Литературное приложение «МФ» №03, апрель 2011 [Олег Валериевич Пелипейченко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Литературное приложение «МФ» №03, апрель 2011

Предисловие

В этом месяце мы не удержались от того, чтобы разыграть карту «стереотипы месяца» и составить третий выпуск «Литературного приложения «МФ» целиком из юмористических рассказов. Писать рассказы — само по себе мастерство, не сравнимое с написанием более длинной прозы,— нужно уметь мастерски умещать компоненты хорошей истории в небольшом объёме. А уж что касается юмористических рассказов — тут нужно ухитриться рассказать историю не только смешно и остроумно, но и связно, не превратив её в предлинный анекдот. Авторы апрельского «Литприложения» великолепно справились с этой задачей — нынешняя подборка не только продлит жизнь, но и заставит задуматься.

Виктория Александрова larisa_27@tut.by Третье желание

От редакции: История, старая как мир. Ловушка, в которую попадался не один счастливчик, после того, как вздумал потереть старую лампу или бутылку. А всего-то нужно — мыслить трезво и быть острожным в высказываниях. Но как сохранить хладнокровие, когда открываются такие возможности?

Солнце припекало вовсю. Под аккомпанемент мягких волн так приятно было лежать с закрытыми глазами и ничего, ничего не делать! Михаил, он же Мика, сладко потянулся, повернулся на бок и бросил утомлённый взгляд на плавную береговую линию, что, казалось, не имела ни конца, ни начала.



«Эх, красота! Сейчас бы ещё пивка холодного!» — подумал Мика, лениво почёсывая живот. Да где ж его возьмёшь, холодного, в такую-то жару!

Внезапно некий предмет, которого ещё минуту назад здесь не было, привлёк внимание парня. Больше всего предмет напоминал бутыль, но не ту, о которой недавно так страстно мечтал Михаил, — нет, посудину покрупнее, весьма массивную и древнюю на вид, более уместную на полке какого-нибудь краеведческого музея, чем на песчаном пляже, залитом солнечными лучами.

Стряхивая с себя остатки дрёмы, Мика подошёл ближе, попутно оглядываясь: не появится ли ещё один претендент на неожиданную находку. Но берег, по-прежнему, был пуст, и парень поднял сосуд, вытирая песчинки с толстых стенок. Бутыль не пропускала света и оказалась вовсе не стеклянной, как подумал сперва Мика. Удивительно тяжёлая для своего размера, она оканчивалась длинным узким горлышком, закупоренным грязной пробкой. Усилиям Михаила пробка не поддавалась, и любопытство его достигло предела.

«Так, что же это за дары моря такие? — бормотал про себя Мика, вертя бутыль и так и этак, — И выглядит совершенно как в сказке про джиннов. Того и гляди, появится ифрит какой или ракшас и начнёт навязывать свои услуги».

И не успел он так подумать, бутыль вдруг сама собой вырвалась из его пальцев и покатилась по песку. Пробка выскочила, и из узкого отверстия потянулся зловонный дым, заполняя собой все окрестное пространство. Чихая и кашляя, Мика протёр глаза, и от зрелища, увиденного сквозь клубы не то пара, не то тумана, ему сделалось не по себе: над ним, словно Пизанская башня, нависало огромное полупрозрачное существо, не сказать, чтобы особо привлекательное. Составляющий его тело дым, постоянно шевелился, изменяя форму и цвет и вызывая неприятные ассоциации с просвечивающими насквозь гусеницами; неподвижной оставалась лишь массивная голова, «украшенная» жидкой бородёнкой, да два огненно-красных глаза, уставившихся на Мику и буквально пригвоздивших его к месту.

— Спасибо, господин, — пророкотал голос, от которого у парня подкосились коленки, а все волосы на теле встали дыбом, — Ты освободил меня. Теперь ты — мой повелитель, и я исполню три твоих желания.

— Т-т-три? — запинаясь, выговорил Михаил.

— Три, — кивнуло монстрообразное существо, — Таковы наши законы. Приказывай.

От пережитого потрясения парня всего колотило. Стараясь взять себя в руки, он принялся лихорадочно соображать, что же такого можно выпросить у джинна. «Так, попробуем начать с простого. Чего бы мне хотелось?.. Ух, как в горле пересохло. Чего же, чего же… Может, холодного пива? МНОГО холодного пива… Тьфу! При чем тут пиво! Вот чтобы сейчас, здесь остановился красный кабриолет, сияющий весь, с иголочки, а из него — блондинка длинноногая, фотомодель — и мне на шею: «Дорогой! Я так соскучилась!» Нет, не то. Не о том ты думаешь, Мика. Надо серьёзней. Может, золота? Целую гору золотых монет, высотой чтоб с Эверест?..» Мозг явно начал вскипать, не выдерживая напряжённой работы мысли.

— Эй, джинн, подожди, мне надо подумать! — воскликнул Мика.

— Слушаю и повинуюсь! — пророкотало чудовище и со злорадной усмешкой щёлкнуло пальцами, вновь погружаясь в бутыль.

Михаил с ужасом осознал, что вот так, совершенно бездарно потратил своё первое желание. И ведь сколько читал о подлости и коварстве джиннов! Попасть впросак с первых же шагов!

— Нет-нет, подожди! Ты неправильно меня понял! — закричал он не успевшей скрыться полностью голове, — Я всего лишь хотел попросить тебя дать мне побольше времени. Чтобы подумать. Понимаешь?

— Понимаю, — джинн начал выбираться обратно, — «Дать побольше времени»? Даже не знаю, господин, твоя нынешняя форма настолько недолговечна, и чтобы выполнить твою просьбу… О! Конечно! Слушаю и повинуюсь!

