Имела рыба озеро [Иван Тополев] (fb2) читать онлайн

Иван Тополев Имела рыба озеро

1.

Была осень. Вечером шел обычный, для этой поры, мелкий дождь. Свет фонарей брызгами падал на кроны оскуделых деревьев, а бурлящие лужи, расползлись по старому асфальту, подчеркивая каждую ямку. По пустынной дороге, шатаясь и пятясь, пилотировал силуэт, останавливаясь у каждого столба, чтобы передохнуть. Этот ритуал он проделывал практически каждый день, даже его одежда была теперь частью этого ритуала, ведь он мог не снимать ее месяцами. Противная вонь была слышна даже в нескольких метрах от него, отсыревшие и рваные тряпки на нем пропитались кислым запахом пота, перегара и табака. Каждый вечер, без выходных и праздников, в любую погоду и пору года, он был пьян, но каждый вечер, он возвращался домой, чтобы восстановиться и продолжить свое не простое дело. Его дом, деревянный и почерневший от старости, был частью его маленькой Вселенной, в которую он окунался, прибывая в медитативных состояниях, пограничных с Нирваной. Мужчина казался обычным алкоголиком, но порой говорил интересные вещи. Он нечто познал, известное только ему. Им ничего не отрицалось, он признал свою слабость, а вместе с тем и свою обреченность. А ведь и вправду, у него никого не было, и лишь голодный худой пес, который все время сидел на цепи, и выживал лишь потому, что его подкармливали соседи, мог выслушать его и поддержать.

Преодолев последний отрезок до облезлой железной калитки своего дома, мужчина завалился в большую лужу, что разлилась во дворе. В окне соседнего дома появилась тень, она выглянула и вновь исчезла. Пес заскулил и вылез из протекающей от дождя будки. Он уставился на мужчину – тот бульдозером разгребал размокшую грязь. Лохматый ждал, когда он доползет ближе и станет изливать душу, как это делал обычно, но сегодня дядя немного перебрал и выбравшись из лужи уснул, уткнувшись лицом в грязь. Спустя какое-то время тень в соседском окне появилась снова и через несколько минут вышел сосед, накинув коричневый дермантиновый плащ и обувшись в высокие рыбацкие сапоги. Он с трудом затащил трудягу в дом, уложил рядом с печкой и разжег огонь. Мужчина тем временем уже распластался на полу и что-то бормотал. Подбросив побольше дров и укоризненно, но с жалостью, глянув на хозяина, ушел.

К утру дождь стих. У остывшей печки дрожа от холода, скрутившись лежал мужчина. Он не спал, но подниматься не спешил, ведь определял время с точностью до десяти минут. Лет десять назад он пропил единственные наручные часы, но настроил свои внутренние, в которых как казалось, был даже будильник. Вставать же не было смысла, магазины еще были закрыты, а у коллег если и было что-то, то уже наверняка выпито. Он просто ждал, запустив руку в небрежно обскубаную механической машинкой бороду и стуча зубами бормотал себе под нос. Скрипнула калитка, но собака не подала голоса.

– Ваня. Черт бы тебя побрал. – послышался голос со двора. – Выходи, а то я в этот хлев не ногой.

Этот голос мужчина знал лучше всех, ведь это был его Ангел-хранитель, благодаря которому его все еще держит земля. Это был вчерашний сосед, в очередной раз не позволивший ему замерзнуть и окоченеть.

– Выходи, поправлю. – снова послышался голос и в доме загремели бутылки.

Весь грязный и излохмаченный Иван вышел во двор и протянул свою огромную мозолистую руку с черными закорелыми полосками грязи, которые словно мехенди украшали ее. Сосед с легким отвращением поглядел на мужчину и протянул маленькую стограммовую бутылку с прозрачной жидкостью. Ваня схватил ее так, будто это была чистая родниковая вода, а он две недели блуждал по сухой пустыне. Влив жидкость себе в беззубую пасть он одним глотком отправил ее дальше в желудок.

– Кхааа. – будто дикий зверь прорычал он. –Толян, благодарка тебе! Хм! Хм! – слегка прокашлявшись, протянул руку тот. – Ты мой брат! – мужчина сделал паузу. – Закурить есть? – улыбка из нескольких желтых зубов показалась на его смуглом лице.

Анатолий не курил, но Ваня продолжал его спрашивать, потому что не выходил из образа дурака. Сосед пропустил слова мимо ушей и начал за дело, по которому он пришел.

– Халтурка есть. Поедешь копать? – спросил он.

– Конечно. Что за вопрос? – в глазах появился блеск.

– Бери двоих, жду на базе. Пол часа у тебя.

– Принял. Понял. Закрепил. – снова улыбнулся Иван и вернулся в дом, чтобы из сырых окурков, лежащих в кармане, сделать себе самокрутку. Это дело заняло не больше двух минут, и Ваня положил себе на губу, или как говорил сам Иван «закинул в кабину», папироску из газеты. После, слегка покачиваясь направился к калитке, обходя перепаханную вчерашним вечером грязь. Шарик, так звали пса, несмотря на то, что это была самка, лишь уныло пискнул, в очередной раз оставшись без внимания хозяина, которого, не смотря на все, любил и был предан. Ваня тем временем уже шел на место встречи – это был перекресток у магазина, или наоборот. Рядом с магазином были два стадиона и школа. Казалось, что не было лучше места, где можно было собираться и устраивать попойки. Школьники, бегающие на переменках в магазин, их совсем не пугались, а даже наоборот, налаживали связь. Мужчины часто покупали им сигареты и пиво, за что бывали вознаграждены несколькими рублями. Обычно мужчин было пятеро, но бывало собирались не все, отправляя одного из своих сотрудников на работу. У них был налаженный механизм и внутренняя организация, они знали – когда, кто, где, и во сколько. Каждый день, был для них вызовом, их цель была «употребить» и как можно больше, а после, распластавшись упасть в своей конуре. У них не было телефонов и прочих гаджетов, но любой смог бы их найти, потому что они не меняли место дислокации. Широкими шагами, не обступая вчерашние лужи, Ваня направлялся в место встреч. Где его уже поджидала небольшая компания из трех человек, таких же чумазых и вонючих. Рваные ботинки Ивана жадно черпали воду, которая с каждым новым шагом превращалась в пену и выдавливалась через дырки.

Хлюпая мокрыми ногами, он пришел на перекресток и крепко пожал руки боевым товарищам. Их глаза уже искрились и сверкали, оставалось всего несколько минут и магазин распахнет перед ними свои двери. Ваня уже забыл, что в восемь он обещал прийти к Толе на базу, и с азартом ждал открытия. Ехать на работу не было необходимости, у одного из друзей были деньги, которые он стащил из пенсии своей старой матери, а это значило, что шоу продолжается, да и работа не волк.

Джентльмены подошли к двери и стали заглядывать, надеясь, что замок отвориться раньше, но женщина продавец издевательски поглядывала на мужчин и улыбаясь показывала на часы. Ровно в восемь щелкнул замок, а в восемь ноль три, за углом магазина уже стояли две пустые литровые бутылки плодово-выгодного вина. Компания собралась на стадион, где они собирались и проводили свои сходки, но к перекрестку подъехал грузопассажирский автомобиль, за рулем которого был взлохмаченный и разъяренный сосед. Чудо работник опаздывал почти на пол часа.

– Ваня, ити ж твою мать! – приоткрыв форточку, крикнул он. – Чего вы тут ошиваетесь? Копать надо ехать, скоро привезут.

– Толян, брат. – растерянно засуетился тот. – Едем. Видишь, только снюхались. – на Ваню упали возмущенные взгляды, ведь группа планировала провести совещание.

– Быстро прыгайте в машину. – закипая крикнул сосед, и четыре тела ввалились в прокуренный салон.

Гамма ароматов стала резать ноздри водителя. В отличии от Анатолия, ребята были адаптированы к этому запаху и мило беседовали, стеснившись на заднем сидении. Благо ехать было не далеко, и муки Анатолия вскоре закончились. Бригада взяла инструмент и двинулась к нужному месту. Не смотря на пасмурное утро и неприятную мглу, у мужчин было хорошее приподнятое настроение, они рассказывали анекдоты, смеялись, вспоминали всякие истории. Так и не заметили, как вырыли необходимую яму. Теперь оставалось только дождаться виновника торжества и присыпать могилку. Это была одна из немногих работ, которую им доверяли, и они исправно выполняли ее уже многие годы. За это время отношение к покойникам, рыданиеям близких, да и в принципе к смерти, стало для них таким же, как отношение к плохой погоде, а глядя на их беззубые улыбки, можно было понять, что и это для них не проблема. Филосовские взгляды и схожее мировоззрение сближали их круг, они познали, что можно сильно не напрягаться и получать удовольствие от жизни. Но было ли это удовольствие истинным? Для них вероятно да, ведь такая жизнь их вполне устраивала и каждый был по-своему счастлив, но и каждый по-своему грустил.

Когда остальные заканчивали, Ваня стоял у машины и ждал, когда им принесут пакет с выпивкой и закуской. Он был заинтересован во второй, торжественной части, поэтому и на лопату налегал с меньшим азартом, экономя силы. Вскоре банда собралась и закинув инструмент в машину, стали обедать, не дожидаясь водителя, который тоже получал свой гонорар за организацию. Ваня стрельнул несколько сигарет у одного из прощавшихся и важно дымил в небо. Первая половина дня слаживалась очень удачно, мужчина на секунду даже задумался о том, что это его самый счастливый день. Он был сыт, поправлен, а в пакете лежал литровый сосуд с горючей жидкостью. С закуской ребят тоже не обделили, и вечерний фуршет обещал быть. К машине подходил сосед.

– Назад едете в кузове. – с далека крикнул Толик, увидев, что ребята, открывают двери.

– Имела рыба озеро. – звонким хриплым басом послышался голос Ивана, выражавший свое недовольство складывающимися обстоятельствами.

– Толя, брат, дубак на улице, какой кузов, мы же не звери. – тихо и мягко прожужжал голосок другого.

– Машину после вас и химчистка не возьмет. – недовольно буркнул Анатолий.

– Тогда вызови нам такси, поедем как белые люди. – обратился Иван к соседу, а потом поглядел на братьев ожидая их одобрения. – Да? Мужики?

Все хором что-то промычали, выразив таким образом свое согласие со своим старшим товарищем и который имел в их компании больший авторитет.

– Ладно, садитесь. Но если не будете мыться, на похоронки больше брать не буду.

Мужчины зашевелились и стали загружаться. В салоне авто снова заблагоухало кислым перегаром и табаком, так же в этом коктейле можно было отличить нотки гниющих на ноге носков. Толя отвез их туда от куда подобрал, и давние друзья продолжили.

Ваня был на разливе, сегодня он почему-то не спешил, ему хотелось насладиться этим днем как можно дольше. Был уже вечер, и в какой-то момент Ваня почувствовал, что это – его самый счастливый день и от этого становилось тепло и грустно. Неужели это все, что он мог дать и сделать? Ни семьи, не великих достижений и открытий, лишь старый дом, доставшийся от матери и старая собака, родительницей которой была собака его мамы. Он стоял и смотрел на своих друзей, которые по сути были всего лишь его жалким отражением, его собутыльниками или «братьями по несчастью». В момент, когда заканчивалась бутылка, на стадион пришел еще один, пятый, и принес еще один литр самодельной продукции, которую периодически производил из старого бабушкиного варения. Ваня полагал, что сегодня, как никогда вернется домой не в обычной кондиции и будет часами сидеть возле будки на большом пне, где скрутившись калачиком, любил лежать пес. Но содержимое бутылки развеяли его домыслы и стаканы вновь наполнились.

Через два часа Ваня снова добирался мелкими перебежками от столба до столба, и около одного из них он вдруг остановился. Ему вдруг стало так грустно, что он, закрыв глаза, упал на колени и заплакал. Он обнимал столб, словно хватался за последнюю надежду, а свет фонаря, под которым он склонил голову, был маяком, приглашая поднять голову вверх. Ваня готов был закрыть глаза и умереть, сидя под этим фонарем, но что-то будто взяло его за воротник, и он вновь поднялся на ноги. Некая сила помогла ему сделать толчок, и он снова шагнул, нацелившись на следующий столб. Он шатался и ловил дорогу, небрежно смахивая руками накатывающиеся слезы. С трудом добравшись до дома, он направился к будке и упав на колени стал жаловаться Шарику. Он бормотал и изливал все, что накопилось у него за все эти годы, но в какой-то момент заметил, что пес так и не вышел из будки. Ване стало дурно, мелькнула мысль, что он потерял своего единственного друга. Заглянув внутрь мужчина удивился, собаки не было. Он стал искать цепь – она вместе с ошейником лежала возле пня. «Сбежал» – подумал Иван и грустно побрел в дом. Света в доме не было, и он не заметил, что в доме кто-то навел порядок, даже аккуратно сложенные дрова и теплая печка не удивили его. В дом мог зайти сосед, но где же девалась собака? С задумчивым лицом Ваня открыл дверцу печки и красное пламя раскаленных углей осветило комнату. Он подкинул немного дров, но дверку закрывать не стал. Сев напротив, он вынул припасенную сигарету, и чтобы подкурить, положил на угли длинную щепку. Щепа быстро воспламенилась и передало свое пламя ядовитому табаку. Дым окутал помещение и поплыл, освещенный тусклым светом. Ваня подложил под спину и голову старый вонючий матрац, который давненько облюбовали клопы и вши и делая глубокие затяжки направил взгляд на успокаивающее пламя, погружаясь в свою медитацию.

Не прошло и минуты как мужчина уснул, а обугленный окурок покатился по его одежде, упав на вату матраца. Пошел едкий дым, а вата стала краснеть и плавиться. Через две минуты комната была в дыму. Ваня сквозь сон стал задыхаться и кашлять. Нужно было не так много времени, чтобы здесь угореть, но в какой-то момент дверь распахнулась и сквозь дым в дом вошел человек, осветивший фонариком задымленное помещение, пытаясь найти причину возгорания. Матрас был схвачен и брошен в лужу, что все еще блестела во дворе. Ваню вытянуть не хватило сил, но свежий воздух пробрался вместе со сквозняком от открытого окна, что вероятно спасло мужчину от удушья. Он продолжал спать, даже не подозревая, что в очередной раз был спасен своим Ангелом-хранителем.

2.

Иван проснулся от звука льющейся воды и ему как никогда захотелось утолить жажду. Он встал и внимательно осмотрел гнездышко, где спал. На полу лежало старое одеяло, а вместо подушки завернутая в старую майку куртка. Сложно было вспомнить как он застилал постель, да и раньше он за собой такого не замечал. Вчера явно был необычный день, вдруг подметил он, ковыряясь в своей памяти, но мысли прервал звук воды, доносящийся с наружи. Ваня побрел к выходу и открыв дверь был крайне удивлен. Во дворе на цепи сидел Шарик, довольный и улыбающийся. Как же, неужели приснилось, встал в недоумении мужчина, вчера ведь не было. Но взгляд упал на старое корыто, стоящее рядом, возле колодца. В корыте что-то лежало, а за забором появился загадочно ухмыльнувшийся сосед Анатолий.

– Здорова, Вано. Ну как ты? – с издевкой поинтересовался тот.

Ваня буркнул что-то невразумительное.

– Что ж ты молчал, что у тебя есть дочь?

«Дочь?» – не менее загадочно поглядел на соседа он, и взгляд Толи переметнулся в сторону заброшенного сада. Ваню передернуло. Растянув веревку между ветхими яблонями, молодая девушка развешивала постиранное белье, будто белка нанизывала грибы на сушку. Белка. Мысль вдруг остановилась именно на этом. Девушка вдруг обернулась и увидев лохматого и помятого Ивана, вдруг засияла. Она была невысокого роста, худенькая, но крепкая. Светло русые волосы крутились по ее маленькой головке, а чуть раскосые большие карие глаза, говорили о примеси восточной крови. Она была невероятно красивая, только одета как сиротка.

– Папа! – вдруг издала она звонким мелодичным голоском и побежала на встречу.

Ваня стоял как вкопанный, не понимая, что собственно происходит. Уже было совсем не смешно, но вдруг он почувствовал ее руки, мягко обхватившие его. Он стал вырываться, и отодвинув девчонку на вытянутые руки, спросил:

– Ты кто, бля?

– Оглобля. – вмешался наблюдающий всю эту сцену сосед, увидев, что у девушки стали наворачиваться слезы. – Мог быть и поласковей с дочерью.

Девушка жалостными глазами глядела то на Ивана, то на Толика, а потом тихо молвила:

– Я Настена. Мою маму звали Мария.

Услышав имя Мария, у Ивана что-то щелкнуло, и он пристально посмотрел на девушку, сканируя ее.

– Твою мать зовут Мария? – что-то вспомнив уточнил он.

– Звали. – сделав многозначительную паузу произнесла она. – Она умерла год назад от болезни.

Иван тяжело вздохнул и поглядев на Анатолия, бросил ему:

– Занимайся Толя своими делами. Базар не подсасывай. Разберемся.

Толик слегка обиженно махнул рукой и ушел, оставив их наедине.

– Значит Настенька? – обратился Ваня теперь к девушке.

– Настенька. – чуть улыбнувшись, ответила она.

– Скажи мне Настенька, – его голос стал мягче. – С чего ты взяла, что ты моя дочь?

– Я сейчас. – бодро сказала она и побежала в дом. Через несколько секунд она выбежала обратно и протянула письмо. – Вот.

Иван взял письмо и стал внимательно разглядывать. На нем был указан его адрес, фамилия и имя. Волна переживаний вдруг накрыла его ледяное большое сердце, но горячая кровь вдруг разбудила в нем давно забытое приятное чувство любви. Он не спешил доставать письмо, а прикрыв глаза пытался потушить разгоравшийся внутри огонь. Даже, казалось, старый пес ощутил его переживания и заинтригованно ждал, когда из конверта появиться рукопись, но Иван тянул.

– Пойдем в дом. – кивнул он в сторону двери, и Настя послушно поплелась за ним.

Только сейчас, зайдя в дом, он заметил в нем изменения. Старые тряпки, разбросанные по полу, волшебным образом исчезли, вместе с пустыми бутылками и пробками. На столе была свежая, хоть и пожелтевшая скатерть, а в пустой стеклянной банке лежали вымытые приборы, которые удалось найти среди всего этого хлама.

Иван сел на шаткий деревянный стул, который жалобно запищал под весом хозяина, а Насте подвинул пропаленный окурками табурет, и вынув письмо из конверта, стал внимательно читать. Девушка изумленно смотрела в его глаза, пытаясь уловить какие-нибудь эмоции, но взгляд был холодным и безчувственным. Возможно, где-то глубоко внутри, что-то тронуло его, но письмо нашло адресата спустя столько лет, и в происходящее верилось с трудом. Он дочитал все до последней строчки и тяжело вздохнув стал постукивать по столу пальцами.

– Почему она не отправила мне письмо? – вопрос мужчины прозвучал довольно строго.

– Я не знаю. Я нашла его только месяц назад, когда выбрасывала старый хлам. – молвила Настенька и немного помолчав спросила. – Вы вправду мой отец?

– Вероятность конечно велика. – задумчиво ответил он. – Но я абсолютно не помню, чтоб у нас с твоей мамой что-то было. Хотя я тогда вообще мало что-мог вспомнить.

Настя не понимая глядела на Ивана, ожидая каких-нибудь пояснений. Ваня уловил ее взгляд, но рассказывать не спешил, вспомнив, что еще не опохмелился.

– Ты на долго приехала?

– У меня больше никого нет. Я подумала, что вы будете рады. Мне ничего от вас не нужно. Я могу пойти на работу, мне уже есть восемнадцать.

Иван просканировал ее с ног до головы.

– Деньги есть? – неожиданно поинтересовался он.

– Есть. – наивно ответила она.

– Чаю попьем? – ехидно поглядел на девушку тот.

– Можно. Я, если честно, проголодалась.

– Я тоже. Ха-ха-ха. – громким хриплым басом рассмеялся тот и поставил Настю в недоумение. – Ну давай деньги.

Та шмыгнула в комнату, где стояла ее сумка и принесла несколько купюр.

– Вот. – протянула деньги она. – Я пойду с вами.

– Нет. – радостно запротестовал тот, пряча бумажки в грязный карман. – Ставь чайник!

Иван поднялся со стула и, многозначительно глянув на Настю, направился к выходу.

– А где, чайник то? – остановила его на пороге Настя.

– Поищи где-нибудь. Я мигом. – молвил тот и скрипнул захлопывающейся дверью.

Настя стала расхаживать по дому в поиске необходимой посуды. Дом разделялся печкой на две половины: с одной стороны, была кухня, которая также играла роль прихожей; с другой, спальня, с развалившимся шкафом и прогнившим матрасом на полу, из которого торчали ржавые пружины. В спальню Ваня практически не заходил, точнее сказать не доходил, потому что туда можно было попасть только через кухню, а для мужчины порог собственного дома был уже не преодолимым препятствием.

Прошло пол часа, Настя так и не нашла в чем закипятить воду и обратилась за помощью к соседям, с которыми познакомилась еще вчера. Ей дали старую эмалированную кастрюлю, предупредив, что Иван крайне ненадежный человек. Прошло еще пол часа, Ивана не было, и попив горячей воды, девушка легла на старый матрас и подобрав наиболее удобную позицию, уснула.

Проснулась она от того, что на улице был какой-то шум и лай Шарика. Выглянув в окно увидела у соседнего дома автомобиль. Настя оделась и вышла на улицу, чтобы успокоить пса. Ивана до сих пор не было, хотя уже близился вечер. Она вернулась в дом и подбросила дров в печь, чтобы та не потухла. Переживания проникли в ее сердце, девушка стала расхаживать по кухне и уже хотела отправиться на поиски, как услышала скрип калитки. Это был сосед.

