Испорченный... [Екатерина Юдина] (fb2) читать онлайн

Испорченный… Екатерина Юдина, Анна Шварц

Глава 1. Приближение

— Слышь, долго ты там? — забарабанил огромный кулак по закрытой двери туалета. — Вылезай, сколько можно сидеть! Я сейчас снесу дверь и тебя вышвырну!

— Пошел к черту. — я грубо ответила, и тут же зажала рот, пытаясь задушить судорожный вдох. По телу прошла новая волна жара, словно меня облили кипятком, а после меня затрясло.

Черт, да что со мной происходит?

Это ужасное состояние вызывали только два случая — приближение очень сильного доминантного альфы, либо наступающая течка. Если второе — то для меня это катастрофа. Но для течки слишком рано, а единственный чертов альфа, который так на меня действовал, находился явно не здесь.

Может, я всего лишь заболела и у меня жар?

Достав из кармана мятый блистер с таблетками, я закинула в рот сразу две и проглотила. Кажется, мне полегчало. Во всяком случае, спустя несколько минут я смогла подняться с пола, а после, открыв дверь кабинки, вылезти наружу и тут же оказаться схваченной за грудки каким-то верзилой.

— Эй, мелкий придурок, ты не видишь, что тут сраная очередь? — оскалившись, он прорычал мне в лицо.

От него я не чувствовала никакого запаха. Этот русоволосый гигант был обычным человеком, но выпендривался, как настоящий альфа.

— Руки убери. Я тебе не девка, чтобы хватать меня, — как можно спокойнее произнесла я, несмотря на то, что кулаки верзилы, сжимающие одежду, были в сантиметре от моей груди. Если он сдвинется чуть ниже, то поймет, что я не парень.

Зараза. С самого рождения живу, как парень, но всякий раз в подобные моменты начинаю паниковать. Причем, с годами только сильнее, а все из-за того, что у меня уже начала появляться фигура.

Она самое паршивое, что происходило в моей жизни. До сих пор помню, как меня трясло и бросало то в холод, то в жар, когда у меня начала расти грудь. Скрывать пол становилось все труднее и труднее. Одно неправильное прикосновение — и человек раскрыл бы мою тайну.

А учитывая то, что я окружена толпой мужчин, которые слушаются меня, пока считают, что я — парень, так и вовсе вся затея становится смертельно опасной. Я даже не хочу представлять, что будет, если меня раскроют. Лидер — девчонка, да еще и омега. Мне будет конец.

— А как раз и выглядишь, как баба. Морда смазливая, — верзила окинул меня раздраженным взглядом.

— Говорит тот, кого мать в детстве несколько раз упустила лицом на бетон? — я усмехнулась, а потом выпрямила губы. — Называя меня бабой, рискуешь остаться без яиц. Я тебе их вырву и затолкну в глотку.

— Мелкий уеб…

— Эй, отпусти его, — рядом возник худой, как спица парень. Явно друг этого придурка. — Блять. Это Нуб. Ты же слышал про него. Братан, немедленно отпусти его.

— Черт! — он тут же разжал кулаки, отталкивая меня в сторону. Судя по его лицу, пыл он поумерил. — Я тебе ничего не сделал. Кем бы ты там не был, просто не зависай, на хрен, в туалете так долго!

Он прошел мимо меня и закрылся в кабинке. Я тихо выдохнула, чувствуя, как опасение быть раскрытой отпускает меня. Черт, как же это сложно.

На дрожащих из-за не отпустившей лихорадки ногах я вышла из санузла в бар, и пока рядом не оказалась толпа людей, достала из кармана обрывок черной футболки, которую я уже начинала ненавидеть всей душой, и, прислонив его к носу, вдохнула.

Мне тут же стало легче.

Черт.

Неужели, все же, течка в этот раз пришла раньше?

Это был обрывок одежды Помпея, который я стащила после одной из разборок с другой бандой. Во время мучительных дней течки, которые я проводила, запершись в своей квартире, его запах успокаивал меня. Я обнимала подушку, и в моменты, когда мое сознание совсем отключалось, мне казалось, что я обнимаю самого Помпея.

В такие моменты я ненавидела саму себя.

К тому же, если бы кто-то из моей банды узнал, что их лидер нюхает вещи другого альфы, мне пришел бы конец. Например, Джаянд уже однажды спрашивал, почему от меня он чует запах Помпея. Хоть он и был слабым альфой, но его нюх был достаточно острым, чтобы обрывок ткани в моем кармане вызвал у него подозрения.

Да и Помпей пришел бы в ярость, дойди до него слухи, что какой-то парень нюхает его вещи. Думаю, он бы меня убил. Или переломал бы все кости. Подождал бы, пока они срастутся и сломал бы повторно. Помпей умеет быть чертовой душкой. Огромной, двухметровой, кровожадной душкой.

Поэтому я спрятала обрывок в карман поглубже и направилась обратно в бар.

Мне надо продержаться еще немного. Если моя банда не будет появляться среди людей, то другие, более мелкие, могут совсем распоясаться. Это необходимо, поэтому я не могу сейчас уйти.

Забившись куда-то в угол, среди столиков, за которыми отдыхали члены моей банды, я постаралась немного поспать.

— Твою мать. Охренеть! Сюда пришел Вавилон!

Эти слова гулом пронеслись по бару и вызвали во мне приступ чего-то едкого и пожирающего. Гнева. Даже ярости, хотя о Вавилоне говорили исключительно со страхом. Я ни разу не видела его вживую, но мне хватало того, что я о нем знала, чтобы во мне по отношению к этому человеку уже давно проснулась удушающая ненависть. На это были свои причины. Личные.

— Да не может этого быть, — услышала я пьяную болтовню. До этого момента вялая обстановка царящая в этом помещении уже сейчас напоминала бушующее море, из-за чего я с трудом улавливала отдельные слова. — Вавилон в жизни не появился бы в этом гадюшнике. Что он тут забыл?

— Заткнись. Черт… Я его вижу. Блять, серьезно это он.

Я поднялась на ноги, но ничерта не увидела. Слишком много людей начало толпиться рядом с перегородкой, за которой был виден первый этаж.

Из-за этого я послала все к чертям и пошла в сторону лестницы. Вавилон нечто сродни легенды и в таком месте ему и правда не место, но раз он тут, я хотела на него посмотреть. Лично увидеть того, кому я заведомо желала смерти.

— Нуб? Ты куда? — огромная, уродливая ладонь легла мне на плечо потрепанной джинсовки.

— Кто тебе разрешал меня трогать, Джаянд?

Верзила за спиной тут же отступил, подняв ладони в жесте “все в порядке”, а я поправила на всякий случай джинсовку.

— Я по привычке. — произнес Джаянд и посмотрел на взволнованную толпу. — Так что ты здесь делаешь?

— Хочу на Вавилона посмотреть.

— На кого? — Джаянд вопросительно разомкнул губы.

— Вавилона. Говорят, что он тут. — поймав недоуменный взгляд парня, я напустила на себя скучающий вид. — Хочу узнать, из-за чего весь этот шум. Альфу, что ли, не видели?

— Бред. Что ему здесь делать?

— Откуда бы мне знать, но он точно тут, раз его видели. — я настороженно принюхалась, и тут же почувствовала, как под футболкой снова стало жарко. — Послушай, чем от тебя пахнет?

— Ничем. — нахмурился Джаянд. — Мной. А что?

— Ничего. Мне нужно отойти. — быстро произнесла я и смылась, оставив Джаянда одного.

Черт, как же мне это не нравится. Я пробралась сквозь толпу людей к лестнице на пвторой этаж, и до меня начало доходить, что везде витает этот странный запах. Сердце снова начало колотиться, но я решила сперва хоть одним глазком посмотреть на Вавилона, а потом уже выйти на улицу и отдышаться.

То, что творилось на первом этаже, не передать словами. Вроде толпа бушевала, но в тот же момент казалась притихшей.

Все находились на своих местах. То есть, кто-то сидел за столиками, а кто-то за барными стойками. Все разговаривали и занимались своими делами, но как-то искусственно. Словно лишь создавали вид привычной деятельности.

Зато, все то и дело посматривали направо. Даже я это заметила и тоже обернулась в ту сторону.

Там и увидела Вавилона.

Он примерно такой, как я слышала. Даже хуже.

Огромный и массивный. Мне говорили, что ему где-то двадцать четыре, но выглядел Вавилон куда старше. Хотя, нет, создавалось ощущение, что возраста у него не было. К тому же грубые черты были плохо узнаваемые из-за двух глубоких шрамов, идущих через все лицо.

Его одежда ясно давала понять, что для Вавилона это место и правда гадюшник. Он из другого мира. Того, который для таких, как я, недоступен.

В таком случае, что он тут забыл?

— Ты видел? — парень, который сидел передо мной за столиком, толкнул другого. — Вавилон реально верзила. Куда Помпею до него? Да Вавилон его одной рукой уложит.

Меня словно ледяной водой окатило. Еще и сверху набросило пару глыб льда.

— Ты, придурок, совсем обдолбался? — я медленно обернулась к этому парню. — Да Вавилон по сравнению с Помпеем никто.

Я вообще стрессоустойчивый человек. Можно сказать, что спокойствие во плоти.

Но стоит кому-нибудь сказать хоть что-то плохое про Помпея, как я тут же превращаюсь в язвительное и очень агрессивное чудовище.

Почему?

Да потому, что Помпей для меня все. Когда я была еще совсем мелкой и скиталась по улицам, просто не зная куда податься и боясь попасться, он помог мне выжить и дал кров. Оставить в своей банде он меня не мог, но так уж вышло, что у меня появилась своя, и, естественно, я изо всех сил поддерживала Помпея.

Мое отношение к Помпею вообще не описать словами. Конечно, для него я была лишь мелким пацаном, но он для меня реально все.

И вниз я спустилась только потому, что знала, что Вавилон являлся главным врагом Помпея. Лишь по этой причине мне было интересно посмотреть на него.

— А ты че, шестерка Помпея? — парень ухмыльнулся, окинув меня взглядом, а его знакомый ткнул его в бок, и, наклонившись, тихо произнес: — Эй, это же Нуб. Его банда реально поддерживает Помпея, так что лучше не лезь на рожон. — Видимо, у Помпея наступили плохие времена, если ему служит банда, чей лидер больше похож на девку. Может, вы, ребята, лучше обслужите своими ротиками банду Вавилона, пока они вас не порвали на куски? Ха-ха-ха. Это будет лучшее решение, чтобы выжить. Я сложила на груди руки, глядя на этого пьяного ублюдка, согнувшегося в приступе веселья. Так бесцеремонно угорающего надо мной. Моя рука легла на столик, и я произнесла, тыкая пальцем в сторону. — Эй. Кажется, твой любимый Вавилон смотрит на тебя. — Что? — похоже, парень не повелся. Он по-прежнему смотрел неприязненно на меня. — Я серьезно. Похоже, он оценил твое мастерство подлизывания, и хочет, чтобы его преданная шавка лично спустился и отсосал ему. — Ты, ублюдок! — оскалив зубы, этот придурок сжал кулак и разъяренно бросился на меня. Я успела нырнуть ему под локоть, отчего пьяное тело, потерявшее координацию, налетело на перила второго этажа. Схватив этого идиота за шкирку, я немного подтолкнула его, чтобы он не упал, но перевесился посильнее. Руки задрожали и заныли.

Чертово тело. Мало того, что оно слабое и девчачье, так еще сегодня я чувствую себя просто отвратительно. Омеги не должны драться и отстаивать право считаться сильными. Я просто ломаю свои же инстинкты, прикидываясь тем, кем не являюсь, ради выживания. — Ты такое же ничтожество, как и твой Вавилон…

Я запнулась. Подняв голову, встретилась взглядом с Вавилоном. А я даже не заметила того, как он оказался настолько близко. Стоял лишь в нескольких шагах от меня…

— Как интересно, — взгляд Вавилона, тяжелый, пронизывающий до дрожи, был направлен прямо на меня. Дьявол. Я впервые за много лет ощущала такое давление, от которого хотелось опуститься на колени и склонить голову. Он будто рвал на куски мою фальшивую оболочку, превращая в глупое омежье существо, готовое сдаться и служить настолько сильному альфе. — Ты Нуб.

Он не спрашивал. Утверждал. При этом, продолжал скользить по мне взглядом, а мне внезапно стало еще хуже. Уже сейчас я с трудом стояла на ногах и тело буквально горело.

— Сам Вавилон знает мое имя? Я польщен, — я попыталась криво, саркастично усмехнуться и за этим скрыть недоумение. Я не являлась на этих улицах самым последним человеком, но откуда, черт возьми, такой человек, как Вавилон мог знать, кто я? По сравнению с ним я лишь сошка. Таких множество.

Черт, происходило нечто плохое.

Прежде, чем я что-либо поняла, какие-то парни подхватили меня и поволокли через помещение. Не долго. Зашвырнули в первую попавшуюся комнату. При чем, сделали это настолько сильно, что я чуть не упала.

Джаянд и Лекс попытались прорваться ко мне, но их остановили. Остальные парни из моей банды были наверху, но я слышала, что и они взбунтовались.

Я обернулась, желая прорваться в зал, но дверь захлопнулась. Теперь в этой небольшой комнате были только я и Вавилон.

Он лениво прошел к креслу и сел в него. Выглядел, как чертов король.

— Я слышал о тебе, — сказал парень. На меня он смотрел, как на пустое место. — От тебя и твоих мелких, грязных шавок много шума.

— Мы не шавки и наши дела не пересекаются с твоими.

Губы Вавилона скривились в усмешке. Страшной. Жуткой. А меня почему-то бросило в озноб. Стало невыносимо душно и я задрожала каждой частичкой тела, чувствуя, как внизу живота запылало. Руки дрогнули и по коже пронеслось острое покалывание, смешанное с удушающим неудовлетворением. Оно пробиралось внутрь меня. Бунтовало. Заживо сгрызало.

Течка. Проклятье, у меня началась течка.

Нет… Нет… Нет…

Почему сейчас?

Меня вело настолько сильно, что я с трудом стояла на ногах и разум туманило, но крошечным островком здравого разума я понимала — мне нужно бежать. Немедленно. — Твоя шавка разбила мою машину.

— Что?.. — в ушах звенело и я с трудом расслышала эти слова.

Вавилон достал из кармана маленькую пластиковую карту и бросил ее мне. На пол. Словно собаке.

Я посмотрела на карту затуманенным взглядом и узнала в ней удостоверение личности. Майкл Леминит. Двадцать три года.

Майкл действительно был из моих людей, но какого черта его удостоверение оказалось у Вавилона? И… Что с машиной?

Я ничего не понимала. Попыталась сделать отрезвляющий вдох, но в комнате будто бы исчез весь воздух. Остался лишь запах Вавилона и, чем больше я им дышала, тем сильнее жгло мое тело. Какого черта? У меня раньше такого никогда не было.

— Он влетел в мою машину, — мрачно сказал парень.

— Мы оплатим ремонт, — я покосилась на дверь. Была готова сию же секунду выбежать из комнаты, но не была уверена в том, что смогу сделать хотя бы шаг. Запах Вавилона меня дурманил. Притягивал, как магнитом, хотя, черт раздери, я на подавителях. Они должны были убить во мне все омежье. И запах и инстинкты. Но сейчас они все равно бушевали.

Я со страхом кинула взгляд на парня. Он все так же смотрел на меня, как на ничтожество. Был спокоен. Даже безразличен.

Значит, Вавилон не чувствовал ни запах, ни мою течку. Хоть каким-то образом подавители работали, но с каждой секундой я понимала, что еще немного и они меня не спасут. Все во мне рвалось. Крушилось. Предательски желало альфу.

А я раз за разом задавалась вопросом «Какого черта?» и ругала свое омежье тело. На кого оно реагировало? На Вавилона? Хуже и быть не может.

— Я тут не из-за нее. В машине твоей шавки нашли наркоту. Ту, которую распространяют по городу. Значит, это делал ты.

— Мы таким не занимаемся… — я даже полностью произнести фразу не смогла. Еще один вдох и в кожу впились стальные иглы, причиняя боль и пропуская через меня разряды тока.

— Ты отвечаешь за своих людей и за то, что они делают. Твоя шавка растерзана. Теперь твоя очередь. Я порву тебя на части, мелкий уебок…

Вавилон не договорил. Я не дала ему этого сделать, ведь, потеряв самоконтроль, пошатнувшись, встала одним коленом на кресло и своими губами впилась в губы Вавилона.

Вот и пришел мой конец.

Глава 2. Ярость

Мне показалось, что между нашими губами полыхнул огонь, стоило им соприкоснуться. Воздух заискрился и его жар перекинулся на тело. Заполняя собой. Взбудораживая так, как никогда в жизни. Буквально разрывая сознание за считанные секунды и заставляя почувствовать то, о чем я даже не подозревала.

Мой первый гребанный поцелуй.

Каждый день я мечтала о том, что он будет с Помпеем.

Конечно, это несбыточно, но ведь мечтать не вредно. Верно?

И, черт, меня сейчас раздирало от понимания того, что мои губы соприкасались с губами Вавилона — главного врага моего бога.

Такого я даже в кошмарах представить не могла. Вообще всю эту адскую ситуацию. Для меня смертельную.

Часть сознания, еще не разрушенная проснувшимися инстинктами кричала “Что ты творишь?!”. Хотелось словно ошпаренная отскочить, врезать себе, или еще лучше — удариться головой об стену. Так, чтобы мозги встали на место, но, судя по всему, они помахали мне ручкой и отправились в дальнее путешествие, ведь оторваться от Вавилона я не могла.

Вдох. Яркий, грубый запах альфы стал настолько манящим, что я захотела скользнуть ниже, утыкаясь лицом в шею Вавилона и судорожно впитывая в себя этот аромат. Но и отстраниться от его губ не могла. Целоваться не умела, но разум терзало дикое ощущение того, что если я отстранюсь, просто умру.

Мне были жизненно необходимы его губы. Хотя бы просто прикосновения.

Мурашки пробежали по коже, заставляя мое тело обмякнуть и прильнуть к альфе

Сделать глубокий вдох, после которого я задохнулась, далеко не сразу понимая, что произошло.

Огромная ручища Вавилона, перекрывая доступ к кислороду, сжала мою шею до хрипов, и отдернула меня. Я несколько раз моргнула и посмотрела на альфу. На его перекошенное яростью лицо и на горящие гневом, золотистые глаза.

— Мелкий уебок. — Вавилон поднял свободную руку и тыльной стороной ладони вытер губы. Словно мой поцелуй был чем-то отвратительно мерзким.

После этого он отшвырнул меня так, что я пролетела через полкомнаты, ударившись об пол и разбив себе губу и скулу. Острая боль отрезвила и, зашипев, я схватилась за лицо. Рука слабо повиновалась, отозвавшись тупой, пульсирующей болью.

— Совсем двинулся, грязная шавка? — его мощная рука сомкнулась на шивороте моей толстовки. Альфа поднял меня над полом и со всей силы впечатал в стол, лбом ударив о деревянную поверхность. Так, что у меня перед глазами поплыло и потемнело от тупой боли.

Внезапно Вавилон замер. Я не поняла почему. Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что он случайно прикоснулся к моему телу. Наверное, почувствовал жар и дрожь. Ту реакцию, которая возникала во мне на него.

— У тебя…

— Гон, — судорожно сказала, словами опережая собственные мысли. — У меня гон на тебя.

На лакированном отражении стола я заметила, как глаз альфы дернулся и лицо еще сильнее перекосило от ярости и отвращения.

Я явно сломала его мозг. Вернее, это произошло из-за меня и из-за явно слишком буйной жажды разорвать меня на части.

Пусть уже делает это наверняка. Растерзает так, чтобы потом нельзя было опознать мой пол. Хотя, наверное, после смерти мне уже будет все равно.

— Думаешь, я в восторге от этого? — я уперлась руками в стол, но приподняться не смогла. — Да мне самому хочется помыть рот с мылом. Хрен там я рад поцелую с мужиком. Да и, тем более, с тобой…

Слова утонули в судорожном вдохе, когда руку обожгло покалывающей болью. Она и раньше болела. Наверное, с тех пор, как Вавилон отшвырнул меня, но сейчас ощущения прямо зашкаливали.

Я в голос выругалась, думая, что при падении сломала руку, но, когда посмотрела на нее, увидела на запястье черные пятна. Они менялись, образовывая рисунки похожие на браслет.

Внезапно Вавилон отпустил меня и я, пошатнувшись, в ужасе обернулась, замечая и на его запястье точно такой браслет из рисунков, на который альфа смотрел так, словно там появилась проказа.

Браслет пары. Совместимости. Тех, кому природой велено и приказано вместе провести гон.

Мысли зашалили и с губ сорвались нервные смешки. Я же сплю. Правда? В реальности такого быть точно не может.

Вавилон посмотрел на свое запястье. На браслет. Как на нечто несуществующее, но почему-то виднеющееся на его руке.

После этого он перевел взгляд на меня. Сейчас, как никогда, в его глазах виднелось желание убить.

Глава 3. Природа

— Какого черта?.. — я начала тереть запястье и впиваться в него короткими ногтями. Оставляла на себе царапины, но браслету они не вредили. Он словно бы находился под кожей. Уже являлся частью меня. — Как убрать это? Как?!

Я подняла нервный взгляд и посмотрела на Вавилона. Он расстегнул рукав рубашки и резкими движениями закатал его. Будто пытался убедиться, что это не иллюзия. На его мощной руке браслет выглядел еще больше, чем у меня. Скрыть такое будет сложно, и альфа это тоже понял, судя по взбешенному взгляду.

Я же схватилась за голову и сделала несколько глубоких воздухов. Хотя, все равно будто бы не дышала.

— Это какая-то ошибка, — сказала сбито. — Ну не может быть такого. Эта же штука пройдет. Сама по себе рассосется как-нибудь. Нужно только подождать. Может, таблеток каких-нибудь выпить. Черт, не дай бог парни из банды это увидят…

Воздух судорожно сорвался с губ, когда Вавилон ударил меня в живот, этим прерывая быстрый поток моих слов. Заставляя заткнуться и упасть, суетливо прижимая ладони к ушибленному месту.

В своей жизни я испытала много боли, но казалось, что только сейчас я ощущала все ее грани в полной мере. Даже дышать не могла. Согнувшись, валялась на полу и дрожала. Думала, что еще немного и точно умру.

Вавилон подошел ко мне и перевернул носком ботинка. Хуже избиения было то, что как и любой альфа, при агрессии, он подавлял своим запахом. То есть, мало того, что он сейчас ломал мое тело, так еще и уничтожал всю решимость сопротивляться.

Как же хорошо, что все эти годы мою банду защищал Помпей. Одна я не смогла бы противостоять альфе вроде этого.

Вавилон достал телефон и я услышала, как он, кому-то позвонив, сказал:

— Зайди.

Не прошло и нескольких секунд, как дверь открылась и в комнату вошел смуглый, громоздкий парень.

— Возьми этого мелкого уебка и отвези куда-нибудь, — Вавилон мрачно кивнул на меня. — Сделай так, чтобы он умолял о смерти. Потом заживо закопай.

— Слушаюсь, — парень с каменным выражением лица выслушал и кивнул. Так, словно ему сказали принести чашку кофе, а не в муках убить человека.

— Ты не можешь этого сделать, — я, преодолевая болевой порог, кое-как приподнялась на локтях. Закрыла глаза, но все равно чувствовала, что еще немного и отключусь. — Выслушай меня. Потом можешь делать все, что хочешь, но ты, черт раздери, об этом пожалеешь.

Вавилон оскалился.

— Пожалею? — на его губах появилась ухмылка. Он кивнул тому смуглому парню и тот вышел. После этого альфа сел в кресло. Подкурил сигарету.

— И ты и я прекрасно понимаем, что это значит, — я подняла запястье. Второй ладонью вытерла лицо, пытаясь хоть немного убрать кровь. Чертов Вавилон. — Эта метка означает, что природой нам, как полностью совместимым…

На этих словах и меня и Вавилона передернуло. Я скривила губы. У него же дернулся глаз.

— Природой нам приказано вместе провести гон, — я продолжила.

Глаз Вавилона опять дернулся и огромная ладонь сжалась в кулак. По тому, как его взгляд скользнул по мне, я поняла, что он раздумывал над тем, что мне сломать первым.

— Пока мы не переспим, эта метка не исчезнет, — я попыталась сесть. Получилось, но перед глазами потемнело. — Убьешь меня — и ты навсегда останешься с браслетом. Как минимум, это будет означать, что у тебя больше никогда и ни на кого не встанет. Знаешь, я как бы тоже от этого не в восторге. Я по девушкам…

— Ты, пидр, среагировал на меня гоном.

— Еще меня, парня, природа отметила тебе как наиболее совместимого для спаривания. Так, может, проблема не только во мне?

Вавилон пальцами отщелкнул тлеющую сигарету и попал ею прямо мне в лицо. Я дернулась, но из-за этого сигарета упала мне в джинсовку, сквозь ткань кофты обжигая кожу.

— Эта гребанная метка лишь ошибка, — я стряхнула с себя сигарету. — Ты по девушкам и я тоже по девушкам. На этом все. Я предлагаю подождать и посмотреть, что будет. Может, метка сама исчезнет. Природа же не совсем свихнулась, чтобы соединять для спаривания двух парней. Пока что следует разобраться в той наркоте, которую нашли у моего человека. Мы таким не занимаемся.

По взгляду Вавилона я поняла, что его желание убить меня никуда не делось, но ни я, ни он, не успели больше ничего сказать. Дверь резко распахнулась и в комнату кувырком влетело несколько парней.

Вместе с этим я услышала оглушающий грохот, который звучал из основного помещения бара. Там началась драка. Те парни, которых отшвырнуло сюда, тоже тут же сцепились. Правда, ненадолго. Стоило им заметить Вавилона, как они сразу же разбежались, словно тараканы.

Я широко раскрыла глаза и, прячась между ними, тоже убежала. Черт его знает, как я сумела это сделать, но звучание полицейских сирен предал мне сил.

У меня было много проблем. Я бы даже сказала, что катастроф.

Вавилон, метка и течка, но, черт возьми, если полиция сейчас поймает моих парней, есть вероятность, что из участка я их забрать не смогу.

Поэтому, оказавшись в зале, я побежала искать своих. Встретив их на втором этаже, закричала, чтобы они, придурки, бросали все и убегали. Только проследив за тем, что парни ринулись к запасному выходу, тоже побежала прочь.

Я мимолетно видела, что люди Вавилона среди этого хаоса кого-то высматривали и я не хотела даже задумываться над тем, что они могли искать меня.

Единственное, чего я хотела — это оказаться у себя. Поэтому до своей машины добежала за считанные секунды. Сев внутрь, я заблокировала двери и, вцепившись пальцами в руль, позволила себе перевести срывающееся дыхание. Когда я случайно посмотрела в зеркало, оно отразило мои огромные от шока глаза, и бледное лицо, запачканное кровью.

Я пометила Вавилона. Вот черт.

Царапины на руке, которые жгло после попытки содрать браслет, напоминали мне об этом. А еще от меня пахло им. Запахом альфы пропитался весь воздух в машине. Вызывал дрожь в коленях, и было уже понятно, что течка так просто не отступит. Мне придется снова провести какое-то время дома и отмазываться от вопросов членов банды.

Я думала, что так реагирую только на Помпея. Но теперь моя жизнь осложнилась вдвойне.

Сумасшествие. И что мне с этим делать?

Не спать же с Вавилоном? Одна мысль об этом вводила в ужас. Даже если бы я жила открыто, как омега, принадлежать кому-нибудь вроде него стало бы моим кошмаром. Что он, что Помпей — чудовищно сильные, дикие экземпляры. Думаю, случайно покалечить омегу в постели для них в порядке вещей.

Я совершенно не знала, что делать. И не было способов убрать эту метку. Все, что я могла сделать — перемотать руку бинтами, надеясь, что никто из банды этого не увидит, и подождать, пока Вавилон умрет в одной из разборок. Я готова прожить дальнейшую жизнь в полном целомудрии.

Только стоило мне об этом подумать, как перед глазами все поплыло, а тело снова бросило в жар от приближающейся течки.

Обычно бы я в таком состоянии не села бы за руль, но сейчас не было выхода.

Все свои силы я потратила на то, чтобы нормально добраться до своего дома. Загнав машину во двор, побежала к входной двери. Дрожащими руками открыла дверь и ворвалась внутрь. Свет не включала. На ходу начала снимать одежду, которая, соприкасаясь с разгоряченной кожей, истязала.

Быть в одежде во время течки невозможно.

Сначала я сняла джинсовку, потом кофту и наконец-то бинт с груди.

Освобождала тело, которое всю жизнь скрывала.

Почему я с самого рождения живу, как парень? Да потому, что мир свихнулася. Причем, давно.

Почему-то люди начали считать зазорным рождение дочери. Им нужен был сын. Наследник. Так и повелось, что молодые пары, видя на УЗИ пол и, понимая, что у них будет дочь, делали аборт. Если мальчик — ребенка оставляли.

Идиоты? Да. Но таких было большинство и с годами дошло до того, что соотношение женщин к мужчинам начало составлять один к десяти.

Причем, такой идиотизм продолжается. В нашем мире быть девушкой плохо. У женщин почти нет прав. Государства пытаются как-то бороться с этой проблемой. Даже запрещают аборты, но все равно дело смотрится крайне паршиво.

Но все это касается женщин и мужчин.

Есть же еще альфы и омеги. С нами дело еще хуже.

Альф очень мало. Примерно пять процентов от всего человечества. И обычные женщины альфам не подходят. Конечно, отношения с ними возможны, как и секс, но родить им обычная женщина не сможет.

Родить от альфы может только омега.

Но нас еще меньше. На двести альф приходится одна омега. Нас почти нет. Считай, исчезающий вид. Те, кого нереально встретить в повседневной жизни.

Самое главное в этой всей жопе то, что омеги являются собственностью государства. Правительство таким образом борется с вырождаемостью альф.

Если рождается омега, ее тут же забирают и передают в специальное учреждение. Там держат до восемнадцати лет, после чего на один год передают альфе. За это время она должна забеременеть и родить. Потом ее так же передают на год другому альфе. Год прошел и ее ждет третий альфа.

Так продолжается, пока омега может рожать. В среднем каждая из нас за жизнь обязана родить около пятнадцати детей. Минимум.

Если омега рожает альфу — ребенка оставляют отцу. Если в редком исключении рождается омега — ее забирают в специальное учреждение для очередного цикла рождения детей.

Я родилась омегой. Мне не повезло.

Когда я представляю, что будет, если раскроется то, что я омега, меня передергивает.

Мне нравится жить, как парень. Это приносит много проблем, но, главное, что у меня есть свобода. Тем более, другой жизни я не знаю. У меня ведь даже женского имени нет. Я никогда не надевала платья. Не примеряла их. Даже не прикасалась к ткани. Держалась подальше от всего этого, как от огня.

А теперь эта катастрофа. Вавилон и гребанная метка.

Я разделась догола и влезла в ветхую душевую кабинку, начиная смывать с себя кровь. Тело болело настолько невыносимо, что я даже не могла разогнуться.

Чертово изнеженное омежье тело.

Омеги заведомо нежнее обычных девушек. Я даже не хотела смотреть на себя в зеркало. Боялась своего отражения, ведь оно показывало не то, что я хотела бы видеть. Слишком нежная, гладкая кожа. Чересчур миловидные черты лица и слишком быстро начавшая проявляться фигура.

Как только я еще не извращалась с одеждой, пытаясь скрыть внешность, но понимала, что вечно так продолжаться не может. Наступит тот момент, когда я уже не смогу притворяться парнем. Внешность начнет выдавать.

Что тогда?

Мне придется исчезнуть. Я уже думала об этом. Подобные мысли посещают меня последние два года и каждый раз я прихожу к выводу, что, судя по всему, мне придется пойти жить подальше от цивилизации.

Лучше целая жизнь в одиночестве, чем судьба омеги.

Тем более, понятно, что даже с таким сценарием цикла рождения детей омегу может получить не каждый альфа. Чтобы ее выдали на год, альфа должен подать заявку государству. Порой ответа на нее можно ждать десять лет. А можно и не дождаться.

Еще, возможно, выдадут сорокалетнюю омегу, потрепанную уже другими двадцатью альфами и бесконечным рождением детей. Но для альфы и это счастье. Хотя бы на год получить омегу. Не важно какую.

Говорят, что и для омег счастье быть в руках альфы. Но для них это счастье беспрерывное.

Я это счастьем не считаю. Скорее ужасом. Тем более, молодых омег отдают самым богатым альфам. Влиятельным и чаще всего уже старым. Меня передергивает, стоит подумать, как меня будут передавать таким мужикам. Из рук в руки.

Так, что я стану бесправным существом. Вещью.

Я подняла голову и подставила лицо холодным струям. Шум воды пробирался в сознание. Гудел там, но стук в дверь я услышала четко.

Изначально игнорировала его, но поскольку стук не прекращался, я в итоге накинула на себя толстовку и открыв окно второго этажа, немного выглянула на улицу.

Рядом с домом увидела нескольких парней. Сразу сжалась, думая, что это люди Вавилона, но, присмотревшись, поняла, что это парни из банды Помпея.

— Что случилось? — спросила, крикнув им.

— Тебя Помпей хочет видеть, — сказал один из парней, подняв голову.

Я болезненно зажмурилась. Даже в обычном состоянии я сильно реагировала на Помпея. Во время течки мне с ним видеться нельзя. Иначе вообще двинусь и могу натворить что-нибудь куда более худшее, чем то, что я сделала с Вавилоном. Боюсь, что Помпея я сразу начну раздевать. А он точно охренеет.

— Я сейчас не могу, — опять крикнула.

— Помпею плевать можешь ты или нет. Он в ярости и, если ты не придешь, у тебя будут проблемы.

— Это угроза? — я стиснула зубы. Чего это Помпей был в ярости?

— Нет, Нуб. Я просто предупреждаю. Потом не говори, что я этого не делал.

— Скажи Помпею, что я приду немного позже.

Я оттолкнулась от подоконника и закрыла окно. Течка захлестывала и, не в силах стоять на ногах, я упала на пол. Задрожала, но кое как дотянулась до своей толстовки и достала из нее клочок футболки Помпея. Поднесла ее к лицу и вдохнула запах. Без него пережить течку не могла.

Глава 4. Лидер

Очнулась я спустя пару часов, лежащей на полу кладовой, в коконе из вещей. Часть из них была грязной, вытащенной из корзины. Нахмурившись, я подняла кофту, лежащую рядом с лицом и только учуяв слабый, едва различимый запах Помпея, поняла, почему сплю в таком бардаке.

Просто я откопала все вещи, хоть как-то пахнущие им.

— Черт. — выругалась я, садясь. Такого еще не было.

Под рукой хрустнул блистер от таблеток, и когда я попыталась встать, живот пронзила резкая боль. Я замерла на несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям.

Течка отступила. Голова была совершенно ясная. Это должно было случиться через пару дней, но произошло намного раньше. Вероятно, дело в таблетках, которые я ела. Они не были предназначены для того, чтобы экстренно завершить течку, но немного подавляли ее симптомы, и иногда, когда я принимала их слишком много, случались подобные сбои.

Мое тело вообще в последнее время только и делало, что сбоило. С ним происходило что-то непонятное.

Первым делом надо было одеться и проветрить дом. Потом — немного поесть. Потому что таблетками я могла угробить желудок. На мне уже была толстовка, а на низ я натянула относительно чистые, свободные шорты до колена, и после уже едва встала, и, открыв дверь в кладовку, поплелась на первый этаж.

Тело, потрепанное Вавилоном болело во всех местах. Я едва не навернулась со ступенек, потому что каждый шаг давался с болью.

Зайдя в гостиную, я ощутила какую-то странность. Здесь сильнее пахло Помпеем, чем обычно. Такое чувство, что он…

Я не додумала мысль, потому что, повернув голову вправо, вздрогнула и испуганно отшатнулась, налетев на тумбочку со старой вазой и с грохотом расколотив ее на части.

— Помпей… — выпалила я, в полумраке комнаты увидев здоровый силуэт, который лениво сидел в кресле.

У Помпея была отличительная черта, позволявшая узнать его за километр — светлые волосы, словно выплавленные из настоящего золота. Все остальные как-то сразу терялись на его фоне. Из-за его внешности рядом с ним могло бы быть очень много женщин. Но проблема была в том, что это красивое лицо принадлежало двухметровому альфе с ужасающе взрывным характером, способному разорвать кого угодно одними руками.

