крайней мере, ни у кого ничего страшнее вилки, я больше не видел. Даже глава Кудзё только покосился на него, очень странным взглядом и ничего не сказал, как будто, так и надо, чтобы у безродного ублюдка на поясе красовался подобный меч, тогда как у остальных были максимум китайские палочки.

— А вы куда собрались?! — я вздрогнул и обернулся. Михо встал, широко расставив ноги перед остальной четверкой. — Я вас не отпускал! Быстро пятьсот кругов по периметру поляны, бегом!

Я только покачал головой. Михо не отличается большим человеколюбием, и просто решил себя на время обезопасить, отослав меня к чертовой бабушке.

— Я все никак не пойму, как происходит распределение на острова в Центре? — чтобы как-то сгладить неловкую паузу задал я давно интересующий меня вопрос.

— Я не знаю, девушек в Центры не привозят, — Марико пожала плечами. — Нас по-другому выявляют. Чаще всего свои же, точнее те, кого ты долгое время считаешь своими, сдают после первого же выброса. Им не нужны неприятности в виде одаренной девчонки.

— А свои, это… — Марико упрямо сжала губы. Понятно, этот вопрос — табу. Вот только Мидори права, из Марико хорошей гейши не получилось бы, слишком своенравная, слишком непокорная. На какое-то время ей удалось загнать свою сущность глубоко вглубь самой себя, вот только, создавалось ощущение, что вместе со сложным гримом, она смыла и все то, что так тщательно культивировала в ней наставница. Но вот еще более покорной куртизанкой ей точно было не стать.

Внезапно, я поймал себя на мысли, что ей просто не повезло с кланом, в которой ее определили. Если бы она попала в лапы Ито, то такой девушке явно нашлось бы применение. Да она даже древнее проклятие, яд, в общем, эту непонятную сущность, смогла активировать только своим присутствием, тем самым обрекая меня, если не на вечные, но все-таки муки. А что касается ее прошлого, захочет, сама расскажет. Мы вообще ничего не знали друг о друге. Ни кто мы, ни откуда. Словно именно на этом острове родились, а прошлого ни у кого из нас и не было вовсе. И правильно, зачем душу травить, да наизнанку выворачивать, если это прошлое похоронено, так же, как и ночлежка, в которой я осознал себя, глядя, как она сгорает по приказу Оми. Хотя, как говорил наставник, в звезде должно было быть полное взаимопонимание и еще полное доверие друг к другу, но раскрывать душу своим коллегам, никто не спешил, собственно, как и до доверия было еще очень далеко.

— А как Мидори покинула остров? — внезапно дошли до меня слова Марико.

— Она покинула остров вместе с Дейки Кудзё и лекарем клана, по какому делу и поводу мне не известно. — Девушка пожала плечами, словно это была абсолютно не значимая новость и, отвернувшись от меня, направилась в сторону дома. Странные дела тут творятся. Зачем все же прибыл этот Дейки и на кой хрен забрал с собой Мидори, да еще и лекаря прихватив. Почему-то мне казалось, что это все связано со мной, точнее, с той темнотой, что пожирала меня изнутри.

Так мы и шли очень медленно, потому что быстро я пока не мог, меня все еще слегка штормило. Шли рука об руку, но безумно далеко друг от друга. Никогда мне не стать японцем, никогда до конца их не понять, слишком уж мы разные. Так что, планы остаются все те же, дезактивировать ошейник и валить отсюда, пока меня в мясорубку кровавого междуусобчика не зашвырнули. А если защиту то и дело будут разрывать порталами, через которые шишки клана будет постоянно заваливать на остров, то шансы не нарваться на защиту при бегстве становятся уже не равны нулю.

— О, смотрите, так это правда, одаренных девушек вытащили из их царства красоты и бросили на передовую. Тебе не скучно, красавица? Ты ведь, поди, уже успела привыкнуть, что тебя окружают только настоящие мужчины? — я только вздохнул, разглядывая троих парней, которых я уже видел, они были в комитете по нашей торжественной встрече, когда наша пятерка только-только вышла из портала. Вот же не было печали. И почему именно мне так не везет? Карма у меня квадратная что ли. На ровном месте нарваться на неприятности, это только я так умею. Особенно, когда никогда из нас до этого старались вообще не трогать и не задевать. Ну, видимо, с островной негласной иерархией дело было практически решено, и эти ребятки, решили показать, что не боятся никого и ничего, особенно директора с его святым законом «не убий». Но на всю пятерку была кишка тонка нападать поэтому они смогли дождаться того редкого случая, когда смогут отловить кого-нибудь поодиночке.

— Парни, давайте миром разойдемся, — я сделал весьма слабую попытку решить дело миром и тут же пригнулся, пропуская над головой кулак. Видит бог, я старался. Настроение сегодня было испорчено не только у Михо. Толкнув Марико себе за спину, я нанес ответный удар, что характерно, попал, с удовольствием слыша, как хрустнули тонкие косточки носа этого недоумка, и с не меньшим удовольствием глядя, как по лицу побежали кровавые сопли. Магией никто из нас не пользовался, колюще-режущие предметы не доставал. Это была простая драка, без желания отправить соперника на тот свет, несмотря на мои первые мысли при их встрече. Как только я сломал заводиле нос, и его кровь попала мне на костяшки сжатых в кулак пальцев, меня словно встряхнуло. Зрение приобрело необычную яркость, слабость и усталость словно куда-то растворились. Скорее всего, это была работа вплеснувшегося в кровь адреналина, но мне было на это глубоко наплевать. Ну что, лошары, как там говорится: «Потанцуем?»

Глава 15

— Ай, больно! — я дернулся, за что получил несильный шлепок по лбу от зашивавшей мне бровь Марико.

— Сиди смирно, или я тебе в глаз иглой ткну, — проворчала девушка, и я заставил себя сесть прямо и не моргать слишком уж часто, чтобы не мешать ей делать очередной стежок. — Больно ему. А получать эти раны было не больно?

— Когда я их получал, во мне было адреналина столько, что он только из задницы не вытекал, так что нет, больно в тот момент мне не было, — я моргнул, а Марико выругалась сквозь зубы. — Почему нельзя обратиться в местный лазарет, где это сделают быстро и профессионально?

Меня смерили уничижительным взглядом, и я понял, что лучше действительно прикусить язык, а то иголка войдет точно в глаз, причем совершенно случайно.

Такая странная потасовка завершилась так же внезапно, как и началась. Получив друг от друга по паре тумаков, мои противники внезапно прекратили атаку и, пообещав вернуться и закончить разговор, быстро свалили в туман. Что послужило такой быстрой смене перемене интересов я так и не понял, как не поняла и Марико, державшаяся от драки в стороне и не стремившись вмешиваться. Возможно, они что-то увидели, чего не заметил я сам, все же опыта пребывания на острове у них было гораздо больше моего, но как бы я потом не вглядывался в абсолютно безлюдное пространство вокруг себя, ничего даже почувствовать не сумел. Марико ничего не ответила, только отрицательно качала головой на любой мой вопрос, пока раздраженно шла, чеканя каждый шаг в направлении ее нового дома. Одни сплошны загадки даже без видимого намека на ответ, и почему-то мне кажется, что далеко не все эти нюансы связаны с японским менталитетом.

— Долго еще? — процедил я, не понимая, почему нельзя с таким пустяком обратиться к одному из прихвостней лекаря, покинувшего остров, и получить подобного рода помощь быстро и без особого травматизма, который в данном случае был бы нежелателен.

— Если ты прекратишь дергаться, то последний стежок, — Марико взяла маленькие ножнички и отрезала нитку. — Вот и все.

Я поднялся на ноги и оглядел комнату.

— Почему у меня нет зеркала? Что за дискриминация? — я оглядел пустые былые стены своей комнатушки. Да, по сравнению с этой конурой, наш первый дом казался просто сказочным дворцом. Интересно, девчонки живут так же скромно, все же это их часть острова, или только нам дарована такая аскетичность для лучшего познания своего внутреннего мира?

— Зачем тебе зеркало? — Марико поднялась с пола и подошла ко мне.

— Чтобы видеть себя, зачем еще нужно зеркало? — я хмыкнул, протянул руку и потрогал бровь. — Зараза, — прошипел, почувствовав острую боль в поврежденном месте.

— Если тебе так нужно любоваться самим собой, то я, пожалуй, помогу тебе, — Марико закрыла глаза, подняла руку и провела ею по стене, которая вслед за ее ладонью принялась приобретать зеркальную гладь. Но я уже не обращал внимание на преобразование одного материала в другой, потому что в комнате в этот момент резко похолодело, и мигнул свет. Сердце глухо стукнулось в грудную клетку раз, другой, а потом зачастило, разгоняя по телу еще оставшийся после драки адреналин. Я почувствовал волнами накатывающее возбуждение, которое быстро распространялось не только во мне, но и, казалось сам воздух задрожал, как натянутая струна.

— Хватит! Остановись, — я схватил Марико за руку, стискивая узкое запястье, намеренно делая ей больно, не понимая, почему она не замечает изменений, происходящих в комнате. Она вздрогнула от неожиданности и перевела на меня недоуменный взгляд. — Прекрати. Моя тьма каким-то образом зависит от твоей магии. Когда ты рядом, то я могу как прийти в норму, так и пойти в разнос. Это не поддается объяснению, но так оно и есть.

— Я как-то не подумала, — Марико поморщилась, я действительно делал ей больно, но ничего не сказала и руку вырвать из моей хватки не пыталась. — Прости, я почему-то решила, это или работает в одну сторону, или мы вообще тебя излечили, чтоб там не думал Михо-сан.

— Это не болезнь, — я покачал головой, отпуская ее руку. — От этой тьмы, что поселилась внутри, невозможно избавиться, можно лишь попытаться научиться ее контролировать. И вот тут-то ты и можешь мне помочь. Но для этого нужно как минимум разобраться в том, что именно действует на нее сильнее: твое присутствие или твоя магия. Ведь там, на поляне, ты не использовала свой дар, не так ли? — она отрицательно покачала головой, прикусив губу. Вот в этом и загвоздка. Что нужно этому проклятью, и почему я сам не могу на него влиять, а Марико может? Словно она не активировала что-то древнее, а будто именно она это и внедрила в меня, а теперь только она может этой тьмой управлять. Я тряхнул головой. Нет, все это бред. Ведь изначально Мидори смогла привести меня в подобие человека и выпустить в социум из запертой клетки.

— Я постараюсь, правда, до сих пор не понимаю, каким образом умудрилась повлиять на развитие подобной гадости.

— Стечение обстоятельств, глупое, сочетание сразу нескольких факторов, в которых твоя магия стоит далеко не на первом месте, но занимает весьма почетную ступень где-то посредине, — хотя я немного успокоился и смог выкинуть из головы подозрительные мысли, возбуждение все никак не хотело уходить, поэтому я решительно отодвинулся от Марико на безопасное расстояние. — Тебе лучше уйти в свою комнату, потому что, если ты останешься, то останешься до завтрашнего утра.

— Звучит почти как обещание, — она слабо улыбнулась, но, тем не менее, попятилась в сторону двери.

— Не провоцируй меня, — я был в этот момент предельно серьезен. — Не нужно этого делать, если ты не готова отвечать за последствия. — Голова немного закружилась, и я сделал шаг в сторону девушки, которая так провокационно для гейши играется словами в присутствии мужчины.

— Я не… — Марико сделала еще один шаг к двери, но не успела не сказать то, что намеривалась, не выйти. Дверь в этот момент распахнулась, и в комнату вошел Михо в сопровождении высокого худощавого молодого мужчины, который тут же окинул меня брезгливым, холодным взглядом.

Вот так, тебе даже не дадут штаны натянуть, потому что ты здесь как был никем, так и остался. Хотя бы видимость уважения необходимо заслужить, и то со стороны таких вот надменных козлов, такого понятия как вежливость в отношении не равных им не заложено в их программу поведения самой природой. На Марико же вошедшие мужчины вообще внимания не обратили поначалу, как будто она тумбочка, которая ни с того, ни с сего начала отвешивать традиционные поклоны. От пристального взгляда незнакомца мне стало не по себе. Он словно просвечивал меня, словно разглядывал каждую клеточку, находящуюся внутри моего тела. Но этот взгляд сделал, казалось бы, на первый взгляд невозможное: напрочь убив любые возбуждающие мысли, а в комнате стало словно светлее, холоднее, и даже воздух стал чище. Наконец, мужчина перестал меня разглядывать взглядом естествоиспытателя, в котором, впрочем, не было ни грамма любопытства, чему-то раздраженно хмыкнув.

— Да, он Оши, это сомнению не подлежит, — он повернулся к Михо и заговорил с наставником так, словно они были в комнате одни, и ни меня, ни Марико даже близко здесь не стояло.

— Я и не подвергаю этот факт сомнению, — раздраженно парировал Михо. — Ясуши-сан, с парнем происходит нечто странное, и далеко небезопасное…

— Я вижу, — Ясуши в который раз поморщился. — Вот из-за таких вот инцидентов мы и настаиваем, чтобы Маэда прежде всего сообщали нам, если находят кого-то, в ком течет кровь Оши. Но они всегда пытаются ставить себя выше других, даже не задумываясь над тем, что в незнающих руках кровь Оши может преподнести весьма неприятные сюрпризы.

— Мы не влияем на решения Маэда — они сами проводят распределение и сами принимают решение, говорить кланам о найденных детях или нет.

— Насколько я знаю, они еще никому не сказали, что смогли обнаружить в трущобах кровь кланов, — Ясуши, как и Михо пребывал, в далеком от радужного, настроении.

— Я нахожусь на острове уже несколько лет и за все это время ни разу не встречал того, кто происходил бы из вашего клана, Ясуши-сан. — Михо сверлил его яростным взглядом, сжимая губы в тонкую линию. Они что, не могли выяснить отношения где-нибудь в другом месте?

— Клан Оши более благоразумен, нежели остальные. И никто из моего клана не хочет отвечать за последствия. Собственно, как и Маэда. Ведь это относится не только к ублюдкам клана Оши. Если я не ошибаюсь, остров Кудзё, для воспитания детей далеко не первый, не так ли? Сколько прошло времени после последнего несчастного случая, в котором только по счастливой случайности кроме Ичесси-сана никто больше не пострадал, в связи с чем Изаму Кудзё оставил его гнить в этом месте до конца его дней?

Довольно интересная информация, брошенная словно походя. Значит, предшественник Михо элементарно точил зуб на таких уродцев как я, потому что кто-то из подобных мне поставил крест на его, видимо, сногсшибательной, идущей в гору карьере. Вот и ответ на вопрос откуда взялись эти гонки на выживание и лютый мор учеников на острове: банальная месть за неудачно сложившуюся жизнь. Как-то мелковато для самурая, но, наверное, для Ичесси подошло.

— Ясуши-сан, а какое я имею отношение к вашему сложному взаимопониманию с кланом Маэда? — Михо повысил голос, а на его лице сыграли желваки. — У меня есть задание главы клана, и я обязан его выполнить со всем усердием, в этом состоит мой долг. И мне плевать на то, как именно Маэда проводят все эти свои тесты, и почему распределение идет именно таким образом. Если вас это интересует, спросите у них сами и у глав четырех кланов, для которых и проводится это самое распределение. Мне интересно только, что происходит с данным кандидатом, и как это можно исправить, чтобы поставить его в строй, потому что у него весьма неплохой боевой потенциал. Глава вашего клана обещал помочь, но пока что я никакой помощи от вас не увидел, кроме констатации вполне очевидного факта, который нам уже давно подтвердили Маэда — мальчишка действительно принадлежит к клану Оши по праву рождения.

— Это слишком громко сказано, — фыркнул Ясуши. — Он не принадлежит пока никакому клану, а Оши является лишь потому, что кто-то из моих родичей имел глупость зачать его не понятно с кем. Но вы правы, Михо-сан. Перед нами стоят задачи, поставленные главами наших кланов, и наш долг выполнить их с честью. Чтобы сказать точнее, можно ли что-то сделать с активированным химитсу, мне необходимо всесторонне изучить мальчишку. Я могу это сделать, Михо-сан?

— Что для этого понадобится? — Михо сложил руки на груди и нахмурился. Если наставник и был в курсе, что такое химитсу, то мне это слово было совершенно не понятно. Но, судя по всему, меня в скором времени в это химитсу посветят, если головой не макнут.

— Для первоначального исследования мне понадобится всего лишь остаться с ним наедине. Когда сталкивается дар двух Оши… Хм… посторонним лучше находиться подальше, чтобы потом не остаться без острова с перспективой до конца дней заниматься вытиранием соплей ублюдкам разных кланов. — Я не знаю, как Михо сдерживался, вот оно воспитание самурая. Меня уже немного потряхивало от хамоватой манеры общения этого урода.

— Сталкивается дар? Вы хотите спровоцировать эту химитсу открыться?

— Что значит, хочу? — Ясуши поджал губы. — Я хочу оказаться на Хокайдо в самом дорогом номере самого дорогого отеля на побережье. И чтобы со мной была одна из самых высокооплачиваемых куртизанок империи. Вот это я хочу. В данном случае, я вынужден буду пойти на определенные меры, и надеяться, что моего умения и сил хватит, чтобы противостоять произвольно активированному химитсу. Эта часть дара Оши всегда активируется постепенно, и каждый этап происходит под присмотром нескольких членов клана, обладающих сильным даром. Здесь же… Я не представляю, с чем могу столкнуться, но сказать что-то конкретное могу лишь после того, как проведу первоначальное тестирование.

— В таком случае, не буду вам мешать, — Михо отвесил короткий поклон, скорее даже просто слегка наклонил голову, и направился к двери.

— И да, следующее, что мне нужно будет сделать — это пообщаться с той девушкой, которая так неаккуратно активировала химатсу. — Михо некоторое время пристально смотрел на Ясуши и затем кивнул, соглашаясь с его требованиями.

— Марико-сан, следуйте за мной, вы же слышали, что сказал Ясуши-сан, в данный момент, ему необходимо остаться с Ёси наедине.

Марико быстро прошмыгнула мимо Оши, пристально разглядывая при этом пол. Дверь открылась, снова закрылась, и мы остались с представителем клана моего гипотетического отца наедине. Воцарилось тяжелое молчание. Воздух, казалось, наэлектризовался, и едва не искрил, максимально концентрируясь между нами.

— Не думал, что когда-нибудь увижу отпрыска Сауру и его иноземной шлюхи, — задумчиво произнес Ясуши, прерывая это молчание, становившееся уже невыносимым. — Где ты прятался все это время? Мы не смогли тебя найти сразу, как только узнали, что у Сауру родился сын на стороне. Мы очень долго и, признаться, тщетно искали тебя, но в кои-то веки Маэду сделали эту работу лучше нас и успели первыми. — А вот это мне не нравится. Зачем делать то, чем не занимается, как я понял, ни один клан в Японии? — Я ни разу не слышал, что у таких грязных полукровок может пробудиться химитсу. Даже не все полноценные члены клана удостоены такой чести, — чести, ага, лично я считал эту тьму проклятьем. Но, послушаем, что это хрен с горы еще мне скажет умного. Вот только, похоже, Ясуши больше не о чем было со мной разговаривать. Он стремительно вскинул руку, и лишь спустя пару секунд я понял, что, если не начну шевелиться, то меня ждет весьма неприятный сюрприз.

Уйдя от метнувшегося в мою сторону полупрозрачного сгустка, я перекатился по полу, как еще совсем недавно катался по полянке, и вскочил на ноги уже немного в стороне от того места, куда попала сгусток. С недавних пор, я весьма неодобрительно относился к различного рода магическим атакам, направленных в мою сторону. Мало ли какой побочный эффект могу получить в довесок к тому, что уже имею.

— Да стой ты на месте, — раздраженно проговорил Ясуши. — Я всего лишь сниму параметры.

— Зачем? — я насупился и смотрел на него исподлобья.

— Чтобы понять, можно ли вообще с тобой совладать, или проще просто убить, даже не привлекая посторонних, — Ясуши снова поднял руку, и я снова приготовился уходить от его атаки. Его последние слова меня немного насторожили, словно в них таился некий тайный смысл, нечто очень важное, причем, не только для меня одного. Но тут в меня снова полетело облако неизвестного мне заклинания, и я сосредоточился на уклонении, выбросив все посторонние мысли из головы.

На этот раз Ясуши действовал по-другому. Я успел уклониться от того марева, что летело на меня, но он сразу же без перерыва запустил следующее, а потом еще одно. От Оши я не ждал ничего хорошего, поэтому решил, что буду сопротивляться до конца, поэтому начал двигаться целенаправленно к мечу, который лежал на матрасе. Я почти успел его схватить, как очередное порождение магии Оши настигло меня. Растянувшись на полу, я видел, как он подходит ко мне, но не мог пошевелить даже глазами. Довольно усмехнувшись, Ясуши сел рядом со мной на корточки и вытащил из-за пояса длинную тонкую иглу.

— Ну что же, попробуем добраться до химитсу, — тихо проговорил он, и без предупреждения воткнул иглу мне в шею, как раз туда, где был расположен ошейник. У меня потемнело в глазах, но я не мог даже закричать, чтобы выплеснуть наружу боль. Одновременно с этим, я чувствовал, как поднимается во мне темная волна, которая уже совсем не была похожа на то, что едва не вырвалось на свободу совсем недавно. Ясуши наклонился ко мне, внимательно рассматривая, словно бабочку, которую только что прикололи к бумаге. Я чувствовал, как вместе с тьмой во мне поднимается волна ослепительной ненависти, и тут увидел свое отражение в его глазах. Он приблизился еще немного, и я отчетливо разглядел, как мои светлые глаза в один миг заволокла тьма, даже белковая оболочка стала черной. От неожиданности я потерял малейшую способность сопротивляться, и тьма поглотила меня целиком.

Глава 16

Сознание возвращалось медленно, рывками, и частями, через яркую белую вспышку в голове, словно какие-то мысли или образы хотели пробиться в сознании, но им что-то мешало. Но когда-то светопреставление через закрытые веки прекратилось, я начал осознавать реальность, но не всю полностью, а по частям. Например, первым вернулось ощущение, что я сижу на жестком полу, и что у меня страшно затекли руки. Потом вернулся слух, и я услышал, что нахожусь… где-то, не в гордом одиночестве. Разговаривали двое, и разговор велся на повышенных тонах.

Один голос принадлежал Михо, я его узнал практически сразу, как только он произнес первые звуки, а в его собеседнике я, с некоторым запозданием, узнал Изаму Кудзё. Это открытие заставило меня прислушаться, наплевав на то, что желательно проверить как работают остальные органы. Все-таки визит главного босса на наш задрипанный остров второй раз за довольно короткий промежуток времени — это не слишком нормально. Стоит все-таки узнать, что он здесь делает, особенно в моем присутствии, а потом уже вернуться к ревизии собственного тела на предмет различных повреждений, потому как я был практически точно уверен, что тот урод что-то сделал со мной, несмотря на то, что боли, кроме как в руках, я вроде нигде в теле больше не ощущал.

— …и теперь меня интересует только одно, как так получилось, что наш гость остался с этим монстром наедине?! — Изаму даже не пытался приглушить громкость, что лично мне было только на руку, удобнее подслушивать, не пытаясь напрягать голову, которая, как назло, начала просто раскалываться, словно издеваясь над моими предыдущими мыслями.

— Оши сам настоял на том, чтобы остаться с мальчишкой наедине, — Михо отвечал агрессивно, но все равно оправдывался. Ну тут такое, с главой клана не особо-то и поспоришь. То, что ему позволяли какие-то эмоции проявлять, уже говорило о многом, о том, что он сын любимой сестры Изаму, например. — Этот кусок дерьма сразу же, еще не выйдя из портала, начал качать права и предъявлять претензии. То ему неудобно стоять, то идти, то, почему его не встретили на шикарном авто, как он и привык, между причем. Хорошо хоть не обвинил, что влажность воздуха на острове не такая, к которой он привык и ему не слишком комфортно дышать. Пока мы добирались до того дома, куда поселили мальчишку, он успел оскорбить меня всеми известными выражениями и парочкой им же придуманными. Затем он долго пытался обвинить Кудзё в действиях Маэда, ну и напоследок приказным тоном предложил мне убраться, прихватив с собой девчонку, потому что он сам не знает, что может произойти, когда начнет воздействовать на ту силу, которая… — он замолчал, не договорив. Да что произошло-то?

Воцарилось молчание, которое длилось, судя по возвращающимся ко мне ощущениям, почти минуту. После этой непонятной для меня заминки снова начал говорить Изаму. Голос его теперь звучал более спокойно, чем до этого, значит, своими воплями он просто выплескивал негатив на голову Михо.

— Я принес извинения клану Оши. В ответ получил извинение от их главы и обещание прислать кого-нибудь более компетентного, чем этом огрызок Ясуши, который чуть все не испортил. Хотя, ты должен понимать, что более компетентного представителя, чем младший сын главы клана трудно будет им отыскать.

— Ясуши был полностью поглощен чувством собственного превосходства над окружающими, и эта самовлюбленность привела к таким последствиям, — ровным голосом ответил Михо, хотя никакого вопроса задано не было.

— Это не важно. Главное, что пока Оши не в претензии, по крайней мере, официально они этого не показывают. — В голосе Изаму появились нотки усталости без какого-либо раздражения. Мне хотелось открыть глаза и, хотя бы осмотреться, потому что то, о чем они говорили, никак не укладывалось в голове в общую картину. Но глаза, наверное, к счастью, все еще никак не открывались, словно веки были налиты свинцом, а у меня элементарно не хватало сил, чтобы их поднять.

— Я так понимаю, то, что происходит сейчас с Ёси в общем-то вполне нормально для Оши? — решил уточнить Михо, пока босс чуточку подостыл.

— Скажем так, раньше, пару веков назад, тайным даром Идзанами-но-ками, или химитсу, как называют этот дар Оши, владели все представители клана. Сейчас, это скорее исключение, чем правило, но все же, среди этих мутных карпов примерно треть может похвастаться даром богини. Так что, да, для Оши — это почти норма. И они всегда хранили тайну этого дара от окружающих. Многие пытались заполучить того, кто обладает именно этой частью их дара и, наконец, узнать, что так тщательно Оши скрывают от посторонних глаз.

— Они попытаются избавиться от мальчишки? — меня слегка передернуло от такого вопроса, к которому я сам в общем-то и подходил.

— Нет. Слишком громко и резонансно провалились предыдущие попытки вообще найти его. Тем более, как я понял из объясненийМирамо Оши, химитсу Ёси каким-то образом изменился. Что-то повлияло на него, что-то извне, и магия гейши, пробудившая дар, к этому мутагену не имеет никакого отношения.

— А что говорят Маэда? — голос Михо приблизился, и я замер, изображая полное беспамятство.

— Маэда ничего не говорят, — выплюнул Изаму. — Они говорят только, когда им вздумается, и с теми, с кем посчитают нужным. Надменные скоты! Считают себя чуть ли не выше всех нас и даже самого императора. Не помню случая, чтобы любой представитель этого гадюшника не разговаривал через губу. Ну, ничего, с помощью богов мы сметем проклятых Ито, и тогда мне останется лишь один шаг до объявления сёгуната. Вот когда это случится, я выкину Маэда из Центра, — он снова замолчал. На этот раз молчание длилось совсем недолго. — Новый Оши прибудет с Мидори через неделю. Они первые заинтересованы в том, чтобы разобраться, что происходит с их клановым даром. А пока изолируй мальчишку. Сделай, как мы обговаривали недавно. И, чтобы волос не упал с его головы, ты понял меня?

— Да, Изаму-сама, я все еще с первого раза понял. Но, вы действительно считаете, что это хорошая идея…

— Михо, в клане Кудзё думаю я. Если тебя что-то не устраивает, можешь подать прошение о разрыве отношений. Мы не в средние века живем, ронин всегда сумеет пристроиться. Пусть не сразу, но сумеет. У тебя будет тогда шанс свой клан основать. Вот тогда ты и будешь думать в более масштабных реалиях, чем огрызок острова с кучкой учеников и сотней первоклассных шлюх.

— Простите, Изаму-сама, — тут же изменил своим намерениям выступать Михо. Ему и так много сегодня позволили, пора бы и остановиться, право слово. Говорят, что для самурая стать ронином гораздо хуже смерти. Во всяком случае, поведение Михо вполне красочно демонстрировало правильность подобного утверждения.

— Ладно, ты погорячился, с кем не бывает. У тебя трудная работа, и ты с ней вполне справляешься. Думаю, что ты достоин награды. Можешь выбрать любую куртизанку из выпускниц, клан выкупит для тебя ее контракт. Счет пришлешь главному бухгалтеру клана. А теперь проводи меня, я увидел здесь достаточно.

Раздались шаги, хлопнула дверь. Я посидел еще немного, потом пошевелился и картинно застонал. Никто на мои телодвижения не отозвался, и тогда я рискнул пошевелить затекшими руками. Но, ни тут-то было. Дернувшись, я через силу открыл глаза и осмотрелся. Это явно когда-то было моей комнатой. Сейчас же ей требовался капитальный ремонт. Все поверхности были словно покрыты копотью, большая концентрация какого-то черного пепла покрывала пол вокруг меня. Почему-то прикасаться к нему и убедиться, что это именно пепел мне совершенно не хотелось. Помимо копоти проглядывались темно-красные брызги на стене и потолке, также, как и лужа на полу неподалеку от меня, здорово напоминающие кровь.

Я снова дернулся, и тут только сообразил, что мои руки не просто лежат и не двигаются, они вздернуты вверх. Подняв голову, я выругался сквозь зубы. Руки были накрепко скованны между собой подвешенной к потолку толстой стальной цепью. Какого дьявола здесь произошло?! Так, спокойно, я закрыл глаза, вдохнул и выдохнул. Вот так, хорошо. Давай попробуем повспоминать. Но как бы я не напрягался, ничего не вспоминалось. Даже головная боль исчезла, словно ее и не было несколькими секундами ранее. Последним воспоминанием, словно яркой вспышкой, погрузившей меня в небытие, было мое отражение в глазах Оши и мои потемневшие глаза.

Резко накатила паника, а также пришло осознание, что я жутко хочу пить. Так сильно, что язык с трудом ворочается во рту. Сосредоточившись на этой естественной потребности любого организма, я старательно отводил взгляд от пятен крови, подозревая, что именно они стали причиной того, что Кудзё вынужден был извиняться перед Оши. Самого тела или того, что от него осталось, судя по количеству вытекшей крови в помещении не было, поэтому полный масштаб трагедии в полной мере я оценить так и не смог.

Вместе с жаждой в голову лезли странные мысли, например, о том, что в японской мифологии Идзанами-но-микото — богиня творения и смерти, а также бывшая жена верховного бога Идзанаги-но-микото. И оставалось лишь догадываться, дар какой ипостаси этой непостоянной богини сейчас находится во мне, приводя в замешательство даже Оши, которые мне, точнее Ёси, его, собственно и передали в момент зачатия. Хотя, глядя на царившую вокруг разруху, почему-то мысли о творении даже не появлялись, зато о смерти — вполне. Помимо японского языка, мне так ли иначе, в голову вбивались основы японских традиций, этикета и мифологии. Я особо не вникал во все это, но в критической ситуации мозг, как оказалось, может вспомнить все, что угодно.

Дверь скрипнула, и я увидел Михо, заходящего в комнату.

— Очнулся? — я кивнул, настороженно глядя, как он подходит ко мне.

— Что здесь произошло? — облизав непослушным языком сухие, потрескавшиеся губы, я решился задать вопрос.

— А ты что, не помнишь? — он нахмурился, остановился напротив меня и сложил руки на груди. Так вот почему они с главбоссом не стеснялись присутствия в комнате моей беспамятной тушки, ведь по сути, ничего секретного они не сказали. Особенно, если бы я помнил, что убил Оши, то для меня это известие потрясением, какое я испытал, не стало бы.

— Я ничего не помню, только, как Оши обездвижил меня и уколол иглой. Очнулся я уже вот так, — и я демонстративно подергал руками, намекая, что не мешало бы меня освободить. Михо только хмыкнул, подошел к двери и крикнул.

— Заходи, — в комнату, испуганно оглядываясь по сторонам, вошла Марико. — Сейчас ты каждую секунду будешь с ним рядом. Он захочет принять ванну — ты ему спинку трешь, он захочет в сортир — ты ему член подержишь, он накопит или где-нибудь раздобудет средства на куртизанку — ты будешь наблюдать и подсказывать, все ясно? — мы с девушкой недоуменно переглянулись и синхронно кивнули. — Освободи его, — он кинул Марико небольшой ключ. — Помоги привести себя в порядок. Через два часа ваша, теперь уже шестерка, выйдет на патрулирование острова. Судя по докладам других групп, а также моего собственного наблюдения, район бывшей администрации и портальной зоны безопасны. В ваши ограничители включены символы распознавания «Свой-чужой», поэтому защита, которая опутывает эти секторы, вас не тронет. Режим патрулирования — трое суток. Еду возьмете с собой. Ночевать будете в административных зданиях, в каких захотите. Мне нужно будет предоставить отчет о том, что вы увидите. Я мог что-то упустить, досконально обследовать секторы у меня не было времени. Все понятно? — мы снова кивнули.

Конечно, понятно, что здесь непонятного. Меня удаляют от других учеников, которые пацифизмом не страдают и могут попытаться наехать, тем самым спровоцировав этот непонятный ни для кого, включая меня самого, дар. Скорее всего, за то время, пока мы будем трусы Ичесси из шкафов пересчитывать, с остальными учениками проведут очень доходчивую беседу на тему: «Почему нельзя драться с Ёси, и почему Изаму-сама даже не успеет сюда переместиться, чтобы лично выпустить придурку и неудачнику кишки».

— Все понятно, Михо-сан, — прохрипел я, не задавая дурацких вопросов. Он пристально посмотрел на нас, затем резко развернулся на пятках и вышел из комнаты. Я же повернулся к Марико. — Что здесь произошло? Я ничего не помню, понимаешь? Меня словно выключило из этой реальности, а очнулся я уже в таком положении.

Марико оглянулась на закрытую дверь и, убедившись, что никого больше черти не принесли, опустилась передо мной на колени, принявшись снимать цепи. При этом она зашептала, да так тихо, что я с трудом разбирал слова.

— Мы вышли из комнаты, как настаивал Ясуши, и остановились в коридоре. Михо-сан хмурился и не хотел уходить. Он даже ни о чем меня не спрашивал, да даже не обращал внимание на меня. Сначала ничего вроде бы не происходило, но потом стало очень холодно, так холодно, что даже пар изо рта пошел. И раздался крик Ясуши. Михо-сан рванулся к дверям, но не смог их открыть, они словно окаменели. И выбить их не удалось, ни просто физически, не при помощи специальных заклятий. Михо-сан и стену попробовал сломать, но ему не удалось. Но он бился и бился о дверь, а когда остановился, чтобы перевести дух, стало тихо и дверь сама приоткрылась. На меня такая жуть накатила, что я едва не обмочилась, но Михо-сан уже входил в комнату, и я пошла следом, вдруг тебе нужна была помощь. — Цепи освободили мои руки и они упали, словно плети. Я не мог их поднять, не мог даже пошевелить пальцами и как-то растереть запястья. Долго же я вот так просидел, если до такой степени затек. Неудивительно, что сразу не понял, что руки вверх подняты. Марико тут же подняла правую руку и принялась ее массировать, разгоняя застоявшуюся кровь.

— Что ты увидела? — прошептал я, потому что молчание затянулось. Девушка вздрогнула, посмотрела на меня, и быстро отвела взгляд. Потрясающе, похоже, что она меня боится.

— То же, что видишь сейчас ты: все разрушено, все в крови, а на полу жутко обезображенный труп Ясуши. И ты, стоящий с окровавленным мечом в руках. Ты стоял и смотрел на Михо, наклонив голову, словно решал, оставить ему жизнь или нет. А потом ты повернулся ко мне. У тебя такие глаза были… абсолютно черные, словно сама тьма. Но, когда ты меня увидел, то нахмурился и шагнул, поднимая меч, а потом резко остановился и всадил клинок в грудь Ясуши, после чего просто свалился на пол, словно мертвый, — ее голос задрожал и она всхлипнула.

В голове раздался гул и закружилась голова. Перед глазами снова начали вспыхивать яркие белые вспышки, через которые начали пробиваться картинки воспоминаний. Всего лишь образы, через которые я мог разглядеть чёрный вихрь, вырвавшийся из меня наружу, обволакивающий Ясуши, который успел только сделать шаг назад и выставить вперед руку. Открывшаяся дверь и вошедшая следом за Михо девушка. Даже сквозь воспоминания я почувствовал всю ненависть и отвращение к ней в этот момент. Головокружение прошло и меня резко выбросило из прорвавшихся обрывков воспоминаний, в которых я совершенно не осознавал себя, а был просто статистом.

— Что с тобой? — Марико легонько потрясла меня за плечо, и я сумел перевести на нее мутный взгляд, прогоняя навалившуюся тошноту и эти единичные образы.

— Все хорошо, — я тряхнул головой, ненадолго задумавшись. Марико сидела молча, больше ни о чем не спрашивая и вообще, как мне показалось, старалась особо не привлекать к себе внимания.

Понятно, почему она меня боится. Эта штука внутри меня поняла, что Марико как-то может на нее влиять и решила избавиться от помехи. Но вовремя сработал тот самый механизм, который оно и хотело сломать. Дальше можно было не продолжать, Михо меня заковал и бросился докладывать, что клану Кудзё придется предъявить тело члена клана Оши его родному клану в весьма неприглядном состоянии. За такое и извиниться не грех.

Но это все так и не пролило свет на то, что все же здесь произошло.

— Не бойся, — сказал я это довольно резко. — Пока ты рядом, я не причиню вреда никому, особенно тебе. Хватит массажа, лучше помоги мне до горячей ванны добраться, у нас мало времени, ты же слышала, что сказал Михо?

Глава 17

— Как-то здесь стало… ну, не знаю, более мрачно что ли, — Кэтсу вскочил на огромный валун, расположенный на самом краю сектора перемещений, том самом, куда нас отправил из Центра Оми, и осмотрелся по сторонам. — Не то, что здесь раньше не было мрачно, но сейчас как-то особенно стремно.

Я подошел к краю обрыва и посмотрел на бьющееся о высокий берег море.

— Что-то море не слишком спокойно, скорее всего, шторм начинается, — рядом со мной встал Арэту и тоже посмотрел вниз на волны, которые с такой силой бились о стену обрыва, что взбивали плотную пену, которая разносилась потом по всему побережью. В день нашего перемещения на остров такого буйства стихии точно не было. В принципе, тогда мне казалось, что те волны словно проснулись под действием активируемого телепорта. — Надо бы побыстрее добраться до строений, а то, что-то мне говорит о том, что скоро дождь ливанет.

— Главное, чтобы большие волны не поднялись, — добавил Кэтсу. — Говорят, что однажды на остров обрушилось целое цунами, чуть не лишив жизни всех, находившихся на нем людей. С тех пор и сделали своеобразный барьер, который и защищает остров от буйства океана. Но не от дождя. — Парень махнул в сторону того странного безжизненного леса.

— Тогда нам надо поспешить, — я отошел от обрыва и огляделся. Кэтсу прав, здесь стало как-то по-другому, совсем не так, как я помню. Но что именно изменилось, сказать было сложно, потому что в прошлый раз я не старался все здесь досконально рассмотреть, мне было немного не до этого. И поэтому сказать, что именно изменилось, я не мог, как, похоже, и Кэтсу. Просто появились странные ощущения, которых не было ранее, словно воздух стал плотнее, небо ниже, а спину буровят несколько десятков пар глаз. Несколько раз обернувшись, я не обнаружил на пустынном пляже ни единого следа, который бы говорил о том, что здесь в принципе кто-то был за последнее время до нас.

Дорогу к административному сектору мы прекрасно знали, и теперь шли быстрым шагом, чтобы успеть до дождя. Над нами сгущались темные тяжелые тучи, а где-то вдалеке уже гремел гром и мелькали всполохи молний. Похоже, нас ожидает гроза. За то время, пока я находился на Сенкаку, дождь был лишь один раз, и то, не сказал бы, что это был ливень. На что похожи местные грозы, мне только сегодня выпадет шанс узнать, если, конечно, она не свернет в сторону и не умчится в сторону Тайваня.

Марико шла рядом со мной, стараясь не отставать, с любопытством поглядывая по сторонам. На этой стороне острова она ни разу не была, и ей было интересно посмотреть, как жили кандидаты мужского пола, и отличалась ли эта жизнь от жизни девушек. Вот только лес не мог дать ей ответы на эти вопросы, хотя наше бывшее жилище входит в административный сектор, поэтому, мы сможем его навестить. Да и новости посмотреть не помешает. Судя по ее поведению тех ощущений, которые поглотили нашу пятерку, она не ощущала, что немного меня успокоило, от чего стало заметно легче элементарно дышать.

К зданиям корпуса вы вышли, когда на землю упали первые тяжелые капли, а прямо над нашими головами сверкнула молния и прогремел сильный раскат грома. До главного здания добирались бегом, и то немного не успели. Уже возле самого входа разразился ливень, да такой силы, что мы за какие-то мгновения вымокли до нитки. Хорошо еще все шестеро успели заскочить в дом, когда посыпался град. Градины были с перепелиное яйцо, да еще и прилетали, время от времени, более крупные ледяные камни. Меньше чем за минуту, двор был засыпан толстым слоем льда.

— И каким образом мы будем патрулировать эту часть острова, если погода не восстановится? — хмуро поинтересовался Четвертый, на что я только пожал плечами. Как-как, никак не будем патрулировать. Больше мне делать нечего, чем под таким градом жизнью рисковать. Такая вот каменюка с огромной высоты и с приличной скоростью на темечко упадет и все, поминай как звали. И плакали амбиции клана Кудзё первым разгадать тайну самовлюбленных Оши.

— Давайте лучше осмотримся и попытаемся найти сухую одежду, — предложила Марико, и мы с ней согласились. Да, это сейчас нам будет более актуально, чем попытки представить патрулирование во время грозы.

Если я уверен в своих рассуждениях о том, что меня просто сплавили с глаз долой от учеников школы, то Михо только ради поддержания авторитета проорется и придумает какое-нибудь показательное наказание за ненадлежащее исполнение приказа, если непогода помешает нам его выполнить. Там более, не знать о том, что на эту часть острова надвигается шторм он никак не мог. Местный артефакт, считывающий даже небольшие колебания сейсмической активности, вместе с тем, который анализирует резкие изменения погодных условий, стоит на его столе в кабинете или лежит под подушкой в личных апартаментах, а вся информация передается на его переносной комм. Я лично видел, как эта штука начала однажды верещать, предупреждая о вероятном землетрясении.

Так как главное здание было самым большим из тех, которые я видел на острове, то, чтобы его побыстрей обследовать, решено было разделиться. В тот единственный раз, когда мы из него перемещались на женскую половину острова, я от колбасившего меня волнения ничего не видел, кроме огромного зала, до трупа того парня, чей меч висел у меня на поясе. Трупа, кстати, не было, на том спасибо. Вообще, когда Михо говорил, что попасть никуда, кроме как через портал нельзя, то он несколько лукавил. Попасть в пределах острова можно было куда угодно, ножками. Да, это было сопряжено с определенным риском и весьма сложным механизмом защиты всех межсекторальных ходов, но такая возможность была. Скорее всего, Михо просто не захотел возиться с нашими ошейниками, снова проводя в них дополнительные настройки, поэтому-то и послал порталом.

Что же касается административного здания, то сразу от входа вправо и влево уходили короткие коридоры, которые были шлюзовыми и вели в жилую зону. Все комнаты были коридорного типа и располагались только по одну сторону следующего коридора, куда и вел шлюз. Вот по этим комнатам мы и разбрелись, пытаясь найти что-нибудь интересное.

Лично я осознано пошел на этот риск, чтобы определить границы воздействия на меня Марико. Точнее, не на меня, а на мою темную сущность. Не слишком-то комфортно нам с ней будет, если это расстояние не слишком велико. Когда я ее спросил, где именно она стояла во время моего фееричного знакомства с представителем клана Оши, девушка ответила, что не помнит. Очень может быть, что она вообще в конце коридора находилась. Но тот раз нельзя расценивать, как чистый эксперимент, потому что Оши явно со мной не в куклы играл, а воздействовал на химитсу напрямую. И играло ли в этом случае расстояние между мной и Марико какую-то роль, сказать было затруднительно. Так что, по минимуму выясним это сейчас.

Марико зашла в первую комнату правого коридора, я же направился к самой крайней. Вроде бы ничего необычного в себе не замечаю, все как обычно. Комната была настолько безлика, что я даже в первые мгновения подумал, что здесь никто никогда не жил, или же Михо с командой специалистов Кудзё выгреб из комнаты все личные вещи и отправил их на изучение. Но при более внимательном осмотре, я заметил щетку для волос на маленькой прикроватной тумбочке, личный комм, скорее всего запоролленный, носок, лежащий рядом с матрасом. И если тот же носок проверяющим вряд ли был нужен, то вот комм они абсолютно точно бы забрали. Так что, никаких обысков в здании не велось, и меня сейчас волновал только один вопрос, а, собственно, почему?

Небольшую нишу в стене над спальным местом, затянутую паутиной защитного заклятья, я заметил только в тот момент, когда подошел поближе. Подозреваю, что для всех не Оши никакой ниши здесь не было, а была обычная стена, как мне и показалось, когда я осматривал комнату, стоя на пороге. Собственно, при желании, я мог даже напрячься и разглядеть, что же находится в этой нише, но делать мне этого не хотелось. За зданием не велось наблюдение, если только за основным залом со стационарными телепортами, одним из которых нам через трое суток впервые придется воспользоваться самостоятельно, чтобы вернуться в женскую половину острова. В последний час перед отбытием сюда мы зазубривали инструкцию по применению стационарных телепортов, а также координаты точки выхода. Это было не то же самое, что научиться строить телепорт самостоятельно, но этому виду магии, как я понял, нас учить никто не собирается, по понятным причинам. Ошейники, конечно, спасают клан от массового бегства своих потенциальных бойцов, но любое заклинание, так или иначе, штука ненадежная. Ослабишь внимание, расслабишься, и сразу какой-нибудь Оши нарисуется, или еще какой гнилой клан с его тайнами. Так что да, за залом, скорее всего наблюдали, а вот за жилыми комнатами — нет, ну, должна же быть хоть какая-то личная жизнь у членов клана Кудзё, сосланными за какие-то грехи на остров.

Разулись мы перед входом, когда вошли, точнее, вбежали в дом. На крыльце оставлять ботинки под все еще беснующейся стихией, удовольствие так себе, но и разуться, входя в японский дом — это было на уровне безусловных рефлексов. Так что я не комплексовал, залезая на матрас и подходя к нише вплотную. Заклятье было не слишком сложным, во всяком случае, мне оно таковым не казалось. И сейчас я видел прекрасную возможность попробовать влиять на нити чужого заклятья, потому что после той драки, где и выяснилось, что я владею подобным даром, возможности потренироваться у меня не было. Слишком уж стремительно начали развиваться события. А когда я валялся в больничке, то был под таким пристальным контролем, что даже речи не шло ни о каких-либо тренировках. Да и влиять было особо не на что. Не менять же структуру заклинания освещения, в самом-то деле, а других в пределах доступности особо не наблюдалось, больничка как-никак для учеников, большинство из которых еще не овладели собственным даром. А результат воздействия заклинаний на не активированный участок наглядно демонстрировал мой собственный пример.

Выделив взглядом самую толстую нить, вокруг которой и была образованна паутина всего заклятья, я примерился и подцепил ее указательным пальцем. После моего прикосновения нить заискрила, и несильно, но весьма неприятно обожгла кожу. Тогда я не стал больше испытывать судьбу и просто порвал ее, выпустив оборванные концы из руки. Они обвисли, и слабо искрили в видимом мне спектре. Но вот одна искорка попала на другие нити заклинания и побежала по ней, захватывая по пути все новые и новые нити. Меньше десяти секунд ушло на то, чтобы заклятье полностью было разрушено, и ниша в стене стала видна, скорее всего, всем, желающим на нее посмотреть.

Я же с мрачным видом посмотрел на свои пальцы. Пузыря, к счастью, не было, но кожа покраснела, начала болеть и вдобавок ко всему зудиться. Нет, так дело не пойдет. Все же дар — дело тонкое, и таким варварским отношением к его применению ничего хорошего явно не добиться. Тогда в пылу борьбы я, получается, не обратил внимание на то, что прямое воздействие на магические составляющие не слишком полезно для здоровья. Если уж простенькое заклинание маскировки сумело причинить довольно чувствительные повреждения, то, что уж говорить о более мощных? Получается, что мне повезло в том плане, что я еще не успел засунуть руки в ошейник. Нужно срочно что-то придумать для защиты от побочных эффектов прямого влияния на магию, потому что это самое большое мое преимущество, если я от болевого шока не окочурюсь в процессе воздействия.

И дураку было понятно, что есть какие-то клановые заклинания, специальные перчатки или артефакт, чтобы воздействовать на нити, но мне их никто, разумеется, не покажет. А поделиться клановым секретом и подавно никто не собирается. Внезапная вспышка озарения навалилась на меня, от чего я чуть было не вскрикнул. Ясуши для воздействия на химитсу использовал длинную иглу, и он точно знал куда наносить удар и как, чтобы, если и потревожить плетение ошейника, то без катастрофических последствия для носителя, ну и разумеется для себя любимого. Интересно, тело младшего сыночка главы клана уже успели отправить к безутешному отцу или все еще маринуют на острове? Сомневаюсь, что Михо или кто-либо еще опустился до того, чтобы обыскивать труп и стянуть с него все самое интересное, ведь за это интересное могут и спросить потом. А вот та самая игла вполне же могла, например, затеряться во время такого неудавшегося эксперимента, ну или быть уничтожена. Первым делом, как вернемся, нужно будет тщательно обыскать мою комнату и покопаться в тех хлопьях пепла, надеюсь их к тому моменту никто убирать не станет. Чем ками не шутят, вдруг мне повезет, и ила так и осталась в комнате, потому что лично я сомневаюсь, что Ясуши в последние мгновения своей жизни думал только о том, как бы понадежнее спрятать так подведший его артефакт. Ладно, пора возвращаться с небес на землю и разбираться в проблемах по мере поступления.

Заглянув в нишу, я увидел в ней только вакидзаси, который был несомненной парой моего меча. Вытащив короткий меч, который лежал в ножнах в столь нетипичном месте, покрутил его, пожал плечами и сунул за пояс на положенное ему место. Получается, что эта комната принадлежит тому парню, которого прирезал Оми.

По телу прошла дрожь, надо же, я совсем забыл, что на мне мокрая одежда, так меня увлекало снятие заклятья с ниши. Заглянув во все двери, обнаруженные в комнате, я нашел шкаф и вытащил из него сухие вещи. Переодеться было минутным делом, благо одежда была почти впору. Еще раз оглядев комнату, я подхватил комм и вышел в коридор. Там я столкнулся с Марико.

— Я уже думала, что что-то случилось, — она внимательно посмотрела мне в глаза и выдохнула с облегчением. — Все уже собрались в большой зале. Нам нужно обсудить, что будем делать дальше.

— Я как раз туда направлялся. — Коридор был достаточно широкий, и мы смогли идти рядом, хотя девушка по привычки все время пыталась отстать от меня и идти сзади. — Меня все это время мучил вопрос, почему у меня не отбирают мечи? Может быть, ты знаешь ответ?

— Кто в своем уме прикоснется к мечам Мурамасы? — она пожала плечами. — Даже странно было его увидеть. Ходили слухи, что их все уничтожили.

— Так, с этого момента поподробнее, — я остановился посреди коридора. — Что за мечи Мурамасы?

— Это мастер, который жил почти тысячу лет назад. Он нашел секрет идеальной стали, и его мечи стали настоящим произведением искусства. Вот только, говорят, что он продал душу духам, отказавшись от перерождения за этот секрет. И конечно, такая сделка не могла не отразиться на его творениях. Когда он умер, мечи, выкованные им, сошли с ума. Они приносят несчастье своим хозяевам.

— Ну, по себе я особо не заметил изменений, — я усмехнулся. — Для человека, которого едва эта в ночлежке насмерть не запинали, все остальное особым несчастьем не кажется. Скажем так, хуже, чем есть, для меня уже точно не будет. И это все? Только потому, что кто-то поверил в проклятье на мечах, к ним боятся прикасаться?

— Не знаю, что натворил тот самурай, у кого ты эти мечи забрал, но главы кланов, где мечи Мурасамы еще хранились под мощнейшей защитой, разумеется, дарили их особо провинившемуся вассалу. Который даже стать ронином недостоин.

— М-да, то-то Изаму так смотрел на мой меч. Ну и ладно, главное, что вооружен. А в проклятье я не верю, извини, — я снова направился по коридору.

— История не знает ни одного мужа, носившего эти мечи, который умер бы своей смертью, — продолжала настаивать девушка, семенившая за мной, пытаясь одновременно отстаивать свою правоту.

— Возможно это происходило потому, что все, кто пользовался ранее этими мечами были, как минимум, ронинами, если не самураями и смерть для них особенно в смутное время являлось рядовым делом? И сколько всего этот мастер выковал своих клинков?

— Никто толком не знает.

— То-то и оно. Почему ты так уверена, что проклятье передается от владельца к владельцу, если никто толком не знает сколько всего их было. Просто неудачное стечение обстоятельств, которое подкрепилось в конечном итоге уверенностью в своей скорой далеко не радужной кончине. Аутотренинг это называется. А не проклятье.

— Как ты можешь такое говорить, — судя по всему, девушка готова была расплакаться от того, что я не поддерживаю ее безумную теорию.

— Я же видящий, и не вижу ни одной магической искры на мечах. Это просто безумно дорогие и чрезвычайно эффективные мечи, вот и все. — Попытался я ее успокоить.

— У тебя был один меч, — протянула Марико.

— А теперь пара, — под ее горестный вздох я зашел в зал, где за столом уже сидели остальные члены шестерки.

— Дождь кончился, — сразу же заявил Кэтсу. — Можно попробовать дойти до нашего бывшего дома. Потому что здесь сидеть как-то жутковато.

— Хорошо, давайте попробуем дойти до дома. Если защита все еще действует, то можно там и остаться, — решение было принято почти единогласно. Харо и Марико было все равно, потому что они ничего про дом не знали. Град уже растаял, превратив землю в непроходимое болото. Над головами кружили тучи, и Кэтсу был прав, как-то здесь было не по себе. Поэтому мы поспешили выдвинуться к дому, чтобы успеть до очередной порции дождя. А в том, что дождь будет, можно было даже не сомневаться.

Глава 18

До нашего бывшего дома мы добрались практически без происшествий. Единственное, что заставляло сердца всех нас непроизвольно ускоряться, а то и замирать на доли секунды, это еще больше усилившееся давление на психику леса. А чувство, что кто-то пристально наблюдает за нами, глядя в спину, заставляло ускорять шаг. За весь переход не прозвучало ни одного слова, мы молчали, не решаясь нарушить эту странную, неестественную тишину, которая, казалось, поселилась навечно в этом жутком из-за своей неправильности лесу.

Когда мы уже подходили к нашему убежищу, тишину нарушил едва слышимый шелест листвы, которого до этого мы ни разу не слышали, хотя ходили через этот лес практически ежедневно. Этот тихий звук был настолько внезапным, что мы, не сговариваясь, остановились и начали озираться по сторонам, стараясь разглядеть его источник. Шелест прекратился так же внезапно, как и начался, что заставило нас всматриваться в темноту густого леса еще более тщательно.

— Сзади! — Внезапно выкрикнул Харо, и я резко обернулся, едва успевая пригнуться, чтобы пропустить над собой огненный шар, в который превратилось нечто, несущееся прямо на меня. Пролетев над нашей шестеркой, шар столкнулся с огромным дубом и тут же погас, словно дерево впитало весь магический огонь в себя, не оставив и следа.

— Что это, ками вас раздери, было? — выпрямившись, обратился я к Харо, который сосредоточенно смотрел в небо. Он был самым опытным среди нас и успел не только увидеть внезапную угрозу, но еще и быстро на нее среагировал.

— Ястреб, — коротко бросил он под нашими недоуменными взглядами. — И я не пойму откуда он тут взялся. Этот лес все лишь иллюзия, в которую превратили защитный барьер этого сектора. Тут не может водиться птиц.

— Иллюзорным его явно не назовешь, — я посмотрел в сторону дуба, в который улетели останки птицы, пожираемые магическим огнем. Что-то тут явно происходит. И мне совершенно не хочется встречаться с этим здесь, не имея никаких преимуществ, никого, кто мог бы помочь. Да даже возможности просто позвать на помощь у нас здесь не было.

— Клан Ито использует ястребов в качестве разведчиков. — Еле слышно проговорил Арэта. От его слов по телу пробежала дрожь, и я чисто рефлекторно опустил руку на рукоять длинного меча.

— Я думаю, нам следует быстрее выбираться отсюда, — прошептал Харо и первым начал движение в сторону сектора кандидатов. — Мне не хочется проверять остался ли кто-то в живых среди напавших на остров людей или это была просто брошенная ими птица.

Мы ничего ему не возразили, только молча последовали за ним. Ощущение постороннего взгляда пропало, но вот факт того, что мы тут можем оказаться не одни, совершенно не радовал.

Войдя в дом и тщательно осмотрев его, мы выдохнули с облегчением, и разбрелись по комнатам, благо их хватило на всех, предварительно договорившись, что встретимся в столовой через пару часов, чтобы поесть и обсудить наши дальнейшие действия.

На первый взгляд в дом с момента нашей отправки никто не заходил, даже на полу успела появиться пыль, на которой не отпечаталось ни единого следа, кроме тех, что оставались от наших ног. Это открытие действительно смогло нас приободрить. Может, мы просто так себя накручиваем и это был обычный ястреб? Кто знает этих птиц. И если это ястреб-разведчик, как говорил Арэта, то, как правило, они остаются в тени и не станут нападать на того, за кем ведется наблюдение. И в чистом небе на берегу, мы никого не видели, хотя ощущение постороннего взгляда на спине появилось именно там. Не стоит погружаться в паранойю, а то так с ума можно быстро сойти. Через пару часов встретимся все вместе и уже коллективно побежим по увлекательному маршруту истерии, густо замешанной на теории заговора.