– Настя, пойдем поужинаем. – жалостно глянул на нее Анатолий.

– Нет, спасибо. Скоро папа должен прийти.

Тот поглядел на часы и замахал головой.

– Не придет. Еще как минимум часа два.

– Вы откуда знаете?

– Хорошая моя, я всю жизнь живу рядом с ним, раньше мы очень дружили, пока твой отец не познакомился с алкоголем. – он сделал паузу, что-то перебирая в своих мыслях, а потом продолжил. – Пойдем, покушаешь с нами, расскажешь нам про себя.

Настя не стала долго сопротивляться и согласилась зайти в гости. На ужин была тушенная курица с овощами. Девчонка сильно проголодалась, но старалась не показывать вида, терпеливо ожидая начала трапезы. Хозяйку звали Ольга, это была полная не высокая женщина в годах, суетившаяся вокруг стола. В доме было все на своих местах, что говорило о аккуратности и педантичности ее жильцов. Толик достал из погреба трех литровую банку домашнего вина и стал разливать по кружкам, а потом повернул голову к гостье и спросил:

– Будешь вино? Хорошее, домашнее. Только виноград и сахар.

Ольга недовольно глянула на него.

– Нет, спасибо. Я не пью. – улыбнулась Настя и ее улыбка отразилась на лице хозяйки.

– Она еще ребенок. – вступилась Ольга. – Какое вино. Ты Настенька кушай, не слушай этого дурака.

Они принялись за еду. Настя старалась не торопиться, хотя была готова проглотить порцию одним махом. Кушали все молча, потом Ольга поставила чайник и стала расспрашивать.

– От куда ты Настенька?

– Поселок Южный. Это недалеко от озера Байкал.

Толик чуть не подавился вином, после слов девочки.

– Байкал? – не менее удивленно спросила хозяйка. – Это же тысячи четыре километров от сюда.

– Пять шестьсот, это по-птичьему, то есть напрямую. – обглодав кость поправила Настя.

– Там у тебя дом? Хозяйство?

– Да есть хижина, но хозяйства нет. Охота, рыбалка, ну и огородик небольшой. Лошадь была, но я ее продала перед отъездом сюда.

– А работа? Кем работала твоя мать?

– Мы собирали травы и два-три раза в год ездили на ярмарки, а за вырученные деньги покупали все необходимое.

– Дикари. – вмешался в диалог Анатолий.

– Зато смотри какая красавица выросла. – заступилась Оля. – Кстати. Я сегодня шкафы перебирала, твои школьные фотографии нашла, там есть одна где вы с Ваней.

– Ну-ка! – заинтригованно поглядел на жену хозяин, а потом обратился к девочке. – Помню эту фотографию. Сейчас посмотришь какой твой папка был в молодости.

Ольга принесла несколько черно-белых пожелтевших фотографий на которых улыбались подростки. Она стала их листать у себя в руках и положила на стол перед гостьей несколько.

– Вот! – произнесла она и поглядела на мужа. – Одно лицо!

И вправду, Иван на фотографиях выглядел совсем иначе чем сейчас, был молод красив, с густой шевелюрой, и если бы ему пририсовать длинные светлые волосы, то ни у кого не возникло бы сомнений, что это Настя. Девочка тоже убедилась, что это ее настоящий отец, хотя и мало сомневалась в этом.

– Возьми себе, если хочешь. – предложил Анатолий.

– Правда? – радостно улыбнулась девчонка.

Он кивнул головой, и Настя выбрала фотографию, где Анатолий держал в руке футбольный мяч, а ее отец сигарету. Ольга подала чай и шарлотку, и усевшись продолжили разговор.

– Я хочу найти работу. Может вы мне что-то подскажете. – обратилась девочка к хозяевам.

– Хм. А кто ты по специальности? – поинтересовался вдруг Толик.

– У меня нет специальности, я даже в школе не была. Все что я умею и знаю, досталось мне от матери.

Настя не переставала удивлять.

– Тебе сложно будет найти официальную работу. – молвила Ольга. – Но я могу позвонить сестре, которая работает в столовой, им нужна была посудомойка, думаю тебе бы подошла такая работа. И считаю, что тебе следует закончить хотя бы вечернюю школу, без бумажки, в наше время, ты… – Ольга стала подбирать слово. – Букашка.

Вскоре, допив третью кружку вина, Толик пошел в комнату, а Ольга осталась с Настей на кухне и еще долго разговаривали. Спустя еще час, когда Настя стала любезно откланиваться, послышался скрип калитки. Ольга любезно проводила новую соседку, а после спряталась у порога и стала наблюдать за происходящим. Иван, карабкаясь по стене, пытался нащупать ручку двери, но это ему едва удавалось, пока дочь не пришла на помощь. Ольга смотрела, решая стоит ли идти на помощь, но сильная девочка прямо втащила беднягу в дом, который уже успел порядком остыть. Соседка ушла домой.

Иван что-то бормотал, пытаясь жестикулировать и делая серьезный вид лица. Настя растапливала печь.

– Куда же вы пропали? Я вас целый день ждала. – огорченно промурлыкала девочка, не ожидая, что получит ответ.

Иван продолжал бороться, но закурив сигарету, потух. Хрупкая рука вынула окурок изо рта родителя и бросила в печку. Девушка потратила почти все свои сбережения, чтобы добраться сюда, в надежде, что здесь ей будут рады, что они с отцом смогут полюбить друг друга, но это все теперь ей казалось не таким безоблачным. Она узнала многое о жизни своего отца от Ольги, которая, как и Анатолий описывали его как пропойцу и лодыря. Настя не хотела мириться с этим, но все больше убеждалась, что все эти слова были правдой.

Укрыв отца старой курткой, она ушла в комнату и скрутившись калачиком горько заплакала.

Спустя неделю Настя нашла подработку в столовой у Татьяны, сестры Ольги. Она успела купить кое-какие продукты, прежде чем Иван безцеремонно ее обобрал. Кушала Настя в столовой и приносила еду домой, для Шарика и отца, который так ни разу ни к чему и не притронулся. По вечерам она ходила с собакой на небольшое озеро, а в выходные в лес, ловила рыбу и дичь. Шарик стал для нее настоящим другом, собака тоже очень привязалась к новой хозяйке и худые ребра стали обрастать жирком. С отцом она виделась только утром, когда он еще обычно спал, или поздно вечером, когда он «уставший» скребся в обшарпанную деревянную дверь. Девушка, благодаря помощи соседа, обустроила комнату, добыв старую кровать. Матрац она положила на кухне для Вани, который в свою очередь обходился и без этих удобств. Оставался открыт вопрос с электричеством, которого давно не было, а для подключения нужны были деньги. Настя зарабатывала ни так и много, и отлаживать деньги не получалось. Ваня ее не замечал, будто ее здесь и не было, решив, что его забота закончилась предоставлении комнаты. Они практически не разговаривали, если не считать его пьяные бредни. Ваня забирал у дочери практически всю зарплату, вернее она сама ему ее любезно предоставляла, надеясь, что так заслужит его внимание. Но она ошибалась, для Вани это была дойная корова.

Время шло, приблизился Новый год. Столовая закрылась на неделю и Настя, получив щедрую премию, отправилась на заслуженный отдых. Возвращаясь после обеда домой, она застала отца у магазина с двумя соратниками. Он еще не был слишком пьян и что-то бурно обсуждал с товарищами. Это была редкая встреча, когда Настя могла с ним поговорить, и не теряя возможности, она направилась прямиком к нему.

– Здравствуйте, папа! – поздоровалась она, так и не сумев перейти с отцом на «ты».

Тот нервно дернулся, будто не понимал от куда голос. Ему было не ловко перед собратьями, он так и не рассказал им о дочери. Те взволнованно зашептались.

– Иди домой. – буркнул Иван.

Настенька поняла его стеснение в кругу друзей и опустив голову пошла мимо. Она прошла метров двадцать, как послышался хриплый бас отца:

– Стой!

Она обрадованно обернулась, и улыбка растянулась на ее лице. К ней направлялся Иван. Он приблизился и тихо просипел:

– Дай денег.

– Папа. Сегодня Новый год. Давай проведем его вместе.

– Конечно проведем, я скоро приду. Ты ступай домой, только оставь денег, я прикуплю что-нибудь на стол. – нервничая и оглядываясь на братьев лепетал он.

– Продукты есть. – она развернула большой пакет. – В столовой раздали, чтоб не портилось.

Он заглянул в пакет и запустил туда руку, достав пол палки сыровяленой колбасы и положил ее за пазуху.

– Мне не хватает на подарок для тебя. – начал извиваться он, хотя Настя прекрасно понимала зачем ему деньги.

Настя сунула руку в карман и достала одну купюру. Тот довольно вырвал деньги и тут же бросился к товарищам, даже не поблагодарив и не оглянувшись. Настя стояла растерянная, горькая обида прожигала ее маленькое доброе сердечко. Она понимала, что отец сегодня вновь будет пьян и не могла с этим ничего сделать. Она уже привыкла жить одна, она и там, когда не стало матери, жила одна. Теперь же она не знала, что было хуже, оставаться здесь, или быть одной там. Ей хотелось быть ближе к отцу, она за это время полюбила его, почувствовала некую связь, неразрывную, прочную. Она могла ночами просидеть возле спящего его, гладя его руки и волосы. Но ей было от того только больнее, что он не видел ее в упор.

Сегодня она вернулась домой и стала готовить стол. Ближе к вечеру в дверь постучались.

– Кто-там? – спросила она и направилась к двери.

– Это я, Ольга.

– Здравствуйте, заходите. – любезно предложила девчонка.

– С наступающим Настенька, может хочешь провести Новый год с нами? К нам сыновья скоро приедут. Что ты будешь тут одна сидеть, в темноте?

– Скоро папа придет. Тем более я сегодня купила новых свечей. Спасибо! – не веря своим словам, произнесла она.

– Настаивать не буду, если придешь будем рады. – улыбнулась соседка и пошла обратно.

Настя вернулась к столу, приготавливать праздничный ужин. Она все еще не привыкла к магазинным продуктам, из которых предпочитала лишь к тем, которым привыкла: каши, муку, соль и чай. Овощи ей давали в столовой, а мясо и рыбу девушка добывала сама, с помощью сделанных ею сетей, петлей и капканов. К праздничному столу она готовила дикую утку с овощами и яблоками.

В банке на подоконнике стояли несколько веток ели, украшенной ватой и самодельными игрушками, но праздничного настроения все равно не было. В ее поселке сейчас были сугробы снега, а домик вероятно замело по самую крышу, здесь же моросил неприятный холодный дождь, иногда превращавшийся в мокрые снежинки. Даже Шарик, грустно высунув мордочку с отремонтированной и устеленной соломой будки, бегал глазами, наблюдая за падающими снежинками. Настя же чувствовала себя оставленной, брошенной на произвол судьбы. На улице стемнело. Настя зажгла несколько свечей и в этом полумраке заканчивала приготовления. Прошел еще час, отца не было. Прошло два, соседи уже сели за стол и весело смеялись и разговаривали. Прошло три часа, Шарик поднял шум, на взорвавшийся фейерверк. Настя пригласила пса в дом, и поставила ему свою тарелку, в которой была остывшая утка, пропитанная солеными слезами, к которой девчонка так и не притронулась. Собака с радостью съела птицу, оставив на тарелке размазанные овощи, а потом улеглась у ног хозяйки и уныло вздохнула, будто понимала всю боль Настеньки. Сердце девушки обливалось кровью, она ждала, что отец будет рад ее приезду, а не тому, что она дает ему деньги. Девочка не понимала, что ей делать и как жить дальше, в голове поднялся клуб пыли, в котором она не могла рассмотреть правильный выход. Если бы она сумела объяснить свое состояние, то можно было понять, что Настя находилась в глубочайшей депрессии. Она больше не хотела ходить на работу, не хотела возвращаться домой, даже прогулки с Шариком теперь были не такими частыми. Погрузившись в свои мысли, она не услышала, как скрипнула калитка, но пес сразу отреагировал и рванул к двери, виляя хвостом. Настя оживилась, но выйдя на улицу никого не увидела. На неосвещенном дворе было сложно что-то разглядеть, но Шарик метнулся к луже, в которой так любил поваляться его хозяин и сегодня тоже встретил его именно там. Настя бросилась к отцу, который уже не сопротивляясь уложил под голову руку и закрыл глаза. Настя стала пытаться его поднять, но без результатно, стала тянуть, но руки скользили по испачканной и мокрой одежде. Шарик тоже пытался помочь, хватаясь зубами за куртку, но и этого было недостаточно.

– Имеа ыба озео… – пробормотал пассажир.

Настя упорно пыталась его поднять, но тот был как огромный кусок маринованного мяса. Все попытки его подтянуть, тоже не заканчивались успехом и окончательно выбившись из сил и пыхтя, она бросила отца и отошла в сторону. Под светом соседского фонаря, на пороге стоял молодой человек с сигаретой и наблюдал за происходящим. Настя поглядела на него, и парень поймал ее взгляд, будто светившийся из темноты, и тут же вернулся в дом. Через минуту, когда Настя снова, попыталась затащить отца в дом, вышел Анатолий.

– Настя, девочка. Ты чего не позвала на помощь.

Настя больше всего не хотела, чтобы кто-то видел, что ее отец в этот праздничный день, как никогда свеж и весел.

Анатолий вошел во двор и отпугнув ногой собаку, взялся за одну руку Ивана. Настя взяла за другую, и они потащили его к крыльцу.

– Его нужно раздеть здесь, он же все грязью испачкает. – предложил сосед.

Настя расстегнула ему куртку и стянула, вывернув на изнанку, таким же образом сняла ботинки и штаны, оставив все на улице. Вместе с Толиком дотянули его до матраца, стоявшего у печки и накрыла отца дырявым одеялом. Затем вытерла ему лицо мокрым полотенцем и подбросила немного дров.

– Пойдем к нам. – предложил сосед. – Покушаешь, поговорим.

– Спасибо вам! Но я не голодна, да и отца нужно смотреть, чтоб опять не устроил пожар. – опустив глаза молвила девочка.

– Как знаешь. Милости просим! – жалеющим взглядом поглядел Толик и ушел.

Настя была рада, что отец наконец дома, но это не сделало ее боль меньше, а лишь немного притупило ее. Девчонка вышла на улицу, чтобы взять большой таз из нержавеющей стали и замочить одежду. Решив проверить карманы, чтобы не залить водой что-нибудь нужное, она наткнулась на промокшую пачку сигарет и наполовину выпитую бутылку водки. Она положила сигареты на печку, а бутылку спрятала под оторвавшуюся доску пола. Шарик лег возле хозяина, уткнувшись носом в свисавшую с матраца руку и монотонно засопел. Настя молча сидела за столом и глядела на колыхающееся пламя свечи, которая осталась единственным источником света в этом доме. В глазах же девушки, свет безнадежно затухал, а еще недавно сияющая улыбка, вдруг навсегда исчезла с ее милого, счастливого лица. Ей хотелось рыдать, но слез больше не было. Она медленно погружалась в какую-то прострацию, из которой не видела ни единого выхода. Как это могло произойти? Еще недавно она так любила свою жизнь, любила своего отца, которого нашла, любила этот дом, Шарика, соседей… а теперь, вдруг все рухнуло, будто из груди вырвали сердце, а теперь кровавыми пальцами пытались достать и душу. Настя вновь поглядела на спящего отца, и в какой-то момент поймала себя на одной навязчивой мысли. Она остановила свой взгляд и попыталась сосредоточиться, чтобы прогнать нежелательные думы своей головы, но ничего не вышло, раз за разом она возвращалась к одному и тому же. Спустя еще минуту она поднялась к отцу и прижалась к его груди.

– Папа. – прошептала она. – Ты не рад, что нашел меня?

Ответа не последовало, лишь легкий мурлыкающий храп доносился из его уст.

– Скажи, что любишь меня. – продолжала она. – Я тебя очень люблю, хочу, чтобы мы вместе ходили на рыбалку, на охоту. Пап? Неужели я тебе совсем не нужна?

– Аууу. – взвыл Шарик, растроганный речью девушки.

– Он меня не любит! – обратилась она к собаке. – Он любит свою водку, она ведь лучше меня, правда?

Шарик теперь озадаченно смотрел на Настеньку и шевелил бровями.

– Она, наверное, очень вкусная. Да? – молвила Настя и поднялась, направившись к спрятанной бутылке.

Она вернулась к столу и взяла стакан, наполнив его до половины.

– Вот, папа, смотри. Теперь я буду такой же как ты. – произнесла она и залпом влила в себя жидкость.

Во рту и горле стало гореть, она закашлялась и схватила кусок испеченного хлеба, потом откусила кусок мяса и стала жевать. Спустя минуту она почувствовала тепло разливающееся по ее телу и блаженную легкость. Улыбка непроизвольно растянулась на ее лице, и она налила еще…

3.

Скрипел старый полуразваленный колодец. Настя готовилась к стирке.

– С Новым годом! Хорошо вчера погуляла. – послышался незнакомый голос.

Она обернулась и увидела парня, стоявшего на пороге соседского дома. Он выглядел внешне немного старше ее с каштановыми густыми волосами и маленькой бородкой. Он был коренаст с небольшим животиком. Это видимо был один из их сыновей. Девушка ничего не ответила и продолжила набирать воду.

– Меня Эдик зовут. Друзья зовут меня Эд. Слышал ты меня вчера звала. – иронично усмехнулся парень.

Настя снова обернулась к парню.

– Я Настя. И я тебя вчера не звала. – не поняв усмешки ответила девушка.

– Ну как же. – вновь усмехнулся Эд. – В Ригу же ездила, Эдика звала.

Настя стала в ступор, не понимая, что от нее хотят. Эд заметил, что девушка не усекла шутки и лишь бросил:

– Забудь. – парень сделал небольшую паузу, а потом продолжил беседу. – Сегодня праздник, а ты стирать собираешься с самого утра.

– Настроение не праздничное, что же делать. – продолжая вытягивать очередное ведро сказала Настя.

– Не хочешь прогуляться? – ехидно улыбнулся Эд.

В доме послышался грохот и через несколько секунд дверь открылась. На улицу вышел Иван, весь взлохмаченный в трусах и грязной фуфайке.

– Здрасте, дядь Ваня! С Новым годом! – махнул рукой Эдик.

– Сам с Новым годом! – бросив короткий взгляд на парня тускло сказал Иван, и стал шнырять по карманам, будто что-то искал. Потом он повернулся к Насте и спросил. – Ты куртку мою не видела?

– Вот она. – указывая пальцем на таз молвила улыбающаяся Настя, обрадованная появлением отца. – Если вы ищете сигареты, то они сушатся на печке.

Отец показал свою щербатую улыбку, а потом вновь глянул на Эдика и сказал ему, указывая на девушку:

– Дочь моя.

Потом Иван скрылся в доме, но вскоре вновь появился с прикуренной папиросой.

– Ну что ты Эдик? Давно тебя не видел. Женился может?

– Да нет еще. Все работаю. Дом строю в Центральном, как закончу, так сразу буду думать о спутнице. Надо ж ее куда-то будет вести. – улыбнулся парень.

– Так вон, Настюху мою бери. Хозяйственная, работящая.

Настя поглядывала то на одного, то на второго. Отец продолжал.

– Не пьет, не курит, матом не ругается. Вся в отца. Ха-ха-ха. – расхохотался Иван так, что аж закашлялся. – Бери пузырь, да заходи свататься.

Эдик презрительно поглядел на Ваню и брезгливо скривил лицо. Из-за спины Эдика вышел Анатолий.

– Привет сосед. С Новым годом! – крикнул Толик.

– Ооо, Толян. Как жив здоров?

– Ты чего в трусах стоишь? Чижика простудишь. – рассмеялся сосед.

– Вон. – кивнул он головой в сторону дочери. – Настюха все вещи постирала. – Иван немного помолчал и добавил. – Подлечи по-братски.

Анатолий улыбнулся и что-то обдумал. Потом вошел в дом и вынес бутылку коньяка.

– С праздником! – Анатолий направился к забору, возле которого уже сторожил Ваня.

– Имела рыба озеро! – восхитился добротой соседа Иван, вырывавший бутылку из рук. – Гадом буду не забуду.

– Помни мою доброту. – молвил сосед. – Кстати. На базе с нового года расширение, нужен мойщик. От раствора и пыли машины чистить. Не хочешь на работу пойти?

– Толян. Ты же знаешь, я человек свободолюбивый, да и к чему мне столько денег. Стефана возьми, он трудяга. – ответил Иван, разглядывая бутылку. – Армянский, пятизвездочный. Ты меня балуешь.

– Ладно пойдем салаты доедать. – похлопал по плечу сына Анатолий и вместе направились к дому.

Настя бросила короткий взгляд на Эдика, он посмотрел на нее и улыбнулся. Девочка засмущалась и вернулась к стирке.

– Настена, бросай дурное, пошли позавтракаем. – окликнул ее отец и пошел в дом. Настя выжала вещи и вылила воду в заросший травой огород, потом вернулась в дом. На столе уже стояла половина бутылки и у девчонки чуть не сработал рвотный рефлекс от исходящего запаха алкоголя.

– Где Шарик? – опомнился вдруг Иван, и в эту же секунду из комнаты Насти вышел взлохмаченный и заспанный пес. – Схерали ты в доме? Вошь? – злобно, но шутя посмотрел он на собаку.

– Это я его привела, простите папа. – виновато опустила голову девочка.

– Да ладно, пусть живет. От него всяко вони меньше, чем от меня. Ха-ха-ха. – самокритично рассмеялся мужчина. – Настена, может и тебе капушку?

Иван постучал грязным ногтем по бутылке, при виде которой Настю чуть снова не стошнило.

– Я не буду. – отвела взгляд в сторону она.

– Давай, когда еще так посидим? – настаивал отец и достал кружку.

