Прогулка в темноте [Александр Лиграс] (fb2) читать онлайн

Александр Лиграс Прогулка в темноте

Пролог

Быть напуганным и хотеть испугаться – абсолютно разные формы восприятия одного целого – страха. Когда мы юны, делаем первые шаги в скоротечную и отсюда безумно интересную жизнь, неприятная дрожь в коленках может возникнуть от повседневной мелочи, с годами становящейся просто невидимой. Человек же, перешедший рубикон своего века, как правило, имеет стабильную рациональную психику, раскачать которую способны лишь по-настоящему мрачные события.

Короткая история, поведанная ниже, является иллюстрацией именно такого действа. К сожалению, она не часть моего, весьма странного для многих воображения, поскольку имеет вполне конкретное место. В большей своей части рассказ повествует о реальной ситуации, случившейся летом 2011 года в подземельях одного города. Я намерено умолчал о некоторых фактах, дабы отсечь желание авантюристов добраться до правды о мрачных катакомбах, что с незапамятных времен хранят запретные тайны для людей современности.

В процессе сбора информации, я с головой окунулся в мир, знание о котором долгое время не давало мне спокойно спать, заставляя разрываться между вымыслом и реальностью. В желании прочувствовать истинные эмоции, стать свидетелем чего-то большего, чем предлагает нам каждодневная рутина, я погнался за правдой. И знаете что? Она оказалась реальнее той, что рисовала моя фантазия. Само место, в купе с атмосферой и, словно змеями опутанными, историями об этих катакомбах, по сей день, в 21 веке, способны отбить желание многих нормальных людей спуститься под землю за острыми ощущениями.

Я был там и зашел достаточно далеко в стремлении получить желаемое, но стоило прикоснуться лишь кончиками пальцев к неизведанному, как ужас тотчас погнал меня прочь. С последней встречи прошло уже больше восьми лет, и я до сих пор ни разу не возвращался к мраку сырых подземелий древнего городища…

***

Являясь человеком ясного разума, я неоднократно находил объяснение событиям, с жадностью поглотившим меня несколько лет назад. Однако, не смею отрицать, случившееся имеет чертовски странный характер и оставляет много вопросов, на которые не было найдено ответов.

Я прибывал с визитом у своего старинного друга Джона Волса в местечке Дарон, что находится на юге страны. Дарон нельзя назвать мегаполисом, но провинцией он также не являлся. Обычный город средних размеров, с населением примерно в сто тысяч человек.

Дарон не походил на человеческий муравейник. Жизнь тут протекала спокойным ручьём; как облака равнодушно плывут по синему небосводу в ясный летний день, так и он плыл в своём времени беззаботной, размеренной жизни. Вечно спешащие люди, замкнутые и хмурые, с моей родины сменились на абсолютно расслабленных и раскрепощённых. Дружелюбные лица, улыбающиеся при каждой встрече, заставляли и меня пересматривать отношение к бытию жизни. Я не хочу сказать, что все они в корне другие, но разница менталитета была видна отчётливо.

Моё путешествие началось, как бы это ни прозвучало нелепо, с посиделок на диване. Я листал справочник, изданный к юбилейному трёхсотлетию города. Не постесняюсь признаться, что это была самая большая книга из всех, когда-либо попадавших мне в руки. Не меньше тысячи страниц в объёме и весом в несколько килограммов. В ней содержалась информация на богатое количество тем, начиная со времён восхода, с тех самых пор, когда слово электричество не употреблялось в лексиконе поселенцев, и до появления первых автомобилей компании «Тэсла». Исторические личности и события давно минувших дней были порою с дотошной скрупулёзностью задокументированы в этой бумажной плите. Моё же внимание привлекла статья о местных катакомбах, которыми был изрыт и, словно венами, наполнен подземный Дарон.

Там рассказывалось о древних, как само время, народах, живших здесь тысячелетия назад. Якобы они и смогли эти места опутать целыми сетями бесконечных и опасных подземных ходов. Вплоть до середины двадцатого века они были доступны для простого люда, но из-за угроз ядерной войны в Дароне был построен подземный военный штаб. В него входило несколько бункеров для личного состава, ангары с самолётами и танками, а также несколько шахт для запуска ракет. Забегая вперёд: никаких шахт я не обнаружил. Но из неупомянутого в процессе исследования я нашёл несколько странных сооружений, о которых мои спутники отозвались как об испытательной лаборатории. Вскоре после строительства все возможные входы были запломбированы и взорваны изнутри, дабы оградить от попадания туда гражданских лиц.

Также в этой статье упоминались несколько легенд мистического характера, связанных с тоннелями. Считалось, что в этих катакомбах живёт мифический цербер, охранявший вход в царствие Аида. Мир мертвых – последнее пристанище грешников, где им суждено проводить вечность.

Слово за слово… и мы решили посетить мрачные тоннели. Поскольку Джон не имел малейшего понятия, где находится вход в катакомбы, он предложил взять с собой одного товарища, который должен был знать, как попасть в подземелья. Сделав звонок, мой друг договорился о встрече с этим парнем, а после мы разошлись по комнатам и улеглись спать.

На следующее утро встреча не состоялось. Яков Стеренберг – наш «гид» по подземным лабиринтам, попросил о переносе времени сбора на семь часов вечера. Я несильно расстроился, хотя эффект от прочитанной статьи о катакомбах разыграл во мне нездоровый интерес. Но нам было чем заняться…

Хоть с Джоном мы и давно знакомы, но к нему в Дарон я прибыл впервые, поэтому прогулка по провинциальному городу казалось хорошей идеей. Наш маршрут начался с уютных улочек, напоминавших классические европейские кварталы с такими же открыточными домами и витринами продуктовых лавок. Брусчаточная дорога придавала особый колорит этому старому району. Угольно-серая, она контрастно смотрелась на фоне белого облицовочного цоколя зданий. Нависавшие кованые старинные фонари были, вообще, причудой, затерянной во времени давно ушедших эпох. Казалось, что ты находишься не в центре благословенной Америки, а где-то на окраине Неаполя или же Мадрида. Признаться, я был поражен этим, поскольку даже не представлял, что со времен освоения Нового Света у нас осталась такая контрастная архитектура.

Однако стоило нам свернуть с исторического цента, как искусные постройки сменились неброским и по-американски прагматичным пейзажем. Серые здания банков и магазинов чередовались друг с другом, растворяя всю европейскую ауру и уют.

Признаться честно, мне быстро наскучила обычная прогулка; к счастью, Джон был со мной солидарен. Так что мы сели в машину и решили просто прокатиться, а после и перекусить.

Примерно часов в пять вечера Джону позвонил его товарищ – Пол Брайди. Джон поведал ему о наших планах, а после, как бы ища одобрения, посмотрел на меня, нарочно громко произнеся: «Ты хочешь с нами?». Я лишь дружелюбно улыбнулся, что означало очевидное согласие на предложение.

Хочется сказать, что Джон крайне проницательный и последовательный. Он всегда разграничивал круг общения, лишь изредка сводя своих друзей вместе. Как разносторонний и умный, он понимал возможное несоответствие характеров и интересов разных людей, вследствие чего могли бы возникнуть дискомфортные и напряженные моменты. В общем, Джон считал одних друзей идеальными компаньонами, других – душевными товарищами, третьи подходили для путешествий, а четвертые, безумные авантюристы, готовы были подписаться под любой мутной и безумной историей.

По-видимому, Пол относился к последним, это и вызвало у меня радостную гримасу. Вдобавок, наш «гид» не собирался отвечать на звонки, а Пол утверждал, что приблизительно знает, где вход в катакомбы. Таким образом, наша команда насчитывала уже три смельчака, собравшихся впервые в жизни спуститься под землю.

Через час, мы заехали в гипермаркет, где предстояло приобрести минимальный пакет снаряжения. Мы купили баллончик с красной краской для оставления маркеров на перекрестках. Плюс ещё один, запасной: заблудиться в подземельях из-за неработающего распылителя ценой в два бакса очень глупо. Следующими в корзину полетели налобные фонари, перчатки и много батареек.

По дороге к подземелью Пол решил зачитывать статьи из интернета о месте нашего посещения. Не знаю, специально ли он отбирал их или нет, но все, что выходило из его уст, было наполнено мрачностью и ужасными подробностями гибели людей.

Так, в интервью газете «Дарон 7/24» местный житель рассказывал о таинственной гибели двух молодых солдат в период освоения и изучения древней сети тоннелей. Перед подготовкой строительства военного штаба было принято решение составить точною карту подземных ходов для четкого проектирования системы бункеров и военных шахт. Вот в один из проходов и отправилась группа из двух солдат. С собой у них был комплект вооружения, освещения и проводная коммуникация. Через некоторое время они перестали выходить на связь. Люди, находившиеся в тот момент на поверхности, утверждали, что, потянув кабель, не заметили никакого сопротивления и спустя непродолжительное время держали в руках его конец. Он не был вырван грубой силой из телефонного аппарата, а четко и необычно ровно отрезан.

После инцидента туда направили внушительную поисковую группу военных. Вернувшись на поверхность, они наотрез отказывались сообщать о том, что пришлось там увидеть. Официальные военные представители сообщили о несчастном случае с погибшими солдатами и выразили поддержу их семьям. Потом в спешном порядке опломбировали все возможные и известные на тот момент входы и выходы и взорвали изнутри. Однако спустя время появились свидетельства, судя по всему, проболтавшихся солдат той операции. Они утверждали, что найденные ими тела мало походили на жертв несчастного случая. По первым источникам солдаты были идеально разрезаны пополам, другие утверждали, что тела словно разорвали на две части. Якобы свидетели рассказывали о многочисленных выстрелах в подземельях. Перед тем как подняться на поверхность, поисковая группа захоронила тела погибших в глубинах катакомб.

Версии о случившемся в те далекие дни не дают спать спокойно сторонникам теорий заговора и поныне. Кто-то считает, что причиной смерти двух солдат стали древние ловушки мифического народа, построившего эти тоннели, другие считают всю историю лишь байкой, передающейся из уст в уста, а есть безумцы, искренне верящие в мифического цербера, что охраняет врата в мир мертвых.

