Подвал. Рождественская сказка [Андрей Денисович Дворецкий] (fb2) читать онлайн

Андрей Дворецкий Подвал. Рождественская сказка

«Человека можно уничтожить, но

нельзя победить» – Эрнест Хемингуэй.

Рождественским вечером напротив ларька с выпечкой стояли двое: заросший кудрявой бородой мужчина в рваной фуфайке и дырявой шапке и хромая дворняга, бока которой совсем осунулись от голода, а острые рёбра были особенно заметны со стороны. От ларька пахло горячим свежим хлебом, пышными пирогами с различной начинкой, сдобными булочками, покрытыми сахаром и маком. Даже сильный снегопад и мороз не могли заглушить этот прекрасный запах, от которого не на шутку разыгрывался аппетит и немного болел желудок.

– Пойдём, Рыжий…

Мужчина погладил пса по голове, покрытой мокрым снегом, и они тихонько побрели домой, ведь денег на еду у них не было. Правда, последний раз они ели ещё вчера, и организм требовал хотя бы маленького кусочка от старого пирога или булки, но даже этого нельзя было достать.

Весь город, в котором находились сейчас эти две заблудшие души, сегодня горел огнями окон и фонарей по-особенному празднично. Вокруг было шумно: детишки резвились в сугробах, играя в «Царя горы» и кидаясь друг в друга снежками. Среди них весело прыгала целая свора собак, пока не заметила местного кота Ваську. Как только тот показался из-за угла, вся стая с громким лаем бросилась догонять перепуганного Василия, развлекая толпу и игравших ребят. Чуть поодаль стояли кучки взрослых – их родителей. Они были тепло укутаны в шубы и тулупы, усы на непривычно улыбчивых лицах мужчин покрылись инеем, а к женским волосам, выглядывавшим из-под платков и миниатюрных шапочек, настойчиво прилипал падающий снег. Они шумно беседовали, пуская изо рта ярко-белый пар и смеясь. Очевидно, сегодня у них не было и мысли о том, что рождественский вечер может таить в себе помимо праздника и веселья что-то ещё, более глубокое и грустное.

И через всю эту кутерьму в стороне, обособленно и незаметно, пробирались две фигуры – человеческая и собачья. Чуть сгорбившись, мужчина медленно шёл через улицы, часто останавливаясь, чтобы перевести дух. В это время он глядел по сторонам и любовался богато одетыми красивыми прохожими, играющей детворой и силуэтами в окнах, искренне улыбаясь и тихонько смеясь. Рыжий – его верный друг, покорно останавливался вместе с ним и непонимающе тоже смотрел вокруг. Пусть ему было не очень ясно, чему радуется хозяин, но он всё равно начинал вилять хвостиком и весело ходить около мужчины, заражаясь его непонятной радостью.

Снег падал всё сильнее, его хлопья становились объёмнее. Они беззаботно опускались на брови и ресницы, тут же таяли и катились по щекам, словно хрустальные слёзы. Парочка зашла в тёмный переулок, где был лишь один фонарь, да и тот разбитый. Звук веселья и рождественской суеты здесь заглушался, становился тише, а далее и совсем пропадал. От такой обстановки мужчине сразу стало как-то неуютно и грустно. Облепленный снегом, он стряхнул белых мух с плеч и шапки, потом очистил Рыжего и полез в маленькую незаметную дверцу. Она вела в подвал старого барака.

В подвале, который приходился им жилищем, было сыро и холодно, а к тому же и темно. Небольшое окошко под потолком, служившее здесь единственным источником света, сейчас было бесполезным и сливалось с облезлой стеной. Два друга – человек и пёс – уселись на старый матрас, достали из грязного полотенца завёрнутый кусочек чёрствого хлеба, и, разделив пополам, не торопясь съели его. Они понимали, что их последние припасы только что иссякли, и завтра им придётся снова стучаться добрым людям в окна и просить милостыню возле церквушки. Раньше им было стыдно делать это, многие корили их за то, что они ходят по миру, хотя могли бы найти заработок. К сожалению, мало кто знал, что мужчине уже давно отказали мышцы, став предательски слабыми и малоспособными от жизни в нечеловеческих условиях. Никто не брал его на работу, а если и брал, то тут же выгонял обратно на улицу, бросив на произвол судьбы. Сейчас же многие привыкли к этим двум бродягам, и теперь лишь жалостливо качали головами, подавая грошик или остаток трапезы. Более того, они так слились с окружающим миром, что прохожие просто перестали их замечать. Могли хмуро пройти мимо, проигнорировав вопрос или просительный жест. Или, не разобрав дорогу и столкнувшись с ними, тут же остановится и удивлённо посмотреть на тех, в кого врезались, как бы недоумевая, что такое могло произойти.

