Крошка Юки-онна [Нара] (fb2) читать онлайн

Нара Крошка Юки-онна

Посвящение

В России, неподалёку от Санкт-Петербурга, живут мальчик Тимур и его старшая сестра Нэлли. Это хорошие и счастливые дети. Родители, бабушка, дедушка, родственники и друзья их очень любят. И есть у них всё, что только может пожелать ребёнок: много красивых игрушек, модная одежда, самокаты, велосипеды и большие книги с интересными историями и яркими картинками. А сладости они не очень любят, потому что от сладкого портятся зубы.

Когда Нэлли и Тимур были маленькими, няня рассказывала им сказки. Она всегда начинала говорить вдруг и говорила до тех пор, пока не выговорится. Так дети узнали множество сказок: русских и азербайджанских, английских и ирландских, французских и испанских, украинских, китайских, японских и даже авторских. Но одну сказку няня им ещё не рассказала, потому что «до неё нужно немного подрасти».

Мало кто знает эту историю. Но эльф Артур, и волшебник Корнелиус, и Злая добрая Королева утверждают, что всё, о чём в ней говорится, чистая правда и случилось сотни лет назад где-то в Японии (а где точно они не могут сказать, потому что плохо учили географию).

Крошка Юки-онна

Стоит сказать для начала, что в Японии не так, как в других странах. Там люди издавна почитали и богов, и демонов. И иногда демоны оказывались добрее богов и даже людей. Так и в этой сказке.

Началась она сотни лет назад в маленькой деревушке посреди гор, полукольцом окружавших долину с глубоководной рекой. А с другой стороны долину защищали вековые тёмные леса. До моря оттуда было очень далеко, но люди знали, что где-то их безымянная речка обязательно впадает в море. Земля в тех краях была не очень плодородна, но люди верили, что, если честно трудиться, она дарует хороший урожай. Люди в деревне жили своим трудом, никого не обижая и не притесняя и надеясь на самих себя, да ещё иногда, в голодные годы, на богов и демонов, которым они не забывали подносить дары, курить благовония в храмах и молиться.

Люди в деревне были бедные и простые. Они ловили рыбу, ходили на охоту в лес, возделывали землю на своих огородах и сообща выращивали рис. Они сами шили себе одежду и обувь, потому что добраться из деревни, окружённой высокими снежными горами, до ближайшего города было очень сложно и опасно. Только охотники да торговцы решались на это. Только на большие праздники они готовили для детей сладости – яблоки в карамели – и надевали нарядную одежду. Почти никто в деревне не умел читать и писать. И всё, что знали крестьяне, это как поймать рыбу, расставить силки на зверя и взрастить рис.

И всё же это были счастливые люди. В те далёкие времена в Японии шли жестокие войны. Бессердечные правители хотели всё больше власти, а их вассалов прельщало золото, дорогие одежды, чины, земли и почести. Огромные армии нападали на города и поселения. Солдаты грабили беззащитных жителей, жгли их дома, убивали стариков, а детей угоняли в рабство. Это было страшное время!

Отголоски войн доходили и до одинокой деревушки среди гор. Бывало, туда добирались через снежные вершины отчаявшиеся беженцы в надежде спастись от грабежей и насилия. Они рассказывали ужасные вещи и очень много плакали.

Жители деревни, хоть они и были бедны, и каждое зёрнышко риса было у них на пересчёт, никогда не отказывали в помощи тем, кто о ней просил. Они делились с беженцами своей едой и одеждой, успокаивали их детей и укладывали спать рядом со своими. Собравшись, мужчины сообща строили новый дом. И пусть он не был велик, но стены защищали от ветра, а крыша – от дождя. Обрадованные такой добротой, пришельцы оставались в деревне насовсем. И скоро никто не мог вспомнить, когда и откуда они пришли. Словно они всегда здесь жили – становились хорошими соседями своим новым друзьям.

Жизнь в деревне была сложной. Ничто не давалось людям просто так. Каждый день они должны были много трудиться ради своего пропитания. Но это была спокойная жизнь: высокие горы защищали их от жестоких военачальников и многотысячных армий. Пушки тяжелы – никто не решался поднять их на хрупкие льды, ведь они могли обрушить их и убить солдат. И жители деревни молились всем богам и демонам, чтобы непроходимые ледяные горы продолжали оберегать их от бед.

Особенно почитали в деревне Снежного демона, властелина снегов, ветров и льдов, отца снежных фей юки-онна Юки-акума. Это был могущественный тысячелетний демон, в сердце которого не было ни искорки тепла. Он сам был лёд, и снег, и ветер, которыми повелевал. Стоило Юки-акума взглянуть на реку своими прозрачными, холодными глазами, как вся она от истока до устья леденела. По взмаху его руки начинался снег, горы становились пушистыми, как огромные белые кошки, а в лесах и на равнинах заметало все следы. Когда поздней осенью Юки-акума проходил в облаках над полями, их укрывал невесомый снег, спасая растения от подступающей зимней стужи. А едва он со скуки обращал строгий взор на дома людей, как дерево покрывалось причудливыми снежными узорами и начинало трещать от холода.

Люди боялись Юки-акума. Он был похож на жестоких полководцев из-за гор. Но они были и благодарны ему, ведь он защищал их от врагов, а их посевы – от холода, берёг и зверьё в лесу, и рыб в реке. По-своему Снежный демон заботился о них. Но людям он казался очень страшным, бездушным, и они не могли полюбить его.

Давным-давно их предки приносили дары Юки-акума в тёмную пещеру в скалах, там, где гряда высоких гор смыкалась с лесом. В ней был первый алтарь Снежного демона. Но пещера была сырой и холодной, а идти туда было далеко, поэтому двести лет назад люди перенесли храм поближе к деревне. Они очень постарались. Выстроили просторный дом с высокими воротами. На воротах выбили большими буквами надпись: «Храм великого Юки-акума». В центре дома поставили алтарь и стали складывать у него подношения Снежному демону – всё самое дорогое, что у них было, хотя и было того немного, – а осенью приносили урожай, чтобы Юки-акума отведал его и защитил поля, реку, лес и их самих от холода и голода зимой.

Юки-акума так и делал. И даже если бы люди вовсе не почитали его и ничего ему не дарили, он всё равно присматривал бы за животными и растениями – таков его долг. Но с тех пор, как они перестали приходить в пещеру и выстроили для него новый храм, он не забрал ни одного подношения. Это поначалу сильно расстраивало и тревожило людей, но шли годы, столетия и минуло двести лет, и они почти забыли о Снежном демоне. Вспоминали о нём лишь во время праздника урожая, да ещё пугали непослушных детей: «Вот придёт Юки-акума и заберёт вас!»

Так было потому, что люди не сумели сохранить легенду о Юки-акума, защищавшем их. В их памяти и в памяти потомков остался лишь страх перед Снежным демоном, способным заморозить что угодно на свете. Будь Юки-акума одним из тех горделивых, спесивых и жадных военачальников, его бы сильно оскорбило такое отношение.

Но он был тысячелетним демоном, жил высоко в горах, среди льдов и облаков, правил царством духов, и у него было пятнадцать тысяч красавиц дочерей юки-онна. Юки-акума было всё равно, помнят о нём люди или нет. Тем более люди в такой маленькой и бедной деревушке. Ведь в храмах больших городов снежным духам подносили дары куда богаче: драгоценные камни, парчу и шёлк, искусно выкованное оружие и многое другое, о чём жители деревни и помыслить не могли. А кроме того, Юки-акума не любил людей, считая их лживыми и неверными и думая, что они всегда заботятся только о себе.

– Посмотрите на этих надменных людишек! – говорил он своим дочерям, стоя на вершине скалы и глядя на равнину. А внизу шёл жестокий бой, и один генерал отправлял отряд за отрядом против войска другого. Люди рубились и падали в снег. И снег становился красным, но ни одна армия не могла одержать победу и ни один полководец не хотел отступить. – Сколько жизней они погубили! И готовы погубить ещё больше из-за своей неуёмной алчности и гордыни! И таковы они все – и самые великие, и самые ничтожные! – любому дай власть, и он станет притеснять того, кто слабее! А дай власти больше, они не остановятся и перед убийствами! Нет этому конца!

Разгневанный Юки-акума взмахнул рукавом своего серебряного одеяния, и на поле боя налетела вьюга. Ветер сбивал с ног солдат, рвал знамёна, звенел обледеневшим оружием. Снег бил в глаза, и никто не мог понять, где товарищ, а где враг. Лучники не знали, куда целиться, всадники выпадали из сёдел, словно неумелые дети. А генералы, запутавшись в богатых плащах, под тяжестью брони рухнули в снег.

– Так-то вам! Так-то вам, глупые людишки! – расхохотался Юки-акума. – Знайте теперь, что ваша сила – ничто против моей!

Бой прекратился. Пристыженные генералы скомандовали отступление. Испуганные солдаты собрали оружие и разошлись. И скоро снег снова сделал равнину белоснежной.

– Как вы сильны, отец! – наперебой восхищались прекрасные юки-онна. – Как вы могущественны! Вы показали людишкам их место! Недаром ведь все знают и почитают великого Снежного демона!

Каждая снежная фея старалась получше похвалить отца, и двести лет назад их слова могли бы обрадовать Юки-акума. Но за двести лет Снежному демону прискучило слушать одно и то же, и он только сурово хмурил брови, думая, что у его дочерей совсем нет воображения и они нисколько не понимают его. Как вдруг раздался голос самой младшей из них.

– Отец, вы так милосердны! – воскликнула эта юки-онна. – Вы пожалели этих людей и не позволили им убить друг друга. Более того! Вы спасли их детей и родителей, ведь как бы они прокормились, если бы отцы и сыновья погибли сегодня так бессмысленно…

– Замолчи, дурочка! – прервал её Юки-акума. – Я вовсе не ради глупых, жадных людей остановил бой! По мне, пусть убивают друг друга, сколько угодно, но не здесь. Ненавижу, когда они делают мой снег красным!

Сёстры засмеялись:

– Глупенькая, глупенькая сестрёнка! Вообразили такое о великом Юки-акума, чьё сердце холоднее имени!

Но младшая юки-онна только улыбнулась в ответ.

– Я знаю, – сказала она отцу, – что больше всего на свете вы ненавидите красный снег.

Юки-акума усмехнулся в седые усы и ничего не ответил. Больше всего на свете он любил эту свою глупую дочь.

– Тем не менее, как бы я ни поступал, люди неблагодарны и от них не дождёшься благодарности, – задумчиво произнёс он, погодя. – Они знают только ложь и лицемерие.

– Не все люди таковы, отец! – смело возразила младшая юки-онна.

– Ты веришь в это потому, что ты дурочка, – улыбнулся Юки-акума.

Юки-акума жил на свете тысячу лет. Он был умён и мудр и многое знал о жизни: как и почему сменяют друг друга времена года; как вода с небес ниспадает на землю, утоляя её жажду, а из рек и озёр, из морей и из самой крохотной лужи поднимается в небеса, чтобы излиться вновь. Он знал, что нужно для жизни на земле и под водой птицам, животным, рыбам и даже незаметной букашке, живущей не дольше суток. Всё, что происходит под Солнцем и Луной, на Востоке и на Западе, понимал Снежный демон Юки-акума. Одного он не мог понять: зачем люди убивают друг друга? Разве украшения, золото и дорогие материи, которые они добывают из крови и войн, так уж ценны?

Правители и военачальники приносили в храмы Снежного демона много дорогих подарков, чтобы заручиться его помощью в войнах. Иногда Юки-акума брал их и вертел в руках, пытаясь понять, в чём их ценность. Золото покрывалось льдом. Тонкие ткани намокали, становясь твёрдыми и некрасивыми. Во всём этом не было никакого смысла. И Юки-акума бросал бесполезное богатство и не отвечал на лицемерные мольбы. Уже две сотни лет он жил высоко в горах в окружении своих прекрасных дочерей и лишь изредка спускался к людям, которым нечем было его удивить.

Прекрасные юки-онна, снежные феи с ледяными сердцами, живущие сотни лет, намного чаще бывали среди людей. Им нравились уважение и страх, с которыми люди относились к ним. Нравились дорогие подарки: золотые и серебряные украшения с драгоценными камнями, нефритовые и костяные гребни, изящные ткани, расшитые золотом и серебром, и благовония, которые курили в храмах.

Дочери Юки-акума были тщеславны – все, кроме одной глупой юки-онна. Она любила людей так, словно те были её семьёй. Она не могла выносить их страданий. И видя, как кто-то вновь затевает войну, снежным вихрем летела в заоблачный дворец, падала в ноги своему суровому отцу и молила о помощи. Юки-акума не любил людей, но любил свою младшую дочь. И он правда ненавидел красный снег, поэтому никогда не отказывал. Но однажды и он не смог помочь.

Жестокий генерал перевёл свои войска через ледяные горы и напал на деревню. Этот человек был честолюбив и умён. Там, где не смогли пройти другие, он нашёл путь. Он придумал, как переправить тяжёлые пушки по хрупким льдам. Один из всех, он привёл армию в тихую долину и напал на деревню, грабя и убивая.

Младшая дочь Юки-акума всё видела и быстрее ветра понеслась к отцу.

– Отец и господин мой! – воскликнула она, упав к его ногам. – Умоляю, спасите людей в деревне! Им не выстоять против войска!

Вздохнул Юки-акума. Тяжело вздохнул. Тяжело ему было ответить.

– Я не могу вмешаться среди лета, – сказал он. – Таков закон жизни, что всему на свете отведено своё время. И летом не время для снегов.

Снежный демон был печален. Но он никогда не шёл против времени. И дочь поняла, что не умолит его помочь. Разрыдавшись вьюгой, унеслась она из заоблачного дворца.

Юки-акума осуждающе покачал седой головой. Сразу догадался, что задумала его неразумная дочь. Призвал он своих внучек (а их было семь: шесть взрослых и одна – совсем крошка) и сказал:

– Летите следом за своей матерью и уберегите её от беды!

Семь снежных фей взвились в воздух семью вихрями и исчезли. Лишь прозвенел под облаками их послушный ответ:

– Повинуемся, дедушка!

Тем временем в долине шёл бой. Не было там снега, чтобы кровь людей сделала его красным. Горячие алые капли висли на стеблях трав, орошали цветы, впитывались в землю, растворялись в речной воде, привлекая рыб. Земледельцы, охотники и рыбаки не умели сражаться и оружия у них не было. Защищая своих жён и детей, матерей, отцов, сестёр и братьев, они хватали то, что первым попадалось под руку, но дрались отчаянно, не позволяя врагам приблизиться к родной деревне.

Но разве противник воину крестьянин или рыбак? Солдаты привыкли убивать. У них не было ни жалости, ни сожалений, а была прочная броня, острые мечи, быстрые стрелы.

Были и страшные пушки. С высоты небес увидела юки-онна, как воины генерала заряжают в них ядра. Стоит им единожды выстрелить – от ворот ничего не останется!

– Не бывать этому! – воскликнула она. Взмахнула рукавами белоснежной юкаты, напустила вьюгу на армию посреди лета!

Снег обжигает лица воинов, ветер не даёт и шагу ступить, лёд сковал оружие. Обледенели и запалы – не зажечь их, не выстрелить из пушек! И так испугались солдаты, что это сам Юки-акума на них прогневался, что бросили оружие и знамёна и побежали прочь от деревни назад к ледяным склонам гор.

Злобно прищурился тщеславный генерал, губу до крови прикусил. Но видит, ничего не поделаешь: и самые храбрые воины в страхе разбегаются. Скомандовал отступление. Пушки так и бросили посреди долины.

Деревенские жители тоже испугались. Шутка ли? Метель летом! Но они подумали, что это Юки-акума заступился за них. И очень удивились, когда метель стихла. Посреди тающих снегов увидели они семь юки-онна и сразу узнали тех по белоснежным одеждам и волосам. Вечно юные девы плакали и сокрушались:

– Мама! Матушка!

Когда люди набрались смелости и подошли ближе, то увидели, что плачут они над прекрасной женщиной. Прекрасной, как юки-онна, и в таких же одеяниях. Только волосы её были чёрными, как ночь. Незнакомка лежала на земле тихая и с закрытыми глазами, и казалось, жизнь утекает из её тела.

