Глаз Иуды [Дмитрий Александрович Добрый] (fb2) читать онлайн

Глава 1.

Как я умудрился опять проспать?! Почему этот гребаный будильник никак не может меня разбудить! Так ботинки, шнурки… Блин! Штаны! Я уже не успеваю позавтракать, только почистить зубы и вылететь сквозь дверь. Хоть сквозь землю провалиться. А жена остается мирно спать, как же я порой завидую ей.

Так ключи, дверь. А СТОП! Где моя сумка? Там же отчет. Без него мне нет даже смысла показываться на работе. Да, блин, где же она? В шкафу нет, на тумбе нет, даже в холодильнике нет. Куда же я ее положил вчера. Я точно помню, что оставил ее у входа, когда положил в нее отчет. Придется будить жену…

– Маша! Где моя сумка? Ты куда ее опять запрятала?! – кричу я ей, уже стоя на пороге.

Она, как всегда, спросонья, двигается очень медленно. Ну, давай же быстрее! Я уже на полчаса опаздываю. Это уже третье опоздание на этой неделе! И все из-за этого гребаного будильника! Меня точно уволят. Блин, блин, блин.

Жена подходит к шкафу в прихожей, открывает раздвижную створку, просовывает руку на вторую полку и достает оттуда черную, потрепанную сумку, которая когда-то была кожаной.

Она явно не довольна тем, что я ее разбудил.

Я выхватываю сумку из рук жены и, распахнув дверь, пулей мчусь вниз по лестнице. Передо мной мелькают этажи. Восьмой, седьмой, шестой, пятый, на котором живут наркоманы и постоянно пахнет дерьмом, четвертый, третий, со старушкой-которой-до-всего-есть-дело, второй, первый, входная дверь и я на улице!

Блин! Ключи от машины! Почему я вспомнил про них, когда уже спустил вниз!

Быстрее к лифту. Тычу из-за всех сил в эту кнопку. Ну, почему ты не едешь быстрее! Давай же, старая жестянка, давай! Ну! А, ладно! Пешком быстрее. Срываюсь с места, как Усейн Болт, первый пролет, второй, уже на втором этаже. И тут слышу, как открываются двери лифта, который пришел на первый этаж. Ну, почему же так не вовремя! Что быстрей: пешком или на лифте? Пешком или на лифте? На лифте! После нескольких секунд раздумий скрываюсь вниз – первый пролет, второй, лифт! И его двери, которые закрылись прямо передо мной. Снова бью по кнопке, но он будто бы не замечает и спокойно уезжает куда-то вверх.

Сука!

Вновь бегу пешком по ступенькам: второй, третий, четвертый, пятый, на котором вижу, как наркоманы из 17 квартиры стоят у открытых дверей лифта и, убитые в хлам, пытаются туда зайти. Вот уроды! Зачем им лифт в такое время? Или это утренний жор напал, и они решили дойти до ближайшего МакДональдса. Ааа, черт с ними. Пусть этот чертов лифт сорвется, и они вместе упадут туда, откуда и вылезли. В голове сразу вспомнилась наклейка на лифте «СевЛифтМаш», белые буквы на синем фоне. Наверное, наркоманам там тоже будет, чем заняться.

Вот и снова восьмой этаж. Лихорадочно, пытаясь отдышаться от нежданной физкультурной нагрузки, вставляю ключи в замок. Цык-цык. Не поворачивается. Видно, Машка закрыла на щеколду. Придется звонить.

Ззззззы. Ззззззы. Раздается с той стороны двери.

Разбудить ее не так-то просто и довольно опасно. Учитывая, что за утро это уже будет второй раз. Она уже не ляжет спать, а значит, вечером будет злая и не довольная.

Ззззззы. Ззззззы. Какой противный звук у нашего звонка. В общем-то, как и у всех совдеповских звонков. Ну, давай же, давай, открывай дверь, то меня придется ее сейчас снести.

Слышатся медленные шаги и шуршание замка. Дверь резко распахивается, и передо мной предстает страшное и смертельно опасное животное, которое, по совместительству, является моей женой.

– Я забыл ключи от машины!

– И что? – раздраженно выплевывает она. – Иди пешком.

– Ну, дай ключи! Они на тумбе.

Маша разворачивается, ругая меня себе под нос. Хватает ключи и со всей силы кидает их в меня. Они больно врезаются в грудь, я их ловлю и вновь устремляюсь вниз по лестнице.

Обычно, она бы еще несколько минут втирала мне, какой я безалаберный, нескладный и забывчивый. Что я мешаю ей спать, и, вообще, жить. Что еще раз такое повториться она уедет к маме или вовсе разведется со мной. Но сейчас Машка не хотела тратить на эти разборки время. Она хотела спать. Поэтому она пойдет в спальню, ляжет в теплую кроватку, на мягкую подушечку и попытается снова уснуть. У нее не получится. Я то знаю. Сколько раз такое уже было. А вот когда последний раз мы говорили другу на прощание, что любим друг друга, как это делают нормальные семейные пары. Это хороший вопрос. Да и какая тут любовь. Один секс, да и то с мозгом.

Но я лечу вниз по лестнице: пятый, четвертый, третий…

– Постой, милок! – раздается за моей спиной голос старушки.

Ну, я и попал. Из уважения к старшим разворачиваюсь и пытаюсь улыбаться. Но при этом потихоньку, шаг за шагом, продолжаю спускаться.

– Доброе утро, Клавдия Михална, что-то случилось?

– Да тут такое! Ужас просто! – запричитала старушка. – Соседи сверху меня затопили, наркоманы эти, наверное. Спасу от них нет. Я уже и в церковь ходила, богу молилась, чтобы нашел на них управу. И заговоры какие только не делала, а им хоть бы хны. Безбожники.

Уверен, что у них тоже есть свой бог. Который не только разделяет с ними их интересы, но еще и защищает от таких старушек и их заговоров.

– Клавдия Михална, – перебиваю я ее, – я ужасно опаздываю на работу. Мне пора. – почему она каждый раз обращается ко мне с такими просьбами? Вот помог же один раз себе на голову… Теперь, наверное, каждый в этой парадной думает, что у нас с бабушкой «особые отношения».

– Ну погоди секундочку, сегодня должен ко мне прийти домоуправ со слесарем, а мне как-то боязно, старой. Тюк меня по голове и нет бабушки. Помоги мне, приходи вместе с ними, они к четырем обещали прийти. Проконтролируй. А я тебе потом тоже добро сделаю! – кричала она уже мне вдогонку.

Честно говоря, я уже не слышал, что она мне говорила, да и не слушал я ее. В голове вертелись совсем другие мысли.

Лил дождь. Зонт с собой я не взял, а возвращаться домой еще раз было опасно для жизни. Да и если наркоманы подохли вместе с лифтом, то пришлось бы идти пешком и снова слушать причитания бабы Клавы. Нет, не в этот раз.

Я выбежал из парадной, пулей добежал до своей машины, открыл ее ключом, сигналка давно отжила свое. Кинул свою сумку на сидение, а сам плюхнулся рядом.

Ну давай, родная, только не подведи. Заведись. Заведись. Заведись.

Я выжимаю сцепление, снимаю передачу и поворачиваю ключ. Пара малообещающих плевков в мою сторону из двигателя, но чудо! Врум-врум! Машина завелась с первой попытки. Поддаю газку, чтобы не заглохла. Пристегиваюсь и в путь! Достаю смартфон из кармана и тыкаю в иконку Яндекс Навигатор. Зажимаю пальцем на месте офиса по адресу площадь Конституции дом 2. Маршрут займет 55 минут. А на часах уже 8:32. Ничего хорошего. Фееричное опоздание сотрудника, чья голова находится на плахе увольнения.

Включаю первую передачу. Отпускаю сцепление. И машина глохнет. Великолепно! Лада Granta – не заглохнет, так взорвется! Отличный слоган был бы для рекламной компании. Так и написали же «Granta» еще латиницей, на забугорный манер. Качество от этого, правда, не прибавилось. «Спутник ада» был как-то роднее, да и надежней.

Машина напрочь отказалась заводиться. Поэтому я схватил сумку и побежал к остановке.

Автобус подошел быстро. Я тут же в него залетел. Внутри консервировалось необычно большое количество людей. Все были мокрые, потные, кто-то со своими зонтиками, с которых текло ручьем, если не на голову, то прямо мне на ботики. Наверное, именно так чувствует себя сайра в консервах.

Хотя бы доехали мы быстро.

Выбежав из автобуса, я бросился в метрополитен. Очередь тянулась прямо от входа. Слава богу, у меня остался жетончик. Спасительный жетончик! С прошлого раза, когда машина не завелась, и мне пришлось ехать на метро.

Протолкавшись в стиле пингвина до поручней, я кинул заветную монетку в шелку приемника, и она тут же вывалилась обратно. Я взял ее снова, перевернул и кинул еще раз. Вылетела обратно. Да что же это такое! Какого черта, этот пожиратель не пропускает меня! Я взял ее и со всей силы засандалил прямо в рот этого монстра!

Ура! Сработало! Спасительная лампочка загорелась зеленым светом!

Я ломлюсь вперед! Но не тут-то было! Турникет, видимо, отсоединился от своего монструозного мозга и просто на просто отказался меня пропускать. Что делать? Монетку он мне не вернет, а стоять в очереди, у меня просто нет времени! Люди за моей спиной все толкаются и толкаются, будто от этого что-то изменяться. Или они просто решили пробить этот турникет моим телом. Ну уж нет. Только вперед! Я беру свою сумку покрепче в другую руку. Ййййха! Сигаю через этот дурацкий турникет. Плевать, кто там будет против. И плевать на этих псевдо-охранников, пропускающих только старушек через раздвижные ворота. Меня уже никто не догонит!

Я прорываюсь сквозь толпу до эскалатора и по левой, свободной стороне, бегу вниз. Адреналин ударил в мозг! Вот это чувство! Вроде ничего такого не сделал, а уже все тело будто готово взлететь! Я ускоряю свой темп, периодически толкая какого-нибудь толстого зеваку в бок. Ноги мельтешат по ступенькам. Еще чуть-чуть и я взлечу!

– Не бегите по эскалатору! – раздается раздражающий голос злого духа метро.

Но я пропускаю его мимо ушей и бегу дальше.

– Не бегите по эскалатору!

Да чтоб на тебя упал тот лифт с наркоманами и вы вместе полетели в «СевЛифтМаш», где ты бы продолжила говорить своим подземным голосом…

– Молодой человек, не бегите по эскалатору!

Но я уже спустился вниз и, проходя мимо ее будки, показал заветный палец, в стиле канонов американского кино. Чудовище в будке злобно посмотрела на меня и даже начала, что-то кричать. Но слушать ее – времени не было.

От этой детской шалости на душе стало как-то весело и спокойно. Я повернул направо и шмыгнул в открытые двери вагона, который собирался уходить. Двери закрылись за моей спиной, и мы тронулись.

