«Каскад» и «Омега» [Валентин Иванович Ютов] (fb2) читать онлайн

Ютов Валентин Иванович “Каскад” и “Омега”

От редакции

Уважаемый читатель!

Издательство “X-HISTORY” совместно с “Обществом изучения истории отечественных спецслужб” представляет новую книгу — “Каскад” и “Омега”.

Это сборник воспоминаний, очерков, интервью людей, прошедших горнила “малой” войны в Афганистане в составе Сил специальных операций органов госбезопасности СССР.

По ряду причин об этих силах, выполнявших чрезвычайно важные задачи и являвшихся грозным оружием в условиях боевых действий в Афганистане, мало что известно.

В сборнике речь идет о высокомобильных разведовательно-диверсионных подразделениях КГБ СССР — элите отечественного СПЕЦНАЗА, основными задачами которых было подавление и нейтрализация экстремистских бандформирований вооруженной оппозиции, с использованием специфических методов борьбы с противником.

Прочитав эту книгу, Вы узнаете много интересного, познакомитесь с удивительными людьми — смелыми, надежными профессионалами высочайшего уровня, способными безошибочно принимать решения и наверняка действовать при их выполнении.

Никакие современные оценки целесообразности советского участия в афганском конфликте не могут бросить ни малейшей тени на этих мужественных людей, самоотверженно, честно и с достоинством выполнявших свой воинский долг там, куда их послала Родина.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Политическая и оперативная обстановка в мире в разные периоды требовала нетрадиционных путей решения сложнейших задач, которые как правило возлагались на подразделения специального назначения. Так в годы Великой Отечественной войны в СССР был создан уникальный спецназ НКВД, не имевший аналогов в других странах, — Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН), входившая в Четвертое (партизанское) управление во главе с генерал-лейтенантом П. А. Судоплато-вым.

Преемником 4-го Управления НКВД стал созданный в 1955 году Спецотдел при ПГУ КГБ. Отдельная бригада особого назначения (ОБОН) при этом отделе продолжила традиции ОМСБОН.

Одной из главных функций отдела была подготовка спецрезерва КГБ для деятельности в военное время. В мирное время отдел создавал условия для действий ОБОН в военный период.

Концепция деятельности ОБОН как подразделения специального назначения КГБ вытекала из оценки степени внешней опасности для страны. Она определяла структуру, способы комплектования, организацию обучения и воспитания личного состава; вопросы вооруженности, оснащения и экипировки, а также тактики действий в тех или иных условиях.

ОБОН имела полигоны на всех географических широтах Советского Союза, а также располагала своим Центром подготовки (курсы усовершенствования офицерского состава). В полном объеме проводилась горная, парашютно-десантная и специальная подготовки. Наделе проверялись командирские умения и навыки. Сколачивались группы. Для обучения привлекались самые квалифицированные кадры КГБ и Министерства обороны. Готовился к действиям спецназ Комитета государственной безопасности, способный осуществлять оперативно-боевые операции в любой точке земного шара.

Спецрезервисты ОБОН составили основной костяк спецподразделений типа “Каскад” (около 1000 офицеров), которые проводили мероприятия и осуществляли операции по нейтрализации контрреволюционных сил, начиная с середины 1980 года в Афганистане.

Именно о них пойдет речь в настоящем издании. В книгу “Афганцы” вошли очерки, интервью и воспоминания непосредственных участников событий, вписавших славную страницу в историю нашей Родины.

Генерал-лейтенант Зданович А. А., Президент Общества изучения истории отечественных спецслужб.

СИЛЫ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР В АФГАНИСТАНЕ (1980 — 1984 ГГ.)

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Летом 1980 года Родина воевала. Пытаясь отодвинуть от своих границ потенциального противника, государство, исходя из стратегических интересов и стремления помочь ближнему соседу — Республике Афганистан, все сильнее ввязывалось в большую войну, которой еще не было видно конца.

К лету 1980 года, потерпев ряд крупных поражений, противники нового режима в Афганистане перешли к тактике партизанской войны. Акцент был сделан на действия небольших, мобильных (до 20–30 человек) бандформирований, основной задачей которых стало активное противодействие созданию и укреплению народной власти на местах, проведение диверсионно-террористических акций против проправительственных войск и подразделений Советской Армии, создание альтернативных органов власти и управления на контролируемой противником территории. Стало очевидным, что в условиях слабости нового режима нормализация обстановки в Афганистане, раздираемого межэтническими и межрелигиозными противоречиями при поддержке извне, будет носить затяжной характер. Противостоять подобным устремлениям противника, а вернее, научить самих афганцев действовать в изменившихся условиях и был призван отряд “Каскад”.

11 июля 1980 года председатель КГБ СССР подписал шифротелеграмму о направлении в Афганистан инициативной группы, состоящей в основном из слушателей Курсов усовершенствования оперативного состава (77 человек).

18 июля 1980 года вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР за № 615–200 о создании отряда особого назначения “Каскад”, которому предписывалось передислоцироваться из Центра подготовки в Балашихе и начать свою деятельность в Афганистане к 15 августа 1980 года.

22 июля 1980 года председатель КГБ СССР Андропов Ю. В. подписал приказ № 00100, оформляющий в едином документе все вопросы, связанные с деятельностью отряда “Каскад” в Афганистане.

Формулировка, практически повторяющаяся в указанных документах и охватывающая цели, сроки и вопросы комплектования спецподразделения “Каскад”, гласит: "Для оказания практической помощи афганским друзьям в организации борьбы с бандформированиями и контрреволюционным подпольем в г. Кабул направляется военно-транспортной авиацией МО СССР в краткосрочную командировку сроком до шестити месяцев передовая группа отряда особого назначения КГБ СССР численностью до 130 человек, комплектуемая сотрудниками территориальных органов (спецре-зерв КГБ Украины, Казахстана, Узбекистана, Управления КГБ по Краснодарскому краю), Управления "С” ПГУ и Спецкурсов ВКШ КГБ СССР им. Ф. Э. Дзержинского.

Но жизнь и обстановка в Афганистане внесли свои коррективы.

Не 77 “куосовцев” и не 150 спецрезервистов, а около тысячи человек вошли в спецподразделение “Каскад” в его первый отряд, который возглавил полковник, а впоследствии генерал-майор Лазаренко Александр Иванович. В этом человеке сочетались качества высоко подготовленного военного специалиста и квалифицированного разведчика. Кроме того А. И. Лазаренко был известен как профессионал по проведению уникальных специальных операций и практик по решению сложных тактических задач разведки. Его также отличало огромное чувство личной ответственности, высокая трудоспособность, умение ладить с людьми и дорожить ими.

С легкой руки Лазаренко А. И. оперативная зашифровка отряда “Каскад” вскоре стала широко известной в Афганистане, а сотрудников-спецназовцев этого подразделения стали называть "каскадерами”. Аналогия с известной профессией прослеживается: работа с высокой степенью риска, профессиональное мастерство, выдержка, надежность, смелость.

"Каскадеры” были профессионалами высокого класса. Основную массу командиров и сотрудников отряда составляли спецрезервисты ОБОН — Отдельной бригады особого назначения и, в первую очередь, преподаватели Центра подготовки этого соединения, известного как Курсы усовершенствования оперативного состава.

ОБОН (шесть оперативных полков и один оперативный батальон) носила кадрированный характер, предназначалась для разведывательно-диверсионных и специальных действий в военное время и особый период, состояла из отобранных офицеров КГБ, прошедших семимесячную спецподготовку.

ОБОН курировала внешняя разведка в лице ее Спецотдела, многие сотрудники которого также стали "каскадерами”. Частью отряда “Каскад” были сотрудники спецподразделения "Зенит”, за полгода до этого прошедшие боевую закалку, осуществив совместно с военным спецназом штурм дворца Тадж-Бек и нейтрализацию других важных военно-стратегических объектов правительства Амина.

Отряд “Каскад” был уникальный силой специального назначения, так как наиболее соответствовал характеру войны в Афганистане. Офицеры спецподразделения были в основном готовы к тактике партизанской войны противника и в целом знали, что ей противопоставить. Так освоившись с обстановкой, "каскадеры” за сравнительно короткий срок могли не только правильно и объективно докладывать о том, что случилось "вчера”, но и с большой долей вероятности прогнозировать предстоящие события, так как знание военного, страноведческого и национально-психологического пласта партизанской тактики душманов часто помогало предвидеть, как поведет себя противник "завтра”.

Несколько слов об условиях деятельности "Каскада”.

Команды отряда дислоцировались в восьми крупнейших территориально-административных центрах Афганистана (зоны ответственности), удаленных от Кабула от 200 км (Кандагар, Газни, Джелалабад) до 500–700 — 1000 км (Герат, Файзабад). В отдельные периоды до 70 процентов территорий, находящихся в зоне ответственности конкретных команд “Каскада”, были под контролем противника. Таким образом только высокая дисциплина, строгое выполнение указаний руководства отряда, поддержание постоянной надежной связи с главным штабом в Кабуле являлись непременными составляющими успеха деятельности "Каскада”.

Основными задачами “Каскада”, которые поставил его командиру начальник внешней разведки КГБ Крючков В. А., были: оказание помощи в создании органов безопасности на местах, организация агентурно-оперативной работы против бандформирований, организация и проведение специальных мероприятий против наиболее агрессивных противников афганского народного режима и СССР. В последующем к этим задачам добавлялись новые, но они в принципе носили вспомогательный характер.

Так, например, решением Центра "Каскаду” был передан в оперативное подчинение отряд спецназначения МВД "Кобальт” со своим кругом задач. В отряде "Кобальт” было 600 сотрудников, вместе с "Каскадом” это составило 1600 человек.

Крючков В. А. не только ставил задачи "Каскаду”, но и делал все возможное для того, чтобы облегчить их решение, если это зависело от Центра. Постоянное внимание к отряду, забота о его нуждах, поддержка начинаний, моральное и материальное стимулирование, награды отличившимся, контрольные приезды в команды "Каскада” — все это и многое другое были в числе "повседневных дел” начальника внешней разведки. На имя Крючкова В. А. направлялась развединформация "Каскада”, его отчеты о боевых действиях, оценки и прогнозы обстановки. Такое же внимание к "Каскаду” проявляли заместители Крючкова генералы Кирпиченко В. А. и Дроздов Ю. И.

“Каскад” имел двойное подчинение: Центру, а на месте, в самом Афганистане, — представительству КГБ. Возглавлявшие его генералы Спольников В. Н., а затем Воскобойников Б. Н. понимали нужды “каскадеров”, ценили их за результативность действий и точность добытых сведений, принимали самое деятельное участие в повседневной жизни спецподразделения.

С первых шагов любую посильную помощь “Каскаду” оказывали Генштаб и 40-я армия. Армейские командиры видели в "каскадерах” своих братьев по оружию, а те отвечали военным товарищам взаимной признательностью и благодарностью. “Каскад” числился отдельной воинской частью, и по приказу командарма весь личный состав отряда был поставлен на довольствие в 40-й армии. А это означало многое: переброска по воздуху военной, транспортной и специальной техники и вооружения отряда; его снаряжения и оборудования; мощных радиостанций, смонтированных на машинах; экипировки, снабжение продуктами и ГСМ, медобслуживание и так далее и тому продобное. Особую признательность до сих пор испытывают “каскадеры” к Маршалам Советского Союза С. Л. Соколову и С. Ф. Ахромееву за их постоянную поддержку “Каскада” и веру в объективность добытой им развединформации о противнике, за мудрые советы и рекомендации, за участие в разработке и руководстве уникальными оперативно-боевыми операциями.

Со временем, когда “Каскад” стал поставлять армейцам точные и проверенные сведения по бандформированиям, неоднократно проводились совместные операции. В конце концов то, что называется координацией и взаимодействием, стало нормой жизни в деятельности двух боевых единиц. При этом негласно действовал принцип: "Каждый делает свое дело, а сообща делается наше дело”.

Ежедневно данные о дислокации бандформирований выносились в штаб 40-й армии на реализацию через авиа- и артудары. И здесь добавлялся еще один принцип деятельности “Каскада”: мирное население страдать не должно. Конечно добиться полной реализации этого принципа в условиях современных военных действий вряд ли возможно, и надо быть очень наивным человеком, чтобы упрекать за это летчиков или десантников. Но стремиться свести жертвы до минимума было делом чести и совести “каскадеров”. И часто по требованию уполномоченных "Каскада” отменялись бомбоштурмовые удары из-за близости проживания населения к местам дислокации банд; выбирались оптимальные варианты или принимались соответствующие оперативные меры к вытеснению противника на удобные для нас позиции.

Что собой представлял противник? Его отряды назывались по-разному в зависимости от меняющейся конъюнктуры, политических веяний и тактических замыслов: вооруженная оппозиция, вооруженная контрреволюция, бандформирования.

Мощная, хорошо оснащенная и вооруженная 40-я армия, численность которой в различное время колебалась от 100 до 120 тысяч военнослужащих, искусством ведения войны в горно-пустынной местности к сожалению не владела, или точнее, овладевала этим искусством в процессе борьбы.

Сильной стороной армии были точечные бомбоштурмовые удары (БШУ) или авиаудары, артиллерийские обстрелы и прямые боестолкновения, которых противник боялся и избегал.

Армии противостояли мятежные силы, по различным оценкам они насчитывали от 150 тысяч до 200 тысяч. Активная часть бандформирований составляла около 70 тысяч, объединенных приблизительно в 1500 бандгрупп.

Советские и афганские вооруженные силы (с учетом войсковых подразделений всех силовых структур) не превышали 300 тысяч человек, численность вооруженных формирований противника составляла до 100 тысяч человек. Соотношение было три к одному.

А вот американские специалисты из научно-исследовательских институтов, проанализировав прошлые войны, которые велись в горно-пустынной местности, пришли к выводу, что для их успешного ведения и ликвидации партизан способом, например, окружения необходимо соотношение десять к одному. Или один летчик на 15–20 партизан. Так сказать, информация к размышлению!

Цифры вообще красноречивы! Например, 60 процентов грузов, предназначенных в основном для военных целей, переправлялось в Афганистан из Советского Союза по воздуху (даже портянки для солдат везли из Ташкента). Стратегически 40-я армия была оторвана от своих основных тылов.

Противнику же помощь (500–600 караванов в год) шла по караванным тропам из соседних Пакистана и Ирана. Эта помощь наращивалась за счет США, арабских и западных стран.

Увеличивалась из года в год и помощь душманам в обучении их кадров. Если СССР готовил на своей территории в различных училищах и школах до 50 тысяч афганских специалистов ежегодно, то у противника эта цифра была в 3–4 раза выше.

Душманы проходили обучение в 124-х центрах подготовки в Пакистане и в 18-ти — на территории Ирана. В Пакистане этой подготовкой занимались 10 бывших генералов, 40 полковников и 100 офицеров рангом пониже.

Чтобы получить представление о тактических приемах и способах ведения боевых действий душманами приведем небольшую выдержку из учебного пособия “150 вопросов и ответов для партизанских отрядов” (или отрядов моджахедов в более точном переводе, хотя по сути эти понятия идентичны):

“Основными целями вооруженных акций моджахедов являются нападения на экономические объекты, административные центры, госучреждения, гарнизоны, посты армии и Царандоя и так далее. При проведении масштабных операций партизанские группы и отряды объединяются в более крупные формирования.

При ведении боевых действий:

• следует использовать просчеты противника (отсутствие боковых дозоров при движении, неумелый выбор позиций в горах и так далее), создавать видимость окружения, вызывать панику;

• умело выбирать время действий; предпочтительнее начинать операцию в 16–17 часов и выходить с поля боя под покровом ночи, используя минирование и завалы при отходах, методы действий менять в зависимости от весенне-летнего или осенне-зимнего периода;

• создавать ложное представление о своих истинных силах и затруднять их обнаружение, используя тактику неожиданных перемещений, маневрирование и рейдирование;

• обстреливать вертолеты из окопов в виде вертикальных шахт, пещер, карнизов горных скал, бить по последнему идущему в звене вертолету;

• устраивать на господствующих высотах позиции для ДШК (спаренный пулемет Депгярева-Шпагина-Калашникова) и ЗГУ (зенитно-горная установка), пристреливать заранее открытые участки местности, важные в тактическом отношении; практиковать обстрел самолетов и вертолетов при взлете и посадке, а при их снижении атаковать с расстояния 300–500 м;

• брать под контроль автомагистрали и другие коммуникации с целью вызвать перебои в снабжении оружием, продовольствием, ГСМ и прочим, затруднить доставку предметов первой необходимости в населенные пункты и отвлечь войска на охрану транспортных магистралей; наиболее уязвимыми местами на них являются мосты и туннели — их надлежит выводить из строя на длительное время”.

Все это напрямую входит в специфическое понятие “тактика вооруженных формирований противника партизанского типа”. Здесь конечно много значат определяющие факторы этой тактики: регион действий, характер вооружения, географические и климатические особенности, уклад жизни, место религии в обществе, степень политической изолированности народных масс. Однако, как свидетельствует указанная выдержка из пособия, у афганских бандформирований была и своя специфика, своя тактическая особенность, очень напоминающая другой регион в последнюю пятилетку 20-го века.

Основная трудность при подавлении бандцвижения заключалась в поиске, обнаружении и уничтожении с помощью военных, а иногда и самостоятельно, ловко маскирующегося противника. В связи с этим тактике противника противостояла тактика "Каскада” с четко обозначенными тремя составляющими: разведывательные операции, оперативно-боевые мероприятия, специальные акции. Их суть раскрыта во многих работах по Афгану как в закрытых, так и в открытых изданиях. Хотелось бы привести лишь один пример, раскрывающий трудность работы с источниками информации “Каскада”, которые не только надо было найти, но и организовать работу таким образом, чтобы получать достоверные сведения. Большой проблемой была проверка этих источников.

Проверить честность и искреннюю готовность источника информации выполнять задания “Каскада” или приносить “в клювике” достоверные сведения было чрезвычайно сложно. В основу мероприятий по проверке и закреплению этих лиц была положена оценка объективных сторон военных действий в Афганистане.

Война — это кровь, и если ты участник военных действий, то прямо или косвенно на тебе будут пятна крови противника. А если этот противник исповедует принцип кровной мести, то пролив однажды его кровь, ты прочно становишься в ряды воинов противостоящей стороны.

Так и стал основным способом проверки и закрепления источника информации “метод соучастия”:

• он приносил данные, позволяющие нанести по банде удар; его брали на вертолет, по его наводке осуществляли БШУ, и он своими глазами видел результаты собственной работы;

• он сообщал сведения о маршруте движения каравана с оружием; на караванной тропе устраивалась засада, участником которой становился и сам источник информации; оружие и сопровождающие его лица захватывались или уничтожались, и он опять-таки видел результаты своего труда.

Обратной дороги после таких проверок у источников информации как правило не было.

Всего в Афганистане с июля 1980 года по апрель 1984 года действовало пять спецподразделений “Каскад”: “Каскад-1” (6 месяцев),

“Каскад-2” (6 месяцев),

“Каскад-3” (9 месяцев),

“Каскад-4” (1 год),

“Омега” (1 год).

Командиром первых трех “Каскадов” был Лазаренко А. И., “Каскад-4” возглавил Савинцев Е. А., “Омегой” руководил Кикоть В. И. Все трое — бывшие сотрудники Спецотдела внешней разведки КГБ.

В 1981 году была воплощена в жизнь идея генерала Дроздова Ю. И., и создано профессиональное кадровое оперативно-боевое подразделение — Группа специального назначения "Вымпел”. Его задачи были достаточно масштабными, и они хорошо известны. Однако шла война в Афганистане, и "Вымпел”, ядро которого составили “каскадеры”, выполнял задачи и на “афганском” направлении. Уже в апреле 1982 года "Вымпел” направил в Афганистан свое кадровое спецподразделение “Каскад-4” (первый усиленный оперативно-боевой отдел) в составе 128 человек.

Как уже было сказано, к тому времени его командиром был назначен заместитель начальника "Вымпела” Савинцев Е. А. Этот человек был одним из тех, кто стоял у истоков создания “Вымпела”, проделав огромную организационную работу. Он являлся участником борьбы с бандформированиями украинских националистов после окончания Великой Отечественной войны, служил под руководством знаменитого генерала Судо-платова П. А., имел большой опыт работы в разведке за рубежом, являлся профессионалом самого высокого класса.

Первые три “Каскада” выполнили одну из сложных задач по созданию как национальных органов безопасности (ХАД), так и главным образом одной из его структур — знаменитого 5-го Управления, осуществлявшего непосредственную антитеррористическую деятельность против бандформирований, Поэтому главной задачей "Каскада-4” было "оказание помощи руководству афганских партнеров и ХАД в выявлении и пресечении подрывной деятельности контрреволюционного подполья, бандформирований и террористических групп в становлении и укреплении национальных органов безопасности”.

Все это означало проведение в полном объеме разведдеятельности, оперативно-боевых и специальных операций, подготовку сведений для авиаударов, ликвидации бандгрупп и так далее.

Выполнив задачи, “Каскад-4” в апреле 1983 года возвратился на Родину, а эстафету у него приняла “Омега”.

При подготовке “каскадеров” “Омеги” был учтен положительный и отрицательный опыт оперативно-боевых действий в Афганистане. Во главе команд “Омеги" были поставлены опытные офицеры, уже побывавшие ранее в “Зените” или “Каскаде”. В отличие от предыдущих отрядов “Омеге” предписывалось сделать акцент на советническо-инструкторскую деятельность в подразделениях ХАД, ведущих борьбу с банддвижением, на ведении агентурно-оперативной работы в интересах Центра и на проведении оперативно-боевых и специальных мероприятий.

Итоги деятельности “каскадеров” “Омеги” таковы:

• участие в подготовке и проведении 12-ти крупномасштабных войсковых и в более 300 локальных оперативновойсковых операциях;

• по разведданным отряда нанесено 1500 авиаударов по местам дислокации бандформирований;

• был проведен ряд спецмероприятий по ликвидации наиболее непримиримых бандглаварей;

• офицеры со знанием местных языков использовались для проведения активных мероприятий по разложению бандцвижений в Афганистане;

• оказана существенная помощь в становлении оперативного полка 5-го Управления ХАД путем организации и проведения учебного процесса с его личным составом.

Выполнив задачи, “Омега” возвратилась на Родину в апреле 1984 года.

“Каскад-4” и “Омега” в своей деятельности были подотчетны заместителю начальника внешней разведки генералу Дроздову Ю. И., начальнику Спецотдела генералу Ефимову Н. В. (а позже — генералу Толстикову В. К.), а также командиру “Вымпела” капитану 1-го ранга Э. Г. Козлову.

Герой Советского Союза Э. Г. Козлов квалифицированно осуществлял руководство подразделениями “Вымпела”, воевавшими в Афганистане. Человек особого личного мужества, вдумчивый командир, высококвалифицированный профессионал спецназа, он с большим вниманием относился к “каскадерам”, неоднократно выезжал в команды спецподразделений, оказывая неоценимую помощь деловыми советами сотрудникам и командирам всех звеньев.

Это при его поддержке, уже после завершения “каскадной” кампании, еще 94 сотрудника “Вымпела” вплоть до 1987 года осуществляли советническо-инструкторскую помощь ХАД Афганистана (из них 23 советника), а 61 “вымпеловец” прошел там боевую обкатку в качестве стажеров.

Трудно перечислить имена всех “каскадеров”, награжденных высокими правительственными наградами. Это заняло бы достаточно много места, хотя идея издания книги с полным списком сотрудников этих уникальных подразделений уже прорабатывается. Видимо для ее воплощения в жизнь еще не пришло время. Поэтому завершим это слово памяти о “Каскаде” небольшим перечислением наиболее типичных операций, в которых как правило отличались его сотрудники:

• участие в крупномасштабных войсковых и локальных операциях (рейды подготовленных разведгрупп, добыча сведений до и по ходу операций, организация лжебанд в районах вероятных действий противника и так далее);

• организация засад на путях возможного отхода банд, минирование дорог и троп на путях их движения, пресечение каналов снабжения на караванных тропах;

• организация и проведение акций по обезвреживанию наиболее опасных и злобных главарей и их ближайших помощников;

• сбор сведений для нанесения авиаударов по противнику и проверка их результативности;

• инспирирование боестолкновений между бандами различной религиозной окраски;

• освобождение военнопленных и заложников (советских и афганских).

Таким было детище советской внешней разведки спец-подразделение “Каскад”. Такими были его сотрудники — настоящие рыцари спецназа. Такими были действия “каскадеров”, в которых сочетались оперативно-боевое мастерство, разведывательно-диверсионное искусство и высокий морально-патриотический дух.

В ходе боевых действий в Афганистане погибли офицеры спецподразделения "Каскад”: ГРИБОЛЕВ Александр, ЗОТОВ Анатолий, КУЗЬМИН Владимир, ПЕТРУ НИН Александр, ПУНТУС Александр, ЧИЧКОВ Юрий.

Спецподразделения “Каскад”-1,2,3

КОМАНДИР “КАСКАДА” ГЕНЕРАЛ ЛАЗАРЕНКО А. И.

ПУТЕВКА В АФГАНИСТАН

В начале 1980 года заместитель начальника Спецотдела полковник Лазаренко А. И. и его начальник генерал-майор Кирсанов В. Г. были вызваны к начальнику Первого главного управления, будущему председателю КГБ Крючкову В. А. Решался вопрос о командире Отдельной бригады особого назначения, которой предстояло выполнить специфические оперативно-боевые задачи в Афганистане. Собственно говоря, вопрос уже был доложен Ю. В. Андропову, и речь шла о формальном объявлении его решения: маститый разведчик Кирсанов едет в Афганистан, а Лазаренко остается в Москве за начальника подразделения.

И тут Кирсанов заявил Крючкову, что он не видит смысла в своем направлении в Афганистан, так как ничего не понимает ни в войсковых операциях, ни в руководстве оперативно-боевыми группами, ни в проведении специальных мероприятий.

Крючков побагровел, но сдержался от разноса. Он повернулся к Александру Ивановичу и спросил:

— А Вы?

— У меня есть опыт руководства подобным подразделением.

Крючков посмотрел на Кирсанова и попросил его выйти из кабинета. Та холодная форма, в какой он обращался к Кирсанову, не оставляла сомнений, что начальник ПГУ выгоняет его из кабинета как труса.

Тут же Крючков передоложил вопрос Председателю КГБ по телефону.

Лазаренко был поставлен во главе бригады, которая стала более известна как “Каскад”, и "получил путевку” на свою очередную войну — в Афганистан.

Кандидатура А. И. Лазаренко очень подходила для решения сложных оперативных и разведывательных задач в условиях "малой” войны. Он прошел большую школу жизни и, прежде всего, Великую Отечественную войну, разрабатывал теорию и готовил на практике элитный спецназ КГБ СССР.

В 1973 году под его редакцией вышла монография "Обеспечение безопасности и жизнедеятельности разведывательных групп”. В этих и других работах был аккумулирован наш и зарубежный опыт по вопросам партизанской и контрпартизанской войны, разведывательных и контрразведывательных мероприятий в ходе длительного вооруженного противостояния.

Готовясь к поездке в Афганистан, он изучил наиболее важные элементы политической и оперативной обстановки, расстановку сил, национальные и религиозные особенности населения этой страны.

В своей деятельности в Афганистане он использовал в том числе и рекомендации маршала Тухачевского: “Операции против бандитов должны вестись с непогрешимой методичностью, так как бандитизм лишь тогда будет сломлен морально, когда самый характер подавления будет внушать к себе уважение своей последовательностью и жесткой настойчивостью. Против каждой выдающейся банды следует выделить особый надежный и сильный отряд, который должен иметь своей целью непрерывное преследование и наседание на банду, должен не дать ей нигде останавливаться и отдыхать, а тем более комплектоваться. Чтобы лишить бандитов преимущества в скорости передвижения, необходимо создать мобильные ударные группы… Имея преимущества в скорости, они лишат бандитов свободы маневра, отрежут им пути отхода, разгромят с флангов и тыла”.

Командуя сменявшими друг друга "Каскадами”, А. И. Лазаренко в общей сложности провел в Афганистане более двух лет. За умелое руководство боевыми действиями спецподразделения, проявленные при этом личное мужество и героизм был удостоен ряда высоких правительственных наград.

РОДНЫЕ КОРНИ

Родился Александр Иванович Лазаренко 4 апреля 1922 года в селе Александрова Спасского района Приморского края (именно об этих местах поют: “боевые ночи Спасска волочаевские дни”).

Дед Абакум переселился с Полтавщины в Приморье в середине прошлого века и основал там деревню Александровка. У них было восемь дочерей и один сын, Александр. Семья жила бедно. После семилетки Александр мечтал поехать во Владивосток в училище морского торгового флота, но денег не было. Стал мечтать приземленнее — выучиться на машиниста поездов.

Училище было в Хабаровске, а билет стоил пять рублей, но даже таких денег у семьи не нашлось.

В 10 км от деревни находился город Спасск, и туда можно было ходить пешком. Поэтому Александр поступил в Спасское педагогическое училище, по окончании которого в 1937 году пошел работать в школу учителем 4-го класса. Одновременно вел географию в старших классах этой же школы.

В 1940 году Александр был призван в армию. При дивизии учился на курсах младших лейтенантов.

После событий в районе озера Хасан, куда курсанты были направлены по тревоге в конце 1940 года, и где в составе советских войск, заняв оборону, простояли месяц, Александра направили в Омское военно-пехотное училище им. Фрунзе.

Учиться надо было три года. Александра назначили старшиной минометно-пулеметной роты.

22 июня 1941 года после объявления о начале войны все курсанты подали рапорта на фронт. Так как в училище Александр проучился девять месяцев, ему присвоили звание лейтенанта и удовлетворили рапорт. Это было 30 сентября 1941 года.

ПЕРВАЯ РАЗВЕДКА

Александр попал на Калининский фронт командиром взвода в 186-ю стрелковую дивизию. Первым приказом было занять вместе со своим взводом оборону на берегу притока Западной Двины. Взвод разместился в двух дотах с пулеметами, еще один дот с пушкой прикрывал их. В смотровую трубу Александр увидел колонну немцев из семи легких танков и 60–70 мотоциклов, которые двигались к реке для купания. Немцы подъехали, разделись, аккуратно сложили одежду и вошли в воду.

Александр доложил об этом командиру роты и получил приказ открыть огонь. Сам он стрелял из пулемета. В ленте было 250 патронов. По живым мишеням были выпущены все до одного. Пулеметы были поддержаны пушкой. Пять танков и около 40 мотоциклов в спешке скрылись. Ранним утром следующего дня Александр с семью солдатами на лодке переплыл речку, чтобы проверить результаты боя, тут впервые увидел убитых вражеских солдат. Собрали документы и ордена. Большую сумку этого “добра” сдали в штаб.

На этом рубеже стояли еще дней десять. Затем командир полка собрал офицеров и объявил, что дивизия окружена и надо выбираться из окружения по батальонно. Бросили технику и все, что мешало идти. Через две недели солдат трудно было узнать — оборванные, голодные, изможденные. Появились дезертиры. Александру трудно было поддерживать дисциплину.

Когда на пути остатков батальона оказалась деревня, комбат приказал Александру разведать обстановку.

Александр был одет в солдатскую фуфайку, скрывшую его лейтенантские петлицы. Мучил голод. В карманах брюк были немецкий парабеллум и граната. Таким он появился на своем первом разведывательном объекте. Деревня была небольшая — 14,15 дворов. Александр подошел к первому дому. Услышав шум, остановился. Немного кружилась голова, которую не покидали мысли о еде. Рывком распахнул дверь и замер. Перед ним открылась неожиданная картина. За столом сидели семь гитлеровцев и ели картошку. Возле каждой тарелки с картошкой стояли красные банки со сливочным маслом. Александр застыл от неожиданности и от близкого к голодному обмороку состояния, а более всего — от мучительного чувства несправедливости. Мелькнула мысль о гранате, но мышцы не повиновались.

Немцы не тронули Александра, видя в нем лишь еще одного из неоднократно попадавшихся им ранее оборванцев. Они, посмеиваясь и показывая на него пальцами, о чем-то мирно говорили между собой. Затем ему приказали выйти из комнаты и сесть на крыльце. “Неужели это конец?..”

Вдруг на пороге появилась хозяйка дома с двумя полными ведрами на коромысле. Она сразу же оценила ситуацию. Вылив воду в бочку, молча протянула пустое ведро Александру. Он с благодарностью и пониманием взял его и вышел со двора. Затем побежал так быстро, как никогда потом не бегал в жизни.

Прибыв на место стоянки, он доложил комбату результаты разведки.

Выслушав Александра, комбат взъярился:

— Сколько немцев в других домах? Сколько немцев в деревне? Куда нам идти дальше? Ты струсил, ты не ликвидировал их, ты не бросил гранату!..

Александр онемел. После пережитого, после недавнего спасения он не ожидал такого исхода.

Комбат приказал:

— Бери остатки своего взвода и иди в деревню.

Если вернешься, не сделав то, что ты обязан был сделать сразу, я тебя расстреляю.

В глазах потемнело. Все остальное Александр делал почти автоматически. Собрал солдат, и врассыпную они двинулись назад к злополучному дому. Немцы успели обстрелять их на подходе.

Александр сумел подкрасться к окну дома и швырнуть внутрь связку гранат РДГ, которую он подготовил заранее. Взрыв был оглушительный. Семеро немцев, находившихся внутри дома, были убиты и провалились вместе с полом в погреб дома.

Но эта маленькая победа досталась слишком дорогой ценой. Александр увидел тяжелораненую хозяйку, из ее спины торчала ручка гранаты. Он хотел помочь ей, взял на руки. Так у него на руках она, его спасительница, и скончалась. Александр похоронил в одной могиле хозяйку и двух своих солдат, погибших при штурме дома.

Прошли годы. Много раз пытался Александр найти деревеньку, где была эта могила. Но то ли немцы ее сожгли, то ли другое пламя войны слизало ее бесследно.

ФРОНТОВАЯ ДИАЛЕКТИКА

После выхода из окружения и воссоединения своих частей 186-я стрелковая дивизия получила задачу укрепиться на линии фронта, проходившей по территории Калининской области. Старший лейтенант Лазаренко был назначен командиром 3-го стрелкового батальона, который удерживал пятикилометровую полосу у населенного пункта Молодой Труд. Солдаты батальона "вгрызались в землю”, укрепляли позиции, строили дзоты (деревянно-земляные огневые точки).

Однажды гитлеровцы силами целого полка решили осуществить разведку боем. По каким-то соображениям они попытались проникнуть в расположение наших войск по противотанковому рву, напротив которого находился один из дзотов.

Наводчиком станкового пулемета этого дзота был старшина Беспалов, могучий русый сибиряк с шикарными, почти буденновскими усами. Он-то и сыграл главную скрипку в том почти трехдневном бою у противотанкового рва. Заслонил русский богатырь свою землю на этом участке. Каждый день старшина Беспалов докладывал комбату результаты боя и обстановку на месте главного прорыва немцев, и каждый день Александр держал командование полка в курсе о ходе операции. Поэтому после окончания боев представление старшины Беспалова к ордену Красной Звезды не стало неожиданностью. Беспалов был приглашен к комбату для заключительной беседы. Кроме него и комиссара батальона на беседу пришел старший лейтенант из СМЕРШа, курировавший это подразделение. Казалось, ничего не предвещало беды, но под конец беседы все время молчавший старший лейтенант вдруг приказал старшине Беспалову вывернуть карманы и положить на стол их содержимое. Среди всяких мелких вещей на стол легла какая-то бумажка, оказавшаяся немецкой листовкой с призывом добровольно сдаться в плен. Беспалов попытался оправдаться, объяснив, что листовку подобрал для самокруток. В доказательство он показал на аккуратно оторванный уголок листовки. Но побагровевший старший лейтенант из СМЕРШа закричал, что Беспалов — предатель и изменник. Беспалова арестовали и под конвоем увели в штаб полка.

Через несколько часов комбату приказали построить около его землянки по пять солдат от каждой роты. Появился старший лейтенант из СМЕРШа и арестованный Беспалов, позади них следовал автоматчик. Старший лейтенант зачитал приказ: “…За измену Родине… Беспалова расстрелять”. Как только в звенящей тишине прозвучали последние слова приказа, автоматчик выпустил длинную очередь в Беспалова. Старший лейтенант на этом не успокоился. Отобрав пять солдат, он приказал им добить расстрелянного, сделать, так сказать, контрольный выстрел. По очереди подходили предупрежденные (“так будет с каждым, кто посмеет”) солдаты к уже мертвому Беспалову, но никто не смог или не захотел попасть из трехлинейки в голову старшины. Тогда старший лейтенант, захлебываясь от мата, выхватил свой ТТ, разрядил его в тело и спешно покинул место казни. Беспалова закопали.

Чувство, близкое к презрению самого себя, испытывал комбат Лазаренко во время этой трагедии, разыгравшейся на его глазах. Всю жизнь потом его мучила эта сцена, отравившая радость жизни и переполнившая сердце ядом отчаяния. Где же правда? Человек был готов умереть за Родину, а его убили за измену ей. У остановившего варваров солдата конечно была своя правда; наверное она была и у сотрудника СМЕРШа. Победила жестоко выраженная правда, за которой стояла сила.

А какая твоя правда, комбат? Или она еще не созрела на ветвях опаленного войной характера, или еще не отточено оружие, с которым можно было бы встать на ее защиту?! Это был первый, замешанный на крови, урок правды жизни, который получил Александр. Конечно в дальнейшем ему неоднократно приходилось получать подобные уроки. Но он уже не отступал от своей правды, он смотрел ей в глаза и защищал ее.

ПЕРВЫЙ ОРДЕН

Был конец 1942 года. Немцы завязли под Сталинградом, и битва там была в самом разгаре.

На одном из участков сталинградской обороны был пленен гитлеровец с документами военнослужащего 206-й немецкой мотострелковой дивизии, которая, как были убеждены в Генштабе, стояла против нашей 186-й стрелковой дивизии на Калининском фронте. Этот факт вызвал ряд вопросов: плохо работает разведка, которая вовремя не выявила передислокацию немцев; фашисты осуществили какой-то скрытый и хитрый маневр; может это звено в цепи дезинформационных мероприятий противника и так далее.

Надо было разобраться. Командующий Калининским фронтом поставил перед разведкой армии задачу: внести ясность, чтобы направить в Генштаб точные сведения.

Внести ясность мог только нормальный пленный с комплектом подтверждающих документов.

К сожалению операции, проводившиеся каждую ночьдивизионной и полковой разведкой, не приводили к положительным результатам.

Из штаба армии в батальон, которым командовал Лазаренко, приехал представитель армейской разведки майор Волошин. Он попросил комбата:

— Слушай, капитан! Возьми пленного…

— Плевое дело.

Волошин не смог скрыть своего удивления. Лазаренко рассказал, что санинструктором одной из рот его батальона служит сержант, у которого своеобразное "хобби”: разминировать по ночам проходы на заградительных линиях, подкарауливать и “глушить” немцев в их же окопах, чтобы брать у них главный трофей — ранец, в котором как правило есть и шнапс, и закуска. Рука у санинструктора набита. Официально он говорит, что шнапс нужен для промывки ран и в целях гигиены, а неофициально — кто его знает. Волошин увидел в этом шанс и попросил Александра продумать операцию. Вызвали санинструктора и напрямую спросили, может ли он этой ночью привести немца. Санинструктор без колебаний ответил, что приведет, но ему нужен помощник, с которым они уже ходили на дело, хотя тогда вопрос о “живом фрице” не стоял. Продумали детали, обсудили вопросы безопасности и обеспечения основных исполнителей группой поддержки, разработали соответствующие сигналы, проверили "горячее” и холодное оружие.

Всю ночь командиры просидели на переднем крае. Напряженные нервы гнали сон. Мысленно они были с теми, кто ушелв ночь, чтобы посмотреть в глаза смерти. Конечно надеялись на успех и верили, что все будет в порядке. И все-таки радостно изумились, когда увидели своих солдат, конвоировавших немецкого ефрейтора. Лазаренко навсегда запомнил фамилию пленного — ефрейтор Фишер. Доложили по команде о выполнении задания. Прибыл переводчик.

За выполнение приказа командующего фронтом и получение подтверждающих сведений санинструктор получил орден Ленина, его помощник — орден Красного Знамени. Комбат Лазаренко был награжден орденом Красной Звезды, а вскоре, в начале 1943 года, по ходатайству Волошина его назначили начальником разведки дивизии.

У командования сложилось мнение, что бывший комбат слов на ветер не бросает, что он подмечает специфические особенности обстановки, что мужик он основательный и ответственный. Вот молод только! Начальнику дивизионной разведки был всего 21 год. Но это недостатком на фронте не считалось!

СТАНОВЛЕНИЕ РАЗВЕДЧИКА

Летом 1943 года после передислокации дивизии под город Плавск (Тульская область) и вхождения ее в состав 25-го стрелкового корпуса (готовилась битва на Курской дуге) Лазаренко приказали убыть на трехмесячные курсы в Москву. Во время учебы пришло известие о взятии Белгорода, и по этому случаю в Москве состоялся первый салют. Стреляли тогда в основном из пулеметов и трассирующими пулями.

В этот же день на курсы прибыл подполковник Корбут, командир партизанской бригады, и привез с собой канистру спирта. Взятие Белгорода, первый салют, встреча фронтовиков, а также наличие канистры со спиртом — все вместе стало поводом для веселой пирушки. Когда начался салют, кто-то из офицеров предложил пострелять из собственного оружия, внеся таким образом свою лепту в празднование победного события. Курсы находились на Красной Пресне напротив зоопарка, и как раз в его сторону и была направлена офицерская стрельба из автоматов и пистолетов. Жертвой стала какая-то утка, и представитель зоопарка пожаловался начальнику курсов генерал-майору Спирину.

На следующий день Спирин построил офицеров курсов и спросил, кто стрелял по зоопарку. Офицеры молчали. Тогда Спирин начал задавать этот вопрос каждому из 25 участников “салюта” индивидуально, начав с правого фланга. Все говорили “не стрелял”. Пятым стоял Лазаренко. На вопрос “стрелял?”, он ответил: “Стрелял”.

— Десять суток ареста!

— Есть десять суток ареста.

Все остальные на вопрос генерала ответили отрицательно. Когда получили команду разойтись, офицеры незлобно упрекнули Александра: “Ну и дурак ты, капитан, чего выпендриваешься?”

Спирин вызвал его к себе в кабинет:

— Кто еще стрелял? Гильзы пока не убраны, и они от разных марок оружия. Значит, стрелял не ты один.

— Я стрелял, а кто еще, не знаю.

— Снимаю с тебя десять суток, капитан. Иди.

— Есть.

Спирин запомнил капитана, у которого была “своя правда”, и по окончании курсов снова вызвал его к себе.

— Пойдешь учиться в Высшую разведывательную школу Генштаба Красной Армии.

— Не пойду. Мое место на фронте, там, где идет война.

— На твой век, капитан, войн хватит с излишком (хватило войн всяких — и объявленных, и необъявленных!). А вот в профессионалах, понюхавших пороху, и армия наша, и страна очень нуждаются. Да и приказ уже подписан.

Так Александр Лазаренко стал слушателем этого элитного учебного заведения, которое располагалось в здании будущего Суворовского училища в Филях. Здесь он провел три года, получив закалку и знания как войсковой разведчик-агентурист и как страновед с дипломом офицера с высшим военным образованием. В 1945 году отличник боевой и политической подготовки Лазаренко участвовал в Параде Победы на Красной площади.

“КАСКАД”

В мае 1980 года Александра Ивановича вызвал начальник управления и сказал, что на уровне Председателя прорабатывается вопрос об отмобилизовании Отдельной бригады особого назначения для направления ее в полном составе в Афганистан.

По мобилизационным планам на особый период Лазаренко должен был стать во главе бригады, поэтому руководство желало знать и его мнение с учетом постоянно проводившейся в мирное время подготовки этого соединения.

Лазаренко хорошо представлял конечную цель и соответствующую ей направленность подготовки каждого из подразделений бригады и понимал их полную зависимость от поставленных задач.

Эта зависимость носила не только политический, ной оперативный характер. Чуть ли не решающую роль здесь играли географические и страноведческие факторы, с учетом которых проводились тренировки, учения, сборы.

Так, например, как быть с использованием в условиях Афганистана роты чукчей, входивших в Хабаровский полк и до этого готовившихся для проведения спецопераций в Арктике при температуре до —40 градусов? А теперь — вместо —40 градусов до +40 градусов, вместо пологого снежно-ледяного покрова — сплошные горные массивы. А язык, экипировка, снаряжение, способы действий, условия выживания и так далее, то есть масса совершенно противоположных друг другу вопросов, — ведь правильно говорится, что назначение шила и мыла разное.

Но были и более сложные проблемы. Места отмобилизования, в которых должны были разместиться штабы, а потом и весь личный состав — это как правило техникумы, школы, пионерлагеря и так далее. Понятно, что в военное время их можно потеснить, а сейчас хоть и особый период, но время-то для нашей страны мирное.

И наконец пятую часть бригады, более тысячи человек, ее командный состав, представляли сотрудники органов безопасности, чекисты различных направлений деятельности, практически самое боевое звено КГБ. Их-то и предстояло снять со своих участков и бросить в пламя войны Афганистана.

Разумно ли все это делать, не пострадает ли от этого собственная безопасность, не внесут ли подобные меры сумятицу в жизнь страны? Подход к решению любой проблемы всегда должен быть государственным.

Отмобилизование всей бригады в данный момент вряд ли было целесообразным.

Своими сомнениями Лазаренко поделился с начальником управления и, когда тот согласился с его доводами, попросил передоложить вопрос руководству с учетом указанных вопросов и с просьбой конкретизировать задачи.

Лазаренко добавил, что если все-таки будет принято решение отмобилизовать всю бригаду, то его аппарат это сделает за трое суток.

