Шахтерский огонек [Анатолий Иванович Лошаков] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Анатолий Лошаков Шахтерский огонек

Глоток свободы.


На берег реки Катунь, где располагался детский палаточный лагерь, подъехал большой блестящий джип. Из него вышли водитель, охранник и двое мальчишек в возрасте около 10 лет.

Было уже довольно поздно, но их ожидал дежурный по лагерю, Александр Сергеевич Лучик. Он же являлся директором турфирмы «Алтайские Робинзоны».

– Ну, наконец-то! Я вас уже заждался, – радостно воскликнул он. – Как добрались?

– Нормально. Принимайте «бойцов», а мы сразу обратно, – коротко ответил охранник и, вытащив из машины две дорожные сумки, тут же запрыгнул на переднее сиденье.

Мягко заурчал двигатель, и через несколько секунд джип скрылся в темноте, напоследок осветив фарами палаточный городок. Там уже целый час маленькие «робинзоны» смотрели цветные сны.

– Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Александр Сергеевич, – представился Лучик. – А вас?

– Меня Вовой зовут, а брата Толей. Только Вы нас не путайте. Мы близнецы, но у меня родинка есть. Вот, видите? – и Вова, приподняв надвинутую на лоб бейсболку, показал пальцем маленькую коричневую точку над левой бровью.

– Ладно, завтра разберемся, а пока пошли устраиваться и спать. Утро вечера мудренее, – сказал Лучик и, освещая фонарем тропинку, повел ребят к одной из палаток.

– А можно Вас дядей Сашей звать? – спросил молчавший до сих пор Толя.

– Да конечно можно. Тем более папа ваш – мой «однокашник». В одном институте учились. Кстати, как это ваша мама вас отпустила?

– А она и не отпускала. Но папа сказал, что хватит уже с нами нянчиться, пора из нас мужиков делать, – раскрыл все семейные тайны Толя.

– Понятно. А я-то думаю, с чего это Чиполлино мне позвонил? – задумчиво произнес Лучик.

– Какой Чиполлино? – хором спросили братья.

– Да это я так, о своем. Пошли, пошли,– ускорил шаг Александр Сергеевич.

Он не стал говорить мальчишкам, что у их отца когда-то была кличка «Чиполлино», из-за его любви к репчатому луку. В то время они вместе работали на шахте, вместе занимались водным туризмом, создавали детский турклуб. Лучик до сих пор с юными «шахтерятами» и крутится, так вечно молодым дядей Сашей и остается. Чиполлино же стал крупным бизнесменом и все начали называть его только по имени-отчеству. Когда он позвонил Лучику и попросил устроить в лагерь своих сыновей, тот поставил свои условия: никакой охраны, никаких дополнительных звонков и особых привилегий. Чиполлино согласился. Он вспомнил свое пионерское прошлое, полное приключений и ощущения радости, свободы. Поэтому он и принял решение отправить ребят в лагерь к Лучику, несмотря на сопротивления жены.

– Дядя Саша, а что это там шумит?– спросил один из братьев.

– А это Катунь.

– А можно посмотреть? – робко попросил Вова.

– Да можно конечно.

– Завтра?

– Почему завтра, сейчас и пойдем. Оставляйте здесь у палатки сумки и вперед,– обнадежил братьев Лучик.

Когда мальчишки оказались на берегу, они замерли от восторга. Полная луна освещала матовым светом проплывающие, как сказочные чудовища, облака, а на воде блистали серебряные блики, похожие на рыбью чешую.

– Вот это класс!– опять хором воскликнули ребята. Чувства, переполнявшие их, требовали выхода наружу.

– Дядя Саша, а можно кричать?– спросил Вова.

– Да конечно можно. Горланьте, – неожиданно легко для ребят разрешил Лучик.

–Ааааааа, – заорали, как первобытные дикари, близнецы, выплескивая из себя все ненужные порой маленьким растущим личностям городские ограничения.

– Ааааааа, – заорал вместе с ними Лучик. Мгновенно он стал самым близким для ребят человеком.

Мальчишек как прорвало, вопросы и просьбы сыпались наперебой.

– А можно спуститься к воде? А можно воду потрогать?

–Да конечно можно, – улыбаясь отвечал Лучик. Он уже неоднократно замечал, как неожиданно раскрываются дети, оказываясь на лоне природы. Много раз он наблюдал, как слетает с них ненужная «шелуха» условностей и запретов, которыми взрослые пытаются защитить детей от враждебного, как им кажется, мира.

– А можно искупаться? – несмело спросил Вова – так, на всякий случай, совсем не надеясь на положительный ответ. Какое же купание ночью?

– Сколько угодно,– опять разрешил Лучик.

Глаза ребят горели неистовым огнем сбывшихся желаний.

– Только смотрите, чтобы Бабка – громотуха вас не утащила.

– Какая Бабка- громотуха?– удивленно спросили братья.

–Да вон, видите, на перекате купается? – решил «тормознуть» ребят Лучик.

И действительно, вода, перекатывающаяся с грохотом через валуны, создавала иллюзию, как будто там кто-то плескается.

– Смотри, точно! Вот же она!– заорал Толя.

– Где, где?– спросил Вова.

– Да ты что, не видишь? Там за камнем плескается.

– Точно. Я тоже вижу, – восторженно закричал Вова.

Лучику уже самому показалась, что там, на перекате, действительно кто-то есть. Воображение ребят работало во всю, заставляя даже его, взрослого человека, включаться в игру.

В течение часа братья бегали, прыгали, бросали камни в реку, чтобы прогнать Бабку- громотуху. Потом один из близнецов заметил стоявшую близко от берега палатку с металлической трубой.

– Дядя Саша, а это что?

– Это походная баня.

– А что, в ней можно мыться?

– Мыться само собой, но главное париться.

– Ух, ты! –в очередной раз хором отреагировали братья.

– А сейчас можно затопить?– спросил Толя.

– Легко. Тащите дрова из поленницы – там, за палаткой.

– А мы что, сами будем топить?

– Конечно. У нас в лагере ребята все делают сами: варят, стирают, убирают территорию. И вы тоже все это делать будете.

Через час братья уже парились в бане березовым веником, а затем обливались ледяной водой из Катуни. Счастливые, намытые, напаренные, уставшие от приключений, мальчишки под утро стали «клевать» носами.

Проводив и уложив их на место, Лучик потихоньку пробрался в свою палатку. Стараясь не разбудить свою жену, Алину – начальника лагеря, – он залез в спальный мешок. В тишине раздался сонный голос Алины:

– Саша, ты же сегодня дежурил?

– Ну я.

–А кто это всю ночь орал рядом с лагерем?

–Да это «чиполлиновские» ребята наглотались, поэтому и кричали.

–Чего наглотались? – подскочила Алина

– Свободы, матушка, свободы, – ответил Лучик и мгновенно заснул.


Верная примета.


Бригадир очистной бригады, Иван Петрович Телков, такое чудо видел впервые в жизни. Из шахты, а точнее из надшахтного здания уклона №19, вдруг откуда ни возьмись, появилась корова, от которой валил густой пар. Не успел Телков отойти от неожиданности, как из проема показалась рогатая голова второй коровы, а затем третья и четвертая. Откуда в шахте зимой, в декабре, стадо коров, Телков не мог даже предположить.

Коровы, раздувая бока, сбились в кучу и не обращали никого внимания на застывшего человека. Они как будто кого-то ждали. И тут в здании раздалось громкое мычание, похожее на рев сказочного дракона. Испуганный Телков увидел зрелище, от которого у него под каской зашевелились волосы. Из проема вышло настоящее чудовище – громадный бык с кольцом в носу. На спине у него сидел какой-то чумазый мужик. Им оказался звеньевой бригады Рогов в «спецу» и каске. «Привет, «бугор»!», – поприветствовал он Ивана и, больше не обращая на него внимания, как ни в чем не бывало, подъехал к коровам и скомандовал: «Ну что буренки, пошли домой?». «Мууууу», – дружно замычали коровы, как будто понимая человеческую речь.

– Эй, Рогов, погоди. Ты что с коровами в шахте делал?, – наконец-то очнулся Телков.

– Как что? Пас.

– Ты что, дурак?

– Я? Нет.

– Тогда ты меня что ли за дурака держишь?

– Да брось ты, «бугор». Тебе что, жалко, что ли?

– Чего жалко? – заорал, как ужаленный, Телков. Я тебя спрашиваю: что ты в шахте с этим стадом делал?

– Я же тебе говорю – коров пас.

– Там что, травка зеленая растет? – ехидно спросил Телков.

– Трава моим коровам не нужна.

– А что они у тебя в шахте едят?

– Да уголь, конечно. Чем им еще в шахте питаться.

Телков ничего не понимал. Нет, он понимал, что кто-то сошел с ума – или он, или Рогов.

– Они у тебя что, и молоко дают? – спросил он Рогова.

– А то зачем бы я их держал, – ухмыльнулся невозмутимый пастух.

– Черное молоко?

Рогов ничего не ответил, задумался, а потом задал неожиданный вопрос.

– «Бугор», ты химию в школе изучал?

– При чем здесь химия? – опять заорал доведенный до отчаяния Телков.

– Тогда ты должен знать, что из угля можно делать все, даже маргарин. А немцы в войну бензин делали.

– Ага, понял. Твои буренки бензин дают. А ты его в свою «девятку» заливаешь.

– Нет, я масло сливочное делаю- ухмыльнулся звеньевой. А помните, Иван Петрович, – вдруг перешел на вы Рогов,– Когда я после училища пришел к вам на практику, вы меня на-гора гоняли?

– Нет, не помню, – недоуменно ответил Телков.

– Ну как же? У нас кровлю в лаве «обрезало», купола были метров по двадцать высотой, и вы меня на поверхность отправили – коров отгонять с шахтного поля. Так и сказали, гони, мол, сынок коров с пастухом вместе. Это из-за них порода валит.

– Да это же шутка была. Так всегда с молодыми шутили.

– Да, а я-то поверил, побежал, а там никого. Так что в обиде я на Вас. И вообще: глуп ты, Иван Петрович, и мне порядком надоел. Вася, фас!.

Васей оказался тот самый бык, на котором восседал звеньевой. Он без промедления забил копытом, наклонил голову с острыми и длинными, как копья, рогами и бросился на Телкова. Тот увернулся, как заправский тореадор, и кинулся бежать. Обиженный промахом, Вася развернулся и издал грозное «муууу» (Телкову послышалось «порвуууу»). Через несколько мгновений бык уже догонял, за спиной слышалось его грозное сопенье. Еще секунда и…. И тут Телков проснулся, весь мокрый от пережитого ужаса. Рядом в кровати сидела испуганная жена.

– Ваня, что с тобой? Ты так кричал.

– Если бы ты знала, что мне приснилось. Я думал, мне вообще конец пришел. – И он рассказал супруге про свой сон.

– Вань, так это же хорошо.

– Чего здесь хорошего?

– Да следующий новый год – год быка или буйвола.

– Ну и что?

– Как что. Примета есть такая, если кому корова или бык приснится, тому удача сопутствовать будет весь год.

– Да ну тебя, ерунда это все. Давай-ка лучше спать, утром на работу. Хотя какой к черту сон, пойду лучше покурю.

Утром на наряде начальник участка объявил: «Так мужики, мы вчера годовой план досрочно выполнили и нам премию хорошую пообещали выплатить. А еще нам в следующую лаву новый импортный комплекс дают. Так что скоро «попрем»».

Мужики радостно загудели.

– Ну, вот. А говорили, ничего не будет.

После наряда начальник попросил бригадира остаться.

– Иван Петрович, тут такое дело. Тебе за хорошую работу руководство компании решило машину подарить. Так что поздравляю.

– А сон-то в руку, – подумал, одеваясь в «робу», Телков. – А впрочем, все это ерунда. Мы честно заработали.

Приехав на «вахтовке» на промплощадку уклона, бригадир задержался по делам в «коптерке» и дождался выхода из шахты звена с ночной смены. Звено Рогова было лучшим в бригаде и отработало как всегда с «плюсом».

– Все нормально, «бугор», – как всегда отчитался Рогов и направился к «вахтовке».

– Рогов, ты же в своем доме живешь?

– Ну да.

– А у тебя дома корова есть? – зачем-то спросил Телков.

–А зачем она мне? – ухмыльнулся Рогов и, запрыгнув в автобус, почему-то громко произнес:

– Ну и шустрый же ты у нас «бугор»!


Лава- горная выработка в которой добывают уголь.

Бугор- бригадир.

Кровля- породы над угольным пластом.

Купол –пустота, образующаяся после обрушения пород кровли.

Уклон- наклонная горная выработка.

Коптерка-помещение для складирования запчастей.

Комплекс- оборудование для добычи угля в лаве.


Добровольное рабство.


Летнее солнце нещадно палило уставшую от жары землю. И люди тоже изнемогали от зноя, моля небо ниспослать им спасительный дождь. Так уж устроен человек – ему всегда трудно угодить с погодой. В такое пекло хорошо на пляже у реки, а не крутить педали велосипеда, но двух юношей, в мокрых от пота майках, никто не заставлял катиться на железных «конях» по раскаленному асфальту.

«Это все Пыня выдумал», – обреченно вспоминал тот, что пониже ростом, его звали Рома. А «Пыня», это Олег Пеньков, сокурсник и лучший Ромкин друг. «Говорил же ему: давай на поезде махнем на Байкал,– продолжал мысленно Рома. – Вот и парься теперь. Эх, молочка бы холодненького!– помечтал Рома». Впереди еще было долгих 100 километров до их родного с Олегом городка, а денег не то что на молоко, на хлеб не осталось. Как-то быстро они кончились, вроде и питались скромно. Рома начал мысленно перебирать, что у них осталось из провизии.

«Завтра будем уплетать мамины пироги», – успокоил себя юноша. У него даже слюнки побежали, от предвкушения пиршества. Ему вдруг так захотелось быстрей домой к родителям, к маленькой сестренке. Почувствовать непередаваемый аромат родного дома, где всегда пахнет по-особому. Рома непроизвольно нажал на педаль.

– Ты куда «рванул»?– закричал ему и так отставший Олег. – Давай лучше передохнем!– предложил он Роме.

– Завтра будем отдыхать, а пока крути педали, пока лапши не дали, – ответил другу Роман.

– Ладно, Ромка, я тебя сейчас «сделаю», – прорычал Пыня и резко прибавил скорость.

– Попробуй, «слабак», – огрызнулся Рома, и началась «гонка под солнцем».

Впереди, в низинке справа, показалась небольшая деревенька, а у обочины шоссе стоял длинный деревянный прилавок, за которым нехитрым деревенским харчем торговали старушки. Два друга неслись на всех «парусах», соскучившись по азарту соревнования, устав не столько от жары, сколько от монотонности ритма движения. А тут впереди еще и местные зрители. Как тут не полихачить! Рома мельком увидел на противоположной стороне дороги молодую девушку в шортах и короткой маечке. И вдруг его как током ударило, такую красавицу он видел только в кино или на обложках модных журналов. Засмотревшись на девушку, он не заметил, как «подрезал» догонявшего его Олега. Столкновение было неизбежным. Рома почувствовал сильный удар и резко повалился набок, а над ним промелькнул его друг. Пыня приземлился точно на начало прилавка, и, как торпеда, все сметая на своем пути, проскользил на животе до самого его конца. Эффект был потрясающим: звенели разбивающиеся банки с молоком и сметаной, сыпалась картошка из опрокинувшихся ведер, истошно кричали испуганные бабки. Такого шоу в этой деревне не видели никогда, но слава Богу, обошлось без инфарктов, все остались живы. Рома отделался только ушибленным немного боком, а Олег так удачно приземлился на стол, что вообще отделался средним испугом и легким сотрясением всего организма.

– Что ж вы, ироды, наделали,– опомнившись от шока, завыли старушки.

– Весь товар попортили, чем теперь торговать-то? Убить вас мало! На «великах» и то ездить не умеют, вот молодежь пошла.

Угрозы сыпались со всех сторон.

–Да мы сейчас все соберем, – потирая ушибленный бок, пообещал Рома.

Лучше бы он этого не говорил.

– Чаво ты тут собирать собрался? Ирод ты этакий. Ты посмотри, что вы натворили.

Картина и впрямь была неприглядная. В лужах молока и сметаны лежали клубни картофеля. Вперемешку с семечками, огурцами и морковью сверкали, как бриллианты, осколки от разбитых банок.

– Ничего себе натюрморт, – обреченно сказал Роман. – Попил молочка, называется, – вспомнил он вдруг про свое желание.

Руководство ситуацией взяла на себя местный авторитет баба Настя. Она, как бывшая учительница начальных классов, умела донести информацию до юного поколения.

–Ну что орлы, вредители частного хозяйства! Хорошо полетали? А теперь платить придется. Сейчас посчитаем ущерб, заплатите и катитесь дальше.

– Да вы что, уважаемые, откуда у бедных студентов деньги? – попытался взять на жалость Олег.

– Мы в дороге уже две недели, все проели, – поддержал друга Рома.

– Ой, я сейчас заплачу! – съехидничала ветеран образования. – А вы как, подруги, тоже поди заревете?

Глянув на злобные лица женщин, Рома с Олегом поняли – эти не заплачут, скорее плакать придется им.

– Ну, что платить будете или участкового позовем?

– Да нет у нас денег, правда.

– Значит так! По телефону звоните родителям, а они денежки вам и привезут. Вы там в городе жируете, а нам каждая копейка дорога. Звони!

– У нас даже телефонов с собой нет, полный отрыв от цивилизации.

– Вот «дуроплясы»! Да у нас в деревне каждая «собака» с сотиком, а у них отрыв. Оторвать бы вам что-нибудь другое, да жалко. Мужиков-то и так не осталось. Ничего, по моему «мобильнику» позвоните.

– А я номера не помню, – соврал Рома. Он вдруг представил, что будет, если его мама узнает, что случилось с ними в дороге. Лучше сам как-нибудь выпутается.

– А мои родичи на юге отдыхают, – добавил масла в огонь Олег.

– Ну, что делать будем бабоньки?

– Звони участковому, Настена, – загалдели старухи. – Нечего нам тут полеты и бомбежку устраивать, немцы переодетые.

Баба Настя достала из кармана телефон и, отойдя в сторону, долго кому-то объясняла. На удивление быстро, на старенькой «Ниве», подъехал пожилой милиционер с капитанскими звездами на погонах.

–Дааа,– протяжно пропел он. – Натворили дел. Давайте-ка, граждане, ваши документики, будем составлять протокол.

Он открыл свой планшет и начал доставать бумагу. Ребята полезли в рюкзаки за паспортами и, достав их, неохотно передали участковому. В это время баба Настя активно обсуждала что-то с союзницами, отойдя с ними в сторонку. Рома краем уха слышал, о чем они говорили, мол, денег от этих «пионеров» все равно не дождешься, а так хоть какая-то польза будет. Какую от них пользу хотят бабули получить, он так и не понял. Баба Настя отозвала в сторону капитана и о чем-то с ним пошепталась. Тот мотал отрицательно головой, но потом, видимо согласившись, махнул рукой.

– Ну вот что, соколики, – начала разговор старуха.– Предлагаем вам мировую. Значит так! У нас в селе всего 9 дворов жилых осталось, а остальные заколочены. Мужиков нету вовсе, короче, бабье царство. Мы предлагаем вам помочь нам по хозяйству, отработать, так сказать, долг, а потом езжайте с богом дальше.

– Не! Возмутились «гонщики». – Нам домой надо. Пишите протокол и мы поехали.

Бабки замешкались. И тут в дело вмешался участковый. Опыта у него в воспитании современной молодежи, как видно, было больше, чем у старой учительницы.

– Вот что, ребятки! Я вас сейчас оформлю на 15 суток за хулиганство, посидите в «прохладной» камере, а потом езжайте, но сигнал по месту вашей учебы обязательно будет.

– Да мы же нечаянно столкнулись! Виноваты, конечно, но не в тюрьму же сажать.

– Ничего себе нечаянно! Литров 100 молока и 10 литров сметаны бабахнуть. Да за это пожизненное надо давать, – начали «давить» старушки.

– Ну вы сами решайте: или камера, или неделька активного отдыха в деревне, – снова подключился участковый.– Старшим надо помогать. Вас что, в школе этому не учили? Да сильно-то работать и не придется. Ну, сарайчик поправите, крышу почините, еще чего по мелочам, и все на свежем воздухе. Кормить вас будут как на убой, уж это я точно знаю, – погладил усы капитан. – Ну, согласны?

Делать было нечего, надо было сдаваться, и ребята, посовещавшись, согласились.

– Денек побудем, а потом «свалим», – шепнул Олег Роме.

– Ну вот и ладненько, – похвалил ребят страж порядка.– А паспорта я вам позже верну, как повинность трудовую отбудете, – «отрезал» побег опытный капитан.

Деревенька оказалась не такой уж и заброшенной. Добротные старинные дома из толстых сосновых бревен были окружены фруктовыми деревьями, перед каждым росли цветы. Всего усадьб было штук двадцать, но лишь на некоторых ребята заметили заколоченные досками аккуратно закрытые ставни на окнах. Две кривые улочки заросли низкорослой травкой, и, если бы не две колеи, темными полосками протянувшихся по дороге, можно было подумать, что это зеленый ковер, кем-то старательно постеленный вдоль по улице. И пусть впереди еще была полная неопределенность и они еще недавно варились в котле бурных переживаний, их окутывала какая-то умиротворенность. Веками складывающийся деревенский быт, спокойный и размеренный, без резкого городского шума и суеты, создал особую атмосферу, в которой душа русского человека всегда чувствовала себя комфортно. И Рома с Олегом тоже интуитивно это ощущали.