Из сайры я стал шпротой. В вагоне было так много людей, что я стоял припертый этой серой массой к двери и боялся только одного. Если эта дверь за моей спиной, не дай бог, откроется, то я не только упаду в темную пустоту тоннеля, но на меня еще посыплется с десяток людей, настолько потных, что своими выделениями затопят весь тоннель. Внутри вагона было жутко жарко и душно, вдобавок ко всему рядом со мной стоял жирный мужик, который никогда, наверное, не слышал о таком новомодном изобретении человека, как душ! «Душ – и из мертвой души вы станете живой! Или, по крайней мере, перестанете так вонять!». Пот стекал с его третьего подбородка прямо на мою куртку. Эта картина была насколько отвратительной, что я решил повернуться к нему спиной, к двери передом.

Вцепившись в свою сумку, которая висела на плече, я прижал ее к груди и рывком, случайно ударив жиртреста в пузо, повернулся к окну.

Надеюсь, ему было больно. Если нет, то я готов еще раз повернуться, чтобы повторить этот нелегкий прием.

Из окна на меня смотрела физиономия какого-то монстра, который готов был в скором времени отбросить коньки, одарив рыцаря, победившего его, несметными сокровищами, что томились в его чреве! О, как сказал, хоть книжку пиши. Правда, книжка про этого монстра будет не такой и интересной, учитывая, что этим монстром был я.

Но тут случилось то, что я совсем не ожидал. Вагон остановился посреди тоннеля.

Вместе со мной, весь вагон тяжело вздохнул.

Достать свой смартфон из кармана не представлялось возможным. Поэтому я сделал единственное, что оставалось сделать в такой ситуации – смирился с ней, опустив свой мокрый, потный лоб на стекло двери с надписью «не прислоняться». Думаю, что сейчас мне проститься нарушение этого правила, учитывая, что сегодня в метро это мой не первый проступок.

Простоял я так минут пятнадцать. За это время жиртрест за моей спиной, видимо, решил, что я стоечка, на которую можно облокотиться и пускать на нее ручьи своего пота. Ну, теперь точно я вломлю ему в пузо перед уходом, а может еще и по ногам пройдусь. Урод, как же он меня бесит…

Когда вагон, наконец-то тронулся, я выдохнул с облегчением, а вместе со мной выдохнуло чудовище в отражении. Удачи тебе, чудовище, съешь еще пару жирных рыцарей.

Как только двери вагона открылись на станции, я тут же выбежал из вагона, удачно шандарахнув пузатого мужика.

Пробежав по эскалатору, теперь уже вверх, с тяжелой отдышкой я выскочил из метро.

До работы оставалась финишная прямая.

Дождь все еще лил.

Я поднял воротник, насупился и рванул вперед. Смотреть на часы у меня совсем не было желания. Я точно знал, что уже опоздал и, что точно получу, как минимум нагоняй, на работе. Дурацкая работа. Почему на нее нельзя приходить тогда, когда захочется… Потому что на нее тогда никто приходить и не будет…

Вот, нет! Нет! Нет! Только не…! Да туды-ж-твою-туды-ж! Еще и машина меня окатила! И в рот попало! Пхее. Какая гадость! Весь день этот проклятый, какая-то гадость!

Остатки настроения смылись с грязной водой. Я уже не торопясь доковылял до офиса, где меня естественно уже ожидал «сладкий прием».

– Федор! Еб твою мать! Где тебя черти носят! Ты совсем ошалел! Если не хочешь работать, мы быстро найдем того, кто хочет! Тут твоя вакансия долго не провисит! Где годовой отчет? Собрание директоров уже вовсю идет! Ты, как всегда, всех задерживаешь! Ты хоть думаешь своей башкой?! Хоть когда-нибудь! Хотя, как ей можно думать. Ты сам тряпка и голова у тебя такая же! Давай отчет и иди, приведи себя в порядок.

Ответил бы я тебе, Павел Аристархович, все, как есть. Что мудила ты с Нижнего Тагила. Что весь офис тебя ненавидит и в кружку твою, где ты кофе разводишь, плюют каждое утро. Что руководитель ты никакущий, и все, что ты можешь – это выдавать нашу работу за свою, да жопы волосатые лизать до и после обеда.

Но вместо этого я покорно открываю свою сумку и достаю оттуда помятые бумаги, которые сейчас отдам ему в руки. За это я себя еще больше ненавижу. Лучше бы набрался смелости, да пошел сам к этим директорам и все и рассказал, кто работу эту делает.

Прошу вас, Павел Аристархович, вот годовой отчет. Я его сегодня ночью только доделал.

– Ффф, – берет он его в руки, – чего ты ждешь? Иди! Приведи себя в порядок.

Вот треснуть бы тебя сейчас по яйцам и бежать!

– Да, спасибо.

– А ну стой! – кричит он мне в спину. – Ты что совсем одурел?! Где, мать твою расчёты?! Где баланс? Где итоги?! Ты что хочешь, чтобы меня уволили за такой отчет?! – он швыряет в меня эти бумаги и угрожающе идет в мою сторону, из-за чего, что-то внутри меня съеживается до размеров микро атома. – Быстро доделывай! Совсем оборзел!

Я пытаюсь собрать с пола бумаги, чтобы разобраться, что не так. Ведь я его точно до 5 утра доделал, все цифры сошлись, итоги подвел. Что не так? Что?

Тут я понял, видимо, мой принтер дома заглючил и оборвал печать. Нет последних пяти листов.

– Павел Аристархович, я знаю, в чем ошибка! Я все доделал! Но итог у меня дома, на компе. Принтер глюканул и не допечатал! Мне надо быстренько домой смотаться и я все принесу! Или отправлю вам на почту файл. Один час и все будет!

– Нет, Федя, ты в конец охренел. Опаздываешь постоянно, толку с тебя, как козла молока. А теперь тебе еще и домой надо. Иди на место и пиши отчет, чтобы сегодня он у меня был. Ясно?!

– Но если делать все заново, то мне придется провозить до поздней ночи.

– Делай!

Ну, вот что за мудак. Я завтра не только плюну, но и нассу в твою кружку.

Я собираю остатки бумаг, что лежат на полу, и нехотя тащусь к своему рабочему столу. Чувствую, что меня ждет очень-очень-очень долгий день.

Включаю компьютер, кидаю на стол сумку и куртку, и иду в туалет.

На этот раз из зеркала на меня смотрит уже не чудовище с сокровищами, а маленький песик, которого модные телочки носят подмышкой или в сумочке, чтобы показать окружающему миру, что есть существа, которые тупее и раздражающе них самих. Правда вместо модной телочки, меня носит подмышкой жиртрест из метро с тремя подбородками. А носит он меня для того, чтобы иногда перекусывать мной, когда сильно проголодается.

Я умываю лицо, смывая грязь, что оставила там проезжающая машина. Рукой укладываю уже грязные волосы. Отливаю. И иду обратно к своему столу, пытаясь вспомнить хоть что-то из своих ночных расчетов, что смогут сэкономить мне пару минут.

– Я слышал, наш фюрер тебя снова покарал. – опершись на мой стол, говорит мне Дима, единственный нормальный человек на моей работе. – Анальные кары.

– Да, не говори. День с самого начала не заладился.

– Опять с женой поругался что ли?

– И это тоже. Машина сломалась. Лифт предал. На общаке законсервировался. А еще дождь с машиной меня окатили.

– Даже с машиной. Да-мс. Сегодня явно не твой день. Ну, ты если чего обращайся. Чем смогу – помогу. – ушел он за свой стол улыбаясь.

Димка хороший парень, правда, помочь он мне ничем не сможет. Это не его область. А вот мне сидеть до самой ночи.

Глава 2.

На моих часах 1:26. Я только выхожу из этого ада, который, по совместительству, является моей работой. Сил нет. А меньше чем через восемь часов мне надо обратно переться сюда.

Вызывать такси и ехать домой – нет никакого желания. Толком не посплю, да еще и жену разбужу, а она опять орать начнет. Нет у меня на это сил. И денег на такси тоже нет. Не хочу платить в пять раз больше, только за то, чтоб на меня лишний раз наорали.

Лучше прогуляюсь.

Я выхожу из лифта, и иду мимо охранника, который толи смотрит, то ли спит под какой-то сериал. Молодец. Хорошо живет.

На улице свежо и прохладно после дождя, который шел весь день.

Я спускаюсь по мокрым и скользким ступенькам и иду, куда глаза глядят.

Холодно. Хорошо хоть ветра нет. Я рефлекторно съеживаюсь и ускоряю шаг.

Вот почему мне так не везет? Всю жизнь, при чем! Почему именно я? Может надо искать ответ где-то в далеком детстве? Вроде котят не топил, палкой не бил. Бомжей не пинал. Кнопки в лифте не жег. Даже в церковь пару раз с бабушкой ходил! Но все же не прет и не прет.

Может, надо было лучше в школе учиться? Или все началось еще с садика? Помню, я как-то раз, случайно, своему лучшему другу язык рассек железной палкой. А еще постоянно убегал за территорию, а воспитательницы, бабульки в возрасте, бегали и ловили меня. Сколько нервов я им попортил, ух! А еще девчонок за косички дергал, не спал, когда было время сна. И кашу я не любил!

А в школе? Что я стал лучше в школе? Был еще похлеще! Хоть стекла я и не бил. Зато помню, как-то раз, головой своей пробил директорскую дверь. Ой, крику то было! Толи за дверь, толи за меня было им страшней. А я ведь даже не виноват тогда был, меня раскрутили да отправили в полет. Ну, я и приземлился. Прямо в дверь. Приземление было не очень удачным.

Уроки прогуливал, учился плохо. Может меня и настигло это все сейчас? Покатился снежный ком, да накрыл меня с головой.

Может дело во мне? Может я сам виноват во всем, что сейчас происходит вокруг меня? Что жена – пила ржавая. Что шеф – заноза жопная. Что жизнь – просто жопа!

Когда в голове появляются такие мысли, самое лучше, что можно с ними сделать – это залить их водкой! Холодной, прочищающий мозг, водкой.

Так и сделаю! Как раз дошел до какого-то подвального бара. «Завод имени Сталина». Надеюсь, это не машина времени в подвале. Хотя выглядит вполне цивильно. Разноцветно. Как сейчас, любят делать. При Сталине такого не было.

Спускаюсь по ступенькам вниз и захожу внутрь.

По кирпичным стенам разносится чуть слышная песня ЭйСи-ДиСи, кажется. Одна из тех, что никогда уже не станут знаменитыми. За пустыми деревянными столами никто не сидит. Только в углу за одним из них распластался пьянчуга, у которого не осталось сил идти домой, а выносить его, видимо, никому не хотелось. Но и мне смотреть на него тоже было как-то противно.

За стойкой сидел еще один из «местных» в темном плаще.

Я подошел к барной стойке и уселся на один из этих высоких и не очень удобных стульев, подальше от человека в плаще. Мало ли еще заговорить со мной захочет…

Из подсобного помещения показался бармен. Наверное, он тоже смотрел какой-нибудь сериал или спал под него, а тут я. Извини, что помешал своим убогим существованием….

– Чего хочу? – спросил он меня, словно я его давний корефан, который прошел с ним три войны, две отсидки и с десяток рейдерских захватов. А еще у него ребенок от меня. Бесит…

– Водки мне. Три по «песят».