Его мнение было принято к сведению, и ему дали несколько дней для выработки согласованных и скоординированных предложений. На их основе вскоре был подписан приказ об отмобилизовании Краснодарского и Алма-Атинского полков и части Ташкентского батальона. Из других подразделений бригады были взяты только те, кто знал персидский язык. Всего в состав сводного отряда, которому Лазаренко придумал название “Каскад”, вошло около тысячи человек.

Доподготовка отряда осуществлялась в Фергане на базе 105-й воздушно-десантной дивизии ВДВ, отработка боевых задач проводилась на ее стрельбище. Там подготовкой бойцов к действиям в условиях Афганистана руководил начальник штаба бригады полковник Богданович В. В.

АФГАНСКИЙ ЗАДАЧНИК

Отряду “Каскад” и его командиру были поставлены и более конкретные задачи. Разговор о них состоялся у начальника разведки. Лазаренко хорошо запомнил точные формулировки руководителя.

Задача № 1: оказание помощи в создании органов безопасности на местах.

Задача № 2: организация агентурно-оперативной работы против существующих бандформирований.

Задача № 3: организация и проведение специальных мероприятий против наиболее агрессивных противников афганского народного режима и СССР.

Начальник разведки внимательно посмотрел на командира и спросил:

— Готовы ли Вы и Ваш отряд к выполнению этих задач? Здесь должен помочь прежний опыт, уже испытанные методы решения подобных задач, уже опробованные подходы к реализации сложных политических и оперативных проблем в новых условиях. Наверное сделаны выводы из уроков истории нашей страны, да и зарубежных государств?

Да, Лазаренко не понаслышке мог судить об этих уроках истории. Он их получал не только в учебных заведениях, но и из оперативных дел и агентурных материалов, которые скрупулезно изучал; из обмена мнениями с бывалыми сотрудниками и применения отдельных приемов как во время учений, так и в процессе осуществления практических мероприятий.

“ГРАММАТИКА БОЯ, ЯЗЫК БАТАРЕЙ”

В 1973 году под редакцией Александра Ивановича вышла, естественно “для служебного пользования”, монография “Обеспечение безопасности и жизнедеятельности разведывательных групп”. В этой и других работах был аккумулирован наш и зарубежный опыт по вопросам партизанской и контрпартизанской войны, повстанческих и контрповстанческих операций, разведывательных и контрразведывательных мероприятий в условиях длительного вооруженного противостояния.

Готовясь в Афганистан и изучая элементы политической и оперативной обстановки в этой стране, расстановку сил и условия деятельности там, сопоставляя все это с подобными событиями прошлых лет у нас и за рубежом (“уроки истории”), Лазаренко видел, как много общего имеют между собой события, разделенные годами, а порой и десятками лет.

Например, послереволюционный период в России, на Украине, в Белоруссии и Средней Азии — антоновщина, махновщина, петлюровщина, дутовщина, стрекопытовщина, басмачество и так далее и тому подобное; послевоенный период на Украине и в Прибалтике и борьба с вооруженными националистическими бандами; противостояние корейского и вьетнамского народов зарубежному агрессору. А национально-освободительная борьба во многих странах Африки и Латинской Америки?

Во всем этом можно найти много общего, так сказать, общий знаменатель, но числитель-то разный (обстановка, место и время — классическая триада). Числитель все определяет, но нельзя забывать и о знаменателе.

Взять, например, басмачество (название происходит от тюркского слова “басмак” — наладить, налетать) — движение, имевшее место в Средней Азии, наиболее близком к Афганистану регионе. Ученые мужи, анализируя обстановку тех лет, пишут:

“Английские и американские агенты, действовавшие на территории соседних государств, щедро снабжали басмачей оружием, боеприпасами, деньгами. Некоторые из этих агентов, проникая в наши пределы, принимали непосредственное участие в формировании басмаческих отрядов. Через горные перевалы, через выжженные солнцем пустыни шли верблюжьи караваны из-за кордона. В тяжелых тюках были упакованы винтовки, пулеметы, ящики с патронами. Действия басмачей сопровождались жестоким террором, принимавшим изуверские формы. Путь басмаческих банд был отмечен массовыми расправами с населением, изощренными пытками и казнями”.

Речь идет о Средней Азии 20-х годов, а читается как сводка из Афганистана 80-х.

Разительное сходство! И тогда и сейчас отчаянное сопротивление реакционных феодальных и родоплеменных сил любым прогрессивным мероприятиям — от аграрной реформы до обучения грамоте. Это деньги, оружие, инструкторы и организаторы из-за рубежа. Это и эксплуатация отсталости, невежества масс; религиозный фанатизм, беспощадная расправа с активистами, защищавшими новую власть, с крестьянами, распахивавшими байскую землю, с учителями, обучавшими грамоте односельчан, с женщинами, осмелившимися вопреки вековым запретам открыть свое лицо.

Борьба с басмачеством была драматической, напряженной, ожесточенной. Она продолжалась несколько лет, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Начавшись в 1917 году, достигнув своего апогея во время гражданской войны и в первые послевоенные годы, басмаческое движение пошло на убыль в первой половине 20-х годов. К 1926 году оно было практически ликвидировано.

Девять лет шла борьба с басмачеством, и девять лет шла борьба в Афганистане. Какое удивительное совпадение, какая странная и жестокая ирония истории!

А вот уроки маршала Тухачевского:

“Операции против бандитов должны вестись с непогрешимой методичностью, так как бандитизм лишь тогда будет сломлен морально, когда самый характер подавления будет внушать к себе уважение своей последовательностью и жестокой настойчивостью. Против каждой выдающейся банды следует выделить особый надежный и сильный отряд, который должен иметь своей целью непрерывное преследование и наседание на банду, должен не давать ей нигде останавливаться и отдыхать, а тем более комплектоваться…

Чтобы лишить бандитов преимущества в скорости передвижения, создавались мобильные ударные группы, в состав которых включались бронеотряды, легковые и грузовые авто с установленными на них пулеметами, а иногда и авиация. Имея преимущество в скорости, они лишали бандитов свободы маневра, отрезали им пути отхода, громили с флангов и тыла”.

В основу теории партизанской и контрпартизанской войны следовало, бы положить учебное пособие М. А. Дробова “Малая война: партизанство и диверсии”, созданное еще в начале 30-х годов.

М. А. Дробов — основоположник научного подхода к этим проблемам сделал филигранный исторический анализ партизанской войны и пришел к выводам, актуальность которых распространяется не только на наш беспокойный, “пропахший порохом” XX век. Будущим плеядам специалистов еще долго предстоит заглядывать в указанное произведение М. А. Дробова как в святцы, потому что пока не видно конца “малым войнам”, потому что эстафета “локальных конфликтов” передается XXI веку, потому что политики все еще глухи к советам профессионалов в поисках ответов на вопросы:

• что не должно делать государство, чтобы не создавать условий возникновения “горячих точек”;

• что и как надо делать, если возникают или уже возникли очаговые предпосылки к повстанческому движению экстремистского типа;

• почему и как следует готовиться к защите Отечества с использованием форм и методов партизанской войны.

Вот некоторые рекомендации Учителя:

“Малая война^[1] с точки зрения ее применения противником будет играть значительную роль в будущем. Следовательно, должно быть наше адекватное противодействие. Последнее требует заблаговременной проработки вопросов теории и практики малой войны, соответствующего учета всех данных о действиях противника и разработки специальных планов борьбы. Успех этой работы всецело зависит от того, насколько полно учитываются и используются преимущества и уровень современной техники, достижения в области организации и тактики, а также конкретная политическая и экономическая обстановки.

Малая война чрезвычайно самобытна и динамична в своих формах и методах. Рецепты и схемы гибельны для нее. Она растет творчеством масс в процессе борьбы. Регулярное начало чуждо ей.

Организация средств и сил, определение объектов удара, способы действий и другое в малой войне' строго соответствуют каждому моменту, каждому району (территории), каждой боевой задаче, каждой операции, поэтому творческая и целесообразная импровизация в малой войне (во всех ее формах) — необходимейшее условие для ее ведения”.

Несомненную ценность представляет опыт деятельности в период Великой Отечественной войны 4-го (партизанского) Управления НКВД во главе с мастером специальных операций генералом Судоплатовым П. А., который дал классические примеры крупных оперативных игр с противником, агентурного проникновения в их штабы, целенаправленного разложения гитлеровских формирований, умелого применения легендированных групп и одиночек-разведчиков под видом противника.

Вооруженный политический бандитизм послевоенных лет потребовал новых форм борьбы с ним, особенно при решении организационных и специальных вопросов.

Вот что пишет по этому поводу современный специалист:

“Более или менее успешно могут вести борьбу с партизанскими силами лишь специальные войсковые формирования типа коммандос. Их действия базируются на агентурной и разведывательной информации. Механизм такой борьбы был достаточно хорошо отработан органами государственной безопасности нашей страны после войны при борьбе с политическим бандитизмом в западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтике. Все остальные силы придавались им на определенный срок для решения общих или частных задач. С момента передачи никто (даже ведомственный министр) не мог отдать распоряжение на какие-либо действия переданным силам. Единство руководства всеми силами и средствами из единого штаба выполнялось неукоснительно. Такая практика основывалась на решении Политбюро по этому вопросу и жестком контроле при его реализации”^[2].

Зарубежный опыт хорошо проанализировал диверсант № 1 Илья Григорьевич Старинов:

“Там, где имеется интенсивное партизанское движение театр военных действий делится на зоны ответственности, которые в свою очередь могут делиться на секторы, подсекторы и участки.

Районы ответственности обычно выделяются пехотным батальонам, секторы — ротам. Размеры батальонных районов будут примерно соответствовать дальности артогне-вой поддержки и могут достигать 300 кв. метров.

Степень жесткости контроля районов обозначают цветом дорожных светофоров.

Красный означает, что район под временным или постоянным контролем партизан. Каждый местный житель подозревается в принадлежности к партизанам. Войска в боевой готовности. Машины следуют в колоннах и как правило имеют дополнительную охрану в виде танков или бронемашин. В районе введен комендантский час.

Желтый означает, что в районе партизаны появляются периодически, и что ни войска, ни партизаны не осуществляют контроль. В этих районах военнослужащие должны согласно их уставу постоянно иметь при себе оружие и не ходить в одиночку. В машине должен следовать, по меньшей мере, один вооруженный охранник. Осуществляется контроль за населением, вводится комендантский час.

Зеленый означает, что район под эффективным контролем войск. Ведется наблюдение за населением. Военнослужащие не должны появляться в одиночку. Машины следуют без охраны.

Крупные операции против партизанских сил как правило осуществляются по тщательно разработанным планам. В них предусматриваются:

• непрерывная войсковая и агентурная разведка партизанских сил;

• изоляция партизанских формирований от местного населения; от государств, оказывающих помощь партизанам;

• беспокоящие действия;

• уничтожение партизан;

• политические, психологические, экономические, социальные и специальные меры с целью воспрепятствовать восстановлению партизанских формирований.

Для борьбы, организуемой против партизан, характерны: наступательность, мобильность, внезапность, масси-рованность, использование системы обеспечения безопасности, четкое взаимодействие родов войск, широкое использование местных организаций. Помимо авианалетов предпринимаются и другие беспокоящие партизан действия с целью лишить их отдыха, а именно: воздушная и наземная разведки, налеты на базы, лагеря и тайные склады, а также устройство засад, внезапные удары артиллерии, минирование коммуникаций и применение различных мин-сюрпризов”.

ИНСТРУКТАЖ

Несмотря на четкую постановку задач, разговор у начальника разведки был похож не на инструктаж, а скорее на размышление двух ответственных и заинтересованных лиц, перед которыми стояла ясно осознанная цель. Чтобы ее достичь, надо было найти те двигательные пружины, которые заставят весь механизм работать в нужном направлении.

Да, за плечами были школа и уроки вооруженного противостояния на территории нашей Родины, изучен полезный опыт друзей и врагов за рубежом, подготовлен отряд сотрудников органов безопасности. Однако… Начальник разведки внимательно посмотрел на собеседника:

— Что? Есть сомнения в готовности?

— Некоторое сомнение вызывает решение на территории Афганистана второй задачи — организации агентурнооперативной работы против бандформирований.

— Конечно обстановка сложная. Горная местность, культурная отсталость, религиозный фанатизм, специфика национальной психологии, контроль противником территории за пределами провинциальных центров и так далее. Классические, так сказать “западные” методы здесь не годятся. Поиск источников информации потребует начать агентурнооперативную работу по бандформированиям практически с нуля. Начинайте! Информируйте меня еженедельно, а в особых случаях — в любое время суток. Соответствующая помощь вам будет оказана. Имейте в виду, что с приобретением “Каскадом” опыта задачи отряду могут быть расширены.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОМОЩНИКА КОМАНДИРА "КАСКАДА”^[3]

Каждая из команд имела свою зону ответственности, включающую несколько провинций. Ряд территорий, не совпадающих с административным делением, был компактно заселен представителями национальных меньшинств, находящихся в оппозиции к центральной власти.

По религиозному составу население Афганистана было также неоднородно: свыше 98 процентов исповедовали ислам (из них 80 процентов — сунниты, 18 процентов — шииты), остальные придерживались сикхизма, иудаизма и других религий. Противоречия между мусульманами суннитского и шиитского толка привели к тому, что различные по религиозному “окрасу” бандформирования стали ориентироваться на конкретную помощь извне. Уже к лету 1980 года на территории Ирана были созданы лагеря подготовки бандформирований, состоящих из мусульман-шиитов. Для противников народной власти из числа исламистов суннитского толка были сформированы несколько десятков военных лагерей в Пакистане, в основном в районе городов Кветта и Пешавар.

В первые дни “каскадеры” столкнулись в Афганистане со многими трудностями.

В отряде было мало сотрудников, знающих местные языки, быт и обычаи народов этой страны. А ведь население Афганистана говорило более чем на 30 языках и диалектах, относящихся к самым различным языковым группам. И хотя основные рабочие языки — это пушту и дари, а также белуджский (распространен в районах, граничащих с пакистанским Белуджистаном), только лишь востоковеды да “каскадеры” знали, что диалекты дари населения горных провинций Бадахшана, Панджшера, Кохистана по своим языковым особенностям весьма отдаленно напоминают таджикские говоры советской Средней Азии, а население почти целых провинций говорит на других редких языках, к примеру, на языке ормури, распространенном в Логаре.

Каждый сотрудник разведки знает, насколько важно учитывать в оперативной работе знание местных нравов и обычаев населения. А “каскадерам” пришлось учиться этому на “марше”, кстати с пользой для дела.

Нередко бывали случаи, когда перед выходом на операции войсковые командиры советских подразделений ориентировали “Каскад” не только по вопросам военно-политической и оперативной обстановки, но и даже по таким вопросам, как особенности застройки в тех или иных районах предполагаемых действий.

Казалось бы ничего не значащая информация о том, что окруженные глухими глинобитными стенами (дувалами) дворы-кварталы имеют по афганской традиции один извилистый крытый проход на улицу, способствовала успеху многих операций по блокированию и обезвреживанию бандформирований, их активных пособников и агентуры, сохранению жизни советским солдатам и офицерам.

Учились “каскадеры” и передавали советским офицерам и другой опыт об “архитектурных тонкостях” афганского стиля. Так, если в равнинном селении обычно четыре улицы сходились к небольшой площади, это означало, что в нем проживает пуштунское племя.

“Каскадеры” действовали в крайне непривычной для себя обстановке, среди населения, психология которого веками формировалась под влиянием принципов адата (норм неписаного права), в основе которого — гостеприимство, кровная месть (или компенсация вместо кровной мести) и “вхождение” с просьбой о помощи.

С учетом местных условий, складывающейся обстановки и ограниченности во времени отряду “Каскад” часто приходилось отказываться от традиционных норм и способов разведывательной работы. Тем не менее, как показали последующие события, “Каскад” в основном справился с поставленными задачами.

* * *

На одном из совещаний, которое Лазаренко проводил с начальниками штабов и разведки команд отряда, с разрешения руководителя представительства КГБ присутствовал заместитель министра внутренних дел, приехавший в командировку по делам отряда “Кобальт” МВД СССР.

Около двух часов он говорил о недостатках в работе, о методах сбора информации, о способах проникновения в бандформирования.

После совещания Лазаренко и заместитель министра зашли в рабочую комнату командира “Каскада” (стол, пара стульев, кровать). Заместитель министра напрямую предложил:

— Александр Иванович! Принимай “Кобальт” под свою команду!..

— Нет. Не могу. У меня другие задачи.

Заместитель министра уехал в Центр, а через несколько дней Лазаренко получил телеграмму за подписями председателя КГБ и министра внутренних дел: “Кроме решаемых вопросов по борьбе с вооруженными формированиями противника, перед Вами ставится дополнительная задача — создание Царандоя^[4] и установление народной власти на местах. С этой целью в подчинение Вам передается отряд спецназначения МВД “Кобальт”. С представительством КГБ вопрос согласован”.

В отряде “Кобальт” было 600 сотрудников. Вместе с “Каскадом” это составило 1600 человек.

Александр Иванович вспомнил резолюцию одного грозного высокого начальника послевоенных лет, которую он однажды прочитал на документе оперативного дела: “Исполнить! За счет дальнейшего напряжения сил и повышения организованности в работе!”

Все правильно! Приказы надо выполнять. Лазаренко знал, что они не обсуждаются или, вернее, обсуждаются только в том смысле, как их успешнее выполнить. Значит, вперед! Вперед, “Каскад”!

ПРОТИВНИК "КАСКАДА"

40-й армии противостояли мятежные силы. По различным оценкам они насчитывали от 150 тысяч до 200 тысяч человек. Активная часть бандформирований составляла около 70 тысяч, объединенных приблизительно в 1500 бандгрупп. Соотношение было три к одному

Что собой представляла группировка противника?  Лазаренко докладывал в Москву, что в бандформированиях имеются обученные специалисты — снайперы, минеры, гранатометчики, водители бронетанковой техники,  связисты и т. д. В рядах душманов нередко встречались также офицеры, окончившие ранее различные военные училища и академии в Советском Союзе. С учетом возросшего уровня подготовки противник даже переходил от  масштабных операций до использования  специализированных подразделений. Цифры можно сравнивать, доверять им или не доверять; факты тоже можно оценивать  по-разному, но если они доказаны, то не признавать их нельзя. Остается фактом и то, что армия воюет своими методами, а перестроиться на партизанские (или точнее, на  контрпартизанские) методы просто не может. И это не ее вина, армия предназначена для других целей. Многоцелевыми могут быть только силы специальных операций, да и у них диапазон действий имеет свои пределы. К тому же  никакое государство не может допустить их приоритета перед армией.

Отряд “Каскад”, которым командовал Лазаренко, в этом отношении был уникальным, так как наиболее соответствовал характеру войны в Афганистане. Офицеры “Каскада” были в основном готовы к тактике партизанской войны противника и в целом знали, что ей противопоставить.

После разбора одной из операций, проведенных совместно подразделением 40-й армии и “Каскадом”, маршал Соколов С. Л. спросил, имея в виду эффективность действий “каскадеров”:

— Александр Иванович, где Вы взяли таких людей?

Лазаренко рассказал, что “таких людей” готовят из сотрудников органов госбезопасности на семи месячных курсах (КУОС) по специальной программе.

Маршал удивился:

— Надо же! А мы в академии имени Фрунзе не можем достичь такого уровня профессионализма при обучении спецназовцев.

Такую похвалу командир “Каскада” довел до сведения сотрудников своего штаба.

БОРЬБА ТАКТИК

Учитывая особое назначение отряда "Каскад" и  рассматривая его естественно как силу специальных операций, Лазаренко старался правильно нацелить работу  командиров групп и штабов на местах по планированию операций, принятию решений, доведению задач до исполнителей, управлению группами в ходе осуществления оперативно-боевых действий, а также обеспечению этих действий всем необходимым.

На совещаниях он повторял: организация и  организованность — вот залог успеха; однако у успеха есть и другие  залоги: мало иметь сильный замысел, хорошо  спланированную операцию и учесть все элементы оперативной  обстановки, надо еще и грамотно исполнить этот замысел, а для этого всего перечисленного еще недостаточно. Надо знать тактику! Надо знать все о тактике противника, скрупулезно изучать ее, накапливать о ней данные, анализировать, если хотите коллекционировать тактические уловки противника с тем, чтобы переигрывать его, отвечая своими методами.

Лазаренко очень любил шахматную игру и часто  сравнивал ход оперативно-боевых действий с борьбой двух соперников за шахматной доской. Получалось так, что противник чаще играл белыми и ходил первым. Основным тактическим принципом противника в избранной им тактике партизанской войны была неожиданность. Именно она являлась мерилом успеха всех боевых тактических приемов и способов (засад, налетов, диверсий и так далее), а также его оперативных мероприятий.

Ответ на вопрос кто сильнее могло дать умение противопоставить тактике противника нашу тактику, основанную как на своих закономерностях, так и на знании противника, который “школил” “каскадеров” в процессе вооруженного противостояния.

В чем же заключалась и что собой представляла, какие особенности имела тактика оперативно-боевых действий вооруженных афганских бандформирований?

Сформированные к середине 1980 года, подготовленные бандформирования противника при нападении на советские и правительственные войска использовали завалы, обвалы, минные фугасы из авиабомб, засады, обстрелы колонн с заранее подготовленных позиций, огневые налеты в местах привалов и отдыха, узкие части дороги, места нависания скал над ней и тому подобное, то есть то, что называется особенностями местности. Все это сопровождалось быстрой сменой позиций и применением различных тактических уловок. Вот некоторые из них:

• стрельба из пещеры в полутора — двух метрах от входа, что не дает видимости вспышки;

• использование в засадах “буров” — длинноствольных английских винтовок, хорошо зарекомендовавших себя в горах. Одна группа ведет огонь с расстояния 1,5–2 км, а вторая вступает по мере необходимости и при прицельной уязвимости объекта с расстояния 300–500 метров;

• нападение на передовые посты с целью заманить в хорошо подготовленную засаду воинское подразделение, идущее на выручку;

• закладка мин в полиэтилене, что исключает их обнаружение собаками;

• проведение операций в форме военнослужащих советских и правительственных войск (“легендированные действия под видом противника”).

Одна из тактических уловок стала легендой.

“БАСНЯ ЭЗОПА” О ДУШМАНЕ И ЕГО ОСЛЕ

Душманы регулярно, один раз в сутки в дообеденное время обстреливали из миномета резиденцию наших военных специалистов в Кабуле, причем обычно выпускалось три — четыре мины и налет прекращался. Территория, на которой располагалась эта резиденция, была под контролем и ХАД (местный КГБ), и Царандоя. Но и те, и другие сбились с ног в поисках злополучного минометчика.

Просчитывалась траектория полета мин, измерялось расстояние, производились математические расчеты, осуществлялось визуальное и оптическое наблюдения, но мины, хотя и в небольшом количестве, но с завидной регулярностью взрывались на довольно обширной территории резиденции. Разумеется, настроение у военных специалистов от подобной “демонстрации присутствия” не улучшалось.

Спас ситуацию его величество случай.

Однажды пост Царандоя с изумлением увидел, что по дороге медленной мирной походкой шествует… осел с большой охапкой сена на спине и торчащим из под поклажи… стволом 82-миллиметрового миномета.

Пришла догадка: осел идет к себе домой — это случалось здесь часто. Ослы как умные животные, в отличие от бытующего о них другого мнения (а может это только афганские ослы!), не нуждались в сопровождении хозяина, чтобы добраться до своего обиталища. Такие вот они самостоятельные!

За животным сразу же установили наружное наблюдение, то есть слежку. Три милиционера, шествуя чинно за ослом, спокойно прибыли в то место, где проживал хозяин осла. Первый, кого они увидели, был сам хозяин, с нетерпением поджидавший своего любимого животного. Хозяин тут же был арестован. Разумеется, это был бандпособник.

Он рассказал, что практически ежедневно он вместе с ослом направлялся на базар. На осла грузилось сено, под которым аккуратно паковался миномет и все его составляющие, плюс две — три — четыре мины. Отклониться от дороги к разрушенным дувалам — дело считанных минут. Из-за дувапов выпускается “порция” мин по резиденции, затем миномет водворяется снова на спину осла и маскируется сеном.

Хозяин давал животному крепкий тычок под зад, а может быть ласково его шлепал по одному месту (история это не уточняла!..) и осел с пониманием полученной команды спокойно шел обратной дорогой домой, а его хозяин из-за опасения облавы после произведенных выстрелов пробирался к своему дому другой дорогой, не имея при себе никаких улик.

Однако в этом случае осел остался без хозяина, а хозяин без 100 афгани, полагавшихся ему за каждую подобную операцию, и естественно, без так любимой им свободы, а может быть, и жизни.

Таким образом его величество случай дал возможность, когда однажды сено на спине осла немного сбилось в сторону, зримо проявиться очень существенным уликам и хитрому тактическому приему врага.

Конечно можно с иронией рассматривать этот случай. Но как тактическая уловка противника он заслуживает уважения к его авторам за их изобретательность, изворотливость и знание не только психологии человека, но и животного.

Лазаренко был твердо убежден, что противника нельзя недооценивать. На его стороне была пусть не активная, но все же достаточная поддержка населения, хорошее знание местных условий и продолжающее нарастать качество оперативно-боевой подготовки.

По имеющимся разведданным, у ряда мятежных формирований не хватало оружия, но у отдельных банд, находившихся под пристальной опекой иносоветников, вооруженность была так сказать на уровне мировых стандартов. В одном из донесений разведки говорилось о банде численностью до 70 человек, у которой помимо стрелкового оружия имелось три миномета, десять РПГ и два ДШК.

ИНСТРУКЦИЯ ДЛЯ МОДЖАХЕДОВ

Выше уже упоминался красноречивый документ, добытый нашей разведкой в Афганистане в те годы. Это учебное пособие “150 вопросов и ответов для партизанских отрядов”.

Вот некоторые положения из этого пособия, дающие представление о характере и тактике партизанской войны в этой стране:

‘Численность одной боевой группы партизанского отряда не должна превышать 10–20 человек (но чем меньше, тем лучше). Партизанская группа может находиться в одном месте, в одном районе не более трех дней”.

“Структура партизанского отряда:

1) Группа разведки.

2) Боевая группа (захвата).

3) Диверсионная группа.

4) Группа боевой подготовки новобранцев.

5) Группа обучения.

6) Группа обеспечения и вооружения.

7) Штабная группа.

8) Медицинская группа.

9) Группа пропаганды.

10) казначеи”.

Задачи группы разведки: изучать силы противника, собирать данные о районах возможных и предстоящих боевых действий, наносить на карту реки, горы, родники, мосты, тропы, улицы в населенных пунктах; изучать организацию вооруженных сил противника, его тактику, выявлять сильные и слабые стороны. Заводить карточки на подразделения противника и на конкретных лиц, представляющих интерес. Записи и документы вести с использованием шифров, чтобы, захватив их, противник не смог прочитать. Группа разведки осуществляет допрос пленных с целью уточнения данных о силах и намерениях противника; использует в целях разведки лиц, имеющих физические недостатки (калеки, инвалиды, не подлежащие призыву и вызывающие сочувствие), а в качестве оповестителей и наблюдателей — детей и невооруженных местных жителей.

Боевая группа разрабатывает план действий на основе данных разведки и выполняет задачу. В основе тактики боевых групп — осуществление ночных засад, налетов, диверсий малыми силами и уклонение от открытых боестолкновений с регулярными войсками противника.

Базирование осуществляется с использованием естественных труднодоступных укрытий, маскировки и системы оповещения (костры, зеркала), скрытых путей отхода, тайников инженерного оборудования, затопления подступов и так далее.

Выдвижение и отход из района операции проводится с использованием нескольких эшелонов рубежей боевого прикрытия, что делает невозможным непрерывное преследование отряда и сохраняет его основные силы.

Заранее готовятся рубежи минирования. Пульт управления устанавливается на расстоянии до 400 метров. Минирование ведется “цепочкой” (30–40 минут на участке 200–300 метров).

Обязательно предпринимаются меры против утечки информации через связников и курьеров, которым для выполнения задачи дается такое время, чтобы они только успели оповестить группу. Партизанская группа, уходящая на место сбора, не должна знать цель, время и место операции. Она получает приказ на месте.

Рекомендуется подстава противнику лжеинформаторов и проводка лжекараванов.

Требования к военно-физической подготовке каждого члена отряда:

• уметь выдерживать 15-часовую ходьбу днем и 7-часовую ночью (с перерывами по десять минут после четырех часов движения); подниматься на высоту и спускаться с помощью веревки;

• стрелять из всех видов оружия; изготовливать и метать гранаты;

• скакать на лошади, водить автомашину; ездить на велосипеде и осуществлять неотложный ремонт технических средств передвижения;

• быстро влезать на дерево;

• громко свистеть.

Партизаны в обязательном порядке оснащаются веревками черного цвета; во время ведения боевых действий ими связывается за ремни каждая пара партизан с тем, чтобы в бою не поражать огнем своих и чтобы не оставлять раненых или убитых товарищей. Кроме того веревки используются для подъема и спуска в горах”.

ТАКТИКА “КАСКАДА”

Лазаренко понимал, что противник в определенной степени владеет военным и оперативным искусством подготовки и ведения боевых действий, тем более происходящих на территории его страны.

Что же можно было бы противопоставить этому боевому искусству Востока, замешанному на вооружении и помощи Запада?

Лазаренко видел, что основная трудность в подавлении банддвижения заключалась в поиске, обнаружении мобильного и ловко маскирующегося противника. Значит — разведка, разведка и еще раз разведка!..

Постоянное знание оперативной обстановки являлось непременным условием организации борьбы с вооруженной контрреволюцией. А большая подвижность и маневренность бандитских отрядов обуславливала непрерывность ведения разведки и ее активность.

В области добывания разведывательной информации интерес представляли: планы и практическая деятельность мятежных сил, базы и опорные пункты, центры подготовки бандформирования (политическая и религиозная ориентация, характер их действий, вооружение, система жизнеобеспечения, склады различных видов снабжения).

Позднее штабы “Каскада”, суммировав формы и методы борьбы с вооруженной контрреволюцией, пришли к выводу, что тактике противника должна противостоять наша тактика с четко обозначенными тремя составляющими:

1. Разведывательные операции:

• добыча развединформации путем приобретения ее источников (агентура, доверительные и оперативные связи), проникновение в основные объекты противника, выявление каналов снабжения средствами подрывной деятельности и жизнеобеспечения;

• организация и направление в рейды подготовленных разведгрупп или оперативно-боевых отрядов;

• тщательная разведка обстановки и получение проверенных сведений путем фильтрации и опроса местного населения и пленных в процессе проведения оперативновойсковых операций, прочесывания и облав, поиска и преследования;

• изучение различными способами микроклимата в бандах;

• строжайшая конспирация при подготовке и проведении операций любой направленности;

• создание лжебанд в районах вероятных действий противника.

2. Оперативно-боевые операции:

• скрытность сосредоточения сил и средств, внезапность начала операций, тесное взаимодействие с поддерживающими силами и средствами;

• организация засад, минирование дорог и троп на путях возможного движения банд, пресечение каналов снабжения на караванных тропах;

• выманивание противника на заранее подготовленную засаду-ловушку с целью захвата или уничтожения отдельных представителей или групп;

• стремление во время оперативно-войсковой операции к полной ликвидации банды, против которой она проводится, и применение этого принципа к авиаударам (или БШУ) по сосредоточенным силам и средствам противника;

• рейдирование спецподразделений в целях отвлечения сил противника от основных подразделений, участвующих в операции.

3. Специальные операции:

• проведение акций по обезвреживанию наиболее опасных и злобных бандглаварей и их помощников;

• десантирование спецподразделений в районы расположения банд в целях создания паники, неразберихи, путаницы; радиоперехват и отдача ложных приказов на используемых противником радиочастотах;

• широкое применение минно-подрывных и других специальных изделий;

• проведение пропагандистских и других мероприятий по разложению противника;

• создание отрядов защиты революции (переходящих в категорию оперотрядов по мере развития) на местах.

АППАРАТ

Организационная структура“Каскада” была довольно простой, но гибкой, обеспечивающей боеготовность и жизнедеятельность отряда в целом.

Главный штаб дислоцировался в Кабуле на трех виллах. В его функции входили: планирование боевых действий, кадровая работа, ведение оперативной документации, организация связи с Центром и с командами, а также обеспечение безопасности и охрана постоянного места дислокации и временных мест базирования оперативных групп. Штаб возглавляли опытные сотрудники разведки — Поляков А. К. (“Каскад-1”), Богданович В. В. (“Каскад-2”), Сопряков В. И. ("Каскад-3”).

На отделение разведки возлагались задачи по добыче информации, прежде всего о бандформированиях, а также работа с местным населением. Сведения по обстановке в стране в целом и по оперативно-боевым действиям регулярно, то есть ежедневно докладывались в Москву. Сводки-телеграммы подписывал лично Лазаренко. Ежедневно он также докладывал об обстановке и противнике на совещаниях в представительстве КГБ.

Политико-воспитательной работой и всеми вопросами “человеческого фактора” занимался политотдел. Следует сказать, что в первом “Каскаде” политотдела не было. А объективно существовавшие проблемы жен, родителей, детей сотрудников, другие жизненно важные вопросы иногда тревожно сказывались на настроениях “каскадеров”. Да и надо было как-то разбавить рутинную монотонность военных будней.

Лазаренко поставил вопрос перед Центром о создании политотдела, и вскоре в Кабул прибыли пять политработников во главе с грамотными и опытными воспитателями кадров — Зилковым А. И. (начальник политотдела) и Бесковым Б. П. (замначальника политотдела). Они ездили по всем командам и естественно проводили не только воспитательную работу, но и участвовали во многих боевых и разведывательных операциях “Каскада”.

Вопросами материально-технического обеспечения (тыл “Каскада”) занимались квалифицированные специалисты и знатоки своего дела — Санин, Крымов и Котов. Благодаря их стараниям “каскадеры” питались по установленным нормам, вовремя обеспечивались боепитанием, ГСМ и другими средствами, без которых не могли обходиться ни рейды, ни быт.

Этот управленческий аппарат работал напряженно, чаще без выходных дней, используя взаимозаменяемость, так как штабные офицеры часто вылетали в команды для подготовки и участия в операциях, а также оказания помощи по линиям работы.

В расположении одной из “каскадовских” вилл стояли мощные радиостанции — надо было поддерживать связь не только со всеми командами отряда, но и с Москвой. Антенны радиостанций привлекали внимание окружающего населения, среди которого естественно были бандпособ-ники. Однажды ночью на территорию этой виллы полетели гранаты Ф-1. Видимо решившись на своеобразный огневой налет, противник совершил его в момент ослабления охранных мероприятий со стороны “Каскада”, так как взрывы оказались неожиданными. Лазаренко потом долго хранил осколок гранаты, пролетевший в сантиметре от его затылка и впившийся в стенку за его спиной. Пронесло ведь — вот оно счастье солдатское!

Усилили меры безопасности и охраны объектов “Каскада”, в том числе активизировали работу в их окружении среди населения, а радиостанцию “Центр” пришлось перевезти в крепость Балахисар под охрану десантного полка. Оттуда и передавались в Москву все телеграммы “Каскада”. Пользовалось этим каналом и представительство КГБ.

Лазаренко немедленно вылетел в Кандагар, чтобы узнать подробности на месте. Командир авиаполка доложил о задержании солдата и начале расследования.

Но у Александра Ивановича уже родился оперативный замысел, и он предложил командиру полка:

— Ты солдата выпускаешь и распространяешь слух, что все это сделали бандиты.

— Не могу.

— Почему?

— Мне нужно указание.

— Чье? Заместителя начальника Генштаба достаточно?

— Разумеется.

Лазаренко связался с Ахромеевым С. Ф., доложил ему складывающийся у него оперативный замысел и попросил отправить солдата в Союз. Ахромеев С. Ф. передоложил идею маршалу Соколову С. Л. и получил его поддержку. Соответствующие распоряжения были даны.

В соответствии с оперативным замыслом команда “Каскада” в Кандагаре подобрала с помощью ХАД трех афганцев (старший лейтенант ХАД и два агента) и начала их тщательную оперативную и специальную подготовку, которая длилась один месяц. Их научили выплавлять из бомбы тротил и делать заряды, они совершали походы из Кандагара к аэропорту, зубрили легенды и условия связи тренировались как вести разведку и как обеспечивать свою безопасность и так далее. Словом готовилось то, что на языке разведчиков называется оперативное внедрение. Была со всеми деталями отрепетирована “диверсия” на аэродроме, которую якобы осуществила эта группа.

Наибольшая изобретательность была проявлена на следующем этапе операции. Два агента были направлены в одну банду, а старший лейтенант из ХАД — в другую. Когда захватили двух агентов, они рассказали, как готовилась и осуществлялась “диверсия”, а также сообщили, что их было трое, но после мощных взрывов они, боясь преследования, спешно уходили к пакистанской границе и потерялись. Захваченный старший лейтенант также рассказал, что их было трое, но куда делись два его товарища, он не знает. Началась детальная проверка: как выплавлялся тол, кто ставил заряды, где шли и переходили речку, что пересекали и так далее.

Оперативники “Каскада” детально проработали легенды. Факты, изложенные в них, подтверждались распущенными слухами, ложным расследованием, инсценированным на аэродроме, а также объявлением о вознаграждении за выдачу “взрывников” ХАД и прочее. Смекалка состояла также в том, что были правильно просчитаны все шаги и вопросы контрразведки противника, которая якобы сама набрела на подтверждающие сведения.

Дело закончилось тем, что всем троим поверили. Их воссоединили, наградили, снабдили деньгами, провозгласили героями, возили по лагерям подготовки в Пакистане, где они делились “опытом” борьбы с неверными.

А потом пошла работа. Двое агентов были малограмотными, поэтому они только собирали сведения путем визуального наблюдения, бесед, расспросов и передавали их старшему лейтенанту, который записывал информацию и закладывал ее в тайники. Система мест для закладки тайников, разработанная “каскадерами”, действовала безотказно. Поступали данные о численности и вооруженности банд, о караванных маршрутах из Пакистана в Афганистан, о готовящихся операциях душманов, получали характеристики на отдельных бандглаварей и так далее. Вопросник, который агенты знали наизусть, теперь “выстреливал” ответами, входившими в оперативные сводки. Высшую оценку получили, например, сведения о готовящемся налете на индийское консульство в Кандагаре во время визита Л. И. Брежнева в Дели.

БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ

Генштаб и 40-я армия видели в “каскадерах” своих братьев по оружию и всегда оказывали им посильную помощь.

Так 25 июня 1980 года с разрешения и при содействии командующего 40-й армией началась переброска отряда “Каскад” (люди, автомобили, 45 БТР, 12 машин с радиостанциями РАСКВ^[5], оружие, боеприпасы, 1100 переносных радиостанций “Сатурн”^[6], снаряжение, оборудование и так далее и тому подобное) на “Антеях” и “Ил-76” из Ташкента в Кабул, Кандагар, Шинданд.

Только в северные точки (Мазари-Шариф и Кундуз) “каскадеры” перемещались своими силами на машинах и БТР, но и здесь им было оказано содействие со стороны военных. По приказу командарма весь личный состав “Каскада” был поставлен на довольствие в 40-й армии.

Координация и взаимодействие стали нормой жизни в деятельности двух боевых единиц.

Например, на разборе одной широкомасштабной общевойсковой операции в Герате, который проводил маршал Соколов С. Л. (он же и руководил ею), командир 5-й дивизии 40-й армии заявил, что впредь без офицеров “Каскада” он проводить подготовку военных действий не будет. Настолько точными оказались сведения разведчиков-“каскадеров”, что благодаря им удалось спасти не одну солдатскую жизнь.

Постоянное общение с военными имело и другую положительную сторону. Рано утром каждого дня Лазаренко докладывал представителю КГБ особенности обстановки за прошлый день. Часто он это делал и на расширенных совещаниях представительства. Когда речь шла о боевых операциях, никто лучше его не мог доложить обстановку с учетом всей гаммы военных аспектов. Обмен мнениями и взаимодействие с военными (разведчиками, командирами, военачальниками) способствовали тому, что и командир, и все “каскадеры” могли не только правильно и объективно докладывать о том, что случилось “вчера”, но и с большой долей вероятности прогнозировать предстоящие события, так как знание военного пласта партизанской тактики душманов часто помогало предвидеть, как поведет себя противник.

Лазаренко сам стремился и других “школил” в том плане, чтобы не выдавать в свет всякую “муру”: где-то подхваченные или кем-то услышанные сведения до тех пор считать слухами, пока они не будут проверены, пока они не подтвердятся из двух или трех источников. Александр Иванович любил повторять своим офицерам когда-то услышанную им восточную притчу:

“Старого мудреца спросили, какая разница, какая дистанция, какое расстояние между правдой и неправдой? Мудрец задумался, затем приложил свою ладонь между глазом и ухом и ответил: “Вот и все расстояние, вся разница”. Над мудрецом стали смеяться за такой ответ, но он пояснил, все, что вы услышали, еще не является правдой. Правдой оно станет лишь в том случае, если вы все проверите, увидите своими глазами”.

Когда поступали сведения о точной дислокации бандформирований и их можно было выносить на реализацию через авиа- или артудар, Лазаренко все же не спешил. Его штабисты срочно связывались с ВВС 40-й армии и просили сделать аэрофотосъемку интересующего участка местности. Летчики работали очень оперативно, да и воентехники выдавали качественную продукцию. Скрупулезно, иногда часами, чаще по ночам, с большой лупой Александр Иванович изучал результаты аэрофотосъемки, сравнивал их с имеющимися сведениями, анализировал оперативные сводки афганских партнеров — и все это для того, чтобы на координационном совете доложить “правду”, к которой вскоре направятся “сушки” или “вертушки”.

Здесь действовал еще один принцип деятельности “Каскада”: мирное население страдать не должно.

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ

От 0 до 482 источников информации — таков путь оперативников “Каскада”. Прав был начальник внешней разведки: западные методы приобретения и работы с источниками информации здесь, в Афганистане, не годились. Однако содержание разведработы все-таки отдавало классикой. Агент, оперативная связь, доверенное лицо — все эти понятия объединяет одно: человек является источником информации. В “Каскаде” было принято называть источника информации агентом. Во время командировок в Центр Александра Ивановича даже упрекали — не знаешь что ли, что такое агент и каким требованиям отвечает это понятие. Лазаренко знал, так как прошел не только подготовку в Высшей разведшколе, но и имел практику работы в зарубежных условиях. А вот в Афганистане “каскадеры” называли агентами и наводчиков, и проводников, и пере-правщиков, и неграмотных крестьян, за деньги согласившихся “поработать” в банде, и родственников бандитов, рассказывавших о житье-бытье последних, и дуканщиков, собиравших сведения о душманах, и фельдшеров, оказывавших услуги “и вашим, и нашим”, и торговцев, курсировавших из одного пункта в другой и готовых по тем или иным причинам выполнять функции связников, и так далее.

Однако среди агентуры была и интеллигенция, как правило владеющая русским языком. Это доктора, преподаватели, инженеры, основа сотрудничества которых с “Каскадом” была более глубокой и приближалась к идейно-политической, так как корни уходили в почву симпатий к Советскому Союзу и его бескорыстной соседской помощи. Такие люди также часто располагали возможностями разведработы по бандформированиям и осознанно вставали на опасный путь.

Наряду с упомянутым “методом соучастия” были взяты на вооружение и другие способы проверки. Например, сведения одного агента перепроверялись через других, и если выявлялся обман, с таким агентом расставались или использовали в оперативных играх.

Очень большую работу по проверке источников информации проводил офицер “Каскада” Выгин. Он был включен в оргядро — небольшой отряд (20–30 человек), имеющий целью установление народной власти на местах. В отряде были афганские партийные активисты, представители молодежных и женских организаций, царандоевцы. Естественно, у отряда имелось боевое прикрытие, в котором основную роль играли соответствующие специалисты из 40-й армии и “Каскада”.

Прибывает отряд в кишлак, созывается митинг, активисты объясняют, что такое народная власть, почему вошли в Афганистан советские войска и так далее. А в это время идет оперативная работа: расспросы об отдельных личностях, сбор информации по обстановке, получение наводок и так далее. “Сбор урожая” во время подобных путешествий иногда был внушительным. Выгин не успевал отчитаться об одной командировке (они были ежемесячными), как уже надо было готовиться к следующей. Обстановка требовала мобильности. Вклад разведчика-“каскадера” Выгина в дело получения объективной оценки агентурного аппарата был поистине неоценимым.

Девять из десяти источников информации были неграмотны. Тайниковые операции или точно рассчитанные “моменталки” были для них высшей математикой. В горно-пустынной местности почти все встречи с агентурой проходили с боевым сопровождением. Главными явочными квартирами были БТР и “уазики”. Проведение таких встреч практически не отличалось от боевых операций.

Для встреч с ценной агентурой в столице и провинциальных центрах использовали скверы, стадионы, рынки. Избегали встреч с такими агентами на квартирах или на службе и старались общаться в местах, где как правило было достаточное количество советских людей (“шурави”). Здесь учитывалось физическое отличие наших от афганцев, и с учетом такой их национальной черты как любопытство стоило больших усилий скрыться от их глаз.

Тем не менее “Каскад” имел содержателей явочных квартир на рынках и в жилых микрорайонах.

С учетом обстановки встречи не затягивались и как правило завершались за 20–30 минут. Заранее отрабатывался вопросник, который утверждался командиром. По нему проводились и отчеты агента, и давались ему задания. Разумеется на встречи без карты оперативники не ходили, а иногда сама встреча сводилась к тому, что военные называют “работа с картой”: нужны были точные сведения об обстановке с привязкой к местности.

В работе с агентурой учитывался и такой психологический момент, как чуткость афганцев к похвале. Всегда, когда это было заслуженно, выражалась положительная оценка действий источника информации, и чувствовалось, что моральная удовлетворенность иногда играла не меньше значения, чем материальный фактор.

Были и специфические сложности в работе с агентурой в Афганистане.

Дело в том, что у мусульман мулла имеет очень сильное влияние на верующих, и в исламе, как и в христианстве, существует обычай исповеди.

