Стихи о девушках и феях [Инна Ивановна Фидянина-Зубкова] (fb2) читать постранично

Инна Фидянина Стихи о девушках и феях

Думки девичьи горькие

Тебе зиму, ему лето

Торговала я планетой:

тебе зиму, ему лето.

Торговала я едой:

тебе кашу. Мне ж в пивной

пенку пенную от пива,

чтобы я была красива,

чтобы я была полна

снегом, ветром, и одна

засыпала, просыпалась,

говорила, улыбалась —

всё любименькой себе

да мерцающей звезде.

Проверяла я себя

на лето, зиму. А весна

улыбнулась: «Ну, встречай,

наливай мне, дочка, чай,

да продай уж всё на свете:

кошку, мужа, дом.» Но дети

посмотрели и сказали:

— Мама, как жила в печали,

так и дальше будешь жить

и не надо ворошить

на планете лето, зиму.

Зыбь — не сон, а пелерина,

ей накройся и сиди

да стихи свои пиши.

Торговала я планетой:

ему зиму, тебе лето.

Торговала я едой.

Рот закрой, иди домой.

Рисовала я сегодня

Я сегодня рисовала

очень древнее чело,

я конечно не узнала

чьё оно? Нет, не моё.

Я сегодня рисовала

сердцу милое чело.

Говорят, что небо пало.

Мне и правда, всё равно.

Плохи эти ваши мысли

о разбитом серебре!

Мне, наверно, показалось,

что сидит оно во мне,

рассыпаясь на осколки,

мелкой проседью во лбу.

Я сегодня рисовала.

А кого? Нет, не пойму.

Серым просветом гуляет

непокорная быль-соль,

никому не позволяет,

стиснув зубы, крикнуть: боль!

Я сегодня прокричала:

ах, как больно, больно! Не,

тут же мне чело сказало:

«Я древнее, боль во мне.»

Рисовала, рисовала

очень древнее чело.

Нет, его я не узнала.

Ты мой муж? Мне всё равно.

Меня стали на улице узнавать

Меня никто никогда не спросит:

«Какой во времени век?»

И я никогда не отвечу:

— Каков человек, такой век.

— И есть ли на сердце рана?

— Не бередит её

ни случайный прохожий,

ни смешное кино.

А когда на дворе очень жарко

(холодно, душно), умно

я разгребаю подарки —

улыбок веретено.

«Проходи, проходимка,

мы узнали тебя,

ты поэт-невидимка,

ты всегда голодна

этим городом пыльным,

лесом, полем!» Давно

смотрю взором остывшим —

мне уже всё равно

на мерцание улиц,

на мелькание лиц.

Нет, никто мне не скажет:

— Почему ты молчишь?

— Я молчу потому что

не узнала тебя,

кто ты: призрак могучий

иль закон бытия?

Подари нам своё бытиё

— Дочь, подари нам кусочек,

кусок своего бытия.

— Я бы хотела, но очень,

очень я занята:

я запираю дверцу

дома, сажусь писать

длинную, длинную повесть

о горе. Вам не отнять

это большое горе

у меня никогда, никогда,

потому что оно, как море,

большое — просто вода;

больше его только слёзы

всех на земле матерей

и девичьи, девичьи грёзы.

Нет этого горя добрей!

— А зачем тебе, девочка, горе?

— Мне оно ни к чему,

но есть у поэтов доля:

«босяками» ходить по дну.

Поэтому я всегда дома,

поэтому и одна.

— Ну подари нам кусочек,

кусок своего бытия!

— Нате, берите ручку,

о бумагу дерите перо!

И о горе моём не забудьте

про лучшее бытиё.

Я сама себе задавала вопросы

— Какая сегодня история?

— Непроходимая боль!

— Какая погода на территории?

— Холод, дожди … уволь!

— Скучно тебе живётся?

— Ну что ты, ведь солнце

светит на этой планете,

а поэтому скоро лето,

когда-то оно случится,

и будет мне материться

значительно легче, поверьте!

— Ты бы сходила в гости.

— В гости? Вы это бросьте,

не до походов долгих.

— А ты была на Волге?

— Нет, не была, но хотела.

Знаешь, ведь я не успела

ничего сделать в жизни.

Вот и стихи повисли

нечитаемой паутиной

очень и очень длинной.

— Длинная паутина.

Ты к чему это, Инна?

— Так, ни к чему, а просто,

просто не ходим в гости

мы никогда друг к другу.

— Я — это ты, подруга!

Хоронить или любить

Не спешите меня хоронить!

Положите на скатерть белую,

и не надо по мне скулить,

я для вас ничего не сделала.

Плачь не плачь, не вырастут розы,

от рыданий завянет цвет.

Некрасиво мёртвую спрашивать:

«Любила кого или нет?»

Не люблю, не люблю, не любила,

только косами травы косила,

косищами травы косила,

никого о том не спросила.

Петлю скрутила, лежу,

никем из людей неспрошенная,

не встану теперь, не пойду —

я трава зелёная, скошенная.

Я бы так век лежала,

но собака мимо бежала,

мимо бежала да разбудила.

И во мне невиданна сила

(не снаружи) внутри раскрылась.

Люди добрые, я влюбилась!

А в кого и сама не знаю,

но по нему скучаю.

Встану, пойду с косою

по деревне, все двери открою

и найду его, хоть за печкой!

Сяду с ним на крылечко,

ни о чем он меня не спросит,

лишь косу