– Закусь?

– Обойдусь.

Прямо в рифму ответил.

Он достал из-под стойки бутылку с черной этикеткой, на которой серебряными буквами было написано «Хортица».

Почему именно «Хортица»? Что за название такое? В русскому языке не так уж и много слов на –ца: яйца, жена ямайца, кусочек сальца… Больше вспомнить не могу. Ужасное название. Хортица. Хор Тица. Хор Птица – католическая певчая птица специально выведенная для пения колыбельных песен папе Римскому.

О чем я только думаю? Что за ересь несет мой мозг? Надо переключиться.

Я перевожу взгляд на черно-серебристую этикетку. Такую холодную. За которой прячется отрава, погубившая множество жизней. Кажется, что в этих бутылка отнюдь не водка, а чистая ртуть. Такая жидкая и тягучая… разлитая по трем рюмкам и поставленная мне перед носом.

Стоп!

Я беру первую рюмку. Хлоп! За ней сразу же вторую. Хлоп! Беру в руку третью и начинаю наслаждаться, как этот яд медленно протекает по моему горлу, отапливая жизнь внутри меня. Только вот горечь во рту. Всё-таки водка – враг! А врага надо уничтожать! Заношу третью рюмку и…!

– Постойте, любезный! Пить одному – это алкоголизм. Давайте хоть чокнемся. – раздался голос с другой стороны барной стойки. А за голосом к моему лицу направилась чья-то рука с рюмкой наготове.

Я сразу же напрягся от такого предложения. Разговаривать с местными у меня не было никакого желания. Но и обижать их было опасно. Мало ли что взбредет в пьяный мозг…. Фингала мне только не хватало для завершения этого фундаментального дня!

Я поднес свою рюмку к рюмке соседа и аккуратно, легонечко цокнул. Дзынь!

– Вот так-то лучше! – ответил он.

Я залпом выпил рюмку горького яда и с грохотом поставил ее на стойку. Тяжело пошла! Надо занюхать рукавом! Фу.

Когда я открыл глаза, то понял, что человек в темном плаще за это время уже успел переместиться и оказался подле меня. Как кошка-ниндзя! Неужели я уже настолько пьян?

Он подсел рядом, но даже не смотрел на меня. Он упорно играл в гляделки с какой-то невидимой точкой за барной стойкой. Он делал это настолько уверенно, что у меня сложилось впечатление, что он побеждал!

Вся эта ситуация меня сильно напрягала. Я не хотел ни с кем разговаривать. А тем более не хотел, чтоб мне что-то втирали «про жизнь».

– Знаете, я не из этих мест. Я приехал к вам буквально на пару дней в город. Но то, что я здесь увидел – меня поразило до глубины души!

Оооо! Началось! Очень интересная история, до которой мне совсем нет дела! И от него ведь не отделаешься теперь! Если я отсяду, он по-любому подсядет снова. Знаю я таких – разговорчивых. А на улице холодно. Хотелось бы еще посидеть…

– Там, где я живу, все люди добрые, счастливые. Всегда с тобой здороваются, когда ты проходишь мимо…

Ну и где ты живешь? В Неверландии? Вместе с Питером Пеном? А завтрак вам в постель приносит фея Тинкербелл? Вот мудак.

– … а здесь, у вас, все ходят такие серые, злые, хмурятся. А если поздороваешься с кем-нибудь, то, вообще, посмотрят как на последнего злодея. Ужас!

А как ты хотел? Чтоб тебе жопу подтирали и в ноги кланялись при встрече?! Ну ты даешь, мужик.

– Ладно, вижу наш разговор как-то, пока, не клеится. И знаю что сделать, чтобы растопить лед. Можно нам еще по стопочке? – обратился он к бармену.

Бармен быстро разлил еще две стопки из своей бутылки со ртутным ядом и поставил перед нами.

Человек в черном плаще быстро схватил рюмку и, улыбаясь, уставился на меня.

Ну раз ты угощаешь, чего мне отказываться?

Я взял стопку и чокнулся с ним. Дзынь! И по моему горлу вновь потекла эта жизнедающая теплота.

Мужик немного сморщился и продолжил:

– Один интересный факт! Чтобы, так сказать, окончательно разбить весь лед между нами. Вы знали, что название «Хортица», которое блистает на бутылке с этим божественным напитком – пришло к нам из Украины…

Украины? Он что, мне сейчас про политику будет до утра зачесывать? Про майдан и бэндеровцев? Ооо, только не это! Надо валить!

– … в этой замечательной стране есть множество мест, носящих это название. Но само же, это словцо, если вы позволите, вольно переводиться, как быстрица! Или же быстрая вода! Как вам кажется, хорошее название для этого напитка?

А действительно, интересно! Я кивнул.

– Ну раз я вас зацепил, давай закрепим результат! – обрадованно произнес он. – Милсдарь, повторите!

Бармен разлил еще раз.

Мы чокнулись и выпили залпом.

Эх, хорошо. Вот теперь мне точно хорошо…

– Вот вы и заулыбались! Вы не поверите, как мне приятно видеть здесь, в этом городе, душевную человеческую улыбку.

– Да, обращайтесь!

– Вот мы уже и разговариваем! – радовался он. – Но все же мне интересно. И если вы позволите вернуться к моему первоначальному вопросу, я бы хотел узнать – почему, в вашем городе, все люди настолько глубоко несчастны?

– Ну а что вы хотите от меня услышать?

– Расскажите мне хотя бы, почему, когда вы вошли в это заведение, на вас лица не было.

– Неужели вам хочется послушать мое нытье. Про то, что жизнь моя… – он так вежливо со мной разговаривает, что мне даже ругаться при нем как-то неудобно. Придется своим уже опьяневшим мозгом пытаться подбирать слова, – так сказать, удобрение для земли? Или то, что семья моя – то, откуда это удобрение появляется? Или про то, что на работе у меня день ото дня, то первое, то второе. И не поймешь, что хуже!

– Зачем же вы так говорите? Сами посудите: вы живы, здоровы? Одеты, обуты? Сыты? Вы даже может насладиться таким диковинным напитком, как здесь!

Че?

– Ну так, что же плохого в вашей жизни? Чего же вам еще надо?

Ничего ты не понимаешь, старый черт. Жизнь моя – говно, всегда была и всегда будет. Семья моя – говно, которое вот-вот засохнет и развалится. Друзья мои – наркоманы и олигофрены. А кто я? Да смесь всего этого в трехкратном размере. Но вот сказать я тебе этого не могу. Уж больно ты вежливый и приторно хороший.

Вместо того чтоб все это выпалить на уши страждущего, я просто опустил голову и поник.

– Вижу вас огорчил мой вопрос. Прошу прощения. – продолжил он. – Примите тогда от меня один скромный подарок. – он полез в карман своего плаща, несколько секунд искал там что-то, и, наконец, достал выпуклую круглую стекляшку оранжевого цвета. Он зажал ее между указательным и большим пальцем, чтобы я мог хорошо ее рассмотреть. – Говорят, она приносит счастье.

– А что это?

– Это очень древняя реликвия. Называется она глаз Иуды. Да-да, того самого. Вы ведь знаете, что по истории он предал посланника божьего, затем раскаялся и вернул деньги. Говорят, после того, как он наложил на себя руки, его тело нашли и обнаружили, что глаза у него превратились от слез в камни, а камни со временем стали стеклом. Считается, что оно приносит счастье тому, кто ищет счастье. Денег тому, кому они нужны. Здоровье тому, у кого его не хватает. Достаточно просто смотреть на мир сквозь него. Но, все же, не стоит использовать его чрезмерно часто. Ваша реальность этого не любит.

Он схватил мою руку и вложил стекляшку в нее.

– Бармен, по последней! – приказал он.

Через секунду передо мной уже стояла рюмка до краев заполненная водочкой.

– За знакомство! – крикнул он.

Глава 3.

Че? Че-е? Где я? Какая боль! Ааа, моя голова! Как же она раскалывается. Надо постараться открыть глаза, или хотя бы один. Ну, давай же! Правый или левый! Кажется, открылся правый… а нет, это левый. Что это? Пол? Я лежу на полу? Нет. Это барная стойка. Как же неудобно. Все болит… Такое ощущение, что голова сейчас отвалиться от тела, чтобы на ее месте выросла новая, которая не будет настолько отравлена алкоголем. Зачем же я столько пил?!

А сколько сейчас время? На руках, вроде как, должны быть часы. Надо собраться с силами и посмотре…. 8:26!!! Работа! Я опять опаздываю! Маха-муха-в-голове-два-уха! Надо выбираться от сюда!

Я вскакиваю на ноги! Аааа! Моя голова! Как больно!

Кажется, я задел стул, и он грохнулся на пол. Как же это громко!

Где здесь выход? Мне надо идти.

– Что? Кто здесь? – из-под стойки выскочил бармен с битой. Кажется, я его разбудил. – А ты проснулся? Открыть тебе дверь?

– Да, если можно. То я уже на работу опаздываю. Очень опаздываю.

– Давай, я провожу. Опохмелиться, кстати, не хочешь? За счет заведения.

Как учтиво.

– Нет, спасибо. Я вам что-то должен?

– Должен? Нет! – он рассмеялся. – Твой друг, с которым ты пил вчера, заплатил, да еще и такие чаевые оставил, что можно пить еще несколько недель. Так что если будешь когда рядом – заходи! – он открыл дверь ключом и сильно оттолкнул ее рукой.

Я думал звук – мой злейший враг…свет. Как только дверь открылась, в глаза удал яркий свет.

– Спасибо! – поблагодарил я бармена и выскочил на улицу.

Надо быстро бежать на работу. Быстро! Еще одного опоздания я не переживу. Я вроде бы не так далеко. На автобусе управлюсь за минут 15. Бегом на остановку!

Видимо ночью прошел еще один дождь, на улице сыро и свежо. Я аккуратно перепрыгиваю лужи и подхожу к остановке, на которой не так уж и много людей.

А может сегодня мой день? Было бы шикарно. Все невезение разом вылилось на меня вчера. А значит сегодня – мне повезет! Это точно! Да еще и этот мужик в баре. Интересный такой человек. Вроде сумасшедший, но такой добрый. Заплатил за меня. Надеюсь, это все, что он со мной сделал? Вроде жопа не болит…

Автобус пришел только через 20 минут. За это время на остановке скопилось столько людей, что я снова вспомнил, как это быть сайрой. Да такой, которая вчера перебрала в баре вместе с килькой.

Когда я вышел на остановке у офиса, на часах было 8:56. Отлично. Значит, я успел.

Я быстро бегу по лестнице к лифту, запрыгиваю в него и жму на седьмой этаж. Пока лифт едет, я заправляю помятую рубашку в брюки, рукой приглаживаю волосы и надеюсь, что никто не заметит, что я похож на сурка, которого пристрелили еще вчера вечером.

Двери лифта открываются, и я выхожу в холл ресепшена.

– Доброе утро, Аня. – здороваюсь с секретуткой, чьи основные обязанности вызывать слюну у всего офиса. Не только мужской части.