Агентура рассказывала мулле о себе, а мулла — своим покровителям. Это приводило к гибели агентов.

Так спустя некоторое время после внедрения в банды были арестованы и расстреляны трое участников операции “Пуля”, некоторые другие ценнейшие агенты, среди которых был даже главарь банды. Конечно после трагического провала этих агентов засылка в стан противника была продолжена, но уже с учетом горького опыта.

Не сразу “каскадеры” узнали и о некоторых других особенностях мусульман. Например, листовку, брошенную на землю, никто не поднимет (Аллах не позволит), а прикрепленную на заборе или дувале непременно прочтут.

Каждые 2–3 месяца Лазаренко проводил совещание с командирами команд “Каскада”, начальниками штабов и основными разведчиками. Оценивалась обстановка и взвешивались возможности. Подводились итоги, и осуществлялся разбор проведенных операций. То, что было полезно, передавалось из одной команды в другую и использовалось на практике в различных местах и при иных обстоятельствах. Накапливался полезный опыт, мужали и закалялись “каскадеры”, а логика войны продолжала оставаться неумолимой: задач не убавлялось.

ПАРТНЕРЫ

Когда встал вопрос, как помочь афганскому соседу одолеть бандитов, вместе с 40-й армией призвали “Каскад” с его специфическими методами работы. Но дом-то был соседский, и главная задача заключалась в том, чтобы научить самого соседа, как освободить его территорию от непрошеных “гостей”, как сделать его способным противостоять чужой силе.

Военные учили своей науке, но когда вставал вопрос о применении специальных методов, тогда взоры обращались к “Каскаду”. Лазаренко рассуждал примерно так, как изложено выше. Когда он понял, что недостаточно иметь органы, отвечающие в целом за безопасность страны, что необходимо иметь инструмент, напрямую направленный на борьбу с вооруженным бандитизмом, он предложил (и это было поддержано и в представительстве, и в Центре) выделить в специальное управление подразделение, которое конкретно могло бы планировать и проводить специальные мероприятия против бандформирований. Так с его подачи было организовано Пятое управление ХАД. Во главе его был поставлен политически достаточно зрелый, хотя оперативно не совсем подготовленный, человек. Он был медиком по образованию, политиком по воле обстоятельств, контрразведчиком по призванию, военным без опыта и “карающим мечом революции” по субъективным мотивам.

В общем и целом обстоятельства, связи, поддержка руководства НДПА выдвинули этого человека на гребень волны после шторма Саурской революции. Энергичный, имеющий свое мнение, способный руководить безграмотной массой сотрудников, не лишенный актерского дарования, он всеми силами старался показать, что находится на острие борьбы с противником на рубежах тайного фронта.

Он владел русским языком и почти во всем соглашался с Лазаренко, который вскоре однако подметил, что начальник этого самого боевого управления ХАД говорит об одном, думает о другом, а делает что-то свое — третье.

Однажды начальник Пятого управления сказал Александру Ивановичу, что может захватить в Пешаваре с помощью своих людей двух агентов ЦРУ. Лазаренко попросил проверить эту возможность. Через некоторое время его партнер заявил, что он осуществил проверку (были представлены фотографии объектов и виллы, где они жили) и гарантирует захват и доставку указанных лиц в Кабул, но для этого требуется по 100 тысяч афгани за каждого. Дали телеграмму в Центр. После некоторых колебаний руководство согласилось с этими условиями: уж больно соблазнительной казалась добыча. Но через пару недель начальник Пятого управления сообщил, что его люди исчезли, и операция не состоялась. Можно себе представить, каково было Александру Ивановичу оправдываться.

Таким вот был главный партнер командира “Каскада”, с которым приходилось взаимодействовать, координировать и решать сложные вопросы борьбы с вооруженными бандформированиями. Потом к подобной категории лиц стали применять слово “подсоветный”.

Это слово как-то прижилось, хотя не совсем точно отражало суть отношений советника и его подшефного. Но ведь это были истоки советнической деятельности оперативно-боевых подразделений в Афганистане.

Лазаренко понимал, что от личных и деловых качеств советника, его подготовки, опыта, организаторских способностей и отношения к обязанностям зависят результаты служебной деятельности партнеров и как следствие уровень авторитета советника, а значит уровень авторитета Службы и Советского государства в целом.

Лазаренко взял себе за правило, что право советовать не означает повелевать, что советы должны восприниматься партнерами как должное и реализовываться в требуемые сроки. А это достигается умением прислушиваться к партнерам (они ведь вступают в непосредственное соприкосновение с противником), реально взвешивать их возможности и с учетом национальной психологии умело выбирать формы рекомендаций. Ведь советник советует, а партнер несет ответственность за принятое решение. Следовательно, надо приучить партнеров к активному участию в выработке решения или умело подвести их к самостоятельным выводам.

Уже на первых порах Пятому управлению потребовалось оружие и боеприпасы, минно-подрывные и специальные средства, инструкторы и советники. По рапорту командира “Каскада” и с санкции Ахромеева С. Ф. самолетами перебросили 10 тысяч автоматов и 12 миллионов патронов к ним для ХАД в целом, а уже в 1981 году целенаправленно для оперативного полка, который начали спешно формировать при пятом управлении. Наши пограничники выделили дополнительно две тысячи автоматов и боеприпасов к ним, а также двенадцать тысяч бушлатов и сапог.

Для специальных мероприятий по указанию Ахромеева С. Ф. Пятому управлению ХАД были переданы 20 ПЗРК “Игла”^[7]. Это была существенная помощь!

Приходилось учить афганцев правильному обращению с оружием. Надо заметить, что в Русской армии всегда было традиционно-уважительное отношение к оружию: его изучали, понимали и… лелеяли, то есть относились как к любимому детищу. Попробуй не почистить оружие после стрельбы или похода — сейчас же грозный старшина или другой командир примут самые суровые меры, чтобы подобного не случалось впредь. Афганцы тоже любили оружие, но отношение к нему было иным, пренебрежительным что ли?!

Как-то по указанию представительства Лазаренко лично передал командиру афганского оперативного отряда 60 автоматов в заводской смазке. Он проинструктировал командира и сопровождающих его лиц как привести автоматы в боевое состояние: взять бочку, вскипятить в ней воду, опустить туда каждый автомат. После того как смазка растает, автомат необходимо протереть. Все! Казалось бы проще простого! Но через некоторое время командир отряда доложил, что у всех автоматов произошло вздутие стволов.

— Ты выполнил мои инструкции, мой приказ?

— Нет.

Что тут было делать?! Лазаренко мог устроить “разборку” своим командирам, но он знал, что те не допустили бы подобных промахов. Пришлось докладывать наверх и по нашей, и по афганской линии.

Закончилось дело тем, что оперативному отряду, но уже во главе с другим командиром пришлось проследить, чтобы автоматы были в полной боеготовности.

В 1981 году (второй “Каскад”) в Пятом управлении ХАД были созданы лаборатория специальной техники и радиолаборатория. Спецотдел по его просьбе направил в эти лаборатории своих лучших специалистов. Они внесли существенный инструкторский вклад в обучение афганских партнеров из Пятого управления ХАД.

Ими была разработана, а руководством утверждена “Памятка инструктору”, ознакомление с которой позволяет судить о характере деятельности инструктора, о его роли и месте в деле оказания помощи афганским партнерам.

“1. Инструкторская деятельность — это один из видов оказания интернациональной помощи партнерам.

2. Инструкторская деятельность имеет целью привить навыки партнерам по конкретной линии их деятельности; научить как делать, как использовать технику, а не самим проводить мероприятия.

3. От подготовки инструктора, его личных и деловых качеств, отношения к своим обязанностям зависят результаты служебной деятельности партнеров и как следствие уровень авторитета инструктора, а значит уровень авторитета Службы и государства.

4. Внеслужебные отношения — это продолжение служебных. Инструктор должен создавать вокруг себя благоприятный климат и суметь лишний раз подчеркнуть суть интернациональной помощи нашей Родины.

5. Инструктор согласовывает с советником или назначенным руководителем планы подготовки, степень своего участия в деятельности подразделения партнеров и свой распорядок дня.

6. Инструктор непосредственного участия в боевых действиях не принимает, за исключением случаев необходимой обороны.

7. Инструктор обязан знать и придерживаться правил поведения советских граждан за рубежом”.

Однажды начальник Пятого управления ХАД, обсуждая план покушения на Г. Хекматьяра (лидер Исламской партии Афганистана) на территории Северного Пакистана (речь шла о подрыве моста, по которому должен был проехать фигурант), обратился к командиру “Каскада” с просьбой, чтобы акцию осуществили квалифицированные советские инструкторы.

Лазаренко воспротивился и заявил, что он может и будет обсуждать типовые специальные мероприятия, но их проведение — это дело афганцев. На том и порешили, в Пакистане действует только агентура Пятого управления. Разумеется не все у нее складывалось удачно. Хотя в упомянутой операции злополучный мост все-таки был взорван, удачливый лидер ИПА успел проскочить прежде взрыва.

Были и положительные результаты совместной разведывательно-боевой деятельности. Однажды Лазаренко доложил на координационном совете полученные Пятым управлением и проверенные “Каскадом” сведения о том, что в одной из крепостей в районе Газни-Парана сосредоточились около 250 бандитов.

Нанесение БШУ по крепости было утверждено. 20 вертолетов и несколько самолетов произвели авиаудар. Маршал Соколов С. Л. решил послать полк для проверки результатов операции. Командир полка прислал с места события радиограмму: “Пройти через крепость невозможно, так как там кровавое месиво”. Маршал, обращаясь к членам координационного совета, заявил: “Отныне я “Каскаду” и его командиру полностью верю”.

Основным недостатком во взаимоотношениях с партнерами из Пятого управления ХАД была плохо поставленная контрразведывательная работа. Длительное время довольно высокопоставленное лицо этого подразделения по званию подполковник было связано с разведкой Ахмадшаха Масуда. Подполковник, имевший доступ к секретной информации, передавал противнику сведения о святая святых — готовящихся операциях. В результате нескольких поражений на подполковника сумели выйти и хотели арестовать, но он заранее подготовил себе отходные пути и скрылся в банде. Если бы нормально работала контрразведка, пролилось бы гораздо меньше крови вопреки планам “рыцаря Панждшера”.

А вот противнику надо отдать должное: разведка у него была на высоте. Для получения необходимых сведений использовались родственные связи, симпатии бывших сослуживцев, исламский фактор и племенное происхождение, разногласия между халькистами и парчамистами, за-ложничество и неизбежные последствия военных действий, подкуп и тщеславие, кровная месть и неустроенность жизни. Все это делало противника высокоинформированным.

Об этом красноречиво свидетельствует такой случай. Перед проведением одной из операций под Гератом наш полк из 5-й дивизии подошел к ущелью и остановился. В это время передовой дозор задержал душмана, который не оказал сопротивления и заявил, что он направлен своим начальником с запиской к командиру полка. Записка гласила: “Господин полковник! Уважаемый Федор Иванович! Не ходите в ущелье, иначе будете побиты! Я Вам это гарантирую по всем правилам военного искусства, а этим мы с Вами овладевали вместе, так как в одно и то же время учились и заканчивали академию имени Фрунзе. Ваш однокашник полковник Ахмед”.

Командир полка доложил по команде о предупреждении. Генерал, приехавший из штаба армии контролировать проведение операции, не поверил в возможность серьезного противостояния в ущелье и сам вылетел на вертолете на дополнительную рекогносцировку. Вертолет был сбит, и генерал погиб. Было принято решение зачистку ущелья пока отложить.

Особенно хорошо знал противник положение дел в афганских воинских частях, но так как в большинстве случаев во время операции они взаимодействовали с советскими подразделениями, информированность душманов распространялась и на них.

Однако постепенно Пятое управление мужало и набиралось опыта. Уже к исходу второго года войны была составлена довольно подробная карта банд, а некоторые оперативники управления, отвечавшие за определенные зоны ответственности, даже знали, когда и по каким дням главарь такой-то банды посещает своих жен. Разумеется устраивались засады, осуществлялись захваты, производились налеты, имели место специальные акции оперативнобоевой направленности. В общем, как говорится, на войне как на войне. Работу 5-го управления ХАДа трудно переоценить, настолько велик был его вклад в дело борьбы с вооруженным бандитизмом.

И “Каскад” по-хорошему гордился своим детищем.

“КОБАЛЬТ”

Установление народной власти на местах было невозможно без ее силового обеспечения. Задачу формирования полков министерства внутренних дел Афганистана партнеры решали с помощью отряда “Кобальт”, осуществлявшего советническую и инструкторскую помощи по линии организации народной милиции, а также решавшего вопросы обеспечения всем необходимым создававшихся при этом министерстве боеспособных единиц. Как уже отмечалось, командиру “Каскада” командование “Кобальтом” было предписано взять на себя.

Однажды Лазаренко посетил министра внутренних дел Афганистана Гулябзоя, и тот откровенно сказал, что без отдельных полков с ясно очерченным кругом задач, направленных на обеспечение внутренней безопасности, стабилизировать обстановку в стране вряд ли удастся. А для этого необходимы средства. Не первая и не последняя просьба!

Лазаренко доложил существо вопроса представителю КГБ, и в Центр ушла телеграмма с соответствующими расчетами и обоснованием. И на этот раз Центр пошел навстречу афганским партнерам: было выделено 15 миллионов долларов на создание полков Царандоя (по одному в каждой зоне ответственности).

Большую помощь оказывал “Кобальт” в организации на основных магистралях и рокадных дорогах блокпостов — своеобразных фильтров миграции гражданского населения. Здесь открывалась хорошая возможность (и “Каскаду”, и “Кобальту”) развернуть агентурно-оперативную работу, и эта возможность не была упущена. Да и опросный метод стал давать результаты, и ручейки информации потекли в штаб. Особенное внимание уделялось “посетителям” из-за рубежа, поток которых был значительным, так как торговля несмотря на войну процветала, и здесь Пакистан оставался основным поставщиком всевозможных товаров. Такова была еще одна особенность политической и оперативной обстановки Афганистана тех лет!

“Кобальт” делился с “Каскадом” и своим опытом. Для большинства “кобальтовцев” работа по бандам не была чем-то новым. У себя на Родине они сталкивались с вооруженным бандитизмом и представляли, что деятельность настоящей банды характеризуется устойчивостью, стабильностью состава, совершением значительного количества нападений в течение длительного времени, внутригрупповой дисциплиной, стереотипностью способов совершения преступлений, распределением ролей, жестким подчинением лидеру, дерзостью совершаемых преступлений и неоправданной жестокостью. Опыт борьбы с подобными организованными вооруженными бандитскими группами оказался полезным и на афганской почве.

“Каскад” и “Кобальт” как близнецы-братья проживали в основном совместно; вместе переносили тяготы военного быта (“делили и хлеб и табак”); поднимались по тревоге и плечом друг к другу занимали посты; имея одинаковую вооруженность и оснащенность, участвовали в боевых операциях. В орготряды, бороздившие страну, включались как “каскадеры”, так и “кобальтовцы”.

Лазаренко на всю жизнь запомнил геройского парня, командира отделения из “Кобальта”, который ехал на машине с двумя товарищами из Ваграма в Чарикар. Группа попала в засаду. Парень не растерялся и прямо через стекло машины открыл огонь по бандитам. Его товарищи были убиты, но он вел бой до подхода двух БТР, которые были направлены из полка, охранявшего аэропорт Ваграма, когда услышали стрельбу. За смелость и мужество, проявленные в бою с превосходящим противником, парень был награжден орденом Красной Звезды.

В бою под Шиваками (о нем еще будет рассказано) другой “кобальтовец”, засев в расщелине и подобрав ящики с патронами, всю ночь вел огонь по бандитам, которые пытались унести трупы наших убитых товарищей, чтобы продемонстрировать перед населением свои “подвиги”. Но рыцарь из “Кобальта” не отдал своих товарищей на поругание. Ведь в ночном бою хорошо видно, откуда “бегут” автоматные очереди, так что и огонь противника “кобальтовец” брал на себя, не боясь обнаружения и не страшась ночной атаки.

Не уступил врагу! Совершил подвиг! И заслуженно был представлен к званию Героя Советского Союза.

Так закалялась боевая дружба двух чекистских подразделений, бескорыстно и не щадя своих жизней помогавших попавшему в трудное положение соседу — народу Афганистана.

Тогда это называлось интернациональным долгом, сейчас стыдливо избегают говорить на эти темы. Но “Каскад” и “Кобальт” кровью расписались на этой странице истории!

БУДНИ ВОЕННОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ

Еще в Высшей разведывательной школе Лазаренко усвоил истину, которую часто повторял командирам групп “Каскада” в период афганской войны: “Прежде чем действовать, оцени обстановку и ответь на пять вопросов:

1. Что собой представляет противник?

2. Какова степень готовности твоих сил и средств?

3. Благоприятствует ли время проведению операции?

4. Где предстоит действовать и каковы особенности местности в районе операции?

5. Позволяет ли состояние погоды проводить операцию?”

Об этом явно забыл Старший зоны “Восток”, самовольно направивший оперативную группу “Каскада” на трех БТР и афганскую роту для проверки результатов оперативного мероприятия в провинции Кунар. Отряд попал в заранее спланированную и хорошо организованную засаду противника. В результате был убит “каскадер” — старшина из Алма-Аты (у него осталось четверо детей) и пятнадцать военнослужащих афганцев. Бездумная и несогласованная акция, которая осуществлялась без учета места, времени, погодных условий и возможностей противника, обернулась трагедией. Александру Ивановичу поручили расследование ее обстоятельств. В результате пришлось высказать в глаза Старшему зоны (в присутствии руководства) о том, что у него нет достаточной компетентности, его решения принимаются скоропалительно, отсутствует способность анализировать обстоятельства и правильно понимать ход событий.

А что было делать? Понятно, что война многое может списать, даже жертвы. Но если погибает твой сотрудник, то ты как бы погибаешь вместе с ним, или по крайней мере в сердце остается рана. Сколько же таких ран было у Александра Ивановича?! Но одно дело, когда гибнет человек в борьбе с противником, который оказался сильнее, а другое дело, когда жертвами становятся в силу несостоятельности старших по положению. За это надо было жестоко карать, чтобы избежать в будущем потерь.

Хорошо, что тот Старший зоны осознал свою вину и глубоко переживал случившееся, а преподанный урок всегда сдерживал его в дальнейшем от непродуманных шагов. А ведь в Афгане были и другие начальники, субъективные качества которых приводили к ненужным потерям.

Лазаренко считал противника основным учителем. Враг был как говорится хитер и коварен. Но не только! Противник был умен и дальновиден, расчетлив и информирован. У него была прекрасно поставлена разведка и контрразведка. На совещаниях командиры команд “Каскада” постоянно жаловались на то, что планы практически любой oneрации, проводимой совместно с афганскими партнерами, становились известными противнику. Пришлось дать указание строго ограничивать круг лиц, допущенных к решению подобных вопросов. Тем не менее противник продолжал переигрывать, имея серьезные оперативные возможности во всех силовых структурах афганских партнеров.

Сколько раз, например, охотились “каскадеры” за руководителем фронта бандформирований Ахмадшахом Масудом. Пятнадцать агентов “Каскада” работали в его окружении, но Масуду каким-то образом становились известными планы отряда, так как планирование акций не могло обойтись без привлечения афганцев. Более 20 операций раскусил “панджшер-ский лев”. Получали, к примеру, информацию о том, что он должен прибыть в такой-то кишлак, тщательно готовили операцию, а Масуд в последний момент объезжал этот пункт.

Как-то спланировали акцию “Сюрприз”. Близкие к Масуду люди должны были преподнести ему в подарок “приемник”, начиненный мощной взрывчаткой, который “срабатывал” через некоторое время после включения, но и этот трюк Масуд раскусил. Он не принял “подарка”. Хитрый и достойный был противник и главное очень информированный. Хорошо были налажены у Масуда каналы доставки информации от таких лиц как, например, уже упомянутый “его" подполковник, служивший в Пятом управлении ХАД.

Или еще пример. На вооружении у “Каскада” был такой метод — создание и использование легендированных групп под видом противника для действий в его тылу. Такие группы попросту называют лжебандами, так как именно это название наиболее емко отражает суть их деятельности.

Команда “Карпаты-1” осуществляла подготовку такой лжебанды, состоявшей из пяти человек. Затем группу вывели в район действий, но она просуществовала всего 20 дней и была жестоко истреблена противником.

Где произошла утечка? Ведь о лжебанде знали пять человек: Лазаренко, начальник его разведки, командир команды, оперработник “Каскада”, а также начальник местного ХАДа. Первые четыре исключались. Хадовец вроде был тоже надежен и главное заинтересован в деле. С муллой, да и с местным населением члены группы в этот период контактов как оказалось не имели.

После разбора неудачи с тремя своими “каскадерами” Александр Иванович решил, что утечка имела место все-таки через ХАД и именно в соответствии с одним из заветов восточной мудрости: “не раскрывай тайну даже другу своему, так как у него тоже могут быть друзья”. После этого случая Лазаренко охладел к идее создания лжебанд в своеобразных условиях афганской войны.

Огромное значение командир “Каскада” придавал мерам безопасности и был строг к тем, кто их нарушал, даже если это касалось лиц командного состава. Как-то к серьезному источнику информации по неотложному делу на одном БТР выехал представитель штаба “Каскада”. Дело было в опасной зоне, где обстановка контролировалась в основном бандитами.

Когда представитель штаба в сопровождении “каскадера”, знавшего местный язык, поднялся на порог дома упомянутого источника информации, то увидел, что с другой стороны к дому подъехали три “Тойоты”, полные хорошо вооруженными (вплоть до гранатометов) бандитами. Ситуация стала крайне острой. Казалось, бой был неминуем. Однако дело “уладил” сам источник информации (один из авторитетов местного племени). Он заявил бандитам, что “шурави” — его гости, которых он пригласил для обсуждения юпроса о возможности сбора пошлин с Граждан, проезжающих по дороге, находящейся на территории племени, но контролируемой также советскими блокпостами. Трудно судить, насколько убедительными были эти аргументы, но тем не менее “Тойоты” вскоре уехали.

Случай стал предметом разбора (или разноса) у командира “Каскада”. Во-первых, представитель штаба мог попасть в плен к душманам, а это был очень информированный человек. Во-вторых, теперь придется легализовать источника информации. В-третьих, были нарушены правила безопасности и постулат “пяти вопросов”. В-четвертых, не организовано прикрытие. И так далее и тому подобное.

В данном случае смелость не взяла “город”, а его величество случай поставил под угрозу жизни “арсенал информации” “Каскада”. Еще один урок военного противостояния!

Были случаи и похлеще.

В Газни “каскадеры” захватили крупного бандита и держали его у себя дома под охраной двух сотрудников до передачи партнерам. Ночью один сотрудник прилег отдохнуть, а того, кто должен был глаз не сводить с пленного, тоже сон сморил. Бандит обошел охранника и убежал. Типичная картинка, как будто взятая из кинофильма. Можно себе представить, каким был “разбор полетов”.

В Фарахе армейский подполковник пригласил на какое-то торжество (там это называлось совсем по-восточному — сабантуй) пять человек, среди которых было трое “каскадеров". Поехали на БТР в ресторанчик, находившийся на перекрестке дорог. Выпили три бутылки. Казалось, доза скромная, но это была кишмишовка, замешанная на каких-то убойных травах и злых намерениях. И “шурави” настолько “одурели”, что решили салютовать из всех видов оружия, которое было с ними. Вначале открыли огонь из автоматов по бару, затем по светильникам над бассейном из КПВТ, а потом просто по луне.

Лазаренко срочно вылетел на место происшествия и посетил злополучный ресторан, но естественно не в качестве приглашенного. Старший офицер “Каскада”, осуществлявший мероприятия по локализации инцидента, доложил, что в ресторане собрана 621 гильза, но пострадавших нет. Вернее пострадавшими оказались конечно сами участники “соревнований по стрельбе”. “Каскадеры” были отправлены на Родину с соответствующими характеристиками, остальные уволены из армии. Хозяин ресторана получил 18 тысяч афгани и письменное заверение, что никаких претензий к “шурави” у него не имеется, но поставил условие: впредь русские офицеры не должны посещать его ресторан. Чтобы завершить “локализацию провала”, Лазаренко дал такие заверения. Некоторое время ресторанчик действительно находился под табу, затем сама история стала постепенно забываться, однако и в “Каскаде”, и в армии долго еще помнили одну удивительную подробность этого случая: сотни пуль в придорожном ресторанчике и ни одной жертвы — ковбойский фильм, да и только!

ЗЛО ВОЙНЫ

Во время своей первой командировки в Афганистан Лазаренко посетил одну из тюрем в Газни. Это посещение навсегда стало одним из наиболее мрачных впечатлений в его жизни.

В одной комнате длинный стол, на котором лежат орудия пыток: крючки, паяльники, гвозди и прочее; во второй комнате цепи на стене — на них подвешивали людей в голом виде, а внизу находилась яма, в которой копошились черви, так как туда стекала кровь. Ничегоне изменилось с приходом новой власти — преемственность в тюрьме сохранялась строго. Менялись режим и его люди, но не менялись “специнструмент” и “специнвентарь”. Когда Александра Ивановича привели в комнату пыток, там подвергался экзекуции бывший тюремщик, а теперь заключенный, который говорил, что русские — это неверные и враги афганцев. Лазаренко поспешил покинуть тюрьму со смешанным, почти омерзительным чувством. Он понимал логику поля боя, войну умов, сражение людей, взявших оружие для защиты своих идеалов. Но защищать закон таким бесчеловечным путем — это было не для него.

Подобные тюрьмы перешли “по наследству” к ХАД, и надо объективно сказать, что хадовцы не уничтожили “проклятое прошлое”, а с успехом использовали его “достижения” в своей практике. Недаром древний философ говорил: “Тот, кто желает сохранить власть, должен прибегнуть к злу”.

ХАД боялись и душманы, и местные жители, и не только. В Шинданде команда “Каскада” захватила двух иранцев. Иностранцы нечасто попадали в сети разведчиков, и поэтому Лазаренко лично прилетел, чтобьгдопросить залетных гостей. На вопросы, кто они такие и что здесь делают, иранцы отвечать отказались. Тогда Лазаренко попросил переводчика перевести, что иранцев немедленно передадут в ХАД. При упоминании ХАД иранцы потеряли способность к сопротивлению и стали униженно просить, чтобы их не передавали туда и что они ответят на все вопросы. Воистину, как говорит пословица, жестокость и страх пожимают руки друг другу.

Оказалось, что оба были из Савака и являлись инструкторами по диверсиям в бандах. Далее естественно разговор пошел чисто профессиональный, и конечно в Центр ушла полновесная информационная телеграмма.

Во всех войнах, в которых участвовал Лазаренко, ему приходилось сталкиваться с жестокостью. Пытки военнопленных или гражданских лиц из стана противника всегда были способом получения интересующей информации или выражением тупой и упорной мести. Может на Востоке они были ближе к “кровной мести”. Но дело не в том, Восток это или Запад. Жестокость есть жестокость, с какой бы географической широтой она ни была связана. Но в Афганистане как-то пересекались современные технические достижения и средневековое безразличие к человеческой судьбе. Еще в мае 1979 года он впервые посетил Афганистан во главе группы инструкторов для консультаций партнеров из афганской службы безопасности (предшественница ХАД) по вопросам использования специальных минно-взрывных средств. Начальник этой службы Сарвари на первой же встрече похвастался, что он сам только что расстрелял 30 бандитов. Лазаренко поинтересовался, откуда известно, что они бандиты.

Сарвари объяснил, что просто в его личную тетрадь занесены десятки людей из враждебной среды. О какой-то элементарной проверке действительного положения дел даже речи не было. Раз в списках — значит, “секир башка”. Но это было еще не все.

Сарвари познакомил Александра Ивановича и его спутников со своим помощником Юсупом. Последний продемонстрировал столик с двумя телефонными аппаратами, стоявший в его приемной. Аппараты были не простые, а специально приспособленные для пыток с электрошоковым эффектом. На аппаратах устанавливались всевозможные датчики и дополнительные провода: небольшой поворот трубки приводил к воздействию на человека мощным электрическим разрядом. Даже показ таких “игрушек” был не для слабонервных. Бессмысленно было убеждать партнеров, что подобная жестокость — не самое лучшее средство борьбы с врагом и уж тем более привлечения народных масс на свою сторону. Отцы и дети Саурской революции хорошо помнили воздействие подобных методов на них самих и на их близких. Давно известно: кровь за кровь, смерть за смерть и “на войне как на войне”. Все это Лазаренко понимал, но бессмысленное издевательство над человеческим достоинством, жестокость, переходящая в садизм, звериная ненависть притупляли что-то у него в душе.

Он своими глазами видел, как бандиты издевались над теми, кто поддерживал новую власть в надежде, что она позволит народу встать с колен, вырваться из удушливых уз средневековой отсталости, уйти от безграничной власти племенных вождей и баев.

Он видел труп молоденькой учительницы из племени джадран: ей распороли живот, поместили туда камни и ее обрезанные маленькие груди, а затем живот зашили; в Пагмане душманы отрезали головы сразу одиннадцати партактивистам и тоже зашили их в животы; в Файзабаде наша рота не смогла вовремя прийти на выручку советскому блокпосту, и когда все-таки она туда прибыла, то застала жуткую картину: трех скальпированных, с отрезанными ушами, с вырванными языками и гениталиями наших товарищей.

“ТЕМНЫМИ” УПРАВЛЯТЬ ЛЕГЧЕ

Когда людей, прошедших войну, спрашивают о ней, желая услышать что-то особенное, то воины чаще всего стараются отмолчаться. Думают примерно так: говорить о подвигах вроде нескромно, о кровавых боях — бравада, о военных буднях — неинтересно. Конечно рассказывать о подвигах, которые всегда видятся в героической оболочке, интересно. Но подвиги — это не ежедневное явление. Честь и хвала героям, совершившим подвиг, суть которого в том, как любил говорить замполит “Каскада”, что один делает то, что под силу нескольким, а это значит, что остальным — жить; герой вроде как спаситель их.

Но вот будни противостояния, эта тягомотина войны, эти бессонные ночи и полные случайных опасностей дни — к ним ведь тоже можно привыкнуть. А привычка может перейти в равнодушие и автоматические действия. И обо всем этом действительно говорить скучно, да особенно и не держится такое в памяти.

Недаром говорят, что жизнь не те дни, которые прожиты, а те, что запомнились. Среди ярких событий тех лет (участие в боях, в “высоких” совещаниях, в разработке и проведении операций и так далее) Александру Ивановичу хорошо запомнились встречи с простыми афганцами.

Как-то во время пребывания в Кандагаре он попал на праздник Рамазана. Собралось около 70 человек, которые поздравляли друг друга. Его приняли за высокого гостя и представили возможность побеседовать со старейшинами. Когда Лазаренко задал им вопрос: “Кто такой Бабрак Кармаль?” Пять человек подняли руки: двое сообщили, что это шах, один сказал, что это руководитель, еще двое уточнили, что это президент. Остальные просто не знали, о ком идет речь. Но “осведомленность” этих пятерых была просто “удивительной”! Лазаренко еще раз убедился, насколько низко была поставлена пропагандистская и воспитательная работа среди простого афганского люда, то ли руки не доходили до этого у новых руководителей страны, то ли действовали по принципу, что “темными” легче управлять.

Он продолжал спрашивать: “Кто из вас слышал выступления секретаря НДПА, офицера, представителя власти или советского человека? Поднимите руки”. Подняли руки три человека, сообщив, что как-то в их кишлак приезжал человек из Царандоя и говорил, что надо наводить порядок.

Заканчивался третий год после победы Саурской революции, а новая власть, которая называла себя народной, не удосужилась объяснить этому народу, почему она так называется и что она от него хочет.

Лазаренко задал третий вопрос: “Ну а как вообще живете? Как относитесь к новой власти, к русским военным?” — “Живем плохо, потому что русские все вывозят на север”.

Откуда такие представления? Он не помнил, чтобы “шу-рави” вывозили в Союз что-то взятое у афганцев. Да, покупали за свои кровные радиотехнику, привезенную из Пакистана, или незамысловатые украшения из полудрагоценных камней, но в основном-то все везли “с севера” (вплоть до дров для топки печей во дворце Бабрака Кармаля в зимнее время). Отчего же так несправедливо: пришли к соседу по его просьбе помочь очистить дом от бандитов и пришли не с пустыми руками, а в тебе видят грабителя, который уносит из дома соседское добро. Лазаренко как мог объяснил старейшинам истинное положение дел, но он понимал, что их общение с муллой по нескольку раз в день не может сравниться с его “пропагандой”. На местах действовали, где легально, а где нелегально исламские комитеты: их присутствию и деятельности новая власть пока противопоставить ничего не могла.

Лазаренко доложил в представительство о своих впечатлениях от беседы со старейшинами под Кандагаром, добавив сюда наблюдения и выводы, о которых докладывали команды “Каскада” с мест. Решено было организовать встречу Александра Ивановича с Бабраком Кармалем.

Эта встреча состоялась, но удовлетворения не принесла. Бабрак Кармаль больше слушал, вопросов не задавал, а в конце беседы заявил, что новая власть старается контролировать обстановку на местах, но в связи с военными действиями “руки до всего не доходят”. Да так они и не дошли вплоть до конца этой странной войны! Так и не смог ЦК НДПА и ее генеральный секретарь взять на себя всю полноту ответственности за судьбу революции в стране, за судьбу народа Афганистана и от слов перейти к делу.

Сколько раз история учила: чем дальше от народа, тем ближе к поражению!

Могла ли такая обстановка посеять какие-то сомнения в справедливости той миссии, которую осуществляли “шурави” в Афганистане, в том числе и “каскадеры”. Конечно могла. Но все-таки сомнений в том, что эта война справедливая, не было. Командир “Каскада” просто не слышал ни от военных, ни от своих сотрудников каких-то других мнений. Это уже потом политики другого толка поставили дело таким образом, что мы якобы должны извиниться за “агрессию”, "вторжение”, “оккупацию”!

Лазаренко был убежден, что мы в Афганистане защищаем интересы Советского Союза на его южных рубежах в стратегических интересах. Стоило посмотреть глазами военного человека аэродромы в Кандагаре и Шинданде, которые построили Соединенные Штаты Америки, чтобы понять их предназначенность не для мирных самолетов. Наш потенциальный противник лез во все дыры, чтобы быть поближе к нашим границам. Лазаренко встречался со многими людьми: высшими военными офицерами, штабистами из 40-й армии, разведчиками всех профилей и так далее, но не слышал нигде и никогда, что мы — оккупанты. А в среде “Каскада” тем более подобных рассуждений не было.

ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛ

После успешного выполнения одного из специальных заданий советского правительства командира “Каскада” вызвали в Москву. В здании штаб-квартиры внешней разведки в Ясеневе Александру Ивановичу за проявленное мужество и героизм был вручен орден Боевого Красного Знамени. Награждал начальник разведки. Всего было награждено орденами двадцать сотрудников в основном “по афганским делам”. Заместитель начальника разведки, один из руководителей штурма дворца Амина после награждения позвал Александра Ивановича к себе в кабинет и тепло поздравил его. Оба — участники той Великой войны и оба “маститые афганцы”, они поделились своими мыслями об обстановке в Афганистане и выпили по традиционной рюмке за тех, кто не вернулся с поля боя, хотя их имена тоже прозвучали среди награжденных.

Во время командировок в Москву дважды для устного доклада командира “Каскада” вызывал к себе Андропов Ю. В.

И оба раза доклад по обстановке длился не более десяти минут (ситуацию в Афганистане председатель разумеется знал не хуже), а затем начинался разговор о быте и здоровье “каскадеров”, о взаимоотношениях с военными, о настроениях самих афганцев и так далее. После первого доклада, который состоялся у Председателя в присутствии начальника разведки, прощаясь, Юрий Владимирович сказал командиру “Каскада”:

— Мы уважаем и ценим Ваш труд, и скоро Вы в этом убедитесь.

Выйдя из кабинета, Лазаренко решился спросить у начальника разведки:

— А как это понимать: “скоро убедитесь”.

— Я не знаю, — засмеялся в ответ начальник разведки. Разумеется Лазаренко настаивать не стал, думая, что речь идет об очередном награждении или о продлении отпуска. Его ведь вызвали на пять дней, а домашних дел накопилось много. Но все же главные дела были там, в Афганистане, и он вернулся в родной “Каскад” в установленный срок.

Но через некоторое время (это было незадолго до 7 ноября 1980 года — праздника Великой Октябрьской социалистической революции) Александру Ивановичу позвонил его товарищ, заместитель начальника Управления кадров КГБ Андрианов Владимир Николаевич и сообщил, что в списках на присвоение звания генерал-майора проходит Лазаренко Александр Иванович. Но он этому не поверил, ведь пока занимаемая им должность не позволяла подняться выше полковника.

Все сомнения развеял тот же начальник разведки, который сообщил Александру Ивановичу по ВЧ, что ему присвоено генеральское звание. По этому поводу нового генерала вызвали в Москву. Опять родная штаб-квартира и большой длинный стол в кабинете начальника разведки, за которым собрались руководители подразделений Службы. Начальник разведки поздравил пятерых ее представителей, получивших высокое генеральское звание. Каждый из них благодарил и говорил несколько слов в ответ.

Когда дошла очередь до Александра Ивановича, он, стараясь подавить волнение, сказал:

— Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом, — это избитая поговорка. Но у нее есть продолжение: плох тот генерал, который, став генералом, забыл, что он был солдатом. Этим званием я обязан сотрудникам отряда “Каскад”, и пусть они знают, что в эту святую лично для меня минуту я помню о них.

Потом были тосты за присутствующих и за отсутствующих, за Родину, за семьи. Начальник разведки поднял бокал шампанского за храбрость и мужество разведчиков специального назначения и, повернувшись к Александру Ивановичу, добавил, что к сожалению в разведке были генералы, которые забывали о своем солдатском долге (видимо не простил он генерала Кирсанова).

А дальше снова были будни Афганистана, но предстояло еще отпраздновать это событие среди боевых товарищей, “проставиться”, как говорили в “Каскаде”. И Лазаренко “проставился”: от каждого “каскадера” в Кабуле до главного военного советника генерала армии Сорокина — все побывали на вилле “Каскада” с поздравлениями и добрыми пожеланиями. Его переполняли и чувства благодарности, и желание отдать все силы победе в этой войне, в чем он тогда не сомневался.

В Афганистане Лазаренко воевал 21 месяц, являясь командиром первого (6 месяцев), второго (6 месяцев) и третьего (9 месяцев) “Каскадов”. Менялся весь личный состав отряда, а командир оставался прежним. В руках командира были нити преемственности от одного отряда другому, передачи опыта, знакомства со своеобразной обстановкой. В нем счастливо сочетались лучшие качества высокоподготовленного военного и высококвалифицированного разведчика. В Москве в командире “Каскада” видели не только специалиста по организации и управлению крупными оперативно-боевыми единицами, не только профессионала по уникальным специальным операциям, но и носителя своеобразного современного опыта по борьбе с бандформированиями, а также практика по решению сложных тактических задач. Видели и его подвижнический труд, огромное чувство личной ответственности, умение ладить с людьми и дорожить ими.

КАК “ДЕРЖАТЬ УДАР”

Среди командиров “Каскада” выделялся высоким уровнем профессиональной подготовки, хорошим знанием дела, организаторскими способностями и умением сплотить коллектив подполковник Набоков А. А. Его хорошо знали в отряде, так как последним местом работы Набокова был КУОС, который прошли многие “каскадеры”. Кроме того медик по образованию Набоков мог и подлечить, и оказать первую помощь, и дать полезный совет по выживанию в горно-пустынной местности.

Лазаренко часто направлял Набокова во главе оргядер, поскольку был уверен, что четкая работа гарантирована, а ответственность командира за порученное дело позволит довести его до конца.

Оргядра насаждали и утверждали народную власть на местах. Не всегда это удавалось сделать успешно, так как противник не дремал. Особенно в ключевых точках провинций, утвердившись в которых было бы легче разворачивать и продолжать начатое дело.

Такой точкой был большой кишлак Чаквардак, находившийся юго-западнее Кабула примерно в 80 км. Группа Набокова в составе 15 “каскадеров” на трех БТР, пяти сотрудников местного ХАД и роты Царандоя в сопровождении танка прибыла под Чаквардак и остановилась в разрушенной гостинице. Дело установления там народной власти натолкнулось на мощное вооруженное противодействие. Лазаренко получил от Набокова шифротелеграмму: “Находимся там-то, координаты такие-то. Нас атакует крупное бандформирование — около 300 душманов. Прошу помощи не позднее 6–7 утра. Набоков. 21.00”.

Лазаренко доложил обстановку непосредственно маршалу Соколову С. Л. и попросил батальон десантников. Маршал отреагировал быстро:

— Батальон я тебе дам, но им командует старший лейтенант, у которого опыта маловато.

— Ничего, товарищ маршал, мне приходилось командовать воздушно-десантным полком, так что с батальоном справлюсь. Главное сейчас — не терять времени.

— Хорошо. Я немедленно отдаю приказ командиру 103-й дивизии. Можешь туда выезжать. Батальон будет усилен дивизионом “Градов”.

— Спасибо, товарищ маршал.

— Спасибо скажешь, когда вызволишь наших. Успеха тебе!

Когда Лазаренко с группой “каскадеров” прибыл в район Кабульского аэропорта, где дислоцировалась 103-я воздушно-десантная дивизия, батальон уже был построен и его командир доложил о готовности к маршу. Быстро погрузились на автобронетехнику и выехали. Опустились сумерки. Впереди колонны двигались три танка с минными тралами, за ними командный БМД^[8], где находился Лазаренко. Был взят азимут на разрушенную гостиницу под Чаквардаком, координаты которой Набоков указал в телеграмме. Предстояло идти всю ночь. Колонна растянулась на несколько километров. Лазаренко открыл люк БМД и прикрылся от пыли.

Он вспомнил, как по возвращении из долгосрочной зарубежной командировки его направили продолжать службу на Дальний Восток. Вначале Лазаренко был заместителем начальника отдела разведки 36-го воздушно-десантного корпуса, а затем после обвального сокращения ВС СССР (на 1 миллион 200 тысяч) и смены ряда должностей, ему приказали принять командование 217-м полком дивизии ВДВ, которой командовал Михаил Иванович Сорокин, ныне генерал армии и главный военный советник вооруженных сил Афганистана. Как же все-таки пересекаются судьбы людские!

Лазаренко благоустроил полк. При нем были построены караульные помещения, спортзал, стрельбище, проложено центральное отопление в квартиры офицеров и так далее. По зачетным стрельбам полк неизменно занимал первое место (в этом комполка подавал личный пример, так как отлично стрелял из всех видов оружия). После одной из них, когда зачет принимал сам командующий, Александру Ивановичу было предложено возглавить разведку всех воздушно-десантных войск. Это было в 1960 году. И вот прошло 20 лет.

Мощный взрыв прервал воспоминания Лазаренко. Шедший в 40 метрах впереди танк тралом задел противотанковую мину. Александра Ивановича тряхнуло и бросило на крышку люка, удар пришелся по челюсти — полетели почти все зубы. Все было почти как в песне:

Ему оказали помощь.

Колонна, медленно двигаясь, проходила находившийся в полукилометре населенный пункт Донба. Разумеется именно здесь прятались те, кто минировал дорогу. Уже рассвело, и на крышах домов появились женщины и дети, с любопытством смотревшие на колонну. Все пушки были развернуты на Донбу. Бить или не бить? Вот вопрос, почти гамлетовский. Болела челюсть, и эта боль приказывала “бить”. Но сдерживали воля и здравый смысл. Конечно, если бы “бить”, то снесли бы эту Донбу к такой-то матери или по крайне мере раздолбали бы.

Проследовали мимо, и к 8 утра прибыли под Чаквардак. Опоздали всего на час, бой уже закончился. Набоков доложил его результаты: почти уничтожена афганская рота, противником захвачен и уведен танк, имеется одиннадцать трупов и много раненых; дозоры душманов засекли колонну заблаговременно, и бандиты отошли в Чаквардак. Лазаренко решил провести зачистку кишлака.

Обследовали кяризы (водоводы, с помощью которых в прежние времена отводили воду с рек на поля) и проверили пещеры (надо бросить в пещеру дымовую шашку, закрыть палатками выход из пещеры и смотреть в бинокль на отроги горы, в которой находится пещера; если в горе будет заметен дым — значит у пещеры есть дополнительные отверстия и это пещера схронного типа). Ничего не обнаружили.

Набоков предложил направить в предполагаемом направлении отхода бандитов два БТР, осуществить так сказать своеобразную разведку боем. Лазаренко согласился. БТР были обстреляны из гранатометов. Тогда по душман-ским гнездам поработали “Грады”. Однако, когда на обработанное место пошла десантная рота, она вновь наткнулась на сильный огонь и пройти не смогла.

Было ясно, что когда наши уйдут, то бандиты вновь вернутся в Чаквардак. Решено было не вступать в дальнейший затяжной бой в отрыве от основных сил и при незначительном перевесе имеющихся. Из Кабула также пришел приказ на возвращение.

Так и ушли из Чаквардака без установления там на этот раз народной власти.

Однако добрые семена все же были посеяны. Во время трехдневного пребывания этого отряда в Чаквардаке произошел такой случай.

Пришел к Набокову пожилой афганец и спрашивает:

— Господин офицер! Жена болеет. Как помочь?

— Приводи. Посмотрим.

— Не могу. Нельзя лечиться у русских, они — неверные.

— Тогда пусть сама и лечится.

— Все-таки привел афганец, да не одну жену, а сразу трех. У всех была дизентерия. Оказали посильную помощь, и через пару дней женщинам полегчало. Узнав, что платить не надо, афганец очень удивился. Он сказал: “Русские лечат и не берут денег, русские берут еду и платят за это, но мы не знали случая, чтобы платили моджахеды. Я об этом расскажу людям”. Неизвестно, что рассказывал добровольный “пропагандист” своему окружению, но благодаря подобным поступкам афганцы понимали, что помощь “шу-рави” носит бескорыстный характер. Эти семена могли дать хорошие всходы.

