Светлана свет его П [Стас Неотумагорин] (fb2) читать онлайн

Стас Неотумагорин Светлана свет его П

1

Светлана была одинокой девушкой со всеми вытекающими последствиями. Девичьи радости соседствовали с необходимостью решения мужских задач. За комфорт одинокой жизни для себя приходилось платить изучением инструкций к сложным бытовым устройствам. Там совет послушаешь, тут, в интернете рекомендации подсмотришь.

Нового мужчину в жизнь приглашать не хотелось. Был один. Достаточно. Опусти стульчак. Протри капли. Протри ботинки, не только свои. Высморкайся, наконец. Почему столько посуды грязной? Хватит. Надоело присматривать за большим ребенком.

Очередная уборка утром в субботу не шла. То ли вино было поддельным, то ли радиоволна слишком изобиловала рекламой простудных средств. Все шло наперекосяк. А может отголоски сна про большой торт, абсолютно без калорий, не давали сосредоточиться на главном.

Что главное в уборке? Чистота в каждом предмете и ясность отражения в каждой поверхности? Не всегда, для Светланы это было ритуалом. Языческим действом с поклонением демону квартиры. Несмотря на побочные явления как: отсутствие нужных материалов, недостатка средств, обманывающих в сроках сдачи работников, ремонт продолжался. А как следствие, пыль появлялась чаще, чем хотелось бы. Тогда наступало время уборки с музыкой и винотерапией. Иногда, вино застилало в глазах скопления пыли и летающий пух, иногда нет. Стесняться было некого. Уборка проходила часто в комфортном одеянии Евы. Жила Светлана высоко, наблюдать за ней из соседних домов было некому.

Но сегодня всё падало. Выскальзывало из рук. Все царапалось и сопротивлялось. Единственный собеседник настенный телевизор, не считая кактуса с мягкими иголками, приветственно подмигивал частой рекламой в романтической комедии. Светлана вспомнила, что давно не ухаживала за своим товарищем. Взяв микрофибру тщательно начала тереть изображение и каштановые кудри главного героя фильма. Затем приступила к натиранию пластмассовой рамки, обрамляющей телевизор. Телевизионный друг был внушительных размеров. Для ухода за верхней кромкой требовалась подставка. Но Светлана решила запустить тряпкой в дальний угол верхней кромки и на цыпочках протащить тряпку из одного конца в другой. Сначала манёвр удался, а затем, чем-то хрустнув, болтающая цветная поверхность с героем сорвалась со стены. Светлана даже не попыталась поймать телевизор, он выглядел раза в два, а то и три больше неё.

— Ой, — только и вырвалось у Светланы.

Глухой массивный звук был коротким и отчётливым. Как приговор. Она не стала поднимать своего раненого товарища, а развернулась к бутылке вина налив себе в бокал больше, чем следовало. Выпила залпом. Решилась посмотреть на экран. Всё-таки какие-то живые звуки телевизор продолжал издавать и ковровое покрытие, очевидно, смягчило падение.

— Может, всё-таки обойдётся?

Светлана с надеждой приподняла за край телевизионную панель. Невероятно, но телевизор работал. Посреди центра экрана от верхнего до нижнего края прямо по изображению лица все ещё улыбающегося героя-любовника шла широкая чёрная полоса.

— Йоптвуюмать, — вырвалось скороговоркой нагромождение букв.

Это был приговор. Светлана к своему несчастью убедилась, что потеряла друга в боях за уборку. Пыль разрушила тесную взаимосвязь между человеком и телевизионным приёмником. Рассказывать он мог, но больше уже не являлся столь привлекательным как раньше, с этой чёрной полосой.

— Скотина.

Светлана хлопнула с силой тряпкой по коленке и в изнеможении опустилась на диван. Новый год скоро, а главное украшение стола, единственный приятный собеседник, отсутствует. В должном качестве. Светлана была перфекционисткой и чёрная полоса её сильно раздражала. О покупке нового товарища думать было и нечего. Ипотека пресекала все прекрасные и расточительные порывы души. Особенно, такого как телевизор.

— Чтоб тебе пусто было, — кому-то в воздух погрозила кулаком она.

Действие вина немного заглушало произошедшее. Светлана решила допить красное и пойти прилечь. Выдернула шнур из розетки. Обернулась, пнула носком ноги бывшего друга, без злобы, обозвала его «козёл» и с легким сердцем отправилась в спальню.

Вопреки всему сон оказался лёгким и цветочным. Проблемы в сон не пришли. Лёгкое забытьё прошло со вкусом винограда на губах и невесомым туманом в голове.

— Совсем другое дело.

Потянувшись, Светлана решила сварить кофе, вспомнив о главном событии дня. Проблема, как во сне, не могла раствориться сама собой, а жаль. Телевизор по-прежнему жалко распластался на ковре своими непотребными входами и разъёмами кверху.

— Авито! Ну, точно, как же иначе? — в припадке озарения воскликнула она.

Светлана полная решимости схватила смартфон.

Технологии не являлись для Светланы другом на «ты», но кое-что она одолела в процессе необходимости изучения различных бытовых ситуаций. Различных инструкций и предупреждений. Она знала, что существуют форумы, на которых, ориентируясь по датам можно почерпнуть ответы и нужную информацию. Быть в курсе где, сколько, как, почему, зачем. Эти и другие полезные и не очень вопросы с пространными или короткими ответами помогали одинокой девушке принять нужное решение. Советы анализировались, а затем принималось важное решение.

— Ну, поехали!

Процесс чтения советов оказался занятным. Кофе вернул в реальность очень быстро. Все советы сводились к одному. Искать стоило эту же модель телевизора. Надёжный, практичный.

— Ага, практичный, полоса вон, только не очень практичная.

Светлана нехотя согласилась с выводами. К тому же сверлить стену Светлана считала ещё большим злом. Этот телевизор достался Светлане от продавца квартиры. Человек срочно уезжал и без повышения цены уступил все как есть.

— Надо же какие тупые, — она часто реагировала подобным образом, читая вопросы от женщин на форумах.

Светлана сделала вывод, что будет искать такую же модель телевизора. Следующим этапом изучения для Светланы стал вопрос подробной инструкции покупки с рук телевизора, бывшего в употреблении. Купить, чтобы не обманули, чтобы казаться экспертом в глазах продавца. Светлана опять с головой ушла в чтение профессиональных форумов телевизионных мастеров и настройщиков телевизионных приёмников. Совет бывалого настройщика гласил, что необходимо закачать с собой на флешку специальную программу, которая отыскивает битые пиксели. Светлана первым делом выяснила, что такое пиксели, а затем нашла флешку и честно скачала программу себе в подспорье.

— Не ну это-то понятно, не тупая же.

Спустя два с половиной часа Светлана сильно вздохнула через сомкнутые зубы, почувствовав загруженную в себя новую специальную программу по покупке бывшего в употреблении нужного ей устройства.

— Вздрогнем! Не так уж всё и сложно.

Для решительности Светлана опрокинула внутрь бокал красного вина с вновь открытой бутылки. Кофе внутри живота сварливо заурчало, перемешавшись с вином. Светлана вспомнила, что ничего не ела. Она решила, что бутерброда будет достаточно, но в холодильнике лежал только нарезной батон. Светлана макнула выщипанную мякоть из середины в тёмно-красную жидкость и отправила в рот.

— Эх, сыра бы ещё!

Дело осталось за малым. Светлана открыла сайт объявлений о продаже и покупке всего, что только можно себе представить.

Практически сразу она наткнулась на объявление, которое искала. Цена немного кусалась, но продавец обещал хорошую скидку, если покупатель организует самовывоз. В руке, как талисман на счастье, Светлана сжимала тёплую флешку.

— Здравствуйте, я за телевизором к вам хочу приехать, какая будет скидка?

Светлана без прелюдий, по своей душевной простоте, решила сразу всё выяснить. Слово «скидка», к тому же, было одним из самых любимых.

— Три тысячи.

В трубке, сначала, что-то зашуршало. Послышалось откашливание. Продавец тоже решил сэкономить на словах и не здороваться, а сразу приступить к делу.

Видно «деловой человек», подумала Светлана.

— Только забрать нужно из квартиры, донесу за такую скидку только до порога, дальше сами. Мужчина у вас есть?

— Зачем вам эта информация? Я сама мужчина, — огрызнулась Светлана, не любившая подобные бестактные вопросы в свой адрес.

— Да как знаете, — сразу отступил мужчина, встретив напор, — дюже тяжёлый он.

— У меня есть трицепс — вдруг неожиданно для себя самой заявила Светлана.

В телефоне на мгновение воцарилась тишина.

— Алё?

— Да-да.

— … трицепс говорю!

— Поздравляю, когда приедете?

— Выезжаем, — Светлана, отпила ещё красного, заев мякишем от батона, — слышите?

— Так всё-таки есть мужчина?

— Нет, я же сказала, я он!

— А с кем тогда приедете?

— Со своим трицепсом!

— Ааа!

— Два. Адрес диктуйте!

Светлана решила туда ехать на метро, чего деньгами разбрасываться, обратно с новым другом, если сделка состоится, на такси. Адрес оказался районом новостроек на другом конце города. Светлана очутилась первый раз в этом районе. Выйдя из метро, она стояла около минуты, опешив от плотного нагромождения многоэтажек на небольшом участке земли.

— Только бы не дальний дом, только бы не дальний, только бы не дальний, — Светлана без конца повторяла вслух мантру.

Дом оказался самым удаленным от метрополитена. Казалось, бессчетное, количество подъездов могло вместить половину людей из центра одновременно.

— Только бы не последний подъезд.

Подъезд оказался последним в этом длинном доме-поезде.

— Вот блин, ну этаж я хоть надеюсь, до которого лифт ходит!

В подъезде висело объявление: «лифт работает только по чётным дням». Светлана лихорадочно попыталась вспомнить сегодняшнюю дату. Затем начала искать телефон.

— Фу, слава те господи!

На экране горели две чётные цифры. «Две чтобы уже наверняка», подумала не к месту, Светлана.

Нужный этаж оказался четырнадцатым.

— Ну что за манера жить на такой вышине? Если конечно только не скидка на квартиру.

Светлана оглядывалась по сторонам, выйдя из лифта. В левом коридоре щёлкнул замок тяжелой двери. Полутёмный коридор разрезала светлая косая линия. Света становилось больше по мере открывания двери. Появилась взъерошенная голова хозяина.

— Ну, где вы там? Вас заждался ваш телевизор. Вас и ваших трицепсов.

— Тут, — осторожно выдавила из себя Светлана.

По голосу Светлана услышала, что хозяин улыбается. Она поспешила вступить в полосу света. Хозяин отошёл, предлагая войти. Молодой парень, из разряда современных мужчин без определённого возраста и судя по виду занятий, или программист. Возраста между тридцатью и сорок пятью годами. Точнее сказать было сложно из-за спутанных волос и жидкой квадратной бороды. Лукавые глаза не моргали.

— Вот, — он указал на чёрную широкую панель, стоящую в прихожей у двери, — могу взять наличные, или можете скинуть на «Сбер», — скидка как договаривались.