В своей комнате, которая мне просто родной показалась в этот момент, я завалился на матрас и первое, что сделал, это схватил пульт, чтобы проверить работу сети. Монитор послушно отозвался на мои манипуляции, и я погрузился в поиск новостей из Российской империи.

— Сегодня завершились строительные работы по созданию моста, соединяющего Курильские острова с материковой частью Российской империи. В эту минуту уже готовится к отправке скоростной поезд, который станет альтернативой дирижаблей и телепортационных узлов для жителей этого региона. Также, по мосту планируют провозить грузы, которые входят в список запрета для поставок через телепорты. Великий князь Петр прибудет на торжественное открытие моста ровно в полдень. Он же совершит первое путешествие на поезде и оценит комфорт вагонов новейшей разработки Уральского вагонного завода.

Молодой серьезный журналист стоял на берегу, ветер трепал его светлые волосы, а за спиной возвышалась махина моста. Огромное сооружение из переплетения стали, усиленное магией. Все-таки сейсмическая активность этого региона была на высоком уровне и строительство моста считалось довольно авантюрной затеей, которая началась ровно три года назад. Я помню, как согласовывался план совместно с японской стороной, как велись переговоры, на которые меня таскал с собой отец. Сейчас я понял, что именно тогда меня уже готовили как будущего дипломата и учили, как следует разговаривать в официальной обстановке. Особенно с теми, кто все еще считался врагом нашей Империи. Но мир развивался в ключе мирового партнерства и приходилось императорам с этим мириться. Там-то я и познал искусство, как послать своего оппонента в немыслимые дали, не произнося ни единого оскорбительного слова. Магия слова и убеждения, тоже нужная вещь, особенно в политиканстве. Я прервал собственные мысли и воспоминания, возвращаясь к журналисту, который продолжал свой репортаж.

— После открытия моста Великий князь посетит Японскую империю, чтобы выразить соболезнования императору Мэйдзи в связи с гибелью его сына Яэмона. Напоминаем наши зрителям, что Великий князь сам не так давно потерял сына и наследника Великого князя Николая, и как никто другой может ощутить скорбь отца при потере ребенка. Визит Великого князя продлится в течение трех недель, во время которых, кроме выражения соболезнований, он проведет несколько переговоров с правительством Японской империи по ряду ключевых вопросов. Также Великий князь в ходе своего визита планирует посетить кроме Токио, Киото и Осаку.

Я выключил звук и резко сел на своей импровизированной кровати. Отец сегодня-завтра прибудет в Японию. Он пробудет здесь три недели. Черт! Я взлохматил волосы. Мне нужно сделать все, что угодно, абсолютно все, чтобы получить возможность с ним встретиться. Но, как это можно сделать? Как? Единственный шанс — это каким-нибудь способом проникнуть в Киото, столицу клана Ито, во время его визита в этот город. Это можно сделать двумя путями: совершить нечто невероятное и вызваться лично угандошить главу клана Ито, тогда меня благословит на подвиг сам Изаму Кудзё и лично доставит в этот город, если, конечно, в его планы входит быстро избавиться от представителя клана Оши. Это маловероятно, тем более, что отправить туда неопытного непроверенного подростка — это поставить жирную точку на своих планах создания сёгуната. Так что, как бы хороша не была эта мысль, ее смело можно было вычеркнуть, как маразматичный бред перегруженного событиями мозга. А можно прикинуться перебежчиком и сбежать в Киото с легендой о том, что я хочу кинуть Кудзё и переметнуться к их противникам. Я и хочу кинуть Кудзё, вот только оставаться в Японии, чтобы сдохнуть в междуусобчике я не намерен. Но кто в таком случае спустит с меня глаз, если, конечно, Ито не прикончат на месте? Единожды предатель — всегда останется предателем и сможет повторить это с новыми хозяевами. Но вот если соединить эти две мысли в единый план, то почему бы Изаму и не рискнуть направить в стан врага бомбу с замедленным нерегулируемым пока никем механизмом?

В любом случае, для реализации моих намерений, в которых мне будет абсолютно плевать и на Кудзё, и на Ито, я должен вывести из строя ошейник, который, как я подозреваю, может не только ограничивать перемещения в пространстве согласно введенным настройкам, но и вполне может отследить местоположение носителя, не зря же за нами специально никто не следит. Хоть выбраться с острова и проблематично, но не невозможно, Ито же как-то сюда попали. Ну, и как вишенка на торте, этот чертов ошейник вполне мог исполнить приговор об отрыве башки в случае каких-либо косяков. Нам Ичесси это его свойство в свое время вполне наглядно продемонстрировал.

Вскочив на ноги, я бросился к ванной комнате, где у меня было зеркало. Следующие два часа прошли за очередной попыткой разобраться в хитросплетениях всех нитей чрезвычайно сложного многоуровневого заклятья. Думать о том, что, не найдя иглу, я не смогу никоем образом воздействовать на нити заклятья не хотелось, но не разобравшись с плетением, имея даже все иглы клана Оши в арсенале, я все равно не смогу ничего сделать. Я вглядывался в плетение, но самое стремное заключалось в том, что я никак не мог выделить основной фрагмент, этакий костяк, основу, на которую навешаны все остальные магические элементы. Когда у меня уже все плыло перед глазами, и я уже хотел бросить на сегодня заниматься этим делом, произошел прорыв: у меня получилось выделить фрагмент, который по цвету казался мне несколько более насыщенным, чем все остальные элементы. По крошечному пятнышку с корочкой запекшейся крови я, с некоторым запозданием понял, что этот фрагмент располагался в том месте, куда Оши воткнул иглу. А ведь он знал, что делал, значит, этот фрагмент имеет определенное значение.

— Ёси, все уже собрались, — раздался голос Марико из комнаты. Я, кажется, настолько увлекся своими экспериментами, что потерял счет времени, а ведь часы на стене прекрасно шли, отсчитывая минуты.

— Иду, — я спустил воду в унитазе, сполоснул руки и только тогда вышел из ванной. Марико в комнате уже не было, может быть, я зря перестраховывался, спуская воду?

Уже подходя к столовой я услышал, что там идет спор.

— …а я говорю, что кто-то их впустил! — горячился Харо, что-то доказывая всем остальным.

— Откуда ты это взял? — немного растягивая слова, задал вопрос Четвертый.

— Оттуда! Я пока в Центр не попал, вполне счастливо жил в приемной семье. А мой отец в этой семье — настройщик телепортов. Он много раз брал меня в международный центр телепортации, где работал, и я знаю, как дается доступ прибывающим. Думаешь, это просто, построил телепорт и прыгай куда захочешь?

— А что, разве это не так? — подал голос Арэта. — Сколько раз видел создание телепорта, всегда маг создавал пространственный прокол с заданными координатами, формировал воронку и иди куда тебе надо.

— Нет! Может быть, сначала, когда телепортацию только изобрели и пользоваться ею могли лишь избранные, так и было, но сейчас на территории каждого государства установлена огромная и очень чувствительная сеть контроля за перемещениями. Она реагирует на каждый прокол пространства и ее чувствительность составляет меньше метра, — я тихонько проскользнул в столовую и сел рядом с Марико, внимательно слушая, о чем говорит Харо. — В общем, сейчас дело обстоит таким образом: маг делает прокол, сеть реагирует и передает сигнал на контрольный пункт дежурному оператору. Тот определяет сигнал, просматривает на предмет запрета, фиксирует прокол и мага, который его сотворил, в специальный протокол и лишь после этого дает разрешение, одновременно снимая запретную метку, которая без этой процедуры просто размажет перемещающегося на атомы в точке выхода, — так, похоже, моя «гениальная» идея научиться делать телепорты, раскурочить ошейник и свалить, накрывается медным тазом. — Только получив сигнал о разрешении, маг начинает формировать воронку перехода. Это все проводится за секунды, поэтому со стороны кажется, что вышел человек, сформировал телепорт, шагнул в него и переместился.

— То есть, ты хочешь сказать, — негромко проговорил я, проверяя, как понял то, что пытается донести до всех нас Харо, — что Ито послали сигнал, сформировав прокол, кто-то в административном секторе его принял и дал все соответствующие разрешения? Только после этого они смогли напасть на остров?

— Я об этом и говорю! — Харо даже вспылил, но затем уже более спокойно продолжил. — Это необязательно мог быть административный сектор. Весь остров поделен на отдельные секторы с равноценной, изолированной защитой, помимо общегосударственной сети. Если у Ито были здесь свои люди, или просто предатели, то они могли переместиться в любую точку Сенкаку, а уже оттуда просто ногами дойти до административного сектора, чтобы перебить там всех, особенно тех, кто отвечает за надзор, это ведь тоже непросто отслеживание каждого ученика, к этому отдельно готовят специально обученных магов.

— Тем более, сектора, по факту, сможем ощутить только мы. У всех, так или иначе, есть свои ограничители: у вас вязь ограничительного заклинания на шее, у нас — на руке, — Марико закатала рукав рубашки, показывая сеть иероглифов, которые тянулись у нее практически до шеи. Когда я видел эту тату в ту ночь, то так и подумал, что это не просто ради красоты. — Да даже у наставников и наставниц есть ограничители в виде браслетов на руке. Я, конечно, могу ошибаться, но прибывшим магам Ито абсолютно безразличны ограничения, завязанные на секторах. Защита их просто не распознает, и они могут или могли проходить там, где хотели, абсолютно не привлекая внимания отвечающих за защиту острова магов.

— Но они должны были зафиксировать прокол и открытие телепорта. — Четвертый хмуро оглядел всех нас.

— Тогда тот, кто его впустил, так или иначе, отвечает за защиту острова. Это, если все наши утверждения верны.

— Охренеть, не встать, — я ошарашенно озвучил мысли каждого из нас.

Разговоры смолкли, и мы принялись есть, лишь изредка поглядывая друг на друга. Снова зарядил дождь, но гроза уже откатилась куда-то в океан. Существовала большая вероятность того, что завтра погода снова станет хорошей, хотя бы бездождевой.

Никто меня лидером группы не назначал, но как-то так сложилось, что почти сразу именно я начал принимать решения, которые касались именно группы, а не каждого из нас по-отдельности. Вот и сейчас, закончив с приемом пищи, все посмотрели в мою сторону, словно ожидая приказов.

Я закинул в рот последнюю горсть риса, наблюдая, как грязная посуда с остатками еды исчезает со стола. Автоматически настроенные чары работали безотказно. Проследив, как исчезает последняя чашка, а на соседнем столике появляются чистые взамен забранным, я обвел взглядом свою команду, которая пока что никакой командой не была. Не было ни боевого, ни психологического слаживания… Возможно, нам просто не хватило времени. Слишком уж непредсказуемо нас швыряет по этому сраному острову.

— Если завтра не будет дождя, то проводим патрулирование, — наконец, я принял решение. — Разделимся по двое: Харо с Арэта, Четвертый с Кэтсу, я с Марико, ну тут понятно почему, — добавил я тихо. — Харо и Арэта еще раз обследуют административный сектор, акцент будете делать на возможных изменениях в системе разрешений на перемещения, — Харо кивнул, вполне понятное задание, чего уж там. — Кэтсу с Четвертым обследуют сектор первичных испытаний, — снова кивок. А испытания, оказывается, проводились почти что в одном месте, во всяком случае, в одном секторе, лишь я был таким вот исключением с индивидуальной задачей, но, скорее всего, потому, что я Оши, а задачка как раз для Оши была. — Мы с Марико обследуем сектор водопада. Если почувствуете что-то неладное, да даже, если тучи вам покажутся не такими как всегда, уходите. Нельзя исключать возможность, что здесь мы можем быть ни одни. — Все угрюмо кивнули, соглашаясь со мной. Я до конца не был уверен, что разделиться было хорошей идеей, но возражений я не получил, поэтому подумал, что к такому все были изначально готовы. — Так же, из тех же причин, ставим одного наблюдающего за домом. Смена каждые два часа. Харо первый, потом Арэта, за ним Кэтсу. Остальные завтра. Не следует оставлять периметр дома без внимания. — Все точно так же кивнули, соглашаясь со мной. Это хоть немного, но придало мне уверенности, что я все делаю правильно. — Если всем все понятно, то расходимся и отдыхаем.

Члены команды молча встали и покинули столовую. Я ушел последним, все время обдумывая то, что узнал про телепорты.

Приняв душ, остаток вечера провалялся, бездумно смотря разные новости, включая японские. Ничего слишком масштабного не происходило. Кланы слегка успокоились, велась подготовка к встрече Великого князя Петра. Происходящие то тут, то там малые стычки можно было и не учитывать в хрониках происшествий.

Когда смотреть одно и тоже надоело, я выключил монитор и закрыл глаза, намереваясь немного подремать.

Дверь открылась бесшумно, и в комнату проскользнула изящная фигурка. Я наблюдал за ней сквозь приоткрытые веки. В комнате было темно, лишь тусклый свет луны иногда пробивался сквозь тяжелые тучи, очень скудно освещая комнату через небольшое окно. Я видел в этой темноте лишь силуэт, деталей разобрать было невозможно.

Остановившись у моей постели, она скинула просто накинутое на голое тело кимоно, после чего скользнула ко мне под скудное одеяло, прижавшись упругим телом.

— Зачем? — тихо спросил я, поворачиваясь на бок и глядя на Марико почти в упор.

— Мне страшно, — просто ответила она.

— И ты решила, что занятие любовью — это лучший способ побороть страх? — я удивленно приподнял бровь.

— Я решила, что это лучший способ прекратить бояться тебя, — ответил она сердито и прикусила кожу на моем плече.

В голове тут же зашумело, все-таки эти девушки применяют какую-то магию, чтобы лишать мужчин последних мозгов. Это была последняя здравая мысль перед тем, как я окунулся в водоворот нахлынувшей страсти.

Глава 19

Сам не знаю, почему я выбрал водопад. Для меня это место было не слишком привлекательно, точнее здесь все места были непривлекательные, но это особенно. И проверить его нужно было в обязательном порядке, в большей степени, из-за каскада пещер, начинающихся сразу за струями воды, падающих с приличной высоты. Ясуда не даст соврать, летел он с обрыва долго. В этих пещерах планировалось проведение тренировок. Вот только, похоже, мы до этого момента не дошли. Только я мог видеть, что находится за водопадом, и то, не уверен, что те ловушки не были приготовлены специально для Оши. Никто из нас, только что попавших на остров кандидатов, не смог бы выполнить это задание. Никто, кроме меня.

— А почему мы сюда карабкаемся, а не Харо? Он же вроде бы должен уже пройти этот этап, — пропыхтела Марико, идущая за мной. Она тяжело дышала, да и было видно, что подъем дается ей нелегко. А ведь скоро предстоял спуск по круто уходящей вниз, узкой и скользкой от попадающей на нее воды тропинке.

— Он сказал, что щиты готовились изначально более мягко, чем боевики. Поэтому лабиринта и полос препятствия в их обучении не было. — Я протянул ей руку, ухватив за протянутое мне тонкое запястье. Я немного лукавил на сей счет. Первоначальная подготовка была единой для всех, ибо щиты всегда находятся рядом с остальной пятеркой и готовят их еще более тщательнее, нежели боевиков. Не дело было смотреть под ноги и пыхтеть на валунах, тогда как должен прикрывать задницы своей команде в особо экстремальных ситуациях. Большая часть этого сектора была нам незнакома и напичкана ловушками, словно картошку на этом месте посадили, и рисковать кем бы то не было я не хотел, даже несмотря на то, что ни я, ни мои товарищи по звезде друг другу пока особо не доверяли. Кто мог знать, что придумал извращенный мозг Ичесси для ликвидации ученичков, и я был процентов на девяносто уверено, что та пещера с пультом, так, небольшое развлечение с эффектом мухобойки для человеческого тела. Поэтому осмотреть пещеры я должен был первым. А про ловушки Марико пока знать было и не обязательно. — Осторожно, здесь очень скользко.

— Я заметила, — прошипела Марико, вцепляясь в меня мертвой хватко й.

— Вот что, оставайся здесь, — она здорово скользила, и это грозило превратить наш патруль, в связи с очень уважительной причиной, немножко мертвым. — Я только посмотрю от входа, может там и нет никого, а вчерашний ястреб простая птица, которая хотела поохотиться на приличную такую дичь в нашем лице. Если Харо ничего не перепутал и лес — это всего лишь высококлассная иллюзия, то ястреб мог ее и не увидеть. Поэтому-то и залетел туда, куда его собратья никогда не залетали.

— Ты считаешь, что в одиночку вступать в контакт с представителями Ито благоразумно? Попахивает самоубийством: они опытные, подготовленные и прекрасно знают, что мы здесь, если ястреб все же не просто птица, — Марико выглядела очень серьезной и буквально прожигала меня взглядом.

— Наша цель здесь разведка и сбор информации. Только и всего. В прямой контакт вступать я не буду, собственно, как и остальные. Тем более, если ястреб не просто птица, то Ито прекрасно осведомлены, что на этой части острова они не одни. — Пытался я быть убедительным, но сам понимал, что подбираю совершенно не те слова, которые даже мне казались абсурдными. Но с девушкой шансов попасть в еще более щекотливую ситуацию было намного больше, нежели, если я пойду один.

— А что, если тебя что-то спровоцирует, и ты снова сорвешься? — тихо спросила Марико, тем не менее, с опаской поглядывая на крутой спуск.

— Вот и проверим заодно. Не могу же я все время как привязанный к тебе ходить, — это был оправданный риск. Даже, если что-то случится, и мой химису выйдет из-под контроля, я никому из тех, кто условно считается своими, никак не наврежу. В этом я был абсолютно точно уверен. Причин у этой уверенности вроде бы и не находилось, но она была. Так что, думаю, что это неплохая в целом идея, оставить Марико снаружи. Вот только, что делать с ее безопасностью?

— Я умею прятаться, — она словно прочитала мои мысли. — Но мне придется для этого призвать дар. А это будет лучше сделать, когда ты будешь экранирован от меня сразу горной породой и текущей водой. Это не «плащ теней» Накамуры, но вполне приличная маскировка. В общем, увидеть меня можно будет, только, если кто-то подойдет поближе или будет пристально разглядывать то место, где я расположусь.

— Ладно, не надо подробностей. Когда-нибудь, ты мне покажешь, как умеешь прятаться, но не сейчас, — я отпустил ее руку и начал осторожно спускаться ко входу в пещеры. Я все равно ее увижу, какое бы заклинание маскировки она не использовала, и в должной мере точно не смогу оценить его эффективность.

В первой пещере все было пусто. Столик, на котором лежал пульт, как и дорожка заклятий разной степени сложности на полу исчезли. А еще на полу не было пыли, поэтому я понятия не имел, был ли кто-то здесь после нападения на остров. После меня-то однозначно кто-то побывал в этом своеобразном холле, ведущем вглубь скалы, где, собственно, и начинался лабиринт. Кто-то же убрал мое задание. Не удивлюсь, если это был Михо, который в то время числился как наш единственный наставник.

Остановившись возле входа, я прислушался. Тишина пещеры не была абсолютной, ее нарушал звук падающей вниз и разбивающейся об камни воды. И хотя звук водопада здесь был значительно тише, чем снаружи, он все равно не давал мне определить наличие посторонних звуков.

Идти вглубь было не слишком охота, но надо, не зря же я сюда приперся.

Решив не испытывать судьбу, начал передвигаться вдоль стены, чтобы обеспечить себе хоть какую-то защиту, и уже очень скоро понял, что выбрал эту тактику не зря. Когда я миновал вторую пещеру из каскада и приблизился к входу в третью, звук водопада уже практически не был слышен, зато до меня донеслись голоса. Их было трое, возможно больше, но тогда другие молчали, что тоже нельзя было исключать.

— Ты совсем идиот, Асу? — я прислушался и мне удалось разобрать слова говоривших. — В тебя ками вселились, когда ты ястреба на этих ученичков направил?

— Нужно было проверить, на что они способны, и согласись, сразу же стало понятно, что это не первогодки. Проклятый Кудзё послал сюда группу. А я-то надеялся отсидеться до того момента, когда нас сумеют вытащить отсюда.

— Может быть, выйдем и попробуем успокоить, желательно навечно? — раздался третий голос.

— Почему меня окружают одни лишь идиоты? — тот, кого я услышал первым, буквально выплюнул последние слова. — Вы как себе это представляете, кретины? Их больше, у них хорошие рефлексы, и, раз они вообще сюда были направлены, значит Кудзё догадывается, что не всех наших положили. А если группа не вернется, то он пришлет новую, только на этот раз куда большую, и что мы тогда будем делать? Тебе напомнить, как этот ублюдок разорялся, когда понял, что его остолопам никого не удалось взять живым. Вот ты хочешь попасть в пыточную Кудзё? Лично я не горю таким желанием. Так что, остаемся здесь и ждем сигнала, или подхода наших основных сил, которые выдвинулись на Запад.

— Как скажешь, ты главный. Значит, сидим и ждем, — проворчал третий. — Сидим и ждем, как трусы, прячась в этой гнилой пещере. Это не достойно воинов нашего клана.

— Ты дебил? — от такого вопроса, заданного уставшим четвертым голосом, я чуть не засмеялся в голос. В принципе, лаконично и довольно правильно отражает всю суть, умственных способностей третьего. — Кейташи подставил нас, решив напасть на мальчишку в присутствии Кудзё. Это его ошибка. Убийство ублюдка не являлось первоочередной целью. И именно из-за твоего единокровного брата, нас смогли вычислить. А потом ты, решил выдать нас, своим чрезмерным любопытством. Поэтому да, мы будем сидеть и ждать. И больше никаких необдуманный телодвижений. Тебе понятно? — судя по тону говорившего, четвертый тут был за своеобразного лидера.

Я понял, что услышал достаточно, и предпринял попытку отступить. Но тут под ногу попался камешек, и раздался хруст, эхом разнесшийся по пещере, радостно отражаясь от стен. Я едва не застонал от бессильной ярости и разочарования. Ну как так-то? Голоса резко стихли. Сидящие буквально в нескольких метрах от меня люди, скрытые от моего взгляда стеной пещеры, которая скрывала и меня самого, услышали звук и напряглись. Я закатил глаза, и вытащил меч, потому что ежу понятно, драки не избежать. Быстро отступить я не успею, а они не совсем трусы и кретины, чтобы не проверить свое убежище на безопасность.

Из глубины пещеры раздался звонкий крик ястреба, отражающийся от стен и свода пещеры не замолкающим эхом. Я сделал несколько шагов назад, уже особо не скрываясь, вглядываясь в темноту над свой головой, но никого из пернатых так и не заметил. Значит, эхо в пещере сотворило иллюзию того, что ястреб находится где-то рядом. Может и находится, но теперь, в отличие от леса, не нападает открыто, а если и наблюдает, то прячется глубоко в тени.

Совсем близко раздались едва слышимые шаги, которые отвлекли меня от созерцания темноты над головой. Я поднял меч над головой, готовясь к встрече с противником. Прости, Михо-сан, но, мне моя жизнь дороже, чем возможность порадовать тебя пленным. Поэтому я буду их сразу же убивать. Пользуясь своим, пока еще, преимуществом, если оно у меня, конечно, все еще сохранялось, учитывая посланного Ито разведчика, но отступать уже было поздно, да и особо некуда.

Один из Ито, а сомневаться в принадлежности засевших здесь бойцов было нельзя, вышел из арки входа. В его ладони переливался магический шар, по искрящейся поверхности которого то и дело пролетали молнии, и который явно не нес мне ничего доброго и безвредного. Он заметил меня слишком поздно, в тот миг, когда он начал разворачиваться в мою сторону, я уже нанес удар. Бил по кисти, потому что боялся сразу не попасть по шее, а как ни крути, шар представлял для меня нешуточную опасность. Он заорал, а отрубленная кисть, вместе с зашипевшим шаром, упала на пол. Я практически сразу нанес еще один удар, на этот раз по незащищенной шее. Как бы я не хотел действовать эффектно, мне это не слишком хорошо удалось. Перерубить позвоночник мне не удалось, и голова повисла, а подбородок практически коснулся груди.

Но из той позиции, в которой оказался, я не успевал ничего сделать с бросившимися на выручку подельниками, в количестве трех лиц. Они выскочили из своей пещеры сразу же, без всяких сантиментов и вопросов. Мимо меня пролетело два сюррекена, брошенных, как я понял, на удачу, авось да попадет куда-нибудь в столь замкнутом пространстве. Один, правда, все же сумел задеть плечо вскользь, оставляя после себя глубокую рваную рану. Им хватило нескольких секунд для оценки ситуации, чтобы едва заметно расслабиться и начать двигаться в мою сторону. По траектории их движения я понял, что они хотят зажать меня в кольцо. Я выставил перед собой меч, понимая, что ничего им противопоставить в сложившейся ситуации не успею. Одного точно брошенного в цель сюррекена хватит, чтобы быстро покончить со мной, хотя, судя по всему, в данной ситуации убивать они меня не стремились, а вот допросить очень даже хотели.

И вот тут-то мне и помог тот самый магический шар, который не сдетонировал, упав на пол, а продолжал весело искриться. Вот только, когда связь творения с создателем оборвалась так резко, он начал раздуваться в размерах. Выбежавшие с перекошенными лицами бойцы его сначала не заметили, сконцентрировав все внимание на мне, а когда заметили, было уже поздно. Они сначала явно недоумевали, почему, вместо того, чтобы броситься в их сторону, я рванул не к ним, а в противоположную сторону. Мне было плевать на их мысли, главное успеть спрятаться до того момент, как шар рванет. Спрятаться я успел, а вот они, не успели даже среагировать на изменение в окружающей действительности. Слишком расслабились, увидев меня одного.

Разглядеть я их не успел, и даже не представляю, как они выглядели. Мне, если честно, было слегка не до них. Я почти успел добежать до выхода, когда позади меня раздался на удивление негромкий взрыв. Взрывная волна ударила мне в спину, и я растянулся как раз в проеме между первой и второй пещерой.

Приложило меня знатно. Некоторое время я просто лежал, уткнувшись мордой в пол, и пытаясь хоть как-то заглушить все нарастающий звон в ушах. Приподнявшись на локтях, потряс головой, не оставляя попытки прийти в себя раньше моих соперников, чтобы не оказаться в итоге в весьма интересном положении. Потому что сейчас они явно захотят меня прикончить, не обращая внимания на то, что им нужен пленник, как глоток воды в пустыне. Звон в голове проходил неохотно, для того, чтобы от него избавиться, я некоторое время мотал головой. Как бы это не звучало странно, но данный метод действительно помогал прийти в себя.

Наконец, мне удалось подняться на ноги и повернуться в сторону потенциальной угрозы. Вот только угрозы видно не было. Тогда я, подняв меч, пошел в сторону третьей пещеры. Когда я приблизился поближе, то увидел, что взрыв, вызванный магическим шаром, настиг моих преследователей. То, что от них осталось, явно указывало на то, что они фактически спасли мне жизнь, приняв основной удар на себя. Чувствуя тошноту и старательно обходя стороной это кровавое месиво, я приблизился ко входу в третью пещеру. Нужно было все-таки убедиться, что там пусто, и я не получу удара в спину, когда буду выбираться отсюда.

В пещере было пусто, в том плане, что никаких живых существ поблизости не наблюлось. Зато был разложен очаг и разведен костер, дым от которого улетал к следующему выходу. Но не костер привлек мое внимание. Оказывается, я застал бойцов Ито как раз в тот момент, когда они перебирали свои немногочисленные оставшиеся пожитки, вероятно прикидывая, насколько их хватит и не пришла ли пора плюнуть на все и присоединиться к основной группировке, которая сейчас двигается на запад. Порывшись ногой в одном из мешков, я вытащил оттуда шелковый пояс и тщательно вытер им лезвие меча. После того, как я очистил клинок от крови и готовился повесить его на пояс, то заметил, как по стали пробежала едва заметная вязь рун, которую я смог разглядеть только благодаря зрению Оши. Всполохи насыщенного красного цвета пробежали вдоль клинка, словно впечатываясь в сталь и, через мгновение, погасли. Я покрутил меч в руке, но ничего больше, что выдавало бы в нем наличие каких-либо чар не заметил. Меч стал будто немного тяжелее, но и это ощущение в скором времени прошло. Зафиксировав в памяти некоторые руны, которые я успел запомнить до того момента, пока они не погасли, надеясь, что практически девственно чистый мозг Ёси справится с этой задачей, я все же повесил меч на пояс. Верить в какие бы то не было проклятья мне не хотелось, но разобраться, что это за такое хитрое, скрытое даже от глаз Оши заклятье стоило. Активировалось оно, когда на лезвие попала кровь противника и я прикоснулся к нему рукой. Довольно интересно, и эта последовательность могла быть и обычным совпадением, но будем исходить именно от этого. Только вот непонятно, оно обновляется после каждого убийства или это очередное стечение обстоятельств. Жаль, что я не могу вспомнить, что происходило с клинком, после того, как я всадил его в грудь Ясуши.

Полностью погрузившись в свои не слишком радужные мысли разочарованного скептика, я продолжал смотреть на вещи, которые все еще лежали на земле. Что-то привлекло мое внимание, что-то блеснувшее в свете догорающего костра, что отвлекло меня от размышления на тему, что эти клинки все-таки были своего рода артефактами, вот сейчас я практически в этом не сомневался. Нагнувшись, подобрал с пола длинную шпильку для волос. Я видел такую и знаю, кому она принадлежит. Внезапно, по лезвию шпильки пробежали едва заметные магические огоньки. Я закатил глаза. Ну ничему меня жизнь не учит. Никогда нельзя ничего поднимать с пола, не удостоверившись вначале в безопасности этого предмета. Но ничего, со своей безалаберностью уже сделать было нельзя, поэтому я начал изучение такого до боли знакомого предмета. Присмотревшись, я с удивлением обнаружил, что всю шпильку покрывает весьма тонкое плетение, что-то из разряда сигнальных или опознавательных. Классификацию чар, а это начальный этап подготовки, Михо вбил в нас хорошо, иногда мне казалось, что слишком хорошо. Вопрос о том, что эта шпилька делает у бойцов Ито не стоял, все было очевидно. Сжав ее так, что едва не поранил кожу на ладони, я бегом выбежал из этой пещеры и, не обращая внимания на трупы, побежал к выходу. Мне нужно как можно скорее найти Марико и кое-что у нее выяснить.

Глава 20

Я не увидел Марико сразу. Все-таки она была неправа, говоря, что ее маскировочные чары хуже, чем те, что демонстрировал Арэта. Ее чары были подобны защите хамелеона. Она не пыталась стать невидимой, а словно слилась со скалой, возле которой сидела, привалившись к ней спиной. Если бы Марико меня не окликнула, то я бы ни за что ее не увидел, и так бы прошел мимо.

— Ёси, — я резко обернулся и чуть не упал, поскользнувшись на мокром камне. От скалы отделился кусок и только, когда он еще раз пошевелился, я сумел разглядеть скрытую под чарами девушку. Никакого искажения пространства или сетки заклинания я не видел. Может, именно поэтому ее и не заметил, ища взглядом переплетенные нити или окутывающий неестественный серый туман, подобно тому, что присутствовал в арсенале Арэта.

— Надо же, — протянул руку и дотронулся до ее волос. Под руками были именно волосы, потому что видел я ее, как сквозь дымку, и волосы казались каменными. — Мои поздравления. Похоже, что ты можешь спрятаться так, что даже Оши тебя не увидят.

— Ты просто еще не развил свой дар достаточно для того, чтобы свободно видеть заклятья третьего уровня, — она вздохнула.

Я едва слышно хмыкнул, глядя, как заклятье словно осыпается, и передо мной предстает привычная моему взгляду Марико. Было сомнительно, что Михо в стычке с Ито использовал что-то из своего арсенала первого уровня, в виде серебристой дымки в моем видении, что вызвало восторг у моих спутников. Или у Ичесси на сейфе были простенькие защитные чары, или Марико владеет магией, которую действительно не могут видеть Оши, или по какой-то причине я ее не воспринимаю.

— Что там произошло в пещере? Ты что-то выяснил? И… это что, кровь? — она указала на расползшиеся по куртке капли, которые выделялись даже на темной ткани. Плюс этот запах, который никогда и ни с чем не перепутает тот, кто хоть раз ощутил, как пахнет кровь.

— Да кровь, там внутри были… — и тут сверху раздался пронзительный крик ястреба. — Уходим отсюда, быстро. Шевели ногами, — поторопил я Марико и, взяв ее за руку, потянул за собой. Думать о том, что в пещере остался еще кто-то из Ито не хотелось, но сопровождающий нас пронзительный крик птицы, прошивающий до самых пяток, довольно красноречиво на это намекал. Я не верю в то, что ястреб, оставшись без хозяина, таким образом выражает свою скорбь и горечь утраты.

Как только мы сошли с тропинки ведущей непосредственно к водопаду, и дорога стала более устойчивая, мы, не сговариваясь, перешли на бег, а я выпустил руку девушки из своей. На дороге оставался один опасный участок, там, где нашел свой конец Ясуда. Дорога в том месте слишком близко подходила к обрыву, и было не так легко удержаться на краю.

Вот зачем я думаю о всяких разных гадостях, ведь прекрасно знаю, что мысль, выпущенная в космос, имеет тенденцию в реализации. Не успели мы проскочить камень, возле которого состоялась моя первая на этом острове схватка, как проклятая птица атаковала. Атаковала она резко, начав падать прямо на Марико, которую птица выбрала своей целью, как менее опасного противника. Ястреб упал с неба стремительно, вытягивая в сторону головы девушки огромные изогнутые и очень опасные когти. Нападение не было неожиданным, по крайней мере, для меня. Я ждал его с той самой секунды, когда услышал пронзительный крик. Так или иначе, мы находились под открытым небом, и я старался не выпускать пернатую тварь из вида. Магией я пользовался редко и крайне неохотно, потому что постоянно боялся спровоцировать пробуждение того, что жило у меня внутри. А вот владение мечом давалось мне с каждым разом все лучше и лучше. Свист рассекаемой воздух катаны, которая в доли секунды оказалась у меня в руке, совпал с очередным криком разъяренной птицы. Так же, как это было с бойцом Ито, я не почувствовал никакого сопротивления, когда лезвие вошло в тело атакующей птицы. Ну а так как размеры ястреба несопоставимы с размером человека, к моим ногам упала голова вместе с пером, а затем и свалилась и остальная часть тушки, обильно плеснув в меня кровью. Я окинул взглядом меч, переводя дыхание, которое, как оказывается, затаил, перед тем, как нанести удар. Никаких изменений, ряби, магических всполохов не было видно. Все же кровь ястреба — это не кровь человека. Жаль, я думал, все будет не так сложно и клинкам не будет важно чьей именно кровью окропится первоклассная сталь.

Раздавшийся крик заставил меня встрепенуться. Развернувшись, я грязно выругался, причем по-русски, бросил меч и кинулся к Марико, которая отшатнулась от атаковавшей нас птицы слишком интенсивно, и теперь всеми силами пыталась удержать равновесие и не повторить полет Ясуды в пропасть. Все-таки она не удержалась и начала заваливаться спиной в разверзнувшуюся позади нее пустоту, но я успел схватить ее за запястье, одновременно падая на землю. Никогда бы не подумал, что хрупкая, как статуэтка девушка может так много, судя по ощущениям, весить, когда приходится ее держать вот так вот на вытянутой руке, остановив свободное падение.

— Помоги мне, — прошипел я, и принялся сантиметр за сантиметром отползать от края оврага, который был скорее даже расщелиной, образовавшейся в скале. Марико стиснула зубы, и принялась извиваться, стараясь ногами дотянуться до стены оврага и помочь мне себя вытащить. Она не применяла свой дар, ведь заклятие воздушной подушкой, смогло легко вытолкнуть ее из пропасти. Скорее всего, она была чертовски напугана, и даже не подумала об этом, нежели стремилась таким образом защитить меня и себя. Пот заливал глаза, и в тот момент, когда я уже думал, что не смогу ее удержать и вот-вот пальцы, которые, словно судорогой свело на тонком запястье, разожмутся, Марико показалась над краем, и навалившись на него животом, поползла, сдирая о камни нежную кожу. При этом она молча терпела боль, и ползла целенаправленно, демонстрируя жажду жизни, которая была в большей степени несвойственно японцам, до сих пор верящим в карму.

Некоторое время мы просто лежали на тропе, не в силах пошевелиться. Затем я перевернулся на спину, глядя в чистое небо, на котором не было ни облачка. Даже не верилось, что вчера весь день шел дождь.

— Вы всегда находитесь при полном параде? Я имею в виду тот вечер, когда мы нарисовались с Михо, хрен сотрешь. Например, нас встретила Мидори-сан, и она была безупречно одета, и ее прическа и макияж находились в абсолютном порядке, — задал интересующий меня вопрос. Вернее, вопросы у меня были другие, но задал я именно этот, подходя к интересующей меня теме совсем издалека. Все же, девушка только что испытала настоящий шок и находилась на грани жизни и смерти.

— Это было на самом деле странно, — немного подумав, ответила Марико. — Обычно в точке телепортации дежурит одна девушка, и, если кто-то из Кудзё решил бы навестить наш сектор, то она должна устроить гостя, а сама бежать за Мидори и будить остальных дежурных. В тот вечер дежурной была как раз я. Но, гости должны понимать, что, подняв гейшу или даже куртизанку ночью, они не могут ожидать от девушек, что те будут выглядеть безупречно, все-таки на то, чтобы выглядеть должным образом, уходит несколько часов. Поэтому, дозволяется менее официальный наряд, этакий домашний вариант. И видеть Мидори в полном официальном облачении было странно, словно она и не ложилась вовсе.

— И почему она очутилась в точке телепортации? — Я задумчиво перевел взгляд на Марико. — Ведь Михо — Кудзё, ему не нужно ее разрешение как оператора для открытия портала. Да и времени не так уж и много прошло с момента нападения на остров до нашего перемещения в сектор. А какие отношения у Мидори с кланом? Она присягала Кудзё?

— Мидори-сан не самурай, — Марико покачала головой и села, скрипнув зубами, потому что это простое движение потревожило кожу на животе и царапины, судя по всему, начали саднить. — Её клятвы мало что значили бы. Нет, у нее с Кудзё договор. Долгосрочный контракт, согласно которому она обязана за определенную плату обучать девушек, а также быть смотрительницей сектора.

— Волшебно, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — И ведь это даже не предательство, так, небольшая халтурка. Вставай, отдохнули и хватит на этом. Здесь оставаться не безопасно, — поднявшись, я протянул Марико руку, за которую она ухватилась, и на этот раз без особых усилий поднял девушку с земли. — Только мне кто-нибудь сможет ответить, почему этот сектор не проверяли на предмет затерявшихся Ито?

— Я не знаю, — она покачала головой и нахмурилась. — Ты что, думаешь, Мидори-сан как-то причастна к нападению на остров?

— Я не думаю, а практически уверен. Мидори показалась сразу после нашего перемещения. Она кого-то ждала, и это точно были не мы. Тем более, некоторые вещи никак не выходили у меня из головы. Она словно тянула время, ссылаясь на формальности и традиции. Ты ничего не заметила, после того, как мы прошли от точки телепортации в сектор?

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Мидори сразу отправила меня готовить все для гостей, хотя, этим должны были заниматься другие девушки. Дежурные никогда не оставляют доверенный им сектор. Если такое случалось раньше, то довольно жестко наказывалось.

— И ты не видела Мидори в точке телепортации, хотя была дежурной? — я пристально смотрел на Марико, в глазах которой начали пробуждаться довольно опасные пляшущие огоньки.

— Ты на что намекаешь, Ёси-сан? — практически прорычала она, прищурившись.

— Да я не намекаю, я прямым текстом спрашиваю, — и я протянул ей заколку. — Вот это было в одной из пещер за водопадом. Вместе с четырьмя бойцами Ито, которые ждали какого-то сигнала.

— Это не моя, — краска сразу схлынула с ее лица, но она не притронулась к протянутому украшению. — У всех девушек на острове есть такие, их выдают в первый же день появления. Это своего рода идентификационный ключ. Был, пока Михо-сан не перенастроил защиту женского сектора.

— То есть, по ней можно определить владельца? — она кивнула, не сводя взгляда с заколки. Если раньше она просто рассуждала и отвечала на вопросы, то сейчас до нее начало доходить, что это далеко не шутки и все, что я говорил имеет под собой некое логичное обоснование. — И как еще можно ее использовать? Не просто же так бойцы Ито взяли приглянувшуюся им побрякушку.

— Четыре бойца, — эхом повторила Марико, оббегая меня, и пристально разглядывая глаза, быстро приходя в себя и, наконец, перестав гипнотизировать заколку. — Ты их всех убил?

— Не нужно мне приписывать заслуги, которые я не совершал, — я быстро пошел вперед, и девушка вынуждена была посторониться, и теперь шагала следом. — Я убил лишь одного, воспользовавшись эффектом неожиданности. Остальные же буквально сгорели на работе, попав под дружественный огонь. Так что ты думаешь, почему этот сектор не обследовали? — я спрятал заколку, решив не отдавать ее Марико. Она слишком юлила, отвечая на некоторые вопросы, скорее всего, выгораживая по какой-то причине свою наставницу.

— Я не знаю, лучше спросить об этом у Михо-сана.

— Ну, спросить-то можно, вот только вряд ли он ответит. Хотя здесь возможны лишь два варианта: первый — он действительно не знал, что здесь кто-то есть и был уверен, что наша группа будет в этом секторе в полной безопасности, пока они обследуют и зачищают другие секторы, параллельно обучая кандидатов. Второй вариант — Михо знал или догадывался, что здесь спрятались недобитые Ито, и намеренно послал нас сюда. Надеясь, что я сорвусь и снова стану черноглазым. Ну, и заодно решил посмотреть, на что я способен, когда эта тьма прорывается из меня. То, что при этом можете пострадать вы, потому что я нихрена не контролирую себя в таком состоянии, и не уверен, что твое присутствие всегда будет помогать мне в этой ситуации, Кудзё мало волнует. Ну есть еще третий вариант, в котором оставшихся Ито кто-то предупредил о том, что идет зачистка сектора, в котором они до этого обосновались, и спокойно перенаправил их в тот, который к этому моменту был уже свободен. Этот вариант, конечно, вытекает из первого, но, так или иначе, все же от него отличается проблемой размером с задницу, с которой столкнутся в скором времени Кудзё. Так что, выбирай, какой вариант тебе ближе?

— Почему все так… гадко? — наконец, выпалила Марико. — Почему нельзя просто сказать. Прямо сказать? Неужели что-то изменится от того, что мы будем более подготовлены?

— Так ведь жизнь вообще стремная штука на самом деле. Уж тебе давно пора привыкнуть, что прав тот, у кого больше прав, и тот, кто изначально сильнее. Закон джунглей, если хочешь, во всей его неприглядной красе.

Она ничего не ответила, и остаток пути до дома мы прошли в молчании. При этом каждый думал о чем-то своем.

Возле дома на поляне стояли Арэта и Кэтсу. На земле между ними лежал человек. Он громко стонал, а подойдя поближе я понял почему. У него не было ног. Обе конечности словно кто-то вырвал где-то посредине голеней, вот только при таких ранениях должно было вокруг натечь очень много крови. Но крови не было, и раны выглядели так, словно их прижгли, чтобы остановить кровотечение. Кэтсу стоял, засунув руки в карманы, мрачно глядя перед собой, а Арэта, увидев нас, выдохнул с явным облегчением. Мы не успели подойти слишком близко, когда Накамура начал говорить.

— Они ждали нас прямо здесь. Чары, наложенные Кудзё на дом, до сих пор работают, и войти в него может далеко не каждый. Мы вышли с разных сторон на тропу, и тогда они напали. Четвертый и Харо погибли. Они успели прихватить с собой двоих… — Арэта замолчал, зато глухо заговорил Кэтсу.

— Я стоял ближе и пытался помочь, но на мне были перчатки. Когда я их снял, там уже все пылало. Я побежал со всех ног, но не успел, они все погибли в огне Четвертого. Похоже, что он сумел вызвать «феникса» четвертого уровня, но не справился. Харо пытался ему помочь, закрыть щитами, но попал под искру сам. Как он кричал… Я никогда не забуду этот крик, — я смотрел в ту сторону, куда показывал Кэтсу. Там не было ничего, кроме небольшого серого холма. И тут легкий ветерок подул в нашу сторону и множество невесомых серых частиц поднялось в воздух, устремляясь прямо на нас, а на меня накатило понимание — это не холм, ками меня раздери, это прах четверых, если верить ребятам. Мне не было нужды в них сомневаться, потому что среди них огневиков не было, да и пленный тоже не с неба свалился.

— Где твои перчатки? — спросил я тихо, переводя взгляд на Кэтсу с пепла, мельчайшие крупицы которого летали между нами. Было слегка неуютно находится в этом едва видимом водовороте, это ощущал каждый, но никто не сделал ни единого шага в сторону.

— Что? А, перчатки, — протянул он. — Они там. Сгорели. — И он вытащил руки из карманов. На правой ладони у него вздулся заполненный желтоватой жидкостью пузырь. Ожог был серьезный, и, скорее всего, причинял ему сильную боль, но он мужественно ее терпел. А может быть, собственный организм остужал обожженную конечность, не давая Кэтсу корчиться от болевого шока. Видимого раньше завихрения от рук парня не отходило, что могло только говорить об одном: Кэтсу смог побороть стихию, бушевавшую внутри него, и теперь был безопасен для окружающих.

— Когда Кэтсу понял, что не может ничем помочь, он побежал ко мне, — снова начал рассказывать Арэта. — У меня в этот момент получились тиски воздуха, и я сумел опрокинуть этого, — он кивнул на пленника. — Но я перестарался, все-таки у меня позже вас всех проявился дар, и Кэтсу сумел заморозить обрубки, чтобы он кровью не изошел.

Он замолчал, Марико смотрела на все это широко открытыми глазами, прижав ко рту руки. Я же подошел к пленнику, который внезапно перестал стонать и посмотрел прямо на меня мутным взглядом.

— А, выродок Оши, — внезапно очень ясно произнес он, а глаза, словно освободились от закрывающей их мутной пелены. — Чтоб вы все передохли, проклятые ёкаи! — он словно выплюнул последние слова в мою сторону. — О, а ты еще и истинный Оши, химитсу уже пробудился в тебе.

— Что это такое? Что такое химитсу? — прошипел я, наклоняясь к нему.

— О, ты не знаешь? А-ха-ха! — он захохотал, а потом снова уставился на меня. Мне в это момент показалось, что его глаз коснулась смертная муть. — Твои родичи называют его аватаром гнева Богини. Мурамати, как обычно, очень нудно вещают что-то о боевой ипостаси. Ну а простые люди, такие, как я, говорим, что вы все ублюдочные кровожадные оборотни. Вы… — по его телу прошла длинная судорога и он замер, гладя уже не на меня, а куда-то вдаль. Смертная дымка на его глазах мне не показалась. Он уже почти умер, когда в своем предсмертном бреду поведал мне столько удивительных вещей. Было странно, что он еще мог что-то выговорить, да еще и такой витиеватой долгой речью.

Я выпрямился, и обвел взглядом свою изрядно потрепанную и поредевшую команду, которая смотрела на меня с недоверием и настороженностью.

— Идите в дом, — не то попросил, не то приказал я. — Отдыхайте. А прежде, обработайте раны. Завтра будем прорываться обратно к административному сектору, чтобы телепортироваться к Михо и рассказать ему обо всем.

— А ты? — тихо спросил Кэтсу.

— Я пока похороню его, — я кивнул на умершего Ито. — Нельзя вот так его здесь оставлять, не по-людски это, да и хищников еще теплое тело может привлечь. А нам и без зверья проблем хватает.

Глава 21

Оставшись один, я оглядел поляну, остановив взгляд на горах пепла, все еще лежащих почти на кромке поляны, за которой начиналась сложная иллюзия вековых деревьев. Уже начало темнеть. Лето подходило к своему концу, и дни становились все короче. Хотя все еще было тепло, можно даже сказать, что жарко, особенно днем, если только небо не было затянуто плотными грозовыми тучами.

Как только дверь за шедшим последним Кэтсу закрылась, я схватил тело бойца Ито за воротник его куртки и потащил прямо к холмам из пепла. Прах к праху, как говорится, тем более, здесь принято сжигать покойников. В иллюзорном лесу ветвей и валежника было тяжело разыскать. Но, как оказалось, там находились вполне себе живые деревья, на основе которых и была создана кайма для того, чтобы наложить иллюзию на свободное пространство. Теперь, когда я знал куда смотреть, то видел едва уловимые серые нити, соединяющие каждое деревце, которые я принял в свой первый визит за нити паутины. Поэтому спустя некоторое время, я все же смог натаскать сухих ветвей для костра. Уложив тело на получившийся поминальный костер, я призвал свой дар. Надеюсь, моим, оставшимся в живых товарищам не придет в голову выйти сейчас на улицу, чтобы посмотреть, как у меня обстоят дела.

В последнее время я боялся пользоваться магией, чтобы не разбудить спящего внутри меня черноглазого. Боец Ито перед смертью сказал, что по сути, это такое же проявление дара, как воднику пустой стакан заполнить, или огневеку кого-нибудь сжечь, при этом я снова покосился на горки пепла. Только вот проявляется он несколько в другом виде. Боевые ипостаси не были распространены, но встречались даже в кланах Российской Империи, чего греха таить, а о разных там берсеркеров не слышал в нашем мире только умственно отсталый. Они частенько являются героями героических историй, а также женских эротических романов. Ну как же, парень в боевой ипостаси — это же прямо-таки альфа-самец. Вот только никому в голову не пришло, что эти превращения могут быть очень опасны, прежде всего для окружающих. Самому-то оборотню вообще начхать. Я вот, например, ни черта не помню, что в это время творю, и не сказать, что мне от этого прямо вот очень плохо. Только я всегда думал, что появление подобных воинов на поле боле — это искусственное введение в транс или действие какой-то наркоты. Кланы, владеющими подобным даром, не слишком распространяются информацией на этот счет, Оши не исключение.

Ненадолго замешкавшись, я все же призвал дар, да еще пытаясь сотворить совсем нехарактерное для него заклинание из школы Огня, чтобы целенаправленно расшевелить химитсу. Если мне никуда от него не деться, то нужно научиться его как-то контролировать. Это первое, что должен сделать одаренный со своим даром, это основа основ, которое вбивают в самые горячие головы в прямом смысле этого слова. Марико, каким-то образом влияет на меня, как перчатки, созданные специально для Кэтсу, и теперь пришло время начать избавляться от сковывающих меня оков, иначе дар просто-напросто пожрет меня, как многих, которые так и не смогли с ним совладать. Было много примеров, как огневики самовоспламенялись, а водники — тонули, даже близко не подходя к воде. Ждать, пока тьма поглотит, и меня просто пристрелят, как бешенную собаку, от которой я буду мало в таком случае отличаться, как-то не слишком хотелось.

Сложенные ветки и лежащее на них тело вспыхнули ярким и жарким пламенем, а я почувствовал, как внутри меня поднимается волна, все еще чуждая мне. Моей маленькой победой было уже то, что я почувствовал ее, и чувствовал все то время, когда она меня поглощала.

На какие-то пару секунд я потерял ориентацию в пространстве, но, когда головокружение прошло, то на меня начали волнами накатывать несвойственные мне чувства: гнев, необоснованная ярость, желание убивать, чувствовать чужую кровь на своих руках, желание причинить боль… Эти чувства были настолько острыми, что я невольно пошатнулся под их натиском и… словно очнулся ото сна. Я так сильно хотел осознать себя во время трансформации, что, кажется, мне это удалось. Проблема заключалась в том, что те чувства, они никуда не делись, более того, каким-то образом они умудрились притупить мои собственные. Я хочу убивать? Ну, бывает, а вот нехрен меня злить и пытаться наезжать!

Неожиданно, для себя самого, я понял, что помню все, что произошло тогда в комнате, после того, как меня, словно свечку, зажег Ясуши. Предельно ясно и четко я помнил каждое слово и каждое движение, которые были тогда произнесены и сделаны в небольшой комнате женского сектора. Единственной проблемой Ясуши, когда он заглянул в мои глаза было то, что увиденное ему по какой-то причине не понравилось. Пока я пробуждался, гоняя по жилам, наверное, ставшую черной кровь, которая активировала каждую частичку моего тела и разума, единственное, что я узналот представителя Оши — живым мне с острова не выйти. Ясуши не владел химитсу и был предельно расслаблен, поэтому исход боя был решен, так толком и не начавшись. Он был врагом, который хотел мне навредить, а враги должны были быть уничтожены. Другого значения просто не может быть, есть только два: враг — его необходимо уничтожить самым кровавым и жестоким способом, и друг — его нужно оберегать и защищать ценой собственной жизни, третьего не дано. Насчет Михо я тогда так и не определился, под какую категорию он больше попадал. А вот вошедшая следом за ним в тот момент Марико была врагом, я это осознавал довольно ясно, только причины этому пониманию так и не смог себе объяснить: ни тогда, ни сейчас. Скорее всего, моему второму «я», буду пока называть это состояние именно так, совершенно не нравилось, что мной может кто-то управлять, ведь берсеркер никоем образом не может быть чьей-то марионеткой, никогда.

Внезапно, я почувствовал жжение на животе, и какую-то, словно бы пульсацию. Опустив взгляд, увидел, что мой меч вибрирует в своих ножнах, словно дрожит. Вытянув его, я посмотрел на сияющее лезвие, которое в свете огромного поминального костра стало казаться зеркальным, а по клинку то и дело пробегали всполохи уже знакомых мне рун, затухая и вспыхивая вновь. Поднеся клинок к лицу, я увидел в нем отражение непроницаемо черных глаз. Ну что, давай знакомиться.

Все мысли и чувства обострились до предела. Реакция стала молниеносной, а также пришло осознание, что все, что сейчас происходит, в какой-то мере — это я. И после того, как эта волна радостного безумия схлынет, я вполне буду помнить все, что со мной происходило в этот момент, и для этого не нужно будет обращаться, чтобы что-то вспомнить.

Ну вот, не нужно было бояться и пытаться как-то избавиться от моего второго я, это ведь для Оши почти тоже самое, что отрубить себе какую-нибудь часть тела. Нужно было просто понять, что мне с этим жить и смириться. Не нужно было бежать в ужасе, чтобы спрятаться, а спокойно принять неизбежное. Сейчас все встало на свои места, и я облегченно закрыл глаза, переставая пялиться на руны клинка, которые словно зажигались в определенной последовательности одновременно успокаивая меня и разжигая еще больше яростный внутренний огонь. Да, я вот такой, и что? Самое главное — это контроль, а вот с этим могли возникнуть определенные проблемы, потому что я до сих пор не понял, как воздействовать на химитсу напрямую.

Меч снова завибрировал, теперь уже в руке, и вместе с этим пришло осознание — это не Марико пробудила этот дар, это он откликнулся на пробуждение меча, который, похоже, ковали специально для Оши. Кровожадный ублюдок, все свойства которого мне еще предстоит изучить. Непонятно только, почему дар гаснет в присутствии Марико.

Ноздри затрепетали, уловив знакомый тяжелый запах весьма экзотичных духов.

— Ты зря сюда пришла, — я говорил спокойно, не оборачиваясь, отмечая про себя, что по моему голосу невозможно было сейчас понять, в каком состоянии я сейчас нахожусь. — Полагаю, что условным сигналом для тех ублюдков, которые сейчас гниют в пещерах, был не просто два красных свистка над Фудзиямой?

— Иногда, ты очень странно выражаешься. Мне в такие моменты кажется, что ты вовсе не японец. Почему так происходит?

— Потому что тебе не кажется, — и я резко развернулся, перехватывая прямо в воздухе летевший в меня сюрикен. Женщина разглядела мои глаза и отшатнулась, при этом по ее лицу, под толстым слоем белого грима, как обычно, невозможно было прочесть ничего. — Тот первый сюрикен предназначался мне? Михо случайно его своим плечом поймал?

— Ничего личного, просто небольшая плата за устранение ублюдка клана, до которого самому клану не добраться.

— Довольно откровенное заявление, — я усмехнулся, а клинок начал еще более ощутимо вибрировать, словно находился в нетерпении и теперь хотел стереть невозмутимую маску с лица этой женщины. — Но никогда не следует отправлять на дело неопытных новичков. Как правило, проколы в побочной халтурке довольно часто ставят крест на успешном исходе главной операции. — Все было предельно ясно, особенно вкупе со словами Ясуши, которые я услышал в той комнате. Клан никогда не допустит того, чтобы владеющий химитсу разгуливал на свободе и смог доставить, в перспективе, неприятности клану, одним только своим существованием. То, что хранилось сотни лет в тайне, должно так и остаться тайной.

— Какой ты красивый. — Неожиданно, вместо того, чтобы бежать в ужасе, она подалась вперед, а в ее голосе звучала настолько откровенная похоть, что меня проняло. А, ведь, красивым она называла черноглазого. На Ёси ей, по большему счету, было плевать.

Понимание, что так недалеко и до разделения сознания, немного привело меня в чувство, позволив скинуть наваждение, которое всегда окутывает мужчину в обществе этих ведьм. Она быстро поняла, что ее чары не действуют, и тогда сделала маленький шажок назад. Я же оскалился, отпуская те чувства, которые мне лишь минуту назад удалось обуздать.

— Остров Ито ты тоже сдала за небольшую плату, а, Мидори-сан? Тебе не кажется, что ты просчиталась? — и я поднял меч, который тут же прекратил мелко вибрировать и замер в ожидании пира.

— Нет. Потому что остров я продала очень задорого. Достаточно для того, чтобы покинуть эту ненавистную мне Империю и встретить безбедную старость в Америке. — На этот раз, даже искусный макияж не скрыл того, как исказилось ее лицо. — И все было хорошо, пока эти проклятые Маэда не решили прислать сюда ублюдка Оши, который даже не догадывался, какой великий дар он носит в себе! — Она вскинула руки. — Сдохни, тварь, позорящая самое прекрасное творение Богини! — Все-так мое уничтожение — это больше личное, а деньги от Оши так, небольшой бонус к удовлетворению своих искаженных ненавистью мыслей. Внезапно из раскрытых ладоней Мидори вырвались два черных жгута, которые, извиваясь, как змеи, понеслись в мою сторону.