Авторитет у афганцев таких командиров как Набоков неизменно возрастал, потому что они умели держать не только оружие. Они умели “держать удар”, ибо на всех полях сражений все решает человек, его личностная состоятельность, то есть глубокая убежденность в необходимости своего личного участия в решении больших и малых проблем в судьбах людских.

АЛЕКСАНДР ПУНТУС — ТИПИЧНЫЙ “КАСКАДЕР”

“Каскад” участвовал во многих боях, но этот бой под Шиваками был особенным. Здесь погибло шесть чекистов и трое военных, было много раненых. Но особенность этого боя даже не в количестве жертв, а в том, что он стал как бы символичным, так как воплотил в себе, с одной стороны, героику и боевой дух “Каскада”, непоколебимость и смелость рыцарей спецназа. Воплощением этих качеств был капитан Александр Пунтус, который погиб в этом бою.

С другой стороны, этот бой и его жертвы стали следствием ничтожных устремлений человека, которые пожалуй были редким исключением в офицерской среде “Каскада”, но были, от этого никуда не деться! Майор Еропкин воплощал в себе такие черты как очковтирательство, желание прославиться за счет других, тщеславие и эгоцентризм.

Оперативная группа в составе 60 человек во главе с Еропкиным выполняла задачу в районе Шиваков. Еропкин имел указание командира “Каскада” не осуществлять активных действий и дождаться прихода мотострелкового батальона, который двигался из Кабула в Шиваки для освобождения двух советских военнопленных, находившихся в местном бандформировании. Оно имело на вооружении гранатометы, состояло из сотни душманов, прошедших обучение в Пакистане, вступало в открытые боестолкновения с нашими подразделениями.

В это время Лазаренко получил от Еропкина шифротелеграмму, в которой сообщалось, что его группа располагает сведениями и точными координатами бандитского склада, в котором хранятся 80 АК, боеприпасы и другое вооружение, и планирует акцию по его ликвидации. Штаб проанализировал эти сведения и с учетом обстановки в этом районе пришел к выводу, что данные о складе — липа, блеф, умышленная деза, так как местное бандформирование не будет держать современное стрелковое оружие на складе, а предпочтет его использовать вместо старых “буров” и ружей. Еропкину было направлено указание: операции в отношении склада не осуществлять, а самому с группой немедленно возвращаться в Кабул. Но Еропкин поступил по-своему: он направил команду из пятнадцати человек во главе с Александром Пунтусом к складу, где было обнаружено два — три ружья. Это уже потом на разборе мероприятий оперативной группы Лазаренко, зачитав телеграмму с приказом немедленно следовать в Кабул, в упор спросил у Еропкина, почему тот его не выполнил. Еропкин промямлил, что не посчитал нужным.

Вся трагедия заключалась в том, что в это же время мотострелковый батальон, так и не выполнив задачи по освобождению пленных, тоже получил приказ возвращаться в Кабул. Пути батальона и “каскадеров” Пунтуса пересеклись. Пунтус не имел команды на возвращение и мог прикрыть уходящий батальон. Комбат на прощание сказал:

— Слушай, Саша! Вертолет доносит, что бандиты хотят перерезать дорогу.

— Пусть попробуют!

— Тогда я тебе оставляю замполита и двух солдат с рацией.

Батальон еще не успел отойти в сумерки, как разгорелся этот жестокий бой. Команду Пунтуса забросали гранатами. Противник намного превосходил численностью; благодаря заранее подготовленным позициям душманы не подпустили на выручку к месту боя наш батальон. Только к утру подоспела помощь. Но “каскадеры” — Александр Пунтус, Владимир Кузьмин, Юрий Чичков, Александр Гриболев, Александр Петрунин и еще четверо советских воинов — в этом бою погибли.

Всю ночь офицер “Кобальта” вел огонь по бандитам, не боясь обнаружить себя, но не позволил им осквернить тела погибших товарищей. Один раненый “каскадер” посчитал эту стрельбу напрасной, так как полагал, что нужно дожидаться помощи, не обнаруживая себя. Может быть у него патроны кончились или сил не хватало. Он спасся. Остальные были не в состоянии вести бой из-за тяжелых ранений и контузий. Но тела погибших не достались душманам.

Утром Лазаренко на вертолете приземлился на месте кровавых событий этой ночи. Была организована отправка убитых “каскадеров” в Кабул, чтобы приобщить их к печально известному “грузу-200”. Он посетил штаб расположенной под Кабулом дивизии, и ее комдив доложил ему как генералу, что войсковой разведкой получены сведения о том, что в Шиваках душманы празднуют победу над русскими и устроили большой митинг. Комдив сказал, что дивизионы гаубиц и “Градов” готовы к акции возмездия.

Александр Иванович вспомнил погибшего Александра Пунтуса, тела его убитых товарищей, цинковые гробы и приказал открыть огонь по Шивакам. Шквальным огнем кишлак был стерт с лица земли.

Потом, много лет спустя, вспоминая эту акцию, Лазаренко говорил: “Если бы сегодня пришлось принимать такое решение, я бы тоже принял его без колебаний”.

А еще командира “Каскада” посетила группа старших офицеров “Каскада” с просьбой о немедленной отправке Еропкина в Союз. “Если не отправите, товарищ генерал, мы его прирежем”. В других обстоятельствах Лазаренко призвал бы офицеров к порядку и соблюдению дисциплины, но сейчас он молча протянул командирам телеграмму, где было изложено его мнение о фигуранте и уже принятое решение, совпадавшее с просьбой товарищей.

Александр Пунтус был красивым, веселым, сильным человеком, а такие люди всегда полны юмора, задора, озорства.

Было с ним такое происшествие. Однажды солдат вещевой службы 40-й армии украл десяток офицерских рубашек и продал их в дукан. Боясь наказания, он сбежал и пришел в посольство США просить убежища. Этого еще не хватало для высших должностных лиц! Вопрос был поднят на дипломатический уровень, и посол СССР прибыл в американское посольство уладить вопрос. Американцы обещали отпустить солдата при условии, что его не будут судить и отправят в Союз.

Пунтус возглавил небольшую бригаду в целях оперативно-боевого обеспечения мероприятия. В числе прочих перед “каскадерами” была поставлена задача по проверке автомашин, выезжающих из посольства США, так как руководство боялось, что солдата вывезут в неизвестном направлении. Пунтус знал английский язык и вскоре вступил в контакт с морскими пехотинцами, охранявшими американское посольство. В разговоре с ними он решил пустить дезу и “конфиденциально” сообщил, что афганцы намерены сделать с посольством США то же, что сделали с ним иранцы в Тегеране (еще жили в памяти картины учиненного там погрома).

Вскоре американцы стали готовиться к эвакуации и собирать чемоданы. Информация дошла до представителя КГБ, и он попросил командира “Каскада” прояснить причины переполоха в посольстве. Вопрос был поставлен на совещании штаба, и тогда встал Пунтус и, смеясь, доложил, что он предпринял маневр при соприкосновении с главным противником.

Лазаренко попросил его впредь докладывать о подобных “мероприятиях”.

Пунтус обладал быстрой реакцией и был по спецназов-ски скор на решения, особенно в экстремальных ситуациях. Однажды через особый отдел армии стало известно, что лейтенант и двое солдат из десантного полка в крепости Балахисар передали душманам два АК с боеприпасами и две армейские радиостанции.

Подполковнику из военной прокуратуры было поручено разобраться, а ему в помощь придана группа “Каскада” из семи человек во главе с Пунтусом.

Все прибыли в крепость, но когда вышли из машин, группу встретил прицельный автоматный огонь, который вел лейтенант-преступник. С первого выстрела Пунтус уложил его наповал. В соответствии с установленными правилами на Александра было заведено уголовное дело. Но суды везде работают медленно, и уже после боя под Шиваками к Александру Ивановичу прибыл военный следователь:

— А где Александр Пунтус? Я хочу с ним побеседовать.

— Пунтус погиб.

Уголовное дело прекратили.

Слова Александра Пунтуса “Пусть попробуют”, в которых была и дерзость настоящего воина, и вера в себя и в своих товарищей, и храбрость спецназовца, и надежность чекиста, и твердость настоящего мужчины — стали потом символом бойцов “Каскада”.

Типичный “каскадер” навсегда остался в сердцах и памяти спецназа. Его имя и имена его товарищей выгравированы на Доске славы в музее истории “Вымпела”.

Пусть попробуют — “Каскад” не отступает!

“Каскад” идет только вперед.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

ВСПОМИНАЕТ НАЧАЛЬНИК ПОЛИТОТДЕЛА ОТРЯДА “КАСКАД” ЗИЛКОВ А. И.

В начале сентября 1980 года по заданию начальника Управления “С” генерал-майора Дроздова Ю. И. в ДРА были командированы капитан I ранга Зилков А. И. и полковник Державин Ю. В. Перед ними как представителями Центра была поставлена задача изучить первый опыт оперативно-боевой и политико-воспитательной работы в командах и опергруппах отряда “Каскад”.

В ходе общения с командирами команд и их заместителями по политической части, начальниками штабов, руководителями опергрупп и их сотрудниками было высказано немало практически значимых пожеланий в адрес Центра, реализация которых в дальнейшем позволила улучшить взаимодействие между руководством Управления “С” и “Каскада".

К сожалению за первые месяцы пребывания отряда на афганской земле не обошлось без нарушений воинской дисциплины. Так неоднократно злоупотреблял спиртным один из командиров команд. Пришлось применить к нему крутые меры. Несколько оперработников другой команды, возвращаясь после удачно проведенной оперативно-боевой операции, по дороге решили сделать привал. Зашли в ресторан, поужинали с обильным возлиянием спиртного и устроили соревнования по стрельбе из пистолетов Макарова. Мишенью были избраны лампочки в зале ресторана. Попытки хозяина заведения прекратить безобразие не увенчались успехом. Перебив все лампочки, “каскадеры” сели в БТР и по пути на базу израсходовали весь боезапас автоматов и пулеметов по зарослям цитрусовых деревьев.

На следующий день в ходе разбора этих “полетов” было предложено прекратить командировку нарушителей и отправить их по месту постоянной службы. Но все они искренне раскаивались в содеянном, клялись кровью искупить свою вину и убедительно просили дать им возможность своим самоотверженным трудом в командировке доказать случайность происшедшего. После долгих раздумий и сомнений командир “Каскада” А. И. Лазаренко принял решение оставить сотрудников в отряде. И не ошибся. Все они активно участвовали в осуществлении многих острых мероприятий, безупречно вели себя в коллективе, проявили высокое чекистское мастерство, храбрость и прочные морально-волевые качества. Однако по возвращении из командировки председатель КГБ Украины Федорчук уволил их из органов госбезопасности.

Были и другие примеры, свидетельствовавшие об определенных упущениях в политико-воспитательной работе с офицерским составом. Не обошлось и без некоторых казусов. Один иp них произошел в ходе работы совещания командиров команд и начальников штабов. Во время перерыва на зеленой лужайке во дворе виллы, где проходила работа совещания, продолжался оживленный обмен мнениями по проблемам, которые были затронуты в докладе А. И. Лазаренко, в том числе по вопросам укрепления воинской дисциплины. А тогда в “Каскаде” было не менее одной тысячи офицеров из центрального аппарата ПТУ и территориальных органов КГБ СССР. Один из командиров команд — полковник Ковалев М. Д., участник Великой Отечественной войны, опытный чекист-руководитель в разговоре со мной стал настаивать на необходимости отправлять офицеров-нарушителей дисциплины на импровизированно созданную гауптвахту и за период нахождения там не оплачивать им командировочные в валюте. Я долго убеждал его в нелепости и противозаконности такой меры дисциплинарного воздействия в условиях загранкомандировки, боевой обстановки. Но безуспешно. Командир настаивал на своем.

Видя бесплодность моих дальнейших попыток переубедить собеседника, я предложил обратиться с просьбой к командиру “Каскада” разрешить наш спор А. И. Лазаренко внимательно выслушал наши соображения. Глаза его наполнились гневом. Он схватил своей огромной ладонью правой руки ворот зеленой форменной гимнастерки Михаила Даниловича, вперил в него свой ястребиный взгляд и с яростью произнес: “Ты что, Миша, опупел?!!” Михаил Данилович вытянулся по струнке и скороговоркой залепетал: “Мне все ясно, Александр Иванович. Мне все ясно”. Как оказалось, переубедить его можно было за несколько секунд, если делать это умеючи.

Словом опыт первых месяцев действий опергрупп в сложных условиях различных провинций Афганистана показал необходимость улучшения заботы о повседневных материально-бытовых условиях личного состава, повышения качества работы командиров и их заместителей по поддержанию высокого политико-морального состояния подчиненных. Исходя из этого, командир отряда А. И. Лазаренко вышел с предложением о необходимости создания политического отдела “Каскада”.

По возвращении в Москву об этом было доложено начальнику Управления “С” Дроздову Ю. И., секретарю парткома КГБ Агееву Г. Е. и секретарю парткома Управления “С” Надуваеву С. Г., а затем Политбюро ЦК КПСС товарищу Кириленко. Во всех инстанциях предложение было одобрено. После решения всех бюрократических вопросов вышло постановление ЦК КПСС о создании политического отдела отряда “Каскад”, и начался процесс его формирования. В ходе подготовки необходимых для этого документов выяснилось, что отряд “Каскад” в количестве 1000 офицеров КГБ был направлен в ДРА без оформления этого соответствующими приказами. Поэтому по указанию секретаря парткома КГБ представители Управления “С”, руководители юридического и мобилизационного отделов КГБ оформили все необходимые документы, подтверждающие лигитимность нахождения офицеров “Каскада” в Афганистане. Одновременно из офицеров Управления “С” был сформирован политический отдел отряда “Каскад” в составе начальника политотдела, его заместителя и трех инструкторов — по организационно-политической, идеологической и комсомольской работе. Все сотрудники политотдела имели немалый оперативный и жизненный опыт, необходимые навыки работы с офицерским составом и агентурой.

25 декабря 1960 года — ровно через год после ввода советского ограниченного контингента в ДРА — офицеры политотдела прибыли в Кабул и приступили к работе. В кратчайший срок была проведена необходимая политико-воспитательная работа в командах и большинстве опергрупп “Каскада”, офицеры ознакомились с агентурно-оперативной обстановкой в провинциях Афганистана, с условиями службы, жизни и быта, настроениями в коллективах и политико-моральным состоянием личного состава. На начальном этапе большую помощь политотделу оказал сотрудник Управления “С” Решетник И. И., который до этого являлся заместителем командира отряда “Каскад” по политической части, а затем был переведен на оперативную работу. Довольно быстро были установлены деловые связи и повседневное взаимодействие с руководством представительства КГБ, с политорганами 40-й армии и Витебской дивизии ВДВ в Кабуле, а также с командирами и политработниками этих соединений на территории страны.

Специфика первого этапа работы политотдела состояла в том, что в конце января 1981 года на смену “Каскаду — 1” прибывали новые подразделения отряда “Каскад — 2”. Если “Каскад — 1” был полностью укомплектован офицерами-чекистами из центрального аппарата и территориальных органов КГБ, то значительная часть личного состава опергрупп “Каскада-2” состояла из воинов-пограничников срочной службы, для сохранения преемственности в оперативно-боевой работе офицеры политотдела совместно с командованием отряда отобрали наиболее опытных и профессионально подготовленных сотрудников, которые добровольно остались в составе “Каскада — 2”. Большое внимание было обращено на тщательную подготовку и обеспечение безопасности передислокации личного состава, вооружения и боевой техники в процессе замены команд и опергрупп. И эта задача была успешно решена.

В дальнейшем на протяжении всей командировки сотрудники политотдела основную часть времени работали не в Кабуле, а в местах дислокации подразделений отряда во всех восьми зонах Афганистана, прежде всего там, где обстановка была наиболее сложной. По оценке Центра, руководства “Каскада” и его команд деятельность сотрудников политотдела способствовала мобилизации личного состава на успешное решение поставленных оперативных и боевых задач, укреплению дисциплины и сплоченности коллективов, стойкому преодолению трудностей службы в сложных условиях военной обстановки в Афганистане. И то, что за все семь месяцев нахождения в составе отрядов “Каскад — 1” и “Каскад — 2” (с декабря 1980 года по июль 1981 года) при исключительно активной и напряженной работе ни один офицер не погиб, есть немалая заслуга офицеров политотдела.

ГЕРОИЧЕСКАЯ ГИБЕЛЬ “КАСКАДЕРА” РАССКАЗЫВАЕТ ПОЛКОВНИК Г. С.

“Отряд “Каскад” прибыл в Афганистан в 1980 году. Ребята были хорошо подготовлены в боевом и физическом отношении, прошли курс специальной тренировки. Конечно знали, какова обстановка, но не предполагали, насколько она проще и одновременно сложнее в реальности. Далеко не все говорили на пушту или дари, многим приходилось объясняться через переводчиков. Отряд был интернациональным по составу — в числе разведчиков были чекисты четырнадцати национальностей. Но это не мешало им слаженно работать в ходе разведывательных и войсковых операций. Условия для работы были непростые — как раз в это время многочисленные бандформирования активно разворачивали диверсионную и террористическую деятельность. Для тех, кто предпочитает говорить о душманах лишь как о вооруженной оппозиции, можно сослаться на выдержки из оперативного дневника за один только короткий промежуток времени — май, июль 1980 года. В сухих строчках донесений оппозиционеры выглядят далеко не такими “борцами за свободу”, по-джентльменски воевавшими лишь против регулярной афганской армии и частей 40-й армии Советских Вооруженных Сил. Факты свидетельствуют о другом: в разных провинциях почти ежедневно душманы убивали мирных жителей — врачей, пар-тактивистов, крестьян, получивших землю. Они взрывали и жгли школы, электростанции, отравляли источники с питьевой водой, как это было в кишлаке Мири. Список злодеяний можно продолжать долго…

В такой обстановке в числе прочих задач “Каскаду” была поставлена цель — обеспечить советское командование точными сведениями о готовящихся диверсиях и терактах, вскрывать замаскированные базы и склады оружия и взрывчатых веществ.

Одним из первых информацию о крупном подпольном складе взрывчатки добыл разведчик отряда старший лейтенант Анатолий Зотов. Склад находился в одном из домов кишлака, контролируемого душманами. На подступах к селению ими были оборудованы посты ПВО, оснащенные крупнокалиберными пулеметами. На основе полученных сведений военным командованием было принято решение уничтожить склад штурмовкой с воздуха и с непременным условием: чтобы не пострадал ни один соседний дом, где жили мирные крестьяне.

Обеспечить максимальную точность при нанесении бомбового удара мог только разведчик, непосредственно отвечавший за достоверность полученной информации, поэтому Анатолий без колебаний взялся вести звено вертолетов на объект атаки. В день операции он уже с утра был на аэродроме как всегда собранный и неунывающий. Истребительная авиация нанесла удар по выявленным точкам противовоздушной обороны “духов”, и затем два вертолета вышли на цель, точно указанную Анатолием. Он сидел рядом с командиром ведущей машины и отчетливо увидел, что первый заход оказался неудачным — сильный боковой ветер снес вертолеты с курса, и выпущенные ракеты взбили каменистую почву в стороне от склада. Командиры вертолетов, посовещавшись по рации, решили, что следующий заход нужно будет выполнить на минимальной высоте, чтобы обеспечить поражениецели. Поскольку боеприпасы были израсходованы, вернулись на аэродром. Боевые товарищи Зотова слышали, как пилоты твердили Анатолию: “Оставайся, ты свое сделал. Мы теперь справимся без твоей помощи”. Но он настоял на своем: “Я должен лететь, завершим операцию вместе”.

Повторная атака на низкой высоте казалось уже завершилась успехом. Ракеты пошли в цель, и в это мгновение по вертолету ударила очередь из крупнокалиберного пулемета ДШК. Были перебиты рулевые тяги и, лишившийся управления вертолет, беспорядочно вращаясь, стал падать. Может быть пилоту и удалось бы посадить машину, но от попадания ракет сдетонировали тонны взрывчатки, которыми был набит атакованный склад. Огненный смерч охватил искалеченный вертолет, машина вспыхнула, как факел, и рухнула в пламя. Из экипажа не спасся никто. Они погибли вместе: два офицера-вертолетчика и чекист-разведчик.

Что заставило этого парня родом из подмосковных Мытищ, классного специалиста, свободно владевшего испанским языком, отца двух маленьких сыновей добровольно написать рапорт с просьбой командировать его в Афганистан? Ведь у него были перспективы работы совсем на другом континенте, в куда более комфортных условиях. Что руководило им в упорном стремлении довести до конца начатое дело, рискованность которого он не мог не понимать?

Об этом говорил я с друзьями Анатолия Зотова, беседовал с его женой Светланой. Осмысливая услышанное, приходил к пониманию того, что яростно раскритикованный нынешними проповедниками индивидуализма советский характер — не выдумка идеологов и не плод фантазии романистов. И многие из лучших черт такого характера были воплощены в живом человеке, так рано ушедшем из этого мира.

Рассказывает жена Анатолия Светлана Зотова: “Анатолий был удивительно цельной натурой. Честность в отношениях с людьми была его нравственным стержнем. Все, что он ни делал, вплоть до домашних мелочей, стремился всегда сделать сам и не успокаивался, пока ему это не удавалось. При этом он был романтиком, считал, что в жизни осталось немного дел, достойных настоящего мужчины. Наверное поэтому выбрал географический факультет МГУ — его тянуло к новизне, открытиям, новым дорогам и впечатлениям. Побывал в нескольких экспедициях, азартно тянул нелегкую лямку походной жизни. Красоту тех мест, где удалось побывать, бережно хранил в душе, собрал большую коллекцию фотослайдов.

С огромным желанием пошел на службу в разведку, очень гордился, считал, что нашел свое призвание, работу для настоящего мужчины. Он был уверен, что жить надо по принципу “Если не я, то кто же?” И в Афганистан попросился в полном соответствии с этим принципом, с ним же полетел вторично и в тот роковой для него и его боевых товарищей вылет”.

Я пишу не икону. Конечно Анатолий был человеком со своими проблемами, недостатками и слабостями. Я подчеркиваю это, хотя сейчас обывателю приятно опустить до своего уровня миропонимания тех, чья жизнь принадлежит иным ценностям, выходящим за рамки шкурно-собственнических рефлексов. Но тем ярче моменты истинно человеческих проявлений оттеняют разрастающуюся сегодня плесень бездуховности и пошлой суеты.

Поэтому так обрадовала меня весть о том, что в мытищинской школе № 23 пионерской дружине присвоено имя Анатолия Зотова. Ребята установили тесный контакт с семьей Анатолия, помогают его престарелым родителям, приглашают на свои сборы и праздники воинов-интернационалистов. Судя по тому, с какой серьезностью относятся к своим делам ребята, с какой благодарностью рассказывает о них Светлана Зотова, можно с уверенностью сказать, что маленькие мытищинцы увидели в жизни и подвиге своего земляка четкий ориентир, помогающий их детским сердцам найти нужную дорогу в нешуточной политической игре сегодняшнего времени. Политиканы от педагогики могут сколько угодно твердить об “идеологической зашоренности” и “психологическом порабощении” пионерского движения, о том, что оно себя изжило и не оправдало. Но совершенно очевидно, что сила положительного примера в воспитательном воздействии жива и сегодня, а “идеологический вакуум” в образовании, к которому пытаются призывать адепты деидеологизации, всего лишь образец путаницы, призванной освободить дорогу другой идеологии — религиозной, буржуазной, фашистской и так далее”.

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПОЛКОВНИК БЕЛЮЖЕНКО ВИТАЛИЙ СТЕПАНОВИЧ ИЗ КНИГИ “СПЕЦПОДРАЗДЕПЕНИЕ “КАСКАД””

Родился 3 октября 1940 года. С 1959 года проходил военную службу на Северном флоте в качестве специалиста по приборам управления ракетами подводной лодки. С 1963 года — в органах госбезопасности. В 1970 году окончил КУОС и стал спецрезервистом внешней разведки.

Когда начались события в Афганистане, был на оперативной работе в Управлении КГБ по Москве и Московской области. Затем прошел боевой путь в спецподразделении “Зенит” (1979 год), а с середины 1980 года — участник оперативно-боевых мероприятий, которые проводило спецподразделение “Каскад”. В октябре 1980 года под крупным кишлаком Чарикар вступил в бой в составе отряда армейцев и “каскадеров” с крупным бандформированием душманов.

“В октябре 1980 года в районе большого кишлака Чарикар советская пехотная рота попала в окружение. Об этом стало известно из радиотелеграммы от команды “Каскада”, находившейся в этом районе. Связались с Ахромеевым С. Ф., чтобы скоординировать действия. Ахромеев попросил помочь окруженной роте силами “Каскада”. На операцию выдвинулись на четырех БТР. Подъехали к дувапам и увидели, что путь от места окружения нашей роты к этим дувалам лежит через лощину, которая ожесточенно простреливалась душманами. Вступили в огневой бой, так как БТР пройти к лощине не могли.

Именно в этом бою основную роль сыграл офицер “Каскада” Белюженко Виталий Степанович.

Тот бой запомнился многим “каскадерам”. Их было тридцать человек, рванувшихся на выручку своим боевым товарищам.

Душманы пошли в атаку, прикрываясь снайперским огнем с учетом ступенчатых складок местности. Казалось бы, все ординарно и в принципе известно. Но первая же пуля снайпера попала Виталию в бедро. Он сразу заметил дырку в комбинезоне, но сильное тренированное тело не изменило решению переменить позицию (хотя это было связано с преодолением открытого пространства), и “каскадер” какое-то время продолжал бег. Это удивило снайпера, и он вновь дослал патрон в патронник, чтобы продолжить расстрел живой мишени.

“Каскадер” хотел сделать следующий шаг, но нога подломилась, и тело пронзила дикая, все сокрушающая боль.

До дувала три метра. Виталий переворачивается на спину и сразу чувствует, как одна пуля задевает правое ухо, а вторая врезается около головы. Кажется, что не три метра, а три километра надо проползти.

Еще несколько выстрелов по нему, по живому человеку, и каждый выстрел — смерть. Опять молнией бьет в мозг: “Все! Следующая пуля моя…” Борьба за оставшиеся метры придала какие-то силы. И Виталий успел подумать: “Да у него же “бур” левит”. Спецназовец и тут остался верен себе: анализ обстановки автоматически делал свое дело. “Бур” левит, значит, ползя, надо брать чуть правее — туда, где находилась маленькая складка местности, а значит — укрытие.

А ведь бой надо было продолжать, нельзя было позволить душманам преодолеть открытое пространство до лощины, где были наши солдаты. У Виталия осталось четыре диска, две гранаты и пистолет. И он снова дал бой. Потом вспоминал, как экономно расходовал он эти четыре диска, боясь, что душманы поймут, что у него кончились патроны. А когда они кончились, взял пистолет на изготовку: живым решил не сдаваться. Но тут подоспели “каскадеры”.

РАССКАЗЫВАЕТ БЕЛЮЖЕНКО В. С…

После сорока пяти суток “растяжки” моей левой ноги меня снова запаковали в гипс от груди до пят и самолетом переправили в Москву в госпиталь КГБ на Пехотной улице. Здесь мне пришлось еще более шести месяцев лежать в гипсе. И все шесть месяцев, особенно длинными зимними ночами вспоминал я все пережитое в том тяжелом бою, когда мы оказались в западне. Вспоминал все посекундно! И только здесь, уже в полной безопасности мне впервые почему-то стало по-настоящему страшно от того, что пришлось пережить. Потому что в бою я работал и думал только о том, как выполнить свою задачу. А здесь я заново переживал свой пройденный путь. Ведь тогда, когда я, раненый в бедро, подлез на спине к дувалу, вражеский снайпер трижды целился в мою голову из своего точного “бура”, чтоб покончить со мной. И трижды, как в сказке, промахивался. Трижды его пули только касались моей головы… Стало быть, тогда еще не пришел мой конец. И только теперь я впервые в жизни поверил в судьбу.

Может быть от этих воспоминаний много раз потом видел во сне, будто снова участвую в том бою. Будто делаю перебежку и жду выстрела снайпера в спину, всей кожей чувствую, что сейчас будет выстрел из того самого английского “бура”. И каждый раз так и не дождавшись выстрела просыпался в холодном поту.

В первых числах декабря я уже начал ходить с костылями, таская на себе этот гипсовый кокон, опираясь на правую ногу. И вот однажды, когда я возвратился после короткой прогулки по коридору и прилег на кровать, снова сам не знаю почему вспомнил о том, как меня несли к вертолету ногами вперед. Эта мысль почему-то не выходила у меня из головы. Вот в этот самый момент заходит в палату дежурная медсестра и говорит:

— Виталий Степанович, с Вами хочет поговорить генерал… Ваш начальник.

Беру телефонную трубку:

— Майор Белюженко слушает Вас!

— Виталий Степанович, здравствуйте, дорогой! — услышал я голос своего шефа, начальника Управления КГБ СССР по Москве и Московской области. — Как самочувствие?

— Нормально. Прихожу в норму.

— С Вами говорит генерал-полковник Алидин Виктор Иванович. Хочу сообщить Вам радостную весть. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 24 ноября 1980 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания по оказанию интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, присвоил Вам звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда”… Позвольте мне от себя лично и всего коллектива сотрудников Управления Комитета госбезопасности сердечно поздравить Вас с высокой правительственной наградой, пожелать Вам доброго здоровья и скорейшего выздоровления!

— Спасибо, товарищ генерал! Служу Советскому Союзу!

Герой Советского Союза, герой афганской войны Виталий Белюженко сумел мужественно перенести все несчастья, выжить и стать еще одним примером стойкости характера и духа, а ведь “люди с характером — это совесть того общества, к которому они принадлежат”.

ВСПОМИНАЕТ ПОЛКОВНИК ВЕНЕР ВЛАДИМИР ФЕДОРОВИЧ ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА ПО РАЗВЕДКЕ

“КАСКАД” НАЧИНАЕТ РАЗВЕДКУ

По прибытии в г. Кабул в конце июня 1980 года работу по организации разведки с позиций “Каскада” пришлось начинать фактически с нуля.

С первых дней мы столкнулись со следующими трудностями:

в отряде было мало сотрудников, хорошо знающих местный язык, условия и обстановку в стране, а также имеющих практический опыт агентурно-оперативной работы в капиталистической стране;

в стране сложилась сложная общая и оперативная обстановки. По официальным данным около 50 процентов территории страны находилось в руках душманов, а фактически под их контролем была вся территория за пределами столицы и провинциальных центров;

в правящей партии Афганистана — НДПА не было единства. Партия делилась на две противостоящие друг другу группировки “Хальк” и “Парчам”, что затрудняло политическую ориентировку населения;

в правительстве страны, в армии, в ХАД и Царандое было много агентуры и просто осведомителей противника, которые постоянно информировали руководителей бандформирований по всем заслуживающим внимание вопросам.

Несмотря на эти трудности, через некоторое время нам удалось приобрести ряд источников информации, которые работали на различных основах: понимание задач народной власти и стремление отомстить ее врагам за кровавые злодеяния, компрометирующие материалы и так далее Приведу несколько примеров, как это осуществлялось на практике.

“ДОСТ”

Периодически посещая под соответствующей легендой Технологический институт в Кабуле, я с разрешения командира “Каскада” занялся более глубоким изучением одного из студентов старшего курса. Ему был дан псевдоним “Дост” (по хинди — друг). После проведения с ним нескольких бесед, протекавших в непринужденной обстановке, было установлено, что он, считая себя молодым, не знает, как он может внести свой вклад в дело победы нового режима в стране. Когда же ему был задан вопрос, почему он так настроен, “Дост” рассказал, что его родные проживают в районе г. Джелалабада. Некоторое время тому назад группа душманов напала на их дом. Они убили отца и его младшего брата. Жестоко избили мать и сестру. “Дост” заявил, что поклялся отомстить за гибель своих родных, однако пока не знает, как это практически осуществить. Продолжая развивать указанную тему, “Дост” сообщил, что напавшие на его дом душманы входят в отряд бандформирования, находящийся в небольшой крепости “Тура-Бура”, которая расположена неподалеку от границы с Пакистаном. “Дост” добавил, что эту крепость он хорошо знает с детских лет. На вопрос, находятся ли там банды в настоящее время, он ответил утвердительно, так как только что вернулся из дома, где проводил каникулы, и обстановку там знает. Я уточнил координаты по карте.

Проверка через возможности нашей разведгруппы из отряда, расположенного в районе г. Джелалабада, подтвердила достоверность данных, полученных нами от “Доста”.

По нашим данным армейское командование решило осуществить по крепости “Тура-Бура” авиаудар. Для реализации операции было выделено три вертолета: один Ми-6 и два Ми-8.

Ми-6 был использован как наводчик на цель. Я был приглашен в состав его экипажа. Вертолет, ведя огонь трассирующими пулями, указывал двум другим вертолетам, куда конкретно посылать снаряды. Образовав “карусель”, вертолеты сделали несколько заходов для обстрела крепости. Через несколько мгновений крепость превратилась в сплошное море огня, дыма, тучь пыли и обломков камня.

Спустя несколько дней были получены данные о том, что вся банда, засевшая в крепости “Тура-Бура”, была уничтожена.

“МУЛЛА”

Проводя постоянную работу в следственном изоляторе ХАД, я обратил внимание на одного задержанного, жителя г. Герата, подозреваемого в связях с подпольной группой исламского комитета. Однако в ходе проверки каких-либо заслуживающих внимания или компрометирующих сведений на этого человека получить не удалось. Ему дали псевдоним “Мулла”. Через некоторое время было принято решение организовать очную ставку “Муллы” с другим задержанным, также прибывшим в Кабул из Герата. Выяснилось, что оба жителя Герата действительно знакомы. Оба, стремясь избежать дальнейшего расследования и по возможности выгородить себя, принялись “топить” друг друга. Новый задержанный заявил, что “Мулла” является активным членом реакционного исламского комитета Герата. “Мулла” сначала отказывался, но потом, видя, что дело принимает для него серьезный оборот, заявил, что его “однокашник” является террористом или точнее убийцей.

Было принято решение продолжать допрос одного “Муллы”. С заметным нежеланием “Мулла” сообщил, что данный человек, впредь “Ликвидатор”, по заданию одной из террористических групп уничтожил в Герате нескольких активных членов НДПА. В Герат был направлен соответствующий запрос. Оттуда пришел ответ, что “Ликвидатор” действительно уничтожил 16 членов НДПА, и выражалась просьба направить его в Герат.

В связи с тем, что я должен был вылететь в эту провинцию для оказания местному отряду “Каскада” помощи в налаживании агентурно-оперативной работы, мне и поручили доставить “Ликвидатора” по назначению.

Задание было выполнено. Учитывая, что “Мулла” представлял для нас определенный интерес, с местным отделом ХАД договорились, что у них произойдет “утечка” следующей информации: “Пойманный органами ХАД “Ликвидатор” осужден на длительный срок и заключен в тюрьму”. На деле же “Ликвидатор” был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян.

В процессе дальнейшей работы “Мулле” было заявлено, что если он хочет сохранить жизнь своих родных и свою собственную, ему необходимо согласиться на сотрудничество с нами. Иначе заявление, якобы сделанное “Ликвидатором” своей террористической организации о том, что его выдал в Кабуле “Мулла”, может иметь для него печальные последствия.

Таким образом “Мулла” был завербован на основе чувства страха и возможного возмездия за выдачу “Ликвидатора”.

В ходе дальнейшей работы с “Муллой” от него в частности была получена информация о том, что в одном из особняков, находящихся в непосредственной близости от советского посольства, находится специальная террористическая группа. Группа оснащена несколькими минометами, тремя “бурами” с оптическими прицелами и другими видами оружия, чтобы в момент прибытия Бабрака Кармаля в советское посольство на празднование очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции совершить в отношении его террористический акт.

Полученная от “Муллы” информация была подтверждена из другого источника. Указанные данные были переданы в ХАД, и после соответствующей подготовки данная террористическая группа была ликвидирована.

“ДОКТОР”

На “Доктора” была получена ориентировка из Центра с указанием установить с ним связь.

Для наиболее конспиративного проведения мероприятия была разработана следующая легенда. В ходе проведения одной из операций у меня была сильно повреждена рука, и чтобы избежать возможных осложнений возникла необходимость пройти осмотр у врача-хирурга. Перед выездом в госпиталь мне на левую руку была наложена шина и сделана внушительная повязка. За руль машины сел шофер разведгруппы. Прибыли в госпиталь. Перед кабинетом “Доктора” находилось несколько больных. Когда прошел последний пациент, оперативный контакт с доктором был установлен.

В ходе работы с “Доктором” от него было получено несколько предложений, представлявших оперативный интерес. В частности речь шла об использовании выздоравливающих раненых для последующего внедрения их в бандформирования и другие реакционные центры.

Иногда поступающая от “Доктора” информация передавалась руководству ХАД. Некоторые из представленных источником данных были успешно реализованы. В частности благодаря ему удалось предотвратить попытку душманов уничтожить раненых во время одного из праздников, для участия в котором госпиталь покидал весь медперсонал.

ИНТЕРВЬЮ “КАСКАДЕРА”

Своими воспоминаниями о малоизвестном с нами делится полковник запаса, заместитель председателя Южного регионального отделения Всеукраинского благотворительного фонда социальной защиты сотрудников правоохранительных органов — участников боевых действий в Афганистане и членов их семей Владимир Покутный.

— Владимир Григорьевич, за годы, минувшие после тех событий, родилось и повзрослело целое поколение. Для исключительного большинства, живущих сегодня, "Каскад" — это загадка, тайна, и интрига. Поэтому в начале — о происхождении этой "специальной команды”.

— “Каскад” — один из отрядов специального назначения КГБ СССР, принимавший участие в боевых действиях в Афганистане.

Эти подразделения были кадрированными и должны были разворачиваться в случае глобальной войны или какого-либо стратегического конфликта между СССР и другими державами.

Части были специально обучены и формировались из кадровых офицеров госбезопасности, а также “запасников” — сержантов и старшин, служивших в десантных войсках, в морской пехоте, на подводном флоте, в диверсионных и разведывательных группах. Короче, “Каскад” — это было элитное подразделение, хорошо подготовленное и оснащенное. Подобная практика существовала и в армиях других стран. Называли таких профессионалов по-разному: рейнджерами, “зелеными беретами” и так далее.

Главное же было в том, что в такие особо выделенные части зачислялись люди, прошедшие особую подготовку, зачастую уже побывавшие в “горячих точках” планеты. Как правило такие бойцы были обучены не только боевым искусствам и виртуозному владению различными техническими средствами и оружием, но и умению выживать в экстремальных условиях, когда питаться приходится тем, что может дать пустыня, тайга, горы, вода.

В Советском Союзе эти подразделения готовились с целью ведения разведки в условиях войны, уничтожения ядерных складов, стратегических ракет и других важных объектов, чтобы упредить удар противника.

— Теперь, пожалуйста, о том, как начинался Афганистан лично для Вас?

— За два года до начала афганских событий меня отправили в Москву — в специальную школу при Первом главном управлении КГБ СССР, где готовили разведчиков и командиров групп спецназначения.

В 80-м году от Украины были сформированы две специальные команды “Карпаты” и “Карпаты-1”, которые вошли в отряд “Каскада”. В одной из этих команд воевал впоследствии и я.

Нам было поручено ведение разведки и оказание помощи армии на западе Афганистана в провинциях Герат и Фарах. Команды “Север”, “Север-1”, “Тибет” и “Алтай” разместились в Джелалабаде, Мазари-Шарифе и других районах страны.

“Карпатами-1” в июле 1980 — январе 1981 гг. командовал подполковник Геннадий Лобачев. Его заместителем назначили меня, тогда еще капитана. Оба отвечали за жизни 120 человек.

— Как взаимодействовала Ваша команда с армейскими подразделениями?

— Согласно директиве Генштаба, наши команды придавались в качестве четвертых батальонов полков 5-й дивизии и других воинских частей, которые входили в 40-ю армию. В войсках такие батальоны называли “андроповскими”. И никакая секретность не могла скрыть их принадлежности. Впрочем наши ребята и внешне многим отличались от других солдат. Форму носили без знаков отличия песочного цвета: комбинезон и шапочка с козырьком, названная потом “афганкой”. Каждому был выдан бронежилет, автомат нового образца (“АКМ-С” калибра 5,45 мм) и пистолет.

Из-за этих шапочек и щегольских бородок (нашему личному составу это разрешалось) даже слухи пошли о военной помощи кубинцев (!). И тут никакие опровержения не помогали: видно свеж был еще в мировой памяти опыт Че Гевары…

Однако этот слух был не самым неприятным. Хуже, когда пошли разговоры наших противников о том, что Советской Армией применяются яды, отравляющие вещества, газы.

Так вот, как участник боевых действий в Афганистане со всей ответственностью заявляю: не было этого!

— Владимир Гоигорьевич, Вы только что помянули противника. Думается, это понятие отличалось от понятия классической фронтальной войны: "Здесь — свои, там — враги и наше дело правое”. Приходилось слышать от участников афганских событий почти загадочный ответ на вопрос: "Как далеко до противника?” Ответ звучал так: “Двести метров в любую сторону”. Думается, на расстоянии боевого охранения…

Как складывалось Ваше восприятие противника и с кем приходилось взаимодействовать кроме наших армейских частей?

— Да, действительно противник был своеобразен. Что такое Афганистан, мы начали разбираться только на месте. Мы поняли, что есть просто вооруженные группы, встающие по необходимости на защиту рода или племени: кочевник, не имеющий в определенном возрасте винтовки, лишен уважения окружающих. Были просто уголовные элементы, а нередко и целые династии, грабившие при любой власти. Но были и организованные формирования, имевшие связь с заграницей, руководимые иностранными советниками, которые были готовы любой ценой отстаивать интересы своих правительств.

Работали мы в самом тесном контакте с афганской (правительственной) контрразведкой. Задача стояла так: выявлять действия бандформирований, добывать информацию об их планах, устанавливать места дислокации, а затем вместе с войсками принимать участие в ликвидации душманов.

— Очевидно под стать своеобразному (многоликому) противнику и тактика команды была своеобразна?

— Совершенно верно. Любую операцию приходилось планировать только после тщательного изучения ситуации и выяснения, к какой группе следует относить своих “подопечных”.

К примеру, мы вышли на вооруженную группировку некоего Абдулы в районе одного из горных населенных пунктов. Как оказалось, Абдула при прежней власти был “вали алакадари” (председателем райисполкома), учился в Советском Союзе и ничем себя не запятнал, а просто испугался гонений сторонников Бабрака Кармаля. Захватив кассу и печать, он ушел со своими людьми в горы.

После долгой переписки, личных встреч и переговоров определились. Революционное руководство Афганистана объявило о своего рода амнистии для его 150 бойцов, а Абдулу попросили контролировать ситуацию в этом районе. На оперативных картах он был обведен особым кружком.

Здесь больше не было выстрелов, нападений на советских солдат, диверсий и терактов. Банды просто изгонялись из района. А с одним из бандитов, руки которого были в крови, Абдула расправился сам, предъявив в доказательство (простите за натурализм — Восток есть Восток!) его голову. Кстати через Абдулу мы потом выходили и на другие аналогичные группы, превращавшиеся в отряды самообороны.

В итоге этой акции было спасено немало жизней советских солдат и местных активистов.

— Итак мы естественным образом перешли к памятным эпизодам конкретных операций и боевых действий. Давайте продолжим эту тему.

— Прежде всего, о самом больном — о потерях…

В команде это была редкость. Помню Кабул, август 81-го: генерал-майор А. И.Лазаренко проводит совещание с командирами команд, прерывает его и дает прочесть мне полученную шифровку: “При следовании из Шинданда в Фа-раху подорвалась автомашина ГАЗ-66. Водитель — рядовой В. Белов погиб, один боец легко ранен”. Сложно передать чувства…

Александр Иванович приглашает к себе в кабинет, наливает по стакану водки. И по-отечески: “Помянем твоего солдата, командир, — это война”.

— Говорят, на войне остро понимаешь, что такое судьба. Случалось об этом подумать?

— Да, это было в Фарахе в сентябре 80-го. Разведгруппа готовится на задание на БТР. Задержка с выездом на 10–15 минут в связи с заменой аккумулятора. При выезде из города видим перевернутый пять минут назад взрывом афганский грузовик… Пронесло!

— Риск — это будни войны. Но бывают ситуации, когда ожидаешь чрезвычайного, а все обходится. Такое тоже было?

— Было и такое. Представьте: полночь, сентябрь 80-го, колонна из пяти БТР, возвращаясь из Фараха на базу в Шинданд, проходит горный перевал.

Слышу в наушниках голос командира группы майора В. Россошенко, едущего на первом БТР: “Дорогу перегораживает грузовик”.

Спрашиваю: “Можно ли проехать?”

Получаю ответ: “Вроде бы можно…”

Подаю команду: “Башенные пулеметы к бою!”

Медленно объезжаем грузовик. Одна мысль: “Засада? Надо упредить противника”.

Даю команду: “Из всех башенных пулеметов по обочинам дороги огонь!”.

Одновременно длинными и короткими очередями “заработали” пять КПВТ. Возвращаемся в Шинданд. Радостный командир Г. С. Лобачев встречает в палатке. Задание выполнено. Без потерь.

— Наверно война не обходится без сюрпризов и удач. Что приходит на память?

— В сентябре 81-го сидим в пустыне — в засаде с афганскими контрразведчиками Султаном и Муэддином. Два БТР надежно спрятаны в высохшем русле реки. “Каскадеры” допекают Султана и Муэддина вопросами, как мусульманин обходится с четырьмя женами. Все смеются.

Наконец на дороге появляется ожидаемый полугрузовик белая “Тойота”.

Даю команду на захват. БТР под командованием майора П. Нечипоренко появляется перед машиной так внезапно, что она чуть не врезается в него.