Баба Настя и еще одна довольно крепкая старушка, звали ее Агриппина Никитична, сопроводили их до одного из домов в центре деревни. Велосипеды, которые оказались в исправном состоянии, ребята катили рядом.

– Здесь у Груши встанете на постой.

Рома не сразу понял, что Груша – это и есть Агриппина Никитична и, поискав взглядом дерево у дома, потом сообразил.

– Сегодня отдыхайте от «полетов», лечитесь и отъедайтесь, а завтра с утра дам наряд на работу. Вечером пройдусь по нашим, узнаю, у кого какие срочные дела. Ну, все отдыхайте с богом.

Баба Груша показала, куда «пристроить» велики, и пригласила в дом. Ребята поднялись по высокому, с резными перилами крыльцу и вошли в сени, переступив через высокий порог.

– Бабушка скажите, а почему порог высокий, а дверь низкая? – потирая ушибленный лоб, спросил Олег.

– А это чтобы такие дылды, как ты, смотрели получше, а не ломали лбом бабушкин дом, – съехидничал в рифму Рома.

– То сынки с умыслом сделано, – пояснила старушка. – Порог высокий и дверь невысокая, чтобы мороз лютый в дом зимой не пускать. Холод-то он по низу стелется, а порог его в дом не пускает. Ну и нечистую силу тоже, – улыбнулась по-доброму баба Груня. – А тепло из дома по верху выходит, поэтому дверь и пониже.

– Физика одним словом, – сказал Роман.– Мудрые у нас предки были, не чета нам.

Войдя в дом, они увидели большую горницу, как в сказке, с большой русской печкой, ткаными дорожками на полу и старинными фотографиями в рамках на стене. У окна на тумбочке стоял старый громоздкий черно-белый телевизор, никак не гармонируя со сказочной обстановкой. Как будто кто-то случайно, на время поставил здесь этот аппарат, развративший целую цивилизацию.

– Проходите сынки! Баулы вот сюды, под лавку кладите. Вот вам рушники, идитя мойтеся. Во дворе «рукомойня», слева от крыльца, а я пока на стол накрою. Оголодали поди, намоталися.

Бабушка говорила протяжным, ласковым голосом, и даже не верилось, что каких-то 40 минут назад эта же бабка кричала на провинившихся ребят визгливым голосом. Рома и Олег никогда не были в деревне. Их бабушки и дедушки, ну и соответственно родители, родились и выросли в городе. Даже родственники все были городскими жителями. А теперь они впервые соприкоснулись с деревенским бытом, который кардинально отличался от городского, и, в первую очередь, полным отсутствием коммунальных благ. Во всяком случае, в этом селе все было на первый взгляд, наверно, как 100 лет назад. Раздевшись по пояс, ребята с удовольствием помылись теплой водой из старинного чугунного умывальника. Когда они вернулись в дом, стол уже был заставлен тарелками и чашками с деревенскими деликатесами: молоком, сметаной, творогом, яичницей с луком, салатом из свежих овощей, яблоками и крупной клубникой.

– Садитесь сынки, откушайте, чем бог послал, – гостеприимно пригласила баба Груша.

Два раза оголодавших путников приглашать не пришлось, и через минуту они уже уплетали натурпродукты с ускоренным темпом. Бабушка с умилением наблюдала за этим процессом.

– Вы уж, сынки, простите нас, старых, за то, что на вас «накинулись». Бес нас путает. Мы-то там, на дороге, я уже давно приметила, совсем другими становимся. Прости нас, господи, грешных, – старушка перекрестилась.– Это все торговля проклятая, а куды деваться – пенсия то одно название. Вот и «собачимся».

– Угу, – промычали набитым ртом Рома с Олегом – прощаем, мол.

В конце ужина Рома спросил: «Скажите , а почему у вас молоко и сметана в стеклянных банках? Все давно уже в «пластике» торгуют».«Да у нас рядом, в поселке, стекольный завод был. Столько народищу работало, а теперь только одни развалины остались. Ну а после закрытия банок натащили, кто сколько мог. Склады все забиты были, и хозяев не нашлось. Разруха, одним словом».

Давно так по-царски не объедались студенты. Набив животы, ребята «осоловели». Все-таки нагрузка за две недели путешествия была приличной, а сейчас организм расслабился. Время еще было не позднее, около 9 часов вечера, но баба Груша отправила ребят спать на русскую печь.

– Давайте-ка, сердешные, залезайте вот здесь на полати, я уже вам все постелила.

Рома с Олегом заснули почти мгновенно. Баба Груша еще часа два управлялась по хозяйству, а затем долго прислушивалась к ровному посапыванию ребят. Впервые за последние 5 лет ей не было так одиноко. Тогда сын с внуками приезжал последний раз. Теперь и звонить-то перестали, у всех дела – бизнес. Три больших магазина в городе, вся семья в этом бизнесе завязана. Когда им про мать и бабушку вспоминать? Раньше жили небогато, приезжали за овощами, молоком. «Затарятся» и домой, в город. А теперь «забогатели», все в супермаркетах покупают, вот и не появляются. Агриппина Никитична хозяйство не бросает: корова, курочки –

все какое-то дело. А без них, как бы ни было тяжело, «загнешься» быстрее. Это она точно знает. Да и как без работы! В колхозе без малого 45 лет «отпахала» и не привыкла бездельничать. Вот соседка ее, Валентина, забросила хозяйство: отдохну, говорит, на старости лет. Так через 2 месяца снесли на погост. Все болячки в раз повылезали. Нет, без работы нельзя. Помолившись, баба Груша отправилась спать в свою маленькую спаленку.

Рома с Олегом проснулись по деревенским меркам поздно, около 8 часов. Под утро Ромке приснился сон. Будто идет он по полевой дороге, а навстречу ему та красавица, что стала невольной причиной их аварии. Смотрит ему прямо в глаза и улыбается, проходя мимо. Ромка хочет что-то сказать, но не может открыть рот, уста как будто склеились. А девушка приложила пальчик к губам, молчи мол, а затем поманила им за собой. Обернулся Рома и увидел дверь, в которую и вошла красавица. Откуда в поле дверь? «Я же когда проходил, ее не было», – подумал он. Какая-то неведомая сила повлекла его за девушкой. Рома открыл дверь, шагнул за порог и полетел в белую, как молоко пустоту. Было страшно, и он закричал: «Мама!». «Я не мама, – послышался приятный голос откуда-то сверху. – Я твоя суженная». И тут Рома проснулся. Сон был какой-то непонятный, вроде и не кошмар, но и лететь куда попало тоже мало приятного. Ведь неизвестно еще, где бы он приземлился, заорешь тут. И вообще, откуда она тогда на дороге взялась? Как в песне: то ли девочка, то ли видение.

Пока студенты просыпались, баба Груша успела управиться по хозяйству: накормила «животину», подоила корову, отогнала ее на пастбище, полила грядки и приготовила завтрак. Коров женщины пасли по очереди, пастуха брать негде, вот и приходится самим стадо на выпас гонять. Благо все рядом, не надо далеко ноги бить. А коровы как дрессированные, далеко не уходят. Уважают старость, хоть и скотина безмозглая.

После завтрака пришла баба Настя и выдала устный наряд на «общественные работы».

– Сначала сделайте самое простое – достанете ведро из колодца в конце улицы. Сорвалось с цепи, «зараза», теперь приходится женщинам на другую улицу за водой тащиться. Багор возьмете у Матрены, в доме напротив колодца. Она вам и расскажет, что делать. Потом у нее же поправите крышу на сарае. Обедать будете тоже у Матрены, она вас сама позовет. Все понятно?

Через несколько минут работники бодро шагали по маленькой улочке. Колодец прижался к забору и, судя по старенькому навесу и почерневшим бревнам сруба, был ровесником пожилых женщин.

– Слушай, Ром, а багор, что за штука такая? – спросил напарника Олег.

– Я, тебе же говорил, читать больше надо, «пенек». А ты только и знаешь, что по Интернету всякую муть шарить, – поиздевался Рома.

– Да ладно, умник! Будто ты знаешь!

– Объясняю, багор – это длинный деревянный шест, с железным крюком на конце. Им еще утопленников из воды вытаскивают, ну и ведра из колодца в том числе.

– Ну ты и сравнил! Ведро и утопленники. Чур меня!

– Эх, ты «чайник»! Ведро тоже утонуло, значит, оно утопленник.

Так балагуря, они подошли к дому бабы Матрены. Хозяйка варила что-то в большой желтой кастрюле на маленькой, сложенной из красного кирпича, печке, стоявшей посреди двора.

–Здрасьте! – «обозначились» ребята.

– Здравствуйте, «касатики»! Чай будете с пирогами?

– Нет, спасибо, мы уже позавтракали.

– Ну и ладненько! Берите у сарая слева багор, и пойдемте расскажу, что надо делать.

Багор был очень длинный, и Рома с Олегом, взявшись за концы, понесли его вдвоем.

– А зачем такой большой? – спросил Олег у бабушки.

– Так это еще мой муженек сработал, царство ему небесное, лет 10 назад. Тогда ведро тоже улетело в колодец, и он его специально подлиньше и сделал. Достал, слава Богу, и вот опять беда. Колечко лопнуло на цепочке, как и в прошлый раз.

– Это усталость металла, – блеснул эрудицией Олег.

– А что, другое ведро нельзя прицепить? – спросил Рома старушку.

–Да ведро-то сверху «поясочком» оковано и дужка толстая, самодельная. Такое в магазине не купишь, мужики сами когда-то смастерили.

Подойдя к колодцу, Матрена начала объяснять, что нужно делать.

– Вы, ребятки, опустите багор-то и пошарьте им по дну, авось за дужку-то ведерко и зацепите. Потом вот этой проволокой прикрутите к цепи.

– Не волнуйтесь, бабушка, все сделаем.

– Ну и ладненько! А я побежала, у меня там уже вскипело поди варево-то.

И Матрена посеменила опять к своему двору.

– Ну что, Олежек! Ты из нас самый длинный и самый глупый, поэтому поднимай багор, а я его буду направлять в колодец.

– Ладно, хватит «зубоскалить», умник! Держи лучше этот «дрын».

Олег начал поднимать конец багра, а Рома направлять его в темноту колодца. Багор нехотя скользнул вниз и ткнулся в дно, целый метр остался торчать над срубом.

– Мелковатый колодец оказывается, – заметил Рома.

– Как раз под багор копали, – пошутил Олег.

– Слушай, ни «фига» не видно! Фонарик надо.

– Что бы ты без меня делал? Я все предусмотрел. Держи!

Олег достал из кармана шорт маленький светодиодный головной фонарик и подал Роме. Тот одел его на голову и опустил голову в колодец.

– Давай вдвоем попробуем зацепить. Я буду светить и направлять, а ты помогай.

– Ну, «поехали»!

Ребята долго шарили багром по дну, но ведро, как назло, не зацепили.

– Навес мешает, – пожаловался Ромка.

– Плохому танцору всегда что-нибудь мешает. Дай-ка мне фонарик, а ты на подхват. Неуч!

– Ладно, мы сейчас посмотрим, как у тебя получится, – обиженно проворчал Рома.

Но у Олега тоже ничего не вышло. Ребята все взмокли и порядком подустали.

– Слушай, чего мы мучаемся? Тут до ведра рукой подать, я же его вижу.

– Да ты все взбаламутил, сейчас уже ничего не видно.

– Ну и ладно, вода скоро отстоится! Ты у нас парень здоровый, не зря штангу же тягаешь. Опустишь меня на цепочке, я ведро рукой достану.

– Так тебе же в воду лезть придется!

– Я сначала багром попробую снизу, ну а если не получится, придется рукой. Там вроде глубина небольшая, на солнышке отогреюсь. Вообще люблю холодненькую водичку, особенно жарким летом. Завидуй мне, товарищ мой! – театрально произнес Рома.

– Ты так прыгай. Хватай ведро, маши крыльями и на взлет. Только смотри, головой навес не снеси!

– Я оценил твой тонкий английский юмор, ха-ха-ха. Значит так! Ворот крути потихоньку, не дергай.

Рома обвязал цепочку вокруг пояса, встал наверх сруба и скомандовал:

– Натяни сначала, а потом трави.

Олегу, с его атлетическим сложением, было совсем не трудно опускать щуплого друга в колодец, но все равно было как-то страшновато. Вот если цепочка не выдержит! Он осторожно опустил Рому уже метра на два, как вдруг кто-то со страшной силой ударил его по затылку, из глаз посыпались искры, и он непроизвольно отпустил руки, схватился за голову и резко присел. Ворот «крутанулся» в обратную сторону и ударил Олегу выше лба, отправив его в окончательный нокаут. Рома в доли секунды оказался по грудь в холодной воде и заорал от неожиданности:

– Аааа! Ты что, «Пыня», сдурел!

Вода было не просто холодная, а очень холодная. Как будто тысячи ледяных иголок вонзились в тело Ромы, и у него перехватило дыхание.

– Тащи, гад, назад! – крикнул он наверх, судорожно глотая воздух, но там было тихо. – Ты что, оглох? Тяни, говорю!

Но сколько он ни орал, в ответ тишина.

Ничего не понимающий Рома начал самостоятельно выбираться из воды, подтягиваясь на цепочке и упираясь в бока сруба ногами. Ноги скользили по сырым венцам, но Роме все-таки удалось вылезти из воды. Понимая, что долго в таком положении не продержится, он опять закричал:

– Эй, Олег! Ты где там?

Цепочка натянулась и Рому потащило наверх.

Когда он, испуганный, мокрый, продрогший от холода, вылез из колодца, у него не было сил да даже заорать на друга. И тут он увидел побледневшего Олега с большой синей шишкой на голове.

– Что случилось! Кто тебя так приложил? – дрожа спросил Рома.

– Похоже сначала оса, а потом вот эта «железяка» добавила. Ты не представляешь, как эта тварь больно жалит, будто «обухом по голове». До сих пор голова гудит и кружится. Ты-то как?

–Что, не видишь? Думал, конец мне пришел. Оказывается там глубже, чем я думал.

– Ну ты же сказал, что любишь холодную водичку жарким летом.

– Ага, так же как и ты осу с «железякой».

– Я уже грешным делом подумал, что багром придется тебя тащить. Потом, слышу, орет, значит не утоп. Это все твои приколы про этот чертов багор. Чуть не сглазил. Слушай, а ведро-то мы не достали!

– Какое ведро? Я чуть не утонул, а он про ведро «талдычит». Да черт с ним! Я лично больше не полезу.

Ребята устало присели на травку у колодца и минут 20 «отходили» от стресса.

–Давай еще багром попробуем, может, сейчас получится, – предложил Олег.

– Ну ладно давай, – согласился Рома.

Они снова взялись за багор и начали шарить им в колодце.

– Пробуй по углам! Я когда упал, в центре точно ведра не было.

– Ну ты, Ромка, и «мозг»! Все успел оценить. Не иначе, как разведчиком будешь. Ты, наверно, вниз головой «занырнул» и в радиусе ста метров все под водой запомнил.

– Ладно, хватит! Шутник. Тебе бы так.

– Думаешь, мне легче было? Я решил, что вообще смерть моя пришла. Вся жизнь перед глазами пронеслась, пока в «отключке» был. Вот и поверишь тут в загробную жизнь.

На этот раз удача все же улыбнулась «страдальцам» и ведро попалось на их «удочку». Осторожно вытащив его из колодца, они от радости завопили:

– Ура!

– Слушай! Бабка говорила, что сначала самое легкое сделайте. Представляешь, что нас на сарае ждет. Там, наверно, бомба с гражданской войны притаилась. Мы начнем ремонт, а она как «жахнет»!

– Ладно, не «парься». Поживем – увидим!

Когда они, примотав намертво ведро металлической проволокой к цепи, пришли с багром во двор Матрены, обед уже был на столе, стоявшем в тенечке под старой яблоней.

И тут Рома оторопел. За столом пила чай та самая незнакомка, из-за которой они, собственно, и оказались в этой глуши. Рома потряс головой, может, у него после колодца «глюки» начались? К реальности его вернула баба Матрена, пригласив их за стол:

– Садитесь «касатики», отобедайте. Ой, а что это с вами? – запричитала она, увидев шишки на головах Олега и его друга.

– Да так, пустяки! Небольшие производственные травмы.

– Что же вы ребятки так неосторожно-то?

– Ничего, до свадьбы заживет.

– Ну ладно, «садитеся» за стол, внучка вас покормит, а я пойду Буренку подою. – И бабка, захватив ведро, поспешила за двор.

– Здравствуйте! Меня зовут Настя, – представилась девушка.

– Я Олег, а это мой подмастерье Роман.

– Ага, у тебя на лбу как раз отметина мастера. Сразу видно, «мастак», – ответил на шутку друга Рома.

– Садитесь за стол, я вам сейчас борща налью. У бабушки борщ изумительный, – улыбнувшись, предложила девушка.

Борщ в самом деле был очень вкусный, и они с аппетитом «слопали» по две полных тарелки. За чаем они разговорились.

– А вы где учитесь?– спросила друзей Настя.

– На горном факультете в Кемеровском универе. А ты?

– Я в Томском, на филологическом. Слушайте, вы же в шахте будете работать? Это же так опасно!

– Ну не опаснее, чем, допустим, на стройке, или за рулем. Просто с головой надо работать, – с некоторой долей бравады произнес Олег.

– Ну, у тебя с головой теперь не получится,– заявил Рома.

– Почему?

– У тебя теперь после удара все извилины прямые стали, думать-то нечем.

– Да, ну тебя! Грешно издеваться над больным человеком, – посетовал Олег.

– Ребята, а что с вами случилось? – поинтересовалась Настя.

Рома в картинках рассказал про их первый трудовой «подвиг» и девушка, слушая его, весело смеялась. Смех у нее был очень приятный, а сама она как будто излучала теплый свет. Роме хотелось бесконечно смотреть на Настю и слушать ее звонкий голос. Они долго еще весело болтали за чаем, пока не пришла с дойки Матрена.

– Ну что, отобедали? Пойдемте покажу, где сарай чинить, а ты, Настя прибери со стола.

Друзья неохотно поднялись и пошли к сараю.

– Вот смотрите, ребятки! Шифер треснул, его надо заменить, а то крыша течет, зараза. Новый лист лежит за сараем под навесом, и лестница там же. Гвозди, веревку и молоток я на лист положила. Лист на веревке потихоньку затащите на крышу, подсунете под верхний и прибьете. Вот и все дела!

– А старый лист?

– Да шут с ним! Пусть лежит, а новый прямо сверху кладите. Смотрите осторожнее, а то я смотрю, вы не шибко-то мастеровые.

– Справимся! – заверил Матрену Олег.

Притащив шифер, ребята стали думать, как его удобнее затащить.

– Давай ты, Ром, на крышу с веревкой. Потом опустишь мне конец, а я зацеплю лист и буду снизу тебе его подавать, – предложил Олег.

– А за что я на крыше держаться буду? За воздух что ли?

– Ты на самый конек залезай, сядешь, упрешься и тяни. А улетишь –

невелика потеря, все равно с тебя толку никакого.

– Ой, а ты толковый! Кто у меня все курсовые «сдувает»? Теперь «шиш» тебе, а не курсовая.

– Да ладно, Ром, я же шучу. Я тебя поймаю, тут невысоко.

Все получилось, как и было задумано, и вскоре лист уже был на крыше.

– Ну а теперь-то что? – спросил Рома.

– Ты держи! Я сейчас залезу, придержу, а ты веревку из-под листа вытащишь.

Олег поднялся на самый верх лестницы и легко дотянулся до края листа.

– Все, тащи, я отвязал и приподнял!

Рома дернул веревку, но она не поддалась.

– Зацепилась! Приподними еще чуть.

Рома со всей силой снова дернул веревку, но она неожиданно легко поддалась и он, не удержавшись, полетел на другую сторону крыши. Послышался глухой стук упавшего тела. Наступила тишина.

Олег опустил лист на крышу, быстро спустился и побежал вокруг сарая.

Рома лежал на грядке с капустой, раскинув руки, и смотрел на небо широко открытыми глазами.

– Ром, что с тобой? – с испугом спросил Олег.

– Какое небо голубое!– негромко подал голос Рома.– Слушай, Олежка, тебе не кажется, что мы отсюда живыми не уйдем? Ну, в лучшем случае инвалидами.

– Ты что, сломал что-нибудь?– с замиранием сердца снова спросил друга Олег.

– Сломал, капусту. Причем кочанов десять. Баба Матрена нам этого не простит.– Рома поднялся и начал отряхиваться от кусочков капустных листов и земли.

– Ну, слава Богу! Хорошо, что сарай не высокий. Везет тебе Ромка! Второй раз летаешь за день и ни царапины. Представляешь, нашим расскажешь, что в «капусте» лежал. Как американский миллиардер!

– А я вот что думаю, Пыня! Если бы ты упал, то точно бы половину огорода снес, и мы бы еще полгода отрабатывали. Так что с тебя причитается.

– Ладно, сочтемся! Главное, курсовую будет у кого списывать.

Смех смехом, а крышу друзьям надо было «латать», и они снова принялись за дело. С трудом подсунув лист, они прибили его гвоздями и удовлетворенные спустились вниз.

– Настоящим горнякам любая работа по плечу, – торжественно произнес Рома.

– Точно! Только кто-то час назад говорил про инвалидность.

– Это была минута слабости, которую я героически преодолел.

– Молоток! Скоро будешь кувалдой, как сказал мой наставник Иван Петрович, когда я расштыбовал ленту на практике.

– Ну хоть чему-то научился. Универ закончишь и спокойно на лопату.

– Нет, я директором шахты буду. Вот увидишь!

