Напиши мне письмо [Юлия Аухатова] (fb2) читать онлайн

Юлия Аухатова Напиши мне письмо

Удивительно, как можно полюбить человека, с которым ты только переписываешься.

При этом парень и девушка были знакомы. Жили в одном доме, Тимофей — на седьмом, Маша — на шестом этаже. Но они ни разу не ездили вместе в лифте. Ходили в разные классы. Она жила здесь с пяти лет. Он переехал в этот дом, когда учился в средней школе. Он числился в «А» классе, она — в «В». Зато в десятом — одиннадцатом классах их объединили по выбранной специализации.

Два года в одном коллективе и ни одного разговора. Единственный их диалог — про ответ задачки по алгебре. Они оба скромные, хорошо учились, часто выходили к доске. Все в то время, пожалуй, общались выборочно: с кем привыкли дружить со средней школы. Не было какого-то единодушия в классе.

Девушка переехала в другой район города летом перед одиннадцатым классом. Перед ней стоял выбор: последний год отучиться в новой школе или ездить целый час из нового дома. Она решила не испытывать лишний стресс: знакомиться с новыми людьми, заново демонстрировать учителям знания по всем предметам. Проще было ездить туда, где тебя знали. К тому же не хотелось оставлять подругу в не очень дружном коллективе.

С первого по девятый класс Маше повезло учиться с приятными и веселыми ребятами. После, когда всех перемешали, стало некомфортно, неуютно. Главенство взял Слава, неприятный парень, считавший себя самым крутым в районе. Пафос и манеры отталкивали. Но в нем была сила, так что чувствовалось, что другие одноклассники ему подчинялись, особо не спорили и не сдвигали корону с его головы. Каждый — сам по себе. Многие, не только Маша, закрылись. Из-за этого было некомфортно, недушевно, чуждо как-то.

Девчонки все курили, причем не с десятого класса, а гораздо раньше, кроме Маши и Насти. Настю как раз и не хотелось бросать. Как она там останется? Особенно как Настя будет писать диктанты без списывания у Маши? Диктант был испытанием, и только Маша могла легко справляться с любым текстом.

Тимофей написал Маше после окончания школы. Она училась на первом курсе факультета журналистики. Он — в техническом университете. Переписываться начали втроем: был еще и Артем. Он поступил в другой технический вуз. Так интересно: девушка выбрала гуманитарное направление, а парни — вузы, исходя из математического склада ума. Все по старинке.

С Артемом переписываться было неинтересно.

Но когда Маше написал Тимофей, девушка сразу почувствовала родство. Первая мысль, возникшая в голове: вот бы он пригласил ее погулять в парке, они чудесно поговорили бы.

Кто бы мог подумать, что им двоим будет так приятно и легко общаться? Подкупило то, что Тимофей не писал банальное «как дела?», «нормально». Нет, это были развернутые честные ответы и уточняющие вопросы. Маша знала, что у него искренний интерес.

Было ли когда-то в жизни девушки хоть какое-то общение с молодыми людьми? Нет. Маша упустила момент, когда в пятнадцать-шестнадцать лет подруги начали встречаться с парнями, вступая в непонятные компании, где все курят и пьют пиво. Однажды, попав в одну такую компанию, Маша почувствовала себя не в своей тарелке. Больше ее и не приглашали.

Маша в десятом — одиннадцатом классах читала книги. Не особо часто выходила из дома. Но и недостатка общения не испытывала. Просто смирилась с тем, что с ней что-то не так. Зато книги помогали спокойно жить и учиться.

Облегчение пришло на факультете журналистики, когда она встретила много людей, любящих читать, разбираться в чувствах, мотивах поступков. Душевные люди. Но тем не менее не такие близкие в плане дружбы.

Но общение с Тимофеем вдруг резко выделилось из всего, что было в мире Маши, и стало самым уютным, закрытым, чтобы не сглазить, добрым домом, где всегда хорошо.