Вместо хоть какого-то инстинкта безопасности, который бы сейчас вопил фальцетом, глядя на этих мерзких рептилий, меня затопила с головой безумная радость предстоящей схватки. Это было настолько сильно, что я больше не смог контролировать химитсу и потерялся в той силе, которая сейчас бурлила во мне. Последнее, что я помню, это как на поляну вышло с десяток бойцов, скорее всего, это было то, что осталось от заброшенных сюда диверсантов Ито.

* * *
— Ёси, очнись, — на лицо полилась вода, и я открыл глаза, пытаясь одновременно ухватить живительные капли пересохшей глоткой.

— Пить, — прохрипел я, и тут же почувствовал, как сильные руки приподнимают мою голову, чтобы я не захлебнулся потекшей в рот водой. Когда жажда была, вроде бы, удовлетворена, я с трудом поднял руку и отклонил кувшин, из которого меня и поили. — Что произошло?

— А что последнее ты помнишь? — я покосился на бледного Арэту, который, несмотря на бледность, стоял прямо, возвышаясь надо мной, скрестив руки на груди. Находились мы на широком крыльце, ведущем в дом, где меня и бросили, судя по всему, начав приводить в чувство, потому что очень сомнительно, что я дошел до него самостоятельно. Слишком неестественная поза была для человека, который просто лег передохнуть.

— Я устроил поминальный костер тому бойцу Ито, которому ты ноги раздробил, а потом появилась Мидори и еще Ито, а дальше ничего, — я осторожно подбирал слова. Было уже темно, я вроде бы в буйство не впадал, вначале, во всяком случае, и понять, что я призвал химитсу из дома было проблематично. Да даже Мидори сначала не сообразила, что перед ней не, в общем-то, безобидный и необученный Ёси. Говорить же кому бы то ни было о том, что я хотя бы понял, наконец-то, что со мной происходит, не хотелось. — Так, что произошло? — помимо моей воли в голосе прозвучали приказные нотки. Таким тоном Великий князь Николай Роков, иной раз, отдавал приказы слугам. Как бы это ни было странно, но такой тон возымел определенный эффект. Во всяком случае, Арэту перестал хмуриться и опустил скрещенные руки.

— Если верить тому бойцу, которого ты похоронил, то произошла смена ипостасей. Мидори попыталась достать тебя жгутами Фудзи, но ты так стремительно кинулся к ней, что сумел отклониться от обоих жгутов. Уклониться от них практически невозможно, даже от одного жгута, единичное прикосновение которого, останавливает моментально биение сердца, не говоря уже о двух жгутах. Я никогда не видел подобной скорости, — начал рассказывать Арэту, в то время как Кэтсу помогал мне сесть.

— А, так вот почему у меня тело болит так, словно по нему поезд проехал, — я застонал, хватаясь за грудь. Каждое движение причиняло невыносимую боль в потянутых мышцах и суставах. Черт бы всех этих Ито и эту шлюху подрал! Мое тело не приспособлено к таким нагрузкам и просто в один прекрасный момент не выдержит.

Ёси был неплохо развит физически, до того момента, как я занял его место. Я быстро понял, что хорошее физическое развитие далось ему с нагрузками, которые он выполнял в быту, выполняя тяжелую работу. Специальные группы мышц он не тренировал, и теперь каждая из них, словно трещала от внезапно навалившейся на нее работы. Так, задача номер один, подготовить мышцы к очередному подобному безумству. Пусть я лучше сдохну на тренировках, чем от внутренних повреждений вот так. Дома меня неплохо тренировали и на первое время, если даже со мной никто не будет заниматься, я вполне могу справиться самостоятельно, вспоминая начальный курс подготовки. Но, сначала нужно показаться лекарю и его прихлебателям. А то, что-то мне совсем нехорошо. Как бы действительно никаких внутренних разрывов не случилось.

— Я убил ее?

— Да. Сначала отрубил руки, а потом снес голову. Три удара, Ёси! Три гребанных удара! — Арэту сорвался на крик. — Я не знаю, что это такое, Оши весьма ревностно хранят свои секреты, но то, что ты там творил… Мы хотели уже бежать на помощь, но нас остановила Марико. Она… В общем, она сказала, что что-то произошло и ты скинул поводок. И теперь ты можешь спокойно убить всех нас, если мы выйдем из дома, и она ничем помочь не сможет.

— Вот тогда-то мы и поняли, что с женским сектором со всем что-то не так, — мрачно добавил Кэтсу. — Как оказалось, это она пыталась тебя убить, метнув сюрикен во время нашей драки с теми заносчивыми щитами. А когда увидела, что ничего не получается, и ты не собираешься отбрасывать тапки, сделала ту самую привязку, как ее научил какой-то Оши. И в сочетании с ядом, которым был смазан сюрикен, эта привязка подействовала. Они знали изначально, что с тобой происходит, понимаешь? Знали и ломали комедию. Михо-сан в таком бешенстве, я его таким никогда не видел. Боюсь, что всех девчонок сегодня отправят на перерождение, даже, если они вообще ни сном, ни духом о делишках своей наставницы.

— А мы? Что будет с нами? — все так же опираясь на руку Кэтсу, я поднялся с земли. Ноги дрожали, а от ощущения, что меня тупо использовали, преследуя какие-то свои цели, подташнивало. Я все могу понять, я даже могу понять Мидори, она никогда не притворялась, что ее интересует что-то кроме моей второй ипостаси, но Марико… В этот момент, во мне, словно, что-то треснуло, а что-то и вовсе сломалось, и дремавший до этого момента химитсу приподнял голову, заполняя своими эмоциями дыры в моей, ну пусть будет, душе. Вот только его эмоции назвать дружелюбными было никак нельзя.

— Михо сказал ждать здесь. В других секторах сейчас по-настоящему жарко. И нет, те, которых ты положил, не были последними Ито на острове.

— Откуда Михо вообще здесь появился? — по мере того, как я сознательно разрешал химитсу вливать в меня свою сущность, мой голос становился все спокойней. Вот прямо сейчас мне было вообще все равно, что кто-то из баб мною попользовался. Единственное, что не давало мне покоя — это Марико. Нет, я не хотел ее убить, я хотел превратить ее жизнь в ад. Тьма внутри меня одобрительно заворчала, что да, так оно будет более правильно. То малое, что еще оставалось от меня прежнего, было связано с Российской империей. С моей семьей. Я прекрасно понимал, что сумею отогреться только там. А для этого мне нужно во что бы то ни стало встретиться с отцом, который был сейчас где-то здесь на этих проклятых Японских островах.

— Михо появился почти сразу после того, как ты убил Мидори. Скорее всего, получил какой-то сигнал о том, что ученик прикончил наставницу. Он попал прямо в эпицентр твоей битвы, сумел сориентироваться, едва не погибнув, и помог тебе, убив троих из того десятка. Мог бы и больше, но Ито к тому моменту уже все кончились, — Кэтсу тяжело вздохнул. — Мы сумели связать Марико. Она пыталась прикончить нас с Арэту, когда увидела, что на поляне появился Кудзё. Тогда-то мы и узнали все, что она умудрилась сотворить под пристальным взглядом своей наставницы. Потом пришел Михо, схватил ее и сказал, чтобы мы помогли тебе и ждали его здесь.

— Хорошо, подождем, — я жестко усмехнулся. — Но давайте ждать его в доме. Все-таки ночь на дворе, хоть от этих костров светло, — и я, прихрамывая, поддерживаемый с двух сторон теперь уже точно друзьями, побрел в дом. При этом во мне появилась просто железобетонная уверенность, что, начиная с завтрашнего дня, все кардинально изменится.


Конец первого тома.

Том 2

Глава 1

Опять льет дождь. Если честно, то он уже достал, но есть в этом и свои преимущества, например, мы можем сидеть в своих комнатах в этом замке, выстроенном недавно, но с использованием антуража раннего средневековья, в выделенных для нас комнатах в гостевой башне.

Лично мне было странно такое вот увлечение средними веками, но, если есть деньги на реализацию такого проекта, то это дело хозяина и его тараканов. Благо еще, что это увлечение не перешло все мыслимые границы, и замок был оснащен вполне современными удобствами, а не чадил древними факелами. Ванные комнаты тоже были весьма удобны и комфортны, а тем, кто не желал испытывать на себе всю романтику винтовых лестниц в башнях были предоставлены вполне современные лифты, за основу которых были взяты воздушные подушки, заряженные в артефакты подъемников.

Кроме этого, во дворе замка стоял прекрасный спортзал, где я тренировался каждый день до изнеможения, пытаясь за короткий срок, развить мышцы, укрепить связки и суставы, чтобы мое следующее обращение не прикончило меня.

Оторвавшись от созерцания унылой картины внутреннего двора, которую было видно из узкого окна моей полукруглой комнаты, я обернулся на скрипнувшую дверь.

— Я принесла вам чай, господин, — скользнув равнодушным взглядом по бледной девушке, я кивнул на стол.

— Поставь и возвращайся на кухню, — коротко приказал я, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как вспыхнули едва сдерживаемым гневом ее щеки. Этот внутренний протест длился меньше десяти секунд, после чего она поклонилась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я же стоял и смотрел на принесенный ею чай. Зачем я его заказал, ведь я ненавижу зеленый чай? Просто ли для того, чтобы заставить ее пройти по винтовой лестнице до пятого этажа башни, неся крутой кипяток, емкость с горящими углями и все остальные принадлежности для чайной церемонии? Не могу ответить на этот вопрос, потому что просто не знаю на него ответа. Девушке было запрещено пользоваться лифтом и многими другими, упрощающими существование штуками, без моего на то разрешения, которое я не давал и сомневаюсь, что в ближайшее время дам. Облегчать ей жизнь, я точно не стану, а вот превратить в ад выполнение обычных обязанностей — без проблем.

Так и не решив, что же делать с чаем, я вошел в ванную и принялся перед зеркалом разбирать плетения ошейника, которые, за последнее время, претерпели существенные изменения. Для того, чтобы покинуть этот чертов остров, Михо пришлось довольно кропотливо работать над плетением, снимая ограничения на телепортацию в пределах владения Кудзё. Только он не соизволил поделиться с нами информацией, в чем конкретно мы были ограничены и следует ли за неповиновение отрыв башки. Но, тем не менее, нитей стало гораздо меньше, и теперь узор не казался мне столь закрученным и замысловатым. Но все равно, уровень плетения оставался выше тех, что встречались мне до этого. Рисковать лишний раз не хотелось, хотя сейчас я видел ту самую точку, в которую вошла игла Ясуши. Она словно бы раздвигала все нити, оставляя свободный участок кожи. Только вот непонятно зачем и почему младший сын Кудзё воздействовал именно на нее. Так или иначе, я, каждый вечер, разглядывал и раздвигал нити, не повреждая их и не меняя структуру, чтобы найти сердце этого плетения. В этот раз мне повезло, удалось выделить два основных фрагмента, один из которых, похоже, был фрагментом самой основы, вокруг которой и строилось основное плетения, на которое потом сверху Кудзё могли наворочивать все новые и новые витки.

Ненадолго отведя взгляд от зеркала, чтобы отдохнули глаза, я прокрутил в руках длинную иглу из неизвестного мне металла и снова вернулся к изучению ошейника, ища способ его снять.

* * *
Михо пришел в наш дом только к вечеру. За этого время, мы успели выспаться как следует. Ни на что другое сил ни моральных, ни физических просто не было.

Вот только, в тот самый момент, когда я проснулся, точнее был вырван из темного сна без сновидений, то понял, что, лучше бы меня прикончили проклятые Ито. Потому что болело все. Даже волосы на голове, казалось, начали расти внутрь черепа, и грозили во-вот вонзиться в мозг.

Михо, стоящий в этот момент в дверях моей комнаты, окинул меня непонятным в тот момент взглядом и, резко развернувшись, вышел в коридор, так и не сказав ни слова. Но он прекрасно понял, что со мной творится, наверняка сам ни раз вот так погибал после слишком большой нагрузки. В противном случае, с него сталось бы вытащить меня из комнаты за шиворот.

Через десять минут после его ухода, ко мне в комнату влетел один из прихлебателей лекаря и, промучившись еще пару минут, я начал чувствовать себя вполне сносно, во всяком случае, ходить и сидеть я теперь мог без посторонней помощи.

Поставив меня на ноги с помощью легких чар и каких-то омерзительных на вкус лекарств, прихлебатель унесся в закат, предупредив, что счастье мое долго не продлится, и что очень скоро, примерно через час, боль в растянутых мышцах вернется, правда, все равно она не будет настолько интенсивной, как была до начала лечебных манипуляций.

Уже через минуту, после его ухода, я сидел за столом в столовой — единственном месте в доме, где мы могли собраться все вместе.

— Михо-сан, что происходит? — Кэтсу решился первым задать вопрос, который волновал всех нас. Михо, который до этого момента стоял возле окна и смотрел на улицу, сцепив руки за спиной, сначала не отвечал, и, казалось, даже не услышал вопроса, но, когда Кэтсу уже открыл было рот, чтобы повторить его, медленно повернулся к нам.

— Глава клана Кудзё, учитывая все открывшиеся обстоятельства, принял решение ликвидировать школу, — наконец, выдал он. — Через неделю сюда зайдут строители. Было принято решение о создании на острове развлекательного комплекса.

— Значит, из Центра Кудзё не будут больше поставлять кандидатов? — тихо спросил я.

— Будут, только не на остров, а на общую подготовительную базу, где готовят основных бойцов клана. Полагаю, Изаму-сама готовится к длительному противостоянию. Маэда уже предупреждены.

— Что станет со всеми нами? — на этот раз голос подал Арэта. Уж коль нам позволили задавать вопросы, надо было этим позволением пользоваться.

— Всех оставшихся в живых юношей уже сегодня переправят на базу. Кроме вас троих, — через секундную паузу ответил Михо. — Вас закрепляют за моей персоной.

Охренеть не встать. Ну, со мной-то понятно, никто не хочет выпускать из вида такую невиданную зверушку. Правда, я был уверен, что с моей персоной носятся до поры до времени, пока не определяться, могу ли я предоставить клану пользу или вред, и тогда будет проще меня ликвидировать на радость Оши. Михо воочию смог увидеть, что представляет собой химитсу, смог поучаствовать в битве вместе со мной и остаться при этом живым. Поэтому, решили, что именно он в ответе за тех, кого приручил, поэтому возложили на него обязанность следить за мной и попытаться перевоспитать во благо клана.

Отголоски воспоминаний начали пробиваться, заставляя мозг работать на полную катушку. Мое второе я все еще не определилось окончательно, как именно следует воспринимать наставника. В итоге получилось что-то вроде: не друг, но и не совсем враг, то есть не нуждается в защите, и не подлежит немедленному уничтожению. Все же нужно уже как-то с ним объединиться, чтобы не чувствовать себя полным кретином перед самим собой. Не скажу, что второй поток сознание, второе я, ипостась, да кто бы он не был, слишком мне понравился, но думать за него все же было для меня в приоритете. Осталось лишь немного на него надавить, и он сломается. Главное, чтобы не наоборот.

— А девушки? — старательно отгоняя от себя эти странные обрывки все еще чуждого мышления и далеко не радужных мыслей, я решил переключиться на другой вопрос.

— Девушки сейчас проверяются. Те, кого заподозрят в сговоре с Мидори, будут казнены. Но таких, уже сейчас по моим прикидкам, не много. Остальные останутся на острове и будут трудиться на благо клана, чтобы сделать его как можно более привлекательным для туристов. В конце концов, Изаму-сама прав, мы не в средние века живем, — Михо саркастически усмехнулся. Я же позволил себе слабо восхититься, вот они двойные стандарты в чистом виде: мы вроде бы и стараемся показать видимость поддержания традиций, и в то же время, не в средние же века живем, поэтому на некоторые традиции можно слегка и наплевать, ничего личного, всего лишь бизнес.

— А мы в качестве кого к вам приставляемся? — снова подал голос Кэтсу.

— В качестве свиты сопровождения, — из Михо все приходилось клещами вытягивать. Нет, чтобы сразу обозначить все необходимые установки и оставить нас наслаждаться, и переваривать вновь приобретенными знаниями, лучше в час по чайной ложке информацию выдавать. Ну вот как до него донести, что мы мысли читать не умеем, к тому же, он сам позволил нам задавать вопросы. — Через два дня, когда вы полноценно восстановитесь и портные сошьют для вас все необходимые комплекты одежды на все случае жизни, мы отправимся в Эдо, куда меня направляет клан в качестве дипломата, чтобы я попытался заключить договор с Якимото. Я очень надеюсь, что вы будете вести себя достойно и никоем образом не опозорите ни себя, ни Кудзё.

Я уставился на него под ропот моих товарищей. Это было поистине щедрое вознаграждение от главы клана. Мы все еще были никем, так, на уровень выше обычных рабов. Но эта новость привела меня сначала в замешательство, а потом во мне вспыхнули одновременно гнев, возражение и отрицание, такой коктейль из острых чувств, которые еще больше с каждой моей новой мыслью разгоняли друг друга. Мне никак не нужно было ни в какое Эдо! Мне нужно в Киото, Токио и Осаку, желательно в то самое время, когда туда приедет с визитом Великий князь Петр! Но, как бы мне не хотелось заорать, я сдержался, лишь сжал под столом кулаки и почувствовал, как внутри меня сонно зашевелился химитсу. Постаравшись взять себя в руки, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Если я так остро отреагировал на случившееся, то что было ожидать от черноглазого, которому лишь бы кишки кому-нибудь выпустить, если тот не пройдет его фейс-контроль.

Спокойно, Коля, от тебя все равно ни черта не зависит. И вообще, считай, что ничего не изменилось, и нужно разобраться с ошейником, чтобы элементарно сделать ноги. А также подумай о том, что из такого большого города, как Эдо, свалить будет куда проще, чем с этого проклятого острова. Приведя расшатанные нервы в некое подобие равновесия, я поднял голову и тут же наткнулся на пристальный, изучающий взгляд Михо. Так, соберись, тряпка! Кудзё не должны даже заподозрить, что ты начал договариваться с собственным я. Идиоту понятно, что тебя берут с собой в качестве пугала, которое можно завести и оставить в святая святых Якимото, и все, прощай глава клана. Пока они разберутся между собой за лидерство, будет уже поздно и более сильные победят.

— Все, кроме Ёси пошли вон, — коротко приказал Михо. Арэта и Кэтсу повторять два раза было не нужно, они очень быстро сгреблись и бросились к выходу, оставляя меня с Михо наедине. — Ты выяснил, что с тобой происходит? — я ждал этого вопроса, но все равно оказался к нему не готов.

— Частично, — решив, что лучше всего говорить частично правду, а большую часть просто недоговаривать, я посмотрел ему прямо в глаза. — Это что-то вроде оборотничества, принятие боевой ипостаси. Но, я совсем не могу ее контролировать. Она вырывается на волю, когда сама пожелает.

— Ничего, — холодная улыбка скользнула по плотно сжатым губам Михо. — Ты умный парень, разберешься. Учитывая обстоятельства, Изаму-сама принял решение не подпускать к тебе близко Оши. Во избежание различных недоразумений.

— Я могу сказать только «спасибо», — если честно, то, услышав, что Кудзё решили больше не давать Оши права проводить на мне свои сомнительные опыты, я выдохнул с облегчением. Ведь, скорее всего, в следующий раз они прислали бы не просто того, кто владеет химитсу, но и у кого этот дар развит очень сильно, и способен прищелкнуть меня одним щелчком. А потом сказать, что ваш неадекват пытался кусаться и права качать, короче охренел в конец, вот и пришлось его успокоить, жаль, что до смерти, хотя, нет, не жаль, мы же не хотим прослыть лицемерами, правда?

— Очень хорошо, — Михо явно остался доволен моим ответом. — Тогда, у меня еще одно, надеюсь, приятное для тебя сообщение. Изаму-сама решил поблагодарить тебя за то, что ты помог найти и вычистить целое змеиное гнездо, появившееся на, казалось бы, защищенной всеми немыслимыми чарами территории. Произошедшие события заставили специалистов клана начать разрабатывать новую концепцию защиты, да и вообще, жертв было гораздо меньше, чем их могло бы быть. Как я понял из допроса причастных девушек, на острове обкатывался способ проникновения на защищенную территорию клана с помощью предательства, это, кстати, самый действенный механизм, чтоб ты знал, — Михо поморщился. — Так вот, твоя награда, — и он вытащил из широкого рукава кимоно свернутый в трубку лист бумаги, и протянул его мне. Развернув лист, я с удивлением обнаружил, что это контракт на владение куртизанкой четвертого разряда Ясимо Марико. Контракт был на пять лет. Ничего себе. Мне подарили эту дрянь? — Основное условие, девушка должна остаться жива к моменту истечения срока договора. В остальном же, контракт не предусматривает ограничений. — Михо еще раз усмехнулся. — Ее доставят тебе вместе с вещами, — он на мгновение задумался. — Собственно, она и является одной из твоих вещей, движимое имущество. Развлекайся, — и он стремительно вышел из комнаты, оставив меня с ошарашенным видом разглядывать договор.

* * *
Так, если очень аккуратно убрать вот эту перемычку, то, скорее всего, на общей конструкции ошейника и его основных свойствах это никак не отразится. Я очень осторожно дотронулся до выбранной линии длинной иглой, которую нашел-таки в комнате, куда нас закинули перед отправкой в Эдо на часок, чтобы мы там смогли забрать те крохи, которые могли назвать своими. Я благодарил всех известных мне богов от славянских до японских, что Михо просто не приказал кому-нибудь запихнуть пожитки в небольшой мешок и бросить их нам. Проведя в комнате в этом непонятном сером пепле, который при прикосновении к голым рукам неистово жегся, не оставляя, тем не менее, никаких следов, я в конечном итоге смог найти иглу в стоге сена, точнее, в горах пепла, и очень бережно спрятал ее так, чтобы при беглом осмотре никто не мог зацепиться взглядом за непредназначенный ученику предмет.

Теперь крохотный импульс дара, который прошел через иглу и вошел в выбранный участок ошейника. Легкое жжение заставило поморщиться, но ничего слишком криминального не произошло, хотя я до последнего не верил, что при этом я не останусь лишь лужей крови на полу и стенах этого гостеприимного жилища. Я отложил иглу в сторону, довольный полученным результатом. Дело, похоже, действительно сдвинулось с мертвой точки.

Пройдя в комнату, я упал на кровать, на этот раз для разнообразия не иначе, это была совершенно обычная кровать, а не матрас, брошенный на пол. Взяв пульт, включил новости.

— Клан Якимото сегодня официально объявил, что не собирается принимать участие в борьбе за сегунат. Что со временем приоритеты клана изменились, и теперь все его усилия направлены исключительно на продвижение и популяризацию науки, а также на продолжение научных проектов, в которых занят клан. Размениваться на локальный военный конфликт с остальными кланами, Якимото не собираются….

Я резко сел на кровати. А вот это уже интересно. Кудзё, получается, знал, что Якимото не заинтересован в драке. Именно поэтому мы находимся сейчас здесь, скорее всего, опережая Ито. Раз официальное объявление состоялось, значит, скоро нас примет глава клана. Я усмехнулся. Несмотря на свое острое желание вернуться в Российскую империю, я никогда не откажусь от возможности посмотреть, как интригуют японцы. Полагаю, что у них есть, чему поучиться, вот я и поучусь, вдруг эти знания мне пригодятся в будущем.

Глава 2

— Кацуро Якимото примет нас сегодня в шесть вечера, — в спортзал, где мы с Арэта в это время разминалась, вошел Михо. — Форма одежды парадная-неофициальная. Встречаемся во дворе за полчаса до начала аудиенции. — Ёси, как у тебя дела с химитсу?

— Нормально, — я пожал плечами. — За все это время я ни разу не перекинулся и никого не загрыз.

— Очень смешно, — буркнул Михо. — Считай, что я весело посмеялся. Да, возьми с собой мечи. Только будь готов, что охрана перед входом навесит на ножны печати.

— Хорошо. Правда, не совсем понятно, но, хорошо, — я снова пожал плечами. Даже разбираться в этих нюансах не буду. И так скоро голова треснет от всего этого, учитывая, что о клинках практически и так не были ничего известно. Я перерыл всю доступную мне литературу в местной библиотеке, но наткнулся только на парочку легенд и два десятка страшилок, которые отличались только концом жизненного пути их владельца, и практически всегда описания были до жути реалистичными и тошнотворными. Михо смерил меня с ног до головы яростным взглядом и вышел, оставив нас одних.

Я даже не стал ждать, когда дверь за ним закроется, а вернулся к своему упражнению: обычному подъему уголка на стенке. Вот только, на этой стенке можно было устанавливать усиленное тяготение. Сейчас я работал при притяжении вдвое превышающим земное. Так что, простенькое, на первый взгляд, упражнение изначально давалось мне с определенным трудом, но сейчас, после недельной тренировки я довольно бодро поднимал тело и держал уголок, даже подумывая о том, чтобы увеличить нагрузку. До часа аудиенции оставалось довольно много времени, и я не спеша заканчивал тренировку.

Абсурдность ситуации, на мой взгляд, заключалась в том, что мы находились все это время как раз в замке Кацуро Якимото. И сам он с семьей проживал в донжоне. Мы даже иногда видели его, а пару раз и встречались, когда этот еще нестарый и вполне физически развитый мужчина приходил в спортзал, чтобы размяться. Он, конечно, в этот момент был окружен охраной, но факт оставался фактом, мы были гостями в его замке, и из зала нас тогда не поперли, просто все продолжили заниматься, словно ничего не произошло. Только охрана, которая бдительно в этот момент несла свою нелегкую службу, посматривала на нас с таким подозрением, словно им было доподлинно известно, что мы готовим покушение на хозяина замка, и лишь то, что охрана не дремлет, еще не дало совершиться преступлению.

И, тем не менее, находясь с хозяином замка и главой клана, перебрасываясь с ним дежурными фразами, разговаривать о делах было запрещено, пока не будет назначена официальная аудиенция. И вот теперь ее назначили, и нам надлежало пройти по внутреннему двору, войти в донжон в парадной-неофициальной одежде и постоять вдоль стены или посидеть на коленях, смотря, как тут принято, пока две высокие стороны будут переговариваться. После чего нас, скорее всего, попросят освободить помещения. Куда мы пойдем потом, будет зависеть от итогов переговоров.

Мы были действительно гостями замка, и относились к нам подобающе этому статусу, несмотря на ошейники, украшающие наши шеи. Михо было словно на нас плевать, и для меня складывалось ощущение, что за нами вообще никто не следит. Только вот выйти за ворота замка без разрешения не представлялось возможным. Я пробовал, но меня довольно вежливо развернули, и, скорее всего, доложили Михо, но тот даже не сказал мне по этому поводу ни единого слова. Это была одна из многих странностей, которые не давали мне покоя, наравне с упущенным временем, которое я провел в замке впустую.

Оставалось всего две недели, во время которых Великий князь Петр будет оставаться в Японии. Время утекало, как вода сквозь пальцы, и мне оставалось лишь стискивать зубы и все больше времени проводить перед зеркалом в попытке снять проклятый ошейник.

От пораженческих мыслей внутри меня вспыхнул яростный протест, который, в свою очередь, заставил заворочаться химитсу. Твою мать, мне что, сейчас даже вспылить нельзя? Нет, ответил я сам себе, нельзя. Только холодная воля и абсолютный контроль. Будет, наверное, немного неправильно, если я подамся своей второй сущности и покрошу всех обитателей замка в капусту. С кем тогда Митхо будет договариваться? Это при условии, что у Якимото не припрятаны в заначке парочка артефактов, разработанных и созданных как раз с учетом Оши. Они же не в вакууме, в конце концов, живут. Всяко кто-то, да знает об их маленьком грязном секрете, почему бы этим кем-то не быть помешанным на науке Якимото?

Еще мне было до конца не понятно, почему Оши, обладающие такими способностями, находились в тени высокостоящих кланов. За всю историю существования клана, они никогда не поднимались выше того места, где находились. Более сильные кланы менялись постоянно в иерархии, кроме четырех самых влиятельных, но Оши вверх забраться никогда не могли, или же вовсе не пытались. Из всего этого можно было сделать только один вывод: те четыре клана, которые фактически управляют Японской Империей, не считая самого императора, имеют в своем арсенале еще более темные секреты, которые ревностно оберегают и по силе которые гораздо превышают черноглазую ипостась Оши. Да и остальные кланы, равные Оши не пальцем деланные, тоже могут преподнести нежелательные сюрпризы. Так что, мне нихрена не было известно о силе противников и их способностях, особенно это касается Ито, и пробелы в этих знаниях нам почему-то никто не стремился заполнить.

Вся наша подготовка включает только физическую составляющую, да контроль над собственным даром. Ни тебе обучение основ магии, ни боевых искусств. Это было странно и еще больше непонятно. Они из нас бойцов готовят или мастеров по бегу на различные дистанции с препятствиями?

Ладно, я несколько раз вдохнул и выдохнул, приводя себя в норму, отстранено замечая, что все время рассуждений, я занимался на стенке, и под негативными эмоциями преодолевал сопротивление уже даже не напрягаясь. Все-таки нужно увеличить нагрузку.

Я бросил взгляд на часы. Хватит на сегодня. Соскочив со стенки, я, с трудом поднимая ноги, вышел из зоны увеличенной силы тяжести. Как только я пересек невидимую черту, стало настолько легко, что, казалось, я могу взлететь. Нужно только подпрыгнуть повыше, да оттолкнуться от земли посильнее.

— Как думаешь, что сегодня будет? — ко мне подошел Арэта, вытирая со лба пот. Кэтсу все еще не было видно, он находился в зоне для тренировки магических навыков, как это пафосно называлось. На самом деле, это был зал, защищенный специальным куполом, который ограждал внешний мир от нестабильного дара занимающихся в нем. Учителей и инструкторов там не было, поэтому Кэтсу занимался исключительно самоконтролем, ну и пытался из сгустков неоформленной силы самостоятельно слепить что-нибудь удобоваримое.

— Понятия не имею, но, сдается мне, что все договоренности между Кудзё и Якимото уже достигнуты, и сегодня Михо с Кацуро просто все озвучат в официальном ключе, — я поднял со стула свое полотенце и вытер мокрое лицо, после чего повесил его на шею. Тренировались мы в одних трико, ни маек, ни даже носков на ногах не было. Легкие тапки стояли на крыльце перед входом. Над крыльцом нависал хорошо защищающий обувь от дождя навес, так что тапки оставались сухие в любую погоду.

— Ну, не знаю, как-то это все… — Арэта поморщился.

— Да нормально все. Обычно так и делается. Не слишком понятно только за каким хером мы сюда заявились так рано и торчали здесь целую неделю. Но, наверное, на то есть своя причина, которую нам, естественно, никто на скажет, — к нам подошел Кэтсу. В отличие от нас с Арэту потным он не был, но все его мышцы были напряжены, словно судорогой сведены.

— Ты чего? — я ткнул пальцем в его бицепс и Кэтсу зашипел от боли.

— Похоже, что я какой-то новый заряд случайно изобрел. Просто вектор слегка перепутал, и вот результат — меня самого этим зарядом задело, и сейчас мышцы все, словно деревянные стали, вообще не хотят расслабляться, — пожаловался Кэтсу, а Арэта только головой покачал.

— Ну ты и… Пошли, я тебя к местному лекарю провожу.

— Как будто сам не ошибаешься, — огрызнулся Кэтсу. — Откуда-то знаешь же, где здесь местный лекарь обитает.

— Так-то я, — Арэта хмыкнул. — У меня и дар позже, чем у вас проснулся окончательно. Я и занимался меньше всех с Михо… ну, когда на острове еще чему-то учили, а не этот треш с Ито. Я просто балуюсь, так, дар тренирую, чтобы снова в спячку не залег, да из-под контроля не вырвался. А ты чего такой хмурый?

— Вам не кажется, что бросать только что инициированных, не знающих даже элементарных основ на самообучение как-то, не знаю, глупо? — озвучил я мысль, которая все никак не хотела выходить из головы.

— Это-то как раз нормально. Обучать начинают только тогда, когда дар полностью находится под контролем, чтобы не получилось, как с Четвертым, — вздохнул Арэта, глядя пристально на меня.

— Да и не принято это делать на чужой территории, — кивнул Кэтсу и поморщился от боли. — Тут два момента, либо ты считаешься предателем, раскрывая нюансы обучения клановой школы, либо ты готовишь что-то мерзкое в ответ на гостеприимство хозяев. Тут за каждым пристально наблюдает охрана Якимото. Я столько камер и артефактов слежения никогда не видел. — Он перевел взгляд на потолок. Я не удержался и посмотрел туда, куда показывал мой друг. Сначала я ничего не заметил, но потом взгляд зацепился за какие-то едва уловимые взглядом точки, расположенные практически рядом с лампами, от чего, если целенаправленно не присматриваться, то разглядеть их было практически невозможно. Допустим, но я все равно не готов был согласиться с этой версией до конца.

— Ёси, ты с нами? Никогда не помешает узнать, где местный лекарь принимает страждущих, — отвлек от меня от созерцания белого потолка Арэта.

— Не, я как-нибудь потом. Сейчас хочу душ принять и до начала встречи новости немного посмотреть.

— Как знаешь, а то смотри, в другой раз сам будешь искать, — Арэта осторожно обхватил Кэтсу за талию, помогая ему переставлять сведенные судорогой ноги.

— Ничего, я его по запаху найду, я же оборотень, о-у-у, — задрав голову, я провыл в потолок. Мы дружно рассмеялись, разряжая обстановку, а Кэтсу ойкнул.

— Хватит меня смешить, мне больно, между прочим, — выйдя из зала, я помог Кэтсу надеть тапки. Сам он явно был не в состоянии обуваться, наваливаясь на Арэта все сильнее и сильнее.

Проследив за тем, чтобы друзья без происшествий пересекли двор и скрылись в одной из башен, я направился к той, которую выделили нам для проживания. Проходя мимо основного здания замка, я услышал какую-то возню, громкий вскрик и резкий звук пощечины.

— Нет, не трогайте меня, — в этом всхлипывающем голосе я без труда опознал Марико. Первым желанием было просто пройти мимо, и я даже сделал пару шагов, но потом остановился. Все-таки девчонка моя собственность, а не чья-то еще, и разрешения ею пользоваться я никому не давал, да и отвечать мне потом за нее перед Кудзё, если с ней что-нибудь случится совсем уж непоправимое. Поморщившись, свернул к главному входу.

Картина, представшая передо мной, была настолько омерзительна, что я едва сдержался, чтобы не сплюнуть на пол.

Два чучела явно пытались изнасиловать Марико, разложив ее прямо в холле основного здания. Неужели у Якимото подобное свинство считается нормой? Один из них крепко держал ее заведенные за голову руки, в то время как второй, в это время, уже стаскивал с отчаянно извивающейся девушки штаны. Одна щека у нее покраснела и опухла, значит, ее ударили, а не она попыталась дать отпор. Перед тем, как отдать ее мне, Кудзё, которые, похоже, были мастерами подобных штучек, выжгли на ее спине несколько запрещающих символов, одним из которых был запрет на применение дара. Она никак ничем не могла ответить этим двум ублюдкам.

— Отпустите мою служанку, — негромко произнес я, наблюдая, что мои слова не возымели должного эффекта.

— Зачем? — развязно произнес тот, который уже стащил с Марико штаны, и теперь снимал спускал собственные. — Неужели ты не одолжишь какую-то служанку хозяину этого дома?

— Может потому, что нужно просить разрешение у гостей дома? — прищурился я, стараясь разглядеть этих двоих. — Или такое отношение к гостям прописано в ваших клановых правилах, тогда понятно, почему кроме нас, я за время прибывания в этом месте не заметил больше приглашенных, не относящихся к клану людей, — пока я говорил, эти двое даже не повернули головы в моем направлении, только активные действия прекратили, видимо размышляя, относится ли моя речь к оскорблению, или ее можно просто проигнорировать.

— Иди куда шел, ничего с ней не случиться, — произнес тот, кто назвался хозяином этого дома и лишь на секунду повернул ко мне голову.

Я присмотрелся внимательнее, и все же сплюнул. И вот это потомок славного клана Якимото? Понятно теперь, почему Кацуро не стал участвовать в битве за объявление сегуната. Кому он оставил бы его, если бы удалось одержать победу? Вот этому ничтожеству?

— Это не твой дом, потому что не очень ты похож на Кацуро-сана, — процедил я, снимая с шеи полотенце. Взяв его заодин конец, позволил второму упасть на пол, слегка примерился и ударил. Полотенце обвилось вокруг шеи этого наследничка, который уже навалился на полузадушенную девушку, и я в этот момент с силой дернул его на себя, надеясь, что не свернул ему шею. — Я сказал, не трогать мою служанку. — И тут я позволил заволновавшемуся химитсу выглянуть из моих глаз, окрашивая их в непроницаемо черный цвет. Наблюдавший все это время дружок наследничка по-бабьи взвизгнул и попятился, даже не пытаясь встать с пола, прямо на заднице, весьма шустро перебирая руками. Марико, всхлипывая, вскочила на ноги и спряталась у меня за спиной.

В этот момент поднялся сын хозяина замка, видимо, пытаясь начать качать права. В его руках начал образовываться какой-то матовый белый шар, который тот быстро спустил с рук в моем направлении. Я едва успел увернуться, хватая Марико за руку и отталкивая ее в противоположном от полета шара направлении, в сторону двери, за которую она спряталась, но судя по всхлипываниям, не убежала, потому что я не отдал соответствующего приказа.

Дожидаться, пока этот выродок сотворит что-нибудь более смертоносное, я не стал и стремительно сделал несколько шагов в его направлении, оказавшись с ним лицом к лицу. Заискрившаяся в его руках молния несколько раз мигнула и погасла, когда я, схватив его одной рукой за предплечье, другой за ворот рубахи, слегка приподнял того на носки, и сделав рывок, подсек ногу противника в области голеностопного сустава. Всего это действо заняло, от силы, несколько секунд, за которые он так и не понял, что произошло и завалился на спину, надеюсь, больно ей ударившись. Падал он стремительно, я едва успел сделать шаг назад, чтобы не завалиться вместе с ним. В голове гудело, еще немного и я точно потеряю над собой контроль, пора убираться отсюда.

Якимото, на удивление, очухался быстро и вскочил на ноги. Я находился рядом, поэтому наши глаза встретились. Что он хотел при этом сказать или сделать для меня осталось загадкой, потому что он так и остался стоять с приоткрытым ртом и выпученными глазами.

— Что ты такое, — прохрипел он, застыв на месте.

— Лучше тебе не узнавать, — я улыбнулся, и от моей улыбки Якимото рухнул на задницу. — Пошли вон, и быстро, пока я не рассердился. А твоему отцу сегодня уже станет известно о твоих шалостях. Не думаю, что он отнесется снисходительно к тому, что позорит его клан, заставляет терять лицо.

— Пожалуйста, — проблеял сыночек. Это было настолько жалкое зрелище, что даже кровожадный химитсу передернулся от отвращения. Так, теперь точно пора убираться отсюда, иначе я поддамся на его уговоры, что вот это не имеет права на существование.

Развернувшись и схватив Марико за шиворот, я вышел из холла во двор, волоча девушку за собой. Очутившись на улице, несколько раз вдохнул и выдохнул, заставляя свое второе я неохотно отступить.

— От тебя всегда одни неприятности, — бросил я рыдающей Марико. — Сегодня будешь спать в моей комнате. У меня нет желания каждый раз вытаскивать тебя из дерьма, в которое ты с завидным постоянством вступаешь. И нет, ты просто дура, а не карма у тебя квадратная, — и я пошел к нашей башне, не глядя, идет ли она за мной. Единственное, что не давало мне покоя во всей этой ситуации, насколько все-таки труслив младший Якимото и проглотит ли он случившееся, или попытается отомстить, спровоцировав на свою голову химитсу, которого я все-таки не контролирую пока в полной мере.

Глава 3

Все-таки мы сидели вдоль стены, тупо пялясь перед собой, пока глава клана Якимото и представитель Кудзё пытались о чем-то договориться. Громкость они не регулировали, поэтому мне даже не пришлось сильно напрягаться, чтобы расслышать, о чем вообще идет речь. Договаривался Михо, как оказалось, вовсе не о заключении союзе, как таковом, который, оказывается, и так был заключен довольно давно между двумя кланами, а о поставках некоего оружия, разработанного в лабораториях Якимото.

Переговоры велись за закрытыми дверьми, и теперь тихий монотонный диалог между представителями двух кланов нарушал едва уловимый гул за входной дверью. Этот диссонанс между реальностью, в виде плевавших на все традиции журналистов и самураями, ревностно соблюдающими и оберегающими эти самые традиции, уже давно давил на психику, но сейчас все чувства, обострившиеся до предела, просто кричали о маразме происходящего. Интересно, что должно было произойти в мире, чтобы перезагрузить Японскую империю? Скорее всего, только тотальное уничтожение и новая Империя, которая будет построена на пепле старой.

Я отвлекся от разговора, ведущегося сидящими на полу на толстых матах мужчин, на шум за дверью и напряг слух, потому что мне показалось, что там было звучала родная русская речь. Я не ошибся, звонкий девичий голос о чем-то вяло переругивался с обладателем мужского, видимо журналистка со своим оператором. Ничего важного они не говорили, собственно, как и Кудзё с Якимото в данный момент за столом переговоров. Понимания того, зачем вообще столько иностранных масс-медиа топчется за закрытыми дверьми у меня не было, собственно, как и понимая, зачем иностранным акулам пера официальные заявления о решениях и договоренностях между и так находившимися в союзе двух кланов? Новости в последнее время я смотрю урывками, и это, безусловно, моя вина, скорее всего, битва за сегунат начала набирать новые обороты и теперь этот боевичок в японском стиле чуть ли не в прямом эфире начинает смотреть весь мир.

Начались переговоры с ничего не значащего трепа, про погоду и цены на артефакты, в общем, все как в лучших домах, как говорится. Постепенно, они начали приближаться к сути, но тут внезапно оказалось, что, несмотря на предварительные договоренности, к какому-то соглашению Михо прийти никак не может. Кацуро Якимото юлил и извивался, как уж на сковородке, не желая давать твердого согласия, но и послать Кудзё в пешее эротичное путешествие не решался. В конце концов, Михо не выдержал.

— Я не понимаю, Кацуро-сан, зачем вы так настойчиво пытаетесь увести разговор в сторону, тогда как нам обоим известно, что я прибыл за тем, чтобы заключить договор на партию «Намбу». Изаму-сама заверил меня, что предварительные договоренности достигнуты. Тем удивительнее было для меня требование ехать в Эдо именно мне с учениками, хотя, казалось бы, это должен был делать юрист клана. Однако, вы, мало того, что за целую неделю не удостоили меня аудиенции, так еще и сейчас льете воду, вместо того, чтобы начать уже обсуждать детали предстоящей сделки. Да еще и это странное требование — привести с собой моих учеников. Какое они имеют отношение к нашему договору? — в голосе Михо появились раздраженные нотки, что вернуло меня в реальность из собственных мыслей.

— Что меня всегда раздражало в тебе, так это совершенно солдафонские замашки, — поморщился Якимото. — А ведь в каждом воине должны присутствовать зачатки уважения в обращении к стоящим выше тебя.

— Кацуро-сан, я проявил сегодня совершенно несвойственные мне уважение и терпение, и сделал это только потому, что мы находимся на вашей территории. Сейчас мы расположились с вами здесь для решения вопросов, которые поставил для меня мой клан. Время вежливых бесед и бесконечных поклонов прошло, у вас была на это целая неделя. — Я чуть покачал головой. Этот разговор начал переходить в совершенно другую плоскость, как бы до драки не дошло. Потому что сомневаюсь, что Михо-сан покорно сложит оружие и даст себя казнить.

Клинки начали едва заметно вибрировать и нагреваться. Я вздрогнул и скосил глаза в их сторону. Артефактная печать, наложенная на ножны охраной возле входа, начала плавиться, не издавая при этом никакого постороннего шума и запаха. Сама печать не позволяла вытащить клинки без риска остаться без руки до тех пор, пока специальным ножом, идущим в паре вместе с самим артефактом, ее бы не сняли. Сердце пропустило удар, а потом запустилось в бешеном ритме. Я бросил взгляд в сторону охраны, но не увидел никаких движений и беспокойства. Скорее всего, проклятые клинки Мурамасы решили пожить собственной жизнью и им совершенно не нравилось, что кто-то позволил себе ограничить их свободу. Приглядевшись, я заметил, что сама болванка артефакта остается нетронутой, а плавятся и исчезают только нити заклинаний, наложенных на нее. Молчание за столом затягивалось, и это начало беспокоить не только меня. Сидевший рядом со мной Арэта заметно выпрямился, будто кол проглотил, а напряжение, исходившее от него, начало распространяться волнами, задевшими даже меня.

— Тебе никогда не стать дипломатом, и мне искренне жаль твою бедную мать, которая всеми силами пыталась привить тебе хотя бы зачатки вежливости.

— Давайте мы не будем трогать сейчас мою мать, дядя, — перебил его Михо. — Если уж на то пошло, ваш собственный сын в плане воспитания оставляет желать лучшего, — я почувствовал, как непроизвольно отвисает челюсть, отвлекая от созерцания клинков, которые уже переварили печать, оставив после своих весьма агрессивных действий только неактивный кругляш. «Дядя»? Что тут вообще происходит? — Вы ответите мне на вопросы, или я вынужден буду вернуться к Изаму-сама и доложить, что не справился с возложенной на меня миссией. К счастью, мы живем не средние века и вряд ли глава моего клана велит мне совершить сепуку из-за этого.

— Не горячись, иначе мы поссоримся. А когда мы поссорились в последний раз, ты, громко хлопнув дверью, перешел в клан своей матери и принял имя Кудзё… Я не могу предоставить Кудзё «Намбу» прямо сейчас, и поэтому я попросил Изуму-сана, чтобы он прислал именно тебя с учениками, когда узнал, что одним из твоих учеников является Оши, — настолько резкий поворот, похоже, выбил из колеи не только меня. Арэту даже расслабился и, нарушив этикет, поднял удивленный взгляд на хозяина. К счастью, этого никто не заметил, и уже через пару секунд он снова вперил взгляд в пол. Михо пару раз открыл рот, чтобы ответить, и снова закрывал, видимо, не находя слов. А Кацуро, тем временем, продолжил. — Для полноценной работы «Намбу» необходимы сапфиры Эдо, и ты об этом знаешь не понаслышке.

— Так в чем проблема? — Михо вскинул бровь. Я сидел прямо напротив него и умудрялся бросать быстрые взгляды в его сторону, не привлекая внимания. — Насколько мне известно, в катакомбах Эдо этого добра осталось вполне достаточно. Наследие древних мастеров позволит клану Якимото заниматься изысканиями еще лет пятьсот. Тем более, что я вообще не понимаю, почему не вынести сапфиры древних все сразу и уже не мучиться каждый раз, когда необходимы пара карат, спускаясь при этом в катакомбы. Как не вижу причины не спуститься туда, чтобы вытащить столько, чтобы закрыть договор по передачи «Намбу» клану Кудзё.

— Их нельзя выносить! Только находясь в катакомбах, сапфиры сохраняют те свойства, которые нам необходимы. Но мы вот уже три месяца не можем приблизиться к месту их хранения. Поэтому я прекратил любые попытки завязнуть в конфликте, в котором уже буквально утонули Кудзё и Ито. У меня просто нет ресурсов на длительное ведение боевых и экономических действий. — Видимо, Якимото, пытался донести до племянника какую-то важную информацию, которую Михо наотрез отказывался воспринимать и принимать.

— И причина… — начал Михо, даже не скрывая издевательства, но Кацуро быстро перебил его.

— Дзёре-гуно, — на этот раз они замолчали оба, а Кэтсу и Арэта, уже не скрываясь, пялились на Кацуро. — Тварь сплела паутину как раз над хранилищем.

— И что мешает убить ее? — тихо спросил Михо.

— Мы не знаем, как она выглядит в человеческой ипостаси, — неохотно ответил Кацуро. — Я пробовал посылать в катакомбы целую армию. Они ничего не нашли, только сожгли паутину. Но, стоило на следующий день пойти туда мастеру… В общем, сам понимаешь. Сапфир можно взять только голыми руками. Если возле того места, где он хранится, развяжется битва, да даже просто кто-то с оружием будет находиться, камни уйдут в спящий режим. То же самое касается магии. Я готов ждать пробуждение камней, которое в течение месяца будет происходить, если поблизости убить паучиху. Но не могу. Мастер же, даже с охраной, безоружной и с наложенным ограничением на магию, становятся легкой добычей проклятой паучихи. Стоит же хоть как-то вооружиться, и все, ее нигде не найти. Мало того, что нет эффекта от вылазки, так еще и снова ждать приходится, когда камни начнут пробуждаться.

— Зачем вам Оши, Кацуро-сан? — тихо спросил Михо.

— Они могут почуять друг друга, — Якимото сейчас отвечал словно нехотя. — Что-то вроде конкурентной борьбы за доминирование… я не знаю, как это объяснить, но Оши способен выманить эту тварь, и расчистить путь к сапфирам.

— Откуда у вас эта информация? Никто не знает достоверно на что способны Оши, — Михо прожигал взглядом Якимото.

— Это не первый случай за последнее время, когда Джорогумо видели на островах. Эти твари научили приспосабливаться и адаптироваться, поэтому все, что мы знали раньше об их внешности, сейчас имеет только историческую значимость. Когда прошел слух о том, что паучиха сплела сети в моих владениях, со мной связались Оши и за определенную плату и выполнение некоторых условий предложили мне избавиться от нее.

— Я могу полюбопытствовать, почему вы ответили отказом, не решив тем самым свои и наши проблемы, — в голосе Михо снова появилась толика скепсиса, но он оставался предельно серьезным, не прерывая зрительного контакта со своим родственником.

— Полюбопытствовать ты, конечно, можешь, но отвечу только один раз, как ответил Изаму-сама, условия, которые выдвинули Оши были неприемлемы ни для меня, ни для нашего союза. — Ответ был очевиден, и Якимото не разочаровал. Вдаваться в подробности никто бы не стал, а главами могущественных кланов, болтуны не становятся. Только все это никоем образом для меня ничего хорошего не несло.

— Вы понимаете, дядя, что Оши Ёси должен будет идти туда один? Иначе вся эта затея потеряет смысл? — Я смотрел перед собой. Неужели меня действительно, вот так походя, бросят на растерзание какому-то непонятному монстру? А ничего, что я не владею полноценно химитсу, и это, как минимум? Или им плевать? Главное, что я смогу вытащить тварь, и, возможно, даже раню ее. А там уже славные воины Якимомто довершат начатое.

— Это тебе решать. Теперь между нами нет никаких недоговорок. Якимото поставит «Намбу» в достаточных количествах, чтобы Кудзё могли стереть в порошок все города и острова Ито, но для этого нам нужно получить доступ к важнейшему компоненту этого артефакта.

— Я не могу сам принимать такие решения, мне нужно связаться с Изаму-самой, — наконец, когда я уже думал, что он не ответит, произнес Михо.

— Думаю, что ты прав, — кивнул Кацуро. — Только слишком не затягивай с ответом. Как бы то ни было, но Оши нужно немного подготовить к спуску в катакомбы. Хотя бы карты выдать, чтобы начал изучать.

Михо не ответил. Поднявшись на ноги, он словно нехотя поклонился Якимото, и жестом указал, чтобы мы следовали за ним.

— Юми принесет Оши карты, — бросил нам в спины Кацуро, а я краем глаза увидел, как из-за его спины поднялась с колен девушка с выбеленным лицом в традиционном кимоно. После Мидори этот грим вызывал во мне просто море различных чувств, из которых ни одно нельзя было назвать светлым и радостным.

На выходе с ножен охранник снял печати, ничего при этом не сказав. Стоило ли это воспринимать как то, что он так и не заметил изменений, которые произошли в подвластном ему артефакте. Скорее всего, да. Японцы никогда бы не стали замалчивать о подобном ради сохранения своей жизни, если я правильно начал понимать их менталитет.

Всю дорогу до башни мы прошли молча. Разговаривать было не о чем. Разношерстную толпу, которая во время встречи находилась за дверью, видимо, разогнали или собрали всех в одном месте. Якимото, так или иначе, дипломат, и он в полной мере сможет налить воды, мол, переговоры продолжаются, ни к чему не пришли, но подвижки есть. Все это казалось уже не значимым для меня. Даже удивительно, что раньше, я обращал внимание на победные мелочи. Похоже, что нам осталось очень мало времени, чтобы провести его вместе, потому что я прекрасно знаю, что такое «Намбу». Этой дряни посвящен почти целый стеллаж в отделе разведки, которым руководит Великий князь Петр, мой отец. Этот артефакт, или попросту говоря, бомба, которая активировалась под землей, например, в центре оживленного города. Раздавался взрыв, на месте взрыва образовывалась дыра, ведущая в недра земли, и начинался непосредственный процесс воздействия этого артефакта на окружающую действительность, которую эта несусветная херня просто пожирала, втягивая в себя и образуя на месте города, а то и целого острова новоявленную черную дыру, которая спустя сутки схлопывается, оставляя при этом ровную земную поверхность. Или же, морскую гладь на месте какого-нибудь небольшого островка.

Нет, этот артефакт не должен существовать, решил я, разглядывая себя в зеркале в ванной, в которой сразу заперся, как только вошел в комнату. То-то император возобновил переговоры, хотя, еще полгода назад, казалось, что разорванные в клочья дипломатические отношения между нашими странами невозможно было уже собрать воедино. Откровенно хамское поведение возникло у Японской империи, когда впервые появились публичные упоминания об этом артефакте. Но они быстро заглохли, когда появились проблемы. Теперь мне было понятно, с чем это связано. И это совершенно не ответные меры, которые начали разрабатываться в ответ нашим императором, как я долгое время думал. Все постепенно начало становиться на свои места, и я начал понимать, что нахожусь на своем месте. Теперь, когда я знаю основной секрет приготовления «Намбу», не полноценный, конечно, но мне известен один из компонентов, без которого артефакт вовсе не сработает, появился шанс уничтожить любое упоминание об этой дряни. Пускай я сам при этом погибну, плевать. Все равно мне сегодня фактически подписали смертный приговор. Не так уж я и бесполезен. Я хмуро улыбнулся своим мыслям, продолжая смотреть на свое отражение. Только единственное, что остается без ответа — это вопрос, кто именно решил от меня избавиться в моем родном доме. Я заметил, как в глазах начал клубиться черный туман и сморгнул, избавляясь от ненужных мыслей.

Вытащив иглу, я, от переполнявшей меня злости, не сумел аккуратно раздвинуть нити заклятья на шее, а ткнул прямо в пересечение нескольких фрагментов. Расплата не заставила себя ждать. Схватившись за шею, я повалился на пол, понимая, что никакая паучиха так и не дождется своего ужина в моем лице, потому что оторвать, возможно, мне башку и не оторвет, но вот задушить — это вполне реальный исход моей глупости.

Легкие горели из-за невозможности протолкнуть в них воздух, а язык почему-то перестал помещаться во рту, пытаясь вывалиться наружу.

Внезапно все прекратилось. Я ощущал, что лежу на кафельном полу в ванной, и что у меня уже основательно замерз бок, который касался этого самого кафеля. При этом воздух спокойно проходил в легкие без малейшего дискомфорта. Помогая себе трясущимися руками, я поднялся на ноги и уставился в зеркало. Вроде бы, на первый взгляд, ничего не изменилось. Все тот же ошейник из иероглифов на шее, даже место укола видно не было. Но, если присмотреться, применив дар Оши, то очень скоро становилось понятно, что все нити заклятья неактивны. Просто оригинальная татуировка. Неужели получилось дезактивировать ошейник? Правда, при этом я едва сам себя не убил, но это уже нюансы.

В дверь ванной комнаты постучали, я даже вздрогнул, услышав этот, совершенно посторонний звук. Совсем забыл, что велел Марико прийти ко мне ночевать, чтобы не караулить ее по углам, вытаскивая из объятий слишком настойчивых кавалеров.

— Ёси-сан, вам принесли карты по приказу господина Якимото, — голос Марико был напрочь лишен каких-либо эмоций. Я включил воду и плеснул себе в лицо. После чего вышел из ванной.

— Юми-сан, — короткий поклон, вполне достаточно для приветствия женщины, пусть даже она изначально выше тебя по положению.

Уже вошедшая в комнату женщина молча поклонилась и протянула мне несколько свертков, должно быть тех самых карт катакомб Эдо. Когда я забрал их, она так же молча поклонилась и вышла из комнаты.

— Могу я поинтересоваться, что ты делал в ванной столько времени? — Марико села на стул и сложила руки на коленях.

— Нет, — ответил я, устраиваясь на кровати и разворачивая первый свиток. Так, посмотрим, с чем мне предстоит иметь дело в скором времени.

Глава 4

— Изаму-сама решил ответить согласием на просьбу старого друга, — я оторвал взгляд от разложенной передо мной карты катакомб Эдо и взглянул на Михо, который стоял передо мной, сложив руки на груди. Ну кто бы сомневался? Даже странно, что они так долго тянули, целых пять дней думали, или, скорее всего, просто время тянули, чтобы создать интригу, напряженность, и, как следствие, определенные преференции получить. Я слышал, как он зашел, чеканя каждый шаг, чтобы я еще до того момента, как он заговорит, обратил на него свое внимание. Как бы Михо этого не хотел, но отвлекаться на подобного рода хотелки я не собирался, до последнего изучая один фрагмент карты, который мне не давал покоя уже несколько дней. Что-то в этом ответвлении было неправильно, но понять, что именно, мне удалось только несколько часов назад. Сам этот небольшой проход вел из основного помещения, где мне предстояло играть наживку для злобной паучихи, и заканчивался довольно обширной залой, без каких-либо входов и выходов. Этот зал присутствовал только на одной из карт, самой ветхой из тех, что мне принесли, и, скорее всего, она была доставлена мне по ошибке. Просто девушка, которой приказали это сделать, сгребла все в одну кучу и притащила сюда, даже не удосужившись посмотреть, а правильные ли карты она приперла? За это говорило наличие в пачке схем канализации Токио и Киото. Но все же большинство карт были как раз по моему вопросу, и они были практически одинаковы, за исключением этой. Именно за это несоответствие как раз и зацепился мозг, словно хватаясь за спасительную соломинку в предстоящей схватке. На более новых планах катакомб никакого прохода и залы не было. То ли проход завалило со временем, то ли его специально не наносили, чтобы никто, типа наемного Оши не совал свой нос, куда не следует. — Ты выходишь завтра утром. Один, чтобы не вспугнуть тварь.