Щелчок пальцев прозвучал, словно раскат грома.

Тело Мики вдруг перестало быть просто телом, раздробившись на мириады и мириады частиц, оно осыпалось золотистым песком, покрывая бескрайний пляж. Голова его, сделавшись небывало огромной, коснулась солнца, и звёзд, и луны, став ими всеми сразу. Руки, взмахнув в последнем жесте, превратились в крылья пролетавшей мимо чайки. Беспорядочные мысли, расплескавшись вспугнутыми брызгами, упали в океан, задрожали светлыми бликами в мелких волнах. А сердце наполнилось южным пассатом, раскрылось, как парус и взметнулось в небо, синее и необъятное, словно мечта.

До ушей джинна донёсся лёгкий вздох, подобный весеннему аромату отпущенного на волю ветерка. Несколько маленьких песчинок переместилось с места на место, будто сами собой.

— Господин, у тебя осталось ещё третье желание! — крикнул джинн, сложив ладони рупором — теперь его голос казался гораздо более тихим, почти как голос обычного человека.

И тут же, в шорохе набежавшей волны, прозвучал ответ:

— Мне надо подумать.

Джинн устало опустился на край бутыли:

— Думай, господин, думай. У тебя теперь для этого — целая вечность.

12 ноября 2010 года

Евгений Борисов lunohod171@mail.ru Тринадцатый

От редакции: Героя этого рассказа ждал крайне неприятный сюрприз. Казалось бы, рецидивист уже никогда не сойдёт с проторенной дорожки самогонщика, но ему в этом помогли новейшие технологии. Никогда не знаешь, как всё обернётся — вчера алкаш, сегодня — преуспевающий кооперативщик. Против своей воли.

Пал Палыч Лукин, инспектор уголовного розыска Z-ского района X-ской области ступил в комнату и застыл…

По долгу службы ему часто приходилось бывать в этой комнате: гостиной частного жилого дома на окраине районного города Z, в котором проживал его давний знакомый Иван Семёнович Змеевиков, пьянчуга, тунеядец, «летун» и злостный самогонщик.

Ни на одном месте работы в городе, районе и даже на другом конце страны Иван Семёнович не мог задержаться даже на полгода в силу своего вздорного и слишком своекорыстно го характера замешанного на идейной лени. Поэтому на своё житьё-бытьё Иван Семёнович зарабатывал главным образом за счёт самогоноварения. Надо заметить, что изготовление самогона было единственным делом, которое он выполнял очень добросовестно, и даже испытывал на себе каждую свежую партию своей продукции. Через что и сам изрядно к ней пристрастился.

О том, как Пал Палыч выводил Змеевикова на чистую воду, можно было написать не один детективный роман. А материалы того дела, когда Иван Семёнович попался в первый раз, и вовсе легли в основу сценария знаменитой комедии Леонида Гайдая «Самогонщики».

За прошедшие с того момента двадцать с лишним лет, Пал Палыч разоблачал Змеевикова ещё одиннадцать раз. И каждый раз Змеевиков, отбыв наказание, начинал снова.

Устройство на работу, увольнение, возвращение в родные пенаты, изготовление или приобретение нового аппарата, подпольная торговля самогоном, разоблачение, арест. Всё это повторялась с опостылевшей уже регулярностью. Вот и на этот раз всё шло по давно накатанной колее. Змеевиков, после очередного увольнения, вернулся домой как раз в день, когда грянул антиалкогольный указ[1].

Пал Палыч привычно встал на стартовую позицию, как бегун при команде «на старт» и приготовился ринуться в очередное дело о самогоноварении. Он знал, что больше всего самогонщики благоденствуют именно во времена «сухого закона».

Знал это и Змеевиков. А потому решил обзавестись новым более производительным аппаратом, чем были у него до сих пор. На следующий день он куда-то уехал из города. Через неделю вернулся. Слухи донесли все подробности приезда. К дому Змеевикова подъехал УАЗ-буханка, из коего вылезли сам Змеевиков и два молодых человека интеллигентного вида. Он и интеллигенты загнали УАЗ во двор и принялись его разгружать. Груз в виде множества разновеликих коробок и ящиков был осторожно перенесён в сарай. Тот самый сарай, который весь город Z знал как «1-й ликероводочный». Следующие три дня интеллигенты с утра до вечера сидели в сарае что-то мастерили. На четвёртый день интеллигенты распрощались с гостеприимным хозяином, вывели на улицу свой УАЗ и укатили.

Прознав про это, Пал Палыч привычно принял положение «внимание». А первые сведения о продаже змеевиковского самогона должны были прозвучать командой «Марш!» и началом нового следствия.

Сведения поступили, и… Пал Палыч споткнулся и плюхнулся прямо на линии старта.

По словам забулдыг, постоянных клиентов Змеевикова, тот внезапно ожмотился: его цех работает, а он не только пойла не продаёт, но и гонит своих давних корешей от порога с испуганным видом.

В недоумении Пал Палыч стал ждать новых сообщений о Змеевикове, и они не заставили себя ждать.

Змеевиков, обычно склонный к лени и не вылезавший из дому без необходимости, теперь целыми днями носился по городу. Маршрут его был примерно следующим: дом — почта — сберкасса — автохозяйство или гараж какой-нибудь организации — дом. Забулдыги прекратили получать заветный самогон, а в автохозяйства и гаражи различных организаций города начали поступать качественный антифриз и другие жидкости, нужные при эксплуатации автомобильной и тракторной техники.