Со временем сложился ритуал, по которому Маша и Тимофей переписывались раз в три месяца. Девушка хотела общаться чаще, но боялась навязываться. К тому ж учеба не давала времени на отдых. Студентка все время была занята.

Маша впервые почувствовала, что другой человек ее видит, знает. Тимофей, ей казалось, сквозь множество слоев разглядел самую ее сердцевину. Какая она, ее сущность? Добрая, нежная, светлая, хрупкая. Так Тимофей к ней и относился — трепетно.

Он не написал ни одного романтичного слова за все годы переписки, но всегда чувствовалась забота, внимание и понимание без осуждения. Наверное, это и есть принятие. Маша могла быть собой любой: грустной или радостной, не боялась открыться. Но и не пыталась нарочно понравиться.

В нем была глубина. Маша назвала это ощущением, будто встретила родственную душу. Больше ни с кем за свою жизнь ей не удавалось так говорить. Жаль, что не совсем говорить — переписываться.

Конечно же, Маша влюбилась. Так получалось, что переписываться начинали вечером, а заканчивали в два-три часа ночи. Иногда общались и до пяти утра, даже встречали вместе рассвет, но каждый — из своего окна. Писали длинные сообщения, которые читались жадно с двух сторон экранов.

Влюбленность как раз началась с того момента, когда переписка стала более длительной и заканчивалась ночью. Маша засыпала с мыслями о Тимофее. Вертела в голове слова, которые он написал, ощущая какую-то легкость, воздушность. Улыбалась, засыпая.

Со временем Маша стала представлять, что между ними случается поцелуй. Затем — что она засыпает не одна, а на его плече. Два образа: поцелуй и совместный сон — сопровождали ее несколько лет.

Маша печатала с компьютера, так удобнее, к тому же попутно можно было выполнять задания по учебе, пока ждешь ответа. Телефон у девушки был старый, никаких приложений с социальными сетями она не скачивала. Не видела в этом необходимости.

Потом у Тимофея началась практика, ему пришлось уехать очень далеко. Но переписываться они не перестали. Наоборот, ей хотелось узнать, как он там, а ему — рассказать обо всем. Приятно, когда с тобой что-то новое происходит и у тебя есть человек, с которым ты можешь поделиться наблюдениями. Чтобы написать сообщение, Тимофею приходилось отойти далеко от базы и искать место, где ловила бы связь. Маша была тронута тем, что он явно писал родителям, близким друзьям и ей. Она особенный для него человек, однозначно.

Этот отъезд Тимофея на практику перевел общение на новый уровень. Маша почувствовала себя более близкой. Не просто собеседником, а хорошим другом, с которым связывает доверие. Но девушка была расстроена тем, что ни разу Тимофей не дал ей и намека на симпатию. Общение получалось максимально теплым, но дружеским.

Она знала, что частично идеализировала его. Это неизбежно. Переписываясь, есть время выбирать слова, не писать что попало. Так ты кажешься лучше, чем есть на самом деле. Но и притворяться другим человеком не выйдет. Не получится все время придумывать идеальные ответы, сущность в любом случае выйдет наружу.

Она не ошибалась в том, что Тимофей на редкость хороший человек. Маша могла общаться так глубоко только с ним. В то время как другим совершенно неинтересно, что там внутри у девушки. О чем она думает, о чем переживает — никто не интересовался ею, кроме Тимофея. Были и другие молодые люди, которые уделяли внимание Маше, но изначально разговор шел по верхам, так что она сразу сворачивала беседы, зная, что искреннего интереса нет.

Поздравляя Тимофея с днем рождения, Маша пыталась найти самые лучшие слова, которые тронули бы его душу. Она никогда не упускала возможности выразить то, какой он удивительный человек, но так, чтобы он не заметил ее любви. Быть может, он догадывался о симпатии. Но доказать никак было нельзя, не зацепишься ни за одно слово.