Светлана немного стушевалась от напора моложавого бородача. Опыта в таких торговых делах у неё было не достаточно. Светлану больше беспокоили полученные знания и применение их на практике в целях недопущения возможного обмана. Не зря же она корпела над подготовкой к сделке. Хотя, по отзывам на сайте, продавец совершил множество сделок, оставив большинство покупателей довольными. Его рейтинг был твёрдая пятерка. Но, Светлану переполняли полученные советы, и она желала блеснуть ими на практике перед этим наглецом, возможно, поставить его на место. Наглец выжидающе протянул широкую ладонь вперёд, намекая на наличные.

Светлана прищурила глаза.

— Будем проверять.

Бородач опустил руку. Отступил на один шаг.

— Пожалуйста. Вот у плинтуса розетка, можете включить, пульт лежит рядом. Надеюсь, управитесь.

— Не беспокойтесь. Не пальцем деланные, кое-какой опыт имеется.

Светлана деловито начала осматривать телевизор. Бородач усмехнулся в свою щётку. Облокотился о стенку.

Светлана нежно провела рукой по верхней кромке, как бы знакомясь с новым другом. Затем, попеременно, оглядела телевизор с каждой стороны. На задней стенке нашла шильдик с маркой и моделью телевизора. Она заранее, чтобы не копошиться при покупке, написала на руке все данные своего почившего товарища. Данные вроде совпадали, единственное, что номер модели был на одну цифру больше. «Наверно не дописала или пропустила», Светлана задумчиво вздохнула. Нащупала выходящий хвостик сетевого кабеля. Не с первого раза, но наконец, воткнула штепсель в указанную розетку. Взяла пульт в руки. Бородач с хитрым лицом внимательно наблюдал за всеми процедурами производимыми Светланой. Светлана несколько раз нажала на красную кнопку пульта. Экран оставался тёмным.

— Там батарейки подсели, менять нужно. Для удобства оперируйте кнопками на панели телевизора.

Продавец стремительно ринулся с помощью к только что освоившейся Светлане.

— Стоп! Не нужно. Я же говорю сама. Кнопки то нажимать много ума не нужно, — Светлана даже взвизгнула на последних словах, немного испугавшись такого напора, и даже выставила ладонь ровно перед лицом бородатого помощника.

Он как робот, на мгновение, завис в воздухе на половине пути к телевизору. Светлана нащупала отзывчивые кнопки на боковой части панели. По экрану пробежал светлый всполох, и разлилась густая, режущая глаза, синева.

— Вот, работает.

Счастливый продавец указывал на горевший ярко-синий экран, как-будто сам не ожидал, что он включится. Светлана презрительно осадила его ледяным взглядом.

— А теперь, проверим пиксели. Где у вас тут ю-эс-би дырка?

— Дырка?

— Да. Где она? Для профессиональной флешки. Ну, накопителя, знаете?

Светлана нетерпеливо жонглировала флешкой, указательным и большим пальцами зажав кусочек пластика по центру, большим пальцем другой руки подталкивая, вращала её по окружности.

— Вы наверно разъём имеете в виду?

— Естественно разъём.

— Тогда вам на ребро слева.

— Слева так слева.

Светлана грациозно нагнулась над правой частью телевизора.

— Посмотрите, пожалуйста, вот сюда.

Бородач в воздухе провёл пальцем вдоль противоположной грани рамки.

— Я просто царапины смотрела, — недовольно огрызнувшись, сказала Светлана.

Молодой человек усмехнулся, но ничего не ответил. Найдя нужный разъем, Светлана до щелчка впихнула в него флешку. На экране пошла сначала рябь, а потом появилась надпись: «ю-эс-би разъём подключен», а затем: «выберите нужную опцию на дистанционном пульте». Светлана немного замешкалась, пытаясь вспомнить, что следовало делать дальше.

— Может все-таки вам помочь?

Светлана нервно дернула плечами. Хорошо, что экран был, повёрнут только к ней, бородач тем временем разглядывал заднюю стенку. Он слегка перекатывался с пяток на носки и читал всю необходимую ему картину мира в глазах Светланы. Светлана нажимала кнопки. Экран оставался без изменений. Только изредка гасла и снова появлялась надпись про разъём. Светлана строила дальше из себя профессионального настройщика телевизоров и радовалась, что бородач не видит её несостоятельности.

— Как пиксели, есть битые?

Бородач наклонился к Светлане с намерением посмотреть в экран.

— Вродевсёнормально, — быстро, одним словом выпалила Светлана, мигом выключила экран и для пущей важности сдвинула брови «домиком», как делал это мастер в видео, чьи действия она старательно пыталась воспроизвести.

— Другого ответа я не ожидал, — хозяин телевизора теперь уже широко улыбнулся в свою проплешеватую бороду.

— По рукам? — он опять протянул свою ладонь вперёд.

Ещё раз, внимательно посмотрев на телевизор и заглянув в глаза продавца, Светлана вложила ему в ладонь сложенные деньги. Он положил деньги в карман, почему-то не считая.

— Не считая? — Светлана подалась вперёд.

— Ага.

— Так просто?

— Вы не похожи на мошенницу на доверии, — бородач снова улыбнулся в бороду.

— Как знать, как знать.

Бородач улыбнулся ещё шире. Потёр руки, слегка крякнул и начал открывать за спиной Светланы входную дверь.

— Если всем остались довольны, не забудьте поставить пять звёзд на сайте, а лучше добрый комментарий, к пяти звёздам.

Он заискивающе заглянул в глаза Светланы. Из-за приотворенной двери потянуло сквозняком.

— Обязательно, будьте покойны, — она окинула быстрым взглядом весельчака.

Светлана, наконец, поняла, кого же ей напоминает бородач. Она не совсем была уверена в значении слова, но абсолютно уверена в его применении к продавцу, «прощелыга». Мать постоянно твердила в детстве про мужиков, отирающихся во дворе, на скамейке, играющих в карты или домино. Иногда выпивающих что-то бледно-жёлтое из трехлитровой банки поочерёдно. Бородач был прощелыгой. Причем работал он, наверняка, в «шалмане», вспомнилось к месту второе слово определяющее жизнь мужчин во дворе Светланы в раннем детстве. Прощелыга из шалмана. Она стряхнула морок, помотав головой.

Светлана размотала захваченное с собой широкое покрывало и бережно обернула телевизор, прихватив резинкой для фитнеса по всей ширине.

— Смотрю, вы подготовились основательно.

— А вы как думали?

— Никак не думал, как про ваши трицепсы услышал, сразу обо всем другом думать перестал. Просто захотелось посмотреть, как вы его в рывке штангиста от пола оторвёте.

— Да спокойно.

Светлана, не слушая насмешек, достала из сумки шпагат и смастерила сверху телевизора ручку для удобства переноски. Закончив, она немного отстранилась от перемотанного телевизора, который теперь выглядел как крупногабаритная посылка, но с налетом нежности от любимой бабушки. Уголки одеяла были заботливо подогнуты внутрь.

— Да, такое только девушкам дано, — бородач подобострастно причмокнул.

Светлана молчала.

— Никогда не понимал, как такое возможно сделать?

Светлана и на это ничего не ответила. Она обошла посылку вокруг, осматривая напоследок. Бородач предупредительно наклонился и распахнул входную дверь.

— Понадобится еще, какая техника, вы знаете, где меня искать, — опять решил пошутить продавец, — заметив непреклонность Светланы, исправился, — я имею в виду мою страницу продавца на «Авито».

— Ха-ха-ха, — членораздельно, в нос проговорила Светлана.

Бородачу стало даже неудобно.

Светлана вопросительно посмотрела на него, затем виднеющийся в распахнутую входную дверь лифт, до которого было, не более пятнадцати метров, затем перевела взгляд на телевизор. Про себя Светлана быстро подумала о непробиваемой человеческой глупости, мужиков особенно, а особенно, таких как этот с лобковой бородой. Людей не способных с полунамека оказать нужную помощь без лишних объяснений. Вот уж действительно прощелыга. Из шалмана.

— Так и будем глазами хлопать или поможем дотащить до дверей лифта?

— Ну, мы так не договаривались.

— В смысле? — искренне удивилась Светлана.

— Я же говорил, скидка в три тысячи действует на самовывоз от двери.

Бородач указал на дверь, а затем глазами на телевизор.

Светлана даже немного растерялась.

— Помощь стоит денег.

— Сколько?

— До лифта пятьсот рублей.

— А вы лютый!

— Скорее бывалый, и уже, какой есть!

Светлана с ног до головы смерила бородача уничтожающим взглядом, на мгновение, задержавшись на причинном месте.

— Вы переоцениваете свои способности.

— Моё дело предложить, у нас свободный рынок, каждый вправе устанавливать свою…

— Не ваш случай, — прервала его Светлана.

Она резко подошла к перемотанному одеялом телевизору. Рванула за приделанную ручку. Охнув, она наклонилась сильно в одну сторону, но телевизор оторвала от пола.

— Опа. Поехали.

Можно было не смотреть на бородача, было слышно, как он улыбается с издевкой, запутавшейся в бороде.

Светлана, как в угаре, фурией, пронеслась с неподъёмным телевизором из прихожей до автоматических дверей лифта. Как-будто она задержала дыхание в квартире, а выдохнула уже у лифта.

— Уф, — выдохнула она.

— Если что набирайте.

Светлана оглянулась на бородача, высунувшегося из-за железной двери.

— И, физкульт привет вам и вашим трицепсам, я был о вас худшего мнения.

Бородач с грохотом захлопнул свою дверь.

— Пошёл ты! Козёл! — вдогонку кинула ему Светлана.

Она нажала на кнопку вызова лифта.

— Чего это он имел в виду? Худшего мнения. Прощелыга! — с удовольствием крикнула Светлана, и показала средний палец в сторону закрытой двери, коленом придерживая телевизор.

Светлана тряхнула головой, гоня от себя негативные мысли. Лифт, по-старушечьи причитая и кряхтя, медленно полз вниз. Где-то очень глубоко, внутри себя, Светлана была рада наконец совершившейся и закончившейся сделке. Она предвкушала предстоящие праздники, очередную уборку, все последующие сопутствующие этапы и томные вечера, опять под звуки и картинки своего старого нового друга. Экран с тёмной полосой был в прошлом. Теперь жизнь начнётся заново и с новой энергетикой в квартире.

Светлана не помнила, как преодолела, расстояние от лифтов через двери подъезда до кромки проезжей части. Благо расстояние было небольшим. Достав телефон, Светлана вызвала такси. Приложение сообщило о двенадцати минутах ожидания.

— Вот блин!

Внезапно откуда-то запахло свежей выпечкой. Светлана оглянулась. Рядом с подъездом, из которого она только вышла, находился вход в пекарню. Высокие витрины горели тонкими красными неоновыми трубками, согнутыми по форме бубликов и кофейных чашек. Вторая волна запахов принесла вкусы ванили и карамели. Светлану даже пошатнуло от голода и дикого желания съесть какой-нибудь пирожок. Через широкие окна был виден молодой высокий парень в ярко-белом комбинезоне и стильно повязанной набок белой косынке раскладывающий свежую выпечку на витрину. Светлана, слегка прикрыв глаза, уже ощущала во рту мягкую сливочно-творожную начинку ватрушки или приторно-ароматную перетертую цитрусовую плоть лимона с сахаром в пироге.