– Да будешь, будешь! Только сначала замом у меня лет пять поработаешь.

Ребята, подойдя к столу, увидели Настю, которая уже приготовила чай с пирогами. Через несколько минут они опять окунулись в светлую ауру Насти. И тут Рома внезапно осознал, что влюбился в Настю с первого взгляда, еще там, на дороге. Только за чередой событий он этого не понимал, пока не увидел ее так близко. Теперь и утренний сон стал ему более понятен. У Ромы, конечно, и до этого были девушки, но это так, не серьезно, без любви. Дружили, целовались, но не с одной из своих подруг Рома не хотел бы связать свою жизнь навсегда. Он с неприязнью относился к курящим и пьющим пиво девушкам, т. к. сам он ни того, ни другого не употреблял. В универе курящих девушек было больше, чем парней. Рома с детства занимался спортом и на факультете был в первых рядах. Как какое соревнование, так Рома вперед.

– С Настей все будет по-другому, – подумал Роман.

Вот как бывает, знакомы всего час, а дороже, кажется, никого в мире нет. Ему казалось, что и Настя смотрит на него не как на Олега, а поласковее. От этого у него сладко трепетало сердце.

За разговорами незаметно летело время, и вдруг Настя неожиданно предложила ребятам пойти на реку:

– Ребята, вы же все закончили? Пойдемте купаться!

– А что, здесь речка есть?– спросил Олег.

– Да, за дорогой. Правда она небольшая, но вода чистая. Я место знаю, где отличный песчаный пляж.

Договорившись встретиться у дома бабы Груши, Рома с Олегом поспешили переодеться. На улице они повстречали одетую во все черное старуху, которая окинула их пронзительным, не по возрасту ясным взглядом. На их приветствие она слегка кивнула головой.

– Слушай, меня как рентгеном просветили.

– Ага, и меня тоже. Странная бабуля.

Через полчаса молодые люди бодро шагали по дороге, которая вывела их как раз к тому злополучному прилавку.

–Здравствуйте!– поздоровались они с сидящими за ним бабушками.

– Здравствуйте!– в разнобой ответили старушки.

– Куда это вы собрались? – подозрительно спросила друзей баба Настя.

– Да искупаться решили, мальчики уже всю работу сделали, – ответила за всех девушка.

– Ты смотри за молодцами, как бы не сбежали.

– Да похоже теперь они от нашей красавицы никуда не денутся. Смотри, как «зырят»! – посмеялись женщины.

– Ладно, идите с Богом! – благословила молодежь баба Настя.

Перейдя шоссе и пройдя немного по обочине, ребята свернули на тропинку, ведущую вниз по косогору. Спустившись по ней вниз, они подошли к небольшой, всего метров семь шириной, речушке с заросшимитальником берегами. Рома догадался, куда тогда вечером шла Настя и почему ее не было среди воинственных старушек во время происшествия. Она, видимо, в последний момент свернула на тропинку и не видела самого интересного – их с Олегом «кульбита».

Река встретила их прохладной, чистой водой, запахом луговых трав и тальника. Между кустами была небольшая прогалина, с горячим мелким песком, на котором приятно понежиться после омовения в реке, и ребята не замедлили воспользоваться возможностью смыть с себя надоедливый летний зной. Когда они лежали на песке, после купания, Олег спросил Настю:

– Слушай, Настя! Ты не знаешь, что это за старуха, вся в черном, нам на улице встретилась? Странная какая-то!

– А, это баба Дора. Она ведунья.

– Ты хочешь сказать ведьма?– поправил ее Рома.

–Нет, не ведьма, а именно ведунья. Это позже, после крещения Руси, таких женщин стали называть ведьмами, а на самом деле они ведали такими знаниями, что нынешним экстрасенсам и не снились. Вот, например, баба Дора может рассказать будущее любому человеку и вылечить от многих болезней. Ей лет уже, наверно, под 90, а она еще любой 50-летней фору даст. И в огороде целый день, и за травами по лесам и полям ходит. Она всех детей в округе лечила, да и теперь к ней даже из города везут. Конечно, она не всем предсказывает и лечит не всех, говорит, что пользы не будет.

– Как это? Пускай болеют что ли?

– Да нет, она просто видит, что некоторым людям болезнь Богом дается, чтобы поняли, что они неправильно живут. Она их вылечит, а они снова грешить продолжают: пьют, курят, сквернословят, блудят, и болезнь возвращается вновь. Значит, баба Дора зря божью силу использовала. Она всегда так говорит: «Это не я лечу, это Бог через меня лечит». Иной раз она просто поговорит с человеком, расскажет, что в его жизни неправильно и что нужно изменить ему самому, и человек выздоравливает. Конечно, бывают и ведьмы, которые черной магией владеют, но от них вреда больше, чем пользы. Молодые ребята, которые этой магией пытаются овладеть и использовать, просто не знают, что их потом ждет. Это или «психушка», или раковая опухоль. И колдуньи черные, как правило, в страшных муках умирают, расплачиваются за все свои злодеяния. А баба Дора древние знания использует, травы, молитвы и свое ясновидение.

–Да ну! Сказки все это. Медицина – вот это сила!

–А я думаю, Настя права. Медицина все лучше, а больных все больше. Значит, мы живем неправильно, – поддержал Настю Роман.

– У моей младшей сестры, – продолжила Настя, – когда она в первый класс пошла, припадки начались. Мама ее к лучшим врачам возила, те сказали, что это эпилепсия и практически неизлечимо. Сестра таблетки два года пила, и все равно не помогло. Тогда бабушка и говорит моим родителям, что, мол, вы делаете, гробите ребенка, везите к Доре. Когда привезли, баба Дора с порога сразу сказала, что это от сильного испуга. И мама вспомнила, с чего все началось. У нас во дворе пьяные мужики драку устроили, а сестра случайно рядом оказалась и конечно испугалась. После этого и припадки стали проявляться, обычно перед сном. Баба Дора ей неделю руками какие-то спайки в шее и голове убирала. Сестра говорила, что было очень больно, но зато теперь уже 10 лет никаких следов болезни. Вот так-то.

– Да, интересно, – задумчиво произнес Рома.

– А я вот думаю, что лучше солнца и воды нет на свете красоты, – воскликнул Олег и, вскочив, с разбегу нырнул в воду.

– Согласны! – воскликнули Рома с Настей и последовали его примеру.


Ночью Роме опять приснилась Настя. Во сне они опять гуляли вечером по полевой дороге, слушали трели соловья и разговаривали обо всем. Изредка Рома оглядывался и искал дверь, за которую он шагнул в прошлый раз. Но двери не было и он, успокоившись, слушал милый голос девушки. Оказалось Настя любит классическую музыку и читает русскую классику. Сам Рома читал эти книги, когда еще учился в школе, и особо не проникся глубиной творческого замысла писателей, но разговор подержать мог и даже блеснул знанием некоторых произведений. Сон был такой приятный, что казалось, так бы и остался в нем навсегда. Когда кто-то стал тормошить Рому, он никак не хотел открывать глаза и просыпаться.

– Вставайте ребятки! Настена ждет.

Имя Насти пробудило Рому окончательно и он, поднявшись, слез с печи.

Олег уже сидел за столом и пил чай.

– Вместо возлюбленной рядом с ним сидела баба Настя.

– А где Настя? – спросил сонно Рома.

– А ты что подумал, Настя в 6 часов утра к тебе на крыльях любви прилетит?

– Вот что, «орлы». Петровна заболела и коров некому сегодня пасти. Придется вам, остальные все сегодня заняты.

– А я-то думаю, чего в такую рань подняли, – зевнув, сказал Рома.

– Мешкать нельзя, скоро уже выгонять будут. Мы сейчас пойдем в конец улицы, и оттуда вы начнете гнать стадо на выпас. Там вы вчера с Настей гуляли и дорогу знаете.

Роман удивился. Вчера на прогулке вроде никого не видели, а бабка все знает.

–Коровы сами знают куда идти, с ними особых хлопот не будет. Смотрите только, чтобы в лес не забредали. В обед наши придут на дойку, и поесть вам принесут.

– Да мы же ни разу не пасли!

– Я же сказала, ничего сложного. Смотрите только за молодняком, эти телята все норовят в лес сбежать.

Баба Настя засмеялась, хитро взглянув на Рому, отчего он вдруг покраснел.

Вскоре друзья, съежившись от утренней прохлады, в длинных старых прорезиновых плащах и с бичами, гнали стадо по улице. Они чувствовали себя настоящими ковбоями, не хватало только пары «кольтов» и индейцев в лесу. Собственно гнать – это громко сказано. Коровы сами, по давно им известному маршруту, лениво побрели на пастбище.

Над лугом стелился полупрозрачный туман, который казалось мирно ждал, когда озорник ветер наконец-то проснется и прогонит его прочь. Выпавшая роса – вот что останется потом от этой белесой дымки. Это верный признак хорошей погоды. А вот если нет росы на травах, жди дождя – это как пить дать.

Ребята не привыкли к такому раннему подъему, и, часто зевая, лениво брели за стадом. Было уже довольно светло, когда солнце, поднявшись над зеленой полосой леса, окончательно вступило в свои права, открывая дорогу очередному жаркому, летнему дню. Коровы, бесконечно жуя свою жвачку, приступили к завтраку, а сонные друзья, присев под одинокой сосной, задремали.

Проснулись они от жарких лучей солнца, которое уже было довольно высоко. В плащах уже было некомфортно, и ребята их сняли. Коров, все также мирно пасущихся на поле, они увидели в метрах ста от себя.

– Пошли, ковбой, посмотрим, нет ли потерь от коварных индейцев, – сказал Олег.

– Олеж, будь другом, сходи один, а я пока в одно место сбегаю, – попросил Рома.

– Ладно! Вечно я там, где труднее, а ты как всегда в кусты, – посмеялся над Ромой Олег и, взяв бич, пошел к стаду.

Справив естественную нужду, Рома подошел к дереву и, сладко зевнув, присел на плащ. Туман давно уже растаял. Проснувшиеся птахи распевали свои любовные песни, соревнуясь друг с другом, чьи трели звонче и красивее. Воздух был такой, что, казалось, его можно пить, как целебный бальзам.

– Хорошо! – глубоко вздохнув, произнес восхищенный всеми этими прелестями природы Рома.

Вдруг он услышал, какое-то громкое тревожное мычание коров и, повернув голову, увидел, что стадо засуетилось, задвигалось.

– Олег гоняет, ковбой «липовый», – подумал Рома. – Надо пойти, помочь.

Вдруг он увидел внезапно выскочившего из гущи коров Олега, который со всех ног мчался к другу. За ним на небольшом расстоянии бежал довольно рослый бычок. Рома растерялся. Одно дело смотреть «Большие гонки» по телевизору, а другое вот так вот почти в лоб столкнуться с бычком, у которого острые рога и непредсказуемый нрав. Он лихорадочно соображал, что же ему делать: бежать до кустов, откуда он недавно вернулся, или спрятаться за дерево? Роме стало страшно, а увидев испуганного, бледного Олега, он ещё больше испугался. Засуетившись, он все же принял решение и полез на сосну. Благо, что сухие сучки, на которые можно было опереться, торчали из ствола довольно низко. Забравшись на толстый сук, он стал наблюдать, что же будет дальше. Бычок, несмотря на то, что Олег был чемпионом университета по бегу, его почти догнал. У того времени на принятие решения, как у Ромы, не было ни секунды, и он буквально взлетел на дерево. Тяжело дыша, он с трудом произнес: «Подвинься».

Бычок внизу бесновался, буквально рыча от ярости. Пена капала у него из открытой пасти, глаза налились кровью, и он яростно бил копытом о землю.

– Ты чем так довел животное? – спросил Рома.

– Да я его, гада, только раз ударил, когда он в лес поперся, – оправдывался Олег. – Сначала вроде ничего, а потом его как будто муха укусила.

– Ты зачем, Пыня, красную майку одел?– спросил Рома.

– А что?

– Ты что, не знаешь? Быков красный цвет приводит в бешенство. Тореадоров видел? Они когда выступают, красными тряпками машут, дразнят быка. Вот он на тебя и разозлился. Слезай теперь, успокаивай.

– Ты что, дурак!

–Да я шучу. Что делать-то будем?

– Не знаю. Может он сам утихомирится, и уйдет?

Но бычок успокаиваться и не собирался. Время шло, а сидеть на суку было очень неудобно.

– Уходи, тварь «безмозглая»! – крикнул Олег бычку. Тот от звука голоса Олега совсем «озверел» и, подскочив, боднул дерево так, что ребята от неожиданности чуть с него не слетели. Отскочив, бык встал и, тяжело дыша, казалось, раздумывал – то ли валить до конца это дерево, то ли подпрыгнуть и подцепить обидчиков рогами прямо на ветке.

– Только ничего не говори, – прошептал другу Рома.– Он сейчас очень нервный.

Но Олег от страха уже не только говорить, но и дышать стал через раз.

Спасение пришло неожиданно в лице Насти, которая незаметно для ребят уже подходила к дереву.

– Яша! Ты что тут делаешь? Ты чего с деревом бодаешься?

Бычок от голоса Насти сразу преобразился, как будто весь обмяк, потом поднял лобастую голову и радостно замычал. Это было просто поразительно. От его ярости не осталось и следа.

– Настя, мы здесь, – тихо подал голос Рома.

– А вы что там делаете? – подняв голову, спросила ребят Настя.

– Отдыхаем, – мрачно произнес Олег.

– Да вот бычок что-то на нас рассердился, мы и залезли «от греха подальше», – объяснил Рома.

– Да вы что ребята! Яша мухи не обидит, такой смирный бычок.

– Ничего себе смирный, – проворчал Олег.

– Слезайте, не бойтесь.

– Я лично не слезу, у меня майка красная, – сказал Олег.

– Настя! Ты отгони его, пожалуйста, подальше, а мы слезем, – предложил Рома.

– Я сейчас с ним поговорю, а вы спускайтесь потихоньку.

Настя подошла к Яше и стала шептать ему что-то на ухо. Тот мотал головой, как-будто соглашаясь.

– Ну, все! Иди к маме, – скомандовала Настя, и бычок спокойно побрел к стаду.

– Настя, ты просто волшебница! – похвалил девушку Рома.

– Ага, эта самая, Белоснежка, – добавил Олег.

– Это меня баба Дора научила с животными разговаривать. Они-то ее запросто понимают, а я только учусь.

–А что ты ему шептала? – заинтересовался Олег.

–Это секрет, – кокетливо улыбнулась Настя. – Я вам чая и воды принесла, и бутерброды, а то вы, наверно, голодные.

– Нет, Настя! Ты нам принесла спасение от этого проклятого буйвола, которого незаслуженно обидел Олег.

– Я очень рада, что помогла вам слезть с дерева. Вот так миллионы лет назад и началась эволюция человека, – посмеялась над друзьями девушка.

– Точно, Настя! А ты заметила, что Олег не хотел спускаться? Ему там сильно понравилось, наверно, предков вспомнил. Только, к сожалению, мой друг, бананы на соснах не растут, – подхватил иронию Насти Рома.

– Да ты тоже, смотрю, сильно не торопился, даже следы твоих когтей на суку остались, – проворчал Олег.

– Мои следы по сравнению с твоими, мокрыми, просто ничто.

– Ну, ты сейчас у меня схлопочешь!– крикнул Олег и они, дурачась, долго бегали друг за другом вокруг дерева, пока Олег не схватил Рому и не повалил на траву.

– Проси пощады, проклятый ирокез!

– Настя, спаси меня от этого Яшиного брата! – смеясь, крикнул Рома.

– Ну, хватит, ребята! Давайте лучше чай пить. – Настя достала термос, бутерброды и налила чай.

Ребята с удовольствием еще раз позавтракали.

– Слушай! Мы про стадо совсем забыли. Надо пойти посмотреть, а то вдруг разбрелись, – вспомнил Рома.

– Я не пойду, мне нельзя. У меня майка красная, – опять напомнил Олег.

– Да сними ты ее уже! Там еще ведь бычки есть, – посоветовал Рома.

– Не волнуйтесь! Никуда они не денутся, я Яше наказала – он присмотрит.

– Ну, Настя, ты и «прикалываешься» – засмеялся Олег.– А, ты наверно, тоже ведь.., т. е. я хотел сказать ведунья, как баба Дора?

– Мне бабушка сказала, что у всех эти способности есть, только не у всех они раскрываются. А еще она говорит, что нужно заповеди соблюдать и любить всех, даже врагов. Тогда Бог все и откроет, – убежденно сказала Настя. – Я только учусь и мне еще до ведуньи далеко, но я хочу научиться у бабы Доры помогать людям.

Остаток дня ребята провели без особых хлопот. Удивительно, но Яша не обращал на них никакого внимания – как будто ничего и не было. Друзья все же держались от него подальше – так, на всякий случай. Олег свою майку снял и затолкал в плащ, благо солнце уже «жарило» вовсю. Вечером стадо послушно поплелось в деревню во главе с «Яшей», который видимо, выполнял задание, выданное ему Настей. В селе коровы разбрелись по подворьям в сопровождении хозяек. Вот так и закончился третий день подневольных работников.


Ночью ребятам приснился один и тот же сон. Бык Яша гонял их по полю, не давая ни минуты покоя. И вот когда казалось все силы на исходе, появилась баба Дора и, сказав всего лишь одно слово, остановила бычка. Тот подошел к обессиленным друзьям и ласково лизнул лицо каждого шершавым языком. Проснулись они одновременно, как по команде, и ошарашенно, глядя друг на друга, хором спросили: «Ты чего?»

– Быка видел? – спросил первым Олег.

– Видел. А ты?

– И я тоже. А бабка была?

– Была, – вздохнув, сказал Рома.

– Чертовщина какая-то. Ну, что будем делать? – спросил друга Олег.

– Спать! – зевнув, ответил Рома и лег опять.

Но уснули они не скоро, ворочаясь, «переваривали» пережитое во сне, не желая в него возвращаться.

– Хорошо, если бы Настя приснилась, – подумал Рома. С этой мыслью он благополучно и заснул.

Разбудил их голос бабы Насти, которая громким, поставленным многолетней практикой в школе голосом, разговаривала с бабой Грушей.

– Как постояльцы? Не шкодят?

– Да нет, что ты! Хорошие ребята.

– Ладно! Как встанут, ты их ко мне подошли. Сегодня пусть у меня поработают.

После завтрака друзья пришли к дому бабы Насти, которая складывала молочные продукты для продажи в сумку.

– Пришли? Ну, вот и молодцы! Я к дороге, а вы сегодня вскопайте участок в огороде. Мне этот целик не осилить, заросло все «травищем». Вы за посаженный картофель, к забору идите, и там этот участок сразу увидите. Лопаты в сарае возьмете, а траву в одну кучу складывайте.

Лопаты стояли в углу и все были разные.

–Вот такой надо копать,– взяв штыковую лопату, сказал Рома.

– Да много ты такой накопаешь. Вот нормальная! Я такой ленту на практике расштыбовывал. Породная называется, ей копнешь, так копнешь.

Олег взял большую в форме сердечка лопату, и друзья пошли в огород. Участок, примерно сотки три, видимо, давно никто не обрабатывал, и он весь зарос сорняками.

– Давай так! Делим участок пополам и кто вперед вскопает, тот и отдыхает. Согласен? – предложил Рома.

– Только ты своей игрушечной лопатой неделю будешь копать. Возьми нормальную, как у меня, – посмеялся над другом Олег.

– Посмотрим!

Разделив целик поровну, ребята начали с разных сторон его вскапывать. Копать было тяжело, особенно Олегу. Нужно было прилагать во много раз больше усилий, т. к. его лопата для вскапывания земли применялась впервые со времени ее изобретения. Пот лил ручьем, и Олег все чаще отдыхал, опершись о черенок лопаты.

– Ты глубже копай, не филонь, – издевался Рома.

По уму Олегу лопату надо было поменять, но гордость первого силача факультета не позволяла ему уличить себя в своей же собственной глупости.

Рома, вскопав свою половину, улегся на травку у забора и, положив голову на руку, ехидно улыбался:

– Если Бог ума не дал, хоть силушки богатырской наберешься. Я думаю, после такой тренировки, ты, Олежка, наравне с Яшей будешь, а то может и покруче. Теперь бык от тебя на дереве спасаться будет.

– Эх, ты лодырь! Детской лопатой поковырялся и доволен. Развалился, как король на именинах! Помог бы лучше.

– Не королевское это дело, холопам помогать. Расштыбовывай дальше, умник.

Через час Олег докопал все же свой надел и обессилено привалился рядом с другом.

– А что, мне здесь нравиться. Кормят хорошо, свежий воздух, ну и сельскохозяйственная практика на высоте. Ты как думаешь? – обратился к другу Рома.

– Я думаю, что у тебя одна Настя на уме, Ромео несчастный. Про друга ты совсем забыл. Лежит себе, а за него паши тут.

– Привет! – послышался голос Насти. – Вы уже закончили? Вот молодцы! А кто там так вспахал? – удивилась Настя, кивнув на полосу Олега.

– А, это биотрактор! Раньше он был Олегом, а теперь супермашина по вскапыванию трудных участков. Только вместо плуга у него шахтерская лопата.

– Не слушай этого лодыря, Настя. Это он от зависти зубоскалит, а сам детским совком копал.

– Да ладно. Только у нас такой лопатой и так глубоко никто не копает. Давайте после обеда на речку сходим.

– Мы за! – дружно ответили ребята.

Через два часа они уже нежились на песчаном пляже. Разговор зашел о путешествии ребят.

– Интересно! Сколько вы проехали на своих велосипедах?

– Ну, примерно 500 верст, – прикинул Олег.

– Я вот думаю, какие вы молодцы! Я бы по такой жаре не смогла путешествовать.