– Павел Аристархович вас просил явиться к себе, как только вы придете на работу.

Видимо твое «с добрым утром» потерялось в кошельке нашего начальника, когда ты сегодня утром принимала там ванну. Но я киваю и быстро иду к своему столу за отчетом. Хотя бы она не заметила, что я пил всю ночь.

По пути заворачиваю в туалет, чтобы привести себя в порядок. В туалете из зеркала на меня все еще смотрит вчерашний монстр, но он уже веселее, видимо все же убил пару-тройку несчастных рыцарей. Что скажешь монстр? Сегодня мой день? Сейчас отдам отчет. Босс слезет с шеи, может даже похвалит! День пройдет быстро и весело? Монстр в отражении кивает, предвкушая, что сегодня в его рационе окажутся не только рыцари, но может даже и принцесса. Но до принцессы мы еще дойдем…

Я выхожу из туалета с приподнятым настроением. Кажется, даже воздух в офисе стал как-то свежее. Подходя к своему столу, я замечаю Димку:

– Привет.

– Привет. – оборачивается он на меня. – Ууууу, я вижу, кто-то знатно вчера погулял. Ты вообще живой?

– Что так заметно?

– Да в принципе – нет. – отвечает он, оглядев меня с ног до головы. – Просто Машка звонила вчера, когда ты домой не пришел. Всю ночь не мог ее успокоить.

– Ну, ты ведь меня прикрыл?

– Еще как!

Как-то странно прозвучала эта фраза. Двусмысленно. Или я надумываю. Хотя отравленный мозг, что только не придумает.

– Спасибо! Я сейчас к «Аристашке» метнусь, – так мы называли босса за глаза, – и поболтаем с тобой. Я ночью такого фрукта встретил – офигеешь.

Я схватил отчет и гордо зашагал в сторону кабинета «Аристашки».

Все-таки, какой сегодня хороший день!

Когда я вошел в его кабинет, босс сидел за столом и подписывал какие-то бумаги. Он даже не обратил на меня внимания. Но мне было как-то наплевать. Я гордо подошел и положил перед ним бумаги с отчетом.

– Что это? – надменно спросил он.

– Годовой отчет. – ответил я с какой-то непомерной моему статусу гордостью.

– Нахрена он мне?

– Ну как, вы же вчера просили.

– Федя, вот именно! Я вчера просил! Нахрена он мне сегодня?!

– А зачем тогда вы меня вызывали? Я думал за отчетом.

– Ты уволен! Федя, уволен! Собирай свои вещи и проваливай отсюда со своим отчетом! – он взял бумаги и кинул их в меня.

Сердце мое ушло в пятки. Как уволен? За что? Что мне теперь делать? Как идти домой? В голове моментально возникло столько вопросов, что мозг не мог выбрать ни один из них, чтобы направить в рот.

– Что стоишь? Что-то не понятно?

– За что? – лишь смог прошептать я. В голове сразу всплыл образ, будто я щенок, какой-нибудь мелкой писклявой породы, который в сотый раз напрудил в сумку хозяйки, в ее любимую «Shанель» с Опражки, и она уже не просто меня ругает, а собирается отдать в приют или усыпить. А мне остается просто смотреть своими огромными глазами на нее, и, с непониманием и тоской, наслаждаться последними мгновениями пребывания в своей любимой сумке «Shанель» с Опражки, в которую я так любил ссать.

– За что?! За то, что ты говно, Федя! Работник ты плохой, толку от тебя никакого! Во время ничего не делаешь. Опаздываешь постоянно!

– Я сегодня пришел вовремя! – кинул я спасительную кость! Ну, посмотри в мои большие глаза, я больше не буду ссать в сумку. Никогда не буду! Только поверь мне и оставь меня. А через час я снова туда напущу потоп.

– Чего ты мне лечишь? Ты сегодня пришел позже меня, своего начальника, а значит – опоздал. В общем, все. Бумаги на твое увольнение я только что подписал. Так что давай, собирайся. За расчетом можешь прийти через две недели.

Что тут еще сказать? Я не знаю. Мне сказать было нечего. Я поджал свой и не без того маленький хвост, и тихо пошел в сторону двери. Ну, вот он я – усыпляйте.

Я дошел до своего стола, который уже был не мой. И сел на стул, на который теперь будет садиться другая жопа.

– Что с тобой? На тебе лица нет. Чего ты там хотел меня рассказать? – спросил Дима, который все еще сидел рядом.

– Меня уволили.

– Чего? Ты что, шутишь что ли?

Я ничего не ответил. Лишь перевел глаза на черный экран монитора, из которого на меня смотрели глаза уже поверженного монстра. Не видать тебе больше рыцарей в блестящих латах, а принцесс тем более.

– Да как они могли! – возмущался Дима. Хотя из его уст, это звучало как-то наигранно. – Мы же может поддать на них в суд, написать в прокуратуру. По всем ямам и канавам их затаскать за такое. Хотя ты, конечно, и сам виноват, немножечко…

Я перестал его слушать, а просто откинулся на спинку уже не своего стула и запустил руки в карман. Почему-то мне стало холодно.

Но в своем кармане я что-то нащупал. Какой-то твердый и острый предмет. Я достал его из кармана и увидел стеклышко, которое мне вчера подарил тот странный мужик из бара. Что ж ты не помогло мне, стеклышко. Я повертел его в пальцах. Вдруг, зажал левый глаз и приставил стеклышко к правому.

Весь мир для меня стал противно оранжевым. Будто из рекламы «Фанты» – не освежись, так утони.

Интересно, а он заметит мое стеклышко?

–… но знаешь, вот таких, как ты людей – больше нет. Ты настоящий мужик. – говорил Дима. – Ты мой самый лучший друг. Они тебе ноги целовать должны! И они будут тебе их целовать! Все будут целовать! Я тебе говорю! Ты самый лучший! Самый надежный! Самый умный! Да без тебя здесь все загнется!

Я убрал стекляшку от глаза и засунул ее обратно в карман. Было приятно слышать такое от него.

– Ты действительно так думаешь? – спросил я у Димки.

– Конечно, я так думаю. Главное – не сдаваться.

Странный, конечно, вывод, но да ладно. Его слова меня немножко приободрили, и я вернулся к жизни. Поживем еще, чудовище!

Глава 4.

Дорога домой не заняла у меня больше часа.

Люди уже разошлись по своим делам и работам, и я ехал в метро, практически, в полном одиночестве. За исключением пары заблудших душ, населяющих вагон, в котором я ехал, компанию мне составляло только чудовище. Правда его недавно убили, и оно только успело возродиться, из-за чего было бледным и тощим.

Но мне до проблем этого монстра совсем не было дела. Меня беспокоил только один вопрос: как отреагирует моя жена на то, что меня уволили?

Если в скором времени с вами должно произойти что-то страшное, то время замедляется, а голова начинает с молниеносной скоростью перебирать все возможные варианты развития событий.

Я уже перебрал такие варианты, что Маша, неожиданно, нашла работу, и какое-то время сама будет обеспечивать семью. Что какой-нибудь очень-очень далекий дядюшка скоропостижно скончался и оставил мне в наследство свой многомиллионный бизнес. Что мою жену увез к себе, в Мексику, ее латинский любовник «Эль Мачо» – тореадор/наркобарон/борец с преступностью, ну просто очень разносторонний человек. С таким даже я бы уехал хоть на край света. Ну, естественно, как настоящий джентльмен, он оставил мне выкуп за жену в размере пары миллионов долларов, и я смогу прожить на них безбедно всю оставшуюся жизнь. Это, пожалуй, был лучший из вариантов. Я даже представил, что наша квартира сгорела и Маша, к сожалению погибла. Естественно, я, как любящий муж буду безутешен. Но все же, мысль о том, что мне не придется перед ней оправдываться, как-то облегчала мое состояние.

В любом случае, о чем бы я ни думал, меня не покидало ощущение того, что я школьник, чья мама должна скоро вернуться с родительского собрания и надавать мне таких «люлей», что уши мои посинеют, а жопа покраснеет. И не наоборот.

После того, как я вышел из метро, все мысли меня разом покинули. Я остался один. Отрешенный от всего. Я ни о чем не думал.

Вместо того, чтобы сесть на автобус и доехать до дома, ноги понесли меня пешком.

Обычно в такие моменты, ты думаешь о жизни, о всех ее хитросплетениях. О том, как все могло бы повернуться, если бы я… Но не сейчас. Я просто шел вперед. Смотрел на лица прохожих. Просто смотрел. Никаких вопросов. Никаких сожалений. Пустота. Ничего.

Не знаю, дошел ли я быстро до дома или это заняло у меня много времени. Я как-то не следил за этим. Но вот сейчас я стою у подъезда и боюсь подняться в свою квартиру. Боюсь. Боюсь, как отреагирует моя жена. Боюсь того, что она мне скажет. И из-за этого страха я просто сижу на скамейке и не думаю ни о чем. Страх парализует.

Я поднимаю глаза вверх и вижу, как над моей головой тянется бесконечный серый состав. Облачный вагон за вагоном, уходит куда-то вдаль… Вот бы и мне сейчас туда, в эту неизведанную даль. А может действительно! Эта идея! Взять и сорваться, куда глаза глядят! В неизведанные края. Где меня никто не знает. И где я не знаю никого. Стану егерем или еще кем, буду жить…

Вдруг, что-то мокрое и холодное падает мне на лицо. Потом еще и еще.

Кажется, пошел дождь.

Я встаю со скамейки и неохотно тащусь ко входу в парадную. Ну не под дождем же новую жизнь начинать, холодно же.

Войдя в темный, затхлый притон, который может когда-то и являлся парадной новой советской девятиэтажки, но сейчас больше напоминал комнату пыток какого-нибудь заурядного маньяка, который пытал своих жертв паром, что бил из подвала. Я поднимаюсь по ступенькам к лифту и нажимаю на кнопку. Старый двигатель, которому уже лет как двадцать пора на пенсию, начинает крутить свои шестеренки, заставляя кабинку из «СевЛифтМаша» спускаться и подниматься. Но, кажется, лифт предательски повернулся ко мне задом, и уехал куда-то вверх.

Что за шум? Кажется, он идет откуда-то сверху, с площадки. Да что там происходит? Убивают кого-то что ли?

Ждать лифт мне не хочется, а вот что там происходит, узнать очень интересно.

Я осторожно начинаю медленно подниматься по лестнице, вывернув шею, как цапля, чтобы никто и ничто не застало меня врасплох. На втором этаже пусто и тихо. Все происходит на третьем. Через узкую щель между лестничными проемами я, кажется, вижу полицейского в фуражке.

А может это бандит в форме? По НТВ часто показывают таких хитрецов, которые облачаются в форму и ходят, грабят ни в чем не догадывающихся людей.

Я продолжаю осторожно подниматься выше и вижу, что на третьем этаже столпилось много людей. Там стояли мои соседи с ближайших этажей и несколько людей в форме. Все они толпились у квартиры Клавдии Михаловны, дверь в которую была настежь распахнута.

Как только я подхожу к площадке, то вижу, как из квартиры выходят мед братья с носилками, на которых лежит накрытое простынкой тело.