Большая удача: захвачены несколько главарей банд, важнейшие документы и крупная сумма денег, собранная главарями для приобретения оружия в Иране.

— Хотелось бы задать еще несколько заключительных вопросов. Один из них — о Ваших боевых друзьях и коллегах. Кто они?

— С высоким профессионализмом в афганской кампании действовали разведывательные группы В. Койнова, В. Поддубного, В. Лесняка, С. Прилепского.

С добрым чувством и признательностью вспоминаю настоящих боевых офицеров, в числе которых И. Суховий, А. Тимошенко, В. Качура, Е. Феськов, В. Лебеденко, Е. Головня, С. Смирнов и наш поэт-песенник Ю. Кирсанов.

В доброй памяти остались наши “запасники” — М. Исаев, В. Щербаков, В. Гребенкин и многие другие.

— Сколько времени в общей сложности Вам пришлось участвовать в боевых действиях?

— Первая командировка длилась восемь месяцев: с июля 1980 года по январь 1981 года. Вторая уже в качестве командира команды началась в июле 1981 года и окончилась в апреле 1982 года.

— Насколько физически и морально была сложна работа профессионалов в условиях Афганистана и с чем Вы вернулись домой?

— Обычно боевые действия велись ночью или рано утром. С одиннадцати до шестнадцати война задыхалась от жары. Замирала она и на зиму. Но поверьте, в остальное время “мясорубка” успела искалечить столько людей, что о какой-то “прогулке в Афган” говорить не приходится.

Получил свое и я: легкую контузию — в первый раз, а во второй — подхватил болезнь Боткина, что, пожалуй, хуже легкого и среднего ранения.

Многие “каскадеры” вернулись домой с высокими государственными наградами. Но самой высокой наградой для всех было вернуться живым и непокалеченным.

— Владимир Гоигорьевич, какие впечатления вынесли Вы как гражданин и профессионал из той далекой уже афганской кампании?

— Думаю, в нормальном государстве военнослужащий, принявший присягу на верность отчизне, должен не размышлять, а выполнять свой долг.

К тому же у человека всегда есть выбор как и тогда и в наше время. Никто никого не заставлял силой что-то делать. Конечно после отказа выполнить “неудобный приказ” надо было уйти из органов госбезопасности, положив на стол партбилет. Но на этом все и заканчивалось.

Кстати, я и сейчас до конца не уверен: откажись мы все от участия в афганской эпопее, не заняли бы эту “брешь” на наших южных рубежах войска других стран.

В 1982 году, прощаясь с Афганом, я положил на стол командованию свои соображения по поводу обстановки в районе Мазари-Шарифа и возможности развития событий в дальнейшем. Предложил тогда вариант “позиционной” войны: стоять в определенных местах отдельными гарнизонами, “оседлать” основные дороги и контролировать их. Однако помогая афганскому правительству, не вести боевых действий самим. Регулировать внутренние конфликты с помощью дипломатов и политиков. Все это было уже тогда реально.

Но идеи не нашли поддержки со стороны высшего командования. Да и вероятно эту войну просто нельзя уже было остановить. Все нарастало как снежный ком…

ОПЕРАЦИЯ ПО ОСВОБОЖДЕНИЮ ЗАЛОЖНИКОВ ПЛЕМЕНИ ВАЗИРИ ОКТЯБРЬ 1980 ГОДА ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СЕРГЕЯ СЕМЕНОВИЧА ШЕСТОВА

В начале осени 1980 года команда “Тибет” отряда “Каскад”, дислоцировавшаяся в Джелалабаде, принимала активное участие в подготовке войсковой операции в районе Тура-Буры в непосредственной близости от афгано-пакистанской границы. Там в ущелье душманы оборудовали крупный склад вооружения.

Неожиданно возникла и новая проблема: на очередной встрече агент-афганец сообщил, что в районе ущелья Пачир-Агам “духи” содержат в плену около 200 афганцев из племени вазири, в том числе женщин, стариков и детей. За отказ поддерживать моджахедов бандиты грузовиками увозили их из родных мест и использовали на полях в качестве рабов.

Параллельно с разработкой основной операции мы начали накапливать и анализировать информацию о племени вазири. Расстояние между Пачир-Агам и Тура-Бурой около 23 км, поэтому по нашему предложению, было решено обработать оба участка одновременно.

Задачу по освобождению племени конечно поручили “Каскаду”. Операцию планировали тщательно. В то время операций по ликвидации крупных бандформирований в Афганистане еще практически не проводилось. Использовали всю возможную информацию: изучали местность, аэрофотоснимки. В назначенное время колонна двинулась в сторону границы.

Как это часто бывало в Афганистане в процессе подготовки операции произошла утечка информации. И поэтому по дороге в результате перестрелок, от мин мы потеряли танк и два БМП.

Выйдя на исходную, разделились. Основные силы бригады пошли на Тура-Буру, где сразу ввязались в бой. А наша команда из двенадцати офицеров-чекистов, стрелковая рота на БТР и семь сотрудников ХАД (афганской контрразведки) направились к ущелью Пачир-Агам.

Через 8 км начались овраги. Техника остановилась. Командир роты отказался бросать технику, и мы пошли одни, захватив с собой как можно больше оружия и боеприпасов. Прошли Нижний Пачир, углубились в Средний Пачир. И здесь уже заметили людей с оружием, которые спешно убегали в сторону гор.

На выходе из Среднего Пачира обратили внимание на грязного, оборванного афганца, который неестественно изгибался, жестикулировал. Один из сотрудников ХАД объяснил, что таким образом он передает в горы: сколько нас и куда движемся. Ликвидировав связника, двинулись дальше. До Верхнего Пачира оставалось не более 2 км. Началось предлесье — опасная зона. Перебежками, скрываясь за складками местности, достигли Верхнего Пачира. В кишлаке — никого.

Принимаем решение: отходить. Саша Старов с основной группой пошел низом, в стороне от обстрела. Я и еще четверо — обратно по гребню, по “своим следам”, понимая, чем рискуем. Старов с ребятами внезапно наткнулись на строение типа загона для овец. Никакой охраны не было видно. Именно там и обнаружили пленных. Их было около 170 человек. Все оказалось точно: и женщины, и дети, и старики. Но они никогда не видели советских военных, поэтому пришлось достаточно долго их успокаивать и убеждать, что мы пришли их освободить.

Пришлось снова связаться с комбригом. Две “вертушки” были в пути, а навести их мы не могли — радиостанции работали на разных частотах. Но “духов” они отогнали. Конечно к эвакуации освобожденных наши вертолетчики готовы не были, тем более что афганцы, оправившись от первых страхов и сомнений, все пытались прихватить с собой в вертолеты даже коров. Операция затягивалась. По Тура-Буре она продолжалась еще сутки. Удалось взять крупный склад вооружения. Вывезти его не представлялось возможным, пришлось взорвать…

Вот так. Такая у них работа. От себя добавим: на отчете об операции рукой Ю. В. Андропова написано: “…Шестова, Старова представить к правительственным наградам…

Я БЫЛ ВРАЧОМ “КАСКАДА”

Полковник Виктор Васильевич Шленкин родился 16 октября 1957 г. в семье военнослужащего. В 1980 году закончил военно-медицинский факультет при Томском мединституте. Назначение получил в Закавказский пограничный округ, начальником ПМП. В марте 1981 года был откомандирован в Москву, а затем в учебный центр подмосковной Балашихи.

С 17 марта 1981 года по 10 апреля 1982 года находился в Афганистане. После окончания командировки вернулся на должность начальника медслужбы в Батуми. В 1987 году окончил ординатуру Военно-медицинской академии. В голицынском госпитале был назначен старшим ординатором в стоматологическое отделение. 1989–1997 гг. — начальник операционного отделения, а с 1997 года по настоящее врёмя — начальник отделения реабилитации, хирург высшей категории, имеет около двадцати научных статей, более десяти рационализаторских предложений по травматологии.

В бортовом отсеке самолета замигали фонари — именно так летчики известили всех, кто присутствовал в салоне грузового ИЛ, о том, что пересекаем государственную границу СССР. Узнали мы это и от тех, кто был ранее в группе “Зенит” и летел в командировку во второй раз.

По прилете в аэропорт Кабула меня неожиданно встретил мой однокашник по Томскому мединституту Юрий Ерумбаев. У нас была всего одна ночь, чтобы пообщаться, передать дела друг другу и, обнявшись, попрощаться. Потом начались будни. Оговорюсь сразу, все мы получили служебные паспорта и летели как гражданские специалисты для оказания врачебной помощи. Всего в то время нас было восемь врачей. Сам “Каскад” дробился на группы, и каждый врач был в своем подразделении. Лейтенант Ерумбаев, который меня встретил, передал мне автомат, бронежилет и ключи от ПМП, где лежало все наше медимущество. Групп было много: “Алтай”, “Север”, “Урал” и другие, дислоцировались они по всем регионам Афганистана. К моему удивлению мне досталась группа “Центральная”.

Привезли нас почти в центр Кабула. Особняк внушал доверие: на воротах стояли часовые в камуфляжной форме, но без знаков различия. Внутри двора дом зачехлен сеткой, во дворе два ящика с песком, рядом стоят пулеметы, в доме у каждой кровати ящик с гранатами. В нашей команде были в основном разведчики, которые работали не только по бандформированиям, но и по лжеформированиям. В задачи входил сбор информации и предоставление дезинформации через агентурную сеть бандформированиям для создания благоприятной обстановки при проведении операций нашими войсками.

Приходилось оказывать медпомощь не только военнослужащим нашей группы, но и резидентам, внедренным в банды. Были случаи, когда на месте простых душманов оказывались главари таких формирований, действовавших в наших интересах.

Гложет память о погибших. Один из тех, кого я знал, был таджик Мансур. По плану проходила рекогносцировка, и его как хорошо знающего местность и язык взяли на операцию. Он показывал районы предстоящей бомбежки, где было скопление бандформирований. Вертолет, зависший в низине над горами, был попросту сбит из гранатомета. Весь экипаж погиб. Отправили мы Мансура в цинковом гробу на Родину.

Ранений у нас в общем-то не было. Но мне приходилось оказывать помощь раненым моджахедам. Там конечно же ранения, и весьма серьезные. Что было у нас в “Каскаде”? Незначительные травмы в БТР и БМП, ожоги и простые заболевания.

“Каскадовских” групп было немало, но все врачи стремились ко мне в “Центральную”. Нам была дана команда обходиться своими силами. Это обуславливалось целями конспирации. Например, приходилось лечить в интересах нашей разведки какого-нибудь басмача.

Специфика моей работы была сродни специфике работы тех людей, рядом с которыми я находился. Ребята спрашивали коротко: “Готов?” И это значило — “на выезд”. При себе имел автомат, пистолет, гранаты и медицинскую сумку. Тогда все это происходило как-то просто. Мне говорили: “Вот наш “источник информации”, посмотри, что с ним…”. Определял, например, — бронхиальная астма. Приходилось осматривать “пациентов” порой даже под наведенным на тебя автоматом.

Вот, например, конкретный случай. Это было в декабре 1981 года, ночью. Я перед этим дежурил и, сменившись, уже давно спал. Разбудили…

У нас было не принято долго расспрашивать, что да как. В горы ехать не пришлось. У разведчиков была явочная квартира на окраине Кабула. Ехали почти час, так как несколько раз останавливали патрули и проверяли документы. Наконец добрались. Зашел в маленькую комнатку. На кушетке лежит “товарищ” в халате и с бородой. Оказывается, заболел он давно. Окружение пыталось лечить его, но видно не получилось, и больному становилось хуже. У него было огнестрельное ранение в ногу, задело мягкую ткань голени, и ранение кисти. С момента получения ран прошло уже наверное дней семь. Если бы еще недельку продержали, началась бы гангрена — и летальный исход неминуем.

С интересной особенностью столкнулся я в Афганистане. Местные жители очень стойкие, иммунозащищенные и по сути никогда не видали таблеток и каких-либо вакцин, препаратов. Лечила их в общем-то сама природа — травы, коренья — да вера в Аллаха. Любые наши таблетки и лекарства, особенно пенициллин, воспринимались как чудодейственные препараты. Но в данном случае пенициллин у них был свой. Рядом с раненым находился фельдшер. Общались мы через переводчика. Любое мое распоряжение выполнялось быстро и безукоризненно. Мои ребята намекнули мне, что этот больной — один из известных полевых командиров. В наших интересах было сделать все, чтобы вылечить его, внедрить в банду своего человека, своевременно давать дезинформацию — словом проводить разведывательную работу.

Конечно обо всем этом я тогда не думал, а лишь догадывался. Лечил этого главаря в течение десяти дней. Лекарство и ежедневные перевязки принесли желаемый результат. Басмач начал понемногу сначала садиться, потом вставать и наконец. самостоятельно передвигаться. С кистью правда у него было похуже: ее функция была утеряна. О судьбе его я конечно же не знаю. Мой командир после этого сказал: “Спасибо, хорошее дело сделал”. Наград никаких мне не давали, но за год пребывания там я получил сразу два досрочных звания — старший лейтенант и капитан.

Был случай, когда ездил и в саму банду. Вопреки всякому здравому смыслу это было днем. Выехали за Кабул, опять на окраину города. На дворе была уже ранняя весна, и снега не было. Помню небольшое селение — несколько саманушек. Внутри стояли койки, напоминая нашу казарму. Но что меня удивило — их маленький полевой госпиталь. Увидев, какими препаратами пользуются фельдшера “духов”, я даже позавидовал. В нашем представлении, например, капельница должна быть установлена на штативе, и раствор самотеком входит в вену. Здесь же были пластиковые пакеты, которые подкладывались под больного, и то же происходило за счет давления его веса. Здесь в глинобитном подвальчике разовые шприцы тоже были для меня сюрпризом. Большой интерес представляли плазмо-заменители крови в пластиковой упаковке.

Что еще поразило? Душманы всегда при смене мест дислокации берегли врачей. В случае любой перестрелки врачи были в безопасном месте. Расчет был прост: тем, кто погибнет, помощь уже не нужна, а раненых в случае успешного боя всегда принесут к врачу.

Многие, когда я вернулся из Афганистана, узнав, что пришлось лечить и брюшной тиф, удивлялись. И понятно,ведь от этой заразы мы избавились еще в первые годы советской власти.

А дело все в том, что местные жители обильно ели жирную пищу часто в плохо вымытой посуде, да и грязными руками. В горах, в банде, в условиях войны законы волчьи: жив, сыт — и на том спасибо. Все это естественно провоцировало заболевания кишечника.

По роду моей деятельности приходилось общаться и с посольскими товарищами. Помнится, когда я зашел к заместителю посла (нашему непосредственному начальнику генералу Александру Ивановичу Иванову) и доложил ему по всей форме о прибытии, он заметил, что тут нет генералов. Именно тогда я понял, что и в посольстве не так все просто.

Мы даже немного завидовали посольским. Целый этаж был оснащен под мини-госпиталь. Уровень докторов был достаточно высоким, и оснащение было весьма солидное. Они ни к кому не обращались за помощью, все делали сами и своими средствами, которых было предостаточно.

Самым дальним походом за время моей службы в Афганистане был рейд в Кандагар. Это была целая войсковая операция.

В нашей “Центральной” группе было 24 человека, а сама операция была армейской. Мы были одним из винтиков большого прикрытия. Врачи из всех групп: “Север-1”, “Север-2”, “Джелалабад”, “Пули-Хумри” старались заранее передать список необходимого и незаметно приехать в Кабул. Язык доводилось изучать, но мы не зацикливались на этом, так как для разведработы были другие, специально подготовленные люди, знавшие хинди, фарси, дари и пушту. Для “Каскада” основной была оперативная работа. Каждый из наших бойцов ехал порой в неизвестность, и никто не мог дать стопроцентную гарантию его возвращения.

Из всей “афганской” командировки запомнился больше всего банальный аппендицит. Это было в рейде. У нас помимо оперативных работников, в основном офицеров, была группа охраны из солдат срочной службы. Они так же как и мы форму не носили. Все ходили в комбинезонах войскового покроя.

У одного из бойцов появились боли в животе. Состояние его ухудшалось. Вертолет не вызовешь, приказ был — полное радиомолчание. Рейд планировался в течение трех дней. Вот тут мне пришлось как врачу сильно поволноваться. На наше счастье неподалеку оказался наш армейский медсанбат. Пришлось срочно на машине доставлять его туда. Операционная была развернута в обычной палатке. Там мне и пришлось делать операцию.

Вот когда пригодились навыки, приобретенные на военно-медицинском факультете Томского мединститута. С большим теплом вспоминаю профессора, доктора медицинских наук А. Н. Савицкого, профессора, доктора Рев-ского. И надо же так случиться, когда я сдавал кандидатский минимум в Москве по специальности, он был заместителем главного хирурга Министерства обороны СССР. В настоящее время работает в госпитале имени Бурденко.

Вообще нужно сказать, то, что я недобрал в Афганистане, добавил Таджикистан. Один год и три месяца провел я в непростых таджикских условиях. Не без гордости вспоминаю, как делал операцию Герою Российской Федерации старшему лейтенанту Сергею Медведеву с той самой легендарной 12-й пограничной заставы Московского отряда, у которого было ранение сонной артерии и шеи. В настоящее время он успешно служит в Московском институте ФПС России. Тогда мы прооперировали более ста двадцати человек. Раненых нам привозили сразу по двенадцать человек с вертолета. Вот тут мне пригодилась практика, которую прошел в Афганистане.

Сегодня пропускаю через сердце все тяготы и горести больных. Очень много ребят лежат после минно-взрывных случаев. Ампутация для любого человека несомненно трагедия, но жизнь-то продолжается, и в этот момент важно, чтобы рядом оказался не просто доктор, а психолог, друг. И в этом мне конечно же помогают песни. Когда я впервые летел в Афганистан, с нами летели ребята, там побывавшие. У них были кассеты с песнями Игоря Морозова и тех первых “каскадовцев”. До сих пор храню эту кассету как дорогую мне память.

Помню Михаила Вьюнова, он сейчас живет в Воронеже, и многих других ребят. Мы ведь “каскадовцы”, и хотя у многих фамилии были вымышленными, их лица до сих пор перед глазами. Сегодня при слове “Каскад” я внутренне становлюсь моложе и бодрее.

НАЧАЛЬНИК ШТАБА ОТРЯДА “КАСКАД-3” СОПРЯКОВ ВАДИМ НИКОЛАЕВИЧ ИЗ КНИГИ “ВОСТОК — ДЕЛО ТОНКОЕ”

Наш “Каскад-3” начинал осваиваться в Афганистане, расположившись своими командами во всех основных провинциях.

Команда “Карпаты” осела в Герате. В ее составе было 26 офицеров, 4 прапорщика, 50 солдат и 4 переводчика.

Команда “Карпаты-1” разместилась в' Шинданде. Состав ее был такой же.

Команда “Кавказ”, расположившаяся в Кандагаре, имела 27 офицеров, 4 прапорщика, 65 солдат и 4 переводчика.

Команда “Алтай” осела в Газни. Она имела почти такой же состав как и первые две команды.

Примерно такой же была и команда “Тибет”, разместившаяся в Джелалабаде.

Команда “Север-1” была расквартирована в Мазари-Шарифе недалеко от границы с Советским Союзом. Составом своим она была чуть поменьше. В нее входили 24 офицера, 6 прапорщиков, 8 солдат и 4 переводчика.

Команда “Север-2” находилась в Кундузе, имела 23 офицера, 6 прапорщиков, 64 солдата и 4 переводчиков.

В штабе “Каскада-3”, располагавшемся в Кабуле, насчитывалось 46 офицеров, 2 прапорщика, 57 солдат и 3 переводчика.

Вот такая махина была собрана со всего нашего Союза и подготовлена для выполнения конкретных задач. Пружина действия каждого офицера — сотрудника КГБ СССР — была взведена и механизм действия был включен с прибытием на территорию ДРА (Демократическая Республика Афганистан).

Все наши команды в провинциях и кабульский центр работали напряженно, результативно, правда проявлялось и отличие. У кого-то хорошо шла информационная работа, было больше источников информации. Кто-то более успешно создавал и работал с так называемыми “лжебандами”. У кого-то лучше получались контакты с местными властями, с представителями наших политических и военных организаций. Как в Кабуле, так и в провинциях были организованы советнические группы из представителей Советского Союза. В них входили партийные работники, представители различных министерств, по линии которых развивалось наше сотрудничество с Афганистаном, вместе с военными советниками. Естественно, что уровень подготовки, личные и деловые качества, стремление работать с максимальной отдачей были у наших многочисленных советников различными. И работа складывалась по-разному.

Несколько слов о “лжебандах”. Как я уже упоминал ранее, мы стремились установить личные контакты с некоторыми главарями банд душманов, действующих на местах. Эти люди шли на такие встречи с нами, преследуя различные цели. Но большинство из них, особенно на начальном этапе, категорически отказывались от контактов с представителями местных властей. Встречи с “шурави” для них были необходимы или желательны, так как они видели, что советские люди несут добро в Афганистан, идет помощь из Советского Союза, строятся различные объекты, дехкане получают работу на этих объектах.

Идя на контакты с главарями банд, мы главным образом ориентировались на тех лиц, о которых удавалось собрать какую-то положительную информацию. Например, он выходец из местных жителей, имеет родственников в районах, контролируемых нашими совместными силами, не проявляет жестокости к афганским и советским гражданам и так далее.

Главарь банды, соглашаясь на контакт с представителем Советского Союза, рассчитывал выяснить — могут ли получить работу его люди на предприятиях этого района, если банда сложит оружие. Ведь им нужно было кормить чем-то своих родных.

Иногда нам удавалось уговорить главаря банды прекратить вооруженную борьбу против “шурави” и местной власти или даже сложить оружие и перейти к мирной жизни. В этом случае они требовали от нас гарантии, что не будут преследоваться за прошлые дела. И мы, согласовав все вопросы с правительственными чиновниками и службой безопасности Афганистана, давали им такие гарантии.

Чаще главарь не соглашался на мир с местной властью, но прекращал или не начинал террористических акций против советских представителей, против наших военных.

В некоторых случаях главарь соглашался действовать под нашим руководством. И мы тщательно проверяли его искренность, стремились закрепить его связь с нами на конкретных делах; с помощью афганской службы безопасности контролировали его родственников в местах их проживания. Вот такие группы и назывались “лжебандами”. Мы направляли их на борьбу с наиболее активными и жестокими бандами, информируя их о местонахождении этих бандитов, путях поступления к ним оружия и снаряжения; в некоторых случаях давали им боеприпасы и даже ока-зывли огневую поддержку с воздуха при проведении военных операций.

Естественно, эти наши контакты были рискованным занятием, ведь не всегда удавалось хорошо обеспечить такие встречи, которые проводились по их условиям, а бандиты требовали, чтобы наши представители приходили на них без оружия и одни. Для чего в таком случае наше личное оружие, только застрелиться при попытке захвата живым. Но нужно было идти на этот риск, чтобы находить какие-то неординарные решения проблемы борьбы с бандами. И расчет, и надежда были только на то, чтобы аргументированно, спокойно и убедительно заставить бандитов согласиться с твоими предложениями. К счастью печальных срывов в этой тонкой работе у нас не было. А вот неудачи случались. Бандиты иногда отказывались от уже запланированных встреч или разрешали “парламентеру” вернуться обратно ни с чем, но живым. 

ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО ФОРМУЛЯРА ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ

— 15 апреля 1982 года Первый оперативно-боевой отдел группы специального назначения "Вымпел”, усиленный офицерами других отделов, во главе с полковником Е. А. Савинцевым был командирован в Афганистан сроком на один год.

— это подразделение известно как “Каскад-4”. Оно выполняло следующие задачи: оказание помощи руководству страны и органам государственной безопасности Афганистана в выявлении и пресечении подрывной деятельности контрреволюционного подполья, банд и террористических групп, а также в становлении и укреплении национальных органов безопасности;

— офицеры “Каскада-4” также добывали и готовили данные для авиаударов по выявленным бандам, осуществляли оперативную работу по ликвидации бандформирований, участвовали в оперативно-войсковых операциях;

— выполнив задачи, “Каскад-4” в апреле 1983 года вернулся в “Вымпел” (выдержка из исторического формуляра этого подразделения).

КОМАНДИР СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ “КАСКАД 4” ПОЛКОВНИК САВИНЦЕВ ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

СОЗДАНИЕ “ВЫМПЕЛА”

Родители как правило гордятся своими детьми. И когда Евгений Александрович Савинцев начинает говорить о “Вымпеле”, он с большой душевной теплотой сравнивает это подразделение с родным ребенком, которого приходилось поднимать с пеленок и которому отдано много сил, энергии, терпения.

В конце 70-х годов прошлого века обстановка подсказала и время потребовало, что необходимо иметь кадровое профессиональное подразделение для выполнения особых заданий Правительства там и тогда, где и когда будут серьезно затрагиваться интересы Родины. Не кадрированное подразделение как Отдельная бригада особого назначения, не узкопрофильное как “Альфа”, не штурмовое как войсковой спецназ, а оперативно-боевое разведывательно-диверсионное многоцелевое подразделение, аналогов которому в мире не было.

25 июля 1981 года руководство страны (Л. И. Брежнев и А. Н. Косыгин) дало санкцию на создание “Вымпела”, которую добился Ю. В. Андропов. Доказал же и аргументированно убедил его в стратегической целесообразности такого подразделения Юрий Иванович Дроздов.

Ю. И. Дроздов заложил основы строительства “Вымпела” и был образно говоря начальником этой стройки. Но еще до получения санкций надо было проделать огромную работу, чтобы убедить руководство, что есть из чего строить, на чем строить, где строить и как строить. Нужен был “прораб” — знающий, умеющий, пробивающий и тянущий воз человек. Вот таким-то “прорабом” и стал Евгений Александрович Савинцев. После получения санкции именно он проделал огромную “черновую” работу по организационно-штатным, кадровым, финансовым, хозяйственным, боевым, оперативным и всяким другим вопросам. И когда появилась организационно-штатная структура “Вымпела”, первую клеточку в ней заполнила фамилия этого человека. А потом был назначен командиром “Вымпела” Герой Советского Союза Э. Г. Козлов, но он пришел не на пустое место. Уже был заложен фундамент, во многом замешенный на знаниях и опыте Евгения Александровича Савинцева.

А опыта и знаний ему занимать не приходилось. Он прошел все “университеты” особого направления чекистской деятельности, и именно ему довелось осуществить связь времен и стать звеном в цепи поколений, пройдя путь от сотрудника почти всех подразделений специальной направленности послевоенной внешней разведки до одного из “родителей” “Вымпела”.

ВОЕННАЯ МОЛОДОСТЬ

Родился Е. А. Савинцев в 1925 году. Учился в Новосибирске, а когда окончил 8 классов — началась Великая Отечественная война. На первом “военном” комсомольском собрании было принято решение: “каждому внести свой личный вклад в оборону Родины и всем комсомольцам поступить работать на оборонные заводы”. Так Евгений стал вначале учеником слесаря, а затем со временем слесарем-сборщиком 5 разряда комбината № 179, производившего снаряды и патроны для фронта.

Однако мысли молодого рабочего были далеки от обжига снарядов. “Как попасть на фронт”, — думал он. С завистью смотрел парень на отправляющихся на запад солдат, одетых в новые полушубки с винтовками Мосина за плечами. Однако в военкомате говорили, что рано, у тебя все еще впереди.

Но… безвыходных положений не бывает, а кто ищет, тот всегда найдет. Узнал Евгений, что с наступлением войны развернута подготовка в военных спецшколах, куда осуществлялся набор юношей его возраста. Ему повезло: пройдя медкомиссию, он в 1942 году поступил в десятую Ленинградскую специальную артиллерийскую школу. Окончил ее в 1944 году помощником командира взвода и был направлен в Первое Киевское ордена Ленина Краснознаменное училище имени Кирова.

Не суждено было стать Евгению артиллеристом. В 1945 году его через Особый отдел назначают командиром взвода учебной батареи, курсантами которой были югославы, в основном выходцы из аристократических семей, и на учебу они прибыли со своими адъютантами и денщиками. Нашего языка не знали. Черной работы сторонились. Вот и пришлось Евгению проявить смекалку и изобретательность, настойчивость и терпение. И самым большим достижением в недавнем прошлом рабочий парень считал не то, что югославы через некоторое время умели делать “откат нормальный”, а то, что они научились сами мыть полы. Как говорится без комментариев.

А дальше как в песне: “паренька заметили”… В том же 1945 году Евгения взяли для продолжения службы в Особый отдел и направили в Первую Московскую школу контрразведки СМЕРШ, где ему присвоили звание “младший лейтенант”. Это сейчас в литературе воспета боевитость смершевцев, их умение ориентироваться на тропах войны, их проницательность при поимке шпионов. А тогда Евгению пришлось переключиться с военно-технических дисциплин на оперативные и постигать пока неизвестную премудрость агентурной работы в войсках.

После окончания указанного училища в 1946 году Е. А. Савинцев был направлен в Западную Украину (Тернопольская область) для борьбы с бандитскими формированиями украинских националистов (из каждого выпуска училища СМЕРШ 45 человек направлялось в “горячие точки”: на Украину, в Белоруссию, Латвию, Литву, Эстонию).

ВОЗМУЖАНИЕ В БОЯХ

Молодому контрразведчику пришлось немало поработать и подумать, прежде чем он понял своеобразие обстановки на Тернопольщине. Здесь шла война, хотя и “малая война”, как говорят теоретики, однако националистический вооруженный бандитизм, имея некоторую опору среди населения, старался парализовать советскую власть, деморализовать массы, подорвать экономику, противопоставить “самостийность” единству народа, победившего в Великой войне. Оголтелые националисты и западные наймиты Бандера и Мельник видели решение своей стратегической задачи только путем вооруженной борьбы с Советами с применением всего набора партизанских методов. Особенностями их тактики было проникновение в органы власти, террор и запугивание, создание глубоко законсервированной сети схронов и складов вооружения, диверсии, подготовка к действиям в определенный момент, насаждение широко разветвленной сети бандпособников и так далее.

Ликвидировать вооруженный политический бандитизм — такова была стратегическая задача советской власти в данном месте и в данное время, а вот тактические задачи приходилось решать таким оперативникам как Е. А. Савинцев: вести разведку, чтобы знать обстановку и влиять на ее элементы в положительном плане; способствовать физическому истреблению непримиримых банд; выявлять и пресекать каналы снабжения националистов средствами подрывной деятельности и жизнеобеспечения и так далее.

Вот некоторые эпизоды оперативно-боевой деятельности Е. А. Савинцева, которые можно назвать уроками мужества.

ИМПРОВИЗАЦИЯ КОНТРРАЗВЕДЧИКА

Во время одной из операций по прочесыванию района действий банды пришлось идти в цепи с автоматом на изготовку по грязи из-за весенней распутицы. Когда возникла необходимость перейти на бег, стало очень трудно передвигать ногами в набухших сапогах, и кто-то предложил двигаться босиком, сняв сапоги. Сразу стало легче.

Не очень хитрая операция, но урок запомнился на всю жизнь. А затем произошло нечто невероятное. Догнал-таки Евгений бандита, стукнул автоматом и сбил с ног. Затем передернул затвор и вдруг слышит:

— Не стреляйте, пан лейтенант! Я Вас знаю…

— Откуда ты меня знаешь?

— Когда Вы приехали в 1946 году и принимали участие в одной из облав, мы решили устроить засаду на пути передвижения Вашего отряда. Вы шли вторым, а за Вами следовало ядро отряда, мы Вас пропустили, а ударили по ядру, и Вы остались живым…

— Ты тоже останешься живым, если будешь помогать нам. Как, согласен?

— А что ж делать? Придется!

Так был приобретен один из источников информации, местный житель, от которого впоследствии поступали достоверные сведения о местонахождении бандгрупп, а также информация, используемая при организации чекистско-войсковых операций.

Что это? Вербовка в лоб?

Вроде бы классика разведки и контрразведки запрещает вербовать первого встречного без изучения и проверки его подноготной. Однако обстоятельства места, своеобразие обстановки и дефицит времени заставляют подготовленного человека действовать адекватно ситуации. Срабатывает подсознание, диктующее разведчику условие, — не проходить мимо источника информации. Включается оперативная интуиция. И решение в основном бывает правильным.

Этот урок пригодился Е. А. Савинцеву много лет спустя уже в Афганистане, когда он, будучи командиром спецотряда, нацеливал своих оперативников на поиски источников информации в бандах душманов и их окружении.

ТАК КОВАЛОСЬ МУЖЕСТВО

Представьте себе: получен сигнал о нахождении в таком-то квадрате зарубежного эмиссара, инспектирующего такую-то банду. Назначена проческа в ночном лесу. В любой момент тебя может прошить автоматная очередь.

Как-то во время рассказа о подобных эпизодах у Евгения Александровича спросили: “Ну а был страх-то?” Он ответил: “Да нет, не было страха”. Евгений Александрович не из тех людей, которым нравится покрасоваться. Откуда же это бесстрашие? Все зависит от направленности психики человека.

Есть категория людей, которые смело встречают опасность и не теряются в любой обстановке. В основном это люди, профессия которых связана с риском. Они тоже испытывают страх, но подготовка, настрой психики и уже перенесенные испытания заставляют их загнать этот страх в самую глубину своего сознания. Люди такого типа всегда настроены на отпор и в случае опасности единственное их желание — выжить и победить. Ну а проще сказать — это мужественные люди.

Мудрец Сенека определил это так: “Мужество есть презрение страха. Оно пренебрегает опасностями, грозящими нам, вызывает их на бой и сокрушает”.

Во время одной из таких прочесок ночную тишину прорезала-таки автоматная очередь. К счастью она не задела Евгения, но пробитая пулей фуражка до сих пор хранится у него дома. Он рванулся вперед, выскочил на лесную поляну и увидел, как из стога сена показался детина с автоматом на изготовку. Медлить было нельзя. Рядом в цепи товарищи, да и своя жизнь дорога. Это был первый убитый им бандит.

Часто у воинов спрашивают: “А ты убивал? А сколько ты убил?” И мужественные люди стыдливо отводят глаза в сторону, стараются не говорить на эту тему, пытаются увести разговор в другое русло. Надо ли занимать такую позицию? А что же делают на войне? Не в прятки же играют! Ведь если бы Евгений не опередил этого бандита на долю секунды, то все было бы наоборот. На войне, да и в мирной жизни надо спокойно и невозмутимо выполнять свой долг, невзирая ни на какие опасности.

Евгений Александрович Савинцев умел и умеет это делать.

“ЯСТРЕБКИ” ВЫ МОИ, “ЯСТРЕБКИ”

Участок, курируемый Евгением, геометрически выглядел как квадрат, в углах которого были большие села, находившиеся в 30 и более километрах от райцентра. Там дислоцировались кадровые оперативно-войсковые подразделения. А что делать, если полученный сигнал требовал срочного или как теперь говорят быстрого реагирования, когда боевая часть. могла и не успеть в нужное место (тем более что “свободными” военные бывали нечасто)?

Была найдена своеобразная форма оперативно-боевой деятельности — работа с “ястребками”. “Ястребок” — слово-то звучит красиво и звучно. С его смыслом связан эдакий брызжущий через край комсомольский энтузиазм и неиссякаемое желание отдать свою жизнь за правое дело. Такие люди несомненно были. Однако “типичный ястребок” выглядел несколько иначе. Это был местный житель, как правило крестьянин, привязанный к своей земле и близким, бывший бандит или бандпособник, не запятнанный кровью, но “оступившийся”. Его амнистировали по указу, который давал ему свободу за добровольно сложенное оружие. Но эта свобода была ограничена: по приказу властей “ястребки” должны были с оружием в руках принимать участие в операциях по нейтрализации и ликвидации банд (получи 25 лет лагерей — или служи). И пойди разберись, что у “ястребка” на уме, когда ты его “привлекаешь” и даешь в руки оружие!

Типичная картина: оперуполномоченный получает срочный сигнал, прибывает в село, вызывает командира “ястребков” (как правило из более надежных) и поручает ему собрать отряд (это могло быть около 20 человек). Раздается оружие, ставится задача и — вперед. Надо в темноте выйти на склад с оружием или снаряжением и захватить его. Опер с “папашкой” (от ППШ — пистолет-пулемет Шпагина, автомат времен Великой Отечественной войны) идет позади отряда, достоверно он не знает, как могут повести себя “ястребки”, но дешево свою жизнь он не отдаст.

Автору очерка очень четко видится эта картина: бредет по темному лесу отряд, точь-в-точь похожий на банду, члены которой подняты чьей-то железной волей с теплых постелей и поставлены в строй. Отряд бредет, даже толком не зная ради чего. “Ястребки” идут истреблять зло, хотя в их сознании и вере царит полная мешанина. А позади отряда напряженный, бдительный опер — Евгений Савинцев с “папашкой” и пальцем на спусковом крючке автомата. Такая вот у них была работа.

“ТЫ СМОТРЕЛ В ГЛАЗА ВИНТОВКЕ ТЫ ПОГИБ, ЧТО НАДО”

Опера погибали и наверное не меньше других. У Евгения был закадычный друг Георгий Щеглов как и он оперуполномоченный, только на пару лет постарше, а значит по меркам того времени на десять лет опытнее.

Однажды под руководством Георгия Щеглова проходила ликвидация банды, расположившейся на острове посреди озера. Евгений, находясь в лодке с несколькими солдатами, отвлекал огонь противника от основных сил. Лодку прошило пулями, и она стремительно пошла на дно. Нужна была пара минут, чтобы прийти в себя, спасти пулемет и занять новое место в цепи наступающих. Все это с ходу оценил Щеглов и из-за ближайшей кочки открыл по острову шквальный отвлекающий огонь. Евгений с солдатами остались живы, хотя он думал, что именно там настигнет его смерть. Получилось, что заслонил собой его друг.

Щеглов недавно женился, и молодая жена приехала к нему. Надо же было случиться такому, что именно Евгению пришлось вызвать его ночью из дома на очередную операцию. Были получены данные о том, что к мельнику, который был доверенным лицом Щеглова, на рассвете бандиты придут за мукой. Щеглов пошел выбирать место для засады, но бандиты к этому времени уже прибыли к мельнику и сами устроили засаду. Георгий получил восемь пуль в грудь. После операции начальник приказал Евгению: “Иди, сообщи вдове…”. Евгений пошел. Слово “вдова” как-то совсем не вязалось с этой молоденькой хрупкой девочкой. Девочка-вдова видимо все уже почувствовала, но не желая верить чувствам, приглушенно спросила: “А почему ты один?” Этот вопрос Евгений не может забыть по сей день, хотя в последующие годы ему приходилось прощаться с боевыми друзьями и видеть горе и печаль их близких. О таких как Георгий Щеглов хорошо сказал поэт Михаил Исаковский:

“ВАШЕ БЛАГОРОДИЕ, ГОСПОЖА УДАЧА”

Первую благодарность оперуполномоченный Евгений Савинцев получил к 30-летию Октябрьской революции. Случилось это так. Накануне 5 ноября 1947 года была ликвидирована большая банда в зоне ответственности Евгения. Ему доложили, что в одном из схронов, находившемся на чердаке, взяли в плен бандита, у которого оказались какие-то документы. Евгений приказал принести документы к нему, но их оказалось так много, что он решил не утруждать себя штабной работой и направил документы в Управление. Ну а там конечно с бумагами разобрались и обнаружили красноречивый документ, касающийся территории ответственности Евгения Савинцева. Это было сообщение или скорее доклад крупного бандглаваря своему руководству. Бандглаварь просил, чтобы его не ругали за некоторую приостановку деятельности в таких-то районах, так как “лютують и нэ дають робыты зовьити”. Так вот именно эти районы, о которых шла речь, находились в ведении Евгения Савинцева. Управление издало приказ, там цитировался указанный документ и содержался призыв работать так, как оперуполномоченный Савинцев Евгений Александрович.

Хотелось бы, чтобы читатель обратил внимание на то, что благодарность Евгений получил во многом из-за оценки противником его работы. Какое чувство может испытывать мужчина-воин, если знает, что противник боится его? Значит, противник оказался слабее, значит, ты переиграл его.

Небольшое отступление: “патриарх” диверсий Илья Григорьевич Старинов осуществил ликвидацию посредством подрыва виллы в Харькове, где находилась резиденция генерал-лейтенанта Брауна. Взрыв был радиоуправляемый и дистанционный (радиосигнал в оккупированный Харьков был направлен из Воронежа). Илья Григорьевич, ссылаясь на мемуары одного из приближенных к Гитлеру вождей рейха, рассказывал, что Гитлер, узнав, что какой-то советский полковник нанес такой колоссальный ущерб Германии, в порыве ярости приказал: “Найти и уничтожить этого полковника”. Илья Григорьевич прокомментировал этот факт следующим образом: “Мне приятно было читать об этом в немецких мемуарах, так как оценка противником твоей работы иногда бывает даже лестнее, чем своя государственная награда”.

ОПЕРАТИВНЫЕ БУДНИ

Вот мы все говорим: опер, оперуполномоченный, сотрудник органов безопасности, а приведенные выше эпизоды из жизни и деятельности Евгения Александровича Савинцева в большей степени боевого плана. Но ведь было еще и оперативное искусство разведчика по добыче информации, было контрразведывательное мастерство по проникновению в банды и их разложению; были наконец чекистские будни, связанные с проведением явок, закладкой и изъятием тайников, разработкой и осуществлением сложных комбинаций и так далее. И все это в условиях лесистой и степной местности Тернопольщины, где “глаза и уши” противника подстерегали практически за каждым кустом.

Однажды Евгению удалось завербовать на компрометирующей основе агента, служившего в крупной банде. Агента (ему присвоили псевдоним “Боровик”) убедили давать свои сообщения в письменной форме, однако уровень подготовки и привязанности к нам “Боровика” не позволяли прибегнуть к безличным формам связи. И Евгений встречался с агентом и в поле, и в лесу, и в селе.

Вот как осуществлялись оперативные мероприятия по воспоминаниям самого Евгения Александровича:

“Следующая явка с “Боровиком” была назначена в темное время суток на чердаке заброшенного на хуторе дома. Оставив солдат из группы сопровождения на обочине дороги и стараясь ничем не привлечь внимание посторонних, приближаюсь к дому. Забираюсь по лестнице на чердак в абсолютном неведении, что может произойти в следующий момент. Хорошо понимаю, что “Боровик” — человек скользкий, но я знаю, что он настолько жаден, что отца родного продаст за деньги. Вот и носит свои сообщения, поскольку получает за них плату. На этот раз все обходится без осложнений. Забравшись на чердак, бужу агента. Он дает сведения — я ему деньги, а затем оба как родные братья голова к голове склоняемся под плащ-палаткой, и он пишет расписку на полученную сумму под свет фонаря. Расписка составляется по установленной форме и это обязательный ритуал. Затем я возвращаюсь обратно со всеми предосторожностями. Спешу, так как в соответствии с полученной информацией возможна ее скорая реализация.

В работе с другим агентом мы использовали безличную связь. Вот характерный пример. Стало известно, что один мужик-бандпособник покупает на базаре продукты для банды, а ее представители забирают их по дороге прямо с телеги. Одним из этих представителей как правило был наш агент. Для пересылки ему заданий использовался хомут лошади, в котором была просверлена дырка, о происхождении которой хозяин не знал; в дырку закладывалась “штафетка” (свернутая бумага). Экипаж “хозяин-лошадь” использовался “втемную”: туда — задание, назад — сообщение, а отвлечь хозяина на базаре, чтобы осуществить закладку-выемку, не составляло труда”.

ВСТРЕЧА С П. А. СУДОПЛАТОВЫМ

Так прошли три года (1946–1949 гг.) — без выходных, без отпусков, без нормального отдыха. Бывало Евгений уходил на 10–15 суток в оперативные рейды. Иногда проходили совещания и собрания, где руководство требовало повышения результативности в работе. Снабжение было не очень хорошим, но вроде хватало, так как потребности были минимальными. Пьянства не было, хотя по праздникам собирались с удовольствием, но пили в меру. Результаты в работе были положительными, внешность “арийская и характер нордический” — может, именно поэтому его заметили в Москве. А возможно как говорят кадровики “привалило счастье в личном деле”. Столица встретила приветливо, а знакомые чекисты сказали: “Мы тебя покажем Судоплатову”.

Имя легендарного Павла Анатольевича Судоплатова было хорошо известно в чекистской среде. В этом человеке сочеталось личное мужество и боевой опыт с мудростью руководителя прославленного 4-го (партизанского) управления НКВД. Судоплатова знали как мастера хитроумных комбинаций, руководителя самых известных специальных операций, исполнителя особых заданий. Можно себе представить, что значил для простого лейтенанта визит к такому высокопоставленному человеку.

Итак здание номер два на Лубянке, 7 этаж, кабинет № 755.

— Товарищ генерал-лейтенант! Лейтенант Савинцев по Вашему приказанию прибыл.

— Расскажите о Вашем личном участии в боевых операциях.

— Так ведь, товарищ генерал, там бои каждый день. О каком доложить?

— О последнем бое.

Последний бой как говорится “он трудный самый”, но последним он был только хронологически. Евгений рассказал о том, как была ликвидирована банда, захваченная врасплох на чердаке дома (это для окружения “врасплох”, а для опера — это результат работы). Банда не сдавалась, и ее скосили из пулеметов. Затем Евгений подошел к лестнице, ведущей на чердак, и вдруг оттуда скатилась лимонка. Все! Конец! Закрыл лицо руками. А граната не взорвалась. Евгений нашел хозяина дома и под дулом нагана заставил его очистить чердак. Вниз падали тела мертвых бандитов, и “ястребки” их уносили на майдан в центр села на опознание.

Судоплатов изучающе всматривался в собеседника, слушал внимательно, не перебивал, несмотря на то, что Евгений говорил то по-русски, то по-украински. (Только позже он узнал, что Павел Анатольевич сам был родом с Украины и что такое борьба с вооруженными националистами знал не понаслышке).