Я кивнул и снова уткнулся в карту. Соблюдать все эти церемонии я устал до зубовного скрежета, да теперь в этом не было особой необходимости, потому что я очень сильно сомневался, что выйду из катакомб живым, если все же Дзёре-гуно клюнет на Оши и решит им пообедать, ну, или поужинать, смотря как сильно она любит переваривать будущую еду впрыснутым в нутро паучьим ядом. А еще, очень сомнительно, что прямо перед самым выходом, Михо придет в голову наказать меня за дерзость. Все-таки я должен буду побегать и, в идеале, ранить тварь, чтобы воины Якимото смогли ее добить. Михо продолжал нависать надо мной, словно ждал хоть какой-нибудь реакции на свое заявление. Наконец, не выдержав этого незримого давления, я снова поднял голову и посмотрел на него снизу-вверх, после чего задал вопрос.

— Вход в катакомбы от замка? — на карте недалеко от того места, где мы сейчас находились, буквально в паре кварталов, находился один из многочисленных входов в катакомбы. Вообще-то их было настолько много, что становилось понятно, почему паучиха с такой легкостью уходила от бойцов Якимото, она просто ныряла в очередной вход, он же выход, и вот по улице уже идет молодая хорошенькая девушка, приковывающая взгляды мужчин, потому что другими Дзёри-гуно бывают редко. Почему было не завалить большую часть этих проходов и элементарно не устроить засаду, не давая ей выбраться наружу или, в идеале, свалить в том направлении, которое было необходимо загонщиком, была для меня тайной века.

— Как хочешь, — ровно ответил Михо. — Но я бы посоветовал вход у старых развалин, оттуда гораздо ближе до тайника с сапфирами, где тварь устроила себе логово.

Развалины Эдо — это еще одна демонстрация того, что гены все-таки не вода, и что странности обычно переносятся в поколениях, например, такие, как страсть к средневековым замкам. Вот только то, что сейчас действительно является развалинами, было когда-то реальным замком, разрушенным землетрясением еще пару столетий назад. Не удивлюсь, что сапфиры когда-то хранились в специальной комнате в этом замке, а потом ушли под землю вместе со своим микроклиматом, который они совершенно не горели желанием покидать. Может, в этом была причина огромного количества лазеек и воздуховодов, может быть в другом, не об этом стоит сейчас думать.

— Развалины, так развалины, мне все равно, — я пожал плечами. — Как я туда попаду?

— До периметра тебя довезут на машине, а дальше пойдешь пешком.

— Я могу взять мечи? — спросил я довольно равнодушно.

— Да, в этом же вся суть этой откровенной авантюры, — Михо поджал губы. Видимо, он не верил в благополучный исход этой операции. Более того, она ему не то, чтобы нравилась. — И накладывать печать ограничения магии на тебя тоже никто не будет, — вот тут-то я не выдержал и расхохотался прямо ему в лицо.

— А что, такие шаги всерьез рассматривались? И какой тогда смысл от Оши, если кто-то перекроет путь химитсу навстречу приключениям? Ведь дело не во мне, и не в мечах, а в нем, не так ли? Именно химитсу паучиха должна почувствовать и атаковать, несмотря на наличие мечей и незаблокированной способности использовать дар. — А знаете, Михо-сан, я ведь почти поверил в то, что вы, по какой-то причине, относитесь к нам чуть лучше, чем к дерьму в уборной. Вам бы в театре кабуки играть, в самом деле.

Я резко от него отвернулся и, отложив старую карту с загадочной залой, взял в руки современный ее аналог и уставился на план подземного города. Вообще создавалось ощущение, что эти катакомбы и есть старый, древний город, которого какое-то особо сильное землетрясение сбросило под землю. Этот город вовсе не повторял тот, что был наверху. И именно это несоответствие и наталкивало меня на мысль о том, что город на самом деле другой. И тут мой взгляд зацепился за один из входов, или выходов, до сих пор не разобрался как более правильно, наверное, если отсюда-туда, то это вход, а вот наоборот — это уже выход. Но на самом деле, это неважно. А важно то, что он вел прямиком к докам, точнее, из катакомб на поверхность где-то в районе портовых складов. Это было довольно интересное открытие и гораздо более нужное, чем непонятные скрытые комнаты в самом сердце логова паучихи. Всего у меня было две цели, к которым я стремился во время этой, так называемой, операции, и искать еще больших приключений на свою задницу точно не была одной из них.

Разглядывая карту, я прекрасно понимал, что вряд ли мне пригодится эта информация, потому что из того логова, где сплела паутину тварь, до порта расстояние было очень и очень приличное, я просто не успею добежать. Но мозг помимо воли пытался досконально запечатлеть весь путь, потому что карту мне точно никто с собой в катакомбы не даст.

Хлопнула дверь. Я оглянулся, так и есть, Михо надоело, что его игнорируют, и он ушел, громко хлопнув дверью, наверняка представляя, что между дверью и косяком вставлена моя голова, которую он сейчас с громким треском расплющил так, что мозг потек через уши. Вот только, где он в таком случае еще одного Оши возьмет? К тому же, кто сказал, что я не буду сопротивляться? Я бы даже черноглазого выпустил порезвиться, потому что терять мне уже нечего.

После того, как я смог деактивировать ошейник, внутри меня начали происходить какие-то метаморфозы, словно это украшение на шее ограничивало мои внутренние резервы, запирая химитсу в невидимые мне тиски, заставляя большую часть времени спать и резко просыпаться под воздействием определенных факторов. Сейчас же я ощущал, как черная дымка разносится по организму, просачиваясь в каждую клеточку моего тела. Использовать дар в таком нестабильном состоянии я даже не пытался, понимая, что это подобие инициации должно завершиться до конца. Только каким оно будет, для меня было загадкой, но единственное, что я понял, это то, что теперь с черноглазым мы становимся единым целым. Хотелось бы узнать, чего мне от него ждать до того момента, как я спущусь в древний город, но, скорее всего, экспериментировать мы будем на месте и не факт, что мне это понравиться. Хотелось бы хотя бы помнить то, что мое альтер эго творит, чтобы потом не удивляться и не спрашивать у каждого встречного, что же тут произошло.

Так как был уже вечер, а за окном стремительно темнело, все-таки осень входила в свои права, я решил, что никуда не пойду, а лучше лягу спать пораньше, чтобы потом не жалеть об этой возможности, столь бездарно упущенной. Сквозь сон почувствовал, как рядом со мной на кровать прилегла Марико, которую я все эти дни старательно игнорировал. На этот раз я не стал себе отказывать во вполне земных удовольствиях и в полусне подтянул девушку к себе поближе, наваливаясь на нее. Она попыталась сначала вяло сопротивляться, но потом тихонько вздохнула и включилась в эту старую, как мир, игру.

Всю оставшуюся ночь мне снились какие-то суматошные кошмары, но, проснувшись, я не помнил, о чем они были. Зато утром, несмотря на то, что вроде бы лег я довольно рано, даже с учетом любовных утех, поднялся совершенно не выспавшимся и разбитым. Каждое движение давалось мне с трудом, словно ноги налили свинцом, а к рукам привязали пудовые гири. Хороший боец. Подготовленный ко всем неожиданностям и смертельной схватке. Подозревая, что, если я не пошевелюсь, то за мной придут и силой выволокут из комнаты, я решил не предоставлять им такого шанса. Быстро умывшись, мельком полюбовавшись на свои прекрасные синие круги под глазами, я оделся, пристроил за поясом мечи и быстро направился к выходу, ощущая, как с каждым проделанным шагом, тяжесть отступает, но вот ни о какой легкости в теле нечего было и говорить. Я покачал головой своим мыслям и готов был уже выйти из своей комнаты, как меня остановил голос Марико.

— Что будет со мной? — я обернулся и посмотрел на кусающую губы девушку, которая стояла в этот момент возле стены, глядя на меня исподлобья.

— Понятия не имею, — я пожал плечами. — Если честно, мне плевать, что в итоге станет с тобой. К тому же, не думаю, что твое положение будет хуже моего теперешнего. Подберут нового хозяина, только и всего. Может быть, Михо себе заберет. Ты ему сразу понравилась, когда вы с покойной Мидори комедию ломали при нашей первой встрече. Я даже удивлен коварству Кудзё, когда они вместо казни для тебя, дали шанс прожить бездарную жизнь в услужении мужчин как клана, так и вне его. Хотя, тебе не привыкать, тебя же к этому всегда готовили.

— Ёси… — начала было она, но я ее грубо прервал.

— Не начинай.

— Мне действительно очень жаль, — теперь наши взгляды встретились, но по ее лицу все еще было непонятным, о чем она думает на самом деле.

— Мне тоже, — и я вышел из комнаты, чтобы никогда сюда больше не вернуться.

Машина уже ждала меня во дворе, а водитель начал проявлять нетерпение. Правильно я думал, что еще немного, и он пойдет вытаскивать меня из комнаты за шиворот. Молча, не обращая особого внимания на его грозные взгляды, я сел на заднее сиденье и, откинув голову назад, прикрыл глаза. Странно, что никакого сопровождения не было, кроме водителя. Где группа поддержки с пипидастрами, которые будут заканчивать начатое мной? И элементарная охрана? Они так низко меня оценивают? Ведь на грозного воина этот мужик явно не тянет. Как бы то не было, но рисковать, еще даже не войдя в катакомбы, мне не хотелось, поэтому стоит расслабиться и хоть немного привести себя в форму. Ехать нам придется довольно прилично, старый замок, развалины которого станут для меня входом в преисподнюю, располагался непосредственно в городе, в то время, как этот новодел, из ворот которого мы сейчас выезжали, стоял на окраине, можно даже сказать, что за городом, и, скорее всего, так и было лет двадцать назад. Но за эти годы Эдо подступил к резиденции хозяев вплотную, превратив загородное поместье в пригород. Правда, сомневаюсь, что Якимото были против такого доказательства их благосостояния и сами не приложили руку к развитию Эдо в своем направлении.

Поспать мне не удалось. Точнее, как только мы въехали в город, я тут же уставился в окно, пытаясь запомнить, куда мы едем.

Водитель Якимото, похоже, прекрасно ориентировался в хитрослетениях улиц и переулков Эдо, потому что практически сразу начал петлять, постоянно перестраиваясь из полосы в полосу, часто ныряя в какие-то второстепенные съезды. При такой интенсивности движения что-то запомнить было просто нереально, и очень скоро я запутался в названиях улиц, по которым мы петляли. Поняв, что ничего хорошего из моего наблюдения не выйдет, я только ругнулся про себя. Это надо же было столько времени потерять, во время которого вполне можно было подремать.

Водитель со мной не разговаривал. Со мной вообще никто в эти дни не разговаривал, кроме Михо и опускающей дежурные фразы Марико, но в претензии к окружающим я не был. Даже к Арэта и Кэтсу, которые сторонились меня, как чумного и вообще старались не оставаться со мной в одном помещении. Это было странно, но, в конечном счете, ничего, кроме безразличия к происходящему я не ощущал. Я вообще был сыт по горло Японией и японцами, и все больше и больше погружался в какое-то сонное состояние, прекрасно осознавая при этом, что даю шанс одержать верх надо мной черноглазому. И, если это произойдет… Ух, и повеселимся же мы тогда.

Развалины замка предстали перед моим взглядом как-то слишком уж внезапно. Вот только что мы ехали мимо огромного парка, раскинутого почти в центре Эдо, и тут вот она, полуразрушенная громада замка. Я немного разбираюсь в архитектуре, меня учили весьма разнонаправлено в первое время, пока я не определился с будущим местом службы. Те останки когда-то действительно огромного замка-крепости, явно указывали на тот факт, что почти две трети замкового комплекса ушло под землю. Даже не представляю, сколько подземных уровней на самом деле в этих дерьмовых катакомбах.

Развалины, по какой-то причине, достоянием и историческим памятником не считались. Здесь не было туристов, лазающих между камней, а вокруг замка были установлены два защитных периметра: обычный металлический забор, который был, похоже, под напряжением, и магический периметр. Вход в замок был только один, через основные главные ворота, возле которых и остановилась наша машина. Водитель заглушил мотор и активировал портативный ком. Понятно, и сами развалины были выбраны для входа в катакомбы не случайно. Меня просто лишили даже малюсенького шанса на побег. Не доверяют мне Кудзё, вот ведь. А ведь я всерьез обдумывал эту идею. Более того, даже прикидывал, что спущусь в катакомбы, а потом воспользуюсь методом паучихи и просто слиняю через какой-нибудь другой выход. Оказывается, не только я сумел просчитать такой ход. И мне стало ясно, что отключение ошейника не прошло мимо моих надсмотрщиков и Михо, если они смогли подумать о возможности побега, ибо при таком раскладе, мне просто взорвали бы черепушку, нажав на красную кнопку, ну или как там у них это происходит. Теперь же у меня просто нет выхода. Из этой точки в катакомбах замкнутая система, и выйти можно только через узкий коридор за тем местом, где хранятся сапфиры, и любит кушать тварь. А потом все равно исход у них в планах только один. Или меня сожрут здесь, или же казнят за неповиновение и самоуправство.

Усмехнувшись, я вылез из машины, мстительно хлопнув дверью так, что водила подпрыгнул. Ничего, тебе полезно, а то скоро за рулем помещаться не будешь.

Поправив мечи, я направился к воротам, чувствуя, как апатия сменяется закипающим гневом. Ворота за мной захлопнулись, и я очутился во внутреннем дворе старинного замка. Вон там у стены колодец, а где-то рядом с ним должен быть провал, через который мне суждено спуститься под землю.

Я успел пройти половину намеченного пути, как из дверей, чудом сохранившихся и ведущих непосредственно в замок, во двор спустились человек десять, во главе с крысенышем — единственным чадом Якимото. Нет, я, конечно, догадывался, что он идиот, но даже не подозревал, что до такой степени. Ведь этот придурок решил со мной поквитаться как раз в тот момент, который по сути определяет политику клана на ближайшие десятилетия. Ведь, если я не преуспею, то Якимото будут вынуждены пойти на уступки Оши, которых они позовут. Не то, чтобы мне не было наплевать на Якимото вместе с Оши и Кудзё, вот только получить ранение, а то и быть убитым этими козлами, в мои планы точно не входило. Было сомнительно, что это и есть обещанная группа зачистки, потому что единственного наследника Якимото вряд ли отправил на это дело. Тогда встает в полный рост вопрос о том, где все бойцы клана и что в действительности тут, ками вас раздери, происходит? В глубине души я еще надеялся на то, что удастся потихоньку свалить, и теперь, когда я начал осознавать, что, скорее всего, нахожусь на этом этапе здесь в гордом одиночестве, то шанс на это становится все реальнее, а вот этот урод ставит успех, теперь уже почти сформировавшегося плана, под сомнение. Ярость, которую вызвало появление этих придурков, обрушилась на мою голову подобно девятому валу, и я едва ли не на физическом уровне почувствовал, как чернеют глаза. Ну что же, похоже, повеселимся и поэкспериментируем мы куда раньше, чем рассчитывали. В теле появилась та легкость, которую я так долго ждал, что не могло меня не порадовать. Я выхватил задрожавший от предвкушения меч и шагнул в сторону крысеныша. Надо же, а ведь я, оказывается, даже рад предстоящей схватке. Аригато, придурок, и, улыбнувшись, я поднял над головой меч.

Глава 5

Так, это второй подземный уровень, кажется, что мне нужно именно сюда. Я свернул с каменной лестницы в узкий проход. Метров через десять проход вильнул в сторону, и я оказался в небольшом зале. Так я и думал, замок ушел под землю, и теперь я нахожусь в какой-то комнате, напоминающей бальную залу или зал приемов, или что-то вроде этого. Хоть я и находился глубоко под землей, здесь было светло, хоть никаких источников света не наблюдалось, ни физических, ни магических.

Первое время, я пристально всматривался во все предметы, которые попадались мне на глаза, в поисках источника света. Я осматривал стены, пол и потолок, но никаких магических артефактов или сетей заклинаний так не увидел. Это было странно, но мне было сейчас плевать на странности.

Услышав негромкий шорох над головой, я остановился и начал вглядываться в темноту сводов туда, где находился, теоретически, потолок. Прямо над головой пронеслась стая летучих мышей в сторону выхода, после чего шорохи прекратились. Мыши появились вовремя. Сделав шаг вперед, я с удивлением обнаружил плотную завесу из прозрачной, едва заметной паутины. Если бы я и дальше разглядывал все вокруг, мало обращая внимания на то, что происходит прямо передо мной, то мой бесславный поход закончился бы, не успев начаться, на радость Якимото и паучихи. Несколько взмахов мечом, и сеть рассыпалась, освобождая мне проход. Пройдя сквозь сверкающие нити, я решил больше не искать разгадки на вопросы, которые не так уже и важны в рамках выживания и теперь осторожно шел к намеченной цели, больше доверяя слуху и вглядываясь вперед, стараясь обойти ловушки, развешанные монстром в самых оригинальных местах.

В глубине зала что-то блеснуло. Я направился в ту сторону и остановился, с удивлением разглядывая чудом уцелевшее зеркало. Оно было большим, в рост человека. Несмотря на пыль, покрывавшую толстым слоем все горизонтальные, да и вертикальные поверхности, на зеркале не было видно ни соринки. Кто-то явно ухаживал за ним, ежедневно протирая.

— А ты не лишена тщеславия, моя сладкая, — промурлыкал я себе под нос и направился прямиком к зеркальной поверхности, насвистывая при этом нечто бравурное. Прятаться не было смысла. Паучиха и так уже знала, что я здесь. Пока я дошел сюда, то пересек с дюжину сигнальных нитей, натянутых в паре сантиметров от пола, которые я разорвал, причем, делая это абсолютно намеренно. Завес и паутины больше не было, что по идее должно было притупить внимание каждого вошедшего в замок. Только вот те самые нити не каждому дано разглядеть. Я не знал, что Дзёре-гуно может использовать вполне себе человеческую магию. Какова вероятность, что паучиха не колданула ничего в зале с камнями и они в принципе сейчас не активны и глубоко спят? Что задумал Якимото? И что знает этот урод, неведомого мне?

Подойдя к зеркалу вплотную, я принялся разглядывать себя, слегка наклонив голову набок. А ничего так, вот только эта царапина на щеке портит вполне симпатичную морду лица. Она хоть и перестала уже кровоточить, но была глубокой и довольно болезненной. Подозреваю, что и заживать она будет долго и оставит после себя неровный шрам. Клинок у него был с сюрпризом. Интересно отравлен он был или просто такое оригинально лезвие? Хотя, о чем это я? Яд бы уже давно начал действовать, времени прошло достаточно, значит, не отравлено. Главное, что этот сучоныш глаз мне не выколол. Вот тогда было бы обидно. А шрамы украшают мужчин. Я улыбнулся, потревожив порез, который прострелило болью, а черные глаза, заполнившие всю глазницу, сверкнули.

— Эй, деточка, выходи, у меня нет желания за тобой по всему этому подземному городу гоняться. Мне еще нужно подумать, куда валить, потому что смерть этого куска дерьма, которого наследником Якимото почему-то называли, мне точно не простят, — я рассмеялся, чувствуя, как нечто абсолютно лишенное тормозов, бьется внутри черепной коробки и расходится вместе с током крови по жилам. И почему я так долго сопротивлялся объединению? Боялся, что начну все мочить направо-налево? Да, больно надо. Химитсу не столь уж и кровожаден. Ну, не совсем кровожаден, лучше, так сказать. И уж точно при выходе на поверхность я не начну всех подряд резать. Нужно жить и радоваться жизни. Красивым женщинам, вкусной еде, гибели врагов, не без этого, конечно. Зато сейчас, когда мы одно целое, я как никогда чувствую жизнь, все ее оттенки.

Да, зря я отказывался от слияния. А Оши знали, что так и будет, и, похоже, боялись этого, потому что сейчас, я хрен кому просто так дамся. Сколько действительно из Оши в данный момент времени может похвастаться полным слиянием? Не думаю, что много, учитывая, что даже самый чистокровный из чистокровных знал только азы,и совершенно не был готов к встрече с химитсу и его пробуждению. А самое главное, мой дар находится полностью под контролем. Теперь я уже не боюсь его использовать, потому что никого он больше не разбудит. Некого будить, я уже здесь. Но с глазами надо что-то делать. Такой вот консервативно черный смотрится довольно внушительно, но почему-то пугает окружающих. Странно, и почему все трястись начинают, когда видят мои глаза. По-моему, вполне даже симпатично. Крепко закрыв глаза, я сосредоточился и открыл их, глядя при этом в зеркало. Ну вот, другое дело, на меня смотрели эти серые наполненные просто вселенской тоской глаза Ёси. От этого выражения удивления на то, что мир оказался настолько дерьмовым местом, плеваться хочется. Но зато Ёси не вызывает никакой настороженности. Недаром этот выродок и позор Якимото, понаблюдав за мной все то время, пока ожидался ответ от Кудзё, и не увидев ничего криминального, решил, что черноглазая тварь ему почудилась в наркотическом угаре, или под чем он там был, когда хотел Марико прямо в холле собственного дома среди бело дня разложить. Потому и приперся на разборки, прихватив с собой лишь девятерых приятелей.

Отойдя от зеркала, я огляделся по сторонам. Похоже, придется идти туда, где хранятся сапфиры. Хотя, какая разница? Все равно хотел туда идти. Правда, надеялся, что удастся не потревожить эти неадекватные камни. Похоже, что надеялся зря. Никто же не предупредил, что паучиха не только ядом брызгать умеет и вязать вечером на досуге. Ну что же теперь поделаешь, карма.

Интересно, чем думал Якимото, направляя Оши прямиком в центр древней сокровищницы, которую он использовал в качестве дойной коровы. Пройдя по коридорам замка, я понял, что нахожусь в замке Канэко, который сейчас является историей и легендой на материке. Лично я думал, что это миф про исчезнувший больше сотни лет назад замок. Я заметил герб клана перед спуском на второй уровень. Он был выцветший, буквально вмурованный в стену, но это был он. Это одна из историй, которую мне рассказывали в детстве, у меня даже книжка была, собственно оттуда я и узнал, как выглядели реликвии семьи и их отличительные знаки. Рассказывали, что в один прекрасный момент, все семейство, проживающее на Авадзи, просто исчезло, вместе с замком, на месте которого на островах клана сейчас располагается огромный кратер. Но пока присутствия ни живых, ни мертвых представителей Канэко я не встретил, поэтому не будем углубляться в тайны неразгаданного и искать клановые заговоры. Хотя, после их исчезновения нишу Канэко заняли Якимото. Но, вспоминая сыночка главы клана, я подозреваю, что на такое у них просто не хватило бы сил. Кто способен переместить замок, чтобы никто об этом так до конца и не узнал? Ну, кроме Якимото, естественно. Сомневаюсь, что они не задавались вопросом откуда на их земле появились эти развалины. Но со мной он точно этой тайной не поделится, хотя довольно занятно и интересно получается. Лучше вернуться к нашим баранам, точнее к Якимото. Надеясь на химитсу, они отправили туда одного из Оши, чтобы решить их маленькую восьмилапую проблему, но вот есть один нюанс: химитсу — это такой же дар, как магия ветра или огня. Только призывать его не нужно, уже не нужно. Камни не любят чужеродную магию и это известно всем знающим, включая клан Оши. И я могу отдать глаз недальновидного потомка Якимото, чтобы поспорить на то, что Оши целенаправленно хотели попасть в святая святых клана Якимото, тем самым пошатнуть их репутацию и лишить оружия Кудзё на ближайшее время. Так или иначе, мне за родину обидно, поэтому я немного подсоблю чистокровным Оши и направлюсь прямиком в сердце старого дома, который сейчас больше напоминал лабиринт. Даже, если паучихи там не будет, мне придется несколько задержаться рядом с сокровищницей.

До места я добрался довольно быстро. Довольно обширная пещера, на этот раз это точно не было комнатой, но я не исключал стилизацию из-за специфики хранения сапфиров, была затянута в нескольких местах паутиной. Еще более плотные полотна закрывали несколько проходных арок. Одна из них должна была вести в ту самую странную комнату, которая была обозначена на одной из карт, но которая именно, я не стал разбираться, пока в этом не было смысла. Оглядевшись по сторонам и поморщившись от вида иссохших мумий, разбросанных по углам, я отыскал сравнительно чистое место в этом свинарнике и сел прямиком на алтарь, на котором стоял ларец с поблескивающими в нем сапфирами. Ну, привет, милашки. Даже без волшебной силы, вы вполне можете облегчить жизнь кому угодно, потому что драгоценности, они в любое время остаются таковыми. В общем-то ничего странного нет в том, что паучиха притащилась именно сюда. Блеск сапфиров может свести с ума любую девушку, особенно, когда их так много. И не посвященному было видно, что камни активны и спать не собираются, значит с камешками наша девушка обращалась на редкость бережно, не давая тем утратить свой магических артефактный блеск. Но вот именно как девушка, она могла бы быть в принципе поаккуратнее, и я снова осмотрел раскиданные по полу останки бедолаг, пришедших сюда для того, чтобы забрать парочку камешков, и ставших жратвой твари. А сама тварюшка-то решила похоже опоздать. Ну, мы можем и подождать, все равно времени у меня теперь вагон. Я погладил рукоять меча, который завибрировал и благодарно ткнулся мне в ладонь, как бы благодаря за недавний пир.

* * *
Когда я поднял меч над головой, чувствуя, как мои глаза заполняются тьмой, то словно ощутил мощный вопль, который сконцентрировался в моей голове и слышать его мог только я.

— Твою мать! Ёси, почему ты такой баран упертый? Позволь мне уже, наконец, соединиться с тобой! Ты что не понимаешь, что, только став единым целым, мы будем что-то собой представлять?

— Кто ты? — мысли метались, как сумасшедшие, я едва не поймал глазом, летящий в меня нож. Уклониться получилось лишь частично, и щеку украсил глубокий порез.

— А-а-а, разреши слияние, мать твою, придурок херов! Нас же сейчас прирежут на хер!

— Кто ты такой? — один из дружков младшего Якимото подскочил слишком близко, остальные пока держались на расстоянии, и за свою неосторожность лишился кисти. Он упал, схватившись за обрубок своей конечности и завывая, а голос в голове продолжал вопить на одной ноте.

Я не мог сконцентрироваться на драке, собственно, как и на голосе в голове, вот такой я многозадачный, ками меня дери. Разворот, и один из неудачников пролетает мимо меня. Подсечка и едва уловимое движение меча рассекает кожу противника под коленом. Что он хотел сделать осталось загадкой, возможно я просто не разглядел в его руках оружия. Я едва не теряю равновесие, но умудряюсь остаться на своих двоих, чтобы в очередной раз пригнуть и принять на лезвие меча огненный шар, который не причинил ни мне, ни самому клинку урона, а отрикошетив, полетел обратно, только медленно и, разумеется, так и не достигнув цели.

— Никакой магии, идиоты, — привлек мое внимание крысеныш, но был перебит более громким и настойчивым голосом в голове.

— Я — это ты, но ты почему-то в мыслях нас разделяешь, и разделение происходит на физическом уровне, — как-то обреченно прозвучало в голове, а я получил небольшую передышку, глядя как оставшиеся противники перестраиваются, беря меня в кольцо. Идиоты. Даже пребывая в состоянии шизофрении, разговаривая с самим собой, я уже видел с десяток способов сократить их численность, как минимум, вдвое. Но сначала мне нужно избавиться от голоса, который мне мешал и не давал как следует сосредоточиться.

— Я не оборотень?

— Ты — дебил! Какой нахер оборотень? Оборотень — это паучиха, засевшая внизу. Считай меня своей темной половиной. Но нельзя быть или совсем темным, или ослепительно белым. Должна быть гармония. И она, твою мать, чтоб ей на том свете икалось идиотке, связавшейся с Оши, может возникнуть только, если ты позволишь нам слиться. Тогда краски перемешаются, и мы станем, наконец-то, полноценной личностью во всех смыслах этого слова.

И тут я понял, что мне все равно. Слияние, так слияние.

— Что мне нужно делать? — я парировал удар меча, с которым на меня выскочил еще один противник сбоку. Если бы он так не топал, то удар бы я пропустил. Но учили этих дегенератов, видимо, спустя рукава. Странно, конечно, но ладно, мне же лучше. Звук скрещенных клинков и выпад, который противник отразил. Все-таки чему-то этот урод все же смог научиться. Разворот и я едва не пропускаю удар от еще одного противника, но вовремя, на гране рефлексов, оставшихся мне от Николеньки, умудряюсь увернуться. Удивляться своей расторопности было некогда, поэтому скрестив клинок с первым из двух противников, я резко отталкиваю того и с разворота перерезаю глотку, готовящему ударить мне в спину второму противнику. Где-то на периферии скакал и что-то орал крысеныш, видимо, призывая всех броситься скопом, чтобы избавиться от меня уже раз и навсегда. Неплохая в общем-то идея. Жаль, что я сам не могу ей следовать.

— Просто не сопротивляйся.

Я так и не понял, что произошло. Просто внезапно я почувствовал азарт, густо замешанный на веселой злости. Тех мыслей про кровавые убийства, которые меня пугали до чертиков, не было и в помине. Словно инфантильность Ёси и маньячество химитсу вылили в шейкер и как следует перемешали, получив нечто, совершенно иное. Я даже двигаться начал по-другому, перераспределяя нагрузку на те мышцы и связки, которые были достаточно развиты для того, чтобы выдержать нагрузку. Да, в технике я от этого здорово потерял, зато мне уже не грозило, что-нибудь себе порвать, какую-нибудь связку в паху, например. Вроде бы и не смертельно, но очень неприятно.

А вот соперников я жалеть перестал от слова совсем. По-моему, это слово вообще ушло из моего лексикона. Начавшиеся после деактивирования ошейника изменения завершились, и я действительно почувствовал себя наконец-то цельным, а не каким-то половинчатым инвалидом.

Тот хрен, который первым скакал вокруг меня, размахивая мечом, внезапно стал ниже на голову и прилег отдохнуть.

— Упс, как неудобно получилось, — крикнул я, вытягивая руку с мечом, с лезвия которого капала кровь, в сторону Якимото. — Ты, идиот, как хотел от меня избавиться-то? Ты вообще в курсе, что на меня твой папаша большую ставку делает?

— Все равно такой неудачник как ты, ничего не сможет сделать с тварью! А мы тело потом сбросим туда, куда ты шел, в катакомбы, пускай паучиха полакомится, — завизжал крысеныш.

— М-да, это, похоже, не лечится, — пробормотал я, но тут призывы и вид уже двоих товарищей лишившихся некоторых весьма ценных частей тела, одного целого трупа и подвывающего подрубыша, сделали свое дело, и набросились на меня толпой.

Меч замелькал в руках с невероятной скоростью, а я завертелся волчком, ругая себя за то, что не догадался отступить к стене вовремя, еще в тот момент, когда они меня окружали. Совсем идиот и это не лечится. Ведь я прекрасно видел и понимал, что они задумали, но наблюдал в качестве статиста, пока им не удалось завершить задуманное. Удары сыпались со всех сторон и некоторые, весьма чувствительные, я даже пропустил. Радовало то, что в толпе не слишком-то воспользуешься даром, наверное, только это меня и спасло. Удары я не фильтровал, поэтому не все противники падали замертво, некоторых просто приходилось выводить из игры путем нанесения увечий различной степени тяжести.

Внезапно соперники закончились. Многие валялись на земле и стонали, а крысеныш бежал, выпучив глаза, к воротам. Я бросился ему наперерез.

— Не так быстро, сладкий мой, — промурлыкал я, становясь у него на пути. — Твой папаша приговорил меня к смерти, а ты решил сделать мне подарок напоследок. Знаешь какой? Никогда не догадаешься. Думаю, что папик будет безумно счастлив увидеть здесь всю вашу компашку с тобой во главе, правда, без головы, но, думаю, он разберется, к какому телу, какая тыква подходит, — он успел только крякнуть, когда голова, отрубленная одним точным ударом артефактным мечом, покатилась по земле. — Хотя, наверное, лучше было бы отправить тебя домой посылкой, только вот посыльных тут нет. Жаль, конечно, но и так неплохо. Хотелось бы видеть, как убитый горем папаша будет искать своего тупорылого сынка, жаль, что этого я не увижу ни при каком раскладе.

Дальше началась рутина. Я не собирался никого оставлять из этой компании в живых. Поэтому методично обошел всех, отрубая головы и меня мало волновал тот факт, что больше половины этой, привыкшей к безнаказанности отморози, были еще живы.

* * *
От одного из входов послышалось стрекотание и щелканье жвалами. Подняв глаза, я увидел тушу громадного паука, с трудом протискивающуюся в узкий для него проход. Понятно, тварь решила подстраховаться и перекинуться еще до входа в эту уютную столовую. Но до чего же мерзкая тварь. Скривившись от отвращения, я соскочил с алтаря.

— Что-то ты долго, подруга, я уже даже заждался, — в правой руке у меня мгновенно оказался меч, а на левой замерцал сгусток призрачного огня. Ну что же начнем жесткие переговоры, путем насилия, и я шагнул паучихе навстречу.

Глава 6

— Разве так встречают гостей? — я едва сумел увернуться от едкой зеленой жижи, которую паучиха метнула в мою сторону, еще даже не полностью появившись из узкого для нее проема. Отклонившись от следующего плевка, который последовал вслед за первым, я скатился с алтаря на пол. Узнавать, что это было: магия или продукт жизнедеятельности паучихи, времени не было, и я кувырком, пропуская над собой еще один сгусток, ушел в сторону теперь уже используя алтарь с сапфирами как отличный щит. На месте, где я только что находился, куда и целилась Дзёре-гуно, образовалась довольно приличная лужа, которая словно плавила вековые камни пола, прожигая их, оставляя за собой неровные оплавленные края, которые ко всему прочему еще и дымились.

Хотя сам демон был довольно внушительного размера, внешне напоминал обычного паука, только размером с отъевшегося дикого кабана.

Паучиха наступала на меня медленно и тихо, лишь иногда щелкая своими жалами, или что у нее там было во рту, издавая при этом негромкий стрекот, неотрывно глядя на меня своими фасеточными глазами, в каждом фрагменте которого я ясно видел свое отражение. Помещение было маленьким, поэтому развернуться для маневра было негде, но эта тварь умудрилась загнать меня в угол в противоположном от входа в эту уютную пещерку, куда я вынужден был отступить, когда она вплотную приблизилась к алтарю. Больше паучиха не пыталась плеваться, то ли не видела в этом пользы и решила поберечь яд, то ли у нее просто заряды кончились. Верным оказалось первое предположение, потому что, приблизившись на довольно критическое расстояние, она слегка запрокинула голову, и я увидел, как на подобие шеи у нее начали раздуваться пузыри, заполненные ядовитым содержимым. При этом сами пузыри спокойно выдерживали кислотную концентрацию, расплавляющую камни, и это наталкивало на мысль, что на выходе Дзёре-гуно все-таки щедро приправляет плевок магией.

На мгновение погасший сгусток пламени на ладони снова вспыхнул, и я его без лишних раздумываний метнул в открывшуюся пасть, в глубине которой уже бурлил, готовый выплеснуться на меня ядовитый плевок. Огонь, встретившись с зеленой субстанцией, погас, а монстр издал оглушительный стрекочущий звук, который волной, усиленной магическим плетением, которое я увидел слишком поздно, поднял меня в воздух и впечатал в стену, сильно приложив спиной о каменную кладку. Вой прекратился внезапно, а из пасти демона повалил едкий пар, буквально через несколько секунд полностью заполнивший все пространство между паучихой и мной. Горло и легкие обожгло, но я заставил себя уйти в сторону от одной из лап, которой она хотела, наверное, просто пришпилить меня к этой самой стене.

Меч, завибрировал и привел меня в чувство, когда я пытался откашляться и выплюнуть то, что попало в легкие. Голова кружилась, а перед глазами плыли яркие зеленые круги. Подняв над собой меч, я ушел от очередной атаки, упав на пол и откатившись прямо под брюхо паучихи, рубанул по одной из передних лап, которой она с таким маниакальным упорством пыталась меня достать.

Еще один вопль, и паучиха заметалась на одном месте, стараясь придавить меня своим брюхом, в центре которого начала формироваться белая, прозрачная паутина. От паучьего савана, который она выбросила под себя, я перекатом ушел из-под ее тела, кончиком меча слегка рубанув по следующей конечности, которая мешала мне беспрепятственно выбраться. Как только я выбрался из-под бьющегося тела, то сразу же вскочил на ноги, кувырком уходя от беспорядочных, но от этого не становившихся менее опасными ударов.

Оказавшись рядом с выходом, я, не оглядываясь, сделал шаг назад, выходя из столовой и приглашая Дзёре-гуно в большее широкое и пустое помещение, соединяющееся с пещерой коротким, узким переходом. Горло жгло, и я не мог сделать хотя бы один нормальный вдох.

— Малыш Оши, нам нечего делить с тобой, — перед глазами с утроенной силой закружились зеленоватые круги, и я сделал шаг назад, стараясь не потерять равновесие и таким нехитрым способом удержаться на ногах. Разглядеть кому принадлежал красивый мелодичный женский голос, раздавшийся передо мной я не мог. Эта сука, все же умудрилась меня отравить, и тот пар, который я вздохнул, полностью дезориентировал меня. — Уходи и останешься жив.

Голоса, твердившие одно и то же, только с разными интонациями, раздавались с трех сторон, приближаясь и окружая меня, а я все никак не мог прогнать ту зелень, которая заполнила собой все доступное моему взгляду пространство, через которую я мог рассмотреть лишь размытые движущиеся очертания. Постепенно к голосам присоединились крики, звуки боли и леденящий душу вой. Вся эта какофония звуков слилась воедино, заставляя бежать прочь от этого безумия как можно дальше, лишь бы эта пытка закончилась. Но бежать было нельзя, я понимал это как никогда ясно.

Резко остановившись, я закрыл глаза сосредоточился. Черные нити побежали по сосудам с утроенной силой, прогоняя наваждение и наполняя уставшее тело живительной энергией, чувствуя, как голова проясняется, а сердце начинает замедлять только что бывший сумасшедшим темп. Я не открывал глаза, все равно это было бесполезно, потому что прекрасно осознавал, что этот зеленый туман так просто не выветрится. Неожиданно оглушающие меня звуки прекратились, оставляя только едва уловимый женский шепот, который не оставлял попыток до меня достучаться, заставляя покинуть это место и сделать так, чтобы больше я никогда сюда не возвращался. Слух обострился до предела, и я услышал едва уловимый шорох лап подкрадывающегося ко мне демона.

Шаг в сторону, и я наткнулся на какое-то препятствие ровно в тот самый миг, как руку вскользь обожгло чем-то жгучим или острым, а может и тем, и тем, одновременно, в районе плеча. Нет, так дело не пойдет. Резко открыв глаза, я увидел, что никакого мельтешения и зеленой завесы уже нет, просто все предметы, на которых концентрировал свой взгляд, были окрашены в приятный изумрудный цвет. Ну так-то гораздо лучше, теперь потанцуем.

Паучихи видно не было, зато меня окружали три красивые девушки, в традиционных японских кимоно и гриме гейш, через который я не мог понять, как они выглядели на самом деле. Они стояли, пристально глядя на меня, держась за руки, издавая те самые шепчущие звуки, не разлепляя при этом губ. Галлюцинация или иллюзия? Я быстро обернулся и увидел позади себя ту самую стену, в которую в меня впечатал дикий вопль раненного демона. Все же больше одного шага я сделал, находясь в этой зеленоватой дымке безумия.

Плечо горело, но боль словно отступила, когда я перехватил поудобнее меч и сделал шаг вперед. Лишь легкое прикосновение стали к переплетённым рукам девушек, и иллюзия буквально взорвалась огромным количеством ядовитых зеленых капель, брызнувших в разные стороны. К такому раскладу я был готов и, выставив руку, буквально на интуитивном уровне активировал щит, как оказалось, накрепко вбитый в меня во время не слишком долгих тренировок с Михо. Щит оказался мутного серого цвета с вплетенными в него черными нитями. Он не пропустил через себя ни капли из этого водопада брызг, но откат после того, как его убрал оказался весьма сильным. Голова готова была расколоться вдребезги, но, к счастью, это ощущение длилось недолго. Я вовремя пришел в себя, чтобы снова встретиться лицом к лицу с паучихой, которая выползла из своего укрытия на шести лапах. Ну хоть не регенерит и то хлеб.

— Уходи, Оши, — тот же голос, что преследовал меня недавно, теперь был громче и четче, раздаваясь, казалось, отовсюду. И вот тут-то я понял, что она боится меня. Ее магия против магии Оши мало помогала ей.

Паучиха резко подалась вперед, одновременно выбрасывая в мою сторону паутину. В этот раз я не уклонялся. Рубанув по серебристой сети мечом, я разрубил ее на две части, которые тут же повисли неопрятными тенетами, и сам сделал рывок ей на встречу. Я был быстрее и гораздо маневреннее. Несколько ударов хватило, чтобы отрубить оставшуюся переднюю лапу и воткнуть меч ей в один глаз. Нечеловеческий, достающий до самых внутренностей вопль, чуть не оглушил меня. Я воткнул меч в тело демона, в которое тот вошел без какого-либо сопротивления, стараясь как можно быстрее завершить начатое. Сделав прыжок, уворачиваясь от лап беснующегося паука, я использовал меч в качестве подпорки и, запрыгнув на спину паучихи, перехватил рукоять, резким рывком вырывая клинок из ее тела. Как только я занес меч для финального удара, неустойчивая опора подо мной вовсе исчезла, и я упал на каменный пол, успевая сгруппироваться, чтобы элементарно не сломать себе шею и не напороться на собственный клинок. Я резко вскочил на ноги, глядя на женщину, копии которой так красиво взорвались зеленой гадостью буквально только что. Женщина стояла на коленях в луже какой-то слизи, которая вытекала из распоротого живота. Она подняла руку в останавливающем жесте, но играть по ее правилам я не намеревался. Рассекающий взмах меча, и голова женщины упала рядом с телом, опередив последнее, на какие-то секунды, которые оно еще простояло в луже.

— Не так страшен паук, как говорят про него арахнофобы, — выдохнул я и, пошатываясь, направился в сторону алтаря, на котором в одиночестве грустили драгоценные камни. Не дело оставлять их томиться в одиночестве. Закрыв шкатулку, я удобнее перехватил довольно тяжелую ношу и задумался о том, куда мне следует выдвигаться. Надеяться на то, что все ходы и выходы останутся без присмотра я даже не думал. Сигнальные чары, которые, как я думал, плела паучиха, все же оказалось детищем Якимото, и как только демон потерял голову, они разорвались, и теперь мне следует ждать гостей, с которыми встречаться было не слишком разумно, особенно учитывая мое не слишком блестящее состояние.

Оглядев входы перед собой, я вспомнил о комнате, которая была скрыта на планах. Так может и не только на картах она скрыта? Подойдя ближе, я понял, что один из проходов был заблокирован довольно витиеватой сеткой заклинаний. Как защитных, так и маскирующих. Они были наложены профессионально, но без изюминки, поэтому я быстро нашел центры каждого из пяти заклинаний, а с помощью иглы разрушить без отката такого уровня заклинания труда мне составило. Интересно, почему Якимото не заморочился более усиленной защитой?

Сделав шаг в темноту, я оказался в небольшом темном проходе, который неожиданно закончился большой залой, как и было показано на картах. Резкий ослепительный свет ударил по глазам. Проморгавшись, я вновь увидел зеленоватые, уже порядком надоевшие мне круги, с вкраплениями естественного света. Ну это, конечно, радует. Зрение, так или иначе восстановиться.

Прямо в центре огороженного светящегося круга на довольно широком постаменте из черного камня лежал огромный кристалл, который и излучал во все стороны яркое сияние. Кристалл был явно артефактной природы, это мог понять любой, кто увидел бы его. От его многочисленных граней отходили едва видимые нити искусственно наложенных плетений, которые сливались воедино, словно подпитывая огромный сундук с сапфирами, аналогичные которым я держал сейчас, прижав к груди. Шкатулка в руках заметно нагрелась, после чего из едва видимых отверстий полился точно такой же яркий свет, что и от кристалла на постаменте. Как любопытно.

Я обошел постамент по кругу, рассматривая кристалл со всех сторон. То, что камни стали активными в его присутствии, говорило только о том, что Якимото очень алчные уроды, которые обманывали всех, строя на этом обмане собственный капитал, и никакими чудесными свойствами сапфиры изначально не обладали, а давал им уникальность — вот этот артефакт, который хранил в себе просто невероятное количество энергии.

Внезапно до меня донеслись шаркающие звуки ног и мужские злые голоса. Видимо, они нашли тело Якимото-младшего на входе. Я оглядел зал, чувствуя, как сам себя загнал в ловушку. Судя по количеству голосов в зале, где обитала паучиха, скопилось довольно много народа, и теперь они, убедившись, что демон сдох, а шкатулка с камнями исчезла, монотонно начали прочесывать каждый вход и выход, ведущие из столовки наружу.

В принципе, так даже лучше. Я не просто так бился с демоном, чтобы в итоге бесславно погибнуть от рук охранничков, прошляпивших наследничка. Тем более, если не уничтожить артефакт, то ничего не изменится, и Якимото, как клепали свои камешки, так и будут это делать. Я пристально разглядывал камень и нити, которые исходили от него в сторону сундука, не понимая, что конкретно они делают, кроме того, что направляют некую энергию в одну точку. Что-то я упускаю.

Шаги и голоса отвлекали и не давали сосредоточиться на переплетениях довольно сложного заклятья. Я бросил взгляд на стены и чуть не обматерил себя всеми доступными мне ругательствами, присутствующими в моем лексиконе. Стены, пол, да даже потолок были выстланы точно таким же камнем, на котором и располагался кристалл. Недолго думая, я метнул в одну из стен сгусток пламени, который черный матовый монолит словно впитал в себя. Кристалл начал издавать какой-то низкий гул, видимо ему не нравилось наличие посторонней магической энергии рядом с собой. Чисто теоретически теперь я знал, что следует сделать, но само решение попахивало идиотизмом. Обрубив все привязки, которыми кристалл был соединен с еще не активированными сапфирами, я смотрел, как камень начал наливаться темно красным светом, с каждой секундой все громче издавая гул, который вызывал тошноту и головную боль, к которой вскоре присоединилась зубная, словно заболели все зубы разом. Я притронулся к камню, едва не вскрикнув от обжигающего холода, который оставлял после себя на коже огромные пузыри. Но делать было особо нечего, тем более, что голоса уже начали раздаваться подозрительно близко, поэтому, схватив эту мину замедленного действия в руки, через боль, едва сдерживая крик, я понесся прямиком в сторону комнаты с алтарём, и как только достиг границы черной комнаты, выбросил кристалл в короткий проход, посылая вслед за ним довольно внушительный сгусток магического пламени.

Несколько секунд ничего не происходило, я даже успел метнуться обратно и спрятаться за обелиском, который выполнял роль постамента в этой странной комнате. Потом раздался взрыв. Пол подомной несколько раз дрогнул, а с потолка начала осыпаться черная крошка. Ворвавшееся в залу красное пламя, встретившись с камнем, за которым я прятался, погасло, не оставляя после себя никаких следов. Некоторое время я сидел без движения, стараясь не издавать ни единого звука, но, когда огромный булыжник, упавший с потолка, чуть не раскроил мне голову, я понял, что сидеть и дальше времени уже не было. Пол под ногами вибрировал, а вдали начали раздаваться звуки начавшей обрушаться кладки. Выбежав к алтарю, держа наготове меч, я не увидел никого. Только тут и там растекались подозрительные лужицы, и валялись обрывки тканей.

Пол еще раз ощутимо дрогнул, и я, представив перед глазами карту этих подземных катакомб, нарисовал по памяти маршрут передвижения, надеясь, что на выходе меня никто не станет поджидать.

Древний замок рушился, а я маневрировал, стараясь уйти от падающих камней и балок. Вбежав в то место, где открывался выбранный мне проход, я глубоко вздохнул и выбрался на поверхность, как раз в тот момент, как за моей спиной его завалило разрушившимся перекрытием.

В ноздри ударил ни с чем не сравнимый запах порта: море, железо, вперемешку с запахами гниющих водорослей и рыбы. Все это разбавлялось еще миллионом других оттенков. Ну что же, карта не обманула, я попал прямо туда, куда хотел попасть. Внезапно я ощутил, что что-то мне мешает, раздражая ожоги на ладонях, делая их еще болезненней. Опустив взгляд, я увидел, что прижимаю к груди шкатулку с первосортными сапфирами. Где-то невдалеке раздались приглушенные голоса, и я решил оставить воспоминания о том, как умудрился уйти от Якимото не с пустыми руками на потом. Сейчас же мне нужно было спрятаться, и какой-нибудь большой склад для этого подойдет идеально.

Глава 7

Натянув капюшон поглубже, я прошел в двух метрах от одного из бойцов клана Якимото, который праздно шатался по пристани, разглядывая пришвартованные корабли. Он мазанул по мне взглядом и прошел мимо, не заострив особого внимания. Таких мальчишек в толстовках с капюшонами в порту было пруд пруди и многие искали работу, чтобы элементарно свести концы с концами. В одной из контор, расположенных в огромном здании порта как раз был установлен терминал, в котором можно было найти одноразовый заработок. Чаще всего требовались грузчики, их всегда в порту не хватало. Я же искал нечто другое. Ту одежду, которая сейчас красовалась на мне, я просто украл, вытащив из сушильной машины в общественной прачечной. Светиться самому и светить сапфиры в то время, пока я все еще не покинул Эдо, было не слишком здоровой идеей. Мне нужно было просто, кровь и носа, выбраться с острова и, в идеале, попасть в Киото, где сейчас находился с визитом Великий князь Петр. Отец планировал пробыть в столице клана Ито еще пять дней, и я чувствовал, что время словно утекает сквозь пальцы.

Но как бы я не спешил, совершать необдуманные поступки, как последний мудак, и тем самым лишиться возможности встретиться с родными в принципе, я не хотел. Первой мыслью было пробраться на какой-нибудь корабль зайцем и доплыть до какого-нибудь порта, поближе к Киото, в надежде, что меня не поймают и не выбросят за борт, ну, или не сдадут Якимото. По здравому размышлению, отбросив этот бредовый план в сторону, я решил действовать более разумно и попытаться устроиться на какой-нибудь огромный туристический лайнер. Крупные компании часто нанимали симпатичных парней и девушек в качестве обслуги на круизные огромные суда. Понятно, что уже в океане пресыщенная публика могла за вполне умеренную плату получить и другие услуги от этой молодежи. Именно поэтому частенько при найме агенты не требовали документы, просто называешь любое левое имя и приходишь на корабль в день отплытия. И все. Океан пересекать долго, и в нем многое может произойти, а тут никаких обязательств ни у одной из сторон. А охраны на кораблях достаточно, чтобы предотвратить возможные безобразия. Конечно, это было незаконно, зато дешево.

Частенько происходили показательные облавы на подобные организации, а затем следующие за ними не менее показательные наказания. Но это происходило крайне редко и то, когда владельцы совсем уж зажирались и переставали делиться с кем нужно. Люди всегда остаются людьми, и не важно в какой империи ты находишься: в Японской или Российской — деньги любят все. Конечно, можно было нанять профессиональных куртизанок и гейш для увеселения скучающей публики, но это могло влететь владельцу в такую сумму, что проще самому рожу белилами выбели и начни плясать с веером. Поэтому риск был оправдан, главное, соблюдать все неписанные чернилами на бумаге законы. Так что, молодые люди все также продолжали наниматься на корабли, и все так же половина из них не возвращалась домой, сгинув где-то посреди океана.

Мне же в океан выходить было не нужно. Мне нужно было доплыть до Киото и там во время стоянки свалить, по возможности тихонько, не привлекая внимания. А искать меня все равно никто не стал бы. Точнее, меня в собаками искали Якимото и Кудзё. И вовсе не для того, чтобы поблагодарить за освобождения сокровищницы от демона. Пока что мне удавалось спрятаться, но я просто физически ощущал, что кольцо вокруг меня сжимается.

На сравнительно небольшом острове невозможно было прятаться вечно. Так что, еще немного и меня поймают, и мне же будет лучше, если грохнут, потому что я буду отчаянно сопротивляться. Но, если возьмут живым… Странно было, что никто все еще не усилил охрану порта, видимо, Михо думал, что неуверенный в себе Ёси никогда не сможет совершить подобный дерзкий поступок. Скорее всего, они все еще прочесывают завалы катакомб, в надежде найти живого меня, а то, что я Якимото был нужен живым все же никакими сомнениями не подвергалось. Так, не надо о грустном, а то еще кошмары этой ночью замучают, а ведь именно сегодня мне улыбнулась, наконец, удача.

Я бросил быстрый взгляд на пристань. Вон он, огромный красавец, только сегодня утром вошедший в гавань. Поплывет он до Американской империи, а перед этим сделает еще несколько остановок, собирая народ по всей Японии. Одной из таких остановок будет Осака, именно то, что мне нужно. И там уже власть Кудзё равна нулю, впрочем, как и Якимото. Сегодня вечером мне надлежало пройти на корабль, который утром с приливом отплывает.

Почти бегом я добрался до района складов и, убедившись, что меня никто не видит, быстро открыл дверь того, который облюбовал сразу же, после того, как вывалился из катакомб. Он закрывался на магический замок, и мне не составило труда его взломать. Склад создавал ощущения заброшенности, в нем хранилась мебель, а слой пыли на ней ясно давал понять, что этим помещением не пользуются уже давно. Кроме мебели мне удалось отыскать старенький ком, которого вполне хватило, чтобы выйти в сеть и посмотреть новости.

До того момента, пока ком не был настроен, я был решительно настроен на то, чтобы вообще никуда не ехать. Все-таки Эдо старая часть Токио, который разросся немного в стороне, но все же именно отсюда началась его история. Пробраться в столицу было не слишком сложно, небезопасно, конечно, особенно, учитывая наличие Центра и Оми, но я бы рискнул, если бы отец все еще находился здесь. Но он уехал еще в то время, пока я разбирался с бабьим бунтом на острове, и, как я узнал из новостей, возвращаться сюда не собирался. Поэтому я оставил бредовую, из-за неоправданного риска, идею навестить столицу. Ведь стоило мне пересечь границу официальных владений императора Мэйдзи, как все сигналки, которых там наверняка двенадцать на дюжину метров, взвыли бы дурными голосами, и, прощай Николенька, теперь уже навсегда.

Тем более, весть о том, что Эдо накрыло крайне сильное землетрясение, которого не наблюдалось уже более десятка лет, еще больше убедило меня собирать свои небольшие пожитки и валить отсюда как можно быстрее. Взрыв, созданный мной, был невероятно сильным, и задел он не только катакомбы Якимото, но и прилегающие территории вокруг на несколько километров. Разрушения были довольно внушительные, начали появляться сообщения о жертвах среди обычного мирного населения. Фактически вину за случившееся я перед собой не чувствовал, не я хранил такую опасную штуку почти в центре города. Зато, полюбовавшись на воронку, которая начала зарождаться в эпицентре взрыва, я наглядно увидел, как выглядит результат действия «Намбу», грязный ее вариант и не усиленный клановыми разработками, но даже это показалось довольно впечатляющим. Надеюсь, что Японская Империя еще не скоро сможет найти аналог подобному кристаллу, который, как я подозревал, и стал причиной исчезновения целого клана вместе с его замком.

После полного слияния с химитсу я совершенно перестал ассоциировать себя с Ёси. Впрочем, Николаем я себя тоже уже практически не ощущал. Слишком много всего произошло. Я даже имя себе новое выбрал, им я и представился агенту, когда подписывал ничего не значащий контракт, где говорилось, что я получу гонорар после того, как мы войдем в порт уже в Американской империи. Хитро придумано, ничего не скажешь. Вот только мне на деньги было наплевать. Назвался я Тэкеши, по-моему, это имя полностью отображает мою теперешнюю суть. Агент только хмыкнул, но вписал это имя в контракт. Я же мило улыбнулся, забрал бумагу и быстро ушел, пока мои глаза не поменяли цвет, что сейчас могло произойти совершенно непроизвольно. Хоть я полностью контролировал свой дар, но цвет глаз пока не поддавался контролю, потому что я не чувствовал, как они меняются, а для того, чтобы убрать черноту, приходилось максимально сосредотачиваться. И этим я всю дорогу до склада и занимался, сосредотачивался на том, чтобы химитсу не выдал нас, несмотря на то, что с головы капюшона я не убирал, чтобы лишний раз не светиться перед камерами порта.

Уже подходя к «своему» складу, я понял, что что-то не так. Потому что точно помнил, как закрывал дверь. Сейчас же она была распахнута настежь. Самым разумным было бы пройти мимо, делая вид, что прогуливаюсь. Уж где-нибудь до вечера можно будет пересидеть. И все бы ничего, пускай хоть все склады в округе вскроют, если бы ни одно «но», на складе хранилась шкатулка с сапфирами, которые я совершенно не горел желанием кому-нибудь отдать. Это мои трофеи, выстраданные потом и кровью, моя моральная компенсация, и во всем, что касалось этих драгоценных камней, у меня был определенный пунктик. В общем, забрать их я не дам и точка.