Теперь Пал Палыч не знал, что и подумать. А дальше началось и вовсе невообразимое. Иван Семёнович пропал из дому. Вечером его видели у себя дома, утром на двери дома — замок. В сарае аппарат работает, чем-то позвякивает, а Ивана Семёновича нигде нет. Обыскали весь город—нету. На автовокзале справились — не появлялся. Только один из постоянных клиентов видел, как Змеевиков во втором часу ночи стоял на выезде из города, ловил попутную машину. Очевидно, поймал.

Поводов для объявления розыска у Пал Палыча не было, но всё же…. Пал Палыч начал осторожно делать запросы о наличии в соседних городах Змеевикова Ивана Семёновича, когда вышеозначенного Ивана Семёновича вернули назад в сопровождении сотрудника милиции. Об этом Пал Палычу поведал Свистунов, молодой участковый милиционер, на участке которого и проживал Змеевиков.

Сопровождающий сдал Змеевикова на руки Свистунову со словами: «Вот, поймали вашего алименщика». В городе Z всем было известно, что непродолжительная семейная жизнь Змеевикова началась и закончилась много лет назад между четвёртой и пятой отсидками без детей. Однако Свистунов удивления не показал, а, заведя разговор, потихоньку выяснил у сопровождающего обстоятельства поимки «алименщика». В управление милиции города Т*** по телетайпу поступила ориентировка на злостного алименщика с просьбой задержать его и препроводить по месту жительства, которое тут же и было указано вкупе с описанием внешности. Причём описание было настолько точным и ясным, что отыскать Змеевикова не составило труда…

Это было первое исчезновение Змеевикова. За ним, в течение года, последовали ещё двенадцать. И каждый раз его возвращали в сопровождении сотрудника милиции то из соседнего района, то из неблизкой области, а то и вовсе из другой союзной республики. По отзывам на ориентировки поступающим в управление милиции города Z можно было рисовать более или менее точные маршруты путешествий Змеевикова. И это притом, что управление милиции города Z никаких ориентировок никуда не посылало.

Последний раз Змеевикова привезли из города Шевченко в Казахстане, а отзыв на предпоследнюю ориентировку пришёл из города Дербент. Оставалось только гадать, каким образом Иван Семёнович пересёк Каспийское море.

Побеги из дома прекратились. Змеевиков снова занялся деловой беготнёй. А Пал Палыч и всё управление милиции города Z ломали головы об источнике таинственных и невероятно точных ориентировок. Со всей определённостью можно было сказать лишь одно: автор ориентировок, очень внимательно следит за Змеевиковым и точно знает, где он находится в любой момент времени. Но вот кто мог проделать такое? На этот счёт у Пал Палыча не было даже смутных догадок.

И вот вчера вечером позвонил Свистунов и попросил Пал Палыча срочно приехать. Пал Палыч приехал и обнаружил в отделении Змеевикова. Тот был трезв как стёклышко и… совершенно невменяем. Он пребывал в совершенной истерике и нёс сплошную околесицу. Впрочем, смысл в этой околесице присутствовал: он всей душой желал попасть в тюрьму, ибо только там полагал найти спасение от какого-то «железного гада». Расспросить Змеевикова о чём-либо не было никакой возможности, поэтому решено было оставить его на ночь в отделении.

К утру Змеевиков пришёл в себя. Увидев Пал Палыча, он едва не кинулся ему в ноги с мольбой взять его пол арест и конфисковать его самогонный аппарат.

Поехали домой к Змеевикову.

Пал Палыч ступил в комнату и застыл. Никогда раньше в этой комнате не водилось такого порядка и такой чистоты.

А Змеевиков снова заговорил без умол ку о том, что сил его больше нет, что заел его совсем железный гад, что лучше бы гада конфисковать или того лучше, его самого арестовать, только бы не видеть этого гада больше.

— А что за «гад железный»? — спросил Пал Палыч.

— Да аппарат мой новый автоматизированный. В сарае стоит да пыхтит круглыми сутками. Добро бы ещё спирт чистый гнал, а то ведь переводит его на всякую дрянь. И мне уже почти год выпить не даёт. Да и не на что — все деньги теперь у него.

— Дайте-ка, Иван Семёнович, на чудо техники взглянуть.

— Да, в сарае он… — вздохнул Змеевиков. — Знаете, как пройти.

Пал Палыч со Свистуновым вошли в сарай и второй раз за утро застыли от удивления.

Если это устройство и называлось самогонным аппаратом, то только потому, что могло контролировать процесс производства спирта. Собственно сам спиртоделательный аппарат стоял в углу. Том самом, где Иван Семёнович держал все свои прежние. Но то, что им управляло… Натуральный робот. Шасси с шестью колёсами; корпус в виде кирпича поставленного на попа; четыре железные руки; голова с шестью разнокалиберными объективами и микрофонами торчком.

Башка робота повернулась на скрип двери и на пару секунд уставила свои паучьи глаза на вошедших. Затем потеряла к ним интерес и вернулась к работе.

Пал Палыч и Свистунов понаблюдали ещё немного неторопливую и чёткую работу аппарата и вышли во двор.

— Пал Палыч, — сказал Свистунов едва закрылась дверь сарая, — вы не заметили?

— Что?

— Надпись мелкую на корпусе: «НИИ Трансмаш».

— Это что? Военный институт?

— Так точно. И занимаются там помимо всего танками. В том числе телеуправляемыми, роботизированными и даже с искусственным интеллектом.

— Так это?..

— Всё может быть, Пал Палыч.

— Да. Надпись я не заметил. А вот что у него за коробка на закорках.

— Модуль спецсвязи.

— Это ведь секретно… Откуда знаешь?

— Я радиолюбитель, Пал Палыч. Эфир слухам всякими полнится. И картинками всякими тоже[2].