Затем Судоплатов вызвал своего сотрудника и, кивнув на Евгения, приказал: “Возьмите его на связь”. Когда вышли из кабинета, этот сотрудник сказал: “Твоему начальству дадим команду, и ты будешь откомандирован”. Ждать этого пришлось почти месяц. По прибытии в Москву последовали проверки, комиссии, а затем, с учетом внешних данных, упорное изучение немецкого языка. 

“ВРЕМЯ, ВПЕРЕД!”

Начиналась новая жизнь. Впереди была работа разведчика особого назначения за рубежом, участие в подготовке и осуществлении острых операций, о которых пока говорить рановато, многие годы службы в центральном аппарате; тяжелые удары судьбы, связанные с предательством Хохлова, Сташинского, Лялина; командировки, должности, награды, звания, и еще почти четверть века до службы на благо “Вымпела” и до командования “Каскадом” в Афганистане.

В настоящее время Евгений Александрович Савинцев является президентом Благотворительного фонда ветеранов и сотрудников специальных подразделений госбезопасности “Грант-Вымпел”. Этот фонд Евгений Александрович также считает своим “детищем”, хотя и не отрицает, что “первая любовь” — это “Вымпел”.

23 февраля 2000 года в канун 75-летия Е. А. Савинцева Президент Российской Федерации В. В. Путин вручил ему орден Почета. Церемония награждения состоялась в День защитника Отечества. Столь почетной награды Евгений Александрович был удостоен за беззаветное служение своей Родине и ее народу.

Когда-то у выпускников Академии Генерального штаба Вооруженных Сил России был девиз: жизнь — Отечеству, сердце — женщине, честь — никому. Так дорожили российские офицеры своей честью. Сегодня таким офицерам, как рыцарь спецназа Евгений Александрович Савинцев, хотелось бы поклониться в пояс, сказать огромное спасибо за службу Отечеству и произнести заветное — “Честь имею”.

БОЙ В КАНДАГАРЕ

О мужестве, о храбрости и благородстве офицеров отряда “Каскад — 4” свидетельствуют события, развернувшиеся в Кандагаре.

7 июня 1982 года большое бандформирование душманов предприняло попытку взятия крупного административного центра Кандагара.

Советские и афганские войсковые подразделения были в это время далеко от города, и ближайшей к месту событий боевой единицей оказалась команда “Каскада-4”.

“Каскадеры” действовали стремительно, решительно и грамотно. Используя бронетехнику и спецназовское умение вести бой в условиях города, они сумели вытеснить на окраины значительно превосходящего по численности противника и продолжали теснить его до подхода наших подкреплений.

Как потом отмечало афганское руководство в своем рапорте с просьбой наградить “каскадеров” — “был предотвращен захват административных зданий, ликвидация партактива и органов народной власти”. “Каскадеры” заслонили собой своих афганских партнеров и товарищей по оружию.

Результаты боя:

— потери противника — 45 убитых и 26 раненых;

— наши потери — 1 убит и 12 ранено.

ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАЛОЖНИКОВ — СОВЕТСКИХ СПЕЦИАЛИСТОВ МАЗАРИ-ШАРИФ, ЯНВАРЬ 1983 ГОДА РАССКАЗЫВАЕТ ПОЛКОВНИК БЛИНОВ Е. Г.

Участие в войсковых операциях — бои, засады были неотъемлемой частью будней “Каскада”, но такой же важной для разведчиков оставались и основная деятельность — добывание информации о противнике и его планах, угрожавших жизни и безопасности советских солдат и гражданских специалистов. Война и здесь не замедлила испытать характер и профессиональное умение разведчиков. Сделала она это как всегда внезапно и жестоко.

Из оперативной сводки:

“2 января 1983 года в 15.30 по местному времени в г. Мазари-Шфифе бандиты совершили нападение на советскую автоколонну и угнали в неизвестном направлении автобус с шестнадцатью советскими специалистами, работавшими на элеваторе. На розыск мобилизованы все наличные оперативные силы”.

Дальнейшие события восстановлены по рассказам разведчиков “Каскада”, принимавших непосредственное участие в розыске и освобождении заложников.

Операция была подготовлена душманами тщательно и профессионально. За две недели до нападения они похитили семью афганца Абдул-Гафура, постоянно водившего автобус ПАЗ с советскими специалистами, и, угрожая расстрелять жену и детей, принудили его к участию в бандитской акции. В назначенный день советских рабочих пригласили на празднование Нового года и попросили не брать оружия, чтобы в символически мирной обстановке отметить праздник. В одном из кварталов Мазари-Шарифа автобус был отсечен от колонны выехавшим сбоку трактором, тут же бандитская засада, переодетая в форму царан-доя, открыла огонь из-за дувалов, отвлекая внимание охраны. Водитель автобуса дал газ и на полной скорости погнал машину по переулкам на окраину. Там как выяснилось впоследствии уже ждал грузовик, на который пересадили заложников. Несколько местных жителей, заранее проинструктированных душманами, заявили в царандой, что видели автобус по дороге к ущелью Мармуль, расположенному в 20 км от города. Так умелой дезинформацией розыск в первые часы был направлен по ложному следу.

На прочесывание местности было брошено до шести батальонов афганской армии и подразделения Советских Вооруженных Сил. Через несколько часов на дороге было обнаружено тело одного из советских специалистов — Игоря Шипулина, который как показали потом его коллеги в момент нападения вступил в схватку с бандитами и был убит. Становилось ясно, что бандиты настроены решительно и не склонны щадить жизнь пленников. Однако проводившаяся в течение трех суток войсковая операция результатов не дала. Зато в ущелье Карамкуль, а не Мармуль был обнаружен укрепрайон. Разгорелся бой, в ходе которого бандитов удалось выбить из ущелья. В одной из пещер розыскники нашли кандалы, список пленников на пуштунском языке и пистолет, принадлежавший Шилулину.

Дальнейшие следы заложников терялись, и на долгие дни единственной надеждой осталась лишь разведка. Невероятно, но за несколько дней чекистам удалось наладить регулярное получение сведений о передвижениях банды, уводившей пятнадцать заложников все дальше в горы, к границе с Пакистаном. Выяснилось, что небольшая, но хорошо оснащенная банда под предводительством Моулави Усмана принадлежала к “непримиримым”, а это не сулило советским специалистам ничего хорошего.

В середине января поступила информация, что бандиты в назидание всем “шурави” намерены казнить пленников по законам ислама. Обстановка требовала решительных действий. При активном содействии афганских партнеров (достаточно сказать, что проблемой освобождения заложников занимался лично Наджибулла) разведчики организовали канал связи напрямую с главарем банды. Переговоры с ним развивались драматично, уже только об этом можно бы написать отдельную повесть. Моулави Усман, чувствуя себя хозяином положения, ставил все более жесткие условия: то пусть все именитые граждане Мазари-Шарифа поименно подпишутся под петицией в пользу освобождения пленных, то пусть власти освободят из тюрьмы группу бандитов. 

Наконец стало ясно, что бандиты не намерены ни возвращать, ни обменивать заложников.

Последние донесения подтвердили информацию о том, что советские специалисты находятся под охраной в кишлаке Вахшак (98 км южнее Мазари-Шарифа), сильно измождены тяжелыми переходами, подвергаются постоянным оскорблениям и издевательствам. Решение военного командования и руководства КГБ было единодушным — проводить войсковую операцию, блокировать банду в кишлаке и постараться освободить заложников путем переговоров. И как самое крайнее средство — боевые действия.

2 февраля на окраину Вахшака с вертолета высадился десант в составе мотострелковой роты СА и нескольких подразделений афганской службы безопасности. Командовал десантом сотрудник КГБ подполковник И. Вахренев. Суровая военная действительность сразу же внесла свои коррективы. Переговоры не удалось начать, десант был встречен огнем. Затянувшийся бой окончился победой, банда была почти полностью уничтожена. Но какой ценой далась эта операция! Погибло 10 советских долдат, 15 получили ранения, 22 человека убитыми потеряла афганская армия и царандой, было уничтожено три вертолета и четыре бронетранспортера.

МАСТЕР ОПЕРАТИВНО-БОЕВЫХ ОПЕРАЦИЙ О КОМАНДИРЕ ГРУППЫ ‘КАСКАДА* СОМОВЕ С. С.

СОВЕЩАНИЕ

В конце марта 1983 года руководство представительства КГБ в Кабуле решило провести серию совещаний в оперативных зонах, посвященных решению нашими аппаратами на местах конкретных вопросов оперативно-боевой деятельности. Разумеется, это были самые важные направления деятельности в борьбе с вооруженной оппозицией: агентурное проникновение в бандформирования, организация оперативной работы на коммуникациях, разложение банддвижения, проведение спецопераций и так далее.

Целью этих совещаний был обмен накопленным опытом и нацеливание наших сотрудников на более эффективную работу с партнерами на том или ином оперативном направлении. Такое совещание было проведено и в Джелалабаде — центре оперативной зоны,включающей несколько восточных провинций Афганистана.

В это время на смену сотрудникам спецподразделения “Каскад-4” прибыл отряд “Омега”, руководителю которого было предписано принять участие в указанном совещании, а командиру группы “каскадеров” данной зоны Сомову Сергею Семеновичу после передачи дел, сил и средств задержаться и подготовить для участников указанного мероприятия справку и выступление.

Дело в том, что на совещании, которое вел заместитель руководителя представительства, среди других вопросов активно обсуждались результаты и перспективы работы по ликвидации вооружения и снаряжения противника с помощью оперативно-боевых средств. А конкретно речь шла о спецоперациях по уничтожению крупных складов с оружием, а также средств ПВО противника. В этом виделась существенная помощь нашим армейским подразделениям.

Сомова задержали потому, что его группой “под занавес” пребывания в Афгане была проведена спецоперация по уничтожению крупного склада с оружием противника, о результатах которой было доложено в Кабул телеграммой. Результаты впечатляли: уничтожено 400 ящиков различных боеприпасов, несколько экземпляров ракет класса “Земля-земля” и “Земля-воздух”, гранатометов, снарядов к безоткатным орудиям, стрелковое и тяжелое оружие.

Вот и делись теперь “каскадер” своим опытом! Опыт был изложен в уже упомянутой справке, которая отличалась краткостью и лаконичностью:

“Амир” был нацелен на уничтожение крупного склада с оружием. Используя свои оперативные возможности и связи, он успешно осуществил спецоперацию.

В ходе ее подготовки “Амир” самолично доставил в район дислокации склада 1 килограмм пластита со взрывателем МУВ-4”, спрятав их в доме одного из своих помощников.

После изучения оперативной обстановки в районе склада оружия и системы его охраны (все размещалось в 5-ти комнатах и коридоре двухэтажного дома) “Амир” через другого своего помощника, несшего физическую охрану склада, перед окончанием его дежурства осуществил занос взрывного устройства в одну из комнат первого этажа, где хранились боеприпасы. В 8 часов вечера произошел взрыв”.

В той же справке в качестве примера была изложена еще одна спецоперация, которую удалось провести несколькими месяцами раньше. Хотелось бы привести ее описание полностью:

“В активную бандгруппу под командованием Али (провинция Кунар), состоявшую из 25 человек, был внедрен “Азим”, который сообщил, что эта бандгруппа дислоцируется во дворе двухэтажного дома, имеющего шесть комнат размером 3x4 метра. В соседней комнате размещен склад группы, где имеется легкое и тяжелое стрелковое оружие, боеприпасы к нему, а также шесть противотанковых мин (ПТМ). 16 вооруженных бандитов живут на втором этаже. Режим охраны упрощен. Днем несет службу на улице один караульный, ночью выставляются два поста на северном и южном скате крыше дома. Человек, заходящий на склад, не обыскивается, двери склада не запираются. Оружие членов банды в свободное время также находится на складе, откуда они и берут его при заступлении в караул.

В связи с изложенным, “Азим” предложил использовать ПТМ для уничтожения склада оружия и банды.

Для реализации этого плана был изготовлен детонатор с замедлением до 25 минут, который “Азим” установил в горловине одной из ПТМ перед своим заступлением в ночной караул.

В результате взрыва ПТМ и детонации остальных боеприпасов и мин склад и мятежники (23 человека) были полностью уничтожены. “Азиму” удалось своевременно покинуть место спецоперации”.

На этом совещании прозвучали и другие красноречивые примеры, однако приведенные выше операции носили как бы типовой характер и укладывались в нормальную стереотипную схему: агент в банде — получение им специзделия и инструктажа — закладка взрывателя (чаще с замедлением) в заранее избранное место — взрыв с предшествующим или последующим уходом агента с места операции. Все логично, правильно и оперативно. И все же как-то сухо, буднично и даже вроде слишком просто. Хотелось бы глубже понять задействованный механизм. Об этом после совещания мы беседовали с Сомовым. Он пояснил:

— Суть заключается в правильно подобранном исполнителе. Обратите внимание: в каждом примере фигурирует наш человек в составе охраны объекта или близкий к ней человек. Другим лицам трудно быть исполнителями. Они далеки от уязвимого места и любое приближение к нему может вызвать подозрение. А охранник несет около уязвимого места службу. Ему надо фигурально говоря только руку протянуть. Вот еще один типичный пример — схема спецоперации по уничтожению крупнокалиберного пулемета ДШК, которая имела место в нашей зоне и как известно в других местах воюющего Афганистана.

Бандгруппа мятежников располагала хорошо организованной и оснащенной системой ПВО, которая не позволяла проведение целенаправленного авиаудара и высадки десанта с целью уничтожения базы мятежников. Ключевую позицию в этой системе занимал ДШК. С учетом этого был разработан план оперативных мероприятий по уничтожению ДШК через оперативную связь “Б”, располагавшего возможностями по проникновению на территорию базы мятежников. Ему было отработано задание по доставке и вложению в боекомплект пулемета ДШК специзделия, закамуфлированного под обыкновенный патрон данного пулемета.

“Б” удалось осуществить намеченные мероприятия, о чем он сообщил оперработнику, готовившему его к этой операции, через своего родственника. В дальнейшем при обстреле самолетов ВВС РА, находившихся в районе базы мятежников, произошел разрыв спецпатрона в стволе ДШК, который был полностью разрушен.

Вывод из строя крупнокалиберного пулемета привел к значительному ослаблению системы ПВО базы данной бандгруппы и дал возможность проведения операции по ее уничтожению средствами ВВС.

Оперативные и оперативно-боевые методы давно известны — здесь нет никаких секретов. А вот поиск исполнителя — это искусство. Исполнителя на острое дело может послать только человек, к которому испытывается почти безграничное доверие. В приведенных на совещании случаях все начиналось с такого человека, но об этом не спрашивалось. Разумеется, важен конечный результат. Устье реки всегда более впечатлительно, чем ее исток. Мне приходилось действовать через человека, который был моим и агентом, и другом, и даже единомышленником, хотя к сожалению сейчас он отказался работать с другим оперработником.

ХАРАКТЕРИСТИКА КОНТРРАЗВЕДЧИКА

Сомов уже был известен в “Вымпеле” как толковый и распорядительный работник, умеющий привлечь к себе людей, отличающийся трезвостью ума, практической сметкой и волевыми качествами. Его отличали самостоятельность суждений, умение твердо стоять на своей точке зрения и склонность относиться к чужому мнению критически, природная выдержка, а также свойство завоевывать доверие окружающих и находить ключи к характерам разных людей.

Если с точки зрения Сомова какая-то работа носила бесполезный характер, то его трудно было переубедить в необходимости ее реализации. Он отличался не упрямством, а упорством в достижении жизненных целей и отсутствием колебаний при выполнении принятых решений. Это все излагается так сказать к характеристике Сомова как оперработника.

Но он еще был командиром оперативно-боевой группы специального назначения. А на такой должности оперативной деловитости и жизненной предприимчивости еще недостаточно! Нужны командирские качества, смелость, хладнокровие, мужество, умение пойти на разумный риск, безыскусственное желание сберечь людей, видя в них прежде всего своих боевых товарищей. И этими качествами Сомов обладал сполна.

Если говорят, что случай в чекистской работе выпадает на долю не удачливого и везучего, а умного и настойчивого, — так это тоже про Сомова.

Вот почему Сомову удавались оперативно-боевые операции, мастером которых он стал там, в Афганистане.

ПЕРВАЯ СПЕЦОПЕРАЦИЯ

О ней рассказывает сам Сомов на страницах этого сборника, рассказывает довольно сжато, без выводов и оценок. Оценку дал председатель КГБ, написав на отчете Сомова: “Молодцы!” Возьмем на себя смелость прокомментировать эту оперативно-боевую операцию с позиции нашего времени.

Она была первой операцией по освобождению заложников в Афганистане (октябрь, 1980 год). Именно заложников, а не пленных. В заложниках оказалось целое племя. Государственные власти, находящиеся и в Кабуле, и в Джелалабаде, убедительно просили наше военное командование и руководство “Каскада” оказать помощь в освобождении племени. Таким образом успех операции решал сразу несколько задач:

— показывал бескорыстность дружеской и добрососедской помощи Советского Союза афганскому народу;

— демонстрировал оперативную отзывчивость на просьбы партнеров и готовность пойти на жертвы ради гуманных целей;

— давал пример войскового и оперативно-боевого искусства (ведь для отвлечения внимания от основной цели мероприятия осуществлялась крупная войсковая операция силами и средствами джелалабадской бригады по зачистке перевалочной базы душманов Тура-Бура).

В связи с тем, что эта операция по месту, времени, обстоятельствам и форме проведения была первой — она заслужила высокую оперативную и историческую оценку. За ее проведение майор Сомов С. С. был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

ПОЧЕРК “КАСКАДЕРА”

А теперь вернемся к вербовке Сомовым того человека, который стал “каскадеру” и другом, и единомышленником и боевым соратником. Разумеется, первоначально были собраны на “Саида” (назовем его этим распространенным именем) определенные установочные данные и некоторые характеризующие сведения. Привлекали возможности этого человека, который сначала был муллой, а затем стал инженером ирригационных систем. Сомов знал, что “Саид” когда-то учился в Ташкенте и неплохо владел русским языком. Предварительное изучение показывало, что у “Саида” имеются многочисленные связи, представляющие оперативный интерес. Поэтому Сомов решил сам идти к “Саиду”, ведь он тоже был из Ташкента. Нашелся и предлог — проверка сигнала об активной деятельности крупного бандформирования в провинции. Да вот незадача: пока не была получена санкция на установление тесного контакта с “Саидом”. А время не терпит и обстоятельства не ждут! И Сомов решил форсировать события, не дождавшись письменного разрешения руководства. Он верил в успех и знал, что его пожурят, но поймут.

Маленькое отступление. Психологи считают, что есть две категории людей:

— одни знают, что хотят; не колеблясь, берут на себя ответственность, плюют на чужое мнение, не боятся риска, принимают жестокие законы охоты;

— другие (их подавляющее большинство) никогда не знают, чего хотят, ни в коем случае не берут на себя ответственность; вечно испытывают потребность в самооправдании; страшатся риска, избегают охотничьих троп.

Сомов несомненно принадлежал к первой категории. Он, практически не испытывая колебаний, взял на себя ответственность и пошел на вербовку источника, не ожидая пока кончится бумажная волокита.

Психологический контакт между людьми и атмосфера доверия возникают во время первых минут. И они были установлены. Видимо на "Саида” произвела впечатление мягкая властность человека, который не боится последствий и который не с униженной просьбой пришел, а с надеждой на понимание.

Расчет Сомова оказался правильным в том, что у “Саида” были мотивы для симпатии к “шурави” и для антипатии к душманам, которые в период его службы муллой казнили несколько человек, рассказавших “Саиду” во время исповеди о своих контактах с “неверными”, а он передал эти сведения полевым командирам. “Саид” согласился помогать Сомову, поставив условие, что он будет сотрудничать только с ним, и что этот контакт будет сугубо конспиративным. Сомов обещал соблюдать это условие и от своего слова не отступил. Он сделал из “Саида” как говорят в разведке вербовщика и групповода, и их сотрудничество удовлетворяло обоих. Кстати упомянутые выше “Амир” и “Азим” являлись “крестниками” “Саида”.

На вопрос, были ли у него затруднения во время фундаментальной беседы с “Саидом”, Сомов ответил:

— Это имело место, когда “Саид” спросил, знаю ли я, что такое Пуштунвапи. Увидев мое затруднение, объяснил, что это кодекс чести пуштунов; так вот его интересовало, не будет ли нарушен этот кодекс. Уловив ситуацию, я сказал “Саиду”, что руководствуюсь в жизни кодексом чести советского офицера, и добавил, что эти кодексы видимо в чем-то похожи. Ответ удовлетворил “Саида”. А после встречи я вызвал к себе переводчика и долго его расспрашивал об этом “долбаном” Пуштунвали, которого нам почему-то не преподавали в школе.

АКЦИЯ ВОЗМЕЗДИЯ

Майора Очкина любили все. Его называли “старшим на рейде”, так как он “обслуживал” аэропорт Джелалабада по линии военной контрразведки, а это означало прием-отправку массы “разночинного народа”. Он был чрезвычайно коммуникабельным и никогда никому ни в чем не отказывал. Юра Очкин просто решал проблемы, и это у него хорошо получалось. А еще он был чрезвычайно талантливым человеком и обладал даром художника. Он нарисовал массу портретов, которые дарил своим “моделям” на память. Юра Очкин часто бывал в Самархейле (это военгородок в 14 километрах от аэродрома), где дислоцировались “каскадеры” вместе с военной бригадой, и редко кто из тамошних обитателей не имел от него подарка с собственным изображением.

Другим пристрастием Очкина была художественная фотография. В его комнате, находившейся в подвальном помещении здания аэропорта, были развешены настоящие шедевры, подсмотренные художником в различных местах, где протекала его служебная деятельность. Среди фотографий выделялись сделанные видимо с особой любовью снимки его супруги и двух еще малолетних детей. Его семья проживала в Одессе, куда собирался выехать и сам Юра по истечении двухлетнего срока службы в Афганистане.

У Сомова и Очкина срок истекал почти одновременно. Они даже планировали возвращаться из Кабула в Союз на одном самолете, так как их связывала крепкая фронтовая дружба. Замена Очкина уже прибыла, и старший лейтенант даже принял у майора дела. Очкин решил проститься с “каскадерами”, “проставиться” на прощание и познакомить “замену” с “классными ребятами”.

Утром оба прибыли в Самархейль на УАЗике. Прощание затянулось до наступления сумерек, и обратная поездка на легковой автомашине в аэропорт становилась опасной, так как ехать надо было через “соловьиную рощу”, откуда душманы регулярно обстреливали дорогу, минировали ее, устраивали засады.

Сомов выделил особистам для сопровождения БТР, однако Очкин от него отказался, сказав, что они и так проскочат. Сомов просил Очкина остаться и переночевать в Са-мархейле, но Юрий сослался на необходимость рано утром проводить “борт” со своим багажом. В общем УАЗ с особистами уехал без сопровождения.

Через несколько минут дежурная служба в Самархейле зафиксировала выстрел из РПГ-7. Почти сразу Сомов с “каскадерами” на двух БТР выехали по направлению к аэропорту. На седьмом километре были найдены обгоревшая машина УАЗ и три трупа. Выстрел из РПГ-7 был произведен бандитами почти в упор. Очкин, его “замена” и водитель погибли сразу. Бандиты мгновенно оставили место засады, так как знали реакцию “шурави”, дислоцирующихся поблизости. Сомов стоял над телом погибшего друга, полуобгоревшая рука которого еще находилась на спусковом крючке АК. Рука художника! Через пару дней он должен был увидеть своих детей и жену. У Сомова не было слез, но что-то больно сдавило грудь.

На следующее утро Сомов с соблюдением мер предосторожности выехал к “Саиду”, с которым они простились только накануне. “Саид” понял, что случилось что-то ужасное — так выглядел Сомов. Он рассказал “Саиду” о случившемся и попросил: “Сделай так, чтобы голову этого банд-главаря принесли в ХАД. Я не могу его достать, так как мне предписано убыть, о чем тебе известно”. “Саид” молча кивнул. Он понял, что должен выполнить просьбу этого осунувшегося человека, ведь дружба с ним, да и Пуштунвали к этому обязывали.

Сомов улетел в Союз. Через две недели исполнитель из агентурной группы “Саида”, работавший переправщиком, ликвидировал вычисленного бандглаваря — убийцу Юры Очкина. Все было сделано в соответствии с инструктажом “Саида”.

Группа “Омеги” в Джелалабаде официально доложила об осуществлении акции возмездия в штаб подразделения.

В апреле 1983 года Сомов вернулся в “Вымпел”. Впереди были годы интенсивной подготовки, крупномасштабных учений и выполнения разовых оперативных заданий руководства. Боевой опыт Афгана, суровые уроки войны, школа проведения острых мероприятий помогали решать любые задачи.

В 1988 году Сомова назначают командиром сводной советско-кубинской оперативно-боевой группы на крупномасштабных интернациональных учениях “Unidad-88”. Во многом благодаря Сомову был создан учебный фильм по фабуле этих учений.

В 1990 году снова крупные учения, в ходе которых создается усилиями прежде всего Сомова еще один фильм, который генерал Дроздов Ю. И. назвал “фильм-предупреждение”. Страна уже была на переломе. Идеи исламского экстремизма распространялись по миру, звучали супервзрывы, разгорались очаги вооруженных конфликтов. В этой обстановке появляется фильм “По поступившим данным”. Он был снят по результатам учений, проведенных в ответ на натовские учения на юге Европы.

Создатели этого фильма еще не знали того, что будет через несколько лет в Чечне, но сумели показать, как надо действовать “малыми” силами, если вовлечение в конфликт “больших” сил нежелательно, нецелесообразно, неподготовлено, неуместно и так далее. Этот фильм был показан Коллегии КГБ СССР. На фильмах не принято оставлять резолюций. А зря! Предупреждение в полной мере услышано не было.

Полковнику Сомову было тесно в рамках разваливающегося “Вымпела” и он по известным причинам одним из первых демобилизовался и ушел на “гражданку”.

Пригодилась деловая хватка и предприимчивость. А потом пришел и успех на поприще бизнеса. И все это благодаря школе органов госбезопасности, Афгана, “Вымпела”.

В настоящее время герой очерка является президентом Международной общественной организации ветеранов “Вымпела”.

Правильно сказал поэт: “Гвозди бы делать из этих людей — не было б крепче в мире гвоздей!”

“ОМЕГА” ПРИНИМАЕТ ЭСТАФЕТУ

Инструктируя командира спецподразделения “Омега”, руководство подчеркивало, что это подразделение не копирует и не дублирует “Каскад”, хотя направления оперативно-боевой деятельности в принципе остаются прежними, но акценты расставляются по-другому.

Было выделено два основных аспекта: активизация разведывательной работы и усиление советническо-инструкторской деятельности.

Первый аспект конкретно воплощался в оказании помощи 40-й армии в плане предоставления точных данных о дислокации, количественном составе, вооружении, оснащении, тактике действий мятежных группировок. В этих целях в последующем была составлена картотека практически на все отряды вооруженной оппозиции; создан банк данных на банды, бандгруппы, бандформирования и фронты противника, разработана их классификация, нанесены данные на крупномасштабные карты. Это позволяло проверять и уточнять полученные от партнеров разведданные, а руководству представительства и армии принимать соответствующие решения. Штаб “Омеги” в Кабуле и ее опергруппы в зонах за год пребывания в Афганистане вынесли на авиа- и артудары до 1500 данных на бандгруппы (что зафиксировано в историческом формуляре “Вымпела”).

Второй аспект был связан с работой по тесному взаимодействию с Пятым отделом представительства — ведущим оперативным подразделением, осуществлявшим советническую деятельность по борьбе с банддвижением в Афганистане. Пятый отдел курировал Пятое Управление МГБ партнеров, где к моменту прибытия “Омеги” были четко определены основные линии деятельности:

— проникновение в зарубежные контрреволюционные центры;

— разработка бандформирований на территории страны;

— оперативная работа на коммуникациях;

— разложение бандцвижения;

— разведка военных объектов мятежных группировок;

— проведение спецакций против непримиримых банд-главарей;

— подготовка оперативного полка и групп специального назначения и так далее;

Для усиления этих направлений деятельности в “Омегу” были зачислены одиннадцать сотрудников ПГУ, которые по своей воле хотели пройти школу Афганистана. Эти разведчики и еще такое же количество контрразведчиков “прикрыли” указанные выше линии работы, усилив тем самым пятый отдел представительства.

ОБ ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ СОВЕТНИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

I. Органы военного управления исламских партий, лагеря подготовки мятежников и склады вооружения на территориях Пакистана и Ирана оставались важнейшим звеном в организации подрывной деятельности и жизнеобеспечения бандформирований в Афганистане.

В этой связи работа партнеров за рубежом направлялась на максимально возможное противодействие функционированию указанных объектов. На этом участке партнерами использовалось около сотни источников, треть из которых постоянно находились за рубежом. От них шла информация упреждающего характера о конкретных подрывных замыслах противника, так как оперативные позиции были в филиалах штаб-квартир ряда ведущих исламских партий и среди руководящих функционеров ИПА, ИОА и так далее.

Под оперативным прицелом был ряд зарубежных военных комитетов основных исламских партий, наиболее крупные склады вооружения, лагеря подготовки мятежников на территориях Пакистана и Ирана. Поступающая по этим объектам информация в целом позволяла с достаточной степенью достоверности прогнозировать конкретные шаги подрывной деятельности части сил противника.

Наши товарищи патронировали подготовку партнерами ряда акций диверсионного характера как, например, подрыв электроподстанции и трансформаторной будки в пешаварском полку душманов; осуществление диверсии на газопроводе с целью нарушения подачи природного газа в лагерь подготовки вооруженной оппозиции; взрыв железнодорожного полотна, ведущего к месту дислокации крупного бандформирования, готовящегося к переброске в Афганистан и так далее.

О типовых операциях, связанных с проведением спецак-ций в отношении непримиримых бандглаварей будет рассказано ниже. Но здесь хотелось бы вспомнить об одном агенте, который был направлен в Пакистан для ликвидации крупного бандглаваря. У агента в одежде была спрятана мина с замедлителем, которую он должен был установить по месту жительства объекта (оба были из одного племени). Однако, когда агент прибыл в дом бандглаваря, тот собрался уезжать на автомобиле. Агент не растерялся и попросил подвезти его. Во время следования агент-боевик сумел подложить мину под мешок на заднем сидении и установить замедлитель. Затем он под благовидным предлогом покинул машину. Через некоторое время раздался взрыв: бандгла-варь и два его телохранителя были ликвидированы, что было подтверждено через другие оперативные источники. Остается только удивляться степени хладнокровия, инициативности, смекалки и находчивости этого агента-боевика.

Вот еще один пример деятельности партнеров на этом участке.

Одна из гостиниц в крупном городе Пакистана являлась местом сосредоточения афганских мятежников, прибывающих из Афганистана для лечения и отдыха. Планом проведения спецоперации предусматривалось осуществление взрыва в этой гостинице, для чего было выделено 50 килограммов ппастита и взрывное устройство с часовым механизмом. В качестве исполнителя был подобран агент органов безопасности, являющийся членом бандгруппы. С ним тщательно отрабатывались все детали предстоящей операции. Агент был глубоко законспирирован. Об этом свидетельствует тот факт, что установочные данные, иные сведения и даже псевдоним в имевшихся документах отсутствовали.

Исполнитель в составе своей бандгруппы прибыл в гостиницу на зимний отдых и приступил к осуществлению спецакции. Указанные взрывчатые средства ему были переданы через тайник. Исполнитель через своих родственниц, работающих в числе технического персонала гостиницы, в течение двух дней поэтапно заносил взрывчатку в гостиницу и сосредоточил ее в одной из комнат первого этажа. Затем он установил взрыватель, рассчитав время взрыва на вторую половину следующего дня.

В результате взрыва погибли 12 и ранены 20 мятежников, отдыхавших в гостинице. Четырехэтажное здание гостиницы из-за обрушившейся кровли практически не подлежало восстановлению.

Местные контрразведывательные и жандармские органы ввели чрезвычайное положение. К мятежникам были применены ограничительные санкции, связанные с режимом пребывания, передвижения и ношения оружия.

Кроме того в городе произошли забастовки в тех местах, где были сосредоточены афганские мятежники. Демонстранты требовали от правительства убрать лагеря афганских мятежников за пределы города.

Данные об указанной спецакции были перепроверены через другие оперативные возможности и через пакистанскую официальную печать.

Исполнителю в качестве вознаграждения в соответствии с достигнутой ранее договоренностью было передано 70 единиц стрелкового оружия (автомат Калашникова) и АГС (автоматический гранатомет).

II. Мятежные силы, используя природно-географические условия Афганистана, опирались на весьма разветвленную систему жизнеобеспечения, основу которой составляли около 150 расположенных в труднодоступной горной местности военных объектов (20 базовых районов, 3 перевальные базы, 90 районов базирования, 18 перевалочных пунктов бандформирований и так далее).

Эти объекты как правило имели развитую систему инженерных сооружений, глубокоэшелонированную оборону, прикрытую управляемыми и неуправляемыми минными полями, оборудованными позициями ствольной артиллерии и реактивных систем борьбы с наземными бронированными и воздушными целями.

Работа по разведывательному освещению этих объектов была очень сложной. Сотрудники “Каскадов”, “Омеги” и Пятого отдела помнят многие крупномасштабные войсковые операции по “зачистке” указанных объектов.

На основании развединформации неоднократно проводились войсковые операции, в ходе которых наносился ущерб базовым районам “Шинарай”, “Исламдара” (провинция Кандагар), “Сурджан-Равашан” (провинция Герат), “Джаджи” (провинция Пактия), “Бараки-Барак” (провинция Логар), “Тура-Бура” (провинция Нангархар), “Кухи-Софи” (провинция Парван), “Вахобило” (провинция Кунар).

Вместе с тем следует признать, что предпринятыми войсковыми действиями не удавалось существенным образом дезорганизовать систему военных объектов непримиримых банд в Афганистане. Данное обстоятельство было обусловлено тем, что после проведения боевых действий правительственные войска были не в состоянии длительное время задерживаться на территории базовых объектов и закреплять тем самым отвоеванные у противника пункты. В то же время мятежники после ухода войск имели возможность вновь восстановить утраченные позиции.

III. Об оперативной работе по разложению банддвиже-ния. Мятежные силы в Афганистане были весьма неоднородными с точки зрения их политических целей, степени подрывной активности и подхода к перспективам продолжения борьбы с режимом. В зависимости от варианта развития ситуации в стране они могли присоединиться как к непримиримым силам, так и поддержать процесс мирного урегулирования. Многие из этих вооруженных отрядов представляли собой так называемые “кишлачные формирования”, стихийно образовавшиеся еще в первые годы после Апрельской революции по территориальному и этническому принципу, а в последствии формально примкнувшие к различным исламским партиям.

Вместе с тем высокая боеспособность и выживаемость непримиримых банд была обусловлена их организацией именно по национально-племенному принципу, большинство из них как правило размещались и действовали в местах постоянного проживания своих племен и пользовались их поддержкой.

Только глубокое понимание этих и других вопросов, таких как несовпадение целей партий различной религиозной окраски, знание национальной психологии афганцев и так далее, а также умение разглядеть противоречия, на которых можно сыграть в оперативном плане, — могли привести к положительным результатам работы по разложению банддвижения и устранению с политической арены его организационно оформленной части.

В комплексе мероприятий по разложению бандформирований (где-то с 1984 года их стали называть вооруженными отрядами оппозиции) приоритетное внимание уделялось инспирированию между ними противоречий и вооруженных столкновений с целью отвлечения этих формирований от враждебных акций против сил и объектов госвласти.

В организации работы по данной линии использовались существующие между бандами и их главарями разногласия, которые как правило заключались в наличии спорных вопросов относительно территорий влияния, лидерства в формированиях, распределения поступающей из-за рубежа военно-финансовой помощи, межличностных противоречиях, кровной мести и так далее. Наряду с углублением имеющихся разногласий проводились мероприятия по их созданию, компрометации одних главарей перед другими, нагнетанию между лидерами агрессивных группировок атмосферы недоверия и подозрительности.

Осуществление указанных мероприятий позволило вовлечь в междоусобные столкновения значительные контингенты мятежных сил.

Учитывая, что наиболее крупными, агрессивными и оснащенными в военном отношении являлись ИОА и ИПА, первоочередное внимание уделялось организации столкновений между принадлежащими к этим партиям отрядами. Так в провинции Парван несколькими бандгруппами (все — ИПА^[9] ) были начаты боевые действия против формирований ИОА^[10], подчиненных панджшерскому лидеру Ахмад Шаху. Впоследствии в конфликт были втянуты другие банды ИПА, в том числе и непримиримые.

В целях поддержания накала противоборства в соответствии с разведданными партнеров наносились авиаудары по местам дислокации агрессивных банд ИПА, участвовавших в конфликте.

После этого через агентуру и договорные группы до главарей отрядов ИПА была доведена информация о том, что удары были осуществлены по данным, переданным органам власти бандгруппами ИОА, вышедшими на переговоры с представителями государства. Одновременно через оперативные возможности распространялись слухи о стремлении Ахмад Шаха полностью вытеснить банды ИПА из контролируемых ими территорий, создать здесь новую перевалочную базу и открыть коммуникации для снабжения своих отрядов в Панджшере, провинциях Баглан, Тахар и Кундуз.

В результате боестолкновения приобрели устойчивый затяжной характер, в них участвовало до трех тысяч мятежников, которые были отвлечены от враждебной деятельности против гостил.

Наличие жесткого противостояния банд ИОА и ИПА в этом районе позволяло сдерживать устремления Ахмад Шаха к захвату позиций в зеленой зоне г. Чарикара и неполучению таким образом контроля над стратегически и экономически важным районом на северных подступах к Кабулу. Ахмад Шах не мог отказаться от борьбы с ИПА, опасаясь, что укрепившись, банды ИПА не только закроют выход на Кабул, но и сделают проблематичным восстановление его полного контроля над панджшерским ущельем.

Положительные результаты были достигнуты в работе по нейтрализации агрессивного бандформирования главаря Залмая (ИПА, одна тысяча человек), действовавшего в окружении важной автомагистрали на территории провинции Нангархар.

В 1981 году этот главарь, инсценировав готовность к переговорам с госвластью, заманил в засаду и уничтожил 76 ее сотрудников и военнослужащих.

Против Залмая была спланирована спецакция, в результате которой он был тяжело ранен. Исполнителем данной акции являлась близкая связь другого крупного главаря — Пачи (ИОА, до двух тысяч человек). После выздоровления Зап-май предпринял меры к отмщению. Данное обстоятельство было использовано для углубления противоречий между указанными главарями, а также выхода на контакт с Пачой.

В результате проведенных с ним переговоров была достигнута договоренность о начале боевых действий против Залмая формированием Пачи и перекрытии маршрутов выдвижения групп этого главаря к автомагистрали.

Анализ деятельности по инспирированию вооруженных столкновений между агрессивными группировками вооруженной оппозиции и ее влияния на процессы в бандцви-жении свидетельствовал о том, что осуществление мероприятий в этом направлении позволило весьма эффективно нейтрализовать враждебную деятельность противника и в значительной мере подорвать боевой потенциал непримиримых бандформирований. Одновременно эта работа способствовала разложению банддвижения и переводу его контингентов на позиции конспиративного и открытого сотрудничества с государством.

Одним из направлений разложения банддвижения было склонение вооруженных формирований противника к отказу от борьбы с госвластью. Этому способствовало: создание специальных групп из религиозных и национальных авторитетов для установления контактов с бандами, направление в банды местных авторитетов для достижения указанных целей, комплекс агитационно-пропагандистских мер, подготовка и осуществление конспиративных и открытых встреч крупных командиров отрядов оппозиционных сил с руководством страны и органами безопасности.

Распространялись листовки, магнитофонные кассеты с разъяснениями положений политики нацпримирения, главарям бандгрупп и авторитетам враждебных государству вооруженных отрядов племен направлялись гарантийные документы, проводились джирги, радио- и телепередачи, пресс-конференции с участием инокорреспондентов.

Характерным примером в этом плане является работа с бывшим лидером Амир Саид Ахмадом. В процессе разработки органами МГБ ДРА бандформирования ИОА в провинции Герат Турана Исмаила в качестве фигуры, потенциально способной стать противовесом указанному непримиримому бандглаварю, был выделен его заместитель по военным вопросам Амир Саид Ахмад. Этот мятежный лидер являлся авторитетом племени альзаи (племя насчитывает более 50 тысяч человек) и имел под своим руководством вооруженные отряды до одной тысячи соплеменников. Его силы были оснащены различными видами тяжелого вооружения, в том числе современными средствами ПВО. Зона влияния банд Саид Ахмада распространялась на часть уездов Гузара и Инджиль, окрестности г. Герата, подходы к местному аэропорту, а также на ряд участков важной автомагистрали Тургунди — Герат — Шинданд.

В проведении подрывной деятельности против государства отряды Саид Ахмада отличались особой агрессивностью и достаточно высокой активностью. Они систематически обстреливали отдельные районы г. Герата, аэропорт, осуществляли минирование дорог и нападения на советские и афганские автоколонны. Мятежники Саид Ахмада совершили ряд диверсий на топливопроводе Тургунди — Шинданд, обеспечивавшем горючим дислоцированные в провинции части Советской Армии.

В ходе разработки Саид Ахмада органы безопасности исходили из того, что несмотря на его активную антиправительственную деятельность и явно выраженную антисоветскую направленность его акций, этот бандглаварь при определенных условиях не исключал возможности вступления в переговоры с народной властью. С учетом полученных данных был проведен ряд целенаправленных мероприятий по доведению до Саид Ахмада в доступной форме правдивой информации о сущности, характере и целях интернациональной помощи СССР Афганистану, проблемах, решаемых правительством ДРА в интересах народа.

В результате разнообразных оперативных мероприятий органам госбезопасности удалось склонить Саид Ахмада к отказу от подрывной деятельности и заключить с ним соглашение о конспиративном сотрудничестве. В развитие негласных контактов с этим главарем были использованы возможности отрядов Саид Ахмада для обеспечения безопасности отдельных участков автомагистрали Герат — Шиндад, других важных экономических объектов, а также в подавлении некоторых агрессивных банд в провинции.

Одновременно с Саид Ахмадом продолжалась целенаправленная политико-воспитательная работа. В частности он с привлечением оперативных возможностей представительства был доставлен в Кабул, где ему организовали встречи с министром госбезопасности ДРА Якуби и Генеральным секретарем ЦК НДПА Наджибом. Эти мероприятия во многом способствовали закреплению Саид Ахмада на стороне народной власти.

Еще один пример спецмероприятия по разжиганию противоречий между бандгруппами различной религиозной окраски. В органы безопасности провинции стали поступать оперативные сведения о возникновении с новой силой противоречий между бандгруппами различной партийной принадлежности, возникавших на основе территориальных притязаний.

Данное обстоятельство было учтено и использовано при разработке плана оперативных мероприятий, предусматривавшего в своем замысле доведение имеющихся противоречий до антагонистических с целью разобщения единства бандгрупп, действовавших в этой провинции, отвлечения их от борьбы против государства.

Исполнителем указанного плана должна была стать агентурно-боевая группа “Заря”.

На очередной встрече командиру группы была поставлена задача и конкретизированы детали по выполнению разработанного плана. Ему так же были вручены одна осколочная, одна противотанковая, четыре противопехотных мины.

Группа приступила к исполнению полученного задания в населенном пункте, где располагались несколько бандгрупп, принадлежащих как к Исламскому обществу Афганистана (ИОА), так и к Движению исламской революции (ДИР).

Первая осколочная мина была заложена в караульном помещении здания исламского комитета ИОА. В результате взрыва два члена бандгруппы погибли и два — ранено. Подозрений у бандглаваря по отношению к своим членам банды, в число которых входил исполнитель из группы “Заря”, не возникло.

На следующий день утром взорвалась противопехотная мина, установленная у входной двери, где проживал военный заместитель бандглаваря. Он и еще два бандита погибли.

В тот же день в результате взрыва второй противопехотной мины, заложенной также у входной двери дома одного из заместителей бандглаваря, погиб рядовой член этой банды.

В соответствии с разработанным планом члены агентурно-боевой группы распространяли легенду о том, что “это дело рук” бандгруппы ДИР. В тот же вечер они под покровом темноты обстреляли из стрелкового оружия здание исламского комитета ДИР, расположенного на противоположной стороне этого населенного пункта. Возникла обоюдная перестрелка между бандгруппами ДИР и ИОА, в результате которой обе стороны понесли потери.

Данных о расшифровке группы “Заря” не поступало, что позволило продолжить оперативную работу с ней в дальнейшем.

IV. Оперативная работа в окружении основных транспортных магистралей была одной из главных направлений нашей деятельности в Афганистане. Это обуславливалось тем, что мятежниками десятками уничтожалась автобронетехника на дорогах, осуществлялись нападения на автомашины государственного и частного секторов, минировались участки дорог, особенно в провинциях Заболь, Нан-гархар, Балх, Кандагар, Логар, Газни, Вардак.

Отмечались факты объединения отрядов оппозиционных сил различной партийной ориентации для установления контроля над дорогами провинциального значения, перекрытия доставки продовольствия, предметов первой необходимости населению кишлачной зоны, ограничения его контактов с представителями госвласти в провинциальных центрах.

При содействии Пятього отдела нашего представительства осуществлялась разработка около 150 отрядов мятежных сил, ведущих вооруженную борьбу с госвластью и дислоцировавшихся в непосредственной близости от основных автомагистралей страны (Кабул — Хайротон, Кабул — Джелалабад, Кабул — Кандагар — Герат, Кабул — Гардез — Хост) общей протяженностью более 2,5 тысяч км, по которым осуществлялись перевозки до 90 процентов военных и народно-хозяйственных грузов в Афганистане.

Работа строилась в направлении получения упреждающей информации о планах и намерениях противника, предупреждения и пресечения враждебных акций с его стороны, разложений бандформирований и привлечения бывших мятежников на сторону государства. На основании развединформации проводились войсковые операции, наносились авиа- и артудары. Отряды вооруженной афганской контрреволюции несли значительный урон в живой силе и вооружении, что являлось сдерживающим фактором в осуществлении подрывной деятельности мятежных сил. В результате упреждающих ударов правительственных сил создавались благоприятные условия для проводки колонн с военными и народно-хозяйственными грузами.