Он налил в кружку коньяка, а сам зажал бутылку в своей огромной руке.

– Хороша. – посмотрел он на дочь. – Вся в мать. – он запнулся, что-то вспоминая, потом продолжил. – Эх. Просрал я свою жизнь, Настя. Просрал.

Он снова сделал паузу и уныло опустил голову, но через несколько секунд выпрямился и тяжело вздохнув произнес:

– Ну, давай дюбнем! За тебя, Настя. – и приложился к горлышку бутылки.

Настя пила через силу, но не хотела отказывать отцу и допила до дна, прикусив хлебом и холодным мясом. Отец не закусывал, а только закурил.

– Курица? – ткнул пальцем в мясо Иван.

– Дикая утка. – размахивая едкий дым руками произнесла девушка.

– Утка? – удивленно переспросил Иван. – От куда у нас дикая утка?

– Поймала на охоте.

– Ты? – еще более удивленно бросил отец.

– Да. Я охочусь иногда, только вы, папа ничего не едите.

– Так. – пригрозил Иван. – Ты мне не «Выкай», договорились?

– Хорошо. – согласилась Настя, почувствовав приятное тепло в животе.

– А знаешь. – ласково посмотрел он на Настю. – Хорошо мы с тобой живем, дружно, пусть и не часто видимся. Но сама понимаешь, дела. – говорил он весьма серьезно. – Я и не помню, когда в последний раз вот так сидел дома, в кругу семьи. – Иван погладил руку дочери, второй рукой погладил Шарика. – Я ж как бродячий пес, все тягаюсь где-то, что-тоищу, совсем не замечая, что счастье то вот, рядом. Ты позитивно на меня влияешь Настена, прости отца.

Он упал на колени, уткнулся лицом в мягкую кофту дочери. Все это было похоже на комедийный спектакль, пока он всерьез не расплакался. Настя обняла его и тоже пустила слезу, поглаживая папу по спине. Его плач перешел в рыдание, он вдруг почувствовал всю свою ущербность и безответственность. Он понял на сколько он жалкий и ничтожный, понял, что загубил свою жизнь и уже не в силах что-то изменить. Он принял свою вину перед этой девочкой, он принял ту жизнь, которую сломал себе сам. Тяжело было плыть против течения, но и по течению он плыл не умело, хотя можно двигаться разумно, направив правильный вектор. Все это он осознавал только сейчас. Спустя несколько минут он вновь сел на свой расшатанный стул и вытер грязными рукавами слезы. Настя все это время тоже плакала, ей было жалко отца, но она не могла ему ничем помочь, и это расстраивало ее еще больше. Она просто хотела быть ему нужной, быть рядом, и сегодня она наконец почувствовала, что и его сердце тоже умеет любить и чувствовать. Она так этого ждала.

– Хватит сопли распускать. – снова протер глаза Иван и взял кусок холодного мяса. – Не дурно. – оценил он блюдо и как истинный гурман поглядел на недопитый коньяк. – Надо к мясу, что-нибудь. Принеси водочки.

Найти алкоголь было довольно сложно, все магазины были закрыты. Но была местная точка, где продавали самогон, туда-то и пошла Настя. Ваня был безгранично рад. За долгие годы он никуда не хотел идти, все было здесь, дома. Странно, что и друзья сегодня не спешили к нему, видимо тоже решили сделать передышку. Отец с дочерью как никогда ранее разговаривали, поднимая довольно душевные темы, пока в какой-то момент Настя не уснула прямо за столом. Ваня отнес ее на кровать, разул и укрыл одеялом. Этим вечером он что-то понял для себя, он понял, что кому-то нужен, почувствовал ответственность за эту девочку и решил измениться ради нее.

Следующим утром Настю мучала головная боль, ей было очень плохо и ее снова тошнило. Как ни кстати, на улице вновь стоял Эд, неспешно покуривая тонкую сигарету. Он увидел девушку и громко поздоровался. Настя застыдилась его и тихонько молвила:

– Здравствуй!

Эд вероятно видел, как ее вырвало, но не стал акцентировать на этом свое внимание.

– На долго к нам? – вдруг спросил он, подойдя ближе к забору.

– Я приехала к отцу, и не собираюсь пока уезжать.

– Какие планы на сегодня?

– Собираюсь сходить проверить петли и капканы.

– Ты охотишься? – удивленно поглядел на нее Эдик.

– Да. – ответила Настя и еще более удивила парня.

– Не боишься одна?

– Я не одна. Со мной Шарик.

Парень расхохотался.

– Хочешь я пойду с тобой. – неожиданно для девушки поинтересовался Эд. – Мне очень любопытно посмотреть, как охотится такая девушка как ты.

– Какая такая? – немного возмущенно поглядела на него Настя.

– Хрупкая, например. – улыбнулся он.

– С чего ты взял, что я хрупкая? – девушка немного рассердилась.

– Не знаю, просто показалось. Хотелось познакомиться, как никак соседи теперь.

– Ты ведь здесь не живешь.

– У меня скоро отпуск. Весной. Я два месяца буду здесь, заниматься стройкой. – вновь улыбнулся тот.

Настя посмотрела на него и тоже улыбнулась, их взгляды встретились. Девушка приглянулась Эдику, несмотря на то, что первое впечатление было испорчено ее двухдневной пьянкой. Эд полагал, что соседка не пьет и не курит, именно так ее описывала мать парня, но в остальном мама не обманула. Это была естественно-красивая девушка, трудолюбивая и добрая. Настя же была настороженна, но в то же время внутреннее любопытство к противоположному полу сверлило ее сердце. Она еще раз бросила оценочный взгляд на парня и молвила:

– Через час я выхожу.

– Принял. – довольно сказал Эд. – Что с собой брать?

Настя не ответила и ушла в дом. Ваня уже не спал, и видимо сегодня тоже не сильно спешил уходить, допив вчерашний самогон.

– Настена. – рявкнул он, прикуривая папиросу. – Сгоняй на точку, а? Что-то никуда не хочется идти, устал я, да и ноги что-то не слушаются.

– Ты не болен? – озабоченно поглядела на него дочь.

– Все в порядке.

– Сколько взять?

– Не много не мало, пол ведра водочки возьми. Ха-ха-ха. – прокашлявшись рассмеялся тот.

Настя послушно сбегала на точку, взяв ему литровую бутылку. Она была рада, что отец останется дома и надеялась, что ей удастся поймать какую-то дичь. Через час, как и договаривались, она пошла с Эдом к лесу.

– Я не ловлю большую добычу. – проверяя петли рассказывала она. – С ней много возни, да и мясо негде хранить. Утки, куропатки, ондатры, лысухи. Редко зайцы, но их я больше всего боюсь, крупные особи могут задними лапами разорвать, если неосторожно их держать. Еще рыба, ее поймать проще и у меня всегда стоит небольшая сеть, на случай, если дичи поймать не удастся.

– А если удастся? – с любопытством спросил внимательно слушающий Эд.

– Тогда рыбу можно и отпустить. Я еще не разу не возвращалась без добычи. – Настя довольно улыбнулась. – Я три дня не была, думаю что-то попалось.

Они обошли места, где стояли ловушки, но в лесу ничего не было. Тогда они отправились к озеру.

– Чем ты занималась, когда жила там, в деревне? – подходя к озеру спросил парень.

– Охотилась, ловила рыбу, собирала травы, грибы и ягоды. Там совсем другая жизнь.

– Ну а кроме всего этого? Как ты отдыхала, например?

– Там не так и много времени, чтобы отдыхать, но мама меня научила читать, я читала и училась, особенно зимой, когда работы было мало.

– Вы правда жили в лесу?

– Да. В тех местах, многие живут в лесах, это нормально. Тому, кто вырос там, ваш мир кажется сумасшедшим.

– И тебе?

Настя мило улыбнулась, но ничего не ответила, лишь подошла к берегу и пробив кулаком хрупкую кромку льда, засунула руку в воду. Нащупав веревку, она стала тянуть. Это была небольшая сетка, в которой трепыхались пять средних лещей. Девушка достала сеть и скрутив ее вместе с рыбой, бросила в сумку.

– Дома разберусь. – сказала она, умыв руки и лицо ледяной водой.

– Ты не похожа на других. – возвращаясь домой произнес Эд. – От тебя исходит какая-то невероятная энергетика.

– Что ты знаешь о энергетике? – заинтригованно поглядела на него девушка.

Настя явно ввела Эдика в ступор, который хотел просто сделать комплимент.

– Я мало понимаю в подобном, и просто хотел сказать, что рядом с тобой приятно находиться. – ловко выкрутился парень.

Настя была смущена, но не стала отвечать, продолжив прогулку молча. Эд тоже не хотел давить своей болтовней, и только возле дома, остановившись возле калитки спросил:

– Ты стала выпивать?

От этого вопроса Насте вдруг стало стыдно, и она отвернулась от Эда и направилась домой.

– Постой. – догнал ее парень и схватил за плечо. – Прости, если чем-то тебя обидел. Но думаю тебе это не нужно.

– Я решу, что мне нужно. – злобно огрызнулась девушка, и сама удивилась своим агрессивным поведением. – Пока.

Эд проводил ее взглядом и закурил, размышляя о Настенке.

Дома Настю ждал спящий на матраце отец, рядом с котором скрутился Шарик. Дома было довольно холодно, с утра никто не топил, и девушка стала растапливать печь. Потом принялась за готовку, а вечером кто-то осторожно постучал в дверь. На пороге стоял освещенный тусклым светом Эд.

– Тебе не кажется, что ты слишком настырный? – будто недовольно буркнула Настя.

– Я завтра уезжаю, подумал, вдруг ты захочешь еще немного погулять.

– Уже слишком темно, чтобы ходить гулять.

– Хочешь съездим посмотрим кино? – почесав затылок спросил парень. – Или можем в кафе посидеть. У нас тут есть несколько неплохих заведений.

– Я никогда не была в кино, да и в кафе ни разу не была.

– Так в чем же дело, собирайся. Я буду ждать тебя в машине.

Настя закрыла дверь и несколько секунд стояла неподвижно на месте. Все же она решилась и накинула свою единственную удлиненную шубку, пошитую мамой, и заячью шапку. В этом же наряде она сегодня ходила на охоту. Настя не разбиралась в моде, она знала, что одеваться нужно тепло, остальное ее абсолютно не парило. Впрочем, натуральная шуба, меховая шапка, и крепкие кожаные ботинки, купленные за деньги вырученные от проданной лошади, придавали ей вид обеспеченной девушки, у которой просто нет хорошего вкуса. Эда ее прикид тоже не смутил, он ценил ее за натуральность, естественность, он и сам не любил выделяться и одевался довольно просто – потертые джинсы, повидавшие высокие кроссовки и дутый пуховик. Настя села в машину, принеся с собой из дому чахлый запах табака и печки, перемешанный с сыростью и перегаром. Эд брезгливо скривился, теперь он сомневался, стоит ли ехать в кафе.

– Для чего ехать в кафе? – вдруг спросила Настя, будто прочитала мысли парня. – Я имею ввиду, что там делают?

– Едят, пьют чай, кофе. – неосведомленность девушки порой его удивляла.

– А какой в этом смысл? Все это можно сделать и дома.

– Ну это место, где можно поговорить, расслабиться, за тобой поухаживают.

– Как ресторан? – вдруг догадалась Настя.

– Почти.

– Я кажется слыхала о таких местах, но, если честно, не очень хочу туда ехать, да и не голодна.

– Тогда в кино? – парень завел авто. – По субботам показывают отличные фильмы.

Машина тронулась. Настя тихонько глядела в окно. Небо было чистое, открыв взору девушки россыпь сверкающих звезд.

– У нас звезды ближе. – пробормотала она себе под нос, и задумчиво провалилась взглядом в небо.

Вскоре машина остановилась на небольшой стоянке, где были разбросаны еще несколько машин. Впереди стоял большой белый плакат, а сбоку разноцветными огнями светилась будка с открытым окошком. Туда направился Эд, вернувшись через несколько минут с большим картонным ведерком сладкого попкорна.

– Это что? – сразу поинтересовалась Настя, показывая пальцем на белый плакат.

– Скоро включат проектор, и здесь будут показывать фильм. Угощайся. – он подал ведерко девушке и стал щелкать радио на нужный канал.

– Вкусно. – осторожно прожевав несколько хлопьев произнесла девушка.

– Это попкорн, взорвавшаяся кукуруза. Если жарко, можешь снять шубку. – раздеваясь сказал Эд и положил на сидение бутылку газировки. – Кино идет около двух часов, машину если что прогрею.

Настя послушно стянула шубу и взяла еще несколько хлопьев.

– Где ты работаешь? – спросила она.

– Я водитель, езжу на грузовых автомобилях. Польша – Германия – Франция.

– Много путешествуешь значит. Наверное, интересно. – с восторгом отозвалась о работе девушка.

– Да, не особо. Сначала было интересно, потом надоело. Одни и те же дороги, одни и те же маршруты. Баранка и больше ни чего. Если бы не зарплата, то я бы там не сидел, за две тысячи километров от дома. Вот дом построю, на жизнь немного заработаю, а там может и вернусь на Родину, открою свой сервис по ремонту машин и буду счастлив.

– Значит сейчас не счастлив?

– Ну, скажем, работаю без особого удовольствия, да и работа это собачья, все время в конуре. Ешь, спишь, работаешь, все на одном и том же месте. Устал за пять лет. Не понимаю, как люди всю жизнь работают дальнобойщиками. – Эд снова накинул куртку. – Выйду на перекур, через семь минут начнется кино.

Настя тоже оделась и вышла вместе с ним.

– Не могу никак бросить. За рулем от тоски только сигареты и спасают. Ты курила когда-нибудь?

– Мама окуривала дом всякими травами и смолами, но на прямую дым я не вдыхала.

– На попробуй. – сказал Эд, и сам вдруг пожалел о сказанном, понимая, что так курить и начинают. – Только один раз. Это вредная привычка.

Настя потянулась едким дымом и закашлялась.

– Противно. У нас в деревне тоже старики что-то курят и постоянно кашляют. Думаю, это вредно для организма. Хотя ощущения приятные. – немного поплыла с одной затяжки Настя. – Можно еще разок.

Эд протянул сигарету, и та затянулась еще и побледнела.

– Не, зря я тебе дал попробовать. Как себя чувствуешь?

– Чувствую слабость. Можно я пойду присяду в машину?

– Я помогу. – произнес Эд и помог девушке сесть в авто.

Начался сеанс. Настя молча, с широко раскрытыми глазами, наблюдала и слушала за картиной, то улыбалась, то искренне переживала. Она смотрела кино впервые. Эд весь сеанс следил за девушкой. Настенка казалась ему такой наивной, по детски глупой, но в то же время сильной и по своему мудрой. Она нравилась ему еще больше с каждой минутой проведенной рядом. На миг он уже жалел, что ему предстоит завтра уехать, но с другой стороны понимал и то, что еще один день проведенный с ней рядом и уехать будет еще труднее. Он смотрел на нее как на чистый лист бумаги, не помятый, не испорченный, на котором можно было нарисовать ту, которая ему будет дорога, которую он будет любить.

Эд осторожно положил руку на ее ладонь. Девушка не отреагировала, толи от того, что ей тоже было очень приятно проводить время с Эдом, толи от того, что была так сильно увлечена фильмом, что даже не заметила, как ее коснулась его рука. Парень придвинулся поближе, но потом вернулся на свое место, он не хотел спешить, и еще больше не хотел испугать своей настойчивостью Настю.

После фильма они поехали домой. Эд провел девушку до самой двери.

– Обнимемся? – раскинув руки в стороны, произнес тот.

Настя мило поглядела на него и подошла ближе, обхватив его за талию. Она прекрасно провела время сегодня и тоже почувствовала по отношению к нему глубокую симпатию. Она тоже жалела, что им предстоит расстаться, но держала себя в руках, стараясь не подать и тени печали, надвигающуюся грозовой тучей.

Они разошлись. Эд пошел загонять свою машину, Настя зашла в дом, где в полумраке услышала глухой стон. «Что-то с собакой» – сразу пришло в голову девушке. Она быстро нащупала на столе свечу и зажгла ее. Шарик стал толкать ее носом, указывая на скрученное тело рядом с матрацем.

– Папа, что случилось. – подбежала она к нему и попыталась перевернуть.

– Хымммм. – простонал Иван и скрутился еще сильнее.

Настя выбежала на улицу и крикнула:

– Эд! Скорую!

Эдик в это время стоял у порога, докуривал сигарету, но услышав крик Насти подошел к забору.

– Что случилось?

– Не знаю. Папе плохо. Вызови пожалуйста скорую. – со слезящимися глазами кричала Настя.

Эд быстро достал телефон и позвонил в скорую.

– Сказали будут через десять минут.

Настя не чего не сказала, и вернулась к отцу. Тот все так же скрутившись лежал на полу. Девушка убрала со стола недопитую бутылку и разбросанные окурки. Через минуту пришел Анатолий вместе с Эдиком, взяв с собой яркий фонарик.

– Что с ним? – озадаченно спросил Анатолий.

– Я не знаю. Я пришла домой, он лежал на полу и стонал.

Толик подошел к Ивану и потрогал пульс, потом посветил на лицо, которое явно подпухло.

– Он мог чем-то отравиться? – спросил вдруг сосед.

– Думаю только рыбой, ну или водкой. – ответила Настя, чувствуя в произошедшем свою вину. – Когда я уезжала, он спокойно спал. Мне кажется он перепил.

– Дождемся, что скажут врачи. Но он явно плох.

Скорая приехала только через сорок минут, врачи не спеша суетились возле машины, будто решали кто из них пойдет в ветхую невзрачную хату, от которой веяло чем-то мерзким и неприятным. Все же один из них решился.

– Что у вас тут? – противясь и морщась вошел он в дом.

Через десять минут Ивана унесли на носилках и положили в машину скорой, Настя уехала с ними.

4.

Четыре месяца спустя.

Эд еще никогда так не спешил домой. Уплывая в своих мыслях о Насте, парень не замечал, как раз за разом превышал скоростной режим. Погода была солнечная и весна уже стала на свои законные права, показывая миру свою красоту. Машина мчалась по небольшой дороге, поднимая на обочинах небольшие клубы пыли. Деревья зеленели, на полях стали появляться желтые пятна одуванчиков. В сердце Эдика тоже прониклась эта красота, которую раньше он и не замечал. За последние месяцы он сильно изменился, стал посредственным к работе, но более внимателен к всяким мелочам, вроде пенья птиц, распусканию почек или к монотонному шуму меланхоличного дождя. Он даже пытался писать стихи, но все же бросил эту затею. Каждый день он думал только о Насте, даже его родители сделали ему замечание, что он стал редко им звонить. От родителей же, о Насте, он узнавал не так и много, лишь то, что Ивану после болезни парализовало ногу, и теперь он лежал дома, а девушка заботилась о нем и исправно работала в столовой. Эду не терпелось скорее ее увидеть, обнять, и возможно даже поцеловать. Он неплохо заработал за это время и решил подарить девушке телефон, чтобы чаще слышать ее нежный тихий голосок. Его отпустили на два месяца, за которые он планировал плотно заняться домом, который строил и думал закончить в следующем году. Долгими часами, проведенными в кабине грузовика, он не раз представлял, как приведет в свой дом Настеньку, которая ворвалась в его сердце так незаметно и так молниеносно.

Машина подъехала к дому, взгляд Эда не мог оторваться от соседской двери, которая была слегка растворена. Был только полдень и Настя, вероятнее всего, была еще на работе. Он загнал машину во двор и поспешил к маме, которая уже ждала на пороге.

– Ты как-то изменился сынок. – говорила мать за обедом. – Похорошел что ли.

– Курить бросил. – ответил Эд и продолжил уплетать жаренную курицу.

Ольга смотрела на сына и не могла налюбоваться.

– Как там Настя? – будто невзначай спросил он.

– А что это ты так начал ею интересоваться? А? – подозрительно переспросила та.

– Просто интересно. Хорошая девочка. Жалко ее почему-то. – Эд отложил второе и взял пирог.

– Не знаю, она к нам практически не заходит. Пылинки с Вани сдувает, говорит, что он летом пойдет, хотя врачи сказали, что только «под себя». – Ольга о чем-то подумала и продолжила. – Настя хорошая девочка, это да. Но она тебе не ровня, сынок. Ты же сам видишь в каких она живет условиях, может она больная чем. Тебе нужна другая, с хорошей семьи, чтоб родители нормальные были.

Ваня с трудом сдерживал свою злость, чтобы не дать себя раскусить, раскрыть свою тайну. Горькое понимание безысходности одолело его, он только сейчас осознал масштаб проблемы. Его родители никогда не позволят ему жениться на такой как Настя, они были воспитаны иначе, теперь это воспитание прививалось и сыновьям.

– Всему свое время. – притворно согласился он с матерью. – Сначала нужно дом достроить. А с Настей мы просто дружим. Как соседи.

Это мало успокоило Ольгу, в сердце которой закралось подозрение, что Настя может нравиться ее сыну. Ведь та была красива, пусть немного неряшлива, но эта была ее настоящая красота.

– Пойду прогуляюсь. – допив чай молвил Эд.

– Отца ждать не будешь? Он через час должен приехать.

– Вечером увидимся.

Эд направился к озеру. Теплый ветерок действовал успокаивающе, а парню нужно было немного успокоиться после разговора с мамой. Он постарался отбросить негативные мысли и верил, что сможет добиться поддержки родителей. Эдик рассуждал, как предложит Насте руку и сердце, хотя она об этом еще не знала. Проходя мимо кустарников акации, он вдруг увидел силуэт. Это была девушка, а рядом в траве качалась собака. Присмотревшись он узнал Шарика, и еще раз внимательно глянув на девушку, сердце екнуло. Это же была она. Настя сидела метрах в ста пятидесяти на одном из больших валунов. Эд крайне удивился, когда заметил в ее руке сигарету, а рядом бутылку, с которой она периодически отпивала. Неприятное чувство разочарования посетило его, и он хотел было вернутся домой, но что-то его заставило все же подойти.