– Так это первых 499 км тяжело, а потом привыкаешь, – пошутил Рома.

– У меня папа тоже спортом занимается. Каждое утро встает в семь часов утра и бегает километров пять, даже зимой в морозы, – похвалилась Настя. – Мы с ним однажды к бабушке сюда приехали, он и здесь каждое утро бегал. Только баба Настя чуть из-за него чуть в больницу не попала.

– Как это? Сшиб что ли?

– Да нет! Просто он всегда в плавках бегает, ну и сам он, пардон за подробности, весь волосатый, особенно грудь.

– Гордость мужчины – волосатая грудь и кривые ноги, – перебил Настю Рома.

– А ноги- то здесь при чем? – спросил Олег.

– Ох и темный ты человек, Олег! Мужики-то раньше все на лошадях воевали, поэтому и ноги у них были кривые, – подтрунивал над другом Рома.

– Ладно, умник, не мешай Насте.

Девушка, посмеявшись над ребятами, продолжила:

– Так вот! Папа мой, как настоящий мужчина, встал пораньше и на пробежку пошел. Дело было осенью и рассветало поздно. Он сначала пробежал по улице до конца, а потом свернул за угол. А тут, как на грех, баба Настя в город собралась и пошла на трассу, где автобус ходит. Только она к повороту на улицу подошла, а тут папа, обросший шерстью, навстречу вылетает. Баба Насте с испугу, в сумерках показалось, что это черт по деревне бегает, ну она в обморок и завалилась. Лежит она вся бледная, глаза закатила. А папа сам больше ее испугался. Думал, что померла женщина. Начал ее тормошить, по щекам хлопать. Смотрит, очухалась баба Настя. Он тогда за угол забежал, ну вдруг она голого мужика еще раз увидит и окончательно помрет, и оттуда потихоньку стал наблюдать. Через некоторое время баба Настя пришла в себя, и бегом домой. А папа больше не бегал и все смеялся, когда наша бабушка, со слов бабы Насти, о бегающем черте рассказывала. Баба Настя, как бывшая учительница, была убежденная атеистка, а тут сразу в бога уверовала. Вот так мой папа человека через спорт к вере привел.

– А что же она отца твоего не узнала?

– Ну я же говорю, темновато еще было. Да и баба Настя без очков была. Она потом всем божилась, что натурального черта видела, и даже хвост.

– Погоди, а хвост-то откуда? – спросил Олег.

– Ну какой ты, Олег, тупой! Хвост отец Насти всегда с собой на пробежку носит. Он им народ к богу подтягивает, – посмеялся над другом Рома.

Загорали ребята до самого вечера. После ужина Рома с Настей долго гуляли по полевой дороге, любуясь звездным небом. Говорили о студенческой жизни, об учебе и о многом другом. Им было очень хорошо вместе и не хотелось расставаться. Ромке очень хотелось поцеловать Настю, но он никак не решался. Так и прогуляли до рассвета.

Утром толком не выспавшегося Рому с трудом разбудил Олег.

– Вставай, Ромео! На работу пора, – тормошил он друга.

Рома, с трудом проснувшись, непонимающе смотрел на Олега.

– Какая работа? Я спать хочу.

– Вставай! Сегодня последний день поработаем, а завтра нас домой отпускают.

– А что за работа? Я надеюсь, сегодня мы ни в колодец, ни на крышу не полезем? Учти Олег, мы должны отсюда уехать живыми на великах, а не на машине скорой помощи, – зевая проворчал Рома.

– Пока ты тут «дрыхнул», я от бабы Насти наряд уже получил. Опять на земляные работы пойдем. Здесь у одной бабушки нужно под новый «нужник» яму выкопать.

– Да! Докатились до канализации. Может нам лучше старую яму от дерьма вычистить? Как ты думаешь, Олег?

– Я думаю, что тебе нужно заткнуться и идти завтракать. Я лично ради свободы готов на все. Я домой хочу! – трагично выдал Олег.

– Вообще-то цивилизация и началась с канализации. Еще древние римляне делали уборные для граждан, но там уже давно другой уровень таких сооружений. И только у нас в России все осталось на уровне «нужников», – философствовал, одеваясь, Рома.

Когда ребята после завтрака пришли к месту работы на соседнюю улицу, то увидели, наверное, самый красивый дом в деревне. Резные наличники и фронтоны поражали своими искусными узорами.

– Слушай! Это музей, а не дом! – восхищенно воскликнул Олег.

На высокое крыльцо вышла та самая баба Дора, про которую им рассказывала Настя.

– Здасьте! – поздоровались хором ребята.

– И вам не хворать, – ответила им баба Дора, заглядывая своими молодыми глазами, казалось, в самую глубь души.

– Мы вам помочь пришли. Баба Настя сказала, что нужно яму выкопать и туалет перенести.

– Спина болит? – вдруг неожиданно спросила Олега старуха.

– Ну да, побаливает. Ушиб наверно, когда с велосипеда упал.

– У тебя, сынок, позвонок один сместился, править надо, – строго заявила Дора. – А ну-ка пойдем.

Ребята, поднявшись, вошли в дом. В доме витал приятный аромат каких-то трав, которые висели пучками вдоль одной из стен. Там же у стены стояла обыкновенная медицинская кушетка.

– Снимай рубаху и ложись, – скомандовала Дора.

Пока Олег готовился к процедуре, Рома с любопытством огляделся внутри дома. Он отличался от остальных более внушительными размерами и наличием нескольких комнат. Друзья, по-видимому, находились в прихожей, а дальше была кухня и справа проем в другую часть дома.

– Это дом моего деда, купца Михайлова. Ему почитай уже сто лет,– как будто прочитав мысленный вопрос Ромы, прояснила Дора. – Он здесь в селе лавку держал и все деревни в округе снабжал всем необходимым. Все его уважали за честность и доброту. И даже после революции не тронули, хотя все и конфисковали.

– Богатый, наверно, был?– спросил Олег.

– Да не сказать, что шибко богат, но жили сыто. А дед гуляка был страшный. Как загуляет, так на неделю. Детей было пятеро, и со всем хозяйством бабушка управлялась. Старшие хоть и помогали, но все равно тяжко было. Дед, бывало, приедет с друзьями собутыльниками, а бабушка в пояс кланяется и обязательно говорит: С гостями Вас, Иван Силович! Вот такие порядки были в семье.

– Да круто!– сказал Рома.

Баба Дора тем временем начала массажировать спину Олегу. Руки у нее были на удивление такие сильные, что Олег через минуту начал стонать и охать.

– Терпи сынок! Сейчас разомну маленько, и позвонки править буду.

Как трещал позвоночник Олега, слышал даже Рома.

– Ой, ой! – только и успевал покрикивать больной.

– Ну вот и славно. Лежи пока, не вставай, – закончив процесс, произнесла Дора.

– Интересно, а как вы болезни видите? – полюбопытствовал Рома.

– Да вот вижу и все. Это трудно объяснить. Этот дар мне в наследство от бабушки моей достался. А моя бабушка и лечила, и роды принимала –

со всей округи к ней шли.

– Говорят, вы и будущее предсказать можете? – продолжил Рома.

– Не всем, но могу. У вас все будет хорошо, потому что вы ребята неплохие. Ты женишься на Насте, и у вас будет трое ребятишек. А друг твой женится поздно, когда ему будет лет за 30. Работать будете вместе на одном предприятии большими начальниками. Работа у вас будет опасная, так что осторожней будьте, – буднично рассказала Дора.

– Я же говорил тебе, Ромка, что я директором буду, – произнес Олег.

– Ага! Только лопату свою не забудь в кабинет поставить – вдруг пригодится, – засмеялся Рома.

– Ну ладно, ребятки, пойдемте покажу, где копать. Вообще-то я Настену не просила, но раз уж пришли – значит бог послал, – поворчала Дора.

Пройдя в угол усадьбы, она указала место для новой уборной.

– Глубоко не копайте. Мне-то уж немного осталось, – пошутила баба Дора.

Через несколько минут друзья принялись за работу.

– Давай по-быстрому и домой, – сказал Олег, активно работая лопатой.

Рома промолчал. Все мысли его были о Насте. Конечно, охота домой, но любовь к этой прекрасной девушке, как магнит – держит и не отпускает.

– Смотри, «железяка» какая-то! – перебил грустные мысли друга Олег.

– Похоже сундучок, – определил Рома.

– Слушай, это же клад! Ничего себе! Помнишь, бабка рассказывала про деда купца? Вот он, наверно, золотишко и зарыл, когда его раскулачивали.

– Ну, прямо сразу и клад! Просто кто-то выбросил за ненадобностью. Вот и все.

– Да, брось ты! Железно клад. Нам по закону 25% положено, – глаза Олега горели. Дрожащими руками он очищал сундучок от налипшей глины, а его воображение уже рисовало большой блестящий джип за два миллиона рублей, берег лазурного моря и кучу окружающих его красивых мулаток в откровенных купальниках с белозубыми улыбками.

– Тяжелый, наверняка золотые червонцы. Такие при НЭПе выпускали, – заразился азартом Рома.

– Нет там никаких червонцев! – категорично заявила баба Дора, невесть откуда возникшая за спиной вздрогнувших от неожиданности ребят.

– А что там? – хором спросили друзья.

– Насколько я знаю, там должна быть наша семейная реликвия.

– Бриллианты?

– Ну, можно и так сказать, – загадочно улыбаясь обнадежила их Дора. – Услышал Бог мои молитвы, – с облегчением вздохнула она.

– Давайте все-таки откроем! Я сейчас монтировку принесу – там, в сарае лежит, – предложил Олег.

– Погоди! Я сейчас на стол во дворе ящик отнесу. Там и откроем. А почему он такой тяжелый, если золота там нет? – спросил, неся сундучок, Рома.

– Так он же кованный, ручной работы – железо-то толстое. У нас кузнец мастеровой в деревне был, на всю округу славился.

Повозившись с сундуком ребятам, все же удалось его открыть при помощи монтировки, молотка и железных мускулов Олега. С замиранием сердца они приподняли тяжелую крышку и увидели завернутый в холщовую ткань объемный предмет. Вытащив сверток и аккуратно его развернув, друзья с бабой Дорой увидели старинную книгу в кожаном переплете с потемневшей от времени медной застежкой.

– Книжка! А мы-то думали.

– Это, ребятки, не просто книга, а «Евангелие». Ей без малого 300 лет. У нас ее из поколения в поколение передавали. Дед знал, что его раскулачат и закопал ее в огороде вместе с золотым крестом. А потом закрутилось, он загулял и забыл, где зарыл. Мы искали, но, видно, не глубоко копали, так и не нашли.

– А крест где?

– Так вы в сундуке пошарьте, он точно там.

Под свертком с книгой и правда лежал матерчатый мешочек, а в нем большой увесистый золотой крест.

– Баба Дора, а куда теперь все это добро? – кивнул на найденные вещи Олег.

– Может в музей отдать? – предложил Рома.

– Нет!– категорично заявила Дора. Это все должно быть в живых руках. Оно все излучает свет, и людям помогать будет. Помирать буду, все Насте передам. На ней божье благословение. Больше никого рядом не вижу, только у нее сила есть и призвание. Несите все в дом.

Перед тем, как еще взбудораженные находкой ребята вернулись на раскопки, баба Дора дала им указание:

– Вы там, ребятки, больше не копайте – грех. Отступите метра два к забору и ройте.

Спустя 3 часа яма под туалет была готова.

– Привет! – послышался звонкий голос Насти.

– Ты, Настя, как всегда вовремя. Как заканчиваем, так ты и подходишь. Нет, чтобы пораньше подойти, да помочь, – шутливо поворчал Олег.

– Да я с удовольствием бы помогла, но не женское это дело – ямы копать. Зато я вам обед приготовила.

За обедом разговор шел о найденном кладе.

– Если эта книга такая ценная, так может ее продать? – предложил Олег.

– Ну, во-первых, она не твоя, а во- вторых, у тебя, неуч, одни купюры в глазах, – отрезал Рома.

– Дело в том, Олег, что эта книга особенная. По ней несколько поколений молились и лечили людей. Она, как говорится, намоленная. Вот в чем ее ценность

– А крест? – не успокаивалась Олег.

– А это вообще вещь уникальная, сразу помогает, – пояснил Рома.

– Как это? Откуда ты знаешь?

–Вот если тебя, по твоей алчной башке, стукнуть этим крестом, то ты точно поумнеешь. Ну может не с первого раза, учитывая твою твердолобость, но со второго раза наверняка. Кстати, это без применения волшебной книги и абсолютно бесплатно.

– Ладно, умник! Сам сейчас получишь, – обиделся Олег.

– Не ссорьтесь, ребята. Говорят, вы сегодня уезжаете? – глядя грустными глазами на Рому, спросила Настя.

– Да, домой охота жуть, – сказал Олег.

Рома промолчал. Ему тоже хотелось домой, но быть рядом с Настей хотелось еще больше.

Через час вся деревня, т.е. бабушки, участковый и Настя, провожали студентов у того самого прилавка, с которого началось их добровольное рабство. Рома успел попрощаться с Настей и признаться ей в своей любви. Девушка сказала, что тоже испытывает к нему нежные чувства, а потом добавила:

– Все проверяется временем. Я буду ждать тебя.

Они обменялись номерами телефонов, а на прощанье Настя его поцеловала. Влюбленные договорились, что на обратном пути Рома опять заедет в деревню.

– Только не гоняйте быстро, а то придется вам еще где-нибудь батрачить, – напутствовал друзей участковый.

– Спасибо вам, ребятки! Вы уж на нас не серчайте. Вы молодцы! Так много сделали, – по-доброму попрощалась от всех старушек баба Настя.

– Это вам спасибо, – ответил Рома. – Мы многому научились здесь. И поправились килограмм на пять.

– А я что вам говорил? – напомнил участковый.

Ребята сели на велосипеды и медленно двинулись по дороге домой, а бабушки долго махали им вслед, вспоминая своих непутевых внуков, которым все никак не хватает времени навестить своих бабушек.


Дурная привычка


Эту особенность характера Петрова знали все его знакомые. Дело в том, что он, обычно спокойный медлительный мужик, выпив спиртного, становился неузнаваемым. На всех алкоголь действует по-разному. Кто-то становится веселым и чересчур общительным, кто-то мрачным и агрессивным, а на некоторых он действует как снотворное. Петров был исключением. Под воздействием алкоголя он сначала жестикулировал, а затем начинал танцевать. Плясал он здорово. Его длинные ноги выписывали необычные кренделя. И все было бы ничего, гуляет мужик и ладно, но, махая конечностями, Петров обязательно что-нибудь разбивал. За свои 40 лет он перебил немыслимое количество посуды. В последнее время жертвой его необузданного характера становились особенно ценные вещи: хрусталь, зеркала и другие предметы роскоши. У Петрова выработался какой-то профессионализм в этом деле. Отходя от алкоголя, Петров всегда сильно переживал, а жена «пилила» его несколько дней. Родственники, зная привычку Петрова, давно уже не выставляли дорогие вещи на стол, и если он и разбивал что-нибудь, то по мелочам. Так, стеклянный бокальчик «хряснет» и все. Но исключений не было – разобьет обязательно.

Двоюродный брат Петрова, Юдин, приглашая гостей на свой пятидесятилетний юбилей, решил подстраховаться. На такой праздник ведь не поставишь что попало, а поставить было что. Чешский хрусталь, коллекция дорогого фарфора. А какая мебель в зеркалах! Супруга юбиляра долгое время работала в торговле и всегда питала слабость к красивым вещам.

Зная, что придет этот варвар – разрушитель Петров, хозяева решили составить план. Разбив потенциально опасные места на сектора, они заранее объехали всех приглашенных друзей и закрепили их за объектами. Благо все с пониманием отнеслись к предусмотрительности хозяев, особенно женщины, неоднократно несшие потери от хмельного буяна.

И вот настал день юбилея. Нарядные гости чинно усаживались за богатый стол. «Не пей, слышишь», – безнадежно шептала на ухо мужу жена Петрова, с тоской глядя на дорогую посуду. Предчувствие беды не оставляло ее ни на секунду. «Да ладно, не боись, я много не буду», – успокаивал супругу Петров. Он и правда не стал пить как обычно водку, а налил вино из пузатой, с красивой этикеткой, бутылки. Вино показалось ему слабеньким, и он, когда прозвучал очередной тост, выпил еще. «Странно, никаких ощущений», – подумал Петров. – Умеют же делать проклятые капиталисты». Но в бутылке таился не наш простой, бесшабашный водочный российский змей, а заграничный – с восточном коварством. Своими зелеными глазами он выбрал самую дорогую вазу перед Петровым, и, когда тот потянулся к салату, рука его непроизвольно дернулась . Вазу спасла только мгновенная реакция сына хозяев – боксера разрядника. Ему-то и доверили самое ответственное место, перед Петровым. События назревали, все напряглись, но зазвучала ритмичная музыка, и гости, разгоряченные напитками, потянулись на танцы. А змей окончательно разбушевался. Петров резко соскочил со стула и бросился в круг, зацепив при этом пару человек. Гости встали на свои посты, делая вид, что танцуют. Могучий кум Юдиных, вместе с женой , прикрыл меблированную стенку. Сама хозяйка закрыла вход в царство посуды – на кухню. Все было перекрыто, а возле Петрова образовался некоторый вакуум. Все с опаской смотрели на все больше расходившегося танцора. А он, подстегиваемый неистовой внутренней силой, выделывал такие па, каких не увидишь и у профессиональных танцоров. Кум Юдиных трижды спасал зеркальные дверцы, получая при этом легкое сотрясение всего организма. Глаза его уже налились кровью и быть бы драке, но выручила жена Петрова. Высокая дородная женщина применила свой коронный прием. Схватив мужа за пояс обеими руками, она потащила его к выходу. Все облегченно вздохнули: вот и все. Из могучих рук жены худому Петрову не выбраться. Да и он сразу сник и обреченно побрел к выходу. Вдруг глаза его сверкнули, и он, оттолкнувшись от пола, задрыгал своими длинными ногами, задрав их к верху. Вырваться он не смог, но, описав в воздухе какой-то немыслимый пируэт, зацепил низко висевшую люстру из венецианского стекла – гордость хозяев. Хрустальным дождем посыпались осколки под ноги гостей и хозяев. Юдина стояла с открытым ртом, и только глаза выражали ту невосполнимую потерю, постигшую ее. «Да, это уже дурная привычка», – произнес кто-то из гостей. Из прихожей донесся пьяный голос Петрова, но с каким-то странным акцентом: «У беды глаза зеленые, не простят, не пощадят….». По дороге домой он все же сумел вырваться и, рванув вперед, зацепил нескольких прохожих, проходящих мимо. Жена с большим трудом все-таки смогла довести мужа до квартиры, где он с чувством выполненного долга на лице, завалился спать, так и не изменив своей жизненной привычке.

Засада.


– Ну, все! Хватит! ̶ «костерил» своих подчиненных директор шахты. – Вам эта травма премии стоить будет. Вы мне за повышение травматизма ответите. Я не пойму, ты что, не можешь организовать профилактическую работу на участках? – обратился он к своему заместителю по охране труда Чернову.

– Мы, Иван Николаевич, со всеми рабочими провели повторные инструктажи, а они все равно ездят, – оправдывался Чернов.

– Я знаю, что ездят. Вторая травма за месяц и опять перелом ноги. Организуй дежурство ИТР, пусть выловят нарушителей и строго накажут. Тогда и другим неповадно будет. Я сегодня сам лично схожу на наклонный.

Глядя на грузного, двухметрового роста директора и принимая во внимание его суровый нрав, Чернов подумал:

– Не поздоровится же сегодня кому-то.

На злополучной ленте, где часто травмировались рабочие, запрещалась перевозка людей, потому что она была скоростной. Соответственно на ней отсутствовали специальные площадки для посадки и схода, и предупреждающих устройств никаких не было. Но так как горняки после смены не хотели ходить в гору почти 800 метров, то они приноровились выезжать и на этой ленте. Садиться на нее не проблема, а вот прыгать наверху можно было только в одном месте, где высота выработки позволяла. Всего за секунду лихач быстро приподнимался и спрыгивал на ходовую сторону, предварительно поставив одну ногу на настил ленты. По большому счету все без особых проблем приноровились к такому экстремальному прыжку. Но иногда горняки неумело приземлялись и ломали ноги и руки.

После совещания директор переоделся в спецодежду, зарядился в ламповой и направился в надшахтное здание наклонного ствола ловить нарушителей с ночной смены.

Вся ночная смена уже знала, что на «голове» ленты в засаде сам директор, и, чертыхаясь, устало шагали вверх пешком. Уныло они проходили мимо него, создавая вид самых законопослушных работяг на шахте, неукоснительно соблюдающих правила безопасности.

– Здрасьте, Иван Николаевич! – приветствовали они директора.

– Кто-то уже предупредил, – догадался опытный руководитель. – Кругом одни предатели. Ладно, еще минут пять постою и пойду в лаву.

Электрослесарь Линев, положив инструмент в ящик, торопился. В лаве уже никого не было, все, наверно, уже выехали на-гора, и только он один задержался. Проехав две ленты, оборудованные для перевозки людей, Линев привычно запрыгнул и поставил ногу на настил.

– А это что за «придурки» пешком «драпают»? – удивился он, заметив мелькающие с ходовой стороны огоньки. Промчавшись мимо, Линев успел узнать своего горного мастера, который что-то крикнул ему вслед. Линев ничего не понял, но на всякий случай махнул рукой:

– Привет, пехота.