В пользу последней теории Пол с особым энтузиазмом хотел добавить от себя, но Джон прервал его резким торможением, а после и фразой, ознаменовавшей наше прибытие на место: «Приехали!». Затем он несколько раз переспросил Пола о точности данных им координат.

Свернувши с асфальтированного участка и проехав с десяток метров, мы припарковались вблизи узкого ручья с густой высокой растительностью. Местность казалась дикой, нетронутой, однако это было не так. Мы даже не выехали из города, по-прежнему пребывая в его черте, хотя и на окраине.

Признаться, я сильно удивился, когда Пол сказал, что войти можно «где-то здесь». Почему же так? Мы перед входом в музей военной техники. Поскольку после победы США в холодной войне потребность в таких бункерах и военных штабов пропала, базу сперва закрыли, а после, разобрав аппаратуру, основали музей. Забавно: ранее военный сверхсекретный объект с особым допуском сейчас открывал двери каждому желающему.

Но не все так оказалось гладко: какая-никакая охрана присутствовала. На входе нас встретил пожилой мужчина, походивший на обычного выпивоху, что можно встретить в портах и на стройках, однако та важность, с которой он наорал на нас, когда нога Джона ступила на территорию музея, вызвала невольное переживание. Поскольку мы уже подкрались к цели крайне близко, никому не хотелось возвращаться домой. А это и предлагал старик: «Закрыто! Вы что… слепые!». Он пренебрежительным жестом указал на табличку, висевшую в метре от входа. Договориться об «эксклюзивной экскурсии» не удалось. Охранник не поверил в наши исключительно исследовательские мотивы… или же пятидолларовая купюра оказалась слабым аргументом.

После легкой перепалки Пол предложил поискать другие возможности проникнуть на территорию музея. Это было вовсе не тривиальной задачей. Стоило нам пройти вдоль разрушающегося от времени и бездействия забора и забраться на невысокий холм, как перед нами предстало огромное неохраняемое поле с военной техникой. Ограды не было, впрочем, как и освещения, так что оставалось лишь, скрываясь в тени, прокрасться к противоположному холму, где и должен располагаться заветный проход в подземный мир.

Вход в пещеру резко отличался от наших ожиданий. Более того, он был не один. Пробежав через большой открытый участок, мы, позабыв о ворчавшем старике, остановились как вкопанные. Перед нами открылись три пути. Первый представлял собой большой проход, походивший на гаражные ворота. Второй – таких же размеров, но уже выполненный в полукруглой форме с отчетливыми следами бурения на сводчатых стенах. Судя по всему, он был сделан уже в современности. Третий, самый маленький, можно сравнить с оконцем канализационного коллектора со встроенной решёткой. Правда, со временем умельцы вырыли под ней лаз, так что функциональность металлических прутьев оставляла желать лучшего.

Поодаль, вдоль срезанного края холма, вмонтированные в землю, на петлях висели грузные железные двери. На них и пал выбор. Времени было в достатке, мы остались незамеченными, так что хотелось исследовать тут все, куда сможет протиснуться наш нос.

И так вышло, что первая дверь сразу наполнила нас духом приключений, присущим лишь матерым энтузиастам. Войдя внутрь, мы оказались в небольшом бетонном помещении с ровными стенами и сводчатым потолком. По краям комнаты располагались металлические пьедесталы, служившие основанием для вычислительных приборов и прочей военной аппаратуры.

Внимательно рассматривая в полумраке помещение Джон первым зажег налобный фонарь. Поскольку окон тут не предусматривалось, а дверь достаточно плотно закрывалась, я счёл это хорошей идеей и повторил за ним.

Вскоре нас окликнул Пол. Мы подошли и заинтересованно всмотрелись в его находку. Ею оказалась дыра в стене. Находившаяся на уровне пояса, она открывала вид на узкий коридор, устремляющийся в глубь холма. Переглянувшись, мы приняли решение туда проникнуть. К моему сожалению, я стоял ближе всех, так что пришлось идти первым, поскольку проявить слабость и трусость мне не хотелось.

Через пару секунд я уже стоял по ту сторону стены, робко всматриваясь в конец коридора, слева от которого располагался проход. Вздрогнул, оказавшись впервые в таком месте, и меня посетило непонятное чувство. Это не был страх или прикрытый ужас одиночества, скорей дискомфорт. Узкий проход, шириной от силы шестьдесят сантиметров, и низкий потолок, давили на меня, разыгрывая воображение. А оно уже рисовало неожиданную встречу с кем-то или чем-то, готовым вот-вот выглянуть из-за угла.

К счастью, это осталось лишь в моих фантазиях. Я полутоном окликнул своих товарищей и пригласил на свидание с предстоящими открытиями. Первым в дыру в стене протиснулся Джон. Он самый крепкий из нашей компании, так что это ему далось далеко не просто. За ним сразу буквально влетел Пол.

Отряхнувшись от пыли и паутины, неуверенным шагом пошли к повороту, вызвавшему у меня ранее неприятное чувство. Первым двигался Джон, следом я, и замыкал нашу группу Пол. Повернув и сделав ещё с десяток шагов, мы вышли в устье тоннеля. По правую руку оказался непроглядный мрак. Наши фонари просто не способны были пробиться до конца трубообразного прохода. По левую – все та же тьма, пустая и нескончаемая.

Не предавая значения направлению, лишь оставив пометку краской на потолке, мы зашагали в правую сторону, вслушиваясь в мертвую тишину. Честно говоря, жуткое ощущение, когда ты, словно слепой котенок, шагаешь вперед навстречу неизведанному и при этом, по непонятным причинам, чувствуешь неотрывный взгляд из непроглядной пучины. Переговариваясь друг с другом, мы сошлись в этом факте, даже нашли забавным такое сходство мыслей. Не знаю, возможно, на нас повлиял краткий экскурс Пола в мир данных катакомб. Точно не скажу, но то, что здесь мы можем оказаться не единственными посетителями, почему-то пугало. Однако было кое-что успокаивающее – ствол в руке Джона, шедшего первым. Да, этот парень взял с собой пистолет, чему я радовался. Хотя… если оружие не помогло тем солдатам, навряд ли оно спасет и нас. Но, по крайне мере, мы были защищены от случайных наркоманов или просто других безумцев, решивших ночью посетить сие место с темными мыслями.

А пока мы шагали по слою, присущему лишь местам, куда добралось человеческое цивилизованное общество. Я имею в виду кучу разбросанного мусора: бутылок, жестяных банок и прочего хлама, свидетельствовавшего о низком моральном развитии дегенератов, способных привнести хаос даже в столь труднодоступные и тихие места.

Примерно после двадцатиминутной прогулки мы заметили, как свет фонарей начал преломляться, отражаясь от чего-то такого же серого и влажного, как стены тоннеля. Подойдя ближе, мы увидели большую, размером с гаражные ворота, бетонную заливку. Пол с уверенностью заявил, что это ни что иное, как одна из тех пломб, сделанных военными. И правда, на ней даже виднелась выдавленная печать – «1964 год». Подойдя ближе, с левой стороны мы увидели ещё один проход, похожий на тот, в который попали после дыры в стене.

Пообвыкнувшись, уже смело и, замечу, уверенно проследовали в новый ход. Он был слегка завален, и рос к потолку. Вскоре мы уже на корточках протискивались, пока земля под ногами резко не пошла вниз.

Через секунду я услышал удивленный и малоприличный возглас Джона. Преодолев ещё пару метров, мы с Полом смогли разглядеть причину такой реакции нашего товарища. Ею оказалась очередная пломба, в половину засыпанная грунтом. Но не это было важно, а откуда конкретно взялась земля. В верхней части бетонной пломбы находилось отверстие диаметром сантиметров сорок… не более. Просверленная, судя по всему, особым оборудованием, дыра углублялась внутрь на всю толщину бетонной конструкции. Любопытство тянуло нас в глубь хода, и мы тут же принялись светить фонарями, пытаясь разглядеть, что находится по ту сторону.

Огни осветили низкий сводчатый потолок, нависавший над глиняным слоем грунта. Расстояние от верхней точки лаза до нижней составляло вдвое меньше человеческого роста. Судя по всему, кто – то сильно желал проникнуть внутрь. Поскольку выброшенной наружу земли было гораздо больше, чем свободного пространства за пломбой, мы решили не рисковать и не испытывать судьбу, боясь обрушения. Однако Джону удалось разглядеть вдали кладку с выбитыми в ней кирпичами. Затем пришла и наша очередь взглянуть. Точно… В трех метрах от просверленного отверстия в пломбе находилась рукотворная стена с выпавшими из неё красными камнями. К сожалению, наше любопытство вскоре вынудило бы лезть туда, но… у нас хватило ума не делать этого.

Открестившись от авантюрной и бесшабашной идеи, мы решили продолжить исследование столь необычного, но непостижимым образом манящего места. Слоняясь по тоннелям, мы так и не могли понять: есть ли тут хоть что-то не современной постройки? Где хвалёные древние катакомбы и тоннели, о которых все говорят и боятся? И когда оптимизм стал покидать нас, с правой стороны, на уровне коленей, Джон заметил провал. Точнее подкоп, под стену самой трубообразной шахты. Он под острым углом уходил вниз, упираясь в песчаный ракушечник. Просветив более подробно этот занимательный участок, мы обнаружили немыслимое… В самом конце ската провала виднелась каменная рама арочного прохода, находившегося на уровень, а может, и на два под нами. Такая находка отрезвила нас, успевших опьянеть от сырого пещерного воздуха. К нашему сожалению, там в принципе пройти не представлялось возможным. Но эта находка ясно дала знать: тут есть то, что мы ищем! Было очевидно: каменная арка намного древнее, чем все, что мы видели ранее. Даже высверленный лаз в пломбе с кладкой по другую сторону были современными, подтверждая, что военные и впрямь опломбировали все проходы. А эта арка из светлого, почти белого камня, отличалась и бросалась в глаза, словно человек, снимающий на камеру мобильного телефона крушение Титаника.