И, черт… Это был очень плохой знак — что он лично явился ко мне домой.

— Нуб. — оборонил всего лишь одно слово альфа, а в комнате уже повеяло арктическим холодом. — Кажется, я приказал тебе явиться ко мне.

— Я извиняюсь. — мой глаз дернулся. Слова стоило сейчас подбирать так, словно я была сапером на минном поле. — Я просил передать, что приду немного позже. У меня были проблемы.

— Проблемы в твоей кладовке?

Мое сердце рухнуло вниз после его слов.

Как долго он был здесь? Я провела совершенно бессознательные два часа в кладовке, переживая течку. Пусть у меня не было запаха из-за подавителей, но если он увидел меня в таком состоянии, то мог заподозрить что-то неладное.

— Я…

Альфа подался вперед, опираясь локтями на колени и сложив руки в замок.

— Ты знаешь, кого должен слушаться?

— Тебя, — произнесла на выдохе.

У нас с Помпеем были странные отношения. Вернее, у меня к нему все было однозначно — он мой бог. А вот самого Помпея я никогда не понимала. Например, пару лет назад, когда я чуть ли не умирала от страшного вируса, он принес мне лекарства, которые просто нереально было достать и год назад Помпей отдал мне свою прошлую машину. Но, при этом, иногда он мог жестоко наказать меня просто так. За любую мелочь. Так, словно я ему была крайне неприятна. Можно сказать, что бесила лишь одним своим присутствием или видом.

Или Помпей, будучи сильно пьяным, посередине ночи мог заявиться ко мне. Чаще всего в такие моменты он молчал и смотрел на меня. Долго и настолько пристально, что мне порой хотелось провалиться под землю. Но я старалась стойко и непринужденно держаться. Однажды пошутила, что он приходит ко мне, как к девушке. Еще бы начал носить цветы и залазить ко мне через окно.

За эти слова он отметелил меня так, что, наверное, я никогда в жизни этого не забуду.

Ну и после этого случая он перестал приходить ко мне, из-за чего я каждый день ругала себя за идиотскую шутку.

Почему я вообще произнесла ее? Наверное, на меня так сильно подействовало уединение с Помпеем, из-за чего я не подумав, ляпнула. А ведь мне очень сильно нравились его такие ночные приходы. В особенности то, что он, будучи пьяным, шел в мою спальню и просто отключался на моей кровати.

У меня тогда была возможность посмотреть на него спящего. Я даже фотки себе поделала, а потом, когда Помпей утром уходил, ложилась на кровать и жадно вдыхала его запах.

Но, черт раздери, лишь из-за глупой шутки все прекратилось. А я не понимала, как к этому относиться.

С одной стороны — я начала ненавидеть Помпея. Своего бога. За то, что лишь из-за глупых слов избил и за то, что вообще всегда относился ко мне, как к какому-то ничтожеству. С другой стороны — мне стало невыносимо сильно не хватать его запаха, оставленного на моей кровати.

Мое отношение к Помпею однозначно и, в тот же момент, оно полностью противоречиво.

Как парень, я признавала его, как лидера. Как девушку, мою душу из-за него рвало на части.

— Правильно, Нуб. Я говорю — ты делаешь.

— И чего же ты хочешь от меня? Что я должен сделать? — я пошла вперед. Ощущала опасность, но должна была вдохнуть запах Помпея. Ожидала уловить витки алкоголя. Надеялась, что альфа опять сильно пьян и, если повезет, вновь заснет у меня на кровати.

Трезвым Помпей ко мне не приходил.

Вот только, сейчас он именно таким и был. В воздухе не ощущался алкоголь.

Но был другой запах. Аромат женщины. Секса.

Помпей совсем недавно брал какую-то девушку.

— В первую очередь я хочу, чтобы ты слушался.

— Я и так это делаю, — ответила сбито. Не могла дышать. Запах другой женщины на Помпее душил меня. Медленно убивал. Захлестывал и изрезал остриями ножей.

— Докажи, — Помпей вальяжно откинулся на спинку кресла.

— Как? — проклятье, почему мне было так больно? Лучше задохнуться, чем дышать таким запахом.

— Ты не пришел, когда я этого захотел. Сломай себе ногу.

— Что? — сорвалось с моих губ.

— Я жду, Нуб.

Помпей ногой подтолкнул в мою сторону стальную трубу, которая до этого валялась на полу.

— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделал? Да, я ослушался, но, черт раздери, накажи меня иначе. Почему сразу так?

— Потому, что раздражаешь. Ты, мелкое, никчемное существо, ничем не лучше мусорного бака. Ты и есть мусор. Знай свое место.

Сознание обожгло болью. Не физической. Душевной.

Как лидер, Помпей мог требовать от меня всего. Наказывать так, как ему хотелось. Но, как девушка, я была на грани срыва.

Совсем недавно он был с другой. От Помпея все так же ощутимо пахло сексом. Возможно, он ее целовал. Обнимал.

Мне же сказал изувечить себя.

Ладони сами по себе сжались в кулаки и я даже не поняла того, что подошла к грани. До меня это дошло лишь в тот момент, когда с губ сорвались те слова, которых я сама от себя не ожидала:

— Я отказываюсь от тебя, как от лидера, Помпей. Иди к черту. Теперь я сам по себе.

Мои слова разорвали воздух в комнате. Прозвучали, как гром. Я неотрывно смотрела на Помпея. В темноте комнаты толком не видела его, но заметила, как громоздкий силуэт альфы угрожающе подался вперед.

— Что ты сказал? Отказываешься от меня?

— Да. Я устал от тебя. Как лидер ты ужасен. Я всегда служил тебе и делал все, что ты говорил, но даже малейшая гребанная ошибка, которая другим была простительна — для меня, в твоем случае смертельна. Я больше не хочу служить тебе. Я уже давно это решил, но вот эта ситуация последняя капля. Теперь у меня другой лидер. Вавилон.

Глава 5. Преданность

Раньше я никогда бы не произнесла такие слова. Сейчас я ненавидела Помпея. В это мгновение я желала уйти. Хотела вырвать эти чувства, давно пустившие корни глубоко в сердце. Пусть даже после этого от сердца останется лишь кровоточащий ошметок.

Восемь лет молчать, скрываться. Понимать, что единственное дозволенное мне — смотреть на него издалека. Только во снах и мечтах прикасаться к нему, не боясь, что в следующий момент тонкая, фальшивая ширма, за которой я прячусь, будет смята и разбита, и я в ответ увижу отвращение, когда он поймет, кто я на самом деле.

Когда восемь лет назад он нашел меня, замерзшую и голодную, в одиночестве сидящую под дождем среди грязи и мусора, он, не колеблясь, протянул мне руку помощи. Это была осень, небо было темным и пасмурным, и Помпей, стоящий среди всей этой серой грязи, и без тени отвращения смотрящий на бездомного, чумазого ребенка, показался мне тогда богом.

Тогда я думала — что бы не случилось, остаток своей свободной жизни, которая стала такой только из-за Помпея, я отдам ему. Последую за ним хоть в ад.

Поэтому его пренебрежение было хуже удара ножом. Мне все равно однажды придется уйти, но вот уползать, держа руках осколки кровоточащей души, и полностью разочаровавшись в боге, растерявшем всю человечность по отношению ко мне, я совсем не хотела.

— И как давно ты решил отказаться от меня? — голос Помпея стал тише. Животнее. Сам он начал напоминать изваяние из стали, которое в это мгновение застыло, но не стало казаться менее угрожающим. — Когда же у тебя начали появляться такие мысли, Нуб?

— Мне нужно назвать точную дату вплоть до минут? — я скрестила руки на груди и тут же внутренне похолодела. Черт, я бинт не надела.

— Напряги мозги и ответь. Как лидер, я хочу это знать, — даже в полутьме я увидела, что альфа оскалился. Да и его глаза горели чем-то таким, что впивалось в кожу. Пробиралось под нее. Разрывало душу. — Ведь сейчас один маленький щенок решил ни с того, ни с сего куснуть мою руку, исбежать к какой-то суке, уже долгое время раздражающей меня.

— Не думаю, что это так важно, — я сделала несколько шагов назад. Возможно, со стороны это могло казаться бегством, но, нет, убегать я не собиралась. Просто старалась отойти подальше от окна, чтобы ни в коем случае не попасть под свет луны. — Какие бы мысли раньше у меня не появлялись, все это время я был предан тебе.

— Ты знаешь значение слова “преданность”? — Помпей встал и направился в мою сторону. В тихом звуке его шагов, в каждом шорохе его одежды, когда он медленно обошел меня по кругу, словно хищник, я чувствовала приближающийся конец. Когда он наклонился к моему виску, я только стиснула зубы и еще сильнее скрестила руки на груди, чтобы ее не было видно.

— Преданность, Нуб, это то, что длится до самого конца. Даже если я скажу тебе сдохнуть, ты пойдешь и сделаешь это, ни на секунду не сомневаясь во мне. Я всего лишь приказал тебе сломать ногу за неповиновение. Почему ты распустил сопли, как сука, которую кинул клиент на чаевые? Это твоя преданность?

— Никому другому ты не приказывал такое сделать с собой.

Он резко выпрямился и обошел меня, встав прямо передо мной. В темноте его глаза будто светились, в ярости глядя на меня.

— Остальных я убивал за косяки. Если бы хоть какой-нибудь мелкий ублюдок посмел позволить своей банде распуститься, а потом не явиться ко мне по первому приказу — я бы свернул ему голову до хруста. Ты хочешь более особого отношения, Нуб? Я был недостаточно ласков с тобой, забрав к себе бездомный отброс? Тебе нужно что-то более особенное? Что же, Нуб? Чего ты хочешь, мелкий уебок?

Он внезапно оскалился и с грохотом ударил кулаком о стену рядом с моей головой. Кажется, он сорвался окончательно. Но только отвернула голову, стараясь меньше дышать, чтобы не вдыхать запах Помпея. Не ощущать витки его секса с другой.

— Когда ты успел с ним связаться? Хочу знать момент, когда твой блядский нос повернулся в сторону другого альфы.

— Давно. — я постаралась сделать голос ровным. Это ведь была полная ложь, но мне хотелось сделать Помпею настолько же больно, насколько он мне. Хотя, вряд ли такое возможно. Ему наплевать на всех. На меня — тем более. — Просто я понаблюдал за ним и понял, что вряд ли прикажет кому-то из своих людей переломать себе ноги.

— Гребучая наивная фиалка. — я услышала усмешку. — Ты правда ведешь себя, как глупая ветреная сука. Омега в течку. Может, мне тебя отправить в больницу, чтобы они еще раз проверили твою принадлежность? — последние его слова были как удар в грудь. Я на секунду забыла, как дышать от страха, а Помпей схватил меня за челюсть, едва ли не до хруста сжав ее пальцами и встряхнул: — Не слышал, чтобы парни были омегами, но может я настолько избаловал своего младшего братика, что у него мозги ссохлись до омежьих? С какого хера, мелкий урод, ты решил, что я такой хреновый?

— Прекрати! — я вырвалась из его захвата и, поморщившись, потерла лицо. Как же я ненавидела его в этот момент. За все его слова, за пренебрежение, за непонимание. За то, что он вспомнил, как когда-то представлял меня младшим братом, когда брал меня, мелкую, на разборки его банды, чтобы чему-то научить. Это было очень короткое время. Потом его словно отрезало от этого прозвища, после он вообще сказал, что я никогда не получу место в его банде, если только не соберу свою, а после его отношение становилось только все хуже и хуже.

Черт. Уняв в разбитом лице боль, я поморщилась и продолжила:

— Хватит на меня наезжать, Помпей. Я был твоим человеком далеко не один год и многому тебе обязан, но с меня достаточно. Временами мне кажется, что ты ненормальный. Во всяком случае, по отношению ко мне. Раз я тебя раздражаю настолько сильно, что лишь из-за малейшей ошибки ты говоришь мне сломать ногу, я больше не хочу иметь с тобой ничего общего…

Тяжело выдохнув, потому что эти слова рвали мое сердце, несмотря на принятое твердо решение, я закончила:

— Завтра утром я поговорю с парнями из моей банды. Предупрежу, что ушел от тебя. Может, кто-то захочет остаться с тобой. Остальные уйдут со мной. Все дела, которые связаны с тобой я оставляю. Могу передать кому-нибудь другому. Например, Агресу. Я слышал, что недавно он стал твоей правой рукой.

Помпей слушал меня и, в тот же момент будто бы пропускал все слова мимо ушей. Но то, как он смотрел на меня было трудно не ощутить.

— Думаешь, для тебя это будет так просто?

— Что именно?

— Уйти.

— У меня не самая сильная банда. Небольшая часть людей давно со мной и предана мне, а остальные только будут рады сменить лидера на более сильного и опытного. Так что…

— Уебок. — я почувствовала, как тело Помпея напряглось и уже в следующее мгновение его ладонь сжалась на моей шее до хрипа. — Я не об этом. Только ты кое-что забыл. Не считай себя человеком. Ты гребанное ничтожество и уйти от меня не можешь. Скорее я тебя убью.

Рука Помпея сгребла ткань на моем шивороте и дернула в бок. Зашвырнула в ванную комнату, и я, не удержавшись на ногах, упала возле душевой кабинки, где еще не высохли лужи.

— У тебя даже нормальной ванны нет, чтобы тебя в ней утопить. — альфа подошел ко мне и приподнял за шиворот, а после толкнул меня к стене, и я налетела на нее плечом, сжав зубы от боли, несмотря на то, что удар был слабым. Мало того, что Вавилон избил меня так, что до сих пор все болело, так еще я только что пережила течку, получила чертову метку, и приняла слишком большую дозу лекарств, чтобы окончательно добить свое состояние.

Самое время для того, чтобы меня отметелил Помпей. Просто супер. А делал он это очень серьезно. Раньше я не сильно получала от него, но прекрасно знала, что рука у Помпея тяжелая.

— Я сейчас тебе вправлю мозги, чтобы до тебя, наконец, дошло. Ты не уйдешь. Твоя жизнь принадлежит мне. — он сгреб ткань толстовки на плече, разворачивая меня, и сжал кулак, занося руку. Давая понять, что я не просто не уйду. Я не выживу.

Но почему-то Помпей не ударил. Замерев в этой позе с занесенным кулаком, он, приподняв бровь, смотрел на мое испуганное лицо. Вместе с этим его глаза светлели, словно ярость уходила из них. Как солнце вышло из-за тучки, черт побери.

Только сейчас я поняла, что в ванной было светлее. Тут прямо в окно бил свет фонаря из-за чего были видны раны на моем лице.

Спустя секунду альфа разжал кулак. Его пальцы взяли меня за подбородок и осторожно покрутили в разные стороны.

Его лицо было так близко ко мне, что по телу прошла дрожь. Я надеялась только, что такая близость к Помпею, не вызовет очередной цикл течки, но дышать уже становилось труднее, потому что сердце забилось очень быстро.

— Кто? — спросил он. В его глазах снова запылала ярость, но в этот раз она уже была направлена не на меня.

— Что?..

— Кто это сделал?

Глава 6. Молчи

— Черт, да какая уже… — вместо слова “…разница” с губ сорвалось нечто невнятное. Возможно, это произошло из-за стресса, а, может, потому что меня сегодня отлично так избили, но перед глазами начало темнеть. Я даже закрыла их и несколько долгих секунд не могла опять открыть.

Я теряла связь с реальностью.

— Дерьмо. — выругался коротко Помпей, и, подняв меня под локти, подтащил к раковине. Включил воду и ладонью плеснул мне в лицо холодной жидкости. — Твою мать, очнись.

Он опять сжал пальцами мой подбородок и окинул жестким взглядом ссадины. Обычно Помпей не прикасался ко мне. Я бы даже сказала, что избегал этого, словно я состояла из грязи, но сейчас трогал мое лицо даже осторожно. Не касаясь ран.

О, боже, он мог что-то делать осторожно. Или я сплю?

Куда привычнее для Помпея было бы, если бы он мне сейчас челюсть сломал.

— Да отпусти, — я несколько раз моргнула и завозилась. — Со мной все нормально. Ты…

Я замолчала, потому что пальцы альфы внезапно скользнули по моей шее. Сначала я ощутила жар, а потом резкую боль, стоило им надавить возле позвонков. А после они спустились ниже, оттягивая на мне толстовку, и я вздрогнула.

— Помпей, ты что творишь?

— Ты в кровоподтеках. — его голос стал ниже и тише из-за плохо сдерживаемой ярости. — Ты мне не ответил. Кто?

— Это не важно.

— Ты мой человек.

— Нет. Мы как раз разговаривали о том, что это больше не так. Я ухожу, Помпей.

Глаза альфы вновь полоснули и его рука, сжимающая мою кофту сжалась с такой силой, что, казалось, еще немного и он ее порвет.

— Я уже сказал, что ты никуда не уйдешь. Только попробуй, Нуб. Ты мне руки, блять, развяжешь. Хочешь знать, что я после этого с тобой сделаю?

— Нет.

— Правильно.

Помпей резким, грубым движением потянул мою кофту вверх.

— Раздевайся. Хочу оценить, насколько тебя отметелили.

Я дернулась в сторону. Сжав ткань толстовки спереди, я отползла подальше от альфы, пока он сверлил меня мрачным взглядом.

— Мои синяки — моя проблема.

— Я два раза не повторяю.

— Не сме…Блядь, Помпей! — я до скрежета стиснула зубы, когда альфа присел рядом со мной на корточки и с силой дернул ткань толстовки так, что она затрещала. С его силой он смог бы просто разорвать на мне одежду, что и собирался сейчас, похоже, сделать.

Забарахтавшись в его руках, я в конце концов сползла на пол, и альфа, просто прижав меня за плечо, рванул край одежды вверх. От ужаса меня словно ошпарило кипятком, и я в последний момент успела обхватить себя так, чтобы он не обнажил меня до груди.

Взгляд Помпея скользнул по моему животу. А я даже не смогла шелохнуться от страха. Это мог быть конец. Я не представляла, что он сделает, когда узнает, что я — девушка, да еще и омега.

Я каждый день видела себя в зеркало и понимала, что Помпей сейчас рассматривает слишком мягкий для парня живот. Я никак не могла заставить тело стать хоть немного более накачанным. Когда я хорошо ела и тренировалась — оно набирало вес и все равно становилось еще более женственным. У меня был один выход — похудеть так, чтобы хотя бы моя задница и бедра не привлекли лишнего внимания.

Поэтому я со страхом смотрела, как дрогнули длинные ресницы Помпея, когда он едва прищурился. Он все понял?

— У тебя все ребра — сплошная синева. — произнес внезапно он. Не то, что я так боялась. И все равно его взгляд оставался прикованным к моему животу, что меня сильно напрягало. — Последний раз спрашиваю: кто это сделал?

— Да откуда я знаю? — вылетело у меня. Я не хотела, чтобы он продолжал допытываться. Если я совру — отпустит ли он мою одежду? — Просто подрался с каким-то придурком в баре.

— И что, ты не справился с одним отбросом?

Я хотела что-то ответить, но в этот момент Помпей потрогал мои ребра, и у меня вырвался выдох:

— Прекрати меня лапать. Мне больно.

— Мне плевать.

Внезапно Помпей вовсе сгреб меня.

Я не успела ощутить землю под ногами, как мое тело внезапно взмыло вверх и животом шлепнулось на плечо альфы.

— Ты что делаешь, Помпей, мать твою.

— Заткнись. — он развернулся к двери, с моим висящим телом на плече, словно оно ничего не весило. — Отвожу одного щенка больницу.

Больница? Мои волосы на затылке встали дыбом. Он что, совсем рехнулся?

— Я отлично себя чувствую. Зачем? — я дернулась и тут же приложилась затылком об косяк ванной. Потому что Помпей, мать его, был около двух метров ростом. От этого меня замутило еще больше и я обессиленно повисла у него на плече. Смогла лишь повторить свой вопрос: — Зачем? Ты ведешь себя ненормально.

— Ты не должен сдохнуть, прежде, чем я убью тебя своими руками.

— Черт, какая забота.

— Завались уже.

Ублюдочный Помпей. Я раздраженно прикрыла лицо рукой, чтобы не выпалить это вслух. От его одежды пахло им, а я еще не справилась с последствиями течки. К тому же, наши тела были прижаты друг к другу теснее, чем обычно. Это было очень плохо.

Он вышел на улицу, и засунул меня к себе в машину на заднее сиденье. Мне осталось только распластаться там и мучительно закрыть глаза. С ним невозможно спорить. Но и в больницу мне нельзя. Черт, я еще ни разу в жизни там не была.

Спустя какое-то время я услышала, как открылась дверца, и прохлада лизнула мои ноги в шортах. Стоило мне приоткрыть глаза, как первое, что я увидела — тянущуюся ко мне пятерню, а потом Помпея, который и достал меня из машины.

— Я дойду сам. Помпей, я дойду… — получив в ответ уничтожающий, бешеный взгляд, я снова взмыла вверх и шлепнулась на его плечо. — Твою мать… Какого ты меня не слышишь? Со мной все отлично. У нас с тобой теперь вообще нет ничего общего. Так какого хрена ты таскаешь меня по больницам?..

— Я же сказал тебе завалиться.

Он спустил меня только в самой больнице, и, оставив сидеть на пластиковом стуле, быстро ушел искать врача.

Как только его шаги стихли за поворотом, я подскочила, подбежала к окну, и, открыв его створку, перелезла через подоконник, спрыгнув вниз.

— Черт, да пошел ты. — прошептала я, пытаясь унять дрожь от такой близости к альфе. Пока я висела на Помпее, глупая омежья сущность едва не сорвалась в очередной раз с цепи. Несмотря на то, что он меня едва не избил, и я была невероятно зла. Чертовы инстинкты желали подчиниться сильнейшему.

Я спрыгнула с подоконника и, оказавшись на улице, изо всех сил побежала.

Глава 7. Девушки

Я пробежала несколько кварталов и ринулась в первый попавшийся проулок. Там чуть не подралась с пьяным бомжом, после чего оказалась в тихом дворике. Уже собиралась уходить из него, как заметила сохнущую на веревках одежду.

Хотела сорвать оттуда штаны, но остановилась. У меня было много принципов. Один из них — не воровать. Чужое никогда не возьму.

Я развернулась, но случайно заметила около мусорных баков пакеты с одеждой. Судя по всему, тот, кто вывесил эту стирку, перебирал вообще весь шкаф и выбросил ненужное. Я это поняла потому, что размер одежды был примерно одинаковый и, перерыв пакеты, нашла штаны. Большие и местами рванные, но лучше так, чем бегать по городу в шортах.

А все потому, что я, черт возьми, терпеть не могла свои омежьи ноги. Слишком женственные для парня. На них даже волосы не росли.

Вот черт там я еще хоть раз надену шорты. Даже дома. А ведь сегодня я лишь благодаря темноте не спалилась перед Помпеем.

Только этого мне не хватало.

Выворачивая из очередного проулка, я на ходу обыскала карманы кофты и нашла там пару залежавшихся баксов. Завернула в аптеку и купила самый дешевый бинт. Там попросилась в туалет и перемотала грудь.

Вот теперь хотя бы можно было жить.

Телефон в кармане без перестану жужжал. Посмотрев на дисплей и увидев подпись «Помпей», я ускорилась, так, будто за мной гнался сам дьявол.

Хотя, ладно. Именно так и было.

Помпей умеет предать ускорения. Я даже не заметила того, как оказалась около квартиры Джаянда. Пришла в себя лишь в тот момент, когда начала громыхать, стуча кулаками в деревянную поверхность.

— Нуб? Что ты?.. — Джаянд, открыв дверь, окинул меня ошарашенным взглядом.

Я локтем толкнула верзилу и, прорычав, что нечего стоять на проходе, зашла в его квартиру. Сделала еще несколько шагов и упала на диван, лицом зарываясь в подушку.

— Что с тобой? — Джаянд захлопнул дверь и плюхнулся в кресло. — Выглядишь потрепанным.

— Отлично я выгляжу, — я подняла руку и показала ему средний палец. — Как парни? Все смогли убежать из бара?

— Лерсона поймали.

Я резко привстала на руках и обернулась к Джаянду.

— Какого ты мне сразу не сказал? Его еще не выпустили?

— Нет. Лерсона, по сути, было не за что брать, но он копам сопротивлялся. Одному нос разбил.

Я выругалась и достала телефон. Пока Джаянд пытался сказать, что он звонил мне, но я не отвечала, я быстро пролистывала список контактов. Найдя нужный, позвонила, и спустя пару секунд мне ответил нежный женский голос.

— Да, Николас. Я надеюсь, что у тебя что-то важное. Ты же видел сколько сейчас времени?

«Николас» — это имя мне дали при рождении, но я теперь слышала его настолько редко, что уже сейчас оно мне казалось чем-то инородным.

«Нуб» было куда привычнее. Роднее.

Вот только, «Нуб» возникло именно из-за Помпея. Это он меня так назвал.

— Очень важное, — я опустила голову и растрепала волосы ладонью. — Оли, к вам в участок забрали моего человека. Лерсона Доми. Можешь, пожалуйста, узнать, что с ним? Есть ли возможность забрать его?

Оли было около двадцати четырех, но, тем не менее, она уже около двух лет работала в местном участке. Она там только перебирала бумаги, но все равно в подобных случаях была очень полезна.

Что я только не делала, чтобы расположить ее к нам. Сначала пыталась подослать к ней Джаянда, но видя, что это бесполезно, сама пошла к Оли. В итоге, мы с ней начали встречаться.

Девушки мне не нравились. Но по меркам банды, мне было уже достаточно лет, чтобы у всех возникали неудобные вопросы — почему у их лидера нет женщины. Скромная Оли была хорошим вариантом, чтобы создать легенду о своих отношениях. Ну, если это можно так назвать. То, что происходило между нами, только она обозначала, как отношения.

Я же дала этому другое название — звездец. Это если без мата.

Я просто иногда появлялась и дарила ей какие-то подарки. Чтобы меня не прозвали “девственником”, мне приходилось распускать руки, как это делали все парни. Я могла шлепнуть Оли по заднице и сказать, что она охренеть, как горяча. Мысленно мне каждый раз хотелось сходить на сеанс к психотерапевту, но, странно — Оли только после всего этого наконец-то расположилась ко мне. Ничто другое не помогало.

Конечно, по логичным причинам, дальше этого у нас не заходило. Она злилась. Утверждала, что я слишком несерьезно к ней отношусь, но все равно прощала.

Я знала, что когда мне придется уйти из банды, это станет тем, что я никогда не захочу вспоминать, чтобы поностальгировать.

Вечерами я лежала и думала, как бы поскорее это все закончить. Потом можно со спокойной душой врать всем, что Нуб разочаровался в девушках и больше не хочет отношений.

— А что такое? Как только понадобилась моя помощь, так ты сразу вспомнил обо мне?

— Ты злишься на меня? — об этом можно было и не спрашивать. Уже то, что Оли назвала меня по имени, о многом говорило. Нет, она не злилась. Просто была в ярости и, судя по тону, желала оторвать мне член. Но, в принципе, у меня его и так не было, поэтому бояться нечего.

— Нет. Почему я должна злиться? Может, потому, что ты три недели не отвечал на мои звонки? Николас, я себя не на помойке нашла. Не обращаешь на меня внимания, значит, катись куда подальше. Я себе другого найду.

— Ждешь от меня извинений?

— Да.

— Ты их не получишь. Собралась себе другого найти? Вперед. Я к тебе больше никогда не приду.

Возникла тишина, но девушка почему-то не отключала на звонок. Лишь спустя несколько секунд буркнула:

— Хорошо. Я узнаю, что там с твоим человеком.

После этого она отбила звонок.

И так всегда. Чем грубее я с Оли, тем больше она тянулась ко мне. Женщины. Кто поймет их логику?

— Своей звонил? — спросил Джаян. — Черт, я ее несколько месяцев обхаживал, а она, стоило увидеть тебя, сразу бросилась тебе на шею. Вот, что значит смазливое лицо… Блять, извини.

Стоило Джаянду увидеть, как исказилось мое лицо при слове «Смазливое», как он тут же выставил свои огромные, покрытые густыми волосами руки вперед и извинился.

— Ты просто не знаешь, как обращаться с девушками.

Хотя, будто я знаю, как это делать. Ха… Тем более, Оли мне не нравилась. Слишком прилипчивая. Я бы даже сказала, что до ненормальности.

— А где взять этих баб? — Джаянд стиснул зубы. — Сейчас свободные только в борделях и то за приличную сумму.

С этого момента началось гонение на весь женский пол. Я заметила, что парни это любят. Они считают девушек и глупее и вообще мало на что способными.

— Девки меркантильные… — сокрушался Джаянд.

— Эй, поосторожнее с длинными словами. Ты, когда произносишь их, мозги напрягаешь. Тебе это вредно.

— Да ты любой предложи денег и она тут же ноги раздвинет, — Джаянд меня не услышал. — Даже взять за пример твою Оли. У меня просто денег нет, а ты ей подарки таскаешь. Шлюха…

— Рот закрой, — я села на диване и ногой толкнула стол, из-за чего его острый край врезался в ногу верзилы.

— Нуб, какого черта? — парень поднялся и, стиснув зубы, потер ушибленное место. Кажется, край стола стесал ему кожу.

— Еще раз назовешь ее шлюхой и я тебе глотку перегрызу, — я подалась вперед, сжимая ладони в кулаки. Меня раздражала Оли, но, черт возьми, даже другу я не позволю говорить о ней нечто такое. В конце концов, я обманывала эту девушку, используя ее, как прикрытие, а так, хотя бы, не позволю никому очернять ее.

— Значит, влюбился в нее?

— Не твое дело.

Телефон в кармане завибрировал и я достала его, думая, что это Оли написала о том, что ей удалось узнать от Лерсона. Но, нет, это было сообщение от Помпея.

«Если ты сейчас не ответишь на мой звонок, тебе конец».

«Иди к черту» — ответила.

— Кстати, я с Помпеем поругался. Сказал ему, что ухожу из-под его опеки.

Джаянд ничего не ответил и только подняв взгляд на верзилу, я поняла почему. Он выглядел так, словно я только что сказала ему о том, что объявила войну самому дьяволу.

— Нуб, ты рехнулся?

Глава 8. Били

Мне пришлось вкратце, отбросив слишком ненужные подробности, пересказать Джаянду о нашей ссоре с Помпеем, потому что тот с каждой секундой становился все больше и больше нервным.

— Ты же знаешь, что некоторые парни состоят в нашей банде только потому, что надеются однажды присоединиться непосредственно к Помпею? — произнес в итоге Джаянд, а я пожала плечом.

— Я в курсе. В небольших бандах всегда так.

— Если ты уйдешь — уйдут и они. Но вопрос в другом: если уйдем мы — то где тогда будем жить? Помпей не позволит нам тут шастать.

В этот момент на мой телефон пришло сообщение от Оли: “Лерсона могут выпустить под залог. За это придется заплатить две тысячи”, и я поднялась с дивана.

— Я решу этот вопрос. Послушай, у тебя есть две тысячи наличкой?

Судя по взгляду Джаянда, который он кинул в мою сторону, в этот момент он думал много нехорошего обо мне.

— Нуб… — произнес он всего одно слово, а я вздохнула.

— Естественно, я отдам. Нужно выплатить залог за Лерсона, и мне быстрее дойти от тебя до участка, чем сходить домой, взять деньги и вернуться к Лерсону.

— У меня останется всего пять сотен на жизнь, так что, надеюсь, ты мне их вскоре вернешь. — Джаянд пожал плечами, доставая из-под матраса кровати деньги и передавая мне. Там же, под матрасом я заметила еще оружие и несколько коробок с патронами. Это все стоило едва ли не больше, чем вся ветхая обстановка комнаты, и мне стало не по себе.

Этот парень со своей запасливостью и умением копить деньги, мог бы уже давно переехать в дом получше. Но в этом районе приходилось выбирать — или ты защищаешь себя, покупая оружие, или останешься без всего. Я бы хотела, чтобы мы жили лучше, но, черт побери, для этого надо было стать Помпеем или попасть в его банду.

— Погоди. Я сейчас дам тебе кое-что перекусить. — сказал в прихожей Джаянд и ушел на кухне. Спустя пару минут он вернулся с двумя сэндвичами. — Это тебе и Лерсону.

— Спасибо. Мне нравится, как ты готовишь.

— Пф. — только фыркнул он мне на прощание. В представлении Джаянда, готовка — дело исключительно женское. Несмотря на то, что у него был талант к этому, он нервно реагировал на похвалу.

До полиции я добралась от дома Джаянда за десять минут. Там я отдала залог, и спустя недолгое время ожидания, двое полицейских привели Лерсона, сняв с него наручники только передо мной.

— Что, черт побери, с его лицом?! — поинтересовалась я, когда парня подтолкнули в мою сторону. Лерсон Доми был симпатичным, молодым, и, хоть и слабым, но альфой, вот только сейчас он растерял все достоинство, с которым всегда держался и выглядел, как потрепанный бездомный пес. Его светло-русые волосы посерели от грязи и пыли, на запястьях остались кровоточащие следы от наручников, а правая сторона лица была вся отекшей и синей.

— Какие-то претензии? — с наездом произнес полицейский. — Он сопротивлялся при аресте. Возможно, случайно упал на асфальт.

— Я что, идиот, что не отличу кулаки от асфальта? — меня беспокоило то, что вспыльчивый Лерсон сейчас молчал, опустив взгляд в пол. Черт, что с ним делали? — Ублюдки.

— За оскорбление стража закона ты сейчас отправишься вместо него за решетку. — полицейский усмехнулся, покрутив на пальце наручники. — Я смотрю, вы, парни, своего места не знаете. Ничего. Сверху недавно поступило несколько приказов разворошить ваш муравейник, так что скоро у вас, ребятки, будет веселая жизнь.

— Пошел ты. — произнесла я, уводя за собой Лерсона. Только когда мы, хлопнув дверью. Оказались на улице, он тихо произнес:

— Черт, Нуб, не нужно было ему все это говорить.

— Я правильно понял, что они тебя били? — я резко оглянулась на парня, а он усмехнулся и тут же поморщился от боли.

— Естественно. Они меня хорошо отметелили. Лицо — херня. Они мне надавали по голове и по почкам, так что теперь неделю буду ссать кровью. Ты на машине?

— Нет. — произнесла я, но запнулась, когда Лерсон, зацепившись ногой за выбоину, пошатнулся и едва не свалился на меня. Он успел схватиться за мою толстовку на спине и обессиленно ткнулся лбом мне в плечо.

— Погоди секунду. Сейчас я пойду. Черт, Нуб, а чем от тебя пахнет?

— Ничем. Проклятье, если не можешь стоять, сядь.

— Нет, от тебя чем-то пахнет. Чем-то странным, — парень сделал несколько глубоких, рванных вдохов. Как-то странно напрягся и непривычно вцепился в меня, словно его прилепило ко мне магнитом.

Я замерла. Неужели… Неужели он учуял мой запах?

В реале омегу встретить нереально. Поэтому альфы, кроме тех, кому омегу выдавали на год, не знают, как мы пахнем.

Вот только, то, как Лерсон прижался ко мне, пытаясь сделать более глубокие вдохи, наводило на панические мысли.

— Я же сказал, что мне дали по голове, и я теперь все запахи чую сильнее. В камере я чуть не блеванул. Отвечаю, от тебя как-то странно пахнет.

— Слушай, тебя, видимо, хорошо головой приложили придурок, если тебе мерещится всякое. — зашипела я. — Отъебись, Лерсон!

В панике я дернула назад локтем, чтобы попасть ему по ребрам, но Лерсон внезапно обхватил меня руками, вцепившись со всей своей силой и уткнулся лицом в шею, вдыхая запах. Вот дерьмо. Я дернулась, чувствуя, как накатывает паника, но он сжимал мои ребра так, что даже дышать было тяжело.

— Ублюдок. — прорычала я. — Да отцепись ты, или я тебе врежу.

— Пахнет не от твоей одежды… — пробормотал едва слышно Лерсон, продолжая зарываться лицом в мое плечо. — Это ты издаешь такой запах. Нуб, какого черта ты так…

Он не договорил. Вместо этого его тело потяжелело, а руки разжались и соскользнули, повиснув плетьми. Я не выдержала веса тела этого придурка — мои ноги подломились и я шлепнулась вместе с ним на асфальт.