Делать было нечего, поэтому мужчина лёг на бок, а Рыжий, уткнувшись мордочкой ему в бороду, прижался рядом так, чтобы ночью было не слишком холодно спать. В этот момент они стали единым целым, подсознательно понимая, что по отдельности просто не смогли бы выжить. Тепло их тел, в которых ещё бились добрые сердца, становилось общим и помогало не замёрзнуть даже в самые холодные ночи. В подвале царил мрак, было очень спокойно, и тишина нарушалась лишь едва слышимым дрожанием двух тел и стуком зубов от холода. Матрас, на котором они лежали, со временем уже совсем отсырел, покрываясь плесенью и совсем переставая давать тепло. К несчастью, они никак не могли найти места, где можно было бы его просушить. В подвале никогда не было отопления, сырость захватила всё помещение, а до потепления было ещё очень далеко. Надеясь на свою выдержку, им оставалось лишь смиренно ждать весны.

Как назло, даже сильная усталость не помогала мужчине уснуть. Каждая ночь давалась тяжелее, холод всё жёстче пронизывал его кости и испытывал на выносливость. Он старался ровнее дышать, сильно жмурил глаза и упрямо заставлял себя уснуть. Что-то потекло по его щеке. Это была уже не капля от растаявшего снега, а настоящая слеза человека, теряющего веру в свои силы. Он был поражён безысходностью, которая боролась с желанием не столько уж жить, сколько просто существовать. Одному Богу было известно, когда закончится их тяжелое испытание и закончится ли оно вообще. Но, за такими дурными мыслями, сон, наконец, начал брать верх. Рыжий, в отличие от своего хозяина, уже давно посапывал, иногда жалобно поскуливая и резко дергая лапами. Наверное, ему снилось, как он бежит куда-то или даже убегает. Скорее всего, ему виделось что-то страшное, так же пугающее, как подвал, в котором они поселились. Мужчина сквозь дремоту тихонько поглаживал пса по торчащим рёбрам, отчего тот сразу на немного успокаивался. Последнее время Рыжий постоянно кашлял, подобно человеку, который простудился. Становилось ясно, что он чем-то болен. Это было не удивительно, ведь, живя в подобных условиях, даже самый здоровый в мире человек не выдержал бы таких истязательств. Но мужчину начинало это пугать. Он даже боялся думать, что его друг может заболеть, а тем более умереть.

Друзья уже видели первый сон, как вдруг начало твориться что-то непонятное, очень пугающее. Маленькая комнатка их подвала озарилась ярким светом. От испуга мужчина вздрогнул и закрыл лицо руками, а Рыжий тихо зарычал, яростно скалясь и показывая своим видом, что он в любой момент готов броситься и разорвать в клочья того, кто захочет обидеть любимого хозяина и его самого. Пусть свет был холодным, но на удивление, вокруг потеплело, сырость и плесень начали пропадать прямо на глазах, старая паутина, что копилась в углах годами, стала исчезать, а пыль на стенах рассеиваться. Пахнуло домашним уютом и семейной лаской. Мокрый матрас в один момент стал сухим и приятным на ощупь: теперь это был не мешок со скомканной ватой, а пышная перина, которая даже не продавливалась под весом сидящей на ней испуганной парочки.

Свет озарял подвал всё ярче, и в один момент глаза даже начали болеть. Рыжий уже ничего не видел, но сохранял свой грозный вид и лаял в сторону предполагаемой опасности. Мужчина же начал креститься правой рукой, читая молитву, а левую всё ещё держал у глаз.

К счастью, из света вышел не злой и ужасный враг, а прекраснейшая девушка, которая переставляла ножки так, будто плавно летела над полом. Но и это завораживало не так сильно, как белоснежные крылья за её спиной. Взгляд девушки был чист, как родниковая вода; он дарил ласковый взор и пробуждал доверие. Её стан напоминал ствол молоденькой берёзки, а тоненькие ручки были, кажется, распростёрты для объятий. Белая ряса тихонько шуршала умиротворяющим звуком, похожая на мерно волнующееся море. Девушка была босой, её аккуратные ступни почти не касались пола. Золотистые волосы тихонько качались, но не путались, а ярче всего светил над головой прекрасный нимб, напоминающий всё немое мироздание. Стало ясно: к друзьям явился не кто иной, как Ангел.