Маша думала о том, что ей хотелось бы, чтобы он все-таки намекнул хоть как-то о том, кто она для него: друг или девушка, которая нравится. Например, написал бы: «Спокойной ночи, прекрасная девушка». Этого оказалось бы достаточно. Маша ответила бы взаимностью, и это могло бы стать началом для кокетства, в котором проявилась бы взаимная симпатия. Шаг за шагом они вышли бы за рамки неопределенности и посмотрели бы приятной правде в глаза. Научились бы с ней работать, потому что им двоим трудно резко открыться. Но ничего не было: ни нежных слов, на которые так падки все девушки, ни приглашения встретиться.

Третий образ, крутящийся в голове Маши, — встреча, прогулка. Но картинка всегда оставалась мутной, неправдоподобной, потому что думать об этом становилось больно. Маша переживала: что с ней не так, быть может, она некрасива, недостаточно интересна или в ней напрочь отсутствует женское обаяние? Но, несмотря ни на что, студентка непременно желала всем сердцем Тимофею тепла, хотела, чтобы жизнь его берегла, чтобы беды обходили стороной. Это была невзаимная, но бескорыстная любовь.

В нем чувствовалась какая-то огромная доброта, искренняя человечность, воспитание, чувство такта. Маша восхищалась Тимофеем. Они легко делились своими мечтами и планами. Самым сокровенным и самым простым из жизни. Детскими воспоминаниями, глупыми поступками, говорили о том, что получалось, признавались в ошибках. Много внимания уделяли учебе, потому что первое место в их жизнях занимали университеты. У всех были свои сложности и нюансы.

Маша как-то вспомнила, что в школе она сидела ровно за ним. Он — за первой партой, первый вариант, а она — за второй. Два года каждый день Маша смотрела на его спину. И ни разу не думала о любви. Но тогда она находилась в коконе, если бы любовь на нее обрушилась, она и не заметила бы. К любви надо быть готовой. Иначе ее и не поймешь.

Когда раз в три месяца он писал, у Маши от адреналина сильно билось сердце. Оно предвкушало душевную беседу на ближайшие три-четыре часа. Иногда писала Маша, если чувствовала, что время пришло.

Но временами девушка не понимала, что это за отношения. Можно ли их общение каким-то конкретным словом обозначить? Дружба? Но она влюблена, значит, не подходит. Они встречаются? Нет, потому что в прямом смысле не видятся. Общение, просто общение.

Но нет, раз оно заставило сердце биться чаще. Любовь. Да, такая странная, нетипичная, непонятная, тайная, скрытая. Первая, поэтому такая неуклюжая. Маша ненароком задумывалась: каково это быть любимой им?

У Маши не было опыта общения с парнями. Что можно говорить, нужно ли признаваться в своих чувствах или ждать от него первых шагов? Зато она читала книги. Но литература не помогала. Жизнь сильно отличалась от сюжетов из художественной литературы.

Еще она была очень стеснительной, зажатой. Будучи примерной и правильной девчонкой, Маша боялась и представить, как отнесутся родители к появлению молодого человека. Это будто грех, запрет. Так что Маша бессознательно избегала любых отношений. Ее главной целью стало получение высшего образования.

Отношения родители не осудили бы, но они удивились бы, принялись бы интересоваться, вмешиваться в ее жизнь. Это казалось таким странным, словно Маша нарушила бы какой-то нравственный закон, начав встречаться с кем-то. Страх не угодить родителям все-таки давил на то, что не надо делать лишних проблем. Есть учеба, пусть больше ничто не отвлекает.

Это обстоятельство наложило дополнительные цепи на чувства, словно запрет, который Маша сама себе придумала. Любить и одновременно запрещать себе любить, стыдиться себя за то, что хочется отношений. При этом отказываться от собственного желания, из-за неготовности к любви, отсутствия смелости, самостоятельности, зрелости. Маша чувствовала себя слабой и потерянной. Не знала, что делать, как правильно себя вести. В итоге она перестала слушать свое сердце, отдавшись страху.