Подкравшись к проему, я встал так, чтобы меня прикрывала тяжелая металлическая дверь, и прислушался. В засаду, как и в то, что кланы меня нашли, не верилось, потому что нахрена им дверь в этом случае открытой оставлять? Или на поимку особо опасного преступника, убившего наследника Якимото, отправили самых дебильных исполнителей? Мол, пускай идут те, кого совсем не жалко, потому что дебил-сынок не стоит того, чтобы из-за него напрягаться и терять ценный ресурс в виде людей. Но, так или иначе, какую-то деятельность показать надо, иначе глава клана потеряет лицо, вот он и показывает. И не пускает на разборки с Оши лучших бойцов, потому что… а вдруг? Вдруг Оши окажется достаточно ловким, чтобы положить часть, посланных за ним бойцов? Это ведь, хоть и не штучный, но все же дорогой товар, чтобы такими бойцами просто так рисковать. Сейчас люди Якимото ох как понадобятся, ведь без козыря в рукаве в виде своей драгоценной шахты они станут мишенью для Ито, и, возможно, для Кудзё, которых, в принципе, кинули, так и не завершив сделку со своей стороны. Но как бы то не было, сколько бы я не вслушивался, так ничего подозрительного я не услышал и хотел было уже войти, чтобы оценить обстановку, как меня остановил раздавшийся голос совсем близко от дверного проема.

— Ты глянь, что я нашел! Это мы удачно зашли, — и говоривший разродился гоготом. Интересно, что же они все-таки нашли? Потому что выбор на самом деле был довольно впечатляющим: и сапфиры, и мечи, сделанные древним мастером, которые я не решался таскать с собой, потому что и то, и другое привлекло бы внимание ко мне со стопроцентной гарантией.

— Я не думаю, что трогать эти вещи — хорошая идея, — второй голос принадлежал женщине. Она была, скорее всего, больна, потому что голос звучал хрипло, да в тому же она постоянно подкашливала. — Сомневаюсь, что твой бывший хозяин мог бы хранить на этом складе нечто подобное. А значит, их сюда принес кто-то другой. За столь ценные вещи я даже представить себе не могу, что с нами могут сделать. Смотри, тут свежие следы, а дверь была открыта, хотя ты говорил, что на дверях стоит защитная печать.

— Да ладно тебе, Фудзико. Все равно мы сегодня сваливаем на корабле в Американскую империю. Кто нас там будет искать? И там-то нам как раз и пригодятся эти камешки, чтобы начать хорошую красивую жизнь.

— Если только нам дадут ее начать. Ты слишком самоуверен, Акира, — голос приблизился к воротам.

— Зачем же ты вообще пошла со мной? — в голосе парня послышалось раздражение. Раз они планировали уплыть сегодня, то наверняка тем же способом, что и я. А туда старше восемнадцати лет не набирали. Гостям требовалось свеженькое мясцо, лучше всего хорошенькое и не обремененное интеллектом. Я не видел пока грабителей, но предполагал, что они, уж парень то, точно, соответствовали требованиям на все сто процентов.

— Я пошла за тобой, потому что ты уверял, что владелец склада часто распивал прямо здесь чаи и различные целебные отвары. А мне сейчас не помешало бы что-нибудь от кашля.

В проеме показалась тоненькая женская фигурка, которую я тут же обхватил за талию, и притянул к себе, зажав рот ладонью. Девушка замычала и начала отчаянно вырываться. Держать ее становилось неудобно, и я, на секунду отпустив талию, поднял руку вверх и безошибочно нашел каротидный синус, несильно надавив на него.

— Фудзико? — раздался приглушенный голос парня, который, судя по всему, находился вдали от входа. — Хватит. Сейчас не время для бабьих истерик. Зайди внутрь, нам не следует сейчас привлекать излишнего внимания.

После того, как девушка услышала голос парня, она сделала очередную попытку вырваться и попыталась меня укусить, но, по понятным причинам, этого сделать у нее не получилось. Я надавил посильнее, и она стала брыкаться менее интенсивно. Тогда я рискнул и сдавил вторую сонную артерию. Девушка открыла рот, чтобы крикнуть, но из ее рта не вырвалось ни звука. Вскоре она закатила глаза и обмякла. Я же весьма аккуратно уложил ее на землю, и стремительно ворвался в склад.

Даже не знаю, для кого было большей неожиданностью мое появление: для этого неудачника, который, оказывается, направился следом за девушкой, или для меня, потому что я не ожидал сразу же столкнуться с ним нос к носу. Вот только парнишка шел за девушкой явно не с добрыми намерениями. Потому что подружек не догоняют с обнаженным вакидзаси в руке. Или же он услышал возню возле входа, когда подошел к нему ближе. От неожиданности я вздрогнул и остановился, а парень наоборот, бросился на меня. Шаг в сторону, немного пропустить этого горе-вояку вперед, следом быстрый перехват руки с мечом. Резко рвануть на себя, одновременно выворачивая, беря на болевой. Парень взвыл и выпустил вакидзаси, который я перехватил второй рукой и аккуратно полоснул его по горлу.

Я выпустил парня исделал шаг в сторону. Акира, кажется так назвала его девушка, упал на колени, пытаясь руками зажать страшную рану на шее. Я посмотрел на свой клинок, который, почувствовав хозяйскую руку, слегка завибрировал. Да уж, не следует брать в руки мечи, о которых ничего не знаешь. Я поморщился, глядя, как из горла парня вырвался булькающий звук, и он завалился на пол, а под ним начала растекаться лужа крови. Я смотрел на него равнодушно, одновременно ругая себя. Я был страшно недоволен тем, что убил его, а не ранил. Проклятые рефлексы. Ладно, время еще есть и мне бы не хотелось, чтобы охрана спутала мои планы, случайно наткнувшись на открытые двери и валящийся на складе труп.

Оглядевшись по сторонам, уверенно направился к стене, где, как мне помниться, стояли вполне себе симпатичные длинные ящики, которые вполне могли бы в случае надобности заменить гробы. Подтащив один из таких ящиков к месту несчастного случая, а случай был поистине несчастный, потому что в моем временном жилище пол оказался невероятно изгваздан, я впихнул тело внутрь, стараясь не запачкаться, а потом сдвинул ящик так, что он почти закрыл собой кровавое пятно. Смыв с рук кровь, я вышел на улицу, нашел возле двери все еще находившуюся без сознания девушку, взвалил ее на плечо, и вернулся на склад. Там, сгрузив ее на ближайший диван, я запер дверь и принялся ждать, когда она очнется. Убивать ее было бы жаль, но я точно знал, что рука у меня не дрогнет, и, если придется, то она вполне составит компанию своему приятелю.

Она застонала, и обхватила руками голову, я же подтащил к дивану стул. Ну что же, сначала попытаемся вежливо поговорить. Мне был необходим хоть какой источник информации, а дети улиц знали обычно куда больше, чем об этом принято было думать. Девушка открыла глаза, увидела меня и испуганно вскрикнула. Понятно, опять мои глаза чернее ваксы. Закрыв их на мгновение, а потом открыв, я слегка наклонил голову набок, разглядывая пленницу. А ничего так, даже красивая.

— Меня зовут Тэкеши, и, если ты сейчас мне правдиво все расскажешь, а затем дашь магически заверенную клятву, то, пожалуй, я тебя все-таки не убью. Ну что, приступим? — она медленно кивнула. — Как твое имя и какого черта вы так бездарно пытались обнести этот склад?

Глава 8

— Так вам что, одну каюту? — распорядитель окинул взглядом меня, потом перевел его на Фудзико, которую я крепко держал за талию. Девушка устало улыбнулась мужичку, и тот почти поплыл, но я чуть крепче сжал пальцы, и она опомнилась, и перестала влиять на него, опустив взгляд.

— Да желательно, — я взял переговоры на себя, протянув ему оба контракта, одним из которых был контракт, заключенный Акиро, в котором я увидел шанс слинять все же незамеченным, учитывая, что там красовалось только имя. Если моя паранойя не слишком разбушевалась, то вон та незапланированная охрана, стоящая на берегу и окидывающая пристальным взглядом каждого входящего на лайнер, дала распорядителю информацию о том, что некто Тэкеши в одиночку захочет уплыть в свое светлое будущее. — Здесь же сказано, что парам предоставляется отдельный закуток. А мы, пара, как-никак, не так ли, дорогая, — я чуть дернул рукой, притягивая девушку ближе к себе, отчего она чуть слышно пискнула, и тут же развернулась, прижавшись к моему плечу грудью.

— Ну, конечно, милый, ты что же сомневаешься? — и она игриво укусила меня за ухо. Вот только игриво это со стороны выглядело, а на самом деле, вполне чувствительно цапнула, дрянь такая.

— Тьфу, что за молодежь пошла? Совсем традиции не чтут и не уважают, — сплюнул распределитель, глядя на нас. — И Яэмон гонки какие-то устроил на машине, теперь вот парочки прилюдно обжимаются, позор какой, дожились, — он брезгливо выхватил их моих рук наши контракты. — Каюта пятнадцать кью, на нижней палубе, другого ничего нет, нужно было изначально еще в конторе оговаривать такие условия, — он брезгливо прочитал номер каюты, прописанной у меня в контракте и протянул мне ключ. — Подъем в шесть, работать до девяти вечера. Разнарядки получать будете у распорядителя вашей палубы. Есть в общей столовой в девять, в пятнадцать и девятнадцать. Если деньги есть, то можете и в буфете не для випов отовариваться. Пошли, не задерживайте.

Я поудобнее подхватил сумку с моими вещами и вещами Фудзико, снова поглубже натянул капюшон и потащил девушку по трапу. Теперь нужно было найти свою каюту и определиться, что мы будем делать.

* * *
— А теперь давай поговорим, — но девушка, встряхнула головой и внезапно уставилась прямо мне в глаза. При этом ее зрачки дрогнули и на глазах стали вертикальными, а радужка полыхнула огнем. Как только наши взгляды встретились, я ощутил сильную похоть. Настолько сильную, что, если бы не недоумение, отразившее сущность химитсу, то, пожалуй, никто не смог бы меня остановить, чтобы не наброситься и не разложить ее прямо здесь на диване. Вот только на химитсу, а значит и на меня, такие штуки не действовали. Не могу сказать, что совсем не действовали, все-таки в первые секунды проняло аж до печенок. Но уже очень скоро я скинул охватившее меня наваждение, выбросил вперед руку и схватил девчонку за горло, приподняв. Она захрипела, и попыталась разжать мою руку, но я держал крепко. Когда она начала закатывать глаза, я отпустил ее, позволив упасть на диван. За все это время я даже не приподнял задницу, продолжая сидеть на своем стуле. — Начнем с начала. Ты кто такая?

— А ты? — прохрипела девушка, пытаясь растереть шею, даже не смахивая катившиеся из глаз злые слезы.

— Отвечай на вопрос, дорогуша, не то составишь компанию своему немножко дохлому дружку, — она вздрогнула и втянула носом воздух, словно принюхивалась.

— Ты действительно убил его. Но, зачем? Он ведь не сделал никому ничего плохого.

— Кроме того, что пытался меня ограбить и набросился на меня с моим же собственным мечом? Ты сейчас серьезно все это сказала? — она снова принюхалась и бросила быстрый взгляд в сторону ящика, в который я запихал ее подельника. — Кто ты такая? В третий раз я повторять не буду.

— Я кицунэ, ясно? — она опустила руки и снова посмотрела на меня глазами с вертикальными зрачками. Но на этот раз никакого магического воздействия применять не решалась.

— Эм, если я не ошибаюсь, чтобы принимать облик юной красотки, кицунэ должна сто лет непрерывно совершенствоваться под бдительным взором своей богини Инари? — я оглядывал ее с интересом. Почему-то не верилось, что столетний оборотень мог позволить мне себя вырубить и едва не задушить, предварительно свернув шею.

— Ты псих? Даже оборотни не живут сотни лет, не постарев при этом. Только демоны. Но, ты же сам оборотень, ты должен знать такие нюансы.

— Я не оборотень, — поморщившись, я продолжал разглядывать лису, которая вызывала во мне просто дикое любопытство.

— Так и я духом не являюсь, — пристально посмотрела на меня девушка, в глазах которой снова начал зажигаться магический огонь. Под моим ничего не выражающим взглядом она потупилась и словно уменьшилась в размерах, стараясь занимать как можно меньше места на выделенном мной пыльном старом диване.

— Химитсу часть меня, это часть моего дара. В общем, все сложно, и я сам не слишком понимаю, как это работает, — сдержанно пояснил я, хотя вся моя очнувшаяся сущность просто жаждала всадить в сердце лисицы клинок. Я с трудом загнал это желание поглубже до более подходящего случая, от чего меня напоследок словно окатило холодом. Ну не все коту масленица, нужно и по-деловому научиться решать вопросы, например, путем переговоров. Хотя бы узнать в какое дерьмо я опять вляпался, потому что, почему-то не хотелось на себе испытывать гнев одной из японских богинь, сначала нужно опровергнуть слухи и знания, а уж потом отмахиваться от суеверий.

— А, так ты Оши, — протянула девица, все больше расслабляясь, словно резко перестала чувствовать во мне сиюминутную угрозу. А вот это становится все более интересным. Послушаем, что она скажет. — Странно видеть тебя после полного слияния, да еще и в живых. Обычно эти психи не допускают, чтобы их генофонд ушел на сторону. Хоть и в самом клане уже от силы с десяток полностью слившихся с химитсу осталось. И правящая семья в полном пролете.

— И отчего же так происходит? — она говорила уверенно и без заминок. К такому невозможно приготовиться, потому что кицунэ, если она, конечно, не врет, не могла предвидеть встречу с Оши.

— Оттого, что они идиоты, а близкородственные браки только все усугубляют. А им говорили, чтобы они кровь обновили. Вон, вроде бастард, а силища через край хлещет. Странно, что они упустили тебя. Но абсолютно логично, что упустили другие, — она усмехнулась, сложив руки на груди. Лиса, как есть. Нужно держать ухо в остро и меч наготове.

— И кто же осмелился Оши такие советы давать? — хмыкнул я, вспомнив, что со сравнительно небольшим кланом даже великолепная четверка считалась.

— Моя мать, когда ваш глава притащился к ней за советом. Оши искренне верят в то, что кицунэ прислуживают Инари, и что та, время от времени, говорит их устами. Собственно, в этом не только Оши уверены. Но мы не были в претензии, потому что эта вера давала нам неплохой заработок.

— Заработок? — я вопросительно посмотрел на девушку, которая села на диван с ногами и обхватила себя за колени.

— Небольшой салон. «Если вы понравитесь Инари, то она устами своей прислужницы поведает вам о судьбе», — она криво усмехнулась. — Все было легально, мы даже налоги платили. Пока не случился пожар.

— Недовольные клиенты? — лиса вздохнула, покачала головой и закашлялась. Когда приступ кашля прошел, она вытерла выступившие на глазах слезы и прохрипела.

— Конкуренты. Не только кицунэ могут общаться с богами. И из кицунэ не мы одни топчем эту землю. Мама погибла, а мне легкие обожгло, с тех пор кашляю. Денег на лечение нет, да и те, кто поджог устроил, угрожали, что добьют, если не уйду из города. Помыкавшись пару дней по ночлежкам, встретила Акиру, который и рассказал про возможность уехать до Американской империи.

— И ты не побоялась попасть в лапы какого-нибудь богатого сластолюбца? — я иронично приподнял бровь, прикидывая, где бы найти лекарства, чтобы лису от кашля избавить. Убивать мне ее не хотелось. Чем-то она мне даже нравилась.

— Боялась? Шутишь? Я рассчитывала на это. Пригляделась бы, выбрала какого-нибудь неженатого мужчину и применила бы к нему лисьи чары. Ни один мужчина не в силах устоять перед лисами. Кроме других оборотней и Оши, но последние вообще неведомые зверушки.

— Вот что значит практичный подход к жизни, — я удовлетворенно хмыкнул. — А твой Акира был первым перевалочным пунктом к новой жизни? На нем ты тоже начала оттачивать свои лисьи чары? — я вспомнил мужчину, который, схватив мой клинок, направился в сторону загулявшей подружки.

— Акира — Дзинко. Вы же так их называете? — скривилась лисица, снова повернув голову в сторону ящика.

— И почему он не обратился, увидев меня? — я встал и открыл ящик, чтобы убедиться, что тело все еще лежит там и никуда испаряться или во что-то превращаться не стремится. Все же я знал о кицунэ, как о духах, а не как об оборотнях. Вот он мир, всегда найдется тот, кто развеет миф и ткнет мордой в суровую правду жизни.

— Ты застал его врасплох. Только и всего. Тем более, мы больше набираем силу ночью, день не наше время суток. — Я бросил взгляд на вполне человеческий труп, который так и остался в том виде, в котором я его туда положил, захлопнул крышку и вернулся к Фудзико, которая пристально следила за каждым моим движением.

— Слишком ты разоткровенничалась, рыжая, — я прищурился, глядя на девицу, которая даже не смутилась моему вопросу.

— Всего лишь информация, которую ты мог найти в любом источнике, — она пожала плечами. — Тем более, чем больше вопросом, тем меньше шанс уйти живой из этого гостеприимного ангара, особенно от Оши, в семье которых ходит поверье, что если убить духа клинками Мурамасы, то меч впитает тьму и станет сильнее.

— Поэтому ты уверяешь меня, что не дух? — как бы то не было, я все еще не верил в поверья, слухи и домыслы, даже после того, что со мной приключилось.

— Потому что я оборотень. И Дзёри-гуно, которой от тебя разит за километр тоже, можешь удивиться, но духом не является. — Видно было, что терпение не самая ведущая черта в характере девушки, и ее крохи, заложенные в нее генетически, начинают постепенно испаряться.

— И ты вышла проверить откуда на складе взялась паучиха и не хочет ли она полакомиться на досуге свежим лисьим мясцом?

— Я хотела помочь ей и указать дорогу к ближайшей сокровищнице. Конечно я хотела убедиться, что это не паучиха, и в носу воняет тухлятиной после того страшного пожара, — закатила она глаза. Теперь все встало на свои места. Парень тоже почувствовал запах паука, поэтому и взял меч.

— В этих краях вообще остались люди или вся округа кишит оборотнями и мутантами?

— Ну из тех троих, что находятся в этой комнате, человека точно нет. — Она так искренне улыбнулась, что от ее слов мне стало не по себе.

— Почему так огонь повлиял, ты же огненная девочка, — стер я ухмылку с ее лица интересующим меня вопросом, заставляя вновь потупиться и перестать ерничать.

— Огонь огню рознь, тем более, что жгли нас не обычным огнем, с тем бы мы без проблем управились, еще и на придурков его напустили, кто решился бы на такое. Но Киясаму знали, кого пришли убивать, так что пламя было магическое. А против чужой магии мы оказались бессильны, — и она снова закашлялась.

— Что нужно сделать, чтобы кашель убрать? — я лениво откинулся на спинку стула и потянулся.

— Зачем тебе знать? — лиса закрыла глаза.

— Да надоело твое бухыканье слушать, раздражает, — я встал и подошел к столу, на котором лежали шкатулка и мечи.

— Только деньги, — она прижала лоб к коленям.

— Ты согласна дать клятву, которая гарантированно тебя прихлопнет, если ты ее нарушишь? — я повернулся к ней, держа в руках шкатулку. Она вздрогнула и быстро посмотрела на стол, наверное, думала, что я пошел за мечами, чтобы начать резать лисятину и удостовериться, работает ли клановое поверье Оши. Вдруг я стану сильнее, да еще и от нежелательного свидетеля избавлюсь заодно.

— Смотря что от меня потребуется, — наконец медленно произнесла она. Как-то быстро ее поднявшую голову уверенность в себе испарилась. Но тем не менее, ее подход мне понравился, особенно то, что она не начала сразу обещать кучу сладкого.

— Сопровождать меня до того момента, пока мне не нужно будет сойти на берег. Кстати, я вовсе не против того, чтобы ты папика себе нашла. Хороший кстати повод будет слинять, не привлекая внимания. Ну поругались голубки, парень психанул и ушел, бывает.

— А зачем тебе вообще сопровождение? Кто на прислугу вообще внимание обращает? Ну пропал стюард, ну и что, мало ли их за борт по ночам падает на корм морским демонам, — теперь она смотрела заинтересовано, без выражения покорной обреченности на лице.

— Потому что меня ищут, — я в свою очередь смотрел на нее. — А искать пару, я надеюсь, никто не догадается. И кицунэ опять же нет поблизости, чтобы совета спросить. Лучше охранять нужно того, кто может погадать на хрустальном шаре и все будущее вывалить. Ну или прирезать, если с этим самым будущим ты не согласен. — Я посмотрел на сверкнувший в темноте клинок. Может и обманывает лиса, может и правду говорит. Хоть демон, хоть ёкай, хоть обычный оборотень, что тоже не совсем обычно. Главное, что она мне нужна, и я буду дураком, если откажусь от ее помощи, даже если помогать она мне будет с лезвием у горла.

— Хорошо, я согласна, — довольно неохотно согласилась лиса. — Только сопровождение, и блок на предательство и причинение ущерба? — деловито поинтересовалась она? Я кивнул.

— Да, в принципе, этого достаточно. Хотя, нет. Еще не разглашение. Ну и ущерб подразумевает под собой, как материальный, так и физический. С моральным я смогу как-нибудь сам справиться. Вот теперь точно все.

— Приступай, — и лиса поднялась с дивана, протянув ко мне руки, сложенные лодочкой. Я обхватил их своими ладонями и закрыл глаза. Слова заклятья сами собой всплывали в голове, хотя заучивал я их только по книгам, которыми обложился в то время, как готовился к встрече с паучихой. В комнате стало очень холодно, откуда-то подул ветер, не имеющий ничего общего с обычным земным ветерком, а в голове зашумело. Сквозь шум я с трудом различал слова, которые послушно повторяла Фудзико, когда их следовало повторять. Ветер внезапно стих, и я распахнул глаза, на физическом уровне ощущая, что их полностью залила тьма. В глазах стоящей напротив лисицы затухал призрачный огонь, а на запястьях начала проступать вязь символов, которые оплели руки как браслеты, вполне красивые, если не знать, что за нарушение принесенной клятвы, они способны убить того, на чьей коже нашли свое место.

— Ух, это было мощно, — голос Фудзико прозвучал совсем хрипло. Я только покачал головой.

— У тебя есть возможность продать один камень? Подлечишься, а остальное принесешь мне. Все равно я тебя за вещами думал отпустить, — она кивнула, сначала неуверенно, но потом закивала более интенсивно. — Отлично, — я протянул ей камень. — Не опаздывай.

* * *
— Ну, в общем, жить можно, — наконец, резюмировала девушка, оглядывая крошечную комнатку, в которой нам придется провести несколько дней. Спать придется вместе, кровать была в каюте одна. Зато здесь был столик с двумя стульями и крошечный, зато собственный санузел. Интересно, у всех стюардов такие условия, или хитрый лис на ком-то смог применить свои чары, чтобы путешествие прошло в более комфортных условиях. У меня в контракте, например, изначально номер каюты указан не был.

— Ага, — я бросил сумку на пол и завалился на кровать, широко зевнув. — Разбудишь, когда вставать надо будет, а то, что-то я устал.

— Эм, а мы что, будем на одной кровати спать? — я приоткрыл глаз и посмотрел на девушку, стоящую надо мной и прикусившую губу.

— Ну, если обещаешь не приставать, то можешь присоединяться, а то ты права, на полу тебе будет не слишком удобно, — и я снова закрыл глаза, чувствуя, как проваливаюсь в сон, под тихий бубнеж устраивающейся рядом лисицы.

Глава 9

— Эй, стюард, подойди сюда, — раздался капризный голос какой-то дамочки, которая лежала на шезлонге, разомлев под лучами солнца, странно яркого и жаркого для этого времени года. На верхней палубе было пустынно, всего два или три шезлонга заняты, и я думал, что смогу без особых проблем проскочить мимо них и спуститься в свою каюту, потому что всю работу на сегодняшний день я уже вроде бы выполнил.

Я посмотрел по сторонам и не увидел поблизости никого из прислуги. В такую погоду никто не хотел жариться под прямыми лучами солнца, и те, кто сейчас должен был находиться наверху в ожидании, что кому-нибудь из випов захочется лобстеров на вертеле в ананасах, томились в специально отведенной для этого комнате ожидания. У каждого шезлонга находилась кнопка вызова на такой случай, которая как раз и подавала сигнал в ту самую комнату.

На самом деле нас было много, и распределяемая работа не носила какой-либо грандиозный характер, поэтому, когда распорядитель говорил про то, что мы должны пахать с утра до ночи, он просто имел в виду, что нас могут до часа икс еще много раз дернуть. К тому же среди парней были распределены и ночные дежурства, ну а вдруг кому-то из пассажиров внезапно понадобится помощь прислуги? Особенно на верхних палубах.

Хотя, иногда мне казалось, что дежурных выставляют на палубах еще и в качестве живого щита, который попадет под удар первым при шторме, нападении пиратов или еще какой невиданной катастрофе, а у начальства вместе с охраной и випами будет возможность перегруппироваться и свалить на спасательных шлюпках в закат, ну или плотнее законсервироваться в своих каютах. Сейчас была далеко не ночь и живого прислуживающего щита не было и в помине, поэтому я, глубоко вздохнув, повернулся в сторону взывающей меня дамочки.

— Стюард, ты что оглох? Или у тебя мозги размякли от жары? — Вот что называется, взгляд со стороны. Раньше, еще будучи Николенькой, я очень любил находиться на верхней палубе какого-нибудь лайнера, что случалось не очень часто, все-таки у императорской семьи всегда имелось несколько яхт в собственности, но пару раз я все-таки прокатился по черному морю в качестве пассажира, почти такого же корабля. Тогда мне все понравилось. А вот сейчас, мне хотелось вылить коктейль на блондинистую головку этой породистой самки, которая смотрела на меня, не скрывая презрения, приподнявшись на локтях.

— Да, мадам, — пришлось нацеплять на морду самую сладкую улыбочку и, подойдя, подобострастно поклониться. Она не была японкой, поэтому я не знал, как именно следует к ней обращаться, и выбрал самое нейтральное, что пришло мне на ум. Правилам этикета нас не обучали, видимо, считали, что в идеале, прислуга должна лишний раз не открывать свой рот, даже при обращении к ним высокородных господ.

— Что-то ты не слишком торопился подойти, когда я тебя в первый раз позвала, — мадам, кажется, изволила злиться. Интересно, те милые девчонки, которые обслуживали меня, еще в прошлой жизни, тоже хотели сотворить со мной нечто ужасное в духе римской инквизиции, или все же приоритеты и желания у разных полов все же отличаются?

— Я просто не мог поверить, что такая дама, как вы, решила обратиться к такому, как я, — я улыбнулся еще шире.

Лести для этих самочек много не бывает. Она не японка, и не подчинена определенным ритуалам, которые, так или иначе, накладывают свой отпечаток на любую представительницу этих безумных островов. Я присмотрелся повнимательнее, что-то в дамочке мне показалось знакомым. Ба, да это же леди Торнтон. Я ее видел на каком-то званном рауте в Лондоне, куда приезжал с отцом. Старая аристократия Американской империи предпочитала проживать в Старом свете, как они называли страны, входящие в состав империи на правах вассальных, расположенных за Атлантическим океаном. Но это не мешало ей говорить на чистом японском, что для меня, честно признаюсь, было довольно удивительным. Даже отец, посещая острова Японской империи, вел переговоры исключительно на английском, который довольно давно приняли за международный язык: прост в произношении и построении слов, и что немаловажно, не несет скрытых смыслов в зависимости от интонации и контекста, чем славился как японский, так и мой родной языки. Про письменность лучше даже не заикаться.

— А ты умеешь оправдываться, — леди, известная прежде всего тем, что, похоже, мечтала поставить рекорд по изменам лорду Торнтону, окинула меня на этот раз внимательным, изучающим взглядом, чем вывела меня из небольшого ступора, в который я впал, размышляя и вспоминая родную речь, которая, казалось, уже начала исчезать из моей памяти.

— Ну что вы, у меня и в мыслях не было, — я сложил ладони в молитвенном жесте и поклонился.

— А ты забавный, — она перевернулась на живот. Я не упустил возможности пройтись взглядом по ее шикарному, ухоженному тылу. Все-таки хороша, хоть и блядь редкостная. — Возьми крем на столике и натри мне спину, я сама не дотягиваюсь, а вокруг только пустые шезлонги, вгоняющие в депрессию.

— Эм, что? — я помотал головой. А ведь до этого момента не верил, что лорд Торнтон однажды застукал женушку в постели с садовником. Точнее, не совсем в постели, а если еще точнее, то и вовсе не в постели, а в саду, среди постригаемых этим садовником кустов. Видимо, ему настолько надоело позориться, что лорд решил немного отдохнуть от женушки и от перешептываний за своей спиной, и он отправил жену мотаться по морям и океанам, вроде как отдыхать, в гордом одиночестве. Правда, одиночество леди было весьма условно, она быстро нашла тех, кто его скрасит. Развод был неприемлем в тех кругах: либо супруги мучаются, либо становятся вдовцами, поэтому мне оставалось еще больше сочувствовать лорду, чисто из мужской солидарности. На мой вопрос она не ответила, лишь выразительно взглянула, и я быстро взял указанный крем, и принялся втирать в золотистую от легкого загара кожу.

Леди Торнтон некоторое время лежала неподвижно, я же хотел быстренько свалить, но, кажется, сам начал увлекаться. Ко всему прочему, моей темной половине пришлась по нраву мысль хорошенько развлечься с этой великосветской шлюшкой, у которой, похоже, какие-то проблемы на тему секса, в том плане, что она готова каждого на себя затащить.

Усмехнувшись про себя, я выдавил еще немного крема на ладони и начал втирать жирную субстанцию в бедра. Отметив, что леди не возражает, немного подвинулся, и мои ладони начали пробираться на внутреннюю сторону изящных бедер, уже не сдерживая ухмылки, когда под моими руками ноги леди Торнтон начали раздвигаться. Она тяжело задышала, а по всему телу пробежала дрожь.

— Хватит, — я с трудом заставил себя убрать руки. Неужели ошибся, и она все-таки более разборчивая, чем я себе представлял? — Ты, идешь со мной, живо! — она вскочила с шезлонга, набросила на плечи парео и быстрым шагом направилась в сторону кают. Мне ничего не оставалось, как следовать за ней.

Войдя за женщиной в огромные двухкомнатные апартаменты, лишь по какому-то недоразумению названные каютой, я остановился в дверях. Она же развернулась, подошла ко мне вплотную, и, перегнувшись, заперла дверь на ключ, проведя рядом с замком рукой, усиливая обычный запор магическим. От присутствия чужой магии возбуждение лишь усилилось, а дамочка отошла в центр комнаты и скинула с себя парео, вместе с купальником, оставшись обнаженной. Нет, я все-таки не ошибся. Протянув ко мне руки, она хищно улыбнулась.

— Ну же, ты же прекрасно понимаешь, что от тебя требуется. Будешь хорошим мальчиком, получишь отменные чаевые. И да, я хочу грубости.

О, вот это я могу предложить тебе в избытке. Шаг вперед, подсечка и мы вместе падаем на пушистый ковер. В светлой радужке глаз распростертой подо мной женщины я увидел свое отражение, медленно закрыл глаза, а когда открыл, то они уже полыхали чернотой. Я не скрывался и хотел показать ей кто я есть на самом деле, не отдавая себе отчета о последствиях такого необдуманного риска. Если я думал, что она испугается, то весьма жестоко ошибся, потому что леди Торнтон, увидев перед собой потенциально опасное существо, запрокинула голову и застонала. Да, у нее действительно что-то не так с головой. Но думать больше не хотелось. Она хочет пожестче, отлично, потому что я и не собираюсь себя сдерживать.

Часа через два я шел к своей каюте, и меня изрядно штормило при каждом шаге. Да, вот это дамочка без тормозов. Для нее чего-то запретного или неприемлемого вообще, похоже, не существует. В кармане приятно зашелестели купюры, она мне все-таки заплатила, снисходительно потрепав напоследок по щеке, даже не поинтересовавшись, с какой-такой непонятной зверушкой только что кувыркалась. Ей было все равно, главное, что «бой» доставил ей удовольствие. Меня не оставляло чувство, что я стал всего лишь очередным экспонатом в ее своеобразной коллекции. Оставалось только надеяться, что этот музей будет закрыт и леди Торнтон умеет держать язык за зубами, потому что некоторым может стать интересно, кто это такой необычный скрасил жаркий вечер великосветской особе, придав немного пикантности весьма своеобразного рода. Хотя бы до Осоки. А там мне будет уже все равно.

Войдя в каюту, я столкнулся с Фудзико. Она пропустила меня, втянув воздух носом.

— Ты воняешь этой белобрысой потаскухой из випов, — прошипела она, отодвигаясь от меня.

— И что? Какое твое дело, кем я воняю? — лиса разъяренно смотрела на меня, в то время, как мне хотелось только помыться и упасть уже на кровать. Надо же, а ведь я считал себя покрепче. Повернувшись, я наткнулся на яростный взгляд желтоватых глаз. — Прекрати, иначе я решу, что ты меня ревнуешь.

— Помечтай, — она фыркнула, но потом снова сжала зубы так, что я услышал их скрип. — Я не могу находиться в этой вони! Ты словно извалялся на помойке, словно всю жизнь проработал на переборке самого отвратного мусора, как будто самый грязный эта! — почему-то меня последняя фраза просто взбесила.

— Поаккуратнее со словами, дорогуша, — процедил я, чувствуя, что еще немного, и просто удавлю наглую лису. — У тех же эта гораздо более достойный труд, чем у облезлого оборотня, промышляющего мошенничеством, облапошивая наивных идиотов. Можешь поделиться, а то я как мужчина, воспитанный эта не до конца понимаю, чем то, что я проделал недавно, отличается от того, что мечтаешь провернуть ты сама, чтобы обеспечить себе безбедное существование? По сути ты, такая же шлюха, как и та, которой от меня «воняет». Пойду пройдусь, иначе кто-то может пострадать, а ты, как ни крути, мне еще нужна в течение двух дней, пока мы не войдем в порт Осаки.

Схватив ее за плечи, я отшвырнул лису с дороги, краем глаза отметив, что она упал на кровать. Скривившись, потому что я хотел, чтобы она приземлилась куда-нибудь на пол, желательно виском об угол тумбочки, я вышел из каюты, хлопнув дверью. Вот же дрянь рыжая. Такое неплохое настроение умудрилась испортить. Руки сами собой сжались в кулаки. Про воспитание эта я все же лукавил, и сам не мог понять, что на меня нашло и почему я стал таким ревностным противником кастового неравенства. Было в этом что-то неправильное. Скорее всего, химитсу, находившийся в спячке долгие годы в окружении тех же самых эта каким-то образом их ревностно оберегал, а после слияния эти чувства передались и мне. Ведь меня никогда не заботило разделения на сословия. Я всегда воспринимал это как должное, даже в то время, когда только попал в Центр распределения.

Гулять по нижней палубе — удовольствие то еще. Но я уже знал, что где-то здесь был оборудован небольшой спортзал для команды, как будто у кого-то хватало сил и желания после достаточно тяжелой работы еще и железо тягать. А вот мне сейчас как раз чего-то такого и хотелось.

Я мотнул головой, внутри меня прошлась волна возбуждения, только иного характера, нежели с леди Торнтон, когда я подумал о том, что мне точно не помешал бы какой-нибудь спаринг или небольшая стычка, чтобы элементарно выпустить пар. Все же даже думать о том, чтобы сцепиться с кем-нибудь в потасовке, даже с кем-то эфемерным заставляет мое внутреннее я просыпаться и требовать перейти от мыслей к действиям. Первое, что необходимо сделать, это научиться держать себя в руках, а то так и свихнуться недолго. Стать маньяком-Потрошителем, просто из-за неудовлетворения своих внутренних кровожадных потребностей, мне не улыбалось, даже несмотря на то, что жертвы выбирались бы из тех, кто мог посопротивляться, тем самым, давая мне возможность отточить мои боевые качества. Усмехнувшись про себя, я остановился посреди коридора, чтобы глубоко вздохнуть и прикрыть глаза, потому что был уверен процентов на двести, что смотрю на мир черными глазами, и любой, кто столкнулся бы со мной сейчас, вряд ли получил бы такое же удовольствие, как леди Торнтон от контакта с химитсу. Все же работа в зале станет, похоже, неотъемлемой частью моего существования.

Завернув за угол на очередном повороте, я споткнулся о собственный шнурок и чуть не растянулся на не слишком чистом полу. Твою же мать! Более того, я умудрился наступить на этот самый шнурок, и, когда небезуспешно ловил равновесие, потерял обувку. Тоже мне грозный воин. От этих мыслей я хотел было рассмеяться, но корабль качнулся на большой волне, и мне снова пришлось ловить равновесия, а ботинок покатился по полу, прямиком к широкой щели, которая образовалась между палубой и трюмом. Ее по какой-то причине не ремонтировали и создавалось впечатление, что скоро мы через нее перепрыгивать будем.

Ботинок все же закатился в щель, но, к счастью, зацепился злополучным шнурком за разломанную доску. И все же, чтобы его достать, мне пришлось лечь-таки на пол. Протянув руку к ботинку, я замер на полдороги, потому что до моего слуха донеся грубый мужской голос, раздававшийся из трюма.

— Ито-сан ясно приказал, Маэда не должен попасть в Осаку ни при каких обстоятельствах, особенно в то время, когда там будет находиться этот русский князь.

— Он что же боится, что старый пень захочет встретиться с русским? — второй голос больше напоминал шипение. Корабль качнулся, и я уцепился за отломанную доску, чтобы не покатиться по палубе и из-за этого пропустил ответ. — Какая сильная качка, вот помяни мое слово, морские ёкаи пытаются корабль на прочность проверить. Оонамадзу решил поохотиться, не иначе.

— Захлопни пасть, идиот, — прорычал первый голос. — И не упоминай имен ёкаев, если не намерен их призвать, иначе ками сыграют с нами злую шутку и действительно призовут их. Ты выяснил, где Маэда находится?

— Вторая палуба каюта номер двадцать. Не супер вип, конечно, но тоже не нищенские клетушка, как те, в которых команда обитает.

— Тогда пошли, сейчас самое время навестить старика. Шторм смоет все следы. Может быть, старик решил на палубу выйти и посмотреть, какого размера за бортом волны? Вот тут его и смоет, да прямо в море. Несчастный случай, как ни крути.

Дослушивать я не стал. Ботинок словно сам прыгнул мне в руку, как будто он специально упал, чтобы дать мне возможность подслушать столь увлекательный разговор. Тот пассажир, про которого говорили те двое в трюме, должен встретиться с моим отцом, если я все понял правильно. Маэда, это имя мне ничего не говорило, поэтому я решил времени зря не терять и предупредить его о надвигающейся опасности. Ито не был в восторге от этой встречи, значит японец должен был сообщить князю что-то действительно важное, что будет отнюдь не на руку клану Ито и Японской империи, в целом. Ибо, по последним новостным сводкам, Ито уже практически подмял под себя большую часть мелких кланов. Сейчас нужно только сделать так, чтобы эта встреча состоялась. Если все пройдет как надо, то я даже знаю, что попрошу в благодарность: встречу с Великим князем, конечно. Ну, а если что-то пойдет не так, то я ничего в общем-то и не потеряю, просто путь будет чуть длиннее и сложнее, чем, если бы меня провел тот, кто может пробиться через охрану Великого князя. Но лучше все-таки, если мне повезет. Может быть, ками хоть раз смотрят на меня, а не показывают задницы. Обувшись, я побежал к выходу с палубы, надеясь успеть добраться до гостя круизного лайнера раньше, чем это сделают убийцы.

Глава 10

Как бы я не спешил предупредить пассажира каюты номер двенадцать на второй палубе, в итоге все равно опоздал. Тем двум нанятым Ито убийцам можно было не беспокоиться и доложить об успешном завершении дела, забрать деньги и свалить в туман. При этом, им даже не нужно было напрягаться, потому что пассажир каюты номер двенадцать был мертв, и, судя по тому, что от его тела доносился весьма характерный запах, умер он не сейчас и даже не сегодня.

— Да что у меня за карма такая квадратная? — обратился я в пустоту огромной двухкомнатной каюты, правда, размером чуть меньше, чем у знойной леди, чей досуг я совсем недавно скрашивал за деньги. Ну это было и понятно, все же не вип персона, хотя такая важная шишка, которая досаждала Ито, могла себе позволить жить по соседству с леди Торнтон и купаться в местной роскоши, о чем свидетельствовала элементарно стоимость одежды и обуви на хозяине каюты, на приобретение которой я в роли рабочего на этом лайнере батрачил бы года два, и то, особо не тратясь на еду, одежду и другие естественные потребности.

Дверь в каюту я вскрыл универсальным ключом, слепок которого давно уже сделал, ненадолго одолжив его у главного распределителя работ. Оглядевшись еще раз я понял, что понятия не имею, что мне делать дальше.

Старик, а две два дятла не ошиблись, называя его стариком, лежал на кровати, сложив руки на груди, с выражением полного умиротворения, навсегда застывшего на лице. Складывалось такое ощущение, что старик лег поспать, и уже не проснулся. Или же, он знал о том, что может не проснуться и подготовился сразу же отправляться на перерождение. Гадать можно было сколько угодно. Главное, что не было ни гримас боли и страха, ни следов борьбы, ни каких-либо внешних повреждений. Абсолютно счастливый труп, умерший своей смертью от глубокой старости в постели. О чем еще можно мечтать?

Только вот опрокинутая чашка с чаем на столике портила всю такую складную картину, не говоря уже об обуви, в которой Маэда лег в кровать, чего тот в принципе не мог себе позволить сделать. Хотя, он не мог себе позволить вообще разгуливать по каюте в обуви, не тот у него возраст, чтобы до такой степени забить на традиции. Думать о том, что на этом лайнере находится не одна парочка наемников, пришедших по душу этого, на первый взгляд, безобидного старичка не хотелось, но этот вывод напрашивался сам собой. Причем, это было именно убийство, холодное и преднамеренное. Без каких-либо внешних признаков того, что в комнате, в довесок ко всему, пытались еще что-то найти. А вот то, что каюту не посещали несколько дней, если конечно этот запашок не сегодня появился, еще больше привлекло мое внимание, нежели труп в каюте. Прислуга обязана была дважды в день менять постельное белье пассажиров из випов и, как минимум, каждый вечер в менее роскошных апартаментах. Никакой таблички на двери не висит, что беспокоить гостя — чревато потерей жизни, поэтому нанятый кем-то киллер был принят на работу в качестве прислуги, и теперь работает вместе со мной и даже больше, проживает вместе со мной на одной палубе. Узнать, кто это, было делом техники, расписание дежурств всегда находятся в общем доступе у распорядителя. И узнать это как раз-таки нужно, только внимание лишний раз к себе не привлекая. Судя по всему, никто пока еще не знает, что я нахожусь именно на этом судне, пусть так и остается.

Я вновь посмотрел на тело старика и глубоко задумался. В детектива играть мне совершенно не улыбалось, опыта маловато, могу что-нибудь пропустить. Пусть трупом занимаются более профессиональные и заинтересованные в раскрытии преступления люди. Самое разумное, что я мог сделать в подобной ситуации, это тихонько выйти, заперев двери, и пускай те полудурки попытаются еще раз убить уже мертвое тело. Обдумывая подобный вариант, я довольно вяло удивился сам себе, раньше я не был настолько циничным. Жалости или чего-то похожего я не испытывал, только глухое раздражение к тому факту, что старикан помер и тем самым спутал все мои планы.

Покачав головой, я уже развернулся, чтобы уйти, но тут на меня словно ведро воды вылили. Почему я решил, что имя Маэда мне не знакомо? Ведь Маэда — это те самые мрази, которые организовали Центр распределения. Оми же тоже Маэда! Значит, этот старик имеет какое-то отношение к этому проклятому клану, и именно про Центр он хотел рассказать отцу, в обмен на что? И почему Ито не хочет, чтобы кому-то постороннему, не японцу, стало известно о Центре? Это что такая великая тайна? Нет, тут явно дело было в другом, но вот в чем именно? Что-то очень важное, если не только Ито расстарался, чтобы эта информация не дошла до российского князя. Ну, или Ито перестраховался, отправляя ни одну ту парочку вершить суд над уже отжившим свое стариком. Вот только князь Петр славился тем, что на слово никому не верил. Ему нужны были доказательства. И, вероятно, старик вез эти доказательства с собой. А значит, у меня снова появился призрачный шанс выбраться с этих островов, да еще и в компании с отцом. Осталось только найти ее и ознакомиться, а то, кто знает этого старика, может, тот совсем из ума выжил и просто решил продемонстрировать отцу фотографии глав кланов, сидящих на горшках.

Еще раз бросив брезгливый взгляд на мертвое тело, я принялся перетрясать багаж старика, в надежде найти хоть что-то, что несло бы упоминание Центра или чего бы то ни было еще более важного и секретного.

В багаже ничего не обнаружилось, хотя я не стал слишком миндальничать и даже порезал все подкладки чемоданов. Ничего: ни бумаг, ни внешних носителей данных для коммов. Личный комм располагался на столике рядом с опрокинутой чашкой. Он был включен и не запоролен. Времени копаться в его памяти у меня не было, но и брать с собой было чревато, мало ли кому еще он мог бы понадобиться на этом судне. Я мог, правда, сыграть роль неопытного и тупого воришки, но оправдывал ли такой риск полученные данные, которых, в принципе, там могло и не оказаться? Плюнув на все предосторожности, я аккуратно, стараясь не задевать расплесканную жижу, взял комм и убедился, что тот был совершенно чист, практически стерилен. Даже история открытых файлов и новостных лент была досконально вычищена. Что и требовалось доказать, как говорится. Кто-то явно постарался, чтобы уменьшить вероятность утечки информации. Но хранить что-то в памяти комма, да еще в единственном экземпляре? Сомневаюсь, ох как сомневаюсь, где-то точно есть внешний накопитель, да и не удивлюсь, если и в бумажном варианте многое было распечатано и хранилось где-то в потайном месте. Может, и до сих пор храниться, знать бы где искать.

Вспомнив, что в каждой каюте первой и второй палуб находится сейф, я огляделся, стараясь прикинуть, где таковой может находиться. Разумеется, сообщать подобного рода информацию обычным стюардом с улицы никто не спешил, но слухи всегда обрастают подробностями в тесном замкнутом коллективе. Оглядев стены, я увидел неяркое свечение за одной из безвкусных картин, с полуобнажёнными женщинами вперемешку с натюрмортами из фруктов. Сняв ее, я увидел вязь охранного заклинания. Не тронутую. А сейф был деактивирован, что говорило о том, что дедок этой корабельной нычкой ни разу не воспользовался. Ками вас раздери. Я все больше впадал в отчаянье, прекрасно понимая, что время и на этот раз играет со мной не в слишком радостную игру. Аккуратно повесил картину на место, стараясь не потревожить охранное заклинание, сигналы которого наверняка вели к охране лайнера, после чего вернулся к брошенному мною чемодану в центре комнаты и сел на пол, чтобы еще немного подумать.

Мой взгляд все чаще и чаще возвращался к телу Маэда. Похоже, придется обыскивать не первой свежести труп. В принципе, вполне логично, что старик хранил столь ценную вещь при себе.

Я оттолкнул от себя ненужный уже чемодан и, поднявшись с пола, сделал шаг к кровати, как вдруг из второй комнаты, исполняющей роль гостиной, раздался шорох. Вот черт, открыв дверь универсальным ключом, когда на мой стук никто не отозвался, я, кажется, забыл ее запереть. Ну а потом, когда увидел мертвого пассажира этой каюты, то все мысли просто выветрились из головы. Бросив взгляд на часы, висевшие над дверью, я отметил, чтопрошло не больше пяти минут, как я находился здесь, хотя казалось, что вожусь здесь уже целую вечность, напрочь забыв о паре непрошенных гостей, спешивших на рандеву с Маэда.

Шорох в гостиной повторился уже значительно ближе к двери в эту комнату, являющуюся спальней. Я прокрался к двери и встал таким образом, чтобы при ее открытии оставаться какое-то время невидимым для того или тех, кто крадется в мою сторону. Ручка повернулась, и я с досадой отметил, что надо было потратить минуту, и забрать из каюты меч, все равно спешить было уже некуда. Но все мы становимся очень умными постфактум, а вот попробуй среагируй так как надо в тот момент, когда происходит даже принятие решений. Бросив взгляд на нож, которым кромсал чемоданы, я только покачал головой. Слишком короткий. Чтобы им воспользоваться, нужен будет прямой контакт, а я совершенно не собираюсь устраивать длительные поединки. Они всегда сопровождаются лишним шумом, который бы привлек внимание к этой каюте, а мне еще труп обыскать нужно и желательно без лишних свидетелей.

Прикрыв глаза, я развел руки в стороны и с удовлетворением отметил, как между ладонями проскользнула дуга напряжения. Потом еще одна и еще. Плести что-то оформленное не было времени, в этом минус, присущий магии. Пока призовешь дар, пока сотворишь заклятье, тебя раз пятнадцать на куски уже покромсают. Особенно доставит, если у противника какой-нибудь артефакт, поглощающий хотя бы частично заклинания. Но это я на собственной шкуре испытал, так сказать, проверил на собственном опыте.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул мужик, больше похожий на бомжеватого налетчика, чем на наемника, выполняющего деликатные поручения. Мужик дернул носом и поморщился.

— Че-то тут тухлятиной воняет, — тихо проговорил он, явно обращаясь к напарнику. Именно этот голос я слышал в люке трюма. Заявились, наконец-то.

Я замер, дожидаясь, пока он зайдет уже в комнату вместе со вторым, чтобы атаковать уже обоих сразу, а не распыляться, отлавливая их по-отдельности. Да и к тому же немного смущал пистолет, зажатый в слегка дрожащей руке, вошедшего первым мужика.

Наконец, он появился в комнате целиком, а сразу же за ним вошел тип, похожий на него, только немного помощнее. Они ломанулись к кровати, даже не осмотревшись. Потому что, стоило хотя бы одному из них скосить взгляд в сторону, как он увидел бы, что за дверью кто-то стоит.

Я слегка толкнул дверь ногой. Корабль в этот момент качнуло, и дверь резко захлопнулась. Двое потенциальных убийц резко повернулись ко мне, потеряв интерес к кровати, на которой лежало тело.

— А ты кто такой? И где старик? — серьезно? Я чуть концентрацию не потерял и не развеял свое пока еще неоформленное в определенную форму заклятье. Вот это киллеры, нанятые Ито? Это что шутка такая? И они не были японцами. Что слегка выбило меня из колеи, но мимолётное оцепенение быстро прошло, и я смог удержать практически сплетённое заклинание.

— Я за него. А что не похож? — издевательски протянув последнюю фразу, я сделал шаг в их сторону.

— Что-то не похож, — покачал головой тот, что помощнее. — Слишком молод.

— Да я тут парочку придурков в жертву принес и помолодел. Не сомневайтесь даже, перед вами истинный Маэда. Видите, я же японец: маленький, глаза узкие. А вы чего пришли-то? — теперь я уже в открытую издевался над двумя шизоидами, которые пытались корчить из себя крутых бойцов.

— А кто тогда там лежит? — на мой вопрос они не ответили, задав тот, который их интересовал.

— Я же уже сказал, жертва, которую я принес, чтобы омолодиться. — Неужели у Ито такая напряженка с бойцами, что он нанял этих клоунов для выполнения весьма важного и деликатного поручения? Скорее всего, это два козла отпущения, которых принесут на жертвенный алтарь, чтобы умаслить клан Маэда, потому что ни за что не поверю, что они были посланы Ито, чтобы убить старика, да я был почти уверен, что они до этого, если и убивал, то по глупости и случайности. Нервы для наемника нужно иметь железные, как и мозги, но тут ни первого, ни второго не наблюдалось. — Да, кстати, вы оба прекрасно подойдете мне, — и я так искренне улыбнулась, что они попятились.

Тот, в руках у которого ходил ходуном пистолет, вскинул оружие, и тут я выпустил свою импровизированную электрическую дугу, таким образом, чтобы она зацепила обоих. Неудавшийся убийца все же успел выстрелить, но я просто упал на пол, за секунду до того момента, как пуля вылетела из ствола, а после этого помочь недоумку было уже нечем, так же, как и его подельнику.

Подойдя поближе, я вытащил из сведенных судорогой пальцев довольно приличный пистолет с мощным глушителем. Разрядил, и сунул за пояс, прикрыв курткой стюарда, обойма же, вместе с запасной, скрылась в кармане.

Обыск тел не привел ни к чему. Голодранцы какие-то, правильно я их в полубомжи записал. А ведь изначально я действительно не хотел с ними вступать в конфликт, а всего лишь предупредить старика об опасности, чтобы тот предпринял меры и в благодарность, забрал меня в Осаке с собой. Вот оно — действие кармы в том виде, который ей приписывается. И лишнее напоминание о том, что почти ничего нельзя планировать заранее, все равно все пойдет не так.

Встав на ноги, я направился не к кровати, а к двери, закрыл ее, чтобы мне никто уже не помешал заниматься делом.

Обыскивать труп — то еще занятие. Немного постояв рядом с кроватью, я отошел к еще одной двери, за которой обнаружился просто шикарный санузел, и разделся догола. Корабль качало просто немилосердно, шторм набирал силу, и мне даже становилось при особо сильном крене не по себе, все время казалось, что сейчас мы перевернемся. Хотя разумом я понимал, что опрокинуть такую махину практически невозможно, но паника все равно прорывалась, рисуя в воображении мрачные картины.

Немного подумав, я скомкал свою старую одежду, и выкинул ее в иллюминатор, который с трудом закрыл, потому что ветер пытался помешать мне сделать это. Починить один из чемоданов было делом пяти минут. Затем я перетряс шкаф, в котором старик развесил свои вещи. Перемерив несколько из них, пришел к выводу, что размерчик у нас один, и начал отбирать вещи, которые планировал забрать с собой. Все было предельно нейтральное, никаких примечательных вещей, типа авторских кимоно, я естественно не брал, чтобы по глупости не выдать себя. В ванную я также отнес классические брюки, белую водолазку и плотную куртку, под которой было очень удобно носить пистолет.

Как был в обнаженном виде подошел к кровати, хватит тянуть кота за яйца, все равно сделать это придется.

Это все же оказался носитель информации, который был зашит под кожей в области грудной клетки справа от грудины. Причем, была проведена данная процедура относительно недавно. Шов еще толком не успел затянуться, и мне не заставило особого труда вытащить из полуоткрытой раны искомый предмет. Наткнулся я на него совершенно случайно, когда решил расстегнуть рубашку старика, в которую тот был одет, чтобы проверить наличие какие-нибудь потайных карманов. Грубый воспалений рубец привлек мое внимание. Не того социального статуса был человек, чтобы пользоваться обычными нитками, для закрытия раны. Скорее всего, это было сделано из-за того, чтобы не воздействовать на накопитель магически. А пара стежков, сделанных голыми руками, никак не должны были повлиять на содержимое информации.

Он был в форме амулета, который тот, скорее всего, побоялся носить на шее в качестве украшения. Правда, что это за амулет такой, без единой искорки магии? Проверив, и удостоверившись, что это действительно носитель информации, я тщательно протер амулет ароматной водой, убедившись, что она не заряжена магически. Очень уж не любили эти приборы прямое магическое воздействие, еще не хватало, чтобы добытая с таким трудом вещица, просто испортится, вместе с заложенной в нее информацией. Вроде бы амулет перестал вонять мертвечиной, после обработки, но это далеко не факт, потому что, проведя в этой комнате уже пару часов, я настолько принюхался, что уже и не замечал совсем поначалу сводивший меня с ума запах.

Вымывшись и переодевшись, я вышел из спальни, плотно закрыв дверь за собой, оставляя подарочек тому, кого пошлют будить Маэда в Осаке, если уж служанки не ходят убирать каюту, в виде теперь уже трех трупов.

После этого расположился в гостиной, прихватив с собой комм. Нужно было продумать план дальнейших действий, и в первую очередь забрать мечи и сапфиры. Корабль качнуло, и я поставил во главе своих последующих действий — убедиться, что все нормально и мы не тонем. Но, прежде всего, необходимо было убедиться, что я не вытащил пустышку. Комм был очень дорогим, боковая стенка отъезжала в сторону, открывая нишу с миниатюрными наушниками. Я пересел таким образом, чтобы видеть дверь, вставил наушники в уши и подключил с таким трудом добытый накопитель. Соседство со мной трех трупов в соседней комнате меня нисколько не смущало. Убавив громкость до минимума, я приступил к просмотру полученной информации.

Глава 11

Информации на носителе было много. Прошло не меньше часа, во время которого я просматривал данные, причем некоторые в ускоренном режиме. Все-таки тут оказалась информация о Центре. Оказывается, Центр занимался не только отловом и сортировкой кандидатов. Они еще разрабатывали и тестировали, чаще всего на тех же отловленных кандидатах, принципиально новые системы вооружения. Вот такая отбраковка некондиционного материала. При всем при этом, отлавливались не только подростки с задатками к магии, но и обычные беспризорники, которые не нужны была даже эта. Как бы то не было, даже среди низших каст не было заведено, чтобы люди пропадали целыми группами, не говоря уже о том, чтобы бы исчез весь квартал, не власть имущим же всю грязную работу выполнять. Но и такое тоже встречалось, в зависимости от поставленной цели и нужном количестве определенного материала.

Еще они предоставляли услуги тем же Ито, которые любили, уважали и изобретали яды, естественно, нуждающиеся в испытании. Больше всего они любили создавать яды направленного действия, например, на определенный клан. Начинали они с выборочных эффектов, таких как цвет глаз, волос, национальность. Вот только такой выраженный убыток обычного рабочего населения не слишком понравился властям, поэтому конкретно эту лавочку пришлось свернуть и довольствоваться малым. Только я не понял, знал ли Император и другие кланы о личном полигоне Ито, или простое стечение обстоятельств заставило уменьшить энтузиазм не гнушающегося ничем клана. Например, как я узнал, от чего мне хотелось вернуться и выжечь полностью весь клан Маэда вместе с его центром, посетители той ночлежки, в которой я очнулся, не все сгорели в адском пламени Оми. Довольно многих перевезли в центр, буквально как скот на скотобойню. Что с ними стало нигде не указывалось, скорее всего, были еще живы, потому что ничего нового там в этот момент не создавалось и не испытывалось. Так что мне просто дико повезло, что я попал в Центр, когда и испытывать было нечего, да и Ито новых образцов не подвезли.