— Это что ж выходит? Этот железный зверь может позвонить на любой телефон Советского Союза и отстучать телеграмму на любой телетайп?

— Если у него в памяти есть полный список номеров, то запросто.

— Неужели, Свистунов…

— Похоже на то, Пал Палыч…

— Только вот как он находил Змеевикова?

— Наверное, напоил его сначала до бесчувствия и передатчик в него запихнул. Миниатюрный, раз Змеевиков о нём даже не заподозрил.

— Фантастика… — выдохнул Пал Палыч. Вошли в дом.

— Видели гада? — встретил их Змеевиков. — Жмот. Даже шкалика выпить не даёт, всё на антифриз и тормозуху переводит. А сначала целый литр принёс на пробу. Спирт чистейший! Я на радостях тогда нарезался. Утром в себя прихожу, лежу на столе мордой вниз и чую что-то побаливает возле правой лопатки. А гад этот возле трётся и говорит мне: «Всё в порядке. Вы вчера упали напоролись на гвоздь, но беспокоиться не стоит, я обработал рану и зашил. Всё будет хорошо, только полежите немного». И показывает мне рубашку с майкой в крови и распоротые на спине.

Свистунов и Пал Палыч переглянулись.

— Заботливый гад. Опохмелиться дал и яичницей с помидорами накормил. Ну, думаю, повезло с покупочкой, жены не надо. И всё. С тех пор у меня и капли спиртного во рту не было… Нет, вру. Было. Хлебал на стороне. Так этот гад мне каждый раз укольчик делал. Не знаю, что за гадость он мне вкалывал, только от неё трезвеешь враз, и на душе так пакостно делается, что хоть пол грызи, хоть шакалом вой, хоть на подтяжках вешайся. Нигде ничего не болит, но состояние хуже десяти похмелий. И упаси тебя Бог после этого спиртное в рот взять — блевотой чуть не наизнанку вывернет.

Короче, захомутал меня гад.

Чтоб этим очкарикам пусто было! Расписали мне всеми красками самогонный аппарат… Автоматизированный… Круглые сутки работает… Аккумуляторы заряжать не надо, встроенные батарейки и за пять лет не иссякнут. Знай только сырьё ему подавай… Ухода никакого, сам о себе позаботится… Постоянный контроль качества продукта… Я, дурак, и раскатал губу.

Пал Палыч, Бога ради, конфискуйте его. Или меня арестуйте… Или пристрелите. Сил больше нету.

Пал Палыч поглядел на Змеевикова и вздохнул.

— Не могу, Иван Семёнович. Не за что.

— Как это не за что?! — вскричал Змеевиков.

— Нет состава преступления.

— Но ведь все знают, что я!..

— Так ведь сажают не за репутацию, а за дело. А дела-то как раз и нет.

— Как так нет?!!

— А вот так. Что твой аппарат делает? Антифриз и тормозные жидкости. Продукт технический, для питья не пригодный. Следовательно, привлечь за самогоноварение я не могу. Образцы твоей продукции были отданы на экспертизу. Рецептура нестандартная, но эксплуатационные качества жидкостей соответствуют ГОСТу. Привлечь за несоблюдение государственного стандарта тоже не выходит. За некачественную продукцию привлечь? Так ведь слава о твоём антифризе идёт самая добрая. Шофера-сибиряки за ним сюда приезжали, не ждали пока родное автохозяйство закупит.

Змеевиков тихо взвыл.

— И вообще, хватит ерундой заниматься, — продолжал Пал Палыч. — Иди лучше и оформи своё нынешнее дело как кооператив.

Олег Пелипейченко http://pelipejchenko.livejournal.com Последний матч

От редакции: А герои этого рассказа стали свидетелями невероятного, немыслимого и совершенно непредставимого события. После такого не то что снег пойдёт зимой или Солнце встанет на Западе, а конец света наступит.

«Олимпийский» был заполнен до отказа. Посторонний наблюдатель наверняка удивился бы тому, что человеческая масса не переливается через край чаши огромного стадиона. Люди всеми правдами и неправдами просачивались через тройной милицейский кордон и, словно тараканы, забивались в любые щели, чтобы хоть одним глазком увидеть матч века — финал Евро-2012.

Сборная Германии, с огромным трудом вырвавшая победу в полуфинале у сборной Сан-Марино по пенальти, выходила на поле в мрачном, но боевом настроении. Этот чемпионат побил все рекорды по количеству сенсаций: фавориты один за другим, словно «Титаники», опускались на самое дно турнирных таблиц, а всегдашние аутсайдеры, ошалев от собственного везения, с лёгкостью проходили от этапа к этапу. Одни лишь немцы, продемонстрировав невероятное мастерство и волю к победе, удержались на плаву и добрались до финала.

Когда на поле показалась сборная России, стадион взревел. Никогда ещё эта неудачливая команда не добивалась таких результатов; от матча к матчу её игра становилась всё увереннее, а восемь сухих голов во встрече с испанцами сделали россиян общими любимцами. Возбуждённо галдящие болельщики не обращали внимания на двух смуглых и круглолицых мужчин, стоявших недалеко от кромки поля. Впрочем, если бы кто и услышал их разговор, то, скорее всего, ничего не понял бы: собеседники пользовались родным языком, на котором здесь никто не говорил.

— Ты точно это знаешь?

— Точно. Я уже давно слышу потрескивание. И вижу, как ткань расползается на глазах. Сразу во многих местах.

— И ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить это?

— Ничего. Таких, как я, больше нет, сам знаешь. Да и мои потуги, по большому счёту, не сравнить с возможностями древних мастеров… Я попытался наложить несколько заплат, но это всего лишь временная мера.