Вдохновленные и расслабленные, мы решили обследовать ещё немного, а после поехать домой. Как оказалось, в этих тоннелях, служивших какими-то военными объектами, сложно было заблудиться. В основной своей массе они имели строго ровные формы с редкими ответвлениями, сливающимися с такими же трубообразными коридорами. Блукая по мрачному подземелью, мы изучили практически все направления, входы и выходы, а также маленькие закутки. Однако, углубившись, мы нашли ещё один проход в ранее незамеченное нами помещение. Схожая со многими другими арка, наполовину заложенная кирпичами, вела к практически засыпанному под потолок землёй тоннелю. Присмотревшись повнимательней, Джон предположил, что пространства хватит и наша бравая команда сумеет протиснуться.

Его глазомер не подвел. Мы поочередно с легкостью пролезли в эту нору, а после, отряхнув одежду, замерли в опьяненном волнении… По обе стороны тоннеля были расставлены приплюснутые маленькие декоративные свечи, которые горели, слегка играя тенью от лёгкого сквозняка. Признаюсь честно, я очень испугался, поскольку лез первым и даже не заметил столь яркий контраст на фоне непроглядной тьмы. Мои товарищи, очевидно, были шокированы не меньше моего. Об этом говорило гробовое молчание, сквозь которое еле-еле прорезалось тяжёлое дыхание Джона и Пола.

Переведя дух, мы шепотом обсудили жутковатую находку. Я хотел предложить парням вернуться, но меня опередил Джон, высказав полярно противоположное мнение – посмотреть, куда приведет эта вереница огоньков… и, не дожидаясь ответа, будучи уверенным в нашей поддержке, сжав пистолет, зашагал.

Мы старались красться крайне аккуратно, как кошки, но в замкнутом пространстве, каменном и пустом, каждый задетый камушек был способен раскрыть нас. Преодолели метров тридцать… Свечи привели в небольшую комнату.

Стоило туда попасть, как суеверный страх, не присущий ни мне, ни Джону и, я уверен, Полу, вогнал нас в очередной ступор. Кожа покрылась гусиной кожей, и из моих глаз потекли невольные слёзы… По правую руку находилась старая толстая труба с пожарным краном. Чуть поодаль от неё упиравшаяся в сплошной потолок свисала лестница. Весь периметр комнаты, площадью примерно в двадцать метров, был уставлен такими же свечами, окантовывая полотно богохульной картины, располагавшейся в центре… В центре сатанинской пентаграммы лежала липкая, зловонная масса, некогда являвшаяся каким-то животным. Труп бедной зверюшки был настолько изувечен, что разобрать, то ли это птица, то ли кот, собака или кролик, не представлялось возможным.

Принесенная жертва казалась свежей, а, если добавить все ещё горевшие свечи, напрашивался вывод: мы здесь не одни! Однако одна нестыковка временно ввела нас в тупик. Осмотревшись, мы не нашли других возможных выходов из этого помещения, за исключением той щели, через которую и попали сюда. Такой факт вновь пошатнул наш и так возбужденный рассудок.

Все же удалось собрать мозги воедино. Богохульник не мог уйти незамеченным, поскольку примитивные коридоры в этом месте не имели развязок, а значит, он точно бы попался на глаза. Но на протяжении всей нашей прогулки мы не видели и не слышали посторонних людей. Остался лишь одни вариант – где-то есть проход, который, в силу нашего помутнения, стал невидимым.

Так оно и оказалось, но в этот раз мы решили оставить идею и маломальское желание отыскать таинственный лаз. На обратном пути свечи уже погасли, и единственное, что освещало путь, – это ставшие уже частью головы налобные фонарики. С той же легкостью просочившись в лаз, мы направились к выходу из рукотворных пещер, изрядно потрепавших нервы. Одурманенные адреналином, мы шли в том же порядке, изредка оглядываясь назад, то ли надеясь, то ли не желая увидеть что-то…

Переговариваясь с Джоном, мы пытались предположить истинное предназначение этих ходов… как вдруг нас перебил звонкий, разящий звук разбивающегося стекла в минимальной близости от нас. Джон тут же резко выругался и велел смотреть под ноги. Зная, что моей вины нет, я иронично сказал, чтобы Пол был повнимательней и не наступал на мусор. Ответ Пола вызвал очередной адреналиновый выброс и кожную рябь: «А это не я…».

Оцепенев и затаив дыхание, мы стали медленно оборачиваться… Направленные в следившую за нами тьму три луча налобных фонарей картину не изменили. Все такой же мрачный, холодный и вонявший сыростью тоннель был пуст… Неспособный по причине своей архитектурной архаики скрывать кого либо, он лишь играл отблесками влажных стен, а неизменный мрак в конце тоннеля сливался с подземным горизонтом.

Джон, не самым корректным образом попросил нас перестать шутить, особенно учитывая последнюю находку. Однако Пол в такой же резкой манере ответил ему о своей непричастности, подметив, что этот звук он также услышал позади себя.

Сейчас мы приходили в крайне растерянном и малознакомом состоянии, но стоило нам обратить внимание на землю, как решение поскорее покинуть катакомбы одновременно поглотило всех членов группы. Под нашими ногами уже давно, как исчез всякий мусор. И это касалось не только бутылок и банок. Картонные коробки, пачки из-под сигарет, пустые упаковки от чипсов, даже жалкие вкладыши от жевательных резинок отсутствовали. Конечно, мы решили немного пройти назад, дабы успокоить себя. Но после пройденных ста метров в одну и другую сторону, ничего, что могло создать похожий звук, не было найдено. Тогда нам стало ещё хуже, и теперь лишь мысли о скорейшем отбытии из подземелья отвлекали от навязчивого ощущения взгляда за спиной.

Каждый пройденный метр, каждый шаг становился отдушиной, приближавшей нас к машине Джона. А после того как сырость в воздухе стала сменяться свежестью, мы уже практически бежали…

Вылетев на поверхность из больших, походивших на гаражный въезд ворот, мы несколько минут просто стояли, давая успокоиться быстро молотившему сердцам. И лишь когда наше дыхание восстановилось, а в носу пропал аромат плесени, пошли отсюда прочь.

С момента разбития бутылки и до посадки в автомобиль никто из нас не осмеливался произнести ни слова. Весь путь был проделан в полной тишине, поскольку каждый из нас усиленно вслушивался, пытаясь уловить звуки, которые никто не желал услышать. Но, оказавшись в безопасности, на удобных кожаных сиденьях, нас прорвало. Всю дорогу мы то и делали, что обменивались впечатлениями, размышляя над природой увиденного в узком лазе и разбитой стеклянной бутылки, которую не удалось найти. Ища все новые реалистичные объяснения, мы совсем избавились от суеверного страха, однако вместо него появился научный интерес, вновь звавший нас в эти мрачные тоннели. Но ностальгические накаты, признаться, слегка пробивались сквозь рациональное мышление, тем самым отбивая желание вернуться. Так мы и подытожили вечер, решив, что одной прогулки достаточно.

На следующий день я не поднимал вчерашнюю тему, да и Джон не проявлял особенного желания разговаривать об этом. Где-то в середине дня мой друг отправился по делам, а я решил посетить просторы интернета: посмотреть новости, почитать чего-нибудь. Даже не знаю, как так вышло, но я стал искать информацию про катакомбы. На моё удивление, количество статей зашкаливало. Их тематика пестрила разнообразием. Начиная от музейных экспонатов и выставок до археологических раскопок и старинных баек, легенд. Разумеется, второе меня увлекло в большей мере.

В частности, я нашел отрывок из интервью, записанного с одним из местных жителей, рассказавшим изумительные истории о посещении «пещер городища». Группа энтузиастов, жаждущих приключений, снимала документальный фильм. Они и отыскали этого мужчину, записав весь разговор на камеру. Забегая вперед, хочу сказать, что я нашел этот фильм, а статья, мной прочитанная, представляла не что иное, как напечатанный и сформированный воедино текст этой беседы.

Мужчина утверждал, что раньше эти катакомбы, ещё до их освоения военными, были доступны всем желающим смельчакам, искавшим острых ощущений. Ему было известно о пяти основных входах в центральные, ныне не доступные районы пещер. Он также преуспел в сборе информации и был крайне подкован знаниями об этом месте.

Сама история происхождения катакомб покрыта туманом невежества. Причины строительства также неясны, а все маломальские теории становятся на полку с прочими, ничем не подкреплёнными версиями. Однако дурная слава закрепилась за этими тоннелями давно.

Мужчина начинает своё повествование со времен своего детства, вспоминая, как прогуливался в подземном лабиринте, как играл с друзьями и, словно первобытный человек, выцарапывал рисунки на стенах. Он также подметил, что все это происходило не в глубинах. Никто из детей не заходил дальше, чем на триста метров. Фонари на батарейках были не по карману, а самодельных факелов хватало минут на десять максимум.

У местных жителей тогда ещё не развитого и малонаселенного Дарона стала пропадать скотина, пасшаяся около катакомб. А спустя недели стали находить черепа у разных входов в пещеру. Суеверные старожилы вспомнили байки о чудовищном звере со зловонным дыханием, острыми когтями и человеческим интеллектом. Детишкам тут же запретили приближаться к ним, но один мальчишка нарушил завет родителей… С тех пор его не видели, а попытки отыскать парня в глубине холмов оказались безрезультативны.

И да… старик не оговорился: именно холмов! По его рассказам, эти пещеры настолько огромные, что опутали весь современный город, включая пригороды. Он сказал, что примерная длина составляет около пятисот миль. Подобную информацию я встречал в справочнике, так что причин не верить в это у меня не было.

Повзрослев, мужчина возобновил свои прогулки, которые стали более продолжительными и, на мой взгляд, сумасшедшими. Я вспомнил наш опыт посещения этих жутких мест – с трудом могу вообразить, как человеку в здравом уме может прийти идея в одиночку бродить в гнетущей тьме. На такой поступок способен лишь безумец или же пациент лечебницы для душевно больных.