– Матушка! – плакали юки-онна, и от их рыданий снова начался снегопад. – Ты растратила своё бессмертие на этих никчёмных людишек! Что же нам делать? Бедные мы! Бедный дедушка!

Люди поняли тогда, кто их спас. Они низко поклонились юки-онна и сказали:

– Мы никогда не сможем отплатить вашей доброй матушке за это благодеяние. Но, может быть, есть хоть что-нибудь, что мы можем сделать для неё?

Внучки Снежного демона снова заплакали, запричитали:

– Что вы можете! Из-за вас, негодных, умирает наша нежная матушка!

Но одна юки-онна, совсем ещё крошка, не плакала, как остальные. Хотя глаза её были красны, эта малышка держалась мужественно и стойко. И она сказала:

– Хватит лить слёзы, сёстры! Этим вы не поможете маме! – обернувшись к жителям деревни, она спросила: – Можете ли вы поднять над матушкой шатёр? Такой, чтобы солнечный свет не проникал в него, а из него не выходила стужа?

– Для доброй юки-онна мы сделаем и большее! – воскликнул молодой парень, Атсуши, и все поддержали его.

Не теряя времени, все мужчины деревни, которые могли стоять на ногах, взялись за работу и быстро воздвигли над телом умирающей юки-онна шатёр. Свет солнца совсем не проникал внутрь, и там было темно, как зимней ночью, и очень холодно, ведь шесть дочерей юки-онна рыдали там над телом матери. Их слёзы обращались льдом, стенания – снегом, а горе – холодом, и так мало-помалу они возвращали к жизни свою неосторожную мать.

Самая младшая дочь не осталась в шатре, а пошла в деревню вместе с людьми. Она знала, как только матушка очнётся, сразу спросит, что с ними. И крошка юки-онна старалась помочь людям, чем могла: охлаждала компрессы, унимала боль раненых, успокаивала детей. Деревенские жители побаивались взрослых юки-онна, но эту, маленькую, не боялись совсем. На вид ей было лет семь или восемь, и она была совсем как обычная девочка. Отличалась от других только цветом волос и глаз – голубовато-прозрачных, как тонкий лёд.

Крошка юки-онна не сидела без дела ни минуты. Когда все раненые уснули, она стала помогать женщинам чинить одежду. У неё очень ловко получалось сводить пятна крови. Всем, чем могла, помогала она людям, пока её мама спала.

А через семь дней, напитавшись холодом, добрая юки-онна встала со своего ледяного ложа живая и невредимая. Только волосы остались чёрными.

Жители деревни радостно приветствовали свою спасительницу. Всё, что было у них красивого и ценного, несли они в дар доброй юки-онна. Но не подаркам и почестям та радовалась, а их улыбкам и смеху. И лишь одно её печалило: не успела она спасти всех. Но об этом добрая юки-онна молчала.

– Не зря я рассталась с бессмертием, – сказала она в ответ на причитания старших дочерей, – ведь столько чудесных детей остались жить, не погибли от стрел и мечей, от пушечных ядер. Моё бессмертие теперь – их.

Не в состоянии выразить свою благодарность, люди плакали, слушая её.

– Мы подумать не могли, что есть такие добрые юки-онна! – говорили они. – Для вас мы воздвигнем храм и будем почитать вас во веки веков!

Но юки-онна ответила:

– Не нужно мне ни храма, ни почитания. А лучше позвольте нам поселиться в этой деревне вместе с вами.

Люди и удивились, и обрадовались такой просьбе. Они быстро полюбили добрую, отважную юки-онна. И как только раненые оправились, мужчины деревни собрались вместе и построили для своей защитницы просторный, светлый дом. Они поставили его в тени высокой сакуры, чтобы та своими ветвями защищала жилище юки-онна от солнца и зноя. От реки провели канавку и обустроили во дворе источник, чтоб в любую жару у снежных фей была чистая, холодная вода. Сам же дом юки-онна стоял на шести высоких, толстых столбах, так что между полом и землёй оставалось много места – там мог бы выпрямиться во весь рост десятилетний ребёнок. Это было придумано для того, чтобы жар от земли не беспокоил юки-онна.

Женщины дружно засели за ткацкие станки и соткали пологи и покрывала из самых тонких и нежных нитей, какие у них были. Изысканная материя сплошь была покрыта вышивкой – розовыми лепестками сакуры и белыми хлопьями снега. Пологи натянули на стены дома, покрывало спустили с балок над входом, и его колыхал ветер. В доме юки-онна было просторно, светло и прохладно. Там не было очага, ведь снежные феи никогда не мёрзнут. Вместо него в центре главной комнаты стояла большая красивая ваза. Раньше она стояла в храме Юки-акума, но люди решили, что Снежный демон не рассердится, если они перенесут вазу в дом его дочери. И верно, Юки-акума не заметил её исчезновения. Он ведь никогда и не пересчитывал подношений в своих храмах.

Деревенские дети, которые сразу полюбили добрую юки-онну, обещали, что летом они каждый день будут ставить в вазу новые живые цветы. Но та лишь рассмеялась их словам.

– Не нужно рвать столько цветов ради меня, – сказала она, – ведь и они тоже живые.

На глазах у изумлённой ребятни она в одно мгновение наполнила вазу снегом и придала ему форму. Вот возвысились крохотной копией ледяных гор голубые пики, вот над ними – заоблачный дворец Снежного демона, и сам Юки-акума стоит перед ним в развеваемых ветрами одеждах. Словно в театре, зашевелились ледяные фигурки на снегу. Танцуют вокруг Юки-акума прекрасные снежные феи. Вот в лесу охотник выслеживает зверя. Где-то бредёт дровосек с топором. Сквозь обледенелые ветви пробираются крестьянские дети, собирая хворост. Ещё ниже, у реки, хлопочут их матери со своими домашними делами. Из кузницы слышен стук молотов. Из труб домов поднимается дым. Показала добрая юки-онна каждый дом деревни, каждого человека, занятого своими делами, скотину в хлевах, ростки под снежным покровом, птиц в вышине небес и рыб в реке – всё, что было в деревне и вокруг неё. Замерев от восторга, смотрели дети чудесное представление. А родителям на глаза навернулись слёзы. Поняли они, что давно наблюдает за ними, бережёт их покой добрая юки-онна.

– Какого верного друга подарила нам судьба! – сказал кто-то.

И другой откликнулся:

– Будем и мы достойными друзьями для неё!

Все согласились с этими словами. С тех пор до самой своей смерти не слышала юки-онна, чтобы называли её глупой. Только доброй называли её люди, дорогим другом и сестрой, а дети – тётушкой. И хотя жить ей осталось недолго, но это время она прожила счастливо и ни о чём не сожалела.

Старшие дочери скоро покинули мать. Снежным феям быстро наскучило в бедной деревне, где из богатств были только хлеб и рыба.

– Люди здесь грубы и невежественны, – сказали они. – Они не умеют нас почитать, как следует, да и нет у них ни золота, ни нефритовых гребней, ни дорогих тканей. Позвольте нам вернуться к дедушке, мама.

– Хорошо, дочки, – ответила добрая юки-онна. – Делайте, как считаете правильным.

Она благословила дочерей, и те унеслись снежными ветрами в заоблачное царство Юки-акума. Лишь одна, самая младшая, осталась.

– Почему ты не отправилась с сёстрами? – спросила её мать.

– Я не хочу разлучаться с вами, мама, – ответила крошка юки-онна. – И мне нравятся люди в этой деревне. Я хотела бы всегда дружить с ними.

– Раз таково твоё желание, я рада, – улыбнулась добрая юки-онна. – Мне было бы одиноко без тебя.

И с тех пор они вдвоём стали жить среди людей, помогая им и стараясь ничем их не утруждать. Люди же, напротив, только рады были сделать что-нибудь для снежных фей. И жили они все вместе дружно и весело.

С каждым годом добрая юки-онна, лишившаяся бессмертия, старела – на лице у неё появлялись морщинки, чёрные волосы стали седеть. А крошка юки-онна, казалось, нисколько не менялась. Дети в деревне взрослели, а она оставалась малышкой. Всё той же девочкой с белоснежными волосами и глазами, прозрачными как первый лёд.

– Всё оттого, – говорила её мать, – что на самом деле мы не бессмертны. Мы живём сотни лет, но и у наших жизней есть срок. Однако и взрослеем, и стареем мы намного медленнее вас, потому вы и не замечаете разницы.

Люди слушали слова доброй юки-онна и грустили. Каждый понимал, что свою жизнь и волшебные силы она растратила, спасая их. Но оттого они любили её ещё сильнее. И может быть, добрая юки-онна жила бы ещё много лет в окружении своих друзей, если бы жестокий, упрямый генерал не вернулся однажды в деревню.

Поражение не давало гордецу покоя. Он не мог ни есть, ни спать, думая о том, что его – непобедимого завоевателя, покорившего десятки городов и деревень, – обратили в бегство простые крестьяне.

Конечно, генерал понимал, что без волшебства не обошлось. Это понял бы и дурак, а генерал дураком не был. Злым был, но глупым – нет. Призвав к себе магов со всего света, он задал им вопрос: кто мог вызвать метель посреди лета? Один колдун ответил: – Без сомнения, то была юки-онна. Странно только, что она вступилась за крестьян, ведь снежным феям нет дела ни до кого, кроме себя.

Генерал спросил, сумеет ли он одолеть юки-онну, и колдун, поклонившись, ответил:

– Я сумею одолеть её! Возьми меня с собой, господин, победа будет твоей!

Вдохновлённый этими словами, генерал собрал войско и отправился через горы. Ранней осенью солдаты подошли к деревне и разбили лагерь на противоположном берегу реки. «В этот раз я сожгу деревню, а жителей угоню в рабство!» – мстительно думал генерал, наблюдая за детьми, выбежавшими из ворот, чтобы поиграть на берегу. Некоторое время те его не замечали; смеялись и играли. И вдруг перед ними выросла страшная армия. Испугавшись, дети резко остановились, а двое даже упали на землю. Но тотчас опомнились и побежали к деревне, крича:

– Беда! Беда! Солдаты! За рекой солдаты!

Взрослые побросали свои дела, высыпали из ворот. И верно, вражеская армия стоит на другом берегу реки! Красные шатры упираются в облака, режут осеннее небо острые пики, блестят на усталом солнце тяжёлые мечи, колчаны полны стрел. Кровь у людей похолодела. Матери прижали к себе детей. Отцы нахмурились.

– Спасла нас однажды от смерти тётушка юки-онна, – сказал Атсуши. – А в этот раз придётся самим за себя постоять!

Мужчины стали на бой снаряжаться. А кто потрусливее, те стонут:

– Куда нам против такого войска? Как его одолеть? В прошлый раз лишь некоторые головы сложили, теперь же все сгинем!

От этих слов людям стало ещё страшнее. Плачут матери, плачут жёны, взахлёб рыдают малыши.

– Хватит болтать! – не выдержал друг Атсуши Юкио. – Деваться всё равно некуда. Не может тётушка юки-онна всегда нас спасать. И так полжизни за нас отдала. Теперь нужно самим постараться!

Притихли трусы. Смолкли рыдания. Люди поняли: сколько ни плачь, слезами вражеское войско не остановишь. Выставили дозорных на стенах. Как сумели, снарядили отряды. Да только что могут мирные крестьяне против армии? Ни оружия, ни брони у них нет. Ни разу не держали они в руках мечи. Невод закидывали, за плугом ходили, рис собирали, за скотом ухаживали, мастерили посуду и утварь. Но не убивали, не калечили никого без жалости. Куда им против солдат?

Добрая юки-онна понимала это. И так ей стало горько на сердце, что из глаз потекли слёзы. А когда заплакала она, из туч на землю снег повалил: сначала мелкий и редкий, потом крупнее и гуще, потом и вовсе метель началась. Не все силы растеряла снежная фея.

– А раз могу я ещё управлять снегами, не дам этих добрых людей в обиду! – решила она и напустила вихрь на лагерь генерала.

Зазвенели мечи и кольчуги, закачались копья и штандарты, рухнули на землю красные шатры генерала и командиров. Испугались солдаты, стали пятиться от реки. Над рекой стоит на воздухе прекрасная женщина в белых одеяниях, и вокруг неё вьётся, кружится снег. И хоть волосы у неё чёрные с проседью, а глаза словно капли древесной смолы, но сразу все поняли, кто вышел на защиту деревни.

– Юки-онна! – закричали солдаты, совсем ряды сломали, убегая. – Она заморозит нас!

Взмахнула рукавом юки-онна, швырнула в них снегом. Захлебнулись, закашлялись, замолчали. Грозно крикнула снежная фея:

– Я не хочу вам зла и ничего не сделаю, только уходите отсюда! Сейчас же уходите и не смейте возвращаться! Не губите мирных людей, и я вас не погублю!

Генерал из-под шатра выбрался, выпрямился. Смотрит на юки-онну, улыбается и губу кусает.

– Так вот она какая, снежная фея, – говорит. – И повезёт же мне захватить такую невиданную полонянку! Может, ещё и сам Юки-акума её откупит своими несметными сокровищами?

Так нехорошо усмехнулся, что по спинам командиров дрожь прошла. А маг заклятья над глиняной чашей бормочет. Готовится отобрать у доброй юки-онны остатки её волшебства.

– Не бойтесь эту красавицу, – говорит генерал командирам. – Мой колдун с ней совладает. Сожгите деревню, а всех, кто выживет, заберите в рабство!

Командиры поёжились, но скомандовали наступление. Солдатам хоть и страшно воевать с дочерью Юки-акума, а воспротивиться воле генерала страшнее. Выровняли ряды, пошли в атаку. Видят деревенские жители: летят в юки-онну стрелы, летят копья, а метель слабеет, снег тает. Колдовство мага из снежной феи последнюю жизнь вытягивает.

– Неужели мы так и будем смотреть, как гибнет добрая тётушка юки-онна?! – воскликнул Юкио. Схватил свой нож и кинулся за ворота, на солдат.

Отважный парень был, охотник. Только стрела быстрее него оказалась – пронзила грудь храбрецу. Упал он в снег, и снег вокруг него стал красным.

Снежным ураганом взревела разгневанная юки-онна. Откуда только силы взялись? На сотню шагов отбросила лучников.

– Как вы посмели убить этого мальчика?! – разрыдалась она. – Разве нет у вас сыновей и братьев?!

Солдаты на миг остолбенели. Ждали они от снежной феи всякого, но и представить не могли, что так отчаянно и искренне будет она сокрушаться над смертью человека. И разве жизнь людей значит для демонов хоть что-нибудь? Даже командиры на мгновение замерли и задумались. Но были они умные и опытные воины и ничего не сказали вслух, стали снова атакой командовать.

Генерал в ставке злится, понукает мага: где, мол, твоё колдовство? А тот: не извольте беспокоиться, господин, скоро юки-онна всю волшебную силу растратит. И правда. Утихает метель. Не время ещё для снега, да и юки-онна слишком слаба. Не может она долго сопротивляться колдовству, деревню защищать. Видят люди: ещё немного, и совсем обессилит снежная фея, и схватят её солдаты.

– Что ж! – сказал староста. Ржавый меч на поясе поправил. – Дважды нас спасала добрая юки-онна, а теперь наша очередь ей помочь. Обещали ведь стать ей верными друзьями. И пусть мы не воины, а за свою деревню и за друзей постоим!

– Умрём, но не отступим! – выкрикнул Атсуши.

Мужчины на миг глаза опустили – Юкио им вспомнился, тот так же кричал, – но после подхватили клич и стали собираться у ворот. А женщины расплакались им вслед. Ведь нет ни шанса, чтобы крестьяне победили солдат.

Крошку юки-онну спрятали в храме Снежного демона вместе со всеми детьми. Она хоть и столетний демон, а жителям деревни казалась простой девочкой, как все прочие, и её так же берегли.

Долго сидела маленькая снежная фея в темноте, слыша только плач напуганной ребятни и отчаянные молитвы. Но вот снаружи засвистели стрелы, закричали люди. И матушка тоже кричала и плакала, прогоняя кого-то, стыдила и вразумляла. Да видно, без толку – бой не стихал.

Прошло ещё немного времени, в храм стали сводить раненых. Крошка юки-онна изо всех сил старалась помогать им: останавливала кровь, охлаждала воду для компрессов, унимала боль, ласково беседовала. Но кто на неё ни посмотрит – у того слёзы на глазах. Испугалась крошка юки-онна.