Вытащив из ушей наушники, я аккуратно положил их на место. Да, Великому князю однозначно будет чем заняться, разбирая тот ворох информации, который здесь был представлен. Маэда ведь не просто в разговорной форме с надрывом все поведал. Он приложил все характеристики и чертежи к каждому испытанному оружию, а также рецептуру каждого яда, который прошел испытания в Центре. Причем истиной угрозы Российской империи не было, пока. Но все подводилось к тому, что все испытания и оружие были в перспективе направлены на мою страну. А я-то еще удивлялся, зачем им такое огромное здание, если фактически кандидаты обитали только на одном этаже. Идиот, надо было как минимум догадаться. Я протер лицо руками. Так, хватит рефлексировать. Пора выдвигаться за вещами.

Я встал с дивана, на котором все это время сидел и тут же упал обратно, потому что корабль качнуло как-то особенно сильно. За дверью послышался удар, затем негромкая ругань знакомым голосом. Как только корабль выпрямился, я встал и подошел к двери, распахнув ее.

Фудзико чуть ли не кубарем влетела в каюту. Я же, выглянув в коридор и убедившись, что он пуст, быстро захлопнул дверь.

— Пресветлая Инари, чем здесь так воняет? — простонала лиса.

— Вообще-то, запах очень характерен, только не надо меня уверять, что не знаешь, как воняет мертвечина, — я с удивлением смотрел на сумку, из которой торчали рукояти обоих мечей. Похоже, Фудзико пришла сюда, полностью собрав вещи. — Как ты меня нашла?

— По запаху, как же еще, — огрызнулась девушка, лихорадочно засовывая в нос турунды, смазанные какой-то остро пахнущей мазью. — Только из-за этой вони, которой пропитался весь корабль это было сделать не так уж просто.

— А, ну да, и как я сам не догадался, — я криво усмехнулся. — Хвалю за старательность и целеустремлённость, — я поймал на себе злобно брошенный взгляд и уже просто не мог остановиться. — А это ты как бы собрала вещички, чтобы выкинуть меня из каюты и своей жизни? Это развод, дорогая? Только не нужно говорить, что все дело в той прекрасной леди, ты же всегда пропускала мимо носа мои небольшие шалости.

— Хватит ерничать, — огрызнулась лиса. — Что-то происходит, понимаешь, что-то страшное. И это не просто буря, потому что бури как таковой нет! Если бы ты поднялся на верхнюю палубу, то тебя бы не снесло ветром, даже меня не снесло. Ветер есть, конечно, но не такой сильный, чтобы кренить такой огромный лайнер.

— Что тогда раскачивает корабль? — я невольно нахмурился. В голову лезли самые паршивые мысли.

— Я не знаю! Но мимо нашей каюты пронеслась толпа матросов, и от них просто разило страхом. Моряки, которые испугались шторма? Это даже на бред не тянет. Тогда я собрала все наши вещи и пошла тебя искать. Надо забыть на время распри, вдвоем, как ни крути, выжить проще. Кстати, что ты здесь делаешь? Я, когда тебя искала, думала, что ты снова к той великосветской шлюхе подался. Поэтому-то и вышла на верхнюю палубу. Но там только распорядитель бегает и просит умоляюще випов не покидать пока каюты. Скоро и сюда прибежит. Здесь тоже состоятельные и родовитые пассажиры плывут. Так ты скажешь, что происходит, и что ты здесь потерял?

— Ты можешь мне не верить, но я случайно услышал, что на пассажира этой каюты готовится покушение, — я сел на диван, потому что корабль снова качнуло. Фудзико не удержалась на ногах и упала бы, если бы я не нагнулся и не перехватил стройное тело, усадив к себе на колени. — Когда я пришел сюда, чтобы его предупредить, то увидел, что предупреждать уже некого. Но ты сама слышишь этот запах, свежие трупы так не воняют. А потом приперлись убийцы. Вообще-то парочка уродов, которых никто в своем уме не назовет убийцей. Они теперь компанию своей несостоявшейся жертве составляют. Я же решил, что никому не наврежу, если слегка облегчу шкафы и кошельки старика. А ты что же против? После того, как со своим дохлым приятелем пыталась меня обнести?

— Отпусти меня, — прошипела лиса и дернулась, чтобы сползти с моих колен, потому что качка все равно не дала бы ей подняться на ноги.

— Сиди, — я положил руку ей на бедро и несильно шлепнул. — Должен же я получить хоть какую-то компенсацию за твои вечные придирки.

Лиса притихла и выразительно покосилась в сторону двери, ведущую в комнату, где лежало тело старика. Скорее всего, в голове у нее промелькнуло, что я не совсем здоров, если в подобной ситуации решил начать приставать, но мне просто было необходимо немного подумать. Кто виноват, что именно в подобной ситуации Фудзико закрывает рот и оставляет меня в тишине. Самое логичное было пересидеть эту непонятную бурю, но почему-то химитсу меня тянул именно туда, на палубу, в самую гущу непонятно развивающегося события.

Корабль качнуло так, что, если бы диван не был прикручен к полу, то мы бы вместе с ним полетели бы прямиком к стене, которая отгораживала гостиную от спальни, а так нас просто вжало в спинку. Фудзико вскрикнула, а я нахмурился.

— Так, вот это уже вообще ненормально, — я дождался, когда корабль выпрямится и, решительно пересадив лису с колен на диван, начал подниматься. Все же мое второе я было право. Чтобы живым добраться до Осаки, необходимо, как минимум посмотреть, стоит ли проблема мое прямого вмешательства. Громкий стук в дверь каюты заставил замереть на месте.

— Выходите быстро на палубу! — заорал из-за двери чей-то истеричный голос. — Срочная эвакуация! Повторяю, срочная эвакуация!

Мы с Фудзико переглянулись. Происходило что-то действительно из ряда вон выходящее, и я никак не мог понять, что могло послужить причиной. Я быстро вытряхнул из сумки лисы свои вещи, и сложил их в чемодан. Туда же пошел комм. Жаль, что на документах старика красуется его фотография, нужно было быть просто клиническим идиотом, чтобы спутать меня с ним. Но вот документ о том, что я пассажир каюты номер двадцать отправился к остальным вещам в чемодан. Пока суть, да дело, если будут разборки с идентификацией, можно будет либо придумать правдоподобную историю, либо элементарно свалить. Немного подумав, я протянул тревожно смотрящей на меня кицуне руку.

— Пошли. Просто идешь со мной. Молча. Если откроешь рот, то я оставлю тебя на корабле, это понятно? — она быстро закивала, и мы вышли из каюты, которую я не забыл тщательно запереть, напоследок наложив на обычный замок запирающее заклятие, немного нестандартное, так, чтобы обычным универсальным отпирающим заклинанием его было не открыть.

Оказавшись на палубе, мы остановились в конце небольшой очереди перепуганных людей, которые переглядывались и пытались шепотом выяснить, что происходит.

Я тоже оглянулся. Лиса была испугана, словно чувствовала что-то или кого-то, что было неведомо остальным. Я тоже это чувствовал: небольшое напряжение и какой-то внутренний мандраж во всем теле, заставляли недоуменно оглядываться. Девушка так сильно прижалась к моему боку, что даже частично блокировала передвижение. При этом по ее телу время от времени пробегала дрожь, а до моего, напряженного до предела слуха, долетало ее тихое бормотание, но я так и не понял, она молится, или скороговорки почти про себя проговаривает, чтобы таким образом хоть немного успокоиться.

Мимо пробежал матрос, и я успел дернуть его за куртку, тормозя.

— Что происходит? Это не буря. Море почти спокойное! — на последнем слове я не сумел сдержаться и заорал.

— Икути, это икути! — у матроса глаза были вытаращены и в них плескался ужас. — Наш штатный маг попытался его отогнать, но, похоже, сделал еще хуже, ками ему в глотку!

— Так, — я судорожно вспоминал все, что я знаю о икути. Не вспоминалось почти ничего, лишь то, что эта тварь имела листовидное длинное тело, много щупалец и в длину могла достигать нескольких километров. Спасибо учителям японского фольклора.

Корабль тряхнуло так, что я с трудом удержался на ногах. Вверх взлетел огромный столб воды, а Фудзико вцепилась в меня и закричала.

— Юки Инари, что это?! — она смотрела вовсе не туда, куда уставились все, кто в это время находился на палубе, а чуть левее. Я перевел взгляд в ту сторону и выматерился. Тут мне очень помог почти уже забытый мой родной язык, который прекрасно мог в идиоматических выражениях охарактеризовать весь писец ситуации.

Щупальце, вылетевшее из воды в том месте, куда теперь смотрели все, не обращая внимания на тонны воды, заливавшие палубу и стоящих на ней людей, вовсе не стремилось кого-нибудь схватить, или вообще как-то коснуться палубы. Оно начало дрожать и уже через мгновение из него полилась какая-то вонючая слизь, которая начала падать на палубу, подозреваю, что не только на нашу, но и на верхнюю, а также на те, что находились ниже. У кого-то из пассажиров не выдержали нервы, и мужик средних лет вполне европейской внешности с громким криком бросился к противоположному борту. За ним тут же ринулись пятеро других пассажиров и матрос, куртку которого я выпустил из рук. Все они дружно и громко верещали, не замечая ничего перед собой. Что они пытались сделать, добравшись до борта, так и осталось загадкой, потому что бежавший первым, внезапно нелепо взмахнул руками и повалился на палубу, по которой тут же заскользил, теперь уже стремительно приближаясь к борту. За ним на слизь, которая оказалась просто нереально скользкой попали и те придурки, которые бросились за этим мужиком. Последним упал матрос, который сумел перевернуться на живот и даже попытался за что-нибудь уцепиться, но, не тут-то было. Упав, он так перемазался в этой странной слизи, что создавалось ощущение, будто его обильно полили маслом, и все, к чему он прикасался, выскальзывало из рук. С громким криком семеро жертв икути начали падать за борт, и вот теперь в ту сторону метнулось сразу три щупальца. В этот же миг с верхней палубы начали падать в воду отчаянно кричащие люди, а в одной из женщин я узнал леди Троунтон.

Мы с Фудзико стояли, стараясь не шевелиться, прекрасно понимая, что нам не удастся остаться на месте, когда монстр снова качнет корабль. Рядом с нами замер еще один матрос. Я его мельком видел, когда работал на этой палубе, но сейчас он настолько испуган, что не узнал ни меня, ни Фудзико.

— За каким хером вы нас вытащили из кают? — прошипел я, хватая матроса за воротник куртки и выворачивая его так, что частично перекрыл кислород. Мой бросок был настолько стремительный, что матросик не сумел ничего сделать.

— Чтобы активировать портал, — прошипел он, отчаянно стараясь вырваться, и одновременно пытаясь не особо сильно дергаться, чтобы не угодить в слизь, которая расползалась уже по всей палубе. То тут, то там начали падать и пассажиры, и члены команды, до этого стоявшие застывшие столбами. С громкими криками они тут же начинали скользить по палубе к борту, буквально завывая от ужаса. И то, что многие из них были японцами, и вроде бы не должны были настолько явно демонстрировать свой страх перед неминуемой смертью, не говорило ни о чем, потому что именно японцам было жутко до поноса, ведь смерть в желудке у демона лишало их надежды на перерождение.

— Где должен открыться портал?! — Заорал я, задницей чувствуя, как утекают последние секунды, после которых начнется настоящий ад в попытках все же удержаться на скользкой палубе.

— Там, — матрос сумел махнуть рукой в сторону рубки, в которой находился дежурный старпом, отвечающий за эту палубу. Возле рубки начало разгораться знакомое свечение, и я резко отпустил воротник куртки матроса, чтобы с низкого старта рвануть в ту сторону, тем более что на палубе в той стороне еще виднелась узкая полоска, свободная от слизи. — А-а-а, — я бросил взгляд в ту сторону, где матрос от неожиданной свободы сделал крошечный шажок назад, и его нога тут же оказалась в смертельной ловушке слизи икути. Он попытался уцепиться за стоящую рядом Фудзико, но я, совершенно не испытывая жалости, пнул его в живот, чтобы он не вздумал нас задержать. Дальше, не глядя на упавшего парня, я бросился к порталу, волоча за собой увесистый чемодан, и Фудзико, которая ко всему прочему крепко прижимала к груди свою сумку. Она бежала за мной, плача от ужаса, но времени, чтобы ее успокаивать у меня не было.

— Заткнись и шевели копытами, — процедил я, несильно встряхивая ее. Для этого мне пришлось остановиться на миг, но так все же было быстрее, потому что девчонка всерьез начинала меня тормозить. — Если не возьмешь себя в руки, я тебя брошу. И я могу это сделать, в отличие от тебя. Но тебе уже будет все равно, потому что эта тварь схарчит тебя быстрее, чем накроет заклинанием. Ты все поняла? А пореветь можешь потом, в безопасном месте.

Она тут же заткнулась, и я бросился вперед огромными скачками, потому что слизь почти подобралась к нам. Мы все же вляпались. На последних отчаянных шагах я почувствовал, что мои ноги заскользили по палубе, и единственное, что я мог в этом случае сделать, это направить наше скольжение в нужную сторону. Появилось стойкое ощущение, что слизь целенаправленно начинает тянуть меня за борт, но я уже набрал достаточное ускорение, чтобы воспользоваться инерцией и рыбкой нырнуть в портал, все также волоча за собой Фудзико, надеясь, что она успеет сконцентрироваться и прибудет на место в целом виде.

— Благодарение богам, я уже не думал, что кто-то еще сумеет воспользоваться порталом. Что же это творится-то? Древние уже полузабытые демоны вырываются на свободу. Икути, надо же. О них уже лет триста никто не слышал, и тут такое несчастье.

Вокруг нас бегал какой-то старичок, и яростно жестикулировал, явно переживая, что столько народу пошло на корм демону. А то, что среди них были богатые и знаменитые не улучшало его пищеварения. Я же лежал на полу и даже не пытался подняться, понимая, что у меня все равно не получится этого сделать. То место, где я вляпался в слизь, начало нещадно зудиться и жечь до нестерпимой боли. Закатав брючину, я увидел первопричину всего этого — почти всю ногу, куда попала слизь на голое тело на глазах вырастали огромные пузыри с каким-то мутным зеленым содержимым. Главное, чтобы этот яд не распространился никуда больше, но и без ноги оставаться не слишком хотелось. Яд словно проникал до самой кости, от чего я мог только скрежетать зубами. Я бросил взгляд на лисицу, которая вроде бы была цела и теперь просто дрожала, все так же прижимая к груди сумку.

— Сейчас молодой господин, я помогу вам, — старичок принялся чем-то поливать мою ногу, которая постепенно приобретала нормальный вид, пузыри вскрывались, а кожа тут же зарастала. Удовлетворенно хмыкнув, старичок из другой склянки обильно полил меня и Фудзико, а слизь при попадании этого раствора принялась словно бы испаряться. Уже через минуту я сумел подняться на ноги.

Заглянув мне в лицо, старичок вздрогнул, я же даже материться уже не мог. Понятно, мои глаза опять почернели, и теперь скрывать, кто я такой, просто не имеет смысла. И тогда я решил брать нахрапом.

— Я Оши Ёси, а это Фудзико-сан, моя наложница, — я небрежно кивнул на потупившуюся лису, которая в этот момент старательно изображала покорную японскую дворянку, пусть и бедную, другие просто не становились наложницами детей кланов. — Где мы очутились, куда нам идти, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть, и самое главное, кто мне заплатит компенсацию, как моральную, так и материальную?

Глава 12

Выбросило нас порталом все-таки в Осаку, куда и должен был прибыть корабль. Неужели местные боги все же смилостивились надо мной и решили, для разнообразия, не иначе, немного помочь? Расслабляться было еще рано, а учитывая, как мне в последнее время везет, то нужно не торопить события, пока по крайней мере.

Уже через час мы вышли из приемного пункта, где был обустроен экстренный выход, вот только с корабля выходить уже было некому. Вместе с нами смогли переместиться лишь около десяти пар с палубы эконом класса, но им просто повезло, в этот кошмарный день все звезды сложились для них благоприятно: и находились они на палубе изначально, и мозгов хватило подтянуться к разворачивающемуся порталу поближе, так что времени им хватило, чтобы прыгнуть туда с разгона, когда тварь начала своей ядовитой слизью заливать все вокруг. Нам же с Фудзико повезло в том плане, что никто из экономов нас ни разу не видел, потому что мы обслуживали верхние палубы. Из команды не выжил и не переместился никто. Я даже не могу представить, сколько народу погибло, получившаяся итоговая цифра просто не укладывалась в голове. Жаль, что я так и не узнал, кто был тем наемником, кого послали за Маэда. От Ито ждать угрозы или в его кружок по интересам влился кто-то еще? Но с Маэда действительно получилось неплохо и не только для Ито, но и для меня. Шторм смоет все следы, как и говорили те дегенераты.

Мою угрозу стребовать компенсацию ущерба восприняли всерьез. И хотя на корабле не было зарегистрировано пассажира из клана Оши, вот только прибежавший менеджер решил, что просто данные куда-то затерялись. К тому же, тот же Маэда, как оказалось, путешествовал инкогнито, под другим именем, и сейчас, когда начали выявляться подробности, кому-то резко заплохело. Номера каюты, в которой путешествовал Маэда известно не было, поэтому я, как и планировал, сошел за пассажира каюты номер двадцать, но на это внимание не обратили, так посмотрели, что мы действительно путешествуем далеко не в самом дешевом номере, и отнеслись к нашему комфорту с предельной ответственностью. Иметь дело с кланами не хотелось никому, хватало высокопоставленных иностранцев, типа той же леди Троунтон, чтобы начать капли пить. Ведь объясняться с консульствами и родственниками придется представителям компании. В общем, я бы на месте владельца уже сейчас начал готовиться к процедуре банкротства.

А через час начался настоящий ад. Получив первую помощь, несколько пар из эконома ушли. Им, по их же собственным уверениям, было куда идти в Осаке. Вот только кто-то из них оказался достаточно ушлым и пошел не к родственникам, а прямиком к представителям местных СМИ, чтобы первым подороже продать сенсацию. В общем, менеджеру резко стало не до меня. Он поручил нас заботам какого-то своего помощника, велев ему поселить нас в отеле и выполнять любые капризы. У компании в местном отеле наивысшего класса была выкуплена комната, точнее, права на нее. В эту комнату компания селила без обязательной регистрации важных ей людей. На этот раз важными людьми оказался попавший в заваруху на корабле компании Оши и его наложница, которым лишь чудом удалось уйти от древнего монстра океана. Ну или шторма и неопытного капитана с нанятыми матросами, потому что в древнего монстра поверила только желтая пресса, остальным было достаточно парочки знаменитых фамилий, чтобы теперь рыть носом землю и искать виноватых. Потому что виноватым может быть только тот, кого можно публично наказать, а наказать монстра все-таки довольно проблематично. Но это уже не моя забота.

Помощник действительно расстарался. Он даже восстановил наши «утерянные» документы, точнее, он восстановил документы Фудзико, а мои просто сделал, у компании было разрешение на подобные вещи, прописанные вот из-за подобных форс-мажоров, чтобы пострадавшие клиенты не слишком бузили, оставшись без документов. Главное, чтобы они не доложили главе клана, что его представитель сейчас находится на полном обеспечение и волноваться тому не стоит. Быстро они не прибегут, за ухо из номера не вытащат, чтобы не позориться, но думаю, спокойной жизни у меня после этого не прибавится. Поразмыслив немного, я обратился к помощнику, и за символичную плату, на которую он может прожить пару месяц попросил не сообщать никому об этом недоразумении. Парень с довольно гадкой ухмылкой кивнул, мол все понял, правда, я лично понятия не имел, что именно он имел ввиду, но, судя по всему, подобные путешествия богатеньких сынков не были чем-то из ряда вон выходящим. Честь им за это и хвала.

Номер был шикарен. Еле дождавшись, когда становившийся уже назойливым помощник свалит, видимо, пытаясь содрать с меня еще сколько-нибудь денег, я включил новости. По всем новостным каналам новость была только одна — погибший океанический лайнер с огромным количеством людей на борту, включая представителей многих известных и влиятельных фамилий. Про Великого князя Петра я так ничего и не нашел, все-таки новостью дня стало появление Иккути, которого не видели уже без малого полторы сотни лет. Все же решили, что виновных не привлечь — все погибли. Ну тогда да, виновен монстр, как же иначе.

— Что мы будем делать дальше? — Фудзико вышла из душа, завернутая в полотенце.

— Не знаю, что будешь делать ты, но я намереваюсь как можно скорее покинуть этот весьма гостеприимный город, — она подошла совсем близко и мои мысли тут же свернули куда-то не туда, совсем не на поиск путей в Киото. — Что ты делаешь? — прошипел я, не в состоянии оторвать взгляд от того места, где полотенце немного разошлось, демонстрируя мне великолепную грудь.

— А разве это не очевидно? — прошептала Фудзико.

— Ты понимаешь, что это огромная провокация, и что еще немного и меня уже никто и не что не остановит, — я поддел пальцем узел на полотенце и легонько потянул.

— Я прекрасно принимаю, что делаю, не надо думать, что я идиотка и строю тут из себя невинную овечку, — она смотрела прямо на меня, и я рванул узел на полотенце. Оно упала на пол, а Фудзико переступила через него. — Мне страшно, я все еще не могу отойти от охватившего меня тогда ужаса. И я прекрасно знаю, что секс является, надо сказать, одним из сильнейших способов от этого страха избавиться. Тем более, я же твоя наложница, не так ли, Оши-сан?

— Ну, когда меня просят так настойчиво, я просто не могу отказать даме, — я обхватил ее за ягодицы и приподнял, заставляя обхватить меня ногами. Дойти до ближайшего дивана оказалось делом нескольких секунд. Я повалил Фудзико на диван и навалился сверху. Никто из нас не был настроен на долгую любовную прелюдию, да она была и не нужна. Лиса сама потянулась к ремню на моих брюках, я же, прислушавшись к себе, мог только хмыкнуть, вроде бы не так давно был сексуальный марафон с леди Троунтон, а надо же, я уже был готов к новым подвигам.

Стук в дверь прозвучал настолько неожиданно, что все настроение сразу же улетучилось. Лежащая подо мной девушка вздрогнула и с тревогой посмотрела на дверь. Я не шевелился, ожидая, что стучащий просто уйдет. Ведь это могла быть обычная горничная, которой нужно было убраться в номере. Надеюсь у нее хватит ума понять, что, если ей никто не открывает, то в ее услугах пока не нуждаются? Тем более, что структура замка не позволяла открыть дверь запасным ключом, если гость находился в это время в номере. Да и табличку «Не беспокоить» услужливый помощник не забыл повесить перед своим уходом.

Стук повторился, и теперь он стал более настойчивым. Теперь я начинал думать, что это тот помощник явился спросить, а не забыли ли мы чего-нибудь?

— Не открывай, — прошептала лиса, крепче прижимаясь ко мне, но на этот раз без малейшей сексуальной подоплеки. Я кивнул, но тут стук снова повторился. Хорошо еще, что стучащий не орал под дверью, чтобы ему открыли, потому что он знает, что мы сто процентов находимся за этой дверью.

— Кто это? — я спросил у лисы, у которой после моего вопроса загорелись желтым глаза, и она повела носом.

— Какая-то женщина. — Шепотом ответила она. — Я ее не знаю, ни разу не встречала такого запаха.

Я решительно встал, застегнул уже расстегнутый ремень и направился к двери. Если это действительно горничная, то я просто ее прибью на месте, пусть потом клан Оши извиняется за поведение своего родственничка. Благо меня уже здесь не будет. Резко распахнув дверь, я несколько секунд ошарашенно смотрел на незваного гостя, точнее, гостью, а затем выбросил вперед руку, схватил ее за горло и таким образом втащил в номер.

— Какого дьявола ты здесь забыла? — прошипел я, чувствуя, как глаза наливаются тьмой. — И самое главное, как ты меня нашла?

Марико, а это была именно она, захрипела и вцепилась в мое запястье, пытаясь оторвать руку от своего горла. Мне было все равно, такую встречу особенно так быстро после прибытия я совершенно не ожидал.

— Если ты не отпустишь ее, то она вряд ли сможет ответить на твои вопросы, — рассудительный тон лисы вызвал глухое раздражение, но она была в чем-то права, и я нехотя разжал пальцы, позволяя Марико упасть на пол, кашляя, хватая ртом воздух и растирая шею, на которой отчетливо виднелись следы моих пальцев. На долю секунды промелькнула мысль, что, может быть, не надо было так сильно сжимать, но я ее тут же отбросил в сторону. Она пыталась меня убить, и мне незачем с ней миндальничать.

Я обернулся и увидел, что Фудзико успела где-то добыть и нацепить на себя халат и теперь завязывала пояс. Быстро она, однако. Я снова повернулся к Марико.

— Как ты меня нашла и зачем ты здесь? — повторил я свои вопросы. Она перестала растирать шею и посмотрела на меня с неприязнью.

— А как ты думаешь? — огрызнулась девушка. — Кудзё подарили меня тебе, и, если ты думаешь, что это ничего не значит и весело только звучит, то ты ошибаешься. Эти твари никогда ничего не делают наполовину, и передача моего контракта — это, как оказалось, не просто передача бумажки, которую можно в любой момент разорвать и выбросить, — она замолчала, перевела дыхание и продолжила. — Где-то неделю назад до меня наконец дошло, что усиливающаяся с каждым днем депрессия — это не просто плохое настроение, которое приведет меня однажды к мысли, что лучше всего будет наложить на себя руки. Мне нужно было оказаться как можно ближе к тебе, чтобы не сдохнуть. — Она замолчала, а я смотрел мимо нее на стену. Кудзё предусмотрели почти все, не удивлюсь, если где-то на Марико, скорее всего под кожей, находится датчик, отслеживающий ее передвижение. А так как Кудзё уверены, что она, пользуясь внутренним компасом, все равно меня найдет, то времени, чтобы найти передатчик и свалить отсюда у нас очень немного.

— Знаешь, дорогуша, мне проще тебя сейчас убить, потому что, сдается мне, мы даже не отдохнем в этом прекрасном королевском номере, из-за того, что скоро сюда заявятся Кудзё, в надежде заполучить себе обратно такую интересную игрушку, какой я для них являюсь, — теперь я задумчиво разглядывал Марико. Она вздрогнула и отвела глаза, не в силах выдерживать взгляда черных глаз химитсу. — Или лучше ты наложила бы на себя руки, потому что проблем от тебя больше, чем пользы. Сама бы не мучилась, и других оставила в покое. Но нет ничего важнее собственной жизни и как бы тебя не воспитывали, к этому ты прибегнешь в самый последний момент, а мне, почему-то, по необъяснимой мне самому причине, убивать я тебя не хочу, не сейчас, по крайней мере. Наверное, сегодня смертей даже для меня было в избытке. Но все это не объясняет моего вопроса, как ты оказалась именно здесь? — я смотрел на девушку, которая все так же продолжала рассматривать пол.

— Я слишком хорошо тебя знаю, поэтому предположила, что ты сможешь покинуть остров. Тем более, я знала, что ты его покинул. Я могла искать тебя долго и упорно и в итоге все равно бы нашла. Но все упростила эта ужасная трагедия. Если ты не знаешь, списки выживших крутят по всем новостным каналам. Как много у клана Оши людей, с именем Ёси? А у распорядителя отеля не составило труда выяснить, где именно тебя поселили. Контракт все же говорит о том, что не убивать я тебя сюда пришла.

— Ками вас раздери, да и на съедение Иккуте отдайте, трижды долбанув по палубе головой, — я глубоко вздохнул, стараясь привести свою нервную систему в порядок. Теперь все, независимо от того находится ли передатчик в Марико или она сама передатчик со встроенным микрофоном, о моем местонахождении теперь знают все. Да уж, не было бы счастья, да эта дура помогла.

— Раздевайся, — прорычал я, в уме прикидывая, сколько времени у меня осталось. Не так уж и много. Кудзё далеко не слабые маги и порты умеют строить. Думается мне, что делегация из представителей влиятельных кланов уже штурмуют отель.

— Что? — она глупо захлопала глазами, забыв о своем саднящем горле и бросив быстрый взгляд на Фудзико.

— Раздевайся, будем искать передатчик Кудзё. Если мы сейчас сможем убраться отсюда незамеченными, то мне не хотелось бы, чтобы за мной по пятам следовали мои враги, только если ты не за этим сюда приехала. Но, если ты рассчитывала на тройничок, то извини, не сейчас. Как только окажемся в безопасности, то можно будет и подумать, — я пошло причмокнул. Вообще, стал обращать внимание, что с полным слиянием начинаю все больше и больше отдаляться от манеры поведения японцев. Словно все эти приседания и поклоны мне претят, поперек глотки встают и химитсу очень не нравятся. Словно он все-таки посторонняя сущность, а не просто дар перевоплощения, что-то вроде демона, причем демона вовсе не японского ёкая, а классического христианского. А что если химитсу все-таки вид одержимости? А тебе не все равно? — тут же спросил я сам себя. Все равно, — ответил я себе и пожал плечами.

Марико охнула, когда услышала про передатчик, и начала быстро раздеваться.

Когда я уже подумывал о том, что следящее устройство, может быть, все же зашито под кожей или находится внутри девушки, то внезапно обнаружил его в одном из символов татуировки на спине. Просто цветовая гамма на фоне всех переливающихся магических узлов немного отличалась от остальных. Мне пришлось довольно долго вглядываться в подозрительные нити, прежде, чем я смог ее различить. После этого долго недоумевал, как я не смог увидеть его раньше. Это было простое плетение, состоящее всего из двух компонентном с единым с татуировкой центром. Я сосредоточился и, призвав свою способность разрушителя плетений, иглой Оши быстро вывел из строя передающую часть, не затронув центр татуировки, разрушение которого могло стать для девушки фатальным. Марико только вздрагивала, когда игла вонзалась в кожу.

— Ну вот и все, — я потер руки, разгоняя остаточный заряд, глядя на встревоженную лису, к чему-то принюхивающуюся, развернувшись лицом к коридору за дверью. Судя по всему, времени совсем не осталось. — А теперь, девочки, быстро одевайтесь. У нас есть примерно час, чтобы свалить отсюда. Эх, был бы у меня артефакт портала… Но, придется, на своих двоих. С балкона на крышу, дальше по обстоятельствам.

— Я умею настраивать порталы, — неохотно отозвалась Марико, натягивая одежду. — Собственно, если бы не умела, то вряд ли нашла бы тебя так быстро.

— Вот, я знал, чем-то задним чуял, что тебя не стоит убивать, — теперь я потер руки уже от удовольствия. — Только сказала бы раньше о своем маленьком секрете и не пришлось бы петлю на шею примерять. Ну а что мы встали, как вкопанные? Быстрее, девочки, быстрее, иначе я уйду один, а вы потом будете доказывать Кудзё и Оши, и еще парочке кланов, что ни при чем, и даже меня не знаете и ни разу не видели.

Глава 13

В Киото шел дождь. И с момента нашего прибытия этот дождь не прекращался. Сначала это вызывало раздражение и какую-то обреченность, но потом я понял, что это было для меня хорошим подспорьем. В дождь, когда люди пытаются прикрыться от падающей с неба воды хоть зонтами, или кутаются в дождевики, а то и просто подставляют под тяжелые капли то, что несут в этот момент в руках, ты не выглядишь белой вороной, пытаясь спрятать лицо.

Накинув на голову капюшон и низко опустив голову, я выскочил из забегаловки, в которой провел последние полчаса, потягивая кофе и, время от времени, бросая быстрые взгляды в окно, из которого было видно русское консульство. Внимание я к себене привлекал, делая вид, что кого-то жду, не забывая подливать себе кофе в кружку, который уже скоро будет литься у меня из ушей. Когда я начал ловить на себе взгляды официанток и охраны, которой было больше, чем того стоила эта забегаловка, я рассчитался и вышел из помещения под облегченный вздох прислуги. Полдела было сделано, я попал туда, куда стремился попасть, теперь нужно было понять, каким образом встретиться с Великим князем Петром, и сделать это было посложнее, чем выбраться из Осаки.

Я уже три дня весьма осторожно болтаюсь возле консульства, стараясь не привлечь внимание охраны, и сегодня заметил определенные шевеления на его территории. Это было плохо и могло означать только то, что князь выяснил все обстоятельства гибели корабля и решил, что ждать Маэда дальше, нет никакого смысла, все равно он не приедет. А ведь я так и не придумал, каким образом с ним связаться.

Сунув руки в карман, и еще ниже наклонив голову, я прошел мимо узорчатого забора консульства и через решетку увидел, что в самом деле началась определенная суета. Ками вас раздери, нужно что-то придумать, и как можно быстрее. В голову настойчиво лезли совсем уж нелепые мысли, типа разносчика пиццы. Вот только глубоко сомневаюсь, что князь мог заказать себе эту самую пиццу. Я даже единожды отправил лису с запиской, вдруг повезет, надеясь, что ее доставят до князя: либо записку, либо лису, тут было не принципиально. Но с ней даже разговаривать не стали, несмотря на ее попытки убедить всех, что информация очень ценная и князь ее ждет. Ожидаемо. Тупо, но ожидаемо. Потом собирать мозги по всему консульству за то, что допустил какой-либо инцидент не хочет никто из обычных служак, а необычные на вопли девушки так и не вышли. А еще я поймал себя на мысли, что все реже называю его отцом. Словно Николенька постепенно исчезает, замещаясь кем-то совсем другим. Думать об этом я не стал, нечего разводить неприятные мысли и приходить к еще более неприятным выводам, которые, как я подозревал непременно будут.

Бродя по этому району города, я вскоре нашел более короткий путь до небольшого пансионата, в котором мне удалось снять что-то вроде квартиры с несколькими комнатами, кухонькой и вполне современным санузлом. Это было единственное достаточно приличное заведение, стоящее относительно на отшибе, но достаточно близко к консульству, чтобы не нанимать такси, а совершать пешие прогулки. Вот только на пути моего следования лежал мясокомбинат и расположенный вокруг него квартал эта. Отсюда и низкий спрос на жилье с низкой стоимостью. Раньше тут этого квартала не было и район был довольно обжитой со всеми правами стать элитным с будущем. После постройки мясокомбината все изменилось, и теперь здесь практически никто не живет, только те, кому некуда уехать и случайные приезжие, которые остаются на несколько дней и не боятся считаться грязными с живущими по такому близкому соседству эта. Многим в Киото это не нравилось, но Ито было все равно.

Сами по себе меня отщепенцы не интересовали, и доставить мне реальных проблем они совершенно точно не могли. Но я задницей чуял приближающуюся опасность и тупую уверенность, что опасность связанна именно с эта. Объяснить я себе подобную уверенность не мог, она была на уровне ощущений. И сейчас, завернув в небольшой, узкий проулок, ведущий к мясокомбинату, я внезапно почувствовал растущее в воздухе напряжение. Что-то случилось, или вот-вот случится, поэтому-то меня так трясло каждый раз, когда я проходил по этому проулку, я неосознанно ждал, когда же это напряжение разрешится. А также внезапно понял, что это напряжение создавал внутри меня мой химитсу, что-то предвкушая. Только сейчас я это понял, но не смог понять, окутавшее его волной, беспокойство вперемешку с чем-то мне до сих пор неизвестным.

Уже подходя к концу проулка, я почувствовал резкий запах дыма, а также едва уловимые разряды, характерные для примененной не так давно магии. А потом раздались крики.

Я прижался спиной к стене углового дома, по которой сполз на землю, и лишь потом предельно аккуратно выглянул из-за угла.

Несколько машин, горящий барак, и такая знакомая униформа на оцепивших периметр гвардейцев.

— Что там с мальчишкой? — резкий голос, который я уже начал забывать, заставил стиснуть зубы так, что они заскрипели, а рука сама собой словно сжалась на рукояти меча, которого у меня с собой не было. Химитсу внутри меня тоже замер, а я, наконец, понял, что те чувства, которыми он делился со мной был страх и жажда мести. Именно эта ядерная смесь передавалась мне неясной тревогой. Неужели он мог почувствовать именно его? Хотя, скорее, он чувствовал неоформленную магию, которая вот-вот хлынет из своего носителя и, как следствие, все остальное, через что мы с ним не так давно смогли пройти.

— Он погиб, Оми-сан, — к стоящему напротив горящего барака, широко расставившему ноги Оми, подбежал очередной гвардеец. — Его убил собственный дар, так внезапно вырвавшийся на свободу. Вы слишком долго отвечали на запрос, когда впервые были получены данные о неконтролируемых выбросах. Только до этого они были едва заметны…

— Стадо баранов, — процедил сквозь зубы управляющий Центра распределений, перебивая гвардейцы на полуслове. Вообще-то, как мне недавно объяснила Марико, Маэда были не обязаны участвовать в облавах. Тем более Маэда столь высокого ранга, который внезапно оказался у этого выродка. Все дело в том, что, похоже, Оми нравилось самолично руководить облавами, чтобы он там сам не говорил. — Вам ничего нельзя доверить!

Ему было наплевать, что гвардейцы в гибели того, за кем они пришли, не виноваты, скорее уж вина лежит на самом Маэда. Вместо того, чтобы убедиться, что с парнем все в порядке, он пошел любоваться уничтожением людей, которые лично ему ничего плохого не сделали. И как правильно заметил гвардеец явиться раньше, если ему и его ублюдочному Центру так были нужны подопытные из кварталов подобных этому. Но не будет же он обвинять самого себя, верно? Куда проще свалить вину на какого-нибудь другого.

Оми сплюнул от досады и направился в мою сторону. Я напрягся. Он меня заметил, почувствовал, что на него кто-то смотрит, или же здесь что-то другое? Я вообще ожидал, что он сейчас выхватит меч и начнет в лучших традициях средневековья наказывать нерадивых вассалов со смертельным исходом для последних. А он решил выразить свое недовольство прогулкой. А это значит, что? Только то, что гвардейцы не подчиняются Маэда. Не так-то все и просто с этим чертовым Центром. И на носителе информации, который я вытащил из дохлого Маэда, далеко не вся информация представлена, либо я просто ее пропустил, как и в принципе некоторые блоки. Хотя, может быть, старикан Маэда и не хотел делиться непосредственно всей информацией, оставляя горячее напоследок, ведь единственное достоверно надежное хранилище может быть только в тренированной голове носителя с хорошей памятью.

Оми тем временем шел размашистым шагом в сторону переулка, в котором я прятался, а гвардейцы принялись загружаться в машины и уезжать. На психанувшего Маэда никто из них не обращал внимания. Еще до того, как Оми дошел до входа в проулок, оставшиеся гвардейцы как скот согнали выживших обитателей барака в большой грузовик и уехали, оставив лишь догорающее здание, которое было уже окружено противопожарным щитом, под которым оно просто сгорит дотла, оставив на своем месте лишь черные очертания. Неподалеку от выезда стояла дорогая спортивная машина. Наверное она принадлежала не рядовому гвардейцу. Водителя видно не было, и это давало мне право предположить, что управлял красавицей сам Оми.

Я отполз в сторону, спрятавшись в тени. Теперь мне было очевидно, что Оми решил выпустить пар и меня не видел, зато я его на фоне пожара видел прекрасно. Время еще немного было, и я начал разглядывать его более внимательно. Как оказалось, Оми не ставил постоянную защиту. То ли не верил, что на него такого красивого, крутого и родовитого никто не посмеет напасть, то ли надеялся на свои рефлексы, которые помогут ему отразить любое нападение. Я не знаю, не умею читать мысли, да и не слишком мне интересно, на самом деле, какие завертоны происходят в его мозгах, для меня важным было только то, что защиты нет.

С собой у меня был только вакидзаси, который можно было спрятать, а длинный меч я с собой не носил, чтобы не привлекать слишком много нездорового внимания, учитывая, что меч достаточно дорогой, а самое главное — это известный клинок и любой самурай сразу же его опознает, и задаст сам себе вопрос, каким образом у мальчишки мог появиться этот меч, если последним его владельцем был кто-то из Кудзё? Самое безобидное, что он мог в этой ситуации сделать, это связаться с Кудзё и задать вопрос напрямую. Вот бы они удивились, узнав, что самый разыскиваемый на сегодняшний день человек в Японии свободно гуляет прямо под носом у Ито. А уж как Ито бы удивились. Облав уже трех кланов на себя я бы точно не смог перенести, а относительно свободно я пока гуляю, только по причине того, что Ито, на самом деле на меня пока плевать.

Вытащив вакидзаси, я еще плотнее прижался к стене и замер, ожидая, когда в проулке появится Оми. Нервы были наряжены до предела, но, в то же время я не ощущал сильного волнения, лишь предвкушение за то, что еще немного и этот высокомерный ублюдок ответит мне за все, что я пережил по его вине.

Сначала появилась тень на земле, на том пяточке, который был освещен отблеском пожара. Я поднял меч и приготовился, сам себе напоминая взведенную пружину. И все же появление Оми произошло слишком внезапно, я замешкался на долю секунды и этого хватило, чтобы он меня заметил. Его реакция поражала воображение, он даже успел выхватить меч, когда я резким движением ударил его по ногам, перерезая сухожилия. Оми не смог удержаться, всей его выучки не хватило на то, чтобы суметь устоять на ногах, но даже в этом положении ему хватило сил, чтобы нанести удар мечом, правда не сильный, и не рассчитанный, от которого я сумел уклониться, но он все равно оставил на моей правой щеке длинный порез. Я не стал ждать, когда он очухается, а вскочил на ноги и воткнул вакидзаси ему в горло, ощущая, как нагревается рукоять и по ней мне в руки перетекает энергия, уходящая из Оми вместе с жизнью. Жаль, что навыки вот так невозможно передать. Протянув руку, я дотронулся до щеки и выругался, вот нахрена в этом случае ускорять регенерацию? Теперь этот шрам, который я ощутил под пальцами, никто и никогда не сумеет убрать. Резким движением выдернув меч из мертвого тела, я быстро обшмонал его, вытащив все, что мне показалось наиболее ценным, в том числе и пластиковую карту-ключ. Я видел, как он открывал ею какую-то дверь в Центре. Денег, как и положено порядочному самураю, уважающему традиции, он с собой не носил. Украшения тоже не являлись его фетишем. Так что мне в итоге достался только ключ и какой-то кулон, который он держал в кармане, а не носил на шее. Кулон представлял собой обычный цилиндрик, с выгравированной аббревиатурой Национального банка Американской империи. Это было очень любопытно, но пытаться разобраться не было времени. Забрав трофеи, я снова поглубже натянул капюшон, спрятал меч и, сунув руки в карман, быстро пошел прочь от места преступления.

Прислушавшись к себе, я понял, что не чувствую никаких эмоций, никакого удовлетворения от того, что отправил на тот свет этого ублюдочного садиста, я не испытывал. Скорее, мне было все равно. Подумав еще немного, я пришел к выводу, что некоторое удовлетворение я все же испытываю, и, благодаря этому удовлетворению, я начал думать более рационально. Возможно, это все же получил разрядку и удовлетворение мое второе я. Мне было без разницы, хотя я понял, что еще больше с ним слился, и понимал, что осталось еще совсем немного, когда я действительно перестану воспринимать его как что-то постороннее. Но, наконец, мне пришло в голову, что я могу сделать, чтобы встретиться с Великим князем.

Едва я вошел в свое маленькое, но оказавшееся вполне уютным, жилье, как на меня обрушился начинающийся скандал. Девчонки друг друга, мягко говоря, недолюбливали, но меня побаивались, поэтому вели себя более-менее тихо. Сейчас же, когда меня долго не было, они решили проверить друг друга на вшивость.

— Я вообще не понимаю, почему ты все еще здесь ошиваешься, — злобно прошипела бывшая гейша. — Мы в относительной безопасности, собирай свои вещички и проваливай.

— А с какой стати, должна проваливать я? — лиса ней не уступала в шипении. А действительно, что именно ее все еще держит здесь? Свой договор она честно отработала и теперь ее ничего со мной не связывает. Нужно озаботиться этим вопросом, лиса вильнуть хвостом и предать может в любую секунду. Рыжие на это способны чуть ли не лучше всех. — То, что ты можешь клепать порталы, не делает тебя особенной. Тем более, что я знаю мастера, способного обучить Ёси этой науке, да и берет он недорого. К тому же, он сам попросил меня помочь ему, а ты, насколько я поняла, особенно твое уникальное ожерелье из отпечатков его пальцев оставленное на твоей шеи, являешься ну очень дорогой и долгожданной гостьей.

— Не смей мне попрекать! Я принадлежу Ёси, и это от меня не зависит. А у тебя что, совсем нет гордости? Почему ты постоянно пытаешься под него подстелиться?

— Да потому что я оборотень, идиотка, и в меня природой заложено искать наиболее сильного самца, для создания семьи. Так что, сделай нам всем одолжение, убейся в ванной и освободи его от чувства необходимости терпеть у себя в постели девку, которая его ненавидит и с удовольствием перерезала бы глотку, будь у нее такая возможность.

Я, если честно, сначала немного охерел, услышав, о чем говорят девочки. Тем более, что я ни с одной из них не сплю, и мечтаю в один прекрасный день избавиться от обоих. Решительно войдя в комнату, я бросил замершим на месте скандалисткам, которые в это время, наверное, хотели друг другу в патлы вцепиться.

— Если не прекратите, то через пять минут обе соберете свои вещи и уйдете, — равнодушно пригрозил я притихшим девушкам, и направился в ванную. Подозреваю, что на мне есть кровь, и от нее нужно избавиться.

Приведя себя в порядок, я вышел из ванной в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, потому что одежду вынужден все-таки постирать и повесить сушиться. Девушек в комнате не было, и я решил не тратить время на ненужные условности, направившись прямиком к комму, набирая по памяти знакомый с детства номер.

— Кто вы, представьтесь, — без предисловий, после второго же гудка ответил в наушник такой родной голос. На мгновение я прикрыл глаза, а отец между тем продолжил. — Откуда у вас этот номер? Отвечайте, немедленно!

— Я помощник господина Маэда, который так чудовищно погиб на том проклятом корабле, — наконец, хрипло пробормотал я. — Господин хотел встретиться с Петром-самой, чтобы передать ему важные сведения. Носители с этими сведениями теперь у меня, и я подумал, что вы все же захотите их получить.

— Вы знаете, о чем идет речь? — после заметной паузы спросил отец.

— О Центре, в основном о центре, и о клане Маэда.

— Ну что же, вы правы, я все еще хочу получить эти сведения. Приходите завтра к воротам консульства в десять часов утра. Не опаздывайте, вас встретят. Как вас зовут? — добавил он.

— Ёси, — я решил, что клан, от которого я произошел, упоминать не следует.

— Очень хорошо, Ёси, я буду ждать, — и Великий князь отключился. Я вздохнул, кажется, получилось. Развернувшись, я хотел направиться в спальню, чтобы одеться и так и замер и приоткрытым ртом, потому что у дверей стояли обе девушки в весьма соблазнительный халатиках и призывно смотрели на меня.

— Выбери уже наконец, кто из нас может тебя сопровождать, — проворковала Фудзико, а Марико только кивнула в знак согласия. Я же сделал шаг в их сторону, чувствуя, как химитсу завибрировал от похоти. К черту выбор, я хочу их, и, шагнув им навстречу, обхватил обеих куколок за талии и втащил в спальню.

Глава 14

— Оставьте нас, — Великий князь сложил на груди руки, нахмурившись, и посмотрел на начальника охраны, который в этот момент приковывал меня к столу для допросов. Запястья слегка жгло, наручники были антимагическими, блокирующими способность допрашиваемого к применению любого вида магического действия. Не сказать, что химитсу это нравилось, но вырываться наружу без моего на то согласия он не стал. Все же мы практически стали единым целым и хоть я ощущал это давно, столь сильное слияние появилось только сейчас. Еще совсем немного осталось, чтобы тонкая грань между нами была стерта окончательно. Да, способность к магии была полностью заблокирована, но остальные способности никуда не делись. В случае необходимости, я мог бы справиться со всей охраной и без них, с князем вряд ли, все же он очень сильный маг, и гораздо опытнее меня, но затевать заварушку на ровном месте, обидевшись на дополнительные меры защиты, которые я бы и сам применил, было по меньшей мере глупо и в мои планы не входило.

Надо сказать, обошлись со мной довольно деликатно, даже комм и носитель информации вернули, когда закончили обыскивать, убедившись, что они не представляют реальной угрозы. И даже ни разу не ударили, хотя могли, и, что уж говорить, наверняка хотели, потому что нисколько не доверяли непонятно кому в вопросе безопасности Великого князя, учитывая, что профукали нападение на его сына. Никакого оружия я, разумеется, брать с собой не стал. Еще не совсем двинулся, чтобы идти на переговоры с князем даже с кинжалом. Даже, если оружие посчитать за неотъемлемую часть культуры и одеяния, следует учесть, что традиционной одежды у меня не было.

— Вы уверены, Петр Федорович? — Шкуратов, начальник охраны нашего семейства выглядел так, словно хотел пристрелить подозрительного япошку, меня, то есть, от греха подальше, а потом уже начать разбираться, что к чему. Я, в принципе, был бы с ним солидарен в этом вопросе, вот только дело касалось меня самого, так что… И вообще, я был довольно удивлен, когда увидел его при своей должности после покушения. То, что его не было в поместье никоем образом не было оправданием. Виновного, как я понял из таблоидов, еще не нашли. Хотя, в последнее время таблоидам я не верил, собственно, как и снова начал сомневаться в искренности Императора, когда обдумывал то, что скажу князю при нашей с ним встрече.

— Я уверен, Володя, — твердо сказал отец. — Оставьте нас.

Вот оно великокняжеское воспитание. Он и к обычной уборщице всегда на «вы» обращался. Я вот так и не смог даже приблизиться к эталону. Возможно потом, в будущем… Только вот мне не дали этого «потом». Я смотрел на отца, жадно изучая его лицо и отмечая, что у Великого князя прибавилось седых волос, а морщинки в углах глаз стали более резкими. И в тоже время я понимал, что безвозвратно отдаляюсь от него, что не смогу больше назвать в слух отцом, словно Николай действительно умер, а я всего лишь его реинкарнация, которой досталось немного памяти о прошлой жизни. Невесело усмехнувшись, я отвел взгляд.

— Если что, я за дверью, Петр Федорович, — и Шкуратов, наконец-то, убрался.

Воцарилось недолгое молчание, а затем Великий князь сел напротив меня, все еще продолжая держать руки, сложенными на груди.

— Откуда у вас мой личный номер, — задал он первый вопрос, которого я, если честно, не ожидал услышать, даже не задумываясь, что он в принципе может его задать.

— Я уже сказал…

— Хватит! — он резко хлопнул по столу ладонью, а черты лица слегка исказились. — Этот номер предназначен для личного использования и его знает очень ограниченный круг лиц. И, конечно же, я никогда не дал бы его Маэда. Я спрашиваю последний раз, и, если ваш ответ меня не удовлетворит, я отдам вас моей охране. То, что вы являетесь жителем и гражданином Японской Империи не убережет вас от правосудия. Зайдя в консульство, вы оказались на территории Российской Империи. Господин Шкуратов, вон, уже копытом бьет, желает лично допросить возможного диверсанта, из-за которого мы задержались в Киото на сутки. Где вы добыли мой личный номер?

— Мне его продиктовал один парень перед смертью, — медленно ответил я, подбирая слова. — Он сказал, что является Великим князем Николаем.

— Ты лжешь, — он побледнел и отпрянул от меня.

— Я не лгу, — покачав головой, я выдохнул. — Это произошло в ночлежке. У меня был спонтанный магический выброс, пара человек пострадало. Перед тем, как пришел Маэда Оми, чтобы забрать меня в Центр распределения, тот, кого я посчитал мертвым внезапно очнулся. Но он был настолько плох, что я просто подумал на агонию. До этого мы с ним не общались и никак не пересекались, но я был виновен в выбросе и решил ему помочь. Вы бы знали, как я опешил, когда парень внезапно заговорил по-русски, назвал себя Николаем и продиктовал номер. Попросил позвонить вам, если представится такая возможность и передать, что у его матери почти получилось. Но я так и не понял, что именно получилось. Номер я запомнил, на всякий случай, а потом началась заваруха с Оми. Этот выкидыш гиены приказал сжечь ночлежку со всеми, кто в ней находился, а меня забрали. Даже, если тот парень тогда выжил, то…

— Откуда ты знаешь русский, как понял, о чем говорит тот мальчик? — глухо прошептал Великий князь.

— Моя мать — проститутка, — спокойно ответил я, понимая, что обрубаю все концы с семьей. Это был действительно конец. Глядя на князя, я понимал, что меня больше ничего с ним не связывает и никаких чувств, кроме сожаления, я больше к семье не испытываю. Глядя, как поменялось его лицо, при сообщении о смерти сына, я даже готов был разделить с ним эту скорбь, но точно не быть ее частью. Даже сперва не поняв, как князь перешел на русский, видимо, чтобы проверить меня, я начал отвечать, подбирая уже практически забытые слова. Я даже удивился, понимая, что говорю с небольшим акцентом. — Не элитная, из эта. Наверное, обслуживала русских моряков, там и нахваталась. Не удивлюсь, если мой отец один из них, если судить по цвету моих глаз, то большая вероятность этого имеется. А может быть, дед. Я не знаю, никогда их не видел. Но в Центре проводили много тестов и сказали, что я все-таки по крови Оши. Наверное, так оно и есть, — я пожал плечами. Эта информация была важна князю, он всегда любил иметь дела с теми, о ком знал хотя бы некоторые детали биографии. Но сейчас, я видел, что ему все равно. Он хотел знать о последних минутах жизни своего сына. Только это его сейчас волновало. — Я могу доказать, что говорю правду. Мне тяжело говорить по-русски, могу я перейти на свой родной язык? — князь кивнул, не сводя с меня пристального, но одновременно с этим немного растерянного взгляда. — У нас было достаточно времени, во время которого Николай мне рассказал некоторые вещи, которые кроме вас и его никто не знает, даже остальные члены вашего клана. Он сказал, что вы так быстрее поверите, Петр-сама. Видимо он знал, что не сможет выжить. Что бы мы не делали, он с каждой минутой становился все хуже, еще до того момента, когда Маэда пришел в ночлежку.

— Говори, — его кулаки сжались, и он побледнел еще больше. Вся вбитая и пропитавшая его до мозга костей дипломатия отошла на задний план, когда князь перешел на «ты». Он продолжал говорить на русском, скорее всего, из-за накатившего его волнения.

— Например, на его шестнадцатилетние, вы под чарами иллюзии, чтобы вас никто не узнал, пошли в элитный бордель, где вы сняли ему самую дорогую проститутку с условием, что та научит мальчика всему… — я старался подобрать те моменты, которыми бы сам поделился в случае смертельной опасности, то, что заставило бы улыбнуться в последний раз, что-то личное, одновременно с этим и то, о чем можно рассказать постороннему человеку. — Или вот, например, что однажды, когда Николаю было семнадцать, вы решили отдохнуть и поехали рыбачить на озеро в вашем загородном поместье. Вы тогда были вдвоем в лодке, и чуть не перевернулись, когда клюнула огромная щука и вы пытались ее вытащить, навалившись вместе на один борт…

— Довольно, — Великий князь закрыл ладонями лицо и прошептал. — Господи, Тата, что ты натворила? — «Тата» — он так ласково звал мать. Домашнее прозвище, как и личный номер, только для узкого круга лиц. Я ожидал, что мне после этого станет плохо, неприятно, что сердце защемит, но, нет, ничего подобного не произошло. Князь, тем временем, отнял руки от лица и снова нацепил свою невозмутимую маску. — Как вы узнали про Маэда, и то, что я собирался с ним встретиться.

— Я так понимаю, вы мне поверили? — он утвердительно кивнул головой, и я осторожно выдохнул.

— Когда твоя жена владеет некромантией и почти все время проводит за изучением теорий о перемещении душ, сложно не поверить, что она не предприняла никаких решительных мер и не использовала свои знания, чтобы хоть как-то защитить собственного сына, — он сжал губы и задумался.

Глядя на него, я решил, что, похоже, нам пришла в голову одна и та же мысль о том, что Великая княгиня Рокова сумела применить эти знания на практике, значит, она готовилась к чему-то подобному. До меня только сейчас дошло, что для применения подобной магии, требуется огромная подготовка. Мама-мама, что же ты скрыла от всех? Что заставило тебя ждать нападения и готовиться к применению такого сложного заклинания, но даже не попытаться предупредить о возможных последствиях. Даже не так, что ты скрыла такого, что можно было предотвратить, не доводя тем самым до этих самых последствий?

— Как вы сказали зовут того человека, по приказу которого сожгли тело с перемещенной в него сутью моего сына? — Князь тряхнул головой и снова посмотрел на меня.

— Маэда Оми, но, не беспокойтесь о нем, Петр-сама, — я коротко склонил голову, обозначая традиционный поклон, полноценно сделать который мне мешали сделать наручники. — Он больше не сможет никому причинить боль. Я лично позаботился об этом. — Снова пристальный оценивающий меня взгляд князя, который я выдержал, не отведя своего в сторону.

— Так как вы узнали, что Маэда владеет информацией, которая мне весьма интересна и которую он хотел передать мне за определенную плату. Как она оказалась в ваших руках?

Такая резкая смена темы немного меня дезориентировала. Да что там говорить, я едва на автомате не выдал всю подноготную, и что устроился на корабль в надежде уйти от преследования, как минимум, трех кланов, как обнаружил тело старика Маэда, и как в моей бедовой голове родился план, приведший меня сюда. Однако скрывать всю правду не имеет смысла, потом можно запутаться. Лучше немного недоговаривать, но суть изложить так, как это и было задумано. Да и скрывать то, что я хочу уехать из Японии, тоже не имеет смысла, потому что службы безопасности князя скоро ему донесет, что за мной гоняются, пока довольно вяло, представители далеко не слабых кланов. Но вот то, что за мою голову, причем не важно в каком она будет состоянии, пообещали довольно нехилую сумму, отправив гоняться других, я узнал буквально за полчаса до выхода из квартирки, которую снимал. Моя фотография ненадолго промелькнула в новостной ленте, так что шанс, что меня кто-нибудь узнает, пока был не велик. А когда выясниться, что Оми тоже я отправил на перерождение, а они это выяснят рано или поздно, на Японских островах мне станет совсем неуютно.