Мешала запутанность. Что происходило между ней и Тимофеем, Маша не знала. Что-то абстрактное, неуловимое, но невероятно ценное, то, чего у нее никогда не было. Маша осознавала, что у нее одновременно есть друг и нет его. Все зависело от чувств Тимофея: если они есть, то это взаимная любовь, если нет, то просто общение, черт его побери! Интуиция шептала, что чувства могут быть взаимны. Каковы шансы, что у Тимофея есть еще одна «душевная» девушка? Но неуверенность в себе побеждала, и Маша внушила себе раз и навсегда, что взаимности нет и не будет. Не стоит мучить себя надеждой.

Тимофей казался Маше человеком с благородным сердцем, чистой душой, но при этом с сильным характером. Она знала, что если бы они были вместе, он никогда бы ее не обидел. Оберегал бы. Ее мир стал бы уютнее и светлее благодаря ему.

Но пока Маша оставалась в своей тьме, страхах, чувствуя себя уязвимой и незащищенной. С ощущением, словно чего-то не хватает. Любящего ее человека? Возможно.

Маша помнила песни, которые она слушала, переписываясь с Тимофеем. В треках навсегда поселилась атмосфера романтики, предчувствие взаимной любви, сладкое, очень приятное предвкушение счастья, загадка, щемящая сердце. Таких песен много. Спустя годы Маша вспоминала то время, услышав знакомую музыку.

Несколько лет, обучаясь в университете, Маша чувствовала себя одинокой. В плане личностного становления это хорошо. Девушка разбиралась в себе, открывая что-то новое, осознавая, что она не пустая, а многогранная. Просто не все стороны своей личности она успела заметить. То было время для мощного роста. Но иногда она ощущала себя так, словно погружена в пустоту, темноту. Маше казалось, словно она совершенно одна в этом мире. «И скучно и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды», — как у Михаила Лермонтова. Будто все люди держались от нее на расстоянии, а она чужак, изгой, лишний человек. Ее не станет, и никто не заметит.

Тогда Маша черпала любовь и уверенность к себе через положительную оценку о себе от других людей. Без внимания, одобрения она чувствовала себя пустым местом. Маша лишь спустя годы осознала, что она сама является главным мерилом. Другие люди не имеют никакого отношения к тому, кто она и что делает. Ее самооценка не должна зависеть от мнения окружающих. Оно может быть искаженным и скорее навредит, чем поможет.

Несмотря на обилие мрачных мыслей, свойственных молодому поколению в период становления, Маша расцвела. Что-то она отмела, что-то изучила в себе, над чем-то начала работать. Она знала, чего хочет, о чем мечтает. Вскоре встала на свои рельсы, поймала ритм жизни путем множества проб и ошибок.

Маша не была болезненно привязана к Тимофею, он не стал центром ее мира. Пусть и являлся для нее светом. Их связывали свободные отношения: никто никому ничего не должен. Никто не виновен в возникших чувствах.

Такая двойственность: любить и быть осторожной, как бы любить с краешка, чтобы он не заметил, и она в случае опасности, риска, могла незаметно сойти. Чувствовать, но с ограничениями, с опаской.

Но Маша испытывала жажду, голод по любви. Ей очень сильно хотелось, чтобы рядом был человек, которому она нужна каждый день. Маша нуждалась в стене, крепости, в которой она могла бы временами прятаться, когда чувствовала себя особенно хрупкой.

Все изменилось, когда однажды он предложил встретиться. Это было на последних курсах университета. Пригласил спустя несколько лет душевных переписок.