Соседи шепчутся.

– Что произошло? – спрашиваю я у крайних, кажется с четвертого этажа.

– Говорят, – испуганно оборачивается на меня соседка, – что вчера к ней кто-то вломился и ограбил.

– Да нет же, – перебивает ее сосед снизу, – эти грабители пришли якобы из ЖЭКа, она их впустила, а они ее по голове херанули и всю квартиру вынесли. Хотели, наверное, просто оглушить, но не рассчитали. Бабка то старая была, вот и не выдержала. Они ко мне тоже стучались, квартиру перепутали, я же под ней живу, но внутрь не пошли.

Еще бы, увидев такого амбала как ты, двухметрового ВДВшника, они еще и в штаны наделали.

– Так, граждане, – обратился к толпе соседей один из сотрудников полиции, – расходитесь. Ваши данные у нас есть, если потребуется ваша помощь, мы вас вызовем. – люди, шумя, обсуждая произошедшее, начали расходиться по своим квартирам. – Стойте, – обратился полицейский ко мне, – можно ваши данные? Вы кто?

Когда меня ожидает разговор с сотрудниками правоохранительных органов, я всегда чувствую себя виновным. В чем бы то ни было. Особенно, в чем бы то ни было. Сразу мозг перебирает все совершенные мой за жизнь преступления. Знаете, когда мне было шесть, я камнем разбил стекло у соседки по даче. А в двенадцать попробовал курить. А еще кучу раз подделывал подпись родителей в дневнике. А еще…еще…еще…

– Сержант Сивайло, можно ваши документы?

– Да, конечно. – я лезу в сумку и достаю из нее потрепанный паспорт. – Вот.

Он берет его, умело открывает на нужных страницах и отдает его мне обратно в руки.

– Получается, вы сосед жертвы?

– Да, – неуверенно отвечаю я, – с восьмого этажа.

– Вы знали ее?

– Видел несколько раз, но мы никогда не общались.

– Странно, вот соседи ваши говорят, что она к вам очень хорошо относилась. – бабушка была доброй, она ко всем так относилась. Я тут не при чем. – Но да ладно, где вы были вчера во время преступления?

– Я был на работе допоздна. На бывшей работе. А вечером пошел в бар.

– Это может кто-то подтвердить?

– На работе охранник, а в баре бармен, который меня обслуживал и несколько постояльцев.

– Понятно. Можно ваши контактные данные. Если следствию понадобиться, вами свяжутся.

Я беру бланк из его рук и вписываю в него свои данные. Они, конечно, вряд ли понадобятся. Но протокол есть протокол. Лучше лишних подозрений не вызывать. То спросят еще, кто разбил окно у соседки двадцать лет назад.

Благодарю сотрудника, не знаю зачем, прощаюсь с ним и поднимаюсь наверх, пытаясь сохранять внешнее спокойствие. Последнийраз кидаю взгляд на дверь бедной старушки и, стрелой наверх!

Уже восьмой. Я дома. Надо отдышаться. Фух. Сердце где-то не на месте. Я успокаиваюсь и вспоминаю про мои новости, которые сейчас придется рассказать жене.

Я достаю ключи и вставляю в замок. Два поворота до моей смерти. Ну что, бабулька, скоро встретимся!

Чик! Чик!

Дома тихо. На кухне шумит телевизор. Наверное, и Машка там. Я снимаю обувь, кладу сумку на тумбу, вешаю куртку в шкаф и иду на кухню.

Ну, вот он я, дорогая! Встречай!

Машка сидит на кухне за столом и делает вид, что не замечает меня. Это у нее такая игра, когда она обижается на меня. Эта игра длится у нее уже несколько лет…

Разговор начну я. Я должен.

– Привет, – она молчит, – прости, что вчера не приехал. Заработался, допоздна. – я сажусь за стол напротив нее. – Потом зашел в одно место… и просидел там до самого утра…

Машка поднимает на меня глаза. Ее взгляд не обычный. Вместо привычной мне злости, я вижу в них что-то другое. Злоба там, естественно, тоже есть, но сегодня она с чем-то смешана. Неужели переживала?

– Ты мог позвонить? Предупредить? Хотя бы чертову смску написать?

– Мог. – виновато отвечаю я.

Она вскакивает из-за стола и устремляется в коридор, прочь из кухни.

– Маша! – кричу я ей вдогонку. – У меня для тебя есть важные новости. Сядь, пожалуйста.

– Я себе места не могла найти, – продолжает она. – Успокоиться никак не могла! Ты хоть понимаешь, что мне нельзя так нервничать! Нельзя!

– Да, знаю я. Мне Дима говорил…

– А, так ты знаешь, что он здесь был. – она изменилась в лице.

– Он говорил, что не мог тебя успокоить. Правда, что он сюда приезжал, он не сказал… Ладно, дело сейчас не в этом.

– Тогда в чем?

Я смотрю в ее измученные жизнью глаза и никак не могу подобрать нужного слова. Ну что мне сказать? Как?! Я не могу больше тебя обеспечивать! Ты была права! Я ничтожество! И ни на что не способен…

– У нас соседку вчера убили, с третьего этажа.

– И это твои важные новости?

– Нет.

– Тогда что? Говори. Не тяни. То у меня тоже для тебя есть кое-какие новости.

Если ты решила уйти от меня, это бы облегчило мою совесть.

– Я потерял работу. – если отрывать пластырь – то сразу. Рывком!

– Понятно… – расстроенно ответила она.

Ну давай, выливай на меня все, что только можешь. Я готов. Бабушка, жди меня!

– Я беремена.

Глава 5.

Настал новый день.

Я стану папой. Какая странная мысль. Никогда прежде я об этом не думал. Я счастлив? Наверное… думаю, да. Честно говоря, до сих пор не могу понять, какие эмоции у меня это вызывает.

Вчера весь вечер мы общались с Машей. Такого не было давно. Мы даже спали в одной постели. Кажется, наши отношения налаживаются благодаря еще не родившемуся ребенку.

Мы многое обсудили, многие разрешили. Новость о моей работе отошла на задний план. Конфликты и проблемы ушли в прошлое. Открыв дверь в будущее, наше будущее.

Но чтобы это будущее было счастливым, мне нужно зарабатывать деньги. Ведь теперь только я должен буду обеспечивать семью… А там пеленки, подгузники, детская одежда. Детская одежда, она ведь так дорого стоит! Вот с какого …уя, мне придется отдать за детские ботиночки такую же сумму, как за свои, которые в десять раз больше. А ребенок же вырастет из них буквально за месяц! И что дальше? Новые ботинки! Я свои то ношу уже третий год…

В общем, чтобы прокормить семью – зарабатывай бабло. Чтобы зарабатывать бабло – нужна работа. А значит, мне нужно вернуть свою работу.

И вот, я уже битый час хожу из угла в угол по квартире… квартирке… какая-то она у меня маленькая. Как здесь будет жить ребенок? Ему же нужна отдельная комната. А значит, нужна квартира побольше. А где я ее достану? Дядюшка с бизнесом, ну где же ты…?

Так! Стоп! Хватит сбиваться с мысли! Надо позвонить боссу и попросить, чтобы он взял меня обратно! Соберись, тряпка! А что я ему скажу? С чего начать разговор? Скулить? Выпрашивать? Но я же мужик! Я не буду упрашивать его! Я просто вывалю, как есть, и все тут! …и он повесит трубку и пойду я работать дворником. Так не пойдет.

Ладно, будь что будет. Звоню. Разблокировать. Звонки. «Босс». Звоню… нет, нет, нет. Сбросить. Сбросить! Надо подготовиться. Что он будет спрашивать? С какого рожна он должен вернуть меня на работу? Потому что я надежный и опытный сотрудник, ценный. Да, какой я, к черту, надежный. Это не прокатит. Надо сказать, что осознал свои ошибки и хочу их исправить! Где-то читал, что на человека, который соглашается со своей виной, нельзя долго орать. Почему эта мысль не пришла ко мне, когда Машка на меня ежедневно орала?

Так, а дальше? Что он спросит потом? Скажет, наверное, что я должен измениться, стать более ответственным и бла-бла-бла. Ну тут-то я знаю, что ответить. Поддакивать до последнего, и все.

Все, звоню! Контакты. Буква Б… Босс. Звоню. Дрр…дрр…дрр… Нет! Отмена! Отмена! Отмена! Не могу я так!

О! Точно! Где же это счастливая стекляшка! Тот мужик говорил, что она приносит деньги тому, кому нужны деньги. Вот мне сейчас и нужны деньги и работа. Может – поможет. Вроде, должна быть в куртке. А, вот она! Оранжевый мир победил…

Пойду на балкон, чтобы он подумал, что я занятой. Ветер шумит, значит, я куда-то иду, по делам. И у меня даже нет времени, чтобы позвонить ему спокойно.

Я поворачиваю старую ручку на двери, с облупившейся краской, и выхожу на балкон. Брррр! На улице то холодюга! А я в семейниках вышел. Блин, переодеться что ли! А! Потерплю.

Ветер шумит, как раз, как я хотел. Спальный район уже разъехался. Во дворе тишина. Дети в детском садике отвратительного желтого цвета, что стоит во дворе, видимо пошли на тихий час. Почему же я никогда не любил этот тихий час? Этим вопросом задается, скорее всего, каждый взрослый человек. Устроить бы его сейчас. Я бы поел, поспал, проснулся, поел еще раз и поехал домой. А потом мне бы пришел конверт с зарплатой за то что я, как прилежный мальчик, хорошо спал, никому не мешал, все доедал, даже манку с комочками… Бвеее… до сих пор воротит, как ее вспомню… Гадость.

Ладно, я опять отвлекся! Надо звонить! Я выдыхаю, пытаясь успокоиться. Вдыхаю. Выдыхаю. Подношу стекляшку к глазу. Ну, давай, родная, не подведи. Я отвожу глаза от оранжевого телефона, по какому-то неведомому дуновению. Пытаюсь окинуть взглядом сразу все. Весь оранжевый мир, оранжевый двор, оранжевый сад. Как делает смертник перед казнью, осознавая, что сейчас – это последний момент, и он хочет насладиться им, почувствовать его и раствориться в нем. Навеки.

В руках резко завибрировал телефон! Я аж испугался от неожиданности и чуть его не выронил. Затем из динамиков раздался знакомый голос: «Айм э Скатмэн!» со своим знаменитым «шу-бу-ду-бу-ду, тун-да-ран-ду, тун-да-ран-ду». Хоть представился, после того, как напугал.

На экране загорелся входящий вызов. «Босс». Блин! Видимо, он увидел пропущенный и стал перезванивать! Что мне ему говорить! Я забыл! Что я там спланировал?! А может пропустить? Типа, я не слышал, был занят. И потом…. А, ладно, с богом! Принять!

– Павел Аристархович, добрый день! Я звонил вам. У меня к вам….

– Федя! Федор! Феденька! ТЫ мой дорогой человечек! – залепетал Аристашка. – Ты, как спасательный круг, позвонил именно тогда, когда нужен!

Вроде спасательный круг не умеет звонить. Тем более когда он нужен…

– Что-то случилось, Павел Аристархович?