Светлана, оглянувшись быстро по сторонам, прислонила перемотанную одеялами тяжёлую панель к торцу высокой скамейки. Беспокоиться не стоило, на улице было пустынно. Светлане осталось сделать один шаг, чтобы взяться за входную ручку. Даже парень в белом развернулся и, улыбнувшись, приготовился её встречать.

Резкий кислый запах ударил Светлане в нос. Большая свежая лужа, неопрятным пятном раскинулась прямо перед её ногами, преграждая вход в пекарню. С левого края лужи блестела слизь. В жидком пятне были разбросаны кусочки пирога и чего-то красного. Светлана еле удержалась, чтобы следом не дополнить пятно свежим.

Как бравый солдат, Светлана резко повернулась на каблуках и направилась обратно к телевизору. Из-за угла дома показалось такси.

— Очень кстати.

Парень из пекарни недоуменно провожал её взглядом.

— Аппетит пропал, — Светлана подбородком указала на бурое пятно перед входом в заведение, но похоже он не понял, что она имела в виду.

Светлана, пожав плечами, начала впихивать телевизор на заднее сидение такси. Водитель молодой парень из ближнего зарубежья обернулся один раз и дальше предпочитал не замечать упорных движений Светланы по загрузке тяжелой панели. Он просто игрался настройками магнитолы. Светлана проверила вставшую намертво панель и захлопнула дверь. Нехотя села вперёд. Сзади пришлось бы ехать боком. Она могла бы потерпеть, но ноющее бедро не вынесло бы косой нагрузки в течении длительного маршрута.

Светлана глядела в окно под какую-то странную радиостанцию или диск с азиатской однотонной заунывной мелодией перебирала мысли в голове.

Она постоянно задумывалась на тему бытия. С возрастом она чаще стала просыпаться посреди ночи с чувством странного и беспочвенного беспокойства. Вроде ничего не болело. Мозг лихорадочно предлагал тему одну за другой. Глаза невозможно было открыть. Голову или тело оторвать от кровати. Но мозг… Он был свеж и полон идей. Мыслей взбирающихся друг на друга в не идеальной пирамиде. Главная мысль, преследующая Светлану, была о мимо проходящей жизни. Безуспешно проходящей. Сначала это было посреди ночи, но потом стало просачиваться и в дневные моменты задумчивости. Как и сейчас. Странная мелодия очень подходила к невесёлым мыслям. О растраченной жизни, о не совершенных подвигах, о не достигнутых целях, об исчезнувших эмоциях.

Город стремительно летел за окном. Или ограничивался обзором пары соседних машин. Люди задумчиво смотрели перед собой, не обращая внимания на Светлану. Но у всех заслуживал внимания разрешительный сигнал светофора. Город снова торопился домами, скверами, людьми.

— Приехал.

— Кто? — не поняла Светлана, повернувшись к водителю.

— Ви.

— Какой Ви?

— Ваш квартира вот.

Светлана очнулась от мыслей, возвращаясь в реальность. Она увидела своё парадное. Её даже немного передёрнуло.

— Четыреста рублей пожалуйст.

— У меня карта подключена. Дам ещё двести сверху наличными, если поможете донести до лифта телевизор, — внезапно расщедрилась Светлана.

Водитель обернулся в сторону заднего сидения, где лежала панель. Очевидно, оценил свои возможности.

— Двести пясят.

— У меня только двести, — Светлана даже показала две купюры по сто водителю.

— Лано давай.

Парень засуетился, взял деньги и бросил их между сидений. Светлана с облегчением направилась к входной двери подъезда. Открыла «таблеткой». Навстречу ей вышла консьержка или как её за глаза называли «душа подъезда». Водитель такси нёс следом за Светланой телевизор.

— Здравствуйте Мария Петровна, — Светлана улыбнулась, пропуская консьержку.

— Иностранца не пущу, — изобразив букву «Ф» «душа подъезда» загородила проход.

Парень с телевизором вопрошающе посмотрел на Светлану.

— Ну, всё сегодня ополчилось против меня!

— Заранее бумагу на домком писать нужно, Светлана, вы же знаете порядок! У половины людей квартиры не закрыты. А тут вы со своим ухажером и подарком.

Светлана посмотрела недоумённо на телевизор, он действительно перетянутый шпагатом выглядел картиной или зеркалом в подарок.

— Марья Петровна это телевизор, взамен вышедшего из строя, внезапно вышедшего пропустите, пожалуйста, мне одинокой девушке не одолеть самой чрезмерный вес этого устройства. А бумагу я обязательно вам напишу. А миленькая? Ну, хоть до лифта пусть донесёт?

— Не положено!

— А кому положено?

Светлана в растерянности водила глазами из стороны в сторону.

— Я пошёл.

Парень, быстро посмотрев на Светлану, прислонил панель к стене на полу. Светлана беспомощно пожала плечами.

Довольная консьержка победоносно и жадно потянула воздух ноздрями.

— Тварь — прошептала Светлана.

— Хорошего вам дня Светлпна!

Светлана как в прострации примерилась к перетягивающим лентам телевизора. Казалось, она всего на миг моргнула глазами.

Она сидела в прихожей на скамье.

— Да что же это такое?

Ладони саднило от лент. Жутко ныла шея и правое плечо. Телевизор стоял в прихожей. Стоял как награда, за весь ад преследующий её в этот день.

Светлана, забыв про все неприятности и сложности, сладостно потянулась и скинула обувь. Влажными пальцами ног пощипывала коврик в прихожей.

— Фу. Хорошо.

Светлана прошла в гостиную и легла на диван. Ноги приятно гудели. Она закинула их на спинку дивана. Неожиданно Светлане захотелось спать, глаза прямо слипались. Светлая точка на потолке приковала внимание. Мысли начали торопливо роиться в голове. Светлана думала о телевизоре, людях встреченных сегодня, о квартире, ремонте, соседях и о родителях.

О родителях она думала чаще всего. В последнее время ей снился очень необычный сон. Сон удивительно похожий на правду. Как морок он исчезал так же внезапно как появлялся. Иногда становилось не по себе от чувства прострации, непонимания происходит это во сне или наяву. Сон повторялся с постоянством, только заменёнными незначительными деталями. Сон тесно переплетался с реальностью. Светлана давно не видела родителей, и её воображение дорисовывало реальность, порой ту которую она не хотела видеть. О больных, немощных родителях. Иногда тянущих к ней свои узловатые руки. Как будто о чём-то просили.

Или того хуже о смерти. О странных обстоятельствах их гибели. Мать с отцом жили в деревне недалеко от Пензы, откуда она сама приехала тогда ещё в Ленинград на учебу. Отучившись, пошла на работу, уже не рассчитывая когда-то вернуться на малую родину. Раньше ей чаще всего звонил отец. Мать предпочитала живое общение телефонному.

У родителей была квартира в Пензе, где они когда-то все вместе счастливо проводили время. Затем отец построил небольшой дом для летних деньков на природе. Деревня насчитывала около двадцати домов и заполнялась в основном летом. Речка, озеро, гороховое поле, колхозное яблочное поле, пастбище и лес. Главным достоянием был лес со своими ягодными и грибными местами. Вечерней трелью соловья и монотонной песней кукушки. Отдалённым глухим постукиванием дятла.

Время летело легко и весело. Шашлык, баня, садовая ароматная клубника. Светлана часто вспоминала посиделки с отцом на веранде под сверление сверчка вперемешку с соловьиной песней. Низкое августовское ночное небо над маленьким домом с мириадами рябящих в глазах звёзд. Редко пролетающий мерцающий огнями в темноте самолёт или еле заметный спутник.

Когда Светлана уехала в Ленинград, родители загрустили. Они решили переехать в деревенский дом. Два лета подряд отец усердно утеплял дом, проводил воду, заготавливал дрова. Перевёз из города в оборудованный сейф охотничье ружьё.

Мать тихонько плакала от трезвящего чувства прожитой жизни, но радовалась наступающим переменам. У неё болели суставы, и было тяжело подниматься на очередной этаж в доме без лифта. Мать сильно любила Светлану, но после её отъезда обрушила свою заботу и любовь на отца и дряхлого кота Бориса. Борис в своё время гроза любой новой территории, любого двора, обладатель всех кошек, куда они не приезжали, выглядел жалко. Всклокоченные куски шерсти местами с проплешинами, оторванное ухо, постоянный сон у печки либо беспрестанное нализывание своего места под хвостом. Мать кормила его жареной печенкой. Борис ничего больше не признавал. Или ленился. На пробегавшую мимо мышь-полевку он и усом не вёл.

Отец любил мать очень трепетно и относился с большим вниманием ко всем её просьбам. Короткими зимними днями, когда надоедал телевизор, главным развлечением для них оставалось кормление птиц. Напротив кухонного окна росла размашистая сосна. Сосна со времени построения дома разрасталась не в высоту, а в ширину. Дерево облюбовало много разных птиц в разное время года. Отец примотал самодельный скворечник. Из овального входа в разные сезоны выглядывали разные клювы. Кому не хватало места, прятался среди ветвей. В осенне-зимние месяцы борьба за птичий домик разгоралась нешуточная. Активная птичья жизнь служила родителям сериалом. Может герои менялись, не всегда было понятно, прилетали новые птицы или те же самые. Но состав участников не менялся малые и крупные вёрткие синицы, бесстрашные поползни, шустрые корольки, хваткие воробьи, красногрудые снегири и молодой наглый дятел. Пытались пристраиваться к птичьему празднику вороны-воровки. Иногда прилетала одинокая сорока, важно прохаживалась, переваливаясь с ноги на ногу, и улетала, ничего не утащив.

Старики прикармливали птиц, покупали им семена подсолнечника, пшено, иногда выкладывали в кормушку рядом со скворечником остатки густого супа, другой еды. Птичья братия питалась как по часам. Ели старики ели и они. Родители, пообедав и угостив птиц, сидели у окна и под чай с брусничным вареньем, наблюдали за переполохом вокруг кормушки.

Прожорливый дятел норовил всех распихать не оставив другим ничего. Кроме дятла, почти все птицы стали ручными. Когда родители выходили подкладывать корм, весёлая пестрая стая, снявшись с сосны, садилась на руки и голову. Не давала накладывать птичью еду и хватала прямо в процессе заполнения кормушки.

— А ну тише, пернатые! Вон как раскричались — не редко в шутку ругался отец.

Порой в холодную погоду остатки домашней еды быстро примерзали к кормушке и птицы с усилием выклёвывали корм. Однажды отец решил побаловать пернатых. В магазине по сходной цене они с матерью купили брусок сала. Отец аккуратно прибил его к сосне мелкими гвоздями. Действа у священной кормовочной сосны прибавилось. Птиц стало больше, они отщипывали кусочек сала и улетали. Затем возвращались снова и снова. Иногда птичий гвалт сохранялся, даже с наступлением сумерек, когда зажигался фонарь над входом в дом. По-прежнему самым ненасытным оставался дятел. Он, жадно вцепившись в появившееся новое лакомство, с остервенением вырывал куски жирной мерзлой белой плоти. Видя более крупную птицу пернатая мелочь, терпеливо ждала свою очередь. Птицы недовольно верещали среди раскидистых ветвей сосны. Птичий сериал превращался в моно спектакль с единственным героем.