Подъезжая к месту «десантирования», Линев привычно привстал на четвереньки, приготовившись к прыжку. Вдруг он увидел огонек стоявшего внизу человека, но даже закричать времени уже не было. Линев интуитивно принял единственное правильное в этой ситуации решение и прыгнул прямо на стоявшего на пути «ротозея», сбив его с ног. Ошарашенный сто двадцати килограммовый директор, на которого неожиданно, откуда-то сверху, свалился какой-то «чудик», потерял дар речи. Слетевшая при столкновении каска с фонарем лежала рядом, что не давало возможности рассмотреть лицо лежащего на нем нарушителя. Линев испугался не меньше. Но, когда он посветил на помешавшего ему человека и узнал директора, у него вообще все внутри оборвалось. Ослепляя светом фонаря еще не до конца пришедшего в себя Ивана Николаевича, он резво вскочил и рванул к выходу, крепко держа в руке самоспасатель и прибор замера газа.

–Стой! Стоять, говорю! Как фамилия? – наконец заорал пострадавший руководитель.

Кое-как поднявшись и надев каску, он, прихрамывая, поспешил на выход. Выйдя из здания, директор увидел, что в радиусе просматриваемого пространства никого уже нет. Он просто не знал, с какой скоростью может бегать рабочий, которому в лучшем случае грозит увольнение за нарушение ПБ, а в худшем – встреча с разъяренным шефом.

На следующий день, на планерке, директор опять устроил «разнос».

– Совсем обнаглели. Я стою, а он прямо на меня прыгает. И, главное, светит в глаза, негодяй. Кстати, узнали, кто такой и с какого участка? – спросил он у Чернова.

– Нет, Иван Николаевич. В ламповой все вовремя разрядились, а в здравпункт никто не обращался.

–Ага, кроме меня. Нога до сих пор болит. Значит так, – снова обратился директор к Чернову. – Делайте, что хотите, готовьте все необходимые документы, согласовывайте, но через месяц лента должна быть ездовой. Иначе будешь сам стоять у ленты и ловить на лету всех выезжающих. Я понятно объясняю?

– Понятно, – буркнул Чернов.

Ровно через месяц мужики уже спокойно и безопасно выезжали по оборудованной ленте. Горный мастер, встретив Линева на конвейерном штреке, посмеиваясь, «подколол»:

– Не мог ты, Саня, раньше на голову директора свалиться? Сколько бы переломов не было, и мы бы не скакали, как горные козлы, по ленте.

– Точно, «козлы»! Хотя бы «литряк» поставили за все мои старания, – парировал Линев.

Поставим Санек, поставим- пообещали горняки и пошли в лаву добывать черное «золото».


ИТР- инженерно-технические работники.

Лента -ленточный конвейер для транспортировки угля из шахты.

Наклонный ствол- наклонная горная выработка.

Штрек- горная выработка.

ПБ- правила безопасности.

Самоспасатель- прибор, для защиты органов дыхания при пожаре в шахте.

Ламповая- помещение, в котором выдают головной светильник и самоспасатель.


Кража.


Иван Гринев наконец-то решился. Ну и в самом деле, сколько можно издеваться над самим собой? Жена Валя тоже его поддержала:

– Да не переживай ты, Ваня, проживем как-нибудь.

– Конечно, проживем. Зубы на полку положим и будем жить, – мрачно пошутил Иван.

– Ну что ты, в самом деле! Не в городе же живем, слава богу, все свое. В погребе картошки, капусты, солений, варенья ̶ всего навалом. А ты зубы на полку. Ты их сначала вставь.

Вот насчет зубов Иван-то и переживал. Впереди у него четырех нижних зубов не было. И это доставляло ему целый ряд неудобств. Во-первых, очень некрасиво, не старик же шепелявый. А во-вторых, жевать пищу неудобно. В остальном полный порядок, здоров почти как бык. На льготную пенсию Иван вышел 5 лет назад, так как работал на шахте, но вел активный образ жизни. В деревне ведь не поработаешь, как говорится, и не полопаешь. Огород соток пятнадцать, а то и больше – паши не хочу. Спортом Иван занимался с детства и когда- то был хорошим лыжником, участвующим даже в городских соревнованиях. Кроме этого святое для него – охота и рыбалка. После переезда из города в деревню, жизнь стала спокойней и интересней, физических нагрузок прибавилось. В городской квартире, в четырех стенах, порой бывало так тошно, хотелось на природу, у костерка посидеть, чайку с дымком попить. А в квартире что? «Телик» с полуголыми девицами или с бандитскими рожами да постоянно негативные новости. Когда дети выросли, Иван с Валентиной оставили им квартиру, а сами купили дом в деревне. И вот она природа, куда глазом ни кинь. Лепота одним словом. А зубы-то Иван в городе потерял, когда на шахте работал. Сразу не вставил, а теперь на пенсии оба, таких денег и вовсенет.

– Все, хватит, как старому деду, «шамкать». Буду зубы вставлять, – сказал жене Иван.

И вот теперь они стали думать, как скопить необходимую сумму.

– Может, у Андрея попросить? – так, на всякий случай, предложила Валентина.

– Смотри, как бы он сам у нас последнее не выпросил. Только успевай «подкидывать». Или ты забыла, сколько мы ему на ремонт квартиры отвалили? Так что мои зубы у него в новом паркете и мебели остались. Нет, уж! Ни у сына, ни у дочери просить ничего не будем. Сами выкрутимся.

Прошло полгода, и деньги на протез супруги все-таки скопили. Хотя пришлось во многом себе отказывать.

– Легче три коровы купить, чем зубы вставить, – ворчал Иван. Ну куда такие цены нагнали? Они там, в правительстве, наверно думают, что у нас в стране одни олигархи живут. Они-то гады от жиру дочерям бриллианты в зубы вставляют, а тут простые не по карману.

– Так рынок, же Вань. Причем говорят дикий.

– Это когда по-дикому деньги сдирают? А как же цивилизованный рынок, когда у тебя их много, и можно спокойно в свои зубы вкладывать? И что я, дурень, на стоматолога не выучился. Сейчас бы на Канарах «пузо грели».

– Да ладно, хватит ворчать, дед беззубый. Поезжай завтра к Андрею в город, за неделю поди вставишь,– поставила точку Валя.

Через неделю Иван приехал со сверкающей золотом улыбкой.

– Золотой ты мой. Помолодел-то как,– с теплотой ворковала около мужа Валентина. Она неделю места себе не находила, плохо без мужика. Они же вместе всегда, даже на рыбалку и на охоту. Бывало, загонит Иван супругу в лог, а сам на выходе в засаде сидит. Смотришь: вот тебе лиса на воротник, от будущей хозяйки бежит, а тут Ваня с ружьишком. «Хлоп!», и воротник считай в кармане. А следом Валя, вся в «мыле», из лога выползает. Иван супругу хвалит, а та ему, мол, стрелять научусь, сам по логу ползать будешь, а иначе пристрелю. Но не научилась. Слава богу, жив!

– Они, что золотые?– спросила Валя.

– Да, нет с напылением. Это же протез. На ночь в стакан с водой надо класть. А на золотые нам с тобой Валя надо было с рождения копить. На эти-то еле хватило.

Целый месяц Иван ходил с гордо поднятой головой. Наконец-то он почувствовал себя полноценным человеком, которому не стыдно улыбаться. Он стал заметно веселее и даже как будто и правда помолодел.

Однажды летним вечером, растопив баньку, Иван решил попариться. Ох, и любил он это дело! Заварит березовый веник, а потом захода три в парную, не меньше. А веничек-то не простой, с травками душистыми ̶ зверобоем, душицей, мятой. Хорошо. Вот и в этот раз, попарившись один разок, Иван открыл дверь бани и вышел на крыльцо. Легкий прохладный ветерок ласково обвевал его пышащее жаром тело, воздух был насыщен ароматом цветущего лета. И душа от этих непередаваемых ощущений тоже расцвела, как летний луг.

– Вань! Я же тебе пиво купила и забыла совсем.

– Ну и молодец ты, Валентина Петровна! Знаешь, когда последнюю счастливую точку в душе моей поставить. И главное в самый ответственный момент. Вот за это я тебя и люблю.

– За пиво что ли?

–Все-таки глупые вы, бабы. Не понимаете, что есть такие моменты у мужиков, когда счастье есть, а все равно чего-то не хватает. Может совсем малого.

– А, поняла! Это наш сосед Вовка каждый день от счастья горькую пьет. И жена у него такая «счастливая».

– Не будем, Валя, разводить дискуссию. Я же знаю, что ты все равно выиграешь. Неси-ка лучше пиво и колбаски прихвати.

Валя принесла пиво, и Иван с наслаждением выпил целый бокал. Посидев на крылечке еще минут пять, Иван нырнул в парную. Попарившись, он вышел в предбанник и потянулся. С крыльца послышался хлопот крыльев, и Иван успел заметить несколько сорок, которые, видимо, рыскали по двору в поисках пищи.

– Ну одолели белобокие! Ты смотри, колбасу «стырили»! Скоро уже в парную залетать будут.

И тут у него как будто все оборвалось внутри. На блюдце от старой чайной пары, куда он положил свой зубной протез, было пусто.

– Сороки утащили! – сразу догадался Иван. Выскочив во двор, он увидел за огородом стаю улетающих вдаль сорок.

– Стой! Ну на хрена вам мои зубы? – заорал им вслед Иван.

Из дома выскочила испуганная супруга.

– Что случилось?

– Украли.

– Чего украли?

– Одиннадцать тысяч украли.

– Вань, что с тобой? Какие 11 тысяч? Ты часом не перепарился?

– Да ты не поняла, сороки протез мой утащили.

– Как утащили?

–Ну я его перед парной в предбаннике на полку положил, а эти сволочи видно на колбасу позарились, ну и протез прихватили.

– А зачем он им?

– Толкнут на птичьем базаре,– зло пошутил Иван и махнул рукой. – Все мать, теперь придется мне без зубов жизнь доживать.

– Да, ладно тебе Ваня, я тебя и без зубов люблю.

– Ты-то понятно. А остальные? – съехидничал Иван.

– Я тебе вот сейчас покажу остальные, старый хрыч


Люся.


«Ну, сколько можно ждать», ̶ в очередной раз нервно пожаловалась корреспондент местного телевидения Ирина. Ее бессменный спутник, оператор Саша, докуривая очередную сигарету, на этот раз промолчал. Да и что говорить? Уйти – не уйдешь, городское начальство тоже здесь, областное ТВ скучает, а ситуация и так понятна. Пока не начнется открытие столовой, ничего не снимешь и интервью у посетителей не возьмешь. Прошло два часа, все уже были взвинчены до предела, а посетителей так и не было. «Нет, я только не пойму, они что, есть не хотят?» ̶ все не могла успокоиться Ира. «Да я на «халяву» и сам бы все съел, да не предлагают», ̶ ухмыльнулся Саша. Он уже успел проголодаться и глотал слюнки от запаха наваристого борща, который витал в воздухе все эти 2 часа ожидания. Мимо нервно пробегали работники центра социального обслуживания с напряженными лицами, на которых явно были видны следы будущего приказа о наказаниях, возможно даже увольнения. А от кабинета директора центра, где находился начальник управления, вообще шла убийственная энергетическая волна, потому что близко к нему никто не подходил.

Идея создания социальной столовой для лиц без определенного места жительства (БОМЖей) как раз начальнику управления и принадлежала. Тема актуальная, тем более скоро выборы в местный совет, и лишний «пиар» никогда не помешает. Сделано было очень много: закуплены посуда, продукты, установлена электроплита и т.д. В общем, затраты приличные. И ведь заранее дали объявление в городскую газету – и все напрасно. Оказалось, что БОМЖи газет-то не читают и о бесплатной пище ничего не знают. «А вы что, «попы» свои не могли оторвать и предупредить?» ̶ кричала на директора центра начальник управления Мария Петровна. «Да что я их по подвалам искать буду?» ̶ огрызнулась, вспылив, директор центра. От такой наглости Мария Петровна даже опешила, а потом не закричала, а по-змеиному прошипела: «Ты у меня с ложечки их кормить будешь и губки вытирать, поняла? Короче, если через полчаса не будет хоть одного БОМЖа, пиши заявление на расчет». Директор пулей вылетела из кабинета и помчалась к «палочке-выручалочке» центра – начальнику отдела Вере Надеждиной. «Вера, у тебя случайно знакомого БОМЖа нет?» ̶ ляпнула с порога директор, видимо, от нервного волнения. «Да Вы что, Ирина Ивановна?» ̶ брезгливо поморщилась Вера.

– Ну все, мне конец. Да и вам, впрочем, тоже», ̶ обреченно сказала директор.

– Подождите. Мне вчера участковый наш Разин жаловался, что из подвала нашего не может выжить двух БОМЖей», ̶ вспомнила вдруг Вера.

– Степан? – опять ляпнула директор.

– Какой Степан?

– Ну, Разин твой.

– Да нет, Федором кличут. И не мой, а соседки моей Лили, – подозрительно посмотрела на директора Вера. «Похоже, у директрисы «крыша» поехала», ̶ подумала она. «У меня телефон его сотовый есть, сейчас позвоню. Может, он где-то рядом». Она быстро набрала номер и через несколько секунд услышала знакомый бас Федора.

– Генерал Разин слушает.

– Да ладно тебе Федь, ты бы хоть до капитана дотянул, – тормознула Разина Вера. Опять, наверно, в рабочее время у Лильки пропадаешь?

– Да ты что, Вер? Я на задании.

– Что-то я смотрю, у вас с Лилей часто задания стали совпадать, – подковырнула Вера.

– Ладно, давай ближе к «телу», – поторопил ее Федор.

– Вот ты как раз оторвись от тела к делу и помоги, причем срочно.

– Давай говори уж, чем смогу помогу.

– Федор, ты БОМЖей с подвала выгнал?

– Каких «БОМЖей»? – не сразу понял Разин.

– Ну помнишь, ты мне вчера говорил?

– А этих-то. Да я их уже пятый раз выгоняю, а они все равно как тараканы заползают.

– А сейчас где они?

– Ты что, за БОМЖа замуж собралась? – ехидно спросил Разин.

– Слушай, Федь, я тебе все потом объясню. Мне сейчас в течение 20

минут нужен хоть один БОМЖ, а иначе нас всех уволят.

Разин сразу сообразил, что Вера говорит серьезно, и пообещал: «Ладно, тут до тебя пять минут ходьбы, что-нибудь придумаем».

БОМЖ по кличке «Люся» (фамилия его когда то была Люсин) уже засыпал после ночных похождений и утреннего обхода своей территории (попробуй не появиться хоть раз, конкуренты сразу освоят его «жирные» бачки), когда услышал скрип открываемой в подвал двери. «Участковый», – по шагам сразу определил он. «Сейчас опять гнать будет, гад. Хорошо, «Хромой» задержался, а то прощай «паленка», «на сухую» бы день прошел».

– Люся, выходи, выходи подлый трус.

– Нашел кота Леопольда, мент позорный, – про себя выругался Люся. -Ну че ты до меня докопался? Я же тихо сижу, никому не мешаю.

– Давай, давай бегом. Со мной пойдешь.

– Куда? – всерьез испугался Люся.

– Я тебе потом все объясню, а пока бегом, я сказал.

Люся знал, что с участковым лучше не спорить и, кряхтя, слез с лежанки. Ковыляя вслед за Разиным, Люся лихорадочно размышлял: «За что? Вот если вляпает 15 суток, считай, кормушка потеряна. Наверно, кто-то видел меня в то утро и пожаловался «менту», – решил он. А дело тогда было так. Полез как-то Люся рано утром в бачок, а там на самом дне полный пакет старой картошки. Он уже даже почувствовал ее жареный запах. У него и примус старый запрятан, и сковорода есть. Но пакет вдруг лопнул, когда он начал его доставать, и картошка высыпалась на дно бочка. Делать было нечего, пришлось Люсе лезть в бак. Он уже почти собрал в свой мешок все овощи, как вдруг услышал чьи-то знакомые, шаркающие шаги. «Похоже «Хромой» чешет. Сейчас я его «шугану» с моей поляны, чтоб неповадно было», – подумал он. Шаги приближались, и, когда вплотную приблизились к бачку, Люся резко приподнялся и заорал: «А ну брысь отсюда!». Увидев сползающую на землю с белым как мел лицом бабку, Люся понял – это статья. Выскочив из бачка, он не знал, что ему делать: убегать, пока никто не видит, или помочь бабуле. Вдруг она еще живая? На его счастье, в мусорном ведре, которое хотела высыпать бабка, оказалась бутылка с каким-то старым забродившим морсом. При падении она выкатилась из ведра и оказалась как раз кстати. Люся открыл бутылку, и из нее с шипеньем стал выходить газ с приятным запахом браги, полезла пена, как из шампанского. Недолго думая, Люся стал поливать этот «эликсир» на лицо и голову бабки. Через некоторое время бабка открыла глаза и пролепетала: «Где я»?

«В раю бабуля, в раю», – мрачно пошутил Люся и почти бегом отправился прочь, не забыв при этом прихватить бутылку с «лекарством». За углом, из будки-автомата он позвонил в скорую и на целый день «залег на дно» в подвале.

Прошла почти неделя после того случая, и он уже несколько раз видел бодро шагающую с костыльком бабку, но всегда обходил ее стороной. Вдруг узнает? «Давай, давай быстрее», – прервал его воспоминания участковый.

– Ты че, меня на расстрел торопишь? – закинул крючок Люся.

– Да мы уже пришли, сейчас все узнаем – расстрел или почет.

Увидев здание центра, Люся успокоился: «Слава Богу, не милиция». Войдя в здание, Разин увидел много знакомых лиц: корреспондентов радио и ТВ, городской газеты, городское начальство и т.д. И, конечно же, Веру Надеждину, которая почти бегом подбежала к ним. В зале отчетливо послышался всеобщий вздох облегчения. Как будто народ узнал благую весть, что конец света откладывается, а БОМЖ как раз и есть божий посланник. Вера и начальник центра, как важного гостя, повели Люсю к столу. Они не замечали ни едкого специфического запаха, исходившего от гостя, ни грязной оборванной одежды. На данный момент он был самым дорогим для них человеком, спасшим их от неминуемого наказания. Усадив его за стол, где уже дымилась тарелка с борщом, директриса спросила: «Вас как зовут»?

– Люся.

– Какая Люся? Вы что, женщина? – с ужасом спросила директор обросшего густой щетиной «гостя».

– Да нет, кличут меня так.

– Ну, а по имени-отчеству?

Ошалевший, от такого приема Люся не сразу вспомнил, как его звали там – в прежней жизни.

– Иван Петрович Люсин, – наконец вспомнил он.

К Ивану сразу, как застоявшийся конь в карьер, рванул корреспондент газеты: «Скажите, как вам нравится обед, вкусно?»

«Да дайте вы человеку поесть», – заступилась за Ивана Вера.

Хлебая под пристальным вниманием кинокамер горячий борщ, Иван никак не мог решить, снится ему это все или нет.

– Слышь, а выпить тут можно? – решил проверить реальность происходящего Иван.

– Нет, у нас здесь нельзя. Здесь социальная столовая, – пояснила ему Вера

–Значит, не снится, – сразу понял «гость».

На второе подали картофель с котлетой, а затем компот с булочкой. Подключилась к ситуации начальник управления, устанавливая очередность работы корреспондентов.

– Так, сначала областное, а потом вы, – кивнула она Ирине с Сашей. – А в конце газета. Всем понятно?

Осоловевший от сытной еды Иван с трудом соображал, что, собственно, от него хотят. Отвечая односложно на вопросы, задаваемые корреспондентами, он только и думал, как бы ему быстрее «смыться». Ему вдруг стало стыдно за свою рваную одежду, за зимние ботинки в разгар лета, за обросшую физиономию. Такого чувства он давно не испытывал, и когда Ирина спросила: «Как вы оказались в такой жизненной ситуации?», у него, где-то очень далеко, на самой глубине его изорванной судьбой души появилась крохотная, как Дюймовочка из сказки, надежда. Перед ним за доли секунды пронеслась вся его непутевая жизнь, начиная с демобилизации из армии, когда он, «дембель», весь увешанный значками и галунами, щеголял, выпив с друзьями перед девчонками с соседней улицы. Тогда он и увидел Аню, свою будущую жену. Она сразу «зацепила» его своими черными глазами, стройной фигуркой и исходившим от нее желанием иметь рядом надежного, крепкого мужика. А он таким поначалу и казался – крепким и надежным. Работал слесарем на шахте, получал достаточно хорошо. Потом появилась дочка, и впереди маячило вполне предсказуемое будущее: достаток, дети, внуки и достойная старость. Но все рухнуло в одночасье, пришла перестройка. Перестроили так, что шахта почти развалилась, и все влачило жалкое существование. Платить стали по временам года: весной, летом, осенью и зимой – т.е. 4 раза в год.

Анна, измученная безденежьем, стала его «пилить». Причем у Ивана было такое впечатление, что это не простая «ножовка», от которой хоть иногда можно отдохнуть, а бензопила «Дружба», потому что пилили его вдвоем, жена и теща, причем днем и ночью. Такого прессинга Иван не выдержал и запил «по-черному». И все покатилось: развод, увольнение, сгоревшие при пожаре все документы, ничего не осталось от прежней жизни. В начале его падения были моменты, когда он хотел вернуться к нормальной жизни, но куда бы он не обращался по поводу утраченных документов, везде нужны были деньги, какие-то подтверждающие документы, что он не верблюд, а человек – Иван Петрович Люсин. Конечно, если у него бы были хоть какие-нибудь родственники, может быть они и помогли, а так один он –

«гольный» сирота: ни семьи, ни своего угла. Так и продолжалась его беспросветная жизнь, в которой свои правила. Приятели, а вернее собутыльники, такие же, как и он, выброшенные из нормальной жизни люди. А потом наступил момент, когда и это стало нормальным образом жизни. Работать не надо, поесть всегда на помойке что-нибудь найдется, (люди стали жить лучше, судя по наполняемости мусорных баков). Ну и чего греха таить, иногда удавалось и своровать по мелочам, и сдать немного металлолома, и купить бутылку паленой водки. Ну, чем не жизнь? А других людей он уже и не замечал, для него они были в другом измерении.