Но чудеса продолжались: из-под ног Ангела начали выпрыгивать небольшие комочки. Оказалось, это были маленькие кролики. Поражало и то, что у всех них был разный окрас из всех цветов, которые только можно было представить. Они тут же садились рядом с мужчиной и псом, старались их согреть и развеселить: играли в чехарду, догонялки и прятки. Рыжий уже не боялся. Он весело играл с этими кроликами, осторожно подталкивал их лапами и заботливо облизывал. Всё вокруг было обращено в тёплый задор. Холода как и не бывало в этом подвале, который буквально несколько мгновений назад больше напоминал гробницу, чем жилище.

– Здравствуй, Серёжа… – словно пропела девушка, простирая ручки в сторону друзей, которые уже потихоньку приходили в себя и успокаивались.

Мужчина вздрогнул: уже много лет никто не называл его по имени! Ему казалось, что он потерял его ещё давно, только начав побираться и вечно бродить по округе в поисках пропитания. Мужчине всегда казалось, что он превратился в тусклое воспоминание, маленькую серую точку в этом огромном мире, полном жестокости и несправедливости. Неужели ему дали право вновь обрести то, что он раньше очень ценил – имя? Сердце от волнения готово было выпрыгнуть из груди, он ясно чувствовал это. Мужчину охватывала дрожь, пусть ему было совсем не страшно. Скорее, это сказывался шок, который обрушился на него, когда он услышал то единственное слово, способное воскресить погасшую когда-то жизненную искру. То слово, которое напоминало ему о померкшем достоинстве. Имя! Ведь он был не просто прохожим или бездомным. Его звали Сергей. Он был настоящим человеком! Как же можно было забыть эту священную истину? Для Сергея раньше существовало лишь два имени: кличка его верного пса – Рыжего, и имя Бога, в которого продолжал он верить даже в часы страшного уныния. Неужели Рождество порождает чудеса?

– Ну что же ты, Серёжа, боишься меня? – пропел нежно Ангел.

Вдруг Сергей и впрямь начал пугаться, думая, что это не чудеса, а предсмертные видения.

– Постой… Неужели мне пора на небеса?.. – тихо задал вопрос мужчина, немного робея.

Он понимал, что если Бог послал за ним Ангела, то тот уже обязательно заберёт его с собой. Но что же тогда будет с Рыжим – единственным другом, которого любил он больше всего на свете? Сергею было даже страшно представить, что могло случиться с верным псом, который рисковал остаться без своего хозяина и поддержки. Кто согреет его своей любовью и телом, не даст замерзнуть? Он начал беззвучно плакать: вновь слезы коснулись его морщинистого лица.

Девушка умилилась, тихонько улыбаясь. Не сказав ни слова, она сделала шажок к Сергею, а в её руке откуда-то появился голубой платок. Она протянула его мужчине, чтобы тот вытер лицо. Когда он сделал это, то заметил, что слёзы не впитываются в ткань, а, плавно скользя по ней, падают на пол. Было удивительно, ведь капли эти не разбивались о старые камни, а просачивались в них. В местах, куда упали слёзы, появлялись трещинки и назад тут же выглядывали маленькие цветочки, благоухающие приятным ароматом.

– Не переживай, Серёжа… Я пришла, чтобы напомнить тебе о том, какой хороший ты человек. Поверь, твоя судьба уготовила тебе ещё долгие годы жизни, ведь ты терпел множество лишений, часто страдал и переживал, терзая своё доброе сердце. Только вспомни…