– Все случилось! Без тебя тут все рушиться! Начальство приехало! Я им отнес твой отчет. Они стали разбирать, меня спрашивать. А я то сам ничего в этих цифрах не понимаю. Уволить меня грозятся! Помогай! Спасай меня!

Ну, раз пошла такая канитель.

– Павел Аристархович, вы же прекрасно понимаете, что человек я – занятой. Я, конечно, могу помочь, но не за просто так. Вы же понимаете?

– Конечно, Феденька, конечно! Что ты хочешь? Все проси!

– Я хочу вернуться на работу.

– Сделано!

– Я хочу зарплату больше.

– Будет!

Чтобы еще попросить

– И я хочу, чтоб…

– Все сделаем, Федя! Только приезжай скорее! Я высылаю за тобой машину! Одевайся, выходи!

Звонок окончен.

Че сейчас было? Это сон? Я упал с восьмого этажа и умер, и попал в рай? Это объясняет, что отношения с женой начинают налаживаться… Но тогда почему моя жена до сих пор Машка, а не Кайли Миноуг? Нет… Звонок был. В истории есть. Я реально только что разговаривал с Аристашкой… неужели такое возможно?

Я захожу на кухню и плюхаюсь да стул. После нескольких минут шока, я прихожу в себя.

Так! Мне надо собираться! Аристашка сказал, что сейчас за мной приедет машина. Неужели его так за яйца схватили, что он согласен на все? Может стоит тогда еще что-то у него выпросить? Или еще лучше! Слить его шефам, а самому сесть на его место! Вот это идея!

Я быстро надеваю штаны, рубашку, пиджак. Завязываю шнурки на ботинках, накидываю куртку и выбегаю в парадную. Так, сумка! Возвращаюсь, беру сумку с документами. И снова вылетаю из квартиры.

За считанные секунды я оказываюсь на улице.

Интересно, какая зарплата у Аристашки? То есть теперь у меня!

Радости моей нет предела. Я даже толком не могу поверить, что такое возможно! Что такое возможно со мной! Вот эта пруха! Сначала ребенок, теперь работа! Да через неделю весь мир будет у моих ног! Отдых в Куршевеле зимой, летом на Мальдивах! Завтрак в Париже, обед, не, ланч, в Нью-Йорке и ужин где-нибудь еще… Дома, машины, виллы! Охо-хо!

В этой эйфории я не замечаю, как летит время.

Машина уже должна была приехать, но ее все еще нет. Может пробки?

Вскоре я вижу, как одна подъезжает. Но точно не та. Из ментовского бобика выходит два сотрудника и направляются ко мне. В одном из них я узнаю того, кто просил меня контактные данные для протокола, как же его там…

– Сержант Сивайло, доброго дня. Федор Максимович, а мы как раз за вами. Неужто нас ожидаете?

– Что? В смысле за мной? ЗА мной сейчас должна машина с работы прийти, мне очень нужно туда! Я никак не могу пойти с вами!

– Не можете, а придется. Пройдемте или, – заметил он мое не желание, – нам придется привести вас силой.

Как что сразу силой. Не менты, а разбойники. Хотя какая разница…

– Если я пойду с вами, – пытался я противиться их путам, – я потеряю свою работу!

– Вы же мне говорили, что уже ее потеряли.

– Сегодня позвонили, сказали, что очень меня ждут, даже послать машину за мной должны были. Все очень сложно объяснить. Это больше похоже на чудо.

– Ну, ничего, время в участке у нас будет, все и объясните.

Меня насильно запихивают в бобик. И эта железная коробка со скрипом трогается.

Как только мы отъезжаем, я оборачиваюсь и вижу, как черный блестящий мерседес подъезжает к моей парадной… Вот бы на минутку по раньше… Может стоит позвонить боссу и сказать, что я приеду, но только завтра? Хотя, менты могут отобрать телефон? Они-то могут… лучше тогда смску напишу, чтоб не заметили. Только вот что написать? Нельзя же показывать, что мной снова можно помыкать… Ладно, напишу «Сегодня к конкурентам, а завтра к вам!». Пусть знает, что мной интересуются и другие компании. Отправить.

В железной коробке ехали мы не долго, минут пятнадцать. Затем меня высадили из машины, и повели в участок. Внутри пахло рвотой и взятками. Меня завели в небольшую комнатку, где стоял стол, несколько шкафов забитых документацией, сейф и несколько черных стульев.

Сержант Сивайло, который сопровождал меня от самой моей парадной, сразу же вышел из кабинета, оставив меня в гордом одиночестве. Я помню, учителя нам так делали в школе, после того, как мы набедокурили. «Чтобы мы подумали о своем поведении». Но я же ничего не сделал. Так что и думать мне было не о чем, кроме того, чтобы возможно просрал шанс всей своей жизни.

Через минут тридцать моего ожидания, когда мое терпение уже раза три подходило к концу, в кабинет вальяжно зашел еще один полицейский, кажется майор. Или капитан, который проглотил сержанта Сивайло и стал майором. Я не знаю, как там они свои звания получают, может и слиянием или сжиранием… Хотя навряд ли он бы смог проглотить именно Сивайло, уж слишком был страшный взгляд у того мента… Майор сел за стол и грозно посмотрел на меня.

– За что меня задержали? – спросил я.

– А это вы мне расскажите, Федор Максимович. – ответил он мне, подглядев мое имя у себя в листочке.

Я не буду, да и не могу пересказать все, о чем меня там спрашивали, в какой-то момент мой мозг просто перестал соображать, словив системную ошибку и начав полную перезагрузку. Но если вкратце, они хотели узнать все, что я знал о бабушке, которую недавно убили в парадной. Какие у нас были отношения, знал ли я ее родственников, что я мог рассказать о ней и все тому подобное. К тому же, им потребовалась дополнительная информация на счет людей, которые могут подтвердить мое присутствие в офисе и баре, в ночь происшествия. Видимо, охранник все-таки спал, а бармена, они не смогли найти. Весь этот допрос занял часа три или больше. Я уже не мог отследить время и просто уповал на скорейший конец этого действа.

Наконец, майор закончил задавать вопросы, он дал меня лист бумаги, который был весь исписан моими показаниями. Я быстро как бы его перечитал и подписал. Затем майор встал и вышел из кабинета.

– Я могу идти?

Но мой вопрос остался без ответа.

Я вновь остался в кабинете один. К этому моменту, я разглядел уже каждую деталь этой небольшой комнатки. И мертвую муху за окном, и коробку с бумагами, которая вот-вот упадет. И стертый угол стола, о который каждый раз терлось пузо этого майора, когда он подходил и выходил из-за стола. Я даже пальцами нащупал точное количество металлических выступов на каркасе стула, на котором я сидел. Как же мне скучно!!!

От безделья и безвыходности из кабинета, я закидываю шею назад и засовываю руки в карман, в надежде поспать. Но в карманах мои руки обнаруживают стекляшку, которую я совсем не рассчитывал там найти. Разве я ее не дома оставил? Ну, да ладно. Я подношу ее к глазу и смотрю на кабинет с новой линзой. Ничего не изменилось. Все так же скучно. Я засовываю стекляшку к глазу и убираю руку – теперь я пират! Или барон. Или пиратобарон, пирон, барат. Нет, точно не барат, такое уже есть.

В кабинет резко врывается сержант Сивайло, настолько неожиданно, что я не успеваю убрать стекляшку из глаза и так и остаюсь сидеть, полулежа, с одним зажмуренным глазом.

– Простите, что мы вас так долго тут держали. – начинает он. – У нас были подозрения. Еще раз прошу прощения. Я вам все сейчас объясню. Дело в том, что бабушка, Клавдия Михайловна, в своем завещании указала квартиро-наследником вас. Даже не своих детей, а именно вас. Это странно. Поэтому и первые подозрения пали на вас. Но мы разобрались, они были беспочвенными. Просим у вас прощения.

– Что вы сейчас сказали? Квартира? Она моя?

– Практически. Суд и нотариусы утрясут кое-какие бумажные моменты, и тогда, думаю да. Квартира будет ваша.

Вот это новость. Я волнения стекляшка выпадает из моего глаза, но я ловко ее ловлю и прячу в карман.

– Я могу идти?

– Пока да. Если у нас возникнут к вам вопросы, или в деле найдутся новые улики – мы вас найдем.

Да ищите сколько хотите, вы же знаете, где я буду! В своей новой квартире!

Глава 6.

Как быстро люди привыкают…

Машка, кажется, уехала к маме. Видимо, чтобы сообщить хорошие новости, ей лично. Если бы она узнала, что у нас теперь есть еще квартира от старой бабки, которую я даже не знал! Ее бы удар хватил. А если и не ее, то ее мать точно!

Но я не могу отказать себе в удовольствии увидеть ее ошалевшее лицо своими глазами, когда расскажу ей эту новость. Так что я решил не звонить ей. Плюс будет время, чтобы вернуть работу. А если я уж все сделаю, как надо, то у нее совсем не останется причин придираться ко мне! Интересно, а чем она тогда будет заниматься…?

Ладно, над этой темой я смогу поразмыслить потом. Сейчас мне нужно сосредоточиться на своей первостепенной задаче! Возвращение в офис! Я прямо, как Том Круз! Миссия невыполнима! Но у меня есть особенное оружие… секретное оружие.

Сегодня я решил не звонить боссу, а сразу поехать в офис. Ведь, с моей стороны было бы нагло вынуждать их посылать за мной машину второй раз. Да, и сыграть на эффекте неожиданности мне тоже хотелось. «А! Вы думали, что я откажусь от работы, раз не приехал вчера! Но нет! Вот он я! Ваш спаситель!» Прямо как Том Круз…

Я оделся в свой лучший костюм: брючки, рубашка, даже пиджак. Кажется, последний раз я одевал его на свадьбу. А я еще ничего! Красавец! Зеркало врать не будет. Со всех сторон хорош. И, как же меня Машка не ценит? Ведь такого украсть могу даже средь бела дня!

Ну, да ладно. Налюбуюсь собой попозже. Я беру с собой свою сумку, для пущей важности и монокль, который я вчера сделал из своей стекляшки. Уж если она приносит мне такую удачу, то пусть и выглядит солидно.

Теперь мой мир всегда будет – Фанта!

Я бросаю последний взгляд в зеркало. Как же я хорош! Особенно с моноклем. Прямо дворянин какой-то! Выхожу из дома, закрываю за собой дверь, и оказываюсь на лестничной площадке, где, как по волшебству, лифт, с открытыми дверями из «СевЛифтМаша», ждет меня, чтобы отвезти на первый этаж.

Спасибо, милейший, но не сегодня. Я хочу прогуляться по нашей восхитительной парадной, дабы насладиться видом своей новой квартиры. О! Как загнул! В моем роду точно были голубокровные дворяне! Я весь в них.

Прохожу мимо лифта и спокойно спускаюсь по лестнице. Восьмой этаж-с, седьмой этаж-с, шестой этаж-с, а вот и пятый. О! Наркоманы!

Вижу, что они меня заметили и обернулись.