И теперь ему так захотелось в это измерение, что очень больно защемило сердце, и появилась робкая надежда начать другую жизнь.

«А может, это та бабка вспомнила, что я спас ее от смерти и поэтому меня так здесь и принимают», – вдруг подумал он. Но потом решил, что она была в таком состоянии, в котором не могла вспомнить саму себя, а уж его-то тем более.

– Да долго рассказывать. Мне бы как-нибудь паспорт помочь восстановить.

–Да это же так просто. Напишите заявление в милицию и Вам восстановят все Ваши документы, – убила все его надежды Ирина.

Еще целый час отвечал на одни и те же вопросы Иван.

Потом все разошлись, и Вера напутствовала его на дорожку: «Вы там скажите своим…, – тут она запнулась, не зная как назвать его окружение –

БОМЖами как-то неудобно. – Знакомым, – подыскала она подходящее слово.– У нас столовая будет работать до конца июня, по понедельникам, средам и пятницам. Мы Вас ждем с нетерпением, приходите».

Люся кивнул и обреченно побрел к выходу на свое, видимо, определенное ему судьбой жизненное место.


Паспорт.


Участковый опер, старший лейтенант Разин, был известен и уважаем всеми жителями своего участка – даже местными пьяницами и БОМЖами, потому что был строг, но справедлив. Когда надо – «пропесочит» по полной программе, а когда и глаза закроет. На виду никто не выпивал и не дебоширил, и каждый знал свое место. Ну а если кто не понимал, Разин принимал самые жесткие меры. Рука у него была тяжелая, и после того, как он один, буквально за минуту, уложил трех разбушевавшихся хулиганов, которые попытались оказать сопротивление участковому, народ его зауважал.

Дело было днем. В скверике перед домом, где обычно сидели местные бабушки и занимались любимым делом – «перемывали косточки» жильцам дома, появилась группа подвыпивших парней в спортивной одежде. Они видимо уже изрядно «приняли» и «догонялись» пивом. При этом громко орали, лишь изредка включая в ненормативную лексику нормальные слова. Бабушки, как опытные разведчицы, оценив обстановку, не стали воспитывать молодежь, а сразу ретировались и позвонили участковому. Разин подошел уже через две минуты и, представившись, попросил ребят разойтись по домам.

– Ты че, командир, не видишь? Мы культурно отдыхаем и никого не трогаем… – по блатному растягивая слова, произнес самый рослый парень с короткой стрижкой. – Пока не трогаем, – добавил он и ухмыльнулся. На плече красовалась наколка в виде парашюта, видимо, служил в десанте.

– Вот дома и отдохнете. А если не понимаете, то у меня есть в отделении гостиница. Только она вам дорого обойдется.

– Ты че, «мент», «оборзел»? Да я таких салаг, как ты, пачками валил, – подключился второй, видимо, тоже «дембель».

– Дааа, видно, мозговой «предохранитель» уже не срабатывает, – подумал про себя Разин и решил не обострять ситуацию и вызвать наряд. Но неожиданно парень, который стоял рядом, попытался ногой ударить в голову Разина. Вот только откуда же ему было знать, что тот с 14 лет занимался боксом, и реакция у него была мгновенная. Поставив блок, Разин коротким боковым ударом уложил буяна рядом со скамейкой. Остальные двое, приняв стойку пьяных каратистов, бросились на участкового. Дальше была двухходовая комбинация – шаг вправо-удар, шаг влево-удар и еще двое лежащих у скамейки. Раздались громкие аплодисменты. Это аплодировали жильцы дома, которые с балконов наблюдали за происходящим. Одно дело сериалы, где все «понарошку», а другое – по-настоящему, как в жизни. Да еще так красиво! Как бои гладиаторов в древнем Риме.

Вот после этого случая, который был естественно приукрашен местными жителями (говорили, что хулиганов было не 3, а 5, и они были вооружены до «зубов», что была перестрелка, в которой «наши» победили), Разин, как и его однофамилец атаман, стал народным героем в районном масштабе.

Нужно сказать, что после истории с БОМЖом Люсей Разин был отмечен за оперативность небольшой премией и стал известен в городской администрации. Поэтому и Люся тоже был на особом положении, и теперь его из подвала уже никто не гнал. Он регулярно, 3 раза в неделю, посещал социальную столовую и всегда обедал без очереди. Вера Надеждина, общаясь с Люсей как-то особенно, по-женски жалела его и решила помочь ему выбраться из жизненной ямы. Подключив все свои связи, в том числе и Разина, она собрала все необходимые документы для получения Люсей нового паспорта. Дело было только за фотографией. И тут возникли определенные проблемы. Люся вдруг испугался, испугался, как ни странно, каких-либо перемен в своей беспутной жизни, с которой вроде уже смирился. Тот минутный порыв в момент открытия столовой прошел, и все вернулось на «круги своя». Люся наотрез отказался фотографироваться и ни на какие уговоры не поддавался. Только с помощью участкового его удалось усадить на стул перед фотографом и сделать снимок, не сказав для чего.

– Не к чему это, я же ничего не сделал, – возмущался Люся, когда Разин сказал, что это для милиции.

– Сиди смирно, а то наручники одену, – пристращал его Разин.

Получив готовый снимок, Вера пришла в ужас. Люся был похож на Соловья-разбойника из сказки. Обросшая и лохматая физиономия, ну и одежда само собой, все как бы говорило – его разыскивает милиция. Сотрудница отдела Ольга посоветовала обратиться к программисту Мише: «Вера, он тебе Делона из Люси сделает. Не парень, а компьютерный бог»! Вера пошла к Мише и показала фотографию. «Скажите, что-то можно сделать»? – робко спросила она.

– Все что угодно. Даже смокинг, – коротко ответил Миша.

– Нет, смокинга не нужно, а вот пиджак и галстук подойдут, ну и с лицом, что-нибудь попробовать сделать, – попросила Вера.

– Сделаем.

На другой день, получив от Миши фотографию, Вера не поверила своим глазам. На нее смотрел респектабельный мужчина с аккуратной бородкой в пиджаке и галстуке.

«Вот это да!» – удивленно воскликнула Вера.

«Это называется технический прогресс», – пояснил Миша.

В общем, паспорт вскоре был готов. По просьбе Веры Разин разыскал Люсю и привел его в паспортный стол.

– Расписывайся и получай документ, – строго указал Разин.

– Какой документ?

– Ну, ты же просил восстановить паспорт? Вот и получай. Начнешь новую жизнь, на работу тебя устроим.

Удивленно посмотрев на свою фотографию, Люся спросил: «А это кто»?

– Как это кто? Ты.

– Да не я это вовсе. И пиджака, и галстука у меня отродясь не было, – возмутился Люся.

– Ты что, дурак? Посмотри внимательно, это же ты, – пояснил ему Разин.

–Да нету у меня никакого пиджака и галстука. И мужик этот не я,– категорично ответил Люся.

В голове его появилась мысль, что здесь какой-то подвох. «Посадить хотят. Возьмут в банке кредит, а меня в тюрьму»,– вдруг осенило его.

Сорвавшись с места, он резко выскочил из кабинета и рванул на улицу. Опешивший Разин не сразу сообразил, что происходит. А когда он выбежал вслед за Люсей, того и след простыл.

Целую неделю искали Люсю по всем злачным местам, но и так и не нашли.

–Ну что ты хочешь, – успокаивал Веру Разин. Они же больные люди, их лечить от тунеядства нужно. А этого бегуна я все равно найду.

«Хрен ты меня, мент, найдешь, – думал про себя в это время Люся, сидя в канализационном колодце рядом с центром социального обслуживания. – Нашли дурака!»


Флюорография.


Люся и правда как сквозь землю провалился, а среди бомжей поползли слухи, что на всех завели паспорта, и мафия на них будет брать кредиты в банке. Ну а потом их, бомжей, всех пересадят и потихоньку изничтожат. Как это будет в действительно никто не знал, но бомжи все же внезапно исчезли и затаились. В столовую ни один из них не приходил, предполагая, что там засада. Оказалось, что и эти выброшенные из социальной среды люди тоже дорожат своей, казалось бы, никчемной жизнью. А тут, как на грех, в центр социальной защиты населения пришло распоряжение по профилактике туберкулеза среди лиц БОМЖ. Нужно было пригласить специалистов с районной поликлиники с передвижной рентгеновской установкой и за 3 дня всех бомжей осмотреть. Причем начальник управления приказала провести все на должном уровне с приглашением местного ТВ. «Смотрите, чтобы не было как при открытии столовой. Подготовьтесь и главное вовремя оповестите всех персонально, а не через газету»,– накручивала она директора центра. А как персонально, если бомжи ушли в глухое подполье?

– Ну, что будем делать? – спросила директор у своих заместителей.

– Веру Надеждину надо спросить, Ирина Ивановна, – предложила первый зам.

– Опять Вера? А вы у меня на что?– повысила голос директор.

Повисла тревожная пауза.

– Ладно, – вздохнув, сказала Ирина Ивановна. – Давайте Надеждину ко мне, а вы все свободны. Все равно толка от вас нет.

Через минуту Вера была в кабинете.

– Вера, у нас опять та же проблема.

– Какая?

– Ты распоряжение о медицинском осмотре читала?

–Да, ознакомилась.

– Ну и как ты думаешь, это реально найти и привести всех наших подопечных через два дня для проведения флюорографии?

– Не знаю, Ирина Ивановна. Они куда-то все запропастились, даже в столовую не приходят.

– А твоя звезда экрана Люсин? Он же авторитет у своих.

– Да этот давно исчез, даже Разин найти не смог. Может, его и в живых то уже нет.

– Так куда они все пропали, все вымерли что ли? – удивленно спросила директор. – Не дай бог от туберкулеза, тогда нас всех «повесят». Скажут, вовремя не провели обследование.

– Нет, не думаю, здесь что-то другое. Может Люсин какой слух пустил.

И Вера рассказала историю про паспорт.

– Ну, теперь мы их точно не найдем, – обреченно произнесла Ирина Ивановна. – Слушай, Вера, попроси опять Разина Степана, может он опять поможет.

– Да Федор он, – поправила Вера

– Да какая разница, лишь бы помог, – с надеждой сказала директор.

– Ладно я попробую позвонить.– пообещала Вера.

Разин на телефон не отвечал. «Абонент находится вне зоны обслуживания», – механическим голосом произнес телефон.

Позвонив в отделение милиции Вера узнала, что Разин в командировке на три дня.

– Ну вот и все. Пойду директору доложу, – тупо уставившись в окно думала Вера. В это время во двор центра въехала машина центра, микроавтобус «Газель». Остановившись у входа, из машины вышел пожилой водитель Горев, или, как его все звали, Семеныч.

– Вылитый бомж, – механически подумала про бородатого Горева Вера. Вдруг у нее в голове возникла идея, казалось бы невероятная, но вполне выполнимая. Если конечно… Войдя в кабинет директора, Вера предложила ей свой вариант решения проблемы.

– Это же авантюра! Узнают – «выпрут с треском».

– Ирина Ивановна, я все продумала, – успокаивала ее Вера. – ТВ пригласим на второй день, скажем, что основная часть уже прошла, осталось немного, подходят по одному.

– А Семеныча как мы уговорим?

– Да пообещайте ему хорошую премию, ну, в крайнем случае, скажите, что если придет новое начальство, то своих шоферов приведет –

помоложе. Да нам он нужен-то всего на 5 минут, флюорографию пройдет и свободен. А с корреспондентом я поговорю, я ее хорошо знаю. Картинку снимут в профиль. Никто Семеныча и не узнает.

– Ну смотри Вера! Если что, я здесь не при чем.

– Да риска никакого. Семеныч скажет, что решил, мол, для профилактики пройти, подумал, что всем надо. Вот и все.

– Ладно, все равно другого выхода нет. Не будем же мы их из канализации вытаскивать, бомжей этих. Господи и почему я десять лет назад из школы сюда пришла. А впрочем, там такой же дурдом. Половина учителей здесь работают.

Семеныча директор «приперла к стенке» премией и угрозой увольнения. Тот поломался для приличия и согласился.

И вот наступил день славного пиара. Семенычу где-то нашли старую изношенную изорванную одежду и как народного артиста гримировали в кабинете у Веры. Особенно стараться не пришлось, годы сделали свое. Глубокие морщины и седая борода, которую «взлохматили», и тощая фигура Семеныча оказались кстати. ТВ было уже на месте, и когда Семеныч разделся и под камерой прошел к рентгеновскому аппарату, картинка была та, что нужно. Медсестра, записав фамилию, жалостливо произнесла: «Ну что же вы так себя довели, сердешный. Вам бы питаться хорошо, подлечиться надо». И на глазах ее появились слезинки.

– Обязательно, сестренка. Вот только премию получу, – успокоил ее Семеныч. – Вы только быстрее работайте, а то подвал закроют, ночевать негде будет.


Малахольный


Большая шахтерская семья Лошаковых сидела за праздничным столом почти в полном составе. Шесть братьев, две сестры, их дети, внуки – не родительский дом, а общежитие. Эх, если бы покойные ныне родители, отец Иван да мама Лида, посмотрели на потомков, то порадовались бы. Но лет десять уже как снесли на погост. Отец был главный в семье по шахтерскому делу – 30 лет на проходке, это «не щи варить». Ну и сыновья не подкачали, на всех подземных годков уже за сотню набежало. А по щам и борщам главной была мама, или, как ее все взрослые дети за глаза ласково звали, матушка. Трудные были времена, война и голодное послевоенное время, однако отец без горячего обеда или ужина перед сменой и после работы никогда не оставался. Бывало, все дети спят, а мама вставала ночью и готовила отцу горячий ужин. Все удивлялись, откуда у мамы столько сил? За день накрутится – надо же всех накормить, обстирать, в школу отправить, но проводить и встретить мужа после работы, покормить свежесваренными щами для нее было дело святое. Может поэтому Иван и оставался цел в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях, потому что забота эта была сравни молитве. Два раза попадал под завал, но отделался переломом руки и ноги. «Везучий ты Ваня», – говорили горняки. – Двоих-то сразу наглухо, а у тебя все по мелочи. Наверно, Бог бережет». «Да неверующий я. Просто везет»,– неловко оправдывался Иван.

А вот матушка была верующая. И хотя Иван ворчал на нее, она пронесла эту веру через всю свою нелегкую жизнь. Когда в городе появилась церковь, матушка иногда ездила туда. Ставила свечи о здравии своих близких, исповедовалась священнику в грехах. Уже взрослые, дети удивлялись: в чем может каяться их мать, которая всю жизнь заботилась только о муже и детях? Может только в том, что не сделала сверх своих сил и возможностей.

Вот и теперь на День шахтера в первую очередь помянули родителей. Ну а потом по традиции начались шахтерские байки. Главным рассказчиком был, конечно, старший сын Александр. Историй знал много, работал всю жизнь электрослесарем, случаев интересных много было. Как только начинался рассказ, старшие внуки бросали игры и сидели тихонько, ловя каждое слово. Младшие же иногда врывались шумной ватагой в дом со двора. Замечая, что всем не до них, вихрем уносились обратно – только звук их звонких голосов доносился через открытое окно.

– Я только в лаву тогда пришел, – начал свой рассказ Александр. – Работали тогда еще в деревянной лаве с очистным комбайном «Донбасс». Машина была ненадежная, то и дело ломалась, а запасных частей мало. Вот и приходилось порой по полсмены сидеть. Нет, в лаве-то всегда работа есть, но иной раз стоит комбайн, все переделано, вот мы и сидим, байки травим. А в звене у нас один мужик «малахольный» был, ну со странностями в общем. Как начнет с кем спорить, так аж пена изо рта летит. Мужики его подзуживают: «Правильно, мол, Петруха, ничего этот пенек не понимает в этой жизни». И этот еще пуще старается. О чем бы спор не зашел, он все знает и всегда прав, настырный – спасу нет.

Вот сидим мы как- то, а Петя: «Хочу, мол, после смены выпить грамм 200, а получка только через неделю». Звеньевой тут же: «Какие проблемы, Петруха? Я тебе литр водки поставлю, если ты голый до «ствола» дойдешь. Хотя куда тебе, слабо, наверное». Ну, Петя наш без комплексов, сразу завелся. А может и смекнул, что до конца смены целый час, до ствола всего-то 15 минут ходьбы, все при деле. «Добегу, и не заметит никто, а халява-то почти в кармане». Другой бы, конечно, ни за что б не согласился, но не Петруха. В общем, звеньевой уже и шутке своей не рад, а Петя нет, мол, уговор дороже денег. Ну а мужики тут же подзадоривают: «Давай Петруха, сбегай по-быстрому, зато погуляем перед выходным». Звеньевой тут же говорит: «Ладно, я после смены у диспетчера транспорта узнаю, был или не был». Раньше в вагонетках уголь к стволу доставляли. Ну а диспетчер под стволом сидел, все считал да распределял вагонетки по забоям.

Петя наш тем временем разделся, нацепил ремень со светильником на голое тело, каску на голову и, в чем мама родила, полетел к стволу. Лава наша правда была первая, недалеко от ствола, и так бы никто ничего и не заметил, но в околоствольном дворе насосная камера была. А там обычно в конце смены бабенки-газозамерщицы с участка ВТБ грелись, лясы точили с мотористом. Соберутся две, три и уже как на базаре – бабы одним словом. Ну вот, одна из них (Мария ее звали), собралась к стволу пойти. Только вышла из водосборника, а тут как раз Петруха голяком и вылетает из-за поворота. Мария от страха чуть не тронулась и быстро обратно в насосную. Трясется вся, кое-как промычала, что, мол, там какой то мужик голый бродит, похоже привидение. Моторист с бабенками конечно же посмеялся, но все-таки решил проверить. Выскочил из насосной, но Пети уже след простыл. Естественно моторист сказал: «Показалось, мол, тебе, Мария. Ты посиди, отдохни, водички попей». Ну, та посидела, оклемалась и точно думает, что показалось. А Петя дошел до ствола, в окошко камеры диспетчерской показывает свою заросшую рыжей шерстью грудь и говорит диспетчеру: «Если спросит кто, скажи, что был Петя, поняла»? И тут же смылся. Диспетчер, женщина в возрасте, всякое видела, но так ничего и не успела понять. Что это за чудо! Кто, откуда, зачем, что за мужик? Полудурок какой-то. Жаль только, что она во весь рост Петю не увидела, а то впечатление было бы намного ярче.

А в это время Мария уже успокоилась и решила все-таки пойти до ствола. Только она вышла из насосной камеры, а тут откуда не возьмись Петя обратно прет во всей своей голой красе. Ну, тут уж Мария заорала так, что моторист и газозамерщицы тоже выбежали. Но успели увидеть только мелькавшие белые ягодицы Пети, которые быстро скрылись за поворотом. Вот так Петруха и выиграл спор, а газозамерщицы долго боялись по одной ходить по маршруту и договаривались друг с дружкой, чтобы к стволу вместе ходить.

– Ну и что, никто так не узнал про Петю, – спросил один из племянников.

– Ну, потом-то кто-то начальству слухи доложил. Но мужики, кто рядом был, Петю закладывать не стали, «малахольный» он и есть «малахольный». Так и заглохло все. А литр мы выпили после работы. И Петя все хвастал, мол, бабы по дороге к стволу от его голой красоты штабелями складывались, а некоторые даже непременно хотели догнать. Да так, что он от них еле ноги унес. Врал, конечно, но смеху было много. Вот такие ребята раньше работали. А вот еще одна история…

До самой темноты сидели Лошаковы за столом. И не надо было им для общения наполнять рюмки и бокалы. Потому что им и без спиртного было хорошо. Кому-то в тот вечер вспомнились шутливые слова мамы Лиды: «Ну и «пиваки» вы у меня. Бутылку выпить не можете».

А зачем?


Мастер.


Электрослесари участка «Автоматизация» всегда были элитой шахты. Особенно в те времена, когда аппаратура автоматики была ненадежной и приходилось её то и дело ремонтировать. В специальном цехе, где производился ремонт выданных из шахты панелей, блоков защиты, управления и т.д., находились электрослесари самой высшей квалификации – асы. Ну а бригадир Александр Гринев вовсе авторитет непререкаемый, профессионал высшего разряда. Конечно, бывало и «подкалымливали», ремонтировали бытовую технику. Не откажешь же своим знакомым горнякам и родственникам. Деньги брать было как-то не принято. Рассчитывались в основном «жидкой валютой», т.е. спиртным. Бригадир и начальство, конечно, знали, но как говориться: «Если не в ущерб – значит на благо».

И вот в один из летних жарких дней в цеху появилась старуха с клюкой. Вся в черном, с матерчатой сумкой, в которой лежало что-то небольшое, но по-видимому тяжелое, так как старухе явно было нелегко. «Смотрите! Баба Яга пожаловала», – тихо, чтобы не услышала бабка, сказал самый молодой член бригады Саша Артемов. «Цыц, пацан! Никакого уважения к старшим», – приструнил его бригадир.

– Здравствуйте, сынки, – негромко поздоровалась бабушка.

– Здрасьте, – хором ответили слесари, от чего бабуля даже вздрогнула.

– Что хотели, бабушка?– спросил Гринев.