Блукая в мрачных коридорах, он неоднократно натыкался на древние ловушки примитивного толка, человеческие останки, практически стертые с лица земли временем, и допотопное оружие: мечи, наконечники стрел, копья. Частенько мужчина встречал и кости животных. Некоторые были ему знакомы – коровьи, овечьи, лошадиные. Однако ему приходилось находить более странные, непонятные. Он упоминал о длинном бледно-белом остове неизвестной твари, который попался ему на глаза после того, как сработал один из «капканов». Случайно задев рычаг ногой, мужчина вызвал обрушение пола. Вместе с ним и осыпалась часть стены. Там был небольшой лаз…

Читая все это, я больше склонялся к версии, что этот мужчина либо псих, либо редкостный выдумщик, поскольку, ставя себя на его место, не имею ни малейшего понятия, что бы смогло меня затащить в одиночку туда.

Просочившись в этот лаз, он и попал в большую комнату, где вечным сном почивали останки странного существа. Ещё мужчина утверждал, что по тоннелям находил путь к подземному озеру внушительных размеров. Да… это тоже могло быть, поскольку под Дароном, на глубине примерно ста метров, проходят русла подземных рек. Так что озеро в теории могло образоваться где-то в недрах.

Однако следующая байка этого безумца совсем выходила из всех возможных реалистичных рамок. Он поведал о полупрозрачных сущностях, частенько сопровождавших его во время прогулок. Якобы с каждым новым спуском в катакомбы призраки всячески пытались наладить с ним контакт. Они имели различные оттенки и цвета – розовые, голубые зелённые. А главное и неизменно присущее всем им свойство – люминесцентная аура, резавшая глаза в подземном мраке.

Дальше следовала моя любимая часть, по итогу, несмотря на всю абсурдность, подтверждение которой я встретил и в других источниках. Речь шла о той самой легенде, гласившей о нахождении врат в царство мёртвых, где на троне заседал вечный владыка – Аид. Его верный пес, страж врат, мифический Цербер, век за веком несет службу, не впуская внутрь чужаков.

Мужчина утверждал, что несколько раз слышал рычание и даже находил клоки шерсти. Конечно, он не видел саму трехглавую тварь, однако заверял, что именно Цербер повинен в исчезновении домашнего скота и людей вблизи пещер. В качестве ещё одного аргумента, того самого, о котором я упомянул выше, он привел историю пропажи меленькой девочки в окрестностях одного из входов.

Я отыскал эту историю на просторах интернета, где более подробно было расписано происшествие. Как писали в статье, это случилось тридцать лет назад. На одном из холмов, в нескольких километрах от военного музея, где нам «посчастливилось» побывать, находился роскошный по меркам того времени ресторан. Одна из состоятельных семей прибыла на банкет по поводу празднования дня рождения. Их было трое: мать, отец и их шестилетняя дочь. Мероприятие уже плавно подходило к концу, как вдруг обнаружилась пропажа девочки. На поиски сразу бросились все гости… Обыскав ближайшие окрестности они, приходя в состояние ужаса и смятения, вызвали полицию, поскольку самостоятельный поиск ничего не дал. Через пять часов девочку заметил один из гостей банкета. Ребенок с напуганными, заплаканными глазами выглядывал из маленькой норы, которая выходила из стены одиннадцатиметрового резкого обрыва. Оставалось только гадать, как малолетней ребенок оказался в узком лазе, добраться до которого удалось лишь пожарным. Возможно, она провалилась в полость под землёй и сумела выбраться на поверхность таким маршрутом. Но не это самое странное и, я подмечу, страшное для родителей, ведь дочь в конце концов нашлась… Ужасная психологическая травма – вот истинное потрясение семьи.

После такой прогулки малышка перестала разговаривать и хоть как-то реагировать на человеческую речь. Она погрузилась в свои маленькие хрупкие думы, содержание которых, наверное, лишь Господь Бог смог бы прочитать. Однако кое-что в этой истории придавало значение большее, чем просто одна семейная драма… – её рисунки… Непременно одни и те же зарисовки, выдержанные в не по возрасту строго мрачном стиле, каждый день выходили из-под руки ребенка. Лист за листом вновь и вновь изображение трехглавой псины появлялось на свет…

Такая история, в частности её подача, вызвала у меня очередную кожную рябь. Я искренне уверовал в неё, несмотря на всё безумие с мифологической составляющей. К тому же выписки из газет, и зафиксированные показания свидетелей были крайне убедительны. Чуть ниже мне попалась и черно-белая фотография рисунка. На ней действительно запечатлели трехглавую собаку с адским оскалом. Зверь был внушительных размеров, хотя с точностью определить возможности нет.

Как я и говорил, об истории созданий катакомб сказано очень мало, информация на этот счет крайне скромна, а те крохи, что всё же мне удалось отыскать, уместятся на одном печатном листе. Мужчина в интервью упоминает таинственное городище, что с давних времен стояло на холмах. Якобы жители тех далеких и почти забытых эпох, населявшие его, организовали такое циклопическое сооружение для жутких обрядов и защиты некого тайного знания, познать которое имеют право лишь избранные Богами – жрицы и колдуны. Он считал, что именно вход в загробное царство и скрывали горожане. Вырыв сотни километров подземных ходов с тысячами ответвлений и тупиков, расставив ловушки против искателей богатства, славы и вечной жизни, обитатели здешних земель обезопасили темное знание от алчности глупых гордецов.

Я нашел такое объяснение весьма логичным, поскольку людям древности крайне присущи столь радикальные меры в вопросе, связанном с поклонением и верованием в сверхъестественное. Как аргумент, в пользу чрезмерной осторожности мужчина привел реальные, как потом окажется, факты о безуспешных попытках суеверных оккультистов найти этот «священный Грааль».

В XVI веке некий сторонник культа «Ловцов теней» – Исофиан Боронучи отправился сюда для поиска некого знания о вечной власти над самой жизнью. В течение долгих тринадцати лет он занимался невероятными по своим масштабам раскопками. Наняв более тысячи людей монголоидной внешности, он разрывал холмы и глубокие дыры, меняя рельеф и углубляясь все сильнее в землю. Такая работа, естественно, являлась не безопасной и трудоемкой, поэтому народ умирал постоянно. Когда количество работников становилось критичным, на кораблях доставляли следующую партию. Затем другую… и ещё одну. Так происходило постоянно… Сдается мне, это вовсе не рабочие были, а рабы с юго-восточной Азии… И вот спустя тринадцать лет ему удалось отыскать что-то на глубине сорока метров. Тут однозначной версии нет. Говорят, он спустился по выкопанной винтовой лестнице под землю и пробыл там несколько часов. Выйдя на поверхность, единственное, что он произнес: «Я нашел, что искал», а после, не дожидаясь сворачивания раскопок, отбыл домой.

Дальнейшее моё погружение в увлекательный и странный экскурс истории катакомб прервал приехавший Джон. Мы перекинулись парой слов и отправились на поздний обед. Когда бар «БиффДжинн» распахнул перед нами свои двери, было что-то около пяти часов вечера. За нашим столиком сидел Пол, увидеть которого я не ожидал.

За трапезой мы общались на разные темы, практически не вспоминая вчерашний день, однако я ощущал некую недосказанность при разговоре с парнями. Как оказалось, я был прав. Они решили поднять тему тоннелей. Весьма ненавязчиво и коротко парни делились уже почти потушенными впечатлениями с явными намеками на продолжение беседы. Я сразу выразил свое нежелание и неготовность возвращаться в тот непроглядный мрак.

Мало-помалу Джон вместе с Полом склоняли меня на свою сторону, буквально убеждая в безопасности повторения авантюры ещё в более, в прямом смысле этого слова, глубоком погружении. Речь шла о той небольшой дыре в бетонной пломбе и мелким лазе, находившемся внутри. Признаться, ничего безопасного под землей быть не могло. Как раз наоборот, спускаться в пещеру по одному единственному узкому тоннелю, затея сходна с глупой безалаберностью малолетних детей, но никак не присуща взрослым мужчинам. В любую минуту может случиться обвал и тогда мы точно превратимся в загнанных в ловушку крыс, что ознаменует бесславный и малоприятный конец. Вдобавок, наша подготовка, знания и опыт в таких «прогулках» отсутствовали.

Но им было все равно… Как заведенные, они говорили лишь о непреодолимом желании вернуться и пройти как можно дальше, а при возможности, вообще… попасть туда, где нога человека не ступала уже очень давно. Каждый мой аргумент, в пользу опасности затеи они пытались разбивать банальными разговорами о все доступности этих тоннелей, предполагая, что скорее всего там часто бывают люди. Я напомнил им о свечах и том звуке разбивающегося стекла, что вкупе почти сутки назад полностью убило малейшее желание пребывать в катакомбах. Все бесполезно… Такое чувство, что Джон с Полом напрочь позабыли о тамошних жутких ощущениях.

Решив, что хоть информация, полученная сегодня мной, сумеет их хорошенько запугать, я выложил все, до единого, слова, что осталось в голове. Большая ошибка… Не припоминаю, когда последней раз меня слушали столь внимательно. Их интерес возрос многократно… За каждым законченным предложением следовала череда вопросов уточняющего характера.

Поняв, что мое сопротивление не имеет смысла, я сдался, расслабился и, попивая темное пиво, слушал планы двух «искусителей». Часов в десять вечера мы втроем завалились домой к Джону. Парни продолжали охаживать меня с этой идеей. Вспоминая сейчас… возможно, я был не столь и категоричен, как хотелось, местами даже наоборот. В частности, именно от меня поступило предложение ознакомиться со всеми документальными фильмами и видеозаписями любителей, снятыми в пещерах.