– Привет, Шарик. – поздоровался он с подбежавшим псом. Настя обернулась и поглядела на него, выбросив в сторону окурок.

– Привет! Ты приехал? – не искренне улыбнулась Настя, и сделала это скорее из вежливости.

Эд это заметил и получил еще одну глубокую царапину на сердце. Он воображал их встречу иначе, что бросится к ней и крепко сожмет в своих объятьях, но теперь лишь подошел и стал на расстоянии двух метров.

– Привет Настя! Рад снова тебя видеть. – без видимой радости произнес он. – Думал ты на работе.

– Меня отпустили пораньше, решила немного прогуляться, выпить бутылочку пива после работы.

– Как отец? – пытался завязать разговор Эд.

– У него парализована левая нога, он не ходит. Зато пить стал меньше, врачи сказали, что почки отказывают. Не хочу об этом, скажи лучше, как у тебя дела?

– Хорошо. Приехал в отпуск. Хочу заняться домом. – он немного помолчал, а потом подумав добавил. – Я вспоминал о тебе.

Настя смущенно улыбнулась, и эта улыбка подействовала на него как лекарство. Она тоже скучала и ждала встречи, только не верила в то, что из этого может получиться что-то серьезное и считала себя игрушкой в его руках.

– Я тоже тебя вспоминала. – наконец вырвалось из нее, хотя она и не собиралась это говорить.

– В кино поедешь со мной? – подойдя ближе спросил он.

– Если пригласишь. – сказала она и достала тонкую сигарету. – Будешь?

Эд на секунду призадумался, он уже три месяца не курил.

– Давай. – протянул он руку.

Настя курила не часто, в основном на работе. Вначале она просто выходила на улицу вместе с поварами, потом ее один раз угостили, потом другой, и постепенно втянулась, приобретя дурацкую привычку. С пивом ситуация была похожей, только теперь она пила пиво за компанию с отцом, хотя иногда не брезговала и выпить рюмочку, несмотря на все противопоказания врачей.

Эд выкурил сигарету и почувствовал легкое недомогание.

– Присядь. – похлопала ладошкой по камню Настя.

Тот присел рядом с ней и поглядел в ее большие янтарные глаза. Она изменилась, подумал он, теперь ее глаза не светились как раньше, в их просматривалась усталость и замаскированная печаль. В этих глазах все еще горел огонь, но того яркого и горячего пламени он уже не ощущал. Вместе с этим и его чувства немного остыли. Настя превращалась в обычную девушку, которая уже не могла его чем-то зацепить. Эд решил дать себе время, пока будет в отпуске, чтобы разобраться со своими чувствами. Ведь может это была просто вспышка влюбленности, которой он придал большое значение.

Они вернулись по домам. Эд застал отца и долго с ним болтал. Потом вышел на улицу, в надежде застать там Настю, и был удивлен тем, что в доме напротив горел свет.

– Настя молодец. – послышался голос отца. Он тоже вышел во двор. – Посмотри вот, свет наконец провела, в доме порядок сделала, во дворе. Хозяйственная, красивая. Только худенькая, но ничего, можно откормить. Пригляделся бы.

– Думаю мама бы не одобрила такой выбор.

– Ой, главное, ведь чтобы тебе нравилась. – Толик несколько секунд помолчал. – Она уже старшему насоветовала, что через год развелся. Это ж мамка твоя настропалила его жениться. Бери Юра, говорит, смотри какая семья хорошая, две машины, а то что невестка готовить не умеет это, херня, то что Юра посуду сам мыл, это норма. Тьфу, бля. – воспоминания возбудили его. – Надо такую искать, чтоб домой хотелось прийти, понимаешь.

Слова Анатолия подбодрили Эдика. Он был рад, что отец на его стороне.

Настя сидела за столом, допивая чай. Иван лежал на кровати в комнате, где раньше жила его дочь, она не хотела каждое утро его тревожить, когда собиралась на работу и поэтому решили сделать рокировку. Себе она сделала удобную кровать из досок, матрац ей отдал кто-то из коллег. В коридоре стоял большой пластиковый таз, выполняющий роль ванны. Теперь и в доме был порядок и чистота, кое-что она починила, что-то выкинула, покрасила полы, потолки, стены, повесила тюли и даже посадила несколько комнатных растений. Шарик теперь снова жил на улице, правда его больше не привязывали. У Ивана в комнате висело несколько картин, найденных на чердаке, а рядом на комоде стоял небольшой радиоприемник, который никогда не выключался. Настя обещала, что в следующем месяце достанет телевизор, который так просил Иван. Ему теперь было очень скучно. Спина затекала, двигаться было тяжело и дальше кухни он не доходил, опершись о вырезанный из ветки дуба самодельный костыль. Единственным развлечением стало радио и разговоры с дочерью, даже алкоголь перестал быть для него чем-то незыблемым и относился он к нему как к реликвии. После того как его выписали из больницы, друзья наведались к нему только однажды, и он наконец ясно увидел на чем была завязана их дружба, а многих он считал своими братьями. За это время он многое для себя усвоил, в особенности то, что алкоголь сломал ему жизнь, и искренне надеялся, что ему все еще удастся встать на ноги и начать жить так, как это должен делать настоящий человек.

Настя допила чай и пришла к отцу, усевшись рядом на деревянный стул.

– Через месяц начну сборы. – девушка заговорила про травы, которыми она планировала лечить отца. – Трава начинает показываться.

– Настюха, может все-таки есть выпить, что-то спина болит.

– Папа, мы же договорились, тебе нельзя пить, скоро начнем лечение.

– Но иногда нужно, для здоровья, это не мешает.

Он знал, что если у дочери было что-то припрятано, то она быстро сдастся. Так оно и случилось. После очередных уговоров Настя принесла чекуню и разлила ее на два стакана.

– Это не серьезно. – огорченно рассматривал стакан Иван. – Как котику накапала.

Настя жалобно поглядела на него, но немного подумав соврала, что больше нет.

– На прикуси. – она взяла кусок вяленой ондатры и протянула папе.

Он недовольно поглядел на нее и буркнул.

– Не издевайся. – он отвернулся, как маленький обиженный мальчик и про себя передразнил ее. – Прикуси, бля. Имела рыба озеро.

Она смотрела на него, и не выдержав пошла вновь на кухню со словами:

– Ой все, прекращай. Как маленький. Пей, хоть упейся. – причитала она, неся еще пол стакана. – Все. Больше нет.

Улыбка разлилась на лице Ивана, но он все еще был отвернут к стене и дочь не могла ее заметить. Потом он снова скрючил гримасу и повернулся, взяв стакан. Выпив одним глотком, он протянул руку, актерски скривился, и фыркнул, как кошка.

– Настюха, дай прикусить.

– Не смешно. – раскусила она притворявшегося Ивана. – Спокойной ночи, я спать.

Ваня довольный прикурил и стал слушать радио. Девушка ушла к себе, она еще долго не могла уснуть, думая про вернувшегося Эдика. Ей почему-то стало стыдно за то, что он сегодня увидел ее с сигаретой и пивом, она и сама не понимала, как пришла к этому. Видимо жизнь среди людей ее сильно изменила. Теперь она и одеваться стала иначе, примеряя наряды перед узким зеркалом старого деревянного шкафа. Многие из работников столовой хорошо знали о финансовых трудностях девушки и всячески помогали ей чем могли, кто-то одеждой, старой косметикой, хоть она ей и не пользовалась, кто-то хозяйственными принадлежностями. Ей теперь хотелось выглядеть лучше, чтобы произвести впечатление на Эдика, который как ей казалось, с пренебрежением смотрит на нее, и дружит с ней из жалости.

На следующий день после работы она пришла домой и достала коробку с косметикой. Она пыталась разобраться что к чему, перебирая помаду, пудру и тушь. Ей приглянулись тени, но она не знала, как и чем их наносить, и чтобы не переборщить решила остановиться на том, что знала. Действовала она интуитивно, неумело и где-то даже небрежно. Красная яркая помада подчеркнула ее пухленькие губки, но в отражении она видела, что новый образ ей чужд. Она подошла к отцу, который не особо разбирался в макияже.

– Прынцесса. Не, королевна. – мило улыбнулся он. – Ты куда собралась?

– Нужно проверить сети.

– Сети? Ты что с водяным мутишь?

– А для себя нельзя быть красивой? – обиженно спросила она.

– Можно. И нужно. Только ты и так красивая у меня, зачем тебе еще краситься.

– Ты считаешь, мне так хуже? – Настя уже сомневалась.

– Не знаю, просто не естественно.

Настя растерялась. Она еще раз глянула в зеркало. Ресницы от туши казались больше и темнее, а помада выделялась своим ярко красным цветом и напоминала мишень. Она еще несколько минут красовалась перед зеркалом, но все же решила рискнуть, услышав голос Эдика на улице. Она вышла и громко позвала собаку, чтобы Эдик услышал ее голос. Эд возился возле машины и тут же поднял голову. Караулил ее он уже около часа.

– Привет. Куда собралась? – присматриваясь спросил он.

– Пойду прогуляюсь к озеру, нужно сети проверить. – как бы невзначай бросила она, почесывая за ухом прибежавшего Шарика.

– Могу составить компанию. – стал напрашиваться Эд, все еще не разобравшись, что с ее лицом.

– Если хочешь пошли, я не против.

Они вышли на дорогу и Эд наконец смог рассмотреть ее ближе.

– Ты накрасилась? – удивленно произнес тот.

– Да. А что? Не могу. – Настя думала, что ему нравится ее новый образ.

– Раньше ты этого не делала. – Эд подбирал слова, чтобы не обидеть девушку. – Мне кажется краситься нужно некрасивым девушкам, тебе в этом нет необходимости.

Настя приняла это за комплимент, но в то же время и догадалась, что ее макияж не пришелся Эдику по вкусу. Она постаралась сменить тему, но раз за разом ловила сканирующий взгляд соседа. Эдик разглядывал ее лицо, пытаясь понять для чего она так выкрасилась, неужели хотела произвести на него впечатление, но даже если так, то ей это удалось.

Сегодня разговаривали они мало, аккуратно подбирая слова, похоже они уже не сомневались, что нравятся друг другу. Только Эд, потерял то чувство окрыленности, с которым ехал домой, возможно причиной стали изменения в поведении Насти, или неодобрительный настрой его матери. Несмотря на это он все еще видел в ней доброго и интересного человека, с которым все еще хотел продолжить общение.

Они подошли к озеру. Эд опустил руку в воду, та была еще прохладная, хоть последние дни были довольно теплыми. Настя достала сеть, в которой сегодня было около десятка крупных щук. Она осторожно свернула сеть в мешок и тихо сказала:

– Идем скорее от сюда.

Она чуть не бежала, волоча тяжелый рюкзак на спине. Эд волочился за ней, не понимая, что происходит. Они остановились только дойдя до леса. Настя скинула рюкзак и присела на теплый камень, тяжело дыша и вынимая сигареты. Она протянула открытую пачку Эду, тот безцеремонно взял папироску.

– Ловля на щуку запрещена. – вдохнув едкий дым сказала она. – Нерест. – она отдышалась и сделала еще затяжку. – Меня уже раз поймали, две недели назад. Тогда я выкрутилась, в следующий раз сказали дадут штраф.

– Так может надо было отпустить? Или вообще прекратить ловлю. – предложил парень.

– А есть я что буду по-твоему? У меня не так много средств чтобы хорошо питаться. Я оставила охоту, много мороки, да и штрафы тут у вас большие.

Эду все это было как минимум чуждо, он не был приучен к добыванию пищи таким способом, он предпочитал покупать еду в магазине. Они еще немного посидели и осмотревшись по сторонам, осторожно поспешили домой.

Вечером Настя принесла пять очищенных рыбных туш тете Оле, и кроме этого глубокую тарелку котлет из икры.

– Привет Настя. Что это? – удивленно спросила она, приглашая девушку в дом.

– Это вам, кушайте на здоровье. – улыбнулась она.

Вышел Эд, и взглянул на девушку как-то по-новому, она смыла красоту и выглядела намного лучше. Ольга не редко получала гостинцы от Настеньки, но сегодня девчонка удивила.

– От куда столько? – улыбнулась хозяйка и Эд заметил это искреннюю улыбку, которая казалась для него слаще меда.

Теперь он не сомневался, что и с мамой Настя сможет поладить.

– Зайди в дом. – пригласила Ольга девушку. – Чаем хоть тебя угощу.

– Нет спасибо, в другой раз. Нужно с остальной рыбой разобраться. – молвила она и хотела уходить, но Ольга ее задержала.

– Стой. – бросила хозяйка и ненадолго ушла, возвратившись с пакетом куриных яиц. – Вот.

Девушка благодарно поклонилась и ушла домой, бросив короткий пронзительный взгляд на Эдика, будто пустив в него невидимую стрелу. Он ухватил одну котлетку и откусив сказал матери:

– Хорошая девочка, эта Настя. Жаль, что из бедной семьи. – он произнес это с некой насмешкой, что Ольге стало немного стыдно, что она так отозвалась вчера о соседке.

Следующие дни Настя и Эд виделись мало, парень много времени проводил на стройке, Настя ходила на работу и занималась огородом. Только вечерами им удавалось обменяться несколькими фразами. Эд все еще думал об том, стоит ли делать следующий шаг в их завязывающихся отношениях, понимая, что этот шаг повлечет за собой некие обязанности. Его воспитали так, что мужчина выбирает женщину для семьи, а не для плотских утех, и поэтому он понимал, что ему предстоит сделать серьезный выбор.

Настя думала, что Эд дал заднюю, и перестал звать ее на встречи, но спустя несколько недель, в одно солнечное воскресение он предложил прокатиться.

Они ехали на одно лесное озеро, чтобы устроить там небольшой пикник. Эд развел костер и разложил складной походный столик с двумя маленькими табуретками. Настя стояла у озера и пила пиво, бросая камушки в воду. Она думала о чем-то важном для себя. Она вдруг почувствовала, что ей очень хорошо рядом с Эдом, она чувствовала себя в полной безопасности. Девушка теперь не сомневалась, что влюблена в него. Эд закончил с приготовлением, и тоже, взяв бутылочку пива, подошел к Насте.

– Я тебе нравлюсь? – неожиданно спросила она, что Эдик потерял дар речи.

Он внимательно посмотрел в ее глаза и робко промычал.

– Нравишься.

– Тогда поцелуй меня. – она сама не понимала, как ей удалось это сказать, но нужно было понять, чувствует ли он по отношению к ней тоже самое.

Эдик не был готов к этому, и он робко потянулся к ней, слившись в неумелом коротком поцелуе.

С того дня они будто стали стесняться друг друга, словно сделали что-то запретное, хотя дальше поцелуя дело не дошло. Это был тот самый знак, который они дали друг другу, что их чувства взаимны. Теперь же когда все было ясно и прозрачно, они стали играть в какую-то детскую игру, улыбались и прятали взгляды. Настя стала гулять одна, много времени проводила с отцом, разделяя с ним очередную бутылочку, для поддержания разговоров. Ее все больше стали волновать любовные темы, она даже записалась в местную библиотеку и стала брать там «сопливые» романы.

Эд расслабился и стал заниматься стройкой, ему важно было понять, что он покорил сердце Насти, теперь самое время, чтоб подготовить почву. Он не хотел торопить события, ведь совсем скоро ему предстояло вновь уехать на целых четыре месяца. Важно было за это время правильно настроить мать, которая уже изменила свой вектор в отношении Настеньки.

Середина июня была очень жаркой и сухой, за две недели не упало ни одной капли, и это было проклятием для огородников. Настя возвращалась сегодня позже обычного, на работе у главного повара был юбилей. Они хорошо посидели, и девушка неспешно шагала, напевая что-то себе под нос. Впереди показался клуб пыли и шум ревущей машины. Это была машина Эда. Парень увидел девушку из далека и стал притормаживать.

– Привет! – крикнул он в открытое окно, как раз в тот момент, когда пыльное облако догнало его.

Настя закашляла.

– Что случилось? Ты чего такой взбудораженный?

– Вызвали на работу. Сегодня уезжаю.

– Так ведь ты говорил еще неделя. – расстроенно произнесла Настя.

– Что-то поменялось видимо, нужна подмена. – Эд тоже тоскливо опустил глаза. – Я хотел тебе кое-что подарить. Садись.

Настя села в машину, а он взял на заднем сидении коробку и протянул девушке.

– Это тебе, теперь мы сможем с тобой общаться на расстоянии.

Настя ворочала в руках коробку, разглядывая картинку, а потом вернула ее обратно.

– Я не могу это принять. Это слишком дорогой подарок.

– Брось ты. Это пустяк, я взял его по скидке на распродаже. Возьми его, сим карта там уже стоит и записан мой номер. – сказал Эд и снова сунул коробку в руки Насте.

Та нехотя положила ее на колени и пристально поглядела на парня благодарными глазами.

– Я не хочу, чтобы ты больше уезжал. – ее глаза заблестели, наливаясь солеными слезами.

– Я сам не хочу ехать, но нужно достроить дом. – молвил Эдик и наклонился поближе, положив ладонь на плечо девушки.

Настя не отрывала взгляда от Эда, не позволяя себе пустить слезу, она наклонилась и хотела поцеловать его, но шум несшейся машины отвлек ее. Послышался визг колес и огромный клуб пыли окутал свет. Послышались громкие басы.

– Эд, ты что приехал? – донесся крик из остановившейся машины. – И нам даже не позвонил.

– Смотри, да он с телочкой. – послышался другой голос. – А мы думали ты не такой. Ха-ха-ха. – послышался громкий противный смех.

Когда пыль осела, Настя заметила в соседней машине троих молодых людей.

– Я уже уезжаю. – ответил Эдик. – А это Настя, моя соседка.

– А, соседка. – вновь послышался хохот. – Ну-ну, пацанам не рассказывай.

– Перестань. – Эд явно злился. – Чего надо?

– Чего не звонишь? – упрекнул тот, что был за рулем.

– Некогда было, стройкой занимался. – оправдывался парень.

– Пацанов, короче, на бабу поменял. Ясно. Давай, тогда, не болей!

Музыка стала громче, машина взвизгнув снова подняла пыль и уехала.

– Друзья. – осведомил Эд и улыбнулся, пытаясь перевести все в шутку. – Даже скорее, знакомые. В школе они меня не замечали, а когда я стал ездить в Европу и привозить неплохие деньги, так сразу окружили. Я с ними стараюсь не водиться, и ты не обращай внимания. Придурки местные.

Настя была подавлена и оскорблена, но постаралась не показывать вида и улыбнулась в ответ. Она поглядела в небо, с запада тянулись серые тучи.

Когда Эд садился в такси, начался мелкий дождь. Настя не вышла к калитке, стесняясь его родителей, а смотрела в окно. Парень заметил ее, и его лицо стало тускней серого неба. Она постаралась изобразить радужную улыбку, показывая новый телефон. Эд легонько улыбнулся и обняв родителей сел в машину.

Ближе к ночи началась настоящая гроза. Шарика впустили в дом, и он тихонько скулил, скрутившись возле печки. Настя курила в открытую форточку, слушая шум дождя, который медитативно усыплял ее и уносил куда-то далеко в фантазии, где она была рядом с Эдом.

5.

– Ай. Вот сейчас было больно. – рявкнул Иван, нахмурив на дочь свои густые брови.

– Это хорошо, значит ты идешь на поправку. – улыбалась Настя, держа в руках деревянную иголку, сделанную из ветки можжевельника. – Сегодня опять нужно сделать компресс. А с завтрашнего дня начнем курс лечебного голодания.

– Может сразу колес каких выпить побольше, чтоб не мучиться. Даже немцы так не издевались над пленными. – недовольно буркнул тот. – Имела рыба озеро. Ты мне выпить лучше дай, а то я на одной ноге на точку скоро попрыгаю.

– Папа, не язви. Водку тебе сейчас категорически нельзя, особенно когда лечение стало давать результат. Посмотри на себя, у тебя даже румянец появился на лице. Побрит, пострижен, вымыт, чисто одет. Не ужели ты снова хочешь спать в грязной луже.

– Я как овощ. Лежу целыми днями в кровати, настои твои пью и вонючими тряпками обматываюсь.

– Какой ты чистюля стал. Это компресс.

– Не важно. Я расслабиться хочу, выпить немного. Вот и все. Сколько можно терпеть. Костыли ты мне не несешь. Только вон эту палку, с которой далеко не уйдешь.

– Так если я принесу тебе костыли, так ты сразу за водкой побежишь. Разве не так. – Настя повысила тон, но вдруг улыбнулась и сказала мягко и нежно. – Ты мне нужен, папа!

Эти слова магическим образом действовали на Ивана, и она это знала. Он сразу расплывался как горячий кисель, становился податлив и весел.

– Хорошо. Я обещаю, что больше не буду забухивать, но иногда мне это необходимо. Ты же видишь я и так практически не пью, но я просто схожу с ума сидя в доме.

– Я же сделала тебе скамейку, почему ты не хочешь выйти во двор.

Ваня молчал, молчал о том, что ему было ужасно стыдно перед соседями, перед друзьями и главное перед самим собой, что он стал таким безпомощным, таким жалким. Ему было стыдно за то, что за каких-то полгода его дочь смогла привести в порядок не только дом, но и его, она окультурила его душу. Он практически не употреблял алкоголь, значительно меньше стал курить, стал читать книги и даже несколько раз помолился Богу, благодаря его за то, что в его жизни появился настоящий ангел. Она открыла нараспашку окно в его груди, от куда сквозняком выветрилось то невежество, годами копившееся внутри, та безнравственность и безнадежность. Теперь он был обновлен, но годы взяли свое, и от этого он страдал. Страдал от того, что не мог дать миру ничего, кроме своей обузы и никчемности, и эти мысли часто возвращали его к пропасти, в которую он теперь смотрел со страхом, но которая все еще привлекала его.