Встреча. Разве не об этом мечтала девушка? Но что-то внутри взорвалось, сломалось, плотина чувств хлынула, в Маше было все: и радость, и обида, и злость, и неуверенность в том, понравится ли она, страх, что ничего хорошего ждать не стоит, и волнение, и стресс, и желание убежать, спрятаться. Что, собственно, Маша и сделала.

Она не помнила, какую отговорку придумала, чтобы отказаться от встречи. Но Тимофей наверняка все понял сразу. Понял по-своему. Больно ли было ему? Да, если он что-то чувствовал к ней. Нет, если все-таки общение было дружбой. Тогда ничего особенного.

Маша не знала, обидела она его или нет. Но вину свою ощущала. Так что она спрятала чувства глубоко-глубоко внутри, в самый потаенный уголок души, нашла тяжелую шкатулку, крепко закрыла крышку на кодовый замок, а пароль забыла.

Его больше нет в моей жизни, говорила она себе. Точка. Дальше я буду двигаться сама по себе. Хватит мучиться сомнениями, уничтожая себя.

Одна встреча все-таки произошла. Давным-давно, на первом или втором курсе. Когда Тимофей, Артем и Маша решили зайти в школу и поздравить классного руководителя с Международным женским днем. Парни презентовали Маше розу как истинные джентльмены. Отдельный букет подарили учительнице, немного поговорили, поделились впечатлениями об учебе в вузах. Это была лучшая учительница в жизни Маши. Невероятно добрая, душевная, искренне любящая своих учеников.

Девушка пыталась на той встрече понять, есть ли искры между ними. Было спокойно, но хотелось, чтобы Артем оставил их вдвоем. Но он не знал, насколько Маша и Тимофей стали близки. Встреча получилась короткой, но приятной.

Разве внешне можно распознать, угадать чувства человека? Нет, конечно. Лицо, глаза не всегда обо всем говорят. Это слишком тонко.

Можно находиться рядом с человеком, сильно его любить или ненавидеть, но никто об этом не узнает, пока вы это не произнесете, потому что люди не умеют читать мысли. К счастью. Иначе пришлось бы контролировать весь поток сознания.

То, что снаружи, имеет мало значения. Потому что главное происходит внутри, в хаосе внутреннего мира, где все существует в виде образов, картинок, сочетаний слов, обрывков предложений. Силу и целостность оно обретает тогда, когда происходит словесная формулировка: дать название чувству, ощущению, произнести вслух, принять факт существования проблемы, проанализировать ее, найти источник. Процесс занимает много времени. Порой уходят годы, чтобы понять причину того или иного поступка.

Когда Тимофей предложил встретиться, Маша уже была в запредельном состоянии. Она перегорела, к тому же в голове смешались иллюзии, фантазии, мечты. Она оказалась не готова к реальности. Привыкла к осознанию, что встречи никогда не будет, смирилась и давно успокоилась. Так что предложение всколыхнуло, перевернуло верх дном уютный, пусть и неидеальный мир девушки. Маша поняла, что она не может. Физически не может пойти на встречу, потому что она все поменяет.

Стыд за свой побег съедал ее заживо. Вот что бывает, когда человек влюбляется в кого-то недоступного, допустим, известного актера или спортсмена, а тот вдруг приглашает его на встречу. Ни за что! Вдруг глаза выдадут тайную любовь? Вдруг все пройдет плохо? Ты же этого не переживешь! Встреча на девяносто девять процентов будет провальной. Маша понимала, что ей не хватает смелости, в голове каша и самое обидное — абсолютное отсутствие опыта. Что делать при встрече с парнем, что говорить, как быть, как себя вести? Эти мысли окончательно убили уверенность в благополучном исходе. Слишком поздно. Отказаться от встречи оказалось легче, чем встретиться.

Прошло время, примерно год.