— То есть от сегодняшнего матча будет зависеть всё?

— Да. Ошибки быть не может. Все жилы сходятся в этом узле.

Громкий свисток прервал их беседу — игра началась.

С первых минут россияне завладели мячом и двинулись единым фронтом к воротам противника. Два немецких защитника устремились к форварду с мячом, но один из них неведомым образом споткнулся о свою же ногу и растянулся на траве. Стадион содрогнулся от свиста и гневного топота. Второй немец успел блокировать российского игрока, неуловимым движением ноги отобрал мяч, подбросил его в воздух и сильнейшим навесным ударом послал мяч вперёд своему нападающему. Защитник россиян, который в этот момент рассказывал голкиперу свежую байку, даже растерялся — он давно не видел противника в такой близости от ворот. Мяч уже начал снижаться, как вдруг встретил на своём пути не вовремя вспорхнувшую ворону. Неосторожная птица кубарем покатилась по траве, а мяч отскочил в сторону — прямо под ноги российского защитника. Тот наконец очнулся от ступора и отдал пас по флангу.

Казалось, что против немцев ополчилось всё мироздание. Им постоянно приходилось лавировать между подозрительными пятнами на поле, их кусал за ноги выскочивший на поле бультерьер, над ними сгущались крохотные тучки и запускали в их мокрые шевелюры острые пальчики молний. Весь стадион видел, как форвард немцев во время пробежки с мячом ни с того ни с сего дёрнулся назад и свалился без чувств; впоследствии он готов был поклясться, что въехал лбом в совершенно пустое, но очень твёрдое место. Лишь один человек из присутствовавших на стадионе смог разглядеть пространственную складку, возникшую на его пути, и тут же разгладившуюся.

Несколько немцев уже выбыло из игры с различными травмами. Одного запасного сейчас искали все секьюрити стадиона; к удивлению охранников, немногочисленные свидетели в один голос утверждали, что видели, как чьё-то длинное щупальце захлестнуло футболиста за шею и утащило в раздевалку прямо со скамейки. Однако держались немцы по-прежнему стойко, а их вратарь вообще творил чудеса, не обращая внимания на траву, остервенело щёлкавшую шипами под его бутсами. Впрочем, даже многолетний опыт игры не помог ему в конце второго тайма, когда мяч от удара полузащитника полетел в сторону ворот, но тут же исчез из виду в тёмном мареве, клубившемся в штрафной площадке, и выскочил из ниоткуда прямо за спиной голкипера.

— Дыра! — сдавленно воскликнул второй из собеседников, выбрасывая перед собой обе ладони.

Марево перед голкипером тут же начало рассасываться, и он почувствовал, как головная боль, терзавшая его на протяжении всего матча, начинает утихать. По всему было видно, что его товарищи испытывают то же самое. Немецкий тренер собрал семерых выживших игроков, провёл срочную перегруппировку и напоследок широким жестом перекрестил своих подопечных.

Через минуту вратарь россиян сидел на траве и таращил ошалелые глаза на мяч, лежащий в углу ворот. Это был первый гол, пропущенный ним за весь чемпионат. Гул трибун привёл его в чувство; голкипер схватил мяч и изо всех сил ударил по нему. Мяч взвился вверх в немыслимой свечке, на мгновение завис в самой высокой точке, а затем полетел вниз по причудливой спирали, обогнул прыгнувшего навстречу вратаря немцев и с мелодичным издевательским свистом закатился в ворота. Ещё через несколько секунд прозвучал финальный свисток.

— Всё, — выдохнул второй жрец и зажмурил воспалённые глаза. — Абсолютно невероятное событие произошло. Россияне победили немцев. Этот мир уже никто не спасёт, даже великий покровитель всех майя Гукумац.

В ликование стадиона вплеталось тихое потрескивание ткани мироздания, рвущейся под напором ополоумевшей вероятности. До конца света оставалось сто семьдесят три дня.

Мартин Фохт mfoht@rambler.ru Наблюдение

От редакции: Герой этого рассказа думал, что добьётся значительных успехов в области науки. Молодой, амбициозный, он мечтал утереть нос старому профессору. Но наш герой и не знал, кто на самом деле объект наблюдений.

Виктор занервничал ещё неделю назад. Оба шимпанзе не показывали ожидаемых результатов. Статистика летела к чертям, но Виктор не понимал причин неуспеха — животные были здоровы и не выглядели подавленными.

Постановочное задание имело средний уровень сложности — и Джин, и Микки выполняли его прежде вполне успешно, за что были вознаграждаемы любимым лакомством — булкой с абрикосовым джемом.

Но теперь животные словно отупели — протягивая лапу с фигурной вставкой к доске с соответствующими гнёздами, они в нерешительности застывали и устремляли растерянный, и даже жалобный взгляд на Виктора. Он не мог скрыть своего разочарования.

В другие же дни они, словно подменённые, приматы выполняли задание успешно. В поведении обезьян не было видно системы, по набранной статистике повторений выходило, что их попадания в необходимое гнездо было почти делом случая, слепой удачи.

— Ничего не понимаю, — жаловался Виктор коллеге, Йозефу Шоллю из отдела зоопсихологии морской фауны.

— Если тебя утешит, мой Парис тоже всё испортил на прошлой неделе, — сказал Йозеф, зло, вспоминая своего «ведущего» осьминога, интеллектом которого он хвастал ещё месяц назад.

— Ты вирусологию «делал»? Может какаянибудь подострая или стёртая энцефалопатия?

— Да вдоль и поперёк! Томография, биоматериал на все виды «скопий» и «графий»! Иммунология идеальная! Здоровы черти, хоть об дорогу бей.