Через две недели, после курса голодания, который благостно повлиял на состояние здоровья Ивана, Настя притащила домой старую инвалидную коляску.

– Вот. – затащив ее в дом сказала девушка. – Сегодня едем на озеро.

– Я некуда на ней не поеду. Имела рыба озеро. – отмахнулся Ваня.

– Водные процедуры неотъемлемая часть выздоровления.

– От куда ты все это знаешь, интересно знать? – уставился он на дочь.

– Мама научила. В деревне не было больницы, и она была единственной кто мог помочь. Она поднимала и не таких.

Иван замолчал, вспомнив о чем-то сокровенным и его глаза налились печалью. Он долго молчал, а потом вдруг сел и сказал:

– Скажу, как мой близкий друг Юрий. Поехали!

Настя рассмеялась. Она знала эту историю, когда Иван, будучи ребенком, хотел стать космонавтом и мечтал подружиться с самим Гагариным, он даже поступил в летное училище, но был отчислен за нарушение дисциплины.

Вечером они докатили до озера. Иван чувствовал себя вампиром, которого подставили под палящие лучи солнца. Ему было некомфортно находить себя в инвалидном кресле в сопровождении молодой дочери. Но дойдя до озера, он немного расслабился.

– Не хочешь искупнуться? – спросила Настя, сверкая своей лучезарной улыбкой.

– Имела рыба озеро. – прохрипел Иван. – Последний раз я купался лет пятнадцать назад. – он указал пальцем на противоположный берег, где был небольшой обрыв. – С обрыва упал. Ха-ха-ха! – зашелся он хохотом.

Настя тоже рассмеялась, глядя на отца понимающим взглядом, но в то же время жалела его. За последние несколько месяцев она сильно привязалась к папе, они подолгу разговаривали, он стал более внимательным, отзывчивым. Его каменное сердце вдруг размякло и стало теплым, и это тепло Настя ощущала с каждым днем все сильнее. Она подошла к нему и крепко обняла, поцеловав в щетинистую щеку. Иван обхватил дочь своими большими руками и тоже крепко прижал к себе. Невидимый приятный поток разлился по телу, и словно закрутился в области живота. Отец держал дочь и плакал, плакал как маленький ребенок, ругая себя за то, что стал таким сентиментальный и мягким. Настя тоже не отпускала его, тая в его объятьях. Она была счастлива, что смогла растопить лед в морозных пещерах отцовской души. Этим вечером, казалось, что отец и дочь наконец нашли друг друга, по-настоящему, раскрыв друг другу свое сердце, и, наверное,еще долго бы не смогли отпустить друг друга, если бы не острая коленка Насти, которая удачно надавила в нервную точку на бедре Ивана. Это произошло так неожиданно и мгновенно, что отец с дочерью не сразу поняли, что больная нога Ивана подпрыгнула и снова упала.

– Ты пошевелил ногой? – с широко раскрытыми от удивления глазами вдруг бросила Настя.

– Кажется да. – сосредоточился Иван. – А ну-ка нажми мне туда еще.

Настя сжала свой маленький кулачок и надавила его туда, где недавно давила коленом. Ничего не произошло.

– Дави сильнее. – приказал отец, но очередная попытка была без результатной.

– Не выходит.

– Дай я сам попробую. – молвил он и ударил своим огромным кулаком в то же место.

Нога снова подпрыгнула.

– Я почувствовал жжение. – обрадованно улыбнулся он.

– Я же говорила, что не все потерянно. Завтра едем к доктору.

Утром следующего дня они отправились в поликлинику, которая представляла собой двухэтажное старое здание с двумя крыльями, одно для детей, другое для взрослых. Некогда белый фасад строения, теперь покрылся черной плесенью и большим количеством трещин. Низкие дверные проемы и расположение окон говорили, что здание ушло под землю или было засыпано. Протиснувшись в узкий проем двери, они направились в холл, где сразу наткнулись на препятствие. Это были три ступени вниз, что также говорило о том, что здание вросло. Спуска для колясочников естественно не было, и Настя крепко схватив ручки коляски, осторожно спускалась в низ. Иван разглядывал присутствующих будто дикий зверь, готовый прыгнуть и вгрызться в глотку каждому. Настя оставила и пошла на второй этаж, чтобы поговорить с доктором. Очереди не было, и девушка легонько постучав приоткрыла дверь.

– Здравствуйте! Можно? – слегка улыбнувшись молвила она.

В маленьком помещении с двумя деревянными стульями, столом и кушеткой, стоял облысевший врач с густыми седыми усами. Он сладко потягивал сигаретку, выдувая дым в растворенное окно и даже не повел глазом в сторону девчонки, давая понять, что намерен прежде закончить свое небольшое дельце. Настя заметила, что врач пока не расположен к разговору и закрыла дверь. Прошло пять минут. Она постучала и зашла вновь.

– Здравствуйте. – снова поздоровалась она и поймала на себе тяжелый пронзительный взгляд врача. – Мой папа внизу, на коляске, я не смогу его поднять на второй этаж, может есть возможность…

– ФАМИЛИЯ!!! – рявкнул тот так, что у Насти пошли мурашки.

Она несколько секунд приходила в себя, потом четко проговорила.

– Иван Олегович Родионов, 1961 года рождения, улица Заречная дом двенадцать.

Врач достал из стола кипу маленьких и толстых книжонок и стал перелистывать. Потом он сложил их обратно и достал новую кипу, пока не нашел нужную.

– Иван Родионов. – пробормотал он про себя. Потом сделал паузу и тяжело вздохнул. – Ты Иван Родионов?

Настя стояла в дверях, терпеливо наблюдая за врачом.

– Нет, конечно. Иван Родионов мой отец, он в низу в инвалидной коляске.

– Но мой кабинет здесь, а не на первом этаже. Так что подниметесь сюда. – врач говорил громко и безкомпромиссно. – И поторопитесь, у меня скоро обед.

Настя закрыла дверь и глянула на режим работы врача. Его обед начинался только через два часа. Девушка стиснула зубы и вернулась к отцу.

– Он хочет, чтобы мы поднялись. – безрадостно произнесла Настя.

– Поехали домой, пока я не начал ругаться. – Ваня стал разворачивать коляску, но дочь остановила его.

– Мы зайдем. Будешь прыгать на одной ноге.

– Ты с ума сошла?! – завопил Иван. – Мы что, в детском саду? А?

– Не упрямься, нужно чтобы он взглянул.

Отец немного помялся, но все же согласился и покатил к лестнице. Когда он поднялся на одну ногу, Настя затянула на второй этаж коляску, а потом спустилась, чтобы помочь папе. Все это время врач осторожно наблюдал из-за двери, но так и не пришел на помощь. Настя краем глаза увидела его в дверях, и какая-то злоба проснулась у нее внутри, но она старалась держать себя в руках, боясь все испортить. Ваня снова сел в кресло-коляску и тоже был весьма взволнован происходящим. Дочь снова постучала в дверь, но уже более громко и распахнув ее заехала в помещение. Врач стоял у окна, испуская тяжелый едкий дым.

– Я что, говорил заходить? – не поворачиваясь спросил он. – Ожидайте в коридоре, я позову.

Иван закипал, его лицо становилось буро красным. Настя негодовала, но держала себя в руках и успокаивала отца. Они вышли на коридор и понимающе глянули друг на друга. Врач вышел минут через десять.

– Заходите. – его голос звучал повелительно, и создавалось впечатление, что он прямо млеет от предоставленной ему небольшой властью.

Врач стал делать свою привычную работу, Настя стояла в сторонке и внимательно наблюдала. Молоточек бил по коленным чашечкам Ивана, а его ноги импульсивно вздрагивали. Врач периодически смотрел на Ивана и что-то себе под нос бормотал, потом подошел к столу и стал писать. Все ждали его слов, с которыми он по какой-то причине не спешил.

– Ваше состояние значительно улучшилось. – наконец сказал он. – Не знаю, только каким образом. Или вам неправильно поставили диагноз, или у вас есть волшебная палочка.

После этих слов, Иван повернулся к дочери и улыбнулся своими тремя желтыми зубами. Этот жест заметил и врач, после пристально поглядел на девушку. Настя вся сияла, обида на доктора была забыта. Похоже тот тоже немного размяк, увидев милую сцену, наполненную любви и надежды. Потом он выписал препараты и дал рекомендации. Когда Иван доехал до двери Настя достала из сумки шоколадку и положив ее на стол, сказала, чтоб отец не услышал:

– Спасибо. Скажите он будет ходить?

Врач поднял голову и пряча улыбку под усами произнес:

– Не сомневаюсь, что ты его поднимешь на ноги. – он встал со стула и указал на выход. – Пойдем, я помогу вам спуститься.

На следующий день Настя шла с работы в приподнятом настроении, она не могла дождаться, когда снова выйдет с отцом на прогулку. Вчера вечером звонил Эд и сказал, что до отпуска осталось меньше месяца. Настя была счастлива, что в ее жизни наконец наступила хорошая полоса. Эти изменения в жизни отражались и на ее внешнем облике, и глядя на себя в зеркало своего старого шкафа, она все чаще замечала себя похорошевшей.

Девушка зашла в магазин за водкой, которую собиралась использовать для приготовления настоек, взяв сразу четыре бутылки. Продавцы знали Настю и ее отца, и лишь презирающее покачали головой, когда она ушла. В сумке звенели бутылки и их звон заострял внимание прохожих. Настя же старалась не замечать их взгляды, но неожиданно рядом с ней поравнялся автомобиль. Это были знакомые Эда, те самые, что несколько месяцев назад уже встречались ей.

– Эээ, Галюня. – послышалось из открытого окна заднего сидения.

Остальные молча улыбались.

– Я Настя. – ответила девушка, стараясь держать себя в руках и не смотреть на машину.

– Настя, подари нам счастье. – послышался тот же голос.

– Не слушай его, он дурак. – вдруг вступил в разговор тот что сидел сбоку от водителя. – Не хочешь сегодня с нами отдохнуть? – произнес второй и стал открывать дверь, когда машина остановилась.

– Нет спасибо. – дернулась Настя в сторону и сотрясла рюкзак.

– Ооо. Так у нас намечается пьянка. Ты подготовилась. Настя.

Девушка бросила на них испепеляющий взгляд и продолжила свой путь. Машина догнала ее и стала катиться со скоростью движения девушки.

– Ждешь, наверное, своего дальнобойщика? А знаешь, что делают дальнобойщики в свободное время, чтобы расслабиться? – намекая на Эда, спросил тот что сзади, и не дождавшись ответа сказал. – Проституток прут.

Настя сделала вид, что не слышала их и продолжала быстро шагать.

– Так что, поедешь с нами? Мы сегодня баньку организуем. Будет весело.

Девушка проигнорировала их и пошла дальше.

– Как знаешь. Настя. – послышалось из машины, и она взвизгнув уехала, подняв столб пыли.

Настя не боялась их, но что-то неприятное и мерзкое исходило от этих парней, они были ей противны как мокрый октябрьский снег. Придя домой она застала Ивана на кухне, он пытался что-то найти.

– Привет. – дернулся он, когда дочь зашла в дом.

– Привет. Что ты ищешь?

– Спички искал. – ответил Иван, отводя взгляд в сторону.

Настя подошла к печке и сняла с верхней перегородки коробок.

– Ты же не спички искал? – протянув ему коробок, спросила она.

Иван был разоблачён, но не хотел принимать это и стал более агрессивным.

– Ты что, будешь теперь все время подозревать? Я взрослый человек вообще-то. – он развернулся на коляске и расстроившись покатил в комнату, проговорив про себя. – Имела рыба озеро.

Настя не сразу пошла успокаивать вспылившего отца, но спустя пол часа зашла к нему и присела рядом на стул, положив коробку с лекарствами.

– Завтра начинаем курс. Может на процедуры какие-нибудь съездим.

– Я никуда не поеду. – скрестив руки на груди отрезал он. – Я не маленький мальчик, чтоб надо мной так измываться. Если я хочу немного выпить, то почему не могу.

– Ты пьешь настойку, которую я тебе приготовила.

– По пол рюмочки? Ты слышишь себя? – Иван от нервов закурил. – Все же налаживается. Нога стала дергаться.

– Поэтому и стала дергаться, что ты пить перестал. Как ты этого не поймешь. Алкоголь разрушает нервные клетки, ты же слышал, что говорил доктор. Поэтому стоит воздержаться до полного выздоровления. – повысила голос и Настя.

– Бред какой-то. – Иван стал бурчать себе под нос. – Нормально же все было. Жил как человек. А сейчас не вздохнуть не пернуть.

– Ты думаешь я тебе что-то жалею? – стала кричать на отца девушка. – Я просто не хочу снова вытягивать тебя из грязи, не хочу стирать твои обосцанные штаны, не хочу. Понимаешь?

Иван молча курил сигарету, а потом сказал:

– Я и сам этого не хочу. Но без кайфов – жизнь вторяк. Можно же в меру.

– Если бы ты знал эту меру, то сейчас бы в футбол играл, а не на коляске катался. – она вышла на кухню и достала из сумки бутылку пшеничной. – На! – вернувшись произнесла она. – Пей, сколько твоей душе угодно. Но завтра ты начнешь месячный курс, без грамма алкоголя.

– Тогда сегодня придется нажраться. – радостно с сарказмом ответил он.

Настя ушла к озеру. Вечер сегодня был жаркий и она решила немного искупнуться. Охладившись девушка забралась на теплый камень и присела, поджав коленки к груди. Немного обсохнув она достала из сумки спички и пачку тонких сигарет. Оставалась всего одна. Она открыла коробок и там увидела тоже одну спичку. Зажав зубами сигарету, она чиркнула спичкой. Та не загорелась. Она чиркнула второй раз, но и теперь она не зажглась. Девушка задумалась об этой вредной привычке и чиркнула спичкой еще раз. Спичка загорелась и Настя, сложив ладони, спрятала огонь, не решаясь прикурить. Она смотрела на танцующее пламя, сомневаясь в принятии решения, но порыв ветра решил все за нее, развеяв над спичкой ниточку серого дыма. Девушка сложила сигарету пополам и размяв ее в руках, рассыпала над травой.

Придя домой, она была крайне удивлена, отец не был пьян, а скромно сидел на кухне, уставившись в окно. В доме чем-то пахло.

– Ты что-то готовишь?

– Приходила Оля, принесла десяток яиц. Спрашивала, чего не заходишь.

Насте и самой было стыдно, от того, что она не могла теперь как раньше приходить к ним в гости, чувствуя себя виновато, за то, то тайно общалась с их сыном. Хотя девушка, как и раньше приносила им рыбу, но заходить в дом теперь отказывалась, придумывая разные причины.

Ваня открыл крышку сковородки и, убедившись, что яйца уже готовы, снял ее с плиты.

– Нужна летняя кухня. – держась рукой за печь молвила девушка. – Дома невыносимо жарко от готовки.

– И холодильник. – добавил Иван, разлаживая посуду на столе, где уже лежали свежие огурцы, лукавица и несколько кусков хлеба. – Садись, покушаем.

Настя улыбнулась и села, тут же появились два стакана и бутылка.

– Без тебя не начинал. – наливая по пол стакана сказал он.

Настя не знала злиться на него или радоваться, тому что он впервые приготовил для нее, и заглянув в его добрые глаза обняла его и тихонько шепнула:

– Купим и холодильник.

Они принялись ужинать, а потом еще долго разговаривали, распивая начатую бутылочку. Когда Настя была уже в хорошей кондиции, она вдруг спросила о том, что так давно ее мучало.

– Почему ты меня оставил?

Этот вопрос прозвучал для него будто гром. Он смотрел на дочь, и его глаза стали наполняться слезами, а губы судорожно дрожать. Он пристально глядел на свою дочь, а потом молвил:

– Если бы я знал, что у меня есть такая дочь, то моя жизнь была бы совсем другой. Лет двадцать тому назад, я ездил на заработки, именно тогда я начал вести разгульную жизнь. Все что я зарабатывал, сводил на водку. Это был мой образ жизни, я катался по стране, строил какие-то объекты, а попутно разменивался в пьянках. Однажды мы работали в лесу, строили какую-то станцию и в один прекрасный вечер, я нажрался так, что отказали почки. Больница была далеко и меня отнесли к местной врачевательнице. Я не помню, что она со мной делала, три дня я лежал как в тумане, не понимая, где сон где реальность, она чем-то меня постоянно поила. Спустя три дня я был совершенно здоров, вернулся к своим, и мы уехали дальше. С тех пор я ее никогда не видел. Мы с ней практически не говорили. Все что у нее осталось, так это письмо, написанное для моей мамы, которое я попросил отправить, в случае если умру. Я не умер, а письмо так и осталось у Марии. Мария, она была божественна, это единственное, что я помню о ней. Несколько дней я не мог понять, что со мной произошло, меня будто подменили. Я ощущал какую-то тягу к этой женщине, ведь она спасла мне жизнь, но внутреннее чувство говорило мне что-то еще. Я будто был чем-то окрылен, мне хотелось упасть к ее ногам, словно это была та единственная женщина, которая предназначалась мне судьбой. Я правда не помню, что у нас могла быть какая-то близость, но подсознательно я это чувствовал. И если бы я только знал, что у меня будет дочь от этой необычайной женщины, то в ту же минуту отправился бы к ней и остался бы там, в этой глухой деревне. Когда я вернулся, то еще долго не мог забыть ее, а потом я начал пить, чтобы затушить тот пожар, который горел внутри.

Настя внимательно слушала, роняя слезы на клеенку стола, а потом обняла отца и заплакала у него на плече.

6.

До приезда Эдика оставалось несколько дней. Настя все чаще созванивалась с ним, и они уже строили планы на ближайшие выходные. Эд уже нашел людей, которые будут заниматься стройкой, и стал предварительно заказывать материал по телефону, чтоб не терять времени по приезду. Настя стала больше уделять внимание своей внешности, молодые коллеги по работе ее в этом подтаскивали, показывая всякие модные журналы. Она покрасила волосы в пепельно-белый и сделала красивую стрижку, и хоть все были в восторге от ее преображения, самой ей эта неестественность была чуждой. Девушка преобразилась и ей все чаще стали уделять внимание молодые парни, которых она любезно динамила. Даже отец Иван, который уже кое как держался на ногах, оценил новый облик дочери, сказав, что теперь еще больше боится за нее.

Очередным вечером она шла домой, размышляя о чем-то своем. Дул прохладный ветерок, нагоняя из далека серые тучи. Настя была одета явно не по погоде, ведь с утра еще было довольно тепло. Тонкая юбка, едва прикрывающая колени и клетчатая синяя рубашка с длинным рукавом. На ногах были старые сандалии, отданные поварихой. Она съежилась, а на руках и ногах выступила гусиная кожа. Она почувствовала холодную каплю, упавшую ей на шею и подняв голову, увидела накрывающее серое одеяло, растянувшееся до самого горизонта. Дождя ей не избежать, подумала она и прибавила ход. До дома оставалось чуть более двух километров, и она уже хотела нестись, как вдруг рядом с ней остановился автомобиль. Машину она узнала сразу, но на этот раз в ней сидел только водитель, который в предыдущие встречи был не многословен и казался вполне адекватным.

– Настя садись, подкину. – открыв пассажирское окно крикнул он.

Девушка замотала головой и пошла дальше.

– Садись, че ты боишься, не укушу. Смотри какая туча, вся промокнешь. – машина вновь догнала ее и остановилась.

Настя поглядела в небо. И вправду, туча становилась все темнее. Дверь открылась.

– Садись, пока дождь не начался. – лицо парня было довольно серьезным.

Она взглянула на него и прыгнула в автомобиль.

– Миша. – протянул он руку, на которой виднелась странная татуировка в виде пирамиды.

– Настя. – нехотя сжала она его теплую руку.

– Ты Настя не бойся, я тебя не трону. – произнес он и улыбнулся, и от этой улыбки по ее телу пробежала дрожь. – Не обращай внимание, что они болтают, на самом деле они нормальные ребята. Тебе куда кстати?

– Всегда прямо, я скажу где остановить. – девушка ответила весьма настороженно.

– Вот и дождь начался. – попытался разрядить обстановку Миша. – Промокла бы сейчас, заболела еще где.

Настя молчала, его компания ей была почему-то неприятна, хотя он и выглядел безобидно.

– Возле колодца останови. – выдавила она из себя, когда машина подкатила к дому.

– Все серьезно с Эдом? Живешь уже у него? – озадаченно поглядел на девушку Михаил.

– Эдик мой сосед.

– А где же твой дом? – останавливаясь спросил он. – Этот что ли? – Миша вдруг засмеялся.

– Нет. Что смешного? – соврала Настя, когда тот показал пальцем на ее дом.

– Тут пьяница один живет. Рио. Вспомнил как он к нашим соседям принес картошку продавать в мешке, но их не было дома, и он уснул, пока их дожидался. Мы с пацанами не упустили момент и вместо картошки в мешок наложили камней, а в карманы налили со шланга воды, которая почему-то не протекала через засаленную ткань. Ты бы видела его лицо, когда он проснулся и полез за сигаретой. Ха-ха-ха. Расстроился тогда мужик, так с водой и камнями ушел.

Настя хотела плюнуть ему в лицо.

– Это не смешно. – угрюмо поглядела она на Михаила. – И Рио, а точнее Иван Олегович – мой отец. – бросила Настя и вышла под холодный дождь, громко хлопнув дверью.

– Можно и повежливей было. – про себя сказал Михаил, провожая взглядом девушку.