И тут чудеса продолжились. Стены подвала начали исчезать, платок из рук испарился, Сергей и Рыжий неведомым образом оказались на ногах, хотя секунду назад ещё сидели. Их старый матрас также куда-то пропал. Они очутились в очень знакомом Сергею месте. Это был просторный зал с длинными коридорами, вдоль которых расположилось много дверей. Здесь же, в стороне, был маленький игровой уголок, где находились в скудном количестве бесцветные игрушки. Среди них в одиночестве сидел мальчишка лет шести, катая взад и вперёд облезлую машинку с отломанным колесом. Его русые волосики были очень короткими, кажется, остриженными совсем недавно. Мальчик сидел к Сергею спиной. Тут из-за угла появилась группа из трёх ребят: два парнишки и одна девчонка. Они воровато оглянулись вокруг и побежали к мальчику, который ещё ничего не подозревал и мирно развлекал себя сломанными игрушками. Он не успел заметить налетевших на него детей. Они схватили его за руки, стали щипать и дёргать за волосы, озорно крича и смеясь. Мальчик же начал плакать и вырываться из их цепких и жестоких рук, но тщетно. Они били его, осторожно оглядываясь по сторонам: не прибежал ли на крики воспитатель? Сергей с ужасом узнал этого мальчика. Ведь это он сам! В детстве! В доме для сирот! И сейчас какие-то злые ребята мучили его, издевались… Рыжий стоял рядом, растерянный, и озирался по сторонам. Похоже, он не видел того, что видел мужчина. Сергей побежал мальчику на выручку, махая руками и крича, чтобы его отпустили. Но никто не слышал. Он был как будто привидением, мутным отражением в зеркале. Но он всё больше приближался к себе маленькому. Вот сейчас он оттолкнёт злодеев, приласкает этого мальчишку, подарит ему любовь и заботу… Сергей прекрасно знал, что кроме него никто больше не сделает этого. Другие ребята всегда держались особняком, обзывали его обидными словами и дразнили. Воспитатели всегда относились к этому равнодушно, иногда даже смеясь над издевательствами, не вмешиваясь. Маленького Серёжу никогда не поддерживали. Он был предоставлен самому себе: играл один, гулял тоже один. Но сейчас всё изменится… Мужчина отшугнёт детей от себя, обнимет… Вот, ещё одно мгновение, и Сергей доберётся до них… Но что это? Как только он приблизился к тем, кто избивал мальчика, всё вдруг испарилось. Он врезался в пустоту, в какую-то обманчивую реальность. Или всё вокруг – иллюзия?.. Но почему он видит рядом своего друга Рыжего, который смотрит на него, следит за его движениями? И Ангел тоже стоит рядом! Сергей начал было задумываться, но не успел: он вдруг опять попал в нечто.

Теперь вокруг был не огромный зал дома-интерната, а просторная степь, сплошь и рядом изрытая траншеями. Небо налилось кровавым заревом, сильно пахло свинцом и… смертью. В траншеях сидели солдаты всех возрастов: молодые юноши и чахлые старики – плечом к плечу. В руках у них были винтовки, пистолеты, шашки. Вот кто-то кричал атаку, махал рукой в направлении других траншей, где сидел противник, и начинался грохот: все ружья и орудия одновременно открыли стрельбу. Враг огрызался тем же. Всё заполонило дымом, запахло жжёным порохом. Вдруг кто-то совсем рядом вскрикнул, схватился за грудь в районе сердца и свалился с ног, более не двигаясь. Другой издавал приглушенные стоны, держась за раздробленное плечо: в это место угодила ему шальная пуля. Перестрелка продолжалась недолго: обороняющиеся неожиданно поднялись на ноги и побежали на противника, который что-то кричал ну чужом языке. Враг ответил тем же, и целая громада людей и лошадей столкнулась в страшной рубке. В ход пошли шашки, штыки, лопатки, кулаки… Как же страшно было смотреть на всю эту картину! Вдруг Сергей заметил молодого солдата, храбро идущего на противника, выставив перед собой длинный штык винтовки. Рядом с ним шагал другой боец, но вдруг он будто бы споткнулся, и, скорчив предсмертную гримасу, упал лицом в горячую почву. Первый же солдат, не задерживаясь, продолжал наступать на врага. Сергей и тут узнал себя: вот же он, в военной форме, вместе с товарищами идёт вперёд, рискуя жизнью и защищая Родину! Как же здесь он ещё молод и красив… Светлые волосы торчат из-под фуражки. На лице – предвкушающий оскал. Страшное это было лицо. Тут на пути солдата возникла серая фигура, твёрдо идущая навстречу. Карабин со штыком – наперевес. Выражение лица, полное решимости. Расстояние всего в пару метров. Противник. Враг! Что сейчас будет? Схлестнётся ли молодой Сергей в страшной битве, или же свернёт, изменив своей храбрости? Но не дано было это узнать. За спиной раздался гневный крик товарища и гулкий хлопок. Серая фигура завалилась на одно колено, падая набок. Убит… Кто же сделал это? Соратник, убивший только что злодея, догнал солдата: Володька! Его первый и последний друг, который был близок ему, словно родной брат… У мужчины защемило сердце: он вспомнил, что буквально через полминуты в грудь Володьки вонзится осколок снаряда, когда тот с воодушевляющим криком «Ура!» поднимется на разбитую телегу. Вот он забирается на треснувшие доски… Поднимает руки кверху, намереваясь поддержать боевой дух товарищей.