Например, на автомагистрали Кабул — Джелалабад и Кабул — Кандагар подготовленные нами группы спецназ-начения из оперативного батальона неоднократно проводили операции по уничтожению банд, совершавших грабежи проходящего автотранспорта, применяя “машину-ловушку”. Находившиеся в ней бойцы, экипированные под местных жителей, ликвидировали бандгруппы огнем в упор непосредственно в момент нападения на их автомашину.

Одним из видов “транспортных” операций можно считать работу по перекрытию караванных маршрутов противника в приграничной зоне. Засадные действия на них вели к захвату значительного количества оружия, боеприпасов, транспортных средств.

Результативности работы на караванных маршрутах способствовало создание системы радиосвязи с агентурой, задействованной для их перекрытия. В этих целях при активной нашей советнической помощи партнерами был проведен значительный объем организационных и оперативно-технических мероприятий по созданию материальной базы агентурной радиосвязи и подготовке контингента специалистов для ее обслуживания.

Были развернуты радиоузлы для поддержания связи с агентурой в провинциях, а вКабуле созданы приемно-передающие пункты. В плане технического обеспечения системы агентурной радиосвязи задействованы соответствующие радиосредства.

В 16 провинциях Афганистана, в том числе в 11-ти приграничных, и округе Хост в общей сложности было подобрано, обучено, оснащено радиосредствами и выведено на боевую работу в заданные районы более 50 агентов. Они были задействованы в перекрытии 33 караванных маршрутов.

Один из характерных примеров боевого применения агентурной радиосвязи: от выведенного на караванный маршрут в провинции Нангархар источника было получено радиосообщение о том, что через уезд Каргаи (провинция Лагман) должен проследовать караван противника с вооружением и продовольствием. С целью реализации полученной от агента информации силами опербатапьона провинции Нангархар совместно с подразделением СА в этом уезде была организована засадная операция. Следовавший из Пакистана караван противника был перехвачен и полностью разгромлен.

По нашим рекомендациям некоторые афганские подразделения на узловых участках Хайратон — Кабул были оснащены передвижными прожекторами, установками и пунктами технического наблюдения для контроля обстановки в окружении магистрали в темное время суток; подготовлены саперные подразделения для систематического контроля трассы перед проводкой автоколонн; оказывалась помощь по работе с материалами аэрофотосъемки при разработке войсковых оперативно-боевых мероприятий в окружении трассы; осуществлялись рейдирование и засады вдоль трассы “лжебандами” (под видом бандгрупп).

Интересный эксперимент был поставлен совместно со 103-й воздушно-десантной дивизией во время учений по засадным действиям. На одной из трасс с наступлением темного времени суток, когда было наблюдение затруднено, эффективно применили засады на наиболее доступных для “противника” направлениях. При этом наблюдение велось с применением приборов ночного видения и спецпри-боров ночной разведки (“Кредо”, “Фара” и “Гарпун”). Труднодоступные участки местности и подступы к местам организации засады и “секретов” перекрывались сигнализационными приборами типа “Кристалл-2” и “Герб”. От засад выставлялись специальные наблюдательные пункты, которые при обнаружении противника подавали сигнал на пост (базу) и, не обнаруживая себя, продолжали вести наблюдение и прослушивание местности. Результаты эксперимента удалось провести в практику лишь частично.

ОХОТНИК ЗА БАНДГЛАВАРЯМИ

Кабульскую оперативно-боевую группу “Омеги” возглавлял подполковник Заморев Анатолий Алексеевич. Это был хорошо подготовленный командир-спецназовец (он уже прошел “Каскад”), бывший десантник, участник спецо-пераций во время работы в 8-м отделе Управления “С”, а главное разведчик со стажем (долгосрочная командировка в одну из ведущих стран Запада). К большому сожалению его сегодня уже нет с нами (“афганский синдром”), но его яркая личность, оригинальные суждения, умение выделить главное в оперативно-боевой работе оставили светлую память об этом человеке.

Заморев считал, что основное внимание партнеров, с которыми он и его офицеры работали в центральной зоне Афганистана, следует уделять ликвидации непримиримых главарей бандформирований, ибо по его мнению “не будет “бая” — не будет и банды”. На возражения, что нельзя сосредотачиваться и замыкаться на одном лишь виде деятельности, ведь спрашивать будут и за результаты по другим линиям работы, Заморев дипломатично соглашался, но на деле “гнул свою линию”. Он скрупулезно собирал данные на самых злостных и кровавых полевых командиров, разрабатывал совместно с партнерами оперативные комбинации по внедрению агентуры в банды для детального изучения там “микроклимата”. Когда Анатолий Алексеевич предлагал (как правило письменно) провести операцию по ликвидации такого-то бандглаваря, он обязательно прилагал к обоснованному предложению список преступлений этого фигуранта. У него все было продумано и логично, и руководство шло навстречу — утверждало хитроумные планы и многоходовые оперативные комбинации. Вот некоторые из них. Их по праву можно считать типовыми операциями партнеров при нашей советнической помощи.

“ТУР”

В провинции Кабул отличалось активными действиями против государственной власти крупное, хорошо вооруженное бандформирование (до полутора тысяч боевиков) во главе с полевым командиром “Туром”.

Когда были исчерпаны возможности привлечения “Тура” на сторону правительства (это делалось как официально, так и через оперативные источники), перед органами безопасности встал вопрос: что делать дальше? Ведь по оперативным данным прибывшие в бандформирование иностранцы для съемки фильма и фотографирования боевых действий мятежников, требовали показать им “натуру”, что было связано с новыми финансовыми вливаниями и поставками вооружения.

Видимо это и стало основной причиной того, что бандитская деятельность формирования резко активизировалась: текла кровь, страдало население, несли потери правительственные войска и органы.

Решительный и беспощадный, коварный и мстительный, хорошо подготовленный в военном отношении, “Тур” занимал непримиримую позицию по отношению к существующему режиму. Список злодеяний и преступлений этого бандита был страшным: убийства, кровавые расправы, глумление над беззащитными людьми, насилие и так далее.

В то же время “Тур” был изворотлив и осторожен. Две операции по его физической ликвидации, которые по сути были многоходовыми оперативно-боевыми комбинациями, потерпели неудачу, если не сказать больше — провал. Был сделан вывод, что режим проживания и характер охраны “Тура” делали бесперспективными попытки его ликвидации в условиях Афганистана.

Однако удалось сохранить действовавшую в дальнем окружении “Тура” агентурно-боевую группу. Члены этой группы питали ненависть к бандглаварю, так как до их сведения были доведены подтвержденные данные о том, что “Тур” лично казнил, шесть их родственников. Таким образом основой предстоящей спецоперации по ликвидации “Тура”, ее базовым мотивом была кровная месть.

Основным исполнителем спецакции стал агент-групповод, надежный, неоднократно проверенный и верный органам безопасности человек. Он и подсказал основную идею операции, а также место и время ее проведения. Дело в том, что типичным явлением для крупных бандглаварей было проведение так называемого “отпуска” в Пакистане, где у них как правило был свой собственный дом с прислугой, а также жены и дети. “Тур” не был исключением. После трудов праведных на кровавой боевой ниве он любил как бы сейчас сказали оторваться вдали от земли, где напрягались нервы от взрывов, стрельбы и противодействия с врагом. Агентурно-боевой группе удалось установить время прибытия “Тура” в Пакистан; было изучено место жительства и проведена рекогносцировка местности вокруг него; установлен распорядок дня и возможные маршруты движения.

Один из членов агентурно-боевой группы был лично знаком с “Туром” и не вызывал у него подозрений. Первоначально именно ему отдавалась инициатива в проведении операции. Согласно плану намечалось вывести “Тура” на берег ручья, протекающего вблизи от его дома, под предлогом курения чарса и при наличии возможности уничтожить из пистолета “ТТ”, после чего возвратиться в дом и через беженцев распространить слух, что объект убит членами враждебной группировки другой религиозной окраски.

Но жизнь внесла коррективы в ход исполнения операции. Вскоре после прибытия, в предвечернее время “Тур” вышел из дома и направился на рынок за покупками. Все три исполнителя в этот момент находились в районе его дома и вели визуальное наблюдение. При выходе из дука-на на пути к дому с расстояния приблизительно 30–40 метров агент-групповод произвел в “Тура” два выстрела из “ТТ”, которые оказались смертельными, в чем члены группы убедились, осмотрев тело.

Группа в полном составе возвратилась в Афганистан, выполнив задание и не вызвав подозрений, о чем вскоре были получены подтверждающие сведения.

“ИБРАГИМ”

С 1981 года в провинции Парван активно действовала бандгруппа ИОА численностью 80 человек под командованием “Ибрагима”. Бандгруппа занималась в основном совершением террористических актов.

Оперативные мероприятия с целью прекращения контрреволюционной деятельности и по привлечению “Ибрагима” на сторону народной власти результатов не дали. В течение двух лет было проведено 14 безуспешных операций по разгрому группы мятежников и уничтожению их бандглаваря. Для выполнения ранее намеченных планов спецопераций в отношении “Ибрагима” было завербовано 6 агентов, которые не смогли их реализовать.

Через проверенного агента, действовавшего в окружении объекта разработки, была получена дополнительная информация об обстановке внутри бандгруппы. Исходя из анализа имеющихся сведений, было принято решение о привлечении к агентурному сотрудничеству с органами безопасности двоюродного брата агента, который входил в состав охраны комитета бандгруппы (завербованный агент получил псевдоним “Надир”).

Данные от “Надира” о планах бандглаваря, его распорядке дня и тому подобное, а также оперативные возможности агента дали основание разработать новый план спе-цакции в отношении “Ибрагима”.

При подготовке плана было учтено, что главарь часто останавливается в одном из кишлаков в доме, расположенном рядом с комитетом бандгруппы, и ночует на кровати во дворе дома с несколькими членами своей группы. Агент “Надир” путем патрулирования осуществляет охрану комитета, в том числе и этого дома.

Для проведения спецоперации предусматривалось использовать мину с часовым взрывателем, обращению с которой был обучен “Надир”.

Когда “Ибрагим” в очередной раз прибыл в кишлак, агент, оценив сложившуюся обстановку, решил осуществить запланированную акцию. При заступлении на пост “Надир” в 24.00 изъял упомянутую мину, и убедившись, что все уснули, при очередном обходе участка охраны установил мину под кроватью объекта разработки и сменился на посту. В 01.30 произошел взрыв, на который сбежались все члены бандгруппы и в их числе агент. Он увидел, что бандглаварь погиб. Часового, несшего в это время службу, немедленно арестовали.

Согласно плану “Надир” с оружием сдался ближайшему посту безопасности. С целью предотвращения расшифровки агента в эту же ночь по заданию органов безопасности лжебанда “Гулистан” организовала операцию по нападению на членов бандгруппы “Ибрагима”.

"ШАХ"

Непримиримый бандглаварь “Шах” (ИОА — Исламское общество Афганистана, 50 боевиков) активно действовал в крупном населенном пункте. Нападал на посты безопасности, нанося тем самым значительный урон в живой силе, постоянно устраивал засады, захватывал народно-хозяйственные и военные грузы, перевозимые из Хайратона в Кабул.

Предпринимаемые попытки по его склонению на сторону народной власти успехом не увенчались. “Шах” в свою очередь в ультимативной форме предлагал руководящему оргядру провинции сложить свои полномочия и полным составом перейти на сторону мятежников.

В связи с вышеизложенным был разработан план оперативных мероприятий по его физической ликвидации. Параллельно с изучением оперативной обстановки и контрразведывательного режима по месту постоянной дислокации бандгруппы “Шаха” были подготовлены два агента “Д” и “Т”, которые имели родственников по месту дислокации банды и могли там беспрепятственно появляться, не вызывая подозрений у ее членов.

После того как в ходе разработки были получены достоверные сведения о том, что “Шах” постоянно ездит на легковом автомобиле в другую деревню для совершения намаза, это обстоятельство легло в основу разработки плана по его ликвидации путем закладки мины на пути возвращения.

В случае успешного завершения мероприятия предусматривалось распространить слух через оперативные возможности о том, что эта акция дело рук бандгруппы ДИР (Движение исламской революции), так как отношения между указанными группировками носили враждебный характер из-за территориальных притязаний.

С учетом изложенного, агентам “Д” и “Т” были вручены противотанковая мина и два автомата для организации засады на пути возвращения “Шаха” домой. С источниками были тщательно отработаны все детали предстоящей операции.

В ходе операции оба агента прибыли к своим родственникам в населенный пункт, где дислоцировалась банда. Врученные им оружие и противотанковая мина были спрятаны в мешке с рисом и доставлены к месту назначения, не вызвав подозрений ни у членов банды, ни у окружения.

Агенты лично убедились в том, что “Шах” уехал совершать намаз. Исполнители операции в соответствии с планом установили мину на заранее подобранном участке дороги, который отвечал требованиям организации засады. Сами расположились примерно на 300-метровом удалении от места закладки с целью контроля.

Как и предполагалось, в 9 часов вечера возвращавшаяся машина с “Шахом” подорвалась на установленной мине. В результате взрыва вместе с главарем погибли три его телохранителя.

“Д” и “Т” убедившись, что все убиты, забрали их оружие и возвратились к месту встречи с оперработником.

Наряду с этим в соответствии с планом активно распространялись слухи о том, что бандгруппа ДИР устранила “препятствие” для своего господства в районе этого населенного пункта. Между указанными группировками возникли вооруженные столкновения, повлекшие жертвы с обеих сторон.

О ТЕХ, КТО “ОТМЕРЯЛ СЕМЬ РАЗ” АНАЛИЗ, СИСТЕМНОСТЬ, РАСЧЕТ РАССКАЗЫВАЕТ СТАРШИЙ ОФИЦЕР СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ “ОМЕГА” САВИЦКИЙ ОЛЕГ АНАТОЛЬЕВИЧ

В первый год существования “Вымпела” в составе его штабных подразделений была создана информационноаналитическая служба (группа).

Прежде чем приступить к изложению работы этой группы, хотелось бы отметить одну, теперь уже может быть и не существенную деталь, которая в те годы однако имела, исходя из предназначения создаваемого подразделения, важное значение для соблюдения секретности, конспирации, а по большому политическому счету того времени — для сохранности государственной и служебной тайны.

Речь идет о наименовании подразделения. Поначалу при отборе личного состава руководители Главка (ПГУ) и старшие офицеры “Вымпела” употребляли лишь термин “формирование”; затем этому формированию был присвоен номер войсковой части (35690); чуть позже появилось “официальное”, если можно так выразиться наименование этого подразделения в служебной системе органов госбезопасности — “Отдельный учебный центр КГБ СССР” (это была очередная ступень зашифровки, сокращенно ОУЦ); и лишь немногим лицам, занимавшим в КГБ и в ЦК КПСС довольно высокое положение, было известно действительное и окончательное название этого подразделения — “Группа специального назначения КГБ СССР “Вымпел”. Многие, да практически почти все, даже штабные офицеры подразделения этого названия не знали; оно упоминалось лишь в документах особой важности.

Итак руководство Первого главного управления приступило к формированию личного состава подразделения, в том числе и разведывательного отдела штаба.

Начальником отдела был назначен полковник Ютов (это его старый оперативный псевдоним). Выходец с флота, где он начинал службу, Ютов работал сначала в нелегальной разведке, затем в отделе “В” при ПГУ (ветераны советской разведки знают направленность деятельности этого отдела; его работников называли “судоплатовцами”). Приступив к обязанностям, Ютов начал формирование коллектива отдела и в том числе информационно-аналитической группы.

В нее пришли офицеры, уже имевшие опыт практической работы в различных подразделениях КГБ — как в разведке, так и в контрразведке. Некоторые из них уже побывали в Афганистане, поэтому они сразу же включились в работу.

Дело в том, что к этому времени на территории ДРА уже действовали оперативно-боевые отряды спецподразделе-ния “Каскад”, от которых по линии борьбы с вооруженным бандитизмом поступало много текущих и отчетных оперативных материалов. После того как эти материалы проходили курирующий “Вымпел” отдел Центра (8-й отдел Управления “С”), они поступали в ОУЦ, где анализировались и обобщались; на основе выводов в оперативно-боевые подразделения, действовавшие в Афганистане, направлялись определенные рекомендации.

Кроме того из Центра в ОУЦ генерал Дроздов Ю. И. направил ряд профильных материалов, которые поступили из Афганистана еще раньше от информационно-аналитической группы представительства КГБ (Колбенев Э. К., Семенов Я. Ф., Кабанов Б. И. и другие) за 1979–1980 гг. Эти материалы были также переработаны информационноаналитической группой.

Интересно было, например, читать краткий отчет майора Шестова С. С. о результатах проведения спецоперации в ущелье Тура-Бура и видеть размашистую резолюцию на нем Андропова Ю. В. "Молодцы!”, сделанную цветным карандашом с подписью и датой.

Обобщив массив политических и оперативных материалов, информационно-аналитическая группа составила “объемный” труд, который включал в себя вопросы возникновения и развития банддвижения в Афганистане на тот период (это было начало 1983 года), деятельности Народно-демократической партии Афганистана и противоречиях внутри нее, то есть была предпринята попытка обобщить материалы, имевшиеся на тот период, по всем аспектам борьбы с вооруженным бандитизмом в Афганистане.

К ним относились:

— противник, его силы, средства и тактика борьбы;

— силы и средства революционной стороны, методы действий против вооруженных бандформирований;

— население: его нравы, обычаи, национально-психологические особенности, социально-экономическое положение, предпринимаемые и планируемые реформы;

— физико-географические условия страны, своеобразие оперативно-боевой деятельности в горных условиях.

В наших рекомендациях настойчиво проводилась мысль о том, что борьба с контрреволюционным бандитизмом — это борьба за население, и что победу в этой борьбе одержит та сторона, которая привлечет, если можно так сказать “перетянет”, население на свою сторону.

Оценивая эту проделанную аналитиками работу с позиций сегодняшнего дня, можно сказать, что она принесла практическую пользу при подготовке офицеров “Вымпела” к их загранкомандировкам в Афганистан.

В начале 1983 года был сформирован оперативно-боевой отряд “Омега”, задачи которого в отличие от задач “Каскадов” трансформировались в сторону более активного перехода к советническо-инструкторской работе в оперативно-боевых подразделениях афганских партнеров, то есть Службы государственной информации ДРА, а там, где такие подразделений еще не было, к работе по их созданию.

Другими словами перед “Омегой” была поставлена задача оказания всесторонней помощи в становлении афганских оперативно-боевых подразделений в столице и в провинциях и соответствующей подготовке их личного состава. Командиром отряда “Омега” был назначен Ютов. По его инициативе, незадолго до выезда в ДРА была проведена научно-практическая конференция на тему “Исторические, оперативные и оперативно-боевые аспекты деятельности органов госбезопасности против вооруженных бандформирований”. При подготовке к ней были буквально перелопачены горы материалов, присланных в ОУЦ по запросам Ютова из архивов КГБ и отражающих опыт борьбы органов госбезопасности с политическим бандитизмом в годы существования советской власти (до 1956 года) практически во всех регионах СССР. Все офицеры штаба “Омеги”, проработав эти материалы по порученным регионам, подготовили доклады и выступили с ними на конференции. Результат — хороший теоретический фундамент под практическую оперативную и оперативно-боевую деятельность каждого офицера. Конференция позволила офицерам “Омеги”, вылетающим в Афганистан, значительно повысить свой теоретический уровень в преддверии их загранкомандировки. В конце марта 1983 году инициативная группа “Омеги” вылетела в Кабул. В ее составе находились также и сотрудники информационно-аналитического направления, а в конце апреля в Кабул прибыл и основной состав “Омеги”. Прибыл и сразу же приступил к работе как в составе 5-го отдела представительства КГБ, так и в составе зональных оперативных групп.

За год служебной командировки в ДРА информационно-аналитической группой отряда “Омега” была проделана определенная работа. Из каждой зоны ответственности в Кабул регулярно поступали отчетные, плановые, рабочие и срочные материалы, отражающие состояние борьбы с вооруженной контрреволюцией. Вся информация перерабатывалась и в обобщенном виде направлялась в Центр; а наработанные на ее основе рекомендации распространялись в порядке обмена опытом между подразделениями других зон и использовались как в подготовке афганских оперативно-боевых подразделений, так и при проведении ими боевых операций. Нашли применение и варианты реализации оперативной информации через возможности 40-й армии.

Так несколько офицеров “Омеги” во главе с Ютовым в качестве “офицеров связи” от представительства КГБ принимали ежедневное участие в работе группы планирования Центра боевого управления (ЦБУ) ОКСВ (40-й армии ТуркВО) и группы координации при разведотделе 40-й армии. Они выносили разведывательную информацию, получаемую советскими и афганскими органами госбезопасности, для ее реализации войсковыми силами, средствами и способами. Оперативная информация представительства КГБ реализовывалась войсками посредством авиационных и артиллерийских ударов или в ходе локальных боевых операций. При подготовке крупномасштабных войсковых операций, проводимых совместно советскими и афганскими воинскими подразделениями, сбор информации по районам предстоящих операций проводился планомерно, в течение определенного времени, с тщательной зашифровкой повышенного интереса к тому или иному району местности с соблюдением мер конспирации, обеспечения скрытности и безопасности предстоящей операции. Например, активно реализовывалась войсками информация органов СГИ, представляемая офицерами “Омеги” в форме разведывательных данных в штабы крупномасштабных войсковых операций, проводившихся в Панджшере, зеленых зонах Кандагара, Джабаль-ус-Сараджа; Чарикара и многих других местах.

Помимо реализации оперативно значимой информации войсками, советниками “Омеги” организовывались и проводились локальные боевые операции силами афганских оперативно-боевых подразделений СГИ, в ходе которых данная информация и реализовывалась (например, операция “Кольцо” в Пагмане и другие).

Если говорить о масштабах и результатах проделанной офицерами “Омеги” информационно-аналитической работы в 1983–1984 гг, то следует отметить, что за этот период времени через органы СГИ ДРА “Омегой” были собраны развернутые данные на практически все, включая мелкие, бандгруппы контрреволюционных партий и их объединений, действовавших на территории ДРА; составлены подробные карты каждой из зон ДРА с нанесением на них мест дислокации бандформирований, численности и вооружения каждого из них. Такие карты являлись неоценимым оперативным вкладом в любую из готовившихся войсковых, оперативно-боевых или специальных операций.

Всего офицеры “Омеги” представляли разведданные и принимали личное участие в двенадцати крупномасштабных войсковых операциях советских и афганских вооруженных сил.

По разведданным, переданным “Омегой” на реализацию, войсками было нанесено 1500 авиа-и артударов по вооруженным мятежникам на территории ДРА.

Говоря о результатах деятельности информационноаналитической группы отряда “Омега”, нельзя не отметить тот факт, что именно ее штабом была разработана, одобрена руководителями КГБ и МВД в Кабуле и командованием ОКОВ, в частности начальником разведки сухопутных сил генерал-лейтенантом Гридасовым Ф. И., а затем внедрена для практического использования единая оперативно-разведывательная классификация бандформирований по установленным для всех ведомств параметрам. Это позволило наиболее полно и целенаправленно использовать возможности наших сил и средств в борьбе с вооруженной группировкой противника.

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ВЗРЫВ! РАССКАЗЫВАЕТ СПЕЦИАЛИСТ МИННО-ПОДРЫВНОГО ДЕЛА, ПОЛКОВНИК В ОТСТАВКЕ ШАПОШНИКОВ ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ

Во время второй мировой войны широко применялись стандартные мины-ловушки, которые изготовлялись в виде предметов домашнего обихода, книг, письменных принадлежностей и тому подобное. Взрыв происходил при попытке поднять или переместить один из этих “сюрпризов”.

Англичане изготовливали мины-ловушки в виде книг, которые взрывались при снятии их с полки; в немецком производстве были бутылки из-под различных напитков, которые заполнялись жидкой взрывчатой смесью, а в пробке помещался терочный взрыватель натяжного действия (взрыв смеси происходил при открытии пробки).

Японцы изготовливали курительные трубки, снабженные зарядом ВВ, с капсюлем-детонатором и ударником с боевой пружиной; они взрывались при их разжигании.

Итальянцы минировали головные телефоны (проводники электродетонатора подсоединялись к клеммам телефона, а взрыв происходил при его включении).

В Афганистане мы столкнулись с еще более разнообразной гаммой мин-ловушек. Но надо было научить партнеров не только не попадать в ловушки, но и самим стать специалистами применения в боевой практике этого способа борьбы с противником.

Я прибыл в Кабул в 1980 году. С первых дней занятий с афганскими партнерами я понял, что знание ими конкретных способов установки мин-ловушек (сюрпризов) весьма расплывчаты. Отличить подлинные факты от вымыслов было трудно. Каким путем взрываются “русские” игрушки никто из слушателей толком объяснить не мог. Обучение пришлось начать с азов. В дальнейшем познакомился с местными саперами и другими лицами, после общения с которыми узнал обстановку в стране более конкретно. Необходимо отметить, что взрывные устройства и другие средства поставлялись из Англии, США, Италии, Китая, Японии, Швеции.

В 1983–1984 гг. из Афганистана в Москву для исследования были направлены взрывчатые вещества (пластичные, листовые и твердые) и взрывные устройства. Среди них имелись два японских транзисторных приемника, два термоса с пластичным ВВ (в одном из них 5 килограмм, в другом — 1,5 килограмма). Взрыв должен был наступить при заливании кипятка в термосы. Среди ВВ оказались камни и щебенка (предположительно из США), совершенно непохожие на взрывчатые вещества. Как потом выяснилось, указанные предметы оказались мощными взрывчатыми веществами, которые можно было насыпать кучей с подкладкой под нее взрывателя замедленного действия.

С целью большей эффективности занятий тексты по минно-взрывному делу были систематизированы и переведены на язык фарси. С помощью афганских партнеров и при содействии нашего представительства были приобретены или изготовлены наглядные макеты используемых взрывных устройств, что повысило эффективность занятий.

Однажды мне была поручена проверка бдительности личной охраны внутри Дворца Бабрака Кармаля (по согласованию с соответствующими лицами). В течение нескольких дней я незаметно для охраны изучал обстановку внутри Дворца с целью выбора объекта для его минирования. Было изготовлено несколько имитационных взрывных устройств, в том числе два контактного действия, “взрыв” которых должен был происходить при соприкосновении с данным предметом. Охрана была поставлена в известность о попытке установки взрывных устройств во Дворце. В результате тщательного осмотра всех помещений Дворца было обнаружено три взрывных устройства с часовыми механизмами, но два устройства с контактными взрывателяминайдены не были (они были подложены под нижние поленья поленницы дров), при их разборке сработало бы сигнальное устройство. Данное занятие было подробно разобрано и указано на имеющиеся недостатки.

В 1984 году был проведен анализ использования взрывных устройств, устанавливаемых моджахедами в районах большого скопления людей: базары, автобусные остановки и на маршрутах возвращения людей с работы. Некоторые подобные устройства трудно определить, например, тележка без хозяина стоит около автобусной остановки, груженая апельсинами, а как оказалось впоследствии под апельсинами находилось взрывное устройство замедленного действия.

Анализ показал, что отдельные факты не могут выявить те или иные тенденции в использовании взрывных устройств. С этой целью Кабул был условно разделен на районы, находившиеся под контролем Царандоя. Были выявлены наиболее “активные” в проведении террористических актов районы города, что позволило провести там тщательный осмотр всех помещений. Результат оказался неожиданным. В районах, где произошло больше взрывов, были обнаружены подпольные мастерские по изготовлению взрывных устройств.

ПРЕДОТВРАЩЕННЫЙ ВЗРЫВ

Газета “Известия” сообщила о том, как умелыми действиями службы безопасности Республики Афганистан был пресечен преступный замысел боевиков Исламской партии, руководимой Гульбетдином Хекматиаром, намеревавшихся провести террористическую акцию вблизи советского военного госпиталя в Кабуле.

О том, как удалось предотвратить взрыв, рассказывает полковник Игорь Ахмедов: “Приблизительно за четыре месяца до этой операции резко возросла террористическая активность военного комитета Исламской партии Афганистана, которую возглавлял Г. Хекматиар. Боевики этого комитета тайно проникали в Кабул, доставляли туда оружие и боеприпасы, организовывали взрывы и обстрелы реактивными снарядами районы советского посольства и густонаселенных жилых кварталов, захватывали в плен военнослужащих Советской Армии и афганских солдат.

Понимая реальную опасность этих акций, решили сосредоточить силы на проникновении в военный комитет Исламской партии.

Был найден человек, согласившийся взять на себя опасную миссию внедрения в ряды террористов. Им стал молодой афганец Акиль, в прошлом солдат, неоднократно участвовавший в боях. От пули душманов погиб его родной брат, и Акилю не нужно было объяснять, по какой тонкой жердочке ему придется пройтись над пропастью. К тому времени он работал водителем грузовика, неоднократно бывал в Пакистане и хорошо знал обстановку в Пешаваре, куда ему предстояло совершить не один тревожный рейс. Тщательно отработанная легенда и природная сообразительность помогли Акилю быстро наладить связи с боевиками военного комитета, среди которых оказался его школьный товарищ Тарек.

Акиль сразу же привлек их внимание. Уже на второй встрече Тарек показал ему, как готовятся тайники под взрывчатку в кузовах грузовиков, и предложил за солидное вознаграждение совершить пробный рейс в качестве наблюдателя — подстраховщика.

Опасный груз должен был доставить другой водитель, а на долю Акиля выпадала задача оказывать ему помощь во всех затруднениях. Акиль согласился, но поставил условие: он выполнит это задание в ходе своего следующего рейса в Пешавар. Объяснил он это тем, что необходимо внимательно изучить работу постов царандоя и обстановку на трассе. Осторожность Акиля показалась Тареку вполне обоснованной, и он не стал настаивать.

Информация, доставленная Акилем, дала возможность чекистам и их афганским коллегам разработать конкретный план захвата взрывчатки. Для этого была подготовлена специальная группа, которая по условному звонку Акиля с границы должна была выехать в пригород Кабула Поли-Чархи, где находилась таможня, и задержать грузовик. Но жизнь преподнесла сюрприз, напомнив о том, что и в службе безопасности рядом с отвагой и дисциплиной могут процветать под маской угодливости равнодушие и безответственность.

Телефонный звонок Акиля, возвестивший о том, что грузовик, начиненный взрывчаткой, миновал пограничный пункт Джелалабада и движется к Кабулу, раздался в управлении безопасности рано утром.

Дежуривший сотрудник, хотя и был предупрежден о возможности условного сигнала, не придал звонку значения и вспомнил о нем лишь после обеда. Смертоносный “мерседес-бенц” к тому времени уже мог оказаться в Кабуле. Нельзя было медлить ни минуты.

Начальник группы захвата, друг Акиля — Керим вместе с начальником отдела управления безопасности прыгнули в машину и на сумасшедшей скорости понеслись по городу к Поли-Чархи. На душе у оперативников отлегло, когда они увидели описанный Акилем грузовик в длинной очереди на таможенный досмотр.

Далее была сымитирована ситуация внезапной проверки, в ходе которой привлеченные к операции солдаты Царандоя “случайно” обнаружили тайник со взрывчаткой в кузове автомобиля.

Данные, полученные Акилем, и результаты допроса арестованного водителя дали богатую информацию о планах диверсионной деятельности пешаварских боевиков. Впервые была захвачена такая масса взрывчатки — более тонны пластита, вещества гораздо более мощного, чем тротил. Но главное — были спасены сотни жизней советских солдат и мирных горожан Кабула.

ЗАВЕРШАЮЩИЙ АККОРД “ОМЕГИ” РАССКАЗЫВАЕТ ОФИЦЕР “ОМЕГИ” ЭРКЕБЕК АБДУЛАЕВ

Весной 1983 года завершилась славная эпопея Каскада”. На смену “Каскаду” пришел отряд “Омега”. Судя по названию (последняя буква греческого алфавита), видимо предполагалось, что мы будем последним оперативно-боевым отрядом КГБ в Афганистане. В “Омеге” было девять оперативно-боевых групп. Восемь из них находились в провинциях, а штаб и девятая группа “захвата” проживали на территории представительства КГБ в Кабуле. Откровенно говоря, до сих пор не знаю, какая задача ставилась перед ней. Скорее всего нас держали в качестве “последнего аргумента” в сложной политической игре, конечной целью которой была замена двуличного афганского лидера Бабрака Кармаля на более надежного Наджибуллу. Так в 1983 году в Кабул зачастил начальник внешней разведки В. А. Крючков. Нам довелось сопровождать его в поездках по стране и увидеть много чрезвычайно интересного. Например, Владимир Александрович днем наносил официальные визиты, а по ночам к нему на виллу тайно привозили агентуру. Это были те же самые высокопоставленные лица! Как бы там ни было, смена власти произошла мирным путем и без нашего участия, слава Богу! В одной из поездок по городу передовая машина сопровождения “Ауди-100” (за рулем сидел Фатимамад, личный водитель Бабрака Кармаля), в которой находились мы с Николаем Швачко, прикрыла своим бортом “Мерседес” с Крючковым от выскочившего из-за угла такси. Николай как старший машины был удостоен медали “За боевые заслуги”… Самые приятные воспоминания сохранились от изысканных обедов в королевском Дворце. А сейчас от Дворца остались одни руины с неприкаянной тенью преданного нами и повешенного “талибами” президента Наджибуллы. Наша девятаятруппа была задействована в качестве советников и инструкторов в оперативном батальоне (спецназ) 5-го управления ХАД. Вскоре наш подсоветный батальон вырос до полка и стал играть заметную роль в вооруженной борьбе с моджахедами. Кроме того мы подготовили 150 бойцов для оперативных отрядов. Мы не только обучали партнеров, но и ходили с ними на боевые операции.

Офицеры штаба “Омеги” составили картотеку практически на все отряды оппозиции. Данные на душманов постоянно обновлялись. Там были подробнейшие сведения, вплоть до установочных данных на командиров, их партийной принадлежности, численности бойцов, вооружения и наличия боеприпасов.

Эта работа оказала неоценимую помощь при планировании боевых операций и ведении переговоров, позволила сберечь многие жизни не только мирных афганцев, но и советских солдат…

ДОРОГИ ПРОФЕССИОНАЛА БЕСЕДА С БЫВШИМ РУКОВОДИТЕЛЕМ НАПРАВЛЕНИЯ СПЕЦОТДЕЛА ПОЛКОВНИКОМ СУСЛОВЫМ ПЕТРОМ ЕВГЕНЬЕВИЧЕМ

— Уважаемый Петр Евгеньевич! Известно, что Вы прошли нелегкую школу спецназовца: Рязанское воздушно-десантное училище — служба в “продуваемых всеми ветрами” десантных войсках — школа военной контрразведки, Спецотдел внешней разведки после окончания КИ, работа координатора штаба спецподразделения “Каскад-4” в Афганистане, советническая деятельность в Мозамбике и Анголе, руководство направлением Спецотдела, включавшим указанные страны, и другие так называемые “горячие точки”. Хотелось бы спросить: какое наиболее яркое событие осталось в памяти из Вашей оперативной биографии? Ведь Вы постоянно находились в гуще деятельности подразделений спецназначения, наших и зарубежных. Видимо сейчас с позиции прожитых лет многое уже осмысленно и поддается правильной и объективной оценке?

— Давайте разделим Ваши вопросы на две части. Первая — то, что осмысленно и проверено на практике. Вторая — яркие события, а по большому счету спецоперации.

Начну с некоторых установившихся понятий, без которых сложно проникнуть в сущность тех или иных явлений и событий. Что такое “силы специальных операций”? Это принятый в спецназе термин. Сокращенно ССО, то есть специально созданные, обученные и оснащенные формирования, предназначенные для решения специфических задач прежде всего в интересах достижения политических целей в разных географических районах. Эти силы проводят специальные операции, которые подразумевают такие виды деятельности, как стратегическая и специальная разведки, рейдовые, контртеррористические и “психологические” операции.

Так вот успеха не добьется тот, кто начиная эти виды деятельности, забудет обеспечить себя знанием обстановки и не получит максимум сведений, необходимых для подобного завершения операций или мероприятий. Значит прежде всего разведка. Она изначальна. Это уже банальная истина, но ее приходится повторять, если подвергать вещи объективному анализу. Вот достаточно злободневный пример.

За несколько недель до начала операции “Буря в пустыне” основные усилия групп ССО были направлены на сбор информации об иракской группировке в Кувейте и войсках, находящихся в южных районах Ирака, а также на проверку данных воздушной и космической разведки. В связи с особенностями местного ландшафта “зеленые береты” вынуждены были вести наблюдение за противником, зарываясь в песок вблизи иракских военных объектов и путей сообщения, и проводить в таком положении по несколько дней. Разведка велась как визуально, так и с помощью специального электронного оборудования.

Несколько групп ССО было заброшено в города Эль-Кувейт, Багдад, другие населенные пункты и даже на базы иракской армии. Они выполняли задачи по сбору информации, выдавая себя за бизнесменов какой-либо нейтральной страны, торгующих продуктами, запчастями или другими дефицитными в военное время товарами. Некоторые военнослужащие из подразделений “зеленых беретов” сухопутных войск США и английских войск специального назначения добывали разведывательные данные, путешествуя по тропам Ирака и Кувейта в одежде бедуинов.

“Переодетые в торговцев, лавочников, обычных граждан, — писала английская газета “Санди таймс”, — они осуществляли тайные операции в тылу противника. Говоря по-арабски и имея с собой иракские документы, эти люди выполняли самые различные задания, определив в итоге ход всей войны”.

Однако разведка — это не только сбор интересующих данных, но и сложная многоходовая игра с противником. Хочу вернуться к событиям в Афганистане и проиллюстрировать сказанное примером, связанным с оперативными мероприятиями по освобождению заложников — советских специалистов из рук душманов в январе 1983 года (описание операции публикуется в данном сборнике).

Все действительно напоминало шахматную игру, только противник играл белыми и опережал нас на один ход. Вот как развивались события.

Душманами захвачены заложники (советские люди); наш ход — уточняется информация о данном факте и собирается кризисный штаб; противник, имея фору по времени, значительно удаляется от места захвата; наш ход — активизируется деятельность агентурной и других разведок (в том числе воздушной, технической и так далее); далее противник умело использует “дезу” о маршрутах своего передвижения, а мы, отсеяв “дезу”, начинаем многоходовую комбинацию по установке местонахождения группы террористов и заложников. Здесь я хотел бы уточнить некоторые детали. Всю информацию по данному событию собирала и анализировала наша оперативно-боевая группа в г. Мазари-Шарифе, которую в тот момент возглавлял Блинов Е. И. Но оперативных возможностей этой группы для быстрейшего решения вопроса не хватало. И тогда были подключены возможности Центра, то есть Кабула.

Командиром “Каскада” мне была поставлена задача выехать в Мазари-Шариф вместе с другим оперработником Каримовым Рашидом, организовать конспиративный контакт с исмаэлитами и, используя их возможности, сузить до минимума “коридор”, по которому двигались душманы с заложниками, чем создать условия для проведения десантно-штурмовой операции по их освобождению. В тот период исмаэлиты не были в дружбе с официальной властью и контакт с ними скрытно поддерживался нами, потому что их вооруженные отряды контролировали достаточно большие территории севера Афганистана и не были враждебны нашему присутствию. Когда-то мы удовлетворили просьбу их князя в поставке оружия и теперь решили попросить о взаимной услуге. Не буду утомлять Вас описанием всех ходов этой комбинации, скажу только, что для доставки князю нашей письменной просьбы понадобилось отрываться от наружного наблюдения, освобождать посредника из облавы, контролировать передвижение и обеспечивать физическую безопасность “почтальона”, вести переговоры со службой безопасности, легендироваться, маскироваться, переодеваться и так далее. Но все это было не зря. Мы не знаем, как попало наше послание к адресату, но он откликнулся на нашу просьбу: “коридор” был сужен, противник обнаружен и проведена операция по освобождению наших заложников. К сожалению были жертвы. Среди наших десантников, штурмовавших кишлак, где держали заложников, был брат одного из них. Заложник умер на руках своего брата.

Эта операция была одной из первых, в которой пришлось мнеучаствовать непосредственно в период службы в Афганистане, и поэтому она запомнилась мне наиболее ярко.

— Петр Евгеньевич! Вы объяснили, что силы специальных операций, каковыми являлись спецподразделения типа "Каскад" в Афганистане, проводили в отличие от войсковых подразделений специальные операции. Что все-таки конкретно подразумевается под их проведением?

— Это целый комплекс оперативных, оперативно-боевых и специальных мероприятий: агентурно-оперативная работа по проникновению в банды, изучение там микроклимата, разложение бандцвижения (то есть “психологические” операции), организация засад на караванных тропах, разведка крупных баз противника, проведение спецакций в отношении непримиримых бандглаварей и так далее.

— Не могли бы Вы привести пример такой спецакции.

— Наш штаб осуществлял оперативное сопровождение одной из таких операций, в основе которой была довольно сложная комбинация.

С 1980 года на территории одной из провинций активно действовало бандформирование ИПА (Исламская партия Афганистана) под командованием Амира. Человек с уголовным прошлым, волевой и бескомпромиссный, он быстро выдвинулся из рядовых бойцов банды в лидеры, так как обладал к тому же организаторскими и боевыми качествами, а также пользовался большим влиянием на членов бандгруп-пы. Вскоре его назначили общим командиром ИПА провинции, и он постоянно командовал штурмовой группой, проводившей в частности засады на дороге Кабул — Хайратон.

Проведенные мероприятия по склонению Амира к прекращению вооруженной борьбы положительных результатов не принесли.

По оперативным данным он вместе с семьей постоянно проживал по месту дислокации штаб-квартиры бандформирования.

Стало известно также, что в ближайшее время Амир организует торжество по поводу вступления в очередной брак с дочерью одного из влиятельных и богатых людей провинции Исхака, поддерживающего отношения со сторонниками ДИР (Движение исламской революции).

Учитывая это обстоятельство, был разработан план ликвидации бандглаваря. В процессе подготовки спецакции были учтены следующие обстоятельства:

— Амир проявлял большой интерес к радиоаппаратуре и хотел приобрести хороший стереомагнитофон;

— необходимые закупки для пополнения запасов бандформирования главарь производил через водителя Джа-малидцина в центре провинции;

— основными поставщиками продуктов для бандгруппы являлись дуканщик Саид и отец невесты Исхак, также проживавшие в центре провинции;

— по случаю свадьбы к Амиру продолжали приезжать бандглавари провинции, которые поздравляли его и преподносили ему ценные подарки;

— Саид и Исхак не могли присутствовать на свадьбе и в данный момент их не было в городе.

Для осуществления спецоперации было подготовлено взрывное устройство-сюрприз, закамуфлированное под магнитофон, которое срабатывало после установки источников питания.

В соответствии с планом доверенный человек органов безопасности остановил Джамалиддина, передал ему коробку с вложенными в нее фруктами, овощами, магнитофоном и письмами и по ранее отработанной легенде сообщил водителю, что это подарок Саида для Амира, просившего передать его через Исхака. Но так как последний уехал, то он (Джамалиддин) должен лично вручить подарок бандглаварю.

В 10.00 Джамалиддин на автомашине направился к месту жительства Амира. До последнего поста безопасности за ним велось наружное наблюдение. Амира не оказалось дома, и Джамалиддин передал подарок судье бандформирования.

Вечером того же дня на ужине объекту разработки передали магнитофон, которому Амир был очень рад. При включении он не работал из-за отсутствия батареек. При подключении источников питания произошел взрыв. Амир, еще два бандглаваря и четыре телохранителя погибли, двенадцать человек, были ранены.

Через оперативные возможности органов безопасности для ослабления морально-психологического климата в стане мятежников был распространен сфабрикованный документ от имени крупного бандглаваря ИПА, в котором говорилось о причастности к убийству Амира бандглаваря ДИР с целью мести за своего брата, которого Амир три года назад убил в вооруженном столкновении.

Тем самым были инспирированы боестолкновения между бандформированиями различной религиозной окраски.

— Петр Евгеньевич! Если удалось внедрить агента в банду, то ее дальнейшая нейтрализация, видимо, будет, как говорится, делом техники. А вот есть ли примеры, когда подготовленные люди, типа Рембо что ли, были способны в одиночку или в небольшом составе совершать специальные операции.

Такие примеры были. Приведу один из них. Активный и непримиримый полевой командир Кудус был дважды осужден шахским режимом за совершение преступлений в период прохождения военной службы и за убийство своей сестры. Освобожден по всеобщей амнистии после победы Апрельской революции. Однако свою преступную деятельность не прекратил и создал в своем районе банду, занимавшуюся мародерством. В 1981 году был зачислен командиром бандгруппы ДИР и активно включился в борьбу против существующего режима. Неоднократно доставлял оружие из Пакистана в Афганистан, им были убиты десятки невинных людей, его банда постоянно нападал на населенные пункты, находящиеся под контролем народной власти, и посты безопасности. Хорошо сплоченная банда Ку-дуса насчитывала 40 человек.

В связи с этим был разработан и утвержден план ликвидации Кудуса путем установки противотанковой мины на пути его движения. Было учтено то обстоятельство, что он постоянно меняет свое местонахождение и при передвижении использует автомашину. Проведение операции было поручено проверенному агенту — боевику “Хадже”. Противотанковая мина, спрятанная в мешок с засохшими лепешками, была доставлена им до места назначения беспрепятственно.

“Ходжа” в течение пяти дней путем визуального наблюдения проводил доразведку места проведения спецакции, а также установил точное место нахождения Кудуса. В результате полученных данных агентом самостоятельно было подобрано место установки мины (мост через оросительный канал).

Машина Кудуса с охраной подорвалась на установленной мине. В результате проведенной спецакции бандглаварь Кудус погиб. Результаты спецакции были подтверждены другими оперативными источниками.