Старики устали смотреть целыми днями на одного дятла. Однажды отец решил проучить жадную птицу. Он взял стальную мелкую сетку от старого сита и, изогнув её таким образом, что остались по краям маленькие дырки, прибил прямо поверх сала к дереву. Через маленькие отверстия, за лакомством, спокойно ныряли синички, воробьи, поползни, а дятел не мог просунуть даже голову. Бывало, что со всех четырёх сторон в эти лазы пристраивались четверо разных представителя пернатых. Но только мелких. Однако жадный дятел не улетал. Каждый день он пытался дотянуться до заветного куска сала. Несмотря на щедро насыпанные разные виды семян в кормушку, он нападал на ненавистную сетку. Он искал уязвимое место, пытаясь её отодрать от дерева. Иногда дятел пытался выдалбливать места крепления сита к сосне, поддевая кору вокруг гвоздей.

Прошла неделя. Морозы крепчали. Картинка с пернатыми не менялась. Снегирей стало больше. Их напруженная алая грудка выглядела как маленький фонарик на фоне белого пушистого снега.

Дятел прилетал ранним утром. Не обращая внимания ни на что, он остервенело, долбил дерево, выискивая подходы к салу. Два раза Борис, очевидно от зимней скуки, пытался поймать неуёмную птицу, прыгнув на ствол из-за угла беседки. Дятел не пугался и снова возвращался, как ни в чём не бывало.

Светлану из забытья вывел тревожный звонок домофона. Она, тряхнув головой, нехотя подошла и нажала кнопку.

— Это ещё кто там?

С другой стороны молчали. Были слышны живые звуки улицы. Звуки машин, какого-то шуршания, завывал ветер.

— Ну? — Светлана подождала ещё немного.

Где-то вдалеке хлопнула дверь. Светлана недовольная, что прервали ее мысленный полудремотный поток событий, шваркнула трубку домофона на базу.

— Чтобы вам пусто было сволочи.

Она опять оказалась на диване. Посмотрела на панель телевизора. Панель выглядела как украденная драгоценная картина. Заботливо перетянутая ворами от возможных повреждений. Светлана, почувствовав слабость, решила снова прилечь. Как ни странно, сон или лучше сказать наваждение, вернулось сразу и началось не сначала, как обычно бывало, а сразу с того места где закончилось.

Рутинная осенне-зимняя жизнь родителей текла по заведённому порядку. Борис ел приготовленную печенку. Дятел ежедневно старался добыть сало. Родители делали дела по дому и участку.

Часто Светлана, в этом месте сна, чувствовала обильное потоотделение и даже в глубоком сне она ощущала, как со лба и на задней части шеи вместе с мурашками выступают крупные капли ледяной влаги. Начиналась кошмарная часть сна.

Однажды матери стало плохо с сердцем. Она успела медленно и аккуратно, по стенке перебирая руками, добраться до кровати. Кровь сильно била в виски. Сердце туго сжимало в крохотный комок. Руки и ноги жутко тряслись. В такие моменты нужно было немного полежать, отдохнуть, принять лекарство, подумать о чём-то спокойном и умиротворённом. Если сама не успевала взять лекарства, отец приносил. Мать завалилась набок на кровать, попутно прихватив два блистера таблеток в руку. Как назло, стакан на прикроватном столике стоял пустой. Крупные таблетки было сложно проглотить без воды.

Отец уже понял, в чём дело и спешил к матери. Помочь улечься, помочь с таблетками и водой. Заметив пустой стакан в трясущейся руке у матери, он резко развернулся в сторону кухни. Графин на кухне тоже был пуст. Отец ринулся к ведру с колодезной водой. На высохшем дне поблескивало несколько крупинок колодезного песка. Отец схватил ведро и как был в свитере и тапках поспешил к выходу. Быстро миновав крыльцо, он мимоходом посмотрел на сосну, на сало под сеткой, на неугомонного дятла. Дятел замер, прервавшись ненадолго, и нехотя повёл головой в сторону человека с ведром.

Отец, засмотревшись на птицу, нелепо взмахнул руками в воздухе, поскользнувшись в старых тапках на смеси из травы снега и грязи перед крыльцом. Ведро, высоко взлетев, с грохотом опустилось на небольшую аккуратную поленницу. Пытаясь удержать равновесие, отец отклонился сначала назад, затем вперёд. Он со всего размаха грохнулся на землю, при падении ударившись головой обо что-то твёрдое. В самый последний момент, ещё до касания с землёй, он почему-то подумал о Борисе, предпочитающем печёнку всему остальному.

Отец лежал на холодящей земле покрытой снегом. Пытаясь поднять голову и осмотреться. Что-то очень горячее непрозрачное застилало лицо. Очень липкое. Пахучее. С железистым привкусом на губах. Непонятно откуда взявшееся.

При падении голова отца, в месте чуть повыше брови, с неестественным треском приняла в себя острый выступающий угол декоративного камня от клумбы. Мать очень любила эту клумбу с огненными гладиолусами и заботливо за ней ухаживала каждое лето. Сейчас из земли припорошенной снегом торчали несколько сухих стеблей с подмерзшими пегими листьями. Теперь любимая клумба сыграла злую шутку. Вытекающая из трещины в черепе алая человеческая составляющая смотрелась неестественно живописно на ярко-белом снегу. Даже при беглом взгляде на клумбу боковым зрением могло показаться, что опять зацвели гладиолусы.

Отец попытался перевернуться. Руки и ноги разъезжались в грязи. Ему удалось перевернуться, хоть и не без усилий и лечь на спину. Ноги и руки проскальзывали. Белое небо безучастно взирало на жалкие потуги пожилого человека. Преизбыточный вес мешал ровно дышать. Красная кровяная пелена на лице окрасила все предметы одним цветом. Отец, как рыба, хватал воздух липкими губами. Кричать он не мог, в горле тоже стояла кровь. Ему стало на короткий миг очень страшно, а затем безразлично. Холод земли все глубже проникал в большое деревенеющее тело. Интуитивно отец понимал, что это конец. И тем горестнее было осознавать, что он не может помочь матери, у которой вскоре встанет сердце.

Он уже не пытался встать и не пытался шевелить дубеющими на холоде конечностями. Он просто беззвучно лежал и жадно втягивал ноздрями морозный воздух, почему-то казавшийся ярко-красным. Внезапно красный свет погас. Мозг пронзили тысячи маленьких иголок. Появилось яркое пятно, в котором отец, будучи четырёхлетним ребенком, упрямо крутил педали разноцветного трёхколёсного велосипеда подаренного матерью на день рождения. Маленький улыбающийся мальчик уезжал на этом велосипеде из яркого пятна света в непроглядную темноту. Следом за детским велосипедом бежал кот Борис.

Три вороны пролетающих над домом истошно закричали. Внизу, в пятне багрового цвета, лежал, раскинув конечности, как редкие лепестки большого распустившегося цветка, грузный обездвиженный человек. Мир, на какое-то мгновение замер отпуская душу упавшего мужчины.

Мать не в силах подняться, всё слабее звала отца. Голос перешёл на шёпот. Сердце вырывалось из груди, голова казалось, вот-вот лопнет от пульсации крови. Мать с трудом оторвала голову от подушки, и почувствовала, как потемнело в глазах. Голова безвольно вернулась на подушку. Последней мыслью матери была дума об отце, как же он тут один справится с хозяйством. Мать выдохнула, выпуская остатки жизни из предавшего тела. Глаза закрылись. Пульс перестал бешено молотить. По телу прошла судорога. Морщинистая кожа лица разгладилась в блаженной улыбке. Выражение лица матери, в отличие от гримасы отца, напоминало младенческую полуулыбку.

Складывалось ощущение, что души родителей торопятся наверх, туда, где их давно заждались. Где нет проблем и печалей. Где не болят сердце, голова, суставы. Где тишина и покой. Где цвет ярко-голубой с прожилками золотистого, а не безысходный буро-багряный.

Дятел давно уже не долбил подступы к салу. Вцепившись коготками в ствол сосны, он пристально следил сначала за барахтающимся, а потом замершим человеком. Этого человека он помнил и ненавидел. Именно он гонял его от заманчивого куска сала. Именно он прибил непреодолимую сетку к дереву. Именно он замахивался на него руками и отгонял комьями грязи. Дятел выжидающе смотрел на замеревшую фигуру. Ничего больше не происходило. В морозном воздухе висела звенящая тишина. Только где-то вдалеке заливалась глухим лаем собака.

Дятел перелетел на выпуклый живот человека. Тело по-прежнему не двигалось. Может и пошла небольшая волна под одеждой, внутри что-то булькнуло, но больше ничего. Птица, воровато озираясь, ударила клювом человека в живот. Реакции не последовало. Никакого движения. Дятел начал медленно приставным шагом пятиться в сторону головы отца. Он был готов, при первой же опасности, взмахнув крыльями покинуть грузную фигуру, лежащую в сером снежном месиве.

С неба посыпались медленные и печальные крупные снежинки. Они неторопливо опускались на фигуру на земле. Снежинки таяли через одну. Тепло покидало тело. Тело, что раньше было сильным отцом. От внезапного порыва ветра, сухими листьями нервно забренчал старый тополь у дороги.

Дятел добрался до головы. Маленькими коготками он вцепился в густые усы. Затем перешагнул их и вцепился обеими лапами в переносицу. Дятла пугали открытые глаза человека, но через лапы он ощущал остывающую и задубевающую кожу. Дятел ещё раз внимательно огляделся, оглядел человека, всмотрелся в его лицо, затем со всего размаха погрузил свой клюв в открытый глаз. Раздался щелчок испугавший птицу, из глаза брызнула влага, как из внезапно лопнувшего помидора. Дятел с остервенелым наслаждением погружал клюв в еле тёплую чёрную пустую глазницу, снова и снова выбирая что-то вязкое изнутри. Птица периодически трясла клювом, стряхиваяналипшую слизь. Покончив с содержимым одного глаза, дятел, крепко держась за переносицу, развернулся к другому глазу.

На забор рядом с сосной прилетело две вороны. Почувствовав добычу, они, пригибая голову к забору, истерично каркали и кивали в сторону лежащего человека и копошащегося у него на лице дятла. Птицы периодически угрожающе махали крыльями.

Дятел не обращал внимания на их шипящее карканье. Дятел наслаждался мстительной трапезой и погружением клюва все глубже и глубже. Выклевывая бурую вязкую слизь и красноватую мякоть человеческой плоти. Человек лежал, взирая чернеющими глазницами к небу. Красно-чёрные лохмотья вокруг глаз неестественно выделялись на фоне спокойного обескровленного лица. Руки цвета, несколько раз переплавленного, церковного воска периодически вздрагивали судорогой после каждого погружения клюва дятла в глазницу.

Где-то вдалеке раздался короткий громкий хлопок охотничьего ружья. Эхо продолжительно стелилось по окрестностям. Дятел прервал своё занятие. Перелетел на живот, а затем нехотя, сначала перебравшись на сосну, улетел восвояси. Вороны тут же приземлились на лицо человека и начали жадно клевать, выбрав себе каждая по отдельной глазнице.