– Да вот, «бандура» эта сломалась, а мне без телевизора-то никак, одна я. Помоги сынок, ради бога, – сразу определив старшего, обратилась к бригадиру старуха.

– Да конечно, бабушка, поможем. Рыбкин, закончишь с панелью блока и займись, понял?

– Да сделаем, Иваныч, – не отрываясь от блока ответил Рыбкин.– Кладите бабуля свой агрегат сюда на стол и через пару дней приходите.

Обрадованная бабка оставила «бандуру» у стола и поковыляла на выход.

–Ну, мужики! Я думал смерть за нами пришла, – съязвил опять Сашка.-Только что косы нет.

– Придет, когда срок подойдет. Ты бы лучше о женитьбе подумал, а то 25 лет, а ума нет, – подковырнул в рифму Рыбкин.

– Нет, рано мне еще. Не нагулялся я. А девчонки подождут.

– Ну- ну, смотри, бобылем останешься и будешь на старости лет , как эта бабка, с телевизором общаться, – поставил точку Рыбкин.

– Так, посмотрим, что там бабуле завернули. Ну конечно, наш любимый стабилизатор напряжения. Наверно, напряжение скакнуло и трансформатору конец пришел, – вслух рассуждал Рыбкин. – А на предохранителе «жучок» (медная проволока) и это грубейшее нарушение правил эксплуатации данного устройства нашей бабулей. Но видно кто- то, типа нашего молодого и бестолкового Сашки, ей в этом помог.

– Сам дурак, – огрызнулся беззлобно Сашка.

И точно. Проверив прибором стабилизатор, Рыбкин подтвердил свое предположение – трансформатор сгорел.

–Иваныч,– обратился он к бригадиру. – Трансформатор перематывать нужно.

– Делай. Проволоку на нашем складе возьмешь. С бабули ничего не бери, а то знаю я вас, «хапуг», бутылку хоть с родной матери сорвете.

– Обижаешь, начальник.

Через 2 дня пришла бабка и забрала исправный стабилизатор, сунув Рыбкину бутылку с самогонкой. Тот, оглядевшись , сказал: « Да это лишнее. Не надо бы». Но сам по-быстрому засунул ее в ящик своего стола.

– Спасибо тебе сынок, дай бог тебе здоровья.

– Пожалуйста, приходите еще, – попрощался Рыбкин. Лучше бы он этого не говорил. Старуха пришла на другой день.

– Сынок, что-то я не пойму.

– Что, опять сгорел?– удивился Рыбкин

– Да, нет. Работает телик.Вот только эта «бандура» гудит сильно.

– Ну бабушка! Он и должен гудеть, там же трансформатор.

– Да я не знаю чего там, только ты мне сделай так, чтобы он не гудел. А-то голова от него болит.

– Это у тебя от старости голова болит, а у меня от твоей плохой самогонки трещит, – подумал про себя Рыбкин. – Я даже не знаю, бабушка, что делать. Он что, раньше вообще не гудел?

– Да может и гудел, но, по-моему, потише было.

– Но я тут вряд ли чем помогу. Работает же.

– Нет, сынок. Ты магарыч взял? Вот и делай. Бабка решительно повернулась и ушла.

Растерянный Рыбкин не знал, что ему предпринять. Мужики начали сразу подшучивать: «Ты, Ваня, самогоночку верни, бабульке новый телевизор купи и все утрясется».

– Да пошли вы!– всеръез расстроился Рыбкин. Он впервые оказался в такой ситуации. Прибор работает, а клиент недоволен. Остальные полсмены он прокопался со стабилизатором, но все оказалось напрасным , лучше у же не сделаешь.

Бабка «приперлась» с утра пораньше.

– Ну что, сынок, сделал?

– Конечно. Все заново подрегулировал. Теперь намного меньше гудит, – схитрил Иван, понадеявшись на склероз бабули. Но склероза, как оказалось, не было и в помине. Старуха на следующее утро была опять на «рабочем» месте.

– Ты, сынок, не хитри. Еще больше гудит. Я вот вашему директору пожалуюсь, он вас быстро научит работать, лодырей. А еще скажу, что вы тут со старушек бедных водку и деньги берете.

– Какие деньги? – Рыбкин аж подпрыгнул от возмущения.

Подошел Гринев.

– Что случилось, бабушка?

– Да вот сделал ваш работник мне эту штуку, а она гудит. Голова у меня от нее болит. А с меня магарыч-то взял. Я это дело так не оставлю – я до Брежнева дойду.

– Как взял? Я же тебе говорил, Рыбкин.

– Да я-то что, Иваныч, она же сама дала.

– Ну ладно, бабушка, вы идите, мы все исправим. Не беспокойтесь и завтра все получите в лучшем виде.

После ухода старухи бригадир накинулся на Рыбкина.

– Ну, Ваня Рыбкин, я тебе сейчас плавники посшибаю. Ты что, хочешь, чтобы нас с работы «турнули» или дело завели? Так это у нас в Союзе быстро делается. За миллион ничего не будет, а за копейки точно посадят.

–Да я-то, Иваныч, при чем? Сделал все по чести, вот, сам проверь.

Бригадир включил стабилизатор в сеть. Он работал нормально. Выдавал нужное напряжение, ну и естественно при работе гудел немного, как все нормальные трансформаторы.

– Да это у бабуси-ягуси в голове гудки от старости, – подключился к ситуации Сашка.

– Отстань! Без тебя тошно. Что будем делать, Иваныч? Эта точно нажалуется.

Ладно, я сам попробую что-нибудь сделать, – задумчиво сказал Гринев.

На следующий день бабулька бодро вошла в цех. Навстречу ей, с широкой улыбкой направился сам Гринев.

– Ну вот, уважаемая. Все поправил лично сам, давайте сразу и проверим.

Подойдя к столу, он воткнул вилку стабилизатора в розетку. Загорелась лампочка работы, а вот гула не было вообще.

– Вот, послушайте. Все нормально?

– Ой, сынок, какой же ты мастер! А этот твой совсем бестолковый, – ткнув пальцем в сторону Рыбкина, громко произнесла бабуля. – Гони его в шею.

– Я подумаю, как его наказать. Саша, помоги бабушке, донеси до выхода.

– Да я уж как-нибудь сама донесу. Спасибо!

– Нет, нет мы поможем.

После ухода старухи Рыбкин подошел к бригадиру и спросил:

– Иваныч, поделись секретом. Как ты это сделал? Ума не приложу. Такого не бывает, чтобы наш советский стабилизатор так тихо работал.

– Да очень просто. Трансформатор убрал, засунул в корпус обыкновенный кирпич по весу и соединил все напрямую.

– Ну ты даешь! А если бабка раскусит, когда телевизор сгорит?

Не сгорит. Я знаю, где бабуля живет, а там новый уличный трансформатор поставили. Так что перепадов напряжения не должно быть. Зато теперь спокойно можно работать. И чтобы больше никакого калыма. Всем ясно?

– Ясно, мастер, – дружно ответили слесари и принялись за работу: кто-то за основную, а кто и за калым.


Муки интеллигента.


Подошедший автобус был как всегда переполнен. Сурцев, чудом успевший усесться на освободившееся перед ним сиденье, коротал время рассматривая хмурыелица пассажиров. На них как будто бы было написано: «Мы хотим спать»! Сурцев, конечно же, в глубине души был с ними солидарен, но относился ко всему философски, так как считал себя интеллигентом, хоть и в первом поколении. Для него работа была как данная судьбой необходимость, а сетовать на судьбу философу, как известно, не положено. На задней площадке стояли в основном взрослые мужики и молодежь, студенты. В воздухе витал стойкий «коктейль» из табака и дешевых духов. Обычное утро. Автобус на каждой остановке пополнялся новыми пассажирами и, отъезжая, натужно пыхтел подобно тяжелоатлету, поднимающему очередную рекордную штангу.

Задумавшись о предстоящих на работе делах, Сурцев не сразу обратил внимание на женщину средних лет, которая оказалась прямо перед ним. «Надо бы уступить место», ̶ подумал Сурцев. Однако ему очень не хотелось вставать с такого уютного кресла и вливаться в эту плотную толпу хмурых лиц. «Чуть-чуть еще посижу», ̶ решил он. – Или нет, надо вставать, я же сам молодежь учу уступать место старшим». Кто-то внутри вдруг начал ему возражать: «А почему, собственно, надо? Ты точно в таком же возрасте, как и она. И притом женщина холеная, сразу видно ̶ конторская служащая. Весь день, наверно, сидит за компьютером. Ей, может, постоять лишний раз в радость. Сиди спокойно». Сурцев с трудом отмел эти недостойные интеллигента мысли, и уже было намеревался уступить даме место, как этот же коварный внутренний голос произнес: «Да сиди уж! Сразу не встал, а теперь будет совсем неудобно. Окружающие подумают: вот, мол, чудак! Вдруг ни с того, ни с чего уступает бабе место. Так наши мужики не делают. Равноправие же!». Сурцев заволновался и даже покраснел от противоречивости своих мыслей. «Да черт возьми! Интеллигент я, в конце концов, или нет?» Он почти решился, как в то же мгновение очередная партия пассажиров резиновой массой вдавила его в сиденье. Дама сдвинулась чуть левее, и Сурцев даже облегченно вздохнул. Объект его переживаний теперь не маячил перед ним, как «бельмо на глазу». Но ему все время казалось, что она смотрит на него с презрением и думает: «Этот мужчина только с виду интеллигент, а на самом деле «жлоб»». Он искоса глянул на даму. Та равнодушно смотрела в окно, видимо, давно уже разочаровавшись в мужчинах.

– Думает, наверно, что перевелись мужики. Скоро им женщины сами место в транспорте уступать будут.

Ему так стало стыдно, что даже пот прошиб.

И тут Сурцев услышал, что объявляют его остановку. «Пора готовиться к выходу», – подумал он. «Садитесь, пожалуйста», – предложил он даме и с чувством исполненного долга начал продвигаться к выходу из автобуса, не заметив, что на его место мешком завалился стоявший перед ним прилично одетый молодой человек. Наверное, тоже интеллигент.


Новенький.


Выдавая наряд механик участка, Рыжов предупредил двух неразлучных друзей, опытных электрослесарей Петрова и Сагина:

– Сегодня придет новенький. Быстренько познакомитесь и за работу. Смотрите, чтобы все успели, а то знаю я вас «зубоскалов». В 14.00 лава должна запуститься.

– А где новенький то твой?

– Да он пораньше убежал. Пока со «спецом» разберется, ламповая и т.д.В общем я ему все объяснил, в лаве встретитесь.

Переодеваясь в мойке, Петров ворчал на механика:

–Старый «хрыч», скоро на пенсию, а он все не угомониться. Надавал нарядов на пятерых и доволен.

– Да ладно тебе, не впервой- справимся, – успокаивал друга Сагин.

Под лавой на энергопоезде их ожидал маленький щупленький паренек. Новый «спец» сидел на нем как мешок на ветке. Большие круглые глаза и курносый нос напомнили Петрову Иванушку дурачка из русской сказки.

– Здравствуйте. Меня Александром зовут,– представился паренек.

– Привет, привет. Значит тезка наш? Ну, уже хорошо.

– Ну, с чего начнем?– спросил Сагин и подмигнул Петрову.

Тот сразу догадался и серьезным голосом ответил:

–Ну, что сначала «напругу» найдем, а там дальше видно будет. Ты Санек возьми- ка ведро из под масла и принеси «напруги» из бочки, а мы пока все приготовим.

Новенький как – то странно на них посмотрел, замялся, но ничего не сказал.

–Ты, что не знаешь где «напруга»?

–А где?

–Пойдешь по штреку, повернешь направо на уклон. Там увидишь «бочку», из нее и возьмешь. Понял?

– Понял, понял-ухмыльнулся Санек и пошел за ведром.

– Ну и придурок. Куда только начальство смотрит?

–Механик перед пенсией совсем нюх потерял,. Берет кого попало.

–Ты представь, как он будет из «бочки» (трансформатора) напряжение ведром черпать, – и они весело засмеялись.

–Слушай, надо было спросить. Откуда он такой «умный» взялся?– предложил Сагин.

–Да чего его спрашивать. Сам же видишь «валенок». Наверно после училища.

–Да нет, «фазаны» сейчас умные пошли, уже так не прикалываются. Наверно после курсов, там все на скорую руку готовят.

– Чего гадать, пошли работать.

Довольные своим приколом друзья пошли выполнять наряд. Вдвоем им пришлось изрядно попотеть, но все равно к двум часам они не успели. В конце смены подошел новенький и виновато улыбаясь признался:

–Нет там никакой «напруги» , я все обшарил.

–Ничего, Санек завтра найдешь, -смеясь успокоил его Петров.

На участке после смены начальник сразу накинулся на Сагина с Петровым: «Вы почему задержали лаву на полчаса»?

–Да где мы вдвоем все успеем. Итак все в «мыле».

–Как вдвоем? Я же к вам новенького направил.

–Да мы его придурка за «напругой» послали, а он всю смену ее искал. Умора.

–Вы что обалдели? Какая «напруга», какой придурок? Вы хоть с новеньким говорили?

– Да чего с ним разговаривать? У него на лице все написано.

Лицо начальника побагровело от злости.

–А на лице у него вы не прочитали, что у него высшее образование? И что он уже 5 лет механиком участка на другой шахте отработал? А взял я его временно слесарем, потому что Рыжов через неделю на пенсию уходит, и вместо него он, Александр Сергеевич Шутов механиком работать будет. Вот так то, сами вы придурки.

Мужики, сидевшие на участке «попадали» со смеха. Вошел новенький и как ни в чем не бывало присел на стул.

–Александр Сергеевич, а ты где сегодня был?– спросил его начальник.

– Да я с электрохозяйством знакомился. Мы с Рыжовым договорились, будет время – сходить, все посмотреть. Потом некогда будет, сами знаете. Ну и заодно «напругу» поискал, – и он подмигнул двум ошарашенным тезкам.

– Ну, а если завтра надо будет поискать, так я с удовольствием. Ночью наши с немцами играют, так что после «недосыпа» на теплой «бочке» самое то- напряжение искать.

Странно, но он уже не был похож на Иванушку дурачка. «Скорее на Ивана –царевича».– почему то подумал Петров.

– А вообще я хочу сразу сказать всем слесарям,-как будто угадав мысли Петрова, Шутов- что моя любимая сказка про Буратино. Так что «пахать» будем как его папа Карло, потому что лава должна запускаться во время, – поставил точку будущий механик и залился приятным звонким смехом.


«Напруга»– токовое напряжение.


Шахтерский новый год.


Ведущий новогоднего праздника Михаил был далеко не новичком и умел «завести» публику. Народ собрался солидный – инженерно- технические работники одной из шахт. Это не просто «гулянка», а как теперь модно называют корпоративная вечеринка. Все шло как по «маслу», Миша развлекал, звенели бокалы, слышался громкий смех и всем было хорошо и весело. Прошло около часа и настало время, которое любят все еще с далекого светлого детства- приход Деда Мороза и зажигание огней на елке . Миша звонким отработанным голосом скомандовал: «А, теперь все вместе, три -четыре- Дед Мороз!» И все дружно заорали: «Дед Мороз!». И вот он появился , в красном кафтане и торчащей во все стороны белой бородой. В руках у него был блестящий посох и конечно же мешок с подарками.

– Смотрите, – негромко сказал соседям по столику главный инженер шахты Пальцев: – Это же по моему наш директор!

Многие сразу узнали по статной фигуре и строгим черным глазам директора шахты Алексея Алексеевича. Он был назначен совсем недавно и толком еще ни кто не знал, чего от него ожидать. Но, судя по месяцу его работы, нрав у Алексея Алексеевича был крутой. Уже сменилось три начальника участка, зам. директора по производству, а шахта впервые за год выполнила план по добыче угля. Поэтому появление директора в костюме Деда Мороза было полной неожиданностью для присутствующих и в первую очередь для Миши, который точно знал, что выйти должен был «дежурный» Дед Мороз Володя –работник местного Дома культуры. С ним он работал уже два года и тот никогда его не подводил.

– Где же Вова, черт возьми? – лихорадочно думал Миша. Он конечно же не знал, что Володя, уставший после череды новогодних праздников, спит мертвецким сном после 25 минут общения с директором, в течении которых они выпили бутылку коньяка. Как работать с новым Дедом Морозом Миша не знал, и сценарий весь рушится. И тут Дед Мороз властно махнул рукой Михаилу, мол иди сюда. Миша подошел.

– Тебя малой как кличут? – спросил его директор.

– Михаилом.

– Вот, что Миша дай мне микрофон и отдохни пока, а я поработаю. Поздравлю свой народ с праздником, – с легкой усмешкой произнес директор

От него пахнуло хорошим коньяком и такой мощной властной энергией, что Миша беспрекословно протянул ему микрофон и смирившись со сложившейся ситуацией встал в сторонку.

– Ну, что дорогие мои! Я как Дед Мороз просто обязан поздравить Вас с Новым Годом и пожелать Вам здоровья, счастья в личной жизни и успехов в работе.

За столом повисла напряженная тишина.

– А, вот насчет работы это отдельная тема. В следующем году перед нами стоят грандиозные задачи. Вот, например начальник участка Морозов здесь? Иди ка сюда.

Покрасневший от волнения, Морозов подошел к Деду Морозу.

– Скажи мне Морозов, друг дедов морозов, – пошутил директор. – Сколько ты собираешься дать угля в наступающем году?

– Ну по плану 1 млн 500 тыс. тонн.

– А сколько заработают твои рабочие, при такой добыче? У тебя себестоимость угля какая будет? А производительность?

Ну, примерно себестоимость рублей 350, а производительность 700 тонн.

– Врешь Морозов! Анна Сергеевна идите сюда.

К директору вышла средних лет женщина, начальник планового отдела.

–Скажите Анна Сергеевна, сколько Морозову надо дать угля, чтобы всем нам хватило денег и славы.

– Ну, мне трудно так сразу сказать Алексей Алексеевич- сконфузилась Анна Сергеевна.

–Плохо вы подготовились к новому году, коллеги. Короче, 2 млн дашь Морозов?

– Я постараюсь, – опустив голову, сказал негромко начальник участка.

– Не слышу. Громче скажи, чтоб все слышали.

–Конечно, дадим.

Молодец! Вот Вам с Анной Сергеевной по шоколадке и садитесь. – вынув из мешка две плитки шоколада «Аленка» директор вручил их своим подчиненным. – А почему так тихо? Похлопаем героям. Раздались громкие аплодисменты, а каждый подумал: « Кто следующий?»

Следующим оказался начальник проходческого участка №2 Петров.

–Так Петров. Сколько метров штрека тебе нужно пройти, чтобы новая лава была готова в начале июня?

– Я полагаю, что по 300 м. Тогда успеем.

– Врешь Петров! Главный технолог выйди к нам.

К столу незамедлительно вышел инженер Власов.

– Скажи мне Юрий Петрович, успеют проходчики к июню при таких темпах?

–Нет, Алексей Алексеевич не успеют. Нужно по 350 м проходить в месяц.

–Ну, что Петров сможешь по 350 м проходить или нет. Ты не стесняйся, говори Деду Морозу.

Без вопросов. Пройдем обязательно.

–Похвально. Держите подарки. Шоколад он мозговую деятельность поддерживает, а вам есть о чем подумать. Похлопаем друзья, не стесняемся.

А теперь начальник транспортного цеха! Пошутил словами известного юмориста директор.

– Начальник участка транспорта поплелся к елке как на эшафот.

– А, что так вяло шагаем? Неужто Вы хотите сказать, что наш доблестный транспорт не справится с повышенной добычей?

– Мы постараемся товарищ директор. – пролепетал начальник.

– Я сегодня не директор, а Дед Мороз. Понял? Так, что ты скажешь дедушке.

–Я, думаю что справимся.

–Вот это деловой разговор. Дедушка доволен. А вы друзья? Ты куда побежал? Шоколад то возьми.

Раздались громкие аплодисменты.

– А теперь, наполним бокалы и дружно выпьем, за удачу новом году.

Все облегченно вздохнули. Уж больно праздник стал похож на производственное совещание.

Директор подошел к столу главного инженера и ему незамедлительно налили рюмку водки.

– За удачу! Директор пристально посмотрел вдоль столиков и все поняли, что не пить нельзя. Проследив, чтобы все выпили, директор махнул рюмку сам и, подцепив вилкой кусок колбасы, закусил.

– А, сейчас выпьем за все хорошее, что было в прошлом году. Директор опять поднял рюмку и строго посмотрел по сторонам. Все опять поняли значимость его взгляда и хотя не успели толком закусить выпили.

Зажевав очередной кусок колбасы, Дед Мороз скомандовал:

– Всем налить! Предлагаю тост за нашу славную угольную компанию.

Все опять, уже через силу, но под контролирующим взором директора выпили. И так много раз. Темп был стремительный.

Такого праздника Михаил, за всю свою карьеру массовика затейника, не видел ни разу. Через полтора часа часть коллектива спала прямо за столикам, другая продолжала праздновать. Директор, бодро встав, направился к выходу, бросив мимоходом:

– Работай Миша.

Но работать практически уже было не с кем, а ведь до окончания праздника планировалось еще часа три. Часть гостей, в основном женщины, потихоньку, пошатываясь «выскользнули» из зала. Добросовестный Михаил попробовал провести с оставшимися более или менее трезвыми гостями, какой-нибудь веселый конкурс, но на его призыв никто не откликнулся. И только несколько человек, вяло похлопали ему, видимо так и не поняв, к чему их призывают. Так, на всякий случай. Миша обреченно махнул рукой и пошел к свободному месту за столом. Налив полный фужер водки, он выпил и весело произнес: « А впрочем, праздник удался».