— Вот ты придурок! — прошептала я, пытаясь достать нижнюю часть тела из-под отключившегося Лерсона. Сердце бешено колотилось, и я поднесла к носу руку, запястьем вверх, принюхавшись, а потом выругалась. Мне нужно срочно принять подавители. Я ведь недавно их пила, но какого черта происходит? Я действительно чувствовала совсем слабый запах омеги от себя. Если бы Лерсон не отключился, все могло бы обернуться хуже. Он же альфа. Запах омеги срывает им крышу.

Но подавители никогда меня не подводили. Неужели эти проблемы из-за метки?

Я достала из кармана обрывок ткани с запахом Помпея, и яростно потерла себя в районе запястий и шеи, чтобы хоть как-то заглушить омежью сущность. Пусть лучше у всех будут возникать неудобные вопросы, чем подозрения.

— Проблемный придурок, очнись! — замолотила я потом кулаками Лерсона по спине. Потом вздрогнула и обернулась: ветер принес слишком явный запах чужаков. Чертов придурочный альфа. Из-за этой возни я пропустила опасность.

К нам приближались четверо здоровых парней. Я хорошо знала запахи всех банд в этой местности, и могла точно сказать, что они явно не отсюда.

— Черт. — услышала я голос одного из громил. Он прокрутил демонстративно в руках биту и остановился напротив, смерив меня презрительным взглядом. — Зачем Вавилон послал нас четверых? Если бы мы знали, что некий Нуб, умудрившийся сбежать от нашего лидера, окажется такой мелкой шавкой, я бы вызвался сходить один.

— Пошел ты к своему Вавилону. — прошипела я, и громила перевел на меня взгляд.

— А ты чего скулишь, мелочь? Охраняешь своего лидера? — он подошел ближе и присел передо мной на корточки, а потом грубо потрепал по голове. — Молодец, щеночек. Очень смело. — он взял меня за шкирку и вытащил одним рывком из-под Лерсона, а потом той рукой, которой гладил, шлепнул мне по лицу. Не со всей силы, но ощутимо. — Смело, но глупо. Вали отсюда. Мы подростков не трогаем.

— Эй. — окликнул его второй. Он повернул телефон экраном наружу, и на нем была открыта крупным планом фотография. — Ты что творишь? Это и есть Нуб, придурок.

Громила уставился на телефон. Потом перевел взгляд на лежащего на земле лицом вверх Лерсона, а после уже на меня, по-прежнему удерживая меня за шкирку. В его глазах заплескалось неподдельное удивление.

— Я хотел разбить тебе лицо. — поделился он со мной, и у меня приподнялась в ответ бровь. — Но, черт, пока я тебя везу к Вавилону, хочу послушать, как такая мелочь, вроде тебя, умудрилась собрать банду.

Глава 9. Нужен

Помпей не понимал, почему много лет назад остановился около этого гребанного мальчишки.

Грязного, никчемного. Больше похожего на зверька, чем на человека. В шумной толпе, протекающей по улице, он вовсе был незаметен. Как блеклое, размытое пятно, от которого все брезгливо отворачивались.

Только Помпей, наоборот, не мог отвести от него взгляд.

Стоял и жадно вдыхал запах, словно в жажде что-то почувствовать.

Перед глазами рябило адским пламенем, пульс учащался и весь мир раз за разом переворачивался, словно Помпей принял дозу наркоты, которую он не признавал, но в тот момент она неминуемо проникла под кожу и пропитала кровь.

С каждым новым вдохом в его виски вонзалось все больше и больше искореженных прутов и тело прожигало раскаленным металлом, заставляя внутреннего зверя забушевать, кровожадно выпустить когти и затребовать одно единственное желание.

Жажду защитить это непонятное, человекоподобное существо.

Это желание было куда сильнее, чем мог воспринять мозг. Оно исходило глубоко изнутри. Из воспалившихся инстинктов и чего-то первобытного, плотно пустившего корни в душе.

В это мгновение что-то пробуждалось в альфе. Будто бы ставило на нем невидимую метку. Ту, от которой невозможно избавиться.

— Какого хрена? — Помпей оскалился, но уйти не смог. Стоял на противоположном конце улицы и, опершись плечом о стену, курил, продолжая смотреть на этого мальчишку.

Одна сигарета, вторая, третья… Так до тех пор, пока пачка не опустела, а под ногами не образовался целый ворох их окурков.

Телефон в кармане беспрерывно, раздражающе жужжал, оповещая о бесконечных звонках и о том, что у Помпея вообще-то было дохрена важных дел, которые он сейчас посылал к черту.

В этот момент для альфы существовал только этот зверек.

А мальчишка даже не замечал Помпея. Смотрел куда угодно, но только не в ту сторону, где стоял альфа, а его уже начинало коробить. Настолько сильно, что Помпей даже не понял того, как оказался рядом с мальчишкой.

— Где твои родители? — альфа ощутил еще более сильное желание закурить. Буквально раздирающее, хотя, обычно, он делал это крайне редко.

— Какое тебе дело? — зверек ощутимо напрягся, но, что странно, альфу он не боялся. — Иди куда шел. Чего пялишься?

Это никчемное создание еще и дерзило.

— Тебя, мелкий уродец, не учили, как нужно разговаривать со старшими? — зверек раздражал Помпея. Злил, как никто другой. Вводил в состояние ярости тем, что как-то непонятно влиял на альфу. Бил по нему лишь одним своим присутствием. Заставлял ощетиниться. Внутренне зарычать.

— Тебе заняться нечем? Какого ты пристал ко мне?

Помпей немного опустил веки и агрессивно приподнял один уголок губ. Но, в итоге, растрепал ладонью светлые волосы и положил ладони в карманы брюк.

— Вставай.

— Зачем? — зверек еще сильнее напрягся.

— Пойдем, накормлю тебя.

Мальчишка удивленно раскрыл глаза, а потом настороженно напрягся.

— Это какая-то подстава?

Недоверчивый. Загнанный. Как щенок, которого долго били и теперь он боялся подходить к людям.

Почему-то зверь внутри Помпея забушевал еще сильнее и внутри все запылало. Альфа не мог спокойно смотреть на этого малолетку и, в итоге, чуть ли не за шкирку оттащил его в ближайшее заведение, в котором можно было заказать еды.

Этим местом оказался бар и с меню там было крайне паршиво, но официант, занервничав под мрачным взглядом Помпея, растерянно и испуганно сказал, что они что-нибудь быстро приготовят.

Мальчишка сопротивлялся и вырывался. Даже пытался ударить альфу, но в итоге, устав, опустился на стул и лбом уткнулся в стеклянную поверхность стола.

Когда принесли еду, зверек осторожно покосился на нее. Во взгляде голубых глаз читался сильный голод, но все же мальчишка отвернулся, показывая, что к еде не прикоснется.

— Ешь, — Помпей подкурил сигарету. За новой пачкой сбегал все тот же испуганный официант.

— Нет.

— Ешь, иначе заставлю.

— К чему все это? Доброта через насилие? Выбьешь мне пару зубов, чтобы я поел?

— Именно.

Нет, Помпей не тронул бы этого пацана. Бить малолеток — себя не уважать. Чаще всего альфа просто игнорировал таких, как он. Их для него не существовало. Пустая масса. В прочем, как и все остальные люди.

Но подобное почему-то не касалось этого пацана.

Он словно бы становился для альфы каким-то гребанным центром. Чем-то таким, что формировало вокруг себя частички чего-то острого. Вонзающегося в кожу острием лезвия.

Мальчишка фыркнул и все же потянулся к тарелке. С показным безразличием откусил кусок мяса. Прожевал его, а потом будто потеряв самоконтроль и наплевав на гордость, набросился на еду. Ел так, словно голодал месяц. Если не больше.

Помпей замер и вновь неотрывно смотрел на мелкого пацана, а потом сказал официанту, чтобы тот принес еще еды. Больше. Так, чтобы звереныш наелся.

— Спасибо, — прошептал мальчишка, немного позже окидывая удивленным взглядом пустые тарелки, стоящие перед ним. Словно не мог поверить в то, что он столько съел.

— Почему ты ночью по улицам шляешься? — Помпей докуривал очередную сигарету. Новая пачка почти опустела. — Или ты бездомный?

— Да. Бездомный, — мальчишка напрягся, хотя до этого казался более расслабленным. Создавалось ощущение, что даже расположился к Помпею.

Точно, как забитый щенок. Покормил его и вот он уже идет на руки.

— Где родители?

— У меня их нет.

Мальчишка вздрогнул и прикусил губу, словно наказывая себя за лишние слова. Он отвел взгляд в сторону и посмотрел на дверь. Ему явно не нравился этот разговор. Зверек собирался уходить. Убегать. Точно чего-то боялся.

— То есть, у меня есть родители… Просто они уехали и я… Черт, только копов, пожалуйста, не нужно звать. Я знаю, куда они меня отвезут. Я там был. Отстойное место.

— На улице лучше?

— Еще как.

Помпею должно быть похер на этого мальчишку, но почему-то уже тогда он стал для него чем-то особенным. В том загнившем баре, разившем плесенью, зверек вызывал в Помпее то, что он не понимал, но даже будучи самым сильным альфой в этом городе, перед этими инстинктами оказался слабым. Они брали над ним верх.

Изначально возникла мысль, что, возможно, этот зверек его кровный брат. Отсюда и возникло странное желание дать ему защиту.

Помпей собирался это проверить, а пока что забрал мальчишку в стаю. Тот даже особо не сопротивлялся. Относился к альфе с настороженностью, но последовал за ним.

Узнать, кем именно был этот зверек не составляло труда. На запястье каждого человека находился чип. Было достаточно отсканировать его телефоном, чтобы стала известна личность.

Вот только, зверек был настолько грязным, что чип не сканировался и первое, что сделал Помпей — запихнул мальчишку в душевую кабинку.

Тот опять вырывался и ругался, но потом все-таки поумерил пыл. Захлопнув дверь, пошел мыться в кабинке, а выходя из ванной, был больше похожим на маленькое, мокрое чудовище.

— Эй. Где моя одежда? — мальчишка буквально тонул в его вещах, которые Помпей оставил у кабинки. Горловина футболки была слишком широкой, и поэтому сползала на плечо, показывая торчащие ключицы — и пацан все время поправлял ее. С его волос капала вода, и намокшая в некоторых местах ткань футболки прилипала к тощему телу. Сплошные кожа и кости.

Захотелось еще больше накормить его.

Помпей проигнорировал вопрос и, взяв зверька за руку, отсканировал его чип.

— Какого черта? — мальчишка вырвал руку и потер запястье. — Почему ты это сделал? Зачем тебе мое имя?

Помпей посмотрел на экран телефона. Оказалось, что мальчишку звали Николасом Агари. Альфа. Значит, у них действительно могло быть кровное родство.

— Так зачем тебе мое имя? Ты все-таки хочешь сдать меня копам? — Николас занервничал.

— Нет.

— И отсюда ты меня не будешь прогонять?

Помпей еле заметно кивнул.

Зверек тут же ожил.

В итоге, Николас быстро обжился в стае. Выполнял мелкие поручения, помогал с чисткой котельни, бегал в магазин. За первые же дни перезнакомился почти со всеми парнями из стаи, которые сначала были в шоке от того, что в этом месте появился ребенок, а потом, привыкнув к этому шустрому мальчугану, приняли его.

А Помпей все так же наблюдал за ним. Так, словно не мог этого не делать. Стоило альфе оказаться в стае, как он тут же начинал искать зверька взглядом.

Альфа никогда не был внимательным к кому-либо. Ему и на себя было плевать, но этот зверек нечто особенное. Альфа подкармливал его. Приносил одежду. Часто брал с собой.

Позже Помпей узнал, что у них разные матери, но на тот момент ему уже было глубоко похер на то, что у них, оказывается, нет кровной связи.

Видеть зверька стало так же привычно, как и дышать, поэтому, когда Николас однажды исчез, у Помпея возникло ощущение, что ему легкие залило свинцом.

О пропаже зверька он узнал, когда вернулся в стаю и Лерой сказал ему, что мелкий этой ночью не ночевал у себя.

Такое за прошедшие месяцы было впервые.

— Может, он где-то завис, — Лерой пожал плечами. — Ну, знаешь, просто решил где-нибудь потусить.

Для Лероя все было просто, а для Помпея — нет.

Черт, раздери, его зверек пропал.

Николаса не было день. Два. Три. На звонки мальчишка тоже не отвечал и в городе его никто не видел.

Помпей нихрена не показывал, но внутренне его до сквозных дыр сжигало кислотой. Так, что все дела шли нахрен. Важным оставался только поиск мальчишки. Его зверька.

В те дни творилось много дерьма. Прежний лидер, тот, кого все называли Империей, покидал свой пост и на его место должен был встать или Помпей, или Вавилон.

Вот только Помпею тогда было глубоко похер на лидерство. Его крыло и коробило. Без зверька было настолько паршиво, словно в тело альфы вонзались ножи и в клочья раздирали легкие. Его внутренний зверь вовсе обезумел. Свихнулся и не находил себе места. Буйствовал. Выпускал когти.

Требовал зверька обратно.

Поэтому, Помпей, послав все свои дела к черту, искал мальчишку. Из-за этого альфа многое потерял — Вавилон забрал себе большую часть территорий Помпея. Это было критично. Как для лидера считай, что смерть.

Но Помпей смог найти зверька и в тот момент ни о чем не сожалел.

Оказалось, что Николаса, когда он ходил в магазин, отловила полиция, после чего вернула домой.

Рано утром Помпей приехал к зданию, где жил зверек. Долго смотрел на него, а потом вышел из машины и вошел в дом. Без стука. Так, словно пришел к себе. В самом доме было тихо. Судя по всему, все спали.

Помпей поднялся по лестнице и толкнул одну из дверей. Сразу и безошибочно вошел в комнату зверька, словно знал, где она находилась. Внутренний зверь привел сюда.

Вот только, самого Николаса тут не было.

Рядом с дверью лежал разломанный стул, немного дальше хаотично валялись вещи. Помпей взглядом окинул одежду зверька. Футболки, шорты, майки. Посмотрел на старую приставку, которая тоже была разбита. На столе увидел фотографии, на которых зверек был еще совсем мелким.

Помпей внимательно осматривал спальню зверька. Так, словно для него все это было очень важно.

Но, в тот же момент, он будто бы что-то искал и, ногой отшвырнув потрепанный футбольный мяч, наконец-то нашел это — несколько капель крови, слабо виднеющихся на коричневой плитке.

Это была кровь зверька.

На глаза легла пелена и сознание начало рябить. Проходить взрывными вспышками и искажаться.

Помпей спустился вниз. Сел на диван и в полумраке комнаты опять курил, струшивая пепел прямо на пол.

В это мгновение больше не был человеком. Помпей превратился в зверя. В того, кем являлся на самом деле.

Прошло около получаса, когда на лестнице послышались шаги и в комнату спустился сонный и мятый мужик. Вильям Агари — дядя зверька. Его единственный родственник.

Мужчина лениво почесывая затылок, пошел в сторону кухни, но заметив Помпея, дернулся от испуга.

— Кто ты такой? Что ты делаешь в моем доме? — мужчина схватил кочергу, которой чистил камин и угрожающе занес ее над головой.

— Где Николас? — голос Помпея был тихим и ровным, но мужчина, услышав его, вздрогнул. Даже сделал шаг назад, но потом остановился и еще сильнее занес кочергу.

— Мелкий паршивец? Ты его друг? Этот дрянной пацан в детдоме…

Помпей уже не слушал мужчину, ведь даже от этой кочерги уловил запах крови зверька.

Это стало чем-то сродни кнопки выключившей сознание альфы. Глаза заволокло черной пеленой и Помпей потерял рассудок.

Такое с ним было впервые. Альфа будто отключился и пришел в себя лишь в тот момент, когда копы, пытаясь оттащить Помпея от Николаса Агари. Что произошло в этом промежутке времени, он не понимал и не помнил, но видел на своих руках кровь мужчины. Она была везде. Сам Агари валялся на полу. Еще был жив, но внешне мало напоминал человека.

Судя по всему, шум услышали соседи и вызвали полицию. Не прошло и нескольких минут, как рядом с домом остановилась недалеко проезжающая патрульная машина.

Этот случай стоил альфе второй красной отметки в чипе.

Из-за отца, Помпей находился на учете. Был там отмечен как человек с грязной, опасной кровью и потенциально агрессивным сознанием.

Но государство давало ему кредит доверия. Три красные отметки.

Первой отметкиПомпей лишился еще в пятнадцать лет. В баре избил нескольких парней. Продолжал их бить даже, когда приехали копы.

Лишение первой отметки означало, что к Помпею начинали присматриваться.

Вторую у него забрали из-за этого случая.

И уже лишение второй отметки означало, что Помпей становился асоциальным. Теперь ему был запрещен вход в большинство заведений и места скопления людей. Исключением были только бары на окраинах районов, где чипы никогда не проверялись. Но, тем более, ему было запрещено заходить в здания опер и конференц-залов. Мест, которые он обязан был посещать из-за своего высокого социального статуса.

Если Помпей лишится третьей отметки — это даст понять, что он опасен для общества. Последствия будут соответствующими.

В тот же день, когда альфу выпустили из участка, он поехал в больницу к Вильяму Агари. Мужчина кое-как пришел в себя, но не мог ни разговаривать, ни шевелиться. Зато, при виде Помпея заорал.

— Продолжишь кричать и я тебе челюсть сломаю, — раздраженно сказал Помпей. Мужчина, услышав эти слова, тут же замолчал и вжался в кровать. — Я забираю Николаса. Это означает, что ты сейчас позвонишь в детдом и предупредишь, что я приду за мальчишкой. Скажешь, что разрешаешь забрать Николаса и больше никогда не будешь объявлять в розыск. Иначе я опять приду к тебе. Живым ты после этого не останешься и, поверь, мне будет плевать на последствия. Хочешь рискнуть?

Мужчина рвано, отрицательно качнул головой и что-то замычал. Помпей не понял, что именно. Да и ему было глубоко плевать. Он ушел из больницы и поехал в детдом.

Вот только, лишь будучи около здания, когда рамка на пропускном пункте загорелась красным, вспомнил, что у него черт возьми, уже теперь нет двух отметок. Значит, на территории школ, садиков, детдомов и вообще любых мест, где были дети, вход ему строго запрещен. Чип не пропустит.

Из-за этого персонал детдома не хотел отдавать Помпею зверька, но повторные звонки Вильяма Акари помогли. Директор поверил в то, что Помпей лишь посредник, который отвезет мальчишку к его дяде.

Помпей ждал зверька около главного выхода. Мальчишка, сжимая в руках свою сумку, плелся за директором. Потрепанный и побитый. На его лице виднелось несколько ран с недавно засохшей кровью и вообще весь вид был крайне дрянной.

— Что ты тут делаешь? — зверек широко раскрыл глаза и тут же поморщился от боли. Но все равно это не убрало удивления из его взгляда. Наверное, меньше всего он ожидал тут увидеть Помпея.

— Садись в машину, — альфа забрал у зверька сумку и закинул ее в багажник. Сам мальчишка беспрекословно залез на переднее пассажирское сиденье. Делал это слишком быстро. Создавалось ощущение, что спасался от чего-то.

— Как ты узнал, что я тут? Почему пришел за мной? И как тебе разрешили меня забрать? Куда ты меня везешь?

Зверек сыпал беспрерывными вопросами, которые Помпей прервал одной фразой:

— Я поговорил с твоим дядей и он разрешил мне забрать тебя.

— Он вот так просто согласился?

— Да, — мрачно ответил Помпей.

— Ты заберешь меня обратно в стаю? Но… зачем я тебе нужен?

Помпей ничего не ответил.

Альфа не понимал «Зачем?».

Он осознавал лишь то, что зверек ему действительно очень нужен.

Почему-то Помпей в этот день отвез мальчишку не в стаю, а в свою квартиру. Он и этого поступка не понимал, ведь обычно терпеть не мог, когда кто-либо вторгался в его личное пространство, а тут сам открыл перед мальчишкой дверь своего жилья.

— Ого, — зверек восхищенно оглядывался по сторонам. — Ты, оказывается, не бедный. Хотя, я так и подумал, когда увидел твою машину. Но эта квартира вообще…

Помпей не разделял восторга мальчишки. Он и так приезжал сюда только, чтобы переночевать. К тому же, эта квартира была ничтожной по сравнению с тем особняком, который Помпею оставил его отец-психопат.

Но там альфа не был уже около пяти лет, которые особняк оставался пустым. Нежилым.

— Иди в душ.

— Подожди. Мне интересно, как ты живешь. Дай посмотрю.

— Тут нечего смотреть.

Альфа жестко отправил мелкого пацана в душ. Потом обработал его раны. К этому моменту привезли еду.

Пока мальчишка ел, Помпей ушел в другую комнату. Ему позвонил Империя и некоторое время они разговаривали.

Когда же альфа вернулся на кухню, мальчишки там не было. Зверь внутри Помпея опять взбушевал. За считанные секунды одичал и расслабился лишь в тот момент, когда альфа нашел Николаса.

Оказалось, что мальчишка забрел в спальню Помпея и заснул прямо на его кровати. Такой дерзости альфа никому бы не позволил, но зверька не тронул. Почему-то не смог этого сделать.

Сам сел в кресло и достал сигарету. Неотрывно смотрел на мальчишку.

Помпей действительно не понимал «Зачем?»

Но нутром чувствовал, что зверек ему очень нужен.

Глава 10. Cлово

— Это ведь вторая твоя отметка, я не ошибся? — спустя две недели Империя и Помпей встретились у бывшего лидера в особняке. За это время Помпей забрал часть своих территорий, но в ближайших районах все равно творился ад, являющий собой перераздел лидерства Вавилона и Помпея.

— Ты про что? — поинтересовался Помпей, лениво усаживаясь в кресло. Рана на плече отдалась режущей болью. Будучи скрытой тканью черной футболки, внешне она была незаметна, но от Империи это не скрылось. Он безошибочно посмотрел на плечо.

— Я о красной отметке.

— А. — альфа уже забыл о ней. В конце концов, это было не так важно, потому что он сделал, что хотел — зверек теперь был около него. — Это не имеет значения.

Империя молча смотрел на него какое-то время. Потом произнес:

— С двумя отметками тебе откажут в продолжении рода, значит, омега такому, как ты, не положена. Ты понимаешь это?

— Я сказал, что это не так важно. Ты меня ради этого вызвал?

— Отчасти. Я вызвал тебя из-за вашей с Вавилоном дележки территорий. Вы оба наводите слишком много шума. Когда я уходил, я хотел видеть сильного лидера, который сохранит порядок, но ваша возня меня раздражает.

— Почему-то я не вижу здесь Вавилона, раз разговор зашел об этом. — Помпей открыто встретил взгляд бывшего лидера, что, в принципе, могло бы считаться вызовом. — Если хочешь предложить мне уйти в тень и уступить лидерство этому ублюдку — я этого никогда не сделаю.

— Выбирай слова. — оборвал его Империя. — Ты слишком молод, чтобы грубить мне. Помни о том, что я сам ушел с поста лидера, и меня не свергали. Пока я могу раздавить любого из вас двоих, и большинство меня поддержит. Эй. — он обратился к мужчине, который работал в его доме и тенью стоял возле двери, сохраняя молчание. — Позови этих двоих, пусть зайдут.

Помпей сдвинул брови на переносице и покрутил в ладони смятую сигарету.

Бывший лидер был, в принципе, прав. Ни он, ни Вавилон еще не стояли твердо на ногах. У каждого были преданные люди, которые их поддерживали, но до безусловного лидерства, как у Империи, обоим далеко. Поэтому сегодняшний визит пробуждал в душе Помпея зверя. Того, который ни за что не отступит.

Дверь в комнату открылась и зашли двое парней. Взгляд Помпея тут же переместился к ним. Эти двое были чуть старше него.

— Я не собираюсь мешать или делать выбор между вами, — услышал он спокойный голос Империи. — В итоге все равно однажды останется сильнейший, и пусть жизнь решит, кто из вас таким окажется. Но вы должны уяснить, как все устроено. Как уходящий лидер, я напоследок хочу дать вам кое-что.

— И что же это?

— Всего их четверо. Война, Чума, Смерть и Голод, — Империя обернулся в сторону вошедших парней. — Война и Чума отойдут Вавилону. Перед тобой Смерть и Голод. Теперь они твои.

— Ты серьезно? — Помпей иронично приподнял один уголок губ.

Он посмотрел на этих двоих.

Смерть был высоким и массивным. Весь в черном. Кожа смуглая, а волосы практически белые. Лицо, как маска. Без каких-либо намеков на эмоции.

Голод примерно такого же телосложения, но немного менее крепкий. Черные волосы коротко стрижены. На руках несколько глубоких шрамов.

— Эти четверо хорошо служили мне. Они самое ценное, что я могу оставить тебе и Вавилону после своего ухода.

— У меня есть свои люди. В чужаках я не нуждаюсь.

— … — Империя произнес настоящее имя Помпея. Он был единственным, кто мог это сделать. Никто другой себе этого не позволял. Большинство даже не знало, как на самом деле звали альфу. Не имели понятия, кто он такой. — Хочешь отказаться от моего подарка?

— Ты считаешь нормальным отдать мне двух чужаков, которые связаны с теми, кого ты передал Вавилону? Как мне это расценивать, Империя? — Помпей еле заметно подался вперед. Положил руки на подлокотники и мрачно посмотрел на бывшего лидера.

— Я передаю тебе не чужаков. Я уже сказал, что вмешиваться не собираюсь. Моей поддержки не получит ни Вавилон, ни ты. Но в равной мере, перед уходом я даю вам то, что нужно лидеру. В твоем случае это Смерть и Голод. И ты ошибаешься, если считаешь, что можешь смотреть на эту четверку, как на единое целое. Еще неделю назад, служа мне, они именно таковыми и являлись, но теперь Война и Чума будут преданно служить Вавилону. Смерть и Голод тебе.

— Это все гарантии? Я хочу нечто более весомое.

— Вместо гарантий мое слово.

Некоторое время Помпей все так же мрачно и неотрывно смотрел на Империю, а потом откинулся на спинку кресла и еле заметно кивнул.

В их мире существовало нечто нерушимое — принципы. Все они насквозь пропитаны ими.

Именно благодаря принципам существовал мир на грязных улицах этого города и, если Империя давал свое слово, у Помпея даже на мгновение не возникло мысли усомниться в нем.

— На этом все. Можешь идти. Но перед этим я хочу предупредить тебя.

Попей, который уже было поднялся с кресла, остановился, повернувшись к Империи.

— Не знаю, для чего ты потратил вторую метку, но учти, что третья будет твоим концом. От того, чтобы твой мир рухнул, тебя теперь отделяет тонкая черта. Подумай об этом и о людях, принесших клятву преданности тебе. Ты погребешь их вместе с собой, если однажды окажешься за чертой.

— Я несу ответственность за каждого, кто поклялся идти за мной и без твоих слов все понимаю. С моей стороны ошибок больше не будет.

Помпей вышел из комнаты. Смерть и Голод последовали за ним.

Когда он вернулся домой и поднялся в свою спальню, зверек снова спал на его кровати. Помпей остановился в дверях, рассматривая это странное, слабое создание.

Не мог отвести от него взгляда.

Почему-то рядом с этим зверьком Помпей менялся — не полностью. Только в отношении этого мальчишки, из-за которого альфа испытывал совершенно другое чувство ответственности. Оно было слишком глобальным и его суть не могла вместиться в понятие этого обозначения.

Зверек заворочался, словно почувствовав, как кто-то смотрит на него. Увидев Помпея, он сел на кровати и протер глаза.

— О, ты тут? — пробормотал мальчишка. — Я…

— Вставай и иди за мной.

— Куда? — зверек вскинул голову, а Помпей молча развернулся и спустился вниз, на улицу.

Мальчишка выбежал следом спустя несколько секунд, в мятой футболке и шортах. Взгляд Помпея остановился на его голых ногах, которые за это время стали не такими тощими, как раньше, но все равно оставались мягкими, без единой мышцы.

Он слишком беззащитный.

Внутри альфы что-то раздирающе поскреблось когтями.

— Садись в машину. — коротко произнес альфа и мальчишка быстро сел на переднее пассажирское сиденье. Безоговорочно слушался Помпея.

— Куда мы едем?

— В стаю. Пока что будешь там. Под присмотром. Меня около недели не будет.

Мальчишка должен быть под защитой. Всегда.

— Ты уезжаешь?

— Нет, я буду в городе, но какое-то время мы видеться не будем.

— У тебя возникли дела? — спросил мальчишка. Ответа не получил и повторно спрашивать не стал. Сначала смотрел в окно, а потом начал рассматривать машину.

— Черт, она такая классная, — восхищался зверек. — А до какой скорости она может разогнаться? Много бензина жрет?..

Так же, как вулкан извергал лаву, мальчишка задавал все новые и новые вопросы. В итоге, Помпей шумно выдохнул и спросил:

— Хочешь за руль?

Зверек замер, словно ему предложили сундук с сокровищами.

— А можно? Правда?

— Садись, — для Помпея машина являлась лишь вещью, но это был первый раз, когда за руль его джипа сел кто-то другой. Этому зверьку альфа даже не задумываясь позволял куда больше, чем остальным. — Теперь поворачивай ключи в зажигании. Под ногами у тебя три педали — сцепление, тормоз и газ.

— Ты решил научить меня вождению? Я умею. Отец, когда еще был жив, пускал за руль. И я в видеоигре круто водил. Дошел до предпоследнего уровня. — зверек гордился своими достижениями и не стал слушаться альфу. Будто желая показать, что умел, нажал на газ, но стоило ему это сделать, как джип тут же дернулся и вылетел с дороги.

Помпей в последний момент успел схватиться за руль и вывернуть его так, чтобы машина не врезалась в столб со стороны Нуба, но из-за этого она влетела в дерево со стороны Помпея и удар, пришедшийся на плечо, заставил рану раскрыться. Кровь хлынула, но под черной футболкой была незаметна.

— Черт… — зверек испуганно раскрыл глаза и, вздрогнув, обернулся к Помпею. — Ты как?

— Отлично, — глаз у альфы начал дергаться. Гребанный, непослушный мальчишка.

Помпею было глубоко похер на себя и, тем более на машину. Но ему не было плевать на зверька, который только что мог разбиться. Хотелось взять его за шкирку и изо всех сил встряхнуть.

— Я не знаю, как это произошло… Я же в видеоигре хорошо водил. У меня там был уровень…

Глаз Помпея еще раз дернулся. Он запрокинул голову и спокойно сказал:

— Беги, Нуб.

— А? Что? Куда? Зачем? — зверек напрягся. Несмотря на внешнее спокойствие Помпея, ощутил нечто ужасное, сейчас исходящее от него. — И почему ты назвал меня Нубом?

Альфа схватил его за шею. Не сильно. Позволяя дышать, но так же давая почувствовать, что он находился в жестоких руках Помпея.

— Если я что-то говорю — ты это делаешь. Сказал бежать — значит, ты срываешься с места и убегаешь.

— Я не хочу… Не хочу убегать от тебя.

— Зря, — глаза Помпея потемнели. — Слушай меня, Нуб. Я забрал тебя себе. Теперь твоя жизнь принадлежит мне. И я буду очень зол, если ты ее лишишься. Свое я так просто не отдаю. Поэтому ты будешь слушаться меня. Во всем. Понял?

Зверек растерянно кивнул.

— Кому принадлежит твоя жизнь? — пальцы Помпея надавили сильнее на пульсирующую вену на шее зверька.

— Тебе.

— Ты навсегда останешься рядом со мной, — Помпей не спрашивал, но зверек все равно тут же ответил «Да».

Все же он глупое существо. Знал бы, кем на самом деле являлся Помпей или хотя бы чувствовал бы это, убегал бы от него.

***

Зверек так и остался Нубом. Полной собственностью Помпея, который признавал звереныша своим братом.

Постепенно пролетели годы и за это время все лишь усугубилось.

— Где тебя носило? — поинтересовался альфа одним весенним вечером, когда Нуб, зевая, подвалил к его дому. У звереныша была целая комната со всеми удобствами, а он, в очередной раз, судя по помятой одежде, спал где-то вне дома. Взгляд Помпея опустился вниз. — И что за хрень у тебя на ногах?

Нуб растерянно посмотрел на ноги в высоких носках, засунутые в какие-то ублюдские черные шлепки. Почему-то сегодня Помпея необычайно бесил его внешний вид. Альфа долго рассматривал вытянувшиеся ноги своего названного брата, с синяками возле колена, ощущая, как внутри что-то неприятно закипает.

Постепенно, с годами, Нуб менялся. Он вырос худым, не сильно высоким и достаточно смазливым, чтобы девки постоянно липли к нему. Помпей неоднократно видел, как они обступали звереныша.

Вот только альфу его внешность бесила, хоть и он не понимал почему. Но когда волосы Нуба отросли, придавая ему какие-то гребаные черты, Помпея какое-то время еще сильнее крыло, а потом он рано утром, после очередной бессонной ночи, пришел в комнату Нуба и, ногой спихнув его с кровати вместе с матрасом, сказал пойти и коротко подстричься.

Нуб сделал это. Вот только, так лишь сильнее открылось лицо звереныша. Помпею это не нравилось.

— А. — отвис, наконец, Нуб. — Я забыл свои кеды у Кейла. Мы зависали у него дома. Видимо, по привычке влез в его шлепки.

— Похоже, у кого-то слишком много свободного времени? — альфа отшвырнул в сторону окурок.

— Ты ведь мне не давал никаких заданий.

— Пошли. Займу тебя делом.

Когда они подъехали в заброшенную часть города, где царила темнота, и только на фоне неба заметно торчали, словно клыки монстра, старые черные трубы заводов, Нуб лениво поинтересовался:

— Опять будешь кому-то выбивать зубы и ломать кости?

— Заткнись и иди за мной. — произнес Помпей, выходя из машины, и зверек послушно последовал за ним.

В одном из зданий горел тускло свет. Альфа толкнул старую железную дверь, которая со скрипом поддалась и в нос ударил металлический запах крови. Позади него закашлялся Нуб.

Внутри их ждали несколько членов банды, и один из них, заметив лидера, тут же направился к нему.

Парнем в серой толстовке был Голод. Он подошел к ним и посмотрел на Нуба, который, по сравнению с альфой казался слишком мелким.

— Ему лучше выйти, — сказал Голод, не отрывая взгляда от Нуба.

— Пусть смотрит и учится.

— Как скажешь. Но тут плохие новости. Вместе с информатором мы взяли еще кое-кого. — Голод кивнул себе за плечо, и Помпей впервые посмотрел туда, где стоял Смерть. Рядом с ним, на залитом кровью полу, сидели связанные трое человек. У одного из них, судя по всему, был открытый перелом, но внимание лидера захватил другой.

— Ебаный ублюдок. — медленно произнес альфа, и, отстранив плечом Голод, приблизился. На полу сидел человек, которого он когда-то планировал назначить своей правой рукой. Йен.

Когда он встретился взглядом с предателем, Помпей почувствовал, как в голове что-то начало пульсировать. Это что-то словно вгрызалось в его самообладание, разрывая внешнее спокойствие на части.

— Меня подставили. — прохрипел Йен, пряча голову в плечи. Судя по его разорванной одежде и отекшему лицу — он пытался сопротивляться. — Черт, Помпей, поверь, я…

— Заткнись. — холодно прервал его альфа.

— Он лжет. — рядом появился Голод. — Его научили осторожности, но следы все равно остались. Он даже убрал свой запах, чтобы скрываться. — Голод раскрыл ладонь и показал Помпею маленький блистер из-под таблеток. — Это я нашел в его кармане. Их достать почти невозможно, потому что это государственная разработка. Некоторые омеги получают их, чтобы у альфы не сорвало крышу в первый контакт. У самих альф он тоже убирает запах.

Позади раздался грохот. Обернувшись, Попей увидел, как мелкий зверек потирает руку, а рядом с ним болтается отвалившаяся арматура от стены.

— Я…. — пробормотал Нуб, словно оправдываясь. — Я схватился, а она отвалилась.

— Может, ты все-таки выйдешь? — Голод стоял напротив него, сложив на груди руки и с интересом рассматривая лицо мальчишки. — Как-то ты побледнел. Неужели настолько страшно?

В его голосе послышался сарказм, и Помпей почувствовал, как приподнимается бровь. Обычно Голод никого не подъебывал, большую часть времени следуя тенью, молча слушая и жестоко, быстро выполняя приказы лидера, но в случае с Нубом, при каждой их встрече, он пытался задеть мальчишку.