— Не переживай. Возможно рано ещё. Может быть, патологический агент ещё за пределами чувствительности тестов, дремлет, например.

— Но тогда он и неактивен. Какой с него вред?

— Ну, наверное. Пусть ветеринары скажут, что нам с тобой голову ломать?

— У меня сроки по проекту. Эх! Ладно, пока. Пойду домой, — Виктор шлёпнул приятеля по подставленной ладони.


* * *
Утром обезьянам удавалось выполнить почти все тесты, включая самые сложные. После двухчасового перерыва они выполняли лишь каждый четвёртый тест, независимо от уровня сложности. Статистика вновь «летела» к чертям собачим. На следующий день всё повторялось снова.

День ото дня настроение Виктора портилось. Вопреки давнему обычаю немного выпивать с друзьями на уик-энд лишь дважды в месяц, он стал захаживать в «Империю Рока» почти каждый день после работы. Там он пропускал не менее четырёх стаканчиков бурбона и только затем просил вызвать ему такси.

Проклятые обезьяны! Коротышка-профессор Рейнхольд будет как всегда ухмыляться, и приговаривать — «А я ведь вам говорил, молодой человек! Я говорил. Может, попробуете себя на ниве коммерции, а?» Чёртов заносчивый старикашка! Вообразил себя богом зоопсихологии! Да черта с два!

Пьяный мозг, слишком слабый, чтобы сопротивляться личным демонам гнева, рисовал яркие картины мести Рейнхольду. Немалое честолюбие Виктора, как учёного, было глубоко уязвлено уже самим фактом провала, ну а старый профессоришко уж не упустит случая щёлкнуть по носу младое поколение.

Утро приносило страдания духа и плоти, как справедливую кару за демоническую вольницу накануне. Виктору становилось стыдно, он злился на себя и своих подопечных. Он кое-как приводил себя в порядок и ехал в лабораторию, навстречу надеждам и разочарованиям.

Впалые щеки, круги под глазами, небритость стали заметны коллегам. Йозеф Штолль всячески старался поддержать приятеля и предлагал посадить приматов на ещё более строгую диету, чтобы стимулировать поиск решения, но Виктор его не слушал — перед глазами у него стояла ухмыляющаяся физиономия Рейнхольда.

13 сентября Джин и Микки выполнили все задания без единой ошибки и на следующий день повторили его в самое подходящее время — когда в отдел приматов явился заместитель директора академической лаборатории и ненавистник Рейнхольд.

Никакой секс не мог сравниться с упоением от натянутой улыбки профессора-пигмея. Опущенные уголки рта, его гримаса лжеудовольствия кричали о том, что хозяин испытывает недюжинный укол ревности. В течение недели нервный Рейнхольд приходил почти каждый день, но обезьяны, раз за разом показывали превосходный результат.

Виктор торжествовал. Он даже вспомнил о своей подруге, Катрин, с которой он повздорил на почве дурного настроения. Воодушевленный научными победами и тожеством честолюбия над Рейнхольдом он позвонил ей и елейным голосом вымолил прощение. Напоследок Виктор заказал столик в ресторане.


* * *
— Слушай, тебе не надоело? — спросила Джин. — Сегодня он опять сам не свой. Мне его уже жаль.

— Ты знаешь, — ухмыльнулся Микки, — я понимаю, что это полный идиотизм, но всякий раз, когда я вижу, как его лицо просветляется, как разглаживаются морщинки и складки на лбу, как он прыгает, воет по-собачьи и бьёт себя в грудь, когда его никто не видит, не могу удержаться от хохота. И всякий раз думаю — как долго это может продолжаться? Просто научный интерес.

— Как хочешь, а я пас, — хмыкнула Джин. —

Мне надоела эта забава, да и если сбрендит…

— Да ладно, расслабься. Что он сделает?

Перестанет кормить? Ха!

Старая уборщица Дорис ещё час назад закончила свои сюсюканья с ними и оставила ветку бананов милым обезьянкам. Позже она вернётся, чтобы уничтожить следы своего преступления против науки.

Леонид Шустерман admin@leonid-shusterman.com Запутанность мистера Смита

Spooky action at a distance…

Albert Einstein on quantum entanglement
Потустороннее воздействие на расстоянии…

Альберт Эйнштейн о состоянии квантовой запутанности
От редакции: Редкий ныне представитель чистой «НФ». Герой этого рассказа попал в весьма забавную (хотя ему самому было не до смеха) и непростую ситуацию, показавшую насколько несовершенны порой законы.

– Дорогой мистер Смит! — воскликнул клерк, одарив Джеймса обворожительной улыбкой. — Благодарю вас за решение воспользоваться услугами Ecumenical Teleportation. Правила нашей фирмы требуют вкратце описать вам суть предстоящего процесса.

Вас погрузят в состояние анабиоза и поместят в передатчик. Среда в камере передатчика приведена в состояние квантовой запутанности со средой в приёмнике, установленном на планете Диадема. Состояние запутанности означает, что любые изменения квантовых параметров одной из систем ведут к мгновенным аналогичным трансформациям другой системы.

После того, как вас поместят в передатчик, будут произведены некоторые измерения квантового состояния вашего тела и окружающей среды. Эти измерения передадут в пункт назначения. К сожалению, быстрота переноса информации ограничена скоростью света. Расстояние до Диадемы превосходит шестьдесят световых лет. Однако благодаря тому что Ecumenical владеет собственной разветвлённой сетью пространственных червоточин, пересылка данных по каналам нашей фирмы займёт всего неделю. Как только упомянутые измерения достигнут Диадемы, тамошние сотрудники нашей фирмы используют полученную информацию для воздействия на среду в приёмной камере. В результате этой операции здесь вы исчезнете, а там мгновенно воссоздадитесь. Вот и всё! Вам останется только пройти формальную процедуру подтверждения личности — таково требование закона.