Мы зомбировались этой дрянью всю ночь, уснув лишь при утренних лучах солнца. Разумеется, этот рассказ не был бы написан, сумев я отказать парням, так что ночью мы вновь пробрались на территорию музея и сразу проследовали в направлении места, где в прошлый раз нашли свечи, алтарь и замученную неизвестную зверушку…

Стоя пред большим арочным входом в тоннель, я немного переживал, даже побаивался, но настрой камрадов внушал уверенность. Первый шаг дался не сложно, как и следующий. Словно как в первый раз, я зашагал на привычном месте – в середине колонны. Однако на середине пути меня вновь стали посещать сомнения и уже знакомое лёгкое чувство страха. С парнями было все хорошо, конечно, уже привычная расслабленность и бесконечный позитив исчезли, но переживания и волнения, как при первом разе, не проявлялись. Оставляя свежую метку, Пол предложил написать наши имена на стене, а затем сфотографироваться на память. Мы с удовольствием приняли его предложение. Наверняка они до сих пор украшают тот коридор… Но я впредь не желаю её видеть, искренне веруя, что никогда не шагну на территорию этого проклятого места. Спустя минут двадцать мы стояли в комнате, где неизвестный изувечил зверюшку. Мало что поменялось с последнего визита: свечи, к счастью, не горели, но находились на тех же местах; красный алтарь немного поблек, но безошибочно угадывался; лестница, ведущая в никуда, продолжала задавать вопросы о своем предназначении. Единственное, и, самое главное, что отсутствовало в этой богохульной композиции – тушка самого зверька…

В тот раз мы предположили, что где-то здесь ещё выход из пещер. Подтвердить теорию удалось в небольшом коридорчике, уходившем, как нам показалось, в никуда. За небольшой стенкой на уровне колен в углу, скрытом от беглого осмотра, был лаз, служивший вентиляцией во времена использования объекта военными. Пройдя по нему, точнее проползя, мы вышли в уже знакомое место – комнату, где два дня назад состоялось первое знакомство с рукотворными катакомбами.

Судя по всему, опьяненные адреналиновым всплеском от первых шагов путешествия под землю, мы пропустили небольшой металлический люк, когда осматривали эту комнату. Вернуться в самое начало пути ещё тогда мне показалось знаком и весомым аргументом покончить с этим. Как бы не так! Джон и Пол не разделяли со мной такое мнение, поскольку незамедлительно предложили проследовать кпросверленной бетонной пломбе. Хандрить и всячески увиливать мне надоело, поэтому я не стал спорить и подчинился их желанию.

Спустя минут пятнадцать мы втроем смотрели в узкий проход между просверленной дырой и разрушенной кладкой. Проползти нужно было метра два, но черт побери – страшно! Если до этого подобные лазы представляли собой такие же узкие трубообразные дырки между полом и потолком, но все же они были надежны и построены руками людей. То в данном случае потолок не внушал уверенности, потому что рыхлая и влажная структура в любую минуту готова была обрушиться и прикопать всех троих.

В этом месте было что-то поистине магическое… гипнотическое! Стоило лишь откинуть на секунду сомнения, и оно с удовольствием пожирало тебя, заставляя совершать подчас неразумные, глупые поступки. И мы, словно околдованные атмосферой приключений и загадок, полезли вперед навстречу неизведанному…

Джон лез первым с привязанной к ногам веревкой для быстрого вытаскивания, если вдруг что-то пойдет не так. Спустя десяток секунд он добрался до разрушенной кладки и заглянул внутрь. Под землей звуки распространяются своеобразно. Местами эхо может отдаваться в десятках метров от источника, преимущественно в широких бетонных тоннелях. Или, наоборот, полностью поглощают его, не давая распространяться в узких местах вроде этого. Мы с Полом точно понимали, что Джон с нами разговаривает, однако разобрать его речь не удавалось. Тогда я вспомнил про рации, также захваченные нами, и, нажав кнопку, спросил, что он там увидел. Ответ не заставил долго себя ждать: «Парни… Вы должны это увидеть. Тут те самые тоннели. Я имею в виду настоящие, старые и древние. Сейчас протиснусь, и следуйте за мной… Только избавлюсь от веревки. Не переживайте».

Через пару минут мы вытянули веревку и стали решать, кто будет следующий. Мне не очень хотелось оставаться одному. Суеверный страх делал свое дело. Будь ты трезвомыслящим и стрессоустойчивым на поверхности, но тут, в окружении тьмы, сырого, затхлого воздуха все менялось. А если учесть богатую фантазию, то и дело создававшую иллюзорные картинки и звуки, желание быть третьим умирало, не успев родиться.

Пол не стал спорить с моим предложением, пустив вторым. Просочившись в дыру пломбы, я пополз к следившему за мной Джону. Первый взгляд и оценка дистанции до выхода оказались ложными. Два-три метра превратились в пять-шесть, и вся эта дистанция виляла. Не резко, конечно, однако пришлось повозиться. Опираясь на руки и отталкиваясь ногами, я пытался как можно скорее покинуть место, в любое время готовое стать могилой.

Хорошенько пропотев и потеряв с десяток нервов, мне посчастливилось перебраться на ту сторону без происшествий. Чего не могу сказать о Поле… Обвала не произошло, но, судя по всему, он также не жаждал находиться в одиночестве, хотя и не подавал виду. Стоило мне крикнуть, что все прошло успешно, как Пол в спешке влетел в проход, хорошенько приложившись головой о верхнюю часть отверстия. Оказавшись с нами, он сообщил об этом. Осмотрев место удара, я не обнаружил видимых повреждений. Мы с Джоном не медики, но крови не было, поэтому посчитали, что все хорошо.

Разобравшись с этим, мы, наконец, стали рассматривать открывшуюся, хоть и маленькую, но тайну этих подземных лабиринтов. На первый взгляд и общий характер – ничего нового. Длинный тоннель с уже знакомой бесконечной тьмой впереди. Воздух такой же затхлый и влажный… только дыхание стало тяжелей. Не придав значения, мы пошли вперед – как ни как, пролазить в узкие норы не так уж и просто, как может показаться неосведомлённым людям.

Сделав шагов двадцать, я начал понимать ту первую оценку Джона о тоннеле. Он радикально отличался от места, где мы прогуливались минутами ранее. Прорубленный в ракушечнике проход напоминал полуэллипс. Да, мы и раньше видели эту породу, но форма самого тоннеля встретилась впервые. Вдобавок отсутствовали следы буровой установки. Определенно, здесь работали руками.

Углубляясь, Джон подметил отсутствие граффити на стенах и любого мусора под ногами, что указывало на редкое посещение здешних мест людьми. Возможно, мы вовсе первые гости за долгие годы, нарушившие покой катакомб. Такие разговоры и мысли сильно притупляли инстинкты, выводя на передний план дурманящий интерес: что дальше? Даже когда мы добрались до первой развилки, следов краски не было. Через секунду девственные стены уже украшала ярко-красная стрелка и надпись «Выход».

Мы выбрали левый проход, вовсе не особо разбираясь и гадая, где лучше. Двигаясь в том же порядке, что и ранее, мы спорили о неповторимых ощущениях, возможных открытиях. Обычный разговор, одним словом.

Резкая остановка Джона прервала наши смешки… Черт возьми, рассказы чудаковатого мужика, статьи и прочие крохи информации о подземельях стали подтверждаться… Сейчас перед нами плавным скатом, куда-то в глубь земли, уходила выдолбленная в грунте винтовая лестница… Ступени, длиной в полстопы, со сглаженными временем и ногами краями, спиралью закручивались вниз, погружаясь в вязкий мрак катакомб. Дальнейший путь был незрим и скрыт. Конечно, наши фонари могли прогнать тьму и осветить путь, но для этого в любом случае нужно сделать первый шаг.

Сейчас я понимаю, насколько безответственно мы действовали, как рисковали жизнью ради банального любопытства. Но тогда наше трио слабо задумывалось над перспективами проведения остатков жизни с переломанными ногами в Богом забытой пещере или неожиданно возникшем карстовом провале. Мы обходились полумерами, а иной раз игнорировали и их.

Этот раз не стал исключением… Обмотав Пола веревкой одним краем, другим мы привязали его к себе, а после отправили на разведку. Пол весил меньше нас, так что мы нашли это весьма грамотным решением, на случай если он оступится и полетит вниз.

Сделав первый шаг, Пол подметил твёрдость грунта и вполне приемлемый угол спуска. Потом ещё шаг – все хорошо! Через несколько секунд Пол скрылся из виду, лишь отбрасывая слабую тень на стену свёрлоподобной лестницы. К счастью, мы продолжали слышать его, хотя и весьма посредственно, чего, впрочем, хватало для контролирования длины веревки.

Через минуту мы почувствовали, как веревка начала дергаться, а затем раздался треск в рации: «Спускайтесь… Все нормально…». И вот мне пришлось остаться наедине с мраком за спиной… Джон отправился вторым. Не могу объяснить, но эта кромешная тьма поглощает тебя, стоит лишь остаться одному. Вновь моё воображение транслировало фантомные звуки прямо в барабанные перепонки. А чувство, неизменно следовавшее по пятам, кричало: «Обернись! Что-то следит за тобой… Оно уже рядом!». Затем… вроде бы чье-то дыхание… Да… я ощущал затылком. Кончики волос заколосились, а страх обернуться и увидеть что-то мерзкое и кошмарное не позволял разрушить эту неиллюзорную первобытную фобию. И в момент апогея разбушевавшегося воображения резкий разворот, наконец, рушит манию преследования…

Очередной треск рации ознаменовал мою очередь. Поскольку парни уже ждали внизу, страховки не было, так что пришлось проявлять чрезмерное внимание к каждому шагу. Ступенька, ещё одна – я уже мог различать речь товарищей, но опасная лестница не желала заканчиваться, вновь и вновь продолжая стекать в глубину недр. Пройдя большую часть маршрута, я уловил легкое смрадное веянье, на секунду повисшее воздухе. Тогда это казалось странно, однако с точностью могу утверждать: то зловоние, на мгновение пойманное моим обонянием, было не что иное, как запах гнилой плоти.

Но я продолжил спуск и скоро стоял возле Пола и Джона. Они глядели на меня горящими глазами, как бы говорящими: «Смотри, что мы нашли». И впрямь, картина меня впечатлила до мурашек: большой зал с высоким сводчатым потолком устремлялся далее за пределы свечения наших фонарей. Просторный, с аккуратно обработанным полом и стенами, он точно был создан руками человека. Человека из далекого прошлого, появившегося за сотни, может быть, тысячи лет до прихода сюда военных.