Помпею это не нравилось.

— Хватит. — Смерть оборвал Голод.

Смерть был слишком молчалив. Лишь редкие слова отличали его от немого.

Помпей приблизился к Йену и присел перед ним на корточки, а затем схватил за волосы, вздергивая вверх лицо.

— Ну, давай, расскажи мне. Каково оно — стать сраной крысой, которая готова продать себя и свою стаю. Сколько стоит твое ублюдочное предательство?

Йен вздрогнул и затрясся в его руке.

— Я… мой брат болен…

— Сейчас заплачу. — с сарказмом прокомментировал Голод. — У меня другая информация. Все это из-за бабы. Расскажи теперь, как готовил похищение Нуба. Хотел нашептать чертовому Вавилону о том, что слабое место нашего лидера это его названный брат и в обмен на Нуба, получить деньги, которые удовлетворили бы твою девку, которая и подтолкнула тебя на это.

— Это не правда… — глаза Йена говорили об обратном. Помпей это прекрасно видел и его ладонь сжалась сильнее.

— Стая твоя семья. Скажи мне, стоили ли твои братья того, чтобы какая-то девка раздвинула перед тобой ноги? Ответ уже не имеет значения, но, перед тем, как свернуть твою сучью шею, я хочу его услышать.

— Я бы никогда не предал стаю… Просто… Я пытался втереться Вавилону в доверие и добыть у него информацию. Я делал это ради тебя. Он… Он… Он не захотел иметь со мной дело. Меня вышвырнули оттуда, но я все равно кое-что разузнал, когда приходил к нему. Я все расскажу тебе.

— С чего ты решил, что мне это интересно? — свободной рукой Помпей подкурил сигарету, выдыхая дым в лицо крысе. Тот закашлялся и из-за ран взвыл от боли.

— Это может быть полезно…

— Я не имею дел с крысами. И еще, сука ты продажная, неужели ты считаешь, что у меня может возникнуть желание рыться в грязном белье Вавилона и бить исподтишка?

— Пожалуйста… Умоляю, дай мне второй шанс… Я исправлюсь. Докажу свою преданность.

— Я не даю вторых шансов.

Помпей затушил сигарету о лицо Йена. Слышал его крик, но альфе этого было мало.

Йен пожелал забрать самое ценное, что было у Помпея — его зверька.

В жизни альфы было несколько моментов, когда он терял контроль, чувствуя поглощающую его ярость. Из-за нее проваливался в темноту и, когда выныривал из нее, не помнил, что делал. Один из них — когда он едва не убил дядю зверька. И вот, случился второй.

Единственное, что Помпей успел сделать — это сказать всем выйти. После того, как они с Йеном остались наедине, сознание окончательно опустилось в черноту.

Помпей пришел в себя примерно через полчаса, хотя судить о времени он не мог, ведь теряя нить с реальностью, время для него тоже исчезало.

Закурив сигарету, он посмотрел на наручные часы. Оказывается, прошло два часа. Куда больше, чем изначально считал Помпей.

Переступив через Йена, альфа вышел из помещения. Около двери его ждали Голод и Смерть.

— Он жив? — спросил Голод, посмотрев на руки и одежду Помпея. Они все были в крови.

— Да. Не помогать ему. Теперь он сам по себе.

— Что мы будем делать с девкой Йена?

Девушек они не трогали. Никогда. Это даже не обсуждалось, но эту нельзя оставлять без внимания. Нужно ей его дать. Она этого заслужила.

— Смерть, — сказал Помпей, обращаясь к альфе. — Поговори с ней и объясни, что она влипла в то, о чем пожалеет. Еще одно движение в сторону моей стаи и ее желание исполнится. Ее будут трахать за деньги, но навряд ли ей это понравится.

Смерть и поговорить — были не совместимы. Но, тем не менее, именно Смерть был тем, кто одним своим присутствием давал понять, что, если не сделать так, как желал Помпей, все может обернуться крайне паршиво.

Когда Помпей вышел на улицу, увидел, что зверек ждал его около машины. Нервно расхаживал из стороны в сторону. Стоило Нубу увидеть Помпея, как он тут же побежал к нему. Увидев кровь, выругался, вот только ничего говорить не стал.

Просто был рядом.

Почему-то только из-за этого зверь Помпея успокаивался.

Глава 11. Ничтожество

Со временем Помпей стал еще чаще ловить себя на том, что вообще не должен был испытывать.

По мере того, как Нуб взрослел, у альфы росло желание закрыть его. Внутренний зверь рычал, скалился и метался. Он жаждал оградить мальчишку от такого тесного общения с членами стаи. Вообще со всеми людьми. Каждый раз, когда этот мелкий звереныш приходил под утро сонным и в мятой одежде, или когда Помпей заставал его разговаривающим с кем-то, или когда Нуб отрастил себе слишком острый язык и начал намеренно выводить Смерть из себя.

Вернее, пытаться это сделать.

Сам Смерть на это никак не реагировал, но, стоило ему вообще оказаться на горизонте, как Нуб тут же бежал к нему.

Например, пока Смерть сидел в кресле и курил, привычным пустым взглядом смотря куда-то в сторону, Нуб тут же подкрался к нему и начал изобиловать беспрерывными чертовыми вопросами.

— Что ты делаешь? Сидишь? Не скучно? А чего ты постоянно прячешь свои татуировки? Они стремные? Да? Если нет — дай посмотреть. Хотя, даже, если они стремные, все равно дай взгляну.

В этот момент глаз Помпея дернулся. Чтобы показать свои татуировки, Смерти нужно было раздеться и почему-то Нуб, просящий это сделать, вывел альфу из себя. Своими гребанными словами пропитал сознание альфы кислотой.

Помпей подошел и схватил Нуба за шкирку. Звереныш начал вырываться, но альфа все равно оттащил его в другую комнату, на что Смерть даже бровью не повел. Чтобы вокруг не происходило, его глаза ничего не выказывали.

— Что ты делаешь? — Нуб зло стиснул зубы.

— Чтобы я тебя больше никогда не видел рядом со Смертью.

— Почему?

Помпей не ответил. Он сам не знал ответа на этот ублюдочный вопрос.

— Мне нравится Смерть. Он классный, — Нуб поджал губы, а зверь внутри Помпея тут же выпустил когти и зарычал. Реагировал так, как не должен был.

— Значит, он тебе нравится?

— Да. Но еще он меня раздражает. Он, проклятье, такой молчаливый. За все время мне ни одного слова не сказал. Я не успокоюсь, пока не выведу его из себя.

Помпей тяжело выдохнул и потер лицо ладонью. Нуб как проклятье. Судя по всему, теперь и для Смерти.

Вот только альфе это не нравилось. Звереныш являлся исключительно его собственностью.

— Не отирайся рядом с членами банды. У них есть свои дела. Ты мешаешь. — достаточно резко обрубил он все попытки Нуба поболтать еще о Смерти, отчего лицо мальчишки тут же приобрело хмурое выражение.

— Значит, я мешаю? Отлично. Так дай мне возможность быть полезным. Чем мне заняться?

— Учись.

Он заметил, как зверек смотрит на него, приподняв одну бровь.

— В школе всем плевать на учебу. Будто бы ты не знаешь. Я могу вообще туда не ходить. Бесишься на меня, что ли? — внезапно произнес Нуб. — У тебя глаза становятся немного желтыми, когда ты злишься.

Помпей действительно чувствовал глухое раздражение от действий этого зверька. Но, черт раздери, разве оно могло быть настолько сильным? Обычно это происходило, когда он испытывал ярость или был сильно возбужден.

— Хочешь увидеть, как я бешусь — продолжай в том же духе. — обрубил он напоследок, и, развернувшись, ушел, оставив Нуба одного.

Время шло. Года. Два. Внутри альфы за это время росло нечто раздражающее, черное, пульсирующее и разрушительное, пуская глубже и глубже корни в его сущность.

Он не заметил, как с того момента, когда он подобрал на улице мелкого, грязного пацана и назвал его своим братом, минуло уже много лет, и несмотря на то, что до его совершеннолетия оставалось еще время, Нуб мог уже считаться условно взрослым.

Уже на этот момент стало ясно, что Нуб особо не вырастет, и, похоже, навсегда останется худым и смазливым пацаном. Его запах за эти годы так ни разу и не проявился, либо был настолько слабым, что альфа его не чувствовал.

Но даже несмотря на это, звереныш вызывал в нем адские инстинкты, поливая корни черной ярости, уже давным-давно настолько опутавшие сущность Помпея, что он едва проходил по грани того, чтобы не потерять контроль над собой.

— Я тебя два часа здесь стою и жду. — однажды вечером произнес Нуб. Он стоял возле припаркованной в центре города машине Помпея, подпирая ее спиной и сложив руки на груди.

Неподалеку было здание мэрии города, еще несколько административных зданий, дорогие торговые центры и рестораны. Именно здесь Помпей намеревался вложиться в покупку недвижимости.

После удачных переговоров к нему прилипла одна из девушек, работавших в том здании.

Причин отказываться от секса альфа не видел. То напряжение, которое росло в нем с каждым днем, требовало сброса, и поэтому случайная связь на одну ночь была сейчас необходима.

От альфы не укрылось, как скользнул пристальный, и острый, как бритва, взгляд Нуба к этой девушке.

— Что ты тут делаешь? — спросил альфа, окинув Нуба мрачным взглядом. В последнее время звереныш все больше и больше раздражал Помпея. Тем, как выглядел, как говорил. Даже своей мимикой.

— Жду тебя. — ответил зверек, продолжая пялиться на девушку рядом с ним. От этого Помпей почувствовал, как внутри что-то рычит, натягивая цепи. — У тебя ведь день рождения. Хотел поздравить, но ты как-то задержался.

— Завтра поздравишь.

Взгляд Нуба помрачнел и его словно заволокло тенью. Помпей даже не подозревал, что такое можно увидеть на его смазливом личике.

— Ага. Завтра, а сегодня ты проведешь время с кем-то левым, вместо своей семьи. Отличный выбор, Помпей.

— Свали домой. — оборвал его альфа. Он подошел к Нубу, который стоял прямо возле двери водителя и посмотрел на него сверху вниз. — На чем ты приехал?

— Пешком дошел. Люблю побегать перед сном. — он снова уставился на девушку, и внезапно произнес. — Эй, ты. Как насчет развлечься втроем? Я его брат. Нравлюсь тебе?

— Боже… — раздалось позади Помпея хихиканье, а сам альфа почувствовал, как у него расширяются зрачки от наглости брата. В отражении на тонированном стекле машины он видел, как его глаза желтеют. — Ну, ты тоже симпатичный. Я не против, хотя, я бы научила тебя вежливости.

— Тебе придется меня многому учить, и не только вежливости.

— Как откровенно. Ты в моем вкусе, так что научу тебя всему.

На лице Нуба появилась самодовольная усмешка, когда он перевел взгляд на Помпея, и тут же искривилась, когда он заметил его глаза. Тем временем, Помпей медленно повернулся к девушке, которая так открыто флиртовала сейчас с Нубом.

— Пошла на хер отсюда. — произнес альфа. — Он несовершеннолетний.

— Боже. — с лица девушки словно стерли все положительные эмоции. — Откуда мне знать об этом? Он первый начал…

Хватило лишь одного взгляда Помпея, чтобы девушка замолчала и попятившись, ушла.

— Ну и зачем ты ее прогнал? — ворвался в голову Помпея голос Нуба. Издевка, которую он вложил в свой тон, стала тем кнутом, подстегнувшим нечто ядовитое, бушующее внутри альфы чудовище, проснувшееся после поведения его названного брата. — Неужели я испортил тебе свидание? Ох, прости… Но ведь мы могли по-братски поделить…

Зверек не договорил. Рука Помпея сомкнулась на его шее, дернув тело в сторону, дверь распахнулась и спустя секунду Нуб полетел внутрь салона, а альфа, оскалившись, нависнул над ним, прижав за глотку к сиденьям.

— Ты совсем охренел? — издал низкий рык Помпей. — Ты, блядь, что творишь?

— Черт, отпусти меня. — Нуб, нахмурившись, с вызовом смотрел на него. В его глазах плескалась злость и обида.

Дерьмо. Помпей не понимал, почему так происходит. Его брат вырос, и он тоже альфа. Он должен хорошо понимать, какую ярость на себя может вызвать, отбивая так открыто девушек у другого альфы, но вел себя так, словно был в полном праве это делать. И, черт, Помпея бесило не это.

— Вали домой, пока я не сделал с тобой что-нибудь. — он едва держался, чтобы не спустить с цепи то, что сейчас в нем бушевало. Он не знал, до чего это дойдет и что он тогда сделает с братом.

— Пойдешь ловить эту девку?

— Это не твое дело. Ты меня слышал?

— Хорошо. Тогда пойду в гости к Смерти. Давно его не доставал. Если честно, теперь не вижу причин слушаться тебя и раз такое дело, проведу время с тем, кто мне интересен.

— Нуб… — из груди Помпея снова вырвалось низкое рычание, потому что этот пацан его бесил. Ему удавалось прокатить альфу по американским горкам, показывая все грани ярости, злости, и все темные углы его души. И пока только то, что он был его братом, хоть как-то сдерживало зверя. — Уебывай отсюда прямиком домой. Гребанное ничтожество.

— Как?.. Как ты меня назвал?

— Я назвал тебя тем, кем ты являешься.

Зверек стиснул зубы. Помпей убрал руку с его горла и, пытаясь не обращать внимания на то, как его контроль проваливается во тьму, медленно отстранился. Сегодня он точно пойдет и чего-нибудь выпьет. А потом возьмет одну из тех, кто цепляется к нему и жестоко поимеет, спуская пар.

Однако, в следующую секунду, Нуб, внезапно приподнявшись на руках, резко придвинулся к альфе, и, прежде ем тот успел среагировать, его шею обжег укус. Чертов мелкий придурок вцепился в него зубами, будто бы ставя отметку. Альфе показалось, словно перед его глазами вспыхнуло что-то, а спустя мгновение он пришел в себя, чувствуя пульсацию в районе шеи, а Нуб поднимался с асфальта с противоположной стороны машины.

Поднявшись с асфальта, Нуб, развернувшись, быстрым шагом ушел через дорогу в сторону такси.

Помпей остался на месте. Он чувствовал, что если шевельнется, пока Нуб не исчезнет с его поля зрения — и зверек точно пострадает. Это была та грань, через которую он мог вот-вот переступить и пожалеть об этом.

***

— Плохо выглядишь. — открыв ободранную и выцветшую дверь дома, встретил этими словами Помпея старый доктор, который был еще лечащим врачом его отца. Помпей явился к нему поздно ночью, залитый чужой кровью и с глубокой раной на груди. — Проходи.

Альфа зашел в знакомую тесную комнату и опустился в кресло, потирая болящий лоб. Старик остановился напротив него, сложив на груди руки и рассматривая светлыми глазами.

— Давно ты не был. Судя по всему, у тебя проблемы.

— У меня проблемы. — согласился Помпей. — Сегодня я едва не убил нескольких человек и, блядь, совершенно не помню, как это произошло.

— Как у твоего отца.

— Да. Как у моего отца. Последнее время это происходит слишком часто.

Старик присел на кресло напротив, продолжая сверлить взглядом альфу.

— Ты намного сильнее, чем твой отец. Об этом говорит кровь. Вас даже сравнивать нельзя. Ты уникален, но, раз у вас обоих происходят похожие ухудшения, причины их возникновения должны быть одинаковыми. Твой отец испытал подобные проблемы, после потери его омеги. Вернее, после того, как она родила тебя и государство ее забрало. У тебя произошло что-то подобное?

— У меня нет омеги.

— Есть то, что эмоционально выводит тебя из себя? Ты должен понимать, что поскольку ты сильнее своего отца, то и приступы ярости будут куда более глобальными. Это нужно решать. Может, где-то в машине провозили омегу и ты издалека ее почувствовал?

— Единственный, кто выводит меня из себя, это мой младший брат, — раздраженно сказал Помпей.

— Брата?

Точно. Помпей открыл глаза, вспомнив, что доктор был не в курсе появления у него дома зверька.

— Несколько лет назад подобрал его на улице. Он мне не кровный брат, но…

— И он сейчас живет с тобой?

— Если это можно так назвать. Последнее время он шатается вне дома. Какого дьявола мы говорим о нем?

— Что ты испытываешь при виде него?

Этот вопрос выбил Помпея из колеи. Он мрачно уставился на доктора. Какого черта он задавал такие вопросы?

— Ты ведь не такой человек, который стал бы подбирать кого-то на улице и ухаживать за ним. Поэтому я и задал вопрос, пытаясь понять, не связано ли твое состояние с твоим названым братом.

— Допустим, связано. И что? У моего отца приступы начались, когда правительство забрало у него мою мать. Мой брат рядом со мной. Какого хрена у меня могут быть ухудшения?

Доктор отрицательно качнул головой, показывая, что мысли Помпея не верны.

— Как бы тебе объяснить?.. Если тот, кого ты называешь братом, твоя родственная душа, тогда тут мало быть просто рядом. Это не утихомирит твоего внутреннего зверя.

— Причем мой брат, к родственной душе? Ею должна быть девушка. Омега. И, неужели ты веришь в эту чушь про родственные души? Я считал тебя более умным, старик.

— Они существуют и для родственной души не имеет значения пол.

Старик об этом сказал очень просто, а для Помпея каждое слово, как кислота пролившаяся на сознание.

— Исходя из того, что с твоим самочувствием пока что не все так плохо, смею предположить, что твоему названному брату еще нет восемнадцати. Пока что ты физически в нем не видишь пару. Но вот, когда он достигнет совершеннолетия…

— Замолчи.

— Это лишь мои предположения, — старик выставил вперед руки. — Но, если я прав — после совершеннолетия твоего названного брата тебе станет хуже. И так будет до тех пор, пока он не успокоит зверя в тебе. Я сам не в восторге от того, что говорю и надеюсь, что я не прав, но твой зверь должен быть под контролем, а ты его сейчас теряешь.

Помпей не стал дальше это слушать. Ушел из дома старика, чувствуя острое желание напиться. Именно это он и сделал.

В этот вечер, когда Помпей вернулся домой, Нуб впервые за долгое время был уже там. Он стоял у плиты, поджаривая на сковородке полуфабрикаты, но, заметив альфу, показательно отвернулся от него.

Звереныш все еще злился на Помпея. Вот только, это было ничто по сравнению с той яростью, которую испытывал сам альфа.

— Я снял тебе дом в восточной части города. — сказал Помпей. Он не верил в слова доктора, но, напиваясь, решил, что пора все прекращать. — С этого дня ты живешь самостоятельно.

Он развернулся, чтобы уйти и принять душ. После слов того старика он чувствовал себя так, словно извалялся в грязи. И, еще сильнее, он не желал испачкать в этой грязи Нуба.

— Погоди, но…

— Да, и еще: — перебил его Помпей, не дав возразить. — Ты больше не член моей стаи. Я запретил кому-нибудь из парней помогать тебе или видеться с тобой. С этого дня ты обычный человек. Вали из моего дома. Чтобы когда я вернулся, тебя тут больше не было.

В этот момент Помпей прекращал все, что связывало его с Нубом, но, как оказалось, это невозможно.

Глава 12. Хочешь

Прежде, чем я что-либо поняла, меня начали запихивать в машину. Почему-то Лерсона тоже к ней потащили, хотя он до сих пор оставался без сознания и волочился по земле, как мешок с камнями.

Тому придурку, который держал меня за шиворот, я разбила нос, ударив лбом ему в лицо. Еще одному, пришедшему ему на помощь, коленкой врезала в живот. За это получила в ухо, из-за чего перед глазами поплыло и в голове зашумело, но, даже перестав из-за боли соображать, вцепилась в кого-то и изо всех сил двинула в челюсть.

— Угомонись, мелкий ушлепок, иначе прибьем, — услышала разъяренный голос придурка, пытавшегося вывернуть мне руку.

— Отпустите его, — задыхаясь от раздражающей пульсации в голове, я кинула острый взгляд на Лерсона.

Как только началась потасовка, его бросили там, где несли и теперь парень валялся в канаве. Разве что один из ублюдков так и остался стоять рядом с ним. Сторожил, чтобы Лерсон не очнулся и не убежал.

— Что нам еще, блять, сделать?

— Возьми и сдохни, — стиснув зубы, я попыталась врезать ему в скулу, но меня пресекли. Драка продолжилась. Вырываясь, я повалила главного ублюдка на пол и, схватившись за воротник кофты, изо всех сил приподняла, после чего толкнула его. Так, что он ударился затылком об бетон. Меня попытались оттащить, но я намертво вцепилась. В итоге, я услышала громогласный рев:

— Угомонись!

Успокаиваться я не стала. Только после того, как тот парень, которому я чуть не разбила голову, закричал, что они оставят Лерсона, я осела на землю, а потом поднялась на ноги и, стараясь скрыть хромоту, поковыляла к машине.

У меня болело все тело и лицо вновь измазалось кровью, текущей из разбитой губы и носа. Во время драки я держалась только из-за Лерсона, но уже теперь, когда он был в сравнительной безопасности, а я сама, сидя в машине отъезжала в темноту затхлого города, мне хотелось взвыть от раздирающей боли, пронзающей каждую частичку тела.

Я, черт раздери, омега и к таким потасовкам меня сама природа не подготовила.

Зато улицы многому научили.

— Гребанная шестерка Помпея, — парень сидящей на переднем пассажирском сиденье сокрушался. — Такой мелкий, а проблем…

— Мозг у тебя мелкий. Он у тебя вообще есть, или ссохся? — я стиснула зубы и ногой пнула спинку сиденья.

— Я тебя сейчас нахрен порву, — он взревел.

Мы опять чуть не вцепились друг в друга. Прямо в машине. Из-за этого она вильнула и чуть не врезалась в мусорные баки. Но это не означало, что мы успокоились. Вся дальнейшая поездка сопровождалась словесной перепалкой, граничащей с продолжением драки. Вся эта четверка желала порвать меня на части.

К Вавилону мы приехали не скоро. И, что странно, меня приволокли не в его стаю, а именно в дом альфы.

Я мельком оглянулась по сторонам. Сейчас мне абсолютно все казалось мутным, но я все равно заметила, что само здание было старым, вот только, наверное, именно этим ценным. В отличие от остальных строений, размещенных в этом городе, тут имелась архитектура, а не просто бетонная коробка.

Дверь открыл пожилой мужчина, одетый в строгий костюм. Он окинул нас взглядом и молча впустил в дом. Потом, вслед за ним мы прошли через гостиную и миновали коридор. После этого, мы зашли в огромную комнату.

Тут было на что посмотреть, но, мое внимание привлек только Вавилон.

Он сидел в кресле. Как громадное чудовище рядом с которым на полу мостилась девушка. Полураздетая. Покорная. Смотрящая на альфу, как на божество.

— Мы привели Нуба.

Вавилон поднял взгляд. Спокойный, но, стоило ему коснуться меня, как в глазах мелькнуло нечто животное. Агрессивное. Кровожадное. Вавилона вообще перекосило.

Альфа точно терпеть меня не мог.

Впервые я ощутила, что прямо настолько сильно раздражаю кого-то лишь одним своим присутствием.

— Что с ним? — взгляд Вавилона скользнул по мне. В особенности по лицу, залитому кровью.

— Он сопротивлялся, — голос придурка прозвучал сдавленно. В нем ощущался страх, растворивший прежнюю надменность. Хотя, даже я чувствовала, что Вавилону было глубоко плевать на то, что меня избили. Даже если бы меня приволокли сюда со сломанными руками и ногами, он бы и бровью не повел. Возможно, был бы этому только рад. — Следовало привезти его невредимым? Мы пытались, но он психованный…

Парень не договорил. Ему хватило увидеть лишь то, как Вавилон перевел взгляд в сторону двери, чтобы еще сильнее сжаться и, вместе с остальными парнями быстро уйти.

Вавилон поддел девушку за талию и она, поднявшись на ноги, тоже пошла к двери, хоть и по ее лицу было видно, что уходить от альфы она не желала.

Не прошло и минуты, как в комнате остались только мы с Вавилоном.

— Соскучился? — язвительно спросила и, подойдя ближе к альфе, плюхнулась на соседнее кресло. Я точно измазала его грязью и кровью, но, честно, мне было плевать. — Что это за девушка? Ты трахался с ней? И, как? Получилось?

Я не просто так задавала эти вопросы. Из-за меток, связывающих меня и Вавилона, мне были интересны ответы, но,судя по взгляду альфы, хрен там я их получу.

— Следи за каждым своим словом.

— Иначе ты меня убьешь?

— Нет, сделаю нечто куда хуже.

— И что же это? — поинтересовалась лениво я, и почесала левую ногу, которая была ободрана из-за недавней стычки. Она, как и все тело, сильно болела и кровоточила. Мне хотелось лечь куда-нибудь и просто отключиться, но нельзя было ни на секунду показывать слабость перед кем-либо.

— На пол, ничтожество.

— Нет. Я гость в этом доме и на полу сидеть не собираюсь.

— Гость? — на губах альфы появилась ухмылка. Учитывая шрам, идущий через них, она казалась по-настоящему жуткой. Зловещей. — Ты ущербное и безмозглое существо, которое я вскоре убью, но перед этим с удовольствием переломаю каждую твою кость.

— Будь добр, ублюдок, посмотри на это, — я подняла руку и показала метку. — Когда ты называешь меня ущербным и безмозглым, помни о том, что природа отметила нас, как совместимых. Или прекрати меня так называть, или признай, что ты тоже двинутый на всю голову, так как сейчас именно я соответствующая тебе пара.

— Еще раз назовешь себя моей парой и я вырву тебе язык.

Глава 13. Ты хуже

— Не думаю, что я должен что-либо говорить. Ты сам обязан это понимать, — я пожала плечами и откинулась на спинку кресла. — А, если ты не понимаешь, значит ты действительно двинутый, что, черт возьми, печально. Я не хочу соответствовать идиоту.

Вавилон встал с кресла и лениво сделал несколько шагов в мою сторону. Я уловила потоки острой, режущей опасности, но почему-то не сдвинулась с места. Просто не смогла этого сделать. Чувствовала себя кроликом, который замер перед огромным волком и лишь, когда Вавилон сжал ладонь на моей шее сзади, я встрепенулась и попыталась вырваться.

— Что ты делаешь?.. — слова получились рванными. Когда альфа одним жестким рывком наклонил меня к столу, я с трудом успела выставить руки вперед и защитить себя от удара головой.

— Ты слишком много говоришь, — Вавилон с такой силой вжал меня в деревянную поверхность, что и без того ноющее тело, тут же вспыхнуло новыми, удушающими потоками боли. — Молчи мелкий уебок. Ты будешь говорить только, когда я этого захочу. Понял?

— Еще скажи, что я к тебе в рабство попал и теперь могу делать только то, что мне прикажет мой хозяин…

Вавилон сжал мою шею с такой силой, что дыхание застряло в горле и перед глазами начало плыть, покрывая пространство вокруг меня клочками дымки.

— Вижу ты плохо дрессируешься.

— Так я для тебя не раб, а собачонка?..

Ладонь сжалась сильнее и, дернув меня назад, приподняла над столом, а потом опять двинула вперед и ударила головой об твердую поверхность.

Я знала, что Вавилон мог ударить намного сильнее. Выбить мне зубы, сломать нос, разбить лицо. Но он ударил слабее. Держал на грани. Вот только, даже этого хватило, чтобы сознание пошло рябью от боли и я на несколько секунд вообще перестала соображать.

— Ты хуже собаки.

По движения Вавилона я поняла, что он не остановится. Опять ударит. Из-за этого уперлась руками в стол и, собравшись с силами, кое-как сказала:

— Ты можешь меня избить и изуродовать. Да хоть убей. Только никому от этого легче не станет…

— Уверен? — Вавилон усмехнулся. Все-таки шрамы, идущие через его лицо, пронзая губы, делали альфу действительно устрашающим. — Я получу удовольствие, вырывая тебе хребет.

Боже, он больной на голову агрессивный ублюдок.

— Метка… Не забывай про нее. Убьешь меня и у тебя больше никогда не встанет, — я посильнее уперлась в стол. Попыталась хоть немного приподняться, чтобы иметь возможность внятнее разговаривать. — Я готов к сотрудничеству. Меня самого эта метка бесит и я думаю, что легче будет ее снять, если мы вдвоем займемся этим.

— От тебя может быть хоть какая-то польза?

Вавилон в моей помощи не нуждался и его вопрос скорее являлся издевкой. Ну, конечно. Кто он, а кто я.

— Проломишь мне голову и не узнаешь этого.

— У меня есть идея получше. Я сломаю тебе ноги и брошу в подвал. После того, как найду способ снять метку, может, позволю тебе уползти, и если ты закончишь трепать языком, то я тебе его даже не отрежу.

— Мне не нравится эта идея. — мои руки уже дрожали от напряжения, а хватка альфы словно с каждой секундой становилась все сильнее, грозя раздробить мне к черту все позвонки в шее.

Черт. Нужно было найти другие аргументы и поскорее.

— Послушай. Пожалуйста. — добавила я, понимая, что терпение Вавилона совсем ни к черту и если я не достучусь до него — это конец. Они с Помпеем стоят друг друга по жестокости, если оба так долго продержались на конкуренции друг с другом. — У меня есть девушка. У меня с ней очень серьезные отношения и я буду делать все, чтобы снять метку, так как хочу быть с ней. Свадьба. В будущем совместные дети. И я не хочу, чтобы кто-то узнал об этой метке, поэтому я буду всеми силами искать выход и не бесить тебя. Мы снимем метку и разойдемся.

Я сомневалась, что мои слова, хоть как-то повлияли на альфу, но почему-то он отпустил меня. Сел в кресло и подкурил сигарету.

Я сама кое-как выровнялась, но была настолько слабой, что чуть не упала. С огромным усилием все же отошла назад и тоже села в кресло, ведь для себя считала неприемлемым опуститься на пол.

— Значит, есть девушка? — мне не понравилось то, что я увидела в глазах Вавилона. В первую очередь — там была насмешка, но вот за ней скрывалось нечто такое, из-за чего меня обдало холодом, едкой паникой. Страхом.

— Мне нужно умыться, — я провела дрогнувшей ладонью по лицу, но лишь сильнее размазала кровь.

— Иди, — Вавилон говорил так, словно отдавал мне приказ. Будто имел полное право распоряжаться мной, как безвольной, никчемной собственностью.

Я поднялась на ноги и пошла к двери. Куда идти я не имела ни малейшего понятия, но из-за того, что альфа так легко меня отпустил, я предположила, что пытаться убежать нет смысла.

Да и вроде этого делать не стоит.

Мы ведь, кажется, договорились о сотрудничестве?

Или нет?

Я открыла несколько дверей и наконец-то нашла ванную комнату. Зашла, закрыла дверь и осела на пол. Только сейчас дала себе волю.

Меня трясло и я дрожала. Согнувшись, уперлась руками о пол и часто задышала. Хрипела. Насколько же мне было паршиво.

И в тех местах, к которым ко мне прикасался Вавилон, кожа пылала, словно там разгорались языки пламени.

Я кое-как поднялась на ноги. Долго умывалась холодной водой. Даже попыталась очистить одежду. Получилось паршиво. Плюс, теперь я была насквозь мокрой.

Переступив с ноги на ногу, я на несколько секунд закрыла глаза. Душевно закрылась. Взяла себя под контроль и только после этого вышла из комнаты.

Пока я шла по коридору, телефон в кармане зажужжал. Я достала его и на битом экране увидела сообщение от Помпея.

«Перезвони мне, Нуб. Немедленно»

«Я не хочу» — ответила, не задумываясь ни на секунду.

«Где ты? От улиц пахнет твоей кровью».

Как раз в этот момент я входила в комнату, в которой был Вавилон, но прочитав новое сообщение Помпея замерла на месте. Почему-то мне показалось, что в этих словах скрывалось куда больше, чем я видела. Во всяком случае, по кожу побежали мурашки и мне стало не по себе.

Но отвечать я не стала. Положила телефон в карман штанов и села обратно в кресло. Вот только, он опять зажужжал.

Помпей звонил мне.

— Ответь, — лениво сказал Вавилон. Он видел, какое имя высветилось на моем экране.

— Я не хочу.

— Почему же? — Вавилон приподнял один уголок губ. Усмехнулся.

— Я ушел из подчинения Помпея и теперь у меня нет желания разговаривать с ним.

— Неужели?

Телефон замолчал, но сразу же вновь ожил. Помпей опять звонил.

Вавилон протянул руку, показывая, что, в отличие от меня, он хотел поговорить с Помпеем.

Не знаю, почему, но я отдала ему телефон. Альфа коснулся зеленого значка и я услышала голос Помпея, доносящийся из динамика.

— Эй, ты. — может, мне показалось, но прежней ярости в его голосе не было. Он был обманчиво спокойным, но под этой ледяной гладью скрывалось что-то другое, отчего я напряглась. — Решил забиться в угол и сдохнуть самостоятельно, Нуб? Я же предупредил, что твоя жизнь принадлежит мне. Скажи, где ты, чтобы я мог забрать то, что мое по праву.

Вавилон выслушал это сообщение с непроницаемым лицом, а после поднес динамик поближе и произнес коротко:

— Он у меня.

Повисла тишина. Настолько тяжелая, что, создавалось ощущение, она сжимала голову. Пробиралась в сознание и искореживала его.

— Вавилон, — вновь услышав голос Помпея и от того, как он произнес имя альфы, я дернулась и ладонями сжала подлокотники.

— Нам с тобой нужно кое-что прояснить, Помпей, — Вавилон затушил сигарету о пепельницу. После этого встал с кресла и пошел в сторону террасы.

А я еще сильнее напряглась, ведь уже сейчас не слышала их разговор. Тем более, в темноте, легшей на улицу, я Вавилона даже рассмотреть не могла.

Альфа вернулся через двадцать минут и бросил телефон мне на колени. Я попыталась его включить, но поняла, что зарядка села.

— О чем вы так долго разговаривали? — нервно спросила.

— Не твое дело, — Вавилон пошел в сторону двери. — Пошли, ничтожество.

— Я не ничтожество, — зло сказала, сквозь плотно сжатые зубы. — И куда это мне с тобой нужно идти?

Вавилон ничего не ответил, а я, шумно выдохнув, все-таки, встала с дивана и поплелась за альфой.

Но, когда мы вышли на улицу и приблизились к машине, я все-таки остановилась.

— Садись. Разве ты не хочешь увидеться с Помпеем? — Вавилон распахнул передо мной дверцу.

— Нет, — я не заметила того, как сделала шаг назад, хоть и ненавидела отступать.

— Придется, — мрачно сказал Вавилон. — Нам с ним нужно кое-что прояснить касательно тебя.

Глава 14. Точки

Жизнь меня многому научила.

Один из ее уроков — ко всему относиться проще. Паникой и, тем более, истерикой делу не поможешь.

Но все равно я очень сильно нервничала и пока сидела в машине Вавилона, постоянно ерзала. Вертелась. Смотрела то в одну, то в другую точку. Изредка поглядывала на альфу.

Примерно через пятнадцать минут машина остановилась на обочине пустующего района. Там уже стояло два автомобиля, около которых находилось двое альф.

Их я раньше несколько раз видела, поэтому узнала — Война и Чума.

Когда Вавилон вышел из машины, я последовала за ним, сразу ощутив на себе взгляды этих парней.

— По какому вопросу срочный сбор? — Чума, отвел от меня взгляд и кивнул Вавилону.

— Что тут делает это существо? — а вот Война все так же продолжал смотреть на меня и в его взгляде не было ничего хорошего.

— Знаешь его? — Чума опять обернулся ко мне, но смотрел с безразличием. Почему-то мне очень сильно запомнилась его бровь, разрезанная, старым, но глубоким шрамом.

— Подстилка Помпея. Сука, которая тащится по Смерти.

— Вижу, ты меня помнишь и все так же любишь. Это взаимно, — я подняла средний палец и показала его Войне.

Я слышала, что когда-то давно, во время лидерства Империи, Война, Чума, Голод и Смерть были одним целым. Мне в это поверить трудно, так как сколько я их помню, Война с Чумой, которые теперь служили Вавилону, и Смерть с Голодом, подчиняющиеся Помпею, очень сильно враждовали.

Особенно это касалось Войны и Смерти. Они друг друга терпеть не могли.