— Прекрасно! — сказал Джеймс. — Я готов.

Проводите меня к передатчику.


* * *
Смит открыл глаза и увидел озабоченные лица склонившихся над ним сотрудников Ecumenical.

— Мистер Смит… сэр, — запинаясь, проговорил один их них, — произошло недоразумение… по непонятной пока причине вы остались в камере передатчика…

— Что это значит? — спросил Джеймс. —

Где я нахожусь? Телепортация не состоялась?

— Вы на Земле, сэр, — ответил сотрудник. — Аппаратура сработала совершенно нормально, и, по всем признакам, телепортация удачно завершилась, но вы не исчезли из камеры передатчика.

— Ах, вот как?! — воскликнул Смит. — И вы не знаете, что произошло?!

— Поверьте, сэр, у нас никогда не было даже малейших нарушений протокола передачи. Это случилось в первый раз…

— Восхитительно! Вы ахнете, когда мои адвокаты представят иск о причинённых убытках — с первых же минут на Диадеме я должен был принять участие в серии важнейших деловых встреч! Вы нанесли непоправимый ущерб моему бизнесу!

С этими словами Смит резко вскочил с кушетки. Прикрывавшая его тонкая простыня соскользнула на пол, и только в этом момент Джеймс обратил внимание, что на нем нет никакой одежды.

— Что это такое?! — заорал он. — Где мои вещи?

— Всё телепортировалось, сэр. Вот, наденьте это, — ответил один из сотрудников фирмы, протягивая Смиту темно-коричневый комбинезон. — Но я бы советовал вам остаться здесь до выяснения обстоятельств.

— Ещё чего, — злобно бросил Джеймс, застёгивая молнию на груди. — Уж лучше я дойду пешком до дома. Дайте-ка мне закурить на прощание — это зачтётся в пользу вашей фирмы на суде.

Смит взял протянутые кем-то сигару и зажигалку, сунул их в нагрудный карман и зашагал к дверям. Внезапно стены и потолок исчезли, подул ледяной ветер. От неожиданности Джеймс вздрогнул и закрыл лицо руками. Спустя мгновение ощущение холода прошло, и, открыв глаза, Смит убедился, что стоит возле выхода из того самого помещения, в котором проснулся. Позади о чем-то переговаривались озабоченные сотрудники фирмы. Джеймс прекрасно помнил, что вошёл в здание Ecumenical Teleportationв разгар душного летнего дня — тем более странным казалось неожиданное прикосновение обжигающего морозного воздуха.

«Дикость какая-то, — подумал Смит, — видимо, я ещё не отошёл от анабиоза».

Успокоив себя этим предположением, несостоявшийся путешественник решительно шагнул к дверям, которые услужливо расступились перед ним в стороны. Уверенной походкой, призванной подавить так и не исчезнувшее ощущение беспокойства, Смит вошёл в лифт и нажал кнопку первого этажа. Кабинка, однако, поехала не вниз, а вверх. Опешивший пассажир изо всех сил надавил на кнопку остановки, но стремительное движение лифта только ускорилось.

Вдруг стены исчезли, и Джеймс оказался за штурвалом какого-то летательного аппарата. Внизу проплывала незнакомая заснеженная равнина, а вдали виднелись сверкающие пики хрустальных гор. «Диадема? — удивился пилот. — На Диадеме есть такие горы. И там зима… там всегда зима… Но, значит, я всё-таки переместился?»

В этот момент машину сильно тряхнуло. От неожиданности Смит навалился грудью на штурвал, и аппарат резко нырнул вниз. Джеймс потянул штурвал на себя, но машина не вышла из штопора. Поверхность планеты стремительно приближалась, и пилота охватила паника. Смит заорал, разрывая голосовые связки, и в тот же момент обнаружил себя сидящим на полу кабины лифта перед открытой дверью.

Он на четвереньках выполз в коридор и уселся на пол, прислонившись к стене, обшитой декоративным деревом. Дрожащими руками Джеймс достал из нагрудного кармана сигару и зажал её зубами. Затем вынул зажигалку. Щелчок — и мощная струя огня ударила в стену. Деревянная обшивка вспыхнула, точно её пропитали горючим. Смита обдало нестерпимым жаром, и он почувствовал, как вздуваются волдыри на спине. Тут же сработала противопожарная система — из отверстий в потолке хлынули потоки воды, и пламя погасло. Застонав, Джеймс завалился на бок и потерял сознание.


* * *
Смит лежал на мягком полу небольшого квадратного помещения. Мебели в комнате не было, лишь унитаз в углу. Одну из стен занимал гигантский дисплей, на котором сменялись изображения, благотворно влияющие на нервную систему — картины леса, моря, полей. С потолка струился тёплый желтоватый свет.

Внезапно картинки исчезли, а на экране появилась элегантная дама средних лет:

— С пробуждением, сэр! Я — миссис Фокс — научный руководитель отдела телепортации.

— Что со мной случилось? — прошептал Джеймс.

— Всё свидетельствует о том, что произошло квантовое клонирование — явление, до сих пор считавшееся невозможным. Вы переместились на Диадему, но ваша копия на Земле не разрушилась. Таким образом, теперь существуют два Смита, пребывающие в состоянии квантовой запутанности. Это значит, они оба постоянно влияют друг на друга. Если с одним что-то происходит, то нечто похожее случается и с другим. В результате взаимодействия сознаний один из Смитов может время от времени ощущать то, что чувствует другой. Кроме того, возникает своеобразный эмоциональный резонанс, что порождает острые галлюцинации.