– Почему вы смотрите на меня и плачете? – спросила она. – Или с матушкой беда?

– Ах, бедная Юки-чан! – сказал один крестьянин. – Всем нам ты стала как дочка. Да только твою родную маму мы не защитили. Убивает её генеральский маг своим колдовством, и ничем мы не можем помочь!

Как услышала эти слова крошка юки-онна, сквозняком в дверную щель вылетела. Никто её удержать не успел. А даже если бы успели, не смогли бы.

Пронеслась крошка Юки над долиной, видит: на реке лёд встал, матушка снежные вихри поднимает, швыряет в солдат; только сил у неё совсем не осталось – снег на лету тает.

Видит крошка Юки: отчаянно бьются на речном льду воины и крестьяне. Падают они в снег, и снег вокруг матушки юки-онны совсем красный.

Плачет добрая юки-онна, хочет людей спасти. Но колдун генерала отнял у неё последние силы – ничего она уже не может. И страшный человек в чёрном, красном и золотом берёт в руки тяжёлый изогнутый лук, выпускает стрелу в самое её ледяное сердце.

Звенит тетива, летит стрела заклятая, падает добрая юки-онна на снег и кровь её – прозрачная, словно вода, – вовсе его не красит. Стонут, плачут люди, видя её гибель. Хохочет бессердечный генерал.

Вдруг словно январская стужа сковала всё вокруг. Суровые, тёмные тучи закрыли небо, повалил непроглядной стеной снег, закружил над рекой ураган, какого никогда ещё не было. Опрокинулись в снег и генерал, и колдун, и солдаты. Заносит их сугробами в человеческий рост! Они снег разбрасывают, а его ещё больше летит – не выбраться.

Это плачет, рыдает над телом своей матушки крошка Юки. И так горько, так безутешно плачет она, что даже Юки-акума, чьё сердце холоднее льда, услышал её из своего заоблачного царства.

Колдун подполз к генералу.

– Спасаться надо! – кричит. – Не одолеть мне колдовством горе!

Скомандовал генерал отступление. Побросав оружие, едва живые, воины выбрались за горы. А многие и вовсе не спаслись – замёрзли насмерть.

Деревенские жители попрятались в домах. Днём и ночью жарко топили они печи, но холод от горя крошки Юки был так силён, что никто не мог согреться даже у огня. Почти до самого дна замёрзла вода в реке. До сердцевины заморозило в лесу деревья, ток сока остановился, корни умерли в промёрзшей земле. Птицы замертво попадали с небес. Никто и нигде не мог найти укрытия от холода, так горевала по своей матушке крошка Юки. Осталась она совсем одна на свете и не знала, что ей делать, как жить дальше.

Все в деревне жалели маленькую юки-онну. Но больше жалели они себя и своих близких и боялись, что умрут от холода и голода. Понимали люди горе маленького демона, но всё же помнили, вспомнили теперь, что юки-онна – демон. И было им больше страшно, чем жаль её.

Но в деревне жили четверо, кто даже в то жуткое время не испугались, не увидели в крошке Юки демона, не побоялись пойти к ней по морозу, убивавшему всё живое.

Шотаро было почти шестнадцать лет. Его отец был кузнецом, и парень обучался мастерству с самого детства, а отец часто хвалил его за хорошую работу. Его сестрёнка Хикари первой подружилась с крошкой Юки, приняв её за ровесницу. И до сих пор они были лучшими подругами. Маленький Рюдзе, которому было всего шесть, даже обижался, ведь он хотел быть лучшим другом Хикари-чан и лучшим другом Юки-чан. Маленькие мальчики часто сами не знают, чего хотят.

Но Рюдзе-кун был добрым и весёлым, он всегда делился с девочками ракушками со дна реки и вместе с ними убегал от взрослых смотреть на светлячков. Поэтому Юки и Хикари были не против дружить с ним. А ещё им нравилась старшая сестра Рюдзе Аи – дочь старосты и первая красавица деревни. Это была серьёзная и ласковая девушка. Она слушалась старших и не пренебрегала малышами, поэтому Аи любили все. Шотаро её тоже любил, но об этом он никому не говорил и говорить не собирался.

Не сговариваясь, друзья сбежали из дома и собрались у ворот деревни, за которыми оплакивала свою матушку крошка юки-онна. Ничего не сказали они, только кивнули друг другу и пошли по снегу, утопая в нём по пояс. Шотаро и Аи даже пришлось нести сестрёнку и братика, когда те вовсе не могли пробраться через сугробы.

Мороз больно щипал детям щёки, ветер бил в глаза, снег жалил, словно пчёлы. Но они упрямо шли вперёд, к Юки, и наконец добрались до неё.

– Юки! Юки-чан! – звали они, кашляя от холода. И не могли рассмотреть подружку среди вьющегося на середине реки бурана. – Не плачь, Юки, не плачь больше! Тётушка юки-онна опечалится, если ты будешь плакать.

После этих слов буран утих. Снег опал на землю, открыв взглядам детей крошку юки-онну. И они сами заплакали, увидев её. Сидя на льду, Юки обнимала тело своей матушки, а из глаз её текли слёзы и обращались в крохотные льдинки.

– Но мама умерла, – всхлипнула она. – Ей теперь всё равно.

Шотаро и Аи переглянулись, не зная, что сказать. Хикари расплакалась ещё горше, вспомнив, какой хорошей была тётушка юки-онна. И только Рюдзе не растерялся.

– Неправда! – крикнул он и сразу закашлялся, но не замолчал. – Тётушка юки-онна всегда так заботилась о тебе! Если ты будешь плакать, она тоже будет!

– Успокойся, Юки-чан, – ласково сказала Аи, сев рядом. – Я верю, что тётушка юки-онна ушла в хорошее место. Все добрые люди попадают в хорошее место после смерти.

Глаза Юки широко распахнулись от удивления.

– Какое оно, это хорошее место? Где оно? Я могу пойти туда к маме?!

Аи на секунду задумалась. Бабушка рассказывала им с Рюдзе про место, куда уходят люди после смерти, но юки-онна, наверное, попадают в другое место, рассудила она. Какое же место для них хорошее?

– Я думаю, – сказала она, – что это просторное и светлое место, где всегда спокойно и холодно. Там тётушке юки-онне обязательно понравится. Но ты не можешь пойти к ней сейчас. Ты должна прожить свою жизнь и стать счастливой, иначе тётушка очень расстроится, увидев тебя.

– Я не могу пойти к маме? – всхлипнула крошка Юки, и вокруг неё снова закружила метель.

– Сейчас не можешь, – быстро ответила Аи. – Но на Обон она сможет прийти к тебе!

Шотаро восхитился находчивостью подруги. Он не подумал о фестивале Обон, когда души могут навестить родные края, но Аи вспомнила о нём! И Рюдзе с Хикари тотчас подхватили её слова:

– Точно, точно, Юки-чан! На Обон все души могут вернуться навестить родных! И тётушка обязательно навестит тебя!

– Ты сделаешь фонарик, и тётушка найдёт твой дом! – радостно сказала Хикари.

Крошка Юки сидела на снегу, нежно гладила маленькими ручками седые волосы своей матушки и вздыхала так безнадёжно, что у Шотаро заболело сердце.

– У юки-онна нет души, – тихо сказала она, – мы ведь демоны. Мы просто умираем и исчезаем навсегда.

Шотаро и Аи испуганно замерли. Они не заметили, как начали плакать. Но Рюдзе и Хикари возмутились в один голос.

– Не может такого быть! – закричали они. – Тётушка была такой доброй, конечно у неё была душа!

– Если она демон, то самый добрый на свете! – воинственно всхлипнула Хикари. – Боги должны позаботиться о ней, как она заботилась о нас!

– Да! Точно! – крикнул Рюдзе.

И Шотаро с Аи, даже не думая ругать малышей за неуважение к богам, согласились в один голос:

– Боги должны позаботиться о ней.

Ещё очень долго, не думая о себе и не ощущая холода, четыре ребёнка утешали крошку юки-онна. Они не отморозили щёки и ноги с руками лишь потому, что сам великий Снежный демон Юки-акума, невидимый за облаками, накрыл их своими рукавами и отогрел. Снежный демон не знал слов утешения и не умел быть ласковым. И потому, посмотрев немного на свою внучку и крестьянских детей, просто решил оставить всё, как есть.

В конце концов, рассудил он, эта дурочка, как и её глупая мать, любит людей больше своего рода. А люди любят их обеих.

Зима и весна в том году были тяжёлыми. Многие мужчины деревни были ранены в бою с солдатами, некоторые были убиты. Их семьям пришлось очень нелегко: даже дети должны были трудиться, чтобы выжить. Даже непоседа Рюдзе стал серьёзнее и маленькая Хикари надолго забыла об играх. А их старшие брат и сестра были заняты целыми днями, работая наравне со старшими.

Весной, когда сошёл лёд с реки, люди обрадовались, решив, что теперь легче будет прокормиться. Но оказалось, что холод, которым сковало реку горе крошки юки-онна, убил почти всю взрослую рыбу.

– Мы не будем рыбачить в этом году! – сказал староста. – Если выловим и ту рыбу, что осталась, река опустеет.

– Что ж, делать нечего, – покачали головами рыбаки. – Придётся на год убрать снасти.

– Придётся обойтись пока без рыбы, – утешали они своих сыновей. – Не выживет рыба в этом году – не выживем мы в следующем.

И те кивали с пониманием:

– Потерпим. Найдём пока другую пищу.

Только где искать еду никто из них не знал, ведь и леса опустели, и посевы не давали всходов из-за небывалого холода, проморозившего землю, казалось, насквозь.

Крошка Юки, слыша всё это и видя, как сильно расстроены, в какой беде из-за неё люди, была очень угнетена чувством вины. Но даже заплакать она больше не могла – помнила, каковы слёзы юки-онна, – лишь вздохнула тихонько и побрела подальше от остальных. Очень горько ей стало, ведь если бы не она, не узнали бы люди в деревне такого бедствия. И рыба в реке, и зверьё в лесу, и могучие деревья, многие из которых были старше её, и звонкоголосые птицы – все были бы живы, не рыдай она тогда так безутешно. Но как было ей не рыдать? И с губ маленького демона срывался вздох за вздохом. Но никто не слышал плача её сердца, если небо не застилали тучи, если не валил снег и не студил мороз. Никто не замечал тихой, молчаливой печали, сменившей отчаяние потери.

Только старый рыбак Сора – самый старый рыбак в деревне, которого любили все дети и который сам без ума любил детей, хоть и не нажил своих, – услышал, как вздыхает Юки, понял её сожаления и боль. Сора был настолько стар, что никто уже и не помнил, сколько ему лет. И выглядел он как лесной демон – седой, растрёпанный, беззубый – последние два зуба торчали из-под нижней губы, как клыки чудовища. Но сердце его было нежным как его прекрасное имя. А назвали его в честь неба, которое видит всё. Может, потому он и увидел, как опечалена Юки.

Сора прожил на свете много лет, многое узнал и хорошо понимал чувства людей. А есть ли разница между человеком-сиротой и сироткой-демоном? Сора её не видел помутневшими от старости, почти слепыми, глазами и сердцем не видел тоже. Догнав Юки, он сказал:

– Не вздыхай так грустно, Юки-чан. Да, улова мы лишились на год, а то и на два, – Юки испуганно ахнула, но рыбак продолжил: – Но если б не ты и твоя матушка, нас, верно, и в живых уже никого не было бы.

Изумлённая этими словами, крошка юки-онна замерла на месте.

– Не может такого быть, дедушка Сора! – возразила она. – Солдаты бы, верно, забрали сокровища из храма моего дедушки и ушли. Зачем им убивать столько людей, если б они победили?

Старый рыбак грустно покачал головой.

– От жадности. От жестокости, – ответил он. – Ты ведь ещё совсем крошка и живёшь среди людей так недолго. А я наблюдаю за ними всю жизнь. Генерал не оставил бы никого в живых, если бы взял деревню. Ведь пленных так сложно перевести через горы. Проще убить здесь.

Крошка Юки не поняла, зачем вести пленных через горы, зачем вообще брать кого-то в плен, как она не понимала, зачем людям убивать друг друга. Но одно маленький демон понял точно: больше никогда солдаты не должны приблизиться к деревне!

– Уж я-то об этом позабочусь! – прошептала она.

А старик Сора, увидев, как на смену горечи и одиночеству во взгляде девочки пришла решимость, довольный ушёл прочь, ничего не зная о её мыслях, но уверенный, что теперь с крошкой Юки всё будет хорошо. «Хватит ей убиваться, – рассуждал он, идя по деревне. – Она всего лишь маленькая девочка, хоть иможет, судя по всему, заморозить полмира. А мы тут – мужчины, и наш долг защищать детей».

– Эй, карапузы! – весело позвал он малышей, игравших у храма Юки-акума. – А ну-ка, идите ко мне!

Дети с радостными криками побежали к нему и скоро они все вышли за деревенские ворота. Старик Сора умел только рыбачить и охотиться, а этим он больше не мог добыть пищи. Он не знал, будет ли жив через месяц и два, даже через неделю. И потому ему вдруг очень захотелось поиграть с детьми. В тех краях, куда уходят души после смерти, ведь не поиграешь с ребятнёй.

Непростым было и лето. Все взрослые и дети постарше, как Шотаро и Аи, работали в полях, выращивали овощи на огородах, заботились о скотине. А малыши, как Рюдзе, Юки и Хикари, ходили в лес собирать грибы, ягоды и дикие травы, чтобы хоть чем-то помочь.

Но летом было намного интереснее, чем зимой и весной. Даже несмотря на своё горе, Юки радовалась, глядя, как беспечно играют друзья. Хотя сама никогда не играла с ними. А ещё ей, как и всякому ребёнку, нравилось смотреть на светлячков. И все вместе: Шотаро, Аи, Рюдзе, Хикари и Юки – часто ходили на поляну поблизости от лесного озера, когда стемнеет, чтобы полюбоваться ими. Правда, взрослые скоро находили их и отправляли спать.

В разгар лета Юки впервые побывала на фестивале Обон, о котором ей рассказали друзья зимой. Бабушка Рюдзе и Аи говорила, что праздник проводят, чтобы живые не забывали мёртвых. Он идёт три дня и на нём нельзя грустить, а о людях, покинувших этот мир, нужно вспоминать с добром и благодарностью. А на третий день фестиваля, когда стемнеет, на воду спускают фонарики, чтобы их свет указал умершим путь в страну мёртвых.

– Но Рю-кун и Хикари сказали, что фонарики покажут маме дорогу ко мне! – прервав рассказ старой женщины, со слезами воскликнула Юки.

На глазах перепуганных людей её слёзы обратились крохотными льдинками. И они уже ожидали, что, как и зимой, горе Юки погрузит деревню и окрестности в холод, который окончательно убьёт всё живое. Но и Юки вспомнила, сколь разрушительно её отчаяние, и замолчала. Лёд на её щеках постепенно растаял и стёк прозрачными каплями – как самые обыкновенные слёзы. Больше Юки не вспоминала о фестивале, ничего о нём не спрашивала и не хотела слушать вплоть до самого праздника.

Обон длился три дня и был очень красивым. Хотя деревня была маленькая и бедная, люди в ней были щедрыми и как полагалось чтили память умерших. Они сделали много фонариков из цветной бумаги и украсили ими улицы и дома. На каждом крыльце, у двери, висел такой фонарик, а внутри него горела свечка.

– Это для того, – говорили люди, – чтобы души умерших нашли свои дома и смогли навестить тоскующих родственников.

Крошка Юки тоже попробовала смастерить фонарик изо льда, но тот быстро растаял под ярким солнцем, и больше она не пыталась. А когда пришли друзья, притворилась, что не слышит их голосов.

Аи, Шотаро, Рюдзе и Хикари – все собрались на празднование Обона. Аи была уже в том возрасте, когда девушки считаются невестами. Многие хорошие семьи хотели её в жёны своим сыновьям, но отец не спешил выбрать ей мужа.

– Пусть хоть немного насладится юностью, – отшучивался он. – Забот ей хватит на всю жизнь, а юность только одна. Да и что за девушка, хвала богам! Красавица, вся в меня!