Пару лет назад я с Войной сцепилась из-за этого. Да и так сильно, что, у меня от ярости рассудок помутнел и, прежде чем я поняла, что делала, меня отрывали от Войны, в то время, как я зубами вцепилась в его руку.

Вообще я не кусаюсь.

Это не по-мужски.

Но с Войной что-то пошло не по плану.

В этом всем был один крошечный плюс. Война тогда охренел от того, что какой-то мелкий пацан вцепился в него зубами, из-за чего не успел мне ничего сделать. Хотя он мог прибить меня одним ударом.

Зато он запомнил меня, но с тех пор называет Сукой. Это намек на то, что я поступила, как девка.

Ну, простите. Я и есть девушка.

Тем более, стоило мне посмотреть на руку Войны, на которой до сих пор виднелись шрамы от моих зубов, как на душе тут же становилось теплее. Я ни о чем не сожалела.

Я, черт возьми, терпеть не могла Войну и, когда он пошел в мою сторону, с явным намерением сломать мне руку, которой я показала ему непристойный жест, я не сдвинулась с места. Сама сжала ладони в кулаки.

Вот только, Вавилон встал впереди меня. Закрыл собой. Мне даже показалось, что на улице стало темнее и сам альфа будто бы превратился в жесткого зверя.

— Не трогай его.

— С каких пор ты решил защищать подстилку Помпея? — Война остановился, но голубые глаза альфы стали значительно темнее. Как буря.

— Тебя это не касается. До тех пор, пока он мне нужен, ты его не тронешь, — Вавилон обернулся ко мне и коротко сказал: — В машину.

— Но…

По взгляду альфы я поняла, что мне лучше с ним не спорить. Хоть и хотелось.

Стиснув зубы, я взобралась в автомобиль и захлопнула дверцу. Уже теперь ничего не слышала, но хотя бы видела то, как Вавилон что-то говорил Войне и Чуме. Отдавал им приказы. На их вопросы не отвечал, явно не считал это нужным. Да и вопросы задавал только Война. Чума молча слушал своего лидера.

Их разговор был не долгим, но лично для меня напряженным, поэтому, когда Вавилон сел в свою машину, я с трудом сдержала вопрос: «О чем вы разговаривали?».

Вместо этого я поинтересовалась:

— И что дальше? Если с тобой будет Война и Чума, значит, судя по всему, с Помпеем — Голод и Смерть. Их присутствие наталкивает меня на мысль, что встреча с Помпеем будет не простым и легким разговором.

— Мне не нравится, когда ты задаешь вопросы. Каждый раз, когда ты это делаешь, мне хочется вырвать тебе язык, — Вавилон не отрывал взгляда от дороги, но то, пренебрежение с которым он разговаривал со мной, ощущалось отлично.

А ведь только двадцать минут назад он закрыл меня от Войны. Хотя, в принципе, мог позволить ему что-нибудь сломать мне.

— Какую роль в этом всем я должен исполнять? — решила спросить. В машине было холодно, а одежда еще не высохла, поэтому я заледенела, но старалась не дрожать.

— Ты молчишь и делаешь то, что я говорю. Ты рядом со мной до тех пор, пока метка не исчезнет.

— Есть варианты, как ее снять?

— Пока что нет.

Естественно, вариант переспать ни он, ни я, не рассматривали.

Отвернувшись к окну, я иронично подумала о том, что как омега я теперь целиком и полностью принадлежала Вавилону.

Вот не просто так омег держали в полной изоляции от других людей. Их перевозили в тонированных машинах, выбирали самые безлюдные маршруты и запрещали выходить из дома альф, к которым их на год доставили. При этом, альфа по контракту был обязан никого не впускать в свое жилье, пока там жила омега.

Это все из-за того, что омега случайно могла встретить альфу, с которым у нее возникла бы такая метка, как у меня с Вавилоном, из-за чего государству пришлось бы на год передать омегу такому альфе, так как без секса с ним метка не снимется и омегу не смогут передать другим.

Вот и получается, что если сейчас меня раскроют, государство в первую очередь доставит меня именно Вавилону.

И будет не важно подавал он заявку на омегу или нет, и каким по очереди должен быть. Меня просто втолкнут в его особняк и зачитают закон, по которому я на год буду принадлежать ему.

Одна мысль об этом вызывала дрожь.

Примерно через полчаса мы выехали за город. Еще немного проехали по пустующей трасе и пересекли часть леса, после чего остановились на хорошо протоптанной поляне.

Я знала эту территорию. Она была единственной нейтральным, не принадлежащей никому, но именно тут устраивались разборки. Трудно представить сколько крови было пролито на этой земле. Она насквозь ею пропитана.

Помпей уже был тут. Стоял рядом с капотом своего громоздкого джипа и курил. Стоило мне посмотреть на альфу, как по спине тут же пробежал колючий холодок. Такой Помпей пугал, хотя мне казалось, что я уже давно перестала его бояться.

Как я предполагала, тут были и Смерть с Голодом. Оба, словно верные псы, стояли около Помпея.

Как только я вышла из машины, его взгляд тут же коснулся меня. Это произошло невесомо, но все равно мне показалось, что в меня вбили копья.

— Мелкая сука, — сказал Помпей, выдыхая дым и не отрывая от меня взгляда. — Успел уже опуститься на колени перед другим?

— Я и перед тобой никогда не опускался, — я держалась ровно и говорила спокойно, но сердце билось обрывками и так чертовски болезненно.

А все из-за Помпея. Стоило увидеть его, как все внутреннее хладнокровие полетело к чертям и меня будто бы обожгло кислотой, оставляя на душе и на теле ожоги, а метка на руке загудела, как нечто противоестественное. Испепеляющее кожу.

— Нет, ты как раз опустился дальше некуда, — Помпей отбросил окурок в сторону, после чего поднял руку и ладонью сделал движение, которым безмолвно говорил, чтобы я приблизилась к нему.

— Нет, — ответила, не раздумывая ни секунды.

— Даже не подойдешь ко мне? — глаза альфы уже были желтыми, но, несмотря на это, они почему-то казались мне черными.

— Нет, — твердо. Безоговорочно, но с замершим дыханием. Все-таки мне следовало держаться подальше от Помпея. Больше никогда не видеться с ним. Для себя я сделала окончательное решение и это более чем отчетливо виднелось в моих глазах, в которые Помпей смотрел слишком долго и неотрывно.

В его собственных зрачках, я заметила то, что пожирало мою душу.

— Гребанная сука, — сказал он на выдохе.

Мне казалось, что Помпей сейчас превратится в то чудовище, которое будет жаждать лишь одного — крови. Но всего лишь одна секунда затишья и альфа стал другим. Создавалось впечатление, что прежним, но скрывающим внутри себя что-то ужасное.

— Я убью тебя, — сказав это, он указал что-то жестом Голоду, а сам медленно закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Не знаю почему, но мне это не нравилось. Помпей казался все более жутким.

Голод вышел вперед. Он весь был мятым. Из одежды только спортивные штаны и футболка, а волосы растрепанные. В ладони парень держал стакан с кофе.

Судя по всему, он спал, когда Помпей позвонил ему.

— Начнем переговоры, — Голод посмотрел на Чуму. — Подойди.

Чума сбросил на крышу машины свою кожанку и тоже вышел вперед.

Существовало одно нерушимое правило, когда-то давно принятое Помпеем и Вавилоном — если шли переговоры, на первом этапе их вели именно Голод и Чума.

У Смерти и Войны была другая роль.

Смерть жнец Помпея, а Война жнец Вавилона.

— Прежде всего, я должен знать собирается ли Помпей судить Нуба по закону о предательстве, — сказал Чума.

Меня передернуло. Я знала об этом законе. Вернее, слышала о нем.

Естественно, перебежки из одной стаи в другую не приветствовались и когда-то мне говорили, что Помпей и Вавилон создали закон — таких не принимать.

То есть, если кто-то из стаи Помпея пожелал бы перейти к Вавилону, тот обязан был отказать, после чего предателя ловили и люди Помпея уже наказывали его.

Точно так же было бы и в случае, если бы предатель появился бы в стае Вавилона. Помпей бы его не принял.

Но я не знала действительно ли существовал такой закон.

В конце концов, на моей памяти еще никто даже не думал перейти из одной стаи в другую, ведь стая это куда больше чем семья. Это часть твоей души. Братья.

Я первая, кто попытался вот так перейти. И, судя по всему, за это поплачусь.

Во мне не было страха. Интуитивно я и так понимала, что находилась на грани, после которой начнется ад, но все равно в этот момент я бросила быстрый взгляд на Вавилона. Все это время он стоял молча и нечитаемым взглядом смотрел впереди себя.

— Да, — ответил Голод. — Нуб долгие годы был одним из нас и решение Помпея таково — его не отпускать. Поэтому, Нуб по-прежнему является собственностью нашего лидера и его право, что делать с Нубом за предательство.

Голод впервые посмотрел на меня и от этого мне стало не по себе. Голод часто подстебывал меня и этим доводил до жуткой злости, но даже не смотря на это у нас были нормальные отношения, ведь мы годами являлись частью одной стаи. Он был не так близок мне, как Помпей, но все равно считался братом, как и остальные члены стаи.

Но теперь я являлась предателем и то, что виднелось во взгляде Голода, сжимало мою душу.

Смерть был таким же, как и всегда. Внешне я разницы в нем не видела, но и для него с этого дня я стала предателем.

Чума на слова Голода еле заметно кивнул и сказал:

— Несмотря на закон, наш лидер не собирается отдавать Нуба. Но взамен он предлагает восточный район Карнка. С этого дня он отойдет Помпею.

Я чуть не поперхнулась воздухом. Карнка оставался единственным районом, в котором еще не было четкого лидерства ни за Помпеем, ни за Вавилоном, но годами они вели вражду за него.

И так просто отдать его?

Я опять посмотрела на Вавилона, но вновь на его лице ничего не увидела.

— Нет, — ответ Помпея заставил меня вздрогнуть. — Никаких альтернатив. Нуб остается мне. Ты уезжаешь нахер. Сейчас.

— Раз ты прервал переговоры, в них больше нет смысла, — Вавилон оскалился. — Я не предлагаю тебе альтернатив. Нуб в любом раскладе остается рядом со мной. Вопрос в том, заберешь ли ты Карнку и успокоишься, или разговор между нами уже будет другим.

— Успокоюсь? — один уголок губ Помпея приподнялся. Это можно было бы назвать улыбкой, но таковой она не являлась. Скорее этот жест был чем-то животным, отображающим внутреннюю жажду крови. — Ты же знаешь, уебок, что я всегда спокоен.

Помпей и спокойствие — нет.

Помпей и ярость, агрессия, кровожадность — да.

Поэтому даже я поняла, что Помпей стебал Вавилона. Но уже в следующее мгновение уголок его губ опустился.

— Между нами не может быть переговоров. Карнка и так будет моей. Нуба я тоже заберу, — Помпей посмотрел на меня. Такой ярости, как сейчас я в нем никогда не видела. — Ты предал и ушел. Под другим ты не будешь. Я убью тебя собственными руками.

Я пошатнулась, но устояла на ногах, хоть и все тело вопило о том, что мне следовало отойти подальше от Помпея. Его желание лишить меня жизни было настоящим и настолько сильным, что по мне оно ударило, как разряды тока.

— У меня только один вопрос, — Помпей бросил на Вавилона взгляд полный пренебрежения. Он вообще смотрел на альфу, как на мусор. — С чего такое желание забрать Нуба себе?

— Потому, что тебя это бесит, — Вавилон ответил Помпею таким же взглядом. — И ты отказался от Карнки. Оказывается, этот мелкий пацан для тебя настолько важен. Возможно, он действительно способный. Только теперь он будет служить мне, а вот как раз ты идешь нахер.

— Важен? — Помпей усмехнулся. — Это ничтожество не стоит ничего. Все прошедшие годы он только и делал, что раздражал и мешал. Я бы с удовольствием отдал его тебе, но сейчас порвать его на части уже дело принципа.

Меня кольнуло. Нет, ударило и я тяжело сглотнула, сама того не понимая опуская взгляд в пол.

— Ты же знаешь, что такое принципы? — продолжил Помпей, пальцами сжав тлеющую сигарету. Ею обжег пальцы, но и бровью не повел. — Это наши законы, которые ты сегодня нарушил. Беспринципный уебок, — Он отщелкнул окурок Вавилону под ноги. — С этого дня я тебя больше не признаю. Стаи с таким вожаком, как ты, в моем городе существовать не будет.

— Подождите, — я сделала шаг вперед. Ноги почему-то подкосились. Эмоционально я захлебывалась, но, при этом, физически почему-то ощущала невыносимую усталость. — Вы заходите слишком далеко…

— Закрой рот, — Помпей медленно повернул голову в мою сторону, а я от этого пошатнулась, только сейчас понимая, что со мной — я давно не принимала таблетки и сущность омеги давала о себе знать.

Я опустила голову и очень сильно зажмурилась. Сделала несколько глубоких вдохов. Попыталась взять себя в руки, но все равно сознание захлестывал страх. Боязнь быть раскрытой.

Особенно сильно давило понимание того, что действие таблеток уже сходило на нет. И это происходило слишком быстро. Может, никто из альф пока еще не чувствовал, но я ощущала на языке уже начавший пробиваться запах. Больше я не могла тут находиться.

Только, черт возьми, как мне убежать? Отвезет ли меня Вавилон в мой дом, ведь именно там были мои таблетки? Я в этом сомневалась. Да и пока он будет меня везти, запах уже может проявиться.

Тревога сжавшая сознание, а так же омежья сущность, которая начала проявляться, задурманили и я упустила весь дальнейший разговор. Пришла в себя лишь в тот момент, когда альфы сцепились. Как? Почему? По какой причине? Я не имела понятия, но сорвалась с места и упала в кусты. За ним оказался небольшой обрыв по которому я скатилась, но, несмотря на боль, тут же поднялась на ноги и побежала по лесу.

Несколько раз оглянулась. Меня никто не преследовал. Судя по всему парням было не до этого. Они были заняты тем, что были друг другу лица.

И, черт раздери, пошли к черту и Помпей и Вавилон. Ну и я тоже пошла к черту.

Перепрыгивая через упавшие деревья и, оглядываясь в поисках трасы, я пришла к выводу, что мне нужно добежать до дома, взять таблетки и к чертям убегать из города.

Глава 15. Силы

Черт.

Выбившись из сил, я остановилась недалеко от трассы, и, согнувшись, попыталась отдышаться. Прикрыв глаза, я ненавидела от всей души свое чертово тело, которое начиная с двенадцати лет уже предательски слабело и теряло мышцы.

Сейчас я чувствовала, будто стою на краю пропасти. Где-то в глубине души было предчувствие, что все это хорошо не закончится. Слишком уж много лет мне удавалось скрываться. Именно такие неожиданные ситуации иногда ломают всю жизнь.

Дерьмо. Я боялась государства. Мне в кошмарах снились моменты, во время которых меня передавали ему. Но все-таки, так же одна из важных причин, которая долгое время меня держала и давала сил дальше скрываться — это мысль о том, как будут на меня смотреть Помпей и члены стаи, когда они раскроют меня, как омегу. Они стали для меня семьей. Я не хотела, чтобы в один день этот хрупкий мир распался бы на осколки.

Пусть я буду предателем для Помпея, но не слабым созданием, пригодным только для того, чтобы смотреть на него свысока и втаптывать в грязь.

Передохнув, я снова побежала в сторону дома, на ходу доставая телефон и набирая номер Джаянда.

— Одолжи машину. — произнесла я без приветствия, стоило только ему принять вызов. — И, послушай, позвони Лерсону. Я скину тебе координаты. Если он очнулся, то отлично, если нет — тебе придется забрать его. На нас вышли люди Вавилона и его избили.

— Черт. — произнес спустя короткую паузу Джаянд. Похоже, он был в шоке, услышав про Вавилона. — Ты где сейчас?

— Это неважно. Скоро буду дома. От тебя мне нужны пока только ключи, которые ты спрячешь возле машины — я ее заберу спустя полчаса. Ну и еще — проверь Лерсона.

— Хорошо. Я займусь этим. — коротко произнес он и отключился. Джаянда можно было назвать моим козырем. Все-таки, я поступила умно, переманив когда-то из мелкой стаи на свою сторону этого немногословного парня. Хотя, удивительно, что он тогда доверился еще настолько молодому и мелкому лидеру, как я.

Возле дома я снова перевела дух, по случайности попытавшись опереться рукой на лавку возле входа и, промазав, влетев рукой в кусты акации. В ладонь больно впились шипы, и я, отдернувшись, зашипела.

Спустя секунду на коже проявились мелкие капельки крови. Из-за того, что эффект таблеток прошел, мое и без того слабое тело стало еще чувствительнее к боли. Нервно выдернув из почтового ящика кипу бумажек, я стерла кровь с руки и уже хотела выбросить, как неожиданно заметила странный конверт среди рекламы.

Что за черт?

Письмо было без адресата, в простом, белом конверте, написанное от руки.

“Я хотел встретиться лично с вами и обсудить вопрос наследства, оставленного вашим отцом. К сожалению, не застал вас дома. Свяжитесь со мной по номеру, написанному ниже.”

Ни подписи, ничего, кроме номера. Я растерянно покрутила письмо в руках, пытаясь понять, в чем шутка. О каком наследстве речь, если много лет назад после смерти отца, все, что осталось после него, забрало государство?

Засунув на всякий случай письмо в карман, я открыла входную дверь и зашла в дом. Черт.

Запах Помпея еще не выветрился. Сделав шаг, и прикрыв ногой дверь, я прислонилась лбом к прохладной стене, пытаясь унять колотившееся сердце, и через силу делая вдох. Меньше дня прошло с тех пор, как я пила таблетки. Если так будет продолжаться, и организм будет сбоить, я точно попадусь.

Я даже не знала, можно ли пить их настолько часто.

Запас был спрятан у меня в комнате, поэтому я из последних сил, развернувшись, направилась туда. Мне нужно было собрать его, покидать пару вещей в сумку и свалить подальше, пока все не зашло слишком далеко.

Глава 16. Фраза

Я протянула руку и дернула ручку ящика, за которым скрывался тайник. Достав пластинку с таблетками, я проглотила две.

Это было куда больше нормы и я за это могла поплатиться своим здоровьем, но мне требовалось срочно скрыть свою сущность. Иначе меня ждала участь куда хуже.

Тело болело, ныло и пропитывалось настолько удушающей усталостью, что, казалось, еще немного и я упаду, но подобного я не могла себе позволить.

Следовало убегать.

Начиная собирать свои вещи, я брала самый минимум. Главное — забрать все таблетки. Они для меня ценнее золота и всех денег мира. Других таких лекарств уже не достать.

Застегивая сумку, я постоянно нервно оборачивалась в сторону окна. Каждую минуту выглядывала на улицу. Прислушивалась к тишине собственного дома.

Достав свой битый телефон, я прочитала только что пришедшее от Джаянда сообщение — “Оставил ключи под крыльцом”.

Отлично. Теперь, главным было быстро добраться до его дома. Я быстро набрала ответное сообщение — «Хорошо. Машину припаркую где-нибудь возле заправки и кину тебе координаты. Я ненадолго исчезну. Надеюсь, что скоро смогу вернуться. Пока что присмотри за стаей» и, нажав на экран, отправила его.

Мне еще следовало как минимум переодеться, но уже на это я времени не нашла. Схватила свою сумку и побежала к лестнице. Спускаясь по ступенькам, еле волочила ноги и с трудом дышала, но старалась спешить. При этом, все так же прислушивалась. Оглядывалась.

Но уже оказавшись на первом этаже замерла. Мое сердце тоже остановилось.

Я увидела Смерть.

В полумраке комнаты он сливался с темнотой. Являлся ее часть. Холодной, страшной. Бездушной.

— Ну, надо же. Я столько раз звал тебя в гости, но каждый раз без результата, а сейчас ты пришел без приглашения, — я саркастично фыркнула. Скрывала ледяную дрожь, которая пробежала по телу. — Предложить тебе чай, или кофе? Может быть чего-нибудь покрепче? Я реально рад тебя видеть у себя. Это может считаться началом нашей крепкой дружбы? Мы, конечно, и раньше дружили, но ведь, согласись это прямо новый уровень.

Смерть медленно повернул голову и посмотрел на дверь. Этим безмолвно говорил, чтобы я шла туда.

— Нет. Я так понимаю, что Помпей послал тебя за мной, но я уже не имею к нему никакого отношения и с тобой никуда идти не собираюсь.

У меня со Смертью были очень странные отношения. Он был очень молчалив. Иногда мог неделями ни слова не произносить. А меня это более чем бесило. Ну и я его изводила изо дня в день. Пыталась вывести хоть на какой-то диалог. На Смерть это вообще не действовало, но зато у меня уже вошло в характер то, что рядом со Смертью рот у меня не закрывался.

Я часто приходила к нему домой. Знала, что Помпей к подобному отнесся бы жутко негативно, поэтому делала это тайно.

Я звонила Смерти в дверь и, когда он открывал, я молча заходила к нему. Сам он, видя меня на проходе своей квартиры, никогда не говорил «Заходи». Не приглашал к себе, но и после того, как я пробиралась в его жилье, просачиваясь между массивным парнем и стеной, он меня не прогонял.

А я в его квартире практически обжилась. Ну, конечно, столько времени проводить там. Я играла в приставку, которую сама туда принесла, читала книги, валяясь в гостиной на полу перед телевизором, иногда даже на его кухне что-нибудь готовила.

Как в такие моменты Смерть относился ко мне? Наверное, скорее, как к предмету мебели. Он меня просто не замечал. Занимался своими делами.

Что совершенно не мешало мне опять доставать его. Я могла часами по пятам следовать за ним по квартире. Он привычно молчал, а у меня вновь рот не закрывался. Он пил кофе на кухне и безразлично пролистывал сводку на голографическом планшете, а я рассказывала ему о делах своей стаи. Он принимал душ, а я сидя на полу в коридоре около закрытой двери, громко, так чтобы перекричать шум льющейся воды, говорила о том, как с Джаяндом сходила в новый клуб и о том, как мы там с ним чуть не подрались с какими-то отморозками.

На террасе висела груша и Смерть время от времени тренировался там. Чаще всего он в такие моменты был без футболки, благодаря чему я могла без проблем рассмотреть татуировки на его громоздком, мощном теле.

И что же я делала?

Крутилась рядом с парнем и, указывая то на одну, то на другую татуировку, спрашивала о том, что они значили.

Ответа не получала, но мне это не мешало. Я привыкла. Даже могла ответить вместо самого Смерти.

«Так, а эта татуировка точно означает что-то сильное. Это дракон? Тигр? Чупакабра? Нет, это точно дракон»

Распознать татуировки Смерти было не так просто. Их слишком много и они переплетались. Порой мне казалось, что на его теле практически не было свободной кожи, из-за чего я пальцем прикоснулась к дракону, пытаясь найти его края. Но тут же отдернула руку. Кожа у Смерти слишком холодная. Я бы даже сказала, что аномально ледяная.

Из-за этого, палец, которым я прикоснулась к нему, заныл и я, сжав ладонь в кулак, отошла в сторону. Смерть, будто ничего не произошло, продолжал тренироваться. Сила у него по-настоящему устрашающая и, смотря на то, как он бил грушу, я думала, что она вот-вот не выдержит и разлетится на части.

Я как-то ударила по ней и тогда чуть не сломала себе пальцы.

Все же, Смерть, как стальной человек.

Я очень многое рассказывала ему. Не сокровенные тайны, но очень многое из того, что происходило в моей жизни и то, что меня беспокоило.

Если бы Смерть меня слушал, он бы многое знал обо мне. Куда больше, чем любой другой человек.

Вот только, он этого не делал. Все мои слова пропускал. Ни на одно из них никак не отреагировал.

Но, зато, проводя рядом с ним столько времени, я сама кое-что узнала о Смерти. Сначала я просто услышала слухи. Говорили, что у него проблемы со зрением. Нечто сродни генетической мутации. Вернее, то, что он все видит исключительно в серо-черных тонах. Никаких цветов не различает. Разве что белый, но для Смерти смотреть на него все равно, что прожигать зрачки раскаленным металлом.

Вообще эти слухи я никогда всерьез не воспринимала. В конце концов, о Смерти вообще многое говорили и порой нечто очень страшное и по-настоящему жуткое.

Но однажды, я заметила в его квартире то, что заставило меня всерьез задуматься об этих слухах о зрении парня. Правда это или нет, я до сих пор не знала. Но приходя к нему, всякий раз убирала со своего внешнего вида все белое.

Сейчас я окинула Смерть взглядом. Он был привычно одет во все черное. Водолазка идущая под горло, скрывала даже шею, покрытую татуировками. Так, чтобы ни одна из них не была видна.

— Знаешь, многие с содроганием вспоминают о тебе, — я фальшиво улыбнулась. Почему-то мне было очень тяжело дышать. Каждый вдох давался с огромными усилиями и в груди жгло. — Говорят, что, если к тебе пришел Смерть, то это твой конец. Просто так ты ни к кому не приходишь. Почему? Считаешь людей мусором? Я хотел, чтобы ты пришел ко мне, но как-то и не думал, что это произойдет по такой причине. Видно, и я для тебя мусор. Вот скажи честно, я тебя бешу?

— Мне на тебя плевать.

Я чуть воздухом не поперхнулась.

— О, боже, ты заговорил со мной, — я широко раскрыла глаза. — Я запишу это событие в свой дневник и воспоминание об этом дне буду хранить до конца своей жизни. Тихими вечерами с теплотой буду вспоминать твой голос. Буду о нем рассказывать своим внукам и из фразы, которую ты сказал, считай, что подарил ее мне, сделаю себе татуировку, а потом и семейную драгоценность. На золотом браслете лично выбью каждое слово. Нет, лучше на кубке. Он будет стоять на камине, чтобы все видели, что сам Смерть наконец-то заговорил со мной. А вообще, иди нахер.

Под мрачным взглядом Смерти я попыталась перевести дыхание. Не получилось. Проклятье. Почему так тяжело дышать? До такой степени, что уже перед глазами начало плыть.

— Для тебя я с этого дня предатель, — слова уже давались рвано, но я все равно пыталась произносить их твердо. — Для меня ты теперь враг. Поэтому, просто катись к черту.

Еще сильнее сжав в ладони ручку от сумки, я пошла в сторону кухни. Там был еще одни выход, через который я могла бы сбежать. Несмотря на слабость, наполняющую тело свинцом, я старалась двигаться быстро, но ладонь Смерти, легшая на мое плечо, дала понять, что я перед ним ничто.

Парень забрал мою сумку и отбросил ее в сторону. Он развернул меня и мои руки прижал к спине. К ладоням, или к другим участкам обнаженной кожи не прикасался. Только через одежду.

Поставил меня так, что все тело напряглось и я ощутила, каково это находиться в его страшных, кровавых руках. Одно неверное движение и мне конец.

После этого Смерть подтолкнул меня к двери. Вновь безмолвно говорил со мной. Желал, чтобы я покорилась ему и пошла туда, куда следует.

— Да пошел ты, — я попыталась его ударить. Промахнулась, а из-за резкого движения перед глазами вовсе потемнело и внезапно воздух вообще исчез из легких.

Я разомкнула губы, но дышать так и не смогла. А в груди уже жгло и сознание с невыносимой скоростью начало мутнеть. Я ощущала лишь панику. Наверное, так бывает, когда задыхаешься и понимаешь, что не сможешь сделать спасительного вдоха.

Ноги подкосились и я упала на пол. Прижимая руки к груди, царапала себя через кофту и все еще размыкала губы.

Через плотную дымку, я ощутила, что Смерть присел рядом со мной и в ладони сжал мое лицо. Кажется, внимательно посмотрел на мои глаза, а потом на губы.

Прежде, чем я поняла, что он делал, Смерть убрал мои руки от груди и задрал кофту, а меня будто холодной водой окатило.

— Нет. Стой. — прошептала, понимая, что он смотрел на мой бинт, которым я стягивала грудь, пытаясь скрыть ее наличие.

Все еще задыхаясь, и считая, что вот-вот вовсе умру, я пыталась натянуть кофту обратно, ведь быть раскрытой мне казалось куда страшнее, чем умереть.

Но Смерть опять одним движением убрал мои руки и лишь одним прикосновением скинул застежку с бинта. Он тут же ослаб и скатился.

Неожиданным плюсом стало то, что я наконец-то смогла сделать вдох, хоть и мне до сих пор было хуже некуда.

Минусом было то, что теперь Смерть смотрел уже не на бинт, а на мою оголившуюся грудь.

А я ощущала себя так, словно попала в свой самый злейший кошмар.

Меня раскрыли.

Глава 17. Осколок

Я резко закрыла грудь руками и попыталась ногой ударить Смерть. Оттолкнуть его. Проклятье, не получилось. Я вообще промазала, хотя Смерть за все это время не сдвинулся с места. Все так же неотрывно смотрел на меня. Вернее, на грудь, которую я теперь пыталась хоть как-то закрыть.

— Ты. Девушка, — наконец-то сказал он, разрывая ту тишину, которая уже начала казаться вечной. Смерть не спрашивал. Утверждал, после каждого слова делая паузы, которые для меня были не просто болезненными. Терзающими. То, что сейчас пронзало обычно пустые глаза Смерти, я понять не могла.

— Нет. С чего ты взял? — я саркастично улыбнулась, хотя даже это далось мне с трудом. Голова все еще кружилась и сознание мутнело, из-за чего каждое мое движение и проявление мимики больше напоминало нелепую возню.

Но я хотя бы смогла онемевшей рукой обратно опустить кофту. Правда, без бинта она совершенно не скрывала грудь, из-за чего мне пришлось обнять себя руками. Но разве можно утаить то, что уже и так стало явным?

Меня трясло и захлестывало той паникой, которую я еще ни разу в жизни не испытывала. Оказывается, она могла быть настолько сильной.

— Дай мне уйти, Смерть. Таков мой выбор. Я этого хочу. Покинуть улицы. Исчезнуть из этого города, — сказала, пытаясь сесть, но тут же обратно упала на пол. Перед глазами потемнело, но каким-то чудом я опять вынырнула в сознание. Вот только, я понимала, что это точно ненадолго.

Внезапно Смерть положил ладонь мне на лицо. Сжал пальцами и заставил посмотреть на него. Вторая рука альфы легла на мое запястье.

Я не сразу поняла, что он делал. Лишь спустя время осознала, что Смерть проверял мои зрачки и пульс.

— Ты что-то приняла. Что?

— Ничего, — я помотала головой, но из-за этого мне стало только хуже.

Если Смерть узнает, какие таблетки я пила, сразу поймет, что я омега. Только не это.

Вдох. Еще один, а потом голову окончательно заволокло темнотой и я упала на пол.

Потеряла сознание.

***

Мое пробуждение было слишком сумбурным. В голове такая тяжесть, будто к ней привязали несколько огромных камней. Тело налитое свинцом и рваное сознание, переполненное теми эмоциями, которые я испытывала перед тем, как отключилась.

Я резко села. Кажется, собиралась куда-то бежать и что-то делать, но тут же взвыла от боли и прогнулась так, словно меня исколачивало молотами.

Внезапно огромная, массивная ладонь легла мне на плечо и надавила, заставляя обратно лечь.

Я попыталась ударить этого человека, но он перехватил мои руки и прижал их над моей головой. Удерживал в таком положении. Полностью фиксировал. Показывал, что сопротивляться ему бесполезно.

Я стиснула зубы и хотела выругаться, но так и не произнесла ни слова, ведь, несколько раз моргнув, наконец-то смогла в темноте рассмотреть того, кто был рядом со мной.

Смерть.

Я рваным движением обернулась и с непониманием оглянулась. Оказывается, я была в его квартире. Более того, в спальне Смерти. На его кровати.

— Что… Что я тут делаю? — собственный голос, из-за хрипов показался неузнаваемым. — Как я тут оказалась? Ты привез меня сюда? Зачем? Что… Что происходит?

Взгляд Смерти в полумраке комнаты отдался очень сильным давлением. Физической тяжестью, вдавливающей меня в кровать. Его ладонь, сжимающая мои руки, почувствовалась массивной цепью, которая сковывала и будто бы предупреждала — ни одного движения.

Я замерла перед ним, словно перед огромным зверем, а Смерть внезапно отпустил мои запястья, но правую руку потянул на себя, после чего положил ее на кровать. Что-то кольнуло и я зашипела. Оказалось, что Смерть вонзил мне ввену иглу от капельницы, которую я, при пробуждении сбила.

— Что это? — спросила, посмотрев на бутылочку, жидкость из которой текла в мою вену. Прочитав надпись на ней, я дернулась. — Ты прочищаешь мне кровь?

От осознания, чем мне это грозит, горло сдавило, сердце остановилось, и я широко раскрыла глаза. Получается, действие таблеток уходило.

Несмотря на головокружение, я резко села, собираясь сдернуть иглу от капельницы, но стоило мне к ней потянуться, как я услышала:

— Поздно.

— О чем ты? — я вздрогнула. Проклятье никогда в жизни не была такой дерганой, как сейчас.

— Я знаю. Омега, — Смерть подкурил сигарету, хотя в пепельнице лежала еще одна тлеющая. Только делая очередной вдох, я поняла, насколько много дыма было в комнате.

Я вовсе перестала дышать. До этого момента во мне еще была надежда, но теперь она рассыпалась, словно стекло, в которое кинули огромным камнем. И дребезжало оно, как вся моя жизнь, которой подошел конец.

— Как?

Я не ответила на этот вопрос Смерти. Вместо этого опустила голову и сама спросила:

— Что теперь со мной будет?

Я не понимала, почему Смерть потратил время на то, чтобы привезти меня сюда и прочистить кровь. Один звонок и меня сразу же забрало бы государство.

В комнате повисла тишина. Я опять опустилась на кровать и очень долго неподвижно лежала.

Пока что я не опускала руки. Не могла этого сделать. До тех пор, пока меня не заберут, еще был шанс.

Поэтому я ждала того времени, когда Смерть покинет комнату. Вот только, он никуда не уходил, а с каждой прошедшей минутой мою шею все сильнее сжимало.

Немного приподнявшись, я заметила, что Смерть закрыл глаза. Точно не спал, но сидел неподвижно. Лишь дым его тлеющей сигареты, поднимаясь вверх, создавал видимость последовательности.

Была не была. Я быстро вытянула иглу и, вскочив на ноги, побежала к двери. Выскочила в коридор и изо всех сил, которые у меня были, понеслась к выходу.

Вот только, около кухни меня перехватил Смерть.

Сделал это слишком просто. Даже бровью не повел и, подняв на руки, понес обратно в спальню.

— Черт раздери, отпусти меня. Какого черта ты таскаешь меня на руках, как какую-то девку?

Проклятье, я же и есть девушка и теперь Смерть об этом знал. Но это не мешало мне продолжать вырываться и сокрушаться. Доводить себя до полного бессилия, из-за чего, когда Смерть опять положил меня на кровать, я больше не могла пошевелиться. Лишь тяжело дышала и с неприкрытой агрессией смотрела на парня, который опять взял мою руку и вернул на место иглу.

— Зачем ты это делаешь?

Сил пошевелиться у меня не было, зато желания ругаться хоть отбавляй. В сторону Смерти полетела тысяча оскорблений, на которые он вообще не обратил внимания. Сел в кресло и подкурил новую сигарету.

А я, выговорившись, опять отключилась.

***

Очередное пробуждение, но на этот раз в комнате уже было светло, а чувствовала я себя в разы лучше. Даже смогла сесть на кровати.

Вот только, улучшившееся самочувствие меня не радовало.

Смерть все так же был в спальне. Сидел в кресле. Мне даже показалось, что за всю ночь он так и не пошевелился, будто превратившись в стальную статую. Разве что он казался более напряженным, чем обычно.

Наши взгляды встретились. Мой злой. Его — привычно пустой.

— Почему ты на свободе, омега?

Услышав этот вопрос, я поджала губы.

— За хорошее поведение выпустили из клетки, — я скрестила руки. Без бинта было как-то странно. Я привыкла к боли, от стянутой груди, а сейчас, не ощущая ее, поймала себя на мысли, что мне чего-то не хватало. Оказывается, люди привыкают к боли и даже начинают считать ее частью себя.

Да и я начала горбиться, словно стыдилась своей груди, которая сейчас была очень заметна.

— Я, конечно, безумно рад, что впервые за долгие годы ты наконец-то пошел со мной на диалог, но, может, ты лучше пойдешь к черту? Не хочу проводить последние свободные минут жизни, отвечая на бесполезные вопросы.