— Галлюцинации? — раздражённо проворчал Джеймс. — У меня вся спина в ожогах!

— Да, верно, — согласилась миссис Фокс, — вы также воздействуете на физическую среду друг друга. Огонь, зажжённый Смитом на Земле, возникает и на Диадеме. Но если там он вспыхивает вблизи горючего материала, то порождает пожар в обоих местах.

— О Боже! — простонал Джеймс. — И что же теперь делать?

— Ну, до выяснения всех обстоятельств вам придётся оставаться здесь. Надеюсь, что и Смит на Диадеме не будет возражать против изоляции. Чем более ограничена ваша свобода действий, тем менее вы можете влиять друг на друга. Юридически, конечно, того Смита заставить нельзя.

— А меня?! Меня можно?!

— Вас можно, — кивнула миссис Фокс. — С точки зрения закона, настоящим Смитом является тот, который переместился на Диадему и прошёл установленную процедуру подтверждения личности. Вы же — всего лишь редчайший случай возмущения волновой функции. Вы не обладаете никакими правами, но являетесь бесценным объектом для исследования.

— Но как же так?! — запротестовал Джеймс. — Я — человек! Я — гражданин!

— Ни в коем случае, — покачала головой миссис Фокс. — Признание вас человеком и гражданином ущемляет законные права Смита на Диадеме. Об этом не может быть и речи. Ваш статус установит окружной суд. Возможно, вас приравняют в правах к теплокровным подопытным животным. По сравнению с нынешним положением, это не так уж мало. Поверьте, я сочувствую вам, но надо осознавать границы возможного!


* * *
Несколько дней прошли в скучном однообразии. Время от времени из стен выдвигались разнообразные приборы, датчики которых Джеймс подключал к своему телу, следуя указаниям людей на экране. Те считывали показания, что-то обсуждали вполголоса и уходили до следующего сеанса.


По прошествии недели на дисплее возникло озабоченное лицо миссис Фокс.

— У меня не очень приятные новости, — сказала она. — Смит на Диадеме возбудил иск против Ecumenicalи потребовал немедленного выхода из состояния запутанности. По решению суда, ваше существование подлежит прекращению.

— Что значит «прекращению»?! Я — кандидат на статус теплокровного подопытного! Моё право на жизнь охраняется законом!

— В нашем обществе превыше всего ценятся права человека и гражданина, каковым является мистер Смит на Диадеме. Мы обязаны сделать всё возможное, чтобы нормализовать его существование. К сожалению, этого можно достичь только путём вашей дезинтеграции. Вам не следует огорчаться. В конце концов, это именно то, что и должно было бы произойти, если бы телепортация прошла как обычно.

Из стены бесшумно выдвинулся гибкий манипулятор со шприцем.

— Не смейте меня трогать, убийцы! — заорал Джеймс, пытаясь уклониться от настойчиво тянувшегося к нему щупальца.

— Поверьте, сэр, — мягко сказала миссис Фокс, — я сожалею не меньше вашего — ведь судебный вердикт лишает меня уникального объекта исследования. Но закон — прежде всего!

Смит открыл было рот, чтобы ответить ей, но в этот самый момент шприц вонзился ему под лопатку. Джеймс потерял сознание и рухнул на пол.


* * *
Смит очнулся на кушетке посреди большого светлого зала. Вокруг толпились возбуждённые сотрудники Ecumenical во главе с миссис Фокс.

— Что случилось? — спросил Джеймс слабым голосом. — Я не умер?

— Сэр! — радостно обратилась к нему миссис Фокс. — Вас не удалось дезинтегрировать, потому что вся аппаратура внезапно вышла из строя. Починка заняла неделю, а вас решили оставить в анабиозе, чтобы в следующий раз было меньше проблем. Но тут пришло сообщение, что как раз в момент поломки нашей техники на Диадеме взорвался термоядерный реактор и тот Смит погиб. Исчез бесследно. Окружной суд, узнав о таком повороте событий, постановил признать вас законным Смитом. Вы восстановлены во всех правах! Поздравляю! Если вы всё ещё желаете переместиться на Диадему, Ecumenical Teleportation всегда к вашим услугам!

— Черта с два! — вскричал Джеймс. — Ищите других любителей путешествовать! Мне и на Земле дел хватит!

Как прислать рассказ

Для ваших рассказов существует специальный почтовый адрес story@mirf.ru. Присылайте свои произведения в формате .DOC или .RTF приложением к письму. Не забудьте указать в письме имя автора, контактные данные (как минимум — адрес электронной почты) и пометку «можно публиковать на диске».

Каждый месяц лучшие рассказы публикуются в«Литературном приложении «МФ», а автор рассказа номера награждается призами от редакции.

Над выпуском работали

Татьяна Луговская литературный редактор, корректор

Сергей Серебрянский технический редактор

Сергей Ковалёв дизайн и вёрстка

Мария Кустовская иллюстрация к рассказу «Третье желание»

Примечания

1

Действие рассказа происходит в СССР в 80-х годах XX века.

(обратно)

2

Имеется в виду радиолюбительская технология SSTV.

(обратно)

Оглавление

  • Предисловие
  • Виктория Александрова larisa_27@tut.by Третье желание
  • Евгений Борисов lunohod171@mail.ru Тринадцатый
  • Олег Пелипейченко http://pelipejchenko.livejournal.com Последний матч
  • Мартин Фохт mfoht@rambler.ru Наблюдение
  • Леонид Шустерман admin@leonid-shusterman.com Запутанность мистера Смита
  • Как прислать рассказ
  • Над выпуском работали
  • *** Примечания ***