Друзья смеялись над ним. Ведь всем, кто не слеп, было очевидно, что Аи-чан пошла в свою прекрасную мать. Но он не слушал насмешек и продолжал, как мог, баловать любимицу. На пятнадцатилетие Аи он задорого купил у жадного купца изящную юкату из тонкого шёлка, расшитую розовыми лепестками сакуры и золотыми нитями. Такой роскошной одежды не было ни у кого в деревне, и Аи очень стеснялась, что среди друзей она одна будет нарядной. Но отказать отцу она не могла, ведь он так рад был, что смог купить ей настоящее шёлковое одеяние.

– Как царица! – повторял он, глядя на дочь и счастливо улыбаясь. – А лицом и фигурой краше самой царицы!

Мать Аи посмеивалась, наблюдая это, но и сама краснела от гордости за дочку, думая: «Даже я, хоть и считалась первой красавицей, и на десятую долю не была так хороша, как наша Аи! Даруют ей боги счастливую жизнь!»

Когда муж вышел, она подозвала дочь, заплела ей волосы и украсила их нефритовым гребнем.

– Его подарил мне на свадьбу твой отец, – поведала она. – Как и твою юкату, он купил его у алчного купца, не торгуясь, за все деньги, что были. Тот говорил, что этот гребень из далёкого Китая. Но, думается мне, врал, конечно. Однако ничего более красивого нет во всей деревне. Теперь он твой.

А муж, вернувшись и увидев, сколь щедрый подарок жена сделала их дочке, обнял обеих и заулыбался ещё радостнее.

– Мои царицы! – смеялся он. – Нет на свете цариц прекраснее вас!

Родители были так рады нарядить её лучше всех, что Аи просто не могла отказать им в этом. И теперь ей было неуютно и стыдно. И лишь Шотаро понимал, почему.

Ещё с улицы Хикари и Рюдзе стали громко звать свою подружку.

– Скорее, Юки! Выходи, Юки-чан! Фестиваль скоро начнётся! Мы самое интересное пропустим! – кричали они. – Идём же! Ты же сама хотела пойти!

Юки было очень печально, ведь она не сумела сделать фонарик для своей матушки. И она не хотела больше никакого фестиваля, раз он даже на одну ночь не приведёт к ней маму. Забившись в угол, она ничего не отвечала друзьям, ожидая, что те устанут и уйдут. Но Рюдзе и Хикари были упрямы и продолжали кричать, вызывая недовольные и неодобрительные взгляды прохожих. Юки зажала уши руками, чтобы не слышать их, и старалась не заплакать. Ей очень хотелось плакать. Особенно после того, как растаял её фонарик. Как вдруг сквозь полупрозрачный розоватый полог она увидела два огонька. Они качались, словно паря в воздухе, и были всё ближе и ближе.

Вскочив на ноги, крошка Юки выбежала из дома и увидела, что над её крыльцом висит искусно сделанный фонарик из голубой бумаги, а внутри него колышется на ночном ветру пламя огня. А перед нею стояла красивая как юки-онна Аи и, сложив руки в молитвенном жесте, кланяясь дому, шептала:

– Пожалуйста, тётушка, приходи навестить Юки-чан.

– Пожалуйста, приходите, тётушка. Юки очень скучает, – произнёс Шотаро и повесил свой фонарик с другой стороны от входа.

Крошка Юки едва не расплакалась от радости (и это было бы впервые в её жизни и за всю историю существования снежных демонов, когда юки-онна плачет от радости). Но Рюдзе и Хикари схватили её за руки и потянули на деревенский рынок, где проходил фестиваль.

Фестиваль Обон был очень красивым, шумным. И, как и говорила бабушка Рюдзе и Аи, никто на нём не грустил. Люди пели и танцевали, вместе молились и угощали друг друга. Конечно, все угощения были очень простыми, зато отношения – искренними. И Юки очень нравилось это. Может быть, на Обоне она впервые поняла, что её мама так сильно любила в людях.

Три дня и три ночи длился фестиваль. Детям, разумеется, не разрешали оставаться на ночь, но в последний день Обона и для них сделали исключение. В ту ночь Юки увидела нечто удивительное.

Когда село солнце, люди потянулись к реке. Они сходили к самой воде и опускали на неё красивые разноцветные фонарики со свечками внутри. Юки вспомнила, что говорила бабушка Рюдзе и Аи. Это – чтобы души нашли путь в царство мёртвых. Люди и тут не грустили, только стали очень серьёзными. И всё же среди умиротворённых лиц Юки нашла несколько плачущих. Это были те, чьих родных убили солдаты прошлой осенью.

Вздохнув об их горе и вспомнив о своём (о котором она, на самом деле, ни на миг не забывала), крошка юки-онна ещё раз попробовала сделать фонарик изо льда. Он вышел очень красивый, словно кружевной, но едва коснулся воды, как тотчас стал таять. И речи быть не могло поместить в такой фонарик свечу. Снова вздохнув, Юки тихо-тихо, незаметно, чтобы никого не огорчить, ушла с берега.

Рюдзе хотел окликнуть подругу, но старшая сестра не позволила ему этого.

– Иди сюда, Рю-чан, – сказала она. – Будем спускать фонарик на воду.

– Но мы уже спустили фонарик для дедушки! – удивился мальчик.

Аи покачала головой.

– Глупый, это не для него, – ответила она. В руках девушка держала красивый голубой фонарик.

Сначала Рюдзе удивился. Фонарики в деревне делали красными или оранжевыми – так уж повелось. Но потом он всё понял. Вместе брат и сестра зажгли свечку и опустили фонарик на воду.

– Пожалуйста, тётушка юки-онна, найди для себя хорошее место в мире мёртвых, – прошептала Аи.

– И приходи навестить Юки-чан, – добавил Рюдзе.

Шотаро и Хикари на другом берегу тоже спускали на воду голубой фонарик. Их был кривой и помятый. Шотаро не умел делать фонарики, но почему-то захотел сделать его в этот раз. И повсюду среди оранжевых и красных фонариков на воде мерцали голубые, указывая путь душе доброй юки-онна, а люди шептали молитвы о ней богам, хотя молиться о демоне неправильно. Но разве кто-нибудь в деревне помнил, что добрая юки-онна, их друг и защитница, была демоном?

На следующий день, перед работой, дети пришли проведать Юки. Им было страшно. Что если их молитвы не услышаны? Что ещё они смогут сделать, если боги отказали им в ночь Обона? Но едва заслышав их, крошка Юки, радостная, выбежала навстречу.

– Вы знаете?! Вы знаете?! – кричала она. – Ночью ко мне приходила мама! Ночью, во сне, я видела мамочку!

– Это здорово, Юки-чан! – воскликнул Рюдзе.

Хикари схватила подружку за руки и рассмеялась вместе с ней.

– Как же хорошо, Юки! Рассказывай скорее, что сказала тётушка! – потребовала она.

– Хвала богам, – прошептали Аи и Шотаро. – Наши молитвы были услышаны.

С того самого дня Юки больше не печалилась так сильно. Во сне матушка наказала ей не грустить и хорошенько присматривать за деревней. И Юки твёрдо решила стать сильным демоном, чтобы враги никогда не потревожили это место. Она решила стать защитницей деревни на века. «Сколько хватит бессмертия юки-онна, столько я буду заботиться об этих людях! – поклялась она себе самой. – Никогда не отступлюсь от них!»

Вот только жители деревни, заметив, что Юки повеселела, вовсе не желали видеть её снова демоном. «Пусть бы она стала обычной девочкой, как все, – думал каждый. – Кому какая разница, сто ей лет или больше? Она ребёнок, пусть так и живёт. Да защитят нас боги и великий Юки-акума, а Юки-чан пусть остаётся ребёнком нашей деревни и больше никем».

– Ты мне как внучка, – ласково улыбался староста.

– Подрасти сначала, защитница! – щурился в доброй клыкастой улыбке старик Сора.

– Юки-чан, ты же девочка, веди себя подобающе! – сердилась бабушка Рюдзе и Аи.

Юки расстраивалась, думая, что люди вовсе не доверяют ей. Но однажды, закончив дела в кузнице, отец Шотаро и Хикари нашёл её на берегу реки и сказал такие слова:

– Юки-чан, не обижайся на нас, но мы не хотим, чтобы ты становилась демоном ради нашей защиты. Ты прогнала того генерала с его армией и все благодарны тебе за это. Но, Юки-чан, для нас ты всё равно что родной ребёнок. Мы не хотим, чтобы ты пострадала. Надеюсь, тот генерал совсем забыл о нас. Живи, как простой ребёнок. Это ведь весело!

Слушая взрослых, их добрые и ласковые слова, крошка Юки думала, что и впрямь было бы чудесно всегда жить в деревне, с этими людьми, не как демон, а как обычный человек. И с каждым днём она всё больше думала так.

Осенью стало намного легче. Пускай похолодало, зато урожай уродился богатым, а в лесах можно было найти много всего съестного. Староста даже сказал, что зимой в деревне точно никто не будет голодать. И все очень радовались этим словам.

Закончив сбор урожая, люди решили устроить праздник, чтобы поблагодарить богов и Юки-акума за помощь и отдохнуть. Этот фестиваль длился всего один день и одну ночь – осенью не было времени до веселья, – но Юки он понравился даже больше, чем Обон. Все вокруг были радостные, смеялись, шутили и никто не грустил. А те, у кого была красивая одежда, наряжались.

В этот раз Аи тоже надела свою шёлковую юкату, и мама заплела ей волосы лентами и украсила нефритовым гребнем. Кто бы ни взглянул на неё, восклицал: «Красавица! Невеста!» Аи смущалась и краснела. И она не могла смириться с тем, что единственная из друзей одета так нарядно. Когда они отошли достаточно далеко от взрослых, она сказала:

– Хикари, Юки, давайте и вам заплетём ленточки!

– Что ты, сестрёнка Аи! – испугались те. – Твоя красивая причёска сломается!

– Ничего, – улыбнулась Аи, – ведь у меня останется гребень. Я заколю волосы снова. Ну же, давайте. Неужели не хотите вплести в волосы ленточки в честь праздника урожая?

Юки и Хикари переглянулись. Ленточки в волосах Аи были прекрасны! Атласные, они блестели и отражали свет огней, как зеркала.

– Если можно, то я хочу, – наконец решилась Хикари.

И Юки прошептала тихонько:

– И я тоже, если можно…

– Все женщины такие, – осуждающе покачал головой Рюдзе. Шотаро усмехнулся его словам.

– А мы и так красивые, – шепнул он, наклонившись к мальчику.

И тот простодушно воскликнул:

– Да!

Аи выплела из своих волос алые ленты и заплела волосы Юки и Хикари. Получилось очень мило, и девочки были в восторге, хоть и могли видеть своё отражение лишь в глади реки. Потом они помогли Аи снова заплести волосы и заколоть их гребнем. Конечно, теперь было уже не так красиво, зато Аи, кажется, стала намного счастливее и смеялась целый день. На Обон она так не смеялась, Шотаро сразу отметил.

Друзья веселились дотемна: бродили по рынку, украшенному в честь фестиваля; у реки, где было много весёлых от вина людей. Ели яблоки в карамели и танцевали со взрослыми. Шотаро поборолся с другими парнями, проверяя силу, и даже победил двоих. Много чего замечательного было на этом простом празднике! А когда стемнело, родители Рюдзе и Аи нашли их и наказали отправляться по домам, но сначала проводить крошку Юки.

– Видела, жена? – усмехнулся отец, провожая взглядом сконфуженную Аи, которая ему не хотела показываться на глаза, ведь она расплела свою роскошную причёску и боялась расстроить родителя.

– Видела, муж, – с улыбкой откликнулась та. – У нашей девочки сердце как у царицы?

И она озорно прищурилась, глядя на мужа. Тот рассмеялся:

– Ну нет! – сказал он. – Сердце у Аи щедрое, сердцу царицы не сравниться с ним!

Дойдя до своего дома, Юки хотела вернуть Аи ленточки, ведь на её снежных волосах они всё равно не продержались бы долго. Но Аи отказалась их забирать.

– Если Юки не может носить их всегда, тогда пусть они остаются здесь, как память об этом чудесном дне! – сказала она и привязала алые атласные ленты к ветке сакуры. – Так ты всегда будешь помнить о нём!

– Я бы и так не забыла… – едва слышно прошептала Юки. И это мог бы быть второй раз в истории, когда снежная фея плачет от радости.

– Я тоже так хочу! – потребовала Хикари. – Как делает Юки, так и я!

Аи с улыбкой выплела её ленты и повязала их на ветви сакуры. Рюдзе вздыхал совсем как взрослый, наблюдая девчачью возню, но ничего не говорил. Он отлично знал, что девчонкам бесполезно что-то говорить. А Шотаро рассудил, что от дождей и снега ленты очень скоро потеряют всю красоту и превратятся в обыкновенные тряпки. Но Юки, Хикари и Аи выглядели такими счастливыми, что он смолчал, гадая, сколько может запросить за атлас жадный торговец.

– Немного денег у меня есть, но я же не на это их копил… Эх! – озадаченно вздохнул он, подходя к дому. Сестрёнка уже спала у него на спине и не слышала этих слов. А если бы и слышала, не поняла бы брата.

Жизнь крошки Юки в деревне была всё радостнее. С приходом холодов она чувствовала себя бодрой и свежей и готова была помогать людям с утра до ночи целый день. А вечерами к ней приходили Рюдзе и Хикари, и они весело играли дотемна.

Шотаро и Аи стали заходить реже. Они считались взрослыми и времени на игры у них не оставалось. Шотаро работал в кузнице отца; Аи засела за ткацкий станок, как другие женщины. Но когда старшие отпускали их, оба с радостью бежали в дом под высокой сакурой, чтобы побыть с детьми.

Так шли дни. И, казалось, неоткуда ждать беды. Но жестокий генерал был спесив и злопамятен. Он не мог забыть своего поражения, не мог смириться с тем, что со всей своей армией вынужден был бежать от крестьян и маленького демона. «Я обязательно вернусь! – решил он. – Убью эту юки-онна и сожгу деревню дотла!» Он был столь одержим местью, что не мог ждать лета, когда юки-онна слабеют, а путь через горы становится безопаснее, и, несмотря на увещания командиров, выдвинулся в поход по осени.

Для нового похода генерал собрал армию ещё больше, чем прежние. Но пушки в этот раз не брал. «Лишний груз, а в битве с юки-онна всё равно бесполезны», – так он рассудил. Его командиры вздыхали и каждый про себя укорял горделивого генерала, но никто не смел и слова молвить против в его присутствии.

Потеряв многих солдат, войско генерала переправилось через снежные горы и приблизилось к деревне. Генерал приказал разбить лагерь на берегу реки – там, где остановила его армию маленькая юки-онна год назад. Сначала он хотел хорошенько напугать непокорных крестьян, а уж потом уничтожить всех до единого вместе с неугомонной снежной феей.

В деревне сразу узнали о враге. Нельзя не заметить огромное войско на равнине! Люди перепугались: дети заплакали, запричитали женщины; нахмурились мужчины, понимая, что неоткуда им ждать защиты, стали собираться на бой.

Мужчины деревни держались мужественно и не жаловались. Но, глядя на них, крошка Юки вспоминала, как плакали люди в последнюю ночь Обона. Она не хотела, чтобы кто-то ещё умер и ушёл от своих семей в загробный мир. Даже если тот мир прекрасен, даже если это высокие ледяные горы, где всегда тихо и холодно. С любимыми всё равно лучше. И видя, как мужчины, снарядившись тем, что нашли в своих домах, направились к воротам, крошка Юки побежала вслед за ними, крича:

– Стойте! Я не хочу, чтобы вы умерли! Дайте мне сразиться с ними!

Вздрогнули от ужаса и молодые парни, и седые старцы – каждому страшна смерть, ни к кому она не приходит слишком рано. Ещё горше разрыдались женщины, захныкали дети.

– Иди в храм с остальными, Юки-чан, – остановившись и посмотрев на маленького демона, произнёс кузнец. – Ты совсем ещё ребёнок, а на поле брани есть место только для мужчин.

Скрепя сердце, мужчины старались не выдать свой страх. Чтобы не пугать ещё больше жён, матерей и детей, чтобы крошка Юки не шла за ними, защитники деревни пытались держаться твёрдо и уверенно. Но твёрдо уверены они были лишь в одном: большинство из них умрут сегодня. И зная это, рыдали жёны и матери, крепче прижимая детей и внуков к себе; а те прятались лицами в их одежду, не желая видеть, как отцы, братья, деды выйдут на столь неравный смертельный бой.