Слегка промешкавшись, мы решили идти в глубь комнаты, молчаливо вглядываясь во мрак и окружавшие нас подземные просторы. Пройдя с сотню метров, увидели, что конец зала по-прежнему скрывался во тьме… но постепенно тайна разгадывалась. Идеально прямоугольная комната начала сужаться, а сводчатый потолок стал принимать более вытянутые эллипсовидные формы.

Спустя ещё какое-то время показался конец странного, по-современному нелепого зала. Арочный вход, располагавшийся в такой же гладкой стене, по бокам украшали барельефные колонны с изображениями каких-то мифических тварей циклопических размеров. Эти жуткие существа сверкали своей громадой на фоне гор и неизвестных мне деревьев, размерами не уступавших им. В самой нижней части барельефа различались фигурки людей, как бы поклонявшихся или восхвалявших чудовищ, способных перешагнуть гору. Над самым входом красовались надписи на неизвестном мне языке. Он походил на арабскую вязь, точно не могу утверждать.

Сомнения об оригинальности и исторической ценности находки отсутствовали, тем интересен был факт замуровывания важной находки военными, а после вскрытия пломбы умолчания в источниках. Действительно, я не мог вспомнить упоминания этой культурной крохи необъятного древнего мира. Возможно, затраченное мною время на сбор информации оказалось недостаточным, однако столь важная и по царившей атмосфере в пещере жуткая находка в любом случае имела право если и не на громкое заявление, то хотя бы на слабый мышиный писк.

Но ничего не было, впрочем, как и идей в наших затуманенных и слегка опьяненных рассудках. Мы понятия не имели, как реагировать, что делать с арочным проходом, заваленным грудой неподъемных камней. Да, дальше пройти не представлялось возможным… Конечно, на адреналине мы пристально осматривали арку на наличие возможных лазов, маломальских щелей, способных хоть на метр продолжить наше путешествие. Все тщетно…

Предприняв попытку разобрать хаотичную кладку обвала, мы потерпели неудачу. Наших сил хватило лишь на десяток крупных валунов, за которыми скрывались очередные. Тогда, судя по всему, из-за усталости и отсутствия свежего воздуха стали сдавать нервы. Предпосылок к этому не было, вовсе нет. Мы подшучивали и острили ни с того ни с сего. Пол в припадке ярости завопил, бросив в завал кусок каменной породы, за секунду до того отколовшегося от валуна, что мы как раз вытаскивали.

Сперва мы с Джоном подумали, что часть осколков упала на ногу нашему товарищу, заставив завизжать от боли. Присмотревшись повнимательней, поняли ошибочность нашей догадки. Не успела вторая версия прийти нам в голову, как сам Пол, жестко выругавшись, расставил все точки. Его негодование было связанно с бесполезностью наших действий и полным непониманием цели пребывания в столь злачном, жутком месте.

Я посчитал это весьма ироничным, поскольку Пол, пожалуй, сильней Джона убеждал меня повторно спуститься в катакомбы. Каждый мой аргумент в пользу опасности и бесполезности данной затеи он парировал романтическими уловками. «Новые ощущения, эмоции! А главное – приключения», – через слово вылетало из его уст. А сейчас, когда реально тестостерон зашкаливал, он поддался паническому психозу.

Джон тут же принялся вразумлять его, примерно так же, как и часами ранее меня, убеждая в безопасности нашего предприятия. В этот момент я поймал некий блеск в его глазах, наблюдать ранее который мне не приходилось. Взвешенный, в меру импульсивный Джон, дав волю эмоциям, вбивая в голову Пола своё виденье, желание пройти как можно дальше, находился на крючке своего любопытства и пытался прихватить раздосадованного друга. На секунду могло показаться, что градус накалился, однако все само собой сошло на нет, когда Пол, глубоко вздохнув, молчаливо дослушал монолог Джона.

Повисшая мертвая тишина после пошла точно на пользу. Попив воды и выкурив по паре сигарет, мы все успокоились и «протрезвели». Решив ещё немного «покапаться» с проходом, а в случае очередного фиаско отправиться на поверхность, мы вновь припали к валунам.

Прошлые камни, да и весь маршрут в целом, забрали большой запас сил, поэтому расчистка завала проходила в медленном темпе. Мало-помалу наш интерес замещался усталостью, а огонь энтузиазма и стремление к открытиям гас от капель пота.

Скинув в сторону крайний булыжник, мы уже решились бросить эту авантюру и возвращаться домой, как случилось то, чего мы все ждали, но боялись. Из арочного прохода, с практически самой верхней его части, на нас посыпался мелкий грунт. Это было недолго – пару секунд от силы. Мы застыли и стали всматриваться в место смехотворного обрушения. Я с Полом стоял за пределами арки, в отличие от Джона, по которому и пробежался каменный град. Он оглянулся и шепотом потребовал отойти подальше, чтоб выйти с территории возможного обвала.

Внутреннему голосу моего друга можно только позавидовать: обвал случился. Огромная глыба мокрой глины, отколовшаяся от внутренней части потолка, с глухим грохотом рухнула на место, где миг назад на корточках сидел Джон. Вместе с частью завала, я имею в виду камни размером с кулак и немногим меньше, этот влажный ком практически добрался до наших ног, хотя мы и стояли примерно в двух метрах.

Такое событие не могло остаться незамеченным нашими организмами, так что новый прилив адреналина не заставил себя ждать. Однако данная ситуация одновременно сумела и охладить разгоряченные головы, показав наглядный пример, что может случиться с невеждами вроде нас. Но…

Во время рассуждений о возвращении я и мои товарищи не почувствовали легкий ветерок, ударивший нас по лицу. Обвалившаяся куча глины своей массой приоткрыла дорогу этому невидимому страннику. Мы сразу повнимательней осмотрели отверстие и смогли разглядеть проход за завалом.

Было огромной глупостью сделать то, о чём читающий этот рассказ уже понял, но мы так и поступили. Я вновь шёл последним и заметил, как мне показался забавным факт, что, когда кто-то протискивался в лаз, раздавался жуткий гул в конце большой комнаты. Он напоминал звериный рев, но не совсем обычный… будто большой зверь издавал его из-под воды. Когда же я просочился в узкую щель, звука не было, или я просто не слышал его из-за шуршания одежды по причине контакта с камнями и глиной. Но потом мне стало реально не по себе, поскольку гул вновь на миг возник.

Это случилось, когда мы прошли уже метров десять по открывшемуся нам тоннелю. Пол с Джоном не услышали его, однако я уловил этот жуткий глухой рык. Сам коридор имел уже знакомую геометрическую форму. Сложен же он был отнюдь не так аккуратно, как предыдущие. Очевиден факт его рукотворности, однако мастерство отличалось в отрицательную сторону. В сравнении с проходами за пломбой они были грубые, угловатые и топорные, а говорить про пробуренные новоделы военных… и вовсе дурной тон.

Грубая обработка стен со следами древних инструментов встречалась на каждом шагу. Мы, словно находясь в трансе, пленительно лицезрели историю, о которой если кто и знал, то лишь единицы. В подземельях этих, как я и говорил, присутствует некая сила, с жадностью поглощающая глупцов вроде нас. Она манит своей загадочностью и таинственностью, обманывает, не прощая ошибок.

Наш слегка робкий, но целеустремленный шаг нарушил вновь раздавшийся гул, что ранее сопровождал при движении через лаз в арочном проходе. Он был тихий и далекий, но в подземной тишине такие вещи привлекают внимание не меньше, чем свет из мрака. Пол после небольшой паузы предположил, что порыв ветра оказался сильнее предыдущего, поэтому сквозняк так громко и сыграл глухой рев. Джон же с сарказмом пожелал, чтоб это были не камни, завалившие проход. Но я поймал себя абсолютно на другой мысли… Мысли, что наверняка пришла и в голову моим товарищам, но которую никто так и не озвучил: кто-то прошмыгнул за нами…

Ещё в первое погружение в этот мрак подземелий мы столкнулись с подобным, я имею в виду разбитую бутылку за спинами. Данный момент прилично припугнул, нагнав суеверный страх. И по логике он должен был вовсе отвернуть нас от затеи о втором спуске, но вышло все наоборот. Хотя после мы тот случай старались не вспоминать, а если разговор заходил о стеклянном звоне, то он тут же замалчивался с поворотом беседы в другую сторону.

Сейчас я вспомнил сей факт и не особо ему обрадовался, учитывая, что тогда маршрут не предусматривал возвращения в то место, поскольку выходов хватало. Данная ситуация полностью нивелировала такое преимущество, отчего становилось все больше не по себе. Гнетущая обстановка в купе с возможностью не вернуться на поверхность меня изрядно пугала, а этот гул добавил ещё пару седых волос.

Честно признаюсь, страх побеждал меня, и вскоре я готов был капитулировать. Уже не в добродушной и товарищеской, а в весьма жесткой и требовательной манере я заявил о нежелании продолжать этот бессмысленный, опасный забег по катакомбам. Мне хотелось выбраться наружу, к солнечному свету и свежему воздуху, бежать прочь от безжизненного мрака и затхлой вони.

У меня случилась истерика, в пылу которой я даже сейчас мало что помню, какие фразы слетали с языка и какие оскорбления и доводы мог бросать Полу и Джону. Но случившееся далее… отрезвило меня, а затем заставило совершить ошибку, цена которой могла стоить жизни трех человек…

В наших фонарях разом погас свет. Он сперва просто замерцал, размывая силуэты теней, а после покинул нас насовсем. Джон сразу принялся всех успокаивать, оповестив о наличии запасного фонаря. Мы, естественно, знали о наличии резерва, поскольку все «археологические раскопки» велись под светом именно его.

Когда стали раздаваться пластмассовые щелчки, а темнота не отступала, Пол нервно поинтересовался, как у нас дела. А они были плохи… Лампа никак не хотела давать самое необходимое в катакомбах. Находясь в полном мраке, уставший и утомленный, ты часто становишься жертвой игры собственной фантазии, рисующей малоприятные картины. А если учитывать багаж знаний, полученный о столь таинственном месте и нелегкий путь, проделанный нами, психика очень быстро начинает подводить.