Если бы кто-нибудь мог наблюдать эту картину со стороны, то заметил бы две тоненькие струйки белого дымка, как если только начали затапливать печку. Чистыми березовыми дровами. Разжигая при этом ярко-белой берестой с редкими глубокими цвета угля, дегтярными полосками, «чечевичками». Тоненькие струйки дымка, сочащиеся одна от лежащего на земле человека, а вторая, стремительно выпорхнувшая откуда-то из-под крыши, направились намагниченным потоком друг к другу. Как плюс к минусу. Соединившись в воздухе, одновременно заплетаясь в свободную подрагивающую косу, устремились вверх. Послышался тихий грустный звон. На какой-то едва заметный миг.

Вороны, занятые выклёвыванием остывающей плоти не обращали внимания ни на что, жадно каркали и, топчась по лицу человека, отталкивали друг друга смоляными крыльями.

2

— И-и-и, — Светлана вздохнула полной грудью, как-будто, она вернулась с обратной стороны жизни, вынырнула из темного бурлящего потока, — страх то какой!

Светлану передернуло. Она замахала руками и головой, отгоняя морок. Сном это было сложно назвать. Это было настолько реально, и одновременно настолько фантастически, что она не могла для себя принять, было это на самом деле или показалось. Сон повторялся с завидной периодичностью. И всегда заканчивался отправкой родительских душ заплетенных в косу куда-то к облакам.

Светлана села на диван, руки тряслись. Левый висок пульсировал. На лбу выступил холодный пот. Ощущая себя разбитой Светлана, не знала, за что взяться и не помнила, что происходило до этого. Она даже не сразу поняла, где находится. Переведя взгляд на телевизор, она сразу вспомнила весь сценарий дня и что ему предшествовало.

— Ладно, пора повесить это отражение современного мира на законное место.

Светлана встала с дивана. После сна ее слегка пошатнуло. Она уставилась на то место, где висел старый телевизор. Головки крупных блестящих шурупов выглядывали из стены. Светлана переводила взгляд со стены на телевизор и обратно. Она мысленно, или даже при помощи взгляда вешала на стенку телевизор. Светлана прикидывала, как бы его вернуть на торчащие шурупы с наименьшими усилиями. Внезапно, она вспомнила про вино.

— Точно. Нужен допинг. Как любому спортсмену тяжеловесу или одинокой девушке, вроде меня — Светлана наполнила бокал терпкой красной жидкостью.

Оставленное вино за время отсутствия и сна Светланы, напитавшись кислородом, источало влекущий аромат. Богатый букет содержал нотки черноплодной рябины, восточных специй, и ещё непонятно чего. Одурманивающий запах на вкус соответствовал опрокинутому внутрь глотку. Приятная судорога пробежала по телу.

— Ха. Вот теперь я смогу всё!

Светлана расставила широко руки и глубоко присев взялась за внешнюю рамку телевизора. Когда Светлана громко выдохнула задержанное ранее дыхание, телевизор оказался висящим на стене. Светлана, крепко держась за телевизор, тоже висела. На телевизоре. Опомнившись, и не сразу поняв, как ей это удалось, Светлана отцепила скрюченные пальцы от рамки. Идеально-чёрная технологичная панель висела на светлой стене. Почти идеальная, с небольшими отпечатками пальцев.

— По-моему, даже лучше, чем было!

Светлана удовлетворенно села на диван и сделала ещё несколько глотков вина.

— Пора и работоспособность ещё раз проверить. Впустить любимого сериального духа в свою квартиру.

Светлана потянула болтающуюся вилку шнура телевизора и воткнула его в розетку. Экран моргнул, загорелся серым, затем синим цветом. В углу экрана сверху номер канала показывал «0». Странный канал, которого Светлана раньше не видела.

Два бородатых мужичка сидели на небольшой кухне. По-видимому, философские диалоги они вели уже давно. На столе стояли два стакана в подстаканниках с чаем наполовину пустые, вазочка с квадратным печеньем и блюдечко со светло-жёлтым вареньем. Рядом стояла газовая плита, на стене висел натюрморт из оранжевых персиков и одного банана в голубой рамке. Мужички цокали в бороду, возможно переваривая ранее сказанное. Оба они были неопределённого возраста. Из-за чрезмерного волосяного покрова. Один был в яркой синей рубахе. Второй в полосатом махровом халате. Тот, что в халате, поднял голову от стакана к собеседнику.

— И… вы полагаете, что всё дело в осознанности выбора?

Второй мужичок ответил не сразу. Он медленно поднял плечи. Взял ложку и повозил ей в блюдце с вареньем.

— Я же про это и говорю. Что есть выбор? Немотивированный, особенно. Это, похоже, на раздельный сбор мусора. В абсолюте только. Отделить зёрна от плевел, мух от котлет, чёрное от белого. Чего ещё можно разложить по кучкам? Воду в кране на горячую и холодную? Радость или печаль? Год на четыре сезона?

— А можно конкретнее?

— Каждый из нас по много раз за день встаёт перед выбором бить или простить. Поделиться с миром или удалить.

Выбор, вещь, основанная на внутренних убеждениях или подверженная сиюминутному решению, прячущемуся за эмоциональным фоном. Порой за ширмой выбора скрывается что-то более глубокое, но скоротечность дней не оставляет времени на правильное решение.

И… как там, «съев семена сегодня, ты никогда не соберёшь урожай завтра».

Только один соперник существует у человека, это он сам.

— Что правда то, правда — Светлана развела руки в стороны.

Мужичок продолжал, крутанув стакан в подстаканнике.

— А вот тело человека соревнуется с мозгом, кто первый произведёт более рациональное решение, или кто, нанесёт рану больнее, и глубже. Как раз то, что в нас можно разложить по кучкам, двух соревнователей телесного и духовного. Примирить эти два противника первейшая из задач. Утихомиренный зверь в свою очередь принимает последующие решения за них обоих. Знаете, как говорят: «она своей пиз… не хозяйка», или «да он только ху… думает!» — тут телевизор запикал продолжение слов, — и вроде разговор о частях тела, а камень в огород мозга. Уступает кто-то в борьбе. Как раз эти примеры и показывают на наличие ложного пути в алгоритме принятия решения. Подружить неделимое, читай целое для облегчения жизни, цель не простая, но выполнимая. Цель, направленная на счастье внутри и вокруг.

— Мудрёно, конечно, но от души говорите, чувствую. И что, по-вашему, есть рецепт на решение?

— Да. Не отнимайте, и не делите лишний раз, лучше складывайте и умножайте. Примирите внешнее и внутреннее. Начните жить целым.

Мужички опять опустили головы к стаканам, глядя в стол.

— Что за бородатая ахинея?

Светлана взяла пульт. То ли кнопки пульта загрязнились, то ли батарейки садились. Каналы нехотя, медленно переключались, как с небольшой задержкой, как-будто сигнал переключения шёл из соседней квартиры или даже из дома неподалёку.

Традиционно Светлана проматывала все каналы с идущей рекламой независимо от названия. Много рекламы, много новостей. Наконец на экране появились милые подростковые лица. Светлану привлекло многообразие ярких цветов. Подростки, разговаривая между собой и очевидно с ведущим программы, покачивались в такт музыке на переднем и заднем планах. Смотрелось это, с одной стороны, на иностранный манер модно, но немного смешно. Подростки старались при этом говорить на серьезные темы и делали серьёзные гримаски, отчего их лица были похожи на мордочки злобных мартышек. Пол подростков определить было сложно, все коротко стриженные с жеманными повадками в свободной цветной одежде на несколько размеров больше. Голоса звучали тоже одинаково. Подросток в фиолетовых лыжных очках сунул в камеру два пальца в манере знака «виктори».

— Вот увидите, будет, так как мы говорим, в данный момент это единственное место, моднейшее течение, и мы там рулим. Когда вы очнетесь, мы станем легендами.

— А где именно? Будете легендами? На просторах интернетной вселенной? Можете рассказать подробнее, что вы имеете в виду, и как это все происходит? — голос за кадром был наполнен нотками недоумения и нервозности.

— Это достаточно сложно сформулировать…

— Вы не можете объяснить?

— Хорошо. Попробую я, — подросток с ярко-синими волосами, торчащими в разные стороны, махнул в камеру головой.

Остальная приплясывающая молодежь немного отступила, уступая место оратору. Парень немного смущённо откашлялся.

— Некоторые кличут это страстью, или ещё как иначе, но мы все вампиры.

— Простите???

— Не кровяные, а любители попить жизненного нектара. Знаете? Как бы это неоднозначно звучало, все сосут. Пьют без передышки, некоторые тянут без остатка. Женскую красоту, мужскую силу. Подпитываются детской непосредственностью. Мужчины высасывают девичью молодость. Женщины выпивают материальные блага. И в дополнение секреты из подруг.

Подросток снова мотнул синей головой, выглядело это больше судорогами, чем движениям в так музыке. Дальше он продолжал, уже более спокойно.

— Люди не стесняются в нынешние времена. Дети выпивают любовь из родителей. Люди стали такими информационными накопителями и био перерабатывающими конструкциями. Если бы было возможно, био-манекены завязали с продуктовой подпиткой тела. Возможно, это будущий вопрос для скорого решения биоинжинерами. Люди будут питаться исключительно информацией. Неважно вербальной или невербальной. Главное, не калорийной. Вытянул ноздрями цветочные ароматы вот тебе и завтрак. Выудил глазами ошеломительные виды, считай, пообедал. Почитал интересные блоги на ночь вот тебе и полноценный ужин. Как вам?

— Звучит забавно, на досуге поразмыслю.

— …и, ведь это случится со всеми. Это, друзья, всего лишь вопрос близкого будущего и поиска вашего «себя». Вашей поисковой строки. И поиска вашей личной амброзии. Частного нектара, если угодно, что можно пить без оглядки.

— Всё может быть.

— Молчу про поглощение винных жидкостей. Или других вредных вещей, особенно в чрезмерных количествах. Эти источники были и в древние времена. А мы тут вроде про что-то новое. Мы новое.

— Это, какие древние, мезозой?

Голубые вихры недовольно вздрогнули, что их не понимают. Парень отправил презрительный взгляд куда-то за камеру.

— Древние, это времена до «инстаграма» ныне запрещенного в России и «тик-тока»! Что вы, в самом деле?! Нельзя же быть настолько дремучим.

— Извините, мы стараемся для зрителей, не все понимают, про что вы говорите.

Голубые вихры тяжело, но с облегчением вздохнули.

— Вообщем, разные неиссякаемые или возобновляемые источники существуют. Просто искать нужно лучше. Что вам лучше. А не кому-то. Это ваш жизненный подход. Когда закончится ваша энергия, вы просто уснёте богатырским сном.

Это будет другая сказка. А сейчас вам и нам, уснуть не дают. Предлагая испробовать те или иные новые источники. Новые приложения. Новые функции в приложениях. Их главная задача не допустить нас всех обратно в реальный мир. Это как из цифрового в аналоговый. От идеально-красочных насыщенных формами картинок, к мрачной серости бытия. К живым людям и к живой еде. Где все слишком просто и понятно. И не настолько желанно. Туда, где грубый и туповатый реал.