– Ура-агх!.. – захлёбывается он, не окончив крик и заваливаясь на спину.

– Вовка!!! – кричит молодой Сергей.

Солдат бросает винтовку и бежит к раненому другу. Он не видит, как слева от него тихонько крадётся вражеский боец. Вот он подбегает к Володьке, кричит, ощупывает его и заглядывает в глаза, что-то шепчет, уверяет его в чём-то… Сергей вновь вспомнил: молодой солдат не заметит противника, крадущегося к нему. Бежать! Бежать изо всех сил и предотвратить беду, спасти себя самого, предупредить. Вокруг были разбросаны тела, в кучу смешались и люди, и кони… Кто-то уже не дышал, кто-то громко стонал от боли. Вместе с бойцами, рвущимися в атаку, рядом бежал и Сергей. Слишком далеко. Он не успевает! Враг подошёл уже совсем близко, солдат не видит его. Вот он замахивается прикладом и, собрав всю силу, роняет его на затылок ничего не подозревающему человеку… Вскрик и снова тьма. Сергей вновь очутился в неведомом пространстве, затылок его пронизала острая боль. Он схватился за него и нащупал там старый шрам. Да, после того страшного удара он свалился без чувств, но не погиб… Бог уберёг его от липких объятий смерти.

Сергей оглянулся. Ангел всё так же стоял поодаль, с улыбкой наблюдая за Рыжим, который носился взад и вперёд, весело лаял и вилял хвостом. Хотя вокруг было по-прежнему темно. Наверное, ему тоже приходили видения, но счастливые, а не такие страшные и грустные, как у Сергея.

Передышка была недолгой. Снова чудесный круговорот и снова знакомая картинка. «Что же на этот раз?» – лишь успел подумать мужчина.

Больничная палата. Стены, покрытые белой известью, окна без штор. Нагромождение железных скрипучих коек, одинокий фикус на подоконнике. Как часто бывает в больницах – ни единого луча солнца, лишь серый свёт от мутных туч. В углу – два человека. Остальные койки были свободны; на их изголовьях рулонами были сложены голые матрасы, покрытые разными пятнами.

Первым был сам Сергей. Он сидел на облезлом табурете напротив койки, накинув на плечи засаленный белый халат, выданный дежурным. Вид его был понурый. Глаза полузакрыты, из густых волос выглядывают первые седые локоны. А ведь ему здесь лишь чуть больше тридцати…

Перед Сергеем лежала женщина с исхудавшим бледным лицом, на щеках же виднелись лёгкие румяны. Поблекшие глаза казались стеклянными, из них периодически лились немые слёзы. Женщину постоянно одолевал кровавый кашель, который высасывал из неё последние силы.

Чахотка.

Она была ему женой с чудесным именем – Мария. Когда-то весёлая и жизнерадостная, строившая планы на долгие годы вперёд, сейчас она была уязвлена страшной болезнью. А живот её размером был больше, чем обычно: шестой месяц тяжёлой беременности. Целых семь лет пара ждала этого ребёнка! Прогнозировали девочку… Василиской всё хотели назвать, в честь покойной бабушки. Или же Петром, если вдруг родится мальчишка, – уже в честь великого императора.

– Ты меня… Прости, Серёж… – женщина подала слабый голос, обращаясь к мужу. – Я не хотела… Чтобы… Кхе-кхе!.. Чтобы так… Вышло…

Она залилась сильным кашлем. Каждое слово давалось Марии уже с трудом. Сергей держал её худую руку, но ничего не говорил.

– Ты доктору спасибо… Скажи… За лекарства… Только обязательно… Кхе-кхе!.. А за меня… И Василиску или… Петьку… Кхе-кхе!.. Свечку поставь…

Тот Сергей, что стоял позади и наблюдал всё это, вспоминая, тихо плакал. Он знал, что через пару часов любимая жена войдёт в окончательное забытье, а через день отдаст светлую душу Богу, забрав с собой и ребёнка. Вдруг что-то коснулось ноги: это был Рыжий. Он тихонько скулил, сопереживая хозяину и стараясь поддержать его. Сергей обернулся к Ангелу. Тот стоял чуть дальше и крестил их. Ему тоже было грустно.

– Хватит. Пожалуйста… – умоляюще попросил мужчина.