Мать Аи и Рюдзе взяла Юки за руку, увлекая следом за остальными женщинами и детьми.

– Идём, Юки-чан, – сказала она, – мы спрячемся в храме великого Юки-акума и будем молиться. Может быть, он и поможет нам.

Но Юки вырвалась от неё и бросилась к мужчинам, перегородила тем путь.

– Да вы, видно, забыли, что я столетний демон! – крикнула она. – Я, может, и юна, и сил у меня меньше, чем у дедушки, но уж точно больше шансов устоять против армии, чем у вас!

Мужчины опешили от неожиданности. За прошедший год они и правда подзабыли, что крошка Юки – юки-онна. А в сердцах женщин поселилась надежда: что если она сумеет прогнать врага? Тогда никто не будет ранен и не умрёт. На мгновение они забыли, что Юки тоже может умереть. Но тут вперёд вырвался Рюдзе.

– Что ты такое говоришь, Юки-чан! – крикнул он. – Там сотни воинов! Они убьют тебя!

– Не ходи, Юки, не ходи туда! – расплакалась Хикари, и её плач подхватили другие дети. – Ты же девочка, что ты можешь?

Взрослые опомнились и устыдились своего страха. «Может быть, Юки-чан и столетний демон, – подумали многие, – но в душе она маленький ребёнок. Всего год назад её постигла такая страшная утрата, и ей не на кого опереться, кроме нас, не к кому пойти за защитой».

– Ради доброй сестрицы Юки-онны мы не можем рисковать её дочкой! – твёрдо сказала мать Аи и Рюдзе. – Идём с нами, Юки-чан.

И другие женщины стали вторить ей:

– Идём в храм, Юки, не упрямься!

– Иди с ними, Юки-чан, – произнёс староста. – Это будет нашим позором, если снова нас будет защищать ребёнок.

Но крошка Юки заспорила.

– Я демон! – воскликнула она. – Мне сто лет! Я старше любого из вас! И я внучка Юки-акума! Я призову метель, напугаю и прогоню солдат, и тогда никто не пострадает! – люди с изумлением слушали её, и девочка продолжила: – В тот раз матушка не смогла одолеть колдуна, потому что была осень, но сейчас уже почти зима! Воздух холоден, в нём много влаги, а я стала сильнее! Я точно смогу прогнать солдат! Я ведь и тогда смогла! Доверьтесь мне! Ведь у вас против армии нет ни шанса!

Люди зашептались:

– Юки-чан права. Она смогла прогнать войско год назад, ещё в тёплую погоду. Сейчас заморозки, она точно справится!

Им хотелось надеяться и думать, что крошка Юки сможет их защитить силой юки-онна. Аи утирала слёзы, понимая, что в конце концов они согласятся.

– Глупые взрослые! – прошептала она. – Как можно не понимать, что в тот раз силы Юки-чан придало горе? И много ли для демона один год? Она погибнет!

На длинных чёрных ресницах девушки висли слёзы и слёзы туманили её тёмные глаза, а губы дрожали. Глядя на неё, Шотаро сердито и решительно хмурился, прижимая к себе вырывающуюся сестрёнку. Хикари, Рюдзе и остальные дети горько плакали от страха. Но они ничего не могли сделать. Матери уводили их в храм Юки-акума, где уже возносились мольбы о спасении. Отцы, братья, деды и крошка Юки оставались у деревенских ворот, продолжая спорить, принюхиваясь к запаху похлёбки, что доносился из-за реки.

Генерал не спешил. Он дал солдатам время на отдых, и те готовили еду, шутили и смеялись, как всякие обычные люди. Но сквозь смех до жителей деревни доносился звон оружия. Его чистили и точили перед битвой.

– Прости наше малодушие, Юки-чан, – сказал староста, когда женщины с детьми удалились от них настолько, что не могли услышать этих слов, – но, пожалуйста, защити нас ещё раз.

Ему так тяжело было произнести эти слова, что он почти заплакал. Ведь он рисковал не своей жизнью: ради спасения родных, жителей деревни и себя самого он рисковал жизнью ребёнка. А Юки для старика была ребёнком – пусть и ребёнком снежной феи, пусть даже он видел её горе, гнев и пугающую силу год назад. Однако сама крошка Юки не была напугана.

– Положитесь на меня! – воскликнула она. – Я сделаю всё возможное!

Услышав её ответ, многие мужчины не сдержали слёз. И они поспешили разойтись: нужно было занять места у ворот и вдоль стены деревни, чтобы отбивать атаки солдат, ведь никто и не думал, что крошка Юки мгновенно победит армию генерала. На самом деле мало кто вообще верил в это.

– Во всяком случае, Юки-чан даст нам время подготовиться к обороне, – сказал кузнец. – А там уж посмотрим… Долгую осаду нам всё равно не выдержать. Боя не избежать.

И он, крикнув сына, поспешил в кузню, чтобы подготовить хоть какое-нибудь оружие для защитников деревни. Но Шотаро не нагнал отца и не пришёл в кузню: он пропал, и никто не заметил, когда. Нахмурившись своим мыслям, кузнец взялся за работу с учениками. От опасливых замечаний, что Шотаро-кун может попасть в беду, он лишь отмахнулся:

– Ничего с этим парнем не случится! Нам о себе надо думать.

Может быть, кузнец и догадался о чём-то.

Ещё когда деревенские мужчины спорили с Юки, и стало ясно, что они уступят ей, а Аи и Рюдзе с Хикари матери повели в храм, юноша отделился от остальных и спрятался за стеной дома юки-онна.

Аи, Хикари и Рюдзе шли последними, горько плача и оглядываясь на Юки. Когда друзья проходили мимо, Шотаро быстро затащил их за угол и сделал знак молчать. Дождавшись, когда захлопнутся ворота храма Снежного демона, он сказал:

– Неужели мы позволим Юки-чан умереть за нас? Аи, ты сама сказала, что год – мало для демона, она нисколько не стала сильнее! – из глаз девушки ещё обильнее потекли слёзы, и она лишь разрыдалась в ответ. – Пусть все остальные бездействуют, – продолжил Шотаро, – но ведь мы – лучшие друзья Юки-чан! Мы вместе веселились. Так неужели в трудную минуту мы бросим её одну?

– Ни за что! – всхлипнул Рюдзе, утирая нос.

А Аи спросила нерешительно:

– Но что мы можем? Старшие не слушают нас.

– Совсем не слушают… – пожаловалась Хикари.

– А мы не станем просить помощи старших! – твердо произнёс Шотаро. – Мы сами поможем Юки-чан!

– Но как?! – удивилась Аи. По глазам друга она видела, что он уже что-то придумал.

– Ни Юки, ни наши отцы не одолеют этого безумного генерала с его армией, – ответил Шотаро. – Только великий Юки-акума может нам помочь, и мы пойдём за помощью к нему!

– О чём ты говоришь? – безнадёжно вздохнула Аи. – Юки-акума уже двести лет не слышит наших молитв и не забирает подношений. Даже если мы всей деревней станем молиться ему, он не откликнется.

– Потому что не там молимся! – гневно прошептал Шотаро. – Однажды на охоте отец показал мне старый храм Юки-акума. Его забросили двести лет назад, с тех-то пор он и не слушает нас. Если бы мы там принесли ему подношения и вознесли молитвы, уверен, он ответил бы нам!

Аи нахмурила брови, припомнив, что бабушка рассказывала ей нечто подобное, а она не слушала. Вот дурёха!

– Ведь Снежный демон дедушка Юки, – с надеждой прошептала Хикари. – Не может быть, чтобы он бросил её в беде.

– Точно! – согласился Рюдзе, уже совсем перестав плакать и глядя на друзей серьёзно и решительно, как Шотаро, хоть и был на десять лет его младше. – Наш дедушка часто нас ругал, но всегда помогал нам. Только что мы подарим Юки-акума?

Тут дети вспомнили, что ведь и верно: у них нет подношений. Но Шотаро не растерялся.

– Это должно быть самое ценное, что у нас есть! – сказал он. – Юки-акума – мудрейший демон, все так говорят. Уверен, если мы принесём всё самое ценное, что бы это ни было, он поймёт, как дорога нам Юки, как искренна наша просьба, и тогда он поможет нам.

– Тогда поспешим! – поддержала его Аи. – Встретимся у восточных ворот. Войско пришло с запада, и потому на востоке почти нет дозора.

Шотаро и Рюдзе удивлённо переглянулись, подумав одно: да ведь она же девчонка! При этом Рюдзе гордился умом и смекалкой сестры, а Шотаро восхищался её отвагой. Приняв этот план, дети разбежались по домам, чтобы собрать подарки для Юки-акума: Рюдзе и Аи в одну сторону, а Хикари и Шотаро – в другую.

Недолго думали они, что принести в дар Снежному демону. Да и было у них немного того, что не стыдно возложить на алтарь. Но и с этим немногим они без сомнений готовы были расстаться ради спасения подруги.

Шотаро с детства помогал отцу в кузнице, и работа у него всегда спорилась, а недавно он даже начал делать вещи на заказ сам. Он скопил немного денег. Конечно, в глазах Юки-акума были смешны его медяки, но это было всё. И всё юноша, не раздумывая, бросил в мешок вместе с подаренным отцом охотничьим ножом – большим, с красивой резной рукоятью. Не нож, а мечта любого деревенского парня!

Вместе с ленточкой, подаренной братом после праздника урожая (Шотаро подарил такие и ей, и Юки, и Аи, чтобы девочки не расстраивались, а Аи не чувствовала вины из-за красивых нарядов впредь), Хикари положила в мешок свои радужные ракушки и новые зимние сапожки. Она ещё ни разу не обувала их, и они были тёплые и аккуратные, хоть и простые. Ничего дороже у девочки не было.

– Что ты делаешь, глупая?! – попытался остановить её брат. – Когда Юки-чан призовёт метель ты ведь замёрзнешь!

Но Хикари заупрямилась.

– Я дойду в старых, – сказала она. – Мы быстро пойдём, я не успею замёрзнуть.

Шотаро пришлось смириться: Хикари умела быть по-настоящему упрямой. Да и не так много могли они предложить Снежному демону.

Сначала юноша хотел, чтобы сестрёнка пошла в храм к матери, но передумал. Хикари твердила, что чем больше людей будут молить Юки-акума о помощи, тем скорее он их услышит. Да и страшно было оставить её в окружённой деревне. Позвать мать Шотаро не решился: она бы обязательно подняла переполох. Но что если, пока их нет, солдаты прорвут оборону? «Тогда никому не выжить», – подумал парень и крепко сжал в ладони крохотную ручку сестры. Когда они встретились у восточных ворот с Аи и Рюдзе, было уже намного холоднее. Как ранней зимой, не как поздней осенью. И дети поняли, что крошка Юки преградила армии генерала путь.

– Надо спешить! – сказала Аи, протягивая Шотаро подношения.

Она не пожалела ничего: праздничная юката из тонкого шёлка, вся в изумительных цветах; нефритовый гребень из далёкого Китая, который подарила ей матушка, а той на свадьбу подарил отец, купив его за все свои деньги; блестящие атласные ленты и даже настоящее зеркало (а не у каждой девушки в деревне было зеркало, да ещё столь изящное!) – Аи без сомнений и сожалений отдавала всё ради спасения Юки, своих родственников, друзей и соседей.

Глядя на то, как сестра и Шотаро осторожно убирают хрупкие предметы в мешок, Рюдзе краснел от стыда. Он был самым младшим среди друзей. Слишком мал, чтобы работать, и денег у него никогда не было. Слишком мал, чтобы охотиться. И никто не дарил ему охотничьих ножей. Слишком мал, чтобы заводить семью. А даже если бы мог, никто не подарил бы ему красивой одежды и гребней из нефрита, разумеется. А все ракушки, что находил на берегу реки, Рюдзе отдавал Хикари и Юки. Они девочки – им нужнее. Поэтому единственной ценностью, которую, сгорая от смущения, мальчик протянул Шотаро, был потёртый мешочек с гладкими камушками. Их он тоже собирал на берегу, но девочкам не нравились камни, и Рюдзе мог оставить их себе. Больше ничего ценного у него не было. Рюдзе думал, что Шотаро разозлится на столь бесполезный дар. Ведь кому нужны речные камни? А уж тем более они, верно, не нужны Снежному демону. Но парень очень серьёзно принял его приношение и положил в мешок к остальным. Крепче затянув тесёмки, он перекинул мешок через плечо и оглядел лица друзей.

– Теперь бежим, – сказал он. – И не жалуйтесь в пути. Спешить надо изо всех сил!

– Мы выдержим! – переглянувшись, хором пообещали Рюдзе и Хикари.

А Аи сказала:

– Поспешим, Шотаро-кун. Мороз крепчает. У нас совсем мало времени.

– Давайте бежать как можно скорее, – поддержала её Хикари. – Мы с Рюдзе не устанем!

Конечно, они устали. И не только они. Через два часа спотыкалась Аи. Ещё через час из сил выбился сам Шотаро.

С тех пор, как друзья покинули деревню, погода сильно изменилась: закружила вьюга, завыл жгучий морозный ветер, снегом занесло все тропинки в лесу. В своей старой обуви Хикари быстро продрогла, но не подавала виду – брат сам заметил, как тяжело ей идти по сугробам. Отругав сестрёнку, он приказал ей залезть себе на спину и так понёс, растирая ладонями ножки, чтобы они не заледенели совсем.

Хикари захныкала:

– Пусти, я сама! Тебе ведь тяжело!

– Глупая! – рассмеялся Шотаро. – Мне так теплее, и от ветра ты меня заслоняешь.

– Да ведь ветер в лицо, глупый брат, – всхлипнула девочка, но спорить перестала.

Рюдзе, хоть и младше всех, долго шёл, ничем не выдавая усталости. Только когда снег выше колен поднялся, начал спотыкаться. Аи его поддерживает, а сама тоже оступается от слабости.

– Видно, Юки-чан уже бьётся за нас, – говорит. – Надо поспешить. Рю, братик, давай я тебя понесу?

Рюдзе дёрнулся, руку вырвал.

– Не говори ерунды, сестра! Я же сказал, что выдержу! Ты лучше Шотаро помоги. Он и мешок, и Хикари тащит!

– И правда! – удивилась своей недогадливости Аи. – Шотаро-кун, давай я мешок понесу.

– Да ты хоть сама дойти! – рассмеялся тот в ответ и закашлялся от ледяного ветра. – Ну всё, – говорит, – близко храм Юки-акума!

И едва он сказал это, как расступился лес, и дети увидели впереди высокую скалу, а в ней – сырую, тёмную пещеру.

– Вот он, настоящий храм Юки-акума! – прокашлял Шотаро. – Здесь он всех слышит. Но люди поленились сюда ходить и выстроили храм поближе. А Юки-акума его не полюбил.

– Глупые взрослые! – сердито пробормотал Рюдзе и потянул сестру за руку, помогая взобраться по обледенелым камням. – Идёмте скорее. Здесь Юки-акума примет наши молитвы!

Собрав последние силы, превозмогая усталость, карабкались дети к пещере. Если идёт снег, думали они, значит Юки ещё жива и её можно спасти. Они и представить не могли, в какую беду попала маленькая юки-онна, какая опасность нависла над ней. Один Снежный демон видел всё с вершины ледяной скалы, но не спешил вмешаться.

Крошка Юки твёрдо решила защитить деревню. Когда люди доверились ей, она была очень счастлива и старалась изо всех сил остановить солдат. Но и солдат добрый маленький демон не хотел убивать. Ведь солдаты – такие же люди. Где-то в других деревнях живут их родители и дети. Если они умрут, кто-то будет плакать по ним и опускать фонарики на воду в последнюю ночь фестиваля Обон. Кто-то будет надеяться увидеть их хотя бы во сне, а они могут и вовсе не найти пути в загробный мир через непроходимые снега.

Думая об этом, Юки швыряла всё меньше снега. Стихал ветер. Прояснялось небо. И вдруг генерал увидел посреди застывшей реки девочку лет восьми в белых одеждах и с белыми как снег волосами.