— Так вы вот в той розово-голубой реальности легенды и герои?

— Ну, наконец-то вы поняли!

— А как же семья, деньги, наконец?

— Вы сколько зарабатываете? Предполагаю тысяч шестьдесят, семьдесят?

— Немного больше, но в принципе верно.

— А мы за один прямой эфир можем минимум «лимон» срубить, подписчики шлют донаты. Им наша жизнь по кайфу, вот и поддерживают нас.

— И как часто вы в эфире?

Подросток в лыжных очках неприлично громко заржал как жеребёнок, закидывая голову назад, выставляя кадык на всеобщее обозрение.

— А в прямой эфир мы выходим каждый день, а то и два раза на дню! И это ещё без учета наших доходов от влога на ютубе! Длинных клипов про наше подробное жизнеописание.

— И что, это смотрят?

— Ну, «Дом 2» то смотрят. А нас таких новых. Чего не смотреть?

— А в цифрах?

— За час, в среднем, одно видео набирает около десяти миллионов просмотров.

Парень, опять засмеявшись, закинул голову назад.

Из того что происходило на экране, как ни силилась Светлана, она многое не могла понять. Ей стало немного не по себе и её даже слегка мутило. Она посмотрела на этикетку вина, на бокал. Вспомнила, что брала уже такое вино и на него можно не пенять.

— Какая глупость, как можно этим зарабатывать? Врут, как пить дать! Кому же это может быть интересно смотреть?

Светлана даже не могла никого вспомнить, кто мог смотреть «Дом 2», не говоря о подобного рода наблюдениях за жизнью этих существ. Пожав плечами, она скользнула по кнопке пульта на следующий канал.

Небольшого роста тощий человек сидел на корточках и гладил немецкую овчарку по голове, смирно лежавшую у его ног. Молодая журналистка, совсем девчонка, с большими зелёными глазами внимательно слушала тощего. На фоне приусадебного участка со средней высоты раскидистыми яблонями и аккуратно подстриженной травой выделялся тёмный бревенчатый дом в русском стиле. Добротный колодец с дощатым навесом.

Светлане вспомнился отчий дом. Вспомнился сон. На какое-то мгновение ей даже показалось знакомым лицо этого тощего парня.

Снизу экрана появилась бегущая строка, что это Андрей, местный житель, село Дорофеевка.

Андрей, глядя то в большие глаза журналистки, то на смирную собаку, тихим приятным голосом говорил:

— Что для вас является мерилом дружбы? Не как друзья относятся к вам, а каково ваше отношение к этому сложному вопросу? Тем, кому я могу позвонить в любое время, среди ночи, превеликое множество. Реально много людей. Наверно, эти люди и должны считаться близкими, согласно всяким книжным изречениям. Это хорошие люди, готовые разделить любую долю, невзирая ни на что, могут взять и приехать. Но! Имею великое счастье, иметь одного товарища, самого настоящего, с которым прошёл через всё и вместе мы с первого класса начальной школы. С сознательного возраста, так сказать. Жизнь нас сводила, разводила, испытывала, но мы никогда не теряли друг друга, не разменивались и не разменивали. Оставались всегда людьми.

Журналистка переложила микрофон в другую руку. Андрей ненадолго умолк, теребя собаку за ухом, было заметно, как он волнительно, заново, переживает то, что рассказывает.

— Продолжайте.

— Как-то, первый раз в своей жизни, я забыл поздравить его с днём рождения. Просто ехал на машине, спустя неделю, и как лицо в краску кинуло! Забыл даже позвонить! Даже не подарок, нет, просто звонок. Просто поздравить! Поговорка про поздно, чем никогда, отговорка. Половина первого ночи была, сразу набрал, он был так искренне рад, что я не почувствовал даже вины, а ведь она гложет до сих пор. Наверно, это по-настоящему, друг, с большой буквы.

— Я преклоняюсь перед людьми, кто имеет такие отношения размером в жизнь, умеющими прощать, умеющими принимать прощение, и при этом не менять отношение друг к другу — журналистка завистливо смотрела на Андрея.

— Знаете, я могу говорить про него без конца, надеюсь, что и вы имеете такое же счастье, такого же единственного. Хотя, безоблачной дружбы не бывает, это тяжёлая работа, как семья, как воспитание детей, как любые отношения между людьми. Искренне надеюсь, что у вас есть такие отношения в жизни. Есть такой человек. Просто Друг! — он резко поднял голову и пристально посмотрел на девушку.

— Он у вас есть?

Девушка чуть не выронила микрофон, от внезапного прямого вопроса.

— Да-да, конечно — заторопилась она с ответом.

— Тогда прекрасно.

— Спасибо.

Светлана задумалась, есть ли у нее такой друг. Вообще друг. Но, ближе человека, чем консьержка из подъезда, она никого не вспомнила, ей она как-то звонила в пять утра, когда прорвало трубу. В юности может и был.

Тощий Андрей поглаживал собаку. У собаки еле заметно подрагивал хвост. Журналистка, стоя молча, хлопала ресницами. Лица Андрея было не видно, но можно было догадаться, что он улыбается. Он продолжал говорить, не поднимая лица.

— А если говорить конкретно про человека, что ему ещё необходимо из внешнего, кроме друга, Родины и родителей, так это твёрдая память. Ну и кнопка, чтобы эту самую память обнулять. Правда, это уже из внутреннего мира человека.

— Какая такая кнопка?

— Красная!

Журналистка в недоумении опустила микрофон. Она пыталась понять, шутит ли Андрей.

— Помните как в фильме «Приключения Электроника»? Так, где же у этого парня кнопка?

— Наверно, — согласилась сразу журналистка, хотя было заметно, что она не совсем понимает, о чём говорит собеседник.

Светлана тоже потеряла нить интервью.

Тощий встал гордо закинул голову назад. Немецкая овчарка внимательно смотрела снизу вверх на хозяина влюблёнными глазами.

— Если бы у человека была кнопка перезагрузки, я думаю, многие бы пользовались оной достаточно часто. А чего, накопилось вдруг негативного, чик, нажал себе клавишу и проблемы тю-тю. Потому что, топиться в алкашке или тренажёрке не вариант, в обоих случаях можно сорваться и сорвать от чрезмерной потуги в процессе избавления и забытья. Хотя, я не настаиваю, каждый из нас нажил свой жизненный багаж прохода через этот временный этап. Эти два варианта наиболее распространённые.

— Не соглашусь, не только.

— Да. Ещё люди в работу погружаются.

— Я про это и хотела сказать.

— С моей точки зрения это следствие. От работы много производных. Стресс вызван работой или наоборот безработицей, то читай выше. Возвращаемся к началу разговора.

— Правда?

— Человек, одновременно, является столь слабым и столь сильным существом, что иногда и не представляет, куда деть свою силу и как справиться со слабостью.

— Силу можно направить на созидание, а слабость, обычно все прячут, — выпалила журналистка.

— Конечно. Так вот перегрузка необходима как воздух, правда, интервалы у всех свои.

— Кажется, теперь я понимаю, о чём вы говорите.

Андрей внимательно посмотрел журналистке в лицо, задержав свой изучающий взгляд дольше, чем следовало между не знакомыми людьми. Журналистке стало неуютно.

— Ранее, в моей другой жизни, я использовал упомянутые методы, порой оба сразу. Сейчас, это химическая перезагрузка, вызванная метеозависимостью. Когда, в одну точку, сходится множество странных обстоятельств, а погода вдруг решает наступить большим сапогом на твою переполненную голову. Сжимает огромными тисками твою надплечную круглую кость. Сосуды кричат и сжимаются болью.

— Здесь очень даже соглашусь с вами.

Андрей с недоверием глянул на девушку, что она может знать о метеозависимости, как и о фильме про «Электроника».

— Никогда не думал, что после определённого возраста, это станет таким, своего рода, очищающим фактором, высвобождающим оперативку, удаляющим промежуточный негатив, скопившийся под толстой кожей. Никому не желаю, но организм с возрастом, сам находит, через какой клапан спустить немного, того самого, ненужного, и необязательного эмоционального фона. Это потому, что кнопки нет…

Светлана пожала плечами. Похоже, у неё к отсутствию друга добавилось отсутствие кнопки.

— Жизнь абстрактна до неприличия!

3

Светлана закинула ногу на ногу и пролистала ещё несколько каналов. Реклама, сплошная реклама. Музыка, старый сериал, канал про природу, опять реклама. Железнодорожный канал. Местный канал вечных активистов. Яркий канал с мультфильмами. Реклама. Музыка. Снова реклама.

Светлана потянулась за вином. Мечтательно его втянула. Где-то за стенкой подвывал пылесос. С другой стороны за стенкой слышались звуки не то людей, не то телевизора. С лестницы доносился звук какой-то возни. Скорее всего, соседи втаскивали очередную мебельную новинку. Вино в теле Светланы отдавалось тёплой ненавязчивой субботой. Когда есть мир и покой внутри и снаружи. И когда отсутствие друзей и кнопок в теле, или в целом человеческое одиночество беспокоит очень краткий миг. Светлана пошевелила пальцами вытянутых ног.

— Какие они у меня красивые!

Светлана немного покрутила ступнями в воздухе.

Вставать с дивана было неимоверно лень. Она опять взялась за пульт. Заметив небольшое подсохшее бордовое пятнышко, поковыряла его пальцем. Ноготь прилипал к пульту.

Следующий канал оказался церковным. Священник с добрым лицом и непропорционально большим крестом на груди плавно взмахивал руками, для образного донесения послания до телезрителей. Массивный крест из светлого металла подрагивал. Говорил он, нараспев сначала повышая, затем понижая тембр голоса, звучало очень впечатляюще. Смесь тембров завораживала, приглашая прислушаться к произносимым словам.

— Сегодня о поддержке. Той самой, в виде совета, ситуативной, или в чистом виде. Принимаете ли вы её? Или оказываете? Я про ту грань, когда это уместно и не выглядит как помощь того жителя, Страны Советов. Когда кругом все советуют и ничего более. Отказывать или принимать? Ведь принимать, тоже большое искусство. Затронуть может каждого. Случиться может в любой области жизни. Жизни от самого простого до самого сложного. От технологического, до человеческого. От предмета к чувствам. От разговора к делу или наоборот. От мытья посуды к пользованию сложной программой, или не менее сложной жизненной ситуации.

Светлана вслушивалась с удовольствием в каждое слово. Несмотря на эмоциональность проповеди, священник между предложениями делал значительные паузы усиливающие вкус сказанного. Слова были простые, но вместе с тем проникали в самое сердце.

— А ведь помощь, всегда уместна, она высвобождает время из плена вникания в предмет, увязания в мелочах. Но, поверьте, порой помощь сложнее принять, чем её оказать. Мы же все сами с усами, правильно? Ещё и с жизненными багажами. Все сам. Помните, как книга «Помоги себе сам»? Я, пытаюсь сказать про то, что это обоюдоострый угол для обеих сторон. Это сложный процесс взаимоотношений, основанный на доверии. Да-да, доверии.