Ангел послушался. Они перенеслись обратно в подвал, в то время, из которого неведомым образом отправились в прошлое. И, как оказалось, в прошлом было слишком мало места для радости.

Ангел обратился к Сергею:

– Они всегда были рядом с тобой. Присматривали сверху. Жалели тебя. Я принесла тебе кое-что.

В руках девушки появился миниатюрный свёрточек. Она подала его мужчине. В свёрточке этом оказалась лёгкая прядь молоденьких волосиков. Волосиков его ребёнка, так и не родившегося много лет назад.

– Такие вещи не часто попадают в этот мир, Сергей. Они попросили передать тебе это на память. Храни!

Мужчина дрожащими руками держал посылку, не веря своим глазам. В очередной раз из глаз его потекли слёзы, но были это уже слёзы счастья и благодарности.

– Господи, спасибо… Господи…

Рыжий сидел рядом, обнюхивая место, где совсем недавно ещё скакали весёлые кролики. Ему, как обычно, было не совсем понятно, что происходит вокруг.

– В Рождество, мой дорогой, часто случаются чудеса. Ты всю жизнь был хорошим, искренним, добрым человеком. За это тебе положена особая награда. Можешь загадать любое своё желание! Но помни, что в руках твоих появилась величайшая сила, пользоваться которой нужно с умом.

Сергей молчал. Рыжий сидел рядом, оглядывая его бородатое лицо. Ангел, кажется, готов был ждать ответа целую вечность. Но он последовал совсем скоро.

– Спасибо, добрейший Ангел, – сказал Сергей, встав на колени и перекрестившись. – Я не могу передать словами всех своих чувств, которые возникли у меня после встречи с тобой. Теперь я окончательно убедился, что всё вокруг – явь, а не сон. Я уже много прожил, и, как оказалось, увидел всю жестокость этого мира. И я знаю, что это ужасно.

Сергей говорил, гладя своего пса.

– Я долго живу в этом подвале, побираюсь на улицах, голодаю… И вместе со мной это делает единственный мой и верный друг. Рыжий. От такой жизни его бока осунулись, он начал хворать… Я очень беспокоюсь за него. Он – единственный лучик в этом тёмном мире. Единственная моя радость и поддержка. И если вдруг его не станет… То вся моя жизнь, пусть даже босяцкая, окончательно потеряет смысл… Рыжий болен.

Ангел внимательно слушал. Наступила небольшая пауза, прежде чем Сергей всё-таки озвучил своё единственное желание.

– Хочу, чтобы мой любимый пёс выздоровел и больше никогда не знал такой страшной жизни, ведь он своей верностью и любовью заслужил себе счастье!

Ангел на мгновение удивился, но потом понимающе кивнул. Выбор был сделан. Взяв Рыжего на руки, посланник Бога поцеловал его в самую макушку, затем вернул хозяину. Это была уже не хромая дворняга, а здоровый и похорошевший пёс. Он тут же радостно накинулся на Сергея, начав облизывать ему лицо, как бы благодаря за свою судьбу. Мужчина тут же обнял его в ответ.

Прошло немного времени, прежде чем они опомнились. Ангел ушёл. В подвале снова стало темно, но не холодно. Друзья не замерзали, сидя на сухой перине. Они всё ещё оставались под впечатлением. На улице был самый разгар Рождества. Стены уже не казались такими мрачными, вьюга была похожа на мерную непрекращающуюся мелодию, а не на мертвенно-пустой звук. Сергей и Рыжий вновь остались наедине.

Эпилог.

Прошло несколько лет. На набережной, по обыкновению, дул сильный ветер. Ледяной снег, подхватываемый им, ударялся об лицо. По широкой натоптанной дорожке шёл мужчина в овчинном тулупе. За руку вёл он женщину, которая мерно, в такт его шагам, ступала рядом, восторгаясь рождественским вечером. Чуть позади легонько бежал рысцой большой и здоровый рыжий пёс. Немного дальше перед ними весело резвились два ребёнка – мальчик и девочка. Они играли в снежки, тихонько толкались, весело смеясь. Женщина звонким голосом окликнула их:

– Петя, Василиска, осторожнее, не промочите ноги! Скоро пойдём домой пить чай! С ватрушками!

Мужчина, не отпуская жены, улыбнулся. Свободной рукой он прикоснулся к груди. Её грел, вися на шее, какой-то бережно хранимый свёрточек.

Кажется, все вокруг были счастливы.

23 ноября 2021