Не могу утверждать, как долго удавалось сохранять хладнокровие, но момент Х все же настал. В обезумившей агонии я набросился на Джона, вцепившись в его куртку. Трепля его изо всех сил и истошно вопя, я раз за разом осыпал друга упреками и оскорблениями за то, что он, вопреки моим предупреждениям, решил вновь испытать судьбу. Я не сразу заметил, а точнее не почувствовал, как сзади меня начали касаться другие руки. Они оттащили меня от жертвы нахлынувшего безумия и охватили тело так, чтоб я не мог пошевелиться.

Через секунду я понял – скрытая фигура во тьме, впрочем, как и все окружающее пространство, принадлежала не Джону, а Полу, судя по испуганному вскрику. Это взбесило меня пуще прежнего. Вывернувшись и освободившись от крепкой хватки, я вцепился теперь в настоящего Джона и повалил на твердый, покрытый влажной пылью пол.

Сейчас мне очень тяжело даются эти строки, поскольку столь низкий и не присущий настоящему мужчине (каковым я себя считал) поступок не укладывается в голове. Стыд и неловкость теперь останутся со мной на долгие годы. Такие подземелья угнетают, затуманивают ясный взгляд первобытным страхом, вгоняя в суеверную колею событий, сопровождающую на протяжении долгого пребывания под землёй. С каждым часом стены тоннелей сужаются, а потолок предательски скатывается вниз, вызывая приступы клаустрофобии. Воздух, с уменьшающимся в нем с каждым пройденным метром кислородом, отравляет мозг, что приводит к глупым, подчас, откровенно идиотским поступкам. Поступкам вроде этого…

Джон не был крупней, однако в силе все же превосходил. Ему не составило большого труда скинуть меня и, прижав руками и ногами к тому же влажному полу. Наконец утраченное мгновением ранее спокойствие вернулось. Осознав поведение и недостойный поступок, я извинился перед своим другом. К моему удивлению, Джон весьма спокойно отреагировал, не бросаясь в эмоции. Пол, уже также собрался, приняв мои извинения за столь агрессивное поведение. Но та самая ошибка, упомянутая ранее, была совершена…

Во всём этом хаотичном безумии мы потерялись в пространстве и совершенно не могли понять, в какую сторону идти. Фонари по-прежнему отказывались освещать мрак, раздражая каждым безрезультативным клацаньем выключателя, вновь воцарившаяся тишина давила сильней прежнего. Правда, длилась она недолго, поскольку единственный доступный способ, помогающий нам не сойти с ума от одиночества, – умение говорить.

Никогда не мог представить, что, несмотря на, казалось бы, простое ориентирование в пространстве с двумя направлениями движения, путь может оказаться столь сложным. Я даже сумел стукнуться о стену тоннеля, уверенно полагая о её отсутствии передо мной.

Кое-как на ощупь мы прижались к шершавой породе и, положив руку на плечо впереди идущего, проследовали по направлению узкого лаза в заваленной арке. Нам очень хотелось верить в правильный выбор движения, однако это оставалось лишь верой. Джон уверенно держался, убеждая в аксиоме принятого решения. Наш шаг был медленным, поскольку в темноте, даже будучи уверенным в своем пути, всегда испытываешь робость пред тем, как опустить ногу. А если учитывать весь ужас ситуации и окружавших нас обстоятельств, удивительно, как удалось не сойти с ума.

Не могу сказать, сколько прошло времени: пролетели ли минуты или часы, но мы вскоре стали понимать: желанный лаз скорее всего находится в другой стороне. Внутренний компас не работал, а эмоции, овладевающие нами с каждым пройденным метром, все сильней и сильней полярно менялись. Сперва, практически сразу после движения, я почувствовал оптимистичный прилив, поскольку идти в никуда лучше, чем сидеть нигде. Затем сковывал холодный страх от понимания наших дел, которые были скверные. И это оказалось лишь началом…

Спокойно обсудив, насколько это было возможно, наши дальнейшие действия и перспективы, мы решили развернуться, дабы ещё раз попытать счастье уже в обратном направлении. Но сначала пришлось сделать привал, поскольку эмоциональная и физическая нагрузки совершенно истощили силы. Закурить нам не удалось: даже зажигалка отказывалась работать в этом проклятом нами тремя подземелье.

Допивая скудные запасы воды, в своих разговорах мы невольно скатывались в малоприятное русло рассуждений обо всей чертовщине, связанной с этими катакомбами. Мы вспоминали о погибших солдатах; о старых байках старожил про вход в загробное царство с мифическим Цербером, что стоял на страже, лишь изредка покидавшим свои владения для поедания здешнего скота; о безумце,

в одиночестве блукавшем в лабиринтах ради острых ощущений или же удовлетворения своего больного мозга. Все это угнетало, навеивало приставучий и дремучий суеверный страх, а все попытки прогнать его заканчивались неизменно поражением… Вездесущий мрак лишь усиливал практически неугомонное волнение, помогая воображению рисовать картины, бесконечно далекие от реальности, хотя реальность отнюдь не могла похвастаться более дружелюбным содержанием.

Окончив привал, мы продолжили попытки выбраться из добровольного заточения. Поначалу все шло своим чередом – мелкий шаг, скудное общение, наши руки по-прежнему держались за плечи, однако события, произошедшие далее, навсегда запомнятся и будут сопровождать до могильной плиты. Кошмарный ужас, испытанный в катакомбах древнего городища, и по сей день преследует меня во снах, напоминая о тех малообъяснимых событиях, что пришлось пережить.

К этому моменту мы уже миновали точку, где я, как одержимый, набросился на своего друга – по крайней мере, таковы были внутренние ощущения. Передышек не планировалось, но шедший первым Джон споткнулся и упал, так что нам пришлось потратить какое-то время, прежде чем продолжить. Мы с Полом спокойно расспрашивали его о самочувствии и возможных травмах, как в короткий перерыв в диалоге из-за спин раздался громкий, глухой и мало узнаваемый звук. Словно кто-то из темноты решил резко побежать на нас, а потом, как вкопанный, остановиться в метре, едва не врезавшись…

Хлопки чьих-то ног от такой резкой остановки в момент вызвали бесчисленное количество мурашек и болезненную нехватку кислорода. Находясь в неповторимом испуге, я не мог сделать даже глотка воздуха. Спазмируя и нервно покачивая шеей, я задыхался, грудь разрывалась от колкой боли, на голове волосы исполняли дьявольский танец, а глаза иллюзорно стали улавливать белый свет в непроглядном мраке катакомб. Мои товарищи также не издавали ни шороха, можно было посчитать, что их и вовсе нет! Мы все вслушивались в пустоту…

Первая сказанная фраза казалась банальной, однако содержала общую точку зрения и полностью соответствовала нашим желанием: «Давайте валить скорее…». Не задерживаясь более ни на секунду, мы продолжили движение, стараясь как можно тише ступать ногами.

Несмотря на слепоту, я периодически оглядывался, пытаясь увидеть нечто, следившее за нами. Возможно, это мог оказаться отколовшийся камень, упавший с потолка и немного прокатившийся к нам, или он вовсе лежал на полу, а кто-то задел его ногой. Я старался перебрать все хоть сколько-то реалистичные причины, но каждый раз, вспоминая этот звук, приходил к выводу о своей неспособности объяснить природу хлопков.

Мои уши приловчились к мертвой тишине, и теперь я улавливал даже шуршание пальцев о каменною породу стен тоннеля. Шаги и редкие вдохи Пола и Джона также, несмотря на свою аккуратность, разносились в безмолвном пространстве. Я слышал все… кроме тех звуков, что меньше всего хотел услышать. Легче не становилось, можно сказать, наоборот, каждая прошедшая секунда давила сильнее и сильней.

Вскоре я заметил, что мы ускорились и теперь совершенно не старались красться, постепенно увеличивая темп. Как гонимая ночным кошмаром, наша компания безмолвно бежала в темное ничего, не задумываясь о возможных преградах и невидимых опасностях.

Стоило лишь поймать себя на этой мысли, как с грохотом мы полетели на землю, споткнувшись, а затем врезавшись в заваленный арочный проем. Все-таки удача улыбнулась… мы добрались до этого лаза, что означало, как минимум… жуткий топот останется по эту сторону. И, возможно, дорога дальше станет легче, хотя бы морально.

Но эту маленькую радость омрачал тот факт, что узкий лаз располагался в верхней части прохода и имел витиеватые формы, трудно различимые в темноте. Наши фонари по-прежнему не работали, Джон несколько раз попробовал запустить резервный, но ничего не вышло, лишь очередной раздражающий пластмассовый треск. Ничего не оставалось, как пробиваться вслепую, хотя эта затея являлась очень опасной. Впрочем, выбирать было не из чего, поэтому, долго не думая, мы решили, что Пол первый полезет.

Найти узкую дыру в завале, да ещё и без освещения, оказалось весьма непросто. На это ушло около десяти минут, возможно, даже больше. Мы вместе аккуратно ощупывали камни. Спешка сейчас могла погубить, ведь если мы случайно нарушим архитектуру случайно вытащенным или сваленным камнем, проход может завалить – и тогда… Смерть!

Восторженный шёпот Пола означал о конце поиска и приближении следующего этапа самоспасательной операции. Сейчас было не столь важно рассуждать о дальнейшем нашем пути: впереди ждала винтовая лестница и ещё один не менее маленький и тяжелый лаз. А там ещё… Боже, нам ещё предстояло пройти огромное расстояние… На секунду я вовсе позабыл и о топоте. Маленькие победы вдохновляют, особенно когда безысходность выносит приговор.

Когда Пол начал протискиваться между каменных глыб, в тот же момент раздался уже знакомый гул сквозняка. Ещё мы слышали, как он пробивается наружу, отталкиваясь от камней ногами, создавая грузный шорох. Все прекратилось… и по ту сторону раздалось восклицание. Пол перебрался… Оставалось дело за нами; Джон, судя по всему, держа в уме мою безумную выходку, предложил проследовать следующим, однако из-за чувства вины я отказался.