Священнослужитель эмоционально всплеснул руками на уровне груди, затем потёр ладонями, как-будто мыл руки. В отражении креста на груди блеснула лампа.

— И неважно кому оказываемой, взрослому, или ребёнку помощи. И дело тут не в авторитетности. Наверное, оказывать помощь необходимо от сердца, это все чувствуют, а принимать её от души. Это, для обоих акт значимости. Человеческой значимости, значимости и доверительности в отношениях. Доверительности к опыту и знаниям, к мужскому и женскому, к взрослому и детскому, близкому и далекому, без возможных долгов и последствий. Последствий припоминания, тыканья в лицо или высмеивание незначительного акта поддержки.

Священник задумался немного дольше обычной паузы между словами. Потер переносицу и продолжил.

— Учитесь не только давать, но принимать тоже не забывайте правильно. Помните, если оказали помощь, не ждите благодарности, никогда. Но вернётся всё обязательно, но в каком виде и когда, неизвестно. Будем готовы и возлюбим и поможем ближнему нашему. Слабому или сильному, не важно. Сильному помощь, обычно, больше нужна. Ему гордость мешает попросить или принять. С нами Господь. Благослови нас отец наш небесный на все наши дела! Храни нас Господь!

Священник перекрестился.

Светлана, неосознанно, тоже перекрестилась три раза и даже сделала полупоклон в сторону телевизора.

Священник задумался и медленно несколько раз заботливо погладил рукой по кресту.

— Ведь темные силы ждут, когда мы оступимся. Когда любовь, вера и поддержка покинут нас. Когда помощь в любом её проявлении не будет более доступна. Возможно, нас пугает будущее, его неопределенность, вероятно нас страшит настоящее, потому, что мы не понимаем, как оно работает. И есть прошлое, к которому мы часто обращаемся, в котором, часто прячемся, затворяясь в шкафу былых переживаний. Прошлое, даёт нам силу в сравнении даже с настоящим, отыскивая уже случившуюся ситуацию, и выдаёт алгоритм безболезненного урегулирования. Такое универсальное решение без ущерба и боли. Оптимальный алгоритм преодоления по самому короткому маршруту. Маршруту, уже проложенному, размером в предыдущие годы.

Голова Светланы лихорадочно полнилась мыслями. Мысли действительно обращались то к прошлому, то к настоящему. Светлану повело, она поставила бокал и отодвинула его от себя.

Священник снова потёр ладони перед собой.

— Мы постоянно за что-то боимся, ломая мысли в голове, испытываем на прочность отношения для себя и окружающих. Боимся за семью, за потерю работы, за безопасность, находясь в любом виде транспорта. Переживаем, за возможную потерю социального статуса. Порой, за неправильность принятого важного решения. И множество других значительных или не очень событий, когда, это напрямую касается нас самих. Величайшая сила инстинкта самосохранения, регулирует наши страхи. Но, с другой стороны, вероятность падения кирпича с крыши, в наш чан с проблемами, ничтожно мала. Это, я для примера. Не нужно выстраивать фортификационные сооружения, исключительно, вокруг главного редута, — себя. И держать оборону до последнего. Наслаждение настоящим жизненным моментом пропорционально зависимо от отсутствия болезней и смерти в ближнем круге общения. Вспомните грустный момент, когда это происходило, вот это действительно заботы и страхи. А если сейчас этого нет, очень надеюсь, что нет, то все беспокойства, лишь временная труха, лишь короткое неудобство, такое сказочное перепутье.

За стенкой что-то бухнуло. Затем еще раз. Светлана посмотрела на стену. По стене ощутимо прокатилась волна, как-будто в нее с обратной стороны въехал грузовик. Не один раз. Телевизор дрогнул. Голос священника лился ровно несмотря ни на что.

— Наслаждайтесь моментом, жизнь обязательно выстроится, будет всё просто замечательно и самое страшное, за что вы будете переживать это недостаточность солнечных дней в году, хотя, и это порой очень важно, не знать, что на небе есть солнце, а греться в его лучах. Всевышний все видит, знает, любит вас и заботится о вас. Всегда! Аминь!

Светлана и священник почти синхронно перекрестились. Священник протянул руку в камеру.

— Не уставайте делиться. Чувствами, мыслями, радостью. Простым человеческим теплом. Делитесь, делитесь. Не жалейте. Все мысленные потоки, не пролитые, не подаренные. Не сказанные вовремя. Со временем, к сожалению, слова не превращаются в мысленный концентрат. Не проходят выдержку временем. Процесс кристаллизации слов отсутствует. Хотя с другой стороны, лишние слова тоже не пропадают. Но те, как раз, которые не очень-то и важны. Ну да, до чеховщины, о-очень далеко. Можно всё выкинуть и смысл не поменяется, но…

Священник повернул голову, посмотрел на руку, что-то смахнул с рукава.

— Поймите, не высказанное вами, в нужное время, уходит. Появляется новое, требующее своей очереди. Просит пропустить вперёд. Очень настойчиво просит. Учтите, время любит новых героев. Успевайте высказать, для себя, для других. Найдите кому и куда. Хороший диалог разгружает душу и выпрямляет плечи. Остаётся только размышлять над новыми важными словами. Тёплыми словами, нужными словами, которые так ждут многие люди. Не оскудеет рука дающего! Ведь человеку, по-настоящему, нужно не очень много. Делитесь и будете вознаграждены. И с вами кто-то обязательно поделится нужным словом, таким необходимым только для вас.

Тяжело опустив плечи, священник выдохнул, потряс головой, крест тускло сверкнул на груди. Он поднял голову, о чём-то глубоко задумавшись, пристально посмотрел в экран.

Светлане, от такого взгляда, показалось, что все сказанное было адресовано именно ей. Создалось впечатление, присутствия в студии, и она — собеседник, к которому были обращены все сказанные слова. Она единственный адресат всего упомянутого. Ей стало немного не по себе. Светлана одним глазом, чтобы не заметил священник, начала искать пульт рядом с собой. Как назло, до него нужно было тянуться. Священник, по-прежнему не отрываясь, смотрел прямо ей в глаза. Повисла тяжёлая пауза. Светлана, незаметно, как ей показалось, переместилась на диване в направлении пульта. Нажала первую кнопку, до которой смог достать палец. На экране побежала кислотная рябь. Ядовитые цвета переливалась, сходились в круги, расходились в квадраты и дрожащие линии. Сопровождала это действо достаточно приятная мелодичная музыка. Канал оказался музыкальным. Внизу экрана бегущая строка показывала название мелодии. Выплывала, как бы из центра, кружащаяся в танце молодая девушка в волнистом разлетающемся белом платье. Девушка была веселая и беззаботная, большие наушники на её голове переливались радужными красками. В одной руке у девушки был коктейльный бокал, а в другой руке ананас. Она кружилась, посылая зажигательные искорки вокруг себя. Иногда делала глоток из бокала.

— Интересно, зачем ей ананас? Закусывать, что ли собралась?

Светлана фыркнула и потянулась к своему вину. Музыка очень гармонировала с внутренним состоянием. Хотя, после глубоких, немного ранящих фраз священника, Светлана не сразу начала подтанцовывать в такт разноцветному клипу в телевизоре. Она тоже покружилась в походке, до окна. Выглянула на улицу. Такт музыки соответствовал ритму сердца. Ноги сами ловили нужные вибрации. Почувствовав капельки пота на висках, Светлана решила завязать с танцами взяла опять в руки пульт.

Следующий канал был магазин на диване. Светлана нервно нажала стрелочку канала дальше. За ним шёл какой-то дискуссионный канал.

Тема сегодняшней дискуссии была про работу, про достоинства и недостатки компаний и работодателей, если правильно поняла Светлана. В комнате сидело несколько молодых людей. Обоих полов почти поровну. Молодой человек с микрофоном возбуждённо размахивал правой рукой, с плеча разрубая воздух. В левой руке он странно держал микрофон, почему-то двумя пальцами.

— Никогда не тратьте себя. Особенно для тех, кто этого не ценит. Пользуется и старается каждый раз сделать это ещё изощреннее. Такие компании должны уходить с рынка. Такие люди должны исчезать из вашей жизни. Отравители лучшей вашей участи должны прозябать в параллельной вселенной. Всегда верьте в себя! Свои силы, в свой ум, знания, опыт, в свою любовь, наконец. Поверьте, лучше вас никого нет. Просто не теряйте времени на пустое. На пустышек. Вы, настолько драгоценный камень, что их пластиковая оправа, под благородный минерал, не подходит. Не совместима. Зачем взрывать свой мозг, наполненный всемогущими полезностями, в угоду пустым обещаниям. Пусть жизнь и дела таких людей останутся топтаться на месте. Умоются очередным пустым заходом. А вам обязательно повезёт! Не бойтесь себе и окружающим в этом признаваться. Вы встретите единомышленников на полную совместимость. Дельных людей, а не особей страдающих голословием и недальновидностью. Ваша душа вспорхнёт с сухой чёрной ветки и раскинет яркие крылья профессионализма во всей своей красе.

Ради этого момента ты живешь и учишься. И тот случайно попавшийся неопытный образец всего-то временное помутнение твоего разума.

Разовая ширма среди временных людей, не понимающих, чем они занимаются. Любите себя и не давайте повода топтать вас другим. Они останутся жить. Твари живучи, но семя их будет бесполезное и горемычное. Таких тоже нужно встречать в своей жизни, чтобы ценить настоящих, как ты, когда их встретишь! Ты знаешь, кому это адресовано!

Парень после пламенной речи эффектно метнул в экран непристойный жест. Похоже, что это словесное извержение было адресовано для конкретного человека или компании.

Он очень загадочно улыбнулся и передал микрофон девушке. Она посмотрела на него, на микрофон, снова на парня и, опустив глаза, тихо произнесла, — спасибо вам за такие слова!

У девушки из рук сразу забрал микрофон, следующий молодой человек с красноватым лицом в ярко-оранжевой кофте с капюшоном.

— Полностью согласен с предыдущим оратором. Помните как в книге у Алексея Иванова «Тобол»: «Пускай жизнь скотская, нельзя превращаться в скотов».

На минуту воцарилось молчание подчеркнувшее фразу к месту.

— Тот момент, когда заканчиваются силы терпеть тупость или просто превратности жизни. Элементарная нехватка толерантности, смотреть на весь этот беспредел. На превеликие потоки лжи и самообмана. На делание вида, что все хорошо, а будет ещё лучше. Ладно, ещё от ПРЕССтитуток, делающих наши новостные ленты, давно выкупленных до кончиков каждой волосинки иностранными корпоративными монстрами, но от тех, кто рядом, это невыносимо и противно. Это даже не как известной субстанции поесть, а хочется принять душ даже от одной мысли о существовании такого рода особей. Несколько раз. Подряд. Представляющих себя, продвинутыми антрепренёрами, а на деле являющимися закомплексованными путешественниками по течению. Желателями всего рабского. Ничего плохого не желаю, будет, как будет. Время разбирается со всеми. Со мной тоже, наверное, разберётся.

Участники в студии одобрительно закивали. Одна девушка беззвучно захлопала в ладоши. Ярко-оранжевый юноша, вдохновлённый, с удовольствием продолжил.