Я повернула голову в сторону двери.

— Почему за мной до сих пор не пришли?

Ответа я не получила. Да и пошел он к черту. Я вновь легла на кровать и закрыла глаза. Даже ненадолго заснула, хотя как раз спать сейчас было не время. Наверное, слабость до сих пор была слишком сильной, да и вообще — что я могла в этой ситуации сделать?

Проснувшись, я перевернулась на живот и посмотрела на Смерть. Он опять курил.

— Иди в душ, — сказал он, выдыхая дым. Я заметила, что почти все окна были открыты на проветривание, но альфа все равно будто бы не дышал. Только сигаретным дымом.

Я спорить не стала. Быстро пошла в коридор и заодно попыталась убежать. Несмотря на то, что теперь я чувствовала себя значительно лучше, Смерть все равно с легкостью перехватил меня и подняв на руки, понес в сторону ванной комнаты.

— Хватит таскать меня на руках, — моему возмущению не было предела. Да и для меня все это было слишком странно. На уровне полнейшей дикости.

Я привыкла драться с парнями и к тому, что могла получить от них.

Но вот к тому, что парень меня носил на руках — определенно нет.

Смерть занес меня в ванную и поставил в душевую кабинку. Закрыл ее и ушел. Я немного подождала и, желая предпринять очередную попытку бегства, осторожно выглянула в коридор.

Там вновь встретилась взглядом со Смертью.

Он стоял напротив двери. Положив ладони в карманы штанов и облокотившись одним плечом об стену. Дьявол.

Я выругалась и захлопнула дверь обратно.

Порылась в шкафчиках и, найдя стакан, замотала его в полотенце, после чего осторожно разбила. Один, самый большой осколок спрятала в кармане.

Я слышала, что альфы рядом с омегами могли превращаться в настоящих зверей. Во мне больше не было подавителей, и я совершенно не доверяла Смерти.

Я быстро приняла душ и вышла в коридор. Ощутив, как взгляд Смерти скользнул по мне, я опять сгорбилась и обняла себя руками. Из-за влажной кожи, одежда слишком сильно липла к телу, выделяя каждый изгиб.

— Переоденься.

— Во что?

Ответа не потребовалось. Я увидела свою сумку, с которой собиралась убегать. Опустившись на пол рядом с ней я в первую же очередь достала таблетки.

Выдавив одну таблетку из блистера, уже собиралась съесть ее, как ладонь Смерти сжала мою руку.

— Передозировка.

— У меня ее не было. И вообще, что ты мне предлагаешь? Я не хочу находиться рядом с тобой без подавителей.

— Не трону.

Я шумно выдохнула, смотря на то, как Смерть забрал таблетки и забросил их обратно в сумку.

— Я вообще тебя не понимаю. Чего ты добиваешься, что ты вообще делаешь?

Каков был ответ? Никаким. Смерть достал футболку и штаны, после чего бросил их мне, а сам вышел из комнаты.

Я знала, что Смерть сам никогда не готовил, но ему привозили еду из ресторана. Этим вечером я сидела на кухне и с ногами взобравшись на стул, поедала то, что привез курьер. Смерть сидел напротив меня. Даже не поднимая голову, я физически ощущала на себе его мертвый взгляд.

— Так, что дальше? — спросила, опустошая тарелку. Почти весь день я проспала. Мне следовало вести себя иначе, но силы быстро иссякали и я просто отключалась. Да и редкие моменты своего бодрствования, например, как сейчас, я держалась на чистом энтузиазме. — Ты не позвонил и не сообщил обо мне. Как я понимаю, ты и Помпею ничего не сказал. Что у тебя в голове, Смерть?

Он посмотрел на меня, но ничего не сказал, хоть и я долго молчала. Ждала ответа.

— С самого утра ты мне ничего не сказал. Почему? Хотя бы одно слово. Намекни, чего мне ожидать от тебя. Все равно, я не смогу убежать. И, черт возьми, ты меня уже избаловал своими разговорами. Я хочу еще.

Тишина не прервалась и я начала раздраженно водить вилкой по тарелке.

— Ты спрашивал, как так получилось, что я на свободе. Это произошло благодаря одному человеку. Я не буду называть его имени. Не хочу, но он был по-настоящему великим. Вот только, даже ему было очень нелегко совершить нечто такое. Это стоило огромных сил, денег и власти. А так же везения и удачных стечений обстоятельств. Вам, парням, хорошо. Родились с членом и половина проблем решена. Волшебная палочка-выручалочка.

Я скривилась и вилкой постучала по тарелке.

— Имя.

— А? — я приподняла бровь.

— Как тебя зовут?

— Ты знаешь, — буркнула. — Николас. Или ты спрашиваешь о женском имени? У меня его нет. Я с самого рождения живу, как парень и именно так подписан в документах.

Я потянулась к стакану с водой, но пока что пить не стала.

— Я не жалуюсь на свою жизнь. Есть люди, у которых проблем побольше. С самого детства мне объясняли то, в каком положении я нахожусь и я понимал на что иду. Да, скрывая свой пол и принадлежность, я всех обманывал. В том числе и Помпея. Других своих самых близких друзей. Но этому было две причины. Во-первых, как только я хоть кому-то расскажу о своей тайне, она перестает быть только моей, а за других людей я полностью ручаться не могу. Мало ли у кого и какая будет реакция на мою, скажем так, нестандартную ситуацию. Очень многие поддерживают государство в отношении омег. Альф нужно возрождать, а тут омега прохлаждается и не выполняет свой великий долг. Тем более, за подобный донос государство озолотит человека. Все это прекрасно понимают. Получается, доверить кому-нибудь свою тайну, это все равно, что вручить этому человеку свою жизнь.

Я немного наклонила стакан. Смотрела на то, как вода в нем переливается.

Из-за того, что Смерть опять молчал, возникало ощущение, что я вела монолог, но я чувствовала то, что он меня слушал.

— Вторая причина, — я подняла руку и показала два пальца. — Государство не допускает ошибок, но моя свобода именно ею и является. Если меня поймают, будут допрашивать абсолютно всех из моего окружения. Проверять их на детекторе лжи. До тех пор, пока человек не знает мою тайну, он вне опасности. Если знает — в таком случае его будет ждать пожизненное заключение в тюрьме за сокрытие омеги.

Я оперлась руками о стал и подалась вперед, всматриваясь в глаза Смерти.

— Думаю, все, что я только что рассказала, ты и так знаешь. Так почему до сих пор не сдал? Если меня раскроют, ты больше никогда не выйдешь на свободу.

Звучало так, словно я была проклятой вещью, прикосновение к которой грозит адом.

Наверное, все так и являлось.

Я пыталась вызвать Смерть на разговор, но у меня ничего не получилось. Единственное, что он сделал, это опять поднес к губам сигарету и вновь вдохнул крепкий сигаретный дым. Глаза парня так и остались нечитаемыми.

***

Очередной день и я опять почти все время проспала. Видно, у меня все же была передозировка. Причем, очень сильная.

Из-за этого я почти не вставала с кровати. Разве что доползала до кухни и ела там. Опустошала холодильник парня.

Странно, но Смерть уже не находился рядом со мной. Возможно, я ошибалась, но создавалось ощущение, что он увеличивал расстояние между нами и уже теперь окна постоянно были открытыми.

Лишь однажды он опять приблизился ко мне. Я разбила тарелку и наступила на осколок. Взвыла от боли. В это время Смерть как раз зашел на кухню, подхватил меня за талию и усадил на стол. Взяв ногу за лодыжку и поднял ее, после чего посмотрел на ступню.

Он достал осколок, а я зашипела, хотя совершенно не было больно. Просто от неожиданности.

— Ты хоть предупреждай, — сказала на выдохе и тут же недовольно взвыла, когда он опять поднял меня на руки. — Прекрати так делать. Мне не нравится, когда меня носят на руках.

Поставил ли он меня обратно на пол? Нет. Отнес в ванную и там усадил на бортик ванной. Включил воду и направил ее на мою ступню.

— Спасибо, папочка Смерть, за заботу, — я цыкнула, после чего чуть не поскользнулась и не упала на плитку. Вовремя удержалась за кофту альфы, но из-за этого прижалась к нему. Попыталась сесть ровно, но не получалось. Плюнула и осталась сидеть, облокотившись о него.

— С кем?

Я сразу не поняла, о чем он спрашивал. Лишь спустя мгновение осознала, что Смерть смотрел на мою метку.

— Вавилон. Он не знает, кто я. У меня сейчас очень сильно сбоит организм и течка началась раньше времени. Вавилон как раз был рядом и я полезла его целовать. Думаю, не нужно уточнять о том, что он хочет убрать метку?

— Ты?

— Тоже хочу. Ты еще спрашиваешь? Я как бы вообще не горю желанием начинать какие-либо отношения. Терпеть не могу свои течки, когда тело требует альфу. Я просто желаю жить так, как и раньше и единственное, что меня волнует это моя стая. Конечно… Наверное, я так долго не смогу. Мое тело начало меняться и продолжать скрывать свой пол все труднее и труднее. Рано или поздно мне придется исчезнуть. Я хотела и сейчас ненадолго пропасть, чтобы привести свой организм в порядок, а то он начал подводить меня в самые неподходящие моменты. А так в планах было привести дела стаи в порядок, назначить следующего вожака и исчезнуть. Найти какое-нибудь уединенное место и жить там.

Я прикусила язык, понимая, что рассказывала Смерти слишком много личного. И почему рядом с ним я постоянно забывалась?

Сильно зажмурившись, я попыталась встать, но все-таки поскользнулась. Правда, не на плитку, а прямо в ванную. Смерть сразу достал меня, но одежда уже успела полностью промокнуть.

— Я пойду переоденусь, — сказала, прихрамывая направляясь в сторону спальни.

Оставляя после себя следы из воды, я добралась до нужной комнаты. Закрыла дверь и сбросила всю одежду. Но, неправильно наступив на раненную ногу, вскрикнула от резкой боли и, оступившись, упала на журнальный столик. Чертово слабое тело!

Сколько же шума я подняла. Настоящий грохот, к которому присоединился звук открывшейся двери.

На пороге появился Смерть. Наши взгляды встретились и воздух полыхнул прожигающим напряжением.

Его взгляд опустился и скользнул по моему обнаженному телу, а я тут же свела ноги и обняла себя руками.

— Выйди! — закричала. Боже, я покраснела, как какая-то изнеженная девка. — Проклятье, продолжишь пялиться на меня и будешь обязан жениться на мне.

Смерть подхватил меня на руки, но, прежде, чем я что-либо успела сказать, оказалась на кровати, а альфа надо мной. Тяжелый, громоздкий. Его взгляд, направленный на меня, был, как обычно, ледяным, но от его массивного тела я ощутила волну давящего, обжигающего жара.

— Отпусти, — взвыла в панике, пытаясь ударить его. — Какого черта ты делаешь?! Ты…!

С очередным вдохом у меня все внутри похолодело. Я ощутила изменившийся запах, исходящий от Смерти. Сердце едва не остановилось, когда я поняла, что это.

Похоже, у него приближался гон.

— Не смей, — я дала ему пощечину. Мою самую первую в жизни. Проклятье, уже вела себя, как девка.

Пощечина была сильной, но на Смерть она никак не подействовала. Он подхватил мою ногу, задрал ее, коленкой прижимая к груди, из-за чего я более чем отчетливо ощутила его возбуждение. Каменное. Слишком сильное. Пугающе огромное. После его пальцы скользнули по коже бедра, сжимая его слишком сильно. Оставляя на коже покраснения.

Я, как никогда ранее, пыталась ударить и даже укусить, но против Смерти ничего сделать не могла. Я только себе причиняла боль и с каждой секундой выдыхалась окончательно.

Даже глаза парня стали другими. Обычно серые радужки почернели, и, глядя в них, я чувствовала себя совершенно ничтожной перед той силой, которая сейчас собиралась меня подчинить.

Он наклонился ко мне, и я закрыла глаза, ощутив осевшее на губах дыхание. Передо мной мысленно пронеслись все картинки воспоминаний, как я дразнила этого человека. Черт. Тогда он казался менее опасным. На самом же деле он был кошмарно силен, и я впервые подумала, что же меня будет ждать в следующие несколько дней. Он меня просто убьет.

Но внезапно я почувствовала, как Смерть отстранился и в этот момент на мою ногу начало что-то капать. Резко открыв глаза я посмотрела вниз.

Его кровь.

Смерть насквозь вбил в свою ладонь нож, который я принесла сюда вместе с остальной посудой.

— Свали, — сказал он, сжимая ладонь, в которой был нож. Разверзая ее еще сильнее.

Повторять дважды мне не требовалось. Я быстро вскочила с кровати и схватила свою одежду и сумку.

— Спасибо, — тихо прошептала. Возможно, альфа меня даже не услышал, но я уже неслась к выходу, по пути закидывая в рот капсулу с подавителем.

Выскочив из квартиры Смерти, я захлопнула дверь. Одевалась в подъезде на лестничной площадке на несколько этажей ниже, и только потом позволила себе выпрямиться, прижимаясь ладонью к казавшейся сейчас ледяной стене.

Мои ноги были ватными и дрожали, когда меня накрыло осознание, что только что едва не произошло.

Я годами скрывалась среди мужчин, часть из которых были альфами, и в глубине души я понимала, что может случиться, если меня раскроют. Однако, сейчас я чувствовала себя так, словно чудом выбралась из холодной, мертвой топи. Мои омежьи силы просто ничтожны по сравнению с ними.

В конце концов, это ведь был Смерть, человек, которого можно назвать самым сдержанным среди всех. Если бы это был кто-то другой, мне бы уже настал конец.

— Черт. — не сдержавшись, выругалась я вслух.

Гон Смерти будет длиться неделю. Может, чуть больше. Потом он вернется.

Наверное, за это время мне действительно следовало исчезнуть.

Глава 18. Осколки прежней жизни

— Черт бы тебя побрал. — выругалась я на телефон, пытаясь его включить. Кто-то толкнул меня в плечо, и я пошатнулась, оглянулась и увидела двух парней. Один из них, проходя мимо, поднес ладонь к лицу, поморщившись.

— Фу, дрянь. Пацан, чем от тебя несет?

— Тебе какое дело? — я грубо огрызнулась.

— Теперь и от меня воняет. Не стой посреди дороги, придурок, или дам в зубы.

— Пошел ты. — я показала ему средний палец. — Попробуй ударить меня, и сам все зубы нахрен потеряешь.

— Эй, оставь его. — вмешался в наш разговор второй. Он был чуть мельче первого и выглядел более прилично, словно примерный студент колледжа. — Сейчас налетишь на него, а ему на подмогу толпа придет. Пойдем.

Первый что-то пробормотал, выразительно плюнув на асфальт.

Когда они ушли, я осторожно подняла локоть и понюхала толстовку. Несло действительно ужасно. Это был ароматизатор из общественного туалета, которым я облилась, чтобы забить остатки запаха омеги. Эти парни, конечно, не альфы, но мне понравилось, что они почуяли эту вонь даже с такого расстояния.

Телефон включился с четвертого раза, и на него тут же упало сообщение от Лерсона: “Я недалеко от того кафе, где мы постоянно сидели”. Хорошо. До него было пять минут пешком от оживленного центра, в котором я находилась.

Я изначально планировала скрыться в центре на какое-то время, пока запах омеги не выветрится окончательно. Здесь много чем пахло, и было достаточно многолюдно, поэтому я была уверена, что даже если кто-то обратит внимание на незнакомый запах, то не успеет понять, кому он принадлежит.

Но была еще одна проблема, которая привела меня сюда. Джаянд. Когда я позвонила, чтобы узнать, что со стаей, его телефон поднял Лерсон и сказал, что Джаянд в больнице.

Зараза. Что они успели натворить?

Я нырнула в небольшой и узкий переулок, ведущий прямо к улице, где располагались кафе. Здесь не было фонарей, и только свет из окон еле-еле разгонял темноту, поэтому я даже не заметила того, как влетела в чью-то огромную фигуру.

— Твою мать… Лерсон! — выругалась я, поняв, что это чудовище в черно-красной ветровке передо мной — знакомый альфа.

— О, Нуб. — произнес он. Я нахмурилась. Запах альфы был сильнее, чем обычно и казался немного другим. Черт, и у него, что ли, приближается гон? Этого еще не хватало. — Ты слишком долго не появлялся, поэтому я пошел тебе навстречу, в центр. — Он какого-то черта сделал шаг ко мне и поставил ладонь на стену, преграждая мне путь. Его черно-красная крутка, распахнувшаяся на груди, оказалась прямо перед моим носом. Я медленно подняла на Лерсона взгляд.

— Что ты, черт побери, творишь? — хотя я сказала это твердо, сердце билось быстрее обычного от волнения. — Убери руку.

Лерсон — альфа, хоть и слабый. Не стоило обманываться его симпатичной и располагающей внешностью, потому что даже такой как он, учуяв мой запах, превратится в монстра. В прошлый раз я едва отбилась от него, несмотря на то, что его хорошо отметелили до этого. Черт побери, надеюсь, он не помнит? Иначе у меня сейчас проблемы.

— Чего? — Лерсон опустил на меня взгляд в ответ. Потом посмотрел на свою руку. — Что не так, Нуб? Вообще-то, у меня болит весь бок, поэтому, можно я так постою пару минут и мы отправимся обратно? Блядь, это больно, знаешь ли. Имей совесть.

Он небрежным жестом свободной рукой задрал футболку, показав мне пресс. В следующий момент мой взгляд остановился на бинтах, которые обхватывали часть живота и уходили выше, на грудь, и я нахмурилась.

— Это что?

— Это меня ножом ткнули. — Лерсон отпустил футболку, и она скользнула обратно, закрывая его живот. — Теперь ходить больно. Черт, это уже третий раз, ты в курсе? За последние пару недель я не успеваю поправиться, как меня тут же избивают. Ты можешь что-нибудь с этим сделать, а?

— Объясни, что произошло.

— Даже не знаю, с чего начать. — Альфа с усилием выпрямился, и впился в меня взглядом. — С того, что твой брат объявил всю твою стаю изгоями, может?

После его слов в груди появилось неприятное, режущее чувство. Словно в сердце словно впились десятки игл, пронзая его насквозь. Что… что он сказал?

— Повтори.

— Ничего не изменится, если я повторю. Ты все правильно услышал. После этого часть банды откололась. Кто-то из страха, а кто-то хотел выслужиться перед Помпеем. Именно на них мы с Джаяндом наткнулись, и они едва не убили нас. Джаянд сейчас в больнице и врачи говорят, что он вряд ли сможет ходить. Полное дерьмо. — Лерсон запустил руку в волосы, взъерошив их. — Я не умею рассказывать, но тут намного больше плохого произошло. Для всех это было шоком.

Что здесь творилось?…

Черт побери, это было слишком цинично даже для Помпея. Почему он так поступил?

Я была готова к тому, чтобы уйти предателем и изгоем, но делать таковыми всех людей, преданных мне — было как-то слишком. Подвергать их всех растерзанию.

Я присела на корточки, и схватилась за голову, пытаясь не сойти с ума.

Даже для мести это слишком жестоко. Помпей решил совершенно уничтожить меня? Уничтожить чувством вины за последствия моего ухода и обречь на проблемы людей, которые остались преданы мне?

Он всегда оставался для меня единственным человеком, в чьем сердце нашлось достаточно жалости и сочувствия к бездомному ребенку, выживающему на улице. Черт побери, что произошло с ним за восемь лет?

— Чертов ублюдок. — вырвалось у меня, а Лерсон неожиданно медленно опустился передо мной на корточки, подперев рукой подбородок.

— Послушай, Нуб, чем от тебя так несет? Я сейчас сдохну. Это твой альфа-запах? Почему он такой жуткий…

— Это то, что тебя серьезно сейчас интересует? — я вскинула голову, посмотрев на этого идиота. — Кто-то остался в банде?

— Чуть меньше половины. Сам понимаешь, некоторые присоединились к стае лишь потому, что рассчитывали потом попасть к твоему брату. Но все эти побеги и попытки подмазаться к нему жалкие трепыхания. Изгоями объявлены абсолютно все.

— Этот ублюдок ничего не передавал?

— Ты про своего брата? Не-а. Думаешь, он снизойдет до того, чтобы что-то передавать таким, как мы?

— Черт. — я выругалась и встала с корточек. В груди было по-прежнему больно. И в то же время я чувствовала ярость. Все это я хотела вернуть Помпею в эту же секунду. — Пойдем. — я опустила взгляд на Лерсона. Он по-прежнему сидел на корточках прямо перед моими ногами. — Эй, ты слышишь меня?

— Я не могу встать. Дай руку. — прикрыв глаза, сообщил мне этот идиот. У меня вырвался вздох, и я протянула ему руку, а он вцепился в нее и с тихим стоном выпрямился. — Слушай, сделай что-то со своим запахом. От тебя правда ужасно несет.

Я уставилась на него. Достал.

— От тебя тоже. У тебя что, скоро гон?

— Вроде бы. — Лерсон пожал плечом, а я подавила вздох.

Поэтому-то его следовало как можно скорее отправить в безопасное место.

— Пошли, я хочу наведаться в больницу к Джаянду. Посмотреть, как он.

— Я бы на твоем месте этого не делал. Помпей тебя ищет. Его люди обыскивают каждую улочку. Они, как псы все обнюхивают и, судя по тому с какой маниакальной одержимостью твой брат тебя ищет, он при встрече тебе точно открутит яйца, потом голову и все остальное.

Глава 19. Интерес

— Ха. — вырвался у меня выдох после слов Лерсона. Почему-то мне хотелось смеяться. Но весело мне не было. — Может, мне еще в канаву залезть и просидеть там всю жизнь?

Лерсон, не сдержавшись, хрюкнул, а потом, застонав, согнулся, схватившись за ребра.

— Пошел ты, Нуб. Черт.

— Ну, извини. Сходи-ка ты за едой, Лерсон. Я хочу перекусить. — произнесла я, чувствуя, как под сердцем расплывается неприятный холодок. — Я пока зайду в аптеку и возьму обезболивающие Джаянду. В больницах паршивые лекарства.

Есть хотелось ужасно: после того, как Смерть прокапал меня чем-то, мой организм восстанавливался, похоже, поглощая пищу. Голод был почти что невыносимым.

Лерсон, перестав тереть свои ребра, наконец выпрямился.

— Ты смеешься? Шутки-шутками, Нуб, но если мы и впрямь попадемся Помпею…

— Кому ты тут хочешь попасться? Это центр, здесь полно полиции. Прекрати трястись, Лерсон. — произнесла я, глядя на расползающиеся под нашими ногами трещинки на асфальте. Сейчас они напоминали мне мою жизнь. — Если мы будем прятаться, как трусливые крысы в своих норах, они вытащат нас по одному и уничтожат. Впрочем, раз не можешь справиться со страхом — я позволю тебе покинуть стаю прямо сейчас. Я не собираюсь никого принуждать.

— Я по-твоему кто, свинья какая-то? — фыркнул громко Лерсон, и, засунув руки в карманы, задрал голову, протяжно выдохнув вверх. — Бля. Ладно. Я схожу за едой.

Он ушел. Я задумчиво накидала кончиком обуви сухих листьев на эти бесящие трещины, прикрыв их, и, подняв голову, посмотрела вслед удаляющейся яркой куртке альфы. Холод, идущий от сердца, достиг уже кончиков пальцев.

Лерсон всегда был мне другом. Он даже в стаю вступил, особо не задавая вопросов о выгоде или перспективах. За все это время он ни разу не предал меня.

Я не могла оставить этих людей на растерзание Помпею. Чертов блондинистый психопат.

Как же я сейчас ненавидела его. Как же сильно. И как же это было больно.

Я знала, что Лерсон будет какое-то время ждать заказ, но все равно быстро покинула переулок и зашла в аптеку поблизости. Там я вытряхнула деньги и взяла несколько упаковок обезболивающего, и бинты.

Спустя десять минут мы уже сидели в машине Лерсона, припаркованной на стоянке. Он взял мне китайскую еду в картонной коробочке, и, стоило мне достать из упаковки палочки, как Лерсон внезапно протянул руку и легко дернул меня за рукав.

— А что у тебя с рукой? Ты сломал ее, что ли?

— Черт, не трогай, или я тебя ткну палками. — отдернулась я, натягивая рукав на бинты, которыми перемотала метку Вавилона. — Просто растянул.

— Дай я тебе переделаю. Бинты едва держатся.

У меня вырвался тихий смех. Я представила глаза Лерсона, когда он увидит на своем лидере метку другого альфы.

— Забей. Все уже прошло почти.

— Как знаешь.

Он замолчал, открыв свою еду и взяв палочки, а я задумчиво покосилась на свой рукав. К слову говоря, что будет с Вавилоном, когда отмеченная им пара исчезнет? Получается, он до конца жизни не сможет ни с кем заняться сексом. Вот это будет подстава.

— Эй, Лерсон. — я заметила краем глаза пролетевшую мимо парковки полицейскую машину с мигалками и ткнула в ее сторону палками. — Постарайся поехать за ней.

— Нуб… черт. — Лерсон послушно бросил коробку себе под ноги и завел машину, берясь за руль. — Я только хотел поесть.

— Можешь поесть и рискнуть потом собой, в одиночестве катаясь по городу, в котором нас ищет самый сильный лидер стаи.

— Я уже понял. — прорычал альфа, и, выкрутив руль, мы выехали с парковки, отправившись вслед за полицейской машиной.

За окном уже сильно темнело — вечер плавно переходил в ночь. Это было крайне плохое время для того, чтобы куда-то ехать, однако, сейчас для меня была каждая минута на счету.

В моей очищенной крови пока были и еще работали подавители. Я не знала, надолго ли это.

— Куда ехать? Все время за полицейскими? — услышала я голос Лерсона и повернулась к нему.

— Через три перекрестка заверни направо и останови там.

— Там не больница.

— Нет. — подтвердила я. — Мне нужно кое с кем встретиться. После чего ты отправляйся к Джаянду, стараясь не заезжать в плохие районы и предупреди тех, кто остался в стае, что мы перебираемся в Карнку.

Я увидела, как глаза Лерсона чуть расширились, но посмотреть он на меня не мог — следил за дорогой.

— Карнка? Помпей нас там прибьет.

— Уже вскоре он нам ничего не сможет сделать.

— Что ты задумал, Нуб? Звучит страшно.

— Пока, Лерсон. — я отвернулась к окну. Он в этот момент завернул в нужное место и остановился, поэтому я открыла дверь и вышла на дорогу. — Забери меня как можно скорее, так что сильно не болтай с Джаяндом. И осторожнее.

Захлопнув дверь, я развернулась и направилась к небольшому двухэтажному дому. Одно из окон ярко горело, и через стекло можно было рассмотреть темно-розовые шторы.

Я поднялась на второй этаж и позвонила в дверь.

Прошло немного времени и дверь распахнулась. Первое, что я увидела — женские ноги, засунутые в белые, пушистые тапки.

— Бог ты мой. — прозвучало над моей головой не сильно приветливо. — Ты что здесь делаешь?

Я подняла голову. Скрестив руки на груди, на меня смотрела высокая девушка с волнистыми темными волосами. Даже вечером она была с макияжем.

— Соскучился по тебе, сестренка. — произнесла я, усмехнувшись.

— Не нужно меня так называть, Нуб. — ее обычно глубокий и нежный голос стал заметно холоднее. — Вообще проваливай, чтобы я тебя больше не видела.

Похоже, годы шли, а ее ненависть ко мне так и не уменьшилась.

С Афродитой у меня отношения не заладились с самого начала. Скорее всего, причиной было то, что она являлась сводной сестрой Помпея. Единственной приближенной к нему девушкой. Это то, из-за чего я ее не любила. Почему у нее возникала ненависть ко мне, я так и не поняла, но она обрушилась на меня с первых же мгновений нашей встречи.

Но так же я уже давно заметила еще кое-что. Трудно не уловить определенные взгляды девушки. Пусть они и были так же пропитаны злостью. Но, конечно, это были не те взгляды, которые она бросала в сторону Помпея.

— Позволь мне зайти к тебе, — я оперлась рукой о дверь, наклоняясь к сводной сестре Помпея.

— Ни за что, — сказала она, но отстраняться не стала.

— А что, если я скажу, что нам нужно поговорить?

— О чем?

— О нас с тобой. Я, как парень, испытываю к тебе очень сильный интерес. Я же вижу, что тоже тебе нравлюсь. Так, может, перестанем играть в взаимную ненависть и лучше поиграем в нечто другое?

Глава 20. Cкоро

Афродита замерла. Разомкнула губы и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, вспыхнувшими водоворотами разнообразных эмоций.

— Проваливай. Немедленно, — она наконец-то пришла в себя. Зло стиснула зубы и попыталась закрыть дверь. Но я выставила руку вперед и с грубым хлопком обратно прижала ее к стене. Из-за этого я теперь стояла к Афродите слишком близко, но даже и не думала отстраняться.

— Почему мне кажется, что ты пытаешься сбежать от меня? Боишься? — я приподняла один уголок губ. Усмехнулась.

— Издеваешься? — Афродита подняла руку, но прежде чем ее ладонь уперлась в мою грудь, на которой сейчас был слишком грубо намотан бинт, я перехватила ее и сжала в своей. Девушка вздрогнула, а потом опять замерла, неотрывно смотря на наши сплетенные пальцы.

— Нет. Я более, чем серьезен, — я зашла в квартиру, как к себе домой. Захлопнула дверь и направилась в гостиную. Там лениво уселась в кресло.

— Ты с ума сошел? — Афродита пришла в эту комнату вслед за мной. — Выметайся, иначе я позвоню Помпею и расскажу, что ты позволяешь себе слишком много. Он тебе шею свернет.

— Я в этом не сомневаюсь, — я пожала плечами. — Сестру вожака никто не смеет трогать. Все-таки статус. На тебя даже смотреть боятся. Иначе Помпей вырвет глаза. Но, что, если я скажу, что мне плевать? Ты мне уже давно нравишься. С самой первой встречи. Чертовски сильно хочу тебя каждый гон. Ты все равно продолжишь меня прогонять?

— Естественно, — девушка скрестила руки под грудью. — Кто я, а кто ты?

— Разве это будет иметь значение, когда мы будем в постели? — я постучала пальцем по мягкой обивке подлокотника. — Подари мне немного своей любви, Афродита. То, что другим недоступно, пусть станет моим.

— Ты точно свихнулся, — девушка пальцами нервно сжала ткань платья. — Пошел прочь. Немедленно. Предупреждаю в самый последний раз, ты ничтожество…

Я взяла ее за руку и потянула на себя, заставляя упасть мне на колени. Положила руки ей на ноги, удерживая в таком положении и заставляя посмотреть на меня. О том, как я чувствовала себя в этот момент, старалась не думать.

— Ты можешь называть меня как угодно, но это не меняет того, что я тебе нравлюсь, — я положила руку ей на затылок и приблизилась. Афродита застыла. Кажется, даже не шевелилась. Лишь ее ладони поднялись и сжали мою кофту на плечах. — Вот так. Молодец. Там на людях ты можешь показывать то, как ненавидишь меня, но тут мы только вдвоем. Тут это незачем.

— Больной ублюдок, — прошептала она, казалось, собираясь отстраниться, но почему-то не делала этого, а я, опять положив ладонь ей на ногу, скользнула выше, пробираясь под юбку. Девушка задрожала, а я приблизилась к ней, практически касаясь своими губами ее.

— Можно я тебя возьму?

— Не спрашивай о таком, — она стиснула зубы, но больше я не ощущала в ней сопротивления.

— Сними платье. Хочу посмотреть на тебя.

Афродита помедлила, но когда я расстегнула первую пуговицу на ее платье, она сама начала расстегивать остальные. Делала это быстро. Так, словно окончательно срывалась.

Когда она скинула верх платья, я сжала ладонь на ее груди. Второй рукой достала телефон и сделала фотографию. Я этого даже не скрывала, но Афродита была так занята застежкой своего лифчика, что совсем не заметила этого.

Я сделала еще несколько фотографий. Афродила как раз пыталась пробраться пальцами под мою кофту, но я убрала ее руки. Сбросила с себя девушку, после чего поднялась на ноги и пошла к двери.

Сразу Афродита явно была шокирована, но уже вскоре я услышала в свою сторону миллион проклятий. Она даже бросила в меня вазой, но промахнулась. Плевать. Я даже не оборачивалась. Просто вышла за дверь. Я терпеть не могла алкоголь, но сейчас мне даже хотелось выпить. Все же лапать девушку для меня являлось полнейшей дикостью.

Спускаясь по лестнице, написала сообщение Помпею:

«Я слышал, что ты меня ищешь. Я у твоей сестры. Трахаю ее»

После этого я скинула Помпею фотографии.

Спустившись по лестнице, я пошла по тротуару, слыша, что телефон в моем кармане мгновенно «ожил», а доставая его, я увидела на экране «Помпей».

Я нажала на зеленый значок и поднесла динамик к уху.

— Мелкий уебок, — я еще никогда в жизни не слышала в голосе Помпея столько злости, ярости и желания убить. Словно внутри него разгорался ад. — Я оторву тебе член и засуну его в твою глотку.

— Не оторвешь, — я пошла через дорогу, лишь ненадолго замедляясь, чтобы пропустить машину. — Конечно, спасибо за внимание к моему члену, но твоя сестра уже достаточно много ему его уделила.

Я услышала, как Помпей выдохнул. Словно сдерживал ту ярость, которая уже давно выходила за пределы любого контроля.

Послышался грохот. Альфа явно что-то разгромил. Будто бы стол швырнул об стену.

— Я не буду спрашивать, где ты, сука. Я тебя найду. Уже скоро.

— Громкие слова, — я фыркнула. — Ты перешел через все границы, Помпей. Тронул меня, но, главное, мою стаю. В ответ я трону тебя. Ты забыл кое-что очень важное, я слишком хорошо знаю тебя и могу прикоснуться к тебе так, что это будет действительно больно.

— Скажешь мне это в тот момент, когда я буду ломать тебе кости.

— Пожалуйста, сделай одолжение и просто сдохни. Так, чтобы тебя больше не было. Мне жаль, что я столько лет потратил на то, чтобы быть рядом с тобой. Вавилон куда круче.

Некоторое время было молчание, которое прервалось одной короткой, но жуткой фразой Помпея:

— Мы скоро увидимся.

После этого он отключил звонок. Судя по всему, разговоры со мной закончились.

Глава 21. Увидеть

Лучше бы он больше никогда не видел Звереныша. Не слышал, не выходил из себя от его глупых фраз, слишком бунтарского характера и чрезмерно дерзкой для такого, как он, улыбкой.

Помпей терпеть не мог их первую гребанную встречу. Лучше бы и ее не было, но спустя восемь лет в такую же промозглую осень их пути разошлись так же легко, как и пересеклись когда-то.

Он вышвырнул Звереныша из своего дома, разорвав почти все связи, но чертов мальчишка так и не ушел с улиц Помпея. Иногда он видел его рядом с убежищем стаи. Звереныш смотрел на него так, словно ждал, когда Помпей сам к нему подойдет, но этого не случалось, поэтому в один из дней Нуб не выдержал первым.

— Какого черта ты это делаешь? — Нуб пошел к Помпею стоило альфе выйти из машины. — Что я, черт побери, тебе сделал, что ты превратил меня в пустое место? Ты же не просто прогнал меня из стаи. Меня теперь даже на порог убежища не пускают. Со мной не разговаривают, так, словно меня больше не существует. Я для тебя что, наскучившая игрушка?

Какая же чушь лилась из этого рта. Помпей положил ключи от машины в карман толстовки и пошел к воротам, а Нуб, резко развернувшись, последовал за ним.

— Делаешь вид, что меня нет? Как жаль, что я по-прежнему способен дышать, говорить с тобой и раздражать тебя. Ты бы наверняка хотел щелкнуть пальцами и сделать так, чтобы я действительно исчез. Просто стереть меня.

Каждое слово, летевшее в спину Помпея, было пропитано острой обидой и ядом. Но даже если Нуб захлебывался сейчас в нем, он все равно продолжал:

— Слово “брат” для тебя — пустой звук, да? Черт, да ты меня хоть слушаешь, или я в пустоту унижаюсь? Посмотри на меня, черт побери! Хоть раз обернись и посмотри! Ублюдочный Э…

Помпей обернулся и сжал ладонь на шее мальчишки. Сильно. Перекрывая ему доступ к кислороду.