Раз сегодня у меня такое хорошее настроение, надо бы попробовать наставить их на путь истинный. Может помогу им, а мне потом зачтётся.

– Ребята, – обращаюсь я к ним, – ну как же вы не понимаете, что губите себя! Вам надо взяться за ум, перестать губить себя, нести пользу обществу и однажды, я верю, вы станете достойными членами общества!

Они подошли ко мне и упали в ноги!

Вот такой реакции я точно не ожидал. Неужто во мне открылся ораторский талант! Или это они просто так обдалбались, что на ногах стоять не могут?

– Прости, нас, великий! Мы слабы! – запричитали они. – Но мы исправимся! Мы обещаем!

Вот это да! Это на самом деле я! Спаситель людских душ!

– Я верю в вас! Забудьте свои пагубные привычки и идите! Работайте на благо общества!

– Конечно, конечно! Мы сделаем все, что ты скажешь! – продолжали они валяться у меня в ногах. – Помоги нам! Мы сделаем все, как ты сказал! Перестанем колоться, пойдем на работу! Будем помогать людям! Но только помоги нам! У нас нет денег даже для того чтобы привести себя порядок… кто же наймет на работу таких оборванцев…

Тут они были правы, даже через мою оранжевую линзу, которая улучшала любой вид, выглядели они ужасно. Надо было помочь, то какой я спаситель, если обещал помочь, а слова не сдержал. Я же не чиновник какой-то! Я человек!

Достал из кармана тысячу и вручил им

– Если пустите на плохое дело – накажу! – пригрозил я им.

Они от счастья чуть не заплакали. И, продолжая кланяться, скрылись с глаз моих долой.

Вот оно как! Быть спасителем! А, что, приятно… только тысячу жалко… как-то легко я ее отдал. Может, не стоило? А вдруг они ее на наркоту пустят? Скорей всего так и сделают! Вот дурак! Как я мог так легко повестись!

Я продолжил спускаться и кориться себя за то, что оказался таким доверчивым.

Хотя, черт с ними! Зачем мне загоняться из-за них! У меня хорошее настроение! В конце концов, я хотел им помочь! Да и вот! Вы посмотрите! Это же квартира Клавдии Михайловны! А значит, моя новая квартира!!! А может, она открыта? И я смогу зайти, посмотреть как там все. То я даже еще там ни разу не был.

Но нет. Я дергаю за ручку, дверь не поддается. Заперто. Ладно, на днях мне уже должны принести бумаги собственности на квартиру, наверно, вместе с ключами. Там тогда и посмотрю! Будет сюрприз. Ха-ха! А там и мебелью все обставлю и перееду туда жить. А может, сделаю из нее отдельный офис, чисто для себя, чтобы отдыхать от Машки с ребенком. А может просто сдавать? А что деньги лишними не бывают.

Пока я размышлял, то не заметил, как уже спустился к входной двери. Но не успел я ее открыть, как сзади послышался шум, как раз в районе моей новой квартиры. Я сделал пару шагов назад, к лестничным пролетам, и задрал голову вверх.

На третьем этаже, появился человек, кажется, как раз из квартиры Клавдии Михайловны… точнее, моей квартиры!

Неужели опять грабят?! Я от волнения снял свой монокль и закричал:

– Мужчина! Мужчина! Вы кто?! Вы что там делаете?

Удивленное лицо с третьего этажа уставилось на меня:

– А вы? – озадаченно ответил он.

– Вы что грабите квартиру?!

Мужчина оглянулся, и тут, видимо, до него дошло. Он засмеялся и снова посмотрел на меня вниз:

– Нет! Нет. Что вы! Мы приехали в квартиру моей мамы… Разбирать старые вещи. А вы сосед?

Я одел на глаз свой монокль, чтобы выглядеть более презентабельно, и громким голосом заявил:

– Я хозяин!

Мужчина явно меня расслышал и кивнул мне в ответ.

Не став прощаться, или дожидаться его ответа. Я пошел в сторону выхода. Если им нужно забраться старые вещи, то зачем им мешать? Квартира же все равно моя, а старый хлам, мне не нужен.

– …Око вечно будет с вами… – раздался голос мужика.

Но о чем он и кому, мне не интересно. Если он и вправду сын твой старушки, то может он хотел втянуть меня в очень долгую и нудную беседу, как это делала его мать. Так что я быстро подскакиваю к двери, жму на кнопку и наваливаюсь на железные врата плечом. Они медленно открываются и выпускают меня на улицу.

Оранжевое солнце светит, даже жарковато. Птички как-то необычно, залихватски поют. Прохожие улыбаются мне. Вот так должен начинаться каждый мой день!

Я подхожу к своей “GranAta”, такое ощущение, что ее даже кто-то помыл. Открываю дверь ключом, кидаю сумку и сажусь рядом. В машине пахнет как-то странно, слишком свежо. И салон уж больно чистый…

Ладно, главное, чтобы завелась! Я вставляю ключ в зажигание, выжимаю сцепление, снимаю с передачи и…! Странно. Она завелась. Но как-то странно. Двигатель никогда не работал так тихо. А может мне кажется? Надо поддать газку, чтобы не заглохла. Нажимаю на педаль, а вместо привычного попердывания из двигателя доноситься приятное мурчание, которое обычно слышится из двигателей машин, которые стоят дороже, чем московская квартира.

Чудо? А почему бы и нет! Пора бы к этому привыкать.

Я включаю первую передачу, отпускаю сцепление, и машина просто рвет с места! Она никогда так не ездила! Может быть, на заправке мне случайно залили самолетное топливо? Тогда на взлет и вперед!

Вторая, третья, спидометр показывает около ста, четвертая! Дальше рисковать не хочу! Мало ли «Граната» взорвется.

До работы я долетел в считанные минуты. Так быстро я еще никогда не ездил. Как раз у входа было парковочное место, специально для меня, естественно. Я поставил машину, поправил свой пиджак, покрутил монокль и уверенным, бронебойным шагом пошел вперед! На амбразуру!

Пока еду в лифте в мою голову закрадываются разные мысли. Нет, я не боюсь. Это скорее представление о том, как сейчас, все будет: «Федор, Феденька, родной мой, – запричитает начальство, – выручай! Без тебя здесь все разваливается! Ну, Федунчик!». А я им такой: «Никакой я вам не Феденька, и тем более не Федунчик! Зовите меня Федор Максимович, и теперь я ваш господь бог!». Ну а что? Было бы классно!

Но тут двери лифта открываются на моем этаже, и в голову начинает по привычке прокрадываться страх. А вдруг сейчас все пойдет не так? А вдруг Павел Аристархович вчера номером ошибся и не мне звонил, а совсем другому человеку! Это бы многое объяснило.

Я беру себя в руки и подхожу к ресепшену. За столом, как всегда, сидит Аня. Я поправляю свой монокль, давай блесни удачей! И негромко прокашливаюсь, чтобы привлечь ее внимание.

Она поднимает на меня глаза и тут же срывается с места ко мне в объятия.

– Господи! Господи! Спасибо, что вы наконец пришли! Мы не знаем, что без вас делать! Мне вчера приходилось три раза вытаскивать Павла Аристарховича из петли! Спасайте нас! Что хотите – просите! Все что угодно для вас сделаю!

Это был намек? Мне кажется, я увидел в ее глазах, какой-то игривый блеск, когда она это сказала.

– Прошу вас, только идите быстрее к Павлу Аристарховичу, пока он руки на себя не наложил! Быстрее!

– Подождет. – надменно ответил я. Давно так хотел. А то почему только ей одному так всегда было можно. Теперь правила игры изменились, детка. – Пусть ждет меня в МОЕМ, – я подчеркнул это слово интонацией специально, – новом кабинете. А пока принесите мне туда чашечку ирландского кофе.

Я развернул и пошел к своему старому месту, не знаю зачем, как-то машинально это получилось, по привычке. Подошел, сел и наконец-то выдохнул.

Что сейчас только что произошло? Мне это не причудилось? Все взаправду? Надо сейчас же успокоиться. Я поднимаю глаза и вижу, что ко мне спешит Димка. Ну он то мне хоть поможет.

– Федька! Ну, наконец-то! Я уж думал, тебя не уговорят! Ты и представить не можешь, что тут вчера было без тебя. Фюрера нашего грозились уволить и прилюдно выпороть, так что на всем этом нервяке, вышел на середину офиса, встал на стол, достал веревку и вешаться собрался! Тут Анька подбегает, начинает его из петли вытаскивать! Весь офис в шоке! Все орут, кричат, что-то сделать пытаются! Это, кстати, пока не забыл, Машка вчера до тебя дозвониться не смогла…

Что-то монокль запылился, надо бы протереть. Я снимаю его, и в пол уха продолжаю слушать Димку.

– Федь, ну ты ведь все понимаешь. Машка сделала так, потому что по-другому уже не могла. Ты сам ее до этого довел. Я надеюсь, ты все поймешь. Пойми, я всегда к тебе хорошо относился и продолжаю хорошо относиться. И то, что мы теперь…

Я одеваю обратно монокль.

– … что вы теперь будите такими счастливыми, вместе с ребенком, Федя! Я тебе так завидую!

– Я тебе сейчас еще кое-что расскажу, только Машке ни слова! Понял? Мне тут квартира перепала от одной бабки, она скопытилась, а каким-то чудом квартиру завещала мне. Представляешь?

Да что ж такое! Все еще грязный монокль, надо получше протереть.

– Федя, тебе бежать надо скрываться! Я о тебе же забочусь! Ты понимаешь, чем это все тебе может грозить! Они же день на день решать тебя упрятать! Я понимаю, что ты не виноват! Но все говорит об обратном! Федя, тебе надо бежать! Хочешь, езжай к моей бабке. Она живет в небольшой деревеньке, там всего три дома, от ближайшего города пять сотен километров. Ехать туда дня три. Про телефон и интернет там и не слышали. Тебя там никто не найдет. Моя бабка…

Вроде протер, чисто.

– Моя бабка, как услышала про твое счастье, сказала, что сходит в церковь за тебя свечку поставит. Чтоб у тебя все хорошо было.

– А! Спасибо, Дима! Спасибо! А что ты говорил? Зачем к ней ехать?

– Как зачем? Так там ж деревня, речка, воздух чистый! Ты знаешь, как это полезно! Для тебя, для Машки и для вашего будущего ребенка!

– А ты прав. И что можно съездить?

– Конечно!

– Ну ладно, мы тогда с Машкой подумаем и решим. О, пока мне к Аристашке пора. Надо с ним все порешить. В железные рукавицы его взять! Потом договорим, хорошо?

– Давай! Ты там с ним по строже! Око смотрит!

Димка похлопал меня по плечу и ушел восвояси.

Ну что, Павел Аристархович? Готовы к порке?

Я поправил еще раз монокль и пошел вперед.

А что там Димка сказал? Око смотрит? Это что они камеры новые поставили?

Я вальяжно захожу в кабинет, где за столом сидит Аристашка. Спокойно сажусь в кресло, напротив него, и надменно смотрю ему в глаза.

Он молчит. Будто воды в рот набрал.

Может тогда мне начать разговор?