Маша познакомилась с молодым человеком. После одной прогулки он сразу признался в симпатии и предложил встречаться. Маша согласилась. Это были худшие отношения в ее жизни, но она тогда об этом не знала. Какое-то время ощущала себя счастливой. Но оставалось чувство вины за прошлое. Тогда она решилась на очень странный поступок: признаться Тимофею в том, что она его любила. Признание должно было затушить оставшееся гнетущее чувство.

Любовь Маши к Тимофею долго витала в душе девушки, как воздушный шар в большом пространстве, но с потолком и стенами. Вот он спокойно летит, мягко ударяется о стену, получает толчок и летит в другую сторону. И так бесконечно. Это не закончится, пока Маша не выпустит шар. Для этого надо взять его в руки — назвать чувство, бережно поднять — осмелиться посмотреть правде в глаза, рассмотреть его — проанализировать, покрутить с разных сторон. Затем назвать происходящее словами, честно и прямо, а после простить себя наконец и отпустить. В небо, где нет стен и потолка.

Ничего нельзя держать в себе. То, что пытаешься спрятать, прикрепить к цепи, удерживая в закромах души, растет, взбухает и всплывает наружу, принося дискомфорт.

Выпускать надо все: любовь — признаваться в ней, радость — делиться, даже если никто не порадуется вместе с тобой, бог с ними, грусть — выплакивать слезы до конца. Пусть в душе будет чисто, по-хорошему пусто. Пусть ничего не тревожит.

Маша призналась в любви, не ожидая ответа. Но Тимофей ответил: «Взаимно».

Взаимно. Такая реакция вызвала легкий шок. Маша не знала, что чувствовать, ее уверенность в безответной любви разрушилась в щепки. Хотелось уточнить, насколько взаимно: она ему нравилась, он был влюблен в нее или любил? Взаимно в какой степени? Интерпретируй слово, как тебе хочется. Значит, они оба любили друг друга. Но уже поздно. Нельзя слишком долго затягивать признание. Не судьба, не судьба, решила Маша.

Любовь — это испытание. Легче всего ее выдерживают те, кто любит себя. Если привыкаешь оберегать себя, то и другим не дашь себя обидеть. Просто привычка такая. Но если ты сомневаешься в себе, то равновесия не будет и в отношениях.

Кроме этого, любовь — волшебство, которое никогда не забывается. Никто не влюбляется сто раз. Это случается один, два или три раза за всю долгую жизнь.

Тот, кого ты когда-то полюбил, живет в сердце вечность, что бы там ни случилось. Он — как татуировка на сердце, о ней знает только один человек. Если любовь истинная, то ты всегда желаешь ему счастья.

Привычка мысленно посылать ему лучики добра, как только Маша случайно вспоминала Тимофея, осталась до сих пор. Его образ чистый, незапятнанный. Нет ни одной мысли об осуждении. Все случилось так, как случилось.

Они оба сделали все, что могли и даже больше. Из-за неопытности сразу не разобрались, что между ними, не догадались, что надо было выйти в живое общение. Это стало бы началом отношений. Или не стало?

На этот вопрос Маша и Тимофей никогда не получат ответа. Это тайна, вопросительный знак на всю жизнь.

Если бы можно было изменить что-то, Маша загадала бы, чтобы они встретились сразу после первой переписки в ее любимом парке. Но увы, машины времени не существует.

Если любовь — это море, в которое надо нырнуть без страха, то Маша с Тимофеем только намочили ноги. Но и этого достаточно для появления сильных чувств. Просто они не получили возможность выйти наружу. Любовь проросла внутрь, сильными и крепкими корнями дошла до самого сердца, поразила до глубины души. Туда, куда никто не добирался. Выдергивать не имеет смысла, потому что корни стали неотъемлемой частью личности.

То была любовь, которую они не успели подарить друг другу. Оставили себе, как маленькие дети-жадины. Так бывает, что можно полюбить человека, при этом ни разу не прикоснуться к нему.

Если из всего можно вынести урок, то Маша стала смелее. Ее порывы теперь всегда перерастают в поступки.