Настя не оглянулась и, скрипнув калиткой, направилась в дом. Михаил дождался, когда она спряталась в доме и нервно газанув рванул по мокрой дороге. Войдя в дом Настю встретил слегка промокший Шарик, радостно вилявший хвостом.

– Настена, ты? – послышалось с кухни. – Чайник закипел, будешь чай?

Настя застала отца читающим за кухонным столом. Рядом стоял только что залитый кипятком чай, а в тарелке жаренный хлеб.

– Привет. От кружечки горячего чая не откажусь. Вся продрогла.

– Пустил Шарика в дом. Полагаю, что его снова следует посадить на цепь, чтобы наша дама не залетела. Думай потом, куда щенят девать.

– Мне кажется, что каждой женщине нужно хоть раз в жизни стать мамой, ведь это заложено природой. А щенят можно отдать в хорошие руки.

– Ну смотри. Под твою ответственность.

Настя села за стол и улыбнувшись отцу спросила.

– Я иду вечером снимать сети, пойдешь со мной?

– Скорее поеду, так далеко я еще не зайду. Я из комнаты в комнату с трудом дохожу, а туалет для меня вообще испытание. Хорошо, хоть палка выручает.

– Так ты со мной? – обрадовалась девушка.

– С тобой. – улыбнулся в ответ Иван. – Только дождь на улице.

– Дождь скоро закончиться, а в такую погоду рыба хорошо в сети идет.

Они стали ужинать. В какой-то момент Настя задумчиво посмотрела на отца и спросила почему он стал алкоголиком.

– Я пьяница. – поправил ее отец.

– А что есть какая-то разница? – насмешливо ухмыльнулась Настя.

– Огромная. Пьяница – это стиль жизни, это личность, это свобода. Пьяница может пить, а может не пить. А вот алкоголик – это болезнь, алкоголик и хочет пить пьет, и не хочет – пьет. Понимаешь? К тому же пьяница, это истинный джентельмен, который открыто заявляет миру, что это его выбор, и он от этого счастлив. Алкоголик же, чаще прячется и пьет один, скрывая свою болезнь, и от этого несчастлив. Разница существенная, видишь?

– Но по сути болен и тот, и другой.

Иван пристально поглядел ей в глаза и тихо просипел.

– Мы все больны. Кто-то одним, кто-то другим, но лекарство все равно только одно, рецепт которого знает лишь та, у которой коса за плечом. Поэтому не стоит придавать всему этому слишком большого значения, все это тлен.

Настю его слова задели и заставили задуматься, открыв рот она перестала жевать хлеб, сопоставляя что-то в своей голове, а потом снова включилась:

– Но нельзя ведь жить только для себя, от того, что кто-то пьет, другой непременно страдает.

– Значит другой просто не разделяет взгляды первого и это его проблема. Пьяница, напротив, умеет принимать точку зрения другого человека и любит его таким, какой он есть. Вот мой кореш, например, Шура, гондон редкостный, но я люблю его как брата, потому, что он честный и не боится высказывать свою точку зрения.

– Ты сейчас защищаешь тех, у кого проблемы с алкоголем? – Настя допила чай и поставила кружку на стол.

– Вовсе нет, я пьяниц презираю. – Иван скрючил лицо.

Для Насти все его слова были слишком запутанны и непонятны, он противоречил себе в каждом слове, но что-то живое и настоящее в них все же было. Она взглянула за окно и увидела, как солнечный луч упал на крышу соседнего дома и, отразившись блеснул в разбившейся луже.

– Дождь заканчивается. – улыбнувшись произнесла она. – Можем выдвигаться.

Они собрались и вместе с Шариком покатили к озеру.

Через несколько дней приехал Эд. Настя в этот раз его встречала на вокзале. Парень был безгранично рад, что его встретила именно она. Теперь и Иван, и родители Эдика, стали догадываться об отношениях молодых людей, но старались занимать позицию наблюдателей, не мешая и не подталкивая их к действию. Эд вызвал такси и с вокзала они поехали домой.

– Погуляем сегодня. – по дороге домой спросил Эд.

– Ты еще не приехал даже. – улыбнулась Настя. – Побудь дома, с родителями, они не видели тебя четыре месяца.

– Успею. – подмигнул Эд и положил на руку девушки свою ладонь.

В тот же вечер они ушли на озеро и Эд осторожно обняв Настю, нежно ее поцеловал. Она уже совсем не сопротивлялась и не робела перед парнем, позволяя себя касаться и целовать, но, когда его рука вдруг скользнула ниже поясницы, девушка резко одернулась и злобно прошипела, будто змея, поставив Эда в неловкое положение. Эд стал действовать более деликатно и больше не лез на рожон, он понимал, что, вероятно, у Насти еще не было близости с представителем противоположного пола, да и сам он не мог похвастаться большим количеством своих побед. Все же парень решил, что в этот отпуск завоюет ее, и бросил в ход всю свою тяжелую артиллерию. Следующие дни он был очень навязчив, уделял Насте много внимания, забирал с работы, катал на автомобиле по заброшенным местам, пытаясь взломать секретный сейф. Девушка понимала мотив, движущий Эдиком, но не дорогие подарки, ни слащавые слова, ни другие знаки внимания, не смутили ее и не нарушили ее установку. Она не хотела остаться одна как ее мать, и твердо для себя решила, что после замужества сама откроет дверь в свой внутренний мир. После очередной неудачной попытки Эда, она ему так и сказала, попросив не злиться и понять ее. Эд все конечно понимал, но внутренняя непрекращающаяся борьба не позволяла спокойно спать. Он постарался отвлечься и вторую половину отпуска вплотную занялся строительством дома.

Иван уже встал на ноги и практически не пользовался коляской, лишь изредка, когда уходил с дочерью куда-то далеко. Мужчина немного ревновал, когда дочь, по приезду Эдика, стала уделять ему все меньше внимания, но с другой стороны, он был рад их дружбе и искренне надеялся, что у них все получится. С соседом Анатолием, теперь у него тоже отношения стали довольно теплые и дружеские, Толик даже предложил ему работу сторожем у себя на базе, пообещав отвозить и привозить на работу. Иван, ясное дело, отказался, не уступая своим принципам, отблагодарив соседа за доверие и поддержку. Но вдруг однажды вечером, сидя за столом вместе с дочерью, ему вдруг стало стыдно, за то, что он ничем ей не помогает.

– Брось ты это. Хорошо же живем. Вон холодильник купили, пусть и не новый, зато работает исправно.

– Ты купила. Все, что в этом доме, лишь твоя заслуга, я даже на хлеб не заработал. Но и на работу я не могу пойти, слишком меня она не любит. Ну или наоборот.

– Можешь гамаки плести, сумки. Я буду на рынок носить, что скажешь? – спросила Настя.

– Так я и не умею.

– Так я научу. Ничего сложного. График свободный, зарплата сдельная.

– Заманчиво, только кто их будет покупать.

– За это можешь не переживать, на гамаки всегда был спрос, по крайней мере у нас в деревне.

– Не знаю даже. Но ты мне подсказала хорошую идею. На рынке можно продать сушеную и вяленую рыбу, а с рыбой у нас вроде все неплохо.

На следующих выходных Иван отправил дочь на рынок, вручив ей связку сушенных лещей. Она продала все и так начался маленький семейный бизнес.

Время шло и уже первые листья стали осыпаться с пожелтевших деревьев, холодный мелкий дождь выстукивал свои грустные нотки, а заблудившийся сырой ветер подвывал и распугивал съежившихся на мокрых ветках птиц. Эд возвращался домой по размокшей от дождя грунтовой дороге, сметая с лобового стекла мокрую пыль. Парень закончил всю работу, запланированную в этом году, оставались только внутренние работы и обустройство территории. Впрочем, при большом желании, в его доме уже можно было жить, все удобства уже были подключены, но Настю он с собой по-прежнему не брал, хотел сделать сюрприз, хотя иногда нуждался в ее мнении, относительно планировки и дизайна. Он хотел сделать свой дом, их дом, уютным и просторным, не загромождая лишней мебелью и предметами интерьера. Он представлял, что дома будет много цветов, растений, обязательно будут животные. Во дворе он планировал посадить большой сад, с качелями и беседкой.

В теплом салоне автомобиля играла грустная спокойная песня, отражая внутренне состояние парня. Уже завтра его ждала длинная дорога и долгое расставание с Настей. Он был счастлив, что это, возможно, будет его последняя отлучка, денег на завершение дома хватало, но нужны средства на покупку мебели, благоустройство, да и на прочие непредвиденные траты. В целом, денег, которые он планировал получить за предстоящие месяцы, должно было вполне хватить.

Он набрал Насте и предложил провести сегодняшний вечер вместе. Они решили поехать в автокинотеатр на вечерний сеанс, жаль, что кино они так и не посмотрели, ведь были увлечены друг другом. Эд снова сделал попытку овладеть Настей, но был опешен.

– Я люблю тебя! – в отчаянии произнес он.

– Я тоже тебя люблю! Но это не значит, что я уже твоя.

Эд был просто взбешен, ее выходками, он не мог поверить, что для близости с ней, ему вначале придется взять ее в жены. Иногда он не сомневался в том, что так оно и случиться, но это не делало его страдания меньше. Он хотел ее уже сейчас и дожидаться свадьбы считал не обоснованным и старомодным. Настя так не считала, ей было достаточно его внимания, порой даже чрезмерного.

Эд уехал на следующий день, крепко обнявшись с подругой и родителями. Он еще долго думал над тем, как поступить с Настей, и в итоге, решил, что нужно сделать ей предложение, как только вернется домой.

7.

Первый снег выпал только в конце ноября. Крупные снежинки мягко ложились на подмерзшую траву, покрывая ее тонким покрывалом. Настя шла с работы в вечернюю школу, где через полгода должна была получить свое первое официальное образование. На работе у нее тоже произошли изменения, ее поставили помощником повара, и она очень хорошо справлялась с новой должностью. Она шагала, ступая на запорошенную снегом тропинку и странное чувство мимолетной эйфории посетило ее. Подняв голову к небу, она вдруг глубоко вдохнула свежий холодный воздух и поняла, что счастлива. Все складывалось как нельзя лучше, она была здорова, у нее были деньги, работа, отец, который уже совсем не пил и модернизировал свой рыбный бизнес. Все, что ее тревожило, это Эд, она сомневалась, что он позовет ее замуж, но все же надеялась на это. Теперь она не жалела, что бросила все и отправилась на поиски отца. Она не сомневалась, что и дальше будет все хорошо, что все будет только лучше, ведь не за горами ее замужество, а значит появятся дети. Девушка уплыла вместе со своими мыслями куда-то далеко и не заметила, уперлась прямо в дверь школы. Занятия сегодня были не тяжелые – история и биология, которые вызывали у нее истинный интерес и готовилась она к ним с максимальной вовлеченностью.

После занятий она вышла на улицу. Снег усилился. Все уже было белым. Настя слепила небольшой снежок и крепко его сжала, почувствовав колючий холод. Подняв голову вверх, у нее затаилось дыхание. Тысячи крупных и мелких снежинок падали в низ, превращаясь в капли на ее лице. Это было очень красиво и таинственно, она вдруг вспомнила свое детство, когда любила зарыться в снег и лежа на спине наблюдать за этим волшебством. Вдруг неожиданно ей в плечо попал снежок. Она обернулась по сторонам, но никого не заметила. Второй снежок упал рядом с ее ногой, но и теперь никого не было видно, лишь послышалось легкое хихиканье. Девушка стала уходить в сторону дома и снова попала под обстрел. На этот раз она увидела силуэт, прятавшийся за машиной, запорошенной снегом. Эту машину Настя узнала, она принадлежала Мише, который вскоре тоже показался.

– Привет! – крикнул тот, когда понял, что его разоблачили.

– Привет. – без особой радости поздоровалась Настя. – Ты следишь за мной?

– В основном, в свободное время. Ха-ха-ха! Я батю привез, он тут сторожем работает. Домой подвезти?

– Дойду как-нибудь сама. Погода замечательная.

– Я настаиваю. Вдруг тебя заметет.

Настя сомневалась, хоть Михаил и выглядел безобидно, но все же решила принять предложение. Уже было поздно, а идти предстояло не мало.

– Ну поехали.

– Прыгай. – Михаил любезно открыл пассажирскую дверь. – Тебе сегодня повезло.

Настя залезла в машину, вскоре сел и Михаил, закурив и включив энергичную музыку.

– Можно немножко по тише. – попросила девчонка.

– Ты чего тут тусуешься? – убавив громкость спросил парень.

– Учусь.

– Ааа. Понятно. Я думал ты уже умеешь. Ха-ха.

Настя не поняла шутку Михаила и с каменным лицом произнесла:

– Мы поедем?

– Поедем, поедем. – молвил тот и автомобиль тронулся с места.

В дороге Миша пытался подколоть Настю, но шутки оказывались не удачными или девушка просто относилась к ним слишком серьезно. В какой-то момент она почувствовала, как его рука скользнула ей под куртку, в нижнюю часть живота, но ответом стал хлесткий удар по лицу тыльной стороной ладони.

– Сучка. – рявкнул он и машина затормозила, виляя по заметенной дороге. – Ты че творишь?

– Это ты че творишь? – ответила Настя. – Ты не за ту меня принимаешь. Я дальше пешком.

– Погоди. Поехали ко мне. – будто не слыша продолжал Миша. – Никто не узнает. Отдохнем, покувыркаемся.

Настя пожалела, что села в машину и хотела уже открывать дверь, как они снова поехали.

– Останови, я выйду. – гневно пробурчала она.

– Выйдешь. – отозвался нахмуренный Миша и надавил педаль газа.

Настя отвернулась к окну, дожидаясь пока автомобиль остановиться у ее дома, но они не останавливались. Из-за снега она не понимала, где они едут и в темноте могла разглядеть только край дороги, освещенной фарами. Только теперь до нее дошло, что вдоль дороги совсем нет фонарей и жилых домов.

– Куда ты меня везешь?

– Уже никуда. – он надавил на тормоза и машину развернуло. – Выходи, ты приехала.

– Что это за место?

– Место где ты сможешь подумать над своим поведением. Выметайся. – он сделал небольшую паузу и добавил. – Или все-таки?

Настя поняла его тактику, которая была предсказуема. Она не сомневалась не на минуту и открыв дверь вышла, хлопнув с такой силой, что Миша сразу же вышел из машины и догнав, нанес ей хлесткий удар в левое ухо. Удар был смягчен шапкой, но тут же последовал второй удар, нанесенный теперь ногой в область левого бедра. Настя не устояла на ногах и покосившись упала на снег.

– Готовься. – злобно рыкнул он и сев в машину уехал.

Настя с трудом поднялась на ноги. Нога сильно болела, а в ухе стоял монотонный звон. Она еще раз посмотрела на падающий с неба снег и побрела домой.

Вернулась она только поздней ночью, Иван все еще не спал, нервно стуча пальцами по остывшей кружке. Шарик тоже был в доме, скрутившись калачиком у ног хозяина. Когда зашла Настя они одновременно подняли голову и уставились на нее. Сметя с себя снег и отряхнув шапку, она молча села напротив отца и разрыдалась. Иван знал, что что-то произошло, но не спешил с расспросами, ожидая, что она сама все расскажет. Но Настя, не проронив не слова и выплакавшись, молча ушла спать.

На утро отец ждал от нее объяснений, он сидел на кухне и ковырялся в ногтях.

– Что произошло? – сразу спросил он, когда Настя проснулась.

– Заблудилась. Снег был сильный, ничего не видно.

Иван посмотрел в окно на заваленный снегом участок.

– Я не буду тебя допрашивать. – немного помолчав сказал он. – Но если узнаю, что тебя кто-то обидел, то знай, я этого не оставлю.

– Все хорошо отец. Пойду немного почищу снег. Поставь пока чай.

Она ушла вместе с Шариком на улицу, и разувшись стала босыми ногами на свежий снежок. Ноги от холода стали колоть, но скоро боль прошла и на смену ей пришел жар. Настя потерла снегом лицо и вновь обулась, взяв в руки лопату. Насыпало знатно, сугробы местами достигали колен и Шарик резвясь прыгал и кувыркался, борясь с выдуманным соперником. Девушка убирала снег и думала о вчерашнем дне. Ей теперь было страшно ходить в школу по вечерам, потому что ее могли ждать Миша и его друзья. Ее передергивало, когда она вспоминала вчерашнее «готовься!».

Теперь внутренняя тревога, как полноправный хозяин поселилась в ее душе и каждый резкий шум, незаметный шорох или промелькнувшая тень, будоражила девушку, а ее фантазия дорисовывала картинку в самых ужасных красках. Это состояние длилось довольно долго, и Настя становилась все более раздражительной и нервной. Так прошел весь следующий месяц, но вскоре еще одна не самая хорошая новость пришла от Эда. Он заработал большой штраф и теперь его поездка откладывалась еще как минимум на два месяца, чтобы отработать необходимую сумму. Все это накапливалось в ней и превращалось в большой снежный ком, который покатившись готов был сметать все на своем пути.

Прошел Новый год, который, по эмоциональной наполненности, мало отличался от прошлогоднего, разве что теперь она провела его рядом с отцом, который от ее травяных отваров и грибных настоях, совсем потерял тягу к алкоголю, в отличие от самой Насти. Ей нужна была перезагрузка. Но одним вечером она снова, возвращаясь со школы, встретила Михаила. Ее тут же перевернуло с ног наголову, и она уже мысленно выбирала пути отступления, только Михаил на этот раз был более любезен и видимо признал свою ошибку.

– Привет, красавица. – облокотившись спиной об машину произнес он, прикуривая сигарету. – Ты все еще злишься на меня?

Настя ничего не ответила и прошла мимо, будто не замечает его. Тот догнал ее и развернул, повернув за плечо, как в танце.

– Извини меня! Пожалуйста. – его слова звучали на столько искренне и убедительно, что Насте стало его даже жаль. – Я не знаю, что на меня тогда нашло, но я признаю, что поступил мерзко по отношению к тебе. Простишь меня? – он протянул руку, прикусив в зубах сигарету.

Настя заглянула ему в глаза и неохотно вытянула свою маленькую ладонь.

– Может тебя подвести?

– Не надо меня подвозить. – ответила уже однажды обманутая Настя. – Я хочу прогуляться.

Девушка все еще ощущала от него незримую опасность, хоть и выглядел он сегодня весьма безобидным. Миша настаивать не стал, лишь проводил ее взглядом.

Дождь начался как раз тогда, когда Настя вышла из поле зрения Михаила. Капли падали на островки заблудившегося этой зимой снега и съедал его окончательно. Мелкие капли разбивались о край капюшона и мелкими брызгами осыпали лицо. Девушка, морщась от неприятной сыпи прикрыла глаза, настраиваясь на долгую неприятную прогулку, но в тот же миг рядом с ней появился автомобиль и из приоткрытого окна послышался голос Миши:

– Садись.

Настя внутренне боролась с соблазном вновь попасть в неприятную историю, но тело непослушно направилось к пассажирской двери и упало в автомобиль.

– Только без фокусов. – предупредила она Мишу. – Я могу и руль вырвать.

– Полегче-полегче. – улыбнулся тот. – Я просто подвезу тебя домой.

Миша всю дорогу что-то болтал, но Настя не слушала его, сконцентрировавшись на дороге, внимательно следя за маршрутом. Парень в этот раз не обманул, доставив девушку прямо до калитки.

– Спасибо. – скромно молвила Настя и вышла.

Миша постучал в стекло и махнул на прощание рукой. Девушка, обступая лужи быстро направилась к двери и тут же скрылась в доме. Парень еще несколько секунд постоял и тоже уехал. В окне соседнего дома дернулась занавеска. Эд приехал еще днем, но не стал говорить о своем приезде, желая сделать сюрприз своей девушке. Теперь он был в замешательстве, его сердце колотилось так сильно, что казалось, скоро выпрыгнет из груди. Парень снова закурил, выйдя под холодный моросящий дождь. Его терзали негативные мысли, он не мог не думать о Мише, чью машину знал очень хорошо, и о Насте, которая теперь в его глазах виделась предательницей. Он думал о их возможных отношениях, и о том, как долго они могли продолжаться у него за спиной. Может это было просто недоразумение – пытался успокоить себя парень, но не становился спокойней. Ему не терпелось поговорить с Настей, чтобы выяснить правду, но не понимал таким образом это сделать, чтобы не спугнуть, сделав ее более осторожной. Эдику оставалось ждать, когда правда выплывет наружу сама, выслеживая и подозревая Настю как следопыт.

На следующий день он ждал ее с работы, спрятавшись за дерево, и ожидал машину Миши, который по его мнению – должен был ее встретить. Но Миша так и не приехал за ней. Вскоре появилась Настя, радостная и довольная. Девушка направилась в сторону дома и неожиданно для нее появился Эд. Настя радостно прыгнула ему на шею и долго не отпускала. Сердце Эда стало таять, его сомнения относительно Насти и Миши, скрылись в тумане ее чар. Эд поплыл, задыхаясь в ее объятиях, но с главным подарком он решил повременить и приобретенное кольцо, было надежно спрятано на время, пока не будут расставлены все точки. Родители Эда тоже не знали о намерениях сына, и парню предстоял не менее важный разговор с ними.

Настя сегодня снова отправилась в школу, Эд пообещал ее забрать. После занятий он уже ждал ее у входа, и они вместе провели весь оставшийся вечер. Настя была счастлива, что Эд приехал раньше, чем предполагал, и его неожиданное появление произвело на нее приятное впечатление.

Они провели вместе целую неделю, для всех уже было очевидно, что они находятся в отношениях и никто не был этому против. Эд возвращался на работу в отличном настроении, хоть и не сделал предложения, и не поговорил с родителями. Ему было важно другое, что его сомнения насчет верности возлюбленной, были напрасны. Настя сама рассказала о вечере, когда из-за непогоды прыгнула в машину Михаила, рассчитывая поскорее добраться домой. Эд не видел в этом ничего плохого, но она так и не сказала о другом случае, который произошел ранее. Девушка и сама постаралась о нем забыть, теперь ее мысли были вновь направлены на Эда, который совсем скоро вновь покинет ее. Эдик же был уверен, что это его последняя командировка и не успев уехать, уже ждал своего возвращения.