– Павел Аристархович, я пришел…

– Ну, какой я тебе Павел Аристархович, – перебивает он меня, – зови меня Паша, Пашка, Пашундель.

– Как скажите, Пашундель. – даже как-то не по себе называть босса в лицо какой-то собачьей кличкой. Но забавно. – Я пришел к вам для того…

– Чтобы спасти всех нас! Ты наш спаситель! Без тебя офис загибается! Ничего не работает! Ты нам нужен! Проси все, что хочешь!

– Павел Аристархович, Пашундель, на самом деле, мне много не надо, у меня все есть. Просто то отношение, которое у нас с вами сложилось раньше – меня не устраивает. Я хочу…

Глава 7.

Вот это денек! Я никак не ожидал такого развития событий! Неужели все действительно может так перевернуться всего за один день! Вчера еще был офисным планктоном с маленькой квартиркой и женой-монстром! А сегодня – директор филиала компании, соучредитель, с несколькими квартирами, дачей, и прекрасной беременной женой. О чем еще можно мечтать? Я даже и не знаю…

Фух, тяжело. Я только что зашел домой. Дома тихо – никого. За весь оранжевого мира, я как-то от него устал, да и глаз уже порядком побаливает. Я снимаю монокль и кладу его на тумбочку рядом с входом.

Дома темно. Иногда так приятно побыть в этой темноте.

Я прохожу на кухню, открываю холодильник, достаю оттуда пару бутербродов с колбасой и сыром, которые не доел с утра. Сажусь за стол и медленно, всухомятку, жую свой утренний завтрак, который стал вечерним ужином. Все, как и раньше.

Интересно, когда Машка приедет? Теперь-то ей точно не к чему будет придраться. Работа – есть, квартира – есть, аж две, деньги – есть. Чего еще можно желать? Хотя, мне кажется, она придумает. Она всегда придумывает. Может ей подарок какой-нибудь купить? Платьице, или украшение какое. Может тоже монокль? Будем вместе такие ходить…. Думаю, она не оценит. А вот кольцо – идея хорошая. Сейчас и пойду, куплю! Только надо посмотреть какой у нее там размер.

Я встаю из-за кухонного стола с бутербродом в руке, и иду по темному коридору к нашей спальне. Включаю там свет и открываю шкаф. Где же у нее лежат драгоценности? Обычно были где-то здесь… и здесь нет… и здесь… Куда же она их запрятала!

Я окидываю взглядом все полки… что-то странное… А где все вещи? Нас обокрали! В голове словно, что-то простреливает! И кидаюсь в гостиную – телевизор на месте, диван тоже, все как всегда. Бегу на кухню, включаю там свет – холодильник есть, я ж из него бутер достал, который все еще не съел, маленький телик тоже стоит. Включаю его. Даже работает. Все нормально.

Тогда где все вещи?

Я выхожу в коридор и бросаю взгляд на свой монокль, на тумбочке. Рядом с ним лежит белый листок бумаги. Я подхожу и с опаской беру его в руки. Это письмо, написанное Машкиным почерком:

«Мой дорогой, Мой милый, Федор,

Я помню, как мы с тобой познакомились: стоял февраль, с неба огромными хлопьями валил снег. Я помню, как ты вышел из университета, весь помятый и усталый, после лекции Николая Самойловича, нашего декана, у него действительно были ужасно скучные лекции. Я стояла с друзьями у входа и курила. Наши глаза пересеклись, и тогда я поняла, что хочу быть с тобой. Что у нас все будет хорошо. Главное – быть вместе.

Но время прошло, Федя, а хорошо не стало. Мы уже несколько лет живем вместе и просто мучаем друг друга, доживая каждый день и надеясь, что завтра все исправиться по мановению палочки. Но так не будет, это сказки.

Последние события помогли мне решить… и понять чего я на самом деле хочу от этой жизни.

Я уже несколько раз хотела тебе все это сказать, но все никак не набиралась смелости. И вот, наконец, набралась, правда только написать.

Я тебя не люблю! НЕ ЛЮБЛЮ! Уже очень давно я это поняла. Слишком давно.

Я и в правду беременна, но ребенок этот не от тебя. Он от твоего коллеги Димы. Он уже давно хотел, чтобы мы рассказали тебе все. Но я как-то не решалась.

Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь меня простить. А если нет – я пойму.

Я забрала все свой вещи. Квартира твоя, я на нее не претендую.

P.S. Я прошу тебя беги из города. У Димы есть место, где он сможет тебя спрятать. Дело уже сфабриковано, у тебя нет шанса отвертеться, все против тебя. Все знали, что та бабка уже в маразме, но никто и подумать не мог, что она так подставит именно тебя. Беги, Федя, беги! И никогда не возвращайся!»

Что? Что все это значит? Не любит? Она не любит?

Я чувствую, как мои ноги подкашиваются. Я падаю. Я пытаюсь облокотиться на тумбочку, но падаю вместе с ней. Вниз. В тартар. Конец.

И ребенок не мой. Все не мое! Да как она могла! Все ведь только начало налаживаться! Работа! Квартира! А она просто ушла! Тупая шлюха! Стерва! Дрянь! Я найду ее и убью! И этого ублюдка, который притворялся моим другом! Ебанные ублюдки! Сукина дочь!

Я им отомщу! Всем отомщу! Мне только надо собраться! Все сделать!

Так стоп! А что значит бежать? Куда бежать? Зачем бежать? Бабка же оставила мне квартиру! Она, что дура? Какое дело! Я богат! Богат!

Мне никто не нужен! НИКТО! НИКТО!

В дверь раздается тяжелый стук.

– Откройте, полиция.

– Идите нахрен! – кричу я им в ответ.

– Откройте! Немедленно! У нас постановление! Федор Максимович, вы обвиняетесь в убийстве пенсионерки Клавдии Михайловны Геровой с целью хищения денежных средств и недвижимого имущества, а так же махинации с документами! Открывайте или мы ломаем дверь!

– Идите нахрен! Это все не правда! Она сама переписала мне квартиру! Я не виноват! Проваливайте от сюда!

За дверью послушался шум тяжелых шагов. Несколько человек готовились к штурму.

– Так, ломайте. – раздался чуть слышный приказ.

В дверь последовал тяжелый удар.

– Что происходит? Я ничего не понимаю. Что происходит?

– Глаза Иуды все видят… – раздался чей-то голос. – Они все видят…

Точно! Мой монокль! Он все исправит! Удача! Удача с ним! Но где же он?

Я встаю на карачки и руками начинаю судорожно елозить по полу, в поисках моего монокля.

БДЫЩ! Последовал второй удар. Дверь немного накренилась, но осталась стоять.

– Еще чуть-чуть, мужики, поднажми!

Я ищу! Ищу! Ищу! Ищу! Ищ… я нашел оправу… он же лежал на тумбе, а она упала вместе со мной… он должен быть где-то тут… Ай! Я порезался! Нет! Нет! Нет! Только не это! Нет! Он не мог разбиться! Нет!

– Глаза Иуды… видят…тебя…

– ОНО РАЗБИЛОСЬ! ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!

– Они видит все…

А! Кажется, я понимаю. Я все понимаю. Понимаю…. Я собираю осколки по полу, каждую крупинку, каждую пылинку. Они все видят… все…

БДЫЩ! Раздается третий удар и дверь слетает с петель!

Глаза Иуды видят все и всех!

Эпилог.

Машина едет по набережной канала. В машине сидят двое, мужчина и женщина. Женщина беременна.

Лица обоих выражают апатию и усталость.

Машина останавливается у небольшого пятиэтажного здания цвета желтого кирпича.

Мужчина выходит из машины и подходит к пассажирскому месту. Он открывает дверь и помогает женщине выйти.

Они входят в здание, поднимаются по старой, страшной лестнице. И оказываются в фойе. Они проходят чуть дальше, к стойке где, по идее, должна висеть надпись «Справочная», но ее там нет.

– Извините, – обращается женщина, – мы посетители. К вам недавно поступил больной из Боткина. Мы его родственники.

– Минутку. – женщина в справочной встает и уходит куда-то за старые советские шкафы.

Несколько минут проходит в полной тишине. Лишь изредка пара переглядывается друг с другом.

– Она, что там провалилась. – раздраженно выпаливает женщина.

– Подожди, дорогая, думаю она скоро вернется. – заботливо отвечает мужчина.

– Извините, – раздается голос из-за спины. Пара оборачивается и видит перед собой пожилого врача в больничном халате. – Вы случайно, не к…

– Мы к Феде… Федору. – исправляется женщина.

– Да, да. Я так и понял. – его глаза сверкнули. – Пройдемте, пожалуйста, за мной. – они пошли по коридору вперед, по лестнице и на третий этаж. – Понимаете, Федор, не обычный пациент. Его недавно доставили из Боткинской больницы. Швы еще толком не зажили, и поэтому, чтобы он их не сорвал, мы держим его в отдельной палате, частично обездвиженным.

– Понимаем, доктор. А что с ним случилось? Вы можете нам объяснить? – обеспокоенно спросила женщина.

– Конечно, смогу. Вы, кстати говоря, кем ему приходитесь?

– Я его жена. – стыдливо ответила женщина. – Бывшая жена.

– М, понятно. А другие родственники у него есть? – поинтересовался врач.

– Его отец умер, когда ему было лет шесть-семь, а мать скончалась несколько лет назад. А других, я, к сожалению, не знаю.

– Жаль, – ответил доктор, – получается вы его ближайший и единственный родственник.

– Если можно так сказать… – поправила доктора женщина. – Так что с ним все же случилось? Вы можете сказать?

– Могу даже показать, мы как раз подходим к его палате. Понимаете Федор не обычный пациент. Когда его только привезли, мы наблюдали у него резкие перепады настроения, небольшие галлюцинации и некоторые «интересные идеи». Это могло быть вызвано некой травмой головного мозга или, скажем, инсульта, вызванного продолжительным стрессом. Но «таких» у него не оказалось. Затем его состояние начало ухудшаться.

Мужчина обреченно покачал головой.

– А что с обвинениями? Его же признали виновным. Его посадят? – встревоженно спросила женщина.

– Думаю, что нет. По крайней мере, пока. Возвращаясь к тому, что же все-таки произошло. На фоне общего стресса, паническая атака, вызванная недавними событиями, вылилась в раскол его сознания.

– Это шизофрения?

– Пока мы диагностировали только паранойю. Но острую и очень опасную, как для него, так и для окружающих. Понимаете, он вырезал себе глаза. Сам себя ослепил. Полностью. Навсегда. К тому же, он практически не говорит, а только повторяет одну и ту же фразу. Мы как раз у его палаты. Пустить я вас туда не могу, для вашей же безопасности. Но посмотреть вы на него можете из-за стекла. Хотите?

Пара неуверенно кивнула.

– Ну тогда смотрите. – доктор отодвинул створку, а сам отошел в сторону. – К сожалению, наша беседа с ним не удалась…

– Глаза Иуды видят тебя… они видит все…

Я встаю, я все прекрасно вижу, я вижу вас, вижу вас всех. Вы считаете, что вы в безопасности? Нет! Оно видит и вас!

Оглавление

Глава 1.