— Я служил на корабле стюардом, когда произошло нападение древней твари. Мне как раз предстояло навести порядок в каюте старика. Вот только кто-то меня опередил в том плане, что сумел отправить его в мир иной. Как потом выяснилось, сделано это было по приказу Ито, хотя, причем здесь они, понятия не имею, — я попытался пожать плечами, насколько мне позволили наручники. — Я нашел то, что искали убийцы, — и я кивнул на лежащий рядом накопитель, который вынул из трупа. — У меня было на это больше времени, чем у них, к тому же, никого не насторожил бы тот факт, что я нахожусь в каюте старика. А когда мы поняли, что это все-таки Икутти… я решил, что пора воспользоваться шансом.

— Что вы хотите в обмен на информацию и за… — князь на секунду прервался, а потом решительно добавил, — за смерть Маэда Оми?

— Я хочу убрать с этих проклятых островов. Хочу, чтобы вы помогли мне попасть в Российскую империю и на первое время помогли найти хотя бы жилье в столице.

— В столице? — князь иронично приподнял бровь. Да знаю я, что прятаться в столице — не самая разумная мысль, но у меня там дела, я все еще хочу отомстить. Объяснять я ничего не стал, лишь вздернул подбородок повыше. — За вами охотятся? Это многое бы объяснило.

— Меня из ночлежки повезли прямиком в Центр распределения. А сейчас я сижу здесь перед вами, живой, в отличие от Оми, — я хмыкнул. — Да, на меня идет охота, и скоро они возьмутся за меня всерьез. Чем дальше я буду от места, где японские кланы имеют практически неограниченную власть, тем у меня больше шансов на выживание. — На этот раз князь смотрел на меня еще дольше, а потом поднялся и взял со стола носитель.

— Я дам вам ответ, когда посмотрю, что вы мне принесли, — и он вышел, оставив меня в одиночестве. Логично, вдруг сейчас князь в порыве чувств и благодарности наобещает мне всего, а на накопителе пустышка. Хотя за смерть Оми мог бы и дать некоторые преференции. Никто ни разу не зашел и не поинтересовался, хочу ли я пить, или, может быть, в сортир. Я маялся, сидя в одной позе, руки уже порядком затекли. Пару раз я пытался размять затекшие конечности, но лишнее прикосновение к коже вызывало неприятное жжение. Тогда я слегка ослабил поводок и наручники нагрелись, на удивление, не причинив мне боли. Когда одно из звеньев лопнуло, я решил больше не играться с судьбой и не терять единственный шанс убраться из страны восходящего солнца, просто тем, что вызову подозрения в глазах князя и его охраны. Я обернулся к висящей в углу камере и посмотрел прямо на направленный в мою сторону глазок, а потом откинулся, насколько мне позволяли наручники, и застыл в ожидании.

Князь явился нескоро. Похоже, что он еще и пообедать успел за то время, пока отсутствовал.

— Снимите наручники, — он кивнул в мою сторону. Шкуратов вскинулся было, но под тяжелым взглядом брата императора сдулся и подошел ко мне, шепча себе под нос что-то неразборчивое. Как только мои руки оказались на свободе, я принялся разминать порядком затекшие запястья. Лопнувшие звенья цепей, которых оказалось больше, чем я думал, он не заметил. Халатность, или в данном случае полное осознание того, что я просто не представляю опасности для князя, если меня решили освободить, в этом не мне разбираться. Не то, что я не верил ему, но приглядеться все же к Шкуратову стоило. — Вы можете что-нибудь добавить к тому, что представлено здесь? — обратился он ко мне.

— Только свои догадки, да то, что видел своими глазами. Про острова я могу сообщить больше, но не про все. Ито тщательно хранят свои секреты, — отвечая, я не прекращал своих массирующих движений.

— Вы один? — князь снова сел напротив меня, чтобы видеть каждое движение мускулов на моем лице.

— Нет, со мной девушки. Одна точно направится со мной, а вот со второй возможны варианты.

— Да, не налегке путешествуете, сразу с двумя подругами, — хмыкнул князь, а в его глазах запрыгали чертенята. У него было время, чтобы прийти в себя, после всех потрясений. — Я могу поинтересоваться, кто именно открыл на вас охоту, чтобы это не было сюрпризом ни для меня, ни для моей охраны.

— Можете считать, что все правящие кланы, кроме Ито. — Я не лукавил, я просто не считал нужным озвучивать их всех. Пускай готовится к худшему, если ему это так необходимо.

— Хорошо, я вас услышал. Вы сейчас пойдете собираться, потому что через два часа я уезжаю. Вещей минимум, и обе девушки, если они изъявят желание попутешествовать.

— У меня мечи и немного драгоценных камней, — быстро проговорил я, поднимаясь из-за стола, чем спровоцировал шаг в мою сторону парней охраны.

— Я это учту, — и князь резко поднялся, показывая, что аудиенция окончена, и что мне стоит шевелить задницей, если я все еще хочу свалить с островов.

Глава 15

Князь Петр предупредил перед тем, как я ушел из консульства, что будет ждать на вокзале дирижаблей. Возле пятой причальной мачты. Эта мачта, как и ведущей к ней закрытый причал, относились к имуществу консульства и фактически являлись кусочком Российской империи на японской земле. Моей задачей было прийти к уже готовому к путешествию дирижаблю. И только оказавшись там, я могу впервые за долгое время почувствовать себя в относительной безопасности. По крайней мере, кланы точно не станут атаковать менять там, если, конечно, не захотят развязать полноценную войну между нашими империями. Что касается планов на меня в отношении российской стороны, то тут тоже необходимо держать ухо в остро, но по крайней мере открытую неприязнь они до этого не выказывали, если не считать доведенную охрану, но это мелочи.

До того момента, как я взойду на борт дирижабля, князь выделять мне охрану и как-то оберегать не собирался. Нет, он мог это сделать, но только в том случае, если я останусь в консульстве и до причала меня довезут на консульской машине. Открыто в разборки японских кланов он вступать не собирался, а охрана разыскиваемого пацана ни что иное, как открытая конфронтация. Я это прекрасно понимал. Вот только меня такой расклад не устраивал. Я рассчитывал забрать камни и мечи с собой, чтобы у меня были хоть какие-то резервы, потому что надеяться по постоянную помощь Великого князя, было по меньшей мере глупо, по большей даже опасно.

Времени у меня было три часа. Именно столько князь Петр согласился ждать, прежде, чем отдаст приказ сниматься с якоря.

До своего временного жилья я добрался без особых осложнений. Когда я уже подходил к дому, то мне показалось, будто за мной кто-то пристально наблюдает. Но, когда я обернулся, почувствовав, как волосы на затылке встают дыбом, ощущение, что мне смотрят в спину, сразу же исчезло. Темная волна, всколыхнувшись было внутри меня, где-то в районе солнечного сплетения, улеглась, но полностью не ушла, готовая в любую секунду захлестнуть меня с головой, приводя тело и все навыки в боевой режим. Бросив быстрый взгляд в стеклянную витрину небольшого магазина, мимо которого в этот момент проходил, я обнаружил, что мои глаза остались светлыми, да и химитсу я больше не ощущал. Ну вот и все, моя темная сущность полностью стала частью меня и уже не определялась, как чужеродный элемент, а также полностью контролировалась. До полного слияния меня отделяла привязанность к моей семье, но когда я понял, что никакой привязанности больше нет, то барьер, разделяющий нас на две полноценные личности, исчез, причем произошло это незаметно, словно химитсу только и ждал этого момента, а может бы и я сам. Я бы назвал своего единение с химитсу темной волной, или боевой ипостасью, в зависимости от настроения, теперь он ощущался именно так.

В дом я вошел не сразу. Чувство опасности никак не хотело меня оставлять, поэтому я дал несколько кругов, пройдя дополнительно пару кварталов, ныряя в совсем уж крохотные подворотни. Вроде бы погони не было, как и соглядатаев, но это ни о чем не говорило, если кланы вычислили мое местонахождение, то могут поджидать непосредственно возле дома, если не внутри. А ведь могут быть еще охотники за головами, которые срисовали мой портрет в короткой строчке в новостной ленте. Слишком долго я оставался на одном месте, мой просчет, ведь, лиса неоднократно намекала на то, что пора бы сменить нору.

Решив не забивать себе голову больше, чем уже забил, я перестал кружить вокруг дома, тем более, что драгоценное время уходило стремительно, князь не будет ждать ни на секунду дольше оговоренного. Он итак дал мне фору, учитывая, что вокзал располагался не так далеко от моего убежища, минут двадцать ходьбы быстрым шагом.

Подойдя к двери квартиры, я прислушался. Было как-то подозрительно тихо, хотя девчонки могли на время смириться с существованием друг друга, видя, что даже во время нашей весьма зажигательной груповушки я не отдавал предпочтения ни одной из них. Надеяться на то, что лиса ушла я даже не мечтал. Она почему-то с маниакальным упорством находилась рядом со мной, хотя ее ничего к этому не обязывало.

— Перед смертью не надышишься, — пробормотал я по-русски, поморщившись, услышав акцент. Ну ничего, главное, что вообще язык не забыл, а ведь, похоже, все к тому и шло.

Внезапно разозлившись, я толкнул дверь и с трудом удержал на языке грязное ругательство, потому что дверь была открыта. Скользнув в коридор, я заглянул в гостиную. Обе мои подружки сидели на стульях с кляпами во ртах, связанными за спинами руками и прекрасными в своей симметричности фингалами. Хорошо, что живы…

Додумать я не успел, потому что в этот момент ощутил, как к моему затылку приставили пистолет и сильно толкнули в спину, отчего я практически влетел в комнату. Откуда подошел мой потенциальный убийца, я так и не понял, мы жили на последнем этаже и спрятаться в коридоре не представлялось возможным. Интересно, он может перемещаться в пространстве или имеет способности к полной маскировке? Потому что я был абсолютно уверен, что никого поблизости в этот момент не было. Я был полностью сосредоточен и находился на сантиметр от своей боевой ипостаси. В тот момент я слышал все, даже муху, бьющуюся об стекло в соседней комнате, поэтому появление этого индивида, действительно, стало для меня полной неожиданностью.

— Спокойно, парень, не дергайся, — снова толчок в спину, и тут же на руки набросили веревку. Я ощутил сильное жжение, когда она стянула запястья. Опять эта антимагическая гадость. Вот только, откуда этому дегенерату знать, что химитсу — это не магия, не дар, это часть меня, это я сам.

Грубо схватив за веревку, меня швырнули на стул. Я позволял проделывать с собой такие штуки, потому что мне нужно было понять, сколько тварей пришло по мою душу, что они хотят и как на меня вышли. Последнее было не самым главным, так из разряда профессионального любопытства. Нет, я не боялся, что-то мне подсказывало, что они не представляют для меня реальной угрозы, не так, как тот же Оми, которого, положа руку на сердце, мне удалось победить только из-за элемента неожиданности с моей стороны.

— Вы кто такие, убогие? — мне удалось разглядеть двоих. Похоже, что их и было двое, больше я не ощущал ничьего присутствия. Хотя я и появление первого не ощутил, поэтому нужно разузнать как можно больше. Они не были японцами. С заросшими щетиной мордами, они очень сильно выделялись среди местных. А еще мне было интересно, почему меня до сих пор не убили. Словно прочитав мои мысли тот, кто зашел в комнату следом за мной, пряча пистолет за пояс, протянул.

— Живой ты стоишь дороже, так что ничего лично, просто бизнес, — и он хохотнул. — Но к тебе мы удачно зашли. Мало того, что камешки нашли, так еще и девочки у тебя аппетитные. Когда отдадим тебя Кудзё, мы с ними хорошо поразвлекаемся. — Он подошел к Марико и запустил лапу в вырез халата, сжав ее грудь. Девушка забилась в своих путах. А у меня мелькнула мысль, что он все-таки настолько тупой, что не понимает: от неминуемой смерти его спасает только антимагическая веревка, которая удерживает Марико на месте. Или понимает, ведь именно поэтому они и наложили не обычного вида веревки на всех нас.

— Кто вам меня сдал? — я сделал последнюю попытку выудить хоть немного информации. Марико замычала, видимо посчитав, что я должен был первым делом вступиться за ее честь. Я же не сводил взгляда со второго, который как-то безразлично смотрел на потехи своего напарника.

— Ты совсем тупой? Весь остров на тебя охотится, — лишь на секунду отвлекся от увлекательного дела второй, уже практически стянув халат с вяло сопротивляющейся девушки.

Ну весь так весь. Глядя на этих придурков, я вспомнил, где их видел. Они жили на первом этаже этого же дома и, скорее всего, состояли в какой-то группировке, в которую настучал мой арендодатель. Ну или тупо, увидев мою морду в новостной ленте, решили попытать счастье и по быстренькому обогатиться. Только вот не сложилось у них в бошках информация о том, что меня не просто так ищут практически все правящие кланы Японии. Только непонятно, как он мог подойти ко мне незамеченным. Ну и хрен с ним, некогда разбираться.

Мне надоело смотреть, как какой-то урод лапает мою наложницу, и я уже хотел было начать освобождать оплаченную жилплощадь от незваных гостей, как увидел, что второй придурок схватил мой меч и принялся вытаскивать его из ножен. Поднимающаяся темная волна, схлынула, уступив место почти детскому любопытству: что же случится, если он полностью вытянет клинок из ножен. Про мечи Мурамасы ходит много слухов и легенд, но что они собой представляют, никто толком не знает. Все сходятся на одном, если их будет хватать кто-то, кроме Оши, владеющего химитсу, тем более при живом то хозяине, то этому кретину будет по-настоящему плохо, а вот как плохо… На это я и хочу посмотреть, тем более, что мечи изрядно подзарядились.

Сначала ничего не происходило, а главный в этом славном дуэте заметил мой взгляд и проследил за ним, усмехнувшись.

— Говорят, для каждого япошки мечи, доставшиеся им от дедов, гораздо дороже, чем даже их бабы, — явно ерничая проговорил кретин, схватившийся за неизвестный артефакт, даже не удосужившись узнать о нем побольше. Я не ответил, лишь улыбнулся, когда увидел, как по лезвию клинка побежали золотистые искры. — Что ты лыбишься? — он увидел мою улыбку и шагнул в мою сторону, замахнувшись моим же мечом.

Вот это он точно сделал зря. Если бы он не решил прибить меня, моим же мечом, так нагло и открыто, то возможно отделался бы как подельник Фудзико, тихо и практически безболезненно приняв свою смерть. Искры, сорвавшись с лезвия, роем рассерженных пчел впились кретину в руку. Как же он заорал. Искры проникали сквозь кожу, и он догадался выпустить меч, ухватившись за поврежденную конечность здоровой рукой. Когда последняя искра исчезла из вида, рука словно вспыхнула, сгорая изнутри. Я покосился на второго, который глядел, как его товарищ повалился на пол, скуля от нестерпимой боли. Он даже интерес к Марико потерял, глядя на невиданное прежде зрелище, приоткрыв рот. Мое же любопытство было полностью удовлетворено, и пора уже было разобраться с этими ушлепками, потому что время бежит, и его уже осталось совсем немного, а князь ждать не будет.

Теперь я целенаправленно нашел исток темной волны и окунулся в нее, стряхивая с обожженных запястий антимагическую веревку. Кретин с пистолетом заморгал, переводя взгляд со все еще корчившегося на полу приятеля на меня.

— Сюрприз, — я широко улыбнулся и рванул к нему, уворачиваясь от выпущенной почти в упорпули. Выкинул вперед руку, я почувствовал, как пальцы проникают в податливую плоть. Рывок, и в моей окровавленной руке бьется вырванное сердце. Отшвырнув этот кусок мяса в сторону, я вытащил пистолет из руки трупа и не торопясь подошел к остолопу, схватившему меч. — Мечи Мурамасы даже самураи боятся в руки брать, дебила ты кусок, — я покачал головой. — Как вы проникли мне за спину, вы же даже понятия не имеете, что такое магия и дар, отвечай, — прорычал я, разглядывая переставшую корчиться фигуру. Я наклонился так низко, что в его расширенных от ужаса зрачках увидел отражение своих собственных, заполненных тьмой глаз.

— Пространственный карман, — едва разлепив губы, прошептал он так тихо, что мне пришлось прислушиваться.

— Ага, тогда у меня вопросы остались только к хозяину этого убого жилья. Жаль, что спросить с него у меня нет времени. — Я выпрямился и крутанул в руке пистолет.

— Помогите, — прошептал он.

— Конечно, о чем вопрос? — и я выстрелил ему в голову. Глушитель был хорош, заглушая звуки до негромкого хлопка. После этого бросил пистолет на труп, вряд ли мне разрешат пронести его на дирижабль, где находится брат императора, разрешение было дано только на два клинка.

Подойдя к девчонкам, я перерезал веревки, стягивающие их руки тем самым мечом, который по сути убил одного из тупорылых охотников за моей головой. После этого направился к шкатулке с камнями. Захлопнув ее, сунул в сумку, туда же полетела моя немногочисленная одежда и мечи. Пока девушки молча одевались, я обшмонал трупы, забирая все, что могло бы представлять ценность. Прежде всего, конечно, деньги. У того, кто был, вроде как за главного, во внутреннем кармане оказался банковский комм с открытым обезличенным счетом. Банк был всемирный, принадлежал он группе хитрых банкиров разных национальностей, которые обосновались на Каймановых островах и организовали мировую прачечную, независимую ни от одной из империй. Их не трогали, потому что само существование нейтрального банка было выгодно абсолютно всем. И они действительно были независимы, одинаково обслуживая и таких вот солдат удачи и Российскую императорскую семью и любой из японских кланов. Счет был обезличен, но к нему имелся доступ — отпечаток пальца покойного. Не проблема, думаю, владелец будет не против и полностью согласен со всеми изменениями, происходящими с его счетом. Сменив пароль на собственный, я перевел на этот счет все крутившиеся средства уже с именных счетов, получив в итоге довольно приличную сумму. А ведь действительно, долгое время, удача благоволила ему.

— Это вы действительно, удачно зашли, — я сунул комм в карман и обернулся к девушкам, напряженно смотрящим на меня. — Я уезжаю. Точнее, улетаю в Российскую империю. Может быть, останусь там, а может быть отправлюсь дальше, еще пока не знаю.

— А как же мы? — тихо спросила Марико, и я удивился тому факту, что спрашивала она за них обеих.

— Вы можете отправляться со мной, а можете остаться здесь. Кудзё ты не нужна, а про тебя, — я обернулся к лисе, они вообще не знают. — Так что…

— Мы едем с тобой, — быстро ответила на этот раз Фудзико.

— Тогда, пошевеливайтесь, у нас мало времени. — И я вышел за дверь, подхватив свою сумку.

Они догнали меня еще на лестнице. Я покосился на маленький чемоданчик, куда уместились вещи обеих. Так дело не пойдет, когда прибудем на место, надо бы их приодеть, да вообще привести в порядок, а то растрепанные наложницы — это прежде всего удар по моему имиджу.

До вокзала дошли быстро. На этот раз ощущения слежки не было, но вот когда я ступил на причал, уже видя цель перед собой, взвыло чувство опасности, и откуда-то сбоку прилетели несколько сюрикенов. От двух я увернулся, а вот третий вонзился мне в бок, глубоко пропоров мышцы, и, кажется, задев печень, практически скрывшись в ране.

Отвлекаться даже на рану было глупо, и я побежал, зажимая пропоротый бок ладонью. Девчонки неслись за мной.

Время уже практически вышло, потому что у дверей дирижабля началось движение и трап дрогнул.

— Быстрее, — процедил я, на ходу уворачиваясь от еще одного сюрикена и буквально падая в полутемное нутро дирижабля, за секунду до того, как трап начал въезжать в специальные пазы.

Девушки тоже успели и теперь сидели на полу рядом со мной, с трудом переводя дыхание.

— Я Кудзё Михо требую выдать мне сбежавшего преступника Оши Ёси, — раздался снаружи дрожащий от ярости голос Михо. Хорошо, что я послушался свое внутреннее я и сбежал, потому что сомневаюсь, что ученик превзошел бы учителя.

— Это невозможно, — раздался надо мной холодный голос Великого князя. — Этот человек оказал услугу Российской империи и попросил политическое убежище, которое ему и было предоставлено. А теперь уходите, если не хотите погибнуть, нарушая границы.

— Ублюдочный эта, — процедил Михо на прощанье. — Запомни, это еще не конец! Я найду тебя хоть на краю света!

— Удачи, — прошептал я онемевшими губами.

— Вы ранены? — Великий князь скорее утверждал, чем спрашивал. — Вами займется мой лекарь.

Я кивнул, чувствуя, как сознание уплывает вместе с кровью, которая толчками выплескивалась из раны на боку. Но, несмотря на ранение, я осознал, что теперь точно нахожусь в относительной безопасности, как и думал ранее, по крайней мере, пока.

Глава 16

Дорога до Петербурга заняла пять дней. Можно было бы и быстрее, если бы Великий князь воспользовался порталами, но у него было много дел государственной важности, и он совершенно не собирался тратить время, запланированное на решение возникших в империи проблем на приблудившихся попутчиков, которых он по непонятной самому сентиментальности, а точнее не понятной мне, ибо я прекрасно знал князя и особой сентиментальностью он отнюдь не отличался, принял на борт дипломатического дирижабля, да еще и предоставил им дипломатическое убежище, что означало в перспективе быстрое получение гражданства.

Хорошо еще, что дирижабль в этот же день покинул пределы Японской империи, на задерживаясь нигде. Ну, тут понятно, на это было две причины. Первая и самая важная все же со мной была никак не связана: императору Мэйдзи вообще было не до брата русского коллеги. Он только-только пришел в себя от горя, связанного с потерей сына, так еще намеревался собрать все имеющиеся у него резервы и подтянуть яйца, чтобы каким-то образом поставить на место обнаглевшие кланы, которые решили, что время траура вполне подходящее, чтобы сегунат организовать. Сдается мне, что свалил я из Японии очень вовремя, и дело было не только в том, что за мной охотилось полстраны, а еще и в том, что, похоже, император решил наплевать на вековые традиции, запрещающие ему предпринимать активные действия в течение года и он всерьез вознамерился настучать кланам по головам. Гражданская война, полномасштабная и не щадящая никого, вот от чего я умудрился так вовремя слинять.

Ну и конечно, вторая причина, так или иначе, связана со мной. Пока Мэйдзи только-только поднимает голову, кланы как бы прискорбно это не звучало, пользующиеся на данный момент просто огромной властью, вполне могут решиться вступить в конфликт с князем, который позарился на их законную добычу. В прямой военный конфликт они конечно же с Российской империей вступать не станут, но и российский император не такой уж дурак, чтобы идти на поводу у кланов, развязывая полномасштабную военную операцию против Японской империи. Хотя, момент сейчас, как нельзя, более удобный. Страна разрозненна и напасть на зарвавшегося соседа, который находится практически в стадии гражданской войны, как нельзя лучше подходит, чтобы приструнить Японскую империю. Так что пока никому не пришло в голову ликвидировать князя на территории соседнего государства для своей выгоды, дирижабль проворно пересек границу государств и теперь неспешно возвращался в Петербург.

Все это я узнал, когда лежал в медицинском отсеке огромной летающей машины и слушал, как шепчутся капитан корабля и лечивший меня доктор. Самые лучшие политики у нас конечно же те, кто никогда в жизни даже не заглянет в резиденцию власть имущих, но зерно истины все же в каждом разговоре по душам всегда было, правда выводы, как правило, делаются не всегда верные, но оно мне и не нужно. В данном случае информация была практически достоверная, так или иначе, данные индивиды находились в самом центре событий и знали довольно много.

Я усиленно притворялся спящим и не понимающим русский язык японцем, и они меня совершенно не опасались, устроившись за тонкой перегородкой, отделяющей мою койку от остального помещения небольшого отсека. С этого времени прошло уже три дня, а я все никак не мог восстановиться, даже химитсу пасовал. Видимо все-таки клинки сюрикена были пропитаны каким-то ядом. Но, с другой стороны, хуже мне не становилось, а делать на дирижабле особенно нечего, почему бы и не полечиться основательно, раз такая возможность предоставлена. Да и просто выспаться. Я пытался вспомнить, когда я нормально спал до этого, но вспомнить так и не получилось, где-то в прошлой жизни.

Лейб-медик императорского клана, точнее один из многочисленной армии врачей, пользующих императорскую семью, за перегородкой загремел склянками, готовя очередную порцию лекарства для своего единственного пациента. Ему, похоже, тоже было интересно, чем же нанесена рана, и почему я все еще жив.

— Дима-сан, могу я увидеть моего господина? — все-таки ее хорошо учили и готовили к тому, чтобы из мужиков веревки вить, причем так, как ей этого хотелось. Только вот почему-то я не был удостоен чести увидеть работу истинной гейши, мне по какой-то причине доставалась лишь мегера. Карма что ли такая корявая? При этом, я прекрасно понимал, что именно мегера, да еще и убийца — вот истинное лицо Марико, но мне было охота посмотреть и на то, как она умеет обольщать, все-таки я не законченный мазохист, как бы не казалось со стороны.

— Никак не могу привыкнуть к этой вашей особенности, милая Марико, называть господином мужчину, которому вы просто не можете принадлежать, — раздался голос медика. Я прямо представлял, как он разводит руки в сторону, буквально пожирая взглядом красивую девицу, которая довольно часто приходила меня навестить в его отсеке. А вот лиса, в отличие от нее, не объявлялась. Не удивлюсь, если она решила воспользоваться моментом, чтобы окрутить кого-нибудь из делегации, знающего японский язык и построить свое довольно небедное будущее на чужой земле. Я ее не осуждаю, никаких видимых преференций изгой японского клана ей предоставить не может, а она мне, как не крути, все же не принадлежит. За ширмой раздался звук брякающих склянок, которые, по всей видимости, медик поставил на стол, чтобы не отвлекали его от общения с прекрасной дамой.

Дмитрий Ходов был молод, хорош собой, принадлежал к старинному роду. Его клан стоял очень близко к императорскому дому, и, хоть Ходовы и не имели княжеского достоинства, я точно знаю, что наследник главы клана даже рассматривался на роль Сонькиного мужа. Дмитрий хоть и не являлся наследником, а был его двоюродным братом, мог похвастаться тем, что делал успешную карьеру, в двадцать пять лет уже получив должность лейб-медика, после окончания университета целительства. Возможно, не самый лучший выбор для представителя высшей аристократии, которая традиционно занимала офицерские должности в императорской армии, но что поделать, если ты владеешь лишь магией жизни, да и то на уровне, позволяющем лечить, но не убивать. Те, кто сомневается в том, что магией жизни невозможно убить глубоко заблуждаются. Можно, еще как. Только для этого необходимо много сил, которых у Дмитрия не было. Становиться предметом насмешек в армии он не захотел, и пошел в целители, и у него неплохо получалось — должность лейб-медика он действительно заслужил, и ее ему не за красивые глазки дали.

И вот этот самый лощеный и великолепный Дима внезапно поймал себя на мысли, что ему чрезвычайно нравится Марико, и он совсем не против с ней пошалить. Да вот неувязка, девчонка называла своим господином полудохлого парня, которого Великий князь Петр велел ему вылечить. Но Дима не отчаивался, а пытался узнать, какие именно узы нас связывают с красоткой, и нельзя ли эти узы как-то обойти, если не порвать, пытаясь узнать больше у это хрупкой на вид японки на очень ломаном японском языке. Мог бы перейти на международный, его в школе гейш учат в первую очередь, но откуда ему было знать об этом нюансе. Марико тоже хороша, не давала парню не единого шанса.

— Вы ошибаетесь, Дима-сан, я принадлежу Оши Ёси. Мой контракт был передан ему представителем клана Кудзё, которому он принадлежал до этого момента. И, пожалуйста, не стоит больше пытаться за мной ухаживать, это крайне неприлично, ведь я несвободна. Если вы не прекратите меня преследовать, я вынуждена буду сообщить об этом Петру-сама. — Надо же, а мне всегда казалось, что Марико готова на все, лишь бы уколоть меня побольнее, а она, оказывается так за мою и за свою честь переживает. Видимо, она умеет быть приличной в чужом и не знакомой ей обществе.

— Господи, Марико, не злитесь, я всего лишь пытаюсь получше узнать ваши традиции. Они так сильно отличаются от наших. Значит, ваш контракт принадлежит этому мальчи… хм, Оши Ёси, и это означает, что вы его наложница?

Да что он девчонку достает, мне аж встать захотелось, чтобы навести уже порядок. Но правый бок вспыхнул огнем, намекая на то, что вставать все же преждевременно. Как же меня уже достала такая беспомощность! Как же понять, могу я влиять на регенерацию, или нет, или она сама решает, когда начинать заживлять раны? Небольшую царапину, да без проблем, я же наверняка смогу умереть, порезав пальчик, а вот рану в печени никак нельзя, печень — это святое. Я закрыл глаза, вызывая темную волну и направляя ее к поврежденной печени, которая двинулась к ней неохотно, словно что-то мешало ей подойти к поврежденному органу. Я мысленно надавливал на волну, буквально заставляя ее двигаться дальше, краем сознания продолжая слушать занимательный диалог.

— Нет, Дима-сан, я не наложница Ёси-сана, — я не видел, но готов был поклясться, что Марико покачала головой, и ненадолго замолчала, видимо думала действительно ли нужны разъяснения от нее или это все-таки причина, по которой Дмитрий хочет продолжить с ней диалог. — Наложница, это официальное положение женщины, чуть ниже, чем жена, но лишь немного. Так, в отсутствии официальной жены, наложница выполняет все обязанности последней: следит за домом, управляет финансами семьи, и тому подобное. Но наложницу могут иметь только самураи, а Ёси-сан самураем не является, до даже, если бы являлся, я слишком ничтожная личность, чтобы стать наложницей представителя клана. Конечно, сказки я в детстве читала про то, как гейша или куртизанка становились наложницами и женами, но это всего лишь сказки, которые к действительности, увы, не имеют никакого отношения, — она замолчала, а я сосредоточился на поднявшейся волне, все глубже и глубже погружаясь в нее, чувствуя, что так далеко я пока не заходил. Черная волна внезапно резким толчком достигла печени и как только прикоснулась к поврежденному органу, сразу начала вливаться в нее огромным потоком. Такой боли я не испытывал никогда, но благо она была всего лишь секундной, и я не успел потерять сознание от болевого шока.

Внезапно боль прекратилась, в принципе боль, даже та ноющая, которая доставала меня последние несколько дней. От неожиданности, я даже не сразу понял, что перед глазами словно всплыла проекция моего тела, в каждую клеточку которого проникали темные ручейки. Но вот одно место на правом боку эти ручейки почему-то обходили стороной. Я пригляделся, и увидел порез как раз там, где находилась печень. Все же первичные ощущения, что поток проник куда нужно, оказались ложными. В печень то они проникли, а вот дальше по какой-то причине входить не хотели. Но мне настолько удалось разогнать эти потоки, что они умудрились заблокировать все болевые рецепторы. Нет, это конечно хорошо, но лучше от этого мне все равно не станет. Как бы я не старался, направляя и усиливая потоки, они все так же обходили саму рану стороной. Именно сюда вонзилось чертово оружие этого подонка Михо, который весьма умело прикидывался нейтральным к нам, отбросам общества, а сам, оказывается, мало чем отличался от того же Оми, для которого все, кто находился хотя бы на одну ступень ниже, были вовсе не люди, да и вообще не живые существа, так, комки грязи, которые по какой-то непонятной причине оказались у него на дороге. И ладно бы просто переступил, так ведь чаще всего не может удержаться, чтобы не раздавить и не размазать тонким слоем.

Злость переросла в ярость, и я внезапно очень четко увидел, как одна из темных ниточек тянется к зияющему участку, и пытается проникнуть в него. Выбросив из головы все посторонние мысли, я уже целенаправленно направил темные нити в рану, наблюдая за тем, как они заполняют зияние и словно сшивают края, образуя своеобразный мост, по которому начинает течь все больше темных ручейков, до этого момента обходящих зияние стороной.

Рана не исчезла, но на нее будто бы наложили заплатку, под которой сложно стало разглядеть происходящие процессы, настолько плотно она заполнилась моей темной составляющей. И что, мне теперь постоянно разгонять себя до такого состояния, чтобы регенерация работала в полную силу?

— Как вы себя чувствуете? — я вздрогнул и распахнул глаза, мгновенно убирая из них тьму. Но Марико все равно заметила и вздрогнула, отводя взгляд. Она так и не смогла привыкнуть к этому взгляду, хотя видела эту тьму гораздо чаще, чем кто бы то ни был. Она вызывал у нее трепетный ужас и не понятный мне страх.

— Лучше, — коротко ответил я, прислушиваясь к себе, и отмечая, что мое лечение не прошло даром, и я действительно чувствую себя гораздо увереннее, чем еще час назад. Ну, боли, по понятным причинам не было. — А ты решила побыть для разнообразия вежливой? — она снова вскинула на меня глаза, и я усмехнулся. — Ну, раз ты здесь, помоги мне подняться, а то у меня скоро пролежни образуются.

— Ты уверен, что можешь встать и не изойти кровью? — я внимательно посмотрел на девушку. Ну, было разок, на следующий день после ранения, когда я думал, что самое опасное уже позади. Оказалось, что рана начинала кровоточить от малейшего движения. И довольно сильно. Не знаю, сколько я тогда потерял крови, потому что элементарно вырубился. А теперь она была действительно обеспокоена, и это, если честно, ставило меня в тупик.

— Вот заодно и проверим, к тому же, скоро мы достигнем цели, и все равно нужно начинать расхаживаться. Сомневаюсь, что Петр-сама позволит нам оставаться на дирижабле, ожидая, когда же я окончательно поправлюсь, а пользование услугами штатных инвалидных кресел сразу после приземления ставит меня в очень сложное и неловкое положение, я же как ни крути японец, хоть и не самурай, — я протянул ей руку, и Марико помогла мне подняться на ноги, поддерживая за талию.

Шатало меня, конечно, знатно, сказывались дни валяния на кровати. Ноги плохо держали, голова кружилась, и я довольно сильно наваливался на свою… а кем она мне все-таки приходилась, учитывая, что я услышал перед тем, как занялся, наконец-то, самолечением.

— Что вы делаете? — как только мы выбрались за перегородку, к нам подлетел лекарь. — Вам нельзя вставать.

— Позвольте мне самому судить о том, что мне можно, а чего нельзя просто категорически, — я не хотел, чтобы мои слова прозвучали настолько резко, но сдерживаться тоже не собирался.

— Ваша рана, я вообще не понимаю, что с ней, и почему она не реагирует на лече… — он замер на полуслове, глядя куда в ту самую область на моем теле, где еще недавно зияло ранение. — Как вы это сделали? — Ошарашенно прошептал он, забыв о Марико напрочь. Теперь его волновали непонятные метаморфозы с моей печенью, которые он в силу специфики своего дара вполне мог видеть. — Никогда не встречал ничего подобного.

— Как дела у вашего пациента, Дмитрий? — мы все резко развернулись на звук голоса князя, при этом я едва не завалился, сумев потерю равновесия выдать за приветственный поклон.

— Это просто поразительно, ваше высочество, но, похоже, за дело взялась его естественная регенерация, и я впервые вижу нечто подобное, — тут же принялся объяснять лекарь.

— Это хорошо, потому что завтра утром мы прилетим в Петербург, — князь на мгновение задумался. — Я связался со своей женой, вкратце обрисовал ей ситуацию. Княгиня хочет, чтобы я привез вас троих в нашу загородную резиденцию, в которой мы в основном проживаем. Она хочет с вами поговорить, Ёси-сан, и я не смог придумать ничего лучшего, чем предложить свой дом вам в качестве временного пристанища, пока вы не определитесь с тем, что же вам все-таки нужно, — и князь, не дожидаясь ответа, в котором он не нуждался, вышел из больничного отсека, оставив меня в ступоре, потому что я не планировал встречаться с матерью. Вот и ответ на вопрос о сентиментальности, о которой я думал еще час назад. Мать настояла на том, чтобы увидеть того, кто провел последние минуту жизни ее сына рядом с ним. Почему-то о ней я как-то и не подумал. Ведь она вполне могла просчитать, кто я такой, и что со мной происходит, а мне не хочется нарушать это все еще хрупкое чувство равновесие, которое я сумел приобрести. Но, с другой стороны, выбора у меня не было, значит, нужно было морально приготовиться к этой встрече.

Глава 17

В то время, как дирижабль мягко подошел к причальной башни, принадлежащей правящему клану, я уже вполне мог передвигаться по коридорам самостоятельно. Сомневаюсь, что выдержал бы сейчас серьезный бой, да даже любой бой, но хотя бы перестал использовать Марико в качестве костыля.

После того, как в дело моего выздоровления вмешался химитсу, или та тьма, которая была его основой, дела очень быстро пошли на лад. Лекарь только за голову хватался, не понимая, чем обусловлена подобная регенерация. Я его просвещать не собирался, и парень просто извелся весь, пристально меня разглядывая, забыв при этом про Марико напрочь. Какая девушка, когда тут такой феномен разгуливает. Какого же было его разочарование, когда я свинтил в предоставленную мне и девушкам каюту уже на следующий день, после того, как заполнил черной субстанцией свой поврежденный ливер, и он начал просто на глазах заживать. Я напрочь отказался от всевозможных эликсиров, отваров, настоек и любых манипуляций, которые хотел совершить надо мной Дмитрий. Не известно, как это сказалось бы на моем выздоровлении, и проверять на прочность черные нити, которые с таким трудом проникли в отравленную рану мне не хотелось.

Тогда обиженный лекарь пошел к князю и попытался вынудить у него разрешение исследовать меня, независимо от того, нахожусь я под его плотным контролем, или же с подругами на кровати валяюсь. Такого разрешения князь дать не мог. Я не был его рабом и не находился у него под властью, да я даже поданным Российской Империи не был, поэтому ушел от князя лекарь с пустыми руками и напутствием договориться со мной полюбовно, не прибегая к шантажу. Мне после этого начало казаться, что я нахожусь на борту дирижабля исключительно в качестве пассажира, которого взял с собой князь в благодарность за предоставленную услугу. Но за мной пристально следили и наблюдали люди, которые о медицине знали только понаслышке, но такой пристальный и ненавязчивый на первый взгляд прессинг был объясним. А вот лекарь уже к концу путешествия окончательно меня достал.

По-моему, Марико даже обиделась такой резкой сменой объекта обожания, но и мне и Димочке было на ее обиды глубоко наплевать. Я вообще в последние дни ни о чем другом думать не мог, только о встрече с матерью и заметно мандражировал. Вот он парадокс, князя я уже с отцом практически не ассоциировал, а мать пока в сознании оставалась матерью. Этот диссонанс еще больше меня приводил в состояние сходное к панике, которую я уже давно внутренне не ощущал.

Все наши немногочисленные манатки были уже собраны, и сумка, набитая в основном сапфирами, стояла посреди каюты, а я как раз разглядывал свой счет, который создал, переведя туда все деньги своих несостоявшихся убийц, когда дверь каюты открылась, и в проеме появился Андрей Буйков, личный секретарь, точнее даже можно сказать, адъютант князя.

— Мы прибыли, я вижу, что вы уже собрались, — он кивнул на сумку, а я в это время выключил маленький банковский ком, который красовался у меня на запястье. — Великий князь Петр поручил мне отвести вас в заведение, занимающееся пошивом одежды для правящего дома. Он хочет, чтобы вы предстали перед княгиней в достойном виде. Если вам, конечно, позволяют традиции носить одежду, отличную от национальной японской. — От его речи у меня чуть челюсти не свело, но я нашел в себе силы вежливо поклониться и ответить.

— Мне традиции вполне позволят прилично одеться, тем более, что я не просто так разорвал связи с родиной, чтобы цепляться за оставленные на островах замшелые законы кланов. Что касается моих спутниц, то, думаю, здесь никаких проблем тоже не будет, — добавил я, вспомнив как Марико щеголяла в лосинах и короткой курточке, когда Кудзё приняли решение обучать всех владеющих даром, включая девушек. Да и лису я в традиционном кимоно никогда не видел.

— Князь оплатит все ваши покупки, он велел мне передать, чтобы вы не беспокоились о деньгах, потому что некоторые цены в магазине могут вас шокировать.

— Я в состоянии оплатить вещи самостоятельно, — процедил сквозь зубы я. Вот это было действительно неуважение ко мне, подвергать сомнению мою платежеспособность перед моими девушками. И он это прекрасно знал, учитывая, как сжались его губы при моем ответе. Они мне не доверяли и даже слегка призирали. Ну ничего, мне с ними саке не пить, и водкой не запивать.

— Очень хорошо, тогда прошу следовать за мной, — Андрей был образцом блестящего офицера. Он был идеален от носков сапог, начищенных так, что в них можно было как в зеркало заглянуть, до своих коротких волос, тщательно уложенных на голове, чтобы ни один волос не смог нарушить совершенство стрижки. Я всегда, глядя на него, чувствовал себя не в своей аристократической тарелке. Я не был идеален, и манеры мои не отвечали законам практически правящего дома. И это ощущение, возникающее каждый раз, когда я смотрел на Андрея, всегда меня раздражало. Я прислушался к своему внутреннему голосу и понял, что ничего за это время не изменилось.

Далее был проезд на тонированном лимузине к магазину-ателье, в котором когда-то Николенька небрежно примерял сшитую исключительно для него одежду.

Разумеется, никто для нас что-то шить не собирался. Но в ателье не зря был магазин, в котором ушлые портные продавали те вещи, которые или не подошли по каким-то, чаще всего надуманным причинам постоянным клиентам, или же просто не понравились. Известные модельеры может быть и шили для кого-то из правящего клана одежду, но только не для императорской семьи. Здесь все было настолько индивидуально, насколько это вообще можно было себе представить. Так что, отбоя от тех, кто желал бы приобрести шмотки, забракованные, к примеру, княжной Софьей, было хоть отбавляй. Магазин не бедствовал, это точно.

Запасы у хозяев заведения всегда были, потому что случаи были разные, вдруг Великому князю срочно понадобились бы трусы, или там рубашка взамен испорченной, а отправлять кого-то домой, чтобы тот заблудился в княжеской гардеробной в попытке найти эти самые рубашки, было не ко времени. Хозяева магазина вполне могли предложить ту самую рубашку, сшитую на князя, но месяц назад забракованную им.

На девушек сразу нашлось по паре-тройке полных комплектов одежды, фигурой они практически ничем не отличались от княжны. Когда я говорил, что никаких проблем с переодеванием в традиционную имперскую одежду у них не будет, я ошибался. Если лиса нормально отнеслась к довольно вычурным платьям, то Марико совершенно не понимала, как следует в них хотя бы передвигаться, а обувь на высоком каблуке вообще чуть не вызвала нервный срыв. Для меня это было удивительно, потому что я не понимал, как обувь гейши может отличаться от обуви княжны и княгини. Подобрав то, что более-менее соответствовало привычкам и удовлетворяло вкусам Марико, меня отправили одеваться самому, а с бывшей гейшей остались лиса и пара продавщиц из магазина, чтобы дать небольшой мастер класс и элементарно ту успокоить. Никогда бы не подумал, что у недоубийцы сдадут нервы перед горой шмоток.

С подбором одежды для меня вышла небольшая заминка. В императорской семье не было карликов, каким я, наверное, казался тому же князю Петру. Понятное дело, что, увидев меня в одних трусах, хозяин сумел оценить весь трендец ситуации очень быстро. У него просто не было подходящей под мои параметры одежды. Пока он стоял, наморщив лоб и пытаясь хоть что-то сообразить, к нему подскочил помощник и принялся о чем-то шептать, бросая время от времени выразительные взгляды в мою сторону. Наконец, он договорил, а хозяин разгладил лоб и выдохнул с явным облегчением.

— Да, ты прав, принеси их, — отдав короткий приказ, он, широко улыбаясь, подошел ко мне. — Нам очень, просто невероятно повезло, что на складе остались комплекты, сшитые для Великого князя Николая, в то время, когда ему было пятнадцать лет. Но, мальчишки так быстро растут, — он махнул рукой. — Пока заказанные вещи находились в работе, княжич вырос, и они ему стали малы, — портной на мгновение задумался, и по его лицу скользнула тень. — Упокой Господь его светлую душу, — наконец прошептал он, — и покарай тех нелюдей, которые такое с ним сотворили.

Я только криво усмехнулся. Да, теперь мою душу невозможно было назвать светлой даже с большой натяжкой. Так что, князь Николай, похоже, действительно оставил сей бренный мир.

— Разумеется, эти комплекты давно вышли из моды, но мы сделаем довольно большую скидку на них. Вас это устроит? — Вернулся к теме своего обогащения продавец.

— Насколько большую? — я едва сдержал усмешку. Ведь эта одежда, пролежавшая на складе несколько лет, могла пойти только во второсортные магазины, и никак не продаваться в этом месте. Полгода — максимальный срок, который должны были вылежать вещи, а дальше в утиль. Ну, по крайней мере, так гласила реклама этого самого магазина.

— Пятьдесят процентов, — скривился продавец.

— Семьдесят, и окружение князя не узнает откуда вы взяли вещи, когда вам был дан четкий приказ одеть меня подобающе.

— А вы умеете торговаться, — тот вскинулся, но всем своим видом дал понять, что согласен с поставленными условиями. Видимо, не очень торговаться-то я и умею, надо было большую скидку просить.

Принесенные комплекты прекрасно мне подошли. Я снова криво усмехнулся, разглядывая себя в зеркале: то, что пятнадцатилетнему Николаю было мало, прекрасно сидело на девятнадцатилетнем Ёси. Я не знал своего биологического возраста, мне о нем рассказала Фудзико, как оказалось, лиса такие вещи прекрасно чувствовала. Но, с другой стороны, физические параметры моего теперешнего тела походили на те, что были у княжича, просто Николай, который лучше кушал и целенаправленно занимался с лучшими тренерами, выглядел более массивно, а привычка ходить, сидеть даже на толчке с высоко задранной головой делали его визуально выше. Эта «малая» одежда вполне могла быть слегка изменена, стоило лишь немного распустить пару швов и сшить заново, чтобы она села как надо, но не мог же Великий князь носить перешитую шматку, не правда ли? И плевать, что о таком нюансе никто никогда не узнал бы. Резко отвернувшись от зеркала, я посмотрел на нашего сопровождающего.

— Что теперь?

— А теперь мы поедем в загородную резиденцию князя Петра, где вам предстоит погостить некоторое время, — Андрей говорил, как обычно, чрезвычайно вежливо. Но само построение фразы весьма недвусмысленно намекнула на то, что какое-то время мы побудим пленниками, правда в весьма комфортной тюрьме, пока император и его брат будут решать, что со мной делать дальше. — Только сначала вам следует расплатиться, если вы сами взяли на себя финансовую ответственность.

Отдав примерено половину денег с банковского счета, мы вышли из магазина и сели в все тот же лимузин. Всю дорогу, пока нас перевозили в поместье, я молчал и жадно пялился в окно, старательно вспоминая все, мимо чего мы проезжали. Девчонки молчали и выглядели слегка пришибленными, даже всегда позитивная лиса, которая, вопреки моим мыслям вовсе не искала себе спутника жизни, а просто не показывала носа, потому что, по ее словам, не могла переносить запахов стольких мужчин, которые буквально преследовали ее, стоило покинуть каюту. Теперь же и Фудзико, и Марико помалкивали, даже не пытаясь заговорить. Да что там, после того, как Марико успокоилась, в магазине создалось ощущения, что девушки мало отличаются от манекенов, без возражений надевая все, на что указывал продавец.

Но мне сейчас было не до душевных переживаний девушек, я старательно пытался вызвать в себе чувства к этому городу, знакомому мне с детства, который я когда-то хорошо знал и любил. По мере продвижения по улицам меня накрывало ощущение, что и на город мне тоже наплевать. Я — Изгой, мне нет места ни в Японии, ни в России, наконец, пришел я к совершенно неутешительному выводу. И этот вывод ставил под большое сомнение мое первоначальное решение остаться здесь жить.

Когда мы выехали за город, я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Наверное, даже задремал, но сразу же пришел в себя, стоило машине остановиться.

Входить в дом, который я до последнего считал родным, в качестве гостя было странно и даже в какой-то мере неуютно. Никто из великокняжеской семьи не удосужился нас поприветствовать. Ну, тоже правильно, кто мы такие, чтобы ради нас напрягаться? Хорошо, что в дом впустили и комнаты выделили в гостевом крыле, а не где-нибудь под забором. Молчаливый дворецкий показал мне мою комнату и пошел дальше по коридору, чтобы разместить девчонок, и это тоже верно, княгиня Рокова не потерпит разврата в своем доме.

Пожав плечами, я принялся обустраиваться на новом месте, раскладывая свои немногочисленные вещи в шкафу. Только мечи решительно вытащил из сумки и положил на стол.

— Ух ты, они настоящие? — я резко развернулся. Что со мной, как я не услышал ее приближения? Софья же, стоящая в дверном проеме, с нескрываемым любопытством, смотрела на лежащие на столе мечи.

— Конечно, — я склонил голову в традиционном поклоне. Почему-то думая постоянно о матери, я совсем забыл о сестре, и теперь понятия не имел, как с ней себя вести. — Неужели у госпожи промелькнула хоть одна мысль о том, что мечи могут быть не настоящими?

— Вы хорошо говорите по-русски, — Сонька улыбнулась и вошла в комнату. Я же растерянно стоял возле шкафа, судорожно соображая, что же делать. В последнее время я не смотрел даже новостных лент и понятия не имел, какого сейчас положение княжны Роковой.

— Я стараюсь, — коротко ответив, я сделал шаг к столу и успел перехватить ее руку, прежде, чем она прикоснулась к ножнам вакидзаси. — Не стоит этого делать. Это не простые мечи, даже самураи опасаются лишний раз дотрагиваться до них.

— Почему? — сестра стояла совсем близко и внимательно смотрела на меня и не спешила высвобождать руку из моего захвата.

— Их ковали специально для одного клана, у которого весьма специфический дар, — проговорил я тихо, чувствуя повисшее в комнате напряжение. — Другим категорически не рекомендуется даже прикасаться к ним.

— Как интересно, — вместо того, чтобы отодвинуться, Софья словно провоцируя экзотического гостя, качнулась вперед. — Но женщины же владеют мечами?

— Редко и только коротким, — сдавленно проговорил я, чувствуя, насколько это неправильно то, что сейчас происходит. Она же моя сестра!

Ты сам похоронил Николеньку, язвительно прокомментировал возникшее напряжение химитсу. А девочка-то очень даже ничего, в самом соку. Хочешь испытать все прелести морального инцеста? Всего лишь морального, потому что физически — ты уже точно не Роков. Как только мысли подобного рода промелькнули в голове, я резко отпустил руку Софьи и отшатнулся. Она удивленно приподняла брови, видимо, пытаясь понять, что это со мной такое произошло.

— Вы шли сюда с какой-то целью, госпожа, или просто ради удовлетворения любопытства? — я постарался перевести разговор на более нейтральную тему.

— Да, мама велела передать, что через полчаса ужин, и она настаивает на вашем присутствии. Ваши спутницы вполне могут отдохнуть, а вот вам не удастся сослаться на усталость после утомительной дороги, — она вскинула голову и направилась к двери. Я тихонько выдохнул с нескрываемым облегчением. — Да, пользуясь случаем, я прошу обучить меня владению хотя бы коротким японским мечом в то время, пока вы будете здесь гостить, если вас не затруднит, — и она, лукаво улыбаясь, вышла, оставив меня в некоей прострации. Да что это с ней? Неужели она серьезно со мной заигрывает? Потерев лоб, я решил, что буду решать проблемы по мере их поступления, сейчас же мне необходимо сосредоточиться на ужине с княгиней, и, боюсь, это будет самым тяжелым испытанием из всех, которые я уже пережил.

Глава 18

— А что князь Петр к нам не присоединится? — я нервно огляделся по сторонам. На небольшом столе стояло всего два набора приборов.

Когда один из слуг развернул меня в направлении малой столовой, именно тогда что-то меня неприятно кольнуло, потому что княгиня предпочитала почти в любых обстоятельствах принимать пищу «как положено». Исключение составляли ситуации, когда намечалось что-то приватное. Похоже, вот прямо сейчас, это самое приватное и должно было состояться. Мои спутницы с тоской глядели мне вслед, потому как их направили в главный зал на ужин, где наверняка с них тонкой стружкой снимет кожу и мясо до костей моя сестренка и теперь, как уже было понятно, что и отец. То, что это великая честь ужинать за одним столом вместе с главой семейства, в доме которого ты гость, им мало поможет, даже морально. А помнится, Сонька говорила мне, что они у себя в комнате будут ужинать. Теперь понятно, почему все переиграли.

— Нет, я хотела провести этот ужин с вами тет-а-тет, чтобы вы могли рассказать мне про сына, и князь решил, что в данном случае такое пожелание вполне уместно, — я старался не смотреть на красивую статную женщину, которая стояла у окна, когда я вошел, а теперь обернулась ко мне, отвечая на ходу.

Все внутри меня переворачивалось, а химитсу непонимающе решил забиться где-то глубоко внутри меня, чтобы случайно не спровоцировать моральный конфликт. Он не знал, почему это так важно — не смотреть ей в глаза, но тьма внутри меня чувствовала силу княгини и всячески старалась не показываться ей, даже малейшим шевелением, которое она, маг смерти, могла заметить и воспринять не так, как того бы хотелось.

— Почему-то по словам княжны я понял, что она должна была составить нам компанию, — пробормотал я, чувствуя себя полным придурком, который не в силах заставить себя поднять взгляд и посмотреть уже на женщину, остановившуюся перед столом. Вместо этого я разглядывал сервиз и некоторые блюда, уже стоящие на столе. Ну, я вполне могу сослаться на незнание этикета, все-таки я азиат, да и имеющий род только на бумаге, ага, туалетной. От абсурдности этой мысли мне стало смешно, но я сдержался от смешка. Только вот все это никоем образом не помогло мне в качестве успокоения. Только еще больше разворошило мои воспоминания о моей ничтожности в японской иерархии. В Японской Империи мне нет места, поэтому нужно перестать вести себя подобно кретину и заручиться поддержкой княгини, чтобы хотя бы некоторое время пробыть здесь.

— Это решение было принято под влиянием момента, — спокойно ответила княгиня. — Когда стало известно, что ваши спутницы слишком устали и попросили сегодня позволить им поужинать в своих комнатах, я и приняла подобное решение. Просто так получилось, что на сегодняшний ужин приглашен жених моей дочери, еще несколько близких друзей, а подобное скопление народа не способствует тому, что я больше всего хочу выяснить. Отменить же приглашение было категорически невозможно, этот ужин планировался уже давно, а ваш дирижабль пришел на день раньше, вот поэтому мы с вами здесь.

— Мои спутницы решили отужинать за общим столом. — Да уж. А ведь я прекрасно помню, как истерила лиса, которую поставили перед фактом, что ужинать они будут вместе со всеми. Причем сообщила им это княжна, поэтому отказы не принимались. Интересно, что у девушки творится с головой или в голове? Нет, не о них нужно думать.

— Вот как? Похвально. Это неплохо, начинать обживаться в новом для них мире как раз с великосветского ужина. Не переживайте за них, у нас не принято есть гостей в качестве заключительного блюда, — в ее голосе прозвучала усмешка, которую она никогда не позволяла при посторонних.

— Не стоило ради меня жертвовать ужином с друзьями, — тихо сказал я.

— А кто вам сказал, что я чем-то жертвую? — в голосе княгини проскользнуло удивление. — Ёси, я не ошибаюсь? — я покачал головой, показывая, что нет, не ошибается. — Ёси, посмотрите на меня. Мне чрезвычайно тяжело разговаривать с вашей макушкой, к тому же, я никак не могу понять, почему вы за все время ни разу не посмотрели на меня. Не нужно ссылаться на японский этикет, я прекрасно его знаю, и таких правил в нем нет.

И что ей ответить? Что я боюсь до зеленых соплей? Что даже химитсу пасует перед княгиней, потому что это моя мать! Но стоять, уставившись на стол, это уже просто верх идиотизма, поэтому я, пересилив себя, поднял глаза и сразу же натолкнулся на пристальный, словно прожигающий насквозь, взгляд княгини.

— Мне тоже очень трудно смотреть в глаза женщине и рассказывать ей о гибели ее сына, — мне удалось мобилизовать силы и выдать эту фразу, не отводя взгляда.

— Вы уже рассказывали о его… гибели, отцу, — возразила она мне, на что я только покачал головой.

— Это не одно и тоже. Великий князь Петр — мужчина, он мог принять эти известия более сдержано. Он и принял их так, как я и рассчитывал.

— По законам и традициям Японии, я — самурай, — княгиня, похоже, выбрала этот вечер, чтобы качественно довести меня до ручки. — А самурай не впадет в истерику. Или вы сомневаетесь во мне?

— Мы не в Японии. Если бы мы были в Японии, этого разговора бы не возникло, потому что никто не стал бы проводить сложный магический ритуал, чтобы воскресить погибшего. Мы, японцы, верим в неизбежность и необратимость. Поэтому мне сложнопредставить, что вы, вложив столько сил, чтобы сохранить жизнь своему ребенку, спокойно примете известия о его гибели.

— Вы не можете судить, вы ничего про меня не знаете.

— Вы правы, я не знаю про вас абсолютно ничего. И я не понимаю, зачем вы вообще хотите остаться со мной наедине. По-моему, весь этот ужин лишен смысла, — мне было невероятно сложно продолжать этот зрительный контакт, но княгиня не давала мне шансов снова опустить взгляд, потому что продолжала, почти не мигая, смотреть на меня так, словно я пришпиленная булавкой бабочка, которая еще трепыхается, вызывая тем самым нешуточный интерес со стороны мага смерти.

— У этого ужина есть, по крайней мере, один смысл — насыщение, — легкая полуулыбка скользнула по губам княгини, и она села, не дожидаясь помощи. Согласно этикета, мне можно было садиться, чем я воспользовался, чтобы дать отдохнуть гудящим от напряжения ногам.

Подали первую перемену блюд. Я практически не видел, что мы ели и плохо распознавал по вкусу.