8.

Ровно через три недели, после того, как Эдик уехал, Настя возвращалась домой, по свежему пушистому снегу, который был редкостью за последние несколько зим. Дойдя до калитки, она обнаружила следы, они вели к выходу, будто кто-то гостил у них дома. Но только зайдя в дом, Настя поняла, что эти следы принадлежали ее отцу. Ивана дома не было, не было и Шарика. Вероятность того, что Иван ушел на прогулку, была не велика, хоть он уже несколько месяцев обходился без коляски, пользуясь только палкой. Он все еще тянул ногу, которая не слушалась его как прежде, но мог свободно перемещаться по дому и двору. Ваня не выходил без Насти за калитку, но сегодня он ушел, оставив девушку с самыми тучными мыслями. Настя ходила по дому, не находя себе места, потом вышла на улицу, чтобы расчистить снег и отвлечься. Ей встретился Анатолий.

– Здравствуйте дядя Толик! Вы не видели куда ушел отец? – с ходу спросила девушка.

– Привет Настюша! Не знаю, но думаю он ушел на похороны. Сегодня хоронили его друга, Степана, он видимо там.

Слова соседа успокоили взволнованное сердце девушки и та, дочистив дорожку возле дома, ушла готовить ужин.

Девушка сделала все домашние дела и тихонько переписывалась с Эдом, сидя на своей уютной, самодельной кровати, стоявшей около печи. Был уже поздний вечер, когда она услышала, как кто-то скребется и скулит. Она сразу догадалась что это был Шарик. Метнувшись к выходу, она распахнула дверь, но собака не вошла в дом, будто звала Настю за собой. Девушка накинула куртку и вышла во двор. Снег усилился и расчищенные дорожки уже были заметены. Возле калитки она увидела большой сугроб, и мигом спохватившись ринулась к нему. Иван лежал там не менее получаса, так как его уже изрядно замело. Она попыталась его будить, но тот был слишком пьян. Шарик лизал ему лицо, а тот отмахивался и кривился, бубня себе под нос:

– Имэа рыба озеа.

Настя не стала просить на помощь соседей, ей было снова очень стыдно за своего отца и за себя. Волоча его по снегу, она запыхалась и устала, Шарик мешался под ногами, пытаясь волочь его за капюшон куртки. Кое как они добрались до двери. Она не могла поверить, что эта сцена повторилась вновь. Волоча отца к печи, она невольно расплакалась, обжигая слезами обветренные щеки. Бросив пьяное тело на полу, она сняла отцу куртку и прикрыла одеялом, сев на против и уткнувшись лицом в колени разрыдалась. Будто что-то оборвалось у нее внутри, словно та надежда, подаренная ей, теперь превратилась в пыль и развеялась на ветру. Она понимала, что этот срыв может повториться и все ее труды, забота, будут напрасны. Девушка просидела так почти до самого утра, пока Иван не поднялся и самостоятельно не пошел в кровать. Он посмотрел на дочь так, будто сделал то, что должен был и ни капли не смутился. Настя тоже легла в кровать, но заснуть так и не смогла, перебирая в мыслях всякую ерунду.

На следующий день после работы она возвращалась опустошенной и печальной, она не сомневалась, что отец был уже пьян, вспоминая его последние срывы, но была сильно удивлена, когда увидела отца, чистящего снег во дворе.

– Привет Настя. Заходи в дом, я скоро.

Настяпонимала, что им придется говорить о вчерашнем случае.

– Ты почему сегодня не в школе? – зайдя в дом тут же спросил отец.

– Я плохо спала. Позвонила и сказала, что приду завтра.

– Ты, наверное, злишься на меня? – опустив голову произнес Иван, и не дождавшись ответа продолжил. – Я виноват, но Степан был моим другом детства, с которым мы прошли не мало. Я немного не подрассчитал, и сегодня жалею об этом.

Настя выслушала отца, и подойдя к нему, крепко обняла. Ивану еще никогда не было так стыдно перед кем-либо как сейчас, он ругал себя за эту слабость, которая могла испортить доверие дочери.

Прошло сорок дней, и история повторилась. На этот раз Иван сам добрался до кровати, пока Настя была в школе, и даже умудрился раздеться, надеясь, что останется не замеченным. Настя все поняла по следам грязи, занесенной в дом со двора. Зайдя в дом, она почувствовала легкий перегар и развернувшись вышла из дома. Сегодня она вернулась домой поздно и усевшись на пороге, закурила, поглаживая Шарика.

– Вот скажи мне, чего не хватает человеку? – глядя прямо собаке в глаза спрашивала она. – Зачем обязательно пить? Что в этом такого, что делает человека таким пристрастным. А? Все же было хорошо, почему он наступает на одни и те же грабли… А я? Он вообще думает обо мне? Я же страдаю из-за этого, я спать ночами не могу. Если он снова начнет пить, то я сойду с ума. Зачем я вообще сюда приехала, в кого я превратилась сама? Неужели я этого хотела? – она погладила Шарика и бросив окурок схватила его за гриву. – Чего молчишь?

Собака взвизгнула и вырвалась от девушки, обиженно глянув на нее.

На этом выходы Ивана не закончились. Он понял, что снова может свободно передвигаться и пользовался этой возможностью, чтобы купить себе выпивку. Надежные товарищи Вани, заметили его быстро и помогли расстаться со всеми деньгами, накопленными за долгие месяцы, которые он отложил на случай если помрет. Теперь он снова был в центре внимания, друзья соскучились по его байкам, а Иван заливал свой стыд, который растаял так же быстро, как и деньги. Настя держалась долго, пока дом снова не стал превращаться в хлев, а отец в грязную вонючую свинью.

Было восьмого марта. Настя курила за углом после вечерних занятий. Она писала что-то Эду, который так и не поздравил ее сегодня и не отвечал. Одиноко стоявшую девушку заметил Михаил, который привез в школу своего отца. Он ее узнал, и выйдя из машины, направился к девушке.

– Привет! С праздником! – улыбнулся тот. – Не знал, что ты куришь.

– Привет. Как тут не закуришь.

– А что случилось?

– Да так. Не важно, впрочем. Курю, да курю.

– Поехали с нами сегодня, не хочешь? Познакомишься, будут другие девочки, поиграем, повеселимся.

Настя сразу отказалась, не давая даже намека на то, что такое возможно. Миша не сдавался, приводя новые и новые доводы поехать с ним, но все безрезультатно. Парень бросил эту идею, предложив хотя бы подвезти ее до дома. Настя понимала, что Михаил пытается ухаживать за ней, но старалась не давать повода, потому что любила Эдика, и не хотела, чтобы тот переживал, но тем не менее согласилась подвести до дома. Миша как всегда был разговорчив и весел, много шутил и хвастался, но остановив машину около калитки, потускнел. Настя заметила изменения на его лице и выглянула через него в свой двор. На дорожке возле двери лежал Иван, рядом с которым как часовой сидел Шарик. Миша, недолго думая, вышел вместе с девушкой и помог дотащить мужчину в дом. Он видел расстроенное лицо Насти, ее дрожащие губы, поникшие потухающие глаза.

– Давай я тебя заберу. Посидишь расслабишься, познакомишься с новыми людьми, будет много девчонок. Сегодня ведь праздник Насть, поехали.

Настя опустила голову, она не хотела сегодня оставаться рядом с этим человеком, который превратился в глыбу льда, безчувственную и тяжелую. Ее надежды рушились как карточный домик, и она, совсем обезсилев, согласилась. Михаил осторожно взял ее за руку и вывел из дома к машине. Настя находилась словно в каком-то трансе, не совсем понимая, что делает и зачем согласилась ехать с Михаилом, но тот не обращал внимания, управляя автомобилем и внутренне радуясь своей маленькой победе.

Они подъехали к большому частному дому, на краю города. Уже тогда Настю что-то насторожило, ведь там вероятно будут и его друзья, с которыми ей уже удалось познакомиться. В доме уже были слышны крики и музыка, ребята веселились, но Насте все это уже казалось чуждым. Войдя в дом их сразу встретили отдыхающие, это были те два друга, которых она уже видела, один парень со своей девушкой и еще две ее подружки. Все уже были навеселе, сразу пригласив прибывших за стол. Настя не хотела пить, но отказываться теперь было уже не уместно. Парни пили крепкий алкоголь, Настя согласилась на бокальчик вина. Она впервые пила такое вино и из такой посуды. Ребята перешептывались и вскоре вышли, оставив девчонок одних.

– Потанцуем? – предложила одна из них и сделала музыку громче.

Все подруги вскочили и стали трястись, эти их движения танцем было назвать сложно. Настя чувствовала себя не в своей тарелке и на просьбы присоединиться, отвечала отказом. Девушка никогда раньше не танцевала, и боялась выглядеть глупо среди остальных. После долгих упрашиваний и второго бокала вина она все же вышла из-за стола, но движения ее вызывали лишь смех. Девушки стали показывать различные движения, Настя пыталась их повторить, что вызывало еще более бурную их реакцию. После пришли ребята и все вместе стали играть в какую-то игру с карточками, где Настю опять выставляли посмешищем. Все это быстро надоело девушке, и она уже хотела покинуть компанию и попросить, чтобы ее отвезли, но все уже были пьяны, и никто не мог сесть за руль.

– Переночуешь здесь, я завтра тебя отвезу, могу сразу на работу.

Настя промолчала, что завтра у ее выходной и присев на удобное кресло, стала молча наблюдать за происходящим. С каждой выпитой рюмкой и бокалом, молодые люди становились все распущенней и порой даже агрессивней. Все это сильно не нравилось Насте, но в какой-то момент одна из подружек с ехидной улыбкой, поднесла ей очередной бокал и с того момента все стало по-другому. Ей подсыпали в бокал какой-то порошок. Прошло полчаса, и Настя уже сама рвалась потанцевать и даже пыталась петь в караоке. Ей стало весело от того, что над ней смеются, чувствуя себя в центре внимания. Она уже не понимала, что с ней происходит и вливала в себя очередную порцию алкоголя, становясь еще более смелой и открытой. Ночью пара и две подружки внезапно исчезли, оставив Настю наедине с Мишей и его двумя друзьями. На тот момент Настя уже и вовсе ничего не соображала.

Проснулась она от холода, ее трясло так, что зубы, казалось раскрошатся от стуков друг об друга. Она лежала под тонким пледом совершенно голая в липкой красной луже. Настя не сразу поняла, где она находиться и что с ней произошло, но восстановив цепочку событий раскрыла рот и закричала. Скоро появился Миша.

– Ты чего орешь? – его лицо было подпухшим и помятым.

Настя вскочила с кровати, укутавшись одеялом.

– Где моя одежда? – злобно прорычала она.

Миша взглянул на красное пятно крови на кровати и брезгливо отвернулся.

– Ты че не сказала, что целка.

В Михаила в ту же секунду полетел стакан и разбился о стену.

– Ты че творишь? Ошалела вообще?

– Сука. – гневно прошипела Настя.

– Это не я, это Гендос. Мы с Шурой подхватили. – вызывающе улыбнулся Миша. – Ты вроде была не против утешить нас всех.

– Аааааааа!!! – закричала Настя от безпомощности и разрыдалась. – Отдай мою одежду!

– Да вот же она лежит. – указал пальцем на разбросанные по полу вещи. – Может в душ хочешь сходить?

– Пошел на хрен! – заливаясь слезами бросила девушка и принялась собирать одежду.

– Я вызову такси. – молвил тот и ушел, а за дверью послышался хохот его друзей.

Еще никогда в жизни она не была так унижена и подавлена. Настя хотела просто исчезнуть с лица земли, испариться как капля росы под палящим солнцем. Девушке было на столько обидно, что она готова была разорвать этих подлецов, искромсать на кусочки и скормить собакам. Она еще никогда не ощущала за собой, что в ней могло быть столько злости, но противостоять им она не могла физически. Ее промежность жгла и зудела, а ноги болели так, что она с трудом могла передвигаться. От этого становилось еще обиднее, она считала, что судьба несправедливо поступила с ней, оставив безпомощной и слабой. Но больше всего она страдала от того, что ей стыдно было перед Эдиком. Теперь не о какой свадьбе не могло быть и речи, он наверняка ее бросит, как только узнает, что она уже не девочка, пусть это и было сделано насильственным методом. Она ощущала себя предательницей, она корила себя за то, что поехала вчера с Мишей, и проклинала себя, что познакомилась с нимОна сидела и плакала на грязной кровати, когда Миша, виновато опустив голову зашел в комнату.

– Такси приехала. Все оплачено. – тихо произнес он.

В его глазах отражалась печаль. Он вероятно тоже почувствовал свою вину. Настя молча поковыляла к машине, ей не хотелось даже ругаться с теми, кто посмеялся над ней, обманул и использовал. Теперь она была грязной тряпкой, которую решили вышвырнуть за дверь, добившись того, что хотели. Она вдруг вспомнила фразу Миши «готовься», которая теперь звучала в ее голове. Неужели она была на столько слепа, что не увидела в нем притаившегося зверя, готового напасть в любую удобную секунду. Она хотела отомстить, она хотела вернуться и сжечь этот дом к чертям, но в тоже время и осознавала свою вину, да и месть не вернет ей того, что у нее забрали.

Она доехала домой и легла под одеяло, перекручивая по несколько раз одни и те же мысли. Она пролежала так до позднего вечера, пока не услышала пьяные шаги отца. Она поднялась и уложив его, вышла. Домой она вернулась с двумя большими бутылками самогона, решив упиться и умереть. Настя пила сидя на кровати, специально курила и стряхивала пепел прямо на одеяло. Ей было уже абсолютно все равно, что происходит и что произойдет. Ей было плавать на всех и на все. Вначале она хотела написать заявление, добиться правды, но это быстро прошло, ей было ужасно стыдно, что об этом узнают. Борясь со своими мыслями, она пропила так три дня, и за это время Иван так и не спросил, почему она заняла снова его комнату и постоянно сидит дома. Его все устраивало, особенно, что в доме снова появился алкоголь.

– Пьешь? – спросил, зайдя в комнату он, и сделав небольшую паузу, добавил. – Правильно, что еще делать.

Жизнь Насти стала меняться. Она оставила школу, так и не получив необходимых документов, хотя уже через несколько месяцев могла получить аттестат. Девушка не могла смириться с тем, что об этом могли узнать, и закрылась в клетку, заливая свою горечь. Ее вечера проходили одинаково, она приходила домой с работы и начинала пить. Иван тоже теперь часто составлял ей компанию, а однажды даже взял ее с собой, когда у них начались трудности с деньгами. Она все еще работала, но начальство стало делать неоднократные замечания, что та приходила выпившей. Слухи дошли и до соседки Ольги, которая соответственно поведала все сыну, тот в свою очередь ничего естественно не знал. Эд ничего не хотел слушать, и не хотел верить словам матери относительно Насти, полагая, что та вновь точит на нее зуб. Но внутренний червь снова стал мучать его, когда он вспоминал машину Миши, рядом с ее домом. Отношение Насти и Эда стали портиться, хоть парень и стал звонить ей намного чаще и в приступах ревности, готов был сорваться и лететь сломя голову домой, чтобы убедиться, что за ней никто не ухаживает. Настя чувствовала эту ревность, которая в данном случае была оправданной, и лишь прозрачная убивающая разум жидкость не позволяла ей считать себя виноватой.

9.

Прошло два месяца, когда Эд приехал вновь. Он не мог поверить своим глазам, представшая его глазам картина не улаживалась в его голове. Узнать ту девочку, с живыми искрящими как бриллианты глазами, ту ее улыбку, которая способна была осветить путь в кромешной тьме, было довольно сложно. Настя стала мрачной, зачуханной и уставшей, хотя уже месяц как не работала в столовой, живя лишь за то, что торговала рыбой. Иван же всячески поддерживал свою дочь, убеждая, что работа для дураков и каждый уважающий себя человек, если он ищет свободу и пульс настоящей жизни, не должен тратить время, выполняя чужие распоряжения и загонять себя в рамки графиков и зарплат. Девушка слушала отца, уважая его авторитет и не заметно для себя стала злоупотреблять, не понимая, что алкоголь стал ее проблемой, и была уверена, что это единственное действенное средство, позволяющее сделать боль полученной обиды, не такой острой. Она не видела, как день за днем, все глубже и глубже загоняет себя в депрессию. Сразу по приезду Эд пытался найти причину, по которой его возлюбленная покатилась по наклонной, а его родители стали подговаривать его перестать общаться с ней. Эд был зол и находился в замешательстве. С одной стороны, были его родные, которые всячески противостояли его дружбе, с другой была Настя, которая по каким-то причинам пошла не по той дороге, и которой требовалась посторонняя помощь. Настя же не хотела слушать Эда, уверяя его, что все в порядке и не видела никакой проблемы.

Но спустя несколько дней, когда Эд зашел вечером к ней в дом, то увидел ее лежащей на полу, возле печи. Она не смогла добраться до кровати и расположилась рядом. Эд поднял ее и уложил, сделав перед этим несколько снимков на телефон. Утром он снова зашел к ней, увидев за столом заросшего бородой и слегка угрюмого Ивана, склонившего голову над пустым стаканом.

– Здравствуйте дядя Ваня!

Тот поднял голову, подозрительно посмотрел на парня, и вздохнув снова уставился на пустой стакан, не вымолвив ни слова. Создавалось впечатление, будто мужчина колдовал, пытаясь наполнить своей магией пустую емкость, и для этого важно было сохранять мертвое молчание. Эд подошел ближе и сел на против.

– Выпить есть? – не отрывая взгляда от стакана промолвил он.

Эд хотел что-то сказать, но в дом зашла Настя. Ее глаза были подпухшие с посиневшими мешками, а волосы безпорядочно крутились в разные стороны. От милой привлекательной молодой девушки осталось не много, теперь она вызывала скорее отвращение. Эд вдруг вспомнил их первую встречу, когда девушку тошнило за углом дома. В тот день парень почувствовал к ней тоже что и сейчас – жалость. Настя вошла в дом, не проронив не слова, и сразу направилась к отцу, который продолжал медитировать, сосредоточившись на стакане. Девушка достала из облезлого рюкзака бутылку и налила пол стакана отцу и немного меньше себе. Иван молча взял в руки стакан и мгновенно опрокинул его, проглотив содержимое. Мужчина даже не скривился, казалось, что он просто выпил прохладной колодезной воды.

– Будешь? – спросила Настя, обратившись к парню.

Тот отрицательно замахал головой. Девушка тоже выпила, прикусив корочкой засохшего хлеба. Эд смотрел на нее и все больше убеждался в том, что нужно вытаскивать ее из этого плена. Она падала в его глазах с космической скоростью.

– Давай прокатимся. – предложил парень.

Настя прикурила сигарету и деловито закинула ногу за ногу. Она смотрела на Эдика и не понимала, то ли ей его жалко, что не оправдала его ожиданий, то ли ей было жалко себя, что упустила возможность быть счастливым рядом с ним. Без доли сомнений, она уже решила, что с Эдиком все кончено, осталось лишь мягко донести это ему, хотя по-прежнему любила его. Настя понимала, что Эд ей этого не простит, но и рассказать правду нужна была смелость. Стаканы вновь наполнились, и выпив она сказала:

– Поехали.

Отправились они к озеру с той стороны где лес. Там всегда было малолюдно и в основном это были рыбаки, а сегодня вообще не было никого.

– Что с тобой происходит? – начал Эд, как только они вышли с машины.

– Все хорошо. Я живу. – улыбаясь как ни в чем не бывало, молвила девчонка.

– Настя, что случилось? Я не понимаю, тебя. Все же было хорошо.

– И сейчас все хорошо, Эд. Живи своей жизнью, я буду жить своей. Как раньше. Мы не пара и никогда не сможем быть вместе. Игра закончилась, ты и сам все понимаешь. – Настя молчала о самом главном, надеясь, что не придется раскрывать все карты.

– В смысле? Когда ты это решила? – взяв за плечи Настю спросил Эд.

– Сразу, как только мы познакомились. Мы заигрались, правда. – глаза девушки наполнялись слезами.

– Но я люблю тебя, что может быть важнее?..

– Я тоже тебя люблю, но… – она заплакала.

– Что, но? – Эд приблизился и пристально взглянул на нее.

– Но я не та, кто тебе нужен. Нам лучше разойтись сейчас, чтобы не сделать друг другу еще больнее.

Эд прижал ее крепко к груди и долго не отпускал. Настя плакала, содрогаясь и подвывая. Потом она успокоилась и закурила. Парень сидел рядом и тоже курил, держа в кармане небольшую коробочку с золотым колечком. Они просидели так около часа, не проронив больше ни слова. Каждый думал о своем. К обеду он отвез ее домой, а сам уехал на стройку.

Вечером он снова зашел к Насте, но та была уже пьяна и спала, уткнувшись в подушку в одежде и обуви. Эд развернулся и вышел. С того дня он больше не приходил к Насте.

Он сосредоточился на стройке, это помогло ему отвлечься, а разговоры родителей все сильнее отталкивали его от девушки.

Месяц отпуска прошел незаметно, и его уже звали обратно. Дом был готов, оставалось докупить кое-какую мебель и обставить интерьер. Денег на все это хватало и Эд впервые задумался над тем, чтобы оставить работу и начать обживать собственный дом. Он все еще надеялся, что Настя одумается, что она всего лишь немного оступилась, и считал, что все еще можно вернуть. Оставить ее и уехать еще на четыре месяца, означало бы окончательно потерять ее, но соблазн заработать еще немного, был тоже велик. Этого как раз бы хватило, чтобы начать свой маленький бизнес и жить в свое удовольствие. Он метался, не зная как поступить, и только сейчас понял, что очень сильно любит Настю, даже несмотря на то, что она стала пить. Это его, почему-то возбуждало еще больше и после долгих раздумий он пришел к одному экстравагантному решению.