— Еще один может быть деликатный вопрос. Среди агентуры партнеров в Афганистане было достаточно предателей или тех, кто работал “и вашим, и нашим". Говорят, что самое трудное в разведке и контрразведке иметь дело с агентом-двойником. А вот использовалась ли эта категория лиц для проведения специальных мероприятий и каким образом?

— Такие примеры тоже были, хотя они немногочисленны. Мне известен следующий.

В окружении злостного непримиримого бандглаваря находился агент-двойник “Фарид”. Он оказывал банде транспортные услуги, что естественно было под контролем оперативников. Через “Фарида” планировалось довести до бандглаваря целенаправленную информацию о движении автомашины с боеприпасами по контролируемой им дороге и побудить его организовать ее захват с грузом на пути следования.

Согласно плану указанная автомашина якобы должна была “доставить” в местный отдел органов безопасности два ящика с боеприпасами. Под один из ящиков было закамуфлировано взрывное устройство-“сюрприз”, срабатывавшее при открытии крышки ящика (взрывное устройство “сюрприз” представляет собой металлический ящик, заполненный бутылками (по виду обычными для питья) с горючей смесью и срабатывающий при полном открытии крышки указанного ящика).

Местный отдел органов безопасности предупреждался шифротелеграммой о недопустимости вскрытия ящиков в случае их доставки до конечного пункта.

В ходе операции оперработник провел встречу с “Фаридом”, на которой дал задание по сбору информации об обстановке на дороге, по которой должна была проследовать автомашина с грузом. В процессе инструктажа оперработник “проговорился” о характере груза автомашины и дате ее выхода.

Информация была доведена до бандглаваря, он устроил засаду на дороге, остановил данную автомашину и подверг ее обыску. При вскрытии “сюрприза” произошел взрыв, в результате которого погибли сам бандглаварь и семь членов его банды.

— Скажите, каким образом пригодилась "афганская практика” в Вашей последующей советнической работе в Мозамбике и Анголе? Проводились ли там нашими партнерами подобные операции?

— В Мозамбике имела место операция по освобождению наших геологов, захваченных в качестве заложников. Всю трагичность этого события трудно оценить, не зная сложности военно-политической и оперативной обстановки в этой стране. Поэтому расскажу об операции более подробно, так как мне довелось вести ее оперативное сопровождение.

23 августа 1983 года в провинции Замбезия Народной Республики Мозамбик вооруженная группа мозамбикского национального сопротивления (МНС) совершила нападение на танталовый рудник, в освоении которого мозамбикцам оказывали помощь советские специалисты в количестве 26 человек. Используя внезапность, бандиты уничтожили немногочисленную охрану и захватили в заложники 24 наших геолога (двое специалистов были убиты при захвате). Разграбив административное здание и повредив часть оборудования, бандиты увели заложников в западном от объекта направлении на одну из своих баз. Военное командование провинции Замбезия, дислоцирующееся в 120 км от рудника, получив информацию о захвате заложников, только через сутки предприняло попытку организации поиска и преследования бандгруппы, однако эта попытка закончилась безрезультатно.

Этот террористический акт в Москве был воспринят с большой озабоченностью, и по договоренности с мозамбикской стороной было принято решение направить в Мозамбик группу старших офицеров внешней разведки в количестве четырех человек. Старший группы — “афганец” Денисенко Н. И., работавший в Мозамбике в качестве советника Департамента по борьбе с вооруженным бандитизмом, а также Волгин А. Н. (тоже “афганец”), Суздальцев А. Н. и Колесников Ю. А. Последний, оказавшийся в силу обстоятельств в центре событий, связанных с операцией, сыграл существенную роль для их развития в нужном направлении (к сожалению он безвременно ушел из жизни, также как и Денисенко Н. И.). Кстати все члены опергруппы владели местным языком.

Главной задачей, стоящей перед группой, являлось оказание помощи мозамбикским органам безопасности в разработке и проведении агентурно-оперативных мероприятий по установлению точных мест дислокации бандгрупп и их баз, на которых могут находиться заложники, а также в информационном обеспечении военного командования для планирования и проведения воинских операций с целью освобождения советских специалистов.

Для более эффективного и быстрого освобождения заложников советская сторона предложила президенту страны, после установления места дислокации бандгруппы с захваченными геологами и маршрутов их передвижения использовать оперативно переброшенные туда подразделения спецназа соответствующих спецслужб СССР. Однако не желая уронить престиж своих силовых ведомств, президент ответил отказом на это предложение, мотивируя его тем, что вооруженные силы и органы безопасности Мозамбика располагают достаточными средствами и возможностями для решения этой задачи самостоятельно.

Учитывая позицию мозамбикской стороны в решении вопроса об освобождении советских специалистов своими силами путем проведения войсковых операций, перед группой была поставлена задачи по оказанию помощи местным органам безопасности в организации и проведении агентурно-оперативных мероприятий для получения достоверной информации о маршрутах передвижения банд-групп с заложниками в центральных районах Республики.

Учитывая малую вероятность быстрого освобождения наших специалистов местными силовыми ведомствами, параллельно, через возможности Центра, была развернута активная работа в трех, в основном европейских странах как через посредников, так и через международную организацию Красного Креста (в тот период дипломатические отношения между СССР и ЮАР отсутствовали) по установлению контактов с высокопоставленными юаровскими представителями. При проведении работы в этом направлении предусматривалось получение информации в отношении планов МНС, касающихся дальнейшей судьбы советских геологов, места их содержания и маршрута возможного перемещения и, с другой стороны, оказание влияния через юаровцев на лидера движения сопротивления с целью освобождения заложников в Мозамбике или передачи их представителям Красного Креста. Как в последствии оказалось, усилия КГБ и МИД СССР в этом направлении внесли существенный вклад в решение задачи по освобождению большей части советских специалистов.

Благодаря совместным с партнерами целенаправленным усилиям в организации работы удалось в достаточно короткий срок наладить, исходя из поступающих с мест оперативных сообщений, отслеживание действий банд-группы противника, перемещавшейся по территории провинции вместе с заложниками.

Что касается организации войсковой операции по поиску геологов с целью их освобождения, то в течение первой и начале второй половины сентября 1983 года военное командование провинции провело несколько не связанных между собой военных акций против бандгруппы, не носивших целенаправленного характера, что вполне естественно не могло привести к каким-либо положительным результатам.

В такой обстановке первый положительный результат был достигнут неожиданно для всех. В середине сентября 1983 года поступило сообщение об обнаружении трех геологов, освободившихся как выяснилось позднее, самостоятельно. Они совершили побег с базы противника в ночное время, воспользовавшись потерей бдительности охранников.

Нельзя при этом не отметить, что геологи совершили очень смелый по своей отчаянности поступок, поскольку этот побег сопряжен с огромным риском для их жизни. По мнению многих специалистов у них было очень мало шансов остаться в живых, поскольку их побег был осуществлен в очень неблагоприятных условиях. Практически полуодетые, без воды и пищи они находились в зоне, контролируемой формированиями противника, имеющих большое количество информаторов среди населения в этом районе. Кроме этого им нужно было пройти расстояние в несколько десятков километров до ближайших населенных пунктов, находившихся под контролем правительства, по труднопроходимому лесу с большим количеством опасных животных в условиях сорокаградусной жары.

С другой стороны, следует отметить, что геологи имели в СССР большой опыт полевых работ и достаточно большой срок деятельности по своей специальности в условиях Мозамбика, что позволило им ориентироваться на местности во время передвижения, оторваться от возможных преследователей, с большим самообладанием и стойкостью перенести не без доли везения трудный переход и благополучно выйти в безопасную для них зону, где они и были обнаружены агентурным постом.

Они дали подробную информацию непосредственно о ходе захвата специалистов бандгруппой, о путях ее перемещения по маршруту следования, о численности и вооружении бандитов в группе сопровождения и на базах, где их содержали, и так далее. Все полученные сведения по этим вопросам были привязаны к местности на имеющихся военных картах провинции Замбезия. В ходе беседы геологи подтвердили гибель двух советских специалистов при нападении бандгруппы на рудник, а также сообщили о разделении захваченных заложников на две группы по двенадцать человек и выводе одной их них в неизвестном направлении.

Это сообщение подтвердило уже имеющуюся информацию о перемещении двух групп заложников в приграничные с Малави западные районы провинции.

Большое беспокойство вызвал рассказ геологов об отношении бандитов к захваченным советским гражданам. Грубое отношение с заложниками, доходящее до прямых издевательств и побоев с угрозами убийства, недостаток в питании, иногда и голодание — все это в сочетании с тяжелыми климатическими условиями представляло серьезную угрозу их здоровью и жизни. По результатам беседы с освободившимися геологами была направлена руководству шифровка, а на следующий день специалисты вылетели в Москву.

Полученная от геологов информации была в присутствии нашего военного советника доведена до командования провинции Замбезия. С учетом тяжелых условий содержания заложников бандитами и реальной угрозы их здоровью и жизни была высказана просьба об активизации проведения военных операций при взаимодействии с органами безопасности Мозамбика с целью ускорения освобождения оставшейся группы советских специалистов, а также были переданы подготовленные опергруппой предложения по наиболее вероятным районам дислокации бандгрупп с захваченными геологами.

Однако проведенные в середине октября 1983 года повторные попытки организации военных с целью освобождения заложников закончились безрезультатно.

Из-за амбиций руководства военного командования и его отказа координировать свои действия с представителями службы безопасности операция по освобождению второй группы наших специалистов также была провалена.

“Ложкой меда в бочке с дегтем” стало сообщение о том, что рано утром, примерно в 6.30 утра, агентурным постом в районе моста через реку Ликуаре 1 ноября 1983 года были обнаружены еще три советских геолога. В ходе беседы с ними была получена из первых рук необходимая информация, дополняющая и в целом подтверждающая те сведения, которыми уже располагала опергруппа.

Геологи сообщили о трагической гибели еще четырех их товарищей, двое из которых погибли от истощения в процессе перемещения заложников по территории провинции, а двое других были расстреляны бандитами по неизвестным для них причинам.

Передышка, которую получили формирования противника в результате неудачно проведенных военных операций, позволяла бандитам вывести оставшуюся часть геологов (14 человек) на другие места дислокации бандгрупп в западные, граничащие с Малави, районы провинции Замбезия. Поэтому работа по поиску остальной группы заложников фактически начиналась вновь с исходящих позиций. Спорадические, периодически проводимые провинциальным командованием локальные войсковые операции без соответствующего информационного обеспечения лишь усложняли работу опергруппы.

Остальные заложники в крайне тяжелом состоянии 31 января 1984 года в результате длительной и кропотливой работы ПГУ КГБ и МИД СССР в третьих странах были переданы советской стороне малавийскими властями через мозамбикских представителей. МНС в этом случае не препятствовало такому исходу дела, поскольку, с одной стороны, больные и истощенные заложники превратились для них в настоящую обузу, открытое уничтожение которых могло вызвать отрицательную реакцию мировой общественности и нанести ущерб политическим целям этого движения, а с другой стороны, они смогли продемонстрировать свою силу и организованность, держа в заложниках длительное время граждан великой державы, а также слабость правительства Мозамбика и его неспособность обеспечить безопасность иностранных специалистов на своей территории.

С оперативной точки зрения можно сделать вывод о том, что опыт освобождения заложников в Мозамбике наглядно продемонстрировал, что борьба с терроризмом может успешно выполняться только специально подготовленными для выполнения такого рода задач подразделениями силовых структур государства при эффективном и постоянном информационном обеспечении планируемых и проводимых ими операций против террористических групп.

В Анголу я был направлен в 1986 году в качестве советника местных органов госбезопасности. Конкретно мне поставили задачу помочь в становлении недавно созданного Управления специальных операций (УСО), которое должно было играть роль “ударного инструмента” в вооруженной борьбе с бандформированиями Савимби. Вновь создаваемую структуру не жалели: УСО не вылезало из боевых операций. несло значительные потери, ему не хватало знаний и опыта других стран и так далее.

Когда я прибыл на место дислокации УСО, меня встретил его начальник капитан Домингуш, улыбчивый грузноватый негр лет тридцати пяти. Протянув для рукопожатия свою могучую ладонь, он представился:

— Сталин!

Я опешил от неожиданности, и естественно приняв все за шутку и, вспомнив, что в разведке принято на шутку отвечать шуткой, сам в свою очередь отрекомендовался:

— Жуков!

Но все оказалось не так просто. Как рассказал Домингуш, он родился в 1953 году в день смерти Сталина, и уж разделяли или нет родители будущего начальника УСО мировоззрение “отца всех народов”, но второе имя своему сыну они дали весьма редкое для ангольской земли.

А с легкой руки Домингуша Сталина меня в УСО тоже стали называть двумя именами (Педро от родного Петр) и Жуков (Шуков на португальский манер). Вот так я примазался к славе великого маршала.

Забегая вперед, хочу сказать, что смелый и решительный командир УСО Домингуш Сталин имел один “недостаток” (в спецназе он называется прямо наоборот): самолично пытался возглавлять все боевые операции своего подразделения, и в одной из них был тяжело ранен. Его поместили в госпиталь, где режим безопасности был ослаблен, и унитовцам удалось провести спецакцию по ликвидации начальника УСО, за которым они давно охотились. Но это все случится потом, а с первых дней нашего знакомства, сотрудничества и боевой дружбы мы с Домингушем провели немало часов за обсуждением острых мероприятий в его не очень уютном кабинетике, где на самом видном месте висела фотография его знаменитого тезки, вырезанная из журнала “Огонек”.

Среди ряда приоритетных задач УСО можно было выделить две, связанные с предметом нашей беседы: УСО должен был организовывать и осуществлять специальные операции по захвату, ликвидации крупных бандглаварей (или как бы сейчас сказали полевых командиров) и вести борьбу на поражение с силами специальных операций ЮАР, которые в Анголе представлял батальон наемников “Буффало”.

Об операциях в отношении названных объектов и пойдет речь.

Командующим фронтом северных провинций Анголы был недавно назначен Кванза, один из заместителей Са-вимби. О Кванзе было известно, что он садистски жесток, непримиримый черный националист, проливший много крови белых и черных обитателей Анголы, и так далее. Вместе с тем имелись сведения о волевых качествах Кванзы, его осторожности, умении применять военную хитрость. У него уже был достаточный опыт боевых действий, где он проявил качества хорошего военачальника.

Если учесть, что Северный фронт должен был прикрыть алмазоносные районы Анголы (а алмазы считались чуть ли не основной статьей доходов УНИТы), и принять во внимание нацеленность Кванзы на карательные' акции, то по мнению военного руководства Анголы его новое назначение не сулило ничего хорошего молодой Республике.

Короче было принято политическое решение захватить генерала Кванзу и поручить это дело УСО. Курировали мероприятие кубинские советники, с которыми я координировал свои действия. Ставка в этой оперативно-боевой операции делалась на двух спецагентов (а фактически сотрудников УСО) — “Виктора” и “Панчо”.

“Виктор” находился в дальнем окружении Кванзы и имел хотя и небольшую возможность отслеживать передвижение генерала по контролируемой его подразделениями территории. “Виктор” был надежным агентом-боевиком, имевшим свои счеты с УНИТой.

“Панчо” являлся агентом-переправщиком. В своих передвижениях по северной зоне Кванза по информации “Виктора” никак не мог избежать переправы через большую реку, где работал переправщиком “Панчо”. Здесь УСО планировало организовать засаду.

“Виктор” предупреждал, что Кванза и его контрразведчики организовывают передвижения генерала очень грамотно, по классике: учитывается тактика противника, особенности местности, осуществляется предварительная разведка района предстоящих действий, используются альтернативные маршруты, соблюдается секретность расписания передвижений и радиотелеграфных передач, обеспечивается безопасность фронта, флангов и тыла передвигающейся колонны и так далее.

С учетом сказанного надо было (тоже по классике) организовать засадные мероприятия на переправе и, затаившись, ждать удобного момента. Правильно в песне поется: “Надо только выучиться ждать…”.

Поэтому мы вместе с кубинским генералом Очоа вылетели в район предстоящих действий, чтобы на месте проконтролировать подготовительные мероприятия к засаде. Для этого был выделен специальный вертолет, так как мы имели дело с территорией, контролируемой противником.

Как правильно организовать засаду на переправе — это можно найти в учебниках спецназа. Поэтому не буду утомлять ненужными подробностями. Скажу только, что грамотно сработали группа прикрытия и группа захвата. Мы учли, что генерал противника не будет переправляться в первой лодке, он будет или во второй или в третьей, а основные силы сопровождения последуют за ним. Так было принято у унитовцев.

Во время кратковременной схватки группа захвата взяла Кванзу в плен, но он был серьезно ранен. Унитов-цы организовали активное преследование, в связи с чем плененному генералу не удалось оказать своевременной медицинской помощи, и он от ран скончался. Если бы он остался жив, то вскоре последовала бы шумная пропагандистская компания, но — увы! Тем не менее, поставленную задачу УСО в основном выполнило. А мы вовремя покинули район действий благодаря кубинскому вертолету.

Другая операция связана с боевым противодействием УСО юаровскому батальону “Буффало”. Это подразделение полностью состояло из наемников. Там были французы, португальцы, бельгийцы и конечно юаровцы. Хорошо обученные профессионалы проводили на территории Анголы так называемые рейдовые операции, подвергая уничтожению важные объекты и осуществляя диверсии в отношении штабов, коммуникаций, бензохранилищ и так далее. Батальон был хорошо вооружен, экипирован и располагал транспортными средствами. К тому же мобильность подразделения была исключительной.

Перед УСО была поставлена задача нанести “буффа-ловцам” существенный урон и дискредитировать их деятельность прежде всего на юге Анголы.

К тому времени в УСО с нашей помощью была создана спецлаборатория, которая специализировалась на изготовлении мин-”сюрпризов” и мин-ловушек. В этой лаборатории был скомпонован ящик, содержимое которого составляли два цинка для патронов. Однако вместо патронов в цинках был запаян пластит. При их вскрытии происходил мощный взрыв.

Оперативный замысел операции заключался в следующем. Хорошо подготовленному в физическом и боевом плане отряду УСО предписывалось обнаружить и войти в лобовое столкновение с подразделением “Буффало”. Подразумевалось, что последнее организует активное преследование отряда УСО с целью захвата “языка”. Задача усовцев — сделать отступление естественным и правдоподобным, а в ходе его, якобы в результате паники, оставить на месте своего лагеря различные предметы: какое-то оружие, часть снаряжения и так далее, среди которых останется и ящик-“сюрприз” с пластитом.

“Буффало” попалось в ловушку. Операция прошла по плану, а в результате взрыва погибло пятнадцать “диких гусей”. Информацию удалось перепроверить, и она подтвердилась. Это был существенный удар по наемникам, хотя и не единственный.

УСО набирало силы и крепло в постоянных схватках с противником. В последствии уже без нашей и кубинской помощи УСО самостоятельно проводило блестящие операции с хорошими результатами.

— Сейчас Вы отошли от прошлой деятельности, нет уже Спецотдела, реорганизованы другие структуры этого профиля. Вместе с тем с учетом Вашего опыта, какими Вам представляются современные силы специальных операций России.

— Раньше главным противником мы называли американский империализм, у которого была мощная армия и флот, авианосцы, межконтинентальные ракеты и так далее, и мы вынуждены были тянуться и не отставать от главного. противника, так как господствовал принцип паритета.

Теперь времена изменились. Главный противник ныне — это международный терроризм. А если это так, то видимо не “большая дубина” будет играть главную роль, а “малые” силы, то есть силы специальных операций. Именно им предстоит в будущем играть основную роль в борьбе с международным терроризмом, ибо именно они наиболее приспособлены для этого в силу своих особенностей. Опыт, наработанный в “горячих точках”, дает возможность эффективно бороться с “чумой XXI века” международным терроризмом.

“ЛУЧШЕ КИНЖАЛ В РУКЕ ВРАГА, ЧЕМ В РУКЕ СУДЬБЫ”

АВАРСКАЯ ПОСЛОВИЦА

В марте 1991 года начальник Спецуправления вызвал к себе руководителей Спецотдела. Предполагалось, что будет обсуждаться возможное задействование “Вымпела” в оперативных мероприятиях, но речь пошла о совсем неожиданном.

Генерал спросил:

— Вам известен Магомедов Али Дебирович?

— Конечно. Он был сотрудником Спецотдела. Трагически погиб в автомобильной катастрофе в горах полтора года назад.

— Он служил в Афганистане?

— Да! И характеризовался как один из лучших офицеров спецназа.

— Так вот. Мать Али Магомедова, народная поэтесса Дагестана, член Верховного Совета. Фазу Алиева хочет написать книгу о своем сыне, но не зная подробностей о его службе, обратилась с письмом к председателю КГБ, в котором просит помочь ей в сборе материалов. Сами понимаете, — письмо “спустилось” к нам. На нем резолюция председателя: “Прошу помочь!” Соберите характеристики, отзывы сослуживцев, поднимите дела, где возможно есть материалы об Али Дебировиче. Срок — две недели. О результатах доложите письменно, составьте справку. Свободны!

Из характеристики:

“Подполковник Магомедов Али Дебирович, 1950 года рождения, аварец, за период работы в органах госбезопасности с 1975 по 1989 годы характеризуется только положительно. Его отличают профессиональная компетентность, исполнительность и трудолюбие.

Является настоящим патриотом и интернационалистом. Сильный, решительный и мужественный человек.

Во время службы в Афганистане принимал личное участие в разработке и проведении мероприятий по ликвидации наиболее опасных подпольных контрреволюционных организаций в Джелалабаде и Кабуле; разоблачил несколько активных агентов ИПА, засланных из центра вооруженной оппозиции в Пешаваре; непосредственно участвовал в крупномасштабных оперативно-войсковых операциях в Панджшире, Нангархаре и Герате; добился ощутимых результатов в использовании лжебанд и договорных групп в пятой, шестой и восьмой оперативных зонах Афганистана; успешно руководил военно-политической деятельностью крупных племенных авторитетов, перешедших на сторону народной власти; участвовал в добывании и доставке в СССР иностранного переносного зенитно-ракетного комплекса.

Все операции, в которых участвовал т. Магомедов А. Д., отличались высокой результативностью и эффективностью”.

Узнав о просьбе Фазу Гамзатовны, сослуживец Али Магомедова по Афганистану, “прожженный каскадер”, один из блестящих офицеров “Вымпела” Владимир Евгеньевич Клюкин написал письмо народной поэтессе. Хотелось бы привести его полностью:

“С Али Магомедовым мне довелось работать в Афганистане. В то время он выполнял очень важную задачу — помогал афганским партнерам налаживать отношения с многочисленными племенами, населяющими эту страну, которые под воздействием различных обстоятельств воевали против центральных властей. Сложность этой проблемы усугублялась тем, что она требовала не только глубоких обширных знаний об особенностях нравов и обычаев многочисленных племен и народов Афганистана, их взаимоотношениях, которые складывались веками, но и большого личного мужества. Не секрет, что с 1980 года враждебная пропаганда серьезно потрудилась над созданием образа “советского захватчика”, против которого была объявлена “священная война”. Кроме того лишь отдельные старейшины племен, запуганные “зверствами кабульского режима”, отваживались приехать в столицу для переговоров. Поэтому представители госвласти Афганистана сами выезжали в отдаленные, труднодоступные районы страны, где вели длительные переговоры о примирении и подписывали с местными авторитетами соответствующие документы. Естественно, что вооруженные отряды оппозиции применяли все средства, чтобы помешать процессу примирения, и охотились за каждой делегацией госвласти — на них устраивались засады, мирных парламентеров заманивали в ловушки. Конец таких операций “моджахедов” был всегда трагическим для безоружных делегаций. Поэтому для ограждения мирных гражданских людей от возможного (совершенно реального) риска в МГБ РА было создано специальное подразделение, в котором Али Дебирович был советником. Основной задачей этого подразделения являлось осуществление политики национального примирения, а точнее — активный поиск и установление контактов с авторитетами и советами старейшин различных племен, проведение с ними разъяснительной работы о целях и задачах политики, проводимой афганским правительством, согласование всех проблем, связанных с переходом племен на сторону госвласти, и наконец обеспечение безопасности работы представителей центральной власти при оформлении официальной церемонии подписания заключительных актов. Кроме того данное подразделение еще длительное время контролировало добросовестность выполнения взятых обязательств “договорными” племенами. Очень часто афганские товарищи Али занимались далеко не “чекистскими” делами, выбивая для опекаемых племен продукты и топливо, одежду и боеприпасы для обороны от бандитов.

Я так подробно изложил картину работы афганских товарищей Али, чтобы Вы яснее смогли увидеть еще одну черту Вашего сына. Именно так он рассказывал о СВОЕЙ работе: все — о товарищах, об их трудностях, их достижениях (без малейшего уныния) и — ничего о себе. Однако смею Вас заверить, что в “почерке” этого подразделения ясно виден характер самого советника Али. Он отнюдь не с чужих слов рассказывал о трудных дорогах из Кабула в отдаленные уголки Афганистана и проблемах налаживания контактов с обманутыми людьми: он сам изъездил страну вдоль и поперек. Ему не надо было объяснять, в чем нуждаются простые афганцы: он ел с ними за одним столом и спал в их домах. Али был бескорыстнейшим человеком и привил эту черту своим афганским партнерам.

Вы просите привести конкретные примеры мужества Вашего сына. Не знаю, кто и как понимает это, но я считаю высшим проявлением мужества быть в постоянной готовности к тяжелой профессиональной работе, безусловную честность по отношению к товарищу и при любых обстоятельствах сохранять оптимизм, вселять в окружающих чувство бодрости и присутствия духа. Сколько раз Али возвращался из командировок в провинции осунувшийся, уставший, но из-под серого слоя пыли всегда весело блестели его глаза и зубы в улыбке. Он сразу увлеченно принимался рассказывать об очередном мероприятии (простите, но так у нас именуется любое, даже самое сложное дело), совершенно забыв и об опасностях, которые подстерегали его, и о чисто бытовых трудностях. Если дело было успешным, то Али не скупился на похвалы афганским партнерам. В случае же (очень и очень редко), когда происходили какие-то неполадки, он во всем винил себя и тут же старался посоветоваться с нами, как избежать неудачи в следующий раз.

И с кем бы мне ни доводилось вспоминать об Али, у всех он остался улыбающимся, прямым, энергичным и отзывчивым человеком. Таким он вошел в мою жизнь, таким и остался в моей памяти”.

А вот как отзывался об Али один из его командиров по Афгану:

“Подтверждаю, что Али был человеком действительно смелым. Он неоднократно выезжал в зоны, которые, как это было там принято называть контролировались противником, для выполнения конкретных заданий. Был период времени, когда противник особенно активно использовал противовоздушные средства (типа ПЗРК “Стингер” и “Блоупайп”); в этот период естественно резко возросла степень опасности выезда из столицы в провинции в командировки (летали как правило самолетами), и желающих, мягко выражаясь, резко поубавилось. К Али это не относилось, летал он в провинции тогда, когда этого требовали интересы дела. Известно, что не однажды он выезжал на операции с афганцами один, где емуприходилось жить и работать в полевых условиях без всяких удобств и тому подобное.

В работе его отличали настойчивость, неформальный подход к делу. Он был инициативен, в дело вкладывал душу, не считался с затратами времени.

Имея хорошую теоретическую подготовку и опыт практической работы, Али весьма успешно справлялся с обязанностями советника в одном из ведущих подразделений МГБ РА. Он часто высказывал идеи, интересные решения того или иного оперативного вопроса. Эти качества, а также хорошие знания местного языка, уважительное отношение к афганским партнерам обеспечили хорошее, искреннее отношение к нему с их стороны. Али был вежлив, всегда тактичен и нетерпим к подхалимажу.

Характерными чертами его как сотрудника были исполнительность и обязательность, данное слово он всегда стремился сдержать.

Казалось бы, такие черты характера сугубо “личные” и “неслужебные” как доброта, чуткость также помогали ему в работе с афганскими товарищами. На добро они естественно стремились отвечать добром, поэтому отношения с ними у Али всегда были хорошие, что само собой положительно сказывалось на результатах работы.

Уверенно могу заявить, что таких слабостей или недостатков, которые могли бы быть причиной неуважения к нему, порицания со стороны коллег и руководителей, у Али не было. Безусловно, это был честный, порядочный человек, хороший офицер-чекист и настоящий мужчина.

Руководитель аппарата представительства КГБ по Пятой оперативной зоне полковник Супрун Виктор Фомич, также характеризуя Али Магомедова как активного, профессионально грамотного, смелого, настойчивого сотрудника, отметил его участие в следующих наиболее заметных операциях:

— оказание помощи афганской стороне в разоблачении трех агентов пакистанской разведки из числа афганцев; эти агенты собирали информацию о контингенте советских войск в РА, об афганских ВС, политическую информацию, сведения о работе партийного актива, о настроениях населения;

— раскрытие контрреволюционной организации в г. Джелалабаде; эта организация преследовала цель свержения народной власти, поддерживала тесную связь с бандитами, осуществляла диверсии. Члены банды были привлечены к уголовной ответственности и осуждены;

— работа по привлечению племен, находящихся в Пакистане, на сторону народной власти, Зная специфику жизнедеятельности и национально-психологический склад народов Востока, их потребности оказывал действенную помощь и джелалабадскому и кабульскому руководству в организации работы среди племен, а умение держать слово и убежденность в правоте идеалов народной власти способствовали успешной работе по этой линии.

Выдержка из отчета Али Магомедова:

“На переговоры банда согласилась, но поставила условие: наш представитель должен прийти один.

В 17 часов парламентер должен был выйти из машины на выбранном душманами месте и, подняв руки вверх, пройти порядка двухсот метров на запад. Там встретят. Рассказав это, человек, передавший информацию, добавил от себя, что “может быть не убьют”. Хотя по его словам банда явно “любительская” и договориться с ней можно. На переговоры с бандой пришлось ехать мне. Указанное информатором место оказалось равниной — ни кустика, ни деревца, ни холмика. Я вышел из “Уазика” и с поднятыми руками направился на место встречи. Душманы появились неожиданно. Меня положили на землю и, приставив к голове автомат, обыскали. После этого подвели к бородатому человеку лет сорока в черной чалме. С ним я и должен был вести переговоры о перетягивании банды на нашу сторону.

Как это оговаривалось в штабе, я предложил командиру воевать на стороне народной власти. Реакция на это была бурной: бородатый вскочил, заорал, что это оскорбление, и велел меня расстрелять. Я даже испугаться не успел. Только смотреть старался в сторону от наставленных на меня автоматов. Но когда они уже щелкнули затворами, командир дал отбой, и мы продолжили переговоры. После этого за время беседы меня “убивали” еще четыре раза.

Постепенно я начал чувствовать, что душмана удалось убедить. Он все так же хватался за автомат и вытаскивал из ножен финку, но я все вернее ощущал, что дело двинулось, и уж хотя бы не нападать на наших я его точно уговорю. Бородач даже торговаться начал. И тут меня ждал сюрприз, от которого я чуть не поседел: в самый пик диспута послышался гул, а уже через минуту позиции банды бомбили наши советские самолеты.

И вот после этого налета мы с душманами из щелей вылезаем. Я смотрю на бородатого и только руками развожу — ну что тут скажешь. А он тоже откуда-то из-под скалы вылез. Злющий, как черт. Посмотрел на мои руки разведенные, засмеялся и тут же согласился на мои условия. Меня после этого, когда я уже к своей машине вернулся, просто истерика била”.

Собранные материалы были доложены начальнику Спецу-правления в срок. Прочитав справку и полистав приложение к ней, генерал спросил:

— Какими наградами был удостоен Али Магомедов?

— Три благодарности председателя медаль “За безупречную службу”, орден “Красной Звезды”, медаль “За отвагу”, Афганский “Орден мужества”.

Выслушав ответ, генерал положил руку на собранные материалы и произнес.

— И это все сделал один человек!

Затем он снял трубку прямой телефонной связи и доложил председателю, что по его указанию материалы на сына Фазу Гамзатовны Алиевой собраны. Неожиданно Председатель попросил доложить их суть прямо по телефону. Генерал это сделал в считанные минуты. Затем он несколько мгновений слушал председателя, потом сказал “есть” и положил трубку. Наступила пауза, после которой начальник Спецуправления как всегда четко дал указание:

— Председатель принял решение проработать вопрос и подготовить соответствующие документы о присвоении Али ДебировичуМагомедову звания Героя Советского Союза к очередной годовщине органов госбезопасности. С материалами на сына ознакомьте Фазу Гамзатовну. Все ясно? Выполняйте!

Мы встретились с Фазу Гамзатовной. Разумеется до присвоения высокого звания ее сыну мы об этом решили не говорить. В наших справках она разбиралась с трудом, так много в них было специальной лексики и профессиональных особенностей, о которых мы подчас сами не подозреваем.

Фазу Гамзатовна неоднократно бывала в Афганистане в период боевых действий, посвятила героям различных родов войск свои стихотворения и поэмы. События и людей она воспринимала больше сердцем, чем с позиций официальной политики. Зато какое у нее сердце! Оно всегда полно сочувствия и сострадания, преклонения перед человеческим достоинством и величием подвига! Кажется, что через ее сердце не проходит ни одна боль. А тем более материнская боль, замешанная на материнской скорби за своего незабвенного сына, так безвременно ушедшего из жизни.

Фазу Алиева сдержала слово и написала о своем сыне книгу “Излом”, которая легла по словам автора траурным букетом на могилы всех сыновей. В книге нет подробного описания деятельности Али Магомедова в Афганистане и в Спецотделе — батальные сцены — не ее амплуа.

Но Фазу Алиева обладает удивительной способностью видения человеческих душ и самых сокровенных чувств, что отразилось на страницах этой книги. Своему достойному сыну достойная мать-поэтесса посвятила такие строки:

Это сказано о нашем боевом друге-“афганце”. Вечная тебе память, Али!

Заключение

Давно известно, что на опыте прошлого строится теория и практика настоящего и что наиболее ценное надо сохранять, используя его в полной мере.

Чем ценен опыт подразделений “Каскад” и “Омега”, полученный во время войны в Афганистане?

Сама война была необычной. Горная местность, культурная отсталость населения и его религиозный фанатизм, специфика национальной психологии, контроль противником территории за пределами провинциальных центров, массированная военная помощь из-за рубежа. В этих условиях большой вклад в дело решения стоящих перед 40-й армией задач внесли силы специальных операций органов госбезопасности — элитные подразделения отечественного спецназа “Каскад” и “Омега”. Они обеспечивали регулярное добывание разведывательной и оперативной информации о противнике, занимались разложением вооруженной оппозиции, инспирировали боевые столкновения между бандами различной религиозной окраски, обезвреживали наиболее опасных и злобных главарей банд, перекрывали каналы снабжения. Как это делалось читатель уже узнал из нашей книги.

Хотелось бы подчеркнуть, что факты, мероприятия, операции, люди — все в книге является реальным; здесь нет художественного вымысла, а значит изложенный опыт, спрессованный в знания, может быть применен в похожих условиях нашими более молодыми товарищами.

Еще одна актуальная современная проблема — международный терроризм. Представляется, что там, в Афганистане, мы уже боролись с этим явлением у его истоков. Угроза зарождалась там. Именно в этой стране сформировался, а затем "опустил концы в воду” вождь "международного джихада” Усама бен Ладен; именно таким был ”в зените славы” лидер талибов Мохаммед Омар; именно из этой страны широко шагнул за ее пределы исламский экстремизм.

Да и кто будет возражать, если мы скажем, что не видим особой разницы между понятием "бандформирование” и "диверсионно-террористическая группировка”. Суть-то одна. Мы боролись в Афганистане с так называемыми вооруженными бандформированиями и полагаем, что отработанные нами варианты тактики борьбы будут очень полезны при подготовке антитеррористических мероприятий и контртеррористических операций.

Уважаемый читатель! Мы хотели рассказать в этой книге об уникальном явлении в отечественном элитном СПЕЦНАЗЕ и еще раз отдать дань памяти нашим погибшим боевым товарищам. Пусть они знают, что уроки афганской войны не забыты, способы и методы выполнения специфических задач не потеряли свою актуальность и являются базой для воспитания оперативного и боевого мастерства молодежи. Ведь в этом и состоит суть преемственности поколений!

“КАСКАДЕРЫ”

Одна из вилл отряда “Каскад”, штаб-квартира. Слева направо: представители Спецотдела Центра Евтодьев И.П. и Державин Ю.В., командир "Каскада” Лазаренко А. И., начальник политотдела отряда Зилков А.И., командир оперативной группы Решетник И.И.Кабул, сентябрь 1980 года.

Аэродром Кабула. Руководящий состав отряда “Каскад" (слева направо): командир отряда Кавказ” Алейников А. А., начальник штаба отряда Богданович В. В., командир отряда Лазаренко А.И., заместитель начальника штаба Шварев Н.А., начальник тыла Крылов Ю.Н., начальник политотдела “Каскада — 3" Бесков Б.П., начальник политотдела отряда Зилков А.И. Афганистан, июль 1981 года.

Шинданд. После инструктивного совещания. В центре — командир отряда “Каскад” Лазаренко А. И., слева от него командир команды “Карпаты — 2” Гнесь П. А.

Кабул. 1981 год.

Руководящий состав отряда “Каскад". В первом ряду слева направо: начальник штаба Богданович В. В., командир отряда Лазаренко А.И., начальник политотдела Зилков А. И.

Шинданд. Начальник Спецотдела генерал Ефремов Н. В. (справа) и куратор “афганского направления” Волгин А. А. во время инспекторской командировки в Афганистан в марте 1981 года.

 Представители штаба отряда “Каскад — 4” Суслов П. Е. (справа) и Каримов Р. перед отъездом в Мазари-Шариф для оказания содействия в операции по освобождению заложников (январь 1983 год).

Командир “Вымпела” Герой Советского Союза

капитан первого ранга Козлов Э.Г.

Командир спецподразделения “Каскад — 4” Савинцев Е.А.(в центре), начальник штаба Ким В. Н. и начальник тыла Слепцов В. А. инспектируют вверенную подразделению бронетехнику.

Командир спецподразделения “Каскад — 4” Савинцев Е. А. и командир оперативной группы Попов В. В. при исполнении оперативно-боевой задачи.

Командир спецподразделения “Омега” Кикотъ В. И.,

рисунок сделан майором Очкиным Ю.А. (см очерк "Мастер спецопераций”).

Народный артист страны Александр Розенбаум и координатор штаба “Омеги” Юрий Беспалов во время поездки по Афганистану (1983 год).

Президент России Путин В. В. и бывший командир спецподразделёния “Каскад — 4" Савинцев Е. А. после вручения ордена “Знак почета” (в связи с 75 летнем со дня рождения и за заслуги перед Отечеством).

2001 год. Бывший командир отряда “Каскад — 4” Савинцев Е. А. и бывший командир “Вымпела” Бесков Б. П. у мемориальной доски “Вымпела”, установленной по месту прежней дислокации группы специального назначения “Вымпел".

Афганистан, 1983 год. Командир “Вымпела” Козлов Е. Г. (крайний справа) и командир “Омеги” Кикоть В. И. во время инспекторской поездки в оперативно-боевой полк. Крайний слева — командир полка, рядом с ним “каскадер” сержант Саидов Е. С.

Козлов Е. Г., Кикоть В. И. командир оперативно-боевой группы Меняйло С. Н. (в центре с портупеей) и офицер “Омеги” Э. Абдулаев (крайний слева) в оперативно-боевом полку афганских партнеров. Крайний справа — Сидык — будущий командир национальной гвардии Афганистана.

Тележка с зеленью. Использовалась душманами для маскировки гранатомета, а также фугасного заряда.

После захвата склада противника. Демонстрация трофеев. Афганистан, 1983 год.

“Вот застыл батальон в строю”. Офицеры “Омеги" и командование партнеров инспектируют оперативно-боевой батальон в городе Кундузе (начало 1984 года).

Офицеры отряда “Омега” в аэропорту города Кабула перед отправкой на Родину. Слева направо: Колесников С.Г., Савицкий О.Н., Луньков В.Н., Заморев А.А., Швачко Н.М., заместитель командира по политработе Р. В. П. (март 1984 года).

"Охотник за бандглаварями" Заморев А. А. (в машине) и его группа осуществляют операцию по закладке в тайник спецсредства, предназначенного для нейтрализации крупного бандглаваря.

Одна из вилл города Кабула, принадлежащая оперативной связи отряда “Омега”. Использовалась в качестве конспиративной квартиры (1983-84 годы).

Один из “зажиточных” районов Кабула, 1983 год.

Советник управления специальных операций Суслов П. Е. и начальник Управления Сталин (слева от него) с группой офицеров после удачно проведенной операции по нейтрализации крупного бандграваря УНИТы. Три года спустя. Ангола. 1986 год.

Народная поэтесса Дагестана Фазу Гамзатовна Алиева, посвятившая часть своего творчества “афганской" тематике.

Примечания

1

Малая война есть совокупность вспомогательных, импровизированных (в противоположность однообразию и постоянству регулярных типов) активных действий борющегося за свои интересы класса (нации) для нанесения своему противнику непосредственного материального или иного ущерба всюду, где это возможно, и всеми доступными ему средствами в целях лучшей для себя подготовки решающих результатов на главных фронтах борьбы.

(обратно)

2

Нищев П. И. Предисловие к книге М. А. Дробова “Малая война: партизанство и диверсии”.

(обратно)

3

Помощник командира “Каскада” по информационной работе Гришин — бывший сотрудник советской внешней разведки, долгое время работавший за границей.

(обратно)

4

Царандой — аналог нашего МВД, орган народной милиции

(обратно)

5

Коротковолновая радиостанция авиационной связи.

(обратно)

6

“Сатурн” — быстродействующие радиостанции, созданные для оперативно-боевых групп ОБОН.

(обратно)

7

ПЗРК — переносной зенитно-ракетный комплекс.

(обратно)

8

БМД — боевая машина десантная.

(обратно)

9

ИОА — Исламское общество Афганистана.

(обратно)

10

ИПА — Исламская партия Афганистана.

(обратно)

Оглавление

Ютов Валентин Иванович “Каскад” и “Омега”

От редакции

ПРЕДИСЛОВИЕ

СИЛЫ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР В АФГАНИСТАНЕ (1980 — 1984 ГГ.)

Спецподразделения “Каскад”-1,2,3

  КОМАНДИР “КАСКАДА” ГЕНЕРАЛ ЛАЗАРЕНКО А. И.

  ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

  ГЕРОИЧЕСКАЯ ГИБЕЛЬ “КАСКАДЕРА” РАССКАЗЫВАЕТ ПОЛКОВНИК Г. С.

  ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПОЛКОВНИК БЕЛЮЖЕНКО ВИТАЛИЙ СТЕПАНОВИЧ ИЗ КНИГИ “СПЕЦПОДРАЗДЕПЕНИЕ “КАСКАД””

  ВСПОМИНАЕТ ПОЛКОВНИК ВЕНЕР ВЛАДИМИР ФЕДОРОВИЧ ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА ПО РАЗВЕДКЕ

  ИНТЕРВЬЮ “КАСКАДЕРА”

  ОПЕРАЦИЯ ПО ОСВОБОЖДЕНИЮ ЗАЛОЖНИКОВ ПЛЕМЕНИ ВАЗИРИ ОКТЯБРЬ 1980 ГОДА ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СЕРГЕЯ СЕМЕНОВИЧА ШЕСТОВА

  Я БЫЛ ВРАЧОМ “КАСКАДА”

  НАЧАЛЬНИК ШТАБА ОТРЯДА “КАСКАД-3” СОПРЯКОВ ВАДИМ НИКОЛАЕВИЧ ИЗ КНИГИ “ВОСТОК — ДЕЛО ТОНКОЕ”

  КОМАНДИР СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ “КАСКАД 4” ПОЛКОВНИК САВИНЦЕВ ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

  ОСВОБОЖДЕНИЕ ЗАЛОЖНИКОВ — СОВЕТСКИХ СПЕЦИАЛИСТОВ МАЗАРИ-ШАРИФ, ЯНВАРЬ 1983 ГОДА РАССКАЗЫВАЕТ ПОЛКОВНИК БЛИНОВ Е. Г.

  МАСТЕР ОПЕРАТИВНО-БОЕВЫХ ОПЕРАЦИЙ О КОМАНДИРЕ ГРУППЫ ‘КАСКАДА* СОМОВЕ С. С.

  “ОМЕГА” ПРИНИМАЕТ ЭСТАФЕТУ

  ОХОТНИК ЗА БАНДГЛАВАРЯМИ

  О ТЕХ, КТО “ОТМЕРЯЛ СЕМЬ РАЗ” АНАЛИЗ, СИСТЕМНОСТЬ, РАСЧЕТ РАССКАЗЫВАЕТ СТАРШИЙ ОФИЦЕР СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ “ОМЕГА” САВИЦКИЙ ОЛЕГ АНАТОЛЬЕВИЧ

  ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ВЗРЫВ! РАССКАЗЫВАЕТ СПЕЦИАЛИСТ МИННО-ПОДРЫВНОГО ДЕЛА, ПОЛКОВНИК В ОТСТАВКЕ ШАПОШНИКОВ ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ

  ПРЕДОТВРАЩЕННЫЙ ВЗРЫВ

  ЗАВЕРШАЮЩИЙ АККОРД “ОМЕГИ” РАССКАЗЫВАЕТ ОФИЦЕР “ОМЕГИ” ЭРКЕБЕК АБДУЛАЕВ

  ДОРОГИ ПРОФЕССИОНАЛА БЕСЕДА С БЫВШИМ РУКОВОДИТЕЛЕМ НАПРАВЛЕНИЯ СПЕЦОТДЕЛА ПОЛКОВНИКОМ СУСЛОВЫМ ПЕТРОМ ЕВГЕНЬЕВИЧЕМ

  “ЛУЧШЕ КИНЖАЛ В РУКЕ ВРАГА, ЧЕМ В РУКЕ СУДЬБЫ”

Заключение

“КАСКАДЕРЫ”

*** Примечания ***