Гул зазвучал вновь… Я решил подойти чуть ближе, чем мы стояли, когда лез Пол, и в этот момент мня настиг сильный удар в лицо от Джона. Он пытался найти упор, нога соскочила и хорошенько приложилась. От неожиданности я попятился, а после, споткнувшись, упал на спину. Не успел встать и до конца осознать произошедшее, как раздался очередной знакомый звук. Но не тот гул гуляющего ветра и не тот скрежет подошвы о подземный грунт… Нет… Раздались хлопки бегущего на меня невиданного монстра…

Лежа на земле, я затылком чувствовал вибрации этих громких шлепков чего-то быстрого, резкого и большого. В этот раз оно остановилось гораздо ближе, чем в прошлый, у меня даже слегка колыхнулись волосы. Рефлекторно зажмурив глаза, я зажал нос от ужасного зловонного аромата, подобно волне пронесшегося по мне в момент остановки чего-то страшного. Того, что преследовало нас ещё с самого начала. Я чувствовал, как это нечто буквально нависало надо мной… Оно пожирало меня своим, безусловно, хищным взглядом и впитывало мерзким носом страх… Глаза у меня были сомкнуты, однако разыгравшееся воображение рисовало жуткую трехглавую тварь, вылезшую из сердца адского огня. Это был Цербер! Мифический монстр был реальный и стояла в сантиметрах…

Мне ничего не оставалось, как встать и постараться как можно скорее буквально влететь в невидимую узкую щель, а затем молиться всем Богам, в надежде, что кто-то из них услышит. Оторвавшись от земли и сев на корточки, я почувствовал, как вновь зловонный запах ударил в нос, но с ещё более сильной, отвратительной вонью. Я замер и… Теплые порывы ветерка погладили мою шею, а затем мокрая, вязкая субстанция упала на левое ухо. Она медленно скатывалась, зависнув на секунду на мочке, затем беззвучно приземлилась на плече.

Я вскочил и пулей бросился к стене. Как удалось найти с первой попытки тот лаз – не имею ни малейшего понятия, но то, как я преодолел эту дистанцию, от кошмарной твари до друзей, можно назвать лишь чудом. Меня не покидало фантомное ощущение преследования, которое заставляло нервничать и совершать крайне нежелательные ошибки. Под последним словом, я подразумеваю пресловутые сдвиги валунов ногами в попытках как можно скорее выбраться. Так и случилось… В нервном порыве и безусловном страхе я не рассчитал силу и сильнее, чем это было необходимо, оттолкнулся от верхнего камня, тем самым спровоцировав обвал. Признаться, сначала мои мысли были о кошмарной зловонной твари, наконец сумевшей отыскать меня, после схватить и достать обратно. Но фантастическая тревога сразу сменилась более реалистичной угрозой, после того как Пол с Джоном закричали об осыпающихся камнях, а точнее о присущих этому звуках.

Услышать их голос было хорошим знаком – уже близок. Через секунду они схватили меня за протянутые руки, и тут вместо выдоха облегчения я разразился невыносимым воплем боли. Правую ногу придавила большая, тяжелая масса. Корчась в колючей агонии и вскрикивая, я чувствовал, как моя плоть рвется, а теплая кровь стекает по штанине. Меня словно пытались поделить: с одной стороны верные друзья, несмотря на слепоту, навязанную мраком, сумевшие быстро отреагировать; с другой – проклятая пещера, намеревавшаяся оставить себе.

Моя неловкость могла стоить жизни, однако Пол и Джон сумели спасти меня от погребения заживо. Они оттащили меня, стонущего и измученного, от арочного прохода, от которого спустя несколько минут разнесся глухой грохот. Джон рефлекторно направил в его сторону резервный фонарь, а он… ярким заревом осветил заваленный, сильнее предыдущего, вход.

Свет был очень непривычен, даже чужд в каком-то смысле. Он сразу причинил физический дискомфорт нашим глазам, но такой неожиданный поворот заставил забыть о боли в ноге. В полумраке мы осмотрели мою ногу. Идти я, конечно, мог, но окровавленная джинсовая штанина намекала о крайне нехорошем состоянии. Джон предложил не лезть в рану, поскольку можно было занести инфекцию, а обойтись импровизированным жгутом из ремня и самодельной повязкой, а уже на поверхности воспользоваться в его машине аптечкой с необходимыми средствами первой помощи.

Мне уже было плевать, свет… спасительный свет – вот что сейчас являлось определяющим, а боль ушла на второй план. Сделав все предложенное Джоном, мы как можно скорее отправились к выходу. Темп был, конечно, быстрей, чем в густом мраке, однако я, как балласт, тормозил всех. От этой мысли становилось не по себе. Ощущать себя беспомощным грузом непривычно…

Ступеньки для меня стали испытанием. Винтовая лестница своими размерами и формами не позволяла легко подняться здоровому человеку, а я так вовсе взбирался на неё, как хлевная свинья на стремянку… Где-то на середине силы покинули, я споткнулся и просто прилег на ступени. А если бы не Пол, подхвативший моё уже скатывающееся тело, то и вовсе улетел вниз, где наверняка что-то сломал бы. Точно помню интонацию, с которой он подбадривал меня в этот момент: «Давай дружище! Немного осталось… Потерпи, мы вытащим тебя отсюда». Теплые и непривычные слова поднимали дух и придавали уверенности, но начавшиеся судороги на раненой ноге сводили все на нет.

Когда показался конец лестницы, парни буквально затаскивали меня. Их силы также были не безграничны, и отдых вряд ли бы стал лишним, но желание выбраться многократно перевешивало усталость. Мы быстро добрались до пробитой пломбы, и теперь оставался последний шаг перед финишем прогулки в темноте. Однако этот шаг дался нелегко… Отверстие в кирпичной кладке находилось практически под потолком, и, чтоб в него попасть, нужно было подсадить человека. Джон с Полом решили сперва переправить меня, а только потом сами проследовать той же дорогой.

Через минуту я, постанывая и тяжело дыша, протискивался между старой кладкой и влажной глиной. Нога зудила и доставляла множество болевых ощущений, но то ли адреналин стал заканчиваться, то ли я вновь почувствовал, каково это – остаться в одиночестве, как вернувшийся страх сковал меня… Я вспомнил, как встретился со зловонной тварью, монстром, скрывавшимся в подземелье… Что если, перебравшись сюда, мне будет не суждено дождаться парней? А если услышу их крики, смогу ли выйти к людям? Хватит ли моих сил, а главное- времени… Не знаю.

Порыкивая и скрипя зубами, я все же дополз до дыры в пломбе и, не теряя ни секунды, окликнул парней. Моя рация осталась где-то под завалом обрушенного арочного прохода, так что оставалось лишь кричать. Ответа не последовало, но затем еле уловимое шуршание стало исходить из лаза. Парни… Да, я безумно был рад их видеть.

Сперва показался Джон, точнее его ноги. Он выползал задом, поскольку последний оставшийся не смог бы нормально протиснуться без посторонней помощи. Так весьма нетривиально они решили эту проблему. Затем уже головой вперед вылез и Пол. По его изнемождённому и в то же время счастливому лицу я почувствовал конец все этой мрачной истории.

Теперь, дорога к свежему воздуху была полностью открыта и не представляла никакой опасности. Военные тоннели, обшарпанные и пописанные граффити, придавали уверенности с каждым шагом. Конечно, на тот момент мой шаг таковым не являлся, все же я старался сдерживать стоны и бесконечное ойканье.

На выходе нас не встретил ослепительный солнечный свет: было уже поздно и темно. Единственный небольшой огонек принадлежал одиноко стоявшему осветительному столбу вблизи каморки с охранником. Холодный белый свет, как магнит, притянул мой взгляд, не отпуская даже после того, как мы, наконец, ступили на травянистую землю…

Я больше не мог идти. Силы окончательно покинули, а дух и воля, почувствовав удовлетворение от выполненной работы, тут же устранились. Мы выбрались и могли наслаждаться легкими касаниями прохладного ветерка, запахом флоры и звуками фауны. Конечно, речь идет о сосновом и травянистом ароматах местных растений, о лае собак – после кошмарного безумия, которое, к счастью, мы пережили, – все это играло новыми красками.

А звезды? Вспоминая пленивший нас мрак проклятых катакомб, я просто не мог насладиться красотой пестрившего ночного небосвода. Вся россыпь маленьких блестящих кристаллов на черном полотне казалась столь прекрасной и неповторимой, манящей и фантастической… Они были неописуемы… Наверное, банальная мысль: «Чтобы сильно ценить, нужно потерять» – звучит слащаво и плоско, но конкретно в этот момент я искренне не понимал, как раньше был слеп. Стоит лишь погрузиться во тьму, как свет тут же покажется благом. Прожив много лет, я не задумывался над простыми повседневными мелочами, на проверку оказавшимися сложнейшим благом, сходным с чем-то магическим. Каждая привычная для нас вещь становится новой, стоит её лишиться…

Рассуждая и наслаждаясь, вымотанный морально и физически, я сидел на небольшом холме в пятидесяти метрах лицом ко входу, где начался наш сегодняшний авантюрный трип. Парни усадили меня здесь. Пол остался, а Джон побежал в машину за аптечкой. К этому моменту кровь уже давно просачивалась сквозь грубую повязку. Жгут сняли минут пятнадцать назад, так что помощь нужно было оказывать немедленно.

Разрезав штанину, они стали раскрывать доступ к ране. Её нужно было, как минимум, промыть перед наложением нормальной повязки. И тут я услышал их недоуменные возгласы, сходные с речью напуганных и потерянных людей. Задрожавшие руки уронили бинты и полупустую бутылку с водой… Я опустил голову и погрузился в тот самый суеверный страх, что следовал за нами каждый метр, каждый шаг… На нижней части ноги я увидел два, размером с крупное яблоко, следа от пронзивших мою плоть клыков чудовища из глубин преисподней… Подняв взгляд на парней, я хотел заговорить с ними, но не смог… На нас из темноты входа в катакомбы смотрело шесть горящих красных глаз…

Оглавление

Пролог