Вечером он выпил для храбрости, и зашел к Насте. Она сидела возле окна с сигаретой, слушала радио и поглаживала Шарика. Девушка была выпившая, но вполне адекватная. Увидев Эда, она улыбнулась, пододвинув ему второй стул.

– Привет. – Эд поставил на стол открытую бутылку коньяка.

– Ты пришел с открытой бутылкой? Может бутерброд надкусанный еще принес. – ее улыбка стала презирающей.

– Ты не рада? – слегка смутился Эд. – Я немного выпил для храбрости.

– Ты не появлялся целый месяц. Чего это вдруг решил навестить. – она затянулась, выпустив дым прямо парню в лицо.

Тот размахал облако дыма руками и открыл бутылку, пододвинув к себе два стакана.

– Почему выключен твой телефон? – подвигая один стакан даме, сказал Эд.

– Потому что у меня нет денег. – она подняла стакан и не дождавшись его произнесла. – За тебя!

Эд был возмущен ее дерзостью, но осушив коньяк, попытался осторожно взять ее за руку.

– Только не надо. – одернула она ладонь. – Говори, что хочешь.

– Я пришел попросить тебя кое о чем. – застенчиво молвил тот, все еще сомневаясь в сделанном выборе. Он налил еще, и протянув стакан, добавил. – За нас!

– Ананас. – буркнула та. – Нет никаких нас, есть ты и есть я.

Эд выпил стакан. Внутренний голос все еще боялся вырваться наружу, но глаза уже пожирали сидящую напротив Настю. Та в свою очередь была настроена агрессивно, то и дело цепляя собеседника за слова. Они почти допили бутылку, когда Настя стала потихоньку затухать. Эд заметил это и забрал у нее подкуренную сигарету, чем вызвал ее недовольство.

– Отдай! – поднялась она и потянулась за курево.

Эд тоже встал и спрятал руки с окурком за спину, выпучив грудь. Настя подошла ближе и в этот момент он обнял ее и крепко поцеловал. Она насладилась этим поцелуем, а потом оттолкнула парня.

– Не надо. Мне и так больно, зачем ты заставляешь меня страдать?

Эд вынул из кармана кольцо и протянул его Насте.

– Выходи за меня.

Для Насти это был настоящий удар, она растерялась. Она чувствовала себя виноватой перед Эдиком, что не смогла сдержать своей верности и предложить ему свое девственное тело. Она снова почувствовала эту боль и безпомощность, но не могла простить себе того, что совершила. Кольцо блестело в руках Эда, а в ее глазах блестели слезы, ей еще никогда не было так трудно, как сейчас. Эд смотрел на нее и ждал, когда та даст свое согласие, в противном случае у него был еще один запасной вариант.

– Нет, Эд. Прости, я не могу. – заливаясь слезами сказала она.

– Да что, черт возьми не так?! – яростно вскрикнул он. – Что тебе не хватает?

– Не кричи на меня, в моем доме! – повысила голос она. – Ты не можешь меня заставить делать то, чего я не хочу.

– Я бегаю за тобой столько времени, для чего все это было нужно?

– Бегаешь? Да ты постоянно в своей Европе, а сюда приезжаешь и сидишь на стройке. Бегаешь. – она выдержала паузу и продолжила. – Я знаю, что ты хочешь от меня.

– И чего же? – немного понизил тон парень.

– Того же что и все. Ты с первого дня пытаешься меня трахнуть, но когда я сказала, что дам только после свадьбы, то стал строить женишка.

– Что ты такое несешь? – Эд почувствовал, как обрывается последняя нить.

Он положил кольцо на стол.

– Я может и сейчас хочу тебя трахнуть. – злобно огрызнулся он.

– Так трахни. – не выдержав рявкнула она и спустила с себя штаны.

Эд не так представлял себе этот момент, но понимая, что другого может и не быть, вцепился в нее и потащил в дальнюю комнату. Он так долго ждал этого, что был готов рвать на ней одежду. Пламя страсти вспыхнуло так молниеносно, что казалось, поглотит влюбленных, испепелив их заживо. Эд уверенно шел к своей цели, Настя покорно отдавалась ему, стараясь запомнить каждое прикосновение, каждый толчок, понимая, что это, наверняка, была их последняя близость. Ее боль превратилась в блаженство, унося ее в неизвестность. Она стонала, шипя теплом ему в ухо. Эд приближался к финишу, по-джентельменски пропустив вперед даму. Они лежали, уткнувшись носами друг в друга и нежно шептали.

Только отдышавшись, Эда вдруг осенило: «Она не девственница». Он еще раз глянул на простыню – там было чисто. Парень вскочил и недоумевая посмотрел на девушку. Та виновато опустила глаза и заплакала, подбирая под себя сбившееся покрывало.

– Что это значит? – злобно спросил он.

– Что все кончено. – она взглянула на него так, что ему вдруг стало все понятно.

Подтянув штаны, он вышел на кухню и схватил оставленное на столе кольцо. В пороге стоял Иван, молча провожая взглядом отчаявшегося женишка. Эд тоже не проронил не слова и выскочив за дверь, отправился прямиком к Мише. Иван подошел к столу и опрокинув в себя недопитую бутылку громко хлопнул большой ладонью по столу. Настя плакала в комнате, осознавая в какую дрянь превратилась.

Эд прыгнул в машину, заметив, как из окна на него смотрит мать, угрожая кулаком. Парень завел авто и проигнорировав угрозы матери рванул по дороге, оставив после себя клуб пыли. В этот момент ему было уже плевать, что он сел за руль не трезвым, его волновал только один вопрос: «Как?». Как могло произойти, что его любимая, храня свою невинность, вдруг оказалась испорченной. Он знал, на что способны его «дружки», потому что и сам когда-то участвовал вместе с ними в чем-то подобном. Машина ехала быстро и с писком остановилась у ворот дома Михаила. Его автомобиль стоял дома. Ворвавшись во двор, Эд принялся искать его взглядом на улице, и не обнаружив подбежал к двери, став яростно тарабанить. Дверь открыла незнакомая девушка, с поплывшими от туши глазами и пропустила Эда, даже ни о чем не спросив. Парень знал, где обычно сидит их компания, и ринулся туда. Их сидело двое, Миша и Гена, и увидев Эдика они тут же подорвались.

– Здорова Эд! – радостно воскликнул Миша.

– Кто это сделал? – пыхтя как бык, сходу спросил Эд.

Миша оглянулся по сторонам, делая вид, что не понимает в чем дело.

– Присядь. Расскажи, что случилось. – улыбнулся он, но его улыбка еще больше разозлила Эдуарда.

Эд перевернул журнальный столик, на котором стояли пустые и полные бутылки с пивом, и пустился в драку. Прыгнул он на Мишу, но его перехватили крепкие и длинные руки Гендоса, сковав ему движение. Теперь Эд стал беззащитным, и Миша начал пинать его как боксерскую грушу, приговаривая с каждым ударом:

– Какого… Хера… Ты… Сюда… Приперся… Мудила… Гребаный…

Миша нанес семь ударов кулаком по лицу, после седьмого удара ему натянули его майку на голову, чтобы тот не испачкал все кровью и вывели на улицу, кинув возле машины.

– Если ты пришел узнать кто пек твою бабу, то не гадай, ее пустили по кругу. – Миша вызывающе улыбался вместе со своими дружками. – Она кстати была не против. Извини, что забыли спросить тебя, в следующий раз предупредим.

Эд готов был подняться и вцепиться зубами в обидчика, но тот пнул его ногой и истекающий кровью парень вновь оказался на земле.

– Зато теперь она распакована, подготовили к твоему приезду, так сказать. Ха-ха-ха.

Эд вновь попытался встать, но снова оказался на земле.

– Ладно, бывай. Чтоб я тебя больше здесь не видел. – произнес Миша и ушел вместе с остальными, закрыв на засов ворота.

Эд сел и стал вытирать кровь майкой. Слезы покатились из его глаз. Он уже не чувствовал боли, но разрывался от боли душевной, ему еще никогда не было так плохо. Эд был обманут и предан, и понимал, что теперь не может быть с Настей, ведь слухи разнесут эту новость по всему городу и он станет посмешищем. Как бы он хотел вернуть все назад и послушаться мать, которая отговаривала его дружить с Настей. Эд жалел потраченного времени и денег на эту девушку и теперь хотел поскорее ее забыть. Парень сидел минут пять, потом отряхнулся и уехал домой.

По дороге домой, ему навстречу проехала машина дорожной инспекции и увидев его окровавленное лицо, развернулась и включила мигалки. Эд не представлял, что могло быть хуже, он не верил, что все происходит с ним. Парень остановился и закрыв глаза, представил выражение лиц его родителей, которые будут явно не в восторге. К машине подошел инспектор и попросил предъявить права и выйти из машины. Эд уже понимал, что ситуация безнадежная и сразу предложил взятку, но попал на того, кто честно исполняет свой долг и через двадцать минут шел домой пешком.

Родителям он конечно ничего не сказал про то, что у него забрали права и машину, объяснив, что оставил ее у друзей на время отлучки. Толик и Ольга были озабочены изувеченным лицом сына, и даже предложили поехать в больницу, но Эд отказался и после некоторых процедур привел себя в порядок. Этой ночью он не мог уснуть, мысли стаей птиц кружили над его головой, он не понимал, как будет работать без водительских прав, но, если ничего не говорить, можно протянуть эти несколько месяцев. Уже через минуту он отлаживал поездку, но не мог смириться, с предательством своей возлюбленной и хотел уехать подальше, чтобы расстояние смягчило боль разлуки. Под утро он решил окончательно, что поедет в последний раз, надеясь, что за эти месяцы его никто не остановит и не проверит. Единственная мысль, которая его все еще тревожила, было то, что он целенаправленно подарил свое семя Насте, надеясь таким образом сохранить их отношения, но теперь он надеялся лишь на то, что этот план ему не удался.

10.

Два месяца спустя.

Настя стояла на рынке, держа в коробке двух красивых щенят, рядом на столике лежала сушенная рыба, травы, одежда, обувь, банные веники и другие принадлежности. За весь день она смогла продать только несколько сушенных подлещиков и один банный веник, но к закрытию, когда она уже стала все потихоньку убирать, к ней подошел солидный мужчина, наблюдавший за ней из своего магазина, что находился напротив.

– Какие у вас красивые щенки. Что за порода? – он говорил с явным сарказмом.

– Они без породы, но их мать настоящая охотница.

Мужчина взял одного на руки. Этот был темно серого раскраса. Первый был кабель. Он положил его обратно и потянулся за сучкой, она была с белым галстуком и белыми лапками, но как только он взял ее на руки, первый запищал.

– Что это с ним? – обратился он к Насте.

– Переживает за сестру, наверное.

Мужчина положил щенка в коробку, взял веник и слегка потряс его, потом взял мешочки с травами.

– А это что?

– Лекарственные растения. – ответила Настя и стала перечислять их названия и в каких случаях их нужно употреблять. Показала травяные чаи и несколько грибных порошков, которые тоже можно было заваривать и принимать внутрь.

Мужчина вдруг посмотрел на девушку и сказал:

– Вижу тебе нужны деньги. Могу предложить работу у себя в магазине. Что скажешь?

– Мне очень нужны деньги, но я не могу пойти работать к вам, вернее, я могу у вас работать, ни лишь временно.

– Почему же? – заинтриговано повел бровью тот.

Настя на миг задумалась, но решила соврать.

– Потому что я собираю деньги, чтобы уехать домой.

Мужчина удивленно раскрыл глаза и спросил куда ей нужно ехать. Настя рассказала и выдала примерную сумму, которой ей должно было бы хватить, если бы она действительно решила уехать.

– Знаешь. – немного подумав, сказал мужчина. – Это не так уж и много. Я, пожалуй, тебе помогу. – он вынул кошелек и отлистал несколько крупных купюр. – Я покупаю у тебя этих щенят. У меня мать осталась одна, думаю ей так будет веселее… И безопаснее. – мужчина усмехнулся.

– Это слишком большие деньги, я не могу их взять.

– Не переживай. Я от этих денег сильно не обеднею, к тому же это плата за прекрасных дворняг.

– Они столько не стоят. – продолжала сопротивляться девушка, чувствуя себя неудобно.

– Послушай, дочка. Жизнь этих милых существ – безценна. Представь сколько они радости и счастья принесут пожилому человеку, а внуки, которые будут приезжать к бабушке. Эти эмоции и чувства нельзя купить, поэтому бери деньги и возвращайся домой.

– Тогда это тоже вам. – она стала собирать травяные чаи. – Порадуйте свою маму, они вкусные и очень полезные, особенно для пожилых.

Мужчина собрал все в большой пакет и взял коробку со щенками, потом радостно поглядел на девушку и сказал:

– Удачи тебе!

– Спасибо вам огромное! Храни Бог, вас и ваших близких!

Настя проводила взглядом скрывшегося в здании магазина мужчину и посмотрела на деньги. Внутри у нее сверлило, она обманула мужчину, но вдруг ее осенило. Она не могла поверить, что все произошло именно так, и подняв голову к небу, вдруг почувствовала, что судьба ей дает шанс, который теперь ни в коем случае нельзя упускать.

Вернувшись домой она застала грустного Шарика, посаженного на цепь. Мать чувствовала, что потеряла своих детей, и Настя присела рядом, чтобы ее утешить. Нежно поглаживая, девушка рассказывала собаке, что ее детки в хороших руках, к тому же они будут жить вместе. По крайней мере, Насте в это хотелось верить. Ей было тяжело смотреть на пса, она прониклась этой тоской и болью. Слезы большими градинами покатились из глаз девушки, а лохматый теперь смотрел и не понимал, ведь теперь нужно было утешать хозяйку. Они просидели так несколько минут, а потом Настя отцепила собаку с привязи и хорошенько накормила.

Пригревшись под вечерними лучами, она расположилась на лавке у дома, собака легла у ее ног. В соседнем дворе появилась тетя Оля, которая уже несколько месяцев не здоровалась с Настей. Девушка догадывалась по какой причине, но из вежливости все равно подавала знаки приветствия. Дядя Толик, в отличии от супруги, здоровался, но разговоров старался обходить. Про Эдика она тоже, естественно, ничего не могла знать, но сегодня, увидев Ольгу, поздоровалась и спросила о ее сыне. Никогда еще девушка не видела столько гнева в глазах соседки. Та злобно оглянулась и спряталась за домом, будто Настя была злобная ведьма, которая так и ждет, чтобы навести на кого-нибудь порчу. Странно, но сегодня это почему-то не задело чувств девушки. Она смотрела на пролетающие, покрытые алой пылью заката, облака и мысленно улетала вместе с ними. Девушка вдруг задумалась о том, правильно ли она все делает, и вспомнив про сегодняшний знак судьбы, убедилась, что правильно. Ее рука скользнула под майку и стала гладить живот.

– Все будет хорошо. – тихонько произнесла она сама себе и пошла в дом.

Через несколько минут послышался скрип калитки. Это был Иван, и Настя услышала, что с ним кто-то еще. Девушка бросилась во двор, возле порога стоял дядя Толик, а на плече у него висел ее отец, как раненый воин, изнеможенный и мрачный. Вместе с Анатолием они занесли его в дом и положили на кровать. Сосед было стал уходить, но девушка его остановила.

– Возьмите вот это. – она протянула какой-то бархатный чехольчик. – Это телефон Эдика, он давал мне попользоваться.

Толик взял телефон и вынул его из чехла. На нем даже была заводская пленка, а сам аппарат был как новый.

– Я им почти не пользовалась. – она немного помолчала и вдруг спросила. – Как там Эд?

Взгляд Толика был поникшим, и немного подняв усталые глаза, он сказал:

– У Эдика большие проблемы. – томно выдавил он, и развернувшись ушел.

Настя не стала гадать, что с ним могло случиться, она хотела забыть его скорее, но понимала, что сделать это будет уже невозможно. Вспомнив маленьких щенят, она еще раз убедилась, что все делает правильно, и оставив на столе записку, вышла из дома. Больше не хотелось никому ничего объяснять, хотелось просто побыстрее исчезнуть с этого города, навсегда. Подняв голову к небу, Настя увидела, как загорелась первая звезда, и без всяких сомнений, уверено и твердо зашагала в сторону вокзала, в компании единственного провожающего, печально плетущегося за ней на своих четырех лапах. Ей почему-то стало так легко и свободно, что она готова была взлететь от переполняющих ее чувств. Она возвращалась домой.

Прошло полгода, с тех пор, как Эд вернулся домой. Все это время, он безбожно пил, пытаясь заглушить неприятные воспоминания и мысли, язвительно точащих его голову. Он не мог понять, как в один миг смог потерять все, что имел: дом, машину, любимую девушку, и доброе отношение родителей. Лучшим его другом стала бутылка, он боялся возвращаться в ту реальность, где его гнобила совесть, предпочитая поддерживать состояние безпечности. Анатолий жалел, что помог сыну выбраться из Германской тюрьмы, жалел, что помог продать его дом и машину. Два года в европейской тюрьме могли пойти ему только на пользу, чтобы думал как следует, прежде, чем что-то делать. Но Эд молил отца, чтобы тот его вытащил, согласившись даже на продажу дома, ради своего спасения. Только к чему все это привело, к тому, что парень напивался и терроризировал своих родителей. Он уже не представлял, как начинать новую жизнь, хотя был еще довольно молодой. Потерять все, что имело для него ценность, было для него подобно смерти, Эд не мог подняться после такого жестокого удара.

Одним холодным вечером он увидел на пороге соседского дома Ивана.

– Шарик. Шарик. Ш ш ш… – пытался свистеть он, но из-за отсутствия зубов получалось лишь шипение.

Эд зашел к нему во двор и сел рядом на скамейку. Парень был тоже немного выпившим и поздоровавшись начал разговор.

– Я никогда не понимал вас дядя Ваня. Никогда не понимал, почему вы пьете, почему не хотите устроиться на работу, создать семью. А теперь мне вдруг стало ясно, вы просто свободный человек.

Иван долго молчал, опустив тяжелую голову, и Эд даже подумал, что мужчина уснул, но тот тихо плакал, а потом поднял голову и сказал.

– Это, не свобода. – его слова были твердыми, он проговаривал каждое слово сквозь зубы. – Когда-то я думал об этом так же как ты. Думал, как прожить и не работать, при этом оставаться счастливым, и нашел себя в этом. – он позвенел пальцами по пустой бутылке, которая стояла рядом. – Но это не так. Теперь я знаю, что это тюрьма. Тюрьма, из которой я уже не выберусь никогда, хотя и совершил побег, благодаря своей дочери. Я был схвачен снова, патруль этой тюрьмы ожидает тебя на каждом шагу, и если у тебя нет сил, чтобы противостоять этому, то будь уверен, твоя жизнь превратиться в кошмар. Расплата наступает позже, я имею ввиду настоящую расплату, за похеренную жизнь, когда начинает болеть все, от зубов, до души. Это адская боль, заглушить которую не в силах даже алкоголь. Я не счастлив, я потерял даже дочь, которая стала для меня лучиком надежды, она показала мне фрагмент настоящей жизни, но я осел и дурак, я позволил ей уйти.

Эд внимательно выслушал Ивана, потом сочувствующим взглядом посмотрел на него и спросил:

– Вы знаете куда она уехала?

– Она уехала к себе домой, в тайгу. Там ее место, а не среди мудаков и пьяниц. Эх. Имела рыба озеро. – Иван стукнул своим огромным кулаком по скамейке, безнадежно фыркнуф.

– Вы знаете ее адрес? – с надеждой в глазах произнес Эд.

– К сожалению, нет.

Эд опустил глаза, понимая, что уже больше никогда не увидит Настю. Он осознал, что упустил свою любовь. Теперь ему уже было все равно, что подумают о нем другие, он хотел ее вернуть, любой ценой. Но это было только отчаяние, которое стало ему поперек горла. Парень встал и молча ушел домой, оставив Ивана на скамейке и зовущего своего старого друга, который уже несколько месяцев не появлялся. Иван еще никогда не чувствовал себя таким одиноким. Мужчина попытался встать, но что-то кольнуло у него в боку, и он с грохотом приземлился снова на скамейку. Скривившись от боли, он сделал еще одну попытку подняться и удержаться на ногах. Ноги совсем не слушались, хотя сегодняшним вечером он был не настолько пьян, и голова все еще соображала. Посунувшись вдоль стены, он кое как добрался до двери, корчась и постанывая. Боль становилась все более контрастной, то начинало сильно резать, то вдруг становилась тупой, отнимая конечности. Иван кое-как добрался до кровати и скрутившись пролежал так до самого утра. Уснуть он так и не смог, кряхтя и взвывая от боли. Как же ему хотелось снова обнять Настю, чтобы попросить у нее прощения за все, что сделал и сказал. Он был не прав, во многих вещах и лишь теперь понимал это. Он понимал, что был в тюрьме, которую построил себе сам, и сегодня, ее страж, пришел чтобы отпустить его на свободу. Иван почувствовал холод, к нему стали возвращаться разные воспоминания, кинолентой пробегающие у него перед глазами. Тело стало неметь, он хотел было подняться и растопить печь, но не смог и пошевелиться. Мужчина был благодарен судьбе за Настю, и только благодаря ей он не подыхал сейчас в грязной канаве, а удобно расположившись на диване. Боль стала уходить, а тело становилось все более легким и воздушным. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. С выдохом он снова простонал, и в голове прокрутилось фирменное «имела рыба озеро», но Иван тихо прошептал хрипловатым голосом:

– Прости меня, Боже…