— Как вы поняли, что это был мой сын? — вопрос прозвучал в полнейшей тишине, прерываемой лишь звяканьем вилки о тарелку.

— Я этого и не понял. Просто парень, чья койка стояла рядом с моей в ночлежке, начал говорить по-русски. Я знаю этот язык, так что он потом сам представился, когда я спросил, где он его выучил. Но у меня в тот момент произошел неконтролируемый выброс, и дальше все было, как в тумане. Единственное, что я точно помню — он очень плохо выглядел, и я даже уже начинаю сомневаться, что Маэда был причиной его… хм… повторной смерти.

— Вот как, — я прищурился. Для женщины, только что услышавшей о кончине сына, и о том, что вся ее работа пошла насмарку, княгиня выглядела как-то странно спокойно. Я уже хотел было добавить что-нибудь душераздирающее, вроде, ну не знаю, изъязвлений, покрывших тело Николеньки, и как он корчился в муках, но не успел, потому что дверь распахнулась, и в столовую вошел человек, которого я никак не рассчитывал встретить в этом доме.

Княгиня подняла на него глаза, и на ее лице отразилось такое сильное удивление, что становилось понятно, она тоже никак не ожидала его здесь увидеть.

— Отец? Что вы здесь делаете? — она отложила столовые приборы, и ее глаза опасно сузились.

— Это немыслимо! Ты совершенно хочешь опозорить меня и весь мой клан? — прошипел мой, так называемый, дед, которого я видел воочию в первый и последний раз в то время, когда княжичу лет пять исполнилось.

— Я, кажется, задала вопрос: что вы здесь делаете? — княгиня оперлась на стол и привстала, а в комнате заметно похолодало. М-да, я бы на месте старика убрался отсюда. Видно же, что дочка сейчас чем-нибудь звезданет, а, учитывая, что она совсем не маг жизни, а как раз наоборот…

— Мало того, что ты родила неполноценного ребенка, так еще твой дом напоминает какой-то зверинец, — выплюнул высокий старик с невероятно прямой спиной. — Ты вообще в курсе, что принимаешь в своем доме нелюдь?

Это он кого так? Меня, или все же Фудзико досталось? Сомневаюсь, что она в общей гостиной обернулась и предстала перед ним в своем истинном облике, хотя, насколько я знаю, старик мог довести кого угодно. Только вот сомневаюсь, что его кто-то бы терпел, в принципе, в этом доме. Не князь Петр, это точно. В любом случае, я терпеть оскорбления не собираюсь. Мне оскорблений в Японии хватило за глаза, чтобы что-то понять о чести и достоинстве. И, что самое главное, мне плевать что он там про Николеньку сейчас гавкает.

Его позицию только слепоглухонемой идиот во всей империи не знает. За что, собственно, дед и был отлучен от дома и от двора на веки вечные. Но дерьмо, видимо, продолжает играть. Прикрыв глаза, я позволил до этого момента остававшимся спокойными темным нитям развернуться и начать заполнять мое тело. После экспериментов в медицинском отсеке на дирижабле, я без труда мог в любой момент увидеть их. И даже сделать так, что тьма не касалась глаз, обходя этот участок, словно обтекая его. Княгиня могла почувствовать эти шевеления темноты внутри меня, но сейчас мне было это безразлично. Мой гнев будет направлен не на нее, и она это знает, собственно, как и то, что после прямых оскорблений из уст мужчины, я просто вынужден защитить свою честь и честь своих спутниц.

Я уже хотел открыл было рот, чтобы уточнить некоторые детали, как княгиня вскочила на ноги, со скрипом отодвигая от себя массивный стул, и оперлась руками о стол. Лицо ее побелело от гнева, это состояние я не мог спутать ни с каким другим. Так вывели княгиню только однажды, когда Николенька и Софья немного подшутили над гостями, за что и были наказаны. Все же им было меньше десяти, а что им могли сделать, кроме как расставить по углам. Я невольно улыбнулся воспоминаниям.

— Николай мертв, и ты не имеешь права врываться в мой дом, чтобы пытаться оскорбить его память, — голос матери упал до шепота. Стоящая посредине стола хрустальная ваза покрыла льдом и в наступившей на мгновение тишине отчетливо послышался громкий треск лопнувшего стекла. Хорошо еще, что не взорвалась, а то нас бы всех как шрапнелью посекло. Я даже вздрогнул, но концентрацию не потерял, а приготовился помочь княгине избавить нас от присутствия выжившего из ума старика путем выкидывания его в дверь. Никакого конкретного заклинания я не готовил, в данном случае, просто потока неоформленной силы будет вполне достаточно.

— Я возношу хвалу Господу, что твой сын… — договорить он не успел, потому что, пролетевший мимо меня ледяной поток, от которого просто веяло потусторонней жутью, ударил незваному гостю в грудь и пригвоздил к двери.

— Вам было запрещено приходить в этот дом, — холодный голос княгини потерял малейшие признаки человечности. — И этот запрет всецело поддержал мой муж и император. Кроме того, никто этого запрета не отменял. И мне совершенно плевать на то, что вы в очередной раз себе навоображали. Вон из моего дома! — и продолжающийся изливаться поток вынес его в коридор. — Стража! — В столовую заскочил бледный гвардеец. — Кто пропустил сюда этого человека?

— Я не знаю, ваша светлость, — проговорил молодой гвардеец. — Князь подошел вместе с капитаном Говоровым. Я думал…

— Вам меньше нужно думать и лучше выполнять приказы императора, — холодно проговорила княгиня. — Выкиньте его за пределы поместья и арестуйте Говорова.

От неожиданности я отпустил тьму, которая уже не была востребована, уходящую весьма недовольно, потому что ей не дали ничего сделать. Я вот не помню, чтобы в принципе говорилось, что дед обладает какими-то способностями к магии. Собственно, как и сейчас, он ничего не смог противопоставить родной дочери, да и не стремился. Уж не в этом кроется вся первопричина его ненависти к покойному Николаю? То, чего он был лишен, отразилось на его внуке? Почему я до этого момента не задавался этим вопросом, ведь возможно семейный конфликт можно было хоть немного разрешить, не доводя до такого. Раньше таких драконовских мер не было. Но, после того случая, было логично, что вся система охраны была перестроена, и в поместье теперь так много гвардейцев. Странно, что, когда меня вели в мою комнату, и потом, когда шел уже самостоятельно к столовой, я по какой-то неведомой мне причине не заметил большого количества охраны, и теперь теряюсь в догадках, а, собственно, почему? Но деда, так некстати нарушившего наш почти интим, уже вывели, и княгиня села на место. Не глядя на меня, она взяла в руку вилку, и, хотя я ни о чем не спрашивал, начала говорить.

— Старые семейные разногласия. Что касается охраны, я просто вижу, как в вашей голове возникает этот вопрос, я скажу так: охрана не стоит, изображая почетный караул, у нее другая функция, поэтому их практически не видно. И да, я почувствовала и даже увидела, как в ваших глазах промелькнула тень. Вы собирались его ударить, — это был не вопрос, а утверждение, и никакого осуждения я в ее голосе не услышал. — Но, чтобы избежать лишних вопросов, я вас опередила. Не нужно марать руки о того, кого я уже очень давно не считаю родичем. Не переживайте, он вас не побеспокоит, князь Керн не имеет власти, после его выпадов в сторону моего сына, его лишили всех привилегий, тем более, что особых заслуг перед императором у него никогда не было.

— Я, пожалуй, пойду, все было очень вкусно, — поднявшись, я посмотрел на нее с вызовом. Почти полминуты мы боролись взглядами, но в итоге княгиня меня отпустила кивком головы. Когда же я уже дошел до двери, меня остановил ее тихий голос.

— Никки, постой, — я замер, а мысли лихорадочно заметались в голове. Как? Как это произошло? Как она меня узнала. — Неужели ты думал, что я не увижу на тебе печати своего дара? — Наконец, я медленно повернулся к ней.

— Вы это мне говорите?

— Да, потому что я знаю, что ты мой сын. Пожалуйста, не отталкивай меня. Если с тобой что-то произошло, то мы вместе разберемся, — она смотрела прямо на меня, и я снова сумел выдержать ее взгляд.

— Почему вы его не искали? — немного раздраженного ответил я княгине, немного жестче, чем это следовало бы, но, глядя ей в глаза, меня внезапно пронзило понимание того, что же меня так смущало во всей этой ситуации.

— Что? — она немного опешила и наконец положила на стол эти чертовы столовые приборы.

— Почему вы не искали своего Никки, если думали, что заклятие, ритуал, не знаю, что вы там с ним сотворили, мог сработать? Вы оплакивали его вместе со всеми, и никто не мог усомниться в вашей скорби. Если вы даже на долю процента сомневались, что ваш сын жив, почему вы оставили его умирать на Японских островах, и даже не намекнули князю, чтобы он хоть что-то узнал, когда был там с рабочим визитом или не сопровождали его, как это положено княгине? Вы сами похоронили вашего сына, а он умер. У вас ничего не получилось.

— Никки, ты ошибаешься, — онемевшими губами только и смогла ответить на мой выпад она. Она была княгиней Роковой и теперь я понял, что не чувствую, глядя на нее, ничего.

— Нет, это вы ошибаетесь, ваша светлость, ваш сын умер. Я был свидетелем этого. А печать могла частично перейти с него на меня, потому что никто до сих пор не знает, что происходит при неконтролируемых выбросах, — я говорил медленно, мысленно прощаясь с матерью и сжигая за собой все мосты. Теперь мне стало абсолютно ясно, я не останусь в Российской империи. Как только свершится моя месть, я уеду. А прежде, мне нужно попытаться как-то с Громовым пересечься. Он саботировал приказ сегодня, может он что-то знает про нападение. — Вы ошиблись, я не ваш сын, — добавил я и вышел из комнаты.

Глава 19

— Откуда Керн узнал, что ты — оборотень? — набросился я на лису, врываясь к ней в комнату. После разговора с княгиней у меня тряслись руки, а еще мне постоянно казалось, что я упускаю нечто очень важное.

То, что я оборвал связь с имперским домом совершенно меня не трогало в моральном плане. Те обвинения в адрес княгини не были безосновательными, их вылил на нее Николенька, заткнув меня, выбравшись из своей конуры на поверхность, а после полностью исчез из моей сущности. Все, что оставалось на поверхности в виде российского аристократа ушло в небытие, и теперь я остался в одиночестве полноценной личностью, у которой ни перед кем нет никаких долгов и обязательств. Ну, еще и химитсу, конечно, от него, как от Николая я так легко отделаться не смогу, все же химитсу — это полноценный я. От всего этого шла кругом голова, и усугублялось чем-то, что я еще не мог объяснить до конца. И дело было не только в проклятом Громове.

— Кто? — Фудзико обернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Князь Керн! Тесть князя Рокова, — я подпер спиной дверь и, скрестив руки на груди, сверлил ее прокурорским взглядом. Она переоделась и смыла с себя вечерний макияж, который нанесли на нее прислужницы по просьбе княжны. Тогда она выглядела вполне себе миловидной девушкой, совершенно не похожей на ту, что я знал. Все же штукатурка на лице, которые наносят на себя слабые мира сего, то есть женщины, скрывает довольно много. В случае с Фудзико, через нее было абсолютно не видно той хитрости и коварства, что проглядывалась на симпатичном личике сейчас. А может все дело и не в макияже, все же она немножко не человек.

— Но мне не представляли князя Керна, — лиса нахмурилась и встала с низкого диванчика, на котором до этого момента сидела, поджав под себя ноги. — Не помню, чтобы кто-то с этим именем присутствовал на вчерашнем ужине.

— Вот значит, как, — я задумался. Откуда старик вообще узнал, что в княжеском доме довольно экзотичные гости появились? Или он все же всех японцев, гостивший в доме его дочери так ласково обобщил? И чего я тогда на лисицу сейчас наехал. Сам сначала не разобрался. Только после этого можно было смело отлучать его от правящего дома, такой япононенавистик быстро бы развязал войну, сказав нечто подобное, например, Маэда, даже не тряхнув своей тупой седой башкой. Мотнув головой, я решил не заморачиваться. Пускай своим неадекватным папашей княгиня занимается, мне он вообще до фонаря. Все равно я решил здесь слишком не задерживаться. — Как ужин?

— А ты знаешь, довольно неплохо, — Фудзико подошла ко мне и остановилась очень близко, практически касаясь меня. — Мы зря переживали. Я вообще сначала тряслась, думала, в обморок упаду, все же не каждый день приходится ужинать вместе с правящим кланом. И не важно в какой стране. Но все обошлось. На столе присутствовало много японских блюд, видимо, повара были предупреждены, что ожидаются гости, вроде нас. Всем присутствующим, включая князя, было любопытно, нас всем представила княжна Софья, а потом все были представлены нам. Нас никто не оскорблял, не пытался унизить, и практически не спрашивали про наши взаимоотношения. Почти не спрашивали. До сих пор не укладывается в голове такая разница культур соседствующих Империй. Мы же останемся здесь? Я так давно не чувствовала себя человеком, — прошептала она, глядя пристально мне в глаза.

— И что же вы ответили про наши взаимоотношения? — я проигнорировал ее вопрос. Не хотелось сейчас думать о том, куда мы отправимся дальше, особенно сейчас. Двигаться мне было некуда, а лиса стояла так близко. К тому же, после моего ранения мы не занимались сексом, и сейчас я почувствовал, что вполне готов потерпеть возможную боль. Впрочем, я это еще до ужина понял, когда уговаривал себя сам, что ухлестывание за Сонькой — это маленько сильно неправильно.

— Как положено, Марико — неофициальная наложница, — Фудзико улыбнулась, придвинувшись еще ближе. — Мужчины выглядели о-о-о-чень заинтересованными, знаешь ли, — последнюю фразу она произнесла шепотом и легонько прикусила мочку моего уха. По телу пробежала дрожь, я подхватил лису на руки, быстро донес ее до широкой кровати и просто швырнул на нее, навалившись сверху. Она откинула голову и тихонько засмеялась, но очень скоро смех прервался, уступив место тихому стону.

Уже глубокой ночью, я откинулся на спину, ощущая себя вымотанным, но полностью удовлетворенным. У лисы не было запретных тем, так что я оторвался по полной. Фудзико прильнула к моему боку и положила голову на грудь, тихо посапывая. Как бы не хотелось остаться здесь до утра и вообще не шевелиться, нужно было вставать и двигаться к себе. Все же мы находимся в Российской Империи и нужно соблюдать традиции дома, который нас приютил.

Я отодвинул девушку и сел на кровати, разглядывая обнажённую лисицу, которая слегка прикрыла тело шелковой тканью.

— А ты кем мне приходишься? — продолжил я разговор, начиная неспешно одеваться.

— Про меня никто не спрашивал, — она тихо рассмеялась и вызывающе потянулась.

— И что, ты даже не нашла никого на званном ужине в качестве жертвы, прости, кавалера на долгую безбедную жизнь? — я оделся и выдвинулся в сторону двери.

— А я и не искала. Ёси, — она остановила меня, когда я уже практически вышел за дверь. Обернувшись, я пристально посмотрел на вдруг ставшую полностью серьезной лису, которая села на кровати, прижимая к груди шелковое покрывало, вцепившись в него, будто это было последнее, что могло ее от чего-то защитить.

— Что? — молчание затягивалось, а Фудзико явно хотела что-то мне сказать. Ненавижу эти все недопонимания и недоговоренности, тем более, что буквально десять минут назад она была вполне раскрепощена и всем довольна.

— Я не знаю, как ты к этому отнесешься…

— Да говори уже, — практически прорычал я, захлопывая дверь и прислонясь к двери спиной.

— Я беременна.

Кивнув и не сказав ни слова, я вышел за дверь, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сказать, что меня лиса огорошила, это не сказать ничего. Только вот готов ли я был к такой новости? Нет. И еще раз нет. Нужно спокойно все обдумать, на трезвую не больную голову. Пока не стоит. Потому что эта новость совершенно не вписывалась в мои далеко идущие, да даже ближайшие планы. Хочу ли я стать отцом? Да мне всего девятнадцать и за мной охотится вся верхушка Японии, не говоря уже о неопределённом будущем. Думаю, я буду не самым лучшим папой, тем более, оседать где-то надолго не хотелось бы. Вот мало было проблем, так еще лиса подкинула. Несмотря на все мое состояние отрицания, химитсу, кажется, был доволен. Я даже удивился подобному, но потом понял, что это один из его основных инстинктов: продолжение рода.

Полностью погруженный в свои мысли, в которых было много противоречивых больше даже эмоций, нежели размышлений по существу, я даже не заметил, как оказался возле своей комнаты. Внезапно я увидел, что на периферии зрения как будто что-то промелькнуло, я даже остановился, до боли в глазах вглядываясь в полумрак коридора, но так ничего и не увидел, наверное, все-таки действительно показалось.

Уже у себя я принял душ, и позволил себе совершенно обнаженным растянуться на простынях, полностью выбрасывая из головы посторонние мысли. Как же я давно ничего подобного не испытывал. Оказывается, даже забыть успел, какой можно испытывать кайф, просто ложась на хорошую кровать с удобным матрасом, застеленную довольно дорогим бельем. Конечно, в гостевых спальнях качество всего перечисленного уступала тому, которое можно найти в спальнях у хозяев, но я так долго был лишен даже малого… Кого ты обманываешь? В то время, когда ты жил в этом доме, ты никогда не обращал внимания на такие мелочи, как матрасы и мягкость простыней, для тебя это было обыденностью… Да насрать, честное слово. Главное не забыть начать прямо с утра потихоньку узнавать все про Громова. А потом прийти к лисе и все обговорить. Каким бы я не был отрешенным от реального мира ублюдком, бросать ее я не собирался, только если она сама этого не захочет. Да, именно так все и сделаю. Глаза закрылись, и почувствовал, что проваливаюсь в сон, но даже и не думал как-то помешать ему.

— Ой, вы голый! — я распахнул глаза и подскочил, держа в руке вакидзаси. — Господи, Боже мой, — Софья, которая за каким-то хером приперлась в мою комнату ни свет, ни заря, вместо того, чтобы отвернуться, с каким-то нездоровым любопытством разглядывала мое тело.

Коротко рыкнув, я схватил тонкое одеяло и обмотал вокруг бедер, закрывая от ее взгляда самое дорогое.

— Что вы здесь делаете? — я кинул меч на кровать и попытался завязать узел, но одеяло никак не хотело завязываться, и в итоге я плюнул, и просто придерживал его рукой. — Вас не учили не врываться в комнаты к мужчинам? Насколько мне известно, княгиня Рокова — женщина довольно консервативных взглядов.

— Я постучала, но вы мне не ответили, — сейчас взгляд Софьи блуждал по моей груди, причем осматривала она меня без какого-либо намека на смущение.

— И вы не придумали ничего лучшего, чем войти? — я сжал зубы.

— А вдруг вы не отвечали, потому что с вами что-то случилось? — она лукаво стрельнула глазами.

— А вы не думали, что что-нибудь могло случиться с вами, если бы я слегка затерялся в стране грез и не сразу полностью проснулся? — все-таки Сонька — капризная и избалованная, чем она вообще думала, идиотка, когда вела себя так провокационно?

— Вы хотите сказать, что воспользовались бы своим… хм… мечом? — это прозвучало настолько пошло, что у меня челюсть отпала, а когда я вернул ее на место, то сумел лишь сглотнуть подступивший к горлу комок. Как же много я о тебе, родная сестрица, не знал, оказывается.

— Вы не могли бы выйти, госпожа, чтобы я уже смог одеться? — я взял себя в руки, отвечая настолько холодно, насколько вообще был на это способен. Все же не понимаю, почему Софья так отчаянно флиртует с совершенно незнакомым парнем, да еще и азиатом? Или у тебя голову снесло, когда Николеньку рядом с тобой убили? Вот знал же, что нужно сперва с этим разобраться, а потом уже обо всем остальном думать.

— Никогда бы не подумала, что такой породистый японец может быть таким стеснительным, — она хмыкнула.

— Я не понимаю, что вы имеете ввиду.

— Вы же Оши, а Оши — самый загадочный и непонятный клан во всей Империи восходящего солнца, — пояснила Софья. — И это делает вас не японцем, а японцы, если мне память не изменяет, к такой вещи, как нагота, относятся совершенно спокойно.

— Правда? А вы не думали, что, озвучив свою просьбу, я забочусь, прежде всего, о вас, о вашем комфорте и пытаюсь в полной мере соблюдать традиции страны, которая дала мне временный приют, но коль скоро вы в этом не нуждаетесь… — я усмехнулся и разжал кулак. Не удерживаемое больше одеяло упало на пол, а я прошел мимо остолбеневшей Софьи, которая явно не ожидала ничего подобного, к шкафу и, распахнув его, принялся неторопливо выбирать одежду. Сейчас у меня хотя бы была одежда и было из чего выбирать, а то я выглядел бы перед княжной, мягко говоря, странно, стоя голым перед пустым шкафом.

В шкафу находилось зеркало, и я через него наблюдал за своей гостьей. Софья старалась все это время не смотреть на меня. Странно, вроде бы тыл у меня из-за чудовищных нагрузок, как моральных, как и физических, вполне себе ничего. Что ей не нравится? Наконец, ей надоело разглядывать потолок, и Софья отвернулась к столу, на котором лежал вакидзаси.

— Ёси, скажите, а сколько вам лет? — спросила она, но сейчас в ее голосе послышалось напряжение. Неужели ее так сильно смутило мое поведение? Хотя это было довольно странно, такая перемена в ее настроении. Только что она буквально провоцировала меня, а сейчас смущается, собственно, как ей и положено было до этого. Меня девчонки сведут с ума. И это я еще про Марико уже почти сутки не слышал. Не удивлюсь, если и она какой-нибудь сюрприз припрятала за пазухой, чтобы добить меня окончательно.

— Девятнадцать, — спокойно ответил я и быстро натянул трусы и штаны. Но в тот момент, когда я потянулся за рубашкой, то услышал позади себя легкий стон. В зеркале ничего особенного заметно не было, слегка напряженную спину княжны. — Что с вами, госпожа? — спросил я вслух, но ответа не последовало. Нахмурившись, я шагнул к ней, и тут Софья сама развернулась, сжимая в руках мой короткий меч, направленный прямо мне в живот. По лезвию пробежали едва заметные всполохи, и я сжал кулаки, вот же глупая девчонка! Я же ее предупреждал, чтобы она не смела прикасаться к моим мечам!

— Ты красивый, и не похож на азиата, — Софья сделала шаг в мою сторону, продолжая сжимать меч обоими руками. — И от тебя так несет чем-то темным, будоражащем, это рвет крышу, знаешь ли.

— Успокойся, отдай мне меч и успокойся, — я сделал шаг назад, отступая от явно зачарованной княжны.

— Я не хочу успокаиваться. И меч я тебе тоже не хочу отдавать, — она растянула губы в весьма зловещей улыбке, но я отметил, что с каждой минутой Софья становится все бледнее, словно то страшное оружие, которое она держала в руках, высасывало из нее саму жизнь. Она сделала неумелый выпад, абсолютно точно желая достать, но я ловко увернулся и одним слитным движение оказался у нее за спиной.

Прижав княжну к себе, обхватив за талию, второй рукой я попытался ее обезоружить. Вот только меч явно не хотел отпускать свою жертву. Между нами завязалась борьба. Софья вырывалась, я с трудом ее удерживал. В пылу борьбы моя рука легла на ее грудь и слегка сжалась. Мы оба замерли, но я пришел в себя первым и снова потянулся к рукояти меча.

— Переплавлю, — процедил я тогда сквозь зубы, не надеясь, что артефакт меня услышит.

Он услышал и прекрасно понял, что на этот раз я не шучу. Пальца Софьи разжались и меч покатился по полу. Я уже вздохнул было с облегчением и слегка ослабил хватку, отдернув руку, которая до сих пор тискала девичью грудь, вот только сама Софья внезапно развернулась, обхватила мое лицо руками и поцеловала. Я и так был как взведенная пружина, а после такого… Крыша хлопнула крыльями и сказала: «Прощай, покойничек», — после чего унеслась с гомерическим хохотом.

Я сам не заметил, как Софья оказалась на столе, и я стоял между ее ног, стаскивая белую блузку и избавляя от дорогущего белья. Ее руки в этот момент блуждали по моему торсу, но когда они спустились на живот, в голове пронеслась стремительная мысль: «Ты что творишь, козел озабоченный! Она твоя сестра, сестра, понимаешь? Ты сейчас хочешь трахнуть прямо на столе свою маленькую сестренку!»

Меня словно ведром ледяной воды окатило, я отпрянул от стола, закрывая лицо руками. Как оказалось, химитсу не смог порвать все мои связи с Роковыми. И единственная связь, которая оказалась сильнее — это связь с моей сестренкой, которая была мне ближе всего на этом чертовом свете. В голове начали появляться болезненные вспышки: вот я веду ее по парку, крепко сжимая пухлую ладошку, вот усаживаю на ее первого пони, вот она подглядывает за мной, когда я пытался уединиться с дочерью графа Чернова, вот… таких вспышек много, очень много, потому что ни матери, ни отцу некогда, они всегда в делах, и у малышки есть только старший братик, который всегда закроет собой, защитит от всех опасностей… и едва не оттрахает на столе, потерявшись в заполнившей его темноте!

— Господи, нет, — я упал на колени и меня вырвало. Краем глаза я увидел, как Сонька приходит в себя, судорожно приводя себя в порядок. Смотрит обиженно, и в глазах начинает разгораться ярость. Да, лучше начинай меня ненавидеть, так лучше будет, только уйди уже отсюда!

— Не знала, что японцы такие слабаки, — выкрикнула она и выскочила, наконец, из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я, пошатываясь, встал и принялся убирать следы своей несдержанности. Нужно убираться отсюда. Убираться как можно дальше, чтобы не насиловать душу, и хрен с ней с местью, все равно уже ничего не изменить. Я схватил валяющийся на полу вакидзаси и швырнул его в стену, с удивлением увидев, что меч остался висеть, войдя в стену на приличную такую глубину. И в это же мгновение раздался отчаянный женский крик.

Выхватив меч из стены, я выскочил в коридор и понесся к комнате Фудзико, потому что мне показалось, что крик шел оттуда. Лисы в комнате не было, но там все было перевернуто, виднелись явные следы борьбы. А у самой двери я увидел кровь. Снова выскочив в коридор, я принялся осматриваться по сторонам, пока не увидел еще одну каплю, потому еще. Как заправская собака, взяв след, я шел по нему, молясь про себя, чтобы не опоздать, потому что внезапно понял — эта девушка начала что-то для меня значить, потому что я понял, что она мое будущее, которое мы будем строить далеко отсюда, возможно основав новый род или клан, потому что вырвавшийся на свободу химитсу явно чувствовал в этих редких каплях острый запах, похожий на тот, который почти всегда окружал княгиню — запах смерти.

Глава 20

След редких капель привел меня в парк, а там резко свернул в сторону с одной из тропинок к приземистому строению, которого я что-то не припомню. Или просто не обращал внимания? Дверь была слегка приоткрыта, и я, недолго думая, а лучше сказать, не думая вообще, протиснулся внутрь. Запоздало промелькнула мысль, что я приперся неизвестно куда с одним вакидзаси в руке. Вот что мне помешало схватить длинный меч, когда я из комнаты выскакивал?

Быстро погрузившись внутрь своего естества, я призвал нити тьмы и подтащил их поближе, но пока не активировал, потому что здесь могли быть ловушки и сигналки, реагирующие на непосредственное применение магии. Даже, несмотря на то, что химитсу не является магией в полном понимании этого слова, я подозревал, что они имеют некое одно начало с магией самой княгини, а вот тут они могли и позаботится о своей безопасности. Покрепче сжав вакилзаси, я шагнул в темноту.

Это был какой-то ход, ведущий, как я понял, за пределы поместья. Пришел же я к такому выводу, потому что шел я уже довольно долго, практически не пригибаясь, впервые порадовавшись своему невысокому росту, позволяющему мне особо не изгаляться, проходя по этому своеобразному подземному ходу. Никаких факелов или чего-то вроде этого по ходу моего движения не было, но проход оставался довольно светлым, хотя я так и не понял, откуда здесь берется свет.

Это был точно не запасной выход из поместья в случае непредвиденных обстоятельств. О всех таких лазейках имперской семье было прекрасно извещено, причем, каждый ход делался разными бригадами, которые никоем образом не контактировали между собой. Только вот я никогда не задумывался о том, что с ними становилось после сдачи работы. Я бы избавился от них, потому как любую магическую клятву можно обойти или вообще разрушить. Но вот обладал ли такими качествами князь Петр мне было неизвестно. Скорее всего, нет, раз допустил побоище в своем собственном доме.

Я думал о всяком, стараясь не выпускать наружу эмоции, которые подпитанные химитсу вопили о том, что я не успеваю.

Ход привел меня в очередное строение, какую-то хибару, больше похожую на навес для лодок. Даже парочка этих самых лодок валялись у стены, так же, как и катушки с канатами, какие-то цепи, и много другого различного мусора. Прислушавшись, я услышал, плеск, словно я вышел на берег реки или какого-то большого озера.

— Черт, эта дрянь меня порвала, — приглушенный голос заставил напрячься, и я шагнул в тень одной из лодок, освобождая крупицу своего дара, которая, как бы я не стремился ее удержать, начала оплетать мои руки, стараясь вырваться на свободу. Немного напрягшись, я понял, что никакие магические ловушки не сработали, следовательно, их и не было вовсе, а может настроены они были по-другому. Сейчас меня это интересовало мало. Поняв, что опасности никакой для меня нет, я освободил рвущийся наружу дар, который тотчас окружил меня темным покрывалом, или, скорее плащом, потому что видел я все прекрасно.

— Нечего было лапы распускать, — вторил ему второй не менее раздраженный голос. — Что, захотелось поразвлечься, прежде, чем девку кончить? Развлекся? Вот теперь не скули. Все равно мы никуда не уйдем, пока не придет босс и не заберет тело.

Как только я услышал последнюю фразу, то почувствовал, что во мне что-то оборвалось, а химитсу взвыл, теряя голову от нахлынувшей ярости. Мой ребенок, мой нерожденный сын! Эти твари убили его! Я даже не задумался ни на секунду о том, почему меня волнует судьба ребенка, а не его матери. Я сам не знал на этот вопрос ответа. Фудзико не была мне безразлична, но такого вихря обжигающих, заставляющих сходить с ума эмоций я не испытал, поняв, что все же опоздал.

Нужно было остаться, как только она сообщила свой секрет. Слишком долго я принимал это, нужно было сразу же прислушаться к химитсу и не отпускать ее от себя. Больше не отпускать. Из-за пелены ярости и отчаяния, которые полностью охватили меня, я плохо соображал, а от гула в голове, перестал слышать, что творится вокруг. Я закрыл глаза, стараясь успокоиться, вот только химитсу успокаиваться не желал, и мне пришлось приложить довольно много усилий, чтобы привести себя и его в чувства. Скорбеть будем потом. Сейчас нужно во всем разобраться и отомстить, потому что от этой моей мести никто не сможет уйти.

— Хорошо еще хватило ума живой ее в туннель втащить, а то княгиня мигом бы прочухала, что кто-то в ее доме кони двинул. И тогда нас бы за яйца подвесили, помяни мое слово. — Сразу после нескольких глубоких вдохов, я начал различать слова, произносимые этими недоносками.

— Зачем вообще было так рисковать? — пробурчал тот, кого лиса перед своей гибелью смогла ранить. — Могли бы ее где-нибудь подкараулить, не сидела же она в поместье целую вечность.

— Мы не обдумываем приказы, а выполняем их, что в этом непонятного? — огрызнулся второй.

— Но это глупо.

— Скорее всего это связано с тем парнишкой, которого она сопровождала. Она же всегда находилась рядом с ним. Только ночью в ее комнате мы могли бы ее достать.

— Мы слишком сильно рискуем из-за какой-то девки. Что нам мог сделать какой-то пацан? Сколько ему лет? Пятнадцать? — недовольство в голосе собеседника просто зашкаливало. Да, урод, пятнадцать. Меня снова начала захлестывать ярость, которую я тут же приглушил. Я уже не различал чья она, моя или химитсу. Нужно оставаться в здравом уме.

— Это я слишком сильно рискую! Ты сейчас уйдешь, а мне еще возвращаться придется. Незаметно убрать брешь в системе защиты, которую я на туннеле уже второй день держу, да еще и, скорее всего, исчезновение этой куклы придется самому расследовать. И моли всех своих богов, чтобы этот было именно так, потому что доверия ко мне у имперской четы практически не осталось. Я итак вчера еле оправдался перед княгиней и князем за Керна. Что-то плел про то, что я здесь недавно и не думал, что родственнику вход в поместье закрыт. Хорошо еще додумался просто через ворота его пропустить, а не туннелем провести. До сих пор не верю, что меня выпустили. Не хотел бы я еще когда-нибудь попасть под допрос самой княгини.

— И это я ною? Громов, да это ты вечно сопли развешиваешь… — я его уже не слышал. Громов. Ну привет, подонок, вот мы и встретились. Где-то внутри выл и скребся химитсу, мечтая уничтожить этих тварей, ну что же, я не буду тебе мешать, развлекайся. И я выпустил его наружу, полностью сливаясь с ним, чтобы свершить месть и праведный суд.

Когда я выскочил из сарая, то сразу же очутился на берегу реки. Все-таки это была именно река, а не озеро. Фуздико лежала прямо на камнях, ее голова была повернута в мою сторону, и она смотрела на меня безжизненным взглядом. Эти уроды даже не потрудились ей глаза закрыть. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что ее ударили ножом дважды: первый раз в живот, второй в сердце. Тот запах смерти… скорее всего они прервали жизнь моего сына самым первым ударом. Как только я это осознал, у меня в голове все заволокло пеленой, и я набросился на стоящих неподалеку мордоворотов, один из которых был облачен в облегченный доспех имперской гвардии.

Мое появление оказалось для них полной неожиданностью, и я без труда расправился с тем, который стоял чуть в стороне от гвардейца. Темные нити взметнулись и бросились в его направлении, но мне было не нужно, чтобы они его убивали, мне нужно было чувствовать, как эта мразь умирает, прочувствовать каждый его спазм, каждый судорожный вздох и удар сердца, каждую его каплю крови, которая вырвется из тела, в то время, как я всажу в него вакидзаси. Рывок и вот я уже рядом, и меч входит в мягкую плоть, а химитсу урчит во мне, получая мрачное удовлетворение.

На самом деле, прошло совсем мало времени, прежде, чем я обернулся к Громову, меньше двадцати секунд, потому что каждый удар сердца бил по мозгам, заставляя начинать их отсчитывать. Но даже этих двадцати секунд хватило гвардейцу, чтобы прийти в себя и активировать противомагическую защиту своего доспеха. Конечно, это был не тот тяжелый доспех, который носили нападающие, убившие Николеньку, и вскрыть его защиту было бы весьма просто, вот только даже на такое простое действие мне не хотелось тратить времени.

Этот недоносок даже не попытался помочь своему компаньону. У него было целых двадцать секунд, за которые он мог подойти ко мне со спины и попытаться взять меня численным преимуществом. Это ему конечно, ничего бы не дало, но ведь мне всего пятнадцать, чем же я мог тебе ответить, а, Громов? Я мрачно усмехнулся, глядя на своего врага. Но, похоже, его заботила только своя собственная шкура и защита. Только вот вакидзаси предполагал близкий контакт, я же за каким-то хером схватил именно его, а не длинный меч, выбегая из комнаты. Ну ничего, может быть, так даже лучше, тем более, что этих уродов все равно было всего двое.

Если его приятель умер быстро, то этот кусок дерьма я не собирался отпускать просто так. Мы кружили друг напротив друга, как два хищника, вступивших в смертельную схватку. Я не собирался недооценивать гвардейца, которого учили на протяжении многих лет, в том числе и рукопашным схваткам. В одно мгновение в его руке сверкнул длинный нож, и мое небольшое преимущество сразу же испарилось, теперь мы были с Громовым на равных.

Он не выдержал первым и рванулся в мою сторону, делая выпад ножом. Я легко ушел от удара в перекат. Поравнявшись с ним, резко выкинул руку и полоснул по практически не защищенным сухожилиям задних поверхностей ног, целенаправленно стараясь задеть ахиловы. Он взвыл, я же в этот момент вскочил на ноги. Громов упал на колени, потому что очень сложно на самом деле стоять с перерубленными ахилами. Я же не спеша подошел к нему, схватил за довольно короткие волосы и задрал голову. Легкий доспех не подразумевал шлема, поэтому мне не пришлось особо заморачиваться.

— Она была моя подруга и носила моего ребенка, а ты отнял их у меня, мразь, — прошептал я ему на ухо, и одним резким движением перерезал ему глотку. Спрашивать, кто его нанял, кому он продал доверие правящего дома я даже не собирался. Скоро сюда притопает наниматель, и я все равно узнаю, без лишних слов. Потому что я был полностью уверен, что тот, кто нанял его для убийства Фудзико и тот, кто инициировал удавшееся покушение на Николеньку был одним и тем же человеком. Оттолкнув тело, я подошел к Фудзико и опустился перед ней на колени. Взяв ее за руку, все-таки протянул руку, чтобы закрыть глаза, уже подернутые смертной дымкой.

Внезапная мысль, как озарение, возникла в голове. Если даже я смог почувствовать смерть своего ребенка, то княгиня и подавно смогла бы это сделать. Только вот почему никого, кроме меня не было в комнате? Никто не догнал меня в туннеле. Я не слышал погони или какой-либо еще возни у себя за спиной. Неужели она была замешана во всем этом или просто они действуют не так быстро. Все же убили кого-то из обычных японцев, а не кого-то из верхушки правящих кланов. Поэтому действовать они будут нерасторопно по всем правилам. Голова пошла кругом от свалившихся на меня мыслей. Почему никто еще не поспешил на помощь из окружения князя?

Их было трое. Где все это время прятался этот третий, я так и не понял, может быть в сарае, в лодку залез подремать, вот я его и не заметил, погруженный в свои не радужные мысли. Да и двое покойничков ничего не говорили и даже не упоминали ни про какого третьего.

Удар по моей многострадальной голове пришелся вскользь, все-таки в самый последний момент я заметил подкрадывающегося ко мне индивида и сумел немного отклониться, вот только индивид, после того, как ударил и понял, что вырубить меня не удалось, накинул мне на шею ту самую цепь, которой он меня и огрел, и весьма профессионально начал душить. Пару раз дернувшись, я все же потерял сознание.

Пришел я в себя оттого, что кто-то плеснул мне в лицо холодной водой. Открыв глаза и оценив свое состояние, я бросил быстрый взгляд по сторонам, так и есть, я все еще нахожусь в этой гребанной хижине на берегу реки. Руки немилосердно болели, вывернутые в суставах, а ноги не касались пола. Понятно, значит меня подвесили как тушу барана, и сейчас будут освежевывать. Попытавшись призвать дар, я очень скоро оставил эти попытки. Меня не просто развесили в одних штанах, с голым торсом, они каким-то образом заблокировали мою магию. Скорее всего через запястья, вокруг которых была обмотана цепь. И это были не те наручники, которые использовали тогда при моем разговоре с князем. Сейчас они подготовились более тщательнее, все же, видимо, ожидали моего появления, или думали, что лисица тоже является Оши? Или Марико? Марико. Интересно, ее то хоть оставили в живых? Я убрал все лишние мысли, потому как они ни к чему точно бы не привели. В голове осталась только единственная, чего я никак не мог понять, а на какой хрен меня вообще оставили в живых? Я бы убил, да и всех делов.

— Вот этот козел, который Сырова и Громова замочил, — раздавшийся голос ударил по мозгам. Ага, вон оно что. Не убили, чтобы шефу показать, и чтобы тот уже решил, что же со мной делать дальше.

— На Сырова насрать, а вот за Громова гаденыш мне ответит, где я теперь найду такую универсальную отмычку к дому Рокова? — я почти не удивился, увидев перед собой князя Керна. Ну здравствуй, дедуля. — Итак это был последний из тех, кого я еще пятнадцать лет назад обработать сумел. Но у меня тогда была реальная власть, никто и пикнуть не мог, без оглядки на Керна! Надо же мне было не сдержаться и высказать этой дуре, моей дочери, что я думаю о ее щенке, которого она умудрилась принести абсолютно бесполезным. Этого выблядка уже нет, так ведь надо было этой идиотке притащить в дом оборотня. И что мне оставалось делать? Что? — последнее слово он прокричал прямо мне в лицо.

— Оставить уже свою дочь в покое. И ее гостей. Что вам сделала девушка? Она ни на что не претендовала, а была всего лишь гостем, который бы скоро покинул это место, — я прикрыл глаза.

— Она оборотень и не имеет права на существование, — резко оборвал меня Керн, пристально вглядываясь мне в глаза.

— А вы имеете право на существование? — меня прервал хлесткий удар по лицу. Из рассеченной брови потекла кровь, но я только усмехнулся, стараясь не сорваться в истерический хохот. Зря княгиня меня тогда опередила. Тогда бы Фудзико была бы жива.

— И вообще, как вам в голову пришло, убить собственного внука? — внезапно успокоившись, я посмотрел на него, понимая, не чувствуя ничего. Почему-то мне казалось, что я буду пребывать хотя бы в удовлетворении, когда все встанет на свои места, но ведь нет же. Я даже убить его не так чтобы хочу — он просто сумасшедший, окончательно свихнувшийся старик, который сегодня так мощно подставил свой клан, что сомневаюсь, если кто-то из них сумеет выбраться из той клоаки, куда их скинул сумасшедший, руководствуясь свои представлением о высшей справедливости и классовой ненависти.

— Заткнись, мразь узкоглазая, — прошипел он, и я почувствовал, как тонкое и невероятно острое лезвие разрезает мне кожу на животе, оставляя за собой кровавую полосу. Ой, как у нас все запущено.

Дым или это был не дым, потому что, когда помещение погрузилось в туман, никто не закашлялся, только заматерился. Зато так я смог выяснить, что здесь находитсявосемь отморозков вместе с самим Керном.

До запястий дотронулись тонкие пальчики, короткая вспышка, и я повалился на пол, ощущая, как тело стремительно заполняет тьма блокированного химитсу. В руку мне кто-то вложил рукоять меча, но я отбросил его в сторону. Сейчас он мне не пригодится.

Разбираться со всеми этими феноменами я решил позже, а сейчас просто вскочил и вскинул руки вверх, выпуская на волю тьму, которую до этого момента почти всегда удавалось держать на коротком поводке. К черту все, пусть они все сдохнут, мир только чище от этого станет.

Глава 21

— Значит, уезжаешь, — княгиня прошла по комнате и села в кресло, стоящее возле стола.

— Да, уезжаю. Не хочу плодить неприятности, — я не смотрел на нее, укладывая вещи в чемодан, который мне пришлось приобрести.

Княгиня велела полностью меня одеть, а я не нашел в себе сил для сопротивления. В том же самом магазинчике, стоял как манекен, понимая теперь, как себя чувствовали девчонки в первый день нашего присутствия здесь. Только теперь с меня снимали мерки, чтобы сшить оригинальную одежду именно для меня, а не то, что завалялось у них по подвалам. Я даже не оспаривал такую щедрость от княгини, просто принял это за данность. Окинув взглядом то, что еще должен был упаковать, покачал головой. Слишком много вещей. Я привык путешествовать налегке.

Под ее пристальным взглядом я чувствовал себя не слишком уютно, чего уж тут говорить, если в ее присутствии даже клинки вели себя прилично. С таким сильным магом смерти мало кто хотел связываться. Если бы она в тот раз так отчаянно не хотела спасти сына, то тем гаврикам пришел бы полный писец. Гаврики это кстати понимали, поэтому особо и не пытались ей помешать. Возможно, если бы она направила все свои силы именно на них, а не на меня, все сложилось бы иначе. У нее же было время, пока я пытался собственными силами отбиться от нападавших. Я усмехнулся своим мыслям, понимая, что просто ищу причину, чтобы их ненавидеть.

— Никки…

— Меня зовут Ёси, — я все же посмотрел на нее. Наши взгляды встретились. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь… ну, и так далее. Только эти знания ничего не изменят. И ты тоже об этом знаешь.

— Хорошо, Ёси, — она кивнула. — Прости, что веду себя довольно резко, но не каждый день теряешь сына во второй раз, — она подняла руку, прерывая меня на полуслове. — И не каждый день теряешь внука, так что…

* * *
Когда я упал на колени, с трудом загоняя вырвавшуюся на свободу силу обратно в себя, сарай представлял собой кошмарное зрелище. Все было в крови, слизи, неоформленных фрагментах. Оглядевшись по сторонам, я почувствовал, что меня тошнит. Зато вот химитсу чувствовал себя просто прекрасно. В его мрачной ярости горе утраты не чувствовалось вовсе, он отомстил, и больше оплакивает потерю. От осознания этого легче не стало и я, собрав все сила, пошатываясь, вышел на улицу. Рядом с телом Фудзико сидела Марико, держа лису за руку.

— Как ты меня нашла? — спросил я глухо, проходя мимо нее к реке и зашел в воду, не останавливаясь на берегу. Нужно было смыть с себя весь этот хренов день, все до остатка.

— Мы с тобой связаны, ты забыл? — Марико вздохнула, поднялась на ноги и пошла по берегу, собирая хворост, который принялась складывать в кучу. Я покосился на нее. Наверное, я все-таки не совсем японец, потому что даже не задумался о поминальном костре. — Сначала, это было что-то неясное, абстрактное. Просто беспокойство на грани чувствительности. Оно все усиливалось и усиливалось, и тогда я бросилась в твою комнату, а потом в комнату Фудзико. Вас не было, но были следи борьбы. Как же я испугалась, кто бы знал. Не за себя, а за вас. Но, пока я металась, вернулась княгиня Татьяна и тут такое началось, — она кинула очередную порцию веток на уже приличную кучу. — Я никогда не видела такой мощи, — она поежилась. — Княгиня, как только вошла в дом, а я в этот время выбегала в холл, внезапно замерла на месте, словно к чему-то прислушиваясь, а затем схватила меня за руку и спросила не беременная ли я или моя подруга, и не теряли ли мы ребенка, который для нее очень дорог. Я покачала головой и ответила, что не могу сказать за Фудзико. Тогда она спросила, где Фудзико, тогда я ответила, что вас нет в комнатах. А потом про следы борьбы рассказала. Тогда она побежала в то крыло, где нас поселили, и упала на полу на колени. Я только тогда увидела эти капли крови. Ну а дальше… — Марико снова передернулась. — Я не могу это передать словами. То, что там ты сотворил, ни в какие сравнения не идет с тем, на что способен маг смерти. Этот могильный холод, это ужас и этот страх, наверное, навсегда поселился в моем памяти. Я даже не уверена, что после случившегося, смогу нормально спать по ночам. В общем, императорская гвардия была конкретно прорежена. Очень сильно прорежена. Затем она велела мне тебя найти и помочь, и куда-то переместилась порталом. Подозреваю, что не в магазин. Я удивилась, что она никого не отправила вместе со мной с тобой на помощь, но она знала, что тебе помощь не потребуется. Сейчас я понимаю, что она каким-то образом об этом знала. Ты рассказал ей о своем даре?

Я только покачал головой, ничего ей не ответив. На меня обрушилось облегчение: ни князь, ни княгиня здесь ни при чем. Только вот то, что княгиня решила устроить геноцид одному конкретному клану, говорит о том, что она узнала в ребенке своего внука, и теперь я никогда не смогу переубедить ее в том, что никакого отношения к Николеньке не имею. А Император? Замешал ли дядя во всем этом? Даже если это и так, мне никто на этот вопрос не ответит, хоть Оши, хоть Николаю.

Выйдя из реки, я принялся помогать Марико. Мы успели собрать достойный костер и возложили на него Фудзико. Затем Марико призвала свой дар, и поминальный костер заполыхал, постепенно скрывая от наших глаз кицуне, унося с собой воспоминания и принося какое-то садистское облегчение и понимание, что я не бросил ее, а остался с ней до конца, найдя в себе силы проводить лисицу в последний путь. Магическое пламя не оставило ничего после себя, лишь горсть пепла. В тот момент, когда оно потухло, открылось окно портала и через него выскочил взвод бойцов во главе с князем Петром.

* * *
— Куда ты собираешься направиться? — княгиня продолжала сидеть в кресле, глядя на меня, не мигая.

— В Американскую империю. Там проще всего затеряться, да и собственный клан создать, — я тряхнул головой прогоняя воспоминания.

— Никки…

— Ёси, — снова молчаливая борьба взглядов, и княгиня первой отводит глаза.

— Ну, хорошо, пусть будет по-твоему, — ровным голосом ответила она. — Тогда я тебе помогу. Хоть ты и не являешься моим сыном, но я потеряла внука. Знаешь, магия смерти и печати очень интересная вещь. Я почувствовала в той девушке именно своего внука, плоти от плоти моей. Она не была отмечена печатью, которая могла перейти на нее через моего сына. Какова вероятно, что он родился бы похожим на моего сына? Теперь мы об этом никогда не узнаем. Но у меня есть шанс когда-нибудь увидеть внука, рожденного другой женщиной.

— Ваша светлость, — я остановил ее. Все, что она говорила, свидетельствовало только о том, что со своим Никки она все еще не может расстаться и попрощаться с ним навсегда. Мне это было не нужно.

— К тому же, — продолжила княгиня Рокова после небольшого молчания и замешательства, повисшего в комнате, — весьма немногочисленный, из-за сумасшествия своего главы, но весьма богатый клан Керн внезапно потерял всех своих оставшихся членов, из тех, кто мог распоряжаться ресурсами клана. Я считаю, а мой муж и его брат император со мной в этом полностью согласны, что необходимо все имущество клана Керн перевести в денежный эквивалент и передать тебе в качестве компенсации. Кроме, пожалуй, небольшого поместья в Нью-Йорке. Поместье весьма комфортабельное и вполне подойдет для жилья. В нем проживает несколько клановых слуг и охрана, их сегодня же оповестят о смене владельца. Это будет довольно твердой опорой для создания новой жизни. Твою утрату невозможно возместить деньгами, но это меньшее, что мы можем сделать за то, что случилось в нашем доме. У тебя есть счет, на который мы сможем перевести деньги?

Я молча протяну ей ком с почти пустым счетом. Княгиня кивнула и поднялась из кресла, чтобы отдать определенные распоряжения. Я смотрел ей в спину, пока не закрылась дверь. А ведь о том, что во мне все еще живет частица Николеньки, знает лишь она и император. Они знают, но мы продолжаем играть в эту нелепую игру, в которой они, по непонятным мне причинам, делают вид, что принимают мою точку зрения. Чувствуют угрозу, которая до конца все еще не ликвидирована в отношении сына князя Петра, или тут кроется что-то другое. Ведь они даже князю не рассказали и Софье, с которой я больше не встречался. Я же уперся и ни в какую не сознаюсь, но это во мне, похоже, Николенька говорит, обидевшийся, что его бросили, а химитсу с ним в этом полностью согласен. Императору же никто не говорил, он сам все понял.

* * *
— Почему вы никому не сказали, что вашу подругу похитили радикалисты и сами бросились в погоню, без поддержки? — я посмотрел на сидящего напротив меня человека.

Император Михаил устало протирал лицо, совершенно не стесняясь моего присутствия. Как я узнал во время этого своеобразного допроса, который мне устроили, после того как забрали с берега, Керн уже давно был под подозрением, но раньше он действовал гораздо осторожнее и его сложно было взять. Он был единственным подозреваемым в убийстве племянника императора, но не было никаких доказательств. Они и Громова сразу же отпустили, в надежде, что тот когда-нибудь приведет их к Керну. Его связь с двинутым главой клана уже ни для кого не была секретом, и была тем небольшим ключиком, который бы отворил двери с доказательствами. Такой влиятельный клан просто так уничтожить без каких-либо доказательств было просто невозможно, чтобы не вызвать недовольства в остальных влиятельных семьях и не подтолкнуть их так же к решительным действиям. Присутствие кицуне по какой-то странной, необъяснимой причине конкретно так сорвало ему крышу, и он в итоге сорвался. Тех, кто меня допрашивал, было уже четверо, император вошел в комнату для допросов пятым.

— Я уже говорил, услышал шум, прибежал, заметил кровь, бросился в погоню, потому что думал, что она еще жива, — я посмотрел на него, а затем отвернулся. — Мне что-то предъявляют? Если нет, то я хотел бы уже отдохнуть. Я потерял очень близкое мне существо, а мне не дают даже ее оплакать.

— Японцы не плачут над своими мертвецами, — император Михаил скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Именно поэтому вы сейчас здесь. Ваша этническая принадлежность является гарантией того, что вы не сойдете с ума от горя. Карма, не так ли? — я сам не понял, как сжались в кулаки руки, лишь криво улыбнулся.

— Я японец наполовину, именно поэтому могу поступать так, как велят мне традиции не только Японской империи. Я держусь, и я не двинусь умом от потери, но скорбеть мне никто не запретит, — глубоко вздохнул я, стараясь успокоиться. Хотя мои объяснения вряд ли удовлетворили императора.

— Вот как? Тогда примите мои соболезнования в связи вашей утрате, — не мигая и не отводя взгляда ответил мне император.

— Что вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы вы поняли, господин Оши, вам больше некому мстить. Все, кто относил себя к радикалистам, из тех, кто нам известен — мертвы.

— Вы думаете, что я пойду вразнос и устрою резню? — я приподнял бровь.

— Нет, я так не думаю, но я должен быть уверен.

— Князь Керн был магом? — он внимательно на меня посмотрел, но все же ответил.

— Нет. В юности он потерял свой дар. Несчастный случай. Укус оборотня, и, чтобы справиться с последствиями, его дар принял весь удар на себя. В итоге князь не стал многоликим, но и магом он быть перестал.

— Ну тогда понятно, почему его так переклинило, хотя я не был бы в претензии, если бы тот волчонок деда просто бы сожрал, — когда я договорил, то до меня сразу же дошло, что большего дебила еще никогда не рождалось. Только Николенька всегда, абсолютно всегда, называл истинных оборотней — волчатами. А обращение к главе клана — дед, так и подавно ни один японец себе не мог бы позволить, даже полукровка. Захотелось стукнуть ладонью по лбу и медленно провести ею по лицу. Идиот. В отличие от дяди, который идиотом никогда не был и вовсе не зря является главой правящего клана и огромной империей.

— Никки? — через почти минуту абсолютной тишины, наконец произнес охреневший Михаил. — Но, как?

— Вы ошиблись, ваше величество. Меня зовут Оши Ёси, — как зазубренный текст оттарабанил я, и только после этого поднял глаза на императора, внимательно в этот момент изучающего меня.

— Ну да, ну да, — он кивнул. — Я поговорю с Татой. — Я так же как до этого император кивнул, соглашаясь с его словами. И тут я снова прокололся, потому что не спросил, кто такая Тата. Сказывалась усталость. Ведь Ёси никак не мог знать, что эта самая Тата и княгиня Рокова — одно и то же лицо. Но я слишком поздно это осознал, ляпнув в ответ.

— Не стоит, мы с княгиней уже разговаривали на этот счет, и все выяснили, — по легкой улыбке, скользнувшей по губам императора я сразу понял, что тот мне абсолютно точно поверил.

* * *
Дверь за княгиней еще не закрылась до конца, как в комнату вошла Марико. Я краем глаза видел, как она раскланивается с княгиней, прежде, чем пройти сюда.

— Я собрала все вещи, как ты и велел. Когда мы уезжаем и, самое главное, куда?

— Полагаю, в Нью-Йорк. Там у нас вроде сейчас дом образуется.

— Ты думаешь, в Американской империи станет лучше?

— Нет, не думаю. Я просто знаю, что там мы можем начать с чистого листа. Да и Кудзё понадобится больше времени, чтобы нас найти. Михо не успокоится, это вопрос потери лица, а так, пускай сперва здесь нас поищет как следует, прежде чем куда-то еще ломануться.

— У Японской и Американской империи дружественные отношения. Они спокойно смогут нас выдать Кудзё, если узнают.

— Тут вопрос денег и влияния. Если все пойдет не так, как я того ожидаю, нам никто не помешает вернуться обратно в Российскую империю, — конечно очень бы не хотелось, но загадывать наперед я больше не хотел.

— И что мы будем там делать? — девушка выглядела сосредоточено.

— Я не знаю, — покачав головой, я поставил собранный чемодан рядом с сумкой, в которой все еще находилась куча сапфиров, а сверху примостились два агрессивных меча. — Думаю, что мне надо будет попробовать основать свой клан. Новый клан. Ну и с делами определиться. Условно говоря, уставной капитал у нас будет, а вот чем именно мы займемся, я пока, если честно, даже не думал. Ничего, подруга, прорвемся.

Княгиня вернулась через два часа. Мы с Марико были уже готовы и теперь ждали ее, сидя в моей комнате. Она вернула мне комм.

— Держи. Здесь все. Туда же я внесла пространственные координаты и физический адрес поместья, вместе с документами о праве собственности.

— Благодарю, — под ее пристальным взглядом я надел комм на руку, но пересилил себя и не полез сразу же в него, чтобы все проверить, а отложил на потом. — Нас отвезут на станцию дирижаблей?

— Да. Кроме того, мой муж распорядился, чтобы вам выделили малый дипломатический курьер, который без особых осложнений доставит вас на место. И еще, вот, держите, — и она протянула нам с Марико два одинаковых пакета. — Император Михаил в благодарность за то, что вы способствовали полному уничтожению радикалистов, предоставил вам подданство Российской империи. Так вам будет проще устроиться, чем вообще без подобных документов, — она быстро подошла ко мне и поцеловала в лоб, обхватив мою голову руками. — Береги себя, Никки, прошу тебя, береги себя.

После этого она стремительно вышла из комнаты, оставив Марико переводить недоуменный взгляд с меня на дверь. Больше нас никто не провожал.

Еще через час мы находились на борту небольшого, но скоростного и маневренного дирижабля, отправляющегося за океан. Ну что же, попробуем начать там новую жизнь, ну, а не получится, у нас сейчас есть место, куда в случае чего мы вполне можем вернуться, точно зная, что в этом месте нас примут без лишних вопросов..


Оглавление

  • Том 1
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  • Том 2
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21