–Здравствуйте гости дорогие!– раздался знакомый голос штатного Деда Мороза Володи.– А, вот и я, Дед Мороз.

Полупьяный Володя не сразу видимо оценил обстановку в зале и действовал на автомате, по годами отработанной схеме.

– Володя, иди сюда!– крикнул Миша.

Володя отыскал мутным взглядом Мишу и подошел к столику.

– Слушай, я не понял. Сейчас уже утро что ли? Неужели я всю ночь проспал?

– Да нет! Сейчас только 6 часов вечера.

– А, что тогда с ними?– Володя махнул рукой в сторону спящих гостей.

– А, это накопившиеся за год усталость, и большое эмоциональное напряжение, от встречи с Дедом Морозом.

– А я то здесь причем?

– Да ты то не причем. У них на шахте, оказывается свой Дед Мороз есть, причем настоящий.


Ответная нота.


Работали на шахте два друга – Иван да Семен. Дружба их была давняя, годами проверенная. Да и как иначе, если работали они около двух десятков лет вместе на одном участке, в одном звене, да еще и по самой тяжелой шахтерской профессии проходчика. Шахта ведь – это замкнутое пространство, здесь без дружбы никак не обойдешься. Все поровну: и тяжелый труд, и ответственность, даже пайка обеденная – и та порой пополам.

Как же умудрились разругаться эти два неразлучных друга? Никто не мог ответить на это вопрос. Может быть усталость накопилась, а может пятна на солнце какие-то повлияли. Впервые мылись в мойке без привычных шуток и прибауток, далеко друг от друга. Так и ушли на выходной, не помирившись.

На следующий день подвыпивший Семен со своей любимой балалайкой пришел к Ивану во двор. Иван сидел на крылечке, попыхивал папиросой и, увидев Семена, даже обрадовался. « Мириться пришел Семка», – удовлетворенно подумал он. Вчерашняя злость его прошла, да и выпить не с кем. А тут и повод есть – мировая. Семен же, даже не поздоровавшись, встал с балалайкой перед Иваном и, смачно плюнув, сразу запел:

Ах ты, Ваня-дурачок!

Лупоглазый, как сверчок.

Ну а морда у тебя,

Так и просит кирпича.


Иван опешил от такой наглости, этого он никак не ожидал. А Семен тем временем, наслаждаясь растерянностью Ивана, «наяривал» такое, что, как говорят, «уши в трубочку». Упомянув в своих произведениях профессиональные качества Ивана, в которых выяснилась полная его проф. непригодность, «черный балагур» перешел на семейные взаимоотношения товарища и развил эту тему «по полной программе». Частушки лились из Семена, как из рога изобилия, и становились все злее и складнее. Из двери дома выглянули жена и дочь Ивана, привлеченные веселой музыкой. «Марш в дом», – рявкнул Иван, и родных как ветром сдуло – нрав у него был суровый. А Семен уже и приплясывать стал. Что делать и что сказать в ответ, Иван, не отличавшийся никакими творческими талантами, не знал. «Скоро вся улица соберется», – мрачно подумал он. А Семен торжествовал, смотря на растерянность своего бывшего друга. Он так увлекся, что от удовольствия зажмурился.

Вдруг случилось что-то непонятное. Семен куда-то полетел, а из глаз его сыпались удивительно яркие разноцветные звезды. Затем сознание его померкло и погрузилось в кромешную тьму. Очнувшись минут через пять, Семен с трудом приподнял голову и увидел невозмутимого Ивана. Последний все также молча курил папиросу и делал вид, что ничего не произошло. Семен хотел открыть рот и спросить, что случилось, но челюсть его заныла так, что ни говорить, ни тем более петь, уже не хотелось. Он молча встал, подобрал расколовшуюся при падении балалайку и, с опаской поглядывая на Ивана, побрел домой.

Долго еще работали и дружили эти два мужика, но ссориться с Иваном Семен зарекся раз и навсегда. В памяти его сразу вспыхивали яркие звезды, после которых тогда долго, очень долго болела голова.


Талисман.


Валерка всегда считал себя смелым человеком. А как же, уже целых два года подземного стажа после окончания профессионального училища, и не где-нибудь, а в лаве, где все гремит, гудит и вертится. И в лаве он не как другие однокурсники – сразу освоился. Мужики Валерку зауважали после того, как он еще на практике за пять минут отремонтировал пускатель, который целый час не мог сделать его наставник. Ну а Валерка не стал говорить, что случайно увидел оторвавшийся провод – сделал вид, что хорошо разбирается в схеме. Теперь-то он действительно знает эту схему назубок и другие тоже. В смену «тупого» слесаря не пошлешь, ведь от него, вернее от его сообразительности, порой зависит работа всего добычного звена.

Лава была, как говорится, «хлебная», заработная плата хорошая и проблем особых не возникало. Поэтому Валерка сидел в теплой сбойке, где стояла трансформаторная подстанция, и дремал. Ночь есть ночь. Рядом шелестела лента, по которой на-гора убегал добытый уголь. По звуку работающего конвейера Валерка даже в полудреме знал, пустая она или нет. И если пустая, то телефон под рукой – можно сразу узнать причину простоя. Но сейчас все было нормально и Валерка, привалившись на пару деревянных затяжек, заснул. Проснулся он от чьего-то прикосновения и обомлел. На его груди сидела большая крыса и смотрела него в упор. «Ах ты тварь! – заорал испуганный до смерти «смелый» Валерка и, смахнув крысу рукой, в одно мгновенье оказался на подстанции или, как ее еще называют горняки, «бочке». Сидя сверху на очень горячем от работы трансформаторе, он с удивлением обнаружил, что крыса не убежала, а спокойно сидела внизу и как будто чего-то ждала. Под рукой, как назло, ничего не было, чтобы бросить в наглую крысиную морду, а сидеть долго не высидишь – горячо. Валерка стал думать, как бы ему слезть, но это оказалось не так-то просто. Во-первых, с его ростом это было сложно. Он до сих пор не понимал, как там очутился. Во-вторых, вдруг эта дурная крыса больная, например, бешенством. Укусит, не дай Бог, и будешь потом сам всех подряд кусать. Валерка представил, как он с пеной изо рта бегает по лаве за мужиками, и его аж передернуло.

И тут крыса, как показалось ему, ухмыльнулась, читая его мысли, и встала на задние лапы столбиком. «Ну е-мое, как в цирке», – произнес вслух Валерка. «Брысь отсюда»! – как кошке крикнул он крысе. Та даже не пошевелилась, а все так же застыла в ожидании своей «жертвы». Между тем расстояние от кровли до верха «бочки» было небольшое и сидеть полусогнувшись, и к тому же ерзая на горячей поверхности, было уже невыносимо. «Что же делать»? – лихорадочно соображал Валерка. И вдруг его осенило! Достав из кармана свою обеденную пайку, в которой лежал кусок хлеба и сало, Валерка бросил один кусочек крысе. «На, подавись, скотина!» – уже беззлобно проворчал «страдалец». Крыса быстро съела сало и, подняв мордочку, снова нагло стала ждать. «Может тебе всю пайку отдать?» – ехидно произнес Валерка. Но делать было нечего, и он бросил вниз еще один кусок. На этот раз крыса схватила сало и потащила его куда-то за «бочку».

«Деткам понесла. Надо бежать», – решил Валерка, и осторожно спустившись с подстанции, быстро направился в устье штрека.

В конце смены подошел его сменщик Петр Петрович, который будучи уже на пенсии, все еще работал дежурным электрослесарем.

– Ну, как дела, пацан? – спросил он как обычно.

– Да все нормально. Лента на хвостовой «гуляла», но я подтянул барабан – теперь все ровно, – отчитался Валерка.

– Молоток, скоро будешь кувалдой, пошутил Петрович.

– А еще я сегодня в сбойке, где «бочка» стоит, страху натерпелся, – начал рассказывать Валерка.

– Ты, наверно, мою крыску испугался? – спросил Петрович.

– И ты ее видел? – удивился Валерка.

– Конечно, ведь это я ее прикормил. Она у меня с руки ест.

– Зачем тебе крыса? – спросил Валерка.

– Эх ты, темнота! Сразу видно, прессу не читаешь. Следующий год какой? Ну? Год крысы по корейскому календарю!

– Сам ты, Петрович, темный. Не год крысы, а мыши. И не по корейскому, а по китайскому, – блеснул эрудицией Валерка.

– Да какая разница. Лишь бы нам везло, да денежки водились и в следующей лаве, – махнул рукой Петрович и пошел на встречу со своим талисманом.


Лава- горная выработка в которой добывают уголь.

Пускатель- электрический аппарат для питания электричеством механизмов в шахте.

Бочка –трансформаторная подстанция овальной формы, размером примерно 3 метра в длину и 1,5 метра высотой



Хозяин угольной горы.


Горнорабочий Яцко, или, как его еще в шутку называли друзья, хохол, как всегда во второй половине смены находился на своем любимом рабочем месте – на головном приводе ленты 13 уклона, по которой уголь черным ручейком сыпался в бункер, на ниже лежащий горизонт. Здесь было тепло и достаточно тихо, так как ленточный конвейер был концевой, а за бункером тупичок и сбойка на людской ходок. Надзор участка и шахты сюда заглядывал редко, идти далеко, да и что глядеть, у хохла всегда все расштыбовано, почищено. Как раз для того, чтобы никто и не ходил и не тревожил. Иногда по маршруту пробегала горный мастер ВТБ, старая знакомая, Тамара, перекинется парой слов и побежала дальше. Горного мастера, как и волка, ноги кормят. Все нужно успеть проверить и потом расписаться на досках замера газа. Но с некоторых пор Яцко стал побаиваться этого места и вот почему.

Как-то раз в ночную смену ему было, как иногда говорят верующие, видение. Прикорнул он, чего греха таить, бывают и в шахте приятные моменты, ночь она и в Африке ночь, а проснулся оттого, что почувствовал чье-то присутствие. Перед ним на расстоянии 5-7 метров стоял белобородый, в белой длинной рубахе, маленького роста старичок и, странно улыбаясь беззубым ртом, манил хохла пальчиком. Сказать, что Яцко испугался, мало – у него волосы встали дыбом, а ноги стали как ватные, он не мог сдвинуться с места. Но словно парализованный взглядом старичка, повинуясь его жесту, хохол стал медленно приближаться к бункеру. А старичок, пятясь, манил его и манил, пока сам не завис в воздухе над бункером. Яцко оставался один шаг до бездны, но его спасло металлическое ограждение вокруг бункера, коснувшись которого, он, наконец-то очнулся и дико заорал неожиданно для себя и для старика первое, что ему пришло в голову: «Ты че, козел?!». Фраза подействовала, старик поморщился, видимо, не привык к такому грубому обращению, и обиженно растворился в воздухе. Яцко яростно потряс головой, пытаясь понять, спит он или не спит. Видение было такое яркое и в то же время такое неправдоподобное, что через несколько дней он решил, что померещилось. А вот сон как отрезало, даже шорох крыс, шелестящих газетами за крепью, теперь вызывал у него какой-то страх. Как-то пришла Тамара и как всегда подковырнула: « Слушай, а Яцко это имя или фамилия?» – ехидно спросила она. «Ты добавил бы в конце букву «в» и перестал бы тоннами есть сало, я бы может и замуж за тебя вышла», – и засмеялась. «Да ладно тебе, Том, тут не до шуток», – и Яцко рассказал ей про случай со стариком. Прошедшая огонь и воду Тамара абсолютно серьезным голосом сказала: «Ну, что я тут могу посоветовать. Во-первых, срочно бросай пить, курить, есть сало и в монастырь, и там срочно замаливай свои грехи». « Да я тоже думаю, что показалось», – согласился с иронией Тамары Яцко. «Ну ладно, я побежала. Увидишь хозяина угольной горы, передай от меня привет», – уже на ходу произнесла Тома и как всегда быстрым шагом «полетела» по маршруту. «Типун тебе на язык», – успел крикнуть вдогонку хохол.

И вот сегодня впервые за много дней Яцко наконец-то задремал. А в это время на ходке, метров за пятьсот от сбойки, где пребывал в сладком сне хохол, у Тамары первый раз за 20 лет работы в шахте полностью выгорела «проводка», так в обиходе называют шахтовый светильник горняки, и она оказалась в кромешной тьме. Причем свет погас сразу, а никак обычно, хоть на ближнем свете, но всегда хватало дойти до ствола. Тамара была смелой женщиной, но в этой ситуации запаниковала, стало очень страшно. Кричать бесполезно, до перемычки с дверями, где находился Яцко, далеко, конечно же, никто не услышит, но она все равно заорала: «Мама!». Как в детстве, когда казалось, что только мама и может помочь. Сразу почему- то вспомнился рассказ о старичке, который может затащить даже в бункер. «Спокойно, спокойно», – повторяла про себя Тамара, и вправду кое-как совладав со своими страхами. Нащупав рукой борт выработки, она потихоньку, медленно пошла на уклон. «Только бы добраться до хохла, а там он меня выведет», – подумала она и стала вспоминать молитву «Отче наш». Идти было тяжело, постоянно нащупывая борт выработки. Если бы не опыт работы, ведь за много лет ноги сами уже помнили куда наступать, Тамара набила бы себе немало шишек.

Прошло около часа. Сквозь дрему Яцко услышал звук хлопнувшей в сбойке двери и повернул голову. Странно, что света проводки в сбойке не было, но явно были слышны чьи-то шаги. Хохла мгновенно охватил ужас и с каким-то не свойственным ему театральным криком: «Проклятый старик!» он рванул вдоль ленты.

Выйдя на освещенную площадку, перед бункером Тамара увидела мелькнувшего вдали Яцко и поняла – его уже не остановить. Благо телефон был рядом. Позвонив горному диспетчеру, Тамара с помощью присланного горнорабочего добралась до ствола и выехала в клети на-гора. У ламповой она встретила Яцко, который что-то рассказывал мужикам, жестикулируя руками. Увидев Тамару, он махнул приветствуя и спросил: «Ты чего в гости не приходишь?». «Да была сегодня у тебя, но тебя разве догонишь», – засмеялась Тома. « Мужики, я к нему в гости, а он от меня «рванул»так, как будто к нему не я, а хозяин угольной горы пришел. Придется теперь по другому маршруту ходить, может кто посмелее найдется», – сказала Тамара и, подмигнув Яцко, гордо направилась в женскую мойку смывать свои страхи.


Бункер- полость в шахте для складирования угля с ленточного конвейера.

Ходок- горная выработка, предназначенная для передвижения людей.

Сбойка- горная выработка небольшой длины, соединяющая две параллельные выработки.

Расштыбовка- зачистка лопатой мелкого угля в горной выработке, при просыпании его с ленточного конвейера.

Клеть- лифт для подъема людей на поверхность по стволу.

Ствол- вертикальная горная выработка


Шахтерский роман.


Горный мастер Алексей Радов влюбился в нового маркшейдера Людмилу с первого взгляда. Сам-то он вниманием слабого пола не был обижен – парень видный, но как-то все не по сердцу. А тут оно сразу екнуло – она! И, казалось бы, ничего особенного – обыкновенная девушка. Тем более в шахте ни фигуры, ни лица толком не разглядишь, а он так сразу и «втюрился». Так и прокрутился около Люды, пока замер велся, но заговорить не решился и лишь тяжело вздохнул, когда Люда ушла из забоя. «Что, сынок понравилась»? – заметил усердие горного мастера бригадир. «Да вроде ничего, «подъехать» можно», – браво ответил Алексей. «Правильно, парень! Пока молодой смелее надо. Поговорил маленько про жизнь и про любовь, сводил в кино, в «кабачок» и все – дама у твоих ног. Был бы я помоложе, через пару дней была бы моей». Глядя на низкорослого, кривоногого и носатого бригадира, Алексей засомневался в правдивости его слов. Уж как-то сильно не увязывались внешность пожилого Дон Жуана и его нескладная речь с двумя днями романа с красивой женщиной. Хотя женщины-то бывают разные, впрочем как и мужики. «Но Люда не такая», – мелькнуло у него в голове, хотя откуда он знает, какая она на самом деле? Но сердце не обманешь – она самая, самая, самая.

После работы, отчитавшись на участке, Алексей заглянул в маркшейдерский отдел. Людмила стояла у стола напротив двери и что-то рассматривала на плане горных работ. «Какая же она все же красивая»! –глядя на Люду, подумал Алексей.«Извините, – робко обратился он.– Можно узнать по поводу замера в 317 вент. штреке»? Девушка повернулась и удивленно произнесла: «Так я же вашему начальнику все сказала».

«Да я на участке еще не был, а рабочие спрашивают», – соврал Алексей, глядя в голубые глаза девушки, в которых он утонул еще при первой встрече в шахте. Потом он слушал какие-то совсем не нужные ему цифры, а видел только ее – любимую и желанную.

Когда он ушел, Людмила пожала плечами: «Странный какой-то парень». А про себя подумала: «Симпатичный». «Чего тут странного»? – подключилась Мария Ивановна, старейший работник отдела. «Ты что, не видела, как он на тебя смотрел? Сразу видно, «глаз положил». Мой-то также на меня «пялился», когда я на шахту после института пришла».

– Ну, а дальше что?

– Как, что? Родила. Причем троих.

Все весело рассмеялись. И только Людмила, отчего-то покраснев, произнесла: «Нет, я другого хочу. Хочу узнать человека. Чем живет, чем дышит и на что ради меня готов. Цветов хочу, люблю цветы».

«Ну, наши мужики известно чем дышат, пылью в шахте. И цветов от них не дождешься, но зато надежнее нет. Я вот со своим уже третий десяток, как говорится, душа в душу. И деток подняли, Иван-то скоро к нам на шахту после института устраиваться будет, а там, бог даст, внучата появится. Так что ты, Люда, к парню-то приглядись, парень хороший, я его еще карапузом помню. Они, Радовы, на нашей улице живут, семья крепкая, дружная», ̶ посоветовала Мария Ивановна.

Прошло три месяца. Алексей, переборов свою робость, познакомился с Людмилой. Каждый день, встречая ее после работы, он провожал Людмилу до дома и тихо маялся от безответной, как ему казалось, любви. Людмила ничего лишнего ему не позволяла, он даже ни разу ее не поцеловал. Собеседник Алексей был хороший, знал много шахтовых баек и умел с юмором их рассказывать. В общем, с ним было весело и хорошо, но чего-то не хватало. Какой-то одной искорки, после которой и у Людмилы вспыхнуло бы такое же яркое чувство, как у Алексея.

Однажды встретив Алексея на улице, Мария Ивановна спросила: «Ну что, Ромео, как дела? Что-то ты, Леша, исхудал, по Людмиле все сохнешь?

– Да все у меня нормально, Мария Ивановна. Справлюсь.

– Я тебе вот что милый посоветую. Людмила, она девушка не простая, ей романтика нужна. Цветы ты ей дарил?

– Ну, пару раз приносил.

– Эх ты – «валенок». Такой девушке надо каждый день по букету дарить или один раз, но так, чтобы сразу наповал.

– Да подскажите как!

– А, это пускай тебе сердце подскажет.

Алексей не спал всю ночь, ворочался и думал, думал, но так ничего и не придумал. Только под утро он задремал. Во сне ему приснилась Людмила, которая танцевала с огромным букетом роз и весело смеялась. Проснувшись, он уже знал, что ему необходимо сделать.

Незаметно подкралась весна. В начале марта солнце уже робко пробовало на вкус зимние сугробы, и они незаметно таяли под еще не совсем жаркими солнечными лучами. Но ярко пахло весной, и перед праздником 8 марта мужики по давно отработанному рефлексу доставали свои заначки и готовили подарки своим любимым женщинам. А в шахте и в предпраздничный день кипела работа. Вот и маркшейдера в проходке всегда нужны. Дать нужное направление или отметку – и вперед, грызи, комбайн, недра дальше.

Людмила провела все работы и собиралась на-гора, а Алексея все нет. Обычно он рядом крутился, шутил все: пора, мол, ему за помощь молодым маркшейдерам доплачивать. А тут пропал куда-то. И вдруг Люда поняла, как ей хочется, чтобы он был всегда рядом – веселый, любящий, надежный мужчина. Она загрустила и пошла в устье штрека. На выходе она увидела одинокий огонек головного светильника. «Леша», ̶ почему-то сразу поняла она. Сердце ее радостно затрепетало. «Здравствуй Леша! Где ты пропадаешь? Ты что такой серьезный»? ̶ засыпала вопросами Людмила. Леша опустился на колени и дрожащим от волнения голосом заговорил: «Люда, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой». Из-за спины он протянул Людмиле букет алых роз. Это было так необычно – признание и цветы в шахте. Люда как-то даже растерялась. Но, наверно, это и была та последняя искорка, после которой в Людмиле вспыхнуло то большое чувство, называемое любовью. И, может, неслучайно, что это случилось там, где Алексей впервые встретил Людмилу и влюбился в нее. Эта любовь заполнила подземное пространство,и жила ожидая, когда приоткроется дверца в сердце молодой девушки.

Через месяц они сыграли свадьбу, и счастливые, влюбленные, поехали в свадебное путешествие на юг. Через неделю пожилой кавказец, продавая очередной букет цветов Алексею, спросил:

– Ты, генацвале, где такую красавицу отыскал?

– В шахте, дедушка.

– Интересно, у нас таких девушек в горах ищут, а у вас русских в шахте.

– А у нас роман не простой, а шахтный получился.

И Алексей с Людой весело рассмеялись, глядя влюбленными глазами друг на друга. Совсем рядом плескало волнами и манило теплое Черное море.


Маркшейдер-специалист по проведению пространственно-геометрических измерений в шахте.

Штрек- горная выработка.