— Не претендую быть тем, кем-то выше, не хочу, и не являюсь. Но, честность по отношению к искренне тратящему свою страсть, в самой близости к тебе, нельзя пропустить. Нельзя на раз перечеркнуть. Люди очень странные существа, на поверку оказывающиеся тщедушной промокашкой. Высосали, забыли. Под копирку, того героя из фильма. Жидкого, но не терминатора. Не делайте бизнес, основанный на дружбе. Хотя обратная позиция тоже не вариант. Сугубо моё видение. Все для разных корзин, независимо от количества яиц, ваших или чужих. Видел много разного и не сомневаюсь, увижу ещё. Обожгусь, да, наверняка, но веру в людей терять не хочу. Даже на основании очередного примера, не лучшего представителя человеческой породы. Циникам жить проще, но гнуснее как-то что ли.

На миг оратор задумался, видно переживал, рука держащая микрофон дрожала.

— Люди расходятся, такое случается. Можно расходиться достойно, а можно как в известном анекдоте. Один остался с деньгами, а другой с накопленным опытом. И пошёл каждый из них своей дорогой. Дорогой длиною в жизнь. Каждый в свою жизнь. Жили ведь до этого друг без друга, и дальше приживём. Надеюсь, вам всем наплевать, на всё, как и мне, впрочем. Упаси каждого из вас от такого гнилого соседства. Катись компания «Зеленуха» в ад, и ты гнилой директор Дмитрий Валет туда же!

— О, пошёл переход на личности, на конкретные имена, а что, мне нравится! — Светлана улыбнулась.

Компания молодёжи громко захлопала в ладоши. Речь действительно прозвучала зажигательно. Светлане тоже захотелось хлопать оратору в ладоши. Несмотря на то, что она никогда не слышала ни о «зеленухе», ни о «валете». Собрание больше напоминало митинг недовольных и обиженных жизнью маленьких и злых людей. Или даже злых гномов, немного переросших. Но, слова каждого выступающего шли от сердца, и завораживали эмоциональным спичем.

Следующим слово взял длинный, неопрятный, но очень деловой подросток с уверенными жестами. Он поигрывал телефоном в своих руках.

— Я согласен. Согласен на сто процентов с каждым из вас. Это происходило, и дальше будет происходить. От себя хочу добавить немного. Смотреть на такие вещи надо слегка под иным углом. Как учит наш профессор, на кафедре психологии, рекомендуется подходить рассудительнее к таким вопросам. Выждать. Остыть морально, а уж потом врезать. Не рубите сгоряча.

Деловой протянул руки открытыми ладонями в сторону публики. Мотнул головой назад, как-будто откинул невидимую чёлку.

— Когда мне задают в очередной раз вопрос: Ты чего, прикалываешься что ли? Всегда, без исключений, есть желание ответить — нет! Бывает всё-таки полезность от этого отрицательного слова. И даже, несмотря на, симпатию к слову и фильму «Всегда говори «да». Со словом «да» в главной роли.

Необходимость произнести три буквы, а не две, обусловлена сохранением дистанции. Читай: пусть и странных, но взаимоотношений. Регулируемых. Контролируемых. Или отступного — обходного манёвра. Способ развернуться или вернуться.

— Точно, нужно будет этот фильм пересмотреть, смешная комедия, — Светлана внимательно слушала речь делового парня.

Видя неподдельный интерес в глазах ребят, он проникновенно продолжал, приложив правую руку к сердцу.

— Понимая, что человек не понимает шутку. Не оценил. Не догнал. Не въехал. А может просто не в настроении шутить. Глубина шутки не важна. Глупый анекдот или философская притча даже народное творчество.

Парень приложил и левую руку к сердцу, отчего стал похож на оперного певца.

— При всем при этом не слабость, боязнь, попустительство, дешевый компромисс, или самоуничижение. Это надежда на возможность избежать неприятности в тех самых отношениях. Соединиться вновь, даже по пустому поводу. Возможно, опять неудачно пошутить. Не ранить ощерившийся детонатор. Беззащитного игольчатого.

Подмена великодушного но, ищущего компромисс. Или призрачная надежда, что поймут шутку в следующий раз?

Ерунда! Не поймут. Будут остерегаться. Сторониться. Поверьте, да и шутником быть не охота больше после такого неприятия. Просто твой мозг так устроен, что кроме иронии и сарказма, ни на что не способен. Остаётся одно: понять и простить. Или, попытаться понять и попробовать простить. И молчать… если, кроме шуток, другие слова не ранимые для чужых потёмок, тебе не доступны.

Оратор протягивал руки вперед, делал паузу, затем снова положил обе руки на сердце.

— А ещё, сама тишина умиляет. Тихие вундеркинды правят миром. И люди их любят и тянутся к ним. К молчаливому магниту. Очевидно, чувствуют силу не высказанных слов, не пошученных эмоций. Советую иногда просто промолчать.

Светлана напряглась, потерявшись в стройности изложения речи молодого человека.

— А потом, долгим крепом переживающий организм все одно выльет свою саркастическую любовь. В один прекрасный день. Отдаст весь заряд своих перегревшихся и злых конденсаторов. После такой разрядки выживают немногие. И тут уже не до объяснений.

При полной тишине, деловой подытожил, опять протянув ладони в публику.

— Вот такие советы. Поищите ответы на них внутри себя, и спросите ответа у своего эго.

— Будь покоен, поинтересуюсь — Светлана встала с дивана.

Она переключила телевизор снова на музыкальный канал и взялась за тряпку.

Раздался глухой, но настойчивый стук во входную дверь. Светлана прислушалась, сначала подумала, что ей показалось. Она приглушила звук телевизора. Стук, смешанный со звуком как-будто крупное животное скребется по дереву, доносился из прихожей. Светлана нехотя открыла дверь.

На пороге стояла «душа подъезда». Одновременно нагло и заискивающе она смотрела исподлобья. Её губы растянулись в ехидной улыбке.

— Светлана, золотце моё, пришла просить тебя, э-э-э … вас, следуя регламенту нашего ТСЖ, одобрения на работу перфоратором ваших соседей, в выходной день.

— Чего?

— Кухню, извините за подробности, устанавливать собрались. Сверлить будут. Ящики, разные для посуды вешать. Полотенцесушитель в санузле устанавливать ещё.

— А я здесь причем?

— Так я и объясняю. Ваше одобрение необходимо, подпись в домовой книге. В ответ на их заявление на производство работ.

Консьержка резко протянула тетрадь в лицо Светланы. Светлана отпрянула назад уворачиваясь от острых углов страниц.

Светлане очень хотелось послать, куда подальше, эту сварливую женщину, особенно вспоминая об её отказе в помощи перемещения громоздкого телевизора лицом мигрантского происхождения. Она сдержалась.

— У меня нет ручки.

— А вот же, пожалуйста.

— В каком месте?

— Вот, напротив галочки.

Светлана громко захлопнула дверь перед лицом консьержки, когда та еле успела убрать ногу с порога.

— Злая двуличная сучка.

Светлане даже захотелось плюнуть той вслед, так достала её «душа подъезда».

— Хотя, может при её работе такой и нужно быть? «Всем разрешать, развалится кровать!» — закончила Светлана оправдание консьержки.

Задумавшись, Светлана встала на входе в комнату. Телевизор по-прежнему приглушённо работал. Музыкальный канал изливался лепсовской «рюмкой водки». За стеной, из соседней квартиры, послышался не уверенный звук дрели. Звук то нарастал, то затихал. В перерывах были слышны удары молотка.

— Что все подписи собрали? — крикнула Светлана в стену.

Она сделала звук громче. Лепса сменил Киркоров. Шёл какой-то отечественный праздничный концерт.

— Всё те же на манеже! Конечно, куда без вас-то?

Светлана недовольно хмыкнула, хотя оба певца ей нравились. Гул и грохот строительной активности за стеной нарастал. Светлана как-будто соревнуясь, делала звук громче.

Рубиновая жидкость в бокале дрожала. Возможно, вибрации перфоратора были тому виной, а может громкость телевизора, добавленная в полную мощность. Светлана, после обильного глотка, заворожено смотрела на танцы винного напитка.

Началась реклама. Светлана взяла пульт переключить канал. Внезапно, непонятно откуда, послышался треск рвущейся ткани. А может, вовсе не ткани. Светлана, насторожившись, уменьшила звук и отложила пульт в сторону. Из-за стенки ритмично бухал молоток. Бух-бух-бух. При заключительном ударе, телевизор со стенки колыхнуло ударной волной, послышался неистовый скрежет пластика, и телевизор, сорвавшись, плашмя хлопнулся на пол.

— И-у-х…, да что же за напасть такая?!

Светлана не по-человечески всхлипнула.

На оборотной стороне приёмника, в месте крепления, торчали вывернутые лохмотья пластика. Телевизор лёжа продолжал работать. Только канал в процессе падения переключился сам.

Светлана, на автомате, сделала гигантский глоток рубиновой жидкости.

— Вот скажите батюшка, я ежедневно молюсь, прошу у Господа нашего, здоровья, достатка, помощи в делах. Уже давно прошу. Совершаю только хорошие поступки. Не сквернословлю, соблюдаю обряды, посты и делаю прочие богоугодные вещи.

— Так в чём ваш вопрос сын мой?

Похоже, по церковному каналу, шла дискуссия со зрителями. Настоящий прямой эфир с вопросами и ответами. Священник общался с паствой по телефону. Светлана прислушалась.

— А вопрос батюшка очень простой. Иному грешнику печать некуда поставить, богохульничал и продолжает в делах и поступках. И всё ему нипочём, живет припеваючи. Никаких проблем, а может даже того лучше и больше прибывает в делах его. Множит своё материальное.

— Не завидуй сын мой, это плохое чувство.

— Да дело не в зависти батюшка. Вопрос, почему Господь наш меня не слышит, такого истого христианина, а вот такого грешника поощряет бесконечно? Или ему потворствует, а меня не замечает?

Светлана напрягла слух, побоявшись пропустить важный жизненный ответ.

Было слышно, как батюшка откашлялся.

— Послушай сын мой, это прекрасно, что ты молишься как истый и набожный христианин. Соблюдаешь закон божий. Живешь правильно и в согласии со всем тебя окружающим. Но абсолютно неправильно расценивать это как форму сделки с Господом, ты мне, а я тебе! Это как раз главное заблуждение многих верующих, я буду молиться и получу в обмен на это божью благодать и мирские блага. Это не так. Любовь, вот ответ на все вопросы. Господь любит всех, всем помогает, обо всех заботится, только форма проявления его благодати не всегда материальна. Не всегда физически ощутима. Не всегда соответствует ожиданиям молящегося. Однажды ты обязательно почувствуешь его в своём сердце.

— Скажите батюшка, то есть мне нужно просто ждать?

— Не ждать, а жить и продолжать молиться, Господь наш обязательно ниспошлёт свою любовь. Отец наш небесный видит каждого и воздаст каждому по делам его…

Что-то сначала захрипело в телевизоре, а затем щелкнуло, и звук прекратился.

Светлана боялась поднять телевизор, на предмет осмотра повреждений. Боялась встать с дивана. Она просто подтянула на диване ноги под себя, обхватила голову руками и горько заплакала.