– Воины! – крикнула она, и её голос прозвенел над землёй сотнями льдинок, заворожив солдат. – Я – юки-онна этой деревни и не дам её в обиду! Но и вам я не хочу зла! Уходите! Идите к своим семьям! Живите, никого не обижая, как и положено людям!

Генерал расхохотался. «Как мало знает о людях этот глупый демон, – подумал он, – раз считает, будто им положено жить в мире!»

– Как будто такая жизнь возможна! – крикнул он грубо. – Глупый маленький демон! В этом мире сильный всегда притесняет слабого!

Разгневалась крошка Юки, порывом ветра опрокинула заносчивого генерала в снег.

– Почему вы должны умирать ради этого жестокого человека?! – снова крикнула она. – Он не жалеет вас, не щадит! Зачем же вы идёте за ним и обижаете таких же людей как вы?

– Ради денег! Ради наживы и славы, и в надежде занять когда-нибудь моё место! – вскочив на ноги, выкрикнул генерал. – Все люди жестоки, алчны и себялюбивы, глупый демон! Даже те, кого ты защищаешь. Хотя они и того хуже! Трусливые, они позволяют тебе рисковать жизнью вместо них!

Лавина снега накрыла гордеца, и тот снова упал. А из-за ворот послышались крики:

– Неправда! Мы хоть сейчас выйдем на бой!

Генерал знал, и солдаты знали, что крестьяне храбрятся. Конечно, они боялись битвы и смерти. Конечно, они надеялись на помощь юки-онна. Крошка Юки тоже знала это. Хоть генерал и называл её глупым демоном, глупой Юки не была. Однако демоны таковы, что не обвиняют людей в трусости и слабости. Ведь люди действительно слабы и им очень легко навредить.

– Успокойтесь, друзья! – громко сказала Юки. – Вам не нужно драться! Я прогоню этого злого человека! – и снова она обратилась к армии: – Воины! Неужели ваши жизни не дороже золота? Ведь дома вас наверняка ждут родители! Что будет с ними, если вы не вернётесь?! Кто позаботится о них?! Он… – и она указала на генерала, – не будет!

Среди солдат послышался ропот. Они устали, замёрзли и были напуганы могуществом юки-онна. И слова её были справедливы: сколько воинов погибло у этой деревни и в пути! Разве было генералу дело до их семей? До слёз родителей, жён и детей, оставшихся сиротами?

– Маленький демон говорит правду, – шептались солдаты. – Генерал нас и людьми не считает. Он ослеплён своей гордыней!

– Оставьте этого человека! – снова заговорила крошка Юки. – Оставьте его одного! В деревне живут хорошие люди, они не обидят вас, если вы придёте с миром! Прогоните генерала и оставайтесь на зиму у нас! Мы собрали хороший урожай, еды хватит на всех! А весной, когда сойдут снега, вы вернётесь домой!

– Глупый демон, им нужно золото! – в гневе воскликнул генерал. Он злился, что солдаты слушают Юки, а его маг никак не может её заколдовать.

На мгновение крошка Юки замерла, широко распахнув прозрачно-голубые, почти белые, глаза. И вдруг она крикнула:

– А если вам нужно золото, я дам вам его! – она удивилась, как ей сразу не пришло такое в голову, и заговорила быстро-быстро: – Люди двести лет приносили дары моему дедушке, Юки-акума, в здешнем храме! Но дедушка не любит ни золото, ни людей. Он ничего не брал. Я уверена, ему будет всё равно, если вы возьмёте это золото себе! А даже если он заметит, я скажу, что подарила его! Дедушка очень щедрый, он не будет ругаться! Да ему и дела нет до таких мелочей!

– Это же внучка Снежного демона! – испуганно зашептались солдаты, только теперь поняв, кто перед ними.

– Любимая внучка! – гордо уточнила Юки. – Моя мама была любимицей дедушки!

И вдруг губы её дрогнули, глаза потемнели, а небо над головой заволокли густые тучи.

– Но ваш генерал и его маг убили мою матушку! – крикнула она. – Она никому не хотела зла, но они всё равно убили её!

Генерал спрятался за спинами гвардейцев, а солдаты в страхе укрылись щитами в ожидании гнева юки-онна. Но ничего не произошло. И, выглянув из-за щитов, они снова увидели девочку, а не монстра, как опасались. Горестно вздохнув, Юки подняла на них прояснившийся взгляд.

– Не бойтесь меня. Снежные вихри не обрушатся на вас из-за моей скорби, – сказала она. – Целый год я училась владеть собой. Я виновата перед теми солдатами, год назад, перед птицами, рыбами, деревьями, которые насмерть заморозило моё горе. Но больше я никому не наврежу. Я, конечно, демон, но не такой страшный, как ваш генерал.

– Да пропади он пропадом, этот генерал! – в сердцах воскликнул юный лучник и, выйдя из строя, быстро зашагал к Юки. – Почему я должен драться с крестьянами, как мой отец, и убивать детей ради его гордыни?!

К лицу генерала прилила кровь, даже глаза покраснели от бешенства.

– Убить наглеца! – приказал он.

Пять стрел засвистели сквозь снег, нагоняя юношу. Три щита заслонили его спину. А вихрь и вовсе сшиб стрелков с ног, отгородил четырёх воинов от остальной армии.

За стеной из снега Юки смогла хорошенько рассмотреть своих защитников: это были самые обыкновенные парни – черноволосые и темноглазые, – разве что двое казались чуть старше, двое – немного моложе. Самый молодой солдат и выступил на её защиту первым. А его товарищ, по виду, немногим старше, первым бросился на подмогу, оттащил друга за щит, рискуя жизнью.

– Хисато, ты что делаешь?! – воскликнул он. – Сам стал дезертиром и нас за собой тянешь?!

– Мы не дезертировали, а перешли на сторону противника, – ответил тот, поднимая лук, прищурившись, выглянул из-за щитов. – И вас я не звал, Коджи.

– Так ведь это ещё хуже! – возмутился Коджи, заслоняя друга, словно не слышал последних слов. – Пригнись!

– Да, если попадёмся, не сносить нам голов, – подтвердил ещё один воин весело.

– Странный ты, Широ, – заметил его товарищ.

– Да уж не страннее вас, парни! – рассмеялся тот. Лучники только посмотрели на него, больше ничего и говорить не стали.

– Давайте, давайте, отходите лучше молча, – приказал Коджи, выше поднимая щит и заслоняя девочку. Его примеру последовали остальные. Вблизи юки-онны было ещё холоднее, но им-то теперь всё равно: схватит генерал – не жить им; а от такой мысли и кровь в жилах быстрее бежала, и жарко становилось среди снегов.

– Меня зовут Гаку, – сказал старший лучник. – А это мои названные братья: Коджи, Широ и Хисато. Как нам называть тебя?

– Все зовут меня Юки, – ответила та.

Широ снова рассмеялся:

– Тебе подходит!

– У тебя тоже красивое имя, – улыбнулась крошка Юки. – Спасибо, что прислушались ко мне.

– А ты ведь знаешь, Юки-чан, что с генералом колдун, который поборол твою матушку? – нахмурился Коджи, выглядывая из-за щита.

Юки кивнула.

– Знаю. И знаю, что он и сейчас колдует, – ответила она. – Только отступить я никак не могу. Не позволю сделать этот снег красным!

Юноши переглянулись.

– Надо было стрел прихватить побольше, – пробормотал Коджи. Остальные закивали.

– Не надо! – вскрикнула крошка Юки. – Не надо никого ранить и убивать!

– Так ведь иначе нас убьют, сестрёнка Юки, – улыбнулся Широ.

– Не убьют! – возразила Юки. – Я не позволю! Вы идите в деревню. Я защищу всех!

– Нет, так не пойдёт! – сказал Коджи. – Не зря же мы дезертировали!

– Перешли на сторону противника, – поправил его Хисато.

Широ заулыбался во весь рот. А Гаку сказал, повернувшись к Юки:

– Положись на нас, Юки-чан. Мы не оставим тебя одну, – и он крикнул: – Эй, солдаты! Неужели вы и правда хотите драться с ребёнком?!

– И вам не стыдно?! – подхватил Хисато. – Да вся ваша воинская слава почернеет после этого!

– Эта девочка предлагает вам золото и кров до весны задаром! – продолжил Гаку. – Всего лишь если вы не тронете людей в деревне! Разве это не лучший выход?! Бросайте этого глупого генерала и идите к нам!

– Только сначала свяжите этого глупого генерала! – выкрикнул Коджи.

– И его гвардейцев! – добавил Широ, внимательно наблюдая за рядами солдат.

– И колдуна! – крикнул Хисато.

Гаку обвёл товарищей сердитым взглядом.

– Помолчите вы, – прошептал он и закричал снова: – А будете сражаться – снежная фея заморозит вас! Из прошлого похода вернулась лишь треть солдат! Подумайте хорошенько!

– Точно! Именно! Так и сделает! – хором закричали Хисато, Коджи и Широ. –Заморозит вас насмерть! Превратит в ледышки!

– Я не хочу никому вредить, но я не позволю убить моих друзей! – звонко крикнула крошка Юки.

– За двести лет здесь должно было скопиться много золота! – откашлявшись, продолжил Гаку. – Всё его отдадут вам или его заберёт генерал!

– Решайте сами! – крикнул Хисато. – Он-то точно с вами не поделится!

– Всё себе заберёт! – согласился Коджи.

Генерал прикусил губу. Тревожно огляделся вокруг. Даже его гвардейцы внимательно слушали мятежников. «Верно, – решил он. – Некоторые солдаты жалеют маленького демона и жителей деревни, многие не хотят драться, но алчны до золота все – все до единого!»

– Мешай скорее свою отраву! – сквозь зубы прошипел он магу и вышел вперёд, чтобы все хорошо слышали его.

– Мы поделим золото поровну! – крикнул он. – Мне нужно лишь одно: покарать непокорных слуг государя! Золото, хоть всё, можете оставить себе! Я клянусь разделить его поровну между вами. И семьи погибших получат их долю!

Снова зароптали воины. Засомневались. Конечно, боялись они и не хотели умирать. Но они были из бедных семей. У кого-то дома остались больные родители. У других – сёстры и дочери на выданье, которым нужно приданное. У некоторых и дом домом назвать нельзя, до того он расшатан, прогнил весь, а денег, чтобы поправить его, нет. Были и должники, и нищие, ушедшие на войну вместо богатых людей. Деньги нужны были всем, и понадеялись воины на честность генерала. Хорошо он всё рассчитал.

– Не продавайте свою честь за золото! – крикнул Коджи. – Сейчас он вам что угодно наобещает! А потом уже ничего не исправите!

– Если ради его гордыни убьёте этих невинных людей, выйдет, что он прав, и души ваши продажные! – поддержал его Хисато. – Вы же воины! Не становитесь палачами!

– Неужели вы будете воевать с ребёнком?! –возмутился Широ.

И только Гаку ничего не кричал. Печально покачал чернокудрой головой, вздохнул и сказал:

– Будут. Нужда и страх заставят, – он встал за щитом и сжал в кулаке лук. – Теперь, сестрёнка Юки, укройся за воротами. Минуту-другую мы для тебя выиграем. Ты же юки-онна, успеешь.

Достал стрелу, приладил к тетиве, прищурился, целясь. Солдаты на том берегу молчали, и было понятно, что слова генерала перевесили для них уговоры товарищей. Тогда и Хисато с друзьями устроились за щитами удобнее, встали наизготовку, подняв тяжёлые луки.

– Поспеши, Юки-чан, – сказал Коджи.

Отряд солдат пошёл на непокорных лучников сплошным строем, громыхая щитами, звеня доспехами и копьями. Но храбрые юноши даже не вздрогнули, ни на миг не закрыли глаз от страха.

– Ещё немного, – шепчет Широ. – Беги, Юки-чан, мы прикроем.

И вдруг почувствовал холод пуще прежнего за спиной. Оглянулся, а крошка Юки на месте стоит, гневно на него и друзей его смотрит глазами-льдинками, и от взгляда её мороз пробирает.

– И не подумаю! – крикнула она, на десять шагов солдат генерала отбросила. – Я же сказала, что никто не умрёт! Не будьте такими самонадеянными только потому, что выглядите как взрослые!

С каждым словом юки-онны снежный ветер бил в лица солдат и сугробы вырастали на их пути. Изумлённые лучники опустили оружие.

– Настоящий демон… – бормотали они. – Просто не верится!

– Да вы ведь и так знали, что я демон, – удивилась Юки.

Лучники переглянулись, словно советуясь.

– Так ведь то издали, – сказал Хисато. – Может привиделось? Я думал…

– Это всё привиделось?! – возмутилась крошка Юки, обведя рукой вокруг. А земля была укрыта снегом по колено взрослому мужчине, и он всё падал с небес, и лучники стояли на льду, которого не было час назад.

– Ну, может, совпадение? – растерянно сказал Коджи.

Нежелание воинов поверить в то, что она – демон, обидело Юки.

– Смотрите же! – воскликнула она, выступая вперёд. – Я докажу вам, что я настоящий демон! – и прибавила быстро, через плечо глянув на изумлённых юношей: – Только вы не убивайте никого. Я их сама прогоню.

– Самый страшный демон! – усмехнулся Широ печально, убирая лук и стрелы.

И Гаку вздохнул:

– Да уж, – и тоже опустил оружие, как и Коджи, и Хисато.

Хоть и страшно им было за маленького доброго демона и за себя, но не посмели воины перечить – желание Юки спасти всех людей было столь же горячо, сколь холоден снег.

Снова встала крошка Юки на пути войска, начала солдат уговаривать. А тем жалко её: не могут они поверить, что эта девочка – демон. И не потому не могут, что она маленькая. Но разве же бывают на свете такие милосердные и великодушные демоны?

– Она много раз могла погрести нас под снегом заживо, – шепчутся воины между собой. – Могла заморозить насмерть. Сестёр своих, безжалостных юки-онна, чьи сердца изо льда, могла на помощь призвать и даже Великого Юки-акума. А она увещает нас и просит уйти. Золото самого Юки-акума нам предлагает, лишь бы мы деревню не тронули. Стрелять в нас этим мальчишкам запретила! Что же это за демон такой?

– Демон за вашими спинами прячется! – во весь голос выкрикнул старый солдат и бросил меч в снег. – Много боёв я прошёл с тобой, генерал! – сказал он, обернувшись к ставке. – Много чего повидал! Но сегодня ты в жестокости превзошёл самого себя! Ты хуже сотни демонов со своей спесью и злобой!

Ни слова не говоря, поднял генерал руку в кожаной перчатке. Без слов поняли его гвардейцы: пять стрел, свистя опереньями, понесли смерть на своих остриях. Четыре сломали в полёте стрелы встречные: Хисато с друзьями были самыми зоркими лучниками в войске. Пятая вонзилась старику в плечо. Заструилась из раны алая кровь. Старый воин лишь зубы стиснул, не застонал, не охнул. Сломал стрелу, прижал рану, гневно смотрит на ставку: генерала-то он, конечно, не видит, – хочет речь свою продолжить. Солдаты от него расступаются: по знаку генерала лучники-гвардейцы второй раз на изготовку становятся.

– Старик Уемура! Дед Уемура! – как малые дети заплакали защитники Юки.

Был тот солдат им вместо отца. Целый год учил их военной жизни, походным премудростям, опекал как родных детей. А теперь они ничего для него сделать не могут: далеко лучники генерала, не достать стрелой, а перед ними старый воин на белоснежном ковре как на ладони.

– Спрячься, пригнись! – кричат юноши.

Но где Уемуре спрятаться? Натягивают гвардейцы тетивы, направляют в его сердце стрелы. Пронзительно свистят они на ветру, словно режут его острыми ножами. Коджи и Хисато зажмурились, на чёрных ресницах у них беспомощные слёзы повисли. Виновато потупился Гаку. Впервые улыбка сошла с лица Широ, потемнело оно от гнева и горечи.

Только не услышали предсмертного крика юноши, не услышал его и генерал. Другой крик прозвенел в морозном воздухе тысячей льдинок:

– Не смейте делать снег красным!

Услышали этот крик солдаты – содрогнулись. Долетел он до жителей деревни – у тех сердца сжались от страха. Схватили мужчины оружие, кинулись ворота открывать. Боятся: не успеют, и погибнет крошка Юки, как её матушка.