Альфа понимал, что Нуб собирался сделать.

Он почти произнес настоящее имя Помпея.

Альфа понятия не имел откуда Звереныш его узнал. Ему было известно о том, что Нуб какое-то время бегал по всем этажам убежища и у всех спрашивал о том, как на самом деле звали Помпея. Делал это с ненормальной одержимостью.

Помпею было плевать на нечто подобное. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока Звереныш, ворвавшись в кабинет альфы, светясь от счастья, не произнес его имя. Довольно. Громко и уверенно.

А внутри Помпея что-то вскипело. Словно мелкий Звереныш, произнося его имя, весь мир перевернул с ног на голову. Вызвал нечто такое, что Помпей желал бы задушить в себе. Убить. Изуродовать и уничтожить, ведь это «нечто» не имело право на существование.

Тогда он жестоко запретил Зверенышу произносить его имя, но чертов мальчишка опять ослушался.

— Заткнись. — оборвал его Помпей. — Следи за тем, что говоришь и знай свое место. Я дал тебе больше, чем кто-либо другой в твоей гребаной жизни и поэтому имею право ее у тебя отнять.

Нуб, хватаясь ладонями за покрасневшую шею и, пытаясь сделать глубокие вдохи, закашлялся. Когда Помпей его отпустил, тот пошатнулся и чуть не упал, но все же устоял на ногах, а на светлой коже остались темные следы кровоподтеков.

— Да пошел ты к дьяволу. — выдохнул внезапно холодно Нуб. — Знаешь, плевать мне на твое имя. Я не за этим пришел. Но ты опять меня не слушаешь. Хотя, когда ты это делал? — он выпрямился и дернул за завязки на воротнике толстовки, скрывая синяки, а потом усмехнулся. — Черт, что я должен сделать, чтобы ты хоть раз не посмотрел на меня свысока? Впрочем, забудь. Твое имя я больше никогда не произнесу.

Он развернулся и ушел. Альфа проводил его взглядом до тех пор, пока он не скрылся в темноте.

Тупой Звереныш.

Как бы он себя повел, если бы знал, что имя Помпея, сказанное его голосом, действовало на альфу, словно заклинание? Как нечто такое, что давало возможность чуть ли не веревки с него вить? Словно оружие, которым Нуб обладал, но не имел об этом понятия и сейчас от него отказывался.

Но это даже звучало странно. Поэтому Помпею было проще заткнуть этого зверька, чтобы не слышать больше.

С тех пор он практически не видел Нуба.

В какой-то из дней, приехав в очередной раз в убежище, где уже не было этого раздражающего пацана, у него в голове внезапно возник вопрос: «Где этот мелкий сученыш?». Может, он уже влип в какие-то неприятности?

Это вызвало у Помпея усмешку. Он сам выгнал зверька, чтобы разорвать эту ставшую слишком заметной и неудобной связь, но сам не мог так просто выкинуть его из головы.

Хуже всего, что с каждым днем отсутствие Нуба становилось как-то очевиднее. Помпей понял, что хоть он и оторвал от себя собственными руками этого надоедливого зверька, но тот умудрился царапнуть его напоследок. Он отравлял его своим присутствием, заставляя испытывать то, чего Помпей не желал, но за эти годы альфа уже привык к этому яду. От прежней легкости, которую он испытал в первую неделю разлуки, не осталось и следа. Теперь он чувствовал, как с каждой каплей из этой незаживающей раны, оставленной Нубом, уходит нечто очень важное.

Он старался игнорировать это, но все равно какого-то черта узнал, где теперь жил мальчишка. Решил туда поехать.

Звереныша он увидел рядом с фаст-фудом. Нуб как раз выходил оттуда со стаканом газировки и пакетом еды. Заметив машину Помпея, он зло стиснул зубы и показал альфе средний палец.

Было в пору выйти и сломать Зверенышу руку, но единственное, о чем тогда подумал Помпей: «Он не в канаве и не захлебывается собственной кровью. Хорошо».

Квартира, которую теперь снимал Нуб, находилась на улице, являющейся территорией Помпея, но раньше он тут почти никогда не бывал. Слишком спокойное место, для того, чтобы уделять ему внимание.

Временами Помпей видел Нуба в других местах. Чаще всего просто на улицах. Такие встречи были случайными и очень редкими. Звереныш даже не замечал Помпея, а он всегда безошибочно в толпе чувствовал Нуба. Ловил его взглядом.

Но то, что они все больше и больше отдалялись друг от друга, становилось фактом. Реальностью, которая почему-то начала искажаться.

— Нуб создает свою стаю, — Голод зашел в кабинет Помпея и сел на диван. — Пока что их мало. Около дюжины. В основном неблагополучная шпана из южного района.

— С какой целью он это делает? — спросил Помпей, смотря куда-то в сторону и поднося к губам тлеющую сигарету. Сегодня голова нещадно болела. Нет, она раскалывалась. Разрывалась на части, но подобное время от времени происходило уже несколько месяцев. Примерно с тех пор, как Помпей прогнал Нуба.

— Более подробной информации у меня пока что нет. Только факт создания Нубом стаи. Им уже около месяца. Что с этим делать?

Никаких левых стай в городе быть не могло. Таково правило.

Стая это априори агрессия. Сила, которая может начать творить беспредел. Особенно, если это обычная шпана, толком не знающая, что такое законы улиц.

Поэтому, если создавалась стая, она должна была присягнуть на верность главному вожаку — Помпею. Принять его правила и выбор альфы признавать их, этим беря за их поступки ответственность, или нет.

Пролетел месяц, но Нуб не пришел. По правилам, альфа должен был послать к Нубу своих людей. Уничтожить его и бесконтрольную стаю мелкого Звереныша. Но Помпей этого не сделал.

— Не трогать их.

Нуб был одной сплошной проблемой для Помпея. Он делал то, что нельзя. Это имело свою цену. Для многих оставило под вопрос авторитет альфы, как вожака.

А этот Звереныш при встрече все так же показывал Помпею средний палец, даже не представляя, что альфа делал с другими, кто позволял себе куда меньшее, считая, что они могут вести себя так же, как и Нуб.

Наблюдать за созданием этой стаи было интересно. В особенности за Нубом, как за вожаком. Мелким и слишком смазливым, но уверенным в себе. Твердым и воспитывающим свою стаю по всем принципам и правилам.

Но так же это означало и то, что связь между ними окончательно рвалась. Теперь у Нуба была своя жизнь. Он находился среди своей стаи и больше не вспоминал про Помпея, а альфа все так же приезжал к его дому.

Зачем? Неизвестно. Но Помпей не мог иначе.

Даже когда ему было физически паршиво. Нет, особенно в эти дни.

Он впервые за долгое время встретил новый год в одиночестве. Чертов зверек каждый год наряжал бедное дерево возле их дома. В этот год оно осталось нетронутым и темным, и Помпей, выйдя на улицу покурить, и увидев, как на его ветки ложится первый за этого год снег, подумал, что он похож больше на пепел.

Но все же жизнь текла в своем ритме, который был разорван в день рождения Нуба.

Вечером перед тем, когда Зверенышу должно было исполниться восемнадцать, Помпей опять припарковался напротив его дома.

Какого-то черта уже несколько часов стоял около своей машины и бесконечно долго курил.

Когда наступила полночь, он подкурил еще одну сигарету. Последнюю за эту ночь, чувствуя, как едкий дым распространяется по легким, впитываясь в кровь. Этот яд заместил в нем то паршивое чувство, убивающее его на протяжении долгих месяцев.

Он собирался отщелкнуть сигарету в палисадник возле дома, но неожиданно воздух с горячим дымом, которые он вдохнул, словно превратились в жидкое пламя в легких. Он ощутил, как оно в секунду распространяется по всем венам, разъедая их и заставляя горло пересохнуть.

Жажда. Она нахлынула на альфу слишком внезапно и резко. Ударила сокрушающими волнами. Ураганом. Настоящим адом. Тем, что невозможно проигнорировать.

Раньше такого никогда не было. Еще ни разу в жизни Помпей не чувствовал подобное. Эта жажда не была сравнима ни с одним гоном.

Как в тумане, он достал телефон, а дальше часть его жизни словно стерли из памяти. Пришел в себя он в каком-то отеле, окруженный обнаженными девушками, отмеченными следами грубого секса на телах, но даже так Помпей чувствовал, как то бешеное пламя, разгоревшееся в нем, никак не может утихнуть.

Он прошел в ванную комнату номера и там, поставив руки на края раковины, посмотрел на свое отражение в зеркале. Во рту стоял металлический привкус, правая рука плохо слушалась и вены, идущие к сердцу, почему-то потемнели, словно он был действительно долгое время чем-то отравлен.

Эта жажда не утихала несколько дней, формируя адское неудовлетворение, и иногда Помпей ловил себя на том, что начал видеть несуществующие образы. В эти моменты ему становилось немного легче.

— Если обычные женщины не подходят, стоит попробовать омегу. — произнес однажды Голод. Он не мог не заметить состояние сидевшего сейчас в своем кабинете Помпея, который, казалось, превратился в каменное изваяние из-за того, что каждый его нерв был словно оголен и горел огнем.

Помпей поднял на него взгляд. Он что, бредил? Какая, к чертям, омега, для такого как он, в мире, где их и так по пальцам пересчитать?

— Я имею ввиду бордели, — Голод откинулся на спинку кресла и ненадолго закрыл глаза. Судя по всему, он опять не спал несколько суток.

Бордели с омегами были очень редким явлением. На всю страну их лишь два. Ближайший в столице.

В этих заведениях содержались те омеги, которые уже не могли рожать. Использованный материал, потерявший свою свежесть, но влиятельные альфы были готовы отдавать целые состояния, чтобы провести ночь хотя бы с такой омегой. Все же они для альф, как наркотик и подобие божества, а секс с ними — не сравним ни с одной обычной женщиной.

Помпей лениво поднял руку, в которой был чип. Напомнил о том, что он меченный, а меченным даже бордель для омег недоступен.

Эта тема была закрыта, но вновь вспыхнула через месяц. Как раз в то время, когда они по делам были в столице.

Голод без разрешения привез Помпея в бордель. Говорил о том, что, перед тем как возвращаться домой, хочет завезти его в одно очень важное место.

— Я заказал омегу для себя. За дополнительную плату смотрители закроют глаза на то, что я уйду, но вместо меня с ней останешься ты, — Голод отщелкнул блок с телефона и пролистал почту. На письма отвечал однословно. — Но за дверью все равно будет охрана. За целостностью омег тут смотрят очень тщательно.

Сейчас Голод был одет не так, как обычно. Не в джинсы и толстовку, а в рубашку и брюки. Точно так же, как и Помпей. Они оба являлись представителями высшего общества. Влиятельных семейств и будучи в столице жили совершенно иначе. Так, как требовало их положение.

Голод оторвал взгляд от телефона и посмотрел на Помпея. Тот сидел в кресле и курил. Сегодня ему было особенно паршиво. И, казалось, альфе было глубоко плевать на то, где он находился. Еще немного и он вовсе отключится. Но, естественно, этого не показывал. Вообще привык к такому состоянию и на это место он смотрел лениво. Мрачно.

В этот момент как раз открылась дверь и в комнату, в сопровождении охраны вошла омега. Стройная и красивая женщина лет пятидесяти, но стоило ей увидеть Помпея, как ее лицо тут же исказилось:

— Ты?! Ублюдок. Сын психопата. Что ты тут делаешь? Как тебя вообще сюда пустили? — она резко обернулась к охране. — Уведите меня отсюда. Я не хочу даже в одной комнате находиться с ним. Вы хоть знаете, какая у него кровь? Он не имеет права находиться в таком месте. Не должен прикасаться к омегам своими грязными руками.

Помпей выдохнул сигаретный дым. На слова женщины ему было плевать. На нее он смотрел холодно.

В комнате начало разворачиваться представление, за которым Помпей и Голод молча, зловеще наблюдали. Подкурили уже следующие сигареты. Омега подняла шум и на него прибежал управляющий. Он испугано посмотрел по сторонам и начал умолять женщину вести себя потише.

— Ты знаешь ее? — спросил Голод, сбивая пепел в открытое окно. — Кто она?

— Моя мать, — Помпей с безразличием выдохнул сигаретный дым, продолжая смотреть на омегу, которая в сопровождении охраны пошла к выходу из комнаты. Убегала от альфы, словно от прокаженного.

Голод приподнял бровь, но больше ничего спрашивать не стал. Вместо этого сказал:

— Я признаю свою вину. Мне не следовало самому принимать решения и везти тебя сюда. Я приму любое наказание.

— Забей, — Помпей затушил окурок о стеклянную поверхность стола и встал с кресла.

— Но…

— Молчи, Голод.

Когда они уходили, за ними увязался управляющий. Предупреждал, что деньги не вернут, так как он пошел на огромный риск, чтобы провернуть все это и отодвинуть огромную очередь на эту омегу.

— Неужели? На нее такая очередь желающий выебать? — Помпей скривил губы в оскале.

— Она элитная, — гордо заявил управляющий. — Одна из лучших. Не наша вина, что у вас с ней оказалась общая кровь. Мы, как положено, проверяли того, кто заказывал.

Управляющий продолжил размахивать чеками, на которой виднелась сумма, за которую можно было купить квартиру, или несколько машин.

Омеги, теряя возможность рожать. Вяли и почти полностью теряли свой запах. Такими они больше не были нужны государству. Им давали выбор — свобода, включающая в себя обычную жизнь, или государственный бордель для омег, где они получали часть от выручки и, несмотря на то, что они уже не являлись полноценными омегами, восхищение и желание тех альф, которые приходили к ним на ночь.

Абсолютно все выбирали второй вариант.

Помпей достал телефон и перевел Голоду деньги. Ту сумму, которая виднелась на чеках управляющего.

Когда он нажимал на подтверждение платежа, перед глазами уже плыло. Как только он это сделал, сознание окончательно порвало и альфа отключился, но сразу же пришел в себя. Упираясь рукой о капот машины, подкурил новую сигарету.

— Ты только что чуть не отключился, — Голод посмотрел в глаза альфы. Сейчас полностью черные.

— Отправляйся туда, — Помпей указал точку на карте. — Мне нужно там кое с кем поговорить. Отвезешь, оставишь машину и вернешься в убежище.

В тот вечер, Помпей, поняв, что его состояние становится критичным, отправился в больницу, туда, где работал его знакомый врач. Голод несмотря ни на что остался рядом. Сказал, что Помпей может как угодно его наказать, но он не оставит его в таком состоянии.

— Я облегчу симптомы. — произнес пожилой седой мужчина, ставя капельницу. После, с щелчком сменив одноразовые перчатки, он подошел к сидящему на кушетке Помпею и с нажимом провел пальцами по венам на груди. — Какое-то время будешь чувствовать себя нормально.

— Какое-то время? — Помпей посмотрел на него мрачно. Какого хера человек, который всегда говорил прямо, теперь выбирает какие-то окольные пути? — Договаривай.

— Неделю-другую. Потом это начнет прогрессировать и капельница уже не поможет. Года два у тебя еще будет в запасе. Даже меньше, потому что под конец это будет уже не жизнь. Ты умираешь, Помпей. — Врач закончил ощупывать его и отошел к столу, отвернувшись спиной и что-то перебирая на нем. — У тебя есть истинная.

Именно последние слова прозвучали, как приговор к смерти.

Истинных пар было очень мало. Одна на несколько десятков тысяч. Касательно омег все было проще. Они могли и не чувствовать связь. А для альф это критично. Если не найти свою пару и не пометить ее — смерть. Имея истинную, без нее они не могли жить.

Это было так тупо.

Альфа выслушал это все, даже ничего не почувствовав, кроме пустоты внутри. Ему сообщили о том, что он умирает, а он выслушал это, как новость о погоде.

— Ясно. — произнес он в конце концов. Капельница к тому времени уже была опустошена наполовину, поэтому он выдернул катетер из вены и отшвырнул, встав. — Больше ничего сообщить не хочешь?

— Ты… — врач замер, посмотрев на него. — Куда?

— Ты уверен, что у него есть истинная? — Голод все время стоял около двери, но сейчас подошел ближе. — Проверь еще раз.

— Я уже несколько раз это сделал. Просто так я такой серьезный диагноз не поставил бы. У него есть истинная пара. Это факт. Где-то в этом мире она существует, но все мы прекрасно понимаем, что в нынешних реалиях ее не найти. Истинность это приговор, но я, как врач ничего сделать не могу, хоть и хочу. Никакая медицина тут не поможет.

Помпей вышел за дверь. На улице, прислонившись спиной к капоту машины, он закурил сигарету, глядя в чернильное, пасмурное небо.

Истинная. Омега. Его жизнь зависела от той, которую он никогда даже не видел. От существа, которое он уже заранее ненавидел.

Найти ее невозможно, а когда Помпея не станет, его стая расколется и часть поглотит Вавилон.

Альфа выбросил тлеющий окурок. Уже обжигающий пальцы.

Если такое случится, то Нуба и его стаю просто разорвут. Мальчишка еще слишком слаб, чтобы сопротивляться, и слишком своеволен и нагл, чтобы подчиниться кому-то.

Ему оставалось два года. За эти два года следовало еще многое сделать.

В тот вечер он напился в каком-то баре, а потом вернулся в сознание только стоя перед домом звереныша. Он уже спал, судя по темным окнам. Но альфу это не остановило. Он небрежно отодвинул пальцем почтовый ящик, висящий на стене. В небольшой выбоине лежали запасные ключи.

Черт. Этот зверек совсем не менялся.

Как и прежде, он спал совершенно нечутко. Кто-то говорил Помпею, что так отключаются только люди с чистой совестью. Только когда альфа сел в кресло напротив кровати Нуба, зверек заворочался, сбрасывая одеяло и выставляя на обозрение голые, худые ноги, а потом резко подскочил, зачем-то схватив подушку и прикрывшись ею. Пытался таким идиотским образом защититься?

— Ты сумасшедший. — выпалил Нуб, моргая сонными глазами. — Что ты тут делаешь? Черт. — он зашевелился, поджимая ноги и подбираясь и уже более враждебно глядя. — Пришел собственными руками придушить меня из-за стаи? Хочу сразу тебе сказать, что я никогда не встану перед тобой на колени. Даже в последние минуты…

— Замолкни. — перебил его словесный поток Помпей.

— Ха. — выдохнул зверек. Он внезапно принюхался, а потом перевел на него ошалелый взгляд. — Ах, ты пьян. Ясно. Мой дом тебе что, больница, где тебя приведут в чувство? Ты сам вышвырнул меня, а теперь приходишь и говоришь “замолкни”.

Помпей приоткрыл один глаз, посмотрев на этого раздражающего человека. Хотя, сейчас, это раздражение было тем самым ядом, к которому он уже привык. После того, что разворотило его душу недавно, это казалось даже приятным, словно он снова был жив и мог чувствовать.

Нуб фыркнул.

— Ты похож сейчас на тех людей со старых картин. Страдаешь? Черт, так тебе и надо. Шел бы ты лучше к кому-нибудь из своим самок, а не ко мне, чертов лицемер. — с этими словами зверек стянул со своей кровати одеяло и небрежным движением накинул его на Помпея. — Хочу представить, что тебя нет. Хотел бы закрыть тебе лицо, но ты задохнешься.

Все его действия противоречили словам, вылетающим из его рта.

Помпей снова закрыл глаза, чувствуя, как отступает то давящее, пустое чувство, пожирающее его все эти дни.

Но все же он ненавидел Звереныша.

Его слишком непокорный характер, чрезмерно бунтарскую улыбку и их первую гребанную встречу. Ведь понимая, что уже скоро исчезнет из этого мира, Помпей не мог успокоиться именно из-за него. Мысли о Нубе выгрызали в нем новую сквозную дыру. Пропитывали ее ядом. Что будет с ним, когда Помпея не станет?

Новая подкуренная сигарета и мельтешащий перед глазами Звереныш, расхаживающий из стороны в сторону. Сокрушающийся гневными тирадами, но при этом вызывающий на губах Помпея ухмылку.

Это решение возникло само по себе. То, о котором он никогда не будет сожалеть. В очередной раз посмотрев на Зверька, он понял, что после своей смерти оставит ему все. Деньги, недвижимость. Свою стаю, которая его защитит.

Помпей уйдет из этого мира. Его больше не будет, но на его место встанет Нуб.

***

Дни летели быстрее, чем обычно. Возможно, потому, что теперь их было слишком мало.

Время на сон — бесполезно потраченное время. Сознание пропитанное чем-то черным, ядовитым. Сплошным мраком и агрессией. Каждый вечер в сборе со стаей, или на разборках. Кровь на руках и разбитые костяшки. Полный порядок на его улицах, которые должны были достаться Нубу. Для Звереныша Помпей готовил царство. Мир, в котором он будет нормально жить.

В один из вечеров Помпей приехал к Смерти. Когда альфа ему открыл, Помпей молча зашел в квартиру. Остановился. Подобно зверю замер, а потом пошел в гостиную и, открыв шкаф, достал оттуда Нуба. Звереныша, который там прятался, после чего взял его за шкирку и потащил к двери.

— Проклятье, как ты меня нашел? Смерть сдал? — Звереныш пытался вырваться и ударить, но Помпей, вообще не обращая на это внимания, вышвырнул мальчишку из квартиры, после чего закрыл дверь.

Нуб продолжал стучать и что-то зло кричать, но ему уже никто не открыл. Смерть на все это смотрел холодно. Так, словно вообще ничего не происходило, а внутри Помпея разворачивался апокалипсис.

— Я хочу тебе лицо разбить, — сказал он, совершенно не преувеличивая своего желания, на которое Смерть тоже никак не отреагировал. Словно ему было глубоко плевать на все, что происходило вокруг него и на него самого в том числе.

Внутри царапало нечто необоснованное, но очень едкое. То, что Помпей тушил в себе и, положив ладони в карманы джинсов, из-за чего разбитые костяшки царапнуло болью, спросил:

— Верен ли ты мне, Смерть?

— Да.

— Сделаешь ли ты все, что я хочу?

— Да.

— С этого дня ты принадлежишь Нубу. Присматриваешь за ним. Если нужно, ты умрешь за него или, если возникнет потребность, защитишь. От всех. Кем бы этот человек не являлся. Враг Нуба — твой враг.

Смерть еле заметно кивнул, принимая приказ. Клятву.

На этом их разговор был окончен. Смерть являлся самым приближенным к Помпею, но в тот же момент между ними была очень большая пропасть. Рядом друг с другом они несовместимы.

Причиной этому был Звереныш.

***

Этой ночью Помпей вместе с Голодом сидели в его кабинете. Альфа просматривал информацию на предложенные здания. Одно из них он собирался купить и сделать новым домом для стаи.

— Ты уверен в том, что хочешь сделать следующим вожаком именно Нуба? — спросил Голод, откинув на стол одну из папок. Он единственный, кто знал о решении Помпея и о том, что он уже умирал. — Почему именно он?

— Потому, что таково мое решение.

— Просто хотел услышать причины. Он кажется слабым.

— Он и есть такой. — Помпей прикурил, стараясь избавиться от привкуса крови во рту. Врач был прав. Его состояние ухудшалось. Иногда альфа лишался способности чувствовать свое тело и правая рука все меньше его слушалась.

— Тогда он не сможет удержать стаю.

— Я сделаю так, что сможет.

— А примет ли она его? Стая идет за сильнейшим. Даже если ты назначишь его преемником, после твоей смерти они свергнут Нуба, когда еще твои кости не успеют остыть.

Помпей оторвал взгляд от бумаг и откинулся на спинку кресла. Посмотрел прямо на Голод.

— Они примут его, как сильнейшего, если Нуб свергнет предыдущего лидера.

— То есть, тебя? — по голосу альфы было ясно, что этот разговор ему не нравится.

— Да.

— Нуб не сможет тебя победить, даже если ты будешь связан, — Голод оскалился и отвел взгляд в сторону, но тут же услышал:

— Посмотри на меня.

Голод повиновался. Помпей, выдыхая дым, сказал:

— Я позволю ему свергнуть меня. Побежденный я навсегда уйду. Ты же при всех отречешься от меня и примешь Нуба, как вожака. Ты первым должен будешь показать всем пример. Так, чтобы и остальные пошли за Нубом.

— Ты именно этого хочешь? — в голосе Голода послышалась злость. — Ты будешь не просто повержен, но и унижен. Ты умрешь, а твое имя будут вспоминать с грязью. Над тобой будут смеяться, как над слабым, хотя, черт раздери, никого сильнее тебя я не знаю.

— Ты думаешь, что меня все это волнует? — Помпей приподнял один уголок губ. Взял одну из папок и пролистнул бумаги. — Голод, никто не должен знать, что я умираю. Даже после того, как меня не станет. Нуба не должны считать тем, кто победил того, кто и так вот-вот сдохнет.

Голод ничего не сказал. Ослушаться Помпея он не мог, но в его молчании было намного больше того, что можно было бы высказать долгими фразами.

Он так и не смирился. Во всяком случае, в отличие от Помпея, Голод пытался найти его истинную. Зачем он это делал, если это все равно бесполезно? Неизвестно. Наверное, лучше так, чем опустить руки и ничего не делая смотреть на то, как умирает не просто твой вожак. Лучший друг.

И в то время, когда Помпей занимался стаей, Голод искал информацию о том, как вообще можно найти истинную. Как это делали в старые времена, когда омеги были свободны и истинность считалась редчайшим счастьем, а не приговором к смерти, как сейчас.

Оказалось, что тогда с поиском истинных помогало государство. Сейчас же альф имеющих истинных, отмечали, как больных с самого рождения, а их омег скрывали. Так они могли достаться большему количеству желающих. Родить больше детей.

— Ты думаешь о своей истинной? — как-то спросил Голод. — О том, какая она? Я за последние недели прочитал дохрена информации про пары и, судя по всему, твоя омега должна быть просто охренеть какой.

— Не думаю.

Ложь. Не прошло ни одного дня, чтобы у Помпея не просыпались мысли об его паре. Они жгли. Вихрями разносились по сознанию. Взрывались пеклом. Пробуждала желание, которое превращало секс с другими девушками в нечто пресное. Вообще никакое. Из-за чего Помпей всегда был пропитан жаждой, которую могла утолить только та единственная. Ту, которую он ни разу не видел и никогда не встретит.

В один из дней Голод отвез Помпея к женщине. В высших слоях города утверждали, что она видит судьбу.

— Трудно что-то рассмотреть, — женщина скользила неотрывным взглядом по языкам пламени. — Судьба ведет странные игры. Я вижу, что у тебя есть истинная. У нее пять родинок на груди. Хорошая девушка. Очень красивая, но… Есть альфа. Очень сильный. Равный тебе. Твоя истинная будет отдана ему. Они свяжутся меткой, станут подходящей друг другу парой и тогда ты умрешь. Тебя убьет их связь.

Бессвязный бред.

Но Помпей его вспоминал спустя полтора года. Когда одним вечером в сердце будто бы вонзилась сотня ножей и его раз за разом разрывало на части.

Даже никогда ранее не испытывая ничего подобного, было трудно ошибиться в том, что это было.

Его истинная связалась меткой с другим.

Это было похоже на множество смертей, соединенных в одну раздирающую пытку. Так, словно вырывало душу и терзало ее на части. На мелкие клочки, которые тут же поджигались и превращались в пепел.

Больно. Настолько сильно, что предпочтительнее была бы смерть. Умереть из-за омеги, которая была предназначена Помпею, но, судя по всему, в этот момент уже трахалась с другим.

А ведь Помпей искал ее. Все эти ублюдочных полтора года. Изначально плевать хотел на эту омегу. Новость об имеющейся истинной принял просто, как факт своей смерти, но со временем понял, что не может так. Даже понимая, что не найдет, все равно искал. Не имея о ней никакой информации, все равно думал о том, какая она.

И сейчас как никогда ранее желал ее увидеть. Это желание пробуждала злость. Ярость от того, что эта шлюха прямо в этот момент с другим.

Это заживо сжирало. Сводило с ума. Изувечивало сознание, разбивая его в дребезги.

Она раздвигала ноги перед другим, а Помпей подыхал.

Гребанная связь.

От боли сознание помутнело, но альфа встал на ноги. До того, как он умрет, Нуб должен его свергнуть. Оказалось, что времени в запасе слишком мало. Он многое не успел. Дохрена обезболивающих как-то привели его в нормальное состояние и Помпей отдал новый приказ — привести к нему Нуба.

Вот только чертов Звереныш не явился.

А Помпей, приехав в его дом, собирался устроить мальчишке ад. Так, чтобы тот не выдержал. Своевольный. Уже взрослый. Более-менее готовый стать вожаком стаи Помпея.

Но Нуб вонзил ему в спину такой же нож, как и его истинная.

Мальчишка предпочел служить Вавилону. Так трусливо и так никчемно.

Вместе с этим предательством Помпей потерял все. В груди внезапно стало пусто. Человек, которому он желал отдать все, оказался не более, чем отбросом. Преданность, которую Помпей наблюдал много лет в его глазах, была всего лишь фальшивкой. То, что он ценил в нем. Она не стоила ни гроша.

Желание убить его разгоралось, гранича с неверием в то, что Звереныш мог предать.

В то время Помпей в первую очередь желал, чтобы мальчишку привели к нему. Хотел посмотреть ему в глаза. Вбить ему мозги на место, а потом вышвырнуть куда подальше, так как этого уебка уже не могло быть на его улицах.

Но уже вскоре пришло осознание того, что разговоров между ними уже не будет.

Сначала сообщение от Нуба: “Слышал, что ты меня ищешь. Я у твоей сестры. Трахаю ее”, как очередной плевок в лицо Помпея, а потом разговор и слова Звереныша: “Просто сдохни”.

Прошло не больше двух часов, как Нуб прислал еще одно сообщение:

“Я сегодня сказал, что очень много знаю о тебе. Тебе следовало это учесть и не трогать меня”.

Он понял истинный смысл этого сообщения, когда в его дом вечером ворвались копы. Несмотря на то, что молодой пацан-полицейский едва ли не трясся, Помпей просто смотрел, как он застегивает на нем наручники, и даже не думал сопротивляться.

— И в чем же меня хотят обвинить? — лениво поинтересовался он. В этот район копы старались не соваться, и если уж они рискнули приехать, то точно не из-за мелочи.

— Если я начну перечислять, мы тут до утра задержимся. — усмехнулся один из главных в ответ.

Это вызвало у Помпея ответную усмешку. Забавно. Значит, сдал его тот, кто слишком многое знает о нем. Маленький сученыш просто молодец. Когда-то Помпей опасался, что Нуб просто не сможет в нужный момент свергнуть его, споткнувшись об ненужные братские чувства. Но сегодня звереныш с легким сердцем сделал это своими руками.

Отброс малолетний.

Сидя в одиночной камере перед судом, Помпей чувствовал, как его кровь превращалась в черный яд, а пустота становилась глобальнее.

— Я нанял адвоката. Он лучший в своем деле. — Голод тут же в ближайший час выбил для него встречу, и теперь у них было несколько минут, чтобы пообщаться. — Но… Они получили информацию обо всем, что ты делал все эти годы. Максимум, что может сделать любой адвокат — выбить лучшие условия содержания. Для начала хотя бы это. После он начнет собирать материалы для апелляции…

— Стая уже в курсе? — перебил его Помпей, и Голод кивнул.

— Да. Они в ярости. Хотят порвать Нуба, — по голосу Голода было ясно, что и он сам этого хотел.

— Пока что не трогать его.

— Только не говори, что ты защищаешь этого мелкого уебка.

— Нет. Он сдохнет, но от моих рук.

— Помпей, стая была предана тебе и таковой осталась, но новость о том, что эта сука тебя сдала имеет свою цену. Среди стаи лютует ярость. Она может сделать их бесконтрольной. Все же ты должен понимать, что для всех них ты, как отец. Они готовы умереть за тебя и я не уверен, что сам смогу их утихомирить и заставить не трогать Нуба.

Помпей на это ничего не ответил. В последнее время он был слишком молчалив, но за созданной им тишиной скрывалось нечто куда более ужасающее, чем могло быть вложено в слова.

Вскоре пришел полицейский и увел Голода. Разговор пришлось прервать.

На следующий день был суд.

— … Приговаривается к пожизненному заключению. — послышались голос судьи и волна вздохов облегчения, пронесшуюся по залу. Помпей поднял глаза на мужчину за судейским столом, который на секунду запнулся, встретившись со взглядом альфы. Ему показалось, что этот человек, даже закованный в наручники, может вскрыть ему горло одними руками. Поэтому он постарался поскорее закончить, лишь бы вновь не испытывать ледяной холод от взгляда альфы: — У вас есть право подать апелляцию в течение месяца. Уведите его.

Помпея в сопровождении трех полицейских вывели из зала.

— Надо же, впервые это делаю. — с иронией произнес один из них, схватив за руку Помпея и поднося устройство к его чипу. Альфа с безразличием смотрел, как все три метки на экране загораются красным, а в информации появляется отметка “Опасен”. — А весело у вас тут. Не зря я перевелся.

— И что тебе тут нравится? — поинтересовался Помпей. Его голос был слишком спокойным для человека, с которого снимали третью метку и приговорили к пожизненному, но полицейский даже не насторожился.

— Нравится ловить таких отбросов, как ты. Государство альф слишком облизывает. Баб красивых вам выдает, хорошие должности выделяет. Даже такой ублюдок, как ты, живешь в больно хорошем доме и имеешь кучу бабок. Жаль, что ты не сопротивлялся при аресте. Я б с удовольствием пострелял бы тебя и посмотрел, как крутой альфа корчится на полу в луже собственной крови.

Он убрал устройство и достал браслет с какой-то черной коробочкой.

— Ну что, пес, протягивай свои…

Он не договорил, когда Помпей выбросил вперед руки и сжал его горло с такой силой, что что-то явственно хрустнуло внутри.

— Теперь я посмотрю, как ты полежишь в луже собственной крови. — с усмешкой произнес Помпей, глядя как по подбородку полицейского стекает тонкая струйка.

— Блядь! — крикнул рядом другой коп, отшатнувшись, но Помпей уже швырнул в него тело, отвлекая и локтем сломал нос другому, выведя его из строя. Упавшего и вопящего копа он просто вырубил ударом ноги.

Спустя полчаса он вышел из здания суда. Его одежда, руки и даже светлые волосы были запачканы кровью. Кто-то повредил в перестрелке щиток с электричеством в здании суда, поэтому в темноте казалось, что альфа залит чем-то черным.

В этот момент Голод, который присутствовал на суде и не усел уехать, вышел из машины. Он медленно приблизился к Помпею, окинув его с ног до головы взглядом. Потом медленно посмотрел на здание суда, и, похоже, понял все без обьяснений.

— Я вызову врача, который обработает тебе раны. — произнес Голод. По одежде было явно заметно, что в Помпея пару раз попали выстрелом. — Он умеет молчать.

— Не нужно. — голос альфы был словно мертвым. В нем не было ни тени прежних эмоций, которыми жил Помпей.

Подойдя к машине, он сел на переднее пассажирское сиденье. Через полчаса они уже были в убежище. Когда Помпей зашел в здание, его встретили ошарашенные взгляды, которые уже вскоре сменялись громкими приветствиями.

Все прекрасно понимали, что произошло, но своего вожака встречали ликованием и склоненными головами. Как бога. Преданностью тому, без кого они никто.

Помпей зашел в свой кабинет и сел в кресло. Окровавленный. Пустой. Больше похожий на чудовище, которым теперь являлся. С потерей третьей метки его больше ничего не сдерживало. Он уже потерял все, что мог.

— Я рад, что ты вернулся, — Голод тоже склонил голову.

Вот только, он понимал, что это возвращение короче чем хотелось бы. Помпей умирал.

— Будут какие-либо приказы?

— Я хочу увидеть Нуба.

“Посмотрит” он на него по-особенному. До крови и сломанных костей Нуба. До глубоких увечий и полного уродования Звереныша.

Глава 22. Паршиво

Примерно через пять минут к назначенному месту приехал Лерсон и я взобралась в его машину.

— Теперь направляйся в Карнку, — сказала ему. Возможно, я говорила слишком жестко. Приказывала. Но, честно, сейчас не время чертовой мягкости и дружеских бесед. — Наши уже там?

— Частично. Те, кому я успел дозвониться, едут туда. Я сказал, чтобы они связывались друг с другом и передавали новость о месте встречи.

— Как Джаянд?