От внезапного порыва ветра никто на ногах не устоял. А когда поднялись и огляделись воины, то увидели, что ярость юки-онна сломала в полёте стрелы, смела, будто их не было, красные шатры. Генерала снегом засыпала. Роют снег щитами гвардейцы и командиры, только долго им ещё выкапывать своего господина из такого сугроба!

– Не смейте! – плачет крошка Юки, сыплет на землю густыми влажными хлопьями. – Не вам решать, кому жить, а кому умереть!

Достиг плач юки-онны вершины ледяной горы, слуха Юки-акума. Злобно сузил глаза тысячелетний демон. «А не стереть ли мне с лица земли всех этих трусливых, бессердечных людишек?» – подумал он и хотел уже исполнить своё желание, как вдруг услышал: молятся ему в его храме!

Хищным беркутом упал с вершины Снежный демон и исчез в облаках. Колким холодом проник он в пещеру. Сквозняком стелясь у ног незваных гостей, окутал инеем алтарь. Прислушался, присмотрелся.

Двести лет никто не заходил в пещеру, не призывал здесь Снежного демона, и вдруг сразу четверо детей – замёрзших, уставших – ввалились в святилище, еле ноги волоча, с мольбой упали у алтаря.

– Дедушка Юки, пожалуйста, помоги! Спаси Юки-чан! – хнычут малыши.

Старшие поклонились по правилам, обратились по традиции. Очистили алтарь, воскурили благовония, возложили свои скудные дары: тряпки, ленты да медяки. На что этот хлам великому Снежному демону! Опустились на колени, сложили ладони, вполголоса забормотали молитву.

– Юки-акума-сама! – шепчет девушка. С ресниц талая вода вперемешку со слезами стекает, а она не замечает. – Прошу тебя, помоги! Твоя внучка в большой беде. Ты один можешь её выручить. Пожалуйста, прогони армию от нашей деревни, не дай Юки-чан умереть, как тётушке Юки-онне! Обещаю, с этих пор я всегда буду поклоняться тебе в правильном месте…

– Юки-акума-сама! Великий Снежный демон! – просит парень. Хмурит чёрные брови. – Прости нас, что забыли это место поклонения, мы ошибались! Умоляю, защити Юки-чан, ведь она совсем одна против целого войска!

– Дедушка Юки, помоги! – хнычет маленькая девочка, утирая сопливый нос. – Даже если сердишься на неё, помоги! Ты её потом накажешь…

Никто не откликался. Дети молились ещё усерднее. Они обещали Снежному демону всё, что могли придумать: много дорогих подношений, большой праздник в его честь, даже вырезать его лицо из камня и установить на самом видном месте в деревне. Но Юки-акума молчал.

– Да что ты за дед такой?! – в отчаянии разрыдался маленький мальчик. – Мой дедушка часто сердился на меня. Но он бы никогда не бросил меня одного!

Старшие дети испуганно зашикали на него, но ребёнка было не остановить. Наступая на алтарь, он гневно кричал:

– Ведь Юки-чан твоя внучка! Даже если злишься на неё, пойти и спаси её!

– Какие глупые дети, – медленно произнёс Юки-акума, явившись перед ним за самым алтарём. И Рюдзе смолк, часто икая. А остальные испуганно ахнули. Кроме Юки и её мамы им ведь и не доводилось видеть демонов, а этот был самый что ни наесть настоящий, не то что крошка Юки и добрая тётушка Юки-онна.

– Неужели вы думаете, что можете приказывать тысячелетнему демону, возложив тряпки и ленты? – высокомерно продолжил Юки-акума, обходя алтарь. Его внимание привлёк мешочек, и он поднял его с промёрзшей каменной плиты. – И что это у вас ещё? – задумчиво протянул он, развязывая верёвочку и вытрясая на плиту камушки Рюдзе. И без того бледное лицо Снежного демона стало белее снега от гнева. – Камни?! – возмутился он. – Да вы, верно, издеваетесь надо мной?!

Шотаро хотел сказать что-то, но Рюдзе оттолкнул и его, и сестру и смело шагнул вперёд. Снизу-вверх он бесстрашно посмотрел в ледяные глаза демона.

– Это всё, что у меня есть! – сказал он. – Но спаси Юки-чан, и я отдам тебе всю свою жизнь!

– Что за глупость! – с усмешкой отмахнулся Снежный демон, но его надменность не заставила мальчика замолчать.

– Я стану следить за твоим храмом! И за мной так будут поступать все мои потомки! Я приберу тут! Тут больше никогда не будет грязно! И пусто не будет! – выкрикивал он. – Мы будем убираться тут, курить благовония, делать для тебя фонарики из цветной бумаги! Я пойду в деревню и всем, всем расскажу, какой ты сильный и справедливый демон! Тебя будут восхвалять и люди снова придут сюда!

Юки-акума слушал его молча, сестра всхлипывала за его спиной, и Рюдзе понял, что его мольба не тронула Снежного демона, чьё сердце холоднее имени. Из глаз мальчика хлынули слёзы.

– Спаси Юки-чан! – воскликнул он отчаянно. – Ты ведь её дедушка! Даже если ваша кровь прозрачная как вода, это кровь!

– Удивительно, – тихо произнёс Юки-акума.

И вдруг снежный вихрь объял детей, поднял их в небеса и понёс над верхушками вековых деревьев к родному селению. И хотя их со всех сторон окружал снег, им вовсе не было холодно. Таким снегом Юки-акума укутывает землю зимой. Он согревает и сохраняет всё живое.

Над тем местом, где к реке подошло войско спесивого генерала, Снежный демон взмахом руки соорудил за облаками ледяной – словно хрустальный – помост и встал на нём, а дети упали у его ног, изумлённо озираясь.

Великим волшебником был Юки-акума! Из пластин тончайшего льда он создал огромную круглую линзу, и теперь он и дети могли видеть всё, что происходило внизу, так, словно и сами были там. Более того! Могущество Снежного демона позволило им не только увидеть, но и услышать людей на равнине. А ведь сами они были среди серых облаков – там, где рождается снег!

Первой заметили дети крошку Юки. Её белоснежные волосы стали чёрными: много сил потеряла снежная фея в борьбе с солдатами и магом. А всё же она не сдавалась.

– Уходите! Уходите! – кричала она, засыпая снегом солдат и командиров. – Я никому не хочу зла! Просто уходите отсюда, пожалуйста!

Но алчные воины, поверившие обещаниям генерала, наступали на неё, пробираясь через сугробы; колдун шептал заклятия и толок что-то в своей плошке. И юки-онна слабела.

Безутешно рыдали Хикари и Аи. Ругался, проклиная солдат и генерала, Шотаро. А Рюдзе хотел сказать Юки-акума: «Ну же, вмешайся скорее!» – но, подняв на него взгляд, не смог вымолвить и слова.

Суровое бледное лицо Снежного демона потемнело от гнева как лёд в начале весны, когда вода уже размывает его, но сквозь плотные пласты не проникает ни единый солнечный луч, и водное царство погружено в кромешную тьму. Глаза сузились, и снег был теплее его взгляда! Скулы заострились, так сильно стиснул зубы Юки-акума от ярости и злости, видя, как обижают его любимую внучку. Верно, он бы заморозил насмерть всех внизу, но тут заметил, что от стрел Юки затащил за щиты черноволосый юноша. По одежде воин, но он и три его товарища не нападали, защищали Юки.

Изумился Юки-акума. Никак не ожидал он такого от людей. Три щита воткнуты в снег, снегом до середины заметены, завалены. Четыре юных лучника прячутся за ними и прячут, не дают выйти его неосторожной внучке.

– Хватит, Юки-чан! – говорит один, удерживая её. – Ты хорошо постаралась, но тебе не одолеть колдуна!

– Не рискуй собой, Юки-чан! – поддерживает второй, выглядывая из-за сугроба. – Теперь ты их не остановишь.

– Эх, мне бы подобраться поближе! – вздохнул ещё один юноша. – Моя стрела навеки успокоила бы этого негодяя!

– И то верно, – согласились с ним товарищи. – Чуть бы поближе, и мы б его достали!

Вдруг снова взревел ураган – на двадцать шагов отбросил наступающие отряды.

– Не смейте даже думать! – сердится крошка Юки. – Я остановлю их! Снег не станет больше красным!

Но колдун шепчет заклятия, и силы её иссякают. Стихает метель. Хорошо видна цель лучникам генерала. Поднимают они тяжёлые луки, натягивают звенящие тетивы. А те, что с Юки за щитами прячутся, своего оружия не трогают. Словно и нет за их спинами луков изогнутых, в колчанах – стрел тонкостанных, – даже и не смотрят на них, смотрят на приближающихся солдат, и нет в их взглядах ни страха, ни сомнения.

– Что делают эти глупые мальчишки? – возмутился Юки-акума. – Их же убьют!

– Я закрою вас снегом ещё раз, – услышал он с равнины слабеющий голосок крошки Юки. – Бегите в деревню, там вы спасётесь.

– Ну уж нет! – воскликнул один из лучников. Сорвал с плеча и лук, и колчан, со всей силы их в сугроб швырнул. – Я тебя одну не оставлю!

И товарищи его сложили оружие, не сговариваясь. А один, весёлый даже сейчас, ласково погладил крошку Юки по голове.

– Не бойся, сестрёнка, мы тебя не оставим!

– Да ведь вас убьют! – вскрикнула та в ужасе.

– Может быть, – пожал плечами один из парней, – а только бросить ребёнка в беде мы не можем.

– Никуда не уйдём! – подтвердил его товарищ решительно.

А весёлый лучник улыбнулся:

– Не бойся, сестрёнка Юки. Видишь, мы безоружны и никого не убьём, раз обещали.

Заплакала крошка Юки, запричитала. Страшно ей, что из-за неё четыре добрых, хороших человека жизни лишатся. Взвилась метель пуще прежней – лучникам ни прицелиться, ни выстрелить нельзя.

– Что же делать?! – плачет, убивается маленькая юки-онна. – Я ведь хотела защитить людей! Как же так?!

И так сильно было её отчаяние, что метель разошлась с новой силой, несмотря на всё колдовство мага. А люди в деревне, услышав её плач, выбежали за ворота, кинулись к ней, размахивая своим нелепым оружием.

– Кто тебя обидел, Юки-чан?! Где болит?! – кричат, хотят в лицо заглянуть, а та уже икает от рыданий. Демон она демон, а всё же маленький. Как есть ребёнок. – Не плачь, Юки-чан, ты больше не одна!

– И то верно, – усмехнулся весёлый лучник.

– Так бы сразу, а не прятаться за девочкой! – добавил его серьёзный друг.

Тут заметили их деревенские жители, грозить стали, от Юки отгонять. Только тогда она услышала их, усмирила метель.

– Эти юноши защищали меня, а не обижали! – говорит.

Переглянулись кузнец и Гаку, обвели взглядами своих товарищей.

– Раз так, – говорит кузнец, – то и нам они друзья. Только надолго ли…

Сквозь стихший снегопад пробираются солдаты генерала. Рассеянными строями идут на маленького демона и его друзей.

– А посмотрим! – усмехнулся Широ. Его лук давно под снегом похоронило, но парень, кажется, и не расстроился вовсе. Как есть, с пустыми руками, встал с товарищами, Юки и деревенскими мужчинами, прямо смотрит на врага, и в темноте его глаз отвага блещет.

Стоят друг против друга на середине реки два войска. В одном – солдаты в доспехах, с луками, мечами и копьями. С ними – могущественный колдун. В другом – четыре безоружных лучника да деревенские жители: земледельцы, рыбаки, охотники. В руках у них палки да вилы. Лишь у немногих есть мечи. А Юки, хоть и держится из последних сил, всё волшебство растратила: метель утихает, и не может юная юки-онна заставить снег падать с небес.

– Одумайтесь, воины! – вдруг раздался хриплый голос. Встал солдат Уемура во весь богатырский рост. Кровь покидает его жилы, но голос у старика твёрдый, громкий и гневный. – Если вы люди, остановитесь! Ведь эта маленькая девочка защищает таких же людей, как вы!

– Слишком много болтаешь, старик! – прикусив губу, прошипел генерал и, обнажив меч, сам направился к раненому воину, чтобы лишить его жизни.

– Дед Уемура! – в отчаянии воскликнул Коджи и, расталкивая солдат на пути, как был, безоружный, кинулся к генералу. – Не трогай деда Уемуру!

– Не трогай Уемуру! – закричали его товарищи, побежали по глубокому снегу следом. Солдаты так изумились, что даже не подумали их остановить.

– Не трогай дедушку! – заплакала Юки, последний слабый вихрь в воздух подняла и тоже побежала к генералу.

А уж за ней все деревенские кинулись, крича:

– Остановись, демон! Прекрати ты, чудовище!

У Рюдзе даже слёзы в глазах застыли. Смолкли и Аи, и Хикари. Никак понять не могут, что произошло. И невдомёк им, что они видят одно из величайших чудес на свете – намного чудеснее ледяного помоста за облаками и всего могущества Снежного демона.

– Что за глупость! – вздохнул Юки-акума.

Едва повёл кончиками пальцев – и ветер разбросал в разные стороны солдат и крестьян. Попадали они в снег. Всё оружие, какое у кого было, в лёд вросло – не выдернуть. Меч генерала в ледяную глыбу обратился. Тот не удержал его и упал на спину, едва замахнувшись на раненого солдата.

Провёл Юки-акума пальцами по воздуху ещё раз – до самой земли спустилась лестница изо льда, узорчатая и такая прозрачная, будто вот-вот треснет, но прочнее металла и камня – это Шотаро сразу понял и, взяв за руку сестрёнку, пошёл следом за Снежным демоном.

Неспешно и грозно стал спускаться Юки-акума. Глядят люди на его приближение – сердца у них холодеют от ужаса. Ведь не раз говорила крошка Юки, что она – любимая внучка своего деда. И вот, сегодня, здесь, она едва не погибла. «Не оставит нас в живых Юки-акума!» – в отчаянии думают продрогшие солдаты и командиры. «Поплатимся мы жизнью за то, что подвергли опасности Юки-чан!» – жмурятся от страха деревенские жители.

Только когда приблизился Снежный демон, увидели люди детей за его спиной. Родители их узнали – ахнули. Солдаты что-то поняли – приободрились. Появилась у них маленькая, но надежда. Ведь не убил и, более того, привёл с собою Юки-акума простых деревенских детей. А стало быть не так холодно его сердце, как люди говорят. Но, ступив в глубокий снег с последней ступени и даже не примяв его, он даже не взглянул на детей. Бросил только:

– Идите к родителям! – а сам обратил гневный взгляд на горделивого генерала, сжал кулаки при виде подлого мага.

Шотаро, Аи, Рюдзе и Хикари уже поняли, каков Юки-акума. Они без страха отошли от него и подбежали к своим отцам, помогли тем подняться с земли. Стали им шёпотом пересказывать свою историю, а мужчины и не поверить не могут – вот же Снежный демон, перед ними! – и не верится им.

Упали деревенские жители на колени, стали восхвалять и благодарить Юки-акума, что снизошёл он к их мольбам.

– Хватит стонать, бесполезные людишки! – прервал их тот. – Не ваши трусливые молитвы, а искренние слова этих детей достигли моего слуха. А теперь забирайте их и идите в свои дома. Здесь сейчас будет очень холодно.

– Заморозит! – застонали солдаты. А генерал так испугался, что и слова вымолвить не может. Окинул их Юки-акума холодным взглядом, и все стихли, только плачут.

– Точно заморозит, – прошептал Коджи, склонившись к товарищам.

– И нас заодно, – откликнулся Гаку.

Широ только улыбнулся. Он и правда был странный парень. Но раньше, чем друзья укорили его в беспечности, к Юки-акума подбежала крошка Юки.

– Дедушка, не убивай их! – воскликнула она. – Они не плохие люди, просто слабые. Но ты ведь сильный и намного сильнее их! Ты не должен обижать тех, кто слабее!

– Что за глупость… – нахмурился Юки-акума. Но договорить не успел. Хисато упал на колени перед Снежным демоном и поднял на него отважный взгляд.

– Великий Юки-акума! – воскликнул он. – Молю, снизойдите к моей мольбе! Не убивайте его! – он указал на Уемуру, которому деревенские жители уже перетянули его рану. – Он защищал Юки-чан! Он не хотел убивать!

– Что за глупость… – снова вздохнул Снежный демон, которого люди уже порядком утомили. И снова Юки не дала ему договорить.

– Дедушка! – возмущённо крикнула она. – Перестань! Ты же добрый!

Юки-акума сурово свёл густые снежные брови, услышав эти слова, но люди даже не успели испугаться.

– Юки-чан, какая же ты славная девочка! – громко, словно перед ним и не было тысячелетнего демона, рассмеялся Широ и, обернувшись к Юки-акума, продолжил с улыбкой: – В самом деле, дедушка Юки, простите нас. Ваша внучка так не хотела портить этот снег.

Злобно сузил глаза Снежный демон, замерли сердца и у солдат, и у крестьян. Но Юки-акума не наказал наглеца за дерзость. Посмотрел он на Юки, в глаза юным лучникам и крестьянам, на крестьянское смешное вооружение, глянул на перепуганных до полусмерти солдат в заиндевевших латах, обратил полный ненависти взгляд на генерала и мага. Вспомнил Юки-акума свою любимую дочь – дрогнуло холодное сердце. Ведь она-то ни за что не хотела бы людям смерти.

– Этих двоих – не прощу! – грозно сказал Снежный демон, кинув ледяной взгляд на генерала и мага. Вздрогнул первый, торопливо зашептал молитвы второй.

Но и тут Юки-чан вмешалась: даже для самых жестоких людей было в её сердце сострадание, так учила мама.

– Не убивай их, дедушка, – сказала она. – Ради мамы не убивай.

Снежный демон прикрыл тяжёлыми веками холодные глаза. Жестоко изничтожил бы он и злобного генерала, и приспешника его, но ведь и верно – дочь не одобрила бы. Долго молчал Юки-акума, и от его молчания крепчал мороз. Наконец он сказал:

– Будь по-твоему. Они будут жить, но жить отныне высоко в горах – среди снегов и льдов. Там, где не будет у них ни слуг, ни помощников. Где только лишь от них самих будет зависеть, выживут они от утра до вечера и от вечера до утра или нет. Пусть там, среди вечного холода, в одиночестве, осознают цену жизни!

– Мудрый Юки-акума! Великий Юки-акума! – восторженно закричали крестьяне и солдаты. Эти крики напомнили о них Снежному демону. Осмотрел он поредевшие ряды воинов, взглянул на земледельцев, окружённых их жёнами и детьми.

– Вы, – промолвил, – сами разбирайтесь между собой. Но больше никогда не смейте делать этот снег красным!

– Благодарим вас, великий Юки-акума! Мудрейший Снежный демон! – расплакались от радости солдаты.

И крестьяне тоже закричали:

– Спасибо, Юки-акума-сама!

– Спасибо, дедушка, – сказала Юки, сжав в кулачке пальцы Снежного демона. – Ты очень добрый!

– А ты такая же глупая, как твоя мать, – вздохнул тот. Но Шотаро мог поклясться, что его бледных губ всего на мгновение коснулась едва заметная печальная улыбка. – Что ж, и теперь ты не пойдёшь со мной? Не вернёшься?

– Я не могу оставить своих друзей, дедушка, – виновато потупилась Юки. Снежный демон лишь покачал головой.

– Так я и думал.

И, сказав это, он взмыл за облака и исчез среди них, а генерал и маг пропали вместе с ним – больше их никто никогда не видел.

Почти все солдаты, пристыженные поражением, а более – милосердием деревенских жителей, едва оправившись, покинули долину, и как они добрались домой через ледяные горы, никто не знает. Но Хисато, Коджи, Широ, Гаку да старый Уемура остались в деревне, и с ними остались ещё несколько человек.

Зима была холодной и сложной, ведь людей в деревне прибавилось, и еды хватало едва-едва. Но никто не жаловался. А весной бывшие солдаты стали пахать и сеять, ловить рыбу и охотиться точно как все деревенские, и толку от них было много, так что никто не жалел потраченного на их пропитание хлеба и риса.

Хисато, Коджи, Широ и Гаку прославились как герои. Когда крестьяне узнали, как отважно они защищали крошку Юки, то очень полюбили их. Они женились на славных и добрых девушках и никогда не жалели, что остались в деревне.

Старика Уемуру все уважали и любили ещё сильнее, чем лучников, а сильнее всех его любили дети. Уемура любил их в ответ и никогда не гнал от себя: мастерил для них игрушки и сам играл с ними – никогда не отказывался. Не было у старика ни дома, ни жены, ни детей. Всю жизнь он провёл в войнах; всё, что видел – это кровь и страдания. И теперь Уемура очень радовался дружбе с ребятнёй. Он рассказывал много интересных историй и только о войне никогда не говорил.

А ещё Уемура крепко сдружился с рыбаком Сорой, с которым подолгу беседовал на берегу реки или на лугу. О чём – никто не знал и не спрашивал. Старели рыбак и воин вместе, так было веселее и почти не страшно. Вспоминая, как утешили крошку Юки дети на фестивале Обон, Сора шутил, что в прекрасную страну мёртвых они с другом пойдут вместе. А Уемура усмехался и кивал, соглашаясь, что такая компания ему очень по душе.

Жизнь в деревне мало-помалу вошла в привычное русло, и лишь одно переменилось с зимы, кроме места поклонения Юки-акума, разумеется (его люди сменили сразу, как поняли, чем навлекли на себя немилость Снежного демона). Наутро после того, как Юки-акума спас свою внучку и деревню, Рюдзе заявил, что уходит в старый храм. Родители, друзья и даже крошка Юки уговаривали его остаться, но мальчик был непреклонен.

– Я обещал отдать Юки-акума-сама всю жизнь! – сказал он.

– Да ведь ты ещё ребёнок! – со слезами запричитала его мама. – Подрасти сначала!

– Нет! – строго возразил Рюдзе. – Это будет уже не вся жизнь. Я пойду сейчас!

– Тогда и я пойду с тобой! – сказала Аи.

Их мама расплакалась ещё безутешнее, отец рассердился.

– Где это видано, чтобы молодая девушка в одиночестве жила в лесу?! – воскликнул он.

– Не в одиночестве, а с Рю! – заспорила Аи.

– Всё равно неприлично! – пристыдили её взрослые.

Тогда Шотаро, молчавший до сих пор, тихо и уважительно сказал:

– Если Аи-сан и Рюдзе не могут жить одни, позвольте мне позаботиться о них. Я взрослый и не дам их в обиду. И ведь замужней женщине прилично жить с мужем…

И он густо покраснел.

Родители Аи растерялись от таких слов. Рюдзе, Хикари и Юки рассмеялись. А сама Аи низко опустила голову, пряча стыдливый румянец. Но её проницательный отец и добрая матушка видели: дочь рада предложению. Ей тоже давно нравился Шотаро.

– Что ж, ты парень надёжный, – улыбнулся отец Аи. – Тебе я, пожалуй, могу доверить свою дочь.

– Позаботься об Аи и Рюдзе, – сказала его жена.

Молодые люди не успели опомниться от счастья, как в разговор вмешалась Хикари, которой обидно было, что о ней совсем забыли:

– Тогда и я пойду с братом, Аи-чан и Рю служить Юки-акума!

Но её взрослые даже слушать не стали.

– И речи быть не может! – рассердилась бабушка. – Вы ещё все в лес переберитесь!

Как ни торопился Рюдзе исполнить обещание, данное Снежному демону, а пришлось ему повременить: пока справили свадьбу, пока снарядили в дорогу его, Шотаро и Аи. Уемура вызвался пойти с ними, а Сора обещал проведывать, «пока носят хромые ноги». Только тогда отец Аи успокоился, решив, что с этими стариками молодёжь будет в безопасности и не наделает глупостей по незнанию и неопытности.

– Хотя если уж честно, – сказал он отцу Шотаро, – то разве наши дети не умнее нас?

– Умнее и милосерднее, – ответил тот.

Хикари долго обижалась, что её одну отказались отпустить служить Юки-акума, но крошка Юки успокоила её.

– Хикари-чан, – сказала она, – не уходи в лес, пожалуйста. Ведь когда уйдут Аи-чан, Шотаро-кун и Рю-кун, ты останешься моей единственной лучшей подругой тут. Если и ты покинешь меня, мне будет очень одиноко.

– Тогда я не оставлю тебя всю жизнь! – горячо пообещала Хикари, тронутая этими словами.

Через три дня небольшая процессия, нагрузившись необходимыми в быту вещами и небогатыми подношениями Снежному демону, выдвинулась из деревни в лес. Кроме новобрачных, Рюдзе и Соры с Уемурой к пещере пришли ещё несколько мужчин во главе с отцом Шотаро и Хикари – деревенским кузнецом. Тем самым, что разгадал план детей в день сражения на реке, но не выдал их, понадеявшись, что чистые и искренние молитвы тронут ледяное сердце демона.

– Может, Юки-акума-сама и нравятся пещеры, – сказал он, остановившись посреди деревьев неподалёку от пещеры, – но людям пристало жить в домах.

Маленький, простой и уютный домик был поставлен быстро. Но взрослые долго ещё не возвращались в деревню, напутствуя Шотаро, Аи и Рюдзе, как жить в лесу и чего опасаться. Конечно, с ними оставались опытные люди – Уемура уже ставил силки на птиц, да и Сора никуда не торопился, разведывая, где по реке лучше клёв. Но всё же родителям было тревожно, и тревога их улеглась лишь спустя много лет, когда по дому «маленького священника», как в деревне прозвали Рюдзе, уже вовсю топотали ножки детей Шотаро и Аи.

С первых дней так и повелось: люди из деревни часто приходили к храму Снежного демона, помогали Аи и Шотаро по хозяйству, потом шли проведать Рюдзе в пещере. И, конечно, они молились там, благодаря Юки-акума за заботу.

Рюдзе сдержал своё слово: он очень хорошо ухаживал за храмом. Всегда там было светло и чисто, пахло благовониями, а на алтаре со временем стали появляться дары от жителей деревни. Подношения были простые, но каждый искренне отдавал Снежному демону самое дорогое. И вскоре люди заметили, что то, что оставляли на алтаре дети, будь это даже радужные ракушки или круглые камушки, Юки-акума всегда забирал.

– Дети растопили даже ледяное сердце! – посмеялся как-то старик Уемура в беседе с другом, когда речь зашла об этом.

К тому времени старший сын Шотаро и Аи уже помогал в храме, а им всё тяжелее давались походы к реке за рыбой, да и мерное журчание усыпляло скорее, чем когда-либо, словно напоминая о реках, которые они должны увидеть очень далеко ото всех, кто им дорог. Сора приоткрыл мутные глаза и усмехнулся этим словам.

– И то верно, – сказал он. – Так, может быть, и там, в тех далёких краях, не будет так уж скучно и тоскливо, когда мы пойдём туда вместе?

– Если мы отправимся вместе, скучно и тоскливо там точно не будет! – хохотнул Уемура и поморщился. Боевые раны донимали его всё сильнее, и Юки часто тайком подкрадывалась сзади, чтобы прохладой облегчить его боль. Она и сейчас подобралась к старикам, не издав ни единого шороха, но чутьё Соры было острее зрения.

– Сядь с нами, Юки-чан, – позвал он приветливо. – Посмотри, как хорош закат сегодня.

Юки знала, что уже полгода, как старый рыбак не видит ни закатов, ни рассветов. Но он умиротворённо улыбался в навеки тёмное для него небо, и девочка не посмела возразить.

– Разве мы не счастливчики, что можем хоть недолгое время видеть, как восходит и заходит солнце, плывут облака в небе и улыбаются люди? – продолжал рассуждать Сора, не особо заботясь, слушают ли его. Он, впрочем, прекрасно знал, что слушают и внимательно. Ведь он говорил с друзьями.

– Запомним этот день, дружище Уемура, – произнёс он торжественно и прибавил с доброй улыбкой: – И ты запомни, Юки-чан, и не забывай его, это небо и нас.

Не известно, что ответила рыбаку снежная фея. Легенда, передаваемая из уст в уста на протяжении сотен лет, прерывается на этом месте.

Старики из городка, в который превратилась деревенька в горах, говорят, что в храме Юки-акума в тёмной пещере в чаще леса, охраняемом родом священников Рюдзе, есть запись с продолжением. Но посторонние не могут даже заговорить с кем-то из этого рода ни о старинных письменах, ни о снежной фее, что, как гласит предание, жила в этих краях во времена междоусобных войн.

И никого из путешественников, забредших в их края, приветливые и дружелюбные горожане, готовые разделить с путником, как с другом, даже последнюю миску риса и глоток воды, не допустят к величественной сакуре на площади и будто бы невесомому розовому дому, укрытому её раскидистыми ветвями, даже зимой словно цветущими от обилия розовых и алых лент. Никто не знает, кто живёт в этом доме, если живёт кто-нибудь, но чужакам приближаться к нему строго-настрого запрещено.

Впрочем, не так часто кто-то посещает городок в горах. Нет в нём ничего интересного для туристов. Разве что Обон в этих краях совершенно особенный. И если кто видел, как среди жёлтых и красных плывут по реке голубые фонарики, а на лицах людей зажигаются, словно бы от их света, необыкновенные улыбки, как при виде старого друга, тот не забудет этого никогда. Да ещё красиво и щедро проводят здесь праздник урожая.

Ходит слух, будто во время этих двух празднеств в толпе можно увидеть необычайно красивую девушку. Вся в белом, с белыми, как снег, волосами, украшенными розовыми атласными лентами, и прозрачными словно тонкий лёд голубыми глазами, она гуляет между рядами с подружками и переливисто смеётся их шуткам и словам встреченных людей. И лишь её добрый смех доказывает, что эта красавица – живой человек, а не бездушная юки-онна.

Правда догнать её никто из туристов не мог, а наутро после праздника она словно растворялась в воздухе, не оставив ни единой подсказки, кто она и откуда. Многие юноши, очарованные таинственной незнакомкой, пытались отыскать её, а один студент из Токио не отступался от этой затеи почти неделю, пока не закончились его каникулы и не пришло время вернуться к учёбе. Он был уверен, что видел настоящую снежную фею. Но горожане подняли беднягу на смех.

– О чём ты, парень? – говорили они. – Какие юки-онна? Неужели ты до сих пор веришь в сказки?

– Глупый молодой человек, – покачала головой одна женщина на его возражения. – Да любая наша девушка могла покрасить волосы и вставить цветные линзы в глаза – вот тебе и снежная фея!

– Езжай домой и учись, как следует, и забудь о всякой ерунде! – укорил его старик.

Однако в розовый дом под вечно цветущей сакурой парня не пустили, и он уверился ещё больше, что в этом месте скрыта какая-то тайна.

– Это точно была снежная фея! – рассказывал он после друзьям. – Не может быть таких линз, не бывает таких девушек на свете! Говорю вам, она была изо льда! Она прошла в шаге от меня, я точно говорю: изо льда! И только смех… – он мечтательно вздохнул. – Вот увидите, я вернусь туда снова и тогда уж точно разведаю всё и о ней, и о тайне, что скрыта в том доме!

– А давайте вместе поедем! – предложил один из его друзей. – Эй, Коджи, поедем все вместе! И время весело проведём, и, может быть, раскроем древний секрет!

– Вечно ты болтаешь глупости, Широ, – покачал головой его товарищ, но после тоже улыбнулся. – Но почему бы не съездить? Денег на лучший отдых у нас всё равно нет.

– И то верно! – подхватил ещё один их сокурсник.

Друзья решили непременно отправиться в горный городок на следующие каникулы. Да только когда пришло время, они не сумели найти путь. Беднягу Коджи высмеяли, сказав, что он придумал всю историю, и даже города такого на свете нет, а тот не смог оправдаться. И хотя надежды открыть тайну городка и ещё хоть раз увидеть прекрасную юки-онна он не потерял, но чем больше он рассказывал о снежной фее, тем расплывчатее и туманнее становились его воспоминания. И скоро они пропали совсем, как ледяные узоры на оконном стекле исчезают с приходом тепла. Так легенда о юки-онна, едва покинув пределы горного городка, исчезла из памяти людей, хоть раз слышавших её за его пределами.

И если вы спросите моё мнение об этом, то вот оно: в Японии, как и всюду на свете, есть боги, есть демоны; и демоны иногда бывают добрее богов и даже людей. А люди иногда бывают благодарными.

«Крошка юки-онна», 27.01.2019 – 29.09.2021 – 05.01.2022