— Не очень хорошо, но жив. Я с ним не разговаривал. Меня в палату не пустили.

Я до онемения в пальцах сжала телефон, на экране которого все еще высвечивалось «Помпей». Ненавижу. В это мгновение мне хотелось убить его собственными руками и, когда мы въезжали на улицы Карнки, я поймала себя на мысли, что мне нравилось это место хотя бы потому, что тут не было Помпея.

Было бы идеально, если бы этот ублюдок вообще исчез. Отправился в ад, просто перестал существовать. Так, чтобы больше никогда и нигде его не встретить.

— Тут сверни направо, — я указала Лерсону дорогу, подавшись вперед. Проклятье, он водил, как полный мудак. Чуть не выехал на тротуар. Лучше бы я села за руль. — Остановись тут.

Как только парень припарковался, я сказала ему, чтобы он сидел в машине, после чего направилась в бар. В такое раннее время он казался пустым. Никчемным. Затхлым.

Но на самом деле этот бар в себе таил куда больше, чем можно было увидеть с первого взгляда. Он являлся сердцем Карнки. Его владельцем являлся здешний вожак.

Сказать, что к нему было непросто попасть, значит, ничего не сказать. Местные верзилы остановили меня, но, явно поняв, кто я, сказали ждать на месте. Прошло несколько минут и меня под присмотром отвели в кабинет, в котором находился Он.

Высокий парень с медными волосами и очень смуглой кожей. Одетый в клетчатую рубашку, поверх серой футболки. Вожак Карнки. Тот, кого все называли Черным. Когда я зашла, он стоял у окна, спиной ко мне, и даже не повернулся.

— Как я понимаю, ты Нуб. — его голос был спокойнее и немного мягче, чем я представляла. Но не стоило этим обманываться. — Что понадобилось названному брату Помпея на моей территории?

— Жаль тебя расстраивать, но братом больше он меня не считает. Наши пути разошлись. Семейная ссора, случается. — ответила я, усевшись за свободный стул, и заметила, как скользнул взгляд Черного в мою сторону. — Он объявил меня и мою стаю изгоями. Это уже почти каждый знает, но ты можешь проверить.

— И ты пришел сюда для того, чтобы искать защиты?

— Как можно желать получить ее в районе, который вот-вот порвут Помпей или Вавилон? — я саркастично улыбнулась, замечая, что Черный оскалился. Я ударила по его больному месту. Кровоточащей ране. — Ты намного слабее их двоих. Если кто-то из них зайдет в этот район, любая стая здесь потеряет остатки власти. До сих пор этого не произошло лишь по той причине, что они ведут войну друг с другом, а не с тобой. А ты сидишь и просто ждешь свой хреновый конец.

Альфа, наконец развернулся. Приблизившись ко мне, он наклонился вперед и одной рукой оперся об стол.

— Скажи, пожалуйста, по какой причине я все еще не вышвырнул тебя в окно? — спросил он, уничтожая меня взглядом, карих глаз. Они у него были необычными. С темными вкраплениями.

— Потому, что я тебе нужен, а ты нужен мне.

— С хрена ли я в тебе нуждаюсь?

Я достала телефон. Проверяла сообщения и пропущенные звонки от парней из моей стаи.

— Сначала я скажу, зачем мне нужен ты. Так получилось, что я перешел дорогу не только Помпею, но и Вавилону. Они вдвоем хотят меня убить.

— Ты либо сумасшедший, либо врешь. — Черный перебил меня, усмехнувшись. — В таком случае ты уже должен быть мертв. Что ты сделал?

— Отрекся от Помпея и предал его. Вавилону я тоже причинил сильные неприятности, но это не то, о чем так просто можно рассказать. Мне было бы плевать на все это, но на данный момент под угрозой моя стая, а я сделаю все, чтобы она уцелела. Так получилось, что Карнка — единственная территория, в которой нас пока не тронет ни Помпей, ни Вавилон. Поэтому я тут.

— Значит, ты все-таки тут хочешь защиты?

— Ты точно не можешь мне ее дать, — я иронично приподняла уголки губ, пролистывая оставшиеся сообщения в телефоне. — Рано или поздно Помпей с Вавилоном или договорятся, или один победит второго. После этого Карнке конец. Ты для них значимым соперником не являешься. Позволь моей стае тут остаться и я помогу твоему району уцелеть.

— Что ты можешь? — Черный смотрел на меня скептически. В прочем, на меня всю жизнь только такие взгляды и были направлены. Не сказала бы, что меня это хоть как-то цепляло.

— Многое. Я очень хорошо знаю Помпея. Его мысли. Ходы. Силы и возможности. Будучи рядом с ним, я так же наслышан о Вавилоне. К тому же, если наши стаи объединятся, возможность противостоять им, увеличится.

***

Черный позволил мне и моей стае остаться в Карнке. Для меня это не стало чем-то удивительным. В конце концов, его ждала практически такая же участь, как и меня. Нам обоим уже терять нечего. Это объединяло. Ставило общую цель.

Конечно, от него продолжала исходить сильная напряженность. Это тоже было ожидаемо и к тому, что его люди продолжали присматривать за мной, я отнеслась с безразличием. Главное то, что Черный выделил здание, заброшенный отель, в котором моя стая могла остановиться и посчитать его своим временным домом. Безопасностью. Пусть и не долгосрочной.

— Что ты делаешь? — услышав вопрос Лерсона, я подняла голову и села на полу, по которому только валялась, заглядывая под кровать и стулья. Из-за этого была вся в грязи. Видно, что отель очень давно пустовал. Номер, который я забрала для себя, делая спальней, был покрыт толстым слоем пыли.

— Ищу свой телефон. Ты его не видел?

— Нет. Давай я позвоню тебе. Найдешь по звуку.

— Бесполезно. Он отключен. Заряд сел.

Я поднялась на ноги и вышла в коридор. Я была уверена в том, что оставила телефон на кровати, но уже теперь, черт раздери, сомневалась в этом из-за чего побрела искать его по всем комнатам отеля, в которых сегодня бывала.

Парни из стаи уже обжились тут и вовсю шумели. Радости не наблюдалось. Скорее, взбудораженность и сильное напряжение, из-за чего ко мне то и дело подходили. Задавали вопросы. Интересовались тем, что будет дальше.

Я отвечала коротко. Говорила, что позже все объясню и продолжала искать телефон, ведь как раз сейчас в нем критически нуждалась. Следовало позвонить тем парням из стаи, которые еще не приехали и узнать, как у них дела. Не дай бог их уже поймали люди Помпея.

Обойдя весь отель и не найдя телефон, я выругалась, после чего вернулась в свой номер. Стоило мне это сделать, как я тут же увидела вещь, которую искала.

Телефон лежал на тумбочке.

— Какого черта? Я что, вообще ослеп? — спросила у самой себя, стиснув зубы.

— Вообще-то твоего телефона тут не было, — Лерсон тоже зашел в номер. Все это время он вместе со мной расхаживал по отелю, помогая мне в поисках. — Это я точно помню. Я же когда зашел к тебе, сел на тумбочку. Может, кто-то из парней нашел его и принес сюда.

Последние слова парня пролетели мимо моих ушей, так как я заметила то, что заставило напрячься.

Мой телефон был включен, хотя я прекрасно помнила, что оставляла его без заряда.

Сняв блокировку, я пролистнула вкладки и в голос, громко произнесла несколько злых ругательств.

— Что такое? — спросил Лерсон, сдвинув брови.

— Мой телефон пуст. Кто-то взял и удалил из него все. Звонки, сообщения, контакты… — я пролистнула еще несколько вкладок и увидела, что даже снимки были стерты. В принципе, там ничего особенного не хранилось. Кроме фотографий спящего Помпея, которых теперь тоже не было. — Кто, черт раздери, это сделал?

— Ты уверен? Может, у тебя просто внутренности телефона слетели?

Сомнения Лерсона я прекрасно понимала. Признать то, что кто-то из наших мог что-то такое сделать, все равно что признать наличие крысы среди нас.

Конечно, в отеле было много людей Черного, но у меня на телефоне стоял блок. Чужой человек не мог знать пароль. Да и кто-то из стаи тоже.

Может, это действительно была поломка телефона.

Я обернулась к Лерсону, но не успела ничего сказать. В коридоре поднялся такой шум, будто там пронеслось цунами и уже в следующее мгновение дверь распахнулась и в мой номер ворвался взбудораженный Нери.

— Охренеть, Помпея посадили! — он произнес это с радостью и горящими глазами.

— Что? — я приподняла бровь, думая, что ослышалась.

— Помпея посадили. Собираются дать ему пожизненное. Сейчас все об этом говорят. Оказывается, он был меченным. Представляешь? И у него уже не было двух меток, а сейчас убрали третью, — это Нери сказал Лерсону, который выглядел таким же ошарашенным, как и я. Мне же Нери сказал: — Нуб, так вот, что ты придумал. Посадил его. Сдал полиции. А мы все гадали, что ты собираешься делать.

— Угомонись и нормально скажи, что ты, черт раздери имеешь ввиду, — я схватила Нери за грудки. Он был куда выше меня и шире в плечах, но это не помешало мне сильно дернуть его.

— Какого черта, Нуб? — Нери широко раскрыл глаза. — Я вообще-то сам пришел к тебе, чтобы узнать подробности. Это же твой план посадить Помпея и он сработал. Конечно, еще будет суд, но говорят, что там без шансов.

— Какой к чертям мой план? — я стиснула зубы. — Я ничего не делал.

— А? — Нери округлил глаза. — То есть, это как? Или, подожди… Это тайна? Я имею ввиду, что его сдал ты? Так все об этом знают. Есть видео на котором ты выходишь из участка. Но, знаешь, к черту это. Помпей за решеткой и мы спасены. Это главное.

Мне казалось, что Нери, как минимум, обдолбался и нес несусветную чушь. Помпея посадили? Сняли третью метку? Есть какое-то видео со мной?

Вот только те слова, которые сказал он являлись вирусными. О них твердили все со стаи.

Видео мне тоже показали. Качество превосходное и снято оно было днем, поэтому меня там прекрасно видно.

Вот только, это была не я.

Конечно, сходство было настолько сильным, что в пору было бы предположить, что у меня провалы в памяти. Вот только, существовало одно огромное «Но».

На видео «я» выходила из Мрака. Так мы называли главный полицейский участок города, который был насквозь напичкан датчиками. Если бы я вошла туда, сразу бы стало ясно, что я омега.

Поэтому вход туда мне был воспрещен.

Мне понадобилось время, чтобы переварить все это. То, что Помпея посадили и то, что меня явно кто-то подставил. Какого черта?

— Почему ты не рассказал, что собираешься сделать что-то такое? — спросил Лерсон найдя меня на лестнице, где я сидела в одиночестве, раз за разом просматривая это чертово видео.

— Я этого не делал, — сказала, зло стиснув зубы.

— Слушай, я понимаю, что нечто такое лучше держать в тайне. Парни радуются, думая, что теперь спасены поскольку Помпей в тюрьме, но они не учли один очень важный момент. Его стая порвет нас за то, что ты сдал копам их вожака. Поэтому нечто такое реально лучше отрицать, но мы сейчас тут одни и можем поговорить начистоту. Нам с этой хренью срочно нужно что-то делать.

Лерсон мне не верил. Дьявол. Мне вообще никто не верил.

А ведь доказать свою правоту было проще простого. Просто показать, что я омега, а, значит, в здание Мрака зайти не могла. Из этого следовало, что видео подделка.

Вот только я этого сделать не могла.

— Лерсон, слушай меня внимательно. Я не сдавал Помпея. Да, я знал, что он меченый. Мне об этом стало известно примерно полгода назад и то случайно, но я бы в жизни не пошел бы в участок. Это как в грязь окунуться. Да и ты думаешь, что я не понимаю, что такое только ухудшило бы положение нашей стаи?

— Но видео…

— На нем не я, — сказала твердо. Зло. На грани гребанной ярости.

Лерсон шумно выдохнул и ладонью растрепал волосы.

— Ты мне веришь? — я отложила телефон в сторону и посмотрела на парня.

— У меня нет повода считать, что в такой ситуации ты будешь мне врать. Я слишком хорошо идавно тебя знаю. Но в таком случае все ужас как сложно и мы в полной жопе.

В этом я была полностью согласна с ним. Чертовски сильно хотелось напиться, но вместо этого мы с Лерсоном сходили на кухню и там заварили кофе. После этого вернулись на лестницу и начали ставить множество предположений касательно того, что сейчас происходит.

Вот только ни к чему не пришли.

Разве что сделали вывод — все очень и очень паршиво.

В ближайшее время мне свернут шею и порвут на части.

— Если честно, я сам все еще не могу поверить в то, что Помпея посадили, — сказал Лерсон, допивая свой кофе. — Как-то дико это понимать. Особенно трудно поверить, что ему дадут пожизненное, но без третьей метки других вариантов быть не может.

— Мне на него плевать, — сказала, закрывая глаза. Проклятье, как же я устала. Но Лерсону говорила чистую правду. Пусть Помпей сдохнет за решеткой. Он это заслужил.

— Почему ты не рассказывал о том, что Помпей меченый?

— Почему я должен был это делать? — я с раздражением посмотрела на парня. — Меня считают стукачом, но я таким не являюсь, и, как бы я не ненавидел Помпея, личную информацию никогда не вынесу. После такого я сам себя уважать не буду.

Против воли я вспомнила о том, как узнала про метки Помпея и о том, что у него уже отсутствовали две из трех. Тогда многое стало на свои места. Например, то, что он никогда не бывал в барах. Но сама новость стала для меня адом. Как же сильно я тогда переживала за него.

А сейчас мне было глубоко безразлично.

Глубоко внутри я желала ему куда более худшей участи.

***

Следующие дни пролетели в сумбуре. Парни из стаи праздновали. Отмечали то, что Помпей за решеткой, хотя суд еще был впереди. Естественно, все понимали, что приговор будет однозначным — пожизненное. С мечеными иначе быть не могло. Из-за чего все парили от счастья. Придурки. И когда до них дойдет, что все хуже, чем было?

Наверное, следовало собрать их и вправить мозги, но пока что у меня не было на это времени. Да и лучше так, чем они будут пропитаны паникой, которая точно возникнет, как только они поймут настоящее положение дел.

Как вишенка на торте мое тело опять начало сбоить. Я этому несказанно «обрадовалась» и с угрюмым лицом полезла в свою сумку за таблетками.

Приняла подавители и сев на пол рядом со своей сумкой, много думала.

Помпея посадят. После этого Вавилону уже ничто не будет мешать войти в Карнку. Он еще не знал, что мы тут, но рано или поздно это станет известно.

Тогда он меня порвет, а убивая вожака он так же уничтожит и стаю.

Черт, как же все сложно. План был, но он пошел к чертям и единственное, что я сейчас понимала особенно ясно, это то, что мне следовало встретиться с Вавилоном. Поговорить. По возможности сосредоточить его внимание на нашей проблеме с меткой. Может, договориться с ним.

Я поднялась на ноги и поплелась искать Лерсона.

— Я ненадолго уйду. Надеюсь, что вернусь не позднее, чем через сутки, — сказала ему. В ответ получила множество вопросов, касающихся того, куда я собралась. — Мне нужно забрать нечто очень важное. Я возьму твою машину.

Выезжая из Карнки, я достала телефон и, остановившись на светофоре в своей опустевшей телефонной книге нашла номер Вавилона, который ранее взяла у Черного.

Недолго думая, написала Вавилону сообщение:

“Это Нуб. Я знаю, что ты меня ищешь. Я буду у себя дома. Приезжай ко мне и мы поговорим”.

По дороге я настраивала себя на то, что может произойти все, что угодно. Так и было. Стоило мне подъехать к своему дому и выйти из машины, как меня тут же схватили и забросили в багажник джипа.

После длительной и крайне некомфортной поездки, меня оттуда вытащили и поволокли к огромному особняку. Отбиться от трех огромных мужиков я не могла, но хотя бы одному сломала нос. Этим добилась того, что меня с особой грубостью протащили по коридору и с такой силой зашвырнули в комнату, что я перекатилась по полу, столкнувшись со столом.

Промычав от боли и злости, я приподнялась на руках и тут же увидела Вавилона.

— Черт… — вырвалось у меня.

Он стоял около окна. Огромный, мрачный, как само пекло. Сейчас одетый лишь в штаны, низко сидящие на бедрах. Капли воды на смуглой коже подсказывали, что альфа только вышел из душа. А я, смотря на его полуобнаженное, мощное тело, мысленно ужаснулась. Сколько же в нем скрывалось бесконтрольной силы?

Мне не дали подняться и, грубо подтащив к батарее, просто приковали к ней, надев на руки наручники.

— Да ты что? — вырвалось у меня. — Судя по этому, предполагаю, легким наш разговор не будет? Между прочим, я написал тебе вполне вежливое сообщение, и надеялся на дружескую беседу.

Вавилон жестом отправил громил вон из комнаты. Когда он приблизился ко мне, я напряглась, подумав, что он сейчас меня хорошенько приложит, но он просто остановился рядом со мной, и чтобы не разговаривать с его ногами, мне пришлось поднять голову. Унизительно, черт побери. Я не собиралась вставать перед ним на колени.

— О чем мне с тобой говорить, отброс? Человек, которого я вижу перед собой, хуже драной собаки, потому что та, хотя бы, не кусает кормящую ее руку. Я отдавал за тебя территорию, защитив от Помпея, и не позволив тебя судить, но ты свалил и позже умудрился сдать бывшего вожака и брата копам.

— Послушай…

— С такими, как ты не разговаривают. Таких, как ты, убивают. Даже то, что я принимаю тебя в этом доме, слишком большая честь для тебя. — продолжил с нажимом Вавилон, и я поморщилась. — Все, что тебя спасает — метка. Но и ее скоро не станет. На что ты надеялся, не пойму?

— Черт, да на нормальный разговор я наделся! — не выдержав, шикнула я. — Послушай, убежал я от тебя, потому что так сложились обстоятельства. В другом случае я бы с места не сдвинулся. Что касается Помпея — я не сдавал его копам, черт побери, потому что…

Я прервалась, выдохнув и прикрыв глаза. Как объяснить? Если бы Вавилон знал, что я скрывающаяся омега, он бы понял, что я не могла пойти в Мрак и предать Помпея. Он бы понял, что я и шагу не успела бы ступить за рамки, как меня бы повязали.

— … Это какая-то ошибка. Я видел то видео. Но я бы никогда не пошел к копам, поэтому, во всем этом есть что-то странное.

Черт. Я видела, как едва приподнялась в ответ бровь Вавилона, но взгляд остался таким же ледяным, как и прежде.

— Льешь мне в уши какое-то собачье дерьмо.

— Да иди ты к черту. — не выдержала я. Блядь. Говорить с Вавилоном, все равно что в бетонную стену лбом долбиться. На что я надеялась, когда писала ему? — Не хочешь нормально говорить, скажу следующее: метку ты вряд ли сейчас снимешь, поэтому, если попробуешь задержать меня тут, я всем разболтаю, что ты отмечен со мной. Разбирайся потом со слухами, как хочешь, мне уже плевать. Я и так изгой.

Вавилон присел передо мной на корточки с усмешкой на лице.

Ого. Он снизошел.

— Похоже, ты мечтаешь, чтобы тебе вырвали язык.

— Для этого тебе придется позвать людей. Ты даже прикасаться ко мне брезгуешь. В прошлый раз ты потрепал меня, стукнув об стол, сегодня тебе противно дотрагиваться до такого, как я. Прежде, чем мне вырвут язык, я успею сказать, что хотел стать твоей королевой. Ты ведь остался единственным лидером в этом городе. Считай, что королем. Черт. Насколько же это должно быть почетно?

— Насколько же у тебя грязный рот, отброс.

— Я тебя им поцеловал, кстати.

— Завались к хренам. — его взгляд пронзил меня насквозь, как ледяной шип.

— Сначала ответь — я правильно понял, что ты так брезгуешь прикасаться ко мне, что даже лично не ударишь?

Не знаю, какой он знак подал, но в ту же секунду, как Вавилон выпрямился, закончив говорить, дверь в комнату открылась и зашли те трое громил.

— В подвал его. — приказал он, а я прикрыла глаза.

Твою ж мать.

— Ты пожалеешь. — произнесла я напоследок, когда они подхватили меня, как безвольную марионетку и куда-то поволокли. — Клянусь, я превращу твою жизнь в ад, Вавилон.

Спустя несколько минут меня бросили на пол. Бетонный, холодный. Я приподняла голову, пытаясь осмотреться, но дверь закрылась и свет, идущий из коридора, исчез. Это помещение поглотила темнота.

На ватных ногах я поднялась и поковыляла вдоль стены. Подергала за ручку двери. Попыталась наощупь изучить это место. Сыро и холодно. Пусто. Сейчас тут были лишь я и стены.

Прислонившись спиной к сырой стене, я медленно выдохнула.

— Хорошо. Думаешь, сломаешь меня? Хрен тебе, чертов ублюдок.

***

Время в этом подвале не ощущалось, но било по мне бесконечно долгими мыслями. Из-за сырости и холода прежние ушибы, полученные мною от альф, начали ныть и отдаваться болью. Я думала, что еще несколько дней, и я просто отморожу себе почки.

Но я была бы не против, если бы это было бы моей единственной проблемой. Но, нет, у меня их имелось выше крыши.

Телефон у меня не забрали. Я временами доставала его, но никому позвонить не могла. Сети не было.

Когда дверь опять открылась, я поднялась на ноги, но не успела ничего рассмотреть. Меня опять подхватили и вновь поволокли. Зашвырнули в какую-то комнату, но теперь мне удалось удержаться на ногах.

Вавилон сидел в кресле за своим столом. Около диванов расхаживал незнакомый мужчина. Стоило мне оказаться в этой комнате, как он тут же посмотрел на меня.

— Это он? — спросил незнакомец. — Тот, с кем вас связало меткой?

— Да, — ответил альфа, не отрывая взгляда от голографического экрана на столе. Там сейчас виднелись тысячи строк.

— Интересная внешность, — мужчина окинул меня взглядом, после чего протянул мне руку: — Меня зовут Найджел Холд. Врач. Буду заниматься вашей меткой. Вернее, пытаться ее снять.

— Можешь не разговаривать с ним. Перед тобой не человек, — Вавилон сказал это с безразличием. Куда больше внимания уделяя тому, что было написано на экране.

— А кто? — Холд непонимающе приподнял бровь.

— Тело, которое будет где-нибудь закопано, как только ты снимаешь метку.

— Я не совсем уверен, что смогу это сделать.

— Тогда закопаю тебя рядом с ним.

Мы посмотрели с врачом друг на друга, и я поняла, что он явно занервничал. Он не выглядел каким-то докторишкой из затхлой больницы. У него было умное лицо, аккуратная одежда и он был достаточно молод, чтобы без сожалений умирать.

— Судя по всему, это лучший врач, которого ты нашел, верно? — произнесла я, с размаху садясь нагло в свободное кресло. — Он выглядит таким умным. Наверняка его будет сложно заменить, если ты его потеряешь.

Вавилон даже не посмотрел на меня. Ну и ладно. Я прекрасно знала, что он все слышит.

— Хорошо. — продолжила я, посмотрев на чемоданчик доктора, который был раскрыт. — Не скажу, что меня это не смущает, но лучше сделать это под наблюдением профессионала. Где смазка и афродизиаки? Не вижу среди ваших инструментов.

— Что? — доктор, кажется, завис от моего вопроса.

— Мы все знаем, что метку возможно снять, только переспав друг с другом, других способов нет и никогда не было. У нас уже был поцелуй, но дальше дело не зашло. В отличие от меня, его, похоже, намного сильнее тревожит тот факт, что придется это делать с другим альфой. Но я готов. — я откинулась на кресло, задрав за голову руки и вздохнула. — Я как-то смирился с этой мыслью. Он мне даже начал нравиться. Но не помешает расслабиться чуть больше. Колите, что там у вас есть.

Лицо врача потеряло все краски, слившись с белым халатом, который он накинул поверх строгого костюма.

Вавилон же, кажется, окаменел. Это выглядело страшно. Я знала, что играю не то, чтобы с огнем, а с самым опасным хищником на земле, но, черт… Я знала, в самом ли деле способен доктор снять метку. До некоторых пор я сама хотела избавиться от нее. Но в данном случае она была единственным гарантом моей жизни, поэтому я не могла позволить, чтобы это случилось здесь.

Лучше бы Вавилон вышел из себя.

Когда он встал и направился ко мне, доктор попятился. Вот дерьмо. Хотя я сама пыталась вызвать его гнев, у меня пробежали мурашки от его лица. Задетым он не выглядел, но вот тем, кто меня сейчас хладнокровно сломает — да.

— Все-таки придется отрезать тебе язык, отброс гребаный. — произнес он, взяв один из острых инструментов доктора, и тот тут же напрягся, выставив руку, словно пытаясь дотронуться до альфы и остановить его.

— П…Простите… но он должен быть здоров для подобного рода исследований. Мне придется взять у него кровь, и, возможно, потом вводить некоторые препараты. Было бы отлично, чтобы при этом его состояние оставалось стабильным, иначе все может сильно затянуться.

— Да что ты? — произнес альфа. Взгляд его говорил, что он не шутил. Он действительно собирался избавить меня от ненужной, по его мнению, части тела. — В таком случае тебе лучше ускориться. Иначе я отрежу этому отбросу все, что только можно, и тебе придется работать с тем, что останется.

Он выпрямился и отошел, а доктор, приблизившись ко мне, тихо произнес:

— Пожалуйста, не надо. Я бы хотел вернуться домой живым после этого.

“Да ты серьезно?” — пронеслась в голове мысль. — “Вообще-то, я тоже хочу остаться живой!”.

— Не переживайте. Сначала я считаю данные с вашего чипа, после чего мне нужно будет получить расшифровку информации из общей медицинской базы. Мне необходимы все подробности, поэтому придется ненадолго отлучиться, но вы успеете подготовиться и успокоиться.

— Иди ты к черту. — пожелала я ему, а доктор криво улыбнулся.

Спустя несколько минут он ушел, впрочем, как и Вавилон, заперев меня вместе с одним из своих громил. Через полчаса, когда он, наконец, изволил отойти, я могла, наконец, достать телефон, который все время боялась, что отберут, и, включив экран, увидела входящее сообщение от Лерсона. Здесь сеть ловила отлично.

“Помпей ушел”.

Что? Я перечитала еще несколько раз сообщение, пытаясь понять, что он имеет в виду. В каком смысле — “ушел”?

Я тут же набрала сообщение.

“Чего? Хочешь казать, что он умер?”

Ответное сообщение от Лерсона пришло спустя секунду.

“БЛЯДЬ. Лучше бы умер! Помпей УШЕЛ после суда. Его приговорили к пожизненному. Но он убил полицейских, и всех, кто хотел его задержать и теперь он на свободе, Нуб. Его стая поддерживает его. Дьявол. Это делает не только его стая”.

— Твою мать. — произнесла я, откинувшись на кресло и закрыв рукой лицо. Это была катастрофа. Я считала, что Вавилон был моей последней проблемой, но теперь еще один человек, желавший моей смерти больше, чем кто-либо, был на свободе, лишенный всех трех меток.

Я, наверное, единственная знала, что скрывается внутри Помпея. Насколько сильно он держал себя в руках, укротив свой невероятно взрывной характер и беспредельную жестокость, не желая лишаться последней метки.

Теперь его ничего не сдерживало. Все равно что кто-то разбил бы цепи на Цербере и выпустил его из ада в наш мир.

Когда Вавилон и врач вернулись, я постаралась стереть с лица все эмоции. Мне нужно было освободиться сначала от Вавилона, хотя я уже не знала, что лучше — сдохнуть в его руках, или пережить те пытки, которые приготовил для меня бывший брат и вожак. Мне казалось, даже несмотря на все, Вавилон убил бы меня более легко и безболезненно.

Врач, тем временем, раскрыл снова ноутбук, поставив его на стол, а потом подошел ко мне.

— Все данные я получил. Я сейчас возьму у вас кровь и сделаю тест с некоторыми препаратами. Мне нужно знать, как вы реагируете на них.

Прежде чем я успела ответить, он твердо взял меня за руку, проколол мне палец. Собрав кровь, он отошел к столу. Дерьмо. Я сжала руку в кулак, чувствуя, как начинает быстро биться сердце.

Выдавив на стекло мою кровь, врач что-то капнул на нее из маленьких колбочек. Я смотрела, как его лицо приобретает хмурое выражение, с каждой секундой становясь все более и более задумчивым.

— Вы употребляете?

— Чего? — я подалась вперед, думая, что ослышалась.

— У вас в крови очень большая доза каких-то сильных веществ. Я говорю о наркотиках. То, что я буду в вас вводить, вступит с ними в конфликт и вы можете умереть.

Я не поняла, о чем он говорил, но спустя секунду на меня обрушилось осознание. Черт. Это были подавители. Только их я принимала последнее время. Я увидела еще более сильное отвращение в глазах Вавилона. Теперь он считал меня еще и наркоманом. Но, честно, сейчас меня это не волновало. Тем более, уже скоро я услышала следующие слова доктора:

— Я кое-что вам вколю, чтобы очистить кровь.

— Нет. — вот теперь ситуация становилась предельно опасной. Я сжала ручки кресла, чувствуя, как паника, словно огромное цунами, грозит вот-вот накрыть меня. Он очистит мою кровь от подавителей, и запах тут же вернется. Ему вообще нельзя было позволять касаться меня, но новость о Помпее выбила меня из колеи, и я не успела среагировать. — Я отказываюсь.

— К сожалению, мы оба не в том положении, чтобы от чего-то отказываться. — пробормотал доктор, продолжая что-то делать на столе. — Препарат безвреден. Выдохните и настройтесь, а я пока проведу другие тесты и все подготовлю.

С каждым вздохом мне становилось все тяжелее и тяжелее проталкивать воздух в легкие, которые будто бы сжались.

Мне нужно было что-то делать. Взгляд упал на скальпель на столе, который бросил Вавилон. Убить доктора? Нет, я не могу отнимать чужую жизнь, даже если бы доктор был полным отбросом. Тем более, что он был таким же заложником, как и я. У него наверняка была семья и дети. Но и моя жизнь будет сломана через несколько минут!

Кто-то словно забрал у меня всю удачу, которая позволила мне дожить до этого дня. Сначала Помпей. Теперь это. Мои мысли были в полном беспорядке, и разбегались, словно муравьи из подожженного домика, когда я судорожно пыталась поймать хотя бы одну из них. Да нет. Я сама была тем слабым муравьем, чей мир подожгли и он теперь полыхал.

Я так сжала пальцы, что ногтями они впились в кожу.

Черт, если я раню Вавилона, доктор может воспользоваться ситуацией и сбежать. Я не могу больше искать выход. Лучше я просто не найду.

Молниеносно схватив скальпель со стола, я вскочила, но, стоило мне развернуться, как моя рука резко остановилась, налетев на что-то.

Я медленно подняла взгляд. Вавилон стоял почти вплотную ко мне, возвышаясь, как скала. Его правая рука сжимала лезвие скальпеля, остановив его за секунду до того, как я на него бы набросилась. Из ладони медленно вытекла темная струйка крови, прочертив дорожку по предплечью.

— Я смотрю, ты занервничал, сукин сын. — медленно произнес Вавилон. — Наслаждайся последними минутами жизни, или сдохнешь уставшим.

— Я просто не считаю, что все эти сложности помогут. Какие-то препараты и анализы… Давай просто потрахаемся и уже разойдемся, — я криво улыбнулась. Как там сказал доктор? Для проведения анализов я должна быть в нормальном состоянии? Проклятье, как же сильно я хотела, чтобы Вавилон меня избил. Чем сильнее, тем лучше. — Так, что, афродизиак есть? Нет? Тогда хотя бы поцелуй меня, чтобы я расслабился. Нам же это делать не впервые. Начнем с малого, а потом постепенно продолжим. Может, даже втянемся.

Я продолжала держаться за ручку скальпеля, замечая, как ладонь Вавилона сильнее сжалась на его острие. Словно мысленно так сжимал мою шею. Его глаза налились чернотой и лицо перекосило от ярости.

— Черт, какой же ты нерешительный, — сказала на саркастическом выдохе. — Брезгуешь выебать парня? Или боишься, что понравится? Вот смотрю на тебя и понимаю, что второй вариант. Но не переживай. Мы никому не скажем. Промолчим о том, что великий и всемогущий Вавилон, оказывается, по парням.

Глаз альфы дернулся. И я словно в замедленной съемке увидела, как он заносит свою огромную ручищу, кулак которой был сжат в кулак. Собирается ударить. В голове промелькнула мысль, что это будет последним ударом для меня. Страх объял сознание, но я закрыла глаза. Приготовилась.

Вот только, уже в следующий момент ощутила, как передо мной встал доктор, который, до этого момента, слыша наш разговор, пытался потеряться в этой комнатушке и сделать вид, что его тут вообще нет:

— Прошу, не делайте этого, — он выставил руки в стороны. — Я хочу уйти домой живым. Для этого мне нужно провести анализы. Превратите его в избитое нечто — и я ничего не смогу сделать.

Проклятье, кто просил его лезть? Я чертыхнулась, в мысленной суматохе потеряв тот момент, когда врач взял меня за руку и сделал быстрый укол.

Я широко раскрыла глаза, смотря на каплю крови на своей вене. Он… Он вколол мне то, что растворит подавители?

— Ты?.. — прошептала панически, но не договорила. Врач меня перебил.

— Послушай, Николас. Тебя ведь так зовут? — он подошел к экрану и внимательно посмотрел на него. — Это вопрос звучит странно, но ты уверен, что не было никакой ошибки при создании тебе чипа? Или, может, у тебя какие-то проблемы со здоровьем?

Вавилон медленно перевел взгляд на доктора. Я тоже повернула голову, едва в силах выдавить:

— Что? — я поежилась. Кожу начало покалывать. То, что мне вкололи действовало слишком быстро.

— Я не вижу в твоей крови альфа-частиц. Я никогда не сталкивался с ошибкой при создании чипа, но в твоем случае те данные, которые я получил из базы, и те, которые вышли в результате моего теста, не совпадают. — он наклонился к экрану ноутбука, на котором было множество каких-то символов и графиков. — Подожди-ка… Этого не может быть.

Я видела, как меняется лицо доктора, когда он расширил глаза, уставившись на результаты. Он был потрясен настолько, что, казалось, сейчас просто захлопнет ноутбук, чтобы ничего не видеть.

Это значило только одно.

Я понимала это, но до последнего отрицала. Тем более, в этот момент мне было по-настоящему паршиво. Это лекарство, вколотое в мою вену, растворило подавитель за считанные секунды и тело обмякло обдавая жутким жаром.

Сознание взорвалось паникой и я, словно в тумане, наблюдала за тем, как Вавилон скользнул взглядом по результатам теста на экране, по всей видимости, понимая их больше меня, а потом медленно посмотрел снова на меня.

Вместе с этим, ветер, ворвавшийся в комнату, через открытое окно, пронес к нему мой просыпающийся после подавителей запах.

Вавилон сделал глубокий вдох и свел брови. Его глаза менялись. Становились звериными. Наполнялись непониманием и чем-то очень мощным. Еще один вдох. Потом следующий. С первых же мгновений дышал бесконтрольно жадно, будто бы и не мог иначе. А я испуганно вжалась в спинку кресла.

Альфа отпустил скальпель, а в следующий момент взявшись двумя руками за мою толстовку, просто разорвал ее, обнажив мое очевидно женское тело и перетянутую бинтами грудь.

Глаза альфы еще больше изменились. Он выглядел так, словно только что увидел то, чего просто не могло быть.

— Ты не парень, — сказал Вавилон, делая уже очевидный вывод. Вместе с этим опять вдохнул запах. Потер лицо ладонью, так, словно его крыло. — Омега.

Конец

Оглавление

Глава 1. Приближение

Глава 2. Ярость

Глава 3. Природа

Глава 4. Лидер

Глава 5. Преданность

Глава 6. Молчи

Глава 7. Девушки

Глава 8. Били

Глава 9. Нужен

Глава 10. Cлово

Глава 11. Ничтожество

Глава 12. Хочешь

Глава 13. Ты хуже

Глава 14. Точки

Глава 15. Силы

Глава 16. Фраза

Глава 17. Осколок

Глава 18. Осколки прежней жизни

Глава 19. Интерес

Глава 20. Cкоро

Глава 21. Увидеть

Глава 22. Паршиво